Российцева Юлия Александровна : другие произведения.

Кодекс Кладоискателя

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


  
   Just glue some gears on it, and call it steampunk;
That's the trendy fashion nowadays!
A copper-painted chunk of some nineteen-eighties junk
Will fetch a pretty penny on eBay!
   Reginald Pikedevant
  
   Утро начиналось вполне стандартно. Влажный холодный нос ткнулся в пятку Виктора, а потом шершавый язычок принялся обрабатывать его пальцы. Виктор в полусне дернул ногой и хихикнул, однако неведомое существо, вожделевшее его пяток, пробралось под одеяло и продолжило свою диверсионную деятельность уже в области колен. Виктор затрепыхался, а когда к языку присоединились ощутимо острые зубки, окончательно проснулся и вскочил. Так и есть: из-под одеяла высовывалась острая мордочка Луидора, ручного хорька Лауры. Проказливый зверек снова с утра пораньше удрал от хозяйки и ему одному ведомыми путями пробрался в спальню Виктора. Такое случалось уже неоднократно. Хорек возлюбил Виктора неистовой и страстною любовью. Виктор ничего не имел против подобного отношения, но предпочел бы, чтобы так к нему относилась сама Лаура. Как бы то ни было, поимка любимого хулигана и мышелова была неплохим поводом для нанесения невесте небольшого утреннего визита. Виктор принялся одеваться. Луидор с угугуканьем скакал вокруг, пытаясь вцепиться в его штанину.
   Когда Виктор с хорьком за пазухой подходил к дому Дэйвисов, дверь особняка уже была открыта, и на крыльце стояла сама Лаура. В отличие от своих сестер и прочих дам высшего света, она просыпалась рано и выглядела свежей и бодрой уже сейчас, когда прочие леди из высшего общества только-только продирали глаза.
   - Здравствуй! - сказала она весело. - А я как раз раздумывала, не зайти ли к тебе. Луидор снова удрал. Вижу, убежал он именно к тебе, - добавила она, заметив хитрую мордашку, высунувшуюся из рукава Викторова сюртука.
   - О прекрасная дева, - патетически провозгласил Виктор, извлекая животное, - позволь же преподнести тебе в дар шкуру, голову, когти и прочую совокупность чудовищного зверя, что... ээээ...
   - Что так давно тревожит мой покой, - подыграла Лаура, принимая питомца. - Пойдем же, о доблестный рыцарь, и прими в награду священную чашу чая.
   В столовой в это время суток находились лишь Рональд Дэйвис, старик архивариус, и его жена Геральдина, - родители Лауры и двенадцати ее сестер.
   - Виктор пожаловал! - обрадовался архивариус, подавая гостю руку. - Извини, не могу поприветствовать тебя стоя. Ревматизм замучил.
   Виктор галантно раскланялся с потенциальными родственниками и получил свою порцию утреннего чая и сдобы. Пару лет назад он едва ли не насмерть рассорился с этими милыми людьми, и все из-за одного довольно нелепого эпизода.
   Рональд Дэйвис был архивариусом. Но не просто архивариусом, что день-деньской просиживает среди пыльных, никому не нужных фолиантов. Нет, он заведовал Главным Государственным архивом, и в его ведении находились самые важные и самые секретные документы. Архив был делом вот уже пятого поколения семьи Дэйвисов, и Рональд долго и отчаянно лелеял надежды о сыне-наследнике, который продолжит семейное дело. Однако то ли судьба была против, то ли вмешались пока не известные силы природы, но у Дэйвисов год за годом рождались дочери. Рональд был в отчаянии, и когда понял, что надеждам на сына не суждено оправдаться, поклялся, что младший ребенок, какого пола он бы ни был, переймет все премудрости отцовского ремесла. Младшим ребенком снова оказалась дочь - тринадцатая по счету. Сначала успокоившийся отец был вполне счастлив и с нетерпением ожидал первых шагов своей последней надежды. Но когда Лаура научилась ходить и говорить, в семье начался разлад. Рональд во что бы то ни стало жаждал заполучить преемника; Геральдина же стремилась воспитать из малышки леди, однако безуспешно: любознательный шустрый ребенок предпочитал отцовскую науку. В результате Лаура выросла совершенно не похожей на своих сестер. Уже в три года она научилась читать и с тех пор не расставалась с книгами, зато пренебрегала нарядами и украшениями; наотрез отказывалась от корсетов и модных тесных туфель, зато лихо ловила крыс, которые представляли опасность для архива. Сестры недолюбливали Лауру, ревнуя ее к отцу, но та не слишком расстраивалась по такому поводу, сочиняя в отместку едкие эпиграммы. Четыре старшие дочери уже вышли замуж, прочие обожали разъезжать по балам и напропалую кокетничали с кавалерами; Лаура находила такие сборища ужасно скучными и пропадала пропадом в Государственном архиве вместе с отцом. Рональд берег преемницу как зеницу ока, пряча ее ото всех, особенно - от молодых людей. Он боялся, как бы кто не польстился на ироничную и дерзкую Лауру, ведь если ее придется выдать замуж, то для архива она будет потеряна. Разве можно себе представить нормального добропорядочного джентльмена, который позволит своей жене работать в государственном учреждении?.. Однако силы провидения вновь рассудили по-своему. В один прекрасный день у соседа Дэйвисов, инженера Виктора Лапланка, закончилась кислота. Сгущались сумерки, и лавки были уже закрыты, однако идея, пришедшая Виктору в голову, требовала незамедлительного воплощения. Инженер вспомнил, как на днях повстречался в химической лавке с соседом архивариусом, и как тот купил тогда довольно большую бутылку концентрированной кислоты. Разумеется, при работе с документами кислоту сильно разбавляют, так что у соседа должен был еще остаться изрядный запас столь необходимой Виктору жидкости... Не теряя времени, инженер отправился к соседу. Однако того не оказалось дома: вместе с женой они уехали навестить старшую дочь. Однако Лаура, до того дня совершенно Виктору не знакомая, оказалась чрезвычайно любезна и поделилась с изобретателем реактивами. На этом все могло бы и закончиться, но Лауру словно нечистая сила за язык дернула спросить, для каких целей Виктору кислота. Тот с жаром принялся рассказывать о своей работе и был приятно удивлен, когда Лаура начала задавать уточняющие вопросы, свидетельствующие о довольно неплохом знании принципов механики!.. Разговор затянулся; Лаура послала прислугу приготовить чай; сестры Лауры, которым по этикету не положено было оставлять родственницу наедине с посторонним мужчиной, откровенно заскучали и незаметно удалились. Виктор не представлял для них интереса, ибо даже не был дворянином, что для большинства светских дам являлось основным критерием отбора. И именно в это время домой вернулись родители.
   Застав наследницу с поздним гостем наедине, Рональд был, мягко говоря, в ярости. Разумеется, ведь теперь Виктор как честный человек просто обязан был жениться на Лауре! Впрочем, тот уже был готов на все, лишь бы его не разлучали с такой замечательной собеседницей. Успокоить архивариуса Виктор сумев, лишь дав тридцать три клятвы о том, что он не будет препятствовать труду Лауры на благо архива, и даже напротив - будет всячески этот труд поощрять. Примирение продолжалось гораздо дольше, чем предыдущая увлекательная беседа. Была распита не одна бутылка вермута, и под конец посиделок, уже за полночь, старый архивариус рыдал на груди инженера, умоляя, чтобы тот позаботился о его любимой младшей дочери. Виктор снова клялся; Геральдина выглядела мрачно-удовлетворенной, и лишь Лаура осталась крайне недовольной. Она не считала нужным следовать дремучим предрассудкам, ведь они с Виктором не занимались ничем предосудительным.
   Как бы то ни было, ее мнения уже никто не спрашивал, и шестнадцатилетняя Лаура была помолвлена с двадцатипятилетним Виктором, а свадьба их должна была состояться, едва Лаура достигнет совершеннолетия. Постепенно девушка смирилась и даже начала испытывать к Виктору большую симпатию. Как ни крути, а главный инженер государственного арсенала тоже мало походил на обычных добропорядочных джентльменов, кое-кто даже считал его безумным. Не может ведь человек, разъезжавший по городу на механическом богомоле, быть нормальным. Хотя, следует признаться, это был вовсе не богомол. Просто Виктор сконструировал механизм высокой проходимости для скоростного преодоления пересеченных местностей и как раз в тот день направлялся на полевые испытания.
   Впрочем, все это было в прошлом, а сейчас Виктор сидел в столовой у своих будущих родственников и втихаря кормил Луидора кусочками булочки, что было тому категорически противопоказано.
   Из ниоткуда возник Джеймс, дворецкий Дэйвисов, и осведомился, распорядиться ли запрячь экипаж.
   - Велите запрягать, Джеймс, - сказал Рональд, отставляя чашку. До архива было недалеко, но архивариус был уже не молод. - Виктор, вы составите нам компанию?
   - Я?.. О, нет, я как раз сбирался испытать свою последнюю разработку.
   Геральдина слегка поморщилась, как всегда, когда разговор заходил о механике. Зато у Лауры загорелись глаза:
   - Новая разработка? И что же это?
   - Я называю это... - Виктор загадочно поиграл бровями. - Я называю это тарантас...
   Виктор не слишком кривил душой, выбирая название для своей самоходной повозки. Она действительно представляла собою тарантас, однако с водородным двигателем и приводом на передние колеса. От уже довольно распространенной паровой машины изобретатель отказался: та была слишком громоздкой, требовала длительного разогрева перед каждой поездкой и потребляла чудовищное количество топлива. В этом отношении новаторский водородный двигатель был истинным прорывом, но и принес свои неприятности: военный министр требовал немедленного внедрения разработки в массы. Министр жаждал самоходных бронированных машин, в своих фантазиях он уже мчался на врага в облике ужасном, блеске стали и грохоте взрывов. Виктор сопротивлялся. Он опасался, что в боевых условиях новинка окажется более опасной для своих солдат, нежели для вражеских. Все-таки, водород в больших количествах имеет неприятное свойство взрываться.
   Лаура обернулась к отцу:
   - Можно я поеду с Виктором? Ну пожалуйста-а...
   Архивариус махнул рукой:
   - Так и быть, езжай. Но смотри не опаздывай, ты ведь сегодня в канцелярии, помнишь?
   Лаура кивнула. Должность архивариуса подразумевала также работу первого секретаря имперской канцелярии, поэтому Рональд настаивал, чтобы дочь уже сейчас взяла на себя часть этих обязанностей, ради подготовки к вступлению в должность. Для женщины эта карьера была поистине головокружительной, и находилось немало охотников ее подсидеть, но это вряд ли кому-то удастся: никто не знает всех премудростей канцелярской науки лучше, чем Лаура, которую учили этому с самого рождения.
   Тарантас произвел на Лауру неизгладимое впечатление, и она немедленно возжелала научиться управлять чудо-машиной. Виктор только усмехнулся, демонстрируя девушке принципы управления, а в конце даже позволил порулить. Счастливая Лаура сразу же свернула куда-то в проулок, промчалась по соседней улице и лихо притормозила у особнячка серого камня, возле которого уже стояла карета, запряженная парой лошадей, и три разновозрастные дамы в модных шляпках готовились погрузиться в нее, дабы сделать несколько утренних светских визитов. Завидев диковинный агрегат, лошади шарахнулись и заплясали, карета подалась назад, и младшая из дам, только-только занесшая ногу над ступенькой, едва не упала на спину. Это явно не пошло бы на пользу ее светлому выходному наряду.
   - Доброе утро, миссис Уолтерс, - учтиво, но с долей иронии поздоровалась Лаура. - Привет, Бет, привет, Луиза.
   Дамы одарили ее взглядами, которым позавидовала бы и Медуза Горгона. Семейство Уолтерс было светским до мозга костей, проводя все возможное время на раутах, приемах и балах. По Грегори, старшему сыну Уолтерсов, сохла одна из Лауриных сестер, в то время как сама Лаура терпеть его не могла, считая хлыщом и пижоном. Грегори, в свою очередь, считал Лауру уродиной и выскочкой, так что их чувства представляли собой редкостный случай полной и абсолютной взаимности. Естественно, Лаура не упускала случая позлить идейно чуждое семейство Уолтерсов, благо это было нетрудно, достаточно было появиться в людном месте без шляпки. Сейчас же, восседая за рычагами самоходной повозки в компании своего жениха, печально известного безумного изобретателя, Лаура представляла собою такой диссонанс с привычной Уолтерсам действительностью, что те пришли в полнейшее замешательство и в растерянности даже поздоровались в ответ. Лаура расхохоталась, и тарантас вновь рванул с места.
   Распрощавшись с Лаурой у служебного входа канцелярии, Виктор направился в мастерскую.
   Виктор считался перспективным инженером, и, как часто случается со всеми перспективными вещами, на него давно наложил свою грубую лапу военный министр. Не секрет, что любая новая разработка сперва используется в ремесле истребления людей. Так было с взрывчаткой, так было с паровыми машинами. Так будет и с последним изобретением Виктора, монтаж которого как раз сегодня должен был завершиться.
   Мастерская представляла собой обширный зал со стеклянным потолком и огромными окнами, так что большую часть суток света было вполне достаточно для работы. Изобретение стояло прямо по центру - колосс в три человеческих роста, сияющий полированной латунью, угрожающе тяжеловесный. Он выглядел так, словно...
   - Мистер Лапланк! - этот возглас отвлек Виктора от размышлений. Генри, пятнадцатилетний мальчишка, подсобный работник, с энтузиазмом махал со стремянки промасленной тряпкой.
   - Доброе утро, Генри, - ответил Виктор, скидывая сюртук и натягивая поверх обычной одежды рабочий кожаный комбинезон. - Ты все шарниры смазал?
   - Как раз закончил. - Генри спрыгнул со стремянки. Вечно взлохмаченный, долговязый и нескладный, этот мальчишка с рабочей окраины был толковым помощником и обещал в будущем стать достойным инженером. Этому немало способствовали его природное упрямство и нахальство. Генри так желал работать в главной государственной мастерской, что донимал Виктора до тех самых пор, пока тот за него не поручился перед министром. К чести Генри следует сказать, что он оказался весьма и весьма полезным приобретением для арсенала.
   - Я немножко погонял его, - как бы извиняясь сказал Генри. - Туговато идет, один из приводных ремней лопнул, так я заменил.
   - Да? Сейчас посмотрим...
   Колосс походил на исполинский рыцарский доспех. По сути, он и являлся гигантским доспехом и был предназначен для того, чтобы многократно увеличивать силу находящегося внутри человека, максимально сохраняя точность и тонкость его движений. Правда, управление колоссом было связано с определенными трудностями: при помощи рычагов можно было задать движения рук и ног, но Виктор не желал останавливаться на достигнутом. Он хотел, чтобы колосс мог двигать пальцами так же свободно, как живой человек, чтобы мог карабкаться по скалам, брать и переносить с места на место камни, корчевать деревья. Правда, это требовало бы разработки особой системы управления: предстояло либо сделать каждый палец управляемым отдельно (что, по правде говоря, лишь усложнит конструкцию, да, по большому счету, и не имеет смысла), либо заложить в механику несколько стандартных операций, каждая из которых производилась бы по отдельной команде из кабины. Такой механический работник был бы незаменим в строительстве, прокладке дорог и туннелей. Военный министр был менее требователен. Он хотел получить машину смерти. Для военных целей тонкая моторика была совершенно не нужна, достаточно было установить вместо кистей рук артиллерийские орудия или даже огнеметы. Боевой машине не обязательно ходить - можно поставить ее на колеса или гусеницы. Боевая машина совершенно не должна быть человекоподобной. Министр это знал, он рассчитывал скорее на моральное воздействие гигантского металлического человека на поле боя.
   Виктор погрузился в работу. На сегодняшний день он дал выходной всем рабочим: черновая работа завершена, осталась лишь тонкая регулировка, и Виктор не хотел, чтобы его отвлекали от этого занятия по каким-нибудь пустякам. Проверив шарниры, Виктор нашел, что они слишком туго затянуты, и слегка ослабил крепления. Колосс стал двигаться легче, но Виктор решил, что в этих движения убавилось баланса. Паровой двигатель тоже причинял некоторые неудобства: топливо выгорало в течение нескольких минут, требуя остановки и дозагрузки, да и находиться внутри металлической конструкции по соседству с раскаленным котлом было не слишком приятно. Виктор взмок и вымотался, но в конце концов добился того, чего хотел: колосс стал послушен управлению, и инженер, утверждая свое могущество над механизмом, заставил его сплясать кратковременный, но достаточно непринужденный канкан. Генри восторженно хохотал и хлопал в ладоши, хотя тоже давно устал и взмок: на нем лежала обязанность забрасывать уголь в топку. Было два часа пополудни, и мастерская переполнилась чадом и дымом, когда Виктор нашел, что работа закончена, и объявил перерыв.
   Стянув кожаный комбинезон, Виктор обнаружен, что промокшая сорочка липнет к телу, словно он переплыл в ней бурный поток. Он пожалел, что опять не захватил с собой сменной одежды. Единственное, что он мог себе позволить сейчас, - окатиться водой из ведра. Вымокшую рубашку он распластал на горячем корпусе колосса, после чего выдал Генри пару монет и отправил за пирожками в ближайшую лавку, а сам накинул сюртук на голове тело, открыл все окна и уселся отдыхать.
   Не прошло и двух минут, как дверь распахнулась, и в мастерскую вошла целая процессия, возглавляемая военным министром. За ним следовали сам государь император, Лаура, отягощенная кипой бумаг, непосредственный начальник Виктора Фрэнк де Гардекупер и еще несколько людей, имен которых инженер не знал, хотя их лица были ему знакомы. Виктор поспешно вскочил, учтиво кланяясь, как положено перед монаршими особами. Потом спохватился и сдернул с колосса влажную рубашку. Император милостиво кивнул, деликатно делая вид, будто ничего неподобающего не заметил.
   - Ваше величество, позвольте представить... - начал было военный министр, патетически простирая руку в сторону колосса, но Император коротким жестом заткнул не успевшее начаться словоизлияние и обошел колосса кругом.
   - Значит, - произнес он, - это и есть тот самый механизм с огромным боевым потенциалом, о котором господин военный министр твердит мне не меньше месяца?
   - Совершенно верно, - важно высказался Фрэнк.
   - Я бы не сказал, что потенциал боевой, - терпеливо начал объяснять Виктор.
   - Вооружение, разумеется, еще не установлено, - перебил его военный министр, по-собачьи преданно заглядывая в лицо императору. Он очень надеялся, что его идея получит поддержку. - Но в остальном машина великолепна.
   - Проходимость отменная! - подтвердил Фрэнк. - Этот могучий воин будет просто перешагивать через вражеские укрепления...
   Пока де Гардекупер разливался соловьем, Лаура бочком-бочком приблизилась к Виктору и тихо спросила:
   - Это действительно боевая машина?
   - Ну-у, министр настаивает.
   - Но она нежизнеспособна. Это же просто ходячая мишень. Один ловкач с зажигательный снарядом разнесет ее за пять секунд.
   - Ах, Лаура, одна ты меня понимаешь, - вздохнул Виктор, слегка обнимая девушку за плечи. Потом спохватился, что недоодет, и отстранился. - Я-то понимаю, что в бою эта махина бесполезна. В нее же уголь надо закладывать каждые пять минут. Так что же, по полю за ней будут бежать солдаты с тележками и лопатами?
   - Тогда и машины никакой не надо. Солдаты с лопатами - сами по себе психическая атака.
   - Да-да, машина смерти класса "убил-закопал".
   - Тогда зачем тележки?
   - А на тележках ехать, гребя лопатами.
   Виктор сам представил себе такую картину, и ему стало не по себе.
   - Мистер Лапланк, - окликнул его в этот момент император. - Вы продемонстрируете нам машину в действии?
   - Да, конечно, - Виктор поймал на себе ободряющий взгляд Лауры, коротко кивнул и принялся раскочегаривать машину. В этот момент вернулся Генри. Увидев, что происходит, он сунул бумажный пакет с пирожками в руки первому попавшемуся на пути субъекту, коим оказался сам император, и бросился на помощь. Вскоре котел кипел, и Виктор, на этот раз не заботясь о рабочем комбинезоне, полез в луженое нутро колосса. Кабину управления должны были прикрывать бронированные щитки, но Виктор не стал их поднимать, чтобы зрителям было видно, как он управляется с рычагами. Генри закинул в топку последнюю порцию угля и отскочил в сторону. Машина отчаянно задымила и пришла в движение. Виктор легко переставил станки от одной стены к другой, выстроил пирамиду из ящиков, даже отжался один раз от пола, отчего кабина приобрела почти горизонтальное положение, но дверца топки от такого поворота приоткрылась, и на пол просыпались раскаленные угли. Виктор решил более не экспериментировать, а просто совершил пару тяжеловесных прыжков, от которых во всем зале задребезжали стекла, и на этом закончил демонстрацию. Император смотрел с большим интересом, рассеянно жуя пирожок из всученного пакета.
   - Что ж, - произнес он наконец. - Это выглядит... очень впечатляюще. Как вы думаете, господа? - он повернулся к свите. Сопровождающие переглянулись между собой и разразились аплодисментами.
   - Позвольте мне сказать, - внезапно подала голос Лаура.
   Император растаял. Он был неравнодушен к юным девушкам вообще и к Лауре в частности, за что один раз даже получил от нее оплеуху.
   - Говорите, милая, говорите, - сказал он, улыбаясь. - Вы же знаете, как я доверяю вашему мнению.
   - Я думаю, - сказала Лаура, - что эта машина не годится для боя. Она слишком большая и громоздкая.
   - Правда? - император оглянулся на подчиненных. - А вот господин министр говорит, что машины лучше и пожелать нельзя.
   - А я говорю, что земля плоская, а луна сделана из сыра, но это не значит, что я права, - пожала плечами Лаура. - Хотите - я разделаюсь с колоссом за полторы минуты?
   - Пожалуйста, пожалуйста, - заинтересованно ответил император, уже знакомым жестом затыкая министра. Генри со вздохом взялся за лопату. Виктор обреченно полез в кабину. Император вынул часы и приготовился засекать время.
   Расправа оказалась быстрой и жестокой. Едва колосс пришел в движение и занес могучую металлическую руку над беззащитной девушкой, как эта самая беззащитная девушка, выхватив у Генри лопату, поднырнула под угрожающую конечность и оказалась у колосса за спиной. Виктор только начал разворачивать корпус и не мог видеть, что произошло, но почувствовал, что левую ногу намертво заклинило. Разворот было уже не остановить, и колосс, запнувшись о собственную неподвижную конечность, грузно грянулся на пол, обдав мастерскую градом горящих углей. Виктора оглушило, и он едва сообразил в какую сторону двигаться, чтобы выбраться. Лаура помогла ему подняться на ноги. На ее мордашке явно читался ужас от содеянного: она и сама не ожидала такого эффекта.
   - Сорок пять секунд, - торжественно провозгласил император, эффектным щелчком закрывая крышку часов. - Господин министр, у меня претензии.
   Виктор осмотрел колосса. Тот лежал на спине, нелепо вывернув левую ногу, в коленном сочленении которой торчал черенок лопаты, до половины вогнанной в сустав. Ну и сила у девчонки, подивился Виктор. А с виду не скажешь. Хорошо, что она невелика ростом и не смогла дотянуться до корпуса, иначе могла бы повредить паровой котел. Какая ирония. Могучий колосс хорош в работе. Он мог бы быть хорош в бою против другого такого же колосса. Но он бессилен против маленьких юрких девчонок с совковыми лопатами наперевес.
   Багровый министр не знал, что сказать. Фрэнк смотрел на Лауру волком: он надеялся выжать из императора еще с миллион на доводку колосса, а теперь его планы, похоже, сорвались. Император задумчиво покачался с пятки на носок и вынес вердикт:
   - Надо доработать. Даю вам неделю. За это время вы вооружите своего колосса, и если он оправдает ожидания, мы поставим его на страже наших границ. Если же нет... Что ж, машина хорошая и может пригодиться, но уж тогда вам, господин министр, ее не видать как своих ушей. Лаура, детка, запишите: выделить на доработку проекта сумму в размере... - и он назвал цифру столь внушительную, что Фрэнк почти оказался готов всех простить, но недостаточно большую, чтобы эта готовность перешла в действие. Затем посетители удалились, оставив Виктора и Генри наедине с их поруганным детищем.
   - Хороший человек император, - произнес Виктор. - Рассудительный.
   - Пирожки мои съел, - пожаловался Генри.
   И они принялись налаживать лебедку. Все рабочие были распущены, и им вдвоем предстояло снова утвердить колосса в вертикальном положении.
  
   Последствия разрушительной демонстрации устранили только к вечеру. Забегал Фрэнк, устроил разнос - больше для порядка, нежели по необходимости. Фрэнк в механике был профаном, зато деньги считать умел и любил, чем, собственно, и занимался. Каким образом он оказался начальником мастерской - об этом знали лишь господь бог да государь император. Как бы то ни было, Виктору удалось довольно ловко избавиться от его общества, соврав, что, согласно принятому буквально вчера закону, работники умственного труда признаются привилегированным классом, и им полагается социальное пособие. Фрэнк тут же умчался проверять сведения, и Виктор, распрощавшись с Генри, отправился встречать Лауру.
   Ждать невесту ему пришлось недолго. Буквально через пять минут она выпорхнула из канцелярии и уселась на тарантас рядом с Виктором.
   - Ты не обижаешься? - спросила она без обиняков.
   - Помилуй! На что?
   - Я ведь сломала твоего колосса. Но я нечаянно! Честно-пречестно! Я думала, он просто остановится и не сможет идти дальше.
   - Не беспокойся. Колосс исправен... Разве что колено ему надо починить. Похоже, сочленения - его слабое место. Надо подумать, как их защитить. Вряд ли кто-то еще догадается бить его лопатой, но ведь в суставы может попасть пыль, мусор всякий, камешки, это тоже колоссу на пользу не пойдет.
   - Гетры на него надеть, - в шутку предложила Лаура.
   - Обязательно, - согласился Виктор. - А еще перчатки и монокль. А в паровом котле будем заваривать чай.
   Девушка радостно рассмеялась. Виктор завел тарантас и вырулил на середину улицы.
   - Давай отца подхватим, - предложила Лаура. - Ему понравиться кататься на этой тележке.
   В архиве лишних светильников предпочитали не жечь, чтобы не подвергать лишней опасности ценных документов, поэтому вечером здесь было темно, за исключением рабочих комнат. Окликая отца, Лаура пошла вглубь помещения и пропала из виду между стеллажами. Виктор задержался в коридоре. Его не оставляло чувство, что чего-то не хватает. Мгновение спустя он понял: архив всегда находился под стражей, но сейчас ни одного охранника не было видно. Едва он это осознал, как пространство прорезал отчаянный крик:
   - Виктор! Скорее сюда! На помощь!
   Виктор сорвался с места и бросился на зов. Он увидел, как дальний конец хранилища озарился огнем. Крик Лауры прервался, а прямо на Виктора, сбив его с ног, налетела высокая темная фигура. Виктор успел протянуть руку и схватить беглеца за лодыжку; тот упал, но немедленно поднялся и бросился вон из хранилища. Следом пробежал второй, и сразу же над Виктором прошуршало платье Лауры - девушка преследовала злоумышленника. Виктор хотел последовать за ней, но огненное зарево, которое было погасло, разгорелось вновь. Виктор свернул за стеллаж и увидел на полу, среди разбросанных документов и истерзанных книг неподвижное тело архивариуса. Лампа была опрокинута, и бумаги начинали гореть; Лаура, видимо, пыталась их погасить, но не довела дело до конца. Виктор торопливо затоптал пламя и выбежал из архива.
   Сумерки еще только начали сгущаться, но на узкой улице между домами было уже темно, и Виктор с трудом разглядел удаляющиеся фигуры. Он вскочил на тарантас, мысленно похвалив себя за то, что установил водородный двигатель вместо парового, и помчался следом. Уже настигая бегущих, он увидел, как проворная Лаура догнала одного из беглецов и налетела на него, нанося без разбору удары маленькими, почти детскими кулачками. Второй что было сил ударил ее сзади по голове, и когда она пошатнулась, обхватил ее, приподнял - и тут второй нанес ей тяжелый удар в солнечное сплетение. В тот же момент машина Виктора смела его с пути. Лихо развернув тарантас, Виктор бросился на второго противника, но тот, перешагнув тело поверженной Лауры, выхватил нож. Это его не спасло. Ни на секунду не задумавшись, Виктор ударил его в лицо, всей силой, со всего размаха. Тот попытался отмахнуться ножом, но лишь оцарапал Виктору запястье, и тогда Виктор ударил снова, а потом его огрубевшие от работы руки сомкнулись на шее врага. Словно со стороны он видел искаженное предсмертным ужасом лицо, а потом что-то тихо хрустнуло, и противник обмяк. Виктор уронил его на мостовую и склонился над Лаурой. Девушка корчилась на холодной брусчатке, судорожно силясь вздохнуть, попыталась встать - но не сумела. Виктор не знал, как ей помочь, он хорошо разбирался в мертвых механизмах, но ничего не смыслил в устройстве живых существ. Все, что он мог сделать, - поднять ее на руки и уложить на скамью тарантаса. Стоило, наверное, вернуться в архив, но Виктор понимал, что старику архивариусу уже не помочь, и спешить теперь особенно некуда.
   В проулке показался отряд городского ополчения, патрулировавший улицы, и Виктор закричал, подзывая их. Ему пришло в голову, что злоумышленники подгадали время так, чтобы проскочить по этой улице между патрулями, и если бы не внезапная погоня, им удалось бы уйти. Патрульные выслушали сбивчивое изложение событий, затем они разделились, и один отряд побежал к архиву, а другой удалился, забрав тела злоумышленников. Оба были мертвы, и одному из них Виктор голыми руками сломал шею. Он даже не подозревал, что способен на такое. Но сейчас было не время и не место размышлять о сущности бытия или мучиться угрызениями совести. Лаура неподвижно лежала на сидении, ее лицо было безучастно, а глаза полуприкрыты. Виктор в испуге склонился над ней, но его опасения оказались напрасны - девушка дышала. Он коснулся ее щеки, и она открыла глаза. Виктору показалось, что она не видит его.
   - Что они взяли? - спросила Лаура, подняв руку, чтобы ощупать затылок, но тут же со стоном уронила ее, словно этот простой жест причинял ей страдания. Виктор заозирался вокруг и принялся собирать разбросанные по мостовой листы бумаги. В недавнем прошлом это была книга. Злоумышленники зачем-то надругались над ней. Названия в темноте невозможно было прочесть. Виктор собрал все листы, что нашел, и положил Лауре на грудь. Он еще подумал, как девушка похожа на своего отца. Для нее самое важное - дело, а сантименты следует оставить на потом. Наверняка у нее сотрясение, а то и разрыв внутренних органов, ее запросто могли убить, но все, что ее беспокоит сейчас, - украденные записи.
   - Теперь к архиву, - сказала Лаура и приподнялась, но, видимо, голова у нее закружилась; она перегнулась через край повозки, и ее вырвало.
   - Не вставай, лежи, - велел встревоженный Виктор. Девушка послушалась, и Виктор направил тарантас к зданию архива.
   - Я сам. - Этой короткой репликой Виктор пресек новую попытку Лауры подняться и вошел в здание. Там его встретил патрульный. Остальные копались в хранилище - оттуда доносились шорох и тихий говор.
   - Три трупа, - сказал патрульный негромко и как-то обреченно. - Двое охранников с перерезанными глотками. У архивариуса проломлен череп. Его ударили сзади. Все переворошено: здесь что-то искали. Сколько их было?
   - Преступников? Я видел двоих.
   - Понятно... Значит, по крайней мере, они не успели уйти. Слабое утешение, погибших уже не вернуть. Вы нашли то, что было украдено?
   - Да.
   - А девушка? Дочка архивариуса? Она как?
   - Жива. Но пострадала, конечно. Отчаянная. Если бы она не побежала за ними, осталась бы цела, но что уж поделаешь... Такое воспитание.
   - Да... Ей бы мальчишкой родиться.
   - Я поеду. Надо отвезти ее домой.
   - Хорошо. Я напишу рапорт.
   - Доброй ночи... если она вообще может быть доброй.
   - Доброй ночи...
   - Да, и еще... - вдруг сообразил патрульный. - Тут зверек бегает. Ручной, наверное?
   - Хорек? Это Луидор, он на королевской службе. Ловит крыс. Давайте я его заберу.
   Виктор изловил хорька и удалился. Лаура по-прежнему была неподвижна: то ли спала, то ли была без сознания. Виктор завел двигатель и покатил в сторону особняка Дэйвисов.
  
   Геральдина Дэйвис восприняла новость о смерти мужа на удивление стойко. Возможно, причиной тому было беспокойство за дочь. Лаура еще не пришла в себя, когда ее отнесли в спальню, а Джеймс был послан за врачом. С Лаурой осталась служанка, а Виктор и Геральдина спустились в гостиную, чтобы не тревожить ее разговором.
   - Преступников поймали? - тихо и как-то безжизненно спросила Геральдина. Сейчас она, всегда моложавая, казалась внезапно постаревшей, словно груз прожитых лет, которого она столь долгое время виртуозно избегала, разом обрушился на нее всей своей тяжестью.
   - Да. Я своими руками убил одного из них.
   - Хотя бы что-то... Зачем они сделали это, Виктор? Зачем?..
   - Я... Я не могу сказать. Они украли книгу... - он потянулся к растрепанному тому, лежавшему перед ним на столике. - "Хроники королей", двенадцатый том... Что за нелепость! Убить трех человек и искалечить четвертого - и все ради учебника по истории?!
   "Хроники королей" - особая книга. Это бесконечная летопись, которая пишется из года в год, сохраняя в себе память о подлинных событиях. Любые другие книги можно переписать, исказить и перетасовать факты, но "Хроники" вечно останутся неизменны. Они хранят истину и предназначены, в основном, для монархов и важных государственных деятелей, которым необходимо знать истинное прошлое, чтобы предвидеть будущие события и принимать верные решения. Тем не менее, книга не была секретной, ее не прятали от людей, и любой желающий мог с ней ознакомиться. Тем более странными и нелепыми казались события этого вечера.
   - Я же говорила ему, - горько произнесла Геральдина, - говорила ему: нельзя обучать девушку такому ремеслу... А вдруг она не выживет?
   - Кто не выживет?! - неожиданно грозно раздался со второго этажа голос Лауры. Затем на лестнице показалась и она сама. Должно быть, ей казалось, что она шагает твердо и энергично; на самом же деле, она пошатывалась, словно от сильного ветра. - Это вы обо мне? Да я еще спляшу на могилах этих негодяев! - она опустилась в кресло и обхватила руками голову. - Принесите холодной воды, - велела она прислуге. - И что с отцом? Мы должны немедленно вернуться в архив. Возможно, было похищено что-то еще, нам нужно срочно перебрать все документа, мы должны...
   - Милая, - ласково, но твердо произнесла Геральдина. - Вернись в постель, ты нездорова.
   - Чушь, - отмахнулась Лаура. - Это дело государственной важности. Ты даже не представляешь, что за документы хранятся в архиве и что может случиться со всеми нами, если они попадут не в те руки. Коней уже распрягли? Так велите запрячь экипаж! Или ты, Виктор, заведи свой тарантас. И где отец?
   - Милая, - голос Геральдины дрогнул. - Твой отец... Он... Его больше нет.
   Лаура на несколько мгновений замерла. Затем медленно подняла голову и уставилась на мать широко распахнутыми глазами.
   - Нет? - тупо переспросила она.
   - Эти негодяи убили его, - прошептала Геральдина и спрятала лицо в ладонях.
   Еще несколько минут Лаура сидела молча, неподвижно, глядя в никуда остекленевшим взглядом.
   - Значит, - произнесла она наконец, - значит, теперь архив и все, что с ним связано, находится под моей ответственностью. - Она встала, покачнувшись, но вновь без сил упала в кресло.
   - Лаура, - мягко сказал Виктор, - тебе лучше лечь.
   - Да, пожалуй, - покорно и как-то безжизненно отозвалась девушка и вновь поднялась, опершись о руку Виктора. И только тут самообладание покинуло ее, и она заплакала, тихо, почти беззвучно. Виктор легко поднял хрупкую Лауру на руки и отнес наверх, в ее комнату.
  
   Архивариуса хоронили на следующий день. Лауры на церемонии не было, но присутствующие не осуждали ее: все уже знали, что она пострадала в драке налетчиками, убившими ее отца, и считали, что она уже отдала дань его памяти, должным образом наказав преступников. Впрочем, Виктор был уверен, что Лаура давно убежала из дома и роется в архивных документах. Поэтому после похорон он сразу отправился в архив и не ошибся.
   Лаура сидела в рабочей комнате, низко склонившись над описью документации и сосредоточенно водя по ней пальцем. На столе перед ней лежала книга, ставшая причиной вчерашних печальных событий. Заслышав шаги Виктора, Лаура подняла голову и слабо взмахнула рукой в знак приветствия. Виктору показалось, что ей еще трудно фокусировать взгляд. Доктор, поднятый с постели среди ночи, сказал вчера, что такое будет продолжаться еще долго, и что лучшее лекарство от недуга - полный покой. Лаура в ответ только фыркнула: "Покой будет на кладбище".
   - Представляешь, - сказала Лаура уныло, - все документы на месте. Я сначала думала, что упустила что-то, или что подручные путают, но потом сама все проверила. Никаких документов не пропало.
   - Вот и хорошо, - фальшиво бодро воскликнул Виктор. - Поехали домой, тебе нужен покой.
   Лаура хлопнула ладонью по столу.
   - Не могу поверить, - веско заявила она. - Не могу поверить, что из архива, где полно секретных документов, унесли только "Хроники королей"! - она указала вглубь хранилища. - Подойди к первой попавшейся полке, - велела она.
   Виктор послушался, наугад выбрав стеллаж.
   - Достань любую папку.
   Виктор вновь повиновался.
   - Ну? Что там?
   - Договор о военном альянсе Юминора с архипелагом Грат, - прочел он.
   - Вот живой пример, - сказала Лаура и стала раскачиваться на стуле. - Положи договор назад, я и так нарушила государственную тайну, позволив тебе взглянуть на него, теперь придется тебя убить.
   - Не надо!
   - Ладно, не буду, если ты будешь помалкивать. Государство Грат ведет войну против Иллара, а у Юминора с Илларом заключено торговое соглашение, тоже секретное, по которому Юминор поставляет в Иллар оружие. Получается, Юминор дружит с Гратом против Иллара и с Илларом против Грата. Если кому-то в руки попадут эти документы, он станет практически всемогущ! Шантаж - это самое безобидное, что могло бы случиться. Получи эти договора огласку - и нам не миновать войны всех против всех. И таких документов здесь уйма, возьми наугад - наткнешься на что-то жутко тайное и важное. И, тем не менее, злоумышленники взяли только "Хроники королей". Почему?
   - Может, это очень ценная книга? - предположил Виктор. - Ведь "Хроники королей" существуют в единственном экземпляре.
   - Хорошая попытка, - мрачно усмехаясь, похвалила Лаура. - Но ведь "Хроники" не засекречены. Любой может прийти в публичный читальный зал, за скромный залог заказать эту книгу и работать над ней спокойно. Зачем нужно было ее похищать?
   - Да-а... - задумчиво протянул Виктор. - В самом деле, зачем лезть в охраняемый архив, ведь книгу проще было украсть из читального зала?.. - он взял книгу и бездумно открыл. Она словно сама собой распахнулась, и Виктор увидел в корешке торчащие нитки и мелкие обрывки бумаги на них.
   - Смотри! - Виктор плюхнул книгу разворотом прямо перед Лаурой, едва не опрокинув стоявшую тут же чернильницу. - Здесь, кажется, страницы вырваны.
   - Очень ценное наблюдение, - съязвила Лаура, - если учесть, что книгу растерзали буквально на страницы. Но тут ты прав. Листов не хватает. Целую тетрадь вырвали. Может, ты не все подобрал?
   - Это все, что я отыскал. Патрульные с фонарями осмотрели все место происшествия. Если бы я не заметил нескольких листов, они бы точно их нашли.
   - Да, пожалуй, что так. Да и странно было бы: все страницы на месте, и лишь десяток подряд отсутствует. Знаешь, я думаю, эти листы не потеряны. Их украли.
   - Но как? Преступников было двое, и оба сейчас в морге лежат.
   - Двое? - Лаура недоуменно уставилась куда-то прямо перед собой. - А кто сказал, что их было двое? Трое их было, во всяком случае, когда я за ними бежала. Потом один исчез куда-то - наверное, свернул в переулок. Скорее всего, он листы и унес... Я не могла его догнать. - Девушка тяжело вздохнула, потирая виски. - И почему я такая слабая?! - с досадой, переходящей в отчаяние, воскликнула она.
   - Да просто у тебя лопаты не было, - брякнул Виктор.
   - Да... - Лаура невольно улыбнулась. - Была бы лопата, мен бы никто не победил... Но я вот что думаю: из читального зала документ нельзя похитить скрытно, там посетителя не выпустят, пока не проверят документ на целостность, особенно редкие экземпляры. А попытаться отнять книгу силой было бы слишком опасно: их тут же схватили бы. Но выдирать листы зачем? Если нужна была информация с определенных страниц, почему ее просто не переписали?
   - А может, если книга действительно существует только в одном экземпляре, кто-то хотел не раздобыть информацию для себя, а скрыть ее от нас? - ляпнул Виктор и тут же пожалел об этом: предположение показалось ему слишком нелепым. Однако Лаура посмотрела на него так, словно перед ней находился не ее жених-изобретатель, а как минимум святой пророк.
   - А вот это может быть, - сказала она. - Я три раза перечитывала все "Хроники королей" и, может быль, сумею вспомнить, что было на вырванных страницах. Отвези меня домой. Только... Погоди, нам нужно взять все тома "Хроник", чтобы я не перепутала, что в каком было написано.
   Пока Виктор таскал в тарантас тяжелые тома, Лаура составила расписку о получении книг. В последнюю ходку Виктор видел, как она ставит печать и кладет бумагу в стол.
   - Зачем тебе это? - спросил он. - Ты ведь здесь главная.
   - Для порядка, - убежденно ответила Лаура. - Порядок в архиве - безопасность в стране.
  
   Дом Виктора Лапланка был некогда роскошным, почти дворцом. Поменяв владельца, он перенял его привычки и стал его второй кожей, скорлупой, как раковина у улитки. Из двенадцати жилых комнат остались нетронутыми лишь четыре: спальня, кабинет, гостиная и библиотека. Остальные четыре спальни были превращены в складские помещения, хотя одну из них инженер, смирившись с необходимостью брака, постепенно переоборудовал в рабочий кабинет для будущей супруги: эта комната выходила окнами на север, и дневной свет здесь всегда был рассеянным и неярким, что не могло бы причинить ущерба старинным и редким документам. Столовая стала химической лабораторией и сборочным цехом мелких деталей, здесь обреталась целая выставка разновеликих пинцетов, увеличительных стекол, склянок, реторт и змеевиков. А просторный бальный зал, по которому еще недавно порхали изящные дамы в легких танцевальных туфельках, оказался загроможден станками, миниатюрной кузней и опасной самодельной установкой для производства водорода путем газификации угля. Все эти устройства представляли собою редкий случай эклектики в сочетании с лепниной, финтифлюшками и росписями, изображающими плетущиеся розы, нимф и розовопопых крылатых младенцев со взглядом тоскующей коровы. В общем, дом был почти обыкновенной холостяцкой берлогой, где царил нелинейный порядок, - особая форма хаоса, при которой каждая вещь кажется валяющейся как попало, но при этом владелец всегда и с полной уверенностью осведомлен, где и что у него лежит. Помимо непосредственного владельца, в доме обитали кухарка, горничная, а также дворецкий, чьей основной функцией было следить, чтобы горничная не вздумала прибираться в производственных помещениях.
   Когда Виктор вернулся, дома его уже поджидали вечно невозмутимый дворецкий Якоб и гневная записка от Фрэнка:
   "Виктор, старый негодяй! Где тебя черти носят? Ты имеешь наглость не появляться в арсенале, а ведь именно сейчас твое присутствие здесь необходимо! Ради всего святого, прекращай свои бесцельные шатания и явись пред нами!"
   Виктор смял записку и отправился в кабинет, распорядившись подать обед туда.
   В кабинете что-то подозрительно шуршало. Виктор наугад засунул руку в гору старых чертежей и извлек Луидора.
   - Ну, и что ты здесь делаешь? - устало спросил инженер верткого зверька. - Шел бы к хозяйке.
   Но Луидор не хотел уходить. Он любил Виктора и хотел быть здесь, с ним и его чертежами, лизать их, грызть их, прятать под шкаф карандаши и домашние туфли Виктора, скакать вокруг, как заводная игрушка, красть телятину из тарелки. Виктор вздохнул и уселся за стол. Несмотря на довольно ранний час, он чувствовал себя утомленным.
   Хладнокровный Якоб принес обед и сообщил:
   - К вам посетитель, сэ-эр...
   - Кто?
   - Виконт Фрэнк де Гардекупер, сэ-эр...
   - Пошлите его к черту, Якоб, - велел Виктор, берясь за вилку.
   - Слушаюсь, сэ-эр...
   Виктор даже перестал жевать, прислушиваясь, как безупречно исполнительный Якоб неторопливо спускается в холл, подходит к ожидающему Фрэнку... И да, вот оно: "Господин Лапланк просит Вас пойти к черту, сэ-эр..." Виктор даже зажмурился от восторга, представляя себе физиономию докучливого Фрэнка в этот момент.
   Докучливый Фрэнк, встрепанный, с багровым лицом возник в дверном проеме уже через пару минут. Якоб с неизменно каменным лицом следовал за ним, непрестанно повторяя: "Прошу вас, сэ-эр... Вам нельзя сюда, сэ-эр..."
   - И как это понимать?! - выпалил Фрэнк и грузно оперся кулаками о стол. - Прохлаждаешься тут, а в арсенале дым коромыслом стоит! Без тебя все валится, ты разве не понимаешь?! Это же дело государственной важности!
   - Только такими и занимаюсь, - хладнокровно отозвался Виктор, разглядывая кусок грудинки, наколотый на вилку. - Ты же знаешь, вчера в Главном Государственном архиве было совершено три убийства, один из погибших - архивариус и первый секретарь королевской канцелярии, к тому же, отец моей невесты. Как ты думаешь, могу я сейчас думать о военном министре и его непомерных запросах?
- Как бы то ни было, - чуть поостыл Фрэнк, - а убийства - это дело полиции. Ладно, так и быть, даю тебе выходной на сегодня. Но завтра ты обязан быть в арсенале, и если ты опять не появишься, то потеряешь место. Понимаешь?
   - Понимаю, - сказал Виктор. Он знал, что Фрэнк блефует. Фрэнк тоже знал, что Виктор это знал, а потому не стал более затягивать выяснение отношений, а уселся на стул, закинув ногу на ногу, и сказал:
   - Может, покормишь?
   - А дома еды нет?
   - Кухарка готовит безобразно, - скривился Фрэнк.
   - По тебе видно, - Виктор иронично поднял бровь и указал вилкой на Фрэнка. - Ты когда в помещение заходишь, живот входит первым.
   - Очень смешно, ха-ха, - вяло отозвался Фрэнк, бесцеремонно спер с тарелки кусок мяса и удалился. Виктор откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Как-то слишком много всего произошло за минувшие сутки. Убийства, погоня, кража эта непонятная... Он еще не успел прийти в себя, а Лауре, наверное, еще тяжелее. Смерть отца, внезапный груз ответственности, а сейчас она даже не позволяет себе отдохнуть - превозмогая боль и тошноту, сидит над книгами. Виктор чувствовал себя ответственным за невесту, но сейчас он помочь не мог: в книжных делах никто не разбирался лучше Лауры. Теперь - уже никто.
   Визит Лауре Виктор нанес ближе к закату. В очередной раз изловив изворотливого хорька, он отправился к соседям.
   Лаура пребывала сейчас в своей комнате. Она полулежала в кресле у окна, укутавшись в плед, и, кажется, дремала. "Хроники королей", все двадцать толстых томов, лежали огромной стопкой на полу. Виктор в очередной раз подумал, как комната Лауры похожа на его собственный кабинет: все очень просто и очень рационально. Виктор не был завсегдатаем дамских будуаров, но имел о них представление как о чем-то благоухающем цветами и элегантно захламленном. Здесь цветов не было, если не считать коллекции кактусов на специальной полке, а пахло бумажной пылью со странными сладковатыми нотками - последние сигнализировали о постоянном проживании в этом месте хорька. Лаура как-то сказала, что хорьки любят забираться в пчелиные ульи, и запах, чем-то похожий на медовый, "прячет" их от злых пчел, но Виктор не был уверен, что она не шутила.
   Виктор выпустил Луидора, и тот заскакал по полу, приглашая поиграть. Услышав топоток маленьких лапок, Лаура проснулась и повернулась к Виктору.
   - Привет, - сказала она, - а я тебя ждала-ждала...
   - И вот я здесь, - заключил Виктор. - Ты сумела что-нибудь узнать?
   - Да. Представляешь, в детстве это была моя любимая история, а я и забыла. Двенадцатый том посвящен правлению Эдуарда Третьего Мецената.
   - А... - Виктор припомнил школьные уроки истории. - Это тот, кто ничего не смыслил в науках, но очень их любил?
   - Именно. Он очень уважал всевозможные исследования и изобретения, и хотя сам не имел к ним таланта, но всегда щедро их спонсировал. Именно во время его правления началась эра паровых машин. Хотя, это ты и без меня знаешь. А история, о которой я хочу рассказать, касается одной экспедиции, которая обнаружила где-то в джунглях древний затерянный храм, а в храме хранилась скрижаль, на которой был записан секрет создания страшного оружия, которое смело с лица земли целые народы. Скрижаль представляла собой металлическую пластину с выбитым текстом и чертежами, но она была слишком тяжела, чтобы ее унести, да и члены экспедиции решили, что для абсолютного оружия время еще не пришло. Так что они покинули храм, оставив скрижаль нам, где ее обнаружили. Потом Эдуард Третий умер, а на трон взошел его сын, Эдуард Четвертый Веселый, который любил женщин и попойки, а к исследованиям был равнодушен. Экспедиции в те места больше не снаряжались, и дорога к храму вновь оказалась потерянной. Джунгли быстро затягивают свои раны.
   - Это и было записано на вырванных листах? - обеспокоился Виктор.
   - Ручаюсь. Когда я была совсем маленькой, даже мечтала стать знаменитым путешественником и отыскать скрижаль. И даже... - она взяла верхнюю книгу из стопки, открыла ее и вынула сложенный лист бумаги. - Мама хранит все мои детские рисунки. И это среди них было.
   Виктор взял листок. Это была карта - неумело перерисованная непослушной детской рукой, с почти нечитаемыми надписями и маршрутом, грубо прочерченным жирным красным карандашом.
   - Это все, что осталось, - как бы извиняясь, промолвила Лаура. - Настоящая карта украдена. И теперь мне становится понятно, зачем затевалось это нелепое нападение. Тот, кто получит скрижаль, будет управлять миром.
   - Тот, кто получит... А мы ведь даже не знаем, кому это нужно!
   - Убийц опознали?
   - Нет, конечно. Какой убийца пойдет на дело с документами в кармане. А сами они теперь уже ничего не расскажут. Только у одного из них были илларийские татуировки, но это ничего не значит. Может, он давно эмигрировал из Иллара, а может, просто так их сделал, для форса.
   - Верно... - Лаура совсем приуныла. - Знаешь, моя дорогая сестрица Мэри сегодня заявила: "Надо же, как не вовремя отец умер, мне Грегори только-только предложение сделал, а теперь из-за траура свадьбу придется отложить..." Мама отхлестала ее по щекам. - Девушка смахнула непрошеную слезу. Будучи первым секретарем имперской канцелярии, она старалась не давать воли чувствам, отдавая приоритет государственным делам, но ей это давалось с огромным трудом.
   - Не нравится мне все это... - протянул Виктор. - Надо доложить императору. Прямо сейчас и поеду. Не хватало еще каким-нибудь илларийцам диктовать нам условия.
   - Верно. Только просто так тебя к императору не пустят, будут волынить с аудиенцией дня три, не меньше. Давай я выпишу сопроводительную грамоту. Только сбегай в кабинет, принеси печать. Да смотри, большую круглую возьми, маленькая здесь не годится, она внутриканцелярская.
   Виктор послушно направился в рабочий кабинет архивариуса и несколько минут обшаривал ящики секретера в поисках печати. Потом сообразил: сейф! За кодом от сейфа пришлось возвращаться к Лауре. Та уже вовсю строчила официальный текст и, даже не отрываясь от своего занятия, продиктовала: "Один-пять-восемь-четыре". Наконец, Виктор забрался в бронированный ящик и с недоумением извлек оттуда три круглых печати одинакового размера. На этот раз бегать за инструкциями не стал, а принес сразу все. Лаура моментально выбрала одну - по какому принципу она выбирала, Виктор так и не понял, - припечатала бумагу и выдала инженеру.
   - И главное, - сказала она со значением, - никому об этом деле ни слова. О том, что было в похищенной книге, пока знают трое: ты, я и похититель. И нам не нужны другие желающие завладеть абсолютным оружием.
   Виктор мысленно отмахнулся от навязчивого образа военного министра и вышел из комнаты.
  
   Император не был глух к стонам народа. Это не было его личной заслугой, а скорее результатом соблюдения многолетних традиций. "Государство - это сад, - сказал как-то императорский дедушка. - А люди в нем - цветы и деревья. Если ты хочешь собрать богатый урожай, изволь позаботиться о растениях как следует". Это не значило, что император день и ночь проводил в раздумьях о судьбах подданных. Это значило лишь, что налоги не будут слишком высокими, а ушлые чиновники, таскающие из казны больше дозволенного, будут в срок и согласно плану высылаться в северные провинции. Что касается аудиенций, то человеку из простонародья совсем нелегко было попасть на прием к его величеству: для этого нужен был очень и очень серьезный повод, а также бездна терпения: дожидаться приема можно было месяцами, пока надобность в оном не отпадала. Лицам более высокопоставленным было проще в этом отношении, но Виктор все равно не мог рассчитывать на скорое разрешение своих вопросов: в мастерской все вопросы, не связанные с механикой, решал Фрэнк. Зато Лаура как первый секретарь канцелярии и императорская любимица имела право беспрепятственно пройти к государю даже среди ночи, вытащив его с супружеского ложа. Так что написанная ею грамота оказалась весьма полезной - после того, как Виктор поймал упрямого дворцового мажордома и хорошенько потыкал его лицом в печать, как шкодливого котенка в результаты жизнедеятельности. Мажордом осознал близость физической расправы и доложил о неожиданном визите. Инженера пригласили кабинет.
   Виктор совсем иначе представлял себе аудиенцию у монаршей особы. Услужливая память подсовывала ему эпизоды из всех прочитанных в детстве романов, в которых непременно присутствовал тронный зал и сам монарх при полном параде, в горностаевой мантии, со скипетром в руке. Здесь же - камерный кабинет, лампа под зеленым абажуром, император в одной рубашке с закатанными рукавами, склонившийся над не то указом, не то кляузой.
   - Прошу вас, господин инженер, садитесь, - император гостеприимно указал на стул по другую сторону стола. - Чаю?
   - Эм-м... да, благодарю, - выдавил Виктор, чувствуя, что у него пересохло во рту. Он ожидал, что император позвонит в колокольчик или еще как-нибудь подаст сигнал прислуге, но монарх отошел к маленькому столику в углу и разлил по чашкам ароматный напиток.
   - Предпочитаю сам заваривать, - пояснил он. - В нашей стране этим искусством мало кто владеет. Но у вас срочное дело ко мне? Я вас внимательно слушаю.
   Виктор торопливо описал сложившиеся обстоятельства. Император внимательно выслушал. По его лицу невозможно было понять, о чем он думает. Когда же рассказ был окончен, монарх откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди.
   - Хорошо, что вы пришли сразу ко мне, - проговорил он неторопливо. - О нападении на архив я узнал сразу. Прискорбное событие. И весьма странное. А теперь вы говорите, что единственный исчезнувший из архива документ повествует о секрете абсолютного оружия. Что ж, версия вполне правдоподобная, и если она верна, то всему Юминору может грозить серьезная опасность. Наша страна изрядно опережает остальной мир по уровню технологического развития, и если кто-то пожелает ее подчинить, ему не обойтись без экстремальных мер.
   Несколько минут прошло в молчании. Затем император продолжил:
   - Но ведь можно предположить, что целью преступников был совсем иной текст, просто эта вырванная из книги тетрадь - единственное, что им удалось унести. Или что нападение на архив было организованно совсем с иной целью. Например, чтобы отвлечь внимание от другого преступления, менее заметного. Как вы считаете, господин инженер?
   Виктор прокашлялся.
   - Я думаю, - сказал он, - что если злоумышленнику нужен совсем другой текст, то он за ним вернется. Если же это был отвлекающий маневр... Я не знаю, ваше величество. Я механик, а не детектив.
   Император испытующе посмотрел на него. Потом сказал:
   - Других странных событий ни в тот день, ни накануне не случалось. Так, пара банальных краж и кабацкая потасовка. Значит, решение мое будет таковым: кто-то должен отправиться в храм и забрать оттуда скрижаль. Даже если этот артефакт не имеет к происходящему никакого отношения, пока он существует, мы словно сидим на пороховой бочке, и фитиль может загореться в любой момент. И этим кем-то будете вы, господин инженер.
   Виктор подскочил.
   - Я?! - воскликнул он. - Но почему?
   - Объясню. Лаура верно рассудила: незачем предавать огласке цель наших поисков. Чем больше людей желает заполучить скрижаль, тем хуже для нас. Поэтому лучше, если знать о ней будете только вы и несколько надежных товарищей, которых вы выберете для экспедиции. Вы получите финансирование и необходимые полномочия. Кстати, что вы знаете об организации, которая называется Бюро кладоискателей? - неожиданно закончил император.
   - Я что-то читал о них в газетах. Они принимают ставки?
   - Все немного серьезнее. Ставки - только прикрытие. Это Бюро было организовано еще Эдуардом Третьим Меценатом - да-да, тем самым, - с целью учета и контроля всех древних находок. Согласно правилам Бюро, клад безраздельно принадлежит тому, кто первым им завладел. Очень соблазнительно и очень действенно: мародеры перестали прятаться и открыто регистрировались в Бюро. Если находка оказывалась стоящей, Бюро перекупало ее по хорошей цене. Как вы думаете, почему взлет технической и научной мысли приходится именно на времена правления Мецената?
   - Были и другие скрижали? - догадался Виктор. - И Меценат сумел их получить?
   - Именно. Не секрет, что скрижали часто бывают сделаны из золота. За долгие века железо рассыпалось бы в ржавую труху, бронза подернулась бы неснимаемой патиной, уничтожив письмена, а золото хранится долго. Мародеры безжалостно распиливали и переплавляли секреты древних, и Бюро стало отличным способом их защитить. Поэтому - это не приказ, а дружеский совет, - зарегистрируйтесь в Бюро как кладоискателей. Люди там надежные, и если вам удастся отыскать скрижаль, служащие Бюро никому не позволят ее отнять у вас. А в качестве цели поиска назовите... скажем, древние чертежи. И правдиво, и в то же время не вызывает такого ажиотажа, как золото. Меньше будет конкуренция.
   - Когда мне отправляться?
   - Послезавтра. Я дам вам один день на подготовку. Сколько людей вы хотите взять с собой?
   - Одного или двух будет достаточно.
   - Тоже верно. Большая компания привлекает внимание. Карта у вас с собой? Позволите взглянуть?
   Виктор, смутившись, протянул ему покрытый детскими каракулями листок. Император внимательно рассмотрел его, затем извлек из секретера большую карту мира и разложил ее на полу. Виктор бросился помогать. Некоторое время они сообща ползали по карте, а затем их пальцы сошлись на одном ее месте.
   - Кальпа-Врикша! - произнесли они в один голос.
   - Можно было догадаться, - произнес император, снова уселся в кресло и принялся раскуривать трубку. - Место известное.
   Кальпа-Врикшей называлась широкая и полноводная река на юге континента Париджат. На другом конце света, с тоской подумал Виктор. Непроходимые болота, москиты и кусачие муравьи, которые, если верить книгам, за пять минут до косточки обгладывают леопарда.
   - Давайте обговорим ваш маршрут, - отвлек его от скорбных раздумий голос императора. - Вы отправитесь в порт Итонвилль, а там сядете на пароход до Джумбалы. Это на севере Париджата. Затем вы доберетесь до Даграна - это ближе к центру континента, - а оттуда спуститесь по течению Кальпа-Врикши до нужного места. Далее ничего не могу рекомендовать. Скорее всего, вам придется прорубаться через джунгли. Вам все понятно?
   - Понятно. - Виктор решил, что непременно выклянчит у Лауры какую-нибудь энциклопедию о тех местах.
   - В таком случае не буду вас более задерживать. Завтра вам доставят необходимые пропуска и дополнительные инструкции, которые я сейчас выпишу. Вы свободны.
   Виктор развернулся и на деревянных ногах пошел к двери. Уже на выходе его остановил голос императора:
   - Господин инженер.
   - Да?
   - Как вы полагаете, это абсолютное оружие действительно существует?
   - Думаю, да. Иначе как объяснить, что древняя могучая цивилизация с высочайшим уровнем технического мастерства вдруг исчезла с лица земли.
   - Вот и я так думаю, - произнес император и вновь погрузился в раздумья.
  
   Путешествие обещало быть долгим, и Виктор понимал, что остро нуждается в помощнике. На всем белом свете было лишь два человека, на которых он мог положиться, как на самого себя. Первой была Лаура Дэйвис, хрупкая девушка, как бы она сама этого ни отрицала. Зато вторым был Генри Вуд, славный выходец из городской трущобы, привыкший стоять за себя и равно хорошо владеющий умом и кулаком. Виктор слабо представлял, где обитает Генри; знал только, что тот был сыном кузнеца и прачки, и что кроме него в семье еще пятеро малолетних детей. Генри получал неплохое для подмастерья жалование и был, можно сказать, главным подспорьем для семьи. Так что, прежде чем отправиться в трущобы на поиски своего помощника, Виктор заехал в бакалейную лавку и скупил все, что только смог вынести.
   Городские окраины представляли собой, в основном, временный приют для приезжих. Правда, некоторые новоприбывшие предпочитали остаться там навсегда. Они строили крепкие добротные дома и оседали в трущобах, напоминая могучие деревья, высящиеся на болоте среди чахлой унылой растительности. Семья Вудов, похоже, была именно из таких. Виктору не пришлось долго расспрашивать прохожих. Ему быстро указали нужное направление, и вскоре инженер притормозил возле весьма оригинального сооружения.
   Дом Вуда возводился, как говорится, "с претензией". Хозяева, как видно, решили: а чем мы хуже знатных господ, - и решили построить свой маленький дворец. Пока что им хватило запала и средств лишь на один этаж, зато какой это был этаж! Бревенчатый сруб в стиле северное барокко, как строили в далеких провинциях, резные балясины, узорные наличники... Похоже, Вуд-старший был мастером не только в кузнечном деле. Однако, как видно, стройка началась довольно давно: бревна успели потемнеть и посереть от дождей и городского смога. Заглянув через ограду, Виктор увидел самого Генри, который увлеченно гонял по дворику визжащих ребятишек: они играли в салки. Виктор окликнул помощника, и тот радостно замахал в ответ:
   - Заходите, мистер Лапланк! Что привело вас с эту дыру?
   - Я уезжаю, - сразу заявил Виктор. - Далеко. Мне нужен спутник.
   - Понял, не дурак... - Генри отцепил хохочущую сестренку от Виктора и пригласил гостя в дом.
   - Я там... - Виктор неопределенно махнул рукой в сторону тарантаса. - Подумал, что неприлично приходить с пустыми руками...
   - А вы на тарантасе? Так загоните его во двор: украдут же.
   - Кто его здесь украдет? - хмыкнул Виктор. - Кто-то здесь умеет управлять самоходными повозками?
   - Нет, но это никому еще не мешало. Украдут все равно, а вы ее потом найдете у ближайшего столба, разбитую в хлам.
   Виктор согласился и загнал тарантас во дворик. На шум из дома вышла полная опрятная женщина, вытирая руки о передник.
   - Мама, это мистер Лапланк, я рассказывал, - сообщил Генри, с энтузиазмом вынимая из повозки привезенные старшим товарищем свертки.
   Женщина засуетилась:
   - Какой почтенный у нас гость. Проходите в дом, прошу вас. Фло, сделай чаю!
   - Не стоит беспокоиться, - торопливо заговорил Виктор. - Я спешу. Дело государственной важности, - добавил он со значением. - И без Генри не обойтись. Вы позволите его похитить у вас на время?
   Женщина с изумлением посмотрела на сына. Она и не догадывалась, что ее оболтус - такая важная птица, без которого государственные дела не делаются.
   - На какое время? - спросила она.
   - Не могу сказать точно. На месяц или на два. Мы должны отправиться в другую страну. Дипломатическая миссия, - соврал инженер. - И отправляться надо уже завтра.
   - Понял! - воскликнул Генри и приготовился было бежать собирать пожитки, но Виктор остановил его:
   - Подожди. Прямо сейчас нам надо уладить кое-какие формальности, так что поедешь со мной. И еще. Тебе полагается жалование за два месяца вперед. Сегодня получишь или когда вернешься?
   - Сегодня вряд ли успею, так что пускай денежки полежат, никуда они не денутся.
   - Тогда забирайся в повозку. У нас куча неотложных дел.
   Генри не заставил себя просить дважды и запрыгнул на подножку. Растерянная мать хотела было окликнуть его, но осеклась. Тарантас лихо вырулил на мостовую и рванул в сторону центрального проспекта.
   - А в свертках что было? - спросил Генри.
   - Да так... Чай, сахар, крупа какая-то.
   - А зачем?
   - Ну, ты же в своей семье главный кормилец, а я тебя на два месяца увожу.
   - А, тогда понятно, - осклабился Генри. - Одобряю. А куда едем-то?
   - В Париджат.
   - Уж ты! - восхитился подмастерье. - Это там, где непроходимые болота, москиты и кусачие муравьи, которые леопарда за пять минут до косточки обгладывают?
   - Да, - с содроганием ответил Виктор.
   - И там еще протекает река Кальпа-Врикша, в которой водятся такие хищные пираньи, что, если погрузить руку в воду, то от нее мигом ничего не останется?
   - Что?! - Виктор едва не сверзился с тарантаса.
   - А еще там растения с таким едким соком, что одной капли достаточно, чтобы лишиться глаза, а на коже от него остаются незаживающие язвы? А в глубине джунглей - развалины древних городов и золотые храмы, в которых на каждом шагу смертоносные ловушки?
   - Генри! Прекрати! Ты меня доконать решил? Где ты нахватался-то такого?
   - В книжках читал.
   - А-а, - с облегчением выдохнул Виктор. - В приключенческих романах?
   - Ага, - тихо согласился Генри.
   - Тогда все не так страшно. Романисты любят преувеличивать, тем более что сами в таких местах редко бывают.
   - А что нам надо в этом Париджате?
   - Найти один храм и вынести оттуда скрижаль с надписями.
   - Ага! - глаза у Генри снова загорелись. - Значит, в храм с ловушками все-таки полезем.
   - Нет-нет-нет, - запротестовал Виктор. - Никаких ловушек, никаких пираний. Нам и без них неприятностей хватит.
   - Все равно, мне нравится эта авантюра. Нам понадобятся мачете, чтобы прорубаться через девственный лес, репелленты, пробковые шлемы...
   - Шлемы зачем?
   Генри запнулся. Он и сам, похоже, не знал, зачем в джунглях шлемы, но герои его любимых романов как один носили сей предмет амуниции.
   - А чтобы кокосом не убило, - нашелся он наконец.
   - Да? А я думал - чтобы обезьяны на голову не гадили.
   - И для этого тоже, - согласился Генри.
   Тарантас вырулил на проспект и покатил в сторону государственного арсенала.
   В мастерской стоял привычный рабочий гул: труженики отвертки и гаечного ключа заступили на трудовую вахту. Но сейчас это не волновало главного инженера. То, зачем он приехал сюда, хранилось в смежном помещении, на складе. Виктор отпер ворота и заглянул внутрь. Ящик был на месте - здоровенная дощатая коробка, семи футов в длину, четырех в ширину, да высотой тоже фута в четыре. Очень большой и очень тяжелый. Тащить с собой такой багаж не пришло бы в голову ни одному путешественнику. Ни одному - кроме Виктора. Он надеялся, что содержимое ящика пригодится им в Париджате. Доски были покрыты толстым слоем пыли: с тех пор, как ящик был заколочен и опечатан, никто к нему не прикасался.
   - Ого! - Генри обошел ящик кругом. - Вы что, мебель с собой потащите?
   - Это не мебель, - ответил Виктор. - Довольно разговоров, помоги-ка лучше.
   С помощью лебедки они погрузили ящик на подвижную платформу и выкатили наружу. Чтобы переместить ящик на тарантас, им пришлось прибегнуть к помощи трех дюжих рабочих. Машина крякнула и просела на задние колеса. Виктор присовокупил к ящику сумку с инструментами и удовлетворился полученным результатом.
   - А все-таки, что там? - полюбопытствовал Генри.
   - Все узнаешь в свое время.
   Генри отстал.
   Лишь переправив драгоценный ящик на вокзал и предоставив грузчикам вынимать его из тарантаса, товарищи по предприятию, на этот раз пешком, отправились регистрироваться.
   Бюро кладоискателей находилось в деловом центре города, зажатое между букмекерской конторой и хлопковой биржей. Оно сразу выделялось на фоне других зданий двумя деталями: вертикальной вывеской с вычурными медными буквами и чудом архитектурной моды - стеклянной вертящейся дверью. Виктор, по ему самому неясной причине, недолюбливал вертящиеся двери: возможно, от них исходило смутное ощущение угрозы, а может, инженера просто раздражала бессмысленность приспособления. С другой стороны, ходили слухи, будто в этих дверях однажды намертво застряли два грабителя, решившие обчистить Бюро, так что, возможно, в них был свой собственный скрытый сакральный смысл.
   Расправившись с дверями, инженер и его помощник оказались в довольно обширном и столь же пустом помещении; во всяком случае, людей здесь было больше, чем мебели. Прямо напротив двери располагался ряд конторок, и унылые служащие непрерывно перебирали бесчисленные бумаги, коих было явно больше, чем этого действительно требовали обстоятельства. Правую стену занимало огромное табло с записями ставок. Ставили на победу того или иного кладоискателя, на благоприятный исход мероприятия и на количество выживших.
   Виктор подошел к ближайшей конторке, за которой восседал бледный человек в пенсне. Бледный строчил какой-то документ, причем делал это с таким остервенением, словно от этого зависела судьба всего мира. Или, по крайней мере, судьба его жалования. Виктор побарабанил пальцами по конторке.
   - А? - вскинулся человек в пенсне. - Что вам угодно, господа?
   - Мы отправляемся в путешествие, и нам угодно зарегистрироваться. - Инженер положил перед бледным императорскую грамоту. - У нас особый статус.
   - О... - бледный просмотрел грамоту, подозвал соседнего служителя и передал документ ему. Тот в свою очередь прочел текст, и глаза у него полезли на лоб. Он схватил лист и исчез. Бледный извлек из стопки бумаг бланки и протянул товарищам:
   - Будьте любезны, заполните и подпишите. Вот чернила, вот перо.
   Отпечатанная типографским способом бумага гласила:
   "Кодекс кладоискателя.
   Закон первый и единственный: Абсолютным и неоспоримым правом на найденный клад/артефакт/сокровище обладает лицо, первым взявшее его в руки".
   Ниже значилось:
   "Правила гонки кладоискателей.
      -- Начало гонки.
        -- За начало гонки принимается момент, когда первый из зарегистрировавшихся кладоискателей покидает бюро.
        -- Количество регистраций не ограничено.
        -- Допускается одиночная и командная гонка. В случае командной гонки регистрации подлежат все участники команды. На незарегистрированных участников правила гонки не распространяются.
        -- Каждый из участников гонки имеет право знать личности своих соперников по гонке. Бюро не имеет право скрывать число участников гонки и их имена.
      -- Ход гонки.
        -- В ходе гонки кладоискателю позволены любые средства и любые меры в отношении соперников по гонке, вплоть до убийства.
        -- В ходе командной гонки действует система наследования. Если кладоискатель погибает либо по иной причине не может продолжать гонку, ее продолжают товарищи по команде с сохранением всех прав.
        -- Гонка продолжается, пока цель ее не будет достигнута или пока ее может продолжать хотя бы одно зарегистрированное лицо.
      -- Финал гонки.
        -- За финал гонки принимается момент, когда один из кладоискателей прикасается к искомому кладу. С этой минуты он получает абсолютное право на клад, которое не может быть отчуждено и оспорено никаким другим лицом.
        -- После финала гонки обладатель клада оказывается под защитой Бюро. Бюро сохраняет за собой право на любые меры воздействия против нарушителей данного правила.
        -- В случае, если все соперники по гонке по какой-либо причине выбывают, гонка считается завершенной. Иные заявки на тот же самый клад в этом случае начинают новую гонку, а не продолжают текущую.
      -- Наблюдение.
   4.1. К каждому участнику гонки приставлено два наблюдателя от Бюро, призванных освидетельствовать правомерность ее хода и финала.
   4.2. Наблюдатели не вмешиваются в ход гонки вплоть до ее финала.
   4.3. Обязанность обеспечения наблюдателей всем необходимым в путешествии полностью ложится на участников гонки.
   4.4. После финала гонки наблюдатели других команд присоединяются к команде-победителю с целью обеспечения безопасности победителя и полного соблюдения его прав, перечисленных данным документом.
   4.5. В случае, если лицо, имеющее право на клад, погибает после окончания гонки, клад изымается наблюдателями и переходит в собственность Бюро во избежание случаев мародерства.
      -- Ставки и пари.
        -- В Бюро действует тотализатор. Минимальная ставка 5 фунтов.
        -- В случае, если в гонке участвует более трех команд, допустима регистрация двух и более ставок от одного лица.
        -- Зарегистрированным кладоискателям также разрешается делать ставки на собственную гонку.
   С правилами ознакомлен(ы) и согласен(ы)_________________(подпись)
   На втором бланке значилось:
   РЕГИСТРАЦИОННЫЙ ЛИСТ КЛАДОИСКАТЕЛЯ
   Заявленная цель:
   _________________________________________________________________________________________________________________________
   (укажите наименование и предполагаемое местоположение клада)
   Одиночная/командная гонка (вычеркните ненужное)
   Члены команды:
   Имя
   Должность в команде
   Подпись
  
  
  
   Наблюдатели:
   ____________________________________________________________________________________________________________________________________
   Виктор быстро заполнил все поля, дал Генри подписаться и протянул бумаги бледному человеку в пенсне. Тот пробежал строки глазами и сказал:
   - Поздравляю. Вы первый в этой гонке. Правда, один господин уже собирался регистрироваться, но не учел, что командная гонка не регистрируется без подписей всех членов команды, поэтому он отправился за своими помощниками. С минуты на минуту должен вернутся.
   - А кто этот господин, если не секрет?
   - Минутку... - бледный человек в пенсне принялся ворошить документы на конторке. - Конечно, это не секрет. Бюро уважает право кладоискателя знать своих противников. Вот, пожалуйста. Тревор Томпсон, герцог Илларийский.
   - Ага, значит, все-таки, Иллар! - воскликнул несдержанный Генри.
   - Подождите в вестибюле, - любезно предложил бледный. - Через несколько минут мы представим вам ваших наблюдателей.
   - Не очень-то умно был со стороны господина герцога начинать гонку с такого тарарама, - проворчал Виктор, отходя от конторки и пряча во внутренний карман свои экземпляры документов.
   - Он, наверное, тоже решил себя обезопасить. Теперь он имеет полное право нас убить, и никто ему слова не скажет, - предположил Генри.
   - Так-то оно так, но и мы имеем такие же права в отношении герцога, - ответил Виктор. - Вернее, получим их, как только герцог выйдет из Бюро.
   - Тогда, может, подстережем его снаружи и пристрелим? - предложил практичный Генри.
   Виктор задумался. Идея казалась весьма соблазнительной.
   - Мне нравится эта мысль, - сообщил он. - Вот только мы не знаем, сколько у него будет помощников. Может, он армию с собой потащит. И искать скрижаль все равно придется: мы уже подписались.
   Раздались громкие щелчки: служитель тотализатора у дальней стены обновлял данные. Вверху таблицы появилась новая строка:
   "Гонка 2871. Команда 1: Виктор Лапланк, Генри Вуд. Команда 2: -, -, -. Цель: древние чертежи. Ставок нет".
   Генри, порывшись в карманах, решительно зашагал к таблице.
   - Эй, ты куда? - окликнул его Виктор.
   - Как это куда? Поставлю на нас. Грех упускать такой шанс.
   Алчный подмастерье оставил Виктора и напал на служителя тотализатора. Между ними завязался оживленный спор - похоже, служитель отказывался принимать ставку Генри, ссылаясь на несовершеннолетие оного. Генри возражал. Судя по жестам, он клялся и божился, что ему уже восемьдесят три, просто он хорошо сохранился. Служитель не верил, но Генри был так убедителен, что служитель капитулировал и выписал ему квиток. Довольный собой подмастерье вприпрыжку вернулся к Виктору, и тут бледный человек в пенсне громко назвал их имена. Товарищи по предприятию, теперь - официальные кладоискатели, подошли к конторке, где их поджидали наблюдатели.
   Наблюдатели были совершенно одинаковые, чернявые и низкорослые, с одинаковыми прилизанными волосами и маленькими усиками.
   - Господа кладоискатели, - сказал бледный, - позвольте представить вам сотрудников Бюро. Мистер Джон Гаррисон, - левый наблюдатель поклонился, - и мистер Бенджамин Гаррисон. - Правый из усачей вежливо наклонил голову.
   - К вашим услугам, господа, - в один голос высказались оба наблюдателя.
   Кладоискатели в свою очередь представились.
   - Угодно ли вам, господа, - сказал мистер Бенджамин, - чтобы мы сопровождали вас все время вашего путешествия, или же в этом нет необходимости?
   - Полагаю, - сказал Виктор, - неотступное присутствие наблюдателей совершенно не обязательно.
   - В таком случае, мы встретимся с вами в день отправления. Когда вы намереваетесь отправиться в путешествие?
   - Завтра утром. Мы выезжаем десятичасовым поездом на Итонвилль.
   - Мы там будем, - переглянувшись, заверили оба мистера Гаррисона и откланялись. Вернулся сосед бледного человека и вернул грамоту. После этого кладоискатели решили более не задерживаться в Бюро и направились к выходу, но в дверях налетели на высокого сухопарого человека с острым носом, гордого обладателя белокурых бакенбард. Человек скривился, покосившись на кладоискателей, как на низших существ (что было не слишком удивительно, потому как сегодня Виктор Лапланк выглядел далеко не изысканным джентльменом), бесцеремонно замахнулся на них тростью и прошествовал в контору. За ним в двери протиснулись пятеро - поперек себя шире. Кладоискатели некоторое время смотрели им вслед.
   - Клянусь панталонами императрицы, - пробормотал Генри, - это и есть его светлость герцог Илларийский. Тоже обезопаситься решил, гад.
   - Поддерживаю, - так же тихо ответил Виктор. - Зато теперь я почти уверен, что на архив нападали именно ради скрижали.
   - И что же вы думаете по этому поводу, сэр?
   - Я думаю, дружок, что гонка начнется, едва мы покинем это помещение. А еще - что лучше бы нам удалиться на возможно большее расстояние прежде, чем в эту гонку вступит герцог со своими гоблинами.
   Кладоискатели тихонько шмыгнули за дверь и дали деру. Лишь через несколько кварталов они остановились, чтобы перевести дух.
   - Ну и бугаи, - задыхаясь, вымолвил Генри. - Рожи шире газеты. Я вот что думаю, сэр: герцог наверняка богат, а деньги языки развязывают только так; что ему стоит узнать, где вы живете.
   - Верно рассуждаешь, - согласился Виктор. - А не напроситься ли нам в гости к одной очаровательной леди?
   - Не пойдет. Все знают, что она ваша невеста. Возьмут и убьют ее. Или в заложники возьмут. В гонке же все можно.
   - Не имеют права. Лаура не зарегистрирована в гонке. Но к ней тоже могут наведаться нежданные гости, тут ты прав. Но что ты в таком случае предлагаешь, мой дальновидный друг?
   - Переночуем в мастерской. Там охраны кругом полно, да и инструменты под рукой; отобьемся, если что.
   - Поддерживаю. Тогда давай сперва ко мне домой, быстро соберем скарб и оружие и отвезем на вокзал. Лучше, если наш багаж погрузят заранее.
   - А билеты уже куплены?
   - Да, нам уже выделили специальное купе.
   - Это хорошо, - кивнул Генри, и друзья направились по оговоренному маршруту.
   Последнее, что сделал Виктор в этот день, - заехал к Лауре попрощаться и выполнить свое давешнее намерение попросить энциклопедию. Девушка чувствовала себя уже немного лучше. Узнав, что Виктор уезжает, она огорчилась - даже не столько его отъезду, сколько тому, что не может отправиться с ним. При упоминании герцога она помрачнела.
   - Да, я знаю этого прохвоста, - сказала она. - Посол Иллара в Юмионе, встречала его пару раз на дипломатических приемах. Скверный тип, большой любитель помыкать людьми, все время что-то вынюхивает. Я подозреваю, что у него большие амбиции; возможно, он метит на трон - а будет это трон Юминора, Иллара или еще какого государства, не так уж и важно. Он из тех, кому власть нужна ради власти, а не потому, что он сможет управиться с ней лучше, чем кто бы то ни было еще. Будь осторожнее с ним.
   - Постараюсь, насколько это возможно, - пообещал Виктор. - Но почему бы просто его не арестовать?
   Лаура скривилась:
   - Его причастность к преступлению недоказуема. Не своими руками он это сделал. А у Иллара с Юмионом, надо сказать, далеко не самые радужные взаимоотношения. Если обидеть их посла, может разгореться скандал вплоть до объявления войны. Император не заинтересован в войне.
   - А кто вообще в ней может быть заинтересован? - логично высказался Виктор.
   - Есть любители, - Лаура пожала плечами. - Если внутри страны не все ладно, можно начать войну. Она отнимает ресурсы и жизни, все правительственные неудачи можно сваливать на нее. А у нас в стране за последние пять лет не было ни одного случая смерти от голода. Представляешь? Уже три поколения не знают, что такое война, мы только-только начали жить спокойно, в канцелярии поговаривают о том, что нынешний император будет внесен в "Хроники" как правитель Золотого Века. Какой резон затевать сейчас резню?..
   - Так не затем ли с меня требуют боевых машин? - предположил Виктор. - С такими машинами нас побоятся тревожить.
   - Все возможно, - с улыбкой продолжила Лаура, - Как бы то ни было, а в Бюро я сделаю на вас ставку.
   - Тебе мало платят в твоей канцелярии?
   - Нет. Просто это будет своего рода знаком того, что я не сомневаюсь в вашей победе. Надо бы еще какое-нибудь напутствие тебе дать, но я не знаю, какой совет может быть тебе полезен.
   - Любой. Я с радостью выслушаю все, что ты мне скажешь.
   - Тогда - держи ноги в тепле, береги голову от солнечного удара и с плохими парнями не якшайся. Вернешься - проверю. - Лаура шутливо погрозила пальцем. Виктор рассмеялся, а потом, неожиданно для самого себя, впервые за время их знакомства осмелился запечатлеть на устах невесты целомудренный поцелуй.
   Лаура не возражала.
  
   Прежде, чем отправиться в мастерскую, Виктор зашел домой за вещами. Он долго раздумывал над коллекцией стрелкового оружия и наконец выбрал пару револьверов для себя и пневматическое ружье для Генри. Пневматическое оружие еще не вошло в моду, хотя и обладало рядом преимуществ, но Виктор не боялся, что не сможет купить пуль к нему: он был уверен, что сумеет отлить нужное количество боеприпасов даже в суровых полевых условиях. Якоб передал ему увесистый саквояж со всем необходимым и сообщил:
   - Пока вас не было, сэ-эр, заходил незнакомый господин. Я сказал, что вас нет, и он ушел, даже визитки не оставил.
   - Остроносый, с бакенбардами, трость черного дерева? - предположил Виктор.
   - Именно так, сэ-эр...
   Виктор задумался. Генри оказался прав. Возможно, злоумышленники бродят рядом и ждут только благоприятного момента для нападения.
   - Вот что, Якоб, - сказал он. - На эту ночь распустите прислугу. Вам есть куда пойти?
   - Да, сэ-эр, я давно не навещал свою сестру. Она будет рада приютить меня.
   - Хорошо. Значит, распустите прислугу и сами ступайте к сестре. Если умеете обращаться с оружием, можете выбрать что угодно из арсенала в моем кабинете. Вернетесь только утром. Проверьте, все ли на месте, целы ли оконные рамы, все петли и замки. Затем телеграфируйте мне в Итонвилль до востребования.
   - Я понял, сэ-эр...
   Виктор поднялся в спальню и, не зажигая света, выглянул в окно. Ему показалось, что за оградой кто-то стоит. Неизвестный субъект с минуту потоптался на месте, поозиравшись, и зашагал прочь. Виктор бесшумно растворил окно и прислушался. Было тихо. Виктор выбрался на подоконник и осторожно сбросил в клумбу с анютиными глазками саквояж и ружье. Затем влез обратно, прикрыл окно и подождал. Интуиция его не подвела: таинственный субъект вернулся и посмотрел вверх. Ждет, пока хозяин вернется домой, сообразил Виктор, сбегал в кабинет и зажег лампу. Потом подошел к окну, чтобы его силуэт четко обозначился в проеме. Когда он уже собирался вернуться в спальню, что-то тихо тренькнуло у самого его уха; от неожиданности Виктор дернулся, неловко шагнул назад и упал, споткнувшись о край ковра. Подняв глаза, он увидел в оконном стекле маленькое круглое отверстие.
   Инженер облился холодным потом. Только что его пытались убить. Выстрела не было слышно: должно быть, злоумышленник тоже был вооружен духовой винтовкой. Если бы Виктор постоял на одном месте еще несколько секунд, пуля вошла бы ему прямо между бровей. Виктор ползком добрался до выхода и выбрался на лестницу. Потом с замирающим сердцем помчался в спальню, вылез на подоконник, спрыгнул в клумбу, чудом разминувшись с ружьем, подхватил скарб и, пригибаясь, побежал к задней калитке.
  
   Ночь в мастерской на импровизированной кровати из жестких досок прошла относительно спокойно, если не считать ноющей спины, да еще того факта, что взбудораженный Виктор никак не мог уснуть. Генри он о покушении так и не рассказал, и мальчишка спал богатырским сном, молодецки похрапывая.
   Кладоискатели прибыли на вокзал в половине десятого. Паровоз уже стоял под парами. Проводник принял билеты, просмотрел сопроводительную грамоту и кивнул:
   - Прошу господа, располагайтесь. Ваше купе - номер четыре. Поезд отходит через пять минут.
   - Как через пять? - Виктор вынул часы. - Еще рано.
   - Да, но на этот счет у нас особые распоряжения.
   - А багаж?
   - Вы имеете в виду большой деревянный ящик? - Проводник понизил голос до шепота. - Он уже погружен в товарный вагон. Секретный груз? Желаете перенести его поближе?
   - Нет, не стоит. Пусть остается там, где есть.
   Кладоискатели поднялись в вагон, а проводник побежал к паровозу - видимо, чтобы сообщить машинисту, что главные пассажиры уже на месте.
   В купе Генри немедленно упал на диван и задрал ноги на стол.
   - Шикарно, - удовлетворенно протянул он. - Впервые в жизни поеду первым классом, как благородный джентльмен.
   - Благородные джентльмены ног на стол не кладут, - сообщил Виктор волнующую подробность из жизни высшего общества.
   - И то верно. - Генри принял положение, более приличествующее цивилизованному человеку, но не сумел высидеть долго, вскочил и высунулся в окно по пояс.
   - Смотрите, мистер Лапланк! - немедленно воскликнул он. - Это же герцог! И два его гоблина!
   Виктор втащил непоседливого помощника обратно, задернул окно клетчатой шторкой и осторожно выглянул в щелочку. Действительно, по перрону вышагивал герцог. Двое амбалов несли за ним чемоданы.
   - Он что же, - взволнованно прошептал Генри, - в этом же вагоне поедут?
   - Чего доброго, еще и в соседнем купе, - пробормотал Виктор. Только что он жалел бедных пассажиров, которые неминуемо опоздают на поезд и не попадут в Итонвилль. Сейчас он готов был отдать все на свете, чтобы это произошло.
   Вагон дрогнул и медленно-медленно подался вперед. Герцог всполошился и бросился вдогонку. Один из амбалов бросил чемодан, в три прыжка настиг вагонную дверь и исчез из поля зрения. В следующий момент кладоискателей швырнуло назад: поезд резко затормозил, видимо, амбал дернул стоп-кран.
   - Черт, - выругался Генри. - Чтоб его кишки в косичку заплелись, быстрый какой.
   - Одно утешение, - заключил Виктор, - у нас есть некоторое преимущество: герцог не знает нас в лицо, а мы его знаем. "Плюс, что вполне вероятно, он считает меня покойником", - подумал он про себя.
   - А давайте их застрелим и из вагона выкинем.
   - Боюсь, не самая удачная идея. Мы не знаем, где еще три гоблина. Может, они тоже здесь. Мы в герцога будем целиться, а они нам сзади головы проломят.
   - Логично, не поспоришь.
   Генри осторожно высунулся в коридор и радостно замахал рукой:
   - Мистеры Гаррисоны! Идите к нам!
   И действительно, по коридору шествовали наблюдатели из Бюро.
   - Рад вас видеть, - улыбнулся Виктор, пожимая одинаковым братьям руки. - Думал, вы опоздали.
   - Ничуть, - ответил Бенджамин.
   - Мы знали, что насчет вас существуют особые распоряжения, и специально прибыли раньше, - пояснил Джон.
   - А вы становитесь знамениты, - сказал Бенджамин. Он вынул из саквояжа газету и расстелил ее на столике. - Смотрите, что пишут о вас в утреннем выпуске "Городской жизни"...
   Виктор и Генри склонились над газетой. На первой полосе красовалась их совместная гелиография. Сняли их в мастерской, но Виктор никак не мог вспомнить, когда. На его памяти, человек с гелиографом в мастерскую ни разу не проникал. Под снимком красовался крупный заголовок:
   "ЗНАМЕНИТЫЙ ИНЖЕНЕР В ПОИСКАХ СОКРОВИЩ!"
   Ниже, шрифтом помельче, значилось:
   "СОПЕРНИК ВИКТОРА ЛАПЛАНКА - ТРЕВОР ТОМПСОН, ГЕРЦОГ ИЛЛАРИЙСКИЙ"
   Виктор скис. Собственная физиономия на первой странице его никак не радовала. Генри отнесся к событию с большим энтузиазмом.
   - Ух ты, - сказал он. - Про меня написали в газете! Теперь все девчонки мои!
   Виктор не ответил, но задумался, заряжен ли револьвер. Вроде бы, да, он привел его в порядок как раз сегодня утром.
   В купе постучали. Виктор подскочил, как ужаленный. Но опасности не было. В купе заглянул уже знакомый проводник.
   - Я извиняюсь, мистер Лапланк. Вы удобно устроились? Что-нибудь нужно?
   - Да, вы очень кстати зашли. - Виктор потер моментально вспотевший лоб. - В поезд сел один джентльмен, такой худой, с острым носом и светлыми бакенбардами. У него еще трость черного дерева. Он в нашем вагоне?
   - Нет, сэр, в соседнем.
   - Хоть что-то идет как надо. Благодарю вас.
   Проводник удалился.
   Поезд давно покинул пределы столицы, и за окнами потянулась бесконечная череда загородных домиков, утопающих в садах. Июнь был в самом своем расцвете, и ветви деревьев ломились под тяжестью спелых черешен. А в далеком южном Париджате наверняка колосятся бананы, и кокосы зреют на пальмах, подстерегая неосторожного путешественника, не позаботившегося о пробковом шлеме. А на севере только-только сошел снег. Виктор сам был родом с севера; его отец был промышленником из нуворишей, владельцем угольной шахты и небольшого, по меркам северных провинций, сталелитейного завода. Богатство позволяло ему дать сыну наилучшее образование, потому Виктор перебрался в столицу, да так и остался там, обрастая домом, прислугой и знакомствами. Так же, как и Генри, он за долгое время прошел путь от чернорабочего до подмастерья, затем конструктора, и только совсем недавно получил должность главного инженера, когда его предшественник счел себя достаточно старым, чтобы отойти от дел. А сейчас вот главному инженеру пришлось переквалифицироваться в археолога авантюрного толка. Судьба иногда выкидывает неожиданные коленца... Виктор достал энциклопедию и погрузился в чтение. Генри по-прежнему опасно торчал из окна и временами даже болтал ногами. Мистеры Гаррисоны тихо переговаривались, обсуждая какую-то давнюю гонку, в которой они сами участвовали, будучи еще в возрасте Генри. Впервые за последнее время суматоха сменилась благостным спокойствием, и Виктор даже понадеялся, что и в дальнейшем им удастся избегать неприятностей.
   Было три часа. Поезд приближался к Итонвиллю.
   Внезапно Генри заерзал, вскочил и открыл дверь.
   - Куда это тебя понесло? - Виктор поднял взгляд от энциклопедии.
   - В уборную.
   - Потерпеть не можешь? До Итонвилля полчаса.
   - Не-а, не могу. - С этими словами Генри закрыл дверь. Виктор вновь погрузился в чтение. Минута текла за минутой, Генри не возвращался, и в душу Виктора закрались тревожные подозрения. Он нащупал в кармане револьвер и вышел в коридор.
   Генри не было.
   Виктор прошел по всему вагону, заглядывая в каждое купе и поминутно извиняясь за беспокойство; проверил и уборную - та была пуста. Тогда Виктор крадучись направился к следующему вагону, но стоило ему войти в тамбур, как противоположная дверь распахнулась, и инженер оказался нос к носу с герцогом.
   Немая сцена продолжалась секунд десять. Первым не выдержал герцог. Он перехватил трость посередине, дернул за набалдашник - в полумраке тамбура сверкнуло лезвие шпаги.
   Виктор сообразил, что к чему, на удивление быстро. Он отскочил назад и бросился прочь по коридору, на ходу извлекая револьвер. Когда герцог настиг свою жертву, прямо в нос ему смотрело вороненое дуло.
   - Мистер Лапланк, - приторно-вежливо заговорил герцог, - а мне доложили весьма прискорбную весть о вашей кончине...
   - Не имею чести вас знать, сэр, - соврал Виктор.
   - Не может быть! - притворно удивился герцог. - А я вас, представьте, знаю. Все газеты сегодня только о вас и трубят.
   - Я счастлив. А теперь будьте любезны, позвольте мне пройти. Я ищу своего подмастерье.
   - Ах, этого мальчика? Он, представьте себе, согласился воспользоваться нашим гостеприимством, и даже обыграл одного из моих людей в покер. Маленький шулер. Он, правда, поведал, что едет наниматься юнгой на рыболовецкий бот своего дяди. Разве можно так обманывать честных джентльменов?
   - Назовите мне хоть одну причину, которая препятствует мне прямо сейчас спустить курок.
   - Но вы же хотите получить обратно своего помощника?
   - Естественно, - кивнул Виктор, не сводя с противника глаз. - Поэтому уберите шпагу в ножны... Смелей, господин герцог, смелей. Вот так. А теперь поднимите руки и повернитесь ко мне спиной. Не бойтесь, стрелять я не буду. Пока не буду. А теперь ведите меня к моему напарнику.
   Герцог медленно зашагал по коридору. Виктор следовал за ним, держа револьвер в дюйме от его затылка. На самом деле - и он понимал это пугающе отчетливо, - Виктор ни за что не смог бы выстрелить. Он не был привычен к ремеслу умерщвления. Да, один человек уже погиб от его рук, там, в переулке, где еще не успели зажечься фонари, но вечерний сумрак и сильное душевное смятение момента прятали от его памяти эту сцену. Зато сейчас, чувствуя, как чужая жизнь балансирует на кончике его пальца, том самом, что лежит на курке, он вспомнил внезапно тот жуткий хруст, с каким ломаются шейные позвонки, и понял, что не хочет, не сможет убить еще раз. Наверное, все эти чувства были нарисованы на его лице со всей ясностью, но, по счастью, герцог не оборачивался и не мог прочесть их.
   - Шеф! Мальчишка удрал! - с этими словами из тамбура показался один из "гоблинов", как метко назвал из Генри. Последовала еще одна кратковременная немая сцена, а затем "гоблин" молниеносно выхватил пистолет и выстрелил. Он был отменным стрелком и, не дрогнув, безошибочно послал пулю точку на какие-то полдюйма выше герцогова плеча. И снова лишь счастливая случайность спасла жизнь Виктора Лапланка - вагон тряхнуло на стыке, и пуля лишь оцарапала Виктору щеку. Герцог, пригнувшись, скрылся за спиной своего телохранителя. Виктор выстрелил наугад, в белый свет как в копеечку, и бросился в ближайшее купе. Две пожилые дамы, что до тех пор с тревожным и жадным любопытством вслушивались в звуки выстрелов, завизжали, и одна немедленно упала в обморок, но Виктора это сейчас не волновало. Он видел перед собой только открытое окно. По-обезьяньи цепляясь за малейший выступ, он выбрался наружу и повис на внешней стене вагона. К счастью, вагон первого класса был новый, модный, украшенный уймой кованных финтифлюшек, и Виктор ловко перебрался по ним в ближайшее открытое окно. Он оказался в своем собственном купе.
   - О! Мистер Лапланк! - удивился один из одинаковых мистеров Гаррисонов. - А почему не через дверь?
   - Тихо, - трагическим шепотом возвестил Виктор. - Меня здесь нет.
   И полез в багажный рундук под сиденьем. Успел он как раз вовремя. Он слышал, как дверь купе растворилась и послышался голос:
   - Он здесь?
   - Позвольте! Кто? - искренне удивились мистеры Гаррисоны.
   - Мужчина, лет тридцати, с револьвером. А, ну вот же он, в газете!
   - Так вам газета нужна? - любезно осведомился один из Гаррисонов. - Прошу, можете взять.
   - Нет его! Я же говорил - на крышу забрался! - заорал неведомый искатель мужчин с револьверами и захлопнул дверь. Виктор вылез и, выждав с минуту, осторожно выглянул в коридор. Соперников не было видно, но и Генри тоже, и Виктор пошел искать партнера по предприятию. Он собрался уже не то поднимать на уши проводников, не то самому лезть на крышу, где, вполне вероятно, мог находиться сорванец, но не сделал он и пары шагов, как откуда-то раздалось приглушенное:
   - Мистер Лапланк! Вы здесь?
   - Генри?! - Виктор завертелся кругом, но никого не обнаружил.
   - Я здесь, внизу.
   Виктор всмотрелся внимательнее и обнаружил в полу маленький, тщательно подогнанный лючок. Виктор попытался поддеть его ногтями, не преуспел в этом и извлек перочинный нож. Под лючком обнаружился крошечный отсек для инструментов, где, согнувшись в три погибели, неведомым образом поместился инженерский подмастерье.
   - Я сюда залез, а вылезти не могу, - посетовал Генри. Сдерживая невольный смех, Виктор извлек и разогнул мальчишку. Тот с шипением принялся растирать затекшие суставы. Виктор закрыл лючок и припечатал его каблуком, после чего кладоискатели немедленно вернулись в свое купе, заперлись и закрыли окно, задернув его шторкой. На всякий случай Виктор дал Генри духовое ружье, и они притаились по обе стороны от окна. Итонвилль неминуемо приближался. Продержаться оставалось не больше десяти минут. Пробежав состав из конца в конец, преследователи поймут свою оплошность и вернутся. Мистеры Гаррисоны оставались невозмутимы: должно быть, за время своей службы в Бюро они и не такого насмотрелись.
   Снаружи, из коридора донеслись топот и крики. Преследователи вернулись и, похоже, решили еще раз прошерстить каждое купе.
   - Целься, - тихо скомандовал Виктор, направляя револьвер на дверь.
   - А по крыше поезда не побегали, вот досада, - заявил Генри и послушно прицелился.
   - Тебе и так неприятностей мало?
   - Неприятностей хватает, просто с крыши врага можно очень красиво скинуть на всем ходу.
   - И ты сам с той же вероятностью сверзишься. Все, цыц.
   - Джентльмены, - обратился к кладоискателям мистер Джон Гаррисон, - позвольте попросить вас об одном одолжении. Вы когда будете стрелять, цельтесь чуть левее, а то так вы мне шляпу продырявите.
   - А вы ее потом продайте за большие деньги, - предложил Генри. - С аукциона, например. Шляпа, простреленная самим Генри Вудом, знаменитым искателем сокровищ!..
   - Заткнись уже, знаменитый искатель.
   Шум в коридоре становился отчетливей: преследователи приближались. Стали слышны голоса:
   - Что вы себе позволяете! Я герцог Илларийский!
   - А я - проводник поезда, и я не позволю убивать людей в моем вагоне. Выметайтесь по-хорошему, сэр, иначе я проломлю вам башку.
   - У меня оружие, - предупредил герцог.
   - Так воспользуйтесь им, рискните здоровьем.
   - Слушайте, - попытался урезонить проводника герцог, - давайте договоримся как джентльмен с джентльменом. Сколько вы хотите?
   - Что вы имеете в виду?
   - Я имею в виду, что готов предложить вам определенное вознаграждение за то лишь, что вы позволите моим людям обыскать вагон.
   - Нет, благодарю, я состою на государственной службе и получаю жалование. Вполне приличное жалование, должен заметить. А вы бегаете, стреляете, беспокоите пассажиров. Поэтому...
   Послышался глухой удар, шаги, еще удар; потом короткий вскрик. Кладоискатели вскочили и в мгновение ока оказались в коридоре. Они еще успели стать свидетелями дивной картины - их старый знакомый стоял у распахнутой настежь вагонной двери, держа за шкирку на вытянутой руке герцогского "гоблина". Смачный пинок - и амбал вылетел наружу.
   - Итак, - сказало проводник, потирая руки, - сколько у вас еще людей?
   Герцог возмущенно пыхтел, сверля проводника негодующим взглядом. Затем смирился и нервно зашагал прочь, нарочито не глядя на Виктора зато крепко толкнув его плечом.
   - А лихо вы их, - восхитился Генри, - этих гоблинов. Раз - и за дверь, они даже пикнуть не успели.
   - Да, впечатляюще, - вынужден был согласиться Виктор. - Это что же, всех проводников такому учат?
   - Ну... Не всех, конечно, - замялся проводник. - Признаться, я единственный. Да я и не проводник, по большому счету.
   - О, - сообразил Виктор. - Я понял. Особые распоряжения.
   - Да, именно так, - слегка поклонился особый проводник. - Но я не думаю, что вам интересны подробности моей биографии. Поезд прибывает на станцию Итонвилль.
   - Как думаете, мистер Лапланк, - спросил Генри, - эти гоблины сломали там себе что-нибудь?
   - Вряд ли. Парни крепкие, да и паровоз уже замедлил ход. Думаю, они скоро нас догонят.
   Говоря это, Виктор Лапланк и сам еще не знал, насколько он прав.
  
   Пароходы в Париджат ходили довольно часто, вот только были это по большей части торговые и военные суда. Пассажирские же отправлялись не чаще раза в два месяца: правление Итонвилльского пароходства логично рассудило, что простым обывателям нечего делать в Париджате. Кладоискателям повезло: пароход должен был отправиться послезавтра. Удручало лишь то, что герцог явно и сам метил попасть на сие транспортное средство. Две недели плавания обещали превратиться в непрерывную череду стычек и поединков. Рассудком Виктор понимал, что вряд ли сможет избежать убийств, но все его существо противилось этому. Соли на рану подсыпал Генри, который, как и большинство молодых людей, хорохорился и постоянно строил планы расправы над герцогом и его компанией. Степени жестокости этих планов варьировались от тихого удушения подушкой во сне до расчленения перочинным ножом и растворения в "царской водке". От последнего удерживало лишь осознание того, что "царской водки" в запасе нет, и раздобыть ее вряд ли удастся.
   На вокзале пришлось задержаться: дожидались в укрытии, покуда герцог не исчезнет. Тот, как назло, долго топтался на перроне с двумя своими оставшимися спутниками, и лишь когда подошел еще один и о чем-то доложил, они, наконец-то, ушли. Виктор отправил Генри получать багаж, а сам завернул в отделение телеграфа. Якоб, как положено хорошему дворецкому, выполнил все инструкции в точности, и Виктор прочел с облегчением, что "все здоровы зпт следов взлома доме не обнаружено зпт окне кабинета пулевое отверстие зпт саду следы вторжения тчк". Захлебывающийся текст телеграммы принес ему некоторое облегчение, и Виктор вернулся на перрон.
   Генри уже получил багаж и теперь морально унижал четырех дюжих грузчиков, пыхтевшим под ящиком.
   - Тоже мне - грузчики! - распространялся он. - Мы с мистером Лапланком грузили этот ящик вдвоем!
   - А лебедку ты в расчет не берешь? - съязвил Виктор.
   - Ну и тяжесть, - пожаловался старший грузчик. - Вы там что, мебель везете?
   - Сговорились вы, что ли? - флегматично промолвил инженер. - Нет, не мебель.
   Ящик дотащили до привокзальной площади. К путешественникам немедленно подскочило несколько кэбменов, но, увидев багаж, в спешке ретировались. Виктор затосковал. Перспектива идти через весь город с таким балластом ему явно не улыбалась. Поэтому следующего кэбмена инженер бесцеремонно поймал за рукав и предложил тройную цену.
   - А это что? - подозрительно осведомился кэбмен, указывая на ящик. - Гроб, что ли? Покойника везете?
   - Надо же, оригинальный вы человек, - удивился Виктор. - Это мебель. Диван, если точнее.
   - Диван, - пробурчал кэбмен. - Таскают с собой что ни попадя.
   Тем не менее, деньги он взял.
   До порта добирались в прямом смысле со скрипом. Виктор даже начал беспокоиться, не рассыплется ли старенький экипаж на ходу. Тем не менее, все обошлось, и кладоискатели, изловив очередную партию грузчиков, повлекли ящик в хранилище багажа.
   Клерк, заведовавший багажом, только удивленно крякнул, когда четверо грузчиков, обливаясь потом, внесли на плечах в товарное отделение знаменитый Викторов ящик. Сам же владелец загадочного имущества в сопровождении своего подмастерья неторопливо шел следом с непроницаемо-вежливым лицом, отчего процессия еще более напоминала похоронную.
   - Мебель везете, что ли? - подозрительно осведомился клерк.
   - А то, - не моргнув глазом, ответил Генри, опередив Виктора. - Кофейный столик, два кресла и камин. Еще там гратская фарфоровая ваза эпохи Кан, смотрите не разбейте.
   Грузчики с наслаждением грохнули оземь свою немаленькую ношу.
   - Ну вот, разбили, - без тени досады констатировал Генри и потерял к происходящему интерес.
   Поразмыслив, кладоискатели решили оставить на попечение дотошного клерка и прочие вещи, чтобы дальше пойти налегке. Виктор предлагал сложить предметы первой необходимости, вроде денег и документов, в свой саквояж, а скарб, который вряд ли пригодился бы в ближайшее время, запихнуть в вещевой мешок Генри, но тот начал активно возражать, напирая преимущественно на то, что саквояж-де могут свиснуть в толпе. Виктор на это ответил, что болтающийся за спиной владельца вещмешок могут запросто пропороть и обчистить. Сошлись на том, что нужные вещи будут все-таки лежать в мешке Генри, но Виктор будет идти сзади и следить за его сохранностью.
   Отделавшись от громоздкого багажа, кладоискатели направились на поиски ночлега. Виктор не хотел останавливаться в гостинице: снова столкнуться с герцогом у него не было ни малейшего желания. После недолгих поисков они набрели на небольшой частный пансион на окраине, где и разместились. Остатки этого дня они полностью посвятили отдыху и ни герцога, ни своих наблюдателей они более не видели.
  
   Бухта Итонвилля окружена кольцом высоких холмов, почти гор. Две трети всех дней в году здесь затишно, и именно поэтому, да еще потому, что на несколько миль окрест отсутствовали подводные скалы и опасные мели, Итонвилль и стал главным морским портом механизированных судов. Даже сильнейший ветер с гор, называемый здесь на илларийский манер трамонтаном, налетавший на город в конце весны и по осени, не мог помешать процветанию пароходства. Впрочем, и любители парусного спорта не обходили Итонвилль стороной: они специально съезжались сюда в сезон ветров, чтобы посостязаться в мастерстве яхтсмена. Весенняя парусная регата этого года уже завершилась, и бухта, до того пестревшая парусами (каждый яхтсмен всеми силами старался выделить свою посудину среди прочих), казалась местным жителям пустынной. Трамонтан же, видимо, решил задержаться в гостеприимном городе подольше и с энтузиазмом носился по улицам, срывая вывески и неистово вращая флюгера.
   Генри все утро донимал Виктора, настаивая на покупке пробковых шлемов и уймы других мелочей, полезных и не очень. Виктор держался до последнего, но, в конце концов, дал слабину, несмотря на то, что вероятность снова схлестнуться с гоблинами герцога оставалась высокой.
   В сезон регаты Итонвилль наводняли торговцы. Они загромождали город лотками со всевозможным пестрым хламом разных степеней бесполезности, рассчитанным, в первую очередь, на досужих зевак, которые спят и видят, как бы привезти домой модель парусника в бутылке или ракушку с надписью "Итонвилльская регата", чтобы было чем потом похвастаться перед гостями. Основой ассортимент был распродан, и наиболее удачливые торговцы укатили тратить свой заработок. Наименее удачливые продолжали загромождать площади и торчали на углах центральных улиц, расхваливая свои бесчисленные сувениры.
   Генри резвился. Он с удовольствием перебегал от лотка к лотку, перебирая бусы из ракушек и искусственного жемчуга, сушеных морских звезд и крабов, склянки с настоями из каких-то невообразимых водорослей, которые должны были наградить человека, их употребляющего, богатырским здоровьем. Виктор его не торопил, позволяя мальчишке из городских трущоб вдоволь насладиться экзотикой. В порыве добросердечия он даже купил ему в качестве сувенира гнутую моряцкую трубку. Лоточник расщедрился и вдобавок к трубке выдал им кисет со смесью неких заморских ароматических трав. Виктор не стал отказываться. У него не было привычки курить, и запаха табака он не любил, а эти травы пахли приятно, и инженер решил, что они вполне сойдут за благовония из тех, что положено поджигать в храмах, наполняя помещение ароматным дымом.
   Прогулка затянулась. Шагая куда глаза глядят, кладоискатели забрели в какие-то совсем уж глухие портовые дебри. Кругом громоздились штабеля ящиков и наглухо закрытых товарных контейнеров, и Виктор понял, что им пора выбираться. Но когда они развернулись, чтобы пойти обратно, откуда-то из недр этого импровизированного склада донесся придушенный вопль:
   - Помоги-и-и-те-е-е...
   Виктор вскинулся и прислушался. Крик раздался снова - такой же слабый и сдавленный. Инженер нащупал в кармане револьвер и собрался было кинуться на помощь неизвестной жертве этого жестокого мира, но Генри вцепился ему в рукав:
   - Погодите, мистер Лапланк. Мне это что-то не нравится, подлянкой какой-то пахнет. Пойдемте-ка лучше отсюда подобру-поздорову.
   - Но там кто-то попал в беду, - возразил Виктор. - А кругом ни души, кроме нас.
   - Я бы, может, и согласился, будь я при оружии. Но мое ружье в багаже, вместе с вашим саквояжем. Давайте лучше позовем полицейских, это их забота.
   Крики не прекращались, но раз за разом становились все тише и слабее, а в конце перешли уже в какой-то хрип с подвыванием. Виктор решил более не спорить и побежал туда, куда призывал спасителя голос жертвы. Завернув за угол, он оказался на небольшом пятачке между штабелями ящиков. Тупик. Виктор остановился, и Генри врезался ему в спину. Но когда кладоискатели развернулись, чтобы побежать обратно, как единственный выход преградили угрожающего вида люди. Один из них - судя по повадкам, главарь банды, - вертел в руке складной нож балисонг.
   - Попались, - глумливо сказал он.
   - Они наверняка богатые, - сообщил еще один бандит, поигрывавший небольшой дубинкой. - Я видел, как они мистераль купили.
   Виктор похолодел. Мистералью называлась дурманная трава, привозимая из далеких краев. Курильщики этой травы впадали в полную зависимость от нее и никогда более не могли отказаться от пагубного ее влияния, так что подпольные торгаши иногда подмешивали ее в табак, чтобы хитростью привлечь новых жертв в свои злодейские сети. Продажа мистерали была строжайше запрещена, но стоила она так дорого, что представляла собою едва ни не главную статью дохода контрабандистов.
   Виктор проклинал себя за глупость. Попасться на такую детскую уловку! А ведь его собственный подмастерье оказался умнее, он ведь предупреждал, что так будет!
   Бандит приближался неторопливо, куражась; балисонг в его руке описывал замысловатые восьмерки вокруг пальцев. Виктор еще подумал, что наверняка он не слишком-то хорошо управляется со своим ножом. Балисонг - оружие пижонов, он рассчитан скорее на моральный эффект, им вообще мало кто владеет по-настоящему. Это предположение немедленно подтвердилось - бандит едва не выронил нож, в последний момент едва успев неловко его перехватить. Его дружки загоготали, и побагровевший бандит, желая вернуть желаемый эффект, прыгнул вперед и сделал выпад. Генри в ужасе заорал, неожиданно бросился вперед и, растолкав бандитов, задал стрекача. В один момент он скрылся из виду среди ящиков.
   - Смелый у тебя дружок, как я погляжу, - выкрикнул бандит с дубинкой.
   - Да и ты, я смотрю, не лыком шит, раз прячешься за своего главаря, - парировал Виктор. В кармане сюртука он уже сжимал рукоять револьвера, готовясь стрелять в любой момент.
   - Эй! - главарь с балисонгом указал на инженера ножом. - Что это ты в кармане шаришь? А ну-ка, вынь руку, чтобы я видел!
   - Пожалуйста, - Виктор достал оружие. Он смирился с мыслью, что без стрельбы ему из гонки живым не выйти. Но ведь можно и не убивать, а только ранить, тем более что совсем уж никудышным стрелком Виктор не был.
   - Та-ак... - протянул главарь и медленно пошел по кругу. Ясно, понял Виктор: хочет зайти со спины, чтобы я оказался между ним и его бандой. Ну, нет, этого я ждать не намерен.
   В этот момент до его слуха донесся дикий, почти звериный вопль, боевой клич дикарей тропических островов. Вопль быстро нарастал, с каждой секундой становясь все громче и жутче; бандиты, казалось, уже засомневались в собственной правоте... И тут из похода между ящиками вылетел Генри! Он несся на всех парах еще быстрее, чем удирал, и в руках его свистел, рассекая воздух, увесистый железный лом. Но куда страшнее звучал его зычный рев:
   - Залома-а-а-а-а-а-ю!!!
   Эффект был потрясающий! Бандиты невольно расступились, пропуская паренька, и первый удар пришелся по плечу главаря. Тот взвыл; рука повисла плетью, нож со звоном заскакал по булыжникам. Генри подпрыгнул и нанес новый удар, на этот раз метя голову бандиту с дубинкой. Тот попытался инстинктивно заслониться своим оружием, но получил им же прямо в лоб.
   "Смелость города берет", - гласит народная мудрость. Другая народная мудрость поучает: "Наглость второе счастье". Виктор имел возможность воочию лицезреть живое подтверждение этих слов. Даже если бы все армии мира противостояли ему, вряд ли они сумели бы выстоять против ошалелого пятнадцатилетнего мальчишки, который еще не успел обрасти толстой коркой осторожности и не отягощен теми страхами, которыми одержимы взрослые солидные люди. Еще Виктор вспомнил, как Лаура рассказывала о ловле мышей. "Раньше я ловила их голыми руками, - рассказывала она. - И мне не было страшно, хотя они и кусались. А сейчас я знаю, что мышь может укусить, и хотя я знаю, что сильнее нее, и что она не сможет причинить мне серьезного вреда, я все равно боюсь ее хватать". Может быть, пройдя через пару десятков драк и обзаведясь шрамами, Генри станет осторожнее. Но сейчас он был безрассуден и безоглядно отважен, и враги не выдержали, обратившись в бегство.
   - Вот это ты боец, - с уважением сказал Виктор.
   Генри поднял на Виктора глаза. Он был подозрительно бледен, взгляд его блуждал.
   - Хорошо, что они быстро сбежали. Больше минуты я бы этой штукой не отмахал бы.
   Сразу после этих слов он выронил ломик, согнулся пополам и упал на мостовую. Короткая, но неистовая атака вытянула из него все силы, и недавний победитель бесславно упал в обморок. Виктор взвалил героического помощника на закорки и в срочном порядке ретировался с места происшествия. Он чувствовал себя неловко за то, что так и не решился выстрелить. Как только вернемся, решил он, сразу выклянчу для мальчика у императора орден за заслуги перед государством. А еще расскажу обо всем Лауре, и она напишет роман, самый правдивый приключенческий роман, и Генри будет в нем главным героем. Он этого заслуживает.
   - А куда вы меня тащите? - подал голос Генри, болтавшийся поперек плеча инженера, как мешок с картошкой. - Да еще и... ягодицами кверху?
   - Очнулся, - обрадовался Виктор, ставя парнишку на ноги.
   - Да что мне будет. Просто лом тяжелый, я не привык так быстро бегать с грузом. Вот если бы можно было не торопясь идти...
   Виктор представил себе Генри, идущего с ломом вразвалочку. Да, совсем не тот эффект. Потом он вспомнил: мистераль! - и достал из-за пазухи кисет. От этой дряни нужно срочно избавиться. Например, выбросить в море. Интересно, сколько еще народа видело, как он получил кисет?..
   Ответ на этот вопрос поджидал кладоискателей буквально за углом.
   Кладоискатели рассудили, что сыты приключениями на сегодня, и направили свои стопы к пансиону. Через некоторое время Виктора начало преследовать чувство, будто за ним пристально наблюдают. Он невольно завертел головой и прямо за своей спиной увидел полисмена. Тот не спеша следовал за ними, но Виктор не был уверен, что полисмен следит за ними. Может быть, ему просто нужно в ту же сторону.
   Через несколько кварталов полицейских стало двое. Затем - четверо, а через пару перекрестков из боковой улицы вывернул еще один и остановился, поджидая кладоискателей. Когда они поравнялись, полицейский прикоснулся двумя пальцами к каске и сказал:
   - Доброго дня, джентльмены. Разрешите вас побеспокоить.
   Виктор облился холодным потом. Он испытал внезапный приступ ясновидения и уже знал, чем все закончится.
   - Слушаю вас, инспектор, - сказал он на всякий случай вежливо.
   - Вы позволите проверить содержимое ваших карманов?
   Надо же было так влипнуть, подумал Виктор. Как выкрутиться человеку, которого застукали с полным кисетом мистерали?.. Кстати, а откуда полицейские знали об этом? Нашелся глазастый осведомитель?
   Отпираться не имело смысла. Инженер сдался.
  
   - Я вам в сотый раз повторяю: я не знал, что это мистераль. Да и откуда мне знать, как она пахнет? Я ее никогда не курил.
   - Контрабандисты, промышляющие мистералью, обычно не курят это зелье, - сказал инспектор.
   Допрос продолжался уже часа два с того момента, когда Виктора привели в участок и подвергли унизительной процедуре обыска. Единственное, что утешало, - Генри отпустили, видимо, сочтя его не представляющим опасности. "Держитесь, мистер Лапланк, - шепнул парнишка на прощание. - Я что-нибудь придумаю". Виктор не сомневался в этом и нисколько не волновался бы о своей судьбе - подумаешь, потянут немного время, но рано или поздно разберутся и отпустят. Вот только разбирательство грозило затянуться на несколько дней, и отсчет шел на минуты. Виктор устал пересказывать, как кисет с мистералью оказался у него. Лица лоточника он все равно не помнил, тот появился внезапно и так же внезапно исчез.
   - Значит, господин инженер, вы утверждаете, будто и знать не знали, что такое мистераль и на что она похожа, - инспектор с нарочито скучающим видом уставился в окно. - Это мы проверим. С минуты на минуту появится доктор и проведет освидетельствование, а пока что подпишите протокол допроса.
   Наученный горьким опытом Виктор готов был ожидать любой подлянки. Он внимательно вчитался в текст, который словно нарочно был написан корявым, почти нечитаемым почерком, и решительно отодвинул его от себя:
   - Извините, я не могу этого подписать.
   - Неужели? - притворно удивился инспектор. - И что же вам мешает?
   - Все, что в нем написано, - наглая ложь. Я не знаю, зачем вам понадобилось возводить на меня напраслину, только протокола я не подпишу.
   - Ай-яй-яй, мистер Лапланк, - укоризненно произнес инспектор. - Вы ведь умный человек, на государственной службе, получаете жалование, наверняка и награды всякие. Про вас газеты пишут, вы, можно сказать, знаменитость, а промышляете низменной контрабандой. Вам не стыдно? Что подумают о вас ваши друзья и родственники, когда "Городская жизнь" опубликует на первой полосе статью о вашем грехопадении? Что скажете, мистер Лапланк?
   - Скажу, что вы подлый лжец. А еще - что я хочу отправить телеграмму. Хоть это-то мне можно?
   - Нет. Арестованным не положено сношений с внешним миром.
   - Врете.
   - Вру. Только кто об этом узнает?..
   Если бы взглядом можно было испепелять, от инспектора остались бы одни копченые ботинки, но тот по-прежнему демонстративно смотрел в сторону и старательно игнорировал эмоции арестанта. Виктору хотелось орать, его буквально распирал гнев. Вот только толку от этого было немного, разве что схлопотать дубинкой по затылку, а то и пулю при попытке к бегству. Оставалась одна надежда - Генри. Парнишка он толковый, наверняка предпримет что-нибудь.
   Доктор со свитой фельдшеров прибыл через полчаса. К тому времени Виктор был полностью подавлен и деморализован, а потому с полной апатией реагировал на простукивания и выворачивание век. Далеко не сразу его равнодушный взгляд скользнул по докторской свите, и вот тут Виктора подбросило. Среди фельдшеров, глумливо улыбаясь, стоял Тревор Томпсон.
   - Вы! - заорал Виктор и непроизвольно рванулся к герцогу с целью начистить ему рыло, но двое фельдшеров моментально перехватили его и силой усадили на место. Должно быть, они и были приставлены к доктору на случай, если арестованный начнет бунтовать.
   - Представьте себе, господин инженер, это действительно я, - с некоторой издевкой сказал герцог. - Вот, прослышал, что вы арестованы за контрабанду, и зашел вас проведать. Как же вам не стыдно, господин инженер, разгуливать по городу с карманами, полными запрещенной отравы.
   - Дайте-ка угадаю, - мрачно ответил Виктор, - это все ваша работа, герцог.
   - В гонке все средства оправданы, - небрежно пожал плечами герцог. - Вы, наивный вояка, целились в меня из револьвера, а я предпочитаю действовать хитростью. Вот только, вынужден признать, кое в чем вы меня обставили.
   Герцог подошел к Виктору и, близко наклонившись к нему, злобно прошипел:
   - Черт вас побери, Лапланк! Почему вы оказались моим соперником по гонке?! Я сделал все, что мог, чтобы не оставить ни свидетелей, ни документов! Как вы узнали?!
   - Не слишком разумно с вашей стороны было привлекать такое внимание к своему делу, - сказал Виктор, на этот раз со спокойным достоинством, ибо душевное равновесие вернулось к нему при виде бессильной ярости врага. - Вы могли бы тихо и незаметно прочесть все, что вам нужно, и тогда никто бы вам не помешал. Но вы решили обезопасить себя. Не учли лишь одного: у некоторых людей память - как библиотечный каталог, из нее ничего не пропадает.
   Вряд ли герцог понял все вышесказанное, но виду не подал, а выпрямился, снова приняв презрительно-гордый вид, и сказал:
   - Неважно, мистер Лапланк. Теперь уже неважно. Вы для меня более не опасны. Позвольте откланяться. Я пришлю вам открытку из Париджата.
   - Господин герцог, - окликнул его Виктор, когда тот уже готовился удалиться.
   - Да? - обернулся к нему герцог.
   - Вы - мерзкий ничтожный ублюдок, вы знаете об этом?
   - Осведомлен, - холодно ответствовал герцог и вымелся из помещения. Доктор закончил осмотр и уселся писать протокол освидетельствования.
   - Итак, - Виктор, к собственному удивлению, вдруг сделался спокоен, - вас подкупил этот недостойный субъект. Сколько же вам заплатили?
   - Если вы хотите предложить мне больше, - хладнокровно сообщил инспектор, - то вынужден вас разочаровать: это вряд ли возможно.
   - Я подам жалобу, и вы займете мое место в этой тюрьме.
   - Не думаю. Эта жалоба ляжет ко мне же на стол, но пока это случится, пароход до Париджата покинет порт, и вас не будет на борту. Большего и не нужно.
   - Представляете, - пожаловался Виктор, - я и не подозревал до сегодняшнего дня, как много в этом мире мерзких ничтожных ублюдков.
   - Вы слишком изнежены, я смотрю. Привыкайте, мистер Лапланк, привыкайте.
   Протокол освидетельствования Виктор все же подписал: на этот раз все было по-честному. Перед уходом доктор попросил кисет, чтобы проверить его содержимое и эти данные тоже внести в протокол, но инспектор велел ему не лезть не в свое дело, и доктор вынужден был уйти.
   Ночь Виктор провел в камере, на жесткой подвесной койке. В тощем соломенном тюфячке явно водилась какая-то живность, одеяло было тонким и почти не грело, а ужин оказался скудным и невкусным. К тому же, в окне камеры отсутствовало стекло (что не лишено логики - осколки стекла могут послужить оружием), и трамонтан беспрепятственно проскальзывал между прутьями решетки. Виктор продрог до костей, но не только холод не давал ему спать. Время отправления парохода неминуемо приближалось. Виктор вспомнил столичную жизнь, свою работу; он вспомнил убитого старика архивариуса, вспомнил Лауру, такую веселую и такую серьезную. Только сейчас он вдруг осознал, что значит цель его путешествия. Если герцог завладеет скрижалью и найдет мастера, который сможет воссоздать абсолютное оружие, он сможет поставить на колени любой народ и любое государство. Юминор падет, рухнет порядок, который так долго и так бережно выстраивала правящая династия; Лауру Дэйвис мстительный герцог заставит чистить ему ботинки, она не вынесет унижения, попытается поднять восстание и закончит свои дни на виселице... Невыносимо даже думать об этом! Виктор принялся строить планы побега, но все они были в той или иной мере утопическими. У него не было ничего, чем можно было бы выломать решетку или вскрыть замок. Инженер пришел в отчаяние.
   Когда совсем уже стемнело, и Виктор, уставший мерить шагами крохотную камеру, замер на койке неподвижным комком сплошного отчаяния, на улице, куда выходило окно камеры, донеслись тихие шаги. От толстого железного прута решетки отскочил мелкий камешек. Второй запрыгал по голому каменному полу, а затем знакомый и такой родной голос прошипел:
   - Мистер Лапланк! Вы здесь?
   Виктор бросился к окну, подпрыгнул и повис, схватившись за решетку. Выглянув наружу, он увидел фигуру Генри - смутное пятно на фоне ночи.
   - Генри! - воскликнул он шепотом. - Мальчик мой, ты здесь!
   - Не только я! Мистеры Гаррисоны, идите сюда!
   Еще две фигуры возникли из темноты.
   - Мы вас вытащим, - сказал один из них.
   - Вам же нельзя вмешиваться в ход гонки, - удивился Виктор.
   - Если мы не вмешаемся, вы окажетесь за решеткой, и мы потеряем гонорар за сопровождение, - возразил мистер Гаррисон (Виктор не разобрал, какой именно).
   - Мы весь день просидели на телеграфе, - продолжал Генри возбужденно. - Лаура обещала помочь, она побежала к императору, но пока прибудет его распоряжение, может пройти еще несколько часов. Вы только держитесь, мистер Лапланк, а уж мы вас вытащим! Если надо, все здесь взорвем!
   - Я буду ждать, но поторопитесь, ради всего святого, пароход отходит завтра в полдень!
   Генри засуетился:
   - Кто-то идет! Нам надо драпать!
   Все трое растворились во мраке.
   Виктору немного полегчало. Он свято верил, что друзья его не подведут, и герцог со своими взятками ничего не сможет с ними поделать. С этим чувством он улегся на полный клопов тюфяк и, несмотря на холод, уснул.
  
   При обыске у Виктора отобрали часы, и он не мог адекватно оценить ход времени. Ему то казалось, что минуты едва ползут, то начинало мучить подозрение, что полдень давно миновал, и миссия его позорно провалена. Он метался по камере из угла в угол, нервно обкусывая ноги, пробовал считать секунды, пересчитал все камни в полу и стенах. Когда нервное напряжение достигло апогея, он решительно забарабанил в тяжелую дверь. Отворилась створка маленького окошка, и на Виктора уставился одинокий серый глаз.
   - Чего буянишь? - раздраженно рявкнул страж.
   - Позовите инспектора! Я требую разбирательства, я этого так не оставлю!
   - Все так говорят, - угрюмо сообщил страж.
   - Сообщите инспектору, что я намерен сообщить ему кое-что чрезвычайно важное. Но только ему, и никому другому больше.
   Окошко закрылось. Снова потянулись томительные минуты. Затем загремел дверной засов, и мрачный страж, от которого в окошке было видно только глаз и фрагмент щеки, повел Виктора в кабинет инспектора.
   Инспектор был явно не в духе. Тем не менее, он с приторно-любезной физиономией обернулся к Виктору и осведомился:
   - Что же такое важное забыли вы сообщить мне вчера, мистер Лапланк, что заставило вас ломать казенные двери?
   - Сперва скажите, который сейчас час.
   - Какая жалость! Я и забыл, что часы у вас отняли! - инспектор извлек из ящика стола часы на цепочке - подарок Лауры по случаю повышения в должности, между прочим, - и взглянул на циферблат. - Полчаса до полудня.
   Виктор понял, что терять ему нечего, и напружинил ноги, подготовившись бежать, не разбирая дороги. На счет "три" - вскочить и бежать. Раз... Два...
   На счет "три" входная дверь распахнулась, двинув по носу полицейского, стоявшего за ней, и в кабинете сразу стало тесно и шумно от обилия незнакомых людей. Последним вплотную к Виктору протиснулся Генри.
   - Наши мистер Гаррисоны уже на пароходе, - шепнул он. - Они ждут нас, надо рвать когти.
   - Господин губернатор! - Инспектор вытянулся во фрунт.
   Человек, которого он назвал губернатором, дородный и степенный человек во франтовском лиловом фраке, сунул ему под нос какую-то бумагу. Некоторое время инспектор, скосив глаза к переносице, изучал документ. Потом уставился на губернатора.
   - Что это?
   - Это постановление об освобождении арестованного вами Виктора Лапланка, эсквайра, обличенного доверием императора и обладающего рядом особых полномочий, - отчеканил губернатор стальным голосом, несколько диссонирующим с его добродушной внешностью. Инспектор выглядел растерянным.
   - Обличенного доверием? - переспросил он.
   - Эсквайр? - удивился Виктор. - Я уже эсквайр?
   - Представьте себе. - Гневный губернатор напирал. - И если вы немедленно не освободите его, могут полететь головы. Правительственный курьер всю ночь добирался сюда из столицы, чтобы доставить этот приказ.
   - Но... - инспектор спешно подбирал слова оправдания. - Этот человек - контрабандист! Он пойман с поличным!
   - Да? И где же товар, который при нем был?
   Инспектор выложил на стол изъятое имущество Виктора - пару револьверов, перочинный нож, несколько монет, в общем, все, что было у него в карманах, - и кисет с ароматной отравой. Губернатор взял кисет, помял его и принюхался.
   - И это вы называете контрабандой? - презрительно сказал он. - Сушеные листья пачули!
   На инспектора было жалко смотреть, но Виктору уже было не до него. Он торопливо сгреб со стола свои вещи и распихал их по карманам, затем бросил взгляд на часы. Оставалось двадцать минут. Губернатор понял этот взгляд и сказал:
   - Спешите, мистер Лапланк. А мы тут пока потолкуем...
   Если бы времени было хотя бы немного больше, Виктор бы непременно задержался и пересмотрел свое решение никого не убивать. Но сейчас лишь одна вещь имела значение - бег. *конец ознакомительного фрагмента*
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"