-Где же именинница? - тетя Наташа весело впорхнула в детскую, прижимая к груди увесистый розовый сверток. - А, вот она! Ничего себе, какая уже большая!
Круглая маленькая Катя вздохнула и отодвинулась к окну - если бы не сверток, она бы убежала от тети Наташи на кухню, к маме. Но в свертке явно был какой-то подарок, и значит, бежать пока было рано.
А глупая тетя Наташа положила сверток на кресло и, мгновенно забыв о нем, принялась махать кому-то рукой, подзывая в детскую.
- Игорь! Иго-орь, ну что ты тупишь, дари скорее шарики!
В комнату вплыла большая вязанка воздушных шаров - разноцветные, волшебно красивые, они рвались к потолку, натягивая веревочные поводки в руке дарителя. Катя пискнула, побежала навстречу к этому чуду... и вдруг замерла, остановившись на пороге - вслед за шарами в комнату бочком втиснулся Игорь. Высокий, нескладный, для тети Наташи - новый бойфренд, для Кати - еще незнакомый дядя без имени. Несколько мгновений девочка молча разглядывала шарики и дядю, потом, резко отвернувшись, рванула к окну и спряталась за занавеску.
- Катя! Ну, Ка-тя! - тетя Наташа, смеясь, пыталась вытащить ее оттуда, но девочка залилась слезами и отчаянно трясла косичками.
На шум прибежала мама Кати - взъерошенная, в испачканном мукой фартуке.
- Катя, ну что случилось опять... что ты плачешь, видишь, какие подарки у тебя хорошие, и шарики...Игорь, дари их уже, не стой...
Но новая попытка вручить шарики не увенчалась успехом - девочка заголосила и стала быстро крутиться вокруг себя, заворачиваясь в занавеску.
- Что тут у вас? Бардак? Девочка, ты зачем в мумию превращаешься?
Худой темноволосый мальчик лет восьми тихо вошел в комнату и остановился, обводя присутствующих ироничным взглядом.
- О, Виталик - обрадовалась мама Кати, - хорошо, что ты пришел, давно приехали? А я на кухне, и не встретила... родители уже в зале? Ну, молодцы. Поиграешь с Катей? Видишь, мне некогда, а ее тут напугали чем-то...
- Разберемся.
Снисходительно кивнув, Виталик властно отобрал у Игоря шарики и подтолкнул его к выходу.
Отстранил женщин, прошел к окну.
- Девочка, зачем ты кричишь? Тебя Катей зовут? Вылезай.
К общему удивлению Катя замолчала и, пыхтя, стала разворачиваться из занавески. Через минуту она уже стояла перед Виталиком, с любопытством хлопая глазками.
- Идите на кухню, мы поиграем, нормально все будет... иди сюда, Катя. Садись.
Видя, что девочка успокоилась, женщины с облегчением вышли из детской. Освобожденный от подарка Игорь уже радостно разливал коньяк на кухне.
Виталик отцепил один шарик от связки и протянул его девочке.
- Держи. Крепко.
Остальные шары взлетели к потолку.
- Ой.
- Не ойкай. Держи шарик, видишь, какой красивый.
Шар, и вправду, был удивительно хорош - огромный, почти с Катю величиной, с большими белыми цветами на ярко-синих боках.
- Крепко держишь? Обними его ручками... вот так... а теперь смотри, смотри в него - красиво? Синий...под цвет глаз...
Катя радостно улыбнулась, а Виталик вдруг скривился в печальной гримаске, глаза его странно блеснули.
- Ты такая же красивая, как раньше. Даже лучше станешь, когда подрастешь. Если подрастешь... Тебе всегда шел синий цвет, помнишь? Ты помнишь?
Увлеченная шариком, девочка не ответила.
- Синий и белый - это были мои цвета. И твои тоже. Синие глаза, белокурые кудри - ангел, сошедший с неба. Я помню все, а ты? Нет? - он наклонился, пристально глядя на безмятежное личико ребенка. - Нет. Ты начала сначала, ни о чем не тревожишься, бедное, неразумное дитя. Только его не забыла, да? Ты ведь поэтому испугалась, ты вспомнила его. Как я и говорил. А меня? Меня забыла?
Он протянул руку к голове Кати, осторожно погладил ее по волосам.
- Забыла. Сколько тебе лет?
- Четыре! - Катя радостно выкрикнула хорошо выученный ответ. - Сегодня четыре!
- На четыре года больше меня прожила, значит... как ты их жила - кто теперь скажет...все позабыла.
Убрав руку, он вытащил из кармана маленькую булавку.
- Так не пойдет. Не выйдет, девочка. Сейчас ты вспомнишь.
Раскрыв булавку, он демонстративно показал ее Кате...и легко коснулся шара.
Прозвучал хлопок, синяя тряпочка шмякнулась к ногам ребенка.
И тогда Катя закричала.
Она кричала не так, как плачет обиженный ребенок или испуганная девочка, лишившаяся воздушного шара. Это был дикий, леденящий душу вой животного, попавшего в зубы хищника.
Расталкивая друг друга, расплескав коньяк, взрослые толпой ворвались в детскую.
- Катя! Доченька! Что?!
Бледный Виталик развел руками, отводя глаза.
- Шарик... это все из-за шарика...он лопнул, и вот...
...
- Ну где ты ходишь, я не могу сидеть тут одна, - она обхватила руками плечи и с мукой посмотрела на него, откинув голову назад.
- Нужно было собрать хворост, - он улыбнулся, бросил охапку хвороста к ее ногам. - Ты задремала, не стал тебя будить.
- Нужно было разбудить. Никогда не уходи больше так! Я проснулась, тебя нет... что мне думать...
- Какая же вы глупая, баронесса... - глянув в ее исказившееся лицо, он осекся и смутился. - Прости, не буду так называть. И уходить не буду. Но уже вечер, нам нужно развести огонь. Не будем же мы сидеть в темноте, как дикие звери.
-Нет! - она вскрикнула и в испуге привстала с места. - Нет, нельзя, они увидят огонь, найдут нас!
Опустившись на траву рядом с ней, он обнял ее и притянул к себе.
- Все, леди Элиза... Элли... все. Никто не увидит, никто не найдет. Вокруг дремучие дебри, замок барона остался далеко, мы одни. Ты свободна, пойми же это, наконец.
Она покачала головой.
- Я поверю, только когда мы будем в замке этого твоего графа. Если он примет нас. Если он согласится укрыть меня от мужа. Так ли он обязан тебе, помнит ли еще об услуге? Ну, кто ты для него? Бродячий менестрель. Графы редко вступаются за таких...
-Перестань. Я уже сто раз говорил - Ринальдо не просто обязан мне, он мой друг. Примет и укроет, спрячет и защитит. Считай барона страшным сном, который развеется утром.
- Ты просто не знаешь его, Гарольд. И представить не можешь, какой он. Не успокоится, будет искать, посылать людей по всем дорогам, - она содрогнулась и прикрыла глаза. - Знаешь, как зовут его слуги? Барон Плаха.
- Он далеко и никогда тебя не найдет. Хватит о нем. Я хочу сделать тебе подарок.
Расстегнув цепочку на шее, Гарольд снял с нее кулон - маленький синий камень в виде головы дракона - и протянул его девушке.
- Это наша семейная реликвия. Передавалась от отца к сыну... да-да, все, как положено.
Положив кулон на ладонь, она склонила голову.
- Какой красивый...такой глубокий синий цвет. Почему дракон?
- Не знаю. Предания молчат об этом, - он засмеялся, прижал ее к себе,- дело не в драконе, а в камне. Он подходит под цвет твоих глаз. К дьяволу семейные традиции, я хочу подарить этот кулон тебе. И дарю. В сумерках он синий, а при ярком свете станет сиреневым, сейчас я разожгу костер, и ты убедишься в этом.
Она тоже засмеялась и вздохнула, прогоняя темные мысли.
- Разожги. Да повыше! К дьяволу барона Плаху!
Она протянула руку к его лицу... и закричала, резко отшатываясь назад.
Его глаза выкатились из орбит, рот открылся беззвучной буквой "о". Нелепо взмахнув руками, он рухнул к ее ногам, лицом вниз. Из расколотого затылка торчала арбалетная стрела.
Не в силах поверить в происходящее, она потянулась зачем-то к этой стреле, словно желая достать ее из раны - кровь плеснула ей на руки горячей волной, и она подавилась, захлебнулась криком, в оцепенении глядя на тело менестреля.
- Бац, и нет головы. Лопнула. Как спелый арбуз.
Услышав этот голос, она хотела снова закричать, но стянутое ужасом горло отказывалось повиноваться. Из зарослей выступила высокая фигура.
- Здравствуйте, дорогая баронесса, давненько мы с вами не виделись. Уже почти неделю, полагаю, - барон медленно улыбнулся, обводя поляну снисходительным взглядом. - Что за дела вынудили вас покинуть меня так надолго? Ах да, помню, несчастный менестрель... может, ему не стоило отдавать семейную реликвию? Такие вещи часто обладают магическими свойствами и защищают владельца... хотя, от стрел - вряд ли, конечно.
Медленно, как во сне, она встала и безнадежно оглянулась назад. Из-за деревьев, молчаливо, как тени, появлялись все новые стражники.
- Что же вы вскочили, присядьте, баронесса. Я не хочу вам мешать. Вы можете продолжить свою увлекательную беседу. О чем она была? О дьяволе? Вы, кажется, сказали - к дьяволу барона? Полно вам, не отрицайте, теперь уж не важно. Я вас все равно не прощу. А слова хорошие, к дьяволу меня. Но беда в том, - он наклонился над ней, сверкнув глазами и по-волчьи оскалился, - беда в том, что я и есть - дьявол, так утверждают все, кто меня хорошо знает. И к дьяволу, то есть, ко мне, теперь придется поехать вам.
Она опустилась на колени рядом с трупом и протянула к нему измазанные кровью руки.
- Делайте, что хотите. Мне теперь все равно. Но знайте - я вас никогда не любила. А его полюбила с первого взгляда и на всю жизнь. Вы можете запытать меня до смерти - я все равно не разлюблю, все равно буду помнить его.
- Помнить будете. Но любить - нет, это я вам обещаю.
Барон усмехнулся и облизал тонкие губы, прищурил горящие глаза.
- Я обещаю вам долгую-долгую жизнь, баронесса. Долгую жизнь, полную боли. Уверяю вас, через год вы даже думать о нем без боли не сможете. А через три - увидев его портрет, описаетесь от страха. Через пять - будете ненавидеть даже его имя. Я вас очень не скоро убью.
- Будьте вы прокляты, - прошептала она, не поднимая головы. - Я всегда буду его любить, чтобы вы не сделали. И переживу вас. Я переживу вас, и буду смотреть на ваш труп - клянусь, так и будет.
- Посмотрим, - он скривился и махнул рукой, подзывая стражника. - Все, отдохнули уже, вставайте. Я оставил лошадей перед этой чащей, и теперь нам предстоит долгая дорога пешком.
...
Праздник закончился, не начавшись. После долгих попыток успокоить ребенка, пришлось вызывать скорую. Врачи укололи Кате успокоительное и предложили показать девочку психиатру. Растерянные гости спешно разъезжались по домам, а Катины родители суматошно метались вокруг все еще всхлипывающего ребенка.
Виталик с родителями уезжали последними. Пока его мама пыталась успокоить Катину, обещая телефон знакомого психолога, мальчик тихо приблизился к девочке и легонько коснулся губами ее щеки.
- Отдыхай, баронесса. Через час уже снова все забудешь, детская память коротка. Как ни странно, ты была права - пережила меня... на четыре года. Это все принц Джон с его интригами, втянул меня в неприятности, идиот. Смотрела ли ты на мой труп? Не важно. В одном я точно был прав - ты его больше не полюбишь. И будешь кричать и плакать от одного только взгляда на него. Этот бестолковый Игорек... он, похоже, всегда рождается глупым... а ты молодец, красивой девушкой будешь, когда подрастешь...
Уже садясь с родителями в машину он поднял голову и посмотрел на окна ее квартиры. Улыбнулся ярко-зеленым шторам и прошептал, снисходительно щуря глаза:
- А я, по-видимому, и вправду, дьявол. Ведь я ничего не забыл.