Кот Учёный : другие произведения.

Незримого Начала Тень. Ч-1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Мистико-исторический детектив. Часть завершена, идет вычитка и редакция, не влияющая на сюжет.


      Книгу можно заказать в интернет-магазинах OZON, Labirint

      Продолжение приключений героев в следующем романе "Печальный Демон"


      В названии глав использованы фразы из поэмы Перси Биши Шелли (перевод В.В. Рогова)



Елена Руденко

НЕЗРИМОГО НАЧАЛА ТЕНЬ

Сквозь мир плывет, внушая трепет нам..."

Перси Биши Шелли

(перевод В.В. Рогова)

      Идея написать этот цикл возникла в новый 2007 год, который я с друзьями отмечала в Кисловодске. Сначала были рассказы, потом решила дописать в романы.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ПЕРВЫЙ ЛУЧ СОЛНЦА

     

"Друзья! Теперь виденья в моде*..."

ПРОЛОГ

     
      Весна, 1832 год, окрестности реки Сунжи**
     
      Из журнала Константина Вербина
     
      В то утро я и мой сослуживец князь Вышегородцев продолжили путь. Несмотря на тяготы подобной дорожной жизни, мы ни разу не пожалели, что вызвались "охотниками***" провести разведку окрестностей, дабы изучить местность и узнать о живущих здесь народах, об их нравах и обычаях.
      Ночёвку в ущельях, скудное дорожное пропитание, длинные переходы по узким горным тропам, даже наш облик - уже за два дня пути мы стали похожи на бродяг - всё бремя странствия мы находили весьма интересным и забавным. Черкесские костюмы, в которые мы облачились по надобности, поначалу забавляли нас, но вскоре мы оценили удобство этих одеяний для подобных путешествий. Нам очень повезло с проводником, который легко находил самые короткие дороги, и про каждый холм мог рассказать красочную легенду.
      Свернув на тропинку, проходившую сквозь пролесок, мы увидели лежащего на дороге мальчика лет десяти. Изорванная одежда и многочисленные царапины говорили о том, что паренёк проделал дальний путь. Князь нащупал едва ощутимый пульс - мальчик был жив. Хотя до ближайшего аула было более суток пути, мы не могли бросить ребёнка умирать. Весь путь мальчик не приходил в сознание. Укладываясь на ночлег, мы опасались, что он не доживёт до утра...
     
      ______________________
      *Куплеты, сочиненные на день рождения княгини З.Н. Волконской поэтами Вяземским, Баратынским, Шевченко, Павловым, Киреевским.
      **Сунжа (чеченск. Соьлжа) -- река в восточной части Северного Кавказа, правый приток Терека. На Сунже расположены города Назрань и Грозный. В русских летописях река упоминается под именем Севенц.
      *** "Охотник" -- так называли добровольцев на Кавказе.
     
     

Глава 1

Лучами твердь озарена

     
      Весна, 1839 год, Кисловодск
     
      Из журнала Константина Вербина
     
      Этой весной по казённой надобности случилось обосноваться в Кисловодске, где отныне и должна была продолжиться моя служба в Третьем отделении* собственной Его Императорского Величества канцелярии. Из-за перенесённого тяжёлого ранения пришлось оставить военное дело в чине капитана, и моя служба Отечеству продолжилась в конторе Бенкендорфа, где меня определили во вторую экспедицию, вверив дела по следствию государственных преступлений. Для одних служба на Кавказе - ссылка, для других - удача дослужиться до высокого звания и чина. Я отношусь ко вторым, и несказанно обрадовался, получив приказ о своем переводе в Кавказский округ. Мне, как и в Петербурге, вверили следствия преступлений на Кислых Водах, которые не под силу жандармам губернских властей.
     


Константин Вербин,(моя генерация в Фотошоп)

      _________________________
      * В 1839 году третье отделение включало в себя четыре экспедиции (подразделения), II экспедиция ведала делами по сектантам, фальшивомонетчикам, уголовными убийствам; местами заключения.
      Любопытно, что не находя информации о деятельности Третьего Отделения некоторые "историки" заявляют о ее примитивности, как и об отсутствии "тайных агентов" поскольку не сумели отыскать их фамилии. Прошу читателя не делать столь поспешных выводов. Возможно, отсутствие информации как раз и говорит о качественной секретной работе.
      См. также историческую справку: http://www.hrono.info/organ/3otdelenie.html
     
     
      Утро сего дня -- начало нашего второго дня в Кисловодске -- обещало стать весьма приятным, ибо мне дали неделю отдыха перед тем, как я должен приступить к делам на новом служебном месте. Я тогда еще не подозревал, что мечты об отдыхе вскорости будут разрушены, уступив место служебным размышлениям. Мы с супругой сидели на террасе, наслаждаясь утренним кофе. Открывающийся нашему взору ландшафт дарил чувство сладкого умиротворения, навевая мысли о рае на земле.
      -- Нам удалось поселиться в райском уголке! -- супруга не переставала восхищаться нашим новым пристанищем.
      -- Моя милая Ольга, я рад, что тебе пришлось по нраву наше изгнание, -- ответил я.
      Супруга улыбнулась, склонив голову к плечу. Ольга -- удивительное создание. В ней чудесным образом сочетаются непринуждённая светскость и мудрость. Она уверенно держится в любом обществе и может поддержать всякую беседу с таким видимым воодушевлением, что никому не придет мысли заподозрить удивительную актерскую игру, скрывающую непреодолимую скуку.
      -- Надеюсь, Аликс понравится жизнь на Кислых Водах, -- сказала Ольга, посерьёзнев. -- Возможно, ей удастся обрести друзей...
      -- Моя дорогая, вряд ли Аликс обнаружит отличие между водяным обществом и светом Петербурга, -- ответил я. -- А местные помещики тоже не составят ей подходящую компанию...
      -- Не будь занудой! -- обиженно перебила Ольга. - На водах собираются люди со всех уголков Империи... Вспомни, на немецком курорте у Аликс появились ухажеры и подруги.
      Супруга давно безуспешно пыталась привлечь свою сестру к светской жизни, которая не вызывает у Аликс ни малейшего интереса. Наша барышня никак не умеет принять участие в салонной беседе -- либо задумчиво молчит, либо вставляет слова невпопад. Александра удивительно привлекает к себе всё светское злословие. Разумеется, в нашем с Ольгой присутствие никто не смеет нападать на Аликс, но стоит нам лишь на миг отвлечься, как дамы наперебой засыпают её колкостями. Мне никогда не понять, почему некоторым особам столь отрадно мучить других - тех, кто не может дать им достойный ответ.
      Поспешу заметить, что болтовня о том, что Александра либо слабоумная, либо полоумная -- очередное светское злословие.
      Отзывы о её слабоумии вызывают у меня растерянность. Аликс восхитительно играет в шахматы, и выиграть у нашей барышни мне удается весьма редко. Супруга рассказывала мне, как в юности ей наняли учителя математики. Ольга любила играть с младшенькой Аликс в учителя и ученика, объясняя ей свои задачи. Так вот, Александра с успехом решала головоломки, которые изучала её старшая сестра. Не спорю, что Ольга может великолепно объяснить даже математические задачи, но не каждый ребенок сумеет их решить. Мне кажется, что сплетня о слабоумии Алички вызвана её неумением вести светскую беседу, о чём я только что упомянул. А ведь на самом деле все совсем иначе, уважаемые светские особы. Выходит, ваши беседы просто недостаточно увлекательны. Впрочем, светские темы болтовни меня тоже никогда не занимали, из-за чего я быстро снискал славу нелюдимого человека.
      Аликс полоумна? Беда в том, что люди, дабы унять свой страх пред неизведанным, пытаются найти простые объяснения любым, пугающим их явлениям. Виной всему удивительный дар Алички. Она может предчувствовать смерть... Девочка будто находится между нашими миром и миром усопших... Не скрою, я сам поначалу не поверил словам Ольги, пока лично не убедился в талантах её сестры. Многих пугает дар Александры. Одни называют Аликс ведьмой и осеняют себя крестным знаменем при её появлении, что вызывает у меня только горькую усмешку. Другие не верят, вернее, делают вид, что не верят, объясняя всё безумием, тем самым, как я уже говорил, пытаясь скрыть свой страх от себя самих.
      Любопытно, сейчас видения в моде, и люди бросаются к первому встречному жулику, заявившему о своих необычных способностях, но тут же сторонятся того, чьи таланты не являются вымыслом. Ольга мечтает, что однажды у Аликс появится возможность проявить себя, заставив замолчать всех злобных болтунов. Думаю, замолчать они не сумеют, но обвинения в слабоумии, наверняка, оставят.
      Вскоре к нашему утреннему кофе присоединилась Александра. Она выглядела очень взволнованной и немного усталой.
      -- Простите, я дурно спала, -- немного рассеянно произнесла Аликс.
      -- Ты дурно спала? - весело переспросила её Ольга. - В чём причина? А, может, в ком?
      -- Да, помнишь... поручик Кравцов, с которым вчера на балу беседовал Константин, -- задумчиво ответила сестра.
      -- Разумеется, ты танцевала с ним! Похоже, он выделил тебя среди других барышень, жаль, что так рано покинул бал! -- весело произнесла Ольга.
      Я поймал взгляд Аликс, полный горя и отчаянья перед неизбежным. Ольга, будучи всегда наблюдательна к настроению сестры, тоже посерьезнела.
      -- Кравцов должен умереть, -- прошептала она, -- эти чувства охватили меня, когда мы собрались ехать домой с бала ...
      -- Умереть? Когда? Где? Что ты видела? - я не смог сдержать чувств.
      Поймав строгий взгляд Ольги, я замолчал. Подобные видения вызывали у неё беспокойство за сестру.
      -- Я вижу раннее утро... Первый луч солнца упал на капли крови, блеснувшие на влажной после ночного дождя траве... и тень облака на бледно-голубом утреннем небе укрыла мёртвое тело... Он уже мёртв, я это чувствую!
      Александра поставила локти на стол, обхватив голову руками. Её плечи тряслись. Сестра сразу же поспешила к ней.
      -- Успокойся, милая, успокойся, -- ласково шептала Ольга, обнимая Аликс.
      -- Возможно, его убили ночью, -- сказала Александра, пытаясь казаться спокойной.
      Я замер подобно парковой статуе: видения и предчувствие никогда не обманывали Александру. Смерть поручика Кравцова станет делом государственной важности... Я был одним из немногих, кто знал о секретной службе поручика в Третьем отделении... Такие люди быстро наживают множество врагов, которые сводят отнюдь не личные счёты...
      Задумавшись, не слышал, как лакей сообщил мне о визите посыльного. При виде бледного от волнения юнкера, выражение лица которого подтверждало мои худшие опасения, почувствовал, как у меня немеют ладони. С волнением выслушал приветствие посыльного; мне казалось, что юнкер едва мямлит, хотя на самом деле он быстро и чётко отрапортовал нужные фразы.
      -- Поручик Кравцов убит, -- наконец, услышал я новость, которая стала мне известна минуту назад. -- Вам велено немедленно отправиться со мной, генерал-майор Апраксин ждёт вас!
      Не говоря ни слова, я по мере своих сил после пережитого волнения поспешил за юнкером. Мы уселись в бричку и понеслись по узкой дорожке.
     
      Из журнала Александры Каховской
     
      Не ожидала, что моё первое приятное знакомство на новом месте омрачится трагедией. Не скрою, мне пришелся по нраву поручик Кравцов, он смел и умён - обладатели подобных качеств вызывают у меня симпатию и желание продолжать дальнейшее общение. Нет, я не успела его полюбить, но могла бы... Не сумею описать ту боль, которую ощутила, почувствовав скорую погибель человека, который мог бы стать моим возлюбленным... Множество раз пред моим взором мелькали видения грядущих смертей, обычно вызывавшие лишь безразличие перед неизбежностью, а если смерть грозила врагам - чувство тихого злорадства, что высшие силы отомстили за мои страдания. Сие чувство жестоко, знаю, но ничего не могу с собою поделать. Какая сладкая отрада видеть труп блестящей дамы, выставлявшей меня на всеобщее посмешище...
      Как печально... Я ещё не успела полюбить Кравцова, а уже столь тяжело переживаю его смерть... Могу представить, как больно терять того, кого любишь... Легче, наверно, умереть самому, чем терпеть подобную пытку.
     

* * *

      Мы с Ольгой отправились к колодцу: я -- дабы выпить очередную порцию ужасной воды, Ольга -- побеседовать со своими новыми знакомыми. По правде сказать, они не произвели на неё приятного впечатления, но Ольга не хотела показаться невежливой.
      При виде нас скучающее водяное общество оживилось. Я отчётливо слышала перешёптывания за моей спиной, о том, что Кравцов погиб из-за того, что полюбил меня. Дамы шептались о проклятии, которое падет на голову любого, кто полюбит "эту ведьму".
      Столь бесцеремонная болтовня за спиной унижала меня, но не тронула моё сердце. Откуда можно знать, полюбил ли меня поручик Кравцов? Как хочется людям придумать интересную для них историю. Я уже привыкла к подобным сплетням, и они вызывают только непреодолимую скуку. Неужели никто не может придумать нечто поинтереснее? Похоже, людская фантазия не столь безгранична, как утверждают философы.
      Пока сестра беседовала с приятельницами, я вернулась к колодцу, чтобы в очередной раз зачерпнуть кружку неприятной целебной воды. Меня окликнула Нина Реброва, прогуливавшаяся с компаньонкой неподалёку. За недолгое время пребывания на водах она стала единственной особой, вызывавшей у меня симпатию. Её отец, хозяин богатого имения на Кавказе, построил усадьбу в Кисловодске, куда часто приезжает Нина. Алексей Федорович Ребров очень уважаемый человек, благодаря именно его стараниям мы получили очаровательный курорт у Нарзана.
      Оставив сопровождающую компаньонку на скамейке в тени деревьев, Нина подошла ко мне.


Александра, (моя генерация в Фотошоп)


      -- Мне очень жаль, что так случилось, -- печально произнесла она, набирая воду из колодца. - Поручик Кравцов полюбил вас... Простите, если эти слова расстроят вас... я, право, не хотела...
      Нина смутилась своей невольной откровенностью, поразившей меня, и я не сумела скрыть удивления.
      -- Почему вы решили, что Кравцов испытывал ко мне какие-то чувства? - спросила я. - Он видел меня впервые!
      -- Я прожила на водах несколько лет, -- ответила Нина с улыбкой. - И уже с первого взгляда вижу, кто в кого влюбился всерьёз, кто кем увлёкся, а кто просто ищет приключений и морочит головы. За годы научилась безошибочно угадывать, какой роман закончится, так и не начавшись, а какой ждёт брачный союз. Уверяю вас, все эти встречи, ухаживая, взгляды - так похожи друг на друга. Если бы заключала пари, то стала бы богаче родного отца, но считаю это дело низким и недостойным, нехорошо делать ставки на чувства других...
      После этих слов Нина Реброва вызвала у меня ещё большую симпатию.
      -- Взгляните, -- Нина кивнула в сторону молодой дамы и офицера, мило беседовавших на скамье. -- Как вы думаете, чем закончится их роман?
      -- Увы, не могу знать, -- честно призналась я.
      -- Они всерьёз увлечены друг другом, но дама слишком любит, чтобы её развлекали, а офицер слишком прямой и немного несдержанный человек. Через пару дней они возненавидят друг друга. Довольно частая ситуация на водах.
      Нина прикрыла рот рукой, скрывая зевоту.
      -- Поразительно, вы определили их характер! -- я восхищалась.
      -- Все характеры представителей водяного общества одинаковы... Не придавайте моим наблюдениям большого значения... Ведь вы обладаете мистическим даром, - заметила моя новая знакомая.
      -- Пока, если судить по нашему разговору, мистический дар присущ вам, -- улыбнулась я. -- Поверьте, для меня эти томные парочки все одинаковы, а определить по взглядам и жестам, насколько кавалер увлечён дамой, - удивительный талант! Вы предсказываете судьбу без всякой мистики, а мне не дано подобного таланта.
      -- Скукотища, уверяю вас! - воскликнула Реброва. - Когда вы поживёте на Кислых Водах чуть больше года, вы сами начнёте предсказывать романтическую судьбу курортников...
      Я с улыбкой пожала плечами.
      -- Вы прекрасно разбираетесь в людях, -- ответила я.
      -- Увы, представители водяного общества и окрестных поместий настолько скучны, что их поступки предсказуемы, -- повторила Нина. -- Без лести замечу, что вы и ваша сестра самые интересные особы на водах из всех присутствующих дам.
      -- Благодарю... Думаю, вы заметили, что меня не очень жалует светское общество, -- заметила я. - Поэтому ваша похвала мне особенно отрадна...
      На балу я обратила внимание, что Нина всегда была окружена компаниями молодёжи. Похоже, на моём лице и голосе отразились мои мысли, что немного обидело Нину.
      -- Только благодаря славе папеньки я никогда не остаюсь в одиночестве на балах, -- ответила Нина. -- На самом же деле представители водяного общества считают меня очень скучной и чрезмерно добродетельной. Милая Аликс, от вас меня отличает лишь умение отвечать на злословие.
      Оставалось лишь сконфуженно извиниться.
      -- Не стоит, -- весело произнесла Нина, -- вы в этих местах как глоток свежего воздуха, и мы станем добрыми друзьями... Но спешу вас предупредить, вскорости вы превратитесь в местную достопримечательность, о вас уже слагают небылицы...
      -- Не впервой, я привыкла, -- ответила я, -- шёпот за спиной совсем не задевает меня, а вот злословие, брошенное в лицо, заставляет замереть. Я чувствую, что расплачусь, если произнесу хоть слово... Только прошу вас, не надо меня выручать, от этого мне будет больнее...
      Нина быстро отвела в сторону взгляд, в котором я уловила сочувствие, ей не хотелось меня обидеть.
      Мимо нас медленно прошла девушка в чёрном платье, ее гладко уложенные волосы украшала маленькая шляпка с чёрной прозрачной вуалью. Не только одежда, но и весь облик барышни выражали скорбь и траур. Не сразу в ней удалось узнать надменную племянницу генерала Северина, вежливо презиравшую меня. Помню, позавчера, когда мы ехали в открытой коляске, она обогнала нас верхом, подарив мне сочувственно-надменный взгляд. Я раньше встречала её в Петербурге. Кира Северина никогда не участвовала в нападках на меня, но и никогда не проявляла добродушия, относясь как к убогой слабоумной. Впрочем, мне совершенно безразлично ее отношение.
      -- Барышня Северина в трауре? - удивилась я. - Вчера на балу на ней было розовое платье...
      -- Вы многого не знаете, Аликс, -- сказала Нина, видя моё замешательство. -- Барышня безумно и безответно влюбилась в Кравцова, она весьма навязчиво преследовала его и даже приезжала к нему на квартиру. Северина донимала беднягу всю неделю, как только появилась на Кислых Водах...
      Я не ожидала, что подобная особа способна на столь безумные чувства.
      -- Несмотря на траур Северина не отказалась от развлечений, но совсем не щадит чувства других! -- укоризненно продолжала Нина. -- Она явилась в усадьбу госпожи К* на празднование ее именин в черном платье, чем едва не довела именинницу до обморока, а сама даже не сподобилась понять, почему ее появлению не рады!
      Понимая, насколько люди боятся всего, что связано со смертью, я разделила негодование моей собеседницы. В свете многие считают дурной приметой, если кто-то явится на радостный семейный праздник: именины или крестины в одежде черного цвета - олицетворения траура. "Жди беды" - начнут шептать.
      Помню, однажды Ольга, по обыкновению отправившись делать визиты, заехала к одной из своих многочисленных приятельниц. Моя сестра тогда надела свое изумительное платье из черного бархата с белыми атласными манжетами. Встретивший ее лакей предупредил о начале празднования именин малолетней племянницы хозяйки. Ольга поторопилась вернуться, попросив лакея не докладывать о ее прерванном визите, дабы не вызвать вопросов о причине столь спешного возвращения. Зачем понапрасну пугать людей недобрыми приметами?
      Не думаю, что Северина задумалась о других, барышни подобного склада, считающие себя центром мирозданья, никогда ни о ком не беспокоятся.
      Признаюсь, я ужасно завидую дамам, одетым на балах в роскошные черные платья, которые придают им таинственный облик. Однажды я увидела госпожу Смирнову-Россет в черном платье. Насколько прекрасно ей подходит сей цвет! Смирнова часто надевает черное на вечера в своих салонах. Но Ольга и слышать ничего не желает о черном платье для меня, называя подобный наряд дурным тоном для юной барышни.
      -- Не удивлюсь, если Северина убила Кравцова, -- предположила Нина. -- Она сумела упросить его совершить с нею прощальную ночную прогулку... Кстати, барышня нередко хвасталась, что прекрасно стреляет и фехтует... Хотя кого сейчас этим удивишь? Многие барышни берут уроки стрельбы и фехтования, полагая тем самым выделиться среди нас -- неженок. Пару раз взмахнули рапирой и вообразили себя Надеждой Дуровой, -- Реброва усмехнулась, -- Ладно, не стоит уподобляться светским сплетникам... Взгляните, как оживились компании на скамейках при появлении мадемуазель Киры...
      Действительно, за время нашей с Ниной беседы водяному обществу наскучило обсуждать мою персону, и они сидели весьма вялые, но стоило появиться племяннице генерала, как их лица снова засияли, а разговор оживился.
      Вскоре Нина оставила меня, поспешив к семейному обеду. Оставшись одна, я задумалась, чем заняться, дабы не стоять подобно статуе: побродить по парку или выпить еще одну кружку из колодца. Последнее было для меня самым неприятным.
      -- Я наблюдал за вами, -- голос доктора Майера вывел меня из раздумья. -- Вы впили всего лишь две кружки! Это ничтожно мало!
      В его голосе звучал нешуточный укор. Я молча послушно зачерпнула очередную кружку зловонной воды.
      -- Не стоит делать столь страдальческого лица, будто вас желают отравить, -- весело заметил он.
Ольга
Рис. Richard Johnson
      За время знакомства с Майером я успела привыкнуть к его несколько циничным шуткам. Он был давним приятелем Константина. Мы с Ольгой познакомились с ним два года назад, когда приезжали на воды. Кстати, именно он познакомил Ольгу с Константином. Так что к нам доктор относился, как к старым приятелям.
      Майер вызвал мою симпатию благодаря своему серьезному отношению к мистике. Несмотря на пристрастие к цинизму, доктор имеет нешуточную склонность к сверхъестественному. Худощавый, невысокий с внимательным взором он многим напоминает алхимика со старинных гравюр.
      -- Ваши успехи невероятны! -- воскликнул он. -- Готов держать пари, ваш талант поможет Константину разоблачить убийцу Кравцова! Вы ведь предвидели его гибель, не так ли?
      Я смущенно улыбнулась.
      -- Простите, но почему вы решили, что я смогла предвидеть смерть Кравцова? -- поинтересовалась я.
      -- Иначе быть не могло! -- ответил доктор уверенно. -- Поверьте, вам не должно стыдиться своего дара! Это как зрячему стыдиться своих глаз в кругу слепых! Вы можете оказать неоценимую услугу, в ваших руках судьба злодея, а, значит, торжество справедливости.
      -- Возможно, вы правы, -- задумалась я.
      -- Даже болван Юрьев не сможет вам помешать! -- добавил он сердито.
      -- Простите, не имею чести знать...
      -- Вы не обязаны знать каждого жандармского болвана! -- категорично заметил доктор. -- Он занят лишь разоблачением мнимых заговоров и не видит дальше своего носа!
      Только теперь я вспомнила одну из бесед Константина и Майера. Доктор рассказывал, как однажды по хлопотам Юрьева его арестовали по обвинению в заговоре. С тех пор их отношения стали более чем прохладными. Я решила не уточнять, как Юрьев может помешать моим видениям помочь Константину. Майер вздрагивал при любом упоминании имени давнего недоброжелателя, и на его лице мелькала гримаса возмущения.
      -- Знайте, я на вашей стороне! -- произнес доктор серьезно. -- Беда в том, что вы не умеете доказывать наши доводы, но я всегда готов придти на помощь! Поверьте, я умею убеждать...
      В его голосе звучала суровость, адресованная ко всем, кто "не видит дальше своего носа". Я не смогла сдержать улыбку.
      Доктор со вздохом взглянул на часы.
      -- Мне пора к одной почтенной графине, -- произнес он, разочарованный тем, что вынужден прервать нашу беседу, -- у нее...
      Он задумчиво пробормотал что-то по латыни. Разумеется, я не стала просить перевода очередной редкой болезни, которые обожают находить у себя многие дамы и хвастать друг перед другом. Нередко доводилось слышать разговоры "у меня такая-то болезнь..." - название по латыни, "ой, помилуй Боже! А у меня такая болезнь!" - тоже название по латыни. Ольга вообще считает подобные беседы недостойными для дамы, не впавшей в старческое слабоумие.
      Майер удалился, и я вновь осталась в одиночестве.
     
     

Глава 2

Предвестник чувств

     
      Из журнала Константина Вербина
     
      Меня проводили на квартиру, где остановился граф Апраксин. Офицер расхаживал по гостиной, его лицо было бледным и осунувшимся. В стороне у окна стоял мой старый знакомый Юрьев, ставший подполковником Шестого округа Корпуса Жандармов*.
     
Рис. STEPHANIE HENDERSON
      ________________
      * Империя была разделена на несколько жандармских округов. В 1837 г. был образован жандармский округ на Кавказе, получивший наименование 6-го округа.
См. также историческую справку http://www.agentura.ru/culture007/history/jandarm/
     
     
      -- Вы недавно приехали и не знаете о важном деле, которое под нашим началом собирался выполнить поручик Кравцов, -- произнёс граф устало, опускаясь в кресло. - Для этого я и подполковник Юрьев прибыли в Кисловодск. Он должен был договориться с турецким князем Селимом ад-Хамидом, дабы тот отменил своё решение о помощи черкесам.
      Мы с подполковником опустились в кресла напротив друг друга. Хоть я и привык к вечно озадаченному лицу Юрьева, но сейчас мой приятель выглядел особенно задумчивым и потерянным. Мне знакома подобная растерянность, когда приходится оказаться в водовороте непривычных событий, и вдобавок должно принять спешное решение или немедля найти разгадку сложной задачи, запутанное условие которой написала жизнь.
      -- Подполковник Юрьев сообщит вам подробности, -- продолжал Апраксин суровым тоном. - Случай очень щепетильный, если убийца не будет найден в ближайшие сроки, нам всем не поздоровится. Возможно, нам вменят то, что мы сорвали дело государственной важности... Разумеется, все подозрения пока падают на турка, но у нас нет никаких доказательств, чтобы предъявить ему обвинение, а бездоказательные выводы могут быть расценены как клевета и повлекут усложнение отношений с Османским государством, а они и без того неважные. Даже если мы раздобудем доказательства, политического скандала не избежать.
      -- Осмелюсь заметить, -- произнёс я осторожно, -- убийство может быть не связано с происками врагов Империи. У меня было одно дело в Петербурге, когда одного из лучших чиновников канцелярии убила ревнивая жена...
      На мгновение лицо графа прояснилось.
      -- Дай Бог, чтобы ваше предположение оказалось верно, -- произнёс он устало. -- Но для того, чтобы выяснить мотив преступления, надобно сначала найти самого убийцу. Должно поторопиться, как вы понимаете, дело не терпит задержки!
      Я отрапортовал, что рад приступить сегодня же.
      Пожалуй, я бы не согласился с утверждением графа Апраксина, будто сначала следует схватить убийцу, а потом уже подумать о мотиве. Жизненный опыт заставил меня убедиться в обратном, нередко именно верно вычисленный мотив, помогает разоблачить хитроумного преступника. Не бывает убийств без мотива... Хотя, поговаривают, что в Англии появился безумец, убивающий людей ради забавы весьма изуверскими способами. Мне с трудом вериться, что на свете встречаются подобные мерзости, даже черкесские "хищники" не замечены в подобных злодействах.
      -- Не беспокойтесь, старина, -- сказал мне Юрьев, когда мы покинули генерала. - Вы не были причастны к нашему делу, с вас спроса не будет.
      -- Мой друг, -- улыnbsp;бнулся я, -- мне ещё рано хоронить себя в маленькой провинциальной усадьбе, что ждёт меня, если я не найду убийцу в течение недели и зарекомендую себя как непригодный.
      Подполковник кивнул.
      -- Тело нашли на рассвете, -- сказал Юрьев. -- Меня не отпускает мысль, что это дело рук наёмных убийц турецкого князя, -- он взглянул на часы. -- Нам уже назначено время для встречи с ад-Хамидом. Думаю, будет разумнее начать именно с этой беседы...
     

* * *

      Селим ад-Хамид, гладко выбритый, одетый по последней европейской моде черноглазый мужчина среднего возраста, поприветствовал нас в изысканной восточной манере. Как оказалось, он весьма недурно говорит по-русски, лишь изредка запинаясь, вспоминая нужные слова. Я знал, что нынешний султан, Махмуд II, пытается привить европейскую культуру своему народу, хотя подобные нововведения вызывают явное недовольство не только среди консервативных простолюдинов, но и в кругах религиозных аристократов.
      -- Ваш посланник говорил со мной, -- произнёс турок. -- Он нанес мне визит после бала. Я угостил его кофе, весьма любезно побеседовав, мы мирно расстались... Я согласился на предложение вашего посыльного, ведь у него было то, что мне надобно ...
      Турок сделал паузу, дабы увидеть, понимаем ли мы его намёк. Хамид догадывался, что мы в курсе его дел.
      -- Как долго длился ваш разговор? - спросил я.
      -- Не более получасу, ваш посланник прибыл ко мне после часа ночи. Он принёс мне то, что надобно, -- ещё раз намекнул Селим. -- Мое сердце скорбит по вашему воину. Я думаю, он был хорошим человеком...
      В гостиную вошла весьма привлекательная молодая особа яркой восточной внешности, невысокая, тоненькая, одетая по-европейски, но по светскому мнению весьма скромно -- в закрытое темное платье с кружевным воротником, открывающим лишь тонкую шейку. Поприветствовав нас грациозным реверансом, восточная барышня направилась к столику у окна, где лежала книга.
      -- Моя воспитанница, Надин, -- с гордостью представил ее Селим. -- Обедневшие родственники согласились отдать мне свою дочь под опеку...
      Похоже, турецкий гражданин легко смекнул, насколько в европейских странах ценят женскую привлекательность, поэтому и решил взять хорошенькую родственницу в сопровождающие.
      -- Надин весьма умна и образована, -- похвастал он, -- я пригласил к ней великолепных учителей! Она в совершенстве знает французский, немецкий, английский, русский и арабский. А как прекрасно Надин играет на рояле! Я право, не восточный тиран!
      Надин смущенно опустила взор. Опекун жестом велел ей покинуть гостиную, и восточная барышня покорно удалилась.
      -- Я знаю, что ваши нравы позволяют родственнику говорить в обществе о поклонниках девушки. Признаюсь, некий французский господин, по имени Жевье, занятый изучением Кавказа, влюблен в Надин, будто герой восточной поэмы! -- произнес Хамид слащаво.
      Он хитро улыбнулся.
      -- Увы, наш воздыхатель не барон и не граф, -- турок разочарованно вздохнул, -- полагаю, вам не составило труда догадаться, что моя красавица заслуживает самой выгодной партии...
      Он широко развел руками.
      -- Как я понимаю, Жервье посватался к вашей племяннице? -- решил уточнить я. -- Надин благосклонно отнеслась к его вниманию?
      -- Нет, что вы! -- с восточным порывом ответил наш друг. -- Надин очень умна, она не обратила никакого внимания на ухаживания Жервье. Все его попытки добиться благосклонности встретили лишь безразличие Надин. Поймите, у восточных барышень иное воспитание, их нельзя завлечь красивыми речами и изящными манерами, они видят человека изнутри!
      Турецкий господин весьма настойчиво предложил немного задержаться, дабы провести время за непринуждённой беседой, и нам стоило очень больших трудов отказаться от восточного гостеприимства.
      -- Кравцов договорился с турком, -- сказал Юрьев, -- но, возможно, Селим не захотел отобрать у него силой то, "что ему было надобно"... В этом случае дело государственной важности бесславно провалено...
      В голосе подполковника звучала обреченность, мой приятель выражал готовность принять праведный гнев начальства.
      -- Вот что складывается, -- рассуждал я вслух. -- Кравцов пробыл на балу недолго, уехал после двенадцати. Потом он отправился на квартиру, взять "то, что надобно" для турка... Приблизительно он прибыл к часу и выехал полвторого ночи... Странно, что Кравцов отправился в горы...
      -- Вы говорили, будто убийство может оказаться не связано со службой Кравцова. Есть ли у вас какие-либо идеи? - спросил Юрьев.
      Его взор выражал тайную надежду на спасение своего чина.
      -- Кравцова застрелили из пистолета? -- решил уточнить я.
      -- Да, мы сразу установили этот факт, -- твердо ответил приятель.
      -- На мой взгляд, убийство очень похоже на нечестную дуэль, -- меня унесли размышления, -- Вам наверняка знакомы случаи, когда струсивший противник при помощи сообщников-секундантов заряжает только свой пистолет... При следствии отыскать виновных секундантов очень трудно, мне удалось лишь однажды распутать подобное дело в Петербурге, и то благодаря самоуверенности одного из секундантов, который после столь удачного предприятия решил за солидную сумму посодействовать одному приятелю в устранении соперника в сердечных делах.
      -- Да, я и сам знавал подобные случаи на Кавказе, истинная мерзость! -- воскликнул офицер с возмущением. -- Значит, вы полагаете, что мы столкнулись дуэлью-убийством?
      Юрьев желал получить сразу окончательную версию. Ему были непонятны долгие размышления, молниеносно сменявшие друг друга после случайных фраз, неудачно оброненных подозреваемыми.
      -- Судя по месту преступления, дуэль-убийство -- единственная логически объяснимая версия на данный момент, -- произнёс я. - Кравцову могли воткнуть нож в спину на ночной улице, добавить яду, застрелить в квартире через окно... Почему его нашли убитым в горах? Именно место убийства настораживает меня... У него были враги или просто ссоры с людьми, которые значительно уступали ему в меткости или фехтованию?
      -- Он враждовал только с князем Алексеем Вышегородцевым, -- задумался Юрьев, -- но, могу предположить, при случаи такого поединка перевес был бы не на стороне Кравцова... Конечно, он был меткий малый, но князь из тех стрелков, которые попадают в муху... Обычно, Кравцов и Вышегородцев осыпали друг друга колкостями и мирно расходились. Поспешу заметить, что мадемуазель Юлия, сестра Кравцова, ставшая невестой князя, видя их неприязнь друг к другу, однажды публично произнесла, что в случае дуэли она "сама проклянёт убийцу", и ей "будет не важно, кто выйдет победителем". Барышня Кравцова любила князя и брата и боялась их потерять... Надо бы допросить князя...
      -- Не стал подозревать князя в подобной трусости, -- произнёс я уверенно. -- поскольку знаю его со времен своей воинской службы.
      Юрьев со мной согласился.
      -- А вы не знаете... утром или ночью в горах шёл дождь? - я знал погоду горной местности. - В одних окрестностях может лить дождь, в других - светить солнце.
      Во взгляде офицера мелькнуло изумление.
      -- Верно, мне доложили, что дождь смыл все следы, -- медленно произнес он, поражаясь необъяснимой догадке.
      -- Значит, дождь не мог идти долго, потому что на траве осталась кровь, -- задумался я, -- кровь из мёртвого тела может течь лишь несколько минут...
      -- Верно, на траве была кровь...Откуда вам это известно? А как вы догадались про дождь? -- жандармский офицер недоумевал.
      Видя нескрываемое удивление Юрьева, я решился на откровенность.
      -- Надеюсь, вы не отнесётесь к моим словам скептически, -- ответил я. - Утром Александра, сестра моей супруги, сказала мне об убийстве Кравцова... Она сообщила мне об этой трагедии за несколько минут до прибытия вашего посыльного.
      Несмотря на услышанные от меня "догадки", подполковник отнесся к моим словам с явным недоверием.
      -- Осмелюсь предложить вам воочию убедиться в таланте моей дорогой свояченицы, -- произнёс я уверенно.
      Не знаю, зачем повел себя столь настойчиво, будто какая-то неведомая сила заставила меня отстаивать истинность таланта нашей Александры.
      -- Интересно, как вы это сделаете? Может, пригласите её отправиться с нами на место убийства? - Юрьев не скрывал иронии. - Шутки нынче неуместны.
      Я замер. Безумная идея, что дар Александры поможет нам, охватила меня. Но как заставить графа Апраксина согласиться на это предприятие? При желании Юрьева уговорить легко, но Апраксин не согласится так просто подключить к делу государственной важности барышню с "сомнительными талантами", именно так он отзывается о людях с мистическими способностями.
      -- Это исключено, -- подполковник покачал головой, прочесть мысли по моему лицу в эту минуту сумел бы любой. - Не скрою, проявив свои мистические качества, ваша барышня сумела бы развеять мои сомнения... Но я не смею даже заговорить с нею о следствии, не получив должного разрешения графа Апраксина. Если мадемуазель Каховская сумеет доказать графу свои таланты, тогда я уверую во всю мистическую чушь, поразившей половину высшего общества подобно бубонной чуме.
      Граф Апраксин не любит суеверий. Говорят, однажды за столом оказалось тринадцать человек -- дурная примета, будто один из тринадцати, первый вставший из-за стола, вскорости непременно умрет. Апраксин, дабы посрамить невежество, отужинав, встал из-за стола первым. Прошло три года, а граф живет и здравствует, впрочем как и все его сотрапезники.
      Однако весьма известен случай, приключившийся с его родственником Степаном Апраксиным, ставшим свидетелем сверхъестественного явления и за три дня предсказавший свою кончину. Степан Апраксин успешно похлопотал о воинских почестях погребения своего друга Василия Долгорукого, оставившего службу накануне своей смерти. Благодарный призрак явился к нему и в награду пообещал: "за три дня до кончины твоей приду к тебе". Встреча с умершим произошла при свидетеле, да и уважаемый господин не слыл сочинителем мистических небылиц. Друг сдержал слово, и три последних дня жизни Степан Апраксин провел как человек, собирающийся в дальний путь, завершив все неотложные дела. Такие вот слухи ходили по Москве по поводу смерти Степана Апраксина, и мне довелось немало раз послушать эту историю, по юности сочтя все выдумкой.
      Кстати, есть и примета, по отношению к которой генерал очень педантичен. Он никогда не отправится в путь в понедельник. Однажды, дабы поспеть к сроку, Апраксину надобно было выехать в понедельник, он твердо дождался полуночи, прежде чем тронулся в путь.
      Выходит, граф не может относиться с безразличием к мистическим явлениям, ежели его семье довелось встретиться с подобным, хоть и всячески высказывается о своем недоверии к мистическим исканиям. Разумеется, сам граф ни разу не говорил о видениях своего покойного родственника.
      Суеверен ли я сам? Несмотря на свою педантичность к деталям, совершенно невнимателен к приметам. Могу рассыпать соль и даже не заметить такой неудачи, а встретив на дороге черного монаха, подумаю о чем угодно, но не о возможном грядущем несчастии, сейчас я не сумею припомнить, когда заяц перебегал мне дорогу, и связать этот случай со случившейся бедою.
      -- Аликс убедит генерала, -- произнёс я уверенно, -- куда сложнее убедить мою супругу позволить сестре принять участие в нашем следствии.
      -- Я помогу! - воскликнул Юрьев. - Немедленно едем к вам!
      По времени Ольга и Аликс уже должны были вернуться от источника, моя супруга при всей светской учтивости не сможет долго выслушивать местные сплетни.
      Ольга сдалась на удивление очень быстро. На мгновение мне показалось, что она одобряет нашу затею. В согласии Александры сомневаться не приходилось. Она весьма оживилась, узнав, что может помочь мне в следствии.

Глава 3

Мечтая вызвать мертвых...

     
      Из журнала Александры Каховской
     
      Граф Апраксин не проявил к моей персоне никакого любопытства. Он поприветствовал меня в добродушном, но покровительственно-снисходительном тоне. Судя по взору графа, я показалась ему одной из многочисленных барышень, которые, будучи по природе заурядны, вообразили себя оракулами и пытаются всячески убедить окружающих в своей необыкновенности, поскольку не нашли иного способа привлечь к себе внимания.
      -- Разрешите познакомиться с вашими талантами, -- произнёс граф, доставая колоду карт. -- Мадемуазель простит мою дерзость?
      Он достал одну из карт и положил предо мной рубашкой вверх.
Г-жа Кравцова.
Рис. П.Н. Орлов
      -- Это я должна попросить вас, -- робко произнесла я. - Я могу чувствовать только смерть, я не провидец и не способна даже узнать, какая карта предо мной на столе...
      Генерал молча кивнул. На его суровом лице мелькнула одобрительная улыбка, ему понравилось моя честность.
      -- Вас не затруднит подробнее рассказать о вашем даре? - попросил он.
      Голос графа звучал серьезно, без тени иронии. Разумеется, Апраксин относился ко мне с недоверием, но умело скрывал свои чувства, выказывая свой интерес к моей скромной персоне.
      -- Мне дано предчувствовать, когда человек должен умереть, -- ответила я.
      -- Вы можете предсказать человеку, когда и как он умрет? -- попросил уточнить Апраксин.
      -- Обычно я предвижу трагедию за день, очень редко за несколько дней, -- пояснила я. -- Моему взору открываются картины смерти...
      Пред строгим взором графа я запнулась.
      -- Продолжайте, прошу вас, -- добродушно произнес он.
      Он мне не верил, но симпатизировал, что придало мне уверенности.
      -- Мир мертвых стал для меня явью, -- продолжала я, -- к примеру, взяв в руки предмет, связанный с людской гибелью, либо придя на место трагедии, я могу увидеть подробности печального события... Мне также дано говорить с умершими...
      -- Спиритические сеансы? - на сей раз в добродушном голосе Апраксина промелькнули нотки насмешки.
      -- Нет, -- едва скрывая возмущение, произнесла я, -- разговор с умершими возможен только тогда, когда им это угодно. Они сами обращаются ко мне! Я бы не посмела потревожить покой ушедших!
      Мой ответ, похоже, вызвал симпатию графа.
      -- А как они беседуют с вами? -- он с трудом сдерживал иронию, я это чувствовала.
      -- По-разному, через видения, длящиеся мгновения, предрассветные сны, неприметные знаки... Разговор с мертвым, как с живым, бывает очень редко...
      Похоже, мои слова понемногу вызвали доверие графа.
      -- Значит, вы можете увидеть картину смерти, если возьмёте в руки предмет, связанный с гибелью человека? -- попросил уточнить Апраксин.
      Теперь его голос стал, действительно, серьезен.
      -- Да, граф, я могу полагаться на свои таланты, если этот предмет соприкасался с телом жертвы в момент смерти, -- ответила я, -- Также о многом могут рассказать зеркала, находившиеся в комнате, мистическое стекло всё запоминает...
      Апраксин кивнул. Он достал из ящика стола мусульманские чётки и протянул их мне.
      -- Что вы можете сказать об этом предмете? -- спросил граф бесстрастно.
      Я напряглась, готовясь увидеть кровавые сцены битв, но ничего не почувствовала. Напрасно мои пальцы перебирали четки. Тишина и пустота.
      -- Что вы чувствуете? - спросил Апраксин.
      -- Простите, я ничего не почувствовала, -- честно ответила я, возвращая ему чётки.
      Щёки горели от стыда. Утешало лишь то, что граф Апраксин не сообщит о моей неудаче никому, и о моём позоре не станет судачить всё водяное общество.
      -- Браво, сударыня! - генерал не смог сдержать довольной улыбки. - Эти чётки изготовлены недавно местным мастером, я заказал их в подарок моему московскому приятелю, любителю кавказских вещиц.
      Едва сумев сдержать вздох облегчения, я не смогла сдержать улыбки.
      -- Мадемуазель, не знаю почему, но я вам верю! - воскликнул граф. - Согласен дать вам разрешение, -- но его лицо обрело прежнюю суровость. -- Не могу знать, как ваш талант поможет следствию, но нам сейчас не помешает любая помощь. Дай вам Бог, сударыня! Но это не значит, что вы должны быть в курсе всех дел следствия, -- сказал он мне строго, -- ваша задача увидеть...
      Подробности следствия меня не особо занимали, я была рада удивительной возможности проявить себя, наконец-то, мой дар сослужит добрую службу.
      Константин проводил меня до коляски и, попросив меня подождать, вернулся к Апраксину и Юрьеву для дальнейшего разговора.
     
      Из журнала Константина Вербина
     
      Наша беседа с графом Апраксином была прервана визитом Сергея Вышегородцева, брата князя, которого мы успели занести в список подозреваемых. Я вспомнил слова Аликс о том, как этого молодого человека охарактеризовала Нина Реброва: игрок, волокита, лодырь, сквернослов, которого старший брат постоянно выручает из всяческих нелицеприятных передряг.
      Черты лица молодого Вышегородцева искажал страх.
      -- Мой брат исчез! - произнёс он взволнованно. - Алексей не вернулся домой со вчерашнего вечера!
      -- Прошу вас успокоиться! - велел граф Апраксин. - Что вам известно?
      -- Ничего! -- простонал Вышегородцев. -- Будь я проклят! Я кутил всю ночь в весёлых компаниях, не подозревая о том, что Алексею грозит опасность! Как отвратительны слухи о том, что мой брат убил Кравцова и скрылся! Чепуха!
      Разумеется, мне давно известно, что в светских кругах новости распространяются весьма скоро, но я не ожидал, что настолько.
      Юноша едва сдерживал рыдания. Мне не удалось понять, чем вызван его страх и горе: беспокойством за судьбу брата или за свою собственную жизнь.
      Граф кивнул мне, дабы я задал гостю необходимые вопросы.
      -- Чем объясняется ваша уверенность в невиновности брата? - поинтересовался я.
      Вышегородцев опустил взор. Мы сразу сообразили - он что-то скрывает.
      -- Мой брат не трус... -- твердо повторил он.
      -- Никто не обвиняет князя в трусости, -- продолжал я, -- и мы были бы счастливы убедиться в его невиновности. Возможно, именно ваши слова снимут подозрения с брата...
      Он молчал - колебался, пытаясь принять верное решение.
      -- Алексей не был врагом Кравцова... Я готов поклясться! - в его голосе звучало скрытое отчаяние.
      -- Прошу вас, будьте откровенны, в ваших руках честь вашего рода! - мой тон не был настойчив, но твёрд.
      -- Ради брата, я нарушу клятву, данную ему! - Вышегородцев сдержал вздох, - Алексей и Кравцов тайно служили в канцелярии Бенкендорфа. Более того, они работали в паре, разыгрывая в свете неприязнь друг к другу! Я надеюсь, что Алексей похищен и жив... О, Господи!
      Сергей закрыл лицо руками.
      -- Поиском вашего брата займутся немедленно, -- задумчиво произнёс Юрьев, -- Я, право, не знал, что они разыгрывают вражду...
      -- Этого не знал никто, кроме меня, -- ответил Вышегородцев, пытаясь унять чувства, -- Их актёрский талант часто помогал им в исполнении служебных поручений, --Сергей тяжело дышал от волнения, -- я поклялся сохранить тайну... Но сейчас вопрос жизни и смерти, пусть ради спасения Алексея стану клятвопреступником...
      -- А был ли у вашего брата и Кравцова общий враг? - спросил я.
      -- Не знаю, явных врагов не было... Алексей со мной не откровенничал... Клянусь, я ничего не знал о поручении, которое они должны были выполнить в ближайшие дни... Разумеется, я вообще ничего не ведал об их служебных делах!
      -- Когда брат открыл вам тайну, что вовсе не враждует с Кравцовым? -- продолжал я беседу.
      -- Около года назад, я сам узнал обо всём случайно... -- юный Вышегородцев вздрогнул.
      -- Пока хватит вопросов, -- прервал Апраксин. -- Ступайте домой, позже с сами ещё побеседуют...
      Вышегородцев, немного успокоившись, удалился. Граф казался пораженным новостью не меньше нас. Неужто он тоже не ведал об этой искусной игре?
     

* * *

      Преодолев узкие дорожки, мы приехали на место убийства: широкая поляна, окружённая невысокими холмами с одной стороны, заканчивающаяся небольшим обрывом - с другой. Мы спешились. Аликс, не проронив ни слова, быстро направилась к обрыву. Солнце, сокрытое одним из горных хребтов, освещало поляну, трава казалась неестественно яркой, как на цветных лавочных гравюрах.
      -- Кравцов упал здесь, в пяти шагах от края, -- говорила она, прикрыв глаза. - Он лежал ничком, вдоль обрыва, лицом к тому холму. Правая рука немного вытянута вперёд...
      Аликс встала на место, где по её предположению лежало тело. Лицо ее побледнело, мне захотелось немедля прервать наш эксперимент, но Юрьев удержал меня.
      -- Я в восхищении, барышня не могла этого знать! - воскликнул он с нескрываемым изумлением. -- Невероятно! Все верно!
      Жандармский офицер, насмешливо отзывавшийся о мистических увлечениях доктора Майера, с живым любопытством наблюдал за маленькой Аликс, которую всего лишь несколько минут назад считал романтической выдумщицей.
      -- Ночь, хлещет дождь, -- продолжала Александра. - Яркая вспышка сквозь тьму... Гром... дождь смыл первые капли крови...
      Она пошатнулась. Я поспешил к ней, чтобы поддержать, но Аликс, извинившись, выпрямилась. Я осторожно взял Аликс под руку. Чувство, что в каждом ее слове кроется подсказка, не покидала меня. Сумею ли я понять послание призрака?
      -- Ваши ответы поразительны! Что вы ещё можете сказать? - поинтересовался Юрьев. - А убийца? Вы видели убийцу?
      -- Простите, мне очень жаль, но я никогда не вижу лица убийцы, -- ответила Аликс, опираясь на мою руку от усталости.
      Да, мертвым недолжно влиять на судьбы живых, даже на судьбы своих губителей, нам придется самим расшифровать смутные подсказки ушедших.
      -- Если вас утомил сей эксперимент, мы не станем докучать, -- нехотя произнес Юрьев, поймав мой суровый взгляд.
      -- Благодарю, мне привычны подобные труды, -- улыбнулась Аликс. - Если бы вы дали мне вещь, которая была на убитом в момент смерти, возможно, мой рассказ стал бы более подробным... Я понимаю, пока мои речи вам мало чем помогут...
      -- А что вы можете сказать о князе Вышегородцеве? - спросил Юрьев. - Он жив или мёртв?
      Меня поразило, как жандармский офицер уцепился за показания из мира мертвых.
      Аликс печально покачала головой. В ее взоре читалось искренне смущение и извинение, что она не может оказать нам стоящей услуги.
      -- Простите, я не знаю... Здесь его не убивали -- единственное, в чём я уверена, -- уверенно произнесла Аликс.
      -- Вы можете узнать, убили его или нет? -- Юрьев не отступал.
      -- Нет, -- виновато ответила Аликс, -- хотя... если мне дадут хороший портрет, где чётко прорисованы глаза, я попробую узнать, жив Вышегородцев или убит...
      Юрьев задумался.
      -- У госпожи Кравцовой, сестры убитого, должен быть портрет! -- произнес он уверенно. -- Юлия Кравцова -- невеста Вышегородцева, -- уточнил он Аликс, -- Поскольку нам неизвестно жив князь или мертв, я не стал говорить об их отношениях в прошедшем времени...
      Я одобрил уважение Юрьева к неизвестной судьбе Вышегородцева.
      -- Мне бы хотелось узнать, что князь жив, -- тихо произнесла Аликс, смущенно опустив взор.
      -- Аликс, если тебе стало дурно, и ты не желаешь принимать участие в нашем следствии, то можешь отказаться, -- твердо произнес я, поддерживая ее на горной тропинке.
      Злость на себя за необдуманный поступок охватила меня, надо было слушать слова Ольги, ей понятнее чувства сестры.
      -- Нет-нет, -- спешно прервала Аликс, -- я должна помочь восстановить справедливость... Ради Кравцова, которого я почти полюбила, -- шепнула она мне.
      Юрьев, довольный, что ему не пришлось уговаривать Аликс, молча следовал за нами. В визите к госпоже Кравцовой он нам компанию не составил, чем весьма меня порадовал, бывалый жандарм слишком настойчиво требует ответов от Александры, совершенно не щадя чувств барышни.
     

* * *

      Юлия Кравцова встретила нас трогательным печальным взором, и я сразу же проникся к барышне сочувствием. Она была бледна и спокойна. Несмотря на печаль, черты лица Квавцовой выдавали дерзкий нрав, иногда барышни подобного характера бывают нежны, а иногда непреклонны.
      -- За одну ночь я потеряла двоих близких мне людей: брата и жениха, -- тихо произнесла она. -- С князем мы хотели пожениться через два месяца... Мне совестно, что я поначалу подозревала Алексея в убийстве моего брата, я написала гневное письмо, где отреклась от него, как и обещала... К счастью, он его не прочитал...
      Она с трудом сдерживала слёзы.
      -- Не стоит предаваться отчаянью, сударыня, -- произнёс я, -- возможно, ваш жених жив. У вас есть его портрет?
      -- Да, конечно, -- Юлия перевела на Аликс взгляд, полный надежды: она догадалась, какой эксперимент мы хотим провести. -- Правда, этому портрету пять лет, -- невеста князя вопросительно посмотрела на Александру.
      -- Не беспокойтесь, главное, чтобы портрет был выполнен точно, особенно глаза, -- поспешила ответить она.
      Нам принесли небольшой портрет очень хорошей, тщательной работы. Я обратил внимание на тонкий европейский кинжал, висевший у князя на поясе. Художник с особой тщательностью выписал сей предмет -- вероятно, по желанию заказчика. Поскольку я знал Вышегородцева со времён моей воинской службы, то не мог не запомнить, как он дорожил этим кинжалом.
      Александра приняла портрет из рук Кравцовой. Склонив голову, она внимательно всматривалась в его лицо. Затем, прикрыв глаза, провела рукой по портрету.
      -- Ваш жених жив! - произнесла Аликс уверено.
      Лицо Юлии просияло.
      -- Жив? Где он сейчас? Что с ним? - она не могла сдержаться.
      -- Простите меня, я не знаю, -- виновато ответила Аликс, вновь рассматривая портрет.
      Вдруг она вздрогнула и побледнела, но быстро совладала со своими чувствами. Радостная Кравцова не успела ничего заметить.
      -- Если князь жив, его вскоре отыщут, -- успокоил я Кравцову.
      Мне не терпелось узнать, что увидела Александра. Какое видение на мгновение столь взволновало её? Я заметил, что Аликс хочет скорее выйти на свежий воздух, ей вот-вот станет дурно от переживаемого волнения, которое приходилось скрывать. Мы спешно покинули гостиную. Поддерживая Александру под руку, я довёл её до коляски.
      -- Этот красивый кинжал на портрете, -- сказала мне Аликс, не дожидаясь моего вопроса. -- Я вдруг увидела, что он был на поясе убийцы, застрелившего Кравцова... Это видение промелькнуло мгновенно, когда я рассматривала портрет...
      Не вернуться и не расспросить Юлию Кравцову о кинжале я не мог.
      -- Не припоминаю у князя этой вещи, -- сказала она, задумавшись. -- Возможно, он подарил кинжал или продал его до нашего знакомства. Мне очень жаль, но я не никогда не придавала этому значения.
      -- Вы уверены, что кинжала не было среди вещей вашего жениха? Может, князь просто не показывал его вам? -- предположил я, не видя причины, по которой можно столь легко расстаться с любимым предметом.
      -- Мой Алексей очень любит хвастать предо мною своим дорогим оружием, -- ответила Юлия, -- я знаю обо всех его военных вещицах... У нас с ним очень тёплые доверительные отношения, -- я заметил, что она говорит о Вышегородцеве в настоящем времени, значит, верит, что он жив. -- Князь -- человек замкнутый, у него не было близких друзей... Разве что мой брат, упокой Господь его душу... и вы, он иногда очень тепло вспоминал вас...
      Она улыбнулась.
      -- Вы найдёте Алексея! - это был не вопрос, а утверждение. - Князь жив, значит, он скоро вернётся... Он умеет выпутаться из любой передряги, я это хорошо знаю...
      Я не мог с ней не согласиться.
      Вдруг радость на лице барышни сменилась возмущением.
      -- А вдруг князь, действительно, совершил убийство?! -- воскликнула она.
      Кравцова поднялась с кресла, ее пальцы сжались в кулак.
      -- Неужто он виновен? -- повторила она с разочарованием. -- Тогда лучше ему быть убитым!
      -- Не стоит обвинять князя заранее, -- возразил я спешно.
      -- Вы правы, -- виновато прошептала Кравцова, -- но я ничего не могу поделать... Меня одолевают дурные мысли, за которые мне становится совестно... Я мысленно обвиняю Вышегородцева, а потом прошу прощения у него... Князь именно тот человек, которому я готова покориться и все прощать... только не убийство брата...
      Кравцова опустилась в кресло, закрыв лицо руками. Присутствие постороннего не смутило ее, но я испытал неловкость. Некоторые особы имеют способность изящно выражать свои эмоции, не нарушая приличий, вызывая у окружающих непреодолимое сочувствие.
      А кто наследует немалое состояние Кравцова? Разумеется, оно перейдет к сестре, как приданное... Допустим, преступление ради денег возможно... но зачем убивать князя? А если он жив? Кажется, я окончательно запутался в своих размышлениях!
     
     

Глава 4

Куда ты скрылся, гений красоты?

     
      Из журнала Константина Вербина
     
      Сегодня утром в парке я встретил француза Жервье. Он сидел на скамье, печально опустив взор. На молодом лице застыла печаль. Мне было весьма неловко начать разговор на личную тему, поэтому я решился начать с темы убийства. Мы были знакомы, и Жервье знал о моей службе, поэтому я легко перешел к делу.
      -- Мне поручено вести следствие об убийстве Кравцова, -- произнес я, -- некий турецкий господин, снимающий поместье в окрестностях Кислых Вод, вызывает некоторое беспокойство...
      Мой собеседник удивительно оживился.
Кисловодск. Парк у колодца
Рис. Бестужев
      -- Селим ад-Хамид, -- догадался он, -- от этого мошенника всего можно ожидать!
      Голос Жервье звучал уверенно.
      -- Вы имели честь познакомиться с турецким господином? -- поинтересовался я.
      -- Я имею несчастье знать его, -- ответил Жервье, -- у него есть юная родственница! Прекрасный восточный цветок, который старый злодей желает продать, подобно товару! Для этих дикарей женщина - обычная вещь! Что проку с того, что он научил Надин наукам и этикету? Он торгует ее судьбою...
      -- Неужто турок, позволил себе подлость торговаться с вами? -- возмущенно спросил я.
      Жервье вздохнул.
      -- Ради Надин я бы пошел на все, -- прошептал он, -- я бы сумел украсть и даже... убить...
      Он запнулся, испугавшись своих слов.
      -- Я мог стать марионеткой в руках злодея, -- говорил он устало, -- подумать только, просвещенный европеец в руках восточного дикаря! А ведь Наполеон покорил их, сделав нашими слугами...
      -- А их красавицы покорили нас, -- добавил я, желая унять тираду ненависти от которой мне стало неловко.
      Жервье улыбнулся в ответ.
      -- Вы, верно, видели Надин, -- произнес он печально, -- она так сдержанна и задумчива, совсем не похожа на европейских дам...
      Восторженные отзывы я прослушал невнимательно. Меня волновало сказанное. Жервье говорил, будто готов на все ради Надин, на любое преступление... Неужто он столь легко проговорился? Вдруг турок заставил Жервье совершить убийство... Если так, то Хамид обманул француза... Судя по всему, Селим не намерен отдавать Надин. А что любопытно, восточная красавица не особо желает разделить свою судьбу с Жервье. Возможно, чувства тонкого романтика остались безответны...
     
      Из журнала Александры Каховской
     
      Я выехала из дому еще до восхода солнца, дабы еще раз побывать на месте убийства. Лишь ранним утром, когда тьма уходит и наступает день, нам дано несколько мгновений, чтобы воочию увидеть души умерших.
      На моем поясе висел меч, давно привезенный отцом из Дамаска. Я не из тех барышень, которым удалось освоить искусство фехтования, но само осознание, что это оружие со мною, гонит любые страхи. Не возможно объяснить, но я уверена -- дамасский клинок защитит меня.
      Не могу понять причины, но этот предмет привлек меня еще в детстве. Мне нравилось, когда отец по моей просьбе доставал меч из ножен. Я зачарованно любовалась клинком, улыбаясь, щурилась от луча света, отражавшегося от стали белой вспышкой. Меч будто бы избрал меня своею хозяйкой. Ведь говорят, что есть на свете особые клинки, сами выбирающие себе хозяев.
      Мою привязанность к дамасскому мечу нельзя было не заметить, поэтому сразу было решено, что это оружие достанется мне в наследство. Разговор о вещах по наследству был в нашем доме не редкость, мы с Ольгой любили перебирать мамины украшения, обсуждая, что перейдет каждой из нас. Матушка давно сказала нам, кому какая брошь или кольцо достанутся в приданное. Подобные беседы не вызывали у нас ни тени печали, мы не задумывались, что грустные дни наступят столь скоро, казалось, будто родители всегда будут с нами.
      Отец очень любил маму, мне казалось, что она стала для него подобно воздуху, и не сумел надолго пережить его. И она звала его... они не смогли друг без друга... Уже тогда в детстве я это видела и понимала.
      -- Простите меня, -- слышала я ее шепот, -- но отец сам желает уйти за мною...
      Их тянуло друг к другу даже через невидимую грань. Тогда мне было десять, я воспринимала смерть как долгую разлуку, мне не хотелось, чтобы отец покидал нас, но еще больше я не хотела, чтобы он страдал. Наша судьба, похоже, не беспокоила его... Он знал, что дядюшка всегда позаботиться о нас, он очень добр... Своих детей у него не было, и дядюшка привязался к нам, как к родным.
      Однажды мне приснился сон, что я и Ольга присутствуем на свадьбе наших родителей. Сон был живым и ярким, подобным яви. Очень веселым. Мы много смеялись. Утром я рассказала сестре о сне. Она ответила не сразу... Ей приснился такой же сон... В это утро мы узнали, что наш отец ночью скончался... Он не смог жить без мамы, я не виню его...
      Помню, отец очень сокрушался, что старший сын довольно холодно встретил его выбор супруги. Сыну тогда исполнилось пятнадцать, он учился в военной школе... Как мне сказала Ольга, он мечтал поскорее отделаться от отцовской опеки и воспринял его женитьбу как прекрасный повод начать свою жизнь. Брат ни разу не написал нам, возможно, он даже позабыл о нашем существовании. Я видела его последний раз на похоронах отца. Старания Ольги заговорить с ним брат воспринял весьма холодно, а ведь ему было уже тридцать... Теперь я недоумеваю, неужто столь трудно проявить сочувствие к горю пятнадцатилетней девочки?
      Я прогнала мрачные воспоминания. Слишком часто память не дает нам покоя. Я с безразличием вижу смерти других, но до сих про грущу об уходе близких... Именно "уходе", так я воспринимаю свою утрату... никогда я не произнесла фразу "мои родители умерли", которая звучит будто мы расстались навсегда... Я чувствую их взоры...
      Немного заблудившись, я едва успела на место убийства к началу рассвета. На мгновение я увидела бледную тень. Кравцов стоял, скрестив руки в замок за спиной, озираясь по сторонам, будто кого-то ожидая... Я шагнула к нему, но первый луч солнца растворил видение в рассветной дымке.
      Раздосадованная своим замешательством, я попыталась успокоиться и сосредоточиться. Я прикрыла глаза, с наслаждением подставляя лицо молодым лучам солнца. Какое приятное нежное тепло сквозь утреннюю прохладу гор!
      Вдруг я услышала шаги и обернулась. За моей спиной стоял молодой черкес. "Разбойник", -- решила я, сама не зная, почему. Возможно, мне, изнеженной барышне, недавно приехавшей на Кавказ, все местные жители кажутся разбойниками. Нет, я почувствовала смерть, за этим человеком будто стояла толпа загубленных душ...
      -- Не бойся, не трону, -- произнёс он угрюмо.
      -- Я знаю, -- ответила я.
      Наверно, в этот момент я взглянула на него тем самым пугающим взглядом, который заставляет замирать людские сердца. Черкес невольно отпрянул. В такие моменты я всегда чувствовала свою власть над людьми, упиваясь людским страхом.
      -- Однажды смерть коснулась тебя, но пощадила, -- говорила я будто не своим голосом. -- Теперь твоя жизнь снова в опасности... Никогда ещё ты не был так близок к гибели...
      Я вздрогнула. Видение промелькнуло пред моим взором. Этот горец убил Кравцова. К моему удивлению, новость не напугала меня. Будто душа Кравцова шепнула мне, что есть некто, опаснее черкесского "хищника"*. Он встречает вас с учтивой улыбкой, а потом наносит удар в спину. Бандит опасен - знает каждый, и будет его сторониться. Куда сложнее угадать убийцу под маской добропорядочности.
     
      _______________
      * "Хищник" -- черкесский разбойник.
     
     
      -- Ты можешь спастись, если скажешь, кто нанял тебя, -- закончила я.
      Черкес невозмутимо слушал мои слова, но я чувствовала, как он борется с охватившим его сердце страхом неизвестного, того, что ждёт его там, пред взором Аллаха.
      Я спустилась вниз по тропинке, где была привязана моя лошадь. Ехала я медленно, пытаясь разобраться в своих предчувствиях.
      -- Нет, он не выдаст, -- размышляла я вслух. -- Он обречён... Его гибель неминуема...
      Из размышлений меня вывела весьма необычная встреча с Надин, воспитанницей турецкого аристократа, остановившегося на Кислых Водах. Восточная барышня весьма искусно держалась в седле, за нею пешком следовало двое слуг азиатов.
      Надин остановилась, оглядевшись по сторонам. Завидев меня, она приветливо улыбнулась и направилась ко мне. Слуги послушно следовали за нею.
      Любопытно, что мы не были знакомы, но уже многое знали друг о друге. Между нами, казалось бы совершенно чуждыми друг другу, завязался доверительный разговор.
      -- Мне очень тяжко, -- вздыхала Надин, -- я не могу понять к чему мой опекун учит меня делам совершенно непонятным и бесполезным... Какое веселье ваши дамы находят в публичных беседах под любопытными взорами? Какой прок от странных книг, герои которых сами не знают, чего им угодно, и, запутавшись в своих желаниях, нелепо погибают?
      -- Мне очень жаль, но я не знаю ответа на ваши вопросы, -- честно ответила я, -- но неужто вам неинтересны музыка и танцы?
      -- Интересны... но не под завистливыми недоброжелательными взорами, -- ответила Надин, -- и как скучны внимательные поклонники, все достоинства которых лишь в пустой болтовне...
      Я не понимала страданий собеседницы. Мне довелось наслушаться о тяготах жизни восточных женщин. Неужто Надин желает вернуться в привычный ей мир затворничества?
      Она будто бы прочла мои мысли.
      -- Поверьте мне, -- горячо произнесла она, -- восточные дамы гораздо счастливее вас, занятых балами и светскими беседами...
      -- Пожалуй, вы нашли в моем лице неверную собеседницу, -- виновато произнесла я, -- мои успехи в свете заставляют желать лучшего...
      -- Именно поэтому я решилась поговорить с вами! -- улыбнулась Надин. -- Надеюсь, вы с пониманием отнесетесь к моим чувствам...
      Возможно, она права. Ежели мне, воспитанной в светских нравах, неуютно в светском мире, то как тяжко девушке, привыкшей к иным традициям.
      -- Я хочу сама вышивать себе одежду! Другую красивую, а не эту душную клетку, -- так она отозвалась о корсаже, -- я желаю петь и танцевать лишь для своего мужа, а не для любопытной толпы подобно нищей танцовщице! Я не хочу читать книги о тяготах судьбы глупцов, которые сами не знают в чем их счастье и ступают на путь разврата, неугодный Аллаху!
      Надин мечтательно закрыла глаза.
      -- Я побывала с опекуном в местных горных деревушках, -- она вздохнула, -- где люди живут так, как и наш народ... Женщины ткут и шьют, готовят ароматную пищу в котлах, поют и танцуют праздничными вечерами в кругу родичей и друзей... Их мужчины немногословны, но мужественны...
      Неужто образованной особе, которую полюбил французский аристократ, о благосклонности которого мечтали многие дамы высшего света, интересна жизнь в ауле? Неужто свирепые горцы ей милее утонченности? Воистину, другие нравы...
      -- Ваши чувства вполне понятны, -- ответила я, поразмыслив.
      Удивительно, но я легко сумела понять грусть Надин.
      Обернувшись, я увидела спрятавшегося среди камней молодого черкеса, с которым говорила несколько минут назад. Он пристально смотрел на Надин, тем самым "горящим взором", о котором не раз доводилось слышать. Похоже, горца не волновало то, что его увидят. Надин тоже заметила его.
      -- Сайхан! -- радостно воскликнула она.
      Сайхан, ловко перепрыгнув через камни, оказался подле Надин. Мне не удалось скрыть удивления. Слуги Надин спокойно сидели на земле, не придавая значения, что с их госпожой беседует человек разбойничьего вида. Она, наверняка, наградит их за молчание.
      Знал бы несчастный Жервье на кого его променяли. Похоже, Надин, действительно, милее жизнь в горном ауле, чем в светской гостиной. Я уважала ее выбор, хотя не совсем понимала. Ведь одно дело жить в доме богатого турецкого господина, пусть и чтящего традиции предков, другое дело в горах, деля с мужем все тяготы деревенской жизни...
      Дома за завтраком я рассказала Константину о своей прогулке.
      -- Возможно, наш черкесский друг получил за свои труды немалое вознаграждение, которое позволит ему уехать на родину Надин и безбедно существовать, -- предположил он.
      -- Горца-убийцу мог нанять, кто угодно! -- воскликнула Ольга.
      -- Верно, моя милая, -- кивнул Константин, -- полагаю, наниматель вскорости захочет избавиться от убийцы, который может в любой момент выдать его...
      -- Догадывается ли Надин, что полюбила разбойника? -- вздохнула я.
      -- Не стоит беспокоиться о судьбе турчанки, разбойника вскорости убьют, -- заметила Ольга, -- знаю, ей будет больно... а потом все пройдет... Возможно, Надин одумается и поймет, что европейская жизнь не так уж неприятна...
      Константин поспешил в полицейское управление, дабы объявить розыск описанного мною человека, предоставив Ольге право отчитывать меня за неосторожность.
      Моя сестра с пониманием относится к моему мистицизму, но опасается, что мир мертвых станет для меня важнее мира живых. Признаюсь, я разделяю ее стремления блистать в свете, но, увы, у меня нет нужных талантов.
      -- Милая Аликс, -- завершила Ольга свою строгую речь, -- меня беспокоит не твоя одинокая прогулка. Я даже радуюсь, когда ты проявляешь некоторую непокорность... Призрение светских правил, если оно не вульгарно и в меру, даже привлекательно. Беда в том, что тебя вновь поманили мертвецы!
      Сестра со вздохом покачала головою.
      -- Иногда мне кажется, что твоя душа унеслась в мир мертвых, -- продолжала она, -- даже на балу...
      -- Нет-нет, -- спешно возразила я.
      -- Разве? -- рассмеялась Ольга. -- Тогда скажи мне, в платье какого цвета нарядилась вчера баронесса К*?
      Ответа на вопрос я не знала.
      -- Право, какая ты невнимательная! -- воскликнула Ольга. -- Возьми пример с Константина, который подмечает любые мелочи!
      Моя сестра оказалась снова права. Ольга с детства стала для меня неким недостижимым идеалом. Я любила наблюдать, как мою старшую сестру учат танцам и светским манерам. До сих пор свежа в памяти приятная суматоха, когда Ольгу готовили к первому балу. В красивом бледно-голубом шелковом платье моя сестра казалось мне неземным существом. Ольга стала совсем взрослой, и с радостью взяла на себя обязанности моего наставника.
      Тогда мне казалось, что спустя пять лет я стану такой же, но... наверно, уже тогда я понимала, что со мною, что-то не так...
      Я научилась танцевать и делать реверансы, но мне недоставало непринужденности своей сестры. Свой первый бал я до сих пор воспринимаю как начало большого светского позора.
      -- Судя по личику, ты погрузилась в грустные мысли, -- строго произнесла Ольга, -- хватит, милая, если будешь много грустить, у тебя вырастет длинный нос!
      Мне стало смешно.
      -- Ольга! -- воскликнула я. -- Вспомни мой первый бал! Мне хотелось провалиться сквозь землю! И я прекрасно слышала, как кавалер, танцевавший со мною, потом шепнул своему приятелю: "милое создание, которое научили прекрасно танцевать, но совсем не научили говорить!"
      -- Неужто мне снова повторять одно и тоже, чтобы ты перестала забивать себе голову беспокойствами о том, что о тебе думают другие! Аликс, ты полагаешь, будто все светские разговоры о моей персоне лестные?
      Она была права. Многие ненавидят мою сестру, но она умеет давать отпор.
      Ольга с доброй строгостью смотрела на меня.
      -- Если бы я была нормальной... -- вздохнула я.
      -- А ты разве ненормальная? -- обиженно спросила моя сестра. -- Аликс, как я не люблю эту новомодную привычку хандрить! Повторяю, ты же не хочешь, чтобы у тебя вырос длинный нос?
      Ольга потрепала меня по щеке.
      -- Аликс! Хандра никогда не украшала ни барышню, ни даму... Мужчин, впрочем тоже... На мой взгляд, все любители хандры ужасно заурядны и скучны, или просто пытаются подобным образом привлечь интерес к своим серым персонам...
      Мне всегда нравились выводы Ольги.
      -- И прошу тебя, милая, долой мертвецов! -- добавила она строгою
      -- А ведь ты сама неравнодушна к подобным беседам, в детстве всегда рассказывала мне множество занимательных страшных историй, -- напомнила я.
      Ольга, кивнув, рассмеялась.
      -- Я и подумать не могла, что ты все воспринимаешь иначе, -- задумчиво произнесла она, -- для меня рассказы, полученные от нашей веселой дворни*, стали всего лишь развлечением.
      Бойкая Ольга легко заводила дружбу с дворовыми слугами, которые с радостью потчевали юную барышню множеством рассказов о нечисти и выходцах с того света. Каждый вечер я с нетерпением ждала от сестры новый увлекательной истории, полученной от дворни.
     
      __________________
      *Дворня - штат слуг в усадьбе.
     
     
      Сестра приходила ко мне в комнату со свечою и начинала неспешный рассказ, мастерски играя интонацией. Укрывшись одеялом почти до глаз, я взирала на тени от свечи, казавшиеся жутковатыми монстрами. Признаюсь, поразительный дар Ольги убеждать, заставил поверить меня и в некоторые сплетни нашей дворни. В детстве я всерьез верила, будто у соседского барина на ногах копыта, поэтому он всегда ходит в сапогах; будто у соседской барыни на голове растут рога, поэтому она носит высокий парик; а у молодого барина, который сватался к юной Ольге, есть знакомая ведьма, с которой он летал на шабаш, поэтому с ним лучше знакомств не заводить, ибо он каждый год крадет по девице для богомерзких дел на кладбище.
      Потом я засыпала, спрятавшись с головой под одеяло, мне казалось, что в такое "убежище" не проберется никакая нечисть. Под одеялом я чувствовала себя в безопасности, и сон быстро обнимал меня.
      Помню, однажды, проснувшись среди ночи, я села на постели. Тонкие ветки деревьев, покачиваемые ночным ветерком, отбрасывали на стены свои тени. Под впечатлением страшной истории о белой колдунье, которая пробиралась в дома девушек дабы задушить их длинным уродливыми пальцами, мне почудилось будто тень чей-то костлявой руки скользит по стене к моей постели. Я закричала так пронзительно, что сбежался весь дом.
      Матушка, разумеется, легко догадалась о причине моего страха, и наутро нам с Ольгой здорово досталось. Отныне мне пришлось слушать страшные истории средь бела дня, и теперь они казались не столь увлекательными. Однако ночью я все равно спала, укрывшись с головой одеялом.
      Мы с Ольгой живостью окунулись в былые воспоминания, и столь ненавистная хандра начала отступать.
      Сестра позвала кухарку и велела ей приготовить порцию шоколада с орехами. После такого лакомства меня покидала всякая грусть, и Ольга прекрасно об этом знала. Как мне повезло, что в этом мире у меня есть любящая старшая сестра, а теперь появился второй человек, которому я тоже могу доверять, ее супруг Константин.
     
     

Глава 5

Бессилие умов

     
      Из журнала Константина Вербина
     
      Граф Апраксин снова вызвал меня и Юрьева для важной беседы. Он выглядел весьма взволнованным, мне ни разу не доводилось видеть генерала Апраксина в подобном расположении духа. Признаюсь, я знавал его гнев, но не беспокойство. Даже убийство Кравцова, которое могло привести его к позору, не привело графа к расстроенным чувствам.
      -- На Кислые Воды прибыл Ламанский, -- с раздражением произнес Апраксин. -- Я сразу заподозрил неладное, когда узнал, что он расположился в Пятигорске на прошлой неделе!
      Апраксин раздраженно постукивал пальцами по ручке кресла.
Рис. Cole Thomas
      -- Простите мое невежество, но я не имею чести знать о господине Ламанском, -- виновато произнес я.
      -- Разумеется, вы слишком заняты мертвецами, до живых вам и дела нету, -- укоризненно произнес граф, -- Ламанский мой давний враг, жаждущий посрамить меня...
      -- Спешу заметить, что я разделяю ваше мнение о, так называемых, вольнодумцах, вообразившись, что только их скудный ум способен решать все государственные дела... Меня весьма беспокоят их рассуждения, поскольку я знаю, что подобные глупцы готовы на любые преступления ради своей утопии. Уверяю вас, не спешите занести меня в списки равнодушных, -- мои слова порадовали графа, и он одобрительно кивнул, -- Что касается господина Ламанского, выходит, у него был мотив устранить Кравцова, дабы сорвать дело государственной важности под вашим началом, -- заметил я.
      Генерал задумался.
      -- Право, это уже слишком... Ламанский, конечно, плут, но чтобы учинить такое, равносильное государственной измене... Хотя... вполне возможно, что ради мести он решился отступить от чести, от Ламанского всего можно ожидать... Проходимец!
      Обычно граф Апраксин вел себя более сдержанно, он никогда не показывал чувства ненависти и даже малейшей неприязни. Никто не знал, с кем уважаемый генерал ведет давнюю вражду. Граф прекрасно скрывающий личные чувства, теперь не мог сдержать злословия, поминая имя давнего врага.
      -- Если Ламанский замешан в нашем деле, я лично позабочусь, чтобы он сменил уютные гостиные на сырой каземат! -- проворчал граф.
      Он раздраженно сжал тонкие холеные пальцы в кулаки.
      -- Увы, пока мои слова будут восприняты как клевета, -- сокрушался граф.
      Апраксин не скрывал своего желания, чтобы убийцей оказался ненавистный Ламаский.
      -- Осмелюсь предложить вам свои старания в беседе с Ламанским, -- произнес Юрьев.
      -- Не стоит, -- прервал его граф, -- Ламанский не станет даже говорить с вами, поскольку знает, что вы немедля передадите мне дословно всю вашу беседу... На мой взгляд, будет разумнее отправить Вербина на встречу с Ламанским. Вербин занят следствиями убийств, поэтому не сведущий в наших политических вопросах, но поскольку он занят следствием преступления, которое можно отнести к преступлению государственной важности, его нельзя отнести к посторонним лицам... -- рассуждал задумчивый Апраксин.
      Голос графа звучал уверенно. Мне стоило больших трудов скрыть недоумение.
      -- Позвольте узнать, что надобно выяснить у господина Ламанского? -- поинтересовался я.
      Апраксин рассмеялся.
      -- Мой друг! -- воскликнул он добродушно. -- Неужто я, не раскрывший ни одного убийства, должен давать сыщику столь подробное поручение? Ведь у вас, Вербин, поразительное умение видеть людей насквозь, улавливать в обычных жестах и словах то, что окажется спасительным ключом к разгадке, чего обычный человек никогда бы не заметил...
      -- Позвольте заменить, Ламанский может отнестись ко мне как к Юрьеву, поскольку знает, что я служу под вашим началом, -- попытался заметить я.
      -- Право, неужто я должен повторяться, -- Апраксин зевнул, -- вы умеете уловить разгадку в самой обычной беседе... Не стоит принижать своих талантов... Даже разговор с Ламанским о погоде на Кислых Водах окажется для вас весьма полезным следствию.
      Я перевел взор на Юрьева, который уверенно кивнул.
      Признаюсь, встреча с Ламанским меня не радовала, но он выступал возможным подозреваемым, поэтому у меня не было выбора. Разумеется, я решился извлечь из нашей беседы наибольшую пользу для своего следствия, а не только для того, дабы потешить любопытство графа Апраксина.
     

* * *

      Господин Ламанский принял меня весьма радушно. Его несколько старомодный облик не вполне гармонировал с костюмом, пошитым по последней парижской моде, хотя и сидел как влитой. Мне не сразу удалось точно понять, что именно старомодно в облике молодящегося господина. Он казался мне ожившим фамильным портретом из старинной усадьбы. Впрочем, как и гостиная съемного особняка, уставленная множеством дорогих вещиц, явно привезенных самим Ламанским из своей столичной обители, дабы скрасить его пребывание в скучной провинции.
      Как я и полагал, Ламанский догадывался о моем скором визите. Его мягкая улыбка и тихий голос сразу вызвали у меня некоторое недоверие. Ламанский с первого взгляда произвел впечатление человека, привыкшего обманывать. Любопытно, почему его столь занимает позор графа Апраксина? Какова истинная причина их вражды?
      Могу предположить, что Ламанский наносит неожиданные удары, дабы Апраксин, занятый нежданным печальным положением, не находил времени чинить препятствия его делам. Тогда причина любопытства Апраксина к персоне Ламанского вполне ясна. Похоже, мой жизненный опыт сразу дает мне ответы на многие вопросы. Удивительно, я составил такое предположение, лишь взглянув на своего нового знакомого. А ведь верно, на какие средства ведет шикарную жизнь мелкий помещик Ламанский.
      Мне показалось, что Ламанский уловил ход моих мыслей и едва не рассмеялся. Не знаю, что столь позабавило его -- моя способность или то, что мне никогда не раздобыть доказательств... Доказательств чего? Я не знал, что предположить...
      Мы устроились на уютной террасе.
      Началась непринужденная беседа о красотах здешних мест. Лакей в изящной ливрее принес кофе. Слуга выглядел не менее старомодно, чем сам Ламанский.
      Тонкие белые пальцы хозяина изящным жестом потянулись к чашке. Я обратил внимание на его пальцы... Привыкший к походной жизни, я испытываю непреодолимую неприязнь к людям с холеными руками. Эти руки не держали не только пистолета и сабли, но и пера. Наверняка, все его письма записывает секретарь под диктовку. Массивный перстень, надетый камнем во внутрь ладони, оттенял нежность рук своего обладателя.
      Признаюсь, лакей Ламанского приготовил восхитительный кофе, даже лучше того, которым нас потчевал господин Хамид. Отведав глоток кофейного напитка, на мгновение мне стало совестно за злобные мысли о Ламанском.
      -- Мой друг Вербин, -- неожиданно резко сменил тему разговора мой собеседник, -- признаюсь, ваши дела мне совсем не интересны. Вы заняты иными следствиями, которые меня не касаются. Я знаю, что вы не сведущи во многих делах многоуважаемого графа Апраксина... Ведь по его повелению вы нанесли мне визит, не так ли?
      Он не дал мне ответить и продолжил:
      -- Как же иначе мне понимать? Неужто вы бы заподозрили мне в убийстве? Ведь я не имел чести знать ни Кравцова, ни Вышегородцева, исчезновение которого не менее темно, чем убийство...
      Сдержав вздох, я произнес:
      -- Надеюсь, вы уважаете честность?
      Ламанский с улыбкой смотрел на меня высоко подняв брови.
      -- Смотря, что вы подразумеваете под этим словом, -- мягко заметил он, -- признаюсь, я против честности, которая означает раскрывать все свои дела первому встречному, но я приветствую честность, которая позволяет избежать недоразумений в беседе и открывает истинные намерения. В этом случае честность похвальна и вполне может оказать добрую службу...
      В голосе Ламанского чувствовалась неприкрытая насмешка.
      -- Я говорю о втором варианте честности, -- в тон ему ответил я.
      -- Тогда я вас слушаю, -- кивнул Ламанский, вновь неприятно улыбнувшись.
      Однако теперь в его голосе не было насмешки.
      -- Вы правы, без слов графа Апраксина, я бы не знал о вашем существовании, -- произнес я спокойно, -- но столь заметный человек как вы не может не вызвать интереса к своей персоне... Само по себе появление такой личности уже интересно, а если в этих же краях одновременно случается печальное событие, это любопытно вдвойне... Ведь люди, подобные вам, никогда не появляются случайно... Вы слишком цените свое время, чтобы попусту тратить его на бесполезное пребывание среди красивых ландшафтов.
      Я сделал паузу, пристально глядя в глаза собеседнику. Знаю, что тем самым я нарушаю этикет, но для сыщика взгляд собеседника может сказать слишком многое, чтобы им пренебрегать.
      Ламанский уважительно кивнул, довольный моими умозаключениями.
      -- Ваши рассуждения вполне верны, -- согласился он задумчиво, -- я, действительно, не только не отправлюсь в странствие просто так ради скуки, но и без надобности не появлюсь в обществе...
      Он рассмеялся. Актерский смех, вызванный желанием показать свое презрение, всегда вызывал у меня раздражение.
      -- Но мне весьма любопытно, какие выводы вы сделали? -- поинтересовался Ламанский.
      -- Я слишком мало знаю, дабы делать выводы, -- ответил я.
      -- Выходит, вы недостаточно честны, -- заметил Ламанский, хитро щурясь.
      -- Признаюсь, я разделяю ваше мнение о первой разновидности честности, -- ответил я, сделав глоток восхитительного кофе.
      Откровенный разговор был бы весьма неуместен. Мне стало неловко, неужто я похожу на простофилю?
      -- Право, вы меня восхищаете! -- хлопнул в ладоши мой собеседник. -- Вы, действительно, умны...
      Я не счел нужным благодарить за насмешливую похвалу.
      Чутье сыщика подсказывало мне, что этого человека не стоит вычеркивать из списка. Возможно, Ламанский не убийца, но он, наверняка, желал заполучить некую выгоду из сложившейся ситуации.
      -- Полагаю, наш дальнейший разговор бесполезен, -- произнес он, когда я допил кофе, -- надеюсь, мы более не увидимся, но жизненный опыт подсказывает, что вы продолжите докучать мне...
      Собеседник, хмурясь, смотрел на меня.
      -- Мне будет очень жаль, если я потревожу ваш отдых, -- я сделал ударение на последнем слове, -- надеюсь, удастся избежать неприятных причин для визита в вашу чудную обитель...
      Ламанский кивнул.
      -- Если, конечно, мне вновь не захочется вашего восхитительного кофе, -- добавил я в манере своего собеседника.
      -- По такой причине я буду рад встречи с вами, -- искренне радушно ответил Ламанский.
      Лакей проводил меня. Признаюсь, разговор с подобными людьми вызывает у меня прескверное расположение духа.
     
      Дабы покончить с этим делом, я немедля отправился к Апраксину. Похоже, он ждал моего визита. Граф держался хладнокровно, но взор выдавал нетерпение.
      -- Меня интересуют ваши впечатления, -- прямо спросил граф.
      Пристальный взор пронзал меня. Признаюсь, мне стало неловко.
      -- Могу сказать лишь одно, дела господина Ламанского далеко не богоугодны, чего он не особо пытается скрыть. Вам он чинит препятствия в службе, дабы вы не мешали ему вершить свои дела, вернее сказать, чтобы времени у вас на его персону не оставалась, -- спешно ответил я, с трудом пытаясь сохранить четкость речи.
      Мне стоило больших трудов собрать разрозненные мысли в стройный ответ.
      Апраксин кивнул. Я понял, что граф доволен мною.
      -- Вы все верно поняли... Любопытно узнать, что вы почувствовали, когда речь зашла о Кравцове? -- в его голосе чувствовалось явное любопытство.
      -- Я не спрашивал Ламанского прямо, хватило тонкого намека. Мой собеседник пытался держаться безразлично. На мой взгляд, подозрительно уже само появление подобной личности, поскольку совпадений не бывает, -- ответил я, -- а наигранное безразличие тем более настораживает. Ламанский искал выгоду из сложившейся ситуации и, возможно, и знал многое заранее... Верно, не будет странным, если выяснить, что он догадывался об убийстве!
      Граф улыбнулся. Похоже, он вновь оценил мою проницательность. А, возможно, увериться в собственных догадках.
      -- Благодарю вас, Вербин, -- ответил он, -- думаю, вы сами знаете, что делать далее...
      -- Вам изложить...
      -- Не стоит, -- спешно перебил меня граф. -- Вы неплохо зарекомендовали себя...
      Судя по отстраненности, суровый генерал погрузился в иные размышления. Его занимало не само убийство, его беспокоил именно Ламанский. Апраксин привык к врагам и заговорам, его цель - предотвратить преступления государственной важности.
     
     

Глава 6

Любви, Надежд, Величья ореол

     
      Из журнала Александры Каховской
     
      Сегодня Ольга вновь привела меня к колодцу. Доктор Майер сумел убедить мою сестру, что зловонная вода благотворно влияет на мое здоровье. Но даже ради уважения к доктору, я не могу выпить боле двух кружек. Майер утверждает, что вскорости я привыкну к целебной воде, как он ее называет, и сочту ее вполне приятной. На мой взгляд, это невозможно.
      Так и на этот раз я с трудом допила одну кружку воды и поспешила покинуть колодец. Мой путь преградила племянница генерала Северина. Несколько мгновений она молча смотрела на меня, потом сдержанно произнесла.
      -- Мне бы хотелось побеседовать с вами, -- в ее голосе звучал надрыв, -- прошу вас составить мне компанию во время прогулки...
Рис. Борисов-Мусатов
      Я видела, как на нас с молчаливым оживлением смотрят любопытные, и беседа под их взорами была бы не слишком приятной, поэтому приглашение прогуляться стало поводом укрыться от пристальных взоров.
      -- Буду рада составить вам компанию, -- ответила я, взволнованно гадая, о возможной теме нашего разговора.
      Надеюсь, барышня, поверив сплетням, не вообразила меня виноватой в смерти любимого и не станет осыпать меня проклятиями.
      Мы неспешно направились вдоль одной из парковых аллей. Моя спутница молчала. Я чувствовала ее напряженное волнения, но не знала, как помочь начать разговор, поскольку не догадывалась о его причине.
      -- Вы хотели поговорить о Кравцове? -- решившись, спросила я.
      Барышня вздрогнула, резко остановилась и с возмущением взглянула на меня.
      -- Простите, если я ошиблась, -- виновато произнесла я, -- выходит, я далеко не самый приятный собеседник...
      Извинившись, я собралась спешно удалиться, но Северина удержала меня.
      -- Нет-нет, вы правы, -- с трудом произнесла Кира. -- Дело в том, что мне очень тягостно начать разговор...
      В эти мгновения она удивительно переменилась, от былой надменности не осталось и следа, Северина нашла во мне желанного собеседника, которому можно довериться. Весьма странно, ведь Кравцов приметил меня, пусть совсем ненадолго пред смертью... Надеюсь, Северина не начнет мстить мне как былой сопернице.
      Ее слова тут же развеяли мои опасения.
      -- Мне известно, что Кравцов выделил вас среди многих, -- начала она беседу, -- признаюсь, в тот вечер это ранило меня. Я недоумевала, чем вы могли привлечь его внимание? Нет, не подумайте обо мне дурно! Ваша внешность и манера одеваться безупречны, но, прошу прощение за прямоту, вы не умеете держаться в свете, а Кравцов был человеком весьма светским...
      Барышня вздохнула, погрузившись в раздумье. Я терпеливо ждала.
      -- Потом, когда я узнала о смерти Кравцова, все переменилось, -- печально произнесла Кира. -- Теперь меня занимает лишь одно -- имя злодея!
      Северина решительно сжала губы, в ее глазах сверкнул огонь ненависти к убийце имя которого пока неведомо.
      -- Вы полагаете, что я сумею вам помочь? -- догадалась я. -- Спешу заметить, даже если мне удастся встретить призрак Кравцова, он не назовет мне имя убийцы...
      Кира вздохнула.
      -- Очень жаль, -- разочарованно произнесла она, -- а я бы очень хотела увидеться с ним, -- разочарование переменилось на мечтательность, -- множество раз я безуспешно пыталась призвать его дух...
      Новомодное занятие спиритизмом никогда не вызывали у меня добрых чувств.
      -- Простите, но призраков нельзя тревожить, если пожелают, они сами заговорят с нами, -- заметила я.
      -- Выходит, Кравцов не желает говорить со мною! -- воскликнула Северина сквозь слезы. -- Мой возлюбленный избегал моего общества при жизни, глупо желать, что он согласится беседовать со мною после смерти...
      Не знаю почему, но мне стало жаль Северину, она, действительно, влюблена до безумия... именно до безумия... Странная жестокая любовь, похожая на проклятие...
      Далее последовал обычный дамский разговор, Кира рассказала мне, как впервые увидела Кравцова, как пыталась привлечь его внимание. Поначалу робко, не отступая от этикета, потом настойчивее и, наконец, позабыв обо всех правилах приличия.
      -- Однажды я приехала к нему на квартиру, -- призналась она, -- это произошло совсем недавно... Был поздний вечер... Когда я вошла в комнату, я увидела Кравцова среди приятелей, занятых игрой в карты... Меня не тронули их недоумевающие взгляды... Кравцов вышел со мною на улицу, дабы объясниться... Я уже заранее знала все его слова, -- Северина печально рассмеялась, -- но, не понимая причины, продолжала свои преследования... Мой разум понимал, что Кравцов уже возненавидел меня за навязчивость, что ему приходится постоянно пресекать насмешки приятелей... А сердце не могло остановиться... Возможно, все к лучшему, что он умер...
      Северина замерла. Ее печальное лицо вдруг озарила улыбка.
      -- А ведь верно! -- воскликнула она. -- Получив весть о его смерти, я почувствовала будто моя душа, наконец, высвободилась из плена... Странная отрада сквозь невыносимую боль утраты... Мне стало легче, -- повторила Кира, -- я долго не хотела признаться себе в своих истинных чувствах, которые я испытала, узнав о смерти человека, которым была одержима... О, сладкое чувство радости от долгожданного освобождения!
      Она прервала свою речь, вновь погрузившись в размышления.
      -- Иногда любовь может быть проклятьем, -- произнесла я.
      Барышня, улыбнувшись, кивнула.
      -- Вы верно подметили, -- ответила она.
      Оглядевшись по сторонам, Северина шепнула мне:
      -- Однажды своею злою шуткою я оскорбила старую княгиню Голицину, снискавшую славу ведьмы. Я назвала ее "княгиня усатая", за пушок над губами... Неужто когда-то столь уродливая старушенция слыла блистательной красавицей, один взгляд которой вызывал томное волнение поклонников... Признаюсь, не я придумала шутку про усы, она давно гуляет в свете... но я намеренно произнесла слова слишком громко, дабы княгиня услышала...
      Кира вновь на мгновение перевала свои речи, собираясь с мыслями.
      -- Княгиня прокляла меня, сказав, что нашлет безответную любовь, -- произнесла барышня, -- я в ответ лишь рассмеялась и вскорости позабыла о ее словах... Выходит, старуха не солгала, -- медленно прошептала Северина, -- признаюсь, даже окунувшись в страдания от безразличия Кравцова, я не сразу вспомнила о злобной княгине...
      История племянницы генерала заинтересовала меня. Неужто строптивая девица стала жертвой проклятия?
      -- Я долго отказывалась верить в проклятие пока недавно в Ставрополе, не встретила цыганку, которая, глядя мне в глаза, печально произнесла "у тебя безответная любовь"... "Я дам тебе червонец, если скажешь, как от нее избавиться!" -- сказала я, протянув ей деньги. "Все просто, -- улыбнулась она, -- умрет он, умрет и любовь"... Цыганка оказалась права!
      Рассмеявшись, Северина бросила на дорожку медальон с портретом Кравцова.
      -- Спасибо вам, Александра! -- весело произнесла она. -- Мне было надобно всего лишь высказаться, что является непозволительной роскошью в светском обществе...
      Вновь рассмеявшись, Кира поспешила вдоль парковой дорожки. Иногда она подпрыгивала на одной ножке подобно ребенку. Возможно, надменная барышня с детства не испытывала на душе такой легкости.
      Пожалуй, Константину будет интересно узнать о подобном проявлении чувств. Весьма любопытный способ исцеления от безответной любви. Верно говорят, человеческие чувства полны загадок, а если в них вмешиваются мистические силы, эти загадки становятся воистину непостижимыми.
      Я подняла брошенный медальон. Глаза умершего внимательно смотрели на меня. У мертвых совсем иной взгляд, глубокий и светящийся...
      Устроившись на парковой скамье, я попыталась настроиться на беседу с Кравцовым, понимая, что ежели он не захочет говорить, все попытки окажутся напрасными. Мои разговоры с умершими обычно представляют собой смену видений, очень редко я слышу голоса, а еще реже просто беседую с призраком тет-а-тет. Мертвым не дозволяется вмешиваться в дела живых, поэтому они столь немногословны с нами. Кравцов новопреставленный, и не истекло сорока дней со дня его гибели, значит, душа офицера еще не покинула наш мир и бродит по округе, прощаясь с близкими...
      -- С кем ты сейчас? -- спросила я, вглядываясь в глаза умершего. -- Ты прощаешься с сестрою?
      К призракам я всегда обращалась на "ты", что недопустимо к живым, пристойно для умерших, и, наоборот, в нашем мире совсем иной этикет.
      Я ни разу не почувствовала присутствия рядом призрака Кравцова, выходит, он не успел полюбить меня. От этой мысли я испытала облегчение. Особенно больно было бы осознавать, что погиб мой будущий возлюбленный. А, возможно... Я немедля прервала свои размышления. Значит, не суждено, такова наша судьба...
      Призрак молчал. Я чувствовала, что он совсем рядом, но ему будто бы недосуг отвечать на мои вопросы. Он чем-то занят... и не хочет тратить свои силы... Да, верно, силы призраков небезграничны, и на земле они быстро слабеют... Не могу знать, почему я решила, что дело обстоит именно так... Через сорок дней он должен уйти!
      Пред моим взором вновь промелькнула ночная сцена убийства. Прогремел гром. Я вздрогнула и уронила медальон. Раскаты грома прозвучали вновь, но тише. Через мгновение, я поняла, что гром прогремел наяву. Собиралась гроза. Надобно спешить домой, неприятно, когда дождь застает в дороге. Ольга говорит, что юной барышне негоже мокнуть под дождем.
      -- Ты кого-то хранишь, -- прошептала я, поднимая медальон. -- Удачи тебе, друг!
      Не могу понять, почему я назвала Кравцова другом. В ответ я услышала легкий шелест деревьев. Он вновь повторил мне сцену убийства, значит, в ней есть подсказка... Константин догадается, я не сомневалась!
      Внезапно погода переменилась. Засияло солнце. Гром гремел уже где-то далеко за горами. Интересно, кого хранит призрак Кравцова? Возможно, сестру...
     
      Из журнала Константина Вербина
     
      Получив весьма любопытный рассказ Аликс о заколдованной барышне, я нанёс визит к генералу Северину, отдыхающему на водах с сыном и строптивой племянницей, с которой мне следовало побеседовать. Пару дней назад она приезжала на квартиру Кравцову и публично умоляла его о любви. Ходили слухи, будто она договорилась с Кравцовым о ночной прогулке. Слухам я не верил и вознамерился немедля разузнать все лично. История проклятия любви, рассказанная Аликс, подогревала мое любопытство.
      Ни генерал, ни кузен барышни никак не могут её образумить, девица будто нарочно делает всё наперекор им. Воистину, подобное поведение подобно безумию. Обычно столь строптивые барышни высоко ценят свою репутацию и любят выглядеть неприступными, предоставляя поклонникам совершать ради них безрассудства, но не наоборот! Прежде чем ответить на знаки внимания, они изведут поклонника, всласть наглумившись над его чувствами.
      Кира Северина неспешной походкой вошла в комнату. Траурное платье очень шло барышне, и она, похоже, хорошо понимала это. Странно, что мадемуазель не успела переодеться. Ведь лицо ее, озаренное лукавой улыбкой, уже не выражало былой скорби.
      -- Я, наверно, была последней, видевшей Кравцова живым, -- произнесла она печально. - На балу в ресторации я предложила ему совершить ночную прогулку. Поскольку я умею быть очень настойчивой, -- барышня гордо улыбнулась, -- и он не смог мне отказать... После бала я вернулась на квартиру переодеться в платье для верховой езды, Кравцов заехал за мной около двух часов ночи. Объясниться не получилось, Кравцов снова отверг меня, он даже был несколько груб, -- она обиженно надула губки.
      -- Что было потом? - спросил я.
      -- Я поскакала прочь. Разумеется, мне стало понятно, что Кравцов будет беспокоиться, как я доберусь домой и последует за мной, -- продолжала она. -- Он сопровождал меня почти до самого дома, а потом повернул назад, -- в ее голосе прозвучало нескрываемое возмущение, -- Меня охватило изумление: почему Кравцов решился вернуться в горы? Ночью! Но, понимая, что там его не может ждать романтическое свидание, вскорости позабыла об этом...
      Северина разрыдалась. Не узнай я новостей от Аликс, то поверил бы в искренность ее слез.
      -- Если бы я вела себя сдержаннее, если бы я просто поговорила с ним, не навязывая вновь свои чувства... Возможно, Кравцов был бы жив! - вздыхала она.
      В гостиную вошёл опекун барышни. Племянница улыбнулась в ответ на суровый взгляд дядюшки.
      -- Я готова послушаться и сменить траурный наряд! -- весело произнесла она. -- Надеюсь, мои слова удовлетворили интерес господина Вербина, и я могу удалиться?
      -- Благодарю, мадемуазель, вы мне очень помогли, -- ответил я.
      Барышня вопросительно взглянула на опекуна, прося позволения оставить нас.
      Дядюшка кивнул, и барышня спешно скрылась за дверью.
      -- Одни огорчения с этими несносными детьми, -- проворчал он, -- моя покойная супруга их слишком избаловала... Признаюсь, я рад, что моя племянница больше не будет выставлять себя на посмешище! -- добавил он по-военному прямо.
      Похоже, его не волновало, что я веду следствие смерти Кравцова. Уверенность, достойная невиновного? Неужто записать генерала в подозреваемые? Выходит, я стал слишком мнительным.
      -- Нет-нет, вы не подумайте, что меня радует смерть доблестного офицера! -- спешно добавил Северин. -- Всем сердцем желаю вам отыскать убийцу!
      -- Позвольте узнать, вы были лично знакомы с Кравцовым? Для меня важна любая помощь, -- произнес я настойчиво.
      -- Разумеется, я вздрагивал от одного его имени! -- воскликнул генерал. -- Хотя уважал благородство Кравцова, которое не позволило ему воспользоваться поведением моей дочери... Признаюсь, в душе я сочувствовал ему, никому не пожелаю попасть в подобную щекотливую ситуацию... Эх, дети -- сплошное огорчение! -- он махнул рукою. -- А сын мой завязал знакомство со старым плутом Ламанским, мой мальчик такой доверчивый! Его могли обобрать до нитки! Обычно такие злодеи собирают компании шулеров, в которые втягивают юнцов, а потом обыгрывают их до подштанников, простите за прямоту... Прошу вас обратить особое внимание на Ламанского. Его дела не чисты, всякий понимает, но, как говорится, не пойман - не вор! Эх, в наше время -- такого сразу в острог!
      Северин раздраженно махнул рукою, кляня распущенность современных нравов.
      -- Вы хотите сказать, что ваш сын дружен с Ламанским? -- осторожно поинтересовался я, опасаясь обидеть собеседника.
      -- Слава Богу, общение моего сына с этим жуликом прекратилось, -- вздохнул генерал, -- они не были друзьями, но сын иногда бывал в гостях у Ламанского, когда тот жил в Пятигорске... Признаюсь, мне это не нравилось... Вы можете сами расспросить Василия... Эх, скорей бы следующая экспедиция, там под пулями он быстро перестанет думать о всяких глупостях... Вы бывалый офицер, Вербин, меня поймете...
      Я задумался, проникшись пониманием к усталому отцу.
      Надеюсь, в скорости у нас с Ольгой будут дети. Мне даже страшно представить, как придется заниматься их воспитанием, на одних гувернеров полагаться не стоит.
     

* * *

      Корнет Василий Северин разделял тягу сестры к авантюрам. Я узнал в нем тех молодых людей, которых непрестанно тянет ввязаться в сомнительное приключение. Они мечтают о больших подвигах, а совершают мелкие шалости. Меня порадовало, что молодой Северин не из числа, так называемых вольнодумцев, поносящих традиции наших отцов, без зазрения совести променяв их на идеи безумцев. Их глупости вызывают у меня неприкрытое раздражение. Выслушивать надменные бредни сейчас было бы превыше моих душевных сил.
      -- Полагаю, служба сыщика весьма интересна! -- пылко воскликнул корнет. -- Какое, наверно, отрадное чувство, когда злобный убийца оказывается в вашей власти...
      Признаюсь, мне было приятно услышать столь лестный отзыв о моей службе, обычно сыщиков любят не больше городских жандармов, сочиняя пошловатые байки. Однако стоит только весельчакам встретиться с сыщиком лицом к лицу, былая бравада и насмешки исчезают, уступая место неприкрытому страху, который заставляет их изливаться льстивыми речами и пресмыкаться пред теми, над которыми они недавно хохотали в светских гостиных.
      -- Вы правы, я испытываю необъяснимую радость от долгожданных догадок, -- честно признался я.
      -- Вы расследуете убийство Кравцова? -- с нескрываемым любопытством спросил Северин. -- Моя несчастная кузина любила его, -- он печально вздохнул, -- мы с отцом напрасно пытались ее образумить...
      Он печально развел руками.
      -- А вы были лично знакомы с Кравцовым? -- поинтересовался я.
      -- Да, я знал его, мы виделись в общих компаниях, только и всего, -- спешно ответил юноша.
      Спешная речь всегда может оказаться ложью.
      -- А господин Ламанский... говорят, они с Кравцовым не ладили... -- вслух размышлял я.
      Разумеется, я не слыхал ничего об этом, мне лишь хотелось разговорить Василия Северина. Не оставалось сомнения, что честолюбивый малый, немедля захочет проявить себя, если ему, действительно интересна служба сыщика.
      -- Вы совершенно правы! -- уверенно произнес Северин. -- Я готов открыть вам тайну... Ламанский желал заполучить государственные бумаги, которые были у Кравцова...
      Новость оказалась весьма неожиданною, сразу я не сумел сообразить, верить ли мне словам собеседника.
      -- По какой причине? -- спросил я.
      Довольный собою Северин продолжал свой рассказ.
      -- Ламанский желал, чтобы граф Апраксин занимался поиском бумаг, а его не донимал! -- важно произнес он. -- Ламанский хотел бросить подозрения в воровстве на турка. Началась бы суета в тайной канцелярии, и Апраксин надолго позабыл бы о Ламанском...
      Северин гордо смотрел на меня.
      -- Весьма занятно! Вы мне очень помогли! Позвольте узнать, откуда вам известно столько любопытных фактов? -- поинтересовался я.
      Пожалуй, этого вопроса мой собеседник не ожидал. Северин замялся и стушевался.
      -- Я бывал в гостях у Ламанского, он весьма разговорчив за карточным столом... -- также спешно пробормотал он.
      Карточный стол? Весьма любопытно. Думаю, опасения его отца оказались не напрасны. А как же долги? Неужто юный Северин оказался достаточно благоразумным, чтобы не спустить все свое отцовское содержание на годы вперед? Держу пари, что карточное жульничество не основное занятие господина Ламанского.
      Решив, что его объяснения не вызвали у меня подозрений, Северин продолжал.
      -- Но я бы обратил внимание на турка... Зачем Ламанскому убивать Кравцова? Если он убийца, почему не исчезли бумаги, -- заметил он твердо.
      Интересно, а откуда он знает, исчезли бумаги ли нет?
      Беседа с Севериным вызвала у меня множество вопросов. По дороге домой я погрузился в размышления. Василий Северин рассказал очень много. Не думаю, что Ламанский оказался столь откровенен за карточным столом, обычно такие люди не склонны делиться своими делами с первыми встречными партнерами в карты.
      Как Северин мог узнать о том, что Ламанскому нужны бумаги Кравцова? А не ему ли Ламанский велел выкрасть их? Если бы Северину это удалось, граф Апраксин, наверняка, сказал мне об этом -- ведь это стало бы единственным весомым мотивом убийства Кравцова, в такой ситуации, действительно, все подозрения пали бы на турка... Любопытно, что за бумаги? Полагаю, что речь идет не о тех бумагах, которые отдали Селиму... А вдруг Ламанский подговорил Северина рассказать мне легенду о бумагах... Кстати, а что помешало бы Северину исполнить волю Ламанского - убить Кравцова? Отыскать на Кавказе наемного убийцу для свершения темного дела не составляет труда...
      Мне вдруг вспомнились слова Аликс о том, что призрак кого-то хранит... Выходит, он занят своей миссией защиты настолько, что не может помочь нам в следствии... Значит, защитить кого-то для него важнее кары убийцы, защитить того, кому угрожает серьезная опасность... Неужто сестре? А вдруг кому-то еще? Нередко призраки берут под свою защиту тех, с кем не были близки при жизни... Другой мир диктует иные правила... Я прервал цепь рассуждений о призраках, понимая, что слишком увлекся... Не стоит предаваться фантазиям, нужны точные факты, даже в мистике!
     
     

Глава 7

Зову я тени тысячи часов

     
      Из журнала Константина Вербина
     
      Юрьев выглядел весьма недовольным. Офицер взволнованно расхаживал по комнате, скрестив пальцы рук в замок.
      -- Дела у нас идут вяло, -- вздыхал он, -- а теперь еще доктор Майер лезет со своей мистической чепухой!
      -- Вы о чем? -- поинтересовался я.
Кисловодск 19 века
Автор неизвестен
      -- Разве вы не знаете? -- удивился подполковник. -- Он собрался поймать убийцу при помощи спиритического сеанса, медиумом которого станет ваша свояченица. Удивляюсь, как этот плут сумел убедить разумную барышню принять участие в столь сомнительном предприятии!
      Жандармский офицер с возмущением покачал головой, сетуя на наглость своего недоброжелателя. Я оказался удивлен не меньше Юрьева.
      -- Достопочтимый господин Майер уверился, будто призрак Кравцова должен сам разоблачить злодея, -- насмешливо закончил речь мой собеседник. -- Время и место сеанса держится в строжайшей тайне... Каков умелец наш эмпиритик*!
     
      ____________________
      * Эмпиритиками в XIX веке называли врачей-шарлатанов, лечащих больных при помощи магических ритуалов, пренебрегая обычной медициной. Это "учение" получило широкое распространение во Франции, где были основаны школы эмпиризма.
     
     
      Несмотря на возмущение поступком доктора, я не посмел бы усомниться в его врачебных умениях и назвать эмпиритиком. Не известно ни одного случая, чтобы он лечил больных при помощи колдовства. Надо отдать должное, доктор Майер не практиковал на больных свои мистические искания.
      -- Не удивлюсь, если выяснится, что Майер лечит больных в традициях эмпиризма, -- произнес Юрьев уверенно, -- Я слышал, доктора-эмпиритики надевают больным горшок на голову, а спину метут помелом...
      -- Могу держать пари, что Майер не практикует подобные ухищрения, -- твердо прервал я его речь, поскольку считал злословие за спиною делом низким и недостойным, -- и, как вы можете понять, меня сейчас интересует совсем иное...
      Я не ожидал подобной выходки от своего старого приятеля. Неужто Майер не разумеет, какой опасности подвергает Аликс? Суеверным может оказаться любой, даже убийца. Впрочем, когда человеку грозит опасность разоблачения, он начинает опасаться всего, даже призраков, хотя раньше никогда не верил в существование мистических явлений.
      Не задумываясь, я поспешил домой, дабы образумить Аликс. Почему она столь резко поменяла мнение о спиритизме? Мне особенно хотелось задать трепку Майеру, поправшему все законы благоразумия.
      Удивительно, но представилась прекрасная возможность осуществить задуманное. Вернувшись домой, я застал у нас доктора Майера за непринужденной беседой с моими дорогими барышнями.
      -- Юрьев сказал, что вы собрались организовать спиритический сеанс, -- произнес я сурово, -- почему без моего ведома?
      Ольга возмущенно взглянула на доктора, сурово поджав губки. Молчание моей супруги стало красноречивее любых обвинений.
      -- Я тоже ничего не знала! -- воскликнула Аликс.
      Майер замер вопросительно глядя на меня. Мы молча ждали ответа. Доктор с трудом поборол чувство замешательства.
      -- Наверное, вот в чем дело! -- задумался он. -- Одна моя пациентка, весьма болтливая пожилая дама, очень живо расспрашивала меня о талантах Аликс. Дама сказала, что было бы весьма любопытно, организовать спиритический сеанс, на котором призрак Кравцова мог бы разоблачить злодея... Я сказал, что давно пытаюсь уговорить Аликс стать медиумом, но барышня не соглашается... На этом дело и закончилось...
      Теперь доктор Майер окинул нас укоризненным взглядом. Меня охватило неприятное чувство неловкости. Не стоило бросаться обвинениями, так и не разобравшись в ситуации. Виной всему беспокойство за судьбу Александры.
      -- Подумать только, как легко разносятся сплетни! -- возмущенно воскликнула Ольга.
      -- Это не сплетни, а логика господина Юрьева! -- проворчал доктор. -- Я не ошибся? Кто бы еще сумел выдумать про меня подобный вздор! Чего ожидать от жандармского тугодума... Надеюсь, он не обвинил меня в заговоре при помощи магии?
      Майер не иронизировал, полагая, что недалекий умом недоброжелатель и не такое придумает.
      -- Право, доктор, забудьте! -- весело произнесла Ольга.
      Она всегда умела снять воцарившееся напряжение.
      -- Мы восхищены вами. Большая редкость встретить человека, имеющего склонность к мnbsp; -- Мне бы хотелось побеседовать с вами, -- в ее голосе звучал надрыв, -- прошу вас составить мне компанию во время прогулки...
истицизму, но при этом не потерявшего разумных взглядов, -- добавила она с улыбкой.
      Доктор поблагодарил Ольгу за добрые слова. Грядущая непринужденная беседа помогла позабыть о неловкой ситуации. Однако беспокойство за Аликс не покидало меня.
      Когда Майер ушел, а Аликс отправилась на прогулку по маленькому саду, я виновато произнес:
      -- Я начинаю жалеть, что втянул Александру в свое предприятие...
      Моя супруга, положив голову мне на плечо, не спешила с ответом.
      -- Поначалу я была против, но... раз уж Аликс захотелось, -- неспешно произнесла она, -- Я, понимаю, это удивительная возможность утереть нос всем светским дурочкам! -- в голосе Ольги звучало торжество. -- Барышне негоже прятать свои таланты, о которых другие и мечтать не смеют! Наоборот, свои умения, недоступные для других, надобно всячески проявить! Пусть все позеленеют от зависти!
      Ольга права, и я уверен, что Аликс сама понимает свои успехи. Я искренне радовался, видя какое впечатление дар нашей барышни нынче производит в обществе, к ее дару начинают относиться с уважением.
     

* * *

      Юлия Кравцова прислала мне тревожное послание, в котором настойчиво просила придти, намекая, что была бы рада видеть Александру. Понимая, что дело касается моего следствия, я не смел медлить.
      Госпожа Кравцова встретила меня с заплаканными глазами.
      -- Кто-то ночью кинул мне в окно эту брошь! -- спешно произнесла она, протягивая мне изящный букетик из эмали.
      Видя мое недоумение, барышня поспешила объяснить.
      -- Это моя брошь я подарила князю, он носил ее как талисман, приколов к нательной стороне одежды. Вышегородцев никогда не расставался с моим подарком!
      Я внимательно осмотрел брошь. Невозможно было не заметить, что вещица сильно погнулась. Нетрудно догадаться, что от встречи с пулей.
      Аликс молча взяла брошь. Ее лицо не дрогнуло от волнения, но тень удивления промелькнула. Подержав предмет на ладони, она вернула его Кравцовой.
      -- Человек с рыжими волосами, -- произнесла Аликс, прикрыв глаза, -- мертвый человек с пистолетом... Снова ночь...
      Кравцова испугано смотрела на Аликс.
      -- Что значат эти слова? -- спросила она с нетерпением.
      -- Я увидела рыжего человека с пистолетом, -- напряженно произнесла Аликс, -- и этот человек уже мертв... давно мертв...
      -- А князь? -- спросила Кравцова. -- Он жив?
      -- Не знаю, -- Аликс печально покачала головой.
      Признаюсь, видение Александры поразило меня не меньше. Человек, который давно мертв, что бы это значило?
      Наше недоумение помог развеять Сергей Вышегородцев, пришедший навестить "дорогую кузину", как он называл невесту своего брата.
      -- Вы говорили о каком-то рыжем? -- спросил он.
      -- Да, -- уверенно произнесла Аликс, -- вы можете счесть мои слова бредом безумной, но я видела рыжего человека, стрелявшего в вашего брата... но этот человек уже мертв...
      -- Помнится, в прошлом году Алексей вступил в схватку с рыжим контрабандистом, промышлявший торговлей оружием черкесам... Брат застрелил его... -- задумчиво произнес Сергей.
      -- Все верно, -- подтвердила Юлия его слова, -- как я могла забыть об этом...
      -- Странно, что давний призрак явился к вам, -- удивился Вышегородцев. -- Он ничего не говорил?
      Александра виновато развела руками.
      -- Значит, брошь погнулась из-за пули контрабандиста, -- пояснил я, -- и спасла жизнь князю. Александре явился призрак противника Вышегородцева, который, если философствовать, погиб из-за броши... Если бы не подарок невесты, князь бы не успел сделать ответный выстрел, стоивший контрабандисту жизни...
      -- А откуда эта брошь? -- изумился Сергей.
      -- Мне бросили в окно ночью, -- ответила Юлия кратко, забирая брошь.
      Вышегородцев перевел на меня испуганный взгляд.
      -- Вы должны приставить надежную охрану для госпожи Кравцовой! -- воскликнул он. -- Это, наверняка, происки злобного убийцы...
      -- Госпожа Кравцова находится под охраной со дня убийства! -- ответил я.
      -- Я требую охрану и для себя! -- добавил Вышегородцев. -- Мне боязно выходить на улицу... Но и это не защита, меня могут застрелить через окно...
      Молодой человек не преувеличивал, говоря о своем страхе. Вышегородцев уже не принимал участия в кутежах и покидал ресторацию засветло, не дожидаясь окончания веселья. Он всегда просил кого-нибудь из казаков сопровождать его до квартиры, не скупясь на оплату.
      -- Вас убьют, если вы будете много болтать, -- мрачно заметил я.
      -- Я нем как рыба! -- воскликнул Вышегородцев. -- Но я чую, будто чьи-то глаза следят за мною! Вы представляете, каково жить в постоянном страхе?
      -- Прошу вас, хватит жалеть себя! -- сурово перебила его Кравцова. -- Взгляните на меня, мое сердце разрывают горе, боль, ненависть, отчаяние, но не страх...
      Она одарила Вышегородцева презрительным взглядом. Статно выпрямившись, хрупкая барышня была выше Сергея, который выглядел весьма жалко рядом с нею.
      -- А вы думаете, меня не ранит горечь утраты? -- ответил князь. -- Что постыдного в том, если я опасаюсь за свою жизнь? Разве это уменьшает мое беспокойство за судьбу брата?
      Кравцова устало опустилась в кресла. Она уже не могла плакать.
      -- Оставьте меня, прошу вас! -- обратилась она к Вышегородцеву. -- Мы с вами никогда не ладили! Напрасно вы пытались стать моим другом! Общее горе не сблизит нас, а лишь вызовет большую ненависть друг к другу!
      Ее голос звучал виновато, но настойчиво.
      Вышегородцев печально смотрел на "дорогую кузину".
      -- Я знаю, что вы считали меня легкомысленным и недостойным своего брата, -- произнес он, -- да, мне чужды многие добродетели. Я послушаю и не стану докучать вам, но не сомневайтесь в искренности моих чувств и стремлений поддержать вас в трудные минуты! Возможно, потом вы измените свое мнение о моей скромной персоне... А, если Алексей окажется жив, в чем я не сомневаюсь, его возвращение сможет сделать нас друзьями...
      Поклонившись, Вышегородцев спешно вышел из комнаты. Выходя, он обернулся, бросив на "дорогую кузину" взгляд полный печали.
      -- Каков паяц! -- проворчала Кравцова. -- Мне кажется, если бы не трусость, он даже бы не заметил исчезновения брата... Нет, я делаю поспешные выводы. Разумеется, он бы заметил, что брата нет рядом, когда спустил бы все деньги! Простите, что не удалось сдержать чувств...
      Барышня не могла унять гнев.
      -- А вас не беспокоит судьба Сергея Вышегородцева? -- спросил я.
      -- Уверяю вас, все его беспокойства напрасны! -- твердо ответила она. -- Кому надобна его жизнь?
      Кравцова горько рассмеялась.
      -- Признаюсь, я не чувствую за собою никаких наблюдений, -- произнесла она, -- а ведь убийца мог заподозрить, что я весьма осведомлена в делах жениха...
      Взаимной неприязни между двумя разными людьми, которых связал один общий человек, избежать почти невозможно. Вышегородцев младший являлся олицетворением всех дурных качеств, которые Кравцова не выносила.
      -- Братья совершенно непохожи, -- будто в ответ на мои мысли произнесла она, -- не считайте меня любительницей злословья... Уверяю вас, Сергей всегда отзывался обо мне более нелестно, он даже уговаривал брата оставить меня. Я казалась ему скучной и слишком добродетельной!
      Нетрудно понять, что в слово "добродетель" любитель кутежа считал наибольшим злом.
      -- Вы можете спросить Вышегородцева, -- продолжала Кравцова, -- он не сумеет долго носить маску учтивости даже пред вами и обрушит на вас поток ядовитого злословия о моей персоне... Удивительно, как ему удалось не рассмеяться мне в лицо, когда я попросила его уйти! Замечу, "дорогой кузен" навестил меня лишь для того, чтобы соблюсти приличия в глазах общества. Вчера на пикнике кто-то прилюдно пожурил его, что он совсем позабыл о своей "кузине"...
      Красавица высказала нам все, что долго скрывала. Нередко неутешное горе заставляет нас позабыть о тягостных правилах. Нескоро спохватившись, мадемуазель Юлия взволновано произнесла:
      -- Надеюсь, все разрешиться благополучно...
      Она не пояснила, к чему относятся эти слова.
      -- Позвольте узнать, известно ли вам о знакомстве вашего жениха с господином Ламанским? -- поинтересовался я.
      -- Ламанским? -- переспросила Кравцова. -- Личность знаменитая, но я не припомню, говорил ли князь мне о нем... Ламанский... Ах, да... Я слышала это имя от брата... Да, совсем недавно...
      Ее печальное лицо оживилось, погрузившись в воспоминания.
      -- Да, брат говорил мне про "плута Ламанского" пару недель назад, когда тот приехал в Ставрополь... Он сказал "приехал плут Ламанский, значит, дело нечисто"... Но я никогда не расспрашивала его... Брат делился со мною чувствами, но не делами... Как они в этом были схожи с князем Вышегородцевым, -- Кравцова грустно улыбнулась, вздыхая о прошлом.
      -- А о Василии Северине ваш брат не упоминал? -- поинтересовался я.
      -- Упоминал, говоря, что он неплохой парнишка, но слишком жаждет книжных приключений, за что и нашел неприятность, -- вспомнила Юлия, -- помню, Северин однажды заходил к нам в гости в Пятигорске... Они засиделись с братом допоздна, и Северин остался у нас переночевать...
      Весьма глупо поступил Северин, отрицая свое знакомство с Кравцовым. Слишком просто проверить.
      -- Вы были свидетелем их беседы? -- спросил я.
      -- Недолго, -- ответила Юлия, -- насколько я помню, мы говорили о всякой чепухе... Потом меня начало клонить в сон, и я оставила их.
      Кравцовой не хотелось расставаться с нами. Мы стали для нее долгожданными собеседниками, способными понять истинные чувства души, живущей в ожидании добрых вестей, надежды на которые с каждым становится все меньше. Пожалуй, барышне помогало и то, что мы искренне пытаемся ей помочь и дарим живительную надежду найти любимого живым и невредимым.
     
     

Глава 8

Слова, что обличают много лет

      Из журнала Константина Вербина
     
      Вопрос знакомства молодого Северина с Кравцовым не давал мне покоя. Неспроста юный искатель приключений попытался утаить от меня сей любопытный факт. Весьма глупый поступок, который бросил на корнета большее подозрение. Неужто он не догадался? Весьма любопытно, так ли наивен сын бывалого генерала?
      С Василием Севериным я имел честь побеседовать вечером в ресторации. Он сам подошел ко мне, дабы полюбопытствовать о ходе следствия.
      -- Увы, пока я не могу поделиться с вами новостями относительно убийства вашего приятеля, -- ответил я.
      Северин замер, побледнел, но мгновенно совладал с собой.
      -- Глупо было вас обманывать, -- произнес Василий натянуто, -- тем самым я сам вынудил себя пойти на откровенность... Возможно, единожды солгав, я утратил ваше доверие...
      -- Не стоит делать поспешных суждений, -- возразил я добродушно, -- буду рад услышать ваш рассказ...
      -- Предлагаю выйти на воздух, -- произнес Северин, переведя взор на Ламанского, беспечно занятым за зеленым сукном карточного стола.
      Я не возражал.
      -- Тогда я сильно проигрался, и Ламанский вынудил меня украсть бумаги Кравцова. Тем самым он хотел посрамить Апраксина, -- произнес Северин шепотом, оглядываясь по сторонам, замечу, испуганным мой собеседник не выглядел, -- я пришел с визитом к Кравцову, Ламанский сказал, что бумаги у него. Он даже сумел как-то выведать, где Кравцов хранит их... Ламанский дал мне отмычку от того самого комода... Я должен был подсыпать снотворного Кравцову...
      Северин выждал паузу, дабы убедиться, что я улавливаю его слова. Я кивнул, с нетерпением ожидая развязки необычной истории.
      -- Но Кравцов раскусил меня, -- продолжал Северин, в его голосе звучала досада, -- тогда он подговорил меня передать Ламанскому ложные документы... Кравцов ради такого дела дал мне денег на покрытие долга... Спешу заметить, с тех пор я утратил к картам всякую страсть...
      Рассказ, действительно, оказался любопытным. Я молчал.
      -- Увы, я так и знал, что вы мне не поверите, -- вздохнул мой собеседник.
      -- От чего же, -- ответил я, -- все может случиться, но...
      Я прервал свою речь нарочно, дабы вызвать волнение Северина. Его лицо было на удивление спокойно, будто бы его не занимало, поверил я или нет в его речи...
      Мы вернулись в зал ресторации, вновь лицезреть очередной вечер водяного общества, от однообразия которых меня клонило в сон. Не понимаю, как моей Ольге удается видеть в них множество различий. Александре разделяла мое мнение, только танцы веселили ее. Хотя недавний танец доставил Аликс некоторое огорчение, она обиженно пожаловалась Ольге, что кавалер едва не поцарапал ей спинку перстнем, надетым камнем во внутрь ладони. Непростительная оплошность!
      Меня особенно беспокоили концерты, даваемые юными барышнями. Мало кто из них, действительно, приятно исполняет романсы. Впрочем, бывает и хуже, когда барышни начинают декламировать свои стихи, обычно мрачноватой тематики, вроде "и он придет к моей могиле...". Как глупо, ведь эти особы ни разу не сталкивались со страданиями, которые вызывает потеря любимых. Они вообще ни с чем не сталкивались!
      Так и в этот вечер, одна из томных барышень читала нам свои печальные стихи. Наша Аликс взирала на чтицу с недоумением, а Нина Реброва, с гримаской скуки, что-то шептала ей, наверняка, свое нелестное мнение о стихах.
      Я не вслушивался в декламируемый текст, меня больше занимали господа подозреваемые. Каждый из них усиленно держится так, будто случившееся не имеет к нему никакого отношения. Иногда они бросают на меня взволнованный взгляды, в которых читается "вы же не полагаете, что я -- убийца?". Даже уверенный Ламанский, поглощенный игрою, один раз одарил меня подобным взором.
      Не знаю, сколько правды в словах Северина, но верно то, что Кравцов затеял весьма любопытную игру. Что он хотел сделать? Какие цели преследовал? Может именно эта игра стала причиною его смерти? А не мог ли он затеять двойную игру? Нет-нет... Почему нет? Я обругал себя за пристрастность... Только факты... Факты? Я перевел взор на Аликс... А ведь послания с того света иногда тоже можно счесть фактами... Нужно лишь суметь их верно истолковать!
      Меня поразила весьма милая беседа Жервье и барышни Севериной, вернее, с каким вниманием и участием она слушала его речи. Несчастный влюбленный изливал душу обычно безразличной ко всем особе, которая понимала его чувства. Неужто пережитое разочарование в любви способно научить сострадать?
      Госпожа Кравцова старалась держаться в стороне, но не отказывалась от внимания весьма настойчивых поклонников, готовых облегчить ее страдания. Она со скромной улыбкой вела с ними неспешные разговоры. Я заметил одного человека неопределенного возраста, неприметной наружности, очень сутулого, который внимательно наблюдал за Кавцовой, не смея подойти. Он, верно, почувствовал на себе мой взгляд и, сообразив, что я заметил его интерес к Кравцовой, чем сильно смутился.
      -- Кто этот человек? -- спросил я Алексея Федоровича Реброва.
      -- Один из моих постояльцев, но, увы, никак не могу припомнить его имени, -- виновато ответил хозяин дома с мезонином, -- человек не бедный, но тихий и скромный... Наверняка из помещиков, решивший повидать Кавказ... Обычно такие люди склонны к крайностям -- либо держатся чересчур настороженно, либо пускаются во все тяжкие...
      Не могу понять почему, но неприметный господин средних лет вызвал у меня интерес. Пожалуй, я единственный, кто его приметил...
      Весьма любопытный и пугающий случай произошел с Сергеем Вышегородцевым. Он подошел к зеркалу в ресторации, дабы взглянуть на свой безупречный облик, как по стеклу пробежала трещина...
      Молодой князь закрыл рот ладонью, дабы сдержать крик ужаса. За его спиною пробежал шепот гостей "Верно, к смерти". Обернувшись, он встретился взглядом с Аликс, и спешно отвел взор. Взволновано оглядевшись по сторонам, Вышегородцев выбежал из ресторации.
      -- Он обречен? -- спросил я Александру, когда мы ехали домой.
      -- Когда зеркало треснуло, я увидела князя повешенным, -- ответила она взволновано, -- будто бы он бежит, потом спотыкается и сразу виселица...
      Ольга испуганно взглянула на меня. Нет, мою супругу волновала не судьба Вышегородцева, ее волновали чувства Аликс. Каждое видение сестры Ольга переживала как впервые.
      -- Ох, уж эти видения и предсказания, -- шепнула она мне устало.
      -- Милая моя Ольга, спешу заметить, что в юности вы весьма неплохо гадали подругам, -- заметил я с улыбкой.
      Я завел сей разговор, дабы сменить неприятную тему.
      -- Верно, -- поддержала Аликс, -- Ольга весьма точно предсказывала будущее...
      -- Все мои гадания были обманом, -- рассмеялась она, -- легко наврать с три короба, когда речь идет о замужестве...
      -- Не только, -- возразила Аликс, -- помнишь, как мы гадали с тобою на святки? Как выливали воск в воду, а ты разгадывала получившееся фигурки! Такие занимательные события нас ожидали!
      -- Аликс, мы же считали все игрою, -- возразила Ольга смущенно, -- и вскорости забывали об этих "гаданиях", потом даже не задумываясь, сбылись они или нет.
      -- Верно, мы принимали гадания за игру, но нам было так весело! -- возразила Аликс. -- Особенно, когда к нам заходили колядовать из деревни. Помню, как деревенские девчата принесли петуха и пшено, которое мы насыпали в кольца, потом девчата запели свадебную песню, а петух начал клевать из твоего кольца... Кстати, именно в том году ты и вышла замуж!
      Ольга пожала плечами, сама поразившись удивительному совпадению.
     

* * *

      Утром, приехав к Ребровым, я узнал, что неприметный постоялец съехал. Не понимаю причины, но я испытал сильную досаду. Почему серая персона привлекла мое пристальное внимание? Ведь никто, кроме меня, его не замечал!
      Я встретил Сергея Вышегородцева в парке, после исчезновения брата, он, верно, держался в стороне от общества, вздрагивая, когда к нему обращались. Слухи, что он не выходит из дому после наступления темноты также подтвердились.
      Завидев меня, князь настойчиво пригасил присесть рядом с ним.
      -- Мне совестно за проявленное малодушие в ресторации, -- произнес Вышегородцев, -- воистину дурной знак, но не стоит поддаваться суевериям, иначе они поработят нас...
      После видения Аликс я стал серьезнее относится к страхам юного князя. А вдруг именно его хранит душа Кравцова, вняв просьбе друга, желающего спасти брата, которого, находясь далеко, он не может защитить. Сможет ли призрак изменить предначертанное? А стоит ли? Признаюсь, я не стал бы тратить столько сил на спасение юного гуляки, который даже под страхом смерти не стал мудрее. Но родственники смотрят иначе, а для верного товарища нет ничего важнее просьбы друга, даже если это касается спасения весьма неприятной личности... Опять фантазии! Я обругал себя, так можно и до суеверий опуститься...
      -- Разрешите поделиться с вами некоторыми размышлениями, -- произнес Вышегородцев задумчиво, -- о Юлии Кравцовой! Все считают ее несчастным ангелом, потерявшей брата и возлюбленного... Неужто и вы настолько уверены в ней?
      Вышегородцев рассмеялся.
      -- Милые отношения между братом и сестрою искусная иллюзия, которую они создавали для общества, -- произнес он, -- глядя мне в глаза...
      -- Чем вызвано подобное мнение? -- поинтересовался я.
      -- Кравцов контролировал каждый шаг своей сестры, -- ответил Вышегородцев, -- он был тираном. Кравцов весьма настороженно относился к ухаживаниям моего брата за Юлией. Он не торопился давать согласие на их брак, полагая, что может появиться более выгодная партия. Он не желал опасности для сестры, которой могла подвергнуть служба мужа...
      -- Любопытно, ведь характер госпожи Кравцовой не кроток, -- заметил я.
      -- О том и речь, -- ответил мой собеседник, -- она мечтала поскорее вырваться из плена братца, ведь ни слезы, ни строптивый нрав не помогали Юлии убедить Кравцова ослабить свой контроль... Еще добавлю, что она не любила Алексея, рассматривая свое замужество как скорейший способ освободиться от опеки...
      Слова Вышегородцева повергли меня в раздумья. Если он прав, у Юлии Кравцовой был вполне весомый мотив убить брата, нередко даже самые близкие родственники совершают преступление, дабы заполучить долгожданную свободу.
      Пройдясь вдоль парковой аллеи, я увидел Жервье и Северину, они были настолько увлечены своею беседой, что не замечали прохожих.
      -- Как вы узнали, что я безответно влюблен? -- спрашивал Жервье.
      -- Переживший безответную любовь легко увидит друга по несчастью, -- печально ответила барышня.
      Никакой строптивости!
      -- Но кого могла полюбить Надин? -- недоумевал Жервье. -- Ее взгляд ни разу не задержался ни на ком!
      Тоже верное замечание.
      -- Не могу предположить... Но я попытаюсь узнать... Слуги все видят и слышать и за хорошую плату могут стать откровеннее, чем со своим хозяином, -- говорила барышня.
      Далее я отошел слишком далеко, чтобы слышать их разговор. Впрочем, мне было достаточно услышанного. Знал бы несчастный, на кого его променяли... А ведь узнает... Ловкая Северина нашла верный способ... Неужто она всерьез решилась помочь влюбленному? Хотя... какой прок от того, что он узнает имя соперника? Милее для любимой от этого не станет, только обозлиться на Надин. Всякий сочтет своего соперника хуже себя, даже если это не горец разбойничьего образа, а особа королевской крови. Да, верно, обозлиться... Может, именно эту цель преследует Северина, чтобы Жервье возненавидел объект своей любви... А, возможно, она уже знает, кто соперник...
      Далее мои мысли вновь заняла игра Кравцова, вскорости я понял, что окончательно запутался. Самым разумным было вернуться домой, любопытные взоры водяного общества не давали возможности сосредоточиться.
      Интересно выходит, в деле замешаны три семейства: Северины, Вышегородцевы и Кравцовы, будто некая игра трех кланов... Странное трио... А если взглянуть на дело именно так... Увлекательно выходит...
     
     

Глава 9

Твой свет лишь, как туман, что горы скрыл

      Из журнала Константина Вербина
     
      Я не терял надежды разыскать разбойника, о котором говорила Аликс, раньше убийцы, но понимал, что её видения не лгут. Я велел следить за Надин, надеясь, что она вновь отправится на свидание с Сайханом, но турецкая барышня ни разу не покидала дома. Меня стало терзать недоброе предчувствие, что она и Сайхан что-то задумали.
      Этой ночью произошла развязка печальной восточной сказки. Около полуночи в дверь постучали. В гостях задержался доктор Майер, и мы весьма увлеклись беседой. За окном снова лил дождь. Через минуту лакей ввел в гостиную промокшую и плачущую Надин.
      -- Сайхан, Сайхан, -- всхлипывала она.
      Ольга, не задавая гостье вопросов, немедля распорядилась горничной приготовить Надин горячую ванну, а кухарке заварить согревающий напиток, чем вызвала еще большее уважение доктора. Мы молча терпеливо ждали, когда барышня, согревшись и переодевшись, спуститься в гостиную и расскажет нам о причинах, которые привели ее в наш дом в столь поздний час. Ольга предложила Надин отдохнуть до утра, а потом вести беседы, но восточная барышня вежливо, но твердо отклонила предложение.
      Я догадывался, что виной всему смерть Сайхана, мои мысли подтвердили слова Аликс.
      -- Сайхана убили, -- уверенно произнесла она.
      -- А ведь, вполне вероятно! -- согласился Майер.
      Надин несмело вошла в гостиную. Ольга заботливо усадила ее в кресла. Мы молча ожидали, пока гостья, морщась, допьет горячий напиток.
      -- Благодарю, -- произнесла она, -- теперь я, действительно, согрелась...
      -- Может, вам прилечь отдохнуть? -- вновь предложила Ольга.
      -- Вы очень любезны, но мне бы не хотелось понапрасну терять время... Ведь вы желаете знать, почему я пришла к вам? -- медленно произнесла Надин. -- Я пришла к вам, потому что вы сыщик... -- спокойно обратилась она ко мне, -- сегодня ночью убили Сайхана...
      Барышня не могла боле сдерживать рыданий, она беспомощно закрыла лицо руками. Напрасно Надин пыталась свои унять слезы.
      -- Простите, -- прошептала она, пытаясь успокоиться. -- Сегодня ночью мы с Сайханом условились бежать. Он получил деньги, за какую-то работу... В условленный час я прибыла на место нашей встречи и... я нашла его мертвое тело...
      Надин вновь заплакала.
      -- Где это место? -- спросил я.
      -- Там, где убили русского офицера, -- ответила Надин, -- это место мне хорошо знакомо... Сайхан опасался, что я могу заблудиться...
      Я спешно поднялся с кресел.
      -- Ты поедешь в ночь и дождь? -- испугалась Ольга. -- Прошу тебя, обожди до рассвета! Не думаю, что кто-то решится выкрасть вашего мертвеца.
      -- Мой друг, ваша супруга права, -- настойчиво произнес доктор.
      Дождь в горах может стать опаснее вооруженного нападения, я решил подождать до рассвета. Майер остался у нас.
      Мы разошлись по комнатам. Я упал на кровать и уставился в потолок, гадая, на какие фигуры похожи тени, отбрасываемые свечой. В эту ночь они напоминали мне беспокойных призраков.
      Нежная ладонь Ольги легла на мое плечо. Она села рядом со мною и ласково произнесла, томно потягиваясь подобно дикой кошке:
      -- Мне бы очень хотелось, чтобы ты не сожалел о том, что не отправился в дождь к мертвецу.
      В голосе моей милой супруги звучало очаровательное лукавство.
      -- Надеюсь, мое живое тепло покажется тебе гораздо приятнее...
      Я вновь любовался ее прекрасным обликом. Ночное одеяние из полупрозрачной ткани, открывающей взору линии тонкого стана, подходит Ольге лучше любого бального платья. Ни одна женщина не заставляла мое сердце биться столь спешно. Я нежно заключил супругу в объятия, как хрупкую драгоценность. Теперь мои мысли были только о ней. Ольга обладает надо мною необъяснимой мистической силой. Достаточно лишь одного ее взгляда, чтобы я потерял свою волю...
     
      Утром я проснулся по обыкновению с первыми лучами солнца. Ольга сладко спала, откинувшись на подушках. Она была столь очаровательна, что я не удержался и поцеловал ее, погладив темные атласные локоны. Ольга сонно улыбнулась мне и, повернувшись на бок, пробормотала, вновь погружаясь в мир сновидений:
      -- Не оставайся долго среди мертвецов!
      Я поцеловал ее в едва приоткрытые губы, Ольга улыбнулась во сне. Она очень любит утренний сон, утверждая, что молодая дама не должна подниматься раньше десяти. Ольга единственная, чьи дамские штучки не только не вызывают моего раздражения, а более того умиляют.
      Когда я покинул Ольгу, Майер и Аликс уже сидели в гостиной, дожидаясь меня.
      -- Можно мне отправиться с вами? -- робко спросила Аликс.
      Она умоляюще смотрела на меня.
      -- Мадемуазель Надин может понадобиться помощь, -- ответил я. -- Поверь, это не прихоть. Твои слова утешения могут оказаться особенно важны для барышни, потерявшей любимого. Для нас Сайхан злодей, а для нее возлюбленный.
      Александра понимающе кивнула.
      Наскоро выпив кофе, я и доктор Майер отправились за телом Сайхана. Я послал своего слугу за местными жандармами, дабы помогли перенести тело.
      Сожаления, что дождь смыл любые следы, не отпускало меня. Доктор Майер ехал молча, боясь отвлечь меня от размышлений.
      -- Я напрасно пытаюсь вспомнить, где раньше мне доводилось слышать имя Сайхан, -- признался я доктору.
      Удивительно, почему это имя вдруг необъяснимо врезалось в мою память.
      -- Не знай я вашей проницательности, сказал бы вам, что это имя весьма распространенное, и не стоит задумываться о нем! -- ответил Майер. -- Но я готов держать пари, что вы задумались не зря...
      -- Вы очень высокого мнения о моих талантах, -- скромно ответил я.
      Неужто я кажусь столь проницательным?
      -- Отнюдь, уже к вечеру вы похвалитесь новой догадкой! -- уверенно заметил доктор.
      Нам не составило труда разыскать тело молодого черкеса. Он лежал на спине, раскинув руки. Безжизненные глаза смотрели в синее небо.
      -- Его застрелили, -- уверенно, произнес доктор, глядя на рану, -- выстрел сделан примерно шагов с четырех... Сразу понятно...
      -- Значит, Сайхан знал своего убийцу, -- задумался я, -- не думаю, что бывалый "хищник" подпустил бы к себе враждебного незнакомца.
      Майер со мною согласился.
      -- Вот незадача для многоуважаемого Юрьева, -- хохотнул Майер, -- схвати его люди черкеса живьем, им не пришлось бы думать о поиске того, кто заплатил ему за убийство... А что теперь?
      -- Пожалуй, это незадача уже переложена на мои плечи, -- заметил я.
      Майер ответил мне сочувствующим взглядом.
      Внешность и одежда убитого в точности совпадали с описаниями Аликс. К счастью, жандарм не заставил себя долго ждать, и мы без задержки перевезли тело в госпиталь.
      При обыске нам не удалось обнаружить европейский кинжал, принадлежавший князю Вышегородцеву. Увы, подобной вещи не было.
      Задумавшись, я снова окинул труп взглядом. Мой взор пал на руку покойника, на которой белел узкий шрам. Мысленно пронеслись слова Аликс: "Однажды Смерть уже коснулась его". Я вспомнил события семилетней давности, когда ещё служил в пехотном полку. Мы спасли мальчика, ставшего жертвой клановой вражды. У него была рана на руке, после которой остался этот шрам... Сейчас ему должно быть семнадцать. Убитому, похоже, столько же.
      -- Сайхан, -- повторил я его имя, постепенно вспоминая о прошлом, -- неужели, это ты? Увы, ты сам не сумел уберечь свою жизнь.
      Я накрыл мёртвое лицо покрывалом. Значит, князь Вышегородцев жив! Сайхан не смог убить того, кто спас ему жизнь. Хотя абсолютной уверенности не было. Я знал горцев, нарушавших кодекс чести своих предков, нанося ради золота удар в спину тем, которые однажды спасли их никому не нужные жизни.
      -- Похороните его до захода солнца, -- велел я.
      Невольно я проникся мистическим педантизмом Аликс.
      -- Ваше высокоблагородие, закат через два часа, -- сказал мне жандарм. -- Поспешить?
      Я не заметил, как пролетело время. Выходит, мы потратили весь день на мертвеца.
      -- Поспешите, -- ответил я.
      В моем голосе не звучала настойчивость, но, кажется, внимание к мистическим тонкостям заразно, и приказ поспешили исполнить с невероятным рвением.
     
     
      Из журнала Александры Каховской
     
      Надин поднялась позже Ольги. Она молча вошла в гостиную и села за пианино. Полилась незнакомая красивая мелодия, Надин запела протяжную песню на своем языке. Потом барышня вздрогнула и, осознав свою неловкость, спешно извинилась.
      -- Ваш дом гостеприимен и добр, -- произнесла она, -- но мне нужно идти...
      Ее лицо было бледным, голос дрожал.
      -- Мы воспримем с радостью ваше согласие задержаться, -- ласково произнесла Ольга, -- я отправила посыльного к вашему опекуну, дабы он знал, что вы у нас... Я не писала, что вы прибыли к нам поздно вечером...
      Она заботливо усадила гостью в кресла.
      -- Благодарю, -- улыбнулась Надин, -- но дядюшка, наверняка, догадался обо всем... Впрочем, мне уже безразлично...
      Надин опустила печальный взор.
      -- Я встретила Сайхана на прогулке, он заговорил со мною... Мы с ним легко подружились... Горец поведал мне о своих краях, о храбрых воинах, он рассказывал мне мудрые сказки предков...
      Я села рядом с Надин, взяв ее за руку. Не удавалось подобрать нужные слова утешения, но мой жест, похоже, придал восточной барышне сил. Она попыталась печально улыбнуться...
      Ольга с недоумением смотрела на Надин, неужто барышня, познавшая прелесть света, могла прельститься на сказки дикого мальчика. Почему она отвергла изящного француза ради жителя гор?
      Нам так и не удалось утешить Надин, неподвижное лицо которой казалось спокойным, но огромные черные глаза выражали истинные чувства, в них застыла невыносимая боль.
      Опекун явился лично. Они с Надин обменялись фразами на своем языке. Нетрудно догадаться, что опекун велел барышне немедля отправиться с ним домой, а она покорно согласилась.
      -- Благодарю, что оказали радушный прием моей дорогой Надин, -- поблагодарил турок, широко улыбнувшись. -- Отрадно встретить подобное радушие вдали от дома!
      Надин покорно последовала за опекуном, одарив нас на прощание благодарным взглядом.
      Далее на скорбной сцене явился еще один персонаж -- печальный Жервье. Он весьма удивился, застав у нас Надин. Потом шагнул к ней и произнес:
      -- Мне очень жаль...
      Но, смутившись, прервал свою речь.
      Турок одарил его насмешливым взглядом, уводя за собой послушную родственницу.
      -- Вербин еще не вернулся? -- просил Жервье. -- Мне бы хотелось поговорить с ним...
      -- Располагайтесь, -- приветливо ответила Ольга, -- не могу знать, когда вернется мой супруг...
      Мы с сестрой легко догадались, что Жервье знал о любви Надин, как же иначе объяснить его спешную фразу. А турка неловкость француза весьма позабавила.
     
     

Глава 10

Подобно облаку, растает миг

     
      Из журнала Константина Вербина
     
      Сегодня я получил письмо от господина Селима с настоятельной просьбой приехать. Меня порадовало, что не придется вновь являться в роли незваного гостя, дабы задать необходимые вопросы.
      Турок встретил меня с нескрываемой радостью, чрезмерной даже для человека восточного, который не сочтет проявление эмоций грубым нарушением светского этикета. Радость Хамида вскорости уступила место волнению, вернее сказать, нескрываемому страху, удивительному для высокомерного господина, привыкшего не предавать значения мнению окружающих даже в чужом государстве.
      -- Мне угрожали! - сразу же перешел к делу мой собеседник.
      -- Простите, но я буду вам очень признателен, если вы подробнее расскажете мне об этой угрозе, -- попросил я.
      Селим взволновано потер ладони.
Кира Северина
Рис. Ferdinand Georg Waldmuller
      -- Как человеку восточных нравов мне неловко говорить о том, что мою племянницу едва не украл разбойник. Назовем именно "кражею" сей конфуз, -- турок желал укрепить именно эту версию, и, похоже, верил, что ему удалось. Бедняга не знал о силе сплетни водяного общества, -- Я возблагодарил Аллаха, что кто-то покарал злодея до того, как он исполнил бы свою низменную затею... Сегодня утром ко мне явился человек наружности весьма уродливой, но европейской, одетый в костюм горских народов и сказал, что намерен отомстить мне за смерть брата...
      Хамид сделал красноречивую паузу.
      -- Дитя шайтана осмелился угрожать мне! - возмущенно воскликнул он. - Как он посмел? -- турок запнулся. - Мне неловко говорить вам о том, что негодяй может привести угрозу в исполнение... Поймите, я опасаюсь не за свою жизнь... Я не желаю войны между нашими странами... Я страшусь за других, которые могут погибнуть...
      Разумеется, я не поверил в восточное красноречие Селима. Турок опасался лишь за свою жизнь, сомневаться не приходилось...
      -- Позвольте узнать, почему угрозы именно этого господина столь взволновали вас? -- поинтересовался я. -- Насколько мне известно, вы множество раз получали угрозы, над которыми смеялись...
      Мой вопрос поверг Хамида в раздумье. Турок сам не понимал, как незнакомец сумел вызвать у него панический страх.
      -- Этот человек не похож на других! -- твердо произнес турок. -- Видели бы его взор! Сам шайтан!
      Брат Сайхана? Невероятно! Я недоумевал. Неужто за эти годы объявился его брат? Если они и разбойничали вместе, почему брат не пришел на выручку Сайхану? Европейской наружности? Чтобы это значило? Уродливой? Возможно, для турка все мы кажемся уродливыми... Меня охватила несчетная череда вопросов.
      -- Я намерен потребовать защиты, -- произнес Селим.
      Меня удивили слова человека, окруженного компанией личных янычар*.
     
      ________________
      *Янычар - турецкий воин, воспитанный с детства. Обычно янычарами воспитывались пленные дети.
     
     
      -- Спешу вас заверить, вам выделят надежную охрану! - уверенно ответил я, полагая, что граф Апраксин немедля распорядится выделить людей для защиты важного политического гостя.
      -- Благодарю вас, -- турок в знак признательности склонил голову, весьма удивительный жест для восточного гордеца.
      -- Дабы разузнать о том злодее подробнее, мне надобно поговорить с вашей племянницей, -- настойчиво произнес я.
      Турок нехотя согласился.
      -- Надин очень напугана, -- произнес он, -- от страха она не может произнести ни слова, только плачет... Бедное дитя...
      Мое лицо и жесты выражали всяческое понимание.
      Послушная Надин немедля явилась на зов опекуна. Завидев меня, она немного оживилась, укрепившись в надежде, что убийца будет найден... Дядюшка, понимая, что в его присутствии разговора не получится, нехотя удалился, оставив нас пред взором своего слуги.
      -- Вы ищите убийцу, я знаю, -- тихо произнесла барышня, не поднимая взора.
      -- Совершенно верно, -- ответил я, боясь спугнуть собеседницу как охотник молодую лань, -- вы можете мне помочь, если честно ответите на мои вопросы...
      Я решил не говорить барышне о том, что ее убиенный возлюбленный сам совершил убийство и явно не одно...
      -- Я готова, -- бесстрастно ответила Надин.
      -- Говорил ли вам Сайхан о своем брате? - спросил я.
      Барышня вздрогнула и подняла на меня удивленный взор.
      -- Нет, Сайхан говорил, что остался один без семьи... -- ответила она уверенно. -- Почему вы решили, что у него был брат?
      Разумеется, дядюшка не рассказал Надин о незваном госте.
      -- Вы никого не встретили в тот вечер? - спросил я.
      Барышня отрицательно покачала головою.
      -- Было темно, лил дождь, -- ответила она.
      Меня занимал таинственный брат Сайхана. Неужто, действительно, объявился один из родственников? Но почему столь поздно? Я терялся в догадках. Европейской внешности, а вдруг кто-то из странников стал горцу названным братом? Известно множество случаев, когда образованные господа уходили жить в горы среди черкесских племен, предпочитая их суровую жизнь светским гостиным.
      -- Если явился кто-то, называющий себя братом Сайхана, -- Надин поняла мои мысли, -- я не смогу понять самозванец он или нет... Но зачем кому-то притворяться братом Сайхана? Я знаю, что мошенники выдают себя за родню умерших вельмож, но ведь Сайхан не был богат и знатен...
      Надин едва сдерживала слезы.
      А ведь барышня права. Зачем кому-то выдавать себя за брата горного хищника? Уверен, что вскорости братец явиться и ко мне, тогда я и получу ответ на терзающий меня вопрос.
      Поблагодарив Надин за помощь, я покинул сей гостеприимный дом.
      Яркое солнце, выглянувшее из-за тучи, ослепило меня, будто пытаясь подбодрить. Сев в коляску, я прикрыл глаза, подставив усталое лицо солнечным лучам. Мысли унесли меня. Да, первый луч солнца был единственным свидетелем убийства. Я спешно обругал себя за невольную философию, так при моей службе немудрено и спятить.
     
      Граф Апраксин был явно в дурном расположении, о чем свидетельствовало и мрачное лицо Юрьева, похоже, его вызвали незадолго до моего визита.
      -- Разумеется, турок получит охрану! - произнес генерал, выслушав мой рассказ, -- что касается внезапно объявившегося брата... Я уже имел честь услышать о нем... Он снимает квартирку на Кислых Водах... Говорят, лицом он очень некрасив, но на черкеса не похож... Откуда он взялся?
      -- Не имею чести знать, -- ответил я.
      Апраксин с раздражением махнул рукою.
      -- Может вы, подполковник Юрьев, хотите поделиться с нами своими соображениями? - спросил граф сурово.
      -- Никак нет... виноват-с, -- не очень бойко ответил Юрьев.
      -- А мои люди кое что сумели разузнать! - сурово произнес Апраксин. - Госпожа Кравцова ездила на ночную прогулку... Весьма странно для барышни, не так ли?
      -- Совершенно верно! - ответил Юрьев. -- Замечу, госпожа Кравцова весьма страдала от строгости брата-опекуна.
      По их оживленным взорам, я легко смекнул, что господа желают уцепиться за подозреваемую. Строптивая барышня, убившая своего брата-тирана, ради долгожданной свободы, а потом хладнокровно избавившаяся от наемного убийцы. Жестокость под маской нежности. Подобная версия будто создана для светской болтовни!
      -- Я бы не торопился с выводами, -- спешно произнес я, -- за нами пристально наблюдает господин Ламанский, поэтому мы не имеем права на ошибку. Особенно, когда дело касается чести барышни, -- твердо добавил я.
      Апраксин помрачнел.
      -- Ламанский с радостью разрушит любые косвенные улики, дабы выставить нас на посмешище, -- завершил я свою речь.
      Пожалуй, упоминание о давнем враге графа смогло спасти Кравцову от спешных обвинений, вполне вероятных в подобной ситуации.
      -- Чертов Ламанский! - воскликнул Апраксин.
      Подобная несдержанность в выражении чувств была весьма несвойственна хладнокровному графу. Как я заметил, только имя Ламанского могло вызвать у Апраксина нескрываемое раздражение.
      -- Увы, ваша версия слишком поспешная, -- сурово обратился граф к Юрьеву, -- Я хотел бы поторопить вас, Вербин! -- перевел он взор на меня. -- Я жду от вас доказательств... Нам не нужны неприятности из-за навязчивого Ламанского!
      Я кратко отрапортовал, что рад стараться, к своему стыду понимая, что у меня нет ни одной идеи. Увы, в моем распоряжении не было даже косвенных доказательств чей либо вины.
      -- Позвольте заметить, а брат убитого черкеса... -- попытался начать Юрьев.
      -- К дьяволу брата черкеса! -- раздраженно воскликнул граф. -- Вам надо охранять турка, вот и все... Не стоит предавать значения черкесскому братцу, он, явно, не свидетель убийства... Иначе бы не угрожал турку... Не поверю, что турок убил бы его собственноручно... А вот Кравцова... барышни иногда опаснее свирепого горца!
      Апраксин вздохнул, явно погрузившись в воспоминания своей бурной юности. Вернувшись из дорог прошлого, граф велел нам продолжить свои служебные дела, посетовав на нашу медлительность. Мне с грустью вспомнилось мое имение под Калугой - царство властной тетушки, обосновавшейся там в обществе десяти мосек, будто в своем родном доме. Если я потеряю службу, мне придется составить ей компанию. А ведь эта тетушка, единственный человек, которого я боюсь... Помню, в раннем детстве, когда она приезжала к нам с визитом я прятался в чулане, выходя только тогда, когда настойчивый гувернер вытаскивал меня оттуда к столу.
      Прогнав напрасные мрачные мысли, я приступил к делу. Следовало немедля разыскать объявившегося брата Сайхана. Я не разделял мнения Апраксина о полной непричастности нашего гостя к следствию убийства Кравцова.
     
      Брат Сайхана встретил меня насмешливой улыбкой, но весьма учтиво. Я отметил его дорогую одежду. Шторы комнаты были задернуты, только токая полоска света немного рассеивала мрак в комнате. Из-за полумрака мне не удалось разглядеть лица собеседника, поскольку после ранения мои глаза плохо видят при слабом свете. Я сумел рассмотреть лишь руку собеседника, на которую падал луч солнца, пробивающийся из щели между шторами.
      -- Позвольте узнать ваше имя, -- поинтересовался я.
      -- Меня зовут Странник, -- произнес он с иронией.
      -- Надеюсь, Странник, -- я сделал ударение на этом "имени", -- вас не затруднит уделить мне несколько минут?
      -- Я знаю, ты ищешь убийцу моего брата, -- произнес собеседник. - Да, ты когда-то спас жизнь Сайхану, я должен благодарить тебя...
      -- Не знал, что у Сайхана есть брат, -- произнес я не скрывая удивления.
      -- Не буду рассказывать долгую неинтересную историю, -- ответил брат, -- мы с ним названные братья, которые многое пережили вместе в одном опасном странствии... Судьба разлучила нас, и я давно искал Сайхана... Ты можешь представить мое горе, когда я узнал, что найдя брата, потерял его...
      -- Твое горе понятно, -- кратко ответил я. - Ты желаешь мести?
      По негласной воле собеседника я продолжил с ним беседу на "ты" в черкесской манере. Я не ошибся в догадках, предо мною оказался человек по собственному желанию выбравший жизнь по законам гор.
      -- Совершенно верно, я желаю справедливой мести, -- улыбнулся Странник, -- я знаю, кого ты подозреваешь в убийстве... Если ты не сумеешь узнать убийцу, я отомщу всем... По закону мести жизнь должна быть отомщена!
      Ежели наш гость тот, кем представился, у меня нет причин сомневаться в серьезности его намерений, поскольку мне довелось познакомиться с законами горных народов. Я безуспешно пытался всмотреться в лицо собеседника, скрываемое полумраком. Увы, после ранения мои глаза слабо видят в темноте. Возможно, его внешность была бы приятнее, если бы не шрамы на хмуром лице. Сколько ему лет? Он едва ли старше меня.
      -- Говорят, юный Вышегородцев боится убийцы? - насмешливо произнес Странник. -- Вместо того, чтобы мстить за брата, он трусливо прячется... А как бы ты поступил на моем месте? Я знаю, если бы убили кого-то из твоих родных, ты бы отомстил... Жестоко отомстил... Вы лживо притворяетесь мирными людьми, а на самом деле законы мести вам не чужды... Иногда ваша месть может стать страшнее удара кинжала... Вы любите обрекать людей на вечный позор... А вечный позор страшнее удара кинжала...
      Мне не нравились подобные рассуждения. Особенно я не желал слушать никаких предположений об убийстве моих близких.
      -- Поэтому вы решились избрать жизнь в горах? -- поинтересовался я.
      -- Да, законы черкесов, которые могут показаться жестокими, справедливее светской казуистики, -- твердо ответил он, -- я прожил в горах более пяти лет...
      -- Значит, вам неприятны светские люди, -- с пониманием кивнул я.
      -- Какое уважение может вызывать общество, которым правят ничтожества вроде Вышегородцева! -- с презрением произнес он. -- Я встречусь с ним! Не бойся, я не убью его... пока не убью...
      -- Зачем ты говоришь мне о своих желаниях мстить? - удивленно спросил я. - Ведь я могу помешать тебе...
      Мы спокойно смотрели в глаза друг другу. Я чувствовал, что собеседник не испытывает ко мне ненависти.
      -- Помешать? -- передразнил он. -- Дабы помешать, ты должен убить меня. Нет, ты не убьешь меня. Ты думаешь, будто мне что-то известно об истинном убийце, я для тебя возможный свидетель...
      Он рассмеялся.
      -- Мне понравилась женщина Вышегородцева, -- произнес "горец" задумчиво.
      -- Ты думаешь, что князь убит? - спросил я, мне стало неловко слушать комплименты госпоже Кравцовой.
      -- Не могу знать... -- ответил он печально, -- знаю только, что мой брат не посмел бы убить человека, спасшего его жизнь...
      Любопытно, названный брат утверждает, что Сайхан не убивал князя? Если он не лжет, следствие будет еще более запутанным.
      Я ненавязчиво завел беседу о жизни горцев, о тяготах горных странствий. Мой собеседник ни разу не ошибся, показав себя человеком бывалым.
      -- Ты угрожал турку, -- напомнил я, -- Неужто ты уверен в его виновности?
      -- Да, -- ответил он, -- в его вине я уверен больше, чем в остальных...
      Наш разговор завершился. Покинув Странника, я попытался понять, что именно вызвало у меня недоверие. Удивительно, но судьба турка меня уже больше не беспокоила. Меня охватила уверенность, что гость с кавказских гор, преследует иную цель, а месть всего лишь прикрытие... Что ему нужно?
      Я вновь погрузился в раздумья, пытаясь разобраться во множестве несвязанных фактов. Почему таинственный человек, именуемый себя Странником, появился именно на следующий день после убийства Сайхана? Нет, он не может быть названным братом Сайхана. Человек со шрамами затеял какую-то свою игру. У него слишком аккуратные руки для человека, прожившего в горах годы. Да, он много странствовал по горной местности, бывал в аулах и тесно познакомился с бытом местных жителей, но он не жил в горах несколько лет, как утверждает.
      Любопытно, откуда сей Странник прознал о том, что я спас жизнь Сайхану? Возможно, молва о нашем поступке быстро разнеслась по аулам.
     
      Поразмыслив, я оправился с визитом к Юлии Кравцовой.
      Весьма любопытно узнать, зачем столь утонченная барышня отправилась на ночную прогулку. Насколько мне известно, Кравцова, несмотря на строптивый нрав, особа весьма нравственная, трепетно относящаяся к правилам светских приличий.
      Юлия Кравцова ничего не отрицала.
      -- Мне захотелось прогуляться, -- ответила она беспечно, -- понимаю, мой поступок оказался глуп. Я совсем утратила чувство опасности...
      Она виновато улыбнулась. Барышня говорила спокойно, но тонкие пальцы взволнованно теребили кружевной платок.
      -- А вам известно, что в эту же ночь был убит человек, которому заплатили за смерть вашего брата? - спросил я.
      Кравцова отпрянула, испугано глядя на меня. Признаюсь, я не подозревал, что она столь легко поймет мой намек.
      -- Что значат ваши слова? - спросила она взволнованно. - Неужто теперь меня заподозрят в убийстве?
      Барышня с трудом уняла свои чувства.
      -- Надеюсь, вы не поверите сплетням? - спросила она с достоинством.
      -- Я никогда не верил сплетням, -- ответил я твердо, -- но я буду вам весьма признателен, если вы расскажете мне о причине вашего ночного странствия...
      Ее тонкие пальцы сжали платок. Барышня умоляюще смотрела на меня. Я читал во взгляде Кравцовой бессилие, она молча просила меня понять, что сейчас не вправе ничего объяснить.
      Я молча ждал ответа.
      -- Простите, но я не могу ответить на ваш вопрос, -- наконец, произнесла Кравцова, -- целиком полагаюсь на ваше благородство и... ваш ум, -- вздохнула она, опустив взор, -- вы сумеете понять...
      Невольная жалость к несчастной Кравцовой охватила меня, но я спешно унял чувства, недопустимые сыщику. А вдруг она всего лишь искусная актриса? Такие барышни нередко оказываются весьма ловкими убийцами, способными напустить туману.
      Проницательная особа уловила мои сомнения.
      -- Я не лгу! - произнесла она спокойно. - Видит Бог, что я не желала никому ничего дурного... Вы же понимаете, что я почти доверилась вам...
      -- Благодарю, но меня очень беспокоит ваше "почти", -- печально произнес я, -- надеюсь, вскорости я сумею заслужить большее доверие...
      Барышня лишь печально улыбнулась в ответ. Мне вновь вспомнился человек со шрамами. А ведь вполне возможно... Если моя догадка верна, тогда многое становится вполне понятно... Но эта версия слишком невероятна! Не стоит спешить с выводами!
     
      Далее меня ждала встреча с другой милой барышней, Кирой Севериной. Мне подумалось, насколько эти две молодые особы не похожи друг на друга. Сдержанная томная Юлия, строго придерживающаяся светских правил, и насмешливая Кира, презирающая любые условности, -- а ведь они недолюбливают друг друга, чего даже не пытаются скрыть.
      Госпожа Северина выглядела в весьма приподнятом расположении духа и сама, ни мало не смутившись, произнесла:
      -- Я слышала, что убили черкеса, желавшего украсть турецкую барышню, пленившую мечты Жервье, -- ее голос звучал спокойно, даже немного весело, -- надеюсь, неразумное создание не станет долго горевать... Не могу понять, как можно променять Париж на горные аулы?
      Северина усмехнулась.
      -- Как я понимаю, вы весьма рады за мсье Жерьве? - попытался уточнить я причину ее веселости.
      -- Вы совершенно правы, -- улыбнулась Северина, -- теперь, когда его соперник мертв, Жервье вполне может утешить несчастную. Нередко барышни влюбляются в своих утешителей...
      Меня вновь охватили тревожные мысли. А вдруг барышня решила устранить Сайхана руками отвергнутого влюбленного? Весьма ловко! Я поймал насмешливый взгляд Киры, в котором светилось торжество.
      -- Вам, наверно, известно, что Сайхан был наемным убийцей, которому заплатили за смерть Кравцова, -- заметил я.
      Удивительно, но Северина уже не вздрагивала от упоминания имени того, ради которого совсем недавно предавалась безрассудствам, поправ все правила приличия.
      -- Да, я слышала об этом, -- ответила она, посерьезнев, -- мне понятно ваше беспокойство, вы полагаете, что Сайхана убил тот, кто заплатил ему за смерть Кравцова. Я знаю, что такая участь постигла многих наемных убийц...
      Вопросительный взор бойкой собеседницы несколько смутил меня.
      -- Позвольте узнать, где вы были в ту ночь? - поинтересовался я. -- Возможно, вам удалось что-то увидеть или услышать... -- спешно добавил я, дабы не вызвать гнев барышни.
      -- Я очень утомилась за день, -- произнесла барышня устало, -- поэтому вернулась домой рано и сразу же легла спать... Мне очень жаль, что я ничем не сумею вам помочь...
      Северина мило улыбалась мне, но ее голос звучал твердо. Она вежливо просила меня удалиться, давая понять, что более не скажет ничего.
      -- Мне бы хотелось побеседовать с вашим кузеном, где его можно сегодня встретить? -- поинтересовался я.
      Кира пожала плечами.
      -- Мой кузен весьма непредсказуем, -- улыбнулась она, -- одному Богу известно, что он решиться устроить... Со мною он не особо откровенен, хотя у нас очень теплые отношения...
      Похоже, мои впечатления о Василии Северине не были обманчивыми.
      -- Вам приходилось беседовать с барышней Надин? - поинтересовался я.
      -- Нет, -- ответила Северина, -- она ни с кем не разговаривает... Когда она с опекуном появляется в свете, то не отходит от него ни на шаг. Танцует она только когда этого велит несносный опекун, причем с теми, кто ему угоден... Весьма глупо! Мой дядюшка никогда не позволял себе подобной тирании!
      Вернее сказать, генерал Северин давно уже махнул рукой на свою строптивую племянницу.
      -- Вы виделись с Жервье после убийства Сайхана? - спросил я.
      -- Нет, -- ответила она, -- Жервье сразу же поспешил к Надин, узнав, что она у вас... Сегодня, наверно, вновь отправится к ней... Надеюсь, ее опекун не станет чинить препятствий их встречам...
      Милое личико озарила насмешливая улыбка.
      -- Признаюсь, роль утешительницы мне уже наскучила, -- произнесла барышня, зевнув, -- пусть Жервье сам приложит усилие, дабы завоевать восточную красавицу...
      Светским барышням быстро надоедает любая идея, они слишком привыкли к тому, чтобы их развлекали поклонники. Увы, большинство светских юношей не блещет оригинальностью, дабы развеять их скуку.
      -- Вас наверно заинтересовала ночная прогулка Кравцовой? -- лукаво произнесла Северина, тем самым проявив свою недоброжелательность к давней знакомой.
      Я промолчал, давая собеседницы самой закончить начатую тему. Барышня несколько мгновений с улыбкой ждала моего вопроса и, разочаровавшись моим наигранным безразличием, насмешливо произнесла:
      -- Нравственная Кравцова имела свидание!
      В ее взоре читалось дамское торжество над другою, которую недолюбливала.
      -- Верно говорят, что тихий омут полон чертей, -- добавила она, красноречиво глядя мне в глаза.
      Мое молчание вызвало раздражение Севериной, мне показалось, что спустя мгновение, она, по обыкновению презрев этикет, выскажется более прямолинейно.
      -- Позвольте узнать, чем вызваны подобные догадки? -- поинтересовался я.
      Мой тон выражал неподдельное любопытство.
      -- Кравцову видели в перке с мужчиной, -- улыбнулась Северина.
      -- Весьма любопытно, кто свидетель? -- мой тон вновь стал суров.
      Барышня отпрянула. Она с ужасом поняла, что из-за своего дамского злословия, бросила подозрения и на себя.
      -- Не могу знать, в обществе новости разносятся столь стремительно! -- спешно произнесла она.
      -- Увы, мадемуазель, -- сокрушался я, -- выходит, мне так и не удастся отыскать свидетеля... А, возможно, сии слова всего лишь сплетни...
      Я всячески попытался создать иллюзию, что поверил собеседнице.
      -- Нет-нет! -- обиженно перебила она меня. -- Я бы не стала занимать вас сплетнями! Неужто я похожу на глупых девиц, занятых обсуждением несуществующих событий?
      Северина обиделась всерьез.
      -- Разумеется, мадемуазель, вы совсем не похожи на других, -- спешно произнес я.
      Вновь женское желание злословия взяло верх над здравым смыслом. Судя по волнению милой барышни, именно она была тем ночным свидетелем свидания Кравцовой. Выходит, юное создание солгала кузену, что отправилась спать, а сама ускользнула. Окна одноэтажного дома, где остановились Северины, весьма удобны для побега. А слуги ничего не скажут, ведь их щедро наградили за молчание, зачем им терять благосклонность госпожи.
     
      Родственник Киры не заставил себя разыскивать. Он вошел в гостиную, прервав своим нежданным визитом наш разговор с его милой кузиной.
      -- Я покину вас, -- с улыбкой произнесла Северина, воспользовавшись ситуацией. -- Вот мой дорогой брат, встречи с которым вы искали.
      Она оставила нас наедине. По несколько загадочной улыбке барышни я сообразил, что она догадывается о причине моего интереса к персоне кузена.
      "Пусть теперь он помучается" -- прочел я в лукавом взоре.
      -- Чем обязан вашему визиту? - поинтересовался Василий Северин, стараясь придать своему голосу оттенок непринужденности.
      -- Смерь черкеса, наемного убийцы, -- ответил я, пристально глядя в глаза Северина, -- вы можете мне помочь? Насколько мне известно, вы умеете оказаться в центре интриг?
      -- Вы про Ламанского? - рассмеялся Северин. - То была моя глупая оплошность, право, я не желал подобных приключений...
      -- Простите за навязчивость, но вы производите впечатление искателя приключений, -- возразил я.
      Северин устало вздохнул.
      -- Вы полагаете, что я под подозрением, -- произнес он бесстрастно, -- такого приключения я точно не желал себе... Поверьте, не могу даже представить, кто убил черкеса... Кстати, у меня нет алиби на ночь его убийства... Понимаю, мое положение весьма неловкое...
      Его речи казались весьма откровенными и правдивыми, однако, нетрудно было догадаться, что юноша что-то пытался утаить.
      -- Вы утверждаете, что были дома? - спросил я. - Если это так, то ваш отец или кузина могут подтвердить ваше алиби...
      -- К величайшему сожалению вынужден заметить, что отец в отъезде в Пятигорске, а моя кузина рано отправилась спать. Я решился не таиться и сразу высказаться вам о том, что не могу похвастать алиби, ведь вам бы не составила труда выяснить сей факт, не так ли?
      Мой собеседник говорил уверенно, но чувствовалось скрытое волнение, весьма заметное любому внимательному сыщику.
      -- Хвалю вашу проницательность, -- ответил я, - если вы уверены в том, что мне не составит труда узнать любую тайну, почему вы многое умалчиваете? Выходит, вы недооцениваете мой ум, не слишком лестно для меня...
      Юноша не уловил моей иронии.
      -- Мне очень жаль, если мои слова нанесли вам обиду! - воскликнул он. -- Поверьте, я восхищен вашим умом!
      Он всерьез испугался, что ранил мои чувства. Разумеется, всякий подозреваемый не жаждет ссоры с сыщиком.
      -- Я не смею обижаться на впечатление, которое произвел на вас, мой друг, -- печально ответил я, уходя.
      Признаюсь, что ложь всегда вызывала у меня раздражение, а в делах следствия особенно. Хотя, некоторые не сочтут подобное молчание ложью.
     
      Я отправился к счастливому сопернику Жервье, хотя, не думаю, что завоевание неприступного турецкого бастиона будет для него легким. Пожалуй, Жервье понимал всю тяжесть своей битвы за сердце красавицы без посторонних подсказок. Печаль не исчезла с его лица, хотя в глазах появилась надежда.
      -- Мне ничего не известно, -- произнес он печально, -- не могу знать, кто убил моего соперника...
      -- Вашего соперника, -- повторил я задумчиво, -- я вижу, как вам тяжело взирать на страдания возлюбленной... Мадемуазель Надин любила дикого юношу...
      Жервье вздохнул.
      -- Мне кажется, что я живу в каком-то странном сне, -- произнес он, -- не могу поверить, что стал жертвою безответной любви... Иногда мне кажется, что я ненавижу восточную ведьму. Весьма унизительно понимать, что мне предпочли дикаря!
      Француз сжал кулаки, но тут же унял свои чувства.
      -- К чему вам слушать мои скучные признания! - воскликнул он. - Я знаю, что вы подозреваете меня в убийстве соперника... У меня нет причины злиться на вас... Из всех господ на Кислых водах у меня был самый веский мотив совершить это убийство... Увы, никто не может подтвердить моего алиби...
      Продолжать далее беседу не имело смысла. Любые мои вопросы Жервье сводил к своей безответной любви. Глаза француза лихорадочно блестели, жесты становились порывисты, а речь сбивчивой настолько, что даже я, превосходно владея французским, не мог понять слов своего собеседника.
      Да, верно говорят, будто влюбленные эгоистичны, а безответно влюбленные тем более, они считают свои страдания превыше любых земных бед... Возможно, именно этот эгоизм толкает их на преступления.
     
      Сергей Вышегородцев выглядел особенно напуганным. Появление брата черкеса, разумеется, его не радовало. Я нанес ему визит, когда за окном уже сгущались сумерки. Князь велел слуге задернуть шторы и зажечь только одну свечу, дабы убийца с улицы не сумел разглядеть его.
      -- Откуда явился этот страшный человек? -- недоумевал он. -- Откуда?
      Неужто князь предположил, что я сумею удовлетворить его любопытство? Скорее всего он говорил сам с собою, не беспокоясь о присутствии постороннего.
      -- Позвольте узнать, где вы провели ночь убийства Сайхана? -- задал я свой вопрос.
      -- Вы же знаете, что я никуда не выхожу с наступлением темноты! -- с отчаянием воскликнул он. -- А вы виделись с братом Сайхана? -- спешно поинтересовался он. -- Что он говорил обо мне?
      Я не счел нужным утаивать.
      -- Да, я говорил с ним. Брат корил вас за трусость. Вместо того, чтобы мстить за смерть брата, вы прячетесь, -- ответил я сурово.
      Мои слова на мгновение смутили юного князя.
      -- Мстить? Легко говорить, -- насмешливо ответил он, -- мстить можно, когда знаешь имя врага... А когда его имя неизвестно, когда от любого можно ждать удара в спину... Какая месть возможна при неведении? Это как битва с бесплотным призраком из страшной истории, который в любое мгновение может подкрасться сзади и задушить!
      Озлобленный собеседник с возмущением сжал кулаки. Глаза Вышегородцева горели холодным бешенством.
      -- Не стоит обрушивать свой гнев на мою усталую голову, -- остудил я его пыл, -- вы задали вопрос и получили ответ... У вас есть возможность лично высказать брату наемного убийцы о своих соображениях...
      -- Я не намерен оправдываться перед дикарем! -- перервал князь мои слова.
      -- Дикарем? Возможно, этот человек знатнее вас, -- заметил я.
      -- Но он предпочитает дикарские манеры! -- возмутился Сергей. -- Чего ждать от человека, добровольно обрекшего себя на изгнание! Он даже не называет своего имени! А вдруг он беглый каторжник-убийца? Или турецкий шпион?
      На холеном лице Вышегородцева вновь мелькнула надменная гримаса. Мне стоило больших трудов сдержать улыбку.
      Дверь распахнулась. В комнату шагнул мой новый знакомый "горец". За ним следовал испуганный слуга князя, бледнее призрака.
      Вышегородцев вскочил с кресла и замер, тяжело дыша.
      -- Не дрожи, -- усмехнулся Странник, глядя на князя, -- я пришел лишь посмотреть на тебя. Верно, ты ни капли не похож на брата...
      Князь молчал. На лице Вышегородцева отразился такой ужас, будто он увидел призрак. Я прочел в его взгляде мольбу увести незваного гостя. Увы, у меня не было возможности исполнить его столь желанную молчаливую просьбу.
      -- Ты что-то желаешь сказать князю? -- поинтересовался я у гостя.
      Странник покачал головой. Я вновь безуспешно пытался рассмотреть его лицо. В сумраке свечи для меня это оказалось невозможным. Пожалуй, я впервые пожалел о том, что не ношу очки.
      -- Мне нечего сказать ему, чем может помочь разговор с трусом! -- воскликнул Странник. -- Я пришел лишь взглянуть на него... Почему два сына одного отца так не похожи?
      Я с напряжением смотрел в расплывчатые черты гостя. Мои догадки верны, он не похож на тех, кто избрали удел жизни горца... Не знаю, в чем заключалась моя уверенность. Кто он? Кто затеял эту игру? При хорошем гриме и актерском таланте можно предстать в таком обличии, что даже мать не узнает. А вдруг горцем-братом, одержимым жаждой мести, прикинулся один из шпионов Ламанского, решившего напустить туману в наше запутанное следствие... Знавал я одного такого, звавшегося Безымянным, который удумал сокрытый в горах перстень пророка Сулеймана отыскать... Сей субъект весьма ловко притворился горным странником, которого боятся даже черкесские хищники.
      А возможно, что... Меня вновь посетила мысль, казавшаяся невероятной, похожей на фантазию...
      -- Не слишком беспокойся за эту никчемную жизнь, -- насмешливо заметил мне гость, -- его смерть не будет большой потерею!
      Насмешливый взгляд Странника скользнул по лицу собеседника. В его глазах читалась ирония "попробуй, ответь мне". Князь пытался что-то ответить, но лишь беззвучно открывал рот, тяжело дыша.
      -- Ты даже не можешь ответить мне, -- усмехнулся гость.
      Уходя, он задул единственную свечу, комната погрузилась во мрак. Князь молчал, у него не было сил даже позвать слугу. Пришлось мне позаботиться об освещении в комнате, поскольку в темноте я совсем ничего не видел.
      Когда слуга вновь зажег свечу, Вышегородцев тяжело опустился в кресло.
      -- Не верю, что Странник пришел лишь затем, чтобы посмотреть на меня, -- прошептал он, -- злодей жаждет моей крови!
      -- Странник одержим лишь местью за гибель Сайхана. Зачем ему ваша жизнь? -- возразил я, с трудом уняв раздражение от трусости моего собеседника. -- Он подозревает турка...
      Князь молчал, напряженно сжав губы, в его глазах мелькнула злость от ненависти и бессилия к надменному сильному врагу.
      -- Я понял намерения дикаря по взгляду, -- наконец, произнес князь, -- а зачем ему убивать меня? -- передразнил он мой вопрос. -- Кто этих злодеев разберет! Он сроднился с дикарскими обычаями! Уж вам-то не знать об этом, любезнейший!
      В голосе Вышегородцева звучало отчаяние ужаса, которое он не сумел скрыть даже ироничной фразой.
      Дале, не удержавшись от насмешливого замечания, что не могу себе позволить остаться с ним на ночь, я покинул князя Вышегородцева, мысленно браня его срамными словами.
     
     

Глава 11

Сомненья вечную печать

     
      Из журнала Константина Вербина
     
      Ламанский, понимая, что беседы со мною не избежать, сам прислал приглашение на кофе. Разумеется, я не посмел отказаться от столь заманчивого предложения. Вновь предчувствие сыщика подсказывало, что таинственная персона соизволила уделить мне внимание не только для того, чтобы отделаться от моих вопросов. Он явно намерен предложить некую сделку, об условиях которой я могу лишь догадываться.
      -- Примите мои соболезнования о смерти вашего черкесского друга, -- произнес Ламанский с печальной улыбкой.
      Его голос звучал в привычной ироничной манере.
      -- Благодарю, -- в тон ему ответил я, -- воистину, слухи о вашей чуткости не преувеличены...
      На этом наш обмен насмешливыми замечаниями завершился.
      Мой собеседник хитро прищурил глаза, склонив голову на бок. Он вновь взял длительную паузу, дабы подогреть мое скрытое волнение. Наконец, неспешно отпив кофе, Ламанский произнес:
      -- Любопытно, Вербин, как вы собираетесь выкручиваться, -- голос его звучал без тени насмешки, -- граф Апраксин не любит ждать, нетерпеливый старик...
      Ламанский вновь взял паузу, вопросительно глядя на меня, будто пытаясь предугадать, сумею ли я понять его намек. Разумеется, я не посмел разочаровать моего дорого подозреваемого.
      -- Осмелюсь предположить, что вы собираетесь предложить мне помощь? -- поинтересовался я.
      Похоже, Ламанскому понравилось мое умение держать удар. Он одобрительно кивнул, вновь сделав глоток своего восхитительного кофе.
      -- Вас интересует имя убийцы, -- произнес он, резко посерьезнев, -- я знаю, виновника преступления. Мои люди отыскали горца-убийцу раньше ищеек Апраксина. Они сумели разговорить его за небольшую плату...
      Проныра смотрел на меня, высоко подняв брови. Мне не особо верилось в истинность слов старого жулика, и он почувствовал мое плохо скрываемое недоверие.
      -- В обмен на небольшую услугу я бы смог вам помочь, -- продолжал Ламанский.
      -- Что вам угодно? - кратко спросил я.
      -- Дабы узнать мои условия, вам необходимо дать свое согласие, -- улыбнулся Ламанский, -- в противном случае я, вдоволь насмеявшись над вашими жалкими потугами, сам разоблачу убийцу, чем опозорю Апраксина и вас, разумеется...
      -- А я могу пустить слух на водах, что вы знаете имя убийцы, которое скрываете ради тщеславия, -- ответил я, -- тогда, возможно, вы не успеете разоблачить его...
      Мой намек был легко понятен. Ламанский вздрогнул. Убийца, страшащийся разоблачения, может заставить замолчать навсегда любого ловкого дельца. Насмешливая улыбка исчезла со спокойного лица, которое тут же помрачнело. Он резко шумно отодвинул изящную фарфоровую чашечку.
      -- А вы не так уж просты! - воскликнул он, постукивая пальцами по столу. - Не знаю, гневаться или восхищаться...
      -- Рассказать мне правду, -- ответил я.
      В ответ я поймал взор, полный холодного бешенства.
      -- Не забывайтесь, мой друг! - перебил меня Ламанский. - Я легко могу уничтожить вас... Пока вы лишь забавляете меня, но если осмелитесь встать на моем пути -- берегитесь!
      В холодном бесстрастном голосе прозвучала злость. Мой собеседник не шутил, давая понять, что в его лице я могу заполучить жестокого беспощадного врага. Ламанский понимал, что за годы службы я привык к угрозам. Собеседник не собирался меня запугивать, он говорил правду. Ламанский знал, что не испугает меня, и этот факт вызывал у него неприкрытое раздражение.
      -- Я не намерен вставать на вашем пути, -- устало заверил я Ламанского, -- мне надобно всего лишь отыскать убийцу Кравцова, нанявшего абрека...
      Ламанский кивнул. Его холеное лицо вновь разгладилось, обретя прежнюю насмешливую улыбку.
      -- Что вам мешает заключить со мною договор? - спросил он. - Неужто вы принимаете меня за Дьявола?
      Он принужденно рассмеялся.
      -- Первая причина в том, что мне не известны условия договора, -- ответил я учтиво, -- разумеется, я не смею настаивать...
      Мой собеседник всерьез задумался.
      -- Значит, вы просите условия, -- произнес он, -- Предлагаю поразмыслить, мой друг... Не беспокойтесь, смею вас заверить, вам не придется предавать графа Апраксина... Мне нужна ваша помощь по личному для меня делу...
      Необъяснимое волнение охватило меня, по задумчивости собеседника я догадался, что он уже примеряет возможности, способные заставить меня исполнить свою волю. Понимая, что Ламанский ради желаемого готов пойти на любые дурные поступки, я с трудом сдерживал беспокойство за судьбы близких.
      Собеседник поймал мой взор и вновь улыбнулся, угадав мои мысли.
      -- Право, не стоит полагать, будто я собираюсь причинить вред вашей семье, -- произнес он с насмешкой. -- Мне ни к чему сей напрасный труд.
      В гостиную вошел лакей, тем самым Ламанский давал мне понять, что мой визит закончен. Мне не хотелось задерживаться в его обществе, и я с радостью покинул обитель неприятного субъекта.
     

* * *

      Удивительно, но в парке мне удалось стать свидетелем весьма личного разговора Северина и Вышегородцева, тема которого весьма заинтересовала меня.
      -- Мне очень неприятно появление некоего Странника, -- произнес Северин, его голос звучал удивительно твердо, я впервые услышал подобный тон от романтического мечтателя. Выходит, искатель приключений не так уж прост, -- осмелюсь предположить, сей визит и вам доставил немало волнений...
      Князь был явно не расположен беседе с человеком, которого недолюбливал, а в моменты особых переживаний, такие люди вызывают особое раздражение.
      -- Мое беспокойство вполне объяснимо, -- ответил Вышегородцев недоверчиво, -- но чем вам не угодил уродливый гость гор?
      Он принужденно усмехнулся. Князь давал понять, что не настроен для длительного разговора с собеседником, которого откровенно призирает.
      -- Дело касается моей былой дружбы с Ламанским, -- нехотя ответил корнет, -- Странник многое прознал, но пока он не осмелился шантажировать меня... Пока...
      Вышегородцев молчал. Северин молча ждал ответа. Меня поразило хладнокровие молодого господина, всегда казавшегося столь неспокойным в выражении чувств.
      -- Чем обязан вашей откровенностью, -- наконец, спросил князь.
      -- А ведь вы все понимаете, -- усмехнулся корнет, -- мы с вами могли бы избавиться от этой беды...
      -- Нет, -- перебил его Вышегородцев, -- как вы смеете?!
      Князь задыхался от негодования.
      -- При всех моих дурных качествах, я никогда не осмелюсь на подобное злодейство! -- возмутился он.
      -- Выходит, вы не настолько опасаетесь за свою жизнь, -- изумился собеседник. -- Значит, я ошибся...
      В натянутом разговоре вновь возникла пауза. Вышегородцев явно боролся с противоречивыми чувствами. Северин, казавшийся недалеким романтиком, подчинил себе надменного князя.
      -- Если вы передумаете, -- продолжил корнет, -- буду рад поделиться с вами своими соображениями... Спешу заметить, не тешьте себя надеждами, будто я решусь поквитаться с "черкесом" в одиночку... Для осуществления моего замысла, надобен помощник... Ради такого дела я готов позабыть наши былые разногласия... Надеюсь, теперь вы не считаете меня глупцом?
      Удаляясь, Северин насмешливо поклонился. Через несколько мгновений мы встретились. Удивительно, но любитель приключений не выказал никакого беспокойства, что я мог услышать их разговор. Невозможно было не заметить, что романтически добродушные черты лица корнета обрели некоторую хищность. Северин учтиво поприветствовал меня. Постепенно его лицо вновь обрело прежнее благодушие.
      -- Князь вновь в дурном расположении духа, -- произнес он весело, -- боится убийцы... Признаться, я и сам опасаюсь кинжала в спину, но безумие ужаса еще не охватило мой разум.
      Попросив передать самые наилучшие пожелания моим милым родным, Северин покинул меня.
      Немного переждав, я подошел к Вышегородцеву.
      -- Я встретил корнета Северина, -- мой голос звучал задумчиво, -- вы говорили с ним?
      Князь на мгновения замешкался, но, сообразив, что, возможно, Северин не станет отрицать факта беседы, утвердительно кивнул.
      -- Мы поболтали по-приятельски, -- спешно ответил он, отведя взор.
      На пальце князя красовался недавно приобретенный перстень, украшенный бирюзою. Простое украшение? Бирюза давно снискала славу талисмана, хранящего от насильственной смерти. Различные талисманы, обереги -- на мой взгляд бессмысленная мода, полученная от французов, которые весьма трепетно относятся к амулетам.
      Помню, частенько ссыльные "охотники" хвались своими талисманами, уверяя меня, что теперь их ни одна пуля не зацепит. Каких только оберегов я не повидал, даже мусульманские и еврейские символы. Мне оставалось только смолчать. Несчастные глупцы погибали независимо от своих безделушек, но выжившие объясняли свое спасение силой амулета. Какой вздор!
      Любопытно, откуда взялось поверье, будто бирюза хранит от насильственной смерти? Здесь не европейская традиция. Французы в России с живым интересом узнают о подобных "свойствах" бирюзы.
      Да, Вышегородцев панически боится убийцы, и это не игра.
      Мои размышления пронеслись за мгновения.
      -- Не предполагал, что вы приятели, -- с удивлением произнес я, -- обычно вы посмеивались над корнетом Севериным...
      Мои слова вызвали у юного князя нескрываемое беспокойство. Он поднял на меня усталый взор, загнанного зверька.
      -- Все в прошлом, -- перебил меня Вышегородцев, -- тогда я вел себя возмутительно по отношению ко многим, говоря о них нелицеприятные вещи... Поверьте, я успел сотню раз раскаяться в своем поведении! Находясь в шаге от гибели, многие вещи воспринимаются совсем иначе.
      Я не мог не согласиться с последней фразой, неужто бывалый повеса сумел уяснить столь сложные философские особенности скоротечной людской жизни.
      Не дожидаясь моего очередного вопроса, князь спешно удалился.
      Разумеется, предложение Северина испуганному князю не могло не заинтересовать, но логика сыщика подсказывала мне -- все не так уж просто. Любопытно, почему Северин рисковал, заведя подобный разговор в парке средь бела дня?
     
     
      Из журнала Александры Каховской
     
      Константин вновь получил письмо от Ламанского, назначившему ему срочную встречу, настоятельно попросив не опаздывать. Постскриптум Ламанский написал, что был бы весьма счастлив увидеть "Мадемуазель Каховскую".
      -- Не ожидала, что старый проныра охотник до сверхъестественного, -- усмехнулась Ольга, -- любопытно, чего ему надобно от нашей Аликс? Неужто Ламанский вдруг унял свою гордыню и опасается за свою жизнь?
      -- Ты позволишь мне отправиться на встречу с Ламанским? -- робко спросила я.
      Сестра, склонив голову на бок, молча задумчиво смотрела на меня. Я перевела умоляющий взор на Константина, но он не произнес ни слова, считая себя не вправе распоряжаться моими чувствами.
      -- Милая Аликс, разумеется, я не испытываю особого восторга от твоей беседы со старым плутом, поскольку понимаю, что ему надобны твои таланты, но, -- Ольга с улыбкой вздохнула, -- во-первых, вряд ли ты станешь меня слушать... А, во-вторых, возможно, для тебя это следствие удивительная возможность проявить себя, утерев нос всем насмешникам! Да, ведь теперь видения в моде!
      В словах сестры я почувствовала гордость за себя и даже немножко смутилась.
      С большим трудом я дождалась часа, когда мы должны были выехать. Казалось, будто время тянется невыносимо медленно. Я заперлась в своей комнате, дабы не видеть сдержанной улыбки сестры, и расхаживала из угла в угол. Понимая мое волнение, Ольга не пыталась заговорить со мною.
      Мне вдруг вновь вспомнились ночные кошмары, преследующие меня с раннего детства. Очень часто во сне ко мне приходит странный человек, неопределенного возраста. Он молча смотрит в глаза, улыбаясь пугающей улыбкой, от которой кровь стынет в жилах. Даже проснувшись, я несколько мгновений вижу его размытые черты. Да, мне никак не удавалось в точности запомнить его лицо, только улыбку. В этой улыбке никогда не бывает ни насмешки, ни злобы, только жестокое утверждение своего превосходства... Своей власти... Человек кошмара ни разу не произнес ни слова, но его молчание и улыбка всегда красноречивее любых фраз...
      Когда солнце начало клониться к закату, мы отправились к господину Ламанскому. Я задумчиво взирала на красноватый диск, опускающийся к горным хребтам. Чем ближе мы подъезжали к съемной усадьбе Ламанского, тем сильнее волнение охватывало меня.
      Наконец мы поднялись на веранду, где нас встретил сам хозяин вечера.
      Солнце уже скрылось за неровным горизонтом гор, но темнота еще не наступила.
      -- Краткие минуты между светом и тьмою, ваше любимое время, мадемуазель, -- произнес Ламанский с улыбкой.
      Я вздрогнула, не понимая, откуда этот человек может знать о том, что я люблю зыбкие минуты сумерек. Особенно предрассветное время, когда первые лучи солнца только начинают пробиваться сквозь серебристый полумрак. Именно в эти мгновения человек может увидеть призрак, даже не обладая моими талантами. Очень часто люди видят расплывчатые очертания блуждающих душ, исчезающих под солнечным светом, что спешно объясняют игрою живого воображения.
      Ламанский пристально смотрел на меня. На мгновение мне показалось, что за его спиною стоит тот самый человек из моих кошмаров, с жуткой улыбкой, наблюдая за нашей встречей. Я отпрянула столь резко, что едва не упала со ступенек террасы, только поддержка Константина спасла меня от падения.
      -- Не беспокойтесь, мадемуазель, -- произнес Ламанский, явно понимая причину моего внезапного испуга, -- вас никто не посмеет принуждать...
      Он почтительно склонил голову, улыбнувшись той самой улыбкой гостя моих страшных снов. Господин Ламанский во власти человека из моих кошмаров, он стал его частью... От внезапных догадок мне сделалось дурно, возникло непреодолимое желание поскорее убежать. Однако чувство собственного достоинства смогло побороть страх. Ведь предо мною не гость моих снов, а всего лишь человек, оказавшийся в его власти. Ламанский с улыбкой наблюдал за мною, от него не укроются истинные переживания.
      Крепкая рука Константина, на которую я опиралась, придала мне сил. С гордо поднятой головой я последовала за хозяином вечера. Темнота ночи сменила сумерки.
      "Ваше время истекло!" -- чудился мне приглушенный шепот.
      Мы вошли в гостиную, освещенную тусклым светом свечей. За круглым столом сидели наши старые знакомые: Юлия Кравцова, Василий Северин, Кира Северина и Сергей Вышегородцев. Мне сразу же вспомнились слова Константина о трех семействах, оказавшихся замешанными в одном следствии. Они молоды и горды, имеют множество схожих качеств, но настолько различны по складу характера, что готовы возненавидеть друг друга.
      Похоже, господа подозреваемые были заранее предупреждены о нашем визите, поэтому встретили нас безразличными взорами. Гости смотрели друг на друга с нескрываемым недоверием, если раньше им удавалось скрывать свою неприязнь в светских салонах, то теперь никто не сдерживал истинных чувств. Ламанский наслаждался напряжением своих визитеров.
      -- Приглашаю вас примкнуть к нашему скромному вечеру, -- обратился он к нам с иронией, -- весьма благодарен, что не заставили себя долго ждать...
      Мы молча присоединились к знакомой компании.
      -- Надеюсь, теперь вы соизволите объяснить нам, зачем мы собрались в вашей обители на ночь глядя? -- поинтересовалась Северина в своей любимой надменно-язвительной манере.
      Однако сейчас ее голос дрожал.
      -- Разумеется, сударыня, -- учтиво ответил Ламанский.
      Меня охватило жгучее любопытство, позабыв о страхе, я ждала услышать нечто необыкновенное, наверняка, мистическое. Любопытно, зачем Ламанскому три семейства? Я не знала, что предположить.
      -- Вышло весьма забавно, что ваши семьи оказались замешаны в одном трагичном событии, -- произнес Ламанский печально, -- вы никогда не задумывались о подобном стечении обстоятельств?
      Его голос звучал таинственно, успокаивающе, даже Северина не сумела съязвить в ответ. Собравшиеся ждали развязки истории, начатую хозяином вечера. Тени свечей скользили по их озадаченным лицам.
      -- Очень жаль, что двоих из ваших семейств уже нет с нами, -- печально вздохнул Ламанский, -- мои соболезнования потерявшим братьев...
      Он печально склонил голову, прикрыв глаза.
      -- Благодарю вас, -- одновременно произнесли Кравцова и Вышегородцев.
      -- Ваши братья пытались раздобыть один любопытный предмет, который принадлежал каждому из них по праву наследования... Впрочем, как и каждому из вас... -- голос рассказчика звучал неспешно и таинственно.
      -- Что вы хотите этим сказать? -- сурово спросила Кравцова.
      -- Я говорю о Софии Милянской, -- кратко ответил он. -- Вы молоды и поэтому не особо увлечены изучением собственного генеалогического древа... Она была предком каждого из вас...
      -- Неужто наши браться подрались за наследство? -- попытался иронизировать осмелевший Вышегородцев.
      -- Нет-нет, -- спешно возразил Ламанский, не обращая внимания на его насмешку, -- они всего лишь занялись его поиском... Право, сейчас в моде мистические искания, не так ли?
      -- Я ничего не знала о подобном, ни брат, ни жених ничего не говорили мне! -- воскликнула Юлия.
 &nbnbsp; sp;    Она с возмущением смотрела на Ламанского. Меня удивило, что Кравцова оказалась смелее Севериной.
      -- Позвольте господину Ламанскому завершить свой рассказ, -- прервала ее возмущение насмешливая мадемуазель Кира.
      Барышни обменялись взглядами полными взаимной неприязни. Ламанского забавляло столь недостойное проявление чувств его гостей.
      -- Разумеется, господа ввязались в весьма опасное предприятие. Право, господин Вербин, я не смею навязывать вам свою версию, -- обратился он к Константину, -- но спешу заметить, что Кравцов и Вышегородцев весьма серьезно относились к явлениям сверхъестественным...
      Константин промолчал, его лицо оставалось бесстрастным, а я не могла сдержать волнения. Ламанский заметил мое нетерпение и снисходительно улыбнулся.
      -- Позвольте узнать, что за наследство сгубило несчастных родственников наших друзей? -- взволнованно спросил Северин.
      Он весьма серьезно отнесся к речам рассказчика.
      -- Я бы не стал столь спешно винить наследство в их гибели, -- повторился Ламанский, -- возможно виною всему иные обстоятельства. -- Он снова взглянул на Константина. -- Гибель двух друзей меня мало занимает. Меня интересует сей мистический предмет, зеркало, через которое София Милянская могла видеть многое, -- мистический искатель мечтательно прикрыл глаза. -- Мне надобно добыть это зеркало.
      Последние слова прозвучали жестко.
      -- София Милянская, позвольте узнать, кто она? -- поинтересовалась я.
      -- Малоизвестная особа, обладающая талантами вашей двоюродной бабки и тезки Александры Каховской*, -- пояснил Ламанский.
     
      _________________
      *Александра Каховская -- историческая личность времен Александра I, видела события, происходящие за несколько миль, при помощи зеркала.
     
      Да, мне много рассказывали про тетушку-бабушку Александру, иногда сравнивая меня с нею. Она обладала иным даром, Александра видела не смерть, и не будущее, а настоящее -- глядя в зеркало, она могла увидеть события на расстоянии за много миль. Однажды, сидя в гостиной, она увидела встречу императора Александра и Наполеона. Увы, судьба моей родственницы оказалась коротка, она умерла совсем молоденькой. Я вздрогнула, подумав об этом несчастии... Неужто и меня ждет подобная участь? Горячий спор собравшихся вырвал меня из печальных раздумий.
      -- Какой вздор! -- воскликнул Вышегородцев. -- Вы полагаете, что мы поверим в ваши россказни?! При всей моде на мистические вещицы, ваша история слишком... слишком...
      Под маской недоверия он пытался скрыть страх. Его пальцы нервно теребили перстень с бирюзою.
      -- Слишком невероятна! -- закончил Ламанский.
      -- Если вам надобно зеркало, какого дьявола вы собрали нас у себя? -- спросил корнет, не скрывая раздражения. -- Искали бы его сами...
      -- Дабы заполучить право владеть вашим мистическим предметом, вам надобно продать мне свое право на наследство, -- произнес Ламанский, -- поскольку подобная вещь имеет силу только в руках наследников...
      -- А сколько вы нам заплатите? -- принужденно рассмеялся Вышегородцев.
      Я недоумевала, князь столь суеверен в мелочах, а столь легкомысленно отнесся к серьезным мистическим вещам.
      -- Потом, лично поторгуемся, -- зловеще ответил Ламанский, князь опустил взор. -- Сначала мне надобно отыскать зеркало... Для сего предприятия необходима ваша помощь... Замечу сразу, зеркало ныне находится у жены одного из черкесских князей...
      -- Достаточно! -- перебила Кира Северина. -- На меня не рассчитываете! Боле того, я немедля напишу вам дарственную...
      -- Как я понимаю, милые барышни не желают рисковать, -- произнес Ламанский, переведя взор на Кравцову.
      Юлия спешно покачала головой, ее плечи дрожали.
      -- Нет-нет, -- прошептала она, закрывая лицо рукою.
      Пожалуй только такая авантюристка как моя сестра Ольга немедля согласилась бы отправиться в опасное путешествие.
      -- Разумеется, не пристало принуждать барышень пускаться в столь тяжкий путь, в котором не каждый мужчина сумеет выжить! -- воскликнул Северин.
      -- Я тоже отказываюсь! -- воскликнул Вышегородцев. -- Не стану с вами торговаться, можете предаваться своим безумствам сколько угодно...
      Князь, не отличавшийся смелостью, не прельстился даже на щедрую награду.
      Ламанский смотрел на корнета Северина, который поставив локти на стол, обхватил голову руками.
      -- Не слушай его! -- воскликнула кузина. -- Разве ты готов рискнуть жизнью ради безумств первого встречного?!
      -- Дайте мне время подумать, -- произнес Северин.
      -- Один день, -- ответил Ламанский кратко. -- Я уверен, что вы согласитесь.
      Кира, усмехнувшись, пожала плечами. Она привыкла к безрассудству кузена.
      -- Благодарю всех за визит, -- произнес Ламанский, -- не беспокойтесь, мои люди проводят вас по домам...
      Никто не желал задерживаться. Я удивилась, что гости даже не поинтересовались, зачем Ламанский пригласил Константина и меня.
      -- Думаю, вы сразу догадались, о причине моего желания видеть вас, -- произнес он, когда гости покинули гостиную.
      -- Вы полагаете, что мы поможем вам раздобыть зеркало, -- ответил Константин, -- выходит, вы коллекционер мистических вещиц... Такие люди идут на все, дабы пополнить коллекцию, вы не останавливаетесь не перед чем! Понятно, почему вас беспокоило внимание графа Апраксина...
      -- Я так и полагал, что вы все верно поймете, -- улыбнулся Ламанский, -- я одержимый коллекционер...
      -- Позвольте узнать, какой смысл отправляться нам в опасное путешествие? -- спросил Константин. -- Неужто вы полагаете, что пристало предлагать подобное юной барышне?
      -- Разумеется, ведь барышня сама желает отправиться в путь, не так ли? -- произнес он, глядя мне в глаза. -- Как заманчиво отправиться в странствие, таящее опасность...
      Я промолчала, но Константин понял, что Ламанский оказался прав.
      -- Вы нужны как проводник, -- сказал он Константину, -- барышня и наследник как медиумы...
      Ламанский не ошибался, потомок может оказаться сильнее меня, предок поможет ему отыскать и заполучить наследство.
      -- Удивительно, что вы решились посвятить меня в свою тайну, не получив заранее согласия на ваше предприятие, -- произнес Константин с ироничным изумлением.
      -- У меня возникла некоторая уверенность, что вы мне не откажете, -- ответил Ламанский.
      Оставалось только гадать, что подкрепило уверенность старого плута. Я испытала беспокойство за Константина, который, как обычно, оставался невозмутим. Он всегда умел держать удар.
      -- Но вы забыли про другого наследника, -- напомнил Константин. -- Алексей Вышегородцев, возможно, он жив...
      -- Возможно, -- хитро улыбнулся Ламанский. -- Позвольте узнать, вы согласны? Взамен я назову вам имя убийцы... Вербин, вы сами жаждете отправиться в этот путь! Ведь вы так соскучились по опасным горным тропам... Вас следует посоветоваться с вашей супругой, я не стану возражать, если она решиться составить вам компанию в столь опасном странствии...
     
     
      Из журнала Константина Вербина
     
      Поразмыслив, я решился немедля отказаться от затеи Ламанского. Возможно, все его россказни о мистических вещицах всего лишь прекрасный план отослать меня подальше от Кислых Вод. Я уже намеревался передать Ламанскому письмо с отказом, как вдруг ко мне лично явился сам граф Апраксин.
      -- Мне сообщили, будто Ламанский предложил вам отправиться в опасное странствие за неким мистическим зеркалом, -- произнес он сурово.
      Апраксин выглядел раздраженным и взволнованным. По лихорадочному блеску в глазах, казалось, что в эти мгновения решается его судьба. Я почти не ошибся в своем впечатлении.
      -- Вы правы, граф, -- ответил я, -- но я намерен отказать...
      -- Отказать? -- перебил меня Апраксин. -- И даже не вздумайте! Вы немедля отправитесь в путь, если, конечно, вам дорога служба! Вы отыщите это зеркало, будь оно хоть в сакле самого имама Шамиля*, хоть в лапах самого Шайтана!
     
      ___________________________
      *Имам Шамиль -- предводитель горцев времен завоевания Кавказа во второй четверти XIX века.
     
      Не дожидаясь моего ответа, граф спешно покинул меня. Через мгновения я услышал цокот копыт и скрип колес его брички. Выходит, Ламанский подозревал о моем отказе, поэтому спешно отыскал способ уговорить меня. Наверняка, у него накопилось немало добра для шантажа.
      Ламанский затеял опасную игру со сверхъестественным, коллекция мистических предметов поглотила его. Разумеется, он всячески пытался отвлечь внимание Апраксина от своей персоны. Уверен, нередко Ламанскому приходилось идти на государственные преступления ради вожделенного предмета для своего собрания.
      Он сказал, что мистическое зеркало обретает свою силу лишь в руках наследников... Наследников? Значит, Ламанский должен получить его по наследству... Кравцов! Неужто он согласился завещать зеркало Ламанскому? В обмен на какую-то тайну? Какую именно? Тут уж невозможно догадаться! Или Алексей Вышегородцев? Кравцов мертв -- Ламанский его наследник. Значит, теперь дабы стать владельцем мистической вещи, Ламанскому надобно лишь получить у других наследников отказ от наследства... Любопытный мотив... Вздорный мотив для человека материалистических взглядов, но для субъекта, увлеченного поиском таинственных предметов, вполне весомый!
      В комнату вошли Ольга и Аликс, недавно вернувшиеся с прогулки.
      -- Граф Апраксин встретился нам по дороге, -- сказала Ольга, поправляя смятые шляпкой локоны, как очаровательно ей удается этот жест, -- он несся так, будто за ним гнались черти, желающие утащить прямо в Ад!
      Мне вдруг стало смешно от столь точного замечания.
      -- Что с тобою? -- спросила супруга, видя мое замешательство. -- Неужто Апраксин вынудил тебя отправиться в странствие ради Ламанского? Какая наглость!
      -- Увы, моя милая, -- я с раздражением разорвал письмо с отказом, которое так и не успел передать с посыльным.
      Александра скромно молча наблюдала за нами, будто произошедшее совсем не имело к ней никакого отношения.
      -- Я отправлюсь с вами! -- воскликнула Ольга. -- Неужто ты оставишь мне одну?
      В ее огромных темных глазах было столько мольбы, что я невольно отвел взор.
      -- Ты скажешь, что сие путешествие опасно, -- продолжала она печально, -- но разве не опаснее бросить меня одну? Вдруг убийца решиться поквитаться с тобою, лишив самого дорогого...
      В чарующем голосе моей милой женушки не было ни тени волнения за свою жизнь, она всего лишь разыгрывала страх остаться одной. Не зная обо всех уловках Ольги, я бы с легкостью поддался на ее хитрость.
      Маленькая Аликс, пряча улыбку, спешно скользнула к себе.
      -- Самое безопасное для меня быть вместе с тобою! -- воскликнула она, опускаясь рядом со мною в кресла.
      Ее тонкие пальцы ерошили мне волосы.
      В ответ я расхохотался. Моя Ольга обиженно надула губки. Мне так и не удалось понять, действительно ли она обиделась, или милая гримаска стала всего лишь продолжением спектакля.
      Мы поцеловались. Я подхватил женушку на руки и увлек в нашу комнату.
      Откинувшись на подушках, Ольга задумчиво произнесла:
      -- Мне вспомнилось, как два года назад ты согласился взять меня с собою спасти Аликс... помню, как мы пробирались через горы. Тогда, несмотря на опасность, я была счастлива, что нахожусь наедине с человеком, которого полюбила... Меня волновала только жизнь моей сестры, но я, к своему стыду, признавалась себе, что наслаждаюсь нашим опасным странствием... Если бы не переживания за судьбу Александры, это были бы самые счастливые дни в моей жизни...
      Она прикрыла глаза, придаваясь приятным воспоминаниям.
      -- Это странствие окажется опаснее, -- произнес я. -- И нас будет четверо, вчетвером труднее укрыться от глаз "хищника"... Еще пятый проводник из местных, без кунака нельзя оправляться в путь.
      Женушка рассмеялась.
      -- Ты же знаешь, какая страсть к приключениям живет в моем сердце, -- ответила Ольга, целуя меня. -- Ах, как мне наскучило однообразие светскости!
      Вновь я не смог думать ни о чем, кроме очаровательной соблазнительницы. Никто не сумел бы отвлечь меня от моей страстной женушки, обожающей опасные приключения.
     
     

Глава 12

Юдоль скорбей

      Из журнала Константина Вербина
     
      Весьма любопытное стечение обстоятельств ожидало нас на следующий день. Прибыв к Ламанскому в назначенное время, я застал у него господина Странника.
      -- Разрешите представить вашего кунака*, -- произнес Ламанский.
     
      _________________
      *Кунаками русские путники также называли проводников из местных жителей
     
     
      -- Надеюсь, вы не станете возражать против моего сопровождения? -- поинтересовался Странник.
      В его голосе прозвучало некоторое беспокойство относительно моего согласия.
По горным тропам
Рис. Л. Лагорио
      -- Если вы готовы поручиться за свои безупречные знания местности и знакомстве с жителями окрестных аулов, у меня нет причины отвергать вашу помощь, -- ответил я.
      -- Господин Странник лично знаком с князем, супруге которого посчастливилось заполучить мое зеркало, -- заверил меня Ламанский, -- полагаю, сие знакомство окажется для вас весьма полезным...
      Разумеется, подобное стечение обстоятельств выглядело весьма благоприятным. Знакомому легче договориться о любой продаже. Ламанский догадывался, что я вполне одобрю его выбор.
      За окном прогремел гром, солнечную погоду неожиданно сменил ливень, столь свойственная перемена для горной местности. В гостиную вошли Северин и Вышегородцев, промокшие до нитки.
      Глаза корнета радостно блестели, я уловил в его взоре нескрываемое торжество. Не сумев скрыть довольной улыбки, он вытирал с лица капли дождя с гордостью ребенка, совершившего первую прогулку верхом на пони. Неужто Северин настолько жаждет нашего опасного странствия? Разве возможно?
      За ним следовал князь Вышегородцев, с опущенной головою. Корнет сумел уговорить его поменять решение? Каким образом?
      -- Князь, неужто вы решились? -- рассмеялся Странник.
      Вышегородцев не счел нужным отвечать на насмешку недостойного и надменно отвернулся, тряхнув напомаженными кудрями. Возможно, барышни сочли бы его особенно красивым в эти мгновения. Меня подобные отточенные жесты и скривленные губы на манер античных статуй вызывают чувство тихого раздражения.
      -- Я поведу вас тайной тропою, -- произнес Странник, -- она ведома немногим... Например, вам, Вербин...
      Признаюсь, я никогда не любил тайных троп. Помню, во время наших приключений с Ольгой, такая прогулка с проводником -- любителем секретных дорог -- стоила некоторым путникам жизни.
      -- Я не разбойник! -- произнес наш проводник, будто в ответ на мое недоверие.
      Снова предательская темнота в комнате, и я не могу разглядеть его лица... Ничего, думаю, в пути мы сможем познакомиться получше.
      -- Даю вам три дня на сборы, -- произнес Ламанский тоном, не терпящим возражений. -- Вербин, вы вправе выбрать себе любых спутников, берите с собою хоть роту жандармов!
      Вышегородцев вздрогнул от неудачной шутки коллекционера. Северин, заметив его испуг, не сумел сдержать усмешки. Корнет упивался своею властью над князем, романтик оказался весьма опасной и жесткой личностью.
     

* * *

      Природа Кавказа, я испытываю к ней весьма противоречивые чувства. Разумеется, невозможно не любоваться красотами этой местности, но при этом я никак не могу освободиться от гнетущего напряжения, понимая, что из-за каждого камня могут раздаться выстрелы. Особенно горные ущелья -- прекрасны и смертоносны. Каменистый ландшафт Дагестана, менее опасен, чем горные леса Чечни, хотя деревья навевают воспоминания о доме, делая путь более приятным для усталой души несмотря на грозящую опасность.
      Красивая горная местность стала для нас одним из самых опасных врагов. Помниться, мы часто не знали, куда двигаться дальше, окруженные горными лесами. Тогда вызывались добровольцы -- я всегда был в их числе -- пройти первыми и составить план местности. Вновь воспоминания по недавним, но уже былым временам охватили меня.
      Начало пути прошло в спокойном молчании. Мои спутники ехали, погрузившись в свои размышления. Северин не спускал глаз с Вышегородцева, будто опасаясь, что он повернет назад. Наш проводник Странник ехал впереди, ни разу не оглянувшись, дабы узнать, не отстали ли его спутники, и ни разу не замедлив галопа своей лошади.
      Милые барышни не отставали от нас, Ольга всячески старалась вырваться вперед, но Аликс, будучи не столь искусной наездницей просила свою бойкую сестру не спешить. К поясу Александры был пристегнут любимый сирийский меч, ставший ее хранителем. У меня давно появилось чутье, свойственное бывалым воинам, и я вижу, когда оружие стало защитником хозяина, понимая это до того, как клинок покинет ножны. Аликс не обучена фехтованию, но меч избрал именно ее. Мистическая связь воина и оружия не поддается логическому объяснению, но побывавший в бою никогда не станет отрицать этого, будь он хоть самых строгих материалистических взглядов.
      Неожиданно Странник остановился.
      -- Здесь начинаются земли Дагестана*, -- обратился он к моим спутникам.
      Я заметил, как он пристально смотрит на Вышегородцева, князь выдержал его насмешливый взгляд.
      ______________________
      *В XIX веке граница Дагестана проходила по территории современного Ставропольского края
     
      -- Далее нас ждут весьма неспокойные дороги, но я попытаюсь выбрать самый безопасный путь, -- продолжал проводник, -- горцы не любят эти тропы...
      -- Надеюсь, они не связаны с мистическими легендами? -- сурово спросила Ольга, вспоминая нашу былую историю странствия.
      -- Спешу вас заверить, что сей путь не таит никаких легенд, -- учтиво ответил Странник. -- Беда в том, что он более запутан, заблудиться может даже опытный следопыт... Вербин, вам знакома эта дорога, я знаю...
      Фраза, обращенная ко мне, прозвучала спешно и безразлично. Моя уверенность в моей догадке, казавшейся невероятной, постепенно укреплялась.
      Радовало, что воды от таяния снега с гор уже схлынули, а жара еще не началась. Летнее солнце пустынной горной местности или весенние грязевые потоки становятся губительнее пуль горцев.
      Мы ступили в ущелье, глубокое и узкое, моя рука легла на пистолет. Спешившись, медленно и настороженно мы брели вдоль тонкой ленты стремительного горного ручья. Я вслушивался в каждый шорох, каждое мгновение может оказаться спасительным. За время долгих опасных странствий следопыт легко учится различать шум дуновения ветерка от движения врага на верху ущелья. Журчание ручья заглушало звуки, в такие минуты приятное пение бегущей горной воды вызывает беспокойство, начинает казаться будто сама природа чинит вам жестокие препятствия.
      -- А вдруг наш Странник заведет нас в засаду своих горных друзей? -- поделился своим недоверием Вышегородцев.
      Голос звучал иронично, но чувствовалось истинное волнение.
      Северин, окинув его суровым взором, жестом попросил замолчать. Князь испуганно прервал речь. Странник не обратил внимания на его слова. Он, как и я, сосредоточенно вслушивался в тишину. Казалось, что очертания камней наверху вдруг вздрогнут, превращаясь в силуэт стрелка. Мы приближались к выходу из ущелья....
      Вот открытое пространство, можно вздохнуть спокойно. Вновь тропинка, опоясывающая гору, слишком узкая лучше снова спешиться и вести коней под уздцы.
      -- Спешу предупредить, что в этих местах живут ядовитые змеи, -- произнес Странник. -- Смотрите под ноги, мои дорогие путники...
      Вышегородцев вздрогнул, но немедля совладал с собою.
      Первый день пути прошел спокойно без нежелательных встреч. Мы устроились на ночлег в гроте. Постепенно я припоминал этот путь, хотя мне довелось лишь дважды странствовать этой дорогой, вспомнился и грот, в котором еще оставался след от костра. Нехитрый походный провиант стал нашим ужином. Невольно приходится следовать дорожному укладу горцев, что включает и ограничение в провизии. Наш солдат съедает за пару дней столько баранины, сколько горцу хватило бы на неделю. Лишняя ноша в таком странствии смерти подобна. Поэтому сытной трапезы нам ждать не приходилось. Князь не сумел скрыть кислой гримасы, жуя лепешку с сыром, но не посмел высказать никакого возмущения.
      -- Простите, ваша светлость, банкетного стола не припасли, -- иронизировал наш проводник.
      Для меня и Странника день пути не казался утомительным, но наши спутники, не привыкшие к подобным тяготам, выглядели измотанными, но никто не смел жаловаться. Даже Сергей Вышегородцев помалкивал, устраиваясь поближе к костру. Аликс села у входа в грот, вглядываясь в даль горных хребтов, четко очерченных на звездном небе.
      -- Вы слышите горных духов? -- без иронии спросил Странник, хотя и не казался охотником до сверхъестественного.
      Александра вздрогнула, обернувшись.
      -- Мне почудилось, будто за нами следует тень Кравцова, -- призналась она взволновано.
      -- Почудилось? -- переспросил Северин. -- Что бы это значило?
      -- Либо призрак хранит нас, либо пришел за кем-то, -- высказал свое предположение Странник, -- пора укладываться спать, мои уважаемые спутники, завтра выходим на рассвете...
      Утомленные путники послушно последовали совету, даже не проявив беспокойства о возможности второй причины сопровождения призрака. Ольга заснула сразу, уткнувшись в мое плечо. Я долго не мог уснуть, лежал с закрытыми глазами, слушая звуки горной ночи. Открыв глаза, увидел, что Аликс вновь сидит у входа в грот, пристально глядя в ночную темноту. Маленькая тонкая фигурка в светлом дорожном платье, освещенная огоньком костра, четко вырисовывалась на темном пятне входа в грот. Я решил не мешать Александре...
     
     
      Из журнала Александры Каховской
     
      Признаюсь, в пути я не испытывала ни малейшего страха ни за себя, ни за своих спутников. Странник говорил, что на второй день пути к вечеру мы прибудем в аул, где правит князь, супруге которого посчастливилось заполучить мистическое зеркало.
      Мне чудилось, будто призрак Кравцова следует за нами, охраняя наш путь. Дорога будет безопасна, меня не преследовали видения смертей спутников, но что ждет нас далее, я не могла предположить.
      Странствие продолжилось, когда предрассветные сумерки, еще не успели прогнать темноту ночи, и мы окунулись в приятную бодрящую утреннюю горную прохладу.
      Вновь перед моим взором промелькнуло видение. Тихая ночь в горном ауле, крик во тьме, огненные вспышки. Я бегу сквозь мглу, не видя дороги... На мне черкесское платье, черные волосы заплетены в косы... мне не больше шестнадцати... Нет-нет, это же не я! Но при этом чувство ужаса и боль от острых камней, врезающихся в босые ноги, заставляют казаться, будто все происходило со мною... Меня зовут Фарида...
      Неприятное ощущение, когда призрак, говорит с вами, ставя вас на свое место. На несколько мгновений вы становитесь другим человеком, страдания и физическая боль которого охватывают вас. Некоторым людям довелось испытывать подобное во сне, почувствовав себя в теле античной танцовщицы, средневекового рыцаря или знатной старой дамы, окруженной толпой приживалок -- души умерших никогда не упустят возможности напомнить о себе живым.
      Я бегу, сжимая в руках зеркало, возможно, именно то зеркало, которое мы желаем отыскать... Падаю на колени, удар в спину, мой взор застилает мгла...
      Находясь во власти призрака девочки, мне с трудом удалось удержаться в седле.
      -- Сколько лет супруге князя? -- спросила я Странника, ехавшего впереди.
      -- Шестнадцать, -- ответил он.
      -- Ей бы в куклы играть, -- пробормотала я, но спутник услышал мои слова.
      -- Горские девицы и в четырнадцать лет замуж выходят, -- рассмеялся он, -- да чего уж тут говорить, вспомните Шекспира -- его Джульетте было тринадцать.
      Смех не тронул меня, не позволило волнение. Неужто этой ночью на аул, куда мы едем, напали враги?
      -- Ее имя Фарида? -- спросила я, не задумываясь, что подобная догадка может весьма смутить моих спутников.
      Странник замедлил шаг своей лошади, поравнявшись со мною.
      -- Да, ее имя Фарида, -- повторил он, не скрывая изумление.
      -- Фарида убита, -- произнесла я, не желая пересказывать подробности своих ощущений, вызванных видением, -- возможно, убиты все жители аула...
      Удивительно, но мои попутчики не стали расспрашивать, откуда мне известны такие подробности, они безоговорочно доверились моим словам, даже не усомнившись.
      -- Значит, мы можем вернуться? -- мрачно пошутил князь Вышегородцев. -- Или продолжим искать зеркало среди мертвецов?
      Он брезгливо поморщился.
      -- Кому помешал мирный аул?
      -- Не слыхал о том, что они замешаны в клановой вражде... -- рассуждали Странник с Константином.
      Странник все же испытывал некоторое недоверие к моим словам, но названное мною имя убитой супруги князя заставляло задуматься.
      -- А зеркало? -- вдруг спросил меня Северин. -- Они забрали зеркало?
      Его голос звучал настойчиво. Я попыталась вспомнить, как падаю на колени, сжимая в руке ручку зеркала... и вновь темнота...
      -- Не знаю, -- прошептала я.
      -- Попытайтесь увидеть, прошу вас!
      -- Оставьте мою сестру! -- возмущенно воскликнула Ольга, видя мое смятение. -- К вечеру мы будем на месте, и вы сами сумеете убедиться во всем, что пожелаете...
      -- Простите мое недопустимое выражение чувств, -- смутился Северин, -- но это зеркало, действительно, позволяет видеть события на расстоянии, находясь в руках человека, обладающего нужным талантом! Если зеркало окажется в руках "пророка" Шамиля, он сможет узнавать о движении наших войск!
      -- Какое безумие! -- презрительно хмыкнул Вышегородцев. -- Свет мой зеркальце, скажи...
      Он принужденно расхохотался.
      -- Могу вас успокоить, что мусульмане не склонны проявлять интерес к мистическим предметам, так называемым "вещам Шайтана", -- Константин поспешил унять волнение корнета. -- Скорее всего, никто из них не догадывался, какие чудеса может творить зеркало, попавшее к Фариде...
      Северин виновато отвел взор.
      -- Спешу добавить, что видения обычно нечетки, невозможно долго наблюдать за ними, а верно истолковать еще труднее, -- закончил Константин.
      -- А какие у вас соображения? -- полюбопытствовала Ольга у нашего кунака.
      -- У меня нет никаких предположений о хищниках, напавших на аул, -- ответил Странник.
      Его спокойное лицо в шрамах на сей раз выражало беспокойство.
      -- Надеюсь, разбойники уже убрались к Шайтану подальше, -- проворчал Вышегородцев, -- не хотелось бы встретиться с ними...
      -- Можете не бояться, -- усмехнулся Странник, -- у них нет причины оставаться в разоренном ауле... А вот нам придется их разыскать...
      -- Мы пойдем их искать, если не найдем зеркало, -- уточнил князь, -- держу пари, никто из разбойников не прельстился на кусок стекла.
      Он явно не намеревался геройствовать.
      -- Господа, прекратите бесполезный спор! -- прервала их Ольга. -- Надобно сначала добраться до аула, там поделимся нашими соображениями...
      Моя сестра выглядела весьма взволнованной, спокойный взор Константина немного успокоил Ольгу, и она улыбнулась ему в ответ.
      Снова ущелье, на сей раз неглубокое -- примерно в три человеческих роста. Я видела, какими напряженными стали лица Константина и Странника, а ведь верно, мы будто в ловушке с обеих сторон. Нам велели спешиться, и мы медленно побрели по каменистой дорожке, оставшейся после засохшего ручья.
      Вдруг Константин кивнул Страннику, указав взором на один из камней наверху ущелья. Следопыт кивнул. Наши проводники понимали друг друга без слов.
    &nnbsp;
&пристально всматриваясь в лицо злодея. "Хищник", схватившись за сердце, со стоном упал со скалы.
      -- Браво, мадемуазель! -- воскликнул Странник.
      -- С моею сестрою шутки плохи, -- гордо произнесла Ольга.
      -- Их было двое, -- произнес Константин, -- с вершины у разбойников весьма выгодная позиция. Застрелить поначалу двоих мужчин с виду бывалых, потом убить тех, кто помоложе, а затем женщин... В открытом бою у них бы не было таких преимуществ... Обычные горные бандиты, рыскающие в поисках легкой наживы...
      Странник подошел к убитому и, нагнувшись над телом, удивленно произнес:
      -- Мадемуазель, вы в него не попали! Он даже не ранен!
      Воцарилось напряженное молчание. Спутники поглядывали на меня, но ничего не говорили. Я сама до сих пор отказываюсь верить, будто мой дар гораздо сильнее и опаснее обычного предсказания смерти...
      -- Не все ли равно? -- прервала Ольга воцарившуюся тишину. -- Злодей мертв, мы целы и невредимы, пора двигаться дальше... Вы не находите, Странник?
      В ее голосе прозвучала насмешка, бывалый следопыт утратил всяческие сомнения в истинности моих талантов.
      Мне вспомнился пугающий случай, произошедший всего несколько дней спустя после нашего знакомства с Константином. Один из настойчивых ухажеров Ольги сознательно устроил ссору, дабы вызвать Константина на дуэль. Тогда будущий муж моей сестры недавно оправился от тяжелого ранения, и я испытала страх за его судьбу. Константин по праву снискал славу одного из лучших стрелков, но известно, что после ранения на восстановление сил необходимо много времени, прежде чем вновь взяться за оружие. Соперник понимал, что после болезни противник слабее, и намеревался тем самым легко избавиться от него.
      До сих пор помню, как обиженный поклонник требует поединка от Константина, я усиленно желаю смерти подлому злодею, пристально глядя на него, и... соперник хватается за сердце и падает навзничь, глядя остекленевшими глазами в потолок ресторации... Взоры собравшихся устремляются на меня, но никто не осмеливается высказать пугающее предположение...
      Теперь вновь схожее происшествие...
      Дальнейшая дорога прошла в молчании. Видения больше не посещали меня.
      Когда на горы опустились вечерние сумерки, мы поднялись на крутой пригорок, где находился аул -- цель нашего странствия. Почерневшие от огня сакли на сером фоне вечерних гор, указывали на истинность моего предвидения.
      Странник и Константин первые сорвались с места и поскакали к мертвому аулу. Северин последовал за ними. Я предпочла держаться подальше, представляя, какая волна боли от страданий душ убитых охватит меня.
      Вскорости наши провожатые вернулись. Северин держал в руках зеркало, через стекло которого проходила широкая трещина.
      -- Оно было в руке убитой девушки, -- произнес Странник.
      Корнет протянул мне зеркало.
      -- Вы уверены, что принесли нужное зеркало? -- недоверчиво спросил Вышегородцев.
      -- Это предстоит определить вам, наследникам, -- ответил Константин.
      -- Если мы ошиблись, пойдете поищите сами, -- хмыкнул Странник. -- Ночью среди мертвецов...
      Среди мертвецов... мысленно повторила я его слова...
      -- Не упокоенные души, их не похоронили до захода солнца! -- воскликнула я, вовсе не желая пугать спутников, но зная, что если тело не погребено согласно привычного обряда, душа обречена на скитания.
      -- Стоит ли сокрушаться? -- усмехнулся Северин. -- Кто знает, сколько злодеев укрывали эти сакли?
      Корнет с раздражением махнул рукою.
      Я понимала его чувства, поскольку множество раз с негодованием читала заметки газет о нравах жителей мирных аулов, которые хоть и не брались за оружие, но укрывали у себя разбойников, тем самым помогая им убивать нас. Помню, меня всегда переполняли ненависть и желания смести их дома с лица земли. А сейчас мне вновь вспомнилась убитая девочка, которой я побывала... За что ей такая судьба?
      Константин и Странник, привыкшие к подобным трагедиям, выглядели спокойными и невозмутимыми.
      -- Клановая война не щадит никого, -- бесстрастно произнес Константин. -- Люди знают, на что идут, хотя часто представляют себя только в роли победителя, не задумываясь о случайности стать побежденными. Я знавал немало горцев, смело рвавшихся в драку, но боящихся смерти... Таким легче убить девочку в спину, чем сразиться с бывалым воином лицом к лицу...
      Странник задумчиво молчал.
      -- И жизнь этих людей вам ближе? -- язвительно обратился к нему князь.
      -- Уймитесь, -- безразлично ответил Странник, занятый иными мыслями.
      -- Предлагаю обратить внимание на зеркало, -- предложила Ольга.
      Ее слова показались собравшимся весьма разумными.
      Я провела рукою по треснувшему стеклу и... ничего не увидела и не почувствовала. Талантов моей бабушки-тетушки Александры Каховской, которая могла видеть через зеркало за многие мили, мне унаследовать не удалось.
      -- Попробуйте и вы попытать счастья, -- обратилась я к Северину.
      Попытки моего спутника тоже оказались тщетны. Он протянул зеркало Вышегородцеву, который только отмахнулся.
      -- Ежели мистическая барышня ничего не увидела, почует ли разницу Ламанский? -- заметил он. -- Пора возвращаться.
      -- Возможно, трещина повредила зеркало, -- задумалась Ольга.
      -- Предлагаю устроиться на ночлег, -- прервал Странник наши предположения. -- Уже стемнело и холодает...
      Вышегородцев скривился, предвкушая ночь среди мертвецов, но ничего не сказал.
      Мы устроились в сакле, которая к нашей радости оказалась пустою без мертвых тел. Зеркало отдали мне, к сожалению, оно не вызывало у меня никаких чувств.
     
     
      Из журнала Константина Вербина
     
      Я долго не ложился, сидя на пороге нашего временного пристанища. Мое уединение нарушил Странник.
      -- Вам бы хотелось разузнать, что именно произошло в этих краях? -- произнес он, это был не вопрос, а утверждение. -- Я собираюсь все выяснить. Даже Шайтану неизвестны причины, которыми были ведомы напавшие "хищники"...
      Странник не ошибался, возможно все, что угодно, даже подготовка бунта.
      -- Вы пойдете со мною? -- спросил он уверенно. -- Я бы рад такому спутнику! Вы давно снискали добрую славу, Вербин...
      -- Будь я один, не сталось бы ни малейшего сомнения, -- ответил я, -- но меня заботят судьбы Ольги и Аликс... Да и общество двоих необученных юношей весьма в тягость...
      -- Неподалеку есть крепость, полдня пути, -- ответил Странник. -- Северин проводит наших спутниц...
      Он говорил только о моих родственницах, будто позабыв о Вышегородцеве.
      -- Северин? -- удивился я. -- Он смел, но...
      -- Я готов поручиться за него! -- прервал мои речи Странник.
      Встретив подобную уверенность, я остался немало удивлен. Неужто наш проводник столь великолепно разбирается в людях? Раз уж Северин зарекомендовал себя человеком далеко не наивным, каким казался, возможно, и в остальном он не простак.
      -- Право, не стоит так опасаться за жизнь милых дам, -- продолжал собеседник, -- Ваша Ольга стреляет не хуже гвардейца, а мадемуазель Александра... Эта барышня сумеет уничтожить целый взвод абреков одним лишь взором... Она смертоносна... Удивительное сочетание беззащитности и таинственной непобедимой силы, нежности и жесткости... При виде нее горцы разбегутся как зайцы! Готов держать пари, легенды о шайтан-девице дошли до имама Шамиля.
      Его тон не был шутлив. Моя душа рвалась дальше по опасным неизведанным тропам, по которым ушли "хищники", разорившие мирный аул.
      Я подумал, что стоит отложить ответ до утра, дабы посоветоваться с нашими спутниками. Пусть они помогут решить, как дальше продолжить путь.
     
     

Глава 13

Как память песни...

     
      Из журнала Константина Вербина
     
      Спутники поддержали решение отправиться следом за "хищниками", разорившими аул. Разве что князь Вышегородцев принял эту идею весьма холодно, но возражать не посмел. Северин на удивление быстро сориентировался, и даже не выказал никакого волнения по поводу возложенной на него миссии, и с первого раза повторил за мною описание дороги к крепости.
      Наши пути разошлись. Я долго смотрел вслед Ольге и Аликс, пока они не скрылись из виду.
      -- Вы готовы поделиться со мною некоторыми размышлениями? -- поинтересовался я у Странника, обратившись к нему на "вы" согласно светскому этикету, горская манера на "ты" в разговоре меня несколько коробила.
      -- Да, -- мрачно ответил он, -- поговаривают, будто появился очень умный и опасный человек, желающий затмить имама Шамиля... Сам Шайтан не знает, что он удумал... Смерть всякому, кто встанет у него на пути...
      В истинности слов Странника я не сомневался, возможно, именно за это и поплатились жители аула. А вдруг никакого зловещего соперника Шамиля не существует, а мы столкнулись всего лишь с обычной местечковой войной.
      Клановая вражда горских народов настолько сильна, что не ослабла при встрече с общим противником -- нашей армией. Каждый горец слишком самолюбив, чтобы простить обиду соседу даже на время войны с другим врагом, против которого разумнее объединиться. Таков их кодекс чести. Множество семей кланов воюет против нас из-за укрытий, попутно следуя праведному закону мести. Но клановая вражда редко доходит до убийств женщин и детей... хотя мне приходилось не раз сталкиваться с подобной жестокостью.
      -- Хочу поделиться предположениями, где может укрыться Асланбек, так его имя, -- задумчиво произнес мой невольный компаньон. -- Понимаю, что полной уверенности нету, но стоит рискнуть... Без бахвальства скажу, чутье меня редко подводит...
      Мы отправились в путь. Дорога наша началась через каменистый овраг, заросший раскидистыми колючими кустарниками.
      Я вновь погрузился в размышления.
      Пора бы сбыться предсказанию о смерти князя. Неужто Аликс ошиблась? Вышегородцев повешен... Не похоже на смерть от руки черкесского "хищника". Неужто убийца решится взяться за дело собственноручно? А если убийцей окажется дама? Сумеет ли она совершить подобное? Весьма странное дело...
      Возможно, я бы предположил, что дар Аликс стал совершеннее, она теперь может предвидеть судьбу, а князя ждут смертная казнь через повешение. Но вот незадача! В России отменена смертная казнь, исключение могут составить лишь бунтовщики или грабители. Сергей Вышегородцев бунтовщик или разбойник -- смеху подобно! Его страх не притворство!
      Мне сразу же вспомнилось предсказание Муравьеву-Апостолу* самой мадам Ленорман**. Я частенько слышал пересказ этой таинственной пугающей беседы.
      -- Вы умрете не своею смертью, -- сказала ему гадалка.
      -- Я погибну в бою? На поединке?
      -- Нет, нет, -- перебила Ленорман. -- Вас повесят...
      -- Вы видимо приняли меня за англичанина, но я русский, а у нас запрещена смертная казнь...
      Больше гадалка ничего не ответила.
     
      _________________________
      *Муравьев-Апостол Сергей Иванович (1796--1826), подполковник, один из вождей декабризма, приговоренный к смертной казни.
      ** Ленорман Мария -- французская гадалка, известная своим предсказанием о падении Наполеона.
     
     
      Вновь охватили меня воспоминание о том неспокойном, но судьбоносном для меня времени. Мне было всего лишь двадцать лет, когда пришлось принять сложное решение и выступить против тех людей, к которым я когда-то испытывал огромное уважение. Я стал противником декабристов, одним из врагов, которые помешали им. Я не прельстился всеобщими пылкими идеями, выбрав свой долг. Меня не страшили проклятия и насмешки за спиною... Как глупо вольнодумцы, поддавшись массовым порывам, воображают, будто идут против течения и упиваются своей исключительностью. Напротив, против течения двигался именно я, а они лишь поддались общей стихии безумия. В те дни мне казалось, будто я один против всего высшего света. Отец одобрил мое решение и сказал, что гордится своим сыном.
      Я, тогда еще корнет, действовал в паре с агентом тайной полиции господином Серовым*, не намного старше меня, но гораздо мудрее. Уже тогда он снискал дурную славу в обществе, а его пристрастие к одежде черного цвета и мрачный облик, давали повод для болтовни. Недоброжелатели наперебой соревновались в красноречии, болтая, будто Серов продал душу Дьяволу и прочие россказни загробной тематики, о которых я не задумывался. Меня даже не занимали его молчаливые усмешки, когда я отправлялся помолиться перед важным предприятием.
     
      ___________________
      *Агент Серов -- персонаж фигурирует в рассказе "Взгляд Сфинкса" (цикл "Следствие Демона").
     
      Да, господа свободолюбивых взглядов ненавидели Серова, они не только распускали страшные истории, но и частенько посмеивались за его спиною. Однако стоило им встретиться с моим компаньоном лицом к лицу, былая бравада моментально исчезала, и насмешка в глазах сменялась ужасом.
      -- Вы хотели со мною побеседовать? -- спрашивал Серов с бесстрастной улыбкой, наводившей ужас на весельчаков.
      Мне казалось, если Серов бросит противнику вызов на дуэль, тот скончается на месте от разрыва сердца.
      Серов оказался очень надежным товарищем в деле, у которого я многому научился. Он раскрыл мне два секретных приема в сабельном фехтовании, а также научил фехтовать с завязанными глазами, уверенно утверждая, что эта наука мне обязательно понадобиться. Как в воду глядел -- после ранения я почти не вижу в темноте. Теперь, благодаря его урокам, я сумею отбиться от нападения даже ночью в темной комнате.
      Тогда мы победили, хотя я испытывал некоторые угрызения совести, что сыграл свою роль, помогая привести на виселицу людей, когда-то обедавших в доме моего отца. Серов, напротив, наслаждался победой, он улыбался, глядя на казнь, а когда у осужденных оборвались веревки и нечастные упали в яму эшафота, зло усмехнулся.
      -- Забавно, их казнят дважды! -- воскликнул он, и, заметив мое замешательство, безразлично добавил, -- Вы скоро привыкнете!
      Наша победа принесла мне первые огорчения в любви. Не могу описать ту боль, когда я узнал, что барышня, благосклонно отвечавшая на мои знаки внимания, вдруг внезапно переменила мнение и вышла замуж за одного из бунтовщиков -- тщедушного болтливого мальчишку -- дабы отправиться с ним в ссылку в Сибирь. Не вынося молчаливых страданий, я поделился своим горем с Серовым, который в ответ только расхохотался во все горло. Потом он называл благородный порыв жен, отправившихся за мужьями в ссылку, "новой бестолковой модой".
      Мы с Серовым прослужили как компаньоны несколько лет, начальство оставалось довольно нашими успехами, но горы Кавказа поманили меня, и я подал прошение отправиться в очередную экспедицию. Странное желание для офицера с успешной карьерой в Петербурге. Обычно на Кавказ отправлялись господа, чья репутация успела изрядно пострадать, пытаясь вернуть былое расположение в свете, но были и другие, кто рвался, как говорят -- "за счастьем и чинами". А я не знал, какая непреодолимая сила манит меня в опасное странствие. Наверно, судьба... именно на Кавказе после ранения я встретил Ольгу, возможно, в Петербурге наше знакомство могло и не состояться.
      На Кавказ сослали немало моих врагов, которые, узнав о моем решении, пытались пустить слухи, будто я добровольной ссылкой желаю загладить свою вину перед ними, но я немедля пресек подобные толки. К моему удивлению, многие из былых бунтовщиков, преодолев множество лишений в суровых горных походах, удивительно переменили свои свободолюбивые взгляды. Два года назад мне довелось побеседовать с господином Лорером*, я полагал, что бывалый декабрист даже не подаст мне руки, но он оказался весьма приветлив. Неужто задумался? Неожиданные перемены во взглядах вызвали у многих вольнодумцев чувство разочарования. Дескать, как Лорер мог столь легко отречься от былых высоких идей -- недоумевали они.
     
      _____________________
      *Лорер Николай Иванович (1795-1873). За то, что "знал об умысле на цареубийство, участвовал в умысле тайного общества принятием от него поручений и привлечением товарищей", был отнесен к IV разряду (8 лет каторги, по смягчении). На поселении жил в Кургане. В 1837 г. определен рядовым на Кавказ.
     
     
      Мой спутник отвлек меня от воспоминаний юности, мы вновь приблизились к каменистому ущелью, невысокому, но груды камней идеально подходили для укрытия "хищников". Ущелье встретило нас подозрительной тишиною. Невозможно описать причины уверенности в скором нападении, мой спутник разделял мои чувства, мы готовились отразить удар в любое мгновение. Еще шаг -- и наши противники окружили нас. Их пятеро. Насмешливые разбойничьи лица надменно смотрят на нас, не сомневаясь в легкой победе.
      Я и Странник встали спина к спине.
      В поединке сложно предугадать действия черкеса, что при живом логическом мышлении становится простой задачей в сражении против светского противника, обученного по общеизвестным правилам фехтования. В бою против абреков поможет только долгий опыт горных странствий. Думаю, наши движения горцам также непонятны, поэтому в поединке мы, можно сказать, на равных.
      Горная местность -- территория "хищников", которая благоволит им, и всячески мешает нам. Черкесы легко могут применить отход прыжком назад, что для нас возможно только в фехтовальном зале с ровным паркетным полом, а не на каменистой земле с ямами и обрывами. Помню, мне стоило потратить немало времени, чтобы научиться ловко прыгать по камням, дабы не споткнуться в нежданном бою с абреком. Верно говорил наш Александр Васильевич Суворов: "тяжело в учении, легко в бою".
      Бой начался. В первый миг нападения, черкесы любят наносить молниеносный удар-рубку по голове, я успел изучить этот излюбленный прием, и столь стремительная атака не стала сюрпризом. Неприятель явно намеревался разрубить меня пополам от макушки, но одно движение -- и мой клинок преградил путь черкесской сабле. На лице "хищника" мелькнуло удивление, он не ожидал встретить столь хладнокровного противника. По ощутимому напряжению в плече, стало понятно, что абрек превосходит меня по физической силе. Разумно перейти к тактике ложных ударов, которая остается непонятной для горцев. Мой финт в правую щеку заставил неприятеля на мгновение раскрыться, и я нанес ему удар в левый бок.
      Мгновение -- у меня новый противник, я сильнее его, но он более ловок. Мальчишка, вертлявый, как обезьяна, ловко ускользающий от ударов и стремительно атакующий. Такой сумеет измотать любого, даже самого искусного фехтовальщика. Он заманивал меня, настойчиво отходя к груде камней, понимая, что так я легко потеряю равновесие, и тем самым подставлю свою шею под его клинок. Опыт помог не поддался на ложное отступление, и абрек атаковал снова, намереваясь нанести мне удар по предплечью. Удалось ускользнуть, шагнув в сторону, сабля "хищника" увела его руку, сделав нападавшего незащищенным. За доли мгновения я успел нанести врагу удар в лицо.
      Обернувшись, я увидел, как пятый разбойник скрывается за горами -- исчезнуть с поля боя для горцев не считается позором, они начнут искать иного случая отомстить. Странник с задумчивой улыбкой вытирал клинок травою.
      -- Что-то, мой друг, вы сегодня замешкались, -- весело сказал он мне, кивнув на безжизненные тела своих противников. -- Мне удалось опередить вас!
      -- Старею, -- ответ прозвучал в тоне моего спутника. -- Люди Шамиля? -- спросил я, рассматривая ладное оружие нападавших, -- Не похожи на простых абреков, слишком ловко владеют клинком, не размахивают в стороны, как дорожные бандиты... Да и сабли у них на зависть любому офицеру...
      Странник кивнул.
      -- Надо поторопиться, -- задумчиво произнес он, -- нагрянут еще с подмогой, лучше двинуться иной дорогой... через гору, труднее, но безопаснее...
      Сейчас оставалось только довериться проводнику, пришлось ступить на ранее незнакомый мне путь. Мы карабкались вверх по каменистому склону. Удивительно, но навыки, полученные при былых горных странствиях, не покинули меня, и не отстать от ловкого провожатого не составило труда. Забраться легче, чем спускаться, к счастью, мой спутник оказался хорошо знаком с этой дорогой и быстро отыскал узкую незаметную тропинку, петляющую вниз среди камней к пологому участку склона. Дальше двинулись по открытому пространству, что давало некоторое чувство безопасности. Потом наш путь пролегал у подножия горы... Меня вновь охватило тревожное предчувствие. Однако спутник оставался спокоен, что весьма удивило.
      За поворотом нас встретило трое горцев.
      На этот раз нас не окружили. Я бы принял бой, не задумываясь, если бы не мой спутник.
      -- Сложите оружие, -- сказал он мне, пряча саблю в ножны, -- доверьтесь...
      Недоумевая, я последовал его примеру. Мы могли бы отбиться, почему Странник решил сдаться? Двое абреков немедля встали у меня за спиною.
      Один из нападавших подошел к Страннику и молча поклонился, жестом приглашая следовать за ним. Странник утвердительно кивнул.
      -- Что происходит? -- спросил я его сурово, чувствуя себя новобранцем, попавшим в ловушку опытного врага.
      Мрачные догадки охватили разум.
      Странник промолчал, направляясь за провожатым вдоль крутого обрыва по узкой горной тропинки, путей к отступлению у меня не было. Спустя несколько минут, мы оказались в горном ауле, расположенном весьма хитро -- со всех сторон его укрывали скалы.
      Поразило, что вокруг аула было возведено некоторое подобие укрепления, не в традициях горцев сооружать подобное. Черкесам легче ускользать в горы, их тактика не включает правил удержать позиции. Даже многие крепости, когда-то построенные их средневековыми предками, сейчас пустуют.
      Нам на встречу вышел молодой черкес, одетый в дорогие одежды, шитые серебром.
      -- Ты привел его! -- довольно похвалил он Странника.
      -- Да, друг Асланбек, -- ответил тот бесстрастно, даже не взглянув в мою сторону.
      Асланбек пристально смотрел на меня.
      -- Я твой гость, слуга Шамиля? -- спросил я невозмутимо.
      -- Имам Шамиль? -- презрительно усмехнулся горец. -- Старик, трусливо прячущийся в лесах! Я собрал воинов, дабы самому победить ваших солдат. Узнав о моей победе, все, кто шел за Шамилем, немедля покинут его. Горцы признают лишь власть победителя!
      -- Ты презираешь имама? -- изумился я.
      -- Презираю! -- гордо ответил Асланбек. -- Как потомок древнего княжеского рода должен относиться к сыну пастуха?
      Любопытный человек, я внимательно изучал его. Абрек, но весьма образован... Аристократ? Сейчас каждый черкес, у которого есть двор и баран, мнит себя князем. Власть знатных династий утратила на Кавказе силу еще во времена Ермолова. Теперь они признают только власть силы.
      Гостеприимный хозяин заметил мое недоумение и любезно поспешил дать ответ.
      -- Я служил в ваших частях больше года, -- произнес он гордо, -- я знаю о вашей армии почти все... Еще ваш генерал Ермолов понял, что беда кавказской войны в том, что у каждого из нас своя тактика. Вашей армии тяжело понять тактику горцев, а для горцев не понята европейская армия... Да, мы многое узнали друг о друге, то только узнали... но никто не понимает, как верно действовать... Мы можем только нападать на вас из-за камней, но не может изгнать с наших земель, а вы не можете покорить нас, хотя захватили и разрушили наши аулы...
      Он рассуждал весьма верно, мы понимали тактику друг друга, но так и не научились следовать ей. Я никогда не доверял абрекам, якобы перешедшим на нашу сторону. Мне хорошо запомнился случай, когда один из горских наемников, разведав о наших планах, благополучно дезертировал верхом на лошади генерала. Случай отнюдь не единичный. Сейчас предо мною был не обычный предатель, а честолюбивый человек, возжелавший заполучить власть над народами Кавказа, он будет поопаснее любого "хищника".
      -- Но я знаю, как поступить, -- продолжал предводитель, -- вы привыкли нашей горной войне и не ожидаете иной тактики! Мои люди атакуют Кисловодск, они уничтожат всех... В этом райском местечке давно не было набегов, ваши генералы уверены, что прогнали нас с тех благодатных земель...
      -- Вам предстоит оказаться на равнине, ваше наступление заметят, -- ответил я, -- мы имеем больший опыт в бою на открытом пространстве. Если ты хорошо изучил нашу тактику, то должен понимать!
      -- Разумеется, -- Асланбек склонил голову, -- но моя тактика не так уж проста... Нам помогут ваши же люди, с которыми я завязал знакомство, они прониклись свободолюбивыми идеями и сочли мое предложение величайшей удачей воплотить свои идеалы в жизнь...
      -- Как уничтожение общества Кислых Вод может помочь им для достижения их мечтаний? -- недоумевал я.
      -- Не могу знать, -- искренне ответил Асланбек, -- у них свои цели, у меня свои -- дорога одна, и мы можем помочь друг другу...
      Заговор! Но как? Какую пользу принесут безумным вольнодумцам бесполезные убийства? Они хотят таким образом уговорить Государя Императора принять их идеи... Глупцы! Одна атака на захваченный Кисловодск -- бунтовщики будут схвачены и отданы под трибунал. Кисловодская крепость -- слабая защита. Такова участь ждет и Асланбека, он полагает, что сумеет вырваться...
      Я перевел взор на Скитальца, который молчал, глядя в сторону.
      Выходит, при атаке горцев, предатели ударят нам в спину... Но как понять, кто предатель? Как они узнают друг друга? У них должны быть какие-то знаки... как бывало в Древнем Мире... У заговорщиков были свои опознавательные знаки... Им нужно время разработать тактику... Постепенно осколки мозаики сложились в стройную картину... Увы, слишком поздно... Как легко меня провели! Да и не только меня! А, может, оно и к лучшему, что я оказался рядом с предводителем бунтовщиков-горцев... Или лучше бы находится рядом с предводителем предателей...
      -- Скажи, зачем я тебе? -- прямо спросил я.
      -- Давать нужные подсказки, -- ответил князь.
      -- Ты уверен? -- мне стало смешно. -- Неужто я похож на предателя?
      Мне не верилось, что наш противник столь наивен.
      -- Когда в моих руках окажется твоя женщина и ее сестра, ты заговоришь по-другому! -- ответил Асланбек.
      На мгновение меня охватила паника, но мысль о даре Александры понемногу успокоила меня. Не сумев объяснить, я почувствовал уверенность - с ними ничего не случится.
      -- Тогда и буду разговаривать, -- прозвучал краткий ответ.
      Моя уверенность весьма поразила абрека.
      -- Подожди до вечера, -- ответил он.
      -- Подожду... А пока я гость в твоем доме, не так ли?
      -- Да, ты мой гость, -- ответил абрек.
      Меня проводили в маленькую темную саклю с низким потолком, которая должна была стать моим временным пристанищем. Руки мне не связали и на цепь не посадили, полагая, что я поведу себя благоразумно, опасаясь за жизни женщин своего дома.
      Вскорости мне принесли еду, довольно щедрый обед для пленника. Я обратил внимание на молодого человека, ставшего одновременно моим тюремщиком и слугою. Его движения выдавали скрытное беспокойство, он украдкой поглядывал на меня, будто желая что-то сказать, наконец, оглядевшись и прислушавшись, он произнес:
      -- Ты готов сохранить мои слова в тайне? Поклянись!
      -- Клянусь, -- ответил я.
      Меня охватило невольное любопытство.
      -- Я враг Асланбека и предан имаму Шамилю, -- спешно говорил он, -- хочу помочь тебе, потому что ты тоже желаешь помешать Асланбеку... Но потом мы снова будем врагами...
      -- Готов принять краткое перемирие, но не уверен в твоей честности, -- ответил я недоверчиво.
      -- Моя ненависть к Асланбеку, злословящему имя имама Шамиля, сильнее ненависти к тебе, пусть это станет залогом моей честности...
      -- Понимаю, ты хочешь моими руками избавиться от Асланбека, -- высказал я свою догадку. -- Поэтому предлагаешь помощь...
      Горец утвердительно кивнул.
      -- А потом при следующей встрече я убью тебя, не задумываясь, -- добавил он.
      -- Нет, мой друг, я убью тебя раньше, -- ответил я с той же откровенностью.
      Мы молча смотрели в глаза друг другу. Любопытно, как соглядатай сумеет мне помочь?
      -- Только скажи, и я помогу тебе бежать, -- сказал он. -- Ты приведешь сюда своих солдат...
      -- Благодарю за предложение, но мне еще рано покидать дом гостеприимного князя, -- возразил я.
      Мои слова вызвали уважение черкеса.
      -- Только скажи, -- повторил он, уходя.
      Наступил вечер, вестей от Асланбека все не было. Мой неожиданный союзник принес мне ужин.
      -- Воины Асланбека не вернулись, -- сказал он мне удивленно, -- неужто правду говорят, что твоя сестра шайтан-девица?
      Стоило больших усилии сдержать улыбку.
     
      Из журнала Александры Каховской
     
      Мы спешно тронулись к крепости, о которой говорил Константин. Удивительно легко Северин принял на себя миссию нашего провожатого. Он будто опытный следопыт осматривал дорогу и еще вел коней, оставленных Константином и Странником, отправившихся пешими по узким тропам.
      -- Позвольте узнать, каковы будут наши действия, если на нас нападут горцы? -- спросил Вышегородцев. -- Мы будем драться?
      Северин с изумлением взглянул на него.
      -- Самое лучшее, что мы можем сделать сейчас, это поторопиться, дабы избежать любых нежелательных встреч, -- ответил он. -- Не уверен, что вы готовы принять бой... А барышни...
      -- Я метко стреляю и обучена фехтованию, -- гордо похвасталась Ольга.
      -- Надеюсь, что ваш единственный выстрел попадет прямо в цель, -- ответил Северин, -- а фехтование... Сабля в руках дамы не сумеет перехватить удара врага... Это не рапира в фехтовальном зале, где учитель с радостью поддастся вам, поскольку получает от вас плату за свои труды...
      Его голос звучал сосредоточенно и бесстрастно. Он прав. Константин давно пытался объяснить Ольге, что ее нежные плечики не созданы для боя на саблях. Моя сестра, гордящаяся своей хрупкостью и изяществом, воспринимала слова супруга как комплимент.
      Помню, один учитель, видя талант Ольги, предложил ей свои уроки, предупредив, что ее плечи станут крепкими как у мужчины, на подобные жертвы моя милая сестра, конечно, не согласилась. Пожалуй, я бы тоже не хотела подобной участи.
      На горизонте показались всадники, стремительно приближающиеся к нам.
      -- Быстрее! За мной! -- крикнул Северин, спешившись.
      Он ловко карабкался по горному склону. Не задавая вопросов, мы поспешили за ним. Я понимала, что мы не сумеем ускакать от ловких джигитов, и наша единственная возможность, затеряться среди камней. Увы, они нас уже заметили...
      Когда абреки приблизились, Северин быстро прицелился и выстрелил, сбив одного из преследователей. Ольга последовала примеру нашего провожатого и не уступила ему в меткости, второй "хищник" со стоном упал на острые камни. Их осталось четверо. Не тратя время на похвалу за прекрасный выстрел, Северин вновь увлек нас за собою.
      Он отыскал узкий вход в грот, куда мы неуклюже протиснулись. Сам грот оказался довольно просторным, и мы устало опустились на холодный каменный пол. Крики становились все отчетливее. Они ищут нас.
      -- Вы прекрасный стрелок, но прошу вас, сейчас оружие нужнее в более умелых руках, -- сказал Северин, забирая пистолет у Ольги, которая будучи благоразумной, не стала возражать.
      -- Выходит, это не первое ваше приключение, -- произнесла она с восхищением.
      Северин ловко перезарядил оружие.
      -- Пусть только сунуться! Двое получат пули, -- успокаивал он нас, -- а других двоих добью саблей...
      Если бы все было так легко! Горцы могут выстрелить первыми... От страха меня била нервная дрожь, я зажмурилась. Ольга ласково обняла меня, ее рука гладила мои волосы. Казалось, что ничто не испугает мою смелую сестру. Я заметила, что ее правая рука сжимает рукоятку кинжала, даже отдав пистолет проводнику, Ольга все равно готовилась принять бой, чем вызвала мое восхищение.
      Мне хотелось, чтобы разбойники сорвались с горного склона и упали прямо в Ад. Мое воображение рисовало их растерзанные тела у подножия скалы.
      Вдруг я почувствовала дрожь земли, за которой последовал грохот падающих камней. Сначала раздались испуганные крики наших преследователей, потом стоны. В эти мгновения мое сердце пронзила острая боль, будто укол иглы, от которой я едва не вскрикнула. Боль отступила также внезапно, как и началась.
      Открыв глаза, я увидела, что мои спутники с изумлением смотрят на меня, в их взорах читался плохо скрываемый испуг.
      -- Землетрясение в горах не редкость, не так ли? -- безразлично произнесла Ольга. -- Предлагаю двигаться дальше, пока не прибыли другие "хищники".
      Никто не произнес ни слова. Мы выбрались из нашего укрытия. К счастью наши испуганные лошади не убежали далеко, Северин быстро привел их назад, и наш путь к крепости продолжился. Мы торопились успеть до темноты.
      Когда на горизонте показался суровый силуэт укрепления, сумерки уже окутали горы. Позабыв усталость, мы понеслись к спасительному убежищу. Моя смелая заботливая сестра поглядывала, чтобы я не отставала.
     
     

Глава 14

Виднее слабые лучи

      Из журнала Александры Каховской
     
      Хоть я и не сведуща в военных укреплениях, но все же ощутила надежность нашего пристанища, что придало долгожданное спокойствие и уверенность. Даже солдат здесь было поболее, чем в Кисловодской крепости. Как приятно, наконец, почувствовать себя защищенной!
      Меня с Ольгой совсем не заботил спешный рассказ Северина штабс-капитану крепости о наших приключениях, нам хотелось как можно скорее отдохнуть. Невыносимая, валящая с ног, усталость заставила отказаться и от ужина.
      Нам удалось лишь добраться до комнаты, и мы, даже не осмотревшись, упали на постель -- груду перин на дощатом полу, нимало не задумываясь о неудобстве. Мечта о ванне с благовониями перед сном оставалась недостижимой мечтою. Однако, после горных пещер такое пристанище казалось великолепным дворцом. Наверняка, роскошь ночлега под крышей над головой и за крепкими каменными стенами оценил даже Сергей Вышегородцев, изнеженность которого не уступала нам, барышням.
      Рядом со мною лежал мой дамасский меч, в этом странствии так и не удалось испытать силу клинка, значит, время еще не пришло. Впрочем, я не жалела, что не проявила геройства.
      Крепкий сон отпустил нас, когда утренний лучик солнца проник сквозь узкое окошко. Сладко потянувшись, Ольга села на постели.
Бой с горцами
Рис. А. Козлов
      -- Признаюсь, давненько я не чувствовала себя столь отдохнувшей, -- весело призналась она, -- а надобно всего лишь выспаться после сильного волнения и тяжкого пути...
      Улыбнувшись сестре, я спешно нащупала свою дорожную сумку, в которую положила зеркало.
      Не могу понять, почему я вдруг столь неожиданно вспомнила о нем. Возможно из-за сновидения, в котором мне пригрезилось, будто зеркало засветилось под первым лучом солнца... Достав зеркало из сумки, я попыталась сосредоточиться, дабы увидеть, хоть что-нибудь...
      Стук в дверь прервал мои попытки. В комнату вошел Северин.
      -- Бросьте напрасные труды, барышня, -- произнес он, -- это зеркало бесполезное стекло...
      -- Откуда такая уверенность? -- сурово поинтересовалась Ольга. -- Как я погляжу, вам известно куда больше, чем нам! Потрудитесь объяснить!
      Она, нахмурившись, смотрела на Северина. Когда Ольга игриво спорила с Константином, она хмурилась совсем иначе. Я впервые видела мою сестру в подобном гневе.
      -- Понимаю, что у меня нет иного выбора, иначе вы не отступите, -- ответил Северин. -- Придется выдать тайну... Ламанский придумал историю с зеркалом, дабы увести Константина из Кисловодска...
      -- Зачем? -- голос Ольги звучал спокойно, но напряженно.
      -- Ламанский опасался чрезмерной проницательности вашего супруга, -- на этом Северин явно желал завершить беседу.
      -- Это еще не все, -- произнесла Ольга тоном, не приемлющим возражений. -- Продолжайте!
      Она будто приказывала.
      Северин с явной неохотой рассказал нам о том, что был учеником старшего Вышегородцева, который следил за Ламанским...
      -- Почему вы не сказали Константину о вашей догадке? -- спросила она. -- Решили геройствовать сами?
      -- Ваш супруг сам обо всем давно догадался, -- ответил Северин.
      -- Вы нам многое недоговариваете, -- казалось, что Ольга разорвет несчастного на клочки, хотя голос ее звучал ровно и спокойно, -- что вы теперь собираетесь делать?
      -- Мне надобно поразмыслить, -- ответил Северин.
      Он явно стушевался под допросом бдительной красавицы. Верно, его научили сражаться, но не научили держать удар в беседе с разгневанной молодой дамой.
      -- А Вербин? -- спросила Ольга. -- Вы что-то от него ждете? Скажите, какова его миссия? Он ведь не скуки ради отправился разыскивать "хищников"?
      Суровый тон вдруг неожиданно переменился и стал умоляющим. Северин молча покачал головою.
      -- Он вернется в Кисловодск и расскажет, где их логово, а наши солдаты нападут на разбойников, -- нехотя произнес Северин, -- сударыня, хватит вопросов, я и так рассказал вам больше, чем следовало...
      Он спешно удалился, опасаясь новых расспросов.
      Ольга опустилась на перину, обхватив голову руками, ее плечики тряслись. Я обняла дрожащую сестру, редкий случай, когда я утешала ее, а не она меня.
      -- Не стоит недооценивать своего супруга, -- произнесла я уверенно, -- горы стали для Константина вторым домом!
      Сестра лишь печально вздохнула в ответ. Меня саму поражало собственное спокойствие и уверенность в том, что спустя пару дней Константин предстанет пред нами живым и невредимым.
      -- Странно, -- принялась рассуждать я, -- почему утром я вдруг потянулась за зеркалом? Мне, верно, почудилось сияние, когда первый луч солнца проник в нашу комнату... Это не сон!
      Я провела рукою по холодному стеклу.
      -- Мне кажется, что зеркало настоящее! -- уверенно воскликнула я. -- Только на мгновения оно помогает увидеть... когда первый луч солнца падает на его гладь...
      Как жаль, что у меня нет таланта моей тетушки-бабушки! Но, возможно, зеркало заговорит с потомком владелицы! Северин!
      -- Он не согласится, -- Ольге не составило труда угадать ход моих догадок, -- но попробовать стоит...
      Как и предполагала Ольга, Северин отнесся к моим словам с явным недоверием, однако, припоминая мои недавние заслуги, зеркало взял.
      Волнение не покидало сестру. Если бы сейчас солдаты отправились в атаку на горцев, удерживающих Константина в плену, Ольга бы последовала вместе с ними, и никакая сила не остановила бы ее. Позавтракав, мы отправились на воздух прогуляться. На крепостной стене нашим взорам открылся манящий горизонт ярко-синего неба.
      -- Не уверена, что Северину можно доверять, -- произнесла сестра, оглядевшись по сторонам, -- вдруг он заодно с Ламанским или с этим подозрительным субъектом по прозвищу Странник... Кто разберет, чего они удумали...
      Я только развела руками, у меня не было талантов мужа Ольги строить логические догадки.
      -- Главное, что меня не посещали тревожные видения! -- поделилась я своими мыслями. -- Значит, дела Константина складываются удачно...
      Наш разговор прервал Вышегородцев.
      -- Отвратительное место, -- не таясь высказался он, -- скорей бы вернуться...
      -- Северин, наверняка, захочет спешно уехать по делам, можете составить ему компанию, -- насмешливо предложила Ольга.
      Князь рьяно отверг эту идею.
      -- К дьяволу Северина, сударыня! -- проворчал он, удаляясь вдоль крепостной стены.
      Ольга с удивлением глядела ему вслед.
      -- Любопытно, чем его обидел наш попутчик? -- пожала она плечиками. -- Разумеется, я подозревала о некоторой неприязни, но не полагала, что она настолько сильна...
      Вскорости сестра позабыла о Вышегородцеве, вновь погрузившись в мысли о супруге. К счастью, мои слова приободрили ее. Впрочем, я тоже радовалась, что не увидела никаких дурных знаков о судьбе Константина.
     
      Из журнала Константина Вербина
     
      Вскорости я узнал, что люди Асланбека погибли под обвалом камней, а "мои женщины" -- так горцы называли Ольгу и Аликс -- затерялись в горах со своими провожатыми.
      Мне оставалось только молча посмеиваться над неудачей врага, но сложная задача, которую предстояло решить не давала мне повода для веселья.
      Вайнах* - неожиданный союзник, которого звали Мамед, вновь предложил мне помощь. Признаюсь, я уже успел поразмыслить над идеей побега, который позволит вернуться в Кисловодск, что даст мне возможность разоблачить предателей и привести верных воинов к логову Асланбека.
      ________________
      *Вайнах - этническое название чечено-ингушских народов.
     
      Не важно, что в этом небольшом укреплении расположилась далеко не вся его армия -- стоит поразить их начальника, как некогда сплоченные абреки вновь разбредутся по горам. Хотя... наверняка, в его власти множество аулов, где в любое мгновение мужчины готовы взяться за оружие по приказу предводителя.
      Мамед будто читал мои мысли.
      -- Я помогу тебе добраться до дома, ты сможешь собрать своих солдат, которые уничтожат пристанище предателя Асланбека, да будет он проклят пред лицом Аллаха! -- сказал он мне. -- Этой ночью самое удобное время бежать! Тучи закрыли небо, луны не будет видно, можно проскользнуть незаметно во мраке, подобно дикому зверю.
      Я дал свое согласие, однако не особо доверился великодушию своего нового приятеля, не исключая возможности нашего поединка в пути или удара в спину. Приходилось оставаться готовым к любому повороту событий, даже самому неприятному.
      -- Послушай меня, я знаю, как сделать мой побег так, чтобы тебя не заподозрили в сговоре, -- предложил я. -- Не стоит тебе раскрываться раньше времени. Пойми, чем дольше тебя не заподозрят, тем большую службу ты сослужишь имаму Шамилю.
      -- Говори, -- оживился Мамед.
      -- Когда я вскачу на лошадь, ты поднимешь крик, и последуешь за мною, будто бы желаешь вернуть меня, -- произнес я твердо, -- сделав необходимое, мы вернемся, ты скажешь, что поначалу потерял меня, но все равно отыскал в Кисловодске... А потом придут наши солдаты...
      Мой компаньон, довольный идеей, рассмеялся.
      -- А если Асланбек даст мне в подмогу своих воинов? -- озадаченно спросил он.
      -- Мы убьем их! -- кратко ответил я.
      Мамед одобрительно кивнул.
      -- Бежать будем на рассвете, -- добавил я, не уточняя причины, что едва различаю очертания предметов в темноте. Зачем абреку знать о моей уязвимости?
      Момент побега не заставил себя ждать, я совсем не испытывал волнения, будучи слишком важным трофеем для Асланбека, чтобы опасаться за свою жизнь. А вот Мамед явно нервничал, при неудаче ему грозила суровая расправа.
      Не успели мы шагнуть за порог сакли, как нам преградил путь Странник. Я жестом остановил руку Мамеда, потянувшуюся к кинжалу.
      -- Князь, -- произнес я устало, -- вы прекрасно знаете, что теперь я могу вернуться в Кисловодск за подмогой, дабы раздавить врага в его норе... Вы привели меня сюда именно для этих целей, не так ли? Удивляет, почему вы не отправитесь сами...
      -- Кто-то должен остаться... Если вам не удастся привести подмогу, я попытаюсь убить Асланбека... Хотя задача не из легких, -- ответил Вышегородцев, не проявив никакого удивления от моей догадки. -- Его охраняют надежные головорезы.
      -- Я успею! -- ответ звучал уверенно.
      -- Признаюсь, я полагал, что вы узнаете меня, но весьма опасался, что примете за предателя, -- голос князя не скрывал радости, -- прошу извинить, что не посветил в свои планы по многим причинам...
      -- Неужто я кажусь вам глупцом?! -- мне стало несколько обидно. -- Годы нашей службы еще свежи в моей памяти! -- заверил я. -- Нетрудно догадаться, что вы прознали о делишках Ламанского, ставшего главным заговорщиком на Водах, втерлись к нему в доверие, пообещав привести меня к Асланбеку...
      Догадки оказались верны, князь утвердительно кивнул.
      -- Мне удалось узнать вас даже в образе серенького человека, -- добавил я, -- помню-помню, вы всегда мастерски меняли внешность!
      Пришлось резко прервать вереницу воспоминаний, которая оказалась бы весьма не к месту.
      -- Какой тайный знак предателей, которые сейчас пьют нарзан в Кисловодске, прикидываясь честными офицерами? -- спросил я.
      -- Увы, я не сумел выяснить, -- ответил князь, -- тут уж вам карты в руки, вы всегда были сильнее меня по части догадок...
      -- Можете не скрывать ваш кинжал, -- добавил я весело, -- грубые кожаные ножны не годятся для столь изысканного клинка!
      -- Не стоит раньше времени, -- возразил Алексей.
      Утреннее солнце, еще не показавшееся из-за гор, разогнало темноту, и мы приступили к исполнению нашего замысла...
      Вскочив на коня, я понесся по крутой горной дороге. Оставляя позади крики гостеприимных хозяев. Когда голоса стихли, спешился, притаившись за скалой, которая надежно укрыла меня и коня от посторонних глаз. Вскорости из-за укрытия я увидел приближающегося Мамеда в обществе трёх "хищников". Задача оказалась гораздо проще, чем я думал. Один меткий выстрел -- и их осталось двое. Мой компаньон, легко догадавшись о причине гибели своего спутника, мгновенно поразил своей саблей другого черкеса. Третий попытался ускакать, дабы сообщить о предательстве, но его настигла пуля моего второго пистолета.
      Зная о моих талантах неплохого солдата, у горцев не станет сомнений, что все абреки погибли от моей руки. Да и Странник-князь приукрасит мои умения.
      Мы понеслись короткой дорогой к Кислым Водам. Солнце уже поднялось высоко над горами, освещая нам путь. Впервые после ранения я ехал верхом на столь бешеном скаку, не испытывая при этом ни малейшего головокружения. Верно говорят, будто пережитые волнения заставляют нас позабыть обо всех недугах.
     

* * *

      Обычно хладнокровный граф Апраксин не скрывал беспокойства, вызванного моими новостями.
      -- Ламанский отправил меня, отнюдь, не за зеркалом, -- произнес я с иронией, -- и неспроста он попросил Александру поехать со мною, и, разумеется, ничего не возразил против Ольги...
      Я прервал речь, видя, как щека графа нервно дернулась. Ведь именно он настоял на этой поездке, опасаясь шантажа, а теперь испытывал смесь чувств неловкости и ненависти к давнему врагу.
      -- Я чувствовал, что дела Ламанского нечисты! -- воскликнул Апраксин. -- Но я не даже смел предположить, что настолько!
      -- Карты, коллекция мистических вещиц, сбор компрометирующих фактов на знатных персон, -- все это искусная ширма, -- закончил я.
      Подполковник Юрьев молча наблюдал за нашим диалогом.
      -- Ламанского надобно немедля арестовать! -- воскликнул он, -- но как узнать его заговорщиков? Они должны понести наказание!
      -- Предавший однажды, предаст опять! -- согласился я.
      -- К Дьяволу вашу философию, -- сурово перебил генерал. -- Ламанский благодаря компроматам на высших чинов может извернуться весьма искусно, и оправдываться будем мы, будто оклеветали имя честного человека.
      -- Надобно взяться за его последователей. Вольнодумцы, как правило, трусливы и ради своего спасения быстро выдадут многие тайны, -- задумался я. -- Тогда господину Ламанскому станет сложнее спасти свое доброе имя... Замечу, все чины, на которые он собрал компроматы, незамедлительно уцепятся за любой факт, дабы избавиться от настырного шантажиста...
      -- Разумно, -- одобрил Апраксин, -- но какой у них знак?
      Прозвучал вопрос, давно занимавший меня... Мне вспомнились холеные руки Ламанского с массивным перстнем, повернутым камнем внутрь ладони... Любопытная деталь... Помнится недавно на балу Аликс жаловалась, что один из ухажеров в танце едва не поцарапал ей спинку камнем своего перстня...
      -- Обратите внимание на людей, которые носят кольца и перстни камнем внутрь ладони, -- произнес я задумчиво.
      -- Великолепно! -- воскликнул Апраксин, даже не расспросив меня о столь неожиданной догадке. -- А мне казалось, что это всего лишь новая бестолковая мода... Все верно... А ведь все, у кого я заметил подобные чудачества, весьма подходят на роль заговорщиков, из-за безделья и глупости мечтающих о подвигах во имя свободы ... Большинство из них офицеры, а, значит, они могли устроить бунт в полках и ударить нам в спину!
      Лицо графа побледнело от негодования.
      -- Эх, во времена моей юности их бы повесили без всяких разговоров! -- добавил он. -- Я сегодня же пошлю в Ставрополь приказ прислать самых лучших жандармов, дабы навести порядок... Ну все, отныне господин Ламанский от меня не отвертится...
      Апраксин с хищной улыбкой потирал руки.
      -- Осмелюсь предположить, что Ламанского лучше арестовать сегодня, тихо и незаметно, -- заметил я, -- чтобы он не успел улизнуть, и никто из его последователей не догадался об аресте предводителя раньше времени...
      Генерал одобрил мое предложение. Признаюсь, я опасался, что Ламанский ускользнет от нас, но противник оказался слишком самоуверенным, что сослужило ему дурную службу.
      Когда мы прибыли в его райский уголок, Ламанский по обыкновению пил кофе на террасе, и на сообщение о своем аресте только усмехнулся.
      -- Граф Апраксин, не стоит забываться, -- намекнул он с издевкой.
      Бывалый генерал на мгновение растерялся от подобной дерзости.
      -- Ваши друзья предали вас, Ламанский, -- блефовал я, указав на его перевернутый перстень.
      Разгадка их тайного знака вызвала у Ламанского чувство замешательства. Выходит, он недооценивал меня.
      -- Уведите его! -- велел Апраксин жандармам. -- О, как долго я ждал этого дня, -- услышал я довольное бормотание графа.
      -- Что ж, -- улыбнулся Ламанский, повинуясь жандармам, -- но я хотя бы умру свободным! И пусть толпа видит смерть героя, который боролся за их счастье!
      -- Не стоит глупой болтовни, -- перебил Апраксин, -- вы умрете и этого достаточно, -- граф не стыдился чувств злорадства, -- и никто не узнает о вашем "подвиге"... Секретное дело государственной важности, тайная казнь в темной крепости... Представление, о котором вы столь мечтаете, не состоится!
      Ламанский впервые изменил своему надменному хладнокровию, одарив Апраксина взглядом полным ненависти и злобы от беспомощности в руках врагов, над которыми потешался всего несколько минут назад.
      Оставалось раздавить логово Асланбека, разоблачение заговорщика не лишило меня осторожности и уважения к навыкам противника, я понимал, что вторая задача не легче первой.
      -- Вот и нашелся убийца Кравцова! -- облегченно вздохнул Юрьев.
      Столь неожиданное мнение вывело меня из раздумий.
      -- Я не уверен, что это преступление дело рук Ламанского, -- возразил я.
      -- Не стоит усложнять, дружище! -- попытался возразить жандармский офицер, но, понимая, что в следствии со мною спорить бесполезно, махнул рукою.
      У меня не было сил приводить доводы, и я выбрал самое разумное -- отправиться отдохнуть перед грядущим тяжким предприятием. Дом без моей милой женушки казался холодным и неуютным. Как тяжко засыпать, когда ее нет рядом! Всегда, когда Ольга прижималась к моему плечу, я испытывал чувство сладкого умиротворения...
     

* * *

      В сопровождении Мамеда я вернулся в стан врага. Асланбек не усомнился в словах горца, даже не заподозрив наш сговор. Меня вновь отвели в саклю, бывшую моей тюрьмой, даже не удосужившись высказать свое недовольство моим побегом. Предводитель готовился к нападению, которое должно было состояться ровно через два дня. Выходит, он возлагал серьезные надежды на мою помощь.
      По дороге к пристанищу неприятеля я оставил знаки для наших солдат. Они следовали за нами и собирались напасть этой ночью. Разумеется, я не мог ограничить свою миссию лишь задачей проводника, стоять в стороне от боя для меня подобно предательству. Мне оставалось полагаться на былые уроки фехтования с завязанными глазами, надеюсь, с годами навыки не утрачены.
      Часы ожидания показались вечностью и, наконец, сражение началось...
      Бой в темноте... Конечно, пространство под открытым небом - не темная комната, но мое зрение значительно уступало моим врагам. Приходилось полагаться на слух, улавливать каждый звук, поскольку мои глаза видели в ночи лишь размытые силуэты противников, и я не сразу мог уловить взглядом движение их оружия. Иногда холодное сияние клинков в тусклом лунном свете становилось для меня зримым знаком. Каменистая земля затрудняла возможности отступать не рискуя споткнуться. В эти мгновения, нанося удары, я желал агенту Серову всяческих благ за его бесценные уроки.
      В пылу сражения я пытался отыскать самого Асланбека. Предводители горцев умеют ловко исчезнуть, когда чувствуют поражение своих воинов. По их закону командир не должен понапрасну жертвовать жизнью, лучше сбежать от врага, дабы собрать новую армию и отомстить за павших...
      Как оказалось, Вышегородцев разделял мои опасения.
      -- Асланбек исчез! -- с раздражением воскликнул он. -- Есть два пути, по которым он мог двинуться -- только две дороги...
      -- Разделимся! -- твердо предложил я.
      В конце весны светает рано, мрак ночи начал рассеиваться, и я уже мог двигаться по горным дорогам без опаски свернуть себе шею...
      Целью нашего нападения был Асланбек, если мы упустим его, то он продолжит бесчинствовать. Наверняка, по горам расквартировано немало его отрядов.
      Пожалуй, в прогулках по горам, я уступал в ловкости любому вайнаху, и хватись мы побега Асланбека позднее, отыскать его не представлялось бы возможным.
      Пробравшись через каменные завалы, я увидел Асланбека. Предводитель, уверенный, что оторвался от преследователей, мирно брел вдоль узкой дороги, огибающей скалу. Предрассветный сумрак не дал мне возможности метко выстрелить, и пуля со свистом пронеслась мимо, даже не задев "хищника". Он замер, обернувшись. Увидев меня одного, Асланбек устало рассмеялся, и медленным шагом направился ко мне... Пройдя к нему навстречу несколько шагов, я остановился на скальной площадке, достаточно широкой для боя на саблях.
      Мой поединок с Асланбеком начался стремительно. Приходилось сражаться с опытным противником, успевшим прекрасно изучить наши приемы, которого непросто обмануть ловким финтом. Взглянув на горный хребет, я определил наиболее выгодную позицию, дабы решить исход поединка в свою пользу.
      Я начал неспешное, но уверенное смещение влево шаг за шагом, постепенно заставляя противника переместиться в выгодное для меня расположение. Поддавшись азарту атаки, враг не придал значения моим движениям. Он попытался нанести вертикальный удар по правому плечу, пришлось остановить его на итальянский манер, одним невозмутимым движением подняв эфес за высоту глаз, преградив клинком у щитка путь его сабле. Противник мгновенно атаковал снова, намереваясь разрубить меня по ребрам, я принял удар на опущенный вниз клинок, твердо удержав руку на высоте плеча. Снова привычная атака по ногам, от которой удалось ускользнуть.
      Отбивая нападения Асланбека, стоило некоторых усилий сохранить выбранное положение. С большим трудом удавалось сдерживать волнение и не атаковать раньше нужного момента, ради которого я столь стойко удерживал позицию. За годы службы я привык действовать наверняка и не рисковать понапрасну. Силе моего противника позавидовал бы рослый казак, требовалось огромного напряжения перехватывать его вертикальные удары -- излюбленная атака абреков.
      И вот, наконец... Первый луч солнца скользнул из-за горного хребта, ослепив моего неприятеля. Асланбек дрогнул, занеся вверх саблю. Единственного мгновения мне хватило сполна, чтобы нанести смертельный удар по горлу...
      Устало спускаясь вниз по тропинке, я увидел былого союзника, который пристально смотрел мне в глаза, широко улыбаясь. Мамед стоял на соседней скале напротив меня.
      -- Да, ты победил Асланбека, -- произнес он. -- Но...
      Мгновение, моя вытянутая рука нажала на курок. Выстрел горца, который должен был прозвучать раньше, опоздал на мгновение -- слишком поздно для него. Безжизненное тело упало в ущелье. Мертвая рука беспомощно сжимала пистолет. Я задумчиво посмотрел вниз на окровавленный труп. Несчастный решил избавиться от меня сразу же после смерти Асланбека,nbsp;
&< но не удалось. Какая неудача! Мрачная шутка вызвала горькую усмешку.
      -- Я предупреждал, что убью тебя раньше, -- произнес я бесстрастно.
      Мне почудился едва слышный вой ветра, похожий на стон, будто беспомощный ответ. Увы, я слишком хорошо изучил местный закон и научился следовать ему, иначе в горах не выжить. Так и сейчас, мгновения решили все!
      Оставалось вернуться в крепость за Ольгой и Аликс, надеюсь, они не сильно беспокоились за мою участь... А Северин - молодец, князь умеет выбирать учеников.
      Пережитая усталость и былое ранение дали о себе знать, сильное головокружение заставило меня, пошатнувшись, опуститься на камень. Медики утверждают, что организм, собрав все силы в момент опасности, требует заслуженного отдыха, когда угроза проходит. Я глубоко дышал, вдыхая приятный прохладный воздух утренних гор. Постепенно пелена с глаз уходила.
      -- Вы не ранены? -- раздался взволнованный голос князя Вышегородцева.
      -- Нет, будьте спокойны, -- ответил я, поднимаясь на ноги.
      Головокружение отступило.
      -- Отправимся в крепость к вашим милым дамам, -- весело произнес князь, -- они вас заждались... Уверен, что очаровательная женушка умело вознаградит вас за все подвиги...
      Право, меня подобные шутки всегда заставляли краснеть как мальчишку.
      -- А вы, наконец, вернетесь к невесте, -- добавил я в ответ, -- мадемуазель Юлия весьма переживала за вашу судьбу...
      Всегда невозмутимый князь смущенно опустил взор.
     
      Из журнала Александры Каховской
     
      Сегодня я поднялась до восхода солнца. Повинуясь необъяснимому чувству, направилась на крепостную стену. Северин стоял у парапета, задумчиво глядя за горизонт, откуда занимался рассвет. В руках он сжимал зеркало, неужто поверил моим речам. Сосредоточенно корнет всматривался в стекло, на которое упали первые лучи, показавшиеся из-за гор... Внезапно его спокойное лицо переменилось, Северин вздрогнул, едва не выронив зеркало...
      Заметив меня, корнет воскликнул:
      -- Прошу вас, взгляните!
      Я подбежала к нему, но увидела лишь отражение рассветного неба.
      -- Мгновения назад я видел Вербина, наносящего смертельный удар "хищнику", одетому в богатый наряд! -- горячо уверял меня Северин. -- Не сочтите мои слова бредом безумца!
      -- Значит, прабабка согласна передать вам зеркало в наследство, -- весело ответила я, испытывая радость от видения Северина.
      Выходит, с Константином не приключилось ничего дурного. Противник в "богатом наряде"? Возможно, предводитель горцев... Нам послали добрый знак. Я поторопилась обрадовать Ольгу.

Глава 15

Предвестья радостные мне

     
      Из журнала Константина Вербина
     
      Мое предложение завершить маскарад и вернуться в своем обличье князь встретил с недоверием.
      -- Никакие подвиги не сумеют прекратить сплетни, -- возразил Алексей, -- в устах общества я навсегда останусь подозреваемым...
      Гордый нрав князя я изучил давно, он скорее предпочтет вечное скитание в горах, чем стерпит злословие за своей спиною, а на каждый роток не накинешь платок.
      Я пристально смотрел в его глаза. Обычно непоколебимый Вышегородцев отвел взор.
      -- У вас есть подозрения, -- уверенно произнес я. -- Кого вы подозреваете?
      Вышегородцев печально рассмеялся.
      -- Боюсь, мои слова лишь собьют вас с толку, -- произнес он.
      Не составило труда догадаться, что мой друг не намерен откровенничать. Хотя впервые за годы князь давал мне понять, что ему нужна моя помощь. Уже во второй раз за несколько дней.
      К возвращению в Кисловодск мне следовало обдумать все факты. Любая мелочь может оказаться значимой подсказкой. Медлить нельзя, убийца должен понести наказание...
     

* * *

      Сергей Вышегородцев был арестован по подозрению в убийстве Кравцова. Я лично отправился к нему в сопровождении жандармов. Между нами, как и следовало ожидать, произошёл весьма неприятный разговор. На моей памяти ни один убийца не встречал с радостью весть о своем разоблачении.
      -- Вы хотели избавиться от брата, -- произнёс я спокойно, -- и, желая направить нас по ложному следу, убили Кравцова!
      Мое заявление, как я и предполагал, вызвало у юноши принужденный нервный хохот.
      -- Как я мог это сделать, у меня алиби? О моём безобразном поведении в ту ночь узнали все! - подозреваемый смотрел мне в глаза насмешливым взглядом.
      -- Вы наняли убийцу, а потом, испугавшись, что абрек выдаст вас, избавились от него, -- ответил я, не придав значения дерзкому тону.
      -- Вы ничего не сможете доказать! - произнёс Вышегородцев с презрением. -- Все ваши свидетели в могиле!
      Его губы криво усмехнулись. Несмотря на насмешки и возмущение, молодой человек явно нервничал, отвечая невпопад.
      -- Все гораздо проще, -- возразил я. -- Черкес не убил князя, потому что тот спас ему жизнь в детстве. Вашему брату пришлось скрыться за границу, дабы избежать унизительных подозрений в убийстве Кравцова. Он написал мне письмо...
      Я достал конверт, пристально глядя в глаза Вышегородцева. Будто в припадке безумия, он выхватил у меня ложное письмо. Обрывки бумаги разлетелись по комнате. Не сразу Вышегородцев сообразил, что рвёт пустой лист на глазах двух свидетелей.
      -- Не беспокойтесь, ваш брат вскорости объявится, -- пообещал я.
      -- Объявиться? Зачем вы затеяли это? - Вышегородцев взирал на клочки бумаги в своих руках. - Зачем?
      Его голос сорвался на крик.
      -- Мне захотелось унизить вас, -- произнёс я. -- Вы убили достойного человека, чтобы столь подлым образом устранить брата, постоянно выручавшего вас из самых унизительных ситуаций...
      -- Вы лжец! Мой брат мертв, вы затеяли подлую игру, чтобы я выдал свои чувства? Вербин, вы бесчестный человек!
      Чувство отвращения охватило меня, как братоубийца может рассуждать о чести?
      -- Я не солгал, ваш брат жив, -- ответил я холодно.
      Вышегородцев молча смотрел на меня, открыв рот, подобно рыбе, вытащенной из воды.
      -- Удивительно, что вы не сумели узнать брата, -- произнес я сурово. -- Вспомните господина Странника, -- насмешливо напомнил я.
      -- Какой вздор! Этот дикарь не может быть моим братом! Он шантажировал меня, утверждая, будто горец рассказал ему, что я нанял его как убийцу!
      Князь вздрогнул, погружаясь в воспоминания, его лицо стало бледнее мертвеца.
      -- Невозможно! -- прошептал он, хватаясь за голову.
      Былая надменность покинула юношу, он не мог совладать с чувствами ужаса и паники, охвативших его.
      -- Верно, ваш брат провел вас, -- озвучил я мысли преступника.
      -- А Северин? Вы должны арестовать и его... Он подговаривал меня убить Странника... моего брата... Вы ведь подслушали наш разговор? Не отпирайтесь!
      Убийца размахивал руками, будто в истерическом припадке.
      -- Северин нарочно подстроил так, чтобы я услышал ваш разговор. Он хотел поймать вас в ловушку, дабы узнать истинные намерения. Разумеется, вы не догадались, что Северин стал доверенным лицом Алексея? Он уговорил вас последовать за братом по поручению Ламанского, но, увы, обстоятельства заговора начали развиваться столь стремительно, что им стало попросту не до вас...
      -- А Кравцова? Вы узнали, куда она ездила ночью? -- юноша перебирал всех подозреваемых.
      -- Мне не составило труда догадаться, что барышня Кравцова ездила на свидание со своим женихом, истосковавшемуся по любимой. Поначалу он послал знак, что жив, подбросив брошь в окно, -- снова разочаровывающий ответ.
      Убийца, дрожа, опустился в кресла. Он больше не спорил, проявив удивительную покорность, когда жандармы взялись препроводить его.
      В комнату вошел старший брат. Сергей спешно опустил взор, не проронив ни слова, спешно засеменив за жандармами.
      На мгновение лицо Алексея дернулось будто от боли, но тут же разгладилось, обретя прежнюю невозмутимость.
      -- Полагаю, не будет излишним изложить ход ваших умозаключений, которые привели к разгадке, -- произнес он. -- Не стоит щадить мои чувства...
      Пришлось удовлетворить любопытство собеседника.
      -- Во-первых, я сразу задумался, кому была особенно выгодна ваша смерть и Кравцова. Я пришёл к выводу, что гибель Кравцова не приносила выгоды никому, а вот мотив вашего убийства оказался вполне понятен. Вы собирались жениться, вскоре у вас мог родиться наследник имущества. При такой ситуации младший брат терял возможность заполучить вторую долю отцовского состояния... Осмелюсь заметить, Сергей желал забрать ваше имущество, с нетерпением ожидая того дня, когда вас убьют на опасной службе.
      Слова довались мне с трудом, я замолк, но князь, попросил меня продолжить.
      -- На догадку меня также навёл ваш кинжал. Я помнил, как вы дорожили этой вещицей. Однако мадемуазель Юлия ни разу не видела у вас этого кинжала. Кому вы могли подарить дорогое вашему сердцу оружие? Только очень близкому человеку. Поскольку близких друзей у вас мне припомнить не удалось, я обратил внимание на младшего брата, о котором вы считали своим долгом заботиться... Сергей Вышегородцев хотел инсценировать убийство врагом-черкесом двоих агентов тайного отделения, которые разыгрывали неприязнь друг к другу, а на самом деле составляли тандем... Он отдал кинжал брата разбойнику, в довесок к плате за убийство.
      -- Вы верны своей логике, вас не запутать, -- заметил князь.
      Голос его звучал ровно, будто описываемые мною события его совершенно не трогали.
      -- Не стоит преувеличивать, иногда я шел по ложным следам, -- виновато произнес я, -- В начале следствия у меня были мысли о нечестной дуэли, когда секунданты-сообщники дают лишь один заряженный пистолет убийце. Однако факт, что убийство произошло ночью, заставил меня отбросить эту версию. А ложь о мистической коллекции Ламанского вообще сбило меня с толку, стыдно признать, что я почти поверил в эту заманчивую сказку, будто созданную для светского салона. Признаюсь, меня также запутало присутствие турка. Несчастный Жервье мог выполнить любое повеление опекуна, дабы добиться очаровательной Надин.
      -- Право, не надо скромничать! -- перебил князь.
      Просьба рассказать о своих злоключениях выглядела бы дурным тоном, однако князь сам решился на откровенность. Вышегородцев поведал мне о том роковом вечере.
      -- Мой брат сказал, что меня желает видеть один человек, дабы сообщить нечто важное. Назначенные время и место, не скрою, вызвали у меня беспокойство, но я привык рисковать жизнью ради службы Отечеству.
      В ночной час я прибыл. Из темноты ко мне шагнул молодой человек с классическим обликом абрека, которыми пугают впечатлительных барышень. Меня несколько удивило то, что мой брат не предупредил об ожидаемой встрече с подобной персоной. Я недоумевал, как он, не выезжая даже за пределы Кисловодска, ухитрился столкнуться с горцем? Моё удивление усилилось, когда молодой вайнах сообщил мне, что он тот самый мальчик, которого мы несколько лет назад спасли от гибели. Удивительно, память быстро подсказала мне его имя -- Сайхан. По правде сказать, я не вспоминал о нашем поступке до этой встречи, не придавая ему значения: так поступил бы любой русский человек, увидев умирающего ребенка.
      -- Неужели ты решился встретиться со мной, чтобы поведать о своей жизни? - спросил я недоверчиво.
      -- Нет, меня наняли убить тебя, но я этого не сделаю, ты однажды спас мне жизнь, -- спокойно ответил "хищник".
      -- Наняли убить меня? - переспросил я с недоумением. - Если ты не желаешь убивать меня, зачем говоришь об этом? Или ты решил показать своё благородство?
      Не знаю почему, но меня позабавили слова абрека. Разумеется, я оценил честность Сайхана, но этот юношеский пафос казался мне смешным.
      -- Я не хвалюсь яхь* которое не позволит убить человека, спасшего меня от смерти, -- ответил Сайхан. -- Я пришёл спасти твою жизнь, как ты однажды спас мою. Злодей, который хочет убить тебя, самый бесчестный из всех, кого я встречал... Берегись его...
      -- Кто он? - спросил я кратко.
      -- Твой брат!
      Невозможно было поверить. Сайхан понимал моё замешательство. Он молча достал кинжал, который я подарил Сергею.
     
      __________________
      * Яхь - (чеченск.) гордость, честь
     
     
      -- Увидев это оружие, я понял, чьей смерти желает этот человек, -- сказал черкес. -- Тогда, много лет назад, я запомнил твой красивый кинжал... очень красивый... А теперь взял его вместе с платой за убийство... Злодей, не колеблясь, согласился отдать мне подарок...
      -- Выходит, брат расплатился с тобой этим кинжалом за мою смерть?! - я не мог сдержать крик.
      -- Не только за твою смерть, я должен был убить ещё одного человека. Твой брат сказал, что этот человек твой друг... Я уже убил его... Выполнил обещание...
      С этими словами Сайхан скрылся в темноте. От волнения я не смог даже последовать за ним. Какой удар в спину! Сергей, мой сводный брат, хотел убить меня? Умирая, отец наказал мне заботиться и оберегать младшенького, которому тогда исполнилось тринадцать. Я любил брата и не придавал значения его избалованности и капризам, Сергей всегда слушался меня, как велел ему отец. Я даже не подозревал, на какую подлость он способен.
      Мне не стоило труда догадаться, что жертвой стал Кравцов... Но зачем Сергею убивать его? Я не мог понять. Неужели мой брат продал нас турецким шпионам? Не буду описывать чувства, охватившие меня, когда, смирившись с предательством, я осознал, что товарища по службе нет в живых. Понимая, что подозрения в убийстве Кравцова падут на меня, я решил затаиться, дабы никто не помешал мне предотвратить заговор Ламанского.
      -- Вы знали, что ваш брат - убийца, почему вы не сказали мне? -- изумился я. -- Неужто решили испытать мою догадливость?
      -- Нет-нет... дело в том, что я не верил в виновность брата... Я подозревал его в трусости, но не в убийстве... У Сергея не было никакого мотива убивать Кравцова, что давало мне некоторую уверенность в его невиновности. Хотелось надеяться, что Сайхану заплатили за ложь. Оставалось полагаться только на вашу логику. Выходит, абрек оказался честнее брата!
      -- Мне очень жаль... -- я не знал, что ответить.
      -- Меня особенно поразили корыстные мотивы... Я и предположить не смел, что Сергей с нетерпением ждал вестей о моей гибели на Кавказе, дабы получить состояние. Я не желаю видеться с ним. Он не посмел даже взглянуть мне в глаза... Что я могу сказать ему при очередной встрече? Упрекнуть? Зачем? Мои слова для него ничто. Спросить, зачем он это сделал? Я сам знаю ответ. Спросить, мучила ли его совесть? Раскаялся ли он? Нетрудно догадаться, что брат мне солжёт. Уверен, Сергей жалеет, что не сумел совершить задуманного...
      Князь замолчал, погрузившись в мрачные раздумья.
      -- Следует заметить, что я многим обязан видениям Александры, именно они натолкнули меня на верные мысли, -- начал я новую тему беседы.
      -- Я вам верю, мой друг... Все, погрязшие в материализме -- неисправимые глупцы... Возможно, другие сочли бы мои слова ложью, но вы поймете... Кравцов помогал мне после смерти... Его тень следовала за мною, храня от пули и смертельного удара... Он не сумел бы обрести покой, не завершив начатого дела разоблачения предателей...
      -- Так вот чем был занят призрак, на что тратил все силы, не имея возможности послать Аликс весточку! -- не сдержался я. -- Призраки не вездесущи, каждая беседа с живыми отнимает у них много силы, которые непросто восполнить, -- вспомнились рассуждения доктора Майера.
      -- Верно-верно, -- улыбнулся князь. -- Есть многое на свете, что и не снилось нашим мудрецам... Кстати, а как поживает наш турецкий господин и его милая воспитанница?
      -- На днях они покинут Кавказские Воды и отправятся в путешествие по Европе, -- ответил я, -- француз Жервье поедет за ними, он еще не теряет надежды на благосклонность восточной барышни...
      -- Остается только пожелать ему удачи! -- рассмеялся князь, никогда не понимавший безответно влюбленных. -- А как барышня Северина? Кузен слишком тонко воспринимает ее похождения, поэтому мне неловко спрашивать его...
      -- Мадемуазель охватило новое увлечение, на сей раз чувства взаимны...
      -- Поразительно! Могу посочувствовать тому несчастному, кто решится связать свою судьбу с этой взбалмошной особой.
      Замечание прозвучало сурово, но весьма точно, и у меня не нашлось слов для опровержения.
     

Конец Первой Части



 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список