Что может быть прекрасней, чем вновь обретенная жизнь, и что может быть кощунственней, чем вновь обретенная жизнь? Наверное, мастер никогда не задумывался над этим вопросом. Иначе он бы не сделал того, что сделал. Конечно, мастер не Господь Бог, поэтому ему не под силу было бы оживить умершего человека и дать ему еще один шанс. В этом смысле оживление ему было неподвластно, но на то он и был мастером, чтобы искать нестандартные решения для нестандартных задач.
Люди и сегодня умирают от неизлечимых болезней, а что же говорить о том времени, когда даже обычная для нас простуда могла привести к смерти, и когда целые города вымирали от различных эпидемий. На протяжении всей истории человечества смерть поджидает людей на каждом шагу. Никогда не знаешь, как, при каких обстоятельствах ты умрешь, и когда это случится. Не всем людям суждено умереть от старости. Есть такие, чья жизнь будет исчисляться парой десятков лет, годами, месяцами, а может быть даже и днями. Не всем людям суждено умереть от тяжелых неизлечимых заболеваний - всегда будут такие, которым просто не повезет в жизни. Порой достаточно лишь оступиться и неудачно упасть...
Мастера Мартина Ван Скилда не интересовали вопросы жизни и смерти. Также его мало интересовали все умершие за последний год в Столице и ее окрестностях. Но все же какое-то время спустя после смерти дочери его стали часто видеть в той или иной похоронной процессии. По правде говоря, людей это не очень удивляло. Все отошедшие в мир иной, на чьих похоронах он бывал, были юными созданиями, которым еще жить и жить. Но видимо кто-то свыше имел на этот счет другое мнение. Никому не казалось странным, что отец, сам потерявший недавно единственную и любимую дочь, решил разделить это теперь общее для всех них горе с другими. Странным для всех них показалось бы нечто другое. Но они не видели этого. То, что по-настоящему интересовало мастера, было скрыто от чужих любопытных глаз. Все самое "интересное" происходило под покровом ночи, в кромешных сумерках,
Однажды рано утром сторож одного из окрестных кладбищ, с явными признаками бессонной ночи, обнаружил у совсем свежей могилы какие-то следы. Следы эти указывали на то, что могилу либо пытались вскрыть, либо даже на то, что ее уже вскрывали, а потом наспех забросали землей. По всему видно было, что своим ранним появлением здесь, сторож вспугнул кого-то. Он было подумал, что об этом нужно рассказать, но подумал еще и решил, что лучше никому не рассказывать о незваных ночных гостях на кладбище. Начнутся вопросы, допросы. Скажут, зачем нужен такой сторож на кладбище, если от него нет никакой пользы. После этих размышлений сторож просто доделал работу незваного гостя - как следует забросал могилу землей и примял ее. Убедившись, что могила теперь имеет свой первозданный надлежащий вид, сторож отправился дальше. Неделю спустя он уже и не вспоминал об этом инциденте.
О той ночи знал и помнил еще один человек, но никогда и ни за что он бы об этом никому не рассказал, потому что он и был тем незваным гостем. Та ночь научила его кое-чему - всегда нужно быть осторожным, даже ночью в кромешной тьме, даже на кладбище, где и днем, не то, что ночью, много народу не бывает. Той ночью неожиданное появление сторожа могло все испортить. Если бы не столь пренебрежительное отношение сторожа к своей работе, в Городе наверняка уже знали бы о таинственном "расхитителе гробниц". Пришлось бы забыть о ночных посещениях кладбища и занятиях своим любимым делом. Делом, которое стало теперь целью его жизни.
XIV
Однажды утром к дому мастера Ван Скилда подъехал экипаж. Оттуда вышел человек, про которых говорят "аристократ до мозга костей". На нем был превосходный изысканный костюм и не менее превосходные туфли, а сам он, казалось, был с головы до ног пропитан парфюмом. Через мгновение этот важный господин уже двигался по направлению к дому. Он подошел к двери и постучал. Дверь открыла Луиза.
- Доброе утро. Мастер у себя? - деловито спросил он у служанки.
- Доброе утро, Мистер Конэссе, как же давно Вы к нам не заходили. - широко улыбаясь, начала разговор Луиза, сразу не отвечая на заданный вопрос и тем самым раздражая не любящего лишних разговоров и вообще болтливых людей мистера Конэссе.
- Я тоже очень рад Вас видеть, Луиза. - надменно сдержанно ответил Судья.
- Мистера Ван Скилда сейчас нет. Он у доктора Уизеда...
- Что-нибудь случилось? Он болен? - не давая Луизе дальше распространяться на не интересующие его подробности, перебил ее мистер Конэссе.
- О, нет, нет, что Вы. Все дело в том, что доктор Уизед решил съездить на Родину, повидать родные места, погостить у своих родственников. - она хотела и дальше что-то лепетать, но вовремя осеклась, увидев суровый взгляд Судьи. - Что же Вы стоите за порогом. Проходите.
Мистер Конэссе вошел в дом.
- Как же мы будем жить без нашего замечательного доктора. А надолго он уезжает? - с деланным любопытством спросил мистер Конэссе.
- Как мне сказал мистер Ван Скилд - на два месяца. Возможно, он пробудет там дольше, а, может быть, и раньше вернется. - довольная, что Судья сам продолжил этот разговор, продолжила Луиза.
- А мастер? Он тоже собирается нас покинуть? Он вызвался сопровождать доктора? - уже более заинтересовано спросил мистер Конэссе.
- Нет, мистер Ван Скилд никуда не уезжает. Просто он помогал при подготовке к отъезду, а сейчас отправился к доктору, чтобы проводить и попрощаться. Он ушел около двух часов назад и, думаю, с минуты на минуты будет здесь. Проходите в гостиную, если, конечно, Вы никуда не спешите. Вам придется немного подождать.
- Мне некуда спешить. Я подожду мастера здесь. Когда он вернется, скажите, что у мистера Конэссе срочное дело. - повелевающее сказал мистер Конэссе, располагаясь в гостиной.
- Хорошо. Как Вам угодно. А сейчас, с Вашего позволения, мне нужно идти. Может быть, желаете чего-нибудь? - услужливо спросила у него Луиза.
- Нет, спасибо. Ничего не нужно. - натянуто любезно ответил мистер Конэссе.
Луиза удалилась, оставив мистера Конэссе в полном одиночестве. Некоторое время он просидел в кресле, но очень скоро ему это наскучило и он стал думать, чем бы заняться. Он встал с кресла и стал мерить шагами комнату. Он ходил туда-сюда, останавливаясь то у одной стены, то у другой, рассматривая то одно, то другое. Наконец, и это занятие ему надоело. Мистер Конэссе вышел из гостиной. Подойдя к лестнице, ведущей наверх, он остановился. Пару минут он думал, куда ему сейчас отправиться - дальше по коридору по направлению к лавке или лучше поискать спуск в подвал, где, как он знал, находилась мастерская Ван Скилда, либо подняться наверх, туда, где уж точно еще ни один клиент не бывал. Последнее желание оказалось сильнее остальных. Он поднялся наверх.
Мистер Конэссе заглядывал по очереди то в одну, то в другую комнату, но ничего интересного для себя там не находил. Когда он уже вознамерился спуститься вниз, его внимание привлекла самая дальняя комната, в которой он еще не был. Что-то с огромной силой начало тянуть его в ту комнату, словно там был какой-то магнит. Этот магнит действовал на него с такой силой, что он не смог устоять и пошел туда. Он без колебания отворил дверь и вошел. Его ни капли не смущало то обстоятельство, что сейчас он был в чужом доме, куда его никто не приглашал, и что в данный конкретный момент он находился там, где гостям вообще быть не положено.
Сначала он ничего не видел. Хотя окна и были плотно зашторены, в комнате было светло до боли и рези в глазах. Повсюду стояли зажженные свечи. По мере того, как глаза начали привыкать к яркому свету, мистер Конэссе стал различать какие-то силуэты. Когда он осмотрелся, то увидел, что в центре комнаты стоит какая-то девочка. Он двинулся по направлению к ней. Подойдя поближе он обнаружил два обстоятельства: во-первых, это была не настоящая живая девочка, а всего лишь мастерски сделанная человекоподобная кукла, а во-вторых, эта кукла была похожа как две капли воды на покойную дочь мастера Мэри.
Но она здесь была не одна. Поблизости с Мэри стояло еще восемь кукол. Все они являлись копиями девочек и девушек от десяти до девятнадцати лет. Некоторых из них мистер Конэссе знал еще при жизни. Они были дочерями, племянницами его хороших приятелей, но все слишком рано покинули этот мир. Все они умерли в относительно короткий промежуток времени - начиная со смерти дочери Мартина Ван Скилда и заканчивая прошлой неделей.
Мистер Конэссе был просто поражен и обескуражен увиденным. Эти создания были самим совершенством. Мартин Ван Скилд всегда славился своим мастерством и умением, но эти куклы были чем-то из ряда вон выходящим. Мистер Конэссе, этот аристократ, никогда ничего не понимавший в искусстве, а только делавший вид, что понимает, этот черствый человек, начисто лишенный всяких истинных чувств, прослезился. Он смотрел и не мог насмотреться. Он то подходил ближе, пытаясь разглядеть и уловить каждую деталь, то отходил дальше, чтобы запечатлеть всю картину целиком.
Наконец, одна-единственная неприятная мысль заставила его оторваться от радужных размышлений. Он вдруг вспомнил, что находится сейчас не у себя дома, что, возможно, мастер уже вернулся, и что, в конце концов, нужно уже спускаться вниз, пока его никто здесь не увидел. С этими отнюдь нерадостными мыслями мистер Конэссе вышел из комнаты и спустился вниз. Мастера еще не было. Мистер Конэссе отправился в гостиную. Он решил никому не говорить о своем открытии. Очень скоро мастер вернулся.
- Добрый день, мастер. - спокойно поприветствовал Мартина мистер Конэссе, как будто ничего не случилось.
- Добрый день, мистер Конэссе. Луиза сказала, что Вы довольно долго меня ожидали. Спасибо за Ваше долготерпение. - извиняясь, ответил мастер.
- О, не стоит благодарности. В конце концов, это скорее всего я пришел в неподходящее время. Мне хотелось как можно раньше к Вам прийти, чтобы первым сделать свой заказ и обговорить все детали. - как-то непривычно для себя дружелюбно и любезно сказал Судья.
- Я Вас внимательно слушаю. Кстати, может быть, желаете чего-нибудь? - поинтересовался Мартин, желая как-то разрядить обстановку. Он заметил, что мистер Конэссе был чем-то озабочен, хотя и пытался это скрыть.
- Нет, благодарю Вас за предложение, но мне ничего не нужно. - ответил на предложение мастера Судья и на время погрузился в какие-то одному ему известные размышления. - Знаете, совсем скоро у моей младшей дочери будет день рождения. - протяжно и задумчиво заговорил он снова. - Ей исполнится десять лет. Хотелось бы в этот день подарить ей что-нибудь особенное. Я долго думал, купить ли что-нибудь уже готовое, имеющееся в Вашей лавке или подарить что-нибудь, сделанное на заказ. Признаюсь, я до сих пор не решил, что лучше. Быть может, Вы мне что-либо посоветуете? - Судья посмотрел на мастера с надеждой, как можно скорее разрешить все свои сомнения.
- Думаю, сначала Вам нужно сходить в лавку и посмотреть там. Возможно, что-нибудь и приглянется. Если же нет, то я сделаю для Вас на заказ все, что Вы попросите. - совершенно спокойно и доброжелательно посоветовал Мартин.
На том и порешили. Отправились сначала в лавку, потом в мастерскую, где было кое-что из недавно изготовленного, но мистер Конэссе так ничего и не выбрал.
- Скажите, мастер, это все, что Вы мне можете предложить? Или есть еще что-нибудь? - он снова как-то странно посмотрел на мастера. В его взгляде одновременно были и мольба, и какое-то непонятное отчаяние.
- К сожалению, все, что я Вам мог показать и предложить, Вы увидели. - не понимая озабоченности мистера Конэссе, ответил Мартин.
- Быть может, у Вас все же есть что-нибудь такое особенное, чего Вы никогда и никому еще не показывали? - таинственным тихим голосом произнес Судья. - Я заплачу Вам столько, сколько пожелаете. Вы только скажите. - добавил он для верности.
- Вы прекрасно знаете, что деньги не имеют для меня никакого значения. Я возьму за работу не более того, чего она стоит. - вдруг повысил свой голос мастер и презрительно посмотрел на Судью. "И чего ему, в конце концов, нужно. Неужели нельзя сказать прямо. Обязательно опускаться до такой низости и предлагать мне деньги неизвестно за что. Наверное, он думает, что в этом мире абсолютно каждую вещь можно купить и продать". - пронеслось в голове Мартина.
- Ну, если это так, и Вам действительно нечего мне больше предложить, то, пожалуй, мне придется сделать заказ. Мне все равно, что Вы сделаете. Главное, чтобы то, что Вы сделаете, было бы особенным и единственным в своем роде, таким, чего еще ни для кого не делали. - примиряющим голосом заговорил мистер Конэссе, чтобы успокоить мастера и не развивать эту тему дальше.
После этой беседы мистер Конэссе удалился. Он шел к своему экипажу с поникшей головой и в сильно расстроенных чувствах. Нет, подарок для дочери здесь был ни при чем. На самом деле, еще по дороге сюда, нет, даже неделю и месяц назад, он знал, что просто закажет нечто особенное. А весь этот разговор о неразрешенном вопросе был всего лишь способом выманить какую-либо информацию о куклах, стоящих наверху. Он теперь страстно желал заполучить их и готов был заплатить за них любую цену.
Но мистер Конэссе сейчас наткнулся на более непреодолимое препятствие, чем денежный вопрос - по всему было видно, что мастер не желал продавать этих кукол. Мало того, он не желал, чтобы кто-либо когда-нибудь их видел, иначе он не стал бы их прятать от посторонних глаз, а выставил бы в лавке или хотя бы в мастерской. Запретный плод всегда сладок, тем более, что мистер Конэссе кроме того, что был Верховным Судьей в Столице, был еще и коллекционером, скупающим и собирающим все необычное и оригинальное, единственное в своем роде. Сейчас ему ничего другого не оставалось кроме как уйти. Он, конечно же, мог напрямую сказать мастеру, что именно из его коллекции его заинтересовало. Но, наверняка, из этого ничего бы не вышло, мастер не изменил бы своего решения, а при всем при том мистер Конэссе оказался бы в неловком положении.
Он вернулся домой, но с этих пор ни на минуту не мог забыть увиденное им в доме Мартина Ван Скилда. Через три недели он оказался на краю могилы. Ни один доктор не мог сказать, что с ним, чем он заболел и как это вылечить. А он просто лежал в постели и думал о куклах и о том, что впервые в жизни он не может заполучить желаемое. Он, наверное, так бы и умер, но в какой-то момент в нем проснулось его второе "Я". Как и большинство людей, мистер Конэссе был двуликим. Он обладал двумя "Я". Одно "Я" было дано ему от природы, второе он приобрел взрослея и набираясь жизненного опыта.
Одно "Я" он таил в глубине души, таил так надежно, что порой и сам забывал об его существовании. Другое "Я" он носил каждый день, словно одежду или маску. Именно в этом обличии и под этой маской его видели каждый день другие люди. Они видели его как Верховного Судью, властного чиновника, аристократа, главу знатного семейства, но никто никогда не видел в нем человека. Он и сам давно уже, смотрясь в зеркало, не видел себя в этой ипостаси. Но последнее посещение мастера все в нем изменило, перевернуло. "Истинное Я" вырвалось наружу. Но как это всегда бывает, человек, обнаживший душу и открывший свое "истинное Я", очень рискует, можно сказать, смертельно рискует. И тут на помощь приходит "ложное Я", для которого все средства хороши, главное - достичь желаемого результата.
И тут мистер Конэссе подумал, почему он должен сейчас здесь лежать и умирать, когда есть масса способов, как заполучить желаемое. Нужно всего лишь собрать всю свою волю в кулак и придумать хитроумный план. Вскоре план был готов. Людей для его исполнения долго искать не пришлось - мистер Конэссе имел большие связи. День быль назначен, все и всё было в полной готовности. Оставалось только дождаться темноты...
На следующее утро Мартин обнаружил, что в его доме ночью кто-то побывал. Но он не стал обращаться к представителям охраны правопорядка, так как воры обокрали одну-единственную комнату во всем доме. И это была вовсе не мастерская и не его лавка. Эта комната располагалась на втором этаже его дома и когда-то принадлежала Мэри Ван Скилд. А о ценных реликвиях, расположенных в комнате, знали только Мартин и Луиза. Для Луизы они всегда оставались произведениями искусства и любимыми творениями мастера. И только сам Мартин знал об их истинной ценности. Когда-то в них был заключен весь смысл его жизни, но теперь в чужих руках любое из его любимых детищ стало представлять собой для него серьезную опасность. В любой момент они могли выдать его. Они знали слишком много, они были реальным доказательством его тайных темных дел, до сих пор успешно скрываемых во мраке.
Луиза, конечно, с недоумением отнеслась к просьбе забыть о существовании этих кукол и об их пропаже, но спорить с мастером не стала. Для Мартина Ван Скилда сейчас было одинаково опасно и нахождение его изделий в чьих-то чужих руках, и не менее опасным было бы обратиться сейчас куда следовало с просьбой найти похищенные реликвии. Эти действия привели бы к нежелательным последствиям - появилось бы много вопросов, требующих ответа...
XV
Тем временем в доме мистера Конэссе появились новые обитатели. Об их появлении знали только люди, помогавшие ему в осуществлении его плана, и он сам. Даже самым близким и родным он предпочел не рассказывать о "приобретении". Возникло бы много вопросов, требующих ответа, пришлось бы лгать. А так всем будет спокойнее.
Под грандиозным домом мистера Конэссе находились не менее грандиозные подвальные помещения. Вот в одном из таких помещений и были размещены все девять новых постояльцев на специальных постаментах. Бесспорно, в центре была водружена самая красивая и самая совершенная с точки зрения исполнения кукла Мэри. Остальные были установлены поблизости от нее. Мистер Конэссе был вне себя от счастья и блаженства. На какое-то время ему показалось, что вот оно, настоящее счастье и то, ради чего вообще стоит жить. Эти куклы стали олицетворением завершенности картины под названием "Жизненный путь мистера Конэссе". Затем наступила пустота.
Теперь, когда эта картина была закончена и он имел все, о чем когда-то мечтал, мистер Конэссе потерял смысл дальнейшего своего существования. Жизнь становится в тягость, когда человек не имеет либо теряет цель своего жизненного пути. В тягость она и когда человек уже достиг всего, о чем когда-то мечтал. Но это было не самым страшным из того, что его еще ожидало.
С наступлением тепла и с приходом лета дом мистера Конэссе заполнился и оживился. К нему стали прибывать со всех концов его многочисленные племянники и племянницы. В дополнение к своим четырем дочерям и единственному сыну, он получил еще десять юных созданий, которые приходились ему родственниками. Который год подряд это было уже традицией - проводить лето у доброго дядюшки.
Казалось бы, наступило то самое время, когда можно было заполнить образовавшуюся пустоту. Но не так-то просто это было сделать. Он ходил в подвал каждую ночь. Он просиживал там целые ночи, ночи напролет. Это любование превратилось в настоящую болезнь. Что-то постоянно тянуло его туда. Он не мог сопротивляться этому - не было сил. Мистер Конэссе осознавал, что его поведение ненормально. Иногда в минуты, когда чувство вселенской пустоты отступало на второй план, и его разум просыпался, он пытался анализировать, он хотел понять, хотел раскрыть тайну, не дававшую ему покоя. Он так беспрестанно копался в себе и так глубоко уходил внутрь, что однажды, как ему самому показалось, он этими исканиями внутри разрушил себя. Более всего пострадал его рассудок. А как иначе можно было объяснить дальнейшее?
Он давно уже не видел снов. Но однажды сны вернулись к нему. Однако, это его не обрадовало. Его теперешние сны были не на много лучше его реальной жизни. Кошмары...Ему снились исключительно кошмары...И ничего больше...И во всех этих жутких сновидениях он видел их...Стоило его векам сомкнуться, как он уже брел по лестнице вниз... Он шел по коридорам все дальше и дальше... Он входил в ту самую комнату и останавливался у входа...Свет мерцал...В комнате становилось жутко холодно...А потом они оживали...Они медленно сходили со своих постаментов и шли по направлению к нему...но всегда проходили мимо него... У мистера Конэссе создавалось впечатление, что они не видели его, не замечали его...Или не хотели замечать...Даже глядя на него, они смотрели мимо него куда-то вдаль... И неизвестно, что они там видели...
В первых его сновидениях они просто бродили по дому. Заходили то в одну, то в другую комнату. Подходили к спящим людям, прикасались к ним, брали их вещи...Потом сны изменились. Куклы заговорили. Сначала они рассказывали, как им хорошо живется по ту сторону...Потом они предлагали отцу четырех дочерей позаботиться о "светлом будущем" своих детей и отправить их в иной светлый и радостный мир. Затем они перестали просить, предлагать, а стали требовать. Настойчиво требовать, чтобы он убил дочерей и племянниц.
- Там так хорошо, так прекрасно. В этом мире нет ни одного столь же прекрасного места, где было бы так спокойно, так хорошо. Заглянув однажды в тот мир хоть одним глазком, любой человек не захотел бы возвращаться обратно. Что ждет здесь твоих дочерей и племянниц? Что их ожидает в этом унылом грустном мире, полном горя и печали? Ты только подумай над этим! Разве ты не желаешь своим дочерям и всем своим близким счастья? Разве ты не желаешь им лучшей жизни? Разве они не заслуживают этого? Разве ты не хочешь, чтобы они отправились в более светлый и радостный мир?
13- Ну чего, чего вы от меня хотите? Почему вы не оставляете меня в покое? Зачем вы вновь и вновь приходите ко мне? Сколько можно! Хватит с меня! Прекратите мучить меня! И чем же я заслужил эти муки? Что я сделал? За что меня наказывает Господь? - он обращался то к своим ночным гостьям, то к кому-то невидимому, живущему в недоступной для человека выси.
Последовало некоторое молчание. Мистер Конэссе снова и снова задавал себе один и тот же вопрос: "За что?". И все его мысли складывались в один ответ, сходились на одном и том же.
- Как же я не знаю. Знаю, даже очень хорошо знаю. - он вдруг заговорил каким-то глухим, не своим голосом. - Все это мне в наказание за мой бесчестный поступок. Я преступник и вор. Я получаю по заслугам. Чего же вы от меня хотите? Хотите, чтобы я вернул вас обратно, в дом мастера? Вы этого от меня хотите? Отвечайте! - он закричал так громко, что сам был оглушен. - Я готов это сделать. Я сделаю все, что угодно, лишь бы только больше никогда не видеть и не слышать вас.
- Нет, мы желаем вовсе не этого. Ты можешь вернуть кукол мастеру, можешь увезти и спрятать далеко отсюда, но тебе это не поможет. Даже находясь на другом конце света, мы снова и снова, каждую ночь будем проникать в твои сновидения. Мы будем приходить до тех пор, пока ты выполнишь наше желание. Пока ты не выполнишь наш приказ! - как змеи зашипели они.
- Что, что я должен сделать? Какое ваше желание я должен выполнить, чтобы вы навсегда оставили меня в покое и больше не приходили ко мне. - мистер Конэссе с мольбой в глазах посмотрел на них. - Боже, как же я устал от всего этого! Наверное, смерть - это единственное мое спасение от этого ужаса.
- Это так. Смерть, и только смерть способна искупить твой грех. Но не твоя смерть, а их.
- Их? Кого их? Чья смерть должна прекратить мои страдания? - договаривая эти слова, мистер Конэссе уже начинал понимать, о чем они говорят. И чьи жизни он должен будет принести в жертву. Но он до последнего надеялся, что на его вопрос они ответят по-другому. И он зря надеялся.
- Сначала ты должен будешь убить всех своих дочерей и племянниц, а затем...
- Хватит! Замолчите! - в истерике завопил Судья. - Ни слова больше. Я не стану, слышите вы, не стану этого делать. Можете сколько угодно приходить и мучить меня, но я не сделаю этого. Запомните мои слова! - громогласно крикнул он вслед уходившим призракам.
Мистер Конэссе был разъярен. Он перешел с нормального человеческого разговора на какой-то громкий звериный рык, а последние слова произнес, шипя, как гадюка.
Он твердо решил не выполнять то, что они от него хотели. Он держался некоторое время, но они не оставляли его в покое. Они вновь и вновь приходили и донимали его. Еще совсем чуть-чуть и он бы исполнил их желание. Но на счастье мистера Конэссе к нему приехал погостить его старый верный друг мистер Бладхаунд.
Мистер Бладхаунд был частным сыщиком и весьма преуспел в этом деле. Он давно уже перебрался заграницу, где его талант оценили по достоинству. Он сразу заметил, что с его другом что-то не так. А мистер Конэссе, чувствуя, что еще немного и он окончательно спятит, и совершит непоправимое, без долгих предисловий рассказал своему другу, все как есть. Мистер Бладхаунд очень заинтересовался странной зависимостью и любовью своего друга к этим куклам. Он прекрасно знал мистера Конэссе и понимал, что его не так-то просто сбить с толку, а если все же это произошло, то стоило разобраться.
Поверхностный осмотр этих кукол ничего не дал. На поверхности не было обнаружено ничего необычного - верхний слой состоял на девяносто процентов из воска и еще из какого-то вещества, видимо, добавляемого для прочности и устойчивости верхнего слоя, подверженного наибольшему воздействию извне. Тогда, не долго думая, мистер Бладхаунд предложил наиболее действенный способ - "пустить под нож" одну из кукол. Мистер Конэссе долго не мог решить, какую куклу отдать на растерзание. Но выбирать все же было нужно. Тогда он отдал одну наименее нравившуюся ему куклу.
Мистер Бладхаунд не стал откладывать дело в долгий ящик и сразу принялся за работу. Он аккуратно, слой за слоем, снимал с кукол воск. Наконец, он почувствовал, что слой воска сходит на нет. Под последним слоем он увидел ткань. Он очистил оставшуюся часть от воска и обомлел от ужаса. Под слоем воска был костюм, а в этом костюме была... молодая девушка, точнее, ее останки. Как только мистер Бладхаунд разрезал костюм, и скелет оказался ничем не сдерживаемым, он просто рассыпался на мелкие фрагменты. Мистеру Конэссе, наблюдавшему за всем процессом, вдруг стало плохо. Он в одно мгновение лишился сил и способности стоять на ногах. Он потерял сознание и упал. Когда пришел в себя в своей спальне, то увидел сидевшего рядом с собой доктора и мистера Бладхаунда, стоявшего в дверях. Через минуту доктор ушел.
- Не могу поверить - в моем подвале настоящий склеп. Как такое могло случиться? И кто, кто это совершил? Наш обожаемый почитаемый мастер. Он, верно, сошел с ума. Да, точно, он сошел с ума, когда умерла его дочь. А может быть раньше? Когда умерла Анабель... Не может этого быть! Неужели и в остальных куклах, которые я приобрел у него, тоже чьи-нибудь останки. Я сейчас же, немедленно проверю все... - Судья рассуждал вслух, но кроме него самого в этой, как ему казалось, беседе никто другой участия не принимал - мысли мистера Бладхаунда были где-то очень далеко.
Мистер Конэссе резко встал с постели. Мистер Бладхаунд стоял так же неподвижно, как и десять минут назад. Он был по-настоящему шокирован. За всю свою многолетнюю практику он видел многое, но чтобы такое... Он не знал, что сказать. Не знал, что сделать. Пока мистер Конэссе носился по дому и колотил все, что только попадалось под руку, пытаясь обнаружить в очередном изделии "сюрприз", мистер Бладхаунд медленно приходил в себя.
- Нельзя этого так оставлять. - заговорил детектив, наконец, придя в себя. - Сошел мастер с ума или нет - он поступает не по-христиански и должен понести наказание. Ты говорил, что самая красивая кукла - это его дочь? - обратился он к немного успокоившемуся мистеру Конэссе, которой разбил все, что можно было разбить и которому ничего другого больше не оставалось, как только сесть и спокойно поговорить.
- Да, это Мэри Ван Скилд. С ее смерти не прошло еще и года.
- Она похоронена на местном кладбище?
- Да, она похоронена рядом со своей матерью.
- Я почти уверен в том, что настоящая Мэри похоронена вовсе не на кладбище, а в твоем подвале. Она в той кукле, которой ты так восхищался. - с укором и насмешкой сказал мистер Бладхаунд.
- А кого же мы тогда похоронили? - уже ни капли ничему не удивляясь, поинтересовался Судья.
- Не знаю, но это-то нам и предстоит выяснить.
- Ты хочешь выкопать ее или чей-нибудь другой прах? - обеспокоено спросил мистер Конэссе. Он был озабочен не столько тем, что им предстояло совершить нечто такое ненормальное - разрыть могилу, сколько тем, что им вообще предстоит еще что-то делать. Он так устал от всего этого, но, похоже, еще не видно было ни конца, ни краю всему этому ужасу.
- Да, но позже. А сейчас сделаем вот что...
И мистер Бладхаунд раскрыл мистеру Конэссе свой план. Было решено обратиться к тем же людям, которые однажды уже побывали в доме мастера. Их снова послали в этот дом, но с другой целью. Они не должны были ничего красть, а только посмотреть, появились ли новые куклы в той самой комнате наверху. Ответ был получен положительный. Тогда, следующей же ночью, вся эта компания во главе с мистером Конэссе и мистером Бладхаундом отправилась на кладбище. Они пошли не на прогулку по кладбищу. У них была иная цель. Мистер Бладхаунд в кромешной тьме быстро обнаружил могилу Мэри. Работа закипела. Гроб был извлечен и вскрыт. В гробу лежала Мэри. Причем она была именно такой, какой была и при жизни. Мистер Бладхаунд все понял. В гробу покоилась не настоящая Мэри, а всего лишь ее восковой двойник.
- Нужно разломать ее. - приказал мистер Бладхаунд.
- Кого разломать? Мэри? Ты в своем уме? - еще не поняв до конца все, как следует, спросил мистер Конэссе.
- Разве ты не видишь, что в гробу не настоящий человек, а всего лишь кукла? Была бы она настоящей, ее труп давно бы уже разложился. - снисходительно объяснил детектив.
Куклу разломали лопатами на несколько частей и так там и оставили. Расчет был прост - раскопанную могилу сразу обнаружат. И естественно, сильно удивятся, обнаружив в могиле не останки человека, а разломанную куклу. Пойдут слухи. Разные слухи. Конечно же, мистер Конэссе и мистер Бладхаунд позаботятся о том, чтобы все слухи текли в нужном правильном направлении. А когда волнение народа достигнет своего апогея, и абсолютно все будут уверенны в виновности мастера, они сделают следующий шаг. Верховный Судья этого Города как настоящий друг и почитатель таланта мастера, ну и просто цивилизованный человек, привыкший иметь дело с фактами, а не со слухами, предложит провести обыск в доме мастера в поисках каких-либо улик якобы содеянного, чтобы окончательно развеять все слухи. И все случилось именно так, как они и предполагали. Народ заговорил, аристократы зашептали. Обыск был неизбежен, а отказаться мастер не мог - подозрения людей укрепились бы еще больше.