- Да потому что всё заезжено! ЗАЕЗЖЕНО! Понимаешь?
Я стоял в подземном переходе и орал на ничего не понимающего бродягу, держащего в трясущихся от холода руках стаканчик для мелочи. Его недоумевающее лицо мерцало в свете неисправной лампочки, под которой он устроился. Мимо проходили люди, спеша по своим делам, скрываясь в сыром полумраке перехода. Жизнь шла своим чередом.
- Я никогда не смогу сказать ничего нового, я никогда не открою ничего нового! Всё уже перелопачено и вывернуто наизнанку, а мы все живём в мире пересказов и отсылок! Я одеваюсь в заводские тряпки вместо того, чтобы шить самому, питаюсь не тем, что вырастил сам, а тем, что мне втюхают корпорации, мыслю так, как когда-то где-то вычитал или увидел или услышал! Нет ничего принципиально моего! Мир - это просто одна большая человеческая многоножка!
- Парень...
- Любовь мертва! Бог мёртв! Мы все живём по привычке, а не ради цели!
- Парень!..
- Привычка всегда побеждает цель! Всегда! Мир способствует тому, чтобы потушить наш внутренний огонь! Да мы сами его тушим каждый божий рутинный день...
- А НУ ЗАТКНУЛСЯ БЫСТРО!
Я сжался и притих от громоподобного рёва бродяги, который встал, расправил плечи и теперь возвышался надо мной. Он схватил меня за плечи, отбросив в сторону стаканчик с рассыпавшейся мелочью, а глаза на грязном морщинистом лице сверкали ярко, как молнии. Этот блеск показался мне смутно знакомым...
- Ты прав. Сказать ничего нового нельзя. Всё было уже когда-то сказано и пережито за тебя. Я даже уверен, что кто-то, похожий на тебя, уже изливал кому-то похожему на меня душу в месте, похожем на это. Так вот... Прости, слишком сильно сжимаю, - он слегка ослабил хватку на моих плечах. - Так вот... Ты не сможешь сказать ничего нового, но только ты можешь придать новую, уникальную форму своим не полностью уникальным чувствам. Миллиарды человек испытывали радость, но весьма неразумно от неё отказываться по этой причине. Не важно "что", главное "как".
Меня словно сковородкой по голове ударили. Этот человек выглядел как обыкновенный бродяга. Грязный, одетый в тёмную рваную куртку, небритый, косматый бродяга. Откуда... откуда он всё это знал?
- Откуда... откуда вы всё это знаете? - спросил я.
Я всё ещё был ошарашен происходящим, всё это было как-то слишком сюрреалистично, как будто эту сцену вместо сценариста моей жизни дописывал его слабоумный брат. Такое испытываешь, когда весь твой мир ломается к чертям. В ушах отбойными молотками стучал адреналин, и я вдруг заметил, что вокруг нас собралась целая толпа людей. Дети, старики и взрослые из всевозможных социальных слоёв и классов сгрудились вплотную, оставив вокруг меня с бродягой круг диаметром в два метра. Каждый улыбался во весь рот, наблюдая за нами.
И у каждого был...
- Видимо, ты всё понял.
Тот самый блеск в глазах.
- Тебя сбил грузовик, и твой мозг умирает. Спасаясь от смерти, нейронные импульсы сложились в один и создали новую вселенную внутри твоей головы. Ты придумал все физические законы. Ты придумал всех этих людей и их жизненный путь. Ты придумал всё, что наполняет этот мир. Твоя реальная жизнь застыла в секунде от удара грузовиком до удара об асфальт, и в течение её ты проживаешь одну из придуманных тобой жизней в одном из придуманных тобой людей. Я - это ты. Все эти люди - это ты. Когда-то ты воплощался в них или ещё воплотишься. То, что ты понял сейчас, люди в тобой придуманном мире обычно понимают за секунду до смерти. Это осознание снова возвращает тебя к настоящей жизни. Однако в реальности мозг снова, метаясь в агонии, возвращает тебя сюда, вспыхнувший было огонёк осознания тухнет, чтобы ты мог воплотиться уже в совершенно новом теле и личности. И так будет до следующего твоего осознания. Ты окончательно умрёшь лишь тогда, когда больше не останется людей, в которых ты можешь воплотиться. Иными словами, ты бессмертен, пока здесь ещё появляются новые люди. Не правда ли, забавно, что ты стал таковым только тогда, когда умер? Впрочем, теперь ты всё знаешь, и тебе здесь делать больше нечего. Перезапуск.
Собравшаяся толпа начала медленно расходиться кто куда, бродяга, подняв стаканчик, снова уселся на каменный пол. Изо всех трещин начали выступать ослепительные белые лучи. Белый свет становился всё ярче и ярче, пока не поглотил проходящих мимо людей, бродягу, контуры подземного перехода, мои собственные ладони. Всё стало ослепительно белым...
***
- Мир - это просто одна большая человеческая многоножка!
Я шёл на остановку через подземный переход и стал свидетелем интересной сцены. Какой-то парень в клетчатом шарфе стоял перед бомжом и в чём-то распинался. Видимо, устал, бедолага, и решил выговориться. Я не понял ни слова из того, что услышал. Чёрт этих хипстеров разберёт.
Я не сбавил ходу, так как опаздывал на работу. Краем уха я слышал резкий звон монет и хриплую нецензурную брань - видимо, бомж, не выдержав потока непонятных слов, кинул в парня своим стаканчиком с мелочью.
Как только я свернул за угол, я забыл об этой сцене и вернулся к своим мыслям. Работа с каждым днём надоедала всё больше, и я всё чаще задумывался о том, чтобы уволиться, но и платить за квартиру чем-то надо было. Хотелось есть. Уже не первый день болели колени.