Дева ступала по дну океана;
Дебри морские вскормила саванна...
Только забыто предание это,
Кануло в тлен миллионное лето.

Море на блюде сусальном волнуется,
Словно в породе мятежный алмаз.
Дикий на воле, он в клети беснуется,
Рубит и точит спасительный лаз.

Форты сдаются под жёстким напором,
Крепости рушатся буйным раздором.
Тысячи лет продолжаются брани;
Сечи рельефы как борозды скани.

Мало-помалу затишье окружит-
Море всё так же земле не удружит.
В ширь растекаясь, лишь силу теряет,
Вновь собираясь, с нуля начинает.

Победы тут быть никакой и не может,
Поэтому жадность и зависть всё гложет.
Богатства несметные недра таят;
Там злато и серебро в жёлобе спят.

Узнику важен глоточек свободы,
А сытому, вольному- деньги и власть.
Так уж устроены дети природы...
Голодные вечно- и в том их напасть.

И волны морские высокого мнения,
И меру другому ведут по себе.
И ратуют оные до посинения
За волю каменьев, звенящих в мольбе.

Прикрыв благородством мотив недостойный,
Точь-в-точь как и люди лишь повод найдут,
Коварные воды разбой непристойный
Чинят и сокровищ подсчёты ведут.

Но ценности скоро морям опостылят,
Руины останутся вместо дворцов.
В них залежи ила в сто рук не распилят,
Под ними ненужные груды ларцов...

И кажется, воды забыли о них
И здесь открываться иной должен стих.
Но волн океанских обманчива глушь,
И только позарься- воинственный туш.

И ярости море своей не держало-
И мстило, топило, потом же прощало.
И пусть слишком, но в пылком порыве
Оно в память слёзно качало в заливе.

Баюкало нежно и мягко толкало,
Дарами бесценными платье сверкало.
И тело вернулось к равнинам прибрежным,
И дань прибивало к пескам белоснежным.

Рубины, сапфиры и перлы купались
В лучах, словно слёзы, что в пар не сбирались.
В них воды рассеяли скорбь и любовь;
Проклятые камни, что портили кровь...

И губят по сей день глупцов одержимых,
Лишь избранный вправе касаться огранки,
Чьё сердце болеет за счастье любимых,
Кому не упасть перед лоском обманки.

С тех пор волны ночью в мерцании звёзд
Выносят с прибоем свои откровенья.
И в рань, как печуги взлетали из гнёзд,
Слезинки искрились, как боль от свершенья.

Рубины для сердца, что полно любовью,
Сапфиры утешат, отринут печаль.
Зелёные камни грехи смоют кровью
Лечебной своей, если искренне жаль.

И море познало всю скорбь и кручину,
И вспомнило жадность, и чёрную месть,
И каждый триумф, и обман, и кончину.
В страданье безмолвном рождалася честь...

Рождалась любовь ко всему без причины,
Здесь нету корысти и нету врагов.
И нет жажды власти. И тихи пучины.
Но вдруг раздаётся гул чьих-то шагов...

По дну океана гуляла девица,
В батистовом платье, с косою до пят.
Идёт невесома, сама круглолица,
Глаза любопытно, с хитринкой глядят.

Вокруг разноцветные рыбы снуют,
Кораллы стоят, как дозорные башни;
Русалки заманчивы песни поют,
И вдаль простираются донные пашни.

Здесь волны, как ветер, качают траву
И звёзды морские, как астры, горят.
Коровы пасутся, всё как наяву;
Проплыл пограничный тритонов отряд.

Их копья и вилы из кованых злат,
Чешуйки мерцают пластинками лат.
Здесь рыбы-фонарики, словно неон,
Морских лошадей освещают загон.

Фрегат затонувший засыпан песком,
Русалки его почитают за дом.
Оклеены жемчугом рамы окон,
В каюте заброшенной светится трон.

А рядом сундук- для русалки кровать,
Кувшинов с маслами устроилась рать.
И пол бирюзовым украшен панно;
Забыто светилом то место давно...

И так бесконечно по илу идёшь,
Как мох, он ласкает уставшие ноги.
Куда же в скитаньях своих забредёшь,
Покажут ли путнику тайны дороги?

И вот тусклый свет океанского дна
В момент прорезает зарница одна.
То града старинного скрытые блики,
Алмазные стены, янтарные пики.

И купол воздвигнут над градом стеклянный,
Стоит усыпальница- мрамора плиты.
Гранитные лица творец безымянный
Ваял, и в глазницах лучились нефриты.

И слёзы.. смешались с прозрачной водой,
И море узнало, как плачет земля...
И море слилось со скорбящей звездой,
И приняло соль от неё, не деля.

И в эту священную светлую ночь
Крупа звёздной пыли влилась в океаны.
И утро прогнало видения прочь,
А люди небесной откушали манны.

С тех пор море полно непролитых слёз,
И соль добывают у тех берегов,
Где дева лишилась младенческих грёз,
Но сбросила гнёт ледяных кандалов.

Всплыла из чертогов того океана,
Когда-нибудь всё же с запястий сойдут
Следы от железных, вниз тянущих пут,
И только на сердце останется рана...

Да, предки её не почили с покоем,
Спасая других из-под рухнувших плит;
Но истинно счастлив, кто умер героем,
И море тот город подводный хранит.