- ... ну так вот. Слушай. Первого сентября, когда ты меня еще упорно звала в кино, а так же упорно отказывалась, после первой и единственной пары польского языка, я благополучно встретилась с Цезаревым. Он был в этот день каким-то особенным и неповторимым, хотя он всегда особенный. Не знаю, Таня, с чем это было связано, то ли, потому что мы видимся достаточно редко, а наши отношения продолжаются еще недостаточно долго, и мы еще не успели друг другу надоесть. То ли с тем, что я попросила его устроить мне праздник на первое сентября. Не знаю...
Короче, мы поехали в Коломенское...
Да, да, Танюш, ты так хотела, чтобы мы туда первый раз съездили с тобой, чтоб ты мне, так сказать, экскурсию провела, ну да ладно. Съездим мы туда с тобой обязательно!
Ну, так вот, доехали мы до Коломенского, народу было не так уж много. Изредка попадались такие же больные люди, которые в моросняк выползли из теплых квартир, чтоб насладиться природой, видами Москвы или обществом друг друга. Погуляли немного, походили по газонам, по мокрым газонам. Я была в своих новых туфлях на танкетке... О мои ноги! Они промокли, устали... А лавочки все мокрые... Но в хорошем обществе не замечаешь мокрых ног!
Когда мы спускались вниз по очередному газону, хотя в каких-то двадцати-тридцати метрах были сделаны деревянные ступеньки, ну влюбленным и море по колено! И не смейся, Тань, вот сама испытаешь что-то подобное и не будешь так осуждающе на меня смотреть!
Так вот, спускались мы по мокрой травке, я пожаловалась мило помогавшему мне не распластаться на мокрой траве и в грязи Цезареву, что у меня промокли ноги. На что он вспомнил про Руссо. У его детей были всегда мокрые ноги, однажды у нерадивого отца спросили: почему так? На что Руссо ответил, что они так закаляются и меньше болеют.
Что ты смеешься? Да, мы с ним обсуждаем и такие темы, и что в этом плохого?
Нет, а ты лучше подумай, у детей Руссо был, наверно, замечательный иммунитет. Да и не в этом дело! Как там поется: "Во всем нужна сноровка, закалка, тренировка...". Сноровку и тренировку мы с тобой оставим до поры, до времени, займемся закалкой. Смотри, Тань... Да я развожу философию. Не зря ж я на филфаке учусь!
В любом деле ведь так нужно. Смотри, вот ребенок...
Да, я опять со свои воспитание подрастающего поколения... подожди, послушай! Вот ребенок. Он жил в семье, в хорошей, полной семье, у него все было, возможно, он даже несколько избалован, но воспитан достойно. Этому ребенку рано или поздно, как и любому, придется выйти из очень плотного общения с родителями, завести круг знакомых, друзей. Вот в это время он и надевает мокрые ботинки...
Он наверняка будет ошибаться, поскольку не обладает абсолютным зрением и не может видеть людей насквозь... Естественно, будет переживать по этому поводу, нервничать. Вот мокрые ботинки и начинают действовать.
Вот он так ходит, понурив голову, все думает, думает... Проходит время. Иммунитет начинает формироваться, абстрактный ребенок становится более разборчивым в друзьях, в компаниях... Такой иммунитет, при нормальном отношении к нему хозяина, сохранится на всю жизнь.
Я закончила свою философию, Татьяна Сергеевна, можете просыпаться!
К чему это я, спрашиваешь? А к тому, что ты меня постоянно спрашиваешь об одном и том же, о низком и телесном, а я тебе пытаюсь втолковать высокие истины жизни!
Чем закончилась наша прогулка? О... достаточно романтично! Вырабатывали иммунитет вместе, блуждая, подобно детям Руссо, в мокрых ботинках под яблонями в безлюдной части парка...