Розалиска Лидия : другие произведения.

Цветок Эридана

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 3.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сказочная история о судьбе слепой принцессы в выдуманном мире с аллюзиями на реальность.
    Время неторопливо тянется под сводами дворцов. Взбалмошная и недалёкая принцесса живёт среди грёз и балов, не подозревая о том, что готовит ей судьба.
  
  
  
  
  СОДЕРЖАНИЕ
  
  Глава 1. Приезд посла
  Глава 2. Королевский импакт
  Глава 3. Пирушка
  Глава 4. Долгожданная коронация
  Глава 5. Балы и страсти
  Глава 6. Маленькие мерзости
  Глава 7. Mit Wort und Tat
  Глава 8. Вечер стихов и музыки
  Глава 9. Неприятность
  Глава 10. Маскарад
  Глава 11. Носовые платки
  Глава 12. Заговор
  Глава 13. Выяснение некоторых обстоятельств
  Глава 14. Сомнительные перспективы
  Глава 15. Встречи и проводы
  Глава 16. Двое инкогнито
  Глава 17. Отчаяние
  Глава 18. Падение ангела
  Глава 19. Пленница зимы
  Глава 20. Farce avec travestissement
  Глава 21. Шалости Гименея
  Глава 22. Потрясение
  Глава 23. Переписка
  Глава 24. Бегство
  Глава 25. Нарушенные обязательства
  Глава 26. Проявление чувств
  Глава 27. Лимит доверия
  Глава 28. Навстречу судьбе
  
  
  
  
  Глава 1. Приезд посла
  
  
  Палец укрась, перстенёк, моей красавице милой.
  Это подарок любви, в этом вся ценность его.
  Будь ей приятен. О, пусть мой дар она с радостью примет,
  Пусть на пальчик себе тотчас наденет его.
  
  (Овидий)
  
  
  Высокие резные двери, ведущие в тронный зал, распахнулись, словно от порыва ветра, и порог пересекла юная особа. Её, очевидно, несло вперёд тем же самым ветром, да так стремительно, что через несколько шагов она запнулась о платье и, вытянув вперёд руки, с криком распласталась на полу. Четверо мужчин, застигнутых врасплох, с неловкой поспешностью вскочили на ноги и помогли ей подняться.
  - Когда-нибудь, Ваше Высочество, Вы разобьёте себе лоб, - мечтательно сказал один из них.
  - А Вас казнят! - ответила девушка и заняла место на троне.
  Изящество богатого платья, блеск драгоценных камней и дорогих украшений меркли в сравнении с неземной красотой, которой одарила её природа: у принцессы было нежное лицо с правильными чертами, прелестным ротиком и сиренево-серыми глазами, рассеянно и беззащитно смотрящими вперёд; тонкая, русоволосая, невысокого роста, она всегда помнила о том, что она - наследница престола, а изящная золотая диадема не давала забыть об этом окружающим.
  Присутствующие не сводили с девушки насторожённых взоров.
  − Любезные министры! − надменно произнесла она. − Извольте объяснить, по какому поводу нас оторвали от развлечений.
  − Приносим свои извинения, Ваше Высочество, − с поклоном молвил осанистый вельможа, терпеливо снося её тон. Это был седой мужчина лет пятидесяти, и по всему было видно, что кланяться и извиняться он не привык.
  − Это становится дурной традицией, лорд Томас. Вы специально подгадываете момент, когда нам меньше всего хочется заниматься делами?
  − Никоим образом, монна, − буркнул лорд, не отрывая глаз от пола и еле сдерживая раздражение.
  − Вы хотите сказать, что мы ошибаемся?
  − Я имел в виду совершенно другое, Ваше Высочество. Кроме того, насколько мне известно, Вы никогда не хотите ими заниматься.
  − Как Вы смеете нам прекословить! − повысила голос принцесса. − Ваше воспитание никуда не годится! Вы нуждаетесь в уроках придворного этикета!
  − Моё воспитание вполне меня устраивает, Ваше Высочество.
  − Вот опять! − перебила она, скорчив гримаску.
  Уши министра чуть-чуть покраснели, но тут в открытые двери боком проскочил маленький человек. Он старался делать это очень тихо, но принцесса всё равно повернула голову, и в её серебристом голоске заструилось недовольство:
  − Кто посмел опаздывать?
  − Ужасно сожалею, − мужчина склонился, бегая глазками по сторонам. − Смею надеяться, что Ваше Высочество великодушно простит моё нижайшество.
  - Займите своё место, господин казначей, и начнём, - поторопил невысокий пожилой лорд в камзоле старомодного фасона.
  − Нет! Он проявил неуважение к королевской особе. Пусть ждёт за дверью! - распорядилась демуазель.
  Казначей сник. Сановники с осуждением покачали головами, даже не пытаясь скрыть, что 'королевская особа', по их мнению, слишком много о себе возомнила. Взбалмошной девчонке едва стукнуло пятнадцать, но она ни во что не ставила заслуги и мудрость министров. Виной тому было проведённое без родителей детство: рано осиротев, принцесса осталась без строгого надзора и росла совершенно неуправляемой. После безуспешных попыток повлиять на манеры наследницы престола лорды смирились с этим, втайне надеясь, что муж сумеет обуздать её нрав.
  Наконец, принцесса вспомнила о вежливости и изящно взмахнула ручкой:
  − Господа, можете сесть.
  Они сели, облегчённо вздохнув про себя, остался стоять лишь советник, которого звали Сэмаэль Мокк. Руки его были сложены за спиной, а лоб нахмурен, что свидетельствовало о намерении говорить решительно и что-то доказывать.
  − К вопросу о воспитании, − холодно бросил он. − В следующий раз не стоит заострять внимание на чьей-то минутной задержке, если сами опаздываете на полчаса.
  − Королевы не опаздывают, королевы задерживаются, − слегка покраснела девушка.
  - Она ещё не королева, - проворчал толстый лорд на ухо своему соседу.
   − Этикет, о котором Вы изволили говорить, не делает различий, − отрезал Мокк. − Впрочем, в мои обязанности не входит разъяснять Вам тонкости правил поведения − для этого при дворе имеется гофмейстерина. Гораздо уместнее сейчас поговорить о делах, ради которых Совету пришлось оторвать Ваше Высочество от столь милых Вашему сердцу развлечений. А начнём мы с обсуждения коронации.
  - А если мы не хотим ничего обсуждать?
  - Никаких 'если'! - прикрикнул лорд. - Здесь Вам не девичник. Мы говорим о государственных делах, поэтому Ваша обязанность - сидеть и слушать.
  − Хорошо, мы слушаем, − принцесса строптиво пнула туфлей атласную подушечку для ног. - Только говорите покороче и не так нудно.
  Это переходило всякие границы, но Мокк сделал вид, будто последней фразы не было.
  − На вчерашнем совещании Совет Министров пришёл к выводу о необходимости на два-три месяца отсрочить коронацию, потому что в настоящий момент казна не может обеспечить проведение празднеств на должном уровне. Дело в том, − он махнул рукой, упреждая её вопрос, − что все деньги ушли на устройство балов, банкетов и приёмов в честь Вашего совершеннолетия, на содержание гостей и двора, увеселение городской толпы, а также, смею напомнить, на ремонт и отделку дворца, возведение никому не нужных фонтанов в саду и прикармливание этих... как их...
  - Павлинусов, - подсказал министр экономики.
  - На редкость бесполезные твари, - кивнул сосед.
  - Праздники продолжаются уже месяц, и конца этому не видно. Между тем приближается срок выплаты годовой контрибуции Гебету. Кроме того, необходимо выделить деньги на поддержание церкви и сиротских домов, заплатить взносы в фонд Мирового экологического сообщества, фонд Стратегического развития и инноваций, Международный фонд гуманитарной помощи жертвам оккупационных режимов, Лигу Толерантности и Доверия, а также провести X Международный саммит по проблемам безопасности.
  - Зачем всё это нужно? - удивлённо перебила инфанта.
  - Для сохранения престижа, - раздражённо ответил Мокк. - Любое государство должно выглядеть респектабельным и платёжеспособным, даже если таковым не является.
  Он пустился перечислять все предстоящие денежные затраты, указывая, как и на чём отразились безумные прихоти Её Высочества, убедительно доказывая, что денег для коронации нужно больше, чем могут дать казна, налоги и займы, − одним словом, иного выхода, чем ещё немного подождать, просто нет. Лорды и министры согласно кивали головами, а принцесса игралась веером, пока не уронила его на пол. Увидев, что она перегнулась через ручку трона и совершенно отвлеклась, Сэмаэль Мокк повысил голос:
  - Ваше Высочество!
  - Что?
  - Да сядьте, наконец, прямо и начните вдумываться в смысл сказанного!
  - Нам скучно! - капризно протянула она. − Где наш котёнок? Принесите котёнка!
  - Никаких котят! - побагровел советник.
  - Ваше Высочество уже не ребёнок, - вмешался худощавый и язвительный министр иностранных дел. - Пора сосредоточиться на государственных делах.
  - Какое из них самое важное? Мы сосредоточимся на нём, а остальные подождут.
  - Чем Вы слушали, когда я говорил? Я уже полчаса твержу об этом: В КАЗНЕ НЕТ ДЕНЕГ!
  - Если в Эридане плохой казначей, надо отрубить ему голову и назначить нового, тем более этот постоянно опаздывает на заседания.
  У тщедушного человечка отвалилась челюсть. Собрав все силы, он выступил вперёд и едва смог промямлить:
  − В-в-ваше В-в-высочество! С казной, клянусь В-вам, всё было в п-порядке! Я м-могу предоставить В-вам п-полный отчёт о государственных з-затратах з-за по-по-последний год.
  − Так по-по-потрудитесь это сделать! − передразнила принцесса и повернулась в сторону советника. − Господин Мокк, по Вашим словам, в казне нет денег, а казначей утверждает, что всё в порядке. Где правда?
  − Правда в том, Ваше Высочество, что Вам давно следовало бы взяться за ум! − вспылил Сэмаэль Мокк. − Вы совершенно некомпетентны в финансовых вопросах. Вы не в состоянии понять, во что королевству обходятся все Ваши фантазии, не говоря уже о нарядах, − и он с подчёркнутым презрением посмотрел на её роскошное платье, стоившее не одну тысячу золотых.
  С некоторых пор наряды стали особой статьёй расходов королевского двора, и если раньше наследница довольствовалась детской одеждой, то, достигнув совершеннолетия, она безрассудно отдалась моде, а её модистка Шерлита Кастона стала вторым по значимости лицом в Эридане. Платья принцессы шились из самых роскошных тканей, аксессуары к ним были неприлично дороги. Веера и туфельки, брошки и бантики, платочки и кружева - всё, что пленяло кавалеров, доводило до сердечного приступа членов Счётной Палаты.
  − Вы забываетесь, лорд Мокк! - девушка надула губы. - Мы принцесса крови, и по нашим нарядам будут судить о королевстве. А вот на зарплату министров можно одеть и накормить всю столицу!
  - От кого Вы услышали такую глупость? - прокудахтал министр иностранных дел.
  - Король Лорит недавно жаловался на это.
  Советник хотел возразить, но его опередил министр внутренних дел лорд Томас Лен:
  − Ваше Высочество, осмелюсь заметить, мы немного отвлеклись от темы.
  − Ах, как всегда! − съязвила она. − Если речь заходит о вашем жалованье, вы тут же вспоминаете, что это не относится к делу.
  − Простите? − подал голос министр экономики Вайд Лонк. − Никто не любит, когда лезут в его карман, монна принцесса.
  − Тогда не лезьте и в наш!
  - Вам указали на излишние расходы.
  - Хватит указывать! Мы не нуждаемся в советах!
  - Ваше Высочество, поймите, нельзя тратить деньги на что попало.
  - Это наше право! − высокомерно ответила наследница (разговор явно перерастал в обычную перебранку).
  − Нам известны Ваши права, − холодно сказал лорд Лен. − Но кроме прав, существуют ещё и обязанности.
  − И слышать не хотим! − воскликнула принцесса, топнув ножкой.
  − Ответ, достойный королевских уст, − усмехнулся советник.
  Девушка задохнулась от негодования и вскочила с места. Над головой лорда Мокка нависла большая беда, да и сам он уже понял, что терпение Её Высочества иссякло.
  − Давайте поищем компромисс, − примирительным тоном сказал казначей.
  − Мы уходим! Где миледи Мокк? - принцесса сделала шаг вперёд и неуверенно остановилась.
  В комнате воцарилась такая тишина, что стала слышна музыка с нижнего этажа.
  - Ваше Высочество, мы собрались здесь в надежде решить вопрос о Вашей коронации, - произнёс министр иностранных дел.
  - Так решайте быстрее - мы опаздываем на бассаданс!
  - Но в казне...
  - Нет денег! И что с того? - прервала девушка. - Мы не намерены тратить наше бесценное время на такие пустяки!
  Министры ощутили странную неловкость и смущённо переглянулись.
  - Какие будут предложения, господа? - спросил советник.
  − Придётся повысить налоги и сократить дотации, − после минутной паузы со вздохом произнёс министр внутренних дел.
  − Поднимем таможенные пошлины и цены на экспортируемые товары, − предложил министр экономики.
  − Может быть, следует взять заём у соседних королевств? Пораскидов, например? − переглянувшись с Бикертоном, сказал казначей.
  Больше предложений не поступало. Тогда с места вновь поднялся министр внутренних дел Томас Лен.
  − Насколько я понимаю, проблема вовсе не в том, где достать деньги для будущих трат, а в том, чтобы ликвидировать их нехватку в казне, то есть установить строгую экономию, избегать ненужных расходов.
  − Что следует понимать под 'ненужными расходами'? − с подозрением спросила девушка.
  − Прежде всего, расходы на содержание такого огромного двора, − безапелляционно заявил лорд Мокк. − А также слишком частые празднования: всё это лишь пускание денег на ветер. Кроме того, экономия должна коснуться и Вашего карманного бюджета.
  − Нет, извольте говорить о расходах!
  − Две наиболее разорительные статьи я уже указал и считаю нужным перейти к рассмотрению второго вопроса.
  Инфанта хихикнула и села обратно.
  − Ах, значит, у нас большой двор? Хорошо, мы уволим всех министров.
  − Простите? Но как же так! − вскричал лорд Лонк. − Двор и государственный аппарат ни разу не тождественны!
  − Как Вам угодно, монна, − скрипнул зубами Сэмаэль Мокк. − Но не раньше, чем Вы станете королевой. Ситуация не внушает уверенности, что даже через два месяца в казне накопится достаточная сумма. Если будут проведены намеченные преобразования в налоговой сфере и удастся получить больше средств, все они пойдут в первую очередь на покрытие различных долгов и расходов. Напоминаю ещё раз, что предстоят две крупные выплаты.
  − Какие? − поза принцессы выражала нетерпеливое желание поскорее уйти отсюда.
  − Гебетская контрибуция и проценты по миллионному пиранийскому кредиту позапрошлого года.
  Демуазель дёрнула плечом:
  − Получается, наше государство задолжало, а мы ничего про это не знаем?
  − Так сложились обстоятельства, − непреклонно ответил советник. − Пока в королевстве нет коронованного правителя, Совет Министров уполномочен принимать все государственные решения. Не думаю, что два года назад было разумно отрывать Ваше Высочество от кукол для консультации по проблемам экономического свойства.
  − И Эридан до сих пор не расплатился с Пиранией?
  − Нет, Ваше Высочество, из-за мроаконских пиратов совершенно разладилась торговля с островами, а год выдался неурожайным, поэтому часть долга и проценты остались невыплаченными. К тому же нужно погасить пеню, которую наложила Пирания, до сих пор не получившая своих денег обратно.
  − И после этого нас обвиняют в растратах! − тоненьким голоском воскликнула девушка. − Это более чем наглость! Такого в Эридане ещё не было!
  − Это потому что в Эридане ещё не было такой наследницы, − проворчал советник, обращаясь к лорду Томасу. Тот согласно кивнул.
  − Мы приказываем немедленно рассчитаться по долгам и впредь не влезать в них без нашего согласия! − объявила наследница. − Подумать только, до чего способны довести страну несколько бестолковых министров! Пора вас отправить на пенсию, а особо ретивых - на плаху!
  Министры содрогнулись и разом посмотрели на советника, который потерял дар речи. Зловещее молчание рискнул нарушить лорд Бикертон:
  − Не извольте беспокоиться, Ваше Высочество, этот инцидент будет улажен в кратчайшие сроки. Теперь перейдём к выплатам по Гебетскому контракту.
  − Как, ещё один долг?!
  − В соответствии с контрибуционным соглашением, каждый год наше государство выплачивает Гебету определённый налог, − объяснил министр внутренних дел. Тут советник наклонился и что-то прошептал ему в ухо, отчего на лице Томаса Лена появилось странное выражение.
  − С какой стати мы должны платить всем подряд? Вот возьмём и перестанем! − возмутилась принцесса.
  − Простите, Ваше Высочество, но Вы говорите абсурдные вещи, − с плохо скрытым чувством собственного превосходства возразил наследнице престола министр иностранных дел. − Эридан связан договором и вот уже пятнадцать лет обеспечивает безопасность своих границ только через контрибуционные взносы. Если мы прекратим пересылку денег, Гебет немедленно развяжет войну и нападёт на нас. До сих пор нашу страну спасала только богатая дань императору Денебару.
  − У нас есть армия! Чего нам бояться?
  − Она слишком мала, чтобы открыто противостоять Гебету.
  − Тогда надо распустить её, и пусть золото стережёт границы Эридана, − фыркнула девушка.
  − На месте Вашего Высочества я бы избегал подобных высказываний, − строго заметил министр.
  − Наше место − трон, а Ваше место − стул! − изрекла она. − И Вам не следует их путать, лорд Бикертон.
  − Простите, монна, это всего лишь фигура речи.
  − Судя по Вашим фигурам, внешняя политика Эридана в плачевном состоянии, и Вам давно пора оставить свой пост!
  − Политика, Ваше Высочество, это искусство уступать и договариваться, в чём я весьма преуспел, и если Вам показалось, что имеет место какой-то политический кризис, то Вы изволите заблуждаться, − менторским тоном ответил лорд Бикертон.
  − Осмелюсь заметить, не только Эридан заключил договор с Гебетом, − вклинился советник. − Контрибуционное соглашение позволяет многим странам сохранять достоинство на международной арене.
  − Контрибуции, договоры... Что за скука! Мы пропустили ради этих глупостей два танца, − зевнула принцесса, теряя интерес к разговору.
  − Браво, какая глубина мысли! − советник несколько раз иронически хлопнул в ладоши и строго нахмурил брови, более всего желая поставить на место эту недалёкую и самовлюблённую выскочку. − Позволю себе заметить, что соглашение, о котором идёт речь, не является самостоятельным документом. Как уже сообщил лорд Лен, это одна из частей Гебетского контракта, подписанного с согласия Вашего отца сразу после Вашего рождения. Несоблюдение этой части Контракта, равно как и любой другой, повлечёт за собой очень неприятные последствия и для Вас, и для государства.
  − Последствия? − принцесса подняла голову. − А что говорится в других частях? Будьте добры, озвучьте, чем осчастливил нас покойный родитель.
  Советник на мгновение замешкался, но не отступил:
  − Конечно, Ваше Высочество. Просто раньше Вы не интересовались делами, а мы лишний раз боялись отвлекать Вас от развлечений и балов. В целом Гебетский контракт представляет собой межгосударственный договор о прекращении военных действий и последующем перемирии при выполнении ряда условий, в частности, ежегодных контрибуций. Кроме того, один из пунктов предписывает Вам вступить в брак с гебетским принцем Лотаром, хоть его происхождение и оставляет желать лучшего.
  − Что-что?! − воскликнула принцесса, резко выпрямляясь на троне.
  − Очевидно, предложение поступит со дня на день, − хладнокровно продолжал советник. − Так что следует начать приготовления к свадьбе.
  − А вдруг он невоспитан, глуп и уродлив? Мы не хотим выходить замуж за гебетца!
  − Ваше Высочество, − едва сдерживая недовольство, начал советник, − боюсь, Вы не осознаёте важность этого брака и всю степень Вашей ответственности, ведь Гебетский контракт − это стержень, вокруг которого вертятся эридано-гебетские отношения. Заключая Контракт, король позаботился о Вашем будущем и безопасности страны. С момента коронации Вы ответственны за каждый свой шаг, за каждое слово; Ваша жизнь принадлежит Эридану, и единственное, чем Вы должны руководствоваться в своих поступках, − это благо королевства. Вы обязаны выполнить всё, что велит Вам королевский долг, вне зависимости от своих привычек и капризов.
  − Нет! Нет! Нет! Нет! − пронзительно закричала принцесса. − Ещё слово, и всем отрубят головы!
  В комнате повисла гнетущая тишина. Министры, растерявшись от этой неожиданной угрозы, с ненавистью взирали на наследницу престола, ещё не надевшую корону, а уж грозящую расправой. Ощутив их сплочённость и высокомерие, девушка встала с места.
  − Ваше Высочество, по поводу коронации, она откладывается или нет? − робко спросил казначей, сделавшись малиновым.
  − Заседание окончено! − отрезала принцесса.
  На лысине казначея блеснули капли пота, и он забормотал, шныряя руками по карманам в поисках платка:
  − П-простите, монна, я не совсем уверен, что п-правильно понял. Весьма сожалею, не могли бы Вы уточнить насчёт казны? Мы ведь так и не п-пришли к единому мнению.
  − Ах, что бы вы делали без наших мудрых решений! − вздохнула демуазель. − Хорошо, вот вам новый указ. Записывайте: мы, Ева-Мария, принцесса Деммская, наследница эриданской короны, приказываем переплавить все золотые лантумы из нашего приданого в монеты, отчеканить на них наш профиль и пустить в обращение. Лорд Бикертон, мы не желаем, чтобы на коронации присутствовали гебетцы, поэтому император Денебар не получит приглашения. Ясно?
  − Какую дату следует указать в письме, Ваше Высочество?
  − Первый день осени.
  − Но монна! − спокойствие и терпение советника лопнули разом. − Какая возмутительная мысль − растратить всё приданое на праздники и танцульки! Вы не в праве так поступать, ведь сумма, даваемая за Вами, оговорена в Контракте, а значит, не подлежит расходованию. К тому же мы договорились отложить коронацию на три месяца.
  − Хватит ссылаться на позабытый, никому не нужный Контракт! Мы отменяем его!
  − Что за неуместное поведение! − побагровел министр экономики. − Неужели она не понимает, насколько это серьёзно?
  − Вы ещё не можете принимать свои решения и отменять чужие, монна. Это дозволено только коронованным особам, − твёрдо сказал советник и непримиримо сжал губы. − Так что всё остаётся как было.
  Принцесса залилась краской под торжествующими взглядами министров, уверенных, что теперь-то она сдастся, но им пришлось быстро разочароваться.
  − А мы говорим − нет! − она топнула ножкой. − Ни единой монетки не отправится в Гебет, и никаких женихов мы не примем! Ваше несогласие, лорд Мокк, наводит на подозрение, что в последнее время Вас беспокоят интересы Гебета, а не родного королевства.
  − Вы пытаетесь выставить меня государственным изменником? − советник побледнел, будто перед ним стояла смерть.
  Неизвестно, что произошло бы дальше, но в этот момент в дверном проёме возник слуга и объявил:
  − Ваше Высочество, во дворец прибыл Гован из Ллои, посол королевства Мроак. Посол просит Вашей аудиенции.
  Министры переглянулись между собой − что привело сюда этого варвара? − но благоразумно воздержались от комментариев. Принцесса на мгновенье застыла, потом опустилась в кресло и произнесла торжественным тоном:
  − Мы согласны принять посла в этой зале.
  Слуга поклонился и исчез. Министры стояли, не смея пикнуть.
  − Господин Мокк, если с Вашей стороны прозвучит ещё хоть одно возражение по поводу коронации, Вы горько пожалеете об этом. Нам надоели Ваши пререкания и спесь. К остальным это тоже относится, − предупредила принцесса. − Особенно к Вам, сэр Томас!
  − Ваше Высочество! − попытался возразить министр. − У меня и в мыслях не было с Вами спорить.
  − Ах, лорд Лен, постеснялись бы врать в таком почтенном возрасте!
  − Боюсь, мой возраст не настолько почтенный, чтобы заслужить упоминание об этом.
  − Опять ложь! Умей мы читать Ваши мысли, Вы домысливали бы их уже на плахе!
  − Простите, принцесса? − вмешался лорд Лонк. − Почему сразу на плахе? Лорд Лен − уважаемый государственный деятель, посвятивший жизнь служению королевству.
  − Какому именно? Гебету? Пирании? Очень интересно, давайте уточним! − ядовитым голоском перебила Ева-Мария.
  На лицах министров появились насмешливые улыбки.
  − По-моему, это слишком, − вполголоса заметил Бикертон.
  − Меня уже ничего не удивляет, − пожал плечами Томас Лен. − Разогнать министров, армию, промотать приданое... Продолжайте сходить с ума, Ваше Высочество.
  Принцесса вскочила с трона, гневно сжав кулачки:
  − Вы решили вывести нас из терпения, да?! − крикнула она.
  − Его Милость посол Мроака! − провозгласил слуга.
  Демуазель быстро села на место и придала своему лицу приветливое выражение. Перемена была столь разительна, что советник поперхнулся и смолк. В этот момент в дверь проскользнула ошеломляюще красивая готическая брюнетка. Она заняла место возле трона, справа от наследницы, полируя собравшихся пристальным взором; злые языки называли её тёмным ангелом принцессы.
  Минуту спустя в комнату вошёл высокий молодой человек лет двадцати трёх − двадцати пяти на вид, одетый в живописный варварский костюм из шкур. С широких плеч ниспадал грубый чёрный плащ, а густые белоснежные космы были стянуты на лбу кожаным ремешком. За послом следовали четверо мужчин в такой же одежде − они несли большой каменный ларец. Ева-Мария сморщила носик: с приходом мроаконцев по залу распространился запах грубо выделанных кож, пота, моря, рыбы и железа.
  Посол Мроака был темноглазым человеком воинственной и симпатичной наружности. Он дважды приезжал в Эридан, однако встречаться с принцессой ему ещё не приходилось. При взгляде на девушку его глаза блеснули − такой красавицы он не мог себе даже представить. Очарованный её ангельским видом, посол прижал правую руку к груди, слегка поклонился, затем гордо расправил плечи и начал речь:
  − Дальним был путь, но добрый ветер вёл наши снеккары, и волны покорялись вёслам. Я привёз принцессе подарок халдора, − посол сделал знак рукой, и воины подняли крышку. В глубине ларца что-то сверкнуло. Министры беспокойно зашевелились, вытягивая шеи.
  − Что на этот раз? − осведомился министр иностранных дел. В честь совершеннолетия девушку завалили подношениями, причём дарившие изо всех сил старались превзойти друг друга в оригинальности и цене подарка.
  − Полагаю, что-то из награбленного, − едко отозвался советник.
  − Что же там такое? − Ева-Мария с любопытством вытянула шейку.
  Гован нагнулся и вытащил из ларца огромную белую голову. В оскаленной пасти чудовища была зажата костяная шкатулка.
  − Мроаконский белый бронтор, убитый халдором лично − самый редкий охотничий трофей на Дриаде, − напыщенно произнёс посол. − Бьюсь об заклад, принцесса не видела ничего подобного.
  В зале воцарилась гробовая тишина.
  − Какая чудовищная бестактность! − прошептал Вайд Лонк.
  − На что нам сдалась уродливая голова? − спросил министр иностранных дел, дабы замять неловкую паузу.
  − Этот дар предназначен охранять и украшать покои эриданской принцессы, − ответил варвар.
  − Как именно, ворон отпугивать? − блеснул остроумием министр внутренних дел.
  − Какой вздор! Голова, дорогие министры, нужна затем, чтобы по очереди приделывать её к вашим плечам, для большей эффективности заседаний Совета, − перебила принцесса. − Отнесите её в зал совещаний. А почему король не приехал поздравить нас лично?
  − В Эридане не хотят видеть халдора, а быть нежеланным гостем ему не подобает, − ответил посол, держа голову перед собой двумя руками и с ухмылкой направляясь к трону.
  − Опять, − скорбно произнёс Вайд Лонк.
  − Что Вы делаете, мужлан! − холодно остановила его красавица брюнетка.
  − Вручаю подарок.
  − Вы − глупец, безусловно! Стойте внизу, − эриданка одарила его пристальным барвинковым взглядом и вынула из пасти бронтора шкатулку. Откинув крышку, дама недовольно нахмурилась.
  − У этого есть какое-нибудь объяснение? − ледяным тоном спросила она.
  Посол пожал плечами и широко улыбнулся. У него были красивые крепкие зубы.
  − Это для принцессы, − повторил он.
  − Дайте скорее! − Ева-Мария требовательно пошевелила пальцами.
  Брюнетка протянула ей коробку. Внутри лежал короткий нож с рукоятью из рога. На кроваво-красное обсидиановое лезвие было нанизано кольцо с большим жёлтым алмазом. Скол лезвия оказался холодным и острым; принцесса айкнула и уронила нож на платье.
  − Позвать врача, монна? − засуетился лорд Лонк, а советник поднял кольцо и, прищурившись, оглядел его со всех сторон. Министры зашушукались при виде столь великолепного камня: алмаз нуждался в хорошей огранке, но подобных драгоценностей не было даже в эриданской короне.
  − Передайте королю благодарность принцессы. Надеюсь, лезвие не отравлено, − процедил Томас Лен.
  Улыбка Гована увяла. Советник кашлянул:
  − Полагаю, милорд посол, Ваше прибытие в Эридан можно расценивать как начало мирной политики королевства Мроак?
  − Политика Мроака никогда не была враждебной, − отозвался мроаконец, уверенно глядя на Еву-Марию.
  − Мы оба прекрасно понимаем, что между нашими государствами нет открытой войны, но и мира между ними тоже нет. Более того, нет никаких тенденций к устранению неопределённости.
  − Скоро всё изменится, − пообещал Гован. − Халдор знает способ наладить связи с Эриданом. На взаимовыгодных условиях, конечно.
  − Что это, позвольте узнать, за способ? − спросил лорд Мокк, поигрывая кольцом.
  − И что за условия? − поддакнул министр внутренних дел.
  − Об этом будет сообщено, когда главы государств встретятся на равных, − посол многозначительно посмотрел на Еву-Марию, но, в отличие от других девушек, та оставалась совершенно безучастной к его пламенному взгляду.
  Министры в смятении переглянулись. Дикое королевство Мроак, веками нагонявшее страх на материк, не признававшее никакой политики и договоров, вдруг напомнило о себе. Его властители всегда держались особняком, менялись лишь их имена и названия кораблей, грабивших побережье. Последний раз короля варваров видели лет десять назад на похоронах королевской семьи в Демме; тогда он утверждал, что не желает более вражды между государствами, но не успели стихнуть траурные колокола, как западные земли вновь подверглись разорительным набегам. Периодически в Ахернар прибывали посланцы халдора с заверениями, что они-де рады дружить с Эриданом, а разбой на границах − это провокации Гебета. Подобным заявлениям верили всё меньше, и прошлый визит Гована закончился очень быстро: посла выставили за дверь, отказав ему в приёме. И вот теперь, год спустя, в последние дни празднеств он прибывает в Эридан со странным 'добрым ветром', подозрительными намёками и настораживающими подарками. И, конечно же, с заверениями о 'нейтральной' политике Мроака в отношении Эридана.
  − А пока переговоры не проведены, можно и дальше пиратствовать у наших западных границ? − не сдержался Томас Лен.
  Молодой человек сделал вид, что не слышит.
  − Господин Лен, прекратите злословить. Отныне мроаконцы - желанные гости в Ахернаре! − прощебетала принцесса. В то время как брюнетка, паж и министр экономики суетились вокруг её пальца, она сидела прямая как струнка, безучастно глядя поверх голов и словно не замечая стараний придворных.
  Лорд Томас вновь обратился к послу:
  − Пользуясь случаем, хочу узнать, что побудило короля Хазара к добрососедским жестам. Подобного рода стремления не возникают спонтанно, и я догадываюсь о наличии весьма важной причины внутреннего свойства, которую нам тоже не мешало бы знать, во избежание дальнейшего недопонимания.
  − Это можно обсудить как-нибудь потом, − недовольно перебила Ева-Мария. На её хорошеньком лице читалось желание поскорее ускользнуть в танцевальный зал.
  − Веселье не должно мешать делу, − буркнул лорд Мокк. − Не вмешивайтесь, Ваше Высочество: мы желаем услышать ответ господина посла. Надеюсь, у него не возникнет трудностей с пониманием эриданского?
  − Вы не слышали? Аудиенция окончена! − девушка поднялась с места.
  Мроаконец разинув рот смотрел, как она идёт прямо на него, изящно держась за плечо брюнетки. Только сейчас он понял: эриданская принцесса была слепа.
  
  Главная зала поражала своими размерами и великолепием − казалось, что она занимает весь дворец. Её украшали толстые венецианские зеркала в дорогих рамах, поднимавшиеся с пола до самого потолка. В промежутках между зеркалами висели, скрывая входы в будуары, небесно-синие, затканные золотом драпировки, флаги и великолепные тематические полотна с изображением бальных сцен разных эпох. Высокие стрельчатые окна были задернуты полупрозрачными шторами. Периметр свода поддерживали коринфские колонны, вдоль которых в три этажа тянулись балконы. Мраморный пол был выложен самоцветной мозаикой, возле стен и зеркал стояли красивые стулья, диваны и столы-буфеты. Зала ярко освещалась тяжёлыми хрустальными люстрами, а в круглое окно на потолке заглядывало темнеющее небо. Здесь собралось множество знатных гостей со всех частей света. Музыканты на балконе играли вальс, но танцующих пар было немного.
  Мроаконцы двигались по зале, озираясь по сторонам, словно дети. Привыкшие к спартанской суровости родного острова, к унылым серым ландшафтам и мрачным поселениям, ютившимся на голых скалах, они были ослеплены живыми красками этого весёлого, счастливого, утопающего в роскоши мира, больше похожего на сказку. Их взоры с жадным любопытством останавливались на женщинах, особенно на молодых девушках, порхавших вокруг в декольтированных платьях. Удивлённые, испуганные, заинтересованные взгляды провожали широкие спины чужаков, разговоры прекращались, танцующие пары замирали. Нервничая от подобного внимания, посол оглянулся и заметил, что воины приотстали: один загляделся на красивую девушку, другой направился к столу с нарезками, остальные стояли возле зеркала и вертели головами, тыкая во всё пальцем. Его взгляд упал на группу гостей, среди которых была и Ева-Мария. Она беседовала с изящным двадцатишестилетним юношей, на длинных каштановых кудрях которого красовалась корона Пирании. Бархатно-карие глаза этого аристократа не отрываясь смотрели на девушку, губы отпускали одну любезность за другой, а правильные черты царственного лица оставались застывшими в своей безупречной красоте. Возле пары дежурила пожилая дама чопорного вида − гофмейстерина принцессы; из-под тяжёлых восковых век она следила за соблюдением приличий.
  Ева-Мария в очередной раз обновила наряд и притягивала к себе взгляды мужчин. Сейчас она была в атласном бальном платье цвета лаванды, богато украшенном жемчужной вышивкой. На ней были длинные перчатки с петелькой на среднем пальце и бальные туфли без каблуков − в такой обуви она казалась совсем маленькой. Волосы девушки были убраны в высокий плотный узел и закрыты сеткой, чтобы не мешали во время танцев, лоб пересекала бриллиантовая фероньерка. Её прелестная спина была наполовину оголена, что вообще-то запрещалось этикетом, и алчущий взор посла дорисовал остальное.
  Красавчик король грациозно поклонился и прильнул к руке принцессы в долгом томном поцелуе. Ева-Мария зарделась. Она была так прекрасна, что сердце Гована сладко застучало, а ноги сами двинулись в ту сторону.
  Девушка повернулась на звук шагов.
  − Это я, принцесса, − поспешно произнёс мроаконец.
  − Что значит 'я'? − жёлчно проскрипела гофмейстерина. − Вас не учили представляться? И разве Вы не знаете, юноша, что нельзя первым заговаривать с королевской особой, а тем более подходить без разрешения, а ещё более того − вклиниваться в чужую беседу? Здесь Вам не дикарский Мроак.
  − Пусть подойдёт, − велела Ева-Мария. − Мессир Лорит, позвольте Вам представить милорда Гована, посла королевства Мроак. Господин посол прибыл в столицу сегодня днём и удачно сорвал одно нуднейшее заседание.
  Лорит изящно развернулся на каблуках и одарил посла лёгким кивком. Гован с непроницаемым видом кивнул в ответ. Гофмейстерина просверлила его враждебным взором. Гован шаркнул ножкой. Было забавно наблюдать, как атлетически сложенный чужеземец упражняется в придворных поклонах, но пожилая леди лишь поджала губы и с презрением отвернулась в сторону.
  Мессир Лорит явно тяготился присутствием посла, и его можно было понять: только что он целиком владел вниманием принцессы, расточал комплименты и даже был удостоен поцелуя ручки, а ему навязали сомнительное знакомство с каким-то варваром. Разговор не клеился. Церемониймейстер возвестил о начале пиранийского вальса.
  − Mon âme tremble dans l'attente de la béatitude...1 − начал было Лорит.
  − Не хотите поговорить о Мроаке? − одновременно с ним произнёс Гован. Он не рассчитывал на согласие, но, как говорится, чем чёрт не шутит. И чёрт, в отличие от бога, не подвёл: демуазель благосклонно улыбнулась и подала ему руку.
  Краем глаза Гован увидел, как отвисает челюсть у короля Пирании. Провожаемые множеством завистливых взоров, они направились к центральному балкону.
  − Вы подвернулись весьма кстати! − заметила Ева-Мария, когда они отошли подальше. − Нам до смерти надоело вальсировать с Лоритом. Он мнит себя необыкновенным танцором, а потом целый час желает слушать восхищения.
  − Значит, я лишил его веселья?
  − О да! Сейчас он, должно быть, страшно зол, но Вы не бойтесь.
  − Я ничего не боюсь − любого вызову на бой.
  − Звучит как хвастовство, − поддразнила принцесса. − Битвы в будуарах отличаются от тех, к которым Вы привыкли, сударь.
  Гован не смутился.
  − Даже если он смажет лезвие ножа ядом, как трус, это его не спасёт.
  − Да о чём Вы! − Ева-Мария пренебрежительно отмахнулась. − Какие ножи! Мы выслушаем несколько стонов и жалоб, и король забудет обо всём при виде нашей улыбки.
  − Её я тоже присвою, − дерзко сказал мроаконец.
  Похотливые фантазии затуманили его воображение; в безотчётном порыве он наклонился и прошептал ей в ухо:
  − В моих краях не принято выражать восхищение, но красота синьоры согреет даже камни. Рядом со мной Вы не будете знать тревог, принцесса. Отдайте мне своё сердце, а я положу к Вашим ногам весь Мроак.
  − Вы? − принцесса отодвинулась. − Интересно, в Мроаке у всех мужчин такой наглый язык? Что если мы прикажем отрубить Вам голову?
  − Головы послов служат хорошим поводом начать войну, − усмехнулся Гован.
  Ева-Мария была раздосадована:
  − Так Вы ради войны сюда приехали?
  − Халдор хочет мира. Можем заключить союз и торговать через западные проливы; можем вместе строить. Откройте порты для наших кораблей, и никто не посмеет напасть на Эридан.
  − Всего-то? − принцесса повернулась к нему: на лице у неё было написано недоверие. − Не впутывайте нас в свои пиратские замыслы! Вместо того чтобы вести торговлю, вы всегда нападали на другие государства.
  − Торговать с нами никто не хочет, а враждуем мы только с Гебетом.
  − Неправда! До нас дошли слухи, будто вы и наши караваны разоряете. Передайте своему королю, что нам хотелось бы иметь меньше огорчений на сей счёт, − Ева-Мария приникла к перилам и наклонилась вперёд, вслушиваясь в лепет ветра; внизу мелькали беспечные огни города, которые она не могла видеть. Посол стоял рядом и, забыв о вежливости, в упор глядел на неё: сейчас он был рад, что эта невероятно красивая девочка не видит его кривой ухмылки и сожалеющего взгляда. Что за нелепая выходка природы − сделать её слепой!
  − Жизнь в Мроаке сурова, − помедлив, сказал он. − Надо как-то выкручиваться. Но ни один снеккар не тронет тех, кто идёт под эриданским флагом − это обещание халдора.
  − Как мило! И мы должны поверить? − фыркнула девушка.
  − Вы можете путешествовать под мроаконским флагом, если станете моей королевой.
  − Довольно! − высокомерно бросила она. − Вы нам не ровня. Такие как Вы недостойны даже мечтать о нашей милости.
  Кровь бросилась в лицо мроаконцу, и он схватил принцессу за руку.
  − Значит, я слишком плох для слепой? - хрипло выговорил он.
  − Мы отказали пяти принцам и трём королям, а Вы всего-навсего посол, и не извольте забываться, − изрекла демуазель, изящно отклоняясь в сторону.
  Эта фраза отрезвила его, как пощёчина, и, смущённый своим безрассудством, он отступил на шаг назад. Ева-Мария тут же упорхнула в зал. Гован последовал за ней: взгляд его был прикован к прелестной беззащитной шейке, а мысли затягивались вокруг, подобно верёвке. Гости почтительно расступались перед парой.
  − Вы так тяжело дышите, неужели запыхались? − внезапно остановилась Ева-Мария.
  − У вас тут жарковато.
  − Ах, бедненький! − хихикнула принцесса. − Помахать на Вас веером?
  Мроаконец покраснел: ему чудилось, что девушка издевается над ним. Сверху объявили эриданский вальс.
  − Разрешите Вас на вальс, о прекрасная принцесса! − неожиданно прозвучало над самым ухом. Ева-Мария в испуге отшатнулась.
  − Кузен! Что за гадкая привычка выкрикивать из-за спины! Вы нас до смерти испугали! − недовольно произнесла она.
  − Это чтобы Вы лучше слышали меня, несравненная монна, − между Гованом и девушкой вклинился развязный молодой блондинчик, судя по костюму и регалиям, принц с Архипелага Дружбы. − Ну, так что, где Ваша ручка? Иль я опять не в фаворе?
  − Сожалеем, мсьё, этот танец уже обещан лорду Алголю, − ледяным тоном отказала она.
  − Да бросьте, его всё равно тут нет, зато есть я − молодой и красивый, − не отставал назойливый поклонник.
  − И хоть бы слово правды среди трезвона и бахвальства!
  − Дорогая кузина, лорду впору не вальсы танцевать, а жонглировать пушечными ядрами. Какой из него кавалер? Он всего-навсего неуклюжий вояка.
  − А Вы клоун, дорогой кузен, Ваше место в цирке!
  − Гы-гы-гы! Нет, я придворный фокусник. Я знаю фокус с яйцами, его очень ценят почтенные леди. Желаете демонстрацию?
  − Монсеньор, лучше помолчите! Ваши шутки сегодня крайне убоги!
  − Я остроумен как никогда на этом сборище зануд и праведников.
  − Ваше 'остроумие' такое плоское, мсьё де Випонт! Прочь!
  − Ладно, чёрт с ним, с вальсом, но мазурку Ваше Высочество, надеюсь, может мне пообещать?
  − И не мечтайте!
  − Да что ж такое! Почему бы не помечтать?
  − Потому что Вы надоели нам своей развязностью, кузен.
  К ним подошёл высокий человек с военной выправкой, которую не мог скрыть никакой штатский костюм, и Ева-Мария отправилась танцевать.
  − Мы очень рады, что Вы нашли время посетить наш праздник, лорд Алголь, − церемонно сказала девушка своему кавалеру.
  − Ваше приглашение − честь для меня, − угрюмо ответил мужчина.
  Ему было около сорока лет. Сдержанный брюнет с суровым лицом воина, короткими волосами и колючими глазами, после смерти жены он перестал улыбаться и избегал светских развлечений. И хотя время смягчило боль утраты, лорд командующий продолжал носить траур; ходили слухи, что он хотел и вовсе податься в монахи. Кузен Ральф, очевидно, был прав: даже не видя лорда, принцесса чувствовала, как ему неуютно в роскошной зале.
  − Мы имеем к Вам разговор, − заявила Ева-Мария. − Но сначала ответьте на вопрос: как Вы думаете, нужен ли Эридану союз с Мроаком?
  Командующий воззрился на неё так, словно с ним заговорило одно из мраморных изваяний.
  − Глупая идея, Ваше Высочество. Это же пираты. Их нельзя пускать ни в одну гавань.
  − Но если на нас нападёт Гебет, они могут оказать помощь, − надула губы принцесса.
  − А могут не оказать. Верить мроаконцам − последнее дело.
  − И как же нам тогда выиграть войну?
  Лорд Алголь нахмурился:
  − А кто говорит о войне?
  − Советник заявил, что контрибуции гарантируют безопасность, и если мы откажемся от выплат, Гебет начнёт военные действия, − Ева-Мария изобразила лёгкий вздох.
  − Могущество Гебета подорвано многолетними распрями, а император состарился и стал осторожным. Наша армия невелика, но в состоянии защитить границы.
  − Значит, можно обойтись без помощи Мроака?
  − Не забивайте себе голову, принцесса, − отрубил лорд Алголь. − Министры давно договорились, с кем воевать, кому платить и кто союзник. Они не будут иметь дел с пиратским королём.
  Было ясно, что даже командующий считает её неспособной к принятию государственных решений. Принцесса пришла в ярость.
  − Мроаконцы, по крайней мере, не требуют от нас золота, − тоненьким злым голосом выкрикнула она. − Ещё никому не удавалось договориться с Мроаком и заполучить его флот. А мы сделаем это! Сделаем! И станем самой великой королевой в истории!
  За её спиной послышался смех.
  
  Оставшись вдвоём, молодые люди оценивающе посмотрели друг на друга, после чего де Випонт фыркнул:
  − Дружище, ну и вид у тебя − последний из могикан, не хватает лишь кости в носу. И что, интересно, Ева в тебе нашла?
  − Я не совсем понимаю, − сухо отозвался посол.
  − Да ладно, парень! − принц фамильярно хлопнул его по плечу. − Ты диковат, но мы все просто обалдели, когда ты увёл её из-под носа Лорита. Такую-то красотку! Я, когда приехал, глазам не поверил: кузина расцвела, как розовый куст, а гадости выучилась говорить − и от меня таких не услышишь. Поклонников, конечно, толпы: наследники, короли... Бедный кузен так и не смог вымолить один маленький танец. Слушай, а не выпить ли нам? Кстати, меня зовут Ральф.
  − Гован, − с неохотой произнёс посол, прикидывая, куда бы исчезнуть от назойливого собеседника.
  − Давай отойдём подальше, − Ральф потащил Гована к столику возле колонны, наполнил два бокала шампанским и протянул новообретённому знакомому. − Тоже мне, нашла ухажёра. О чём говорить маршалу с кузиной? Девушки любят лесть, а этот медведь даже комплимент сделать не может. Тьфу, честное слово, Ева-Мария, ты не права! − заорал он во весь голос, обращаясь к спинам танцоров и наполняя бокал второй раз. − Надо выпить за знакомство. Дружище, я так рад, что на свете ещё есть нормальные парни. Вот посмотришь на тебя, и сразу ясно: этот не откажется с тобой выпить. А бывают и такие, которых от кузины не отодрать. Всё-таки ловко ты накрутил усы этому ослу из Пирании! Кстати, я слышал, он уже начал делать ей намёки относительно замужества.
  − Да ну? − вырвалось у Гована.
  − Не волнуйся! − успокоил его принц, осушая бокал. − Чёрт, чем бы закусить? Эй, ты − да, ты, длинноклювый, − тащи сюда поднос! Так вот, насчёт него я совершенно спокоен: моя прелестная кузина хоть и вертихвостка, каких свет не видел, но совсем не дура и ослы не в её вкусе, и даже если Лорит станет клясться, что простит все долги, она ему не уступит.
  − Какие долги?
  − Да по кредиту. Я слышал, как пиранийские министры обсуждали это с эриданскими. Нашли время трепаться о делах, − Ральф налил третий бокал. − Впрочем, наши не лучше: всё вынюхивают, зачем прибыла мроаконская делегация. Кстати, а зачем? − внезапно спросил принц, пытаясь сфокусировать взгляд на лице посла. − Ха-ха! Расслабься, приятель! Еда и девчонки − вот что заслуживает внимания. Эй, Викки! Иди сюда, детка!
  Мимо проскользнула и торопливо скрылась за портьерой та самая брюнетка, которую посол видел на аудиенции.
  − Викки, любовь моя! − воззвал принц. − Я скучаю!
  − Кто она такая?
  − А, это Викки. Виктория Мокк, королева ледяных сердец. Как хвост ходит за кузиной. Что, понравилась? − развязно подмигнул Ральф. − Вижу-вижу! Мёртвый номер, всех отшивает. Эй, ты куда? Я ещё не рассказал про ту фишку с долгами.
  Гован поставил на стол недопитый бокал и двинулся вслед за незнакомкой. Он нашёл её в маленькой уютной комнате, предназначенной для отдыха и бесед. Девушка вальяжно сидела на диване, и её фарфоровое лицо купалось в дымке сигареты.
  − Что Вам нужно? − прозвучал холодный мелодичный голос.
  − Я искал советника, − сказал он первое, что пришло на ум.
  − Лорд Мокк должен быть в зале.
  − Проводи меня к нему.
  − С чего вдруг? Своих ног нет?
  Посол ухмыльнулся.
  − Вот сейчас как шлёпну, мигом вскочишь с дивана.
  − Боюсь, Вы плохо сориентированы в дворцовой иерархии. Я дочь советника, а не прислужница.
  − Да? - Гован смерил её оценивающим взглядом. − Ни за что бы не подумал, что у старика есть что-то общее с такой красотой.
  − Приберегите свои дурацкие комплименты для принцессы, − насмешливо произнесла Виктория и глубоко затянулась. По комнате растёкся приятный ландышевый запах.
  − При чём тут принцесса?
  − Туговато доходит? − в льдинисто-серых глазах мисс Мокк зажёгся интерес. − Мне кажется, Вы неровно дышите к красивым девушкам, это может Вас скомпрометировать. Так зачем Вы искали советника? Неужто вняли голосу рассудка?
  − У вас все женщины такие любопытные?
  − Это не любопытство, − Викки стряхнула пепел в хрустальную вазочку. − Без моего ведома в этом дворце не пролетит даже муха. Учитывая данный факт, не затрудняйте себя поисками, выкладывайте, что хотели.
  − Не знал, что ты тоже в политику играешь, − Гован снисходительно усмехнулся.
  − Не заставляйте уламывать себя, господин посол, станьте моим осведомителем. Нам нужна достоверная информация о планах короля. Ваша цена, примерная?
  − Цена? Я что, похож на продажную девку?!
  − Речь идёт не о покупке, а о взаимной услуге. Надеюсь, мне не придётся выслушивать легенду о том, что мроаконцы сделаны из камня? Я предлагаю Вам выгодное сотрудничество. Вы могли бы чаще приезжать в Эридан, чтоб иметь беседу со мной или моим отцом; взамен Вам будет предоставлена возможность приятно провести время с любой девушкой. Вроде бы в Мроаке с этим проблемы?
  − Даже с принцессой? − в мозгу посла на секунду возникла весьма заманчивая картина.
  − Как угодно.
  − А себя предложить не хотите? − грубо спросил он.
  − Это очень плохая шутка, господин посол, − она смерила его ледяным взглядом. − Следите за собой.
  − Я не привык себя ограничивать.
  Виктория презрительно вскинула чёрные ресницы:
  − Вы намерены сотрудничать? Быстро: да, нет?
  − Тысяча морских дьяволов! Я же сказал: нет.
  − Ну так зачем Вы пришли? Глазами зацепились? Или Вам нечего сказать, глупая марионетка Хазара? Тогда вон отсюда, и передайте − пусть пришлёт кого-нибудь с яйцами, − равнодушно произнесла Викки и отвернулась, как от пустого места. Она была прекрасна, эта холодная стерва, черты лица которой вновь растворились в сигаретном дыме.
  − Следи за словами, девка, как бы жалеть не пришлось, − пригрозил мроаконец. Его накрыло волной ярости: он привык к почтительности со стороны женщин, живущих в домах весны.
  − Вы начинаете утомлять. Сами уйдёте или мне позвать стражу?
  − Ах ты, ведьма, − процедил Гован, делая к ней несколько шагов, однако споткнулся о ковёр и ухватился за портьеру.
  − Да Вы пьяны! − осуждающим тоном сказала Викки. − Возвращайтесь в зал. Выяснять отношения с человеком, у которого IQ ниже 10, и выставлять его тут посмешищем − нет желания, да и просто жаль.
  − Мы обсудим это незамедлительно. Кстати, позвольте представить Вам мою дочь... Виктория? Что здесь происходит? − строго спросил советник, входя в будуар. Его сопровождали ещё два человека, один из них был пиранийский вельможа, а другой, судя по одеянию, королевский прокурор. Все трое с недоумением воззрились на варвара.
  − Господин посол? Вам дурно? − осведомился лорд Мокк.
  − Э-э, нет.
  − Милорд Гован, я давно искал случая побеседовать с Вами с глазу на глаз.
  − Давай не сейчас, − перебил мроаконец. Его мутило, как после обильных возлияний в Мроаке, но он уже перестал хвататься за портьеру.
  Лорд Мокк нахмурился и попытался удержать его за плащ, однако Гован, пошатываясь, вырвался из комнаты мимо вельмож, глядевших на него с плохо скрытым отвращением.
  − Cōmsimilis fugae protectio,2 − вполголоса заметил прокурор.
  − Quod non ebriĕtas designat!3 − презрительно скривился другой.
  − Он бесполезен для нас. Я позабочусь, чтобы этот мальчишка больше не появлялся в Эридане, − Виктория позвонила в колокольчик и бросила слуге. − Пригласите Фатжону Даирскую.
  
  Услышав, что от неё требуют, Фатжона в ужасе замахала руками.
  − Я не собираюсь ложиться в постель к какому-то варвару! − возмущению даирки не было предела.
  − В чём дело? − Виктория равнодушно подняла брови. − Должно быть, Вы не спали до этого с половиной эриданского двора?
  − Но это неправильно! Говорят, они даже не моются!
  − Я думаю, не Вам судить о правильности: иногда любезность превращается в долг.
  − Если я оказывала Вам кое-какие услуги, это не значит, что я согласна делать всё. У меня, в конце концов, и свои желания есть!
  − Вы не в состоянии мыслить здраво. Идите и делайте что сказано, без лишних вопросов, иначе Ваш отчим узнает, как Вы проводите досуг, − эриданка кивнула на дверь. Фатжона, сердито блеснув глазами, вышла, но строптивый удаляющийся топот её каблучков возвестил о нежелании подчиняться.
  Прокурор кашлянул:
  − Вы уверены, что эта особа сумеет подобраться к послу?
  − Можете не сомневаться, он глуп и похотлив, как кролик, − Викки стряхнула пепел в вазу.
  − Чего он добивается?
  − Как будто неясно, − скривился советник. − Кольца с алмазами просто так не дарят.
  − Pourquoi ne pas demander à la princesse, − вмешался пираниец. − J'ai vu comment ils se sont retirés sur le balcon.4
  − Странно, − нахмурился лорд Мокк. − Виктория, разве ты не должна всё время быть рядом с ней? Иди и сейчас же узнай, о чём они говорили, а мы с лордом Ланцесом обсудим проблему долга.
  − Вы, папенька, с Фатжоной меня не путайте, − сухо отозвалась дочь. − Я нахожусь там, где следует. Мы должны разобраться с послом: либо он служит нашим интересам, либо пусть выметается вон.
  − Надеюсь, твоё решение не продиктовано личными мотивами?
  − Разумеется, нет, − девушка погасила сигарету и поднялась с дивана. − Наш гость затеял собственную игру, но пора привести его в чувство.
  − Éridan semble être dirigées par des femmes,5 − не скрывая сарказма, сказал пираниец, как только за ней захлопнулась дверь.
  − Это только видимость, − ответил советник, тоже переходя на пиранийский. − Во что превратился бы наш мир, доведись женщинам хоть на минуту оказаться у власти? Нет, сударь, подобный вариант исключён.
  − Что Вы думаете насчёт коронации? − холодные голубые глаза Ланцеса задумчиво следили за Мокком.
  − Это формальная процедура. Уверяю Вас, в Эридане ничего не изменится.
  − Мне известно значение данной церемонии: наследница становится правителем de facto et de jure, со всеми вытекающими.
  − Помилуйте, лорд Ланцес! Вы должны понимать, что неразумный слепой ребёнок не может управлять королевством.
  − Бесспорно. Вопрос в том, кто будет управлять ребёнком.
  Советник и прокурор обменялись встревоженными взглядами.
  − Давайте вернёмся к теме займа, − сдержанно промолвил лорд Сэмаэль.
  − Вы готовы погасить задолженность?
  − Мы найдём способ это сделать, после того как уладим некоторые внутренние дела. Не далее чем сегодня я напомнил Её Высочеству о необходимости соблюдать экономию − эти молодые девицы, знаете ли, крайне расточительны.
  − Очень хорошо. Как только в вашей казне появится необходимая сумма, дайте мне знать.
  − Господин Ланцес, − вмешался королевский прокурор Альмас Юарт, − мы внимательно изучили условия возврата и просим пересмотреть процентные нормы, по которым начислялась пеня − в данном случае она не соразмерна последствиям просрочки платежа.
  − Господин Юарт, ваши требования безосновательны: договор не предусматривает ограничение максимального размера пени.
  Сановники заспорили, но пиранийский лорд был непреклонен.
  − Как бы и впрямь не пришлось расплачиваться приданым принцессы, − в раздражении буркнул советник, оставшись наедине с прокурором. − Кто мог предположить, что эти пиранийцы обдерут нас до нитки.
  − С другой стороны, нельзя допустить осложнений с Гебетом, − заметил лорд Альмас.
  − Мы застряли между Сциллой и Харибдой, − Мокк нервно потёр виски. − И ещё этот мроаконец, чтоб ему пусто было! Надо немедленно найти выход, пока нас не сожрали все трое.
  
  После разговора с Викторией Гован вернулся в зал и прислонился к ближайшей колонне. С оркестрового балкона лились медленные звуки старинного вальса, половина люстр была притушена, по мраморному полу проплывали танцующие, в тёмных углах миловались парочки, и никто не обращал на него внимания. В голову упорно лезли мысли о Виктории Мокк − высокомерной девушке с барвинковыми глазами, которые отталкивали и в то же время манили, как вершины непокорённых гор. Он налил себе бокал вина и предался размышлениям на эту тему: женщины определённо сводили его с ума.
  Мимо, задев посла юбкой, проплыла привлекательная рыжеволосая девица, но Гован был так занят своими мыслями, что не заметил рыжую, даже когда она продефилировала мимо во второй раз.
  − Пардон, мусьё, − извинилась девушка, снова задев его, на этот раз локтем.
  Взгляд мроаконца упёрся в её точёную фигуру, и позолоченная салфетница, которую Гован прихватил со стола и вертел в руках, выпала у него из пальцев. Девушка была чудо как хороша − у неё были апельсиновые кудри до пояса, светлая кожа, ярко-красные губы и карие глаза колдуньи. Посол наклонился, чтоб поднять безделушку, и за это время успел хорошо разглядеть содержимое декольте.
  − Какая я неловкая! − хихикнула красавица. − Да и Вы неуклюжий малость. Первый раз в Ахернаре? Хотите, я буду Вашим гидом в королевском дворце? Мы, островитянки, легко осваиваемся в незнакомых местах.
  Гован что-то промычал, не отрывая глаз от двух чудесных персиков, торчащих из корсета.
  − Меня зовут Фатжóна Даирская, − продолжала девушка. Он назвал себя, а она рассмеялась. − Вы могли бы этого не делать: все вокруг только и говорят о приезде посла Мроака.
  − А что говорят, хорошее или плохое?
  − Разное, сударь, − она искоса оглядела богатырскую фигуру мроаконца. − Правда ли, что в Мроаке до сих пор каменный век и огонь добывают трением палочек?
  − Если потереть кое-чем другим, согреться можно и без огня.
  − Это что, дикарский обычай?
  − Мы не дикари, − он похотливо ухмыльнулся, − хотя неистовы и в битве, и на ложе.
  − Что Вы там всё время вертите? − спросила Фатжона, опустив взгляд с его лица на руки.
  − Ничего, - посол сжал пальцы, и салфетница сплющилась в комок.
  Даирка понимающе улыбнулась.
  − Вина, сударь?
  − Я и так уже набрался, а халдор не велел пить.
  − Буйным становитесь, да?
  − И опасным, − Гован не мог оторваться от её корсета: казалось, ещё немного, и он потянется туда руками. − Для красивых девушек вдвойне.
  − О, теперь я начинаю бояться! − в притворном ужасе отшатнулась она. − А оружие у Вас есть?
  В ответ Гован довольно непристойным жестом указал пониже пояса:
  − Всегда при мне, синьора.
  Лицо Фатжоны выразило удовлетворение.
  − Жаль, по дороге в Эридан я не попала в плен к варварам − это спасло бы меня от жуткой скуки.
  − В моём плену Вы бы точно не скучали, − предположил мроаконец.
  − Что Вы под этим подразумеваете? − рыжая бестия состроила ему глазки.
  − Всё, на что хватит воображения, − и Гован, недвусмысленно глядя ей в глаза, отбросил искорёженную салфетницу в сторону.
  Фатжона озорно улыбнулась:
  − Мне кажется, наши государства могли бы дружить, − проворковала она. − Знайте: если Вы хотите посетить Даирские острова, гавани будут открыты, и Ваша дипломатическая миссия увенчается успехом.
  В этот момент рядом с ними возник сурового вида мужчина, с неприязнью следивший за их разговором. Он что-то буркнул на незнакомом языке и взял девушку за локоть. Та с неохотой последовала за ним, несколько раз оглянувшись на Гована, и посол остался один, не подозревая, какими неприятностями обернётся для него эта ночь.
  
  В тени колонны возле стола стояли двое.
  − Какая вкусная еда, − бормотал один из них, держа в руке тарелку с аппетитными ломтиками мяса и блаженно облизывая пальцы, отправлявшие в рот кусок за куском. − А женщины! Это же чёрт знает что! Смотри, Гован уже закадрил одну.
  Высокий гассер натянуто улыбнулся.
  − Я приехал сюда не в гляделки играть. Этот красавчик скоро допрыгается. Тоже мне посол! Вручил подарок, теперь исследует подолы эриданских баб, а нос задирает, будто привёл на войну весь флот халдора.
  − Завидуешь ты, Краус.
  − Кому? Ему? Да тьфу!
  − Тогда чего ерепенишься?
  − А за что ему такая честь − в 23 года быть кадаром? Он моложе, глупее, но продвинулся выше меня.
  − Хазар доверяет ему. Ходят слухи, он сделает Гована своим хередером.
  − Только с одобрения эрлов, − в голосе гассера заиграла злость. − Но, клянусь головой, они такого не допустят! Не зря же Тарг спровадил его с острова и поручил мне присматривать за этим бабником: надо держать юнца подальше от архонтов.
  − Что-то не понимаю, − мужчина перестал жевать.
  − Наверху своя политика. Архонты недовольны Хазаром. Соберут тинт, потребуют перевыборов, а тут подвернётся Гован − и глазом моргнуть не успеешь, как его уже втянут в мятеж, ведь наш ретивый хередер давно грезит о власти.
  − Кто ж в здравом уме пойдёт против халдора, − усомнился собеседник.
  − Уме! − передразнил Краус. − Это не про нашего павлина. Так что пусть сидит в Эридане.
  Мроаконец поперхнулся; гассер хлопнул его по спине с такой силой, что тот выронил тарелку.
  − Так не бывает, − откашлявшись, сказал он. − Парень не похож на дурака, и прав у него нет.
  − Тебе-то откуда знать? Нет законных прав, зато есть незаконные возможности, − грубо ответил гассер. − Ты давай жуй свой окорок да поменьше трепли языком, а с Гованом без тебя разберутся.
  
  
  
  
  Глава 2. Королевский импакт
  
  
  Ты нежничай, моё ж высокомерье
  И крутость гнева порицать не смей.
  
  (Эсхил)
  
  
  Рано утром посол со свитой спешно покинул Эридан. Настроение у него было скверное, под стать погоде, которая ни с того ни с сего испортилась, что бывало в этом полушарии нечасто. Всю дорогу в голову посла лезли неприятные мысли и самые плохие предчувствия, которые он даже не пытался отогнать.
  − Добрый ветер, добрый ветер, − насвистывал за штурвалом Краус.
  Посол поморщился.
  − Прилетели дирижабли, приплыли дирижабли, их встречали только скалы и причал.
  − Заткнись, − с досадой велел Гован.
  − Башка трещит, парень? − то ли сочувствуя, то ли насмехаясь, спросил один из провожатых. Кадар не удостоил его ответом: он мрачно смотрел вниз. За бортом проносились бескрайние долины и тонувшие в зелени луга, щедро орошаемые тёплым летним дождём. От равнин веяло безликим спокойствием, но тревога и растерянность не проходили.
  Его разбудили шум и громкие голоса. Комната была полна народу: в дверь заглядывали любопытные лица, рядом причитала рыжая девчонка с разбитым в кровь лицом, а несколько стражников пытались вытащить его из постели. Гован хотел удивиться, но мысль не успевала за происходящим − она была такой же ленивой и вялой, как растёкшееся по матрасу тело. Он сонно отбивался, затем завязалась драка: у него отняли топор, скрутили и доставили в кабинет советника, где Сэмаэль Мокк набросился на посла с обвинениями и угрозами. Фатжона твердила, что стала жертвой насилия со стороны варвара, родственники потерпевшей требовали публичного разбирательства и сурового наказания. Советник согласился замять скандал, но взамен настоял на немедленном удалении мроаконской делегации из страны. Репутация мроаконцев в одно мгновенье пошатнулась и рухнула; им ничего не оставалось, как принести извинения и поскорее вернуться домой. Последнее, что он увидел − Виктория Мокк трогательно утешает даирку. Совпадение? Едва ли. Гован зажмурился и проклял свою неосмотрительность.
  К ночи Эридан остался позади, и взору открылась мутно-туманная гладь моря. Послу пришло в голову, что можно повернуть на север, в провинции Мергáс и Гаргáс − верховные архонты милостиво примут его и даже провозгласят новым халдором, но много ли стоит власть, если она куплена за деньги? Другое дело, когда эрлы вручают избраннику плащ и топор предыдущего короля. Впрочем, об этом можно забыть − каждый второй косо смотрит на него, а Тарг только и ждёт, когда же Гован ошибётся. Значит, всё-таки в Гаргас? Или, не заходя в Дрёз, уйти к южным морям, на вольный пиратский промысел? Владеть дирижаблем, направляя его хоть к чёрту на рога, делать всё, что взбредёт в голову − и будь что будет! Опьянённый ромом и мечтами, Гован ушёл спать.
  Когда корабль достиг Мроака, все вылезли посмотреть на остров. С высоты птичьего полёта он выглядел довольно жалким: среди пустынных скал ютились неприглядные поселения, жители которых всю жизнь проводили в жестокой борьбе с природой за своё право существовать и собирать с бедных земель урожай. Города сползали в ущелья, прячась от резких ветров и солнца в спасительной мгле.
  Дирижабль снизился, направляясь в столицу. Словно безобразный каменный спрут, город распластался на скалах под диким завыванием ветров, наполовину погружённый в вечную тень фиорда, наполовину отданный свирепому солнцу. Дома и улицы были высечены прямо в камне, а замок халдора, как огромный нарост, прилепился к отвесной скале, большую часть дня заслонявшей солнце, и лишь незадолго до захода его блёклые лучи пробивали себе дорогу среди тяжёлых каменных глыб и колонн.
  Чёрная тень берегов бесшумно поглотила корабль. Краус крикнул что-то про сильный ветер, но занятый мечтами Гован не слышал его слов. В который раз он испытал чувство, будто внезапно ослеп, и непроизвольно потянулся потереть глаза, выпустив руль, но тут же отдёрнул от лица руки. Водная гладь стремительно приближалась. Последовал сильный удар, его отбросило назад и вдавило в заднюю раму. Мроаконец застонал от боли: на мгновенье ему представилось, что он попал в пасть акулы, разрывающей его пополам. Дирижабль потащило по воде, гондолу оторвало от оболочки, и она погрузилась в глубину. Из-под неплотно подогнанных бортовых щитков хлынула мутная вода. Изрыгая проклятия, посол выбрался наружу; обломки дирижабля всплыли и покачивались на воде, как оглушённые маленькие рыбки. Взлетевшая оболочка упала неподалеку, а на берегу уже собиралась толпа любопытных.
  − Краус, чтоб тебя смыло! Я тебе башку оторву! − рявкнул Гован.
  − Как бы халдор тебе самому кое-что не оторвал, − огрызнулся тот. − Чтоб за юбками меньше бегал.
  В последнее время гассер вёл себя нагло даже по мроаконским меркам. Решив, что после встречи с халдором как следует набьёт ему морду, Гован поплыл к берегу.
  Сумеречный мир внизу жил своей странной жизнью. Множество маленьких кривых улиц разбегались вверх и вглубь и терялись между скалами. Город был оживлён, взбудоражен, всюду кипела работа, организованная и чёткая, как в муравейнике: по заливу сновали лодки и снеккары, от пристаней к портовым складам тянулись вереницы рабов, таскавших груз, на скользких набережных раскинулись торговые ряды. Привычный городской шум, крики зазывал из грязных кабаков, брань анзатов, заглушаемая скрипом механических подъёмников, − всё растворялось в ровном, мерном грохоте волн, над которым витала тоскливая песня ветра. Вдохнув прохладный, едкий морской воздух, Гован испытал ни с чем не сравнимое чувство человека, который после долгих странствий вернулся домой.
  В замке не ждали его прибытия, но поскольку церемонии были до предела упрощены, посол был проведён к королю без задержек. В мрачном пиршественном зале собрались воины высшего ранга. Обстановка отличалась почти спартанской простотой − пол из шлифованного камня, голые стены с черепами добытых на охоте чудовищ, два ряда незатейливых колонн и вытесанный из камня стол. На стенах висели ржавые копья и секиры, а над входом − массивный железный щит с изображением белой акулы. На столе стояло несколько посудин с мясом, которое брали прямо руками и ели, помогая себе ножом. Встречи здесь имели неофициальный характер, и молоденький гассер Неай, выполнявший при халдоре обязанности адъютанта, разносил всем кубки с грогом.
  Король восседал на сооружении из костей и шкур, заменявшем ему трон. Он отличался богатырским телосложением и огромным ростом. Насколько позволял разглядеть полумрак, лет ему было слегка за сорок; лицо казалось грубым и холодным из-за непреклонного взгляда чёрных глаз и твёрдо сжатых губ. Короткий толстый шрам на левой щеке, тянувшийся вдоль носогубной складки, придавал облику мроаконца хищное выражение. Густые белые волосы, зачёсанные со лба, снежными волнами падали на уши и плечи халдора. На нём была чёрная кожаная безрукавка с плотными наплечниками, надетая поверх шерстяной рубахи и перехваченная широким металлическим поясом, на котором висели ножны с ножом и секира. Узкие чёрные штаны были заправлены в сапоги с меховыми голенищами, примотанными ремнями из кожи, за каждое голенище заткнуто по ножу. Такую одежду, за исключением тяжёлого плаща из кожи ската, носили все воины острова.
  Посол склонился перед королём, прижав правую ладонь к левому плечу.
  − Малыш вернулся домой? Гляди-ка, быстрый, как понос, − с ухмылкой произнёс длинный, невероятно худой мроаконец с уродливым шрамом под глазом и налысо обритой головой.
  За столом рассмеялись, а Хазар окинул Гована сумрачным взглядом, в котором читалось: 'Какого чёрта ты делаешь в Мроаке, вместо того чтоб выполнять поручение, которое я тебе дал?'
  − Говори, − низким, спокойным, почти лишённым эмоций голосом приказал он.
  'Не буду ничего им рассказывать', − решил Гован, тем более что оправдания, которые он придумывал всю дорогу, казались глупыми даже ему.
  − Я был в Эридане, но нам пришлось уехать раньше срока. Точнее, нас выставили, как в прошлый раз.
  − Без повода? − король исподлобья взглянул на юношу. Этот взгляд проник в его душу, как нож, целясь в самую глубину. Гован промямлил что-то невразумительное, и Хазар резко обернулся к эдлерам. − Приведите кого-нибудь из гассеров. Что за вид у тебя, искупаться решил?
  − Неудачно сели, − пристыженно сказал Гован, боясь даже заикнуться о том, что доверенный ему дирижабль разлетелся на части.
  − Ай-ай, − с сарказмом подхватил пожилой эрл. − Что, кадар, до сих пор летать не научился?
  Рука Гована привычно потянулась к топору, и тут он вспомнил, что оружие осталось в Эридане.
  − Не трави мальчишку, Ога, сам путаешь элевоны с элеронами, − усмехнулся воин с габаритами не меньше халдорских, стоявший позади Хазара.
  − Старость не радость, − презрительно произнёс красивый молодой мужчина с длинными гладкими волосами. Он сидел на дальнем конце стола, всем своим видом источая высокомерие и превосходство.
  − Помолчи, Киллах да Кид, − сморщился пожилой. − Иначе живо вылетишь из эдлеров.
  Тот фыркнул.
  − Иди наточи свой ржавый топор и попробуй меня выгнать. Вы, старые кастрюли, ни на что не годитесь.
  − Хазар, твоя собачка лает слишком громко, − пожаловался эрл.
  − Так кинь ей кость, − сказал лысый, молниеносно взмахивая рукой. В тот же миг в лоб Киллах да Кида впечатался огромный обглоданный хрящ. Гован загоготал вместе со всеми, а красавец скрипнул зубами − он был самым молодым эдлером в окружении халдора, и старшие потешались над ним без опасения получить секирой в ухо.
  − А что за дела у нас в Эридане? − подозрительно спросил моложавый эрл, который выделялся на общем фоне своим ухоженным видом и относительно чистой одеждой.
  − Кто не знает, тамошней царевне посланы в дар кольцо и голова. Теперь мы играем в добрых соседей, − подло ухмыляясь, ответил тощий.
  Эрлы захохотали: 'Эй, Хазар, жениться поди надумал?' Поток грубостей и скабрёзных шуток перекрыл звучный рёв: 'Тысяча чертей! Несите ещё грога!' В этот момент открылась дверь, и порог переступил долговязый Краус.
  − Вы посылали за мной, халдор?
  − Выкладывай, что случилось.
  Разговоры и шутки за столом тотчас прекратились.
  − Мне известно немногое. Гован нажрался как свинья и ушёл развлекаться с какой-то рыжей девицей, а утром она пожаловалась, кому следует. Советник дал нам час, чтоб убраться из столицы. Пришлось уносить ноги, пока даирцы не подняли скандал.
  − Враньё! Она сама ко мне приставала, − сердито воскликнул Гован, жалея, что не утопил этого выскочку в заливе. Интересно, откуда он узнал про Фатжону?
  Хазар помрачнел.
  − Как ты умудрился подставиться, олух?
  − Мне что-то подсыпали в питьё, я, видать, был не в себе.
  − Оправдания, как и задница, есть у каждого, − оборвал король и хмуро взглянул на Крауса. − А ты куда смотрел?
  Гассер не выдержал взгляда халдора и молча опустил голову. Вместо него вновь заговорил посол, стараясь, чтоб его голос звучал твёрдо:
  − Я сожалею, халдор. Они пытались меня подкупить, но им ничего не удалось узнать, и тогда советник и его обкуренная дочка подсунули мне ту даирку.
  − Советник? Дочка? Чёрт побери, ты делал что-нибудь полезное или только за девками бегал?
  − Я встретился с принцессой, и она приняла дары, но я не сказал ей про Ваши намерения.
  − Почему?
  − Халдор, она слепая! Я думал, вы не знаете.
  Ладонь Хазара легла на рукоять секиры.
  − Ты умеешь думать? Сомневаюсь, − рыкнул он, вставая. − По-моему, тебя пора приструнить, Гован. Ты не оправдал моих надежд и опозорил Мроак.
  − Я могу всё исправить!
  Халдор размахнулся, и отрубленная правая рука посла вместе с базубандом отлетела в сторону. Удар был настолько силён, что сбил Гована с ног.
  − Бросить его в подземелье, − распорядился король, возвращаясь на место.
  Два эдлера выволокли посла из зала, и трапеза продолжалась.
  − Говорил я тебе, мальчишка ни на что не годен, − произнёс долговязый.
  − Хватит об этом, − буркнул Хазар, насаживая на лезвие ножа огромный кусок сырого китового мяса.
  − Пришли ещё двое, − доложил Неай, привычно орудуя тряпкой и ведром: очевидно, подобные расправы здесь были не редкость. − Смотритель лупанариев Дагал Линн и гассер Прасет с докладом. И ещё какой-то старик. Говорит, у него к вам важное дело.
  Хазар взглянул на толстого брюзгливого мроаконца, только что переступившего порог. За ним следовал встревоженный эдлер Клиц, начальник караульной службы.
  − Я намерен жаловаться! − резким фальцетом кричал толстяк. − Торговая Лига бойкотирует дневной запрет на продажу спиртного, посетители являются в заведение нажрамшись, еду не заказывают, только буянят. Изгадили мне все помещения, пугают девиц. Я терплю убытки, мессир, я вынужден применять силу для поддержания порядка. Сами знаете, в дни зрелищ на каждой улице драка, патрульных не хватает, городские тюрьмы переполнены. За всем не уследишь, у меня каждый человек на счету. Я плачу налоги, почему я должен это терпеть? − дребезжал он.
  − Ничего не понял, − поморщился Хазар.
  − Этот человек требует закрыть винные лавки, − вмешался Клиц, хорошо зная, что король не любит слушать расплывчатые жалобы без конкретных предложений.
  Хазар кивнул и повернулся к неприветливому эдлеру, который сверлил посетителя на редкость злобным взглядом.
  − Иди узнай, правду ли он говорит про торговцев.
  − Да что там выяснять! Ясно же, опять карманы набивают, − сказал один из мроаконцев и сплюнул на пол.
  По залу прокатился шум недовольства. Из-за стола поднялся громадный мужчина и, сверкнув единственным глазом, зычно прорычал:
  − Хазар, долго ещё ты будешь сюсюкать с архонтами? Клянусь железом и солью, давно пора надрать их жадные задницы! Я бы начал с этого, − он ткнул огромным двуручным топором в сторону Линна.
  Смотритель попятился назад.
  − Я уважаемый человек! − завопил он. − У меня честный бизнес!
  − А то, − иронично протянул эрл со шрамом. − Хотел устранить конкурентов руками халдора?
  Дагал Линн густо покраснел, и с его губ полетели капли слюны:
  − Это гнусные инсинуации, господин Тарг! У меня и в мыслях не было! Я никогда не нарушаю закон!
  − Хватит, − оборвал Хазар. − Заключить его под стражу до выяснения обстоятельств.
  − Это возмутительно! − вопил смотритель, подвергнутый столь грубому и несправедливому, на его взгляд, обращению. − Я буду жаловаться!
  − Интересно кому, − осклабился Тарг, слушая удаляющиеся вопли.
  Толстяка сменил незнакомый гассер.
  − К проведению мероприятий всё готово. Заключённых доставили во дворец. Игра начнётся через два часа, − бодрым и звонким голосом доложил юноша. Он явно волновался в присутствии столь высоких особ, что было видно по неловким движениям и слегка дрожавшим рукам.
  − Кто это? − резко спросил Хазар.
  − Гассер Прасет, распорядитель сегодняшних игр.
  − Не слишком ли молод?
  − Самое то, − эрл саркастически посмотрел на Киллах да Кида. − Как известно, молодые кастрюли лучше гремят. Толпе нравится.
  Эдлер закашлялся и, чтобы скрыть смущение, опрокинул в рот бокал с грогом. Одноглазый детина встал с места и громогласно объявил, что неплохо бы вздремнуть перед игрой. Мроаконцы стали шумно расходиться, в зале задержался только Тарг Итауни. Спустя какое-то время эрл вышел, и тогда единственный томящийся в коридоре посетитель − старик в длинном тёмном одеянии, подобном священническому облачению магистров, − бочком протиснулся в дверь, стремясь изложить мессиру свою просьбу. Король стоял возле стола и накручивал на руки заскорузлые от крови и пота ремни из акульей кожи, заменявшие мроаконцам перчатки.
  − Чего надо? − халдор поднял голову и пристально посмотрел на старика.
  − Мессир должен помнить меня, − заискивающе произнёс гость. На лице Хазара мелькнула тень недовольства, но он коротко кивнул, и проситель, ободрившись, продолжал. − Старый Регрер не отнимет у мессира много времени. Всего лишь одна маленькая, малюсенькая просьбочка, связанная с моими исследованиями. Я испытываю недостаток в персонале. Наука, знаете ли, нуждается в молодых, талантливых подвижниках, − король пресёк это резким: 'Быстрее, мне некогда!', и старик вздохнул. − Недавно была схвачена одна женщина, на которую я возлагал большие надежды. Её зовут Мункс Альц. Вы ведь знаете о важности работ в питомнике? Учитывая, как мало в моём распоряжении хороших специалистов, было бы весьма отрадно привлечь к опытам эту чрезвычайно умную и одарённую особь.
  − Её доставят к вам завтра, − сказал Хазар, направляясь к двери.
  − Всё не так просто, мессир, − учёный двинулся следом. − В другое время я не решился бы беспокоить Вас столь настойчивым образом, однако, осмелюсь заметить, освободить её нужно прямо сейчас. Видите ли, заключённая, о которой идёт речь, приговорена к смертной казни на импакте.
  − Тогда она умрёт, и хватит отнимать моё время.
  − Поверьте, мессир, от живой женщины толку гораздо больше, − старик нервически хихикнул. − Мне неизвестно, что она натворила, но я уверен, наказание не соответствует её деянию. Это всё Тарг, − торопливо проговорил Регрер. − Это он отбирал смертников для игры. Эрл ненавидит Мункс: все знают, что он просто решил свести старые счёты. Конечно, её трудно назвать приятной и покладистой особой, хе-хе-хе. Служба скверно влияет на женщин − так и норовят огреть топором, если косо посмотришь.
  − Неай, выпроводи его, − приказал Хазар.
  − Вы совершаете ошибку, мессир, − слабый голос Регрера таял у него за спиной. − Этено слишком ценны, чтобы убивать их на арене. К тому же, судя по генетической карте, она Ваша дочь.
  
  Галереи из плотно подогнанных блоков, перемежаемые лестничными переходами, вели глубоко под землю. Тяжёлые шаги Хазара гулким эхом отдавались под сводами. Красное пламя факелов бросало резкие тени на его лицо, из-за чего оно казалось вырезанным из камня, под стать мрачным стенам подземелья.
  Путь преградили железные ворота. Стражники поспешно распахнули створки, и Хазар, пригнув голову, шагнул в подвал. Из караулки вышел кадар Дрен. Не дав ему договорить приветствие, король спросил:
  − Смертники здесь?
  − Готовимся вести на арену, мессир.
  − Мне нужна заключённая по имени Мункс.
  Во взгляде кадара мелькнуло удивление, но он, не говоря ни слова, взял фонарь, связку ключей, развернулся и зашагал по коридору. Справа и слева тянулись решётки, откуда доносились стоны, глухое бормотанье, звон цепей − десятки глаз следили за ними из мрачной глубины камер.
  Послышался хриплый смех, переходящий в кашель, и из тёмного угла материализовалась неопрятная старуха. На вид ей было все сто; её маленькие слезящиеся глазки на сморщенном худом лице с длинным крючковатым носом много чего повидали в жизни. Старуха была горбата и опиралась на клюку, сквозь разодранный грязный плащ проглядывали какие-то лохмотья. Седые космы выбивались из-под капюшона и падали ей на лицо. Она заковыляла к халдору, на ходу разжигая трубку, которую держала в зубах.
  − А! Опять касатик к нам пожаловал! − прошамкала старая ведьма, когда малиновый огонёк трубки исторг клубы вонючего дыма. − Чать, вспомянул про свою старую бабку? Пожаловал − значит, чего-то надоть, а? Надоть, ишь! Водички ли для восхрепощения, али снадобья от недуга, али сердечную боль заморить, али смуту рассеять − говори, касатик, всё сделаю, что ни пожелаешь!
  − Не придуривайся, Идгиль, − проворчал кадар, но та продолжала пристально глядеть на короля.
  − Не-е-ет, вот уж не придёт наш касатик за просто так, чего-нить да прихочет: будущее узнать, недруга схоронить, нечеловечьи мысли послушать али совета бабкиного спросить. Гли-тко, хмурится как!
  − Пошла прочь, − велел халдор, но старуха упёрла дрожащую клюку ему в ногу.
  − И-и-и, касатик ты мой! Зря пришёл: нече тебе тут делать. Духов потревожишь, касатик, − заволнуются оне, расшвырнут мне все скляночки, зелья смешают, котёл, чего доброго, опрокинут! Опасно тревожить их, духов-то, али не знаешь?
  Хазар оттолкнул палку, но колдунья надоедливо вертелась рядом:
  − Чаю я, касатик, будто ты на меня сердит за что-то? Чем, скажи, недоволен, владыка? Всё для тебя сделает бабка, лишь оком моргни! Духов в помощь призову, глазами птиц видеть стану, буду всю ночь над варевом колдовать, чтоб волю твою исполнить. Стой, родимый! Да ты никак к девке пришёл? − встрепенулась она. − Нельзя! Нельзя! Подлая она, не ходи-и-и! − старуха вцепилась в его рукав и истошно завыла. − Я ж для тебя всё делаю, владыка, даже во сне бормочу заклинания, чую все беды твои − и кои могу, отвожу. Видят глаза старой бабки, как исходят из моря туманы тёмные, над водой поднимаются, сюда плывут, готовые влиться в сердце твоё. Несчастье они сулят, камнем на душу лягут. Как бы не вышло беды: разум, не видя, спросит у сердца, а сердце солжёт, − возбуждённо продолжала старуха, дёргая короля за рукав.
  Под её бормотанье они дошли до конца подземелья. Здесь в большой камере ожидали казни тринадцать смертников, прикованных цепями к кольцам в полу.
  − Мункс Альц, встать! − скомандовал Дрен, отпирая замок, при этом ведьма недовольно заворчала и даже плюнула в сторону арестованной.
  Услышав своё имя, женщина возле стены подняла голову и встретилась взглядом с Хазаром. Это была молодая мроаконка, высокая и статная, с развитыми плечами. На лице с резко очерченными скулами и заострённым подбородком бледнели решительно сложенные губы, а тёмные, слегка раскосые глаза смотрели испытующе и надменно. Короткие вьющиеся белые волосы были взлохмачены и местами слиплись от крови, и весь её облик говорил о том, что допросы, которым её подвергли, отнюдь не были беспристрастны.
  − Встать! − повторил кадар, сопровождая свои слова пинком. Бренча оковами, женщина подчинилась.
  − За что приговорена?
  − Связалась с мятежниками, передавала им взрывчатку для терактов. Тарг лично допрашивал её, чтоб узнать имена сообщников, но эта упрямая баба молчит.
  − Я забираю девчонку. Её место займёт кадар Гован.
  На этот раз Дрен не пытался скрыть усмешки.
  − Повезло тебе, архонтская подстилка, − сказал он и начал снимать с неё цепи. Как только последнее кольцо разомкнулось, арестантка схватила с пола фонарь и, разбив его о голову кадара, метнулась к выходу. Халдор поймал её и швырнул обратно. Подземелье затопил мерзкий запах горелой кожи и палёных волос. Пока Дрен с проклятьями сбивал с себя пламя, а заключённые вопили и улюлюкали, подоспела стража, и с помощью палок в камере был восстановлен порядок.
  − Что, тварь, не получилось сбежать? − кадар несколько раз ударил её по лицу.
  Мункс с омерзением выплюнула кровь ему на сапог. Ведьма, юлящая тут же под боком, зловеще захохотала, но на лице короля не отразилось никаких эмоций: он по-прежнему стоял в дверях и пристально смотрел на пленницу.
  − Лучше не развязывать ей руки, − зло сказал мроаконец. − На редкость грубая и строптивая этено.
  − Да, я груба, зато не вылизываю зад вышестоящим, чтоб продвинуться по службе, − голос молодой женщины был озлобленным и холодным.
  − Откуда ты знаешь магистра Регрера? − внезапно спросил халдор.
  − Никогда про такого не слышала, − с бесстрастным выражением лица ответила Мункс.
  − Врёшь ты так же плохо, как убегаешь, − Хазар шагнул к ней и взял за плечо. − Сейчас мы прогуляемся в одно место.
  − Предпочитаю сдохнуть тут.
  − Я распорю ей живот, касатик! − выкрикнула старая карга, размахивая клюкой.
  Дрен велел старухе уняться, но та успела несколько раз огреть женщину по голове и бокам. Заключённая яростно дёрнулась.
  − Касатик, − с сарказмом передразнила она. − Наш бесстрашный и грозный халдор! Почему бы тебе не послушать свою бабушку? Пусть ведьма погадает на моих внутренностях − глядишь, духи будут довольны. Ставьте алтари, режьте, пытайте − ведь вам, мясникам, не привыкать к такой работе! − почти кричала она.
  − Спятила! − в ужасе пробормотал один из стражников.
  Король вывел её в коридор и молча втолкнул в лифт. Подъём сопровождался грохотом и лязгом, точно механизм не использовали полвека. Мункс прислонилась к стене: несмотря на предшествующую браваду, лицо у неё приняло отрешённо-скорбное выражение, навеянное, по всей видимости, мыслями о смерти.
  
  До начала игры оставалось десять минут.
  Халдор, его пленница и охрана поднялись по лестнице и свернули направо, к круглому туннелю, пробитому прямо в толще скалы. Тусклые, чадящие ворванью лампы в маленьких нишах создавали мрачное, скудное освещение, достаточное лишь для того, чтоб не оступиться. Туннель казался бесконечным, но вскоре стало видно, что он расширился. Шум, наполнявший его извне и эхом отражавшийся от каменных стен, становился всё громче, впереди маячило пятно света. Они вышли в каменную галерею, полную вооружённых людей. Гул тысяч голосов и солнечный свет ошарашили Мункс: она остановилась, потрясённая открывшимся зрелищем.
  Галерея, на которой они находились, располагалась по другую сторону скалы, к которой примыкал халдорский замок. Подножие скалы было ровным и плоским, его размеры позволяли использовать его как арену. Напротив были высечены круговые уступы, образующие амфитеатр, где сидели зрители со всего Мроака. Не было ни одного пустого места, что говорило о популярности данного развлечения. Самый нижний ярус возвышался над площадкой почти на три метра. В центре арены находилась огромная яма с плоским дном и большим железным столбом, в которую выходило двенадцать решёток. Яркое мроаконское солнце стояло почти в зените, заливая арену палящими лучами света.
  Из горла Мункс вырвался то ли всхлип, то ли сдавленное проклятье.
  Игры на арене были давней традицией Мроака. Изначально они применялись как метод смертной казни, в дальнейшем карательная функция отошла на второй план, уступив место развлекательной. Три века назад халдор Тезард утвердил их как ежегодное мероприятие, проводимое в определённый день. В основу был положен импакт − древние и очень популярные в народе поединки. Правила игры были просты и жестоки: участники по очереди спрыгивали в яму, чтобы сразиться с монстрами или друг другом; исход боя решал участь пленника.
  Собравшиеся в галерее воины смотрели вниз и что-то оживлённо обсуждали. При появлении Хазара все обернулись, чтоб приветствовать короля и его даму. Особенно даму: многие здесь хорошо помнили её, несмотря на печальные обстоятельства, из-за которых Мункс много лет назад покинула свой сквод. Но даже не будь у неё скандальной известности, она всё равно привлекала бы к себе внимание, поскольку была чистокровной мроаконкой − по непонятным причинам девочки в Мроаке почти не рождались.
  Вначале Мункс думала, что её сбросят вниз, но Хазар подтолкнул её к скамье из китовой кости и сел рядом. За их спинами выстроилась цепочка эдлеров: Никза, Найтли, Клиц, Киллах да Кид, Криегор, Клевс, Бэйд и Колз, сбоку стояли эрлы, эрледлеры и особо отличившиеся кадары, а гассеры и простые квады толпились в смежных галереях.
  Мроаконцы приветствовали халдора громкими возгласами. Хазар поднял руку и, дождавшись когда шум стихнет, произнёс небольшую речь по поводу сегодняшнего состязания.
  Три раза протрубили трубы, и на арену вышел Прасет в облачении распорядителя. В правой руке он держал железный жезл с красной кисточкой. Почему-то было принято считать это назначение весьма престижным для молодых гассеров, однако на деле избранников ожидали только хлопоты и нервотрёпка − чего стоило, к примеру, заучить все правила и исключения из них! Ошибка могла дорого стоить судье: от обычного разжалования с отрубанием руки до закидывания камнями под недовольные крики толпы. Бывали случаи, когда распорядитель становился жертвой рассвирепевшего монстра... Одним словом, Прасет нервничал. Поклонившись королю и зрителям, он провозгласил высоким резким голосом:
  − Волею халдора и по завету предков объявляется начало 348-го тура игр импакта! Согласно правилам, игра ведётся до тех пор, пока участь всех смертников не будет определена. Им остаётся уповать на судьбу, а также на храбрость защитников, которым будут противостоять палачи. Приветствуем участников!
  На арене появились две команды: шестеро человек, одетых в лёгкие доспехи из кожи, и шестеро в белых плащах с капюшоном, чьи лица были скрыты ребристыми костяными масками наподобие фехтовальных. Они отсалютовали зрителям и разошлись по местам; возле распорядителя остались стоять лишь хенкер палачей и тун защитников. Затем под тяжёлую барабанную дробь привели смертников − полураздетых, с мешками на головах. Хазар испытующе поглядел на Мункс, но она сидела с таким видом, будто всё это её совершенно не касалось. Пока первую жертву приковывали к столбу, Прасет со своей трибуны зачитывал правила поединков:
  − Выход с арены во время боя запрещён. Бой ведётся до полной победы. Решением зрителей побеждённый может быть помилован. Место убитого может занять любой доброволец из числа зрителей. Нарушение правил карается смертью.
  Когда приготовления были закончены, две колонны квадов с арбалетами в руках обошли арену и встали по периметру.
  − Внимание! Объявляю поединок за право первого хода! − выкрикнул Прасет и ударил в гонг.
  Тун и хенкер сошлись врукопашную. Последовала короткая бескровная борьба, её выиграл тун − высокий смуглокожий мужчина с внушительными мускулами.
  − Инициативу получают защитники. Да начнётся игра! − торжественно объявил распорядитель. Все затаили дыхание: сражаться предстояло молодому падавану защитников.
  Копейщик был юн и тонок. Лёгкий ветерок полоскал его тёмный плащ, ерошил светлые вихры на макушке. 'Совсем мальчик', − рассеянно подумала Мункс. Получив приказ, он бесстрашно спрыгнул в яму, но тут его улыбка растаяла, и он покрепче взялся за копьё: одна из решёток начала подниматься, и оттуда рывками полезло что-то белое. Падаван попятился к столбу, с ужасом взирая на огромную тушу.
  Личинка двинулась к человеку с неожиданной для такого существа быстротой. Её сегментное, защищённое бледным хитином туловище отвратительно подёргивалось. Очевидно, её хорошенько разозлили, прежде чем выпустить на арену, и теперь она готова была сожрать всё, что попадётся.
  Падаван перебежал на другую сторону и выставил перед собой копьё.
  − Печальное зрелище: игла против туши, − вскользь обронила мроаконка.
  − Мадам уже нервничает? − поинтересовался один из эрлов.
  − Мои нервы в полном порядке, − не оборачиваясь ответила она.
  Тем временем личинка развернулась и вновь двинулась на врага, а падаван шустро отскочил, примериваясь, куда бы ударить. Наконец, он ткнул её в бок, но остриё копья скользнуло, не оставив ни царапины. Разъярённая щекотанием тварь повернулась и приподняла над землёй верхнюю часть тушки, демонстрируя раздвинутые челюсти и круглое ротовое отверстие, откуда выплеснулся поток едкой слизи. Юноша едва успел отпрыгнуть вбок и закружил вокруг личинки. Снова и снова он пытался ударить её копьём, и каждый раз остриё беспомощно отскакивало. Личинка опять поднялась, намереваясь плюнуть, но прежде чем она успела это сделать, падаван подскочил вплотную, вогнал наконечник ей в рот и отпрыгнул прочь. Тварь яростно задёргалась, мотая головой, разбрызгивая во все стороны лимфу и слизь, и поползла к противнику, но судя по неровным движениям, копьё пробило ей надглоточный нервный узел и застряло в голове. Наблюдавший за поединком тун что-то сказал, и юноша перестал бегать. Личинка кинулась к нему, но стоило ей приподняться, как он поймал древко, торчащее из пасти, и вогнал его дальше, уперев одним концом в землю − так охотники принимают нападающего медведя. Однако наплыв массы оказался слишком велик − древко переломилось, и верхняя часть копья вышла у личинки из головы. Она продолжала преследовать копейщика, но её движения становились всё более раскоординированными, как у испорченной заводной игрушки. Тем временем слизистое тело стало подсыхать на солнце: его лучи оказались более губительны, чем удары копья, и представлявшаяся бессмертной тварь, в конце концов, медленно издохла.
  − Падаван защитников выиграл бой, − провозгласил Прасет. − Объявляется деливеренс!
  Под звуки рога он торжественно ударил в гонг.
  − Смертнику дарована жизнь, − громко сказал Хазар.
  Жертву увели с арены и вывели новую, а падавана наградили аплодисментами. Халдор подал знак, чтоб ему дали новое копьё. Юноша учтиво поклонился халдору, задержав взгляд на Мункс.
  Следующий ход принадлежал палачам. Хенкер предпочёл не начинать бой: он лишь столкнул туна защитников в центр арены. Навстречу воину уже открывалась решётка, откуда вылез мохнатый буро-чёрный тарантул полутораметровой длины. Зрители зашумели, впервые видя чудовище на арене. Солнечный свет раздражал паука, поэтому, хотя одна из четырёх пар глаз сразу заметила человека, тарантул не спешил нападать.
  − Как тебе игра, Мункс? − спросил король.
  Мроаконка что-то промычала, не отрывая глаз от арены. Все с интересом ждали, что будет делать тун; тот, окинув взором арену, поднял мечи и ринулся вперёд. Публика приветствовала это решение громким рёвом: храбрецы всегда нравились толпе.
  − Ты не ответила, − халдор повернулся к пленнице, отметив на её лице некоторые признаки волнения.
  − Тун выглядит уверенным, − пробормотала Мункс.
  − Опытный боец, − кивнул Хазар. − Участвовал в четырёх-пяти турах.
  Человек на поле взмахнул клинками, направляясь к чудовищу. Паук беспокойно перебирал ногами, сместившись влево, но, поняв, что скрыться негде, поднялся на задних лапках, демонстрируя тёмный низ брюшка. Зрелище было не для слабонервных, но поскольку предупреждение не подействовало, тарантул ринулся в бой. Лезвия мечей вспыхнули на солнце, острые челюсти клацнули рядом. Они могли не только легко прокусить кожаный доспех, но и отхватить конечность; тем не менее, воин сохранял самообладание. Не достигнув цели, паук отпрыгнул назад. Тун закружился вокруг противника, отбивая стремительные атаки паукообразного мутанта. Ядовитые челюсти ни разу не задели его, зато паук почти полностью лишился передней ножки, и из обрубка медленно сочилась голубоватая гемолимфа. Это не убавило его прыти, но сделало нападения более хитроумными, что, впрочем, не помешало туну подгадать момент и одним точным ударом разрубить пауку головогрудь. Амфитеатр скандировал: 'Дарт Хейз! Дарт Хейз! Дарт Хейз!'.
  − Странное имя. Кто это? − спросила Мункс.
  − Гебетский пленник, − король чуть улыбнулся этой наивной попытке разыграть неосведомлённость.
  − Он пользуется успехом у толпы.
  − Таким громко хлопают, но быстро забывают.
  − Тун выиграл бой! Объявляется деливеренс! Второй смертник покидает арену.
  Мужчина поднял мечи в воздух, чтоб отсалютовать зрителям, и заметил в галерее Мункс. Не подавая виду, что удивлён, он стряхнул с клинков ядовитую слюну и занял отбитую площадку. Но не успел он перевести дух, как стоявший справа соперник снова вытолкнул его на арену: очевидно, палачи задались целью играть с ним, как кошка с мышкой. Амфитеатр ответил громким гулом, и на арену выпустили огромную серую крысу. Она нацелила на человека хищно заострённую мордочку, но, проведя не один год в темнице и наблюдая за повадками этих существ, Дарт знал, что зрение и слух у них посредственные. Он осторожно попятился: загнанные в угол крысы становились агрессивны и нападали без колебаний.
  Животное насторожённо зашевелилось, присев на задние лапки. Крыса была не так подвижна и суетлива, как её нахальные мелкие сородичи, но она голодала уже несколько дней. Быстрым прыжком зверь преодолел разделявшее их расстояние, и огромные резцы лязгнули о сталь. Злобно пискнув, крыса повторила попытку; она скакала, как блоха, но везде натыкалась на меч. Правда, ей удалось дважды повалить туна − сильная живучая тварь хоть и была ранена, но не собиралась отступать и до последнего боролась с человеком. Дарт Хейз вышел из поединка изрядно потрёпанным: его доспех был изодран, а несколько глубоких ран от когтей сильно кровоточили.
  Трибуны снова зааплодировали, и смертник был освобождён.
  − Третий подряд! − воскликнула женщина.
  − Умерила бы радость, дамочка: одним преступником станет больше, − прошипели сзади.
  Узнав голос командующего Оги, Мункс повернулась и окатила эрла презрительным взглядом.
  − Таковы правила, придуманные вами, − ответила она.
  Несколько стражников расковали счастливчика и вывели с арены. Мункс пожелала узнать, что с ним будет.
  − В шахтах Нахасны полно работы, − отозвался халдор.
  − Каторга вместо смерти − это и есть ваше милосердие? − вызывающе спросила мроаконка.
  − Тебе не нравится моё решение?
  − Нет. Я думала, его освободят.
  Хазар усмехнулся:
  − Я и так слишком добр. Этот сброд заслуживает не свободы, а хорошей петли.
  Высокий мужчина в маске стоял на краю арены и намеренно тянул время. Защитники нервничали, зрители затаили дыхание. Послышался смешок, и белая фигура шагнула в центр арены − очевидно, убийцы решили, что настало время сравнять счёт. Дарт Хейз улыбнулся, точно не ждал ничего другого.
  − Теперь будет повеселей, − довольно отметил кто-то из эрлов.
  − Палач объявляет вызов защитникам! − провозгласил распорядитель, ударяя в гонг.
  − Я буду сражаться за смертника, − объявил Дарт Хейз, выходя на арену.
  Трибуны приветствовали это решение радостными криками.
  − Какие подлецы! − взорвалась женщина. − Измотали самого сильного и теперь лезут в драку.
  Тем временем мроаконец вытянул из складок плаща ручную цепь с небольшими гирьками на концах и начал подбираться к противнику. Последовала серия атак и финтов: тун виртуозно владел мечами, и никто не мог противостоять ему в открытом бою, но палач действовал сноровкой и хитростью, пытаясь то вырвать у него оружие, то скрутить ноги, то обвить цепь вокруг шеи и повалить на землю. Наконец, одна из сторон получила преимущество: тун быстрым ударом перерубил цепь пополам, одновременно с этим второй его меч рассёк воздух над головой палача − тот едва успел уклониться. В галерее заволновались.
  Палач изменил технику: теперь он орудовал двумя цепями одновременно, по одной в каждой руке. Поединок превратился в захватывающее шоу, где всё мелькало, звенело, кружилось. В какой-то момент палач исхитрился обвить одну из цепей вокруг правой руки туна. Последовал сильный рывок, затем хруст, и меч со звоном выпал на арену. Гебетец устоял на ногах, отшвырнул второй меч и взялся левой рукой за державшую его цепь, таща палача на себя. Палач выпустил цепи, и они схватились врукопашную. Тун оказался сильнее, и вскоре палач валялся на животе с заломленными руками и текущей из-под маски кровью.
  − Бой без оружия не допускается! Ничья! − поспешно объявил Прасет.
  Публика зашумела, на арену даже полетели гнилые помидоры − не всем нравилась подобная интерпретация исхода схватки. Дарт Хейз с неохотой выпустил поверженного противника, поднялся на ноги и подобрал свои мечи, один из которых вложил в ножны: похоже, его правая рука была сломана в нескольких местах.
  − Чёртов распорядитель, зачем он вмешался! − с ненавистью воскликнула Мункс.
  − Всё правильно, − возразил Ога. − Неслыханное дело: гебетский выродок чуть не свернул шею палачу.
  − Сразу видно, кто проводит жизнь в битвах, а кто жрёт виноград в борделе, − отозвалась мроаконка.
  Ей ответили несколько возмущённых голосов, но Хазар недовольно глянул назад, и говорившие притихли. Прасет отдал указание, и потрёпанные бойцы вернулись на свои места. Амфитеатр ответил гулом, но после удара гонга, возвестившего начало седьмого хода, недовольство вновь уступило место любопытству.
  После трёх боёв подряд туну требовалась передышка, поэтому в игру вступил один из квадов. Все с интересом смотрели, как на арену вылез гигантский тёмный паук-птицеед с элегантными волосатыми лапками. Размерами он был примерно с метр: этот противник был самым маленьким из всех, кто появился на сегодняшней игре. Неудивительно, что квад усмехнулся и направился к птицееду, надеясь уложить паука без особого труда. Чувствуя опасность, паук медленно отступил к краю и внезапно начал яростно чесаться. По галерее прокатился смех. Мужчина неуверенно озирался: он не понял, что за странное веселье охватило зрителей. Когда до цели осталось не более полутора метров, он два раза чихнул и выронил щит. Гассеры захохотали, Мункс фыркнула, даже халдор улыбнулся.
  Закашлявшись, квад под негодующий вой толпы кинулся бежать. Паук сразу перестал чесаться, принял боевую стойку и устремился за ним. Почувствовав, что монстр прокусил один из его поножей, мужчина вскрикнул и стал наугад размахивать мечом: его глаза застилали слёзы, а грудь разрывалась от приступов кашля и чиха, и он был совершенно беспомощен перед этой напастью.
  Монстр налетел вновь; остриё скользнуло, слегка оцарапав птицееду брюшко. Ещё несколько тычков попали в цель, не причинив птицееду больших увечий, однако паук отцепился и, словно поразмыслив, неторопливо пополз прочь. Мужчина плёлся следом. Птицеед не делал больше попытки атаковать или почесаться, как вначале: охваченный странной апатией, он продолжал ползти вперёд, уполз к краю, и там его пристрелили из арбалета.
  Четвёртый пленник был отпущен, и хенкер палачей скрипнул зубами: ситуация на арене выходила из-под контроля. Этим наглым рабам требовалось указать их истинное место. Уверенный, что никто не осмелиться принять вызов во второй раз, он приказал палачу с цепями выйти на арену.
  − Кто сразится со мной за жизнь этого смертника? − крикнул тот, гоголем прохаживаясь вокруг столба.
  Дарт Хейз ткнул пальцем в копейщика. Юноша занервничал. 'Nur Mut!'6 − подбодрил его тун и указал вперёд.
  − Уверен в успехе, − покачивая головой, молвил седоголовый командующий.
  − М-м, − протянула Мункс. Она подалась вперед, изучая ситуацию на арене, и её губы впервые тронула слабая улыбка. − Этот бой кое-чего стоит. Падаван освободит пленника.
  − Мне кажется, или мадам ратует за победу кучки неудачников? − воззрился на неё Ога.
  − Обеими связанными руками.
  − Это совершенно невозможно! Им остаётся только ждать, пока всех смертников не перережут.
  − Протрите глаза и гляньте вниз, − упрямо сказала она.
  − Смотрю, и что там особенного?
  − Сейчас на арене появится молоденький свеженький трупик, − произнёс зловещий голос за спиной.
  Мункс обмерла и медленно повернула голову.
  Палач принял боевую стойку и размотал над головой одну их своих цепей; другую он держал в руке за спиной. Копейщик, помедлив, перехватил копьё наподобие шеста. Одобрительное гудение трибун подтверждало, что он действует правильно. Соперники сблизились. Юноша ловко отбивал атаки палача, не позволяя цепям достать себя ни сбоку, ни сверху. Ему повезло, что из поединка с Дартом этот воин вышел изрядно потрёпанным, и падаван постепенно перешёл от глухой обороны к нападению. Первая же ошибка едва не кончилась трагически: палач нанёс косой удар снизу, раздробив копейщику пальцы правой руки. Юноша сделал резкий выпад, копьё ударило палача в грудь и звякнуло о металлические пластины, не причинив никакого вреда. Палач осклабился и перешёл в наступление, не утруждая себя защитой. Копейщик ловко поднырнул под цепь и применил никому не известный захват древком. Не успев понять, что происходит, палач опрокинулся назад и растянулся на арене, где ещё пытался захлестнуть копейщика своими цепями, но получил тупым концом в лоб и распластался, как мёртвая лягушка. Эффектно крутанув копьё левой рукой, падаван приставил остриё к горлу поверженного врага.
  Зрители вскочили с мест, и удары гонга потонули в крике толпы. Многие показывали пальцем вверх, требуя сохранить палачу жизнь. Хенкер изрыгал страшные ругательства − мальчишка отбил у них смертника, и как! Положив опытного бойца, мроаконского гассера, на обе лопатки! Поверженный палач даже не смог подняться, после того как распорядитель объявил победу падавана, и стражники вынесли его с арены. Неслыханное дело для команды, которая никогда не проигрывала.
  Игра становилась всё более захватывающей, но некоторым сейчас было не до неё.
  − Что он здесь делает? − не своим голосом выдавила Мункс: от одного взгляда на этого человека у неё поползли мурашки и разом заныли все раны.
  − Что она здесь делает? - поправил Тарг с ухмылкой, за которой, однако, скрывалось раздражение.
  − Любуется импактом, − ответил Хазар.
  − А почему не с арены?
  − Я решил, что присутствие мятежницы украсит галерею.
  Эрл поиграл желваками. Мягкий, вкрадчивый тон никак не вязался с той яростью, которую вызывало в нём любое противодействие его планам.
  − Надеюсь, здесь ничего не взорвётся, − насмешливо сказал он.
  − Отведите меня в камеру, − потребовала Мункс, вскочив с места. − Тут кое-кем воняет.
  − Ну что вы, леди, − возразил Тарг. − Наслаждайтесь игрой, мы ещё успеем пообщаться. Кстати, отсюда открывается незабываемый вид на тот столб.
  − Падаван снова выиграл бой! − крикнул Прасет. − Объявляется деливеренс!
  Застыв от напряжения, все следили, как пятая жертва была освобождена и покинула арену.
  − Он спасает их всех!.. − вырвалось у Мункс.
  − Не вижу повода для восхищений, − сухо заметил седой военачальник, всё время державший руки за спиной. − Леди следовало бы поменьше восторгаться этим бродягой.
  − Я должна рвать на себе волосы и клясть гебетца за то, что он оказался храбрее палачей?
  − Трагические роли не для Мункс, − Тарг дёрнул плечом. − А вот комические − это да.
  − Такой талант пропадает, − вздохнул Ога.
  − Идите вы оба к чёрту, − пробормотала заключённая, с тревогой глядя вниз. Падаван с длинным мечом рубился в яме с какой-то тварью. Бой шёл с переменным успехом, но человек в конце концов победил. Повторилась недавняя сцена освобождения, защитники бросились обниматься, точно уже победили.
  − Полюбуйтесь на защитников, а, − с досадой сказал седоголовый эрл.
  − Рано радуются, − проворчал Гленн.
  − Не стоит беспокоиться: кое-кто освободится, а кое-кто умрёт, − хищно улыбаясь, пообещал Тарг.
  − Им не оставили ни единого шанса. Это обезвкусило игру, − брезгливо сказала Мункс.
  − Зато ощущения стали острее, − с убийственной улыбкой парировал эрл.
  В это время публика завопила, но отнюдь не от радости, и стражники поскорее вывели рыдавшего от счастья смертника с поля. Повсеместно слышалось возмущённое:
  − Того и гляди, всех смертников освободят!
  − Просто комедия, а не импакт!
  − Палачей на них нет!
  − Эй там, покажите нам хорошую драку!
  − Ужесточить правила! Смертникам смерть!
  Халдор знаком подозвал Тарга поближе, и до Мункс донеслось:
  − Люди недовольны происходящим, Тарг.
  − Я приму меры, − эрл склонил голову и поспешно ушёл.
  − Хотела бы я видеть его прикованным к тому столбу, − мечтательно протянула она.
  − Хм, − взгляд халдора обратился в её сторону. − И кем бы ты была − защитником или палачом?
  − Тем, кто вершит справедливость, − лицо Мункс приняло жёсткое выражение.
  − Значит, монстром, − сказал Хазар. Мужчины возле них громко засмеялись.
  Женщина хотела огрызнуться, однако её внимание привлекли действия на арене. Когда страсти немного улеглись, распорядитель как ни в чём не бывало объявил следующий ход. Взбешённый счётом 6:0 хенкер повернулся к туну: он жаждал стереть с лица земли гебетца, затем разделаться с мальчишкой-копейщиком и перерезать всех жертв на арене. Но вместо того чтоб решить дело поединком, палач вытолкнул туна в центр. Над ареной пронеслись крики: 'Дарт Хейз! Ты победишь!'
  Зловещее предчувствие не обмануло Мункс: из-под решётки на арену выбралось длинное песочно-жёлтое тело.
  − Эмбия, − пробормотала мроаконка упавшим голосом.
  − Хат-варан, − поправил её король.
  − Не может быть! Их уже лет десять не выставляют. Тут какая-то ошибка: дерутся только комодские вараны.
  − Ошибка или судьба, − многозначительно сказали сзади.
  − Твои проделки, Тарг?! − рявкнула Мункс.
  − Чуть что, сразу Тарг, − обиделся эрл. − Леди на меня клевещет.
  − Неай, выясни, в чём дело, − распорядился Хазар.
  − Слушаюсь, халдор!
  Мункс посмотрела на двухметровое пресмыкающееся и его маскировочную окраску.
  − Это бесчеловечно! − вырвалось у неё. − Остановите бой!
  − Что это леди так печётся о жизни какого-то раба? − поморщился седой эрл. − Пускай хорошенько развлечёт нас, а то давно не было такой скучной игры.
  − Со сломанной рукой? После поединка с палачом?
  − Раны − пустяк. Он профессионал, дрался со многими, − вмешался эдлер по имени Клевс.
  − Но пришло и его время умереть, − прошипел Ога.
  − Он выиграет, иначе Мункс огорчится, - ободряющим тоном сказал высокий плечистый Колз − кажется, он был единственным, кто проявлял к ней сочувствие.
  Женщина промолчала, но в её глазах читалась надежда.
  − Осмелюсь доложить, халдор, − это был запыхавшийся Неай, − дракон позавтракал одним из надзирателей и впал в оцепенение, поэтому пришлось срочно заменить его хат-вараном.
  Варан громко зашипел и несколько раз обошёл туна: он казался огромным, ленивым и медлительным, а запах человеческой крови манил его, суля лёгкую добычу. Тун насторожённо следил за движениями животного. Пару раз острые зубы ящера щёлкнули рядом, но, уяснив, что жертва умеет сопротивляться, он избрал другую тактику и пустил в дело тяжёлый хвост. Хлёсткие, болезненные удары могли легко свалить человека с ног, но тун держался, пока один резкий удар не попал по сломанной правой руке. Воин зашатался от боли. Варан с шипением прыгнул на человека − бросок был настолько стремителен, что никто не ожидал этого от медлительной туши. Тяжесть животного пригнула Дарта к земле, и противники сплелись в живой клубок боли на песке. Правая рука с растерзанным наручем превратилась в обрубок, из которого хлестала кровь, шея и грудь были мгновенно изувечены. Зрители, затаив дыхание, приподнялись с мест, с содроганием глядя на то, как пресмыкающееся расправляется с человеком. По лицу Мункс прошла судорога. Когда осела поднятая пыль, стало видно, что хвост гигантской ящерицы медленно хлещет по песку. Варан нехотя сползал с туна, поднимаясь над телом на четырёх ногах: пасть его была приоткрыта, и под огромным чешуйчатым горлом вздымались складки кожи. Тун лежал неподвижно, весь залитый кровью. Судя по тому, что кровь продолжала течь, он ещё не умер.
  − Накрылся любимчик! − позлорадствовал Тарг. − Сейчас его съедят заживо, и это будет так. Варан вспорет зубами живот, погрузит голову далеко в брюхо и выжрет все внутренности, затем схватит зубами край грудной клетки и несколькими сильными рывками один за другим будет отдирать крупные, по два-три кило, куски мяса, которые вместе с костями, не разжевывая, проглотит.
  − Чёртов ублюдок! − закричала Мункс, вскакивая с места и бросаясь на Тарга, но тот быстрым движением схватил её за горло.
  − Ба, да у нас тут love story, − цинично прокомментировал он.
  − Мразь! Живодёр!
  − Какие нежные чувства, − издевался эрл. − Дайте ей успокоительное.
  − Развяжите меня, я убью эту тварь!
  − Почему бы и нет, − Хазару надоели крики, и он подал знак страже. Когда женщину освободили от верёвок, король протянул ей свой нож. − Посмотрим, на что она годится.
  Мункс схватила оружие и не раздумывая спрыгнула вниз. Над трибунами пролетел шелест.
  − О. Она имела в виду другую тварь. Я разочарован, − покачал головою Тарг и перегнулся через бортик, с ухмылкой провожая взглядом бегущую фигурку.
  Арбалетчики молча пропустили её. Сверху раздались крики и свист, но Мункс не обращала на них внимания: она устремилась в яму прямо к хат-варану − тот как раз оторвал жертве ногу и заглатывал её на глазах зачарованных зрителей.
  Издав яростный вопль, Мункс оседлала варана и вонзила нож в край брюха − туда, где чешуя была не очень плотной. Гигантский ящер присел, его хвост судорожно задёргался, но не мог причинить вреда обидчику, как и огромные когтистые лапы. Он всё ещё жевал, и это привело Мункс в такое бешенство, что она стала наносить глубокие удары один за другим. Варан приподнялся и заметался по песку. Мункс слетела на землю, едва успев увернуться от ужасных челюстей. Все вскочили, ожидая, что пресмыкающееся прикончит её, однако женщина вцепилась в заднюю лапу, налегла сверху и несколько раз вонзила нож в извивающийся хвост. Раненый и изумлённый, хат-варан решил ретироваться и переждать там, откуда вылез. За решёткой раздались приглушённые вопли смотрителей, не ожидавших такого подарка, но о том, что происходило в коридорах арены, история умалчивает.
  Мункс с трудом пошевелилась. Какой-то человек подал ей руку и помог встать на ноги − кажется, это был копейщик. Глаза у него были синие-синие, как небо, изумлённые, как у ребёнка. Двое стражников поспешно унесли неподвижное тело туна, третий подтолкнул Мункс к краю арены. Потерянная и оглушённая, она побрела к лестнице. Распорядитель три раза ударил в гонг и громко прокричал:
  − Люди Мроака! Соблюдайте порядок! Тун защитников унесён с поля боя! Согласно правилам, защитники выбрали нового туна! − он указал на одного из квадов и ударил по диску. − Да продолжится игра!
  В галерее громко обсуждали бой.
  − Крепко же ему досталось! Защитники потеряли самого сильного игрока.
  − Это точно, теперь они долго не протянут.
  − Чёрт, я чуть на арену не выпрыгнул, когда это увидел!
  − Отличный поединок! За это я и люблю импакт!
  − Посмотрим, что будет дальше. Я бы на месте палачей испытал нового туна.
  Мроаконку встретили одобрительным похлопыванием по плечу, но она, ничего не замечая, с потерянным видом села на скамью.
  − Очень хорошо, Мункс, − бесстрастным тоном произнёс халдор.
  Игра продолжалась. Удача повернулась к защитникам спиной, зато палачи наконец-то взяли реванш. Хенкер самолично вышел в центр арены и вытащил длинный нож. Усмехаясь, он предложил противнику сразиться, но никто не осмелился спрыгнуть в яму. Прасет ударил в гонг, звучавший на этот раз холодно и глухо, как траурный колокол.
  − Объявляется супплициум! − торжественно крикнул он.
  Раздался вопль несчастного смертника. Палач, словно тень, проскользнул к столбу и играючи взмахнул рукой. Крик захлебнулся, из перерезанного горла веером брызнула кровь, и после недолгих конвульсий фигура на столбе обмякла.
  − Какое гадкое зрелище, − сдавленно произнесла Мункс и отвернулась.
  Хенкер вытер нож об одежду смертника, а стражники расковали и унесли тело. Все с нетерпением ожидали, как будет действовать новый тун защитников.
  Квад нерешительно вертел в руках топорик. Это был немолодой человек с озабоченным выражением лица, бледный, тощий и невысокий − полная противоположность красавца Дарта Хейза. Послышался звук гонга, возвестивший начало тринадцатого хода, и тун наконец-то принял решение.
  − Падаван с копьём выходит на арену! − прокричал он.
  − Что он делает! Швырнул мальчишку прямо к палачу! Парень еле держится на ногах, а его толкают на смерть, − возмутилась мроаконка.
  Копейщик в отчаянии закрыл лицо ладонями.
  − Je ne vais pas,7 − крикнул он. У него явно сдали нервы, он побледнел и шмыгал носом.
  − Малыш заплакал, − с издёвкой бросил кто-то из кадаров.
  − Жалкое зрелище, − вздохнул Тарг. − Леди не хочет утешить?
  Мункс зыркнула на него тёмными глазами.
  − Это не смешно!
  − Вы, дамочка, сегодня из всего делаете драму, − язвительно сказал Ога.
  − Я предлагал дать ей роль. Мятежница в белом венке, с розой на сердце.
  Эрлы засмеялись. Мункс круто повернулась:
  − Вы когда-нибудь заткнётесь? Мне надоел этот шорох за спиной.
  − Утю-тю, какие мы сердитые.
  Наградив Тарга яростным взглядом, женщина вновь сосредоточила внимание на арене. Распорядитель поднял руку, подавая знак арбалетчикам:
  − Падаван защитников выходит на арену, − строго повторил мроаконец.
  Юноша не стал дожидаться, когда его пристрелят, и, понурив голову, спрыгнул вниз. Хенкер глумливо рассмеялся.
  − Теперь-то ты не уйдёшь, − шипел он, злобно глядя на копейщика сквозь прорези маски. − Сейчас я займусь тобой, щенок!
  Тарг довольно потирал руки, в галерее начали делать ставки. Противно заскрипела решётка. Мункс вскочила и перегнулась через бортик, не веря своим глазам − равнодушие слетело с её лица, как лёгкое покрывало.
  На арене появилось грациозное обезьяноподобное животное с короткой золотистой шёрсткой, заострёнными ушками и красными, как рубины, глазами. Пальцы этого существа кончались весьма внушительными когтями, жёлтая грива плавно переходила в загривок вдоль хребта. Ростом по плечо копейщику, оно присело на задние лапы, яростно хлестая по бокам длинным гибким хвостом. Это была цангелия − плотоядная лаосская обезьяна. Копейщик застыл, внимательно наблюдая за зверем. Стражники на всякий случай подняли арбалеты.
  − Кто отвечает за поставку животных? Ты, Тарг? − халдор нахмурился и повернулся влево.
  − Ja, − со своей извечной кривой ухмылкой кивнул эрл.
  − Я запретил использовать цангелий в импакте.
  − Впервые слышу. А что не так? Прекрасные бойцы − дикие, свирепые, опасные, как все разъярённые самки, − он насмешливо покосился на Мункс.
  − Убирать за ними много, − сказал Неай и покраснел.
  − Что ж, буду знать. Зато мы насладимся зрелищем превосходного боя, − невозмутимо ответствовал эрл. − Ставлю десять монет, что она разорвёт его на части.
  Воины оживились, но никто не спешил принять пари.
  − Я ставлю против, − холодно сказала Мункс.
  − Что, из духа противоречия? Я думал, самки должны быть уверены в победе себе подобных, − ядовито улыбнулся Тарг.
  − Самки бывают непредсказуемы.
  − Бесспорно, тебе виднее, − он издевательски склонил лысую голову. За спиной послышались сдавленные смешки тех, кто слушал их перепалку.
  Цангелия широко открыла рот с внушительными острыми клыками. Золотистая шерсть на затылке встала дыбом, хвост задёргался. Стоило падавану слегка шевельнуться, она молнией рванула вперёд − он успел лишь подставить копьё и покрепче зажмуриться.
  Что произошло дальше, с трудом поддаётся описанию. Цангелия лапой вцепилась в древко, проволокла копейщика по земле и отшвырнула с такой лёгкостью, словно он был погремушкой в руках младенца. Падаван кубарем пролетел мимо хенкера. Палач попятился назад и выхватил оружие. Движение привлекло внимание обезьяны: она издала пронзительный визг, в два прыжка очутилась рядом, и в стороны полетели клочья кожи и мяса.
  − Уберите это чудовище! − вырвалось у бледного, как мел, распорядителя.
  Не меньше пяти арбалетных болтов продырявили шкурку цангелии. Изогнув гибкое окровавленное тело, та с утробным воем метнулась к ограждению. Ещё два разорванных трупа упали на арену; квады побросали арбалеты и кинулись врассыпную. Галерея замерла, наблюдая за стремительным развитием событий, а среди зрителей началась паника.
  Тем временем ближайший палач вышел из ступора, подбежал к краю арены и полоснул бестию кнутом, усаженным акульими зубами. Фол обвился вокруг шеи цангелии; животное с визгом обернулось, и его голова стремительно отделилась от тела, забрызгав кровью каменную стену.
  − Ох, лопни мои глазоньки! − в восхищении произнёс Тарг.
  На арене появились несколько стражников, которые унесли трупы. Пока распорядитель пытался перекричать шум, специально обученный мальчик-раб собирал в мешок разбросанные внутренности. Что касается копейщика, ему повезло значительно больше, чем растерзанному на части хенкеру: он был ранен, но, опираясь на копьё, всё же смог подняться.
  Все вернулись на свои места. Публика жарко обсуждала только что разыгравшуюся сцену, а у палачей возникла небольшая заминка, и они удалились посовещаться. Как нетрудно догадаться, новым хенкером стал палач, убивший цангелию. Он остался на арене, вызывая защитников на бой. В отличие от предыдущего хенкера, этот палач не стремился во что бы то ни стало выпустить защитникам кишки: его главной целью были смертники. Как и в прошлый раз, тун предпочёл отказаться от поединка. В толпе раздались крики удивления, которые перешли в яростный вой: осторожность не встречала у простых зрителей поддержки, они предпочитали опасные и бездумные сражения на арене.
  − Супплициум! − провозгласил Прасет, ударяя в гонг.
  Пленник был умерщвлён кнутом − сильный удар буквально распорол несчастного надвое. Зрители приветствовали это событие возгласами одобрения и овациями, и Прасет огласил начало пятнадцатого хода. Тун поспешно выкрикнул имя нового бойца − это был квад, который дрался с птицеедом.
  Амфитеатр отреагировал насмешками, свистом и топотом ног. Среди воинов послышался смех: несколько голосов тут же радостно сообщили, что хуже нельзя было придумать, тун идиот и трус, а квада сейчас вынесут с арены вперёд ногами. Кто-то из молодых гассеров даже завопил: 'Сдавайся, тупица!'
  Эрлы вели себя сдержаннее.
  − Леди нравится этот тун? Она будет за него сражаться? − глумливо осведомился Ога.
  − Пошёл к дьяволу! − прорычала Мункс.
  − Зачем так бурно реагировать? − вкрадчиво улыбнулся Тарг. − Нервы у дамочки шалят.
  Квад всё ещё покашливал, нетвёрдо стоя на ногах. Его голень на глазах опухала от яда; но кровотечения почти не было. Товарищи прокричали ему что-то ободряющее, и он неуверенно вышел в центр ямы. В тот же момент всё его внимание обратилось на поднятую решётку. Взметнулся песок, и на арену вылетел здоровенный чёрно-бурый секач. Это было огромное животное с четырьмя торчащими вверх клыками, массивной головой и угрожающе вздыбленной щетиной. Маленькие свирепые глазки нацелились на человека − одинокую фигурку с острой железкой в руке.
  Секач зафыркал, в бешеной злобе топча ногами землю, затем, хрюкнув особенно громко, вдруг с изумительной быстротой ринулся на квада. Если б тот не успел в последний момент отпрыгнуть в сторону, смерть была бы незамедлительной и ужасной. Разъярённая двухсоткилограммовая туша пронеслась мимо и с угрожающей быстротой приблизилась к хенкеру, который маячил неподалёку. У палача вырвалось громкое ругательство. Кнут был бесполезен, как детская игрушка, но хенкер твёрдо стоял на ногах − какой бы ни была опасность, он не имел права выказать страх или растерянность. В последний момент палач тоже отскочил, однако зверь через несколько метров развернулся для нового нападения. Арбалетчики дали залп, но вепрь словно не замечал торчащих в его теле коротких болтов − подкожный хрящевой панцирь служил надёжной защитой от подобных мелочей. Огромный амфитеатр замер, наблюдая за необычной корридой: одолеть врукопашную такого крепкого и свирепого зверя было невозможно. Несколько взмахов ножа навредили зверю не больше, чем укус насекомого; он всадил бивни в левую ногу хенкера и мотнул тяжёлой головой, разорвав бедро до самой кости. Квад закрыл глаза и упал в обморок, словно уже представлял себя на месте хенкера. Хенкер выругался, пытаясь устоять на месте; кровь хлестала фонтаном, уклоняться он уже не мог, но как только разинутая пасть повернулась к нему клыками, его оттолкнули в сторону, и на рыло обрушился сокрушительный удар кистенём − это другой палач подоспел ему на выручку. Массивное тело вздрогнуло, яростный визг перекрыл все другие звуки, захлебнулся и перешёл в хрип. Секач пробежал ещё шагов тридцать, потом тяжело развернулся и снова бросился в атаку, сбив палача с ног и придавив его всей тушей. Несчастный вскрикнул, а сверху налетела белая тень, и длинный острый сай прошил бок хряка ближе к основанию шеи. Подбежали стражники и помогли добить зверя. Над ареной пронёсся гул облегчения. Хенкер, перетягивающий ногу, был удостоен аплодисментов; второго палача пришлось унести с распоротым боком и переломанными костями, а третий вернулся на место, отделавшись порванным плащом.
  Убедившись, что ситуация под контролем, Прасет громко объявил, что в этот ход защитникам не засчитана победа и они должны убраться с арены. Палач с саем тут же бросил им вызов, но желающих драться опять не нашлось. Видя, что тун упорно избегает стычек с палачами, зрители шумно выразили недовольство, которое перешло в свист, и на арену опять шлёпнулось несколько помидоров. Расплата была жестокой и быстрой: Прасет объявил супплициум, и голова стоявшего у столба человека под одобрительный гул толпы отделилась от тела.
  К семнадцатому ходу тун, кажется, понял, что обстоятельства складываются не в пользу защитников, а потому суетливо выставил вперёд новую фигуру − падавана с большим двуручным топором. Это был угрюмый мроаконец с пропорциями гориллы, и тун надеялся с его помощью освободить парочку смертников, пока палачи не сравняли счёт. В галерее отреагировали на это презрительно.
  − Какая-то странная тактика, − сказал молодой кадар. − Почему он не сражается сам?
  − Тактика? Эта немытая деревенщина и драться-то не умеет.
  − Мда, тун из него никудышный. Предыдущий лез на рожон, а этот, похоже, боится за свою шкуру.
  − Интересно, на что он рассчитывает? Вообразил, что сможет спасти смертников или просто тянет время?
  − Не думаю, что ему улыбнётся удача. Защитников сейчас вырежут, как младенцев.
  − Как знать − дуракам обычно везёт.
  Едва детина с топором достиг середины, как решётка опрокинулась, и на арену выбежала любимица публики − серо-коричневая эмбия. При виде удлинённого существа, напоминающего двухвостку с крупной головой и изящными усиками, амфитеатр огласился воплями восторга. Эмбия была самцом, о чём говорили две пары крыльев за спиной и миниатюрная длина − всего метр шестьдесят. Падаван попятился назад и поднял оружие.
  Эмбия шустро обежала человека − тот едва успевал оборачиваться, чтобы не выпускать её из виду. Насекомое продолжало бегать по кругу, время от времени подскакивало к мроаконцу, норовя ощупать его длинными усиками. Падаван отчаянно крутил тяжёлым топором, но тварь легко уворачивалась и лишь пощёлкивала челюстями, нервируя его всё больше. Наконец, он замахнулся и бросился к ней; эмбия, с одинаковой лёгкостью перемещавшаяся взад-вперёд, снова избежала удара, и лезвие топора зарылось в песок. Послышался недовольный свист с нижних рядов, боец на мгновенье отвлёкся и тут же был сбит на землю ударом хвоста. Перекувырнувшись, он попытался встать, но эмбия ударила его снова, и теперь топор одиноко валялся на земле. Мужчина вытащил из ножен кинжал, но было уже поздно: внушительные челюсти самца впились в его предплечье. Ремень, крепивший наручи, лопнул, и деталь доспеха осталась в челюстях насекомого (что спасло падавану руку). Воспользовавшись ситуацией, воин вонзил кинжал в извивающееся коричневое тело. Кажется, он попал, но не очень удачно: насекомое отскочило и заметалось вокруг, прижимаясь к земле и угрожающе стрекоча. Беготня продолжалась ещё минут пять, пока мроаконец не добрался до своего топора. Он тяжело дышал от напряжения и весь взмок, отмахиваясь от эмбии. Она лишилась одного усика и приволакивала заднюю лапку, но продолжала легко уворачиваться от ударов и вдруг, треща крыльями, поднялась в воздух и зависла над падаваном, кружась над его головой и выбирая удобный момент для нападения. Неожиданно её крылья сложились, и насекомое спикировало вниз, уронив противника на спину. Топор выпал у него из рук, и амфитеатр всколыхнулся, предвкушая зрелище человеческой смерти.
  Облачко пыли на миг скрыло противников. Мужчина сбросил с себя эмбию, но та вцепилась челюстями в его колено и поволокла за собой. Человек выл от боли, потом выхватил кинжал и рассёк эмбии голову. Насекомое скрючилось, челюсти разжались, и, ощупывая путь выростами на конце брюшка, тварь шустро отбежала в сторону. Падаван поднялся и захромал к обронённому топору. Подобрав оружие, человек быстро оглянулся, выискивая глазами врага, но благодаря своей дьявольской быстроте, эмбия уже успела перебежать ему за спину, и всё началось по новой: выронил, упал, поднялся, выронил. В конце концов, поединок на арене окончился победой падавана, но эта победа далась ему нелегко: помимо раны на левой руке, его колено было прогрызено насквозь, и он почти не мог передвигаться.
  − Деливеренс! − прокомментировал распорядитель и снова удалил в гонг.
  − Этому человеку дарована жизнь, − произнёс халдор. − Увести его с поля.
  − Что за времена! − вздохнул старый эрл. − Защитники не умирают, смертники освобождаются.
  Падаван насколько мог торжественно поднял руку и отсалютовал публике. Стража, как обычно, расковала жертву, однако что-то привлекло внимание воина: он приблизился к заключённому и сдёрнул с его головы мешок.
  − Не может быть! Он мёртв! − крикнул мужчина, всмотревшись в неподвижные черты.
  − В чём дело? − напряжённо спросила Мункс, в упор глядя на халдора. Хазар проигнорировал её, а Тарг ухмыльнулся.
  − Умер от страха, наверное. Сердце не выдержало.
  Падаван был в растерянности, стражники тоже.
  − Смертник по неизвестной причине умер, да продолжится игра! − поспешно сказал Прасет и стукнул в свой гонг.
  − Неизвестная причина, вот как? − холодно протянула мроаконка.
  − О чём только думает леди! − издевательски ответил Тарг. − Я приказал пропустить по столбу ток, хватит уже освобождать преступников.
  По взгляду Хазара Мункс поняла, что он думает так же, и замолчала.
  Хенкер понял, что бесполезно ждать от туна решительных действий. Окровавленная фигура палача в зловещем молчании переместилась в центр арены и встала перед туном.
  − Вызываю тебя на поединок, − сказал он.
  Тун побледнел и попятился к ограждению: он обливался потом, шевелил губами в молитве и трясся от страха, хотя переживать следовало вовсе не ему, а тому, кто должен был ответить на вызов − падавану-рыцарю с двуручником.
  Публика, с нетерпением ожидавшая смертельной схватки, оглушительно взревела. Поскольку хенкер не мог нормально передвигаться после боя с кабаном, со стороны он мог показаться лёгкой добычей. Его длинный кнут, усаженный акульими зубами, не производил впечатления серьёзного оружия, но при правильном обращении хватало двух-трёх ударов, чтобы убить человека. К счастью для падавана, его позвоночник был защищён доспехом. Первый удар застиг мужчину врасплох, и он едва не лишился руки. Прикидывая, что делать, мечник держался поодаль, а кнут с музыкальным свистом рассекал воздух, то и дело выдирая клочья мяса. Наконец рыцарь пошёл в наступление, молотя тяжёлым клинком направо и налево; тогда хенкер отбросил хлыст и встретил противника с ножом наготове. Если б не ужасная рана на ноге, он уложил бы защитника в первые же секунды боя, но даже в таких неравных условиях нож в его руках представлял смертельную угрозу. Получив от падавана две болезненные, но неопасные раны, хенкер сделал обманное движение вверх и нижнюю подсечку. Сухожилия были рассечены, нога перестала слушаться, и падаван неловко рухнул вниз. Палач обхватил его сзади и перерезал горло.
  Поднялся такой крик и гвалт, что несколько минут никто не мог услышать свой собственный голос. Тун стал белым, как полотно, а победитель прошёл мимо него к столбу. Несчастная жертва умерла от харакири, и этим артистичным способом убийца вновь снискал овации толпы: зрителям куда больше нравилось смотреть на трупы и кровь, чем на осторожность туна.
  На арене теперь оставалось семь игроков: три палача и четыре защитника. Хенкер еле держался на ногах; тун прикинул, что победить такого слабого противника не составит труда, и решил сделать ставку на падавана с топором.
  − Мы готовы сразиться ещё раз! Падаван за падавана! − поспешно выкрикнул он.
  − Принимаю, − коротко ответил палач.
  В галерее были удивлены и обменивались недоуменными взглядами.
  − Какого чёрта он делает? − выкрикнула Мункс, привстав с места.
  Этот вопрос интересовал не только заключённую − на трибунах творилось бог знает что: мроаконцы возмущённо кричали, кое-где завязались потасовки.
  − Да продолжится бой! Приведите смертника, − объявил Прасет одновременно с ударом в гонг.
  Недовольный гул утих: все взоры обратились на арену. Мужчина был потрёпан после поединка с самцом эмбии, но ещё вполне в состоянии защитить себя. Он нерешительно оглянулся, и тун жестами показал − давай, мол, не подведи! Вариантов было только два: или выиграть, или умереть. Падаван шагнул вперёд и с рёвом поднял над головой топор. Толпа кровожадно взвыла и притихла: тысячи глаз напряжённо следили за тем, как забрызганная кровью фигура хенкера двинулась навстречу защитнику.
  Они сошлись посреди ямы: оба были ранены и оба жаждали победы. Первым бросился в атаку падаван: он помнил, что промедление стоило жизни предыдущему противнику палача. Хенкер размахнулся и ударил кнутом. Было видно, что даже такое незначительное усилие заставило его пошатнуться и завалиться вперёд − он совсем ослабел от ран, и удар под колено, который должен был свалить падавана, лишь рассёк поножи, отхватив небольшой кусок мяса. Издав звериный рык, воин опустил топор в то место, где только что находилась голова противника, но хенкер отклонился, и лезвие лишь скользнуло по плечу. Прежде чем падаван успел занести оружие для повторного удара, кнут хлестнул снова, причинив такую страшную боль, что защитник с воем опрокинулся на землю.
  − Сдаюсь! − хрипел он.
  Пальцы на трибунах показывали вниз, но хенкер огрел его пару раз и отпустил. После того как повторно объявили супплициум, он вырезал смертнику сердце и трагическим жестом протянул его в сторону Мункс. Та грубо выругалась.
  − Прекрасно, − в восхищении произнёс Тарг. − Финал превосходит все мои ожидания.
  Прасет несколько раз ударил в гонг, призывая к порядку.
  − Унести тело! − приказал он страже. − Да продолжится игра! Объявляю девятнадцатый ход!
  Не успели стихнуть восторженные крики толпы, как по решению туна в игру вновь вступил копейщик. Все затаили дыхание: счёт составлял 6:5, и сейчас решалась участь последнего смертника. Гассеры чуть не вываливались вниз, надеясь на победу монстра. Копейщику, как всегда, не везло − он был измотан последними поединками, а его противником стала двухметровая эмбия-самка. Самки были гораздо свирепее и опаснее самцов. Её длинные усики агрессивно развернулись в сторону человека, учуяв свежую кровь. Без особых церемоний эмбия обежала вокруг, так как была зла и голодна. Копейщик вертелся как юла, держа копьё левой рукой наготове. Р-раз! − эмбия отскочила; юноша быстро выдернул копьё из песка и встал в прежнюю позу. Р-раз! − устрашающие челюсти щёлкнули возле ноги падавана, но нога вовремя поднялась, а копьё едва не пригвоздило эмбию сверху.
  − Парнишка уже наловчился драться, − отметила Мункс.
  − Вот это да! − не выдержал Неай. − Сейчас освободят ещё одного смертника. Ну и ну!
  − Не импакт, а цирковое представление! − выругался седой эрл.
  − Это всё для более острых ощущений, не так ли, Тарг? − язвительно усмехнулась Мункс.
  − Да уж, ощущений хоть отбавляй, − проворчал Ога.
  Халдор подозвал к себе двух эдлеров и что-то приказал им; на арену он больше не смотрел, поскольку пока ни одна из сторон не имела перед другой сколько-нибудь существенных преимуществ. Пару раз эмбия пыталась сбить падавана ударом хвоста, и ноги у него украсились длинными рваными рубцами, пару раз падаван успел ткнуть в тело, не задев, по-видимому, никакого важного участка. Развлекая таким образом публику, они крутились по арене. В конце концов, после очередной неудачной попытки добраться до человека и колющего удара в бок дьявольское насекомое потеряло терпение, обежало падавана в последний раз и перескочило туда, где его ждала более легкая, дрожащая от страха добыча. Крики волнения пролетели по рядам зрителей. Далее всё происходило с неслыханной быстротой: несколько секунд эмбия ощупывала жертву усиками, затем отогнула их и свирепо вцепилась челюстями в скованного смертника. Издавая нечеловеческие вопли, тот забился в цепях, а эмбия зарылась ему в живот, раскапывая внутренности. Такое на играх случалось постоянно, но это зрелище по отвратительности далеко превосходило предыдущие. Многие отворачивались, не в силах смотреть на происходящее, в том числе и Мункс.
  − Нервишки, нервишки, − усмехался над её ухом Тарг.
  Падаван, изменившись в лице, метнул копьё, и оно пробило мягкое брюхо твари, намертво пригвоздив её к земле. Эмбия задёргалась, пытаясь освободиться, но поскольку не могла этого сделать, снова и снова с яростью кидалась на беззащитного смертника, изгрызая его заживо. Человек скрючился и повис на цепях, хрипя от мучительной боли. Копейщик бросился к столбу, вытащил нож и с хрустом вонзил его в сплетение нервных узлов монстра.
  − Наш новый Спаситель, − произнёс Тарг, преследуя копейщика хищным взглядом.
  Среди зрителей поднялся бушующий рёв, в котором потонул звон гонга, и непонятно, чего было больше в этом шуме: удивления, недоверия или неудовольствия. Смертника расковали и тут же пристрелили из арбалета, чтоб не мучился.
  − Люди Мроака! Объявляю конец игры! − провозгласил распорядитель. − Защитники одержали победу со счётом 6:5! Впервые мы наблюдали такое сочетание удачи и мастерства боя! Приветствуйте защитников! Слава героям! Слава победителям!
  − Экая жалость, гебетский раб не дожил до конца, − ехидно сказал Ога. − А то получил бы свою награду.
  − Ничего, зато её получит копейщик, − прошелестел Тарг с другой стороны. − Не так ли, Мункс? Столько переживаний за бедного мальчика.
  − Если вы оба не заткнётесь, ваши кости загремят по арене, − пригрозила Мункс.
  Трибуны сотрясались от криков, свиста и оваций. Трижды пропели трубы, и растерянные победители совершили круг почёта по арене. Первым шёл тун, за ним оба падавана − они имели потрёпанный и усталый вид, но были безмерно счастливы. Завершал процессию одурело выглядевший квад.
  − Что-то наша мятежница бледна, − произнёс король. − Вина?
  − Спасибо, − она взяла кубок, залпом выпила и поставила обратно на поднос.
  − Неужели ты не рада победе? − съязвил Ога.
  − Рада, − без энтузиазма ответила Мункс. − Конец уж больно мрачноват. Смотреть, как живое превращается в мёртвое − просто жуть.
  − Леди утратила былую закалку, − поддел её Тарг. − Дать тебе носовой платочек?
  − Тарг, да пропади ты пропадом!
  Эрл не унимался:
  − Вечером будет торжественная часть. Поздравляю − ты приглашена.
  − Неужели? За что преступнице такая честь? − Мункс с подозрением посмотрела на Хазара, но тот ничего не ответил, так как в это время процессия доковыляла до королевской галереи и дробь барабанов оборвалась. Трое защитников и тун зачарованно посмотрели наверх. Хазар произнёс небольшую речь, поздравил победителей игры, похвалил туна за хитрость, а копейщика за смелость, потом добавил пару слов о вознаграждении и завершил речь приглашением на сегодняшний ужин в замке в качестве почётных гостей. Защитники поклонились, обескураженные такой милостью. Что касается Мункс, её снова связали, и гассер Неай получил приказ отвести пленницу в карцер.
  
  
  
  
  Глава 3. Пирушка
  
  
  Мы маленькие рыбки, ведомые нашим ikhthus, мы рождаемся в воде
   и можем спастись не иначе, как пребывая в воде.
  
  (из христианского)
  
  
  В зал стекались приглашённые. Молчаливые слуги сновали между группами одетых в чёрное людей, заканчивая накрывать на стол и разносить напитки. Слабое факельное освещение создавало мрачную атмосферу, и со стороны могло показаться, что здесь собрались для заговора, а не для праздничного банкета. Многие гости обменивались косыми взглядами, в которых легко читалась враждебность. Большинство составляли соратники халдора, но были и другие − в длинных одеяниях, с охраной и даже с жёнами. Женщин рассматривали без всякого стеснения − здесь это было в порядке вещей.
  Одна кучка была особенно многочисленной, однако примечательность её заключалась не в этом. Приглядевшись, можно было заметить, что компанией верховодит высокая стройная женщина в воинской одежде. Ей нельзя было отказать в своеобразной привлекательности, хотя капризный излом губ и прищур узких тёмных глаз придавали её лицу выражение постоянного нахальства. Гладкие белые волосы были разделены пробором и падали вдоль ушей, едва касаясь плеч. Она непринуждённо смеялась и отпускала замечания по поводу входящих.
  − А, Тарг! Я уж думала, ты не придёшь, − сказала она, крепко обнимая эрла. − Где был? Подсчитывал убытки с импакта?
  − Нет, дорогая, глотал пилюли и плакал в подушку.
  − Ах, ты ещё и язвишь? Значит, дела не так уж плохи, − ухмыльнулась женщина. − Что сказал Хазар?
  − Как всегда, недоволен.
  − Зато какое веселье! Хотя твоя цангелия чуть всё не испортила.
  − Что, слишком жестоко? − Тарг склонил лысую, покрытую беловатыми шрамами голову.
  − Нет, слишком быстро. Я не люблю это, ты же знаешь, − она толкнула его кулаком и засмеялась.
  Пока они беседовали на тему сегодняшней игры, в зал вошёл тун, смущённый, но очень гордый, что попал в такое избранное общество. Все взгляды тут же обратились в его сторону.
  − Это и есть герой импакта? С виду обычный анзат, − произнес крепкий мужчина со сломанным носом.
  − Говорят, он бывший земледелец, − добавил гассер по имени Хейль.
  − И что привело его на арену?
  − Чёрт его знает: то ли жажда денег, то ли какие-то грешки. Я слышал, он занимался контрабандой в Проливе Угроз, − вступил в разговор третий.
  − Точно, вспомнил! Это был снеккар 'Морская птица'. Значит, не всегда ему везло.
  − Как сказать: был никто, а теперь знаменитость. Ишь, на радостях разоделся, как архонт.
  − А чем закончилась история с эриданским кораблём? − крепышу с царапиной на носу не терпелось вернуться к исходной теме разговора. − Сколько женщин на нём было?
  − Штук десять, но все старые.
  − Чёрт, а я рассчитывал попробовать эриданочек − ради них и приехал.
  Шутка была встречена смехом и замечаниями циничного свойства.
  − Раскатал губы! Скоро эту лавочку прикроют.
  − Да ну? − женщина повернулась к эрлу. − Тарг? Что за странные слухи? Нас лишат медовеньких девиц?
  − Никто ничего не знает, − ответил тот.
  − Как это не знает? А ты?
  − А что я? Я ничего. Если хочешь, спроси у халдора, − и Тарг, щипнув её за зад, с усмешкой отошёл.
  − Что-то не пойму я, куда ветер дует, − женщина сделала глупые глаза. − Кто-нибудь в курсе?
  − Всё просто, − откликнулся один из кадаров. − Пришла пора налаживать внешние связи.
  − Оно и видно, раз наши послы вдруг разъездились в Эридан, − заметил Хейль.
  − Тогда почему бы нам не спросить у Гована? − амазонка огляделась по сторонам. − Где этот ходячий секс-символ Мроака?
  − На материке, вкушает эриданское гостеприимство.
  − Не может быть: я вижу в зале его гассеров, − она махнула рукой, кого-то подзывая. Через несколько минут к компании присоединился сухощавый мужчина с резкими чертами лица и холодной натянутой улыбкой. Он кивком приветствовал всех, кого не видел.
  − Краус, ты сопровождал Гована в Эридан?
  − Да, Дратса.
  − Странно, он до сих пор не пришёл. Вроде не в его привычках опаздывать.
  − Он и не придёт, − Краус понизил голос. − Он разжалован, и советую не упоминать его имени в присутствии халдора.
  − Вот так новость! − женщина стервозно ухмыльнулась. − Что натворил наш горе-хередер?
  − Облажался по полной, − небрежно ответил гассер. − Вино, шлюхи... всё как обычно.
  − Как это случилось? Выкладывай подробности! − воскликнул молодой человек по имени Гай.
  − Когда мы приехали, в столице отмечали какой-то праздник: всюду были гости, на столах чего только не стояло. Мне была отведена скромная роль за спиной Гована: он развлекался, я смотрел.
  − А что праздновали?
  − Я так и не понял.
  − Весело хоть было? − спросил мужчина со сломанным носом.
  − Средне.
  − Слушай, Краус, а что за история с какой-то принцессой? − полюбопытствовал кадар, стоявший рядом с Дратсой. − Швабег клялся, будто Гован втрескался в неё, да так, что позабыл, зачем приехал.
  − Была там одна вертлявая девчонка, но я особо не приглядывался.
  − Эх, ты, − рот Гая растянулся до ушей. − Неужто попал в рай и не пощипал райских птичек?
  − Гован после кувырканий с рыжей птичкой вылетел из кадаров, − отрезал гассер. − Это тебе не Мроак, где всё позволено.
  − Дело даже не в птичках, а в шуме, который поднялся в курятнике, − вмешался подошедший мроаконец. − Некоторые нарочно пугают куриц, чтоб убрать соперника с пути.
  − На что это ты намекаешь, Найтли? − ощетинился Краус, берясь за рукоять ножа.
  − Гован тебе как кость поперёк горла. Ты, говорят, пальцем не шевельнул, чтоб вытащить его из переделки, - парень иронично улыбнулся.
  − Плевать мне на него, сам виноват. Послами должны быть достойные.
  − Такие как ты?
  − Эй, потише, − Дратса встала между ними. − Краус, тебе стоит поговорить об этом с Таргом.
  − Как думаете, если это правда, то кого теперь назначат послом? − спросил Хейль, провожая гассера недружелюбным взглядом.
  − Да Крауса и назначат.
  − Исключено: его обаяние действует только на рыб, − женщина пренебрежительно плюнула на пол. − Эй, Гесс! Ты пришёл последним, так что ведёшь всех в бордель и платишь за выпивку.
  − Вот ещё! Я не последний, − он огляделся. − Нет Неая.
  Со всех сторон раздался дружный смех.
  − Неай отпросился в лазарет, − сказал один из гассеров.
  − По делам халдора? − не понял Гесс.
  − Нет, у него наверняка сломан нос, челюсть и пара конечностей, − ответ сопровождался очередным взрывом смеха.
  − Ага, наш юный друг решил за кем-то приволокнуться! − стало доходить до Гесса. − И кто его новая пассия?
  − Всё куда прозаичней, − скривив мину, ответила Дратса. − Неай сунулся будить одноглазого, а тот спросонья дал ему леща. Ладно хоть топор лежал в стороне.
  − Чудной эрл − приехал в столицу только для того, чтобы проспать главное развлечение года.
  − Но ужин-то он не пропустит, − ухмыльнулась мроаконка.
  − А что за цыпка сидела на импакте рядом с халдором? − спросил крепыш, которого интересовали только женщины.
  − О-о-о! − протянул Хейль. − Это же почётная гостья Хазара, королева рукопашного боя, ломательница шей Муни-Медведица.
  − Разве её не должны были казнить? − удивился кривоносый.
  − Зачем убивать такую красулю? Кому-то не дала? − брякнул Гай.
  − Её дружки готовили покушение на халдора и собирались взорвать арену, − резко ответила Дратса. От её взгляда готовые было засмеяться гассеры проглотили улыбки и приняли почтительный вид. В этот момент по залу пробежало оживление, и все повернулись в сторону двери.
  − Ух ты! Да это же Мункс! Легка на помине, − громко сказала Дратса. Остальные ничего не смогли сказать, потому что челюсти у них дружно отвисли.
  Мункс услышала возглас Дратсы и, прихрамывая, направилась к ним.
  − Добрый вечер, − поздоровалась она сдержанным тоном.
  − Привет. Отлично выглядишь, − давясь от смеха, сказала Дратса. Руки у неё были предусмотрительно заложены за спину.
  − Ты тоже, − мрачно ответила та.
  Мункс выглядела, пожалуй, даже слишком отлично: на ней было малиновое, узкое в плечах платье из гаруса, какое полагалось носить публичным женщинам. Расчёсанные кудряшки украшала заколка с цветком. На лице, выражавшем одновременно досаду и усталость, виднелись синяки и ссадины, а на челюсти − кровоподтёк, оставленный кулаком кадара Дрена. Костюм довершался ошейником с застёжкой на затылке.
  − Давно о тебе не слышно, и вдруг всплыла, − Дратса улыбнулась − так могли бы улыбаться пауки перед трапезой. − Вижу, теперь ты работаешь в борделе?
  − Нет, − прорычала Мункс. − У меня техническая специальность.
  − Мастер по эксплуатации и обслуживанию мужчин?
  Возникла пауза. Мункс и Дратса с отвращением смотрели друг на друга − их застарелая неприязнь уходила корнями в прошлое, в те дни, когда обе служили у Тарга и постоянно сталкивались лбами.
  − Ты всегда была туповата, Дратса.
  − Зато клинок у меня острый, − женщина с усмешкой достала нож и подбросила его в воздух. − А где твоё оружие, подруга? Прячешь под юбкой?
  Грянул хохот, а Мункс побагровела.
  − Похоже, тут одни идиоты, − сказала она, еле сдерживая гнев. − Я с вами по-человечески разговариваю.
  − Ты позор этено, − перебила Дратса и ткнула ножом в сторону архонтов. − Иди отсюда, вон твоя компания.
  Заключённая круто развернулась, и ошейник у неё на шее сердито забренчал в такт удаляющимся шагам.
  − Никогда не думал, что увижу Мункс в платье, − Хейль проводил её масляным взглядом.
  − Какая милашка! − восхитился Гесс. − Интересно, свободна ли она сегодня вечером? Я бы к ней подкатил.
  − Размечтался, − Дратса поскребла лезвие ножа и спрятала его в ножны. − Мункс не оценит твоих притязаний; кроме того, у халдора на её счёт другие планы.
  − Вряд ли, − скептически произнёс человек со сломанным носом.− Он разборчив в женщинах, а по этой петля плачет.
  − Я не говорила, что он на ней женится, − хохотнула та. − Пустит по рукам, а утром повесит.
  − Халдор никогда не женится, − упрямо сказал Гай.
  − Он хочет, чтоб все так думали. Но поверь мне: однажды здесь появится молодая королева.
  − На черта она сдалась, если можно иметь кучу любовниц и жить в своё удовольствие?
  − Не будь идиотом, − женщина ухмыльнулась. − Как говорил один монарх, брак − это не только две пары голых ног в постели. Дойная козочка с большим приданым обеспечит нам доступ к важным портам и голоса в Мировом Совете.
  − Эка невидаль, − скептически заметил крепыш. − Главный козырь в политике не козочки, а войско и флот.
  − Верно говоришь, − зашумели гассеры.
  Дратса прищурилась.
  − С такими мозгами, Миттель, ты всю жизнь будешь узнавать новости из газеты 'Пиранийская правда'.
  − Да он и читать-то не умеет, − Хейль толкнул крепыша локтем, и все засмеялись.
  Разговор перешёл к обсуждению последних событий в скводах. Внимание других приглашённых по-прежнему было приковано к четвёрке сегодняшних победителей. Те чувствовали себя неуютно: падаваны отмалчивались и скромно топтались в сторонке, квад разглядывал женщин, и лишь тун, подвыпив, пустился в разглагольствования о своих подвигах на арене, чем несказанно веселил окружающих. Вскоре в зал вошёл Хазар. Собравшиеся приветствовали его и продолжали общаться между собой. Вокруг короля собралась кучка избранных во главе с Таргом: как видно, на подобных собраниях не только пили и ели, а ещё решали многие дела.
  Мункс не заметила прихода халдора: она стояла, прислонясь спиной к холодной каменной стене, и вслушивалась в разговор между немолодым мужчиной в длинном платье и одетым с иголочки толстяком лет пятидесяти, то и дело отиравшим крупные капли пота с лоснящегося лица. Вокруг вздымались загривки телохранителей.
  − Этот выскочка-халдор стал забывать, кому обязан своим приходом к власти, − бурчал толстяк. − До меня дошли странные слухи насчёт женитьбы.
  − Что ж, очередная блажь: халдоры и раньше брали себе женщин.
  − Но не принцесс! Что он о себе возомнил? Тинт не давал ему разрешения жениться! Так и очнуться не успеешь, а дело дойдёт до престолонаследия. Неуправляемый халдор для нас опасен. Пора организовать новые выборы и назначить своего кандидата.
  − Рискованная затея: Хазара всё ещё поддерживают Тарг и его клика.
  − Можно надавить на несколько рычагов, тогда часть эрлов проявит недовольство и встанет на нашу сторону.
  − Всё-таки сомневаюсь, что этого достаточно. Вдруг они не захотят признать нового правителя? Начнутся междоусобицы, а это навредит торговле. Нам следует действовать по-другому, не провоцируя явный конфликт.
  − Как?! Мы пытались образумить его, но он не понимает намёков. Тупая, упрямая обезьяна! Открыто наплевал на наши устои, вооружает войско, дерёт налоги! А теперь ещё и жену хочет!
  − Т-с-с, не кричите так, господин Нелу, мы же с вами интеллигентные люди. Очевидно, в намерениях халдора развязать войну с материком. Предлагаю дождаться, когда он её проиграет, и избрать нового правителя − более благоразумного, чем нынешний. Ваш белобрысый посол вполне подойдёт. Я хотел бы встретиться с ним, он здесь?
  − Чёрт его знает, − толстый с брюзгливой миной оглядел зал.
  Его взгляд равнодушно скользнул по Мункс, но сочтя её всего лишь местной куртизанкой, архонт продолжал:
  − Нужно принимать меры. У Хазара слишком много амбиций, он разорит нас своими поборами. Северные рудники и так не приносят прибыли, а он, вместо того чтоб умерить потребности, решил строить флот. Какой флот в наших атмосферных условиях?! Вы видели смету на новые дирижабли? Их выгоднее купить, чем тратить деньги на постройку.
  − Говорят, он пытался приобрести несколько кораблей в Нопле. Сделка, понятное дело, сорвалась.
  − Наш правитель − идиот, − прорычал Нелу. − Никто ему ничего не продаст. Надо было действовать тонко, через подставных лиц, с откатами, по подложным документам.
  Собеседники прошли мимо, и женщина переместилась поближе к пёстрому кружку слушателей, откуда доносились гневные возгласы: высокий кадар со множеством насечек на базубанде, означавших потопленные корабли, спорил о чём-то с мужчиной в одежде священника.
  − Все мы игрушки судьбы, − со вздохом вещал тот. Речь его была быстрой и гладкой, словно льющейся из узкого бледного рта. − Бывает, волна выносит на гребне песчинку. Песчинка мнит себя выше других, но приходит время, и она снова оседает на дно. Плеск волн − это лишь хаотичное мгновенье жизни, а взлёт и падение − не более чем воля случая.
  − Ерунда! Человек - хозяин жизни. Я могу управлять ей, как своим кораблём.
  − Сколько людей бросало вызов Создателю в тщетной попытке пересечь океан жизни! И каждого из них настигла буря − одна из тех, что срывает паруса и топит корабли, швыряя на скалы мёртвые тела.
  − При чём тут создатель? Какой дурак потащит в шторм свои снеккары? Разве что идиот, всю жизнь проторчавший на суше, − воин выругался и сплюнул. − Не лезьте в наши порядки, магистр, добром это не кончится.
  − Вот и вам не следует лезть в управление государством. Пусть каждый занимается своим делом: одни воюют, другие издают законы. Во главе государства должен стоять не тиран, а мудрый и достойный правитель.
  − Какой же он достойный, если не смог победить соперников?Слабак никогда не сможет укрепиться и подчинить других. Кто будет такого слушать? Да его растопчут! Это закон природы, он незыблем.
  − Факты, друг мой, свидетельствуют об обратном, − с насмешкой ответил собеседник.
  − Какие ещё факты? − нахмурился кадар.
  − В истории их много, − учёный небрежно махнул рукой. − Скажу одно: присвоенное вами право ПОПИРАТЬ других людей ногами есть не более чем болезненная мания человеческой особи, потребность в утверждении над себе подобными, выражение индивидуального эгоизма; законы природы не имеют к этому ровным счётом никакого отношения. Вы трактуете их однобоко и примитивно, не понимая сути вещей: власть сильных не обеспечивает порядок, а вынуждает к повиновению. Государственные законы выгодны лишь тем, кто их установил, чтобы возвышаться над другими, творить насилие и произвол, не являясь при этом лучшим представителем своего народа. Однако есть иной, более важный закон, именуемый нравственностью, и идёт он от Бога. Он гласит: все люди от рождения равны, свободны и имеют право выбора.
  − Хватит нести чушь! Не вы ли твердите, что люди − это рабы божьи? Как рабы могут быть свободны?
  − Вы рассуждаете неверно, − возразил Лаг. − Они свободны в своём самоотречении, в своей вере, в то время как другие зависят от прихотей и милостей земных королей.
  Кадар побагровел:
  − Лучше подчиняться халдору, чем вашему идиотскому богу! Проклятые святоши! Катитесь на материк и проповедывайте там.
  − Не пойму, чем вам так не угодили верующие, − улыбнулся мужчина, и его задумчивый взгляд остановился на Мункс. − Все они мирные и благочестивые люди.
  − Которые сеют смуту и подрывают устои общества! Они хуже бандитов − они бунтовщики, не желающие выполнять приказы короля. Их место среди воров и убийц!
  − То есть человек, желающий свободы, бунтовщик? А человек, желающий неограниченной свободы?
  − Анархист! И должен быть казнён!
  − Всего лишь за свои желания? − магистр укоризненно покачал головой.
  − Не только! Мирные люди не устраивают взрывов и не освобождают рабов, чтоб грабить окрестные деревни, − вмешался какой-то юнец.
  − За них это делают квады халдора! Столько отнимут, что хоть ляг и помирай! − выкрикнули из-за спин слушателей.
  Кадар резко повернулся и уставился на туна.
  − Воины защищают остров. Простолюдины должны быть благодарны, что могут спокойно жить и работать. Нечего немытым кметам рассуждать о мироустройстве. Что они вообще могут понимать! Народ − это стадо, которое нужно вести вперёд.
  − А во главе стада бежит баран, взявшийся решать за всех? − подколол магистр. − Странные вы люди: не видите дальше своего носа, плюёте на тех, кто вас кормит, а ведь сказано: кто возвышает себя, тот унижен будет, а кто унижает себя, тот возвысится, и настанет царство истинной свободы. Те же, кто возомнили себя королями, упорствуют в своей гордыне, однако и им надлежит прислушиваться к мнению простых людей.
  − Их мнение никого не волнует, − раздалось сзади. − Это самое мнение легко создать и направить в нужную сторону.
  Магистр повернулся и увидел Хазара.
  − Что здесь делает этот поп? Жаждет оросить древо свободы своей кровью? − Тарг тоже был тут и с ухмылкой глядел на Лага.
  − Скорее, слюной, − отозвался король.
  − Моё дело − сеять зёрна истины, а суждено ли им прорасти − то нам неведомо, − магистр развёл руками.
  − Ох уж эти клоуны в рясах! Давить вас надо, давить. Вот прямо сейчас взял бы за шкварник и головою в ведро, − процедил эрл, разминая длинные пальцы.
  − Палачом подрабатываешь, Тарг? − презрительно фыркнула Мункс. − Денег не хватает или просто из тяги к садизму?
  − Почему бы не совместить приятное с полезным, − эрл ухмыльнулся и цинично оглядел её с ног до головы. − Хватит слоняться без дела, женщина, иди обслуживай гостей!
  Кулаки Мункс сами собой сжались, но Хазар предупреждающе взял её за локоть.
  − Пойдёшь со мной, − сказал он, уводя мроаконку в отдалённый угол зала.
  − Или убейте меня, или отпустите, а играть роль шлюхи я не собираюсь, − она осеклась, уставившись на одинокую фигуру в тени колонн − там, куда не доставал красноватый отблеск факелов.
  − Приветствую, моя дорогая беглянка. Очень рад, что мы наконец встретились: сколько можно прозябать вдали друг от друга, − старик вышел из тени. Его морщины сложились в подобие улыбки, а острый нос задвигался, точно обнюхивал воздух.
  − Я его не знаю, − с неожиданной резкостью сказала пленница.
  − Вглядись-ка получше, Мункс Альц, − или за десять лет я так сильно изменился?
  − Не подходи, − она попятилась назад и налетела на халдора. Тот бесстрастно придержал её за плечи.
  − Тише, тише, деточка, − Регрер торопливо прикоснулся к её запястью. − Я говорил Вам, мессир, эта дама строптива, но я знаю, как сделать её более сговорчивой.
  − Убери свои клешни!!! − со злобой крикнула она и пнула его в пах. Регрер согнулся пополам, извергнув такое жуткое ругательство, что несколько квадов обернулись и поглядели на него с глубочайшим уважением.
  − Отвести её в карцер, − приказал Хазар эдлерам.
  − Тюрьма − и та лучше вашей зловонной вечеринки.
  − И сломать ноги.
  − Мессир, отдайте её мне, клянусь, с этой минуты она будет паинькой!
  − Старика посадить туда же. Пускай разберутся в отношениях.
  − Не надо, − выдавила Мункс, и в её раскосых глазах впервые появилось выражение ужаса: видимо, общество магистра пугало её больше, чем драка с хат-вараном, пытки или смерть. − Я останусь. Теперь я без ума от ужина. Дорогой доктор, простите, что разбила ваши яйца.
  − Так-то лучше, − кивнул Хазар отходя.
  − Вижу, память возвращается к тебе, − прошамкал Регрер, провожая короля хитроватой улыбкой. − Откуда такая враждебность, милочка? Уверен, нам есть что обсудить. Речь идёт совсем не о тех... мнэээ... неприятных ощущениях, которым ты подверглась. Всё это в прошлом; сейчас мне нужны образованные, сообразительные молодые помощники. Соглашайся, и с этого момента ты без всяких задержек и нареканий переходишь под мою опеку.
  − В качестве подопытного материала?
  − Нет, дорогая, − он окинул её оценивающим взглядом и захихикал. − Хотя, будь я помоложе, не упустил бы такой превосходный образец.
  Старик пустился в уговоры, но Мункс решительно перебила:
  − Лучше гнить на виселице, чем в вашем застенке.
  − Очень жаль, что ты так говоришь, − Регрер скорбно покачал головой. − Что ж, будем считать, что это сказано под влиянием сиюминутного порыва.
  − Ничуть, − она повернулась, чтоб уйти, но старик проворно схватил её за руку.
  − Постой, радость моя! − позвал он. Мункс ответила свирепым взглядом. − Я ведь спас твою жизнь, дважды! Ты не хочешь отблагодарить меня за это?
  − Доктор Регрер, − мрачно сказала женщина, − моя благодарность состоит уже в том, что я не прибила вас, дважды. Не думайте, что я забыла и простила то, что вы сделали.
  − Нет, нет! − магистр понизил голос и шагнул совсем близко. − Милая моя, неужели ты решила, что я так просто отстану? На этот раз у тебя нет выбора − я ведь многое знаю и халдору могу рассказать.
  − Да мне плевать.
  − Поверь, дорогая, это не шутка, − старик снова захихикал. − Полагаю, все захотят взглянуть на твою отметочку.
  − В трусы залезть любой предлог сгодится.
  − Хе-хе-хе, − Регрер закудахтал от смеха, моргая блестящими маленькими глазами. − Я крайне рассержен: ты сорвала мой уникальный эксперимент. Женщины должны рожать, в этом их предназначение и долг перед государством. Вы подчинены инстинктам, вы животные, и если вы не родите, вы тронетесь умом. На тебя возлагались большие надежды, но ты улизнула и теперь непригодна к размножению. Однако у тебя ещё есть шанс загладить свою вину. Ну же, деточка, образумься: нам предстоит долгое и плодотворное сотрудничество. Ты ведь умна и знаешь правила − я сделаю тебя моим личным ассистентом, будешь наблюдать за развитием аномалий, помогать при вскрытии.
  − Нет.
  − Неужели всё ещё злишься из-за Сины? Тут нет моей вины: она оказалась слишком слаба, чтобы выжить.
  − Замолчи! − сдавленным голосом прорычала женщина, и на лбу у неё вздулись вены. − Я всем расскажу, чем вы там занимаетесь под видом науки.
  − Что ты мелешь, дилетантка? Ты же одной ногой в могиле! − Регрер спохватился и продолжал более слащавым тоном. − Ну хватит показывать характер, всё равно твоё слово против моего − ноль. В твои выдумки никто не поверит.
  − Вот и посмотрим.
  − Кажется, я понял, что ты задумала, − магистр улыбнулся с вкрадчивой улыбкой. − Знаешь, родная, на твоём месте я бы не рассчитывал на милость Хазара. Ты, конечно, можешь залезть к нему в постель, но в конечном счёте всё равно попадёшь в мои руки: вот тогда я припомню каждый твой промах, ты у меня поскачешь в гебетском сапоге на испанской кобыле.
  − Вот что, доктор, − Мункс сграбастала его за грудки и приподняла на уровень своего лица. − Не знаю, как ты меня нашёл, но держи свои фантазии при себе. Я уже не девочка и тоже умею делать больно.
  Она оттолкнула опешившего старика и двинулась прочь. Как раз в этот момент прозвучало приглашение к столу, накрытому не менее чем на пятьсот персон. Особого порядка в расположении мест не было: по традиции, воины сидели слева, а все прочие − справа от халдора. Когда присутствующие расселись, Хазар встал и, выдержав небольшую паузу, произнёс:
  − Предлагаю поднять кубки за процветание Мроака, − все встали, выпили и снова сели, а король продолжал. − По случаю импакта я пригласил на ужин участников игры. Чтоб воздать должное талантам защитников, второй тост за них.
  Все снова выпили. Затем поднялся распорядитель Прасет и долго говорил про великое значение игры, завершив речь тостом во славу развлечений и побед. Выпили в третий раз. За столом стало шумно, застучала посуда, задвигались приборы. Сосед Мункс, главный кардант Мергаса, завёл с ней игривый диалог, но нарвался на резкость и сразу сменил тему, заговорив о работе. Как следовало из потока жалоб, за последние тридцать лет крупнейшее алмазное месторождение Мроака было почти полностью выработано и становилось убыточным. Кардант сетовал на то, что подземные выработки связаны с немалыми затратами, которые архонты возложили на его плечи. Мункс слушала в пол-уха: этот в общем-то неглупый мужчина сейчас был похож на ребёнка и порядком раздражал её. Она хорошо знала эту породу людей − выпив, они несли все свои беды за порог и выплакивали в чужую жилетку.
  − Что же делать, как мне быть! − сокрушался мергасец, выколупывая креветки из панциря.
  − Хватит ныть, − оборвала она. − Мне тоже сейчас нелегко.
  − Вот насмешила, девочка! Какие у тебя могут быть проблемы? Поклонники досаждают? − кардант сделал попытку обнять её, но получил по рукам.
  − Да, чёрт возьми.
  − А ты из какого заведения? Неласковая больно.
  − Я местная, живу в подвале халдорского замка.
  − И что ты там делаешь?
  − Выращиваю чудовищ для импакта, − с сарказмом ответила она. Лица защитников, прислушивавшихся к этому разговору, сразу вытянулись.
  − Глядя на леди, в это трудно поверить, − учтиво произнёс копейщик (он довольно сносно говорил по-мроаконски).
  − Увы! Самое неприятное часто оказывается правдой, − отозвался с другой стороны стола Тарг. − Наружность обманчива, женщины лживы и злы.
  − Заткнись, Тарг, или поужинаешь собственным языком! − пригрозила Мункс.
  − Фантазия леди неистощима.
  − Тарг, ты явно к ней неравнодушен! − поддела Дратса, сидевшая где-то в середине.
  Хейль толкнул её локтем в бок и напомнил, что надо бы вести себя потише. Пьяная Дратса обругала его и заорала на весь зал:
  − А что это наши победители весь вечер молчат? Пускай расскажут о игре! Я слышала, будто тун проявлял чудеса храбрости?
  Отовсюду раздались смешки, и побагровевший тун ответил:
  − Главное не храбрость, а осмотрительность, мадам.
  − Лучше быть живым трусом, чем мёртвым героем, − перефразировал Гесс.
  - Да-да, как говорят в Амузи - иногда убежать значит победить, - поддержал его Прасет.
  За столом раздался новый взрыв смеха.
  − Господа гассеры напрасно хохочут. Единственная верная тактика − правильно рассчитать свои силы и выставлять вперёд проверенных бойцов, − произнёс худощавый молодой человек, который сидел рядом с магистром Лагом.
  − Гляди-ка, учёная крыса заговорила, − крикнул Гай, тыча в него пальцем.
  Возник шумный спор, и мнения по этому поводу резко разделились. Тун что-то бормотал, однако на него давно перестали обращать внимание. Копейщик, наоборот, пытался возражать гассерам. Второй падаван молча пил, подливая сам себе. Квад жадно ел − он не знал местного языка, и ему было всё равно, о чём галдят эти варвары. Мункс было не до разговоров: её доставали приставаниями со всех сторон, и чтобы избавиться от подвыпивших кавалеров, она пересела ближе к защитникам. Для начала мроаконка рассказала анекдот, героем которого выступал некий эрл, подозрительно похожий на Тарга. Защитники уставились на неё, не понимая здешний юмор, зато кардант захихикал, прикрывая улыбку ладонью, и что-то прошептал соседу. Пока Мункс болтала с мужчинами, анекдот успел облететь стол и повеселил всех присутствующих. Тарг одарил женщину злобным взглядом, поднялся и вышел.
  Падаван по имени Эйлп был несловоохотлив, как большинство солдат. Даже ром не мог развязать ему язык, и он отделывался от вопросов Мункс короткими фразами. Из его ответов следовало, что однажды в нетрезвом состоянии он сильно проигрался в карты и задолжал большую сумму денег. Азартные игры на острове были запрещены, поэтому Эйлпу назначили год исправительных работ, после чего осудили за неуплату и приговорили к долговому рабству у тех, кому он был должен. Хозяева, в свою очередь, выставили Эйлпа для участия в импакте, так как им осточертело его пьянство и нежелание работать, но судьба улыбнулась воину, и его нынешнего богатства с лихвой должно было хватить, чтоб отделаться от всех неприятностей разом. Кокрен (тун) предпочитал помалкивать о своём прошлом, но когда за столом заговорили о посевных работах в Герке, тут уж его было не остановить. Квад и копейщик были чужаками, взятыми в плен, и их участь никого не интересовала.
  После смены блюд один из архонтов поднял кубок за здравие халдора.
  − Лучше следи за своим, − сказал Хазар, не притронувшись к бокалу. Архонт побледнел и сел на место.
  − Кажется, господин Смага не слишком доволен словами халдора, − прокомментировал один из соседей Мункс.
  − Мало радости, когда подхалимский тост превращают в угрозу, − отозвался второй.
  − Хотел как лучше, а наступил на больную мозоль. Ничего, пусть учится на ошибках, − злорадно добавил толстяк. Мункс узнала его − это был вечно недовольный господин Нелу.
  − Халдор сегодня не в духе?
  − А Вы только что заметили?
  − Надеюсь, он не заведёт со мной разговора о недоборе налогов, − занервничал первый. − Хочется уйти отсюда с двумя руками и головой.
  − Надо полагать, до таких крайностей сегодня не дойдёт, − мирно сказал пожилой мроаконец.
  − Не обольщайтесь: я слышал, какого-то посла уже разжаловали, он и слова не успел сказать в оправдание.
  − Что произошло? Разве делегация из Эридана уже вернулась?
  − Да, и при весьма странных обстоятельствах. Поговаривают, что их выставили вон из-за неподобающего поведения.
  Вокруг шуршали сплетни и слухи.
  − Мне кажется, мы здесь лишние, − раздалось слева. Мункс повернула голову и уставилась на копейщика.
  − А? − переспросила она.
  Молодой человек забормотал, что ничего не слышно в таком шуме и вообще-то он обращался к соседям, но очень рад, что теперь у него есть повод поговорить с дамой.
  − Исповедаться хочешь? − нахмурилась Мункс.
  − Мне не по себе. Я не знаю местных обычаев, а леди, конечно, лучше разбирается в обстановке.
  − С чего ты взял?
  − Я видел Вас в галерее, − произнёс юноша осторожно.
  − Это ничего не значит! − перебила женщина.
  − Извините, − быстро сказал копейщик. − Я подумал, что Вы подруга короля.
  − Сто тысяч человек подумало. Мне уже без разницы − хоть лапать меньше будут, − буркнула она.
  − Мункс! − голос принадлежал Дратсе. − Мункс, я с тобой разговариваю!
  − Ну? − та с неудовольствием обернулась.
  − Ты слышала про освобождённых? Конечно же нет! − Дратса хлопнула ладонью по столу. − Рядом такой красавчик! Смотри, он ещё на арене на тебя глаз положил! − она громко расхохоталась, и половина стола вторила ей.
  − А ты откуда знаешь? Тебя там не было, − огрызнулась Мункс.
  − Ошибаешься, подруга. Была, просто ты меня не разглядела, − возразила Дратса. − А вот мне было хорошо видно, как пялился в твою сторону этот мальчишка.
  − Дратса играла за палачей, − пояснил мужчина справа. − О, Вы не знали?
  − Нашла чем хвастаться, − ответила Мункс, не замечая, что защитники содрогнулись от такой новости. − Не тебя ли вынесли с арены на восьмом ходу?
  − Нет, не меня. Я скучала до конца игры, ведь никто из этих трусов не желал драться, − блондинка повела взглядом в сторону четвёрки.
  − Не думай, что тебе не нашлось бы достойного соперника, младший гассер Дратса, дойди до тебя очередь.
  − Интересно, и кто бы им стал? − Дратса насмешливо прищурилась. − Трусливый тун, падаван-кривые-ноги или юнец с копьём? А может, ты имеешь в виду себя, бывший гассер Мункс?
  − Я бы не упустила случая повалять тебя в пыли, как в былые времена, Дратса.
  − После этого ты захромала бы уже на обе ноги, Мункс. Хотя, признаться, ты неплохо развлекла толпу, спасая раба от ящерицы.
  − Жаль, не тебя она грызла.
  − Довольно, − Хазар грохнул по столу кубком, прерывая этот обмен любезностями. В зале повисла тишина. Скрипнула дверь.
  − Иногда я испытываю облегчение при мысли, что женщины, эти склочные существа, почти выродились на острове, − с порога заявил Тарг. − Я вижу в этом особую мудрость природы.
  Понемногу все вернулись к своим разговорам. Мункс молча пила под бормотанье Кокрена, который поминал то бога, то чёрта, а копейщик долго не мог прийти в себя от услышанного.
  − Не может быть! Женщина-палач! Поверить не могу, мне пришлось бы с ней сражаться! − в волнении шептал он.
  − Оставь свои романтические бредни, чужак. Она подопечная Тарга и обожает убивать, − мрачно сказала Мункс и налила себе новый кубок.
  − В начале ужина леди не пила так много, − заметил копейщик.
  − Ну и что? − Мункс тряхнула головой. − Ты за мной следишь, что ли?
  − Леди покорила меня своей красотой и добротой, − вежливо ответил он.
  − Ха-ха, когда это я успела? Хотя всё равно. К чёрту мысли! Напьюсь сегодня, как шлюха.
  − Прошу, не делайте этого!
  − Тебя спросить забыла. Откуда ты взялся, мальчик?
  − Из Пирании, мадам. Меня зовут Тейлор, и я вовсе не мальчик.
  − Сколько тебе лет? − бесцеремонно перебила она.
  − Семнадцать, сударыня.
  − А по виду не скажешь. Впрочем, наружность обманчива, − она пододвинулась ближе, коснувшись его коленом. − Чёртово платье! Они издеваются надо мной, понимаешь? Ни одна этено не вынесет такого унижения.
  − Что?
  − Ладно, забудь. Каким ветром тебя занесло на импакт?
  − Год назад наше судно захватили пираты. Меня хотели оставить пленником на корабле, поскольку я умел перевязывать раны, но капитан неподобающе обращался с одной из женщин. Я бросил ему вызов, но он лишь посмеялся и приказал заковать меня вместе со всеми. Потом нас привезли в Мроак и продали на невольничьем рынке. В Пирании я был слугой одного знатного лорда, и он обучил меня всяким хитростям с копьём. Здесь, в столице, мне сказали, что единственный шанс получить свободу − это сразиться на импакте, поэтому я дождался игры и записался добровольцем.
  − Вот дурак! И ты поверил? − фыркнула Мункс.
  − Я не предполагал, что буду участвовать в подобном развлечении, но иногда обстоятельства не оставляют выбора.
  − В этом мы с тобой похожи, − угрюмо сказала Мункс и опрокинула в рот очередной бокал.
  К тому моменту за столом было уже очень шумно. Не переставала греметь посуда, спиртное разливалось в кубки, отовсюду раздавались громкие реплики. Дратса донимала Гесса, призывая его раскошелиться на выпивку, магистр Лаг возобновил с кем-то спор о недостатках государственного режима, тут и там слышались нелестные высказывания левой половины стола в адрес правой. Ога рассказывал супруге какого-то архонта про суд над преступниками; при этом он злобно косился на туна, но тун ничего не видел, так как плёл наивные глупости о военной стратегии Мроака двум эрлам напротив, а те насмехались над его необразованностью. Эйлп зачарованно смотрел на Дратсу. Халдор был хмур, Тарг и Краус о чём-то шептались, Ниальп ревел медведем и рассерженно бил себя в грудь, и так далее. Внезапно двери зала со скрипом растворились, и к столу заковыляло сгорбленное существо в коричневых лохмотьях.
  − О нет, − застонала Мункс.
  − Что это? − испугался Тейлор.
  − Вот именно 'что'! Недоразумение и ошибка природы, маленький вонючий клоп над моей постелью.
  − Мадам! − протянул сосед справа. − Эжо же... это почтенная Ид... ик... Идгиль, − язык у него немного заплетался.
  − Считается, что она в родстве с халдором, − пояснил второй, ещё не такой пьяный. − Хотя, на мой взгляд, они не похожи.
  − Да какое родство! − возразил третий. − Небось, наследие халдора Грогана, не к столу он будь помянут. А может, со времён Авиуда тут живёт.
  − Аа, касатик, празднуешь опять! − заскрипела старая ведьма. − Бабку-то запамятовал пригласить, а бабка-то вона, и сама сюда пришла! Чё ж не жалуешь меня, к столу не ведёшь, яствами да лучшим вином не потчуешь?
  − Усадите её. На другом конце, − распорядился Хазар, выходя из задумчивости.
  − Ой, не срамись, касатик! С тобой рядом хочу нонче воссесть, − старуха обвела стол мутным взором и заголосила. − Ой, разгневются духи! Чё ж срамоту такую развёл, внучек! Ох, грешно!
  − Сядь где сказано и замолчи, − приказал 'внучек', сверкнув глазами.
  Обиженно всхлипнув, старуха поплелась к своему месту, бормоча себе под нос странный вздор и иногда выкрикивая:
  − Чую, ох чую − накажут! Духи-то, касатик, нонче злые − бабку ты не больно чтишь, заветной чаркой не обносишь. А бабка ведь для тебя, касатик, чё угодно сотворит! Только уж не обессудь, яхонтовый, что по дурости своей упустишь − бабка вернуть не сможет. Смерчи грядут, а тебе и дела нет. Прогневил ты духов сегодня! Ой, чё же наделал, касатик!.. − её голосишко потонул в общем шуме.
  − Это и правда бабушка короля Хазара? − изумился копейщик.
  − Может быть, − Мункс пожала плечами. − Она живёт здесь так долго, что никто не может этого сказать. Я слышала, её привезли с материка, чуть ли не из Гебета, тут она головой и тронулась.
  − Она колдунья? − испуганно спросил Эйлп.
  − Многие так думают. Старуха любит покопаться в чужих кишках, и не только звериных, − зловеще докончила она. − Ха-ха, уселась рядом с Регрером! Вот уж действительно − два сапога пара.
  − Кто это? − юноша оглянулся в конец стола.
  − О, тебе лучше не знать. Он называет себя Доктором, но вовсе не потому, что лечит пациентов, − Мункс передёрнуло, и она поскорее отхлебнула из кубка.
  − А эти предсказания, они сбываются? − не отставал Тейлор.
  − Откуда я знаю? Это не предсказания, а бред сумасшедшего. Как известно, любая чепуха содержит набор слов, которые можно выдать за что-то связное, поэтому и кажется, что в ней присутствует некий смысл, который все пытаются найти. По-моему, там столько же смысла, как в крике попугая. Ты прямо как ребёнок, веришь во всё, в том числе и в сказки, − она прищурилась, разглядывая молодого человека с каким-то странным выражением.
  − Во что же ещё верить?
  − Есть люди, которые верят в бога.
  − Вы религиозны? − копейщик разинул рот, но тут же спохватился.
  − Скорее нет, чем да. Но меня привлекает идея милосердия и воздаяния.
  − А меня нет. Господь всегда был глух к моим просьбам, − пожал плечами Тейлор.
  − Думаешь, бог существует только для того, чтобы у него что-то выпрашивать? Скажи спасибо, что ушёл с арены живым. Это ли не промысел божий? Не всем так повезло, − отрезала Мункс.
  − Я сражался, чтобы получить свободу, и бог тут ни при чём, − он пристально взглянул на Мункс. − Хотя, может быть, это было хитроумным планом с его стороны − лишить меня всего и привести на импакт, чтобы в итоге я встретил Вас.
  − К чему это ты клонишь?
  − Да так, − юноша робко улыбнулся и накрыл её руку своей ладонью. − Говоря по правде, мне хочется скорее вернуться домой. Как только раны немного заживут, найму корабль и поплыву на нём в Пиранию.
  − Думаешь, тебе позволят уехать с острова? − она уронила голову в ладони и принялась смеяться.
  − О чём говорит леди? − подозрительно уставился на неё один из соседей (тот самый, у которого были проблемы с налогами).
  − Ни о чём, − Мункс выпрямилась и поправила волосы. − Я вообще не с тобой разговариваю. Тейлор, выпьем на дорожку? За наш последний ужин.
  − В каком смысле? − удивился копейщик, решив, что опять что-то недопонял.
  − Какой же ты глупый! Никто и никогда не покинет Мроак, − Мункс пьяно рассмеялась, глядя куда-то в середину стола.
  Тейлор повернулся и встретился взглядом с белобрысым парнем, сидевшим рядом с Дратсой. Непослушная косая чёлка падала ему на глаза, и мроаконец небрежным движением головы откидывал её с лица. Женщина подняла бокал и кивнула ему; парень кивнул в ответ, поднялся со скамьи и подошёл к ним, опираясь на костыль.
  − Здравствуй, красотка, − хрипловатым голосом сказал он. − Давно не виделись.
  − И ты будь здоров, − отвечала Мункс без улыбки.
  − Я присяду?
  − Сожалею, на этой половине стола нет места для палачей.
  − А ты всё такая же колючка, − мроаконец криво усмехнулся. − Пошли к нам?
  − Я теперь в другой команде играю.
  − Зачем ты с ними нянчишься, Мункс? Неужели всё так плохо?
  − Не твоё дело.
  − Не выделывайся, или тебя за ошейник притащить? − он взял её за плечо, но Мункс сбросила руку.
  − Шутки остались в прошлом, Хиро, − угрюмо ответила она. − Вернись к Дратсе, пока она не дунула в свисток.
  − Я просто хочу поговорить.
  − Ты не настолько прост, − она подняла затуманенный взгляд. − Палачи ведь не проигрывают, верно? Хочешь отыграться?
  − Не мели чушь, − Хиро поморщился. − Мне не нравится, что ты болтаешь с защитниками.
  − Они не такие подлые, как ты.
  − Ну-ка поподробней: что я опять не так сделал?
  − Где ты был, когда меня судили и выгнали из сквода? Сразу все друзья куда-то пропали! Всем было плевать, что там с Мункс, никто меня знать не хотел. Пришлось взять другое имя и вкалывать за пайки на прокладке туннелей. И после этого ты спрашиваешь, что не так?
  − Во-первых, меня тогда не было в городе, а во-вторых, давай поговорим нормально, без эмоций и скоропалительных обвинений, − предложил хенкер.
  − Не хочу. Проваливай, без тебя голова болит.
  − Ты слишком много пьёшь.
  − Я сказал леди то же самое, − Тейлору уже давно хотелось вмешаться в их разговор.
  Хиро поглядел на него с некоторым удивлением, точно звук исходил из ниоткуда.
  − А, мальчишка с арены, − нехотя процедил он.
  − Вы сражались очень благородно, милорд. Позвольте выразить Вам моё уважение, − копейщик протянул руку.
  − Благородство? Не припомню, − Хиро отвернулся, и рука падавана повисла в воздухе.
  − Вы пощадили одного из наших, − напомнил Тейлор.
  − Он был мроаконцем. Таких, как ты, я убиваю без колебаний.
  − А как насчёт меня? − резко спросила Мункс.
  Хиро на мгновенье смутился:
  − Опять лезешь на рожон? Сказал же − своих не трогаю.
  − Ты ничего не знаешь, − она покачала головой. − Я теперь преступница, мятежница и вне закона. Место у столба предназначалось мне, но вместо меня наказали другого человека. Так что забудь о том, что нас связывало, и вали к своим палачам! − выкрикнула она вдруг, и эта внезапная вспышка гнева ошеломила хенкера больше, чем атака кабана.
  Ужин продолжался довольно долго. Как только все дела были обсуждены, сплетни пересказаны, еда съедена, а вино выпито, гости стали потихоньку расходиться. Большинство пребывало в том состоянии, когда самостоятельно передвигаться человек уже не может − таких выносили из зала и складывали в коридоре. Один лишь халдор угрюмо и величественно восседал на троне и осушал кубок за кубком, словно там была вода, а не спирт. Мункс тоже поднялась с места: она изрядно выпила и с трудом стояла на ногах. Тейлор вскочил следом, чтобы поддержать её. Тут же раздался язвительный хохот Дратсы − никого не стесняясь, та указывала на Мункс пальцем:
  − Я же говорила, это будет копейщик!
  − О, ты права, − Тарг отсчитал ей несколько золотых монет. Продолжая смеяться, Дратса забрала деньги.
  − Не поняла, − мроаконка оперлась на плечо Тейлора и отбросила с лица волосы, свирепо глядя на эрла.
  − Мы тут немного поспорили, с кем из них ты сегодня уйдёшь, − ко всеобщему удовольствию пояснила Дратса. − Карданта отшила, Хиро отшила, остался копейщик.
  Белое лицо Мункс медленно заливала краска. Тарг выбрался из-за стола, подошёл к ней и бросил на стол десять монет.
  − Что это? − едва сдерживаясь, спросила она.
  − По ходу дела, я проигрался обеим сразу, − с досадой ответил Тарг. − Женщины, женщины... Одной десять, другой двадцать − так вы разорите старого эрла.
  − А всё из-за мальчишки, − добавила Дратса. - Надо было его прирезать.
  Тейлор вспыхнул и хотел что-то сказать, но тун мёртвой хваткой вцепился ему в руку, шепча предупреждения. Мункс резким движением смела монеты на пол.
  − Не нужны мне твои деньги!
  − И то верно. Потратить их ты уже не успеешь, − ухмыляясь, сказал мроаконец.
  − Прочь с дороги, − прорычала Мункс.
  Халдор приказал двоим стражникам следовать за ней.
  − Как насчёт трусов верности, Хазар? − хихикнула Дратса.
  Но она быстро успокоилась под властным взглядом короля. Мункс, осыпаемая шуточками и насмешками, вышла из зала в сопровождении Тейлора и охраны. Едва двери за ними закрылись, Тарг вытянул ноги и издевательски захохотал.
  − Что тебя насмешило? − поинтересовалась Дратса.
  − Мункс, − лаконично ответил эрл. − Сегодня она пользуется спросом.
  − Я бы на её месте нашла крюк понадёжней и повесилась на чулке, − амазонка, прищурившись, поднялась из-за стола, но эрл удержал её за руку.
  − Расслабься, за ней присмотрят. Кушай. Отдыхай.
  Дратса с ухмылкой села на место:
  − Как скажешь, Тарг.
  Веселье продолжалось до глубокой ночи.
  
  Выйдя из зала, Мункс сообщила: 'Мне что-то плоховато' и согнулась пополам. Охранники подхватили её за руки и потащили к ближайшему нужнику. Спустя некоторое время она выползла оттуда отдышаться − вид у неё был отталкивающий и довольно жалкий.
  − Не надо было столько пить, − с укором сказал Тейлор, протягивая ей флягу. Внутри оказалась обычная солоноватая вода.
  − А тебе какое дело? Спьяну и помереть не страшно.
  − О, давайте без глупостей! − юношу передёрнуло. − Куда Вас отвести? Вам нужно проспаться.
  − Отведи меня в рай, если сможешь. Пусть этот проклятый день кончится чем-нибудь хорошим, − Мункс хмыкнула и легла на пол, закрыв глаза.
  − Я не очень похож на ангела, леди.
  − Я тоже не праведница. Думаю, на небеса нас не пустят, − она пьяно засмеялась.
  Копейщик, поколебавшись, сел рядом и бережно пристроил на колене раненую руку.
  − Могу я спросить, что с Вами случилось?
  − Можешь. Спроси. Ха-ха-ха! Знаешь, я за один день потеряла сразу всё − надежду, веру, будущее − и снова осталась одна. Вокруг только волки, которые хотят моей крови. Какой смысл жить дальше?
  − Зачем задавать такие вопросы? Просто живите.
  − Послушай, мальчик...
  − Меня зовут Тейлор.
  Мункс подняла голову и сфокусировала на его лице сердитый взгляд.
  − Тейлор? Да, я помню! Память никогда меня не подводит. Я многое хотела бы забыть, но я помню.
  − Просто расскажите, и Вам станет легче.
  − Ты совсем дурак? С какого перепугу? Ты мне кто?
  − Я тот, кто станет Вашим другом, если Вы меня не оттолкнёте, − сказал он, серьёзно глядя ей в глаза.
  Женщина фыркнула.
  − Дружба не начинается со лжи, мальчик.
  − Я не врал, − юнец вызывающе вскинул подбородок.
  − Да что ты говоришь, − приложив усилие, Мункс поднялась на локте и схватила его за рубашку. После недолгой возни копейщик был склонён вниз. − Я хоть и пьяная, но не тупая. С такой речью и манерами ты никого не обманешь. Ну-ка быстро выкладывай правду! Кто ты такой?
  − Сначала отпустите, − прохрипел молодой человек в тщетной попытке освободиться от её хватки.
  − Говори, пока шею не сломала, − но она всё-таки разжала пальцы.
  Сердитый и взъерошенный, Тейлор отсел подальше.
  − Вы правы, я не слуга, − сказал он негромко, но с вызовом. − Je suis un noble piranien. Notre famille est pauvre et elle ne peut pas payer une rançon pour moi. Je ne veux pas décevoir ma vieille mère, qu'elle se charge du fardeau de la culpabilité. Il vaut mieux qu'elle croit que je suis mort.8
  Мункс грустно покачала головой, однако ничего не сказала. У Тейлора возникло подозрение, что она не поняла его слов, в запальчивости произнесённых на пиранийском. Тем временем опьянение делало своё дело: взгляд у неё стал мутным и далёким, пальцы рассеянно поглаживали подбородок. Бесспорно, он знавал многих благородных дам, но ни одна из них не вызывала в нём таких чувств, как эта грубая, неухоженная мроаконка.
  − Теперь, рассказав всё, могу ли я наконец узнать Ваше имя?
  − Разве я не представилась? − Мункс резко рассмеялась. − Забавно, весь вечер просидели рядом. Ты не мог не слышать, как в меня тычут пальцем: Мункс то, Мункс сё, поглядите на эту неудачницу и шлюху.
  − Это неправда, леди, − возразил ей Тейлор. − Никто так не говорил. Я слышал лишь, что Вы прекрасны.
  − Ты просто не понял, − буркнула она, пропустив любезность мимо ушей. − Там звучало что-то вроде: 'Как прекрасно на ней смотрелась бы верёвка'.
  − Опять эта тема, − насупился он. − Могу я узнать, кто и за что Вас ненавидит?
  − Я, должно быть, чертовски пьяна, раз мы говорим об этом, − Мункс отбросила с лица волосы.
  − Вы кажетесь очень несчастной, но даже если Вам плохо, нужно жить вопреки всему.
  − Тот, кто так говорил, сегодня умер. Ирония, да? − её голос впервые дрогнул, и пятерни Мункс яростно зарылись в кудряшки. − Тарг прав: всё это было не так уж невинно, и теперь я получаю по заслугам.
  − Мне кажется, Вы не могли сделать ничего дурного.
  Она не ответила. Заглянув ей в лицо, Тейлор увидел, что женщина плачет.
  
  Идущие по коридору мужчины в длинных одеждах с любопытством поглядели на парочку.
  − У этой женщины знакомое лицо. Одна из новообращённых? − спросил магистр Лаг, плотно прикрыв за собой дверь и расстёгивая гульфик.
  − Да, отец. Она из группы Еснея. К сожалению, их план сорвался: ночью несколько человек были схвачены и подверглись допросу.
  − Как ты думаешь, почему она здесь, а не в тюрьме?
  − Коты часто оставляют мышь в живых, чтоб подольше поиграть с ней. Но это может быть и провокацией.
  − По-твоему, халдору всё известно?
  − Вариантов всего два: либо она рассказала им всё, либо каким-то чудом не сказала ничего.
  Лаг в задумчивости покачал головой:
  − Это вопрос времени. Что будет с нами, когда её язык развяжется? Она слишком много знает. Устраним её, пока Тарг не добрался до наших секретов.
  − Но как? − возразил собеседник. − Похоже, её хорошо охраняют.
  Некоторое время они шептались, пока снаружи не раздались пьяные вопли − кто-то молотил ногой в дверь, угрожая выбить её и обоссать всё нахрен. Магистр вышел, ответив на грязную ругань воина благочестивым напутствием. Больше в коридоре никого не было.
  Мункс и Тейлор направлялись обратно в зал, когда из-за угла вывернула тройка защитников.
  − Вот ты где! − обрадовался тун: он хоть и выпил, но бодро держался на ногах, не забывая оглядываться по сторонам. − Мы уходим, парень, ты с нами?
  Копейщик нерешительно посмотрел на свою спутницу.
  − Вы не возражаете, леди? Я должен идти. Уже довольно поздно.
  − Иди, − кивнула та.
  − Ежели мадам не гнушается, мы можем и проводить, − неуклюже предложил другой падаван.
  − Не утруждайся, − отрезала Мункс.
  Тейлор вдруг понял, что так ничего и не знает об этой женщине − кто она, откуда, чем занимается. Рабыня? Пленница? Любовница халдора? Или на самом деле преступница? Ему не хотелось верить словам туна, который утверждал, будто её привели из весёлого дома для развлечения гостей: девушки в этих заведениях были совсем другими − покорными и угодливыми, и ни одна из них не выбежала бы на арену с ножом в руке.
  − Вас кто-то ждёт, сударыня? − спросил он, игнорируя тычок Кокрена под рёбра.
  − Я не могу покинуть замок, − она повернулась и, понуро опустив плечи, пошла дальше. Копейщик бросился за ней, оставив приятелей стоять с разинутыми ртами.
  − Совсем мальчишка спятил, − пробормотал тун. − С его богатством можно купить себе десять таких девиц и жить припеваючи.
  − Не десять. Две, − Эйлп хмыкал и сопел, скребя повязку на груди. Ничего не понимающий квад проявлял признаки нетерпения и тянул их в сторону выхода.
  − Эй, Тейлор! − крикнул тун, но юноша даже не обернулся.
  − Да чёрт с ним, − мроаконец крякнул и раздавил пойманную блоху. − Айда в бордель веселиться.
  По коридору спешил человек в длинном одеянии; он поравнялся с копейщиком и толкнул его так, что парень пошатнулся. Незнакомец извинился и участливо тронул его за плечо:
  − Вам больно?
  − Пустяки, − ответил Тейлор, нетерпеливо глядя перед собой: Мункс и её охрана только что скрылись за поворотом.
  − Кажется, одна из Ваших ран открылась. Позвольте мне осмотреть её.
  − Не стоит, − юноша порывался уйти, но мроаконец лишь сильнее сжал пальцы.
  − Вы всё-таки присядьте, − настойчиво сказал он.
  Из-под повязки выступила кровь, и побледневший Тейлор подчинился. Незнакомец склонился над ним, изобразив участие.
  − Прошу прощения за мои методы. Слушайте внимательно. Догоните эту женщину и скажите, чтоб была готова, планы не изменились.
  − Что?
  − Я не могу подойти к ней − это вызовет подозрения. Господь не случайно указал мне на Вас.
  − Кто Вы?
  − Друг, − он сложил губы в улыбку. − Скажите, что Вас послал Ikhthus. Она всё поймёт.
  
  Стражники откровенно скучали. Ничего интересного не происходило: уже давным-давно минуло за полночь, замок погрузился в пьяный сон, а эти двое всё стояли и разговаривали.
  − Сколько можно болтать, − проворчал один из воинов. − Делов-то на три минуты: отвёл в угол, пошоркался да домой.
  − Подкатишь к такой без спроса, так и голову проломит, − усомнился второй.
  − Ты что, этой девки боишься?
  − Зря смеёшься. Она, говорят, ходила в гассерах, до того как насмерть приласкала какого-то эрла.
  Но первый не поверил ему, и ленивый спор сам собой угас.
  Оба встрепенулись, когда из зала вышел высокий воин и направился к ним. Его лицо скрывала тень капюшона, но стражники без труда узнали в нём одного из эдлеров. Неожиданно мроаконец выхватил нож и всадил его в горло ближайшего квада. Лицо Мункс напряглось: мгновенно протрезвев, она схватила Тейлора за шею и попятилась назад. Тем временем воин расправился со вторым и с мрачным видом повернулся к пленникам.
  − Меня послал Ikhthus. Следует поторопиться, − сказал он, убирая оружие в ножны.
  − Что это значит? − недоверчиво спросила женщина.
  − Снеккар ждёт в условленном месте. Я выведу тебя из замка через тоннель под ареной.
  − Каким образом?
  − Под тюрьмой есть помещения для монстров. Во время импакта они открыты. Заканчивай с ним, − он взглядом указал на Тейлора.
  − Нет. Он пойдёт с нами.
  Тейлор что-то промычал, но воину, похоже, было всё равно. Он оттащил трупы в сторону и, прихватив факел, направился к лестнице. Грубые каменные ступени вели в подвал. Возле больших железных ворот падаван пришёл в себя и оторвал от своих губ твёрдую исцарапанную ладонь Мункс.
  − Вы что, спятили?! Я не хочу быть замешанным в убийстве!
  − Молчи, − холодно перебила она. − Что случилось, то случилось.
  Бесконечно длинный тоннель, придавленный тяжестью скалы, вывел беглецов в большое круглое помещение. Здесь было душно и ужасно воняло; подняв факел повыше, они увидели наваленные всюду горы хлама − кучи камней, погнутые решётки, мешки, чьи-то кости. Со стен свешивались клочья паутины. Вторую половину помещения занимала огромная печь. Сверху к ней вели два жёлоба − первый был чёрен от угольной пыли, прикосновение к другому заставило Мункс брезгливо отдёрнуть руку. Наверх шла небольшая лестница, которая упиралась в невзрачную, но крепкую дверь. Не могло быть и речи о том, чтоб выбить её, и ни один из ключей не подошёл к замку; тогда мроаконец молча указал на жёлоб. Мункс вскарабкалась наверх и втащила туда же Тейлора, а их спутник взобрался по другому − осклизлому, но не такому грязному.
  Отодвинув заслонки, они увидели множество клеток, втиснутых в узкие ходы под ареной. Это был настоящий подземный лабиринт. Вонь здесь была ещё ужасней. Рядом с топчанами для разделки мяса валялись вперемешку человеческие и животные останки, а недорубленная туша огромной личинки смердела так, что копейщика затошнило. Очевидно, 'уборка' должна была продолжиться завтра.
  − Дальше, − сказал эдлер.
  Не все клетки были пусты: Тейлор увидел несколько пылающих глаз, следивших за ними из тьмы. Его не оставляло странное чувство, что он участвует в какой-то затянувшейся мистерии, которая никак не хотела кончаться. Мункс шла впереди, внимательно глядя вверх, поэтому когда её вдруг толкнули, не успела среагировать и оказалась в одной из клеток. Позади щёлкнул замок − простой, но сделанный так, что открыть его изнутри было нельзя. Тейлор был оглушён ударом базубанда и рухнул на пол.
  − Что ты делаешь! Открой! − крикнула она, цепляясь за решётку.
  Мужчина молча обошёл их и появился с другой стороны коридора. Перегородка, отделявшая клетку Мункс от соседней, начала подниматься.
  − Ikhthus не простит тебе предательства! − в бессильной злобе произнесла Мункс.
  − Не будь наивна. Магистры сказали, что ты должна исчезнуть − так и будет. Давай, не скучай, − эдлер помахал ей факелом и ушёл.
  В сгустившейся тьме послышался цокот коготков по камню, затем тихое рычание, и два рубиновых огонька придвинулись ближе к Мункс.
  
  Прошли минуты или часы. Он открыл глаза и понял, что лежит на холодном каменном полу. Из темноты доносился тихий голос:
  − Тейлор, Тейлор!
  − О-о, − простонал копейщик, ощупывая голову: затылок был липким от крови.
  − Наконец-то! Открой дверь.
  − Я ничего не вижу, − ответил юноша, наугад подползая к прутьям. Как только он нащупал замок и откинул задвижку, Мункс торопливо проскользнула наружу, и он ощутил её мокрую руку на своём запястье.
  − Идём быстрее, пока не пришли смотрители.
  − Что произошло?
  − Это долгая история. Когда-нибудь я расскажу тебе, а сейчас нужно спешить.
  Тейлор не понимал, как Мункс удаётся ориентироваться в кромешной мгле лабиринта. Она тащила его вперёд, сжимая в другой руке нож из превосходной дамасской стали − тот самый, что халдор дал ей для боя с вараном и который она всё это время прятала под одеждой. Оружие было влажным от крови, как и её платье, и этот запах беспокоил животных.
  Беглецы отыскали в потолке открытый люк и выбрались на поверхность. Резкая ночная прохлада ударила в голову, и Тейлор присел на песок, борясь с головокружением. При свете звёзд арена выглядела незнакомой: огромное поле с торчащим столбом простиралось во все стороны, раздвигая неровную линию скал. Тишина и пустота этого места создавали ощущение, будто он находится на другой планете. Пока он приходил в себя, Мункс совершала странные перебежки в яме: что-то двигала, таскала, разматывала. Копейщик спросил, почему она копается, ведь до этого всё происходило в спешке. В ответ она выругалась и велела ему не мешать.
  Прошло, наверное, больше часа, прежде чем всё было готово. Мункс достала огниво и подожгла трут. Раздалось негромкое шипение, и яркий огонёк медленно побежал по шнуру.
  Они выбрались в амфитеатр, оттуда − на городские улицы и долго блуждали по скальным проходам, поднимаясь всё выше. Теперь над их головами раскинулось тёмное небо с блестевшими в разрывах туч звёздами. Мункс медленно, глубоко вздохнула всей грудью. Долетевший с вершины вихрь обжёг её щёки и пальцы. Было темно и тихо, лишь ветер привычно завывал в скалах да шумели осыпающиеся камни.
  Мощный взрыв потряс столицу Мроака. Мункс обернулась и долго глядела на оранжевое зарево.
  − Это вам за Дарта, − прошептала она.
  
  
  
  
  Глава 4. Долгожданная коронация
  
  
  Быстрее, быстрее в переменчивую праздность!
  
  (Стефан Цвейг)
  
  
  − Оставьте нас! Прочь с дороги!
  От резкого хлопка дверьми фрейлины разом вздрогнули и посмотрели на принцессу. Та стояла на пороге в широкой и длинной ночной сорочке, шёлковом чепце и туфлях без задников; лицо у неё было сонным и недовольным. Выронив шитьё из рук, девушки повскакивали с мест и присели в глубоком реверансе.
  − Доброе утро, Ваше Высочество!
  − Доброе! Конечно же! Где наше платье? − раздражённо воскликнула Ева-Мария. В дверях показалась задёрганная дама лет сорока, к которой, судя по всему, и был обращён вопрос.
  − Здесь, Ваше Высочество! − пискнула она.
  Принцессу подвели к манекену. Ева-Мария сдёрнула чехол и с кислой гримасой потрогала наряд. Платье оказалось простым − нежно-белое, с облегающими рукавами, трапециевидной юбкой и изящным воротом-каре, к которому крепился длинный шлейф. По традиции оно не было украшено ни узорами, ни кружевами, ни вышивкой; его благородная простота должна была подчёркивать и оттенять необыкновенную красоту обладательницы титула.
  − Какой ужас! И в этом рубище мы должны предстать на коронации?
  − Прекрасное платье, Ваше Высочество, − льстивым голосом произнесла одна из девушек.
  В этот момент в комнату вплыла гофмейстерина, и фрейлины снова поклонились.
  − Вашему Высочеству не следует расхаживать по комнатам раздетой, − чопорно произнесла Дора Инсара. − Вернитесь в спальню, пока кто-нибудь не застал Вас в подобном виде.
  − Поверить невозможно, что это сшито для наследницы престола! − сокрушалась Ева-Мария. − Оно хуже, чем одежда монашки! Немедленно замените его на другое!
  − Ваше Высочество, Вы провоцируете грубейшее нарушение церемониала, − проскрипела гофмейстерина. − Только в таком платье Вы будете выглядеть достойно и скромно, как положено будущей королеве.
  − Королеве положено выглядеть по-королевски! − возразила девушка, сорвав с головы ночной чепец, отчего её длинные волнистые волосы рассыпались по спине и плечам. − Мари, мы желаем примерить корону!
  − Её ещё не принесли из королевской сокровищницы, Ваше Высочество, − робко произнесла главная статс-дама: она хоть и была знатной леди, но принцесса помыкала ей, как обычной служанкой.
  − Мы требуем, чтоб корона была здесь! Немедленно! Скоро коронация, и абсолютно ничего не готово! − девушка гневно топнула ножкой.
  − Встань Вы немного пораньше, обошлось бы без суеты, − сказала гофмейстерина.
  − Вздор! Шевелитесь быстрее!
  − Ваше Высочество, Вас желает видеть лорд советник, − сообщил королевский камергер. − Его Милость ждут у входа в Ваши покои.
  − Мы примем его после завтрака, − сказала девушка.
  Через минуту в дверях показался второй камергер.
  − Ваше Высочество, главный церемониймейстер просил напомнить, что Вы собирались отрепетировать благодарственную речь.
  − Не сейчас! − отмахнулась принцесса. − Мари, готовы ли наши ванны?
  − Конечно, монна, все восемь. Я как раз спешила в спальню, чтобы сообщить Вам об этом.
  − Полнейшая неорганизованность! − сказала принцесса, с недовольным видом покидая комнату. Вместе с ней исчезли все сопровождающие, и в помещении остались только фрейлины, которые сели на свои места и возобновили вышивание.
  − Сколько визга и шума! − буркнула Диана Саем, девушка с золотыми локонами вокруг красивого породистого лица.
  − Все только и делают, что бегают, и никто ничего не успевает, − немедленно откликнулась маленькая и худенькая, на вид от силы шестнадцати лет девчушка в больших очках.
  − Было бы странно успеть в такой короткий срок, − надменно произнесла семнадцатилетняя аристократка Стелла ди Муян. Она была о себе чрезвычайно высокого мнения, хотя, по представлению других, умом не отличалась.
  − Что делать, Её Высочеству не терпится поскорей надеть корону, − усмехнулась фрейлина, начавшая разговор. − И это вполне естественное желание.
  − А на мой взгляд − конечно, я могу и ошибаться − столь торжественное событие, как коронация, которая вообще бывает раз в жизни, нуждается в более тщательной подготовке, − поправив очки, протараторила Клерия Исона. − И неважно, сколько на это ушло бы времени, лично я согласилась бы подождать ради такого момента. Да я согласна прождать хоть целую жизнь, лишь бы на минуточку − ну совсем малюсенькую минуточку! − побыть королевой!
  − Раскатала губки! − раздражённо сказала золотоволосая. − Наша фрейлинская доля − сидеть здесь и всё утро колоть себе пальцы, как будто во дворце нет портних.
  − Жалуются обычно те, кто меньше всего работает, − изрекла, ни на кого не глядя, Стелла.
  − А я не хочу работать, − Диана отбросила шитьё и стала поправлять причёску. − Почему бы Её Несравненному Высочеству самой не дошить свои платья?
  − Было бы прелестно, дорогая, если бы Вы столь же смело рассуждали в присутствии принцессы, − промолвила Стелла, продолжая вышивать.
  − 'Прелестно'! − передразнила Диана. − Разве я враг самой себе? С принцессой лучше не спорить, её даже гофмейстерина боится.
  − Ах, что Вы говорите, миледи Саем! Я нахожу, что принцесса вполне мила, − подняло глазки очаровательное существо по имени Элиза Торн. Ей едва исполнилось пятнадцать, поэтому на недавних торжествах по случаю совершеннолетия она не присутствовала, зато на коронации ей предстояло, по-видимому, произвести фурор − настолько хороша была эта белокурая куколка с огромными синими глазами и наивным ангельским личиком.
  В ответ на её слова все три фрейлины дружно фыркнули.
  − Мила, когда спит зубами к стенке, а язычок между ними прикушен, − съязвила Диана.
  − Но она ведь ничего плохого не сказала!
  − Ошибаешься, − возразила девушка. − Знаете, что она ответила моему отцу вчера за ужином, когда он стал благодарить её за честь, оказанную фамилии? 'Скажите спасибо советнику − он оказал честь вашему кошельку'. А эта фифа, её модистка, тут же добавляет: 'Миледи следует сменить причёску − локоны давно вышли из моды'.
  − Неужели это правда? − вздохнула Элиза, дотрагиваясь до своих прелестных кудряшек. − Какая жалость! Тогда придётся их распрямить. У кого-нибудь есть утюжок?
  − Ни за что не расстанусь с локонами, − Диана любовно накрутила волосы на пальчик. − Мода модой, а красота прежде всего. Свои достоинства нужно уметь подавать, главное − сделать причёску со вкусом и у дорогого парикмахера. К тому же принцесса непостоянна в своих суждениях: у нас в Поскории её называют miss bimbo.
  − Не секрет, дорогая, что моду в Поскории задаёте Вы, а все остальные соглашаются с Вами, − поджала губы Стелла. − Но здесь не Поскория, а королевский двор, и эталоном являетесь не Вы, а она.
  − Не пили меня, мисс гофмейстерина номер два.
  − Попрошу мне не тыкать, − холодно сказала Стелла.
  − Какие вы злые, − вмешалась Клерия Исона. − Надо радоваться, праздновать! Как я завидую принцессе, она сегодня самая счастливая на свете!
  − Могла бы пораньше встать ради такого события, − проворчала Диана.
  − Интересно, Её Высочество всегда так долго спит? − простодушно спросила Элиза.
  − Грех не поспать, если во дворце никто и пикнуть не смеет, чтоб не разбудить её сиятельную особу, − фыркнула Диана. − Нас-то Дора подняла с постели в шесть утра − спрашивается, куда спешила, старая карга? Сидим тут, советник места себе не находит, а служанки мечутся по коридорам, словно им под юбку кипятка плеснули.
  − Фи! Что за вульгарные обороты! − поморщилась Стелла. − Я попросила бы воздержаться от подобных сравнений в моём присутствии.
  − Мне рассказывали, что принцесса тоже любит 'выражаться', − встряла Исона. − Она постоянно повторяет, что император Гебета дурак, представляете? А как министрам и мэрам от неё достаётся! А уж нам-то, наверное, как доставаться будет! Мои родители, когда получили письмо с королевской печатью, где было написано, что я отобрана во фрейлины, не знали, то ли гордиться, то ли страдать. Они даже отпускать меня не хотели, боялись, вдруг я опозорю наш род! Я две недели сидела дома, с утра до вечера зубрила правила этикета, ни разу не вышла погулять, мне выписали троих учителей из Деммы − по танцам, культуре поведения и светской этике.
  − Тебе это не помогло, − оборвала Диана. − Прекрати трескотню, Исона, я устала вас слушать. Кто-нибудь знает, во сколько здесь завтрак? Мой желудок не привык к таким пыткам.
  − Употребление в речи слов, обозначающих органы и части тела, является вульгаризмом, − заметила Стелла.
  − Значит так, мисс зануда, − Диана встала над Стеллой, злобно щуря большие зелёные глаза. − Мне надоело, что ты меня поучаешь. Я голодна и зла. Будь любезна, помолчи, не то как пройдусь ногтями по лицу!
  Стелла открыла рот от такой наглости, но, высокомерно фыркнув, отвернулась в сторону и продолжала шить, показывая, что больше не замечает Диану. Молчание нарушил стервозный голосок последней:
  − Долго нам ещё терпеть? Давайте позовём кого-нибудь! Я не собираюсь бесплатно работать белошвейкой. К тому же надо привести себя в порядок, сделать причёску, наложить макияж и всё такое. Интересно, нам дадут время на подготовку, или мы просидим здесь до самой коронации?
  − Как вы думаете, нам уже успели сшить платья? − воскликнула Элиза, мечтательно поднимая глаза к потолку. − Я так хочу быть красивой!
  − И не надейся, − отрезала Диана. − Ты же видела, что приготовили принцессе, вряд ли у нас будет лучше, − она подошла к манекену, сняла платье и примерила на себя. Фрейлины ахнули, а Диана, покружившись, бросила платье на диван.
  − Очень уж оно скромное, − вздохнула Клерия.
  − Тебе как раз впору, − язвительно ответила девушка. − Только очки не забудь снять, а то примут за институтку.
  Клерия покраснела: она очень стеснялась своего недостатка и крайне болезненно воспринимала все выпады насчёт внешности.
  − А я так надеялась, что они будут нарядными! − пролепетала Элиза. − Я думала, мы будем как принцессы, а в обычном я не хочу.
  − Ты уж потерпи, бедняжка: мы все в одинаковом положении, − изрекла Диана, поправляя локоны возле зеркала. − Зато на вечернем балу можно будет наверстать упущенное: уж там-то никто не запретит одеться как хочешь.
  − Мне не терпится скорее попасть на бал! Я ещё никогда не выходила в свет, − молвила Элиза, всплескивая руками и роняя пяльцы на пол. − Наверное, это так весело, ведь съехались гости со всей Дриады.
  − Из всех королевств! − подхватила Клерия. − Там будут рыцари, принцы, короли! Музыка, свет, столики с фруктами! Все будут кланяться, танцевать, говорить на разных языках!
  − Божественно, − прошептала Элиза.
  − Нашли чем восторгаться, − усмехнулась Диана. − Если вы не поняли, всё это не для вас, а для Евы-Марии. На вас обеих никто и не взглянет.
  − Почему? − очень удивилась Элиза. − Мне маменька всегда говорила, что я хорошенькая и буду блистать.
  − До принцессы тебе, прямо скажем, далеко, − Диана скептически оглядела фрейлину.
  − Жаль, что я не такая красивая, − со вздохом отозвалась Клерия. − Вот если бы у меня была такая же фигура, и волосы такого же цвета, все бы тогда мной восхищались и любили меня.
  − Что за глупость, право же! − не сдержалась Стелла. − Для истинной любви важна не внешность, а душа. К тому же следует признать, что Её Высочество не такая уж и красавица, тем более при этом ужасном недостатке.
  − Дорогая, в тебе говорит зависть, − хихикнула Диана. − Число поклонников свидетельствует об обратном.
  − Я всегда придерживалась мнения, что судить следует не по количеству, а по качеству, − отрезала Стелла.
  − Короли да принцы, чем не качество? Влюблённые трубадуры под каждым балконом, − Диана выглянула в окно и сладко зевнула. − А твоих что-то не видать.
  − Мне нет дела до уличных поэтов, − покраснела Стелла. − Это давно вышло из моды.
  − Не ври, пожалуйста! − со смехом сказала Диана. − Принцесса не только красива, она ещё и богата: есть вокруг чего увиваться. Ну а ты?
  − Я выше сравнений с кем бы то ни было и хороша какая есть.
  − Ой, посмотрите на неё! Кем эта напыщенная цапля себя возомнила? Уж не героиней ли романа 'Гордость и предубеждение'?
  − Если не можете придумать ничего умнее, лучше помолчите, мисс Фальшивые Локоны.
  − Они не фальшивые, дура!
  − Девочки, ну, пожалуйста, ну, перестаньте ругаться! − взмолилась Клерия. − Сегодня ведь праздник! Надо радоваться!
  − Вот и радуйся, − пожала плечами Диана. − А с тобой, Стелла, всё ясно.
  В этот момент открылась дверь, и в комнату заглянула Виктория Мокк, облачённая в простое белое платье, которое эффектно контрастировало с чёрным глянцем её волос. Фрейлины проводили её завистливыми взглядами.
  − У неё что, освобождение? Почему она не шьёт вместе со всеми? − недовольно спросила Диана.
  − А кто это? − полюбопытствовала Элиза.
  − Дочь советника, − буркнула Диана. − Та ещё штучка!
  − Надеюсь, миледи Мокк быстро поставит Вас на место, − не без злорадства сказала Стелла.
  − Ты бы следила за языком, − огрызнулась девушка.
  − Я, в отличие от Вас, не говорю гадостей о людях, поэтому мне нечего опасаться.
  − Она будет жаловаться на нас господину советнику? − пролепетала Элизочка.
  − Да, а после этого наказывать кнутом.
  Малышка разинула рот − похоже, она верила всему, что ей скажут.
  − Кстати, это правда, что императора Денебара специально не пригласили на торжества? − спросила Клерия. − Я слышала, как об этом шептались придворные, а ещё я слышала, что это грозит ужаснейшим скандалом. Говорят, что принцесса поругалась с господином советником: он, наоборот, настаивал, чтобы императора пригласили, а короля Хазара не приглашали.
  − И правильно, − заявила Стелла. − Все мроаконцы − пираты, только и ждущие случая напасть на нашу страну. Незачем их сюда звать.
  − Гебетцы не лучше, − возразила Клерия Исона. − Они самые настоящие разбойники, и у них есть рабство.
  − Ах, как ужасно! − побледнела Элиза.
  − Конечно, ужасно: начитались бабушкиных сказок, − фыркнула Диана.
  − Это вовсе не сказки, мама рассказывала мне, что там творится феодальный произвол.
  − Да-да, все плохие, только одни эриданцы хорошие, никого никогда не обидят! На самом деле, и в Гебете, и в Мроаке живут обычные люди, такие же, как мы. У всех, конечно, свои странности, но они вполне объяснимы, и никакого ужаса в этом нет, − Диана весьма гордилась либеральными взглядами, привитыми ей отцом, несмотря на то, что именно Поскория больше всего страдала от пиратских набегов соседей.
  − А я слышала, что в Мроаке едят людей! − пискнула Элиза.
  − Особенно глупышек вроде тебя. Верь больше!
  − Но ведь рабство существует! − упорствовала Клерия.
  − Ну и что? Чего разволновалась, ты-то ведь не в рабстве.
  − Но ведь это неправильно, когда одни люди издеваются над другими, бьют их, заставляют работать и даже могут убить.
  − А у нас тут по-другому, что ли? Разве ты не бьёшь своих служанок? − Диана скорчила рожицу, показывая, что спорить с фактом бессмысленно и глупо.
  − Всё равно они плохие, злые и жестокие!
  − Хватит судить в рамках своих недалёких представлений. Недавно тут гостил посол Мроака. Про него тоже много чего болтали, но его бицепсы сводили с ума всех девиц в зале, и никто из них не думал о политике.
  − Не тот ли это варвар, которого со скандалом выгнали из столицы? − уточнила Стелла. − Фи, не в моём вкусе, дорогая.
  − Ещё бы, ведь он любезничал с принцессой, а тебя даже не заметил.
  − К Вашему сведению, миледи Саем, для этого большого ума не нужно, поэтому я склонна полагать, что посол Мроака так же глуп и бездарен, как другие её воздыхатели. Кроме того, он вёл себя до неприличия грубо. Какие ужасные манеры!
  − Ой, брось, Стелла! Ты же знаешь, что принцессе это польстило.
  Клерия и Элиза были настолько поглощены развившейся темой, что давно забыли о шитье и, раскрыв рты, зачарованно слушали двух сплетниц, словно им рассказывали прекрасную и запретную сказку.
  − Потому что она легкомысленна и распущенна! Воспитанные девушки не допускают подобного обращения и не доводят почитателей до сумасшествия, когда те своими поступками могут повредить их репутации.
  − Оо, как завернула, Мисс Приличие! И где ты увидела распущенность? Наверное, одолжила очки у Исоны? Любая привлекательная девушка хочет, чтоб ей восхищались, и получает от этого удовольствие, ну а Ева-Мария по неопытности просто слишком много флиртует.
  − По неопытности! Придумали тоже, миледи Саем, − Стеллу передёрнуло от возмущения. − Речь идёт об одной из самых искушённых кокеток Эридана.
  − Её кокетство не означает, что она хорошо разбирается в предмете, − возразила Диана. − Вот когда у неё появится опыт, она станет по-настоящему опасной для мужчин.
  − А что такое 'опыт'? − порозовев, спросила Клерия.
  Диана и Стелла переглянулись, и первая снисходительным тоном пояснила:
  − Опыт, милая деточка, это когда после большого количества разбитых сердец кто-то разбивает твоё собственное, понятно? − Элиза и Клерия закивали, а Диана вновь обратилась к рассуждениям. − Так вот, пока у неё нет практических знаний, это не более чем детская игра. Никто не может запретить ей развлекаться, даже Дора Инсара брюзжит, но опускает руки.
  − Ну и чем, по-вашему, всё это закончится? − поджала губы Стелла.
  − Ты имеешь в виду интрижку с послом?
  − Этот мроаконец недостоин даже упоминания в разговоре. Однако мне кажется, что рано или поздно подобное поведение Евы-Марии приведёт к значительным неприятностям.
  Произнося это, Стелла не могла знать, что её слова окажутся пророческими. Впрочем, участь всех пророчиц со времён Кассандры была одинаковой − им никогда никто не верил.
  − А что это за посол и как он выглядел? − робко спросила Элиза.
  − Дикарь и варвар, но, по слухам, очень симпатичный. Может быть, мы увидим его сегодня, хотя это сущие пустяки по сравнению с другими гостями. Куда больше меня интересует загадочный король Хазар.
  − Ведите себя как леди и не вздумайте разглядывать пиратов! − фыркнула Стелла.
  В комнату вошла Мари Лермен с беспокойным лицом и вздрагивающими губами. Она казалась замученной сверх всякой меры, но тон, с которым статс-дама обратилась к фрейлинам, был полон начальственных интонаций:
  − Юные леди, заканчиваем работу, времени осталось очень мало. Спускайтесь на второй этаж, там накрыт стол для завтрака, после этого идите в примерочную. Как только будете готовы, леди Инсара прочтёт вам небольшое наставление.
  Фрейлины с удовольствием распрямили спины и отправились завтракать. К сожалению, через пять минут в столовую явилась гофмейстерина, которая, не дав доесть салат, повела их переодеваться, невыносимо зудя и пиля всю дорогу. В примерочной уже ждали служанки. Девушки были облачены в одинаковые белые платья без вышивки и оборок, им сделали гладкие причёски и украсили волосы венками из роз. Поскольку всё это продолжалось целый час, Дора Инсара вконец извела бедняжек нудными поучениями о том, как им следует вести себя до, во время и после церемонии, где стоять, куда смотреть и прочее. Затем их препроводили к покоям Её Высочества.
  Принцесса стояла на широкой табуретке между трёх гигантских зеркал и проявляла признаки нетерпения. Две служанки застёгивали ей платье, третья расправляла складки на юбке, четвёртая крепила шлейф, пятая пудрила лицо, шестая вплетала в волосы жемчуг, седьмая...
  − Ваше Высочество! − закричала гофмейстерина. − Через десять минут начнётся церемония, а Вы всё ещё не готовы! Как Вам не стыдно! Соблаговолите поторопиться, сударыня!
  − Мы не виноваты, что наши слуги еле шевелятся, − ответила принцесса.
  − Следовало озаботиться туалетом заранее, − проскрипела Дора. − Вам не мешает избавиться от дурной привычки делать всё в последний момент.
  − А Вам, в свою очередь, от занудства! − Ева-Мария одёрнула платье и под истерические возгласы женщин соскочила вниз. Не обращая на них внимания, она подбежала к окну, уронив по пути вазу с букетом; за ней, как горох, скакали по полу бусины, каждая из которых стоила вдесятеро больше, чем за год получала прислуга.
  − Что вы стоите? − зашипела на фрейлин Инсара. − Живо приберитесь! Не надо ждать, пока Её Высочество наступит на осколок.
  − Но мы ведь не прислуживать сюда пришли, − возразила Диана Саем.
  − Служанки заняты, а вы мнётесь без дела! − перебила гофмейстерина и огрела её веером. − За работу!
  Принцесса коснулась штор и обратила невидящий взор к бледно-серому небу, на котором распушились ватные облака. Со вчерашнего дня в Ахернар прибыли сотни дирижаблей; ветер играл ими, как огромными надувными шарами, и в городе не осталось ни одной свободной причальной мачты.
  − Что если погода испортится, − капризно сказала она. − Вдруг пойдёт дождь?
  − Вы тревожитесь совершенно напрасно, Ваше Высочество, − пролепетала леди Мари. − Лорд Мокк заверил, что дождя сегодня не будет.
  − Неужели господин советник научился управлять стихиями? − Ева-Мария изящно отвернулась от окна. − Мы думали, он только казну расхищает. А Вы, госпожа Инсара, тоже умеете колдовать?
  Фрейлины начали хихикать.
  − Мне нечего сказать по поводу этого абсурдного утверждения, Ваше Высочество, − ответила гофмейстерина. − И попрошу Вас оставить нападки на достойного и уважаемого человека, который взвалил на себя бремя всех государственных забот, благодаря чему наше королевство до сих пор сохраняет цветущий вид.
  − Хватит! Хватит! − принцесса топнула каблучком. − Довольно моралей! В нашем государстве очень мало достойных и уважаемых, зато слишком много бесполезных и назойливых. Приберегите нотации для фрейлин, а сейчас подите вон и не раздражайте нас. Где парикмахер?
  − Как угодно Вашему Высочеству, − Дора чопорно присела и удалилась, не преминув хлопнуть дверью перед носом у мастера по причёскам.
  Суета вокруг девушки возобновилась. Всё это время фрейлины ждали в комнате, а гофмейстерина − снаружи; что касается Виктории Мокк, та присоединилась к свите только под самый конец.
  Спустя час королева поднялась с места и прошествовала к двери, шурша шлейфом. Дора Инсара просверлила воспитанницу злым взглядом, но придраться было абсолютно не к чему − принцесса выглядела идеально, как картинка из книги, в которой был описан церемониал, и гофмейстерине оставалось только промолчать.
  
  Площадь перед дворцом была заполнена народом: море людских голов захлёстывало подступы к огромному строению в форме античного храма, бурлило вокруг статуй и фонтанов и сливалось с отдалённой линией домов. Периптер был оцеплен двойным рядом стражников, охранявших широкий проход, который вёл ко дворцу. Старый храм был украшен гирляндами белых и голубых цветов, а также полотнищами с изображением государственного герба и королевских вензелей.
  По случаю столь грандиозного события эриданский двор облачился в нарядные одежды, блиставшие роскошной вышивкой и оживлявшие серое уныние дня. На ступенях стояли господин советник со свитой, казначей, министры и прочие важные особы, знать занимала обширное пространство справа, а слева группами располагались прибывшие к началу коронации гости. Среди гостей особенно выделялась кучка высоких людей в чёрном, неподвижно стоявших плечо к плечу. На них поглядывали с растущим интересом: странные незнакомцы прибыли в столицу буквально полчаса назад, и их ещё не успели представить советнику.
  На площади царила атмосфера нетерпеливого ожидания: многие собрались здесь задолго до полудня и простояли так несколько часов в надежде занять лучшие места и увидеть принцессу. Советник с беспокойством поглядывал на часы и нервно расхаживал по ступеням, придворные недовольно перешёптывались, представители иностранных держав в недоумении озирались по сторонам. Наконец, когда лорд Мокк уже собирался отправить во дворец посыльного, дабы узнать, не случилось ли что-нибудь с Её Высочеством, над толпой прокатился гул оживления, и множество голов повернулось в сторону моста, откуда доносились звуки торжественной и плавной музыки.
  По мере приближения процессии ажиотаж и крики сделались громче, передние ряды пришли в движение, пытаясь рассмотреть, что там происходит, и стражники с трудом сохраняли ровный строй. Шествие возглавляли музыканты, следом маршировали солдаты королевской гвардии под командованием капитана Антония Волка, за ними шли женщины. Первой величаво вышагивала делла Келерия Деммская, младшая сестра покойного принца Илиодора, супруга одного из пиранийских лордов и тётка принцессы − ей была доверена честь нести корону Эридана. Несколько знатных девочек рассыпали над дорожкой лепестки белых роз из корзин. Принцесса, единственная из всех без венка, медленно ступала по вышитому красному ковру, держась за плечо Виктории Мокк. Фрейлины несли её длинный белый шлейф, а замыкала вереницу почтенная пара - ближайшие родственники по материнской линии.
  И тут случился небольшой казус. Проходя мимо гостей, делла Келерия, маленькая и важная, как павлин, загляделась на высокого мрачного мужчину и споткнулась. С её губ слетел чуть слышный возглас удивления, но она быстро овладела собой и ускорила шаг. Однако и столь ничтожной заминки оказалось достаточно, чтоб сбить с ритма королевскую процессию. В толпе заволновались: это было дурным предзнаменованием. Ева-Мария с вопросительным видом остановилась, позволяя лучше разглядеть свой точёный профиль, шейку и изящные волны волос, красиво перехваченные нитками жемчуга.
  − Всё в порядке, Ваше Высочество, − холодно сказала Виктория, и они продолжали путь.
  Когда процессия достигла храма, советник поклонился будущей королеве, едва не испепелив её взглядом, и за руку сопроводил наверх. Все прочие, кроме Келерии Деммской, остались стоять внизу, и на огромной площади разом стало тихо. Королевский прокурор Альмас Юарт, облачённый в парадное одеяние и белую мантию, торжественно откашлялся и хорошо поставленным голосом произнёс речь о престолонаследии, в то время как над головами гостей порхал лёгкий шёпот − а может, это был только ветер. Принцесса стояла неподвижно. После окончания речи делла Келерия поднесла прокурору подушку с драгоценной короной. Напряжение достигло апогея, и толпа подалась вперёд, чтобы лучше разглядеть происходящее.
  − Встаньте на колени, монна, − шёпотом велел советник, но девушка сделала вид, что не слышит, и прокурор был вынужден продолжать церемонию.
  − Сударыня! − провозгласил он, беря в руки изящный венец из белого золота. − Клянётесь ли Вы по восшествию на престол заботиться о процветании королевства и благополучии своих верноподданных, править справедливо и достойно, по законам добра и совести?
  − Да! − звонко ответила принцесса.
  − Священной властью закона нарекаю Еву-Марию, принцессу Деммскую, королевой Эридана, полноправной государыней всех городов, провинций и земель Великого Александра, госпожой и правительницей Северных Долин Дриады, Восточного и Западного Моря, областей Аракии, Мицении, Найналлы и Сфонки, − после утомительного перечисления всех титулов лорд Альмас возложил на голову девушки искрившуюся бриллиантами корону. В толпе раздались крики радости и нетерпения, заглушившие гимн Эридана. Тут же все придворные присели в нижайшем поклоне, в том числе и лорд советник, громко скрежетавший зубами от досады, что упустил из рук государственную власть. Королеве полагалось обратиться к подданным с проникновенной речью и обещаниями, но она была так взволнована, что пропустила эту часть и порывалась поскорее сойти вниз, дабы одарить собравшихся пригоршнями золота и конфет. К счастью, лорд Мокк бдительно следил за соблюдением церемонии и не давал принцессе своевольничать. Члены королевских фамилий вручили ей белую атласную ленту с орденами, символизирующую вхождение в Мировой Совет, а маршал Алголь, капитан Антоний Волк и гвардейцы принесли положенную присягу. Наконец, Ева-Мария спустилась по ступеням, осыпаемая белоснежными лепестками роз. Ей подали открытую белую колесницу, и, сопровождаемая музыкой и криками обожания, королева возвратилась во дворец.
  
  Начинался вечер. В Главной зале негромко играла музыка − это музыканты настраивали инструменты и готовились к грандиозному балу. На роскошно сервированных столах с обилием изысканных яств блистал лучший королевский фарфор, шторы были опущены, люстры зажжены, и тысячи огней отражались в огромных зеркалах. Гости со всех частей света прогуливались по зале туда-сюда, и каждую минуту прибывали всё новые персоны. Отовсюду слышалось щебетание на самых разных языках, дворы потихоньку смешивались, так как между ними имелось много родственных связей. Его Величество король Пирании вёл великосветские беседы в избранном кружке знатнейших особ Дриады, изредка одаривая подходящих вельмож и принцев благосклонным кивком. Но хотя он был занят разговором, а его язык без запинок выстреливал фразами на четырёх языках сразу, Его Величество то и дело отвлекался, нетерпеливо оглядывая залу в ожидании Евы-Марии. Примерно через час у входа заиграла торжественная музыка, и среди прибывших Лорит узрел долгожданную особу, которая была окружена кучкой прехорошеньких фрейлин. Впрочем, принцессу тут же заслонили толпы алчущих её внимания поклонников. За пятнадцать минут свита королевы продвинулась всего на несколько шагов от входа, и тогда король Пирании, потеряв всякое терпение, сам отправился красавице навстречу.
  − Я счастлив лицезреть Вас, бесподобная мадонна! − с пафосом воскликнул Лорит, расталкивая в обе стороны плотную массу зевак и почитателей.
  Пока я ждал Вас, мне казалось,
  Что все часы остановились,
  И в ярком свете в зеркалах
  Их стрелки молча отразились,
  Но с Вашим появленьем здесь
  Я свету приказал: 'Погасни!',
  Иначе он погас бы сам,
  Стыдясь, что Вы его прекрасней!
  Все зашептались, анализируя сказанное. Буквально через неделю вышеупомянутая фраза заняла первую позицию в театральных чартах Пирании, и юноши с романтическими голосами принялись твердить её со сцены на все лады. Королева, отвечая на его поклон, не могла удержаться от колкости и передразнила:
  − Красавиц много на пути,
  Но лишний пафос им не нужен −
  Должны будильники идти,
  Чтоб гости не проспали ужин.
  Среди придворных пролетел веселый шепоток, а Лорит надулся:
  − Вы разбиваете сердце бедного поэта, мадонна!
  − Мы не имели намерения обидеть Вас, мессир Лорит. Наверное, нелегко жить с таким хрупким сердцем? − изысканным тоном осведомилась Ева-Мария.
  − Она слишком долго молчала, − проворчал советник на ухо министру Томасу Лену.
  − Вот так и портятся межгосударственные отношения, − недовольно закивал лорд Лен.
  Но всё обошлось: Лорит выкрутился из смешного положения и предложил королеве руку, желая проводить её за стол. Та церемонно согласилась. Король с гордым видом повертел головой и вдруг заметил в зале новые лица.
  − Весьма интересно, − Лорит громко фыркнул. − Мне не сказали, что здесь будут гости с острова Мроак.
  − Король Хазар? Он приехал? − оживилась девушка.
  − Если даже и приехал, то не представился мне, − съязвил Лорит. − Но какой-то верзила имеет наглость разглядывать Вас. Откровенно говоря, меня смущает присутствие столь сомнительных господ на Вашем празднике, мадонна.
  − Понимаете, всё дело в безопасности границ.
  − Границы? − бархатный взгляд короля изобразил удивление. − Значит, политическая ситуация внушает Вам опасения?
  − Не будем о делах, мессир, − прощебетала принцесса, повиснув у него на локте. − Мы не хотим думать об этом, мы намерены веселиться и праздновать! Разделите с нами нашу радость!
  − Конечно, мадонна! − Лорит приосанился и надменно посмотрел по сторонам. − Вы рождены, чтобы блистать!
  − И властвовать! − добавила Ева-Мария, подняв указательный пальчик.
  Король снисходительно рассмеялся.
  Гости были приглашены к столу, и пока они рассаживались, новая королева успела пофлиртовать с двумя симпатичными принцами, разругаться с советником из-за сегодняшнего опоздания на церемонию, повздорить с Дианой Саем, узнать об изменениях в пиранийской системе наследования, обсудить фасон модных шапочек и т. д. Все были восхищены ей, и демуазель расцветала на глазах. Лорит ни на шаг не отставал от Её Величества; за столом он оказался сидящим справа и воспринял это как должное. Места слева тоже пустовали недолго: пока девушка, кокетливо улыбаясь, слушала болтовню Лорита, там расположились король Архипелага Дружбы Коан де Нэссаль и его бледная супруга Яшма Монро. Далеко на другом конце стола темнели одежды гостей из Мроака, а давешний незнакомец невозмутимо рассматривал её и Лорита. Он помнил её маленькой девочкой в чёрном платье, которая вырывалась и капризничала, не желая стоять тихо во время похорон. Прошли годы − за это время принцесса выросла и расцвела, превратившись из ребёнка в достойную внимания барышню. На её голове оказалась корона, а дураки вокруг неё по-прежнему ничего не понимали.
  − Он продолжает смотреть на Вас! − сердито сказал Лорит.
  Это не могло понравиться девушке, и она взмахом руки подозвала церемониймейстера. Лорд Барнетт возник над ней бесшумно и быстро, как тень.
  − Мы желаем знать, кто смеет так непочтительно глазеть в нашу сторону! − громко произнесла она. Гости с любопытством затихли.
  − Ваше Величество, это король Мроака! − шёпотом ответил Барнетт.
  Ева-Мария была поражена:
  − Как Вы догадались? Он в короне?
  − Я осмелился уточнить у одного из сопровождающих, мадонна.
  − А Вы не уточнили, почему данный господин одет во всё чёрное? − влез Лорит. − Быть может, мессир перепутал коронацию с погребальной церемонией?
  Над столом пролетело нервное хихиканье, и все взгляды с любопытством обратились на Хазара.
  − Мы желаем познакомиться с ним, − сказала принцесса. − Представьте нас после ужина и напомните мессиру о хороших манерах.
  Под звон бокалов, шелест одежд и торжественные тосты в честь новой королевы церемониймейстер подошёл к мроаконцам и с низким поклоном обратился к королю. Тот ответил односложно и снова посмотрел на Еву-Марию своим холодным, непроницаемым взглядом. По окончании банкета он встал и вышел, ни разу не оглянувшись в сторону хозяйки торжества.
  Королева в сопровождении фрейлин дефилировала по зале, принимая поздравления от иностранных дворов. Иногда она вспоминала о Хазаре и порывалась встретиться с ним, но Виктория Мокк каждый раз переключала внимание девушки на что-нибудь другое − то на незнакомого принца, то на принесённый десерт, поправляла ей локон или заводила разговор о нарядах.
  Тем временем за окном стемнело. В зале сделалось весело и шумно, с балкона объявили начало танцев. Стали образовываться пары для полонеза. Мессир Лорит раскланялся с королевой и завладел её рукой. Залу наполнили торжественные звуки музыки, лицо Евы-Марии засияло, и она грациозно скользнула по паркету. Король и королева составили первую пару, за ними шли почтенные и сановитые гости, фрейлины и молодёжь находились ближе к концу. Миледи Мокк, обычно исчезавшая из зала к началу танцев, теперь была вынуждена оставаться на виду − она танцевала со своим отцом, и весь танец они беседовали о государственных делах. Перед красавицей Дианой возник вначале Ральф де Випонт − как всегда, пьяный и до противности развязный, но она ловко отделалась от принца и приняла приглашение архипелаговского лорда. Отвергнутый Ральф попытался пригласить пару принцесс, но и тут потерпел неудачу; слоняясь по залу, он случайно наткнулся на Клерию Исону, смущённо жавшуюся к колонне, и не замедлил распушить перед ней павлиний хвост. Стелла ди Муян была приглашена неким Ливери Шеном, представителем Острова Свободы, о чём горько сожалела уже в начале танца, так как невоспитанный республиканец без конца наступал ей на ноги и платье, вертел лохматой головой и разглагольствовал о коммунизме. Куколка Элиза Торн сразу же была высоко оценена экспертами, и её партнёром стал принц Гнейс из Доса, младший брат Лорита, прыщавый юноша с вытянутым унылым лицом. Даже гофмейстерина в этот вечер не стояла у стенки − она танцевала с господином прокурором. Оба были облачены в чопорные чёрные одежды и важно плыли по залу, подавая пример молодёжи. Мроаконцы по-прежнему отсутствовали, и про них все забыли.
  Нет, не все.
  От мраморной колонны со вздохом отделилась девичья фигура. Яркий бархат и блеск драгоценных камней влекли к ней многочисленных поклонников, но Фатжона словно не замечала их: сегодня она желала видеть только одного, а он не приехал. На сердце у неё было неспокойно.
  Фланируя по зале, она заметила, как слуга вынес из комнаты огромный поднос с дочиста обглоданными костями и тремя пустыми графинами. Даирка заглянула внутрь и столкнулась с молодым парнем в чёрном плаще из акульей кожи.
  − Сюда нельзя, − на ломаном эриданском сказал он.
  − Почему? Запретная зона? − девушка игриво коснулась его живота. Бедняга, как он покраснел!
  − Халдор занят, − ответил юноша, пятясь, как от чумной.
  − S kem ty tam treplesh'sya, Neay? − раздалось из комнаты, и Фатжона, пользуясь замешательством охранника, проскользнула внутрь. В тот же миг грубая рука перехватила её поперёк тела, а к горлу прижалось что-то холодное.
  − Uberi oruzhie, − велел человек лет сорока. Он сидел на диване в центре комнаты и куском кожи очищал большой нож. − Тебя прислала королева?
  Хватка гассера ослабла. Фатжона отстранилась и с оскорблённым видом сделала реверанс.
  − Нет, Ваше Величество, − её нервировали пристальные взгляды. − Я здесь сама по себе. Я хотела бы знать, почему не приехал милорд Гован. У него какие-то неприятности?
  − Мне непонятен интерес к моим послам. С чего ты решила, что можешь спрашивать меня об этом?
  − Это личный вопрос, мессир, он никак не связан с политикой.
  − Тогда обратись к гадалке.
  Наверное, следовало что-то сказать или объяснить, но слова замерли у Фатжоны в горле: единственное, что она сейчас испытывала − тошнотворный страх разоблачения. Потупившись, она молча развернулась и вышла из комнаты, унося в сердце мучительную тяжесть вины.
  − Зачем приходила рыжая? − на пороге появился длинный худой эрл с бутылкой вина.
  − Не знаю. Праздное любопытство, − Хазар спрятал нож и поднялся. − Пора возвращаться, мы ничего тут не высидим.
  − Халдор покидает свою принцессу? Женщин нельзя оставлять надолго, − в голосе Тарга звучал неприкрытый сарказм.
  − Как и архонтов.
  − Прихвачу-ка её с собой, − сказал эрл, пряча бутылку за пазухой. − Всё равно скажут, что по дороге мы ограбили Эридан.
  − Может, ещё пару женщин изнасиловать? − угрюмо буркнул Никза.
  − И пару стражников убить, − в тон ему ответил Бэйд.
  − В другой раз, − отмахнулся Хазар, и как обычно, никто не мог с уверенностью сказать, что это шутка.
  
  Прошло несколько часов. В зале царила суматоха перед очередным танцем. Молодые люди вели себя с различной степенью лёгкости; гости постарше, притомившись, сидели за столом или на диванах возле стен, гуляли по галереям и балконам, беседовали в примыкающих к зале уютных комнатах. Ева-Мария, звезда сегодняшнего вечера, с порозовевшими щёчками слушала любезности большой толпы поклонников и периодически пускала в ход свой острый язычок. Разумеется, рядом вертелся Лорит, уже порядком надоевший королеве. Чтобы избавиться от его общества, демуазель удалилась в один из будуаров, предназначенных для отдыха в уединении и тишине. Захлопнув дверь, она опустилась на диван, и паж поднёс ей бокал терпкого бордового вина. Не успела Ева-Мария допить его, как в комнату без стука и разрешения влетел советник, злой как чёрт, и прямо с порога начал:
  − Мадонна, Вы преуспели в раздувании конфликтов межгосударственного масштаба! Надеюсь, Вы отдаёте себе отчёт в том, что натворили?
  − Мы не помним, чтобы позволяли Вам войти, − осадила лорда принцесса.
  − Это формальности, и сейчас не до них! Ваши выходки грозят обернуться войной с Мроаком! Вы умудряетесь создавать проблемы из ничего! Даже в день коронации Вы продолжаете вести себя как маленькое, неразумное существо.
  − Ах, оставьте нас в покое! − воскликнула девушка.
  − Да-да-да, Вы хотите спокойно отдохнуть! − взорвался Сэмаэль Мокк. − Лучше подумайте, как теперь исправить положение.
  − О чём Вы говорите? Какое положение?
  − Хватит прикидываться дурочкой, пора нести ответственность за свои поступки.
  − Какая дерзость! Вон отсюда!
  − Вот так Вы обычно и решаете дела, − советник ослабил запонку, стянувшую воротник и мешавшую ему изливать негодование. − Король Хазар и его свита только что покинули столицу. Я говорил, не стоит приглашать его на коронацию; теперь-то Вы понимаете, что всё это значит? Король Пирании, кстати, тоже объявил о своём намерении отбыть в Дос.
  − Пусть уезжают − подумаете, важность! Мы-то здесь при чём? − фыркнула Ева-Мария, запустив пальцы в вазу с фруктами и выбирая себе яблоко: каким-то образом ей всегда попадалось самое сладкое.
  − Хватит, мадонна! По всей видимости, мне придётся обсудить с министрами вопрос о Вашей неспособности к управлению государством.
  − Лорд Мокк, − Ева-Мария повернула головку: она была раздражена его нападками. − Кажется, нашему терпению пришёл конец!
  − Моему тоже, мадонна! − отрезал советник.
  − Да что это такое! − она топнула каблучком. − Так и будете нас злить? Не бал, а сборище нахалов! И гости подобрались на славу − один осёл, другой высокомерная статуя. Стража! Господин советник разозлил нас и отстраняется от должности. Уведите его куда-нибудь!
  В будуар немедленно вошли двое гвардейцев и потащили оторопевшего Мокка в неизвестном направлении, но не успела Ева-Мария осознать всю простоту и прелесть власти, как в дверь постучали, и вошла гофмейстерина.
  − Ваше Королевское Величество, я должна прочитать Вам нотацию.
  − Уйдите немедленно! − выпалила королева.
  − Прошу прощения, − чопорно произнесла Инсара. − Вам не положено оставаться одной, и Ваше Величество прекрасно об этом знает. Где фрейлины?
  − Танцуют в зале, где же ещё? − рассерженно отозвалась Ева-Мария.
  − Мне это известно.
  − Тогда зачем Вы спрашиваете? Похоже, этот мир захлестнуло безумие, − принцесса закатила глаза.
  − Затем, что они должны быть здесь! − повысила голос гофмейстерина. − Этих глупых девчонок ещё воспитывать и воспитывать, а Вы изволите подавать им пример легкомыслия − следовательно, воспитывать нужно в первую очередь Вас. Как Вы смеете оказывать любезность этому пирату и приглашать его за общий стол? Что такое на Вас нашло − не то ли самое безумие, о котором Вы изволили упомянуть? Где был Ваш стыд − или, идя на поводу у своего любопытства, Вы в одночасье позабыли о хороших манерах?
  − Опять Вы нудите, леди Инсара! − Ева-Мария не вытерпела и соскочила с места. − За столом сидит множество гостей, и раньше это не внушало Вам беспокойства.
  − Раньше Вы не были королевой, а теперь Вам надлежит вдвое усерднее заботиться о своей репутации. Совершенно очевиден тот факт, что юным леди не подобает общаться с мужчинами, имеющими столь порочную репутацию. Вы сами видите, к чему это привело. Когда Вы начнёте прислушиваться к добрым советам своих наставников? Стойте, куда Вы идёте?
  − У нас голова болит от Ваших моралей.
  − Мои морали, как Вы изволили выразиться, ещё и не начинались. И не надейтесь, что я оставлю Вас в покое; напротив, моя святейшая обязанность − неотступно следовать за Вашим Величеством, оберегая от всевозможных неверных шагов, которые Вам навредят.
  Королева выбежала из будуара и столкнулась с Лоритом.
  − О, мадонна! − проблеял он. − С Вашей стороны было весьма немилосердно покинуть залу, украшением которой Вы являлись.
  − Мы уже возвращаемся, мессир, − кисло ответила девушка.
  − Надеюсь, Вы позволите пригласить Вас на следующий танец? − с надеждой спросил король, кланяясь и целуя ей ручку.
  − Мы не в силах отказать Вам, − принцесса выдавила фальшивую улыбку, а Дора Инсара с осуждением покачала головой.
  Танцы и веселье продолжались до трёх часов, а потом все высыпали на балкон полюбоваться салютом в честь новой королевы Эридана. И поскольку гости уже устали, было решено закончить бал и разойтись.
  
  Четыре фрейлины сидели во фрейлинской, куда выходили двери их спален, и оживлённо обсуждали прошедший день. Здесь же находились служанки, помогавшие им совершать вечерний туалет. Виктории Мокк с ними не было − в силу своего привилегированного положения эта особа ночевала в отдельной комнате рядом с покоями королевы.
  − И вот подходит ко мне этот тип, − рассказывала Диана, пока две служанки освобождали её от тугого корсета, − и произносит: 'Окажите милость, станцуйте со мной этот танец', а сам уже взял меня за руку, будто я согласна. Ну, я решила поубавить его пыл и отвечаю: 'Знаете, милсдарь, я ни с кем не танцую, пока не получу разрешения гофмейстерины'.
  Девушки захихикали.
  − Он недовольно спрашивает: 'Неужели всегда так строго?', а я ему в ответ: 'Конечно, сударь, это же королевский бал, а не какая-то второсортная вечеринка'. Тут я повернулась, чтоб уйти, но, представьте себе, он и не думал отпускать мою руку! 'Ну-с, миледи, тогда идёмте к госпоже гофмейстерине'. Я про себя думаю: 'Вот привязался!', а вслух отвечаю: 'Ах, Вы идите, а мне нужно носик попудрить'. Он надулся, заподозрив подвох, но представляете − всё-таки пошёл к этой старой кляче и говорит ей: 'Мадам, позвольте-с испросить Вашего согласия на вальс'. Тут Дора как даст ему веером! 'Мерзавец, − кричит, − подлец, невежа, негодяй, развратник! И думать забудьте о такой чести! Я не танцую с тех пор, как облачилась в траур'. Представляете, она решила, что кто-то хочет повальсировать с её старым телом. В общем, гофмейстерина прочла ему нотацию, так что ближайшие два часа я могла не волноваться и веселилась с чистой душой, думая, что он про меня забыл. Не тут-то было! Стоило мне выйти на балкон, снова появляется этот болван и начинает скандалить, почему я сыграла с ним такую шутку, по ходу дела, разумеется, норовит меня всю облапить. Я стала звать на помощь, он испугался и перешёл на уговоры. Я, говорит, король Пирхáсити, ты будешь счастлива со мной, отдайся − озолочу.
  − Так это был король?! − побледнев, спросила Элиза.
  − Господи, такой король, у меня дома конюх приличней выглядит, − пренебрежительно отмахнулась Диана. − Его Пирхасити даже с лупой на карте не найдёшь, а самомнение как у императора. Я его оттолкнула и говорю: 'Сударь, я приличная девушка, а Вы твердите такие непристойности! Не извольте забываться, иначе об этом узнает Ваша жена'.
  − А он? − вопрос принадлежал Клерии Исоне.
  − Сразу сник, стал что-то лепетать в своё оправдание − дескать, ослеплён моей красотой, но мне это было совсем не интересно, и я побыстрей ушла в зал.
  − Ах, Диана, везёт же Вам! − с завистью вздохнула Клерия. − У Вас столько поклонников! Мне бы так.
  − У тебя ещё всё впереди, − снисходительно промолвила фрейлина.
  − Кто бы мог предположить, что меня пригласит этот Шен и я соглашусь, − Стелла закатила глаза и тяжело вздохнула. − Такая невоспитанность, такое самодовольство! Если б я только знала, что он не стрижёт ногти!
  − Неужели?! Какой ужас! − испугалась куколка Торн.
  − Да, непонятно, чем ты думала, − усмехнулась Диана. − Могла бы подыскать кавалера получше. Или ты бессильна очаровать какого-нибудь принца?
  − Я не страдаю от недостатка внимания, − высокомерно фыркнула Стелла. − Девушки моего круга должны посвящать себя более достойным занятиям, нежели погоне за женихами, − например, музыке, чтению, эстетическому развитию.
  − А разве нужно самим искать женихов? − полюбопытствовала Исона. − Я думала, мне мужа родители выберут.
  − Воспитанная девушка вообще не должна раздумывать над этим. Когда придёт положенное время, для неё всё определится само собой. Как говорят в Пирании, avant tout − la modestie et surtout une innocence irréprochable; songez-y bien.9
  − Не слушайте её, − перебила Диана. − Кто бездействует, тот остаётся старой девой. Здесь, слава богу, не монастырь, есть где развернуться, и надо этим пользоваться, пока наша ненаглядная королева не вышла замуж.
  − А что тогда будет? − заинтересовалась Клерия.
  − Сложно себе представить, но я уверена, что резвости у неё поубавится, а значит, нам придётся сидеть взаперти и вышивать пелёнки её младенцам. Никаких балов, никаких развлечений, не говоря уж про любовные интрижки.
  − Все будут только рады, если принцесса немного угомонится, − возразила Стелла.
  − А я нет! − топнула ногой Диана. − Нам тоже найдут мужей и заставят рожать детей, чтоб королеве было с кем обсуждать семейные дела.
  − Успокойтесь, милая, это случится ещё не скоро.
  − Ну конечно! Готова поспорить, сразу после коронации король Пирании сделает ей предложение, и оно будет не единственным.
  − А королева сама решит, за кого выйти замуж, или ей скажут министры? − наивно спросила Элиза.
  Диана расхохоталась, поигрывая своими локонами:
  − Ой, не могу, держите меня! Ну и дурочка ты, Элизабет Торн! Станет наша Ева слушать министров! Она будет поступать как ей заблагорассудится, и сыграть тут можно единственно на том, что она сама не знает, чего хочет, поэтому достаточно просто подсунуть ей в голову нужную мысль, и всё.
  − Звучит крайне сомнительно, − отозвалась Стелла, складывая драгоценности в овальную шкатулку и запирая её на замок. − Непонятно, с чего Вы сделали такие выводы, мисс Саем.
  − У принцессы в голове ветер, это же очевидно! На сегодняшнем балу она превзошла саму себя, флиртуя с каждым встречным, и если бы не вмешательство девицы Мокк, случились бы и более интересные вещи. Бедняжка Хазар! Не досталось ему королевского внимания.
  − Он такой странный, правда? − поёжилась Элиза.
  − Не похож на других королей, − согласилась Диана. − Хотя это не мешает ему быть симпатичным. Эх, отогреть бы его немного − стал бы ещё симпатичнее.
  − Не нужно идеализировать этих кровожадных и омерзительных дикарей потому лишь, что Вам понравился отдельный представитель, миледи Саем.
  − Как будто тебе не понравился!
  − Варвары не в моём вкусе, − дёрнула плечиком ди Муян.
  − Просто до тебя никому нет дела, вот ты и наговариваешь из злости.
  − Вы, похоже, сами к нему неравнодушны и проецируете это на всех, − предположила та.
  − Я не скрываю, когда мне кто-то нравится, в отличие от такой лицемерки, как ты.
  − Мне нечего скрывать. Моя душа чиста, а мысли обращены к высокому, − Стелла поднялась со стула и направилась в ванную комнату.
  − Он как раз высокий! − крикнула вслед Диана.
  − Перестаньте доставать меня Вашими глупостями.
  − А мне, если честно, понравился один милый и общительный принц, его зовут Ральф, − порозовев, призналась Клерия. − Он такой душка! И так галантен! До него молодые люди казались мне скучными и глупыми, но он не такой, как все.
  − Это надо же, 'очаровательный' принц Ральф! − засмеялась Диана. − Держись-ка ты подальше от этого молодчика, демуазель, иначе мама с папой крайне огорчатся за твою невинность, ведь даже без очков видно, что он собой представляет.
  − Неправда! − возмутилась Клерия, краснея аж до слёз. − Он хороший!
  − Ой, не смеши меня так! Де Випонт пристал к тебе только потому, что все остальные его уже прогнали, − пренебрежительно отозвалась Диана. − При иных обстоятельствах он не заметил бы тебя даже в пустом зале.
  − Я этому не верю! − упрямо сказала Клерия.
  − Ха! Деточка, я лучше тебя разбираюсь в таких вопросах.
  − Только в таких? У Вас весьма скудное мышление, миледи Саем, − донеслось из ванной сквозь плеск воды и шелест пены.
  − Господи, сколько снобизма, − поморщилась Диана. − Строит из себя невесть что, а сама двух умных слов связать не может, а если и свяжет, то не поймёт, что сказала.
  − Моя мама говорит, что в их семье разговаривают только по-пиранийски, − сообщила Клерия Исона.
  − А чего вы ждали! Её папа − министр культуры, который стремится выглядеть просвещённым человеком, заодно и наше неразвитое королевство приобщает к прогрессивным ценностям. Мало нам пиранийской моды и пиранийского этикета − скоро, наверное, пиранийский объявят вторым государственным языком.
  − А Вы его знаете? − раскрыв глазки, спросила Элиза. − Я учила в гимназии, но всё забыла.
  − Нет и не хочу! − зафыркала Саем. − Пусть разговаривают у себя в Пирании − не такое уж великое государство, чтоб раболепно преклоняться перед его культурой.
  − Миледи Стелла хорошо говорит по-пиранийски, я слышала, − с завистью произнесла Клерия.
  − Ещё бы! Если б папочка не протолкнул её во фрейлины, она бы до сих пор жила в Досе, но не думаю, что там её ждали большие перспективы: внешность заурядная, мозгов нет. Это здесь можно изображать высокородную леди и задирать нос, − Диана закончила размазывать по лицу ночной крем и встала. На ней были только золочёные мюли и ночная сорочка на тоненьких бретельках. − Всё, я иду спать! Чао!
  − Спокойной ночи! − в один голос пожелали Клерия и Элиза.
  Как только Диана скрылась за дверью, Клерия вытащила из футляра очки и нацепила себе на нос. Элиза жалостливо посмотрела на неё:
  − Зачем Вы их носите, миледи Клерия! Снимите, они такие некрасивые.
  Клерия быстро сняла очки и спрятала обратно в футляр; лицо у неё было пристыженным.
  − Я плохо вижу себя в зеркале, − призналась она. − И вообще, без очков очень неудобно, приходится щуриться, особенно когда вокруг много незнакомых людей. Если честно, я ужасно боюсь, что не замечу королеву и не поклонюсь ей, а Вы?
  − Не знаю, − мило улыбнулась Элиза. − По-моему, все восхищаются ей, ведь она такая красивая.
  Клерия немного не поняла, почему Торн решила поговорить о внешности Евы-Марии, но поддержала беседу:
  − Ну да, только Стелла её недолюбливает.
  − Разве? Я не заметила.
  − Она сама об этом сказала.
  − Что? Я не помню.
  − Она сказала, что не считает королеву чем-то особенным в плане красоты.
  − Может быть, − Элиза вздохнула, наблюдая в зеркале за тем, как служанка надевает ей ночной чепчик розового цвета. − Жалко, что теперь мода гладко зачёсывать волосы. Маменька говорила, что у меня хорошенькие кудряшки, и в меня обязательно влюбится множество принцев.
  − Виктория Мокк всегда гладко зачёсывает, − тут же возразила Клерия.
  − Ах, она такая красавица! − опять вздохнула Элиза. − И на ней было такое красивое платье − наверное, очень дорогое. А что мы наденем завтра?
  − Всё голубое, а послезавтра − серебристое: это цвета Эридана.
  − А почему серебристое, а не синее?
  − Потому что синее носили только мудрецы Святой Веры, − авторитетно заявила Исона. − Во всяком случае, так написано во всех старых книжках. Раньше цвет одежды был признаком статуса, это потом все стали носить что хотят. И платья в Эридане были совсем другими, не такими, как сейчас.
  − Красивыми?
  − Да! Но не пышными. Я видела много-много картинок, они совсем не похожи на нынешние.
  − А что ещё пишут в тех книгах?
  − Много чего! Про причёски, про украшения, про обычаи − всего не перечислить! И про другие королевства тоже.
  − И про Гебет?
  − Про него и даже про Мроак! Хотя про Мроак мало написано, − Исона наморщила лоб, вспоминая. − Ну, например, есть легенды, что раньше в Мроаке жили особенные люди и правили всем миром. Они обитали в пещерах и никогда не выходили на поверхность, а если выходили, то полностью закрывались чёрными плащами, потому что отвыкли от солнца и боялись, что оно обожжёт их. Они были очень могущественными, и никто не мог их победить, потому что они пили кровь и были сильнее, и все другие люди были у них в рабстве.
  − Что, и даже эриданцы? − подняла бровки Элиза.
  − Наверное... Хотя нет, − фрейлина смешалась. − Я сама не поняла, наверное, всё это было так давно, что Эридана ещё не было. Так вот, однажды их король влюбился в прекрасную принцессу с материка.
  − А из какого королевства была эта принцесса?
  − Вы будете слушать или нет?! Как только наступала ночь, он надевал чёрный плащ, вылезал на поверхность и переплывал Пролив Угроз, а она ждала его на другом берегу. Она была очень хорошей и доброй и тоже любила его. Но когда другие жители Мроака узнали про это, они сказали: 'Как он смеет любить девушку с материка? Он стал слишком добрым и не достоин быть нашим королём!' И вот однажды, когда он приплыл на другой берег, девушки не было там. Он прождал всю ночь, но она так и не появилась, и ему пришлось вернуться на свой остров. А там, в глубокой пещере, он увидел её связанной, вокруг стояли его подданные и требовали, чтоб он убил её, доказав, что в сердце мроаконца нет места любви, ведь им не нужен добрый король!
  − Ужасно! − Элизочка побледнела, схватившись за щёки.
  − И он взял и убил! Все обрадовались, а он продолжал править островом и стал самым жестоким из всех королей. И крови пил больше всех. Но в его душе поселилась ужасная боль и печаль, и однажды он покинул пещеры и не вернулся. После этого жители Мроака перестали выходить на поверхность и замуровали себя в скалах.
  − А кто тогда живёт в Мроаке?
  − Наверное, не все замуровались. Может быть, некоторые решили остаться на поверхности. Это же легенды! В них вечно всё напутано, − с досадой сказала Клерия.
  − А что стало с тем королём?
  − Говорят, он уплыл на материк и основал Гебет. Некоторые считают, что он до сих пор жив и бродит по свету, чтобы найти прекрасную девушку, которая его полюбит. В общем, непонятно, что именно с ним случилось. Я думаю, он просто умер от солнца.
  − Это так странно. А как они вышли из пещер?
  − Ну, взяли да вышли, что тут сложного? − занервничала рассказчица.
  − Но ведь Вы сказали...
  − Если тебе так интересно, спроси у них сама! − громко перебила Клерия Исона.
  − На такое способна только мисс Диана, − пролепетала Элиза. − Я их очень боюсь. Как Вы думаете, завтра в театре все гости поместятся?
  − Должны, − подумав, ответила Клерия. − Театр ведь большой. Представляю, как там будет шумно и красиво.
  И так далее, и тому подобное − болтовня продолжалась бы до утра, если б служанкам это не надоело и они не пожаловались гофмейстерине, которая явилась во фрейлинскую и подняла скандал, после чего напуганные полуночницы были отправлены спать. Дора Инсара, очень довольная собою, изволила удалиться, и во дворце всё стихло. Ненадолго.
  
  
  
  
  Глава 5. Балы и страсти
  
  
  Маркиз имел репутацию негодяя. Эта репутация делала его симпатичным в глазах всех женщин.
  
  (Доктор Альмера)
  
  
  К десяти часам утра все дворы, включая эриданский, собрались в Главной зале для торжественного завтрака. Ждали только королеву. Она появилась в сопровождении гофмейстерины, фрейлин и личной охраны. Как и предсказывала Клерия Исона, все девушки были в одинаково скромных голубых платьях. Туалет принцессы, в противоположность им, блистал роскошью: бриллианты, корона, расшитые жемчугом башмачки и платье глубокого тёмно-синего бархата с высоким кружевным воротником а ля Медичи. В руках она держала изящный белый веер округлой формы с укреплённым на внутренней стороне маленьким зеркальцем − такой кокетливой вещицы не было ни у кого из знатных дам, и красотки люто завидовали юной моднице; впрочем, злые языки тут же рассудили, что зеркало слепой без надобности.
  После положенных приветствий и церемоний все сели за стол. Было очевидно, что Её Королевское Величество не в духе: девушка почти не притрагивалась к еде, не улыбалась шуткам и с видимым нежеланием отвечала на реплики соседей. Придворные решили, что она просто не выспалась.
  Итак, завтрак близился к концу, как вдруг за дверями послышался шум. Все обернулись в ту сторону, потрясённые столь грубым нарушением церемониала. В залу быстрыми шагами вошёл Антоний Волк:
  − Ваше Величество, разрешите доложить.
  − Что происходит, капитан? − недовольно спросила Ева-Мария, взмахом руки останавливая музыку.
  − У нас новые гости, − гвардеец почему-то нервничал и оглядывался на дверь.
  − Мы не слышим, говорите чётче! Кто там ещё?
  − Мадонна, во дворец прибыли гебетцы и требуют, чтоб их впустили. Жду Ваших распоряжений.
  Над столом пролетел гул, гости заволновались, а королева вздёрнула нос:
  − Их не приглашали, так что выставьте этих господ вон!
  − Никак не могу, Ваше Величество: это не послы, а императорское сопровождение, − возразил мужчина. В зале раздались истерические выкрики.
  − Ах, вот как? Значит, император Денебар приехал в гости? − серебристым голоском прозвенела Ева-Мария (министры готовы были провалиться сквозь землю от стыда). − Ну что ж, пусть войдёт.
  Антоний Волк козырнул и вышел. Снаружи что-то загремело; придворные забыли о завтраке, а королева даже привстала от любопытства. Бум! Створки разлетелись в стороны, эриданская стража расступилась, и в зал ввалилась толпа гебетцев. Их было довольно много − человек тридцать, все в устрашающих шлемах и полном вооружении. Приблизившись, они остановились возле стола, бросая на гостей злобные взгляды из-под опущенных забрал.
  − Also, es scheint, dass wir unerwartete Gäste sind,10 − сказал чей-то голос. Все взоры устремились к высокой, плечистой фигуре с длинными белыми волосами, небрежно спадавшими из-под шлема. Под забралом были видны только узкие улыбающиеся губы и ровные зубы жемчужной белизны. Больше гебетец ничем не выделялся − простое тёмное платье с высоким жёстким воротником, доспехи и плащ, как у всех. В разрезах платья виднелись штаны и узкие сапоги с каблуками, на поясе висели кинжал и меч. На плече он держал довольно большой мешок из грубой дерюги.
  − Совершенно верно, − ледяным тоном произнесла Ева-Мария. − Вы не были приглашены на праздник.
  − Значит, обойдёмся без приглашений! − весело ответил тот, переходя на местный язык. Голос его звучал красиво, с мягким гебетским акцентом.
  − Ничего не значит! − королева нахмурилась, и её лицо сделалось очень сердитым от странного ощущения, будто она не до конца владеет ситуацией. − Где ваш хвалёный император? Постеснялся войти?
  Меж воинов пролетел лёгкий шёпот, который перешёл в громкий смех. Человек с мешком чуть склонил голову и отозвался:
  − А что такое? Соскучились?
  − Пусть хоть голос подаст: с какой стати мы должны беседовать с каким-то охранником! − и Ева-Мария презрительно фыркнула.
  − Ха-ха-ха! − гебетец поднял забрало и насмешливо поглядел на королеву. Перед ней стоял самый красивый молодой человек, какого только могла создать природа: черты его лица были безукоризненно правильны и высокомерны, на губах играла усмешка, в жёлтых глазах плясали лукавые чёртики. Женская аудитория заволновалась, но принцессе не было дела до внешности собеседника. − Вы, должно быть, и есть та особа, о которой мне все уши прожужжали − die Blume der Frauen, mit stechenden Dornen und spitzen Zünglein?11 Не слишком любезна, как я погляжу.
  − Мы не имеем привычки любезничать с кем попало.
  − Меня зовут принц Лотар, − с очаровательной улыбкой представился он. − Стыдно не знать своего жениха.
  У Евы-Марии оборвалось дыхание: чего-чего, а этого она никак не ожидала.
  − Нам всё равно, как Вас зовут! − отрезала королева, густо покраснев. − Вы здесь случайный посетитель, которого впустили лишь потому, что Наше Величество проявили интерес к шуму за дверью.
  − Польщён таким вниманием, − он скинул мешок на пол и изобразил издевательский поклон. − Пожалуй, я задержусь немного в Эридане, отведаю Вашего гостеприимства.
  − Если мы позволим Вам задержаться!
  − Halt doch mal die Luft an! Ich würde gerne mal futtern!12 − недовольно прохрипел один из воинов и пнул мешок. Принцесса насторожилась.
  − Кстати, да − а нас пригласят за стол? − поинтересовался Лотар.
  − Вы опоздали, завтрак окончен, − Ева-Мария поднялась с места.
  Гости, переговариваясь, стали выходить из-за стола, зал вновь наполнился негромкой приятной музыкой. Гебетец оглядел принцессу таким взглядом, что присутствующие зашушукались, и шагнул ей навстречу. На мгновение их руки соприкоснулись.
  − Мне не терпится познакомиться поближе, моя недружелюбная принцесса. Почему бы нам не уединиться в том маленьком будуаре?
  Ева-Мария отдёрнула пальцы, словно обожглась.
  − Вот ещё, тратить на Вас время! − стараясь держаться высокомерно, ответила она. Веер в её руке дрожал, но она не могла позволить себе признаться, что страшно смущена.
  В этот момент министр внутренних дел значительно откашлялся и, склонившись над её ухом, прошептал:
  − Гебетский контракт.
  − А не пойти ли Вам прочь? − рассердилась королева.
  − Ваше Величество, было бы куда разумней не устраивать ссор. Это невежливо и небезопасно.
  − Мы не назначали Вас советником, лорд Томас!
  − Держите себя в руках, мадонна − я не могу допустить, чтобы Вы и дальше продолжали говорить вздор, − прошипел министр. − Это ведь не шалости, а политика и дипломатия. Своими выходками Вы доведёте страну до войны. Поговорите с ним.
  Девушка сдалась и нацепила на лицо любезную улыбку.
  − Так и быть, мы сделаем одолжение и уделим принцу несколько минут.
  − Какая щедрость, − с насмешкой ответил Лотар.
  Они направились в комнату для бесед. Королева опиралась на руку Томаса Лена, движением веера отгоняя прочь придворных и любопытных; принц, ухмыляясь, шёл следом и волок за собой мешок. Обе стороны сопровождались охраной в количестве десяти человек, остальные гебетцы остались в зале и немедленно окружили стол с остатками яств и вин.
  Оказавшись в большой, роскошно убранной комнате с золотыми гобеленами и красивой мебелью, юноша без лишних церемоний уселся на диван. Ева-Мария расположилась в кресле напротив и пристроила ноги на бархатной подушечке.
  − Вот это другое дело! Теперь я готов насладиться беседой, хотя для полноты счастья тут определённо не хватает вина и рабынь, − он снял шлем и щёлкнул пальцами. К нему подскочил слуга с кувшином.
  − Вас не приглашали на наш скромный праздник, − в третий раз напомнила принцесса и услышала в ответ зевок.
  − Я сам себя пригласил − развлечься захотелось.
  − Так сходили бы в цирк, − съязвила демуазель.
  − На балах веселее, − принц отхлебнул вина.
  − Похоже, нас будет утомлять ещё один клоун! − она приняла надменный вид и стала обмахиваться веером.
  − Вы всегда говорите о себе во множественном числе? − поинтересовался молодой человек.
  − Что в этом странного? Ведь мы королева.
  − Вижу, что не служанка, − расхохотался Лотар и подал знак подлить ещё.
  − Вы глупый, что ли? − надулась принцесса.
  − Похоже, кто-то выпустил шипы, − он развалился на диване, ни на мгновение не отрывая взгляда от её лица и словно прочитывая по нему все её мысли. − Es ist nichts so schön, es findet sich etwas Böse dabei,13 как сказал поэт. В общем-то, я сразу догадался, что у Вас гадкий характер.
  − А у Вас − гадкие манеры, − парировала Ева-Мария.
  − Зато меня все боятся.
  − Не льстите себе, здесь Вы никому не страшны!
  − Да ну? А что это у Вас сердечко так стучит, мне даже отсюда слышно?
  Королева вспыхнула, как цветок.
  − У Вас разыгралось воображение, принц!
  − Не сильней, чем румянец на Ваших щёчках.
  Девушка вконец растерялась: всё шло вразрез с её представлениями о Гебете, всё было другим − и эта встреча, и сам гость. Он разговаривал самоуверенно и нагло, а его голос приводил её в трепет.
  − Мы считаем Ваш приезд в Эридан огромной ошибкой, − заявила королева самым официальным тоном, на какой была способна.
  − Напротив, я совершаю благодеяние, − возразил Лотар. − Император жесток и груб: своим обращением он выжал бы потоки слёз из этих сиреневых глазок.
  − Вы не могли бы обойтись без смехотворных угроз? − с раздражением перебила девушка.
  − Пару минут назад кто-то говорил, что ничего не боится, − молодой человек прищурился. − Или это была жалкая попытка солгать мне?
  Ева-Мария ответила ему уничижительным молчанием, и Лотар продолжал, снисходительно усмехаясь:
  − Ладно, я всё понял: ягода малина сама себя хвалила − я-де, мол, с мёдом хороша.
  − Прекратите распускать язык!
  − А то что?
  − Укоротится вместе с головой!
  − И после этого говорят, что я дурно обращаюсь с людьми, − Лотар наклонился над мешком, теребя завязки. − Понял, Яков? Надо отдать тебя на воспитание принцессе.
  С этими словами он вытряхнул из мешка маленького человечка в красном колпаке с бубенцами. Карлик кубарем покатился по полу и уткнулся в колени принцессы. Та взвизгнула и вскочила с места. Антоний Волк немедленно схватил шута, пытаясь оторвать от королевы, но тот отчаянно верещал и цеплялся за юбку, как клещ. Эриданская стража выхватила мечи, в ответ гебетцы тоже обнажили оружие, но Лотар жестом заставил их остановиться.
  − Эй, дурак! Что за балаган ты здесь устроил? − смеясь, проговорил он. − До смерти перепугал свою новую хозяйку. Смотри, как бы первая шутка не стала последней!
  − Что это? Уберите его от нас! − Ева-Мария в испуге пыталась оттолкнуть непонятное создание.
  − Всего лишь шут, маленький и безобидный.
  − Нам не нужен этот уродец!
  − Что-о? Яков, ты слышал? Принцесса недовольна, брысь!
  Паяц издал хнычущий звук и выпустил платье; судя по его виду, он был испуган не меньше, чем девушка. Капитан стражи тут же оттолкнул его, и шут смешно шлёпнулся на попу. Что бы он ни делал, выходило так мило и нелепо, что все покатывались со смеху.
  У входа колыхнулась занавеска, и в комнату, обгладывая птичью ножку, вошёл ещё один гебетец. Не переставая жевать, он опёрся плечом о косяк и стал наблюдать за происходящим.
  − Сейчас же заберите его! − тоненьким голоском потребовала Ева-Мария.
  − Вам не нравится мой подарок?
  − Нисколько!
  − Тогда я изрублю его на части, − Лотар выхватил меч и занёс над дрожащим карликом. Антоний Волк преградил ему путь, сурово глядя на принца.
  − Прекратите, Вы забрызгаете нам платье! − крикнула принцесса: она не видела, что происходит в комнате, но была изрядно напугана.
  − Ладно, − хитро заметил юноша, − заключим что-то вроде временного перемирия. Подойдите сюда.
  − Нет, это Вы подойдите, раз Вам нужно, − надменно ответила королева.
  Он убрал меч и приблизился к девушке. Слушая лёгкий звук шагов принца и побрякивание металлических доспехов, та, сама не зная почему, краснела всё больше.
  − Что с Вами, дорогуша? − Лотар провёл пальцами по её подбородку. Ева-Мария отшатнулась, пылая как мак, оскорблённая его прикосновением, смущённая и негодующая.
  − Кто Вам позволил?! Наша особа неприкосновенна!
  − Простите, я подумал, что Вам дурно, − спокойно произнёс принц, при этом его глаза смеялись: он прекрасно понимал, что с ней творится.
  − С нами всё в порядке, − холодно отозвалась девушка, делая шаг назад.
  − Рад слышать. Говорят, я опасен в больших дозах, особенно для молоденьких барышень. А теперь распорядитесь-ка насчёт комнат: моё высочество желает отдохнуть.
  − Распорядимся, когда сочтём нужным, − отрезала Ева-Мария. − Постарайтесь не распугать гостей своими ужасными повадками.
  Она величественно вышла из комнаты, сопровождаемая пажом, министром и стражниками. Принц проводил её прищуренным взглядом. Как только дверь захлопнулась, воин у двери хрипло спросил по-гебетски:
  − Ну и как она тебе?
  − Довольно занятная штучка, − отозвался юноша. − Я не прочь с ней развлечься.
  − На лужочке в тот же час
  Бес с козой пустились в пляс,
  Рогами зацепились,
  Короны покатились, − внезапно пропел Яков, прыгая на одной ноге.
  − Джахис Всемогущий! − от неожиданности гебетец подавился, закашлялся и швырнул в карлика обглоданной костью. − Твой шут сейчас допрыгается! Слышь, дурак! А ну, полезай обратно в мешок.
  − Оставь в покое собственность принцессы, − лениво сказал Лотар.
  − Не вздумай прикасаться к этой девчонке и даже смотреть в её сторону. Здесь полно других, более доступных и менее стервозных.
  − За кого ты меня принимаешь? Меня не интересуют обычные девицы, я постоянно повышаю свой класс.
  − Хочешь знать мнение эксперта? Этот орех тебе не разгрызть.
  − Вот увидишь, не пройдёт и три дня, как она окажется в моей постели, − ухмыльнулся принц.
  − Ха-ха! Лучше вспомни про некую Миранду, за которой ты бегал два месяца.
  − Я был тогда молод и неопытен.
  − Ты проиграешь, − уверенно сказал собеседник, подойдя ближе и взъерошив белокурые волосы принца.
  − На этот раз нет.
  − Спорим на желание?
  − Себе ведь яму роешь, − пожал плечами Лотар.
  − Ваше Высочество, не изволите ли проследовать в отведённые для Вас покои? − робко обратился к нему эриданский слуга.
  − А поесть нам принесут?
  − Таких указаний не поступало, но если Ваше Высочество желает, обед подадут прямо в комнаты.
  − Валяй.
  Эриданец повёл гостей на четвёртый этаж. Гебетцы вели себя шумно и вызывающе, наводя ужас на встречных, но скоро их голоса затихли в коридоре, и во дворце опять воцарилось спокойствие. Ненадолго.
  
  В это время королева в сопровождении фрейлин, гофмейстерины, стражников, министров, Лорита и придворных спустилась вниз. К крыльцу было подано множество карет; экипажи выстроились во всю улицу в ожидании гостей. Когда гости, включая детей и слуг, расселись по местам, блистательный кортеж двинулся по городу в сторону самого знаменитого театра страны. Прохожие с интересом глазели на них и расступались перед королевской стражей.
  Ева-Мария, откинувшись на белые бархатные подушки, ехала в одной карете с Дорой Инсарой и Викторией Мокк, что было совершенно некстати, ибо сегодня между королевой и фрейлиной произошла ссора: Викки требовала объяснений относительно ареста советника, а принцессу разгневал её тон. За окном проплывали прекрасные мраморные дома, причудливые ограды, фонтаны и статуи, превратившие Ахернар в один из самых красивых городов планеты. Иностранные гости не уставали восхищаться столицей, но цветистые восторги давно приелись юной королеве. Она сердито поморщилась и вздохнула, не подозревая, что гофмейстерина косится в её сторону. Наконец, под колёсами прогрохотал мост, и экипаж Её Величества вслед за другими въехал на Золотой остров.
  Театр был полон. Гости и придворные заняли все ложи и балконы, в партере сидели самые знатные и богатые семьи королевства, а небогатые горожане, не желавшие упустить возможность в один день посмотреть и на балет, и на высшее общество, толпились в галёрке. Королева восседала в середине самой большой и роскошной ложи. Рядом с ней находилась Дора Инсара, сзади разместились фрейлины, непрерывно шушукавшиеся между собой.
  − Боже, как здесь красиво! − восхищённо произнесла Элиза, водя по сторонам ангельскими глазками и приоткрыв от любопытства хорошенький ротик. − Как я люблю театр!
  − Как хорошо отсюда видно сцену! − вторила ей Клерия Исона. − Такое чувство, что играть сегодня будут только для нас. Ах, это всё просто ВОС-ХИ-ТИ-ТЕЛЬ-НО! Будь я сейчас внизу, я бы до ужаса завидовала счастливицам, которые, как мы, сидят в королевской ложе. Подумать только, боже-боже-боже! Ни о чём таком я даже не мечтала! Ой, прямо дождаться не могу, когда же поднимется занавес: так хочется поскорей увидеть этот расчудеснейший балет, о котором столько говорят.
  − Можно подумать, ты что-то увидишь без очков, − фыркнула Диана, небрежно обмахиваясь веером. − Фу, ну и духота здесь!
  Клерия обиделась и замолчала.
  − Подумаешь, какой-то балет, − продолжала фрейлина. − Растрезвонили на весь Эридан: чудесно да чудесно, а никто толком не знает − может, там и хвалить нечего. Конечно, я рада, что нас не повели слушать оперу − ничего скучнее этого на свете просто нет. Выйдут толстухи и ну тянуть волынку, и всё либо на латыни, либо на пиранийском. Слушать невозможно − в сон клонит от такого 'искусства'.
  − Вы ничего не понимаете в художественных формах, мисс Саем, − высокомерно перебила её ворчание Стелла. − Ваши высказывания всё больше раскрывают Вашу духовную неразвитость.
  − Какие претенциозные словечки! Ещё бы они действительно что-то значили.
  − Вы полагаете, они лишены смысла?! − возмутилась Стелла. − Вдумайтесь хорошенько!
  − Нечего тут думать, всем плевать на искусство. Кому нужны эти спектакли? Сюда приходят на других посмотреть и себя показать.
  − Это совершеннейшая глупость! Культурные и образованные люди посещают театр, чтобы насладиться искусством, обсудить достоинства и недостатки сценического действия. Так, по крайней мере, принято в нашей семье.
  − Ой, подумайте только − обсудить сценическое действие, − поморщила носик Диана. − Наверное, чтобы показать, что умеют выговаривать умные слова и знают пиранийский, а на деле сплетничают про фасон платья на королеве, причёску какой-нибудь мадам и последний скандал во дворце.
  − Может быть, в Вашей Поскории так и делают, а у нас нет, − обиженно ответила Стелла.
  − Так везде делают, а в столице без этого просто жизнь остановится, − возразила ей Диана. − Вон, гляньте − живой пример моей правоты, − она указала веером куда-то вверх, в одну из боковых лож. − Сидит и глаз не сводит с королевы.
  Фрейлины с любопытством вытянули шеи и обнаружили в указанном месте франтоватого молодого человека, отпрыска какой-то знатной фамилии, которых на Архипелаге Дружбы было так много, что в них давно все запутались.
  − Какое нахальное разглядывание! Это и в самом деле крайность! − фыркнула Стелла. − К счастью, не все гости настолько бескультурны.
  − А может быть, милорд смотрит вовсе не на королеву? − робко предположила Элизочка.
  − Не иначе как на Дору Инсару, и при этом крестится левой пяткой, − съязвила Диана.
  Фрейлины захихикали. Достопочтенная гофмейстерина обернулась и напомнила, что они находятся в театре, а не в цирке.
  − Интересно, кто он такой? − шёпотом спросила Исона.
  − Кажется, я видела его на нескольких больших приёмах во дворце, − припомнила Стелла, глядя в бинокль. − Подождите-ка... Да, несомненно, сей милорд приезжал и в прошлый раз, когда праздновалось совершеннолетие Её Величества. Он с Архипелага... да-да, какой-то принц!
  − О-о, принц, − удивилась Клерия.
  − Подумаешь! − фыркнула Диана Саем. − Владеет захудалым островишкой и туда же, в принцы лезет. Видали мы таких!
  − Нет-нет! Я вспомнила: это же Этрум Монро, принц Дайма. Ах, как он мил!
  − Сразу стал мил, поглядите-ка, − рассмеялась Диана. − Да он разряжен как петух.
  − Это самые модные цвета в нынешнем сезоне, − возразила Стелла.
  − Хоть трижды модные, мне-то что! Смотрите, как нос задирает.
  − А рядом, наверное, сидит принцесса, − завистливо прибавила Элиза.
  Все перевели взгляды на украшенную бриллиантами девушку лет двадцати пяти в сказочно красивом белом платье, с голыми плечами и блестящими чёрными волосами, гладко зачёсанными назад.
  − Это его жена? − щурясь и пытаясь разглядеть барышню, спросила Исона.
  − Нет, он холост. Должно быть, это сёстры, − ответила Диана.
  В общих чертах, она оказалась права. Молодой человек, следивший за королевой, был наследным принцем с далёкого острова Дайм. Дайм долгое время существовал отдельно от других королевств и вошел в состав Союза Дружбы всего несколько лет назад, сохранив за собой независимость, множество особых прав и привилегию именоваться королевством в королевстве. Длительная изоляция стала причиной того, что все правители Дайма очень гордились чистотой своей крови и возносили себя над другими королями, Этрум Монро же был надменен вдвойне. Рядом с принцем сидела его двоюродная сестра Эвтектика Монро, которая не была принцессой, но её высокомерия с избытком хватило бы и на королевский титул. Многие имели на неё виды, но красавица казалась неприступной. Справа от принца сидела девушка лет восемнадцати − она была элегантно одета и недурна собой. Минут через десять в ложе появилась и третья. Принц оторвался от бинокля, и они о чём-то заговорили.
  − Наконец-то, а то я думала, что он вывалится из ложи, − сказала Диана, вновь принимаясь обмахиваться веером.
  − Всё-таки он мил и очень красив, − закатила глаза Стелла. − Вот что значит пиранийское воспитание и умение себя держать.
  − До принца Лотара ему далеко, − фыркнула Диана. − Вот тот настоящий красавец, половина девиц влюбилась в него с первого взгляда, а этот так себе.
  − Я чуть не подавилась, когда Его Высочество появился в зале! − протараторила Клерия. − Я ела этот противный паштет фуа тюр-тюр, и кусок выпал у меня прямо изо рта! Вот он я, здрасьте! Его ведь нарочно не пригласили, а он всё равно приехал. Но я не думала, что он окажется таким ангелочком.
  − Ангелочком? − усмехнулась Диана. − Да, он хорош. Смотри не влюбись, дорогая.
  − Он так посмотрел на меня, − на щёчках Элизы появился нежный розовый румянец. − На меня ещё никто так не смотрел: я подумала, что вот-вот упаду со стула.
  − Я же говорила, что такие, как вы − лёгкая добыча, − со знанием дела прищурилась Диана. − Кстати, на меня он тоже посмотрел, и даже подмигнул.
  − О-о-о! − протянула Клерия. − Он такой необыкновенный! Странно, почему он носит шлем, а не корону?
  − Король Хазар вообще ничего не носит, − с презрением вставила Стелла.
  − Нынче у королей такая мода, − с усмешкой пояснила Диана. − Бедная Ева была дважды обманута их причудами.
  − Будет очень жаль, если принц Лотар тоже рассердится на неё и уедет с коронации, − затрепыхала ресницами Элиза. − Я бы пригласила его остаться. Он совсем-совсем не страшный, а, наоборот, очень милый.
  − Да, такой красивый, − подхватила Клерия. − О боже мой! А какая осанка! Сразу видно − привык побеждать.
  − Не визжи так громко, дорогуша, − предупредила Диана.
  − Как он говорил с нашей королевой! − не унималась девушка. − Конечно, я ни слова не понимаю по-гебетски, но на её месте я бы точно влюбилась.
  − А как же де Випонт? Отвергнут и забыт?
  − При чём здесь Ральфик, − Клерия досадливо отмахнулась и начала краснеть. − Что вы, в самом деле, ко мне пристали! Мы же просто танцевали, он был очень любезен и всё время говорил, что я привлекательная девушка.
  − Н-да, придётся Доре Инсаре над тобой поработать, − Диана одарила фрейлину насмешливым взглядом. − Уроков этикета деммского учителя оказалось маловато.
  − Воспитанная особа не должна такого допускать, − строго сказала Стелла.
  − С подобным легкомыслием недолго и на неприятности нарваться. Надо быть последней дурой, чтобы верить таким, как де Випонт. Догадываешься, о чём я?
  − А ещё хвастались, что вызубрили этикет. Стыдитесь, мисс Исона!
  − Скажу тебе по секрету, дорогуша, что с такими типами лучше не общаться, он просто так любезничать не станет, и если расточает фальшивые комплименты, то надеется с этого что-то получить.
  − Фа... фальшивые? − сглотнула Клерия.
  − Многие сюда не балет посмотреть приезжают, а выпить и развлечься. Они-то хорошо знают, как охмурять тебе подобных. Я, конечно, сомневаюсь, что он всерьёз обратил на тебя внимание, но уж если да, то пиши пропало! В общем, будь бдительна и не верь всяким повесам, поняла?
  Клерия закивала. В этот момент свет в зале начал гаснуть, оркестр заиграл прелюдию. Дора зашипела на фрейлин, и те умолкли. Раздались аплодисменты, занавес поднялся, и взорам зрителей открылся старинный парк на фоне замка. В парке совершалось торжество в честь юного принца Зигфрида, стройного прилизанного красавца в белом костюме. По сцене порхали многочисленные гости, танцевали парами и рядами, вертелся шут, важно расхаживала владетельная принцесса, приседали в поклонах фрейлины в великолепных бархатных нарядах (настоящие фрейлины ощутили тоскливую зависть − в их жизни было куда больше запретов). Над головами зрителей витал шёпот восхищения, в ложах всё замерло, все взгляды были прикованы к хорошеньким балеринам, и только королева небрежно помахивала большим кружевным веером, разгоняя душный воздух и скуку. Балет был знаком ей в пересказе господина Лонгория, королевского врача, который не отличался сентиментальностью и рассматривал танцы сквозь призму иронии. Ворчание гофмейстерины раздражало принцессу и мешало слушать музыку. Рассеянно постукивая ножкой, Ева-Мария потребовала у пажа рассказать, что происходит в зале.
  Оказалось, не все увлечены созерцанием сценического действа: сир Орк из Доса, грубоватый старикан, приходившийся дедом Лориту, мирно похрапывал, отодвинувшись в глубину ложи, задрав кверху бородку и открыв рот. Собственно Лорит − большой ценитель искусства − лорнировал особенно симпатичных исполнительниц. Принц Гнейс о чём-то вздыхал, подперев голову рукой и не отводя взгляд от королевской ложи. Два брата-принца с Пораскидов улыбались фрейлинам. Какая-то блондинка, спрятавшись за веер, пудрила носик. Представители Республики жевали жвачку и о чём-то болтали, сидя в вольготных позах и задрав ноги на бортик. Ральф де Випонт, как всегда пьяный, гримасничал, перегнувшись пополам и рискуя свалиться с балкона вниз головой. В одной из лож дети королевской четы пихали и тузили друг друга, ненадолго успокаиваясь после того, как родители делали им замечание. Супруга столичного мэра взбивала локоны, пиранийский посол изучал потолок, а некий франт в полосатых штанах развлекался покачиванием на стуле.
  Принцу-балеруну вручили в подарок арбалет для предстоящего отстрела лебедей. Картина сменилась, и под очаровательную музыку на сцене запорхали стайки белых балерин, а вскоре появилась и королева лебедей, прекрасная Одетта. Принц Зигфрид был, конечно, немедленно пленён ею; зазвучало бессмертное адажио, и в зале не осталось равнодушных.
  В этот не совсем подходящий момент раздался оглушительный грохот. Одетта вздрогнула и опрокинулась с рук принца. Головы зрителей повернулись в сторону шума, и все воззрились на покрасневшего франта, который барахтался на полу, как перевёрнутый колорадский жук.
  − Безобразие! − прогремел голос Инсары.
  Раздались охи, ахи, директор театра рвал на себе волосы, фрейлины вспорхнули с мест, а королева прикрыла улыбку веером. Под заглушённый смех публики виновник переполоха спешно покинул зал: в глазах света он был навеки уничтожен. Слуга поднял стул и поставил его на место, с достоинством смахнув несуществующие пылинки, но по залу продолжали расползаться шушуканье и смешки. В этой несерьёзной обстановке конец первого действия вышел смазанным: на сцене поспешно возник Ротбарт (злой гений), превратил Одетту в лебедя и увёл за кулисы, после чего занавес опустился.
  К началу второго действия волнение улеглось, и общество благосклонно взирало на бал в замке принца. Ева-Мария не скрывала кислой мины: по её мнению, танцы были слишком балетизированы, наряды вычурны, а сцена выбора невест просто возмутительна, особенно когда Зигфрид отверг всех кандидаток. Внезапно в замке появился Ротбарт и его дочь Одиллия, выглядевшая точь-в-точь как Одетта, только пачка на ней была чёрной и головной убор тоже. Злодейская пара внесла в сценическое действо разнообразие: Ротбарт попрыгал-попрыгал, взметая черные крылья, и уступил место обольстительной Одиллии, которая крутила 32 фуэте так энергично, что, казалось, её пуант вот-вот просверлит пол. Публика беспокойно зашевелилась, когда стало очевидным, что принц околдован и влюблён. Зигфрид присоединился к танцующей Одиллии, и они завертелись вместе. Это было прекрасно, но в партере послышались истерические вскрики дам, возмущённых подобной неверностью героя. Далее принц исполнил восторженное соло, высоко подпрыгивая и как бы зависая в воздухе, что было прызнаком великого мастерства. Его наградили бурными рукоплесканиями, которые быстро сошли на нет, стоило Зигфриду преподнести букет своей избраннице.
  Бах! Как гром, ударил оркестр, и в круге света затрепетал, забился белый лебедь. Королева Пораскидов Матильда II от избытка переживаний лишилась чувств и не смогла увидеть, как коварная Одиллия с надменным смехом швырнула букет в лицо принца, разбив его сердце, а затем вместе с отцом исчезла из замка. Всё это и вправду очень впечатляло, и в антракте с трудом пришедшие в себя зрители жарко обсуждали увиденное. Королева милостиво улыбалась и слушала их восторги, не переставая обмахиваться веером; особенно восхищались пиранийцы, до этого считавшие свой балет самым лучшим.
  Наконец, началось последнее действие − самое короткое и самое насыщенное. Здесь присутствовал такой накал страстей, что первые два меркли в сравнении с ним. Печально проплывали по сцене чёрные и белые лебеди, в центре под душераздирающую музыку умирала Одетта, к ней стремился обманутый злыми чарами принц, на его пути вставал злой гений. Пока на сцене бушевала драма, зал боялся вздохнуть. Несколько раз Одетта возносилась вверх на вытянутых руках принца. В битве добра и зла, любви и колдовства злые чары разрушились, и побеждённый Ротбарт позорно ретировался за кулисы. Дамы рыдали, мужчины были смущены, Зигфрид нежно обнимал спасённую возлюбленную. Аплодисментам и крикам 'Браво!' не было конца. Несмотря на это (а может быть, как раз поэтому) Ева-Мария не выразила особого восхищения и под бурчание гофмейстерины вскоре покинула ложу, успешно избежав излияний Лорита.
  По прибытии во дворец королеве пришлось отпустить фрейлин переодеваться к обеду, а самой заняться государственными делами. Их накопилось так много, что королева, устав ставить августейшую подпись на подсунутых секретарём документах, раздражённо бросила перо.
  − На сегодня хватит! − объявила она.
  Тот удивлённо посмотрел на Еву-Марию и нерешительно проговорил:
  − Ваше Величество, значительное количество дел требует немедленного рассмотрения.
  − Нам надоело заниматься делами!
  − Осмелюсь возразить, к делам Вы ещё не приступали, Вы только подписали некоторые бумаги.
  − Отложим это до конца праздника!
  − Но, Ваше Величество, некоторые из дел не терпят отлагательств.
  − Некоторые, но не все! − упрямилась принцесса.
  − Тогда следует составить график заседаний Совета Министров на ближайший месяц, чтобы как можно скорее обсудить реформы налогообложения, вопросы распределения имеющихся в казне средств, состояние административной структуры, армии и хозяйства и назначение новых послов, − заметил секретарь. − Кроме того, господин советник незадолго до коронации включил в перечень наиболее важных государственных расходов две дополнительных статьи. Желаете ли ознакомиться со сметой?
  − Нет! − воскликнула Ева-Мария, потянувшись к вазе с конфетами. Пока вежливый голос секретаря перечислял актуальные проблемы, принцесса прикидывала, кому бы перепоручить скучные королевские обязанности: раньше этим занимался Сэмаэль Мокк, но теперь вся рутина свалилась на неё. − Господин Росс, мы хотим назначить новых министров.
  − Кого именно, Ваше Величество? − секретарь ошарашено воззрился на свою государыню.
  − Мы ещё не решили, − высокомерно произнесла Ева-Мария. − Подготовьте необходимые бумаги, и пусть специальная комиссия из тайной канцелярии представит отчёт о деятельности правительства за последние четыре года. А ещё, − прибавила она после небольшой паузы, − мы желаем, чтобы обязанности советника временно исполнял... ах, кого бы выбрать? Пусть это будет господин Виллярс, он меньше всех нам перечит.
  Секретарь поклонился и выскочил из кабинета. Камергер вежливо произнёс ему в спину: 'Всего хорошего, милорд' и обратился к нетерпеливо ёрзавшему на стуле церемониймейстеру:
  − Теперь Вы можете войти, лорд Барнетт.
  − Ваше Величество, − дрожащим голосом начал придворный, − за время Вашего отсутствия во дворец, э-э, прибыли гости. По правде говоря, никто не рассчитывал, что они примут приглашение на коронацию, которое было послано, э-э-э, скорее для формальности. Я велел разместить прибывших − прошу меня простить, без ведома Вашего Величества − в двадцати семи комнатах правого крыла на четвёртом этаже.
  − А кто они? − нетерпеливо перебила Ева-Мария.
  − Её Царское Величество, владычица Южного Креста Агама, брат владычицы король Ардскулл, визирь владычицы, слуги владычицы, рабыни владычицы, мужья владычицы и стража владычицы.
  Королева весело рассмеялась:
  − Вы опасаетесь, что им не хватит места?
  − Мадонна, у меня возникло ощущение, что царица не привыкла жить в тесноте и может составить неверное представление об эриданском гостеприимстве, − пролепетал лорд Барнетт, боясь поднять глаза. − Кроме того, царица упомянула о скором приезде своего племянника короля Ригеля из Лаоса. Разумеется, с супругой и со свитой.
  − Предлагаете отдать владычице весь четвёртый этаж? − спросила девушка.
  − Или хотя бы часть комнат от центрального коридора. Они никогда не использовались, но если Ваше Величество прикажет, слуги немедленно приведут их в порядок. Комнаты левого крыла тоже, − упавшим голосом договорил Барнетт.
  − Хорошо, − королева поднялась с кресла. − У Вас всё?
  − Ваше Величество, осмелюсь заметить, тут есть одна проблема.
  − И какая же?
  − Ну... э-э-э... Ваше Величество... − церемониймейстер мялся, изо всех сил надеясь, что королева догадается сама, но она только хмурилась и недовольно покусывала губки, поэтому пришлось продолжать. − Сейчас там отдыхают принц Лотар и его воины. Боюсь, это создаст для наших гостей в некотором роде неудобства.
  − Тогда переместите принца в другое место − скажем, в покои для мроаконцев, они всё равно пустуют, − ответила королева, не особенно раздумывая. − Не понимаем, почему нам приходится решать за Вас такие простые вопросы! Вы церемониймейстер или кто? Делайте работу, за которую Вам платят жалованье, и не отвлекайте Наше Величество по всяким пустякам, − сердито докончила она. − У нас слишком мало времени и оно слишком драгоценно, чтоб тратить его на ерунду!
  − Простите, Ваше Величество, − Барнетт трясся, но не уходил, − боюсь, что гебетский принц может выразить недовольство по поводу необходимости куда-то переселяться.
  − Вам следует подумать, кого бояться больше − его или нас! − топнула каблучком Ева-Мария.
  − О, конечно, Вас! Простите, мадонна! − лорд Барнетт испарился из кабинета весь взмокший и не перестающий удивляться, что его голова до сих пор на месте. Удалившись на приличное расстояние от королевских покоев, он перевёл дух и занялся делами, всячески откладывая предстоящее объяснение с гебетцами, пока наконец не догадался поручить это дело молодому и неопытному камердинеру, которого недолюбливал.
  
  − Выбирать такие вещи в высшей степени несерьёзно, − пилила Дора Инсара, вплывая в комнату вслед за королевой и демонстративно оглядывая её платье с ног до головы. − Вам было бы полезно ознакомиться с книгами, раз Вам начал изменять хороший вкус. Там перечислено всё, что подобает и не подобает носить высокородным дамам, парадным обедам отводятся целые главы. Если Вам лень читать их, что весьма прискорбно, то Вы всё же должны понимать разницу между дворцовым банкетом и фривольным маскарадом.
  − Нам надоели Ваши нотации! − высокомерно сказала Ева-Мария, минуя присевших в поклоне фрейлин. − Умерьте Ваше рвение, госпожа Инсара, займитесь лучше фрейлинами.
  Гофмейстерина с негодованием посмотрела на девушек.
  − О да, этим барышням тоже следует уделить внимание, после того как Вы, мадонна, изволите вернуться в будуар и выбрать более подходящий наряд.
  − Ни за что! − отрезала принцесса.
  Её шёлковое платье − предмет длительного спора − выглядело нарядно, кокетливо и легкомысленно. Оно было расшито жемчужными цветами и украшено тройным слоем кружевных оборок. Шею облегало богатое ожерелье, полураспущенные волосы были красиво завиты. Настроение королевы было ветреным и игривым, пока Дора Инсара не начала его портить. Элиза Торн была в розовом газовом платье с большими рюшами и ещё сильнее походила на куклу; Диана Саем − в тяжёлом платье из золотистой парчи с зелёными бархатными полосами на юбке и рукавах; Клерия Исона была одета в скромное голубовато-серое платье, её лоб украшала тонкая фероньерка с камнем в тон; Стелла ди Муян, как обычно, была безупречна; Виктория Мокк не сочла нужным переодеваться после театра.
  Видя, что с королевой ей не справиться, Дора повернулась в сторону Дианы − фрейлина из Поскории имела, по её мнению, слишком независимый и наглый вид.
  − Миледи Саем! Как Вы посмели размазать по лицу эту дрянь! − загремела, наступая на неё, гофмейстерина. − Ничто так не обезображивает девушку, как так называемая косметика! Вы и впрямь воображаете, что от яркой, безвкусной, вульгарной краски на губах становитесь привлекательнее? Нет, юная дама, это худший из способов изуродовать собственное лицо! Естественность − вот главное украшение женщины: всякие средства для придания себе 'красоты' портят кожу и представляют собой отвратительную подделку для обмана зрения, которая действует только издали, а вблизи внушает омерзение. Что это за лиловые разводы вокруг глаз? Вас кто-то избил?
  − Нет, это тени, госпожа Инсара, − снисходительно ответила Диана.
  − Ах, тени! Надо же! Неужели Вы не замечаете, что превратили себя в пародию на человека! А это что?! НАКРАШЕННЫЕ НОГТИ! Нет, я не позволю Вам в таком виде предстать перед высшим обществом. Вы фрейлина, Вы должны являть собой пример высокой культуры, образец хорошего вкуса и воспитания, а вместо этого прибегаете к дешёвым уловкам для привлечения внимания к своей персоне, как это делают крестьянские девки в трактирах. Полнейшее безвкусие, как можно до этого опускаться! Вон с глаз моих! Будете сидеть в своей комнате без обеда и читать Тертуллиана, и даже не мечтайте попасть на вечерний бал! И если впредь я увижу на Вашей физиономии хоть пылинку краски, мною будут приняты немедленные и самые решительные меры вплоть до отправки Вас домой, − Дора вцепилась в рукав Дианы и вышвырнула оцепеневшую фрейлину за дверь. Королева изящно опустилась на стул и, помахивая тонким кружевным веером, с любопытством слушала, как осуществляется воспитательный процесс.
  − А Вы, миледи Исона! − гофмейстерина повернулась к следующей жертве. − Что Вы хлопаете глазами? Разве Вы не возмущены подобной вульгарностью Вашей наперсницы, этой заблудшей овцы, не получившей должного воспитания в своей удалённой провинции? Вы должны были наставить её на путь истинный. Кто не борется с чужими недостатками, тот им потворствует и ещё более достоин порицания! Именно из-за попустительства таких, как Вы, творятся нехорошие дела. Нет чтоб побранить беспутную подругу, пристыдить её, Вы молчите и делаете вид, что Вас это не касается. А может быть, Вы тайно одобряете происходящее?
  − Нет, наверное, − побледнела Клерия.
  − Так 'наверное' или 'нет'? Всё понятно! Если бы Вами владело искреннее возмущение поступками мисс Саем, Вы бы воспрепятствовали моральному падению этой особы, а не стояли за её спиною с разинутым ртом, втайне вожделея и предаваясь соблазну намазаться, как дьявол! Так молода, а уже так испорченна − подобно яблоку, источенному червем! Вам надлежит работать над собой, воспитывая в себе чистоту и нравственность, дабы уметь отличать зёрна от плевел − то есть истинную красоту от фальшивой. И если Вы в ближайшее время не осознаете это, то уподобитесь предыдущей особе и тоже скатитесь на дно!
  Клерия Исона согласно трясла головой; пальцы её измяли платье до весьма печального вида, но она этого даже не заметила. Тем временем Дора Инсара обошла вокруг полумёртвой от страха Элизы.
  − Что до Вас, мисс Торн, Ваш внешний вид ужаснёт кого угодно! Если предыдущая раскрасилась, как блудница, то Вы изволили переусердствовать в изображении из себя детской невинности, каковой, я уверена, отнюдь не являетесь, при нынешних-то распущенных нравах! Это есть не что иное, как лицемерие − величайший из человеческих пороков. То, что он укоренился в душе столь юного существа, которому положено являть собой образец добродетельности, шокирует меня даже больше, чем ногти мисс Саем. Весьма прискорбно сознавать, что вместо ума Вы наделены таким отвратительным недостатком − это свидетельствует о существенных пробелах в Вашем воспитании и о Вашей склонности к пороку. Приличная девушка не должна быть подобием магазинной куклы: Ваше платье, все эти бантики и оборочки выглядят смешно и нелепо. На Вас будут показывать пальцем, рассуждая об отсутствии вкуса у эриданских фрейлин, и это бросит тень на весь королевский двор, в том числе и на меня, хоть я и не причастна к порочащим двор облачениям. Придётся после обеда пересмотреть Ваш гардероб и выкинуть лишнее, а заодно приставить к Вам няньку, чтобы она следила за тем, что Вы вздумаете нацепить на себя в следующий раз.
  От опозоренной Элизы гофмейстерина перешла к Викки:
  − Возможно, одна молодая особа вообразила себе, что если она дочь советника, то это делает её исключением из правил? Нет, юная леди, этикет писан для всех! Я никому не позволю зазнаваться: гордыня − такой же грех, как распутство, попустительство и лицемерие! Ваш утренний наряд совершенно не годится для праздничного обеда, и Вы были обязаны избрать что-либо более приличествующее случаю. Подобно этим двум глупым девчонкам Вы, взрослая барышня, совершенно не умеете думать головой, надеясь, должно быть, что кто-то подумает за Вас. Печальное заблуждение! Идите и подберите себе другое платье, и постарайтесь появиться в зале незаметно, иначе гости бог знает что подумают.
  − Прежде чем выбрасывать подобные фразы, мадам, смотрите и обдумывайте на два шага вперед, не будете казаться такой глупой, − Виктория окатила её ледяным взглядом и вышла.
  Гофмейстерина была глубоко оскорблена, но уже вошла в раж и не могла остановиться: она вновь принялась отчитывать Клерию и Элизу, в душе сожалея об отсутствии Дианы. Досталось даже Стелле, хотя за ней не было никакой вины. Фрейлин спасло только то, что небольшой запас терпения, которым обладала Ева-Мария, иссяк.
  − Довольно! − произнесла принцесса, встав со стула и оправив платье. − Мы просим Вас выбрать более подходящее время для проповеди, поскольку нас ожидают в зале.
  − Вам было бы полезно послушать хорошее назидание, − ворчливо возразила Инсара.
  − Это совершенно излишне, оставьте его себе.
  − Хоть Вы и королева, Вам не пристало позволять себе грубости в разговоре со старшими.
  − Ах, когда же вы уймётесь! − заломив руки, воскликнула девушка. − Совершенно невозможно жить под Ваше брюзжание! Мы прикажем сжечь все учебники этикета!
  Фрейлины молчаливо одобрили эту идею, но Дора Инсара вознегодовала:
  − Как может просвещённая государыня озвучивать столь невежественные мысли и каким должно быть её воспитание, если вместо угодного Господу смирения она каждым своим словом демонстрирует дерзость, непослушание, высокомерие, спесь и непочтительность? Очевидно, к моему величайшему сожалению, я упустила момент, когда в Вашей нравственности образовалась чудовищная трещина, и вместо принципов высокой морали и культуры там проросло гнилое древо порока, отягощённое плодами безумия и лжи. Ничто со столь ясной и полной убедительностью не может обнажить сущность Вашей натуры, чем отрицание того факта, что этикет есть первейшее и самое важное проявление человеческой социальности и воплощение этических канонов, которые возносят нас над животными. Пренебрежение моральными нормами уподобляет людей презренным природным тварям, кои лишены моральных ориентиров, живут на дне и не в состоянии отличить добро от скверны.
  К моменту появления в зале голова Евы-Марии раскалывалась от пафосных нравоучений, которые без устали извергала гофмейстерина, но при виде иностранных гостей в блестящих золотых одеждах Дора Инсара утратила дар речи. Подобно яркой мозаике, они рассыпались по всей зале, и на их фоне строгие облачения эриданского, пиранийского и остальных дворов казались унылыми бледными пятнами. Восточный двор охраняли могучие женщины в мужской одежде, чалмах и с кривыми саблями в руках.
  Повинуясь просьбе распорядителя, придворные отхлынули в сторону, и навстречу королеве Эридана вышла, покачивая бёдрами, высокая изящная женщина лет тридцати пяти, закутанная с ног до головы в голубой шёлк. В её внешности удивительным образом сочетались чёрные волосы, тонкие тёмные брови, смуглота индианки и светло-голубые глаза, густо подведённые чёрным. Причёска представляла собой собранный на макушке лошадиный хвост, спадавший ниже талии. Обнажённые руки, поддерживающие сари, были украшены драгоценными браслетами, алмазные серьги спускались до самой груди, грациозную шею увивали ожерелья. За женщиной следовали два босых мальчика с опахалами, одетые лишь в белые набедренные повязки и большие тюрбаны. Церемониймейстер низко склонился перед дамой:
  − Её Царское Величество, повелительница Южных земель, соправительница двух царств, омываемых двумя океанами, луноликая царица Агама Шупжнурия Мурамаджи!
  В нос принцессе ударил приторный аромат восточных масел. Королевы учтиво раскланялись и обменялись приветственными фразами. Потом царица взяла её за руку и повела за собой: она была так любезна, так деликатна, что принцесса засмущалась и превратилась в маленькую девочку. В конце беседы Агама подозвала из своей свиты красивого мужчину лет тридцати, с изящными волнистыми усами, бородкой и чёрными кудрями до плеч. Одет он был в шёлковые штаны, туфли с загнутыми носами, две длинные рубахи, кафтан, золочёный халат и чалму, в правом ухе блестели две изумрудные серёжки. Он был представлен девушке как брат правительницы, король Ардскулл Шупжнурий Мурамаджи. Синие глаза короля недвусмысленно намекали, что он не прочь заполучить Еву-Марию в свой гарем, но на словах он соблюдал учтивость, и демуазель ни о чём не догадалась. Пока происходил обмен любезностями, все мужчины в зале рассматривали царицу, особенно же её многочисленных рабынь с закрытыми лицами, но голыми пупками. Леди приглушённо возмущались: было ясно, что восточный двор и светские приличия абсолютно несовместимы.
  Когда гости расселись по местам, слева от Евы-Марии опять возник источающий любезности Лорит. Справа восседала прямая и чопорная гофмейстерина. Королева демонстративно не замечала её присутствия, ведя с королём Пирании светские беседы, пока слуги расставляли кушанья. В залу продолжали входить опаздывающие гости, которые занимали места на дальних краях стола. Наконец, появилась и кучка гебетцев. Разговоры за столом поутихли, и все как заворожённые уставились на молодого принца. Юноша был без шлема, всё в том же длиннополом платье, слегка помятом; его белые волосы были небрежно разлохмачены, словно он только что встал с постели. Завидев восточных девушек, он присвистнул и пополз по ним нескромным взглядом, пока не упёрся в Агаму. Царица смотрела на него, слегка сдвинув брови − он ухмыльнулся и тут же засмущал нескольких принцесс сомнительными комплиментами. Вскоре все увидели, что он переставляет свой стул между Эвтектикой Монро и её братом Шифом. Красавица держалась холодно и высокомерно и не спешила отвечать на любезности Лотара. Многие гости уже косились на них и перешёптывались. Под боком жужжал Лорит, но Ева-Мария почти не слушала его разглагольствований. В другом конце стола представители Республики демонстративно нарушали этикет, возмущая соседей и веселя других гостей. Ливери Шен, их лидер, заметил скучающий вид королевы, и бесчинство усилилось. Вся четвёрка начала оживлённо что-то обсуждать, потом церемонное благозвучие торжества нарушил громкий возглас:
  − Эй, красотка! Чего скучаем?
  В тот же миг небольшая косточка шлёпнулась в суп Евы-Марии. Королева со звоном выронила ложку, а со стороны молодчиков раздался жеребячий смех и крики 'Ой, промахнулся!'.
  − Кто это сделал?! − в гневе закричала Ева-Мария.
  − Республиканцы, Ваше Величество, − Антоний Волк, стоявший за её спиной, шагнул вперёд и положил ладонь на рукоять меча. − Только прикажите − и я обезглавлю всех четверых.
  − Выведите их вон, нам не нужно столько придворных шутов!
  − Да я в старую перечницу целил! − оправдывался Шен.
  Гофмейстерина аж подскочила от негодования. Все были так возмущены, что стража тут же вывела юнцов из залы; один лишь принц Лотар был занят ухаживанием за своей прекрасной соседкой и даже не повернул головы.
  − Какие негодяи! − пафосно воскликнул Лорит. − Скажу с горестной прямотой, мадонна: не все гости достойны чести быть приглашёнными сюда. Все мы ценим Ваше радушие, но варвары из Мроака и голодранцы с Острова Свободы не вписываются в приличное общество, как и этот сомнительного вида молодчик, называющий себя принцем.
  − Вы имеете в виду принца Лотара? − спросила королева.
  − Да-да! − король посмотрел на гебетца и зашептал. − Жаль, что Вы не видите этого гнусного типа. Je frémis! Il est hideux.14
  − Как жаба? Тогда мы будем звать его Froschkönig.15
  − Ваше остроумие бесподобно! − восхитился Лорит. − Но этот лягушачий принц должен быть немедленно изгнан отсюда: его присутствие оскорбляет мою благородную особу.
  − Каким образом? − принцесса недоверчиво фыркнула.
  − Ваше Величество, устраивать пересуды за столом − верх неприличия! − одёрнула её гофмейстерина.
  − Не вмешивайтесь в нашу августейшую беседу, − огрызнулась Ева-Мария и продолжала расспросы.
  Лорит оказался отличной сплетницей. Он поведал, что права Лотара на престол были столь же неподтверждёнными, как и его происхождение. Ходили слухи, будто император Денебар прижил его от какой-то рабыни. Спустя некоторое время законные сыновья вдруг начали умирать один за другим, потом при странных обстоятельствах скончалась жена императора, леди Амадея. По официальной версии, после того как пропал без вести её старший сын, она ослабела от горя, и её поразил смертельный недуг. По неофициальной − ей помогли отправиться на тот свет, чтобы она не родила императору ещё одного наследника. Поговаривали даже, что леди не стала дожидаться, когда её отравят, и сама наложила на себя руки. В любом случае, к совершеннолетию Лотара путь к гебетскому трону был расчищен.
  Пока Ева-Мария просвещалась относительно биографии принца, несколько девушек прямо-таки глаз с него не сводили, даже королева Архипелага, бледная двадцатисемилетняя женщина, бросала в его сторону заинтересованные взгляды, хотя рядом сидел муж. Негодная Элиза Торн ангельски улыбалась своим новоприобретённым поклонникам, рыжая Фатжона пыталась обратить на себя внимание принца Персея с Пораскидов, который считался кавалером Евы-Марии. В целом же здесь собралось слишком много красавиц, и уже начинала чувствоваться конкуренция.
  Во время смены блюд в залу вошла запоздавшая Виктория Мокк − высокая, изящная, она скользнула к столу и заняла неприметное место с краю, сопровождаемая, как обычно, восхищёнными взглядами мужчин. Лотар повернулся в её сторону, его взгляд вспыхнул, и он начал громко расспрашивать, кто эта прелестная дева, и где она живёт, и нет ли у неё ревнивого дружка. Эвтектика Монро позеленела с досады и сразу стала более любезной. Ева-Мария, услышав комплименты своей фрейлине, смяла салфетку, вне себя от негодования, но этого не видел никто, кроме Лорита. Наконец, двухчасовой банкет закончился, и король Пирании осведомился о дальнейших планах королевы.
  − Нам нужно сделать несколько распоряжений, − уклончиво прощебетала Ева-Мария. − Вечером у нас не будет ни одной свободной минуты. К тому же царица Агама уведомила нас о скором приезде своего племянника, короля Лаоса.
  − Гости всё прибывают и прибывают. Воистину, Вашу коронацию будет праздновать вся Дриада, − бархатным голосом проговорил Лорит, не сводя с неё глаз. − Вряд ли за всю историю в одном месте собиралось столько владетельных особ. Вы подарили нам чудесный праздник, и я хотел бы, чтоб он никогда не кончался, − он приник поцелуем к её перчатке.
  − Ах, мессир, Вы беззастенчиво льстите нам! − Ева-Мария довольно резко выдернула руку (по её мнению, Лорит начал забываться).
  − Ни капли преувеличения! − слащаво заверил Лорит. − Лишь истинное восхищение владеет мной, мадонна! Могу я проводить Вас?
  − О да, − выдохнула девушка, подавая ему руку. Несколько поклонников разочарованно отошли. Фрейлины молча следовали за ними − все, кроме Виктории Мокк, которой королева приказала удалиться.
  Почти у самого будуара Еве-Марии наконец удалось отделаться от своего кавалера, и она в изнеможении упала на диван, сердито обмахиваясь веером:
  − Что за назойливый тип! Как он надоел нам!
  − Вам следовало бы проявить бóльшую благосклонность по отношению к молодому человеку, столь утончённо выражающему своё восхищение Вами, − проскрипела гофмейстерина. − Мсьё Лорит выгодно отличается от тех повес и пустозвонов, которыми привыкли окружать себя Ваше Величество и которые едва ли имеют представление о культуре, вежливости и истинной галантности.
  − Перестаньте, мадам Инсара! Вам следует избавить нас от общества этого осла.
  − Чтобы у Вас появилась возможность вертеться перед всякими молодыми повесами? − перебила та. − Я всячески стараюсь оградить Вас от дурного влияния и окружить достойными людьми. Его Величество − самый воспитанный молодой человек из всех здесь присутствующих, к тому же он очень образован и учтив. Вам не подобает так отзываться о короле!
  − Вы же отзываетесь плохо о короле Хазаре, − заметила девушка.
  − То не король, а мерзкий пират, которому не место в цивилизованном обществе! − возмутилась леди. − Лишь такая легкомысленная девчонка, как Вы, могли навязать Эридану его ужасное присутствие, сидеть с ним за одним столом, принимать от него подарки, − её разгневанный взор обратился на правую руку королевы, где сияло бриллиантовое кольцо. Из подаренного Гованом перстня извлекли алмаз, лучшие ювелиры страны огранили его и вставили в новую оправу, и теперь роскошная драгоценность выставлялась напоказ. − Вам не стыдно носить подобные вещи? В Вашем возрасте недопустимо украшаться такими дорогими перстнями, да ещё преподнесёнными мужчиной с неизвестно какими намерениями! Сколько раз я говорила Вам снять его, а Вы и бровью не ведёте! Людям могут показаться подозрительными Ваши странные симпатии, а ведь Вы, смею напомнить, правящая особа.
  − Мы помним об этом, госпожа Инсара.
  − Вы не должны давать повода усомниться в Вашем поведении!
  В дверь постучали.
  − Войдите! − разрешила королева.
  − К Вашему Величеству посетитель, − доложил камердинер. Он был бледен и прикрывал платком правое ухо.
  Его оттолкнули в сторону, и в комнате появился принц Лотар.
  − Прочь с дороги, недоумок, − сквозь зубы сказал он.
  Услышав его голос, Ева-Мария воскликнула:
  − Почему Вы без разрешения ворвались в наш будуар?! Никто не смеет приходить сюда, когда мы отдыхаем!
  − Я смею.
  Принц казался злым и не улыбался, как при первой встрече. Без улыбки его лицо становилось неприятным, хотя и оставалось безупречно красивым. Поглядев на фрейлин и в особенности Дору, он добавил:
  − Machen die Tür von außen zu! Schnell!16
  − Это возмутительно! − повысила голос Инсара. − Вы нарушаете этикет, сударь!
  − Я сказал живо, повторять не буду, − он шлёпнул Стеллу по заду, и она с криком выскочила из будуара; остальные фрейлины не стали дожидаться столь радикального воздействия и прошмыгнули следом. − Старуха, ты глухая?
  − Я останусь здесь в любом случае, − чопорно изрекла гофмейстерина. − Приличия требуют, чтобы с королевой всегда присутствовала старшая дама.
  Он взял её за локоть и грубо вышвырнул, с треском захлопнув за ней дверь.
  Королева поднялась, возмущённая таким наглым поведением.
  − Сейчас же уйдите, иначе мы позовём стражу!
  − Не надо кричать − мне не страшна какая-то стража. Я могу одним плевком растереть ваше дурацкое королевство.
  − Какие смешные запугивания! Пришли сюда похвастаться? Одно наше слово, и Вас вышвырнут из Эридана! − презрительно ответила принцесса и сделала неуверенный шаг к двери, но Лотар не преминул заступить ей дорогу.
  − Вижу, Вы щедры на обещания, барышня.
  − Так же, как Вы на угрозы. Но кто их боится − вот в чём вопрос!
  − Похоже, все, кроме Евы-Марии, однако о её храбрости я уже имею представление, − принц ухмыльнулся и взял её за подбородок. Видимо, изначально он хотел поговорить о чём-то более важном, но наедине с девушкой его мысли приняли другое направление. − Она проистекает не от большого ума.
  Демуазель покраснела и отступила назад.
  − Не Вам судить! Стража!
  − Что же Вы пятитесь, а? Уже боитесь? − он засунул руки в карманы и шагнул к ней. − Не стоит спешить, я ещё не закончил. Слыхал, мне тут прозвище дали?
  − А что, Вам не нравится?
  − Меня утешает мысль, что испорченная королевна из той сказки всё же разделила с лягушонком свою постель.
  − Вы и правда любитель сказочек? Нам некогда беседовать о такой ерунде!
  − Будь полюбезнее, малютка, держи свой сладкий ротик на замке, и мы поладим.
  − Что? Как Вы осмелились назвать нас?!
  − Кого именно из вас − Еву или Марию?
  − Убирайтесь вон! − принцесса топнула ножкой.
  − Вы такая святая простота и непосредственность, я буду Вас обижать, − Лотар поймал её за пояс и привлёк к себе.
  В это время двери вылетели от резкого удара: на пороге стояли гофмейстерина и стража.
  − Я сочла необходимым вмешаться в происходящий беспредел! − громко сказала Дора Инсара. − Молодым людям не положено находиться наедине!
  − Что, армию привели? − издевательски спросил принц, выпуская девушку.
  − Госпожа Инсара утверждала, что королеве угрожает опасность, − свирепо произнёс Антоний Волк.
  − В моём лице? Весьма польщён, − хмыкнул Лотар, а Ева-Мария ещё больше покраснела.
  − Госпожа Инсара, как всегда, преувеличивает, − надменным тоном сказала она. − Мы и монсеньор Лотар вели беседу, которую как раз намеревались завершить.
  − Вижу я, какие у вас беседы! − вознегодовала гофмейстерина.
  − Проводите принца в его новые апартаменты: как бы он не заблудился и не забрёл по ошибке в покои миледи Монро.
  Фрейлины, хорошо помнившие, что происходило во время обеда, прыснули со смеху.
  − Меня переселяют? Надеюсь, к Вам поближе?
  − И не мечтайте! Вы не заслужили этой чести. Нужно держать Вас подальше от цивилизованных людей.
  − Ладно, − снисходительно кивнул Лотар. − На этот раз я уступлю, но Ваша забота не останется без ответа.
  Стоило молодому человеку скрыться из виду, как гофмейстерина завопила:
  − Неслыханно! Срам на всё королевство! В хорошеньком же свете Вы себя представили, Ваше Величество! День за днём, год за годом государство тратит огромные деньги, чтобы Вы ни в чём не знали отказа, чтобы Вы получили самое лучшее образование и в совершенстве освоили придворный этикет − и всё это зря! Вы не приобрели ни воспитания, ни благоразумия, не развили в себе ни одной положительной черты. Вы являете собой образец легкомыслия и безнравственности и при этом, как ни странно, носите титул Первой Дамы Королевства! Да, именно так, и не стойте с таким видом, словно Вы чрезвычайно удивлены моими словами! Ни для кого не новость, что девушка, позволяющая себе уединяться с мужчиной, если он, конечно, не священник, навсегда запятнала свою честь и покрыла имя позором, с которым ей суждено жить до конца дней. Теперь уже поздно пытаться что-либо исправить: как говорится, грязное платье белым не сделать. Я ведь всегда предупреждала Вас, что нет ничего проще, чем испортить репутацию и дать повод для скандальных сплетен, но Вам нет дела до приличий. Вы ни на мгновение не задумываетесь о последствиях своего легкомыслия, и сейчас все вокруг начнут трепать Ваше имя, соединяя его с именем этого негодяя, мерзавца, разбойника из Гебета, которым пугают детей, потому что он чудовище, как и его отец. Теперь всякий вправе усомниться в Вашей невинности, и даже самое чистосердечное покаяние не сможет спасти душу блудницы!
  − Опять эти нотации, − Ева-Мария заломила руки. − Замолчите и хватит придумывать чушь! Мы не желаем больше слушать!
  − Как бы Вам ни хотелось избежать огласки, к вечеру о происшедшем будут знать все придворные, утром узнает вся столица, а к полудню о Ваших шашнях с разбойником растрезвонят на всё королевство.
  − Похоже, не без Вашей помощи!
  − Вы что же, думали, я буду молча покрывать этот разврат?! − на лице Доры появилось трудноописуемое выражение. − Неслыханно!
  − Да не было никакого разврата! − королева на ощупь нашла дверь и выбежала из будуара. Лицо её было таким сердитым, что фрейлины бросились в стороны, словно испуганные птички. Гофмейстерина выскочила следом:
  − Вы не смеете вот так, вот этим наглым высказыванием обрывать серьёзный разговор, демуазель! Я не позволю Вам нарушать приличия! Немедленно вернитесь!
  Но принцесса и не думала подчиняться: мысленно она была уже в гардеробной и примеряла наряды для вечернего бала.
  
  Вечер обещал быть интересным. После роскошного ужина гости и придворные разбрелись по дворцу, многие ушли переодеваться. Спустя час все стали собираться в Главной зале. Слуги зажигали огни и заканчивали накрывать столы-буфеты, оркестр настраивался на полонез. Под балконом расстелили пушистый ковёр с подушками, и на него возлегла, в окружении своей многочисленной свиты, царица Агама. Закутанная в золотое сари, она пила вино из гранёного кубка, неторопливо разглядывала зал и гостей, беседовала со своим братом, визирем и мужьями. На неё обращали бешеное внимание, но желающих подойти поближе не нашлось − вид амазонок с обнажёнными саблями внушал сомнение даже королевским особам.
  В другой стороне залы верховодил красавчик Лорит − как обычно, он пленял публику изысканными речами и монологами об искусстве, не забывая при этом любезно расшаркиваться перед дамами и лучезарно улыбаться Эвтектике Монро. Красавица стояла рядом, опираясь на руку чванливого кузена Этрума Монро. Кузен порою вставлял в разговор пару слов, чтоб подчеркнуть, что он не просто принц, а образованный принц, и общество благосклонно внимало его репликам. Неподалёку собралась маленькая группа королей и министров, которым не подобало заглядывать в рот Лориту. Фрейлины всех дворов порхали по зале, концентрируясь возле подносов с фруктами и пирожным − они готовились кружить головы и захватывать сердца. Вскоре зала наполнилась гостями, и все стали с нетерпением поглядывать на часы, ожидая прихода королевы.
  Вот, наконец, появилась и она в ярко-красном шёлковом платье с золотым медальоном на шее. Причёска её была выполнена в старинном эриданском стиле, делавшем лицо королевы ещё более утончённым и возвышенным, но при этом нетрудно было разглядеть, что девушка опять недовольна. Спустившись по мраморной лестнице, Ева-Мария осведомилась, присутствует ли в зале принц Лотар. Получив отрицательный ответ, она надулась ещё больше: его не было и во время ужина, а это означало, что принц либо уехал, либо же, что более вероятно, задумал какую-то пакость, и она боялась, что узнает об этом слишком поздно.
  Королева шествовала мимо двора в сопровождении Доры Инсары, стражи и трёх фрейлин (Диана была наказана гофмейстериной, а Виктория заявила, что на бал без отца не пойдёт, чем окончательно рассердила Еву-Марию). Все отмечали, что выглядит она чудесно, и ей не было равных по красоте в этой зале. Она выслушивала комплименты, отвечала на вопросы, улыбалась, кивала, когда ей кого-то представляли, отдавала распоряжения. Всё это было ей привычно, и раньше она получала от этого удовольствие, но сегодня что-то шло не так. Лорит ещё не видел, что она здесь, и распускал хвост перед миледи Эвтектикой, чей томный взгляд из-под ресниц был неотрывно обращён на короля. Еве-Марии сейчас же нашептали об этом, и она презрительно фыркнула, намереваясь воспользоваться данным обстоятельством, чтоб обзавестись более приятным ухажёром. К ней как раз приблизился король Ардскулл в кричащей роскошью одежде, не совсем подходящей для бала. По мнению королевы, он слишком благоухал маслами, но своё мнение на этот раз она оставила при себе.
  − О прекрасная чудноликая дева Эридана, чей шаг подобен полёту пёрышка, чей голос прекрасней пения соловья, а улыбка теплее солнца! − сказал он, поклонившись и всем видом выражая восхищение. − Не подаришь ли ты несколько минут беседы мне и моей досточтимой сестре?
  − С удовольствием, мессир Ардскулл, беседа с Вами всегда приятна нам.
  К её неожиданности, король весьма светским жестом предложил ей руку, чтобы проводить к Агаме. Они образовали очень колоритную пару, привлекавшую всеобщее внимание.
  Царица поднялась им навстречу, произнося любезные приветствия; по её знаку невесть откуда на ковре появились три роскошные подушки, и королевские особы могли сесть. Толпа восточных придворных заслонила их от всего зала, потекла церемонная беседа, во время которой королеву не оставляло ощущение, что у неё хотят что-то выведать. Сахарный шербет в её кубке отдавал пряностями, голова принцессы кружилась от сотен ароматов, пронизывающих воздух. Это отвлекало девушку от разговора: сладкие, льстивые речи Агамы опутали её, словно паутина, и пару раз она сболтнула лишнее. Царица казалась довольной разговором, а король Ардскулл глядел на принцессу с плотоядным восторгом. Узнав, что завтра планируется поездка на лошадях, царица извинилась, что не сможет участвовать в этом, поскольку привыкла ездить в паланкине, но её дражайший брат будет счастлив, если королева Эридана позволит ему сопровождать себя. Вспомнив о вероломстве Лорита, Ева-Мария ответила согласием. Брат и сестра обменялись заговорщицким взглядом, и поток слащавых фраз сделался вдвое обильней.
  Начало бала несколько затянулось: Ева-Мария довершила своё шествие по зале, демонстрируя всем, что место рядом с ней уже занято. Лорит побледнел с досады, и после того как церемониймейстер объявил начало полонеза, пригласил первое, что подвернулось под руку − миледи Турмалину из Ахернара, невзрачного вида девушку из дальних родственниц Евы-Марии, которую та терпеть не могла за серьёзность и начитанность. Турмалина была совершенно не во вкусе короля Пирании: её глаза и заплетённые в тонкую косу волосы были серого цвета, фигура сутулой и нескладной, и в данный момент эта особа была зла на весь свет за то, что её не сделали фрейлиной, поэтому её вряд ли можно было назвать приятной партнёршей. Кланяясь миледи, Его Величество периодически посматривал на Еву-Марию, танцевавшую с Ардскуллом, и бледнел от ревности; в отместку Турмалина старалась побольнее наступить ему на ногу. Эвтектика Монро танцевала неподалёку от Лорита с сыном эриданского главнокомандующего, Брисом, которого находила напыщенным и скучным и не скрывала этого. Элиза и принц Иапет с Пораскидов вполне подходили друг другу по возрасту и легкомыслию; Стелла каким-то чудом попала в пару с Этрумом Монро, но узнав, что она не принцесса, а всего лишь дочь министра, он окатил её презрительным взглядом и до конца танца не проронил ни слова. Клерия Исона напрасно стояла возле колонны и высматривала среди гостей Ральфа де Випонт − принц в это время вовсю пудрил мозги шестнадцатилетней Креции де Нэссаль, хорошенькой принцессе с острова Писк. Рыжая Фатжона танцевала с пиранийским послом, Дора Инсара лорнировала зал в поисках нарушителей этикета, принц Персей приглашал всех подряд, лишь бы быть поближе к ненаглядной Еве-Марии, и так далее. Потом начался менуэт, и во время третьей смены фигур в зале появилась новая пара, которую было бы странно не заметить: по лестнице, обнимая за пояс головокружительной красоты блондинку, спускался принц Лотар. Между принцем и его спутницей вертелся маленький уродец в пёстром трико и ярко-красном колпаке, которому женщина и Лотар по очереди отвешивали оплеухи.
  Она была высокой, даже выше его, с потрясающей фигурой, обтянутой готическим чёрным платьем. Рукавов у платья не было, зато имелось глубокое, почти до талии декольте, распираемое круглыми грудями. Шею незнакомки украшало рубиновое колье, лоб перехватывал уходивший под волосы золотой обруч в форме свившегося дракона. Волосы − роскошная белая грива, волнами спадавшая ниже бёдер − были так прекрасны, что не могли принадлежать смертному существу, а дьявольски красивое лицо с длинными золотистыми глазами освещалось соблазнительной улыбкой коралловых губ.
  По зале пролетел шёпот: все были в смятении. 'Кто это? Кто это с ним?' − шептались вокруг. Женщина улыбалась, наслаждаясь эффектом. Принц, казалось, не замечал повышенного внимания публики: посвистывая, он направился к столу с закусками. На нём был всё тот же утренний костюм, измятый плащ и запылённые сапоги.
  Кумушки у стен толковали друг с другом:
  − Уж как я надеялась, что этот разбойник уберётся в Гебет, а он и не думает.
  − И королева хороша! Приваживает всяких нелюдей, вместо того чтобы выгнать их из дворца.
  − А откуда взялась эта сомнительного вида девица?
  − Да оттуда же, откуда и сам! Прямиком из ада! Какое бесстыдство!
  − Поглядите, поглядите, во что разодета! Или правильней сказать − как раздета! Ужас, а не платье!
  − А вы на вырез гляньте! В жизни не видела подобной непристойности! С такой грудью и без корсета, просто неслыханно!
  − И гриву распустила, как порочная девка, ни стыда ни совести!
  − Может быть, она из театра?
  − Скажете тоже! Во всём Эридане не сыщешь таких развратниц!
  − Во времена моей молодости никому бы и в голову не пришло явиться на королевский бал в таком виде. Стыд и срам! Как измельчали нравы!
  − Я всегда говорила, что Гебет − змеиное гнездо, полное пороков, − вмешалась Дора Инсара, обычно не принимавшая участия в сплетнях, потому что считала их дурным тоном, но незадолго до этого дражайшая гофмейстерина хлебнула крепкого вина, приняв его по ошибке за вишнёвый сок; всего пара глотков − и её воображение и красноречие разыгрались не на шутку. − Все мерзости и злодеяния рождаются в этой грязной клоаке, обитатели которой с детства предаются похоти и разврату. Взгляните только на этот сосуд греха! Это чудовище в человеческом обличье, продавшее душу дьяволу. В ней всё от беса, и сама под руку с бесом!
  Слушательницы согласно закивали, и разговор переключился на принца Лотара, благо про него было что сказать. В это время менуэт кончился, стройные ряды танцующих смешались, кое-кто направился к столам. Гебетец и его спутница спокойно ужинали: вокруг них образовалась пустота, заполненная только любопытными взглядами.
  Заслушавшись речами принца Персея, принцесса совершенно не заметила, как к ней подошёл Лорит и шаркнул ножкой:
  − Ваше Величество, какое счастье лицезреть Вас снова! − фальшивым тоном начал он. − Увидев Вас в этой зале, я был настолько ослеплён Вашей красотой, что не осмелился подойти. Только теперь я разгадал имя цветка, распустившегося под звёздами Эридана − это имя роза, алая роза!
  − Вы не получите приз за отгадку, мессир, − надменным тоном ответила Ева-Мария.
  − Сударыня! − подпрыгнул он. − Имел ли я несчастье оскорбить Вас таким сравненьем?
  − Нет, сударь, сравненья тут ни при чём.
  − Тогда могу ли я поинтересоваться, чем вызвана Ваша холодность и враждебность, о мадонна моего сердца?
  − Ничем, Вам померещилось.
  − Нет-нет, я вижу, что Вы ко мне переменились! − нервно воскликнул Лорит. − Вы не танцуете со мной, мои комплименты Вам неприятны! Могу ль я узнать, в чём состоит моя вина перед Вами, чтобы предаться горечи, сожалея о допущенной ошибке и оплакивая своё погубленное счастье?
  − О боже! Мессир, нам нечего сказать Вам.
  − Не может быть! Неужели я столь ужасно провинился перед Вами, что Вы не хотите удостоить меня даже слова? Тогда мне жить не стоит, − лицо Лорита приняло трагическое выражение, и он громко воскликнул. − Мадонна, заклинаю Вас, ответьте мне: какой проступок лишил меня Вашего благорасположения, я паду к Вашим ногам и буду умолять о прощении!
  Девушка насмешливо хихикнула, не веря, что он способен выполнить свои обещания.
  − Это совершенно бессмысленно. А теперь простите, − королева повернулась к принцу Персею с намерением принять его пока ещё безмолвное приглашение на следующий танец. По залу прокатились первые ноты старинной мелодии; Лорит встрепенулся и поспешно взял девушку за руку.
  − Если Вы не подарите мне этот танец в знак примирения между нами, я паду без чувств и умру у Ваших ног с разбитым сердцем.
  Он и в самом деле пошатнулся, и королева, в которой всё начало закипать, была вынуждена кивнуть Лориту. Тот повеселел и увлёк её за собой, не переставая сыпать любезностями, но Ева-Мария, поджав губки, дулась и не отвечала. Неподалёку от них в паре с пиранийским лордом скакала, как молоденькая коза, не знакомая с волчьими зубами, её фрейлина Элиза Торн. По окончании танца Ева-Мария отделалась от короля Пирании и в сопровождении пажа отошла к колоннам, чтобы немного отдохнуть, но и тут её немедленно окружили почитатели и воздыхатели. Заиграла красивая медленная мелодия, круг поклонников неожиданно распался, и к ней приблизился принц Лотар.
  − Потанцуем, крошка?
  − Весьма сожалеем, тут есть более достойные кандидатуры, − Ева-Мария с надеждой ждала, что кто-либо из смазливых кавалеров, настойчиво добивавшихся её внимания весь вечер, избавит её от гебетца, но всех их словно ветром сдуло, лишь дрожащий паж по-прежнему стоял рядом.
  − Здесь никого нет, − он, не дожидаясь согласия, коснулся её руки; через мгновение она оказалась у него в объятиях, и они заскользили в танце. Принц с усмешкой прижимал её к себе, и девушка, алея под цвет платья, сквозь зубки прошипела:
  − Как Вы посмели нам навязаться!
  − Вы ведь цветок Эридана. Хотел подержаться за Ваш стебелёк.
  − Лучше держитесь подальше: этот танец положено танцевать, едва касаясь друг друга!
  − А мне приятнее так.
  − А нам всё равно, как Вам приятнее! − она пыталась оттолкнуть юношу, но тот сжал её ещё крепче. − Пустите же!
  − Не пущу, я же чувствую, что Вам нравится, − юноша засмеялся и подмигнул хорошенькой Элизе Торн. − Так и льнёте ко мне своим соблазнительным тельцем.
  − Вы очень наглый и самоуверенный тип!
  − А Вы лицемерная кокетка.
  − Неудивительно узнать, что Вы путаете кокетство и очаровательность.
  − А Вы − принцев и охранников, − в тон ей отозвался Лотар.
  − Только и можете пререкаться, с Вашим-то лягушачьим умишком! − разозлилась принцесса, и её язычок превратился в настоящее жало. − Несёте свой обычный пошлый вздор!
  − А ты любезностей ждала, что ли?
  Ева-Мария фыркнула:
  − Разумеется, нет. Получать их от Вас − весьма сомнительная честь!
  − Похоже, Вы не извлекли урока из нашего последнего разговора, мадонна Ева.
  − Наше полное имя Ева-Мария, а если Вам так трудно это запомнить, то потрудитесь завести суфлёра, который будет Вам нашёптывать! − отрезала королева.
  − Я не привык утомлять себя произнесением всяких дурацких имён, − заметил Лотар. − Как насчёт просто Евусечка?
  − Отстаньте уже со своими глупостями! − вспыхнула девушка.
  − Не злись, крошка, это начало большой и чистой любви.
  − Замолчите немедленно!
  − Или что? А, Вы мне язык откусите. Хотя для этого придётся вначале поместить его Вам в рот.
  Принцесса размахнулась, чтоб влепить ему пощёчину. Удар пришёлся вскользь, по подбородку. Лотар усмехнулся и с разворота опрокинул девушку назад, так, что её голова почти коснулась пола. Все ахнули, пары сбились с ритма, выворачивая шеи, заворожённые невиданным зрелищем. Ева-Мария была вынуждена схватиться за корону, чтоб та не упала на пол, и застыла в этой позе, удерживаемая только рукой принца.
  − Ах, что за выходки! − кипя негодованием, воскликнула демуазель. − Не стоит себе столько позволять!
  − А почему бы и нет? − он рывком вернул девушку в вертикальное положение и продолжал танец. − Как говорил мой отец, обращайся с королевой, как со шлюхой, а со шлюхой, как с королевой, и обе окажутся у тебя в постели скорей, чем ты думаешь.
  − Вот негодяй! − Ева-Мария уже отчаялась вырваться и изобразила на лице подчёркнутое презрение.
  − Да, я негодяй, но обаятельный и нравлюсь девушкам − например, вон той белокурой милашке.
  С этими словами Лотар отпустил принцессу и исчез среди танцующих. Ева-Мария побледнела, потом покраснела: по её выразительному лицу отчётливо прошла полная гамма чувств от растерянности до негодования.
  − Принц? − она беспомощно оглянулась и всхлипнула, не зная, что делать − её руки тонули в пустоте огромного зала, нигде не встречая опоры. К счастью, в этот момент рядом с королевой возник Ральф де Випонт с двумя бокалами шампанского в руках.
  − Милая кузина! Позвольте доброму кузену скрасить Вашу скуку.
  − С чего Вы взяли, что мы скучаем? Это вовсе даже не так, − Ева-Мария с облегчением вцепилась в его рукав.
  − Э, бросьте, кузина, меня не проведёшь, − ухмыльнулся Ральф, не обращая внимания на пролитое шампанское. − Одна в центре зала, сердитое личико... Всё это наводит на интересные размышления.
  − Вот и размышляйте где-нибудь на балконе, вдали от всех.
  − Не гоните меня, прелестная королева, я всё равно не уйду, не получив положенный мне танец, − он приложился к початому фужеру.
  − Монсеньор, почему бы Вам не сопроводить нас к выходу?
  − Только не надо врать, будто Вы устали: уж мне ли не знать, что моя прекрасная кузина может танцевать ночи напролёт? Или эту ночь Вы запланировали для чего-то другого? − он засмеялся и отпил из второго бокала.
  Ева-Мария скорчила презрительную рожицу, но была вынуждена терпеть его общество, пока не подоспела свита. Затем принцесса удалилась прочь, но Ральф неотвязно следовал за ней, болтая обо всякой чепухе, пока у девушки не кончилось терпение:
  − Любезный кузен, прекратите надоедать нам, ведь Вы прекрасно знаете, что мы не выносим ни Вашего общества, ни Ваших двусмысленных шуток! − воскликнула девушка, топнув каблучком.
  − Зачем же так жестоко? − огорчился принц. − Вы могли бы проявить больше доброты и участия к бедному Ральфу, а не гнать от себя. В конце концов, я тоже имею право на чуточку Вашего внимания, ведь мы родственники.
  − Мы состоим в родстве с половиной правящих династий!
  − Ясно, но любимых кузенов среди них не так уж и много. Эй, кузина, куда Вы? Постойте!
  Принц сунул два пустых бокала какому-то оторопевшему вельможе и устремился вслед за девушкой. Начался новый танец, Еву-Марию пригласил сэр Данелон, статный мужчина и брат короля Пораскидов. Поняв, что и на этот раз ему ничего не светит, Ральф вздохнул и поплёлся пить, но по пути к столу его планы резко изменились: он заметил Элизу Торн с розовыми от смущения щёчками, внимания которой добивались сразу два принца − брат Лорита принц Гнейс и архипелаговский принц Кимболл де Нэссаль. Фрейлина явно не знала, кого предпочесть, но, кажется, её выбор склонялся в сторону принца Кимболла, который был постарше, повыше, посимпатичнее и без прыщей, а де Випонт не переваривал его, поэтому счёл своим долгом вмешаться. Подкравшись сзади, он хлопнул принцев по плечу, заставив обоих вздрогнуть и резко обернуться.
  − Хеллоу! − жизнерадостно приветствовал их юноша. − Чудесный вечер, ребята! Похоже, вы решили повеселиться − дай, думаю, подойду и вольюсь в вашу славную компанию. Надеюсь, я не помешал?
  − Только пьяниц здесь и не хватало, − пробурчал себе под нос Гнейс.
  Кимболл де Нэссаль недовольно покосился на Ральфа и сквозь зубы ответил:
  − Честно говоря, Вы здесь не особенно нужны.
  − Конечно, нужен! − радостно воскликнул Ральф. − Втроём пить весело, а вчетвером ещё веселее.
  − Не хотелось бы Вас огорчать, сударь, но мы здесь не пьём, а беседуем, и наша беседа не предназначена для Ваших ушей, − продолжал де Нэссаль.
  − Эй, дружище, неужели ты прогонишь прочь старого приятеля?
  − Не припомню, монсеньор, чтоб мы были приятелями.
  − Как это не помнишь? Как поживает твоя любовница, милашка Сабера? Правду говорят, что она подзалетела от тебя? Поздравляю, лучшей почвы для своих семян ты не нашёл бы во всём Архипелаге! − Ральф подмигнул и засмеялся своей скабрёзной шутке. Принцы с каменным видом глядели на него, а Элизочка смущённо потупилась, не понимая, при чём тут почвоведение.
  − Монсеньор Ральф, − кашлянул Гнейс. − Осмелюсь всё-таки заметить, что мы не в казарме, подобный юмор при даме неуместен.
  − В самом деле, − Ральф спохватился и отвесил Элизе галантный поклон. − Прекрасная миледи, не оттанцуете ли со мною польку?
  − Но... − робко сказала Элиза, посмотрев на принца Кимболла.
  − Кстати, дружище, привет жене − странно, что её нет на этом празднике жизни. Тоже, небось, ожидает прибавления, пока ты здесь милашек клеишь? − с невинным видом продолжал Ральф.
  − Сударь, Вы много на себя берёте, распространяясь на подобные темы. Я советую Вам уйти, − холодно сказал принц Кимболл. − Миледи уже приглашена мной.
  − Нет, мной! − немедленно возразил Гнейс.
  − Но предпочла меня!
  − Вы разбирайтесь, а мы пока потанцуем, не так ли, прелестница? − Ральф подмигнул девушке.
  − Послушайте, Вы, шут гороховый! − Кимболл начал злиться. − Оставьте её в покое! Не Вам решать, с кем она будет танцевать.
  − Миледи, зачем Вам эти петухи, когда есть я? Пока они здесь перьями трясут, уж танец кончится.
  − Довольно хамства! В последний раз предлагаю Вам уйти! − повысил голос де Нэссаль.
  − Все равно она тебе не даст, немощь. Ты своё уже отплясал, иди домой жену ублажай.
  − Монсеньор... − покраснела фрейлина.
  − Пойдёмте, сударыня, я не хочу больше разговаривать с полоумным, − Кимболл смерил Ральфа ледяным взглядом и протянул Элизе руку.
  − Что? Это я полоумный? − крикнул принц, вставая между ними. − Ты бы следил за языком, братишка!
  − Послушайте, я не потерплю, чтобы мне 'тыкали'.
  − А я, значит, должен терпеть, когда какой-то балабол меня оскорбляет?!
  − Монсеньор де Випонт, по моему мнению, Вы раздули непомерную склоку, − вмешался принц Гнейс. − Вы сами виноваты, Вас никто не оскорблял.
  − Я?! Да я и слова дурного не сказал! Я здесь исключительно ради прекрасных глаз этой юной дамы.
  − С дамами принято говорить более вежливо, мсьё. Вы, безусловно, очень грубы и заслуживаете тех эпитетов, которыми Вас наградил монсир де Нэссаль.
  − Этот чванливый дурак? Ха-ха-ха! Он за свои эпитеты ещё ответит. Эй ты, я требую извинений!
  − Прочь, пьянь! − с омерзением сказал принц Кимболл и отвернулся от Ральфа.
  − Уймитесь, сударь, − увещевал Гнейс.
  − Нет, это не сойдёт ему с рук, клянусь невинностью кузины! Сударь, я вызываю Вас на дуэль! − с этими словами де Випонт полез за перчатками, но напрасно − в кармане их не оказалось. Тогда принц выудил из штанов скомканный носовой платок и бросил сопернику в лицо, однако промахнулся − тряпица упала тому на плечо.
  − Вы не в себе, сударь, − Кимболл двумя пальцами взялся за платок и брезгливо отшвырнул его обратно Ральфу. − Я отклоняю этот шутовской вызов.
  − Струсил, что ли?
  − Вам должно быть известно, что дуэли в Эридане под запретом.
  − Плевать! − проорал Ральф. Вокруг начинали собираться зрители, хотя музыка играла достаточно громко. − Я должен отплатить за нанесённое мне оскорбление! Если он откажется, я проткну его прямо здесь!
  − Хорошо, я к Вашим услугам, монсеньор, − побледнев от злости, сказал принц Кимболл. − Спустимся в сад.
  − О да! − Ральф взмахнул рукой и опрокинул поднос с десертами. − Идём!
  − Монсеньор Гнейс, прошу Вас быть судьёй поединка, − Кимболл слегка поклонился в сторону пиранийского принца. Тот кивнул и поклонился в ответ, а Элиза жалобно воскликнула:
  − Господа, а как же полька?
  − Не волнуйся, малютка, я вернусь через пару минут, и мы непременно станцуем, − развязно пообещал ей Ральф.
  − Сударыня, этот наглец получит по заслугам, а после того, как он успокоится, я всецело Ваш, − заверил девушку Кимболл.
  − И я! − тут же добавил Гнейс, и принцы покинули зал.
  В саду на них пахнуло сыростью и прохладой: гостям, танцующим в яркой зале, было невдомёк, что за окном опустилась глубокая ночь. Молодые люди поёжились, вслушиваясь в треск цикад и весёлые звуки музыки.
  − Не стоит уходить далеко, − произнёс Гнейс. − Думаю, вон та площадка вполне годится, если, конечно, господа не передумали драться.
  − С чего бы! − фыркнул Ральф.
  Все трое направились на выложенный плитками газон под балконом, окружённый с трёх сторон затейливо подстриженными кустами. Из высокого окна сюда падал яркий свет, неподалёку проходила аллея с фонарями. Приготовления были недолгими: противники скинули камзолы и заняли места. После сигнала Гнейса их рапиры яростно скрестились, при этом Ральф сыпал насмешками и шуточками, доводя принца Кимболла до белого каления. Наконец, тот сделал ловкий финт, и остриё его рапиры оказалось возле горла противника.
  − Мне не хочется убивать Вас. Предлагаю Вам сложить оружие и извиниться, − холодно сказал он.
  Вместо ответа Ральф отступил назад и, танцуя, повертел кукишем.
  − Убить меня? Ты шутишь, выскочка де Нэссаль! Это я тебя убью, пущу тебе немного крови, чтобы из тебя вышло немного дури. Не волнуйся, жёнушку твою будет кому утешить! − он засмеялся, но смех внезапно оборвался глухим вскриком: Кимболл, потеряв над собой контроль, сделал стремительный выпад, и его рапира прошила живот Ральфа, выйдя из спины. Принц быстро выдернул оружие, и Ральф мягко повалился на плиты − на лице у него застыло выражение удивления и детской обиды. Слабеющей рукой он зажимал обильно кровоточащую рану, потом его глаза закрылись. Принцы склонились над раненым. Кимболл потрясённо молчал, стыдясь своего поступка, а Гнейс, обретя голос, принялся истерично звать на помощь.
  − Не говорите им правду, − сдавленно произнёс Кимболл. − Я не знал, что так получится. Я не владел собой.
  − Вы ударили его до того, как он занял позицию! − взвизгнул Гнейс. − Это нарушение дуэльного кодекса!
  − Никто не узнает.
  − Я обязан сказать! Меня спросят! Это дело чести!
  − Но Вы тоже окажетесь замешанным, − уговаривал принц.
  − Вы дворянин и обязаны биться по правилам! Вы их не соблюдали! А вдруг он умрёт?!
  − Да хватит ныть! − Кимболл уже пришёл в себя и схватил Гнейса за грудки. − Скажете всем, что он нападал, а я защищался, ясно? В конце концов, он был пьяницей и подонком. Ну же, возьмите себя в руки!
  Гнейс висел перед ним, как беспомощная тряпка. Его широко открытые глаза с ужасом глядели на лужу крови. Наконец, он сглотнул и отвёл их в сторону.
  − Можете рассчитывать на меня, монсир.
  
  
  
  
  Глава 6. Маленькие мерзости
  
  
  Нас тешат блёстки и обманы.
  
  (Лермонтов)
  
  
  Сквозь синие шёлковые шторы в комнату пробивался нежный свет, лёгкий и умиротворяющий. Вместе с ним по комнате плыли пылинки − на потолке их было особенно много, и они беспрестанно роились, танцевали, складывались в причудливый калейдоскоп, иногда рассыпались с явственным хрустальным звоном и падали вниз, на горячие веки.
  Звон пылинок становился сильнее и постепенно превратился в человеческие голоса. Двигаться не хотелось. С трудом разлепив глаза, он различил смутно знакомые очертания комнаты и два силуэта. Свет вдруг перестал быть нежным и ласковым: пришлось зажмуриться и немного подождать. Когда он вновь открыл глаза, перед ним стояла прекрасная девушка и высокий сутулый мужчина в белом халате.
  − Пить... − выдавил принц пересохшими губами.
  − Нельзя, голубчик, нельзя: ананасы с шампанским отныне под запретом, печень и так еле влезла на место, пришлось даже немного ушить, − шутливо произнёс мужчина, проверяя температуру и пульс.
  Словно в подтверждение его слов, раненый уронил голову набок, и его стошнило в подставленный горшок. Доктор отвернул одеяло и занялся осмотром, а принцесса, прижимая к носу платок, отступила подальше.
  − Милый кузен, как Ваше здоровье? − спросила она.
  − Кхе-кхе, − он прочистил горло, но голос вышел слабым и хриплым. − Похоже, поездка на небеса откладывается.
  − Ах, Вы, как всегда, острите! − воскликнула она.
  − Вы будто и не рады, кузина?
  − Трудно сказать, − пожала плечами девушка. − Вы только и ждёте, чтобы своими пьяными выходками испортить нам праздник.
  − Кхм, − глубокомысленно изрёк Ральф.
  − Мы отругаем Вас позже, − продолжала она, слегка склоняя голову на высокой стройной шейке. − Доктор Лонгорий сказал, что Вы потеряли много крови и плохо соображаете. Придётся Вам провести некоторое время в постели, мсьё де Випонт.
  − Я не против, особенно с кем-то.
  − Говорят, Вы подрались из-за миледи Торн? − уточнила принцесса. Мысль о том, что смазливая Элизочка на второй день своего присутствия в столице сумела рассорить множество кавалеров, не давала ей покоя.
  У Ральфа появилось подозрение, что она пришла сюда не из сострадания, а из любопытства, и он демонстративно промолчал. Не дождавшись ответа, Ева-Мария насупилась и уничижительно изрекла:
  − Фи, кузен! Могли бы найти более достойный повод!
  − Да ладно Вам, кузина.
  − Вы дурак или изволите притворяться? Торжества в нашу честь едва не сорваны из-за какой-то фрейлины!
  − Подумаешь, трагедия, − ответствовал принц: его совершенно не заботило, что происходит во дворце.
  − Да, трагедия! И позначительней, чем чья-то дырка в животе! − Ева-Мария покраснела от возмущения. − Как только поправитесь − вон отсюда, и больше не появляйтесь в Эридане!
  − А где же состраданье? − умирающим тоном проговорил молодой человек.
  − Может, нам следует рыдать у Вашего изголовья? − надменно поинтересовалась она. − Целовать в лоб, перевязывать раны?
  − Мечтаю об этом, дорогая кузина.
  − Пусть этим занимается миледи Торн, − охладила его пыл Ева-Мария. − Мы пришлём её к Вам вместе с родителями. Семейство Торнов очень хочет знать, почему имя их ненаглядной дочки связывают со скандалом, в котором участвуют целых три принца.
  − Мадонна, Вы же не отдадите меня им на растерзание? − обеспокоился Ральф: он живо вообразил себе все прелести подобного свиданья. − Я бедный больной человек... я ослаб... мне нужен покой...
  − Ах, полноте притворяться! − фыркнула королева. − Разве Вас не радует встреча с предметом своего обожания?
  − Не совсем.
  − То есть Вам больше не нравится мисс Торн?
  − Да к чёрту её, кузина! − завопил принц. − Я к ней и близко не подойду, обещаю!
  Ева-Мария мило улыбнулась и вышла, оставив Ральфа де Випонт в бессильной злости созерцать потолок.
  
  Вопреки ожиданиям, праздничный дух не исчез из дворца после вчерашнего инцидента. Поездка, конечно, была отложена на завтра, но уже вовсю шли приготовления к очередному балу: украшалась главная зала, натирались до блеска паркетные полы, плелись цветочные гирлянды, развешивались люстры. После завтрака была объявлена экскурсия в музей эриданской культуры, в ожидании которой гости прохаживались по дворцу и вели беседы. В галереях третьего этажа гуляла кучка фрейлин с Архипелага Дружбы, болтавших по-пиранийски и занятых рассматриванием картин и статуй. Все они, за исключением одной, были некрасивы и одеты в тяжёлые пиранийские платья одинакового фасона с корсетами. Красавицу звали Лианой − она была самой молоденькой, не старше 16 лет, невысокая блондинка с распущенными бледно-медовыми волосами до плеч, острым подбородком, хитрыми голубыми глазками и ангельским ротиком. Даже платье на ней сидело более изящно, чем на других. Бекки − востроносая высокая девушка с мелкими каштановыми кудряшками, перехваченными фероньеркой, − была старше Лианы на два года. Третья, Мария, являла собой пример монашеской девы с бледной кожей и гладкими чёрными волосами, туго стянутыми на затылке. Ей было 22 года. Наконец, последняя, Карлотта, была здесь самой старшей. Ей исполнилось 24 года, и в душе она тяжко переживала, что до сих пор не вышла замуж. Все переживания отражались на её большом, сердитом, простоватом лице с пробивающимися под носом русыми усиками; она вообще была крупной девушкой, с мощной талией и водопадом юбок на бёдрах.
  − Никогда не видела таких роскошных галерей, − тонким голоском сказала Бекки, скользя взглядом вдоль широкого коридора с бордово-золотыми стенами и разрисованным потолком. − Музей, а не дворец, и ехать никуда не надо. Здесь даже на потолке картины!
  − Роскошь отвлекает от самих полотен, − с унылым видом произнесла Мария.
  − Вам так кажется с непривычки, − голос Лианы звенел как колокольчик. − Здесь много красивых картин, а в Нопле одни лишь старые портреты, да и те засижены мухами.
  − И все такие скучные, − Бекки фыркнула, забавно морща нос. − Мне больше нравятся пейзажи, как здесь.
  − Сколько ж денег надо было на всё это потратить, − проворчала Карлотта.
  Фрейлины столпились вокруг старинного изображения: из глубины веков на них смотрела, сложив руки и чуть заметно улыбаясь, смуглая женщина на фоне гор.
  − Интересно, кто это такая? − воскликнула Лиана, касаясь изображения рукой.
  − Не трогайте! − заголосила Мария так, что девушка даже отшатнулась.
  − А нормально нельзя сказать? Зачем сразу кричать?
  − Не смейте прикасаться к картинам!
  − Я же немножко.
  − Всё равно, − Мария сухо поджала губы, устыдившись своей внезапной вспышки. − На пальцах содержится пот и выделения, это может привести к порче красок, я уже не говорю о том, что руки могут быть просто грязны.
  − Хорошо, в следующий раз я надену перчатки, − оскорблённо сказала Лиана.
  − Да хватит вам! − перебила Бекки, проталкиваясь поближе. − Наверное, это дама из королевского рода.
  − Родственников мы смотрели в другом крыле, − покачала головой Мария, внимательно разглядывая картину.
  − Есть в этом портрете что-то мистическое, − сказала Лиана.
  − Да-да, у меня возникло похожее чувство! − согласилась Бекки. − Совсем не узнаю пейзаж.
  − Э, перестаньте! − отрезала Карлотта. − Не воображайте, будто вы обе пересмотрели все пейзажи на свете. С кого-то же этот портрет рисовали, а раз было с кого, то было и где.
  − Разве он не может быть фантазией художника? − возразила Лиана. − Посмотрите! − она указала на следующую картину. − Это не та же самая местность?
  − Нет, − ответила Карлотта. − Здесь написано 'Закат в горах Мроака. Автор неизвестен'.
  − Никогда не думала, что какой-то художник отважится посетить Мроак, − протянула Бекки.
  − Сюжет этой картины целиком выдуман, как дантовский ад, − сухо отозвалась Мария.
  − С чего Вы взяли?
  − Милочка, какой же нормальный человек вдохновится унылой грязной кучей камней, представляющих Мроак? Там нет ничего интересного.
  − Почему? − возразила Лиана. − Суровая природа тоже бывает живописна.
  − Не спорь, Мария лучше знает! − грубо перебила девушку Карлотта.
  Они немного попререкались, но спор закончился мирно, и девушки направились дальше. В соседнем коридоре фрейлины наткнулись на даму средних лет с маленькой нарядной девочкой. Это была Йора Монро, их гофмейстерина − высокая полноватая женщина с царственной осанкой и весёлым молодым лицом, которое озаряла тёплая улыбка. Назначена гофмейстериной она была больше для формальности, чем по надобности: её истинные обязанности заключались в присмотре не за фрейлинами, а за принцессой, которую она сейчас держала за руку. Восьмилетняя принцесса Мимия де Нэссаль, упакованная в корсет, была, в отличие от своих буйных братьев, скромной, послушной девочкой с большими удивлёнными глазами и застенчиво склонённой головкой.
  Итак, эта пара тоже рассматривала картины. На стенах красовалась полная коллекция 'Сказочной феерии' Фадона, фантастические полотна Ре Бюрре, несколько красивых рисунков в жанре фэнтези, натюрморты и дворцы, волшебные существа среди вод и облаков. Девочка была в восторге.
  − Госпожа Йора, мы уже всё посмотрели, почему здесь так мало картин? − выпалила Бекки.
  − Что? − рассеянно произнесла леди. − Сама подумай: к чему развешивать картины, если королева Эридана их не видит? Зато здесь много статуй, можете полюбоваться ими.
  Лиана недовольно повела плечом и вдруг устремилась к одной из скульптур. Мраморная статуя изображала высокую фигуру в античных одеяниях до пят, в накидке и венке, стоящую с поднятой головой и играющую на кифаре.
  − А кто это? Леди Йора, Вы знаете, правда?
  − Я-то знаю, а как насчёт вашей эрудиции, юные леди?
  − Ээ, Афродита? − неуверенно протянула Карлотта. Девушки прыснули. − Что смешного?
  − Богиня любви изображалась обнажённой, это стыдно не знать, − ответила Мария кислым голосом.
  − Ну так не могли же в королевском дворце поставить голую статую! − возмутилась фрейлина. − Это был бы верх бесстыдства! Вот и прикрыли.
  − По-вашему, все статуи должны быть в парандже? − фыркнула Лиана. − Как тогда показывать красоту человеческого тела?
  − Да что там показывать! Непристойность и стыд!
  − Карлотте всюду мерещится разврат, − Бекки дёрнула плечиком и обошла статую.
  − Высокое искусство не может оскорбить чью-либо нравственность, − поучительно изрекла Мария.
  Они опять заспорили, а Йора Монро с улыбкой слушала их; наконец, она кашлянула, и девушки сразу притихли.
  − Перед вами статуя Аполлона Кифареда, древнего божества света, покровителя искусств. Непременные атрибуты, по которым его можно узнать − это лира или кифара, а также лавровый венок.
  − Мужчина?! Отвратительно! − басом воскликнула фрейлина, разглядывая длинные локоны, складки одежды и нежный лик статуи. Фрейлины захихикали, подшучивая над ней.
  − Можете посмотреть и на другие скульптуры, ведь это подлинники, − подняла палец гофмейстерина. − Иногда трудно правильно определить пол, критерием здесь служит только знание истории искусств.
  Некоторое время девушки бродили по комнатам и развлекались, строя догадки относительно произведений искусства, но тут из-за угла в окружении стражи вывернул принц Лотар в обнимку со своей фигуристой подружкой. Женщина выглядела ещё шикарней, чем вчера на балу, а её спутник был всё в той же одежде, демонстрируя полное пренебрежение к роскоши и правилам этикета. Было непонятно, что эта пара делает в галерее: фрейлины воззрились на них, а те, не прекращая разговора, прошли мимо. Лотар задержал взгляд на Лиане, потом состроил рожицу принцессе − та заплакала и спряталась за широкой юбкой Карлотты.
  − Почему они здесь расхаживают? − пробормотала Карлотта.
  − Вероятно, пришли посмотреть на картины, − угасающим голосом предположила Мария.
  − Картины, как же! − фыркнула Бекки. − Да он глаз не сводил с Лианы.
  − Вот уж воображаете вечно! − вздёрнула носик та.
  − Не беспокойся, нас не проведёшь, − заворчала Карлотта, которая давно взяла за правило опекать целомудрие своих компаньонок. − Известное дело: где мёд, там и муха. Ох уж мне эти молодчики! Углядел симпатичную, так и подружка не помеха, а мы для таких пустое место. Ребёнка вон испугал только!
  − Ой, хватит Вам, Карлотта, что такого? − возразила Бекки. − Многие смотрят на Лиану, она у нас красивенькая − ну и принц не дурак, тоже посмотрел. А помните, как за завтраком он приставал к одной из эриданок?
  − Вы мне эти разговоры бросьте, − строго сказала Карлотта. − Я знаю, к чему это может привести, и не позволю делать глупости. Той эриданке я бы задала такую взбучку, что она ещё неделю на попе сидеть не могла, да чудится мне, ей всё сойдёт с рук. Можно ли осуждать эриданских фрейлин при такой-то королеве!
  − Вам лишь бы на кого-то ворчать, − отмахнулась блондинка. − Слушать невозможно, я уже устала.
  − Ах, какая цаца! − та упёрла руки в бока и смерила Лиану взглядом. − Ты мне рот не затыкай, ясно? Мала ещё, сопли зелёные не утёрла. Я побольше тебя на свете живу, а ты дура молодая. Много ли такие в жизни понимают? Если б не я, тебя бы давно из фрейлин-то погнали. Королева и так недовольна. Вечно приходится за тебя просить, и хоть бы раз в ответ благодарность! Всё носик воротит.
  − Я всё ещё в шоке от вчерашнего бала, − перебила Бекки. − Конечно, я знаю, что сплетничать некрасиво, но то, что вытворял принц Лотар, было просто ужасно, особенно танец с королевой.
  − А если бы принц танцевал с Вами, Вы бы так же говорили? − с невинным видом спросила Лиана.
  Девушка порозовела и замолчала.
  − В чём дело? − подозрительно спросила Карлотта.
  − Танец, бесспорно, заслуживает порицания, − строго сказала Мария. − К тому же на королеве было мерзкое красное платье, возбуждающее в мужчинах похоть. Эриданский двор тонет в грехе и разврате, куда только смотрит гофмейстерина!
  − Слава богу, она не наша королева, − выдохнула Бекки.
  − Вот это верно, − одобрительно загудела Карлотта. − Это был бы сущий кошмар!
  − Зато она не ныла бы постоянно о своей язве и мигрени, как это делает донна Яшма, − с досадой сказала Лиана.
  − Она же разорит королевство своими балами да праздниками! − возмутилась полная фрейлина. − Говорят, Эридан и без того сильно задолжал Пирании.
  − А вам-то какое дело? − поморщилась Лиана. − Мало ли, о чём болтают люди, тем более когда делают это из зависти.
  − Зря Вы так рассуждаете, − нравоучительно промолвила Мария. − Если Вам не дано понимать связь между явлениями, это не значит, что её нет.
  Так, разговаривая и споря, девушки прошли коридор до конца и повернули вправо. Их голоса постепенно затихли, а из другого коридора появилась новая пара. Мужчину (это был знатный рыцарь) держала под руку тонкая девятнадцатилетняя девушка с красивыми карими глазами и чёрными, убранными под шляпку волосами. Её звали Сильвия, она была старшей сестрой принцев с Пораскидов.
  − Тонтон, умоляю Вас, − тихо произнесла девушка. − Папá прислушается к Вашим словам, мне больше некого просить о помощи.
  − Сильвия, забудь об этом, − твёрдо повторил мужчина.
  − Но почему?
  − Ты хочешь, чтоб тебя заперли в монастырь, а его изгнали с островов?
  − Меня в любом случае отправят туда, − возразила принцесса, − ведь я помеха своим братьям. Маман хочет видеть на троне Персея.
  − Тем более, не нужно давать родителям повод для гнева.
  − О тонтон! Даже если я буду просто сидеть и молиться, они всё равно останутся недовольны. Мне не нужна корона и богатство − я с радостью откажусь от всех привилегий, лишь бы быть с Тимолином. Скажите это королю и королеве и, может быть, они позволят нам пожениться.
  − Выбрось такие глупости из головы, девочка, − рыцарь нежно погладил её по руке.
  − Но что мне тогда остаётся? Бежать и тайно обвенчаться? Родители проклянут меня за это, − она расплакалась, закрыв лицо руками.
  − Прекрати, Сильвия, − лорд обнял её за худенькие плечи. − Альфред придёт в ярость, когда узнает, что его дочь полюбила рыцаря-оборванца.
  − Я ничего не могу с собой поделать, − всхлипывала девушка. − В конце концов, разве это плохо? Я выйду замуж и перестану мешать Персею. Разве не все хотят этого?
  − Сильвия, мне жаль тебя, но я не имею права решать судьбу принцессы. К тому же твой брак должен принести пользу стране.
  − Пользу? Какую?
  Рыцарь нахмурился. Ему не хотелось говорить об этом, но нежные глаза девушки молчаливо требовали ответа.
  − Мой брат намерен предложить тебя в жёны королю Хазару. Он считает, что таким образом уладит военный конфликт с Мроаком.
  − О, только не это! Нет! Не с этим чудовищем! Умоляю, помогите мне избежать этой ужасной участи! Я знаю, у Вас доброе сердце, дядя!
  − Это не в моей власти.
  − Ах, боже мой, боже мой! Тогда я убегу с Тимолином, − пролепетала принцесса, не замечая, что из конца коридора за ними кто-то наблюдает.
  
  Турмалина презрительно улыбнулась: всякого рода любовные драмы вызывали у неё глубокое отвращение, и она не испытывала никакого сострадания к глупцам, идущим на поводу своих чувств. Девушка ладонями оправила складки лилового бархатного платья и неслышно проскользнула в смежную галерею. Что за мысли бродили у неё в голове и зачем она подслушивала чужие разговоры, осталось загадкой. Торопливо миновав безлюдный коридор, демуазель свернула в галерею с фамильными портретами. При её появлении четверо молодых людей дружно повернули головы влево. Их лица выражали панику, но Турмалина была настолько возбуждена, что не сразу поняла, чем они занимаются. Прежде чем она увидела повисшую в воздухе кисть и закричала, двое парней подхватили её под руки и зажали рот. Это были республиканцы.
  − Говорил же я, кто-то должен стоять на стрёме, − прошипел Ливери Шен, прерывая работу и вытирая правую ладонь о штаны.
  − Вот чертовка! − выругался державший Турмалину слева блондин. − Подкралась как кошка, мы и не слышали. Может, выкинуть её из окна?
  Турмалина задрожала, мигая глазами. Ливери Шен подошёл к ней и стал рассматривать.
  − Заложит она нас, − негромко проговорил конопатый коротышка, маячивший за его длинной фигурой. − Что делать-то, Шен?
  − Откуда я знаю, − пожал плечами предводитель.
  − Отведём её к нам, Ливери, − сказал парень справа, опасливо покосившись назад, − там и решим, а здесь торчать опасно.
  − Идём, Шен? − вопросительно глянул на лидера коротышка.
  − Сначала закончим дело, − хладнокровно ответил юноша и повернулся к портрету. Его рука осуществила превращение мужчины в женщину, а женщины в мужчину посредством добавления гитлеровских усиков, локонов и мушек. Турмалина в ужасе смотрела на королевскую чету: супруги поменялись местами и выглядели крайне мерзко. Ливери Шен отступил назад, любуясь своим творением и пряча кисточку с красками в карман.
  − Но, вот теперь всё как надо, − довольно хмыкнул он.
  Конопатый достал уголёк и нацарапал на стене рядом с картиной неприличное слово.
  Четвёрка осторожно двинулась по коридору, волоча за собой упирающуюся девушку. Турмалина втайне надеялась, что они наткнутся на принцессу с её дядей, но республиканцам удалось избежать всяких встреч, и они довольно быстро добрались до своего крыла. Как назло, нигде не было эриданской стражи, которая могла бы помешать их гнусным замыслам.
  − Теперь бы проскочить мимо принца, − прошептал Шен. − Там охраны полно в коридоре.
  − Пусть смотрят, нам-то что? − буркнул блондин.
  Через два шага они натолкнулись на нескольких гебетцев, карауливших вход в апартаменты Лотара. Стражники ухмыльнулись, один из них что-то спросил по-гебетски, Шен что-то ответил − видимо, их это устроило, и они проводили хулиганов скучающими взглядами.
  Очутившись в своих комнатах, республиканцы привязали пленницу к стулу разорванной на полосы шторой.
  − Надо ей рот заткнуть, а то всю руку мне заслюнявила, − выругался блондин. − Эй, Ливери, хватит щериться, дай сюда кляп!
  − Не умеешь ты обращаться с девушками благородных кровей, − вздохнул их предводитель. − Если применить тонкий подход, то и кляп никакой не нужен.
  − Вот и примени, золото ты наше! − огрызнулся республиканец.
  Ливери Шен − руки в карманы − навис над Турмалиной и произнёс в сторону коротышки:
  − Ленни, притащи-ка мой позавчерашний носок.
  Все заржали, глядя на выражение ужаса в её глазках.
  − Шен, ты что, собрался с ней развлечься? − поинтересовался самый спокойный из парней.
  − Дэн, ты однозначно спятил, − холодно ответил тот. − Я предпочёл бы красотку королеву с библейским именем.
  − Эх, мечтатель, − гнусно ухмыльнулся белобрысый. − С каких пор тебя на голубую кровь потянуло?
  − А я, может, графом решил заделаться, − подмигнул Ливери Шен.
  − Граф без порток, − буркнул Алекс.
  − Без порток, но с достоинством.
  Турмалина не поняла, что он имел в виду, но по хохоту догадалась, что здесь содержится не очень пристойный намёк. Впрочем, ей сейчас было не до королевы: в комнату с торжественным видом вошёл коротышка Ленни, неся в вытянутой руке нечто невообразимое. Ливери Шен принял предмет и помахал им перед носом пленницы.
  − Видишь эту штуку? Так вот, если хоть раз заорёшь, она очутится у тебя во рту, ясно?
  Турмалина замотала головой. Шен положил носок на тумбочку и кивнул Алексу:
  − Можешь отпустить её.
  − Нифига себе 'тонкий подход', − проворчал блондин.
  − Вы не имеете права так со мной обращаться! − взвизгнула Турмалина, едва рука Алекса освободила ей рот. − Я принадлежу к королевскому роду, и если вы немедленно не отпустите меня, у вас будут неприятности!
  − Опа, а я думал − служанка, − удивился Ленни.
  − Сам ты служанка! Дурак коротконогий! − злобно выпалила она.
  − Тихо, − сказал Дэн. − Мы тебя отпустим и ничего не сделаем, если пообещаешь молчать о том, что видела.
  − Но вы портили картины! Об этом всё равно узнают.
  − Не твоё дело, что мы там делали, − перебил Шен.
  − Вас поймают и накажут, − со злорадством сказала девушка.
  − Ленни, кинь сюда потник Шена, − раздражённо велел Алекс. − Заткну ей рот.
  − Нет, − остановил его Ливери. − Мы не можем держать её здесь долго. Думайте, что делать, братва.
  − Да она всё равно растрезвонит про нас! − выкрикнул коротышка.
  Все четверо заспорили; время шло, и Турмалина, оправившись от первого шока, презрительно поглядывала на них. Наконец, Ленни завопил:
  − Идея! Мы возьмём с неё клятву и скрепим её кровью!
  − Не дам я никакой клятвы!
  − Где там носок? − поинтересовался Алекс.
  Ливери Шен наклонился над её ухом и вкрадчиво спросил:
  − А голой по коридору не хочешь пробежаться?
  − Вы не посмеете! − взвизгнула Турмалина, задохнувшись от ужаса и смрада поднесённого к её носу предмета.
  − Ещё как посмеем! − осклабился Алекс, поигрывая носком возле её лица. Турмалина зажмурилась, а когда открыла глаза, увидела у себя перед грудью перочинный нож.
  − Ну, приступим, − деловым тоном сказал Ливери и принялся резать бархат. Платье сползло с одного плеча и открыло край корсета, в котором лежала покрытая веснушками грудь.
  − О-о, − скосил глаза Алекс. − А у неё больше, чем я думал.
  − Нет! Нет! Я никому не скажу, обещаю! − завизжала Турмалина. − Я буду нема как рыба! Отпустите меня! Пожалуйста! Клянусь!
  − Ишь, как она запела, − усмехнулся Дэн.
  − Это она сейчас обещает, а как выпустим, сразу пойдёт жаловаться, и нас выгонят, − недоверчиво сказал Ленни. − Здесь весело, а дома повезут копать картошку.
  − Нет-нет, я ничего не скажу! Честно!
  − Ладно, верю, − смилостивился Шен. − Алекс, отвяжи.
  − Не, Ливери, надо подождать, когда уйдут соседи, − возразил тот.
  − Да они нас видели, какая разница?
  − Другие соседи, − многозначительно сказал блондин.
  − А! И то верно, − республиканцы переглянулись и уселись на кровать играть в карты, не обращая на Турмалину никакого внимания.
  Спустя какое-то время её, конечно, выпустили, и девушка разревелась прямо в коридоре. Вокруг было пусто, поскольку все гости отправились в музей, но в сводчатом холле у лестницы девушка столкнулась с одним из обитателей этажа.
  − Wer hängt denn hier rum?17 − спросил незнакомец, подняв взгляд на девушку, и Турмалина съёжилась от страха.
  − Монсеньор Лотар? − просипела она.
  − Das liebe Ich höchstselbst.18 А ты кто такая?
  − П-простите, я не туда забрела, − эриданка в панике попятилась назад, но Лотар успел схватить её за локоть.
  − О чём ты сейчас подумала, чтобы так меня испугаться? Спокойно, я тебя не съем, что бы про меня ни говорили.
  Турмалина молча пыталась вырваться, при этом платье ещё больше раскрывалось на груди. Взгляд Лотара скользнул по обнажившимся прелестям.
  − Откуда эти слёзы? Тебя кто-то обидел? − продолжал допрашивать он.
  − Никто, − всхлипнула она, потихоньку тая от участия такого красавца.
  − Неправда: я вижу, ты расстроена, да и платьице не в порядке.
  Демуазель закусила губу, стараясь подавить новый приступ истерики, но вместо этого слёзы полились ручьём.
  − Schon gut, keine Tränen mehr,19 − снисходительно сказал принц, протягивая ей скомканный носовой платок. − Зачем так рыдать, крошка?
  Она взяла платок (хотя, говоря по правде, у неё был свой, и более чистый) и утёрлась, избегая смотреть в его смеющиеся глаза.
  − Может, зайдём ко мне? Выпьешь чаю, успокоишься.
  − Нет, спасибо, мне нужно идти, − ответила девушка, отодвигаясь.
  − Ладно, не заставлять же тебя, − он вздохнул и посмотрел вдоль коридора. − Хотя я бы мог.
  − Турмалина-а-а! Турмалина-а-а! − донеслось с лестницы, и по ступеням быстро взбежал щупленький мальчик. − А, вот Вы где, сестрица! Мы Вас потеряли.
  Он замер, разинув рот. Юная леди бросила последний взгляд на Лотара и заспешила к брату:
  − Да иду я, иду!
  Родители Турмалины сбились с ног в поисках пропавшего сокровища. Лорд Альтаир, отец девушки, хмуро поглядел на дочь − ему крайне не понравилось, в каком обществе она разгуливает по дворцу. Мать вообще заподозрила неладное и едва не подняла скандал. Семейство покинуло дворец и отправилось домой; лица старших были недовольными, и всю дорогу они выспрашивали у дочки, что произошло, но виновница происшествия отмалчивалась и тихо улыбалась, украдкой прижимая к сердцу мокрый платочек: бедняжка, кажется, влюбилась.
  
  Сегодняшним вечером в Главной зале царил загадочный полумрак: большие люстры на потолке не горели, комнаты были освещены свечами на столах и рядами причудливых голубых бра на стенах. Светло было только на оркестровом балконе и в балконных галереях. Гости, входя в залу, долго и изумлённо вертели головами. Возле фигурной колонны два знатных эриданских семейства вели светский разговор, совершенно не интересовавший Турмалину из Ахернара. Девушка держалась боком ко всем и неотрывно глядела в сторону парадной лестницы. На ней было скромное синее платье с рукавами до локтей, тонкая коса перекинута через плечо, опухшие веки тщательно припудрены. С лестницы спускались пёстрые толпы гостей, но она игнорировала всех, даже королеву с толпой фрейлин и придворных. Гости из Лаоса, которых представили Еве-Марии, тоже не привлекли её внимания, хотя выглядели очень колоритно. Король Ригель был сильным смуглым мужчиной с ужасным шрамом через всё лицо, его жена − красавицей с белой кожей и яркими зелёными глазами, околдовавшими половину зала. Лорит не решался приблизиться к королеве Эридана: по зале уже ползли слухи, что она дала ему отставку.
  Вниз спустились король Ардскулл и царица Агама со своей многочисленной свитой; восточный двор сгрудился вокруг них, и появление принца Лотара в сопровождении охраны и белогривой подруги прошло незамеченным. Внешний вид гебетца нисколько не изменился, на лице сохранялось выражение скуки и презрения. Красавица блондинка в ещё более развратном платье, сверкавшем всеми цветами радуги, крепко держала его под руку и ехидно улыбалась, вынуждая мужчин опускать глаза от смущения. Сердечко Турмалины затрепетало, и она как заворожённая двинулась вперёд. Кто-то удержал её за руку, и девушка резко обернулась. Рутил, младший брат, встревожено заглядывал ей в лицо.
  − Турмалина! Вас маменька зовёт!
  − Зачем? − недовольно спросила она.
  − Не знаю! Сказали привести.
  Девушка нехотя двинулась за братом к кружку архипелаговцев, не забывая раскланиваться перед встречными дамами и господами − знакомыми матери и отца. В этот момент её родители обихаживали принца Этрума Монро. Турмалина скривилась, сразу поняв, зачем её призвали.
  Милна Кассан, матушка Турмалины, состояла в родстве с королём Архипелага. Брат Милны был женат на старшей сестре короля, принцессе Грейзене; принц Этрум, в свою очередь, приходился кузеном королеве Архипелага, и леди Милна имела все основания считать его идеальной кандидатурой в мужья своей дочери. Изобразив на лице деланный интерес, Турмалина присоединилась к разговору, не переставая исподтишка следить за Лотаром. При этом от неё не ускользали ни самодовольные взгляды, бросаемые принцем Монро в сторону Евы-Марии, ни беспокойство Лорита, стоявшего неподалёку, ни разговоры кумушек у стен. А пошептаться сегодня было о чём: как-никак, в этой зале собралось великое множество красавиц, поедавших друг друга ревнивыми взглядами и готовых на всё ради мужского внимания. По-прежнему судачили о скандальной дуэли и поспешном отъезде принца Кимболла де Нэссаль, также поминалось вчерашнее поведение Евы-Марии, вызывающие манеры принца Лотара, несчастный вид короля Пирании, сегодняшний обед, поездка в музей истории Эридана и тот факт, что королеву теперь везде сопровождал король Ардскулл. Симпатии королевы ощутимо влияли на политический расклад между государствами, поэтому почтенные министры и лорды проявляли к сплетням не меньший интерес, чем самые болтливые дамы. В другое время Турмалина не преминула бы послушать, о чём шепчутся тут и там (она любила быть в курсе событий), но сейчас она думала только о том, как бы обратить на себя внимание Лотара. Мать не спускала с неё глаз, и девушке пришлось взять брата под руку, чтобы иметь возможность расхаживать по зале. Под предлогом поиска леденцов она дважды прошла неподалёку от принца, каждый раз с замиранием сердца глядя в другую сторону и ожидая, что случится чудо и он её окликнет; наконец, она решилась подойти сама. Случай как раз выдался наиподходящий: блондинка отошла попудрить носик, часть стражников направилась за ней. Турмалина отправила брата за персиками, собралась с духом и твёрдым шагом двинулась к цели.
  − Миледи Турмалина! Какая неожиданность! − раздалось сбоку.
  Турмалина обернулась, глаза её сверкнули от злости, и она натянуто кивнула болтушке Клерии Исоне. Когда-то они были приятельницами, но после того как Исоне повезло и она пробилась во фрейлины, их дружба стремительно увяла, и на смену ей пришла неприязнь. На Клерии было сиреневое платье в мелкую полоску, со смешным бантиком на спине; она была весела и легкомысленно улыбалась, поправляя складки и оборки. Слова сыпались из нее словно горох.
  − А я всё смотрю и думаю: не может быть, чтоб это были Вы, ведь скорее всего это не Вы, а кто-то другой, но это оказались Вы! Ах, в последнее время моё зрение так сильно упало, что трудно различить своих знакомых. Наверное, всё это из-за книжек: нужно бы поменьше читать. Какая жалость, мы теперь так редко видимся из-за того, что я стала фрейлиной Её Величества. Конечно, если бы Вы тоже были фрейлиной, Вы бы поняли и не сердились на меня. Вы даже не представляете, какая трудная жизнь у нас, фрейлин! Это, оказывается, такая ответственность, Вы даже не представляете! Я раньше не знала, что к фрейлинам предъявляются такие высоченные требования! Я бы даже позавидовала Вашей спокойной жизни, но всё же быть фрейлиной − это так замечательно!
  Она начала трещать, жалуясь и хвастаясь, не обращая внимания на попытки Турмалины отвязаться, и проболтала до начала бала. Свет в зале неожиданно потух, а потом ярко вспыхнули люстры, сопровождая грянувшую музыку. Началась пиранийская полька, но пар образовалось мало, и кавалеры суетились, спешно подыскивая себе даму для присоединения к танцующим. Клерия Исона по-птичьи завертела головой и бросилась в середину зала, а Турмалина, привычно сутулясь, отошла в сторонку, чтоб танцоры её не толкали. Мимо быстро прошёл Лотар; девушка замерла, с восхищением глядя на него, но её сильно пихнули, и она была вынуждена уйти за колонны. Теребя пальцами косичку, Турмалина перемещалась вдоль стен, следуя за Лотаром и боясь потерять его из виду; несколько раз она с кем-то столкнулась и машинально извинилась. Наконец, она остановилась у столика, откуда было прекрасно видно, как принц танцует польку с зеленоглазой королевой Лаоса. К ним, бесцеремонно расталкивая гостей, пробиралась рассерженная блондинка. Добравшись до своей собственности, грудастая гебетка вклинилась между Лотаром и его дамой и оттеснила ту в сторону, шипя как кошка. Между женщинами вспыхнула ссора, потом они и вовсе вцепились друг другу в волосы под громкое улюлюканье республиканцев и других шалопаев, но вмешалась царица Агама и разняла их. Прожигая друг друга яростными взглядами, соперницы ушли поправлять макияж, а принц со скучающим видом остался ждать блондинку. Турмалина поняла, что другого шанса у неё не будет. Пара секунд − и она уже приседала в реверансе, не сводя с юноши заблестевших глазок.
  − Ваше Высочество, Вы не могли бы уделить мне несколько минут? Моё имя Турмалина Ахернарская.
  Лотар обернулся; в его взгляде читалось удивление − что нужно от него этой нахальной серой мышке?
  − А-а, это ты, − протянул он, узнав девушку.
  − Мне хотелось бы сказать, что я очень признательна Вам за Ваш поступок и Ваше благородство.
  − Чего? − насмешливо переспросил юноша. − Ты меня с кем-то путаешь, крошка.
  − Вы вели себя куда лучше тех мерзавцев, которые посмели обидеть меня в галерее.
  − Да ну? Кто-то оспаривает мой титул первого негодяя? − не поверил он.
  Турмалина слегка растерялась от его тона, но отступать не собиралась.
  − Здесь очень шумно, монсеньор, − схитрила она. − Может быть, нам следует подняться на балкон?
  − Хорошая идея, − принц схватил её за локоть и на глазах у изумлённых придворных потащил к выходу из залы.
  − Куда Вы идёте? − девушка на всякий случай слабо упиралась.
  − Туда, где нам никто не помешает.
  − Но я не могу! Мои родители здесь!
  − В чём дело? Боишься меня, что ли?
  Она покраснела под его взглядом и, запинаясь, ответила:
  − Что Вы, монсеньор! Вы вели себя очень деликатно по отношению ко мне, и я имею все основания доверять Вам.
  − Я тронут, − сказал он с откровенной издёвкой и распахнул дверь.
  Турмалина, сгорая со стыда, следовала за ним, ощущая спиной любопытные взгляды придворных. Тем временем полька закончилась, начался пиранийский мюзет − красивый придворный танец, к сожалению, слишком старый, чтобы его знали все, поэтому танцевали в основном пожилые пары. Её Величество королева Ева-Мария изнывала от скуки в обществе пиранийского консула, пятидесятидвухлетнего господина с напыщенными манерами, готового бесконечно обсуждать политику, отчего он постоянно сбивался с шага. Стелла ди Муян танцевала с министром внутренних дел Томасом Леном, прочие фрейлины ожидали конца танца, стоя возле стен. Диана Саем кокетничала с тремя молодыми людьми, умело разжигая между ними противоборство, Викки участвовала в разговоре пожилых лордов, Клерия Исона вертелась и близоруко щурилась на всех проходивших (на лице у неё была написана паника, поскольку она потеряла из виду других фрейлин и не знала, где искать королеву), а сияющая Элиза Торн выслушивала в стороне назидания маменьки и завистливые вздохи сестёр. Король Лорит танцевал с дамой в два раза старше себя и при этом источал глубокомысленные комплименты, глядя бархатным взором через плечо дамы на её хорошенькую дочку. Он уже давно заприметил эту демуазель с нежно розовеющими щёчками и недурным приданым, но, конечно, до Евы-Марии ей было далеко по всем параметрам (по крайней мере, пока не подтвердятся слухи о том, что эриданская казна пуста), так что Лорит ограничивался улыбками и поклонами. Через несколько пар от себя он заметил Эвтектику Монро, её лебединый разворот шеи и пристальный взгляд, устремлённый на него с чарующей улыбкой. Не представляло труда догадаться, что архипелаговская прелестница имеет на него решительные виды, но короля Пирании не вдохновляла мысль породниться с её заносчивым семейством, и его томный взор обратился на других девушек. Конечно, он не мог обойти вниманием зеленоглазую Маджину, королеву Лаоса, болтавшую о чём-то с царицей Агамой. По мнению Лорита, ей недоставало кротости и женственности, и вообще она больше походила на разбойницу, чем на королеву. К тому же этот ужасный кинжал у неё на поясе! Нет, подобных особ Лорит старательно избегал, поскольку дорожил своей репутацией и − чего греха таить! − здоровьем. Хуже Маджины была только блондинка из Гебета, которая прохаживалась по зале и смущала мужчин своими выпуклостями. Более вульгарной камелии Лорит ещё не видел, но она почти загипнотизировала его своим декольте, и он на время перестал соображать.
  Наконец, мюзет, ставший всем в тягость, закончился, пары со вздохом облегчения распались, и образовались более удачные комбинации. Примером последней, в частности, служили принц Персей и королева Ева-Мария. Во время танца юноша был сама любезность, а она кокетливо улыбалась.
  − Монсеньор Персей, на пятом шаге Вы не попадаете в сильную долю. Мы пребывали в уверенности, что эта мелодия Вам знакома.
  − Для меня нет более чарующей мелодии, чем звук Вашего голоса, мадонна. Надеюсь, Вы не откажетесь спеть на завтрашнем вечере?
  − Там будут более искусные певицы.
  − Я не знаю более искусных, чем Вы, мадемуазель.
  − Мы не примем от Вас столь бессовестной лести, − покраснев, сказала принцесса.
  − Я и не думал льстить, сударыня, это чистая правда.
  − Правдой бывает только то, что соответствует действительности, монсеньор.
  − Действительность блекнет перед Вашим совершенством. Вы подобны самой прекрасной звезде на небосводе, и я не знаю равных Вам ни в красоте, ни в танце, ни в пении.
  − Вы говорите как поэт!
  − Мадонна, кто, хоть раз взглянув на Вас, не стал бы поэтом, найдя в Вашем образе неиссякаемый источник вдохновения, как Петрарка в Лауре? − пылко сказал юноша.
  − Тогда обещайте нам, что примете участие в поэтическом конкурсе, − произнесла Ева-Мария. − Но Вы опять сбились!
  − Я так долго был забыт Вами, что, кажется, разучился танцевать.
  Оба рассмеялись и продолжали кружиться, не замечая завистливых и откровенно недоброжелательных взглядов. За этим танцем последовали ещё четыре, потом знаменитый пиранийский вальс в паре, конечно же, с Лоритом. Король Пирании с недовольным видом всё время пытался что-то сказать Еве-Марии, но девушка перебивала его весёлым смехом и легкомысленными восклицаниями.
  Ближе к полуночи в зале появился принц Лотар. На руке у него повисла с совершенно очарованным видом некая Турмалина из Ахернара. Лотар, напротив, казался скучающим и недовольным; оглядевшись по сторонам, он поспешил избавиться от своей спутницы и вернулся к столу.
  − Где ты пропадал, разлюбезный мой друг? − встретила его негодующая блондинка, сплетя руки на поясе.
  − Только, пожалуйста, без скандалов, − лениво ответил Лотар.
  − Так где ты был?
  − Прогуливался, а что?
  − С этой? На дурнушек-замухрышек потянуло?
  − Представь себе. И вообще, это не твоё дело.
  − Ты, случаем, не болен? Три часа провёл с какой-то кикиморой, бросил меня, других девиц расстроил!
  − Ещё раз повторяю: тебя не касается, где я, с кем я.
  − Мы договорились, что я тебя везде сопровождаю, − женщине, хоть она и была сердита, пришлось немного сбавить тон.
  − От тебя одни проблемы, − принц пригубил вина, поморщился и вернул бокал обратно на поднос. − Я никак не могу подобраться к привлекательным тёлкам. Давай ты снова превратишься в охранника?
  − С ума сошёл, что ли?! А вдруг я встречу мужчину своей мечты? Не могу же я соблазнять его в гебетских доспехах.
  − Я твой единственный мужчина, − принц притянул красавицу к себе и шутливо укусил в ушко. − Не считая Джахиса, конечно, поэтому не усердствуй с обольщением, если не хочешь вызвать мою ревность.
  − Я все равно должна приглядывать за тобой.
  − Это можно делать издалека. Иди переоденься, а я что-то проголодался.
  Блондинка заворчала, но подчинилась. Едва она отошла на несколько шагов, как Лотар уже приставал к красивой молодой женщине с насмешливыми чёрными глазами и бриллиантовой диадемой в пышных рыжих волосах − это была королева острова Нопль. Минут через пять она согласилась потанцевать с ним, и юноша беззастенчиво обхватил её за талию, приведя в бешенство супруга дамы. Следующей оказалась Диана Саем. Меланхоличность музыки и тут не помешала Лотару: он без всякого стеснения распускал руки, а девушку это забавляло. Вначале она для приличия сопротивлялась, потом начала строить глазки, а в конце и вовсе обняла принца за шею, а он что-то зашептал ей в ухо. Увы, Дора Инсара не могла пресечь это безобразие, так как отсутствовала на балу по причине язвенной болезни желудка − Диане абсолютно ничего не грозило. Закончив танцевать с фрейлиной, Лотар направился к Виктории Мокк. Та ускользнула от него, но принц повторил попытку и перехватил её на выходе из залы, неподалёку от лестницы. К тому времени он был уже изрядно пьян и с трудом держался на ногах.
  − Куда убегаешь, крошка? − усмехнулся он, загораживая девушке дорогу. − Я жажду знакомства.
  − Идите куда шли: от Вас разит, как из бутылки, − холодно ответила фрейлина.
  − Мой знаменитый укус за ухо многим нравится, ты многое теряешь.
  Она окинула принца пронзительным взглядом:
  − Какая жалкая личность. Вам два раза повторить? Пошёл вон.
  − Что я тебя уговариваю, все равно будешь моей, − его ухмылка сделалась гнусной, и он втолкнул девушку в ближайший будуар.
  Виктория ударила его по рукам и отступила.
  − Эй, недоторога! Ты хоть поняла, кому отказываешь? Я сын императора! Такого, как я, любая захочет, − принц начал терять терпение.
  − Да хоть сам император. Я не какая-нибудь девочка, с которой можно позволить себе грубость.
  − Ха! Скоро я женюсь на принцессе, и ты запоёшь по-другому.
  − Вам не позволят хозяйничать в Эридане. Контракт был заключён для того, чтоб отправить Еву-Марию в Гебет, а не садить на трон гебетского бастарда. Вы здесь не король и никогда им не будете, − она достала сигарету и зажгла её от свечи. Тонкий ландышевый дым окутал комнату. Пальцы девушки слегка дрожали.
  − Откуда тебе знать такие вещи, − он прищурил злые жёлтые глаза. − Ты обычная фрейлина. Между нами огромная умственная пропасть, социальные различия − короче, хватит болтовни.
  Принц грубо завернул ей руку и попытался расстегнуть застёжку на спине. Завязалась безмолвная и жестокая борьба, в ходе которой платье порвалось. В будуаре находилось большое зеркало − одно из тех, перед которыми дамы имели обыкновение приводить в порядок наряд и причёску после слишком оживлённых танцев. Случайно взглянув туда, Лотар присвистнул от удивления: в стекле отразились затылок и спина, покрытая огромными уродливыми шрамами от наказания плетью.
  − Какая прелестная спинка, − заметил юноша, гадко ухмыляясь. − Это что, любящий папа оставил? У меня тоже есть такие.
  Викки вырвалась и с угрожающим видом схватила тяжёлый подсвечник.
  − Ещё шаг, и я позову стражу!
  − Да я сам их приведу, − принц не скрывал издёвки. − Пускай прольют немного света на твоё прошлое. Похоже, ты не всегда была хорошей девочкой, а таким не место возле моей невесты.
  − Чушь какая! Я пятнадцать лет нахожусь рядом с принцессой, с того момента как она ослепла.
  − И с ней, похоже, весь эриданский двор.
  Фрейлина дёрнулась.
  − Разве не грех смеяться над такими проблемами? Смешно тут не должно быть совсем. Принцесса перенесла тяжёлую болезнь.
  − Или яд был неправильно подобран, − гебетец ухмыльнулся.
  − Фантазируйте сколько угодно. Никто не поверит в Ваши домыслы без доказательств.
  − Не отпирайся, крошка, − принц сунул руки в карманы и стоял, нагло усмехаясь. − Люди верят в то, во что хотят верить, а слабые люди верят вдвойне. От Марии Медичи до Марии-Антуанетты все интриганки плохо заканчивали. Советник в тюрьме, и достаточно одного намёка, чтоб ты отправилась следом. А теперь раздевайся!
  Эриданка резко повернулась. Удар пришёлся по голове; принц пошатнулся и, падая, задел столик с напитками, отчего графины с громким звоном опрокинулись на паркет. Виктория не моргая смотрела на растёкшуюся струйку крови, потом разжала пальцы и выбежала из комнаты.
  
  Двери приоткрылись, впустив гебетского воина, который остановился на пороге и хмуро оглядел царивший в будуаре беспорядок: треснувшее зеркало, опрокинутую мебель, разбросанные по паркету фрукты и осколки стекла. Лотар сидел на полу и держался за голову.
  − Эй, телохранительница, − позвал принц. − Ну и где ты была? Моя бесценная жизнь только что висела на волоске.
  − Что ты устроил на этот раз? Пяти минут не проходит спокойно!
  − Это был не я, честно.
  − Наверное, мимо пробегал какой-то другой Лотар? − гебетка подошла ближе и потрепала его по волосам. Тот мотнул головой − недовольно, словно маленький мальчик, который стыдится материнской ласки. На лице блондинки появилось выражение тревоги. − Кто тебя так приложил? Охрана!
  В будуар вбежало несколько стражников.
  − Найдите и приведите женщину, которая здесь была, − приказал принц.
  − Женщину? Сколько же их было за сегодня? − ревниво спросила блондинка, помогая ему встать.
  Юноша улыбнулся и опёрся на её плечо.
  − Ты не поверишь − ни одной. Я так громко смеялся, что с крыши моего домика начал падать снег.
  − Ты бредишь, дорогой. Идём в спальню, я должна проверить твой домик.
  Они вышли в зал. Ева-Мария как раз была приглашена на танец королём Ардскуллом, когда вокруг поднялся крик и шум − это гебетцы пробирались вперёд, грубо расталкивая гостей в стороны.
  − В чём дело? − выразила удивление королева, останавливая па.
  − Сюда идёт гебетский принц со свитой. Этот юноша, должно быть, пьян, о жемчужина моего сердца, − пожал плечами Ардскулл.
  Принц остановился в паре шагов и насмешливо оглядел восточного царька.
  − Мадонна Ева, идите лучше ко мне, я Вас сегодня ещё не обнимал, − позвал он.
  − Мы несколько заняты сейчас, тем более для Ваших идиотских шуток, − с высокомерной миной фыркнула демуазель, придвигаясь ближе к Ардскуллу, чтобы тот не сбежал, как вчерашние ухажёры.
  − Ну нет так нет − пойду к другой, − и Лотар прошёл мимо.
  − Какой противный тип! − с досадой воскликнула принцесса, отстраняясь от Ардскулла, едва угроза миновала: невыносимый запах благовоний вызывал у неё сильнейшее головокружение.
  Больше в тот вечер ничего не происходило; танцы продолжались далеко за полночь, постепенно народу в зале становилось всё меньше, а музыканты фальшивили всё больше, и к четырём часам утра королева Эридана начала зевать и удалилась в опочивальню.
  
  
  
  
  Глава 7. Mit Wort und Tat20
  
  
  Нежный цветок не терпит грубого обращенья,
  Гнётся он неустанно от знойного дуновенья.
  Гулко забилось сердце, страсти своей не пряча.
  Как оно неуёмно жаждет любви горячей!
  
  (Цзинь, Пин, Мэй)
  
  
  Золотой солнечный луч упал на подушку и тихонечко подполз к нежной щёчке Евы-Марии. От его щекотания она проснулась и сладко, не открывая глаз, потянулась. Минут пять принцесса нежилась на атласных простынях, затем перекатилась на другой бок с намерением снова заснуть. Неподалёку кто-то вежливо кашлянул. Девушка стремительно подскочила на кровати, лицо её приняло испуганное выражение.
  − Доброе утро или, вернее, добрый день, Ваше Королевское Величество, − Томас Лен отвесил королеве низкий поклон.
  − Что Вы делаете в нашей спальне, лорд министр? − сонно спросила она.
  − Дожидаюсь счастливого момента, когда Ваше Величество изволит встать.
  − Подите прочь! − капризным голоском отозвалась принцесса и упала обратно на подушки.
  − Как Вам угодно, мадонна, − министр криво усмехнулся и с достоинством вышел.
  Девушка в раздражении крикнула:
  − Мари!
  Вошла бледная, задёрганная статс-дама, не смевшая оторвать глаз от пола.
  − Да, Ваше Величество?
  − Кто посмел впустить в королевскую опочивальню этого самодовольного невежу? Он прервал наш чуткий августейший сон!
  − Никто, Ваше Величество. Его Милость и другие министры несколько часов ждали Вас в приёмной, а поскольку главный лорд-камергер не осмеливался разбудить Вас, господин Лен решил лично убедиться, что Вы спите.
  − Их не заставляют приходить во дворец так рано, − девушка начала с неохотой вылезать из кровати.
  − Ваше Величество, сейчас два часа дня.
  − Ну и что! Никому не позволено будить нас! Что за мания работать!
  − Гости ждут, когда подадут завтрак, − слабо возразила леди.
  − В самом деле? − королева немного смутилась; тем временем две служанки облачили её в шёлковый пеньюар с кружевами. − Так велите подать побыстрее, а мы примем ванну и придумаем наказание для министров: их неуместные вторжения в нашу жизнь чересчур утомительны для нас.
  Час спустя секретарь королевы Вольф Росс был допущен в будуар Её Величества. Принцессе укладывали волосы, и она нетерпеливо ёрзала, желая поскорее выйти к придворным.
  − У Вас ровно пять минут, господин секретарь, − надменно произнесла Ева-Мария. − Излагайте быстрее: нас ожидают министры.
  − Поступило большое количество претензий в адрес эриданского двора, − начал молодой человек, теребя в руках листок бумаги, исписанный каллиграфическим почерком. − Мне очень неудобно говорить про них Вашему Величеству, и я осмелился заикнуться об этом только потому, что некоторые из жалоб действительно заслуживают рассмотрения.
  − Что ещё за новости? Кто смеет быть недовольным? − девушка насупила брови.
  − Во-первых, имеется ходатайство от комитета нравственности, где выражается негодование по поводу одеяний восточного двора с просьбой принять меры и запретить появление служанок царицы Агамы в обнажённом виде. Здесь свыше двухсот подписей, многие из которых принадлежат самым знатным дамам королевства.
  − Они беспрестанно занимаются какой-то ерундой, − отмахнулась Ева-Мария. − То требуют удлинить подолы, то пытаются запретить вальс. Передайте, что их глупости недостойны нашего внимания!
  − У меня также имеется жалоба из казначейства: господин главный казначей утверждает, что из-за огромного числа приехавших фактические расходы на проведение празднеств в полтора раза превысили смету, особенно разорительно на казне сказывается содержание гостей из Южного Креста. К жалобе прилагается записка от господина смотрителя дворца.
  − Эти двое любят зудеть не по существу, − принцесса состроила недовольную мину. − Вы пока не сообщили ничего важного, господин Росс, а между тем Ваше время истекает.
  − Ваше Величество, министры считают присутствие гостей с другого материка недопустимым. По словам лорда Лена, Эридан не должен иметь с ними ничего общего, а Вам не следует высказывать благосклонность королю Ардскуллу, сколь бы богат он ни был.
  − Какая невообразимая наглость! − она вскочила и топнула каблучком. − Сколько можно слушать зазнавшихся старцев! Они думают, что могут указывать нам до бесконечности? Мы королева, и никто не смеет навязывать нам свою волю! Мы их предупреждали, а теперь будем наказывать! А этот господин Лен − Вы не находите, что он слишком много на себя берёт? Пора ему отдохнуть от государственных обязанностей. Подготовьте документы по отправке Лена в Долину Трёх Озёр − мы слышали, тамошний воздух хорошо лечит манию величия.
  − Однако, Ваше Величество, вначале следует подписать приказ об отстранении от должности и назначить нового министра внутренних дел, − пролепетал секретарь. − Закон устанавливает срок передачи полномочий не меньше месяца.
  − Закон − это наше слово! − Ева-Мария с такой силой топнула ножкой, что каблук угрожающе треснул. Секретарь отскочил к двери и в смятении поправил очки. − Господин Росс, Вы стали слишком часто возражать нам, − она надменно склонила голову, прислушиваясь к его взволнованному дыханию. − По всей видимости, нахватались дурных привычек от советника. Либо избавьтесь от них, либо пеняйте на себя!
  − Да, Ваше Величество.
  − Что 'да'? Вы дорожите своей головой, или её можно отрубить?
  − Дорожу, Ваше Величество.
  − Тогда примите это к сведению!
  На королеву стали надевать корону, она отвлеклась и забыла о Россе. Переминаясь с ноги на ногу, секретарь осмелился нарушить молчание:
  − Ваше Величество, Вы позволите донести до Вашего слуха ещё несколько жалоб?
  − Неужели их так много?
  − Довольно много, да.
  − Тогда следует создать специальную жалобную комиссию − пусть она разбирается с толпой бездельников и кляузников, отвлекающих нас от важных дел. Мы должны беречь наше время, − заявила Ева-Мария.
  − Многие прошения обращены к Вашему Величеству лично, и было бы опрометчиво игнорировать их, − поспешно сказал Росс. − Вот, например, сэр Данелон с Пораскидов утверждает, что в коридорах слишком много вооружённых гебетцев, и предлагает в помощь эриданской страже своих рыцарей.
  − А потом выставит счёт за охрану? Нет уж, − съязвила девушка.
  − Кроме того, Вашей аудиенции добивался советник короля Писка. Это по поводу позавчерашней дуэли.
  − Сколько можно ворошить эту историю! Конфликт исчерпан, извинения принесены, оба принца получили по заслугам!
  − Король Писка считает, что Ваше Величество несправедливо обошлись с его сыном. По его мнению, принц Кимболл ни в чём не виноват и не заслуживает изгнания, ведь он всего лишь защищал свою честь, в то время как пьяница и распутник де Випонт намеренно оскорблял гостей.
  − Мы слышали об этом двадцать раз, − перебила Ева-Мария. − Какой весь из себя безгрешный этот принц Кимболл. Может быть, король Писка желает, чтоб его сына объявили героем дня и дали медаль за храбрость?
  − Нет, мадонна. Советник всего лишь просил, чтоб принцу было разрешено вернуться ко двору. По мнению сира, решение отправить принца домой было чересчур суровым. Конечно, он понимает, что пострадавший приходится родственником Вашему Величеству, но всё ещё надеется на Вашу справедливость.
  В дверь постучали, и в комнату заглянул невысокий мужчина лет сорока с тёмными, гладко зачёсанными назад волосами, уже начинающими редеть.
  − Заканчивайте, Росс, мне нужно поговорить с королевой.
  Принцесса пришла в раздражение от такой бесцеремонности.
  − Мы никого не принимаем и не давали разрешения войти, − сказала она, негодуя, как это его пропустили стража, лакеи и камергеры.
  − Извиняюсь, дело срочное, − посетитель зашёл в комнату и окинул присутствующих быстрым, но цепким взглядом. Непонятно, почему этот невзрачный сухощавый человек действовал с такой уверенностью − судя по его виду, он вряд ли был важным лицом при дворе или потомственным вельможей. Тем не менее, секретарь поклонился и поспешил исчезнуть вместе со своими бумагами. − Это касается происшествия во дворце, мадемуазель.
  − Какого происшествия? − высокомерно произнесла Ева-Мария.
  − Того самого, − отмахнулся он. − Прекрасный повод выставить молодчика, не предавая случай огласке.
  − Мы совершенно не понимаем, о чём Вы изволите говорить! − воскликнула принцесса. − Какого молодчика? Какой случай?
  Мужчина так и вцепился в неё глазами:
  − Значит, Вам ничего не сказали? Девица Мокк загадочным образом исчезла из дворца. Есть сведения, что к пропаже фрейлины причастен гебетский принц. На Вашем месте я бы воспользовался ситуацией.
  − Боже, что ни день, то скандал! А Вы хорошо искали? Быть может, гофмейстерина просто заперла её в спальне?
  Собеседник странно взглянул на девушку.
  − По-вашему, я идиот? Инсару и других фрейлин допросили ещё утром.
  − Без нашего разрешения? − демуазель недовольно надула губки. − Кто-нибудь скажет, что здесь творится? Вначале отличился наш кузен, теперь фрейлины средь бела дня исчезают. Как получилось, что Наше Королевское Величество узнаёт обо всём в последнюю очередь?
  − Ваш секретарь слишком долго нёс чепуху, пока я ждал в приёмной. Следует изменить порядок донесений.
  − А кто Вы такой, чтоб приглашать Вас первым? − с досадой воскликнула девушка. Она была отчасти заинтригована, отчасти раздражена своеобразными манерами и личностью этого господина, который не посчитал нужным представиться.
  − Я отвечаю за безопасность, а гебетцы нарушают спокойствие. Прекрасный предлог выслать их из столицы. Мадонна ведь хочет этого?
  − Кто сказал? − фыркнула принцесса.
  − Это Ваши собственные слова, − ответил незнакомец.
  Ева-Мария опустила голову и осознала, что нервно теребит кружево платья − да, что-то такое она говорила, но вот кому и когда?
  − Мы вполне допускаем, особенно зная повадки монсеньора Лотара, что он вёл себя не совсем пристойно в отношении миледи Мокк, − наконец, проговорила она. − Но мы не можем обвинять его в похищении, не имея надёжных доказательств, иначе пострадает репутация нашего двора.
  − Было бы желание, а доказательства найдутся.
  − Наверное, с неба упадут? − съязвила принцесса.
  Мужчина поморщился.
  − Будем принимать какие-то меры? В принципе, от одной фрейлины − тем более, дочери опального советника − при дворе не убудет. Думаю, её исчезновение нам даже на руку.
  Лицо Евы-Марии выразило неприязнь: никто не смел в таком тоне разговаривать с ней. Её щёки покраснели, и она еле сдерживалась, чтобы не закричать на этого господина.
  − Нас не интересует, что Вы думаете! − громко сказала она. − Ступайте прочь и ждите нашего решения.
  − Сколько времени ждать? − спокойно спросил он, сложив за спину руки.
  − Сколько потребуется!
  Королева ухватилась за пажа и с высоко поднятой головой направилась к двери, по дороге бросив камергеру:
  − Будет замечательно, если нас перестанут тревожить всякими пустяками во время утреннего туалета.
  Что-то похожее на улыбку мелькнуло на блёклом лице эриданца.
  − Вы упускаете прекрасную возможность, мадонна.
  Не удостоив его вниманием, Ева-Мария вышла из будуара. Навстречу ей поднялись несколько вельмож, в том числе из числа гостей.
  − Ваше Величество, − поклонился средних лет толстячок, − мы ожидаем Вас, чтобы согласовать дневной распорядок.
  − Господа, мы не даём аудиенций, − объявила королева. − Если у вас есть неотложные вопросы, обратитесь к нашему секретарю.
  − Да, вопросы есть! Мне крайне интересно, будем ли мы сегодня завтракать.
  Не узнать этот голос было невозможно: слева стоял принц Лотар с толпой гебетской стражи.
  − Вы, видимо, совсем обессилели от голода? − подколола Ева-Мария.
  − Не от голода, а от ожидания, когда проснётся первая соня Эридана. Я пришёл сюда в надежде разбудить спящую красавицу поцелуем, но меня опередил какой-то старикан.
  От такой наглости Ева-Мария не сразу нашлась, что ответить. Она вначале слегка покраснела, потом поджала губы и надменно произнесла:
  − Если Вас мучает бессонница, принимайте капли, а мы изволим спать сколько захотим!
  − Дело не в моей бессоннице, я-то сплю прекрасно, а в том, что одна особа почивает до обеда, а потом долго копошится, примеряя наряды и вынуждая гостей ждать.
  − Не дольше, чем все! − возмутилась принцесса.
  − Мне лично двух минут хватает, чтоб одеться.
  − Он, похоже, даже одной себя не утруждает, − сказал какой-то сановник, пренебрежительно взглянув на измятый костюм и плащ принца.
  Девушка фыркнула и продефилировала по коридору. Придворные тянулись за ней, а Лотар шагал рядом, засунув руки в карманы. В небольшом проходном зале их ожидали фрейлины королевы.
  − Смотрю, число лолиток поубавилось, − заметил он, переводя взгляд с глубокого декольте Дианы на милое личико Элизы.
  − Как Вы назвали наших фрейлин? Лолитки?
  − А что, нельзя? − ухмыльнулся Лотар.
  − Да, нельзя!
  − Это ещё почему?
  − Если Вы не будете уважать правила нашего двора, Вас отсюда выгонят.
  − Как же я напуган, − с издёвкой ответил он, а стражники заржали.
  − Очень смешно! − сердито огрызнулась Ева-Мария. − Нам донесли, что Виктория Мокк пропала, и последний раз её видели с Вами.
  − Опять я во всем виноват, да что ж такое-то!
  − А разве нет?
  − Зачем мне ваши дурочки, когда у меня есть потрясающая ручная блондинка?
  − И где она сейчас? − ледяным тоном осведомилась принцесса, которая, разумеется, была наслышана о колоритной спутнице принца.
  − Отдыхает, а что?
  − Она хоть говорить-то умеет, чтоб подтвердить Ваше алиби?
  − Не только говорить, но и думать, хотя для красивой женщины это необязательно.
  − Знаете, монсеньор, в это чрезвычайно трудно поверить! − вздёрнула носик Ева-Мария.
  − А всё из-за того, что Вы судите других по себе, − ответил принц с насмешкой.
  К королеве быстрым шагом подошёл министр внутренних дел.
  − Ваше Величество! − резко начал он. − Кабинет Министров ожидает Вас в зале совещаний уже более трёх часов. Я прошу Вас уделить немного внимания государственным делам.
  − Мы встретимся с министрами завтра, лорд Лен, сегодня у нас нет ни времени, ни желания выслушивать их жалобы.
  − Это не жалобы, а весьма важные повестки. У меня имеется прошение об освобождении лорда Мокка из-под стражи, подписанное членами Совета, − вельможа с неприязнью смотрел на девушку. − Я знаю господина советника много лет и готов подтвердить, что нет ни малейшего повода сомневаться в его порядочности. Очевидно, он стал жертвой клеветы и придворных интриг.
  − Вы не в суде, лорд Лен, и не надо никого выгораживать, − оборвала его наследница престола. − Повод для сомнений есть всегда, Вы сами говорили на заседаниях.
  − Тогда мы решали совершенно иные вопросы, − возразил министр.
  − Вот именно, в основном как бы поменьше работать и побольше получать.
  Томас Лен возвёл глаза к небу и отошёл, поняв, что сегодня, кроме издёвок, он ничего не добьётся.
  − Дорогуша, если плестись таким шагом, мы и к ужину не успеем. Быстрее шевелите ножками.
  − Монсеньор Лотар, − картинно закатив глаза, сказала Ева-Мария. − Вы нам надоели. Ради Вас мы не только ногами − даже мизинцем шевелить не станем!
  − Как ребенок маленький − откушу руку, чтоб не есть кашу, − он неожиданно подхватил её на руки и понёс дальше.
  − Ах! Пустите! − воскликнула девушка, испуганно обвивая руками его шею. − Что за глупые шутки! Вы нас компрометируете! Наша особа неприкосновенна!
  Принц пинком открыл дверь и вышел из покоев Евы-Марии в главный коридор. У стражников и ожидавших там придворных отвалились челюсти.
  − Ну и ну, − покачал головой какой-то лорд, а дамы зашептались между собой.
  − Поставьте нас, Вы изомнёте нам платье! − требовала принцесса.
  − Я бы у Вас не только платье измял, − насмешливо признался юноша, наблюдая за тем, как она краснеет.
  − Нам неинтересны Ваши фантазии! Ваше поведение переходит все границы!
  − Это мой метод: не выводить девушек из шока и делать с ними что я захочу.
  − Стража! − завопила она.
  Гвардейцы, только и ждущие сигнала, окружили их; в ответ гебетцы выхватили мечи. Лотар со смехом отпустил девушку, но та не спешила отходить. Помедлив, Ева-Мария коснулась кончиками пальцев его лица, но принц резким движением оттолкнул её ладони и сделал шаг назад. Не привыкшая к подобной грубости принцесса вспыхнула от обиды.
  − Как Вы смеете?! Сейчас же подойдите!
  − Ещё чего, − нагло сказал Лотар и засунул руки в карманы. − Не надо меня щупать.
  − Нам интересно, что Вы за фрукт.
  − Зачем ломать стереотипы, крошка? Мы сошлись на том, что я старый, толстый и лысый.
  − Значит, Вы и вправду уродливый лягушонок, − не получив желаемого, она сердито надулась.
  − Ja, − согласился принц.
  − Говорят, Вы и платья носите? Наверное, одалживаете их у своей подружки?
  Вокруг засмеялись, а принц сощурил жёлтые глаза.
  − Тебя, детка, должно интересовать не платье, а то, что под ним.
  Меж придворными пролетел скандальный шепот, кто-то захихикал. Антоний Волк, судя по его виду, еле сдерживался, чтоб не врезать принцу кулаком.
  − Какая нелепость! Мы надеемся, что Ваше пребывание в столице близится к завершению, − высокомерным тоном объявила королева: похоже, она единственная не понимала, о чём говорит принц.
  − Надейтесь, но не слишком, − ответил молодой человек, направляясь в сторону лестницы, где маячила недовольная блондинка.
  − Ваше Величество, я буду вынужден удвоить Вашу охрану, − хмуро сказал начальник стражи.
  − Verdoppeln oder gar verdreifachen, sonst wolle ich mit ihr genau auf dem Treppengeländer bumsen,21 − не оборачиваясь бросил Лотар.
  Все, кто понял значение фразы, страшно сконфузились.
  − Глупости, капитан: мы не боимся этого принцишки. Он сегодня же уберётся в Гебет или пусть пеняет на себя! − топнула ногой королева.
  − Будьте осторожны с ним, Ваше Величество.
  − Не смейте нас учить, Волк! − рассерженно перебила девушка, спускаясь по широкой белой лестнице. За ней цепочкой тянулись фрейлины, гости и широкий шлейф нового скандала.
  
  Завтрак, точнее, обед, прошёл в пасмурной обстановке. Гости шушукались между собой, Ева-Мария натянуто улыбалась, язвила больше обычного и отпускала злые шутки в адрес отсутствующего принца. После застолья все разошлись по комнатам готовиться к поездке. Фрейлины уже переоделись и ждали у покоев Её Величества. Из-за дверей раздавались недовольные крики и топот множества ног. Девушки всласть позубоскалили по этому поводу; они настолько увлеклись сплетнями, что едва не попались принцессе, которая без предупреждения появилась на пороге. Вместо гофмейстерины при ней находились статс-дама Мари Лермен и модистка Шерлита Кастона − жизнерадостная, экстравагантная, острая на язык женщина. Обе дамы недовольно оглядели фрейлин. Диана была в обтягивающем чёрном костюме для верховой езды. Её ослепительные локоны дерзко выглядывали из-под ковбойской шляпки с загнутыми полями, на длинных начищенных сапогах красовались серебряные шпоры, кожаные перчатки соблазнительно хрустели, и всё это дополнялось умопомрачительным макияжем. Стелла была в тёмно-зелёной амазонке и шляпке с вуалью. Элиза нарядилась в розовое платьице из батиста с кучей бантиков и оборок, на голове у неё вместо убора красовалась премиленькая причёска, точно она отправлялась не в дорогу, а на бал. Клерия Исона была одета в узкое малиновое платье с невообразимо длинными, разрезанными у локтей рукавами бледно-зелёного цвета. Её волосы скрывала длинная накидка, закреплённая золотым обручем.
  − Ола-ла! Миледи Торн! − язвительно воскликнула Шерлита Кастона. − Ваше Величество, представьте, она нацепила батист и рюшки! Наверное, чтоб попочке было помягче.
  − Мисс Торн, к чему рисковать таким дорогим платьицем? − хихикнула принцесса. − Лучше останьтесь во дворце, а чтобы не скучать, посетите нашу почтенную гофмейстерину и поинтересуйтесь её здоровьем.
  − Но я не хочу к гофмейстерине, − попыталась возразить Элиза.
  − Никаких 'но'! Спорит ещё! − прикрикнула Ева-Мария.
  − А Вы, миледи Саем, всё пытаетесь удивить нас провинциальной модой? − продолжала модистка.
  − А что такого? − с невинным видом откликнулась Диана. − Это очень удобно. Кони, знаете ли, не любят седоков в юбках.
  − Штаны надела и думает, что будет скакать, как мужчина.
  − Я с четырёх лет езжу по-мужски, − парировала фрейлина. − Так что не бойтесь, из седла не выпаду.
  − Следите за тем, чтоб бриджи не разошлись, а то с виду маловаты. Или это задница у Вас так располнела? Боже, мамзель Исона! − Кастона перевела взгляд на Клерию. − Что за обноски! Такие рукава вышли из обихода лет триста назад − не рукава, а пожарные шланги! Вы достали это платье из сундука прабабушки?
  − Подите прочь, Исона, − вздохнула королева. − Мы не хотим, чтобы Вы позорили наш двор.
  Клерия сникла, а Её Величеству подали шёлковую шляпку с вуалью.
  Во дворе собрались участники поездки. Здесь царили веселье и суета: конюхи разводили лошадей, всадники-принцы гарцевали на породистых жеребцах, дамы обменивались сплетнями и кокетничали с мужчинами. Все взоры привлекала красавица Эвтектика Монро в элегантном белом платье для верховой езды. Её белоснежный конь ни минуты не стоял на месте, приводя в восторг ценителей лошадиной стати. Рядом на гнедом жеребце с богатой сбруей гарцевал Лорит. Он не снял короны, и она блистала в лучах солнца, а сам он купался в восторженных улыбках различных принцесс. Другой примечательной фигурой был король Ардскулл, облачённый в золотой кафтан, красные сапоги и белый тюрбан с большими перьями. У коня, которого он привёз из Южного Креста, подгибались ноги − таким количеством золота украсили сбрую, гриву, седло, хвост и даже копыта. Ардскулла сопровождали стражники и двенадцать придворных в одеяниях из дорогих материй. В сравнении со свитой короля другие гости выглядели очень скромно. Женщины составляли примерно треть и поедали друг друга ревнивыми взглядами.
  Как только Ева-Мария вышла на крыльцо, к ней подвели её любимца, самого красивого коня в королевской конюшне, серого в яблоках по кличке Мизинчик. Антоний Волк усадил королеву в седло, за спину худенького и гибкого пажа, физиономия которого лучилась откровенным счастьем. Диана вскочила на лошадь без посторонней помощи, зато Стеллу подсаживали три человека. Пока шталмейстер объяснял гостям, куда ехать, к девушке приблизился принц Персей.
  − Не согласится ли Ваше Величество принять мою скромную персону в число сопровождающих? − спросил он с любезным поклоном.
  Ева-Мария с сожалением улыбнулась:
  − Вы опоздали: мы уже выбрали себе спутника.
  − Кто этот счастливец, мадонна?
  − Король Ардскулл: он получил наше согласие ещё позавчера.
  − Ловко! Но если Ваше Величество изволит дать мне знак, я готов оспорить у него это право, − пылко заявил Персей.
  Фрейлины с улыбкой наблюдали за их флиртом, продолжавшимся недолго, так как Ардскулл наконец разглядел в толпе гостей королеву Эридана и, красуясь, подъехал к ней.
  − О дивная жемчужина в венце Вселенной, источник радости и счастья! Да будет мне позволено вплести нить голоса в узор твоей речи, королева королев, и усладить свой взор твоей бесподобной красотой, − прожурчал он, поедая её взглядом. − Что нужно этому благородному юноше со взором юного льва?
  − Принц Персей присоединится к нам в пути, если Ваше Величество не против, − сказала принцесса.
  − О божественная гурия райских садов! Да не оскорбит тебя прямота моих слов, но я предпочёл бы, чтоб этот доблестный принц держался подальше, дабы я мог наслаждаться уединением с прелестнейшей из дев Эридана.
  − Что ж, не смею мешать, − юноша даже не пытался скрыть разочарования. − Простите, если я был чересчур навязчив, Ваше Величество.
  Он склонил голову, повернул коня и затерялся во дворе.
  − До замка Клён три часа езды на северо-запад, прямо за солнцем. Не сворачивайте с пути и не теряйте друг друга из виду, − громко объявил шталмейстер.
  Все зашумели; распахнулись ворота, и по широким улицам Ахернара помчалась пёстрая кавалькада. Жители столицы останавливались и смотрели, как всадники проносится мимо них и исчезают за домами.
  Полчаса спустя из фигурных ворот выехала ещё одна группа − около десятка человек, закутанных в длинные чёрные плащи. Они пролетели через город, едва касаясь земли, и помчались по полям, подгоняя лошадей, словно очень спешили.
  
  Принц Гнейс пришпорил коня и догнал Лорита, ехавшего между скромной девушкой с островов и её братом.
  − Милый брат, Вы случайно не знаете, отчего так уменьшилось число эриданских фрейлин? − негромко спросил он. − Ведь было пять, а стало две.
  − Понятия не имею, − ответил Лорит. − С тех пор, как куда-то исчезла королевская гофмейстерина, при дворе Её Величества творятся неслыханные вещи. Я возмущён!
  − Неужели Ваше Величество верит досужим разговорам? − скосила глазки девушка (она неплохо говорила по-пиранийски).
  − Мадемуазель, если бы я верил всему, что слышу, то давно бежал бы прочь, гонимый ужасом и разочарованием, проникнутый глубочайшею скорбью, − отозвался король Пирании. − Моё существование здесь отравлено презреньем, которого я не заслужил.
  − Увы, мессир, красавицам свойственно непостоянство, − сочувственно сказал брат девушки, поняв, что король жалуется на Еву-Марию.
  − А ещё легкомыслие и жестокость! − воскликнул Лорит. − Что, впрочем, не относится к Вашей прелестной сестре. Как жаль, сударыня, что Вы не можете исцелить моё несчастное сердце.
  − Я могла бы попытаться, − улыбнулась девушка.
  − О добрый ангел, − Лорит взял её руку и нежно сжал. − Я не смел никого просить об этом, я был нем, хотя моя душа взывала к милосердию, но Вы прочли в ней как в раскрытой книге − ах, если б и другие дамы были столь отзывчивы к чужим страданьям!
  Гнейс, завидев, что дело принимает такой оборот, тактично отстал и стал смотреть по сторонам.
  Паж пришпорил коня, и Ардскулл был вынужден догонять их, всё время отставая на полкорпуса.
  − Куда же ты спешишь, о услада моих очей, бесценный дар Творца, прекраснейшая из роз в саду Аллаха? Или твоя душа жаждет уединения и покоя?
  − Да, именно этого она и жаждет, − отозвалась Ева-Мария.
  − Куда бы ты ни направила шаг своего скакуна, я последую за тобой, о владычица моего сердца, чтоб любоваться твоим нежным станом, и дивными плечами, и глубиной твоих глаз, и восхвалять твою красоту.
  − Нам кажется, невозможно делать всё это на скаку, − усмехнулась девушка.
  − Ты права, о чудноликая дева! Давай остановим коней и насладимся мгновением любви, ибо давно уже я желаю вкусить сладость твоих уст.
  − Какие нескромные у Вас желания, мессир Ардскулл! − фыркнула принцесса, подгоняя коня хлыстом.
  − О несравненная! Ты и представить себе не можешь, каким огнём пылает моё сердце с той минуты, как я увидел тебя и возжелал! Не противься зову страсти, давай скинем одежды и предадимся любовным утехам!
  − Что, прямо здесь, на травке? − девушка залилась весёлым смехом. − Сперва догоните нас и, может быть, Вы заслужите один маленький поцелуйчик.
  Она покрепче обняла пажа, хлестнула коня, и тот перешёл в карьер.
  − Аллах сотворил женщину строптивой! − кричал вслед Ардскулл. − Подобно дикой кобылице, покоряется она твёрдой руке, сумевшей набросить на неё узду. Знай, о дева с очами лани, − я тот, кто укротит тебя!
  − Как бы не так! Мизинчик, скачи! − велела Ева-Мария, желая отделаться от надоедливого южанина, который к тому же не на шутку распалился от её насмешек. Паж повернул коня к большой роще. Ардскулл понукал жеребца, но где ему было угнаться за лучшим королевским скакуном! Королева наддала ещё, её вуаль плескалась сзади, а ленточки от шляпы запутались на шее. Через несколько минут скакун скрылся за холмом, оставив короля с носом.
  Проехав рощу, паж направил коня в поле. Ему крайне не нравились тучи, ползущие по небу и скрывающие солнце, а также отсутствие королевской стражи.
  − Ваше Величество, лучше бы нам повернуть обратно, − несмело предложил он.
  − Нет! − отрезала девушка. − Мы не желаем снова слушать этого золочёного идиота!
  − Вокруг никого нет, и погода стала портиться.
  − Скачи вперёд, − велела она, не придавая значения беспокойству пажа.
  Конь пошёл рысью, и Ева-Мария склонила голову, улыбаясь своим мыслям.
  Очнулась она от резкого порыва ветра, едва не сорвавшего с неё шляпу. В воздухе пахло дождём. Небо хмурилось: над просторами лугов низко лиловели тучи, тревожно шелестела трава, скрипели деревья, а головки последних осенних цветов печально никли к земле.
  − Ваше Величество, ну давайте вернёмся, − опять заныл паж.
  − Ах, помолчи! − сердито сказала принцесса. − Мы ведь не заблудились, правда?
  − Нет. Я вижу каких-то людей в отдалении − похоже, они скачут сюда.
  − Наверное, это охрана, − решила Ева-Мария. − Ну что ты медлишь, поезжай к ним!
  Юноша колебался, разглядывая фигурки всадников. В этот момент сильный порыв ветра распахнул на одном мужчине плащ, и под ним блеснули гебетские доспехи.
  − Это не эриданцы! − воскликнул паж, развернул коня и поскакал к видневшемуся впереди лесу. Всадники направились за ними. Как назло, дорогу неожиданно преградил широкий, заросший травой овраг, и Мизинчик остановился перед ним как вкопанный: обычно он легко перепрыгивал через подобные препятствия, но сейчас, устав от бешеной скачки, проявил упрямство. Пришлось свернуть правее и скакать вдоль реки; за это время расстояние между ними и преследователями сократилось до сотни метров.
  Там, где река делала крутой поворот влево, образовав широкий, заросший кустарником и небольшими деревцами полуостров, Ева-Мария приказала остановиться и обернулась назад. Мизинчик нетерпеливо перебирал копытами и вдруг тихонько заржал. К ней подъехали двое; кони, которых безжалостно гнали всю дорогу, не давая сбавить темп, были в пене, их ноги дрожали и подламывались. В этот момент над головой загрохотало, и первые тяжёлые капли дождя упали на взрыхленный копытами песок.
  − Почему вы нас преследуете? − спросила принцесса.
  − Und warum verfolgt Jäger das Wild?22 − прошипел один из всадников, объезжая её по кругу. Лицо воина скрывало забрало, а голос был хриплым и грубым, но это не могло обмануть Еву-Марию: перед ней была женщина.
  − Wir verstehen nicht, was soll das bedeuten,23 − в словах девушки послышался холодок.
  − Jetzt weiß, Gans!24
  − Halten Sie ihre Zunge im Zaume, Madame.25
  Незнакомка прищурилась.
  − Hey, Hände weg von Lotar. Er gehört mir.26
  − Wennschon! Wir halten es nicht für nötig,27 − Ева-Мария презрительно оттопырила губки. − Er selbst läuft uns mit seiner Ehevertrag nach.28
  − Ehevertrag, ha! Ich will ihn sofort aufzulösen,29 − гебетка выхватила из ножен меч и замахнулась. Паж побледнел как снег, но, к счастью, один из стражников успел перехватить занесённую руку.
  − Meine Herrin, was wird der Prinz dazu sagen?30
  − Ach was, zum Teufel damit! − прошипела, почти выплюнула она. − Ertränken beide!31
  − Вы не посмеете! − надменно ответила королева, не подозревая о том, что её голова за это время могла уже раз десять скатиться в песок. Воин с сальной улыбкой приблизился к девушке и взялся за рукав. Она отпрянула, раздался треск порванной ткани и громкий смех. В это время второй подъехал с другой стороны и схватил её за платье. Крепкий шёлк угрожающе натянулся, одна из сапфировых застёжек лопнула. Ева-Мария покачнулась в седле. Поняв их гнусные намерения, паж в отчаянии огляделся и хлестнул коня по крупу. Скакун вздыбился, разметав чужаков в стороны, и поскакал через хилый ивняк.
  У кромки воды паж чуть придержал поводья: мутная, тёмная река волновалась у ног, клокотала от барабанной дроби капель, словно рассерженное животное, готовое выпрыгнуть из берегов и проглотить всё живое. За спиной слышались крики преследователей. Поддавшись панике, он направил Мизинчика прямо в бурлящую реку. Ни одна из лошадей, на которых ехали гебетцы, не захотела входить в воду, и те в бессильной злобе наблюдали, как добыча ускользает за серыми волнами.
  − Verdammt! Eine so günstige Gelegenheit kehrt nicht wieder, − гебетка, зло покусывая губы, смотрела на реку: вода мутнела и темнела, предвещая долгий ливень. − Gehen zurück!32
  Всадники послушно развернули лошадей и скрылись за кустами.
  
  Дождь усиливался. Вокруг было неуютно и пустынно: над головой в просветах гнущихся деревьев виднелось тревожное пасмурное небо, рядом слышался плеск реки, тоскливо и жалобно плакал ветер. Ева-Мария пошевелилась, чтоб вытереть стекающие по лицу потоки воды − её шляпу давно сорвало случайным вихрем, а волосы растрепались и намокли. Она вся дрожала от холода, из последних сил цепляясь за пажа, который тоже вымок и продрог. Пытаясь приободрить принцессу, юноша произнёс:
  − Я различаю вдали холмы. Скоро мы будем в замке, Ваше Величество.
  − Ах, быстрее бы, − чуть слышно отозвалась девушка. Странное исчезновение Виктории Мокк предстало для неё в новом свете: очевидно, ревнивая подружка Лотара была готова на всё, лишь бы избавиться от соперниц, и фрейлина первой поплатилась за свою красоту. От этой мысли Ева-Мария вздрогнула.
  Через два часа окоченевшие путники въехали в долину с гордо возвышавшимся на горе белым замком. Оказалось, Еву-Марию уже вовсю ищут: несколько всадников спешили к ним по склону холма, не обращая внимания на хлещущие потоки ливня. Первым подъехал запыхавшийся вельможа из королевской свиты.
  − Ваше Величество! Где Вы были? Вас все потеряли! − взволнованно сообщил он.
  − Мадонна, что с Вами? − спросил второй.
  − Все гости давно прибыли, многие отправились искать Вас.
  − Королева, могу ли я предложить Вам свою помощь?
  Множество людей устремилось навстречу, ей подали тёплую накидку, однако Ева-Мария только отмахивалась от назойливых вопросов. Паж помалкивал: ему было велено не распространяться о том, что произошло у реки. У ворот принц Гнейс помог принцессе спуститься с лошади и повёл во двор. Сквозь толпу придворных к Её Величеству протолкался Антоний Волк, лицо которого было чернее ночи.
  − Ваше Величество, если Вы намерены и далее пренебрегать своей безопасностью, я требую немедленной отставки! − мрачно объявил он, глядя на девушку. − Мои люди не могут обеспечить Вашу охрану, если Вы не позволяете им сопровождать себя. Разъезжая в одиночку, Вы подвергаете себя бессмысленному риску.
  − Вас вечно нет поблизости, когда Вы нужны, Волк! − огрызнулась принцесса. − Просто следуйте за нами, что тут сложного?
  Капитан стражи так и замер с открытым ртом, но королева уже отвернулась от него: ей кланялся статный мужчина с золотой цепью на шее, сопровождаемый большой свитой. Это был лорд Кельвин, хозяин замка. После обмена приветствиями лорд сообщил, что покои Её Величества готовы и его дочь Элия проводит королеву в комнату. При этих словах высокая миловидная девушка со скромной причёской присела в реверансе.
  − Мой замок целиком в распоряжении Вашего Величества, − заливался лорд. − Любое Ваше желание для меня закон, и я готов исполнить его в ту же минуту. Отдыхайте, мадонна, а я, с Вашего позволения, прикажу подать ужин.
  − Благодарим за любезность, − кивнула Ева-Мария, желая лишь одного: поскорей оказаться в ванне.
  − Рад служить, − снова поклонился он. − Жаль только, что погода испортилась и поездка сделалась весьма неприятной. Надеюсь, с Вашим Величеством не случилось ничего дурного по дороге в Клён?
  − Нет, ничего особенного, − демуазель натянуто улыбнулась, хотя её трясло от холода и неприятных воспоминаний. − Мы зацепились за ветку и упали с коня.
  Придворные заахали.
  − Какая неприятность! Слава небесам, что это не обернулось трагедией, − покачал головой лорд и, извинившись, вышел. Паж тихонько проскользнул за ним, а королева направилась в свои покои. Пока готовили воду, она стояла у камина, вытянув к огню руки, и молча слушала, как потрескивают дрова.
  Вошла служанка с сообщением, что вода готова. Принцесса оживилась и приказала снять с неё платье. Её подвели к большому дубовому чану − это, конечно, был не мраморный бассейн и не перламутровая ванна, к которым привыкла королева, но сейчас ей было всё равно. Со вздохом, изобличавшим конец мучений, Ева-Мария погрузилась в горячую воду, почти не слушая мурлыканье Шерлиты Кастоны, подбиравшей для неё вечерний наряд. Немного погодя принцессе доложили, что во дворец прибыли фрейлины.
  − Ах, фрейлины? − отозвалась она. − Мы и забыли про этих бездельниц. Ну что же, пусть войдут!
  Стоило девушкам появиться в комнате, как все, включая служанок, прыснули со смеху: их вид был крайне жалок, и если Стелла ещё сохраняла облик благородной дамы, то этого никак нельзя было сказать про Диану. Бедняжка вымокла насквозь: её сапоги оставляли на полу грязные следы, развитые локоны висели паклей, ресницы слиплись, а по щекам ползли чёрные ручейки туши.
  − Ола-ла, мисс Саем! − вскричала модистка. − Я не знала, что при дворе есть должность огородного пугала!
  − Сама такая, − окрысилась Диана.
  − Ваша обязанность − сопровождать нашу светлейшую персону, а вы прохлаждаетесь неизвестно где, − выразила недовольство Ева-Мария.
  − Мне казалось, Ваше Величество ясно дали понять, что не стоит мешать Вашей беседе с королём Ардскуллом, − ответила за двоих Стелла.
  − Допустим так! Но очень быстро наступил момент, когда беседу надо было закончить, а вас поблизости не оказалось!
  − Вашему Величеству стоило только подать знак, и мы бы тут же подъехали, − с невинным видом заметила Диана.
  − Нам недостаточно Ваших уверений, миледи Саем. Следует почаще подкреплять их действиями.
  − Я всегда готова, Ваше Величество.
  − Действительно? Тогда возьмите наше платье и зашейте его: оно, кажется, порвалось.
  − Хорошо, Ваше Величество, − с кислым видом сказала фрейлина. − Но можно я сначала переоденусь?
  − Нет, нельзя! − перебила принцесса. − А Вы, госпожа ди Муян, ступайте во двор и от нашего имени встречайте гостей.
  Стелла поклонилась и вышла, хотя по её лицу нетрудно было догадаться, что ей совсем не по душе мокнуть под дождём в обществе лошадей и прислуги. Пока Ева-Мария нежилась в горячей ванне, Диана корпела над мокрым грязным платьем, которое так и норовило выскользнуть из рук. Потом её отругали за неаккуратные швы, и она получила новое задание: вышить на рукаве цветочки. Элия и две её служанки непрерывно хлопотали вокруг принцессы, и к вечеру все падали с ног от усталости, а та расхаживала по комнатам и беспрестанно требовала что-то новое. Наконец, приготовления к ужину завершились, и королева удалилась обсудить с лордом Кельвином детали предстоящего мероприятия. Едва двери за Евой-Марией захлопнулись, Диана отшвырнула платье, закинула ноги на стол и простонала:
  − Господи, если ты есть, избавь меня от этих мучений!
  − В чём дело? − обернулась Стелла: она редактировала программу вечера.
  − Как тут не свихнуться! Я четыре дня во фрейлинах и уже готова наложить на себя руки.
  − Что Вы болтаете, мисс Саем!
  − Королева доконает меня своими придирками, − пожаловалась Диана. − Я не белошвейка, чтоб латать её одежду. Можно подумать, она наденет разорванное платье. Зря только пальцы колола!
  − Прекратите стонать, милая, немного шитья ещё никого не загубило.
  − Не жизнь, а каторга!
  − Никто и не говорил, что фрейлиной быть легко, − нравоучительно заметила ди Муян.
  − А ещё эта злоречивая модистка, − Диана плюнула на пол. − Стерва! Вечно цепляется ко мне. Выбилась из простонародья и гнёт из себя даму!
  − Сплетни! Фи, как некрасиво, − произнесла Стелла с брезгливым выражением лица. − Право же, мисс, я мечтаю поговорить на более интеллектуальные темы.
  − Не зли меня, Стелла, я не могу думать об искусстве, когда мой макияж испорчен. Проклятый рукав! − она с ворчанием подняла одежду Евы-Марии и скептически повертела в руках. − Похоже, наша цаца подверглась серьёзным домогательствам.
  − Что?! − Стелла поперхнулась и воззрилась на Диану. − С чего Вы взяли?
  − Не делай вид, что ничего не понимаешь, − ответила фрейлина, демонстрируя оторванные застёжки. − Неужели это сделал король Ардскулл? Или она с пажом развлекалась?
  − Миледи Саем, не стоит увлекаться фантазированием, на это могут быть вполне естественные причины, − Стелла поджала губы.
  − Кто бы мог предположить, что восточный царёк преуспеет, − вслух размышляла Диана. − Ведь он не слишком умён для утончённых придворных игр. Одно что богатый − как бык рогатый.
  − Вы правы, мало кто из гостей отличается достойным воспитанием, − со вздохом отозвалась фрейлина, откладывая в сторону несколько исписанных листков. − Особенно республиканцы! Я уверена, они приехали сюда исключительно для того, чтоб испортить всем вечер.
  − Не волнуйся на этот счёт, ведь в зале будет душечка Волк. Он проследит за порядком.
  − Я слышала, что королева недовольна им.
  − Вздор! Даже если принцесса сердится, в душе она полна гордости, что начальник охраны сдувает с неё пылинки. Кстати, мадемуазель, Вы не в курсе, сколько народу приехало? − Диана повернулась к Элии.
  − Стол накрыли на шестьсот персон, − смутившись от неожиданности, ответила дочь хозяина замка.
  − Какая скука, − зевнула Диана. − Пойду приведу себя в порядок.
  В дверях она остановилась и хихикнула:
  − Интересно, а принц Лотар уже здесь?
  − Насколько я знаю, он остался в столице, а что? − насторожилась Стелла.
  − Да так, ничего, просто вдруг подумалось.
  − Что?
  − Ничего! − и дверь за девушкой захлопнулась.
  Стелла ди Муян покачала головой и вновь склонилась над бумагами. Она так увлеклась, что приход Евы-Марии застал её врасплох. Как всегда, появление королевы сопровождалось топотом ног, криками и бессмысленной суетой. 'Миледи, почему вы копаетесь? Пора спускаться к ужину! Что за морока − ждать собственных фрейлин! Право же, голова с этого разболелась, принесите воды! Элия, подайте веер! Где наши перчатки? Ах, мы забыли про пудру!' − капризно кричала принцесса. Вокруг неё бегали служанки. Её Величеству не сиделось на месте, и процесс напудривания превратился в маленький водевиль. Наконец, после долгих уговоров, туалет был завершён.
  − Что Вы здесь делаете, мессир? − воскликнула вдруг Шерлита Кастона. Все мгновенно остановились и посмотрели на Лорита, непонятным образом проскользнувшего в комнату.
  − О сударыни! − поклонился король Пирании, но все успели заметить его подозрительно масляный взор. − Отсутствие Её Величества было столь тягостным, что я не мог его пережить.
  Трепещет сердце от тоски,
  Зажато в твёрдые тиски,
  Теснится в мыслях ожиданье −
  Так жажду с нею я свиданья!
  Мадонна, позвольте сопроводить Вас к столу, и я буду счастливейшим из смертных!
  
  
  
  
  Глава 8. Вечер стихов и музыки
  
  
  Если можешь − пойми, если хочешь − возьми:
  Ты один мне понравился между людьми,
  До тебя я была холодна и бледна −
  Я с глубокого, тихого, тёмного дна.
  
  (Бальмонт)
  
  
  − Мне казалось, что она дала ему отставку, − шепнула Диана на ухо Стелле, насмешливо глядя на идущую впереди пару. Королева гордо проплывала мимо встречных, делая вид, что не слышит шушуканья у себя за спиной; что до Лорита, он весь светился, упиваясь тем, что ведёт за руку первую красавицу Эридана.
  Когда они вошли в зал, где играла музыка, пересуды стали тише. Ева-Мария приветствовала гостей. Здесь собрались многие знатные персоны: дам было меньше, чем кавалеров, и все они имели кислый вид (виной тому, очевидно, были мокрые платья и испорченные дождём причёски). Одна лишь Эвтектика Монро сохраняла безупречный облик − на её белом одеянии не было ни пятнышка грязи, а в чёрных волосах мерцали бриллианты.
  Лорд Кельвин, хозяин замка, добавил к приветствиям королевы несколько слов и пригласил собравшихся отужинать. Само собой разумеется, Лорит оказался сидящим слева от Её Величества и не давал ей ни минуты покоя. Антоний Волк холодно и в упор рассматривал поклонников королевы: принц Персей был бледен от ревности и почти не притрагивался к еде, король Ардскулл пожирал Еву-Марию взглядом, паж был смущён, принц Этрум Монро нервно перебирал пальцами. Впрочем, ужин прошёл превосходно, музыка была живой и весёлой, а королева на редкость любезной.
  Отужинав, гости заняли места в центре зала: там стояли составленные в несколько рядов стулья, среди которых находилось три больших кресла − места для судей. В первом ряду сидели те, кто изъявил желание выступить.
  − Уважаемые дамы и господа! − громко произнесла королева. − Сегодняшний вечер посвящён стихам и музыке. Мы надеемся, что никто не останется в стороне, не заскучает и не покинет этот зал, прежде чем судьи назовут победителя. Поскольку здесь собрались лучшие из лучших, помогать Нашему Величеству в судействе будут сир Альфред, король Пораскидов, и многоуважаемый лорд Кельвин.
  Мужчины поклонились под аплодисменты публики.
  − У меня вопрос, мадонна: а судьи будут участвовать в состязаниях? − произнёс брат Персея, юный принц Иапет.
  − Нет, иначе мы не удержались бы от соблазна присудить первое место себе, − Ева-Мария заняла центральное кресло и взмахнула рукой.
  Шум тотчас улёгся, и перед гостями возник взволнованный церемониймейстер.
  − Первый участник состязания − милорд Цефей из Пирании, − объявил он. − Стих под названием 'Золотострунная кифара'.
  Встал молодой человек и, волнуясь, начал читать:
  − В таинственном мерцанье ночи
  Сомкнуть мне не давала очи
  Золотострунная кифара:
  Её напев манил, как чара,
  И разливался звуком томным
  Под неба куполом бездонным.
  Стихотворение было длинным, романтичным, но немного нескладным. Суть его сводилась к тому, что некий юноша был очарован прекрасной мелодией, и ему привиделась юная дева, которая держала в руках кифару с золотыми струнами. Утром выяснилось, что это всего лишь сон, а струны старой кифары перебирал ночной ветер. Поначалу он пришёл в отчаяние, а потом отправился на поиски мечты. Мораль заключалась в том, что надо беззаветно верить в любовь, и тогда обретёшь смысл жизни. Поэт слегка запинался, и невооружённым взглядом было видно, что он влюблён в кого-то из присутствующих.
  − Участник номер два, монсеньор Гнейс из Пирании, исполнит неолирический сонет 'Воззвание к красоте'.
  Принц вышел к зрителям, раскланялся и начал читать своим унылым голосом:
  − Я прошёл по дорогам земного страданья,
  Где мерцал обещаний обманчивый свет,
  Я постиг зло и ложь, я познал расставанье,
  Чтоб понять − в этом мире прекрасного нет.
  
  Где обитель моя? Где найти мне забвение,
  Чтобы вновь обратиться мне в веру мою?
  Я прошёл все пути, и мне слышалось пение
  О прекрасном, которое тщетно люблю.
  Сонет был тройным (трижды по 14 строк), все их двадцатилетний Гнейс произносил с таким горестным видом, словно его жизнь и впрямь состояла из одних страданий и разочарований. В конце прозвучал критический комментарий Лорита:
  − Cher frère, sans aborder la qualité de la "création", permettez-moi de souligner qu'il est au moins stupide de confondre la beauté et la parfaite.33
  Гнейс равнодушно пожал плечами и ответил, что он ничего не перепутал, просто у них разное восприятие мира. Между братьями завязался спор на пиранийском языке, который перерос во всеобщую дискуссию, где Эвтектика Монро блистала знанием категорий философии и эстетики. Когда дебаты утихли, к публике вышел очередной поэтоборец и прочёл 'Розы белоснежные раскрылися под облаком'. После него выступила хорошенькая принцесса Креция с острова Писк, младшая сестра принца Кимболла − того самого, что приобрёл скандальную славу после дуэли с Ральфом де Випонт. Демуазель прочитала стишок под названием 'Солнце в ладонях'.
  − В ладони солнце мне скатилось
  Через раскрытое окно,
  И стало тихо и темно,
  А все гадали − что случилось?
  
  Оно, как мягкий белый ком,
  Тихонько руки мне согрело
  И песенку свою пропело,
  А я задумалась − о ком?
  И хотя стишок был простенький и бессмысленный, ей долго и восторженно хлопали. Вдохновившись похвалами, монна Креция прочла ещё один стих 'Лесная фея', а потом ещё один 'Мой остров' и ещё один 'Когда я в лодочке плыву'. Все они были примитивны и похожи один на другой, но овациям не было конца. Порозовевшая от смущения принцесса села обратно, уступив место следующему кандидату. С места поднялся принц Персей.
  − Без названия. Строки любви. Посвящается самой прекрасной из королев, − он поклонился в сторону Евы-Марии и под многозначительный шепоток в зале начал читать:
  − Рассеян в воздух слабый свет,
  Печаль посеребрила утро,
  И нежный розовый рассвет
  Вот-вот растает перламутром
  На приоткрытых лепестках
  Цветов безмолвных и прекрасных;
  Вы обернулись − и в глазах
  Сверкнули мне два солнца ясных.
  Я следом шёл, как верный друг,
  Цветы срывая осторожно,
  Не веря, будто среди мук
  Земное счастие возможно,
  И преподнёс Вам этот дар,
  В застенчивости взор склоняя,
  Смиренный пленник Ваших чар,
  Который ждёт, благословляя.
  Пленённый сладостной мечтой,
  Вдруг обрести восторг и муку,
  Я прошептал: 'О ангел мой!',
  Внимая трепетному звуку.
  И Вы, глупцом удивлены,
  Смеялись нежно и беспечно,
  А я мечтал, чтоб голубым
  То утро оставалось вечно.
  Закончив, Персей ещё раз поклонился Еве-Марии и под неуверенные аплодисменты сел на своё место. Во время декламации приятный голос принца взволновал не одно женское сердце, хотя все прекрасно понимали, что волноваться стоило лишь королеве, ведь получить такое откровенное признание в любви, да ещё и при свидетелях, считалось непристойным для дамы.
  − Очень, очень смело, − с кислой миной заметил Лорит. − Даже чересчур, на мой взгляд. И в стиле есть погрешности − слишком бесхитростно, никакого шарма, никакой утончённости.
  − Разве поэзия не призвана выражать мысли и порывы души? − возразил лорд Кельвин. − Юноша читал просто превосходно: какая выразительность, какое мастерство!
  − Пожалуй, я не соглашусь с Вами, милсдарь: некоторые порывы нужно сдерживать, − хмуро сказал король Альфред и проводил Персея неодобрительным взглядом.
  Принц, старательно избегая смотреть на отца, сел на место. Тем временем публике было объявлено:
  − Монсеньор Этрум Монро с острова Дайм!
  Названный субъект напыщенно поклонился слушателям, принял картинную позу, кашлянул, сделал взмах рукой и продекламировал:
  − Лирическая баллада 'Каравелла Поднебесной'. Сочинитель − Ваш покорный слуга.
  Начиналась война. Из лазурных морей
  Высылал Ильдрион белый флот кораблей;
  Впереди, простирая по ветру крыла,
  В осиянную даль каравелла плыла.
  
  'Это лебедь озёр, − в снастях ветер поёт, −
  Он послушную стаю уводит вперёд,
  Меж простором небес и сияньем волны
  Пронесутся они, словно милость судьбы'.
  Слушатели внимали бесконечному повествованию о странствиях белой каравеллы, и когда Монро добрался до конца, грянули бурные аплодисменты; среди криков 'Браво!' даже послышались реплики, что-де, мол, нынешний победитель конкурса уже определён. Это не понравилось королю Пирании, и он принялся возмущаться 'неисторичностью этой безмерно затянутой истории', но конец спорам положило появление следующей участницы − миледи Анны Лонк из Ахернара. Она читала экспрессионистский 'Плач колдуньи' − очень выразительно и страстно, но публика не оценила её стараний, и Анна подверглась безжалостным порицаниям со стороны знатоков тонкой лирики, каковыми себя полагали все, кто умел накалякать куплет и связать пару рифм. Далее выступило несколько человек с довольно посредственными стихами, после чего, ко всеобщему изумлению, место чтеца занял двенадцатилетний мальчишка.
  − Милорд Рутил из Ахернара! − объявил церемониймейстер.
  − Но его нет в списках, − с удивлением произнёс лорд Кельвин, шурша бумажками.
  − Я не успел заявиться. Но у меня есть стихи. Хорошие. Лучше ваших!
  − Какой забавный мальчуган, − Лорит интеллигентно рассмеялся, его свита принялась смеяться вместе с королём.
  − Ваше Величество? − лорд Кельвин повернулся к Еве-Марии, но та равнодушно отмахнулась со словами: 'Пусть читает!'
  Король Альфред важно кивнул, словно он был последней инстанцией в принятии таких решений, и Рутил, дерзко отставив ногу, продекламировал:
  − Снова ночь, и на звёзды смотрю я из окон,
  Как красивы они! Это мысли мои, это знаки,
  Я живу на земле, а душа моя в небе высоком
  Наблюдает, как снизу толпятся зеваки.
  Из заднего ряда раздался негодующий возглас. Слушатели зашикали, несколько голов повернулись в сторону некрасивой девушки, пробиравшейся между стульями.
  − Бархат неба. Мне хочется ввысь устремиться.
  Утонуть, словно в море, и падать, и падать, и падать...
  Я хочу улететь в вышину, почему я не птица?
  Этот мир на земле равнодушен и гадок.
  − Очень незрело! − фыркнул Лорит.
  Между тем девушка, в которой некоторые опознали одну из дальних родственниц королевы, добралась до мальчишки и вцепилась ему в рукав.
  − Как ты посмел читать мой дневник! − прошипела она сквозь зубы. Её лицо было красным от гнева и смущения.
  − Ай! Турмалина, отцепись! − крикнул он.
  − Придурок! Извините, Ваше Величество.
  − Но твои стихи лучше той белиберды про каравеллы.
  − Согласно правилам, здесь читаются собственные творения, а Вы, молодой человек, вылезли без очереди, да ещё с чужим авторством. Сядьте на место и не извольте отнимать чужое время, − надменно произнёс сир Альфред.
  − Послушайте, а почему бы не включить эту демуазель в число участниц и не позволить ей дочитать до конца? − вмешался Коан де Нэссаль, король Архипелага.
  − Мне тоже было бы интересно услышать конец, − поддержал короля лорд Кельвин.
  − Ну вот ещё! Это не по правилам! − воспротивилась принцесса.
  − Нет-нет, простите, я не собираюсь участвовать, − поспешно заявила Турмалина, таща за собой братца обратно в задний ряд. Ева-Мария с недовольным видом прислушалась к грохоту стульев, не слишком доверяя её скромности. Подумать только, опять эта серая мышь высунулась из своих книг и посмела привлечь к себе внимание!
  − А знаете, мне понравилась мысль про двойственность существования тела и духа, − внезапно заговорила красавица Эвтектика. − Необыкновенно тонкий философский подход к осознанию своего 'я'. Миледи непременно должна принять участие в конкурсе.
  − Мы не заметили в её стихах никакой особой глубины! − дёрнула плечиком Ева-Мария. − И никаких особенных достоинств!
  − Каждый судит других в меру своих собственных талантов.
  − Мы королева и нам виднее! − перебила Ева-Мария.
  − С каких пор Вы можете видеть стихи? − Эвтектика Монро сладко и саркастично улыбнулась.
  − Ваше Величество, к чему этот спор? − зевнул король Альфред. − Мы вынуждаем ждать нашего нового участника − точнее, участницу.
  Лорд Барнетт воспользовался его репликой, чтоб тут же объявить:
  − Миледи Дария с Архипелага Дружбы!
  Юная особа, волнуясь, продекламировала своё творение, которое было посвящено нудным красотам родного города и кончалось словами:
  − Мой порт, где всё знакомо,
  Мой милый добрый край.
  Я скоро буду дома,
  О Эридан, прощай!
  Следующим был объявлен юноша из Эридана по имени Марис Карни. В свои восемнадцать он был довольно известен благодаря стихам, которые печатались в газетах и просачивались в литературные салоны, хотя сам он был в эти салоны не вхож, поскольку не отличался знатным происхождением. В замок Клён его пригласил лорд Кельвин, которого уведомили о предстоящем поэтическом состязании; юноша с восторгом принял приглашение, тем более что молва утверждала, будто он влюблён в Элию Кельвин.
  − Когда б я был встревоженным зефиром,
  Гонимым вдаль стремленьями души,
  Незримым, но носящимся над миром,
  Я никогда б полёт не завершил.
  
  Пленителен и сладок дух свободы.
  Зачем мне жизнь? О, вам ли знать ответ,
  Вы от рожденья прихотью природы
  Прикованы к земле на много лет.
  
  Я грежу голубыми небесами,
  Так ясен день порой, так облака нежны,
  Побудьте ветром и поймёте сами −
  Земные цепи больше не нужны.
  Творение молодого дарования, его проникновенное декламирование было встречено бурными овациями. Девушки млели и источали поэту застенчивые улыбки, старшие снисходительно улыбались, судьи казались удовлетворёнными. Лорит был недоволен и порывался встать с места и бросить юнцу поэтический вызов, но сидевшие рядом вельможи отговорили короля: мол, какой же соперник Его Величеству этот никому не известный рифмоплёт-самоучка? Тогда церемониймейстер объявил следующего участника − молодого мужчину из маленького королевства Амузи на востоке.
  − Хрустальная нить паутины протянута вдаль.
  Словно слёзы, на нитях роса застывает −
  Дыхание холода зим их коснулось.
  
  Вокруг пустота, и приносит с собою печаль
  Это облако, что солнца диск укрывает
  От глаз. Только сердце паучье проснулось.
  
  Чу! Непостижимо течение времени тут.
  В тишине неподвижного воздуха робким
  Дыханьем боюсь всколыхнуть паутину:
  
  Тяжёлые капли на землю тогда упадут.
  Покрывалом безвременья тянется тонким
  Незримый туман. Молчаливо покину
  
  Тот сад, где грусть поселилась.
  И так далее, и так далее. Стихотворение явно на что-то претендовало, но на что именно − никто, кроме творца, не понял. После парочки поэтоборцев, жаждавших поразить публику новизной стиля и смелостью слога, прозвучало имя Фатжоны Даирской. Рыжеволосая красавица вышла с намерением досадить своему отчиму, суровому мужчине лет сорока, не спускавшему с неё сердитого взгляда. Девушка поклонилась и разразилась потоком страстной лирики на альбонском языке. Это вызвало у зрителей неудовольствие, когда же она добралась в своём повествовании до эротических признаний:
  − Your honey love was coming in
  Like sticky sweets,
  Your honey love like brightest stream
  Excites my fits,
  Your honey love like resin smell,
  Like fimiam −
  My passionate, you do it well
  And here we come!34
  Дамы подняли крик: 'Какой ужас!', 'Боже!', 'Немедленно прекратите это бесстыдство!'.
  − Как оскорблена поэзия! − стенал Лорит.
  Лорд Кельвин в смущении прервал поэтессу:
  − Бесспорно, Вы очень талантливы в изображении различных чувств, но давайте на этом остановимся, юная мисс.
  Фатжона казалась удивлённой:
  − Why? You want to tell me what the problem is?35
  − Your shameless recitation richly deserves a public disgrace. Kindly be retired,36 − отозвался Альфред, а его супруга, багровая от негодования, встала с места и загремела:
  − Her actions left a blot on Dairo! Get out!37
  Эвтектика Монро лежала в обмороке, принц Этрум и десяток других принцев хлопотали вокруг, приводя её в чувство. Глазки мало что понявших молоденьких девиц были на всякий случай стыдливо опущены в пол. Единственными, кто выражал восторг, были республиканцы, которые хохотали и свистели как безумные. Ева-Мария топнула ножкой и велела продолжать состязание, а угрожающий вид Антония Волка способствовал тому, что болтуны угомонились.
  Следующим по списку стояло выступление Лорита, но король Пирании отказался, мотивируя это тем, что он не успел прийти в себя от только что услышанной пошлейшей безвкусицы. Тогда с места поднялся лорд Кельвин и обратился к присутствующим с умиротворяющей речью, призывая их быть более снисходительными к юным дарованиям, а также поведал, что он уже шесть лет работает над созданием исторического эпоса 'Свершитель' и хотел бы представить на суд сиятельных особ несколько отрывков, не претендуя на участие в конкурсе. Публика встретила творение лорда рукоплесканиями, хотя Еве-Марии оно показалось чересчур напыщенным, наивным и старомодным, о чём она не замедлила сообщить. Вслед за выступлением лорда Кельвина вновь пригласили Лорита, и после долгих уговоров он, наконец, милостиво согласился встать с места. Зал замер, трепеща от восторга.
  − 'Осенний этюд'. Я посвящаю его Вам, мадонна, − король Пирании изящно поклонился в сторону Евы-Марии и приступил к чтению.
  Солнца жар растратив в поцелуях,
  Притомившись нежною игрой,
  Нас последней ласкою балуя,
  Удалялось лето на покой.
  
  Хладною задетые десницей
  Вслед за ним крадущейся поры,
  Дни тянулись тихой вереницей −
  Сентября волшебные дары.
  
  Небо, пробуждённое рассветом,
  Мрак смущая алой полосой,
  В воздухе ещё не отогретом
  Плакало прозрачною росой.
  
  Замедлялся жизни бег в раздумье
  Над тщетой извечной суеты,
  И угасло сладкое безумье
  Мимолётной летней красоты.
  
  Уносился в светлое забвенье
  Апогей цветения и грёз,
  И взамен души успокоенье
  Грустный ветер осени принёс.
  Все повскакивали с мест и окружили Лорита с четырёх сторон, наперебой выражая своё восхищение. 'Браво! Браво! Quell charmant!' − неслось отовсюду. Лорит благосклонно выслушивал лесть и похвалы, целовал королеве Эридана ручку и всё время вопрошал, понравилось ли ей стихотворение, что именно ей больше всего понравилось, какие метафоры показались ей наиболее изысканными, какие рифмы были самыми благозвучными, нравилось ли ей, как он читал, хороша ли была поза, когда он произносил то-то и то-то, и так далее. Неудивительно, что среди ажиотажа никто не заметил появления новых гостей.
  Когда сумятица вокруг Лорита немного улеглась, по зале пролетел скандальный шепоток, который очень скоро достиг ушей королевы. Та ярко покраснела − в дверях, опираясь плечом о косяк, стоял принц Лотар и с ухмылкой слушал придворных.
  − Монсеньор Лотар, принц Гебета! − запоздало выкрикнул с балкона глашатай лорда.
  − Какая неожиданность, − высокомерно произнесла Ева-Мария, стараясь не подавать вида, что испытывает волнение: предупреждение гебетки только подстёгивало её интерес к юноше. − И как обычно, Вы опоздали!
  − Natürlich hat Keiner auf mich gewartet,38 − передразнил он, отделившись от стены и направляясь к камину. С его плаща стекали ручейки, а сапоги оставляли на жёлтом полу грязные отпечатки. Следом, приплясывая, строя на ходу рожицы, скакал мокрый карлик.
  − Ваше Высочество желает принять участие в поэтическом состязании? − насмешливо проворковала Эвтектика Монро.
  − Вы такие пафосные, зачем вам я? Я только внесу неприятный диссонанс в ваши остроумные диалоги, − отмахнулся принц, садясь в большое старинное кресло и протягивая ноги к огню. − А кто лидирует по дуроплётству? Случайно, не джентльмен из Пирании?
  − Случайно, он! − рассердилась Ева-Мария. − Прекратите паясничать!
  − Такие высказывания крайне огорчают моего шута, не так ли, Яков?
  − Ja, mein Herr! Ich habe keinen Spaß mehr!39 − шут сел на попу и сделал вид, что хнычет. Гости рассмеялись, а королева сердитым тоном велела продолжать конкурс.
  − Следующая участница состязания − миледи Эвтектика Монро с острова Дайм! − провозгласил Барнетт.
  Красавица выпорхнула к слушателям, изящно поклонилась и произнесла название стиха по-альбонски:
  − 'Abomination'.
  Как предначертанность свершений
  В аллегоричности времён,
  Мечта, которой покорён
  Безумный демон искушений.
  И так далее, и так далее, хотя насмешливый взгляд Лотара заставил её понервничать. Король смотрел на островитянку так, точно красивая кукла вдруг ожила и заговорила, все остальные − с восторженной вдумчивостью на лице, втайне восхищаясь красивой осанкой поэтессы; одна лишь Ева-Мария с кислой миной обмахивалась веером. После того как Эвтектика закончила чтение, ей долго рукоплескали, а Лорит рассыпался в комплиментах. Затем на поэтическое ристалище вышел смазливый молодой эриданец.
  − Лорд Лаэрт из Деммы! − представили его гостям.
  − 'Баллада ночи', − с театральной печалью сказал юноша.
  Опускается тень на поникшие травы,
  И кивают прощально друг другу цветы,
  Разлетаются птицы, смолкают дубравы,
  А на небе видны очертанья луны.
  
  То восходит царица печального света
  И полночные чары над миром творит.
  О любимая! Песня моя не допета,
  И лишь ветер в ночи твоё имя хранит.
  Дамы были очарованы и долго хлопали молодому поэту; мужской пол реагировал сдержаннее, а принц Лотар корчился от смеха в самых душещипательных местах.
  − Шизофренический бред, осложненный маниакально-депрессивным психозом, и притом, заметьте, сумеречное состояние души, − прокомментировал он, как только поэт откланялся. После этого желающих выступить значительно поубавилось.
  − Монсеньор Иапет с Пораскидов! − провозгласил церемониймейстер.
  Подросток встал и застенчиво улыбнулся.
  − Начну с предисловия. На островах есть легенда о волшебном озере в горах. Говорят, что в полнолуние его воды расступаются и открывают ворота, ведущие в рай.
  − Das alles sind ja bloße Märchen!40 − зевнул Лотар.
  − Я и не говорю, что это правда, − огрызнулся Иапет. − Я упомянул об этом, потому что моё стихотворение написано по мотивам старого предания.
  − То есть слизано, − вновь перебил принц. Юноша покраснел, а зрители рассерженно зашушукались.
  − Монсеньор Лотар! − одёрнула его Ева-Мария. − Вы можете хотя бы пять минут не привлекать внимания к своей бездарной персоне?
  − У нас вроде свободный обмен мнениями?
  − Нет, сударь, все мнения будут высказываться ПОСЛЕ состязания, − с недовольством вмешался король Альфред. − Сын мой, продолжайте.
  − Стихотворение, которое я прочту, называется 'Райское озеро'.
  Говорят, среди старых руин,
  Где встречается тень косогоров,
  Где белеет пахучий жасмин
  Незатронутый алчностью взоров,
  Можно видеть, как своды небес
  Отражает вода голубая,
  И её усыпительный плеск
  Тихо шепчет о прелестях рая.
  Далее легенда повествовала о том, как один поэт отправился в горы в поисках вдохновения и, утомлённый, уснул на берегу. Ночью ему явилась дева − Хозяйка Воды, которая поманила его за собой. Юный поэт не задумываясь последовал за ней и в сонном забытье скрылся под водой. Стихотворение кончалось словами:
  − И сомкнулась при свете луны
  Над поэтом вода ледяная.
  Будет петь трепетанье волны
  Для другого искателя рая.
  − Die Moral ist: seid doch nicht so dumm,41 − с циничной усмешкой подытожил Лотар. Слушатели зашевелились, но никто не посмел ему возразить.
  После выступления принца возникла заминка: во-первых, никому не хотелось срамиться на фоне столь блестящего чтения, а во-вторых, многие побаивались развалившегося в кресле гебетца − точнее, его ядовитых замечаний, способных надолго отбить охоту к стихотворчеству. Наконец, вызвался столичный красавчик Брис, сын эриданского главнокомандующего. Он встал с места и взвыл:
  − 'Прекраснейшей чужеземке'.
  Я узрел красоты неземное сиянье,
  Когда в шумной толпе я увидел Её!
  То богиня любви принесла наказанье
  В одинокое бедное сердце Моё!
  Меж слушателями начались перешёптывания: вышеупомянутый Брис был печально известен своим капризным нравом и до сих пор не встретил девушку мечты. Услышав восторженные завывания, общественность задалась вопросом, кто же пленил привереду. Догадки строились на основании трёх твёрдо установленных фактов: 1) это была красавица; 2) это была иностранка; 3) она уже принадлежала кому-то другому. Большинство сплетников считали, что это Эвтектика Монро, назывались также имена её кузины, принцессы Элиты, хорошенькой Наллы из Доса, помолвленной с каким-то принцем, и даже приехавшей только вчера королевы Маджины. Когда же Брис признался, что посвящает это стихотворение даме, которой здесь, к сожалению, нет, гости утвердились во мнении, что избранницей Бриса стала Элита Монро, сестра принца Этрума.
  − Последняя участница нашего состязания, миледи Ребекка с Архипелага Дружбы!
  Фрейлина Бекки, пунцовая от смущения, встала и прочла зрителям басню про соловья и попугая. Знатным господам басня не понравилась, так как выставляла дворцовые ценности в нелепом виде. Республиканцы орали: 'Молодец! Так держать!' Принц Лотар ухмылялся, щуря жёлтые глаза, король Альфред надулся, заподозрив намёк в свой адрес, лицо Евы-Марии выражало скуку и пренебрежение как к жанру вообще, так к фрейлине в частности. Кое-где послышались робкие аплодисменты, тотчас умолкшие, стоило королеве поднять руку.
  − Дамы и господа, есть ли ещё желающие выступить?
  − Давайте скорее подведём итоги, − нервно перебил король Альфред, ёрзая на месте и поглядывая в сторону Эвтектики Монро.
  − Если только монсеньор Лотар не пожелает усладить слух собрания, − нежным грудным голосом пропела красавица островитянка. − Ведь, судя по замечаниям, он большой знаток поэзии?
  − Я, так бывает, иногда стихи красивые пишу, − лениво ответил принц.
  − Прочтите, не стесняйтесь, − она улыбнулась, но никто не осмелился смеяться вслед за ней.
  Лотар встал с кресла и оглядел притихший зал. Его взгляд остановился на Еве-Марии.
  − Проказничай, малютка, пока не кончен день, а как наступит вечер, достану я ремень. Достаточно? − сказал он, сунул руки в карманы и направился в другой конец залы к столу с едой, оставив общество в лёгком шоке от прозвучавшей пошлости. Королева Архипелага истерично требовала удалить наглеца, Лорит смертельно побледнел, его рука тянулась к шпаге, остальные тихо возмущались.
  − Между прочим, это было адресовано Вам, мадонна, − ехидно произнёс король Альфред, наклоняясь к принцессе. Ева-Мария прикрыла горящие щёки веером и встала с места, объявив, что изволит удалиться для совещания. Вслед за ней тут же поднялись остальные.
  Отужинав, Лотар вернулся в кресло, потребовал бокал вина и начал разглядывать публику. И хотя все вокруг смотрели на него − кто со страхом, кто с отвращением, кто с любопытством − гости спешили отвести взгляд, чтобы, не дай бог, не нарваться на неприятности. Исследовав внешность нескольких дам и вогнав их в краску, молодой человек встретился со взглядом, который не только не опустился в пол, но, напротив, засиял от восторга. Некоторое время Лотар пристально смотрел на ничем не примечательную худышку, слишком назойливую для воспитанной эриданки, потом перевёл взор с Турмалины на Диану Саем. Фрейлина занималась тем, что опытными движениями приглаживала причёску, украдкой глядя в зеркальце. Глаза принца так и заскользили по её обтянутым бёдрам, совершенно игнорируя сидевших рядом леди в более подобающих нарядах. Словно не замечая интереса принца к своей особе, Диана переложила ногу на ногу, продолжая поправлять волосы. Лотар подозвал шута и что-то сказал ему; через пару минут Яков уже скакал перед Дианой, распевая хвалебные песенки, а та жеманно улыбалась, накручивая локон на палец.
  Тем временем в соседней комнате происходили яростные дебаты. Королева Эридана сидела на большом диване возле овального столика, лорд Кельвин стоял, облокотившись на спинку стула, а Его Величество король Пораскидов нервно расхаживал по мягкому ковру и выкручивал пуговицы на манжетах.
  − Это, в конце концов, очевидно! − взвизгнул он.
  Принцесса проявила вредность:
  − Не настолько, чтобы убедить нас.
  − Вы не можете отрицать, что публика была в восторге от её выступления!
  − Подумаете, какая звезда! А нам не понравилось, − отрезала Ева-Мария.
  − Конечно, отчасти Ваше Величество правы, − лорд Кельвин повернулся к девушке.
  − Мы не можем быть правы 'отчасти', потому что мы правы всегда и во всём!
  − Но ведь миледи Монро в самом деле не лишена таланта, − возразил лорд.
  − С такими талантами она неплохо бы смотрелась в музее восковых фигур мадам Тюссо!
  Альфред нахмурился:
  − Но если не Эвтектика Монро, то кто же? Кто?
  − Мессир Лорит, − с готовностью подсказал лорд Кельвин.
  − Это мы уже обсуждали, − с раздражением перебила девушка.
  − Обсудим ещё раз, − тоном, не терпящим возражений, произнёс король Пораскидов.
  − Хватит! − крикнула Ева-Мария. − На сей раз королевский титул не поможет мессиру Лориту выиграть состязание.
  − Король Пирании был лучше всех, Ваше Величество, − заявил Кельвин. − Но и принцы с Пораскидов проявили себя достойно.
  − Оставьте это, сударь, − сухо перебил Альфред. − Мои сыновья, возможно, кое-что смыслят в поэзии, но они ещё не доросли до состязания с мастерами.
  − Вы несправедливы к ним, сир, − возразила королева, обмахиваясь веером. − Оба принца были настолько хороши, что мы затруднились бы сделать выбор между ними. Они одинаково достойны королевской награды.
  − Рано им ещё получать от Вас милости, сударыня, − прервал король. − Мне совершенно не хочется, чтобы пошли слухи, будто я присудил победу своим отпрыскам. Нет, довольно глупостей! Я отдаю свой голос королю Пирании.
  − Я тоже, − сказал лорд Кельвин.
  − Как это возможно? − королева в смятении вскочила с дивана. − Где объективность?
  − Но король Лорит действительно был лучшим, − возразил лорд.
  − Дорогая демуазель, Вы слишком увлеклись, − раздражённо перебил Альфред. − О чём, собственно, спорить? Мессир Лорит − непревзойдённейший поэт. И хотя, как уже говорилось, я более всего проникся чтением миледи Монро, заметьте, я не настаиваю на том, чтобы она была признана лучшей поэтессой. Таким образом, я далёк от предвзятости, в которой нас голословно обвиняют.
  − Ваша так называемая 'объективность' на самом деле продиктована политическими соображениями, − фыркнула Ева-Мария.
  − Не стану отрицать, но лучше политика, чем дурной вкус, мамзель.
  − Не политика, а сплошное лицемерие! Хватит подлизываться к королю Пирании! − топнула ножкой Ева-Мария. − Мы не хотим, чтобы нас обвиняли в пристрастности к титулам!
  − Пожалуйста, прошу вас, сир, мадонна! − вмешался лорд Кельвин. − К чему ссориться? Обсудим кандидатуры ещё раз.
  − Ради Бога, − король сел в кресло и нервно дёрнул за воротничок. Спесивая девчонка была младше его отпрысков, и её поведение выводило сира из себя. − Послушаем, что скажет мадемуазель.
  − Нам понравились выступления многих поэтов. К сожалению, не все из них королевского рода, поэтому вы не сочли их достойными соперниками Лорита.
  − Это какие же? Не те ли завывания про ветер, ночь и розы? − жёлчно сказал Альфред. − Терпеть не могу юнцов, плетущих рифмы без заботы о смысле. Один из них что-то лепетал про золотую арфу.
  − Должно быть, Ваше Величество имели в виду кифару? − вежливо поправил лорд Кельвин.
  − Да-да, хотя какая разница? Надо иметь полное отсутствие логики, чтоб утверждать, будто среди ночи автор разглядел, что струны кифары были золотыми.
  − Надо иметь полное отсутствие ума, чтобы воспринимать чужие стихи буквально! − отрезала девушка.
  Альфред замер с разинутым ртом; лорд Кельвин поспешил вмешаться в разговор.
  − Были и недурные стихи, но некоторые из них читались недостаточно выразительно, ведь оценивается не только содержание, а ещё и декламация.
  − В таком случае, мы присудим первое место королевскому глашатаю. Эй, слуга! Привести сюда Кальтино!
  − Но, мадонна, таковы правила! − взмолился лорд.
  − Ваше занудство невыносимо, − девушка села на диван и картинно заломила руки. − Чем плох мсьё Этрум с его каравеллами?
  − Произведение принца несколько утомительно для слуха.
  − С 'Осенним этюдом' никакие каравеллы не сравнятся, − буркнул король Пораскидов, к которому всё-таки вернулся дар речи. − Из равных королю Лориту я вижу только миледи Монро. Думаю, ей как даме и следует отдать предпочтение, раз наш спор никак не может закончиться.
  − Мы будем очень благодарны, сир Альфред, если Вы прибережёте свою галантность для танцев, − поморщилась демуазель.
  Спор продолжался не меньше получаса, и когда судьи наконец вернулись в зал, их лица были кислыми, а улыбки натянутыми. Все заняли свои места, разговоры смолкли, и в тишине принц Лотар начал противно скрипеть креслом.
  − Уважаемые гости и верноподданные! − сердито произнесла юная королева. − Настал долгожданный момент, когда мы можем объявить победителя поэтического конкурса. Нельзя сказать, что выбор был лёгким, ибо в этом зале собралось немало достойных конкурентов. Предпочесть одного − значит обидеть других, но после длительного обсуждения мы пришли к единому мнению.
  К королеве с поклоном приблизились двое слуг. Оба держали в руках нарядные бархатные подушечки. На первой лежала небольшая, но толстая книжка в богато инкрустированном золотом переплёте. На другой сверкал бриллиантами похожий на солнце орден, который буквально подсунули под пальцы Евы-Марии.
  − Мы награждаем орденом 'Светоч Поэзии' Его Величество, мессира Лорита Пиранийского, − принцесса изобразила лучезарную улыбку. Раздались шумные аплодисменты, под которые довольный Лорит прошествовал вперёд, снисходительно выслушивая лесть и поздравления. Ева-Мария приложила орден к его груди и попыталась проколоть иглой плотную ткань камзола. Лорит вздрогнул и взял её за руку.
  − Простите, мессир, мы Вас укололи? − принцесса чувствовала себя неловко. Все смотрели на них и многозначительно перешёптывались.
  − Прямо в сердце, о мадонна! − с пафосом ответил Лорит.
  − Будем надеяться, что это не смертельно, − девушка отстранилась и взяла с подушечки книгу. − Примите в дар редкий экземпляр издания 'Десять веков поэзии'. Здесь собраны лучшие стихи столетий.
  − Благодарю Вас, мадонна, − он приник к её руке в долгом поцелуе, затем небрежно взял книгу, пролистал и вдруг воскликнул. − Что это? На первой странице мои сегодняшние стихи!
  Королю устроили овацию, а он рассыпался в восторгах, потом долго ораторствовал перед залом о прекрасном искусстве поэзии, пока со стороны камина не донеслось:
  − Danke, genug: schon habe ich ausgeschlafen.42
  После конкурса заиграла приятная музыка, слуги разошлись по залу, разнося вино, закуски, сладости и сок. Несколько мужчин перенесли стулья и кресла в другую часть зала, где стоял большой клавесин, другие гости занялись едой и разговорами. Вокруг Лорита образовалась большая толпа поклонников, с благоговением внимавших ему; несколько дам распространяли свежие сплетни, король Альфред отчитывал сыновей, а Лотар сидел ко всем спиной, потягивая вино и задрав ноги на каминную решётку. Множество девушек бросало на него застенчивые взгляды, порхая мимо с завидной регулярностью, но принц проявлял поразительное равнодушие к прекрасному полу.
  Через полчаса началось второе состязание − конкурс певцов. Ева-Мария произнесла вступительное слово и заняла место среди судей. Гости расселись вокруг клавесина, рядом с которым были аккуратно разложены другие инструменты. Желающих попеть было исключительно много − почти каждый стремился покорить собравшихся изысканной мелодией или красивым голосом. Все уговаривали спеть Стеллу, но та отнекивалась, поэтому, когда первая волна певцов немного схлынула, вперёд вышла Диана Саем.
  − Уважаемые гости, − фрейлина села на стул, пощипывая струны лютни. − Я хочу исполнить старинную балладу про короля Артура.
  И она запела про то, как уходящий в поход король и его жена Джиневра принесли друг другу клятвы верности и что из этого вышло. Песенка вызвала неадекватную реакцию зала. Диана раскланялась и села на место, но аплодисменты перекрыл провокаторский вопрос Лотара:
  − Я, собственно, не понял: это песня про глупого короля или про умную жену?
  Послышались многочисленные смешки, а королева Архипелага Яшма Монро с негодованием обратилась к гебетцу:
  − Молодой человек, вопреки многочисленным домыслам, королева Джиневра никогда не изменяла своему сиятельному супругу королю Артуру. Порочной любви, существовавшей между ней и рыцарем Ланселотом, не удалось нарушить святость этого брачного союза.
  − Простите, донна, но я слышал другую версию легенды, − вмешался принц Персей. − Король Артур знал об этой любви и ничего не мог поделать: ему пришлось закрыть глаза на неверность Джиневры. Он был мудр и позволил ей любить и быть любимой, не препятствовал чужому счастью, хотя сам был глубоко несчастен. Поэтому менестрели и сложили песню о...
  − О рогоносце, − договорил Лотар.
  − Нет, о прекрасной любви и благородстве!
  − Интересно, что же тут прекрасного, когда жена изменяет мужу, − недовольно произнесла Яшма Монро. − С точки зрения морали, это отвратительный поступок, и он должен быть жестоко наказан. Нет никого более достойного презрения и порицания, чем женщина, нарушившая обет верности.
  − Позвольте, а разве король Артур сам не изменял Джиневре в походах? − подала голос одна из эриданских дам. − В песне об этом тоже говорится.
  − Неважно, что поётся в каких-то фривольных песнях! − повысила тон королева Яшма. − Действия супруга не подлежат обсуждению, в то время как всякая разумная жена ответственна за сохранность брака и должна быть свято верна тому, с кем обвенчана перед лицом Господа.
  − Золотые слова, донна! − проблеял Лорит.
  − Разве мужья не приносят ту же клятву верности? − враждебно спросила леди Хрисейда, рыжеволосая дочь командующего. Говорили, что её брак с пиранийским принцем не был особенно удачен.
  − Милые дамы, с вашего позволения я процитирую Тертуллиана, − вмешался, обращаясь к эриданкам, седой лорд с Архипелага.
  Разгорелся нешуточный спор, виновник которого в это время обменивался с Дианой игривыми взглядами, нимало не заботясь о том, что разбивает сердца нескольких дев, и якобы не замечая, что Ева-Мария нервно теребит свой медальон. Наконец, лорд Кельвин был вынужден напомнить собравшимся, что здесь всё-таки не литературный салон и конкурс надо бы продолжить. Страсти понемногу утихли, церемониймейстер объявил следующих участников. Перед публикой выступил какой-то дуэт; в это время к Еве-Марии на цыпочках подошёл слуга и что-то шепнул ей на ухо. Королева нервно вздрогнула и с беспокойством заёрзала в кресле. Не успели исполнители насладиться овациями, как от дверей, где стояла эриданская стража, послышался голос глашатая:
  − Дамы и господа, минуточку внимания! В замок Клён прибыла достопочтенная гофмейстерина Её Величества леди Инсара в сопровождении Его Милости лорда Лена.
  Все обернулись и узрели группу новоприбывших. Гофмейстерина, пожелтевшая и осунувшаяся за два дня, опиралась на руки молоденьких фрейлин; министр был мрачен и закутан в длинный плащ с капюшоном. Лен сухо извинился за опоздание и занял место в заднем ряду. Дора Инсара, напротив, принялась разглагольствовать о своём долге всегда находиться рядом с королевой и следить за соблюдением приличий. Она настояла на том, чтобы её стул поставили рядом с креслом Её Величества. Конечно, никто не осмелился возразить больной леди, и пока стул водружали справа от Евы-Марии, девушка сидела с самым кислым видом, а некоторые дамы ехидно улыбались. Заняв место, Дора Инсара критически оглядела наряд своей подопечной и проскрипела:
  − Вы уже участвовали в этом конкурсе, демуазель?
  − Нет, мадам.
  − А когда будете участвовать?
  − Никогда! Нам нравится быть судьёй.
  − Сделайте любезность, исполните что-нибудь, я хочу послушать, − потребовала Дора.
  − Мы не желаем петь сейчас! − заупрямилась Ева-Мария.
  − Ваше Величество, − придвинулись к ней придворные. − У Вас такой чудесный голос! Мадонна, не откажите нам в милости!
  − Нет!!!
  − Отчего же весь двор должен Вас упрашивать? − гофмейстерина сурово поджала тонкие губы. − Что скажут люди? Почему Эридан должен краснеть за Вас? Идите и пойте!
  − Sing, mein Engel! Sing für mich!43 − насмешливо призвал Лотар.
  − Как Вам угодно, госпожа Инсара, − королева была взбешена, но, сопровождаемая Стеллой, вышла и села за клавесин. Публика замерла в почтительном ожидании. Пальцы Евы-Марии дрогнули над клавишами, потом резко опустились вниз, и высокомерным голоском, фальшивя где только можно, она запела:
  − Если б я тебя любила,
  Ты бы о моей любви
  Знал бы точно, mon ami!
  Тот, кто шансов не имеет,
  Обо мне мечтать не смеет!
  Гофмейстерина была сражена наповал: её морщинистые щёки тряслись от негодования, губы гневно кривились. Воздыхатели королевы нервно переглядывались, гадая, кому же адресована песенка. Когда Ева-Мария окончила исполнение и направилась к креслу, гофмейстерина осведомилась:
  − Так вот, значит, к чему свелось Ваше светское воспитание, демуазель? Вы вздумали петь непотребщину, сочинённую опальной и бездарной поэтессой, которая заимствовала свои так называемые творения из репертуара служанок! Вы оскорбили эстетические чувства высокородной публики! Да если бы я только знала, то не позволила бы Вам и с места встать!
  Лорд Кельвин сидел с каменным видом, точно не слышал, как леди при всех распекает королеву Эридана, зато король Альфред с удивлением воззрился на Еву-Марию и даже пытался что-то сказать, но его попросту не было слышно: крики гофмейстерины напрочь заглушали любую разумную речь. Ева-Мария покраснела и фыркнула:
  − Госпожа гофмейстерина, Вам следовало бы лечить не язву, а язвительность!
  − Попридержите язык! − с неожиданной злобой ответила Дора. − Я не желаю терпеть Вашу дерзость. Вы настолько привыкли к непочтительности по отношению к тем, кто старше и мудрее Вас, что не стесняетесь даже сейчас, когда на Вас смотрят королевские особы и знатные гости.
  − Хватит уже! − отмахнулась королева. − Из-за Вас совершенно не слышно ни музыки, ни пения!
  − Вам сейчас нужнее хорошая мораль, − возразила гофмейстерина.
  Они пререкались ещё полчаса, а конкурс тем временем продолжался. Наконец, внимание Доры привлекла очаровательная девушка за клавесином.
  − Кто эта милая и скромная особа? − спросила она, лорнируя девушку.
  − Моя дочь Элия, мадам, − с гордостью ответил лорд Кельвин.
  Элия, чувствуя на себе внимательные взгляды, порозовела от смущения, назвала песню, которую собиралась исполнить, и добавила, что аккомпанировать она попросила своего брата Леонардо. Под аплодисменты публики откуда-то из задних рядов вышел паж королевы с лютней в руках, поклонился и сел у ног сестры на маленькую бардовскую скамью.
  Голос девушки, юный и нежный, мелодичный и глубокий, чуть дребезжа, плыл по залу. В песне говорилось о юном пастухе, который мечтал о любви прекрасной принцессы, и лишь музыка на заре соединяла их сердца. Леонардо задумчиво теребил струны, и мелодия выходила очень грустной. Особо сентиментальные дамы принялись вытираться платочками, а принц Лотар обернулся назад, и все увидели на его красивом лице гнусную ухмылку.
  Когда Элия Кельвин подняла опущенную голову, большинство дам рыдали, и даже гофмейстерина прикоснулась к дряблым векам кончиком безупречно белого платка.
  − Это была чудесная песня, дитя моё, − растроганно сказала она. − Несомненно, кое-кому не мешало бы взять с Вас пример.
  − Ах, как возвышенно! − воскликнула одна из придворных дам, заламывая руки и падая в обморок от восторга.
  − Я бы сказал, не возвышенно, а плаксиво, − цинично заметил Лотар.
  − Какая душевная чёрствость! − заахали леди, прикрываясь веерами.
  − Монсеньор не станет отрицать, что это звучало красиво? − светским тоном обратилась к нему Эвтектика Монро.
  − Звучало так, словно зарезали свинку, − ответил он.
  Ева-Мария хихикнула и снисходительно сказала:
  − Миленькая пастораль. Господин Барнетт, кто следующий по списку?
  Церемониймейстер объявил выступление короля Ардскулла. Ему немного не повезло, так как страсти ещё не утихли и зрители были чересчур взбаламучены песенкой Элии. Сам Ардскулл не играл, только пел − мелодию исполнял оркестр из его вычурной свиты. Песня называлась 'Senin kadar hiç kimseyi sevmedim'.44 Это был приторный восточный напев, в котором никто не понял ни слова, но по вкрадчиво-томным интонациям певца и бросаемым на Еву-Марию слащавым взглядам нетрудно было представить перевод. Королю вежливо похлопали, и он, очень довольный собой, послал девушке воздушный поцелуй и сел на место.
  Среди участниц оказалась и блистательная Эвтектика Монро. Её выход был встречен дружными овациями зала. Она надменно улыбалась, опустив ресницы, потом накинула на плечи невесть откуда взявшуюся кружевную шаль и взяла в правую руку цыганский бубен. Едва зрители расслышали отдалённые, слабо нарастающие звуки музыки, снова загремели аплодисменты: все без исключения узнали партию Эсмеральды 'Bohémienne' из суперпопулярного в этом сезоне мюзикла 'Notre-Dame de Piranie'. Под глубокие вздохи арфы Эвтектика начала петь завораживающе прекрасным грудным голосом. Особенно чудесно звучал медленный мотив, но хороши были и ритмичные быстрые куплеты, когда девушка, не переставая петь, ещё и танцевала. В конце, вместе с затихающей музыкой, она глубоко поклонилась и осталась в этой позе. Зал едва не взорвался от восторга! Лорит держался за сердце и смотрел на красавицу нежнейшим взором, лорды и министры одобрительно кивали, леди всплескивали руками, а королева Архипелага донна Яшма до того расчувствовалась, что одарила певицу материнским поцелуем в лоб и велела сесть рядом с собой. Гости находились в такой эйфории от пения Эвтектики, что последующих четверых исполнителей никто даже не заметил, хотя среди них был принц Гнейс, брат Лорита. Всё это очень не понравилось Еве-Марии: она надулась, обидевшись на неверных поклонников, для которых чужестранка стала новым кумиром.
  Тем временем к публике вышла очередная конкурсантка. Это была одна из фрейлин королевы Яшмы, миледи Лиана. Ни блеском бриллиантов, ни манерами и статью она не могла тягаться с мадемуазель Монро, но в девушке было столько очарования, что все донжуаны мигом нацелили на неё лорнеты. Белокурая исполнительница пробежала пальчиками по струнам лютни, Бекки аккомпанировала ей на флейте. Высоким, немного детским голоском девушка запела сентиментальную, бессвязную песенку про ангела, зашивавшего небо синими нитками.
  Закончив петь, блондиночка поклонилась и под не слишком щедрые аплодисменты упорхнула на своё место в заднем ряду. Ева-Мария напрасно ждала, что Лотар отвесит одну из своих гадких шуточек − на сей раз принц почему-то молчал.
  − Ну же, монсеньор, − не выдержала принцесса. − Почему Вы не критикуете? Неужели красота мелодии покорила Ваше сердце?
  − Может и покорила, − на губах Лотара появилась слабая улыбка, обращённая отнюдь не к ней.
  Ева-Мария раздражённо фыркнула:
  − Видимо, чем глупее звучит, тем больше вам нравится!
  − А что, здесь кто-то слушает? Я думал, оцениваем внешность. Ставлю этой крошке десять баллов.
  Ева-Мария закусила губы, с трудом сохраняя на лице маску спокойствия. Непонятно почему, ей вдруг сделалось больно, и она едва удержалась, чтоб не вскрикнуть. Дамы зашептались, а королева Яшма принялась ругать фрейлину за то, что её нелепое выступление испортило настроение хозяйке праздника. Сбоку что-то ворчала гофмейстерина, публика подпевала молодому Лаэрту, исполнявшему известную серенаду 'Луч солнца золотого'. И хотя, по мнению большинства, песенка была немного простонародной, она пережила не один век и пользовалась большим успехом у влюблённых, поэтому Лаэрту долго хлопали и даже просили спеть на бис. Вслед за эриданцем решил показать себя принц Иапет. Он тоже выбрал грустную тему, и леди принялись лить слёзы жалости и восторга, слушая, как корабль на много лет умчал за море чью-то возлюбленную.
  И пошло, и завертелось: молодые люди сменяли друг друга, услаждая слух дам красивыми балладами и томными романсами. Среди них был и Лорит, который проблеял какую-то нуднейшую песню на альбонском с лейтмотивом 'You'll be blessed', явно обращённым к Еве-Марии. Королева пребывала в таком скверном расположении духа, что едва ли заметила его старания; она очнулась только тогда, когда к зрителям вышел юный Леонардо и сел напротив неё.
  − Баллада 'Что было, то прошло', − тихо сказал он, перебирая струны лютни. − Это грустная песня о забвении и разлуке, она звучит для королевы моего сердца.
  − Это же наш паж! − воскликнула Ева-Мария, мигом забыв о своих терзаниях.
  − Мой младший сын Леонардо с восьми лет самозабвенно служит Вашему Величеству, − поклонился лорд Кельвин. − А старший охраняет покой и сон мадонны, командуя пограничным отрядом.
  − Выходит, у нас с вами много общего: я тоже счастливый отец двоих оболтусов и одной хорошенькой дочки, − удовлетворённо потёр руки сир Альфред.
  − Разница лишь в том, Ваше Величество, что мои оболтусы не наследуют корону, − с улыбкой заметил лорд Кельвин.
  − Жените их на принцессах, − деловито посоветовал Альфред. − Среди островитянок есть много подходящих партий, которые принесут в приданое небольшое королевство. Главное − это не позволить сыновьям потерять голову от какой-нибудь бесполезной вертихвостки.
  Ева-Мария покраснела и отвернулась в сторону. Тем временем все слушали романтическую балладу про то, как славный рыцарь отправился в поход, а прекрасная синьора ждала его возвращения − день за днём, месяц за месяцем, год за годом, пока наступившая зима не похоронила её саму вместе с надеждами, застелив холодный каменный склеп снежным саваном.
  Господи, как он пел! Такого пения, как потом утверждали, ни до, ни после никто не слышал; многие признавались, что это было настоящее волшебство, будто ангел спустился с небес на землю. Надо ли говорить, что баллада Леонардо затмила собой все выступления сегодняшнего вечера! Последний аккорд давно затих, однако слушатели продолжали сидеть в молчании. Женщины вытирали слёзы, мужчины были задумчивы; что касается Евы-Марии, королева была просто околдована: её сиреневые глаза наполнились грустью, а пальцы рассеянно теребили медальон. Певец раскланялся и удалился. Никто не хлопал.
  Первым очнулся принц Лотар − кресло противно заскрипело, и в тишине послышался насмешливый возглас одобрения:
  − Mensch, gar nicht so schlecht!45
  Слушатели зашевелились, зашептались, оглядываясь на молодого пажа. Его отец, лорд Кельвин, пребывал в таком же потрясении, как и все.
  − Браво, лорд Кельвин! Ваш сын сразил публику наповал, − сказал король Альфред и как бы невзначай бросил красноречивый взгляд на Её Величество. − И, между нами говоря, не только публику.
  − Как Вы смеете, сударь! − зашипела Дора Инсара.
  − Простите, мадам, но очевидное перед глазами.
  − Это домыслы Вашего Величества, не более, − оборвала гофмейстерина.
  Тем временем в зале росло беспокойство, связанное с отсутствием желающих выступать после Леонардо. Церемониймейстер тщетно взывал к почтенным конкурсантам, заявленным в списке − все как один опускали глаза и твердили: 'Нет, извините, я передумал выступать, что-то голова разболелась, в горле першит'. Лорд Барнетт посмотрел на судей и беспомощно развёл руками. Все уставились на Еву-Марию, ожидая её решения. Принцесса не долго думая подозвала к себе фрейлин.
  − Миледи, нам много говорили о ваших успехах в пении, − сказала она, обмахиваясь веером.
  − Ваше Величество, я занимаюсь вокальными упражнениями с двух лет, − гордо ответила Стелла, − и могла бы, без сомнения, петь в опере, если бы не мои придворные обязанности.
  − Вам представилась прекрасная возможность продемонстрировать свои умения! − перебила Ева-Мария и указала в сторону клавесина.
  − Но, Ваше Величество, я совершенно не готова! − с ужасом воскликнула фрейлина: самодовольство слетело с её лица, как пыльца с бабочки. Остальные девушки, которым хватило ума промолчать, злорадно наблюдали за мучениями Стеллы.
  − Какие пустяки! Пойте! − велела королева.
  Все выжидательно глядели на Стеллу: та покраснела, но не двинулась с места. Гости зашептались, из первого ряда донёсся переливчатый смешок Эвтектики Монро, затем красавица поднялась со стула и молвила:
  − Любезные дамы, господа и судьи! Конечно, все мы были очарованы вокальным талантом мсьё Леонардо Кельвина, однако я заметила, что источником вдохновения для него послужила лирическая баллада с острова Дайм, которую исполнитель переложил на другой мотив и почему-то не счёл нужным об этом упомянуть.
  − Mon Dieu! Неужели мы были введены в заблуждение? − ахнула королева Архипелага.
  − Вы ошибаетесь, сударыня, я сам сочинил и слова, и музыку, − смущённо ответил паж.
  − Я понимаю, Вам хочется сейчас слукавить, ведь в зале присутствует особа, для которой Вы пели.
  − Это не так!
  − Вы сами в том признались, − шёлковым голосом продолжала девушка, и зрители закивали в знак того, что она права.
  − Поэтическая честь не позволила бы мне обмануть Её Величество, − залепетал юноша.
  − Не лгите! − Эвтектика с уничижительной улыбкой взглянула на паренька. − Впрочем, о чём мы спорим! Я могу исполнить эту прекрасную балладу не менее красиво, чем наш юный подражатель; если, конечно, уважаемые судьи мне позволят, − и она перевела томный взор на короля Альфреда.
  Сир преисполнился важности и милостиво кивнул, точно все решения здесь принимал он один. Ева-Мария даже не успела топнуть ножкой, как арфы заиграли нежную мелодию, а Эвтектика Монро повернулась к залу, плавно взмахнув руками. Пела она от лица леди: её любимый обещал вернуться, когда алые листья упадут с деревьев. Она всё сидела и ждала, но времена года сменяли друг друга, листья падали и падали, пока не покрыли красным ковром её могилу.
  Под бурные рукоплескания красавица с торжествующим видом села на место.
  − Какой возмутительный плагиат! − вскричал Лорит.
  − Ни капельки не похоже, − Ева-Мария капризно выгнула губки.
  Мнения тут же разделились. В зале стало шумно − одни утверждали, что родство баллад неоспоримо, другие придерживались мнения, что это случайное тематическое сходство, третьи были согласны с Её Величеством. Среди судей тоже не было единства: Дора Инсара зудела о воспитании, сир Альфред что-то возмущённо доказывал Еве-Марии, а лорд Кельвин отлучился из зала сделать несколько распоряжений относительно десертов.
  Когда принцессе надоело слушать клокотанье короля Пораскидов, она выпрямилась в кресле и, словно разговор на мгновение был прерван чем-то незначительным, вроде жужжания мухи, вновь обратилась к Стелле.
  − Вы готовы усладить наш слух чем-нибудь достойным, миледи ди Муян?
  − Мадонна, между нами говоря, после выступления миледи Монро такое вряд ли возможно, − раздражённо произнёс король Альфред.
  − Алые листья застлали Вам уши, сир Альфред? − едко сказала королева.
  Стелла ещё больше струхнула, но поскольку на кону была её репутация, торопливо шагнула вперёд, прокашлялась и изрекла:
  − Да, Ваше Величество. Я буду петь.
  − Просим, просим! − король Пирании снисходительно оглядел певунью и несколько раз хлопнул в ладоши. Несколько вельмож повторили за ним, и в зале сделалось шумно.
  − Что изволит исполнить мадемуазель? − с поклоном осведомился церемониймейстер.
  − Ария a Male из миниатюры 'Орландо', − дрожащим голосом объявила Стелла. Сир Альфред изобразил покровительственную улыбку, а лицо Эвтектики Монро немного вытянулось, но красавица тут же совладала с собой и приняла вид тонкого ценителя. Нежно, грустно запели скрипки, им вторила большая арфа. Стелла глубоко вздохнула и приняла чинную позу. После первой же фразы зал примолк: фрейлина обладала на редкость выразительным контральто, и хотя вся песня состояла из двух фраз, Стелла умудрилась растянуть их на целых пять минут.
  − Прелестно! − жеманно прошептала Яшма Монро.
  − Она пришёптывала, − повела плечиком Эвтектика.
  − Милая, не будьте придирчивы, − бросила королева Архипелага. − В этом месте так и положено. Или, mon Dieu, Вы не знакомы с произведением?
  − Я каждые выходные посещаю оперу, сударыня.
  − Весьма сомнительно, что на вашем Дайме есть хоть один приличный театр, − пренебрежительно отозвалась мадам. Красавица попыталась улыбнуться и что-то сказать, но в этот миг Яшма Монро повернулась к одной из своих фрейлин и потребовала напитков.
  Стелла была награждена бурными аплодисментами и с достоинством удалилась на место. Пока все обсуждали исполнение, к церемониймейстеру подошло несколько пажей и слуг с записками, в которых говорилось, что участники желали бы отменить своё выступление. Лорд вычеркнул их из списка и начал вызывать оставшихся, но конкурсанты словно испарились.
  − Господа, − упавшим голосом сказал лорд Барнетт, − раз никто более не желает выступить, наш конкурс подошёл к концу.
  Раздался грохот отодвигаемых стульев, и вперёд вышла четвёрка республиканцев. Под негодующие возгласы гостей Ливери Шен заявил:
  − Эй, заканчивать ещё рано. Несите гитары, ребята! Нам тут поднадоели всякие балладки, и мы решили сыграть реальную вещь. Песня о гамельнском крысолове.
  − Господа, а почему бы вам не вернуться на место. КОНКУРС ОКОНЧЕН, − высокомерно сказал король Альфред, подавая знак стражникам.
  − С чего это вдруг? Эй, нас опять ущемляют! − возмутился Алекс.
  − Вы бескультурные неучи, которым здесь не место! − прикрикнул король: молодняк с Острова Свободы неимоверно раздражал его августейшую особу. − Выведите их!
  − Ваше Величество, − ледяным тоном вмешалась Ева-Мария. − Не почтите за труд помолчать: все решения касательно выведения гостей из зала принимаем только мы и никто иной.
  − То есть как это так?! − набычился оскорблённый король.
  − Да-да, пусть поют, я разрешаю, − донеслось со стороны Лотара, и он подмигнул республиканцам.
  Альфред побагровел и сел на место. Шен взял гитару, его приятели расселись прямо на полу. Четвёрка дружно грянула: 'Ла-ла-лай!'
  Все знали историю о крысолове, который с помощью волшебной флейты вывел животных прочь из города, но республиканцы спели её по-новому − от лица крыс. В их песне легендарный гамельнский крысолов был выставлен самым обыкновенным подлецом и обманщиком. Остроумная проделка стала не подвигом, а предательством: лжепророк использовал чудесную дудочку, чтобы затуманить голову бедным, несчастным, обделённым созданиям и позвать их за собой − навстречу мечте и свободной жизни, а на самом деле утопил всех в озере.
  − Фи, какая мерзость, петь о крысах, − брезгливо произнесла Яшма Монро.
  Её поддержали негодующие гости, и республиканцы с видом полнейшего презрения к аристократам вернулись на место. Довольно долгое время по залу гуляли пересуды, и тут желание спеть изъявил принц Лотар. Несмотря на ропот слушателей, хорошо помнивших его насмешки, он подошёл к клавесину, взял оставленную Шеном гитару и начал подтягивать струны. Временами его покачивало, и видно было, что принц уже порядком набрался. Лорд Кельвин сохранял спокойствие, Ева-Мария обмахивалась веером, а король Альфред не скрывал неудовольствия: будь его воля, он приказал бы вышвырнуть этого разбойника из замка вместе с республиканцами, но рядом с принцем находилась гебетская стража, и этот факт поневоле приходилось учитывать.
  − Песня про падшего ангела. Я посвящаю её тем, у кого ещё остались крылья, − Лотар рванул струны и запел:
  − Мне не было места на небе,
  Мне не было места в раю,
  С тех пор моё сердце не бьётся,
  И я никого не виню.
  Не помню удара о камни,
  Лишь странную боль в голове.
  Но было ли всё это правдой
  Или привиделось мне?
  
  К чёрту сомненья, разбей окно,
  Ты не сможешь ангелом быть всё равно,
  Ничего не вернуть,
  Ты не можешь им стать,
  Ты не будешь, как птица, летать!
  В этот миг струны гитары не выдержали и лопнули. Брызнула кровь, гебетец схватился за лицо, леди взвизгнули, а Дора Инсара чопорно изрекла:
  − Все безбожники и хулители да получат по заслугам.
  − Ah, verdammt und zugenäht! Scheiße!46 − выругался Лотар.
  Вокруг принца поднялась суматоха: какая-то девушка протянула ему платок, лорд Кельвин послал за лекарем.
  − Я провожу Вас до покоев, государь, − сказала Элия, обменявшись взглядом с отцом.
  − Валяй, − разрешил Лотар.
  Все в страхе расступились, и пара покинула зал, сопровождаемая охраной принца. В коридорах было тихо и сумрачно; Элия повела молодого человека в комнаты, подготовленные к приезду гостей, а поскольку принц продолжал закрывать руками лицо, она взяла его под локоть.
  − Давно ты здесь живёшь, детка?
  − Я родилась в замке Клён, монсеньор.
  − Почему такая прелестная крошка чахнет в этом захолустье, вместо того чтобы уехать в столицу?
  − Жизнь при дворе налагает на людей определённые обязательства, которые я не могу на себя принять. К тому же мне не хотелось оставлять отца одного. Пожалуйста, налево.
  − Папаша ещё не стар, ему не требуется сиделка.
  − Я бы попросила Вас не делать подобных выводов. Вы ничего не знаете о нашей семье.
  − У тебя же вроде брат есть?
  − У меня два брата, сударь. Старший служит на границе, а младший прислуживает королеве.
  − Он хорошо поёт.
  − Да, это так, − Лотар почувствовал, как девушка напряглась. − Леонардо всегда был одарённым мальчиком: за что бы он ни брался, всё у него получалось. Все были уверены, что он многого добьётся.
  − Его красавица сестра тоже не обделена талантами.
  − Разве, государь? Мне показалось, Вам не понравилось, как я пела.
  − С чего ты взяла?
  − Вы назвали мою песню плаксивой.
  − Да ну? Неужели я так сказал?
  − Именно так, монсеньор.
  − И тебя всерьёз волнует мнение пьяного подонка?
  − Н-ну... − запнулась девушка. − Признаюсь, сударь, мне было немного неприятно от Ваших слов.
  − Ха-ха! Я заберу их назад, если ты исполнишь эту песню ещё раз, персонально для меня, − предложил принц, обнимая её за талию.
  − Простите? − холодно выпрямилась Элия. − Я не могу для Вас петь, монсеньор.
  − Ты должна проявить любезность по отношению к гостю.
  − Не знаю, зачем мне это делать, − смутилась девушка. − А вот и Ваши покои.
  Они вошли в большую, со вкусом обставленную старинной мебелью комнату. Элия велела служанке принести тёплую воду.
  − Как много крови, − с беспокойством сказала она. − Раны слишком глубоки, нужно зашить их. Я позову доктора.
  − Нет, − принц удержал её за руку. − Не стоит суетиться из-за пары царапин.
  − У Вас глаз затекает. Позвольте, я хотя бы наложу повязку, − она довольно ловко обработала раны и аккуратно промокнула лицо полотенцем.
  − Да ты просто Мать Тереза! − с усмешкой сказал Лотар.
  − Рада, что смогла помочь Вам, государь. Теперь, если Вам более ничего не нужно, я должна идти.
  − Ты обещала спеть.
  − Я не могу задерживаться, монсеньор, меня ждут в зале.
  − Подождут, − оборвал он. − У нас есть время поболтать. Скажи, крошка, почему ты не замужем?
  − Не думаю, что должна отвечать на этот вопрос, монсеньор.
  − У нас же откровенный разговор. Ну?
  − Не помню, в какой именно момент он был признан откровенным.
  − А что тут скрывать? Вот я, к примеру, тоже холост, это плохо?
  − Не знаю, − Элия растерянно оглянулась на дверь. − Может быть, я всё-таки пойду?
  − Надо быть дураком, чтобы променять свободу на тяжесть брачных уз, − продолжал свои пьяные откровения принц. − Зачем ограничивать себя одним блюдом, если можно каждый день пробовать разные?
  − Просто Вы, государь, ещё не встретили ту единственную, ради которой стоит жить.
  − Ха-ха-ха! Веришь в сказки про любовь? Небось, принца на белом коне ждёшь? Того, единственного? Так вот он я!
  Девушка вспыхнула и сделала движение к двери.
  − Мне пора возвращаться, монсеньор!
  − Э, нет, − он поймал её за руку и крепко сжал. − Так просто ты от меня не сбежишь.
  − И всё-таки, сударь, я ухожу, − девушка вырвала руку и быстро направилась к выходу, но, открыв дверь, вскрикнула, так как путь ей преграждали два здоровенных гебетца с обнажёнными мечами.
  − Не бойся, крошка, это всего лишь стражники, − молодой человек с ухмылкой захлопнул дверь и привалился к ней спиной. − Они тебя не обидят, да и я тоже, − он потрепал девушку по щеке.
  − Позвольте мне покинуть эту комнату, монсеньор.
  − Куда спешить? Моя компания намного лучше, чем занудство под названием 'Конкурс певцов'.
  − Я должна идти, − она попыталась обойти его.
  − Я начал терять терпение, − он развернул её к себе и прижал к двери. − Ты так хороша, дорогуша, так и хочется поскорей распробовать твои губки.
  Лицо Элии побледнело.
  − Не знаю, что Вы имеете в виду, но Вам лучше отпустить меня.
  − И не подумаю.
  − Пять минут назад Вы были совсем другим человеком, а сейчас вызываете отвращение.
  − Какая честность! И ведь не боится заявлять такое будущему императору Гебета.
  − Пожалуйста, разрешите мне уйти, государь. Всех наверняка беспокоит моё долгое отсутствие. Я просто хочу уйти.
  − Про тебя давно все забыли, − рассмеялся Лотар. − Ну-ка посмотри мне в глаза и скажи: я недостойный твоего общества мерзавец?
  − Я этого не говорила, сударь.
  − Значит, тебе не приходилось встречать такого милого, доброго, умного, обаятельного, воспитанного и скромного человека, как я?
  − Я назвала бы это преувеличением.
  − Тогда решай сама. Я таков, каким меня хотят видеть окружающие. К чему быть честным и добрым, всё равно никто не оценит, приняв самый лучший порыв за очередную уловку для совращения добродетельных дев.
  − Давайте оставим эту тему, − она опустила глаза. − Можете изображать что угодно, Вашей сущности это не изменит. Но я искренне верю, что в душе каждого человека живёт что-то хорошее.
  − Тебе придётся долго копаться в ней, чтобы проверить свои догадки. Уверен, там нашлась бы только кучка дерьма. Сам я не отваживался так глубоко в себя заглядывать.
  − Государь, мне кажется, Вы слишком плохо думаете о себе.
  − Неважно, что я думаю, с этим отлично справляются другие. Нарекли негодяем − надо соответствовать.
  − Наверное, для этого были основания?
  − Ещё бы! Разве ты не слышала, как меня именуют разбойником и сердцеедом?
  − Может быть и слышала, но не прислушивалась, мсьё. Мне нет дела до вымыслов и сплетен. Пожалуйста, отпустите меня, мне нужно быть в зале.
  − Останься со мной, детка, я потерял разум.
  − Я не верю, что разум можно потерять за такой короткий период знакомства, монсеньор, − твёрдым голосом ответила мисс Кельвин.
  − Можно, в присутствии хорошенькой, но холодной девицы, − он коснулся поцелуем её ушка. − Когда я взглянул в твои глаза, я чуть было не поверил в судьбу. Может быть, она свела нас не случайно? Наверное, это и есть та любовь, которая вспыхивает и сжигает в одно мгновенье? Почему ты отворачиваешься?
  − У меня нет абсолютно никаких причин слушать эти глупости, − Элия попыталась вежливо отклониться.
  − Хочешь, я увезу тебя в Гебет? − продолжал принц, заключая девушку в объятия. − Там, в священных садах Джахиса, мы будем любить друг друга до конца дней.
  − Простите, сударь, я не очень-то в это верю. Вы говорили...
  − Да мало ли что я говорил! Иди ко мне, моя богиня. Не стесняйся грешить, господь простит.
  − Мне нужно...
  − Тебе нужен только я, детка, − прошептал он, увлекая её в глубь комнаты.
  Девушка уже не сопротивлялась ему. Не потому, что была распущенной или глупой − просто принц был чертовски убедителен, когда дело доходило до постели.
  
  Конкурс подходил к концу. Последней участницей стала кареглазая принцесса Сильвия, ей аккомпанировала на арфе невеста принца Иапета Елена. Девушка исполнила песню под названием 'Vivre' всё из того же пиранийского мюзикла. Её высокий, нежный, проникновенный голос представил всем совершенно другую Эсмеральду − слабую и грустную. Ей долго рукоплескали, дамы умилялись чистоте голоса, а Эвтектика Монро сидела как истукан, не переставая презрительно улыбаться.
  Когда принцесса села на место, поднялся король Альфред.
  − Дамы и господа! В завершение вечера мы приготовили подарок королеве Эридана, − король подал знак музыкантам и вышел в центр. Одновременно с мест поднялись принц Персей и сэр Данелон − сын и брат короля Пораскидов. Трио поклонилось Еве-Марии, после чего рыцарь низким голосом запел партию Квазимодо из композиции 'Belle', в конце которой с хриплой молитвой обратился к дьяволу. Далее вступил король Альфред, не менее убедительно раздираемый греховной страстью и обетом, данным Господу. Гофмейстерина так и ахнула, услыхав, что просит священник: если горбун желал лишь коснуться волос цыганки, то Фролло требовал у богоматери позволения 'войти в её сад'. Тем временем наступила очередь принца Персея: не сводя глаз с Евы-Марии, он запел восхитительный куплет, используя всю страстность пиранийской речи и красоту своего собственного юного голоса − Феб жаждал сорвать цветок любви Эсмеральды. Под конец все трое, встав плечо к плечу, простёрли руки к королеве и запели хором.
  Музыка стихла, исполнители склонились перед девушкой. Зал взорвался аплодисментами; дамы кусали губы от зависти, а королева зарделась, потому что на языке оригинала все эти признанья звучали куда более откровенно, чем в эриданском переводе, где всё выглядело скромно и невинно. Критики долго не могли определиться, признать им мюзикл развратной драмой или высочайшим произведением искусства; в конце концов, победило второе. Поблагодарив певцов и других участников, Ева-Мария вместе с судьями удалилась на совещание. Гофмейстерина увязалась за ними.
  − Господа, не будем тратить время на споры, − произнесла демуазель, опустившись на диван. − Относительно победителя двух мнений быть не может: бесспорно, лучшим был наш паж!
  − Право же, Ваше Величество, я польщён, но не согласен, − смутился лорд Кельвин.
  − Возражения не принимаются! − капризно воскликнула Ева-Мария.
  − Если мадонне интересно узнать другую точку зрения, − вмешался сир Альфред, − я буду настаивать, что победила Эвтектика Монро.
  − Ах, несомненно! Ваша фаворитка первая во всём! Она ведь два раза спела − так старалась, бедняжка, чуть не сорвала голос.
  − Миледи Монро вовсе не моя фаворитка, − огрызнулся сир Альфред, почему-то оглядываясь на дверь. − Уж если речь зашла о любимцах, Ваше Величество более всего склонны одаривать именно тех исполнителей, кто нравится Вам и кому нравитесь Вы. Заметьте, что все, абсолютно все, кого Вы предлагаете как самых достойных − поклонники Вашего Величества, потерявшие от Вас голову.
  − И что же? Потеря головы ещё не означает потери таланта!
  − Это верно, но Ваши личные пристрастия мешают Вам оценить таланты других участников.
  − Вы, наверное, хотите сказать 'участниц'? − съязвила королева.
  − Да, и это тоже я хочу сказать! Надеюсь, лорд Кельвин наконец-то выскажется по поводу выступавших?
  Хозяин замка смущённо откашлялся:
  − Не судите меня строго, но я полагаю, среди певцов были более достойные, чем мой сын. К тому же Вы должны понять, мадонна: если Леонардо победит в конкурсе, все непременно скажут, что к этому приложил руку его отец.
  − Какие глупости, лорд Кельвин! Тогда зачем он вообще принимал участие? − фыркнула Ева-Мария.
  − Скорее всего, из любви к прекрасному искусству, − ответил вельможа.
  − Все были без ума от его песни! − непробиваемость этих господ начинала злить Еву-Марию.
  − Но ведь и пение миледи Монро всем понравилось, − возразил король Пораскидов. − Ваше Величество, я уже сделал Вам уступку в прошлом конкурсе, на этот раз я от своего не намерен отступать!
  − Уступка! Это мы сделали вам двоим уступку! − возмутилась принцесса. − Не по нашей воле мессир Лорит был избран первым поэтом!
  − Девушка достойна награды, − упёрся рогом сир Альфред.
  − Нет, нет и ещё раз нет! Кто угодно, только не она! − королева обернулась. − Вы так и будете молчать, лорд Кельвин?
  − Мне понравилось, как пела принцесса Сильвия с Пораскидов.
  − Мой дорогой лорд, я не могу допустить, чтоб моя дочь оказалась объектом сплетен, − с неудовольствием заявил король.
  − Тогда я вынужден воздержаться в этом споре, − ушёл от ответственности лорд.
  − А нельзя ли разделить награду? − примирительно сказал Альфред, видя, что позиция лорда Кельвина привела королеву в бешенство.
  − Нет! Победа достанется только одному!
  − Так пусть это будет дама − в конце концов, мы же должны проявить уважение к прекрасному полу.
  − Мы и так проявляем слишком большое уважение, позволяя Вам с нами спорить! − выпалила королева.
  Они сцепились не на жизнь, а на смерть: Дора Инсара своими замечаниями только подливала масла в огонь, а лорд Кельвин тщетно пытался утихомирить августейших особ. Господин церемониймейстер уже четыре раза прибегал из зала с сообщением, что публика с нетерпением ждёт решения судей. Наконец, решение было принято большинством голосов: поскольку лорд Кельвин упорно воздерживался, третьим голосом выступила Дора Инсара. Выслушав произнесённую гофмейстериной отповедь, Ева-Мария топнула ногой и приказала всем убираться вон, сказав, что всё равно сделает по-своему. Король Пораскидов, красный и злой, пригрозил ей санкциями.
  Примерно час спустя судьи вновь появились в зале. Королева дулась, и вместо неё речь произнёс сир Альфред. Орден 'Пение Звёзд' и позолоченная лира в итоге достались Лаэрту Нэнилю из Деммы. Грянули аплодисменты, и на этом вечер, давно перешедший в ночь, завершился, а уставшие гости разошлись по комнатам.
  
  
  
  
  Глава 9. Неприятность
  
  
  Говори, что думаешь, делай, что хочешь,
  Делай, что говоришь, думай, чего хочешь.
  
  
  Ева-Мария была разбужена настойчивым покашливанием. Потянувшись, она подняла голову и сонно спросила:
  − Кто смеет беспокоить нашу священную особу?
  − Ваше Величество! − это был всего лишь церемониймейстер. − Умоляю Вас, простите мою дерзость, но произошло нечто ужасное! Ни одна из дам не решилась разбудить Вас.
  − Обсудите это с советником, − девушка уткнулась в подушку, сладко зевнув и вновь погружаясь в сон.
  − Ваше Величество, Вы находитесь в замке Клён, а советник всё ещё под арестом, − голос Барнетта стал умоляюще-взволнованным. − Я принял решение потревожить Ваш августейший сон даже ценой своей головы.
  − Подите вон, пока Ваша голова цела.
  − Умоляю, выслушайте меня!
  − Ну, в чём дело! − королева села на кровати, и её лицо не предвещало церемониймейстеру ничего хорошего. − Все прекрасно знают, что даже если случится конец света и разверзнутся небеса, ничто не должно прерывать нашего сна! А Вы вбегаете и кричите возле нашей постели. Мы прикажем казнить каждого, кто ещё раз переступит порог этой спальни!
  − Ваше Величество, прошу Вас! − мужчина упал на колени. − Ситуация ужаснейшая! Мы прикрыли зеркало, но новость уже разошлась. Боюсь, скандала не избежать.
  Вместо ответа принцесса раздражённо затрясла серебряным колокольчиком. В спальню вбежали служанки.
  − Приготовьте нам ванну, − приказала Ева-Мария. − Лорд Барнетт, идите прочь и не показывайтесь, пока мы сами не пожелаем говорить с Вами.
  Все утренние церемонии − омовение, одевание, напудривание, причёсывание − были тщательно соблюдены. Когда Ева-Мария вышла из покоев, ожидавшие её фрейлины склонились в низком реверансе. Лица у всех четырёх были напуганные, даже Диана Саем утратила привычную наглость.
  − Доброе утро, мадонна, − чопорно изрекла гофмейстерина. − Пока Вы изволили почивать, внизу имело место одно шокирующее обстоятельство.
  − Нам протрезвонили об этом все уши, − раздражённо ответила королева. − В чём дело? По комнате бегает мышь?
  − Вам следует незамедлительно спуститься вниз. Начальник тайной канцелярии уже вызван и прибудет с минуты на минуту, − продолжала Дора Инсара.
  Ева-Мария, обмахиваясь веером, последовала за ней. Её сопровождали фрейлины, стража, господин церемониймейстер и ещё несколько придворных. В гостиной, возле лестницы на верхний этаж стояли и шептались несколько человек. Увидев королеву, они приветствовали её издалека, не решаясь приблизиться. Большое зеркало напротив лестницы было закинуто плотной тканью. Дора Инсара в молчании подплыла к нему и сдёрнула занавеску. Под ней содержалось послание, начертанное корявыми ярко-красными, похожими на кровь и кое-где подтёкшими буквами.
  − Мои сожаления, Ваше Величество, − пробормотал один из гостей.
  − Неужели кто-то умер? − насмешливо спросила Ева-Мария.
  − Пока ещё нет, но может быть всякое, − Барнетт не смел договорить.
  − В чём дело?! Немедленно объясните! − королеве надоели эти недомолвки, и она сердито топнула ножкой.
  − Тут написано про Вас, Ваше Величество, − бледнея, сказал паж. − Какой-то странный стих.
  − Читайте!
  − Я не могу.
  Принцесса была изумлена подобным неповиновением.
  − Да что же это! Какая дерзость! Мисс Торн, читайте Вы!
  Малютка дрожащим голосом залепетала:
  − Опять для сплетен и острот
  Даёт всем повод королева:
  В раздумьях ночи напролёт
  Цветок страны, Мария-Ева!
  Её манят любви грехи,
  И в облаках она витает:
  Кого бы выбрать в женихи,
  Её Величество не знает.
  Ардскулл известен и богат,
  Давно посол у юбки вьётся,
  И принц Персей стараться рад −
  Над всеми шутками смеётся;
  Лорит − красавец и щеголь,
  Монро − павлин, Випонт − повеса,
  И даже Мроака король
  К ней не скрывает интереса.
  Как сложен выбор, вот беда!
  Их всех замучила икота.
  Но обещаю, никогда
  Ей не достанется принц Лотар!
  Кровь бросилась в лицо королеве Эридана.
  − Кто посмел это написать?! − она приникла к зеркалу, тщетно ощупывая стекло. − Отыскать и привести! Немедленно!!!
  Задыхаясь от гнева, принцесса взбежала по лестнице: от утренней вальяжности не осталось и следа. На пути ей попался бледный лорд Кельвин.
  − Доброе утро, Ваше Величество.
  − Доброе?! − взвизгнула Ева-Мария и закатила ему пощёчину. − Что творится в Вашем замке? Мы всех казним!
  − Мадонна, уверяю Вас, я ничего не знал.
  − Разбейте это зеркало! Сейчас же!
  − Ваше Величество...
  − Если тот, кто это сделал, не будет найден, за всё ответите Вы! Головой!
  − Клянусь, будут приняты все меры, чтобы выяснить, кто посмел оскорбить Вашу сиятельную особу.
  Королева, не удосужившись выслушать его оправдания, направилась наверх и хлопнула дверью. Завтрак был отменён − она сослалась на мигрень; между тем слухи о случившемся позоре облетели весь замок, и гости только и делали, что сплетничали об этом. Многие поспешили вернуться в столицу, опасаясь, что дело будет иметь для них дурные последствия.
  В дверь опочивальни негромко постучали.
  − Прочь, мы не желаем никого принимать! − крикнула Ева-Мария.
  Двери, тем не менее, отворились, и в комнату просунулась голова слуги.
  − Ваше Величество, из столицы прибыл Его Милость лорд Фин, глава тайной канцелярии.
  Слугу отстранили, и в комнату вошёл невысокий человек среднего возраста в дорожной одежде.
  − Salvere, madonna mea,47 − слегка поклонился он. − Я оторвался от дел, чтоб лично расследовать происшествие.
  Этот холодный шуршащий голос королева уже слышала, и не далее чем вчера − он принадлежал неприятному типу, который приходил к ней в будуар докладывать про исчезновение Виктории Мокк. Ева-Мария прикусила язычок, с которого уже готова была сорваться резкость, и сделала вид, что целиком поглощена чтением книги.
  − Господин Фин, − леденящим тоном произнесла она, − Вам не было позволено войти, это во-первых; а во-вторых, поговорите с господином Барнеттом: мы в данный момент не настроены удовлетворять Ваше любопытство.
  − Тем не менее, Вам придётся, − канцлер-страж щёлкнул пальцами, обращаясь к слуге. − Позови церемониймейстера. Барышни, оставьте нас одних.
  Последнее относилось к фрейлинам. Девушки встали с мест и с явным облегчением покинули комнату, поскольку вот уже час королева вымещала на них свою злость.
  − Вы изволите забываться, − высокомерно сказала принцесса, желая напомнить, что главная здесь по-прежнему она, а все остальные − жалкие черви.
  − Я всего лишь выполняю свою работу, − Фин проводил взглядом попку Дианы Саем, подошёл к королеве и забрал у неё из рук книгу. − С Вашего позволения, займёмся делом. Могу я изучить записку, в которой начертано послание?
  − Она в гостиной.
  − Вот как? Пойду взгляну, − канцлер-страж проигнорировал её сарказм и направился к двери.
  Внизу несколько человек под командованием Антония Волка волокли куда-то тяжёлую раму. Пол был усыпан осколками стекла, деревянные панно сорваны со стен − вытащить такое огромное зеркало оказалось нелёгкой задачей. Слуги лорда причитали над беспорядком, учинённым стражей королевы в хозяйском замке. Понаблюдав несколько минут, Фин негромко, но повелительно спросил:
  − Что здесь происходит?
  − Зеркало уносим, − не оборачиваясь, буркнул капитан стражи.
  − И зачем вы к нему полезли?
  − Её Величество велели разбить, чтобы никто не читал надпись.
  − Кто-нибудь догадался скопировать текст?
  − Не было такого указания.
  − Дурак, − процедил глава канцелярии: он питал неприязнь к твердолобому исполнительному Волку.
  Ему пришлось вернуться к королеве ни с чем. Лорд Барнетт уже ждал в комнате и приветствовал Фина низким поклоном. За его спиной маячила пара слуг − пожилой и молодой. Мельком взглянув на собравшихся, канцлер-страж с порога обратился к Её Величеству.
  − Что за детские выходки, мадонна! Теперь ни возможности сличить почерк, ни восстановить содержание, − в голосе Фина проскальзывали нетерпеливо-холодные нотки.
  − Мы не могли вынести подобного надругательства над нашей королевской честью! − высокомерно ответила Ева-Мария.
  − Несомненно, Ваша Милость, всё это было подстроено специально к поэтическому конкурсу, − заметил церемониймейстер. − Послание было написано стихами, с хорошей рифмой, кроме одного места.
  − Излагайте суть дела, а не свои домыслы, − сухо перебил Фин. − Меня интересует текст.
  − Э-э-э, − замялся лорд Барнетт и испуганно посмотрел на Её Величество.
  − Да, королеве это неприятно, но сейчас не время для сантиментов, − подпнул его канцлер-страж. − Начнём с начала. Кто первым увидел надпись?
  − В-вот этот человек, − Барнетт дрожащим пальцем указал на долговязого субъекта в ливрее. − Это Бóррис, старший слуга в замке Кельвинов.
  − Господин Кельвин велел лично проследить за тем, чтобы гостей разместили наилучшим образом-с, − слегка запинаясь, произнёс слуга. − Поэтому я встал раньше всех и отправился будить повара, чтобы он не задерживал с завтраком-с. Надо было также украсить столовую цветами из сада и разбудить этих бездельниц, служанок миледи Элии. Они так привыкли, что хозяйка всё делает сама, что непозволительно обленились.
  − Ближе к делу! − потребовал Фин, и слуга зачастил, проглатывая окончания слов.
  − Я пару раз прошёл через гостиную, но сперва ничего не заметил, потому как было ещё совсем темно. Когда просветлело, покажись мне, будто зеркало грязное. Я велел одной из служанок протереть его и тут вижу, что там буквы какие-то. Подошёл я поближе глянуть − жуть, срамота! Хотел стереть непотребство, да краска хоть и свежая, а ведь никак не отходит. Я велел постельничему, чтоб он разбудил господина лорда, и пока подлец препирался со мной, прошло приличное время; тогда я направился к распорядителю. Их Милость не поверили-с моим словам, велели-с подать халат и самолично спустились вниз, а там уже несколько вставших рано гостей стояли возле этого зеркала и читали-с.
  − Какое безобразие! − покраснела королева. − Из-за вашего ротозейства этот гадкий стишок увидели посторонние! Теперь все только и делают, что пересказывают его тем, кто не видел!
  − Продолжайте, − приказал, оглянувшись на девушку, начальник канцелярии.
  − Господин Бейн долго не знали, что делать, они приказали очистить зеркало, но краска, как я уже говорил, не сходила. Тогда они хотели вынести его, но зеркало-то старое, фамильное, крепко вделано в стену. Послали тогда за господином церемониймейстером.
  − Я посоветовал завесить надпись, − вмешался Барнетт. − Мы все опасались что-либо предпринимать − по крайней мере, до указаний Вашего Величества.
  − Опасались! Да вы предприняли всё, чтоб нас опозорить! − воскликнула Ева-Мария.
  − Никто из слуг не заметил ничего странного ночью?
  − Все спали-с, − ответил Боррис. − Распорядитель лично опрашивал всех до последней поломойки. Видите ли, сударь, мы несколько дней готовили замок к приезду гостей, такое ответственное дело-с.
  − А это кто? − Фин указал на второго слугу, робко переминавшегося у двери.
  − Младший камердинер господина лорда-с, − засуетился долговязый. − Елесар, подойди ближе, чего ты там жмёшься.
  Тот сделал пару нерешительных шагов и остановился.
  − Н-да, − Фин осмотрел молодого слугу пристальным взглядом, от которого Елесар смутился и покраснел. − И как он связан с этой историей?
  − Вы спрашивали, не было ли ночью чего необычного, − долговязый икнул и замолк с выпученными глазами.
  − Хватит мямлить! − разозлился канцлер-страж. − В загадки поиграете после, со смазливой служанкой. Дело касается королевы: будете хитрить и недоговаривать − продолжим разговор в другом месте.
  − Как прикажете, Ваша Милость, − Боррис в мгновение сделался бледнее мела и дал Елесару затрещину. − Ну, давай, говори же: видишь, дело-то не шутка!
  Камердинер опустил голову и продолжал молчать. Тогда слуга всё рассказал сам. Оказывается, миледи Элия сегодня не ночевала в своих покоях. Молодой болван, который сохнет по ней, не мог уснуть и видел, что она вернулась в спальню лишь под утро. Но не могли же об этом рассказать её отцу! Поэтому Елесар сказал, что ночью спал, как все, и ничего не слышал.
  Канцлер-страж откашлялся.
  − Очень любопытная подробность. И где же миледи провела ночь?
  Елесар ещё больше опустил голову, а Ева-Мария изобразила живейший интерес к тому, как птички поют за окном.
  − Отвечай, − прошипел начальник тайной канцелярии.
  − Не могу знать-с, − еле слышно произнёс молодой слуга, а старший повернулся к лорду Фину.
  − Вы только хозяину не говорите. Наша госпожа была в покоях принца из Гебета.
  От неожиданности принцесса выронила веер, который как раз собиралась раскрыть. Фин сделал вид, что не заметил её реакции на эту пикантную новость.
  − Вот как? − он откинулся на спинку стула, и на его тонкие поджатые губы вползла, как змея, ядовитая улыбка. − Ob sie wohl gebetet haben?48
  Барнетт угодливо хихикнул, долговязый завертел головой, не понимая гебетского, а Елесар продолжал смотреть в пол, но бордовая краска залила его лицо по самый воротник ливреи.
  − С миледи я побеседую позднее, но сдаётся мне, ночью ей было не до стихов, − заметил Фин.
  − Почему, Ваша Милость? Ведь в послании, кажется, был упомянут принц Лотар. В свете открывшихся событий, учитывая его внезапное появление в разгар вечера... − заикнулся церемониймейстер.
  − Не надо играть в следователя, лорд Барнетт, − холодно перебил Фин. − Лучше предоставьте списки всех, кто ночевал в замке Клён и заявился на поэтический конкурс.
  − Вы же не думаете, что подобную выходку мог совершить кто-то из знатных гостей? − подала голос Ева-Мария.
  − А что? У Вас есть какие-нибудь предположения?
  'Держись подальше от Лотара: он мой!' − пронеслось в голове у принцессы.
  − Н-нет, − торопливо ответила она, и её щёки окрасились лёгким румянцем вранья.
  − Жаль, − мужчина пристально смотрел ей в лицо.
  − Позвольте, я озвучу несколько догадок, − вмешался церемониймейстер. − Возможно, некий поклонник Её Величества...
  − Двое.
  − Простите, что Вы сказали?
  − Двое, − повторил Фин. − Один писал, другой следил, чтобы никто не заметил.
  − Но госпожа Кельвин и Его Высочество принц... − опять начал Барнетт.
  − ...были, без сомнения, заняты более интересным делом, − перебил начальник канцелярии, поднимаясь со стула. − Я опрошу фрейлин и слуг и займусь гостями. Однако прежде мы должны выяснить, что произошло по пути в замок Клён.
  Ева-Мария вздрогнула, как от удара: вопрос застал её врасплох.
  − При чём здесь вчерашняя поездка? − недовольно воскликнула она. − Лучше занимайтесь расследованием, пока все гости не разъехались!
  − Мадонна, я сделаю всё возможное, но Вам необходимо успокоиться и взять себя в руки − импульсивность редко приводит к хорошим последствиям, − Фин подошёл к ней и слегка поклонился, одновременно сделав знак Барнетту и пажу следовать за ним.
  Как только дверь за ними закрылась, лорд канцлер-страж согнал с лица улыбку и процедил:
  − Куда смотрит начальник охраны? Живо привести ко мне этого недоумка!
  Через две минуты Антоний Волк уже стоял перед Фином навытяжку.
  − Может, объясните мне, почему принцесса разъезжает между замками одна? − шипел тот.
  − Мой господин, королева сама пожелала, чтоб придворные не мешали её разговору с мессиром Ардскуллом, − сказал церемониймейстер. − Они ускакали далеко вперёд, и никто не мог их догнать.
  − Молчать! − рявкнул Фин. − Мне нужны факты. Говори ты, − его палец упёрся в пажа.
  − Всё так и было, − подтвердил юноша. − Её Величество отослали фрейлин и стражу, а потом направились в замок.
  − С разорванным платьем, − прорычал канцлер-страж. Лицо капитана стражи чуть дрогнуло.
  − Ваша Милость, мы не знаем, при каких обстоятельствах принцесса... − начал было лорд Барнетт.
  − Её Величество упали с лошади, − заученным тоном повторил паж, но тут же ойкнул, получив оплеуху от Фина.
  − Не лги мне, щенок.
  − Но...
  − Цыц! − вторая пощёчина была гораздо сильнее. Никто ещё не видел лорда Фина в такой ярости, и даже Антоний Волк немного съёжился в своих доспехах перед этим невысоким человеком. − Выкладывай правду, или вся ваша троица лишится голов.
  Паж побледнел и рассказал всё. Слушая его, Волк невольно тянулся к мечу: глаза его потемнели, на лбу вздулись вены, и он был готов бежать и рубить каждого, кто угрожал ненаглядной Еве-Марии. По словам юного Леонардо, принцесса отвечала бандитам по-гебетски, и он ничего не понял, однако тон и поведение гебетцев явно указывали на дурные намерения. Церемониймейстер отирал платком вспотевший лоб и украдкой крестился: 'Господи, пронеси!' После упоминания о том, как предводитель выхватил меч и едва не зарубил королеву, Барнетт не выдержал:
  − Я ведь говорил, что принц Лотар каким-то образом причастен к этой неприятной истории.
  − Так это был принц?
  − Похоже на то, но не берусь утверждать, − паж очень нервничал. − Он был в шлеме, с опущенным забралом. Я слышал только голос.
  Канцлер-страж сосредоточенно размышлял.
  − Ладно, − он внезапно махнул рукой в сторону двери. − Вы двое, пошли вон и держите рот на замке. Что касается Вас, господин Волк, − острый взгляд канцлера пробороздил непоколебимое лицо воина, − Вы плохо справляетесь со своими обязанностями. Я лично позабочусь о том, чтобы охрана королевы была поручена другому человеку.
  
  Изнеможённые фрейлины по очереди вызывались для беседы с начальником канцелярии. Выйдя из комнаты, Диана опустилась в кресло и принялась обмахиваться платком.
  − Я чуть не упала в обморок прямо там, ей-богу! − сообщила она остальным. − До того коленки тряслись. Уж лучше терпеть истерики королевы, чем говорить с этим Фином.
  − Да-да, − пролепетала Клерия Исона, от волнения измявшая юбку. − Ой, как я боюсь, мамочки!
  − Если Вы чего-то боитесь, мисс Исона, то это означает, что у Вас нечиста совесть, − сделала ей замечание Стелла. − Я, например, не совершала ничего дурного, поэтому спокойно отвечу на любые вопросы.
  − Иди, твоя очередь! − прикрикнула на Исону Диана. Клерия заныла, и фрейлине пришлось чуть ли не силой вытолкнуть её за дверь.
  − Господин Фин ещё страшнее госпожи Доры, − пропищала Элиза Торн.
  − И зачем вы с Исоной притащили сюда эту старую перхоть! − огрызнулась Диана, возвращаясь в кресло. − Лежала бы дома в постели, пила чай с вареньем и пересчитывала мух − нет ведь, приехала, чёрт её побери!
  − Отвратительно, Саем! − возмутилась Стелла. − Не смейте так выражаться! Подобная брань недопустима для леди!
  − Прошу, без проповедей, − простонала Диана. − И так настроение хуже некуда: сначала этот дождь, потом всякое занудство − стихи и пение, затем нагрянула гофмейстерина, а под утро королева взбесилась.
  − Я не успела дочитать, что написано на зеркале, − призналась Элизочка.
  − Интересно, кто решился такое написать? − хмыкнула Саем.
  − Прекратите сплетничать, это не ваша забота, − произнесла Стелла. − Такое чувство, что вы готовы часами нести всякий вздор, точно нет более интересных и достойных тем для разговора.
  − Ах-ах-ах, глядите-ка, − насмешливо протянула Диана. − Вчера шепталась про Лаэрта Нэниля, а сегодня решила побыть леди.
  − Что-что? Про кого? − встрепенулась Элиза.
  − Ди Муян вообразила, что Лаэрт Нэниль пел свою балладу для неё, представляете?
  − Так он же вроде женат? − удивилась Исона, выходя от канцлер-стража и шмыгая носом.
  − Женат? Разве? − пискнула Элизочка. − Я не знала. А на ком?
  − На ком, на ком! На старшей Бэйсик, дочке мэра. Правда, при этом сохнет по младшей, − и Диана стервозно захихикала.
  − Элис Бэйсик? Быть не может! − Стелла вскочила с места и сверкнула глазами. − Она ведь помолвлена.
  − А ты не подслушивай наши сплетни, мисс Правильное Поведение, − съязвила девушка.
  − Я не собираюсь слушать глупости. Речь шла о другом молодом человеке, − она зашла в кабинет канцлер-стража и плотно прикрыла за собой дверь.
  − О ком это, о ком? − завертелась, вытягивая шею, Исона.
  − Наверное, о принце Лотаре! − расхохоталась Диана.
  − Он такой душечка, правда? − неожиданно выпалила Торн и зарделась, как розочка.
  − Сущий дьявол, − отозвалась фрейлина. − Если не в настроении, то ведёт себя под стать нашей принцессе. Я бы даже 'за' была, если б он её хорошенько унизил, главное при этом до войны не довести. Бог мой, но какой он всё-таки ловелас! Кого только не облапил за прошедшие три дня! Барышни млеют, мамани теряют бдительность, теша себя надеждой, что такой красавец, да ещё и принц, захочет с ними породниться. А киска-мурыска, дочка Кельвина, оказалась не промах − ишь как помогать выскочила, никто и опомниться не успел. Только вот что-то долго её не было − наверное, увлеклась, делая принцу искусственное дыхание.
  − Так ведь он на другую девушку весь вечер смотрел, − возразила Клерия, вся красная от стыда (чего и говорить об Элизе!)
  − Не переживай, и до неё очередь дойдёт, − снисходительно улыбнулась Диана, доставая зеркальце и тушь и начиная красить ресницы. − Таких, как Лотар, осуждать не приходится. Другое дело − король Лорит: этот даром что числится в женихах у Евы-Марии, но липнет ко всем симпатичным принцессам, ни одной красотки не пропускает наш поэт и скромник. Странно, как Ева терпит его возле себя − я бы давно отшила такого поклонника, тем более одиночество ей не грозит: найдёт себе кавалера повежливей. Принцы с Пораскидов уже с ума сходят, скоро между собой из-за неё передерутся − то-то их папане Альфреду будет не до смеха.
  − А я и не знала, что паж королевы − сын здешнего лорда, − сказала Элиза.
  − И брат скромницы Элии, − добавила Диана.
  − Такой душечка, я прямо во все глаза на него смотрела, когда он пел и играл, мне так хотелось, чтобы он меня заметил. А от его баллады я плакала всю ночь, и даже сейчас, как вспомню его грустный голосок, сразу слёзы душат, − Исона шмыгнула носом и вдруг заревела.
  − Да, пел он расчудесно, − всхлипнула вслед за ней Торн. − Он такой необыкновенный, этот Леонардо! Интересно, он кого-нибудь любит?
  − Ну ты и балда, − поразилась Диана Саем. − Ты что, не слышала, кому он посвятил песню?
  − Точно! − осенило Исону. − Он ведь так и сказал: 'Королеве моего сердца'. Все сразу поняли, что он без ума от Её Величества. Жалко, что не от меня: я как закрою глаза, как представлю, что он для меня играет, ыыыыы! − снова хлынул сплошной поток слёз и причитаний. − Почему всё так несправедливо: наша королева такая красивая, в неё все влюбляются, а я такая серая, позорная!!! − тут она зарыдала так громко и отчаянно, что дверь открылась, и из комнаты выглянул лорд Фин. Под его взглядом фрейлины затрепетали и смолкли. Канцлер-страж молча закрыл дверь, Элиза протянула Клерии розовый платок, а Диана закатила глаза.
  − О боже, опять у Исоны истерика! Ну почему здесь нет нормальных фрейлин, а сплошной детский сад! Своим нытьём ты себе красоты не добавишь, так что смирись с этим и перестань меня раздражать. Всё! Надоело с вами нянчиться и вытирать сопли. Где моя шляпа? − она встала с места и вышла в коридор.
  Во фрейлинских Диана столкнулась с молодым пажом, всюду сопровождавшим короля Лорита. Паж смущённо поклонился и хотел пройти мимо, но Диана опытной рукой схватила его за плечо и развернула к себе.
  − Куда спешишь, мальчик? Тебе сюда нельзя, это женские комнаты.
  − Извините, мадемуазель, меня просили передать записку для миледи Торн.
  − Кто? − заинтересовалась Диана. Записочки просачивались к Торн уже не первый раз, и это срочно требовалось взять под контроль.
  − Это строжайшая тайна!
  − Дай сюда, я сама передам ей.
  − Но я не могу, − мальчик прижал руки к груди.
  − Мы скоро уезжаем, так что другого шанса у тебя не будет, − Диана так доверительно улыбнулась ему, что паж растаял и протянул ей надушенный конвертик.
  − Пожалуйста, не говорите никому, что я ношу письма, − трогательно попросил он.
  − Я не скажу, малыш. А теперь иди, иди!
  Спровадив мальчишку, она зашла в свою комнату и распечатала послание; пробежав глазами письмецо, подписанное 'Принц ***', Диана Саем ухмыльнулась.
  − Свидание в саду, как мило! Да ещё и с принцем. Повезло нашей куколке. Не сходить ли вместо неё?
  В дверь постучали. Диана спрятала письмо в декольте и вопросительно изогнулась на стуле.
  − Миледи Саем? − в дверном проёме показался хмурый и озабоченный начальник королевской охраны. − Через десять минут королева отправляется в столицу. Прошу Вас и других фрейлин впредь не оставлять Её Величество одну.
  − А если мадонне захочется побыть в одиночестве? − поинтересовалась девушка.
  − Немедленно сообщите мне о подобных желаниях королевы.
  − Слушаюсь, капитан! − Диана прищёлкнула каблуками и вытянулась в струнку. − Ещё приказания?
  − Это не приказ, а напоминание, − резко ответил Антоний Волк. − В следующий раз я не стану объяснять, что входит в обязанности фрейлин, а попрошу мадам Инсару выпороть вас, − с этими словами он развернулся и вышел прочь. Диана слегка оторопела, потом состроила гримасу и пошла к фрейлинам − напоминать про обязанности.
  
  Небо над равниной было хмурым, сплошь затянутым плоскими серыми тучами. Таким же хмурым было лицо Евы-Марии, когда она появилась на крыльце замка Клён. Голубое шёлковое платье, причёска без особых претензий явно не улучшили её настроение. Насупившись и не отвечая на приветствия, она прошла по белому ковру и с помощью Волка уселась на лошадь. Придворные были готовы к отъезду, но в целом народу собралось немного, едва ли треть: большая часть гостей уже выехала в столицу, чтоб поделиться с родственниками и знакомыми свежими новостями, остальные тешили себя надеждой, что пообедают в замке, не желая совершать прогулку верхом на пустой желудок. Не видно было пёстрых одежд короля Ардскулла и щеголеватых пиранийских камзолов; республиканцы отбыли ещё на рассвете, и лишь небольшая группа гостей с Пораскидов пожелала сопровождать королеву Эридана.
  Лорд Кельвин произнёс положенные прощальные речи. Паж обнялся с отцом, а гофмейстерина спросила, куда пропала прелестная миледи Кельвин, на что лорд сбивчиво объяснил, что-де его дочь чувствует себя неважно и просит извинить её отсутствие. Ева-Мария раздражённо фыркнула и велела пажу ехать. Проезжая мимо ворот, она услышала язвительный голос Лотара:
  − Это что, стало традицией − морить гостей голодом?
  − Некоторых можно и заморить, чтоб поменьше рот открывали, − не оборачиваясь бросила королева.
  − Промотали приданое, а лавочники в долг не отпускают? − он вскочил на коня и подъехал ближе, с явным намерением позубоскалить всласть. Лицо его покрывали глубокие борозды царапин, но Ева-Мария не видела этого безобразия.
  − А Вам-то что? Если не нравится, можете вернуться обратно в свой Гебет.
  − Я ведь просил быть повежливее со мной, крошка. Нежелание прислушаться к советам называется простое, женское, неисправимое упрямство.
  − Ступайте к тем, которые Вас слушают, у Вас их много! − разозлилась Ева-Мария.
  − Но заигрывает со мной только одна, − с ухмылкой произнёс принц.
  Вместо ответа принцесса скорчила презрительную мину и подхлестнула скакуна.
  − От меня так просто не убежать, − сказал он, снова поравнявшись с ней.
  − Ах, какое самомнение! Не стоит обольщаться, ведь бежите не Вы, а Ваша лошадь.
  Пока они пререкались из-за каждого слова, Диана Саем приотстала, беседуя с вельможей из Венеры. Разговор изобиловал намёками определённого сорта: мужчина, даром что был женат, стремился снискать благосклонность фрейлины, а красавица поигрывала им, как кошка мышкой, не забывая наблюдать за тем, что творится вокруг. Один раз ей показалось, что принц Персей делает ей какие-то знаки, но она списала это на своё воображение. Через несколько минут сигнал явно повторился. Заинтригованная Диана избавилась от поклонника и поскакала прочь, делая вид, что кого-то ищет. Ей не пришлось долго скучать в одиночестве: белоснежный плащ принца вскоре мелькнул рядом.
  − Сударыня, безмерно счастлив, что Вы согласились уделить мне внимание, − учтиво поклонился юноша.
  − Это большая честь для меня, Ваше Высочество.
  − Собственно, я хотел попросить Вас об одолжении, − Персей заметно понизил голос. − Я нуждаюсь в совете, и Вы могли бы мне помочь.
  − Я всего лишь скромная фрейлина Её Величества, − начала Диана, напуская на лицо выражение безгрешности.
  − Это именно то, что нужно, − поспешно сказал принц, оглянувшись в сторону Евы-Марии. − Не беспокойтесь, мадемуазель, ничья репутация при этом не пострадает.
  Он улыбнулся, и Диана ответила улыбкой.
  − Какого рода помощь Вам нужна? Я не привораживаю по восковым куклам.
  Персей мгновение колебался, затем подъехал вплотную.
  − У меня есть просьба. Мне крайне важно встретиться с Её Величеством наедине.
  − Сударь! Вы требуете от меня невозможного.
  − Миледи, я был бы благодарен за любое содействие. Естественно, моя благодарность не ограничится словами.
  − Увы, я не могу ничего сделать, монсеньор, − притворно вздохнула фрейлина.
  − Но Вы могли бы попытаться устроить свидание во время маскарада, − взволнованно уговаривал принц. − Неужели я прошу о чём-то невозможном?
  − Видите ли, монсеньор, королева никуда не выходит без сопровождения, − возразила девушка, но вспомнила о письме, адресованном Элизе Торн. В конце концов, если подсунуть его Еве-Марии, могла получиться премиленькая шутка. − Я попробую помочь Вам, однако я ничего не обещаю.
  − Неважно! Главное, при первой же возможности сообщите мне, куда я должен прийти, − пылко заявил принц.
  − И как я Вас узнаю?
  − На мне будет костюм разбойника, − он подъехал ближе и что-то прошептал ей на ухо. − А Вы покажете мне это кольцо, − Персей стянул с перчатки шикарный перстень с изумрудом, и тот чудесным образом очутился в руке Дианы. − Желаю Вам удачи, миледи, и жду известий! − с этими словами он отъехал прочь.
  Диана проводила его насмешливым взглядом и примерила колечко. Рука мгновенно преобразилась: блеск изумруда притягивал взор, но Диана смотрела на него с некоторым сомнением − по правде говоря, она не поняла, было ли кольцо подарено ей или же его дали поносить на время маскарада.
  − Какие у Вас кавалеры, миледи Саем! − с завистью проговорила Стелла, как только Диана вернулась в свиту королевы. − Вам очень повезло, что Её Величеству сейчас не до Вас.
  − Ева всё ещё занята Лотаром? Тебе не кажется, что между ними что-то намечается?
  Стелла поджала губы.
  − Сколько раз я просила Вас быть вежливой и не 'тыкать' мне.
  − Боже мой, это не смертельно.
  − Но зато крайне оскорбительно!
  − Не следует ссориться, милые дамы, − вмешался плешивый старикашка. Фрейлины смерили его убийственными взглядами, тот съёжился и с заискивающей улыбкой отъехал подальше.
  − Что это? Снова господин казначей вокруг тебя увивается? − фыркнула Диана.
  − Никакого спасенья! − пожаловалась Стелла. − Терпеть его не могу: старый, страшный, лысый.
  − Зато богатый, − ехидно заметила Диана. − Самое то для мужа. Будет у тебя под каблуком суетиться − душечка, золотце, сюсю-мюсю, кофе в постель, бриллианты на пальцы.
  − Да он никто! Ни титула, ни заслуг, и казна вовсе не ему принадлежит, а королевскому дому.
  − Довольствуйся тем, что есть, дорогая.
  − Мне не нужны такие поклонники, − повторила Стелла.
  − Конечно, тебе ведь принца подавай, а то и короля. Какая жалость, что твои хорошие манеры так и не произвели впечатление на Лорита.
  − Вы прекрасно знаете, миледи Саем, что король Пирании увлечён мадонной Евой-Марией.
  − Не ей одной, к тому же в настоящий момент Ева находится в более умелых руках, так что бедный Лорит рискует остаться без невесты.
  − Я полагаю, до такой крайности дело не дойдёт.
  − Как знать, − загадочно улыбнулась Диана.
  Фрейлины одновременно посмотрели на пару, о которой шла речь. Лотар и Ева-Мария ехали так близко, что их колени соприкасались. Они о чём-то спорили: принцесса, как всегда, была высокомерна, а принц нагл. Рядом скакал Антоний Волк и хмуро глядел на гебетца; за ними тянулась поредевшая эриданская свита.
  − Мне иногда кажется, что Волк ревнует, − вдруг сказала Стелла. − Слишком рьяно он охраняет принцессу.
  − А ты хотела бы иметь такого телохранителя?
  − Нет, конечно! Какое глупое предположение! − Стелла казалась оскорблённой до глубины души. − Я общаюсь только с благородными и утончёнными натурами, людьми своего круга.
  − Они ничего не смыслят в безопасности, − пожала плечами Диана.
  − Меня раздражает этот недалёкий стражник, − морщась, продолжала брюнетка. − Этот солдафон, не закончивший и пяти классов. Кем он себя возомнил? Нужно поставить его на место: королева вовсе не его собственность.
  − Да что с тобой, Стелла? − фрейлина скосила глаза. − Какая лошадь тебя сегодня лягнула? Или ты злишься, что никто, кроме Уннянского, не обращает на тебя внимания? Видимо, переоценила ты свои прелести, если даже на Волка они не действуют.
  − Ах, кто бы говорил! Можно подумать, Вы лучше всех разбираетесь в том, что нравится мужчинам.
  − В этом нет ничего сложного: стоит мне захотеть, он ползал бы возле моих ног, виляя хвостом и забыв о принцессе.
  − Я, конечно, невысокого мнения об умственных способностях капитана Волка, но неужели Вы готовы опуститься до одного уровня с дворней и начать с ним кокетничать?
  − А что такого? Почему не позаигрывать с симпатичным мужчиной?
  − Фи, мисс Саем! Как дёшево Вы себя цените! Ведёте себя, как распутная провинциалка!
  − Зато ты, могу поспорить, нуднее и невыносимей любой старой девы.
  − Этими словами Вы демонстрируете свою полнейшую невоспитанность, мисс Саем. Поскольку воспитание и этика обошли Вас стороной, я не собираюсь унижаться дальнейшим спором с Вами.
  − Да пожалуйста, − поджав губы, Диана хлестнула коня Стеллы по крупу. Тот рванулся вперёд.
  Стелла дико завопила, выронила поводья и вцепилась в лошадиную гриву, чтоб не упасть на землю. Ева-Мария и Лотар обернулись в сторону крика.
  − Что там такое? − произнесла королева, хмуря брови.
  − Ах! Помогите! Я падаю! − голосила фрейлина, проезжая мимо них.
  − Ди Муян, прекратите вопить, Вы роняете престиж королевства. Кто-нибудь, поддержите её!
  Антоний Волк догнал Стеллу и попытался помочь ей сесть правильно.
  − Убери свои руки, мужлан! − девушка хлестнула капитана плёткой, выпрямилась и поправила причёску. − Извините, Ваше Величество, это всё из-за миледи Саем.
  − Нас не интересуют ваши склоки! − оборвала жалобы Ева-Мария. − Прочь отсюда, обе!
  Диана перестала улыбаться и, ворча, ускакала подальше. Стелла, вся в красных пятнах, проехала мимо королевы в другую сторону.
  − Не слишком ли ты сурова, дорогуша? − поинтересовался Лотар, провожая наездницу взглядом.
  − Эти глупые фрейлины вечно скандалят между собой, − капризно ответила девушка.
  − Надо было найти себе более воспитанных обезьянок.
  − Вам тоже не мешало бы сменить сопровождение, − фыркнула Ева-Мария.
  Брови принца насмешливо поднялись.
  − Не понял, о чём речь, − признался он.
  − О Вашей ручной блондинке, которая вообразила о себе столько, что посмела угрожать нам.
  − Не волнуйся, крошка, − Лотар издал смешок. − В детстве ей предсказали, что меня приведёт к смерти женщина, и с тех пор сестра отгоняет от меня различных красоток.
  − Сестра? − удивлённо переспросила принцесса и вдруг почувствовала невероятное облегчение − такое, что на миг позабыла об Элии Кельвин.
  − Мы дети одной рабыни, но я никогда не видел своей матери, − Лотар подхлестнул лошадь. − Отец считает, что женщины делают нас слабыми, и держит их подальше.
  − Теперь понятно, почему Вы так себя ведёте, − фыркнула принцесса. − Росли, как лопух на дороге − ни происхождения, ни воспитания, ни уважения к людям.
  − Не спорю, это наложило свой отпечаток, − ухмыльнулся он. − Но я вовсе не такой беспутник, как все думают. Говорят, если поцеловать лягушонка, он может превратиться в настоящего принца.
  − Ну конечно, − Ева-Мария недоверчиво надула губки. − Всё это, как Вы недавно изволили заметить, Ammenmärchen.49
  − Сказки звучат совсем по-другому, крошка, − отозвался принц, поглядывая по сторонам. − Давным-давно, в некоем королевстве жила-была глупая принцесса.
  − Нам неинтересно! − с досадой перебила Ева-Мария. − Рассказывайте их своим подружкам!
  − Ничего она не знала, ничего не умела, лишь целыми днями играла в куклы и шила платьица Езулатке.
  − Откуда у Вас такие познания о жизни принцесс?
  − Когда-то, в чисто образовательном порыве, я прочёл труд известного моралиста Гримуара Ван Поля 'О воспитании молодых особ', − насмешливо улыбнулся он.
  − Ой, надо же, Вы умеете читать! − сострила демуазель.
  − Я полон эпитетов и глаголов, умных слов и наречий. Я открываю новые горизонты слова, пока ты тщишься уязвить меня, крошка.
  − Ваше Величество, простите, что вмешиваюсь, но мне необходимо обсудить с Вами два чрезвычайно важных вопроса, − послышался вблизи требовательный голос министра Лена.
  − Опять! Господин Лен, нас всегда раздражала Ваша привычка вклиниваться в разговор − задумайтесь над этим, пока не стало слишком поздно, − королева пришла в раздражение.
  − Поздно для чего? Впрочем, неважно: речь пойдёт о советнике Мокке.
  − Мы примем Вас завтра в нашем кабинете.
  − Мадонна, я уже два дня жду аудиенции, − вышел из себя министр.
  Вместо ответа Ева-Мария пустила Мизинчика вскачь. Все были вынуждены ускориться, и группа всадников растянулась в длинную-предлинную вереницу. В самом конце ехали Элиза Торн и Клерия Исона. Клерия имела бледно-серый цвет лица: она сидела, судорожно вцепившись в седло, и каждое мгновение боялась упасть на землю. Один длинный рукав у неё оторвался, другой зелёной змеёй плескался по воздуху. Элизабет выглядела ненамного лучше: она испуганно жалась к лошади, жмурилась и вскрикивала перед каждой горкой, канавкой и ручейком, попадавшимся на пути. Дора Инсара транспортировалась в карете лорда Кельвина, и это было единственное обстоятельство, смягчавшее страдания фрейлин.
  − Какая чудесная поездка! − выкрикивала Клерия, чтобы не показать, что её тошнит от страха. − Такой великолепный замок, всё так красиво, а хозяева такие обходительные люди, Вы не находите? Жаль, живут уединённо и почти не появляются в свете.
  − Да, очень мило, − через силу пробормотала Элиза: она, в противоположность Исоне, предпочитала помалкивать.
  − У миледи Элии такое воспитание! Мне бы её утончённость! А братик у неё просто прелесть! А лорд Кельвин такой замечательный синьор! Какая жалость, что мои родители не поддерживают с ними знакомства, я бы с удовольствием приезжала погостить в замок Клён. Правда, досюда хорошей дороги нет, и в карете ехать, наверное, слишком утомительно. Ненавижу тряску, потому что меня всегда тошнит, особенно если ехать спиной вперёд − то и дело приходится останавливаться и выходить наружу, чтоб подышать воздухом и успокоить желудок.
  Элиза издала слабый возглас.
  − Я бы лучше летала на дирижабле − да, точно, на дирижабле! − с упоением продолжала Исона. − Хотя, сказать по правде, у нас нет своего дирижабля, но раньше был. Он сломался во время поездки к двоюродной тёте в Дриаду. Чинить было дорого, а покупать новый ещё дороже, поэтому папа сдал его в городское воздушное бюро, и теперь приходится ездить в карете. Конечно, когда меня пригласили во дворец, чтоб я стала фрейлиной Её Величества, мы заказали дирижабль и прибыли в Ахернар по воздуху, причём на нём был наш герб, чтобы никто не подумал, будто мы какие-то бедные. Сейчас наша семья редко выезжает из города. Хотя, если честно, по воздуху я тоже не люблю летать − от высоты у меня начинает кружиться голова, и меня постоянно тошнит, как будто это морская болезнь, но только не на море, а в воздухе. Наверное, нужно называть её 'воздушная болезнь'?
  Элиза ещё раз слабо, измученно пискнула, но подружка не обратила на это никакого внимания.
  − Карета у нас тоже весьма скромная; правда, раньше она казалась мне красивой, но когда я приехала в Ахернар, стала фрейлиной и увидела, какие здесь роскошные экипажи, особенно королевские, я поняла, что всю жизнь проездила чуть ли не в крестьянской повозке! И герб на ней тоже выглядит ужасно − будто бы и не герб, а лубочная картинка. Мы же не какие-то простолюдины, а благородный род, поэтому я мечтаю иметь белую карету, запряжённую четвёркой лошадей, непременно белых. В карете ехала бы я и две − нет, три! − моих служанки, а на окнах были бы такие голубые кружевные шторки. Главное − не садиться спиной вперёд.
  Элиза жалобно застонала.
  − Что, что такое? − всполошилась, заметив наконец её страдания, Исона.
  − Не знаю... Мне плохо... Помогите, я сейчас упаду...
  − На помощь! − громко закричала Клерия. − Ей плохо!
  Несколько всадников оглянулись и придержали коней. Трое из них торопливо подъехали к фрейлинам.
  − Miladies, is anything the matter?50 − спросил симпатичный подросток в изысканном костюме пораскидского кроя. Рядом с ним находились статный, худощавый молодой человек лет двадцати с короткими чёрными волосами и красивая девочка, ещё не достигшая совершеннолетия. У неё были лукавые светло-зелёные глазки, нежное личико и кудри с золотым отливом, рассыпанные по плечам и спине. Клерия узнала принца Иапета и его юную невесту Елену.
  − Э... ээ... I not need a help, monseigneur... Ээ... Please, help that girl! − сбивчиво произнесла Клерия. − Elle... То есть she is... is... not good... В общем, её сейчас стошнит! Ой... − она смущённо прикрыла рот ладонью, но принц уже хлопотал вокруг бедняжки Торн, спрашивая по-эридански, может ли миледи держаться в седле.
  − Ах, не знаю, − лепетала, закрыв глазки, Элиза.
  − Мелет, помогите миледи пересесть ко мне на лошадь, − сказал принц. − Елена, подайте нашатырь.
  − Я что, сестра милосердия? − капризно протянула та, роясь в ридикюле. − Позовите врача.
  Тем временем брюнет соскочил на землю и на руках перенёс фрейлину к Иапету. Тот усадил девушку перед собой и, придерживая рукой за талию, поднёс к её носику маленький хрустальный флакон. Бедная Элиза зафыркала, но к ней стал возвращаться нормальный цвет лица, и вскоре она почувствовала себя настолько хорошо, что со слабой улыбкой принялась благодарить своего спасителя. Клерия умирала от зависти, на её лице так и читалось: 'Вот так всегда! Кто-то держит себя в руках и мужественно переносит страдания и боль, а кто-то, стоит ей похныкать, собирает вокруг себя толпу сочувствующих. И на меня, как всегда, никто не обращает внимания, хотя это я их позвала. А ведь могла и не позвать! Пусть бы эту Торн тошнило и тошнило!' Елена, по-детски недовольная тем, что внимание кавалеров поглощено другой хорошенькой девушкой, надула губки, подхлестнула коня и ускакала вперёд. Принц Иапет отправился за нею, по-прежнему сжимая фрейлину в объятиях, а Мелет, прихватив поводья эриданской лошади, вскочил в седло и вежливо поклонился Исоне.
  − I would be deeply honoured to have accompanied milady to a town,51 − мягким, очень приятным голосом проговорил он, явно обращаясь к Клерии. Исона чуть не свалилась с коня.
  − Я э-э... I not understand.
  − Мадемуазель может обращаться ко мне на её родном языке, − улыбнулся брюнет. Он говорил по-эридански настолько хорошо, что акцент почти не чувствовался. − Принц велел мне развлекать миледи, чтоб она не скучала.
  − А откуда Вам известно, что я эриданка?
  − Разве мадемуазель не состоит в свите эриданской королевы? − юноша удивлённо приподнял бровь.
  − Состоит, конечно! А Вы ведь с Пораскидов?
  − Мадемуазель права. Позвольте представиться: меня зовут...
  − Я слышала! Мелет! − в экстазе перебила Исона. Она была вне себя от восторга, что ей тоже перепало знакомство, о котором можно будет похвастать подружкам, и сожалела только об одном: что на ней не было очков, дабы получше рассмотреть кавалера.
  − Моё имя Донмелето эс'Лакет, − собеседник слегка смутился, ошарашенный столь бурным началом знакомства. − С кем я имею честь общаться?
  − Миледи Клерия Исона, фрейлина королевы! − выпалила девушка. − А Вам нравится в Эридане, милорд Донмелето? У нас очень-очень красиво − красивее, чем везде! Правда, я ещё нигде не была, но я так думаю. Когда-нибудь я обязательно посещу соседние страны, чтоб убедиться в этом. А Вы много путешествовали?
  − К сожалению, нет: не считая нынешнего визита в Эридан, я был только в Пирании и на острове Писк. Там довольно живописная природа, но к климату Писка непросто привыкнуть.
  − Почему?
  − Воздух там очень влажный, экваториальный, ведь рядом океан, круглый год стоит жаркая погода. Это очень благоприятно для насекомых, которых я, признаться, не люблю. Мне нравятся стрекозы, бабочки, но никак не комары.
  Клерия беспардонно перебила:
  − Извините, милорд, а Вам, случайно, не приходилось бывать в Мроаке?
  − Мроак? − переспросил он, снова поднимая бровь. − Нет, откровенно говоря, я бы не хотел туда попасть. Короли Мроака не жалуют гостей.
  − Обидно! Мне так интересен этот остров − ужасно люблю всё таинственное. А недавно я поспорила кое с кем, что жители Мроака − это предки гебетцев. Мне сказали, что наоборот, а Вы как думаете?
  − Некоторые историки утверждают, что Мроак был островом изгнанников − по приказу вождей, туда отвозили преступников и рабов для работы на рудниках. Когда рудники истощились, их бросили там умирать. Считалось, что остров непригоден для обитания, но рабы нашли способ выжить − смешались с местным населением.
  − А откуда там население, если остров необитаемый?
  − Варвары, промышлявшие в северных морях рыболовством, часто заплывали на остров. Со временем там были основаны поселения.
  − Так я про это и говорю: там были люди, которые жили ещё до Гебета! − запальчиво перебила Исона. − Значит, я была права насчёт гебетцев, и теперь мне ясно, почему Гебет и Мроак постоянно воюют.
  − Признаться, я не вижу доводов, которые подтверждали бы Вашу гипотезу.
  − Легенды говорят правду! Я так и знала! А Вы что, любите историю?
  − Я увлекаюсь литературой и языками, миледи. Это позволяет мне знакомиться с культурой различных государств, в том числе при чтении иностранной периодики.
  − Ой, я тоже люблю читать, − взвизгнула Клерия, взмахивая руками и начисто забыв про свой оторванный рукав, который до этой минуты старалась прятать за спиной. − У нас во дворце такая большая библиотека, ну просто кошмар! Чего только там нет! В жизни не видела столько книжек разом. Говорят, их даже больше, чем в Ахернарской библиотеке. Есть обычные, а есть большие, для принцессы. Я как-то заглянула в одну, но не поняла этот шрифт. Я очень люблю всякие энциклопедии, особенно с рисунками, и там есть полное собрание книжек моего любимого писателя Ламалина те Пуса.
  − Те Пус? Это же детский писатель.
  − Ну, я имею в виду, что любила его читать в детстве, − быстро поправилась фрейлина.
  − А я обожаю Байрона, особенно его поэму 'Манфред' − её я с четырнадцати лет знаю наизусть. Помню, что на выпускном экзамене декламировал разговор Манфреда с духами:
  Забвение неведомо бессмертным:
  Мы вечны − и прошедшее для нас
  Сливается с грядущим в настоящем...
  − Я читала, − поспешно соврала фрейлина, испугавшись, что это надолго: некоторые поэты просто не понимали, как утомительно было их слушать. − А что ещё Вы читаете, милорд Донмелето?
  − В детстве я прочёл в подлиннике 'Alice and her strange world', и мой восторг не знал границ. Потом, когда я подрос, то увлёкся более серьёзными вещами, стал читать настоящую классику − Мольера, Бальзака, Гёте, Вольтера. Но ведь этим Вас не удивить, не так ли?
  − Да-да, − согласно закивала Клерия. Некоторые имена она, безусловно, где-то слышала, но ей и в голову не приходило брать в руки столь мудрёные книги.
  − Далее, по мере того, как мой ум жаждал всё более совершенных упражнений, я заинтересовался философией и стал изучать древних мыслителей. Мне как раз нужно было попрактиковаться в латыни, и я читал все трактаты в оригинале. В то время моим девизом воистину стало знаменитое 'Pereat mundu, fiat philosophia, fiat philosophus, fiam!'52
  − О, это прекрасно, − покраснела Клерия, желая провалиться сквозь землю: она не дружила ни с латинским, ни с философией.
  − Мадемуазель тоже любит латынь? − Мелет выглядел удивлённым.
  − Да, то есть не то чтобы люблю − так, иногда читаю.
  − Не хотите ли прочесть какой-нибудь стих? − оживился молодой человек, скрещивая руки на груди. − Sonus linguae Latīnae mihi placet.53
  − Нет-нет, что Вы, я так смущаюсь, − девушке стало дурно. − У меня есть одна знакомая, её зовут миледи Турмалина, так она просто без ума от латыни и знает гораздо больше. Если хотите, я вас представлю, − еле вывернулась она. − А почему Вы не участвовали в конкурсе певцов?
  − Увы, я неискусен в пении, − улыбнулся юноша.
  − А в конкурсе поэтов?
  − Не думаю, что мои скромные творения заслуживают внимания почтенной публики. Но мы, кажется, говорили о философии. Хотелось бы узнать Вашу точку зрения на кантовский дуализм.
  Только природная болтливость и непосредственность помогли бедной Клерии Исоне выдержать эту интеллектуальную пытку до конца, и, прибыв в столицу, она благодарила небеса за то, что ни разу не ударила в грязь лицом перед таким умным молодым человеком. Хотя... слишком уж умным!
  
  
  
  
  Глава 10. Маскарад
  
  
  Вслед за летучею мышью
  Пепельный демон проплыл.
  
  (Неизвестный поэт)
  
  
  Процессия из пышно одетых дам вплыла в гардеробную.
  − Чудесно! Прелестно! Королева будет восхищена! − умилялись они, разглядывая висевшее на манекене карнавальное платье.
  Шерлита Кастона улыбалась и милостиво кивала в ответ. Это было игрой, такой же забавной, как другие традиции двора: посредством улыбок, поклонов и лести здесь покупалось благорасположение модистки, от прихоти которой зависело, куда потекут сияющие ручьи золота из королевской казны.
  Идиллию нарушил приход принцессы. Отмахиваясь от просьб министров и секретаря подписать какую-то бумагу, Ева-Мария с порога закричала:
  − Где наш костюм? Он должен быть самым лучшим!
  − Ваше Величество, − модистка вместе с другими присела в реверансе, − я подготовила для Вас чудесный костюм Белоснежки, который, бесспорно, затмит собой все прочие наряды. Мягчайший китийский шёлк с богатым переливом выгодно подчеркнёт каждое Ваше движение. Верх отделан сапфирами и жемчугом, туфельки пиранийской модели прошлого века подобраны в тон юбке и украшены бантом. Длина юбки позволит любоваться кончиком ноги и не будет мешать во время танцев. Очаровательный чёрный паричок с золотой маской дополнит Ваш образ.
  Девушка с сомнением коснулась платья.
  − А разве Белоснежку не должны сопровождать семь гномов?
  − Мы помним об этом, Ваше Величество, − Шерлита торжественно подвела её к ряду небольших манекенов с одеждой в стиле сказочного средневековья. − Эти костюмы предназначены для семи пажей, которым выпало счастье находиться рядом с Вами во время карнавала.
  − Нет! Мы не хотим пажей, мы хотим настоящих гномов! − принцесса капризно выпятила губки.
  − И где мы их возьмём? − негодующе спросил министр внутренних дел.
  − Где хотите! Но это должны быть настоящие карлики, иначе мы отменим маскарад! − заявила она.
  Министр Томас Лен закатил глаза с выражением 'Я знал, я знал, что так и будет!'.
  − Что Вы как ребёнок, Ваше Величество! Вы хоть понимаете, что говорите? Потребуется не один день, чтобы найти и доставить во дворец столько низкорослых людей.
  − За свою жизнь мне довелось видеть всего двух или трёх карликов, и то в цирке, − поддакнул церемониймейстер.
  Придворные осуждающе качали головами.
  − Один лилипут есть у принца Лотара, − вдруг вспомнила модистка.
  Ева-Мария насупилась и повернулась назад.
  − Волк, идите сюда, для Вас имеется поручение.
  Капитан стражи протолкался к королеве.
  − Слушаю, Ваше Величество.
  − Вы должны пойти к принцу и одолжить у него шута.
  − А если он откажет?
  − Он не посмеет! − демуазель топнула ногой. − Наше желание − закон! Если понадобится, заберите его силой, ведь этот шут, в конце концов, подарен нам!
  − Но ведь это человек, а не вещь, − робко заикнулся министр образования.
  − Нет никакой разницы! − взвизгнула принцесса. − Или сюда приведут коротышку, или семь человек из этой комнаты укоротятся искусственно, посредством топора и плахи!
  Она подхватила юбки и выпорхнула за дверь, а капитан стражи с неохотой направился в гебетские покои.
  Принц Лотар возлежал на диване и лениво наблюдал за тем, как блондинка наряжается к маскараду.
  − Mach einen tiefen Ausschnitt, − советовал он. − Dann kann ich keine Maske tragen.54
  − Du solltest doch sowieso deine zerkratzte Visage verschleiern. Hey, was soll das, wer ist er?55
  Юноша окинул Антония Волка пренебрежительным взглядом.
  − Ein Wolf, treu wie ein Hund,56 − с усмешкой произнёс он. − Эй ты, чего надо?
  − Я прибыл от имени Её Величества изъять у Вас шута, − хмуро ответил начальник стражи.
  − Что-что? − переспросил принц.
  Его подруга хмыкнула и вновь повернулась к зеркалу. Волк начал краснеть и попытался выразить свою мысль в более дипломатичной форме:
  − Её Величество готовится к маскараду и хочет, чтоб карлик присоединился к королевской свите.
  − Jakobi, bring mir meine Stiefel mal her!57 − крикнул Лотар.
  − Schrei nicht so, er wird im Schrank gesperrt,58 − женщина подошла к стенному шкафу и рывком раскрыла дверцу. Внутри на крючке болтался связанный карлик, рот которого был плотно заткнут колпаком.
  − Итак, что я буду за это иметь? − наглый голос принца вернул Волка к реальности.
  − Никакого торга. Я заберу его по приказу королевы.
  − Передай Еве-Марии, пусть идёт сюда и молит меня своим нежным ротиком − тогда, быть может, получит что хочет.
  Рука Антония Волка упала на рукоять меча: судя по его насупленному виду, он вознамерился прорубить себе путь к шкафу. Блондинка сдёрнула шута с крюка и швырнула мужчине, как тряпку.
  − Катись, − произнесла она с жутким акцентом, обращаясь непонятно к кому.
  Лотар ухмыльнулся.
  − Was sind das denn für schöne Gesten? Das ist mein Lieblings Narr.59
  − Laß ihr doch den Spaß!60 − отрезала блондинка: она была взбешена фантазиями про чей-то, видите ли, ротик.
  − Nächstes Mal bitte halt dich da raus, Susanna.61
  − Nächstes Mal benimm dich wie ein Prinz, nicht wie ein rotznäsiger Bengel!62
  Капитан стражи поспешил забрать карлика и исчезнуть. За его спиной разгоралась семейная ссора.
  
  На Ахернар опустилось покрывало ночи, но сад возле дворца был ярко освещён. Среди красиво подстриженных кустов и клумб, на большой лужайке возле озера был накрыт длинный стол-буфет. Мерцание свечей наполняло воздух тёплым, волшебным туманом; шелест фонтанов сливался с негромкой музыкой, которую исполнял сидящий в подсвеченной ротонде оркестр. Вдоль дорожек, убегавших ко дворцу и в глубины сада, светились фонари, а сам дворец, тоже подсвеченный золотым светом, сказочно и молчаливо возвышался над деревьями. По лужайке перед дворцом расхаживали дамы и мужчины в масках. Все были в причудливых костюмах, тут и там слышался весёлый смех женщин.
  Всё новые и новые персоны появлялись из дворца. По дорожке вдоль озера важно расхаживали двое мужчин, один из них был в костюме белого павлина, а другой одет волшебником с длинной фальшивой бородой. Они вежливо раскланялись с Калиостро и невысокой спутницей графа, в чём-то тихо убеждавшей его. Неподалёку весёлый Робин Гуд флиртовал с Королевой Роз − девушкой в пышном алом платье с приколотой к декольте белой розой. Очаровательные стайки лебедей порхали вокруг стола, нападая на пирожное и фрукты. Немало было и Эсмеральд, с ревностью поедавших друг друга глазами. Была даже одна Флёр де Лис, скромно сидевшая на скамье и слушавшая болтовню Аполлона. Высокая гибкая Вампирша с чёрными волосами и напудренным белым лицом, на котором выделялись ярко накрашенные губы, выглядела наиболее зловещим персонажем. Она была в облегающем чёрном платье с разрезами по бокам, из которых выглядывали стройные белые ноги в длинных кожаных сапогах. Тем, кто пробовал с ней заигрывать, Вампирша улыбалась, демонстрируя окровавленные клыки и поигрывая плёткой − ухажёров тут же сдувало как ветром. По поляне с несчастным видом слонялся Пьеро, который лепетал грустные стишки о Мальвине и быстро забывал о ней в присутствии хорошеньких слушательниц. Бродя тут и там, он очутился возле Робин Гуда и Королевы Роз, тотчас пал на одно колено, простёр к ней нелепые длинные рукава и прочитал:
  − О осиянное созданье!
  Ты так чудесно хороша −
  Ещё не ведала лобзаний
  Твоя невинная душа.
  Богини милое подобье −
  И уронив своё перо,
  У ног твоих сражён любовью
  Несчастный маленький Пьеро.
  − Как мило! − захлопала в ладоши девушка. − Это лучший Пьеро из тех, кого я видела. Вы достойны награды, − она отколола розу и бросила ему.
  Пьеро с достоинством поклонился, приняв подарок и осыпав его поцелуями.
  − Ах, если бы эта роза была Вашим сердцем, сударыня, − нежнейшим голосом проблеял он.
  − Что же Вы наделали, сеньорита! − усмехнулся Робин Гуд. − Теперь он перестанет страдать и возгордится.
  − Мне неприятны чужие муки, сударь, − девушка кокетливо склонила голову.
  − Пьеро должен быть несчастным по роли, а Вы его обласкали.
  − Нельзя быть таким бессердечным, милорд!
  − Я не жесток, а просто мечтаю оказаться на его месте.
  − То есть Вы хотите мучений для себя?
  − Нет, всего лишь маленькой благосклонности, которой Вы одарили этого повесу.
  − Однако Пьеро получил её вполне заслуженно, − возразила она.
  − Он нагло украл её у меня, − ответил Робин Гуд, опускаясь на одно колено и галантно целуя Королеве Роз руку. Оставив их флиртовать, Пьеро поплёлся к столу. Народу там было немного: гости не задерживались возле кушаний, предпочитая гулять по саду, лишь в конце стола на мягких табуретах сидела странная пара: мужчина в чёрном домино, плаще и маске с клювом, и изящная дама в костюме летучей мыши из мягкого чёрного бархата и шкурок.
  − Госпожа, перед Вами несчастный Пьеро,
  Не гоните меня Вашим взором строгим −
  О любви говорил я немногим, − начал паяц.
  − Вы нас обманываете, милейший, − без улыбки произнёс Маска-с-Клювом.
  − Почему Вы так решили, милостивый государь? − Пьеро был ошеломлён и обижен.
  − Я насчитал семнадцать девушек, к которым Вы обращались за сочувствием, − ответил собеседник. Летучая Мышь вульгарно усмехнулась, что оскорбило поэта до глубины души.
  − Да, здесь много прекрасных лиц, но мало прекрасных сердец. Ни одна из них не нашла слов утешения для бедного поэта! − патетически воскликнул он.
  − Может быть, его утешат деньги, раз он беден? Сколько Вам нужно для счастья? − с иронией спросила Мышь и достала кошелёк. Пьеро остолбенел: было видно, что под белым гримом на его щеках проступает яркая краска.
  − Какая наглость, мадам! − он в бешенстве вскинул голову, но Мышь поднялась с места; Маска-с-Клювом предложил ей руку, и они удалились, не обращая на Пьеро ни малейшего внимания. Пьеро отвёл от них взгляд и вдруг узрел Мальвину: та гуляла под руку с Буратино, который был её на голову ниже, и такой случай нельзя было упустить. Пьеро устремился к ним и рассыпался стихами, силясь забыть нанесённую Летучей Мышью обиду.
  Тем временем под деревцем на берегу утончённый Король Эльфов пудрил мозги хорошенькой Пастушке.
  − О, волшебство сегодняшней ночи! Несравненная девица, Вы не находите, что это озеро выглядит сейчас чудесней, нежели днём? Хотите, я расскажу Вам про тайну луны, что отразилась в тёмных водах?
  − Хочу, милорд, − голосок у неё был совсем детский.
  − Хоть одна душа отозвалась! Тогда пойдёмте, моя прелестная дева, − там, у края воды, нас ждёт белый чёлн.
  Парочка сбежала к воде и ступила в маленькую лодку, которая внушила бы опасение любому нормальному человеку.
  − А этот чёлн не утонет? − опасливо спросила дева.
  − Нет, конечно, − самоуверенно ответил Король Эльфов, берясь за крошечное весло.
  − А вдруг он всё-таки перевернётся?
  − Вы разве не верите в волшебство эльфов? − с некоторым раздражением спросил он.
  − Верю, − согласилась она, но в её голосе звучало сомнение.
  − Вперёд! Пусть ветер паруса наполнит! − вскричал молодой человек, отталкиваясь веслом от берега.
  − Совершеннейшее безобразие, − проворчал человек, одетый как священник, провожая взглядом уплывающую лодку. − Молодёжь совсем распустилась. Уплыть куда-то ночью в лодке с незнакомым юнцом! Смею надеяться, принцессы не позволяют себе ничего подобного, − он вылез из кустов на ровное место (история умалчивает, что он там делал) и направился к столу, смешно путаясь в рясе. По пути ему встретился Волшебник, и они завели учтивый разговор, чувствуя друг в друге равных и неодобрительно поглядывая в сторону четырёх мушкетёров, которые дразнили Кота в Сапогах.
  − Эй, киса! Кис-кис-кис! Подойди-ка сюда!
  − Дай сапожки примерить!
  − Помяукай!
  К мушкетёрам подошла дама в строгом английском костюме и маленькой шляпке и сделала им замечание. Портос, тыча в её сторону пальцем, поинтересовался:
  − Это что ещё за Шапокляк, ась?
  Мушкетёры загоготали, а дама взвизгнула:
  − Хамы! Невежи! Воображаете, что вам всё можно?!
  − Уймись, бабуся, − лениво посоветовал развалившийся на травке Д'Артаньян.
  − Что-о-о?! Назвать меня бабусей? Дерзкий мальчишка! Я сейчас проучу вас за эту наглость!
  Её реплика потонула в очередном взрыве смеха.
  − Они ведут себя отвратительно, − поморщилась рыжеволосая Валькирия, гулявшая под руку с двумя мужчинами. Те закивали головами, но не сделали попытки вмешаться.
  Пожилая леди разразилась пронзительными криками и начала потрясать над мушкетёрами сжатыми кулаками. Естественно, это привлекло множество зрителей.
  − Was ist denn da für ein Geschrei? Wollen wir mal sehen, was passiert,63 − Золотое Трико потянуло за собой высокого, отлично сложенного Демона. Оба только-только вышли на лужайку из дворца.
  Пара протолкалась поближе к месту действия. Все взгляды приковались к золотому трико (точнее, к тому, что оно обтягивало), и зрители упустили момент, когда достопочтенная Мисс Марпл перешла от угроз к действиям − размахнулась и треснула Портоса сумочкой по голове. Кое-где раздались аплодисменты, а из сумки выпало несколько толстенных книг по этикету. Портос выругался и принялся отбирать у неё сумку. Дама заверещала: 'Караул, грабят!'
  Неизвестно, что случилось бы дальше, но тут зевак раздвинула железная (в прямом смысле!) рука, и в круг собравшихся вышел Дровосек. Он был высок, широкоплеч и облачён в архаический рыцарский доспех со шлемом, забрало которого было опущено на лицо. На шлеме красовалась металлическая воронка, а на левом плече он, как и положено, держал большой топор.
  Отодвинув Мисс Марпл в сторону, Дровосек одной рукой поднял Портоса за шиворот и хорошенько встряхнул. Остальные мушкетёры вскочили сами, заметно побледнев и потянувшись к шпагам.
  − Отпусти... те, − злобно пропыхтел Портос, пытаясь вывернуться из этого унизительного положения. Ткань костюма угрожающе трещала.
  − Эй, как там тебя, башка железная, − начал было Д'Артаньян.
  − Живо извинись! − прогремел Дровосек, развернув молодца на 180 градусов к кипевшей злобой женщине.
  − Ээээ, − висеть было неудобно, и порядком струсивший Портос решил подчиниться. − Сорри, мадам, был неправ.
  − Мерзавец! − негодующе крикнула она. − Неотёсанный грубиян! Да кто тебя только разговаривать учил!
  − Сами учились, − буркнул Атос и сплюнул себе под ноги.
  − Что здесь происходит? − к зрителям подошёл Антоний Волк в сопровождении десятка стражников.
  − Я всё уладил, не тревожьтесь, − Дровосек разжал ладонь.
  Капитан стражи исподлобья оглядел мушкетёров, в особенности Портоса, потиравшего то голову, то шею, и обернулся к пострадавшей:
  − Леди, Вы в порядке?
  − Уладил! Какая беспринципность! − взвизгнула та. − Да тут ещё непочатый край работы − воспитывать, воспитывать и воспитывать!
  Она разразилась нравоучительной проповедью и не заметила, что вскоре осталась одна.
  Тем временем к Флёр де Лис, сидевшей на скамеечке под деревом, приставали сразу два кавалера − один в серебристом домино с ромбами и коротком чёрном плаще, другой − в белоснежном костюме принца Зигфрида.
  − Мадемуазель, Вам не следует сидеть в одиночестве и грустить − давайте веселиться, − уговаривал Серебристое Домино.
  − Да, почему бы такой красавице не выйти к столу? − вторил Зигфрид. − Скоро начнутся танцы.
  − Мсьё, я тронута вашей заботой, но мне хочется побыть одной.
  − Вам непременно нужно отвлечься от грустных мыслей, − продолжал Домино.
  − У меня нет причин грустить, сударь.
  − О, Ваше Высочество, Вам только кажется, что об этом никто не знает, − весело начал Домино, но она неожиданно вскочила со скамьи.
  − Как можно так говорить! Даже если Вы друг моего брата, никто не давал Вам права лезть в мою жизнь!
  − Простите, сударыня, я всего лишь хотел помочь, − забормотал Домино, тоже вставая.
  − Впрочем, этого следовало ожидать, − её гнев внезапно сменился печалью; девушка опустилась обратно на скамью и закрыла лицо руками. − Каждый при дворе считает своим долгом судачить обо мне.
  − Сударыня, прошу Вас, не злитесь, − виновато повторял Домино. − Если даже кто-то знает о Вашей маленькой тайне, никто не смеет осуждать Вас.
  − Кто-то, но не все! − в голосе Флёр де Лис слышались слёзы.
  − Может, вы и меня посвятите в ваш секрет? − полюбопытствовал Зигфрид, который вертел головой и ничего не понимал.
  − Нет! − воскликнули оба.
  − Господа, я покину вас, − объявила Флёр де Лис, вновь вставая со скамьи и слегка приседая в поклоне. − Доброй ночи; нет-нет, сударь, я запрещаю Вам меня провожать, − и она поспешно удалилась в сторону дворца.
  − Кто эта леди? Вы знаете её? − тут же спросил Зигфрид.
  − Простите, Вам уже сказали: это не Ваше дело.
  − Титулование и альбонский акцент наводят на мысль, что это принцесса Сильвия. Я прав?
  − Сударь, прошу Вас, умерьте своё любопытство, − поморщился Домино. − Джентльмену не к лицу выспрашивать про даму.
  − Понимаю, сердечные обстоятельства, − красавчик в белом вздохнул.
  В этот миг неподалёку разыгралась следующая сцена: Флёр де Лис подошла к большой компании оживлённо болтавших масок и влепила Аполлону, сочинявшему комплименты для хорошенького белого лебедя, звонкую оплеуху.
  − За что-о? − юноша с удивлением схватился за щёку.
  − Принц, я хочу сказать Вам, что Вы заслужили это пощёчину, − холодно сказала она. − Я доверилась Вам, но на Ваше слово нельзя полагаться: Вы не замедлили перед всеми опозорить свою сестру.
  − О чём Вы говорите? − Аполлон разом забыл и про Лебедёнка, и про недосказанные комплименты.
  − О том, что Вы на редкость болтливы, монсеньор, и не умеете хранить чужие секреты.
  − Я ничего никому не говорил, клянусь честью! − возмущённо ответил юноша. − К чему упрёки? Что я сделал?
  − Монсеньор, мне кажется неуместным, что Вы обсуждаете мои личные дела с каждым встречным − например, с Донмелето.
  − А, те дурацкие сплетни про Вас и рыцаря Тимолина, − стало доходить до Аполлона. − Неужели Вы так наивны, сестра, что думаете, будто Ваших вздохов никто не замечает? Перестаньте страдать, а то маменька уже интересовалась, не больны ли Вы − пришлось врать ей, а я, знаете ли, не лгун, и вообще, меня ждут.
  − Кто? Елена? − грустно спросила Флёр де Лис.
  − Одна милая и забавная глупышка, − Аполлон оглянулся на Лебедёнка.
  − Принц, Вам не пристало говорить такие вещи о даме! − возмутилась собеседница. − Мне стыдно за Вас, Вы всё чаще позволяете себе быть вульгарным.
  − Временами Вы становитесь нудной, как наша мамаша, − отмахнулся молодой человек.
  Неожиданно и некстати рядом нарисовался Пьеро: он закатил глаза и простёр к Флёр де Лис свои длинные рукава:
  − Я неудавшийся поэт,
  Полны печали мои думы,
  Но я заметил чудный свет
  В просветах осени угрюмой.
  О, этот призрачный цветок
  Надежды робкой и печальной,
  Что сорван был у Ваших ног
  В час расставания прощальный.
  И, низко склонясь, он подал ей белую хризантему, что подчёркивало, как он несчастен.
  − Бедный Пьеро! − с состраданием промолвила девушка, нежно коснувшись его плеча. − Что же так мучает Вас?
  − Я ищу Мальвину, свою любовь, − печально вздохнул тот.
  − Мальвину? − оживился Аполлон. − Я видел её где-то тут. Мальвина! Вас ищет какой-то мученик!
  − Право, зачем же так кричать? − враждебно осведомился Пьеро.
  − Я просто хотел помочь, − слегка растерялся греческий бог.
  − Я совершенно не нуждаюсь в Вашей помощи, милорд, − с достоинством ответствовал поэт и, с сожалением поглядев на Флёр де Лис, отошёл прочь.
  − Вот видите, монсеньор, Ваше участие в чужих делах не всегда бывает уместно, − скорбно заметила девушка.
  − Какой-то чокнутый Пьеро, − покачал головой Аполлон. − Смотрите, он пошёл совсем в другую сторону. Эй, воздыхатель! Мальвина там!
  − Бога ради, не кричите, у меня раскалывается голова, − попросила Флёр де Лис. − Пусть делает что хочет.
  Пьеро старательно обогнул небольшую группу разобиженных мушкетёров и направил стопы к трём дамам возле увитой плющом беседки. Две из них были одеты цыганками, а третья, высокая, с раскрытым над головой зонтиком − Мэри Поппинс. Костюм первой Эсмеральды блистал тонкостью вкуса и дороговизной; вторая была потоньше и пожеманней, с повязанным на светлых волосах красным платком. Пьеро приблизился к ним, раскланялся и принялся нести всякую чепуху. Эсмеральда ? 1 отвечала высокомерными, претендующими на остроумие фразами, Эсмеральда ? 2 оказалась юным кокетливым существом, любившим обращать на себя внимание; что же касается Мэри Поппинс, её отличали фразы с претензией на интеллигентность, и немалую, но невпопад, поэтому всё, что она говорила, звучало глупо, и первая Эсмеральда то и дело морщила носик. Вскоре стало заметно, что Пьеро обращается в основном к Эсмеральде ? 2 и тяготится присутствием других особ. Мэри Поппинс тут же отошла под благовидным предлогом, но Эсмеральда Первая не желала сдавать позиции. С подчёркнутым изяществом она оправила юбку и произнесла:
  − Близится полночь, скоро объявят начало танцев.
  − Без королевы Эридана бал всё равно не начнётся, − оттопырив губки, пискнула Эсмеральда Вторая.
  − Королева уже здесь, − вмешался Пьеро.
  − Правда? Вы видели её?
  − Все видят её, а она не видит никого, − ответил кавалер, указывая на Белоснежку. Вокруг девушки весело скакали гномы, а рядом собралось огромное количество придворных. Вопреки утверждению Пьеро, Ева-Мария была единственным человеком, для которого не существовало карнавальных тайн: голос, запах, даже ритм дыхания безошибочно выдавал ей, кто скрывается под маской.
  − Вы, вероятно, считаете себя очень остроумным, − язвительно сказала Эсмеральда ? 1.
  Пьеро оскорбился.
  − Не скрою, так и есть.
  − К сожалению, носители мономании часто бывают весьма убедительны.
  − А во сколько часов снимут маски? − спросила вторая цыганка.
  − На королевских маскарадах нет такой традиции, − фыркнула первая.
  − У нас гости всегда снимают маски в полночь, − заспорила девушка.
  − Воистину не знаю, как принято 'у вас', но 'вы' отстали от моды.
  − А моя матушка говорит, что сборища, куда все являются и уходят в масках, не должны посещаться приличными людьми.
  − Некоторым так и не суждено понять, что суть маскарада - в тайне. Не мешало бы им чуть-чуть подрасти, прежде чем посещать подобные вечера − без матушки, разумеется.
  − Если Вы намекаете на меня, сударыня, − обиделась та, − то попрошу Вас быть осмотрительнее с Вашими словами, ведь Вы не знаете, с кем имеете честь общаться.
  − Судя по глупостям, которые Вы произносите, эта честь невелика, − колко отозвалась первая.
  − Я принцесса! − топнула ножкой Эсмеральда ? 2.
  − Тогда, может быть, снимете маску и представитесь?
  Демуазель, похоже, была готова это сделать, но её удержал Пьеро.
  − Как Вам не стыдно дразнить это божественное создание! − вскричал он, гневно вздёрнув подбородок. − Я запрещаю пользоваться её неискушённостью, это недостойная игра для светской дамы!
  − Милорд, кто Вы такой, чтоб запрещать мне что-либо? − холодно спросила первая Эсмеральда.
  − Я? Простите, сударыня, Ваш вопрос глуп.
  − Ваш ответ тоже не блещет умом, сударь.
  − За эти слова Вы вполне могли бы лишиться головы! − дёрнулся Пьеро.
  Его голос, жесты и проскальзывающая привычка повелевать сделали своё дело: похоже, обе цыганки начали догадываться, чьё именно лицо скрыто под гримом.
  − Оставьте нас в покое, мадам, − капризным тоном потребовала Эсмеральда ? 2. − Милорд, ну скажите ей, пусть она уйдёт!
  − Миледи, мы более не нуждаемся в Вашем обществе, − надменно провозгласил Пьеро.
  − Как и я в обществе паяца и куклы, − Эсмеральда Первая учтиво поклонилась и отошла.
  − Какая невыносимая особа! − передёрнула плечиками принцесса, когда они наконец-то остались одни. − Вы знаете её?
  − Нет, − уверенно ответил Пьеро. − А если б знал, то не простил вовек. О мерзкое подобие змеи: полна она высокомерья, спеси, и днём, и ночью источает яд; и если встать с ней рядом довелось, то тут же молвит слово и отравит. Под яркой оболочкой − пустота: и сладкое придётся не к обеду, коль вкус его испорчен остротой, и не поможет ей ни ум, ни красота, ни знатный род, ни знанье этикета − я от неё бы только прочь бежал в объятья восхитительной Эвтерпы.
  − Мсьё, Вы так смешно говорите! − хихикнула принцесса.
  − Прелестная мадемуазель... − поперхнулся сбитый с толку поэт. − Вы и вправду ещё наивное дитя, не знающее азов поэтического искусства. Это называется белый стих.
  − Смотрите! Привидение! − перебила она, показывая куда-то в сторону.
  По берегу озера брела закутанная в белую кисею фигура, от которой веяло воистину неземным спокойствием. Призрак приблизился к толпе девушек, где оживлённо трещала Красная Шапочка.
  − ...а еще на маскарадах мужчины переодевались женщинами и наоборот. Я, конечно, не понимаю, как так можно, ведь это ужасно смешно и неудобно!
  − Не скажите: мне, например, мой костюм очень даже нравится, − обиженно перебил Кот в Сапогах. − Разве он дурен или смешон? По-моему, весьма удобно − хотя бы тем, что не путаешься в юбке.
  − Да-да, у меня весь подол промок от росы, − прибавила одна из масок.
  − И всё-таки я не могу представить, чтобы юноша был одет в женское платье, − засмеялась молоденькая белокурая Нимфа, очень красивая, с венком из роз на голове, в белом хитоне и сандалиях, но акцент у неё был хуже некуда. − Разве так бывает?
  − Конечно, бывает! Вон та белая марионетка! − воскликнула Шапочка.
  Девушки прыснули, не засмеялась лишь Мальвина.
  − Это Пьеро, персонаж пиранийского ярмарочного театра, чтоб вы знали, − произнесла она с плохо скрытым презрением.
  − О-о-о, − протянула Шапочка. − Вы специально пришли в таких костюмах? Вы знаете Пьеро? А почему Вы не вместе с ним?
  − Потому что он паяц! И я не знаю его! − сердито отозвалась Мальвина.
  − Он Вам не нравится, да? − посочувствовала Красная Шапочка.
  − Бездарный рифмоплёт, − охарактеризовала та.
  − Почему сразу бездарный? − вступилась Нимфа. − Некоторые его стихи кажутся довольно милыми.
  − Может быть, потому что он их для Вас читает? − съязвила Мальвина.
  − Может быть, потому что он их для Вас не читает? − Нимфа хихикнула в ответ.
  − Нет большого ума в том, чтобы переиначивать чужие высказывания.
  − Пьеро должен хотя бы формальным образом соблюдать традиции, изображать несчастного влюблённого, а он волочится за всеми подряд, − вступило в беседу Привидение. − Такое поведение нельзя считать благопристойным, поэтому придерживаюсь мнения, что он шут.
  − Это зависть людей, к которым не проявили внимание, − со смехом сказала прекрасная Нимфа.
  − Пьеро падок на безмозглых особ, − резюмировала Мальвина злым голосом.
  − Вы просто злитесь, как сказала Нимфа! − воскликнул Кот в Сапогах. − Я сама видела, что он говорил с Флёр де Лис, и мне шепнули, что она принцесса. Вы и её считаете безмозглой особой?
  − Какое Вам дело, как я считаю, − с презрением сказала Мальвина и взяла со столика пирожное.
  − Ах, бедная Мальвина! − снова затараторила Шапочка. − Только представьте, каково ей. Пьеро должен любезничать с ней, а не с другими. Даже тут принцессам достаётся больше внимания, − с завистливым вздохом добавила она.
  − Я не нуждаюсь в Вашей сопливой жалости, − отрезала Мальвина.
  − Нельзя быть такой злобной, когда Вам пытаются посочувствовать, − покачал головой Кот.
  − Как Вы думаете, кто скрывается под маской Пьеро? − вмешалась толстенькая Белочка, чтобы хоть как-то помешать ссоре.
  − Какая разница? − философски заметило Привидение.
  − А вдруг это принц Лотар? − выпалила Красная Шапочка.
  Все захихикали.
  − Ой, не могу себе представить! − больше всех смеялась Нимфа.
  − Какой абсурд, − фыркнула Мальвина. − Стал бы он лепетать стишки в дурацком костюме.
  Девушки принялись называть разные имена, и это развлечение продолжалось довольно долго, пока не прозвучало имя короля Пирании.
  − Эта роль ему очень подходит, − Нимфа опять залилась серебристым смехом.
  − Что Вас всё время так веселит? − обратилась к ней Мальвина.
  − А мне нельзя и посмеяться?
  − Per risum multum cognoscimus stultum,64 − отрезала та.
  − Ой-ой! Какие умные фразы!
  − Быть клоуном недостойно короля, − проскрипело Приведение. − Но Вы подали интересную мысль: думаю, этот Пьеро из вчерашних поэтов.
  − Мне тоже трудно поверить, что это Лорит, − закивал Кот в Сапогах.
  − За ним водятся всякие странности, − понизив голос, сообщила Шапочка. − Говорят, он никогда не пьёт крепкий чай, чтобы не испортить цвет лица, а танцевальным упражнениям посвящает пять часов в день, оттого во всей Пирании нет более ловкого танцора. А ещё каждый вечер, перед тем как лечь в кровать, он принимает молочную ванну. Духи у него стоят целый миллион, представляете! Я слышала, что горничная, которая убиралась в королевских покоях, опрокинула флакон и покончила жизнь самоубийством. Ещё он думает, что у него есть ангел-хранитель, который всегда предупреждает его об опасности и несколько раз спасал ему жизнь. Один раз, когда король собирался с визитом на острова и всё уже было готово, а погода стояла просто чудесная, ему приснился дурной сон. Он тут же отменил поездку, и что вы думаете? Случилась ужасная буря, корабль, который послали в море, утонул, не достигнув Архипелага. А в другой раз королевский дирижабль...
  Мальвина отошла от масок, которые разинув рот слушали вздор Шапки, и неровной походкой побрела в сторону уединённой ротонды, где находились маленькие круглые столики с фруктами и лимонадом. Её одиночество было нарушено внезапным появлением молодого человека в ярком, цветастом костюме и шляпе с красными перьями.
  − Миледи, − он отвесил ловкий поклон, − я давно за Вами наблюдаю и хотел бы пригласить Вас на танец.
  − Сожалею, сударь, я приглашена, − холодно ответила она.
  − Кем, сударыня? − нахально спросил он, преграждая ей путь.
  Мальвина повернула голову вправо и указала на дюжего пирата с парой кривых сабель за поясом. Юноша оценил её юмор и рассмеялся:
  − Да Вы шутница! Браво! Великолепный выбор!
  Мальвина поморщилась: определённо, весёлые личности вызывали у неё антипатию.
  − Прелестница, могу я узнать Ваше имя?
  − Мальвина.
  − Чудесно!
  − Что тут чудесного? − она не могла сдержать сарказм.
  В этот момент голос церемониймейстера громко объявил:
  − Дамы и господа, минуточку вашего внимания! Прошу всех избрать пару − королевский маскарад открывает эстампида, партия номер три. Начинаем!
  − Милая Мальвина, не будьте такой колючкой − я знаю, что Вы замечательная и добрая девушка, которая не откажется станцевать со мной, − он снова поклонился и протянул ей руку, но девушка шарахнулась как от огня и метнулась в ближайшие кусты; её поклонник сначала растерялся, а потом бросился следом.
  − Миледи, куда же Вы? А танец?
  − Отстаньте, я ничего не хочу!
  − Миледи!
  − Убирайся, назойливый дурак! − со злостью крикнула она.
  Молодой человек огляделся и схватил её за руку.
  − Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому, − сурово сказал он. − Пройдёмте со мной, дамочка. У меня приказ доставить Вас в тайную канцелярию.
  Тем временем в центре лужайки выстроились пары. Грянула церемонная, но быстрая музыка, всё замелькало перед глазами: Аполлон с надменной Эсмеральдой, Вампирша с Кузнецом, Флёр де Лис с одним из Зигфридов, Волшебник с рыжей Амазонкой, Пьеро с Эсмеральдой − начисто забыв про существование Мальвины. Граф Монте-Кристо пригласил Мэри Поппинс, хоть она и была на голову выше; Золотое Трико жалось к стройному молодцу в костюме Ихтиандра. Недовольна была только почтенная Мисс Марпл, разглядывавшая это сборище в лорнет и запоминавшая все случаи нарушения этикета. Танцы сменяли друг друга; шум, смех, музыка, конфетти и тайна − всё пьянило, захватывало, раскрепощало. Особенным изяществом отличалась Белоснежка: во время быстрых танцев её стройные ножки так и мелькали, выделывая сложнейшие движения, которые, как красиво их ни исполняй, никогда не видно под юбкой. По прошествии двух часов на смену церемонным танцам пришли более весёлые − бранли и польки. Во время пиранийской польки Лебедёнка пригласил некий пожилой господин в костюме Синей Бороды, выпивший много вина и едва державшийся на ногах. Танец получился ужасный. Пьеро кружил стихами голову очередной хорошенькой партнерши. Один из Зигфридов пыжился перед Нимфой, Демон умело вёл Амазонку, Звездочёт надоедал приторными любезностями Валькирии, Волшебник находился в сладострастном плену Золотого Трико, а снискавшая всеобщие восторги Белоснежка порхала в паре с Арамисом. Остальные мушкетёры с завистью смотрели на товарища, сидя под деревом в сторонке.
  − Поглядите, как непристойно наряжена Летучая Мышь! − с осуждением промолвила дама в костюме Снежной Королевы, обращаясь к своему партнёру − красивому и безупречному Зигфриду. − Как можно выставлять напоказ ноги, которые должны быть под платьем! Это дама, по всей видимости, полагает, что если её лицо скрыто маской, то такое поведение сойдёт ей с рук?
  Зигфрид пожал плечами:
  − О, навряд ли.
  − Подобная разнузданность требует наказания. Вам не кажется, что при эриданском дворе царят слишком вольные нравы?
  − Мадам, я сам эриданец, но, поверьте, шокирован не меньше Вас.
  − Ах, всему виной это мерзкое пристрастие к маскарадам. Тайна − верная спутница греха, ведь тот, кто скрыл лицо, полагает, что ему позволено скрыть и свои поступки.
  − Неопределённость всегда тягостна, − со вздохом сказал Зигфрид.
  − Эриданская королева ещё так молода! Ей воистину недостаёт знания светских истин, а ведь общество никогда не прощает ошибок, − продолжала Снежная Королева. − Как жаль, что у неё нет добрых наставников.
  − У неё есть гофмейстерина, которая весьма ревностно блюдёт свои обязанности.
  − Право же, одной леди не справиться с такой самовольной девушкой. Увы! Вот что бывает, когда дитя лишено родительского воспитания, − она скорбно покачала головой и пустилась в длинные рассуждения о морали и тонкостях этикета, но красавец Зигфрид совершенно не слушал её: он испускал бесконечные вздохи, глядя на Золотое Трико, сидевшее на коленях у Демона.
  Неподалёку от них танцевала пара − Королева Роз и джентльмен в одежде бога Шивы. Вначале их разговор был вполне вежлив и тих, но потом они заспорили о костюмах, и до окружающих стали долетать некоторые фразы.
  − По-моему, это забавно, − произнесла Королева Роз.
  − Чушь! − резко возразил Шива.
  − Уверяю Вас, сударь, в этом нет ничего странного и уж тем более неприличного.
  − Слабо верится, − язвительно перебил тот.
  − А чего Вы хотите? − не выдержала девушка. − Это же маскарад!
  − Сплошное убожество, а не маскарад: одни цыганки, зигфриды и лебеди. Сколько людей, оказывается, страдает недостатком фантазии, − заявил её кавалер, небрежно повертев головой.
  − Вы судите обо всём слишком неодобрительно.
  − Я? Вы изволите шутить, юная леди.
  − Нисколько не шучу: по-моему, Вы ко всему готовы придраться и во всём найдёте изъян.
  − Вместо того чтоб подумать головой и изобрести оригинальный образ, люди прельстились дешёвой опереттой, − жёлчно изрёк Шива. − А я, похоже, зря потратил время − здешняя бездарность не способна оценить творение гения.
  − Вы не единственный бог на празднике, − обиженно возразила она.
  − Помолчите и не повторяйте за мной, если не понимаете смысла фразы. К примеру, Ваш наряд, − собеседник опустил взгляд с её лица на платье. − Что это за костюм?
  − Вы совершенно невозможны! − вспыхнула она. − Я Королева Цветов и Роз!
  − Королева? Ни за что бы не догадался, − глумливо усмехнулся мужчина. − Какая поразительная фантазия, целую ночь придумывали?
  − Вы очень грубы, сэр, − девушка чуть не плакала от обиды.
  − Ради бога, сударыня, прекратите называть меня 'сэр' − я Вам не какой-нибудь вшивый рыцарь, − её собеседник повысил голос.
  − Простите, а разве рыцари так плохи? − невинно осведомилась Королева Роз.
  − Эти драчливые недотёпы, закованные в архаичные железяки? Поглядите на того урода с топором − живой пример моим словам. Ха-ха-ха, он даже танцевать не может! Только болтает с пустоголовой девицей. Все вы падки на подобных ухажёров.
  Девушка оглянулась на Железного Дровосека, который беседовал с очаровательной Флёр де Лис.
  − По-моему, Дровосек совсем не такой, каким Вы пытаетесь его представить, − сказала она. − Он действительно благородный рыцарь, ведь он единственный, кто вступился за Мисс Марпл. А та девица, которую Вы назвали пустоголовой, принцесса.
  − Ха-ха-ха! Наивная леди, Вы действительно считаете, что для меня имеет значение её титул? − залился смехом кавалер.
  − Кажется, Ваш язык ничто не остановит, − поморщилась Королева Роз.
  − Нет, конечно. А знаете почему? Потому что сказанное − правда.
  − Откуда Вам знать, что она пустоголовая?
  − Милое дитя, я не первый и не второй десяток лет живу на свете, чтобы не понимать таких простых вещей.
  − Так что же, если мне 16 лет, то я, по-Вашему, ни в чём не разбираюсь и ничего не понимаю? − надула губы девушка.
  − Совершенно верно, − спокойно сказал Шива.
  Она покраснела от возмущения и перестала разговаривать со своим заносчивым партнёром, но тот даже не заметил, что его колкие реплики пропускают мимо ушей, так как высказывался в основном для себя.
  Наступила очередь медленного танца. Юный Робин Гуд, стоявший возле стола, был окружён шестью поклонницами и никак не мог выбрать, кого же из них пригласить. Вскоре к ним присоединилась седьмая, одетая в шикарный наряд злой феи Морганы − чёрное платье с широкими рукавами и геннин с накидкой. Она томно обратилась к юноше:
  − Мой милый друг, фея пришла, чтоб разделить с Вами одиночество.
  Девушки смерили её негодующими взглядами и ещё тесней обступили кавалера.
  − Не хочу Вас обидеть, мадам, но я собирался пригласить другую особу, − Робин Гуд поклонился милашке в зелёной шляпке.
  − Тогда придётся прибегнуть к волшебным чарам, − усмехнулась Фея и щёлкнула его волшебной палочкой с золотым сердечком. На её пальце блеснул крупный изумруд.
  − Вы победили меня, прекрасная фея Авалона, − тотчас сказал молодой человек. − Позвольте сопроводить Вас?
  − Позволяю, − она протянула руку, с усмешкой взирая на посрамленных конкуренток. Пара отошла подальше, и девушка беззастенчиво обняла Робина за шею. Глаза её хитро блестели, но она не проронила ни слова. Наконец, когда мелодия вошла в заключительную стадию, нетерпение превзошло вежливость, и Робин Гуд в волнении осведомился:
  − Миледи, я близок к отчаянию. Есть ли ещё надежда исполнить задуманное?
  − О чём Вы, мон ами?
  − Не мучайте меня, синьора: Вы знаете, что я имею в виду свидание с Евой-Марией.
  − Ах, принц, если бы Вы не смотрели так на меня, я бы не сбилась с мысли.
  − Мадемуазель! Вы не представляете, чего мне стоило дождаться этой минуты!
  − Тс-с-с! − она приложила к его губам пальчик, так как громкие реплики Гуда привлекали слишком много внимания. − Не кричите, мон шер, иначе в эту тайну будут посвящены все гости.
  − Хорошо, − прошептал Робин Гуд, умоляюще взглядывая на Моргану и не осмеливаясь больше торопить её. Та коварно улыбнулась и ещё некоторое время томила его молчанием. Наконец, приблизив губы, она быстро прошептала:
  − Белоснежка придёт в полночь к Фонтану Луны.
  − А где этот фонтан? − остолбенел Робин Гуд.
  − Отыщите его сами − таково условие встречи, − с усмешкой сказала Моргана и скользнула прочь, затерявшись среди гостей. В этот момент танец кончился. Юноша, толкаемый со всех сторон, растерянно шевелил губами, а затем устремился в глубь сада.
  Начался новый танец − это была пиранийская кадриль. Моргана и помыслить не успела, как Демон схватил её за руки, и они образовали последнюю чётную пару.
  − Вы весьма бесцеремонны, − сухо заметила девушка.
  − К чёрту правила, крошка, − ухмыльнулся он. − Я давно с тебя глаз не спускаю.
  − Наверное, замыслили что-то плохое?
  − Плохое, но приятное.
  − Боюсь, у меня нет на это времени, − равнодушным тоном ответила она.
  − Может, попробуем договориться? − с этими словами он пододвинул Фею к себе и погладил ей попку.
  − Заманчиво, но недостижимо, − её губы искривились усмешкой. Она поднесла к его лицу кисть и повертела, показывая изумрудный перстень. − Я дорого стою, мон шер.
  − Все девушки дают мне бесплатно.
  − Позвольте в этом усомниться, − фыркнула Фея.
  − Мой принцип − за три дня любую, − цинично продолжал Демон.
  − И что Вы сделаете, если потерпите фиаско?
  − Не знаю, осечек пока не было.
  Моргана рассмеялась:
  − А Вам палец в рот не клади!
  − Я бы не возражал, чтоб в моём рту побывали не только пальцы, но и другие части тела. Как тебе эта мысль, крошка? Видишь огонь в моих глазах?
  − М-м-м, − протянула Моргана. − Сударь, Вы пошляк!
  − Да, я плохой мальчик. Как насчёт прогулки в мои апартаменты?
  − Вы такой забавный, − поддразнила девушка. − Но с моей стороны благоразумней отказаться.
  − Благоразумие тебе не к лицу, − он усмехнулся и уверенно полез ей под юбку.
  − Тем не менее, это единственное спасение от ловеласов, − Моргана опытным движением придержала его руки.
  − От меня ты и в монастыре не спасёшься, моя милая крошка.
  − Поверьте, я побежала бы отнюдь не в женский монастырь, − хихикнула та.
  − Тем более, я с радостью бы всё бросил и постригся в монахи.
  − Вы? Что-то не верится. Помыслы у Вас отнюдь не о Господе.
  − Угу, не о господе, а о творениях его.
  − Упаси меня боже от столь грешных мыслей!
  − Зачем сопротивляться желаниям, крошка?
  − А что ещё делать бедной девушке, чтобы защитить свою невинность? − она состроила глазки.
  − Невинность мне уже приелась, а вот опытные дамы − большая редкость в этом королевстве.
  − Вы слишком многого хотите, − дразнящим голосом произнесла кокетка.
  − Я не только многого хочу, я ещё и многое могу, − с совсем уже разнузданной ухмылкой ответил молодой человек, и его руки вновь отправились в путешествие. − Скромность не входит в число моих добродетелей. Ну же, соглашайся, пока я не передумал.
  − Ай-ай! − она шутливо пригрозила ему пальчиком. − Мне кажется, Вы сущий дьявол, мсьё.
  Собеседник склонился к ней и насмешливо сказал:
  − Тогда почему бы не воспользоваться ритуальной формулой экзорцизма, чтоб изгнать из меня беса?
  − Для этого надо знать имя демона, − жеманилась Фея.
  − Идём, шепну на ушко, − он рассмеялся и подтолкнул её в сторону дворца. Моргана не смогла устоять перед соблазном и двинулась следом.
  
  Небольшая поляна была залита мерцающим светом круглых фонарей. Золотые блики отражались в изменчивом потоке воды, который струился над ярко освещённым шаром − благодаря этому фонтан и получил своё название. Его окружало несколько бронзовых статуй, а среди розовых кустов стояли изящные лавочки, где сидели двое молодых людей − один в костюме восточного принца Аладдина, другой в пушистых белых шкурках и серебристой маске. Они молчали, напряжённо вглядываясь в темноту; наконец, первый вздохнул:
  − Tout est en vain! Elle ne viendra pas.65
  Второй ничего не ответил, и Аладдин повысил голос до страдальческого:
  − Elle ne viendra pas, Franse! Vous comprenez ce qui se passe?66
  За кустами послышался лёгкий шорох гравия. Оба немедленно вскочили, прислушиваясь к звукам. Шаги приближались. Аладдин отчаянно замахал руками, умоляя друга поскорее скрыться, Франц заметался и прыгнул прямо в розовые кусты. Оттуда раздался его сдавленный вой, и в этот миг на поляну вышла фигурка в длинном плаще с остроконечным капюшоном. Её сопровождал юноша, одетый в костюм гнома. Остановившись в нескольких шагах от Аладдина, незнакомка прислушалась к шороху в кустах.
  − Сударыня! − обмирающим голосом прошептал Аладдин, шагнув к ней и положив руку на сердце. − Вы пришли! Вы всё-таки пришли!
  Он простёр к ней правую руку, но девушка продолжала стоять в пол-оборота.
  − Там кто-то есть? − насторожённо спросила она, не сводя глаз с колышущихся бутонов.
  − Уверяю Вас, ни единой живой души! Мы одни, − проворковал Аладдин. − Простите мне моё смятение, мадемуазель − я не смел надеяться, что Вы прочтёте, что снизойдёте до меня. Я так Вас ждал, боялся даже мечтать о возможности увидеть Вас наедине. Пожалуйста, не уходите! − воскликнул он, когда фигурка сделала движение в сторону, откуда пришла. − Не уходите, я должен Вам признаться. Завтра я уеду, сеньорита, увозя с собой воспоминание о Ваших прекрасных глазах, о Вашем взгляде, случайно обращённом на меня во время танца. Я знаю, Вас пугают мои безумные слова, но что поделать − то, что творится в моей душе, ещё сильней пугает меня самого!
  − Вы действительно говорите как безумный, − повела плечиком она.
  − Да! О да! Я знаю! Я хотел быть спокойным, хотел лишь попрощаться с Вами − нас разлучат не только тысячи вёрст, но и тысячи дней, тысячи условностей. Быть может, мы не увидимся более никогда. Боже, как я благодарен Вам за то, что Вы здесь! − страстно бормотал Аладдин, прижав руки к груди и глядя на неё с выражением щенячьего восторга. − Отчаянье, только отчаянье заставило меня написать это письмо! Я болен Вами, мой ангел, с той минуты, как Вас увидел − я ничего не могу с собой поделать! Я умру, если Вы прикажете, если не простите меня за то, что я осмелился сделать, − он пал на колени и зарыдал.
  Незнакомка, казалось, пребывала в растерянности.
  − Я вижу сомнение на Вашем прекрасном лице, − Аладдин поднял голову, воззрившись на предмет своего обожания. − Ах, какой глупец, я же не подписался! Я питал надежду, что, может быть, Ваше сердце подскажет Вам имя несчастного влюблённого. А если нет, то единственно верным для меня будет навсегда исчезнуть из Вашей жизни, оставшись неизвестным. Боже, как я глуп! Конечно же, Вы вправе знать! − и он сорвал с себя маску.
  − Прекратите эту комедию, принц! − воскликнула девушка. − Мы с первой минуты поняли, кто Вы такой.
  Юноша схватил её руку и прижал к своей щеке.
  − Сударыня! Я открылся Вам, не покидайте же меня теперь! Я люблю Вас!
  − Да как Вы смеете! Стража!
  − Нет! Не зовите их! Я уйду, если Вам угодно, − умолял несчастный принц. − Только ответьте мне на один, всего лишь один вопрос: зачем Вы пришли сюда, если я Вам так противен?
  − Встретиться, но не с Вами, − с досадой сказала демуазель.
  Глаза принца мрачно сузились.
  − Вот оно что, − он медленно поднялся с колен, продолжая удерживать её за руку. − Значит, Вы благоволите к кому-то другому, сударыня? И кто же мой соперник?
  − Сие Вас не касается, − с королевской надменностью ответила девушка.
  − Я вызову его на дуэль! − вспыхнул молодой человек. − Я убью любого, кто осквернит Вас своим прикосновением!
  − Весьма дерзкие речи, − фыркнула она в ответ. − Не Вам решать, кому мы дарим свою благосклонность!
  − Я не уйду, сударыня, пока Вы не назовёте имя негодяя, посмевшего украсть моё счастье!
  − Мы не обязаны давать никаких объяснений; скорей, это Вам, монсеньор Гнейс, следует поведать, каким образом Вы попали на чужое свидание.
  − Чужое? − вскинулся он. − Это моё свидание!
  − Вы что-то путаете, − девушка повернулась к своему сопровождающему. − Подай записку.
  Паж извлёк из бархатных складок курточки надушенный листок и с поклоном протянул хозяйке.
  − Вот она, госпожа.
  − Хотите сказать, что это Ваше письмо, мсьё?
  − Да, − кротко кивнул Гнейс, едва взглянув на почерк. − Я написал его сегодня утром.
  − Но Вы нам не нравитесь! Мы ждали встречи с другим принцем!
  В её голосе звучало такое сильное разочарование и недовольство, что обычно меланхоличный Гнейс густо покраснел.
  − Сударыня! − он поднял голову и сделал к ней шаг.
  − Мы никогда не простим этой подлости! − крикнула она. − Подите прочь!
  − Сударыня, есть ли у меня хоть ничтожный шанс завоевать Вашу благосклонность? − с мольбой прошептал принц.
  − Нет! − девушка топнула каблучком.
  − Я даже не предполагал, что Вы окажетесь столь жестоки, − всхлипнул Гнейс. − Умоляю, простите меня за всё.
  Он зарыдал и бросился куда-то в темноту, рискуя налететь на дерево и расшибиться. Девушка смяла записку и с досадой бросила на землю. В это время с другой стороны послышались быстрые шаги, и на поляну влетел запыхавшийся Робин Гуд. При виде дамы он сорвал с головы шляпу и изысканно поклонился.
  − Какая чудесная ночь, сударыня! С моей стороны было крайне невежливо опоздать, но я надеюсь, Вы простите Вашего скромного почитателя − я задержался, чтоб сорвать цветок, который сказал бы лучше слов о том, как я преклоняюсь перед Вашей красотой, − и он протянул ей ярко-красную гвоздику. К его удивлению, девушка отступила и серебристо рассмеялась.
  − Ах, это с каждой минутой становится забавней! Может, Вы тоже пришли признаться нам в любви, принц Персей?
  − О мадонна, − Робин Гуд был настолько озадачен, что даже забыл встать с колена. − Хоть это и очевидно, я вряд ли дерзну говорить открыто о моих чувствах к Вам.
  − Отчего же нет? − хихикнула незнакомка. − Некоторым хватает наглости не просто делать признания, но и требовать взаимности!
  − Я потерял бы всякое уважение к тому, кто позволит себе подобное обращение с дамой, − Робин Гуд наконец встал на ноги и куртуазным жестом смахнул пыль с колен.
  − Тогда, монсеньор, Вы сможете объяснить, что означает Ваше присутствие возле этого фонтана.
  − Я пришёл сюда в надежде, что для Вас эта встреча будет столь же желанной, как и для меня, − ещё раз поклонился юноша.
  − Вы не единственный так думаете, и мы имеем опасения, что в ближайшие пять минут сюда нагрянет половина дворца!
  − Я всё больше поражён, − Робин Гуд подошёл к ней, прижимая шляпу к груди и вглядываясь в глаза девушки, блестевшие за прорезями маски. − Здесь ожидается собрание? Мне известно, что многие дерзают добиваться Вашей благосклонности, но мне нет до них дела.
  − Преудивительно, − сказала она и отвернулась.
  Её пальцы случайно коснулись головки белого бутона на розовом кусте. Робин сделал ещё шаг; он улыбался.
  − Мадонна, будь Вы сейчас в белом платье, я принял бы Вас за ангела, пришедшего сорвать розу.
  − И что тогда? − спросила она, слегка наклонив голову.
  − Я упал бы на колени и молился! − пылко заявил поклонник. − И готов это сделать прямо сейчас!
  − В таких случаях правильнее звать садовника, ведь ангелы не воруют цветы! − заметила девушка, пытаясь оторвать бутон.
  − Они воруют сердца, − и он провёл лепестками гвоздики по её щеке.
  Красавица рассмеялась и потянула за розан. Тугой стебель не давался, и ей пришлось дёрнуть посильней двумя руками. Из кустов раздался вопль, демуазель с визгом отскочила прямо в объятия Робин Гуда. Тот был крайне удивлён, когда в качающихся стеблях показалось что-то белое.
  − Excuse moi, mademoiselle et messieurs! − пробормотал Франц, выпрямляясь во весь рост. Его беленький костюм был изодран в клочья.
  − Ах! Нас подслушивали! − воскликнула девушка, заливаясь гневным румянцем и топая ножкой. − Какая низость! Скоро чихнуть нельзя будет без того, чтобы об этом не узнало полкоролевства! Паж, немедленно уходим!
  Она оттолкнула Робина и спешно удалилась под руку с гномом. Франц, продолжая извиняться по-пиранийски, страшно смущённый, пятился в темноту, ломая цветы и оставляя на колючих ветках клочки белого бархата. Робин Гуд секунду колебался, глядя вслед убегающей девушке, потом шагнул к нему и быстро схватил за грудки.
  − Что Вы здесь делаете? − с неприязнью спросил он. − Подглядываете за нами? Как давно?
  − Je demande pardon! Mille excuses! − лепетал пираниец.
  − Ваших извинений недостаточно, − Робин выволок несчастного из кустов.
  − Простите, я случайно.
  − Случайно оказались в кустах во время чужого свидания? Не смешите! Кто подослал Вас?
  − Никто, поверьте! Я был тут ещё до того, как Вы пришли!
  − Ваше поведение недостойно честного человека, − Робин был зол как чёрт. − Я собираюсь поучить Вас хорошим манерам, чтоб у Вас больше не возникало желания шпионить.
  Он размахнулся и закатил бедняге такую оплеуху, что тот полетел на землю.
  − Ой-ой! Мсьё, Вы не поняли! − закричал Франц, схватившись за щёку и отползая обратно к кустам. − Я просто не успел незаметно уйти, когда пришла миледи.
  − Значит, Вы поджидали её? − юноша взял Франца за шиворот и поставил его на ноги. − Жаль, на мне нет перчаток, я отхлестал бы Вас по физиономии, сударь.
  − Прошу не путать, я лишь сопровождал своего друга на встречу с миледи. Я не мог уйти бесшумно, это грозило сорвать свидание.
  − Друга? И где же Ваш так называемый друг? − усмехнулся Робин Гуд. − По-моему, Вы заврались.
  − Это правда! − оскорблённым тоном повторил Франц, поправляя растрёпанный костюм и приглаживая волосы. − У миледи было свидание с моим другом, а потом он ушёл, и появились Вы.
  − Его имя? − Робин Гуда начинали терзать смутные подозрения.
  − Простите, я не могу Вам ответить, − с достоинством проговорил Франц. − Может разразиться ужасный скандал, репутация моего друга окажется под угрозой.
  − Мне нет дела до его репутации, − фыркнул Робин Гуд. − Кончайте мозги пудрить, ведь никакого 'друга' не было, Вы просто преследуете королеву.
  − Королеву? − Франц замер с разинутым ртом.
  − Из Вас вышел бы недурной актёр! − съязвил Робин. − Только не надо делать вид, будто Вы не знали, кто эта дама.
  − С'est pas Dieu possible!67 − ахнул Франц. − Простите, монсеньор, я должен немедленно, безотлагательно уйти! Клянусь, я буду хранить молчание обо всём, что имел несчастье увидеть, − и он исчез в темноте.
  Робин Гуд, ничего не понимая, несколько раз прошёлся возле фонтана, пытаясь вернуть себе утраченное спокойствие, пока его взор не привлёк белевший возле скамьи клочок бумаги. Поколебавшись, он поднял его, развернул и разгладил. Бумажка запрыгала у него в руках; он пробормотал проклятье и, стиснув зубы, быстрым шагом пошёл, а потом побежал в том направлении, где скрылась Ева-Мария.
  
  
  
  
  Глава 11. Носовые платки
  
  
  С ангелом провести
  Я так хочу ночь любви,
  И пусть это свершится сейчас!
  
  (из переводов Е. Ключаревой)
  
  
  Для большинства участников вчерашнего маскарада утро выдалось мучительным и беспокойным: невыспавшиеся, сонные, вялые гости с ужасом вспоминали о ночном разгуле. Конечно, были и наивные души, искренне считавшие, что их шалости быстро забудутся, однако сплетни уже расползались по дворцу, разжигая пламя новых невиданных скандалов.
  Принц Лотар явился в свою комнату перед самым рассветом и растолкал Сусанну, дремавшую поперёк кровати в обнимку с его плащом.
  − Чего разлеглась, − немилосердно зевая, сказал он. − Иди к себе.
  − Это моё место, − заявила блондинка.
  − Твоё место там, где я скажу.
  − Моё место там, где я легла. С тех пор как мы приехали в Эридан, ты ни разу не спал здесь, предпочитая постели местных шлюх. Никогда не знаешь, в чьей кровати тебя искать утром.
  − Ладно, не злись, − Лотару было лень спорить, и он лёг рядом.
  − Кто на этот раз? Брюнетка, блондинка или ты не запомнил? − допытывала гебетка.
  − Отстань.
  − Видимо, ты снял с неё одежду, но не потрудился снять маску?
  − Дай поспать, я совершенно измотан, − принц повернулся на другой бок и уснул раньше, чем она успела ответить.
  К завтраку собрались только после полудня. В нарядной белой зале, залитой солнечным светом, по углам которой стояли большие старинные вазы с букетами свежих цветов из сада, за полупустым столом восседала Ева-Мария и её гости. Королева выглядела безучастной и почти не прикасалась к еде. С левой стороны стола сидели фрейлины, бледные и тихие, даже Диана Саем сегодня была без макияжа. Девушки старательно ковыряли в тарелках, боясь поднять глаза. Возле них разместилась сухая и чопорная гофмейстерина. Дальше восседали министры с семействами, мэры, государственные сановники и родовая знать. За ними расположились пиранийцы. По пути в зал королева встретила Лорита − он, как всегда, был изящен, напомажен и одет в коричневый камзол с белоснежными кружевами и накрахмаленным воротничком. Сейчас Лорит изволил кушать, оттопыривая мизинец, поигрывая золотой вилкой и разглагольствуя на высокие темы. Его брат не мог оторвать взгляд от Евы-Марии: лицо принца выражало одновременно смятение, ужас и стыд. Гости из Лаоса, вчерашние Пират и Вампирша, явно скучали. Остальную половину стола занимал восточный двор: царица Агама учтиво кивала придворным, а её брат король Ардскулл лучился самодовольством и даже провозгласил тост за здравие королевы Эридана. Республиканцев за столом не было: после того как они перебрали вина, Волк загнал их в дворцовый флигель и запер до утра. Справа виднелись кислые лица сира Альфреда, короля Пораскидов, и его супруги Матильды II. Эти уже хлебнули скандала − к утру внезапно выяснилось, что принцесса Елена, невеста младшего сына, не ночевала во дворце: она, видите ли, уплыла кататься в лодке с незнакомым кавалером, а потом их лодка затонула, и парочку застали в кустах на диком острове, где они грелись единственным пришедшим им в голову способом − в объятиях друг друга. Как только Альфреду доложили об этом, помолвка была расторгнута, и несостоявшуюся невесту с позором отправили домой. Вечно депрессивная принцесса Сильвия хорошо вписалась в трагедию семьи, принц Персей был бледен, но по другим причинам, и только принц Иапет, которому полагалось играть роль оскорблённого жениха, ничуть не унывал. Правее сидели гости с Архипелага Дружбы. Прекрасная Эвтектика Монро гипнотизировала короля Лорита холодным, как мроаконское море, взглядом, так что Лорит боялся даже повернуться в её сторону. Места гебетцев были пусты.
  'Его Величество Ардскулл улыбается Вам. Её Величество донна Яшма недовольна рулетом из жареной птицы. Дети Её Величества ведут себя некультурно − пинаются и опрокидывают блюда', − нашёптывал в ухо девушки паж. Ева-Мария с трудом подавила в себе приступ раздражения и желание выбежать из залы. Завтрак тянулся и тянулся. Терпеть эту пытку больше не было сил: рука принцессы безвольно упала вниз и выронила вилку.
  − Ваше Величество сегодня лишены аппетита? − поинтересовался лорд Фин.
  − Да, и желания общаться тоже, − кисло ответила королева. Кажется, этот тип раньше не присутствовал на дворцовых обедах или же не заявлял о себе, стараясь держаться в тени − безликий, безмолвный слуга Её Величества.
  Начальник тайной канцелярии сочувственно улыбнулся. Гости шептались, поглядывая на принцессу, а гофмейстерина уже готовилась произнести гневную тираду о недопустимости падения столовых приборов, но тут перед девушкой поставили новую тарелку.
  − Китийский омлет, Ваше Величество.
  Ева-Мария в расстроенных чувствах взяла со стола вилку вместо ложки, не ведая, что тем самым привела общество в сильнейший шок. Разумеется, никто не дерзнул указать королеве на нарушение этикета, и она продолжала думать о своём. Что на неё нашло в эту ночь? С чего она вообразила, что принц Лотар назначил ей свидание, и побежала к фонтану, словно неопытная фрейлина? Ведь она знала его всего четыре дня. Четыре! И отнюдь не с лучшей стороны.
  − Овощи с соусом по-пиранийски, Ваше Величество.
  В итоге случился весь этот позор с Гнейсом, да ещё и при свидетелях. А король Лорит? Искренни ли его чувства, которые он так часто выражал в нежных стихах? Вчера он ни разу не подошёл к ней − говорят, увивался вокруг других девушек. Не потому ли его младший брат решил, что имеет право на объяснения в любви?
  − Ваше Величество, прикажете подать десерты?
  − Да! Подавайте! − Ева-Мария на мгновение вынырнула из своих глубоких дум. 'Господи, скоро ли кончится этот дурацкий завтрак!' − было написано у неё на лице. Все смотрели на неё, забыв о приличиях.
  Наконец девушка не выдержала, отложила столовый прибор и встала. Пожелав гостям приятного времяпрепровождения, она удалилась отдыхать. Вскоре ей доложили, что гости с Пораскидов уезжают домой. Королеве и её свите пришлось отправиться к причальным мачтам и вынести полуторачасовую церемонию прощания, в течение которой принц Персей не сказал ни одного любезного слова. Ева-Мария была весьма заинтригована его холодностью; когда гости стали кланяться и целовать ей ручку, она удержала ледяные пальцы юноши и негромко спросила:
  − Монсеньор, Вас что-то печалит? Неужели Вы жалеете, что посетили наше скромное королевство?
  − Я могу сожалеть о многом, но не об этом, − сказал Персей, по-прежнему глядя вниз, и с поклоном отошёл. В руке Евы-Марии осталась тонкая, свёрнутая трубочкой записка, которая ловко исчезла в длинных рукавах принцессы − очевидно, девушка имела по этой части изрядный опыт.
  − Прощайте, мадонна, − прошептал принц, отступая к дирижаблю, куда уже всходили король Альфред и его супруга. Ева-Мария изобразила печальный вздох и приготовилась помахать гостям платочком, какового в её кармане не оказалось. Секундная растерянность на лице девушки не укрылась от гофмейстерины.
  − Что это Вы шарите руками по юбке, демуазель? − проскрипела та. − Со стороны это выглядит крайне неприлично. Неужели носовой платок потеряли? Какое безобразие! Миледи, у кого-нибудь из вас имеется запасное изделие? Одолжите Её Величеству, иначе демуазель, чего доброго, вздумает махать рукою. А Вам, мадонна, не мешало бы иногда вспоминать о соблюдении этикета: если всё время не следовать правилам хорошего тона, то они начинают улетучиваться из головы, особенно когда голова не слишком привыкла думать. Теперь меня не удивляет, почему Вы позволили себе кушать омлет вилкой.
  Под бурчание Доры Инсары Стелла извлекла на свет чистый благоухающий платок из голубого кружева и с поклоном подала королеве. Три дирижабля медленно отплывали на запад; голубые флаги Пораскидов, трепеща на ветру, сливались с небесами. Гофмейстерина всё зудела и зудела: начав с платка она, как обычно, перешла к другим грехам подопечной. Толпа провожатых редела, фрейлины шушукались о своём.
  − Мы желаем прогуляться по саду, − объявила Ева-Мария.
  При свете дня королевский сад выглядел на редкость ухоженным и красивым. Ева-Мария неспешно плыла вдоль фонтанной аллеи, размышляя над тем, как бы избавиться от Доры Инсары и незаметно прочесть записку Персея. Сделать это было не так-то просто; тогда она грациозно присела на одну из резных белых скамеек, расставленных вдоль дороги, и произнесла первое, что пришло в голову:
  − Что-то нам почитать захотелось! Леди Инсара, у Вас, случайно, нет с собой какой-нибудь умной книжки?
  − Нет, Ваше Величество, − жёлчно отозвалась Дора. − Почитать обычно ходят в библиотеку.
  − В таком случае окажите нам любезность, принесите что-нибудь из читального зала, на Ваше усмотрение, − велела Ева-Мария.
  − Смею напомнить, я приставлена к Вашему Величеству чтобы воспитывать, а не быть на посылках, − оскорбилась женщина. − И если во время прогулок у Вас возникают разные нелепые прихоти, уместнее сообщать об этом не мне, а Вашим фрейлинам.
  − Значит, Вы намерены отказать нам в столь ничтожной просьбе, леди Инсара? Ну что ж, тогда за книгой сходит госпожа Саем.
  − Да, мадонна, − Диана поклонилась. − Что прикажете принести?
  − Новый роман Сёрена Кьеркегора, философа. Мсьё Лонгорий недавно рекомендовал его нам.
  − Ваше Величество имеет в виду 'Дневник обольстителя'? − лукаво спросила фрейлина.
  − Как, сударыня! - Дора Инсара пришла в сильнейшее негодование. − Вы изволите интересоваться этим бездарным непотребством? Какой позор! Я и помыслить не могла, что за Вами водятся столь извращённые пристрастия, ведь приличной особе Вашего возраста надлежит читать исключительно классику и произведения нравственно-назидательного характера. Миледи Саем представления не имеет, где искать подобные книги, поэтому я вынуждена сопроводить её до библиотеки, дабы указать нужные полки, − Дора поджала губы и величавым шагом направилась в сторону дворца. Диана Саем без всякого энтузиазма следовала за ней, зато другие фрейлины вздохнули с облегчением и тут же принялись шептаться.
  Не успела Дора скрыться за поворотом, как Ева-Мария вспорхнула со скамьи и велела пажу идти вглубь сада по маленькой дорожке, посыпанной речным песком. В течение получаса они блуждали среди деревьев и статуй, пока не вышли на берег небольшого пруда, сохранённого в почти первозданном виде. Тропинка вилась вокруг водоёма, ныряя между деревьями, подстриженными кустиками и заросшими вьюнком беседками.
  − Ой-ой! Лилии! Смотрите, смотрите, лилии! − закричала Клерия Исона. − Ой, какие красивые! Я хочу их сорвать!
  Она испуганно оглянулась на королеву, но та отпустила фрейлин нетерпеливым движением руки, сообщив, что желает побыть одна в маленькой беседке на берегу. Страже было приказано удалиться на сто шагов. Клерия и Элиза убежали к воде, их восторженные повизгивания и аханье постепенно становились всё тише. Стелла ди Муян неуверенно топталась в тени беседки, потом извинилась и, сказав, что хочет пить, ушла искать родник.
  Стелла ничего не понимала в родниках, поэтому ей пришлось довольно долго бродить по берегу, цепляясь шёлковым подолом за высокую траву и растерянно озираясь в поисках живительной влаги (она представляла источник в виде маленького фонтана, предпочтительно в ровном сухом месте). Фрейлина потеряла тропинку, которой шла, миновала заросли кустов и неожиданно ступила в грязь. Вскрикнув, девушка подхватила юбки и отскочила назад, с недоумением глядя, как след от её туфельки постепенно наполняется водой. Неподалёку она увидела родничок. Заботливая рука садовника углубила ямку и выложила её десятком больших галек, вокруг которых натекла небольшая лужица. Стелла недовольно скривилась, но жажда была сильней брезгливости, и девушка начала медленно подбираться к ямке, стараясь не увязнуть в напитанной влагой земле. Потом она повыше задрала юбку и свободной рукой потянулась к источнику, чтобы зачерпнуть воды. За спиной послышался громкий смех. Стелла потеряла равновесие, выпустила юбки и смешно качнулась вперёд, покраснев от досады, что кто-то был свидетелем её попыток напиться из этой лужи. Позади, буквально в пяти шагах от неё, стояла женщина удивительной красоты − белые волосы роскошной гривой спадали на платье цвета спелого лимона. Окончив смеяться, блондинка спросила:
  − Hast du meinen Bruder gesehen? Ich suche ihn schon eine halbe Stunde.68
  Фрейлина остолбенела.
  − Verstehst du gebetisch? Nein? O, Donnerwetter!69 − выругалась незнакомка и исчезла за кустами.
  Ева-Мария сидела в вальяжной позе и рассеянно сгоняла стрекоз; в пальчиках у неё покачивалась увядшая ветка душистого горошка. Антоний Волк и Леонардо Кельвин стояли рядом, ожидая приказаний.
  − Господин Волк, сколько можно повторять, − капризничала принцесса, страстно желая избавиться от капитана стражи. − Идите погуляйте, понюхайте цветочки! Нам надоело Ваше постоянное присутствие!
  − Нельзя. Вы и так разогнали всю охрану, мадонна. А вдруг что-то случится? − с непреклонным видом возразил Антоний Волк.
  − Тогда принесите нам вина и фруктов!
  − Пусть паж сходит.
  − Приведите сюда фрейлин!
  − Могу покричать их, если хотите.
  − Нет! Просто уйдите куда-нибудь! − Ева-Мария рассердилась и топнула ножкой.
  Внезапно со стороны озера долетел пронзительный женский визг.
  − В чём дело? Волк, немедленно разберитесь! − королева, не веря своей удаче, вскочила со скамейки. Начальник охраны колебался. − Ну же, скорей, вдруг там кто-нибудь тонет! Или следить за порядком тоже должен наш паж? − язвительно хихикнула она.
  Капитан быстрыми тяжёлыми шагами направился в сторону, откуда прозвучал крик.
  − Наконец-то мы одни! − выдохнула принцесса и торопливо достала записку. − Читай скорее!
  Её запястье перехватила рука в мягкой кожаной перчатке, и насмешливый голос осведомился:
  − Na, wo brennt's denn?70
  Немая сцена длилась несколько секунд, затем Ева-Мария сердито дёрнула рукой в попытке освободиться.
  − Вас это не касается! Что Вы тут делаете?
  − Я всего лишь прогуливался по саду. Мне сказали, что отсюда открывается чудесный вид, и ведь не обманули, − ответил принц, бесстыдно ползая глазами по её декольте.
  − Ах, вид? Может, Вы наконец отпустите нашу руку?
  − Да запросто, крошка. Что у нас тут? Никак, письмо!
  Королеву бросило в дрожь при мысли, что записка Персея станет достоянием этого гнусного типа.
  − Отдайте! Это совсем не для Вас!
  − Знаю, что не для меня, но ничего не могу с собой поделать, − Лотар начал разворачивать бумажку, и Ева-Мария вцепилась ему в рукав:
  − Дайте сюда! Немедленно!
  − Сейчас, только прочитаю, что здесь написано.
  − Не смейте! Отдайте, мы просим Вас! Пожалуйста!
  Он поднял руку повыше, чтоб она не могла дотянуться, и пробежал глазами несколько строк.
  − Ха, это же любовное послание!
  − Монсеньор Лотар! − лицо принцессы залила краска. − Верните письмо!
  − Верну, но не за просто так, − нагло улыбнулся юноша. − За поцелуй.
  − Нет! − крикнула она и ударила его кулачком в грудь.
  − Ах, ты ещё дерёшься, − ухмыльнулся Лотар, поймал её за талию и увлёк в беседку. − Ставка повышается: поцелуй и показ ножки.
  − Скорее мы расцелуем Вашего шута, − фыркнула принцесса.
  - Много чести для Яшки, - принц, не дожидаясь разрешения, обхватил Еву-Марию за шею и приник к её очаровательному рту. У королевы закружилась голова, её колени задрожали и подкосились, точно она куда-то проваливалась, всё стало исчезать − звуки, чувства, голоса...
  − Was ist hier los?!71 − послышалось снаружи.
  У входа в беседку стояли Стелла и белокурая приятельница принца. Гебетка зловеще сверкала глазами, а фрейлина выглядела шокированной и даже не пыталась это скрыть.
  − Was soll das bedeuten?72 − раздражённо повторила блондинка.
  − Nichts besonderes,73 − произнёс Лотар.
  − Du sogest dich, wie ein Säufer an Pökellake an,74 − полным яда голосом продолжала женщина, ревниво разглядывая Еву-Марию. − Was heißt das? Du hattest sie auf die Lippe gebissen!75
  − Ein klein bisschen,76 − принц достал носовой платок и вытер девушке губы. − Мы с Сусанной направляемся во дворец, не хотите присоединиться?
  − Спасибо за предложение, нам в другую сторону, − пролепетала королева, придав своему лицу самое безразличное выражение, хотя её сердце билось быстро-быстро, а колени до сих пор подкашивались.
  Гебетцы скрылись за деревьями. Ева-Мария смущённо стояла возле беседки, вслушиваясь в звук удалявшихся шагов. Возле рта она всё ещё держала платок, хотя крови уже не было − осталось лишь ощущение сладкой боли на губах. Подбежавшие Клерия и Элиза ни о чём не догадались.
  − Миледи Стелла, Вы себе платье испачкали! − громко закричала Исона. − Ой, сколько грязи! Неужели куда-то свалились?
  − Я оступилась, пока искала остальных, − с кислой миной ответила Стелла. − И где вы были?
  − Гуляли вокруг озера, − мило улыбнулась Элиза. − Мы встретили много-много прелестных бабочек, порхавших над кувшинками.
  − Лилиями, а не кувшинками, − поправила Клерия Исона. − И вообще, никакое это не озеро! А про лилии есть такая легенда: жила-была в Гебете прекрасная принцесса по имени Лилит...
  − Не надо упоминать про Гебет, прошу Вас, − испуганно сказала Стелла.
  − При чём тут Лилит? − искренне удивилась Торн. − Мы, кажется, говорили о кувшинках.
  − О лилиях!
  − Это одно и то же!
  − Вовсе нет! Сейчас я расскажу эту легенду, и вы поймёте, в чём разница, потому что про кувшинки есть другой рассказ. Кстати, название 'кувшинка' происходит от слова 'кувшинчик'.
  − Да замолчите вы! Хватит этой глупой болтовни, у нас голова разболелась! − крикнула Ева-Мария.
  Фрейлины притихли, как испуганные маленькие птички.
  После обеда королева удалилась в личный кабинет, позволив лорду Фину сопровождать себя, и неспроста: ей вовсе не хотелось оставаться один на один с министром внутренних дел. Лорд Лен кипел холодной злобой и явно собирался устроить ей очередной разнос. Принцесса и министр сели в кресла, а начальник тайной канцелярии остался стоять, облокотившись о спинку стула.
  − Мне казалось, господин канцлер-страж, что разговор о внутренних делах королевства Вас не особенно заинтересует, − недовольно произнёс Лен.
  − Невозможно отвечать за порядок и безопасность в стране, пренебрегая подобными вещами, − прошелестел Фин.
  − Я бы на Вашем месте поостерёгся взваливать на себя такой груз забот.
  − Господин Лен, − перебила Ева-Мария, грациозно склонив голову, − не изволите ли перейти к сути вопроса?
  − Приятно удивлён, что Вы снизошли до государственных дел, − съязвил министр. − Я опасался, что Ваше Величество так и не вспомнит про свои королевские обязанности.
  − Вы утомили нас неумными нотациями, господин министр!
  − Да-да, я в курсе. Позавчера секретарь уведомил меня, что мне надлежит отправиться в бессрочный отпуск в Долину Трёх Озёр.
  − Вы долго трудились на благо королевства, и мы обязаны позаботиться о Вашем здоровье, − парировала Ева-Мария.
  − Весьма тронут, − министр привстал и поклонился. − Никогда не предполагал, что мои деяния будут вознаграждены ссылкой. А Вы подумали, что станет с Эриданом? В настоящее время дела застопорились, поскольку в королевстве нет советника, который взялся бы за их рассмотрение, а Совет Министров не вправе выносить решения, пока не будет утверждён в новом составе. Уже неделю никто ничего не делает, все только пляшут и едят, а ведь за это время не была подписана ни одна важная бумага, не поставлена ни одна печать. Казначейство на грани паники: гости и праздники обошлись нашему государству в два миллиона золотых. Два миллиона! Это весьма ощутимо для бюджета.
  − За казну отвечает лорд Уннянский, с него и спрашивайте, − отмахнулась Ева-Мария.
  − Деньги тратит не казначей, − возразил Лен.
  − Ну конечно, кого же ещё обвинить, как не нас! − демуазель гневно дёрнула ножкой. − Вас послушать, так кабинет министров прямо святой! И откуда только взялись огромные долги с бешеными процентами? Скажите спасибо советнику и его глупым ошибкам!
  − Прекрасно, что Ваше Величество вспомнили о господине Мокке. Осмелюсь просить Ваше Величество напомнить, о каких именно ошибках идёт речь.
  − О всяких! Подобно Вам, господин Мокк неоднократно получал от нас предупреждения, но упорно игнорировал их, чем истощил наше августейшее терпение, за что и был смещён с поста.
  − Я так и думал, − с сарказмом ответил министр.
  − Господин Мокк обвиняется в ведении антигосударственной политики и причастности к ряду преступлений, − тихим бесцветным голосом произнёс лорд Фин, хранивший молчание во время их перепалки.
  − Господин канцлер-страж, − Лен повернулся к начальнику канцелярии и поглядел на него в высшей степени недружелюбно. − У Вас есть доказательства? Нет? Тогда, полагаю, господина Мокка следует немедленно освободить из-под стражи. Кроме того, займитесь наконец поисками его дочери: она три дня как пропала, а вам и дела нет.
  − Вы что, опекун миледи Мокк? − высокомерно перебила Ева-Мария.
  − Я проявляю интерес к судьбе несчастной девушки, чья единственная вина, по всей видимости, состоит в том, что она дочь своего отца.
  − Виктория Мокк обвиняется в обмане, злоупотреблении полномочиями и пособничестве делам советника. Установлено, что она самовольно покинула дворец, после того как своими действиями едва не спровоцировала межгосударственный конфликт, − опять проговорил канцлер-страж.
  − Господин Фин, − язвительно сказал министр внутренних дел, − теперь я понимаю, зачем Вы вошли в этот кабинет. Без Вас Её Величеству было бы весьма неудобно отвечать на мои вопросы.
  − Пока что я слышу от Вас только безосновательные обвинения в адрес королевы и ни одного конкретного предложения по улучшению ситуации, − Фин взглянул на министра своим пронзительным взглядом, от которого даже Лену, при всей его спеси, сделалось неуютно.
  − Прямо-таки безосновательные? − сановник так и брызгал жёлчью. − Смею напомнить, что принцесса шлёпала королевскую печать на что попало, не особенно вникая в суть дела; в итоге экономика затрещала по швам и казна опустела. Пришлось занимать деньги у других королевств, чтоб хоть как-то преодолеть кризис.
  − Сами заняли, а теперь обвиняют нас! − обиженно вмешалась Ева-Мария.
  − Кто, вместо того чтобы взяться за ум, растратил казну на праздники, развлечения и красивые платья?
  − Только не надо говорить, что дефицит казны произошёл от покупки наших платьев! − вознегодовала принцесса.
  − Не угодно ль Вашему Величеству назвать иные причины?
  − Угодно! Всему виной ваши глупость и чванство! − не задумываясь выпалила королева.
  − Глупость и чванство − согласен, но никак не мои.
  − А чьи же? − спросила демуазель, изрядно покраснев.
  − Полагаю, ответ на этот вопрос очевиден, Ваше Величество, − с сарказмом ответил министр.
  − Лорд Лен, не кажется ли Вам, что Вы бесконечно забылись в своём обращении с нами?
  − Мадонна, я полагаю, всякий заслуживает того обращения, которое получает.
  В кабинете воцарилось тяжёлое молчание. Томас Лен озирал что-то на потолке, канцлер-страж не шевелился, полузакрыв глаза, а королева от возмущения потеряла дар речи. Наконец, её рука потянулась к колокольчику.
  Через минуту в дверь тихонько просочился Вольф Росс, секретарь королевы.
  − Ваше Величество изволили звать меня? − робко осведомился он. − О, господин министр... Господин канцлер-страж... Простите, я не знал, что вы беседуете. Прошу меня извинить, − он начал исчезать из кабинета, но девушка сердито обронила:
  − Милорд Росс, проследите, чтоб господин Лен сегодня же покинул столицу в обговорённом направлении. Подготовьте бумаги о наложении ареста на имущество господина Лена до истечения срока ссылки. Пост министра внутренних дел отныне займёт господин Банс, а главным государственным советником назначается лорд Фин.
  − Мадонна, Вы ведь хотели назначить лорда Виллярса, − секретарь выронил из рук папку, а канцлер-страж вышел из своего странного состояния и поклонился в сторону королевы. Губы его даже изобразили какое-то подобие улыбки.
  − Выполняйте! И позовите стражу!
  Росс испарился, забыв про папку. Побледневший лорд Лен с намерением возразить что-то вскочил из-за стола так резко, что опрокинул графин с водой. Слова возмущения застыли у него на языке, и вместо этого он пробормотал:
  − Простите, это вышло случайно.
  Королева, чувствуя, как жидкость растекается по столу, отдёрнула руку. Появилась стража, бывший министр без лишних вопросов был выведен из кабинета. Он мог бы молить о прощении или осыпать Еву-Марию упрёками, но даже сейчас Лен был настолько горд, что не сказал ни единого слова и вышел с таким видом, точно единственным королём в этой комнате был именно он. Камердинер неслышно прикрыл за ним двери.
  − Вот и получил, что причиталось, − сказал канцлер-страж, проводив Лена взглядом, и королева услышала кашляющий смешок.
  Продолжая смеяться, Фин сел на стул и провёл пятернёй по голове, приглаживая и без того прилизанные волосы. Ева-Мария в молчании вынула платок, чтоб вытереть пальцы. Смех мужчины резко оборвался.
  − Вы нездоровы, мадонна?
  Королева вздрогнула от неожиданности.
  − Почему Вы так думаете, лорд Фин?
  − На Вашем платке кровь.
  Девушка машинально сжала пальцы. Тонкая белая ткань, слегка измятая, в самом деле была покрыта буровато-красными пятнами. Впрочем, принцесса тут же вспомнила про эпизод в саду и покраснела.
  − Это не наш платок, − в отчаянии произнесла она, но пожалела об этом: Фин привстал с места, а его глаза впились в принцессу, как два буравчика.
  − Не Ваш? Тогда чей? И как он очутился у Вас в кармане?
  − Наверное, его подала одна из фрейлин, − еле выговорила королева, моля бога, чтобы Фин не знал, о какой 'фрейлине' идёт речь. Одновременно с этим её посетила странная мысль, что безопасней иметь рядом целую толпу Мокков и Ленов, чем одного этого человека.
  − Я не вижу герба! − резко заметил Фин. − Дайте сюда платок, мадонна.
  Негнущимися пальцами Ева-Мария смяла аксессуар и торопливо сунула в декольте.
  − Мы не понимаем, отчего Вы так разволновались, лорд Фин, − она пыталась казаться спокойной. − Это всего лишь деталь туалета.
  − Он может быть отравлен, − канцлер-страж уже стоял над девушкой и нетерпеливо заглядывал туда, где виднелся кончик платка. Принцесса стала бордовой.
  − Господин канцлер-страж, не могли бы Вы сесть на место? − надменно попросила она. − Вы, кажется, обещали раскрыть тайну вчерашнего происшествия.
  Фин подчинился, но сел он не на стул, а в кресло, где до этого сидел министр.
  − Действительно, − кивнул он. − Я нашёл разгадку, посетив галереи, где за день до этого кто-то разрисовал портреты. Делу нашлись свидетели. Во время карнавала, который преподнёс нам немало сюрпризов, я разыскал подозреваемых. Они были взяты под стражу и поначалу всё отрицали, но потом сознались как миленькие.
  − Они? − переспросила Ева-Мария, хмуря брови.
  − Республиканцы. Я сразу предполагал, что злоумышленников было как минимум двое − так и оказалось. Нужно припугнуть их и без шума выслать из столицы. Но, − не дав королеве опомниться, продолжал он, − предлагаю сейчас поговорить о другом, мадонна, а именно: решить судьбу экс-советника Мокка.
  − Мы рады, что он перестал докучать нам.
  − Вокруг его ареста плетутся интриги, они могут повредить Вам и королевству. Если лорду Мокку в ближайшее время не будет выдвинуто обвинение, придётся отпустить его на свободу.
  − Но Вы же сами сказали, что Мокк виновен в государственной измене! − воскликнула девушка.
  − Априорно. Доказательствами я не располагаю. Единственное, что сейчас есть против Мокка − косвенные улики в пособничестве Гебету.
  − Лорд Фин, а если никакой измены не было? − возмущённо выпрямилась девушка. − Неужели придётся восстановить его в должности?
  − Должность теперь занята, − пожал плечом канцлер-страж. − Давайте подумаем, что делать с обвиняемым. Государственным преступникам положена казнь, но тогда армия сочувствующих получит отличный повод для нападок на Вашу особу. Вы же знаете, что советника поддерживали многие аристократы и члены правительства?
  − Нам постоянно приходится иметь с ними дело, − вздохнула Ева-Мария.
  − Если освободить Мокка, он начнёт активно подстрекать министров к неповиновению. Такие люди часто устраивают мятежи и государственные перевороты, а нам это совершенно ни к чему. Выход один − найти доказательства измены и незаметно устранить советника и его дочь. Это поубавит пыла у его сторонников, и всё их недовольство, как обычно, ограничится болтовнёй.
  Фин пустился в рассуждения, но Ева-Мария никак не могла сосредоточиться на его словах: ей не давала покоя история с носовым платком, и мысли её витали вокруг беседки и фонтана. Когда принцесса упорхнула, канцлер-страж долго и странно глядел ей вслед, затем вызвал камердинера и приказал немедленно привести сюда пажа и фрейлин королевы.
  
  После роскошного ужина, на котором, помимо гостей с Пораскидов, отсутствовали также представители острова Писк, Китии и Даира (впрочем, это не сильно сказалось на числе приглашённых), церемониймейстер объявил конкурс на звание лучших танцоров. В состав жюри вошли Дора Инсара, королева Архипелага Яшма Монро, пиранийский обер-гофмейстер лорд Брунис и придворный танцмейстер Ляллиан Бри. Номинаций было две − самый красивый танец и лучшие исполнители. В первом туре предлагалось вальсировать, далее начиналась произвольная программа.
  На вальс набралось около двухсот пар, в основном девушки и юноши. Среди них блистали Эвтектика Монро и благородный островитянин, смотревший на неё преданным влюблённым взглядом. Принц Гнейс без всякого желания кружил молоденькую пиранийку. Множество взоров притягивала красавица Ригилина из Дриады, изящество которой бросало вызов даже королеве Эридана. На повторе танца участников было больше. Принц Этрум Монро с присущим ему самодовольством попытался пригласить Еву-Марию, но девушка высокомерно ответила, что не желает танцевать то же, что и все. Услышав это, стоявший неподалёку Лорит заулыбался и, подойдя к ним, пояснил:
  − Вы, должно быть, не знаете, сударь, но Её Величество имеет обыкновение танцевать пиранийский вальс исключительно в паре со мной.
  − Неужели? В таком случае весьма сожалею, мадонна, − Этрум поклонился, не считая нужным скрывать неудовольствие. − И что, позвольте спросить, эта традиция никогда не нарушается?
  − Иногда, но не сегодня, − отрезала Ева-Мария.
  Скрипнув зубами, принц ещё раз поклонился и отошёл. Лорит − сама любезность − раскланялся в ответ и обратил на королеву бархатный взор.
  − Сударыня, могу ли я надеяться, что сегодня вечером стану Вашим cavaliere?
  Ева-Мария недовольно обмахивалась веером: своим кавалером она желала видеть только Лотара и никого другого, но принц со своей блистающей декольте подружкой угощались едой, не проявляя интереса к танцам. Большинство гостей, не принимавших участия в конкурсе, ждали начала парных выступлений.
  − Мадемуазель? − обеспокоился не получивший ответа Лорит.
  − Нам нужно подумать над Вашим предложением, мсьё, − уклончиво сказала принцесса.
  − Подумать? Вы ищете предлога отказать мне, мадонна? − лицо Лорита теперь до крайности напоминало лицо только что отошедшего Этрума Монро. − Имел ли я несчастье наскучить Вам?
  − Мессир, мы не сказали Вам 'нет', так зачем же заранее устраивать сцены? − не сдержалась девушка.
  − Но Вы не сказали и 'да'! − капризно возразил Лорит.
  − Значит, мы ещё не определились.
  − Вы хотите терзать меня этой неопределённостью весь вечер, чтоб я сомненьями измучен был и танцевать не мог? Воистину, жестоко Ваше сердце! Мадонна, Вы играете со мной!
  В ответ королева звонко рассмеялась, и взбешённый Лорит ушёл искать себе другую пару. Его изящные уши полыхали рубиновым цветом, губы сердито вздрагивали. Когда он обернулся, то увидел, что королева Эридана любезно беседует с королём Лаоса, лицо которого было изуродовано огромным шрамом, а голос груб, как у пьяного матроса. В отсутствие супруги король Ригель проявил недюжинные донжуанские способности и даже отвесил пару комплиментов, от которых Ева-Мария зарделась; однако её ожидания, что лаосец пригласит её на танец, не оправдались − тот обмолвился, что будет танцевать с женой, и королева изобразила милую улыбку.
  Как только отзвучали аплодисменты, церемониймейстер объявил начало второго тура танцев. Конкурс открыло выступление миледи Ригилины и Бриса, исполнявших весёлую польку. Дальше вышли с медленным фокстротом маршал Алголь с Хрисейдой Ахернарской. Под томную мелодию отец и дочь непринуждённо выполняли квадраты, и время замедлялось, воскрешая в их памяти счастливые дни прошлого. Завистливые взоры зрителей не раз обращались на пиранийского мужа красавицы, который чувствовал себя крайне неловко, так как танцевать не умел и не любил. Третья пара тоже была из Эридана: дочь деммского мэра Лиджия Бэйсик и её муж Лаэрт Нэниль. Молодожёны танцевали под великолепную музыку Брамса (венгерский танец ? 5), и красавчик Лаэрт превзошёл сам себя, то выступая гордо и церемонно, то падая на колено. Здесь было всё, что могло понравиться комиссии: и отточенное изящество, и плавность жестов, и величественность длинных шагов. Ляллиан Бри блаженствовал и даже привстал, когда аплодировал паре.
  Дальше танцы посыпались один за другим, и все они были хороши. Танцоры старались затмить друг друга: какие только мелодии ни звучали, какие затейливые фигуры ни проделывались! Король и королева Лаоса танцевали страстное танго − весьма темпераментный танец, не слишком популярный на материке, который, по слухам, зародился в публичных домах Заокеанья. Зрители следили за парой с разинутыми ртами. По окончании раздался гром аплодисментов, и было очевидно, что этот танец победил бы сразу в двух номинациях, не будь в жюри гофмейстерины.
  Не успела Дора Инсара забрюзжать, как в середину зала с явным намерением оспорить успех предыдущего номера вышли танцевать кизомбу Лотар и Сусанна. Он обнимал её за талию, она его за шею, и они так тесно прижимались лбами, что казались одним целым; чувственная музыка с поскрипываниями и постукиваниями вторила их движениям. На блондинке было узкое белое платье с голой спиной и огромным разрезом. Почти весь танец она выгибалась и вращала попой, елозя по ноге партнёра, иногда приседала, а в конце повисла на нём, согнув колено, и Лотар поволок её за собой.
  − Ну что, ты готов признать своё поражение? − ехидно спросила красотка, кивнув на принцессу.
  − Всё нормально, вербовка идет по плану, она уже отзывается на Евусечку.
  − Прекрати этот детский сад! Ты хвалился, что затащишь её в постель. Четыре дня прошло, где результат?
  − Я решил потренироваться на других. Три ведь лучше, чем одна, верно?
  − Ты проиграл, Лотар! Смирись и оставь её в покое.
  Вместо ответа принц так яростно швырнул блондинку в пике, что Сусанна, не удержавшись во вращении, упала и подвернула ногу.
  − Дисквалификация!!! − завопила Дора Инсара.
  − Ты что творишь, − прошипела сестра, морщась от боли.
  − Это случится сегодня, − уверенно ответил Лотар и, оставив её лежать на полу, как настоящий мачо, удалился восвояси.
  Зрители пребывали в шоке. Почтенная гофмейстерина тряслась от негодования и уверяла, что никогда ещё ей не приходилось видеть столь гнусного, развратного, омерзительного танца, что данная пара должна быть немедленно удалена из списка и подобное зрелище больше не опозорит эриданских стен. Лорит, который был вполне солидарен с Дорой Инсарой, возымел намерение выступить следующим. Поскольку Ева-Мария отказала ему, он пожелал танцевать один и исполнил паванилью 'Безупречный танцор' − балет с такими сложными движениями и прыжками, что жюри зашлось в рукоплесканиях. Следующим вышел Этрум Монро с шестнадцатилетней Наллой из Доса, такой свеженькой и цветущей, что девушки старше восемнадцати готовы были удавиться от зависти, глядя на неё. Исполняемый этой парой вальс носил название 'Под небом Пирании'. Мелодия была трогательно-проста, но партнёрша Этрума то ли от волнения, то ли по неопытности несколько раз ошиблась в движениях. В общем и целом, вальс после кизомбы выглядел как пародия на танец, и принц Этрум, очень скоро поняв это, с яростью смотрел на Лотара, но со злорадством − на Еву-Марию, которой явно недоставало хорошей пары, чтоб продемонстрировать гостям своё несравненное мастерство. Следующими по списку стали сестра Этрума Элита Монро и её супруг, очаровавшие судей изящным, утончённым танцем под названием 'L'elegence'.
  Время шло, конкурс близился к завершению, члены жюри давно потеряли счёт претендентам на звание лучших, а королева Эридана всё не решалась принять чьё-нибудь приглашение. Мысль, что сегодня ей не удастся затмить других, вызвала у неё слёзы. Лорит злорадствовал и в отместку ей любезничал с Эвтектикой Монро, на которую ещё утром боялся взглянуть. Наконец, поток танцующих начал иссякать. Фрейлина Бекки и какой-то юноша пытались исполнить чечётку, но Дора Инсара объявила, что назвать сие танцем нельзя, следовательно они выбывают из соревнований вслед за господами из Гебета. Яшма Монро велела продолжать конкурс, и танцы возобновились.
  Уже за полночь была объявлена последняя пара, после чего судьи удалились посовещаться. Ко всеобщему изумлению, заполнить возникшую паузу решила царица Южного Креста. Агама поднялась с подушек, на которых по обыкновению возлежала, и мягким контральто принялась благодарить танцоров за изысканное зрелище, оркестр − за восхитительную музыку, зрителей − за теплоту и участие, а королеву Эридана − за великолепные торжества. В знак признательности царица желала усладить взоры присутствующих искусством танца своего народа. Когда она сбросила покрывало, зал ахнул: царица оказалась стройна и пластична. Из одежды на ней были лишь лифчик из золотых получаший и шитая золотом юбка, скреплённая на бёдрах. Тело скрывали каскады золотых украшений. Агама сбросила туфли и ступила на специально расстеленный ковёр. Заиграла медленная музыка, и женщина начала исполнять так называемый танец живота, о котором много кто слышал, но мало кто видел. Заворожив зрителей гипнотической пластикой рук, волнами тела, покачиванием бёдер и манящими движениями живота, Агама учтиво раскланялась, тут же закуталась в поднесённое покрывало и вернулась на подушки к мужьям и брату.
  − Интересно, а как танцуют восточные мужчины? − полюбопытствовала Клерия Исона.
  − Вот бы посмотреть! − Элиза Торн с надеждой взглянула в сторону короля Ардскулла.
  Диана проследила за её взглядом и щёлкнула девушку по носу:
  − Восточный мужчина танцует только для любимой жены, дурочка!
  − Он же король! Станет он вращать пупком, − не поверила Клерия.
  − А ты выйди замуж и проверим, − усмехнулась фрейлина.
  − Вот ещё, сами проверяйте! − воинственно отозвалась Исона. − Моя мама говорит, что культурные и социальные различия порождают мезальянс.
  − Я не против мезальянса с каким-нибудь принцем, − и Диана с вожделением посмотрела на Лотара.
  − Не обольщайтесь, мисс Саем: в Вашем случае ни происхождение, ни воспитание не удовлетворяют высоким требованиям, − поморщилась Стелла ди Муян.
  − Чепуха! Сколько было историй, когда малоизвестная фрейлина вдруг становилась женой наследника престола. Тут главное личико посмазливей иметь, чтоб обратить на себя внимание.
  − Опять фантазируете, миледи, − вздохнула Стелла, медленно колыхая веером. − Мне такие случаи неизвестны, так что прекратите отравлять ум бедных девочек лживыми грёзами.
  − Ты, как всегда, не видишь дальше своего носа. Возьми у Исоны очки, сходи в галерею − там висит портрет Тинки Досской, пиранийской приживалки, которая − о чудо из чудес! − стала эриданской принцессой.
  − Вы совсем с ума сошли, − Стелла в ужасе закатила глаза. − Подбирайте выражения, когда говорите о матушке нашей королевы!
  − Да все об этом знают, − отмахнулась Диана. − Каждая гризетка при дворе мечтает повторить её судьбу. У тебя, маленькая Торн, есть все шансы.
  Элизочка зарделась, а остальные фрейлины поглядели на неё с плохо скрытой завистью. Тем временем в зал вернулись члены жюри и начали произносить пространные речи о том, как великолепны были все участники конкурса, как трудно было остановить выбор на конкретной паре, и прочее, и прочее. Большую часть этих словоизлияний присутствующие пропускали мимо ушей, так как всех интересовали не речи, а результаты. К всеобщему удивлению, Яшма Монро объявила, что лучшей парой судьи единогласно признали Элиту Монро и Итерита де Нэссаль, а самым красивым танцем они сочли паванилью, исполненную Его Величеством королём Пирании. Вышеназванная пара, судя по их лицам, была удивлена не меньше публики, но позволила украсить себя богатыми брошами с памятными надписями. Лорит получил сувенир в виде золотых бальных туфелек. Победителей наградили аплодисментами и долго поздравляли, потом начался бал, который открывал полонез.
  Колонну танцующих возглавили принц Гнейс и королева Эридана. Всё внимание было обращено исключительно на эту пару. Ева-Мария обиженно дулась: её гордость была уязвлена фактом, что лучшей признали не её, а кого-то другого; что касается принца, он весь вечер чувствовал себя не в своей тарелке.
  − Мадонна, − преодолев сильное смущение, начал Гнейс, − приличия обязывают меня принести Вам глубочайшие извинения за сцену в саду. Вчера я позволил себе сказать лишнее. Простите мою несдержанность: я больше не допущу ничего подобного в отношении Вашего Величества.
  − Монсеньор, − холодно сказала девушка, − мы не понимаем, как Вы вообще смеете рот открывать! Лучше танцуйте молча, а то снова наговорите всяких глупостей!
  − Вы абсолютно правы, мадонна, − принц склонил курчавую голову. − Но поверьте, я и представить не мог, что события примут такой оборот. Умоляю, простите меня.
  − Это весьма непросто сделать, − отрезала она и отвернулась.
  − Я могу всё объяснить, сударыня. Вся ситуация − сплошной абсурд.
  − Абсурд − это когда пытаются занять место брата, вначале падая на коленки, потом танцуя полонез!
  − Да, Вы вправе презирать меня. Дело в том, что я совершил ошибку.
  − Мы не хотим ещё раз выслушивать Ваши объяснения! Вчера у фонтана Вы сказали достаточно и должны понимать, что цена подобных вольностей очень высока!
  − Сударыня, я написал записку мисс Торн, а не Вам, − перебил Гнейс.
  − Значит, Ваше вчерашнее безумие вызвано всего лишь фрейлиной? − с досадой спросила принцесса.
  − Знайте, мадонна: я страшно сожалею о том, что произошло. Je n'ai qu'à partir.77
  Если б принцесса не была так рассержена на глупое решение жюри, она давно бы смилостивилась и улыбнулась несчастному принцу, но сейчас ей хотелось выместить злость на всех и каждом.
  − Ах, сожалеете! − передразнила она, состроив гримаску. − Смешно и грустно, эпоху принцев сменяет эпоха клоунов.
  Принц понуро уставился на кончики своих туфель. Тягостное молчание продолжалось до конца танца, потом оба холодно раскланялись, и Гнейс молча проводил Её Величество на место.
  Беседа с принцем не улучшила настроение Евы-Марии. Она через силу вытерпела приторные ухаживания Ардскулла, бездушную вежливость министра иностранных дел, вздохи какого-то влюблённого лорда и фамильярность Орка Досского, деда Лорита. Остальные танцы она пропустила, беседуя со своей тёткой Келерией Деммской. Мимо королевы проплывали весёлые пары, и она не ведала, что в этот миг принц Лотар обнимает красивенькую блондиночку, на которую он положил глаз с момента исполнения ею глупейшей песенки на конкурсе певцов.
  − Так откуда ты прибыла, малютка? − привычно наглым тоном осведомился Лотар.
  − С Архипелага Дружбы, − ответила блондинка. У неё был ужасный акцент, порой она путала простейшие слова, но это не мешало им понимать друг друга, к тому же неправильное произношение сглаживалось её милой улыбкой. − На моём платье вышит герб Союза. Видите, три рыбки держат одну водоросль, что символизирует единство островов. Они все одинаковые, что означает равноправие, и повёрнуты в одну сторону − это значит, что острова придерживаются единой политики.
  − Я думал, это декоративная отделка, − юноша с усмешкой посмотрел на её плечо, а потом на закованную в корсет грудь. − А это, оказывается, герб. Почему головы разного цвета?
  − Это цвета королевских династий. Раньше острова были независимы, но со временем образовали единое государство. По традиции каждый остров сохраняет своего правителя, но на деле вся власть принадлежит семейству де Нэссаль.
  − Ты фрейлина?
  − Я состою в свите донны Монро.
  − Видимо, не так давно, − принц почему-то ухмыльнулся.
  − Как Вы догадались? − она чуть склонила голову. − Я ещё не привыкла к платьям и, сказать по правде, к городу. Мне не нравится в Тумбе. Я родилась и выросла совсем в другом месте, на маленьком острове. А Вы любите море?
  − Не знаю, видел пару раз.
  − О-о-о! − протянула девушка. − Нет на свете ничего более прекрасного и волнующего! Морем можно любоваться часами, стоя на берегу, наблюдая за тем, как зелёная волна снова и снова захватывает кусочек суши, целует его и медленно отползает обратно. Порой мне кажется, что это живое существо, говорящее на своём собственном языке. Я часто разговариваю с морем, меня многие считают чудесной.
  − Чудачкой? − поправил принц.
  − Да, верно, − Лиана кивнула, и её голубые глаза весело блеснули. − На архипелаге очень скучная и пресная жизнь. Всё моё развлечение − гулять по берегу, слушать плеск волн, следить за полётом чаек и мечтать, − она закрыла глаза и глубоко вздохнула.
  − О чём?
  − Не знаю, о многом, − фрейлина пожала плечами и вновь поглядела на него весёлыми глазами. − Что когда-нибудь всё изменится к лучшему. А Вы о чём мечтаете? Впрочем, Вам некогда заниматься глупостями, Вы ведь сын императора, − слегка смутилась она.
  − С другой стороны, я такой же человек, и ничто человеческое мне не чуждо, даже глупость. Или ты думаешь, я сделан из какого-то особого теста? − его зубы блеснули в улыбке.
  − Карлотта говорит, что у Вас вместо сердца дыра, − произнесла Лиана. Гебетец расхохотался, глядя на неё со всё возрастающим интересом.
  − Очень категоричное мнение. Кто такая эта Карлотта? Мы с ней знакомы?
  − Нет.
  − Она бы ещё что-нибудь понимала в своей галиматье, я бы обиделся, быть может. Ты мне веришь? − Лиана промолчала, и он продолжал с лёгкой иронией. − Да, у меня нет сердца. Я одноклеточный подонок.
  − Вы совсем не похожи на чудовище, которое делает из Вас молва, − возразила девушка.
  − Да ну? − цинично усмехнулся он. − Не суди по внешности − может, я и в самом деле монстр.
  − Не стану спорить, − улыбнулась Лиана. − А как Вы проводите время, когда не заняты делами?
  − Разбойничаю, убиваю, насилую.
  − Думаю, Вы специально создали себе скверную репутацию, чтобы злить окружающих, − девушка явно была настроена дружелюбно.
  В этот момент танец кончился, и беседе предстояло завершиться вместе с ним, но Лотар придержал Лиану за талию и негромко произнёс, глядя ей в глаза:
  − Будь осторожна: слухи не рождаются на пустом месте.
  − Меня это не беспокоит. Даже если святой будет бродить по земле, ему припишут множество пороков, ведь людям не дано услышать истинный голос и узреть истинный облик ангела.
  − Я совсем не ангел, дорогуша. Ад пуст, все демоны во мне.
  − А если нет? − спросила она.
  − Какие ещё нужны доказательства − огненные письма в небесах? − он оглядел её насмешливым взглядом. − Если твоё мнение за ближайшие пару часов не изменится, буду рад продолжить знакомство.
  − Правда?
  − Помнишь нашу встречу в галерее на третьем этаже? Приходи в три часа туда, где статуи. Я буду ждать.
  Лиана кивнула и отошла, нет-нет да оглядываясь на чёрный плащ гебетца, уже кружившего в танце очаровательную Элизу Торн. К девушке тут же подбежала её подружка Бекки; краснея от смущения, она спросила:
  − Ну что, Лиана, страшно было?
  − Совсем нет, − пожала плечами та. − Первый интересный человек среди пустых франтов.
  − Гебетский принц? − переспросила Карлотта. − Быть того не может! Не навешивайте нам лапшу, мисс!
  − Это правда, − обиделась девушка.
  − О чём вы говорили? − продолжала выпытывать Бекки.
  − Болтали о самых заурядных вещах.
  − Ни за что не поверю, − пробурчала Карлотта. − Небось запугивал да на постель уламывал.
  − Он не сказал ни одной грубости, − возразила Лиана. − И вообще, не знаете человека − не судите.
  − Ещё чего, − ворчливо произнесла фрейлина. − С таким типом нужно быть вдвойне осторожной: сей принц оставляет за собой яркий след из разбитых сердец.
  − Вот уж скажете, Карлотта! − зафыркала Лиана. − От одного танца ничего не случится, к тому же он хоть и хорош, но не в моём вкусе. Я бы точно не влюбилась в него.
  − Молва утверждает, что если этот разбойник вьётся вокруг девушки, её спасут от бесчестья разве что крепкие засовы на дверях, − вмешалась Мария. − И, безусловно, здесь есть большая доля истины.
  − Лиана, душечка моя, − Карлотта нахмурила брови. − Вижу, ты прониклась к нему излишней добротой, а для мужчин это первый шаг к победе.
  − Уважаемая Карлотта, в отличие от Вас, я не смотрю на всех мужчин как на врагов.
  − Потому что глупа! − перебила та. − Пока вы с ним мило танцевали, я-то хорошо видела, как в вашу сторону посматривали знатные дамы, в том числе и королевы.
  − И что? − с вызовом спросила Лиана.
  − А то, что Вы присвоили себе чужой кусок пирога, милочка, − ответила рассудительная и холодная Мария.
  − Ничего я не присваивала, что за глупость! − поморщилась девушка.
  − Королеве Эридана не нравится, когда рядом с ним другие дамы, − пискнула Бекки.
  Карлотта мрачно взглянула на неё, и фрейлина затихла.
  − Лиана, я должна поговорить с Вами и вразумить, − сурово сказала толстая фрейлина. − Что за увлечения Вы себе находите! Это не тот человек, с которым следует водить знакомство даме вашего круга, и я намерена решительно вмешаться.
  − Вы что мне − мама?
  − Избави Бог от такого чада! Донна Яшма и без того недовольна Вами, так ещё не хватает, чтоб Ваши связи позорили двор. Пойдём-ка в спальню, голубушка, − Карлотта подхватила девушку под локоток и потащила к лестнице.
  − Что-что? − изумилась Лиана. − Ну-ка отпустите меня, что за глупость?
  − Мы убережём Вас от ошибок, которые могут стать роковыми, − спокойно известила Мария, беря её за другой локоть.
  − Большое Вам спасибо, только я не собираюсь совершать никаких ошибок, − возмутилась Лиана, делая попытку освободиться из мощных рук Карлотты. − Что вы там напридумывали? Пустите, я же не маленькая!
  − На что спорим, он уже делал ей намёки, чтоб встретиться ночью, − засопела Карлотта.
  − Даже если и встретиться, это не ваше дело!
  − Лиана, как Вы можете так говорить! − ахнула Ребекка.
  − Не дёргайся − ишь, шустрая какая! Я тебе дам, разгуливать по ночам с кем ни попадя!
  − Сама не ведает, что творит, − скорбно заметила Мария. − Я знала девушку, которая по наивности доверилась одному из тех самцов, которых превозносят до небес, а потом не смогла вынести позора и повесилась.
  − Какая чушь! Отпустите меня, Карлотта, я никуда не пойду! Куда вы меня тащите?
  − Наверх, где Вы будете под нашим неусыпным надзором до самого утра, − грубо отрезала Карлотта.
  − Не думаю, что моей жизни угрожает опасность.
  − Зато Господь охранит Вас от неверных поступков, и никаких скандалов при дворе не случится.
  − Кстати говоря, та девушка, которая повесилась, была фрейлиной, Вашей предшественницей, − сухо продолжала Мария. − А совративший её негодяй здравствует и поныне.
  − Если Вы думаете поразить меня своими выдумками, ничего у вас не выйдет, − рассердилась Лиана. − Я буду делать что захочу и встречаться с кем захочу!
  Девушка умолкла, глядя вверх: по лестнице спускалась высокая, исполненная зловещего величия женская фигура. Трудно было не узнать эту женщину − она несколько раз появлялась в зале с принцем Лотаром. 'Шлюха, на которой стоит клеймо дьявола!' − так говорила о ней Карлотта.
  − Weg da, Grotten!78 − грубо приказала гебетка, расталкивая фрейлин в стороны, так что даже увесистая Карлотта едва устояла на ногах.
  − Какое хамство! − пропищала Бекки.
  Лиана встретилась со взглядом злых жёлтых глаз и ощутила странное волнение.
  − Du hast dem Prinzen gut gefallen,79 − женщина улыбнулась и взяла её за подбородок. − Komm mit, mein Schneck. Nun denn, der Engel wartet auf dich.80
  
  
  
  
  Глава 12. Заговор
  
  
  Сверху есть только одна дорога − вниз.
  
  
  В следующие два дня гости постепенно разъехались по домам, предоставив королеве возможность заниматься делами. Дольше всех гостили пиранийцы: Лорит задержался бы в столице ещё на пару недель, но, к великому огорчению короля, его уведомили о намерении Её Величества предпринять длительное путешествие по стране, и ему пришлось отбыть в Пиранию. Принц Гнейс улетел гораздо раньше, на следующий день после его неудачного объяснения с Евой-Марией. Что касается Лотара, он исчез так же внезапно, как появился − слуги, явившиеся прибрать в его комнатах, нашли там лишь мусор и забытого шута. Известие о бесцеремонном отъезде принца рассердило Еву-Марию; в порыве чувств она села и написала ему письмо, которое начиналось словами: 'Наконец-то Вы убрались из Эридана, и впредь не раздражайте нас своим появлением'. Все были солидарны с ней, наперебой осуждая поведение принца и не догадываясь, что в глубине души она жаждет его возвращения. Принцесса не могла успокоиться до того момента, пока её багаж не погрузили в дирижабль и она не покинула столицу с прелестной улыбкой на лице и тяжестью в сердце. Поездка продолжалась полтора месяца, изобиловала пышными торжествами, многочисленными знакомствами и новыми впечатлениями; всё это развеяло печаль королевы, и Ева-Мария обрела былую беззаботность.
  Когда уставшая, но довольная королева вернулась в Ахернар, её ждал сюрприз: лорд канцлер-страж, он же новый государственный советник, известил Её Величество о прибытии в Эридан делегации из Мроака. Удивление Евы-Марии возросло ещё больше, когда ей шепнули, что делегацию возглавляет сам король Хазар. Смутно припомнив его прошлое посещение, она с любопытством спросила, что привело сюда неприветливых варваров. Выслушав самые невероятные предположения придворных, Ева-Мария велела передать королю, что встретится с ним за ужином.
  В оставшееся время девушка приняла четыре ванны, посвятила три часа причёске и теперь размышляла над тем, как бы покрасивей одеться. По совету Шерлиты Кастоны было выбрано роскошное платье из золотой парчи и глазета. Нарядившись, королева покинула примерочную и отправилась в парадный зал мимо присевших в реверансе фрейлин. Их снова было пять: место Виктории Мокк заняла приехавшая во дворец Элия Кельвин. Как уже говорилось, это была скромная, милая, прекрасно воспитанная девушка, не доставлявшая никому беспокойства или неудобств, но Ева-Мария была крайне недовольна инициативой советника приблизить её ко двору. Лорд Фин предложил заменить мисс Кельвин следующей по списку кандидаткой − миледи Турмалиной, однако и это не устраивало принцессу: она объявила, что сама выберет себе новую фрейлину.
  Ева-Мария под звуки торжественной музыки вплыла в зал и, держась за локоть советника, направилась в сторону мроаконцев. Присутствующие (а их было немного) поклонились, и лишь одна фигура в зале сохранила неподвижность. Девушка не видела гостей, но крепкий запах кожи и моря дразнил её воображение. Обменявшись приветствиями, Ева-Мария ощутила досаду: король Мроака возвышался над ней, как великан над деревцем, и даже в своих десятисантиметровых каблуках она едва доставала Хазару до груди.
  − Нам так приятно, что Вы посетили наше скромное королевство, мессир, − нежным голоском пропела принцесса. − Как долго Вы собираетесь пробыть в Эридане?
  − Пару дней.
  − Очень жаль, что Вы спешите нас покинуть. Вы и в прошлый раз так стремительно исчезли, что не успели ни поздороваться, ни попрощаться, − с сарказмом заметила девушка. − Ваc не затруднит представить своих спутников?
  Придворные перевели взгляд на сопровождающих Хазара. Все они были в одинаковой одежде, такой же, как у короля − мрачные, молчаливые мужчины, меньше всего похожие на дипломатов или советников. Всего их было одиннадцать. Самый молодой из мроаконцев, лет двадцати на вид, то и дело поглядывал по сторонам − видимо, ещё не привык к окружавшему великолепию. Когда его взгляд случайно падал на принцессу, он тут же отводил глаза, смущённый её красотой. Лица других были настолько бесстрастны, что внушали сомнение, действительно ли эти существа состоят из плоти и крови и способны что-то чувствовать. Высокий худой человек со шрамом нарочно не смотрел в сторону девушки. Возле него стояли прямой как палка пожилой мроаконец и совсем не похожий на него мужчина лет сорока, довольно приятной наружности, всё время косившийся на фрейлин. Остальные держались позади.
  Хазар развернулся к воинам.
  − Эрлы Тарг, Ога, Гленн, мои эдлеры и гассер Неай.
  − Zachem? Ona vsyo ravno nas ne vidit, − мроаконец со шрамом гнусно ухмыльнулся, осклабив неровные крупные зубы.
  − Dal by rozhu poschupat', − съязвил Ога. Он сильно хромал, но это не мешало ему стоять навытяжку, гордо выпятив грудь в присутствии дам, даром что эрл был сед и не отличался любовью к женскому полу.
  − Bol'no mala, ne dotyanetsya.
  − A ty nagnis', ne stesnyaysya, − посоветовал Гленн.
  − Emu radikulit ne pozvolyaet, − добродушно подначил один из эдлеров − такой же высокий, как Хазар. Мроаконцы готовы были заржать, но халдор жестом прервал разговоры.
  − Вы уже ознакомились с городом, мессир Хазар? − церемонно спросила королева.
  Мужчина буркнул что-то недружелюбное. Принцесса поморщилась от его грубости и раскрыла веер.
  − Чем же Вы занимались в наше отсутствие? Нам передали, что делегация гостит во дворце почти неделю.
  − Хреном груши околачивал, − рыкнул халдор. − Так и будем говорить ни о чём?
  По шороху плаща Ева-Мария поняла, что Хазару надоели разговоры и он отвернулся. Возмущённая его манерами королева не смогла выдавить из себя ни одной светской фразы, пришлось перейти от слов к ужину. Сидя за столом, мроаконцы без стеснения разглядывали, как она ест: принцесса пользовалась особым прибором, при этом блюда подавались ей уже нарезанными, а рядом прислуживали сразу трое: паж, обер-форшнейдер и специальный виночерпий. Другие гости, в свою очередь, взирали на чужестранцев − те не слишком вникали, зачем нужны все эти вилки и ложки, предпочитая орудовать собственными ножами. Справа от Фина разместились несколько министров и других официальных лиц, члены городского совета, гофмейстерина и фрейлины. Последние вели себя по-разному: Элия ковырялась в тарелке, ни разу не подняв глаз; Элиза Торн, наоборот, совершенно забыла о еде и удивлённо смотрела на чужаков, приоткрыв свой хорошенький розовый ротик. Клерия Исона давилась каждым куском и поминутно вытирала губы салфеткой. Стелла была введена в ступор присутствием красивого длинноволосого эдлера, ну а Диана так и зыркала зелёными глазищами в сторону короля, явно намереваясь посвятить всё свободное время его персоне. Cудя по невозмутимому виду, женщины Хазара не интересовали: исключение могло быть сделано только для Евы-Марии, и то как для первой политической фигуры Эридана. Мроаконцы помалкивали, изредка перебрасываясь между собой короткими фразами. Мало-помалу, королеву стала наполнять злость; отбросив салфетку (что служило знаком окончания ужина), она обратила к гостям свой невидящий взгляд.
  − Вы так и не сказали, что привело вас в Эридан. Нам не терпится это узнать!
  Мужчина со шрамом обменялся быстрым коротким взглядом с другими эрлами, а Хазар, не переставая есть, отмахнулся:
  − Не сейчас.
  − Ваше Величество, рекомендую проявить осмотрительность в данном вопросе, он не предназначен для широкого обсуждения, − вмешался советник.
  − Почему же? Мы не держим секретов от наших подданных, − высокомерно сказала Ева-Мария.
  Те трое опять переглянулись.
  − Skazhesh' kurice − a ona vsey ulice, − вполголоса заметил мроаконец со шрамом.
  Очевидно, это было что-то настолько неподобающее, что дикари с трудом сдержали смех. Чужаки начинали раздражать Её Величество, и чтобы покончить с этим, девушка поднялась из-за стола.
  − Сегодня можете не рассчитывать на нашу аудиенцию: мы утомлены перелётом и нуждаемся в отдыхе.
  − А я не тороплюсь, − ответил король.
  Принцесса вспыхнула.
  − Конечно, Вы же ещё котлету не доели!
  Хазар проигнорировал её реплику, и она рассерженным шагом удалилась прочь. Оказавшись за пределами зала, королева требовательно дёрнула начальника канцелярии за локоть.
  − Он невозможен! Что ему нужно от нас? − в раздражении спросила она.
  − По моим сведениям, король приехал заключить мирный договор, − ответил Фин. − Мроак долгое время находился в изоляции, которая повредила острову, и сейчас нуждается в союзниках, с которыми можно торговать. Кроме того, они готовы предоставить нам военную поддержку в случае конфликта с соседями.
  − Очень мило! А какие цели преследует Мроак, делая Эридану столь заманчивые предложения?
  − Без понятия. Ходят слухи, что мроаконцы строят новый флот для войны с Гебетом. Вероятно, им потребуется помощь и наши порты.
  Ева-Мария презрительно фыркнула и проявила несвойственное ей глубокомыслие:
  − Если они снова собрались воевать друг с другом, зачем нам вмешиваться в это и наживать врагов? Министры и так постоянно ноют, что Гебет представляет угрозу!
  − Разумеется. С Гебетом не всё обстоит гладко, а с Мроаком ещё хуже.
  − То есть, по-вашему, надо заключить союз с пиратами?
  − Кто знает, мадонна, − Фин рассеянно провёл рукой по волосам. − Худой мир лучше доброй ссоры, при этом мы значительно сэкономим на контрибуциях.
  − Некоторые так не считают, − королева отпустила рукав мужчины и принялась обмахиваться веером.
  − Кто, например? − брови советника чуть приподнялись.
  − Наши министры. Стоило послу Мроака заикнуться об этом, и они сразу высказались против. Даже лорд командующий сказал, что не доверяет таким союзникам.
  − Тоже верно, − и канцер-страж задумчиво поскрёб подбородок.
  − Господин Фин! Если то верно, и это верно, как следует поступить? Вам не кажется, что эти суждения взаимно исключают друг друга? − раздражённо спросила принцесса. Обычно она не интересовалась мнением государственных сановников при решении подобных вопросов, но после двух месяцев безделья ей не хотелось бросать развлечения и переключаться на политику.
  − В жизни приходится увязывать и не такие противоречия, мадонна.
  − Говорите прямо, что Вы думаете насчёт договора? − она топнула каблучком.
  − Я считаю, нам следует приветствовать любую инициативу по укреплению отношений с Мроаком. Однако у короля Хазара есть одно условие.
  − Какое? − нетерпеливо спросила Ева-Мария.
  − Об этом он скажет Вам лично, − Фин в упор поглядел на королеву и почему-то вздохнул.
  
  Поздно вечером, когда Её Величество уже легли спать, во фрейлинской шло бурное обсуждение сегодняшних событий. Несмотря на усталость, девушки так увлеклись разговорами, что двигались втрое медленней обычного. Из всех пяти лишь Элия успела переодеться в ночную рубашку и, сидя перед зеркалом, расчёсывала длинные светлые волосы. Диана развалилась на диване, задрав юбки; личная служанка из Поскории стягивала с госпожи дорогие шёлковые чулки. Клерия Исона в очках вертелась за туалетным столиком, но большую часть времени была повёрнута к зеркалу спиной. Две служанки выдёргивали Стелле шпильки из волос и расправляли завитые локоны. Элиза расположилась на банкетке в центре комнаты, перебирая ночные чепчики, пока пожилая няня расшнуровывала ей платье. В комнате присутствовали ещё три служанки, которым давно надоело держать в руках ночные сорочки, но они мирились с этим, заворожённо слушая болтовню фрейлин.
  − Он прелесть, этот Хазар, − мурлыкнула Диана, откинувшись на подушки и мечтательно глядя в лепной потолок. − Теперь, когда я его хорошенько рассмотрела, пожалуй, стоит им заняться. Придётся приложить максимум усилий, чтоб обратить на себя его внимание, но дело того стоит, − она плотоядно облизнулась и жеманно изогнула спину.
  − Что Вы намерены с ним делать, мисс? − игриво спросила служанка, такая же вертихвостка по имени Катерина.
  − Съесть! − захохотала фрейлина. − Пока это не сделала наша дорогая королева.
  − Похоже, милая, это блюдо не в её вкусе, − томным голосом заметила Стелла.
  − Мне тоже так показалось, − вмешалась Исона.
  − Думаешь, очки нацепила так и видишь больше меня? − Диана одарила её недобрым взглядом.
  − Вовсе нет, − Клерия обиженно надула губы. − Зачем ей какой-то мроаконец, когда у Её Величества самый красивый в мире жених? Я бы принца Лотара ни на кого не променяла.
  При упоминании Лотара Элия вздрогнула и выдрала из головы большой клок волос, а Диана насмешливо улыбнулась.
  − Слыхала пословицу 'С глаз долой − из сердца вон'? Не успели гебетские дирижабли пересечь границу, она уже вовсю кокетничала с этим, как его? Сын венерианского лорда.
  − Милорд Арести, − подсказала Стелла.
  − Да, с этим денди и, кажется, подарила ему свою перчатку.
  − А может, она делала это специально, чтоб скрыть чувства, − возразила Клерия.
  − Исона, не глупи. Даже если принц Лотар вскружил пустую головку нашей королевы, у них всё равно нет будущего.
  − Как это нет! Всё у них есть!
  − Это никому не интересно, − скривилась фрейлина.
  − Да все только и делали, что обсуждали их, − не выдержала Катерина. − И совсем не просто так, мисс.
  − Цыц, разболталась тут! − прикрикнула Диана. − Немного волокитства, чуток вольностей, и что? Любовь до гроба? Не смешите меня! Они даже не целовались.
  − Вы кое-чего не знаете, − внезапно произнесла Стелла. − Однажды я застала их в саду, dans un moment d'intimité. Не появись мы в тогда рядом с беседкой, ещё неизвестно, чем бы всё закончилось.
  − Видите, я была права насчёт принцессы, − опять высунулась Клерия Исона. − У них роман!
  − Кто это 'мы'? − сощурилась Диана.
  − Я и подружка принца, − ответила Стелла.
  − Вообще-то, она его сестра.
  − Сестра-а? Как так? − изумилась Клерия, вскакивая со стула.
  − Ах, кто бы мог подумать! − пискнула со своего места Элизочка.
  − С чего Вы взяли? − подняла брови ди Муян.
  − Сведения из первых рук, − усмехаясь, ответила фрейлина.
  − Ха! − Катерина выпрямилась, уперев руки в тощенькие рёбра. − Барышня, ежели это сестра, почему тогда они спят в одной кровати?
  − Откуда ты знаешь, чертовка?
  − А мне сказали Миляна с Августой, они в тех комнатах прибирались и носили еду. Августа своими глазами видела, как ложатся в одну постель.
  − Какой ужас! − закатила глаза Стелла. − Как отвратительно!
  − А твоя Августа, случаем, к ним третьей не легла? − сощурившись, поинтересовалась Диана.
  − Миледи Саем! Что за извращённые фантазии у Вас! − возмутилась ди Муян. − Это эриданский двор, здесь блюдутся нравы, здесь не может происходить то, о чём Вы подумали!
  − Знаю я, какие тут нравы, − лениво потянулась Диана. − И как они блядутся.
  − Кровосмесительство − грех! Подобное распутство не должно совершаться в стенах королевского дворца, − покраснела Стелла.
  − Гляди-ка, у Доры Инсары растёт достойная смена, − съязвила Диана и повернулась к служанке. − Ну так что, были там оргии или нет?
  − Ой, госпожа, так ведь известное дело − были!
  − Надо будет расспросить как следует эту Августу, − хихикнула девушка. − Приведи её завтра. Скажи, что получит золотой, если вспомнит что-нибудь интересное.
  − Ваше увлечение сплетнями переходит все границы, мисс Саем, − фыркнула Стелла. − Как известно, слуги − существа недалёкие и готовы ради денег на любую ложь.
  − Запомни, милочка, − оборвала Диана, − если не прикармливать болтливые рты, они начнут судачить о тебе.
  − Мне мама тоже говорила: если я не хочу, чтобы сплетни разрушили мою жизнь, надо вести себя очень дипломатично, особенно с низшими, тогда тебя не будут обсуждать.
  − Да кому ты нужна, Исона! Мальчиков, наверное, только на картинках и видела.
  − А вот и неправда! На коронации я познакомилась с Донмелето, который...
  − Ах, про это мы уже слышали, − кисло проговорила Торн.
  − Действительно, − поддакнула Стелла.
  − И больше не хотим, − резюмировала Диана.
  − Ну и не надо! Больше ничего вам не скажу! − Исона обиделась и ушла в свою комнату. Элиза проводила подружку недоуменным взглядом и вновь посмотрела на Диану.
  − Терпеть не могу эту болтушку, − заявила та. − Пленила какого-то дурачка и возомнила себя экспертом в любви, а он, небось, тоже очки постеснялся надеть и думает, что встретил прекрасную принцессу. Ох, чувствую, пора браться за эту Исону! Сведу её с каким-нибудь фраером, пусть опыта наберётся. Глядишь, как невинность потеряет, так перестанет языком молоть впустую.
  Торн стыдливо потупилась, Элия зарумянилась, а Стелла состроила негодующую мину.
  − Простите, милая, но это не метод.
  − Жаль, все опытные ловеласы уже разъехались, − продолжала Диана, метнув на Стеллу выразительный взгляд. − К счастью, где-то тут всё ещё обитает де Випонт: думаю, он уже достаточно подлечился, чтоб справиться с не очень опытной девицей.
  − Не следует говорить подобные вещи, − с осуждением сказала Элия Кельвин.
  − А что такого? − удивилась Диана. − Подыщем Исоне бойфренда, она ещё спасибо скажет.
  − Что такое бойбренд? − пискнула Элиза.
  Диана засмеялась и кинула в неё подушкой.
  − Ну ты и глупышка, Торн! Неужели не знаешь? Мисс Гениальность, объясни-ка ей значение слова.
  − Данный вульгаризм не употребляется в приличном обществе, − натянутым голосом ответила ди Муян. − Бойфренд − это молодой человек, с которым Вы встречаетесь.
  − Некоторые предпочитают слово 'возлюбленный', − перебила Диана. − Звучит напыщенно и поэтично, но на самом деле разницы никакой − так ведь, Катька?
  − Мы, госпожа, говорим просто 'хахаль'.
  − Вот именно: как ни называй, суть одна, − подвела итог фрейлина. − А всё придумано, чтоб заморочить головы благородным девицам. Любовь и прочие возвышенные чувства − лишь отговорки, которыми люди прикрывают свою похоть. Ромео под окнами ничем не отличаются от принца Лотара, а он не щадит тех, кто попал в капкан его страсти. Не так ли, мисс Кельвин? − Диана взглянула на покрасневшую Элию.
  Девушка опустила голову так низко, что её лица не было видно из-под распущенных волос.
  − Откуда мне знать, − тихо сказала она.
  − Какая скромница! − засмеялась Диана. − Уверена, после знакомства с принцем твой духовник не скучал на исповеди.
  − Я не хочу говорить об этом, − Элия с достоинством встала. − Спокойной ночи, сударыни.
  Саем проводила её прищуренным взглядом.
  − Ещё бы! Как говорится, поматросил и бросил. Возможно, стоит намекнуть об этом королеве, хотя у Евы-Марии сейчас другие заботы − вертеть хвостом перед Хазаром. Бедная девочка так старается произвести на него впечатление, что незаметно для себя превратилась из охотника в добычу.
  − О чём Вы там бормочете, мисс Саем? − недовольно осведомилась Стелла. − Пока что господин Хазар представляет собой лишь превосходную мишень для насмешек Её Величества.
  − Ну, положим, для такой мишени нужны не шпильки, а оружие посерьёзней, − фрейлина со смехом тряхнула грудями. − Король игнорирует кривлянье принцессы, а соблазнять она ещё не научилась. Не дано ей, бедняжке, увидеть, с кем она имеет дело.
  − Всего лишь с толпой людоедов, − проворчала ди Муян.
  − Красивая раса, а уж телосложение! − заливалась Диана, не слушая её фырканья. − Это вам не пиранийские дрищи в панталонах.
  − Я бы Вас попросила без грубых выражений, мисс, − Стелла сморщилась, как от боли.
  − Пардон за мой пиранийский. По-моему, королевства возьмут курс на сближение. Если Эридан и Мроак заключат мирный договор, одинокие дамы в нашем государстве получат второй шанс.
  − К счастью, это всего лишь неосуществимая фантазия, − холодно перебила Стелла. − Эридану не нужен договор с этими пиратами. Они воюют с нами не одно столетие, и крайне глупо надеяться, что можно одним лишь росчерком пера превратить их в порядочных соседей.
  В ответ Диана захихикала:
  − Значит, Мроаку воевать надоело, или же его правитель нашёл способ получить Эридан без боя. Я бы на месте Хазара не затягивала с этим.
  − О чём Вы говорите? − насупила брови фрейлина.
  − Наверное, король Мроака приехал помогать Эридану? − робко предположила Элиза.
  − Ох, Торн, до чего же ты наивна! Прямо чудо, что этим ещё никто не воспользовался.
  − Признаться, я тоже не понимаю Ваших скользких намёков, мисс Саем. По-моему, будет лучше, если мроаконцы перестанут тревожить нас своими посещениями.
  − Зря упрямишься, Стелла: в свите короля есть недурные мужчины, а один и вовсе похож на греческого бога. Неужели тебе не хочется познакомиться с ним поближе?
  − С чего Вы взяли? − несколько смешалась девушка.
  − Не притворяйся, хватит с нас праведниц! А он действительно хорош. Давай, дерзай, очаруй его скорее! Не терпится узнать, каковы эти мроаконцы в постели.
  Элиза и Стелла стали бордовыми.
  − Спросите об этом блудницу Фатжону, − ди Муян торопливо встала и удалилась в спальню. За ней ушли её служанки, а Диана, поигрывая золотым локоном, повернулась к малютке Торн.
  − А тебе, дорогуша, кто-то понравился?
  − Не знаю, − смутилась Элиза, без нужды поправляя чепчик. − Вроде бы нет, а может быть да. Господин Гленн смотрел на меня и ещё кто-то. Они все такие милые, но самый красивенький − это тот, у которого длинные белые волосы, как у эльфа. Ах, он такой душка, даже симпатичнее принца Лотара!
  − Что ты мелешь? Лучше Лотара никого нет, с этим не согласны лишь дуры, слепые и спятившие от этикета.
  − Но...
  − Никаких 'но', голубушка, − Диана понежилась на диване, а Катерина наконец-то стянула с её ноги второй чулок. − Ты даже представить себе не можешь, как хорошо он знает 'Кама-Сутру'.
  − Миледи Саем, а что это такое?
  − Книга о том, как приятно провести время, − губы Дианы зазмеились в плутоватой усмешке.
  − Неужели? − мило удивилась Элиза. − И что там написано?
  − Ишь, какая любопытная! Рано тебе знать.
  − Почему?
  − Потому что мала, − Диана вынула из ушей серьги. − Недозрелый умок что весенний ледок. Ты, Торн, совсем глупышка, иди лучше спать − глядишь, принц какой приснится.
  − Так ведь это будет сон, а не по правде.
  − А ты чего хотела? Нам, фрейлинам, только во сне и помечтать.
  − Знаете, мне однажды снилось, будто бы на мне корона и я выхожу замуж за короля Пирании, − призналась Элиза. − Это так чудесно, правда?
  − Нашла чем хвастаться! Ничего чудесного тут и в помине нет. Настоящее чудо случится, когда Дора Инсара пилой работать перестанет и разрешит нам красить ногти, но я скорее поверю в непорочное зачатие, чем в доброту гофмейстерины.
  − Непорочное что? − сморгнула Элизочка.
  − Тебе папа с мамой не рассказывали про пестики и тычинки?
  − Я разбираюсь в цветочках: есть розы и лилии, ромашки садовые и обычные, тюльпаны, и ещё фиалки, цитрамон и шиповник.
  − Ох, Торн, иди спать! Некогда мне с тобой возиться и объяснять, откуда берутся дети.
  Элизабет убежала в спальню, и в комнате осталась только Катерина.
  − Ну, госпожа, Вы сегодня прям в ударе, − ворчала служанка, расстёгивая на Диане корсет. − Я диву давалась, слушая, как Вы язычком-то всех обихаживаете! А пили вроде за ужином немного.
  − Молчи, несчастная! − провозгласила фрейлина.
  − С чего бы мне молчать? Небось, королева на Вас изволили злость сорвать, вот Вы и беситесь, − продолжала та.
  − Не беспокойся, Ева мне не страшна, − усмехнулась Диана.
  − Значит, госпожа Инсара опять недовольство проявила. Она ведь покоя себе не находит, с тех пор как узнала, что здесь гости из Мроака − кудахчет и кудахчет, кудахчет и кудахчет, сил нет слушать!
  − Она за это деньги получает, так что пусть поворчит старушка.
  − Будь моя воля, я бы этой ведьме и гроша ломаного не дала, гнала бы старую взашей из дворца. Повадилась зудеть, карга! − возмущалась Катерина.
  − Послушай-ка, милая, разбуди меня завтра пораньше, часиков в шесть, − помолчав, сказала Диана. − И без лишнего шума, ясно? Хочу прогуляться в одно место.
  − На свидание, госпожа? − хитро улыбнулась девушка.
  − Ничего от тебя не скроешь, плутовка.
  − У Вас новый поклонник, мисс?
  − Маленькая тайна, − Диана улыбалась, но в её голосе чувствовалась напряжённая нотка; впрочем, чтоб различить её, требовалось более чуткое ухо, чем у Катерины, которая продолжала хихикать и вертеться возле хозяйки.
  
  Ева-Мария открыла глаза, привычным движением потянулась к колокольчику, но внезапно передумала, и её рука опустилась на шёлковую гладь подушек. Королева улыбалась: она пребывала во власти чудесного сна, чьи нежные отголоски ещё звучали в её голове. Некоторое время она лежала, продолжая грезить наяву, потом сладко потянулась и выбралась из кровати. Подбежав к окну, она отбросила толстые шторы и вышла на балкон. Холод раннего утра обжёг её тело; она переступила с ноги на ногу, глубоко вздохнула и прильнула к перилам.
  Сад был расцвечен нежными красками эриданской осени. В бледных лучах утреннего солнца золотились кроны деревьев, порхали птицы, роняя на землю крошечные огоньки листьев, таинственно белели статуи возле затихших фонтанов. По широкой парковой дорожке с заиндевевшими клумбами прохаживались две тёмные фигуры. Около большого фонтана они остановились, чтоб заглянуть в опустевшую чашу; внезапно один из них повернул голову и заметил Еву-Марию.
  − Кажется, я вижу на балконе принцессу. Давай пожелаем ей доброго утра.
  Другой проследил за его взглядом и сказал, отряхивая одежду:
  − Не пялься на неё, Колз, вдруг с перепугу выпадет вниз.
  − Я поймаю.
  Прохладный ветерок донёс до королевы отзвуки смеха. Она свесилась вниз и звонко крикнула:
  − Кто это там веселится?
  − Два одиноких эдлера, − долетело из сада.
  Ева-Мария с любопытством вслушалась в сочный жизнерадостный голос мроаконца.
  − А что вы делаете в саду?
  − Удачу ждём. Спускайся к нам, красавица.
  − Вот ещё! − насмешливо ответила девушка и, ёжась от холода, отступила назад: она лишь сейчас сообразила, что на ней нет одежды. В спальне принцесса наткнулась на служанку, протиравшую пыль с зеркал и мебели.
  − Ваше Величество уже изволили проснуться? − разинула рот женщина.
  − Приготовьте платье и завтрак! − приказала Ева-Мария, направляясь к дверям.
  За порогом сидел Антоний Волк и полировал меч. При виде королевы капитан вскочил на ноги, произнося приветствие; принцесса, обычно пролетавшая мимо, на сей раз остановилась.
  − Господин Волк, что за личности разгуливают по нашему саду в столь ранний час?
  − Скорее всего, мроаконцы, Ваше Величество.
  − Идите и узнайте, кто конкретно! − фыркнула она.
  − Ваше Величество, не соблаговолите ли пройти в примерочную и выбрать наряд? − присела в реверансе срочно разбуженная статс-дама.
  − А где леди Шерлита?
  − За ней уже послали, Ваше Величество: никто не ожидал, что Вы так рано встанете.
  − Хорошо! − принцесса вздёрнула носик и привычным жестом отыскала чьё-то плечо. Поскольку сегодня ей предстоял ряд официальных встреч, после утренних процедур она облачилась в изысканное канаусовое платье бирюзового цвета, расшитое строгим золотым орнаментом. Тяжёлая ткань литой волной спадала вниз и живописно выстилалась по полу. Вместе с нашитыми драгоценностями платье весило почти двадцать килограммов и значительно замедляло стремительный шаг королевы; чтоб удержать на себе такую тяжесть, Еве-Марии пришлось затянуться в корсет.
  У входа в королевские покои принцессу поджидали фрейлины. Они выглядели сонными и кислыми, но не осмеливались ни хныкать, ни жаловаться в присутствии Доры Инсары. Диана Саем по непонятной причине отсутствовала, и некому было возражать гофмейстерине, которая тоже страдала от недосыпания и пилила, пилила, пилила бедных девушек, радуясь возможности выместить злобу.
  Завтрак, как и вчерашний ужин, проходил в почти пустой зале: придворные ещё не собрались, так как Её Величество имели обыкновение вставать не раньше полудня, а сейчас едва наступило девять; министры готовились к заседанию Совета; пэры и почётные гости приглашались обычно на ужин. Мроаконцы по-прежнему вели себя насторожённо; впрочем, Хазар поддерживал некое подобие беседы, но таким равнодушным тоном, что Ева-Мария лишилась аппетита и мечтала поскорей выйти из-за стола.
  − Скучно, − протянула она и хлопнула в ладоши. − Позвать сюда шута!
  Припрыгивая, звеня бубенцами на трёхконечном колпаке, в зал вбежал дурак. После коронации Ева-Мария приказала вышвырнуть вон подарок принца, но забавные проделки Якова так полюбились придворным, что фрейлины упросили Её Величество оставить карлика во дворце, и вскоре принцесса поняла, что с помощью шута можно безнаказанно глумиться над теми, кто ей не нравится.
  − Amüsier unsere Gäste, Narr!81 − велела королева.
  Над столом пролетело угодливое хихиканье, и все с любопытством перевели взгляд на маленького человечка. Шут послушно выкатился вперёд и затянул одну из своих мерзких песенок, которых каждый при дворе боялся как огня.
  − Приехал к нам однажды
  Верзила очень важный:
  Щёки страшно надувал,
  Бедных фрейлин напугал,
  Громко требовал еды −
  Не случилось бы беды!
  Гости покатились со смеху.
  − Принесли различных яств −
  Съел их, рожею кривясь.
  Подают ему вино −
  Недоволен всё равно.
  Как теперь в просторы вод
  Он потащит свой живот?
  После столь очевидной насмешки король Мроака изменился в лице и отодвинул тарелку.
  − Пошли побеседуем, − холодно сказал он.
  − Неужели? Это не может повременить? Вчера Вы не слишком торопились, − хихикнула девушка.
  − Вчера было вчера.
  − А сегодня мы должны посетить заседание Совета Министров, − взбрыкнула Ева-Мария.
  − Отправьте туда советника и не морочьте мне голову.
  − Вы слишком цените себя, мессир Хазар! Мы не можем пренебречь своими обязанностями.
  − Я не собираюсь слушать отговорки и глупого шута, − мужчина повёл широкими плечами.
  − Не ставьте нам условия! Яшенька, продолжай! - медовым голоском приказала принцесса.
  − У Яшки-дурачонка
  Простая работёнка:
  Неугодных дураков
  Обсмеял и был таков!
  Ева-Мария с удовольствием внимала подтруниванию над мроаконцами, однако на сей раз её торжество было недолгим: голос певца внезапно сменился поросячьим визгом, послышались тяжёлые шаги, шум, затем с треском хлопнула входная дверь.
  - Поедим в тишине, - сказал Хазар, возвращаясь на место.
  Советник хмыкнул. Остальные участники завтрака, ставшие свидетелями этой перепалки, смущённо созерцали пол. Никто не осмелился сказать ни слова, но королеве чудилось, что каждый молчаливо осуждает её поведение.
  − Почему так тихо? Где шут? − вскинув головку, поинтересовалась принцесса.
  Гости продолжали безмолвствовать; тогда Ева-Мария топнула ножкой:
  − Королева задала вопрос!
  Тишина сделалась совершенно гробовой. Девушка фыркнула и поднялась из-за стола. Фрейлины и гофмейстерина следовали за ней.
  Чтобы восстановить душевное равновесие, королева удалилась в свои покои, где с неё должны были писать портрет десять известнейших живописцев. Она с величественным видом восседала на высоком троне в центре зала, а художники рисовали с разных ракурсов, кому какой нравился. Вскоре заскучав, Ева-Мария принялась допытываться, куда делась Диана Саем, и отправила леди Мари искать её. Секретарь, пытавшийся заговорить с ней о делах, был отослан со словами: 'Мсьё, мы принадлежим искусству. Извольте выйти вон!'.
  Явился церемониймейстер и дрожащим голосом осведомился, в какое время Её Величество хотят сегодня отобедать.
  − Ни в какое! − отрезала Ева-Мария. − Мы отменим обед, чтобы проучить этого грубого мроаконца!
  Лорд Барнетт едва не поперхнулся, но, наученный горьким опытом, поклонился, пробормотал, что всё будет в точности исполнено, и шмыгнул за дверь. Тогда крик подняла гофмейстерина: тряся щеками и негодуя, она воздвиглась перед королевой и принялась корить её на все лады.
  − Что, с позволения сказать, Вы изволите вытворять, сударыня? Что за глупейшее поведение? Подумать только, жертвовать обедом из-за какого-то пирата! Существует этикет и распорядок дня, который я нарушать не позволю. Умные люди придумали это не для того, чтоб Вы изволили капризничать и переиначивать дворцовые правила. Мало того, что Вы сбиваете с толку прислугу, так ещё и превращаете это в забаву. Думаете, я не раскусила Вас? Ошибаетесь, демуазель! Совершается грубейшее нарушение этикетных норм, и всё лишь для того, чтобы досадить королю Мроака, этому безнравственному разбойнику, страшилищу в первобытной одежде, по которому давно плачет плаха. Вам следует выслать его из страны, а не тешить своё тщеславие, принимая во дворце преступников и душегубов. На таких 'гостей' воспитанная леди и взглянуть постыдится, не то что разговаривать с ними. Я-то вижу, что Вас волнуют отнюдь не государственные дела: у Вас в голове одни интрижки и развлечения. Вместо того чтоб заниматься решением насущных и важных проблем, Вы проводите все дни возле зеркала, напрочь забыв о том, что голова дана не только для ношения короны: в ней должен наличествовать мозг, которым надлежит думать. Крайне жаль, что Вы совершенно не утруждаете себя этим благим занятием − Вам милей безделье, праздность и балы, на которые растрачивается безмерное количество времени и денег. Призываю Вас одуматься и внести в бытие своих подданных немного покоя.
  − Замолчите, госпожа Инсара! Подданные нас любят и довольны нашим правлением.
  − Мадемуазель, Вы поражаете меня! Ваши реплики говорят исключительно об одном: Вы дерзки и недальновидны. Вам не следует говорить с окружающими в таком тоне, памятуя, что у них тоже есть чувство собственного достоинства.
  − Ну и что? Подумаешь! Как хотим, так и разговариваем!
  Дора Инсара побагровела.
  − Неслыханно! Какое неуважение ко всем, кроме себя! Ваша безнравственность не знает себе равных, и я начала сомневаться, что Вас удастся наставить на путь истины и послушания, − загремела она. − Видимо, придётся прибегнуть к самому радикальному средству, чтоб пробудить в Вас хотя бы остатки стыда и жалкий намёк на раскаяние.
  − Хватит! − Ева-Мария вскочила с трона, повергнув десять живописцев в отчаяние. − Убирайтесь вон! Вон!
  − Вы не уйдёте от наказания: вечный позор и испорченная репутация станут справедливым воздаянием за Ваши ошибки, − повысила тон гофмейстерина. − Вы до дна изопьёте чашу вины, ежели не одумаетесь в ближайшее время. Общество заклеймит Вас как самую невоспитанную, самую своевольную, самую порочную правительницу Эридана.
  Вошёл председатель Совета Министров. Он со сдержанным гневом обратился к королеве, призывая её явиться в зал совещаний, где ждали министры, и это спасло Еву-Марию от дальнейших назиданий Доры Инсары.
  Двери зала распахнулись, и сановники, сидевшие за длинным высоким столом, накрытым бордовой бархатной материей, узрели долгожданную особу. Все поднялись с места и поклонились королеве, однако некоторые замешкались, с неохотой отрывая зад от мягкого кресла. Ева-Мария в сопровождении пажа подошла к массивному золотому трону. Справившись с непослушной юбкой, она подняла голову и прислушалась к тихому гудению голосов: некоторые из них ей были незнакомы, и, по мнению Её Величества, им явно недоставало почтительности.
  Принцесса поджала губки и вызвала секретаря. Они занялись изучением большой папки с золочёными корками, где лежали приготовленные на подпись документы. Очень скоро между членами Совета началось беспокойное шевеление: мужчины переглядывались, пожимая плечами и нетерпеливо косясь на свои удобные сиденья. Королева словно ничего не замечала. Наконец, один из новоявленных министров набрался наглости и кашлянул. Девушка отвлеклась от дел, и в зале прозвенел её тонкий голосок:
  − Здесь кто-то простудился?
  − Ваше Величество, нам, очевидно, можно сесть?
  − Разве мы давали разрешение садиться?
  − Нет.
  − Так постойте ещё, если Вы, конечно, не устали, − она вновь склонилась над листками.
  − Мне казалось, мадонна, что заседания должны проходить сидя, − возразил мужчина.
  − А нам казалось, что вы должны почтительно молчать, пока вас не спросят! − передразнила принцесса.
  − Одно другому не мешает, − пробурчал, поигрывая бриллиантовыми перстнями, толстый господин в роскошном камзоле.
  − Недовольные могут уйти! Мы никого не заставляем быть министром! − фыркнула она.
  − По-моему, речь идёт не о выборе должности, а о соответствии регламенту, − раздалось слева. Фраза принадлежала вельможе в старомодном и чопорном одеянии; на вид ему было около шестидесяти лет. Он приходился родственником экс-министру внутренних дел Томасу Лену, носил ту же фамилию и, судя по строптивому лицу, принадлежал к той же клике вечно недовольных.
  − Это неважно! − перебила Ева-Мария. − Вы готовы без конца высказывать претензии. Даже проведённая на ногах минута служит поводом для ворчания!
  − Что до меня, Ваше Величество, − пожал плечами лорд (точь-в-точь как это делал бывший министр), − я не намерен тратить государственное время на обсуждение этой бессмыслицы. Давайте работать.
  − Мы работаем, а вы соблаговолите умолкнуть.
  По залу пронёсся шум негодования. Королева взмахнула рукой, однако ропот отнюдь не стал тише. Рассерженная неповиновением, Ева-Мария вскочила с трона.
  − Требуем тишины! − воскликнула девушка и швырнула позолоченную папку в середину стола. Листки и приказы разлетелись от сильного удара. Министры продолжали ворчать, но немного тише. − За время нашего отсутствия вы распустились до невозможности! Где ваше почтение? Вы считаете, что вам всё дозволено? Это не так! Если раньше мы терпели вашу наглость, то теперь обладаем правом положить этому конец! С плеч полетят головы, так и знайте! И первой полетит Ваша, если вздумаете прекословить, господин Лен или как Вас там!
  − Не понимаю, при чём здесь я, − отозвался пожилой лорд, с завидным хладнокровием поправляя манжет.
  − Извольте молчать и слушать, когда говорит королева!
  − Нет, это Вы извольте слушать, мадонна, − перебил Лен. − И не так, как Вы обычно слушаете Совет Министров − в одно ухо влетит, в другое вылетит, − потому что обсуждаемый вопрос касается Вашей королевской персоны.
  − Да как Вы смеете! − королева топнула каблучком. − Стража! Вывести его!
  − Стража не придёт, − едко улыбаясь, заявил министр и подал незаметный знак рукой. Из-за портьер выступили вооружённые арбалетами люди. Четверо гвардейцев, стоявших за троном Евы-Марии, были тут же застрелены, при этом охрана у дверей зала даже бровью не повела. − Вам всё-таки придётся почтить меня своим августейшим вниманием.
  − Мы не шутили по поводу Вашей персоны, лорд, − королевой овладело некоторое замешательство: она не видела, что происходит, но слышала странные звуки и чувствовала, что что-то не так.
  − По-моему, мадонна, в силу возрастных особенностей развития Вы не поняли печальный смысл моих слов, − вкрадчиво продолжал Лен. − Нам, государственным сановникам, надоело терпеть Вашу дурь и блажь, и мы намерены изменить ситуацию в королевстве.
  − Ах, вот как! − принцесса еле сдерживалась.
  − Мы хотели бы обойтись без варварства, без расправ, применив минимум насилия, − вещал Лен, а министры согласно кивали. − Вы даже останетесь королевой, хотя в действительности власть перейдёт к Совету. Таким образом, внешне ничего не изменится, разве что капризов и самодурства в Эридане станет в разы меньше.
  − Лорд Фин, поторопите стражников! − взвизгнула Ева-Мария.
  − Господин канцлер-страж ничем Вам не поможет, − спокойно проговорил Лен и повернулся к двери. − Арестуйте лорда советника. Не вздумайте сопротивляться, − предупредил он, заметив, что канцлер-страж сделал быстрое движение рукой. − Вас застрелят, как только Вы попытаетесь достать оружие. Фердинанд, разоружите его и отведите в подвал.
  Двери распахнулись, в зал вошло два десятка солдат под предводительством красивого молодого офицера. Канцлер-стража заковали в наручники, отобрав у него стилет и пару ножей, которыми он даже не пытался воспользоваться, и вывели в коридор. Все наблюдали за этим, кто в растерянности, кто с самым довольным видом.
  − Теперь Ваша очередь, сударыня, − Лен обернулся к королеве.
  − Вы ответите за это! − девушка гневно вскинула голову. − Вас и Ваших пособников ждёт плаха!
  − Довольно глупостей и угроз, − рядом с Леном встал министр экономики лорд Лонк, безобидный толстяк, которого меньше всего можно было заподозрить в симпатии к мятежникам. − Мадемуазель, Вы достаточно нас измучили. Вы толкаете королевство в пропасть, и нам пришлось вмешаться. Прошу Вас, не надо сердиться! Мы никому не хотим зла, мы желаем лишь блага Эридану.
  − Да что Вы! Мы тронуты Вашей заботой, лорд Лонк, всё ради Эридана, надо же!
  − Это вынужденная жёсткая мера, − вмешался Лен. − Конечно, нам придётся обезопасить себя от Ваших ярых сторонников − что делать, по-другому нельзя, но насилие будет сведено к минимуму. Все необходимые распоряжения уже сделаны. Вас арестуют, Вы будете содержаться под стражей до тех пор, пока не согласитесь выполнять наши требования и не подпишете особое постановление, − сказал Лен, протягивая ей тиснёный золотом пергамент и перо. − Требования включают немедленное освобождение Сэмаэля Мокка, возвращение поста министра внутренних дел Томасу Лену, роспуск тайной канцелярии и упразднение должности канцлер-стража, отмену смертной казни, отмену политической ссылки и безоговорочное следование указаниям Совета. Отныне никакое Ваше повеление не будет иметь силы, пока оно не подтверждено соответствующим министром.
  − Ни за что! − воскликнула Ева-Мария, топая ножкой и швыряя документ на пол. − Никогда!
  − Тем хуже для Вас, − склонил голову министр. − У меня нет времени на уговоры. Офицер, отведите королеву в её покои и приставьте к ней надёжную охрану. Секретарь, подберите бумаги. Продолжим наше заседание, господа, − Лен чопорно уселся в кресло. − Прошу прощения, я не спросил, может, кто-то недоволен такими мерами? Нет? Превосходно.
  Ева-Мария стояла и беспомощно прислушивалась к тому, как министры рассаживаются по местам. Вольф Росс дрожащими пальцами собрал рассыпанные королевой листки. Многие со злорадством поглядывали в сторону низложенной правительницы; другие, наоборот, делали вид, что её больше не существует. Часть мужчин чувствовала себя стеснённо, словно им предложили поесть из чужой тарелки, а самые совестливые не поднимали глаз от пола.
  Молодой человек приблизился к королеве. Паж пытался помешать офицеру, но его небрежно оттолкнули.
  − Следуйте за мной, Ваше Величество.
  − Нет! − принцесса сжала кулачки и сердито закусила губы, чтоб непрошеные слёзы не выдали её страха.
  − Будете упрямиться − мы применим силу, − Фердинанд протянул руку с намерением взять её за плечо, но бледный от волнения мальчик достал кинжал и храбро заступил ему дорогу.
  − Ни шагу больше, милорд, я не позволю Вам угрожать королеве!
  В грудь ему с хрустом вонзилось сразу два арбалетных болта. Паж повалился на пол, окровавленными руками цепляясь за платье Евы-Марии. Та испуганно вскрикнула и осела вниз; её дрожащие пальцы натыкались то на сведённое судорогой лицо, то на кружевной воротник пажа. Тут подоспела стража, принцессу оторвали от раненого и увели из зала. Следом вынесли трупы, и заседание продолжалось.
  За неимением лучшего места девушку заперли в спальне, так как почти все комнаты в её покоях были сквозные или вообще без дверей. Принцесса была возмущена и напугана: кричала, звала на помощь, угрожала, но ничего не добилась. Когда первый наплыв негодования иссяк, она со вздохом опустилась на кровать, не совсем представляя, что же теперь делать. Выполнять нелепые условия Лена она не собиралась. Удивительно, как ему удалась проделка с переворотом, куда глядела служба безопасности во главе с лордом Фином и почему до сих пор бездействует королевская охрана.
  Минуты ползли медленно и лениво. Постепенно королевой овладели скука и беспокойство. На уроках истории ей рассказывали про бунты и государственные перевороты, и она непременно представляла себе крики, пожар, резню, звон оружия, топот ног и так далее, но никто осаждал дворец; более того − тишину спальни не нарушал ни единый отдалённый крик. Ева-Мария вышла на балкон и прислушалась: в саду безмолвствовала осень. Внезапно она с дрожью осознала, что в мире ничего не изменится, если одной маленькой королевой станет меньше.
  А время всё тянулось и тянулось. На балконе было холодно; поневоле пришлось вернуться в комнату. Изнемогая от неопределённости, девушка прилегла на постель и подпёрла голову правой рукой. Ей ничего не оставалось, как предаться тревожным размышлениям, почему рядом нет Антония Волка, который защитил бы её от произвола министров. Куда подевались жизнерадостная и дерзкая Шерлита Кастона, ворчливая Дора Инсара, суетливый лорд Барнетт и другие придворные? Неужели все они убиты, как её паж?
  За дверью послышались звуки шагов, звон ключей и чей-то голос. Королева вздрогнула и подняла голову − оказывается, она задремала и, видимо, немного всплакнула, так как подушки под руками оказались сырыми. В спальню вошёл давешний офицер.
  − Мадонна, меня послали спросить, подпишете ли Вы акт передачи власти.
  − Нет, нет, нет! − её голос дрожал, но был полон упрямства.
  − Вы уверены?
  − Абсолютно!
  − В таком случае мне приказано увезти Вас из дворца, − молодой человек повернулся и махнул рукой. Появились двое крепких мужчин в ливреях.
  − Какая дерзость! − возмутилась Ева-Мария. − Как Вы смеете! Что Вы делаете?!
  Не обращая внимания на крики, девушку связали, нахлобучили на голову мешок и потащили по коридору.
  В это время лорд Лен произносил заключительную речь перед делегацией Мроака.
  − Совет Министров и королева больше не желают видеть при дворе мроаконских пиратов, − заявил он Хазару. − Существующие обстоятельства исключают всякую возможность политического союза. От имени Её Величества прошу вас немедленно покинуть столицу и не беспокоить нас своими визитами.
  Король насупился и бросил: 'Понятно'. Мроаконцев окружила толпа стражников, недвусмысленно намекая, что путь в Эридан для них теперь закрыт. Воины направились в сад: база дирижаблей располагалась в пяти километрах от столицы, но при дворце имелось собственное посадочное поле с огромным эллингом и несколькими причальными мачтами.
  − Девка выгнала нас и довольна. Я же говорил, что разговорами ничего не добьёмся − с ними надо не миндальничать, а ломать шеи, − раздражённо ворчал мужчина со шрамом.
  − Вот именно! Идём на поводу у этой курицы, − поддакнул ему Киллах да Кид.
  − Не нравится мне, как нас провожают, − процедил Ога: его зоркий взор скользнул по конвоирам. − Ишь лыбятся! Не дело уходить, поджав хвост. Воины мы или бабы?
  Один из эдлеров что-то буркнул − мол да, надо бы по морде надавать; другие косились на гвардейцев и крепче держались за свои топоры.
  − Что-то здесь слишком много стражи и почти не видно слуг, − вполголоса заметил Колз, идущий первым.
  − Давайте убираться, − проворчал Никза.
  Халдор по-прежнему хранил молчание, однако заметив, что дирижабля на причальной мачте нет, сдвинул брови.
  К ним подскочил какой-то эриданец.
  − Ваше Величество, могу ли я предложить Вам на прощание напитки?
  − Где мой корабль? − перебил его расшаркивания король.
  − Не извольте беспокоиться, мы завели дирижабль в эллинг, − пробормотал тот.
  − Кто позволил? − рука Хазара легла на рукоять секиры.
  − Я получил распоряжение готовить дирижабль к отлёту, − слуга побледнел и заискивающе улыбался. − Давление газа немного упало, и мне приказали заправить баллоны.
  − Какие-то проблемы? − вмешался начальник стражи, которому не терпелось поскорей распрощаться с гостями. По команде капитана ворота эллинга открылись, и мроаконцы увидели пришвартованный с краю дирижабль − средних размеров судно с кичливым названием 'Анимантаркс'. Не доверяя местным, халдор первым ухватился за гайдроп. Стража, отойдя подальше, с интересом наблюдала, как дюжина чужеземцев вытаскивает дирижабль из ангара. Сильный боковой ветер сносил его влево, угрожая прижать к створкам.
  − Chyort, chto eto?! − Никза увидел искру, проскочившую между дирижаблем и ребром каркаса.
  − Gde? − молоденький гассер сунулся посмотреть.
  − Nazad! − рявкнул Хазар. Все бросились в стороны и попадали ничком. В ту же секунду ослепительное пламя рванулось вверх, и воздух загудел от взрыва. Жёлтые языки лизнули оболочку, она сгорела в мгновение ока, затем огонь перекинулся на крышу. Всё вокруг застило густым удушливым дымом, и гигантский пылающий остов, плавясь и корёжась, как живой, рухнул на землю, похоронив под собой мроаконскую делегацию.
  Когда всё стихло, к груде обломков, оставшейся от ангара, подбежали несколько эриданских стражников. Они возбуждённо переговаривались, тыча пальцем в дымящиеся останки, потом что-то отвлекло их внимание, и площадка опустела.
  
  
  
  
  Глава 13. Выяснение некоторых обстоятельств
  
  
  Полевой цветок
  В лучах заката меня
  Пленил на миг.
  
  (Мацуо Басё)
  
  
  Над расколотой цистерной показалась взлохмаченная макушка.
  − Что происходит? Все живы? − нервно спросил Неай. − Эй, кто-нибудь!..
  Сад являл собой печальную картину: среди дымящихся руин вздымался гигантский перекрученный остов дирижабля с торчащими во все стороны металлическими рёбрами. Чуть подальше догорало огромное, некогда белое судно, прикрытое спёкшейся пенкой ткани. Отвратительно пахло гарью, и тёмные полосы дыма стлались вдоль взрытого дёрна.
  − Вот чёрт, − Тарг, пошатываясь, с трудом вылез из-под обломков и потёр разодранную голову. − Шельмы эриданские, едва не угробили нас.
  − Мягко сказано, − пробурчал Колз. Его откинуло далеко в сторону и завалило тлеющими досками − остатками деревянного пола, но, в отличие от других, на нём не было ни царапины − не зря же эдлера прозвали 'Счастливчик Коль'.
  − Я разрублю их всех на части, − проскрежетал эрл и вытащил топор.
  Неай огляделся в поисках товарищей. Неподалёку он заметил торчавшую из-под завалов ногу − это был Гленн, обожжённый, с переломанными рёбрами. Колз нашёл троих: Огу придавило стальной балкой и, похоже, перебило позвоночник; Бэйду крепко досталось по голове, и контуженный эдлер не мог даже сесть. Хазару повезло больше: его раны не казались опасными, а плотный, грубый плащ из кожи морского ската укрыл его от огня.
  Мроаконцы приподняли брус над Огой, и раненый глухо застонал, пока Тарг вытаскивал его на траву рядом с неподвижным телом Клевса.
  − До утра не дотянет, − заметил ковылявший позади Киллах да Кид.
  Все молчали: положение было ясно без слов.
  − Что теперь − вернёмся во дворец или будем ждать помощи? − спросил длинноволосый.
  − Ищите остальных, − мрачно сказал Хазар. У него имелись сомнения в том, что знаменитое эриданское милосердие распространяется на пиратов.
  − Эй, люди! − через поле к ним спешил какой-то юнец в ливрее и дворцовых туфлях с пряжками. − Спасайтесь! Здесь творится что-то неладное!
  − Stoyat'! − прокаркал Тарг, замахиваясь топором.
  Халдор предупреждающе поднял руку, и молодой человек остановился. Его голубые глаза были выпучены от возбуждения.
  − Ты кто?
  − Ольден, камердинер королевы, − сбивчиво ответил молодой человек. − Нужно бежать! Вы сможете поднять дирижабль?
  Хазар посмотрел на догорающие обломки 'Анимантаркса'.
  − У тебя есть корабль?
  − Я знаю, где спрятан запасной дирижабль советника. Я отведу вас, только возьмите меня с собой. Умоляю!
  − Eto lovushka, − быстро сказал Тарг, а красавчик Киллах да Кид кисло поморщился.
  − Idiot! Kak mozhno spryatat' dirizhabl'?
  − U nas net vybora, − ответил халдор, обрывая споры. − Neay ostanetsya s ranenymi. Kolz, Killah, Targ − za mnoy. Показывай дорогу.
  Юноша повёл их в дикую часть сада. Дойдя до места, мроаконцы оживились: под навесом в хорошо оборудованном овраге стоял маленький изящный 'Аргус', высотой метров двенадцать − неудивительно, что его целиком скрывали деревья. Киллах да Кид присвистнул: 'Nedurno!' и полез внутрь разбираться с управлением. Тарг стоял на страже, Хазар и Колз занялись цепями, которые удерживали судно, эриданец же суетился у них под ногами и скорее мешал, чем помогал. Наконец, с замками было покончено; лебёдка со скрипом выпустила трос, и мроаконцы ухватились за канаты, чтоб отбуксировать судно подальше от деревьев. Как только все четверо влезли в гондолу, камердинер взволнованно произнёс:
  − Слушайте! Дворец кишит мятежниками, власть в руках Лена, охрана перебита. Сторонники королевы схвачены, а гарнизон на стороне бунтовщиков. Городская стража не может штурмовать дворец, пока Лен держит принцессу в заложницах. Они не знают, что её здесь нет! Я видел, как королеву посадили в карету и куда-то увезли. Вы должны немедленно помочь ей. Как только сюда ворвутся гвардейцы, мятеж будет подавлен. Главное − освободить королеву! Не теряйте ни минуты, это дело государственной важности! Если упустить негодяев, переворот увенчается успехом.
  − Мне некогда спасать девиц. Разбирайтесь сами, − отрезал халдор.
  − Da pomozhet vam bog, − с кашляющим смехом прибавил Тарг.
  − Но тогда Лен и его прихвостни убьют вас! − воскликнул молодой человек. − Вы должны помочь королеве. У вас нет другого выхода!
  Повинуясь приказу короля, Киллах да Кид сбросил балласт и направил корабль к руинам королевского ангара.
  − Куда вы летите? Вам жить надоело? Там полно охраны! Министры не станут разговаривать с пиратами! − завопил их юный сопровождающий.
  − Мы не будем вмешиваться в дела эриданцев, − бесстрастно повторил Хазар.
  − Теперь это и ваше дело тоже! − злобно парировал юноша.
  − Aha-ha-ha-ha! − закудахтал от смеха Тарг. − Klyanus' chest'yu, eto samaya zabavnaya iz poezdok na materik. Davno ya tak ne veselilsya.
  − Вы должны немедленно, прямо сейчас развернуться и лететь, куда я скажу. В противном случае я взорву дирижабль! − эриданец поднял руку с зажатыми в ней проводами. − Считаю до десяти: раз, два...
  − Kak on sobiraetsya eto sdelat', siloy mysli? − с презрением спросил Киллах да Кид.
  − Vidat', bochonok s porohom proglotil, − предположил Колз. Послышался дружный хохот, отчего на лице незадачливого террориста возникло выражение удивления, которое сменилось паникой. Не смеялся только халдор.
  − Думаете, я шучу?! − взвизгнул парень, попятившись назад, хотя внутри было тесно. − Выполняйте мои требования или умрёте! Достаточной одной искры, чтоб всё взлетело на воздух! Видели, что стало с вашим кораблём?
  − Так это сделал ты? − прошипел Тарг, надвигаясь на парня.
  − Я знаю только, что его накачали водородом, чтоб всё выглядело как несчастный случай во время взлёта. А теперь разворачивайте корабль. Разворачивайте, говорю! Мне терять нечего, − решительно добавил тот.
  − Povorachivay, Killah, − голос Хазара, как всегда, был ровным и спокойным. Эдлер удивлённо оглянулся, но твёрдая рука Колза сжала ему плечо.
  − А этот, − камердинер кивнул в сторону Тарга, − пусть выпрыгнет наружу. Он мне не нравится.
  Терпение эрла лопнуло.
  − Seychas ya vypotroshu ego, kak rybu, − проговорил он, достав из ножен длинный нож и сграбастав слугу за грудки.
  − Delay kak skazano, − буркнул Хазар.
  − Ладно, я ещё до тебя доберусь, − эрл отпустил перепуганного эриданца, соскочил вниз и не оглядываясь зашагал по клумбам.
  − Куда летим-то? − перекрикивая треск мотора, спросил Колз.
  Эриданец вытащил из-за пазухи заблаговременно припасённую карту.
  − Королеву везут на загородную виллу Ленов, − он провёл пальцем по закорючкам дорог и рек. − Нужно двигаться на восток, в верховья Вирго. С небольшой высоты обязательно их заметим.
  − Budem osmatrivat' kazhduyu kolymagu vnizu? Chto za bred, − буркнул пилот. В боку у него сильно саднило, когда он наклонялся, чтоб дёрнуть за какой-нибудь рычаг, и собственная немощь раздражала Киллах да Кида.
  − Ты там был? − спросил у молодого человека Колз.
  − Отец рассказывал, − с неохотой ответил тот и, отвернувшись, стал глядеть в окно.
  − Как мы узнаем карету? − продолжал допытывать эдлер.
  − Ona vsya v rozovyh serdechkah, − съязвил Киллах да Кид.
  − Я видел её во дворе. Простой дорожный экипаж, четыре лошади, чтобы не привлекать внимания. На ней курьерские гербы − такие кареты не станут задерживать в дороге.
  Хазар хмурился, поигрывая ножом − это был дурной знак, и ожидания эдлеров не замедлили оправдаться.
  − Kolz, − сказал он, − na obratnom puti etot duren' nam ne nuzhen. Izbav'sya ot nego.
  − Рonyal, − кивнул воин.
  Несколько раз дирижабль снижался над дорогой, но это оказывалась то телега, то кибитка, то карета с родовым гербом, и каждый раз эриданец, отняв от глаз бинокль, разочарованно мотал головой. Хазар и Колз то и дело сверялись с картой: получалось, что они давно оставили позади не только виллу Лена, но и заселённые места − внизу расстилались живописные леса с голубыми проблесками рек, раскрашенные в яркие цвета осени. Молодой человек совсем приуныл.
  − Значит они ехали не на виллу, − пробормотал он после очередной неудачи.
  − Nado zhe, genial'ny plan ne srabotal, spasenie devicy zashlo v tupik, − лицо да Кида перекосилось от сарказма. − Predlagayu skinut' etogo shuta za bort i vernut'sya vo dvorec.
  − Погоди, − Колз рассматривал карту. − Возможно, следует повернуть южнее. Вдоль реки есть какие-нибудь поселения?
  − Нет, только сады и королевские виноградники.
  − А куда ведёт эта дорога?
  − В летний дворец, но с тех пор как Её Величество приказали отстроить новый, сюда никто не ездит. Вы же не думаете, что она там?
  Мроаконцы переглянулись. Киллах да Кид повернул руль, и дирижабль плавно изменил курс.
  − Это ошибка! Эй, куда вы летите? − запротестовал эриданец.
  − Заткнись, − велел эдлер, и юнец присмирел под его взглядом.
  Через некоторое время раздался радостный вопль: 'Вижу!' Хазар сунул нож за голенище и посмотрел вниз. Стояла осень. Леса поредели, и в просветах деревьев мелькал экипаж, запряжённый четвёркой лошадей.
  После короткого совещания дирижабль начал снижаться. Серая тень корабля настигла и обогнала карету (видны были удивлённые лица кучера и двух лакеев); в тот же миг на дорогу полетела горящая шашка. Лошади испугались, повозка на всём скаку дёрнулась, слетела в колею и перевернулась.
  Хазар и Колз быстро спустились по верёвке и подбежали к карете − та валялась на обочине на левом боку, колёса до сих пор крутились в воздухе. Возле неё сидел бледный лакей, его тошнило кровью. Второй пытался зарядить арбалет и выстрелить, но промахнулся и кинулся в лес, где его настиг метательный топор халдора. В отдалении неподвижно лежала скрюченная фигурка кучера в ливрее с гербом Эридана.
  Слугу уложили носом в пыль; пока эдлер связывал его, король занялся каретой и выбил заклинившую дверь. Солнечный свет просочился внутрь, и лежавший там молодой мужчина в военной форме шевельнулся. Рядом с ним распростёрлась девушка в испачканном кровью платье, со связанными руками и мешком на голове. Хазар выволок обоих наружу и бросил на дорогу; гораздо больше его занимала найденная в карете шкатулка из чёрного дерева, инкрустированная янтарём и слоновой костью. Внутри находились деньги, королевская печать и несколько писем с указаниями. Присвоив трофеи, халдор удосужился взглянуть на пленников. Принцесса всё ещё была без сознания, но молодой офицер рядом с ней очнулся и с изумлением взирал на мроаконцев. Одна рука у него была сломана, поэтому серьёзной угрозы он не представлял. Колз, посвистывая, распрягал лошадей.
  − Гуляй, животинка, − ласково напутствовал он.
  − Бери девчонку и возвращаемся, − распорядился Хазар.
  Эдлер взвалил Еву-Марию на плечо, но не успел он сделать и шага, как позади послышался вскрик, а потом глухой звук удара о землю. Дирижабль, медленно покачиваясь, уплывал в сторону города; на прощание из кабины высунулась рука и показала мроаконцам неприличный жест.
  Киллах да Кид пришёл в себя и сел, держась руками за голову.
  − Цел? − коротко спросил Колз.
  − Что случилось? − озираясь и морщась от боли, прошипел мужчина.
  − Туша твоя пролетела, − Хазар был рассержен. − Уснул, что ли?
  − Чёрт, как же так, − забормотал пристыженный эдлер, боясь взглянуть на Хазара: халдор, как известно, был крут на расправу и не прощал глупости и ротозейства.
  − Меньше надо хлебальником хлопать. Пошли, − проворчал тот и убрал руку с топора.
  Киллах да Кид вздохнул с облегчением: наказание откладывалось на неопределённый срок.
  − Фортуна не на нашей стороне, − пробормотал он.
  − Ничего, зато королева у нас, − Колз похлопал девушку пониже спины, подмигнул и двинулся по дороге вслед за Хазаром.
  
  Вечером все трое сидели на поваленном дереве и пили импровизированный чай из листьев и плодов, запаренный на углях во фляжке. На костре жарился кролик, и аппетитный запах мяса просачивался сквозь холодеющие сумерки. Королева покоилась на большой куче веток и опавших листьев, собранной Колзом. Воины о чём-то переговаривались: разговор, очевидно, касался Евы-Марии, так как они довольно часто поглядывали в её сторону. В кустах то и дело слышался подозрительный шорох. Когда Хазару это надоело, он произнёс по-эридански:
  − Тащи их сюда, Колз.
  За деревьями воцарилась тишина, затем раздался топот убегающих ног. Эдлер достал топор и вскоре вернулся, ведя за собой двоих эриданцев − иззябшие, раненые, оголодавшие, они весь день шли за мроаконцами, наивно полагая, что их никто не видит.
  − Можно нам погреться у костра? − дрожащим голосом спросил лакей.
  Халдор указал на бревно. Те примостились с краю, жадно поглядывая на мясо, но еды им не предложили − вместо этого эдлеры сверлили их насторожёнными взглядами, давая понять, что любая необдуманная выходка будет стоить непрошеным гостям жизни. Первым нарушил неловкую тишину офицер − высокий, статный, он, несмотря на сломанную руку, держался гораздо уверенней слуги.
  − Вы решили заночевать тут?
  Мроаконцы молчали.
  − Невесело блуждать вдали от дома, − продолжал тот.
  − Pust' on zatknyotsya! − раздражённо сказал Киллах да Кид.
  − Зачем вы в это ввязались? Разве вы не должны лететь в Мроак? Вы хоть понимаете, что происходит? − спросил молодой человек и, не дождавшись ответа, продолжал. − Хотите совет? Я бы на вашем месте не возвращался. Пиратов не жалуют в столице, а теперь, после нападения на карету, болтаться вам на липах в королевском саду.
  − Ты забыл про девчонку, − Хазар кивнул в сторону Евы-Марии. − В городе мы обменяем её на корабль.
  Офицер оглянулся и заинтересованно привстал, но тычок да Кида вернул его на место.
  − Намерены торговаться принцессой? Знаете, что случится, если она попадёт не в те руки?
  − Без разницы, − Хазар подтолкнул в костёр догорающее полено и смотрел, как в воздух взвились тысячи искр. По его лицу бежали встревоженные тени − то ли блики пламени, то ли отголоски мрачных мыслей.
  Офицер нервно дёрнул здоровым плечом.
  − Barbarorum semper avaritia solum cogitare,82 − сказал он. − Ваши планы неосуществимы, но если вы послушаете меня, вернёте королеву и доставите нас в укрытие, возможно, вас пощадят и даже позволят вернуться в Мроак.
  − Мне начал надоедать твой голос, − оборвал король, а молодой эдлер презрительно фыркнул:
  − Гляди-ка, мелкая пешка изменников дарует нам жизнь. Предлагаю отрезать ему язык и лечь спать.
  − Я не изменник, а солдат, который выполняет распоряжения, − в тоне молодого человека проскользнул гнев. − Был приказ доставить девушку в безопасное место, чтоб переждать беспорядки.
  − Ага, с мешком на голове, − проворчал Колз. − И кто его отдал?
  − Лорд Себастьян Лен, самопровозглашённый регент.
  Рука Хазара сжалась на рукояти ножа.
  − Лживый щенок, − по-мроаконски бросил он.
  − Боится, − уверенно ответил Киллах да Кид.
  − Или рассчитывает на выгодное предложение, − Колз, как всегда, смотрел на вещи по-другому.
  − Договариваться мы будем не с ним, − король потыкал остриём ножа в кролика и, убедившись, что мясо готово, разрезал на три части.
  − Да, странная история, − сказал Колз. − Больше похоже на похищение.
  − А зачем взрывать наш корабль? − хмуро спросил да Кид.
  − Возможно, кто-то действует за спиной у зачинщиков. Так было во время мятежа в Норсахе − архонты не могли поделить власть, и пока они грызлись между собой, один их них тайно помогал халдору.
  − Ты про Гленна говоришь?
  Хазар, внимательно слушавший их разговор, усмехнулся:
  − Не выдавай мои секреты, старик.
  − Мы и так обросли тайнами, как стенки борделя, − Колз покосился на эриданцев. − Что делать-то с ними будем?
  − Убьём, − презрительным тоном ответил Киллах.
  − Надо выяснить, что он скрывает, − король поднялся с места. Офицер с подозрением прислушивался к их разговору, но не ожидал столь быстрого поворота событий. Не успел он пошевелиться, как оказался на корточках возле костра.
  − Кто приказал вывезти королеву из дворца? − спросил Хазар, прижимая его руку к углям.
  − А-а! − диким голосом закричал юноша. Запахло палёной кожей. Другой эриданец побледнел и начал потихоньку отодвигаться назад.
  − Говори.
  − Я же ответил! Лорд Лен!
  Пытка повторилась. На этот раз Хазар держал дольше, пока его собственная перчатка не начала тлеть от жара. Мальчишка корчился от боли, но стоически молчал.
  − Жареный кролик вкусно пахнет, а обгорелая человечина не очень, − Киллах да Кид выглядел недовольным. − Ради чего столько геройства? Преданность делу?
  − Кто его знает. Бывает, человеком движет глупое чувство привязанности, − кашлянул Колз.
  − Не такое сильное, как инстинкт выживания, − произнёс король не оборачиваясь.
  − Я бы поспорил.
  − Перестань мазать соплями, − халдор вновь сунул конечность эриданца в огонь. − Мужчина должен умереть за дело, а не страдать из-за девчонки. Повторяю вопрос.
  Киллах да Кид преспокойно поглощал ужин, но лакей больше не мог вынести этого ужасного зрелища.
  − Фин! − завопил он. − Это был лорд Фин!
  
  Ева-Мария пришла в себя и ощупала подушки, пытаясь понять, где она и что с ней. В голове у неё всё плыло, тело было ватным и слабым, как с похмелья, а во рту стоял отвратительный вкус какого-то лекарства. У сидевшего возле кровати темноволосого мужчины вырвался вздох облегчения.
  − Наконец-то!
  − Где я? − несчастным голосом спросила принцесса.
  Канцлер-страж рассмеялся и взял её за руку.
  − В своей спальне. Все кончилось, madonna mea: изменники схвачены и брошены в тюрьму, беспорядки пресечены.
  − Как самочувствие Вашего Величества? − осведомились справа.
  Королева выдернула ладонь и повернулась на звук голоса.
  − Доктор Лонгорий! Вы живы!
  Пираниец улыбнулся и подошёл ближе, перемешивая какую-то микстуру.
  − Что случилось? Что со мной?
  − Всё в порядке, мадонна, Вы целы и невредимы, за исключением нескольких ушибов. Я приготовил Вам лекарство от головной боли, − он протянул принцессе фарфоровую чашку с горьким напитком и заставил выпить.
  − А как мы вернулись во дворец? Ведь нас, кажется, куда-то везли, − девушка с обеспокоенным видом села на кровати и прислушалась к доносящемуся из коридора шуму, всё ещё не веря, что страшное позади.
  − Пока Вы были без сознания, многое случилось. Вас усыпили и пытались похитить. Кстати, капитан стражи был серьёзно ранен в схватке.
  − О мадонна, − весёлым тоном перебил лорд Фин. Канцлер-страж выглядел так, будто ничего необычного не происходило: он был хорошо, но неброско одет, прилизан и собран. − Не стоит забивать голову ненужными проблемами. Своим чудесным спасением Вы обязаны королю Мроака. А вот и он сам.
  − Неужели это правда? − слова замерли у неё на губах. Дверь в комнату с пинка открылась, и порог переступила мрачная фигура халдора, который держал за шкирку извивающегося молодого человека в одежде слуги. Принцесса была полураздета, но Хазар не обратил на это внимания. − Мессир Хазар, Вы действительно спасли нас из рук мятежников?
  − Чистая случайность.
  − Ну-ну, не скромничайте, − с усмешкой вмешался Фин. − Кабы не ваше участие, всё кончилось для Эридана плачевно.
  − Судьба Эридана мне безразлична. Благодарите этого щенка, − довольно холодно произнёс король и подтолкнул юнца к Еве-Марии. От лёгкого, казалось бы, тычка слуга чуть не влетел прямо в кровать − к сожалению, путь ему заслонил лорд Фин.
  − Что ты здесь делаешь? − процедил канцлер-страж, ткнув в него пальцем. − Пошёл вон!
  Слуга потёр затылок и опасливо покосился на мроаконца.
  − Мальчишка! − шипел Фин. − Ну? Чего стоишь? Убирайся с глаз долой! − канцлер-страж с раздражением топнул ногой, но тот не двигался с места.
  − Лорд Фин, почему Вы разговариваете с молодым человеком в таком тоне? − не выдержал врач.
  − Потому что... − глаза Фина зло блеснули, и он не договорил.
  − Что происходит? − принцесса с недоумением вслушивалась в разговор. − Кто это?
  − Ваше Величество, я Ольден, младший камердинер, и для меня нет большей чести, чем служить Вам, − слуга поклонился с плутоватой усмешкой в сторону советника.
  − Вы тоже участвовали в нашем спасении? − жеманно спросила Ева-Мария. Ей начинала нравиться роль жертвы, вокруг которой наперебой совершаются подвиги.
  − Так усердно, что стащил у нас корабль и бросил подыхать в лесу, − буркнул Хазар.
  − Я улетел за подмогой, − возразил слуга, пятясь подальше от тяжёлого взгляда, которым наградил его мроаконец. − К тому же это был эриданский дирижабль, а на обратном пути вы собирались меня убить.
  − Иди, иди, не стоит утомлять королеву подробностями, − злым тоном сказал канцлер-страж.
  − Нет, пусть расскажет всё как было! − воскликнула Ева-Мария.
  − Болтовня подождёт. Это ваше? − халдор поставил на стол удлинённый золотой предмет, покрытый богатой резьбой и ценной инкрустацией.
  − Хм, − канцлер-страж подался вперёд, придирчиво осматривая каждый изгиб; в голосе его звучало изумление. − Да, это королевская печать. Где Вы нашли её?
  − В шкатулке с письмами, − бесстрастно ответил Хазар.
  Улыбка слетела с тонких губ Фина, и в комнате воцарилась тишина.
  − Оставьте нас, − велел он. Доктор и камердинер вышли, и советник устало опустился в кресло.
  − Что за письма? Вы прочли их?
  − Они не подписаны, но мне и так всё ясно.
  − Что именно?
  − У всех людей есть слабости, которые могут им навредить. А я умею их использовать.
  − В этом нет ничего нового, − Фин не мигая смотрел на Хазара. − Если эти письма представляют ценность для расследования, я их выкуплю.
  − О чём вы изволите говорить? − Ева-Мария с удивлением слушала их диалог.
  Король Мроака молча сел в другое кресло: похоже, эти двое вознамерились вести в её присутствии какой-то торг.
  − Мессир Хазар стал обладателем сразу двух сокровищ, − советник метнул быстрый взгляд в сторону Её Величества, − но не присвоил ни одно из них. Это очень благородный поступок, достойный награды.
  Королева вспыхнула, поняв намёк и желая провалиться сквозь землю.
  − Как мы можем отблагодарить Вас за спасение, мессир Хазар? − через силу выговорила она.
  − Вы − никак. Я пришёл договариваться с советником, − ответил мужчина.
  Принцесса почувствовала себя задетой и надула губки: ореол романтики растаял, и она осознала, что находится в одной комнате с величайшими занудами современности.
  − Вот как, − протянул Фин. − Что ж, назовём это сделкой. Вы, как бы это выразиться, сделали наёмную работу, а мы готовы заплатить. Итак, цена услуги?
  − Лес, зерно, овечья шерсть, пенька и смола на сумму миллион золотых.
  Ева-Мария встрепенулась.
  − Как Вы смеете оценивать жизнь королевской особы так дёшево, да ещё и в овечьих шкурах! − заявила она обиженным тоном.
  − Хорошо, пусть будет два. Добавьте к этому вино и горный инструмент, − король довольно ухмыльнулся.
  − Помолчите, Ваше Величество! − рявкнул канцлер-страж. − Ваша жизнь бесценна, но это не повод раздаривать миллионы.
  − Хотим и раздариваем! − девушка сдёрнула со лба холодное полотенце и повернулась к ним спиной, притворяясь, что спит.
  − Не забывайте, в силу обстоятельств мы потерпели кое-какие убытки, когда ваш корабль загорелся, − со значением сказал Фин, не обращая внимания на реплики принцессы. − Постройка эллинга, новый дирижабль Её Величества, восстановление сада − набегает изрядная сумма. Как насчёт частичного возмещения?
  − А как насчёт подстроенного в ангаре взрыва?
  − Я тут ни при чём, это всё Лен.
  − Тогда пусть он и возмещает.
  − Какого взрыва? − сквозь 'сон' удивилась королева.
  − Последствия мятежа, мадонна, − быстро произнёс лорд Фин. − К счастью, попытка убить наших гостей провалилась.
  Хазар мрачно посмотрел на эриданца. Поняв, что скостить часть суммы не выйдет, Фин вздохнул.
  − По всей видимости, эриданская сторона должна предоставить вам новый корабль?
  − Да, − кивнул халдор. − Нам придётся задержаться, чтоб перемонтировать его. Дирижабль вашей конструкции не может приземлиться в Мроаке.
  − Сколько техников вам потребуется?
  − Две сотни рабочих и грамотный инженер. С ним я поговорю лично.
  − Хорошо, − Фин снова вздохнул и сделал пометку в блокноте.
  В комнату заглянул доктор Лонгорий.
  − Прошу прощения, господа, Её Величество нуждается в отдыхе.
  − Неправда! − воскликнула Ева-Мария, подпрыгивая на подушках. − Мы хотим устроить праздничный бал − пусть все знают, что во дворце царит веселье!
  − Какой ещё бал, после стольких приключений, − проворчал советник. Врач поддержал его, а вившаяся вокруг статс-дама заахала:
  − Ваше Величество так бледны! Вам положено лежать в постели.
  − Нет! − девушка попыталась встать, отталкивая всех, кто её удерживал. − Никто не должен думать, что сегодняшние события плохо повлияли на наше самочувствие.
  − Может, стоит ограничиться праздничным банкетом? − предложил канцлер-страж.
  Но королева и слушать ничего не хотела, и во дворце начались приготовления к торжеству.
  
  Выйдя из королевских покоев, лорд Фин торопливым шагом направился в кабинет. Судя по дёргающейся походке, его переполняло раздражение, граничившее с яростью; слуги издалека чувствовали скверное настроение советника и разбегались по комнатам, стараясь не попадаться ему на глаза.
  В кабинете ожидала женщина в дорожной одежде. Её шляпка лежала на коленях, а сама дама кокетливо поправляла пышную причёску, глядясь вместо зеркала в полированную вазу. Услышав, как открылась дверь, леди вспорхнула с дивана и жизнерадостно устремилась к мужчине.
  − Вы заставляете себя ждать, − игриво сказала она. − Идите скорей ко мне, я Вас прошу! Я так волновалась, когда узнала о перевороте. Дайте мне обнять Вас.
  Канцлер-страж холодно отстранился и сел за стол.
  − Объясни мне одну вещь, Шерлита: что здесь делает твой приблудыш? − процедил он.
  Порыв радости, охвативший женщину, увял, как сорванный цветок, но она всё ещё пыталась улыбнуться.
  − О чём Вы, мон шер?
  − Ольден! Зачем ты его притащила? − гаркнул лорд Фин. Модистка испуганно сжалась.
  − Я подумала...
  − Ну-ну?
  − Мальчик уже достаточно вырос, и я хотела дать ему шанс.
  − Дура! − смачно произнёс начальник канцелярии и уставился в окно. Мало того что эта курица подставила себя, так она ещё и его на дно утащит, и всё это именно сейчас, когда он занял первый пост в государстве. − Значит, так. Никому ни единого слова. Забирай мальчишку, и чтоб духу его не было в Ахернаре. Вези его в Поскорию или куда хочешь − главное, подальше, чтоб никто не знал, где он, потому что если я ещё раз его увижу, − глаза Фина впились в переносицу дамы, − сына у тебя больше не будет. И в следующий раз, когда тебя посетит желание оказать кому-либо протекцию, не забудь спросить моего разрешения.
  − Я всего лишь хотела как лучше.
  Лорд взмахом руки отмёл её оправдания. В глазах модистки заблестели слёзы.
  − Я не в силах Вас понять, Адольфо. Смилуйтесь! Быть во дворце − предназначение моего мальчика. Он так молод, так талантлив, − от надменной весёлой женщины, какой её знал двор, не осталось и следа. Через мгновенье она уже рыдала, вытирая нос платком. Фин смотрел на это немигающим взглядом.
  − Ты всё поняла? − холодно спросил он.
  Женщина молча кивнула и с убитым видом вышла из кабинета.
  
  В девять часов Главная зала вновь наполнилась пышными толпами гостей и придворных − казалось, на празднество явился весь Ахернар. Ева-Мария предстала перед гостями в роскошном бальном платье из бордового глазета, с глубоким треугольным вырезом и голыми плечами, с ниспадающими из-под золотой сетки волосами, слегка подвитыми и распущенными, чтобы скрыть синяки. Следы верёвок на запястьях были спрятаны под длинными перчатками с золотой петелькой на пальце. Вид у неё был праздничный, но весьма утомлённый. Придворные перешептывались, не отрывая лорнетов от королевы, и обсуждали родственников тех, кто обвинялся в мятеже. Ряды сановников значительно поредели, что внушало собравшимся удивительное почтение к партии королевы.
  Повертевшись в разных частях залы и показав всем, что она пребывает в добром здравии и беззаботном расположении духа, Ева-Мария остановилась поболтать с прокурором, держа в руке фиолетовый фужер с фруктовым вином, который часто подносила к губам. Лорд Фин явился ровно в десять. Пёстрая толпа с необычайной живостью расступалась перед ним и провожала советника любопытными взглядами. Каково же было его удивление, когда он встретил среди придворных Шерлиту Кастону под руку с Ольденом, одетым на сей раз в довольно приличный бальный костюм, в котором камердинера было просто не узнать. Заметив канцлер-стража, модистка резко изменила курс и направилась к королеве.
  − Добрый вечер, Ваше Величество, − промурлыкала она, сделав реверанс. − Здравствуйте, лорд Альмас. Позвольте вам представить этого молодого человека: милорд Ольден с недавних пор служит во дворце.
  − И как давно он стал милордом? − саркастически поинтересовался советник, присоединяясь к компании. − Помнится, вчера это был обычный слуга.
  − С тех пор, как моя самоотверженная помощь спасла жизнь королевы, − камердинер скромно улыбнулся.
  − Тебе, щенок, слова не давали, − прошипел лорд Фин. − А ну, убирайся!
  Ева-Мария поспешила вмешаться:
  − Господин Фин, мы не потерпим такой грубости по отношению к нашим гостям! Мы сами пригласили милорда Ольдена на бал, чтоб выслушать его рассказ.
  − Подскочил к волчонку волк
  И его зубами щёлк.
  Подожди, придёт зима,
  Ты получишь всё сполна! − тут же выдал шут, прячась за пышной юбкой принцессы.
  − Его место в кухонном каре, − канцлер-страж с раздражением посмотрел на поганца, но сделать ничего не мог, и Яков из своего убежища показал советнику язык.
  − Не будьте столь суровы, лорд советник, − дипломатично произнёс Альмас Юарт. − Её Величеству иногда позволительно отступать от традиций, примите это как милую шутку.
  − Её Величество слишком добры к разного рода выскочкам и плебеям, − возразил Фин.
  − Не обращайте внимания, мой отец постоянно делает из мухи слона, − вмешался камердинер. Брови Юарта поползли вверх, Шерлита Кастона смешалась, сам же Фин на мгновение лишился дара речи.
  − В самом деле? − удивилась Ева-Мария. − Мы не знали, что у Вас есть дети, господин канцлер-страж!
  − Ну-у-э-э... − выдавил лорд Фин и провёл дрожащей ладонью по волосам, не зная что сказать. Никогда ещё он не выглядел столь жалко, а немой вопрос в глазах прокурора грозил обернуться нешуточным скандалом.
  − А где Ваша матушка? − продолжала расспрашивать королева.
  − Уж год как почила в бозе, − Ольден напустил на себя печальный вид, но в его голосе слышалась беззаботность.
  Шерлита Кастона побледнела и упала в обморок. Воспользовавшись переполохом вокруг модистки, принцесса взяла молодого человека под руку, чтоб прогуляться в другую часть залы, ведь это был прекрасный повод досадить советнику. Камердинер не верил своему счастью. Они мило болтали, что вызывало у обожателей королевы приступы зависти; пожилые дамы не сводили с пары лорнетов, без конца вопрошая, кто этот человек и почему Её Величество уделяет ему столько августейшего внимания. К сожалению для Ольдена-Фина, минут через десять в зале появились мроаконцы, и юноша имел глупость указать в их сторону:
  − Те трое сопровождали халдора, когда мы разыскивали экипаж. Лысый мне сразу не понравился, и я попросил его сойти. Другой всю дорогу ругался, но показал себя неплохим пилотом.
  − А король?
  − Хазар? Он почти не говорил и не смотрел в мою сторону.
  − Как же Вы уговорили их лететь с Вами?
  − Ха-ха, это было непросто! − Ольден рассмеялся. − Король Мроака не из тех, кто стремится помочь людям, попавшим в беду. Пришлось схитрить, но я-то знал, как разыграть эту карту.
  И он живописал, как всё происходило − естественно, умолчав о некоторых деталях. Из рассказа следовало, что парень чуть ли не самолично руководил спасением принцессы и побеждал мятежников. Воодушевлённая его словами Ева-Мария пожелала подойти к мроаконцам. Камердинер был не в восторге от этой идеи: после выходки с дирижаблем он всячески избегал чужаков, и лишь один раз ему не повезло − в тот момент, когда он подслушивал у дверей королевской спальни и нарвался на Хазара. Он попытался увильнуть от встречи, но шут тянул принцессу вперёд, и вскоре они поравнялись с королём и его поредевшей свитой, весьма потрёпанной, но всё ещё грозной. Халдор с невозмутимым видом взирал поверх голов, и его обгоревший, грубо залатанный плащ бросал вызов нарядным костюмам гостей.
  Завидев Ольдена, Тарг потянулся к топору, а Киллах да Кид сделал шаг вперёд, выплюнув сквозь зубы какое-то ругательство, но Хазар жестом остановил своих ретивых подопечных.
  − Мессир Хазар, как приятно Вас встретить! − сладко пропела принцесса. − Мы узнаём всё новые и новые подробности нашего спасения. Вы оказали нам огромную услугу, и теперь мы перед Вами в неоплатном долгу!
  − Я сыт по горло вашими восхвалениями, − перебил Хазар. − Ещё раз повторяю: роль спасителя не входила в мои планы.
  − Что же побудило Вас вмешаться − наверное, жадность? − хихикнула демуазель.
  − Стечение обстоятельств, − мужчина пристально посмотрел на Ольдена. Тот покраснел и на всякий случай отступил за девушку: конечно, в зале можно было не опасаться расправы, но кто знает, на что способны эти мстительные дикари.
  − А Вы можете сделать что-нибудь просто так, из добрых побуждений? − продолжала ерничать Ева-Мария.
  − Разве я похож на идиота?
  − Мы не знаем, на кого Вы похожи − наверное, на папу с мамой, как все люди. Если Вы, конечно, человек, − королева была ужасно довольна собой, а гости принялись смеяться.
  − Смысл прилагать усилия, не получая ничего взамен, − холодно ответил мроаконец. − Даже так называемый альтруизм ставит целью самовознаграждение.
  − Ой, да Вы философ!
  − Я практичен. Философы в основной своей массе бесполезные болтуны.
  − Удивительно, как при таком мировоззрении Вы вообще согласились нам помочь!
  − Я и не собирался − мне нужен был дирижабль.
  − Очень любезный ответ, − рассердилась Ева-Мария. − Могли бы из вежливости притвориться, что Ваши мотивы более благородны!
  − За благородство сейчас много не купишь.
  − Вы несносны! − выпалила принцесса.
  − Столы накрыты, Ваше Величество, − шепнул вертевшийся рядом слуга. Девушка кое-как смирила гнев и светским тоном осведомилась:
  − Не угодно ли королю и господам из Мроака отужинать?
  Мроаконцы оживились. Король нехотя кивнул, и Тарг произнёс, потирая руки:
  − Vot eto uzhe kuda ni shlo! U menya razygryvaetsya zversky appetit ot perevorotov.
  После пышного банкета, продолжавшегося больше двух с половиной часов, наступило время танцев, и Ева-Мария была приглашена вначале главнокомандующим, затем мэром, потом прокурором а когда он попытался заговорить с ней о каких-то договорах, королева упорхнула от Юарта в объятия четвёртого кавалера. В перерыве между танцами королева случайно столкнулась с мроаконцами, которые направлялись к выходу.
  − Вы уже покидаете нас, мессир? Не слишком ли рано? − удивилась королева, помахивая золотым веером в такт ресницам.
  − Дела, − не останавливаясь бросил Хазар.
  − Но, право же, − девушка имела наглость удержать короля за рукав. − Какие могут быть дела во время праздничного ужина?
  − Похороны, − резко ответил король.
  Принцесса смутилась: ей и в голову не приходило, что некоторым сейчас не до веселья.
  − Примите наши искренние соболезнования, мессир Хазар. Если кто-то пострадал, мы немедленно пришлём к вам господина Лонгория. Ольден, окажите любезность, − королева повернулась к камердинеру, начисто забыв, что сейчас он такой же гость, как и все. Юноша бросился исполнять поручение, провожаемый недобрыми взглядами эдлеров.
  К ним приблизился слуга с подносом, на котором стояли маленькие хрустальные вазочки, и почтительно поклонился.
  − Ваше Величество, королевский пломбир à la crème.
  − Ах! Мороженое! − произнесла Ева-Мария, уловив в воздухе аромат ванили и отпуская руку короля.
  Хазар отказался от десерта, и она не удержалась, чтоб не съязвить:
  − Вы, кажется, ещё холодней, чем лакомство, которое Вам предлагают!
  − Или навязывают.
  − Не бойтесь, оно не отравлено! А кусочки золота можно унести с собой, − насмешливо сказала девушка.
  − С меня хватит вашего 'остроумия', − Хазар повернулся, чтоб уйти: принцесса действовала ему на нервы.
  − Мы требуем, чтоб Вы остались! − Ева-Мария капризно топнула каблучком и повернулась так резко, что разносчик десерта не успел отскочить в сторону, и весь поднос опрокинулся на Хазара. Зал ахнул.
  − Простите, − залепетал слуга, приседая от страха: каждая порция на этом подносе стоила тысячу золотых. − Я так неловок, пожалуйста, Ваше Величество, простите.
  − Король обделался мороженым! − крикнул шут и на радостях сделал колесо.
  − Какие нерасторопные слуги! − с притворным возмущением воскликнула девушка. − Надеюсь, мессир, Вы не сердитесь на этого медвежонка? − при этом ей стоило огромных усилий не засмеяться.
  Халдор, чуть склонив голову, в молчании созерцал белоснежные пенки на своей одежде и обуви.
  − Позвольте, мы поможем Вам, − невинным голоском прощебетала Ева-Мария.
  − Хотите облизать? − зашёлся смехом Тарг.
  Принцесса покраснела. Хазар вырвал у слуги салфетку, по-прежнему не говоря ни слова, и принялся стирать пятна.
  
  − Нет, ты только посмотри, что она вытворяет! Цирк да и только! − провозгласила Диана, указывая на королеву своей приятельнице, с кислым видом жевавшей персик. Джемма Лафинн, знатная ахернарка со взором томной феи, слегка повернула голову, отчего водопад её золотых волос зажурчал, как настоящий.
  − Её Величество? − она прищурила большие синие глаза, наблюдая за поднявшейся суетой.
  − Видишь? − Диана была просто вне себя. − Она опять приседает перед ним, якобы чтоб помочь! Это же самый дешёвый из всех приёмов, на который ловятся мужчины.
  − Кажется, твой Хазар не в восторге от её проделки.
  − Мне нравится этот оптимизм: 'твой Хазар', − буркнула фрейлина. − Как он может быть моим, если за весь вечер я к нему ни разу не подошла?
  − А этим смешно, − Джемма указала на четверых мроаконцев, стоявших позади Тарга. − Не думала, что варварам понравится, когда в их короля швырнут десертом.
  − Милая, они смотрят отнюдь не на Хазара, а прямо в декольте нашей несравненной королевы, пока она хлопочет вокруг него.
  − Боже, − протянула девушка, приглядевшись повнимательней. − И правда!
  − Видишь того длинноволосого, что кривит губы? Симпатичный, правда?
  − Какой красавчик, − поразилась та. − А кто он такой?
  − Трудно сказать, − пожала плечами фрейлина. − У этих мроаконцев странная иерархия, но судя по его замашкам, не простой охранник.
  − Слушай, Диана, − Джемма продолжала разглядывать Киллах да Кида. − Ты не могла бы нас познакомить?
  − Неужели ты растаяла? − усмехнулась Диана. − Увы и ах! Он сторонится дам, к тому же, знаешь ли, он груб. Толкнул меня пару раз и не извинился.
  − Да? − синеглазая фея нахмурилась.
  − Вдобавок он нравится Стелле. А вон тот − лёгкая добыча, − продолжала Диана, указывая на молоденького гассера. − Наивные мальчики в наше время редкость. Кстати, ты в курсе, что пажа королевы вчера пристрелили?
  − О чём ты говоришь, Диана? − девушка просто глаз не могла оторвать от эдлера.
  − Смотри, они уходят вслед за королём! − с раздражением воскликнула фрейлина. − Всё, вечер испорчен. Ох уж эта бестолковая Ева!
  − Тише, вдруг кто-нибудь услышит, − одёрнула её Джемма.
  − Какая досада! Я два часа накладывала макияж, и всё зря!
  − Перестань убиваться, лучше заглянем в будуар − сейчас начнутся танцы, и, кажется, на нас уже смотрят два симпатичных кавалера.
  − Не знаю, кто смотрит на тебя, − перебила подружку Диана, − а на меня уставилась гофмейстерина.
  − Ужас! Что ей от тебя надо?
  − Очередной сеанс пиления. Так и есть: она идёт сюда!
  Девушек как ветром сдуло, и Дора Инсара совершенно напрасно вертела головой, пытаясь понять, куда они исчезли. Между тем заиграла музыка, в середину выпорхнули пары, в том числе и королева с каким-то лордом; ничего более не омрачало настроения Её Величества, и мадонна изволила весело смеяться и танцевать до глубокой ночи.
  
  
  
  
  Глава 14. Сомнительные перспективы
  
  
  События не происходят; они существуют, и мы только натыкаемся на них.
  
  
  На следующий день королева встала поздно и в подавленном настроении − всему виной были дурные сны, которые мучили её всю ночь. То ей мерещилось, что дворец захватывают мятежники и Лен велит казнить её на плахе; то будто бы солдаты врываются в её в спальню и хохочут, глядя, как она прячется под одеялом. Потом появился канцлер-страж. 'Пожалуйста, не отдавайте меня бунтовщикам!' − умоляла принцесса, но тщетно.
  Затем ей чудилось, что она куда-то едет. Карета подскакивала и вихляла на ухабах, мелкий стук гравия дрожью отдавался в зубах. 'Помогите!' − кричала Ева-Мария, но звук её голоса тонул в шёлковых складках ткани, обёрнутой вокруг лица.
  Следующее сновидение перенесло её в просторный зал с рядами колонн: она стояла посередине, а чей-то голос шептал: 'Спасайся!', и принцесса побежала вперёд, подгоняемая страхом, пока не достигла окна. Стекло разбилось, опора ушла из-под ног, и она, кувыркаясь, полетела вниз. Оказавшись на земле, она ощутила запах гари − сад вокруг неё горел. Тревожно кричали птицы, горячие языки пламени подбирались всё ближе; она медленно отступила назад и натолкнулась на мужчину в развевающихся одеждах. 'Назад пути нет!' − предостерёг он голосом Сэмаэля Мокка и толкнул её обратно в огонь.
  Вслед за этим ей приснился мужчина, неподвижно сидевший на троне. От него исходил запах моря, кожи, калёного железа и страдания. Она подошла ближе, чтоб коснуться его лица: оно было незнакомым и холодным, как лёд. Пальцы девушки скользнули вниз и утонули в липкой влажной ране, из которой торчало древко копья, а чей-то голос глумливо спросил, не желает ли она занять место короля Хазара.
  − Нет! − крикнула королева и проснулась.
  Служанки бегали на цыпочках, пока она лежала в горячей ванне; потом принцесса долго капризничала в выборе наряда, четыре раза оделась и разделась, пока, наконец, не облачилась в бледно-голубое шёлковое платье с кружевами и золотыми розами. После многочасовых приготовлений Ева-Мария появилась в будуаре, где ждали фрейлины, а сопровождавшая её статс-дама строго оглядела девушек.
  − Что случилось с мисс Саем? Почему она отсутствует?
  − Наверное, её не смогли разбудить, − оттопырив губки, предположила принцесса.
  − Миледи плохо себя чувствует, Ваше Величество, − с испугом ответила Клерия Исона.
  − Миледи приносит свои извинения, Ваше Величество, − добавила Стелла.
  − Что-то она стала слишком часто болеть! − капризным тоном заметила королева. − Передайте мисс Саем, чтобы к обеду выздоровела!
  − Да, Ваше Величество, − поклонились фрейлины.
  − А где госпожа Инсара? − Ева-Мария требовательно пощёлкала веером, не слыша привычного пиления гофмейстерины. − Её тоже сковал недуг?
  Девушки молча потупились, не зная, что ответить.
  − Впрочем, без её ворчания гораздо спокойней. Мари, готов ли завтрак?
  − Завтрак подан, Ваше Величество, − сказала статс-дама.
  Принцесса направилась в столовый зал, но проходя мимо комнаты охраны, остановилась и прислушалась. В пустом, почти лишённом мебели помещении за единственным столом сидели двое мужчин и, негромко беседуя, играли в шашки. Один из игроков был мроаконцем, другой − начальником королевской охраны. Ева-Мария испытала смутное недовольство − она привыкла каждое утро встречать Волка у порога своей спальни, а сегодня верного сторожевого пса не было на месте.
  − Семнадцать лет − долгий срок, − доносился голос капитана. − Тогда я был ещё мальчишкой. Значит, ты старше своего короля?
  − Не сильно, − эдлер усмехнулся и срубил дамкой три фигуры подряд. − Молодые редко слушают стариков. Чтобы сладить с хередером, нужны не уговоры, а кулак. Это сейчас он остепенился, а в молодости куролесил так, что будь здоров.
  − Хазар? − недоверчиво переспросил Антоний Волк.
  − Он самый. А ты как попал в королевскую охрану?
  − После одной смешной истории. Было это на первом году моей службы...
  Принцесса громко фыркнула. Мужчина поднял глаза и вскочил, отдавая честь. Шашки рассыпались по столу, а его собеседник с любопытством оглянулся.
  − Ах, какая интересная беседа! Между прочим, Вы находитесь при исполнении и должны охранять наш покой, вместо того чтоб рассказывать свои глупые истории! − заявила Ева-Мария.
  − Ваше Величество, я временно отстранён. По приказу лорда Фина дворцовой стражей командует капитан Леман.
  − Очень странно, что господин Фин отдаёт такие приказы. Вы присягали на верность нам, а не канцлер-стражу, − полным недовольства голосом ответила она.
  − Советник поступил здраво, заменив меня: какая польза от калеки? − Волк с несчастным видом опёрся о стол. Под плащом у него белели многочисленные повязки, лицо было разбито и местами зашито: похоже, ему крепко досталось во время переворота.
  − Ах, какие глупости! Если Вы больны, ступайте в лазарет!
  − Мне и тут неплохо, − стоявший у окна костыль, до которого Волк тщетно пытался дотянуться, упал на пол, смутив капитана.
  − Ещё бы! Хорошо устроились: сидите себе, ничего не делаете, пьёте чай в рабочее время, даже успели завести дружбу с представителем Мроака! − колко сказала девушка.
  − Ваше Величество, это эдлер Колз.
  − Какая разница! Да хоть сам господь бог! − Ева-Мария капризно сжала губки.
  − Что-то я засиделся, − вмешался мроаконец, поднимаясь со стула. − Пора возвращаться к своим.
  Королева быстро повернулась в его сторону.
  − Вы тот самый тип, что разгуливали по саду! Отвечайте, что Вы там делали?
  − Ждал поцелуя фортуны, но она передумала, − Колз смотрел на неё и чуть заметно улыбался.
  Ева-Мария внезапно покраснела и решила изменить тему.
  − Как поживает мессир Хазар? Хорошо ли он спал этой ночью?
  − Сегодня ночью, синьора, никто из нас не спал.
  − Неужели король так сильно переживает из-за разбитого десерта? − королева всем своим видом выразила невинность.
  − Да это мелочи, принцесса.
  − Значит, у него нет оснований сердиться на нас, − девушка хихикнула и раскрыла веер.
  Эдлер пожал плечами, и она продолжала:
  − Вы упомянули, что у короля было бурное прошлое. И что же он натворил?
  − Спросите у халдора, если интересно, − сдержанно ответил Колз.
  Принцесса надулась.
  − Ещё чего! Нас точно неправильно поймут. Давайте лучше прогуляемся по саду, − она взяла Колза под руку и велела отменить завтрак.
  − Ваше Величество, придворные уже собрались и ожидают Вашего появления, − залепетала статс-дама.
  − Пусть ждут, − Ева-Мария величественно вскинула голову и в сопровождении фрейлин и стражи прошествовала вниз.
  Сад был освещён бледно-белыми лучами солнца, поднявшегося над кромкой наполовину облетевших деревьев. Земля и ветки кустарников слегка заиндевели. Небо отливало далёкой и печальной голубизной, тоскливо белели статуи, мягко шуршали скользившие на гребнях ветра сухие жёлтые листья. Было тихо и очень холодно. Ева-Мария поёжилась: она не любила осень и тревожно-горький аромат, что царил в саду в период листопада.
  Процессия двинулась по главной аллее. Солнце светило ярко, но не грело, и через пять минут фрейлины стали постукивать зубами, а королева в своём шёлковом платье почти превратилась в сосульку, но признаться, что она замерзает, ей не позволяла гордость, ведь это она вытащила всех на улицу в надежде выведать у Колза что-нибудь интересное.
  − Сударь, − обратилась королева к шагавшему рядом мроаконцу, − Вы всегда так рано встаёте? Откуда эта страсть к утренним прогулкам?
  − Сад у вас уж больно хорош − большой, ухоженный, мне по вкусу.
  − Что, и погода Вам нравится?
  − Прекрасная погода.
  − Надо же, какие неприхотливые гости, − не удержалась Ева-Мария.
  − Мужчине многого не надо: уход да ласковые руки, − подмигнул спутник.
  Девушка заполыхала румянцем. Некоторое время они молча шли рядом, потом королева светским тоном осведомилась:
  − Господин Колз, нас давно мучает вопрос: кто такие эдлеры?
  − 'Эдлер' значит 'брат'.
  − А сколько вас всего? − продолжала допытывать девушка.
  − Восемь.
  − Целых восемь братьев! − Ева-Мария была поражена. − А сёстры у короля есть?
  − Это родство не по крови, синьора.
  − Разве так бывает? − удивилась принцесса.
  − Подобные вопросы лучше задавать не мне, а халдору, − отозвался Колз, глядя на неё любезно и доброжелательно, и на дне его тёмных глаз светились искорки лукавства.
  − Неужели это такой страшный секрет? Вы ведь наверняка всё выболтали Волку! − выпалила она.
  − Да мы в основном про шашки говорили.
  − Он ещё смеет возражать! − гневно перебила королева. − Кому интересны Ваши дурацкие игры!
  Эдлер оживился.
  − Как говорят, всякая прибаска хороша с прикраской. Капитан рассказывал Вам, как они с шутом обыграли советника?
  Принцесса почувствовала лёгкий приступ злости и повысила голос:
  − У нас есть более важные дела, чем слушать его бормотание! Скажите лучше, с какой целью мессир Хазар приехал в Эридан? Ну, почему Вы молчите? − она вопросительно выжидала.
  − Нельзя мне сплетничать, принцесса.
  − Никакие это не сплетни! − с досадой воскликнула Ева-Мария. − Похоже, Ваша должность настолько незначительна, что Вы и впрямь ничего не знаете. Как мы должны принимать политические решения, если от нас скрывают такую важную информацию?
  − Обратитесь к халдору, − повторил Колз.
  Девушка обиженно надулась. В спокойном тоне эдлера ей чудилась насмешка: несмотря на свою простоватость, он всё время уходил от ответа. Поразмыслив, она решила сменить тему.
  − Скоро День Всех Святых, нужно выбрать антураж для бала. Не устроить ли вечеринку в стиле рококо? Вы бы как предпочли отпраздновать? − непринуждённо прощебетала девушка, крепче сжимая руку мроаконца. Они пошли медленней.
  − Нашли кого спрашивать, − усмехнулся эдлер. − У нас и праздников-то нет.
  − Ну а какие-нибудь развлечения − турниры, например? Некоторые утверждают, что это жестоко, но мы слышали, на Пораскидах они очень популярны. На следующий день рождения мы прикажем устроить поединок между принцами. Представляем, как будут нервничать участники! − принцесса кокетливо улыбнулась.
  − За что им предстоит сражаться?
  − Они преподнесут нам свою победу! О чём же ещё можно мечтать? − фыркнула Ева-Мария.
  − Может, и мне принять участие? − пошутил Колз.
  − Вам? − недоверчиво протянула принцесса и потрогала его грубую одежду. − У Вас есть доспехи и герб?
  − Найдутся. В крайнем случае ограблю соперников.
  − Да Вы просто смеётесь над нами! − в негодовании произнесла девушка и оттолкнула его от себя. − Возвращайтесь к халдору, Вы нам надоели!
  − Туда и иду, − твёрдая рука Колза по-прежнему держала её рядом.
  − Неужели мессир Хазар тоже гуляет по саду? − королева отбросила с лица сухой кленовый лист, не вовремя принесённый ветром. − Ну что за гости! Почему вам не сидится во дворце?
  − Прощаться ходили. Товарищ-то наш в чужой земле остался.
  − Соболезнуем, − Еву-Марию не интересовали грустные подробности. Она немного злилась, но ей нравилось общество Колза − может быть, из-за его дружелюбия, может быть, из-за того, что он сам проявлял к ней интерес. Было так хорошо выбросить из головы ночные кошмары и идти по дорожке, усеянной опавшими листьями, ощущая себя лёгкой и живой, и если бы не холод, принцесса предпочла бы продолжить прогулку вдали от назойливой опеки придворных. Несколько минут оба молчали; он − искоса глядя на неё, а она − в никуда перед собой; потом королева недовольным тоном протянула:
  − Знаете, Вы чем-то похожи на Вашего короля.
  − Стараюсь, − бодро ответил Колз, приняв это за похвалу.
  − Ну и зря! Вовсе не обязательно быть таким холодным, бездушным типом! − заявила Ева-Мария. − Вы что, не видите, как мы замёрзли? Порядочный кавалер давно предложил бы даме свой плащ!
  − Эта шкура слишком груба для Ваших нежных плеч, синьора.
  − Очень смешно! − вспыхнула Ева-Мария, слыша позади хихиканье фрейлин. − Долго нам ещё идти?
  − Смотря куда, − ответил мужчина, и в воздухе опять повисло молчание.
  Аллея повернула влево, и вдалеке показались чёрные фигуры мроаконцев, возвращавшихся обратно во дворец. Несколько человек опирались на плечи товарищей. Заметив процессию, Хазар ускорил шаг; обе группы встретились возле большого стеклянного павильона.
  − Chto za dela, Kolz? − буркнул халдор, пристально глядя на королеву и окружавших её фрейлин.
  Эдлер развёл руками, а принцесса бледными от холода губами произнесла:
  − Доброе утро, мессир Хазар!
  − Наконец-то меня удостоят беседой, − отозвался король Мроака.
  − Ещё чего не хватало, болтать с Вами на морозе!
  − Леди клевещет на погоду, − ухмыльнулся Тарг, наблюдая за тем, как бесстрастный лоб халдора прорезали две глубокие морщины, но Хазар сдержался.
  − Ваше Величество могли бы обогреться в королевской оранжерее, − тихо предложила Элия Кельвин.
  Ева-Мария оживилась.
  − И в самом деле! Скорее идёмте туда, − впопыхах принцесса перепутала стоявших перед ней мужчин и схватилась за локоть халдора. Поняв свою ошибку, она покраснела, но сделала вид, что так и задумано.
  Они направились в оранжерею. За ними тянулась вереница пар, возглавляемая Киллах да Кидом и Клерией Исоной. Далее шествовал изувеченный ожогами Гленн, который весьма любезно придерживал за талию Элию Кельвин. Следом двигалась до ужаса забавная пара − худой, чуть сутулый эрл Тарг ростом два метра и полутораметровая Элизочка Торн в розовом платьице с белыми цветочками − вылитые отец и дочь на прогулке. Ступавший за ними Криегор ехидно улыбался − его веселило это чудесное несоответствие в росте Тарга и фрейлины, но он чувствовал себя немного уязвлённым, так как плывущая рядом Стелла была выше него самого. Шествие замыкали эдлеры и эриданская стража.
  Здание оранжереи, возведённое под влиянием последних ультрамодных тенденций, выделялось среди других садовых построек архитектурной наготой, которую изо всех сил пытались прикрыть фиговым листком декоративности. Вход украшали статуи античных дев с гирляндами сухих плющей в руках. Высокие стеклянные двери были окованы причудливой рамой и вели в сводчатый холл с большой статуей и мраморными фонтанами. По обе стороны от главного прохода росли деревья в кадках. Прохладный застоявшийся воздух был полон запаха земли и трав. Внизу царил полумрак; ленивый бледный свет просачивался со стеклянного потолка, где порхали маленькие птички и насекомые. Над дорожкой было перекинуто несколько воздушных мостиков.
  Ева-Мария потребовала привести садовника, но старика нигде не было, и гости отправились дальше. Пройдя целую галерею пальм, от крохотных до пятиметровых, они очутились в настоящих тропических джунглях, сквозь которые приходилось пробираться, раздвигая листья руками. Впереди виднелся искусственный водоём, в котором густо плавали цветущие лилии. В мокром тёплом воздухе стоял ни с чем не сравнимый аромат, вызывающий лёгкое головокружение. Каблучки королевы застучали по гладким тёмным камням, которыми был выложен пол, покато ведущий к воде. Они пересекли пруд по каменной дорожке. Здесь Хазар остановился и, повернувшись к ней, сказал:
  − Не будем терять времени. Я приехал заключить мирный договор, о котором говорил посол.
  − Посол? − принцесса нахмурила лобик, вспоминая. − Который подарил нам какую-то голову? Как давно это было!
  − Вам интересно моё предложение?
  − Договор с пиратами! Министры и слушать об этом не станут.
  Король глядел на неё с возрастающим раздражением.
  − Плевать на министров. Слово правителя − вот что важно. Если отбросить предрассудки, от этого союза выиграют все.
  − Как Вы смеете перебивать нас, даже не дослушав! − капризно воскликнула девушка, сдёргивая руку с его локтя.
  − Хватит бессмысленной болтовни. Я жду конкретного ответа, если Вы в состоянии его дать.
  − Что значит 'в состоянии'? По-Вашему, мы ребёнок и не доросли до важных решений?
  − Женщины все как дети.
  − Вы ещё скажите, что нам пора замуж! − Ева-Мария начала краснеть от возмущения.
  − Давно, − отсёк Хазар. − Женщинам не место у власти. Вас тут никто не слушает. Стране нужен сильный лидер, поэтому договор будет скреплён браком.
  − Что?! − девушка лишилась дара речи.
  − Я непонятно выразился? − бесстрастно спросил мужчина.
  Ева-Мария вскинула голову.
  − Вы выразились очень прямолинейно, как и полагается варвару! − заявила она. − Прямо какой-то ультиматум! Мы никому ничего не должны, мессир Хазар: Вы старый и слишком скучный, чтоб быть нашим мужем. Вам придётся очень постараться, чтоб заслужить нашу благосклонность!
  Халдор словно не замечал её эмоций.
  − Моя цель − укрепить государство, а не завоевать чьё-то сердце. Заговор во дворце − только начало. Все видели Вашу беспомощность: слабых правителей либо свергают, либо манипулируют ими.
  − Да что Вы понимаете! Всё совсем не так! Мы законная королева, нас обожает народ, любой подданный отдаст за нас жизнь! А таких, как вы, здесь терпеть не могут и никогда не примут! Убирайтесь в свой Мроак! − принцесса топнула каблучком.
  − У Вас нет выбора. Хотите выжить - придётся принять мои условия.
  Девушка не успела ответить: в этот момент позади раздался женский крик и приглушённый плеск воды.
  
  − Ах, какой это был ужас! − ныла Клерия Исона, кутаясь в плед и хлюпая носом. − Это был самый позорный ужас в моей жизни!
  − Милая, не стоит так убиваться, − в сотый раз повторила Стелла, примеряя возле зеркала свою гордость − фамильное ожерелье из сапфиров.
  − Я всё-таки не понимаю, − послышалось из комнаты Элизабет Торн. − Вы сами упали или Вас кто-то толкнул?
  − Я поскользнулась на мокром камне! − выкрикнула Клерия, с головой втягиваясь под шерсть. − Надо же было шлёпнуться, как дуре! И все это видели! Мамочки, какой позор! Наверное, я покончу жизнь самоубийством.
  − Право, дорогая, это уже чересчур. К чему такие скверные мысли? Никто ведь и не думал смеяться над Вами − напротив, все страшно испугались, не тонете ли Вы.
  − Хорошо вам говорить, − с обидой буркнула Исона. − У вас-то вечером ба-а-ал, вы-то будете танцева-ать, а я-то буду боле-еть.
  − Как я Вам сочувствую, миледи Клерия, − грустно вздохнула Элиза.
  − Да как же! А остаться со мной не захотела, − капризно передразнила Исона.
  − Но мне хочется повеселиться!
  − Почему именно я становлюсь посмешищем? − продолжала убиваться фрейлина. − Господи, как ты мог?! Мне и так всё время не везёт! Я поскользнулась, чуть не утонула, проглотила рыбку, простудилась, не иду на бал, королева на меня накричала, у меня плохая репутация и, вообще, я некрасивая и никто меня не любит!
  Стелла снисходительно улыбнулась.
  − Мисс Клерия, не следует так расстраиваться из-за одной маленькой неудачи. В конце концов, я могу попросить госпожу Инсару, чтоб она разрешила Вам пользоваться лорнетом.
  − Вы просто издеваетесь надо мной! − Исона так и подпрыгнула в кресле. − Не надо мне! Я не слепая! Надо мной все будут смеяться! Весь Ахернар!
  − Зато Вы перестанете спотыкаться, − пискнула Торн.
  − Ах, так?! По-Вашему, я в этом нуждаюсь?
  − Ну да.
  − Всё, мисс Торн, Вы мне больше не подруга! И платье на Вас дурацкое сегодня! Ха-ха-ха!
  − Совсем не дурацкое, − обиделась Элиза, − а очень красивое. Вы просто мне завидуете, мисс Клерия.
  − Ни капельки! И уж тем более не Вам! Я всё равно лучше, и рост у меня нормальный, и платья какие положено, а не как у Вас − из секонд хенда! И волосы у меня длиннее! И голос не такой писклявый!
  − Ой-ой-ой! − отозвалась Элизочка. − Зато мне все принцы говорят, что я хорошенькая, а Вы сегодня в пруд упали. Так Вам и надо!
  − А Вы, а Вы... − задохнулась от негодования Клерия. − Шли бы первая, тоже бы упали, да ещё и утонули! Потому что коротышка!
  Элиза показалась в дверях, за ней волочились какие-то ленточки, рюшечки и ворох белых кружев. Она была вся розовая от возмущения.
  − А Вы занудная болтушка и носите очки!
  − Я не ношу очки!
  − Носите! Вы их прячете, но я видела, видела, видела!
  − Врёте Вы всё! Я просто умная!
  − Слепая, слепая!
  − Она ещё и издевается! Не подходите ко мне больше! Какая же я несчастная! − заревела Исона.
  − Детсад номер пять, − ядовито произнесла Диана, появляясь во фрейлинской. Её поддерживала Катерина: лицо фрейлины было бледным, под глазами набухли синяки, губы были искусаны в кровь. Локоны, её гордость, торчали в полном беспорядке, утратив свой вызывающий золотой блеск. Клерия раскрыла рот и замолчала.
  − Мисс Диана, Вы дурно выглядите, − растерянно сказала Стелла, забыв о своём ожерелье. − Может быть, позвать врача? Кстати, где Вы были? Её Величество про Вас спрашивали.
  − Спасибо за заботу, я только что от него, − Саем направилась к себе в комнату. − Мне нужен покой, так что ведите себя потише, мои милые зайки.
  − Вы собираетесь лечь спать, миледи Саем? Королева была очень недовольна Вашим отсутствием.
  − Скажите ей, что я болею.
  − Но королева запретила Вам болеть.
  − Стелла, ты оглохла? Оставь меня в покое!
  − Как Вам угодно, − брюнетка надула губы. − Однако имейте в виду, что если Вы не явитесь к обеду, Вас ожидают большие неприятности.
  − Мне всё равно, − ответила Диана и скрылась в спальне.
  − Ну и ужас! − шепнула Клерия Исона. − Она выглядит ещё хуже, чем я. Интересно, чем заболела мисс Диана?
  − Может быть, чахоткой? Она такая бледная, − пролепетала Элиза.
  − Чахоткой болеют только нищие, и тогда они кашляют с кровью, я точно знаю.
  − Это язва, − с видом знатока сказала Стелла.
  − А язва бывает у тех, кто плохо питается, − возразила Исона. − У них возникает разлитие жёлчи, поэтому вначале они белые, а потом желтеют, как наша гофмейстерина.
  − Желтеют от старости! − перебила Стелла.
  − Нет, из-за язвы! Одна мамина знакомая не лечилась и так пожелтела, что ей пришлось пить каменное масло.
  − Но ведь миледи Саем не жёлтая, − робко сказала Торн.
  − Я же сказала, что желтеют не сразу. Нельзя быть такой тупой! Листья на деревьях зелёные, а когда лето кончается, они постепенно желтеют, а потом опадают, ну как бы умирают, ясно?
  − И миледи Диана тоже умрёт?! − Элиза пришла в неописуемый ужас.
  − Какие вы глупышки! Запомните, от язвы не умирают, − изрекла Стелла, припудривая нос.
  − А вдруг это не язва, а какая-нибудь страшная, заразная, не известная науке болезнь? − запаниковала Исона. − Например, мигрень! У моей мамы была подруга, и она всё время жаловалась, что у неё ужасная мигрень, которая сведёт её в могилу. И потом у мамы и других знакомых тоже появилась эта мигрень. Я не хочу стать следующей жертвой! Лучше поехать домой и переждать, когда у миледи Дианы всё закончится.
  − Не надо терять самообладание и пугать других, миледи Исона, − строго молвила Стелла. − Это язва, и она не заразна.
  − Откуда Вы знаете? Она же не голодает. Кстати, я всегда удивлялась, как можно столько есть и не толстеть. Родители с детства запрещают мне есть сладкое, потому что, во-первых, от этого портятся зубы, а во-вторых, может начаться ожирение. Так вот, у миледи Саем на столе стоит целая ваза конфет, и она их ест после ужина. А ещё мороженое, пирожное, тортики, десерты, пончики.
  − Я видела, как её тошнило, − прошептала Элиза. − Может быть, мисс Диана отравилась?
  Стелла оставила в покое пудру и повернулась к фрейлинам.
  − То есть как это так?
  − Обыкновенно, − совсем смутилась Торн. − Я видела, как мисс Диану тошнит в горшок.
  − Фи, как отвратительно! − Стелла нервно потеребила кружева на рукавах. − Мисс Торн, я попросила бы Вас больше не шокировать мой слух подобными высказываниями. Учитесь пользоваться более деликатными выражениями. Даму не тошнит, дама чувствует недомогание, ясно? И не горшок, а ночная ваза.
  − Да, извините, − сникла та.
  − И что, много раз она использовала вазу? Не в том смысле, как обычно, а вы поняли в каком, − тут же влезла Исона.
  − Не знаю, я видела только два, а может, три раза, потому что когда я на это смотрела, я тоже почувствовала недомогание, − призналась Элизабет.
  − Меня всегда мутит, когда я летаю на дирижабле, − сказала Клерия.
  − Нет, это было ночью, в Дриаде и Кацетии.
  − Всё это очень-очень странно, − нахмурилась Стелла.
  Клерия уже собиралась спросить, что же тут странного, что кто-то болеет язвой, но во фрейлинскую вошла Элия Кельвин. Девушка аккуратно поставила поднос на столик возле кресла Исоны и сказала:
  − Я принесла Вам чай с малиной, мёд и порошки, прописанные доктором. А эту микстуру нужно принять прямо сейчас.
  Клерия вспомнила, что она тяжело больна, и вновь принялась капризничать. Элия терпеливо возилась с ней; Элизочка, фыркнув, ушла в свою спальню, Стелла вынула из ларца сапфировые серьги, однако идиллия продолжалась недолго. Дверь, ведущая в апартаменты Дианы, с грохотом распахнулась, и фрейлина с искажённым от ярости лицом шагнула в комнату, сжимая в руках античную вазу.
  − Эй, вы! − крикнула она. − Я ведь просила не шуметь, по-человечески просила.
  Её взбешённый взор упал на Клерию Исону. Ваза со свистом пролетела в 20 см от головы фрейлины и с оглушительным звоном разбилась о стену.
  − Больше всего я слышу твой писклявый голосок, Исона! − Саем направилась к девушке.
  − Госпожа, стойте! − испуганная Катерина пыталась удержать хозяйку, но Диана оттолкнула служанку.
  − Хнычешь и хнычешь, а на других тебе наплевать. Сейчас ты у меня получишь!
  Клерия взвизгнула так, что из окон едва не вылетели стёкла, и забилась под кресло.
  − Вылезай! − велела Диана, пиная стул.
  − Сударыня, успокойтесь, − увещевала её Элия. − Вы ведь еле на ногах стоите.
  − А ты не лезь! Уходи, я сказала! Исона, вылезай, или я за себя не отвечаю! − поскольку мисс Кельвин мешала ей добраться до Клерии, Диана развернулась и ударила её по лицу. Фрейлина отлетела на несколько шагов, после этого Диана перевернула кресло и бросилась на Клерию. Исона, вереща от страха, спряталась за Стеллу. Зеленоглазая фурия вцепилась в брюнетку. Сорванные с шеи сапфиры посыпались вниз. Стелла с воплем выбежала из фрейлинской и стала звать на помощь. Элия и Катерина сдерживали Диану, и им доставалось гораздо больше, чем Клерии. Когда испуганные слуги вбежали в помещение, Диана без сил упала на руки Катерине и потеряла сознание. Клерия хныкала, свернувшись калачиком на полу, Элизочка стояла в дверях своей комнаты и ревела во весь голос.
  Вошла леди Мари Лермен со стражей; пока выясняли, что да как, слуги навели порядок. Статс-дама прочла фрейлинам суровую нотацию, велела им привести себя в надлежащий вид и явиться к королеве.
  Ева-Мария встретила девушек с надутыми губками.
  − Почему они всё время опаздывают? − спросила она у статс-дамы.
  Госпожа Лермен извинилась, а стоявшая рядом модистка хихикнула:
  − Красотки, ничего не скажешь! Судя по их виду, дрались за самое красивое платье.
  Фрейлины молча созерцали пол. У Элии под глазом набухал лиловый синяк, заплаканное лицо Исоны украшали глубокие царапины, Стелла дёргала веком и всё время поправляла причёску.
  − Это правда? − высокомерно обронила Ева-Мария.
  − Нет, Ваше Величество, − нервно ответила Стелла.
  − Во фрейлинской произошло небольшое недоразумение, но всё уже улажено, так что нет причин для беспокойства, − заверила статс-дама.
  − А где мисс Саем? Пала на полях сражений? − промурлыкала Шерлита Кастона.
  − Миледи Диана? Её опять нет? − королева поднялась со стула и прошлась туда-сюда по комнате.
  − Понимаете, Ваше Величество, у неё, по всей видимости, случился нервный срыв, − начала леди Мари.
  − Неужели? Очень интересно!
  − Ваше Величество, мисс Саем серьёзно больна, − тихо произнесла Элия.
  − Больна! − тут же фыркнула Клерия Исона. − А дерётся как бешеная!
  На неё зашикали, а королева стремительно обернулась.
  − Тем хуже для неё! Передайте миледи Саем, что если она не явится к ужину, пусть уезжает обратно в Поскорию − её фрейлинское место будет отдано другой даме! Можете идти! Ваше присутствие за обедом отменяется: леди Шерлита сказала, у вас ужасный вид и вы напугаете гостей.
  − Отныне, юные дамы, постарайтесь привлекать к себе как можно меньше внимания, если не умеете вести себя как положено, − добавила статс-дама.
  Девушки поклонились, не смея пикнуть, и разошлись по комнатам под обиженные всхлипы Элизочки. Больше всех страдала ди Муян: после скандала во фрейлинской её надежды пленить Киллах да Кида сапфирами рассеялись как дым, а это значило, что прекрасный незнакомец потерян навсегда. Она до вечера просидела перед зеркалом с таким тоскливым лицом, что служанки не осмеливались беспокоить её.
  Мимо Стеллы тенью проскользнула Элия Кельвин. Взгляд фрейлины упал на раскрытую шкатулку, возле которой были разложены обрывки ожерелья, и она без слов догадалась, в чём дело.
  − Миледи ди Муян, распорядительница сказала, что пора переодеваться к ужину.
  − Я одета, − отсутствующим голосом произнесла Стелла. На ней было очень красивое синее платье, даже по меркам королевского двора стоившее безумных денег. Конечно, без сапфиров оно смотрелось не так нарядно, и Стелла уже не могла надеяться затмить весь двор.
  − Хорошо, я позову остальных.
  Первой пришла Элизабет − грустный ангелок в бледно-зелёном платье с розовыми оборками, потом Элия привела Исону. Та имела до крайности жалкий вид и куталась в шаль.
  − Ну, − нарушила всеобщее молчание Стелла, − кому-то из нас придётся сообщить миледи Саем.
  − Я не пойду! − хлюпнув носом, заявила Клерия. − Мало того, что я помираю от простуды, так на меня ещё набрасываются всякие ненормальные и ужасно колотят. Я всё расскажу папе и маме! Я уже написала им письмо и просила забрать меня домой. А с этой Саем я больше ни за что на свете не буду разговаривать, даже если вы все дружно попросите, вот!
  − Тогда это сделает миледи Элизабет.
  − Ой, нет, я боюсь.
  − Ничего страшного в этом нет, дорогая, − успокаивающе начала Стелла.
  − Вот Вы и идите! − пискнула та.
  − Во-первых, сударыня, не следует перебивать меня, когда я говорю, − оскорбилась Стелла. − Во-вторых, страх не причина увиливать от необходимости, и поэтому, мисс Торн, я поручаю Вам войти в комнату мисс Дианы.
  − Нет! − упрямилась малышка.
  − Вы должны! Вы самая младшая!
  Возник продолжительный спор, во время которого во фрейлинскую заглянула леди Мари и велела им идти к королеве. Распорядительнице пришлось самой идти за Дианой. Она вышла из спальни в заметном смятении и, увидев напряжённые от любопытства лица, сухо пояснила:
  − Миледи Саем появится в зале, как только будет готова. А вы поторопитесь!
  Фрейлины вздохнули с облегчением и гуськом направились ужинать.
  
  Светлый ассамблейный зал с расписным потолком и резными деревянными панно на стенах поражал воображение не меньше, чем Главная зала, хотя значительно уступал ей в размерах и роскоши отделки. Вдоль стен и окон стояли изумительной красоты стулья, напротив входа разместился оркестр, а справа был накрыт длинный стол. В зале царило оживление, связанное с присутствием мроаконцев, к которым продолжали относиться как к чуду.
  Ева-Мария, как всегда, немного задержалась и задержала всех, зато при появлении королевы зал ахнул от восхищения. Демуазель купалась в блеске алмазов, которыми было расшито её светло-голубое платье с длинным шлейфом и причудливыми рукавами. Фрейлины рядом с ней казались замухрышками. Девушка с очаровательной улыбкой направилась к Хазару. Тарг приподнял бровь и вопросительно посмотрел на короля, а по залу пролетел многозначительный шепоток − придворные не могли скрыть удивления.
  Королева и Хазар обменялись приветствиями, после чего он предложил ей руку и повёл к столу.
  − Ну всё, − процедил Киллах да Кид, провожая пару недовольным взглядом. − Сиреневые глазки добрались до нашего халдора.
  − Что делать, он не против, − пожал плечами Тарг.
  − За тем и ехали, − ухмыльнулся Криегор.
  Всех пригласили отужинать. Пока гости рассаживались, в зале появилась Диана Саем. Фрейлина была затянута в корсет и одета в ярко-красное платье с огромным декольте; волосы были гладко зализаны со лба и тщательно завиты. Лицо, напудренное, нарумяненное, с вульгарно-красными губами, было похоже на фарфоровую маску. Нацепив улыбку, Диана поклонилась и заняла пустое место между Стеллой и Элией. Теперь все рассматривали не королеву, а Диану. Стелла возмущённо косилась на соседку; к счастью, здесь не было гофмейстерины, иначе разразился бы скандал.
  После ужина объявили начало танцев. Бал был открыт паваной, которую исполняли Ева-Мария, придворный танцмейстер Ляллиан Бри и лорд канцлер-страж. Они танцевали на зеркальном паркете в центре залы под торжественные, мерные звуки старинных инструментов. После поклонов лорд Фин поинтересовался, как обстоят дела с Мроаком.
  − Дорогой лорд, − произнесла королева, − по какому праву Вы заключаете договоры от нашего имени за нашей спиной?
  − Я приложил все усилия, чтоб добиться мира. Разве Вы не хотели того же?
  − Весьма странно, что мы узнаём об этом позже всех, − вздёрнула нос Ева-Мария.
  − Я рассудил, что королеве ни к чему утомлять себя рутинной работой, − пожал плечами лорд Фин. Танцмейстер помалкивал и делал вид, что его здесь вообще нет. − Мроак заинтересован в сотрудничестве с Эриданом, и договор составлен на взаимовыгодных условиях. Не вижу причин, чтоб не подписать его.
  − Вы в этом уверены?
  − Абсолютно, − советник насторожился и едва не сбился с шага. − Или Вам известно больше, чем мне?
  − Вполне возможно!
  Фину пришлось ждать, пока она совершит обход с другим кавалером и вернётся к нему.
  − Мадонна, что Вы имели в виду?
  − Одна из сторон стремится получить слишком много, − высокомерным голоском отрезала девушка. − Мы не намерены одаривать мессира Хазара эриданской короной!
  − Рад слышать, но речь идёт о политическим договоре. Этого более чем достаточно, не так ли?
  − Нет, недостаточно! Договор не будет заключён без брачного контракта − такое условие поставил нам этот наглый пират.
  − Хм, − выдавил лорд Фин. − Он не сказал мне об этом. И что Вы ответили?
  − У Вас нет никаких оснований тревожиться на сей счёт, лорд Фин, − заявила принцесса.
  − Мадонна, Вы должны быть очень осмотрительны, иначе могут возникнуть большие проблемы. В таких делах не нужна поспешность. Возможно, он ищет повод окончательно испортить отношения.
  − Ах, господин канцлер-страж! − королева была не на шутку возмущена. − Из-за Вас нам пришлось выслушивать ультиматумы мессира Хазара! Мы не понимаем, почему должны вести подобные объяснения! Ни сейчас, ни когда-либо! Подумаешь, какой-то договор!
  − Необходимо найти компромисс и добиться заключения мира.
  − И какой же 'компромисс' Вы предлагаете?
  − Пока не знаю.
  − Вот и подумайте над этим, прежде чем требовать от нас невозможного!
  − Так уж 'невозможного'? − брови Фина чуть приподнялись, и в её лицо вонзились буравчики. − А почему бы Вам в самом деле не стать его женой?
  − Лорд Фин! − принцесса повысила голос, пытаясь скрыть смущение.
  − Вы уже достигли брачного возраста, − советник окинул её каким-то особенным, примеривающимся взглядом. − Соседи всё равно не оставят нас в покое, пока Вы не изберёте супруга.
  − Лорд Фин, мы считаем вопрос о нашем замужестве преждевременным!
  − Когда-нибудь это всё равно случится.
  − О боже! − девушка вся пылала, как факел. − Господин канцлер-страж, нельзя ли избрать иную тему для беседы?
  − Если подумать, вариант не так уж плох, да и случай подходящий.
  − Довольно! Поговорим о чём-нибудь другом!
  − Однако есть одна проблема, − лицо канцлер-стража внезапно омрачилось.
  − Давайте обсудим это в нашем будуаре после ужина, − чуть ли не с мольбой сказала Ева-Мария. − Вы, случайно, не знаете, куда пропала госпожа гофмейстерина?
  − Придворный врач сказал, что мадам Инсару мучила бессонница, и он дал ей снотворное.
  − Вы общаетесь с доктором Гором?
  − Весьма полезное знакомство, − отозвался мужчина, глядя на королеву немигающим взглядом и думая чёрт знает о чём. − Хотя господин Лонгорий не очень разговорчив.
  − Неправда, мы часто беседуем, − возразила принцесса, заканчивая шествие очередным обходом.
  − Да? И о чём? − вкрадчиво-холодным голосом поинтересовался канцлер-страж. − Не скажете ли, Ваше Величество?
  − Обо всём, − уклончиво произнесла она.
  − О чём?
  − Вас это не касается, − королеве не нравилось отчитываться перед канцлер-стражем, и своим ответом она давала это понять.
  − Надеюсь, здоровью Вашего Величества ничто не угрожает? − Фин прямо-таки впился в неё глазами.
  − Мы полагаем, мсьё Лонгорий достаточно компетентен, чтоб избавить Вас от совершенно неуместных тревог по поводу нашего самочувствия, лорд советник, − прохладно заметила Ева-Мария.
  − Господин Лонгорий будет ставить меня в известность о каждом синячке на Вашем теле, − предупредил канцлер-страж, делая риверенцу, и девушка поспешила уйти, чтоб не выдать свой испуг, к которому примешивались стыд и возмущение.
  Павана уступила место менее церемонным танцам. После менуэта и нескольких вальсов королева немного пришла в себя и даже оживилась от большого количества комплиментов. Все веселились, лишь чёрная кучка мроаконцев в другом конце зала не принимала участия в развлечениях.
  − Бог мой, эти варвары такие скучные, − сказала одна из светских львиц, окружавших королеву.
  Шерлита Кастона, обмахиваясь кружевным веером, наклонилась к уху принцессы и что-то прошептала. Та хихикнула и направилась к гостям. Разговор, который вели мужчины, оборвался, и все воззрились на Еву-Марию.
  − Кажется, мессир Хазар избегает развлечений нашего двора? − еле сдерживая смех, спросила девушка. − Не хотите ли присоединиться к танцующим? Вам, наверное, скучно стоять просто так?
  − Нет, − ответил халдор.
  − Какой ужас! А Вашим спутникам?
  − Нет.
  − А нам сказали, они понемногу разбегаются, − возразила принцесса. − Где господин Колз? Он здесь? Этот? Этот? − со смехом спрашивала она, прикасаясь то к одному, то к другому. Воины ухмылялись.
  Хазар недовольно ответил:
  − Он там, где положено.
  − Прелюбопытная личность этот эдлер, − с лукавой улыбкой продолжала Ева-Мария, уловив в его голосе колебание. Король слегка нахмурился. Криегор кашлянул и переглянулся с Таргом.
  В этот момент с балкона объявили новый танец, и паж с поклоном преподнёс Её Величеству поднос, на котором лежала прекрасная белая лилия. Взгляд Хазара на мгновение задержался на ней − цветок был нежен и свеж, на лепестках ещё не высохли капли воды, в которой он плавал. Принцесса протянула руку и нащупала стебелёк.
  − Это Flos Eridanus, наш королевский цветок. Мы терпеть не можем розы, которыми украшают дворец, но лилии слишком быстро вянут. Вы не находите сходства между нами? − королева кокетливо прижала цветок к левой щеке. Придворные дамы улыбались, закрывшись веерами, а мроаконцы выжидающе молчали. − Мессир Хазар, Вы не согласитесь уделить нам несколько минут?
  − Смотря для чего.
  − Мы будем танцевать Ballo del Fiori. Танец с цветком редко исполняется при дворе, и многие стали забывать, что его начинает дама, − прощебетала демуазель, вложив цветок ему в пальцы, и сделала длинную риверенцу.
  − Поищите другого. Я не занимаюсь глупыми и бессмысленными вещами.
  − Вы не имеете права отказывать нам. Или Вы не умеете танцевать?
  Эти слова развеселили окружающих − по залу полетели смешки вперемешку с нелестными отзывами о мроаконцах.
  − Soglashaysya, Hazar, devochka prosit, − ввернул Криегор.
  − Kakaya nastoychivaya malyutka, − протянул Гленн. − Uzh ya by ne upustil etu vozmozhnost'.
  − Esli b ona tak v postel' priglashala, − Тарг осклабил зубы в своей мерзкой ухмылке.
  − Hvatit shutok, − буркнул король и сунул цветок гассеру.
  Неаю пришлось отдуваться за халдора, но в конце концов он избавился от проклятого цветка и смог вернуться к своим. Эрлы подняли его на смех, от их едких шуточек бедняга краснел и бледнел, и это продолжалось довольно долго, пока Таргу не надоело издеваться над парнем.
  − Так что насчёт нового эдлера? − спросил он скучающим тоном.
  − Не рановато ли ты, − проворчал Никза.
  − Место освободилось, зачем тянуть резину, − цинично отмахнулся эрл. − Кого возьмёшь вместо Клевса, Хазар? Тот парень с импакта неплохо себя показал.
  − Он калека и неудачник.
  − Ну и что, хромал бы в замке вместо Клица.
  − Мне не нужны эдлеры, которые проигрывают битвы.
  − Да что ты как капризная баба, − Тарг оборвал себя и выругался. − Сделай его кадаром и поймёшь, что я прав.
  − Возьми лучше Сорбуса, − вмешался Колз. − Я за него ручаюсь. Башковитый парень и в битвах себя показал.
  − Там видно будет.
  − Глядите-ка, она снова идёт сюда! − воскликнул Гленн, указывая на королеву Эридана.
  − Вторая попытка совратить халдора, − прокомментировал Киллах да Кид.
  − А вдруг она к Неаю? − сострил Криегор. − Парень, ты сохранил цветок?
  Грянул хохот, окончательно смутивший гассера. Тем временем Ева-Мария вновь очутилась возле мроаконцев. Обмахиваясь веером, она с милой улыбкой произнесла:
  − Кажется, здесь стало чуть-чуть веселее, мессир?
  − Благодаря Вам, синьора, − любезно отозвался Гленн.
  Тарг выразил недовольство, что мнение какого-то эдлера поставили выше его собственного, и Хазар, не желая больше слушать, пригласил Еву-Марию на танец.
  − A nash haldor voshyol vo vkus, − покачал головой Гленн.
  − Nadeyus', on prinesyot trofey posuschestvennee − k primeru, trusiki, − и Тарг зашёлся кашляющим смехом.
  Воины смотрели им вслед кто с завистью, кто с сальной улыбкой, другие гости стояли разинув рот. Неай, мгновение поколебавшись, тут же пригласил Элизу Торн, от него не отставал Гленн, явно положивший глаз на Элию Кельвин (хоть и украшенную синяком). Криегор, приложив усилия, добился согласия от Дианы Саем. Даже Тарг, пропустив мимо ушей язвительную реплику Никзы, галантно поклонился Стелле и закружил её в танце. Напрасно опечаленная Стелла выворачивала шею, с тоской глядя на Киллах да Кида − Аполлон, презрительно улыбаясь, отошёл к столу и принялся есть ветчину, совершенно игнорируя женский пол.
  В середине танца к нему подошла столичная красавица Джемма Лафинн и с нежной улыбкой на губах о чём-то заговорила. Разговор был недолгим: после первой реплики Киллаха с лица феи исчезла самонадеянность, после второй оно побледнело, а после третьей она стремительно развернулась и ушла, пылая нездоровым румянцем. О ней тотчас сочинили сплетню, как, впрочем, и о королеве, беззаботно кружившейся с Хазаром. Ева-Мария была одурманена вином и весело смеялась, а на бесстрастном лице короля не отражалось никаких чувств.
  Вальс сменился контрдансом. В целом, вечер прошёл увлекательно и закончился около полуночи. Вернувшись в свои апартаменты, Ева-Мария взмахом руки отпустила фрейлин и уселась на стул перед зеркалом − то ли от вина, то ли от обилия танцев ноги её не держали. Две служанки принялись расстёгивать корсет и платье, и когда оно было почти снято, королеве доложили о приходе советника. Принцесса вздохнула и приказала впустить: она, конечно же, забыла, что назначила ему аудиенцию. Не успели служанки застегнуть платье, как в будуар стремительно вошёл начальник тайной канцелярии.
  − Присаживайтесь, лорд канцлер-страж, − разрешила девушка, не в силах скрыть зевок, в то время как женщины занялись её волосами. − Кажется, мы с Вами должны о чём-то поговорить?
  − Мы обсуждали вопрос о Вашем замужестве, мадонна.
  − Ах, в самом деле, − взгляд её невинных сиреневых глаз всё больше затуманивался. − И что же Вы решили?
  Ирония в голосе принцессы заставила Фина оторваться от созерцания её красоты.
  − Я ничего не смею решать за королеву, − ответил он с усмешкой. − Вы сказали, что не заинтересованы в этом; надеюсь, за вечер Вы не успели передумать?
  Ева-Мария надула губки.
  − С какой стати, лорд Фин, Вы разговариваете с нами в таком тоне? У нас нет причин менять наши решения, а тем более извещать Вас об этом!
  − Давайте обсудим Вашу возросшую благосклонность к королю Мроака, − канцер-страж медленно сел в кресло и закинул ногу на ногу, не сводя с королевы немигающего взгляда.
  − Как Вам такое в голову пришло, лорд советник?!
  − Pleraque, nisi coniveamus, in oculos incurrunt,83 − веско ответил он.
  − Вам померещилось!
  − Что ж, прекрасно. Эридан пока обходится без короля, но, как я говорил, обстоятельства могут измениться. Нужно помнить, что существует Гебетский контракт, согласно которому Вы должны стать женой принца Лотара.
  Ева-Мария медленно заливалась краской, вспомнив про выходки принца и сопровождавшие его скандалы, но больше всего её раздражало слово 'должны' − принцесса не выносила принудительной модальности.
  − Non audimus!84 − воскликнула она, топнув ножкой. − Этот контракт расторгнут нами, и мы освобождены от всяких обязательств перед Гебетом!
  − Расторгнут на словах, но не юридически.
  − А разве слово королевы не обладает наивысшей властью?
  − Чтобы аннулировать Контракт, одного слова мало: документ подписали две стороны, второй экземпляр находится в Гебете, а пока договор подписан и существует, он продолжает действовать, что бы Вы ни говорили.
  − Но должны же быть условия расторжения! − истерично произнесла девушка.
  − Конечно, моя мадонна.
  − Так в чём дело? Выполните их, и Контракт потеряет силу!
  − Мадонна, я не могу, − скорбным тоном произнёс Фин. − Экземпляр, хранившийся в королевском архиве, бесследно исчез. Прошло слишком много лет, никто уже не помнит точное содержание Контракта. Я послал запрос в Демму, но пять лет назад там случился пожар, в ведомстве до сих пор неразбериха. Будем надеяться, они смогут отыскать копию.
  − Значит, нами пытаются манипулировать с помощью какой-то бумажки, которой даже нет в наличии?! Великолепно! Мы полагаем, лорд Фин, было бы крайне глупо и дальше поддерживать эту фикцию.
  − Однако гебетский экземпляр Контракта существует и будет предъявлен, если Эридан станет уклоняться от выполнения обязательств.
  − О боже! − вымолвила королева. − И что теперь делать?
  Она начала терять терпение, о чём говорило постукивание ножки и поджатые губки. Помедлив, канцлер-страж сказал:
  − Если документ не найдут в течение недели, придётся обратиться к императору.
  − А у него не возникнет подозрений?
  − Конечно, возникнут. Он ведь заинтересован, чтоб его любимый отпрыск уселся на наш трон.
  − Неужели вопрос о расторжении Контракта ни разу не поднимался?
  − Зачем? Контракт − это мощный политический рычаг, − ответил советник. − Не стоит думать, что другие не знают об этом.
  − Не стоит нас поучать, сударь! − холодно перебила девушка.
  Канцлер-страж вскочил, не мигая глядя на принцессу, провёл рукой по волосам и прошипел:
  − Вы ни черта не понимаете! Пора раскрыть Вам правду, моя дорогая королева.
  Ничтожное движение рукой − и служанок как ветром сдуло. Ева-Мария, бледная и испуганная, попыталась встать с места; её губы через силу произнесли:
  − Мы не Ваша королева, лорд Фин!
  − А чья же? − сардонически усмехнулся советник, кладя руки ей на плечи и возвращая обратно на стул. − Впрочем, неважно. Вы королева, хотя корона Эридана предназначалась не Вам, а Вашему нерождённому брату.
  − Что?! − девушка лишилась дара речи.
  − Слушайте внимательно. Семнадцать лет назад кронпринц Илиодор женился на пиранийке Тинке Досской. Через два года у них родился первенец. К всеобщему разочарованию, это была девочка, которая к тому же тяжело заболела и ослепла. По приказу короля её отвезли в Демму и поместили в монастырь.
  В те годы Гебет и Эридан воевали между собой. Мы находились на грани поражения: Гебетская армия наступала, пограничные города были захвачены и разорены, и когда столичные колокола возвестили о рождении ребёнка, император заявил: 'Ещё немного, и ей нечем будет править'. Однако его планам помешала новая война: корабли мроаконцев внезапно атаковали западное побережье Гебета, и чтобы отразить их натиск, Денебару пришлось заключить перемирие с Эриданом.
  У императора было несколько сыновей: старшему полагалось унаследовать гебетский престол, младшим − титулы наместников; незаконным же не доставалось ничего. Чтобы обеспечить будущее своему бастарду Лотару, Денебар провозгласил его принцем и потребовал женить на эриданской принцессе; тогда-то и был составлен Гебетский контракт.
  Когда Вам исполнилось четыре года, делла Тинка снова забеременела, и все с нетерпением ждали рождения второго ребёнка. Но тут произошла катастрофа: Ваши родители, дед, бабка − все трагически погибли. Я не склонен считать аварию на дирижабле простым совпадением, хотя годы расследования так и не пролили свет на эту тайну. Итак, слепая девочка, о которой все забыли, в одночасье стала наследницей престола. Эридан был в смятении. Ваш нынешний гость, король Хазар, быстрее всех сообразил, в чём дело, и прислал в Ахернар своих послов. С тех пор, полагаю, он ни на минуту не упускал Вас из виду − неглупый был правитель, хоть и молодой. Наверное, неслучайно до сих пор не женат.
  Ева-Мария покраснела.
  − Да, такова правда жизни, − продолжал лорд Фин, поглаживая её шёлковые плечи, которые всё больше и больше оголялись. − Будь Ваши покойные родители живы, Вы никогда не стали бы королевой Эридана, а быть женой гебетского ублюдка − слишком злая участь для такой нежной девушки. Но последнее всё ещё возможно и не в наших интересах, поэтому, − советник перешёл на обычный деловой тон, − Контракт нужно быстро и грамотно расторгнуть.
  − Радеете за мессира Хазара, лорд Фин? − выдохнула Ева-Мария.
  − Только за Вас, мадонна, − заверил канцлер-страж и с неохотой убрал руки за спину. − Ваше благополучие превыше всего на свете. А сейчас прощаюсь с Вами до завтра.
  Он откланялся и вышел, оставив королеву в великом смятении.
  
  
  
  
  Глава 15. Встречи и проводы
  
  
  Свобода порождает соблазны.
  
  
  На следующее утро Совет Министров рассматривал очередной вариант мирного договора с Мроаком. Сановники были довольны: несмотря на бесконечные заседания, никакого продвижения в данном вопросе не наблюдалось, так как Хазар не проявлял намерения подписывать документы. Министров это устраивало: в душе каждый из них по-прежнему недолюбливал мроаконцев. Королева выглядела расстроенной − нетрудно было заметить, что между ней и советником произошёл какой-то разлад, и по залу совещаний ползли бесконечные перешептывания, переросшие в открытые пересуды, стоило Её Величеству покинуть собрание.
  В перерыве девушка вышла прогуляться по галерее и встретила там Хазара − он стоял и молча смотрел на портрет миловидной белокурой женщины в горностаевой шубке. После короткого приветствия король сообщил, что монтаж дирижабля закончен и они готовятся отбыть домой.
  − Вы покидаете нас? А как же договор? − машинально спросила Ева-Мария.
  − Вы подумали над моим вчерашним предложением?
  − Конечно, нет! Вы же это не всерьёз говорили?
  Лицо Хазара приняло мрачное выражение.
  - Я жду ответа.
  − Вы всё время ставите нам условия! − гневно сказала девушка: в данный момент её настроение колебалось между плохим и ужасным.
  − Мне нужна только подпись под брачным контрактом.
  − Вы на редкость бездушный и грубый человек, − заявила Ева-Мария, возмущённая тем, что кто-то пренебрёг её расположением. − Что в Вас такого, чтобы отдать Вам предпочтение?
  Хазар чертыхнулся.
  − Десять тысяч китийских церемоний! Я что, упрашивать должен? Если Гебет развяжет войну, без моей поддержки Вы потеряете королевство.
  − Ложь! Вы просто запугиваете! Гебет не тронет нас: торговые и родственные связи являются прочной гарантией мира в политическом сообществе, − легкомысленным тоном отозвалась принцесса.
  − Какие, к чёрту, связи? − не выдержал халдор. − Император не из тех, кого падок на смазливые мордашки.
  − Мы и не думали ни о чём подобном! За кого Вы нас принимаете?! − вспыхнула Ева-Мария, хотя, говоря по правде, именно на это она и рассчитывала. − Пока действует Гебетский контракт, наше королевство может не бояться никаких вторжений, − тут она запнулась, впервые сообразив, что именно его-то она и требовала расторгнуть.
  − Советник не упоминал о нём − значит, это несущественно.
  − Вы тоже не упоминали, что хотите жениться! − парировала девушка.
  Хазар с неохотой повернулся в её сторону.
  − Ладно, что за контракт?
  − Его заключили наш дед сир Даниэл Деммский и император Денебар. Это было после нашего рождения.
  − Скорее всего, он уже недействителен. Такого рода пакты утрачивают силу, если не продлены новым правителем.
  − Значит, мы вправе не платить контрибуции? − принцесса не успела договорить, потому что король направился прочь. − Подождите! Куда Вы?
  − Поговорить с советником.
  − Но это невозможно! − не ожидавшая такого поворота Ева-Мария занервничала и бросилась следом. − Лорд Фин не должен знать о нашем разговоре! Он удивится, если Вы начнёте вмешиваться.
  − Мне не нужно ничьё разрешение, − халдор отстранил её в сторону.
  − Он будет ужасно зол! Вы обещали, что подпишете договор!
  − Я не обещал.
  − Обещали! Вы для того и приехали! − голос королевы предательски дрогнул.
  − Вот Вы где, мадонна, − мягкие шаги канцлер-стража приближались со стороны лестницы. − Вас ждут в зале заседаний. Приветствую, мессир Хазар. Интересуетесь искусством?
  − Не особо.
  − Жаль, здесь собрана прекрасная коллекция. Впрочем, часть портретов я приказал снять − их испортили вандалы. Варвары, что с них взять, − советник пристально глядел на Хазара.
  − Нарисуют новые, − халдор с равнодушным видом пожал плечами.
  − Не хотите принять участие в обсуждении поправок к договору?
  − Я сейчас занят.
  − Разглядыванием принцесс? − не сдержался советник. Хазар криво улыбнулся.
  − Господин Фин, сопроводите нас в будуар, у Нашего Величества разболелась голова, − вмешалась Ева-Мария, опасаясь, как бы этим двоим не пришло в голову порассуждать о свадьбе.
  Фин проводил её до королевских покоев, где внимание принцессы привлекли громкие голоса, доносившиеся из фрейлинской. Веселье было в самом разгаре: при появлении королевы там вовсю неистовствовала Дора Инсара. Гофмейстерина пребывала в заблуждении, что с момента её засыпания прошло всего несколько часов, и никак не могла взять в толк, откуда на лицах фрейлин взялись синяки и царапины.
  − Бесстыдницы! − кричала она, потрясая дряблыми ланитами. − Стоило мне чуть приболеть, и вы окончательно утратили благопристойность! Я и предположить не могла, что фрейлины Её Величества опустятся до драки. Это неслыханный позор для королевского двора − нет, для всего Эридана! Что скажут порядочные люди, какого мнения они будут о вас и ваших семьях? В конце концов, подобные безобразия бросают тень и на меня, будто я совершенно не контролирую вашу нравственность!
  Ева-Мария выразительно кашлянула. Девушки тут же присели в реверансе, а гофмейстерина обернулась, подняв лорнет.
  − Ваше Величество, извольте полюбоваться на своих фрейлин, этот образчик воспитания − точнее, полное отсутствие оного. Сколько можно твердить о том, что в обществе нет ничего дороже репутации, и если она испорчена, то ошибок не исправить? Всё без толку, а почему? Потому, скажу я вам, что фундамент вашей нравственности изначально был заложен на крайне зыбкой почве, ибо вам с детства не привили никаких правил поведения и духовных принципов, которые должны были поддерживать вашу шаткую мораль. Вы же, вместо того чтоб обеспокоиться собственным несовершенством и восполнить недостаток культуры, идёте на поводу дурных наклонностей, позволяете самым низким инстинктам вырываться наружу и управлять вашим поведением, бросаетесь друг на друга, точно дикие звери. Quel scandale! Где ваша сдержанность и спокойствие, где светские манеры, к соблюдению которых вас обязывает придворный этикет?
  − Мадам Инсара, Вы не могли бы на минуту остановиться?
  − Ещё чего! Вы, видимо, заинтересованы в том, чтоб иметь при себе таких беспринципных фрейлин, раз всё ещё не выгнали их из дворца, − ядовито бросила гофмейстерина. − На их фоне и Ваши собственные недостатки кажутся не столь заметными; меж тем в обществе всё это неприемлемо. Легкомыслие королевы и аморальность придворных − вот что демонстрирует сегодня эриданский двор. Запомните, юные дамы, что такое поведение − это бесчестие и стыд для всего королевства. Я не исключаю, что подобный casus mores85 вскоре приведёт к падению всех общественных устоев и подорвёт нравственное благополучие страны. C'est affreux!
  − Мы надеемся, что Вы выскажетесь до конца в следующий раз, леди Инсара, − поморщилась принцесса.
  − Если бы Вы не относились с подобным попустительством к правилам поведения и не прерывали меня на каждом слове, то, может быть, мне и удалось бы привить этим девушкам некое представление о морали, но поскольку Вы задались целью препятствовать всяким назидательным беседам, то мне придётся переключить всё своё внимание на Вашу августейшую особу, − рассерженно сказала гофмейстерина. − Тем более я вижу, что общаясь с этим пиратом из Мроака, Вы понабрались от него дурных привычек. Кто Вам позволил приглашать его в Эридан? Кто разрешил Вам допускать его ко двору? На каком основании с этим негодяем ведутся переговоры о мире?
  − Госпожа Инсара, занимайтесь, пожалуйста, этикетом! Вы ничего не понимаете в международной политике! − надменно перебила королева.
  − Попрошу не указывать мне, − ощетинилась гофмейстерина. − В Вашем возрасте я бы и рта открыть не смела, а Вы изволите дерзить на каждом шагу, негодная девчонка!
  − Какая глупость − сравнивать себя с нами! Вы же не принцесса! − Ева-Мария вздёрнула нос и вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.
  
  Наступил день отъезда, холодный и солнечный − один из тех дней, когда всё вокруг, даже воздух, замирает в оковах осени: нет ни ветра, ни скольжения листьев, ни серебряного звона в небесах, предвестника ещё больших холодов. Принцесса в сопровождении двора вышла проводить гостей. Поскольку королевский эллинг был разрушен взрывом, дирижабль мроаконцев монтировали на барже, заякоренной в реке. Это порождало смутное недовольство горожан и судоходных компаний, но никто не осмелился роптать, так как советник лично отвечал за безопасность сооружений.
  Прощание было коротким и сдержанным. Король Мроака был скуп на слова и только намекнул, что у них есть повод встретиться и завершить неоконченные дела. Его сопровождающие молча поклонились; двоих из них вели под руки, но выглядели они относительно неплохо, в отличие от человека на носилках. Доктор Лонгорий убеждал Хазара оставить раненых в столице, но халдор ответил ему решительным 'Нет'.
  Кутаясь в тёплую накидку, Ева-Мария поднялась на крышу дворца. Стоявший рядом маршал Алголь молча следил за тем, как мроаконцы загружают гондолу, а Хазар отдаёт последние указания.
  − Кто этот человек возле тросов? − обронил он, ни к кому не обращаясь.
  Леман, новый капитан дворцовой стражи, поднёс к глазам подзорную трубу.
  − Рульф Битце, инженер по сборке и модернизации дирижаблей, Ваша Милость.
  − Не тот ли чокнутый, что носился по конструкторским бюро, предлагая усовершенствовать летательные аппараты? − презрительно фыркнул лорд Альтаир, глава дипломатического штаба, человек, безусловно, красивый, но с отталкивающим выражением лица, в котором читалась высокомерная, ироничная самоуверенность.
  − Он самый, − подтвердил министр внутренних дел Ден Банс. − Интересно, что он тут делает?
  − Вы не в курсе? Его пригласили по требованию мроаконцев, − ответил всезнающий гофмейстер.
  − Кто-то оказал им плохую услугу, − жёлчно промолвил лорд Альтаир. − Буду весьма удивлён, если эта уродливая штука взлетит.
  Все приникли к трубам и биноклям, разглядывая мроаконский корабль. Он был меньше, чем обычный дирижабль; в нижней части оболочки просматривался металлический каркас, рядом с которым была изображена огромная белая акула − пиратская эмблема Мроака. Между придворными пролетел вздох изумления, когда, вопреки прогнозам 'знатоков', дирижабль не только поднялся в воздух, но и продемонстрировал несвойственную гигантам манёвренность, беря курс на запад.
  − Мечтаете улететь за ними, лорд маршал? − фыркнул лорд Альтаир, косясь на Алголя − тот стоял, сцепив на груди руки, и неподвижно смотрел на исчезавшее в небе светлое пятнышко.
  Главнокомандующий очнулся.
  − Что? Улететь? (Послышались смешки.) Нет, моё место в Эридане. К тому же этот корабль будет трудно догнать.
  − Полагаете, его конструкция совершенней наших дирижаблей?
  − Это же очевидно, − угрюмо сказал мужчина.
  − Странный способ выразить патриотизм, маршал, − голос лорда Альтаира так и сочился сарказмом. − Помнится, Вы утверждали, что у мроаконцев вообще нет воздушного флота.
  − Господа, это какой-то старый спор? − с любопытством вмешалась королева.
  Лорд Альтаир повернулся к девушке.
  − На последнем заседании Большого Совета маршал требовал выделить средства на постройку боевых дирижаблей для охраны границ, расписывая их как панацею от любой угрозы, а сейчас твердит, что какие-то варвары превзошли нас. Ну не смешно ли?
  − Господин Алголь всегда говорит, что в Эридане всё плохо, − недовольно сказал Ден Банс.
  − Члены Совета проявили большую прозорливость, не потратив на это сомнительное мероприятие ни копейки, − проскрипел министр экономики.
  − До сего дня мроаконцы хозяйничали в море. Если они начнут пиратствовать в воздухе − торговле конец и спокойной жизни тоже, − возразил Алголь.
  − Но мы же можем им помешать, не так ли? А если не можем, как Вы это допустили? Что скажут граждане, узнав, что глава армии не уверен в нашей безопасности?
  − В Совете сидят некомпетентные люди, которые не видят дальше своего носа. Я настаиваю на перевооружении, Ваше Величество. Мы должны спроектировать такие же дирижабли.
  − Вот это новость, лорд! − усмехнулся глава дипломатического штаба. − Вы ещё скажите, что нам следует развить идею металлических планёров!
  Придворные засмеялись, а главнокомандующий сдвинул брови.
  − Господин маршал, это что же получается, наша армия вообще ни на что не годится? − с удивлением спросил какой-то вельможа.
  − Некоторые члены Совета не понимают, что войско требует вложений, − буркнул лорд. − По поводу дороговизны и неактуальности оружия и наличия армии обычно рассуждают провокаторы на службе у врага либо глупые юноши и просто взрослые дураки.
  − В казне нет денег на Ваши эксперименты! − взвизгнул Иппретиган Уннянский, глава эриданского казначейства.
  − Так потрясите ляжками, авось что-нибудь выпадет из ваших пухлых карманов.
  − Все так говорят! − негодовал казначей. − Всем дай! Если финансировать всё подряд, золото утечёт в никуда, как вода сквозь пальцы!
  − Вы думаете только о своих интересах, лорд маршал, − добавил Альтаир. − Хотите за счёт государства потешить глупое тщеславие вояки. Похоже, Вы забыли, что у Эридана есть и другие, более важные нужды?
  − Уж не имеются ли в виду нужды дипломатического штаба? − с иронией перебил какой-то старичок, и понеслось. Ева-Мария закатила глаза и поспешила уйти с крыши, дабы не слушать ругань сановников.
  В балконной галерее на перилах между колонн сидел и болтал ногой молодой человек. Необычной была не только поза, но и одежда − несмотря на осенний холод, на нём была лишь расстёгнутая белая рубашка и ярко-красные панталоны до колен. Фрейлины давно заметили его и оживлённо шептались, подталкивая друг друга локтями. Как только процессия поравнялась с колонной, юноша воскликнул:
  − Доброго дня, милейшая кузина! Я имел счастье наблюдать, как Вы давитесь слезами, провожая дорогих гостей.
  Ева-Мария узнала его голос и фыркнула:
  − Принц, если желаете иметь с нами беседу, извольте слезть вниз.
  − Чего не сделаешь ради Ваших прекрасных глаз, − осклабился Ральф де Випонт, спрыгнул на пол и отвесил королеве развязный поклон. − И вот я здесь, и ваш я весь.
  − Похоже, Вы оправились от болезни, монсеньор, − кисло проговорила девушка. − В каких числах Вы намерены отбыть на родину?
  − Как! Неужели Вы изгоняете меня, дражайшая кузина?
  − Нет, мы всего лишь напоминаем, что Вы немного загостились.
  − Ну так погощу ещё, какая баня? Должен же кто-то подменить уехавших.
  Ева-Мария брезгливо выпятила губки:
  − Вы с Вашими манерами можете заменить только придворного шута, кузен!
  − О, строгая и добронравная принцесса! − Ральф упал перед ней на одно колено. − Я согласен! Буду шутом!
  Фрейлины захихикали, глядя на его ужимки, а королева рассердилась и топнула каблучком:
  − Очень смешно! Принц, не испытывайте нашего терпения, ступайте к себе!
  − О горе мне, горе! Кузина прогнала меня прочь!
  − У Вас и раньше были скверные манеры, но теперь Вы стали просто невыносимы, − констатировала демуазель, проходя дальше.
  − Это всё потому, что я полтора месяца был лишён Вашей ласки и любви.
  − Каков наглец! − к де Випонту приближалась Дора Инсара. − Явиться перед дамами в таком виде! Да это же верх неуважения! Молодой человек, я не знаю никого, кто осмелился бы так игнорировать приличия. Почему Вы ходите в расстёгнутой рубахе? А эти красные панталоны, шедевр кичливости и безвкусия? Вы имеете вид уличного мальчишки, монсеньор. Выходя в общество, надлежит следить не только за речью и поступками, но и за одеждой. Не следует бросать вызов хорошему тону − так поступают только мерзкие республиканцы, имеющие привычку доставлять нормальным людям неприятности. Как совершенно верно подметила мадам Николь, некоторые ошибки извинительны, а вот иные привычки совершенно невыносимы!
  − Мадам, не надо меня воспитывать, у меня и без Вас нянек хватает, − огрызнулся юноша.
  − Как это не надо, когда Вы в этом весьма нуждаетесь? − вскипела гофмейстерина. − Хам, невежа, устроитель драк и скандалов! Соболезную Вашим родителям!
  − На самом деле, им совершенно пофиг.
  − Что за некультурная манера выражаться! Непозволительно допускать в своей речи жаргон, грубость и вульгарность, тем более принцу. Употребляя подобные слова, Вы совершаете огромную погрешность против правил этикета, роняете своё достоинство в глазах образованных и благовоспитанных людей. Необходимо твёрдо помнить, что в приличном обществе так себя не ведут.
  − Мадам, я уже большой мальчик, лучше уделяйте внимание моей кузине, ведь за этой плутовкой нужен глаз да глаз.
  − Я и без Вас знаю, что мне делать, юноша! − затряслась Дора. − И не потерплю, чтоб мне указывали. Я всегда говорила, что из Вас не вырастет ничего путного, Вы только позорите семейное древо. Это из-за Вашего дурного влияния демуазель приобрела привычку огрызаться на умные речи и пренебрегать мнением уважаемых людей. Будь моя воля, я сию минуту удалила бы Вас из дворца и запретила приближаться к столице ближе, чем на сто километров. Я велела бы Вас высечь!
  − Аха-ха! − загоготал принц. − Ну давайте, почтенная, секите меня!
  Он повернулся к гофмейстерине задом и стащил паталоны. Фрейлины засмеялись, а Дора Инсара побагровела с раскрытым от возмущения ртом.
  − Монсеньор де Випонт! − взвизгнула она фальцетом, награждая его затрещиной. − Вон! Вон отсюда, развратник!
  Хохоча, Ральф помчался по коридору, на ходу застёгивая штаны, а разгневанная гофмейстерина бежала следом и трясла кулаками, призывая на его голову всевозможные небесные кары. Отпуская по поводу увиденного фривольные шутки, девушки достигли королевских покоев, где уже ждал секретарь, лепетавший что-то про срочные письма. Принцесса с тягостным вздохом последовала за ним в кабинет.
  В комнате ждал сюрприз: за её личным столом, под королевским гербом, в королевском кресле сидел начальник тайной канцелярии и просматривал содержимое одной из папок. При виде девушки он вежливо привстал и сел обратно.
  − Господин канцлер-страж, что Вы делаете в нашем кабинете? − Ева-Мария остановилась как вкопанная.
  − Работаю, мадонна.
  − Кажется, на сей раз Вы превысили свои полномочия, лорд Фин! − гневно сказала принцесса.
  Советник оторвался от чтения бумаг и вкрадчиво ответил:
  − Иногда это позволительно, Ваше Величество.
  За спиной принцессы дежурный камердинер неслышно прикрыл двери. Фрейлины, навострившие было ушки, не могли скрыть разочарования, заскучали и вскоре покинули приёмную. Как только все вышли, из-за маленькой портьеры в углу безмолвно возник молодой человек в одежде дворцового служащего; одна рука у него была в гипсе, на другой перевязана кисть. Дежурный шёпотом доложил, что пришла королева. Юноша кивнул, жестом отослал его и приник к замочной скважине.
  Разговор в кабинете шёл на повышенных тонах.
  − Я обязан знать точно, − резко произнёс лорд Фин, вставая с кресла. − Так что никаких секретов и двусмысленностей. Отвечайте!
  − Это наше личное дело! − заносчиво сказала девушка.
  − Бросая мне вызов, Вы затеваете очень опасную игру, демуазель, − прошелестел советник.
  Ева-Мария уселась на диван, поджала губы и демонстративно отвернулась в сторону. В кабинете повисло долгое молчание, затем Фин, мягко ступая по ковру, подошёл к королеве.
  − Через неделю сюда приедет множество гостей. Эридану не нужны сенсации и скандалы. Итак, я жду. Вижу, Вы не хотите беседовать на эту тему, − после паузы добавил он. − Ну что ж, Ваши шашни с королём Мроака были столь наигранными, что даже дурак понял бы, в чём дело. А король Хазар не дурак и никогда им не был, поэтому Ваше глупое поведение только сыграло ему на руку.
  − Вы говорите какую-то чушь, лорд Фин, − возразила девушка, нервно обмахиваясь веером.
  − Не пытайтесь меня обмануть, я вижу Вас насквозь, мадонна, − начальник канцелярии медленно обошёл вокруг, не спуская с девушки насторожённого взгляда. − Пожалуй, я не против, если Вы станете королевой Мроака − в нынешних условиях не самый плохой вариант. Но если смазливый молодчик из Гебета получит в этом вопросе преференции, я приму меры.
  − При чём здесь принц Лотар?!
  − Вы питаете к нему благосклонность, не так ли?
  − С чего Вы взяли? − на щеках королевы выступил предательский румянец.
  − Не стоит выгораживать его. Думаете, я не знаю про ту встречу у реки?
  − Какую встречу?
  − Не прикидывайтесь, мадонна, − раздражённо сказал советник. − Ту, где Вас схватили и угрожали.
  − Это был не принц!
  − Ну вот опять, − канцлер-страж скорбно покачал головой. − А в саду у беседки тоже был не он?
  − Прекратите, лорд Фин! Мы не желаем Вас слушать! − воскликнула Ева-Мария, роняя веер и ёрзая на диване.
  − Вас что-то смущает, мадонна? − заботливым тоном спросил советник. − Вижу-вижу. Что ж, давайте вернёмся к Мроаку и обсудим предложение халдора.
  − Мы поступим так, как считаем нужным, господин канцлер-страж, и прекратите указывать! − Ева-Мария постаралась придать лицу самое надменное выражение, на которое была способна.
  Послышался сухой смешок:
  − Нет, мадонна. Вы не из тех, кому подвластно бытие − Вы только прекрасный и нежный цветок, увлекаемый водоворотом жизни... куда укажет моя рука.
  − Похоже, Вы забыли, что перед Вами королева, − она холодно посмотрела сквозь мужчину.
  − Non tantum imperātrīx, sed etiam fēmella: vos, meae carissimae anamae, sunt illud sine quibus mea vita non ducitur est,86 − голос советника дрогнул.
  − Bene dicite!87 − девушка топнула ножкой.
  − Mī animule, mī floscellě,88 − мужчина наклонился и провёл рукой по её щеке.
  Раздался звук пощёчины, и в комнате наступила гнетущая тишина. Канцлер-страж медленно потрогал щёку и растянул губы в подобие улыбки.
  − Так-так-так, мадонна. Надеюсь, Вы и к другим поклонникам столь же суровы? Я ведь не позволю никому играть в донжуана.
  − Вы всего лишь советник, − высокомерным тоном перебила Ева-Мария, − и не извольте забываться!
  − Ну что ж, − он отступил и сел в кресло. − Я отправил в Гебет послов и запросил от Вашего имени копию Контракта.
  − Так быстро? Мы не видим причин к подобной спешке!
  − А я вижу! − канцлер-страж хлопнул ладонью по подлокотнику, заставив королеву вздрогнуть. − Не должно быть никаких задержек с расторжением договора.
  − Контракт не пересматривался пятнадцать лет и не подписан Нашим Величеством, так что теперь он утратил юридическую силу, − возразила девушка.
  − Очень интересно, − Фин забарабанил пальцами. − Откуда такие познания? Вас явно кто-то просветил на сей счёт.
  − Это был мессир Хазар. Почему-то ни Вы, ни королевский прокурор не знаете столь очевидных вещей!
  − Король? Так-так-так, − советник криво усмехнулся. − Подумать только: ещё не женился, а уже даёт советы.
  − Господин канцлер-страж, перестаньте делать намёки! Мы никогда не согласимся на брак с королём Мроака! − вспыхнула принцесса.
  − А как насчёт других королей? − советник даже привстал, вперив в неё немигающий взгляд.
  Что случилось дальше, осталось тайной, потому что в дверях мелькнула фигура дежурного камердинера, подавая знак 'сюда идут'. Молодой человек метнулся в другой угол комнаты и спрятался за вазу. В приёмную вошёл начальник королевской охраны.
  − Её Величество в кабинете?
  − Да-с, беседуют с господином советником. Не велено мешать, − ответил камердинер и на всякий случай перегородил дорогу.
  − Чёрт, − выругался капитан.
  − А что стряслось, сударь? Могу ли я помочь Вам?
  − Доложите советнику, что в саду найден труп, − Леман резко развернулся и вышел прочь.
  
  Адольфо Фин стоял на берегу озера, сжав губы в одну тонкую злую линию. Ясная безмятежность дня резко контрастировала с мрачным выражением лица советника, пока доктор Лонгорий осматривал лежавшее на берегу тело.
  − Внешних повреждений нет, − резюмировал врач, стягивая перчатки. − Давность смерти − около суток.
  − И это всё, что Вы можете сказать? − не разжимая губ процедил канцлер-страж.
  − А что Вы хотите услышать?
  − Причину смерти, например. Он утонул?
  − Я не могу дать уверенное заключение без аутопсии.
  − От кухарки бабы Любы толку больше, чем от Вас, − Фин повернулся к страже. − Унесите его.
  Пока те возились с мёртвым, перед мужчинами возник стройный молодой человек с перевязанными руками.
  − Ваша Милость, − поклонился он, − я и несколько сыщиков осмотрели берег озера. В кустах найдены пустые бутылки и садовая лопатка.
  − Обыщите сад, а я допрошу слуг, − приказал Фин.
  − Будет сделано! − юноша щёлкнул каблуками и исчез за деревьями.
  − Какой расторопный мальчик, − пристально глядя ему вслед, произнёс доктор. − Сдаётся мне, раньше он носил офицерскую форму.
  − Это всё чёртовы мроаконцы, − раздражённо отмахнулся советник. − До того, как его изувечили пытками, я возлагал на Фердинанда большие надежды.
  − А на этого? − Лонгорий кивнул в сторону мёртвого.
  Лорд Фин приподнял бровь.
  − Поговаривают, умерший был Вашим сыном, − невозмутимым тоном продолжал врач. − И что он мешал Вам продвигаться по карьерной лестнице.
  − У Вас слишком длинный язык, доктор, − прошипел Фин.
  − Помилуйте, я всего лишь уточнил пару слухов.
  − Не прикидывайтесь идиотом, − грубо перебил канцлер-страж. − Говорить подобные вещи мне в глаза может только приезжий шут, свято уверенный в протекции королевы.
  Пираниец улыбнулся.
  − La vie est tellement pleine d'esprit, et la mort est si éloquent,89 − сказал он философски.
  Фин смерил его холодным взглядом и повернулся к капитану.
  − Лучше сохранить происшествие в тайне. Похороните слугу на загородном кладбище и сделайте так, чтоб все, кто это видел, покинули дворец, − распорядился он.
  − А как же расследование, протокол, экспертиза? − сухо спросил Лонгорий.
  − Вы свободны, доктор.
  
  Постепенно дворцовая жизнь входила в привычное русло. Совет заседал, принимались новые законы, приёмы чередовались с банкетами, государственные дела − с балами, на которые Ева-Мария продолжала щедро тратить деньги, хоть казначей и делал попытки воззвать к её совести. Диана Саем оправилась от болезни, и все с завистью обнаружили, что она похудела и похорошела. Стелла тоже истончилась, но не от болезней: печальный вид девы был навеян мечтами о Киллах да Киде и некоторой долей зависти к осиной талии Дианы. Клерия Исона была замечена изучающей философию и всюду носила с собой томик Канта. Де Випонт вертелся вокруг королевы, но не забывал и про придворных красавиц; маменьки хватались за головы и требовали приструнить повесу, но его ни под каким предлогом не удавалось отправить на родину. Виновных в смерти Ольдена так и не нашли, и при дворе ходили слухи, что к этому причастны мроаконцы.
  Тем временем в столицу стали прибывать делегации разных стран для продления соглашений и составления договоров. Первыми пожаловали пиранийцы во главе с Лоритом. Слащавый красавчик принялся оказывать королеве назойливое внимание и вскоре так надоел ей, что она искала спасения в обществе короля Ригеля − грубоватого лаосца, на сей раз приехавшего без жены. Через пару дней прилетела царица Агама (как всегда, с пышной свитой) и опять заняла весь четвёртый этаж. Не замедлили явиться и представители Архипелага Дружбы − главы правящих династий каждого острова. Ждали только Альфреда, короля Пораскидов, но тут нагрянули незваные гости.
  Произошло это, как водится, в самый неподходящий момент: Ева-Мария готовилась к заседанию глав королевств по торговым вопросам, и пока ей укладывали волосы, слушала доклад министра экономики и небрежно подписывала поданые советником бумаги.
  − Ваше Величество, − в будуар вошёл королевский прокурор Альмас Юарт, облачённый в нарядный костюм, торжественную чёрную мантию и парик. − Мне только что сообщили, что прибыла делегация из Гебета, посол ожидает встречи с Вами.
  Конечно, передано это было в сильно смягчённой форме, поскольку выражения, в которых посол требовал аудиенции, заставили присутствующих краснеть от стыда за его наглость.
  − О, какое великое событие! Наверное, весь Эридан должен выйти навстречу и поцеловать ему ножки? − фыркнула королева.
  − Ваше Величество, посол имеет дерзость настаивать.
  − Пусть подождёт до вечера, − заявила Ева-Мария. − Или даже до завтра. Мы не намерены тратить время на каких-то бандитов.
  − На мой взгляд, обмен приветствиями был бы уместен, − осторожно заметил прокурор.
  − Ваше Величество, Вы же не хотите, чтоб гебетцы ворвались в зал заседаний? − вмешался Луис Бимон, новый министр экономики.
  − Они не посмеют! − принцесса надменно вскинула голову, и половина причёски развалилась.
  − Ещё как посмеют, − сказал лорд Фин.
  Так и случилось. Не успела правительница Эридана и её высокопоставленные гости удобно расположиться за круглым столом, как двери зала распахнулись, и герольд поспешно выкрикнул:
  − Его Милость лорд Орион, посол Гебета!
  Его Милость бесцеремонно вошёл в зал. Это был высокий, красивый мужчина с чёрными волосами и жёлтыми глазами. У него были правильные черты лица, жёстко сложенный рот, гордая осанка и уверенная походка; богатое разрезное платье с гербами, из-под которого виднелись доспехи, указывало на близость к императорскому дому.
  Посла сопровождало шестеро стражников в полном облачении; производимый ими шум был так велик, что Ева-Мария подняла свою красивую головку и поморщилась. Презрительный взгляд гебетца скользнул по лицам собравшихся и остановился на принцессе. Очевидно, её красота произвела на него сильное впечатление, так как лорд поклонился и сказал:
  − Ich bin gekommen meine Aufwartung zu machen.90
  − Пришли! Да Вы ворвались! − голос Евы-Марии прозвенел над столом, как серебристый ручеёк.
  − Гхм, − вмешался прокурор. − Господин посол, соблаговолите сообщить о цели Вашего визита.
  Орион пренебрежительно ответил:
  − Ein altes Sprichwort sagt: 'Beim Herren soll der Knecht den Mund nicht auftun', − он вновь посмотрел на девушку. − Von jetzt an werde ich nur an die Königin sprechen.91
  Среди собрания поднялся гул: те, кто знал гебетский, поспешно переводили слова посла для непонявших, и понемногу гостей охватывало возмущение. Министры недовольно зароптали, а принцесса ещё больше задрала нос:
  − Ладно уж, говорите, только побыстрее!
  − Der Kaiser will, dass ich Ihnen die Nachricht überbringe,92 − гебетец вынул из-за пазухи небольшой кожаный футляр с намерением передать девушке.
  − Ах, неужели? − Ева-Мария слегка смешалась.
  В зале наступила тишина: все с интересом прислушивались к беседе. Демуазель раздражённо дёрнула плечом и повернулась к советнику:
  − Прочтите, лорд Фин.
  Канцлер-страж нацепил на нос очки и уткнулся в пергамент. Нечленораздельные звуки, которые он бубнил себе под нос, ещё больше раздражали королеву.
  − Ну, что там? − воскликнула она, вцепившись руками в край стола.
  − Странное письмо. В основном напоминают про деньги, в конце небольшая приписка про Контракт. Ничего не понимаю.
  − Читайте!!! − взвизгнула Ева-Мария и топнула ногой.
  − 'Чтобы освежить память, загляните в сейф советника'. Мадонна, уверяю Вас, мой сейф не содержит ничего криминального: обычные докладные записки, приказы, выписки из архива.
  − Может быть, имеется в виду личный сейф лорда Мокка? − вмешался прокурор. − Бывший советник часто работал дома.
  − Я сейчас же пошлю за ним, − прошелестел лорд Фин, захваченный какой-то мыслью.
  Ева-Мария насупила бровки и заявила:
  − Эти глупости недостойны нашего внимания и отвлекают от важных дел! Лучше займёмся экономическими вопросами. Торговые соглашения уже готовы?
  − Я ещё не просмотрел до конца, Ваше Величество, − отозвался прокурор.
  − Тогда пусть министр экономики что-нибудь скажет, − она важно стукнула резным церемониальным молоточком, изображая из себя председателя совета.
  Лорд Бимон поднялся со стула и мерным голосом начал:
  − Как вам известно, месяц назад возникла проблема с транзитом товаров через китийскую границу...
  
  Заседание продолжалось до самого ужина. Фрейлины, не принимавшие участия в обсуждении государственных дел, после обеда были предоставлены сами себе. Стелла, Клерия и Элиза ушли погулять в сад, Элия села писать письмо отцу, а Диана уехала в город за покупками и вернулась поздно вечером, когда все уже поужинали и разошлись спать (заседания так утомили Еву-Марию, что вечерний бал и аудиенцию с послом Гебета пришлось отменить). Миновав стражу, Диана прокралась во фрейлинскую в надежде, что никто не заметит её прихода; Катерина, держа в руках накидку госпожи и множество пакетов, шла следом. Фрейлину ждала неожиданность: дверь в комнату Стеллы была приоткрыта, и там горел свет − очевидно, ди Муян опять засиделась за чтением пиранийского любовного романа. Услышав шаги, Стелла поднялась из-за стола и выглянула из комнаты.
  − Мисс Саем? Вы пропустили ужин. Все потеряли Вас.
  − О господи, − с раздражением сказала красотка. − Шагу ступить нельзя, чтоб не начался переполох. Никакой личной жизни!
  − Леди Дора велела, чтоб Вы зашли к ней утром, она хотела бы побеседовать с Вами.
  − Ты теперь её личный глашатай?
  − Я ставлю Вас в известность, что Ваше отсутствие повлечёт за собой неприятности, − отрезала ди Муян. − Если хотите знать, мне совершенно всё равно, где Вы ходите и чем занимаетесь.
  − Ещё бы ты совала нос в мои дела, − проворчала девушка, запуская руку в вазу с яблоками. − Как же я проголодалась! Эй, Катька, готовь ванну.
  Стелла молча стояла в дверях, с осуждением глядя, как Диана развалилась на диване и скидывает туфли.
  − Здесь весь вечер фланировал гебетский стражник. Оставил для Вас записку, − холодно произнесла она.
  − Шутишь, милочка? Выкинь её подальше.
  − Может быть, прежде чем выкидывать, стоит ознакомиться с содержанием?
  − Стелла, я слишком устала, уйди, − Диана бросила яблоко на пол и взяла другое. Фрейлина окинула её порицающим взглядом, развернулась и хлопнула дверью.
  После принятия ванны, фруктового ужина и болтовни с Катериной Диана направилась в спальню. Был третий час ночи, но Стелла всё ещё не ложилась. Заинтригованная Диана на цыпочках подкралась к двери и заглянула в скважину. Она увидела часть комнаты, ярко освещённую настольной лампой. Хозяйка спальни сидела спиной к дверям, её прямая как палка спина была неподвижна, и если бы не перелистывание страниц, можно было бы подумать, что Стелла впала в оцепенение − такое с ней стало случаться после отъезда мроаконцев. Понаблюдав минуту, Диана без стука вошла в комнату. Стелла подняла голову от книги.
  − Миледи Саем, вежливые люди обычно спрашивают разрешения, прежде чем войти в чужую спальню.
  − Не важничай, здесь все свои.
  − Посмотрела бы я на Вас, если б кто-то появился в Вашей комнате. Вы бы раскричались так, что любая базарная торговка чувствовала себя посрамленной.
  − Давай записку, зануда.
  − Вы же сказали, что она Вам не нужна.
  − Я передумала, − Диана требовательно пошевелила холёными белыми пальцами, и Стелла протянула ей маленький конвертик.
  − Господи, что за дешёвка, − скривилась девушка. − Какая мерзкая бумага, да и склеено как попало, − она небрежно разорвала конверт, вытащила оттуда кусок бумаги и пробежала глазами мелкие строчки. Наступило молчание: Стелла скосила глаза вбок и увидела, что девушка со злостью смяла письмо.
  − Что с Вами, дорогая? − удивлённо спросила она.
  − Верх наглости! − заявила Диана, разрывая записку на части. − Посол Гебета приглашает меня провести ночь в его покоях. За кого этот хлыщ меня принимает? Пусть ждёт сколько влезет, а я пошла спать.
  Она вышла, яростно сверкнув глазами. Стелла насторожилась, и не зря: через пять минут во фрейлинской послышались торопливые шаги и приглушённые голоса. Пребывая в крайнем недоумении, ди Муян выглянула из комнаты и увидела, что Катерина и две сонные служанки поспешно облачают Диану в красивое платье.
  − Мисс Саем, не верю своим глазам − Вы куда-то уходите?! − воскликнула Стелла, содрогаясь от ужасных предположений.
  − Тсссс! − зашипела Диана. − Ты что, решила поднять на ноги весь дворец и гофмейстерину?
  − Неужели Вы рискнёте отлучиться в это время суток? На дворе глубокая ночь, и было бы крайне безрассудным покидать королевские покои ради полночных свиданий. Миледи Саем, то что Вы делаете, не подобает приличной даме. Если о Ваших безумных авантюрах узнает кто-то из старших, Вас строго накажут.
  − Стелла, я надеюсь, ты проявишь благоразумие и никому не скажешь, − перебила Диана, на ходу взбивая локоны.
  − Стойте! − крикнула Стелла, но хлопнувшая вдали дверь была ей единственным ответом.
  Апартаменты, в которые вошла Диана, предназначались не для королевских персон, а для гостей рангом пониже, но, несмотря на это, комнаты были большими и хорошо обставленными.
  − Ну и где наш Казанова? − коротко промолвила фрейлина, созерцая в полутёмном зеркале своё отражение.
  − Госпожа, − дрожа от возбуждения, зашептала Катерина. − Давайте уйдём отсюда, пока не поздно! Мне не по себе.
  − Глупости! − перебила Диана, проходя одну комнату за другой − все они были освещены свечами и пусты. − Говорят, он племянник императора, с глазами цвета золота и золотом в карманах. Только дура упустит такую возможность. Жди меня здесь.
  Она толкнула очередную дверь и оказалась в богатой спальне, где царил интимный полумрак. На кровати ничком лежал молодой мужчина в тёмном кимоно. Услышав шаги, он поднял голову и улыбнулся.
  При взгляде на него Диана остолбенела.
  
  В девять утра, когда Её Величество ещё изволили почивать, во фрейлинскую явилась гофмейстерина. Девушки, которых одевали к завтраку, вскочили с мест и присели в низком поклоне.
  − Доброе утро, миледи, − проскрипела Инсара, оглядывая каждую сквозь лорнет. − Госпожа Исона, с каких пор Вы используете пудру? Разве я не говорила Вам, что благовоспитанная дама лучше появится в обществе со своим нездоровым цветом лица, нежели прибегнет к помощи косметики?
  − У меня царапины, − пыталась оправдаться Клерия.
  − Пусть это послужит Вам уроком! Не будете получать царапин − не придётся стыдиться. А где же, с позволения сказать, миледи Саем? Госпожа ди Муян, Вы передали этой особе, что я собиралась обсудить с ней её поведение?
  − Да, Ваша Милость.
  − Тогда как она смеет отсутствовать! − взвилась Дора Инсара.
  Девушки переглянулись, потом Элия тихо сказала:
  − Сударыня, миледи Саем ещё не вставала.
  − Какое нахальство! Кем она себя вообразила? Солнце давно поднялось, все порядочные люди уже на ногах, а она изволит спать, словно королева. Нет, определённо, пора положить конец этим выходкам.
  Дора прошествовала к спальне Дианы и распахнула дверь, обводя взглядом царивший здесь беспорядок. Повсюду: на полу, на стульях, на столе − валялись одежда и косметика, недоеденные пирожные и фантики от конфет, на распахнутой дверце шкафа висели чулки, а возле кровати стояла бутылка с вином. Фрейлины столпились в дверях. Гофмейстерина подошла к постели и суровым жестом сдёрнула со спящей одеяло.
  − Миледи Саем! Немедленно просыпайтесь!
  Из подушек послышалось сонное ворчание, потом зевок; Диана нехотя приподняла голову и с трудом разлепила глаза.
  − Кого там принесло?
  − Демуазель! − вознегодовала гофмейстерина. − Следите за словами! Вы находитесь в королевском дворце, а не на постоялом дворе. Почему Вы до сих пор в постели?
  − Потому что сплю, − проворчала девушка, шаря рукой в поисках покрывала.
  − Встаньте на ноги, когда с Вами разговаривает старшая по званию дама. Существуют дворцовые правила, и они одинаковы для всех. Если каждая фрейлина станет до полудня валяться на ложе, это будет самый безалаберный королевский двор на свете. Поднимайтесь! − она вцепилась Диане в волосы и сдёрнула её с постели.
  − Ай! Чёрт, больно же! − взвизгнула Диана, но Дора другой рукой врезала ей по губам.
  − Что ещё за выраженья, дерзкая девчонка! Вы, как я смотрю, совершенно отбились от рук. В жизни не видела столь распущенных и безнравственных девиц, чей рот беспрестанно извергает хулу, достойную простонародья. По всей видимости, придётся приставить к Вам учителя словесности с розгой, который привил бы Вам желание выражаться нормальными словами, а не площадной бранью. А это что за бутылка? − Дора указала на вино трясущимся от омерзения пальцем. − Вы пьёте?! Какая безнравственность! Я и не подозревала, сколь глубоко Ваше моральное падение. Подобно дьяволу, Вы катитесь в глубины ада, отдаваясь всевозможным порокам: своеволие, распутство, пьянство, лень, лживость − вот Ваша сущность. Здесь даже этикет бессилен − Вам может помочь только монастырь. Я сегодня же приглашу священника, и он проведёт с Вами беседу о спасении души, а до тех пор Вы будете находиться под замком. Используйте это время, чтобы хорошенько подумать, как низко Вы пали. Да, и незамедлительно приберитесь в комнате!
  Дора вышла из спальни и заперла дверь на ключ. Почтенная гофмейстерина находилась в таком негодовании, что немедленно обошла комнаты других фрейлин, придираясь к малейшему беспорядку и производя суровые внушения. Она так увлеклась, что пилила их почти полтора часа, пока не пришла распорядительница. За завтраком ни одна из девушек не притронулась к еде: все томились в ожидании новых проповедей Инсары, одна лишь королева была свежей и весёлой. Говорила она в основном с Лоритом, так как король Пирании сидел справа от неё. Окончив завтракать, главы государств вернулись в зал заседаний: предстояло пожать плоды вчерашних трудов и торжественно подписать торговые и политические соглашения, но прежде королева удалилась в небольшой будуар посовещаться с приближёнными. Она уселась на красивом стуле, все остальные стояли по разные стороны, лишь лорд Фин расхаживал по комнате туда-сюда.
  − Вопросы, требующие немедленного обсуждения, − сказал советник, привычно заложив руки за спину. − Первое: должны ли мы поддержать экономическое эмбарго, наложенное на Китию Пиранией и союзными государствами. Император будет слёзно умолять Вас наложить вето, но не советую идти у него на поводу: нам не нужны осложнения с ведущими странами. Второе: безопасность Западного морского пути. Визит короля Хазара стал достоянием гласности, и Вы должны развеять сомнения и страхи наших гостей, ознакомив их с содержанием договора о контроле над проливами. Третье: нужно немедленно выяснить, зачем явился гебетский посол, поэтому я пригласил его прямо сюда.
  Он щёлкнул пальцами, двери распахнулись, и в будуар вошёл лорд Орион. Присутствующие встретили его косыми взглядами, но это ничуть не смутило посла: он рассматривал принцессу с таким самодовольным видом, точно она сидела перед ним голой, а вокруг никого не было.
  − Господин посол, вчера мы не смогли уделить Вам достаточно внимания, − выспренно проговорила Ева-Мария. − Какое дело привело Вас в наше скромное королевство?
  − Ich kam, um das Geld zu bekommen, dicke Gelder, − послышалось в ответ.
  Принцесса недовольно поморщилась:
  − Говорите по-эридански! Нашему Величеству не подобает сидеть и переводить для каждого министра!
  − Деньги, − повторил посол. − Я приехаль за годовая выплата. Эридан задолжать. Император делать война.
  Его голос утонул в нарастающем гуле возмущения.
  − Угрозы и вымогательства здесь неуместны, сударь, − напомнил прокурор.
  − В казне нет денег! Всё потрачено! − истошным голосом завопил казначей.
  − Договор не меняться. Эридан платить дань, − гнул своё Орион.
  Придворные зашевелились, шёпотом совещаясь о чём-то, а Ева-Мария сжала пальцами ручки стула и выкрикнула:
  − Мы расторгаем все соглашения с Гебетом! Передайте своему императору, что Гебетский контракт потерял силу, и отныне никаких выплат не будет!
  − Aber erhielt dieser Beschluß die Bestätigung?93 − спросил посол, намекая на юридическое обоснование.
  Королева повернула голову в сторону советника и, немного нервничая, уточнила:
  − Лорд Фин, с этим ведь не возникнет затруднений?
  − Нет, Ваше Величество, − канцлер-страж отвлёкся от слуги, который в это время что-то шептал ему в ухо. − Мне как раз доложили, что с минуты на минуту сюда доставят бумаги из сейфа Мокка. Предлагаю пока обсудить другие вопросы. Вы свободны, господин посол.
  Лорд Орион поклонился королеве и скрылся за дверью. После его ухода в будуаре возникли вначале тихие, затем всё более оживлённые споры касательно ситуации с Китией, однако принцессе было не до них: ей не давало покоя смутное предчувствие какого-то неотвратимого и неприятного события. К моменту, когда в комнату внесли небольшой ящичек, королева едва сидела на стуле. Советник принялся копаться в бумагах. Его внимание привлекли пурпурные свитки со множеством печатей. На тонком пергаменте чётко проступали золотые буквы, складываясь в слова на двух языках − гебетском и эриданском. В первой части говорилось про выплаты, во второй было написано про брак с принцем Лотаром, оговаривался размер приданого, права супругов и права детей, если таковые родятся. От всего этого веяло такой неумолимостью, что королева совсем упала духом и потребовала немедленно зачитать вслух условия расторжения. Не обращая на неё внимания, лорд Фин протянул документ прокурору.
  − Лорд Альмас, взгляните сюда. Как Вы это объясните?
  В комнате воцарилось молчание. Прокурор водрузил на нос очки и посмотрел на лист.
  − Где-где? Хм... Так-с... Ну, здесь всё понятно: стандартное условие о продлении договора, и, судя по всему, оно выполнено. Вот печати, вот резолюции, вот подпись Её Величества.
  − Какого чёрта?! − прошипел канцлер-страж.
  Альмас Юарт развёл руками. Секретарь, стоявший возле королевы, кашлянул; Ева-Мария вздрогнула и подняла на него отсутствующий взгляд. Министр внутренних дел выхватил из рук прокурора пергамент и впился в него глазами. Его лицо мгновенно изменилось, и словно не в силах поверить собственным глазам, он схватил другие два свитка и стал мертвенно-бледным.
  − А ведь и правда, − пробормотал он. − Ваше Величество, здесь сказано, что стороны не имеют взаимных претензий и обязуются соблюдать договор и дальше. Это значит, что Контракт действует, и Вы обязаны соблюдать все его условия.
  Королева Эридана лишилась чувств.
  
  
  
  
  Глава 16. Двое инкогнито
  
  
  Тревожную и злую ночь я чую.
  
  (Петрарка)
  
  
  − Очнитесь, мадонна! − раздалось рядом, и две увесистые пощёчины обожгли ей лицо.
  Ева-Мария с трудом подняла голову. Она полулежала на стуле, вокруг суетились придворные − кто со стаканом воды, кто с ароматической солью, кто с платком, но самым действенным средством для приведения королевы в чувство оказалось то, которое применил лорд Фин. Увидев, что принцесса пришла в себя, советник заложил руки за спину и негромко произнёс:
  − Не время падать в обмороки, Вас ждут в зале заседаний.
  − Вы осмелились нас ударить?! − девушка села прямо и с возмущением потрогала пылающие щёки.
  − Мне пришлось, − пожал плечами мужчина. − Нельзя показывать слабость.
  − Приведите посла! Нам нужны объяснения!
  − Поговорим об этом позже, мадонна. Вы обязаны пойти в зал и подписать договоры. И не подавайте вида, что здесь что-то случилось, − советник протянул ей руку, помогая встать.
  − Не сейчас, лорд Фин! Мы должны обсудить внезапное появление нашей подписи на всех документах!
  − Вас ждут, − повторил он, делая знак прокурору.
  Лорд Альмас вывел принцессу из будуара и препроводил в нужный зал. Короли и сановники уже проявляли беспокойство, и Ева-Мария была вынуждена извиниться за опоздание. Началась процедура подписания бумаг, во время которой девушка была столь бледной и рассеянной, что король Коан де Нэссаль осведомился о самочувствии Её Величества. Принцесса изобразила улыбку и заверила сира, что всё в порядке, но было заметно, что ей не терпится поскорее закончить формальности и устроить министрам истерику на тему злополучного контракта. Как назло, церемония затянулась, и когда под торжественный гимн были поставлены печати, наступило время обеда. Рядом с королевой возник красавчик Лорит.
  − Прекрасная мадонна, могу ли я узнать, что за мысль омрачила печалью Ваш светлый лик? − бархатным голосом осведомился он.
  − А Вам какое дело? Коллекционируете мировую скорбь?
  − Конечно же, меня заботит душевное состояние столь дивного и утончённого цветка! − вскричал король. − Доверьтесь мне, я помогу Вам!
  − Ваше сочувствие ничего не изменит, мессир.
  − Должен сказать, это весьма странное рассуждение, − возразил Лорит. − Ведь ежели Вы отдадите мне частицу своего страдания, оно непременно должно уменьшиться.
  − Вовсе нет!
  − Право, мадонна, ничто так не лечит грусть, как дружеское участие, − увещевал Лорит.
  − Ваши волнения напрасны: мы не испытываем в этом совершенно никакой нужды! − отрезала принцесса.
  Вместо того чтоб уняться, король Пирании понизил голос и продолжал расспросы.
  − Может быть, причина кроется в приезде гебетского посла? До меня дошли слухи, что Ваше Величество имеет неприятности с Гебетом, и, пользуясь случаем, я хотел бы узнать, насколько они правдивы.
  − Мессир Лорит, − Ева-Мария с досадой отмахнулась, − всё это досужие вымыслы, и нам очень странно, что Вы ими интересуетесь.
  − Но разве наши королевства не являются союзными державами? Если Эридан испытывает политические затруднения, я должен знать об этом, − озабоченно произнёс король. − Кстати, я никогда прежде не видел этого господина. Когда Пирания заключала договор с Гебетом, к нам приезжал другой посол, а лорд Орион − прошу прощения за мою прямоту, мадонна, − не кажется особенно искусным в дипломатии. Он чересчур заносчив, а это качество не годится для сглаживания конфликтов.
  − Трудно ожидать от гебетца иного поведения, − фыркнула Ева-Мария.
  − Вы, как всегда, совершенно правы, сударыня. Подданные императора ведут себя нагло, однако должен заметить, что мне ещё не приходилось сталкиваться с такими бесцеремонными манерами. На Вашем месте я бы немедленно выслал этого господина из страны.
  − Мессир Лорит, у нас и без того хватает забот, чтоб обострять отношения с Гебетом, поэтому мы изволим оказать снисхождение повадкам лорда Ориона, − с неудовольствием ответила принцесса, у которой начинала болеть голова от интриг и политики.
  − Сударыня, Вы просто ангел! С Вашим терпением сравнится разве что доброта Святой Клеменции, − восторженно воскликнул Лорит. − Кстати, правда ли, что сегодня в Эридане празднуют День Всех Святых?
  − Он давно утратил своё религиозное значение, − девушка была рада сменить тему и даже милостиво улыбнулась. − Теперь это просто мистический карнавал.
  − О мадонна, я весь внимание! Расскажите подробности!
  − Лорд Маон, мэр Ахернара, устраивает готическую вечеринку в старом павильоне. Призраки, колдовство и всё такое, − принцесса выразительно повела плечиком.
  − Я так заинтригован, что непременно приму участие в праздновании.
  − Мессир Лорит, на Вашем месте мы бы не торопились давать таких обещаний, − ехидно заметила девушка. − Откуда Вы знаете, что Вам предложат? Вдруг это будет купание в водах ночного озера?
  − В октябре?! − ужаснулся собеседник. − Но ведь скоро ляжет снег!
  − Значит, Вы боитесь холода? − хихикнула принцесса.
  − Ни в коей мере, сударыня, ведь днём и ночью меня греет мысль о Вашей улыбке, − пылко ответил король.
  Они слегка пофлиртовали, но тут к королеве подошёл советник.
  − Извиняюсь, мне нужно переговорить с мадонной по важному делу, − проскрипел канцлер-страж, недовольно глядя на Лорита и беря принцессу за локоть.
  − Ах, как нам надоели Ваши дела! − королева вырвала руку и скорчила презрительную гримасу. − Что на этот раз?
  − Небольшое совещание по поводу сами знаете чего.
  − Нам кажется, это может немного подождать, господин канцлер-страж!
  − Время идёт, нужно незамедлительно принимать меры.
  − Сейчас мы заняты!
  − Болтовнёй с королём Пирании? − жёлчно спросил лорд Фин.
  − Это не Ваша забота! − вспыхнула королева.
  − Мадонна, не стоит проявлять упрямство, − процедил начальник тайной канцелярии. − Я уже говорил, что мы с вами соратники, а не враги, и должны действовать сообща.
  − Ради бога, перестаньте указывать нам, что делать! − заявила девушка, демонстративно отворачиваясь и улыбаясь Лориту.
  Советник смерил её угрюмым взглядом, повернулся и зашагал прочь; по его подёргивающейся походке можно было безошибочно заключить, что он пребывает в ярости, но королева не придала этому значения, думая, что наконец-то поставила его на место.
  
  Вечером, около восьми часов, во дворце началась неслыханная суета: все готовились к празднику, к крыльцу подавали экипажи, слуги бегали с поручениями с одного этажа на другой; некоторые гости уже отбыли за город, и к ним стремились присоединиться все остальные. Фрейлины устроили шумное переодевание в общей комнате, лишь Диана Саем сидела у себя, не принимая участия в сборах. Дора Инсара не выпускала её из-под замка весь день и, судя по всему, не собиралась делать это и под вечер. Девушка не слишком переживала: устроившись за столом и грызя карамельки, она сочиняла длинное письмо в Поскорию. Из-за двери неслось повизгиванье Клерии Исоны: 'Ой, какая прелесть эти штучки! А вот у нас дома...' Диана надушила исписанный лист, сунула в конверт и запечатала воском. Через десять минут на зов явилась Катерина; разговор происходил по разные стороны двери, и служанка была бойка на язычок.
  − Где ты шлялась весь день, мерзавка? − осведомилась хозяйка.
  − Ох, госпожа, знали б Вы, как я исхлопоталась, − пожаловалась девушка. − За вечер не присела ни на минутку, к Вам пока бежала, три раза от усталости упала!
  − Ври больше: опять небось с камердинером на кухне целовалась?
  − Да нет же − говорю Вам, работала я.
  − Мне ли не знать, как ты 'работаешь', лентяйка! Подойди ближе, я придумала тебе поручение.
  − Какое, госпожа?
  − Наденешь красное платье, туфли, маску и парик и поедешь вместо меня на маскарад.
  − Я?!
  − Да, ты. Отправляйся туда, где мы были сегодня ночью. Тебя встретит один тип. Будешь сопровождать его, так как кавалер без дамы и слуг подозрителен. Делай всё, что он скажет.
  − Всё-всё, госпожа?
  − Да слушай ты! Пока все будут развлекаться, не забывай смотреть по сторонам, потом расскажешь, что происходило. И никому ни слова!
  − Может, мне тогда прикинуться немой?
  − Слепой! Иди готовься!
  − Я боюсь, − начала отпираться служанка. − А если старшая горничная увидит, что меня нет на месте? Это что ж тогда будет!
  − Ты подчиняешься мне, а не старшей горничной, ясно?
  − Но госпожа, а вдруг возникнут случайности?
  − Вот тебе немного денег, чтоб никаких случайностей не возникало, и заодно возьми мои серёжки, − всё это было просунуто под дверь и исчезло в карманах Катерины.
  − А как же помада?
  − Обойдёшься. Используй ту, что украла у меня со стола месяц назад.
  − Да не крала я, госпожа Диана! Она сама куда-то пропала − местные девки воруют как черти, − с бурным негодованием возразила Катерина.
  − Иди давай, ангел невинный. И не вздумай опозорить моё честное имя − никаких шашней с лакеями и конюхами. Помни: ты благородная дама!
  − А ежели тот господин, которого Вы меня обязываете сопровождать, начнёт приставать?
  − Не бойся, Катька, на тебя он не польстится.
  − Да как же, госпожа, он ведь будет думать, что я − это Вы! − обиженно воскликнула Катерина.
  Диана не смогла удержаться от вздоха.
  − В любом случае, не спускай глаз ни с него, ни с девиц, которых он начнёт клеить.
  − Госпожа, Вы так меня ангажируете, − Катерина, хихикая, привалилась спиной к двери и мечтательно закатила глаза. − Господи, ну и приключение! Я еду на вечеринку выслеживать хахаля госпожи! А как хоть его зовут?
  − Много будешь знать − плохо будешь спать, − язвительно ответила фрейлина.
  − Ох, повеселюсь я сегодня! − и Катерина, взвизгнув от восторга, побежала одеваться.
  − Веселись, дура набитая, − со злостью прошептала Диана, бросаясь на кровать и впиваясь зубами в подушку, и из её зелёных глаз медленно выползли две большие слезы.
  
  За час до полуночи основная масса приглашённых собралась в летнем загородном павильоне, где любили развлекаться аристократы. Прибывших встречала зловещая старинная музыка. Гости являлись в средневековых костюмах чёрного и красного цветов и в масках, дамы − в париках, кавалеры − в беретах и шляпах с чёрными страусиными перьями.
  Блёклый осенний сад был украшен гирляндами цветных фонарей. В центре находилось двухэтажное здание, нижний этаж которого занимал ярко освещённый танцевальный холл с шахматным паркетом. На балконе играл оркестр, а пажи и слуги, одетые чёртиками, разносили закуски, сладости и вина. Восемь больших дверей были распахнуты прямо в сад. Наверх вела широкая лестница с ажурными перилами. Здесь располагалась большая гостиная квадратной формы с прилегающими спальнями и будуарами. На стенах горели бра и канделябры, стояло множество диванов, кресел и фигурных столиков.
  Кареты продолжали прибывать. В саду началось театральное представление с мрачным сюжетом, нагнетавшим атмосферу ужаса и тайны. Одна прекрасная молоденькая графиня, возвращаясь с охоты, обронила на дорогу платок, которым вытирала лицо. Злой оборотень, обитавший в здешних лесах, нашёл платок и начал преследовать девушку. В День Всех Святых, когда граф давал бал, оборотень прокрался туда в человеческом облике, по запаху нашёл девушку и заманил её в сад, откуда она вышла вся в крови и пала мёртвая к ногам гостей. Её братья и родственники схватили оружие и бросились за оборотнем, но он словно провалился сквозь землю. С тех пор призрак окровавленной графини иногда видят в саду, а чудище до сих пор бродит по лесу, охотясь на молодых красавиц.
  Когда представление закончилось, все поспешили в павильон, говоря друг другу, что ночь холодна и не мешало бы согреться, но на самом деле многим сделалось страшно и никто не хотел оставаться на улице рядом с тёмными кустами. Правда, в тепле да на свету жуткая история быстро забылась. Вскоре начались танцы − исполнялись исключительно контрдансы, старинные менуэты и бассадансы, требующие церемонности и строгого порядка. Вдруг раздались истошные крики. Кавалеры расступились, дамы попадали в обморок: в зал явился призрак графини в разорванных и окровавленных одеждах. Конечно же, после первого испуга все поняли, что это всего лишь оперная актриса; музыканты заиграли тарантеллу, а дива принялась оглашать воздух визгливым сопрано: 'Frinche, frinche, frinche, frinche, frinche, frinche, mamma mia, si salterà!'
  После этого гости снова повалили в сад, где затеяли игру в прятки. Потом стали играть в догонялки; набегавшись вдоволь, придумали новую забаву − жмурки. Никто уже не чувствовал холода ночи: всем было весело, вино лилось рекой. Через час большинство гостей вернулись в павильон. Несколько парочек затерялись в саду, но этого никто не заметил. Девушка в красном исполнила танец со свечами, затем опять начались старинные менуэты.
  Тем временем на втором этаже предприимчивая цыганка раскидывала карты и за золотую монетку предсказывала будущее. Вокруг большого гадального стола толпились девушки, желавшие услышать счастливое предсказание. Было тут и несколько молодых людей, которые стеснялись участвовать в гадании и пришли сюда с целью позубоскалить. Один из них, сидевший на мягком диване между двумя мадемуазелями и попивавший густое вишнёвое вино, разошёлся больше всех.
  − Ай, нанэ-нанэ, милая, видишь того туза? Важного гостя дома жди, − говорила гадалка девушке в чёрном платье. − Щедрый будет, богатый будет, тебя сватать будет. Только бойся чёрного цвета − ц-ц-ц, не принесёт он счастья!
  − Ну это смотря кому: некоторые дамы не прочь и овдоветь, − прокомментировал молодой повеса.
  − Ты, золотая, не ходи направо, не ходи налево, не ходи прямо, ходи поперёк! Счастье большое будет тебе. Карты говорят, что рождена ты под счастливой звездой, и имя её Исмадоль. Раз в десять лет загорается она, − шептала цыганка другой, худенькой и остроносой. − Как поднимешь глаза да узришь её, смело доверься судьбе − это знак свыше. Только вижу я странное облачко, что звезду твою закрывает. Ц-ц-ц! Ой, неладное дело, ой, нехорошо!
  − Что такое? − девушка побледнела от волнения.
  − Надо порчу снимать, облака разводить, − бормотала гадалка, сокрушённо качая головой. − Иначе не видать тебе счастья. За два золотых, так и быть, разведу.
  Юноша загоготал, а доверчивая слушательница потянулась к кошельку и выложила на стол три золотые монетки.
  − Сахарная ты моя... щедрая ты моя... голубка ты моя... − умилилась женщина. Последовали пассы руками и загадочные бормотанья. − Всё, спи спокойно: спасена звезда твоя, хэй! Беды отныне обойдут тебя стороной, муж твой знатен и богат будет, ни в чём нужды знать не будешь.
  − Узрите чудо! Три золотых, и все беды долой! Мадам, а Вы, случаем, не лечите от простуды? Что-то я кхе-кхе-кхе.
  − Сядь, яхонтовая, позолоти ручку − всю правду тебе расскажу, − цыганка метнула в его сторону неприязненный взгляд и поманила пальцем следующую клиентку. Место худышки заняла бойкая барышня в красном, непрестанно трепыхавшая веером из страусовых перьев.
  − Ай, не врут карты... Ромала! Вижу яснее дня судьбу твою: молода ты, удачлива да богата, но не познала взаимного влеченья, − начала гадалка.
  − О да! Это так! − восторженно отозвалась девушка. − А как Вы узнали?
  − Всё ведомо мне, бриллиантовая. Любят тебя блондин и брюнет, ждёт тебя счастье большое. Дай монетку − покажу, как беду обмануть, женихов не спугнуть.
  − Совершенно бесплатно дам не только совет, но и научу паре поз, − перебил юноша.
  − Эй, чаворо! − окликнула цыганка, сверкнув глазами. − Ты с головой дружишь, нет?
  − Вы чертовски проницательны, мадам. Дружу и нет. Сколько золотых Вам отсыпать?
  − Да пропади ты пропадом, сгинь, чтоб тебя Бог покарал! − она быстро раскладывала карты для следующего гаданья. − Ай нанэ, чаюри, счастье тебе будет, вслед за тремя белыми птицами придёт. Счастье это запретное, по рукам-ногам тебя свяжет, сердце твоё в тоске утопит. Коли ждёшь его − денежку дай, красивая, скажу, чего бояться надо.
  − Эй, красотка, не слушай её! Ничего не бойся, иди ко мне на коленки! − со смехом позвал молодчик и поднёс к губам бокал вина. Мадемуазели справа и слева от него захихикали.
  − Брысь, паскуда! − рассердилась гадалка.
  − Что, старая, мешаю обирать доверчивых пташек?
  − Вай-вай, молодой, красивый, хочешь, я тебе погадаю? − женщина сменила тон в надежде избавиться от этого раздолбая.
  − Я тебе не барышня, которую легко одурачить, − ухмыльнулся тот.
  − Подходи, позолоти ручку, всё расскажу − что было, что есть, что грядёт. Такую судьбу тебе нагадаю, что и рад, и не рад будешь, − продолжала цыганка тем особенным голосом, которым они заманивают легковерных.
  − Ага, разбежался!
  − Милорд боится, − хихикнула девица справа.
  − Или жадничает, − сказала вторая, по-утиному вытянув губки.
  − Да ничуть, − он допил вино, нетвёрдой походкой подошёл к гадалке и бросил на стол горсть монеток.
  Цыганка окинула его хищным взглядом и смахнула золото в подол.
  − Красивый ты, добрый, богатый, − привычно затараторила она. − но есть у тебя враги. Вот валет бубновый, а вот пиковый король − чёрное у них сердце. А у тебя душа золотая, но лежит на сердце камень из-за того, что пострадал ты от злых людей, а ты честный, и этим злым людям потом ой как плохо станет. Вижу я, что надо тебе помочь.
  − Спасибо, дорогая, обойдусь без твоей помощи, − парень вскочил с места и развязно поклонился. − Довольны, красотки? Я теперь как на ладони.
  Окружающие засмеялись. Юноша вернулся на диван и налил себе новый бокал. Демуазель, которая подзуживала его, подсела к гадалке, та раскинула карты и предсказала ей богатого мужа и четверых детей, но предостерегла от измены. Счастливая девушка уступила место подружке, которой было сказано, что она обретёт любовь, если будет носить с собой две заговорённые карты. Третьей она нагадала много денег и весёлую поездку, четвёртой − что два её желания исполнятся, а третье нет. Девушки были довольны, комната полнилась звуками музыки и их весёлым щебетаньем. Наконец, дошёл черёд до красивой гостьи, молча сидевшей в кресле и время от времени теребившей золотой медальон. За её спиной стояли стройный мужчина в длинном чёрном плаще и несколько дам. Маленький чёртик − очевидно, паж − вертелся рядом, непрестанно кривляясь. Несколько ухажёров томно вздыхали с двух сторон; периодически кто-нибудь из них подходил ближе и пытался заговорить с девушкой, но его тут же спроваживали прочь. После долгих уговоров она наконец согласилась подойти к цыганке и неуверенно присела на стул. Мужчина в чёрном бросил на стол золотой и внимательно смотрел, как карты ложатся на бордовое полотно. Цыганка что-то бормотала, украдкой взглядывая на девушку, потом отложила колоду.
  − Вай-вай, красивая, дай свою ручку − погадаю тебе, даже денег не возьму. Правду скажу, ей-богу, не обману! Не бойся, слушай меня. Есть на сердце у тебя печаль, большая печаль. В мыслях у тебя пиковый король, зла тебе желает, но я сейчас дуну − ффу! − видишь, ничего у него не выйдет. Счастливой будешь, богатой будешь, замуж скоро пойдёшь.
  − Замуж?! − перебила та.
  − Муж у тебя красавец будет, − продолжала вещунья, − а свадьба громкая да весёлая.
  − Ничего подобного! − девушка раскраснелась под цвет платья, вскочила с места и топнула ногой.
  − Я не ослышался? Она не хочет замуж? Это же предел женских мечтаний, − сказал юнец с дивана.
  − Скорее, Вашего 'остроумия', − с презрением фыркнула миледи.
  − С таким характером её точно никто не возьмёт, − заявил молодой человек своим подружкам. Девушки прыснули, а мадемуазель покраснела ещё больше.
  − И вовсе не поэтому! − разозлившись, крикнула она.
  − Неужто в точку попал? − произнёс юноша, смеясь как чёрт.
  − Попали, сударь, и точка эта величиной с небесный свод! Не займёте ли место гадалки?
  − Охотно, но я потребую платы поцелуями.
  − А мы не против! − воскликнула смазливенькая блондинка.
  − Надо же, ещё один фигляр, − девушка презрительно повела плечом.
  − Эй, милейшая! Да я знаю про Вас больше, чем любая пророчица.
  − Вы крайне самоуверенны, Вы не можете ничего знать!
  − Немного наблюдательности, чуток фантазии и артистизма − и любой станет 'провидцем'. Однако уверяю Вас, я настоящий мастер в этом деле, не чета некоторым, − он подмигнул. − Потомственный маг, профессиональный астролог, медиум в пятом колене, реальный телепат − сниму приворот, проклятия, очищу карму от пятен крови и нелепых историй. Кстати, я всегда делаю только приятные предсказания.
  − Неужели? − с иронией перебила демуазель. − Тогда прекратите болтать и продемонстрируйте своё искусство, шарлатан!
  − Легко! − тот поднялся и подошёл к столу. Все, включая цыганку, с интересом смотрели на этот спектакль. − Только сначала договоримся о вознаграждении: пусть им будет... − он протянул руку и указал пальцем на её грудь. − ...медальон с Вашим портретом.
  Девушка поспешно заслонила украшение ладонью.
  − Нет, мы не можем отдать его! Эта вещь слишком дорога. К тому же в медальоне вовсе не наш портрет.
  − А чей?
  − Вы же провидец, где Ваша хвалёная проницательность? − колко ответила она.
  − Готов спорить, что под маской Вы страшненькая, вот и не хотите, чтоб его кто-нибудь увидел.
  − Вы хоть представляете, кому осмелились дерзить?! − вспыхнула девушка.
  − Королеве! Королеве дурнушек!
  − Клоун! Идём отсюда, − велела она, беря под руку мужчину в чёрном и следуя за ним к выходу.
  В рядах зрителей возникло оживление, местами слышалось женское хихиканье.
  − Какой конфуз, − произнесла одна из дам. − Этой леди очень повезло, что её никто не узнал.
  − И заметьте, её подвело совсем не гаданье, а собственный язык, − тут же добавила другая.
  После бурной дискуссии все вернулись к прерванному развлечению, а юноша покинул компанию и вслед за незнакомкой спустился на нижний этаж. Ловко протеревшись в ряды танцующих, он уличил момент и занял место напротив.
  − Не прошло и полчаса, как мы снова встретились. Наверное, это судьба?
  − Опять Вы? Какое невезенье! − сердито произнесла девушка.
  − Давайте познакомимся поближе. Я, например, родом из очень далёкого королевства.
  − Не трудитесь, нам всё про Вас известно!
  − Ужель мы знакомы? Что-то не припомню, ну да ладно. Вы, видать, одна из придворных дам? Не соблаговолите ли оттанцевать со мной менуэт? Хотя к чёрту: он скучен, как трезвая леди.
  − Зато старинная мелодия звучит торжественно и плавно!
  − Да она просто уши режет!
  − Вы ничего не понимаете в музыке! − вспыхнула демуазель. Румянец делал её неотразимой − он так шёл к цвету платья, что другие мужчины оборачивались и с восхищением смотрели ей вслед, хоть это и не нравилось их дамам. − Наверное, Вы большой ценитель пиранийских вальсов и полек?
  − Всё лучше, чем приседать в бесконечных поклонах.
  − У Вас, судя по всему, ножки подкашиваются?
  − Они-то в порядке, зато нервы вот-вот сдадут. Я уже устал от вас... Хоть бы одна дала!
  Шумная толпа гостей высыпала в сад посмотреть на салют, разъединив их. В этот момент мужчина в чёрной маске протолкался вперёд и пригласил девушку на танец. Кавалер оказался весьма назойлив: протанцевав с ней несколько раз, он сопроводил даму к столу, где, снисходительно слушая её болтовню, всё подливал и подливал вина, пока барышня совершенно не опьянела. К ним присоединилась ещё одна кокетка, и мужчина, фамильярно обняв обеих спутниц, повёл их на второй этаж. Миновав пустой коридор с тёмными зеркалами, он воровато огляделся и втолкнул одну из девушек в небольшую, хорошо обставленную комнату с пылающим камином. Несколько старинных кресел, причудливые старые часы и мягкий диван придавали помещению уютный вид. Узкое окно было завешено шторами, в каждом углу горело по светильнику, а правая стена была скрыта мягкой драпировкой, расшитой сценками из рыцарских времён.
  Щёлкнул замок, и девушка была прижата к двери. Быстрый жаркий поцелуй обжёг ей губы, голова у неё закружилась, и она почти без сопротивления отдалась в руки незнакомца. Наваждение было столь сильным, что она пришла в себя лишь в тот момент, когда с её плеч стало сползать платье.
  − Это уже слишком! − пробормотала миледи, вырываясь из его страстных объятий. − Вы много себе позволяете, милорд!
  − Дорогая королева, ночь почти на исходе, мы не должны терять времени.
  − О господи! Как Вы проникли на праздник? − бледнея, воскликнула она.
  − Меня привела любовь, − и он вновь прижал её к себе.
  В голове у неё затуманилось, и невнятным, задыхающимся голосом девушка прошептала:
  − Разве такое возможно?
  − Ты мне не веришь?
  − Постойте, что Вы делаете?
  − Вечер глупых вопросов. Неужто я должен комментировать каждое своё действие?
  − Это был не вопрос, а возмущение Вашими... нахальными... поступками... − временами ей было трудно говорить. − Я позову на помощь!
  − Кричи сколько угодно, крошка, внизу скрипят волынки, всё равно никто не услышит. Признайся, ты хочешь этого так же сильно, как я, − он с ухмылкой коснулся рукой её щеки, а потом шеи.
  − Ничего я не хочу, тем более с таким негодяем, как Вы!
  − С влюблённым негодяем, ты хотела сказать?
  Девушка была слишком растеряна, чтобы собраться с мыслями и дать серьёзный отпор.
  − Отпустите! − крикнула она, когда незнакомец подхватил её на руки и понёс к драпировке.
  − Хватит играть в недотрогу, детка, − с усмешкой ответил тот. − Зачем долго ждать и всё усложнять? Не каждый день я могу ездить на свиданья в Эридан.
  Он дёрнул за золотой шнурок, и перед ними открылся уютный альков с большой кроватью.
  
  Пробуждение было мучительным: сквозь туман головной боли с трудом пробивались путанные воспоминания о вчерашнем дне. Тело ломило, не было сил ни встать, ни пошевелиться. Ева-Мария разлепила сухие губы и чуть слышно произнесла:
  − Мари, ванну!
  'Сколько же я выпила?' − с содроганием подумала она. Поскольку на зов никто не явился, девушка потянулась за колокольчиком и удивилась, не найдя его в привычном месте. Простыни казались ей грубыми, от них странно пахло. Воздух был застоявшийся и душный, камин погас, и свет ночника слабо освещал незнакомую комнату, хотя за шторой давно угадывался рассвет.
  И ещё... рядом с ней кто-то лежал.
  − Боже, − слабым голосом выдохнула Ева-Мария, когда её пальцы коснулись обнажённого мужского торса.
  − Я не претендую на столь высокое звание, − сквозь зевок отозвался знакомый голос.
  − Это сон? − девушка, не веря в реальность происходящего, притронулась к его лицу. − Что Вы делаете в нашей спальне, принц?
  Молодой человек отмахнулся, сбросив её пальцы.
  − Это комната для романтических свиданий. Сюда приходят, чтоб заниматься любовью.
  − Вы и я? Невозможно!
  − Глупо отрицать очевидное, лёжа в одной постели, − он с усмешкой протянул руку и щипнул её за бедро. Издав возглас, Ева-Мария отпрянула назад и свалилась с кровати.
  − Где наши вещи? − полным стыда голосом спросила она.
  − На полу. Впрочем, не все, − принц пошарил рукой и поднял в воздух разорванные панталоны. − Кое-что я сохраню как трофей.
  Королева на ощупь отыскала разбросанную возле кровати одежду. До этого ей никогда не приходилось одеваться самой, и она, чуть не плача, тщетно пыталась натянуть на себя платье. Корсет, оборки, рукава, шнурки, корсаж − всё путалось в её неумелых руках.
  − Ничего-то ты не умеешь, крошка, − насмешливо сказал Лотар, наблюдая за неловкими движениями принцессы.
  − Могли бы и помочь! − девушка покраснела как вишня.
  − Могу, но не хочу. Проси, умоляй, плачь − и, может быть, я снизойду.
  − Непонятно, что Вы о себе возомнили, − жалобно проговорила она: никогда прежде ей не доводилось терпеть такого унижения.
  Удовлетворившись её беспомощным видом, Лотар соскочил с кровати и отпер дверь.
  − Помоги ей, Яков, − велел он, небрежно кивнув в сторону королевы. Сидевший на пороге шут молча проскользнул в комнату. − А ты что тут делаешь?
  Вопрос предназначался Ориону, который с ухмылкой заглядывал в спальню.
  − Пришёл узнать, как у вас дела, − ответил тот. − Вижу, ночка удалась!
  − Разве я не велел тебе вернуться во дворец?
  − Пока ты кувыркался с принцессой, я тоже решил немного развлечься.
  − Убирайся, − принц грубо выругался и захлопнул дверь. Его взгляд упал на Еву-Марию, которая дрожащими руками собирала волосы в узел, но тугие пряди рассыпались по спине, мешая шуту застёгивать корсет. − Долго ты ещё будешь возиться?
  Он подошёл и сам взялся за платье. От его прикосновения принцесса вздрогнула и подняла голову.
  − Не трогайте!
  − Помолчи, − сказал он раздражённо. − Всю ночь трогал, а сейчас нельзя?
  − Какая гнусность, воспользоваться своей силой и нашим состоянием! − по её щекам покатились слёзы.
  − Брось хныкать, детка, будь благоразумна. Или тебе не понравилось? Можем повторить.
  − Нет! Мы должны немедленно вернуться во дворец! Отведите нас к карете!
  − Сама как-нибудь дойдёшь.
  − Но после всего... после этого...
  Лотар пожал плечами.
  − Ты мне больше неинтересна, прости. Я всего лишь хотел выиграть спор. Не думаешь же ты, что я женюсь на слепой, которая не в состоянии сама найти ночной горшок?
  Его смех резанул королеву как нож. Она собрала остатки гордости и вышла из спальни, хлопнув дверью.
  Кутаясь в чёрную мантилью, Ева-Мария неровной походкой покинула дом. Рядом семенил одетый чертёнком шут. Экипаж ждал её в саду. Кучер тут же вскочил на козлы, лакей подал госпоже меховой плащ и услужливо отворил дверцу. Оказавшись внутри, королева сняла маску и разрыдалась: ей редко удавалось побыть одной, и она была благодарна судьбе, что в этот момент её никто не видит.
  
  Он открыл глаза и отбросил одеяло, разбуженный настойчивым стуком в дверь. В спальне царил полумрак: сквозь малиновые шторы из окон пробивался рассвет. Свечи давно погасли, и только два светильника тускло чадили возле кровати. Рядом, опираясь на локоть, лежала молодая женщина. Фин встретился с её томным взглядом, отыскал в изголовье халат и принялся одеваться.
  Стук повторился.
  − Войдите, − раздражённо сказал начальник тайной канцелярии, пригладив волосы рукой.
  − Ваша Милость, королева вернулась во дворец, − доложил прислужник − один из сотен подопечных Фина, безликих, словно пчёлы в улье.
  − Так поздно? − буркнул советник и взглянул на часы: было около десяти утра. − Где Фердинанд? Он получил распоряжение не спускать с неё глаз.
  − Ждёт в Вашем кабинете, сэр. А ещё Вас хочет видеть старшая горничная − говорит, это важно.
  − Проклятье, − выругался Фин. − Ладно, зови её сюда. А ты, Шерлита, уходи.
  − Мон шер, − мурлыкнула модистка, − к чему эта конспирация, все и так про нас знают. Или Вы боитесь, что слухи дойдут до королевы?
  − Я не допущу этого.
  − Вы слишком много думаете о ней. Уж не влюбились ли? − шутливо сказала женщина.
  − Не твоё дело, − Фин бросил ей платье.
  Кастона перевернулась на спину, игнорируя этот красноречивый намёк.
  − Мечтать не вредно, милый друг, − проворковала она. − Но ведь я по-прежнему Ваша леди?
  − Леди, − процедил советник не оборачиваясь: сейчас она его раздражала. − Какая к чёрту леди! Я купил тебе титул, вытащил наверх. Без меня ты ничто и звать тебя никак. Пошевеливайся!
  − Мы ведь одного поля ягоды, − голос модистки разом утратил игривость. − Или Вы забыли, что сами далеко не благородных кровей?
  − Пошла вон! − рявкнул канцлер-страж, наливаясь кровью.
  − Но Адольфо... − умоляюще начала Шерлита.
  Не слушая лепет фаворитки и не обращая внимания на ручьи слёз, советник выволок её из комнаты и швырнул на пол. Следом полетели платье, туфли, чулки, сумочка и перчатки. Пока рыдающая Шерлита собирала вещи, к Фину явилась горничная принцессы. Она открыла было рот, собираясь что-то сказать, но Фин взял её за локоть и резким движением втолкнул в спальню. Дверь захлопнулась.
  − Выкладывай, что там у тебя? − грубо сказал начальник канцелярии.
  − Ваша Милость, − женщина потупилась, боясь смотреть ему в глаза, − Её Величество потребовали ванну и выгнали всех служанок.
  − Ну и?
  − Её Величество выглядят сегодня очень плохо.
  − Похмелье, дальше?
  − Когда её одежду унесли, одна из прачек заметила на платье кровь.
  Лорд Фин поморщился:
  − Это бывает, что ещё?
  − Но ведь регулы были неделю назад, − с испуганным видом протараторила прислужница.
  Советник окатил её мрачным взглядом и вышел в коридор. Женщина едва поспевала следом, досказывая подробности уже на ходу:
  − Мы ведь следим за этим по распоряжению Вашей Милости. Я сразу поняла, в чём дело, но Её Величество не желают разговаривать.
  Не слушая горничную, лорд Фин ворвался в прачечную.
  − Вон! Все вон! − приказал он разинувшим рот служанкам. Трепетавшая перед советником прислуга испарилась, а старшая прачка безмолвно указала на короб с одеждой. Глава эриданского совета внимательно исследовал все детали костюма, впиваясь глазами в злополучные пятна, и медленно поднял взгляд.
  − Она что, без белья приехала?
  Обе женщины съёжились и отступили назад.
  − Я этого так не оставлю, − прошипел Фин, развернулся и двинулся прямиком в королевские покои.
  
  − Ваше Величество, в какое платье Вам угодно облачиться к обеду? − дрожащим голосом спросила распорядительница.
  Ева-Мария уже час как лежала в огромной мраморной ванне, откинув голову на край и устремив невидящий взор в потолок. Лицо принцессы было бледным и опухшим от слёз.
  − Мы не желаем обедать.
  − Ваше Величество нездоровы? Может быть, позвать врача?
  − Не нужно.
  − На обеде будут присутствовать коронованные особы. Его Величество мессир Лорит изволил спрашивать про Вас.
  − Ну и что?
  Придворные удивлённо переглянулись.
  − Ваше Величество должны обязательно выйти к гостям, − промолвила вторая дама.
  Вместо ответа Ева-Мария вяло махнула рукой. Подбежали прислужницы с полотенцами и бельём.
  Облачённая в элегантное тёмно-зелёное платье с золотыми лилиями, королева сидела в будуаре. Ей делали причёску, когда в комнату без стука и предупреждения вошёл лорд Фин.
  − Где Вы были, мадонна? − прошипел он.
  − Лорд Фин, − королева слегка поморщилась, − не извольте кричать, у нас раскалывается голова.
  − Где Вы были? − жёстко повторил он.
  − Там же, где все. Лорд Маон устраивал вечеринку в загородном дворце.
  − Маскарад закончился в пять утра. Почему Вы не вернулись в срок?
  − Что ещё за допрос? Мы были утомлены и уснули, − недовольно ответила девушка.
  − Вас искали и не нашли, − канцлер-страж пристально смотрел на неё.
  − Как это возможно, если мы были в маске?
  − Неважно, − лорд Фин забарабанил пальцами по столу. − Посол императора сегодня уезжает в Гебет.
  Слова советника не произвели эффекта на девушку.
  − Это всё, господин Фин?
  − Не совсем. Он возвращается без денег, а это значит − угрозы императора могут воплотиться в жизнь. У нас есть два выхода − в срочном порядке выплатить контрибуцию либо задержать отъезд посла любыми способами. А ещё лучше − перехватить по дороге. Пусть в Гебете думают, что посла ограбили разбойники.
  − Это очень глупо, − отмахнулась принцесса. − Вы хоть представляете, во что станут Эридану Ваши методы?
  − Бросьте, что значит жизнь какого-то посла? Люди часто пропадают без вести, − канцлер-страж весьма цинично пожал плечами.
  − Вы с таким спокойствием рассуждаете об убийстве. Вы понятия не имеете, кто может пострадать! − на лице Евы-Марии наконец появились некоторые признаки оживления.
  − Это оправданная необходимость.
  − Нет, сударь! Нападение на посланца − выходка, достойная варваров!
  − В политике любые средства хороши, − Фин провёл рукой по волосам. − Когда соседи хотят мира, они закроют глаза даже на убийство, когда жаждут развязать войну, предлог высасывают из пальца. Зато мы можем утверждать, что выполнили условия Контракта и собрали деньги − никто ведь не узнает правды.
  − А если узнают? − Ева-Мария почему-то покраснела. − Господин советник, перестаньте замышлять всякие гнусности, иначе Вы покинете этот пост!
  − Мадонна, Вам пора обедать, − с усмешкой ответил канцлер-страж и вышел из будуара.
  Принцесса застыла, не веря ушам, и это положило конец её колебаниям.
  − Позовите шута! − громко сказала она, и когда дурашливый паяц под звон бубенцов вкатился в комнату, привлекла его к себе и что-то зашептала.
  
  Торжественный банкет проходил в Главной зале при участии множества приглашённых. Звучали вычурные тосты, то и дело объявлялась смена блюд, и королеве приходилось поддерживать светский разговор на трёх языках сразу. Выглядела она великолепно, если не считать большого количества пудры и утомлённого, временами отсутствующего выражения лица, что, впрочем, нашло понимание среди гостей, так как празднование Дня Всех Святых прошло весьма бурно. Фрейлины были наряжены, но смотрели сонными глазами, за исключением Дианы, которая была свежа как огурчик. Сегодня Дора Инсара ставила её в пример всем, повторяя, что ночные развлеченья до добра не доводят и воздержание миледи Саем пошло ей на пользу. После трёхчасового застолья (за окном уже начинало темнеть) зал стали готовить к танцам, а Лорит и Ева-Мария удалились в небольшую комнату: король Пирании сказал, что имеет к ней важный разговор. Сопровождающие под разными предлогами были отосланы, и в комнате остался только паж Лорита − маленький мальчик знатной фамилии, который смиренно стоял возле окна и украдкой ел конфеты из вазочки. Королева сидела на двухместном диване с пологой спинкой, а молодой король, изящно закинув ногу на ногу и поигрывая перстнями, расположился в кресле напротив. Он заговорил о всяких пустяках − сначала о погоде, потом о маскараде, затем о забавных манерах престарелого лорда Антонио; Ева-Мария стала нетерпеливо постукивать ножкой, и король был вынужден прервать потоки светской болтовни.
  − Вы сегодня столь прекрасны, мадемуазель, что мои мысли трепещут, как мотыльки возле цветка, не решаясь коснуться главного предмета нашего разговора. Но я не хотел бы давать повод подозревать меня в отсутствии смелости − в душе своей я был столь дерзок, что не раз беззвучно обращался к Вам с этой мольбою, и лишь соблюдение приличий и благоговение перед Вашей красотой удерживали меня от последнего шага. Но теперь, когда роковые слова произнесены, − Лорит опустился перед ней на одно колено и красиво приложил руки к сердцу, − я, покорённый Вашим божественным совершенством, взирая на Вас с колен, вопрошаю: мадонна, согласны ли Вы стать моей женою?
  − Мессир Лорит, это так неожиданно! − порозовела девушка.
  − Мадонна, умоляю Вас: решите же немедля мою участь − быть мне счастливейшим из смертных, или я обречён на вечные страдания?
  − Мсьё, Вы должны понимать, что это важный шаг и его нужно как следует обдумать, − пыталась уклониться Ева-Мария.
  − Мадонна, оставим в стороне политику, ведь речь идёт о моих чувствах! Будут ли они взаимны, будут ли разделены? − воскликнул король, изящно беря её за руку и заглядывая ей в глаза влюблённым собачьим взглядом.
  − Не думайте, что мы не ценим Ваших чувств, но в данных обстоятельствах мы не можем ответить согласием, − извернулась королева.
  − Но есть ли у меня надежда, сударыня?!
  − Ваши слова глубоко поразили нас, но мы имеем столь много важных дел, что в настоящее время не помышляем о замужестве.
  − Ах, мадонна, я был бы счастлив снять бремя государственных забот с Ваших хрупких плеч! − уверил король, нежно целуя ей ручку. − Клянусь оберегать Вас от любых тревог! Что может быть священней, чем чувства двух влюблённых, которые под пение ангелов соединяют себя брачными узами?
  − Это очень мило, но у нас нет причин торопиться, − отрезала Ева-Мария.
  − В таком случае Пирания тоже не будет спешить с подписанием договора о сотрудничестве.
  − А при чём здесь это?! − перебила принцесса, стремительно встав с дивана.
  Лорит понял, что сболтнул что-то не то, и продолжал крайне нервным тоном:
  − Мадемуазель, Вам следует обсудить это с моим советником. Мои чувства в смятении − я так расстроен, что сейчас совершенно не могу говорить о таких низменных материях! Подумать только, я осмелился мечтать о Вашем согласии! Презренный, ничтожный фантазёр! С чего я решил, что божество ответит мне благосклонностью?
  − Мессир Лорит, прекратите стенать!
  − О, я не в силах совладать с души порывом! То горечь говорит во мне сполна − растоптан я, унижен и низвержен и больше жить на свете не хочу!
  − Сударь, ради Бога, возьмите себя в руки!
  − О снизойди ко мне, жестокая богиня,
  Тебя ль я воспевал в моих стихах!
  Отныне вероломство твоё имя,
  И роза страсти вянет на устах.
  − Господин Лорит, будьте серьёзны!
  − Каэдр, подай мне кинжал, что висит у тебя на поясе! − вскричал король, простирая руки к пажу. От неожиданности мальчик подавился конфеткой и начал задыхаться. − Что с ним? Он отравлен? О, дайте, дайте мне клинок, себя сражу я сталью острой! Мадонна, куда Вы уходите? Вам всё равно, если я погибну?!
  Ева-Мария состроила презрительную мину и упорхнула танцевать болеро.
  Между тем масштаб празднеств потрясал воображение. Сегодняшний бал был дан с невиданным размахом: горели все парадные люстры, шёлковые шторы были опущены до пола, паркет начищен до зеркального блеска. Тысячи дам порхали по зале, подобно диковинным цветкам, на королевской кухне трудились семьсот поваров, ко дворцу не переставая подвозили обозы с вином, фруктами и дичью.
  Принцесса самозабвенно предавалась развлечениям и танцам, когда к ней приблизился молодой камердинер и с поклоном сообщил, что господин советник просит Её Величество явиться в кабинет по срочному делу. Демуазель отмахнулась:
  − Никаких дел! Мы изволим веселиться!
  Растерянный слуга исчез. Едва отзвучал вальс, подошёл второй и повторил то же самое, добавив, что господин канцлер-страж крайне недоволен поведением мадонны. Девушка весело рассмеялась и продолжала танцевать. Видя, что принцесса игнорирует слуг, Фин отправил к Еве-Марии королевского прокурора. Неизвестно, что повлияло на Её Величество − красноречие или поразительное занудство, которым славился лорд Альмас, но принцесса всё-таки вышла из зала. Её каблучки сердито простучали по коридору, двери кабинета разлетелись настежь, и присутствующие (за исключением двух человек) вскочили с мест. Прокурор тихим голосом перечислил всех, кто находился в помещении: здесь были Орк Досский, дед и советник короля Лорита, министр иностранных дел Пирании лорд Горас, пиранийский прокурор лорд Ланцес, из эриданцев − лорд Фин и казначей лорд Уннянский. Пиранийский советник, редкостный невежа, развалился в кресле и даже не думал встать при появлении дамы, а лорд Фин, сидевший за королевским столом, лишь поднял голову и бросил на неё пронзительный взгляд.
  − Вы заставляете себя ждать, мадонна, − сухо проговорил он.
  − Ах, подумаете! Мы могли вообще не приходить! В следующий раз подыщите для своих совещаний иное время!
  − Так всегда, − проворчал из кресла сир Орк. − У девиц вечно нет времени на дела, одни танцульки на уме. Милая моя, − фамильярно обратился он к королеве Эридана, − этак можно и без хвоста остаться.
  − Нам безразлично мнение пиранийских дедушек! − отрезала девушка.
  − Тем временем уж и государство развалится, − Орк поскрёб пальцами шею. − Чёртовы брыжи! У меня от них зуд, словно от клопиных укусов.
  − Присядьте, мадонна, − невозмутимо сказал канцлер-страж и щёлкнул пальцами. Камердинер наполнил вином бокалы и с поклоном обошёл господ. Поведение советника живо напомнило Еве-Марии недавний мятеж; её колени подкосились от испуга, и она покорно опустилась на большой белый стул. − Прокурор, изложите королеве суть дела.
  − К чёрту церемонии! − воскликнул лорд Орк, хватая бутыль и доливая себе ещё вина. − Сам скажу, нечего тут антимонии разводить. Как говаривал папаша мой, король Давид, лишняя говоря доводит до содома. С девицей меньше говори да побыстрей её вали, ха-ха-ха-ха! В общем, задолжали вы нам, а долг платежом красен. Кое-кто пользуется ослиной добротой моего внучека и деньги не платит, но я решил − хватит этого! − советник от души трахнул по столу не по-стариковски огромной пятернёй.
  − Ваше Превысочество... − дипломатично вмешался лорд Горас.
  − Цыц, когда король говорит! Итак, значит, долгу за вами − ээ?
  − Миллион триста двадцать тысяч малых лантумов, что составляет пять с половиной миллионов в золоте, − глянув в бумажку, озвучил прокурор Пирании. Казначей испустил горестный вздох и закрыл глаза.
  − Да, значит, и сроки давно вышли. Говорил я Лориту, не подписывай договор, но этот дурак меня не послушал. Чую, денег нам теперь долго не видать.
  − Сир, мы это уже обсуждали, − раздражённо заметил лорд Фин.
  − Его Превысочество предупредил, что если Эридан не погасит долг, Пирании придётся расторгнуть все торговые соглашения с Эриданом, − прошептал королеве Альмас Юарт.
  − Очень мило! И каков же срок? − поморщилась девушка.
  − Срок истёк два месяца назад, − сказал лорд Ланцес. − Но Пирания, так и быть, готова предоставить Эридану ещё месяц.
  − Месяц?! − Ева-Мария с трудом сдержала возмущение. − Это просто смешно, ведь речь идёт об огромной сумме!
  − Умел взять − умей отдать, − буркнул дед, допил бокал, рыгнул и налил ещё.
  − Но прежде называли другую цифру, − перебила принцесса, припомнив сетования лорда Мокка, и повернулась туда, где, по её мнению, стоял глава казначейства. − Лорд Уннянский, почему мы до сих пор должны больше, чем занимали?
  − Ну, дай бабе рот открыть, − пробурчал Орк Досский.
  − Ваше Величество, − оправдывался бледный казначей, − понимаете, в первый год мы выплатили 2/3 суммы, не включая процентов, на остаток была наложена пеня, в итоге сумма удвоилась.
  − Мадонна, это сейчас несущественно, − прервал канцлер-страж. − Я проверил финансовые документы, всё верно.
  − Эридан выплатит всё до последней монетки, − объявила Ева-Мария с таким видом, словно заканчивала пустяковый спор.
  − Гарантии, где гарантии? − рявкнул сир Досский.
  − Вам мало нашего королевского слова?
  − Слово! Что мне слова! Пирании нужны деньги! − презрительно ответил он.
  − Вы получите их, мсьё, но мы не позволим Вам разорять наше королевство, − щёки девушки вспыхнули от негодования.
  − Ваше Превысочество, срок установлен нереальный, − поддержал королеву лорд Альмас.
  − Хватит чепуху нести! − старик подскочил в кресле: его неопрятная борода воинственно торчала во все стороны, а в глазках поблёскивала злоба. − У Федоры всегда отговоры. Не досмотришь оком, заплатишь боком! Нет денег − нет торговли, вот и весь сказ!
  − Мы не понимаем, что за спешка, − сказала королева, но сир Орк не дал ей договорить.
  − По слухам, казна-то пуста, вот и приходится трясти! Нынче мода пошла на государственное банкротство. Как бы из-за таких выходок нормальным людям без штанов не остаться!
  − Ваше Превысочество! − Иппретиган Уннянский молитвенно сложил руки и упал на колени. − Зачем Вы верите досужим разговорам? Посмотрите вокруг − ничто не говорит об упадке; будьте снисходительны, сир, наша казна не выдержит такого опустошения!
  − Ужли не выдержит, − проворчал старикан, косо оглядывая фигурку девушки и сияющие на ней драгоценности. − Дыма без огня не бывает, а я, в отличие от нашего ротозея Лорита, знаю, что в таких случаях делать.
  − Мы обсудили ситуацию и нашли выход из положения, − произнёс лорд Фин, и все в кабинете разом замолчали. − Хотя мадонне это может не понравиться, ведь речь идёт о браке с королём Пирании. В таком случае король согласен милостиво простить долг.
  − Что-о?!? − задохнулась Ева-Мария.
  − Думаю, такой вариант всех устроит, − закивал головой министр иностранных дел Пирании. − Это будет прекрасный союз. Полагаю, чтение брачного контракта можно назначить через неделю, Ваше Превысочество?
  − Угум-с, − кивнул сир.
  − Вы считаете этот вопрос решённым?! − принцесса вскочила на ноги, демонстрируя своё негодование.
  − А чего тянуть-то! − отозвался дед, шумно отсмаркиваясь в салфетку. − Женю дурака − глядишь, образумится. Да и девиц долгое время держать у власти несподобно.
  − Ваше Величество, король Лорит уже сделал Вам предложение? − осведомился пиранийский прокурор.
  − Пусть женится на казначее, если хочет денег! − крикнула она, повернулась и, держась за стену, вылетела вон, вся пунцовая от переполнявших её эмоций.
  − Продолжайте без меня, господа, я поговорю с королевой и вернусь, − лорд Фин спокойно встал из-за стола и вышел вслед за ней. Догнать Еву-Марию оказалось непросто, и советнику пришлось ускорить шаг, пока она не разбила себе лоб. Поравнявшись с ней, он схватил девушку за локоть.
  − Куда Вы бежите, madonna mea?
  − В зал, конечно!
  − С какой целью?
  − Вы ещё спрашиваете?! − её глаза так и полыхали сиреневыми искрами бешенства. − Обсудить с королём Пирании эту ничтожную выходку!
  − Мадонна, утихомирьтесь, это не поможет, − Фин взял её обеими руками за плечи. Они были одни в проходном зале, стража у дверей даже не шелохнулась. − Всеми делами в Пирании занимается советник, Лорит − пешка.
  − Мы не хотим выходить замуж за пешку!
  − Это необходимость. Нет другого способа избежать скандала, но как только с королевства спишут долг, я избавлю Вас от Лорита, − вкрадчиво проговорил мужчина.
  − Интересно, каким образом? − Ева-Мария тщетно пыталась освободиться из его цепких рук.
  − Неважно. Обещаю, так и будет.
  − А как же Гебетский контракт, или он Вас больше не смущает? − в отчаянии крикнула она: злополучный договор стал для неё последней соломинкой.
  − Посол Гебета по секрету сообщил мне, что император согласен расторгнуть помолвку, если мы продолжим платить контрибуции.
  Принцесса изменилась в лице. Гадкое чувство, что её использовали в своих играх все без исключения, жгло её стыдом и гневом.
  − И Вы в это верите?
  − Приходится, − прошелестел Фин. − Его согласие нам на руку, а с выплатами как-нибудь разберёмся.
  − А если посол Гебета обманул Вас, что тогда?
  − Это исключено. Принц Лотар больше не будет притязать на Вашу особу.
  − Принц нет, зато притязает Лорит! − перебила демуазель, и её взор затуманился слезами.
  − Мы вынуждены исправлять промахи бывших министров, − развёл руками советник (что несказанно обрадовало королеву, так как прикосновения Фина рождали в ней отвращение).
  − Лорд Мокк должен быть немедленно казнён за то, что сделал! − потребовала она, вспомнив, кто подсунул ей на подпись Гебетский контракт.
  − Это невозможно, madonna mea.
  − Господин советник! − взвизгнула девушка. − Мы всё время слышим от Вас две вещи: 'Это невозможно' и 'Это необходимо'. Вы не могли бы разнообразить свою речь? Вы советник, в Ваши обязанности входит делать невозможное возможным, а если Вы не в состоянии справиться с этим, то Вам пора на пенсию.
  − Сэмаэль Мокк совершил побег из тюрьмы и до сих пор не найден, − ответил советник и заложил руки за спину.
  Королева была поражена этой новостью:
  − Как это могло произойти? Как Вы допустили такое? И почему нас немедленно не поставили в известность?
  − Пока главный заговорщик находился в тюрьме, не могло быть никакого мятежа. Пришлось позаботиться о его освобождении; тогда недовольные осмелели и устроили переворот, за что и поплатились.
  − Вы хотите сказать, что знали о заговоре и не сделали ничего, чтоб его предотвратить?
  − Конечно, я был осведомлен обо всех намерениях Совета, − пожал плечами Фин. − Я полгода наблюдал за заговорщиками − Мокком, его дочерью Викторией и Вайд Лонком.
  − Лонк? Этот глупый толстяк? А как же лорд Лен?
  − Поначалу он действовал вместе с Мокком, но потом между ними возник раскол. Советник требовал полного свержения монархии, а Лен выступал лишь за ограничение королевской власти. Кстати, Вам известно, что Мокк был связан с республиканцами? К моменту Вашей коронации он готовил открытое восстание, чтоб не допустить Вас к управлению страной. Вы спутали планы советника, назначив коронацию на полтора месяца раньше срока. Затем последовал арест Мокка. Томас Лен воспользовался ситуацией и взял управление в свои руки, продолжая настраивать министров против Вас и разрабатывая план нового переворота. И опять Вы, сами того не зная, сорвали замыслы мятежников, отправив министра в ссылку в Долину Трёх Озёр − таким образом, бунтовщики потеряли сразу двух лидеров. После коронации Вы отправилась в путешествие по Эридану. Воспользовавшись Вашим отсутствием, дядя министра Себастьян Лен начал подготовку мятежа. Он был очень осторожен и тщательно выбирал момент. Среди повстанцев, естественно, были мои люди, я знал о готовящемся перевороте всё и полностью контролировал ситуацию.
  − Господин Фин, − рассердилась Ева-Мария, − Вы отдаёте себе отчёт, что события могли развиваться совсем не так, как Вы запланировали? Ведь были жертвы!
  − Пришлось рискнуть, мадонна. Я позволил мятежникам поверить в успех и взял их за жабры. Все они понесли заслуженное наказание.
  − Вы посмели подвергнуть опасности нашу жизнь! − воскликнула Ева-Мария, побледнев как снег. − Ах, какой ужас, нас могли убить!
  − Лорд Лен не собирался Вас убивать. Жаль, что мой сын впутал в эту историю мроаконцев − я не предвидел их вмешательства.
  − Если бы не помощь короля Хазара, нас увезли бы бог знает куда, − королева вскинула голову и вдруг замолчала от нахлынувших на неё подозрений.
  − Мадонна... − канцлер-страж сделал шаг вперёд.
  − Не смейте! − закричала девушка и попятилась назад. − Прочь! Вы были с ними заодно!
  − Какие глупости, − прошелестел Фин, хищно улыбнувшись. − Я верен моей королеве.
  − Не приближайтесь, лорд Фин, Вы утратили наше доверие!
  Фин схватил её за плечи и хорошенько встряхнул:
  − Тихо. Слушайте меня, я обо всём позабочусь.
  − Нет! Убирайтесь из дворца! Вы больше не советник! Уберите руки! Отпустите нас! Стража! − принцесса изо всех сил вырывалась, потом её ноги подкосились и, не выдержав волнений этого ужасного дня, она упала вниз и громко зарыдала.
  − У королевы истерический припадок, − объявил Фин вбежавшим камердинерам, крепко держа её за руки. − Заприте её в спальне и вызовите врача, пока я улаживаю дела с Пиранией.
  
  
  
  
  Глава 17. Отчаяние
  
  
  Ссылка на брак не может служить поводом для уклонения от любви.
  
  (Кодекс любви XII века)
  
  
  В первые дни ноября королева в окружении фрейлин и стражи вышла прогуляться по саду. Стояла холодная пасмурная погода, предвестница снега и зимы. Деревья давно облетели, потемнели статуи возле дорожек, из пустых аллей сиротливо взирали чаши фонтанов. Северный ветер приносил с собой мелкую ледяную крупку, больно хлеставшую по лицу; дамы кутались в меховые плащи с капюшонами, грели руки в муфтах. Диана Саем негромко, но так, чтобы слышала Её Величество, ворчала на погоду, однако Ева-Мария словно не замечала капризов поздней осени: девушка была задумчива и грустна и, похоже, ей не хотелось возвращаться во дворец.
  − Ваше Величество! Кузина! Эй, постойте! − за свитой королевы бежал запыхавшийся юноша, одетый слишком легко для такой погоды − на нём была тонкая рубашка, летние сапоги, панталоны и ярко-красный шарф, намотанный до ушей. − Да подождите же меня, чёрт!
  Ева-Мария обернулась, и молодой человек поравнялся с придворными.
  − Чёрт, еле догнал! − тяжело дыша на холоде, пробормотал он. − И почему только, милая кузина, Вам не сидится в тёплых покоях?
  − Принц, Вас никто не понуждал бежать за нами.
  − Не волнуйтесь, скоро я уеду домой.
  − Ах, в самом деле? Вы пришли попрощаться?
  − Нет, дражайшая кузина, я хотел немного поболтать с Вами, посмотреть в эти милые сиреневые глазки перед нашей долгой разлукой, услышать, как эти розовые губки...
  − Монсеньор, бога ради, прекратите паясничать! Нам не до Вас.
  − Это чистая правда, кузина. Я уже несколько дней Вас не видел − как раз с последнего приёма. Шутка ли, живём в одном дворце, а так редко встречаемся, − Ральф пристроился рядом, и они медленно пошли по пустующей аллее.
  − Вы же знаете, принц, Ваше общество нас утомляет. Вы всегда выскакиваете, как чёртик из коробки, с Вашими дурацкими шутками, и потом стоит немалых трудов отделаться от Вас.
  − Брось, сестрёнка, − ухмыльнулся де Випонт. − Куда приятнее гулять по саду с кавалером, чем одной. Помнишь, в детстве мы сбежали от гувернантки и прятались в розовых кустах? Нас искал целый гарнизон. Ох, и влетело мне тогда, помнишь? Ты отделалась парой царапин, а вот я примерно месяц не мог сидеть на стуле, ха-ха!
  − Сударь, Ваша болтовня мешает нам сосредоточиться, − кислым тоном сообщила девушка.
  − Ай, кузина, ну извините! Я думал, королева Эридана обласкает несчастного кузена перед отъездом в родные пенаты. Кто же знал, что Вы здесь предаётесь любовной тоске.
  − Прекратите, принц! − поморщилась Ева-Мария, и в её глазах неожиданно блеснули слёзы. Ральф притих, а девушка поспешно отвернулась.
  − Кузина, − некоторое время спустя он осмелился потеребить её за локоть, но та не реагировала. − Дорогая принцесса, Ева-Мария, сестрёнка, что с тобой? Эй! Ты сама не своя! Да что случилось, чёрт подери?
  − Принц, не лезьте к нам! Оставьте нас, мы заняты! − с неудовольствием произнесла Ева-Мария.
  − Чем? Слёзки пускаем, пока никто не видит?
  − Вы невозможны, жалкий паяц!
  − Кузина, да Вы чего! Я, так сказать, по доброте душевной решил узнать, в чём дело, и что получил взамен? Был обозван и послан! − Ральф скорчил недовольную гримасу. − Ладно, красавица, можешь доверить мне свои переживания − в конце концов, мы родственники и имеем право посочувствовать друг другу.
  − Принц, нам не нужно Ваше сочувствие: сделайте одолжение, уезжайте скорее!
  − Ай-ай-ай, кузина, где же Ваше доброе отношение ко мне? Нельзя прогонять любимого кузена, тем более когда он пытается помочь.
  − Помочь? Каким образом?
  − Выслушать и утешить, моя милая сестричка!
  − Неужели мы выглядим так жалко, что вызываем сочувствие даже у нашего беспутного кузена? − обиделась девушка.
  − Уж сразу беспутного, − проворчал Ральф, поёживаясь от ветра и пряча руки под шарфом. − Сказать по правде, передо мной сейчас столь грустная дева, что просто сердце кровью обливается. Где живость, где задор, где легкомыслие и острый язычок? Э, нет, чего я говорю, язычок-то на месте!
  − Принц, замолчите!
  − Хе, ну так что? Похоже, дорогая кузина чахнет от любовного недуга. Интересно, что за красавчик пленил её сердце? Как ему удалось проникнуть в райский сад и сколько роз он уже сорвал?
  − Мсьё де Випонт, Вы на редкость глупы и докучливы! Видимо, придётся попросить стражу отогнать Вас, чтоб Вы не надоедали своим вздором!
  − Меня?! Кузина, да Вы с ума сошли! Я же просто душка! К тому же Вы всё равно ничего не делаете.
  − Монсеньор, мы готовимся к завтрашней церемонии, а Вы крадёте наше бесценное время!
  − Какой ещё церемонии? А-а-а, понял! Кузина заучивает роль Джульетты, чтоб Ромео не скучал под её балконом!
  − Представьте себе, нет! − девушка вконец рассердилась. − Завтра состоится чтение брачного контракта.
  − О-о! − протянул принц. − Нифига себе, кто-то женится, что ли?
  − Да, именно так! Мессир Лорит сделал нам предложение руки и сердца!
  У Ральфа отвалилась челюсть. Обретя дар речи, он недоверчиво присвистнул:
  − Эй, сестрёнка! Я правильно расслышал − ЛОРИТ? Дорогая Ева-Мария, ты шутишь или умом тронулась? Ха-ха, у меня просто в голове не укладывается − брак с Лоритом!
  − Не кричите так, сударь, мы сейчас оглохнем от Вашего дурацкого смеха.
  − Ну и дела! Моя кузина станет женой осла! Кто-нибудь, ущипните меня, эй, крошки! − он повернулся к фрейлинам.
  − Монсеньор Ральф, Вас меньше всего касается, кого мы изберём себе в мужья, особенно после Вашего кривлянья на маскараде.
  − Неужто получше не нашлось? Я скромно промолчу про себя, но ведь полно других женихов, которые примчатся во дворец по первому зову. Кузина, расскажи мне, как ты могла до такого додуматься! − потребовал он.
  Губы Евы-Марии слегка вздрогнули; королева опустила голову и негромко ответила:
  − Не мы приняли такое решение.
  − А? Что? Мне послышалось, или кузина говорит, будто её кто-то заставил? − принц разразился хохотом.
  − Именно так! − отрезала девушка. Юноша притих.
  − Да брось, сестрица, никогда не поверю в эту чушь.
  − Ах, дорогой кузен, Вы даже представить не можете, как нам ненавистен этот брак! − голос Евы-Марии оборвался, и она запнулась о платье. Принц поймал её за талию и пальцем приподнял подбородок: на лице девушки он увидел слёзы.
  − Э-э, что за непорядок, − пробормотал он, находясь в некоторой растерянности. − Мокрые глазки... На кой чёрт Вам сдался этот осёл?! Плюньте на него, кузина, сотни ухажёров мечтают о Вашей благосклонности!
  − Всё решено, − прошептала королева.
  − Да кто такое придумал?
  − Лорд Фин! Да, да! Вы не знаете, в какой кошмар превратилась наша жизнь, кузен! С тех пор как этот человек занял пост советника, мы не можем и шагу ступить без его разрешения: он всюду суёт свой нос, он выспрашивает придворного врача про наше самочувствие, прислуга угождает ему, придворные боятся его, стражники подчиняются ему, он сидит в нашем кабинете, присвоив королевскую печать!
  − Так гоните его в шею, кузина!
  − Боже, монсеньор, мы боимся этого человека, но ничего не можем с ним сделать. Он устранил от двора всех, кто ему неугоден. В своей наглости лорд Фин дошёл до того, что стал распоряжаться нами как вещью! Конечно, он утверждает, что делает всё во благо государства, но это не добавляет нам счастья.
  − Кузина, Вы ведь не раба советника, как он может приказать королеве выйти замуж?
  − У Эридана огромный долг перед Пиранией, и лорд Фин таким образом решает данную проблему. Мы возражали против этого брака, но он и слушать не стал − просто договорился с пиранийцами и назначил дату свадьбы.
  − Ха, ещё бы − из пешек да сразу в ферзи! Ничего удивительного, что он хочет отправить Вас в Пиранию − так поступают все регенты, чтоб законные правители не путались под ногами.
  − Отчего же тогда не в Гебет?
  − О, это что-то новенькое! Неужели принц Лотар просил руки моей кузины?
  − Нет, но существует один документ, который... Впрочем, уже неважно. А до этого советник навязывал нам короля Мроака.
  − Что, и король Хазар уже отметился? Вот дьявольщина, один за другим!
  − Сейчас он и слышать об этом не хочет. Лорд Фин всегда презирал Лорита, а теперь принуждает нас стать его женой! Почему?
  − Что тут непонятного? Человек выбился наверх и не хочет упускать из рук бразды правления. Такие типы, как Лотар или Хазар, не будут делиться с ним властью, вот он и подыскал муженька-осла, который не станет ни на что претендовать, даже к брачному ложу без разрешения не подойдёт.
  − Вы вправду так считаете? − задумалась Ева-Мария.
  − Ясно как день, сестрёнка!
  − Советник обмолвился, что освободит нас от брачных обязательств. Разве это возможно?
  − Ха-ха! Да легко! Кинжальчик в спину, яд в пироженку − мужа-осла как не бывало, и прелестная вдова вновь ждёт того, кто сделает её счастливой. А это, конечно же, сам лорд советник. Ходят слухи, что он к тебе неровно дышит, сестричка.
  − Не паясничайте, принц! Мы говорим о серьёзных вещах!
  − Да я сама серьёзность, чёрт побери! Даю гарантию, что так и будет.
  − Откуда Вы можете знать? Вы хоть поняли, что сказали? Как только ума хватило придумать такую глупость! − щёки девушки запылали от стыда.
  − Да полно притворяться, − заухмылялся принц. − Могу спорить, он сейчас корону примеряет.
  − Речь идёт о нашей судьбе, мы не знаем, что делать, а Вы, вместо того чтобы проявить хоть каплю сочувствия к нашему горю, веселитесь! − топнула ногой Ева-Мария.
  − Бросьте, кузина. Как говорил царь Соломон, и при смехе иногда болит сердце.
  − Мы поражаемся глубине Ваших суждений, дорогой брат!
  − Ну, наконец-то! Кстати, ум и наблюдательность не единственные качества, которыми я горжусь: если Вы пригласите меня в свою спальню, я готов продемонстрировать и другие таланты.
  − О боже, монсеньор, прекратите свои дурацкие шутки! − простонала Ева-Мария. − Теперь мы понимаем, что было явной ошибкой доверить наши переживания придворному клоуну, который за всю жизнь не сказал ни одного умного слова!
  − Как жестоко, кузина! Вы ко мне совершенно несправедливы.
  − Подите прочь, мсьё Ральф!
  − Прелестная королева, хотите, клоун даст полезный совет? Напишите письмо королю Мроака, попросите его вмешаться, и, я думаю, он не устоит перед мольбами такой красотки.
  − А ничего глупее Вы не могли придумать? С какой стати мы должны умолять о чём-то мессира Хазара, и уж тем более, с чего Вы взяли, что он станет помогать нам?
  − Да ладно тебе, сестрёнка: эти мроаконцы неплохие ребята, особенно когда узнаешь их получше, и если прекрасная Ева-Мария проливает слёзы, долг каждого благородного мужчины спасти её из лап тирана.
  − Дорогой братец, у Вас совсем в голове помутилось, раз Вы считаете этих пиратов благородными людьми!
  − Попробуйте, кузина. Убьёте сразу двух зайцев − точнее, одного зайца и одного осла. Хе-хе, хотел бы я увидеть лицо Лорита, когда со свадьбой ничего не выйдет.
  Ральф продолжал болтать, но девушка уже не слушала: перед её мысленным взором забрезжила надежда.
  
  Следующее утро началось с дворцового переполоха: приехал пиранийский король со свитой. Будущим супругам предстояло направиться в церковь, чтобы по старой традиции получить благословение епископа, но Ева-Мария сказала, что простудилась на прогулке и не может встать с постели. Советник был в ярости и требовал у придворного врача, чтоб тот немедленно сотворил чудо исцеления и поставил королеву на ноги − в противном случае назревал международный скандал. Доктор Лонгорий пожал плечами и ответил, что он не сын божий и не умеет творить чудес. Взбешённый канцлер-страж ушёл успокаивать Лорита; тем временем в спальню Её Величества запустили консилиум известнейших врачей. По всеобщему мнению этих господ, состояние мадонны было удовлетворительным, и, покапризничав ещё немного, Ева-Мария была вынуждена встать и облачиться в тяжёлое бархатное платье, отделанное золотом и малиновыми розами. Несмотря на то, что паре полагалось прибыть к священнику с видом скромности и смирения, на ней было множество ожерелий, золотых перстней и других украшений. Гофмейстерина пробовала выражать недовольство, но Ева-Мария объявила, что должна являть собой символ богатства и процветания Эридана, а не выглядеть оборванкой на фоне гостей из Пирании. Она оказалась права: Лорит явился в зал расфуфыренный по последней моде. На нём был благородный коричневый камзол, расшитый золотом, шёлковая рубашка, шёлковые панталоны с оборками, туфли с золотыми пряжками, позолоченная фамильная шпага; каштановые локоны тщательно уложены, на щеках следы пудры. Свита короля тоже блистала роскошью одежд, даже сир Орк выглядел сегодня несколько благородней, чем обычно: он надел пышный костюм елизаветинской эпохи, который скрывал его толстый живот, зато выставлял напоказ кривые ноги, но тем не менее, придавал облику бывшего короля вес и значительность, которыми не мог похвастать король нынешний, тем паче сир не поскупился на украшения. Эриданский двор был облачён в более скромные небесно-синие одежды и белые плащи с гербом Эридана. Лорит приветствовал Еву-Марию восторженной трелью, она с кислым видом выразила ответные восторги, и обе стороны чинно направились к экипажам.
  Храм Святой Марии находился недалеко от дворца, и все подходы к нему были запружены толпами эриданцев. Несмотря на грязь под ногами, холодную морось и пасмурное небо, в столице был объявлен праздник, и лица граждан светились радостью и любопытством. Когда королевские экипажи подъехали к крыльцу и из них вышли Лорит и Ева-Мария, раздались громкие приветственные крики. Мессир подал мадонне руку, и пара поднялась по ступеням, где был расстелен красный ковёр. Следом шли члены королевских фамилий, затем самые важные сановники обеих стран, потом придворные, а за ними городская знать. Опять же, по традиции епископ не вышел на крыльцо встречать пару: это должно было символизировать, что перед ликом Бога все люди едины, что хвалы и почести здесь воздаются лишь Господу, а не смертным королям. Церковь была украшена цветами и свечами; торжественно глядели со стен лики святых, всюду были золотые кресты. Потолки и стены, расписанные кистью знаменитых художников, услаждали взоры гостей картинами библейского содержания, краски которых не потускнели до сих пор. Торжественные звуки хорового пения просачивались с невидимых балконов, наполняя пустые громады залов. Королева никогда не была в церкви, и теперь, оказавшись внутри, слегка растерялась и даже ощутила робость.
  Епископ ждал их возле алтаря. Это был маленький седой человечек с тиарой на голове, облачённый в богатые ризы. Священник был растроган: давно ему не доводилось видеть в церкви столько людей разом. Он облобызал молодую пару, называя их 'дети мои', потом спросил, что привело их в храм божий, как будто не был уведомлен об этом посещении ещё неделю назад. Лорд Альмас Юарт чинно ответил, что король и королева пришли испросить у Его Преосвященства благословения на брак. Епископ прослезился и торжественно благословил молодых, а те преклонили головы. На сем церемония закончилась, и под пение хора пара удалилась. Ева-Мария была слегка разочарована, но лорд Фин шепнул ей, что венчание будет гораздо более продолжительным и красочным действием, нежели эта формальная процедура.
  Как только король и королева вышли на крыльцо, прокурор во всеуслышание объявил о предстоящей свадьбе, и толпы ликующих подданных выразили свою радость криками, хлопаньем и пением. Ева-Мария поспешно села в карету − визит был окончен, и во дворце в Главной зале их ждал роскошный обед. После обеда гостей пригласили в зал заседаний, где состоялось чтение стапятидесятистраничного брачного контракта, над составлением которого прокуроры и министры обоих государств трудились всю неделю. По занудству это могло сравниться разве что с лекциями гофмейстерины, несколько слабонервных дам даже упали в обморок. Королева стоически вытерпела всё до конца, за ужином была мила и прелестна, потом до полуночи танцевала, но по возвращении в свои покои вдруг рухнула без чувств. Вокруг засуетились служанки, королеву начали освобождать от тяжёлого платья; кто-то послал за доктором, и вскоре в будуар явился благородный джентльмен средних лет, одетый с иголочки, причёсанный и напудренный, с саквояжем из дорогой кожи в руках.
  − Посторонним не положено входить в апартаменты Её Величества, − набросилась на мужчину модистка.
  − Мне доложили, что королеве дурно.
  − Доктор Лонгорий будет здесь с минуты на минуту. Выходите, сударь, выходите!
  − Что Вы городите, мадам! Какой ещё Лонгорий? Я назначен придворным лекарем Её Величества.
  − В самом деле? С каких это пор? − Шерлита Кастона смерила его нелюбезным взглядом. − Очень хотелось бы знать, кто Вы такой.
  − Лорд Людвиг фон Майнер, профессор Ахернарского университета, член Академии медицинских наук, председатель Объединённого медицинского сообщества, член консилиума ведущих медицинских экспертов столицы. Я удостоен звания лучшего врача года и имею три почётных диплома, подтверждающих мои заслуги в различных областях медицины.
  − Прошу прощения, сударь, мы этого не знали, − вмешалась статс-дама. − Значит, нам не ждать господина Лонгория?
  − Я уже сказал, что следить за здоровьем Её Величества поручено мне, − в некотором раздражении заметил профессор, проходя в комнату. − Господин Лонгорий отбыл в неизвестном направлении.
  − В самом деле? − Шерлита Кастона прищурила глаза. − Мне казалось, ещё утром он был во дворце и не собирался его покидать.
  − У меня приказ советника! − взвизгнул Людвиг фон Майнер, выхватив какую-то бумажку и потрясая ею перед носом придворных дам. − Вот! Вот! Извольте прочитать, с сегодняшнего дня! А вы, за то, что препятствуете мне, с вами будут разбираться!
  − Приказ советника? Этот паук и здесь плетёт свои сети? − фыркнула модистка.
  − Господин врач, поспешите, Её Величеству нужна помощь, − поторопил камергер.
  Окатив женщин разгневанным взглядом, господин Людвиг вошёл в соседнюю комнату и чопорно поклонился Еве-Марии: принцесса с видом умирающей лани лежала на диване. Врач подошёл к ней, аккуратно поставил сумочку на столик и, надев белые перчатки, похлопал девушку по щеке.
  − Кто это? − встрепенулась Ева-Мария.
  − Новый врач Вашего Величества, мадонна, − пролепетала распорядительница.
  − Я лорд Людвиг фон Майнер, профессор... − напыщенно начал эскулап.
  − Он нам не нужен! Мы требуем Лонгория! − завопила принцесса, швыряя на пол бархатные подушки.
  − Ваше Величество, с сегодняшнего дня я имею честь...
  − Вон отсюда, пока Вам не отрубили голову! − взвизгнула девушка.
  Профессор лишился дара речи, затем поджал губы, сухо попрощался и вышел. Едва за ним закрылась дверь, Ева-Мария села на диване и с возмущением спросила:
  − Как он посмел трогать нас руками?!
  − Ваше Величество, его назначил лорд советник.
  − Нам всё равно, кто его назначил! Королева здесь мы! − она затопала ножками.
  Служанки и слуги метались по дворцу, не зная, что делать: принцесса требовала прежнего врача, а советнику это могло не понравиться. Смятению положил конец сам лорд Фин.
  − Я слышал, Вам не по нраву новый доктор, мадонна? − прошипел канцлер-страж, распахивая дверь в спальню. Комнату освещали два светильника слева и справа от входа, а Ева-Мария уже лежала в постели, засыпая под мурлыканье двух маленьких арф. Арфистки, едва взглянув на советника, поспешили выйти из комнаты.
  − Мы не станем терпеть возле себя какого-то напыщенного крикуна, − отозвалась принцесса, не поднимая головы с подушек. − Если Вам угодно, лечитесь у него сами, а у нас уже есть врач!
  − Ваш лекарь меня не устраивает. Он стал потворствовать Вашим капризам, и я распорядился его выслать.
  − Что?! − девушка рывком села на кровати. − Как Вы посмели! Он нам нужен!
  − Мне виднее, кто Вам нужен.
  − Ах, конечно, жениха подыскали, теперь дело за прислугой, − королева нервно рассмеялась.
  Фин приблизился к постели и медленно процедил:
  − Я не привык обсуждать принятые мной решения, мадонна. Все смещённые с должностей лица, в том числе доктор Лонгорий, проявили некомпетентность. Его обязанностью было информировать меня о Вашем здоровье. Вместо этого он врал, что Вы больны, когда Вы здоровы, и наоборот. Очевидно, Вы привыкли доверять ему некие интимные тайны, но с сегодняшнего дня с этим покончено. Отныне никаких прогулок и встреч без моего ведома. О каждом Вашем шаге мне незамедлительно доложат. За Вами будут наблюдать 24 часа в сутки 7 дней в неделю. Меня в этом королевстве касается всё, и глупостей я не допущу.
  − Господин Фин, Вы можете, по крайней мере, объяснить...
  − Никаких объяснений, − оборвал советник.
  − Ах, вот как? − она сжала кулачки и сквозь слёзы выкрикнула. − Ну и пусть! Скорей бы уж эта свадьба! Мы с радостью уедем в Пиранию, подальше от Вас и Вашей невыносимой опеки!
  Советник одарил девушку злобным взглядом, и дверь за ним захлопнулась.
  
  Оставшись одна, Ева-Мария зарылась в подушки, но сон не шёл: перед её внутренним взором проносились картины одна ужаснее другой, и проворочавшись почти час, она с досадой выбралась из постели и выскользнула в коридор.
  Ральф де Випонт был крайне удивлён, когда ненаглядная кузина появилась в его спальне в одной ночной рубашке.
  − Принц, Вы не спите?
  − А? Что? − спросонья не понял он. − Никак, меня посетила ночная фея! Что ей нужно? Уж точно не мой выпавший зуб!
  − Перестаньте паясничать! Мы должны поговорить, − девушка нащупала край кровати и села с ним рядом.
  − Прямо среди ночи? Приличные девочки давно спят, − присвистнул принц, поспешно натягивая панталоны.
  − Нам страшно, кузен, − прошептала Ева-Мария. − Только что приходил лорд Фин. Вы не представляете, в какой ярости он был! Он сказал, что будет всё решать сам, и хлопнул дверью. И ещё предупредил, что ему станут докладывать о каждом нашем шаге. Он даже не пожелал объяснить, почему ведёт себя с нами столь бесцеремонно. Неужели нет никакой надежды на спасение? Может быть, после свадьбы он оставит нас в покое?
  − Да он спятил, этот Фин! − присвистнул Ральф. − Эй, сестричка, даже не рассчитывай, что твой брак что-то изменит. Осёл не сможет защитить тебя, тебе нужен лев − к примеру, я! − молодой человек развязно приобнял её за талию, но Ева-Мария оттолкнула его.
  − Прекратите нести чушь, кузен! Скажите лучше, что нам делать?
  − Сестрёнка, сейчас же пиши Хазару, иначе к власти придёт сумасшедший.
  − А если письмо попадёт в руки советника?
  − Будет плохо. Фин метит в короли, зачем ему соперники? С Лоритом-то договориться проще, чем с мроаконцами − этому ослу покажи кулак, так он забьётся под шкаф и будет там сидеть до самого развода. Ты не думала завести мужа получше?
  − Принц, не испытывайте наше терпение!
  − Тогда выход один − казнить советника. О е-е-е, почему эта замечательная мысль не пришла мне в голову раньше?
  − Ну что за клоун! − королева рассерженно встала. − Завтра же возвращайтесь домой, всё равно толку от Вас никакого! Спокойной ночи, кузен!
  − Кузина! Принцесса! Фея! − принц схватил её за край сорочки. − Не покидай меня, чаровница! Я жажду лобзаний! Ладно, всё, молчу-молчу, давайте скорее изготовим письмо, о котором я говорил.
  − И как оно попадёт в Мроак? Архивариусам и гонцам доверять нельзя, − с сомнением сказала принцесса.
  − По дороге домой я могу сделать маленький крюк и навестить друзей-островитян − эх, чего не стерпишь ради прекрасных глаз кузины! Вот если бы она была полюбезней со мной, − томно вздохнув, он пересел за письменный стол и обмакнул перо в чернила. − 'Дорогой мессир, я отдана на растерзание тирану, но в моём сердце всё ещё теплится надежда быть спасённой от той жестокой участи, что уготована мне роком.'
  − Какой слог, какой стиль! Не Вы ли пишете под псевдонимом Мадам де Сталь? − съязвила Ева-Мария.
  − Если бы я писал романы для девиц, в них не было бы ничего похожего на назидания 'Как сохранить целомудрие в наш развращённый век' или 'О кротости и смирении перед родителями'. Итак, не отвлекаемся, сестричка. 'Один из моих друзей, юноша чрезвычайно благородный, наделённый недюжинными талантами, умный, добрый, скромный и красивый, которому Вы можете доверять без колебаний, согласился передать Вам это письмо, дабы Вы, узрев всю глубину моего отчаяния и бессилия перед ударами судьбы, прониклись чувством сострадания и справедливости и помешали советнику обвенчать меня с Лоритом. Придите ко мне, спасите меня, о мой возлюбленный король!'
  − Что это за чушь? − вспыхнула принцесса, соскочив с кровати.
  − А что? Это же так трогательно!
  − Ничего подобного!
  − Что Вам опять не нравится, моя милая сестра?
  − Слишком длинно, выспренно и глупо!
  − Ну ладно, сократим до: 'Хазар зпт срочно лети спасай целую Ева'.
  − Довольно! Мы уходим! Толку от Вас никакого, одни потуги на остроумие, − сердито воскликнула девушка.
  − Да ладно, я же пошутил, − Ральф принял оскорблённый вид. − Сейчас всё оформим в лучших традициях эриданского двора.
  − Не тужьтесь, мы сами напишем!
  − Нет, − принц решительно отстранил её рукой. − Прости, сестрёнка, я не намерен доверять свою судьбу твоим каракулям. Иди приляг, пока я сочиняю текст.
  − Судьбу! Скажете тоже! Вы-то здесь при чём? − фыркнула Ева-Мария.
  − Детка, не забывай, что я подвергаю себя опасности, во-первых, быть пойманным ревнивым советником, а во-вторых, быть убитым крайне негостеприимными варварами.
  − Вас никто не принуждал, Вы сами вызвались доставить письмо! − с кислой миной напомнила принцесса.
  − Да, но неплохо бы получить небольшую компенсацию − хотя бы крошечный поцелуйчик, в знак благодарности за эту маленькую услугу, − принц потянулся губами к её щеке, тут же схлопотал пощёчину и обиженно вернулся к столу. − Отлично, кузина, я передам королю Мроака Ваш пламенный привет.
  − Отдайте ему это кольцо, иначе он не поверит Вашему кривлянью, − ответила королева, снимая с пальца подаренный Хазаром перстень.
  − О, какой прелестный брильянт! Я не рискну принять на себя такую ответственность − вдруг мне суждено погибнуть в море, и эта роскошная вещица сгинет вместе со мной? Наверняка Вы и слезинки не прольёте, узнав о смерти бедного кузена, но, утратив столь милое колечко, вмиг сделаетесь самой несчастной девушкой в мире. Может, ограничиться более примитивными дарами − прядью волос, букетиком цветов? Авось и бедному кузену что-то перепадёт.
  − Вы когда-нибудь перестанете нести весь этот вздор? − пробормотала королева, которую понемногу клонило в сон.
  Принц принялся подзуживать и хохмить, корябая пером по бумаге, и примерно через час письмо, начинавшееся со слов 'Мессир Хазар, мы вынуждены обратиться к Вам с просьбой о помощи', было готово. Ральф принялся зачитывать его королеве, но тут двери спальни распахнулись, и в комнату ввалилась целая толпа придворных и слуг.
  − Какой стыд! − закричала гофмейстерина, расталкивая любопытных. − Какое возмутительное зрелище! Как Вы могли очутиться в постели с этим безнравственным типом! Позор на всю Дриаду!
  Ева-Мария в смятении отодвинулась назад, а принц приобнял её за плечи.
  − Эй-эй! Кыш из моей спальни! Прекрасная кузина, не слушайте каргу, поцелуйте своего милого кузена назло старой ведьме.
  − Что скажут приличные люди? − негодовала Дора. − Как объяснить обществу это безобразие?!
  − Да ладно, мадам, к чему эти вопли? Какие, к чёрту, объяснения? Моя кузина не так уж и невинна, − развязно произнёс Ральф, укладываясь обратно в постель.
  − Гнусный мальчишка! Стража, вышвырните его вон! А Вы, Ваше Бестолковое Величество, извольте хотя бы прикрыться − на Вас же смотрит весь двор!
  − Закройте дверь, госпожа Инсара, и не будет никто смотреть! − выдавила красная от смущения принцесса.
  − Это не спасёт Вас! Содеянное нельзя скрыть, и всем уже известно о Вашем бесчестье!
  − Мадам Инсара, ради бога, перестаньте выдумывать глупости! Нам нужно было поговорить с братом, ведь завтра он уезжает. В конце концов, мы не должны перед Вами отчитываться! − рассердилась Ева-Мария.
  − Поговорить? Не пудрите мне мозги, демуазель: мне прекрасно известно, чем Вы занимались с этим мерзавцем, полагая, что Вас никто не видит! Какой позор для королевства!
  − Ну и чем мы занимались, поподробней? − со смехом сказал принц и притянул девушку к себе. Гофмейстерина выкатила глаза и подступила к кровати с криком 'Разврат!', но юноша, никого не стыдясь, прильнул губами к шее принцессы. Сердце Евы-Марии учащённо забилось.
  − Лотар... − прошептала она, замерев от сладкого бессилия.
  Мир вдрогнул, перевернулся и рассыпался на тысячу кусков. Всё разом исчезло − спальня, двор, гофмейстерина. Королева, слабо всхлипывая, лежала под одеялом. В комнате было тихо, лишь постукивали старые настенные часы да шелестела занавеска у приоткрытого окна. Послышались осторожные шаги, кто-то постучал в дверь.
  − Ваше Величество? − негромко спросил мужской голос.
  Ева-Мария притворилась, что спит. С той стороны отошли. Принцесса вздохнула с облегчением и вдруг сообразила, что голос принадлежал Антонию Волку. Он вернулся, её верный капитан? Или он не уходил? А может быть, во дворце опять что-то происходит?
  Отбросив одеяло, девушка спрыгнула с кровати, подбежала к двери, распахнула её и вскрикнула, налетев на советника.
  − Что случилось, моя мадонна? − поинтересовался лорд Фин, беря её за плечи. − Почему Вы не спите?
  − Мы слышали голос Волка! − пролепетала принцесса.
  − Вам почудилось, − канцлер-страж втолкнул девушку в спальню и прикрыл дверь. − Я обеспокоен Вашим состоянием.
  − С нами всё в порядке, это просто сон, − девушка отступила назад и нервно провела рукой по лбу. − Господин советник, что Вы делаете среди ночи у порога нашей спальни?
  − Зашёл удостовериться, что королева крепко спит, − лорд Фин пригладил волосы и налил себе воды. − Я никогда не ложусь раньше четырёх.
  − И чем же Вы заняты в столь поздний час?
  − Делами, мадонна. Ночью работается гораздо спокойней, − его взгляд скользнул по сорочке королевы и быстро вильнул в сторону. − Так Вы сказали, здесь был Волк? Это невозможно. По всей видимости, воображение сыграло с Вами злую шутку.
  − Может быть, − растерянно пробормотала девушка и поёжилась, переступив босыми ступнями.
  − Как бы мне хотелось заглянуть в Ваши сны, мадонна, − вкрадчиво заметил начальник канцелярии.
  Ева-Мария похолодела, но изобразила улыбку.
  − К счастью, это невозможно!
  − Почему же, − Фин уселся в кресло и медленно отпил из бокала, не сводя глаз с королевы. − Мысль очень просто извлечь из головы. Людям редко удаётся скрыть своё душевное состояние; кроме того, многие в наш нервный век разговаривают во сне.
  − Вам не кажется, что копаться в чужих тайнах так же неприлично, как подслушивать у дверей?
  − Я лишён предрассудков, − мужчина снова пригладил волосы и закинул ногу на ногу. − Это беспокоит только тех, кому есть что скрывать, а подобные люди неблагонадёжны.
  − Неужели? − девушка осознала, что нервно теребит кружево рубашки. − Значит, Вы хотите наказывать людей за то, что они думают?
  − Madonna mea, мысль − это побуждение к действию. Некоторые вещи проще предотвратить в зародыше, чем иметь дело с последствиями.
  − А если это всего лишь мечты?
  − Фантазии − весьма опасная штука. Иногда люди находят в них единственное утешение, − взгляд Фина следил за каждым движением принцессы. − Бесплодные грёзы имеют свойство порабощать человека, делать из него куклу, идущую на поводу своих желаний в обход запретов.
  − Вы говорите престранные вещи, лорд, − девушка зевнула.
  − Случается, в погоне за мечтой человек теряет рассудок и уже не может остановиться, − глаза канцлер-стража странно блестели из кресла. − Какой упоительной и пугающей может быть власть безумия! Она развращает ум не меньше, чем искушённость.
  − Лорд советник, мы полагаем, Вам следует пойти спать, − нервно ответила Ева-Мария. Она была утомлена, встревожена и сбита с толку: до этого канцлер-страж никогда не произносил монологов на отвлечённые темы, да и вообще имел привычку говорить исключительно по существу, в основном же задавать вопросы и приказывать, и сейчас ей было не по себе.
  − И правда, хватит рассуждений, − оборвал себя мужчина и встал, оставив бокал на столе. − Не хочет ли королева рассказать о своих маленьких секретах?
  − Нам не в чем признаваться, господин Фин, к тому же сейчас ночь, − смешалась девушка, испуганно отступив назад, в то время как советник сделал к ней несколько вкрадчивых шагов.
  − Ночь − прекрасное время для исповеди, − произнёс он негромко. − Так что Вам снилось, моя королева?
  − Аукцион, − сказала принцесса. − Мы стояли на подмостках в центре огромной площади. Вокруг толпились знатные и богатые люди со всей Дриады. Одни предлагали оружие, другие − ценные товары, третьи − корабли, четвёртые − военный союз, но Вы продали нас за миллион лантумов королю Пирании, словно какую-то рабыню!
  − Вот как, − канцлер-страж провёл рукой по волосам, с трудом сдерживая раздражение. − Ваши представления о работорговле весьма романтизированы, мадонна. В реальности рабыня стоит чуть дороже свиньи. Тысячи невольниц с детства и до последнего дня проводят на чайной плантации, или в публичном доме, или в шёлковых мастерских без надежды, что когда-нибудь их жизнь изменится к лучшему. Вы должны радоваться судьбе и принимать свою участь с благодарностью за то, что ничего не знаете о настоящем рабстве и изнурительном монотонном труде.
  Ева-Мария покраснела и топнула ножкой.
  − Как Вы смеете приравнивать нас к обычным женщинам! Мы королева! Наша жизнь бесценна!
  − Вот именно, Вас оградили от бедности и труда, а Вы устраиваете дурацкие истерики по поводу свадьбы, о которой многие даже не смеют мечтать, − прошипел советник.
  − Мы не хотим замуж! Мы не любим Лорита!
  − Запомните раз и навсегда: монархи, имея все привилегии, не имеют права жениться просто по любви и должны положить на алтарь отечества претензии на личное счастье, − он приблизился и схватил её за руку. − Вы потеряли свой перстень, мадонна?
  − Ой! Наверное, он соскользнул с руки во время вчерашней прогулки, а фрейлины забыли вернуть. Вы же знаете, какие они глупые!
  − Перстень весь день был у Вас на пальце, Вы никогда не снимаете его, − холодно отчеканил советник.
  − Откуда Вам знать! − девушка смутилась. − Вы не верите нам, лорд Фин?
  − Поверю... на этот раз, − лицо канцлера дёрнулось и застыло в усмешке. − Предпочитаю думать, что Вы нарочно освободили место для обручального кольца. Спокойной ночи, мадонна.
  Он погладил её пальцы и вышел из комнаты.
  Кошмары не оставляли принцессу всю ночь, и к утру Ева-Мария перестала понимать, где сон и где явь. Её лихорадило не на шутку − пришлось вызвать доктора. Чопорный лорд Людвиг прописал постельный режим и холодные компрессы. После его ухода королева уснула, опять начала бредить, и по дворцу поползли тихие, но скандальные слухи. Опасаясь, как бы они не достигли ушей пиранийского посла, лорд Фин приказал никого не пускать в покои Её Величества (за исключением врача, распорядительницы и нескольких служанок), и Ева-Мария больше недели провела в заточении.
  Когда после длительного беспамятства девушка наконец очнулась, комната была полна холодного солнечного света. Лорд Фин сидел в кресле возле кровати и, придерживая правой рукой пенсне, внимательно просматривал содержимое толстой папки. Уловив лёгкое движение на кровати, он тотчас поднял глаза.
  − Как Ваше самочувствие, мадонна?
  − Вполне удовлетворительно, − девушка выглядела удивлённой. − А что случилось? Мы не помним, чтоб назначали Вам аудиенцию, лорд Фин!
  − Вы были больны, и я всё ждал, когда же Вы придёте в себя, чтоб назначить дату.
  − Какую дату?
  − День обручения.
  − Обручения?! − королева села, и в её голове пронёсся вихрь воспоминаний. − Какое сегодня число?
  − Пятнадцатое ноября.
  − Уж не хотите ли Вы сказать... − Ева-Мария не закончила фразы и соскользнула с кровати с намерением подбежать к окну, но непослушные ноги подогнулись, и она рухнула на ковёр. Советник вскочил с кресла и помог ей подняться.
  − Осторожней, Ваше Величество, − бормотал он, подводя её обратно к кровати. − Вы ещё очень слабы.
  − Трудно поверить, что прошло так много времени, − Ева-Мария растерянно озиралась, силясь вспомнить обстоятельства их последней встречи, но в её голове царила полная сумятица.
  − Вы правы, за это время произошли существенные перемены, − канцлер-страж не спеша вернулся в кресло и позвонил в колокольчик. Отдав служанкам несколько распоряжений, он снова взял в руки папку и нацепил на нос пенсне. − Я реформировал Совет: основные решения теперь будут приниматься Малым Королевским Собранием, куда входят я, прокурор, несколько министров, мой заместитель по делам канцелярии и начальник инспекционной королевской службы. Фельдмаршал лорд Алголь подал в отставку, командующим назначен лорд Катард. Мы утрясли все формальности со свадьбой и вместе с пиранийской стороной произвели осмотр приданого. По случаю предстоящих торжеств была объявлена амнистия для заключённых и сделаны щедрые благотворительные пожертвования.
  − А как же Гебетский контракт? − сорвалось с губ Евы-Марии.
  − Вы забыли? − советник поглядел на королеву поверх стёкол. − С этим давно покончено. Мы не получали больше писем из Гебета.
  − И как Вы это объясните? − с замиранием сердца спросила она, непонятно отчего краснея.
  − Глупый вопрос. Полагаю, императора всё устраивает; во всяком случае, претензий не поступало. Как я и говорил, про Контракт можно забыть. Что касается Вашего жениха, я взял на себя смелость ответить на его чувствительные письма, где он выражает беспокойство по поводу Вашего здоровья, чтобы не давать пиранийским министрам лишнего повода для ворчанья.
  − Очень мило, господин Фин, − холодным тоном ответила демуазель. − Похоже, у Вас вошло в привычку вести королевскую корреспонденцию!
  − Не захламлять же королевский стол − поверьте, в этих письмах не было ничего полезного.
  − Да, но Вы отвечали мессиру Лориту от нашего имени! − с возмущением сказала Ева-Мария.
  − А должен был от своего? − парировал советник.
  − Вы вообще не должны рыться в наших бумагах!
  − Я уже сказал, на то имелись свои причины, − Фин начал раздражаться, − и я буду поступать так, как считаю нужным.
  − Почему наше мнение совершенно не принимается в расчёт? − сердито воскликнула Ева-Мария. − Мы хотим сейчас же написать письмо королю Мроака!
  − Я не ослышался? − вытянул шею советник. − Письмо? Хазару?
  − Должны же мы узнать, что он думает об устроенном Вами браке! − мстительным тоном ответила королева.
  − Что за глупости! − хищно оскалился Фин. − Единственное, что требуется от короля Хазара − чтобы он наконец подписал мирный договор. Вот о чём следует думать в первую очередь. Несмотря на Ваше недовольство, этот брак − хороший политический ход. К тому же нет ничего незыблемого, всегда существует способ освободиться от брачных обязательств. И хватит об этом − сейчас принесут завтрак.
  Советник распрямился, пригладил шевелюру и твёрдым шагом вышел в коридор. Ева-Мария тяжело вздохнула и откинулась на подушки: у неё не было ни сил, ни мужества, чтоб спорить с этим ужасным человеком.
  
  Наступил день помолвки.
  С утра в спальню королевы доносился весёлый звон колоколов и завывания флейт с улицы. Еве-Марии не суждено было выспаться − едва за окном рассвело, её подняли с постели и повели купать в ваннах. Во дворце царила ужасная суета: все бегали и спотыкались, гофмейстерина наставляла фрейлин, пока их пудрили и завивали, церемониймейстера отпаивали валерьянкой, леди Мари руководила подготовкой праздничного банкета, танцмейстер порхал по зале, репетируя балеты, а сэры, пэры и дворяне всех мастей путались под ногами и только добавляли неразберихи.
  Ева-Мария выглядела вялой и бледной, точно всё ещё пребывала в объятиях Морфея. Одевание заняло свыше четырёх часов, причём в процессе были задействованы восемнадцать служанок. Лорд Фин пару раз присылал камердинера с приказом поторапливаться, но королевский парикмахер совершенно забыл о времени, когда сооружал на голове Её Величества непревзойдённую причёску под названием 'Корабль, плывущий в блеске звёзд навстречу завтрашнему дню'. Следует отметить, что специально для этой причёски было заказано полтысячи шпилек с бриллиантами и 172 сапфировых заколки; драгоценные камни мерцали в высоко уложенных русых волосах, увенчанных короной, вызывая лютую зависть придворных дам.
  Королева поднялась со стула, и все почтительно расступились. Она стояла между трёх зеркал, не видя своего отражения и не осознавая, как она прекрасна. Никогда ещё на ней не было столь великолепного облачения: тяжёлое пышное одеяние в испанском стиле состояло из двух бархатных платьев − нижнего белого, расшитого золотом и жемчугом, и верхнего на корсете, с рассечённой юбкой, жёсткой от нашитых на неё зелёно-голубых узоров, золотых подвесок, бахромы и драгоценных камней. Рукава верхнего платья были короче нижних и отделаны широкими, ниспадавшими до колен полосками меха. Круглый испанский воротник горгера охватывал шейку девушки до самого подбородка, придавая ей высокомерный вид и не давая голове понуро опуститься. Богатство одежды дополнялось обилием драгоценностей.
  Её Величеству подали усыпанный бриллиантами веер и батистовый платок с тончайшими кружевами. Словно во сне, она вышла в парадный зал, где ожидали придворные и гости. Вздох восхищения пролетел над головами: все склонились в поклоне, а лорд Фин замер с открытым ртом, когда увидел королеву. Ему предстояло вести её в церковь, но советник продолжал стоять, подавленный неземной красотой девушки. Прокурор откашлялся и вместо советника произнёс торжественное приветствие, за время которого лорд Фин успел прийти в себя и принять подобающий случаю вид − как-никак, он был вторым лицом в государстве.
  У крыльца ждали украшенные цветами и лентами кареты. Фрейлины несли за королевой десятиметровый белый шлейф, играла музыка, и мутное солнце, начинавшее спускаться к горизонту, холодными лучами ласкало бледное личико Евы-Марии. Было ужасно холодно, точно зимой, но снег почему-то до сих пор не выпал, хотя сухая земля была скована морозом и безмолвно молила о покрове. Сегодняшний праздник произвёл огромное опустошение в королевской оранжерее − цветы вяли от холода, а главный садовник проливал слёзы жалости, по ошибке принимаемые окружающими за выражение радости и умиления.
  Дворцовая площадь была полна народа − на свадьбу, по мнению советника, собралось больше людей, чем на коронацию. В толпе пестрели цвета и гербы всех городов Эридана, развевались дворянские флаги. Столица гудела от приветственных выкриков, колокола продолжали радостно трезвонить; мелькание лиц, блеск и роскошь одежд ослепляли, но Ева-Мария ничего не замечала. То есть, конечно, она слышала, что творится вокруг, но слабо, как бы сквозь сон.
  Всё происходило чинно и церемонно. На крыльце был расстелен белоснежный, затканный золотыми лилиями ковёр, на который ступила маленькая ножка королевы. В этот момент от толпы ожидавших отделился человек и шепнул что-то на ухо Фину, отчего тот запнулся на ровном месте, но девушка не обратила на это внимания. В церкви было светло и очень холодно. Приятно пахло ладаном и благовониями, возле образов были зажжены свечи, и тысячи огоньков мерцали на сквозняке, точно готовые улететь мотыльки. Звучала торжественная музыка, гул голосов колыхался под сводами − здесь было очень много зрителей, в том числе из других королевств. Ева-Мария медленно шествовала к амвону, а сбоку проплывали знакомые, полузнакомые и совсем незнакомые лица − придворные, родственники, гости. Цветы, поклоны, приветствия, поздравления...
  Лорит со свитой уже ждал на возвышении, там же виднелась фигурка епископа в роскошных белых ризах, перед которым на золочёной подставке стояла раскрытая толстая книга. Святой отец поднял перст, и в храме тотчас установилась тишина: слышалось лишь негромкое пение хора и тихие покашливания среди многотысячной аудитории. Король Пирании смотрел на невесту во все глаза, с блуждавшей на губах блаженной улыбкой идиота, совершенно не замечая, как его дед бормочет что-то о знатной пташке с пустой казною. Молодым вручили зажжённые белые свечи.
  Ева-Мария стояла у алтаря и почти не слышала слов, которые говорил священник − кажется, вначале он читал молитву, потом произнёс проповедь и лишь после этого обратился к ним со словами:
  − Дети мои, свободно ли Ваше желание вступить в брак?
  − Да! − воодушевлённо отозвался Лорит. Ева-Мария промолчала.
  − Чисты ли помыслы ваши? − продолжал епископ.
  − Да, − ответили оба.
  − Не обещался ли кто-нибудь из вас другому?
  − Нет, никогда!
  − Нет, − повторила Ева-Мария, опуская ресницы (если бы не воротник, она опустила бы и голову, что могло быть неверно истолковано окружающими; к счастью, никто ничего не заметил).
  − Тогда, дети мои, − епископ возвысил голос, − по воле Господа я соединяю ваши судьбы, и пусть залогом вашей верности друг другу станут эти кольца, − он взял с атласной подушечки, которую держал паж, два изумрудных перстня. Все затаили дыхание. − Известны ли кому-либо из присутствующих причины, по которым эти двое не могут сочетаться законным браком?
  − Известны, − раздалось у входа.
  
  
  
  
  Глава 18. Падение ангела
  
  
  Veni, veni, venias,
  ne me mori facias.94
  
  (K. Orf)
  
  
  Послышались громкие выкрики, и толпа расступилась перед вооружённым до зубов гебетским отрядом. Принц Лотар растолкал гостей и взлетел к алтарю; на лице его была извечная мерзкая ухмылка.
  При звуке его голоса Ева-Мария вздрогнула, словно её окатили ледяной водой, и едва не лишилась чувств − хорошо, что канцлер-страж поддержал её за пояс. Лотар поднялся на возвышение, вклинился между королём и королевой и нахально спросил:
  − Не помешаю?
  − Уже помешали, милсдарь, − процедил советник.
  Принц с усмешкой оглядел невесту и положил поверх раскрытой книги потрёпанный пергамент.
  − Что это?! − взвизгнул Лорит, оправившись от неожиданности.
  − Документ, который подтверждает моё право собственности на эту особу. Я требую, чтоб он был прочитан вслух, здесь и сейчас.
  − Уместно ли предавать огласке подобные сведения?
  − Да, − оборвал священника Лотар. − Пусть все знают. Что с тобой, красавица?
  Принцесса задрожала и беспомощно оглянулась на советника, но тот и сам был бледен.
  − Что это такое?! − снова завопил жених (в присутствии пиранийской и эриданской стражи он мог себе позволить не бояться гебетцев). − Мадонна, что за бумажками тычет этот негодяй и как он смеет прерывать церемонию?
  Лорд Фин протянул руку, схватил пергамент и жадно вгляделся в витиеватые буквы.
  − Дьявол! − не сдержался он.
  − Господь не оставит без наказания тех, кто богохульствует в церкви, − начал епископ, но канцлер-страж взмахом руки заставил его замолчать.
  Лотар издевательски ухмыльнулся.
  − Что, онемели? Тогда я сам, − он вырвал страницу из рук советника, осматривавшего, чуть ли не пробовавшего её на вкус, и принялся зачитывать Гебетский контракт. В церкви стояла потрясённая тишина, даже хор затих, слышались лишь истеричные рыдания какой-то дамы из заднего ряда.
  − Это невозможно! − Ева-Мария наконец пришла в себя. − Вы же сказали... Вы решили... Вы... − её сиреневые глаза блеснули, ясно выражая то, чего не посмели произнести губы.
  − Что и когда? − с усмешкой отозвался юноша.
  Принцесса, более не в силах сдерживать гнев, вспыхнула рубиновым цветом.
  − Вы прекрасно помните! Вы подло обманули нас!
  − Да-да, − вмешался Лорит, который и бесился, и трусил, ничего не понимая.
  − Кто тут кого обманул, − многозначительно протянул Лотар, аккуратно складывая договор и совершенно игнорируя женишка.
  − Вы ничего не добьётесь! − отрезала Ева-Мария.
  − Хватит болтать, детка, − ответил Лотар. − Даю неделю, чтоб выплатить пиранийцам неустойку, а потом... − он неожиданно обхватил королеву за пояс и на глазах у всех поцеловал прямо в губы. По церкви прокатился гул ошеломлённых голосов, а девушка с ужасом поняла, что он пьян. − ... потом приеду за тобой.
  − Да как он смеет! − взвизгнул король Пирании.
  − Обвенчайте нас, святой отче, − нагло сказал юноша, продолжая держать Еву-Марию за талию.
  − Убирайтесь прочь! − она оттолкнула его от себя и строптиво топнула каблучком. − Вы что-то перепутали: мы выходим замуж за мессира Лорита!
  − Любовь зла, полюбишь осла, − принц толкнул соперника плечом и начал спускаться вниз.
  − И полюблю! − крикнула вслед принцесса.
  − Не понимаю, что за возмутительные выходки во время столь важной церемонии! − отчаянно завопил Лорит. − Мадонна, почему бы Вам не прогнать его вон? Что ему нужно? Что это за Контракт? Вы не говорили, что у Вас есть брачные обязательства к кому-то другому! Я требую уважения! − тут Лорит заткнулся, потому что сир Орк дал ему локтем прямо под августейшие рёбра и изрыгнул грубое ругательство на пиранийском, сопровождая это брюзжаньем:
  − Je disait... Je te disait, imbécile: au diable ces noces! Aucune utilité, seulement des désagréments! L'argent, l'argent qu'on rembourse!95
  В это время гебетский принц, ступая грязными сапогами по белоснежному шлейфу Евы-Марии, подошёл к одной из фрейлин и взял испуганную девушку за подбородок.
  − Не верю своим глазам − что ты здесь делаешь, крошка?
  Элия Кельвин смущённо потупилась:
  − Государь...
  − Ты счастлива? Похоже, нет. Хочешь поехать со мной?
  Ева-Мария оцепенела: что-то непонятное шевельнулось у неё в груди, под тугим корсетом и бархатными платьями, кольнуло прямо в сердце, да так сильно, что слёзы чуть не брызнули из глаз; ещё мгновенье, и она натворит глупостей.
  − Государь, я Вас не понимаю, − с достоинством промолвила Элия, хоть и дрожала как осиновый лист.
  − Ну, как знаешь, − Лотар пожал плечами и скрылся в толпе.
  Никто ничего не понял, но все зашушукались, и по церкви поползли слухи один скандальнее другого. Всё перекрыл нервный визг Лорита:
  − Мадонна, я с Вами говорю! Извольте немедленно ответить! Кого Вы сейчас слушали? Неужели этого подлеца, который вечно является, чтоб всё испортить? Мой советник утверждает, что он имеет наглость притязать на Вас из-за какого-то договора! Это правда?
  − Господи! − воскликнула королева. − Все только и делают, что трясут перед нами своими бумажками − один Контрактом, другой долговыми расписками! Разбирайтесь сами, нам уже всё равно!
  Сановники растерянно переглянулись.
  − Je pense que nous devons continuer la cérémonie,96 − сказал пиранийский прокурор.
  − Ни в коем случае! − епископ в страхе замахал руками. − Видит бог, союз двух сердец никогда не заключался против воли.
  − Делайте как сказано, − перебил лорд Фин.
  − Это же незаконно! Господь не освятит такого брака! − возмутился служитель церкви.
  − Куда он денется, − советник забрал у священника кольца и сам надел их на пальцы Евы-Марии и Лорита.
  Король приосанился и неуверенно взглянул на свою наречённую − щёки Евы-Марии пылали, несмотря на суровый холод, стоявший в помещении. Под понуждающим взглядом Фина епископ прочёл молитву, и королевская чета вернулась во дворец праздновать и принимать поздравления, опережаемая скандальными новостями.
  
  Ева-Мария сидела в будуаре и безутешно рыдала. Никто ничего не понимал; служанки, явившиеся снять с неё платье, испуганно шептались за дверями, камердинеры ходили на цыпочках, а церемониймейстер и распорядительница после первой же попытки напомнить, что Её Величество ожидают в зале на банкете в честь обручения, были изгнаны разбитой вазой. Меж тем беспокойство нарастало: у королевских покоев стали собираться толпы любопытных, гости шёпотом обсуждали подробности происшествия. Жених не находил себе места, а весь пиранийский двор с каменными лицами ждал появления королевы, пока сир Орк Досский не треснул кулаком по столу со словами: 'Надоело! Мы уезжаем, а королеве вашей передайте: свадьбе не бывать, пускай долг возвращает!' Лорд Фин, извинившись, встал из-за стола и сказал, что сейчас приведёт Еву-Марию.
  − Чёрт возьми, немедленно идите в зал! − прошипел он с порога.
  Девушка отняла от лица руки и срывающимся голосом воскликнула:
  − Нет!
  − Что значит нет? Надо.
  − Нам всё равно! Мы никуда не пойдём! Передайте Лориту, чтоб возвращался в Пиранию!
  − Достаньте из кармана миллион, и он возвратится, − деловым тоном предложил канцлер-страж.
  − Нас не волнует, что Вы ему скажете. Сошлитесь на Гебетский контракт или обещайте выплатить долг. Пусть уезжает побыстрей. Всё это невыносимо для нас, − принцесса всхлипнула и снова уткнулась в ладони.
  − Что происходит? − Фин наклонился над девушкой и вцепился ей в запястье.
  − Ничего! Оставьте нас! Уходите!
  − Мадонна, чёрт Вас дери, − советник вышел из себя, приподнял её со стула и хорошенько встряхнул. − Сейчас не время капризничать. Не забывайте: Вы обручены.
  − Мы не хотим выходить замуж!
  − Из-за того, что принц Лотар пришёл в церковь и устроил дешёвый спектакль, размахивая Контрактом? Не переоценивайте этого юнца, − жёстко ответил канцлер-страж. − То, что он смазлив, ещё не означает, что он умён: никому нет дела до его амбиций. Всё будет так, как мы решили. И хватит лить слёзы, жених уже заждался, − мужчина взял со стола пуховку и, обсыпав лицо королевы пудрой, потащил её из комнаты на глазах у изумлённых придворных.
  Ева-Мария залилась слезами, её ноги подкосились, и она повисла у канцлера на руках, упираясь изо всех сил, крича:
  − Этого не будет, нет, нет, нет!
  Боясь, как бы она чего не натворила, советник запер девушку в комнате и пошёл объясняться с пиранийцами. Сир Орк дал волю своему злорадству: радостно потирая руки, старикан объявил, что договор с Эриданом будет расторгнут, долг взыскан, и ни одно приличное государство больше не станет иметь дел с этой чокнутой королевой. Эриданские министры схватились за головы, лорд Фин прибег к заверениям, что-де уладит всё лично, но тут вмешался хнычущий Лорит.
  − Любовью поражён я, как недугом, и от разлуки, видимо, умру.
  − Что ты несёшь, болван! − зарокотал дед, примериваясь, как бы дать ему затрещину, но король Пирании изящным образом увернулся и простёр руки к эриданскому советнику.
  − Сударь, могу ли я, покидая Эридан, быть уверен, что моя судьба останется навеки связана с судьбой Её Величества?
  − Клянусь, мессир, так и будет, − поклонился лорд Фин.
  − Не надо нам такого счастья! − буркнул сир Орк. − Найдём невесту получше, без закидонов и чувствительности, а главное − без долгов.
  − Вы ничего не смыслите в делах любви, grand-papa! Я отказываюсь жить, если Вы посмеете встать на моём пути!
  − Глаза раскрой, дурень! Этот прохиндей использует тебя, пудрит мозги красивой девкой!
  − Мсьё, не смейте отзываться подобным образом о моей невесте!
  − В гробу я видал эту шлюху! − рявкнул советник, наливаясь бордовой краской. Гости были потрясены подобными высказываниями, дамы в смущении прикрыли лица веерами.
  − Мадонна Ева-Мария − само совершенство! − Лорит возвёл очи к потолку, а руки приложил к сердцу. − И я женюсь на ней, какие бы препятствия Вы ни измыслили!
  − Идиот, − махнул рукой сир Орк, а лорд Фин, весьма довольный, что нашёл в лице Лорита неожиданную поддержку, заверил пиранийцев, что как только вопрос с Гебетским контрактом будет улажен, можно утвердить дату свадьбы. Члены пиранийского совета были настроены скептически, но Лорит казался воодушевлённым и без конца твердил о своих нежных чувствах к королеве.
  
  − Да ты сама не своя, крошка! Хочешь поехать со мной? − послышалось над плечом Элии Кельвин.
  Бедняжка вздрогнула и уколола палец иглой. Диана язвительно рассмеялась и прошла мимо, обмахиваясь полупрозрачным веером в форме листка. Со времён злополучной помолвки миледи Саем обращалась к девушке не иначе как в интонациях принца Лотара, поскольку при дворе не было никого, кто бы не трепал языком на эту тему. Конечно, куда интересней была пикантная сплетня, намекавшая на отношения Лотара и Евы-Марии, но судачить об этом запрещалось под страхом смертной казни, и придворные довольствовались тем, что изводили фрейлину.
  − Чао, подружки! − Диана послала всем воздушный поцелуй и скрылась за дверью.
  − Сделайте одолжение, не возвращайтесь, − пробубнила Клерия Исона, по привычке кутаясь в плед.
  − Ах, какая она счастливая! − тоненьким голоском воскликнула Элизабет. − Я тоже хочу домой. Почему её отпустили, а меня нет? Это несправедливо! − и она расплакалась. К фрейлине тотчас подбежали две няньки, чтобы утешить бедное дитятко.
  − Мисс Саем живёт в провинции и редко видится с семьёй, поэтому для неё было сделано исключение, − с укоризной сказала Стелла.
  − Ей всегда делают поблажки, − возмутилась Исона. − Мои родители живут в Демме − и когда я с ними виделась? На коронации! Я скучаю по своей собачке, а гофмейстерина не разрешает держать во дворце домашних животных, хотя это самый милый на свете щеночек.
  − Если каждый принесёт в комнату по щенку, мы будем жить, как на псарне. Подумайте головою, мисс, − отрезала Стелла.
  − А что тут думать: миленький щеночек в сто раз лучше, чем Диана Саем или нотации.
  − Фи, он же изгадит всю комнату! Грязь, запах, свалявшаяся шерсть − всё это отвратительно. А ещё он будет постоянно скулить.
  − Я хочу к маме! − всхлипнyла Элиза.
  Стелла достала платок и с покровительственным видом вытерла ей нос.
  − Милочка, не следует так переживать: Пирания очень красивая страна; без сомнения, Вам там понравится. Когда я жила в Досе, этот город казался мне средоточием культуры и красоты: такой утончённости вкусов и благородства манер не встретить в Эридане. Вы должны благодарить провидение за возможность побывать там.
  − Мне не хочется уезжать из Эридана. Может, эту свадьбу всё-таки отменят?
  − Не болтайте ерунды, мисс Торн. Никто ничего не отменит − это же важнейшее событие за последние десять лет.
  − Помолвки иногда расторгают, − заспорила Клерия. − Папина тётя рассказывала, что у них в Венере был такой случай.
  − Это совершенно невозможно, мисс, ведь речь идёт не о заурядном браке, а о династическом союзе.
  − А я слышала, как придворные шептались, что это вызовет войну с Гебетом.
  − Войну?! Мамочки! − Элиза закрыла ладонями глаза.
  − Никакой войны не будет, − безапелляционно заявила Стелла. − Перестаньте распускать панические слухи, миледи Исона, они совершенно не соответствуют истине!
  − Откуда Вы знаете?
  − Не забывайте, мой отец − министр культуры Эридана, − высокомерно ответила фрейлина. − Мне нет необходимости прислуживаться к дворцовым сплетням, чтобы составить представление о положении дел в государстве.
  − А мой папа дружит с главой посольства, и уж он-то лучше разбирается в политике, чем Ваш, − выкрикнула Клерия.
  Пока они спорили, в комнату вошли четверо важных лиц: обер-гофмейстер, Дора Инсара, госпожа распорядительница и строгий мужчина преклонного возраста. Элия первой поднялась и поклонилась, остальные фрейлины сделали это с опозданием, и обер-гофмейстер осуждающе покачал головой, обращаясь к гофмейстерине:
  − Теперь я вижу, что Вы были совершенно правы насчёт их воспитания, мадам Инсара.
  Дора нацелила на девушек лорнет и сухо проскрипела:
  − Благодарение небесам, с ними ещё нет миледи Саем.
  − Почему эта демуазель отсутствует? − вмешался незнакомый лорд.
  − По уважительной причине, Ваша Милость, − ответила статс-дама. − С разрешения Её Величества, фрейлина отбыла в Поскорию навестить свою семью перед отъездом королевского двора в Пиранию.
  − А каковы её познания в обсуждаемом предмете?
  − Как это ни прискорбно, сударь, они весьма скромны, − леди потупилась.
  − Тогда не следовало отпускать демуазель из дворца, − изрёк он. − Как вам должно быть известно, после церемонии обручения высокопоставленные лица из Пирании выразили опасение, что фрейлины Её Величества по прибытии в Дос могут испытывать трудности из-за недостаточного знания языка. Господин пиранийский канцлер высказал личную заинтересованность в этом вопросе, и мы не можем позволить себе разочаровать Его Милость.
  − Это было бы неслыханным позором для нашего королевства! − закудахтала Дора, обводя бедных девушек негодующим взором. − Я всегда предупреждала вас, что нужно заботиться о своём поведении и поддерживать приличную репутацию! Своей необразованностью вы порочите наш двор! Виданное ли дело − мне, даме безупречного воспитания, выслушивать подобные замечания от иностранных гостей? Стыд и срам на всю Дриаду!
  − Предлагаю послать за девушкой гонца, − сказал обер-гофмейстер.
  − Вы, как всегда, совершенно правы, − Инсара повернулась с намерением позвать слугу.
  − Осмелюсь напомнить, что миледи Саем превосходно владеет другими языками − например, может изъясняться по-альбонски, − вмешалась леди Мари, которой пришлась не по вкусу инициатива лорда.
  − Мадам Лермен, знание альбонского хоть и делает честь молодой особе, но не компенсирует отсутствие успехов в пиранийском, а посему имею честь представить юным дамам их будущего наставника. Миледи, перед Вами лорд Цукерман, преподаватель латинского и пиранийского языков, пиранийского этикета и искусства.
  − Благодарю Вас, лорд гофмейстер, − чопорно ответил гость. − С вашего позволения, мне хотелось бы ближе познакомиться с ученицами и выявить пробелы в их знаниях посредством небольшого экзамена.
  − Эк... экза-а-амена? − в испуге сглотнула Клерия.
  Гофмейстер и дамы присели в кресла и достали лорнеты, а пожилой преподаватель строго обратился к Исоне:
  − Да, Вы верно расслышали, экзамен. Начнём, пожалуй, с Вас, демуазель.
  − Нет-нет, а можно не с меня? Я, э-э-э, ещё не готова.
  − Ваши знания всегда должны быть готовы к употреблению, юная леди, − с холодной улыбкой парировал учитель. − Ну что ж, расскажите нам немного о себе.
  − Я... э-э... ну... Меня зовут Клерия Исона, мне 16 лет, я родилась в Демме.
  − По-пиранийски, мадемуазель.
  − Je m'appelle Clerie... э-э... Je suis... м-м-м... Шестнадцать... Как будет шестнадцать?
  − ...seize, − подсказала Стелла.
  − Je suis seize... Je suis dame de le cour...97 м-м-м...
  − De la cour, − поправил лорд Цукерман, а гофмейстерина закатила глаза:
  − Перепутать артикль! Неслыханно!
  − Ну-с, демуазель Клерия, неужели Вам нечего больше сказать? D'où venez-vous? A quoi vous vous intéressez?98
  − Je... je m'intéresse per littérature.99
  − C'est très bien, mademoiselle. Eh bien, allons conterez-moi un peu plus de œuvres littéraire, quelles vous aimez mieux lire une langue étrangère.100
  − Je... je ne comprendre, monsieur.101
  − Vous avez de bonnes lectures, j'en suis assuré. Qui est vôtre personnage littéraire préféré?102
  − Je...je... − Исона искательно посмотрела на Стеллу.
  − Je nage complètement,103 − с невозмутимым видом произнесла та.
  Клерия повторила. Мужчины были потрясены, а гофмейстерина взорвалась от возмущения.
  − Довольно, − махнул рукой господин Цукерман. − Я убедился, что Ваши познания в пиранийском далеки от совершенства, мадемуазель.
  Посрамленная Исона спряталась за спинами фрейлин. Следующей вызвали Элизу. Случай был ещё более запущенный: в процессе экзаменовки леди Мари смеялась, прикрывая лицо веером, обер-гофмейстер был похож на вскипевший чайник, а Дора Инсара громко негодовала. Цукерман, видя, что от фрейлины невозможно ничего добиться, отпустил её, сокрушённо качая головой. Стелла продемонстрировала блестящее знание пиранийского − она разглагольствовала о культуре и интерпретации искусства в субъективно-идеалистической эстетике почти час, пока просветлевший преподаватель не остановил её, рассыпавшись в восторженных похвалах. Последней вызвали Элию. Девушка скромно ответила на предложенные вопросы, и её знания сочли хоть и не превосходными, но вполне удовлетворительными. В итоге было принято решение освободить Стеллу и Элию от занятий, а Клерию и Элизу обязали учить пиранийский не меньше четырёх часов в день до самого отъезда.
  
  Большая железная дверь в руку толщиной со скрипом открылась, на мгновение заглушив музыку. Медленно, преодолевая давно забытый страх, она вошла под тёмные своды брошенного зала. Пахло тленом и запустением, на полу валялись мусор и пыльные бутылки. Жители дворца обходили это место стороной − их страшили грязные гобелены, летучие мыши и крюки под потолком, на которых, по преданию, подвешивали неугодных, чтобы крики жертв развлекали правителей во время трапез. Взгляд принцессы невольно поднялся наверх: оттуда, с невидимого свода, на неё взирала тень императора. Денебар Кровавый, Посланник Джахиса, Der Blonde Grauen104 − у того, кто пировал в этом зале, было множество имён. Все земли от Враждебного океана на западе до Океана Бурь на востоке принадлежали Гебету, и приказы отца гремели с трона, как голос божества, а дети смотрели на него со страхом и восторгом − маленькая девочка, оставленная в замке наперекор обычаю, и её брат Эгган.
  Игравший поднял голову от гитары.
  − Кто там? А, это ты, Сусанна.
  − Что ты тут делаешь? Разве ты не должен готовиться к церемонии? − резко сказала женщина. На ней было тяжёлое парадное одеяние из красной парчи, под которым угадывался доспех.
  − Не волнуйся, я уже готов, − принц ухмыльнулся и поправил съехавшую набок корону.
  − Ты пьян? − с подозрением спросила она.
  − Мне просто весело.
  − По твоему лицу не скажешь.
  Юноша засмеялся и откинулся назад.
  − Уйди, сестра, − сказал он, тихо касаясь струн. − Я хочу побыть один.
  Chume, chum, geselle min,
  Ih enbite harte din,
  Suzer rosenvarwer munt,
  Chum un mache mich gesunt.105
  − Прекрати свои завывания! − приказала она, вырвав инструмент из рук принца. − Вижу, чей-то ротик до сих пор не даёт тебе покоя.
  − Жизнь − дерьмо, − глубокомысленно изрёк Лотар и присосался к горлышку бутылки.
  − С каких пор смысл жизни стал заключаться в одной-единственной девчонке?
  − Ничего ты не понимаешь. Много ли девиц меня на самом деле любили − по-настоящему, а не ради титула и подарков? И сколько из них проявили милосердие к такому подонку, как я?
  − Успокойся, я тебя люблю.
  − Ты? − он взглянул на сестру и расхохотался. − Нет, это не считается. Жаль, нельзя вернуть прошлое, я бы забрал тот единственный разговор, что у нас был, назад.
  − Дурак, ты же получил, что хотел! Пусть выходит за своего пиранийского осла.
  − Я не позволю ей пренебрегать мной.
  − И что дальше? Привезёшь её в Гебет и станешь кормить с ложечки? А что будет, когда тебе надоест эта принцесска?
  − Не надоест.
  − Чувства быстро разбиваются о реальность, − возразила Сусанна. − Будешь возиться со слабыми − тебя тоже начнут считать слабым. Пора образумиться, Лотар. Забудь о ней: теперь ты не просто наследник престола, а законный правитель. Ступай в зал и докажи всем, что достоин занять место отца.
  − Да, да, − принц насмешливо покивал, не меняя вальяжной позы. − Так как тормозов, сдерживающих меня, больше нет, бараны должны испугаться.
  Принцесса метнула на него злой взгляд.
  − Будь посерьёзней! Мне стоило немалых трудов держать их в узде, пока тебя не было. Кто-то пустил слух, что в святилище Джахиса спрятано имперское золото.
  − И самое большое сокровище − дочь императора, − он схватил её за платье и притянул к себе. Блондинка недовольно отстранилась: её тяготил статус вещи, традиционно закреплённый за женщиной в Гебете.
  − Надеюсь, ты не собираешься держать меня взаперти, как делал наш отец? Мне не место среди вонючих старух!
  − Дорогуша, не начинай этот разговор − я знаю, к чему ты клонишь.
  − Вот, значит, какова твоя благодарность! − взвыла она. − Спасибо, дорогой брат! Я столько для тебя сделала! Не каждый бастард становится императором! Или ты забыл, кому обязан своим положением?
  Принц скривил губы: любое упоминание о незаконном происхождении действовало на него раздражающе.
  − Без меня ты ничего не сможешь, мальчишка! − продолжала скандалить Сусанна.
  − Я не заметил, чтоб от тебя была какая-то польза.
  − Да что ты в этом понимаешь! Кто-то же должен вправлять тебе мозги!
  − Найди себе мужа и развлекайся, − в его голосе проскользнули холодные нотки. − Мне не нужны ни утешения, ни попрёки; я хочу быть спокоен за твой зад.
  Дверь скрипнула, и семейная сцена прервалась появлением ещё одного родственника.
  − Ваше Императорское Величество, − брюнет поклонился с несвойственным ему любезным выражением лица. − Надеюсь, я не опоздал с поздравлениями? Принцесса, Вы как всегда ослепительны. Глядя на Вас, я завидую Джахису.
  − Вступай в храмовую стражу и глазей сколько влезет, − ухмыльнулся Лотар.
  − Я же не евнух, чтоб смотреть и ничего не делать, − Орион красноречиво изобразил, как он тискает бюст пятого размера. Принц заржал, а блондинка оскорбилась и вышла из зала.
  − Что с ней? Чуть взглядом не убила, − мужчина сел за стол и откупорил пыльную бутылку.
  − Хочет жить со мной во дворце, а это против правил.
  − Сделай исключение для любимой сестры, и её прелести всегда будут рядом, − пробулькал Орион, при этом его глаза масляно заблестели.
  − Я пристроил её в храм − хватит ходить за мной по пятам и действовать мне на нервы.
  Брюнет покачал головою.
  − Как тебе это удалось? Мне говорили, туда принимают только девственниц.
  − Я предложил верховным жрецам лично проверить этот факт, и все как один подтвердили невинность Сусанны, − Лотар с усмешкой отпил вина. − Как там в Грие?
  Орион поведал о положении дел. Как и другие области Гебета, Грия была взбудоражена известием о смерти императора. Несколько городов отказались признать нового правителя, на границах царила анархия, иностранные торговцы спешно покидали страну. По приказу принца, мятежи жестоко подавлялись. Больше всего хлопот доставили удалённые провинции, куда были направлены отряды императорских войск под командованием доверенных полководцев. Кузен клялся, что ему удалось договориться с местными лордами, но принц имел сомнения на сей счёт. Тогда Орион стукнул себя по лбу и расплылся в смачной ухмылке.
  − Чуть не забыл! Я привёз тебе в подарок несколько грийских рабынь. Красивые и опытные, готовы развлечь нас хоть сейчас.
  Он хлопнул в ладоши. Дверь приоткрылась, и в зал вошли закутанные в покрывала женщины. Они скинули одежду и начали танцевать. Взор Лотара скользил по нагим телам, пока не остановился на одной из красавиц, маленькой гибкой брюнетке с короной в виде золотой луны. Орион и сам поглядывал в её сторону, но, заметив интерес принца, придвинулся ближе и зашептал:
  − Артемия, младшая дочь наместника Эргои. Ей приказано услаждать твой взор.
  − Ты сказал, все они рабыни.
  − Для тебя − да. Любая женщина будет счастлива ублажать императора.
  − Не любая, − принц скрипнул зубами, и на его лице появилась гримаса боли. − Всё, хватит. Скажи им, чтоб убирались отсюда.
  Орион с удивлением посмотрел на юношу.
  − Я думал, тебе нравится.
  Лотар мотнул головой:
  − Эти невольницы − жалкое подобие той, кого я хочу видеть в своей постели. Но она выходит замуж за другого, и всей моей чёртовой власти недостаточно, чтобы этому помешать, − его рука с силой сжала рукоять меча.
  − Хочешь, я притащу девчонку сюда? − предложил кузен.
  − Поздно, − молодой человек криво усмехнулся. − Её уже везут в Пиранию, где на семи белых простынях предложат Лориту.
  − Если эриданцы летят из Деммы, можно перехватить кортеж неподалёку от Дайда. Они давно повадились сокращать путь над Горами Изгнанников.
  − Разумно, − Лотар на ощупь нашёл бутылку и поднёс ко рту, но она оказалась пустой. − Хотя какой в этом толк? Мы всё равно не успеем: понадобится несколько дней, чтобы собрать флот.
  − Зачем ждать? − мужчина казался воодушевлённым. − Мой 'Beerenduft' только что причалил − клянусь мечом, команда даже напиться не успела. В Грие и Дайде ждёт подкрепление, которого хватит для нападения на эскорт.
  − Тогда летим! − принц вскочил на ноги и пошатнулся; чтоб не упасть, ему пришлось схватиться за Ориона. − Нет, погоди-ка. Ты должен остаться и проследить за порядком. Я сам разберусь с этой чёртовой свадьбой.
  − Позволь я хотя бы провожу тебя к кораблю.
  − Нет! − оборвал Лотар. − Я взрослый человек и не хочу, чтобы меня водили за руку.
  − Да ты пьян как муха!
  − Плевать! − принц выхватил у него командирский жезл и выбежал из зала.
  Орион молча глядел ему вслед. 'Ты сделал свой выбор, бастард', - читалось в его глазах.
  
  Своды огромного нефа дрожали от шума тысяч голосов. Люди входили и уходили; с высоты они казались мушками, ползущими по золотой мозаике пола. Наверное, поэтому у женщины на ступенях было такое пренебрежительное выражение лица. Красные, как кровь, одежды притягивали к ней любопытные взоры, но она была подобна бесчувственному изваянию, охранявшему семейный трон. Среди раздражённого гудения слышались ругань, плевки и угрозы.
  − Эй, долго нам ещё стоять? Этот ублюдок заставляет нас ждать. Может, он боится своих подданных?
  − Я слышал, он только рабынь за задницу хватать мастер.
  − Долой бастарда! Юнцам не место на престоле!
  − Говорят, что шлюха сестра, которая протащила его на трон, теперь станет верховной жрицей.
  − Минару Кихха божилась, что если она посмеет войти в храм, жрицы высекут её, как поганую собаку, и выкинут на улицу. Пусть подыхает в канаве!
  − А что сказали святейшие? Как они это допустили?
  − Видно, императорский сын был щедр на подарки, если старые пердуны помалкивают.
  Выкрики, полные яда и злобы, ничуть не трогали Сусанну. Уделом этих людей было всю жизнь испытывать зависть. Не добившись ничего, они разжигали в себе пламя ненависти, которое выбиралось на поверхность, глодая тщедушные душонки. Любая демонстрация силы делала их послушными, и всё, что требовалось от правителя − держать недовольных в постоянном страхе.
  Она повернула голову и поймала на себе вожделеющий взгляд: сквозь толпу торопливым шагом пробирался Орион. Гебетцы расступались, пропуская его вперёд.
  − Где Лотар? − требовательно спросила принцесса.
  − Умчался к своей возлюбленной. А ты хороша в красном, − мужчина осклабился. − Люди говорят, ты выбрала этот цвет из-за того, что твои руки запятнаны кровью.
  − Великий Джахис! Почему ты не остановил его? Разве ты не знаешь, как важна эта церемония? А вдруг с ним что-то случится? − Сусанна побледнела и стала спускаться вниз по ступенькам.
  − Т-сс, мамочка, − Орион фамильярно удержал принцессу за руку. − Хватит опекать этого недоумка. Он совершенно не ценит тебя. Ему не нужна твоя забота, а когда он женится, вы ещё больше отдалитесь друг от друга. Со временем он начнёт забывать, что у него есть сестра. Ты достойна лучшего, Сусанна. Ты и я − мы могли бы...
  В её глазах мелькнула ревность, затем неуверенность, и Орион понял, что больше всего на свете принцесса боится потерять влияние на брата. Он самоуверенно ухмыльнулся и продолжал:
  − Мы могли бы породниться − точней, сблизиться, если ты понимаешь, о чём я. Этот дворец с сегодняшнего дня станет нашим.
  − Иди проспись. Мне некогда слушать твои глупости.
  − Твой брат только что всё бросил, дав понять, что чувства для него важнее власти. Тебе не кажется, что я буду лучшим правителем, чем он?
  − Он сын императора, а ты нет, − отрезала блондинка.
  − Если у него нет головы, на троне должен сидеть кто-то другой.
  − Это трон Лотара и ничей больше, − прошипела Сусанна, холодно глядя ему в лицо. − И я не подпущу к нему такого лицемера, как ты, Орион Даградо.
  − Я сам возьму, что мне нужно, а ты выбирай: либо править вместе со мной, либо с позором бежать из столицы.
  − Твои амбиции смешны!
  − Да? − кузен с усмешкой вывернул ей руку. − Тогда почему не смеёшься?
  − Я от тебя устала, пёс! - она вонзила ему в горло кинжал и отступила.
  Мужчина пошатнулся и рухнул вниз, заливая лестницу кровью. Послышались крики, кто-то выхватил оружие. Толпа внизу всколыхнулась и озверело хлынула к трону.
  
  − Ваше Величество, эдлеры прибыли во дворец.
  − Пусть обождут.
  Король быстрым шагом миновал коридор. За ним с испуганным видом семенила странная пара: круглолицый мужчина с собранными в пучок волосами и холёная женщина с маленьким ребёнком на руках. Из-под меховых накидок виднелась роскошная, хоть и потрёпанная одежда, непривычно яркие цвета и красочная вышивка которой резали глаз. Все трое скрылись за дверями, оставив мроаконцев в состоянии лёгкого ошеломления.
  − Это что сейчас было? − спросил, обретая дар речи, Киллах да Кид.
  − Где? − Клиц не спал уже третий день, и со стороны могло показаться, что он туго соображает.
  − Да вон там, − эдлер ткнул пальцем в закрывшуюся дверь.
  − Китийцы. Приехали просить халдора о защите.
  − С каких пор им оказывают протекцию? − подивился Колз.
  − Не знаю, − начальник охраны устало пожал плечами. − Я слышал про торговые санкции, которыми прижали Китию. В столице начались волнения, и императору с женой пришлось бежать из страны.
  − Что-то Хазар раздобрился, − фыркнул да Кид. − В прежние времена чужаков не пускали на остров, а сейчас осталось только коврик постелить.
  − Не бзди, халдор знает, что делает, − добродушно ответил Колз.
  Ожидание затягивалось. Побеждённый усталостью Клиц прислонился к стене и дремал, изредка поднимая голову, да Кид мерил шагами коридор, а Колз точил и полировал свой любимый топор. Внезапно двери распахнулись, и в коридор с рыданиями выбежала женщина. Запнувшись о длинное неудобное платье, она повалилась на пол, прижимая к себе ребёнка, крича высоким жалобным голосом: 'Yún Xū! Yún Xū! Ér ā!' Мужчина рядом с ней старался сохранить лицо. Следом вышел Хазар; пристально глядя на женщину, он буркнул в сторону Клица:
  − Отправь кого-нибудь за Таргом: он нужен мне немедленно.
  − Слушаюсь, мессир.
  − И позаботься о том, чтобы гости ни в чём не нуждались, − взгляд халдора переместился на эдлеров и, словно вспомнив о чём-то неприятном, но важном, он махнул рукой, призывая мужчин следовать за ним.
  Войдя в комнату, где обычно проходили совещания, воины покосились на маячившего в тени молодого человека. Среднего роста, одетый как чужеземец, с гладким смазливым личиком, он был скорее удивлён, чем напуган.
  − Извиняюсь за задержку, − такое начало заставило обоих мужчин насторожиться − с чего бы халдору извиняться перед подчинёнными? Разве что дело, по которому их вызвали к королю среди ночи, не имело прямого отношения к службе. − У меня к вам личное поручение. Вы знаете этого парня?
  − Видел его в Эридане. Хлыщ, болтун и разгильдяй, − отчеканил Киллах да Ких (разговор вёлся на мроаконском).
  − Он привёз письмо, в котором нас просят о помощи.
  − Я бы не стал ему верить, − хмыкнул верзила.
  − А в чём дело? − язвительно спросил Киллах да Кид, выдерживая тяжёлый взгляд Хазара. − Мы теперь Красный крест? Я не собираюсь слушать этих хнычущих свиней с материка.
  − Много болтаешь, − осадил его король.
  − Можешь рассчитывать на нас, Хазар, − Колз пихнул да Кида локтем и почтительно склонил голову.
  − Так-то лучше, − халдор подошёл к грубому столу, на котором была расстелена большая карта. − Нужно перехватить воздушный кортеж, который движется из Эридана в Пиранию. Если сведения верны, завтра утром дирижабли пересекут эриданскую границу. Маршрут пролегает здесь.
  − Прямо над Гебетом?
  − Да. Я велел подготовить 'Эркету' и 'Компсогнатус' − в их конструкцию внесены изменения. Задача атаковать колонну в Долине Облаков над северной границей Гебета, перебить эскорт и захватить королевский дирижабль 'Астерион'. Взять с него пассажира. Никто не должен знать, что вы там были. Вопросы?
  Эдлеры внимательно рассматривали карту; наконец, Киллах да Кид спросил:
  − Какое сопровождение?
  − Пять дирижаблей.
  − Важная, должно быть, пташка, − шутливо произнёс Колз. − Не иначе как принцесса?
  − Да, − коротко ответил Хазар.
  Возникла смущённая пауза.
  − Значит, мы перебьём эриданский конвой ради одной бабы? − да Кид криво усмехнулся.
  − Киллах прав − слишком дорогая цена за одну голову, − поддержал его Колз.
  − Я не спрашивал вашего мнения. Мы используем ситуацию в своих целях. Кроме того, она сама просила вмешаться.
  − Но зачем? Что нам это даст? − не унимался длинноволосый.
  − То, чего я ждал пятнадцать лет, − бесстрастно ответил халдор. − Эридан.
  
  − Охренеть, − лаконично выразился Киллах да Кид, когда двери закрылись и лифт с поскрипыванием двинулся вверх. − Это что сейчас, шутка была?
  − Сам не пойму, − промычал Колз. − Я было подумал, что Хазар решил обратить нас в христианскую веру − ну, знаешь, склони голову, подставь щёку, а оно эвона как.
  − К чему эти заморочки, а, Колз? Куда ни глянь, везде эта девица. Сдалась она халдору!
  − Боишься − не лети, − отмахнулся эдлер.
  − Я лучший пилот в Мроаке и готов рискнуть шкурой, чтоб прокатиться на 'Эркету', − заявил тот. − Неумёха Бэйд и рта теперь не откроет: рыбы из моря лезут посмеяться, глядя, как он управляет кораблём. Как его в эдлеры-то взяли?
  − Э, да у нас тут новый молодой бог, − Колз не удержался от смешка.
  − Разве я не прав? Хазар просто не хочет расстаться с друзьями детства − наверное, в их компании не так заметно, что время и его поджало.
  Время... оно ползло медленно, как старый лифт, натужно скрипящий при подъёме. Иногда казалось, что оно замирало, иногда укорялось, спеша доставить пассажира к цели, и пока время неслось вперёд, всё вокруг менялось: сильнее ныли старые раны, тяжелее давались ночи без сна, и вот уже вчерашние мальчишки наступают на пятки и толкаются локтями.
  − Всё-то ты знаешь, − беззлобно проворчал Колз.
  − А ты? − эдлер обратил на спутника холодный взгляд. − Всем известно про твоё особое мнение. Что ты думаешь о плане Хазара?
  − Я выполняю приказ и не рассуждаю.
  − Колз, я не ребёнок, давай начистоту, − злым тоном перебил Киллах да Кид. − Мы оба знаем, что нападение на кортеж королевы будет воспринято как начало войны. Мне плевать на политику и вой с материка, но зачем это надо? В очередной раз наживём себе неприятности из-за баб.
  − Разве не ясно − у халдора есть личный интерес, − сдержанно ответил Колз.
  − С каких пор его личные нужды стоят выше Мроака? Почему ты не сказал ему, что он неправ?
  − У тебя шило в заднице, что ли? Уймись, а я сделаю вид, что ничего не слышал.
  − А что я не так сказал?
  − Худо в карты играть, а козырей не знать, − отрубил эдлер.
  Киллах начал медленно закипать, но тут двери лифта открылись, и мроаконцы ступили на взлётную площадку, прямо в снежные объятия ветра.
  
  − Ветер крепчает, − сказал Киллах да Кид, бросив взгляд за борт. Тросы, державшие гондолу, натянулись как струны, а свист воздуха почти заглушил его голос: казалось, метель бушует прямо в кабине. − Меняем курс.
  − Понял, иду следом, − просигналили с корабля Колза.
  − Полный швах, − ругнулся дежуривший на передней площадке гассер. − Куда нас чёрт понёс в такую погоду!
  Корабли развернулись на север. Горы Изгнанников остались позади, сменившись волнистым ландшафтом Долины Облаков. Снегопад усилился − похоже, внизу начиналась буря. Видимость была плохая, приходилось полагаться на приборы. С восходом солнца лучше не стало: за бортом гудел ветер, всюду роилась серая мгла. Дирижабли шли вдоль границы, не зажигая огней, снизив высоту под тяжестью налипшего снега.
  Киллах да Кид не сводил глаз со стрелок, нервно поглаживая топор. Эта привычка развилась у него с тех пор, как на одном из пиров у эдлера стащили оружие и он подвергся безжалостным насмешкам эрлов. Ох уж эти несносные старые тролли! Мнят себя важнее всех, хотя никому из них Хазар не доверил захват дирижабля. Правда, позади маячил 'Компсогнатус', но Колз шёл вторым, значит, все решения в бою принимает не он. Эта мысль приятно грела душу мроаконца; он даже улыбнулся, представив, как швырнёт девчонку под ноги халдору и потребует награды.
  − Прямо по курсу вражеские корабли, − донеслось из наблюдательной корзины.
  Эдлер перегнулся через край гондолы. Внизу шёл бой, мелькали сигнальные огни чужих дирижаблей. Раз, два, три, четыре... Он насчитал пятнадцать кораблей. Большинство были мелкими и неуклюжими: сильный ветер разносил их в стороны друг от друга, не давая маневрировать и держать строй. Они легко загорались и падали, их пылающие оболочки исчезали в снежных вихрях, как огненные цветки. Присмотревшись, Киллах да Кид с удивлением понял, что они принадлежат пиранийцам.
  − Орудия к бою! − приказал он.
  Колз принял сигнал и начал разворачиваться, выбирая удобную позицию. Через пять минут корабли вклинились в гущу боя. Атака застала дирижабли врасплох: они пытались ответить мроаконцам, но это было всё равно что ловить мух зубами. Киллах да Кид уже примеривался, кого снести первым, как вдруг из ближайшего снежного облака вынырнул огромный дирижабль и двинулся прямо на 'Эркету'.
  − Слева по борту корабль! − закричал стрелок. − Он нас протаранит!
  Чертыхнувшись, Киллах да Кид выпустил бесполезный штурвал и дёрнул за рычаги аварийного сброса. Судно медленно взмыло вверх, и противник прошёл под ними так близко, что эдлер мог прочитать на флаге название корабля − 'Beerenduft'. Какого дьявола здесь делает гебетский флагман?! Но размышлять было некогда.
  Стиснув зубы, он выровнял дирижабль. Двое мроаконцев заняли нижние выдвижные точки, предназначенные для обстрела зажигательными снарядами под большим углом вниз.
  − Огонь! − скомандовал эдлер.
  Не ожидавший нападения флагман беспомощно дрогнул, его оболочка смялась и вспыхнула. Не замедляя скорости, дирижабль пронёсся вперёд: снаружи было хорошо слышно, как с шипением испаряется снег на раскалённой обшивке; затем он завалился вбок и спикировал на землю. Раздался оглушительный взрыв, и ввысь взметнулся прощальный погребальный костёр − это на чёрных столбах дыма поднималась в небо душа ангела.
  Как только остатки кораблей были добиты, Киллах да Кид отдал приказ возвращаться в Мроак, и лишь ветер − полновластный хозяин равнины − продолжал кружить над обугленными останками, да всё гуще падал снег.
  
  
  
  
  Глава 19. Пленница зимы
  
  
  Ты не несёшь ответственности за то, чего ждут от тебя другие люди.
  Если от тебя ждут слишком многого, то это их ошибка, а не твоя вина.
  
  (Р. Фейнман)
  
  
  Королева сидела в будуаре, подперев рукой голову, и сердито постукивала ножкой. Мэр ещё раз поклонился, виновато глядя на её надутые губки.
  − Ваше Величество, все мы до крайности опечалены подобными капризами природы, но обещаю Вам, завтра погода непременно улучшится.
  − То же самое Вы говорили вчера! И позавчера!
  − Выражаю скромную надежду, что так и будет.
  − Нет, Вы имеете глупость обещать, лорд Бэйсик! А всё, что обещано, должно быть исполнено. И вообще, нам здесь надоело! Скучнейший город на свете − не можете развлечь собственную государыню!
  − Ваше Величество, я бы с радостью организовал городской бал, но это дурная примета.
  − Что за нелепая отговорка! Почему мы должны страдать из-за каких-то предрассудков! − вздёрнула носик Ева-Мария.
  − Ваше Величество, это спорный вопрос, − с достоинством ответил лорд.
  − Вы суеверный и жадный дурак! − принцесса не желала ничего слушать. − Подите вон, и если через час Вы не придумаете, чем скрасить наш досуг, Вас обезглавят, и мы назначим более расторопного мэра!
  Она повелительно взмахнула рукой, и лорд Бэйсик, которого пробил холодный пот, торопливо вышел из комнаты.
  За три дня, проведённых в Демме, дворец с его порядками и обитателями так надоел Еве-Марии, что она с нетерпением ждала, когда же свадебный кортеж возобновит путешествие в Пиранию. Конечно, вначале всё было иначе: с приближением рокового дня королева изобретала различные предлоги, лишь бы оттянуть венчание − то она жаловалась на головную боль, то на плохой сон, то заболевала кашлем, то вспоминала о неотложных делах. Ничего не помогло: в назначенный день и час принцесса в сопровождении пышной свиты взошла на палубу роскошного дирижабля, украшенного цветами, гирляндами, лентами, гербами и золотыми вензелями E&L. Однако вопреки планам советника, не успели они достичь границы, как внезапно стала портиться погода: набежали тучи, посыпался снег, задул ветер и разыгралась сильнейшая метель. Дирижаблям пришлось повернуть назад и пережидать ненастье в Демме.
  Местный мэр был известен своим благочестием и воздержанностью в тратах. Единственным развлечением знати было посещение церкви, театра (сильно уступавшего столичному) и редкие балы (на подготовку которых уходило несколько месяцев). Королева изнывала от безделья, а придворные шушукались о дурном предзнаменовании − с недавнего времени верить в приметы сделалось модным. Если за столом падала вилка, нож или ложка, все начинали с нетерпением поглядывать на дверь, ожидая, кто же придёт; если на стене замечали покосившуюся картину, хозяевами овладевал приступ депрессии; многие не стеснялись заглядывать соседям в чашки с чаем, чтобы вызнать про их интимные тайны; и уж, конечно, стоило кому-то чихнуть, все тут же затягивали хором: 'Чихнешь в понедельник − будь настороже. Во вторник чихнешь − поцелуешь прохожего. В среду чихнула − письмо получишь. Чихнула в четверг − жди еще лучшего. Чихнула в пятницу − беды не миновать; в субботу − милого завтра встречать' − в общем, ни плюнуть, ни споткнуться, как выразился начальник тайной канцелярии.
  Положение усугублялось тем, что Ева-Мария лишилась сразу двух любимцев − своей компаньонки Шерлиты Кастоны и гебетского шута. Весёлая модистка оказалась замешана в каких-то махинациях с королевскими заказами: ей вменяли в вину растрату и присвоение государственных средств. Что касается дурака, он бесследно исчез, и на все вопросы принцессы лорд Фин лишь пожимал плечами, предположив, что шут сбежал обратно в Гебет.
  Пока лорд Бэйсик придумывал, чем занять королеву, наступило время обеда, и принцесса в окружении фрейлин сошла в гостиную. Её пышное платье медно-золотого оттенка и блеск украшений бросали вызов скромному убранству зала. В молчании все расселись за стол, и хозяин дома, приняв благолепную позу, начал:
  − Очи всех на тебя, Господи, уповают, и Ты даешь им пищу во благовремении...
  − А можно без этих ваших восславлений? − перебила Ева-Мария, с раздражением беря вилку.
  − Ваше Величество, в этом доме любая трапеза начинается с благодарственной молитвы.
  − Было бы за что благодарить! − фыркнула принцесса. − Это и едой назвать нельзя! По всей видимости, нас решили уморить голодом!
  − Мы привыкли соблюдать пост, Ваше Величество, − произнесла леди Маргарита, жена мэра. − Хотя и не такой строгий, как предписывает Церковь. К тому же сегодня в честь праздника дозволяется рыба, − она с лучезарной улыбкой кивнула слугам, и те поставили на стол три больших блюда, источавшие аромат постного масла и моркови.
  − А что за праздник, сударыня? − робким голосом пропищала Элизабет Торн.
  − Введение во храм Пресвятой Богородицы, − ответил пожилой мужчина в чёрном − капеллан семьи Бэйсик. − И день святой великомученицы Варвары. Эта дева подвергалась избиениям и гонениям за то, что втайне от отца приняла христианство и отказалась поклоняться языческим идолам.
  − Очень странно! − опять перебила принцесса. − Ваша Библия заставляет повиноваться родителям, но в то же время все эти мученицы никого не слушают и становятся святыми.
  − Почитание Господа превыше всего, − сказал священник. − Если родители не живут по слову Бога и не любят его, надлежит искать путь к спасительной вере, ибо Христос единственный должен распоряжаться вашим сердцем и занимать в нём первое место.
  − Неверно выбирать между Господом и родителями. Это как сравнивать, что важнее: есть или пить, − возразила леди Бэйсик. Многие одобрительно закивали.
  − На первом месте должен стоять придворный этикет! − чопорно изрекла гофмейстерина.
  Ева-Мария хихикнула и повернулась к советнику.
  − Лорд Фин, а Вы тоже верующий?
  − Смотря по обстоятельствам, мадонна, − ответил тот, вытирая рот салфеткой. − Я прежде всего государственный деятель. Моё сознание не может всерьёз воспринимать мифы зари цивилизации и позволять им влиять на политические события.
  − Тогда Вы не истинный христианин, − праведным тоном заявила леди Маргарита. − Ибо полагать замысел человека превыше замысла Господня есть великий грех и гордыня. Господь каждому из нас определил место в жизни, все мы должны славить мудрость и дела Его, памятуя, что ничего не происходит без воли Его.
  − Какая скука! Мы скоро свихнёмся от вашего благочестия, − принцесса с трудом подавила зевок. − Где музыканты? − она поднялась и хлопнула в ладоши.
  − Ваше Величество, праздность неуместна, здесь присутствуют божьи люди, − возразил лорд Бэйсик.
  − Какие-какие? − изумлённо произнесла девушка.
  − Божьи, − повторил мэр, почтительно взглянув на троих юродивых, которые сидели на лавке и поминутно крестились. Они голодными глазами смотрели на стол, но когда лакей принёс им угощение, один из блаженных схватил еду и с бранью швырнул на пол.
  − Кто их впустил? Это от них так воняет? − принцесса сморщила носик.
  Супруги Бэйсик растерянно переглянулись.
  − Мадонна, эти бедные и несчастные люди достойны жалости и Вашей сострадательной любви, − сказала хозяйка.
  − Пусть убираются вон! Мы хотим веселиться!
  − Выведите их, − распорядился Фин. Стражники приблизились к нищим и стали тихонько подталкивать их к двери. Один заматерился, другой упал на пол и начал бесноваться, перепугав дам за столом. Третий же, до тех пор сидевший неподвижно, вдруг поднялся, наставил на королеву скрюченный палец и изрёк: 'Блудница хупавая! Да побиют тя камением, да будет на те хромота и слепота и всякий порок зол, аще Господа Бога твоего не убоишися!'. Его выволокли за шиворот, а госпожа Бэйсик заломила аристократические руки:
  − Ваше Величество, эти люди святые, они зла никому не делали, их нельзя прогонять! Бог за такое непременно накажет! Вы и так венчаетесь в запретное время!
  − Уймись, дура, − прошипел советник и встал.
  Весёлая музыка приглушила звук оплеухи. Фрейлины затеяли игру в жмурки, и Ева-Мария со смехом убежала водить.
  Наигравшись, королева изъявила желание прогуляться по саду. Как только королевская процессия сошла вниз, к крыльцу подкатили большие белые сани, украшенные бубенцами с колокольцами, и из них выпрыгнул подросток в короткой подпоясанной шубке и маленькой вязаной шапочке. За ним вылез кудрявый юноша с розовыми щеками и улыбкой от уха до уха. Парочка побежала в дом, не обращая внимания на гостей, и мэр был вынужден окликнуть их, а его жена насупилась.
  − Мадонна, позвольте представить Вам мою дочь, она гостила у бабушки, − в лёгком замешательстве произнёс лорд Бэйсик. − Элис, подойди ближе.
  В свите королевы зашептались, да и сама Ева-Мария с любопытством вытянула шейку: слухи о красоте младшей Бэйсик давно достигли столицы, но мало кто в действительности был знаком с предметом обсуждения. Элис приблизилась, неприветливо глядя на посторонних огромными тёмными глазами; её розовые губы были сжаты, из-под шапочки выбивались прямые чёрные пряди − она действительно выглядела восхитительно. Сделав реверанс, она молча отступила, полагая, что на этом формальности закончены. Гофмейстерина была шокирована:
  − Юная мисс Бэйсик, сейчас же вернитесь на место! Вас представляют Её Величеству и высшим лицам королевства, а Вы проявили грубейшую бестактность в поведении − не знаю уж, чему это приписать: тому, что Вы дурно воспитаны, или тому, что Вам стыдно за свой неподобающий вид.
  − Прошу прощения, Элис чрезвычайно застенчива, − пробормотал мэр, краснея.
  − Знаете, сударь, у меня иное мнение, − перебила Дора Инсара, доставая лорнет и нацеливая на девушку. − Это больше напоминает не застенчивость, а нахальство, и смею Вас уверить, данные вещи абсолютно противоположны по смыслу. Ваша супруга, которая была фрейлиной, должна знать, что такие манеры недопустимы для девушки, поскольку характеризуют её самым отрицательным образом, а также компрометируют её семью. В былые времена за подобную дерзость не только удаляли со двора, но и лишали постов и придворных должностей.
  − Исправься, Элис, − шепнула леди Бэйсик.
  − Я что, должна извиниться? − огрызнулась та неожиданно писклявым голосом.
  − Вы?! − взъярилась Инсара. − Не только извиниться, юная леди! Я бы на Вашем месте сгорела со стыда!
  − Гори-гори ясно, чтобы не погасло.
  − Элис, прекрати! − воскликнула мать, покрываясь яркой краской, в то время как гофмейстерина потеряла дар речи.
  − Как хорошо, что эту нахалку не взяли во фрейлины, − негодующе сказала статс-дама.
  − Не сердитесь на крошку Алису, нашего милого ребёнка, − хохотнул молодой человек.
  − Ваше Величество, это мой зять лорд Лаэрт Нэниль, − без особого желания представил мэр.
  Дамы заметно оживились, прикрываясь веерами: светские львицы смотрели на парочку и перешёптывались, отчего манеры мэра и его жены становились всё более нервозными.
  − Он тоже гостил у бабушки? − елейным голоском спросила Ева-Мария.
  − Скорей, у тётушки-метели, − как все молодые эриданцы, Лаэрт был полон легкомысленного задора.
  − Состязались, кто громче завоет?
  − Ваше Величество переоценивает мой скромный талант, − юноша галантно поклонился, зардевшись от насмешек принцессы. − Я не претендую на лавры Орфея, хоть и выиграл конкурс певцов.
  − Тогда верните золотую лиру! − потребовала королева.
  − А Вы − мою песню, − с куртуазной дерзостью ответил Лаэрт. Девушка мило улыбнулась и склонила голову − выступление лорда Нэниля снискало ему всеобщее одобрение и известность.
  Пока демуазель флиртовала с зятем деммского мэра, из саней вылез третий участник поездки − судя по скромному виду и тому, как робко он топтался в сторонке, это был возница. Поборов нерешительность, юноша приблизился к Элис и со словами: 'Миледи, Вы случайно обронили' протянул ей варежку. Ева-Мария неожиданно для всех обернулась и выхватила рукавицу из рук брюнетки.
  − Милая проделка! − со звонким смехом воскликнула она, запуская пальчики внутрь. − Ах, так и есть! Право, господин мэр, Вам следует лучше следить за этим слугой!
  Она потрясла варежкой, и в снег выпала маленькая записка. Все остолбенели. Лаэрт шагнул к кучеру и ударил его в лицо − тот упал и молча поднялся, прикрывая рукой разбитый нос.
  Лорд Бэйсик побледнел от гнева.
  − Элис! Немедленно иди к себе в комнату − нам предстоит серьёзный разговор, − приказал он.
  Красавица повиновалась, но каким немигающим, полным ненависти взглядом она смотрела на королеву! Что касается возницы, ему было велено распрягать лошадей, но тут Еве-Марии пришла в голову затея покататься на санках и послушать, как звенят бубенцы на морозе. Не осмеливаясь поднять глаза, кучер влез обратно в сани, следом забрались Её Величество, мадам Инсара и фрейлины. С визгом и смехом сани выкатились за ворота и, обогнув Демму по околице, помчались к катальной горе.
  − Ваше Величество с ума сошли! − вопила гофмейстерина, скорчившись на заднем сиденье под шерстяным одеялом. Фрейлины были испуганы, а Ева-Мария, покрепче ухватившись за край, с замиранием сердца слушала адский вой ветра и весело, беззаботно смеялась:
  − Быстрее! Быстрее!!!
  Во дворец они вернулись уже затемно. Уставшие кони еле переставляли ноги, и когда двое слуг суетливо распахнули дверцы, из саней выпало семь замороженных тел, залепленных снегом до самых бровей.
  − Восхитительно! − проговорило одно из них слегка осипшим голосом. − Где мэр? Пусть хорошенько наградит этого слугу!
  − Ага, наградит он... пинком под зад, − проворчала Диана Саем, у которой от снега и ветра размазалась тушь.
  − Миледи Саем, сколько можно напоминать Вам о необходимости выражаться прилично! − скрипнула гофмейстерина и разразилась скучнейшей нотацией. Не слушая Инсару, Ева-Мария поспешила во дворец. Её щёки пылали ярким зимним румянцем, ресницы заиндевели, как у куклы, а роскошная серая шубка пушилась от снега.
  Лорд Фин нервными шагами расхаживал по холлу в ожидании королевы.
  − Холодно! Мы желаем горячих напитков! − воскликнула демуазель с порога, пока четверо слуг снимали с неё верхнюю одежду и обувь.
  − Удалась прогулка? − советник повернулся к Её Величеству, держа руки за спиной.
  − Не передать словами! − королева прошла мимо Фина. За ней тянулся шлейф морозного воздуха. − Где леди Мари? Пусть сейчас же готовят ванну!
  − Вот что, мадонна, − советник шёл за ней по коридору, немного отставая, − ещё одна такая выходка, и мне придётся запереть Вас до самого отъезда.
  − В чём дело, господин Фин? − Ева-Мария резко остановилась.
  − Вам было сказано при любых обстоятельствах иметь при себе охрану, это раз. А во-вторых...
  − Вы изволите шутить с нами, мсьё? В санях не было места для стражи!
  − Можно было не брать фрейлин, они всё равно бесполезны.
  − Ах, конечно, стражники куда как полезней!
  − Вы подвергли себя опасности. Могло случиться всё что угодно: сани могли перевернуться, лошади могли понести, кучер мог потерять дорогу, Вас могли похитить или убить.
  − Лорд Фин, у Вас чересчур богатое воображение! − звонко смеясь, ответила девушка.
  − Я не допущу никаких инцидентов, во избежание сорвать свадьбу.
  − Всё это в высшей степени смешно! − фыркнула принцесса. − Вы стали слишком мнительны, господин советник!
  − Вы поступили неразумно, доверив жизнь юнцу, которого до этого выставили на смех: он мог оказаться мстительным или безрассудным.
  − О боже, лорд Фин, сколько опасений из-за одного забавного эпизода! Не стоит так плохо думать о наших подданных!
  − Забавного для всех, кроме семьи Бэйсик, − Фин смотрел на королеву немигающим взглядом: он был слегка раздражён её легкомыслием.
  − Вы шутите, сударь, − отмахнулась Ева-Мария, беря из вазочки конфету. − Подумаешь, какая-то записка!
  − Это для Вас пустяк, а местные аристократы весьма щепетильны в вопросах семейной чести. Конюха изобьют палками и оставят умирать на морозе.
  − Ах, отстаньте! Хватит выдумывать глупости! − и принцесса упорхнула переодеваться.
  
  Ужин проходил в красивой, ярко освещённой комнате за полукруглым столом с белой скатертью, но невзирая на весёлую музыку и праздничное убранство, никакого веселья не ощущалось − наоборот, все шушукались, глядя на постные лица семьи Бэйсик. Сегодня впервые за три дня они присутствовали в полном составе: лорд Чатон Бэйсик изображал любезного хозяина, леди Маргарита − заботливую хозяйку, Лаэрт и Лиджия, старшая дочь Бэйсиков, ворковали, как два влюблённых голубка, хотя это не могло обмануть опытных столичных сплетниц − как ни милы были предназначенные друг другу улыбки, для всех было очевидно, что молодая семья на грани развода; лишь Элис не поднимала глаз от тарелки. Она была очень красива − черноглазая брюнетка с гладкими блестящими волосами и точёным личиком, заостренным книзу, на котором застыло выражение дерзости и безразличия.
  − Милая, не желаешь ли супа? − то и дело вопрошала мать. − Ты так бледна!
  − Дочка, может, попробуешь рыбное суфле? Этот соус придаёт блюду неповторимый вкус.
  − Дорогая, тебе нужно обязательно поесть пеленгас в маринаде, иначе ты совсем зачахнешь.
  Блямс! Вилка и нож Элис со звоном упали в тарелку. Общество ошеломлённо наблюдало, как девушка встала из-за стола и, пнув ногою стул, удалилась восвояси. Тягостное молчание было нарушено репликой гофмейстерины (впоследствии эта фраза была включена во все учебники этикета):
  − Il vente quelques jours. Passez-moi le sucre, mon cher.106
  − Что происходит? − удивлённо спросила принцесса.
  − Ваше Величество, младшая Бэйсик недопустимым образом нарушила приличия, − прошептала леди Лермен.
  Ева-Мария обиженно надула губы: ей, королеве Эридана, выговаривали за малейшую провинность, а этой пигалице всё сходило с рук. Конечно, Элис осудят, конечно, её отругают, но какое это имеет значение − ведь она могла делать что хочет!
  Чтобы загладить неловкость, лорд Бэйсик поднял бокал за процветание Деммы − города, в котором Её Величество провели свои детские годы. Это вызвало у гостей ностальгические воспоминания, и разговор переключился на обсуждение местных событий. Леди Маргарита сообщила, что у Лиджии с Лаэртом вот-вот родится маленький, что все ужасно рады за них и дай бог Её Королевскому Величеству такого же счастливого брака. Диана Саем, ковырявшая на тарелке стебельки печёной спаржи, презрительно фыркнула:
  − Она вообще в своём уме? Все знают, что никто не хотел этой свадьбы: Лаэрт увивался вокруг младшей Бэйсик, а мэр женил его на старшей.
  − Не может быть, − разинула рот Клерия Исона.
  − Конечно, я не верю домыслам, будто жениха крепко держали три свидетеля, а невесту опоили снотворным, − с усмешкой продолжала Диана. − На самом деле этот щегол здраво рассудил, что может спать с обеими сёстрами. Правда, теперь в их любовном треугольнике участвует ещё и кучер.
  − Прекратите сплетничать за столом, − недовольно произнесла Стелла.
  В это время какая-то дама, желая поддержать беседу, с напускным интересом спросила:
  − Вы уже выбрали имя для малыша?
  Лиджия Бэйсик расплылась в глупой улыбке:
  − Конечно, сударыня! Если родится мальчик, мы назовём его в честь отца − Лаэртино, а если девочка − в честь Её Величества, Ева-Мария-Анна.
  − Нам не нравится! − отрезала Ева-Мария. Разговоры стихли, и все с изумлением повернулись к королеве.
  − Почему, Ваше Величество? − пролепетала молодая женщина.
  − А вдруг она будет уродиной, − принцесса встала из-за стола и расправила юбку.
  Семейство Бэйсик было в смятении, Лиджию отпаивали валерьянкой, а муж во всеуслышание заявил ей, что она дура.
  Как тут было заведено, после ужина все разошлись по спальням. Пока королева заканчивала вечерний моцион, при ней находились две леди − делла Келерия Деммская, тётка королевы по отцу, живущая в Пирании, и пиранийская статс-дама Спика Досская, дальняя родственница Лорита, живущая в Эридане. Данным особам вменялось в обязанность обучать невесту тонкостям свадебного церемониала и давать наставления касательно супружеской жизни. Если с тёткой у Евы-Марии сложились более-менее доверительные отношения, то этого нельзя было сказать про леди Спику, сорокапятилетнюю вдову ахернарского лорда: данная дама была глупа, лицемерна и совершенно лишена такта − она всюду совала свой нос и озвучивала своё мнение, искренне веря, что таким образом спасает человеческие души. Сейчас её как никогда занимал вопрос об особых днях королевы: она жаждала составить подробный календарь и дать свои советы относительно периодов, благоприятных для зачатия.
  − Оставьте нас в покое! − в бешенстве кричала принцесса, топая ногами и раскидывая вещи. − Убирайся, противная мерзкая старуха!
  − Видите, до чего Вы довели мою племянницу? − хладнокровно спросила делла Келерия.
  − Ваше Величество, я стараюсь во благо короны, − проблеяла дама, уворачиваясь от подсвечника.
  − Ну так старайтесь с умом, не то у бедного дитя случится нервный срыв, − женщина развернула пиранийку спиной и подтолкнула к выходу. Её маленькие пухлые руки оказались на удивление сильными, но леди Спика вцепилась в дверь и не желала сдаваться.
  − Должна же я знать подробности!
  − Поищите другие способы. Спросите у королевского врача.
  − Я не в ладах с господином Майнером, − сквозь пыхтение произнесла леди Спика. − Он оскорбил Дамское Благотворительное Общество, отказавшись принять корпию, которую щиплют благородные дамы.
  − И правильно сделал: к вашему сведению, в больницах давно используют вату, − тётка поднажала плечом, и пиранийка очутилась в коридоре. − Уф, наконец-то избавились.
  − Дорогая тётушка, а Вы можете сделать то же самое с госпожой Инсарой? − спросила Ева-Мария, теребя завязки шёлкового чепца.
  − Ай-ай-ай, племянница, неужели ты боишься Доры? Нельзя распускать гофмейстерин. Помню, приехала к нам одна, но когда она попыталась командовать двором, бабушка живо поставила её на место, надавав пощёчин. С тех пор эта мегера вела себя тихо − разумеется, не со всеми. Твою мать она совершенно не уважала, − тётка подошла к зеркалу и небрежным движением поправила причёску.
  − Расскажите о нашей матери, − потребовала девушка. − Какая она была?
  − Странная просьба. Мы ведь почти не были знакомы: сразу после свадьбы я уехала в Дос, а Тинка осталась жить в Ахернаре. Ты совсем её не помнишь?
  − Весьма смутно, − королева попыталась воскресить в памяти полустёртые образы родителей, но они были менее отчётливы, чем прошлогодний сон. Гораздо лучше ей запомнился властный голос деда и елейные речи монашек-послушниц.
  − Нас пригласили на Пораскиды − кажется, по случаю рождения наследного принца Персея. Там брат и увлёкся этой красивой, но тупой, как пробка, особой.
  − Значит, тётушка, она Вам не нравилась? − удивлённо воскликнула Ева-Мария.
  − С чего ты взяла? Я просто рассказываю как было. Её амбиции намного превосходили её интеллект, ведь твоя мать даже не была принцессой, но очень хотела стать королевой. Илиодор влюбился в Тинку и женился на ней по хорошо срежиссированному сценарию.
  − А она его любила? − внезапно спросила королева.
  − Зачем ты спрашиваешь об этом? − обычно делла Келерия хорошо владела собой, но сейчас её голос был полон неприязни. − Она никого не любила, кроме своего отражения в зеркале.
  − Значит, и мы никогда не полюбим Лорита, − заявила девушка, отворачиваясь к окну.
  − А что тебе мешает? − тётка с удивлением подняла бровь.
  Ответить Ева-Мария не успела − послышался звон разбитого стекла, и в полуметре от неё на пол упал кирпич. Демуазель вскрикнула от неожиданности, а Келерия Деммская быстро пересекла комнату и выглянула в окно. Во дворе по колено в снегу топталась щуплая фигура, которая тут же бросилась бежать.
  − Стража! Поймать его! − приказала принцесса.
  Несколько караульных сорвались с места, и после непродолжительной возни злоумышленник был схвачен и доставлен наверх. В комнате уже суетились слуги, хлопоча вокруг разбитого окна и возмущённой Евы-Марии; они, конечно, углядели в происходящем дурной знак и шёпотом судачили о предзнаменованиях.
  − Что здесь происходит? − расталкивая любопытных, спросил лорд Фин.
  − Эта особа нарушила покой Её Величества, − доложил начальник охраны, указав на младшую Бэйсик. Вид у неё был совсем не аристократический: шубейка нараспашку, волосы всклокочены, руки заломлены за спину.
  − Так-так. И что она натворила?
  − Разбила окно и непочтительно отзывалась о королеве.
  − Ясно. Выведите её.
  − Я никуда не пойду, пока не освободят Ильсора! − взвизгнула Элис: отчаяние и гнев придавали ей сил. − Никто не знал про нас, даже не догадывался, а теперь его посадили на цепь, как собаку, и всё по милости скучающей фитюльки, которая приехала из столицы и не знает, чем себя развлечь. Это же так весело и забавно − мимоходом сломать чью-то жизнь!
  − Какая-то сумасшедшая, − поджала губки Ева-Мария. − Мы требуем, чтоб её наказали!
  − Я поговорю с её отцом, мадонна.
  − Этого недостаточно! Никто не должен оскорблять нашу королевскую персону! − Ева-Мария встала с дивана.
  Элис впилась глазами в красивое принцессино личико.
  − Да мне плевать, кто ты, хоть богиня, хоть мышь! Моя любовь важнее!
  Ева-Мария покраснела от негодования.
  − Выпороть её! Сто плетей! И язык отрезать! − пронзительно крикнула она.
  − Попробуйте только! Папа вас на кол посадит! − верещала Бэйсик, вырываясь из рук стражников, которые тащили её в коридор.
  − Закон гласит, что благородная леди не может быть подвергнута порке, − произнесла Келерия Деммская.
  − Закон − это наше слово! Мы приказали пороть, значит, так и будет! А всем, кто недоволен, отрубить голову! − принцесса топнула ногой.
  − Нет, мадонна, − произнёс советник тихо, но непреклонно. − На кону честь древнего дворянского рода. Кого и как наказывать − личное дело семьи Бэйсик.
  − Но она посмела оскорбить Наше Величество!
  − Довольно, − канцлер-страж поймал девушку за локоть и развернул лицом к себе. − Это не оставят без внимания. Сейчас крайне глупо настаивать на своём. Вспомните, всё началось с Вашей проказы.
  − Но... − Ева-Мария растерялась и обиженно замолчала − она уже и думать забыла про свою шалость с запиской.
  − Не вмешивайтесь в происходящее, не стоит наживать врагов перед отъездом, − Фин стиснул пальцы покрепче и повёл девушку в другую комнату.
  Эта возмутительная сцена напрочь лишила королеву сна: полночи она ворочалась в постели, считала до тысячи, переворачивала подушку, но ничего не помогало, и в спальне уже стало светлеть, когда побеждённая усталостью Ева-Мария наконец сомкнула глаза и забылась беспокойным сном.
  Больше в эту ночь никто не спал. Слуги перемывали косточки приезжим, фрейлины шушукались о нарядах на свадьбе, а господин мэр имел неприятный разговор с начальником тайной канцелярии.
  − Знаете, лорд Бэйсик, я привык смотреть на вещи с позиции здравого смысла. Ваша дочь либо невоспитанная дура, либо психически ненормальная. Таких девиц следует держать под замком.
  − Как только мне доложили, что кортеж Её Величества остановится в Демме, я постарался увезти Элис подальше.
  − Плохо старались, − оборвал советник. − В результате мы имеем оскорбление словом, действием и намерением, за что положено восемь лет каторги.
  − Кроме случаев, когда деяния совершены по неразумию.
  − Она что, слабоумная?
  − Нет, конечно, − лорд Чатон скрипнул зубами. − Но учитывая ситуацию, Элис вправе рассчитывать на снисхождение.
  − Мне пришлось приложить усилия, чтобы убедить королеву смягчить наказание: ни к чему омрачать предстоящие торжества, − деловым тоном продолжал Фин. − Взамен Вы пожертвуете в казну триста тысяч ауреусов и будете вносить туда же 50% годовой ренты. Ваша дочь отправиться в монастырь − тот, который выберу я, − и принесёт обет послушания.
  Мэр побледнел.
  − Я считаю этот вариант неприемлемым для своей дочери.
  − Ну а как Вы хотели? По попе отшлёпать и отпустить играть во двор? − саркастически заметил Фин.
  − Я говорил с ней и знаю, как она страдает. Смею напомнить, вся эта история началась с того, что королева публично обвинила её в связи с конюхом.
  − Мадонна оказала Вам услугу.
  − Наше имя опозорено! − взбленился лорд Бэйсик.
  − Его опозорила отнюдь не королева. Радуйтесь, что шашни Элис и её дружка были раскрыты до того, как Ваша дочь забеременела.
  − Это невозможно, − мужчина стал красен, как рак.
  − Всякое в жизни бывает, − канцлер-страж заложил руки за спину и прошёлся по комнате. Его задумчивый взгляд упал на картину: две девочки бежали по зелёному лугу, какая-то женщина, прикрыв глаза от солнца, улыбалась им вслед. − По-моему, этот рисунок слишком прост для вашего дома.
  − Его нарисовала Лиджия, − ответил мэр, немного сбитый с толку.
  − Я так и думал: Вы подобрали неуместно дорогую раму, − Фин подошёл ближе. − Время летит очень быстро, лорд Бэйсик. Пора смириться с тем, что дети выросли и должны нести ответственность за свои поступки.
  Лорд пытался сохранить на лице благородную невозмутимость, но раздражение всё равно прорывалось наружу.
  − Мои дети будут от этого избавлены.
  − Даю Вам два часа на сборы, − произнёс советник.
  − Я не изменю своего решения, − отрезал лорд Бэйсик и твёрдым шагом вышел из комнаты.
  
  Тем временем леди Маргарита тоже пыталась повлиять на ход событий. Хорошенько помолившись, она направила свои стопы к покоям Евы-Марии и столкнулась с гофмейстериной.
  − Добрый вечер, Ваша Милость, я хотела бы побеседовать с королевой.
  − Вы выбрали весьма неудачное время для визита, − проскрипела Дора Инсара. − Видите ли, все нормальные люди давно в постели.
  − Говорят, балы в столице продолжаются до четырёх утра, так что Её Величество вполне могут и не спать.
  − Пусть говорят − зря не скажут, − отрезала Дора. − Существуют установленные часы, в которые Её Величество изволит принимать посетителей, и делается это строго по записи, а не когда кому-то взбредёт в голову. Похоже, милейшая, Вы совершенно забыли придворный распорядок, а потому неудивительно, что Ваша младшая дочь растёт такой дикой. Я рада, что мне представился случай высказать всё, что я думаю о воспитании этой нахалки.
  − Леди Инсара, я не собираюсь обсуждать с Вами своё дитя.
  − Стыд и срам! С виду приличная семья − и так отличиться перед королевским двором! Вашей обязанностью было дать своим детям самое лучшее образование и вывести их в свет без опасения за свою репутацию. Ни одна порядочная мать не допустит, чтобы её дочь росла безнравственной прелюбодейкой, согрешившей с конюхом.
  − Вы двух принцесс от греха не уберегли, леди Дора, так чего же Вы цепляетесь к Элис? − огрызнулась та, покраснев от стыда.
  − Что-о? Вы ищете себе оправдания в каких-то несуразных сплетнях? Это так же нелепо, как упрекать Господа Бога. Уж Вам-то, бывшей фрейлине, должно быть известно, насколько важна для юной особы её репутация, что не следует баловать девочек и позволять им вести себя как вздумается, что нельзя ослаблять родительский надзор ни на минуту, ибо только Вы ответственны за то, с какой моральной установкой молодая барышня выйдет в жизнь, сможет ли она занять достойное положение в обществе и стать примерной женой и матерью.
  − Госпожа Инсара, воспитывайте принцесс как Вам угодно, но в нашей семье принято уважать ребёнка, не подавлять и не запугивать его.
  − Я имела несчастье лицезреть, к чему это приводит, и убедиться, что все эти новомодные воспитательные методы попустительствуют детским шалостям и капризам, развращают юные души и лишают взрослых родительского авторитета. Строгость, подкреплённая личным положительным примером, является непременным условием воспитания; отказавшись от неё, Вы утратили всякий контроль над нравственностью дочерей, и если одна из них успела вовремя остепениться, то второй − прямая дорога в монастырь.
  − Девочка ни в чём не виновата, оставьте её в покое и занимайтесь придворными фрейлинами − вот у кого действительно ужасные манеры. Боюсь представить, что скажут в Пирании, когда увидят, кого Вы им привезли, − леди Бэйсик высокомерно поджала губы.
  − Не Вам судить! − гофмейстерина была задета за живое. − Если б я воспитывала фрейлин с самого рождения, их поведение не вызвало бы нареканий. Даже с учётом того, что эти барышни пребывают под моей опекой всего три месяца, ни одна из них не позволяет себе шумных выходок за столом и неуважения к старшим.
  − Думаю, все успели разглядеть плоды Вашего хвалёного воспитания на помолвке королевы.
  − Что за наглые рассуждения! − побагровела Дора Инсара. − Похоже, Вы совсем утратили ум. Я буду ходатайствовать о том, чтобы Вы были лишены права появляться при дворе!
  − Кто Вы такая, чтобы мне угрожать? Скорее, это Вас вышвырнут из дворца, как ненужный старый хлам. Не понимаю, зачем Вас тут держат: от Вас же никакого проку, кроме бессмысленных нотаций.
  − Да как Вы смеете! Вон отсюда! Вон! − гофмейстерина взмахнула тощей рукой и схватилась за сердце.
  − Что за шум? − сонным голосом спросила делла Келерия, выходя из комнаты напротив.
  − Ваше Высочество, мне нужно поговорить с королевой, − леди Маргарита присела в поклоне, украсив лицо лицемерной улыбкой.
  − Она уже спит, − принцесса зевнула.
  − Это касается моей дочери. Поймите, я очень переживаю за судьбу Элис.
  − Об этом следовало думать до того, как Вы развратили её своим потаканием, − злобно перебила гофмейстерина.
  − Помолчите, леди Инсара, − поморщилась Келерия.
  − Ваше Высочество, прошу Вас, поговорите с королевой насчёт Элис. Бедная девочка так ранима, нельзя допустить, чтоб её наказали из-за какой-то нелепости. Любое наказание непедагогично и причинит ей психологическую травму. В конце концов, она не собиралась делать ничего плохого, − мадам Бэйсик схватила принцессу за руку, искательно глядя ей в глаза. − Юные девушки порой совершают безрассудства из-за любви, мы должны понять и простить их. Взываю к Вашим чувствам, Вы же мать!
  − С Фьялой подобного не случится, − молодая женщина выдернула руку.
  − Но с Вами же случилось! Помните, Вы были увлечены одним мроаконцем?
  − Хорошо, я попробую что-нибудь сделать, − холодно перебила делла Келерия.
  Леди Бэйсик поклонилась и поспешила исчезнуть, а принцесса дала волю своему гневу.
  − Что позволяет себе эта овца! − кричала она, топая пухлой ножкой. − Совсем страх потеряла? Я ей покажу мроаконца!
  − Эту семью погубит непомерная гордыня, − чопорно изрекла Дора Инсара. − Что касается Вас, если б в прошлом Вы больше заботились о своей репутации, подобных разговоров удалось бы избежать.
  Не слушая брюзжание гофмейстерины, делла Келерия яростно затрясла сонеткой.
  − Что угодно Вашему Высочеству? − с поклоном осведомился вбежавший слуга (все они до смерти боялись этой милой на вид принцессы).
  − Скачи немедленно к Дженаро Ротту, − распорядилась Келерия Деммская. − Пусть явится c подмогой и прихватит свою лучшую плеть − для неё есть превосходная работа.
  
  С утра пораньше в спальню королевы вошла леди Мари с большой толпой служанок и с порога завела:
  − Bonum mane, Vestra Majestas! Tempus in viam se dare est: procella nivosa finem feci.107
  − Подите прочь, − недовольно ответила Ева-Мария, с головой забираясь под одеяло.
  − Мадонна! Мадонна! − женщины обступили постель. − Весь двор на ногах: дирижабли готовят к отлёту.
  − Ах, убирайтесь! Не смейте нас будить, пока мы не проснёмся!
  − Но, Ваше Величество, советник приказал без промедления отправляться в путь.
  − Вон!!! − выкрикнула девушка, раскидывая подушки.
  Комната опустела, но заснуть она больше не могла, как ни пыталась. Разозлившись, Ева-Мария приказала готовить ванну. Через полтора часа вялая, сонная, как будто и не спавшая королева спустилась в гостиную. Выглядела она неважно − нос покраснел от насморка, толстый слой пудры не мог скрыть кругов под глазами. С безоблачного голубого неба в окна ярко светило солнце, и о трёхдневной метели напоминали только белоснежные полотна снега, накрывшие город.
  После торжественного завтрака дали прощальный салют, и правительница Эридана вот-вот должна была взойти на свадебный дирижабль, но, едва ступив на трап, Ева-Мария обернулась.
  − Лорд Бэйсик, а где вчерашний кучер, ну, тот самый... − она сделала капризный жест рукой.
  − Там, где ему положено быть, сударыня, − мужчина не выглядел довольным при упоминании юнца, который опозорил честь фамилии.
  − Пусть немедленно явится сюда, мы хотим отблагодарить его за приятное катание! Живее! − повысила голос королева.
  Лорда перекосило, и пока он бормотал что-то невнятное, к принцессе протолкался советник.
  − Мадонна, − зашептал лорд Фин, − прекратите.
  Ева-Мария продолжала смотреть в сторону, словно не слыша, лишь её ножка нетерпеливо постукивала по ковру. Наконец, привели слугу; он учтиво склонился перед королевой, но мысли его витали где-то далеко, в то время как пальцы гладили натёртые железом запястья.
  − Сударь, вчера Вы развлекли нас, чего мы никак не могли добиться от господина мэра: примите же это в знак благодарности, − девушка бросила перед ним кошелёк с золотом.
  − Спасибо, Ваше Величество, Вы очень добры, − тихо ответил слуга.
  − Покойникам деньги ни к чему, − саркастически заметил начальник канцелярии.
  Слуга, услышав это замечание, покрылся бледностью и опустил глаза.
  − Давно ли Вы живёте в доме мэра? − спросила Ева-Мария.
  − Почти два года, Ваше Величество.
  − Вы раб Бэйсиков? Мы слышали, Вас держат в цепях.
  Послышались удивлённые возгласы, а юноша чуть слышно пробормотал:
  − Нет, Ваше Величество. Лорд Бэйсик приковал меня к столбу, чтобы наказать за мой проступок.
  − Мы даруем Вам королевское прощение. Вы свободны! − благосклонно объявила принцесса. Ильсор упал на колени, а над толпой придворных пронёсся вздох умиления.
  − Не слишком ли большая милость для обычного конюха? − процедил лорд Бэйсик, прерывисто дыша от досады.
  − Ваша дочь одарила его куда более щедро, − парировала Ева-Мария.
  Вокруг захихикали. Мэр тут же пожалел о своей реплике − он стал багрово-красен и, чтобы скрыть это, низко поклонился.
  − Кстати, где она? − продолжала принцесса. − Мы не слышим её писклявого голоска!
  − Полагаю, по пути в монастырь, − вмешался советник, пристально глядя на мэра.
  − Элис у себя в комнате, она немного приболела, − нервно ответила леди Маргарита.
  − Пусть выйдет сюда и поцелует нашу руку, − велела девушка.
  Бэйсики занервничали, но деваться было некуда, и лорд Чатон распорядился привести дочку. Королевский двор замер в ожидании.
  Вскоре явилась младшая Бэйсик. Она была наспех одета и выглядела так, словно плакала всю ночь, но упрямо сжатые губы и сердитый взгляд свидетельствовали о том, что её не удастся сломить.
  − Элис Бэйсик должна принести извинения за вчерашнее, − безапелляционным тоном сказала делла Келерия.
  Девчонка прожгла её чёрными глазами и продолжала неподвижно стоять под ветром. Леди Бэйсик в тревоге переводила взгляд с лица дочери на принцессу.
  − Моя дочь ни в чём... − начала она.
  − Не буду извиняться! − визгливо крикнула Элис. − Что Вы мне сделаете? Накажете, что ли?
  Начальник охраны посмотрел на Келерию Деммскую. Та кивнула; тогда Леман подошёл к Элис и взял её за локоть.
  − Приказано высечь, − коротко сказал капитан.
  − Ни один человек в этом городе не посмеет тронуть мою дочь, − тяжёлый голос мэра дрожал и прерывался от попыток совладать со своим гневом, − и если таковой найдётся, клянусь всеми святыми, жизнь его будет короткой, а смерть ужасной.
  − Кажется, господин мэр нам угрожает? − королева надменно вскинула голову. От резкого движения капюшон соскользнул вниз, и её корона ослепительно засверкала на солнце. Среди придворных повисло молчание: все переглядывались и тут же опускали глаза вниз. Тем временем делла Келерия подала знак высокому человеку, стоявшему поодаль.
  − Ich gebe ein Goldstück für jeden Schlag,108 − хладнокровно сказала она.
  Палач ухмыльнулся, приблизился к жертве и привычным движением разорвал на ней платье. Брюнетка завопила и попыталась вырваться. Стража лорда ринулась вперёд с намерением вмешаться, но налетела на охрану принцессы с гербами Деммского дома, и после небольшой схватки им пришлось отступить. Дженаро подали плеть, и началась публичная экзекуция.
  − Господи, дикость-то какая! − заголосила пожилая стряпуха. − Где ж это видано, барыню-то пороть?
  − Молчи, иначе и тебе влетит, − мрачно ответил один из слуг.
  Капитан крепко держал Элис за руки. Через пять минут снег вокруг стал красным, а ещё через пять спина девушки превратилась в одно кровавое пятно. Леди Маргарита билась в истерике, Лиджия Бэйсик лежала в обмороке, дамы нюхали капли, только гофмейстерина одобрительно кивала и при каждом ударе приговаривала: 'Поделом!'.
  Когда крики затихли, королеве сделалось скучно, и она, пряча руки в муфте, повернулась к тётке.
  − А он сможет выпороть короля Лорита?
  − Der Kunde ist König, Madamchen,109 − с поклоном ответил Дженаро.
  Ева-Мария хихикнула.
  − Тогда пусть этот синьор сопровождает нас в Пиранию!
  − Думаю, он не откажется, ведь Вы, племянница, всегда найдёте для него работу, − лукаво ответила делла Келерия. − Подойди сюда, Ротту: тебе жалуют титул королевского мастера.
  Королева захлопала в ладоши, окончательно смутив придворных. Палачу определили место на одном из кораблей, после чего все поднялись по трапам, и вереница дирижаблей продолжила путешествие на юг.
  
  Огромные суда медленно и величаво плыли над бескрайней равниной. Ева-Мария стояла у окна перед белым полем, что простиралось от горизонта до горизонта, − величественное, застывшее и прекрасное, словно чистейшее фарфоровое блюдце, на котором стояли лазурные края неба. Она не слышала, как вошёл советник.
  − Quidquid agis, prudenter agas et respice finem,110 − проворчал Фин, проводя рукой по волосам и сутулясь больше обычного. Поскольку девушка никак не отреагировала, советник продолжал. − Зря Вы это сделали, мадонна. Хотели досадить мэру? Что ж, это Вам удалось, но последствия не заставят себя ждать.
  − Господин Фин, − сказала она не оборачиваясь, − как Вы думаете, почему эту равнину называют Долиной Розовых Облаков?
  − Из-за пожаров во время войн, а может, из-за красивых закатов.
  − Они и вправду красивые?
  − Не знаю, я в это время ужинаю.
  − Говорят, когда человек умирает, в небе появляется ещё одно облако, − принцесса протянула руку и коснулась стекла.
  − Хм, − советник подошёл и встал рядом. На какой-то миг неприязнь между ними исчезла, уступив место спокойствию, но затем канцлер-страж встрепенулся. − Я не верю в эти сказки. Надо бы выставить круглосуточную охрану: скоро пересечём границу, а послезавтра будем в Досе.
  − Мы не хотим выходить за Лорита, − поморщилась Ева-Мария. − Нам не нравится брак по расчёту!
  − Брак всегда по расчёту. Если не по расчёту, то по глупости. Только расчёты бывают разные, в том числе и неоправдавшиеся.
  − Давайте полетим в Гебет... − чуть слышно прошептала она.
  − Что? − переспросил канцлер-страж.
  Принцесса не ответила. Советник тихо вышел, а невидящий взгляд Евы-Марии продолжал блуждать над белыми просторами, словно пытался отыскать что-то неведомое. Лицо королевы было печальным и отрешённым.
  
  
  
  
  Глава 20. Farce avec travestissement111
  
  
  Ты с постылым назло мне пошла под венец,
  С ним пошла под венец - Эх! Моей жизни конец!
  
  (Народная песня)
  
  
  Из-за неплотно прикрытых дверей доносились раздражённые голоса советников, которые о чём-то спорили и никак не могли договориться. Cпустя час двери распахнулись, и из кабинета, вытирая платком блестевший от пота лоб, вышел начальник канцелярии. Шуба на нём была расстёгнута, перчатки небрежно заткнуты в правый карман. Не утруждая себя раздеванием, советник направился прямо к королеве.
  Ева-Мария с кислым видом сидела на стуле в окружении пёстрых панно и вычурной мебели, пока вереницы слуг переносили вещи. Супруге короля Пирании было отведено четыре личных помещения - библиотека, будуар, спальня и туалетная комната, к которой примыкала большая фрейлинская. При появлении советника девушка обрушила на него поток негодования:
  - Куда Вы запропастились, лорд Фин? Это не двор, а какое-то недоразумение! Мессир Лорит даже не удосужился нас встретить!
  - Начинайте подготовку к венчанию, - распорядился советник и вышел.
  - Что?! Сейчас? Мы только что приехали! - возмутилась принцесса, но её никто не слушал.
  Фрейлины тоже не были в восторге от нового места проживания. Их разместили в большой проходной комнате, одна сторона которой выходила к покоям Её Величества, а противоположная - в вестибюль. Возле стен аккуратно, как в пансионате, выстроились узкие кровати и тумбочки для личных вещей, у окна стоял большой туалетный стол, один на всех, как в гримёрной. Их платья вместе с туалетами королевы отнесли в гардеробную, где суетились пиранийские служанки. Комната Доры Инсары, к счастью, находилась в значительном удалении - требовалось пройти почти половину этажа, чтоб попасть к ней в гости, и девушки таили надежду, что в своём почтенном возрасте Дора Инсара не сможет навещать их так часто, как ей хотелось бы.
  Через несколько минут в будуар явилась леди Мари с приставленными дамами: всем им были даны инструкции, и женщины без промедления приступили к делу. Ева-Мария была отведена в туалетную и искупана в круглой мраморной ванне, после чего облачена в венчальный наряд - прекрасное платье из белой парчи и вышитую жемчугом фату. Долго не могли найти фамильные бриллианты (подарок жениха), потом щипцы для завивки, свадебный веер и ещё кучу всяких мелочей. Всё делалось в спешке, пиранийские и эриданские служанки метались по комнатам, церемониймейстер потерял голос, а за окном уже стало вечереть. В конце концов принцессу подняли со стула и сопроводили к карете (подарок жениха). Перед дворцом толпились люди - зима в Пирании была тёплой и бесснежной, на улицах цвели деревья и порхали птицы. Ворота открылись, и роскошный кортеж невесты двинулся к церкви. Среди горожан возникло движение: задние ряды напирали на передние, чтоб лучше разглядеть девушку и её свиту. Заграждение из стражников не выдержало натиска, и толпа хлынула вперёд, топча белоснежный ковёр, усыпанный белыми розами. К моменту, когда советник с королевой достигли церковного крыльца, позади визжали и свистели, заглушая музыку: это местная полиция с целью наведения порядка поливала граждан водой из брандспойтов.
  В церкви царила напряжённая атмосфера ожидания. Внутреннее убранство помещения сильно отличалось от эриданских храмов: всё здесь кричало роскошью, пышностью и богатством, затмевая даже королевский дворец. В середине на специальном возвышении стоял священник, а рядом с ним скучали Лорит и сир Орк. Король был в белом камзоле и белой шляпе; в церкви было душно, и он утомлённо обмахивался кружевным платком, но при виде невесты ожил и приосанился. Как только Ева-Мария переступила порог, тысячи лиц в полнейшей тишине повернулись в её сторону. Заиграла музыка, и советник почувствовал, как вздрогнула рука королевы на его предплечье - ему даже показалось, что Ева-Мария сделала нерешительное движение к выходу, и во избежание каких-либо порывов с её стороны Фину пришлось обнять девушку за пояс и вести. Маленькие девочки из знатных семей, одетые ангелками, запели, осыпая невесту белыми лепестками, а ноги королевы всё больше слабели. Когда пара достигла священника, девушка была близка к обмороку. Улыбка на лице Лорита сразу увяла.
  - Что это такое? - пробурчал пиранийский советник.
  - Вероятно, корсет слишком сильно затянут, - соврал канцлер-страж.
  - Слыхал я эту песню. Девицы вечно упрямятся, как доходит до дела.
  - Может, следовало обождать до утра? Королева утомлена с дороги.
  - Нет уж, быстрей начнём, быстрее кончим. Не срывать же венчание, чёрт побери! Поженим и дело с концом, а то мне ни сна ни покоя с вашей свадьбой, - сир Орк повернулся к священнику и махнул рукой. - Давай, приступай!
  Святой отец с невозмутимым видом (очевидно, подобные сцены здесь были не редкость) обратился к молодой паре с напутственным словом, ещё раз спросил их согласие, потом прочёл три длинные молитвы, испрашивая благословения у Господа, и советникам подали венцы, которые они должны были держать над головами подопечных в продолжение всей церемонии.
  - Господи Боже наш, славою и честию венчай их! - затянул священник, воздевая к иконам руки, и началось нудное, бесконечно долгое чтение евангелия. Молодым поднесли чашу с вином - символ радости и скорби, которые им предстояло делить до самой смерти. 'Я бы тоже не отказался промочить горло', - заворчал, стоя над Лоритом, дед. Затем руки новобрачных соединили, и король с королевой под торжественное пение трижды обошли вокруг аналоя. Фата больше не скрывала прекрасного бледного лица Евы-Марии, и по церкви ползли многозначительные шепотки. Под конец пару подвели к алтарю, и священник произнёс слово назидания, после чего король, королева и свидетели поставили под брачным контрактом подписи, при этом перо так плясало в пальцах Евы-Марии, что она вся испачкалась чернилами. Возникла заминка: все терпеливо ждали, когда Её Величество снимет перчатку, но тут в завершение всех бед королева уронила на пол кольцо (подарок жениха), и оно, сверкая изумрудным огоньком, откатилось к ногам гостей. Все обмерли, Лорит растерялся и побледнел. Пока придворные суетились и толкались, кто-то вложил перстень в руку принцессы.
  - Sudarynya obronila, - невозмутимо сказали по-мроаконски.
  - Спасибо, - это было так неожиданно, что слова благодарности замерли у неё на губах, превратившись в слабый шёпот. Кольцо было возвращено на пальчик, и под всеобщие поздравления, к которым примешивались шепотки и пересуды, супруги покинули церковь и направились во дворец.
  - Кто этот человек, поднявший Ваше кольцо, сударыня? - ревниво поинтересовался Лорит, едва за супружеской парой захлопнулась дверца кареты. - Вы знаете его, не так ли?
  - Понятия не имеем, - ответила Ева-Мария, - ведь это Вы приглашали гостей!
  - Бог мой, донна! Я видел, как Вы флиртовали с ним - умоляю, не лгите мне!
  - У Вас нет никаких оснований подозревать нас во лжи, сударь, всё это Вам померещилось!
  - Как, и падение кольца тоже?
  - Не исключено, Вы ведь пили вино из церковной чаши!
  - На что это Вы намекаете, сударыня? - вскричал король. - По-Вашему, я пьян?!
  - Мы ни на что не намекаем, и перестаньте придираться к каждому слову!
  - Вы полагаете, что я ищу причину для ссоры? Не я ронял обручальные кольца во время службы!
  - Ах, сколько шума из ничего! Почему же Вы сами не подняли? Тогда мроаконец не подошёл бы к нам!
  - Откуда Вам известно, что это был мроаконец? Вы сами себя выдали, мадам: не смейте более говорить, что между вами ничего нет! - истерично взвизгнул Лорит.
  - Вы не отличаете мроаконский от пиранийского?
  - Я не верю, что это была случайность! Не уходите от ответа!
  - Весь этот вздор не заслуживает нашего внимания! - высокомерно ответила Ева-Мария, открыла веер и отвернулась к окну. Лорит надулся и, нервически поправляя манжеты, стал смотреть в другую сторону.
  Сразу после венчания в тронном зале устроили грандиозный свадебный ужин. Жених и невеста сидели в центре стола и принимали поздравления. По пиранийской традиции, они ели с одного прибора и пили из одного кубка - более нелепого и унизительного обычая королева не могла себе представить, поэтому она почти не притрагивалась к еде, несмотря на то, что с момента прибытия у неё во рту не было ни крошки. Пить вино ей тоже не хотелось, а поскольку торжественным речам и тостам не было конца, то Лорит, каждый раз пригублявший из золотого свадебного кубка, очень скоро захмелел и стал посматривать на девушку особым приторным взглядом, а его колено всё чаще прижималось к её платью. Во время пятьдесят шестой смены блюд король Пирании улучил момент и, проводя кончиком носка по туфельке Евы-Марии, прошептал:
  - Сударыня, Вы подобны ангелу, занявшему место над моим правым плечом! Ах, как я благодарен Господу за столь прекрасного хранителя!
  - Скорее, Вам следует благодарить нашего советника, - кисло ответила та.
  - В великой книге бытия начертано: мы предназначены друг другу. О, если б Вы знали, какой восторг переполняет меня, какие пылкие признания готовы сорваться с моих губ! Я счастлив, как никто из смертных! Наконец-то две великие страны соединит любовь!
  Ева-Мария скорчила гримасу и отвернулась.
  - Мой ангел, - томно тянул Лорит, - Вы жизнь моя, и мой покой нарушен мыслию одной - зачем мне рай на небесах, он здесь, в сиреневых глазах!
  - Прекратите, сударь, Ваши поэтические откровения слышат все гости! - покраснела королева.
  - Было бы безумием полагать, что присутствие ангела останется незамеченным: все охвачены единым порывом восхищения, все смотрят только на Вас, ибо совершенство красоты столь беспредельно властвует над сердцами, что в миг созерцания мы воспаряем над тленностью бытия, исполненные волшебной силы, исходящей от объекта почитания, дабы взлетать всё выше, выше и выше и самим уподобляться божествам! - увлёкшись, он принялся размахивать руками.
  - Ай! - вскрикнула принцесса, хватаясь за щёку.
  - О, - Лорит перевёл взгляд на нож и вилку, которыми резал кушанья до того как вошёл в поэтический раж, - я так взволнован Вашим присутствием, мадам, что всякая мысль о еде оскорбительна для моего сердца. Но, душа моя, Вы совершенно не притронулись к мясу, а оно изумительно - я самолично отбирал рецепты для свадебного пира, а мои повара лучшие на всём материке. Позвольте, я отрежу Вам кусочек fromage de porc à la Archipel!
  - Никакой свинины: в нашем королевстве сейчас пост, - вывернулась Ева-Мария.
  Фрейлины прыснули со смеху, благородные пиранийские дамы посмотрели на них с осуждением, а король продолжал проникновенно вещать:
  - Сударыня, здесь, за этим столом, Вы не просто гостья - Вы моя супруга. Отведайте же с одного со мною блюда, испейте из одного кубка, а я прикоснусь губами к его краям, и таким образом мы сможем обменяться незримым поцелуем, не нарушая приличий нашего двора, - Лорит отрезал кусок мяса и жеманно отправил его в рот, продолжая неотрывно глядеть на принцессу. - Мадам, ну что же Вы не пьёте? Скажу Вам по секрету, этот обычай для того и придуман.
  - Мы ничего не хотим.
  - Мадам, я огорчён, Вы отказываете мне в столь невинной малости! - капризно произнёс Лорит, беря кубок и поднимаясь. - Любезные дамы и господа, я имею честь принимать вас во дворце в незабвенный день моего величайшего счастья! Позвольте поблагодарить Вас за добрые слова и пожелания, что были произнесены сегодня. Я восхищён, сударыни и судари, я преисполнен блаженства - и всем этим обязан прелестному существу, сидящему справа от меня! Давайте же выпьем за здравие моей несравненной супруги Евы-Марии, королевы Эридана!
  Тост был встречен овациями и умилением; пока все пили, король наклонился облобызать девушке руку.
  - Моя божественная донна! Достоин ли я теперь Вашего внимания?
  - Вы всецело им владеете, - с кислой миной ответила Ева-Мария.
  Лицо короля осветилось улыбкой, и он бросил взгляд на бокал. Слуга тут же наполнил его терпким вином, но королева вспорхнула из-за стола со словами:
  - Мы не желаем более ужинать, мы хотим танцевать!
  - Сударыня, куда же Вы! - с негодованием вскричал Лорит. - Нам следует обойти зал и представить Вас моим родственникам. И впредь не поступайте столь необдуманно: Вы едва не пролили вино, а гостям приходится выходить из-за стола, не попробовав сыров и десертов.
  Более двух часов королеву водили по залу, вынуждая слушать лесть и бесконечные наставления, которые так утомили Еву-Марию, что вместо любезной улыбки её лицо выражало отвращение. Наконец, начался бал; вначале танцевали полонез, потом менуэты, аллеманды и куранты, но очень скоро перешли от старинных танцев к легкомысленным полькам и мазуркам. Невеста порхала по зале, ускользая от жениха и вызывая у пиранийцев живейший интерес. Несколько молодых дворян уже заявили, что влюблены в новую королеву, леди негодовали и завидовали, а матушки окрестили её 'bagatelle de Éridan'.112
  Между танцами слуги разносили по залу сладкие десерты и вина. Во время одного из таких перерывов королева стояла среди фрейлин и кавалеров и оживлённо болтала по-пиранийски, когда вдалеке послышался шум и возмущённый визг Лорита:
  - Как он посмел здесь появиться?! Немедленно вывести вон!
  Шум стал громче - очевидно, к делу подключилась стража. Ева-Мария с надеждой встрепенулась:
  - Что, что там?
  - Ничего, донна, - фальшивым тоном ответила пиранийская статс-дама.
  - Вы врёте! Что происходит? - принцесса сделала пару неуверенных шагов и столкнулась с каким-то гостем. Тот принялся извиняться и раскланиваться, мешая ей пройти вперёд; девушка сердито поджала губы, но дамы вцепились ей в руки с двух сторон.
  - Я не позволю нарушать этикет! - шипела гофмейстерина.
  - Успокойтесь, Ваше Величество, в той части зала нет ничего интересного, - уверяла леди Спика.
  - Прочь! - крикнула принцесса. От резкого движения раздался треск, и обе проймы разошлись.
  - Что Вы наделали, леди Инсара! - завопила пиранийка, глядя на оторванный рукав.
  - Это не я, а ваш портной, который очень скверно потрудился над платьем, - огрызнулась Дора Инсара.
  - Utraeque stultae!113 - принцесса была краснее вишнёвого сока.
  Её повели переодеваться, и пока девушка выбирала новое платье, весь двор буквально стоял на ушах, обсуждая этот пикантный эпизод. Наконец, последняя пуговица была застёгнута, последний бант завязан, и служанки отступили, любуясь нарядом королевы. Ева-Мария вздохнула - ей не хотелось возвращаться к Лориту.
  - Мы желаем погулять. Здесь есть сад?
  - Вас ждут в зале, сударыня! - проблеяла леди Спика, которая вертелась тут же в гардеробной.
  - Ну и пусть ждут!
  - Вы не можете покидать дворец без разрешения Его Величества, - напомнила она.
  - Так сказано в брачном контракте?
  - Нет, но пиранийский этикет предписывает слушаться мужа.
  - Мы будем делать что захотим! - перебила Ева-Мария.
  - Эта дерзкая выходка не останется без внимания. Весь двор осуждает Ваше поведение!
  - Почему Вы никак не замолчите? - принцесса развернулась к ней, недовольно взмахнув веером. - Может, Вам рот заклеить? Подите вон!
  Дама шмыгнула за дверь и побежала жаловаться Лориту, а Ева-Мария в сопровождении небольшой свиты вышла на балкон. Балконные галереи опоясывали фасад дворца, соединяя маленькие башенки на углах. В целях экономии освещение здесь не включалось, и бедняжки фрейлины то и дело налетали на какие-то выступы и декоративные элементы, художественная ценность которых была весьма сомнительной. Перила были низкими и широкими, зато на них можно было сидеть, как на лавке, а поскольку принцесса буквально валилась с ног от усталости, она присела на гладкий край ограды, нимало не заботясь о судьбе своего свадебного платья. На балконе было душно: воздух, вместо того чтоб освежать, обволакивал тело тяжёлым влажным саваном, и со всего сада с заунывным гудением слетались полчища голодных комаров. Сгоняя их с себя, Ева-Мария поняла, почему в отведённой ей спальне не было ни одного окна, а кровать окружали три слоя тюлевых занавесок.
  Внезапно она ощутила чьё-то присутствие: чуть слышный шелест плаща и мягкий звук прыжка.
  - Халдор сожалеет, что не смог Вам помочь, синьора, - негромко сказали из темноты.
  - Кто Вы такой?! - вскрикнула принцесса, от неожиданности роняя веер.
  - Эдлер Сорбус, прибыл вести переговоры, - представился незнакомец, садясь рядом с ней.
  - Почему Вы не подошли к нам в зале? Это более уместно!
  - Я уже два дня в Досе, но король приказал не пускать меня во дворец.
  - Лорит? А ему какое дело?
  - Боится за чистоту своего пола. А его дед на дух не выносит мроаконцев.
  - Понятно, - выдохнула Ева-Мария, понемногу приходя в себя. - Значит, Вы пришли поздравить нас со свадьбой?
  - Скорее, посочувствовать, - с ухмылкой отозвался эдлер.
  Даже в сумерках был видно, как покраснели щёки королевы.
  - Вы приехали сюда издеваться над нами?!
  - Не в этот раз, принцесса. Хочу предупредить, что обязательства Мроака по отношению к Эридану не распространяются на Пиранию и Ваш муж не должен вмешиваться в наши дела.
  - Мы руководствуемся прежде всего интересами Эридана, и только потом уже мнением короля Пирании, - с недовольством сказала принцесса. - Так о чём Вы хотели поговорить?
  - О мирном договоре, который так и не был подписан.
  Королева встрепенулась:
  - Неужели мессир Хазар изменил своё решение?
  - Он согласен на Ваше предложение. Передайте мне копию договора, и формальности будут улажены.
  - В данный момент бумаги находятся в ведомстве королевского прокурора. Мы прикажем срочно доставить их в Дос.
  - Речь не просто о союзном соглашении, а о возможном альянсе. До вас мы вели переговоры с восточным материком, но не добились определённого ответа. Узнав про договор с Эриданом, царица Агама наверняка присоединится к союзу.
  - Агама? - ревниво переспросила принцесса. - А зачем ей союз с варварами?
  - Ваше Величество! - раздалось рядом.
  Рука мроаконца предупреждающе зажала ей рот, и Ева-Мария замерла от негодования.
  - Через две недели, - шепнул эдлер.
  Она кивнула. Сорбус отпустил её и спрыгнул на землю, а через мгновенье рядом появилась леди Спика. Брови статс-дамы возбуждённо топорщились.
  - Ваше Величество! Весь двор сбился с ног, разыскивая Вас. Ваш супруг сходит с ума! Где Вы были? Вы пропустили котильон!
  - Нам что, на пять минут нельзя отлучиться? - пренебрежительно перебила демуазель.
  - Но Вы были совершенно одни! Никто не знал, куда Вы исчезли. А вот и король.
  На балкон, размахивая подсвечником, ворвался разгневанный Лорит.
  - Донна! - взвизгнул он ещё издалека. - Извольте немедленно ответить, почему Вы, не сказав никому ни слова, покинули зал и не вернулись?
  - Потому что мы королева и не собираемся отчитываться за каждый шаг! - отрезала Ева-Мария, вздёрнув носик.
  - Вы ошибаетесь, мадам! Вы клялись перед Господом, что вверяете мне свою судьбу, и я желаю, чтоб отныне Вы были всегда рядом со мною! - заявил Лорит.
  - Ах! Ах! Подумайте только, какие высокие чувства! - зашептались придворные, но королева развеяла их умиления резким ответом:
  - Тогда Вам нужен пудель, а не жена!
  - Mon Dieu! - ахнула одна из пиранийских принцесс. - Ainsi parler au mari!114
  Ева-Мария презрительно фыркнула и поднялась на ноги.
  - Господи помилуй, а что с Вашим платьем?! Вы измазали подол! Зачем Вы прислонялись к стенам? Оно же было совершенно белое! - завопила Спика Досская.
  - Подумаешь, наденем новое! - девушка пожала плечами.
  - Уже четвёртое за сегодня! Мадам, Вы меня разорите! - раздражённо сказал Лорит.
  - Неудивительно, что у Эридана такие долги, - ехидно прокомментировал один из кавалеров.
  Принцесса сделала вид, что не слышит, и удалилась переодеться.
  Около полуночи музыка стала стихать, а гости понемногу расходиться. Королева хоть и устала, но была недовольна таким скорым, по её мнению, окончанием бала, однако Лорит продолжал спроваживать гостей, и вскоре в пустой зале остались только эриданцы и хозяева дворца. Рассердившись, что её мнением пренебрегли, демуазель поджала губки и направилась в свои покои. В её отсутствие в комнатах успели навести порядок, но едва она разделась, выяснилось, что вода в ванне не согрета. Это переполнило чашу терпения Евы-Марии, и на звон разбиваемого туалетного прибора вбежала толпа камеристок и обе тётки.
  - Mon Dieu! - закричала леди Спика, склоняясь над осколками чаш и умывальников. - Qu'est-ce que Vous as fait, madame! C'est donc la porcelaine de Saxe!115
  - Нас не волнует судьба какого-то фарфора, если наша ванна не готова! Мы требуем, чтоб эти служанки были заменены на более расторопных!
  - Ваше Величество, принимать в этот час ванну - грубейшее нарушение церемониала!
  - Да что Вы говорите! - передразнила королева. - Мы вытерпели множество никому не нужных церемоний и желаем тёплой воды!
  - Но сегодня Ваша брачная ночь!
  - Боже милосердный, только не это! Мы хотим спать!
  - Племянница, я много раз говорила, что брачный протокол спланирован до мелочей, - наставительно сказала делла Келерия. - Вам следовало покинуть зал и в сопровождении супруга направиться в спальню.
  - Наша голова просто раскалывается! Подите вон из наших покоев! - заявила Ева-Мария, на ощупь покидая туалетную комнату.
  Дамы, встревоженно переглядываясь, двинулись за ней, пытаясь что-то втолковать девушке, но та лишь раздражённо отмахивалась. Каково же было удивление Евы-Марии, когда, распахнув дверь, она обнаружила в своей спальне толпу вельмож, супруга и священника! Все они в торжественном молчании воззрились на королеву, на которой была лишь тонкая шёлковая сорочка.
  - А вот и наша зазнобушка! - оповестил всех пиранийский советник и ткнул Лорита локтем.
  Принцесса опомнилась и метнулась обратно, прямо в объятия тётушек.
  - Ваше Величество, следует выйти к жениху! - приглушённо затараторила леди Спика.
  - Ни за что! - крикнула девушка, отталкивая от себя протянутые руки.
  - Тссс... нельзя такое говорить... Ваше Величество, да что с Вами!
  - Донна! Ступайте к супругу!
  - Выйдите из комнаты, Вас ждут. Ну же, не упрямьтесь!
  - Мы не можем показаться придворным без платья и короны! - Ева-Мария то краснела, то бледнела, и её голос дрожал от возмущения.
  - Но именно это мы пытались донести до Вашего Величества во время бесед, - не выдержала тётка. - Или Вы, дитя моё, ещё не осознали, что такое замужество?
  - Вы не говорили, что кроме Лорита, в спальне будет кто-то ещё! Там целая толпа! - девушка нервно рассмеялась.
  - Ритуал совершения брака требует присутствия высокопоставленных лиц, - назидательно промолвила леди Спика, пока пожилая кормилица развязывала на девушке шёлковые тесёмки. - Вначале Его Преосвященство освятит ложе, затем вас сопроводят к постели, где совершится самое главное.
  Дамы в окружении суетящихся служанок ввели невесту в опочивальню. Священник замахал кадилом и начал читать молитву, окропляя кровать святой водой, а остальные участники шоу столпились вокруг. Лорит, не сводя с королевы бархатистого взгляда, подал нетерпеливый знак, и двое лордов бросились расстёгивать ему камзол.
  - У нас ужасная мигрень, оставьте нас в покое! - королева вырвалась и убежала обратно в туалетную комнату.
  Дверь захлопнулась. Лорит застыл, не веря собственным ушам. Лорд Фин кашлянул. Святой отец уронил кадило. Члены королевских семейств зашептались.
  - Эй, а где невеста? Кого в постель-то класть? - пьяным голосом выкрикнул сир Орк. - А ну, давай её сюда!
  Советник направился к туалетной и стал дёргать за ручку.
  - Красотка-а! Выходи!
  - Подите вон, королева утомлена, - послышалось оттуда.
  - Ваше Величество! - леди Спика прильнула к замочной скважине. - Вам не подобает так вести себя! Немедленно откройте! Вас ожидает супруг!
  - Ежели этот болван не сможет, я его подменю, - сир разразился зычным гоготом.
  - Сир, Вы не могли бы не отягощать наш слух столь грубыми высказываниями! - взбеленился король Пирании. - Ваши намёки совершенно лишены обоснований и оскорбляют мою честь!
  - Эй! - дед заколотил ногами в дверь. - Выходи, у жениха ширинка скоро лопнет.
  - Нет! - Ева-Мария была непреклонна.
  - Эй! - устав ломиться в дверь, пиранийский советник повернулся к гостям. - А ты чего встал! Ну-ка, обуздай эту дамочку!
  - Ваше Превысочество, не смейте так говорить о моей супруге!
  - Энто не супруга ищо... а девка...
  - Довольно! - Лорит был красен не менее, чем Ева-Мария пять минут назад. - Я полагаю, дамы и господа, вы должны покинуть эту комнату.
  - Чего? Тьфу, слюнтя-а-ай! - сир Орк смачно плюнул на натёртый паркет. - Ну и ну, даже бабу завалить не может. И этот болван правит Пиранией!
  - Всё из-за Вас! - завопил жених. - Вы, грубый старикан, напугали её своими скабрёзностями! Убирайтесь! Вульгарный пьяница! Вы сломали мне жизнь!
  - Ори-ори, дурень, - беззлобно ухмыльнулся советник. - Вечно у тебя кто-то виноват.
  Все зашумели, пытаясь унять перебранку между дедом и внуком, и постепенно голоса и выкрики затихли в отдалении. Ушли, ничего не добившись, придворные дамы. Через несколько минут дверь тихонько открылась, и королева проскользнула в комнату. На цыпочках подойдя к высоким белым дверям с золотым рельефом, она заперла их на ключ и, немного подумав, заперла все другие двери. Только после этого принцесса со вздохом облегчения присела на кровать, ощущая себя пленницей нарядной душной спальни, освещённой дрожащим пламенем свечей. Большое квадратное ложе с рассыпанными лепестками роз, высоким балдахином, кисточками на белых драпировках и четырьмя столбиками в виде пошлых позолоченных амуров не пришлось ей по вкусу, но она чувствовала себя такой измотанной и опустошённой, что уснула бы даже на голом полу. Голод, весь вечер мучивший королеву, притупился от пережитых волнений, к тому же его всё равно нечем было утолить - в дворцовых комнатах не было ни столиков с фруктами, ни конфетных ваз. Она была одна среди незнакомых стен, украшенных цветистыми панно, но одиночество было лучше, чем Лорит.
  Вздрогнув от отвращения, Ева-Мария уронила на грудь две маленьких слезы, закуталась в бархатное одеяло и забылась тяжёлым, тревожным сном.
  
  Утро началось с бесцеремонного стука в дверь. Королева открыла заспанные глазки, долго потягивалась и наконец села в постели, так как стук не прекращался. В первое мгновенье девушка не поняла, где находится: над нею нависал совершенно незнакомый цветной потолок, а за плотными белыми шторами чадили оплавившиеся свечи.
  - Ваше Величество! Откройте сейчас же! - требовали за дверью.
  - Подите прочь! - недовольно крикнула принцесса, лихорадочно вспоминая: кажется, вчера она вышла замуж. А может, это ей приснилось? Она протянула руку, ощупывая кровать. Нет, комната чужая - значит, она уже в Досе.
  - Отоприте дверь! - голос был твёрдым и принадлежал мужчине.
  - Мы не желаем никого... - начала Ева-Мария и осеклась, узнав советника. - Мы не одеты, лорд Фин!
  За дверью посовещались, после чего подобострастный голосок леди Спики сказал в скважину:
  - Ваше Величество, сир Лорит приглашает Вас позавтракать.
  Девушка вспомнила, что со вчерашнего утра ничего не ела, и соскользнула с кровати. Золотой ключ повернулся в скважине, двери открылись, и комната наводнилась прислужницами. Начальник канцелярии не замедлил войти следом - на плечи девушке едва успели накинуть голубой пеньюар.
  - Bonum mane, madonna mea,116 - привычно произнёс советник.
  - Donna, - с оттенком злорадства поправила Ева-Мария. - Вашими стараниями мы теперь замужняя дама.
  Советник запнулся.
  - Э-э... Нам следует поговорить, донна, - он словно пробовал новое слово на вкус, - о том, что произошло - или, правильней сказать, не произошло вчера вечером.
  - Чуть позже, лорд советник, сейчас нам нужно заняться туалетом: мсьё Лорит ожидает нас к завтраку, - прощебетала девушка, и леди Мари повела её в ванную.
  Советник проводил королеву долгим взглядом, выражение которого сложно описать, затем выглянул в коридор, прошёлся по спальне, потеребил одного из амуров по курчавой голове и сухо приказал:
  - Сегодня же снять все замки.
  Смотритель дворца и обер-камергер почтительно склонились. Десять минут спустя из туалетной появилась королева; она прошла в будуар и, деликатно прикрыв зевок, уселась на стул. Вокруг тотчас засуетились парикмахер и модистки.
  - Донна, по поводу брачной ночи...
  Ева-Мария слегка повернула голову:
  - Господин Фин, Вам разве мало вчерашнего фарса?
  - Я понимаю Ваше негодование, донна, - признал советник, - но брак есть брак. Нельзя отказывать мужу в его правах. В контракте сказано, что господин Лорит имеет право дважды в месяц входить в спальню своей жены, которая не может ему отказать, не расторгая тем самым брачный договор.
  Королева зарделась.
  - Мы ясно объяснили, что наше самочувствие не позволяло нам принимать кого бы то ни было в своих покоях! И мы уверены, что в брачном договоре ничего не сказано о пьяных сборищах в спальне королевы.
  - Все, кто подписывал договор, должны удостовериться в совершении брака.
  - Это отвратительно! - воскликнула Ева-Мария.
  - Вам придётся смириться с фактом, - канцлер-страж заложил руки за спину и перешёл на латынь, так как пиранийские слуги едва не лезли в будуар, лишь бы получше расслышать. - Non ridere, non lugere, neque detestari, sed intelligere.117
  - Nihil ad nos,118 - высокомерно ответила Ева-Мария.
  - Res semel admissa reprimi non potest,119 - сдвинул брови Фин. - Agenda res est audendaque, de cetero fors fortuna, ut volet, ordinet.120
  - Sufficere! Aluquid, quo non consuevimus uti.121
  - Haud desĭnam, dōnec pefecero. Vos hoc cogor - sed cōnscriptio conjugii.122
  - Age, sit ita factum, ad depudet nōbis hoc facere in cōram omnium!123 - королева вспыхнула так ярко, что все в комнате поняли, о чём идёт речь.
  В этот момент внесли тяжёлое белое платье, украшенное кружевами и драгоценной вышивкой, и девушка встала со стула. Лорд Фин в молчании следил за тем, как ей помогают одеваться, но тут на пороге возникла гофмейстерина.
  - Ваше Величество изволят опаздывать, - осуждающе изрекла она.
  - Леди Инсара, здесь и без Вас происходит столпотворение, - раздражённо отмахнулась Ева-Мария.
  - Вам надлежит проявлять более собранности и уважения к окружающим, ибо сейчас Вы находитесь не дома. Все мы лелеяли надежду, что супружество положительно скажется на Вашем воспитании, но, по всей видимости, нам предстоит быть обманутыми в своих ожиданиях: Ваше Величество остаются верными своей отвратительной привычке опаздывать, нарушая тем самым общепринятый распорядок и выказывая более чем пренебрежительное отношение к пиранийскому двору.
  - По нашему мнению, все слишком беспокоятся о благополучии пиранийского двора, - язвительно ответила королева.
  Фрейлины молча выразили одобрение: их тоже тяготила чопорность и строгость местных нравов. В комнату вошла делла Келерия.
  - Ах, puella mea, - протянула тётка, запечатлев на лбу девушки изысканный поцелуй, - знали бы Вы, как дорого мне обошлись Ваши вчерашние капризы! Нам, безусловно, предстоит долгий и серьёзный разговор. Ума не приложу, почему все мои старания подготовить Вас к браку пропали втуне.
  - Боже, день ещё не начался, а мы уже выслушали тысячи попрёков! - воскликнула Ева-Мария, досадливо морщась. - А где самая главная пиранийская зануда?
  - Вы имеете в виду мадам Спику? Она с мсьё Лоритом, сплетничает про Вас.
  - Что за скверная манера плохо отзываться о людях! - затрясла подбородком Инсара. - Вам надлежит с глубокой благодарностью принимать заботу, которые более опытные и мудрые дамы по доброте души оказывают заблудшим агнцам вроде Вас. Похоже, Вы не способны отплатить кому бы то ни было за его доброту. Воистину, черны души тех, кто рядится в белое платье.
  Все скосили глаза на траурный наряд гофмейстерины, а делла Келерия громко фыркнула:
  - Не все столь наивны, чтоб судить по одежде, мадам Инсара.
  - И вы туда же! - вознегодовала гофмейстерина. - Какой пример Вы подаёте своей племяннице, мадам? Остаётся благодарить бога, что Вы не были допущены к воспитанию донны с малолетства.
  - С нею даже Вы бессильны что-то сделать, - развела руками тётка.
  - К Вашему сведению, только благодаря мне совершенно неуправляемому ребёнку удалось привить какое-то подобие морали, - Дора гневно двинулась на Келерию, но принцесса была не из пугливых. Упёршись в бока холёными ручками, она встретила гофмейстерину насмешливым взглядом.
  - Вы только что поносили воспитание Евы-Марии, а тут вдруг оно стало превосходным! Чудеса!
  - Об этом следует лишь мечтать, потому что Её Величество и хорошие манеры несовместимы, как день с ночью, - злобно процедила Дора Инсара.
  - Тогда, выходит, Вы ругаете саму себя. Ах, ворчливая леди, Вы нисколько не изменились!
  - Тётушка, Вы не говорили, что Вас воспитывала госпожа Инсара, - вмешалась Ева-Мария, очень довольная, что ей не придётся в одиночку отбиваться от Доры.
  - Спаси меня Бог от такого! Кривое дерево прямым не вырастить, - Инсара скорбно поджала губы.
  - Конечно, нет, дитя моё. Эта дама появилась в Ахернаре со свитой деллы Тинки, и страдали от неё в основном Ваша мать и её фрейлины, включая Маргариту Бэйсик. Правда, госпожа Инсара пыталась извести этикетом всех, до кого могла дотянуться, но я, слава небесам, вскоре вышла замуж и уехала в Пиранию, и теперь близко не подпущу к своей дочери никаких гофмейстерин.
  - Ничто так скверно не отражается на юных душах, как неумение родителей их воспитывать. Образование не принесёт ровно никакой пользы, если они не получат основательного воспитания, а этого трудно ожидать, имея перед глазами столь вопиющий пример, как безнравственная мать. Большинство девушек, лишённых опытных, умных наставниц, имеют ложный взгляд на жизнь и семейные обязанности. Дети перенимают дурные привычки тех, кто даёт им воспитание, и сплошь и рядом в их незрелых душах укореняются недостатки и пороки самого отвратительного свойства. От неправильного воспитания, совершенно противного природе ребёнка, происходят заблудшие, порочные создания, не имеющие нравственных ориентиров в жизни, и никакая строгость впоследствии не исправит ошибки, совершённые их безмозглыми матерями.
  Фонтан красноречия Доры Инсары был неиссякаем - впервые за много дней она наконец-то получила возможность выговориться в присутствии большого числа слушателей. Дора вещала и убеждала, потрясала и сокрушала, низвергая на головы грешников каскады проповедей, предназначенных очистить их нравственный облик от скверны и заблуждения. Без сомнения, это была одна из самых затяжных речей в истории гофмейстерины и вообще в истории. Прошёл час, затем второй, и только появление пажа вывело оглушённых придворных из состояния оцепенения. Мальчик робко обратился к королеве, сказав, что Его Величество ожидает её в тронном зале.
  Поднялась беготня. Все были так озадачены поиском перчаток для принцессы, что королю Пирании пришлось демонстративно откашляться, прежде чем его заметили в будуаре. Фрейлины и служанки низко склонились, и Ева-Мария тоже присела перед супругом в реверансе. Лорит был сильно раздражён, но прелестная улыбка королевы удержала его от резких слов.
  - Доброе утро, сир. Ах, если бы не Вы, парикмахер никогда не закончил бы эту причёску!
  - Весьма прискорбно, что кто-то смеет задерживать Вас, в то время как я провёл два часа в безлюдном зале, - дуясь, сказал он.
  - А другие гости ещё не спустились?
  - Сударыня, Вы прекрасно знаете, что без Вас даже самая людная комната для меня пуста! - Лорит куртуазно поклонился и приложился губами к её руке.
  - А где Ваш свадебный веер, донна? - пискнула у него за спиной леди Спика.
  Ева-Мария в недоумении подняла брови:
  - В самом деле, где же он? Мари!
  - Ваше Величество, - дрожа, поклонилась распорядительница. - Простите, ради всего святого, нам никак не удаётся найти его.
  - Так подайте другой, - девушка нетерпеливо притопнула ножкой и тут же очаровательно улыбнулась Лориту.
  - Сударыня, неужели Вы откажете мне в удовольствии лицезреть мой подарок? Я буду счастлив, если во время завтрака он будет овевать Ваше нежное чело - пусть все видят, как щедро я одариваю свою супругу.
  - Какая мелочь! Уж не ждёте ли Вы, что мы будем появляться в свете с одним и тем же аксессуаром? - фыркнула принцесса, не ведая, что оскорбила короля до глубины души.
  - Мадам, я настаиваю! - с истеричными нотками в голосе возразил Лорит. - Или Вы недовольны моим подарком, этой, как Вы изволили выразиться, 'мелочью', которую я приобрёл для Вас за сто тысяч золотых?!
  - У нас имеются и получше, - надменно ответила королева. Дамы не успели вмешаться - король Пирании побледнел от негодования и с размаху швырнул на пол какую-то побрякушку со стола.
  - Может быть, это и так, - тонким, полным злости голосом выкрикнул он, - поскольку Вы, сударыня, привыкли без разбору тратить деньги на безделушки, вследствие чего привели своё королевство к полному краху, от которого Вас удержала только моя спасительная длань. И я имею полное право требовать, чтоб Вы явились завтракать с моим веером в руках!
  - Найдите его, а мы, так и быть, явимся!
  - Что? Вы потеряли веер стоимостью двести тысяч?! - Лорит задохнулся, его поддержали стоящие рядом вельможи.
  Королева Эридана изящно пожала плечиками:
  - Подумаете, двести тысяч! Мы уверены, что столь щедрый супруг незамедлительно подарит нам другой.
  - Что-что? - король даже подавился. - Вы ничего больше не получите, если осмеливаетесь так небрежно обращаться с моими подарками!
  - Ваше Величество, не слушайте эту несносную демуазель, - бросилась к нему леди Спика. - Ваша супруга на редкость избалована и неблагодарна! Кроме того, она лжёт Вам, Ваше Величество!
  - В каком смысле? - с подозрением спросил Лорит.
  - Спросите у супруги, сир - может, она выронила веер на свидании и теперь боится признаться? - дама выпучила глаза и прикрыла рот чёрным креповым платком.
  - Как Вы смеете! - возмутилась девушка. - Свидание? С кем? Всё это гнусная клевета!
  - Вчера вечером Вы были на балконе, - бледнея от ревности, проговорил молодой человек, и его тонкая ладонь легла на рукоять шпаги.
  - Хватит, милые господа, - вмешалась делла Келерия, примирительно беря их за руки и соединяя вместе. - Любовь должна питаться подозрением, но не до такой степени. Извольте спуститься в зал, гости заждались.
  Королевская чета направилась завтракать. Потом началась череда затяжных приёмов и поздравлений, во время которых Ева-Мария блистательно играла роль примерной жены, а все втихомолку судачили о том, что она не подпускает короля к брачному ложу; наконец, после ужина объявили бал. Ева-Мария предстала в атласном розовом платье, затканном золотым шитьём. Волосы у неё были убраны в высокую причёску, увенчанную фероньеркой с бриллиантами (подарок жениха) - принцесса весело смеялась и кружилась, но проницательный наблюдатель мог заметить в этой весёлости признаки нарастающей нервозности. Лорит следовал за ней по пятам, не отрывая от красавицы алчущего взгляда, и когда она танцевала с каким-нибудь юношей, бледнел от ревности и устраивал перед своей свитой целый спектакль. Король так извёлся, что церемониймейстеру был дан знак заканчивать бал. Задолго до полуночи был объявлен последний вальс, и лорд Фин, извинившись, забрал Еву-Марию у её кавалера. Подведя девушку к Лориту, советник шепнул:
  - Utcumque res ceciderit nulla via rursus est.124
  Обе свиты в молчании последовали за молодыми до входа в покои королевы, но в спальню на этот раз были допущены только избранные. История повторилась: едва священник взмахнул кадилом, распространяя вокруг приятно-сладкий запах ладана, Ева-Мария сообщила, что от благовоний ей дурно, и выбежала в туалетную. Лорит побледнел и порывался идти за ней, но лорд Фин удержал короля и подал знак королевскому лекарю. Майнер был наготове: он вошел следом и заставил принцессу выпить опиумную настойку. Двери распахнулись, придворные дамы вывели слабо сопротивлявшуюся девушку. Епископ начал читать молитву, все приняли благопристойный вид, и делла Келерия с леди Спикой принялись расшнуровывать на королеве платье, в то время как два знатных лорда помогали раздеться Лориту. Его Величество был в нетерпении: щёки его зарумянились, глаза блестели, и он не сводил с королевы нежнейшего взгляда. Затем со множеством церемоний были поданы и надеты две сорочки. Нижний ряд свечей на люстре был притушен, и в комнате воцарился полумрак. Четверо свидетелей со свечами в руках заняли места по углам кровати. Под многочисленными любопытными взглядами принцессу подвели ближе и в состоянии наркотического полусна уложили на супружеское ложе. Лорит, раздираемый похотью и смущением, топтался рядом, и дед прикрикнул на него:
  - Ну? Чего встал, дурень? Давай, внук, за дело! Покажь, на что способен!
  Подбадриваемый мужчинами, Лорит залез на кровать и начал свои неумелые действия. Ева-Мария лежала неподвижно - советнику показалось, что она в обмороке, пока её пальцы в отчаянии не смяли простыню. Фин не выдержал:
  - Sufficere, - сказал он резко, развернулся и рывком распахнул двери. - Matrimonium consummatum est.125
  - Больно рано, - проворчал сир Орк, глядя на постель и похабно облизывая губы.
  Тем не менее, свидетели подтвердили, что брак совершён, и король с королевой наконец остались одни.
  Лорит был в ярости.
  - Вы! Вы!.. Кто бы мог ожидать! - сдавленно взвизгнул он, оттолкнув её от себя. - Вы не были невинны!
  Ева-Мария безмолвствовала.
  - Какой позор! Сударыня, я... я не нахожу слов! Я берёг себя для Вас!
  Девушка повернулась на правый бок. Её шёлковые волосы струились по подушкам, а рубашка задралась так, что Лорит покраснел.
  - Я... - он нервно сглотнул. - Я крайне разочарован. Ноги моей больше не будет в Вашей опочивальне!
  - Уйдите, Вы нам противны, - не оборачиваясь сказала Ева-Мария.
  - Ах, вот как?! - король Пирании спрыгнул с постели и промаршировал к двери. Уже почти выйдя, он спохватился и вернулся за одеждой. Разыскивая камзол и панталоны, он проклинал узы брака, связавшего его со столь недостойной особой, и стенал о женском вероломстве, при этом взгляд короля вновь и вновь обращался на кровать, и его злость удесятерялась. Найдя, наконец, свои вещи, Лорит произнёс последнее оскорбление и вышел вон, громко хлопнув дверью.
  
  
  
  
  Глава 21. Шалости Гименея
  
  
  Где много любви, там много ошибок. Где нет любви, там все ошибка.
  
  (Томас Фуллер)
  
  
  Каблучки Её Величества застучали по нарядному паркету Китийского зала. Принцесса шла впереди свиты, держась за гладкую стену из нежно-розового мрамора, пока её рука не запуталась в креповой ткани.
  - Это что ещё такое? - Ева-Мария в недоумении остановилась.
  - Мадам, в знак траура король приказал закрыть все зеркала, - с поклоном сказал пиранийский гофмейстер мсьё Брунис.
  - Умерла его любимая собачка? - в голосе королевы слышалось презрение.
  Придворные зашептались.
  - Неужели Вы ничего не знаете о несчастье, постигшем Пиранию незадолго до Вашего прибытия? - скорбным тоном сказал один из лордов. - Накануне свадьбы Его Высочество принц Гнейс вылетел встречать эриданский кортеж, и на него напали гебетцы. Ни один дирижабль не вернулся из боя.
  - Это невозможно! Какая невообразимая трагедия! Примите наши искренние соболезнования, - ахнула Стелла ди Муян, всплеснув руками (другие фрейлины по-прежнему ничего не понимали в пиранийском).
  - Нам не сообщили об этом, - Ева-Мария смутилась, но тут же что-то вспомнила. - Что за выдумки! Принц был свидетелем на нашей свадьбе!
  - Его Высочество, к счастью, не пострадал, так как его дирижабль отстал из-за метели, но это была ужасная потеря - сто юных лордов, цвет пиранийской знати, гордость наших семейств, наше будущее, - гофмейстер достал платок и промокнул глаза. - Во всём королевстве объявлен недельный траур, но поскольку Его Величество сочетались браком, траур был временно приостановлен.
  - Понятно: Его Величеству не терпелось, - съязвила Ева-Мария и направилась в апартаменты Лорита, размышляя над только что услышанным. Придворные вполголоса обсуждали слова Её Величества - местная знать ещё не привыкла к дерзкому язычку королевы, и каждое высказывание повергало их в трепет. Два кабинета были заперты, в третьем обнаружился лощёный молодой человек лет двадцати, который боком сидел у стола и что-то писал на гербовой бумаге.
  - Я занят, обождите, - не поднимая головы бросил он.
  - Кто это? - с раздражением спросила Ева-Мария.
  Писавший оторвал взор от бумаги и торопливо вскочил, кланяясь королеве.
  - О, Ваше Величество! Прошу простить мою небрежность, я был всецело поглощён работой.
  - Где Лорит? - перебила она.
  - Отбыли на охоту, ещё утром-с.
  - Куда?
  - В своё загородное поместье Pêcheur de lune - Его Величество часто ездит туда охотиться с соколами.
  - Мы не подозревали у сира склонности к убийству беззащитных существ, - заметила Ева-Мария.
  - Ну что Вы, Ваше Величество, охота традиционно является любимым развлечением королевского дома! - воскликнул кто-то из сопровождающих.
  - Какая жестокость - убивать невинных животных ради забавы!
  - Вовсе нет, мадам: даже леди принимают в этом участие.
  - Вы, наверное, устроитель царских охот? - Ева-Мария повернулась и холодно посмотрела сквозь юношу.
  - Я Франц Бренна, секретарь Его Величества.
  - И что Вы делаете в кабинете короля?
  - Э... занимаюсь делами, - ответил он немного нервно.
  - Весьма любопытно, - принцесса приблизилась к столу, схватила несколько листков и протянула Стелле. - Читайте!
  - 'Практика разрешения налоговых сборов - к решению о взыскании земельного налога'; 'Упрощение системы налогообложения для лиц, имеющих благородный статус'; 'Проект закона о внесении изменений в законодательные акты Пиранийской конституции в связи с образованием Королевской регистрационной службы', - перечисляла фрейлина.
  - Вы, должно быть, очень компетентны в этих вопросах, - насмешливо сказала королева.
  - На самом деле, мадам, я всего лишь подписываю эти бумаги, - Франц продолжал удерживать на лице дежурную улыбку. - Видите ли, у нас с Его Величеством чрезвычайно схожий почерк, и король, уезжая, нередко поручает мне наложить резолюцию на документы, которые приносит советник. Пожалуйста, верните бумаги на место.
  - Как мило! - съязвила девушка. - Теперь мы имеем полное представление о том, как ведутся дела в Пирании. А это что? - её рука наткнулась на распечатанный конверт.
  Франц сделал движение, чтоб воспрепятствовать девушке, но Ева-Мария оказалась быстрее и передала его Стелле.
  - Ваше Величество, это стихи. Причём довольно глупые, - сказала Стелла, пробежав глазами письмо. - 'Ах, это нежное мерцанье над головой твоей, о фея! К тебе приникну, тебя лобзаю, от красоты твоей немею!'
  Принцесса хихикнула, повернулась к фрейлинам и сказала по-эридански:
  - Подумать только, он ещё и сочиняет за короля Лорита!
  Лощёный секретарь покрылся краской:
  - Не знаю, что это такое, мадам. Я не трогаю личных бумаг Его Величества.
  - Не стоит лукавить, господин Бренна - чернила-то ещё не высохли, - осуждающе промолвила Стелла.
  - Да где же, где?
  - Да вот же, вот! И под строкой 'Презрев приличия двора, я Вас всё так же обожаю' свежая клякса, - ди Муян склонила голову и что-то прошептала на ухо Еве-Марии.
  - А кто такая 'Э. Т.'? - невинным голосом спросила королева.
  Секретарь побледнел, вырвал у фрейлины листок и бросил его в камин.
  - Простите меня, донна, но я не смею выдавать чужие тайны!
  - С каких пор Его Величество имеет от нас секреты? - принцесса надула губки.
  - Извините, Ваше Величество, я не в курсе. И попрошу Вас больше не трогать документы - они, между прочим, упорядочены, - официальным тоном начал Франц Бренна.
  Он не успел договорить - девушка размахнулась, и всё, что лежало на столе, полетело вниз. Затем принцесса подозвала пажа и с гордо поднятой головой покинула кабинет, считая, что отомстила и королю, и его спесивому секретарю. Как же она ошибалась!
  
  - Понятно теперь, на какую 'охоту' поехал Лорит, - фыркнула Диана Саем, когда Стелла закончила пересказывать разговор в кабинете.
  - Мне так и казалось, что Вы немедленно истолкуете всё самым превратным образом, мисс Саем. Не следовало проявлять доброту и переводить для вас, - со вздохом сказала Стелла.
  - Тогда тебе было бы не с кем обсуждать новости, дорогуша.
  - Побеседовать я могу с любой дамой, а сплетни меня совершенно не интересуют - это дурной тон, - возразила ди Муян.
  - А всё-таки почему король уехал? - спросила, подняв небесно-голубые глазки, Элизочка Торн.
  - Этим вопросом сейчас терзается весь пиранийский двор, хотя и слепому было ясно, что брак обречён на полный провал.
  - Не говорите ерунды, мисс Саем! - прервала Стелла. - Это один из важнейших династических союзов в истории: он призван объединить в одно целое две могучих державы, два братских народа, два любящих сердца!
  - Бла-бла-бла! Твоего мнения нам только и не хватало для полной картины, Мисс Знаток Всего! Не пора ли делать политическую карьеру?
  - Вы в своём репертуаре, миледи: изрекаете глупости, не относящиеся к сути вопроса.
  - Ты думаешь, кого-то волнует твой пересказ официальной версии событий? Да у меня изжога от речей, которыми нас пичкали во время свадьбы! Сколько помпы и пафоса - а правда-то вот она: не прошло и двух дней, как Лорит не выдержал и сбежал.
  - А почему? - повторила Элиза.
  Диана пожала аппетитными плечами:
  - Тоже мне вопрос! Что ему делать во дворце, если до постели его всё равно не допускают?
  - А как же любовь? - бровки Элизы изогнулись горестным домиком.
  - О чём ты говоришь, наивное дитя! Рано или поздно этот романтический дурак должен был прозреть и понять, на ком женился.
  - Но разве можно жениться без чувств?
  - Ха! - Диана выдавила глумливый смешок. - Такова жизнь, милочка: в нашем мире сплошь да рядом женятся не любя, любятся не женясь.
  - Как это? - не поняла Клерия. - То есть, если я выйду замуж, то обязательно без любви? Но мои папа с мамой говорят, что подберут мне самую лучшую партию!
  - Ты? Выйдешь замуж?! Ой, не смеши меня, Исона! Даже Стелла с её воспитанием леди до сих пор в девицах.
  - Осмелюсь уточнить, мисс Саем, а Вы сами-то замужем? - парировала оскорблённая фрейлина.
  - Ну, дорогая, не стоит нас сравнивать! Мне достаточно пальцем поманить, как сюда сбежится не меньше дюжины воздыхателей, и все будут умолять меня принять их кольца. А ты так и умрёшь старой девой, роняя слёзы по улетевшему мроаконцу.
  - Что за глупость, - покраснела Стелла.
  - Глядите-ка, у нас тут появилась новая Дульсинея Тобосская - образец красоты, обиталище морали и далее по списку. Не будьте дурами, девоньки, не влюбляйтесь в залётных фраеров. С глаз долой - из сердца вон. Чёрт, мне пора брать с вас плату за свои советы!
  - Право же, мисс Саем, единственное, за что я согласилась бы платить Вам - чтобы Вы молчали.
  - Не злись, Стелла, я учу девочек жизни.
  - Много ли Вы понимаете в том, о чём берётесь рассуждать?
  - В отличие от тебя, я могу обольстить любого мужчину, так что знаю, о чём говорю.
  - Позволю себе усомниться в верности Вашего заявления. На Ваши дешёвые проделки не купится ни один порядочный молодой человек, - отрезала ди Муян.
  - Ха-ха-ха! Ой, не могу! - золотокудрая красотка залилась смехом. - Можно подумать, твои замашки леди кого-то привлекли!
  - Вы не поверите, мисс Саем - привлекли.
  - И кого же? Старого плешивого карлика-казначея?
  - Нет! Вы о таком даже мечтать не смеете, в силу Вашей примитивности и вульгарного вкуса.
  - Назови его имя.
  - Мисс Саем, я не сплетничаю про людей и не собираюсь называть фамилию благородного лорда, который имел несчастье объясниться мне в любви, в то время как я не могу ответить ему взаимностью.
  - Не выдумывай, - оборвала Диана. - Всё равно не поверю, что кто-то пылает к тебе страстью. У тебя есть какие-нибудь доказательства? Письма, признания, подарки? Предъяви!
  - С какой стати я должна выставлять свою личную почту на всеобщее прочтение? Вы же не думаете, что я готова на всё, лишь бы угодить Вашему капризу?
  - Ты просто балаболка! В следующий раз, если нечего сказать, лучше молчи.
  - Вам пора задуматься над тем, как Вы себя ведёте, миледи Саем. Мне жаль, что я вынуждена унижаться до разговоров с Вами.
  - Я разговариваю не с тобой, а с другими фрейлинами. Помните: занудство - ваш главный враг! Никто не выносит моралистов, и если будете подражать Стелле, то со временем станете как Дора Инсара.
  - Фу-у! - протянула Клерия Исона.
  - Не хочу! - с ужасом пискнула Торн.
  - Элизабет, Клерия, не слушайте её, репутация мисс Саем небезупречна, и единственное, что ей остаётся - сбивать с толку неопытных особ вроде вас! - с пафосом воскликнула Стелла.
  - Я неопытная? - подняла глазки Элизочка.
  - Не слушай её, весь двор от тебя в восторге, малышка, - усмехнулась Диана. - Захочешь - сам король Лорит будет у твоих ног.
  - Правда? - с надеждой спросила Элиза, и её щёчки нежно зарумянились.
  - Как это? Он же муж нашей королевы, - с подозрением спросила Исона.
  - Ну, не Лорит, так его брат, - небрежно отмахнулась фрейлина. - Хотя и король не святоша. Ему только глазками моргни, тут же забудет про супружескую верность.
  - Мисс Саем, какая Вы бесстыжая! Прекратите говорить гнусности про Его Величество!
  - В чём я неправа? Мужчинам в Пирании всё можно: крутить романы, сорить деньгами, ездить к лореткам. Должны же и мы как-то развлекаться. Господи, как скучно! Хоть бы принцы какие-нибудь в гости приехали.
  - Зачем им сюда ехать? Свадебные торжества кончились.
  - Ой, Исона, ну как зачем? Представьте, возвращается Лорит с 'охоты' и застаёт королеву в объятиях принца Лотара. Вот это картина! Вот это рога!
  - Вы, как всегда, несёте вздор, - холодно сказала Стелла. - Не думаю, что после резни на границе кто-то из гебетских разбойников посмеет появиться в Досе.
  - А я слышала разговоры про войну с Гебетом! Это так ужасно! Я боюсь, - Элизочка приложила ладони к щекам и выпустила слезу.
  - Успокойтесь, милая, никакой войны не будет, - успокаивающе произнесла ди Муян. - Эти негодяи всегда получат достойный отпор от пиранийцев.
  - Глупости! - перебила Диана. - Гебетцы уничтожили пиранийские дирижабли, и что делает Пирания? Любое уважающее себя королевство потребовало бы объяснений, а те объявили траур и плачут. Видимо, так боятся войны, что даже пикнуть не смеют, а решать их проблемы должен Эридан. И зачем тогда нужен был этот эпохальный союз, о котором столько трубили?
  - Мисс Саем, Вы, как всегда, ничего не поняли, а выводы озвучили, - возразила Стелла. - Его Величество отправил в Гебет письмо, и теперь Королевский Совет ждёт ответа и готовится принять меры.
  - Ха! Да чихали они на трепетные письма Лорита! Он бы ещё королю Хазару жалобу послал, в стихах.
  Девушки засмеялись, но их слишком оживлённый разговор привлёк внимание гофмейстерины, и Дора, подойдя к ним, принялась скрипеть и зудеть, твердя, что говорить следует только по-пиранийски, громко смеяться неприлично, что их манеры отпугнут любого порядочного человека и т. д., и т. п.
  
  Проходил день за днём, и все они были полны однообразия и скуки. Из Эридана известий не поступало, Лорит по-прежнему пропадал на своей вилле, а Ева-Мария целыми днями сидела во дворце. Правда, она два раза посетила столичный театр и даже устроила благотворительный вечер, но на неё стали неодобрительно коситься - как сказала леди Спика, появляться в обществе без супруга здесь считалось дурным тоном, тем более что мужчины и молодые люди проявляли к прекрасной королеве слишком большой интерес, а это неизменно оборачивалось сплетнями и кривотолками. Несколько особенно зловредных дам даже заявили, что по вине королевы происходит падение нравов. Это не на шутку встревожило городскую элиту, комитет нравственности, представителей религии и обеих тёток, после чего покидать дворец стало затруднительно. В отсутствие короля церемониймейстер и слушать не хотел о балах и приёмах. 'Что Вы, донна! Как можно! У нас же траур!' - с негодованием восклицал он и делал скорбное лицо, а седовласые лорды осуждающе качали головами.
  К счастью, приближался день рождения Лорита, и ведущие хореографы столицы решили поставить для короля придворный балет. Леди Спика настояла, чтобы Её Величество непременно приняли в нём участие. Танцы были на редкость вычурными, девушке приходилось терпеливо отрабатывать сложнейшие композиции, причём другие танцоры (в балетах был задействован весь двор) вынуждены были стоять в одной позе и ждать, когда она закончит сольную партию. Наблюдавшее за её стараниями жюри балетмейстеров недовольно качало головами: по их мнению, принцесса двигалась недостаточно изящно.
  - Кто учил её танцевать? Это же форменный буратино! Она сведёт на нет все наши усилия, - сокрушалась седовласая мадам, тощая и высокая, одна из бывших прим Королевского театра.
  - И это - лучшая танцовщица Эридана? - язвительно вторила другая. - Ни выворотности, ни стоп, зад распущен, как у павлина.
  - Никакой академичности в исполнении, делает что попало, - кривила губы третья.
  - Отвратительная координация, - жаловалась четвёртая и закатывала глаза.
  Вывод комиссии был единодушен: к станку. Для вариации с пуантами Еву-Марию облачили в воздушное газовое платье с открытыми руками и плечами - по мнению придворных, это должно было привести Лорита в неудержимое восхищение. Занятия проходили ежедневно. В один из таких дней, под выкрики танцмейстера: 'Changement! Changement! И-и - вскок! И-и-и - поворот налево! А теперь pas de bourree!' запыхавшейся королеве доложили, что во дворец прибыл посол Мроака. Музыка тотчас смолкла, а придворные нервно зашептались.
  - Проводите нас к нему! - крикнула девушка, соскакивая с пуантов.
  - Ваше Величество, это недопустимо, - оскорблённо начал пиранийский обер-гофмейстер.
  - Озаботьтесь через час подать ужин!
  - Ваше Величество, Вам не следует...
  - Пригласите лучших музыкантов! - перебила королева, выходя в коридор.
  Свита потянулась за нею, но Ева-Мария так спешила, что придворные растянулись по галереям и комнатам, а некоторые вообще потеряли её из виду. Бедный паж начал хныкать и жаловаться на колики в боку, но принцесса дёрнула его за косичку и пригрозила оставить без пирожных. Всё её существо ликовало при мысли, что она наконец сбежала из опостылевшего балетного класса.
  Не думая больше ни о чём, она впорхнула в библиотеку. Это была небольшая комната, высота которой превосходила ширину, с одним окном и скруглённой стеной, вдоль которой под картинами, пиранийскими гобеленами и статуями муз тянулись низкие, в половину человеческого роста шкафчики с книгами. Полированный пол был выложен узорчатыми дощечками, а в центре комнаты стоял стол с восемью ножками и единственное кресло. При появлении Евы-Марии человек у окна повернулся, и его лицо осветилось приветливой улыбкой.
  - Добрый вечер, - он закрыл фолиант, который держал в руках, и слегка поклонился. Его тёмные глаза разом обежали тонкую фигурку королевы, подчёркнутую невесомым газом. Принцесса выглядела измождённой, но по-прежнему невероятно хорошенькой: на ней не было украшений, а русые пряди выбились из тугого узла на затылке и прилипли к вискам и шее. - Имею честь приветствовать Вас от имени халдора.
  - Это весьма неожиданная встреча, господин...- Ева-Мария запнулась. - Колз.
  - Очень рад, что королева помнит меня, - сказал эдлер. - Вы ждали Сорбуса?
  - Нам без разницы, кто будет представлять Мроак, - ответила демуазель, обмахиваясь платком. Паж подвёл её к креслу и встал рядом в ожидании приказаний. - Apportez de l'eau, garçon!126
  Мальчик исчез, и они остались одни в комнате, полной сумерек и недосказанных слов.
  - Хорошие у Вас тут книги, - сказал мроаконец.
  Ева-Мария скорчила гримасу:
  - Вы, как всегда, изволите шутить! Мы не можем их читать.
  - Значит, они куплены для короля?
  - Сир Лорит предпочитает охоту, - съязвила Ева-Мария.
  - Хм, - Колз с интересом огляделся. - А где его трофеи?
  - Возможно, по пути в зал Вам попадётся чучело маленького зайчика, - принцесса повела плечом и вдруг умоляюще прошептала. - Развяжите, пожалуйста, узлы, у нас ноги онемели.
  Она приподняла подол, и взгляд мроаконца скользнул по твёрдым атласным туфелькам.
  - А я-то думал - что это стучит по полу, - эдлер наклонился и потрогал завязки. - Сожалею, тут нужны руки поменьше моих, синьора.
  - Ну сделайте хоть что-нибудь, - жалобно сказала девушка. - Нам всё равно, лишь бы снять!
  Поколебавшись, он разорвал ленту. Пуанты соскользнули на пол. Рядом с грубыми ладонями Колза ножки принцессы казались миниатюрными, словно сделанными из алебастра, а пальцы на них были сбиты до крови. Кряхтя, чтоб скрыть смущение, эдлер поднялся на ноги и проворчал:
  - Зачем нужны эти колодки?
  - Мы принадлежим высокому искусству, - лицо Евы-Марии выразило страдание.
  - Синьоре не нужно никому угождать, - мягко заметил Колз.
  - И в мыслях не было! Это наше собственное желание, - она покраснела.
  - А замуж Вы тоже вышли по желанию?
  - Да, а что?
  - И в браке, наверное, счастливы? - продолжал эдлер.
  - Вам-то какое дело! Мы не обязаны отчитываться перед мроаконцами! - принцесса вскочила с места, сердито сжимая платье.
  - Извините, забылся, - сказал он с виноватой улыбкой.
  - Это была глупая идея - просить поддержки Мроака, - пожаловалась Ева-Мария, беря стакан с водой из рук пажа. - Ваш халдор пальцем не пошевелит, если дело не обещает большой прибыли. Наверное, он даже не стал читать наше письмо.
  - Всё пошло не по плану, принцесса.
  - Что толку говорить об этом, - уныло ответила королева. - И зачем наш советник цепляется за этот договор - ведь очевидно, что от него никакого проку! Впрочем, мы рады, что есть предлог задержать Вас в столице. Жизнь здесь настолько скучна, что поневоле радуешься каждому новому лицу. Ждём Вас к ужину, господин Колз.
  Эдлер поклонился в ответ.
  По приказу Её Величества стол накрыли в парадной гостиной по соседству с малым танцевальным залом. Присутствовать могли только достойнейшие из достойных, поэтому к ужину была допущена десятая часть двора, остальные кусали локти в приёмных и с нетерпением ждали новых сплетен. При появлении Евы-Марии все отметили, что она тщательно нарядилась: на королеве было расшитое золотом пурпурное платье и корона; в руке она держала большой, украшенный золотом и блёстками веер. Гости присели в низком реверансе, но вместо того чтобы прощебетать приветствие, Ева-Мария поморщилась от крепкого запаха хвои, пропитавшего все уголки, и гневно обратилась к гофмейстеру:
  - Разве мы не приказали убрать из дворца еловые венки и омерзительные крепы?!
  - Ваше Величество, должно быть, забыли, что траур ещё не истёк, - открыл было рот лорд Брунис, но принцесса топнула ножкой:
  - Не желаем слушать никаких отговорок! Выкинуть сейчас же!
  - Но Его Величество воспримет это как личное оскорбление!
  - Его Величества здесь нет, зато присутствует иностранный посол, и ваша докучливая скорбь совершенно не к месту! - рассердилась девушка. - Вы много возражаете, господин обер-гофмейстер, а это губительно для карьеры придворного.
  Королеву подвели к столу, и она грациозно опустилась на стул. Эдлеру было предоставлено почётное место справа, все остальные расселись в соответствии с пиранийской табелью о рангах, лишь кресло слева от Евы-Марии оставалось пустым.
  - Примите наши извинения, господин эдлер, est Piranīs in usu hospitēs non colere,127 - сказала принцесса, разворачивая салфетку.
  - Семейные разногласия? - Колз оторвал взгляд от нескольких лакеев, поспешно выносивших из комнаты охапки еловых и можжевеловых веток.
  - Не только, - она повернулась в сторону Колза и мило улыбнулась. - Видите ли, сударь, в этой стране приняты двойные стандарты. Траур служит поводом к многочисленным запретам: когда нас хотят в чём-то ограничить, нет ничего удобней - просто приносят эти противные ветки!
  - Ваше Величество, извольте следить за языком, - прошипела Дора Инсара. Колз слушал с притаившейся в углах рта улыбкой.
  - А когда королю приспичило жениться, все сделали вид, что никакого траура нет, - продолжала королева.
  - Замолчите! - взвизгнула леди Спика, в то время как за столом повисла неловкая тишина: половина гостей уткнулась в тарелки, а другая половина застыла с выпученными глазами. Лорд Брунис покраснел как рак и подавился закуской.
  - Из-за чего траур-то? - спросил мроаконец.
  - При нападении на границе погибли юные лорды, и цвет пиранийской знати угас - как-то так, - легкомысленно ответила королева, отправляя в рот кусочек редкой рыбы в желе с белым вином.
  Несколько дам негодующе вскрикнули, а мужчина средних лет (это был двоюродный дядя Лорита) стукнул кулаком по столу и горделиво поднялся с места.
  - C'est trop fort, madame! Ne parlez pas sur ce ton: nous avons eu beaucoup à souffrir.128
  - Nous parlons non avec Vous!129 - перебила Ева-Мария и продолжала по-эридански. - Самое поразительное, что мы узнали об этом намного позже. Поначалу нас удивило отсутствие встречавших, и мы приписали это невежливости жениха, но потом выяснилось, что эскорт из двенадцати дирижаблей всё-таки был выслан. Со слов принца Гнейса, на них напала целая армада гебетских кораблей.
  - Вот как? - протянул мроаконец.
  - Да-да-да, их было сто или двести, - вмешалась леди Спика, хлюпая в носовой платок. - Бедные мальчики не могли одолеть столько головорезов и все погибли. Господи, светлая им память.
  - Ну, не все, - пожала плечиком принцесса. - Монсеньор Гнейс решил не ввязываться в бой и вернулся в Пиранию.
  - Его Высочеству помешала метель! Если бы не ветер, который отнёс в сторону его дирижабль, принц одержал бы победу!
  - А он не заметил чего-нибудь необычного? - осторожно спросил Колз.
  - Что он мог заметить! В таких-то условиях! - взвизгнула, подскакивая на стуле, тётка. - Нечестивые орды гебетцев неслись к ним со всех сторон!
  - Зачем им нападать на мирную процессию?
  - Никто не знает, - ответила принцесса. - Ведь принц не удосужился провести переговоры, а Гебет не давал никаких объяснений.
  - Mais il leur faudra cela faire, parole d'honneur!130 - донеслось со стороны двоюродного дяди.
  Ева-Мария поморщилась и отодвинула кушанье.
  - Господин Сентиер пытается сказать, что Пирания ждёт покаянного письма из Гебета, но император не спешит выразить сожаление. Лично мы склонны считать это намеренным проявлением силы, безнаказанности и наглости.
  - Я вижу здесь только одну причину, - холодный голос прокурора Ланцеса перекрыл шум за столом. - Гебетцы намеревались помешать свадьбе.
  - С чего Вы взяли, мсьё? - Ева-Мария покрылась румянцем.
  - Говорят, принц Лотар влюблён в Её Величество, - ляпнул лорд Пенагос. Несмотря на юный возраст и незрелый ум, он уже состоял в чине городского префекта - разумеется, благодаря связям.
  - А Вы откуда знаете, свечку держали? - разозлилась девушка и хлопнула в ладоши. - Почему так тихо? Где музыка? Qu'ils jouent!131
  Из зала донеслось пиликанье скрипок. Подали маринованного лосося с салатами.
  - Не люблю трепать языком, - добродушно произнёс эдлер, накладывая в тарелку побольше раковых шеек. - Но я понимаю этого юношу. За любовь нужно воевать.
  - Давайте закроем эту тему, господин Колз! - воскликнула принцесса, роняя вилку. - Мы не думаем, что принц решится на подобную крайность. Он больше полагается на запугивание.
  - А если завтра флот Гебета пересечёт пиранийскую границу и вторгнется в Дос?
  - Вы шутите, господин эдлер? - Ева-Мария пребывала в затруднительном положении. - Наше королевство не останется в стороне! Договор гласит, что в случае нападения на союзное государство Эридан обязан вступить в войну и напасть на агрессора.
  - Это политические фантазии, а здесь-то кто поручится за Вашу безопасность?
  - Господин посол! У Её Величества есть муж! - визгливо заметила леди Спика.
  - Да-да! - зашумели пиранийцы. - Прекратите пугать королеву!
  - Господа, никакой войны не будет, - заверил лорд Горас. - Уже пятнадцать лет никто ни на кого не нападает. Мировой Совет полностью контролирует ситуацию.
  - Поймите меня правильно, - произнёс Колз и как бы невзначай посмотрел на пустой стул. - Кажется, Ваш муж не готов принять на себя такую ответственность.
  Выкрики смолкли: в тишине стали слышны только тоскливые звуки из соседнего зала.
  - У нас что, поминки? - выдавила девушка. - Если сейчас же не заиграет что-нибудь весёлое, мы прикажем утопить весь оркестр в море!
  Лорд Бастоне соскочил с места и выбежал из гостиной. Угроза возымела действие: комната тотчас наполнилась лёгкой музыкой Брамса.
  - Как расценивать последнюю фразу, господин посол? - проскрипел пиранийский прокурор.
  - Всё просто: халдор предлагает королеве Эридана свою защиту и покровительство.
  - Ветер и вишнёвый цветок не могут быть хорошими друзьями, - лорд Сентиер привстал с места, враждебно глядя на мроаконца. - Передай своему королю, чтоб держался подальше!
  - Да кто такой вообще этот Хазар? Пиратский барон, возомнивший себя правителем! - взвизгнул главный постельничий.
  Придворные взволнованно зашумели. Эдлер усмехнулся и налил себе воды.
  - Кажется, в нашем разговоре участвует половина двора! - съязвила девушка.
  Тут двери в зал распахнулись, и в гостиную вторглась коренастая фигура советника.
  - Опять сборище устроила? - громко проворчал он с порога. Придворные приветствовали его поклоном, осталась сидеть лишь королева. - Ишь какой стол! Всё бы только деньги спускать.
  Старикан прошествовал к пустому стулу (по пути он толкнул двух лакеев и щипнул Диану Саем за мягкое место), с грохотом отодвинул его, уселся за стол, и, напевая себе под нос: 'Вуаля, вуаля - завтра грабим короля!', стал засовывать за ворот салфетку.
  - Malédiction! Опять какие-то креветки да улитки! - выругался он, потыкав вилкой в несколько блюд. - Нет чтобы блины с икоркой, да печёного гуся, да борщик наваристый, как люди едят!
  - Это королевский стол, а не крестьянская изба! - вздёрнула носик принцесса.
  - Да разве ж это стол? У меня с ваших слизняков сплошное расстройство, - он проглотил вино из кубка и вдруг повернулся направо. - Что за тип рядом с тобой?
  - Эдлер Колз, посол Мроака, - мужчина поднялся и слегка наклонил голову.
  - Так-с, - старик впился в мроаконца пристальными голубыми глазками и забарабанил пальцами по скатерти. - Из Мроака, говоришь? По какому вопросу?
  - Посол приехал не к Вам! - капризно вмешалась Ева-Мария, которую бесцеремонное поведение советника доводило до белого каления.
  - А мне дела нет, к кому он приехал. Отвечай, сучий потрох: какого лешего в проливе Ула шныряют ваши корабли? Давеча опять на караван с Архипелага напали. Что скажешь? А ну как без головы вернёшься?
  - Не всё, что серо, волк, - бодро возразил эдлер.
  - Ха-ха-ха! Не за то волка бьют, что он сер, а за то, что овцу съел!
  - Ел ли, не ел ли, да за обед почтут. И то бывает, что овца волка съедает.
  - Остёр! - буркнул советник, снова прикладываясь к вину.
  - По привету и ответ.
  - Вижу, парень ты не промах. Ну что ж... мели, Емеля, твоя неделя, - советник благодушно махнул рукой, разрешая эдлеру сесть и продолжать трапезу.
  - Да Вы нам прямо милость оказали! - язвительно проговорила Ева-Мария. - Эриданский двор будет принимать послов Мроака независимо от Вашего желания, сир!
  - Вот пусть и принимает у себя в Эридане, а здесь решаю я.
  - Ах, господин Орк, не смешите нас! - топнула ножкой королева. - Или Вы забыли, что давно уже не правите Пиранией?
  - И что с того, что короны нет? Напялил её внучек, да умнее не стал. Где ему государством управлять! Одна радость: хоть под ногами не путается.
  - Кстати, а где король? - полюбопытствовал мроаконец.
  - Чёрт его знает! Ты у жены спроси. Таскается где-то, poétereau pitre.132
  - Пожилой синьор всегда сидит на его месте?
  - Ха-ха! Отчего бы не посидеть? Скоро, глядишь, заместо этого болвана начну в спальню ходить супружеский долг исполнять, - он поглядел на залившуюся краской Еву-Марию и смачно облизнулся. - А то! Процесс весьма приятственный, к тому ж наследников пора рожать, а я ещё не старый, приласкать сумею.
  - Бога ради, прекратите нести вздор! - не выдержала демуазель.
  - Ты сам-то женат? - вопрос предназначался Колзу.
  - Не приходилось.
  - Хм, а пора бы, - советник оглядел гостя и довольно хмыкнул. - Хорошая порода, крепкая - не то что у моего сынка. Тощие все народились - аж смотреть противно! Так что поглядывай по сторонам-то, понравится кто - посодействую в женитьбе, а там, глядишь, сделаем из тебя человека, гражданство, значится, пиранийское примешь... и всё такое...
  - Что за мания у советников женить! - недовольно вмешалась Ева-Мария.
  Эдлер улыбнулся.
  - Ну, что скажешь, орёл?
  - Интересное предложение.
  - Вот и думай себе, - брови деда удовлетворённо задвигались, и он отправил в рот очередную порцию вина. - Мужик без жены что гусь без воды. Девки при дворе весьма аппетитные есть. Вон рыжая-то Доренна уже рот на тебя разинула.
  Все разом обернулись в сторону, куда тыкал вилкой советник, и пухленькая смазливая пиранийка застенчиво потупилась.
  - Или вон... - вилка переместилась вправо на двадцатипятилетнюю шатенку. - Хороша, верно? Так бы и приударил за всеми! Моя-то жёнушка двадцать лет как померла, и чёрт с ней - родить смогла только одного ребёнка, слабого да хилого, тьфу! Её голубая кровь знатно нам породу испортила. Не годятся эти эриданские дамочки для наследственных дел, ох, не годятся - уж больно кость тонка, - сир Орк перевёл вилку на королеву Эридана и покачал головой. - И эта тоже... Говорил внуку: не заламывай рябину не вызревшу, не бери девку не вызнавши, ан нет! Политика, ясное дело, да и взбрыкнул внучек. Вот она, молодость-то!..
  - Господин Орк, у Вас опять словесное недержание? - глаза Евы-Марии излучали гнев, но гадкий старикан не унимался.
  - Амур, видишь ли, его изранил - подай да выложь королеву! Иначе, говорит, умру пленённым. Голова с лукошко, а мозгов ни крошки! И взаправду ведь чахнуть начал. Пришлось даже долги простить Эридану, лишь бы свадьба состоялась.
  - Ваше Превысочество, мнэ-э-э, я полагаю, вовсе не обязательно посвящать господина посла в такие детали, - начал министр иностранных дел.
  - Ну вот, стало быть, взлелеяли мы надежды: дескать, поэт наш угомонится и возьмётся за ум, да как бы не так! Не больно у них ладится, хоть девка и красивая собой - глядишь, самому придётся её обрюхачивать.
  - Вы перестанете или нет?! - воскликнула Ева-Мария, со звоном кидая вилку и нож.
  Советник загоготал. Подали куриные и утиные грудки под ореховым соусом.
  - Слышал, у вас были какие-то неприятности с Гебетом? - заметил Колз, принимаясь за новое блюдо.
  - Когда это? А-а, понял, - сир Орк ослабил запонки на воротнике и поудобней развалился в кресле. - Так это ж всё треклятые амуры! Товар полюбится, так ум расступится - не одного нашего дурака мадам-то окрутила. Ох, чую, хлебнём ещё горя с этой свадьбой! А ведь предупреждал я: не женись, дурак, хлопот не оберёшься! Вот и получили в придачу к жёнушке войну с Гебетом.
  - Вы сегодня просто блещете умом, любезный сир! - сердито перебила девушка, но её, похоже, никто не слушал.
  - Прямо-таки войну? - живо спросил эдлер.
  - Qu'est-ce que j'en sais?133 Поживём - увидим, но для верности я уж направил в Эридан гонца - пусть сами свою королеву охраняют, нам неприятности не нужны. Эй, подлей мне красного, нерасторопная дубина! Чёртовы слуги совсем обленились.
  - Правильно говорят: болтун - находка для врага, - презрительным тоном вымолвила королева и отвернулась от старика. - Не принимайте на свой счёт, сударь: Вам удаётся быть милым... врагом.
  - Это выходит непреднамеренно, - отозвался Колз, а сир Орк опять разразился смехом.
  - Мужик ражий, да язык-то вражий!..
  - Вы определённо сумели понравиться нашему родственнику, - с кислым выражением сказала девушка и, поднявшись, хлопнула в ладоши. - Jouez de bonne musique!134 Мы желаем танцевать.
  Пиранийцы повскакивали с мест, стремясь составить пару королеве. Небольшая часть лордов и дам в возрасте осталась сидеть за столом, в том числе советник и посол. Последние о чём-то разговорились, при этом эдлер не забывал налегать на ужин, а советник требовал больше вина. Когда через час Ева-Мария вернулась из танцевального зала к столу, сир Орк был настолько пьян, что едва сидел на стуле; одна нога у него была закинута на кресло королевы, со второй сполз туфель, камзол был расстёгнут, борода взъерошена, а глазки на опухшем клюквенном лице скошены к носу.
  - Вот она... танцуля... ик! - взревел он. - Щас... как это... На танцах сверх обычной меры... Нас тянет в дом мадам Венеры... ик!... Амур нас дразнит, шалопут... хы-ы... хы-ы... и добродетели капут!
  Колз сохранял полнейшее спокойствие.
  - Вам ещё не надоело общество этого вульгарного старца? - поинтересовалась Ева-Мария, освежая разгорячённое лицо взмахами блестящего веера.
  - Эй!.. Слышь... а какие у ей ножки! Под подолом-то... Не стоит ни гроша, да походка хороша!
  - Синьора, ужин превосходен, - поблагодарил мроаконец.
  Принцесса насмешливо фыркнула:
  - У нас в Эридане гостей принимают в сто раз лучше! Кстати, не желаете показать своё танцевальное искусство? Наши дамы в нетерпении! Мы позволяем Вам выбрать любую, - и она сделала движение веером, означавшее 'Можете пригласить меня'.
  К её удивлению, Колз с охотой поднялся с места.
  - И правда, хватит сидеть за столом. Когда-то в молодости я недурно плясал в кабаках.
  - Ты куды? - вмешался дед. - Выпьем ишо... мадамы никуда не денутся... гы...
  - Извольте, - разочарованным тоном произнесла Ева-Мария и опустилась на роскошный диван. Вокруг столпились девицы и молодые дамы, глядевшие на мроаконца с нескрываемым любопытством. После того как была подобрана соответствующая музыка, он отстегнул плащ и исполнил задорный пиратский танец, весело напевая:
  - Эх яблочко,
  Да на тарелочке!
  Надоела мне жена -
  Пойду к девочкам.
  Конец танца потонул в бурных овациях: будучи высоким и крепко сложенным мужчиной, Колз на удивление складно двигал ногами.
  - Quelle interprétation de virtuose!135 - воскликнула, млея, какая-то блондинка, когда он пошёл вприсядку.
  - Mon dieu, où vous avez appris tells pas?136 - спросила вторая.
  - Ah, ça doit être assez difficil!137 - восхищалась третья.
  Ева-Мария досадливым движением оборвала восторги свиты.
  - Браво, господин Колз, Вы стали звездой сегодняшнего вечера! Не перестаём удивляться Вашим многочисленным талантам.
  - Всегда рад услужить, - усмехнулся тот.
  - Подумать только, Вы ни разу не сбились! - щебетала всё та же блондинка.
  - Ерунда, сударыня. Сущая ерунда.
  - Я бы не выдержала столь быстрого темпа, - продолжала глубоко восхищённая его выправкой и обаянием девушка.
  - Мадемуазель Бонтон, всем прекрасно известно о Вашей невыдержанности, - едко перебила Ева-Мария, заставив пиранийку смутиться и исчезнуть.
  - А расскажите, пожалуйста, про Мроак! - пискнула из-за спин Элизабет Торн. - Это правда, что мроаконцы были замурованы в скалах?
  - Миледи Торн, и Вы туда же, - забрюзжала гофмейстерина, которой не нравился весь этот ажиотаж вокруг пирата. Колз обернулся в поисках источника звука, но толпящиеся фигуры совершенно заслонили малютку фрейлину, хоть она и вставала на цыпочки.
  Когда ужин вошёл в заключительную стадию, герольд возвестил о приезде короля Пирании. Спустя минуту в гостиную вошёл Лорит в окружении подхалимов. Щеголеватый охотничий костюм из бархата и кожи подчёркивал его изящную фигуру, а зубчатый воротник был безукоризненно бел. На перевязи у него висела золотая шпага (интересно, зачем она могла понадобиться на охоте?), золотые шпоры на ботфортах мелодично позвякивали при каждом шаге, а пышный плюмаж бросал на слегка утомлённое лицо Лорита лёгкую тень. Он рассеянно кивнул в ответ на поклоны придворных и устремил взор на королеву.
  - Я вижу, в моё отсутствие Вы изволите веселиться, мадам?
  - Что Вы, сир, у нас траур, - холодно ответила Ева-Мария.
  - Донна, не хотите ли выйти из-за стола и приветствовать своего супруга?
  - С какой стати? Вы не сочли нужным проститься с нами перед отъездом.
  - Сударыня, мне слышится непочтение в Вашем тоне! - повысил голос юноша.
  - Вы ещё в день свадьбы проявили склонность к галлюцинациям, мсьё.
  - Это возмутительно! - от усталости Лорита не осталось и следа. - Я требую объяснений Вашему поведению! Сейчас же!
  - Сударь, не устраивайте сцен в присутствии гостей!
  - У нас гости? - карие глаза короля переместились на стоявших рядом. - Кто это? Ах, опять мроаконцы! Должен Вам сказать, мадам, мне это совершенно не по душе!
  - Нам всё равно, как Вы к этому относитесь.
  - Я вправе заставить Вас считаться с моим мнением!!! - в ярости закричал король. - И пресечь этот разврат в моём дворце!
  - Ах, не смешите нас, сударь! Вы ещё не объяснили, где пропадали две недели.
  - Я не обязан отчитываться перед такой, как Вы! - Лорит задохнулся от бешенства, резко повернулся на каблуках и выбежал вон из комнаты, оставив придворных взволнованно шептаться.
  Королева с пробивающимся на щеках румянцем изобразила весёлое безразличие и принялась щебетать с фрейлинами. Потом опять начались танцы (советника к этому моменту уже унесли спать), перемежавшиеся десертами и винами, и банкет затянулся далеко за полночь, что было неслыханным для столицы нарушением правил. В конце Колз пошёл провожать Её Величество до королевских покоев. На парадной лестнице они столкнулись с камердинером Лорита, который уведомил королеву, что супруг желает немедленно говорить с ней в малом кабинете.
  - Боже, и почему Его Величество никак не угомонится! - фыркнула принцесса, с неохотой выпуская локоть мроаконца.
  - Хотите, я уложу его спать? - шутливо предложил тот.
  - Ударом по затылку? - Ева-Мария хихикнула и выронила веер.
  Колз поднял аксессуар и вернул ей (в отличие от девушки, он был совершенно трезв).
  - Я не бью детей, принцесса.
  - Может, посвятить Вас в рыцари за столь доблестное поведение?
  - А как же мои пиратские грешки?
  - Вы можете искупить их верной службой. Идёмте с нами, сегодня ночью нам понадобится охрана.
  - Стража-то уже не справляется?
  - Вы думаете, это так легко - отгонять Лорита? - она залилась весёлым смехом, не видя, как у камердинера отвисает челюсть.
  Колз присвистнул.
  - Извиняйте, принцесса, мне таких полномочий не давали.
  - Вы несносны! Уходите! - принцесса из всех сил надула губки и шлёпнула его веером. Эдлер откозырял и вернулся на первый этаж. Небрежно придерживая платье, Ева-Мария прошествовала за камердинером в небольшой кабинет, уставленный роскошной мебелью. За столом сидели Лорит, прокурор Ланцес и какой-то незнакомый пожилой человек; все трое подняли головы и уставились на девушку порицающими взорами.
  - Наконец-то, мадам, Вы изволили прийти, - кисло выдавил король. - Я и эти почтенные господа заждались Вас. Нам предстоит серьёзный разговор, и я убедительно прошу Вас оставить привычное легкомыслие.
  - Вы снова пригласили свидетелей? Что за пристрастие к публичным ритуалам! - Ева-Мария села в большое кресло; голова у неё слегка кружилась от вина и развлечений.
  - Пристрастие?! Если Вас не контролировать, Вы рискуете опозорить брак своим совершенно недопустимым поведением! - нервно выпалил Лорит.
  - И что же в нём такого недопустимого?
  - Вы ещё смеете спрашивать! - Лорит вскочил с места. - Вы... Вы и этот мроаконец... Пусть он сейчас же уберётся из дворца!
  - Ваше Величество, не стоит так нервничать, - занудным голосом произнёс лорд Ланцес. - Давайте вести беседу, спокойно и обстоятельно оперируя фактами.
  Лорит с оскорблённым видом сел на место, а прокурор продолжал:
  - Его Величество король Пирании имеет к донне Еве-Марии, его супруге, королеве Эридана, ряд претензий. Во-первых, присутствие во дворце иностранных лиц впредь должно быть согласовано с Его Величеством. Во-вторых, Её Величеству следует проявлять бережливость в тратах - это касается как туалетов, так и приёмов. В брачном контракте оговорено, что на содержание королевы Эридана отводится триста тысяч малых лантумов в год, Вы же изволили потратить эту сумму в первые дни.
  - У нас есть ещё целый миллион!
  - Так называемый 'миллион императрицы', который Вы получили в качестве свадебного подарка, уйдёт на погашение эриданского долга. Кроме того, пиранийское казначейство не обязано оплачивать расходы эриданского двора. Так как денег из эриданской казны не поступало, сопровождающих королевы надлежит отправить обратно в Эридан...
  - Мы не понимаем, нас пригласили для разговора или зачитать обвинительный приговор? - со смехом перебила Ева-Мария.
  - Убедительно прошу донну дослушать. Тэк-с... надлежит отправить в Эридан, включая фрейлин, которые совершенно не знают языка, и гофмейстерину, поскольку данная дама не справляется со своими обязанностями и не оказывает на донну никакого положительного влияния. Взамен Её Величеству будут предоставлены пиранийские фрейлины с оплатой их содержания из средств государственной казны. В-третьих, Её Величеству вменяется в обязанность уважать культурные традиции Пирании, в частности, следовать пиранийскому этикету, говорить на пиранийском языке...
  - Что Вы там болтаете? Мы не расслышали!
  - Что Вы должны выглядеть как благородная пиранийская дама! - вмешался Лорит, с негодованием оглядывая её сверху донизу. - Платья таких ярких расцветок неуместны при нашем дворе. Ваши причёски вульгарны! Вы слишком привлекаете внимание! Сделайтесь скромны и воспитанны, как другие леди, следуйте правилам поведения, и я не буду иметь к Вашему Величеству замечаний!
  - Сир, Вы слишком горячитесь, - заметил прокурор.
  - Ах, Вам не нравится внешний вид? Зачем же Вы просили нашей руки? Раньше Вас устраивало и наше поведение, и наши наряды!
  - Тогда Вы не были супругой короля Пирании, а данный статус ко многому обязывает, - недружелюбно прокаркал пожилой джентльмен.
  - Écoutez ce qu'on Vous dit!138 - поддакнул Лорит.
  - Нам надоело слушать какие-то глупости, - фыркнула девушка, со скукой елозя на сиденье.
  - Если Её Величество не прислушается к вышесказанному, мы будем вынуждены принять меры вплоть до пересмотра брачного договора. Речь идёт, разумеется, не о расторжении, а о выплате денежной компенсации. Учитывая, в каком бедственном положении находится эриданская казна, это станет ударом для вашего королевства.
  - Это гнусная клевета!
  - Мы располагаем весьма точными данными, что налоги в вашем государстве уже который месяц не могут покрыть расходы, - немолодой лорд потряс стопкой бумаг. - Господин эриданский советник вряд ли обрадуется подобному обороту дел, но неприятностей можно избежать, если Вы согласитесь с условиями, которые выдвигает Его Величество.
  - Я не желаю видеть в Досе мроаконцев! - взвизгнул Лорит, зациклившись на своём.
  - В самом деле? Тогда почему бы Вам не вернуться на виллу?
  - Немыслимая дерзость! - юноша вскочил, зашатался и рухнул обратно в кресло, страдальчески держась за сердце. - Я разбит... я сокрушён ужасным ударом судьбы! Ах, зачем злой рок толкнул меня в объятия нимфы с каменным сердцем? Ах, уходите, оставьте меня в моём горе!
  Прокурор и казначей переглянулись и вышли из комнаты.
  - Вы отвратительный муж, - заметила королева, вставая. - Как жаль, что ради Вас были отвергнуты более достойные кандидаты!
  - И кто же это был?! - Лорит мигом перестал 'умирать' и уставился на супругу с ревностью во взоре.
  - Ах, уже неважно, - Ева-Мария в раздражении обмахивалась веером.
  - Я требую ответа! - король вскочил на ноги, рывком расстёгивая воротник. Бриллиантовая застёжка со звоном покатилась по узорчатому паркету. - В конце концов, я тоже ради Вас отверг многих!
  - Многих фрейлин? Или балерин? - произнесла принцесса, на ощупь следуя к выходу.
  Лорит бросился за ней, по пути зацепившись за столик и разбив дорогую вазу.
  - Стойте, донна! Не смейте так обращаться со мною! - крикнул он, задыхаясь от нахлынувших чувств. - Если только я узнаю, что Вы изменили мне с этим мроаконцем, Вам не жить!
  - Как Вы можете нам что-то запрещать! Вы сами далеко не ангел!
  - Что-о?! Значит, это правда? - от визга Лорита зазвенели стёкла. - Ah, Diable! Я отказываюсь от такой супруги! Вы разочаровали меня! Я полагал, что рядом со мной будет прелестный цветок, а это оказался сорняк! - он осмелился схватить принцессу за плечо и выкрикнул последние слова ей в ухо.
  Королева обернулась и закатила ему пощёчину. Сир не остался в долгу, вложив в удар столько злости, что девушка пошатнулась. Обозвав мужа ничтожеством, Ева-Мария выбежала прочь и хлопнула дверью.
  - Шлюха! - донеслось вслед.
  Союз Эридана и Пирании трещал по всем швам.
  
  
  
  
  Глава 22. Потрясение
  
  
  Когда идет ураган, то в центре его спокойно и тихо и, может быть,
  даже светит солнце.
  
  (Г. Ширяева)
  
  
  Утром о скандале во дворце судачила вся столица. Впрочем, была и другая новость: в Дос приехал ещё один мроаконец - по слухам, прямо из Эридана. Этого Ева-Мария никак не могла понять, и пока её одевали и причёсывали к утреннему выходу, сквозь головную боль и пиление Доры Инсары в мозг девушки пробилось слабое подозрение о каком-то обмане, но оно мелькнуло и пропало, и принцесса принялась мучительно вспоминать, что было вчера вечером.
  Когда королева вошла в столовый зал, придворные обомлели: её платье было вызывающе жёлтого цвета, а в разделённые пробором волосы вплетены живые жёлтые и белые лилии. Ева-Мария величественно проплыла по залу и заняла место рядом с королём, выставив напоказ шафранно-жёлтые туфли, украшенные камнями и перьями. Образ современной Цирцеи когда-то придумала для неё Шерлита Кастона, шутливо утверждая, что принцесса может использовать его как оружие массового поражения. Лорит, с унылым видом ковырявшийся в тарелке, поднял глаза и выронил вилку, а потом начал медленно краснеть от злости.
  - Сударыня, Ваш наряд бросает вызов хорошему тону.
  - Это означает, что тон недостаточно хорош! - легкомысленно отозвалась девушка и улыбнулась гостям.
  - Вы забыли о нашем вчерашнем разговоре? Немедленно переоденьтесь!
  - Нет, нам нравится и так!
  - Мадам, я желаю, чтоб Вы образумились! Вы должны соблюдать придворный устав!
  - Да уймитесь уже! - она отвернулась, как от надоедливой мухи.
  Завтрак проходил в обычном режиме. Справа от королевы брюзжал сир Орк, слева дулся Лорит, дальше сидели придворные и с постными лицами пересказывали сплетни. Дамы обсуждали Сорбуса, который был моложе и симпатичнее Колза. Мроаконцы тоже были здесь: на этот раз они сидели в самом дальнем конце стола (нетрудно догадаться, чьими стараниями) и тихо переговаривались на своём языке.
  - Отлично устроился - банкеты, вино, пока я за морем шишки набиваю, - сказал Сорбус, набрасываясь на холодец из ветчины по-лионски.
  - Тебя не покормили, что ли?
  - Какое там! Четыре дня проторчал в Акруксе, вместе с царицей ждал доброго знамения, а потом нашёл её астролога и впендюрил ему так, что гороскоп мигом стал благоприятным.
  - Она не дура, эта Агама. Не хочет рисковать, пока не выяснит всё до конца.
  - Халдор не будет долго ждать. Похоже, ты преуспел со своей миссией в Досе, - Сорбус небрежно кивнул в сторону Евы-Марии.
  - Мы с принцессой неплохо ладим, - согласился Колз.
  Оба не сговариваясь посмотрели на Еву-Марию - та со скучающим видом катала по скатерти шарик из хлеба. Контраст между цветом её платья и глаз бил наповал.
  - Эффектная девочка, - признал Сорбус.
  - От её улыбки я молодею лет на двадцать.
  - Главное, чтоб не глупел.
  - Дружище, в тебе говорит зависть.
  - Есть немного, - мроаконец переключился на горячие закуски. - Смотри, Колз, как бы чего не вышло.
  - Не бойся, я знаю границы, - спокойно ответил эдлер.
  Неподалёку разбилась тарелка. Рёв сира Орка перекрыл голоса за столом, Лорит проблеял что-то в ответ. Под аккомпанемент начинавшегося скандала к мроаконцам подошёл слуга и с важностью объявил:
  - Её Королевское Величество назначает послам Мроака аудиенцию в библиотеке, сразу после завтрака.
  - Поблагодарите синьору, - сказал Колз, переглянувшись с Сорбусом.
  - Вот как, донна? - вспыхнул Лорит, не сводивший с них ревнивого взгляда. - Назначаете свиданья, не стесняясь моего присутствия?
  - Вы можете прийти послушать, - холодно произнесла Ева-Мария, - дабы успокоить своё воспалённое воображение и убедиться, что обсуждаются дела.
  - Спасибо, мне не доставит удовольствия лицезреть, как Вы одариваете милостью двоих проходимцев, - громко фыркнул Лорит.
  - Тогда продолжайте фантазировать, - девушка встала со стула.
  - Ваше Величество, ведите себя подобающе, - среди всеобщего аханья и порицания возмутилась гофмейстерина.
  - Да, да! Сядьте на место! Уважайте супруга! - истошно завопила леди Спика.
  - Какой ужас! Какой позор! - шуршали гости, глядя на то, как королева Эридана в сопровождении фрейлин и стражи покидает зал.
  Лорит сделался совершенно бледен и ударил кулаком по столу.
  - О бесстыжая, бесчестная донна! - тонко воскликнул он, явно готовясь устроить истерику, но тут вмешался сир Орк. Дед тоже треснул по столу, да так, что все сразу смолкли.
  - А ну-ка цыц! Тихо, сказал! Раньше надо было думать, дурья башка! Видели глаза, что покупали.
  - Я думал, она будет слушаться!
  - Заткнись и ешь! Опосля разберётесь.
  Лорит обиженно смолк, и завтрак продолжался.
  
  - Вопрос, который мучает нас всё утро: как получилось, что мессир Хазар прислал к нам сразу двух послов? - спросила Ева-Мария, сидя в кресле. Поскольку другой мебели здесь не было, Сорбус прохаживался по комнате, а Колз стоял возле окна и любовался видами Доса. За спиной у принцессы застыли паж и статс-дама.
  - Очень просто, - откликнулся Колз. - На случай, если кто-нибудь из нас умрёт.
  - Что? - девушка на мгновение растерялась и утратила свой напыщенный вид.
  - Не слушайте этого шутника, синьора, - вежливо сказал Сорбус. - На самом деле я не был в Эридане. Мы ведём переговоры с Южным Крестом, но пиранийцам об этом знать не обязательно. Кстати, у меня для Вас письмо.
  Он достал из-за пазухи маленький футляр из слоновой кости с вырезанными на нём фигурками животных. Внутри находился свёрнутый в трубку лист, который был запечатан воском.
  - Можете прочесть вслух, - помедлив, сказала принцесса. Она почему-то решила, что письмо от Хазара.
  Сорбус сломал печать.
  - 'О драгоценная сестра! В 24 день Аграхайаны 234 года эры Сака я посылаю Вам свою любовь. Да пребудет с Вами благодать небес и благословение вод, да продлятся дни Вашего царствия...' - далее шли цветистые эпитеты, поклоны, пожелания здоровья родственникам и поздравления со свадьбой. После этого царица осторожно интересовалась, правдивы ли слухи насчёт договора с Мроаком и примут ли другие королевства путь мира и согласия. Письмо заканчивалось россыпью пышных фраз, намекавших на дальнейшую переписку.
  Девушка была разочарована.
  - Мы ответим ей завтра, - промолвила она, вспорхнув с места. - Господин Колз, не хотите ли прогуляться по саду?
  - Ne hotite li poluchit' lyuley ot haldora? - тут же добавил Сорбус.
  - Ne umnichay, - благодушно ответил Колз. - Охотно, синьора.
  Принцесса взяла его под руку, и они неторопливо вышли в сад. За ними по пятам следовали статс-дама, паж и стража, молясь небесам, чтоб по дороге им не встретился король. Привыкшая к присутствию придворных Ева-Мария не обращала на них внимания, но эдлер старался держать всех в поле зрения.
  - Почему Вы не женаты? - спросила королева, отмахиваясь веточкой от мушек.
  - Вот вопрос так вопрос, - мроаконец провел свободной рукой по коротко стриженным белым волосам: он ждал, что она заговорит про договор или начнёт расспрашивать об Агаме. - Закон запрещает эдлерам иметь семью. Мы не знаем родства, у нас нет привязанностей; вместо этого мы служим халдору.
  - Как странно! А король тоже не может жениться?
  - Может, но для этого нужно одобрение тинта.
  - А как это происходит? Как женятся в Мроаке?
  - Я не был ни на одной свадьбе, - Колз был слегка озадачен. - Обычно обходятся без церемоний. Есть несколько традиций, которым все следуют, вот и всё.
  - Расскажите, - велела она.
  - Ну, во-первых, надо убить большого и опасного зверя. Это делается затем, чтоб все убедились, что руки у тебя растут из плеч, а не из другого места. Затем мужчина посылает избраннице нож и кольцо. Если она согласна, то принимает кольцо и возвращает оружие. Это значит 'Убей меня, если я нарушу верность'. Чтобы отказать, делают наоборот - берут нож и возвращают кольцо.
  - А дальше? - с любопытством допытывалась принцесса.
  - А дальше всё. Как говорится, пока смерть не разлучит нас.
  - Как, даже без венчания, без договора?!
  - На диких островах поступают ещё проще: выследил невесту, огрел дубиной, уволок к себе в пещеру.
  - Вы хотите сказать, что Мроак не дикий? - поморщилась Ева-Мария. Это выходило у неё так мило, что Колз не мог сдержать улыбки и с трудом подавил желание легонько ущипнуть её за нос.
  - В глазах жителей материка мы странные и непонятные варвары, которым не место в цивилизованном мире. Но существуют места, где люди до сих пор живут по законам первобытного племени. Вы, верно, слышали о полярных островах или диких атоллах Маоке?
  - Нет, а Вы там были?
  - Доводилось. Иногда мы заплываем в дальние края в поисках странствий или экзотических животных. За них дают хорошую награду.
  - Значит, Вы ловец? Ну и кого же Вы поймали? - насмешливо поинтересовалась принцесса: из-за Лорита у неё сложилось нелестное мнение об охотниках.
  - О! - отозвался эдлер. - Это существо зовётся пальмовый жрун. Его тело покрыто перьями, он издаёт громкие назойливые звуки и быстро перемещается. Мне стоило немалых трудов изловить эту пронырливую тварь. Кстати, у Вас их тут немерено, - он указал на вишнёвый куст.
  Паж за спиной королевы хихикнул.
  - В чём дело? - с подозрением спросила Ева-Мария.
  - Ваше Величество, господин посол, кажется, говорит про волнистого попугая, - с улыбкой произнесла статс-дама.
  - Сколько можно шутить, - надула губы королева. - Развлеките нас настоящей историей!
  Колз почесал в затылке.
  - Ладно, так и быть. Однажды по пути в Лаос наши снеккары попали в шторм. Корабли отбросило к югу и сильно потрепало, пришлось высадиться на ближайших островах. Пока чинились, местные попросили помочь. Возле озера было несколько деревушек, в которых год за годом пропадали люди, в основном рыбаки и дети. Ходили слухи о гигантском крокодиле, который гипнотизировал добычу взглядом и уволакивал на дно. Говоря о нём, даже взрослые охотники впадали в ужас, начинали дрожать и заикаться. Я тогда был молодым, резвым - как говорится, силушки много, да сметы нет. Крокодилов в глаза не видел, как их ловить - тем более не знал. Думал, это такая большая водяная ящерица. В общем, пошёл я с местными. Выбрали место для засидки, положили приманку, сидим ждём. В руках у меня копьё и верёвка с петлёй, как у всех аборигенов. Три ночи ничего не происходило, кроме того что меня жрали насекомые, а чёртова туша на берегу воняла так, что... - Колз осёкся. - На четвёртый день решили попробовать по-другому: ближе к вечеру, когда всё стихло, закинули в воду на крюке свиную тушку. Крокодил, видать, был гурманом - на мертвечину не шёл, а свежая кровь его привлекала: подплыл и сразу схватил наживку. Два дюжих парня держат верёвку, а он их утягивает в воду, словно детей. Тут все остальные повыскакивали из засады. Кое-как вытащили эту тварь на берег, накинули верёвки, сети, а он огромный - метров пять - и быстрый, как сам дьявол, и вдобавок по всему телу у него костяные пластины, которые не очень-то пробьёшь дикарской палкой. И вдруг эта тварь с немигающим взглядом изрыгает самый страшный утробный рык, который я слышал - а слышал я, принцесса, немало. Охотники с перепугу врассыпную. Я по дурости бросил копьё и схватил топор, но только подошёл ближе, он меня хвостом - хрясь! Падаю я на землю и понимаю, что всё, хана мне - нога-то сломана, - эдлер обернулся и подмигнул статс-даме - леди Лермен, забыв о приличиях, жадно слушала рассказ мроаконца. - И тут последний туземец, тощенький такой, но самый храбрый, кидается на крокодила и залепляет ему глаза грязью. Прыти у того сразу поубавилось, но до того как я раскроил ему черепушку, он всё-таки успел отхватить парню руку. Вот так и закончилась наша охота: прибежали жители, тушу освежевали, а меня нарекли почётным именем Великий Ктахи - это по-ихнему победитель крокодилов. Одна из женщин сделала мне кулон из крокодильего зуба. Местные верят, что такой амулет помогает усопшему сразиться с духами по ту сторону Великой Воды, а ещё охраняет от лжи.
  Колз протянул ей крокодилий клык величиной с палец, и Ева-Мария с недоверием потрогала трофей.
  - А как же второй охотник, который помог Вам?
  - Он вскоре умер от заражения крови. Меня отнесли в деревню, выходили и даже пытались женить на дочери вождя. Я целый год прожил на островах, пока за мной не вернулся корабль. Море там неспокойное и утихает только поздней осенью, из-за чего поселения большую часть года оказываются изолированы. Зато в те несколько недель, когда бури прекращаются, в племени происходят самые важные события. Давно я там не был, - произнёс Колз, и в его голосе мелькнула печаль.
  - Вы хотите вернуться обратно к дикарям? - недоумевающе спросила принцесса.
  - Когда я стану дряхлым, никому не нужным стариком, - помолчав, ответил он. - Когда служба подойдёт к концу, топор проржавеет и небо утонет в закате - меня всё ещё будут ждать там.
  
  На следующий день после завтрака, во время которого королева вновь шокировала всех нарядом цвета фуксии, она пригласила на прогулку Сорбуса.
  - Расскажите нам про эдлера Колза. Что он за человек? - по возможности небрежным тоном произнесла Ева-Мария, как только они вышли из дворца.
  - Человек как человек, - пожал плечами мроаконец.
  - Давно Вы его знаете?
  - Прилично. А что?
  - Как Вы думаете, его рассказы - это правда?
  Сорбус хмыкнул.
  - Про охоту на белых акул и то, как они с Хазаром добывали плащ ската? Зря Вы его слушаете, принцесса, он же заболтает Вас до смерти.
  - А кого нам ещё слушать? Не придворных же! Все их разговоры - кто куда ногу в балете поставил. Мы и представить не могли, что попадём в такое скучное место!
  - Тогда вернитесь в Эридан.
  - В брачном контракте оговорено место жительства, - недовольным тоном произнесла Ева-Мария. - К сожалению, мы не можем никуда уехать.
  - Почему? - настойчиво спросил мроаконец, видя, что она замялась.
  - Имеется определённое условие.
  - Рождение ребёнка?
  - Господин Сорбус! - лицо девушки вспыхнуло: эдлер попал в самую точку. - Давайте не будем касаться этой темы.
  Разговор не клеился. Положение спас слуга с донесением, что в столицу прибыл эриданский гонец, и принцесса поспешила в библиотеку.
  - Вот документы, которые передал советник, - посыльный с поклоном положил перед Её Величеством толстую запечатанную папку. - А также личное письмо от лорда Фина.
  Пока леди Лермен разбирала бумаги, мроаконцы стояли возле окна.
  - О чём беседовали? - спросил Колз, дружески кивнув на Еву-Марию.
  - Да так, - сдержанно ответил Сорбус.
  - Хочешь сказать, твоя поездка в Крест не произвела впечатления на принцессу? Или ты скромно молчал, слушая птичек?
  - Не про храм же любви в Каджурахо ей рассказывать.
  - Так наплёл бы про местные традиции - к примеру, про обычай жениться на дереве.
  - Королеву этим не удивить, такое дерево у неё уже есть.
  Статс-дама подняла голову и бросила подозрительный взгляд на смеющихся мужчин. Тем временем в комнате снова появился посыльный; на этот раз он нёс в руках большую запечатанную коробку.
  - Его Милость лорд советник прислал подарок для короля Пирании. Он выразил надежду, что король по достоинству оценит данную вещь. Эта скрипка принадлежит известному композитору...
  - Хорошо, поставьте в углу, - перебила принцесса и тут же забыла об этом.
  Когда дела с договором были улажены, мроаконцы, несмотря на горячие просьбы Евы-Марии погостить ещё немного, отбыли на родину, и во дворце воцарилась привычная скука.
  
  На краю небольшого белого фонтана, призванного орошать влагой застоявшийся дворцовый воздух, сидели юноша и девушка.
  Оба делали вид, что не знают друг друга: она, розовея под цвет платья, обрывала листочки с небольшого лимонного дерева, он сосредоточенно хмурился и шевелил губами, словно решал в уме сложную арифметическую задачу. Наконец, демуазель испустила глубокий вздох и украдкой посмотрела на дверь; это побудило юнца выдавить из себя первую робкую фразу:
  - Mademoiselle, Vous êtes si très belle que je perds l'usage de la parole à côté de Vous.139
  - Vous gentil parler,140 - на ломаном пиранийском ответила она и покраснела.
  - Quatre mois je Vous contempler de loin,141 - продолжал влюблённый. - J'ai fait des vers, j'ai parlé avec des fleurs; je me noyais dans la douce étreinte de la honte.142
  - Я ничего не понимаю, - жалобно пискнула она.
  Сбитый с толку, он замолчал и окинул свою пассию страдальческим взором.
  - Говорят, сударыня, что пиранийский язык столь нежен и выразителен, что только на нём и подобает говорить с дамами о любви, - сказал он по-эридански.
  - Со мной ещё никто об этом не говорил.
  - Правда? - длинное невыразительное лицо юноши окрасилось румянцем. - Значит, о прекрасная Элиза, я имею счастье быть Вашим первым поклонником?
  - А откуда Вы знаете моё имя?
  - Все птицы в саду его повторяют, - нежно проблеял он, пересаживаясь поближе. - Элиза, ах, Элиза!
  - Мне казалось, они только чирикают.
  - Неправда, я слышал его везде: в щебете соловья, журчании садового ручейка, шелесте листьев. Каждый цветок на земле и каждая звезда на небе существуют лишь для того, чтобы завидовать Вашей красоте. Взгляните же на меня своим ласковым взглядом!
  - Какие милые словечки, - засмущалась фрейлина. - Почему же Вы не признались мне раньше?
  - Ах, я... - молодой человек начал густо краснеть. - Видите ли, я... Я пытался... писал Вам письма, но Вы не отвечали. Назначал свидания, но Вы не приходили. А однажды я по ошибке объяснился в любви другой даме.
  - Как же так? - невинное личико Элизы выразило удивление.
  - Это произошло во время маскарада. Было темно, а на ней были маска и плащ. Она приблизилась лёгкой походкой; в дрожащем свете фонарей мне грезилось, что это птица летит над землёю. Любовь ослепила меня. Я пал к её ногам и умолял о взаимности.
  - Как Вы могли перепутать! Я была одета Лебедёнком! - Элиза чуть не расплакалась.
  - Вот именно! Я так и не понял, почему моя записка попала к ней, а не к Вам.
  - А она тоже красивая? - ревниво спросила малютка.
  - Что Вы, сударыня, совсем нет! Разве может что-то сравниться с Вашими голубыми глазами и алыми, словно роза, губами? Вы прекрасней всех на земле! Я боготворю Вас! Станете ли Вы моей женою?
  - Да! Да! Да! - восторженно закричала девушка, хлопая в ладоши, но тут же вспомнила наставления маменьки и скромно потупила глазки.
  - Comment suis-je heureux maintenant!143 - воскликнул он, нежно беря её за руку.
  - Так стало быть, мы с этого момента помолвлены? - обмерев от счастья, прошептала Элизабет.
  - Почти! Но сначала надо испросить согласия у короля и королевы, потом у родителей и лишь затем сочетаться браком.
  - Но тогда я перестану быть фрейлиной!
  - Зато получите титул принцессы и всю мою любовь!
  Элизочка едва не завизжала. Подумать только, она войдёт в пиранийский королевский дом наравне с Евой-Марией! У неё тоже будет корона! И экипаж, и слуги, и множество красивых платьев!
  - Да! Да! - повторяла она.
  - Тогда идёмте! Я не в силах больше ждать! - воскликнул счастливый юнец, сжимая её руку.
  - Куда? - растерянно спросила девушка.
  - Поговорить с Её Величеством. Она даст своё разрешение, и мы объявим о нашей помолвке прямо на дне рождения короля.
  Идея показалась Элизочке прекрасной, и, весело переговариваясь, парочка вприпрыжку побежала к королевским покоям.
  Ева-Мария сидела в будуаре, страдая от головной боли и скуки. Уроки танцев на сегодня были отменены: во дворце шли приготовления к предстоящим торжествам. Лорд Бастоне нудно и монотонно зачитывал королеве порядок церемоний. Девушка делала вид, что слушает, но её клонило в сон.
  - Ваше Величество, принц Гнейс просит о встрече. Изволите принять? - спросил дежурный камергер.
  - Гнейс? - принцесса подняла голову: до сегодняшнего дня деверь избегал встреч и разговоров с ней. - Мы заняты, пусть придёт в другой раз, а лучше вообще не приходит. Он нас раздражает.
  - Это совершенно недопустимо, - заметила гофмейстерина, отрывая взгляд от книги. - Не имея сколько-нибудь значимых причин для отказа, Вы проявляете неуважение к члену королевской семьи. Если все станут поступать подобным образом, культура семейных отношений рухнет, как дом на прогнивших сваях.
  Девушка не успела ответить, как в этот момент в комнате появился виновник спора. Перешагнув порог, принц уверенным шагом направился к королеве. Все взгляды устремились на смущённую Элизу Торн, которая пыталась спрятаться за его тощей спиной.
  - Благородная донна, мы пришли засвидетельствовать Вам своё почтение.
  - Мы?
  - Я и эта прекрасная мадемуазель намерены пожениться.
  - Женитесь, нам-то что, - принцесса деланно пожала плечами.
  - Вы слышали, миледи? Она согласна! - Гнейс повернулся к Элизочке и поцеловал ей ручку.
  - Я так счастлива! - пропищала та.
  - Это же голос Торн! Вы увлечены нашей фрейлиной?! - воскликнула Ева-Мария, привстав с места. - А как же Ваши объяснения в саду?
  - Мадам, Вы что-то путаете, - молодой человек отчаянно покраснел, а глаз у него нервно задёргался.
  - Вам напомнить, в каких выражениях Вы домогались нашей взаимности, монсеньор? Вы угрожали убить собственного брата!
  - Сударыня, Вы забыли? Это была ошибка, я уже принёс Вам свои извинения, - рука Гнейса, в которой он держал ладонь Элизы, вспотела от волнения. - Умоляю, позвольте мне жениться на мисс Торн!
  - Нет!
  - Почему?
  - Нет и всё! - отрезала принцесса, топнув ножкой.
  Элиза вырвала руку и с громким плачем выбежала вон.
  - Я требую объяснений! - юноша вскинул голову: на его породистом лице читались растерянность и царственная спесь.
  - Вы оглохли или дурак?
  - Я принц! Как Вы смеете препятствовать моему счастью? Мы с Элизабет обойдёмся без Вашего согласия!
  - Тогда мы расскажем Лориту о Ваших вероломных притязаниях, - пригрозила королева.
  - Похоже, у Вас особенная любовь к чужим страданиям, донна, - Гнейс смерил её ненавидящим взглядом и, пыхтя как чайник, вышел из будуара, оставив придворных взволнованно шептаться. Поначалу он бросился за Элизой, но та заперлась во фрейлинской и отвечала на его мольбы лишь громким рёвом обиженной девочки. Отчаявшись поговорить с ней, принц тяжело вздохнул и побрёл в покои Лорита ныть о своей несчастной любви и жаловаться на Еву-Марию. Король Пирании недовольно морщился: он был слишком поглощён собой, чтобы слушать чьи-то стенания.
  - Чего же Вы хотите, милый брат? - перебил он, расхаживая по кабинету. - Я не стану приказывать своей супруге: в конце концов, это её фрейлины, а не мои. Женитесь на ком-нибудь другом.
  - Сир, Вы бездушны, - оскорбился Гнейс.
  - Поверьте мне, - Лорит оторвал глаза от письма, которое держал в руках, - в браке нет ничего хорошего. Вы разочаруетесь в предмете своей любви, волшебство исчезнет, Ваше сердце будет разбито, а тягостные узы не дадут Вам вновь расправить крылья и воспарить над бренной твердью земли.
  - Вы измыслили это нарочно, - трагически произнёс принц. - Я желаю лишь одного: быть вместе с Элизой. Она мой голубоглазый ангел, моя нежная роза.
  - Да, да, - рассеянно произнёс король. - А знаете что? Завтра приезжает наша крёстная. Не хотите ли встретить её? Вам как раз надо бы отвлечься от страданий.
  Гнейс молча попятился к двери.
  - Да, так и сделаем, - решил тот. - И помните, нужно оказать баронессе всевозможное внимание и уважение. Куда же Вы, брат мой?
  Дверь кабинета громко хлопнула. Топот удалявшихся каблуков озадачил Лорита.
  - Ну что ж, - со вздохом сказал он. - Придётся поручить это Францу.
  
  - Ядрёна вошь! Сподобилась же явиться, - пробормотал сир Орк и закашлялся.
  - А что это с тобой, батюшка? Пьян, поди? - спросил певуче-низкий грудной женский голос. Из окна кареты высунулась пухлая рука, сцапала его за бородку и притянула к себе. - А ну, дыхни! Дыхни, говорю!
  Дед закряхтел, пытаясь вырваться.
  - Так и есть, - продолжала женщина. - В кабаке родился, в вине крестился. И не стыдно тебе, старый пень, куролесить? Какой пример внукам подаёшь?
  - Потише, мать, люди смотрят, - взмолился советник.
  Она с усмешкой разжала пальцы. Старик шлёпнулся в пыль и едва успел увернуться от распахнувшейся дверцы. Из кареты вышла дородная дама царственного вида, цветущая, румяная; её холёное лицо с двойным подбородком внушало пиранийцам необъяснимый трепет.
  - Где же мои любимые крестники? - пророкотала она, по-хозяйски озирая двор. Лорит и Гнейс по очереди приложились к ручке и были отечески расцелованы в лоб. - Я слышала, ты недавно женился, душа моя. Не терпится взглянуть на твою супругу.
  Лорит побледнел и запинаясь ответил:
  - Она непременно явится к ужину, мадам.
  - А почто не сейчас?
  - Она... она... приболела, - солгал король.
  - Ага, как же! Небось опять взбрыкнула копытами, - буркнул советник, труся рядом с плывущей матроной.
  - Вот как? Стало быть, и приструнить её некому?
  - Будто не знаешь моего мягкотелого внука, - махнул рукой сир.
  - А ты-то на что? Двадцать лет страной правил, а с девкой сладить не можешь?
  - Ты, мать, не болтай попусту, - огрызнулся дед. - Язык говорит, а голова не ведает. Блажная она, никого не слушает. Да и жалко её трогать.
  - Мельчает нынче мужик, - брезгливо изрекла женщина. - Мой покойный батюшка барон Гельмгольц-Дарфштадтский, бывало, как приложит розгой, так сразу вся дурь выходит. Ладно, сама управлюсь. А ты, голубок, часом жениться не надумал? - её величественный взор упал на Гнейса.
  - Н-нет, м-мадам, - заикаясь от страха, ответил принц.
  - Ну и славно, - баронесса рассмеялась, отчего её пышные плечи и бюст живописно заколыхались. - Есть у меня на примете одна девица, в самый раз для тебя.
  - Кажется, Ваша сердечная проблема решена, - со злорадством шепнул Лорит побледневшему брату.
  - А что это окна везде распахнуты?
  - Ваша Милость, донна Ева-Мария не терпит духоты, - доложил обер-гофмейстер.
  - Мне до этого дела нет. Закрыть немедленно, пока не напустила комаров, - оборвала она и пристально взглянула на одну из придворных красоток. - Что за клумба у тебя на голове, милочка? Никак, занялась садоводством, или мозги от бесполезности проросли?
  Пиранийка побледнела и грохнулась в обморок, а сир Орк проворчал:
  - Ох уж эти модницы! Всё подражают королеве.
  - Да-да, стыд и срам на всю Пиранию! - подхватила леди Спика.
  - Гнать их со двора, - повелела баронесса и прошествовала дальше.
  - Что там за шум? - спросила Ева-Мария.
  - Гости прибывают во дворец, - Стелла ди Муян отложила шитьё и подошла к открытому окну. По широким дорожкам одна за другой проезжали кареты, богато одетые всадники весело смеялись и срывали дамам цветы. Их жизнь была красочна и безмятежна, как у садовых птиц. Вздохнув, фрейлина вернулась на место и вновь склонилась над пяльцами.
  Принцесса поморщилась:
  - Ах, и правда... Мари, несите платье!
  Девушки переглянулись: дворец настолько опостылел им, что даже предстоящие торжества не могли сгладить тягостное впечатление от монотонности будней.
  - А почему нам нельзя встречать прибывших? - пропищала Элиза Торн.
  - Они хотят, чтоб мы умерли со скуки, - зевнув, ответила Диана.
  - Мисс Торн, Вы живёте здесь уже месяц и до сих пор не знакомы с пиранийскими традициями, - ответила Стелла. - Королева встречает лично только главу государства или высокопоставленных родственников.
  - Да, и во избежание конфуза шляпки на них должны быть одинакового размера, - съязвила Диана Саем, намекая на недавний дипломатический скандал в Архипелаге.
  - Не шляпки, а тукеты, - поправила Стелла.
  - Какая разница! Всё равно идиотизм.
  - Ваше Величество, - вошедшая в комнату распорядительница сделала реверанс, - Ваш наряд готов, но уместней подобрать что-нибудь с менее глубоким декольте. Я слышала, Её Милость баронесса Агне, крёстная короля Лорита, очень строга.
  - Мы бы удивились, если бы хоть один родственник нашего мужа был нормальным человеком, - фыркнула Ева-Мария, направляясь в будуар.
  Оттуда она вышла облачённой в яркое шёлковое платье цвета индиго; на шее девушки красовалось жемчужное ожерелье, за которое вполне можно было бы купить небольшое королевство. Статс-дама пыталась обратить внимание королевы на неуместность такого пышного наряда, но та лишь раздражённо отмахивалась и топала ножкой.
  Сопровождаемая шушуканьем придворных и пилением гофмейстерины, принцесса явилась в праздничный зал. Его Величество сидел на троне и принимал подарки. Лорит сделал вид, что не заметил появления супруги, и пока принцессу вели к трону, с улыбкой слушал очередное поздравление.
  - Как Вы смели начать праздник без нас! - воскликнула королева, поравнявшись с мужем.
  - Сударыня, Вы опоздали, - холодным голосом ответствовал Лорит. - Я не могу из-за Ваших прихотей нарушать церемониал.
  - Кому нужны эти глупые церемонии, - фыркнула Ева-Мария.
  - Похоже, всем, кроме Вас.
  - Какая ерунда! - принцесса звонко рассмеялась. - Лучше бы Вы раздавали золото и конфеты.
  - Я никому ничего не раздаю, - король насупился. - К Вашему сведению, сегодня у меня день рождения. Где Ваш подарок?
  Демуазель была смущена:
  - Неужели Вам его не принесли?
  - Нет, донна, - юноша начал злиться. - Я имею основания подозревать, что Вы со свойственной Вам небрежностью забыли о нём.
  - А вот и неправда! Мари, принесите коробку!
  Распорядительница и несколько слуг поспешно выбежали за скрипкой.
  - Почему же Вы не поздравили меня утром? - допытывался Лорит.
  - Какой Вы смешной! У нас были дела поважнее.
  Баронесса Дарфштадтская, внимательно наблюдавшая их перепалку сквозь лорнет, кашлянула.
  - Кстати, позвольте представить Вам мою крёстную, - светским тоном сказал король, соскакивая с трона. - Тётушка Агне нам с Гнейсом как вторая мать.
  - Может, Вы нам ещё всех бабушек покажете! - хихикнула принцесса.
  - Ты, я погляжу, хороша очами, да нехороша речами, - женщина подплыла к ней и бесцеремонно взяла за подбородок. - Да и очи-то не шибко удались.
  Ева-Мария в испуге отступила назад.
  - Что это за поведение? Что за наряды? - продолжала дама. - Пора тебе, милочка, браться за ум. Не к лицу королеве фраппировать высшее общество.
  - Это что, очередная гофмейстерина? - спросила принцесса, оттолкнув баронессу. - Вы её из какой страны выписали? И из какого столетия? Нам не...
  Баронесса ударила её по щеке.
  - Помолчи-ка, чадо небесное, личико прелестное! С этого дня изволь вести себя как положено, иначе будешь сидеть в комнате под замком.
  - Да как она смеет! - воскликнула девушка со слезами на глазах и получила вторую оплеуху.
  - Жена моего крестника должна быть примером для других. Обучись разговору и манерам, прежде чем выходить в свет, негодная девчонка.
  - В-ваше В-величество, столы накрыты, - выдавил церемониймейстер среди всеобщего изумления.
  Дама развернулась, толкнув Еву-Марию в объятия растерянного Лорита.
  - А не пора ли нам отужинать, - величаво провозгласила она.
  - Ну ты даёшь, мать, - с уважением сказал советник, придя в себя и отпивая из бокала.
  Баронесса зыркнула на стакан, и сир Орк, чертыхаясь, выплеснул вино в ближайший рукомойник. Под шепотки и пересуды гости заняли свои места. Королева сидела с пылающими щеками; когда ей напомнили про кушанья, она машинально взяла прибор, но не притронулась к еде.
  - Милочка, уж не сидишь ли ты на диете? - насмешливо спросила баронесса.
  - Мы не должны ничего есть перед танцами, - отрезала Ева-Мария.
  - Ишь что придумала! С такой худосочной комплекцией того и гляди богу душу отдашь. Откармливать тебя надо, чтоб костями не гремела. Эй, подать сюда жареного поросёнка!
  - Но сейчас в моде стройность, - робко заикнулся Лорит.
  - Кто такое сказал? Я за свою жизнь навидалась, к чему приводит увлечение модой. Наголодаются, а потом родить не могут. Нет, дорогой мой, для женщины важней всего здоровье, ну и формы чтоб были, а то глянешь - доска доской, в чём только душа и держится. Куда смотрит придворный лекарь? Сегодня же всыпать розог ему и главному повару!
  - Только представьте, как она потолстеет, - вполголоса позлорадствовал Гнейс. Король побледнел и скис.
  Тем временем коробка с подарком была найдена и вручена Лориту. Открыв футляр, он в восхищении вскочил со стула и, вообразив себя несравненным музыкантом, тут же пожелал сыграть на скрипке арию Баха из Оркестровой сюиты ? 3. Несмотря на лирический характер мелодии, он впал в творческую агонию и совершал разные экспрессивные телодвижения, подражая Яше Хейфецу. Далёкое от совершенства исполнение и тот факт, что скрипка была плохо настроена, коробили Еву-Марию: принцесса любила покуражиться над преподавателями, намеренно фальшивя, но звуки, которые выпиливал Лорит, приводили в содрогание её абсолютный слух. Остальные гости казались довольными: то ли умели хорошо притворяться, то ли и вправду были восхищены.
  Королева с кислым видом отложила салфетку.
  - Это совершенно невыносимо! - во всеуслышание заявила она. - Вы отвратительно играете на скрипке!
  - Какое бескультурие! - сдавленно воскликнула леди Спика.
  Лорит выронил смычок и возмущённо уставился на жену.
  - Что? Вам не нравится?
  - Нет! Мы уходим! - девушка отодвинула стул и встала; несколько фрейлин и паж поднялись из-за стола, чтобы, как обычно, сопроводить Её Величество.
  - Сидеть, - велела им госпожа Агне.
  Королева сделала пару шагов и неуверенно остановилась. Пространство было её врагом, и ни одна рука не потянулась навстречу, чтоб вывести её из зала.
  - Ну что ж ты встала? Иди! - усмехнулась баронесса.
  Принцесса топнула каблучком. Придворные в немом молчании наблюдали за сценой, но тут одно из кресел скрипнуло, и все головы повернулись в сторону Келерии Деммской.
  - Ах, тётя! - с облегчением выдохнула Ева-Мария.
  - Быстро сядь на место и прекрати позорить Эридан! - прошипела делла Келерия с милой улыбкой на лице. Девушка была возвращена за стол и до конца ужина просидела с надутыми губами, после чего её увели переодеваться.
  Лорит торжествовал. Слушая проникновенную лесть придворных, он чувствовал себя отомщённым, и досадная выходка королевы почти изгладилась из его памяти. К тому же вскоре объявили начало танцев, и несколько красавиц, на которых он смотрел весь вечер, по очереди составили ему пару.
  Когда Его Величество утомился плясать и, обмахиваясь веером, присел на трон, распорядитель торжественно объявил начало балета. Придворные выстроились в четыре ряда, исполняя менуэт с подобием сюжета. В середине танца из-за колонны появилась грациозная женская фигура в белом платье с ажурными крылышками за спиной и венком на голове. Девушка изображала сильфиду; маленькие пуанты подчёркивали её воздушность, и король восхищённо привстал, узнав в ней Еву-Марию. Принцесса танцевала поочерёдно с двумя юношами, а двадцать придворных дам изображали облака и ветер. Далее по замыслу авторов сильфида теряла волшебный пояс и исчезала в лесу. Король готов был вскочить и рукоплескать, но, оглянувшись на крёстную, увидел, что баронесса недовольна.
  - Какое неприличие, - сказала она, оттолкнув предложенное ей вино. - Кто позволил королеве танцевать перед двором? Это недопустимо для её положения! Она мать будущего наследника, а не холопка со сцены! Тем более с её-то здоровьем!
  Танцмейстер, церемониймейстер и четыре балетмейстера побледнели, как полотно.
  - Ваша Милость, балет - это прекрасное искусство. Мы хотели подготовить сюрприз Его Величеству.
  - Всех на кол, - оборвала женщина.
  - Но сегодня же праздник, - жалобно проблеял Лорит.
  - А ты ступай к благоверной и скажи, чтоб больше не смела показываться в таком виде.
  Вид Евы-Марии очень нравился Лориту, но он не мог ослушаться тётки и поплёлся в будуар. Принцесса сидела на диване, устало обмахиваясь платком; пуанты были сняты, а две служанки прилежно растирали ей стопы. Король окинул девушку тоскливым взглядом, и, собравшись с духом, произнёс:
  - Сударыня, я пришёл выразить Вам своё недовольство.
  - Как предсказуемо! - фыркнула демуазель.
  - Отныне Вы не должны принимать участия в подобных представлениях.
  - Нам казалось, Вы любите балет.
  - Да, но... - молодой человек нервно сглотнул. - Ваш наряд слишком откровенен... и... все смотрят на Ваши ноги. Я не могу этого позволить! Сейчас же переоденьтесь!
  - Ах, уйдите и не мешайте нам готовиться! Мы ещё не дотанцевали.
  - Неужели Вы собираетесь вновь появиться в зале в этой, с позволения сказать, ночнушке?! - вскричал он.
  - Нашу брачную ночь видела половина королевства, а теперь Вас смущает какое-то платье?
  - Сударыня, я не приемлю возражений!!! - завопил король. - Вы не выйдете из этой комнаты без корсета!
  - Вот как? - Ева-Мария покрылась краской гнева, схватила пуант и запустила в Лорита. - Ненавижу Ваш дурацкий балет! - второй пуант отправился в том же направлении. - Ненавижу Ваш дурацкий дворец! - следом полетел венок и крылышки. - И ваш дурацкий двор, и придворных, и всю Пиранию!
  Девушка разрыдалась, уткнувшись в мягкую обивку дивана, а ошалелый Лорит выскользнул за дверь. Его лицо кривилось и дёргалось, на лбу проступила испарина, а тонкие пальцы судорожно рвали воротник.
  - Выпейте, Ваше Величество, - лорд Ланцес быстро сунул королю стакан виски.
  Лорит дрожащей рукой поднёс бокал ко рту.
  - Она... она плачет, - проговорил он.
  - Не обращайте внимания, сир. Идите в зал и веселитесь.
  - Ваше Величество, крёстная требует Вас к себе, - сообщил запыхавшийся слуга.
  Эта фраза волшебным образом привела короля в чувство, и в сопровождении свиты он вернулся в зал, где царила лёгкая неразбериха. Балетмейстеры бегали и суетились, не зная что делать; один из них подскочил к Лориту и начал лепетать, что они не могут продолжать балет без Евы-Марии. В этот момент к ним подошла высокая пожилая дама с красивой осанкой; она держала за руку миловидную шатенку лет шестнадцати.
  - Ваше Величество, - сказала леди, красиво поклонившись, - позвольте представить Вам мою племянницу Камиллу Инолию. Она необычайно талантлива и, с Вашего позволения, могла бы завершить партию Сильфиды.
  Лорит неуверенно взглянул на девушку. Как у всех балерин, у неё было хорошенькое личико с красивыми глазами, изящная длинная шея и худая фигура. Она поймала его взгляд и робко улыбнулась. Король начал таять.
  - Но она не знает роли, - с сомнением произнёс балетмейстер.
  - Я буду импровизировать, синьор, - волшебным голосом ответила мадемуазель.
  - Вы можете смело доверить Камилле любое исполнение, - заверила родственница. - Она танцует с трёх лет. Эту девушку ждёт большое будущее.
  - Полагаю, это следует назвать счастливым совпадением, - Лорит ещё раз посмотрел на миледи и взмахнул рукой. - Господин Брунис, срочно разыщите для нашей сильфиды подходящие пуанты.
  - В этом нет необходимости, сир, - с поклоном сказала девушка. - Я так люблю танцевать, что всегда ношу их с собой.
  Праздничный вечер продолжался. Камилла Инолия блистала, покоряя зрителей своим танцем; многочисленные голоса уже предрекали ей головокружительный успех на сцене, а кое-кто - в объятиях Лорита.
  - Сударыня, я восхищён! - воскликнул он, как только балет закончился. - Могу ли я избрать Вас в этот вечер своей дамой?
  - Это огромная честь, Ваше Величество, - Камилла склонила шейку в знак согласия.
  - А как к этому отнесётся королева? - опасливо спросила леди Спика.
  - Пусть поревнует. Немного перца всегда делает блюдо вкуснее, - сказала баронесса, колыхая веером возле груди, и одобрительно кивнула Лориту.
  Король взял балерину за руку и отправился веселиться. Что касается Евы-Марии, она проплакала весь вечер, дуясь, что никто не пришёл в будуар и не умолял её вернуться в зал.
  Через пару дней срочные дела вынудили баронессу вернуться в имение. Как только карета оной скрылась за горизонтом, придворные вздохнули с облегчением, советник тут же напился, а Лорит, после очередной безуспешной попытки навязать жене свои требования, в истерике покинул дворец, и больше ничто не нарушало размеренного течения будней.
  
  В один из скучных зимних вечеров во дворце принимали знаменитого поэта. Мероприятие проходило в круглом белом зале; присутствовали знатоки и ценители поэзии, а также родственники и протеже столичной знати. Сир Орк презирал подобные собрания, на Еву-Марию они наводили тоску, но других развлечений у неё не было.
  Королева в пышном бархатном платье цвета карамели с отсутствующим видом сидела в кресле и машинально помахивала веером из страусовых перьев: мысли Её Величества витали где-то очень далеко - произносились цветистые речи, читались стихи, но ей не было дела до происходящего. Злые языки утверждали, что думает она об эдлере Колзе.
  Внезапно ряды гостей всколыхнулись - все повернули головы к арочному проходу, и кто-то сказал:
  - C'est monsieur Deblor! En voilà une nouvelle!144
  Сбитый с толку поэт замолчал на полуслове, Ева-Мария встрепенулась и выпрямилась в кресле. Господин Деблор исполнял при дворе обязанности королевского посла. Это был манерный долговязый тип, не отличавшийся особым умом, с широко расставленными близорукими глазами и унылым выражением лица, но сейчас от его меланхоличности не осталось и следа.
  - Я имею важное сообщение для короля! - воскликнул он безо всяких вступлений. - Проводите меня к Его Величеству!
  - Сира нет во дворце, - ответил лорд Бастоне.
  - Тогда к Его Превысочеству!
  - У советника лёгкое расстройство, он не изволит принимать.
  - Но как же быть?! - у посла был такой вид, будто его облили кипятком. - Вопрос не терпит отлагательств!
  - Как Вы смеете врываться без позволения и устраивать суматоху в королевских покоях! - возмутилась Ева-Мария.
  - Я должен сообщить королю срочные новости!
  - Если Вы привезли письмо из Гебета, извольте передать его нам, - девушка требовательно протянула руку, изо всех сил стараясь не выдать своего волнения.
  - Только представьте себе, дамы и господа - в Гебете переворот! - воскликнул Деблор, игнорируя королеву и обращаясь ко всем присутствующим. - Разбойники убивают друг друга!
  - Что Вы сказали? - Ева-Мария внезапно почувствовала, как платье стянуло ей грудь и не даёт ни вздохнуть, ни пошевелиться. По залу пронёсся удивлённый гул голосов.
  - Настоящая резня! Псы сцепились в схватке за гебетскую корону! - продолжал размахивать руками пиранийский посол. - Лучше держаться подальше от этого ядовитого гнезда, ведь не ровен час, вспыхнет война.
  - Что случилось? - загалдели придворные.
  - Император скоропостижно скончался, а принц Лотар то ли свергнут, то ли убит; говорят, престол занял его родственник.
  - Как же так!
  - Вот это новость!
  - Что теперь будет?
  - Он точно умер?
  - Абсолютно! - воскликнул Деблор. - Мир наконец избавился от дьявола и его отродья!
  - Пусть жарятся в аду, - проворчал кто-то из министров.
  - Хвала Господу! Гебетцы хоть на время оставят Пиранию в покое, - с облегчением сказала пожилая матрона.
  Веер выпал из ослабевших пальцев Евы-Марии, и из груди девушки вырвался слабый вздох, больше похожий на рыданье. Она поднялась, сделала шаг вперёд и рухнула без чувств.
  
  
  
  
  Глава 23. Переписка
  
  
  Умереть - это значит перестать думать, чувствовать, наслаждаться, страдать.
  
  (Маркиз де Сад)
  
  
  Мир перестал существовать.
  Королева с отрешённым видом смотрела в никуда. Мик Литэш, отчаявшись достучаться до Её Величества, растерянно оглянулся на пиранийцев.
  - Уже несколько дней так, - негромко пояснил обер-гофмейстер. - Известие о войне в Гебете оказало на Её Величество престранное действие.
  - Война? Да, я что-то слышал о беспорядках.
  - Что Вы такое придумываете, юноша! - вмешалась леди Спика. - Не беспорядки - настоящая бойня! Император мёртв, в стране воцарился хаос.
  - Вы уверены? Откуда такие сведения?
  - Наш посол не мог попасть в столицу: город был захвачен несколькими армиями, которые осаждали императорский дворец, - сказал пожилой господин. - Нам сообщили, что все наследники по мужской линии убиты, а на власть претендует дочь Денебара.
  - Но гебетские принцессы не наследуют корону, - эриданец явно был в замешательстве. - Да и что может сделать одна женщина?
  - Её поддерживают отряды храмовой стражи. Говорят, она публично клялась гебетцам отомстить за смерть брата, - ответил кто-то из свиты.
  - А что случилось с принцем?
  - Негодяя загрызли его же собственные псы, - злорадно сообщила леди Спика. - Небось, обнялись с дьяволом, как родные братья. И ведьме дорога туда же, в пекло!
  - Тс-с! - лорд Бастоне приложил палец к губам, показывая на Еву-Марию, которая при этих словах вздрогнула, как от удара.
  - Милорд Литэш, давайте побеседуем в кабинете. А бумаги оставьте здесь, королева подпишет позже, - холодно произнёс прокурор Ланцес: он-то давно уже понял, в чём дело.
  Свита, удивлённо шушукаясь, вышла из будуара, и девушка осталась одна. Ах, как ей не хватало одиночества и тишины, которые стали её единственными друзьями, с тех пор как во дворец пришла ужасная весть! Не было ни одного человека, которому она посмела бы признаться в своём горе: никто не понял бы её, но все бы осудили. Жизнь в один миг потеряла смысл: в ней больше не было места ни робкой надежде, ни тайному ожиданию. Танцевальный зал пустовал, наряды пылились в кладовой, дни и ночи сливались в сплошную серую полосу, сквозь которую тянулась тонкая нить воспоминаний, которая связывала прошлое с настоящим.
  Погружённая в свои размышления, Ева-Мария продолжала безучастно сидеть в кресле за столом. Перед ней лежали какие-то документы, существование которых было ей безразлично, и пачка непрочитанных писем. Часы на квадратной тумбочке с высокими ножками мелодично отбили полдень; встав из-за стола, принцесса вошла в туалетную комнату и не раздеваясь легла в ванну.
  Когда туда вбежали служанки, все решили, что у королевы помутился рассудок. Немедленно был вызван личный доктор Лорита, который осмотрел девушку, покачал головой и запретил оставлять её одну. Отныне возле неё должны были находиться фрейлины, которым вменялось в обязанность дежурить у постели Её Величества даже по ночам.
  Проходили дни. Ева-Мария была безучастна ко всему: ни с кем не говорила, ничего не ела. Тётки сбились с ног, пытаясь привлечь внимание девушки, медики испытывали на ней всевозможные лекарства, но всё впустую: королева таяла на глазах, и по столице ползли тревожные слухи, будто она вот-вот умрёт от неизвестной болезни.
  Однажды ночью принцесса вдруг очнулась. Спальня казалась чужой и холодной: бледно мерцали ночники, неподвижно застыли кисточки балдахина, а четыре амура глядели на неё пустыми золотыми глазами и, усмехаясь, натягивали крошечные луки. Справа на стуле сидела девушка и напевала:
  - Вижу ангела на небе -
  Два раскинутых крыла.
  Ты был смел и безрассуден,
  А я глупою была.
  У Евы-Марии перехватило дыхание, а красивый, тихий, чуть дребезжащий голос выводил:
  - Я ждала тебя с надеждой,
  Одна,
  Пролетело много дней,
  Ты исчез, я осталась
  Одна,
  Только с песней моей.
  Одна, что может быть горче -
  Нет тебя больше!
  Нет тебя больше, любимый...
  Королева села на кровати.
  - О ком Вы поёте? - в смятении спросила она.
  Элия Кельвин подняла глаза, и песня оборвалась.
  - Вы не спите, Ваше Величество?
  - Как можно спать под эти завывания! - холодным тоном произнесла принцесса.
  - Вы очень бледны, сударыня. Пожалуйста, прилягте, Вам нельзя сейчас вставать, - фрейлина протянула руки, чтобы поддержать её, но Ева-Мария с негодованием оттолкнула девушку.
  - Вы никто, чтобы поучать нас!
  - Я знаю, - чуть слышно ответила Элия. - Но всё-таки позвольте мне помочь.
  - Нам не нужна Ваша забота, миледи Кельвин!
  Элия молча стояла рядом, теребя полотенце на плече.
  - За что Вы так ненавидите меня? - робко спросила она, и по её щекам покатились слёзы.
  - Подите прочь и больше не приходите сюда! - отозвалась Ева-Мария: она не желала делить своё горе с какой-то фрейлиной, мимоходом влюбившейся в принца.
  - Хорошо, Ваше Величество, я позову миледи Стеллу.
  Элия тихо вышла, а принцесса уронила голову на подушки; спасительный сон смежил ей веки, и больше в ту ночь она не просыпалась.
  Утро принесло во дворец долгожданные перемены: впервые за много дней королева встала с постели и вышла к завтраку. Придворные толпились в приёмных покоях и с волнением ждали новостей; кто-то пустил слух, что она подурнела от лихорадки, другие утверждали, что это был летаргический сон, третьи говорили, что виной всему истерия.
  Чтобы избежать назойливых церемоний пиранийского двора, Ева-Мария почти не покидала своих покоев. Войдя в библиотеку в сопровождении статс-дамы, она обнаружила, что за время её болезни на столе скопилось изрядное количество писем и донесений, которые требовали рассмотрения. Девушка со вздохом села в кресло и принялась разбирать бумаги. Большинство писем были от лорда Фина; советник сообщал, что в Эридане всё спокойно: законы соблюдаются, проблемы решаются, налоги взимаются.
  
  'Donna mea, Ваше молчание тревожит. Всё ли у Вас хорошо? Как обстоят дела с мроаконским договором? Если король Хазар потребует изменений, немедленно информируйте меня или Юарта. Будьте благоразумны: учитывая осложнения с Гебетом, нам крайне важно поддерживать мир на западных границах. На Пиранию надежды мало, а Мроак может утратить интерес к Эридану, если найдёт другого союзника. Также до меня дошли слухи, будто Вы отказываете супругу в правах на ложе. Замечу, мера эта повлечёт за собой нарушение брачного договора...'
  
  'Любезный лорд! Ваша позиция относительно Мроака не вполне ясна. Вначале Вы одобряли идею политического союза, потом отвергли, теперь снова хотите заручиться поддержкой Хазара. Стоило ли тогда устраивать весь этот фарс с Пиранией? А что касается, как Вы изволили выразиться, прав на ложе - сир Лорит как супруг оставляет желать лучшего. Вот уже целый месяц он пребывает на охоте; мы полагаем, что его коллекция трофеев значительно обогатилась пуантами местных балерин...'
  
  'Donna mea, оставьте свои детские упрёки. Заключить договор с Мроаком мешали неуместные притязания Хазара на Вашу руку и огромный долг Пирании. Сейчас мы избавлены от того и другого, что делает союз возможным и - подчёркиваю! - желательным...'
  
  'Господин Фин! Неужели Вы думаете, что Ваши распоряжения теперь что-то значат? У этого ненавистного брака есть одно достоинство: здесь, в Пирании, Вы больше не можете указывать Нашему Величеству, что делать! Король Хазар обещал нам свою защиту и помощь: отныне мы намерены доверять ему, а не Вам, тем более договор уже подписан...'
  
  'Мессир Хазар! Мы вынуждены отправить это письмо с пиранийским гонцом, а это значит, что его прочтут как минимум три архивариуса. Наш советник выражает необоснованное беспокойство по поводу мирного договора; по этой причине в конце января запланирована официальная встреча. Очень надеемся, что Вы сможете на ней присутствовать. С нетерпением ожидаем Вашего визита в Дос для обсуждения дальнейшего сотрудничества с Мроаком...'
  
  'Приехать не смогу. Сорбус будет вести переговоры от моего лица. При необходимости используйте его как курьера. Хазар'.
  
  'Сколько гонора, donna mea! В последний раз объясняю, 'ненавистный брак': 1. Избавил Эридан от долга. 2. Избавил Эридан от Гебетского контракта. 3. Содействовал установлению новых связей. Ради этого можно и потерпеть.
  P. S.: На встрече с королём Мроака присутствовать не смогу - много дел. Не слишком полагайтесь на новых 'друзей' - сожрут...'
  
  'Лорд Фин! Ради выполнения Ваших дурацких пунктов совсем необязательно было подвергать Наше Величество принудительному замужеству - имелись и другие пути решения данных вопросов. Торгуя нашей рукой, Вы, как всегда, действовали в собственных интересах. Если б мы хоть немного догадывались, что ждёт нас в Пирании, то предпочли бы умереть, чем выйти замуж за такое ничтожество, как Лорит...'
  
  'Моя драгоценная сестра! Да покроет Ваше чело тысяча поцелуев Солнца и Луны. В 3 день Паузы 234 года эры Сака пишу Вам в тайной надежде, что Вы разгадаете мой сон. Снилось мне чистое озеро, наполненное водой трёх источников; в центре произрастал огромный лотос. И вот раскрылись его лепестки, и оттуда вышел сияющий великолепием Ману. В одной руке у него было копьё, в другой - жемчужные чётки, у ног его резвились золотые рыбки, а с плеч ниспадал водопад. И произнёс он: 'Прииди же в прибежище странников и скитальцев, гениев и безумцев, творцов и аскетов, чтоб отделить благое от дурного, не уклоняясь от цели и не изменяя намерения'. И так прекрасен он был, что я, проснувшись, омылась слезами. С тех пор эта грёза не покидает моих дум. Пусть пребудет она и с Вами, подобно благодати Вишну...'
  
  'Хватит пререкаться, donna mea: всё, чего я хотел - избавить Вас от непоправимой ошибки, но не знаю, в какой степени мне это удалось. Ваш супруг не так плох, чтоб жаловаться на жизнь. Мой окончательный совет - прекратите кидать в него туфлями и заигрывать с чужеземцами. Займитесь делом. Как только родится наследник, Вы сможете вернуться в Эридан...'
  
  'Премного благодарны Вам за наставления, лорд Фин! Ввиду отсутствия короля Лорита, последовать Вашему совету не представляется возможным. Правда, имеется ещё досточтимый grand-père, который не скрывает, что жаждет подменить Его Величество в этом деле, но по причине безудержного пьянства и старости сира мы имеем основания думать, что ему не удастся соблазнить нас...'
  
  'Господин Хазар, недавно мы получили странное письмо из Южного Креста. Царица Агама делает какие-то непонятные намёки. Её письма, доставляемые мроаконскими гонцами, компрометируют Наше Королевское Величество и вызывают расспросы. Оба материка до сих пор находятся в состоянии войны; если Пирания узнает, что мы проводим тайные переговоры с намерением заключить мирный договор, то Эридан окажется втянут в политический скандал. Мы требуем от Вас немедленных объяснений, что за договорённости связывают Мроак и Заокеанье, в противном случае наш...'
  
  Предложение оборвалось росчерком пера, так как в этот момент двери распахнулись, и в будуар вошёл - нет, скорее влетел - Лорит. Ева-Мария вздрогнула: визит супруга застал её врасплох.
  - Добрый день, донна! - Лорит даже изобразил улыбку: видимо, ему ещё не успели наплести про последние события во дворце.
  - Какая неожиданность, сир! - воскликнула принцесса, уронив перо.
  - Спешил увидеть Вас, - король шаркнул ножкой. Глаза его обежали фигурку Евы-Марии, и он снова улыбнулся, на этот раз удивлённо. - О донна! Какие разительные перемены! Недостаёт только шапочки, но, я полагаю, в следующий раз Вы учтёте мои пожелания на этот счёт. Должен отметить, я почти потерял надежду приобщить Вас к пиранийской моде.
  Королева рассеянно пожала плечами. Она понятия не имела, что за платье на неё надели.
  - Ах, право... здесь не для кого наряжаться.
  Лорит, вообразивший, что имелось в виду отсутствие его, любимого, окончательно возликовал и нежно взял руку Евы-Марии в свою.
  - Донна, я искренне тронут, - сказал он с умилением в голосе. - Недаром внутренний голос звал меня во дворец и обещал счастье. Как бы мне хотелось забыть о наших недавних размолвках!
  - Проще не совершать ошибок, чем потом пытаться их исправить, - ответила Ева-Мария, отстраняясь.
  Чело Лорита омрачилось.
  - Да-да, золотые слова... А что это Вы пишете, донна? - король с подозрением посмотрел на стол. Девушка быстро перевернула листок. - Вы опять возбуждаете мои подозрения! Отвечайте немедленно, что там?
  - Стихи, - невинно ответила принцесса.
  - Действительно? - изумился Лорит и потянулся к листкам. - Mon Dieu, что я слышу! Донна, Вы всё более волнуете и удивляете меня! Прочтите же их скорее!
  - О нет, сударь, Вы не показываете нам своих творений - пусть и наши останутся тайной для Вас.
  - Прекраснейшая донна, я готов подарить Вам любое своё стихотворение, только позвольте мне хоть одним глазком взглянуть на чудесные строчки, что выведены Вашим пером! Молю Вас! - он галантно опустился на колено.
  Тут в дверь постучали, и за открытой створкой замаячил силуэт секретаря.
  - Ваше Величество, у меня для Вас важное сообщение.
  - Франц, Вы не видите, что я занят? - гневно перебил король. - Извольте тотчас дверь закрыть! С той стороны, противный!
  - Но меня послал за Вами сир Орк.
  - Бог мой, как некстати, - проворчал Лорит, поднимаясь с колен. - Моя дорогая донна! Обстоятельства вынуждают меня покинуть Вас, но я непременно вернусь, едва лишь дело, нарушившее ход нашей беседы, будет улажено, - он послал королеве воздушный поцелуй и упорхнул в коридор.
  Ева-Мария прислушалась к его удалявшимся шагам и села дописывать письмо. Как только с ответом Хазару было покончено, она вызвала Сорбуса (переписка с королём Мроака осуществлялась без участия пиранийских гонцов и архивариусов). До обеда оставалось ещё немного времени, и девушка решила посвятить его составлению стиха, дабы отвязаться от Лорита. К моменту, когда Её Величество пригласили отобедать, рядом с мусорной корзиной валялась изрядная куча бумаги.
  В дверь постучали. Вошёл Сорбус, сопровождаемый статс-дамой. Он быстрым взглядом оценил масштабы бедствия и хмыкнул:
  - Знает ли принцесса, что по китийской традиции исписанную бумагу нужно сжечь, а пепел в счастливый день бросить в воду?
  - Какая глупость! У нас нет счастливых дней, - Ева-Мария протянула мроаконцу сложенный вчетверо лист.
  Леди Лермен ахнула и кинулась оттирать измазанные чернилами пальцы королевы.
  - А счастливые ночи?
  Девушка вспыхнула.
  - Идите вон, - сказала она с досадой: эдлеры Хазара не отличались скромностью, и никто из них не воспринимал её брак с Лоритом всерьёз.
  Мроаконец отсалютовал и вышел. Находясь в сильном раздражении, Ева-Мария спустилась в столовую и заняла место рядом с супругом. В этот раз стол был сервирован более изысканно, чем обычно. Лорит болтал всякую высокопарную чушь, справа сопел сир Орк, пиранийские министры обсуждали дела, фрейлины хихикали, а музыканты играли на скрипках. Среди обеденной кутерьмы девушка вдруг почувствовала себя совершенно одинокой и несчастной; звуки голосов отдалились, и она сидела, как оглушённая, машинально водя ножом по кусочку мяса в тарелке. Внезапно кто-то прикоснулся к её плечу; Ева-Мария вздрогнула и выронила прибор. За столом наступила тишина: все были смущены нарушением этикета. Супруг искательно заглянул ей в лицо:
  - Почему Вы молчите, донна?
  - А что? - нелюбезно отозвалась Ева-Мария, с трудом приходя в себя.
  - Как это что! Господин посол Гиппигеи изволил спросить, скоро ли в нашей семье появится маленький ангелочек.
  - Господина посла Гиппигеи это не касается! - в сердцах ответила принцесса. - Но с Вашими затяжными отъездами на охоту этого точно никогда не случится!
  - Сударыня, я обещаю быть прилежным мужем! - смутившись, сказал Лорит. Гости заулыбались, но Еве-Марии было не до забав: при мысли о брачных обязательствах её захлестнула волна отвращения. - У нас с донной родится много прелестных детей, мсьё посол.
  - Они, без сомнения, унаследуют красоту донны и ум Вашего Величества, - льстиво заметил мужчина, не отрывая глаз от королевы Эридана.
  - Как бы не вышло наоборот, - проворчал сир Орк.
  - Grand papa, Вы опять!
  - Опять, да, опять! Если и родится нормальное дитё, то уж точно не от тебя.
  Лорит отчаянно покраснел и нервно огрызнулся:
  - Что он там болтает? Сир, Вы слишком пьяны!
  - Цыц! Ты когда спальню жены в последний раз посещал?
  - Ну...
  - Вот чтоб сегодня же взялся за дело! - рявкнул дед и выплюнул оливку. - Тьфу, что за гадость! Неужто таракан? Уж мне эти кулинарные изыски.
  - Но я ведь и не отказываюсь, - жалобно проблеял Лорит и попытался улыбнуться Еве-Марии.
  - Ах, не пора ли закрыть наконец эту щекотливую тему?! - злым голосом воскликнула королева, которой до ужаса надоело публичное обсуждение её супружеской жизни.
  - Пора за ум браться обоим, - отрезал советник.
  Девушка поднялась с места.
  - Донна! Что такое?! Куда Вы? - всполошились дамы.
  - У этого сыра был скверный вкус. Просим извинить нас, мы чувствуем дурноту, - произнесла она, и в общем-то, глядя на лицо Её Величества, ей было трудно не поверить.
  - Нормальную еду надо есть, а не камамберы свои! - позлорадствовал дед, откидываясь на спинку стула и сытно рыгая, в то время как королева покидала обеденный зал.
  К ужину она не появилась, и Лорит послал секретаря узнать, в чём дело: аппетитные крылышки на столе приманивали его взор, и он был не в силах отказать себе в удовольствии немедленно попробовать их.
  - Помимо этого, сударь, - промямлил король, жуя сочную корочку, - Её Величество обещали нам стихи. Ступайте в библиотеку и разыщите их.
  Франц Бренна бегом метнулся на второй этаж. Разумеется, к королеве его не пустили, и юнец направился в кабинет, придумывая, какую бы мелкую гадость устроить принцессе: насыпать сахара в чернильницу, перевести часы или запустить из сада несколько пчёл. Порывшись в бумагах и ящиках стола, он исследовал содержимое мусорной корзины. Одна из бумажек заинтересовала его: секретарь мстительно хихикнул и спрятал её в нагрудный карман.
  Вскоре после этого молодой человек вернулся в зал и сообщил, что Её Величество чувствуют себя плохо - наверное, чем-то отравились. Лорит кивнул, и ужин продолжался. Через два часа, наслушавшись наставлений деда, король предпринял попытку любовного наступления, но был отослан из спальни врачом Евы-Марии. Ещё несколько дней девушка пролежала в постели, и было трудно сказать, что в большей мере способствовало её болезни: злосчастный сыр или нежелание встречи с Лоритом.
  
  Между тем наступил день саммита. Неприятности начались с самого утра: во время примерки наряда Ева-Мария взбрыкнула.
  - Мы не наденем это дурацкое платье! - капризно выкрикнула она.
  - Pourquoi pas, Votre Majesté?145 - спросила оскорблённая костюмерша.
  - Пиранийские корсеты так ужасно жмут! - пожаловалась девушка. Фрейлины, которых тоже заставляли носить пиранийские платья, возмутились вслед за королевой.
  - И где они жмут? - леди Спика суетливо ощупала жёсткий, толстый как панцирь коричневый корсет с прикреплённой к нему юбкой. - Ах, мадам, Вы опять привередничаете! Сделано просто превосходно.
  - Отвратительно сделано! Невозможно дышать!
  - А Вы вдыхайте понемногу - и давить не станет, и дыхание будет лёгким, красивым.
  - Но Вы так затягиваете, что у нас постоянное головокружение!
  - Зато все могут любоваться на Ваш тонкий стан.
  - Мы и без того стройны и не нуждаемся в подобных технических приспособлениях!
  - Но платья не носят без корсета!
  Возник продолжительный спор, и в итоге королеву чуть ли не силой одели в злополучное платье. Вдобавок волосы ей собрали в узел на макушке, натянули на голову маленькую шапочку и обвязали основание узла голубой лентой, как требовал этикет. Мстительная костюмерша так сильно затянула корсет, что королева побледнела.
  Потом явился Лорит и принялся кричать, что он не допустит во дворце никаких сборищ, грозился отправить посла обратно, укорял жену в легкомыслии, сетовал на то, что вообще согласился на этот брак и т. д. Супруги в очередной раз поругались, а у придворных появился новый повод посудачить.
  Мроак официально представлял эдлер Сорбус. На вопрос, привёз ли он письмо от Хазара, тот ответил отрицательно. Разговор происходил в библиотеке; у дверей, как обычно, стояла охрана, а рядом с королевой дежурил паж.
  - Почему? - Ева-Мария не скрывала раздражения: из-за непредсказуемости мроаконцев иметь с ними дело становилось всё сложнее.
  - Он плохо разбирается в поэзии, - хладнокровно ответил Сорбус. - Там были какие-то любовные стихи.
  - Что за глупости Вы говорите?! - королева начала краснеть.
  - Ничего страшного, принцесса, с кем не бывает. У халдора много поклонниц.
  - Прекратите сейчас же! Мы не писали никаких стихов!
  Глядя на её горящее лицо, эдлер сжалился.
  - Всё просто, синьора - Ваше письмо подменили.
  - Кто и зачем?
  - Вероятно, статс-дама. Она подозрительно долго копошилась у стола в прошлый раз.
  - Какая ерунда! - с негодованием сказала Ева-Мария.
  Незримое присутствие леди Лермен, которую она приблизила к государственным делам, стало слишком привычным, чтобы допускать мысль о чьих-то третьих интересах. С другой стороны, пропажа письма и поразительная осведомлённость советника наводили на подозрения.
  - Вызовите её сюда, - настаивал эдлер. - Намекните, что всё знаете. Послушаем, что она ответит.
  Принцесса, поколебавшись, отдала распоряжения.
  - Ваше Величество, - с поклоном сказала дама, входя в комнату. - Вы меня звали?
  - Мари, помните тот день, когда вернулся Лорит? Он ещё похвалил наше платье.
  - Д-да, Ваше Величество, это было неделю назад.
  - Мы писали письма, и одно из них потерялось. Вы ничего не брали со стола?
  - Донна, разве бы я посмела! У Вас тут столько бумаг, я уверена, если хорошо поискать, оно окажется на месте.
  - Давно Вы шпионите за королевой? - внезапно спросил Сорбус.
  - Ваше Величество, как он смеет говорить подобные вещи? Я всецело верна интересам короны и... - распорядительница попятилась к выходу, но мроаконец молча заступил дверь.
  - ...и лорда Фина! - перебила принцесса, топнув каблучком.
  Женщина побледнела как мел и рухнула на колени.
  - Донна, простите! Он привёл меня в подвал и угрожал пытками, если я не соглашусь.
  - И Вы испугались? - спросила поражённая столь быстрым признанием Ева-Мария.
  - А разве Вы не знаете, что стало с Шерлитой Кастоной? И с Антонием Волком? И с доктором Лонгорием? И с Вашим шутом? Со всеми, кто был ему неугоден? Говорят, он даже родного сына... - слова леди прервались рыданиями.
  Принцесса в гневе сжала кулачки.
  - Вон отсюда! - закричала она, вскакивая с места. - Сию же минуту!
  - Ваше Величество, простите, у меня не было выхода. Что мне теперь делать?
  - Убирайтесь обратно в Эридан! Вы лишены нашего расположения!
  - Советник убьёт меня!
  - Вздор! А если убьёт, так Вам и надо, - девушка с надутым видом отвернулась.
  - Сколько писем Вы успели подменить? - склонившись над эриданкой, спросил Сорбус.
  - Обычно я успевала сделать копию, но в последний раз всё произошло так быстро... Пришлось взять оригинал и отдать Вам другой листок. Умоляю, Ваше Величество, простите меня, сжальтесь!
  - Кто ещё отправлял донесения в столицу?
  - Я не знаю, - размазывая слёзы, пробормотала женщина. - Может быть, врач, наставницы, кто-нибудь из фрейлин.
  - Короче, все поголовно, - подытожил мроаконец. - Поэтому кабинет и будуар - крайне ненадёжные места для переговоров.
  - А Вы знаете надёжные? - всё ещё дуясь, спросила принцесса.
  'Ваша спальня', - едва не сказал Сорбус, но вовремя удержался от этой мальчишеской выходки. Хотя глядишь, и повезло бы, с ухмылкой прикинул он.
  В дверь постучали.
  - Ваше Величество, до встречи с министрами осталось полчаса, - напомнил церемониймейстер.
  - Мы ещё успеем прогуляться. Колз говорил, у Вас есть птичья галерея? - сказал Сорбус.
  - Да, - Ева-Мария взяла его под руку, и они отправились на первый этаж.
  Примыкавший к саду коридор с колоннами по открытой стороне был полон маленьких изящных клеток, где порхали птицы из разных уголков земного шара. Их крики смешивались с пением садовых птиц, создавая невыносимый гам. Лицо королевы страдальчески кривилось. Сорбус остановился возле клетки с фигурной крышей и балкончиками.
  - Что это за птичка? - сказал он, разглядывая маленькую невзрачную канарейку.
  Та испуганно пискнула. Кенар, скакавший в другой клетке, выдал трель секунд на сорок, от которой у подслушивающего рядом пажа заложило уши.
  - Ах, какая разница! Они просто живут здесь, как все другие.
  - Не бывает счастья в неволе.
  Ева-Мария промолчала.
  - Птицы - существа свободные. Даже из золотых клеток они стремятся улететь, - продолжал эдлер.
  - Хотите - так выпустите их, - равнодушно сказала принцесса.
  Видя, что иносказаниями ничего не добиться и девушке с ним скучно, Сорбус решил перейти к делу.
  - Царица Агама очень переживает о Вашей судьбе. Она готова предоставить Вам убежище в своём дворце, где Вас не смогут достать ни лорд Фин, ни Лорит.
  Сердце Евы-Марии едва не выпрыгнуло из груди.
  - Откуда Вам известно? - прошептала она.
  - Царица очень осторожна и не могла писать об это прямо - ни Вам, ни Хазару. Она лишь просила халдора обеспечить Вам защиту по пути в Южный Крест.
  - Вы хоть понимаете, о чём говорите? Это звучит как... это абсурдно! Мы не можем согласиться! - демуазель пришла в ужас.
  - Всё-таки подумайте, - Сорбус склонился над её ухом, наслаждаясь моментом. - Кто знает, что случится завтра.
  
  Пока длилось совещание с эриданскими министрами, королева отпустила фрейлин погулять по саду. Погода стояла чудесная - кто бы мог предположить, глядя на подстриженные кусты и цветущие клумбы, что в Пирании зима! Прогуливаясь по широким дорожкам, девушки любовались экзотическими птицами и срывали с деревьев фрукты. Диана Саем даже стянула шапочку, и её буйные локоны золотом заблестели на солнце.
  - Почаще бы приезжал этот посол, а то так надоело сидеть во дворце, - пожаловалась Клерия Исона.
  - Никаких балов и танцев, - огорчённо прошептала Элизочка.
  - А чего вы ждали, милые дети? Я ведь предупреждала: о развлечениях придётся забыть.
  - Посмотрите по сторонам, миледи Саем: повсюду такое великолепие! - патетически воскликнула Стелла. - А в Эридане холод и снег.
  - Зато там не скучно! Пиранийцы живут как затворники, а ещё считают себя просвещённым государством, - буркнула Клерия, которая так скучала по дому, что из весёлой болтушки превратилась в недовольную маленькую злюку.
  - Скорей бы Ева-Мария забеременела, - лениво произнесла Диана.
  - А что тогда? - насторожилась Исона.
  - Домой, глупая! Кто хочет домой?
  - Я! Я! - закричали фрейлины.
  - Вот видите, все заинтересованы в этом, поэтому чем чаще король Лорит будет проникать в спальню нашей ненаглядной королевы, тем лучше для нас.
  - Но она его терпеть не может! - перебила Клерия.
  - Надо сделать так, чтоб смогла, - Диана засмеялась.
  - Разве так бывает? - Элиза округлила свои хорошенькие глазки.
  - Конечно, маленькая Торн. Слышала когда-нибудь про любовный напиток?
  - О-о! Я читала про них! Их готовили ведьмы когда-то давно. В книгах сказано, что выпитое зелье заставляет влюбиться в того, кто им напоил. Но для приготовления нужен корень мандрагоры. Где мы его возьмём?
  - Какие глупости вы говорите, - поморщилась Стелла. - Вы должны быть образованными и культурными девушками, а любовный напиток принадлежит к разряду сказок. Разве можно в это верить? Если бы такое зелье существовало, в мире не было бы неразделённой любви, - и она тяжело вздохнула.
  - Я говорю не о всяких шарлатанских штучках, а о реальных средствах, - сказала Диана. - Розмарин, шпанская мушка.
  - А где мы возьмём этих мушек? - выпалила Клерия.
  - Вам не кажется, что это неэтично? - тихо спросила Элия Кельвин: она стояла чуть поодаль с большим георгином в руках и о чём-то грустила.
  - Чей это голос? - прищурилась Диана. - Ах, это же наша Мисс Святость! Да ты сама не своя, крошка! Неужели не хочешь вернуться в Эридан?
  Девушка вздрогнула, словно её ударили по щеке, молча развернулась и побрела обратно в сторону дворца.
  - Как меня раздражает эта скромница! - процедила золотокудрая стервочка. - Когда-нибудь я сорву её святые покровы, и все увидят, что она не так уж и невинна. Но сначала займёмся королевой. У меня есть план.
  - Какой? - прошептала Элиза, порозовев от волнения.
  Фрейлины сбились в кучку, и Диана посвятила их в детали своего замысла. Клерия даже захлопала в ладоши, но Стелла скептически покачала головой:
  - Если даже мы сможем изготовить афродизиак, где гарантия, что он подействует на королеву? И подействует как надо? Не хватало ещё обвинения в попытке отравить Её Величество!
  - Стелла, неужели с такими куриными мозгами можно сказать что-то умное? - поразилась Диана. - Конечно, мы испытаем его.
  - На ком? - Клерия Исона пришла в возбуждение от такой забавной проделки.
  - На слугах, да? - спросила милая Элизочка.
  Фрейлина загадочно улыбнулась.
  - Помнишь, Стелла, мы поспорили на твои сапфировые серёжки, что я смогу соблазнить мроаконца? Вот и повод.
  - Сорбуса?.. - ди Муян отшатнулась и поджала губы. - Не уверена, что у Вас получится, мисс Саем.
  - Я напою его, после чего охмурить бедняжку не составит труда: он сам на меня прыгнет, - самодовольно усмехнулась Саем.
  - Это нечестный приём! - запротестовала Стелла. - Мы не договаривались, что можно использовать зелья.
  - Ты же всё равно не веришь в их действие.
  - Допустим, - после некоторого размышления кивнула та. - Что Вы мне отдадите в случае проигрыша, мисс Саем?
  - Я не из тех, кто проигрывает, - отозвалась фрейлина. - Но можешь помечтать об этом восхитительном колечке, - она подняла руку, демонстрируя изумрудный перстень - памятный подарок принца Персея в день маскарада.
  - А вдруг посол отравится? - выпалила Исона.
  - С'est la vie, - пожала плечами Диана. - Значит, будем искать другое средство.
  Претворение плана в жизнь началось в тот же вечер. Ева-Мария, естественно, захотела устроить званый ужин, а Лорит, естественно, пытался ей помешать. Но поскольку в Досе гостил не кто попало, а высшие эриданские сановники, королю пришлось уступить; однако он не преминул публично высказать королеве своё осуждение ('У нас же траур!' и 'Как Вы можете быть столь неразборчивы в тратах!'), после чего демонстративно покинул дворец и отбыл в неизвестном направлении.
  Банкет проходил в угловой гостиной на первом этаже (там, где в прошлый раз принимали мроаконцев). Красивая большая комната напоминала залы ахернарского дворца, поэтому принцессе нравилось находиться здесь и представлять, что она дома. После ужина начались танцы. Королева пожелала, чтоб звучала только эриданская музыка. Пиранийцам пришлось подстроиться под капризы Её Величества, и хотя пожилые мегеры злобствовали у стен, молодёжь охотно участвовала в старинных танцах. Несколько юношей, исполняя с королевой павану, во время которой полагалось петь, выводили дрожащими от восторга голосами:
  - Belle qui tiens ma vie сaptive dans tes yeux,
  Qui m'a l'âme ravie d'un souriz gracieux,
  Viens tôt me secourir, ou me faudra mourir.146
  Диана Саем подбиралась всё ближе и ближе к послу. Дождавшись момента, когда министры и юристы закончат обсуждать виды на будущее и начнут проявлять интерес к винам и закускам, фрейлина уселась неподалёку от него на диване и принялась строить глазки, да так усердно, что к ней из разных сторон гостиной тут же устремились потоки мужчин.
  - Oh, mademoiselle! - томно вздохнул юноша с тёмными курчавыми волосами. - Vous faites si beaucoup parler de vous! Je suis charmé de vous voir... Malheureux que je suis!147
  Диана мало что понимала по-пиранийски, но терзания молодого человека ей льстили; с другой стороны вертелся бодрый пятидесятилетний господин, только и ждавший случая оказать любезность даме, третий пытался увлечь её весёлыми историями, четвёртый уговаривал станцевать, пятый восхищённо дышал в затылок. Постепенно кружок Дианы вырос, и Сорбус взмахом холёной ручки был приглашён присоединиться. Посол приблизился и скромно остановился в задних рядах. Симпатичный, хорошо сложенный, как все мроаконцы, он вел себя слишком сдержанно для праздника. Пиранийцы с пренебрежением глядели на его чёрную варварскую одежду.
  - Сударь! Милорд! Подойдите к нам! - настойчиво воскликнула Диана. - Здесь говорят по-эридански.
  Эдлер скупо улыбнулся и ответил:
  - Я могу изъясняться на всех языках, синьора.
  - Что, даже на китийском? - прищурилась фрейлина.
  - Wǒ huì shuō kitinwén. Существует 9 способов сказать это по-китийски.
  - Сказать? Может, спеть? Я слышала, китийцы говорят нараспев, будто мяукают.
  - С Вашего позволения сообщу, что мне доводилось неоднократно бывать в Китии, - вмешался какой-то разряженный джентльмен. - Дивный, мелодичный язык - именно пение!
  - Дипломат, что ли? - зыркнула на него Диана.
  - Нет, сударыня, я больше по торговым делам.
  - Ах, купец! Тогда мне совершенно неинтересно. А Вы, господин Сорбус, много стран посетили? Да что Вы стоите в стороне? Присядьте, есть же место, - фрейлина немного отодвинулась, освобождая край дивана и заманчиво поигрывая локоном, но эдлер остался неподвижен.
  - Я нахожусь на службе, а не путешествую, - отозвался он.
  - Чего Вы от него хотите - это же дикарь! - отмахнулся торговец. - Вот послушайте, мадам: недавно я гостил у одного родственника в Южном Кресте...
  - За океаном? - высокомерно перебил какой-то молодчик. - На Вашем месте я бы не стал кричать о таком родстве.
  - А на Вашем месте, сударь, я бы поучился хорошим манерам.
  - Эй, кто пустил во дворец лавочников?
  - Нет, гляньте только, каков сопляк! Ну и молодёжь нынче пошла!
  - Но-но, петушки! - прикрикнула фрейлина на распалившихся ухажёров. - У нас здесь великосветская беседа, а отношения извольте выяснять за дверью. Господин посол, как по-китийски будет 'Я тебя люблю'?
  - Wǒ ài nǐ.
  - М-м, как красиво! - девушка даже облизнулась.
  Вокруг дивана собиралось всё больше народу, а молодые пиранийки, скованные тяжкой опекой дуэний и крёстных, бросали в её сторону робкие завистливые взгляды.
  - На восточных островах говорят 'Seni seviyorum', - тут же сообщил знаток дальних стран.
  - Я думаю, по-гельтски это будет 'Ta gra agam ort', - блеснул другой.
  - Язык сломаешь, - фыркнула Диана. - Будто шкаф двигают.
  Стремясь произвести впечатление на девушку, все стали шумно вспоминать иностранные языки. Беседа завертелась, как весёлый хоровод. Фрейлина хохотала и жеманничала, а когда ей надоело, снова обратилась к послу:
  - Что же Вы молчите? А как по-мроаконски?
  - Никак. В нашем языке таких слов нет. Говорят 'Ты мне нужен'.
  - А как же любовь? - заинтересованно спросила девушка.
  - Любовь эфемерна, - пожал плечами Сорбус.
  - Цинизм и дикость! - воскликнул экзальтированный молодой человек.
  - Варварство и пошлость, - тут же добавил второй.
  - Это ещё раз доказывает, что некоторые народы никогда не достигнут высшей ступени развития, - пустился в рассуждения третий. - Их недоразвитый язык не включает в себя таких жизненно важных социально-гуманистических понятий, как любовь и её эмоциональное переживание.
  - Кстати, в античности существовало целых семь слов для обозначения любви, - влез молодой блондин, желающий щегольнуть своим образованием.
  - Которые переводились как 'любовь', но по факту ни одно из них 'любовь' не означало, - ответил Сорбус, глядя через весь зал на Еву-Марию. Принцесса сидела на диване и умирала от смеха: во время танца с её ноги слетела подвязка, и среди кавалеров назревала драка за обладание этим изысканным трофеем.
  - Тебе-то откуда знать, дикарь, - с вызовом сказал один из лордов.
  Диана Саем громко фыркнула:
  - Право, я тоже не верю в любовь, - заявила она, умело обмахиваясь веером (оборки на её груди поднимались и опадали от этих движений, лишая юношей мозгов и воли).
  Все наперебой стали убеждать красавицу, что, мол, это не так, прекрасные кусты любви растут на каждом шагу и не натыкается на них только ленивый, а Сорбус в это время незаметно отошёл. Впрочем, что бы он ни делал, всюду его преследовала пара хищных зелёных глаз, и это означало только одно: пора убираться.
  В длинной изогнутой галерее его догнал стук каблучков. Диана Саем шла за ним торопливыми шагами и нервно оглядывалась по сторонам.
  - Zaderi tebya chyort! - выругался Сорбус и резко повернул ей навстречу. - Заблудились, синьора?
  - О господи! - вскрикнула от неожиданности фрейлина. - Вы-то что тут делаете? Подстерегаете меня, как хищный зверь?
  - Даже мысли не было.
  - Ну да! - девушка стрельнула глазами. - Что же, я Вам не нравлюсь совсем?
  - А если я скажу нет?
  - Не может быть, - игриво произнесла Диана, припав к нему пышным бюстом.
  - Синьора, Вы меня не интересуете, - посол отстранил её.
  - А кто Вас интересует? Королева Эридана? - весёлым, но злым голосом осведомилась Диана: проклятый мроаконец весь вечер был неприступен, а ей ох как не хотелось расставаться с кольцом. К тому же Стелла наверняка поднимет её на смех... И девушка вновь придвинулась к эдлеру, пытаясь обнять его за шею.
  - Уймитесь, Вы осаждаете не ту крепость, - тот решительно убрал с себя руки Дианы.
  - Может, у Вас какие-то проблемы с этим? - прищурилась она. - Такой холодный!
  Мроаконец посмотрел на неё сверху вниз. Красивая, готовая на всё самочка сама напрашивалась в постель. Коридор пуст. Интересно, как далеко это может зайти?
  - Пользуйтесь моментом, господин Сорбус, пока я добрая, - фрейлина прильнула к нему, соблазнительно запрокинув голову.
  - Или пьяная.
  - Я? Ха-ха-ха! Дорогой мой, я пила только прохладительные напитки, а вот Вам бы не мешало расслабиться. Предыдущий посол Мроака был гораздо сговорчивей! - она продолжала блудливо прижиматься к мроаконцу.
  - Колз? Не верю.
  - О нет... Другой... такой смазливый парень. Его окрутила рыжая шлюшка Фатжона. Не думаю, что он сильно сопротивлялся: с королевой ему всё равно ничего не светило, вот и утешился, чем дали.
  Сорбус слишком хорошо помнил, что случилось с его предшественником Гованом. Пора было заканчивать. Он наклонился к её уху; фрейлина замерла в предвкушении поцелуя, но вместо этого услышала вкрадчивый шёпот:
  - Поговаривают, у вас триппер.
  - Что?! - Диана отскочила от него, как ошпаренная, но даже оттуда он слышал скрежет её зубов. - Ах ты...
  Её благородный рот выдал такие трёхступенчатые пассажи, каких Сорбус не слышал даже в портовых кабаках. Слегка ошеломлённый, он постарался запомнить некоторые выражения, чтобы потом блеснуть в мужской компании. Выговорившись, девушка поправила волосы и удалилась восвояси разгневанной, но гордой походкой.
  Наутро Диана небрежно рассказывала во фрейлинской:
  - Не успели мы отойти подальше, как он накинулся на меня, будто изголодавшийся зверь - чуть не уронил с подставки какой-то вазон! Я еле сдерживала его страсть. И кто бы мог подумать, что под маской скромности скрывается неистовое животное! Ох, эти мроаконцы!
  Она расстегнула воротник и продемонстрировала всем несколько засосов на шее.
  - Когда же Вы успели подмешать ему афродизиак? Ведь этот Сорбус, кажется, не пьёт, - с сомнением протянула Стелла.
  - Я добавила немного в апельсиновый сок. Не знаю, то ли зелье оказало такой эффект, то ли мои чары, but we loved each other all night long.148 В постели была настоящая битва! Я так вымоталась, что еле смогла подняться на второй этаж.
  Фрейлины покраснели, но слушали раскрыв рот.
  - Сказать по правде, мне не очень верится в то, что Вы рассказываете, - проворчала Стелла: ей было жаль расставаться с серьгами. - У Вас должны быть какие-то более весомые доказательства вашей связи.
  - Я видела у него на плече огромный рубец. Попроси посла раздеться и убедишься сама.
  - Боже мой! Как Вы могли вообразить что-то подобное! - Стелла задохнулась от возмущения. - Миледи Саем, я крайне дорожу своей репутацией. Благородная эриданская леди не может расспрашивать мужчину о подобных вещах. Будет очень странно, если после этого он не уподобит меня Вам и не начнёт грязно домогаться. Но вообще говоря, кто-нибудь из слуг мог бы проверить Ваши слова.
  - А он рассказывал про Мроак? - высунулась с вопросом Исона.
  Диане захотелось щёлкнуть её по длинному наглому носу.
  - Милочка, в постели нам было не до разговоров, - язвительно сказала она. - Ах, забыла! Ты ведь про это совсем ничего не знаешь!
  - Неправда, всё я знаю, - Клерия надула губы и сделалась малиновой. - Там целуются и обнимаются! Без одежды. Я читала!
  - Что ты читала? 'Бхагават-гиту' или 'Цзинь, Пин, Мэй'?
  - Нет, учебник по биологии.
  - Ха-ха-ха! - покатилась со смеху фрейлина. - Долго ещё ты будешь излагать нам школьные истины, Исона? В 16 лет пора бы уже расстаться с детством.
  - Перестаньте толкать миледи Исону на скользкий путь, - строго промолвила Стелла, - если сами давно сошли с правильной дороги.
  - Стелла, неси сюда серьги.
  Недовольная фрейлина молча открыла шкатулку и с громким вздохом извлекла оттуда сапфировые украшения. Большие сапфиры, яркие, как глаза Киллах да Кида, теперь будут красоваться на отвратительной Диане Саем. Ах, она не могла этого вынести!
  
  Рано утром мроаконский посол и королева Эридана вновь прогуливались в галерее. Солнце только-только взошло, а птичьи песнопения уже пронизывали воздух, сотрясая стены дворца. Сорбус поинтересовался, не передумала ли девушка насчёт предложения Агамы.
  - Вы с ума сошли, конечно же нет! - сердито отозвалась принцесса. - Раз мы принесли брачные обеты, наше место здесь. В крайнем случае мы всегда можем оставить Лорита и вернуться домой.
  - И советник тут же отправит Вас обратно, - предрёк эдлер.
  Он был прав, но Ева-Мария раздражённо отмахнулась.
  - Пусть это Вас не беспокоит. А сейчас давайте вернёмся в библиотеку - нам нужно сочинить несколько писем, в том числе и для царицы.
  - Советую больше не писать ей: это может быть опасно.
  - Но должны же мы что-нибудь ответить!
  - Скажите вслух, я передам. У меня превосходная память, принцесса. Я помню всё: имена, прочитанные книги, даже выражение лица, с которым Вы шли к алтарю.
  - Вот как? - протянула Ева-Мария. - А мы предпочли бы это забыть.
  - Прошлое - такая же часть нашей жизни, как и настоящее, - возразил Сорбус.
  - Прошлое - это всего лишь несколько воспоминаний, которые не могут ни на что повлиять!
  - Одни учатся забывать, а другие - помнить, синьора.
  - Вы прямо ходячий учебник по философии! - фыркнула девушка, отвернувшись в сторону. - А вот скажите, раз Вы такой умный, почему люди лгут?
  - Смотря какие люди, смотря о чём.
  - Вы, например, часто врёте?
  - Наш халдор этого не прощает.
  - Нам сказали, что Вы обольстили одну из фрейлин. Это правда?
  - Кто сказал?
  - Птички напели, - ехидно ответила принцесса.
  - Какие у вас доказательства?
  Девушка нетерпеливо отмахнулась:
  - Не стоит вдаваться в детали, милорд! В Эридане уже был подобный скандал. Мы хотим попросить мессира Хазара прислать нам другого посла - например, господина Колза.
  Сорбус с удивлением посмотрел ей в лицо: значит, она только и ждала повода от него избавиться. Хорошо, что он не клюнул на приманку; плохо, что от этого дерьма так просто не оттереться.
  - Во-первых, я этого не делал, - хладнокровно сказал он. - Во-вторых, если Вам неугодно моё общество, халдор учтёт Ваши пожелания.
  Королева ничего не ответила. Птичий хор на мгновенье затих, но потом взорвался с новой силой, приветствуя начало нового дня.
  
  Когда все недоговорённости были улажены, Сорбус улетел в Мроак. Эриданские министры тоже отбыли на родину, зато в правительстве Пирании царила ужасная суета, и неудивительно: ведь их только что поставили в известность, что теперь появится новый морской путь из Западного Эридана к Пораскидам через Пролив Угроз, в который прежде не рискнуло сунуться ни одно мирное судно. Откуда-то просочились слухи о тайном соглашении, которое якобы готовился заключить Эридан с Восточным материком. Милорд Франц потел не переставая, подписывая огромные стопки писем и распоряжений, которые доставлялись ему из кабинета советника. Сир Орк рвал и метал. К вечеру во дворец был силой привезён Лорит, устроивший скандал и не желавший покидать капустник с балеринами. Дед быстро втолковал строптивому внуку, чем всё это пахнет, и вот уже Лорит и Франц вдвоём накладывали резолюции на изобретённые сиром приказы, которые затем рассылались по стране. Наконец, в 11 вечера король решительно отложил перо со словами, что он в высшей степени устал от государственных дел и ему требуется ванна и отдых. Возлежа в розовой ванне под приятную музыку скрипок, Его Величество вдруг вспомнил, что со вчерашнего утра не видел Еву-Марию, и потребовал, чтобы она незамедлительно пришла в его кабинет. Паж доложил, что Её Величество сказались больной и готовятся спать. Лорит закатил глаза и, стеная, вылез из ванны. Его трижды обтёрли полотенцами, причесали, напудрили, облачили в халат, и он отправился в покои Евы-Марии, чтоб после подобного неуважения к своей сиятельной персоне устроить ей ссору и выместить накопившуюся злость.
  Король был неприятно поражён, обнаружив жену в круглом зале рядом с библиотекой, где Ева-Мария на греческой скамье перебирала струны арфы, в то время как два скульптора лепили с Её Величества статую музы. С плеч королевы ниспадала белоснежная туника, под которой не было корсета, волосы были убраны в греческий узел и украшены диадемой. Фрейлины кружком сидели вокруг, вышивали и мурлыкали песенки.
  - Ах, вот чем Вы изволите заниматься в моё отсутствие! - ревниво произнёс супруг, глядя на растерянных скульпторов. - Пошли вон отсюда! Оставьте нас наедине!
  - С какой стати Вы прерываете творческий процесс? - капризно спросила девушка, прекращая играть. Красота и блеск её сиреневых глаз заставили Лорита обеспокоиться.
  - Что ещё за творчество? Очередное распутство!
  - Разве непонятно? С нас лепят скульптуру, чтоб украсить ею музей!
  - Значит, Вы выдумали, что идёте спать! Вы опять обманули меня! О, лживая, лживая нимфа!
  - Перестаньте кричать, сир! Мы не служанка и не обязаны по первому зову являться в Ваши покои!
  - Так вот в чём истинная причина! Вам лишь бы показать своё высокомерие! Вы никогда не выказываете уважения, которое вправе получать муж от своей жены! - опять завёлся Лорит.
  - Где это Вы наслушались подобных глупостей, сударь?
  - Может быть, Вы хотя бы подниметесь, мадам? Я уже не говорю о том, чтоб приветствовать меня поклоном.
  - Вполне вероятно, что завтра Вы начнёте требовать, чтобы мы по крестьянскому обычаю мыли Вам ноги! - с презрением заметила Ева-Мария, вставая со скамьи. Золочёная арфа с надрывным звоном упала на пол, и Лорит подскочил:
  - Мадам! Вы с ума сошли! С какой стати Вы кидаете инструменты!
  - О боже, он снова явился трепать наши нервы! - воскликнула королева, заламывая обнажённые руки. - Когда это кончится!..
  Она наугад двинулась к выходу, но Лорит в гневе заступил ей дорогу.
  - Стойте, мадам! Вам не разрешали уходить! Я желаю быть выслушанным!
  - Вы вечно отсутствуете, а приходите только для того, чтоб скандалить! Ах, дайте же нам спокойно уснуть, мы так устали!
  - Мадам, до моего прихода Вы даже не думали о сне и преспокойно веселились в компании каких-то мошенников, глазеющих на Вас под предлогом служения искусству!
  - А что нам делать в Вашем скучном дворце? Не плакать же!
  - Я полагаю, Вас бы даже моя смерть не заставила уронить хоть одну слезу! - вскричал король.
  - Неправда, мы бы рыдали от счастья!
  - Опять насмешка!
  - Вы не достойны ничего другого!
  - Я Ваш муж!!! - Лорит вышел из себя и ударил её по лицу. Ева-Мария пошатнулась и упала. - Донна! Донна! Что с Вами? Воды!
  Одна из фрейлин метнулась к графину и протянула ему бокал с фруктовым напитком. Король нервным жестом схватил его и осушил до дна.
  - Уйдите! - крикнула принцесса, держась за щёку.
  - Я не хотел... Вы меня вынудили...
  - Прочь!
  - Я провожу Вас в спальню, - бормотал Лорит, помогая ей подняться и изящно придерживая за пояс. В будуаре её шаги замедлились, а дыхание стало сбивчивым и частым. Король с подозрением взглянул на неё и вдруг заметил, что вся она дрожит как в лихорадке.
  - Мадам, Вы больны?
  - О нет, мы... нам... голова закружилась, - путанно объяснила Ева-Мария.
  - Я позову врача, - испуганно проблеял он.
  - Не нужно! - королева вырвалась из его рук и скрылась в спальне.
  Лорит вошёл следом, не спуская с неё насторожённых глаз. Ева-Мария села на постели, опираясь о ложе слабыми руками, и грудь её с усилием вздымалась вверх. Туника соскользнула с плеч, представляя королеву в весьма соблазнительном виде, и взор Лорита вдруг сделался приторно-маслянистым.
  - Сударыня, с Вами определённо что-то происходит, я это вижу! - молвил он, приближаясь к кровати.
  - Пояс... давит... - Ева-Мария осеклась, опасаясь, что её могут неправильно понять, но было поздно.
  - Так позвольте же я помогу Вам его снять, донна.
  - Нет! Ещё чего!
  - Но я Ваш муж! - повторил Лорит, и эти слова наполнили его решительностью.
  Поборов сопротивление, он расстегнул застёжки. Пояс соскользнул вниз, и пальцы Лорита утонули в мягких складках ткани, но он уже и думать забыл об одежде - его сейчас волновало лишь нежное тело девушки, на которое он имел все права. Бормоча восторженно-глупые фразы, Лорит скинул халат и принялся расстёгивать панталоны: губы Евы-Марии были так близко и её шёлковая кожа пахла так приятно, что король совершенно потерял голову. Вскоре стены спальни огласились его стонами; Лорит несколько раз повторил подвиг и утром вышел из опочивальни усталый, но с гордо задранным подбородком.
  Ева-Мария проснулась только к обеду. Она чувствовала себя разбитой. Освежающее купание не помогло: её непрестанно мутило, картины минувшей ночи проносились в голове дурным кошмаром. Ужин прошёл ужасно: все вокруг хихикали и шептались, сир Орк произносил похабные тосты, а Лорит нетерпеливо ёрзал на стуле и смотрел на часы.
  Как только пробило десять, он явился в покои Евы-Марии, но был немедленно изгнан оттуда разбитой вазой. Стоя у дверей спальни, король устроил сцену: кричал, что имеет право на два посещения в месяц, умолял пустить его, даже плакал, но королева была непреклонна.
  На следующий день Лорит бросил все дела и уехал на охоту. Узнав об этом, сир Орк разразился потоком брани, написал жалобу лорду Фину на поведение королевы и вызвал во дворец Агне Дарфштадтскую: баронессе вменялось в обязанность лично следить за тем, как король исполняет супружеский долг. Затем прибежали фрейлины и в слезах сообщили, что их отправляют в Эридан.
  Принцесса направилась к гофмейстерине. Дора Инсара в последнее время редко выходила из комнаты - её мучила застарелая язва и другие хронические болезни, обострившиеся в пиранийском климате, но она встретила королеву в неизменном траурном облачении, чопорная, сухая и прямая как палка.
  - Что угодно Вашему Величеству?
  - Госпожа Инсара, мы никогда не думали, что придётся просить Вас навести порядок в этом бедламе. Всё совершенно вышло из-под контроля! - Ева-Мария шагнула внутрь и запнулась о старомодный саквояж, в который пожилая леди складывала свои пожитки. - Что это? Вы переезжаете поближе к нашим покоям?
  - К моему величайшему прискорбию, я покидаю дворец. Мне сообщили, что пиранийский двор больше не нуждается в моих услугах, а в этой комнате будет жить Ваша новая дуэнья.
  Принцесса застыла, не в силах поверить ушам.
  - Кто отдал такое распоряжение? - сердитым голосом спросила она.
  Гофмейстерина поджала губы:
  - Это совершенно не имеет значения. Но причиной тому стало Ваше поведение, демуазель. Сколько раз я твердила Вам о грехе непослушания!
  - Сейчас не время зудеть! - перебила девушка. - Без нашего королевского согласия Вы никуда не пойдёте!
  - Ваше Величество, извольте взять себя в руки. Вы не в силах обратить события вспять, так что извлеките из этого хороший урок.
  - Дора Инсара, - повелительно сказала Ева-Мария, - если Вы хотите и дальше читать нам морали, Вы должны остаться во дворце и поддержать решение, которое мы примем!
  Она вышла и хлопнула дверью. Гофмейстерина глядела ей вслед, скорбно качая головой: бедное дитя так и не научилось себя вести. Это был её личный педагогический провал, за который старой леди суждено было краснеть перед богом.
  
  Ева-Мария стояла возле окна, отгоняя насекомых. Тёплый ветер доносил из сада приторный аромат цветов. Визгливая служанка бегала от садовника, плескавшего в неё из лейки. Вечное лето, пение птиц... Душный рай, где ей было обещано счастье.
  С улицы донёсся негодующий голос леди Спики:
  - Ваше Величество, немедленно закройте окно! Вам нельзя находиться на сквозняке!
  Взор королевы наполнился слезами. Она захлопнула створки и села писать письмо королю Хазару.
  
  
  
  
  Глава 24. Бегство
  
  
  Убегающий не выбирает дороги.
  
  
  - Мы отправляемся в Мроак! - объявила королева во время завтрака.
  За столом воцарилось ледяное молчание.
  - Куда, простите? - осведомился первый министр.
  - Мессир Хазар пригласил нас в гости, и мы любезно приняли его предложение.
  - И думать забудь! - рявкнул сир Орк.
  - Ах, Вам ли запрещать! Вы даже короля во дворце удержать не можете! - съязвила Ева-Мария.
  - Лорит пускай дурь из башки повытрясет. Нагуляется - вернётся, лишь бы не получил в спальне от ворот поворот, как в прошлый раз.
  - Если наш муж гуляет, мы тоже не намерены сидеть взаперти.
  - Что-о? Своевольничать вздумала?! - дед хлопнул по столу ладонью. - Наследника роди для начала, а потом катись куда влезет.
  - Вас забыли спросить, - огрызнулась королева, сердито тыкая вилкой в филе-миньон с грибами.
  - Никакого доверия у меня к мроаконцам, - пробурчал советник, шумно сморкаясь в кружевную салфетку. - Волки... в овечьей шкуре.
  - Мроак является союзным государством и оказывает Эридану поддержку и помощь. У нас заключён мирный договор!
  - Будь я неладен, если поверю в эти сказки! Видал я тех молодцев - их только ближе подпусти, живьём сожрут да не подавятся.
  - У Вас какие-то странные каннибальские представления о людях, сир.
  - Старый ворон даром не каркнет. Надолго едешь-то?
  - Согласно брачному договору, мы имеем право на кратковременные отъезды сроком до двух недель.
  - Но Ваш долг находиться рядом с супругом! - взвизгнула леди Спика. - Нельзя покидать Дос! Что скажет общество?
  - Пусть болтают что угодно! - рассердилась девушка. - Мы эриданская королева, и нам позволительно больше, чем другим жёнам!
  - Возмутительно, - зашелестели светские львицы.
  - Сдаётся мне, как только оне ступят на остров, их всех там того, - советник изобразил отсечение головы.
  Ева-Мария фыркнула:
  - Какая глупость, сударь! В Вас говорят предрассудки и закоренелая ненависть. Мессир Хазар - наш старый друг, и он не допустит ничего подобного!
  - Хе-хе, - заухмылялся старикан. - Давно ли дружба завязалась?
  - Представьте себе! - щёки Евы-Марии окрасились гневным румянцем.
  - А ведь лет десять назад ходил слушок, что без мроаконцев-то в той истории не обошлось.
  - О чём Вы говорите, сир?
  - Тьфу, чёрт! - дед поскрёб унизанной перстнями лапой подбородок. - Я ж твою мать на коленке качал, как родная мне была. Хотел бы я на этого Хазара поглядеть, ох, хотел бы... - последние слова он выплюнул со злобой.
  - Что общего между нашей матерью и королём Хазаром? - осведомилась девушка.
  - А ты спроси его... да, спроси! - старик вдруг захихикал, схватил большой винный кубок и опрокинул в рот, продолжая бормотать что-то бессвязное.
  Ева-Мария поджала губки, делая вид, что всё это её нисколечко не интересует, но любопытство было так сильно, что после завтрака она рискнула обратиться к леди Спике.
  - Мадам, Вы, случайно, не знаете подробности происшествия, о котором изволил говорить сир?
  - Совершенно не понимаю, что имеет в виду Ваше Величество.
  - Когда мы сказали, что отправляемся погостить в Мроак, господин советник нелестно отозвался о мроаконцах.
  - Я ничего не слышала!
  - Сир Орк упомянул, что десять лет назад случилась какая-то история, в которую были втянут король Хазар.
  - Святые угодники! - обиженно перебила женщина. - Демуазель, Вам не следует считать меня такой старой! Да и откуда мне помнить, что происходило десять лет назад!
  Она рассыпалась в возмущениях, и королеве пришлось отступить, но в глубине души девушка заподозрила, что от неё скрывают что-то важное. Кого бы они ни спрашивала, все отвечали уклончиво или делали вид, что ничего не знают; наконец, Ева-Мария вспомнила про Дору Инсару, и между ними состоялся следующий разговор.
  - Леди Инсара, мы имеем к Вам вопрос, - Ева-Мария уселась на единственный скрипучий стул и рассеянно поправила волосы.
  - Слушаю, - изрекла та.
  - Вы ведь были гофмейстериной нашей матери?
  Дора высокомерно подняла бровь.
  - С какой стати, демуазель, Вы принялись копаться в моём прошлом?
  - Госпожа Инсара, Вы неверно поняли - нас не интересует Ваше прошлое.
  - Тогда при чём здесь моя персона? Демуазель, Вы стали королевой и женою, но это не избавило Вас от невежливости, и если ранее подобное можно было списать на детскую непосредственность, то теперь Вы лишились этого удобного оправдания.
  - О боже, мы не желаем выслушивать лекции! - топнула ножкой Ева-Мария.
  - Тогда что Вам нужно?
  - Только не нотации! Возможно, Вы помните, как десять лет назад...
  - Мадемуазель, у меня прекрасная память, и я никогда не имела оснований жаловаться, что чего-то не помню. Легкомыслие, с которым Вы относитесь к серьёзным вещам, требующим уяснения и понимания в самой сути вопроса, не делает чести королевской особе.
  - Ах, довольно! Лучше расскажите, что случилось с нашей матерью и при чём здесь король Мроака!
  Почтенная гофмейстерина застыла с открытым ртом.
  - Подумать только, какая наглость! Вы и впрямь полагаете, демуазель, что благовоспитанная дама моего круга начнёт вспоминать и пересказывать сплетни, дабы позабавить одну юную особу? Возмутительно! Запомните, я никогда не позволю себе унизиться до подобного. Ступайте прочь и более не смейте обращаться ко мне с такими просьбами.
  Схватив Еву-Марию за локоть, Дора вытолкнула её в коридор и захлопнула дверь. Без сомнения, существовала веская причина, которая давала старой мегере право на подобное обращение с королевой, и та вернулась в будуар в глубокой задумчивости. Мысль о какой-то ужасной тайне билась в хорошенькой головке Евы-Марии, не давая девушке покоя, и без долгих раздумий она отправилась в гости к тётке.
  
  - Госпожа, одевайтесь скорей, к Вам приехали! - заголосила камеристка, отчаянно стуча в дверь.
  Делла Келерия соскочила с кровати и торопливо натянула халат.
  - Ты не говорила, что ждёшь гостей, - лениво произнёс мужчина с тонким смуглым лицом и жгучими глазами.
  - Не знаю, кого там чёрт принёс, - нахмурилась женщина. - Горас должен вернуться только послезавтра. Подожди здесь, я их спроважу.
  Она очень удивилась, выйдя в гостиную и обнаружив там толпу придворных. Фрейлины с любопытством рассматривали роскошный особняк, в котором жила деммская принцесса, пока толпы слуг суетились и накрывали на стол. Высокие лепные потолки, огромные окна, великолепная дорогая мебель, со вкусом подобранные картины производили куда более приятное впечатление, чем назойливая роскошь королевского дворца - во всём чувствовался стиль и шик, чуждый жителям столицы, которые считали себя законодателями вкуса.
  - Ах, дорогая тётя! - воскликнула Ева-Мария, поднимаясь навстречу. - Нам не терпелось с Вами встретиться! Нужно поговорить кое о чём важном.
  - Какая неожиданность! Может быть, поле обеда, дорогая? - Келерия метнула взгляд на служанок, и те забегали в два раза быстрее.
  - Мы не хотим есть, - нетерпеливо произнесла королева.
  Хозяйка дома и её высокопоставленная гостья удалились в будуар. Ева-Мария, пожаловавшись на головокружение, попросила открыть окно и опустилась на диван.
  - Тётушка, мы хотим просить Вас об одном одолжении.
  - Что же, милое дитя, надо думать, Вы не просто так в гости явились, - произнесла принцесса, распахивая створки, по-простецки запрыгнув на подоконник.
  - Вы можете послать кого-нибудь в Мроак? Нужно срочно доставить письмо королю Хазару.
  Из спальни, которую отделяла от будуара бархатная занавеска, послышался странный звук.
  - Что это? - Ева-Мария страшно побледнела, не в силах поверить, что кто-то мог стать свидетелем их разговора.
  - Не волнуйся, племянница, это кот, - успокаивающе сказала Келерия. - Письмо Хазару? Зачем?
  - Разве у нас не может быть общих дел? - девушка продолжала прислушиваться.
  - Я должна знать, во что ты меня втягиваешь, - резким тоном ответила тётка.
  Ева-Мария набралась духу и выпалила:
  - Мы написали ему, что приедем погостить!
  - Ты с ума сошла! Никто не был в Мроаке. Это опасно. Ты никуда не поедешь.
  - Но тётя!.. - принцесса со слезами на глазах подняла голову. - Мы же заключили мирное соглашение!
  - Договор - всего лишь буквы на бумаге. Ты, похоже, ещё не поняла, с кем связалась?
  - Почему Вы так говорите о короле? Вы совсем не знаете его!
  - Это я-то не знаю?! - грозно перебила Келерия. - Все правители Мроака - вероломные лгуны. Все!
  Из спальни снова донёсся тот же самый звук. Сомнений не было: это был человеческий смех.
  - И это говорит женщина, которая явилась к Хазару требовать, чтобы он увёз её с собой, - брюнет стоял в дверном проёме, ощерив зубы в улыбке. Он был совершенно гол, но Ева-Мария об этом не догадывалась. - Разумеется, король выставил её вместе с вещами. Ещё и мораль прочитал не хуже гофмейстерины.
  - Кто Вы такой?! - воскликнула девушка.
  - Дженаро Ротту, - хладнокровно ответила делла Келерия, одарив мужчину таким взглядом, что всякий бы понял: ему не жить. - По всей видимости, именно ты и отправишься в Мроак с письмом.
  - Он... а как... а что он здесь делает?
  - Суёт нос не в свои дела, как обычно, - принцесса фыркнула. - Успокойся, милая, ему можно доверять.
  - Мы с Её Высочеством давние... друзья, - многозначительно протянул мужчина.
  Келерия показала ему кулак, а Ева-Мария молча переваривала новость. Трудно сказать, что поразило её сильнее: присутствие любовника в спальне тётки или его слова про Хазара.
  - Значит, тётя, Вы встречались с королём Мроака? - пробормотала она насупясь.
  - Да нет же, с чего ты взяла? - женщина округлила голубые глаза, и её простоватое лицо с пухлыми щёчками выразило удивление, которое могло одурачить кого угодно, но только не искушённую в лукавстве Еву-Марию. - Это твоя мать с ним встречалась.
  - Как такое может быть? Вы же сами говорили, что она мечтала поскорее выйти за Илиодора!
  - Не знаю, где они сошлись, но говорят, Хазар часто приезжал на материк. Молодой привлекательный мроаконец... - Келерия не удержалась от вздоха.
  - Почему же она не захотела стать королевой Мроака?
  - В то время Хазар ещё не был королём. Вполне возможно, он не мог предложить Тинке ничего, кроме своих чувств.
  - Вот как, - протянула Ева-Мария с лёгким чувством досады, хотя сама не понимала, откуда оно взялось. - А что было дальше?
  - Зачем ты спрашиваешь?
  - Мы желаем знать правду! - потребовала королева.
  - Правду не знает никто. Ходили разные слухи, но я бы не стала им верить.
  - Тётя, ну пожалуйста! Почему, как только речь заходит о нашей матери и короле Хазаре, все начинают делать вид, что ни о чём не слышали?
  - Потому что эти сплетни бросают тень на репутацию королевской семьи. Но раз ты просишь, я не могу тебе отказать. Слушай. Эта история достойна украсить страницы любого дамского романа, - и делла Келерия язвительно рассмеялась. - Жила-была красивая, но глупая пиранийка, и встретила она чужеземца. Он не был похож на томных воздыхателей, которые беспрестанно волочились за ней, читая стихи. В его глазах горел огонь, а в груди билось отважное сердце. Это сердце умело любить. От скуки или любопытства она завела с ним интрижку: ей страшно льстило, что дикий варвар в её руках становился послушным, как щенок. 'Хочу ожерелье из жемчуга Южный морей!' - говорила она, и он приносил. 'Хочу ручного дельфина!' - и он добывал. 'Хочу увидеть зелёный закат, алый рассвет и голубую луну!' - и они отправлялись в море на его снеккаре. А потом ей надоела романтика, она захотела титул, балы и много платьев. И тогда она сказала: 'Увы! Видно, не судьба нам быть вместе!' и обвенчалась с красивым принцем. После помолвки он поклялся, что она заплатит за измену, и стал пиратом. Говорят, Тинка так боялась встречи с ним, что больше никогда не плавала на кораблях.
  Глаза Келерии яростно вспыхнули и тут же погасли.
  - Затем твои родители погибли, и злые языки приплели к этой истории Хазара. Ладно, хватит ворошить прошлое, поговорим о других вещах. Ты что-то неважно выглядишь в последние дни, - она пытливо взглянула на племянницу.
  - Ах, эти ужасные корсеты! - пожаловалась Ева-Мария.
  - Дай-ка взглянуть, - принцесса подошла к девушке и деловито ощупала корсаж. - Кто его так затянул?! - ужаснулась она, ослабляя шнуровку. - Скверное платье, а корсет тебе мал, нужен на размер или два больше. Я поговорю с костюмершей.
  - Спасибо, теперь мы, по крайней мере, можем дышать! - с благодарностью сказала королева.
  - Не за что, дорогая. А как твоя супружеская жизнь?
  Девушка покраснела от неожиданного вопроса.
  - Как обычно. Его Величество снова уехал охотиться.
  - Он там ещё весь лес не переловил?!
  - Ах, тётя, пусть подольше не приезжает! Он нам опротивел.
  - Нельзя так говорить, дитя моё, - принцесса с укором посмотрела на подопечную. - Король всегда принадлежал к числу твоих самых верных воздыхателей. Он утончённый, нежный юноша и просто обязан быть хорошим мужем.
  Лицо Евы-Марии красноречиво выразило всё её мнение о супружеских достоинствах короля Пирании.
  - Нас тошнит от Лорита! Ревнивый, вздорный, глупый дурак и вдобавок бьёт нас по лицу!
  - У вас впереди целая жизнь, и ты должна научиться терпеть его недостатки, - спокойно заметила Келерия. - В конце концов, я тоже вышла замуж не по любви. Не забывай, тебе нужно родить ребёнка.
  - Нет! - королева прикрыла руками пунцовые уши. - Лучше умереть, чем подпустить его к нашей постели!
  И от жалости к самой себе она залилась слезами. Тётка бросилась успокаивать её; о чём они говорили дальше, осталось неизвестным, но королева вернулась во дворец лишь поздно вечером.
  
  Делла Келерия металась по комнатам, на ней не было лица. Служанки, которые хорошо знали, что бывает, когда хозяйка не в духе, прятались по углам. Всюду валялись разбросанные вещи: платья, туфли, чулки. Шкатулки были опустошены, драгоценности и флаконы вывалены на кровать. Дом казался чужим и холодным, словно хозяев постигло какое-то бедствие и они в спешке покинули город. В конце концов принцесса закрылась в спальне и, чтобы как-то успокоиться, стала раскладывать пасьянс. Не то чтобы она при своём рациональном уме полагалась на все эти гаданья, но порой даже очень сильная женщина испытывает потребность верить в судьбу. 'Слушай своё сердце', - твердили карты, как бы намекая, что мечты далёкой юности могут сбыться.
  - Мама? - послышалось сзади, и порог переступила высокая застенчивая девочка лет восьми. Она с испугом глядела на царивший в комнате беспорядок. - Ты куда-то уезжаешь?
  - С чего ты взяла, Фьяла? - делла ловко разыграла удивление. - Я просто не могла найти одну вещь.
  - Она очень ценная, да? Поэтому ты так расстроилась?
  - Милая, всё в порядке. Всё что можно, я давно уже потеряла, у меня осталась только ты, - она потянулась и чмокнула ребёнка в щёку. - Пойдём ужинать, а слуги здесь приберут.
  - А правда, что к нам приезжала королева? - болтала девочка, семеня рядом. - А на ней была корона? А у неё красивое платье? А когда мы поедем во дворец?
  Делла Келерия улыбнулась. Прошли те дни, когда легкомысленная толстушка Келли сбегала из дворца, ради того чтоб весь день беззаботно скакать на лошади. Она уже не капризная девушка, топавшая ногой при мысли, что кто-то посмел отвергнуть её чувства. Что она скажет Хазару, приехав в Мроак? 'Я бросила свой дом и семью, потому что всё ещё люблю тебя'? И что он ответит? 'Ты мне не нужна'. Ведь это только в сказках любовь всегда взаимна.
  Принцесса фыркнула и приказала зажечь свечи. Её намерение уехать в Мроак теперь казалось смешным и безрассудным. Когда-то она была такой же взбалмошной, как племянница, но со временем научилась владеть собой и трезво обдумывать каждый шаг. Ничего, пусть Ева-Мария расшибёт свой хорошенький лобик о короля Хазара и поймёт, что никому в этом мире нет дела до её счастья.
  
  Почти неделю шли сборы и приготовления к дороге. Все отговаривали Еву-Марию от поездки в Мроак, но королевой владело лихорадочное желание как можно скорей покинуть Пиранию. Вряд ли она думала о возможных последствиях своего поступка - её больше пугала мысль о возвращении Лорита и очередных визитах короля в супружескую спальню.
  В середине февраля после короткого церемонного прощания поредевшая свита королевы (к этому времени большую часть эриданцев уже выслали на родину под различными предлогами) взошла на огромный белый дирижабль с гербами Эридана. Его должен был сопровождать присланный Хазаром 'Эркету' под командованием Сорбуса. Пиранийский двор хранил скорбное молчание, какое бывает, когда в яму опускают гроб с покойником. Сир Орк по обыкновению был пьян, и никто не мог разобрать, что он бормочет. Леди Спика недовольно кудахтала, и каждый думал о скандале, который неминуемо разразится во дворце, когда вернётся Его Величество.
  Дирижабль плавно набирал высоту. Чем меньше становился город с его тонкими, резными, почти игрушечными башенками, ажурными сводами особняков, яркой зеленью парков и пышными фонтанами, тем больше мир и покой наполняли смятенную душу Евы-Марии. Без всякого сожаления простилась она с дворцом, который за прошедшие месяцы так и не стал ей домом, и её незрячий взор обратился на северо-запад - туда, где за туманной далью континента и неприветливым морем лежал Мроак.
  Войдя к себе в комнаты, королева первым делом приказала снять с себя пиранийское платье и выкинуть за борт всю пиранийскую одежду. Внезапно оказалось, что из сотни эриданских платьев, которые ей запретили носить в Досе и от которых стараниями Лорита постепенно избавлялись, ни одно не сходилось на спине без корсета. Шокированная тем, что так некстати потолстела, Ева-Мария долго и безутешно рыдала. К счастью, в коллекции принцессы имелось несколько роскошных платьев венецианского стиля, с высокой талией и пышными складками. Две портнихи спешно расставляли одежду Её Величества, беспрестанно ворча, что меньше надо было кушать пирожных.
  По мере пересечения материка становилось всё холоднее, да и высота, на которой дирижабль летел над Гебетом, была значительной, но полёт проходил без всяких неожиданностей. Как только возникала опасность бури или метели, мроаконцы каким-то образом узнавали об этом, и 'Эркету' менял курс. Может быть, по этой причине путешественникам удалось избежать и других нежелательных встреч. В то время как команда и охрана не спали дни и ночи из опасения пропустить нападение гебетцев, королева была весела и беззаботна даже несмотря на пиление гофмейстерины. Фрейлины с нетерпением ждали приезда на остров, и каждый вечер в кают-компании разгорались нешуточные споры по поводу того, что ожидает их в Мроаке. Из-за воздушных манёвров время следования немного удлинилось, и когда наконец впереди замаячил чёрный остров, пассажиры в нетерпении высыпали на палубу.
  - Ой! Я вижу овечек! - закричала Клерия Исона.
  - Да что ты можешь видеть, слепыш, - осадила её Диана, отбирая у капитана подзорную трубу.
  - Скорее всего, это облака, - произнес Аронсо, капитан 'Астериона'. - Ведь Мроак - сплошной скальный массив, возвышающийся над морем на тысячи метров. Не знаю, как они там живут, в этом чертовски неприглядном месте.
  - Следите за своей речью, невежа! - зашипела Инсара. - Вы находитесь в обществе благородных дам, а не своей неотёсанной команды.
  Аронсо, успевший уже привыкнуть к злопыхательству гофмейстерины, не обратил на неё внимания и указал на запад.
  - Когда-то в юности буря забросила наш корабль далеко от материка. Часть пассажиров покинула судно и пыталась на шлюпках достичь Мроака, но все они разбились о скалы. Как известно, остров неприступен и окружён рифами; безопасный путь до фиорда знают только мроаконцы.
  - Ложь! Вам прекрасно известно, что всех убили эти мерзкие пираты! - перекрикивая ветер, взвизгнула Дора Инсара. - Бесчувственные изверги, проклятие рода людского!
  - Госпожа Инсара, умерьте эмоции - Вы едете прямо к ним в гости, - бросила через плечо Ева-Мария.
  - Если б моим мнением удосужился кто-нибудь поинтересоваться, я бы выбрала ад!
  - Вы, по крайней мере, не кричите, что они пираты, - вмешался помощник капитана.
  - Юноша, у Вас ещё молоко на губах не обсохло, чтоб учить меня жизни! - вскипела старая мегера.
  - Как же Вы спаслись, капитан? - полюбопытствовала королева.
  - Мимо проходил корабль из Южного Креста, он нас и подобрал. Они везли в Гебет груз восточных специй. Повар, помню, был большой искусник, угощал нас разными яствами - то долму изготовит, то фалафель. И сладости заморские пёк - одна локма чего стоит! А уж Гулаб Джамун у него был - вкуснее не сыскать.
  - Какой-какой джамун? - разинула рот Элизочка Торн.
  - Говорят, это любимый десерт царицы Агамы, - заметил один из придворных.
  - Вот как, - оживилась Ева-Мария и хлопнула в ладоши. - Позвать сюда нашего повара!
  Спустя три минуты мужчина в белом колпаке со всех ног вбежал на палубу и упал перед ней на колени.
  - Ваше Величество, чем могу служить? - пробормотал он, вытирая обильно текущий по распаренному лицу пот.
  - Немедленно приготовьте нам э-э... как там оно называется?
  - Гулаб Джамун, - с улыбкой подсказал Аронсо.
  Повар на минуту задумался.
  - Так это же обычный пончик, - пренебрежительно сказал он. - Ваше Несравненное Величество достойны более изысканных лакомств - каштановых кинтонов, бланманже, парфе.
  - Вам ещё представится случай это всё приготовить, а сейчас мы хотим джамшут! И если его не будет на столе, у Вас не будет головы! - демуазель топнула ножкой.
  - Вашему Величеству было бы полезно развивать память, дабы не опозориться в гостях, неверно называя блюда, - едко сказала гофмейстерина.
  Ева-Мария покраснела под сочувственными взглядами придворных.
  - Если Вы не знаете рецепта и вздумаете мошенничать, а капитан скажет, что это не похоже на то, что должно быть, Вы будете уволены с должности главного повара! - сердито добавила она и взмахом руки велела ему идти вон.
  Поклявшись, что всё будет сделано, испуганный повар вернулся обратно на кухню.
  - Чем набивать утробу, подумайте лучше о спасении души, - проскрежетала Инсара, плотнее закутываясь в шаль. Остальные молча смотрели, как из-под покрова облаков грозно прорезываются тёмные скалы, о которые с грохотом бились огромные волны. Зрелище было удручающе тоскливым. Вдобавок пошёл снег, и отвыкшие от зимы пассажиры побежали греться в каюты.
  
  Приземление было сложным. Под угрожающими порывами ветра огромный дирижабль медленно плыл к скалам на буксировочном тросе вслед за 'Эркету'. Сорбус предупредил, что на острове нет причальных мачт. Швартовка производилась посредством цепляния гайдропа за V-образную рамку Ангермунда. Аронсо, не знакомый с этим способом посадки, несколько раз пролетел мимо маленькой расчищенной площадки рядом с глубоким ущельем, прежде чем манёвр увенчался успехом. Затем дирижабль лебёдками притянули к земле. Всё это продолжалось несколько часов, стало темнеть, и к моменту, когда капитан наконец разрешил сбросить трап, пассажиры были измучены ожиданием и непогодой. Под густым снегопадом королева Эридана сошла вниз. Свирепый ветер тут же рванул её шубку, скинул капюшон и растрепал волосы. Девушка зажмурилась, оглушённая протяжным воем и свистом метели. Вокруг было белым-бело; не было ни города, ни встречающих, ни каких-либо признаков цивилизации - одни голые зловещие скалы да пасмурное небо. Лишь в отдалении молчаливо сновали несколько чёрных фигур, которые проворно втягивали дирижабль в гигантский ангар между скалами.
  - Приветствую, господа, синьоры. Хорошо, что вы успели до бури, - раздался сбоку знакомый голос. Ева-Мария повернула голову: к ней приближалась высокая фигура в меховом плаще.
  - Боже, хоть кто-то живой! - обрадованно воскликнула принцесса. - Мы уже думали, что замёрзнем здесь.
  - Мне поручили встретить гостей. Следуйте за мной, - сказал воин, подавая ей руку.
  Королева с готовностью взяла его за локоть и сразу почувствовала себя спокойней. Свободной рукой она пыталась поправить капюшон, но ветер вырвал лёгкий мех из её окоченевших пальцев.
  - Где же другие встречающие? - проворчал один из музыкантов.
  - Внизу, - ответил Колз, родительским жестом натягивая капюшон на голову Евы-Марии. Принцесса засмеялась, хотя её спутники меньше всего были склонны к оптимизму.
  - Позвольте спросить, а где мессир Хазар?
  - Вчера был в Дрёзе и ждал синьору, но возникли неотложные дела.
  - Как всегда, - разочарованно протянула королева и надула губки.
  Колз повёл девушку куда-то меж камней, где вилась узкая, засыпанная снегом лестница, пробитая прямо в скале и идущая вниз вдоль склона. Идти по ней приходилось едва ли не на ощупь; позади то и дело слышались крики упавших на пятую точку, но Еве-Марии это не грозило - она крепко держалась за Колза.
  - А куда мы идём, мсьё? - робко спросила Элизочка.
  - Спускаемся в город.
  - Почему город внизу, а не вверху?
  - Там безопаснее.
  - Но как же наши вещи? - обеспокоилась одна из дам.
  - Не волнуйтесь, дирижабль уже разгружают.
  - Вы их прямо вниз поскидываете? - проворчала гофмейстерина.
  - Их спустят на лифте.
  - Так почему и нам нельзя было спуститься в том же лифте? - закудахтала Дора Инсара. - Что за издевательство над людьми! Как вы обращаетесь с гостями! Гоняете почтенных особ в непогоду по каким-то ужасным лестницам - видимо, чтобы они все кости себе переломали! Проклятые пираты!
  - Дорога и впрямь утомительна, - была вынуждена признать Ева-Мария.
  - А можно посмотреть вон на ту ямку? - Клерия Исона потянулась к ровному углублению, на дне которого что-то сверкало.
  - Посмотреть! - завопила Дора. - Помилуйте, да разве в такой тьме можно хоть что-то увидеть?! Вот уж действительно понимаешь, почему сей злополучный остров назван Мроак! Недаром я была против этой поездки!
  - Кто на порог, тому пирог, а кто от порога, тому скатертью дорога, - с усмешкой сказал Колз.
  - Наглец!!!
  - Госпожа Инсара, уймитесь! - прикрикнула королева, испытывая жгучий стыд за гофмейстерину, и та захлебнулась уже готовым сорваться криком.
  Примерно через полчаса они добрались до скального уступа в несколько метров шириной. Никакого ограждения тут не было, и прибывшие испуганно жались к скале, стараясь не смотреть на чёрную пропасть внизу. Даже гофмейстерина на этот раз примолкла. Колз зажёг факел, и от его трепещущего света тьма казалась ещё более непроглядной. В скале обнаружилась ниша, ведущая в наклонный тоннель. Топот шагов гулко отдавался в пустоте.
  - Как здесь страшно! - вырвалось у Евы-Марии.
  - Скоро будем на месте, - успокоил эдлер.
  Впрочем, 'скоро' в понимании мроаконца означало ещё минут сорок ходьбы. Уставшие, замёрзшие, понуро бредущие гости миновали решётку и были встречены группой вооружённых людей. Послышались оживлённые возгласы, но Колз что-то сказал по-мроаконски, и воины почтительно расступились. В сопровождении (или под конвоем) стражи гости достигли королевского дворца. Никто так и не понял, как устроен этот город: временами эриданцам мерещились очертания домов по бокам ущелья, иногда на скалах мелькали огоньки, пару раз им встретились какие-то люди с арбалетами, и это всё, что можно было разглядеть. Фонарей на улицах не было, да и самих улиц в привычном смысле тоже.
  Халдорский замок произвёл на гостей самое гнетущее впечатление. С грохотом упал мост, поднялись тяжёлые решётки, открылись массивные двери, и он поглотил новоприбывших. Толщина стен, непривычные пропорции, наплывы грубо обработанного камня рождали в голове жуткие фантазии о людоедских пещерах, усеянных костями доверчивых путников.
  - Это дворец или тюрьма? - насмешливо спросила Диана Саем, оглядывая помещение. Слабо освещённые коридоры были пусты и холодны.
  - Как пожелаете, так и будет, - ответил мужчина.
  - А Вы за словом в карман не лезете, господин Колз! - Ева-Мария хихикнула. - Но где же трубы, фанфары и восторженные толпы? Здесь никого нет.
  - Позже, - сказал мроаконец. - А пока отдохните с дороги.
  - Какое скверное место, - брюзжала гофмейстерина. - Скоро ли подадут ужин, или нас намерены морить голодом?
  - Ужин после девяти.
  Пройдя зал с колоннами и несколько прямых коридоров, они оказались в левой части дворца с жилыми помещениями.
  - Располагайтесь здесь, - эдлер небрежно махнул рукой вдоль прохода.
  - Как, мужские и женские комнаты вместе?! - вскричала Дора Инсара, поднося к глазам лорнет.
  - Между ними нет разницы, ввиду отсутствия во дворце женщин.
  - Помилуйте, а где же прислуга?
  - Здесь нет прислуги, - ответил Колз и вышел.
  Еве-Марии показалось, что он стремится избежать дальнейших расспросов, но она так устала, что без промедления вошла в первую же из предложенных комнат. Тюрьма или монастырь - трудно сказать, что больше напоминало это помещение с голыми каменными стенами и скруглённым потолком; из мебели здесь находились грубо вытесанный каменный стол с четырьмя ножками, большой короб, две костяные лавки и кровать, застеленная шерстяным покрывалом с примитивной вышивкой. На полу лежала огромная толстая шкура какого-то животного. Комната была тускло освещена жёлтой лампой, размещённой в глубокой нише у двери. Во второй комнате было то же самое, третья и четвёртая вовсе оказались пустыми. Всюду веяло холодом. Несколько просторных помещений предназначались для сопровождающих принцессы. Уборные находились в конце коридора и, естественно, там не было ни фарфоровых умывальников, ни мраморных ванн, к которым привыкли дамы. На ледяных стенах живописно цвела изморозь. Диана пробовала возмутиться, но гофмейстерина прочла ей нотацию о том, как полезно жить в строгости и смирять своё тело отсутствием излишеств.
  Тем временем стали приносить вещи, которых было так много, что после того как пустые комнаты заполнились, их уносили куда-то дальше по коридору. Никто из мужчин не говорил по-эридански, а седой мроаконец, отдававший распоряжения, с каким-то странным выражением глядел на королеву, когда та пыталась расспросить его о замке.
  Ева-Мария была единственным человеком, которого нисколько не тревожил мрачный вид дворца - ей досаждал разве что холод. Вернувшись в свои комнаты, принцесса развила бурную преобразовательную деятельность: по её приказу стол накрыли бархатной скатертью, полы и лавки застелили коврами. Подушечки для ног, вазы, шкатулки и ещё тысячи женских мелочей наводнили пространство. Короб для одежды она приказала выкинуть, но внутри обнаружились вещи - роскошный халат из китийского шёлка, непонятная деталь одежды с тугими застёжками, вышитый пояс и несколько изумительных заколок в форме цветов. Принцесса провела рукой по ткани: её восхитила мягкость шёлка, превосходившего по своим качествам даже тот, из которого ей шили платья в Эридане. От одежды слабо пахло розами и жасмином. Смущённая Ева-Мария приказала убрать одежду обратно: она терялась в догадках, кому могли принадлежать эти предметы.
  К ужину королева переоделась в голубое бархатное платье, отороченное белым горностаевым мехом, в котором сверкали бриллианты, за что гофмейстерина не преминула сделать ей выговор:
  - Не следует Вам разряжаться в дорогие наряды, ведь неизвестно, как к этому отнесутся местные жители. Вдруг эти пираты сочтут Ваш вид фривольным и располагающим к непочтительному обращению? Не хватало только внушить им непристойные мысли! Разве можно ожидать от бандитов благородства в поведении? И вы, барышни, тоже старайтесь не привлекать к себе внимания, - Дора повернулась в сторону фрейлин, - и не смотреть по сторонам с раскрытым ртом. Держите себя с достоинством, ведь вы благородные особы, и не дай бог я увижу, что за столом вы пьёте вино! Ведь где бахус, там и блуд: глядя на одурманенную винными парами женщину, кто бы не счёл её лёгкой добычей!
  Она принялась поучать их, как вести себя в обществе мроаконцев, но, конечно же, девушки не слушали и шептались - все они были взволнованы прибытием на остров и преисполнены любопытства. Меж тем наступило девять, потом десять часов, и гости уже стали проявлять беспокойство, когда явился ординарец халдора с приглашением к столу. Молодой человек был так смущён великолепием эриданского двора, что даже начал заикаться - сам он был в повседневной варварской одежде, и на меховом плаще, таком же, как у Колза, пушистым слоем лежал снег.
  Столовая, она же гостиная, находилась рядом, нужно было только свернуть в правый коридор. Это была большая вытянутая комната с длинным широким столом и простыми лавками. На стенах висели трофейные щиты и головы животных; несколько факелов освещали всю непритязательность обстановки. За столом сидело десятка три мужчин, которые тут же оборвали разговоры и воззрились на гостей.
  - Trista akul mne v glotku, vot eto krasotka! Ya by prilaskal eyo mezhdu nog! - взревел медведеподобный мужчина с одним глазом, роняя на пол челюсть и большой двуручный топор.
  - Ne ori tak, Nial'p, inache slepaya eschyo i oglohnet, - осклабился Тарг.
  - Mm, kto eti priyatnye damy? - осведомился статный воитель, волосы которого были перетянуты ремешком. На щеке у него красовалось гебетское клеймо, так сильно повредившее лицо, что оно превратилось в кривую гримасу. Воина звали Твазимхар.
  - Koroleva Eridana Eva-Maria, - нетвёрдым голосом произнёс гассер и почему-то покраснел. - So svitoy.
  - Haldor ustroil nam malen'ky prazdnik. Chur, von ta milashka sleva moya, - заявил Ога, показывая на Элизочку Торн.
  - Kuda tebe, stary razvratnik! Tvoya von stoit, - Киллах да Кид ткнул пальцем в гофмейстерину.
  За столом грянул хохот.
  - Erly, erly, kak vam ne stydno, - урезонил их Гленн, поднимаясь навстречу гостям. Ожоги, полученные в Эридане, давно зарубцевались, но несколько подпортили его приятную внешность.
  Подойдя к королеве, он слегка поклонился и на ломаном эриданском сказал:
  - Приветствую от имени Мроака. Прошу отужинать с нами.
  - Где король Хазар? - слегка волнуясь, спросила принцесса.
  Её нежный голосок прозвучал в гостиной как райская музыка. Воины встрепенулись.
  - Он задержится, - неопределённо ответил Гленн.
  Начался ужин. Стол был накрыт умеренно-прилично, без всяких изысков: большинство блюд состояло из рыбы, моллюсков и осьминогов, были даже шашлычки из креветок. Запивалось всё это прозрачной подогретой жидкостью с подозрительным запахом. Мроаконцы разговаривали о своём, поглядывая в сторону гостей; те больше молчали. Эриданцы здорово проголодались, и даже привередливые придворные кушали то, на что ещё вчера бы не посмотрели. Стелле же кусок в горло не лез: прямо напротив неё сидел Киллах да Кид, предмет её тайных мечтаний, и она не могла оторвать от эдлера взволнованного взгляда.
  Как обычно, столовый церемониал Евы-Марии вызвал нешуточный интерес: как только ей подали особый прибор, мужчины прекратили есть и дружно уставились на слуг, порхающих вокруг королевы.
  - Bespomoschny ptenchik, - произнёс эрл с клеймом.
  - Hotel by ya byt' kuskom ryby na eyo tarelke, - прорычал одноглазый таким тоном, что Дора Инсара поперхнулась и уже собиралась сделать ему замечание, как двери распахнулись и вошёл Хазар. Его сопровождали Колз и ещё два мроаконца.
  К удивлению эриданцев, все как ни в чём не бывало продолжали есть, а король словно не заметил, что подданные не приветствовали его вставанием. От Хазара веяло холодом и усталостью, на лице пролегли резкие тени, а на белых волосах блестел снег; он был в тяжёлом, задубевшем от мороза плаще и повседневной одежде. Пинком отодвинув сиденье, он что-то буркнул и уселся за стол. Воины забыли о дамах.
  - Chto tam, Hazar? Est' zhivye? - в напряжённой тишине спросил Тарг.
  Король мрачно покачал головой.
  - Mir ih dusham, - пробормотал человек со шрамом. Все потянулись к кубкам.
  - Мессир Хазар, Вы всегда игнорируете гостей? - холодно спросила королева Эридана.
  Халдор поднял взгляд на Еву-Марию - она сидела в точности на другом конце стола, и на лице у неё было написано крайнее недовольство.
  - Извиняюсь, - бросил он и снова повернулся к Таргу. - Otpravlyaysya v Nahasnu. Naydi vseh, kto k etomu prichasten, i privezi mne ih golovy do togo, kak v Gerke nachnutsya besporyadki.
  Эрл вскочил, на ходу застёгивая плащ.
  - Ne budet nikakih besporyadkov, - зловеще пообещал он и исчез за дверью.
  - Что происходит? - повторила Ева-Мария.
  - Небольшое обрушение скал, - негромко пояснил Колз. - В Мроаке это не редкость.
  - Какое ещё обрушение? - всполошилась гофмейстерина. - Боже, а вдруг и на нас что-нибудь грохнется? - она отложила вилку и подозрительно посмотрела на потолок.
  Эдлер перевёл фразу Доры, и на сумрачных лицах воинов появились смешки.
  - Печальный был бы ужин, - пошутил Колз, но почтенная гофмейстерина отнюдь не желала успокаиваться.
  - Я требую, чтоб нас перевели в более безопасное место! - закричала она, обращаясь к королю. - Entendez vous, sale type?149
  - Здесь есть подвал, - сказал Хазар, пододвигая к себе тарелку с супом.
  - Мадам Инсара, уймитесь наконец! - покраснела Ева-Мария. - Вы только и делаете, что выставляете нас в смешном виде!
  - У меня нет слов, чтоб выразить своё негодование! - пожилая женщина встала, потрясая кулаками. - Нас поселяют в ужасном, холодном, скверно обставленном дворце, которого не коснулось благословение цивилизации, да ещё при этом подвергают опасности быть погребёнными под обвалом! Ваше Величество, не смейте затыкать мне рот, когда я высказываю этому разбой...
  - А ну молчать! - приказал Хазар, сверкнув глазами.
  К счастью, кто-то догадался наступить Доре на ногу, и гофмейстерина притихла.
  - Это и в самом деле возможно? - слегка побледнела Ева-Мария.
  - Во дворце безопасно, - ответил король.
  - Часто ли такое случается? - полюбопытствовал Аронсо.
  - Нет, - Хазар пристально посмотрел на Еву-Марию, и в его взгляде промелькнуло удовлетворение. - Я рад, что королева не побоялась приехать.
  - Ну, судя по тому, как нелюбезно нас встретили, лучше было остаться дома, - Ева-Мария поджала губки.
  - Можно узнать, почему в Мроаке нет причальных мачт? - снова спросил капитан.
  - Чтоб такие, как вы, не могли провести сюда дирижабль, - ощерился Ога.
  - Места стоянок засекречены, - кивнул Колз. - Сильный ветер и рельеф мешают высадке.
  - А как же ваши корабли их находят?
  - Ориентируются по наземным сигналам.
  - А, те ямы... как я не догадался! - Аронсо что-то прикидывал в уме.
  Разговор безнадёжно увял, и после ужина все разошлись по комнатам. На ночь в коридоре была выставлена эриданская охрана, и каждые четыре часа мимо проходил мроаконский караул. Дрожа от холода, фрейлины лежали на твёрдых неудобных кроватях и не могли заснуть. Несмотря на то, что слуг разместили при кухне, а солдат в караулке, гости были вынуждены ютиться по 4-5 человек в одном помещении. Впрочем, не все.
  - Нет, скажите на милость, почему нашей королеве отведено целых четыре комнаты, а мы должны спать в одной! - возмущалась Диана, лениво почёсывая одной ногой о другую: на ней были шерстяные чулки, снимать которые она категорически отказалась.
  - Несправедливость! - поддержала Клерия.
  - Зато у нас будет немного теплее, - мягко заметила Элия.
  - Ага, теплее! Пять обмороженных трупов. Кто-нибудь удосужится закрыть ту трубу, чтоб не дуло?
  - Это вентиляция, её нельзя закрывать.
  - Да мне без разницы, что там! - раздражённо ответила фрейлина. - Эй, Торн! Прикрой её чем-нибудь, пока мы не умерли.
  - Мне холодно, - пискнула из-под одеяла Элизочка.
  - Будет ещё холоднее, если ты не пошевелишься. Чёрт! Всё приходится делать самой, - выругалась Диана, поняв, что никто не собирается вставать. Она слезла с кровати и заткнула юбкой отверстие, из которого сквозило ледяным воздухом.
  - А гофмейстерина потребовала отдельную комнату, - вспомнила Клерия Исона.
  - Фиг ей, - со злорадством ответила Диана. - Чёрт, здесь что, совсем не топят?
  - Видимо, нет, - стуча зубами, откликнулась Клерия.
  - Дрянные мроаконцы! Я же пропаду без тёплой грелки, - блуждающий взгляд Дианы застыл на потолке, и она слабо улыбнулась. - Эй, Стелла, а ты чего притихла?
  В ответ раздался сдавленный всхлип, и девушки разом подскочили на постелях.
  - Что с Вами, миледи? - с испугом спросила мисс Кельвин.
  - Зачем мы приехали на этот жуткий остров, - донеслось в ответ. - Такое гадкое место. Я хочу вернуться в Пиранию!
  - Вот истеричка! Ещё и дня не прошло, а она уже ноет. Что, любовь больше не греет? Отшил тебя твой дружочек?
  - Мисс Саем, извольте заткнуться! Я не желаю Вас слушать.
  - Ха! И куда только делись хорошие манеры?
  - Не Вам судить, какие у меня манеры.
  - Боже, Стелла, ты была моим идеалом, а сейчас - фи!
  - А Вы всегда были моим 'фи'.
  - Прекратите, нашли время ругаться, - сказала Элия.
  - Я не могу уснуть, здесь так холодно, - жалобно пропищала Элизабет. - Вдруг я заболею?
  - Помрёшь, и мучениям конец, - отрезала Диана.
  - Вы умеете утешить, мисс Саем! - воскликнула Стелла.
  - Тебя вообще не спрашивали - лежи себе да плачь в подушку.
  - Вам не понять, что я чувствую.
  - Ах, куда нам, презренным и ограниченным, до Ваших тонких страданий! - передразнила Диана.
  Но постепенно их голоса стали стихать, и усталый сон сморил всех до одной.
  
  
  
  
  Глава 25. Нарушенные обязательства
  
  
  Он напомнил себе, что принесённая в жертву совесть и даже человечность -
  это мелочь по сравнению с его покаянием.
  
  ('Хемлок Гроув')
  
  
  Утром первый же скрип двери разбудил Еву-Марию: королева спала беспокойным неглубоким сном, дрожа от холода под тремя одеялами. Вошла служанка с подносом в руках: от кофейника шёл пар и сладкий аромат горячего шоколада. Следом несли большую чашу для омовений и подогретую воду.
  - Который час? - простонала Ева-Мария, падая на подушки.
  - Полдевятого, Ваше Величество, - ответила женщина. - Вас просили разбудить к завтраку.
  - Какой ещё завтрак в такую рань? - воскликнула девушка слегка охрипшим голосом. - Пусть приготовят горячую ванну... и позовите врача... кажется, мы простудились.
  - Здесь нет ванны, Ваше Величество, - со скорбным видом ответила гоф-дама, входя за служанками.
  - Какие глупости! - страдальчески отмахнулась королева. - Вечно Вы что-то выдумываете! Должны же мроаконцы как-то мыться.
  - Я спрашивала, Ваше Величество; мне ответили, что для этого есть banya.
  - Что-что?
  - Banya. Такое специальное помещение.
  - Ах, бассейн!
  - Нет, донна, это мыльня с гипокаустами, - леди сокрушённо вздохнула. - Её готовят раз в неделю.
  - Что-о-о? - принцесса отбросила одеяла. - Какая дикость! Неужели мы должны ходить грязной?
  Она закатила истерику. Дамы метались по комнатам, но были бессильны помочь, и Еве-Марии пришлось удовольствоваться умыванием лица. Принцесса так замёрзла, что одеяла и горячие напитки уже не помогали; с большим трудом она встала с кровати и позволила облачить себя в платье и меховую накидку.
  К завтраку недовольная королева явилась с опозданием на полтора часа - впрочем, она не получила ни выговора, ни упрёка, так как столовая оказалась пуста. Начальник охраны с горем пополам объяснил, что халдор и другие мроаконцы вернутся только к вечеру, и девушка уселась за стол в окружении своего двора. Подали остывший завтрак. Набор блюд почти не отличался от ужина - не было ни деликатесов, ни фруктов, ни десертов, ни вин. Придя в крайнее раздражение и почти не притронувшись к еде, Ева-Мария вышла из зала и вернулась в свою комнату.
  Весь день она сидела и дулась. Проходил час за часом, давно пробило девять, но дворец по-прежнему был пуст. Придворные нервничали, королева куталась в горностаевую мантию и с нетерпением ждала, когда же появится Хазар, чтоб высказать ему своё неудовольствие.
  Поздно вечером в дверь наконец постучали.
  - Эх, поцелуй меня удача! Ну и метель разыгралась, - послышался голос Колза. Он стоял в дверях, пригнув голову, и его плащ был белым от налипшего снега. - Как Вы тут, принцесса? Не скучали?
  Ева-Мария закусила губки.
  - Могли бы прийти и пораньше, - обиженно сказала она. - Где носит Вашего халдора?
  - Дела, - отмахнулся Колз. - Ну что, побакланим... ээ, поужинаем?
  - Мы не хотим есть, - заявила девушка.
  Со стороны свиты раздались слабые протестующие возгласы, и королева поспешно добавила:
  - Но так и быть, мессир Хазар удостоится нашего визита. Если не напомнить ему о нашем существовании, он совершенно забудет о своей обязанности развлекать гостей.
  - Это могут делать и другие, - сказал эдлер, подавая ей руку.
  Королева фыркнула:
  - Похоже, королю в тягость наше присутствие!
  - Не стоит так думать, синьора.
  - Нам кажется, мессир жалеет, что пригласил нас в Мроак. Всё время куда-то уезжает без объяснений. Откровенно говоря, - она вздохнула, - мы уже поняли, что было ошибкой приехать сюда, на этот унылый, крайне негостеприимный остров.
  - Скучаете по Пирании?
  - Что? Ах, какой вздор! - Ева-Мария смутилась. - Знаете, сударь, есть места и поуютнее. Во дворце дикий холод. Почему никто не топит камины? И почему в наших покоях нет ванны?
  - Мне жаль, что синьора испытывает неудобства. Моя вина, не предусмотрел. Здесь никогда не жили женщины.
  - Неправда! - Ева-Мария сердито топнула каблучком. Колз остановился, с удивлением глядя на неё. - Тут гостила какая-то дама, она оставила в комнате свои вещи!
  - Вещи?
  - Не притворяйтесь, что не знаете! Кто она такая?
  - Не видел я никаких дам.
  - Если Вы сейчас же не ответите, мы выясним это у мессира Хазара!
  - Ба, принцесса! Ведёте себя как ревнивая жена, - усмехнулся мроаконец.
  Фрейлины захихикали, а девушка вспыхнула до корней волос.
  - Какая глупость! Уже и спросить нельзя! - она надула губы и замолчала, чтобы не сморозить ещё что-нибудь двусмысленное.
  Гофмейстерина осуждающе покачала головой, готовясь разразиться нотацией, но, к счастью, в этот момент они дошли до гостиной. За столом сидели всё те же лица, за исключением нескольких человек. Все они увлечённо поглощали ужин.
  - Нас обязаны приветствовать стоя, - высокомерным тоном заявила Дора Инсара.
  - Здесь не приняты церемонии, - ответил Колз, провожая девушку к другому концу стола. Все взгляды жадно приковались к принцессе.
  - Chego ustavilis', nevezhi? - хмуро бросил король.
  - No ona zhe ne vidit, - с ухмылкой отозвался эрл с клеймом.
  - Zato slyshit, kak u vas v shtanah vsyo shevelitsya.
  Раздался хохот, смутивший Еву-Марию: девушка догадалась, что говорят о ней. Придворные чинно расселись по местам; они были настолько голодны, что даже непритязательная мроаконская еда казалась им шедевром кулинарного искусства. Недовольной была лишь гофмейстерина.
  - Я имею претензии к организатору сего мероприятия, - возмутилась она. - Хорошие манеры включают в себя не только социально приемлемое поведение. Этикет - это протокол! Такой скудный стол выставлять неприлично. Сударь, принимая в гостях королеву, Вы могли бы постараться сделать это как положено. С какой стати мы должны терпеть голод и холод? Потрудитесь развести огонь в камине, пока дамы не промёрзли насквозь, ведь они не покрывают себя варварскими шкурами, а носят цивилизованную одежду. На столы следует постелить скатерть, а полы подмести, как это делают в нормальных домах. И что за ужасное освещение? Похоже, вы специально развели тут темноту, чтоб скрыть неподобающий вид и убожество зала. Озаботьтесь привести его в порядок и поставить на стол свечи, если они у вас, конечно, есть, поскольку я склоняюсь к мысли, что блага цивилизации обошли стороной это дьявольское место.
  - Это всё? - спросил Хазар под гыканье эрлов, переждав, когда кончится скрипение Доры.
  - Я не считаю, что этого мало! - взвизгнула леди Инсара. - От мужчин требуется соблюдение приличий в манерах и поступках. Или Вы недостаточно грабите проходящие суда, чтобы иметь средства организовать достойный обед?
  - Госпожа гофмейстерина, успокойтесь! - Ева-Мария нервно смяла салфетку.
  - Не перебивайте меня! Я выражаю вполне законное возмущение здешними порядками и требую, чтоб всем нам оказывали...
  Увы, никто так и не узнал, чего же требовала Дора Инсара, так как один из эдлеров схватил её за шею и вдавил лицом в миску. Пожилая леди затрепыхалась, разбрызгивая суп.
  - Ya prouchu etu ved'mu! - зарычал Ниальп, выхватывая катран.
  - Не кажется ли Вам, что подобное обращение с дамой недопустимо? - побледнев, сказал капитан Аронсо.
  Эриданцы потянулись к оружию, но к их горлу мигом приставили ножи.
  - Что такое?! Что это значит? - завопила гофмейстерина, когда два охранника взяли её под руки и подняли с места. - Куда вы меня ведёте, гнусные мерзавцы?
  Ева-Мария в полном недоумении прислушивалась к тому, что происходит за столом. Одна из дам склонилась над ухом королевы, пересказывая происходящее. Девушка, возмущённая неучтивостью по отношению к своим подданным, воскликнула:
  - Хватит! Немедленно отпустите её! И не смейте при нас...
  - Ты не в своём доме, чтоб со мной так разговаривать, - оборвал Хазар. - Ещё недовольные есть?
  Ответом была гробовая тишина. Все вернулись к еде, словно ничего не случилось, одна лишь Ева-Мария отодвинула тарелку: её начал раздражать негостеприимный остров с его мрачными обитателями и варварскими обычаями. Не то чтоб с выдворением Доры Инсары из-за стола эриданский двор понёс невосполнимую потерю - скорее, наоборот, ужин от этого только выиграл, - но теперь все хорошо понимали, кто хозяин положения.
  - Вы полагаете, мы будем терпеть подобное обращение? - девушка надула губки с намерением устроить показательный протест. - Нас уверяли, что в Мроаке нам обеспечат приют и защиту, но непохоже, чтоб здесь чтили законы гостеприимства!
  - Вам предложили кров и пищу.
  - Этого недостаточно! - капризным тоном заявила королева Эридана. - Здесь скучно! Мы желаем, чтоб в нашу честь устроили банкет с развлечениями!
  - Хорошо. Будет вам пир, - помолчав, ответил король.
  Тон его голоса не понравился принцессе: фыркнув, она поднялась и вышла из зала.
  
  Утром Хазар уехал; в его отсутствие холод, скука и недостаток горячей воды ещё сильней досаждали придворным, поэтому банный день был встречен всеобщим ликованием, и королева в сопровождении свиты направилась мыться.
  Banya находилась в другой части дворца. Принцессу привели в большое помещение с низкими лавками, заполненное паром, где было душно и влажно. От стен и пола веяло жаром. Ева-Мария закашлялась и выбежала обратно. Гнев Её Величества обратился на ближайшего человека - им оказалась несчастная гоф-дама, пытавшаяся что-то объяснить, но после пощёчины она сникла. Послали за кем-нибудь из мроаконцев, и вскоре явился начальник караула Клиц.
  - Халдор нет. Гассер нет. Я быть, - эдлер неуклюже поклонился.
  Ева-Мария обратилась к нему со смесью презрения и жалости.
  - Что это за коптильня, сударь?
  - Banya. Мыться.
  - Ах, вы просто издеваетесь над нами! - закричала девушка. - Почему здесь пахнет дымом? И где обещанный нам бассейн?
  - Я виноват? - не понял мроаконец.
  - Идите сюда! - королева Эридана нетерпеливым жестом схватила его за плащ и потянула к раскрытой двери, откуда валил горячий пар.
  Эдлер посмотрел на неё, и кровь бросилась ему в лицо.
  - Ваше Величество, он, кажется, неправильно Вас понял, - с опаской сказала одна из дам.
  Принцесса состроила мину. Ей было душно, платье прилипло к телу, волосы стали влажными, а по вискам катился пот.
  - Мыльня. Тёплый. Хорошо, - повторил мужчина.
  - Нет, плохо! - она топнула ножкой. - Плохо ваша мыльня! Мы хотеть ванна!
  Клиц стоял и хлопал глазами.
  - Я что делать? - беспомощно спросил он.
  - Какой дурак! - простонала Ева-Мария: ей хотелось ударить его и заплакать.
  - Ваше Величество, тут есть чан и бочка с водой, можете умыться, - шепнула служанка.
  Девушка больше не могла терпеть жару и скинула меховую накидку. Всё это было для неё ново и совершенно дико; к несчастью, во дворце не было никого, кто мог бы объяснить ей тонкости банной процедуры.
  После злополучной бани королева простыла и несколько дней не вставала с постели. Дамы были заняты суетой вокруг Её Величества, а предоставленные сами себе фрейлины бродили по безлюдным коридорам, осматривая замок.
  - Смотрите, кто-то пришёл, - Стелла кивнула на открытые двери.
  - О-о! - Клерия Исона высунула в коридор длинный замёрзший нос. - Кажется, это господин Сорбус.
  - Откуда бы ему взяться, - лениво произнесла Диана. Руки фрейлины покоились в пушистой муфте из меха шиншиллы, а на плечи была накинута шуба.
  - Может быть, король Хазар вернулся! - с надеждой пискнула Элизочка Торн.
  - Чему радуешься? Думаешь, бал устроит?
  - Вот подошли бы да спросили - это же Ваш кавалер, - холодно сказала ди Муян.
  - С какого перепугу я должна за ним бегать? - Диана недовольно прищурилась, а Стелла пожала плечами:
  - В Пирании ведь бегали.
  - Ты что-то путаешь, - фрейлина скучающе оглядела пальцы. - Кажется, пора заняться ногтями, иначе я превращусь в медведицу. Даже в такой дыре нужно следить за собой.
  - Зачем? Ещё одно сердце хотите исцарапать?
  - Я же не ты, чтобы дарить улыбки только одному - тут большой выбор кавалеров.
  - Ах, не трудитесь, на Вас всё равно никто не посмотрит, - фыркнула брюнетка.
  - Прикуси язык, или ты забыла, как проспорила мне серёжки? - девушка самодовольно улыбнулась.
  Пока они препирались, Элия Кельвин незаметно скользнула за дверь и, поговорив с Сорбусом, вернулась обратно.
  - Сегодня вечером в замке состоится большое торжество, - сказала она.
  - Наконец-то! Давайте скорее сообщим Её Величеству! - взвизгнула Клерия, на радостях обнимаясь с Элизочкой.
  - Надеюсь, после этого мы поедем домой, - кисло заметила Стелла.
  - Господи, какая зануда! - Диана Саем закатила глаза. - И что там делать? Сидеть в душной фрейлинской, вышивать крестиком под нотации Доры или слушать рассуждения о том, как плохо воспитан эриданский двор? Ни приёмов, ни выездов. Да я лучше умру от холода, чем вернусь в Пиранию!
  - Помимо развлечений есть и другие занятия, мисс Саем, - к примеру, чтение книг, благотворительность и молитва.
  - Не смеши меня, Стелла. Книги - бесполезный хлам писателей, которые просто не знали, как себя реализовать в жизни. Кто их читает в наши дни?
  - Вообще-то, все образованные люди.
  - Вместо того чтоб забивать голову ерундой, следили бы за внешним видом. Куда лучше быть необразованной и красивой, чем умной и страшной. Так ведь, Исона?
  - А что сразу я? - обиделась Клерия.
  - Прекратите третировать девочек! - повысила голос Стелла.
  - Я учу их полезным и важным вещам.
  - Интересно, каким же? Безвкусию и вульгарности?
  - Меньше пафоса, высоконравственная мисс. С моей помощью Торн чуть не вышла замуж за принца Гнейса. Могу и тебе дать пару советов, как свести с ума мужчину. Если ты считаешь, что нужно сидеть и ждать, пока он подойдет, познакомится и начнет церемонно ухаживать, я тебя разочарую: твой метод безнадежно устарел. Попробуй хоть раз надеть декольте, и тебя, может быть, заметят.
  - Смею Вас уверить, что не нуждаюсь в подобных наставлениях, - фрейлина стала красной, как свёкла.
  - А вдруг она замёрзнет? Во дворце очень холодно, - хлопая ресничками, сказала Элиза.
  - Так пусть прижмётся к какому-нибудь мроаконцу.
  - Но они же варвары! - возмутилась Клерия Исона. - К тому же леди Инсара не позволит так делать.
  - Нашла кого бояться, - отмахнулась Диана. - Старая кочерыжка давно утратила авторитет, а после того как опозорилась перед королём, ей лучше вообще не появляться в зале.
  - Не болтайте глупостей, - отрезала Стелла ди Муян. - Если оставить вас без присмотра, вы начнёте вести себя как вздумается и спровоцируете этих дикарей на что-нибудь ужасное. Полагаю, никому не хочется быть изнасилованной прямо на столе? - она окинула притихших девушек строгим взглядом.
  - Это твой единственный шанс познать любовь, Стелла, - усмехнулась Диана.
  - Вы такая мерзкая особа, мисс Саем, что я оставлю это без комментариев.
  - И правильно, помолчи. Тебя никто не уполномочивал заступать на место Доры Инсары.
  - Какая жалость, что этикет для вас - всего лишь пустое слово. Если б вы больше думали о репутации, вам бы не требовалась гофмейстерина.
  - Кто пойдёт со мной делать маникюр? - перебила девушка.
  - Я! Я! - закричали Клерия и Элиза.
  Элия Кельвин вздохнула, а Стелла осуждающе покачала головой, так как никто не желал слушать её проповедь - все убежали за Дианой.
  Между тем во дворце чувствовалось оживление. Решётки главного входа были подняты, по коридору сновали молчаливые воины, которые разгружали телеги с вином и продовольствием. Девушки несколько раз бегали к большой железной двери поглядеть в замочную скважину. По их уверениям, за дверью находился огромный зал с расставленными столами: сейчас там мыли и украшали. Правда, один раз дверь неожиданно распахнулась, и любознательная мисс Торн налетела на эдлера Клица, за что фрейлину тут же сурово отчитала гофмейстерина.
  Без пяти девять в апартаменты гостей явился гассер Неай. По случаю торжества он причесался и вычистил одежду. Вежливо поклонившись, молодой человек пригласил Еву-Марию почтить своим присутствием банкет. Королева милостиво кивнула и подала ему руку. Она была одета в роскошное старинное платье, приталенное под грудью, вышитое серебром и золотом, на которое ушло 50 метров парчи и тёмно-зелёного бархата. Её волосы были увиты жемчугом, на голове красовалась корона. Белая меховая накидка спадала с плеч принцессы, довершая величественный наряд. Все вокруг были восхищены, но сама Ева-Мария чувствовала себя постаревшей веков на пять. Фрейлины с целью поразить мроаконское общество разоделись в самые лучшие платья, лишь Дора Инсара, как всегда, являла собой образец чопорности.
  Обогнув несколько коридоров, эриданцы подошли к парадному входу. Дальнейшее превзошло все ожидания Евы-Марии: как только двери открылись, чей-то громкий голос объявил её по-мроаконски, и в огромном мрачном помещении, освещённом лишь светом факелов, наступила тишина. Здесь было не меньше тысячи гостей, молодых и не очень; большинство были воинами, но часть выделялась роскошной одеждой, сшитой не из кож, а из парчи и шёлка. Их сопровождала вооружённая до зубов охрана. Мужчины были полной противоположностью франтоватых эриданцев и изнеженных, томных пиранийцев: высокие, крепкого сложения, беловолосые с тёмными глазами. Женщин отличала угловатость и непритязательность в одежде. По мнению фрейлин, их и женщинами-то нельзя было назвать - ни платьев, ни длинных волос они не носили. Что касается гофмейстерины, охрана преградила ей путь и оттеснила обратно в коридор. Прежде чем Дора Инсара успела поднять крик, дверь перед ней захлопнулась, и оскорблённая леди осталась за порогом, тщетно взывая к совести мроаконцев.
  - Господи, как же их много! - Клерия Исона струхнула при виде такого количества незнакомых лиц.
  - А вон и король, - Аронсо указал влево, где в окружении эрлов стоял Хазар. Те повернули головы и молчаливо глядели на вошедших.
  - Как Вы думаете, он подойдёт к нам? - нервничая, спросила Ева-Мария.
  - Не уверен, Ваше Величество. Кажется, он разговаривает с какими-то важными персонами.
  - Пфф! В этом зале нет никого важнее нас! - и девушка без колебаний направила стопы прямо к ним.
  С её приближением эрл со шрамом что-то обронил, а другие рассмеялись. Король шагнул навстречу эриданцам и без лишних церемоний взял принцессу за руку. Смешки сразу же увяли, лица вокруг стали почтительными.
  Они двинулись по залу. Ева-Мария не понимала ни слова из того, что говорилось вокруг, и чувствовала себя залётной чужестранкой. Хазар не отличался многословием: несколько отрывистых фраз, кивок - и собеседник оставался позади. Роль королевы сводилась к тому, что она должна была мило улыбаться и демонстрировать свою красоту, и вскоре Ева-Мария откровенно заскучала.
  - О чём Вы с ними говорите? - спросила она у халдора, накручивая на пальчик жемчужные бусы.
  - Объясняю ваше присутствие.
  - А почему на мроаконском? Это невежливо, ведь мы не понимаем, что Вы говорите.
  - Вам лучше помолчать, - неласково ответил Хазар.
  Фрейлины следовали за ними, разглядывая зал. Горящие факелы освещали грубо обработанные стены из тёмного камня. На входных дверях были высечены узоры и изображения двух белых медведей, вставших на задние лапы. Больше здесь не было ничего примечательного, и они переключились на приглашённых.
  - Какое-то всё чёрно-белое, - разочарованно фыркнула Элизочка Торн.
  - Да, явно не хватает цвета, - понимающе кивнула Диана.
  - А почему здесь нет ни одного ребёнка? - удивилась Клерия, отчаянно щурясь, чтобы хоть что-нибудь разглядеть своими близорукими глазами.
  - Потому что это дворец, а не ясли, - менторским тоном отозвалась Стелла. - Воспитанные люди не водят с собой детей, чтобы они не раздражали окружающих своим поведением.
  - А у короля Коана их двое, и они были на всех церемониях.
  - И все хватались за голову, поскольку никто не смел сделать им замечание, а они вели себя просто ужасно! Вспомните, как они шумели в театре и кидались ложками на банкете, дразнились, толкались, сорвали парик с лорда Альмаса. И на любые попытки образумить маленьких негодяев их родители только умилялись: 'Ах, какие милые проказники!' и 'Что вы хотите, это же дети! Пусть играют'.
  - Куда тебя понесло, Стелла? Ты не любишь детей? Почему-то я не удивлена, - ленивым тоном заметила Диана. - Пройдёт ещё лет десять, и ты превратишься в злобную старую ведьму, которая ненавидит всё живое, потому что её никто не любит.
  Фрейлина собиралась ответить, что, по её мнению, Диана Саем закончит свой путь в публичном доме, так и не научившись отличать любовь от удовольствий тела, но неугомонная Исона ткнула пальцем в мроаконца, которому на тот момент представляли Еву-Марию.
  - Ой, смотрите, какой толстый!
  - Тише ты, - зашипела Диана.
  - Но это же правда!
  - Миледи Исона, Вы проявляете невоспитанность, высказывая мнение по поводу чужой внешности, - по лицу Стеллы было видно, что она уже устала делать им замечания.
  - Но ведь Дора Инсара всегда говорит, что мы неподобающе выглядим.
  - Одно дело - указывать на ошибки в одежде, а другое - потешаться над недостатками людей.
  - А гофмейстерина сказала, что с Вашим ростом не годится быть фрейлиной.
  - Что за глупости! - девушка была неприятно поражена.
  - Это правда! Она ворчала, что из-за Вас мужчины чувствуют себя неполноценными, особенно советник, он же невысокий.
  - Я не верю Вам, - фрейлина залилась краской. - К тому же мисс Кельвин ненамного ниже меня. Да и Вы, миледи Саем...
  - Я на каблуках, - перебила Диана. - Ладно, не грусти: в этом зале даже ты выглядишь дюймовочкой. Святые угодники, я начинаю любить Мроак!
  Стелла поморщила нос от такой вульгарности, но вслух ничего не сказала.
  В это время толстяк раскланивался с Евой-Марией.
  - Очень мило, что такая красивая принцесса решила посетить наш остров. Очевидно, для этого были веские причины? - пробулькал он на чистом эриданском.
  Услышав родную речь, Ева-Мария оживилась и с интересом повернула голову.
  - Мы не думали, что здесь кто-то знает наш язык!
  - Я польщён, что мне удалось произвести впечатление на нашу прелестную гостью. Ей предстоит ещё многому удивиться - если, конечно, она пробудет здесь достаточно долго, - хитро сказал господин Нелу.
  - Вообще-то мы не планировали задерживаться, - ответила девушка.
  - Надеюсь, Вы не верите в глупые слухи про три дня гостеприимства? - архонт мелко захихикал, а затем достал жёлтый шёлковый платок и промокнул лоб. - Не пугайтесь, мы не дикари. Гостите на здоровье, хоть месяц, хоть год, - он искоса взглянул на Хазара.
  - Хватит болтовни, - король перехватил принцессу за локоть и повёл дальше.
  - Ya zhelayu pogovorit' s korolevoy, - шипел толстяк, идя следом.
  - Net.
  - Chleny sobraniya obespokoeny. Chuzhakam zdes' ne mesto, i ty eto znaesh', Hazar.
  - Stupay proch'. Ya syt po gorlo sovetami arhontov.
  Халдор подал знак, и два эдлера вежливо загородили Нелу дорогу. Архонт выругался, пытаясь протиснуться между ними, но при его комплекции это было затруднительно.
  - Куда Вы нас тащите, мессир? Как это грубо, фу! - рассердилась Ева-Мария. Мужчина ослабил хватку, и она тут же остановилась. - Почему Вы прервали наш разговор с тем господином? Он показался нам весьма любезным!
  - Вам не стоит ни с кем общаться.
  - Что ещё за дурацкие запреты! - демуазель обиженно топнула каблучком.
  - Придётся потерпеть, - отрезал Хазар.
  Королева слегка покраснела:
  - И где же раздобыть столько терпения?
  Халдор не отреагировал на шпильку. К ним подошёл очередной визитёр с приветствием на мроаконском, и девушка снова заскучала. В конце концов, хождение по залу закончилось, и все уселись за столы: справа расположились воины, слева - архонты, а посередине - эриданцы. Мроаконские повара старались на славу, но даже сейчас местное угощение не в силах было сравниться с завтраком в эриданском доме среднего достатка.
  Принцесса сидела и дулась на Хазара. Теперь и ужин казался ей прескучным: все только и делали, что ели, пили да говорили на своём непонятном языке. Никто не развлекал её, не воздавал положенных почестей. Решив показать мроаконцам, как следует веселиться, Ева-Мария хлопнула в ладоши и велела позвать музыкантов. Как только те заиграли, все разговоры прекратились: мужчины с удивлением прислушивались к затейливым мотивам флейт, лютен и скрипок, столь неуместным в этом мрачном зале.
  Фрейлинам было велено танцевать. Они исполняли старинные эриданские танцы - по двое, по трое и хороводом. Нельзя сказать, что это доставляло им удовольствие: бедняжек пугали пристальные взгляды мужчин, они чувствовали себя как на выставке и были скованны - все, даже нахальная Диана Саем. В зале нарастал шум, всё чаще звучали какие-то непонятные реплики, обращённые к девушкам и сопровождаемые громким смехом. Наконец, раззадоренный выпивкой Ниальп вскочил с места и проорал, оглушая соседей:
  - Provalit'sya mne na meste! Pust' i eta krasotka nam splyashet!
  Хрупкая и прекрасная королева вызывала у одноглазого эрла детский восторг. Он смахнул на пол посуду и, подхватив Еву-Марию под мышки, поставил на стол.
  - Ай! Что это такое? - девушка побледнела от неожиданности.
  - Эрл просит Вас станцевать, - с улыбкой сказал Гленн.
  - Иначе съест, - добавил один из эдлеров.
  Отовсюду послышался гогот.
  - Хорошо! - воскликнула девушка, стараясь не выдать испуга.
  Было объявлено, что Её Величество изволит танцевать придворный танец под названием 'Belle Jolande'. Фрейлины вздохнули с облегчением и поскорее вернулись на места. Будь здесь Дора Инсара, она бы ни за что не позволила Еве-Марии устроить подобное представление, но выпитое вино и отсутствие гофмейстерины делали своё дело. Принцессе подали изящные бубны, и две девушки сели с разных сторон стола: они должны были петь по-пиранийски. Весь танец контральто Стеллы перекликалось с мелодичным меццо-сопрано Элии Кельвин, словно отвечая друг другу, а во время припева их голоса сливались.
  Танец начинался с медленных шагов, в такт которым Ева-Мария мерно похлопывала бубном. С ударами барабана её грациозные движения ускорялись. Затем она пустила в ход второй бубен, который звенел требовательно и часто, и далее уже танцевала как вихрь, выбивая захватывающий ритм то бубнами, то каблучками под упоённые трели Элии и Стеллы. В конце мелодия снова замедлилась, и, проплывая последний круг по столу, королева продемонстрировала всем свои раскрасневшиеся щёчки. Хазар мрачно взирал на происходящее с высокого костяного трона, а эрлы перебрасывались солёными шуточками.
  - Она не могла сказать ни нет, ни да. Она потеряла дар речи - ах, это прекрасное слово 'love'! - перевёл Сорбус на мроаконский.
  - Вот это да! - Гленн даже прижмурился от удовольствия.
  - А парень в ответ: 'Я хочу заснуть в ваших объятьях'.
  Ога одобрительно закивал, похрустывая огурцом.
  - Пришёл, увидел, завалил, - отрывисто бросил Никза.
  - Шустрый молодчик, - загыгыкал Бэйд.
  - Дальше куда интересней! Девица крепко обняла его. Он уложил её на пиранийскую кровать.
  - Это какой-то новый способ, о котором я не знаю? - с видом знатока вмешался Найтли. - Ты слышал про такое, Тарг? Что за кровати у них?
  - Может, спросим у исполнительницы? - осклабился эрл.
  - А она в этом разбирается?
  - Бьюсь об заклад, да - у неё же муж пираниец.
  - Как! У этой прелестной крошки есть муж? - разочарованно спросил Гленн, а Ниальп поднялся, крутя над головой топор, и взревел на весь зал:
  - Я разнесу в клочья его тупую башку и заберу девчонку себе!
  - Уймись, одноглазый, - жёлчно заметил Твазимхар. - Эти птички не твоего полёта.
  - Когда их уже драть-то начнут? - грубым тоном спросил Криегор.
  - Да кому нужны эти ряженые самки! - фыркнул Киллах да Кид, подливая себе вина и стараясь не замечать телячьего взгляда Стеллы.
  Послышались бурные возгласы протеста, но все споры перекрыл голос Тарга:
  - Если птички прилетели,
  Стали глазками моргать...
  Эрлы подхватили, нескромно глядя на фрейлин:
  - Ущипни-ка их за попу,
  Ведь солдат не любит ждать.
  Эй, залётные красотки!
  Приземляйтесь на кровать:
  Покрутились - завалились,
  Ведь солдат не любит ждать.
  Много пили, много ели -
  Почирикаем в постели.
  Время пташек отодрать,
  Ведь солдат не любит ждать.
  - Что это? - Ева-Мария приоткрыла рот от удивления.
  Колз, который помогал ей спуститься со стола, оглянулся на цвет мроаконской армии.
  - Не обращайте внимания: эрлы выпили, вспоминают бурную молодость.
  - И что же они поют? - с подозрением спросила королева.
  - Так, местную похабщину. Синьоре ни к чему знать.
  - Нет, переведите! - девушка капризно сложила губки.
  - Послушайте добрый совет, принцесса: Вам и Вашим дамам лучше уйти, - тихо сказал эдлер.
  - Мы очень тронуты такой заботой, - фыркнула Ева-Мария. - Но сегодня нам обещаны развлечения, и мы будем веселиться.
  - Это для вашей же безопасности. Боюсь, вам не понравятся местные развлечения.
  - Вы полагаете, нам что-то угрожает?
  - Там, где нет женщин, мужчины привыкли вести себя свободно.
  - То есть мы кого-то стесняем?! - запальчиво перебила королева. - Может, нам сесть на свой дирижабль и улететь?
  - Нет, я не это имел в виду, - Колз удержал её за руку.
  - Просите уйти, а сами держите, - хихикнула девушка.
  Эдлер перехватил недовольный взгляд Хазара и выпустил её руку. Банкет продолжался. В зале стало шумно: со всех сторон слышался звон кубков и пьяные разговоры (временами на повышенных тонах). На кухне что-то подгорало; сквозь сизый дым неслись ругательства и грохот. Потом принесли мясо на больших железных листах. Сидевшие слева архонты, потыкав ножами в плохо прожаренные куски, отодвинули тарелки: на их лицах было написано омерзение.
  - Отвратительный ужин, - процедил один из них, глядя прямо в глаза королю. - Такой же никчёмный, как повод для него. Пришлось бросить дела и ехать в эту клоаку ради какой-то девчонки!
  - Говорят, он на ней жениться хочет, - саркастически улыбнулся второй.
  - А что, с нормальными бабами он уже не может? Зачем нам калеки? У этой дефективной родятся такие же уроды, - пробурчал третий.
  - Выбрал бы себе шлюху из борделя, или ему денег даже на это не хватило?
  Видя, что Хазар как будто не слышит, мужчина намеренно повысил голос:
  - Может, нам пора сменить халдора? Или он наконец протрезвеет и попросит её убраться?
  Разговоры за столом смолкли. Эриданцы в беспокойстве переводили взгляд с одного лица на другое, пытаясь понять, что происходит. Архонт, взбешённый тем, что его проигнорировали, поднялся с места.
  - Как будто я не знаю, что ты задумал, Хазар! Правителем решил стать? Смотри, не натёрла бы лоб эриданская корона! Амбиции и жажда власти сгубили немало халдоров. Ты часто принимал неверные решения, но это, - он ткнул пальцем в сторону Евы-Марии, - будет последним!
  При этих словах двое телохранителей выступили вперёд и вскинули арбалеты. В воздухе свистнул небольшой метательный топор Хазара, и один из стрелков рухнул на пол с разрубленным черепом. Второй выстрелил в принцессу, но маячивший за её спиной Сорбус вовремя увлёк девушку вниз. Послышался женский визг и грубая брань: мроаконцы вскочили на ноги, хватаясь за оружие и опрокидывая лавки. Придворные дамы забились под стол и, глядя на драку, истошно вопили. Некоторых из них вытащили из-под стола и уволокли в неизвестном направлении.
  Тем временем несколько наёмников устремились в сторону Евы-Марии. Эриданская стража пыталась дать отпор, но топоры варваров крошили их мечи как щепки. Видя, что им приходится туго, Колз отделился от своих, поднял лавку и метнул её в нападавших. Раздались яростные вопли; тех, кто пытался встать с пола, эдлер уложил топором, остальные уползли подальше.
  - Что с ней? - спросил Колз, склоняясь над принцессой.
  - Жива, - коротко ответил Сорбус.
  - Ступай к нашим, - эдлер махнул рукой в сторону Хазара и закинул Еву-Марию на плечо.
  Мгновение поколебавшись, Сорбус перехватил покрепче топор и бросился в гущу боя, откуда доносился яростный рёв Ниальпа. Оглянувшись, он успел заметить, как Колз, расталкивая встречных, пробирается к выходу.
  В разгар схватки человек в длинной одежде проскользнул за трон. Худая рука магистра сжимала обломок старого копья, упавшего со стены, а глаза внимательно следили за битвой. Выждав, когда возле махавшего секирой Хазара не будет никого из эдлеров, мроаконец устремился вперёд и вонзил остриё ему в спину.
  - Да свершится твоё правосудие, Господи, - шептал он, всем телом налегая на древко, пока тёплая густая кровь не обагрила его руки.
  
  Королева очнулась, лёжа на твёрдой деревянной постели. Крепкий запах шкур и дублёной кожи набивался ей в нос. Ева-Мария не могла понять, где она находится и как сюда попала. Ей было дурно, холодные щупальца боли впились в живот и не отпускали, но, немного отлежавшись, она почувствовала себя лучше. Спустившись с огромного ложа, принцесса принялась исследовать помещение. Большую, скудно обставленную комнату освещали два факела. Возле кровати разместились низкая каменная лавка, сундук с железными ободками и небольшой треножник с водяным чаном. У двери находился квадратный стол, куда было брошено несколько шкур и ремней; там же стояла бутылка с ромом и большая железная коробка. В углу валялись изношенные сапоги и ещё какой-то хлам, а стену украшала коллекция ножей, над которыми висели охотничьи трофеи. Пальцы девушки прикоснулись к чему-то круглому, и она в ужасе отдёрнула руку, приняв череп гигантской обезьяны за человеческую голову.
  В этот миг за дверью послышались шаги и мужские голоса. Перепуганная принцесса метнулась обратно в постель. Едва она успела спрятаться под меховым одеялом и притвориться спящей, как дверь со скрипом открылась, и в комнату вошло несколько мроаконцев. Они бережно усадили раненого на костяной табурет, отстегнули тяжёлый, залитый кровью плащ и сняли с него одежду. Мужчина неловко завалился набок, и его вырвало в большое железное ведро, подставленное гассером. Неай зачерпнул из чана ковш ледяной воды и вылил ему на голову.
  - Нет ничего унизительней, чем получить рану в спину, - проворчал Хазар, пока Клиц накладывал повязку.
  - Этого бы не случилось, если б кое-кто не побежал к эриданцам, - буркнул Никза, косо глядя на виновных.
  - Сорбуса чуть не зашибли, вот я и отвлёкся, - виновато пробасил Колз.
  - А он-то что там делал?
  - Я спасал Еву-Марию, - невозмутимым тоном ответил Сорбус.
  Халдор поднял голову и пристально поглядел на них.
  - Похоже, вы оба забыли, кого должны охранять. На черта мне такие эдлеры?
  - Это моя вина, Хазар, - вступился за парня Колз. - Архонты пытались убить принцессу. Нужно было отвести девушку в надёжное место.
  - В спальню халдора, - хохотнул Бэйд, но Найтли двинул ему под рёбра: то был не самый подходящий момент для бэйдовского остроумия. Остальные молчали, понимая, что воинов ждёт суровое наказание.
  - Ладно, - после паузы сказал король. - Сам напросился. С этой минуты отвечаешь за её безопасность.
  - Поздравляю с повышением, Колз, - съехидничал Найтли.
  Эдлеры вышли из комнаты, еле сдерживая смех, один лишь Сорбус молча смотрел себе под ноги.
  - Что это вы такие радостные? - прищурился Тарг, который стоял в коридоре.
  - Колзу поручили охранять халдорскую бабу, - буркнул Криегор.
  - Теперь он почётная нянька, - продолжал изгаляться Найтли.
  - Оказывает эскорт-услуги, - процедил Киллах да Кид.
  - Достиг всего, о чём мечтал, - грубый Никза скосил глаза на товарища.
  - Того и гляди лопнет от счастья! - весело добавил Бэйд.
  - Да ну вас в пень, - отмахнулся эдлер.
  - Прекрасно, ты растёшь в моих глазах, - эрл саркастически улыбнулся и похлопал Колза по плечу. - Идите вниз, к Твазимхару.
  Он прикрыл за ними дверь и вернулся в комнату. Хазар по-прежнему сидел посреди спальни, устало опустив голову и словно не замечая, как холод леденит его кожу.
  - Почему ты отдал этой девчонке своего лучшего эдлера? - ворчливо спросил эрл.
  - Королева нужна мне живой и невредимой - слишком многое поставлено на карту, - ответил халдор.
  Тарг перевёл глаза на постель, где лежала Ева-Мария, и его губы исказились ухмылкой.
  - Ты ведь специально провоцировал архонтов?
  - Присутствие принцессы - прекрасный повод собрать гостей. Но я не предполагал, что эти идиоты начнут стрелять в неё.
  Долговязый покачал головой.
  - Они разгадали твои намерения. У них не было другого способа тебя остановить.
  - Пора им смириться и постичь дзен, - буркнул Хазар. - Нет счастья, равного спокойствию, как говорил Будда.
  - Особенно после хорошей бойни, - Тарг издевательски захохотал. - Славная выдалась ночка! Давно здесь не было такого веселья, а в питомнике - такого сытного завтрака. Но что дальше, халдор?
  - Я принял решение разогнать тинт и сделать наместниками эрлов. Утром вылетаем в Гаргас.
  - А как же наши гости?
  - С ними тоже пора заканчивать.
  Эрл понимающе усмехнулся и вышёл, а Хазар продолжал сидеть неподвижно. Как только шаги Тарга стихли, он отстегнул продавленный базубанд и швырнул его в угол. Ева-Мария подскочила от испуга.
  - Что Вы здесь делаете? Уходите! - взвизгнула принцесса и не узнала свой голос.
  Король мрачно посмотрел на девушку, отвернулся и медленными от боли движениями стал натягивать рубаху.
  - Это моя комната. Если вас заботят приличия, идите в другое место.
  - Не может быть! Что произошло? Как мы тут очутились? - её лицо поворачивалось за Хазаром, в то время как он, одеваясь, расхаживал по спальне.
  - Слишком много вопросов, - Хазар поднял с пола окровавленную девятикилограммовую секиру и вытер её куском мешковины.
  - В самом деле? - королева сердито отбросила меха и села. - Знаете, это не соответствует нашим ожиданиям. Мы не хотим больше здесь оставаться: завтра же мы едем в Южный Крест!
  - Исключено.
  - Это ещё почему?! - возмутилась девушка.
  - Всё поменялось. Никто не покинет Мроак без моего разрешения.
  - Ах, это шутка? - Ева-Мария была до того ошеломлена, что потеряла дар речи; ей едва хватило сил подняться с кровати. - А как же наши договорённости? Вы обещали сопровождать нас на восточный материк!
  - Поговорим об этом после.
  - Нет, сейчас!
  - Здесь решаю я.
  - Не смейте так обращаться с нами, - высокомерно произнесла она. - Вы должны оказывать нам уважение!
  - Я ничего не должен.
  Ева-Мария залилась краской и пыталась что-то возразить, но халдор, в упор глядя на неё, отрезал:
  - Сидите здесь. У меня другие планы на Ваш счёт.
  - Какие? - негодуя спросила королева.
  Хазар не ответил. Хлопнула дверь, и она осталась одна в холодной комнате. Минуту Ева-Мария сидела неподвижно, пока смысл происходящего окончательно не дошёл до неё. Как бы там ни было, такого вероломства она не ожидала, и теперь приезд в Мроак предстал в новом свете: получалось, что королева Эридана добровольно устремилась в распахнутую ловушку, и её жизнью намерены распоряжаться как заблагорассудится. Вряд ли тут можно было рассчитывать на помощь с материка, особенно от Лорита.
  При воспоминании о муже девушка сморщилась, а потом закрыла лицо руками и начала плакать. Зловещее колесо судьбы набирало обороты.
  
  
  
  
  Глава 26. Проявление чувств
  
  
  Прошлое исчезало, будущего как будто не существовало, а настоящее медленно
  протекало своим чередом, как речная вода.
  
  (Беляев)
  
  
  В дверь постучали, но ответа не последовало. Постучали снова, на этот раз громче. Ева-Мария подняла голову и отбросила с бледного заплаканного лица длинные пряди волос.
  - Кто там? - с испугом спросила она.
  - Сейчас узнаем, - Колз нашарил на полу свой любимый топор и поднялся на ноги.
  Девушка обмерла от неожиданности - она не подозревала, что в комнате ещё кто-то есть.
  - Что Вы здесь делаете? - произнесла она, смущённо покраснев.
  - Лежу-полёживаю, бока отлёживаю, - эдлер кашлянул и распахнул дверь: проведённая на холодном полу ночь не прошла для него бесследно.
  На пороге стоял взъерошенный Неай.
  - Халдор просит принцессу позавтракать с ним, - произнёс он.
  - Мы не хотим есть.
  Гассер замешкался и с опаской покосился на эдлера:
  - Мне в любом случае приказано её доставить.
  - Ах, вот как! - Ева-Мария тяжко вздохнула и встала с кровати. - Нам будет позволено умыться?
  - Конечно, я провожу куда надо, - отозвался Колз.
  Неай посторонился, пропуская их вперёд.
  Эта часть дворца была незнакома принцессе, да и пробыла она здесь не так долго, чтоб разбираться в архитектуре мроаконских зданий. По пути девушка пыталась расспросить Колза о ночном происшествии, но тот лишь отшучивался, утверждая, что в Мроаке ни одна вечеринка не обходится без драки.
  Коридоры привели их к столовой. За столом сидел Хазар, в этот раз один; при появлении королевы он молча указал на пустое место справа. Его лицо было бледнее обычного, возле рта пролегли глубокие складки; чтоб забыть о терзавших его ранах, он часто прикладывался к бокалу с ромом. Принцесса тоже выглядела не лучшим образом: она была во вчерашнем платье, помятом, но всё ещё роскошном. Подол был забрызган кровью и вином, от причёски остались одни воспоминания, однако это не убавило её высокомерия. Сев за стол, она сложила ручки на коленях и демонстративно отвернулась в сторону.
  - Брезгуешь? - халдор исподлобья смотрел на девушку.
  - Мы не голодны.
  - Хватит ломаться. Неай, покорми принцессу.
  Гассер послушно шагнул к столу, а Ева-Мария стала пунцовой.
  - Мы не ребёнок! - она строптиво оттолкнула стоявшую перед ней тарелку. - Ваша еда невкусная, в зале холодно, и мы желаем уйти!
  - Куда?
  Столь простой вопрос привёл девушку в замешательство. До сегодняшнего дня она была уверена, что её ждёт увлекательная поездка за океан, под заботливое крылышко царицы, но теперь всё складывалось иначе.
  - Вы должны доставить нас в Южный Крест. Вы обещали!
  Мроаконец нахмурился.
  - Я дал и другое обещание. Царица предложила мне стать её мужем, а Вас выдать за своего брата Ардскулла.
  - Каким образом? - девушка покраснела от стыда. - Мы уже состоим в браке!
  - Он будет расторгнут.
  - Это невозможно! Требуется согласие сторон! Лорит никогда не подпишет документ о разводе!
  - Подпишет, - холодно сказал Хазар.
  - Почему Вы так уверены? Кто дал Вам право решать за других?! - в негодовании воскликнула Ева-Мария.
  - Я поступаю как считаю нужным.
  - Но ведь наши королевства заключили договор... - начала Ева-Мария.
  - Ничем не подкреплённый, - перебил король.
  После долгого молчания девушка подавленно произнесла:
  - И что же Вы намерены делать?
  - Меня такой расклад не устраивает, да и Вам вряд ли понравится жить в гареме. Поэтому будет лучше, если Вы останетесь здесь в качестве моей пленницы. Или жены - как больше нравится. Ваше присутствие на острове сделает эриданский совет более сговорчивым.
  - Но мы не любим Вас!
  - Это неважно. Вы и прежнего мужа не любили.
  Демуазель в расстроенных чувствах теребила платье; в глазах её накапливались слёзы. Наконец, принцесса не выдержала и вскочила с места, словно обиженный ребёнок. Хазар поймал её за руку.
  - Пустите! - крикнула она, пытаясь вырваться. - Вы не имеете права на подобные требования!
  - Теперь я диктую условия, - резко сказал мроаконец.
  От его тона Ева-Мария вздрогнула: ей разом вспомнились все случаи неподобающего обращения со своей королевской персоной.
  - Пожалуйста, мессир! Будьте человечны! Эридан согласится на любые требования ради нашего освобождения! - пролепетала она и дала волю слезам.
  - Я умею абстрагироваться от эмоций при принятии решений, - голос короля был бесстрастен. - Мроаку важен этот союз, и он будет заключён.
  Она вспыхнула и потупилась. Дверь открылась, и вошли несколько воинов. При виде сцены за столом они понимающе переглянулись.
  - Kakoy lakomy kusochek othvatil sebe Hazar, - с завистью сказал Гленн.
  - Kh-m, - откашлялся Тарг. - Mozhet, nam sleduet zayti popozzhe?
  Халдор мрачно посмотрел на эрлов и выпустил руку принцессы. Отдав короткое приказание Неаю, он вновь повернулся к Еве-Марии.
  - Составьте список необходимых вещей. Сорбус летит в Эридан и передаст его вашему советнику.
  Пока она заливалась слезами, король о чём-то говорил с мроаконцами. Затем двери открылись, и в столовую вошли испуганные фрейлины. Клерия Исона шмыгала красным носом - то ли простудилась, то ли плакала, Элизабет вся дрожала, глядя вокруг ангельскими голубыми глазками, Стелла шла с опущенной головой, Диана имела вызывающий вид, а Элия Кельвин зябко куталась в большую серую шаль. Что касается гофмейстерины, она бросилась к королеве с воплем:
  - Ваше Величество! Слава богу, Вы живы!
  - No-no, potishe! - один из эдлеров загородил дорогу старой леди, и её руки бессильно обвисли.
  - Где остальные? - еле вымолвила принцесса.
  - Я не намерен кормить толпу бездельников, - ответил Хазар. - Выберите кого-нибудь для сопровождения.
  - Это ужасно! - Ева-Мария обиженно кусала губы. - Как Вы можете так поступать с нами, мессир! Это жестоко и несправедливо! Мы не можем остаться без свиты! Представьте, что у Вас не будет эдлеров!
  - Это разные вещи. Вы не участвуете в битвах, не посылаете своих женщин с опасными поручениями. Горшок выносить может и одна, а с прочими пора прощаться.
  - Da hvatit s ney cackat'sya! - не выдержал Тарг.
  Девушки с беспокойством смотрели на Её Величество.
  - Я правильно поняла, что остальным разрешат вернуться в Эридан? - громко спросила Диана.
  - Раскатала губёшки, - прошипел эрл: его лицо не сулило ничего хорошего.
  - Ну так что? - недовольно повторил Хазар и, видя, что королева медлит, подтолкнул её к эриданкам. Ева-Мария налетела прямо на Стеллу: послышались вскрики и шмыганье носов.
  - С нами останется мисс Кельвин, - внезапно решила принцесса. От переживаний её ноги подкосились, и она едва не упала на пол. Элия удержала девушку за пояс, а Диана вздохнула с явным облегчением.
  - Cely chas reshali, - съязвил Ога.
  - Uvedi ih, Kolz, - велел Хазар.
  Эдлер подхватил Еву-Марию с другой стороны, и все трое вышли в коридор. Фрейлины остались в столовой, сбившись в кучку под плотоядными взглядами мроаконцев.
  - Ya razocharovan, - Гленн проводил Элию опечаленным взглядом. - Ne svit' mne gnyozdyshko s etoy medoven'koy blondinkoy.
  - Chto teper'? Otpravim ptichek v Eridan? - насмешливо поинтересовался Найтли.
  - Za vykup. Etim zaymyotsya Sorbus.
  - Pochemu opyat' on? - хмуро спросил Никза.
  - Potomu chto vy, obormoty, dazhe yazyka ne znaete, - рявкнул король.
  - A esli na lodku sluchayno napadut piraty? - вмешался Твазимхар. - Govoryat, v prolive nynche nespokoyno.
  Послышались многозначительные смешки.
  - Mne vsyo ravno, no uchtite: za netronutyh devic dadut bol'she, - Хазар холодно посмотрел на фрейлин. - Можете собирать вещи.
  - Мы правда вернёмся домой? - Элизочка восторженно захлопала в ладоши.
  - Сударь, - вдруг произнесла Стелла, - позвольте мне остаться на острове.
  Все застыли от удивления, а Диана Саем выдавила кривую улыбку.
  - Твои родители не могут заплатить? - деловито спросил Тарг.
  - Мой отец эриданский министр, он очень богат, - ответила фрейлина. - Я не нуждаюсь в содержании, я могу быть полезной, просто позвольте мне остаться, прошу Вас!
  - Да она спятила! - засмеялась Саем. - Стелла, ты же недавно стонала, что хочешь в Пиранию.
  - Я передумала, я хочу жить в Мроаке, - нервно теребя платок, повторила брюнетка.
  - Причина? - коротко бросил халдор.
  - Я хотела бы... - она взглянула на Киллах да Кида и покраснела.
  - Vot ved' schast'e privalilo! - вырвалось у эдлера в ответ на вопросительный взгляд короля. - Na cherta ona sdalas'! Pust' valit v Eridan.
  Хазар пожал плечами и указал на дверь.
  - Но я хочу остаться! - ди Муян имела чрезвычайно несчастный вид.
  - Ba! Da u nas tut 'love story', - едко произнёс Ога.
  Мроаконцы заухмылялись.
  - Ay-ay-ay, takaya prekrasnaya devushka stradaet, vsemi lapkami ceplyaetsya za tvoe serdce, - покачал головой Бэйд.
  - A mne-to chto? Idi utesh', esli zhalko! - огрызнулся Киллах да Кид, и сопротивляющуюся Стеллу вывели вместе с остальными.
  - О мой Аполлон, мой Леголас! Хотя бы поцелуйте меня на прощание! - вскрикнула она, простирая руки к безжалостному красавцу.
  - Какой стыд, - проскрипела Дора Инсара, осуждающе качая головой. - Какое падение нравов! Вот уж не думала, что доживу до того дня, когда молодые особы совершенно перестанут ценить свою добродетель.
  - Увы, Вам не понять, - пробормотала Стелла, и дверь захлопнулась, похоронив её глупые мечты.
  
  - Это ужасно, - в десятый раз повторила Ева-Мария, сидя за столом и роняя слёзы на листок бумаги. - Мы не можем поверить!
  - Ваше Величество, пожалуйста, успокойтесь, - тихо сказала Элия: она расположилась рядом и сочиняла письмо домой. - В Вашем состоянии нельзя так нервничать.
  - Едва у нас появилась надежда, как всё рухнуло! - сокрушалась королева. - Боже, что с нами будет?! Помощи ждать неоткуда, - ещё одна слеза упала на бумагу, украсив каракули кляксой.
  - Я уверена, что всё обойдётся. Король Хазар не такой уж скверный человек, Вам просто следует убедить его поискать компромисс.
  - Миледи Элия! - высокомерно перебила принцесса. - Он дал понять, что отпустит только фрейлин, а мы обречены умереть от холода и безразличия!
  - Возможно, Вам стоит быть подобрее с мессиром? - осмелилась предположить девушка. У неё имелись некоторые сомнения по поводу отъезда свиты, но она благоразумно промолчала, дабы не волновать королеву. - Слёзы действуют не на каждого тирана, в то время как благожелательность помогает наладить отношения.
  - Какие глупости! Он может неправильно понять, - надулась Ева-Мария.
  - Почему, мадам? Вы ведь замужем, - сдержанно произнесла мисс Кельвин.
  Королева вздохнула и подперла щёку рукой. В дверь постучали.
  - Войдите, - уныло разрешила она.
  Дверь открылась, и порог переступил мужчина средних лет; смуглая кожа и вычурная одежда выдавали в нём чужестранца. Элия встала и сделала книксен.
  - Прошу прощения за беспокойство, - сказал он, соединив у груди ладони и низко кланяясь. Его эриданский был плох, но говорил он уверенно. - Я Вейсба, мунсиф царицы Агамы. Царица прислала меня, чтоб я помог госпоже подготовить документы о разводе.
  Он подал ей несколько свитков. Это был иск о расторжении брака, доверенность, обоснование, перечень требований, расчётные списки и собственно брачный контракт. Королева растерянно притронулась к злополучному договору, связавшему её судьбу с Лоритом.
  - Вы полагаете, мы это подпишем? - спросила Ева-Мария.
  - Жду со смирением и покорностью, - мунсиф снова поклонился.
  - Убирайтесь! Этого никогда не случится! - девушка размахнулась и кинула бумаги на пол.
  - Моё изумление не знает границ, - пробормотал Вейсба, ползая по полу и собирая документы. - Разве госпожа не хочет, чтоб развод состоялся?
  - Нет! Этого хочет ваша царица, но она забыла спросить наше мнение! Мы уже поняли, что возмутительный фарс, который устроили она и Хазар якобы из желания помочь нам, преследует лишь их собственные интересы. Скажите ей, что её фантазии никогда не станут реальностью! Мы не будем ничего подписывать!
  - Милая госпожа, сердце подсказывает мне, что Вы введены в заблуждение злыми речами. Царица верна обещанию позаботиться о Вас: куда бы Вы ни прибыли, к Вам отнесутся с надлежащим почтением и заботой.
  - Развести нас с Лоритом, чтоб выдать за другого - это и есть её забота? Спасибо, мы об этом не просили! - фыркнула принцесса.
  В этот момент в комнату вошёл Тарг.
  - Всё уговариваете? - спросил долговязый, саркастически глянув на мужчину. - Здесь не уговорами надо.
  Эрл прижал ладонь девушки к столу, вынул нож и пригрозил, что если она не образумится, он отрежет ей палец с кольцом и отправит Лориту вместо письма. По голосу поняв, что он не шутит, напуганная и дрожащая Ева-Мария обмакнула перо в чернила, и стараясь не думать о последствиях, подписала всё, что дал ей мунсиф. Её Величеству пришлось потрудиться: бумаг было предостаточно. Под конец она уронила голову на руки и затопила стол потоками слёз, твердя, что не простит им это бессердечное вымогательство. Элия стояла рядом и тщетно пыталась всучить принцессе носовой платок, с опаской косясь на Тарга. Вейсба аккуратно собрал документы, и мужчины вышли.
  
  Проходили дни, и Ева-Мария - от природы живая и ветреная - тосковала всё меньше. Если что-то и тяготило королеву, то скорее отсутствие привычных удобств, нежели положение пленницы. Они с Элией могли свободно перемещаться по дворцу, и королева даже вытребовала себе ванну. За неимением оной во дворец притащили гигантскую створку тридакны и поставили в бане. Несколько дней Колз, Элия и Клиц не жалея рук скоблили и шлифовали волнистую поверхность раковины, чтобы Её Величество могли насладиться купанием. Когда всё было готово, Ева-Мария, по своему обыкновению, даже не сказала спасибо, приняв их труды как должное.
  Из комнаты фрейлин Элия перебралась к принцессе, и теперь они спали в одной кровати. Так было гораздо теплее, а главное - спокойней: хоть это и казалось мроаконцам странным, зато Ева-Мария могла не опасаться, что пустое место рядом с ней пожелает занять кто-нибудь ещё. В отсутствие Хазара королева развлекалась тем, что томила эдлера Клица - бедняга ходил за ней как тень, постоянно подвергаясь насмешкам. Вскоре ей это надоело, и она переключилась на Колза - тот неизменно был поблизости, очевидно, получив приказ 'приглядывать'.
  Однажды вечером они втроём сидели в столовой. Ужин кончился, мисс Кельвин тихонько перебирала струны арфы, а Ева-Мария, с ногами забравшись на костяной трон халдора, куталась в тёплую накидку и боролась с подползающей дремотой. Как всегда, королева заговорила первой:
  - Почему в Мроаке нет женщин?
  - Есть, - Колз уже привык к подобным вопросам: по всей видимости, ему также вменялось в обязанность 'знакомить'. - Просто их меньше, чем мужчин.
  - Но почему?
  - Не знаю. Рождается пара девчонок на сотню. Магистры говорят, что это генетический сбой.
  - А что это значит?
  Колз почесал в затылке.
  - Не силён я в науках, принцесса. Одни считают, что дело в местной пище, другие - в климате, третьи винят женщин. Надо Сорбуса спросить, он у нас парень башковитый.
  - Но если на острове так мало девушек, как вы тогда... - принцесса чуть не сказала 'размножаетесь' и покраснела.
  - Ну, это не проблема, - ухмыльнулся Колз. - Как говорится, море - рыбачье поле, всякая рыба хороша, коль на удочку пошла.
  - То есть вы их похищаете?!
  - Бывает, сами в гости заходят, - ответил мужчина, обдумывая, как бы ему свернуть с этой скользкой темы.
  Королева досадливо поморщилась:
  - Опять Вы уходите от ответа! Могли бы хоть раз изменить своему принципу вредности!
  - Я слишком стар, чтоб меняться, синьора.
  - Вы знаете, что это неправда! - злилась девушка. - Просто не хотите расстаться с любимой привычкой!
  - Ловить карасиков?
  - Недоговаривать! И прекратите разыгрывать простачка!
  После привычной пятиминутной перепалки девушка сдалась.
  - Хорошо! Давайте поговорим о еде. Почему за столом всё время рыба и рыба?
  - В рыбе, синьора, много всего полезного: к вашим услугам всегда самые свежие и питательные тушки.
  - Опять лекция! - возмутилась Ева-Мария. - Нам надоело есть эту гадость! Здешний повар не умеет готовить! Мы ненавидим рыбу! Хотим зелёный пиранийский горошек! Немедленно!
  Элия вздохнула и отложила арфу: даже если возникающая у королевы прихоть была неисполнимой, требовалось создать видимость беготни и поисков. В этот момент двери распахнулись, и в столовую вошёл занесённый снегом Сорбус.
  - A, vot vy gde, - произнёс он. Колз тут же поднялся: в голосе мроаконца звучала не радость встречи, а облегчение человека, который наконец нашёл, с кем поделиться проблемой. - Добрый вечер, синьоры. Kolz, na dva slova.
  - Chto stryaslos'?
  - So mnoy priletel tip, kotory zapravlyaet delami v Eridane, i on nastaivaet na vstreche s korolevoy. Chto mne s nim delat'? Vryad li Hazar eto odobrit.
  - Ya by ne stal meshat'. Pust' pogovoryat: im est' chto obsudit', - Колз оглянулся на Еву-Марию. Молодой человек перехватил его взгляд.
  - Ty uveren? A esli...
  - Esli b znal, gde upal, to solomku b podostlal, - эдлер усмехнулся и обратился к девушке. - Вас хотят видеть, сударыня.
  - Кто? - удивлённо спросила Ева-Мария.
  - Ваш советник. Что ему ответить?
  - Лорд Фин в Мроаке?! - королева вскочила, обронив накидку: её лицо выразило целую гамму чувств, которым было трудно подыскать определение.
  - Вы согласны с ним встретиться? - не давая ей опомниться, спросил Колз.
  - Да, наверное... - неуверенно протянула она.
  - Идите за мной.
  Они долго шли по коридорам, пока не достигли маленькой комнаты рядом с караулкой. Перед тем как войти, Ева-Мария замешкалась и удержала ладонь на предплечье Колза.
  - Пожалуйста, сударь, мы должны поговорить наедине. Мы не хотим, чтобы кто-то присутствовал.
  Колз кивнул и прикрыл за ней дверь.
  - Ты слишком потакаешь ей, - осуждающе заметил Сорбус.
  - Королева не преступница, а я не жандарм.
  - А если что-нибудь случится?
  - Это всего лишь разговор, не стоит им мешать.
  По лицу Сорбуса было видно, что он не согласен с такой позицией.
  - Скажи ещё, мы должны чувствовать вину за то, что держим её на острове.
  - Это уж как ты договоришься со своей совестью, - невозмутимо ответил Колз.
  - Для меня важней не совесть, а приказы халдора. Я должен знать, о чём они говорят, - Сорбус хотел войти в комнату, но эдлер заступил ему дорогу.
  - Слыхал пословицу 'Тихая кошка мышей ловит'? Учись, пока я жив, - он подмигнул и приставил к двери кружку, которую прихватил из столовой.
  Канцлер-страж Эридана поднялся со стула навстречу королеве. Лицо его было осунувшимся, плечи поникли: за эти три месяца он словно постарел на десяток лет.
  - Donna mea, - советник приблизился. - Рад видеть Вас живой и невредимой. С Вами хорошо обращаются?
  - Лорд Фин! Зачем Вы приехали? Вас не выпустят с острова! - воскликнула королева.
  - Не тревожьтесь, донна, - протянул Фин, беря её руки в свои. От волнения его пальцы немного дрожали. - Я уже был здесь, и не единожды.
  Глаза Евы-Марии округлились:
  - Разве это возможно?
  - Моя дорогая, не волнуйтесь за меня. Моя жизнь не имеет значения, лишь бы Вы были в безопасности, - пробормотал мужчина, страстно обнимая её.
  Ева-Мария очнулась и резко оттолкнула советника.
  - Вы говорите странные вещи, - напряжённым голосом произнесла она. - Что всё это значит?
  - Простите меня, донна... простите...
  - Мы Вас не понимаем, лорд Фин. Quid dicere vis?150
  - Maxime doleo... Hoc factum est culpa mea...151 - он скорчился внизу и обнял её за платье.
  - Прекратите! Сейчас же встаньте! - крикнула королева и попятилась к двери.
  Фин продолжал цепляться за её за колени.
  - Я не уйду, пока Вы не простите меня.
  Никогда ещё советник не казался Еве-Марии таким жалким. В возмущении и испуге она выдавила:
  - За что Вас прощать?
  - Ваш брак...
  - Ах, Вы об этом! Успокойтесь, сир Лорит больше не будет нашим мужем.
  - Вы не знаете всей правды, донна.
  - Ну так расскажите нам! И прекратите унижаться!
  - Как только Хазар появился в Эридане, я понял, что он станет притязать на Вас. Пришлось инициировать заговор во дворце, а потом принудить Вас к замужеству с королём Пирании. Мне удалось сорвать его планы. Можете презирать меня или ненавидеть... Всё это я сделал ради Вас, моя королева. Я не хотел ни с кем делить Вас, донна... Я не мог уступить Вас человеку, который убил Ваших родителей, - удручённо сказал советник и поднял голову, выискивая её взгляд.
  Принцесса невидящим взором смотрела куда-то поверх канцлер-стража.
  - Это всё неправда, - сказала она дрожащим от слёз голосом.
  Фин прижался лицом к её руке:
  - Хазару нужна только власть, он не сможет любить Вас, как я.
  - Это отвратительно! - Ева-Мария вырвала руки и отступила назад. - Уходите! Оставьте нас в покое! Никогда больше не появляйтесь здесь!
  - Донна!
  Двери распахнулись. Девушка, ударяясь о стены, пробежала мимо мроаконцев: её лицо было бледным и потерянным.
  - Донна...
  
  'Наш достопочтенный супруг! Доводим до Вашего сведения, что мы намерены расторгнуть брак с Вами, так как наши надежды не были оправданы. Данный союз был ошибкой, которую нужно исправить ради блага обоих королевств. Чтобы избежать ссор и упрёков с Вашей стороны, а также давления на нашу персону, во время бракоразводного процесса мы будем оставаться в Мроаке. Убедительно просим Вас не задерживать подписание бумаг. Примите это обручальное кольцо и прощайте: Вы никогда не сможете вернуть наше расположение. Подпись: Ева-Мария, принцесса Деммская, королева Эридана'.
  - Какой ужасный моветон! - вскричал Лорит, обмахиваясь письмом - от этой новости ему стало дурно. - Я не в силах поверить, что Её Величество допускает подобное обращение!
  - Выкинула, значит, фортель, - пробасил дед, досадливо ероша бороду. - Вот, значит, как.
  - Немыслимо! Донну заставили написать это!
  - Ага... Только вот в Мроак-то она добровольно сбежала.
  - Эти мерзкие пираты силой удерживают Её Величество на острове!
  - Ага... Небось с любовником там веселится, а нам позор на всю Дриаду.
  - Как Вы смеете так говорить о моей супруге! Донна не может...
  - Может, она всё может. Тамошние мужики не чета тебе, папильону. Тебя даже долг исполнять не заставишь.
  - Grand-papa, Вы несносны! - взвизгнул король.
  - Говорил я - ничего из этой свадьбы не выйдет. Проклятье! И деньги пропали, и девка хвостом вильнула, а Пирания теперь отдувайся за её шашни. Ладно хоть эриданская сторона берёт на себя все расходы по разводу.
  - О чём вы изволите говорить, сир? Я не собираюсь подписывать эти презренные бумажонки!
  Коль совершился брак,
  То брачного союза
  Нерасторжима связь,
  Её нельзя порвать:
  Супруги не должны
  В разлуке пребывать!
  - Ты дурак? Баба с возу, кобыле легче. Надо быстрей с этим закончить: переждём годок, а потом женим тебя на нормальной.
  - Нет! Я категорически протестую! - завопил юноша, разрывая письмо на мелкие кусочки. - Не бывать этому никогда!
  - Цыц, рогоносец!
  - Что-о?! Как Вы смели меня назвать?!
  - Как есть, так и зову.
  - Вы забываетесь, ничтожный старикан!
  - Я хоть и старый, да ума у меня поболе, - взревел сир. - А у тебя на черепушке только волосы да рога. Живо бери перо и подписывай!
  - Нет! Нет! - стонал Лорит, выпивая успокоительные капли.
  - Над тобой смеяться будут, дурень!
  - Они не посмеют! - трагическим тоном возразил король.
  - Ага... Людям только дай предлог языком почесать. А повод-то знатный!
  - Я должен вырвать королеву из рук этих варваров! Я соберу войско и освобожу мою супругу!
  - Ха-ха-ха-ха-ха! - советник замолотил кулаком по столу. - Ха-ха-ха-ха!
  - Что смешного? - обиделся молодой человек.
  - Армию он соберёт... Осёл!
  - Сами Вы такой! - взбеленился Лорит, встал со стула и гордо направился к двери. - Я не намерен подписывать никакие документы, понятно Вам? Ни за что! Лишь смерть разлучит меня с донной Евой-Марией!
  - Дурак! - с досадой сказал сир Орк. Лорит фыркнул, и дверь за ним захлопнулась. - Тьфу, блин, родил идиота. Дьявольщина! Что теперь делать? Эй!
  Он сердито потряс колокольчиком и бросил слуге:
  - Слышь, зови сюда секретаришку Лорита, да поживее: дело есть.
  
  Тёмные стены дворца встретили их привычным молчанием. Король ускорил шаг, бросая по сторонам сумрачные взоры. Под низкими сводами коридоров по-прежнему обитал холод; ничего не напоминало о кровавой бойне, которая изменила судьбу острова и подарила ему двух хорошеньких пленниц.
  - Где женщины? Я не слышу их писка, - предвосхищая его реплику, произнёс Тарг.
  - Гуляют, - с запинкой ответил дежурный.
  Хазар нахмурился.
  - Кто позволил ясыркам покинуть замок? Колза ко мне!
  - Он на арене, мессир, вместе с девушками.
  - Куда смотрит Клиц, будь он проклят! - выругался халдор.
  Отдав несколько распоряжений, он направился в северную часть дворца. Примыкавшая к скале решётка была отперта. Длинный широкий туннель вёл в каменную галерею перед большой площадкой, окружённой амфитеатром. Хазар оперся на перила и посмотрел вниз. Посреди засыпанной снегом арены - точнее, того, что от неё оставил прогремевший после импакта взрыв, - силами эдлеров и дворцовой стражи была возведена большая горка. Принцесса расхаживала по снегу, нетерпеливо ожидая, когда Колз подыщет что-нибудь, на чём можно скатиться. Эдлер добродушно ворчал, что слишком стар для подобных развлечений. Потом они с Евой-Марией поднялись наверх, скатились с горы и под громкий смех воинов кувырком улетели в сугроб.
  К Хазару подошёл Тарг, и они заговорили о делах. Стоявший рядом Неай в пол-уха слушал о мятежных провинциях, где остались Гленн и Ога, о том, что скоро вскроется лёд и корабли смогут выйти из залива, о подвозе припасов и начале рыбного промысла. Гораздо больше его занимали фигуры на площадке. К возившимся в снегу катальцам торопливо подбежала Элия Кельвин и помогла королеве встать. Ева-Мария требовала повторения. В этот раз получилось лучше, но они всё-таки упали набок, и Колз ободрал щёку о лёд. Вслед за ними скатились Элия, Сорбус и несколько охранников. Гассер украдкой вздохнул. Король покосился на него и махнул рукой, разрешая уйти. Молодой человек за считанные секунды оказался внизу и, щеголяя удалью и сноровкой, на ногах съехал с горки.
  - Мальчишество, - прокомментировал Хазар.
  Тарг гнусно ухмыльнулся.
  - Когда-то и мы были молодыми, - сказал он. - Привлекать внимание самочек в этом возрасте естественно.
  Халдор молчал, не отрывая взгляда от Евы-Марии. Девушка со смехом отбивалась от Колза, который тащил её к большому сугробу. Она потеряла варежки, шубка на ней расстегнулась, за шиворот и в рукава набился снег, но вид у неё был счастливый и беззаботный.
  - Хочешь её? - неожиданно спросил эрл.
  - Можно просто наблюдать - присваивать не обязательно. Она заложница, которая нужна мне, чтоб манипулировать эриданским советом.
  - А не боишься, что тобой самим будут манипулировать?
  Хазар не ответил, и эрл с ехидством продолжал:
  - У тебя уже есть пленник - китийский мальчишка. Ты собираешься брать в заложники всех, кто приплывает к нам на остров? Что скажут на это наши союзники?
  - Обычная практика, - пожал плечами Хазар.
  - За такие действия Мировой Совет вправе объявить тебя международным преступником.
  - С чего это тебя потянуло порассуждать о законности моих методов, Тарг?
  - Ввязался в политику - хотя бы делай вид, что играешь по правилам и соблюдаешь законы, а то припрутся сюда с очередной карательной миссией. Ты, я, мы все - даже не люди в их глазах.
  - Когда речь идёт о выживании страны, всё законное становится необязательным, - король развернулся, чтоб уйти.
  Тарг помедлил, затем быстро слепил снежок и бросил в Неая. Гассер схватился за нос, потерял равновесие и под гоготание стражников съехал по горке животом вниз, барахтаясь, словно жук. Снизу прилетело несколько снежков, но эрл с ухмылкой уклонился. Один из комков попал в спину Хазару.
  - Совсем распустились, - рявкнул тот, оборачиваясь.
  - Это всё она. Её присутствие, - Тарг указал на Еву-Марию: девушка вцепилась в Колза, что-то вымогала, капризничала и топала ногами. Эдлер, не слушая, взвалил её на плечо и понёс в другую сторону. - Вот оно, тлетворное влияние женщин. Радуйся, что это был снежок, а не камень, ведь верзила слушается её нежного голоска больше, чем тебя.
  - Чушь. Я знаю Колза много лет и глупостей за ним не замечал.
  - Он стал слишком часто ошибаться, - злобно протянул эрл. - Взять хотя бы случай, когда старый Лаг продырявил тебя копьём. За такое положено отрубать руку.
  - Я дал ему шанс. Сильный человек всегда исправляет свои ошибки, - халдор раздражённо повернулся и направился к выходу.
  Вечером того же дня принцесса шла из бани в сопровождении мисс Кельвин. Внезапно девушки услышали громкие голоса и хохот. Ева-Мария остановилась: она знала о возвращении халдора и не хотела с ним встречаться.
  - Пойдёмте в другую сторону, - высокомерно сказала она.
  - Сударыня, разве Вам не интересно узнать причину веселья?
  - Нисколько! - фыркнула Ева-Мария, однако фрейлина на цыпочках прошла по коридору и заглянула в столовую.
  Увиденное заставило её улыбнуться: суровые воины, забыв о еде, столпились вокруг Колза, который ходил туда-сюда. За ним, смешно махая крылышками и задрав голову, бегал пингвинёнок. Эдлер ускорил шаг, пингвинёнок тоже. Стремясь не отстать от 'мамы', он так быстро семенил лапками, что в конце концов шлёпнулся на живот. Мужчины засмеялись, а Колз склонился над малышом и погладил по голове. Элия не удержалась от вздоха: удивительно, какими ласковыми были эти большие твёрдые ладони и какими они могли быть жестокими, когда сжимали оружие.
  В этот момент дверь распахнулась, и на пороге показался подвыпивший Твазимхар.
  - Kakoy syurpriz! Milye damy, zahodite k nam na chay! - воскликнул эрл и потащил обеих к столу.
  Королева упиралась, но Твазимхар проявил настойчивость, и вскоре обе сидели на покрытых шкурами скамейках, а в тарелки им было навалено варёное мясо. Громко переговариваясь, мроаконцы вернулись за стол и продолжали ужин. Их взгляды смущали Элию, и она обратилась к Колзу:
  - Где Вы раздобыли этого пингвинёнка, сударь?
  - Купил. Пусть, думаю, позабавит девушек.
  Со всех сторон послышалось:
  - Да он у нас просто дамский угодник!
  - Ишь, расстарался!
  - Что, Колз, заслужил сегодня косточку?
  Воин улыбнулся: прежде он сам подтрунивал над эдлерами, теперь настал их черёд изощряться в остроумии. Ева-Мария слушала их издевательства и удивлялась, почему обычно бойкий на язык мроаконец ничего не отвечает.
  - А что Вы будете с ним делать? - спросила фрейлина, чтобы сгладить неловкость.
  - Наверное, оставит пингвинчика себе, чтоб зажарить и съесть, - вмешалась Ева-Мария, которая только и ждала случая вставить шпильку.
  - Мясо пингвинов жёсткое и невкусное, - возразил Сорбус.
  - Подтверждаю, - кивнул Колз. - Как-то раз занесло мой снеккар севернее, чем надо...
  - Неси его обратно, краснобай, - перебил Хазар. - Не хватало ещё птиц в нашем замке.
  Эдлер, повинуясь приказу, посадил птицу в корзину, а сверху накрыл плетёной крышкой. Всё это сопровождалось новой порцией шуток и нескромных намёков. Терпение принцессы лопнуло.
  - Нет, пусть оставит! Нам нравится этот пингвин! - Ева-Мария оттолкнула тарелку и с вызовом повернулась к халдору.
  - И сразу ему: три каприза, две просьбы и один ультиматум, - хохотнул Бэйд.
  - Господин Хазар, если бы Вы вспомнили, что готовы были луну с неба достать, лишь бы понравиться одной девушке, Вы бы сейчас так громко не смеялись! И другим не позволяли!
  - Я? - с удивлением переспросил Хазар.
  - Не помнит он, всё было по пьяни, - под дружный смех эдлеров протянул Тарг.
  - Это отговорка! - королева топнула каблучком. - По-Вашему, любовь - это смешно? Поэтому Вы со своим каменным сердцем убиваете не дрогнув?
  - Derzhis', Hazar, seychas Eridan ob''yavit tebe voynu, - сказал Ниальп, рыгнув в бокал. За столом прокатился новый взрыв смеха.
  - Не понял, что за нападки? - холодно спросил халдор.
  - Ах, что тут непонятного! Вы ненавидели нашу мать и мстили ей за то, что она Вас отвергла! Из-за Вас наши родители мертвы! - взвилась девушка.
  Мроаконцы замолчали и с интересом ждали продолжения, а Тарг потребовал ещё грога и блинчиков.
  - Кто такое сказал?
  - Наша тётка Келерия Деммская! И наш советник! И много кто ещё!
  - На самом деле всё было не так, - невозмутимо ответил Хазар. - Твою мать я едва знал - по крайней мере, не настолько, чтоб изображать Отелло. А вот Келли бегала за мной и умоляла взять в жёны. Она мне даже Эридан обещала - говорила, что если её брат не оставит наследников, корона перейдёт к ней. Про это она тебе рассказала?
  Ева-Мария побледнела.
  - Вы лжёте! - сказала она через силу. - Это Вы их убили!
  - Мне надоело оправдываться. Проще сделать из меня монстра, чем поверить, что окружающие вас люди не так уж хороши, - король пожал плечами и отхлебнул из кубка.
  Колз схватил принцессу за плечи и выволок из столовой.
  
  - Затем я поднял голову и огляделся. Передо мной раскинулось чёрное поле - во всю ширь, насколько доставал глаз. В Мроаке таких нет: всё оно заросло травой выше моего роста. Дул сильный ветер - он гнул траву, склонял берёзы почти до земли, мешал идти. Облака кружились как шальные - словно играли в догонялки. Было тихо-тихо, будто мне дали по ушам и засунули под воду: я не слышал ни шелеста стеблей, ни воя ветра, ни криков птиц, кругами носившихся над головой. Я словно оглох. Я бродил как неприкаянный и не мог проснуться, - Сорбус подбросил в печку угля и протёр руки тряпицей.
  - Это плохо, - покачал головой Клиц, натирая воском и маслом свой старенький плащ. - Такие сны к несчастью.
  - Не будьте бабами, сны - чушь собачья, - буркнул Криегор, укладываясь спать.
  - Нет, - возразил начальник караула. - Когда человек спит, он не может отогнать духов. Они проникают в его голову и шепчут, что его ждёт.
  - Куда это ты наряжаешься, Клиц? - вдруг спросил Бэйд.
  - Никуда.
  - Давай рассказывай! В бордель, что ли, нацелился?
  - За этим далеко ходить не надо. Полный дворец девок: юбку задирай да всовывай, - пробурчал Криегор не оборачиваясь.
  - Ну-ну, - с сомнением протянул Клиц.
  - Не нукай, я тебе точно говорю - баб этих сюда привезли для веселья халдора, а что его, то наше. Так что не щёлкай клювом, пользуйся пока есть.
  В караулку вошёл Киллах да Кид и оглядел всех, кто там был.
  - Мне нужен Колз, - сказал он.
  - Под столом посмотри, - отозвался Никза.
  - Или под женским каблуком, - сострил Бэйд.
  - Я сюда не за шуточками пришёл, - эдлер начал раздражаться.
  - Не ори, Киллах, мал ещё, - коротко ответил Найтли.
  - Его вызвал к себе Хазар, - Клиц оторвался от застёжек, которые пытался начистить до блеска, и недружелюбно посмотрел на вошедшего.
  - Я только что от халдора, его там нет.
  Воины переглянулись и заухмылялись.
  - Видать, не дошёл куда надо, - Найтли деланно пожал плечами.
  - Сходи поищи в комнате принцессы, - шутливо посоветовал Бэйд.
  - Или в её постели, - зевнул Криегор.
  Взгляд да Кида налился кровью.
  - Проклятье! Когда-нибудь вы мне за это ответите, - мужчина едва не захлебнулся презрением и вышел, хлопнув дверью.
  - Клиц, ты бы присматривал за этим горячим парнем, а ну как и впрямь ломанётся куда не следует, - с ленцой протянул Найтли.
  - Он небось только повода и ждал, - поддакнул Бэйд.
  Капитан стражи поспешно вышел вслед за эдлером.
  - Ха, и Клиц повёлся! - Криегор сел на койке.
  - Надо же ему потрясти своим начищенным оперением, - Найтли засмеялся и разлёгся на нарах. - Эй, Сорбус, чего стоишь? Дуй за ними.
  - Зачем? - осторожно спросил молодой человек.
  - За мясом, - эдлер зевнул. - Эриданочки слабы на передок, вдруг и тебе кто-нибудь даст.
  - Да на меня уже вешалась одна, еле отбился, - небрежно ответил Сорбус.
  - Красивая? - оживился Бэйд.
  - Не в моём вкусе.
  - Ишь какой разборчивый, - проворчал Никза. - Ничего, поживёшь в Дрёзе - любой юбке рад будешь.
  - Кто сказал, что он тут задержится, - заметил Найтли. - Это же особенный эдлер: будет ездить на материк, шалить с принцессами и кушать моцареллу.
  - И кончит как Гован, - припечатал Криегор.
  Сорбус промолчал. С момента его назначения прошло чуть более четырёх месяцев, но завоевать расположение эдлеров было не так-то просто: судя по тому, как здесь недолюбливали Киллах да Кида, этого могло и вовсе не произойти. Впрочем, у него не было особых поводов жаловаться на жизнь, тем более рядом с таким товарищем, как Колз, хотя... в последнее время Колз изменился.
  
  Утром, выходя из комнаты, Ева-Мария споткнулась обо что-то загородившее порог.
  - Господи, что это там? - взвизгнула она, отпрянув назад.
  - Не бойтесь, Ваше Величество, это эдлер Колз, - мягко ответила Элия, беря девушку под локоть.
  - Надеюсь, он умер, - сердито произнесла королева и пнула эдлера ножкой.
  - Я всё ещё не прощён? - спросил мроаконец, поднимая голову.
  После насильственного выдворения из столовой принцесса закатила истерику, велев Колзу 'идти к своему любимому халдору и никогда больше здесь не появляться', и он спал у двери, накрывшись плащом. Рядом с ним стояла злополучная корзина; крышка над ней периодически поднималась, и оттуда выглядывала любопытная пингвинья морда с чёрными бусинками глаз. Элия присела рядом.
  - Такой маленький! И, наверное, есть хочет. Что с ним теперь будет?
  - Не бойтесь, отнесу к другим пингвинам.
  - У вас их много?
  - Ну так, - усмехнулся Колз. - Весна за окном, вот они и плодятся.
  - Весна? Удивительно... - протянула Ева-Мария.
  - Время быстро летит, принцесса.
  Они помолчали.
  - Ладно, пойду, что ли, - эдлер поднял корзину и козырнул на прощание.
  Его шаги затихли в коридоре. Ева-Мария выпростала из-под накидки руку и отыскала плечо фрейлины.
  - Элия!
  - Да, госпожа?
  - Неужели уже весна? - с тоской промолвила девушка. - Как хочется выйти в сад и ощутить тепло солнца!
  - В Мроаке ещё холодно, донна, - не оборачиваясь ответила мисс Кельвин.
  - Может быть, тут всегда холодно! - принцесса надула губки.
  - Za zimoy prihodit leto,
  I v grudi moey holodnoy
  Ot tepla zabilos' serdce.
  - Что-что? - подняла голову королева.
  - Это стихи мроаконского поэта, Ваше Величество.
  - Поэты? У варваров? - Ева-Мария хихикнула. - Вы умеете читать по-мроаконски, миледи?
  - Совсем чуть-чуть. Гассер Неай иногда объясняет мне значения слов.
  - То-то вы постоянно болтаете в коридоре! - с ноткой ревности сказала королева. - Наверное, он в Вас влюбился?
  - Мадам, ничего подобного не было и быть не могло, - тихо ответила девушка.
  - Мы не хотим, чтобы Вы с ним общались! Иначе мессир Хазар опять сделает нам выговор!
  - В таком случае Вам тоже не следует разговаривать с эдлером Колзом.
  Ева-Мария покраснела.
  - Это совершенно разные ситуации, мисс Кельвин!
  - Мне кажется, Ваше Величество, Вы не должны превратно истолковывать чужие поступки.
  - Какая дерзость - поучать нас! - воскликнула Ева-Мария.
  - В некоторых случаях молчать не совсем правильно.
  - Не нужно с нами спорить! Вы не настолько праведны, чтоб строить из себя святую! - вконец разозлилась принцесса, вспомнив про историю в замке Клён.
  - Что Вы имеете в виду, сударыня?
  - Мисс Кельвин! - королева еле сдерживалась. - Вы знаете, о чём мы говорим! Хватит скрывать правду!
  - Да, этот молодой человек предложил мне выйти за него замуж, - опустив глаза, призналась Элия. - И я согласилась.
  - Что?!..
  - Мне надоело быть у Вас в услужении, - девушка повернулась и медленно пошла к двери.
  Ева-Мария была сконфужена неожиданной новостью.
  - Не смейте уходить! Те, кто служит нашему королевскому величеству, получают щедрую награду!
  - Мой брат преданно служил Вам, и что же он получил? Он умер за Вас, а Вы даже не помните, как его звали! - в голосе фрейлины чувствовались боль и обида. - Бедный Леонардо! Оставьте свою милость себе. Здесь никому не нужно Ваше золото.
  Королева с досадой закусила губы: ей хотелось немедленно осадить эту зарвавшуюся святошу.
  - Миледи Кельвин! - позвала она, изобразив ангельское спокойствие.
  - Да, мадам? - Элия холодно обернулась.
  - Вы уже перестали любить принца Лотара?
  Фрейлина вспыхнула как мак.
  - Это больше не имеет значения, Ваше Величество. Я хочу забыть о нём.
  - Ложь! - упиваясь собственной жестокостью, отрезала Ева-Мария.
  - Хватит, пожалуйста! - умоляюще сказала девушка и прислонилась лицом к двери.
  - Ах, смотрите не проговоритесь во сне, не то Ваш муж огорчится, - принцесса мило улыбнулась, хотя в горле у неё стоял ком.
  - Не будьте так жестоки, донна. У меня никогда не было надежды, ведь он любил только Вас, - и Элия, тихо всхлипывая, вышла из комнаты.
  С этого дня они перестали разговаривать друг с другом.
  
  Примерно через две недели Элия с подносом в руках открыла дверь и едва не столкнулась с Колзом.
  - Доброе утро, красавица.
  - Zdravstvuyte, sudar'. Vy segodnya prishli rano.
  - О-о! - протянул тот. - Ves'ma nedurno govorite na mestnom.
  - Spasibo, - фрейлина сдержанно кивнула.
  - A gde koroleva?
  - V komnate, - миледи Кельвин посторонилась, давая эдлеру пройти.
  Ева-Мария в атласном бледно-розовом платье сидела на кровати и хандрила. Её унылый вид вызвал у эдлера добродушную улыбку.
  - Скучаете, синьора? - спросил Колз. Не дождавшись ответа, он уселся на стул и предложил. - Покатаемся с горки?
  - Мы хотим домой. Нам тут надоело! - мрачно ответила Ева-Мария.
  - Когда-нибудь Вы полюбите Мроак, принцесса.
  - Здесь скучно! Ни музыки, ни развлечений.
  - Не хочет ли синьора прогуляться? Погода сегодня хорошая, можно подняться на гору.
  Девушка с удивлением на лице повернулась к мроаконцу.
  - А что скажет король Хазар?
  - Он разрешил.
  Демуазель обрадовалась. Эдлер помог ей надеть шубку, варежки и меховые сапожки, и они по узкой лестнице сошли вниз. Выход загораживала решётка; пока Колз гремел ключами, королева испуганно вслушивалась в незнакомые звуки.
  - Где мы находимся, господин Колз? Это какое-то подземелье?
  - Не бойтесь, - усмехнулся мроаконец. - Во дворце полно подземных ходов - обычная практика на случай завала.
  - А почему нельзя воспользоваться парадным входом?
  - Королеве незачем разгуливать по улицам Дрёза.
  - Хотите сказать, что это небезопасно?
  - Всякое бывает, - Колз наконец справился с замком, зажёг фонарь и распахнул решётчатую дверь.
  Ева-Мария боязливо ступала за ним. Из шахты лифта веяло могильным холодом. Подъёмник доставил их к небольшой площадке. Колз объявил, что дальше они пойдут пешком.
  Крутые заледеневшие ступени были тяжелы для подъёма. Сверху слабо мерцал солнечный свет, иногда ветер сбрасывал на голову мелкие холодные крупицы снега. Королева быстро устала, и через каждые двадцать шагов они останавливались на отдых.
  - О боже, у нас совсем нет сил! - простонала Ева-Мария, повиснув на руке Колза.
  - Держитесь, осталось всего ничего, - подбодрил тот.
  - Ужасно, - тяжело дыша, пожаловалась девушка. - Мы совершенны отвыкли ходить!
  - Синьора могла попросить халдора о такой мелочи, как прогулка.
  - Мессиру всё время некогда, - поморщилась Ева-Мария.
  - Думаю, для синьоры он найдёт время, - с нажимом повторил Колз.
  Щёки королевы стали чуть розовее.
  - Мы предпочитаем Ваше общество.
  Воин хмыкнул, и они снова двинулись наверх. В конце концов казавшийся бесконечным подъём был преодолён, под ногами зашуршали камни. Холодный ветер обжёг кожу принцессы, и она испуганно схватилась за Колза.
  Синева неба слепила. Внизу простирались бескрайние заснеженные горы, угрюмо темнели ущелья, сквозь белый покров местами проглядывали исщербленные непогодой камни. Картина была полна первозданного величия, а крики птиц над головой говорили о том, что остров просыпается после суровой зимы. Воздух был настолько чист, что у девушки закружилась голова; из её груди вырвалось восторженное 'Ааах!..'.
  - Не кричите громко, а то вызовете лавину, - пошутил Колз.
  - Вы смеётесь! - обиделась Ева-Мария, беря его за руку.
  - Ничуть, - ответил Колз. - Снег уже осел, но ещё не начал таять. Самое опасное время.
  Болтая, они неспешно направились к небольшой сопке и вскоре подошли к впадине на склоне. Здесь лежал рыхлый горный снег, но Колз всё-таки полез туда, оставив Еву-Марию мёрзнуть под ветром.
  - Ну, что там? - нетерпеливо спросила она, кутаясь в мех.
  - Идите сюда, - позвал эдлер.
  Вздохнув, королева осторожно двинулась на голос, увязая в снегу и оскальзываясь на камнях. Колз стоял возле груды камней и рассматривал нежные стрелки цветов, пробившихся сквозь снег.
  - Я нашёл подснежники, - сказал он.
  - Удивительно! Значит, они и вправду растут зимой! - прошептала Ева-Мария, наклоняясь пониже и ощупывая их руками. Несколько прядей её волос упали из-под капюшона на землю.
  - Мроак не такой безжизненный, как кажется, - заметил Колз, невольно любуясь принцессой. - Даже на самом холодном камне может прорасти цветок. Особенно от улыбки синьоры.
  Она с озорным смехом распрямилась, но тут же охнула и стала оседать вниз. Мроаконец подхватил её: королева была на грани обморока. Эдлер не на шутку встревожился:
  - Всё в порядке, синьора?
  - Господи, что со мной?!
  - Вам плохо?
  - Д-да... - Ева-Мария прижимала руки к животу, и на лице у неё был написан панический ужас.
  Колз опустил глаза пониже, и его осенила догадка.
  - Nu ne slepoy li ya durak! - с досадой воскликнул он.
  Ева-Мария никак не отреагировала.
  - Идти можете? - спросил воин, когда к лицу Её Величества вернулись обычные краски.
  - Кажется, да, - потерянным голосом отозвалась она.
  Колз помог ей выбраться наверх. За всю дорогу они не проронили ни слова - принцесса выглядела усталой и подавленной, а эдлер мысленно ругал себя последними словами.
  
  Весь день Колз был непривычно хмур и молчалив. Наскоро перекусив в караулке, он покинул товарищей, пытавшихся узнать, какая муха его укусила, и ушёл кидать ножи. Поспав часок, эдлер вычистил топор, залатал дыру в куртке, затем помог Клицу стаскать мешки в кладовую, но повседневные хлопоты не принесли ему желанного успокоения, и он понял, что откладывать разговор с принцессой больше нельзя.
  Прогнав сомнения, Колз направился в столовую. Ева-Мария мирно спала в кресле Хазара, вытянув ноги к жаровне с углями. Край её длинного платья лежал на полу, а облик дышал спокойствием.
  - Принцесса, - позвал он.
  Ева-Мария проснулась, и на её лице появилось выражение испуга.
  - Не бойтесь, это я. Мы должны поговорить.
  - О чём? - спросила девушка, поднимаясь на локте.
  - Я пришёл попрощаться. Возможно, это наша последняя встреча, - сказал эдлер.
  - Почему? - королева изменилась в лице.
  - Уезжаю на восточный материк. Скорее всего, останусь там на постоянку: дел невпроворот.
  Ева-Мария опустила голову на шкуры, водя пальцем по ворсинкам. Воцарилось молчание, во время которого оба думали примерно об одном и том же.
  - Я больше не смогу о Вас заботиться, - произнёс мужчина, мягко ставя точку.
  - Король назначит кого-нибудь другого, - равнодушным тоном изрекла принцесса.
  - Вообще-то, он может и сам.
  - Конечно, нет! - фыркнула девушка. - Он никогда не получит нашего согласия на брак.
  Колз помрачнел.
  - Вам решать, синьора. Хазар Вам зла не желает.
  - Ах, не смешите нас, сударь! Ему всё равно, что с нами будет - он думает только о своей выгоде.
  - И о Вашей безопасности. Вы совсем не знаете местных, довольно жестоких, традиций. Если женщина не принадлежит одному мужчине, она считается общей.
  Принцесса испуганно всхлипнула.
  - Всё будет хорошо, - успокаивающе сказал он и потрепал её по щеке.
  Руки Евы-Марии обвились вокруг его шеи.
  - Я не хочу оставаться одна. Все бросают меня!
  - Я вернусь. Берегите себя, принцесса.
  - Не уходите, - попросила Ева-Мария, ещё крепче обнимая Колза.
  Он притянул её к себе. Их губы встретились - случайно, а может быть и нет.
  - Так, - произнёс холодный голос за спиной.
  
  
  
  
  Глава 27. Лимит доверия
  
  
  Verwirren, verdammen, verführen.152
  
  (Tanzwut)
  
  
  Хазар в молчании стоял над картой побережья, но мысли его были где-то далеко. Длинный сухощавый Тарг мерил шагами зал и временами гадко ухмылялся.
  - Подумаешь, горе какое - девчонка не вышла к ужину! - вдруг сказал он.
  - Что? - король не сразу вынырнул из глубокой задумчивости.
  - Я говорю, Гебет сейчас уязвим как никогда: стервятники уже рвут его на части - осталось лишь руку протянуть за своим куском. Нельзя упускать момент.
  - Я получил донесение от Гленна, - мрачно буркнул Хазар. - Северные алмазные рудники истощены. Кроме того, архонты, посчитав добычу угля убыточной, затопили несколько шахт в Мергасе. В последние годы налоги с этих областей сократились, и казна почти не пополнялась. Если мы начнём войну с Гебетом и она затянется, Мроак ждут тяжёлые времена.
  - У нас есть козочка с золотыми копытцами.
  - Я бы не стал рассчитывать на копытца: Фин всячески тянет с выполнением обязательств. Ничего из того, что он обещал в Эридане, до сих пор не сделано. Эту зиму мы пережили только благодаря доставкам из Китии.
  - Ну, теперь-то он станет сговорчивей. Кстати, я слышал, на Пораскидах тоже есть смазливая принцесса, - с издёвкой произнёс эрл.
  - А толку от её смазливости, - Хазар опустил взгляд на тонкую цепь островов и ткнул пальцем в маленькую точку. - Прежде чем завоёвывать материк, надо построить форт и гавань для ремонта кораблей на острове Куба. Без этого соваться через пролив бессмысленно.
  - So schlimm wird es schon nicht sein,153 - шрам у эрла сильно дёрнулся. - Отправь туда Ниальпа. Одноглазый давно порывается отбить его у владельцев.
  - Он скорее осядет в местном притоне и просадит там все деньги.
  - Тогда я сам...
  - Нет. Займись мятежниками - они всегда выползают из нор с приходом весны. Теперь к ним примкнут недовольные архонты, а мне важна безопасность в столице, пока я буду вести переговоры с Агамой. Она обещала доставить в Мроак пять тысяч рабов.
  Тарг изумлённо приподнял бровь.
  - Ты же не хотел иметь дел с этой змеёй. Чем ты ей заплатишь? Стране райских фонтанов не нужны наши камни и шкуры.
  Халдор нахмурился. Южный Крест был богатой процветающей державой. Хитрая царица ни с кем не враждовала: тысячи торговых судов бороздили океан, и все они везли обратно золото. Неисчислимые богатства рекой стекались в казну Агамы, в то время как её соседи увязали в долгах и войнах.
  - Это жест доброй воли. Она рассчитывает на ответную услугу.
  - Что ты привезёшь ей лотосовый цветок из эриданского сада? Дорого нынче обходятся услаждающие подношения Вишну. Пять тысяч голов! - мроаконец издевательски захохотал. - Я не дал бы за девчонку и половины своего пальца.
  - Надо что-то решить с ней на время моего отсутствия.
  - Отдай мне: мигом шёлковой станет, - со вкрадчивой интонацией предложил Тарг.
  Король покачал головой.
  - Мы оба знаем, к чему это приводит.
  - Не понимаю, чего с ней цацкаться! - эрл раздражённо дёрнул плечом. - Хорошая наложница, как и хорошая жена, должна быть послушной, покорной и благодарной. Не доверяешь мне - приставь к ней гассера Дратсу, она знает толк в таких делах. К тому же мужчины имеют слабость к прекрасным леди, что обычно создаёт проблемы, а две женщины всегда поймут друг друга.
  - Ты в ней уверен?
  - Абсолютно! - ухмыльнувшись, заверил Тарг. - Моя девочка далеко пойдёт.
  - Что ж, - после небольшого раздумья кивнул Хазар. - Если она справится, получит повышение в звании.
  - А если нет? Чтоб сильнее прониклась.
  - Разжалую. Обоих.
  Долговязый скрипнул зубами:
  - Она будет стараться, обещаю.
  
  Последние дни в мрачном замке царило небывалое оживление. Прибывали новые посетители: было много воинов, все куда-то спешили, скрип решёток и громкие голоса не смолкали даже ночью. Девушки не выходили из своих комнат. Ева-Мария была подавлена и разбита: с тех пор как чьи-то руки выволокли её из зала, королеву не покидало чувство, что она совершенно утратила контроль над своей жизнью. К фрейлине иногда заскакивал Неай, принося какое-нибудь угощение или свежую новость. Именно от него пленницы узнали, что мроаконская делегация в этом месяце отбывает на восток.
  На третий день принцесса не выдержала и явилась в столовую. За столом сидело около дюжины мужчин, не считая халдора, и все они довольно громко спорили. При появлении королевы и фрейлины разговоры оборвались: присутствующие выглядели недовольными, но Хазар кивнул на свободные скамьи, разрешая девушкам сесть.
  Ева-Мария молча прошествовала к своему месту на другом конце стола: в глубине души она даже была рада, что наличие посторонних избавляет её от тягостного завтрака в обществе короля. Спор возобновился, но принцесса мало интересовалась тем, что происходит вокруг; задумавшись о чём-то своём, она машинально нанизывала на вилку по одному куску и отправляла в рот. После окончания трапезы все стали расходиться, продолжая в чём-то убеждать друг друга, и только Хазар хранил недовольное молчание. Поравнявшись с Евой-Марией, он негромко сказал:
  - Я уезжаю, - король сделал паузу, явно ожидая услышать что-нибудь в ответ, и угрюмо продолжал. - На время моего отсутствия к вам будет приставлен конвоир.
  - А где эдлер Колз? - осмелилась спросить принцесса.
  Халдор промолчал.
  - Встречает закат на Умо-Туно, - насмешливо отозвался Тарг.
  - Где это? Далеко?
  - Очень далеко, - ответил Бэйд, и мроаконцы невесело рассмеялись.
  - Вот как, - пробормотала Ева-Мария, и на её лице появилось обиженное выражение.
  - Если есть пожелания или просьбы, я слушаю.
  - Спасибо за заботу, нам ничего не нужно.
  - Надеюсь, это правда.
  - Надейтесь, - высокомерно ответила принцесса.
  Шрам на лице Тарга привычно задёргался, но королева, как всегда, не думала о последствиях. Однако с сегодняшнего дня жизнь Евы-Марии круто изменилась.
  Девушки занимались обычными вечерними делами (то есть фрейлина шила, а принцесса бездельничала), когда по коридору протопало несколько пар ног и дверь резко отворилась.
  - Zashibis'! - сказала высоченная, как мужик, девица с рюкзаком за плечами, перешагивая порог. Рядом с ней начальник караула Клиц казался просто пигмеем. - Ya budu zhit' vo dvorce!
  Её прищуренный взгляд мигом обежал комнату и остановился на эриданках.
  - Kakie cypochki, - глумливо усмехнулась гостья. - Poznakom' nas, edler.
  - Гассер Дратса быть прибыть во дворец, - сообщил начальник охраны.
  - Spasibo, dal'she ya sama, - скривила губы женщина. - S takim eridanskim tebe tol'ko tolchok chistit', neuch.
  Она бесцеремонно захлопнула дверь перед носом своего спутника и швырнула рюкзак на пол.
  - А вы тут неплохо устроились, дамы, - мроаконка прошлась по комнате. - Ковры, мебель, безделушки... - незнакомка резко повернулась к Еве-Марии. - Ты, что ли, залётная принцесска? Мне велено присматривать за тобой. Предупреждаю: нежности не в моих привычках. Шаг влево, шаг вправо - ноги переломаю. А это кто? Служанка? - она оценивающе взглянула на Элию. - Э, да я тут устану мужиков от вас отгонять!
  Дратса пересекла комнату и засунула руку в вазу с печеньем.
  - Ну ладно, - молвила она с набитым ртом. - Знакомство состоялось. Пойду распакую манатки, а потом запру вас на ночь.
  - Мне кажется, это излишне, - тихо произнесла мисс Кельвин. - Эдлер Колз никогда так не делал.
  - Ты мне тут не свисти! - Дратса подняла рюкзак и вышла из комнаты. Снаружи скрипнул засов.
  - Кто это? - ошарашенно спросила Ева-Мария.
  - Кажется, тот самый конвоир, о котором говорил мессир Хазар, - фрейлина подошла к двери и подёргала за ручку.
  У королевы вырвался сдавленный вздох, и, уронив голову на локти, она проплакала до самой ночи.
  Утром ни свет ни заря пленниц разбудил стервозный голосок Дратсы: та стояла над постелью в штанах и в безрукавке и ухмылялась.
  - Утро! Встать! Ишь, пригрелись! Может, мне тоже к вам забраться?
  - Боже упаси, - фыркнула со сна Ева-Мария.
  - Который час? - спросила Элия, с трудом разлепляя глаза.
  - Час подъёма! А ну, живо к умывальнику!
  - Что за порядки, - недовольно протянула принцесса.
  - Эй, цыпочки! - Дратса сдёрнула с них одеяло (правда, под ним оказалось ещё два). - Я дважды повторять не буду. У нас сегодня важная встреча.
  Не дав им толком собраться, мроаконка вытолкала их в коридор. Возле выхода она некоторое время препиралась с Клицем - в итоге тот уступил и даже выделил четверых солдат для сопровождения. Тяжёлые двери отворились, выпуская всех наружу. В лицо Еве-Марии ударил сырой весенний ветер: с тёмного неба падал снег, и во влажном воздухе тускло расплывались огни фонарей. Ночь, туман, прогулка - всё казалось бредом воспалённого сознания. Зябко поёжившись, девушка закуталась в меховой плащ и ухватилась за Элию.
  - Ну, живее! - покрикивала охранница. - Шире шаг, курочки!
  - Куда мы идём? - не выдержала принцесса, совсем запыхавшись и едва не падая от головокружения.
  - Не идём, а ползём, как беременные улитки! Пошевеливай задом!
  Тёмный город был пуст, и редкие прохожие с интересом оглядывались на маленький отряд. Потом откуда-то вынырнул патруль: мрачные мужчины с арбалетами задали Дратсе несколько вопросов, но всё оказалось в порядке, и группа продолжала путь. Свернув направо и поднявшись по высокой каменной лестнице, они уткнулись в железную дверь, которая оказалась не заперта. Коридор привёл их в комнату с низкими потолками. Несмотря на ранний час, тут было много посетителей. Бросалось в глаза присутствие женщин: молодые, пожилые, привлекательные и не очень, смуглые, высокие, низкие, кругленькие или угловатые, наряженные и скромные, они сидели на лавках у стен или за столами вместе с мужчинами, уходили и приходили, слонялись взад-вперёд, болтали или дремали. На шее у каждой был металлический ошейник с гравировкой заведения, которому они принадлежали. В основном здесь пили и ели, и в воздухе курились винные пары, не оставлявшие сомнения в происхождении потребляемых напитков.
  Дратса уверенно направилась к барной стойке.
  - Stoy! - пробасил краснолицый кадар, cхватив её за край плаща, и ткнул пальцем в эриданок. - Tvoi?
  - Da.
  - Hmm, - протянул другой. - Popolnenie s materika? Skol'ko stoyat?
  - Otvali - deneg ne hvatit.
  - Po-tvoemu, ya nischebrod? - набычился мужчина.
  - Eto zhenschiny iz zamka haldora, tak chto derzhi ruki podal'she, - предупредил один из стражников, красноречиво подняв топор.
  - Сидите тут и ждите меня, - приказала Дратса и подтолкнула пленниц к столу.
  Ева-Мария и Элия покорно присели на лавки. К ним тут же подкатилась официантка и без лишних вопросов поставила на стол поднос с едой и питьём. С каждой минутой внимание к девушкам возрастало: некоторые просто глазели, другие подмигивали, третьи пытались заговорить по-мроаконски.
  - Что это за место? - с испугом спросила Ева-Мария.
  - Вероятно, какой-то зал встреч, - по мнению мисс Кельвин, слово 'притон' более точно характеризовало данное заведение, но она решила не пугать королеву.
  - Зачем мы сюда пришли? - заныла принцесса.
  - Не знаю, сударыня, - ответила Элия.
  После некоторых колебаний она взяла нож и отрезала кусочек румяного пирога, так как была голодна.
  - Мисс Кельвин, Вы собираетесь это есть?! - девушка с удивлением прислушалась, как фрейлина жуёт.
  - Довольно вкусно. Попробуйте, донна, ведь Вы не завтракали.
  - Ни за что! - фыркнула та, напуская на себя надменный вид.
  Пока Элия расправлялась с завтраком, Ева-Мария испытывала воистину танталовы муки. Наконец, голод пересилил гордость и отвращение, и девушка заявила, что хочет пить. Элия молча налила из кувшина густо-красный напиток и поставила перед королевой, но та принюхалась и недовольно сжала губки. В это время к столу подошла смазливая молодая женщина, которая всё время вертелась неподалёку.
  - Я слышала, как вы говорили промеж собой, - она сделала книксен. - Вы эриданки, да? Можно мне сесть?
  - Что Вам угодно? - церемонно спросила Ева-Мария.
  Девушка хихикнула и примостилась на свободный стул.
  - Я Даная, горничная с 'Сибиллы'. Нечасто встретишь здесь благородных леди. Первый день, поди, в Мроаке?
  - Мы прилетели месяц назад, - машинально ответила королева.
  - Ого! - на лице эриданки было написано удивление. - А по вам не скажешь. Какой красивый мех, - она с завистью оглядела их одежду и вздохнула. - У моей хозяйки были такие же платья.
  - Ах, это никуда не годное старьё, - презрительным тоном обронила Ева-Мария.
  - Почему Вы не вернётесь домой, Даная? - полюбопытствовала Элия.
  - Кто бы меня отпустил, - бывшая горничная потянулась к бокалу Евы-Марии и залпом осушила его до половины. - Предупреждаю сразу: о побеге лучше не думать - тут за этим следят строго. Одна ясырка то ли по дурости, то ли из упрямства пыталась уплыть в лодке. Её поймали и повесили в назидание остальным. До сих пор болтается на верёвке: говорят, птицы ей всё лицо расклевали.
  - Как называется это место? - внезапно спросила королева. Всё её существо было возмущено при мысли, что она сидит непонятно где в обществе непонятно кого.
  - Dom vesny, - не задумываясь ответила девушка. - А... ээ... даже не знаю, как перевести. Мы все здесь живём.
  - Мы? - переспросила фрейлина.
  - Женщины, которые в плену. Отсюда никого не выпускают.
  - Вот как... - протянула Ева-Мария.
  Ей стало дурно, и она рванула рукой ворот шубки. Бриллиантовая пуговка отскочила на пол и укатилась под соседний стол. Две женщины, сидевшие там, нырнули вниз и устроили потасовку за обладание красивой вещицей.
  - Но это до рождения первого ребёнка, - поспешно добавила Даная, подливая в бокал ещё вина. - Затем переходишь в другой дом и так далее.
  - Зачем?
  - С виду образованные, а такие глупые вопросы спрашиваете! - прыснула та, и тут же, преисполнившись важного вида, стала объяснять, что по местным законам все женщины в Мроаке, независимо от их желания, должны быть использованы для продолжения рода и развлечения мужчин.
  - Все? - миледи Элия посмотрела по сторонам. - Я вижу здесь только чужестранок. Значит, на уроженок острова правило не распространяется?
  Даная пожала плечами.
  - Этено не станут работать в весёлом доме, а остальные здесь наравне с нами, хоть и задирают нос. Как вон та, - она ткнула пальцем в худую блондинку, дремавшую на шкуре.
  - И сколько детей нужно родить, прежде чем вас освободят? - осведомилась мисс Кельвин. Фрейлине было не по себе, что уж говорить о Еве-Марии! Последняя кусала губы, а взор её метал сиреневые молнии.
  - Пятерых. Их всех забирают. Потом можно получить гражданство и даже выйти замуж.
  - Это шутка?! - негодующе перебила королева.
  - Ничуть. Да Вы успокойтесь, - отозвалась девушка. - Тут вообще-то неплохо, мужчины щедрые и не бьют, а таких красавиц и вовсе будут на руках носить.
  Покраснев как пион, Ева-Мария вскочила и сделала два шага к выходу, но запнулась о скамью и упала на какого-то кадара. Тот сграбастал девушку за талию и пытался посадить к себе на колени. Вмешалась охрана, начался мордобой, в который вовлекались всё новые и новые участники. Тем временем с верхнего этажа спустилась группа молодых гассеров - видимо, они весело провели ночь и сейчас спешили на свои корабли. Одобрительно свистя, они обошли дерущихся, при этом пара парней под громкий смех посетителей загляделась на девушек и врезалась в мебель, а один растянулся на полу.
  - Сестрёнка?! - неожиданно послышалось слева.
  Ева-Мария встрепенулась, не веря своим ушам.
  - Вот это да! - Ральф де Випонт распахнул объятья и прижал королеву к груди. - Что здесь делает моя ненаглядная кузина? Не каждый день встретишь в бор... эээ, в таком весёлом месте королеву Эридана.
  - Вы в Мроаке? Почему?
  - Ну, я-то понятно, а вот вас каким ветром сюда занесло? - юноша с интересом посмотрел на Элию Кельвин. - До меня дошли слухи, что во дворце живут две пиранийские красотки, но я не думал, что их отпустят погулять.
  - Вы тоже пленник, монсеньор? - взволнованно перебила Ева-Мария. Её нежные пальцы ощупали лицо брата, чтобы убедиться, что это не сон. Он выглядел худым, но возмужавшим; салонный лоск и изнеженность уступили место силе и грубоватой развязности. Его кожаная одежда пропиталась запахом моря, пота и дешёвого рома, волосы отросли до плеч, а руки окрепли.
  В ответ Ральф расхохотался и потрепал её за щёку.
  - Конечно, нет! Я остался, потому что мне здесь нравится. Ну и дядька Колз замолвил пару словечек.
  - Эдлер Колз? - смутилась принцесса.
  - Ага! Ты его знаешь? Впрочем, кто же не знает старину Колза! Чёрт, сестрёнка, мне нужно идти. Забегай ещё, я буду ждать! Ты подурнела, но всё равно лучше всех! - он развязно чмокнул её в щёку и побежал к выходу.
  - Мсьё Ральф!.. - отчаянно крикнула Ева-Мария, но принц лишь отсалютовал ей и скрылся в дверях.
  В этот момент из небольшой комнаты за стойкой вышла Дратса; её сопровождала высокая черноволосая женщина с колючим взглядом.
  - Чёрт! Ни на минуту нельзя оставить, - на лице Дратсы появилась косая ухмылка. Она рывком схватила принцессу за руку и поволокла на второй этаж. - А ну, пошли со мной!
  - Куда Вы нас тащите? - спросила королева, упираясь.
  Брюнетка последовала за ними в небольшую, весьма скудно обставленную комнату. Вместо двери у входа висела шкура животного. Из множества таких же комнат в коридор выглядывали, провожая их глазами, растрёпанные женские головки.
  - Я решила, что вас двоих надо как следует подготовить, - заявила Дратса перепуганным пленницам.
  - К чему? - истерически спросила принцесса.
  - Чтобы вертеть мужиками, надо уметь с ними обращаться. Раз уж халдор купился на твою смазливую мордашку, хотя бы не разочаруй его в спальне.
  Лицо Евы-Марии загорелось, как дикий мак.
  - Мы не желаем это слушать! - взвизгнула она, топнув ножкой. - Как Вы смеете делать подобные предложения королеве?!
  - Тут тебе не Пирания, детка, - цинично ответила Дратса. - Эй ты, можешь начинать! Если что, я внизу, - и мроаконка вышла в коридор.
  Женщина, которой поручили 'воспитание', не отличалась учтивостью и плохо говорила по-эридански. Первым делом она попыталась снять с Евы-Марии шубу, но получила по рукам. Затем, когда принцесса присела, она снова подступила с объяснениями и хотела уложить её на кровать, однако девушка подняла такой крик, что сбежался весь этаж; пришлось звать Дратсу, и пока она вела пленниц к выходу, со всех сторон слышались смешки и предложения.
  Когда они вышли на улицу, Дратса развернулась и влепила королеве затрещину. Мир повернулся волчком, и девушка опрокинулась в грязный подтаявший снег. Боль была настолько сильной, что у неё онемело лицо, а в голове всё расплылось. Она получала пощёчины от лорда Фина и от Лорита, но по сравнению с этой они казались ласковым прикосновением.
  - Ey, gasser, polegche, - угрюмо буркнул один из охранников.
  - Molchat'! - та наклонилась и спешно подняла девушку за шиворот.
  До замка её, можно сказать, не вели, а тащили. Там Дратса объявила, что раз они не выполняют приказов, то с этого дня будут сидеть взаперти. Королева была почти без чувств, а Элия, прекрасно понимая, что с ней будут церемониться ещё меньше, даже не пыталась возражать.
  К ужину мроаконка перестала злиться: ей нравилось хозяйничать во дворце, и она снизошла до того, чтоб разрешить пленницам поесть. Девушки с покорным видом сидели за столом - мисс Кельвин резала апельсин, а Ева-Мария отрешённо держалась за распухшую щёку и даже не прикоснулась к еде.
  - Ешь, - приказала Дратса, подтолкнув к королеве тарелку с супом.
  - Не хочу, - сердито выговорила девушка.
  - Будешь!
  - Не буду!
  Дратса врезала ей по затылку. Ева-Мария качнулась вперёд, суп оказался у неё на платье.
  - Прекратите так обращаться с Её Величеством! - не выдержала фрейлина.
  - Ничего, будет больше ценить хорошее обхождение, - женщина растянула губы в усмешке.
  - Вы не должны бить королеву. Что скажет мессир Хазар, когда узнает об этом? - настаивала Элия.
  - Он скажет спасибо, - самодовольно ответила та.
  К утру лицо Евы-Марии ещё больше опухло. Элия обеспокоилась и попыталась приложить к разбитой скуле смоченное ледяной водой полотенце. Королева всё ещё пребывала в шоке от того, что её посмели так сильно ударить. Мисс Кельвин заикнулась, что надо бы позвать врача, но Дратсу совершенно не интересовали царапины Евы-Марии; вместо этого она велела им одеваться и вновь потащила в бордель. Принцесса долго упрямилась, но ей пришлось смириться и слушать наставления женщины из весёлого дома. Она терпела их лишь из боязни новых побоев; кроме того, в её душе теплилась надежда снова встретить брата. Следующие несколько дней прошли в молчаливом противоборстве, и тут случилось одно странное происшествие.
  Среди глубокой ночи по гулким каменным коридорам прокатился испуганный женский крик. Не успели его отголоски затихнуть в воздухе, как в спальню ворвалась Дратса с факелом в одной руке и ножом в другой. Королева сидела на кровати, её била дрожь.
  - Chto tut proiskhodit?! Otvechat', bystro! - заорала мроаконка, оглядывая комнату: от возбуждения она не сообразила, что говорит на местном и Ева-Мария её не понимает.
  - Здесь кто-то был! - нервозно всхлипнула та.
  Дратса ещё раз прошлась по помещению.
  - Тут никого нет.
  - Кто-то стоял возле постели!
  - Тебе приснилось. Отбой! Всё в порядке, - сказала женщина подоспевшей охране и засунула нож за голенище.
  Через два дня история повторилась. На этот раз злая как чёрт Дратса без обиняков объяснила Еве-Марии, что если её разбудят ещё раз, то Хазару придётся искать себе новую жену. Следующая ночь прошла спокойно, но когда Элия Кельвин решила прибраться в комнате королевы, то обнаружила под кроватью небольшой продолговатый свёрток. Развернув грязную тряпку, девушка содрогнулась: внутри находилась истыканная иглами безглазая восковая кукла, шею которой обвивала петля из волос. После некоторых колебаний фрейлина вышла из спальни и направилась в комнату Дратсы. Та в одних штанах и безрукавке яростно отжималась от пола.
  - Dvesti desyat'... Dvesti dvadcat'... - считала она сквозь зубы.
  - Простите, можно с Вами поговорить?
  - Dvesti tridcat'... Ну, что тебе надо? - женщина неохотно поднялась и вытерла руки о штаны. Холода для неё словно не существовало.
  - Мне кажется, кто-то действительно приходил к Её Величеству. Я нашла в её комнате предмет, которого там не было, - Элия показала Дратсе куклу.
  - Чушь! - фыркнула та. - Ключ от комнаты есть только у меня.
  - Вначале я тоже сомневалась, что это правда, но...
  - Всё, цыпочка, сгинь, - перебила мроаконка, - не видишь, я поддерживаю форму? Или ты боишься колдовства сильнее, чем меня?
  На этом разговор закончился, но вечером, когда королева готовилась ко сну, на двери щёлкнул замок, и в комнату вошла Дратса. Тщательно осмотрев спальню, она закрыла дверь и прислонилась к стене, шикнув на Еву-Марию, чтоб та ложилась спать. Девушка подчинилась и вскоре задремала, временами нервно вздрагивая от бессмыслицы сменяющих друг друга кошмаров. Когда она проснулась, Дратса по-прежнему стояла у стены. Следует отдать гассеру должное - всю ночь она не сомкнула глаз, зато утром её ругани не было конца. После пары бокалов она призналась дежурным, что если никто не захочет прирезать Еву-Марию во сне, то она это сделает самолично. Ещё несколько ночных бдений не увенчались успехом; королева даже стала привыкать, что находится в комнате не одна. Правда, положа руку на сердце, нельзя сказать, что ей было от этого спокойней: в слабом свете ночника хищные глаза Дратсы блестели как стекло, и в полугрёзе принцессе чудилось, будто её стережёт жестокий и опасный зверь.
  Вскоре младшему гассеру надоело бдеть у стены, и она перебралась в постель принцессы, ворча, что хоть выспится на мягком. Среди ночи Ева-Мария проснулась от странного звука, словно что-то скреблось под полом. Тихий-тихий звук не был игрой воображения, он приближался, потом глухо скрипнуло под кроватью, и осторожный шорох возвестил о появлении в спальне ещё одного существа. Воображение Евы-Марии разыгралось не на шутку; ещё мгновенье, и её нервы не выдержали бы, но в этот миг жёсткая и грубая, как у мужчины, рука зажала ей рот.
  - Ш-ш, - шепнула мроаконка и потянулась за ножом.
  Принцесса едва не умерла от страха. Затем одеяло взлетело, что-то шлёпнулось на пол, и громкий голос Дратсы заорал:
  - Stoy!
  Королева взвизгнула и потеряла сознание, а когда пришла в себя, всё было кончено. Дратса выкручивала руки карлику в грязном балахоне. В дверях стояла перепуганная Элия в одной ночной рубашке, а из коридора доносились крики и топот солдат.
  - Chto za chyort?! - рявкнул эдлер Клиц с порога.
  - U nas tut nochnaya babochka, - ответила Дратса, награждая пленника увесистым пинком. Существо взвизгнуло.
  - Eto zhe staruha Idgil' iz podzemel'ya, - сказал, присмотревшись, эдлер.
  - Nado zhe, a ya dumala - Ded Moroz, - саркастически отозвалась женщина.
  Начальник охраны наклонился к старухе:
  - Was hattest du im Sinne?154 - по-гебетски спросил он.
  - Gar nichts, gar nichts,155 - прокаркала та.
  - Wozu brauchst du das?156 - мужчина показал ей старый нож и несколько иголок, найденные в лохмотьях.
  - Das Ende der Welt ist nah! - взвыла ведьма, тыча пальцем в сторону Евы-Марии. - Jetzt kommt der Tod! Ein Scheitern aller Hoffnungen!157
  - Sovsem staraya iz uma vyzhila, - Клиц покачал головой, взял её за шиворот и увёл за собой, при этом старуха визжала так, будто её резали заживо.
  Дратса вышла следом, а Элия поставила на стол лампу и села на кровать. Шум в коридоре постепенно затих, но девушки продолжали сидеть, напряжённо повернувшись к двери.
  - Что было нужно той старухе? - стуча зубами, спросила королева.
  - Я не очень поняла их разговор, донна, - Элия вздохнула. - Похоже, она хотела Вас убить. Под кроватью есть тайный ход, который ведёт в подвал.
  - Боже, за что мне всё это! - воскликнула девушка, и по её щекам покатились слёзы. - Ненавижу Мроак!
  - Не надо так переживать, - фрейлина мягко обняла королеву. - Успокойтесь, всё будет хорошо.
  - Не будет! Никогда уже не будет!
  - Перестаньте плакать, сударыня. Вы молоды, красивы, богаты. Когда король вернётся, никто не посмеет Вас тронуть.
  - Нет! Всё должно быть по-другому! Мы созданы жить в роскоши и благополучии! Почему же нас заставляют страдать? В какой момент мир изменился и стал таким жестоким?
  Дверь распахнулась, и Дратса с усмешкой скомандовала:
  - Цыпочка Кельвин, на выход!
  - Позвольте мне побыть с королевой - Её Величество нуждается в поддержке.
  - Живее, твою мать!
  Фрейлина ушла, и Ева-Мария осталась совершенно одна. Напуганная и расстроенная, она до рассвета не сомкнула глаз. Вдобавок её стало тошнить, и утром королева не смогла встать с постели. Элия унесла нетронутый завтрак, а Дратса, выругавшись по поводу изнеженных дамочек, отправилась за доктором.
  К необыкновенному удивлению принцессы, часа через два в её комнату вошёл профессор Майнер. Вид у него был крайне недовольный, будто его оторвали от важных дел ради какого-то пустяка.
  - Ну-с, сударыня, Вы наконец ощутили во мне надобность? - сухо поинтересовался он у королевы.
  - Разве Вас не утопили в море, как остальных? - спросила Ева-Мария.
  - Какие глупости! - с раздражением сказал эриданец, подходя ближе и надевая белые шёлковые перчатки. - У Вас, барышня, совершенно нездоровые фантазии, я бы даже сказал - параноидальное симптомообразование в виде формирования систематизированного интерпретативного бреда. Разумеется, я крайне недоволен условиями, в которых меня содержат. Такому светилу науки, как я, не пристало сидеть в холодном подвале и терпеть грубости от варваров. Но топить учёного человека - на это даже у дикарей рука не поднимется. Что беспокоит? Этот крошечный синячок?
  Ева-Мария обиженно насупилась, а доктор слегка потрогал её за щёку.
  - Ничего страшного. Лёгкий ушиб лицевого скелета. Полезно, знаете ли, прикладывать холодные примочки.
  - Больно! - ойкнула девушка.
  - Что ж, придётся потерпеть. Ничем не могу помочь - я, знаете ли, не хирург.
  - Её Величество несколько дней мучает тошнота и слабость, - негромко сказала Элия Кельвин.
  - Наверное, плохо кушаете, - он выпрямился, горя желанием поскорее уйти, но Ева-Мария удержала его за край одежды.
  - Немедленно вылечите нас!
  - Мадам, обратитесь к кому-нибудь другому - мне неинтересны Ваши придуманные расстройства. Вы много раз высмеивали мою персону, утверждая, будто я не достоин мыть пинцет за доктором Лонгорием. И поскольку у меня прекрасная память, ещё раз повторю: так как жалованья мне теперь не платят, ваши болезни меня больше не касаются.
  - Но вы же врач! Вы обязаны заботиться о больных! - она хотела ещё что-то сказать, но профессор холодно поклонился и вышел.
  - Какой отвратительный тип, - всхлипнула Ева-Мария, падая на подушки и закрывая лицо руками. - Он не посмел бы так вести себя в Эридане!
  - Я принесу полотенце со льдом, Ваше Величество.
  Принцесса моргнула сиреневыми глазами. Она очень хотела, чтобы рядом с ней был кто-нибудь, кто успокоил бы её, чтоб боль прошла, чтоб не было холодно, чтобы она опять стала весёлой и беззаботной, но равнодушие Мроака продолжало давить на неё, как крышка саркофага.
  
  Прошёл ровно месяц с тех пор, как они покинули Мроак, и тень родного фиорда вновь упала на их корабли. Измученные долгим путешествием воины с облегчением смотрели на приближающийся остров.
  - А не податься ли нам в одно весёлое место? - прищурясь, сказал Найтли.
  - Всё бы тебе веселиться, - пробурчал Криегор. Остальные, кроме Бэйда, тоже не выразили энтузиазма.
  - Ну, а ты что думаешь? - эдлер посмотрел на Сорбуса; в глубине его бедовых глаз плясали чёртики.
  Сорбус сразу вспомнил, как его предупреждали не связываться с Найтли, даже Колз порой ворчал - мол, кто его знает, что в голове у этого парня.
  - Я пойду, - ответил молодой человек.
  - Вот молодец, - полунасмешливо кивнул тот и бросил ему канат.
  Корабли вошли в гавань и встали у причала. Эдлеры спрыгнули на берег, оставив квадов заниматься разгрузкой снеккара. Был один из ясных апрельских дней - снег уже начал таять, а небо над головой стремительно наливалось голубизной. Под ногами блестели лужи, весёлые ручейки неслись по кривым улицам, унося за собой мусор и мелкие камни. Выщербленная гранитная лестница вела наверх. Очевидно, Найтли был здесь частым и желанным посетителем, так как все узнавали его и хлопали по плечу, хозяйка заведения расстилалась перед ним, а девицы хихикали и норовили ухватить за плащ. Улыбаясь своей обезоруживающей улыбкой, Найтли уверенно протолкался к столику возле стойки. При их появлении из-за стола поднялась высокая худая мроаконка. Рядом с ней топталась совсем молоденькая девчушка, которая смущённо смотрела по сторонам и при каждом громком звуке хваталась за висевший на поясе топорик.
  - Кого это ты привела, Стриллиан? - насмешливо спросил Найтли, садясь за стол.
  - Это Мормолика. Я тебе про неё говорила, - негромким, но сильным голосом ответила женщина.
  - А, Мармулька. Ну садись, потолкуем. Кстати, знакомьтесь, девочки: это Сорбус.
  Девушка скромно присела на край лавки: на её лице было написано всепоглощающее восхищение 'великим Найтли'. Женщина протянула Сорбусу руку, на которой не хватало двух пальцев. Он встретился с её цепким оценивающим взглядом и с трудом подавил желание отвести глаза.
  - Мы просто друзья, - быстро, почти не разжимая губ произнесла она, но Сорбус успел заметить, что во рту у неё не было нескольких зубов. Она казалась немного старше Найтли, не из красавиц: длинный нос, плотно сжатые губы, волосы, убранные в хвост на затылке. - Привет, Бэйд.
  - Рад тебя видеть, Стрил, - мроаконец похлопал её по плечу.
  Когда все расселись, Найтли заказал выпивку и пожрать. В это время красивая черноволосая китийка, танцевавшая у шеста, заметила эдлера и, с визгом соскользнув вниз, бросилась ему на шею. Найтли не имел ничего против, и она обосновалась у них за столом с видом полноправного члена компашки.
  Сорбус заинтересованно разглядывал брюнетку. На ней не было железного ошейника, как на других. Найтли звал её Канарейка. Девушка беспрерывно щебетала на китийском и не отлипала от мроаконца. На вид ей было лет 18-20: длинные прямые волосы, подрезанные в форме кинжала, струились между лопаток. Её фривольный наряд состоял из ромбовидного нагрудника и юбки с разрезами по бокам. На смуглой мягкой коже виднелись шрамы от ударов и несколько татуировок: птица с распростёртыми крыльями, дракон и цветок. Надпись из иероглифов гласила: 'Люблю тебя, принадлежу себе'.
  - Девушка, Вы меня не приласкаете? - закинул удочку Бэйд.
  Брюнетка отрицательно покачала головой и погладила Найтли по волосам.
  - Да от тебя одни убытки заведению, - хмыкнул эдлер.
  Канарейка презрительно сморщила нос.
  - Может, хотя бы станцуешь мне? - предложил он.
  Она соскочила с колен Найтли и вернулась на сцену, где, зацепившись коленом за шест, стала показывать всякие акробатические трюки. Зрители реагировали восторженным гулом. Пока мроаконцы наслаждались зрелищем, Бэйд опустошил два бокала гебетского вина. Затем он рупором поднёс ладони ко рту и крикнул:
  - Эротичней, детка! Я знаю, ты можешь!
  Китийка соскользнула вниз и взмахнула волосами. Теперь её тело вилось и изгибалось, подчиняясь ритму. Никогда ещё Сорбус не видел такого откровенного и волнующего танца.
  - Какая гибкая, - восхищённо сказал он.
  - Птичка сбежала из китийского цирка, - ответил Бэйд. - С ней там плохо обращались.
  - И попала в мроаконский бордель, где каждый день получала плетей за свою строптивость, пока Найтли не выкупил её, - негромко пояснила Стриллиан.
  - Как это? - законы на сей счёт были строгими, и Сорбус совершенно не представлял, как их можно обойти, чтоб заполучить женщину в единоличное пользование.
  Стриллиан закатила глаза.
  - Включи мозги, ну? Приходит из замка эдлер, говорит, что ему нужна определённая девушка.
  - Сорбус просто не в курсе, как это делается, - засмеялся Бэйд, фамильярно хлопнув его по плечу. - Хазар ещё не давал ему таких поручений.
  Канарейка вернулась к столу и снова прильнула к мроаконцу.
  - Nàitèlì, wǒ ài nǐ!158 - нежно прочирикала она.
  Было удивительно видеть такую привязанность, но ещё больше Сорбус удивился, когда случайно уронил нож и, поднимая его, заметил, что пальцы Найтли и Стриллиан крепко сплетены под столом, хотя снаружи это никак не проявлялось.
  - А у тебя есть девушка, Сорбус? - поинтересовалась Стриллиан, дружелюбно глядя на новичка.
  - Была. Я встречался с ней два года, - ответил Сорбус, здраво расценив, что в этой тесной компании от него ждут немного откровенности. - Она осталась в Кхо. Я не был там с тех пор, как стал эдлером.
  - Думаешь о ней? - негромко спросила Стриллиан.
  - Э, знала бы ты, о ком он думает, - подмигнул Бэйд.
  - Что? - Сорбус слегка напрягся.
  - По-твоему, никто не замечает? - Найтли, который с пристрастием допрашивал Мармульку, оказывается, не пропускал ни слова из их беседы. - Мы же не слепые, приятель, - он усмехнулся и взглянул ему прямо в глаза. - Думаю, Сорбус, тебе нужны новые друзья. Раз уж твой наставник Колз дал маху, поглядывай вокруг. Для неглупых и талантливых эдлеров есть много возможностей проявить себя, - он кивнул на дверь. В зал вошла высокая блондинка со стервозным лицом. - Я бы советовал обратить внимание на эту даму. Дружба с ней способствует успешной карьере: некоторые эрлы станут смотреть на тебя благосклоннее.
  - Это гассер Дратса, - оборвала его извилистые рассуждения Стриллиан. - Всё просто: нравишься ей - нравишься Таргу.
  - Дратса, эге-гей! - позвал Бэйд, размахивая кувшином.
  Блондинка хищно улыбнулась и направилась к ним. Она вела за руку невысокую девушку в белоснежной шубке. За ней шла ещё одна. Шествие замыкало несколько воинов из замка халдора.
  - Дратса, привет. У нас для тебя свежий мальчик.
  - Погоди минуту, - женщина поманила хозяйку и, что-то шепнув, поручила ей девушку. Сорбус едва не подпрыгнул, узнав принцессу. Впрочем, её тут же увели наверх, а Дратса уселась к ним за стол.
  Глядя на ошеломлённое лицо Сорбуса, эдлеры не могли сдержать смех.
  - Что-то не так, Сорбус? - заботливо осведомился Найтли.
  - Лопни мои глаза...
  - Да, ты кое-чего не знаешь, - отрезала Стриллиан. - Мир удивителен, и в нём нет места случайностям.
  - Давайте выпьем за совпадения, - с усмешкой сказал Найтли и поднял кружку.
  - Вы вернулись раньше срока, - глотая вино из горлышка, сказала блондинка. - А где Хазар? Застрял в объятиях царицы?
  - Будет через пару дней, - Бэйд широко улыбнулся. - Решил заскочить в форт Гха и проверить состояние дел. Но по части царицы ты права. Что она только ни делала, чтобы привлечь его внимание! Идём в хаммам - она навстречу. Идём на прогулку - она следом. Идём в сад - а там из каждого фонтана торчит её голый зад. Тысяча дохлых акул, как тут сосредоточиться на делах?
  Мужчины засмеялись и стали рассказывать различные истории одна невероятнее другой. Сорбус красочно описал, как посетил местный базар. Он несколько раз бывал в Акруксе и умел объясняться на восточном диалекте. Его внимание привлекла странная штуковина, которую продавец называл катар. Это был острый клинок с поперечной рукоятью и рамками, защищавшими руку. Эдлер никогда не видел подобного кинжала: он мог пристёгиваться к руке двумя кожаными ремнями. Стражники и воины Южного Креста носили экзотический, весьма неудобный, по мнению Сорбуса, бхудж - оружие в виде тесака на железной рукояти, а женщины предпочитали тальвар - узкую саблю. Абориген твердил, что катар - это язык бога смерти, и владеть им могут только избранные. Он заломил такую цену, что Сорбус озадаченно хмыкнул: на его взгляд, штука, пригодная разве что пугать анзатов, не стоила и половины этих денег. Бэйд не согласился, сказав, что, по его мнению, анзатов пугает только топор, но, может быть, крестьяне в Южном Кресте более боязливы, так как опробовали его на своей шкуре. Найтли скептически заметил, что убивать крестьян пристёгнутым к руке кинжалом может только такой извращенец, как Бэйд. Женщины внимательно слушали их спор. Потом Дратса сказала, что из всех видов колющего оружия ей больше всего нравится сай, хоть он и сложен в технике. Она достала свой и, подбросив вверх несколько кусков мяса, ловко насадила их на трезубец. Найтли ответил, что женщинам может нравиться что угодно, но ковырять в зубах он предпочитает вилкой. Бэйд потребовал рома. Дратса заорала, чтоб ей притащили шесть бутылок и записали на её счёт. Бэйд тут же язвительно прошёлся по поводу столь непривычной щедрости младшего гассера, на что она с усмешкой отозвалась, что из здешних развлечений ей доступен лишь бордель, а платит она не из своих денег, а из халдорских, так что пей-не-хочу.
  Принесли выпивку. Мармулька начала отказываться, но Найтли заявил, что сегодня ей предстоит испытание на выносливость, поскольку если от пары глотков она потеряет боеспособность, то такие бойцы ему даром не нужны и пусть она лучше учится у Канарейки вертеть задом. Подавленная его авторитетом, девушка послушно выпила целую кружку и минут через десять заснула, уронив голову на стол.
  Вокруг было шумно и весело. Степень веселья повышалась по мере вливания новых порций рома. Сорбус обнимал какую-то девицу и следил за тем, как Бэйд проигрывает Дратсе в армрестлинг. Резкий голос Найтли и тихий голос Стриллиан звучали рядом, растворяясь в гомоне борделя. Всё заволокло пьяным туманом. На столе громоздились горы пустых бутылок и кувшинов. Удивительно, сколько может выпить компания из семи человек за пару часов!
  Эдлер спихнул сидевшую на коленях кокотку и, пошатываясь, направился к уборной. На обратном пути он едва не врезался в парочку. У девушки были длинные русые волосы; спьяну он принял её за Еву-Марию и, схватив за плечо, резко повернул к себе. Но, конечно, никакого сходства между ними не было, и, пробормотав извинения, эдлер поднялся на второй этаж. Ему хотелось увидеть настоящую принцессу, спросить её, что она тут делает и не нужно ли ей немного простого женского счастья, которое он безотказно готов предоставить ей прямо здесь и желательно с повторением.
  Появление Сорбуса на втором этаже вызвало хихиканье женщин и брань потревоженных клиентов. 'Простите, виноват', - произносил эдлер, заглядывая во все комнаты, и его несло дальше. Однако то, что он увидел за одной из шкур, мгновенно стёрло с его губ всякое подобие улыбки: на широкой кровати в расстёгнутой шубке сидела Ева-Мария, её обнимал и поглаживал по плечу какой-то тип.
  Cорбус ворвался в комнату, бешено вращая топором. Юнец поднял голову, мигом оценил ситуацию и выпрыгнул в окно. Принцесса растерянно оглянулась, не понимая, что творится в комнате.
  - Держи его! - заорал Сорбус, кидаясь следом.
  - О боже, нет! - королева умоляюще вскинула руки. Оттолкнув её, Сорбус выглянул на улицу, но момент был упущен, и он, досадуя, опустил оружие.
  - Вам придётся объяснить это халдору, - срывающимся от злости голосом произнёс молодой человек.
  - Вы всё не так поняли! - покраснев, оправдывалась она. - Мы встретились случайно! Никто не должен знать об этом!
  - Почему?
  - Это очень важно! Помогите мне, умоляю!
  - Я обязан немедленно доставить Вас в замок.
  Ева-Мария в отчаянии вцепилась в его руку и подняла заплаканное личико.
  - Прошу Вас, будьте на моей стороне!
  Сердце Сорбуса застучало как ненормальное: от её прикосновения эдлер почувствовал, что снова пьян. Он невольно дотронулся до её волос. Из длинных прядей выпала заколка, но его пальцы не могли оторваться и запутывались всё глубже. Сорбус уже не мог делать вид, что спокоен: никогда ещё принцесса не казалась ему такой желанной. Он качнулся вперёд, прерывисто дыша, пожирая девушку взглядом, и вдруг ощутил за спиной улыбку Колза.
  Мроаконец быстро отступил назад.
  - Следуйте за мной, принцесса. Я хочу задать Дратсе пару вопросов, - сказал он и повернулся к двери. Любопытные лица следили за каждым его движением. - Raskhodites'. Zdes' net nichego interesnogo.
  
  - Вы не понимаете, - мямлила Ева-Мария, вытирая рукой заплаканное лицо. - Мы просто разговаривали.
  Ей было страшно, но она уже взяла себя в руки. По правде говоря, их беседы не были столь уж невинны и не ограничивались вопросами 'Как дела?' и 'Что нового?' Принцесса поведала Ральфу обо всех своих невзгодах, начиная с замужества и кончая разводом, с перспективой прожить в Мроаке до конца своих дней. Она спросила, что ей делать, и Ральф в припадке сострадания брякнул, что мог бы найти людей, которые помогут ей бежать с острова. И хотя эти обещания носили успокаивающий характер и не содержали ничего определённого, перед Евой-Марией замаячила надежда.
  - О чём? - язвительно спросил Сорбус.
  - А Вам какое дело?
  - Этот парень знает эриданский? Кто он?
  - Не знаю, он просто заглянул и спросил, почему я одна.
  - И затем вы оказались с ним в кровати, - по голосу эдлера было понятно, что он ни на минуту не поверил в платонические намерения незнакомца.
  - Ах, бедненький, Вы весь изревновались! - колко сказала королева.
  Сорбус начал краснеть.
  - Тогда почему он так стремительно удрал?
  - А Вы забыли, сударь, как размахивали перед нами топором? - вмешалась Элия Кельвин.
  - Ну-ка заткнись, - прошипела мроаконка. - Сорбус, какого чёрта ты пугал моих цыпочек?
  - Я исправлял твои косяки. Глупо тащить принцессу в бордель и оставлять без присмотра.
  - Я же объяснила: с ней в это время должна быть наставница, - с досадой ответила женщина.
  - Её отвлекала фрейлина, - эдлер указал на мисс Кельвин. - Неизвестно, сколько времени тебя водили за нос. В любом случае, ты налажала по-крупному.
  - Вот же чирий на мою задницу! - женщина с ненавистью посмотрела на эриданок и перевела взгляд на эдлера. - Тарг с меня шкуру спустит, если узнает об этом.
  Сорбус пожал плечами. Женщина взяла его за рукав и вывела в коридор.
  - Может, в этот раз договоримся? - негромко сказала она.
  - Слушаю тебя, Дратса.
  - У меня к тебе деловое предложение: ты не будешь докладывать Хазару, а я помирю тебя с Таргом.
  - Не помню, чтоб я с ним ссорился, - осторожно заметил эдлер.
  - Ха! Ты стал эдлером вопреки его желанию. Обычно такие люди долго не живут, - гассер стервозно усмехнулась и хлопнула его по плечу. - Ну что, по рукам? Ты мне, я тебе, оба в плюсе.
  Сорбус размышлял. До него и раньше доходили слухи, что эрл точит на его зуб, но он никак не мог понять, в чём дело. Трудно продвигаться наверх, имея таких врагов. Колза нет. Хазар не вечен. Кто знает, как сложится жизнь - ведь именно на это намекал сегодня Найтли.
  - Уговорила, - сказал он.
  Дратса облегчённо выдохнула и вернулась к пленницам.
  - Значит, ты решила поразвлечься? - она схватила Еву-Марию и от души врезала ей по щеке. Элия сочла своим долгом вмешаться.
  - Не трогайте её, или я позову стражу.
  Взбешённая Дратса резко повернулась.
  - Правда, что ли? - она ударила фрейлину в живот. Девушка упала, а Ева-Мария, вжавшись в стену, превратилась в беспомощного слушателя.
  - Что ты там шепчешь, сладкая моя? - осведомилась женщина, склоняясь над Элией. - Кого ты позовёшь?
  - Охрану... эдлеров... Неая...
  - И что ты им скажешь?
  - Всё.... как Вы обращаетесь с нами.
  - А про делишки у меня за спиной? - последовал новый удар, от которого Элия ещё больше скрючилась на полу. - Про шашни с постояльцами? Хочешь, чтоб мне влетело из-за вас? Да я тебе язык отрежу!
  - Вы ничего... не сделаете, - чуть слышно ответила девушка.
  - Ошибаешься, цыпа.
  Дратса схватила Элию за волосы и ударила лицом о стенку. Брызнула кровь, девушка закричала от боли.
  - Bol'no? Krasivaya byla mordashka, - со змеиной улыбкой протянула мроаконка и вытащила нож.
  - Пожалуйста, не трогайте мисс Кельвин, - дрожащим голосом попросила принцесса.
  - Заткнись, - Дратса бросила в сторону королевы прищуренный взгляд. - Всем плевать, что будет с какой-то служанкой.
  - Она придворная фрейлина и наша компаньонка.
  - Ой, правда, что ли, - гассер отпустила Элию и неспешно подошла к Еве-Марии, упиваясь страхом своих пленниц. - Никому ни слова, понятно? Ждите здесь, надо ещё кое-кому звездюлей навешать.
  Дратса вышла и деловито зашагала в комнату хозяйки. Вскоре оттуда послышался визг и звуки оплеух. Озадаченная охрана не преминула заглянуть в дверь.
  - Я всё осознала! - кричала женщина, бегая по комнате. - Чёрт меня дёрнул с тобой связаться, проклятая этено!
  - Слышь, отдавай мои деньги! За моральный ущерб и всё такое.
  - Вот! Возьми и уходи! И не води сюда брюхатую. Такие и без меня знают, откуда дети берутся.
  Дратса вытаращила на неё глаза.
  - Ты чё болтаешь, курица!
  - Ничё, хрен через плечо! - огрызнулась хозяйка. - У меня в этом деле глаз намётан, да и срок уже приличный - живот на нос лезет, хоть и прикрыт шубой.
  - Сколько?
  - Месяцев пять, не меньше.
  Мроаконка присвистнула и вышла, подбрасывая в руке мешочек с деньгами.
  За всю дорогу до замка никто не сказал ни слова. Дратса чему-то ухмылялась, Ева-Мария еле плелась, держась за чей-то плащ, а побитая Элия была оставлена в весёлом доме, так как толку от неё, по мнению Дратсы, не было никакого.
  Как только они вернулись во дворец, королева заявила, что хочет ванну.
  - Я что тебе, служанка? - проворчала женщина, но принцесса оскорблённо заявила, что Её Королевскому Величеству не пристало обслуживать саму себя и что эдлер Колз не считал зазорным надевать на неё сапожки. Дратса огрызнулась, что если верить слухам, Колз куда охотнее раздевал её и сам раздевался. Принцесса вспыхнула до корней волос и вышла в коридор.
  - Эй, цыпочка, куда без меня? - Дратса соскочила с кровати, на которой намеревалась разлечься: после эпизода в таверне она боялась оставлять Еву-Марию одну.
  Они добрались до правого крыла, где были расположены дворцовые бани. Пока мужчины наполняли раковину горячей водой и разжигали жаровни, Дратса обошла предбанник и порылась во всех вазах в поисках яблока покрупнее. Королева молча стояла в раздевалке с шубой в руках.
  - Иди мойся, все ушли, - грубо сказала женщина.
  Принцесса нащупала ручку и скрылась за дверью. Мроаконка вошла следом.
  - Чёрт. Жарко тут, - небрежно заметила Дратса, когда волны тёплого воздуха растопили иней на её белых волосах. - Ну давай, раздевайся, или ты меня стесняешься?
  Ева-Мария отвернулась и стала расстёгивать платье. Дело продвигалось медленно: прежде ей всегда помогала Элия. Королева была смущена, что охранница будет присутствовать при купании, но та расселась на лавке и явно не собиралась уходить.
  - Сколько тряпья! Вы там на материке совсем ку-ку? Как можно всё это носить? - со смехом комментировала она.
  Платье соскользнуло на пол, и девушка, перешагнув через ворох одежды, направилась к раковине.
  - Зачем тебе такая фигура, детка, тебя же самцы на части разорвут, - присвистнула Дратса, глядя, как принцесса забирается в ванну. Горячая вода выплеснулась через край и тонкими ручьями текла по каменному полу. - То-то эдлеры перестали спать ночами. А почему ты моешься в рубашке?
  Королева не ответила; тогда Дратса обошла ванну и схватила девушку за волосы.
  - А ну, вставай! Ого, какое пузо! Думала, я ничего не узнаю?
  Ева-Мария низко опустила голову, продолжая безмолвствовать.
  - По-моему, здесь ползамка слепые, - с ухмылкой сказала гассер. - Когда опростаешься, цыпа? Хочу посмотреть, как это происходит. Говорят, мужики падают в обморок, когда видят роды.
  - Вы не могли бы перестать? - нервно произнесла Ева-Мария.
  - Хорошо, что у меня никогда не будет детей.
  - Почему? - с удивлением спросила королева.
  - Ты дура? С брюхом в бой не полезешь, все этено стерильны, - она расхохоталась. - Ладно, никто не узнает твой маленький секрет. За это ты будешь мне должна.
  Дратса отпустила Еву-Марию и вернулась на место. С тех пор королева перестала испытывать постоянные тычки и грубости - теперь всё это доставалось Элии Кельвин.
  
  Прошло несколько дней. В один из вечеров в комнату, где сидели пленницы, кто-то постучал. Отвыкшие от подобной вежливости девушки с удивлением подняли головы.
  - Можете войти, - разрешила королева. Дверь открылась, впустив в комнату гассера Неая. Молодой человек вытянулся солдатиком и церемонно начал:
  - Добрый вечер, синьоры. В столовой... Элия?!
  Фрейлина отвернулась, закрыв руками изувеченное лицо.
  - Elia, chto s toboy? Kto eto sdelal? - Неай шагнул вперёд, сжимая кулаки. Потом он опомнился, смущённо посмотрел на королеву и снова перевёл взгляд на невесту. Элия что-то тихо ответила. Они говорили по-мроаконски, и принцесса их не понимала.
  - Судя по всему, Вы собирались пригласить нас к ужину? - демуазель поднялась со стула.
  Молодой человек не ответил. Ева-Мария раздражённо дёрнула плечом и вышла из комнаты: её злило, что персоне мисс Кельвин уделяется больше внимания, чем Её Королевскому Величеству. Однако далеко уйти девушка не успела - буквально через несколько метров она налетела на Сорбуса, который, казалось, только и ждёт, когда она останется одна.
  - Вас проводить, синьора?
  - Боже мой! - Ева-Мария шарахнулась, как от прокажённого, и напустила на себя высокомерный вид. - Идите куда шли! Нам не хочется с Вами разговаривать.
  - Где Неай? Его послали за вами.
  - Занят с мисс Кельвин, - холодно ответила она.
  - Ну, он всю дорогу только о ней и говорил.
  Принцесса демонстративно заткнула уши и хотела пройти мимо, но мроаконец взял её за запястье.
  - В этом замке будет трудно избегать встреч, принцесса.
  - Тогда мы приложим все усилия, чтоб Вы его покинули!
  Сорбус посмотрел на неё сверху вниз.
  - А что, если халдор узнает про Вашего любовника?
  - А что, если он узнает, как Вы трогали нас за волосы? - парировала Ева-Мария.
  - Я просто поправил.
  Королева вспыхнула от такой наглости.
  - Мы ещё не учредили при дворе должность поправляльщика, так что избавьте нас от своей назойливости, - в голосе принцессы было столько отчуждения, что надежда добиться её расположения покинула эдлера. В этот момент Неай пробежал мимо них, толкнув девушку в сторону.
  - Что же это творится! - возмущённо воскликнула она.
  Сорбус бросился следом, и королева осталась в коридоре одна, беспомощная и недоумевающая, с дурным предчувствием в сердце.
  Народу в зале собралось полным-полно - в основном воины старшего ранга, но было и несколько людей из городского управления. Хазар, мрачный и усталый, отдавал распоряжения; на короле была та же дорожная одежда, что и на всех остальных, и, по всей видимости, за стол ещё никто не садился.
  - Приветствую, мессир, - сказала подошедшая с Таргом Дратса. - Мы не помешали?
  - Женщины всегда задают такие глупые вопросы, - с усмешкой прокомментировал эрл.
  - После ужина зайди ко мне с докладом, - велел Хазар.
  - Не лучше ли провести время с очаровательной принцессой? Сегодня вечером у меня планы на младшего гассера, - ухмыльнулся Тарг.
  - Твои планы подождут. Надеюсь, вы нашли общий язык? - халдор холодно взглянул на охранницу.
  - О да! - заверила Дратса. - Мы с ней прекрасно ладим.
  - Приведи её сюда, я хочу в этом убедиться.
  Дратса не успела ответить: Тарг выбросил руку и оттолкнул её влево. Мимо просвистел нож. Мроаконка попятилась, а нападавший шагнул к ней и замахнулся топором.
  - Этот парень спятил! - громко произнёс Криегор.
  - Неай, - прошипела женщина. - Ты дурак?
  - Умри, - лезвие топора сверкнуло, как молния. Дратса увернулась от удара и откатилась назад. Через мгновенье она была уже на ногах, с саем в руке.
  - Тебе жить надоело, кретин?!
  - Чего это он? - недоуменно пробасил кадар Гесс, расталкивая зрителей - все с интересом ждали, чем закончится поединок.
  В этот миг Неай снова бросился на женщину. Она уклонилась от топора, скользнула рядом и, свернув оружие, зацепила им шею гассера. Второй рукой она пригнула Неая вниз, а затем, быстро перехватив сай, вонзила ему в спину на всю глубину клинка. Юноша глухо вскрикнул и упал на пол.
  - Прекрасная техника, гассер, - осклабился Тарг. - Твоё мастерство растёт.
  - Давно хотела опробовать этот приём, - Дратса упёрлась ногой и с ухмылкой вытащила кинжал.
  - Мы ждём объяснений, женщина, - буркнул Никза. - Давай не тяни.
  - Парень, по ходу, обиделся.
  - На что?
  - Да я его девку потрепала чуток, - ухмыляясь, ответила Дратса.
  - Бедный Ромео, - Киллах да Кид сплюнул. - Совсем свихнулся из-за бабы.
  - Халдорский замок превращается в бордель, - пробурчал Ниальп.
  Среди гудения никто не заметил, как в зал на ощупь вошла принцесса.
  - Что происходит? - в отчаянии спросила она, когда мимо неё протащили безжизненное тело гассера.
  - Дратса прихлопнула Неая, - ответил какой-то воин.
  - За что?! - прицессу затрясло при мысли, на что способна эта гнусная женщина.
  - Хрен знает. Говорят, первый полез.
  Зрители стали расходиться, обсуждая короткую, но эффектную схватку. Король с непреклонным видом взял Еву-Марию за локоть и направился к столу.
  - И Вы намерены спокойно ужинать?! - с возмущением спросила принцесса.
  - Да, - ответил Хазар.
  Королева растерянно замолчала. Её возмущению не было предела; с этой минуты Ева-Мария окончательно и бесповоротно возненавидела Мроак.
  К ним протолкалась довольная Дратса. На вопрос, почему принцесса ходит в синяках, мроаконка нахально ответила: 'Upala'. Тарг счёл нужным заступиться за подопечную.
  - Podumaesh', para carapin! - с презрением бросил он. - Nezachem shum podnimat'.
  Тяжёлый взгляд короля вынудил обоих поёжиться.
  - Ты что наделала, паскуда? - прошипел Тарг сквозь зубы.
  - А что? - огрызнулась мроаконка. - Сам сказал особо не цацкаться.
  - Когда девчонка надоест Хазару, делай с ней что хочешь, а сейчас придержи руки, ясно?
  - Боишься за свою задницу, Тарг? - гассер продолжала мерзко ухмыляться. - У меня есть сюрприз для халдора. Это немного охладит его чувства.
  - Что такое? - Тарг скептически поднял бровь.
  - Не поверишь... - женщина придвинулась и что-то зашептала ему в ухо. Эрл хмыкнул, и на его лице появилось странное выражение.
  Весь вечер он не сводил с принцессы задумчивых глаз. Когда спиртного в бочках поубавилось, а разговоры за столом стали шумнее и непринуждённей, он встал и направился к противоположному концу стола. Остановившись возле королевы, он слегка наклонился и вкрадчиво сказал:
  - В последнее время Вы едите за двоих, дорогая гостья. К чему бы это?
  Лицо Евы-Марии наполнилось яркой краской.
  - А Вам-то что? Не обеднеете, - отрезала она.
  - Я опасаюсь за Вашу прекрасную фигуру: по-моему, она потолстела, - эрл выдернул её с места и поставил на стол.
  - Kakogo chyorta ty delaesh', Targ? - хмуро спросил Хазар.
  Тарг развернул девушку и одним движением разорвал на ней платье. За столом послышались возгласы удивления, а лицо короля потемнело от гнева.
  - Почему я узнаю об этом спустя два месяца? - отрывисто спросил он.
  От его тона у принцессы задрожали колени; она опустилась вниз и заплакала, сжимая в руках разорванную одежду.
  - Тарг?
  - Не был, не видел, не участвовал, - эрл с усмешкой развёл руками.
  - Дратса?
  - Что-о? Я сама случайно узнала! В бане.
  - Клиц?
  - Мессир, я не особо разбираюсь в таких вещах, чтоб заметить.
  - Кучка идиотов, - лицо короля ничего не выражало, но всем было ясно, что сейчас грянет буря: очевидно, беременность королевы разрушила все его планы.
  - А ведь Колз наверняка был в курсе, - вкрадчиво сказал Тарг. - Я говорил тебе, что он слишком увлёкся девчонкой, но ты меня не слушал.
  - Всего одна женщина, а столько проблем, - покачал головой Твазимхар.
  Рука Хазара с силой вдавилась в каменную гладь стола.
  - Уведите её, - буркнул он и встал. - Никза и Сорбус - за мной.
  И халдор вышел из зала, тяжело ступая по забрызганному кровью полу.
  
  
  
  
  Глава 28. Навстречу судьбе
  
  
  И потом он целует её
  Там, где кончается море.
  Её губы слабые и бледные,
  И в его глазах слёзы.
  
  (Rammstein)
  
  
  Поздно вечером, когда они с Элией уже расправили постель, в дверь снова постучали. Ева-Мария вздрогнула: в последнее время кто бы ни пришёл, всё служило дурным предзнаменованием. Фрейлина накинула на плечи тёплый плащ, подаренный Неаем, и открыла дверь. В коридоре, рассеянно потирая ладони, стоял старик в длинной чёрной одежде. Когда-то он был высок, но тяжесть прожитых лет пригнула его к земле и изрыла лицо глубокими морщинами.
  - Которая из вас Ева-Мария? - с резким акцентом спросил он.
  - Что Вам угодно? - осведомилась принцесса, надменно вскинув голову.
  Старик скользнул по ней оценивающим взглядом и прикрыл за собой дверь.
  - Когда я был на тридцать лет моложе, девушки не задавали мне глупых вопросов, - проворчал он и цепко взял её за подбородок, поворачивая туда-сюда.
  - Вы кто? - дёрнувшись назад, пролепетала королева.
  - Зови меня доктор Регрер, милочка: я здесь, чтобы провести обследование. Какие чистые глаза! Жаль, что они не знают ни образов мира, ни его красок.
  - У нас есть свой врач, - сердитым тоном ответила Ева-Мария.
  Старик брезгливо оттопырил губы:
  - Этот жалкий дилетант? Его место среди рыб! - он бесцеремонно заглянул девушке в рот и переключился на другие части тела, проверяя, здоровы ли суставы и кости.
  - Но где же Ваши инструменты, сударь? - подала голос Элия, в растерянности наблюдая за тем, как Регрер прижался ухом к груди принцессы.
  - Мне это ни к чему. Бездари от науки забыли, как звучит человеческое тело: их слух стал настолько толстым, что они не могут распознать фальшивые ноты без своих глупых приспособлений, - его руки опустились вниз и погладили выступающий живот.
  - Не смейте трогать! - взвизгнула принцесса и ударила старика. Регрер заскрипел зубами.
  - Не дёргайся, девчонка! Или мне позвать эдлеров, чтоб они тебя держали?
  - Я королева Эридана! Только посмейте причинить мне вред!
  Магистр склонился над её ухом и прошептал:
  - Даже если король женится на тебе, ты всё равно останешься чужестранкой - здесь, в Мроаке, нет королев. Островом правят архонты и тинт, войско приводят эрлы. Они могут изгнать халдора и назначить нового. Знаешь, что они с тобой сделают?
  - Вы запугиваете нас? Это смешно!
  - Пока Хазар ставит общие интересы выше личных, он пользуется поддержкой, но жена и дети сделают его слишком уязвимым, - прошамкал доктор. - Никто этого не хочет.
  - Вы предлагаете нам покинуть Мроак? - спросила фрейлина, подходя к кровати.
  - Я мог бы вызвать преждевременные роды и под этим предлогом вывезти вас из замка. Ребёнок погибнет, но это не слишком большая плата за вашу свободу и благополучие Мроака.
  - Убирайся прочь, сумасшедший старик! - воскликнула Ева-Мария и разрыдалась.
  Регрер отступил назад.
  - Ты должна слушаться меня! Младенца всё равно заберут - конечно, если ему вообще позволят родиться. Халдор не выглядел довольным, когда отправлял меня сюда.
  Девушка застыла от негодования.
  - Надо же, какая забота! Передайте ему, что мы тоже недовольны! Это не его дело!
  - Ваше Величество, прошу Вас, не нервничайте, - умоляюще сказала Элия.
  Старик злобно посмотрел на них и вышел, что-то бормоча по-мроаконски. За дверью с невозмутимым видом ждал Сорбус.
  - Можно вопросик?
  - Да, юноша? - в тусклом взоре учёного обозначилось удивление.
  - Почему Хазар Вам доверяет? Ведь магистры не раз покушались на его жизнь.
  - Я не имею отношения к самовлюблённым глупцам вроде Лага, - сварливо ответил тот. - В нужный момент я оказал королю услугу и теперь наслаждаюсь плодами.
  - Какую именно?
  - Не твоё дело, - огрызнулся старик. - Ну и молодёжь пошла! Везде норовят сунуть свой нос.
  - Я слышал, Вы много лет изучаете людей, - продолжал воин. - Скажите, как заставить их делать то, что они не хотят?
  Регрер хмыкнул и внимательно посмотрел на Сорбуса.
  - Что конкретно тебя интересует?
  - Мне нравится одна девушка, но она меня терпеть не может.
  - Есть много способов склонить женщину к согласию: сила, уговоры, страх. Когда-то давно ко мне обратился архонт. Он жаловался, что пленницы отказываются работать в весёлом доме, приходится часто их наказывать. Были среди них и те, кто предпочитал самоубийство, лишь бы не достаться нежеланному мужчине. По их вине смотритель терпел большие убытки, а репутация дома страдала. Я дал ему средство, способное вызвать сильное и неодолимое влечение. Но не думай, что от этого возникают чувства - разве что чувство стыда за содеянное.
  - Мне всё равно. Я хочу его получить.
  Регрер противно захихикал.
  - В твои годы мне не требовались зелья, чтоб уломать смазливую ясырку. С какой стати я должен помогать тебе, эдлер?
  Его смех оборвался сдавленным всхлипом, потому что Сорбус схватил его за горло и указал вверх.
  - Я умею убеждать, доктор. Как по-вашему, зачем нужны вон те перекладины под потолком?
  - О-э-ы... - выдавил старик, кривясь от боли и тщетно пытаясь отодрать душившие его пальцы.
  - Чтобы далеко не бегать, если надо кого-нибудь вздёрнуть, - продолжал молодой человек.
  - Ладно... хорошо... - просипел Регрер.
  - Не понимаю, почему вы, старики, так цепляетесь за жизнь, - презрительно сказал Сорбус и разжал кисть.
  - Молодой и глупый, - глаза магистра горели злобой. - Топором махать научился, а разговаривать нет. Ничего, жизнь тебя ещё потреплет, щенок! Смотри, как бы халдор в тебе не разочаровался. Я дам тебе снадобье, но сначала отведи меня к Хазару: мне нужно сообщить ему о результатах.
  
  - Нам не нравится эта идея! Мы никуда не поедем! - строптиво произнесла Ева-Мария. Она не спала всю ночь и теперь сидела за столом с бледным и несчастным видом.
  - Тебя никто не спрашивает, - не глядя ответил Хазар.
  - Вам придётся с нами считаться! - выкрикнула принцесса, бросая ложку. Этого ей показалось мало, и на пол полетели тарелка, блюдце и железный кубок.
  Все оглянулись. Дратса вскочила с места, но халдор жестом велел ей сесть обратно и под сочувственные смешки подчинённых вывел принцессу из зала.
  - Мне надоели твои выходки, особенно при посторонних, - без обиняков сказал он. - Я принял решение, а ты его ускорила. Иди собирай вещи. Раз в месяц вас будет навещать кто-нибудь из эдлеров. Просьбы, жалобы на дурное обращение в письменном виде.
  - По какому праву Вы так с нами поступаете? - обиженно всхлипнула девушка, поняв, что несколько переборщила.
  Её вопрос остался без ответа.
  - Пожалуйста, не делайте этого! Пусть всё останется как есть. Мы обещаем больше не сердить Вас. Мы умоляем Вас! - королеве даже не приходилось притворяться: слёзы сами текли из её сиреневых глаз бурным потоком. - Почему Вы так жестоки? Разве мы кому-то мешаем? Вы погубите меня и моего ребёнка!
  Хазар окинул её хмурым взглядом.
  - Хватит лить слёзы, это не поможет, - холодно сказал он.
  - Сжальтесь надо мной! Мы не можем жить в ссылке в какой-то глуши!
  - Чем реже наши встречи, тем лучше, - халдор был непреклонен.
  - Пожалуйста, будьте милосердны! Отправьте нас в Эридан! Ради бога! - принцесса молитвенно сложила руки. - Мы сделаем всё, что Вы захотите!
  - Эти глупости ни к чему. Что нужно, я беру сам, без просьб и одолжений, когда приходит время.
  Ева-Мария залилась румянцем и молча опустила голову: она пребывала в уверенности, что перед её нежным голоском и слезами не устоит ни один мужчина, но впервые в жизни её мольбы остались без ответа.
  На этом, собственно, всё и закончилось. После завтрака Элию и Еву-Марию сопроводили к выходу. В коридоре им встретилась другая процессия: несколько стражников во главе с Бэйдом вели во дворец красивую молодую девушку с чёрными волосами. Поравнявшись с ними, она повернула голову и ревниво оглядела принцессу.
  - Chto za devka? - буркнул, замедляя шаг, вечно недовольный Никза.
  - Odna ushla, drugaya prishla, - пошутил Бэйд.
  У новоприбывшей тоже были вопросы, но в ответ на лопотанье девушки Бэйд втолкнул её в небольшую комнату, увешанную коврами и шкурами. Минимум мебели и непритязательность обстановки не смутили её - она развязала узел и принялась деловито раскладывать вещи. Её внимание привлёк большой короб с плетёной крышкой; вытащив лежавшую там одежду, гостья заверещала от восторга и кинулась к зеркалу. В это время кто-то постучал в дверь, и девушка обернулась, прижимая к груди ало-золотые шелка.
  - Banya, - привычно сказал эдлер Клиц.
  - Найтели где быть? - с трудом преодолевая чужой язык, спросила она.
  Эдлер внимательно посмотрел на китийку и не ответил: за долгие годы службы он привык ни во что не вмешиваться и держать язык за зубами. Сопроводив брюнетку к банным и обратно, он исчез, оставив её одну. Девушка принялась наряжаться, напевая весёлые песенки; время пролетело незаметно, и наступил вечер.
  Когда снаружи послышались шаги, китийка бросилась к дверям, предвкушая встречу с любимым, но при виде Клица её лицо скисло. Эдлер чуть не выронил поднос с едой: перед ним стояла необыкновенная красавица, гибкая и стройная, как стебель красной ивы.
  - Где Найтели? - снова спросила она, в этот раз более недовольным тоном. - Qǐng nǐ jiào tā lái!159
  Клиц шагнул назад и захлопнул дверь у неё перед носом. Женские кулачки забарабанили по створке, и порция пронзительных криков, похожих на проклятья, огласила коридор. Эдлер попятился и налетел на Сорбуса.
  - Ты так разозлил принцессу, что она теперь ругается по- китийски? - шутливо спросил тот.
  - Там не принцесса.
  - А кто? - молодой человек не мог скрыть удивления.
  - Другая девушка. Её привёл Бэйд.
  - А где принцесса?
  - Хазар сказал, что из-за того случая с Идгиль во дворце небезопасно, и Никза увёз обеих в верховья Лло. Слушай, ты же понимаешь по-ихнему, ответь ей что-нибудь.
  Сорбус прислонился к двери и сделал вид что слушает, но мысли прыгали у него в голове, как поплавки на воде.
  - Nǐ fàngxīn ba, tā bùzài, tā kāihuì qùle,160 - наконец сказал он.
  За дверью замолчали.
  - Ну всё, - с облегчением произнёс Клиц. - Идём ужинать. Давно приехал?
  - Только что.
  Сорбус был мрачен, и начальник охраны не стал расспрашивать, в чём дело. В юности, будучи гассером, он имел несколько неприятных встреч с Регрером. Старик и тогда был не подарок, а сейчас окончательно спятил; говорят, работавшие при нём квады не просыхали от рома, лишь бы не видеть и не слышать того, что происходило в питомнике.
  Столовая была пуста. За столом сидел Бэйд; свой ужин он уже прикончил и теперь развлекался тем, что гонял по столу здоровенного паука.
  - Соскучился по импакту? - попрекнул бездельника Клиц.
  Мужчина широко улыбнулся:
  - Там бегают зверюшки покрупнее, их так просто не прихлопнешь. Сорбус! Когда ты успел вернуться?
  Эдлер присел на соседнюю скамью.
  - Похоже, за ночь здесь кое-что изменилось, - осторожно сказал он, имея в виду Канарейку.
  - Я не против перемен, - Бэйд плеснул себе вина. - Логично, что у Хазара кончилось терпение. Архонты стали слишком сильно давить на него: то не делай, в это не вмешивайся. Он мужик или кукла?
  - Не всё так просто, - покачал головой Клиц. - Политику острова определяет тинт. Существуют традиции, которые нельзя нарушать, иначе Мроак погрязнет в войнах.
  - Как будто до этого войн не было! Вся их политика сводилась к мутным торговым схемам и разжиганию недовольства. Вот увидишь, как только перебьём архонтов и их шавок, жизнь наладится.
  - По-твоему, народу легче от мысли, что им правит Хазар? Никто не может жить спокойно без уверенности в завтрашнем дне. Квады хотят воевать, а простого крестьянина заботит погода, урожай, налоги, безопасность, наличие товара в лавке. Не думаю, что Хазар стал счастливее с того дня, как разогнал тинт и взвалил на себя чужое бремя. Всё это не по части халдора: он вынужден сидеть и разбирать хозяйственные дела, в то время как эрлы требуют от него военного похода.
  - Не станет он забивать голову проблемами анзатов, - возразил Бэйд. - Пусть этим занимаются другие - например, Гленн. Тебе же известно, что он бывший архонт?
  Клиц кивнул и подцепил ножом кусок мяса.
  - Эрлы не привыкли вести учёт и решать земельные споры. Ниальп едва читает по слогам, Твазимхар ищет славы. А Тарг? Думаешь, он будет спокойно сидеть в Нахасне?
  - Найдёт чем заняться. Может, он всю жизнь мечтал о замке и внуках, - хохотнул эдлер.
  - Пойми, Бэйд, - терпеливо сказал Клиц, - архонты вели торговлю в обход запретов, наложенных Мировым Советом. Хазар, как легитимный правитель Эридана, не может больше заниматься контрабандой, надо вступать в Торговый Союз. А покуда Мроак не прекратит китобойный промысел - чего, разумеется, не случится, - с ним на материке разговаривать не будут.
  - Чего ты раскудахтался, как старый ворон? Нам их союзы даром не нужны. Кого там волнуют наши интересы? Есть и другие пути. Хазар правильно делает, что налаживает связи за океаном.
  - Мы зависим от чужого продовольствия, поэтому нас всегда будут держать на крючке, неважно кто - Совет или Агама. В цивилизованном мире нельзя нарушать запреты и вести себя как вздумается.
  - Наше дело - выжить всем назло. Лично я не тревожусь по поводу имиджа. Грубые варвары, головорезы-пираты - как там дальше-то? Пусть тявкают что угодно: бессмысленное брызганье слюной ещё никому не навредило.
  - Тогда о каких переменах ты говоришь? Что изменилось? Нас ненавидят, мы ненавидим, а народу есть нечего.
  - Зато мы свободны, - Бэйд поднял перевёрнутую чашку, под которой томился паук, и животное побежало по столу. Клиц следил за ним своими грустными глазами.
  - А нужна ли нам такая свобода, Бэйд?
  - Халдор знает, что делает.
  - Скорее, делает, что может, но знает не больше, чем ты или я.
  - Ты чёртов пессимист, Клиц. Выйди в море, развейся. Смысл всё время сидеть в замке и охранять пауков? Я бы давно рехнулся. Наверное, поэтому в последнее время ты несёшь одну чушь.
  - Чушь, значит? Ну-ну.
  - Ты считаешь политику халдора неверной? А что бы ты сделал на его месте?
  - Я бы ничего не делал. Нельзя просто так взять и изменить веками заведённый порядок.
  - По-твоему, Смага и его прихвостни лучше заботились о стране? Да их только собственный кошелёк и волнует. Не шибко разбегутся накормить голодных, им главное карман набить и свалить с острова, ведь для уважаемых людей открыты все границы, особенно с деньгами.
  - Их алчность можно было обратить себе на пользу. Кроме того, среди богатых людей тоже есть патриоты.
  - Я таких не встречал. Когда твои прибыли зависят от чужих телодвижений, начинаешь невольно подстраиваться под эти пляски, и в один прекрасный миг понимаешь, что танцуешь под чужую музыку, а остановиться-то не можешь. Всех их крепко держат за яйца, а в такой позе совсем не до национального величия.
  Начальник караула хмыкнул. Сорбус и слушал, и не слушал их затянувшийся спор. Он думал о женщинах, чьи судьбы так или иначе оказались связаны с Мроаком. Словно в ответ на его мысли, дверь отворилась, и в помещение вошли двое.
  - Разорви меня акула! Где мой ужин? - с порога рявкнул Криегор.
  - Поищи на кухне, - лениво ответил Бэйд. - Интересно, куда делся Найтли? Прячется от Канарейки?
  - Чего? К нам залетела новая пташка?
  - Не к нам, в гнёздышко повыше.
  - Етить! - с досадой сказал эдлер, а Киллах да Кид презрительно выпятил губы:
  - Похоже, скоро сюда весь бордель переедет.
  - Хорошо же, далеко ходить не надо, - Бэйд встал и потянулся. - Счастливо вам нажраться. Пойду прогуляюсь.
  - Эй, слышь, - уписывая мясо, пробасил Криегор. - Зайди к Хазару, он чё-то с тебя хотел.
  Бэйд, посвистывая, направился к халдору, где получил указание привести китийку. Сорбус следовал за ним. Канарейка сидела в комнате, по-прежнему не притрагиваясь к еде. Её нарядный облик контрастировал с унылым выражением лица, но при виде Бэйда она воспряла духом. Не слушая её надоедливого чириканья, эдлер вывел брюнетку в коридор. Сорбус шёл за ними, стараясь не наступать на струившийся по полу шёлк. В таком порядке они добрались до большой, ярко освещённой комнаты. Вход охраняла стража. Вокруг стола с макетами и чертежами толпились люди, худощавый зубастый кардант, возбуждённо размахивая руками, в чём-то убеждал собравшихся. При появлении девушки несколько человек отвлеклись, а король, даже не удосужившись взглянуть на неё, буркнул:
  - Ждите за дверью, я ещё не закончил.
  Пленница напряжённо рассматривала мужчин, ища кого-то глазами. Услышав голос Хазара, она побледнела от страха. Эдлер вытолкал её из зала, и она ответила гневной тирадой, смысл которой понял только Сорбус.
  - Спокойно, птичка, - ласково сказал Бэйд, погладив её по щеке. В это время дверь открылась, и из зала вышел Найтли.
  - Найтели! - закричала Канарейка, вырываясь из рук Бэйда. Её пальцы вцепились в кожаный нагрудник эдлера, и она прижалась к нему в невыразимом порыве счастья. - Wǒ xiǎng nǐ! Wǒ yīzhí děng nǐ ne!161
  - Перестань, - велел он и отстранился. - Тут не бордель. Не кричи.
  - Qiú qiú nǐ bié shānghài wǒ. Nǐ zěnme néng rúcǐ lěngkù ér mòshì yīqiè? Nǐ bù ài wǒ ma?162
  - Прими это и успокойся. Ты здесь для другого.
  - Nĭ zěn bù zăo shuō ya? - пролепетала девушка. Маленькие кулачки заколотили по его груди. - Nǐ zěnme hǒngpiàn wǒ ne?!163
  Эдлер взял её за плечи. Китийка вырвалась из его рук и скрылась в соседней комнате. Лязгнул засов. 'Ты привёл меня для своего короля, - кричала она в истерике. - Ты меня обманул! Я не пришла бы в этот дворец, если бы тебя не любила! Мне не нужен никто! Я лучше убью себя!'
  - Ли Мэй, открой дверь, - спокойно сказал Найтли, подёргав за ручку.
  Она ответила, что проклинает его. Бэйд оттолкнул приятеля и начал убеждать девушку, что никто не причинит ей вреда, что она неправильно всё поняла и ей не следует злиться на Найтли, потому что он всего лишь выполнял приказ. Рыдания за дверью стихли, потом послышалось тихое 'Duìbùqǐ'.164
  Прождав ещё немного, Бэйд повернулся и сказал, что придётся ломать дверь. Найтли возразил, что это вызовет много шума и вопросов. Тем временем собрание закончилось, и посетители по одному покидали зал, удивлённо взглядывая на эдлеров.
  - Ну? - мрачно спросил Хазар, выходя последним. - Какого чёрта вы тут встали?
  - У нас небольшая проблема, мессир, - сказал Бэйд, переглянувшись с остальными.
  - Проблема? Так решайте, - рыкнул король и прошёл мимо.
  - Неси кувалду, Сорбус, - приказал Найтли: его, должно быть, беспокоило молчание за дверью.
  Когда петли были сбиты и дверь отвалилась наружу, Бэйд тихо произнёс: 'Чёрт' и отступил назад. В центре комнаты в луже крови ничком лежала Канарейка. Её грудь и лицо были забрызганы красным, а пальцы обеих рук сжимали воткнутую в шею золотую заколку.
  
  Дирижабль приземлился в забытой богом долине среди неприступных скал. Несмотря на конец апреля, здесь всё ещё лежал глубокий снег. Внизу виднелось мелкое озерцо, питаемое тёплыми источниками и потому не скованное льдом. Солнечные лучи пронизывали клубившийся над ним туман, а рядом на камнях искрился иней. Невдалеке от воды стоял каменный дом с узкими окнами и плоской крышей, с пустым дверным проёмом, открытым всем ветрам. От грубой каменной кладки веяло холодом, из щелей торчал сухой мох. Немного подальше располагался маленький флигель с пристроем. Здесь Еве-Марии предстояло провести оставшиеся до родов месяцы.
  Выбравшись из гондолы, девушки побрели к дому, по колено увязая в снегу. Дратса шла за ними, закинув на плечи огромный тюк со шкурами и ухмыляясь так, будто приехала на курорт. Несколько воинов занялись разгрузкой корабля, перетаскивая в дом одежду, инструменты и продовольствие.
  Перешагнув через сугроб на крыльце, Элия Кельвин в растерянности оглядела жилище. Тонкая внутренняя перегородка разделяла помещение на две части: в одной находились очаг и стол, в другой - костяные нары с железными опорами. Обожжённый земляной пол был завален всяким мусором, в окна надувало снег - похоже, мрак и холод были здесь единственными постоянными жильцами.
  - Тут так холодно, - пожаловалась Ева-Мария, кутаясь в длинную меховую мантию. - Разве можно жить в таком доме? Мы же умрём!
  - Надо развести огонь, - Элия огляделась в поисках дров.
  - На вот, заткни окна, - Дратса швырнула ей в лицо несколько шкур.
  После того как все проёмы были завешаны, в доме стало ещё темнее. Остаток дня пролетел в хлопотах - требовалось прибраться, натаскать воды и перенести во флигель большую часть припасов. Сидевшая без работы принцесса замёрзла больше всех. Никза, который колол дрова неподалёку, наоборот, разделся по пояс. Мроаконка не преминула отвесить пару шуток по поводу его телосложения, на что эдлер грубо ответил, что её бабское дело - помалкивать и варить борщ. Раззадоренная Дратса скинула плащ, желая доказать, что тоже умеет махать топором.
  - Стой, дальше не надо, - сказал Никза под гогот охраны.
  - Думаешь, мне и показать нечего, вахлак?
  - Таргу покажешь, - он разогнул спину и прищурился.
  Ева-Мария поднялась и ушла в дом. События последних дней утомили её: королеве хотелось покоя и тишины. На улице Никза с Дратсой соревновались в рубке чурбаков. Кучка у Дратсы была больше, и довольная женщина похвалялась, что на мах уделает всех халдорских мужиков. Затем дирижабль улетел, и наступил вечер; Элия разожгла очаг и принялась готовить еду.
  Ужин состоял из мясной похлёбки и оладий; кроме того, гассер приволокла в дом бочонок рома. Девушки с негодованием отказались от выпивки, поэтому Дратса позвала охранников - тех не пришлось долго упрашивать, и трапеза плавно перешла в пьянку. Сидевшая на куче мехов принцесса недовольно кривила губки: ей не нравилось общество солдатни и смачные запахи со стола, и она удалилась в другую половину дома. Стена, вдоль которой тянулись нары, нагрелась от огня; королева прижалась к грязным камням и задремала, не обращая внимания на громкие голоса мроаконцев.
  - Ну и жлоб этот Никза, мог бы побольше бухла оставить, - сетовал один.
  - У него никогда не допросишься. Ведёт себя так, словно выпивка в кладовых - его собственность.
  - В каком-то смысле так и есть, - ответила Дратса. - У них с халдором всё общее.
  - И даже жена? - в шутку спросил охранник.
  - А ты что, не слышал про kharah hlud?
  - Я думал, это бабушкины сказки.
  - Ха-ха-ха! - она запрокинула голову, и ром пролился ей на грудь. - Чёрт возьми, твою ж мать!
  Они пили и веселились всю ночь, а под утро заснули мертвецким сном. Разбуженная холодом Элия Кельвин с трудом разогнула онемевшие ноги. Накинув плащ, она перешагнула через лежащие на полу тела и вышла на улицу. Тишина и красота снаружи завораживали: воздух в долине был полон бодрящей весенней прохлады, над горами горел рассвет, по склонам шуршал снег. Полюбовавшись пейзажем, фрейлина собрала грязную посуду и отправилась к озеру.
  Вслед за ней проснулась и Ева-Мария: ей было холодно. На зов никто не отвечал, и она на ощупь выбралась из дома. Охватившее её чувство одиночества и беспомощности стало таким сильным, что она прислонилась к стене и заплакала; подбежавшей Элии пришлось потратить немало времени, прежде чем королева успокоилась.
  День прошёл в бесконечных заботах - принцесса требовала к себе внимания, как маленький ребёнок, мроаконцы отсыпались, и вся тяжесть дел свалилась на мисс Кельвин. Сегодня их никто не охранял: девушки, по сути, были предоставлены самим себе, но даже не помышляли о побеге.
  К вечеру пьяницы зашевелились и стали приходить в себя. Первой выползла Дратса: холодный воздух и вода оказали на неё благотворное влияние, и она, пошатываясь, вернулась в дом распинывать остальных. Опохмелившись, мроаконцы принялись за еду. Вскоре на столе опять появился бочонок, запахло спиртом, голоса звучали всё громче и развязней. Ева-Мария в раздражении встала с места. Элия взяла её под руку, но один из стражников, осмелев, схватил принцессу за платье и потянул назад.
  - Уже уходишь, красотка? - с пьяной ухмылкой спросил он.
  - Ей пора спать, - насмешливо ответила Дратса.
  - Я бы согрел её постель сегодня ночью.
  - Укороти щупальца, она собственность халдора.
  - Жаль, - охранник скосил глаза на фрейлину. - А эта тоже?
  Женщина икнула и залилась смехом.
  - С такой-то рожей? Нет, на неё никто не претендует.
  - Подумаешь, нос сломан, зато фигурка что надо.
  Элия сделала вид, что не понимает мроаконский, и торопливо увела королеву в другую комнату.
  - Эй, Кельвин, стой! - позвала Дратса.
  Она встала и неровной походкой направилась в спальню. Девушки сидели на кровати, держась за руки, и со страхом слушали крики мроаконцев.
  - Тащи её сюда, позабавимся! - гоготали воины.
  - Пошли, - скомандовала гассер, беря фрейлину за плечо.
  - Нет, - тихо сказала та.
  Выругавшись, Дратса схватила Элию за волосы, оторвала от принцессы и поволокла за собой.
  - Оставьте её в покое! - испуганно воскликнула Ева-Мария.
  - А ты сиди тихо, - предупредила мроаконка. - Как бы ненароком не поранить твой драгоценный животик.
  - Вы ведь женщина! Как Вы можете так поступать с другими?
  - Ха-ха-ха! Ты смешная, - Дратса вытолкнула фрейлину за занавеску, а сама села на нары. Ева-Мария почувствовала на своей щеке её пьяное дыхание. - Мне плевать на людей: я хищник, избавляющий мир от бесполезных и слабых. Те, кто мне нравится, живут подольше, остальные умирают. Думаешь, меня просто так сюда послали? - она положила руку на живот принцессы и слегка надавила.
  - Пожалуйста, не надо, - чуть слышно произнесла королева.
  - Ахаха, - пьяно засмеялась Дратса. - Не бойся, я тебя не трону. Надоело делать за мужиков их грязную работу.
  Ева-Мария окаменела. В это время за стеной послышался пронзительный крик Элии.
  - Похоже, там становится весело. Пойду поиграюсь с малюткой Кельвин, - мроаконка вышла, оставив принцессу в ужасе и смятении. Через некоторое время мисс Кельвин вернулась и молча легла на своё место.
  - Элия, - прошептала Ева-Мария.
  - Со мной всё в порядке, Ваше Величество, - ровным голосом ответила фрейлина.
  - Честно?
  - Да.
  - Вы кричали!
  - Я обожглась.
  - Они издевались над Вами? - принцесса возмущённо поднялась на локте.
  - Какая разница? Спите. Не нужно больше вопросов.
  - Я обо всём расскажу королю!
  - Это ничего не изменит, - Элия повернулась к стене, её голос был тихим и печальным. - Я давным-давно не чувствую боли. Все мои чувства умерли с ним.
  - Эй, цыпочки! - бухая в хлам Дратса ввалилась в спальню, ногой отпихнув ползущего за ней квада. - Какие чувства? Что за сказки? Кельвин, из-за гассера, что ли, хнычешь?
  - Убирайтесь отсюда! - взвизгнула Ева-Мария.
  - Вот дура! Я тебе таких красавцев... получше твоего Неая... Блин! - мроаконка запнулась о войлочный коврик и с руганью повалилась на пол, где вскоре захрапела.
  К утру в доме у озера всё стихло: ром кончился, а с ним прекратились и ночные гульбища. Жизнь потихоньку вошла в обычную колею: женщины жили в доме, а четверо охранников - во флигеле неподалёку. Никто не сидел без дела: вода в озере не годилась для питья, и приходилось топить собранный в горах снег, рубить дрова, таскать уголь. Конечно, ввиду своего положения Ева-Мария была избавлена от работы, и вся тяжесть быта легла на плечи Элии Кельвин: бедной фрейлине приходилось мыть, шить, стирать, готовить за всех, так как Дратса не проявляла особой склонности к ведению хозяйства. Единственное, что могло хоть как-то компенсировать многочисленные неудобства - возможность прогулок. Иногда Элия и Ева-Мария поднимались по пологому склону горы, где на подтаявшем снегу росли карликовые ивы и растения с большими яркими цветами. Воздух здесь был чист и свеж, насыщен запахами земли и весны. В целом же один день походил на другой, и все они тянулись бесконечно. Принцесса облюбовала каменистый бережок озера и подолгу сидела у прозрачной воды со ступкой в руках. Минул её шестнадцатый день рождения, о котором она даже не вспомнила. Предыдущая жизнь казалась нереальным сном, и Ева-Мария всё реже вспоминала о ней. Последнее время ей овладела странная апатия: она могла часами молчать, глядя в одну точку, или уснуть среди разговора. Пару раз прилетал дирижабль, и королева вручала неразговорчивому Никзе длинные письма для Хазара с просьбами избавить её от прозябания в Лло, на которые ни разу не получила ответа.
  Постепенно снег растаял, только на затенённых склонах у основания скал ещё лежали девственно-белые сугробы. К июню долина зазеленела, среди камней появились цветы, и можно было выходить из дома без шубы. В один из таких тёплых дней Ева-Мария в заношенном голубом платье сидела на берегу. Время близилось к полудню, солнце припекало, вокруг носились маленькие стрекозы и мушки. Погрузившись в неведомые думы, королева начала клевать носом. Сон её был беспокоен: ей казалось, что она падает в какую-то огромную, заполненную снегом яму, а сверху медленно опускаются снежные хлопья. Становилось всё холоднее, падение продолжалось, и она потеряла счёт времени, а вокруг неё сгущалась странная, плотная тишина...
  Она вздрогнула и подняла голову. В синем небе парил дирижабль; эхо от шума двигателя гуляло меж скал.
  Корабль выбросил гайдроп и приземлился невдалеке от дома. Навстречу вышла Дратса. Ничегонеделание действовало на младшего гассера разлагающе: она не утруждала себя причёсыванием и была одета как попало.
  - Какого чёрта надо? - окликнула она незнакомого мужчину.
  Он неприязненно покосился на её босые ноги, перевёл взгляд на развешанное на верёвке бельё и представился как новый эдлер. Подошли двое охранников, завязался разговор. Гассер вернулась в дом; через пять минут она появилась в полной форме, застёгивая ремень, и с порога заорала:
  - Эй, цыпочки, где вас черти носят? На выход!
  - Что случилось? - спросила Элия, устало разгибаясь над тазом со стиркой.
  - Возвращаемся в столицу! Живее!
  Фрейлина поспешила за Евой-Марией. Королева едва успела набросить плащ, как очутилась в гондоле. Никаких объяснений не последовало, и девушкам оставалось тихо шептаться и всю дорогу строить догадки.
  Дрёз встретил их прохладой горных сумерек и воем ветра. Как только дирижабль опустился ниже уровня скал, всё погрузилось в тень, и Еву-Марию внезапно охватила дрожь. Дворец показался принцессе незнакомым и страшным. Она уже отвыкла от холода гулких каменных залов и мрачных коридоров и даже слегка подзабыла расположение комнат. Перед ней распахнули какую-то дверь и втолкнули в освещённое факелами помещение, где было полно народу.
  - Королева! - лорд Фин вскочил со стула, едва не опрокинув его. Взгляд советника так и прилип к Еве-Марии: та выглядела неухоженной, но вопреки всем несчастьям, ещё больше расцвела. Скромное платье, блестящие густые волосы, прихваченные за ушами и ниспадающие ниже пояса, только сильнее оттеняли её красоту; лицо было тронуто лёгким загаром, а сиреневые глаза оставались лучистыми и нежными. Походка её к этому времени утратила былую порывистость, стала тяжёлой и плавной, и мужчины провожали девушку понимающими взглядами.
  - Вы? Здесь? - принцесса отступила назад и налетела на Дратсу.
  - Я не был уверен, что Вы живы. Слава небесам! - лицо не очень слушалось советника. - Мне не сказали, что Вы ждёте ребёнка, донна. Я правильно понимаю, что его отец - Хазар?
  Ева-Мария покраснела:
  - Вы, кажется, разучились считать, господин Фин!
  - Значит, всё законно? - с сомнением произнёс тот.
  Королева не успела ничего ответить, потому что позади послышались тяжёлые шаги халдора.
  - Нож привезли? - ледяным голосом спросил он у Фина.
  - Да, конечно.
  Хазар взял принцессу за локоть и подвёл к большому каменному столу, возле которого переминался незнакомый человек в робе - судя по испуганному выражению лица, эриданец.
  - Начинайте, - велел он.
  Тот, осенив себя знамением, соединил их руки и быстро произнёс молитву. Ева-Мария хотела что-то спросить, но ей сунули в руку перо и велели подписать несколько листков. Она подписала: вид у неё был ошарашенно-безучастным. Хазар поставил свою подпись рядом; ниже расписались лорд Фин, священник, Дратса и несколько эрлов.
  - Moi pozdravleniya! - ядовито произнёс Тарг, последним ставя свою закорючку. - Kogda brachnaya noch'?
  - Уведите её, - велел король, даже не взглянув на Еву-Марию.
  - Я отдал бы всё, чтоб оказаться на Вашем месте, - со вздохом отозвался канцлер-страж. Его поразило, с какой лёгкостью принцесса подписала брачный договор: похоже, происходящее было ей глубоко безразлично. - Обращайтесь с ней нежно: она последняя представительница династии.
  - Пришло время создать новую династию.
  - Вы собрались править двумя королевствами? - съязвил Фин. - Господство требует признания. Большинство людей сочтёт ваши притязания на эриданский престол незаконными: права наследования переходят к ребёнку.
  - О нём никто не должен узнать.
  - Да, лишние сложности нам ни к чему, - Фин задумчиво поскрёб подбородок. - После церемонии я хотел бы увезти королеву домой.
  - Нет.
  - У нас была договорённость: Вы получаете Эридан, а я забираю себе Еву-Марию.
  - Чувства к королеве помутили ваш рассудок, - холодно произнёс Хазар. - Вы нарушили обязательства и спутали мои планы. Теперь я действую на своё усмотрение.
  - Обещания невозможно 'нарушить' в строгом смысле, это не договор. Обещания можно исполнить или не исполнить. Это чисто моральная норма, - возразил Фин.
  - Вы действовали за моей спиной в обход соглашений.
  - У меня были причины поступить именно так - Пирания требовала возврата долга.
  - Это предлог, - оборвал халдор. - К счастью, обстоятельства сложились не в вашу пользу. Теперь королева находится у меня, и я не настолько наивен, чтоб вернуть ей свободу под залог пустых обещаний.
  - Мы могли бы договориться, - тихо сказал эриданский советник.
  - Никаких договоров. Отныне я выдвигаю условия, а Эридан их выполняет, - король поднялся с места, показывая, что разговор окончен.
  
  Дратса хлопнула Еву-Марию по плечу и растянула губы в усмешке:
  - Ну, детка, поздравляю! Беги надевай своё лучшее платье! - она обернулась к охране. - Chto bylo nuzhno tomu muzhiku?
  - Priehal trebovat' korolevu obratno.
  - Ha! Da kto on voobsche takoy? - нехорошо прищурилась женщина.
  - Eto lord Fin, pervoe lico Eridana.
  - Govoryat, on neravnodushen k krasotke. Hazar krepko derzhit ego na kryuchke, - вмешался в разговор другой мроаконец.
  - Oni chto, s uma poskhodili? - Дратса округлила глаза. - Radi zhenskoy popi tak unizhat'sya. Эй, крошка, нам направо.
  Ева-Мария опустила голову: её мутило, она чувствовала себя потерянной и несчастной. Дратса продолжала болтать со стражниками, не обращая на неё внимания, пока они не дошли до комнат принцессы. Видя, что на королеве нет лица, Элия встревоженно обняла её.
  - Что случилось, Ваше Величество?
  - Лорд Фин в Мроаке, - в смятении пробормотала девушка.
  - Вы говорили с ним? Что он сказал? Это связано с Эриданом?
  - Мы не знаем, что ему нужно, мы запретили ему тут появляться. Кажется, наш брак с Лоритом расторгнут, а вместо него заключён другой.
  Фрейлина подняла брови.
  - И Вы не рады этому, сударыня?
  - Нет, конечно! Что это за жизнь? Мы не принадлежим самим себе. С нами обращаются как с товаром! - королева опустилась на лавку и дала волю слезам.
  - Но ведь это не самое худшее, что могло случиться, - сказала Элия, помолчав.
  - Но и не лучшее! - простонала Ева-Мария. - Король Хазар не слишком любезен и уж точно не тот муж, о котором мы мечтали! Он совсем нас не любит!
  - Он дикарь и варвар, но не злой и всегда поступает по справедливости. Не плачьте, сударыня. Я уверена, со временем Ваше сердце успокоится.
  - Лучше умереть, чем провести всю жизнь в его замке, - продолжала рыдать принцесса. - Терпеть несносную Дратсу, есть невкусную еду и мёрзнуть в холодной постели!
  Элия Кельвин хотела ответить, что ко всему можно привыкнуть, но в это время дверь открылась и эдлер Клиц ровным голосом доложил:
  - Banya.
  
  Поздно вечером все сидели за накрытым столом. В большом зале было немноголюдно: вопреки ожиданиям, здесь присутствовали только члены ближайшего окружения короля. Во время свадебного пира гостям позволялось говорить что угодно. Халдор был мрачен и осушал бокал за бокалом, слушая солёные шутки эдлеров. Ева-Мария сидела рядом с ним в какой-то прострации, совершенно не осознавая, что с ней происходит, и к тому же не понимая ни слова.
  - Ну хватит пялиться, эй! - Дратса пихнула Сорбуса локтем. - Не переживай, и тебе в брачную ночь перепадёт.
  - Тревожно мне за бедняжку, - фыркнул Ога. - Как известно, царевна, гостившая у семи богатырей, умерла отнюдь не от яблока.
  - Завидуешь, старый развратник? - прищурился Твазимхар.
  - Чего скрывать? Я тоже не прочь приласкать красотку.
  - Угу, вон Колз уже пытался, - буркнул Никза.
  - Сама небось напрашивалась, - со знанием дела сказал Криегор. - Как говорится, слепой курице всё пшеница.
  - Неправда! - возразил Бэйд. - Все мы разные на ощупь.
  - Да и на вкус тоже, - саркастически заметил Найтли.
  За столом грянул хохот.
  - Где справедливость? Всё, как обычно, достаётся эдлерам, - Гленн горестно покачал головой.
  - Не всё, лишь объедки с халдорского стола, - осклабился Тарг.
  - Даёшь каждому по бабе! - прорычал Ниальп, осатанело разрывая кусок мяса.
  - А мне - мужика нормального! - потребовала Дратса.
  - Деточка, я буду ревновать, - Тарг положил на стол нож и красноречиво поглядел на мроаконку.
  - Кому ты нужна, вобла, - Киллах да Кид сплюнул на пол.
  Женщина вскочила, вращая глазами, но драку пресёк Хазар.
  - Дратса, уведи королеву.
  - Что, уже пора? - та зыркнула глазами на безропотно поднявшуюся Еву-Марию. - Вам, мужикам, всю ночь веселиться, а я даже напиться не успела.
  - Нет в жизни счастья, - философски заметил Бэйд.
  - Хочешь подменю? - предложил Сорбус и подмигнул.
  Все загоготали, провожая женщин многозначительными взглядами.
  - Слышь, Сорбус, - тихо произнёс Бэйд. Юноша и не заметил, каким образом эдлер успел оказаться между ним и Криегором. - Ты много-то не пей. Говорят, тебя Хазар к себе вызывал. Случилось что?
  - Да так, разговор один, - нехотя ответил Сорбус, наливая себе полный кубок. Тёмные глаза Бэйда тянули из него признание.
  - О чём?
  - Спросил, по какой девушке я сохну. Ему Регрер наплёл про меня с три короба.
  - И что ты ответил?
  - По Канарейке.
  Эдлер приподнял бровь:
  - А он что?
  - Сказал: 'Хорошо' и всё.
  - На этот раз ты выкрутился, Сорбус, но в следующий гляди в оба. Ниточка, по которой ты ходишь, внезапно может порваться.
  - А я летать умею.
  Бэйд осуждающе глянул на него и ушёл, а веселье продолжалось.
  
  Впереди показалась группа знакомых гассеров, и женщина остановилась поболтать с ними. После приветствий и расспросов один из них небрежно обронил:
  - Кстати, Хиро вернулся в строй. Он теперь на службе у Тарга.
  - Чёрт меня дери! Вот так новость! Как поживает этот шельмец? Сто лет его не видела!
  - Сто не сто, но с импакта уже год прошёл.
  - Он снова решил заявиться на игру?
  - Нет. Скажи спасибо мятежникам, в этом году развлечений не будет.
  - Вот же чёрт! - выругалась Дратса.
  - Хиро сейчас во дворце. Подваливай в караулку, обмоем назначение.
  - Простите, парни, не могу, - Дратса глазами указала на Еву-Марию.
  - Значит, ты отказываешься выпить с друзьями? - с укором спросил воин.
  - На халяву, - добавил другой.
  - Не искушайте меня, - ухмыляясь, ответила женщина. - Я при исполнении: день и ночь охраняю своих крошек.
  - Сегодня ночью твои услуги не понадобятся, - мроаконцы заржали. - Ну что, идёшь?
  Дратса что-то прикинула.
  - Ладно, - наконец согласилась она. - Запру её в спальне и спущусь к вам.
  Они свернули в узкий коридор, женщина потянула на себя толстую дверь и втолкнула принцессу в комнату.
  - Сиди здесь, - велела она.
  Щёлкнул замок, и Ева-Мария робко шагнула вперёд. Это была не её комната: вещи здесь стояли иначе, пахло шкурами и ромом, под ногами шуршал каменный пол. Поёжившись от холода, принцесса легла в постель и, обняв себя за живот, вскоре задремала, но её чуткий сон был прерван осторожным скрипом двери.
  - Кто это? - в испуге прошептала она.
  - Ваше Величество, - мисс Кельвин торопливо подошла и взяла королеву за руку. - Вставайте, мы должны идти.
  - Куда? - принцесса села на кровати, сонно протирая глаза и поправляя волосы.
  - Накиньте этот плащ, сударыня. Вот так.
  - Что всё это значит? - ничего не понимая, спросила девушка.
  - Мы уходим, - ответила Элия.
  - Куда? Зачем?
  - Bystrey, u nas malo vremeni, - глухо произнёс стоявший в дверях мужчина. Тёмный капюшон скрывал его лицо, но рост и телосложение выдавали в нём воина. Пока Элия уговаривала принцессу, он внимательно осмотрел комнату, снял со стены железное кольцо с ключами и присвоил пару ножей из коллекции Хазара.
  Ева-Мария подскочила от неожиданности: она не подозревала, что в комнате ещё кто-то есть.
  - Кто здесь?!
  - Этот господин поможет нам бежать отсюда, - тихо сказала Элия. - В бухте спрятан его снеккар.
  - Побег?! Но почему так внезапно? Мы должны захватить наши вещи! - воскликнула девушка.
  - Не волнуйтесь, я уже собрала самое необходимое.
  Незнакомец пробормотал ругательство, схватил принцессу одной рукой и потащил за собой. Беглецы вышли из спальни и быстрым шагом направились по коридору. Провожатый нервничал, так как здесь пролегал путь караульных, а встреча с охраной грозила сорвать все планы. К счастью, пока они пересекали восточное крыло, им попался лишь парнишка с кухни, который посчитал, что видит эдлера, сопровождающего пленниц.
  Коридор стал уже, и небольшая лестница, о существовании которой никто не знал, привела их в подвал, откуда начинался извилистый подземный ход. Опытный попутчик не забыл прихватить со стены факел. Элия Кельвин шла впереди, озаряя туннель пляшущим светом огня, Ева-Мария часто оступалась и тяжело дышала, а мроаконец ругался и торопил девушек. Королева из последних сил цеплялась за его руку. Наконец, ей овладело отчаяние, она остановилась и, проливая слёзы, воскликнула:
  - Боже, почему именно сегодня? Вы не могли устроить это раньше?
  - Не получалось, - коротко бросил он.
  - Почему Вы помогаете нам? - измученно спросила королева и замедлила шаг.
  - Ваше Величество, не будем терять времени, - начала Элия.
  - Мне кажется, мы где-то слышали Ваш голос, - продолжала принцесса, пытаясь выровнять дыхание.
  Он не ответил; тогда она коснулась рукой его черт. Перед ней прошли тысячи образов, но она так и не смогла вспомнить.
  Через полчаса туннель вывел их на поверхность. У выхода сидела одинокая фигура. Заслышав шаги, человек вскочил на ноги и поднял фонарь, по очереди оглядывая лица.
  - Фух! Наконец-то! - он с облегчением перевёл дух и принял Еву-Марию в свои распахнутые объятия.
  - Кузен?! - чуть слышно пролепетала девушка: у неё уже не было сил удивляться.
  - Надеюсь, твоя благодарность не будет знать границ, дорогая сестрёнка, ведь на сей раз я сдержал своё слово и провернул всё наилучшим образом, - осклабился молодой человек. - Скоро ты будешь в Эридане, а я...
  - Хватит болтать, - перебил его мроаконец.
  - Кто он такой? - не выдержала Ева-Мария.
  - Ты что, не догадалась? - изумился Ральф. - Я вот сразу вспомнил этого парня. Кстати, он единственный, кто согласился вытащить нас с острова.
  Воин отвесил принцу тычок, и тот замолчал. Лавируя по каким-то кривым улочкам, беглецы долго шли в неведомом им направлении, пока Элия вдруг не спросила:
  - Что значит этот шум?
  Ева-Мария и Ральф тоже прислушались к далёкому низкому гулу, мерно нараставшему по мере удаления от центра города.
  - Волны бьются о заграждения, - ответил мроаконец. Помолчал и добавил. - Будет буря.
  В воздухе потянуло тревожным запахом моря. Ева-Мария брела из последних сил: она была бледной, задыхалась от быстрой ходьбы и всё время хваталась за живот. К заливу подошли какими-то отдалёнными тропами, погасив фонарь, чтобы не нарваться на ночной патруль, но несколько охранников с прибережного поста неожиданно выросли у них на пути.
  - Stoy! Kto idyot?
  - Soprovozhdenie plennyh, - мроаконец показал кадарский базубанд и протянул разрешительный знак.
  Пока один допрашивал, второй переводил фонарь с лица на лицо, а ещё двое стояли у охранной будки, нацелив на посетителей арбалеты.
  - Kuda napravlyaetes'? - с подозрением спросил квад, вертя в руках табличку.
  - Fort Gha.
  - Pochemu sredi nochi?
  - Prikaz haldora.
  Взгляд стражника скользнул по перепуганному лицу Евы-Марии и обратился на ночного гостя.
  - Chto-to ne pripomnyu takogo edlera.
  - A ty napryagi pamyat', - воин усмехнулся и снял капюшон.
  - Izmena! Hvatay ego, rebyata! - дозорный замахнулся топором.
  Мужчина словно ждал этого: свистнул нож, и через мгновение мроаконец осел на землю с лезвием в груди. Неловко выхватив секиру, он кинулся на второго. Ева-Мария взвизгнула, арбалетчики что-то закричали и выстрелили. Фонарь откатился в сторону и погас. В темноте раздался слабый стон, топот ног, кто-то схватил королеву за руку и потащил на берег. Минутой позже небо осветила пороховая вспышка, и над скалами прокатился низкий звук сигнального горна.
  Ева-Мария ничего не соображала - её куда-то вели, причём так быстро, что приходилось бежать. Один раз она запнулась обо что-то и растянулась на камнях. Внутри у неё всё содрогнулось, вызвав обморочную боль. Видя, что она не в состоянии идти, мроаконец поднял её и взвалил на плечо. Позади царил переполох, и несколько раз мимо головы девушки что-то просвистело.
  - Ne dvigat'sya! - крикнули с караульной вышки.
  - Вот это заварушка! - вопил где-то рядом Ральф де Випонт.
  Пробежав между ящиками и бочками, они стали спускаться вниз, на дополнительный причал. Когда беглецы почти достигли снеккара, сзади раздался женский всхлип, и Элия рухнула лицом на камни: из спины её торчал кончик арбалетного болта.
  - Её ранили! - закричал принц и бросился к фрейлине, но кадар толкнул его вперёд и приказал:
  - На корабль, быстро!
  Ральф заметался, потом схватил кузину под мышки и полез по узкому трапу.
  - Stoyat'! - снова раздалось сзади.
  Мужчина наклонился и перевернул раненую. Та ещё дышала, но глаза её уже смотрели в другой мир, а изо рта тяжёлыми толчками вытекала кровь - она пыталась что-то сказать, но это были последние секунды жизни. Он с сожалением оставил девушку и побежал за эриданцами. Мгновение - и он был уже на палубе и втаскивал трап. Несколько воинов сидели на вёслах в ожидании приказа.
  - Uhodim! Rubi shvartovy! - рявкнул кадар испуганному Ральфу.
  По берегу рассыпалась охрана: на мгновенье задержавшись у распростертого тела Элии, они поспешили к снеккару. Принц копошился у каната - всё решали секунды. Наконец, обрубок троса упал в воду, но судно не двинулось с места, меж тем как погоня могла вот-вот настигнуть беглецов.
  - Да он спятил! - завопил Ральф, бросаясь к рулевому. - Эй, двигай, ты что де...
  Слова застряли у юноши в горле, и он, морщась, опустился на доски. Когда туман в голове рассеялся, он обнаружил рядом с собой мокрый женский подол. Ева-Мария сидела, вжавшись в борт, и боялась даже дышать. Выл ветер, ничего не было видно: принц слышал только плеск вёсел, скрип мачты и жёсткий голос капитана. Приподнявшись, он посмотрел вокруг. Корабль на всём ходу уходил в море, и чёрная громада острова сделалась неразличима в ночи.
  
  КОНЕЦ
   27 июля 2008 г. / 19 января 2015 г.
Оценка: 3.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"