Это был обычный жаркий летний день, когда с гор ветер приносит разорванные перистые облака, вольный аромат диких трав и стойкий запах близких неприятностей.
Собственно, про неприятности дело стало ясным, как только мы перебрались через Непонятный хребет и оставили позади цивилизованный мир Олесеграда. Теперь перед нами расстилалась Ахштырьляндия -- загадочная и ужасная, она таила в себе столько неизвестности, сколько, пожалуй, содержал в себе капитан Немо или даже сам Борис-Себастьян Свинарников в бытность свою футболистом Новой сборной России по футболу...
Ахштырьляндия... О, как много крепких голов героев сломалось здесь в поисках геройства и Славы*! [Здесь автор, несомненно, имеет в виду известную певицу Славу, сгинувшую бесследно в этих местах во время своего знаменитого скандального турне в 2018 году. -- Здесь и далее примечания редактора.] Как много великих дел здесь совершили никому не известные люди. Или нелюди. Как много дел, о которых никто ничего не знает...
Ахштырьляндия лежала под нашими ногами. Проводник -- хмурый немногословный цыган, всю дорогу жаловавшийся на произвол властей, -- молча указал нам на зеленый склон.
-- Здесь и есть эта земля, -- промолчал он вслух.
Земля была прекрасна: эти невероятные изгибы стволов и коряг, безумные хитросплетения кустарников и роскошный устремленный ввысь травяной ковер. Мы застыли на каменистом покрытии дороги, которая, как сообщил наш не издающий ни звука цыганский друг, вела в Земли Ни д'Куды. Уже при одном этом имени в моих коленках начиналась дрожь*. [Очевидно, имеется в виду третий сын барона Липецких краев -- Них д'Кудла. Упомянутый в нескольких сохранившихся летописях Адлерчайнатауна, третий сын был известен своим буйным нравом, жестокими расправами над крестьянством и ужасающими размерами мужских гениталий, изображенных на его красном знамени.] Но дело было серьезное, и страх приходилось смирять. Хотя хотелось писять...
-- Зря вы сюда забрались. И меня с собой затащили, -- беззвучно сообщил нам проводник. Его не слышный нам голос был скрипуч и суров.
-- А что делать? Такая работа, -- грустно покачал головой я.
-- Да? -- спросила меня Аня.
-- Да, -- ответил я ей.
И мы начали подъем на вершину... Вниз скатился шальной камешек.
-- Ай! -- воскликнул я.
-- Не ссы, -- спокойно сказала Аня.
Мы продолжали подниматься. Ноги скользили по траве и каплям росы, не слушались, хотели скатить нас вниз под углом сначала 19,3, а затем и 25,9 градуса. Но мы упрямо продолжали лезть наверх. Внизу постепенно уменьшался цыган, беззвучно цокающий языком; вверху увеличивалась, становилась все отчетливей старая ржавая металлическая сетка -- последнее оставшееся напоминание близости Лютых земель, кишащих кровососами, -- Северная преграда.
Когда мы добрались до нее, оставив позади зеленые поля со странным названием Как-делают-лошади и густую Кустовую рощу*, нашему взору открылась вся Ахштырьляндия. [Сейчас уже не осталось этих прекрасных пейзажей, но тогда, если верить описаниям очевидцев, это была лучшая роща во всем Захребетье. Она состояла из куста и кустика. Оба они эргономично дополняли друг друга и как бы бросали вызов природе и обществу.]
На севере, за Преградой, шумели от ветра суровые северные деревья. На востоке, огибая Кустовую рощу и поля Как-делают-лошади, до самой дороги далеко на юге тянулись дремучие леса Тьфу!Таракань. На западе все видимое пространство занимала ограда -- граница между дикой Ахштырьляндией и Обжитыми землями.
Несмотря на неописуемую красоту, мы побороли нежелание работать, победили желание не работать и принялись за работу.
Работа предстояла непростая: осмотреть, изучить и составить карту этих диких земель. Не знаю, почему, но они очень заинтересовали руководство Геодезической общественной внеправительственной народной организации*. [Существование данной организации многие ученые ставят под вопрос, во многом из-за подозрительной аббревиатуры, но, тем не менее, доказательства ее деятельности имеются.]
-- И все-таки, безумная это затея, -- грустно произнес я, разматывая великую и необходимую в нашем хозяйстве вещь -- рулетку*. [Профессиональное жаргонное слово, обозначающее понятную всем и каждому "поверенную металлическую мерную ленту с ценой деления 1 мм".]
-- Не ссы, -- спокойно сказала Аня.
-- Мне всегда импонировали твои хладнокровие и умение приободрить товарищей, -- еще грустнее молвил я, продолжая разматывать великую и необходимую в нашем хозяйстве вещь.
Аня сотворила "руки в боки" и нахмурилась, глядя куда-то вниз:
-- Что-то не нравится мне наш проводник...
-- Почему? -- спросил я и тоже поглядел вниз. Там было пусто. -- Где он?
-- Вот это мне и не нравится, -- резюмировала Аня.
Во вздохе, который непроизвольно вырвался из меня, грусти было намного, намного больше, чем воздуха, но я упрямо продолжал разматывать великую и необходимую в нашем хозяйстве вещь...
-- Размотал уже? -- нетерпеливо спросила Аня.
-- Да, -- терпеливо ответил я.
-- Тогда -- начнем?
-- Начнем.
-- Откуда?
-- Хм...
-- Что "Хм..."? Откуда начнем? -- нетерпеливо возмутилась Аня.
-- Хм... -- все так же терпеливо повторил я. И пошел к Северной преграде.
-- Стой! Там опасно! -- закричала мне вслед Аня и сама не сдвинулась с места.
Я сделал еще несколько неуверенных шагов к цели и замер.
-- Почему опасно?
-- Вот! -- Аня подняла вверх указательный палец.
-- Что "Вот!"? -- нахмурился я. -- Там опасно из-за твоего пальца?
-- Да, -- усмехнулась Аня.
-- А ты можешь это как-то исправить? -- поинтересовался я.
-- Хм... -- удивила меня знанием моего лексикона Аня. -- Сейчас что-нибудь придумаю...
-- Молодец, -- кивнул я. -- Никогда не сомневался в том, что...
Договорить не успел, так как Аня придумала "что-нибудь" очень быстро. Она откусила себе "опасный" палец.
-- Все, -- сообщила она, перевязывая носовым платком кровоточащую руку. -- Теперь туда можно идти. Безопасно. Что? Что у тебя с лицом? Это? -- Она показала палец. -- Ерунда. Потом пришью. Я так много раз делала. Думаешь, почему я так люблю грызть себе руки?
Не сразу, но я пришел в себя и вновь направился к Северной преграде. Аня двигалась следом, бормоча что-то непонятное себе под нос. Видимо, подбадривала опять пострадавший многоразовый палец.
У самой Преграды нас остановили клоуны. Я сначала даже не поверил своим глазам, но это были самые натуральные клоуны: с белыми от макияжа лицами, красными носами и желтыми колпаками. В общем, Аня так и сказала:
-- Ух ты! Клоуны!
-- Да уж, -- только и вымолвил в ответ я.
Клоуны ничего не ответили. Они просто стояли и не пускали нас к Преграде.
-- Что будем делать? -- спросила Аня.
-- Хороший вопрос.
-- Знаю, что хороший.
-- Вопрос.
-- Что?
-- Хороший вопрос.
-- Знаю, что хороший.
-- Вопрос.
-- Что?!
-- Хороший вопрос.
-- Знаю, что хороший вопрос!
-- Вооот.
На этом я довольно улыбнулся. Люблю, когда истина торжествует. Клоуны молча разделили мою радость и негодование Ани.
-- Так что же нам делать?
Я пожал плечами, и Аня поняла, что у меня нет ответа на этот "хороший" вопрос. Зато неожиданно оживился один из клоунов.
-- Прохода нет, -- сообщил он нам.
-- Кэп Очевидность? -- спросила Аня.
-- Ты капитан? -- спросил я.
-- Э... -- растерялся клоун.
-- Давно пророчествуешь? -- продолжила Аня.
-- Давно в звании? -- гнул свою линию я.
-- Э... -- еще больше растерялся клоун.
-- Когда впервые заметил очевидное? -- все еще старалась докопаться до правды Аня.
-- Как получил погоны? -- не сдавался я.
Зато сдался клоун. Он попытался за раз ответить на все вопросы сразу, вернее, подумал о том, чтобы ответить на них, и лопнул. В прямом смысле. Разлетелся в клочья, забрызгав своих коллег.
-- Фу! -- возопила Аня и отскочила от клоунов. Прямо мне на левую ступню. Теперь возопил я, но уже другое слово.
Клоуны с недоумением осмотрели ошметки своего коллеги, заляпавшие все вокруг, закатили глаза и упали в обморок.
-- Ура! -- воскликнула Аня. -- Мы победили!
"Но какой ценой?", -- подумалось мне.
Аня подскочила к Преграде, перепрыгивая через поверженных клоунов, а я опустился на склон там же, где стоял. Нога болела невыносимо.
"Наверное, перелом", -- грустно подумал я.
-- Вот, мы здесь, -- сообщила Аня, осматривая поваленные в траву остатки ограждения. -- Теперь мы сможем измерить расстояние отсюда до самой Кустовой рощи.
"Ступня... это плюсна, вроде бы, -- печально думал я. -- Да, плюсна. И предплюсна. Плюсна -- пальцы, а предплюсна -- то, что с пяткой"*. [Плюсна (лат. metatarsus) -- пять трубчатых костей стопы, которые находятся между костями предплюсны и фалангами пальцев. Аналогичны пястным костям. Предплюсна (лат. tarsus) -- совокупность небольших костей стопы, заключённых между костями голени (больше- и малоберцовой) проксимально и костями плюсны -- дистально. Сустав, образующийся между костями голени и предплюсной (точнее -- её таранной костью) называется голеностопным.]
-- Ау! -- позвала Аня. -- Чего расселся?
"Глупая, -- подумал я. -- Ничего не понимает. Ей хорошо: сделал прыг-скок, и все нормально. А мне как быть? С переломом-то?"
-- Эй! -- опять позвала Аня.
-- Ты сломала мне плюсну, -- с тяжким вздохом молвил я.
-- Что?
-- Плюсну.
-- Где?
-- В плюсне, -- развел я руками.
Аня задумалась, потом поглядела по сторонам, будто ожидая поддержки от лежащих вокруг клоунов. Наконец выпалила:
-- Не морочь мне голову! Нет у тебя никакой плюсны!
"Есть, -- подумал я огорченно. -- И она сейчас очень болит. Эх..."
-- Ну да ладно, -- махнула здоровой рукой Аня, -- сиди там. Я возьму "ноль" и кину тебе рулетку.
-- Что значит...
Разумеется, у нее не получилось. Рулетка, издав жалостливый скребущий звук, пролетела надо мной, плавно спланировала дальше и прокатилась по склону. Остановилась она уже только в Кустовой роще, увязнув в плотных зарослях куста.
-- Ну, вот... Кто теперь пойдет за ней?
Вопрос был задан мной безо всякого интереса, обычным печальным тоном. Разумеется, никто идти за рулеткой не собирался: я не мог, а Ане, наверняка, не хотелось спускаться туда, откуда только что поднялись.
-- Я не пойду, -- подтверждая мою теорию, твердо сказала Аня.
-- Ну и "фу" на тебя, -- твердо решил я. В конце концов, именно у меня был перелом плюсны, а это давало мне право объявлять "фу" тогда, когда заблагорассудится.
Аня лишь дернула носом и отвернулась. Почти сразу же испуганно вскрикнула.
Мне было все равно, ведь я объявил ей "фу". Поэтому я не ответил.
Аня вскрикнула еще раз. Это уже выглядело как издевательство.
-- Знаешь, -- произнес я, поднимая взгляд на нее, -- когда человеку объявляют "фу"...
Договорить я не смог, так как язык мой мгновенно окаменел от увиденного. К замершей от ужаса Ане (а в том, что она замерла именно от ужаса, можно было судить по вздыбленным на затылке и распушившимся на макушке волосам) с разных сторон приближались два кровопийца.
Страх начал одолевать меня, ведь никогда раньше я не видел этих существ; только слышал пугающие байки бывалых охотников и странников. Прежде чем до меня дошло, насколько я испугался, под ногами оказалась наша рулетка. Я вспомнил, что у меня перелом, ойкнул, перестал бежать и упал в Кустовой роще.
В это время первый кровопийца добрался до своей цели, и Аня завизжала. Мне показалось, что страх сковал все мои члены, но тут же очень сильно захотелось "по-маленькому", и я понял: нет, не все...
Аня завизжала снова, и я вскочил. Нужно было что-то срочно делать, как-то помочь ей в борьбе с опасными тварями. К сожалению, никаких решений мне не приходило на ум. Разве что...
Рулетка на удивление резво пустилась в обратный путь. Я глядел на нее с затаенной надеждой. Вот она достигает своей высшей точки в параболической* траектории. [Какое-то умное слово.] Вот начинает снижение, направляясь в сторону врагов. Вот падает в траву недалеко от визжащей Ани, атакованной кровопийцами...
Падает?! Не долетая?!
Я безнадежно опустился на колени, уперся руками во влажную от росы траву, пустыми глазами уставился в заросли куста. Все было кончено. Я проиграл. Я не смог помочь моему товарищу в этот роковой миг. Сейчас ужасные кровососущие злыдни убьют Аню и примутся за меня. На кой ляд мы вообще приперлись в эту Ахштырьляндию?..
Аня перестала визжать и двумя хлесткими шлепками прибила кровососов, стряхнула с себя их расплющенные тела, посмотрела на меня и сказала:
-- Перелом, говоришь? Плюсны, да? Ну-ну...
Я горестно вздохнул, подавив тем самым радость от чудесного спасения, и поднялся с земли. Перелом прошел, и плюсна больше не болела. Нужно было работать.
-- Они могут вернуться.
-- Кто? -- с недоумением уставилась на меня Аня.
-- Кровопийцы.
-- Откуда вернуться? С того света?
-- Хм... нет. Я имел в виду, что могут прилететь новые.
-- Ну и пусть, -- махнула рукой Аня. -- Отправятся следом. Комарьё* поганое! [Комарьё (от фр. coumaerieaox) -- популярный термин для обозначения кровососущих во французском районе Краснодыри -- ле Павловскье.] -- Аня погрозила северным чащобам грозным кулаком без указательного пальца. Чащобы испуганно зашелестели от испуганного ветра. Наверное, угроза подействовала.
-- Работа? -- поднимаясь к Ане, спросил я.
-- Ну ее! -- махнула рукой Аня.
Она так когда-нибудь домахается...
-- Тогда -- домой? -- уточнил я.
-- Точняк! -- снова махнула рукой Аня и попала мне по носу.
И мы начали спускаться. Поскольку рулетка уже успела вернуться из рощи, идти обратно тем же путем не было необходимости; и мы двинулись вдоль высохшего русла ручья Меж-деревьев. Когда-то, говорят, он был настолько велик и могуч, что назывался Жуть-деревьев-и-пастухов, но со временем обмельчал, а потом и вовсе высох. Теперь уж он точно ни на кого не наводил жути.
Мы прошли мимо странного и подозрительного Ах!Штыря, уперлись в ограду, отделявшую Дикий край от Обжитых земель, заметили болтавшуюся на ней Тряпочку, обозначавшую какую-то ооочень важную точку на местности, и двинулись дальше. Слева показалось и потихоньку уползло назад Дэрево-1-Махонькое, следом за ним отправилась еще какая-то растительность. И перед нами предстал таинственный холм Косой шест. Страшное место. Погребальный курган, насыпанный над останками одноногой стриптизерши, которая когда-то плясала здесь... и доплясалась...
Я нервно сглотнул, но Аня ободряюще хлопнула меня по плечу:
-- Не...
-- Знаю, -- оборвал я.
-- Вооот. Нам туда.
Она указала на видневшееся вдалеке Дэрево-2-Мох.
Я кивнул, и мы направились к нему. Преодолев крутой склон, вновь оказались в сухом русле ручья Меж-деревьев, прошли по каменистому когда-то бережку, затем протопали вдоль ограды, отмечая ее стойкость и незыблемость. Все-таки очень здорово, что именно она отделяет поселения от этого непокорного и сурового края, полного опасностей...
За Дэревом-2-Мох мы на некоторое время остановились, так как узрели остатки каких-то металлических конструкций. Все они были старыми и давно проржавевшими, но все же неплохо сохранились и вызывали наши обоснованные вопросы. После того, как среди металлолома я обнаружил несколько подгнивших, но еще различимых колес, все стало ясно.
-- Все ясно, -- подтверждая то, что все стало ясно, сказал я и сделал лицо человека, не терпящего возражений.
-- Что ясно? -- недоуменно спросила Аня.
-- Все! -- Я назидательно поднял вверх указательный палец. -- Это место знаменитого сражения между велосипедистами и тачкистами*. [Сражение произошло в 2022 году и было вызвано усилением разногласий между двумя политическими лагерями Партии Обжитых земель (ПОЗ): велосипедистами (сторонники передвижения на велосипедах и мопедах) и тачкистами (сторонники передвижения пешком и применения "тачек" для перемещения грузов). В сражении приняли участие 2 542 представителя партии, поровну с каждой стороны. Результатом стало полное истребление всех средств передвижения, регресс территории, обвал на Бирже Обжитых земель (БОЗ), возвращение части населения к первобытно-общинному строю и появление локальных участков феодального общества (самый яркий пример -- Земли Ни д'Куды).]
-- О как...
Аня, казалось, была растеряна. Поэтому мы пошли дальше. Оставалось немного, и путь до основной дороги, на которой нас уже ждал появившийся будто из-под земли проводник-цыган, мы преодолели без происшествий.
-- Что делать с работой? -- спросила Аня, когда мы уже ехали обратно к цивилизации.
-- Черт с ней, -- глубокомысленно изрек я.
-- Не заплатят ведь.
-- Не обеднеем.
-- И то верно.
На этом мы замолчали, и всю оставшуюся дорогу беззвучно говорил лишь наш молчаливый проводник. А я смотрел в проносящиеся за окном автомобиля пейзажи и думал, что когда-нибудь человек найдет время и силы для того, чтобы покорить этот дикий край. Тогда вдоль дорог вознесутся фонари, над кромками деревьев протянутся провода ЛЭП, и любой житель сможет безбоязненно ступать на территорию Ахштырьляндии... Он войдет в траву полей Как-делают-лошади, проведет ладонью по высоким зеленым стеблям, увидит вдалеке, почти у Северной преграды, другого путника, вскинет в приветствии руку и воскликнет: