Рощектаев Андрей Владимирович. По водным артериям Руси. Часть 2

По водным артериям Руси

Часть 2

Оглавление:

Кама

Пермь

Кунгур

Кунгурская ледяная пещера

Соликамск - главная архитектурная сокровищница Прикамья.

Кама

Утренний вид Набережных Челнов отворил для меня второй день путешествия. Судя по всему, шлюзы Нижнекамской ГЭС мы прошли только что - за считанные минуты до моего пробуждения (жаль, не успел увидеть!). Ни с чем не сравнимая радость начинающегося дня была разлита в воздухе. Сегодня я увижу Каму выше Татарстана - то, чего ещё никогда в жизни не видел! Подарок Божий - выбраться на несколько дней в "неведомую страну"!

Рассвет был умиротворяюще мягким. Облака чуть принакрыли его... ненадолго. Золотисто-серебряные прожектора из-под тучек радостно, предпразднично высвечивали огромный современный город на левом берегу... Да, на берегу, но вдали от реки, за привольными лугами. А вода впереди, уходя в "морскую даль", отражала самый большой небесный прожектор и дышала кружащей голову прохладой великих путешествий и открытий.

Видел я, конечно, и более красивые закаты, рассветы... но такого манящего, свежего, счастливо-беззаботного - никогда! Что-то в нём было... из моего детства, октябрятско-пионерского: 1 Мая, "утро красит нежным светом" - лучшая в мире страна, сейчас хорошо, а станет ещё лучше... и ещё, и ещё!.. светлое будущее... Только рассвет, в отличие от идеологии, не обманывал. И вправду всё становилось светлей и светлей. За облачным утром наступил курортно-солнечный день. А пейзажи по берегам, чем выше по течению, становились всё роскошней и роскошней. Оживали шишкинские картины. А верней сказать, мы вплывали в огромный шишкинский пейзаж!

Целый день мы путешествовали по Камской картинной галерее. Неправдоподобно яркая зелень дремучих хвойных чащ вставала над неправдоподобной синевой главной приуральской реки. Живописными мазками врывались в пейзаж светящиеся червоным золотом голые обрывы...

Лес и Поле боролись за выход к реке. Иногда вполне луговые холмы венчались меховыми шапками еловых боров. Иногда лесные поляны извилисто стекали по склонам к воде. Иногда клубы лиственных деревьев пытались соперничать с еловым частоколом, но обычно отвоёвывали себе лишь полоску внизу. Иногда холмы совсем ненадолго отступали, обнажая "отмели", на одной из которых я с изумлением увидел "плывущую по суше" ржавую баржу. И снова и снова тучами надвигался горный лес.

Против солнца хвоя казалась бездонно-синей, ультрамариновой, с таинственными столбиками лучей меж древесных зубьев. И представлялся солнечный свет - туманом, дымом, сквозящим из чащи. Такие цвета - на картине Шишкина "Лесные дали".

В зелени иногда искрились домишки. Довольно часто показывались церкви - то полуразрушенные, с кустами над крышей, то нарядные, белые, с яркими куполами. Особых древностей здесь не увидишь - не верховья Волги. Но вообще край, конечно, старорусский... насколько слово "старо" применимо к землям, присоединённым в XVI веке. Белеет классицизм, краснеет неорусская "эклектика" предреволюционной эпохи. Если церкви стоят не у воды, а наверху, то против солнца очертания их куполов и колоколен сливаются в единый "град" с высокими елями. Начинает казаться, что здесь - сплошные башни, сплошные древнерусские кремли.

Чисто еловый лес! Не передать чувства от этого непривычного зрелища. Будто попал в иную геологическую эпоху. Вроде бы, Земля - но другая Земля!

Может, это гигантские древовидные хвощи? А может, крутобокие холмы - вовсе и не холмы, а горбатые туловища динозавров? В острой чешуе, с гребнями... Наполовину спрятались в воде, притворились берегом.

Юная, таинственная, "неотёсанная" Земля - с простой, грозной, брутальной красотой, от которой не оторвать глаз!

Ассоциации возникают самые поразительные!

Недаром, Пермский край дал название "Пермскому периоду" в истории Земли.

Мультяшные пейзажи. "Здесь ёжки водятся!" - как сказала одна маленькая девочка. То есть, не ёжики, а ёжки - бабы-ёжки... Хотя и ёжики, наверное, тоже!

Так рисуют леса в каком-нибудь "Тридевятом царстве".

От сплошных ёлок горы и вправду похожи на ёжиков. А иногда ёлки кажутся бесчисленными кристаллами кварца. Иногда - густыми сталагмитами в пещере. Иногда - странными тёмными искрами, колко вспыхнувшими в небе и на воде. Река чуть колышет эти искры.

Интересный парадокс: много-много сливающихся вертикалей составляют волнистую горизонталь. Здешние ели - это какой-то особого вида набор "конструктора". Вертикали бесчисленных шатров - словно каскады иглистых утёсов. Из многих-многих утёсов составляется "рыхлая" гора. Из многих гор - берег. В могучей реке отражаются склоны... будто из одних елей построенные. Как в древнерусском зодчестве шатры и купола крыли сплошной зелёной черепицей: вытянутыми, иногда зубчато выступающими ромбиками. А здесь гигантские ели (метров 30 высотой, но совершенно мелко-черепичные по сравнению со склонами) плотной мозаикой сгруппировались в купола и береговые стены. Непередаваемо ярка и густа под ослепительным солнцем их тёмно-зелёная краска. А жара стоит - такая, что легко представить себе, будто это не ёлки, а кипарисы.

Ниже сплошной еловой черепицы иногда видны голые глинисто-каменистые "откусы". Река отражает их, превращая то в лежащие на боку луковки-купола, то в ромбы, то в другие геометрические фигуры. Они то вдеты друг в друга по всей многокилометровой длине очередного плёса, то светятся отдельными розовыми вспышками посреди тёмного леса, удвоенного Камой. Деревья, камень и вода - нет под небом более красивого сочетания!

А ведь местные жители, пожалуй, не видят в этом пейзаже ничего особенного! Позже мне довелось путешествовать по Оке, и на теплоходе была женщина из Пермского края. Она говорила: "Вот здесь - красота! А у нас-то, на Каме, что интересного - одни ёлки!" Кому чего. Для кого экзотика - еловые боры, для кого - берёзовые перелески. Если б мы с рождения жили среди пальм и магнолий, они, наверное, воспринимались бы чем-то вроде "городских сорняков".

Для меня осенённая холмами и ёлками Кама - самая красивая, самая сказочная река, какую только доводилось видеть!

Кстати, на этом же теплоходе путешествовала английская семья: отец, мать, сын лет девяти. Интересно, какими глазами смотрели они?.. К сожалению, никто из них не знал русского, а я не знаю английского.

Теплоход держит курс на север, но всё вокруг - по-кавказски яркое, южное, гигантское, горное, необъятное... Если так величаво-красиво Предуралье, то каков же сам Урал! Охотно веришь, что в сердце такого края - самое место сказочной пещере. Будто уже видишь-предвкушаешь её за всеми этими горами и елями, за сотнями километров. Завтра! Пещера будет уже завтра... Исполнится моя заветная детская мечта.

Как же хорошо жить в мире, оттого что в нём есть пещера! Сказки хоть иногда должны существовать наяву.

Особенно завораживающий вид - это склон сбоку, когда видишь очередной крутобокий лесной горб на очередном повороте русла. Чёткие, простые, какие-то даже топорные очертания кручи - будто рублёной.

Уж на что на Волге местами высокие и обрывистые склоны, но с камскими им не сравниться!

Когда показывается какой-нибудь встречный корабль, легко оценить масштаб нависающей горы по сравнению с его размерами. Здесь - не корабли, а кораблики, все до единого - бумажные!.. даже те, которые четырёхпалубные!

Сарапул - город на такой горе, что даже страшновато становится, когда видишь издали очертания её обрывов. А над обрывами - дома: многоэтажные, но размером со скворечники! Кстати, именно гора, с "деревянным рубленым городом" на вершине (к сожалению, не сохранившимся), изображена и на гербе Сарапула, утверждённом в 1781 г. Да, Сарапул, Сарапул... По своему ландшафту, это прямо какой-то Нижний Новгород на Каме!

Правда, сейчас у этого города, основанного как крепость ещё в конце XVI века, не слишком древний облик. Тем не менее, выше всего над застройкой вздымаются, венчая неприступную гору, собор и мечеть - соседство, привычное нам, жителям Казани, но довольно неординарное для других городов России. Собор - XIX века, мечеть - современная. Между прочим, недавно к нам в казанский Зилантов монастырь через третьи руки попала великая святыня, которая до революции находилась в главном соборе Сарапула - частичка мощей Иоанна Крестителя. "Из рождённых женами не восставал больший Иоанна..." (Мф. 11, 11).

Горы иногда властно указывали реке путь, сгибая её гигантское русло в подковы, а то и ясно просматривающиеся латинские буквы S. Порой казалось, что это не река, а извилистый фьорд! Наверное, с борта самолёта взгляд и вовсе заворожили бы сплошные, бесконечные изгибы... Приятно любоваться с пригорка ручейком или маленькой речкой, как она вьётся, юлит, рисует на лугу крутые виражи! Но то - малая ленточка, ей вроде бы, положено виться... а вот каково, когда это делает одна из величайших рек Европы! Русло, которое редко где уже километра - а чаще, шире! - подражает изгибами маленькому весеннему ручейку.

Когда солнце начало постепенно клониться к вечеру, пейзаж заиграл новыми красками. Именно - заиграл, потому что мазки света весело разбросались по несчётным складкам берега, по лохматой причёске леса. Бархат чащи там и сям превращался в бронзу, в тёмную позолоту. Вспомнилось вдруг бунинское: "Лес - точно терем расписной..." Закат ведь иногда заменяет осень и даже очень умело её имитирует! В дремучем лесном краю ему ничего не стоит понастроить терема, пораскрасить их в "лиловый, золотой, багряный"... так что и поздний сентябрь позавидует! Тем более, леса-то здесь - вечнозелёные, а для ёлок что лето, что осень, разницы нет.

Еловая архитектура - самая роскошная. Если долго ей любоваться, нетрудно понять, откуда взялось на Руси шатровое зодчество. Берёзу, конечно, по праву принято считать символом России, но вот на строительную эстетику всей русской культуры решающее влияние оказала ель! Даже не как материал, а как образец красоты, завещанный Богом. Отсюда - всё деревянное зодчество, островерхое и многоярусное. Отсюда - и каменная архитектура, особенно XVI-XVII века - с приёмами, целиком заимствованными от деревянной. От елового первообраза (Идеальной Ели, если шутливо употребить терминологию Платона) родилось Коломенское, угличская Дивная церковь, ярославские колокольни, иосифо-волоколамские и новоиерусалимские "кремлёвские" башни... Везде, где присутствует шатёр или многоярусность, просматривается Ель.

Перед самым закатом, когда прибрежные горы, будто достигнув максимума "допустимой" высоты и осознав это, вдруг понизились и отступили, показался город Чайковский - современный, но живописный, весь утопающий в зелени.

Пройдя рано утром Нижнекамскую ГЭС, мы к вечеру достигли Воткинской. Как Нижнекамская находится не в Нижнекамске, а в Набережных Челнах, так и Воткинская - не в Воткинске, а в Чайковском. Построили её в 1955-63 гг., тогда же возник и город.

Мы свернули к шлюзу - гигантскому водяному лифту, который должен поднять нас на 23 метра.

Целую ночь мы будем идти по просторам Воткинского водохранилища, а завтра утром проснёмся уже в Перми.

Пермь

На следующее утро мы подошли к Перми. Впрочем, из-за разницы во времени (уральское отличается от московского на 2 часа) здесь был уже почти полдень. Прежде, чем мы причалили, огромный мегаполис долго тянулся по берегам. Наконец, показалась историческая часть - на длинной прибрежной горе Слудке, утопающей в зелени. Проплыл могучий одноглавый собор с высоким шпилем колокольни, следом - настоящий "Парфенон": величественное здание с колоннами, на самой вершине холма. А вот и речной вокзал - почти примыкающий к старинному, красивому, с двумя сказочными башенками вокзалу железнодорожному "Пермь - 1".

Пермь - город-миллионник. Хотя, если уж строго говорить, в год нашего круиза до миллиона она чуть-чуть не дотягивала. В советское время население её доходило до 1037 тыс. человек, в 2007 г. составляло 997 тыс. Правда, уже в 2011 г. оно вновь превысило миллион. Из промышленного мегаполиса, где много нерентабельных предприятий, лет двадцать продолжался отток населения.

Но по территории Пермь огромна, превышая площадь чуть большей по населению Казани почти в два раза. Даже в Москве нет таких расстояний! Пермь - редкий для России пример, скорее, городской агломерации, чем, собственно, города. Исторически она формировалась путём слияния разных населённых пунктов, рабочих посёлков. Вот и получился большой разброс. Вдоль Камы Пермь вытянулась более чем на 70 километров! Это третий по протяжённости город России - после "Большого Сочи" (ок. 140 км) и Волгограда (почти 100 км).

Особо древней Пермь не назовёшь. Как посёлок при казённом медеплавильном заводе, она была основана В. Н. Татищевым в 1723 г. (одновременно с Екатеринбургом). Статус города официально получила в 1781 г., губернского города - в 1796 г. Правда, расцвела и разрослась она очень быстро из-за удачного географического положения, раз и навсегда став главным речным портом всего Прикамья. В конце XIX века здесь было уже 139 заводов и фабрик, более 45 тысяч населения. Но Пермь никогда не была в чистом виде "рабочим городом", а с самого XVIII века стала крупным центром культуры. По крайней мере, со времён регулярного плана 1782 г., её смело можно назвать одним из самых благоустроенных губернских центров России. До сих пор историческая застройка XVIII-XIX веков сохранилась относительно неплохо - в Перми есть чем полюбоваться! Некоторые её уголки чуть напоминают Петербург.

Молодым можно назвать лишь сам город. Но ведь изначально Пермь - название огромного региона (от финноугорского "пера ма" - "далёкая земля"). И в этом-то качестве Пермь гораздо древнее, чем одноимённый мегаполис. Её история исключительно богата: даже немного дух захватывает от прикосновения к такому огромному пласту русской культуры...

О чудесах природы я уж и не говорю! На всей огромной Восточно-Европейской равнине едва ли найдётся регион, способный по богатству форм ландшафта соперничать с Прикамьем.

Великая Пермь - уникальный край. Хоть и находится он на сотни вёрст восточнее Казани, но освоение его началось куда раньше покорения Казанского ханства. С конца XIV в. это, по сути - часть Руси. По количеству сохранившихся архитектурных памятников разных веков, вполне можно было бы создать в этом регионе своё Камско-Вятское "Золотое кольцо": Пермь, Кунгур, Белая гора, Соликамск, Усолье, Чердынь, Ныроб... плюс исторические города и веси Кировской области: сам Киров (Вятка), Слободской, Великорецкий храмовый комплекс и др.

Интересно, что Пермская епархия образовалась почти на 2 века раньше, чем находящаяся гораздо ближе к Москве Казанская (они учреждены в 1383 и 1555 г. соответственно). Миссионеры и землепроходцы, огибая татарские земли с севера, ещё во времена Золотой Орды осваивали Приуралье. А начиналось всё, конечно, с великого святителя Стефана Пермского. Первым центром епархии была Усть-Вымь (ныне на территории республики Коми). Позже образовалась огромная Вятско-Пермская епархия - с центром в Вятке. Сам город Пермь стал "столицей" отдельной епархии лишь в 1799 г.

Официальное описание герба Перми (1783 г.): "В красном поле серебряный медведь, на котором поставлено в золотом окладе Евангелие, над ним серебряный крест, означающие: первое - дикость нравов обитавших жителей, а второе - просвещение чрез принятие Христианского закона".

Бредущий куда-то медведь с Евангелием на спине - это, конечно, умилительно!

Но вот что интересно: многие молодые города России в наше время стали... как бы сказать?.. более церковными, чем некоторые древние! Особенно это касается Урала, Прикамья... Искренне восхищаюсь Пермью, Ижевском, Екатеринбургской епархией! Разве сравнишь церковные руины какого-нибудь древнего Серпухова или невыносимое состояние, до которого доведён Великий Устюг (где действуют два храма на весь город, а прозябают - раз в десять больше) с беспримерным архитектурным чудом восстановленного на пустом месте Михаило-Архангельского собора Ижевска, с екатеринбургской Ганиной Ямой - настоящими "уральскими Кижами"... Гибнут и разваливаются "охраняемые государством" древние храмы нищей Вологодчины, мало действующих церквей (хотя много музеев!) в Новгородской земле - а вот Урал и национальные республики Поволжья сверкают тысячами куполов! Я не говорю сейчас об архитектурной ценности (хотя тот же Ижевский собор или Ганина Яма - несомненные шедевры мирового уровня, достойные быть "визитными карточками" России), я говорю о полноте церковной жизни. В молодой Перми больше действующих храмов и монастырей, чем можно было бы ожидать!

Но и светским туристам есть что посетить в красивом, богатом музеями и театрами городе.

Ради чего стоит приехать в Пермь? Как главная достопримечательность Петербурга - пожалуй, Эрмитаж, так главная достопримечательность "Петербурга на Каме" - художественная галерея. Пермская галерея - богатейший музей Уральского региона и один из крупнейших в российской провинции (впрочем, "провинциальным" его назвать язык не поворачивается). По значению для общерусской культуры её можно поставить в один ряд с уникальными музеями Новгорода или Ростова Великого (Правда, здешние экспонаты иллюстрируют несколько другую эпоху и другой регион). Но несомненно, это коллекция мирового уровня. Часть экспозиции регулярно участвует в международных выставках, и можно сказать, что за рубежом она даже более знаменита, чем в нашей стране! "Нет пророка в своём отечестве".

Размещается художественная галерея с 1931 г. в уникальном интерьере Спасо-Преображенского кафедрального собора 1793 - 1832 гг. Сохранился и весь примыкающий к нему комплекс Архиерейского квартала.

В городе, где нет (да, по возрасту, и не должно быть!) кремля, этот целостно-замкнутый ансамбль на горе Слудке играет роль архитектурной доминанты, по значению близкой к кремлю. Конечно, не в оборонительном, а в градостроительном смысле. Его колокольня - это "маяк" над Камой и, одновременно, как бы "адмиралтейская игла" для центральных улиц.

Первоначальный проект ансамбля, как полагают, составил великий архитектор Казаков. 70-метровую колокольню спроектировал также всероссийски знаменитый зодчий Руска. А окончательно ансамбль достроил губернский архитектор Свиязев - автор ещё целого ряда красивейших зданий в Перми.

Ансамбль прост - каре корпусов с "встроенным" собором в центре. Для крупных монастырей той эпохи такая форма - вполне традиционная. Детали разнятся, но принцип один: и здесь, и в Александро-Невской лавре, и на Валааме... Тут тоже сначала был Спасо-Преображенский монастырь, но уже через несколько лет (в 1799 г.) его преобразовали в Архиерейский дом.

Впрочем, монастырь гораздо древнее, чем стоящий ныне собор, древнее, чем сам город Пермь! Просто, в XVIII веке он радикально поменял своё местоположение. Основал его в своих владениях около 1558 года знаменитый Аника Строганов, родоначальник династии крупнейших российских солепромышленников. Не было тогда и в помине ни города Перми, ни даже городка Усолья, что вверх по Каме, в окрестностях которого, в 10 километрах, он находился (само Усолье существует с 1606 г.). А была лишь память о когда-то стоявшем городище коми под названием Пыскор: построенный на его месте монастырь был назван Пыскорским. И была это древнейшая и богатейшая обитель всего Прикамья! В ней принял постриг преп. Трифон Вятский - величайший просветитель Вятской и Камской "страны" после свт. Стефана Пермского. Говорят, здесь же постригся в монашество и сам Аника Строганов, приняв имя Иоасаф.

Обитель процветала два столетия. На рубеже XVII-XVIII вв. в ней было возведено 4 каменных храма. Что произошло дальше? Отчего крупнейший монастырь края, не будучи ни бедным, ни малолюдным, вдруг "снялся" с намоленного места и перекочевал далеко вниз по течению Камы? Сначала его перенесли на 6 километров... вроде бы, из-за оползня. Причём, настоятель сделал это самочинно, без благословения епархиального архиерея, что было явлением из ряда вон выходящим. Но на новом месте монастырь начал разрушаться ещё быстрее. Грандиозные 5-этажные (!) постройки, как оказалось на поверку, делались при переносе настолько впопыхах, что уже через несколько лет пришли в совершенно аварийное состояние. Синод принял решение официально перенести Пыскорскую обитель сначала в Соликамск, а с 1781 г. - в Пермь. Но реально строительство в центре Перми, на горе Слудке, началось лишь в 1793 г. Причём, весь камень возили на баржах по Каме с прежнего места - разбирали храмы там и одновременно закладывали их здесь! Стоит ли говорить, что все святыни и церковные сокровища монастыря, тем более, были бережно перевезены и заняли в Перми своё место. Даже сам ныне стоящий Спасо-Преображенский собор был спланирован с таким учётом, чтоб в нём поместился и смотрелся совершенно "родным" великолепный 23-метровый пыскорский иконостас из кедра. Об этом уникальном иконостасе - гордости всего Пермского края! - мы ещё поговорим.

На прежнем месте, на Пыскоре, сохранился лишь один из четырёх храмов - Никольский. В наши дни обитель там (через два с половиной века!) пытаются возродить несколько монахов и послушников. Благослови Бог это начинание!

Кстати, когда я приехал в Пермь ещё раз (в 2012 году), узнал, что её Спасо-Преображенский собор также решено возродить в качестве действующего, кафедрального. Начался переходный период: художественная галерея переедет, как только закончится строительство для неё нового здания. Некоторые музейные работники, судя по разговорам, недовольны. Наверное, это такой консервативный стереотип. Ведь, по идее, радоваться надо: в новом здании будет 18000 кв. метров выставочных площадей - вместо 2000 нынешних, в старом соборе! Слава Богу, кажется, никто ещё пока не запустил традиционную в таких случаях утку, будто злобные клерикалы "выселяют музей на улицу".

Я побывал в Пермской галерее ещё не переехавшей, ещё в стенах двухвекового собора. Высота самого храма - 42 м, колокольни - 67 м (из-за попадания снаряда во время гражданской войны, она, хоть и была отреставрирована, стала чуть ниже, чем до революции). В том же ансамбле, в юго-западном углу Архиерейского квартала, уже действует небольшой храм св. Митрофана Воронежского (изначально, до 1830-х годов, был освящён в честь св. Стефана Пермского).

А напротив, через Соборную площадь, стоит практически бесхозное здание, где в советское время размещалось военное училище, а до революции - духовная семинария. Между прочим, знаменитая: в ней учились изобретатель радио А. С. Попов, писатель Д. Н. Мамин-Сибиряк и немало других выдающихся личностей.

С козырька небольшой Соборной площади открывается живописный вид на Каму: Слудка всё-таки - довольно высокая гора (с теплохода, в свою очередь, очень величественно смотрится золотисто-жёлтый ансамбль, венчающий крутой зелёный склон). Основная часть Перми стоит на высоком левом берегу Камы, а по низкому правобережью разбросались отдельные молодые микрорайоны, перемежаемые лесами.

Что ещё можно сказать об окружении собора-музея? К востоку от него, за алтарём размещается... Пермский зоопарк - видимо, в бывшем архиерейском саду. Едва ли где-то ещё встретишь такое странное соседство!

Ну, пора уже поговорить о самом музее. Из примерно 50 тысяч его экспонатов главную гордость составляет коллекция из 700 произведений пермской деревянной скульптуры - нечто беспримерное! Это самое большое в России и в мире собрание православных церковных скульптур! Да, для многих это парадоксально звучит: мы-то привыкли к иконам, и большинство считает, что скульптуры - где-то там, у них, у католиков... Только глубокое незнание собственной культуры породило такой странный стереотип! Послепетровская, синодальная иерархия, действительно, всячески боролась с "суеверным" почитанием чудотворных скульптур Христа, Николая Чудотворца, Параскевы Пятницы... удаляя их из столичных и губернских храмов (но параллельно, умудрялась заказывать барочные иконостасы с множеством ангелочков - на них "гонения" почему-то не распространялись). Но в провинции такие скульптуры уцелели практически повсюду! Даже сейчас они пользуются большим почитанием в действующих сельских храмах - особенно тех, которые не закрывались в советское время. "Христа в темнице" я встречал, например, в Больших Кабанах под Казанью, храме Михаила Архангела в Бору под Угличем; св. Николая Чудотворца - в Троицком Чебоксарском монастыре (вроде, большой город, не село, да и монастырь в советское время был разорён - а икона-скульптура уцелела); св. Александра Невского (!) - в посёлке Ворша под Владимиром. А уж в музеях подобные скульптуры есть почти во всех городах Золотого Кольца! Правда, там они представлены единично. Такой колоссальной колекции, как в Перми, не найдёшь больше нигде! Её начал собирать в 20-30-е годы, при массовом закрытии церквей, искусствовед Николай Серебренников. Нет уже многих храмов и часовен Прикамья - а вот сокровища из них спасены и нашли своё место в Перми. География происхождения скульптур обширная: Чердынь, Ныроб, Соликамск, строгановский Орёл-городок, множество сёл. Всех приютил под своим куполом Спасо-Преображенский собор-музей! Причём, "под куполом" сказано не для красного словца: уникальная коллекция, действительно, размещена под самыми сводами, на третьем этаже. В советское время высокий собор был разделён внутри на три уровня. Главная сокровищница заняла самый верх.

Много лет я мечтал её увидеть - и вот наконец мечта исполнилась!

И вплываю я, как вдох, в чудо...

В. Мустафин

Восходишь... действительно, в какой-то горний чертог, под сень ангельских крыл. С лестницы видна сначала верхушка золочёного иконостаса: с вазами, с пышным прорезным "сиянием", с подобием башенок "небесного града". Поднявшись выше, видишь, что по сторонам лестницы шпалерами выстроились скульптуры: два внутренних ряда и два внешних, вдоль стен. С одной стороны - дивные изображения Христа в терновом венце, с другой ангелы... лес крыльев! Никогда ещё не видел вместе столько Ангелов! Ангелы в диаконских стихарях, Ангелы с трубами, Ангелы с молотками и гвоздями, напоминающими о Страстях Христовых. Подкупольное помещение не назовёшь особо большим, но благодать здесь непередаваемая, ни с чем не сравнимая!

Здесь можно встретить Лонгина Сотника в полном боевом доспехе, с длинным копьём; Параскеву Пятницу - самую почитаемую на Руси их всех святых жён: конечно, Николая Чудотворца с ярчайшими, тщательно прорисованными узорами на парадном святительском облачении - полная реалистика!.. И тут же, рядом - вполне "условные" изображения (характерно, чаще всего, для ангелов из иконостасов). И всё же главное внимание уделяется, конечно, самому Христу - как же иначе!

Потрясает ощущение именно близости Бога и всего мира святых! Близко-близко к нам, ближе некуда... Бог весь какой-то - свой...

Простота, напоминающая народные сказания о том, как бродит, никем не узнанный, странник Христос по дорогам Русской земли, стучится в калитки, просит воды... благословляет, идёт дальше. Не в Иерусалиме, не в Вифлееме - а вот прямо здесь, за околицей!

А с какой любовью выполнены эти скульптуры! да нет, не скульптуры, а живые отпечатки Его присутствия. Кажется, невидимый свет от них исходит... - если б у нас были иные глаза, чтоб его узреть! Но даже и не видя, не хочется отсюда уходить! Здесь поистине... наш всеобщий Дом. "Горница усыпанная, убранная..." Здесь мы вместе с Ним.

Три скульптуры Христа запоминаются больше всего. Но всех Он - в терновом венце, в момент поругания. У всех правая рука в скорби поднесена к лицу. У всех - поразительные, совершенно портретные лики с неземной скорбью в глазах, скорбью о нас, не о Себе (как это удаётся лучшим из лучших иконописцев - ещё можно понять, а вот каким образом это вышло у скульпторов?.. не иначе, как Он Сам помог). Вот Христос с тростью в руке, которую ему дали в насмешку... но Он держит её воистину как знамение победы. Это скульптура из Соликамска. Вот Христос израненный - весь в крови от побоев и от шипов... но всё с тем же неземным выражением в глазах. Это скульптура из самой Перми. Но самое сильное, навек неизгладимое впечатление оставляет средняя в ряду фигура - из села Косьва. По праву, она может считаться одним из символов не только Пермской галереи, а всей веры русского человека во Христа Спасителя... насколько в одном произведении возможно выразить полноту народной веры!

Несколько другое впечатление оставляет не менее знаменитая "Темница Христова" из Пышмы. Она - не очень "темничная"! Это потрясающая по мастерству резьбы деревянная беседка, победительно увенчанная крестом и ангелами, оплетённая виноградом и аканфом: листья - разве что не шуршат, до того реалистичны!

Из скульптур Николая Угодника больше всего запоминается "Никола Можайский" из д. Зеленята. Одухотворённый лик воистину Старца и Святителя! Передана каждая тончайшая морщинка, виден буквально каждый волос - тёмный или седой... И - взгляд, исполненный любви.

Все скульптуы - XVII-XVIII веков: более древних в Пермской земле не сохранилось. Это не значит, что их не было вообще. Например, в России первая деревянная скульптура Николы Можайского - с мечом и собором, известна с 1380 г.: она была изготовлена как хранительница самого града Можайска. Сохранилось несколько почти таких же древних деревянных скульптур Георгия Победоносца: в Москве, Юрьеве-Польском... О каменных уж и говорить нечего: они украшали соборы ещё домонгольского периода!

Просто Великая Пермь - относительно "молодой" по времени крещения регион. Он иллюстрирует, как я уже сказал, несколько другой период истории русской культуры. К тому же, жизнь в окружении местных народов накладывала свой отпечаток. Здесь, наряду с "очень русскими" ликами Христа, можно увидеть и совершенно финно-угорские, даже почти "монгольские" черты (на одном из Распятий XVIII в. - из Усолья).

В завершение описания галереи нельзя не сказать про иконостас. Пожалуй, он - самый знаменитый во всём Уральском регионе - как в художественном, так и в историческом смысле! "Не по своей воле" он совершил путешествие из Пыскора в Пермь. Зато Перми теперь по праву есть чем гордиться... Как гордится Казань иконостасом Петропавловского собора, Смоленск - Успенского, Нижний Новгород - Строгановской церкви... Кстати, все они - XVIII века. Но если для иконостасов той же эпохи в стиле украинского барокко характерна глубокая объёмная резьба, густое сплетение лоз и листьев, "как живых", то здесь растительные узоры оживили лишь самую поверхность складчатого монолита. Это тоже барокко, но - "другое"! Можно именовать его сибирским, уральским, пермским... дело не в названиях.

Повторяющиеся в разных вариациях мотивы на сложном уступчатом рельефе: вазы с цветами, "сияния", картуши, отдельные полускульптуры святых, ангельские головки. Овально-лепестковые рамы икон - иногда в углублениях, словно в монолитной чаще сплошной золотой скалы.

Невероятно жаль, что пока невозможно увидеть иконостас целиком! Собор, как я говорил, для нужд музея разделили на этажи: единого интерьера сейчас нет. С каждого этажа виден - в упор! - лишь соответствующий фрагмент 23-метрового 5-ярусного шедевра. Это всё равно, что разглядывать картину "поясами": отдельно низ, середину, верх... Расчленение единого интерьера перегородками - одна из самых распространённых в советское время варварских операций над храмами!

Вот тебе и "в музеях национальное достояние доступней, чем в действующих церквях"! Пока собор действовал, все видели в высочайшем бесстолпном интерьере уходящее к самым сводам мерцающее чудо - от Царских врат до самых верхних скульптур и Креста... Необходимость вновь открыть один из красивейших в России иконостасов, очистить подступы к нему от загородок - один из факторов, по которым не только Церкви, но и всему культурному сообществу хорошо бы поддержать грядущий вывод галереи в более приспособленное для неё помещение! Кажется, время, слава Богу, настало... "И вышел умерший, обвязанный по рукам и ногам погребальными пеленами, и лице его обвязано было платком. Иисус говорит им - развяжите его, пусть идёт" (Ин. 11, 44).

Нынешний кафедральный собор Перми, Троицкий, находится в нескольких кварталах к западу от Спасо-Преображенского, по той же улице Монастырской. Да, как это ни удивительно, в наши дни восстановили историческое название одной из главных улиц города - той, что тянется вдоль Камы метрах в ста от берега. Символично, что параллельно ей идёт улица Советская, только та совсем узенькая и почти безлюдная... Только у нас и возможно соседство таких названий!

На полпути меж двумя соборами стоит... мечеть. Причём старинная: 1902-1903 гг. И такая красивая, что даже Казани составила бы честь! Вся полосатая от чередующихся зелёных и белых поясов на фасадах, с витражными окнами разных форм, с серебристым куполом и очень необычным минаретом: четверик на четверике, но поставлены они друг на друга так, что в плане образуют восьмиконечную звезду - знак ислама. Кстати, построил мечеть русский архитектор Ожегов. Наглядная демонстрация веротерпимости в Российской империи.

Метров через двести стоит Троицкий собор (1847-57 гг.) - могучее пятиглавое сооружение с широкой и высокой колокольней, окружённое опять-таки целым каре строений епархиального центра. Если до революции главным собором Пермской епархии был Преображенский, то в советское время - здешний (кстати, тоже "на Слудке"). В 30-е годы его закрыли, но вернули верующим уже в 1944 г., не успев как следует разорить.

В путеводителях, даже совсем недавно изданных, можно встретить утверждения, что в соборе хранится главная православная святыня Перми - посох св. Стефана (сам "апостол Земли Великопермской", собеседник Сергия Радонежского, был погребён в Москве, в Чудовом монастыре). Но там она находилась. Как я узнал, посетив собор, сейчас она - в недавно возрождённом Троицком Стефановом монастыре.

Побывал я, конечно, и в самом старом храме Перми - благо, находится он совсем рядом с речным вокзалом, чуть выше по склону. Это Петропавловский собор, возведённый в 1757-64 гг. на месте одноимённого деревянного 1724 года. В первые годы XIX века, до освящения Спасо-Преображенского собора, он даже был кафедральным. В советское время его сильно разорили, но всё-таки, в силу исторической ценности, не снесли. Как-никак - древнейший архитектурный памятник Перми, обозначающий место её основания! Правда, колокольни храм всё-таки лишился. С 90-х годов он вновь действует.

К счастью, мне подсказали, что покатая улочка, на вид ведущая прямо к нему, упирается в тупик. Надо обогнуть небольшую промзону справа, по параллельной улице: там - единственные врата в соборный дворик. Дворик этот оказался очень ухоженным, утопающим в цветах и декоративном винограде. Снесённую колокольню заменила отдельно стоящая временная - маленькая, как матрёшка, но очень своеобразная, увитая плющом. Сам храм - пятиглавый, в стиле барокко, но без избытка украшений. Орнаментов нет, весь узор составляет сам силуэт с высокой колоколообразной кровлей и изящными фигурными главками. Недавно вызолоченные заново, они пятью дрожащими искрами мерцают над белизной стен.

Никаких древностей в разорённом интерьере не сохранилось.

Историческую часть города украшают ещё несколько старинных храмов и три действующих монастыря...

Из Перми нас повезли на автобусе в Кунгурскую пещеру - главную "изюминку" всего круиза! Сам Кунгур я видел в тот день лишь из окон... но этого было достаточно, чтоб навсегда полюбить город-заповедник, жемчужину Пермской земли. 4 с половиной года спустя, в феврале 2012-го, я приехал в него уже специально. Думаю, ничего страшного, если в описание летнего путешествия вклинится рассказ о зимнем Кунгуре.

Иногда посреди жаркого лета бывает так же приятно вспомнить зиму, как посреди зимы - лето.

Кунгур

Кунгур... если не скажу самый, то один из самых красивых малых городов, какие мне довелось видеть за пределами Золотого Кольца! Красота его открывается ещё с подступов, особенно когда едешь по железной дороге вдоль долины Сылвы. Сылвинские горы - изумительное природное обрамление к одному из древнейших и архитектурно богатейших городов Приуралья.

Эти ошеломляющие скалистые обрывы - "рифы", - производят даже большее впечатление, чем многие уголки основного Уральского хребта. Скажем, под Екатеринбургом не увидишь из окна поезда ничего подобного! Средний Урал местами кажется равниной. Едешь по нему и думаешь: "А где же горы!?" Какие-то давно сглаженные временем (и промышленностью) складки земной поверхности, да и то далеко, на горизонте. А тут - настоящий каменный пояс с обрывами и природными башнями, имеющими даже свои имена: Ермак, Ермачиха, Ермачонок... Зимний вариант таких же гористо-еловых пейзажей, какие я видел летом 2007 г. на Каме. Только река тут - гораздо уже... и оттого горы кажутся ещё выше!

Сылва - большой приток Камы: 493 км длиной. Одна из самых живописных и полноводных рек Среднего Урала. Её обрамлённая гипсовыми скалами долина невероятно богата пещерами. Ну, о пещерах мы ещё поговорим...

Пока поезд шёл вдоль Сылвы, я настолько залюбовался сказочными зимними пейзажами, что чуть не проехал Кунгур! Вот горы отступили амфитеатром, показался посёлок с высокой белой церковью в стиле барокко... Я ещё неотрывней прильнул к стеклу - и вдруг подошла проводница, напомнила: "Вы в Кунгуре выходить собираетесь? Стоянка, вообще-то, через две минуты!" Я встрепенулся, кое как успел собрать вещи - и выскочил на перрон. Поезд умчался - а я остался стоять перед красивым маленьким вокзалом в неорусском стиле, у подножия старинной водонапорной башни, пламеневшей в предзакатном небе... Так встретил меня этот почти 350-летний городок.

Изначально Кунгур был основан в 1648 г. - в 17 километрах отсюда. После разорения его восставшими башкирами, в 1663 г. перенесён на нынешнее место. По приуральским меркам, это весьма древний город. Он старше Перми, хотя младше Чердыни (XV в., новая крепость - с 1535 г.), Соликамска (поселение 1430 г., город - с 1573 г.), Усолья(1606 г.).

Административный и хозяйственный центр огромной земли под названием Великая Пермь постепенно смещался с севера на юг - как и основные торговые пути в Сибирь. Первой "столицей" края была далёкая северная Чердынь. В XVII веке её затмевает стремительно развивающийся Соликамск, и в 1636 г. воевода переезжает туда. В XVIII веке настаёт черёд ещё более южного Кунгура, и с 1737 г. центр провинции переносится в этот город на Сылве, узел дорог, знаменитый своими ярмарками, проводимыми 3 раза в год.

В то время Кунгур был крупнейшим городом на Урале - как это ни удивительно звучит сейчас, когда в нём всего-то 68 тысяч жителей (на 2007 г.), против почти миллиона в Перми, почти полутора миллионов в Екатеринбурге... А тогда соотношение было радикально иным! По описи 1760 г., в Кунгуре - 2330 душ мужского пола (общее население - 5523 чел.), тогда как в Челябинске - 192, Екатеринбурге - 338, Уфе - 367, Соликамске - 1354, Оренбурге - 2061. Вот такая это была "столица" огромного региона!

Впрочем, согласно старой байке, Кунгур вообще однажды сошёл за самый большой город Российской империи, а то и всего мира. Ехал через него как-то английский путешественник. Вечером на Иренской заставе он спросил ямщика: "Что это за город?" "Кунгур" - ответил ямщик. Англичанин уснул. А дороги в Кунгуре были ужасные, карета завязла в грязи. Только после полуночи удалось сдвинуться с места. Англичанин проснулся на минутку и спросил: "Какой город мы проезжаем?" "Кунгур", - ответил ямщик. Опять завязли. Утром англичанин проснулся и спросил: "Что это за город?" "Кунгур", - сказал ямщик. Англичанин записал в своём дневнике: "Второй день едем по самому большому городу России - Кунгуру".

В 1781 г. "столица" региона, покочевав туда-сюда, окончательно занимает срединное географическое положение: центром провинции Пермь становится... Пермь. Но и Кунгур остаётся богатым купеческим городом, хотя и уездным.

Здешняя деревянная крепость рубежа XVII-XVIII вв., к сожалению, не сохранилась. Полюбоваться ей сейчас можно лишь на макете - в местном музее. Она имела 8 башен и периметр всего 233 сажени (примерно полкилометра). В сущности, это был просто малый острог. Правда, подступы к нему прикрывали валы и рвы длиной 661 сажень (1408 м). Они размещались в нескольких стах метров к югу от основной стены.

Оконечностями валы упирались в естественные укрепления - Сылву и Ирень, с их крутыми берегами. Так что весь город занял удобное положение "в углу" двух сливающихся рек - на длинном полуострове. Единственный сухопутный подход к нему был перекрыт двумя линиями обороны.

Кунгур - один из немногих городов Приуралья, который не удалось взять пугачёвцам. Выстоял он во многом благодаря вере жителей в заступничество Богоматери, явленное через главную местную святыню - Тихвинскую икону.

7 тысяч мятежников осаждали Кунгур почти месяц: с 4 по 30 января 1774 г. Их разнородными отрядами предводительствовали Салават Юлаев, Иван Белобородов; сам Пугачёв под Кунгуром не был. Малочисленные защитники (несколько сот молодых рекрутов, казаков и ополченцев) отбили несколько штурмов. Самый ожесточённый произошёл 23 января, в день священномученика Климента. Жители с крестным ходом поднялись на вал, неся Тихвинскую икону Божией Матери и образ св. Климента. Пугачёвцев охватила паника и они побежали. Через неделю, 30 января, в день Трёх Святителей, город окончательно избавился от осады. Защитники за всё это время потеряли убитыми... 8 человек.

Примечательно, что воевода Миллер ещё за 5 дней до осады бежал, бросив город на произвол судьбы, так что обороной фактически руководил бургомистр Филипп Кротов и купец Емельян Хлебников. Богатому городскому обществу было что терять, и оно сумело организовать самозащиту.

С тех пор 23 января (по ст. стилю) - особый кунгурский праздник в честь Тихвинской иконы Божией Матери, в дополнение ко всероссийскому дню прославления этой иконы 26 июня. И та, и другая дата до революции отмечалась большим крестным ходом.

И ещё - отзвук тех событий. Не знаю, сыщется ли во всей России другой город, где сохранился до наших дней памятник тем, кто сражался с Пугачёвым! За всю советскую эпоху, когда крестьянская война прославлялась, а её предводитель считался народным героем, обелиск в честь обороны 1774 года в самом центре Кунгура, напротив городской администрации, так и не снесли. Чудеса да и только! На обелиске красуется надпись - правда, вполне нейтральная: "Благодарные потомки храбрым предкам". А в музее хранится знамя героических защитников Кунгура. Но не только знамя осталось от тех лет...

В Поволжье сложено немало легенд о кладах Стеньки Разина. Соответственно, в Приуралье бытуют предания о кладах Пугачёва. И у легенд этих есть реальная первооснова. В Кунгурском краеведческом музее лежит под стеклом "Заветный камень" с полустёршейся надписью: "Сей камень заветный, кладеная сия поклажа сибирскими пугачёвскими воинами - 24-мя человеками. Сей поклажи - 2000 златых инперьялов да полуинперьялами - 2 ж тысячи, серебром монетов - тысеча. Да хто сей камень найдёт, тот нашу и казну возьмёт. Нашу казну возьмите и по себе делите, но вместо казны положите, по завету нашему, 30 аршин тонкаго холста... положите серебром или златом, по 6 монетов положите в ту яму найденной нашей казны. Над сим заветом станут стоят наши стражи страшныя. Строчные [урочные] года по наидению сего заветнаго камня и завету исполненнаго ищите. Одоговорщик знает, как с нашими стражами управляться, слушаются его. Кладеная сия поклажа - 1774 года, мая 7 дня".

XVIII век стал для Кунгура незапамятной древностью, овеянной легендами, со сказами об осадах и кладах - примерно как XVI век для нашей Казани или, скажем, XII-XIII век для Владимира. А вот XIX - начало ХХ вв. - это уже близкая к нам эпоха, к которой относится почти вся застройка исторического центра: дома, лавки, торговые ряды... Тогда Кунгур перестал быть крепостью, а окончательно стал уютным, процветающим купеческо-мещанским городком (в 1860 г. из 9,5 тысяч населения 591 человек относился к купеческому сословию, 7300 - к мещанскому). Он всегда был крупным центром хлебной торговли, так что даже на гербе его изображён рог изобилия с сыплющимися колосьями. А благодаря купцу Губкину, в XIX в. стал неофициально именоваться ещё и "чайной столицей Российской империи".

Тот же Алексей Семёнович Губкин (1816 - 1883) стал крупнейшим меценатом Кунгура, основавшим техническое училище и Елизаветинский дом призрения детей-сирот (названный по имени рано скончавшейся дочери). На его средства благоукрашались многие местные храмы, которыми и тогда, и ныне так богат Кунгур. Сейчас в историческом сквере в центре города стоит памятник Губкину. А в полусотне метров на постаменте возвышается огромный самовар с чашкой - память об эпохе "чайной столицы".

Целый квартал напротив занял Гостиный двор (1860-70-х гг. постройки) - один из архитектурных символов Кунгура, неотъемлемый элемент вообще всякого старорусского торгового города.

Через улицу стоит изумительно красивый Малый Гостиный двор - тех же лет постройки, но по архитектуре напоминающий XVII век. Фриз, нависающий многочисленными торосами из поставленных углом кирпичей, и изящный "бегунок" тянутся вдоль всего фасада длинного одноэтажного здания. Все узоры - белые, а сами стены - нежно-розовые (на рассвете потрясающее зрелище!).

Сейчас Большой Гостиный двор по-прежнему остаётся основным торговым центром, а в Малом разместился Музей истории купечества.

Рядом высится 2-этажное здание магистрата - старейший памятник гражданской архитектуры города, середины XVIII в. Ныне это - историко-краеведческий музей.

"Ниже по течению" всё той же покатой улицы Гоголя - бывшие винные лавки конца XIX века: оригинальный дом с очень непривычными для русской архитектуры шестиконечными "звёздами Давида" на фасадах. Оказывается, владельцем заведения был купец Яков Абрамович Колпаков, крещёный еврей (между прочим, более 10 лет - церковный староста стоящего неподалёку большого Успенского храма). Вот такое пересечение разных культурных традиций можно встретить в архитектуре Кунгура.

Благодаря великолепно сохранившейся старине, город стал излюбленным местом для многих советских кинематографистов - этаким приуральским Суздалем. "Приваловские миллионы", "Тени исчезают в полдень", "Демидовы" и другие фильмы, для которых нужны были "живые декорации" былой Руси, снимались именно здесь.

Но главное, что доминирует в облике любого старорусского города - это, конечно, церкви. В Кунгуре их сохранилось 8. 4 из них действующие: Никольская, Тихвинская, Спасо-Преображенская и Всехсвятская. Кроме того, в маленьком Алексеевском храме на главной площади функционирует православный "Духовно-просветительский центр свт. Алексия Московского", а службы в нём проходят несколько раз в году.

Самые красивые церкви построены в екатерининскую эпоху - "золотой век" Кунгура, - и являются настоящими шедеврами барокко. В их зодчестве немало черт, общих для русского Севера и Сибири, но есть и самобытность. Ведь барокко на гигантских просторах России преломилось на несколько архитектурных школ, в зависимости от местных особенностей.

О великолепных ступенчатых церквах далёкой отсюда Тотьмы - "белых парусниках на берегу Сухоны-реки", - написано искусствоведами немало. А о современных им, не менее изящных храмах Кунгура - почти ничего! Во всяком случае, на всероссийском уровне. А ведь, пожалуй, "тотемское" и "кунгурское" барокко - наиболее близки друг другу. Трудно сказать, почему: это, наверное, тема для отдельного исследования.

Обычно церковь в стиле барокко - это восьмерик на четверике или несколько уменьшающихся восьмериков. А в Тотьме и Кунгуре каждый из пяти барабанов под куполами имеет такую форму.

Самое сильное впечатление производят два кунгурских храма, стоящие друг против друга на разных берегах Сылвы: Тихвинский и Спасо-Преображенский. Они - почти ровесники: едва в 1763 г. освятили первый, как в том же году заложили второй. По архитектуре они удивительно перекликаются. Правда, в отличие от не тронутого переделками Преображенского, Тихвинский в 1880-х гг. обзавёлся грандиозной, почти 60-метровой колокольней - самой большой в Кунгуре. А учитывая высоту левого берега, на котором стоит колокольня (как и вся основная часть города), шпиль её вознёсся над долиной Сылвы более чем на 100 метров! И до сих пор, хотя прошло больше века, это высотная доминанта всего Кунгура.

Так и стоят на одном берегу - "белый парусник", на другом - высокий красный маяк. Один будто плывёт по одноэтажному посёлку заречья, другой венчает крутой левобережный скат. Ночью на "маяке" вспыхивают огоньки подсветки, и картина становится совершенно волшебной...

Наилучший вид открывается с "козырька" возле Тихвинской церкви - с самого высокого места в центре города! Здесь проходит как бы "верхняя набережная" над Сылвой - с ажурной оградой и ажурными от инея берёзками. Вся широкая излучина реки и всё заречье - под тобой! Здесь чудесно в любое время суток. Розово-голубые рассветы и закаты с настоящим пожаром полыхающих крестов... дымчатые от солнца полуденные часы... Панорама настолько широка и головокружительна, что как ни меняй освещение, сказка остаётся сказкой! Или, точнее, сказом... мы ведь в Предуралье. Заречье украшают две церкви. Одна чуть виднеется далеко от реки, перед фронтом сходящего с гор лесного полка. Можно разглядеть над белым пятнышком её куполок и колышек шатровой колокольни. Это кладбищенская Всехсвятская церковь 1847 г. - единственная в Кунгуре, которая действовала даже в советское время (была закрыта лишь с 1940 по 1943 г.).

Ещё правее виднеются вдали могучие и грозные очертания сылвинских гор. Там, в нескольких километрах отсюда, укрылась в недрах Кунгурская ледяная пещера.

Но всё это - далеко. А вблизи в панораме безраздельно царит Спасо-Преображенский храм - шедевр из шедевров.

Он настолько идеально соответствует месту, что начинает казаться: Бог сначала сотворил его, а потом уж - весь окружающий пейзаж: и реку, и берег, и саму зиму... просто как оправу для него! От него разошлась по сылвинской долине белизна и сияние, от него посеребрились деревья. О его широкий невидимый нимб согнулось русло реки. Для его обзора издали поднялся берег напротив. Видимые и невидимые струнки-лучи связали пейзаж и притянули, сгруппировали вокруг Храма.

Ничего совершенней в этой долине просто не придумаешь!

Храм строен "кораблём". Белый корабль, ждущий своего часа на берегу замёрзшей реки. Живописный, лёгкий - с мачтами высоких ступенчатых барабанов под маленькими голубыми куполами. Пропорции удивительны! Общая длина (49 м) в четыре с половиной раза больше ширины (11 м). Высота до главного купола - около 30 м, а колокольни - 39 м. Сочетание белизны, высоты, необычайной длины, многоярусных очертаний колокольни и барабанов: всё здесь - чудо!

Это единственный храм Кунгура, который с XVIII века сохранился практически "без купюр": не лишился первоначальной колокольни, не обрёл позднейших приделов. Это - цельный ансамбль, где изначальный идеал за 2 с половиной века пощадила история, не посмела близко подойти изменчивая мода, где все линии бесконечно гармоничны, от общего силуэта до мельчайшей чёрточки. И этой неприкосновенной святыней извечно благословляет город Господь.

Именно в этой церкви я встретил Сретение Господне. Мне довелось побывать на службе протоиерея о. Бориса Бартова - старейшего по возрасту священника Пермской земли. Он 1925 г. рождения, рукоположен в 1951 г. Вот так - 87 лет, из них 61 год во священстве! Сейчас он не только настоятель храма, но и духовник всего Кунгурского благочиния. Говорят, воспитал целую плеяду священников, которые служат практически по всей России.

Тихвинскую церковь я тоже, конечно, посетил. Когда-то именно здесь находилась главная городская святыня - Тихвинская икона Божией Матери, спасшая Кунгур в 1774 г. К сожалению, подлинник её был утерян в советское время, сейчас в храме можно поклониться лишь современному списку. Правда, он тоже почитаемый: освящён в 2006 г. на древнейшей Тихвинской иконе (по преданию, писанной евангелистом Лукой) - в одноимённом монастыре г. Тихвина.

Храм, в котором в советское время располагался кинотеатр, был возрождён в 2002 г. На его отреставрированной грандиозной колокольне разместился ансамбль из 11 великолепно подобранных друг к другу колоколов, изготовленных в Каменске-Уральском (самый большой - 3300 кг, самый маленький - всего 6 кг). У подножия колокольни сохранились сказочные по красоте ворота церковной ограды. Сочетание красно-кирпичных узоров с богатейших чугунным кружевом - бесподобно! В похожем стиле построен стоящий по соседству особняк купца Дубинина - ныне мэрия.

От Тихвинского храма вниз по склону ведёт длинная, но пологая лесенка. Главная улица Кунгура - Сылва. Если приедете зимой, обязательно прогуляйтесь по льду в центральной части города. Впечатления будут незабываемые... особенно, на закате.

Для остроты ощущений очень советую прогуляться и по пешеходному мосту, чуть восточнее Тихвинской церкви. По архитектуре это прямо-таки - уменьшенная копия знаменитого Голден-Гейт в Сан-Франциско. Вот только, в отличие от легендарного первообраза, настил здесь... деревянный. Вместе с держащими его тросами он колышется, вздрагивает и скрипит, как только может! Пройдёт не один человек, а компания - колебания, как при сильном землетрясении! А высота очень даже приличная: люди внизу кажутся букашками. Так и чувствуешь под ногами, под тонким скрипучим настилом, многометровую пропасть. Белая равнина реки вся исполосована продольно, поперечно и диагонально колеями снегоходов и тропинками с берега на берег. Всё это смотрится чудным кружевом с высоты моста. Зимняя река живёт своей жизнью. На ней чёрными точками сидят одинокие рыбаки, перемещаются по разным траекториям пешеходы. Изредка даже машины переползают широкую белую ленту. Далеко и гулко отдаётся в вечернем воздухе смех и гвалт катающихся по склонам детей. В общем, очень красиво, радостно и... надеюсь, безопасно (несмотря на первое впечатление).

Ну а уж совсем нестрашно - на автомобильном мосту. Он расположен примерно в километре к западу от пешеходного. Между ними - самая древняя часть города. Автомобильный переезд был возведён в 1932 году в стиле конструктивизма и очень напоминает мосты железнодорожные. Поразительный стилевой контраст с ним составляет ступенчато-пятиглавый силуэт Успенского храма - у самого въезда на мост. Он очень таинственно смотрится на закате, против света. У этой церкви те же барочные уступы под куполами, что у Тихвинской и Преображенской - только более приземистых пропорций. Тенисто-синие очертания на перламутрово-оранжевом небе - завораживающе чётки, как аккуратный бумажный вырез.

Нет ни крестов, ни колокольни: всего этого храм лишился в советскую эпоху. До сих пор он, самый старый в Кунгуре из сохранившихся (1750-61 гг.), остаётся недействующим. Когда-то церковь славилась роскошным внутренним убранством (старостами здесь были богатейшие купцы Грибушин и Колпаков), огромными колоколами (в 1000, 700 и 419 пудов), самой колокольней - равной по высоте Тихвинской. Всё это в далёком прошлом! Сейчас здесь спортивная школа и торговые помещения.

Но всё же главная, невосполнимая потеря Кунгура в ХХ в. - снесённый до основания древнейший Благовещенский собор (1700 г.). Он стоял метрах в двухстах от Успенского - на главной площади, рядом с Гостиным двором. Это был относительно небольшой (около 25 м высоты), но изысканный по архитектуре 5-главый храм в стиле Московской Руси. По сохранившимся фотографиям, можно подумать, будто это уголок какого-нибудь Ярославля, Углича или Костромы... Изразцы живыми крапинками украшали его изящные барабаны, а ниже кокошников храм опоясывала изразцовая надпись.

С запада примыкала шатровая колокольня - невысокая, но с десятью колоколами XVIII-XIX вв., которые считались лучшими по всей округе по звучанию. Главный из них весил 1025 пудов (более 16 тонн).

Изящный бесстолпный интерьер храма с роскошным, глубоко прорезным 17-метровым иконостасом по роскоши не уступал лучшим столичным церквам. Серебра, по описи, на всех ризах и утвари числилось 30 пудов!

Главной святыней была храмовая икона Благовещения, написанная в 1709 г. Тип её изображения - редчайший. Перед Приснодевой предстоят почему-то сразу два ангела, а не один Архангел Гавриил. Кроме того, вверху иконы был написан глубоко символичный сюжет: Сын Божий, просящий благословения у Отца на искупление рода человеческого.

Собор был разграблен и закрыт в 1931 г. После чего ещё 8 лет простоял заброшенным, и наконец был взорван властями - ночью, по-воровски... Тогда же снесли и стоящий рядом огромный Богоявленский собор, который был достроен и освящён, как бы по иронии судьбы, лишь в 1917 г.

Уцелел только входивший в тот же комплекс крошечный Алексеевский храм (1884 г.), о котором я уже упоминал. Сейчас на месте соборов, к западу от Гостиного двора, зияет неуютной пустотой широкая площадь - формально главная в городе, но уж слишком голая и малолюдная. В 2000 году на месте снесённого собора - то есть в тот 300-летний юбилей, до которого он не дожил, - был поставлен памятный крест...

Если отойти от Сылвы на несколько кварталов на юг, в глубь городской территории, увидишь самый громадный храм Кунгура - Иоанно-Предтеченский, чаще называемый в народе по одному из приделов Никольским. По размерам и величию - это настоящий собор. Его возвели на месте кладбищенской церкви в 1892 - 1904 гг. в лучших традициях неорусского стиля. В 1883 г. здесь был похоронен уже упомянутый купец-меценат Губкин. Его внук Александр Кузнецов, также крупнейший меценат, выделил 120 тыс. руб. серебром на постройку нового огромного храма, так что могила деда оказалась под алтарём.

Воздвиг это архитектурное чудо пермский архитектор Турчевич, а расписал всероссийски известный художник Харламов в "васнецовском" стиле (живопись, к сожалению, не сохранилась). В литературе иногда можно встретить утверждения, что за образец был взят знаменитый Вознесенский храм, стоящий на живописнейшей скале над морем в Форосе - крымском имении Кузнецова. Но достаточно мельком взглянуть на фотографии этих двух церквей, чтоб увидеть их абсолютное несходство. Кипень кокошников, переходящих в золотое пятиглавие, роскошные наличники и "ширинки" в духе Московской Руси XVII в. отличают кунгурский храм от крымского. Если б не гигантская полуротонда алтаря, можно было бы сказать, что это просто увеличенный вариант красивейших посадских церквей допетровской эпохи из центральных городов России.

В советские годы здесь (как и в примыкающем вплотную женском Иоанно-Предтеченском монастыре) размещалась тюрьма. В 1990 г. храм вернули верующим. На Рождество Христово 1991 г. в нём прошла первая Божественная Литургия. Но тюрьма никуда не делась - роскошный собор отделён от неё лишь бетонным забором. Целый квартал идёшь к нему по центральной улице города мимо этого зловещего забора, за которым сквозь мотки колючей проволоки проглядывают бывшие монастырские здания. А ведь монастырь (основанный в 1868 г.) был огромен: до 350 монахинь и послушниц накануне революции. После революции, согласно документам, 62 монахини были репрессированы...

Выходящий алтарём на улицу роскошный красно-белый Никольский собор, несмотря на отвратительное соседство, с первого же взгляда произвёл на меня колоссальное впечатление! Размеры его можно было оценить хотя бы по букашечным фигуркам реставраторов, работавших на лесах под главным куполом. А белый голубок, севший на один из узорных наличников, выглядел на его фоне не больше снежинки.

Огромная двухъярусная ротонда алтаря создаёт странную иллюзию: с востока храм кажется круглым, лишь выше переходящим в четверик. Красно-белый кулич, увенчанный золотыми куполами! На самом деле, у него лишь один алтарный полукруг: совершенно традиционный по форме, но гигантский по размерам. А сам храм - прямоугольный.

Главными святынями собора являются сейчас иконы с частицами мощей: самого Иоанна Крестителя, которому посвящён основной престол, и Алексия Человека Божия, в честь которого освящён боковой придел.

Что ещё можно сказать напоследок о достопримечательностях Кунгура и его окрестностей?

В наше время город, помимо знаменитой пещеры, славится ещё и ежегодным фестивалем воздушных шаров "Небесная ярмарка Урала". Десятки экипажей воздухоплавателей и тысячи зрителей со всей России собираются тут каждое лето...

Впрочем, для того, чтоб увидеть потрясающие панорамы, здесь не обязательно быть пилотом воздушного шара. В 70 километрах от города расположился знаменитейший в Пермском крае Белогорский монастырь. С конца XIX в. он стоит на макушке самой высокой в регионе горы - почти в полукилометре над уровнем моря. Говорят, в ясную погоду с его обзорной площадки можно увидеть и Пермь, и Кунгур!.. А с Ледяной горы Кунгура - над пещерой, - когда нет дымки, видно на горизонте мерцание золотых куполов огромнейшего монастырского собора. Правда, когда я на неё поднимался в феврале, разглядеть Белогорский монастырь, к сожалению, так и не удалось. Но и без него виды сылвинской долины и рассыпавшегося далеко внизу городка были совершенно фантастическими...

Кунгурская ледяная пещера

В детстве мною владели два сильных чувства: клаустрофобия и желание побывать в пещере.

Я понимаю, что звучит это примерно так же логично, как "Ненавижу негров и расистов", но ничего не поделаешь.

Пещеры!..

Во многих книгах, прочитанных в те годы и оставивших глубокий след на всю жизнь, так или иначе присутствовали подземные лабиринты: "Хоббит" и "Властелин Колец", "Приключения Тома Сойера", "Семь подземных королей", "Копи царя Соломона"... Пещеры и приключения, пещеры и тайны - для меня это были почти синонимы!

В то же время я боялся лифта. Несколько раз мне снился кошмар. Попадаешь в лифт - а он вдруг со страшной скоростью несётся куда-то и куролесит, швыряя и переворачивая тебя чуть ли не вниз головой... и нет никакой возможности остановить его и открыть дверь, сколько ни жми кнопки! А он мчится всё быстрей и всё глубже... Может, это был такой детский, атеистический аналог ада? Закупоренная коробка, и ты в ней, как в гробу, и она везёт куда-то: она мертва, но она тобой владеет.

Ещё помню детскую боязнь, что ванная комната, как лифт, может незаметно увезти моющегося глубоко в недра Земли и там навеки "застрять". Но если дверь не запереть, а оставить щёлочку, через которую видно дневной свет, то не увезёт... Лифт, кстати, у нас располагался близко к ванной и когда он, работая, гудел и поскрипывал, казалось, это гудит и поскрипывает едущая вниз герметически закупоренная ванная. И я всё время, пока мылся, тревожно прислушивался... наверное, как больные кардиофобией боятся за своё сердце, замирая от "неположенных" шумов.

Повзрослев, я понял: клаустрофобия - это вовсе не боязнь замкнутого пространства, а боязнь, что в мире нет вообще ничего, кроме этого замкнутого пространства! Боязнь атеистами смерти - в чём-то сродни клаустрофобии. Кто думает, что боится подземелий, на самом деле боится смерти.

Поскольку в тех святых пещерах, где довелось побывать (в Псково-Печерском монастыре, Гефсиманском скиту при Троице-Сергиевой лавре, склепе под казанским Храмом-Памятником...), мною владело совершенно противоположное чувство - прикосновение к бесконечному миру Божьему, - то и страха никакого не было! Правда, все вышеназванные пещеры - искусственные. В Кунгуре мне впервые в жизни довелось увидеть природную, воистину "Богом зданную". Исполнилась многолетняя мечта - и без преувеличения, это было Событие с большой буквы.

Очаровывает уже сама местность перед входом в пещеру. Плоская гора, как небрежно брошенные друг на друга слои мятых одеял, таит в своих недрах десятки бесформенных, переходящих друг в друга складок-пустот. Сама сказочность перспективы - побывать там, внутри! - завораживает. Душа заранее настраивается на что-то небывалое, замирает в предвкушении, как перед судьбоносной, счастливой встречей. Радость исполнения многолетнего детского желания - ни с чем не сравнима! Если бы я не побывал здесь хоть когда-нибудь, то был бы предателем по отношению к самому себе.

Как образовалась здешняя пещера? Как и многие ей подобные. Река Сылва за тысячелетия пробуравила глубокое русло и... оказалась ниже грунтовых вод. Соответственно, многочисленные извилистые "норы", проложенные этими водами в толще скал, стали сухими - если не считать множества мелких подземных озёр.

Говорят, Кунгурская - одна из десяти самых известных и посещаемых пещер мира (до 100 тысяч туристов в год). И это несмотря на то, что по размерам ей далеко до колоссальных подземных лабиринтов Северной Америки, Кавказа, Альп, Карпат. Ведь самые крупные пещеры - известняковые, а Кунгурская - гипсовая (гипс гораздо медленнее размывается водой). Длина всех её ходов - 5,7 км. Для сравнения приведу данные о некоторых крупнейших пещерах мира. Самая большая из известных подземных систем на планете - Мамонтова плюс Флинт-Ридж в США (в конце ХХ в. спелеологи доказали, что они соединяются): более 484 км. Длина разведанных ходов Оптимистической и Озёрной пещер на Украине, в Карпатах - соответственно, 153 и 107 км. Третье место в мире пока удерживает Хэллох в Швейцарии - 150 км. Но спелеологи открывают всё новые пещеры (и ранее неразведанные ходы старых), так что данные эти постоянно обновляются.

В гипсовых пещерах, в отличие от известняковых, практически не бывает сталактитов и сталагмитов. Впрочем, Кунгурская славится и теми, и другими, но только... ледяными.

Ледяные пещеры не стоит путать с ледовыми - действительно, пробуренными во льду талыми водами: в Гренландии, Антарктиде или высоко в горах. Слово "ледяная" по отношению к Кунгурской означает лишь то, что в части её гротов температура круглый год не выше нуля, и там накапливается многовековая изморозь, а кое-где встречаются сосульки. Но летом тёплый воздух всё же проникает в пещеру, и они понемногу тают, так что в августе я увидел их совсем немного, да и то лишь в самых первых гротах. Говорят, самые богатые ледяные красоты встречают туристов даже не зимой, а в конце весны. Верхние гроты за зимние месяцы успевают достаточно промёрзнуть, а вешние воды, прорываясь сквозь трещины в такую атмосферу, застывают целыми "водопадами" сосулек. Но лишь в документальном фильме да на фотографиях я видел эту, действительно, неземную красоту в подсветке прожекторов! Август - не май, и это чувствуется даже под землёй.

Уникальность в том, что здешняя ледяная пещера - не высоко в горах, а на отметке всего 120 м над уровнем моря! Знаменитая Снежная пещера на Кавказе имеет вход на высоте почти в 2000 м. Подобным же образом расположено большинство других подземелий с ледяными образованиями. А тут нет ни северной вечной мерзлоты, ни горных ледников. Просто - особая система микроциркуляции воздуха. В большинстве центральных, глубоких гротов царит постоянная температура + 6 ("вечная весна"!), но ближе ко входу, за счёт консервации зимнего холода - всегда ниже нуля. Экскурсоводы любят говорить: "Меньше чем за час вы пройдёте у нас три времени года: зиму, весну и осень". За счёт естественного тепла Земли, чем глубже, тем выше температура. Спуск в недра на несколько десятков метров - это уже подъём на несколько градусов. Так что из "зимы" первых гротов постепенно попадаешь в "весну" центральных: к вечной капели со сводов, к незамерзающим озёрам. Ближе к выходу снова начинается подъём и похолодание - "осень". "Лета", по понятной причине, в пещере не бывает!

В общих чертах я знал это заранее, так что предусмотрительно взял с собой тёплые вещи и перед входом оделся. Так дико было это делать при внешней температуре в 30 с лишним градусов! Зато внутри-и...

"Сезам, откройся..." За дверьми оказался 36-метровый искусственный тоннель, пробитый для удобства посетителей ещё в 1937 г. Естественный вход в пещеру, через который проползал когда-то на четвереньках Хлебников со своими экскурсантами, остаётся правее. Он давно не функционирует и зимой полностью зарастает льдом.

С этого туннеля начинается Центральная тропа. Она составляет полтора километра - чуть более четверти длины всех ходов пещеры. Маршрут включает 20 гротов из 58-ми. По нему нас и провели. Есть ещё, правда, ответвление влево: гроты Атлантида, Геологов, Смелых и Колизей составляют Большое кольцо. Но они входят лишь в отдельную, дорогую экскурсионную программу "с лазерным шоу и элементами экстрима" (Также по Большому кольцу водят туристов в те редкие годы - точнее, вёсны, - когда из-за половодья на Сылве подземные озёра выходят из берегов и заливают основной маршрут). Есть ещё обширная северо-западная часть пещерного лабиринта, которая до сих пор доступна лишь профессиональным спелеологам. Ну, а я... видел то, что видел. Однако и эти впечатления, думаю, останутся со мной на всю жизнь!

За второй дверью, в конце коридора, почувствовалось дыхание пещеры. Открылся её зев. Дракон, который дышит морозом, а не огнём. Кусочек холода из космических глубин упал в недра земные. И седина, и лёд, и дыхание чего-то более древнего, чем сама история... Здесь словно уголок космоса. Мы ведь не задумываемся, как мало во Вселенной тепла и как безбрежно много холода!

Заходишь в белую, бородатую пещеру - и забываешь всё на свете от совершенно волшебного чувства! Своеобразный висячий лес изморози - глубоко под землёй! Маленькая, растущая сверху вниз зимняя чаща... летом! Или это - штормовые волны на перевёрнутом море? Только блеск и искры - гораздо ярче и красивей, чем от морской пены!

Вековая изморозь - как парик. Густой, пышный, кудряво клубящийся. Седая матушка Земля приникла сверху головой ко всем входящим.

А можно представить себе гигантский подземный гриб - с узорной шляпкой белых сводов и толстой ножкой из сосулек-сталагнатов.

Оказывается, существует много разных форм изморози - в зависимости от температуры (в этих гротах она колеблется от -2 летом до -20 и ниже зимой). При -2 С образуется листовидная, при -3-5 С пирамидальная, при -10-15 С игольчатая, при -20 С папоротниковая. Когда я приехал в Кунгурскую пещеру второй раз в феврале 2012 года, мне и посчастливилось увидеть эту последнюю - самую богатую, изысканную, мохнатую! Несравненное произведение искусства, сотворённое самой природой.

Поистине Вода - великая тайна...

Первые гроты были самые холодные, живописные и сверкающие - Бриллиантовый и Полярный. Они плавно перешли в Скандинавский, затем - Данте (с гигантской "перевёрнутой лесенкой" на сводах). И дальше - новые и новые "залы" открывались, как новые главы незабываемой сказки! Помню всё, как в счастливом сне: сосульки, озёра, гроты, лампочки... Озёра - как гигантские лампочки. А лампочки - как ледяные наросты на стенах. Розовые, белые, жёлтые, зелёные. Над ними - тёмные зубья свисающих сводов... Рассыпается по граням свет и полусвет. Где - пушистыми и мягкими волнами, где - резко очерченными изгибами, как у молний. И веера на сводах, и арки... Хочется проходить под их сенью дальше и дальше - ласковые они какие-то.

Пещера от суеты лечит!

Я удивился и обрадовался, когда посреди одного из гротов увидел большой крест - как в настоящей подземной часовне! Это грот Крестовый. Говорят, в XIX веке здесь, по оплошности местных крестьян-"экскурсоводов", чуть не остались навеки три горе-туриста. Провожатые просто потеряли их в пещере, а искать пошли лишь на следующий день, спокойно, как ни в чём не бывало, отоспавшись у себя дома. В этом гроте бедняг и нашли - в полуобмороке от страха, уже заранее попрощавшихся с жизнью. В благодарность Богу за спасение те и поставили крест... Впрочем, есть и другие легенды - о прятавшихся здесь от властей старообрядцах или же о безвестных подземных отшельниках, подобных киево-печерским.

Но вообще-то, в разных пещерах мира часто ставили кресты. Или хотя бы рисовали копотью на стене. Помните из "Тома Сойера" - клад "в номере втором, под крестом". Действительно, под землёй только Крест и поможет!

После Крестового сосульки кончаются. Дальше, за извилистым проходом, именуемым Озорные повороты, начинаются гроты, сами названия которых напоминают то подводный мир, то космос, то древние развалины: Руины, Морское Дно, Скульптурный, Коралловый... Тут уж украшения - не ледяные натёки, а всё, что вода сотворила из гипса. Валяющиеся обломки, тени которых от искусной подсветки складываются в совершенно отчётливые фигуры огромной черепахи, крокодила, волка... Зернистые, как кораллы, стены... Причудливые своды с перепадами высот, с туманностями отсветов... - астрономические картины! Проблеск красного фонаря из-под мятой дуги свода - как хвост метеора. Недаром и сам грот называется - Метеор. Вообще, многое здесь напоминает иллюстрации к космической фантастике.

Показав пламенный хвост "небесного тела", экскурсовод, по давней традиции, заведённой ещё Хлебниковым, погасила свет, чтоб мы на полминуты ощутили, что такое полная темнота. До поверхности здесь - почти 80 метров: самая глубокая часть пещеры. Странно, здесь клаустрофобия у меня полностью отсутствовала! Хоть со светом, хоть во мраке. Было не только не страшно, а даже как-то... восторженно. Включили свет, и мы пошли дальше.

Поражало отсутствие правильных линий и форм, столь непривычное для нашего сознания. Нет ни "залов", ни "коридоров" в нашем понимании. Я заметил, что пока не побываешь первый раз в настоящей пещере, само понятие "пещера" конструируется в воображении совсем иначе: наша даже самая богатая фантазия привыкла к "правильности". Человеческое представление о красоте - не бредово-изломанное: оно ищет плавных форм и переходов. Оно не привыкло, что "пол" может вздыматься к "потолку", резко следуя за его изгибом на несколько метров вверх, и "зал" - приобретает форму... ну, скажем, перчатки, брошенной на уступ, или блина, свесившегося с края тарелки. Оно не привыкло, что очень неправильный треугольник - срез "коридора", - через метр как-то непостижимо переходит в многоугольник или семечко, или банан, или пилу, или червяка... а ещё через метр снова радикально меняет направление всех своих линий. Что даже смятое в самые беспорядочные складки одеяло даёт лишь очень смутное, отдалённое представление о формах "пола" и "потолка", а "стены" могут отсутствовать вовсе - просто "пол" и "потолок" где-то сближаются до ломаной трещинки, конец которой уже недоступен для человеческого взгляда.

У людей в сотворённых ими даже самых сложных лабиринтах всё-таки присутствует хоть какая-то правильность. У архитектора же по имени Вода фантазия иная, чем у нас... может быть, она напоминает воображение сумасшедшего.

Красота пещер в том, что здесь всё не как у нас. Человеку всегда что-то о чём-то напоминает. Ничего не бывает "просто так"! Это секрет красоты. Её нет, если механически разложить все её составляющие по полочкам. Но она возникает, если "что-то на что-то похоже", как говорится в одном хорошем старом мультике. В пещере, вроде, всё ни на что не похоже... но в то же время, воображение на каждом шагу находит какие-то самые фантастические "похожести".

Одно из сильнейших впечатлений - грот Эфирный. Он наполнен голосом вечной, никогда не смолкающей капели из "органных труб". Так называется распространённая форма карстовых провалов. Кто-то очень точно сравнил их с песочными часами. От обвала там, далеко вверху, на поверхности, образуется воронка, а здесь, внутри - подобие расширяющейся шахты. Всего в Кунгурской пещере около 130 "труб", а всё плато над ней изрыто воронками. Правда, нет ни одной сквозной трубы, через которую был бы виден дневной свет. Обвал всегда забивает узкую часть "песочных часов". Тем не менее, трубы иногда достигают огромной высоты. Самая большая в гроте Эфирном вытянулась на 22 метра. Совершенно космическое впечатление, когда видишь снизу в подсветке ламп летящие из её черноты, будто из глубин Вселенной, большие сверкающие капли - падающие звёзды! Они всё летят и летят, тенькают и тенькают - и нет конца ни этому будто замедленному парению, ни этому звуку...

- Здесь вы можете постоять под прошлогодним дождём! - сказала экскурсовод. - Чтоб капля просочилась с поверхности, нужен целый год.

Да уж, есть замечательный мультфильм "Падал прошлогодний снег". А здесь... Не в мультфильме, взаправду!

"Эта капля падала, когда пирамиды были ещё новыми зданиями; когда разрушили Трою; когда было положено основание Риму; когда распинали Христа; когда Вильгельм Завоеватель создавал Британскую империю; когда Колумб выходил в море; когда была ещё животрепещущей новостью Лексингтонская битва. Капля падает и теперь - и будет падать, когда все события, о которых я говорил, потонут во мгле преданий и будут поглощены чёрной ночью забвения" (Марк Твен, "Приключения Тома Сойера").

Возраст Кунгурской пещеры предположительно - около 12 тысяч лет.

В гроте с уже не колизейным, не атлантидным, а вполне советским названием Дружба Народов открылся, наконец, первый и самый большой из цепочки здешних водоёмов. Прозрачное красивое озеро - ещё и подземное! Как кристалл, сокрытый в глубокой кладовой. Я представил себе казанские Голубые озёра, которые какой-нибудь волшебник перенёс в толщу гор. Размеры здешнего озера немаленькие - 1500 кв. м. Глубина до 3 метров. Озеро отражает своды пещеры так, что вдали, в полумраке, уже непонятно, где кончаются настоящие стены и начинаются их "двойники". Треугольники, ромбы, неправильные многоугольники обманчиво вырисовываются "на горизонте". Подземные иллюзии! Загадки в темноте. При наличии воображения, можно представить себе Горлума, выплывающего на лодочке. Правда, "вкус-сненькой рыбки" здесь нет да и никогда не бывало! Есть только микрорачки - меньше спичечной головки.

Когда я сказал, что озеро прозрачное, то имел в виду кристально чистые толщи воды под кальцитовой плёнкой. Соль плавает по поверхности, как мелкая сероватая тина - но между её крошками отчётливо, как в аквариуме, видно дно.

Озёра разбросались на пути и дальше. В гроте Длинном, вытянувшемся на 200 с лишним метров, их - целых пять! От постоянной капели они колышутся и, кажется, будто текут, как река - но это лишь иллюзия. Капель не даёт образоваться кальцитовой плёнке, и эти мнимые реки кажутся гораздо чище предыдущего Большого озера. Другой оптический обман заключается в "близости дна". На самом деле, глубина здесь в отдельных местах - до 5 метров. Отчётливо виден в подводной подсветке сифон - затопленный сквозной ход в заповедную, северо-западную часть пещеры, о которой я уже упоминал. Он имеет 7 метров глубины от поверхности озера. Такие сифоны доступны лишь акваспелеологам, и прохождение их очень опасно. Правда, говорят, в заповедную часть имеется другой, сухопутный ход - но тоже исключительно сложный. Если когда-то она и будет открыта для туристов, то лишь в случае прокладки искусственного туннеля. В 70-е годы подобные туннели позволили открыть вторую часть Центральной тропы (как раз ту, где находится грот Длинный и большинство озёр). До этого и Хлебников, и его ученики-экскурсоводы водили туристов лишь по Большому кольцу.

Знаменитость Кунгурской пещеры, пожалуй, объясняется ещё и тем, что она - самая исследованная в России. Её открытие и первое описание ещё в 1703 г. (в год основания Петербурга) принадлежит выдающемуся землепроходцу и географу Семёну Ремизову.

Даже и не подумаешь, что с одной пещерой может быть связано столько знаменитых имён! Ремизов, Татищев, Лепёхин, Гмелин... путешественники и учёные, ярчайшие личности своего времени, - все они описывали здешний карст и уникальные подземные льды, пополняя представления науки о происхождении Земли и отдельных форм её ландшафта. А уж любители лазили сюда во все времена. Но регулярное вождение экскурсий началось в 1914 г. благодаря Александру Хлебникову, взявшему пещеру в аренду у местных крестьян, которые... хранили там мясо (чем не естественный холодильник!). Хлебников был чистой воды энтузиаст, романтик, любитель экстрима, которого вдохновило посещение Мамонтовой пещеры в США. По принципу "а чем мы хуже?", он перенёс опыт "фантастических" подземных путешествий на родную почву.

В первые десятилетия все экскурсии проходили с факелами и свечами. В 50-е годы основной туристический маршрут был электрифицирован, и искусно подсвеченная разноцветными лампочками пещера стала выглядеть совершенно волшебно.

Особо сказочное впечатление оставляет грот Великан. Могучие своды его образуют своеобразный купол. Наледи здесь нет, но сам гипс бел, как снег - кажется, будто находишься внутри небывалого по размерам сугроба. Вечная зима и... наряженная новогодняя ёлка! Щелчок включателя - и зажигаются гирлянды. Будто Новый год, уходя с поверхности земли, на одиннадцать с половиной месяцев прячется здесь.

Праздник, как зерно, сокрыт в земле, чтоб один раз в год прорасти. Из-за особого микроклимата, хвоя здесь долго не осыпается, и срубленная ёлка остаётся "живой" несколько лет.

Следующий грот Вышка - последний на туристическом маршруте. Главное его чудо я узрел лишь при повторном посещении - в феврале 2012 года. Зимой-весной здесь нарастают ледяные сталагмиты. Что удивительно, только сталагмиты - без сталактитов! Секрет в том, что в верхней части грота температура всегда плюсовая, в нижней же, в течение полугода - минусовая. Вот и воздвигаются на дне грота перевёрнутые сосульки, как кактусы в пустыне. Достигают роста человека и даже больше. К концу лета они тают. Потому-то первый раз, в августе, я с ними не повстречался. Зато пять лет спустя вдоволь полюбовался таинственным лесом белых кактусов.

Это - одно из самых запоминающихся чудес Кунгурской пещеры, под самое завершение экскурсии.

Дальше - незабываемое ощущение выхода на солнечный свет... Как второе рождение!

Вот я снова на поверхности! Гора метров 70 высотой громоздится беловато-сахарными кручами над Сылвой, а на противоположном берегу морем деревянных домишек раскинулся городок. Гору, как и пещеру, называют Ледяной. Я не поленился вскарабкаться на её плоскую вершину. Открылся головокружительный простор, весь в солнечной дымке. Он казался особенно контрастным после таинственных подземных закоулков. Вот теперь пещера - подо мной! Это понятно и по всему ландшафту: воронки, воронки, воронки - больше-меньше, сухие и с озерцами на дне... Таинственные, как следы не то ковровой бомбардировки, не то метеоритного дождя. Что-то есть инопланетное в карстовом пейзаже!

Как у любого здания кроме интерьера бывает экстерьер, так у Кунгурской пещеры есть место, называемое Ермаковым городищем - вот это удивительное, почти лунного ландшафта плато, венчающее Ледяную гору. Когда-то, полторы тысячи лет назад, судя по археологическим находкам, тут и вправду было городище - но не Ермака, а коми-пермяков. Правда, и с именем покорителя Сибири народное предание связало это место не случайно. "Летопись Первая Сибирская (Кунгурская)", написанная, очевидно, кем-то из участников похода, сообщает, что отряд Ермака останавливался в этих краях. Говорят, незадачливый проводник перепутал Сылву с Чусовой (при впадении в Каму они почти сливаются, образуя единое устье-губу). Ошибку осознали поздно, успев подняться по Сылве на несколько десятков вёрст. Чусовая в верховьях близко подходит к Исети, а Исеть впадает в Тобол - прямой водный путь в Сибирь с одним небольшим волоком. Сылва же - река "тупиковая": Урал по ней не перевалишь. Вот и застрял здесь Ермак - решил перезимовать...

С тех пор пошли легенды о несметных сокровищах Ермака, будто бы спрятанных в Кунгурской пещере. Этот клад, который никто никогда не видел (зато все слышали!) - такая же "изюминка" здешних мест, как сокровища озера Кабан для Казани.

Во все времена не переводились желающие найти его. Доподлинно известен детективно-анекдотический случай из жизни первого поколения экскурсоводов, из 1920-х годов. Молодая женщина вела очередную группу. Вдруг двое посетителей достали наганы и потребовали отвести их к сокровищам Ермака. Но женщинад оказалась не робкого десятка. Она тут же потушила факел, и наивные грабители оказались в полной темноте - в совершенно неизвестном им подземном лабиринте! С перспективой навеки здесь остаться. Пытались взять на испуг, а тут сами смертельно перепугались. Выбросили наганы и кое-как умолили женщину вывести их на свет Божий...

Скорее всего, сокровищ никогда и не было. Зачем Ермаку пускаться в опасный поход, нагрузив на себя драгоценности перед ним, а не после (впрочем, никакого "после" для него не оказалось - в Сибири он, как известно, погиб). Но по народным сказаниям, удалой атаман Ермак Тимофеевич "спущал сундуки и бочки великие в кладезь глубокий" - в одну из таких воронок, тогда будто бы соединявшихся с пещерой (хотя, как уже говорилось, сквозных шахт-труб здесь нет). Сама таинственность этих воронок невольно настраивает на мифологический лад!

Помню, я видел такие же идеальные круги-котлы в марийских лесах - в районе озера Мушанъер. Там я сначала оторопел и первую минуту не мог понять их происхождение: инопланетяне, что ли приземлялись!?.. Но принципы карста везде одинаковы! Воронка - на то и воронка, чтобы быть круглой.

Точно такие же "звездолёты приземлялись" или "бомбы разорвались" и на нашем верхнеуслонском плато под Казанью. Но всё же не в таких количествах! Столько, сколько на Ледяной горе, я ещё нигде не видел.

В заключение можно добавить, что на территории самого Кунгура имеются живописные карстовые озёра: Кротовское, Поваренное, Карасье. В городе и в наши дни происходят провалы - когда посреди дворов или улиц неожиданно образуются глубокие, страшные воронки. Значит, сеть всевозможных подземных пустот занимает территорию гораздо большую, чем открытая и исследованная часть лабиринта.

Всего же в огромной долине Сылвы - десятки пещер, некоторые из которых, как и Кунгурская, достигают нескольких километров (но гораздо более труднодоступны - как, например, знаменитая Ординская, полностью подводная, или Большая Мечкинская, которая затопляется на время каждую весну). Кунгурские подземелья хранят ещё немало тайн и преподносят немало сюрпризов.

Соликамск - главная архитектурная сокровищница Прикамья

Мы знаем древнерусскую культуру в основном по городам Золотого Кольца - географически наиболее близким к Москве. Если посмотреть даже самые подробные альбомы и пособия по истории искусства, их добросовестные составители, в лучшем случае, "доходят" до Великого Устюга и Сольвычегодска, чтоб на 2-3 примерах проиллюстрировать северорусское зодчество, а также знаменитую "строгановскую школу". На Восток же культура России простиралась, если судить по этим альбомам... где-то до Рязани и Мурома! Даже для Нижнего Новгорода - не говоря уж о Казани, Свияжске, Вятке, Пермской земле, - в них обычно не находится места. Может, из Москвы их просто не видно?

Соликамск - самый уникальный остров древнерусской культуры в Приуралье. Пожалуй, это предпоследний на восток (перед Тобольском) город, где можно встретить такое богатство архитектуры XVII века! И это - без малого в двух тысячах километров от Москвы!

Не облюбованы эти красивейшие места и туристическими фирмами. Теплоходы по Каме, как я уже описывал, ходят только до Перми. Хотя громадная река, ещё и колоссально расширенная водохранилищем, вполне судоходна. Спланировать сеть круизов до Соликамска (точнее, до пристани, от которой несколько километров на автобусе до города) при желании было бы несложно. Почему этого желания нет? Единственный ответ: в России турбизнес вообще очень косен, неповоротлив и едва ли использует один процент "рекреационного потенциала" богатейшей страны.

Соликамск - один из тех городов, где все архитектурные памятники вытянуты в одну линию, вдоль реки. Точнее, речки. Узенькой Усолки. Их легко можно осмотреть, почти не сворачивая с улочки Набережной (до революции она называлась Спасской, в советское время - Ленина). Это, безусловно, очень удобно. Тут уж даже те, кто шутя ставят себе диагноз "топографический кретинизм", при всём желании не заблудятся!

Вообще всё как на ладони! Соликамск будто заранее ждёт приезжих, растворив двери и накрыв стол... Приезжаешь на автостанцию, и вот перед тобой - обширная центральная площадь с широчайшей панорамой соборного комплекса во всей красе. Я объездил множество городов, но редко в каком так сразу попадаешь "с корабля на бал"! Центральный ансамбль включает в себя тесно составленные Троицкий и Крестовоздвиженский соборы, колокольню, Воскресенскую церковь (правда, увы, обезглавленную) и зрительно слившуюся с ними красивейшую Богоявленскую церковь метрах в ста к востоку. Этот роскошный комплекс - "визитная карточка" Соликамска. До революции площадь украшали ещё и длинные аркады Торговых рядов, но от них не осталось и следа.

Если пойти отсюда по Набережной на запад, метров через полтораста встретишь древний ансамбль Спасской и Архангельской церквей, а ещё через сто - приветливо открытые врата старейшего в городе Троицкого мужского монастыря. Если же сквозь соборный ансамбль двинешься по той же Набережной на восток, вскоре увидишь комплекс бывшего женского монастыря: Введенский и Преображенский храмы, ныне действующие как приходские. На самых концах всё той же линии (но уже не на коротенькой Набережной, а чуть дальше) стоят храмы Иоанна Предтечи на западе и Жен Мироносиц на востоке. Они замыкают священную ось, на которую нанизан древний Соликамск.

Возраст храмов колеблется с 1680-х до 1780-х годов. Примерно такой же временной ареал можно встретить в большинстве самых знаменитых центральнорусских городов: Рязани, Угличе, Тутаеве, Юрьевце, Гороховце... а если не считать совсем уж единичных памятников XVI века - то и в Ярославле, Костроме, Вологде, Ростове Великом, Муроме, Коломне... По изысканности архитектуры, выразительности силуэтов, богатству "узорочья" Соликамск нисколько им не уступает. При этом, он совершенно самобытен.

Как же вышло так, что одна из богатейших "региональных столиц" древнерусской культуры сформировалась настолько далеко от центра России? Ответ можно обозначить одним коротким, как пароль, словом: соль! Недаром она в названии города. Роль её в средневековой экономике можно сравнить с современной ролью нефти и газа: на её разработке делались крупнейшие состояния, при варницах стремительно вырастали города. Солепромышленники вкладывали колоссальные средства в строительство храмов. Потому так архитектурно богаты Соликамск, Солигалич, Сольвычегодск, Соль-на-Городце (нынешняя Балахна), Большие Соли (нынешнее Некрасовское под Ярославлем). Но даже в этом ряду роль Соликамска особая! Ведь в XVII веке в городе и уезде вываривалось до 7 миллионов пудов в год - почти 70 процентов всей соли России! Неудивительно, что такой промышленный центр и в архитектурном смысле расцвёл беспримерно.

Вкратце история города такова. Основали его в 1430 г. вологодские купцы-солепромышленники Калинниковы. В 1573 г. был построен 5-башенный деревянный кремль - посёлок превратился собственно в город, государеву крепость. Простояв ровно 99 лет, крепость сгорела - но к тому времени она и так уже утратила оборонительное значение, так что пожар ничего не изменил. В 1597 г. здесь открылась первая проезжая дорога в Сибирь - "дорога, которая создала Российскую империю", как оценивают её некоторые историки. В народе её называли Бабиновской - по имени главного строителя Артемия Бабинова, выдающегося русского землепроходца конца XVI века. Здесь проходило до 5 тысяч подвод в год - и это только государственных, не считая частных. Естественно, это способствовало процветанию города. "Тракт пролегал [...] старый-престарый, самый старый в Сибири, старинный почтовый тракт. Он, как хлеб, разрезал города пополам ножом главной улицы, а села пролетал не оборачиваясь, раскидав далеко позади шпалерами выстроившиеся избы, или выгнув их дугой или крюком внезапного поворота..." (Б. Пастернак, "Доктор Живаго").

Древняя "столица" Великой Перми Чердынь оказалась в стороне от тракта, и новым центром воеводства на целое столетие стал Соликамск (1636 - 1737 гг.). Это был его золотой век! Позже, открытие новой Кунгурской дороги, перемещение воеводства в Кунгур, конкуренция в поваренном промысле с соседним Усольем (а фактически, со всей "строгановской империей") способствовали постепенному закату города. За XVIII век по численности населения он сошёл с безраздельного первого места в Уральском регионе до восьмого.

Кстати, для цельности облика соликамских храмов такой упадок пошёл только на пользу: классицизм и эклектика Нового времени обошли их стороной!

Идеализировать современное состояние города всё же не приходится! Революция, включённость Соликамска в систему ГУЛАГа, "хрущёвские" гонения на Церковь... - всё это оставило тяжкий след. К концу советской эпохи на всю округу действовал лишь один храм в селе Городище - в 5 км от города. Сейчас в Соликамске 2 маленьких действующих монастыря и 4 прихода.

Весь соборный комплекс и Богоявленская церковь по-прежнему находятся в ведении музея (для провинциальной России это дело обычное). Кстати, заметно это за версту! Погнутые кресты Троицкого собора, его полинялые купола, пустоглазые руины зимнего Крестовоздвиженского собора, глухонемая колокольня... - будто какая-то театральная декорация Святой Руси: изысканная, в меру реалистичная, но ветхая. Нет, даже не декорация, а красиво оформленная могила. На атеистическом языке это называется "доступностью национального достояния для всех". На практике это - "доступный" вход на кладбище культуры! Причём, никакого совместного с Церковью использования храмов, ни-ни! Очередной маленький "антиклерикальный бастион" нашего времени! Диву даёшься, повидав на российских просторах много таких примеров: неужели умные, казалось бы, люди не понимают исторической обречённости таких бастионов. Ну, вспыхнет через считанные годы или месяцы очередной церковно-музейный конфликт - банальный, скучный, с заранее известным конечным результатом. Стоит ли лелеять и пестовать бомбу замедленного действия: не лучше ли сразу договориться о регулярных богослужениях в формально музейных храмах?..

А вот соседние действующие приходы, при всей бедности, являют разительный контраст с летаргическим сном соборного ансамбля... Тут уж или Литургия, или летаргия, - третьего не дано!

Троицкий собор - главный в Соликамске. Заложенный в 1684 г. на месте сгоревшей церкви, он был достроен к 1697 г. на деньги посадских людей, к которым государи Иоанн и Пётр Алексеевичи добавили одноразовое "жалование" в 200 рублей. Наряду с маленькой Богоявленской церковью, это, несомненно, величайший шедевр соликамского зодчества.

Как описать чудо?.. Это всегда вопрос - и вопрос не риторический. Можно обозначить научно-канцелярским языком: пятиглавый бесстолпный храм на высоком подклете, с трёхсторонней галереей, с тремя крестообразно расположенными по сторонам света крыльцами (сохранилось два, южный разобран из-за осадки грунта). Это описание будет общим для многих и многих русских храмов II половины XVII века. Чудо - не в схеме, а в её живом наполнении! В непередаваемом белом видении всего силуэта, в беспримерном кружеве каждой отдельной детали. В единстве - в богатейшей рассыпчатости. В общем безудержном полёте - в каждом наличнике, колонке, столбце, крылечке... Да, если уж говорить о том, чему вообще нет аналогов на просторах России, так это именно здешние крылечки-крестоцветы! Каждое стоит отдельного искусствоведческого очерка...

Главный восход в храм - удивительное крыльцо в крыльце! Четыре огромных столпа шагнули во все стороны от четырёх других столпов. Представьте квадратную беседку - под крылатым навесом другой квадратной беседки. Для чего? для большей торжественности, сакральности? Лестница с трёх сторон пирамидой восходит внутрь. А какие столпы! Каждый - произведение искусства, прямо как малая резная башенка.

Опоясывает их "жучковый" орнамент (кстати, его ленты оживили высокий храм сразу на нескольких уровнях). Это такие бесконечно переходящие друг в друга объёмные буквы Ж. Я встречал их на Владимирщине - в Гороховце, Вязниках... а на Урале - в Кунгуре. Только вот на столбах, как здесь, ещё не видел!

Северное крыльцо - меньше, но ещё изысыканней по оформлению. Бывают детские горки с катками на три стороны. Вот и крыльцо по форме - чем-то похоже! Только вместо катков лестницы. А ещё напоминает терем! Изобилие архитектурных деталей может показаться даже чрезмерным... если не понять сразу: это такая игра, забава. Столько лестниц для одного крыльца, равно как и столько арок, опор (чего стоят пучки из четырёх декоративных колонок, окружающих каждый столб!) - это не функциональная необходимость, а такая... почти шалость детей Божьих перед Отцом Небесным: "Вот, Отче, посмотри, что мы сотворили! Это всё - Тебе!"

В интерьере, к сожалению, не сохранилось ни настенных росписей, ни иконостаса. В 1929 г. храм закрыли и передали под музей калийной промышленности. После войны он долгое время пустовал, в 1986 г. вновь передан музею - правда, уже другого профиля. Сейчас здесь работает выставка "Соликамск православный" - но с экспонатами очень немногочисленными и не очень старинными: церковные сокровища Соликамска частью утеряны безвозвратно(1), частью перевезены в Пермскую галерею и центральные музеи страны. Правда, совсем недавно открылась и заняла почти весь собор выставка работ протодиакона Михаила Потапова - человека с очень интересной судьбой. Несмотря на заключение в ГУЛАГе и прочие мытарства, он прожил 103 года (1904 - 2007), был известным художником, писал полотна в стиле Древнего Египта, которыми восхищались специалисты. Это одна сторона его деятельности. Вторая - иконописание в стиле византийской живописи XII века (по крайней мере, сам он ставил целью "возрождение византийского стиля"). Самая известная его работа - фресковая роспись резиденции Патриарха Александрийского, за которую он был награждён орденом св. Марка. С 1984 г. он жил в Соликамске, писал иконы для некоторых местных церквей. Иконостас его можно увидеть, например, в женском монастыре Иоанна Предтечи.

В Троицком же соборе выставлены не оригиналы, а лишь фотокопии его работ в натуральную величину. Честно говоря... пусть каждый оценивает сам! В Византии я, конечно, не был, но изумительными подлинными фресками её мастеров - как раз именно XII века, - любовался в Мирожском монастыре Пскова и многочисленных храмах Новгорода. Особого сходства с работами Михаила Потапова что-то не заметил... но искусствоведам, наверное, виднее. По крайней мере, как современное экспериментаторство, вне зависимости от результата, это довольно любопытно.

Храм, правда, от этой выставки не стал более похожим на храм.

Помню, я разговорился с одним музейным работником и, между делом, спросил, не поднимается ли здесь, как и повсюду в стране, вопрос о возврате собора Церкви. Ответ его, по оригинальности аргументов, вряд ли когда-нибудь забуду:

- Надо, чтобы церковное искусство было открыто для всех! У нас ещё с XIX века есть ссыльные католики, протестанты... надо же как-то подумать и о них! Пусть произведения русской православной культуры будут доступны и им, не нарушая их убеждений.

- А вы их спрашивали - вы уверены, что они будут против возрождения храма? - улыбнулся я, пожав плечами.

Заигравшись в толерантность, можно, конечно, напридумывать массу самых экзотических доводов, приписывая людям абстрактно "других убеждений", что их непременно оскорбит то-то и то-то. Возможно, в 100-тысячном Соликамске, действительно, найдётся несколько католиков и протестантов (а в Казани, конечно, ещё больше! кроме того, в Казани, представьте, есть и мусульмане!). Но тогда, если этот вопрос и вправду актуален, надо ставить его иначе - говорить о возможности строительства ими кирхи, костёла. Причём же здесь проблема возрождения православных храмов!

Вот и получается логика: "В огороде бузина - а в Киеве дядька". В России живут не только православные - и потому возвращать православным храмы нельзя! "И оправдана премудрость всеми чадами её" (Лк. 7, 35).

Колокольню возвели чуть позже собора - в 1713-35 гг. Роскошная, восьмигранная (на большой квадратной палате), увенчанная горкой кокошников, она является вертикальной доминантой Соликамска: 62 метра - её "рост" с крестом. Правда, такой высокой она стала лишь в 1837 г., когда маленькую главку заменили на шпиль. Но всё равно, для своего времени это было грандиозное сооружение - причём, универсального назначения. На разных этажах в разное время размещались: городской магистрат, духовное правление, духовное училище, суд и даже тюрьма (в те патриархальные времена количество заключённых было, конечно, несравнимо со страшным ХХ веком, когда "чуть не пол-Соликамска", как выражаются местные жители, превратили в лагерь). А в подклете, как водится, купцы хранили свои товары. 4 июля 1726 г. здесь произошло чудо: в кладовой была обретена икона Сретения Господня, которую обнаружили в темноте по струящемуся от неё лучу.

Служила башня и пожарной каланчой. Что же касается основного назначения звонницы, то её ансамбль составлял 12 колоколов. Самый большой весил 355 пудов (почти 5,7 т). К сожалению, ни один из них не пережил "безбожных пятилеток".

Особенность, которую невозможно не заметить с первого же взгляда: башня - "падающая". Угол её наклона сейчас - 1,3 градуса... Да, когда-то в детстве я по наивности считал, что в мире две "падающих" башни - наша казанская Сююмбике да Пизанская! Сейчас повидал в своих поездках столько колоколен с разной степенью наклона, что уже со счёта сбился. Думаю, если их все совместить, получился бы целый "пляшущий" город: наверное, поразительное зрелище!

С восстановлением трёхцветной раскраски всех рёбер, кокошников и многочисленных "ширинок", соликамская башня смотрится удивительно живописно. Особо расцветает она после заката - в прожекторной подсветке, составляя вместе с собором сказочное видение в ночи!

Кто читал предыдущие мои очерки о городах и монастырях, наверное, заметили регулярно повторяющийся мотив и уже заранее догадались, что здесь я тоже залез на колокольню - а как же иначе! Без этого, пожалуй, и знакомство с городом было бы неполным. Тем более, сейчас соликамская колокольня-музей для того и предназначена: нижние этажи - выставка природы, а с отдельного входа, по отдельному билету - обзорная площадка.

Поднялся я туда в предвечерний час и долго любовался в восемь арок - на все стороны и "полустороны" света, - раскинувшимся у подножия городом. К югу воздвигся собор Троицкий, а к северу - зимний Крестовоздвиженский: колокольня у них была общая. А вот у стоящего в нескольких метрах к юго-западу Воскресенского храма до революции имелась ещё своя высоченная звонница!

Богатейший многокупольный, двухбашенный силуэт наплывающих друг на друга храмов сейчас можно увидеть лишь на старой фотографии: в советское время этот "лес" поредел ровно вдвое. Воскресенская церковь, лишившись высоких глав и звонницы, уже непохожа на церковь: так, какие-то палаты непонятного назначения. Судя по фотографиям, ближайший её сохранившийся аналог: Успенский храм Кунгура с пятью высокими ступенчатыми барабанами (оба - памятники "уральского барокко" середины XVIII века).

Закрытие и уродование Воскресенского храма - одна из крупнейших потерь Соликамска в советское время. Ведь когда-то это была исключительно значимая церковь. Здесь пребывала одна из двух главных городских святынь - икона Параскевы Пятницы. Величайшим местным праздником издревле считалась 9-я пятница по Пасхе. В этот день икону несли с крестным ходом по всему городу.

Вообще, получается, из трёх церквей центрального городского ансамбля в относительно удовлетворительном виде пребывает сейчас лишь главный Троицкий собор.

Зимний Крестовоздвиженский (1698 - 1709 гг., с надстроенной чужеродной ротондой XIX в.) издали смотрится довольно красиво, но уже метров за сто видно, что это просто руины с ярко подкрашенным куполом. Причём, руины, тоже "падающие" - с наклоном чуть меньше, чем у колокольни! С высоты храм виден как полуразбитый, терпящий крушение корабль, тем более, что стоит он над самой рекой.

Позже мне рассказали, как недавно его пытались в таком виде "сплавить" Церкви. Владыка Пермский и Соликамский, конечно, ко многому привык, но тут даже он возмутился: "Вот в каком состоянии брали после революции, в таком и верните - тогда возьмём!" После чего появились публикации, будто храм уже вернули Церкви и это "церковники" его до такого состояния довели!.. Поистине, для наших замечательных антиклерикалов все средства хороши(2).

Вот так езжу по России, встречаюсь с разными людьми и всё чаще замечаю, что любой скандал с возвращением Церкви её достояния сопровождается стандартной ложью: громкими истериками-провокациями. Так, несколько лет назад, при передаче храмов Рязанского кремля, на всю страну была запущена заведомая утка, будто речь идёт о полном закрытии, "выселении" музея-заповедника (каковой прекрасно работает и по сей день - просто в соборе наконец начались службы!). В Угличе в начале 2008-го я сам присутствовал при составлении "открытого письма", общался с его авторами: те подняли крик, что Спасо-Преображенский собор "отнимают у музея", он будет теперь "недоступен для посещения" (каким, интересно, образом: Церковь заберёт его на небеса!?), а фрески и иконостас, конечно же, погибнут от свечей и ладана...

Прошли годы: в "недоступный" собор (по-прежнему по музейным билетам!) конвейером заходят экскурсии, мало кому из посетителей в кассе объясняют, что, если они просто хотят помолиться, билет не нужен... Что изменилось? да ничего! Просто по воскресениям в храме проходят службы.

Ну, о многострадальной эпопее Снетогорского монастыря во Пскове (см. мой одноимённый очерк) можно было бы написать целую книгу! 19 лет шли бесплодные переговоры с музейными работниками о хоть каком-нибудь компромиссе - совместном пользовании собором. В соборе всё это время стояли леса, хотя никакая реставрация не шла уже несколько десятков лет, экскурсии организовывались несколько раз в год, строго по официальным предварительным заявкам (это к вопросу о "доступности национального достояния"!). Тем не менее, железобетонной позицией музея было одно: не пущать! Никаких служб даже по самым большим праздникам! Когда же летом 2012 г. Росимущество, в полном соответствии с законом, всё-таки передало собор в пользование монастыря, началась предсказуемая истерия - с подключением центральных СМИ. Опять в ход пошла привычная утка: будут уничтожены фрески!.. хотя передача сопровождалась подписанием "Охранного обязательства", полностью исключающего такую возможность и сохраняющего контроль специалистов.

Ну, что ж, Бог их да простит - лжесвидетелей всех времён и народов. А нам, слыша каждый раз "сказку про белого бычка" (а сколько их ещё будет!? кто бы сомневался), хорошо бы помнить замечательную строчку Андрея Макаревича: "Не смейте лгать и верить тем, кто лгал!"

Рядом с соборным ансамблем, по той же улице Набережной, стоит дом воеводы или, точнее, приказная изба (1673-88 гг.) - уникальный памятник административной архитектуры XVII века. Это особая гордость города и неповторимая "изюминка" Соликамского музея! В отличие от подобных памятников, сохранившихся единично ещё в нескольких городах России, здесь, кроме парадных палат, можно посетить по билетам потайные ходы, изначально оборудованные в двухметровой толще стен. Весь двухэтажный дом (с надстроенным в XVIII веке третьим) незримо оплетён их системой. Впрочем, в одном месте на южном фасаде можно разглядеть крошечные бойницы: из потайного лаза можно было стрелять или просто наблюдать за тем, что происходит на улице.

Посещение сводчатого хода, больше напоминающего щель, спуск со второго этажа сначала в люк и дальше по крутой кирпичной лестнице, таинственный "свет в конце туннеля" за поворотом... всё это оставляет неизгладимое впечатление! Дом невелик, но тайники роднят его с настоящим средневековым замком. Вспоминаются романы Вальтера Скотта или, к примеру, "Чёрная стрела" Стивенсона... Краеведы уверяют, что Соликамск славился сложной системой потайных ходов. Внутристенные лазы воеводского дома соединялись с несохранившимися подземными галереями, ведущими от него крестом на четыре стороны. Говорят, подобные ходы были ещё в нескольких важных пунктах города.

Конечно, в XVII-XVIII вв. Соликамск (в XVI в. ещё подвергавшийся набегам ногайцев и татар) уже не играл никакой оборонительной роли. Но "бунташный" век, общая дикость нравов, "сибирский характер" людей заставлял воевод и прочих чиновников опасаться за свою жизнь - предусмотреть на всякий случай меры для её защиты. То, что вполне мирный по виду дом являлся на деле маленькой крепостью, в тех условиях было неудивительно.

Кстати, в этом доме работало немало знаменитых людей. В разное время соликамскими воеводами были представители самых известных родов России: Нарышкины, Прозоровские, Голенищевы, Корсаковы, Черкасские.

В нескольких метрах от воеводского дома стоит главный (наравне с Троицким собором) архитектурный шедевр Соликамска - Богоявленская церковь 1687-95 гг. По своему устройству она близка к верхневолжским храмам того же периода - пятиглавый бесстолпный храм с трапезной. Предполагают, что возвёл её нижегородский купец-зодчий Семён Задорин. Но по роскоши узоров она беспримерна. Как точно подмечено в одном путеводителе, "богатейшая каменная резьба настолько виртуозна, что успешно соперничает с резьбой по дереву и кости".

В ХХ веке узоры решили покрасить в пламенно-красный цвет, а купола позолотили. В сочетании с поясами сплошных зелёных изразцов, это смотрится сказочно нарядно и многоцветно. Просто жар-птица какая-то! Правда, специалисты ворчат: ну, не было такой раскраски изначально... Это не единственное изменение в облике древней церкви. Её колокольня до революции была почти вдвое выше, чем сейчас, и не шатровая, а ступенчато-барочная. Она имела часы и 16 колоколов. Правда, и такой её вид - тоже не изначальный: её надстроил в XVIII в. купец Ростовщиков. К ХХ веку грунт под тяжестью начал проседать. Надстройку разобрали и в 1944 г. заменили приземистым шатром (для лёгкости и дешевизны - деревянным). Так и сложился окончательно облик самой нарядной церкви... пожалуй, не только Соликамска, а всего Приуралья!

Кстати, парадоксально: храм этот, музейный сейчас, действовал долгое время даже в советскую эпоху! Закрыли его в 1934 г., но уже в 1943 г. вновь открыли. После "второго рождения" он действовал почти 20 лет и был отобран под музей лишь в 1962 г., в период хрущёвских гонений на Церковь (Особое негодование властей вызвало то, что храм стоит рядом со школой). Именно благодаря столь долгому пребыванию в руках верующих, Богоявленская церковь - единственная в Соликамске, в которой сохранился старый интерьер: иконостас и настенные росписи.

Прежде чем войти внутрь, я обошёл чудо зодчества со всех сторон. Его окружали живописные реденькие деревца, и цветовая гамма осенних листьев поразительно сочеталась с узорами церкви. Рябиново-красные, золотые и зелёные пёрышки на фоне матового неба - точь-в-точь как те же краски на белом фоне стен!

За алтарём приютилась под высоким золотым тополем игрушечная часовня Петра и Павла на углу ограды. По оформлению и пропорциям - как большой, торжественный пятиглавый храм, даже собор, а по размерам... немногим больше человеческого роста. Так и стоит - трогательное уменьшенное отражение удочерившей её церкви. Это сочетание - одно из самых незабываемых в древнем городе!

Простодушный, "народный" стиль архитектуры - жажда праздника для глаз, каменного фейерверка, - проявляется здесь во всём! Стены Богоявленской церкви цветут, улыбаются, напоминают людям о потерянном рае. Особенно красивы "таблетки" тончайшие "снежинки", облепившие там и сям оконные проёмы... Живописные, будто мерцающие крапинки - то морозно-белые на красном, то красные на белом. Наличники и все детали кружева настолько многообразны (с нарочитой иллюзией похожести!), что кажется, будто зодчие играют с нами в нечто вроде головоломок, детских задачек типа: "Найди десять отличий"... И задачки эти прошли через века: можно весело сыграть с теми, кто давно уже покинул наш свет - это-то особенно поражает! Единство времён, единство всех людей по ту и эту сторону, неразлучность всего рода человеческого, начиная с Адама! Мистика - в народной простоте!

Внутри храма, в первую очередь, поражает роскошный иконостас XVIII века в стиле барокко - бело-золочёный 5-ярусный. Его затейливая мерцающая резьба, вплетя в свои картуши иконы, возносится к сводам, как густой плющ на высокую башню. Особенно запоминаются Царские врата, осенённые резным балдахином и фигурами двух Ангелов с рипидами (опахалами). Немало подобных деревянных скульптур после революции перекочевало из разных соликамских храмов в Пермскую художественную галерею, составив лучшую часть её знаменитой коллекции.

В центре храма - где обычно стоит аналой, - хранится под бронированным стеклом, под сигнализацией, главная святыня Соликамска: икона-складень Николая Чудотворца XVI века. До революции она находилась в Троицком соборе и вместе с упомянутым образом св. Параскевы из Воскресенского храма участвовала во всех крестных ходах.

Предание о чудотворной иконе таково. В 1547 г. татары и ногайцы совершили опустошительный набег на Соликамск. Когда через пару лет Иван Грозный двинулся на Казань (речь явно идёт о неудачном походе 1549 г., а не о последней осаде 1552 г.), соликамцы боялись, что татары снова призовут на помощь ногайцев - и, пока все русские войска стоят под Казанью, их беззащитный город опять будет разорён. Они направили царю челобитную с просьбой прислать отряд для обороны. Иван Грозный ответил, что войск послать не может, но вместо них направляет другого защитника - и прислал образ свт. Николая. Так, во всяком случае, повествует предание: сама царская грамота сгорела в 1743 г.

Ни в 1549-м, ни в последующие годы набегов не было - и соликамцы уверовали, что спасены заступничеством Угодника через его святой образ. С тех пор свт. Николай почитался главным хранителем города.

Складень изумительного письма, близкого к "строгановской школе", в басменном окладе, реставрировался в 1965 г. в Музее им. Андрея Рублёва в Москве. Там и был оставлен "на временное хранение"... на 40 лет. Лишь в 2005 г. его, наконец, возвратили в Соликамск, но Церкви так и не вернули, а поместили в Богоявленском храме-музее. Изредка, по договорённости, перед ним служится молебен. Но, как говорил мне о. Роман из Троицкого монастыря: "Тысяча условий: этого нельзя, того нельзя!.. не кадите, кропилом не машите и т.п." (Интересно, что от всего этого может сделаться иконе, находящейся в герметичном стеклянном саркофаге!?)

Ну, достаточно, пожалуй, о храмах-музеях. Поговорим в следующей главе о действующих церквах и монастырях Соликамска.

Росистым солнечным утром 21 сентября я пришёл на службу Рождества Богородицы в Спасский храм Соликамска. Позже я узнал, что это колыбель города - место сгоревшего в 1672 г. деревянного острога. Здесь стояла маленькая крепость о четырёх глухих и одной проездной башне. Два оврага (за века уже засыпанных и сглаженных) делали этот участок низкого склона над Усолкой своеобразным полуостровом, удобным для обороны.

Площадь крепости, видимо, едва превышала размеры современного двора, образованного жилыми домами вокруг двух церквушек. Тем не менее, это был какой-никакой "кремль" в центре города - для хранения боеприпасов и укрытия жителей в случае осады.

Нынешний Спасский храм построен на месте сгоревшего деревянного в 1689-91 гг. А в 1712-25 гг. рядом была возведена зимняя Архангельская церковь того же прихода (до пожара здесь существовал ещё и женский Михаило-Архангельский монастырь). Эта пара храмов - одна из самых простых, но самых притягательных в городе. Она являет как бы полную противоположность роскошному, но пока мёртвому соборному ансамблю. Здесь нет ни особо пышного кружева, ни обширной площади, ни высокой колокольни (маленькую звонницу 1733 г. снесли после революции) - зато чувствуется полнота церковной жизни и непередаваемый уют намоленного места. Будто даже окружающие дома и гаражи как-то странно, неуловимо преобразились...

Сначала я увидел ярко-зелёные купола в золотой листве. Свернул с улочки, поднялся - и чудный двуединый силуэт развернулся панорамой: храмы располагались, как водится, шахматно и совершенно не заслоняли друг друга. Оба были довольно приземисты, но над Спасским расцвели пять куполов, над Архангельским - один. Четверики же казались одних пропорций и очень сочетались друг с другом: второй - как уменьшенная тень первого.

Наличники, закомары, колонки (красно-бурые на белом) выглядели нарочито проще, чем у Троицкого собора. Из-за этого Спасский храм казался величественней и гораздо древнее... хотя, на самом деле, они возводились в одни годы. У него и конструкция мощнее, архаичней: войдя в храм, я нисколько не удивился, увидев столпы - в духе исконно русской, великокняжеской архитектуры. Практически все остальные храмы Соликамска и окрестностей - бесстолпные, "лёгкие". И только здесь сохранена патриархальная традиция... вполне уместная для истинно кремлёвского храма.

Храм, всегда одноэтажный, в советское время, пока здесь был клуб ДОСААФ, разделили на два этажа. Сейчас внизу идут службы, а вверху, над сводами, устроена приходская библиотека. Незабываемое впечатление, когда поднимаешься в тишину и безлюдье большого "собора" с массивными столпами и полумраком каменных парусов (кое-где ещё сохранились смутные фрагменты росписей), а внизу поют акафист, и молитва будто возносится оттуда - другими, уже невидимыми столпами. Похожее ощущение, когда поднимаешься на хоры в древних новгородских храмах. Только там-то "второй этаж" был устроен изначально, а здесь появился, как говорится, не от хорошей жизни. И там он занимает лишь западную часть храма, а здесь перегородка целиком разрезала пространство высокой церкви. Но нет худа без добра: благодать действует повсюду.

Из святынь прихода можно отметить храмовый образ Спаса Нерукотворного. Сейчас у правого клироса стоит лишь список, правда, тоже почитаемый - а вот утраченный подлинник ещё в 1656 г. прославился первым чудом: "августа 9 числа... исцелил человека расслабленного" (из соликамской летописи).

Улочка Набережная идёт от Спасского прихода дальше на запад и через пару домов упирается в ворота действующего мужского монастыря, история которого насчитывает более 4-х веков.

Монастырь этот даже официально, называясь Свято-Троицким, в скобках, как правило, именуется Вознесенским (иногда - наоборот). Именно как Вознесенский он был основан около 1589-91 гг. Это одна из древнейших обителей Приуралья. Уже через треть века, по переписи 1623 г., она насчитывала 35 монахов, считалась процветающей и благоустроенной. Славилась как крупный центр иконописания. В 1698-1704 гг. на средства солепромышленника Суровцева был построен ныне стоящий каменный Вознесенский храм, а в 1730-е годы на средства Турчанинова возведена привратная церковь преп. Михаила Малеина "под колоколы". Верхняя её часть в советское время была снесена, и восьмигранный безкупольный столп смотрится сейчас таинственно и странно: то ли крепостная башня, но без бойниц, то ли гигантский белый кулич.

Так или иначе, каменный ансамбль монастыря сложился ещё прежде его переименования. В 1795 г. указом Синода в Соликамск был переведён Троицкий Истобенский монастырь из Вятской епархии. К тому времени Вознесенский монастырь, после реформы Екатерины II (1764 г.) был крайне бедным, заштатным - и в 1795-м фактически состоялось его второе рождение. С тех пор он именуется Свято-Троицким.

Говорят, в XIX веке монастырь славился своим уникальным цветником, вызывавшим восхищение специалистов. Цветов немало и сейчас - а вот постройки, кроме двух храмов, стоят в руинах. Братии, состоящей всего из двух иеромонахов и нескольких трудников, очень трудно возродить полноценную монашескую жизнь там, где полвека была страшная тюрьма... Напоминания о ней можно в изобилии встретить внутри собора - снаружи-то он отреставрирован очень неплохо. Наличники, закомары и вообще всё кирпичное кружево - традиционно, по-соликамски богаты и затейливы. Только вот купол - всего один, непропорционально маленький, отчего в целом храм выглядит каким-то сиротливым, незавершённым. Внутри, правда, он очень величественный. Трапезная из-за двух приделов невероятно широка. Низкие своды её плавно переходят в два циклопических столпа. Кажется, и не XVIII век, а какая-то глубокая, могучая, захватывающая тебя с головой древность, архаика... похоже на московскую Грановитую палату - только не об одной, а о двух опорах. Напоминает и Свияжск, и вологодский Спасо-Прилуцкий монастырь... интерьеры XVI века.

Сейчас здесь идут службы - в бывшем приделе. А вот в основном четверике храма и в подклете... до сих пор камеры! Правда, конечно, уже мемориальные - сохранённые в память о репрессированных (сохранить было несложно, поскольку тюрьма "съехала" лишь в 1998 г.). Прямо из храма можно по лесенке спуститься... в ад. Ледяной подвал собора, где холодно даже в куртке, разделён на жуткие, сводчатые камеры: в каждую, как рассказывают, набивали по нескольку десятков человек, которым не то что лежать - сидеть было негде. Сохранились тяжёлые железные двери с глазками, нары... На стенах сейчас висят фотографии некоторых известных заключённых. Был здесь короткое время при пересылке Варлам Шаламов (правда, по другим данным, содержали его не в самом монастыре, а по соседству). Рядом висит фотография 12-летнего мальчика, которого за кражу в голодное время колхозной картошки посадили на 5 лет...

Вообще прославлено много святых новомучеников Соликамских: протоиерей Александр Шкляев из Воскресенской церкви, священник Георгий Гаряев и дьякон Александр Ипатов - из Спасской, дьякон Василий Воскресенский - из Преображенской.

Соликамск советской эпохи - страшное место (впрочем, были ли у нас в то время нестрашные края!). Дикие, кровавые репрессии начались здесь уже в 1918 г. Викарного епископа Соликамского Феофана в декабре, перед самым вступлением в город Колчака, успели живьём заморозить в проруби на Каме. В соседней Перми архиепископа Андроника в те же дни закопали заживо. В 2000 г. оба были причислены к лику святых. Сейчас вторая церковь монастыря, бывшая Михаило-Малеинская, освящена как Феофановская.

И это только - официально канонизированные... Одни, как епископ Феофан, были зверски убитыв 1918 г., при оставлении города красными, другие - в 1919 г., при их возвращении...

Побывать сейчас в пропитанном кровью Троицком монастыре, прикоснуться к той трагедии... - всё равно что посетить Бабий Яр, Бухенвальд или Освенцим. Ощущение, я думаю, примерно такое же!

Когда выходишь из страшных подземелий на свет Божий, весь мир кажется каким-то дивным, новорожденным... Едва можешь поверить, что в нескольких метрах несколько десятилетий назад творилось такое!

От Троицкого монастыря я спустился к речке Усолке, что протекает метрах в двадцати от его полуразрушенных стен. Это - узенький синий пояс, вдоль которого, по южному берегу, вытянулся весь старый Соликамск. Из речной ложбины город смотрелся уступчатым, как лестница - впрочем, невысокая. Две ступени выделялись разными размерами и возрастом домов. Вся деревянная одноэтажная часть вытянулась узенькой полоской вдоль берега. Здесь всё выглядело совершенно как село - причём, небогатое, с ветхими домишками. Кое-где паслись коровы и бычки - одинокими пятнышками на выцветшем осеннем лугу.

Вторую ступень составляли советские 4-5-этажные дома. Кое-где они громоздились на верхушках овражистых склонов, словно бастионы длинной, серой, унылой крепости. Правда, пламя золотой осени оживляло и разбавляло этот пейзаж.

Контраст двух частей города казался просто разительным. Правда, очень уж неравномерным было их соотношение: от всей исторической застройки остались крохи в речной долине. По общей сохранности, Соликамск, будучи древнее, несравненно проигрывает Кунгуру. Там - полностью заповедный город XVIII-XIX веков, здесь - жемчужины церковного зодчества, грубо подпираемые советской застройкой. О. Роман говорил мне, что дома в 50-60-х годах строили так специально, чтоб полностью скрыть церкви со стороны главной магистрали (улицы 20-летия Победы). И действительно, стоят они уж настолько нарочито, как ширма, что эта версия похожа на правду! У нас ведь с 1917-го - страна абсурда. Чем больше по ней ездишь, тем больше в этом убеждаешься!

На другой стороне Усолки, далеко за лесом, виднеются высокие трубы Боровска - когда-то самостоятельного рабочего посёлка (по сути, города при заводе), в 1959 г. официально объединённого с Соликамском. За счёт этого слияния, Соликамск насчитывает сейчас почти 100 тысяч жителей и имеет совершенно гигантскую площадь в 165 кв. км. (для сравнения, миллионная Казань со всеми пригородами раскинулась на 400 кв. км). Находясь в маленьком историческом центре старого городка, ни за что не подумаешь, что здесь могут быть такие огромные расстояния до отдельных окраин. Вообще, Соликамск - третий по величине город Пермского края после самой Перми и Березников.

Но по сю сторону Усолки всё - тихое, патриархальное, маленькое. Если смотреть вверх по её течению, над осенними зарослями высится сказочными декорациями соборный ансамбль, и колышек "падающей" колокольни продольно отражается в реке. Если перевести взгляд, то вниз по течению отчётливо виден дивный белый маяк - беспримерная по тонкости, высоте и изяществу церковь Иоанна Предтечи. До неё, пожалуй, километра два, но такую башню разглядишь и за несколько вёрст! Это вторая высотная доминанта Соликамска после соборной колокольни. Когда-то там было пригородное село Красное, которое в ХIХ веке срослось с городом. Тогда же при храме образовался женский монастырь.

Попытка дойти до чудной церкви прямо по берегу реки не удалась. В Усолку впадают многочисленные топкие ручьи, и один из них вскоре преградил мне путь. Всё равно я об этой прогулке не жалею: вдоволь полюбовался раздольными лугами с живописными кострами и факелами осенних деревьев... С отражениями гнутых, как кружево, кустов в воде; с дальними ракурсами многочисленных церквушек, которые отсюда ничто не заслоняет.

Всё-таки лицо любого старого города - именно река, как бы мала она ни была!

На следующий день я "поднялся" по Набережной в противоположную сторону - до Спасо-Преображенской и Введенской церквей.

Если в Иоанно-Предтеченском храме женский монастырь размещается сейчас, то до 1764 г. женская обитель находилась здесь - гораздо выше по течению, близко к восточной окраине Соликамска. По реформе Екатерины II, монастырь был упразднён, но оба его великолепных храма стали приходскими и хорошо сохранились доныне.

Силуэт Спасо-Преображенского прихода удивительно красив в своей простоте, гармонии и вызывает в чём-то даже большее восхищение, чем чрезмерно роскошный соборный ансамбль. Здесь можно увидеть какую-то квинтэссенцию зодчества XVII века: одну из двух в Соликамске шатровых колоколен и единственную в городе церковь, у которой в результате реставрации восстановлен лемеховый деревянный купол. Когда-то именно такие главы были самыми распространёнными здесь, как и на всём русском Севере.

Комплекс состоит из Спасо-Преображенской летней церкви (1683 - 1692 гг.) и Введенской зимней (заложена почти одновременно, но освящена лишь в 1713 г.). Обе небольшие, но совершенно не похожие друг на друга, что придаёт ансамблю особую асимметричную гармонию. Пятиглавая Спасо-Преображенская церковь с очень приземистой шатровой колокольней будто явилась откуда-нибудь с Верхней Волги. Одноглавая, с деревянным навершием Введенская кажется типично северной - вроде бы суровой и одновременно... тёплой во всех отношениях, домовито уютной, добротной. А вообще такая пара храмов замечательно смотрелась бы где-нибудь в Ярославле. Может быть, в Вологде... Я испытал необычайную радость, когда набрёл на эти церквушки.

Об истории небольшого монастыря, просуществовавшего чуть меньше века (1680е - 1760е гг.), известно не так уж и много. Его основала вдова солепромышленника Фёдора Щепоткина Евдокия, по благословению архиепископа Вятского и Великопермского Ионы. В те времена такие обители "на помин души" возникали часто. Основательница монастыря, приняв постриг с именем Мелания, скончалась в 1723 г. и была погребена за алтарём Преображенского храма. Могила её не сохранилась, но память жива в веках.

Говорят, даже в ХХ веке (не знаю уж, как сейчас) мостик неподалёку от бывшего монастыря, называли в народе Щепоткинским.

Сохранилось и имя зодчего, руководившего работами - Логина Корсакова. Для тогдашней "анонимной эпохи" в культуре это можно считать редкостью. Например, о ярославской архитектурной школе того же XVII века написано множество работ и - ни одного имени местного зодчего не дошло!.. хотя купцы в качестве "строителей" известны по каждому храму.

В советское время в церквах Преображенского прихода размещались разные организации: склады, мастерские, общежитие и даже одно время - танковое училище. В 1991 г. приход вновь стал действующим. Правда, мне довелось побывать лишь во Введенской церкви: Преображенская закрыта на ремонт.

Я свернул к тому самому мосту через Усолку, который когда-то назывался Щепоткинским. Слева, у самого входа на него - родник. Прозрачнейшая вода из трубы под напором заполняет корытце, на поверхности которого чуть колышутся, как рыбки, золотые листья. Вода очень вкусная.

Сейчас здесь нет ни креста, ни икон, но источник - древний и издавна почитался святым. С ним связана легенда о провалившейся под землю часовне:

"Давным-давно на окраине Соликамска, стояла сторожевая башенка-часовня. Каждый день заступали сюда на охрану стрельцы. Поднимались в часовенку, служили молебен, чтоб оградил Бог от нападения лихих людей-ворогов город. Шли годы. Стал Соликамск большим городом. Далеко вверх по Усолке поселились люди, потянулись по берегу дома, амбары да варницы. Никто уже не угрожал Соликамску. Позабыли люди про башенку-часовню. Долго ли, коротко так продолжалось - никто не помнит. Только однажды поутру увидели жители города, что в одночасье исчезла часовня. Ушла под землю, позабытая людьми. Собрался тогда народ, решили отслужить на этом месте молебен и дать обет возвести здесь новую часовню. Но как только молитва была совершена, забил из земли сильный родник. Сочли это люди за знак свыше. Возвели вокруг родника сруб круглой формы, колодой такие называли. Отсюда и пошло название родника. И с тех пор не забывают люди о роднике, не зарастает к нему тропа, не так, как раньше - к часовне"(3).

И вновь я немного прогулялся вдоль реки - на этот раз, перейдя Щепоткинский мостик, по северному берегу. Очень красив из-за Усолки соборный ансамбль. Правда, руины Крестовоздвиженского храма навевают грустные размышления. Отсюда, не заслонённый ничем, этот зимний собор выглядит особенно большим. А по сохранившимся наличникам "бараний рог" (так эта форма и называлась), по всему пышному узорочью, даже сейчас видно, насколько он был красив. Наступила его осень, и кажется, будто он тихо облетает - вместе с этими берёзами, светящимися на фоне его кровавых стен.

Рядом с собором - ещё один мост. Излюбленное место свадебных пар. Когда-то он назывался Козий, теперь - Поцелуев. "А потому что все Козьи мосты в России как-то резко стали Поцелуевыми!" - съязвил один местный житель. Разумеется, висят здесь неотъемлемые приметы подобного дивного "преображения" - замки с именами.

Вернувшись на соборную площадь, я решил дойти до Иоанно-Предтеченской церкви - только уже не по берегу, как вчера, а по прямой, как стрела, улице 20-летия Победы. Прошёл несколько кварталов. Свернул вправо, во дворы, и без труда нашёл за современными домами этот шедевр барокко XVIII века - ступенчатый белый столп, из-за которого выглядывала ещё более высокая колокольня.

Может быть, село назвали Красным (Красивым) именно из-за беспримерной красоты этой церкви, вознёсшейся над рекой, господствующей над всеми окрестностями?.. По крайней мере, из сельских храмов я ещё нигде ничего подобного не встречал! Сопоставляя с крохотными фигурками людей, можно на глазок примерно определить высоту церкви метров под пятьдесят... гораздо выше любой другой в Соликамске, считая собор! При этом, ширина раза в четыре с половиной, если не в пять, меньше высоты!

А мерцающе-узорчатое, будто морозное оформление белоснежных фасадов отдалённо напоминает главный шедевр кунгурского зодчества - Спасо-Преображенскую церковь (см. очерк "Кунгур"). Только здесь оно ещё роскошней. И устремлённость всей церкви к небу подчёркивается её однокупольностью. В Кунгуре же храм (тоже очень высокий и узкий) - увенчан всё-таки пятью главками.

Строительство здешней церкви-башни растянулось на полвека: с 1721 по 1772 г. По меркам Соликамска, это очень молодая церковь! Беспримерная стройка шла на средства богатейших местных солепромышленников: сначала Ивана Суровцева, а после его смерти - Алексея Турчанинова. Жена последнего в 1788 г. пожертвовала приходу ансамбль замечательно подобранных друг к другу колоколов - их было 18 (больше, чем на соборной звоннице!). Эти знаменитые колокола известны даже по "именам"! Главный назывался почему-то Бурлак и весил 320 пудов (5 т 120 кг). Он был отлит по образцу крупнейшего колокола Пермского кафедрального собора - но выше тоном и чище по звучанию. 140 пудов весил Лебедь, 100 - Веселил... Полтора века Иоанно-Предтеченский храм славился как лучший на всю округу по своим звонам! Стоит ли добавлять, зная нашу замечательную историю ХХ века, что колокола эти, разумеется, не сохранились.

В женский монастырь приход преобразовался лишь в 1891 года. Если в екатерининскую эпоху многие монастыри, даже древние и знаменитые, становились простыми приходскими церквами, то в бурно развивающейся России после отмены крепостного права всё происходило наоборот! На базе многих приходов - а также больниц, богаделен... - создавались общины, за считанные годы перераставшие в многолюдные обители. Иногда мужские, чаще - женские. И как правило, с большой благотворительной и просветительской деятельностью: со школами, приютами, многочисленными мастерскими.

Мир тесен! Первая после возрождения настоятельница казанского Зилантова монастыря матушка Нина рассказала мне, что икона Рождества Богородицы в её келье была написана в 1919 (!) г. в женской Соликамской обители, а портрет, висящий над её столом - фотография известной игумении Руфины, одно время подвизавшейся там же (при этом сама м. Нина в Соликамске никогда не была!). О почитаемой многими подвижнице I половины ХХ века пишутся книги, собираются материалы. Руфина Соликамская (1872 - 1937) известна как помощница и сомолитвенница великого святителя Иоанна (Максимовича), архиепископа Шанхайского.

Биография её напоминает жития древних святых. Девочка Ольга Кокорева из купеческой семьи была настолько "не от мира сего", что с младенчества горячо просилась в монастырь, и родители вынуждены были уступить. В восемь лет (!) она стала послушницей Пермского Успенского монастыря. Когда её облачили в рясофор, вдруг ударил колокол. "Игуменьей будешь!" - сказала настоятельница.

При создании Соликамского монастыря первая его игуменья Ангелина взяла 19-летнюю послушницу Ольгу себе в помощницы. Здесь она несла послушание регента и учительницы рукодельной школы. Известный соликамский юродивый Василий Иванович прикровенно предсказал ей будущие труды и скорби, угостив однажды напитком из перца, горчицы и полыни: "Не отведаешь горького - не вкусишь и сладкого". Он же ласково называл её Семёновной - как бы духовной дочерью св. Симеона Верхотурского. И действительно, после его смерти духовником будущей игуменьи становится настоятель Верхотурского монастыря старец-схимник Арефа, переведённый с Валаама. Через некоторое время инокиня Ольга переходит в Верхотурье, в Покровскую женскую обитель - поближе к духовнику и под кров св. Симеона.

В 1911 г. её перевели настоятельницей в только что основанный(4) Иоанно-Богословский монастырь г. Чердыни. Тогда же она сподобилась пострига с именем Руфина. Здесь и застала её революция и гражданская война. Игуменья Руфина была не из таких, которые готовы прислуживать "и нашим, и вашим". В 1917 г. она ездила в Москву и лично встречалась с будущей мученицей великой княгиней Елизаветой Фёдоровной, которая просила её передать заключённой в Тобольске сестре императрице Александре "ряд советов" (но к Романовым в Тобольск м. Руфину не пустили). Когда же в январе 19-го белая армия вступала в Чердынь, игуменья с сёстрами встречали освободителей колокольным звоном и молебном, помогали, чем могли. Вместе с белой армией в июне того же года им пришлось эвакуироваться. В 1920 г. м. Руфина остановилась во Владивостоке, создала общину "Всех Скорбящих Радость". В 1923 г. переехала с общиной в Харбин.

Она стала поистине светочем русской эмиграции в Китае. Основала Владимирский Харбинский, а под конец жизни - Шанхайский монастырь, Ольгинский (в память убиенной великой княжны) приют для детей-сирот. Отличалась исключительной нестяжательностью и благотворительностью. Имела дар слова и духовного окормления. Призывала русскую эмиграцию к покаянию как единственному пути спасения России. Духовные чада вспоминают многочисленные случаи её прозорливости. Иногда люди преображались от одной встречи с ней. Так, "полуверующий", мятущийся душой Петр Триодин не только глубоко воцерковился, но и стал священником.

Важнейшим моментом её внутренней духовной жизни была тяжёлая болезнь 1923 г., когда, находясь при смерти, она удостоилась явственного видения Неба. "О человечество! От чего ты отказываешься!.." - отчётливо говорила она, находясь в "исхищении". После 12 молебнов о здравии она частично поправилась, но пережитое откровение изменило её уже навсегда. "Любовь ко всему миру", - только так и характеризуют духовный настрой игуменьи все, кому посчастливилось с ней встречаться.

Когда в 1937 г. давняя болезнь почек вновь обострилась, м. Руфина прозорливо говорила всем, прощаясь: "Ждите Успения". Действительно, преставилась подвижница в ночь на Успение - в возрасте 65 лет. Отпевал её святитель Иоанн Шанхайский. После коммунистической революции в Китае могила её в Шанхае была уничтожена.

Что же касается Соликамского монастыря, где прошли долгие годы иночества будущей игуменьи, то он, как и Чердынский, был закрыт красными в годы гражданской войны. В церкви разместился клуб работников ОГПУ-НКВД. После войны - цех ватной фабрики. Но едва начались веяния нового времени, в 1989 г. Иоанно-Предтеченский храм стал первым возрождённым в Соликамске. 20 лет он действовал как городской приход. А в 2009 г. наконец состоялось второе основание женского Иоанно-Предтеченского монастыря.

В один из трёх дней пребывания в Соликамске я решил посетить главную окрестную достопримечательность - "строгановскую столицу" Усолье: древний городок, ныне насчитывающий около 6 тысяч жителей. Похожий на большой посёлок, он привольно раскинулся по правому берегу Камы, напротив современных, сугубо промышленных Березников. Минут 40 езды от Соликамска до Березников и ещё 15-20 минут - от центра этого крупного города до Усолья.

Сейчас все главные архитектурные памятники оказались на острове (если не сказать - архипелаге), образовавшемся с постройкой Камского водохранилища. От "материкового" Усолья туда ведёт живописная дамба. Чем-то напоминает подобную дамбу у нашего Острова-града Свияжска - только здесь всё гораздо ближе к основному берегу. От обилия островов, заливов, проливов пейзаж кажется фантастическим и пленяет с первого же взгляда! Мне удивительно повезло с погодой. Был какой-то апофеоз золотой осени. Многое дали бы, наверное, профессиональные фотографы и художники, чтоб оказаться в такой день в таком месте!

Я не раз встречал в книгах красивое выражение "паутинки бабьего лета" - и вот наконец увидел в жизни, что же это такое! Оказывается, осенью, в последние тёплые дни, пауки совершают перелёт... да-да, массовую воздушную миграцию с помощью многометровых нитей паутины, которые несёт ветер. Эти длиннейшие и толстенные, как леска, нити сверкали в воздухе повсюду, липли к лицу, одежде, рукам... Немножко странновато было - будто это пауки тебя на блесну ловят! Мост весь пересечён там и сям крепко зацепившимися за перила паутинками - и сколько же их надо оборвать, чтобы пройти по всей его длине! Обычно так бывает в глухой лесной чаще, на самых узеньких тропинках (там, правда, и нити узенькие, не чета здешним). А тут - широкая асфальтовая дорога... и никакого леса поблизости, одно неоглядное, открытое насквозь пространство из воды и островов. И всё оно дрожаще-матово мерцает этими нитями.

Так и запомнилась картина - три основных цвета: ярчайшая, гуашевая синь воды, ослепительная, соперничающая с солнцем листва на её фоне (только Ван Гог и смог бы передать её густой свет!) и серебристая белизна этих "паутинищ"... паутинками их язык не поворачивается назвать!

Впереди дорога упиралась в розоватую, с синими и золотыми куполами церковь. Отсюда она казалась простенькой, сельской, не большой, не древней: просто её заслоняла пристроенная в XIX веке ротонда стандартных форм. Колокольню и другие строения ансамбля долгое время не было видно из-за придорожных деревьев и столбов. Между тем, это и была главная усадьба Строгановых - со Спасо-Преображенским собором. Минут через десять она открылась во всей своей древней красе... и современном убожестве.

Виднелись церквушки и по сторонам от дамбы. Справа, отражаясь в зеркале обширного тихого залива, стоял Никольский храм (1813-20 гг.) в стиле ампир - между прочим, творение знаменитого архитектора Воронихина. Андрей Воронихин, автор Казанского собора в Петербурге, оказывается, был уроженцем Усолья.

Слева, опять-таки за полосой воды, выглядывали над прибрежными зарослями высокие красные руины церкви Владимирской Богоматери (1753-90 гг.). Полное запустение - никаких иллюзий даже издали! Говорят, ещё несколько лет назад Никольская церковь стояла в таком же виде. Сейчас она отреставрирована великолепно - по крайней мере, внешне.

Дорога наконец упирается в ворота архитектурно-исторического заповедника. Над ними отчеканены цифры "1606": год, когда крупнейший русский солепромышленник Никита Строганов основал здесь поселение с названием Новое Усолье. По ближайшей переписи, здесь было тогда всего 5 дворов и 6 соляных варниц. Век спустя, в 1715 г. - уже 327 дворов и 43 варницы. В XVIII веке Усолье стало центром всех приуральских строгановских владений. Потому и большинство архитектурных памятников здесь относятся к XVIII веку (кроме часовни Спаса на Убрусе конца XVII).

По берегу Камы живоисно выстроились в ряд: Спасо-Преображенский собор (1724-27 гг), высоченная 6-ярусная колокольня (1730 г.) и собственно палаты Строгановых (тех же лет) - уникальная, сказочная по красоте постройка в стиле предшествующего XVII века, не имеющая себе близких аналогов в России. Вот ради этого и стоит сюда приехать! Правда... великолепный собор закрыт на реставрацию; от колокольни остался, по сути, лишь остов, да и тот держится на честном слове (тоже "падающий"!), у подножия её раскинулись арочные руины когда-то процветавших торговых рядов: окрестные здания, кроме Палат, тоже стоят в развалинах... Россия! Советская Россия.

Да как же всё это было несказанно красиво когда-то, если даже в таком виде пленяет и завораживает!

Собор - типичная "строгановская" постройка с размещением куполов не по диагонали, а по сторонам света. Сейчас центральная луковка вызолочена и ярко стреляет лучами. Боковые главки - синие, мерцают звёздами. Всё это праздничное, нарядное навершие, надето, как корона, на больное, измученное тело многострадального храма. Стены неокрашены (кроме поздней ротонды, неуклюже прилепившейся с запада), но даже полуобкрошенные кирпичи отчётливо складываются в богатейшее "вязаное кружево" наличников, несравненный ковёр барочных узоров. Чтоб понять, как выглядели, например, наличники, достаточно взглянуть на соседние великолепно отреставрированные палаты Строгановых: орнамент идентичный. Алтарём храм обращён на Каму, и могу себе представить, как всё это смотрелось бы с теплохода - со всем прилегающим ансамблем!.. в который раз жалею, что нет пока круизов выше Перми.

Храмы "строгановского барокко" расцветили многие уголки России. До конца XVII века "столицей" строгановских владений был Сольвычегодск. Его украсил огромный и необыкновенно роскошный Введенский собор (в дополнение к Благовещенскому собору XVI века, не имеющему отношения к барокко). Правда, финансировавший его строительство Григорий Дмитриевич Строганов всё больше жил не в Сольвычегодске, а в Нижнем Новгороде. В Нижнем осталось аж две "строгановских" церкви. Экономическая империя была поделена между сыновьями Григория Дмитриевича Александром, Николаем и Сергеем. До этого раздела в конце XVII в. она была поистине колоссальной: 20 городков, сотни сёл и почников с 15 тысячами душ мужского населения, 9 с половиной миллионов десятин земли... Основу состояния составляли доходы от солеварения, но контролировали Строгановы и множество других ремёсел: они "вершат суд от имени московского царя, им доверяется наблюдение за предпринимательской деятельностью "англинских немцев", закупка иноземных товаров и пушнины для царских нужд. Они строят корабли, посылают их в Антверпен, принимают на работу европейских мастеров и моряков. На свой страх и риск снаряжают отряд бежавших с Волги казаков и посылают его во главе с атаманом Ермаком за Урал покорять Сибирское ханство"(5).

После раздела Сергею Григорьевичу достались самые доходные, камские земли (Сольвычегодск как раз в это время приходит в упадок, его варницы даже становятся убыточными). Говорят, три брата "в знак усердия Государю и благодарность Богу" договорились построить три церкви: Сергей - в Усолье, Николай - в Нижнем Новгороде, Александр - в Устюжне. Каждая стала поистине главным архитектурным шедевром своего города!

А вот жилые палаты Строгановых сохранились лишь здесь, в Усолье. Ещё недавно они стояли в таких же руинах, как и соседние дома: "Внутри снег лежал", - как сказала смотрительница музея. Реставрация завершилась к 400-летию Усолья. Правда, на соседние памятники, видимо, не хватило времени и средств - к юбилею не уложились. Слава Богу, хоть какие-то работы вялыми темпами продолжаются. Собор, вероятно, скоро расцветёт - а вот над колокольней, видимо, придётся трудиться немало лет... если она вообще, по своему состоянию, подлежит восстановлению.

Палаты Строгановых - настоящий дворец! Массивный, длинный, двухэтажный, с огромной открытой лестницей на два восхода со стороны Камы. И весь парадный фасад обращён на реку. Контраст поразительный: на противоположном берегу (правда, это далеко - Кама здесь шириной с нашу Волгу) высятся огромные трубы Березников, сплошь промышленный пейзаж. Не то что два города, а два мира!

Впрочем, в молодом музее в строгановских палатах было бы наивно искать что-то древнее, глубоко историческое. Церковные сокровища или какие-то подлинные вещи Строгановых сгинули в послереволюционных грабежах (тут уж Усолью повезло несравненно меньше, чем Сольвычегодску с его богатейшей коллекцией икон и лицевого шитья!). Сформированную за счёт тех или иных добровольных частных даров коллекцию составляют поздние вещи, XIX века, а то и вовсе современные - например, реконструкция изразцового производства мастерами наших дней. Одна из комнат посвящена... космонавтике. Оказывается, корабль "Восход - 2" с Леоновым и Беляевым на борту в 1965 г. приземлился (в незапланированном месте!) в окрестностях Усолья.

Всё это - тоже история... но древний дух из интерьеров строгановских палат выветрился после советского разгрома напрочь.

Кажется, паутины в пейзаже, первыми встретившие меня ещё на подходе, уж очень символичны! Как заброшенный угол в доме зарастает тенётами, так и соборный "красный угол" некогда великого Усолья - живая икона! - густо заросла паутиной в эпоху советского безвременья...

Примечания:

(1). Очень жаль. Если и не было как таковой "соликамской школы иконописи", то, по крайней мере, отдельные изографы прославили город. Здесь начинал свой творческий путь один из крупнейших иконописцев XVII в. Фёдор Зубов, работавший позже в Устюге, Ярославле и Москве.

(2). Говорят, всё в истории повторяется: один раз как трагедия, другой - как фарс. Вряд ли современные антиклерикалы знают, но подобные провокации, как общий штамп, сопровождали массовое закрытие храмов в 20-30-е годы. Все они отнимались у верующих по одной схеме. Сначала общину обвиняли в недолжном содержании храмов - "народного достояния". Приходила комиссия с заранее подготовленным решением, которая это констатировала. Договор с "религиозной организацией" расторгался, храм или монастырь изымался и... как правило, тут же сносился: забота о сохранности была лишь циничным предлогом. Так лиса заботится о сохранности кур.

(3). Соликамск. Путеводитель - Изд-во "Маматов", 2012

(4). Как женский. Мужским он был в древности, с XV в.

(5). По Сухоне и Северной Двине - Изд-во "Искусство", М., 1968

Оставить комментарий © Copyright Рощектаев Андрей Владимирович (jediknight2()rambler.ru) Размещен: 01/12/2012, изменен: 08/09/2013. 153k. Статистика. Очерк: История		Ваша оценка:
Аннотация: Вторая часть книги посвящена Пермскому краю и включает в себя очерки "Кама", "Пермь", "Кунгур", "Кунгурская ледяная пещера" и "Соликамск". Фотоальбомы - http://foto.rambler.ru/users/jediknight2/albums/54820128/ и http://foto.rambler.ru/users/jediknight2/albums/55184099/

Рощектаев Андрей Владимирович : другие произведения.

По водным артериям Руси. Часть 2