Аннотация: На Востоке принято верить в чудеса и сказки
Никто уж не вспомнит, когда и откуда в наших краях появилась Газель. Тайну эту как-то собирались обсудить на засыхающей ветке акации две сытые сплетницы-вороны, которые, как известно, норовят ковырнуть своими дотошными клювами всякий предмет и во всём пытаются докопаться до сути, но в тот момент их отвлекла охотившаяся за бурундучком беспризорная лесная кошка: азартная картина погони под сенью густых листьев пайсонии была хоть и привычным, но куда более захватывающим событием, поэтому вопрос о появлении Газели так и остался без внимания, а потом и вовсе забылся в суете быстро текущих дней. Отсутствие фактов впоследствии пришлось восполнять романтическим вымыслом, ибо на Востоке природа, как нигде, не терпит пустоты; и вышло так, что со временем в нашем Медном Кувшине появилось несколько занятных и милых сказок о Газели...
Да и как им было не родиться, когда тихое присутствие этого романтического существа наполняло добрые сердца нежностью, а сердца, очерствевшие от суровой жизни и не склонные к сентиментальности, располагало к задумчивости и смирению...
Жаль, что многое теперь уж не вспомнится, однако кое-что до сих пор живо. К примеру, почему-то считали, что принёс её лёгкий западный ветер, и что будто-бы случилось это на утренней заре... При этом некоторые уверяли, что когда она грациозно сошла с пушистого облака на берег океана, там, где её стройные ноги коснулись теплого золотистого песка, в небо улетели два воздушных шара - красный и зелёный. А когда она задумчиво и неторопливо вошла в заросли сахарного тростника неподалеку от места, где широкой заводью разливается река Адьяр, стайка мотыльков подлетела к ней близко-близко, и один из них восхищенно вздохнул: "Ах, какие прекрасные серые глаза!"
На Востоке принято верить в чудеса и сказки. Ну, а тому, кто хоть раз видел Газель, невозможно было не верить в волшебную силу её ресниц, взмахом которых она, поднимала себя к мерцающим звёздам и ходила меж них, как по цветущему лугу...Возможно, счастливчик, наблюдавший её звёздные прогулки, не смог признаться, что на самом деле это был всего лишь его сон. Ну, а в сладких снах, кто же не знает, и не такие чудеса случаются...
Газель была удивительно молчаливым существом. А это, скажу вам, большая редкость. Обычно ведь как? Каждый, и мал, и велик, норовит понахальней, да поголосистей о себе заявить - кто визжит от восторга и песни орет, кто от горя вопит и стонет, а кто от безделия колобродит и дурным криком голосит, просто чтоб не забывали; кто рычит, кто храпит, кто усердно сопит; кто-то плачет с тоски, кто-то воет, мычит -- с рассвета и до позднего вечера такие ахи и охи, такой визг, свист, треск и гам на всех этажах джунглей, что даже морской прибой, старинный обитатель здешних мест, и тот теряется в этом всеобщем гвалте. Абсолютной тишины в джунглях не бывает даже ночью. С тех пор, как Рыбы, Летучие Мыши и Мотыльки перестали петь в наших краях, стало, конечно, заметно тише, но даже без них каждый божий день очень много суетного шума.
А Газель оказалась кроткой молчуньей, и понять её мог только тот, в ком жила чуткая душа. Если кто-то подумал, что она молчала всего-навсего потому, что ей нечего было сказать, то ему следует заново учиться пониманию жизни. Она не молчала! За неё говорили её глаза. Ах, как много читалось в её глазах! Они лучше слов передавали и её восторг, и её тихую грусть. Иногда, совсем редко, в них блестели хрустальные капельки слёз, и если эти капельки падали на землю, через день там вырастали маленькие желтые солнышки в обрамлении тонких и нежных белых лепестков, и прекрасные тропические бабочки всегда находили в этих цветах щедрый источник удивительного нектара, аромат которого заставлял по-особенному трепетать их вечно влюбленные сердца...
Никто уж в точности не вспомнит, в какой из благодатных дней Газель покинула наши края. Вероятно, её унёс на заре всё тот же легкий западный ветер. Или может быть, то был ветер восточный? Кажется, был обычный декабрь... В то утро маленький заблудившийся мотылек пытался рассказать джунглям что-то важное о ней, но никто не понял, что означали воздушные иероглифы, которые он из последних сил вычерчивал своими слабыми крылышками. Быть может, ему хотелось удержать её, потому что ей самой хотелось остаться? Не всегда мы понимаем хрупких мотыльков...
Странно и удивительно, но в окружающем пространстве осталось стойкое ощущение её присутствия. Всякий раз, когда беспечные мотыльки устраивают свой воздушный хоровод, непременно кажется, что где-то совсем рядом из-под длинных ресниц на них с тихой нежностью смотрят и чего-то ждут прекрасные серые глаза...
Для большинства обитателей джунглей Газель так и осталась тайной. А там где тайна, там обязательно рождаются новые сказки...