Фенечки природы

    У природы есть любимые феньки. Некоторые свои находки она использует многократно.
    Нет, я не о конвергенции, не о внешнем подобии неродственных видов, живущих в одинаковых условиях и обретших сходные приспособления к ним. Акула, ихтиозавр и дельфин похожи, потому что обитают в воде, это понятно.
    Создав один из своих шедевров, – соцветие корзинку, – природа снова и снова повторяет модель "серединка из жёлтых трубчатых цветков, обрамление из язычковых белых". Нивяник, пиретрум, пупавка, трёхреберник, хамомилла... Всех их народ без затей называет ромашками – и впрямь, роды разные, а поди различи.
    Пикантная деталь: очаровательные белые краевые цветки у большинства родов бесплодны. И пчёлам-опылителям эти архитектурные излишества отнюдь не кажутся белыми, гораздо ярче им видна плодущая жёлтая серединка, нуждающаяся в опылении, – на неё и летят. Есть, конечно, гипотеза, что белая оторочка образует рефлектор для согревания пестиков-тычинок. Но вообще-то для выживания краевые цветки "ромашек" совершенно не нужны, доказательство тому – пижма, полынь, наконец, американская хамомилла (ромашка) безъязычковая с желтовато-зелёной корзинкой из одних трубчатых цветков. Она не только успешно расселилась по Евразии, но и выживает тутошнюю, любимую нашу хамомиллу ободранную – ромашку аптечную. Безъязычковая тоже лекарственная, но аптечную, зараза такая, не заменяет.
    Выходит, эти милые сердцу белые оборочки "любит, не любит" – только для красоты?
    Дело вкуса вообще-то. Если рассматривать растение целиком, то, как по мне, самое красивое, лаконично изящное и соразмерное – как раз ромашка безъязычковая.
    Ладно, и "ромашки" можно объяснить красивым научным термином "параллелизм". Но вот листья мелиссы, котовника, змееголовника, одного из видов полыни пахнут лимоном, хотя и с разными оттенками. А фиалкой благоухает не только фиалка, но и фиалковый корень, – корневище ириса, растения из другого класса покрытосеменных, – и хвост у лисы, загадочная её фиалковая железа. Почему? Похоже, природе эти запахи просто нравятся.
    С третьим её любимым ароматом, дарованным множеству цветков, от архаичной австробейлии и строгой стапелии до гигантов раффлезии и аморфофаллуса, всё понятно. Таки да, конвергенция, одинаковые опылители – мухи, одинаковый способ их привлечения – дивный смрад гнилой плоти. Это нам гадко – у нас нет ферментов, переваривающих трупные яды, зато есть воображение и сопереживание. Для нас – жуткая вонь смерти, а изначально, физиологически, предупреждение: отрава. Для животных – аппетитное благоухание еды. А значит – жизни.