Когда переезжаешь Оку по муромскому железнодорожному мосту, внимание обычно полностью занимает роскошный многокупольный городской пейзаж вниз по течению. Ночью прибрежные церкви подсвечены прожекторами, а если доведётся ехать утром, то лес крестов сверкает, как золотисто-розовый фейерверк.
Всё же, если отвлечься и посмотреть в противоположные окна, можно разглядеть на прибрежных холмах древнейшее Карачарово -- легендарную родину Ильи Муромца. От моста до посёлка -- километра три... но однажды, когда я ехал в поезде, произошло не то оптическое, не то психологическое чудо. До сих пор не понимаю, как это получилось... Я вдруг увидел Троицкую церковь Карачарово невероятно близкой и огромной: кажется, она стояла совсем рядом! Исключительно высокая колокольня в закате мерцала макушкой, как свеча. Такое ощущение, будто невидимая лупа приблизила легендарное место.
Да, малое по размерам Карачарово, действительно, велико по своему значению.
Не так уж много найдётся на карте мест, связанных с историей ещё домонгольской эпохи. С ключевыми именами и вехами нашего самого начального -- даже почти предначального! - самосознания. Былинные богатыри -- первые, кого запомнил народ... как только у него появилась сама историческая память. Как с легендарного Роланда начиналась французское национальное самосознание, с короля Артура и рыцарей его Круглого стола -- английское... так с князя Владимира и его богатырей-дружинников Ильи Муромца, Добрыни Никитича и Алёши Поповича -- русское. Пусть реальный Илья жил чуть попозже св. Владимира, в XI веке (а Алёша Попович и вовсе в начале XIII-го), народная память их всё равно соединила. И если Киев был столицей, а "самый главный богатырь" приехал в него из невероятно далёкого Мурома -- это лучший показатель, что единая страна к тому времени уже сложилась.
Значит, Карачарово -- одно из ключевых мест нашей исторической памяти. Пусть даже в этой памяти, как у всякого народа, мифы неразрывно перемешаны с реальностью.
Но название былинного села, как это ни покажется кому-то странным, имеет очевидные татарские корни. "Карачар" - пост, дозор. Это логично и по смыслу (холмы тут настолько "крепостные" по облику, что на вершину так и просится сторожевой пост), и по географии. Ока издревле -- порубежная река славянских, финно-угорских и тюркских народов. Волжская Булгария, а позже Орда и Казанское ханство веками находились под боком.
В письменных источниках Карачарово упоминается значительно позже, чем в устных народных. Нигде не указывается, когда оно было основано. По крайней мере, в XVII веке это уже большое помещичье село. Им последовательно владели Черкасские, Шереметевы, Разумовские, Уваровы. Из последних особенно известен министр народного просвещения Сергей Семёнович Уваров (сформулировавший при Николае I идеологию "Православия, Самодержавия, Народности") и его сын археолог Алексей Сергеевич, один из основателей Московского археологического общества и Исторического музея в Москве. Кстати, именно в здешнем имении "Красная гора" он открыл стоянку людей каменного века, вошедшую в историю как Карачаровская (вот парадокс: и на раскопки никуда не надо ехать -- они у тебя дома!). Древность здесь буквально под ногами.
Накануне революции в Карачарово, центре крупной волости, числилось 2134 жителя (на 1897 г.). Это село было сравнимо с некоторыми городами: например, равнялось по населению тогдашнему Свияжску и немного превосходило Царёвококшайск (нынешнюю Йошкар-Олу). Сейчас древнее село слилось с разросшимся Муромом и стало его южным пригородом. Но сохранило при этом поселковый вид. Из центра города туда регулярно ходят рейсовые автобусы N 10а, 17 и 19.
Я побывал в Карачарово во второй свой приезд в Муром, в 2010 году.
Стоял ноябрь, и самым ярким, что только может быть на Земле, казались рябины -- как знак неведомого наступающего праздника. Символ каких-то больших и светлых жизненных перемен. Салют чему-то грядущему... Я до сих пор вспоминаю их с непонятным удивлением. Ассоциативно они кажутся такими огромными, что в памяти занимают полпейзажа. Словно Карачарово -- это такая живая икона, и её украсили по краям гроздьями рябин.
Как потом оказалось, настоящая зима установилась через двое суток. Я успел побывать в "богатырском краю" в последние дни до снега. В чудесную погоду -- конечно, по меркам ноября. В прохладный, прозрачный, солнечный денёк.
Архитектурных древностей эпохи самого Ильи Муромца здесь, конечно, не сохранилось (во всей России от XI века уцелел лишь один-единственный Софийский собор в Новгороде). В Карачарово сейчас стоят два храма куда более поздней эпохи. Первым, у самой остановки автобуса, встречает приезжих совсем маленький, одноглавый кладбищенский - свв. Гурия, Самона и Авива. В 1845 г. его возвёл на свои средства мещанин Гурий Синцов в честь своего небесного покровителя. Храм -- обетный: в благодарность за спасение всего семейства от эпидемии холеры. Символично, что рядом с городом, где почивают мощи Петра и Февронии, появился храм в честь других небесных покровителей семьи.
Мученики Гурий и Самон были родными братьями и пострадали за Христа в Эдессе в конце III века, во время диоклетиановых гонений. 16 лет спустя в том же городе после долгих мук был казнён на костре диакон Авив (хотя тело его чудесным образом сохранилось в огне). Вскоре гонения закончились. В Эдессе возвели храм в честь трёх мучеников и мощи их положили вместе, в одной раке. Память их -- 15/28 ноября.
Покровителями семьи и заступниками замужних женщин от произвола они считаются после самого известного посмертного чуда. Один гот обманом женился на жительнице Эдессы Евфимии, хотя уже был женат. Привезя доверчивую женщину к себе на родину, он фактически првератил её в рабыню. По горячим молитвам Гурию, Самону и Авиву, Евфимия однажды ночью была чудесно перенесена в родной город -- и проснулась уже у раки святых во время утрени.
В России было немало храмов, посвящённых этим святым мученикам -- либо приделов при больших церквях (например, при церкви Ильи Пророка в Ярославле). Но большинство из них не сохранились до наших дней. Сейчас такое посвящение церквей, наоборот -- очень редкое. В местной краеведческой литературе даже утверждается, что карачаровский храм "единственный в России" в честь Гурия, Самона и Авива -- но, насколько я знаю, это не так: точнее сказать, один из немногих.
Разорённая в советское время, Гурьевская церковь была отреставрирована и освящена 1 января 1993 г. - в день памяти преп. Илии Муромца.
Я зашёл, поставил свечи.
Иконостас тут маленький, двухъярусный -- современный, но в древнем стиле. Слева от Царских врат -- Державная икона Божьей Матери: особая хранительница России с 1917 года. По другую сторону от Спасителя -- конечно, храмовый образ свв. Гурия, Самона и Авива. В киотах перед иконостасами справа -- Муромская икона Божьей Матери (современный список с образа из Благовещенского монастыря), слева -- икона преп. Илии Муромца с частицей его мощей. Обе почитаются чудотворными.
Особенно интересно, что образ Илии Муромца заказали люди, которые, по семейным преданиям, считаются его потомками. Удивительно, но... всё может быть! Недавно я прочитал воспоминания вдовы знаменитого православного писателя, богослова ХХ века о. Александра Шмемана -- Иулиании Осоргиной, - из которых следует, что она достоверно, по дворянской родословной, является не только полной тёзкой, но и родственницей по материнской линии св. Иулиании Лазаревской, жившей под Муромом в XVI веке. Да уж, благословенны муромские края: к истории прикасаешься прямо "здесь и сейчас"! Д. С. Лихачёв отмечал, что русские былины вообще не знают вымышленных имён. У всех героев были реальные исторические прототипы. Тем более, это относится к преп. Илие Муромцу -- у которого даже мощи в Киево-Печерской лавре сохранились в уникальном нетлении. Знаменитый воин княжеской дружины ушёл в монахи и в схиме окончил свои дни. Муромские краеведы считают, что даже фамилия его достоверно известна -- Гущин.
Необычное ощущение, когда ходишь по былинной земле. Вроде, полно современных дач, но все они кажутся какой-то необходимой условностью, почти декорацией. Карачарово! Дома молодые -- да земля древняя. Земля помнит...
Обычно думается, что святое или историческое место зрительно должно как-то сразу отличаться от всего остального мира. Святое -- оно и есть святое, а будничное -- это будничное. А вот и ничего подобного! Родина Ильи Муромца, оказывается, внешне ничем не отличается от родины какого-нибудь дяди Васи, от моей или твоей. Древняя и особенная она -- только в нашей памяти.
Отчего тут всё так красиво и таинственно? От этой памяти?..
Сюда бы художника, равного по таланту Нестерову!
Чем-то место неуловимо похоже на Радонеж! Тихий посёлок, а вокруг всё холмы, овраги... и церковка, куда более поздняя, чем сами эти края... святой источник под обрывом -- и там, и здесь. Простота былинного -- или житийного, -- пейзажа. Преподобный Сергий, преподобный Илия... оба упокоились не там, где жили в молодости -- но разве их дух когда-нибудь из этих мест выветрится!
Иду от Гурьевского храма дальше в сторону Оки. Поселковая улочка подводит к большой четырёхъярусной колокольне, из-за которой выглядывают руины Троицкой церкви: самой главной святыни, которая хоть частично да сохранилась в Карачарово.
Когда-то именно на это место, по преданию, сам Илья Муромец носил брёвна из цельного дуба. И быстро, по-богатырски, воздвиг из них "обыденный" храм во имя Пресвятой Троицы на высокой площадке над рекой. Если сведения легенды верны, то получается, Илья Муромец выступил косвенным миссионером -- воздвиг первую церковь в почти сплошь языческом краю! Ведь жители самого Мурома ещё до конца XI века яростно отказывались принимать христианство. Что ж, недаром само слово "богатырь" происходит от "Бога".
В нынешнем виде большая кирпичная церковь на месте деревянной была возведена лишь в 1811-28 гг. (хотя по виду кажется типичной для XVIII века: в провинции смена стилей всегда задерживается, так что в эпоху ампира здесь всё ещё строили восьмериковые церкви в стиле барокко). Но, в духовном смысле, важнее всего, когда был поставлен первый престол: с какого момента совершается литургия на месте сем. Поэтому многие приходы справедливо ведут отсчёт своей истории не с постройки нынешнего храма, а с освящения самого первого. Если так считать, то мало найдётся по всей России более древних намоленных мест, чем Троицкий карачаровский храм!
Но даже легендарность места не спасла церковь от разрушения. В центре Мурома богатырю Илье поставили памятник -- зато единственный истинный памятник, храм, разорили. Не половцы, не печенеги, не Каин-царь и не другие былинные злодеи... Советская власть -- это уже, к сожалению, не былина.
Разрушенная, обезглавленная церковь теперь похожа на пасхальный кулич. Колокольня стоит как бы сама по себе -- большая белая свеча. Рассыпчатые руины церкви -- сами по себе. Высокий пригорок над рекой вознёс их. Далеко видать. Как Христос про Своё распятие говорил: "Вознесён буду..." Подхожу ближе -- руины напоминают уже не кулич, а голову. "Голгофа" -- это же Голова! Округлый череп подкупольной кровли, пустые глазницы, провалы... Если заглянуть сквозь грубо заколоченные проёмы, в недрах высокого храма смутно видны изображения Двунадесятых Праздников на лепестках под сводами. А на месте трапезной -- просто травяная поляна, окружённая зубчиками стен.
Обычно стараются сначала восстановить саму церковь, потом колокольню. Здесь (наверное, потому, что поблизости уже действует Гурьевский храм) поступили наоборот. Колокольня стала маяком, издали обозначающим святое место. В нижнем её этаже действует часовня в честь преп. Илии Муромца.
Сразу за церковью неожиданно открылась с пригорка великолепная панорама. Густо-гуашевой синевой выделялась под солнцем Ока. Высокий берег был настолько изрезан ветвистыми оврагами, что казалось, кто-то специально, вручную создавал этот земляной лабиринт: рыл маленькие ущелья и лепил прибрежные куличики... проявив при этом большую фантазию и художественный вкус.
Наверное, если смотреть сверху, всё это похоже на рельефный рисунок разлапистой ели. Или густого колючего кустарника. Или чьих-то многопальчатых лап. Драконов, сползшихся к реке.
В самой местности чувствуется что-то богатырское. Прибрежные холмы не слишком высоки -- но, может, именно поэтому они и кажутся рукотворными. Особенно тот курган, на котором стоит Троицкая церковь. Будто богатырь в пригоршнях землю натаскал. Конечно, это иллюзия -- в действительности, здешний ландшафт вполне обычный для карстового, -- но эта иллюзия преложилась в многочисленные народные легенды.
К северу от церкви, в глубокой ладони оврага, сложенной в лодочку, лежит крохотный игрушечный домик с куполком -- и ты рассматриваешь его сверху, как только что подобранную неожиданную находку. Так выглядит знаменитый источник преподобного Илии Муромца. По народному преданию, он забил, когда богатырский конь Ильи ударил копытом, перескакивая одним махом через Оку.
Край родников и былин -- такое ощущение оставляет Муром с окрестностями. От воды живой, по молитвам калик перехожих, восстал "сиднем сидевший 30 лет и 3 года" Илья Муромец. В краю, где "вода живая" струится из-под холмов на каждом шагу, такое сказание кажется естественным. А ещё говорят, здешние ручьи в древности славились речным жемчугом! Немало русских украшений делалось из него -- моря-то были далеко.
А я всё любуюсь простым пейзажем -- не могу оторваться! Трудно быть апологетом самой поздней осени -- не все любят ноябрь! Но есть в этом предзимнем рубеже что-то удивительное, незабываемое с детства -- чувство перехода, обновления, почти неземной свежести. Всё меняется в жизни! Будто ступаешь на самую первую ступеньку перед Рождеством. Ничего нет -- но всё будет. Этот предельно обнищавший пейзаж напоминает евангельских "нищих духом". От всего ветхого надо освободиться, чтобы пришло новое.
В выцветшем, истончавшем земном мире уже ничто не отвлекает от мира неземного. И как видение того мира, стоит церковь. Она стоит веками, и "точно такой же ветер дул и при Рюрике, и при Иоанне Грозном, и при Петре..." (1)
И всё таинственно, как и тогда, ждёт чего-то. Подмёрзшая земля с отлитыми в гипсе узорами былой слякоти; совсем уж потемневшие жестянки палых листьев, звонко и дружно скачущие куда-то на лёгком ветру -- манящий цокот конницы без коней. Неправдоподобно синяя река за несколько дней до укладывания в спячку... -- всё это манит как-то по-своему.
Прошло несколько лет, но до сих пор тот судьбоносный ноябрь светит в душе. И Карачарово, как наяву, стоит перед глазами. Нет, это -- совсем не ослепительная красота, это -- что-то ровное, тихое, умиротворяющее. Благодать сама воссоздаёт недостающие детали обстановки: дубовый храм XI века, богатырский край, сменяющиеся картинки прошедших столетий... Чувство, что у Бога нет ничего непоправимого, ничего потерянного. И ты можешь увидеть если не Его Самого, то что-то очень и очень близкое...