Я обращаюсь к вам, имеющим отцов,
Живущим в роскоши, под крышей дома,
Родился я в конюшне, под топот жеребцов,
Постелью мне служила старая солома.

Я рос без матери, бедняжка умерла,
Едва я только лишь на свете появился,
Беднее самых бедных матушка была,
На красоту ее богатый граф польстился.

В наследство от отца досталось мне уродство,
Огромный, тяжкий, страшный горб,
На этом наше завершилось сходство,
Зато от матери глаза - немой укор. 

Младенцем жил у доброй старой девы,
Потом подрос, пошел пасти коров,
В каких я только переделках не был,
Решив прославиться на поприще воров.

Я бит бывал не раз за мелочные кражи,
И позабыл навеки это ремесло,
Но что же было дальше? Люди скажут,
Что тут мне в жизни очень сильно повезло.

Я встретил девушку всей жизни и мечты,
Лили была прекрасней всех на этом свете,
Я даже думал, что понравился (почти),
Но я узнал - она мечтает о поэте.

А тот поэт был гордый и надменный,
И даже не смотрел на девушку мою,
Я жил, красы прелестной пленный,
И вдруг узнал - поэт убит в бою.

Моя любовь пришла ко мне, рыдая,
Я утешал ее не час, а целый день,
Зато теперь бедняжка точно знала - 
Я преданно пойду за ней, как тень.

Я был ее слугой и самым верным другом.
Прожив так целых двадцать долгих лет,
Лили вдруг умерла, болея тягостным недугом,
От горя для меня померк в глазах весь свет.

С тех пор я жил на улице, прося на жизнь,
Заметили, как я о милости людей молю
Проворные и резвые придворные пажи
И взяли во дворец, на развлеченье королю.

Я жил у короля, смеша народ своим горбом,
Терпел насмешки, хохот, крики и издевки,
Я старился, я стал уж не смешон, потом
Король прогнал меня: "ты стал такой неловкий!"

Прожив на свалке долгие полгода,
Я подхватил простуду, а потом чахотку,
Всему виной, конечно, адская погода
И этот снег, холодный и противно колкий.

Теперь я доживаю старости последние деньки,
Спешу закончить исповедь... и жизнь мою.
Вот так живут и подыхают нищие и бедняки,
Запомните, прошу вас, дети. Я это как наказ даю.