Аннотация: Пробный камень в огород сами знаете кого.
Энциклопедия современного кровопийства
Глава 1
На её лице расплылась улыбка блаженства, а глаза застыли в восторге. Навеки. Ах, какая смерть. Мне б такую. Но, бессмертие накладывает отпечаток.
Последний раз, взглянув на своё временное, а её последнее, ложе, я выхожу на улицу. Вечерний воздух бодрит, кровь весело бежит, хочется смеяться и радоваться жизни. Люди вязкой рекой проходят мимо. Воняют газом авто. Но всё это - ерунда. Ведь жизнь по-прежнему прекрасна и удивительна.
Ага, вот и развлечение на вечер наметилось. Какой-то тип явно крадётся за молоденькой дурочкой. За этой, в костюмчике? Или? Точно, нацелился за "джинсами". Э, да он никак из наших? Ну, нельзя же так явно. Так и заметить могут. О, уже заметила. Ускорила немного шаг, нервно поправила локон, покрепче ухватилась за сумочку. Поздно делать равнодушный вид и смотреть в сторону! А та (ну не дура ли?) свернула с людной улицы в подворотню. Куда бежишь? Эх... Незадачливый преследователь доскакивает до угла, ускоренным шагом торопиться за цоком каблучков. От нетерпения уж выпустил коготки, шипит, сглатывая слюну. О, как припёрло!
Хрясь! Девушка резко разворачивается и бьет с размаха увесистой сумочкой. Да прямо по мордам! В её глазах гнев, но, увидев, кого стукнула по клыкам, она вопит от ужаса, разворачивается и улепётывает, ломая каблуки. Но моему новому знакомцу не до неё. Ухватившись за щеку, он скулит, присев от боли. Помочь? Выхожу из полутени.
- Ну, что, схлопотал? Э, да у тебя клык выбит! Вот несчастье-то.
В ответ на моё сочувствие неофит быстро разворачивается ко мне, становится в угрожающую позу, пытается показать все свои когти и зубы... И тут же опять, со стоном, хватается за них.
- О-о! - вдобавок он ранить щёку, забыв убрать когти.
- Да-а, ну и морда у тебя. Как до дома то дойдёшь, убивец. Давай, провожу, - я прихватываю его за локоть, нажимая попутно некоторые точки на предплечье. Мой юный друг уже не дёргается, почувствовал, что зла ему не желаю. Да и точки подействовали, боль поутихла, кровь поуспокоилась.
- Ва-ш-ши документы. Пожал-ста, - как чуял, не успели выйти из подворотни, как эти - тут как тут. Травмированный зыркнул на патрульного волком. Еле удержал его, чтобы не сбежал.
- Здравствуйте, сержант. Мы тут с приятелем просто прогуливаемся.
- Да, да. А щёку об угол оцарапали, - у служаки глазки оловянные, форма серая, а нутро - светлое-светлое. Знаем, знаем. Нас сладкими речами не обманешь.
- Как вы догадались? Такая незадача. Собрались культурно поужинать, а теперь придётся лечиться.
- Остатки ужина не в подворотне бросили?
- Что вы! Мы не мусорим, порядок знаем.
Дозорный заметно тускнеет. Понял, что поживиться не удастся. Зря пальцы тёр.
- Товарищ сержант, вы тут квитанцию обронили, - сую ему незаметно сотню. Кто знает, сегодня к нам не придерёшься, а завтра? Взгляд служивого заметно теплеет. Он помогает дойти до остановки, советует приложить свинец (хорошо, не серебро), и сочувствует, что ужин сорвался. Я его понимаю. Если бы ужин удался, то одной сотней нам бы не отделаться.
Трясёмся в полупустом троллейбусе. Мой спутник совсем скис. Неудача, голод, стресс и злость делают его похожим на взъерошенного больного воробья.
- Зачем ты влез?
- Я? Да просто мимо шёл...
- Ага, мимо. Ну и шёл бы мимо.
- и, думаю, дай помогу ...
- Очень нужно.
- ... а то ведь по неопытности наломает дров, наделает кучу глупостей ...
- Нашёлся умный.
- Я-то? Да тоже дураком был, пока не надоумили.
Собеседник сердито отворачивается к окну. Малочисленные пассажиры дремлют под завывание двигателя.
- До чего ж у них мода противная, у баб.
Он молчит, но ухом дёрнул.
- Таскают эти сундуки на верёвках...
- Саквояжи.
- Во-во, саквояжи. Таким и убить можно. Точно, не вру. Как-то к одной цыпочке подошёл вечером. А она вся такая стильная, в костюмчике. Блузочка светленькая. Перстенёчки, серёжки. Золото, правда, дешёвка. В общем, та ещё штучка. Вот я ей и говорю: "Хотите, я вас провожу до дому, а то время позднее, тревожное". А она мне в ответ: " Иди, нах!" Я ей только хотел возразить, что я не нах, а она как звезданёт меня своим сундуком. Прямо в лоб. А сундучок-то оказался не простой. Отделанный серебром, да инкрустированный осиновыми вставками. Сечёшь? Как до дома добрался - не помню. Очнулся лишь у себя в постели через неделю. С тех пор зарёкся за дамочками с сумочками ходить. Только за мягкими авоськами или пакетами. Наворотов, конечно, меньше, зато нрав попроще, да и кровь поздоровее.
Моя болтовня успокаивает неудачливого охотника.
- А сотню дозору позорному зачем сунул? - говорит он более благосклонно.
- А ты заметил? Ой, прости. Будем "на ты"? Меня Владом кличут. А тебя?
- Коля, - мы жмём руки. Вроде, контакт налаживается. Зачем он мне? Помню, как сам барахтался первое время. Чуть не утоп. Или завидно? Ему ещё всё в новинку, сколько открытий впереди. А у меня впереди - только вечность. Скука.
- С дозорными надо дружить.
- Дружить? - он аж ощерился от возмущения.
- Тише, ты. Мы всё ж не одни. Просто, не стоит с ними конфликтовать понапрасну.
- А любезничать-то зачем?
- Твои варианты? Что бы ты сделал, если бы меня не было?
- Сбежал бы
- Вот-вот, в лапы к напарнику.
- К кому?!
- Они всегда в паре работают. Один - спугивает, другой - ловит.
- И где бы он меня поймал?
- Да в соседнем дворе.
- С чего ты решил, что я побегу именно туда? - он заметно смущается.
- Очень просто. Нас подловили на выходе из двора. Небось, вели уже пару кварталов. Надеялись поймать на горячем, да девушка тебя спасла. Да, да, именно так! Твой зуб и моя сотня - вот и весь убыток. Да оставь ты свои деньги при себе! Обычно, назад не убегают. Такова психика. Значит, куда? В подъезд? А потом скакать по крышам? Нет. Выходит, одна дорога - в следующий двор. Рванул бы ты, а там тебя и повязали бы.
- Да за что?
- За сопротивление и неподчинение. А уж в отделении всех висячих жмуриков за квартал на тебя бы и навесили...
- Гады!
- Кто ж спорит. Вот если бы ты с ними сразу по хорошему договорился, бачей подкинул, там бы тебя во дворе и отпустили...
- Кровопийцы!
- Эт ты зря. Душегубы как раз мы. А они - мелкие предприниматели на ниве закона.
- А сколько? - его смущение становится ещё сильней. Тут я понимаю.
- Так у тебя ещё и денег нет?
Его понуренная голова - самый красноречивый ответ.
- Эх, совсем ты зелёный.
Тут он шипит так, что заглушает грохот закрывающихся дверей. Зря я про зелень упомянул. Догоняю его у выхода. Хорошо, что едем и двери закрыты.
- Ты извини, я ж в человеческом смысле.
Бесполезно, он отвернулся и дрожит от возмущения. Нет ничего более оскорбительного, чем назвать вурда зелёным. Это всё равно, что назвать кота дохлой мышью. И когда я свои дурные человеческие привычки забуду? А он тоже хорош. Кусаться не умеет, а все "понятия" уже знает.
- Не обижайся, с языка сорвалось по старой привычке. Ну, хочешь, я при всех назову себя зелёной слизью?
- Не надо, - он ещё мрачен, но уже почти спокоен.
* * *
Новый вечер. Я чувствую себя вполне отдохнувшим и посвежевшим. У Коляна отличная берлога. Говорит, от предков осталась. Ага, знаем мы, какие у нас бывают предки. Но помочь мальчонке надо. Где бы ему добычу найти? Что бы по зубам. Тьфу, по силам. По зубам он уже нашёл. Хе-хе.
Рядом тормозит черный лимузин.
- Хай, Снумрик!
- Привет, Индя.
- Как жизнь? - из окна на меня смотрит мой давний дружбан Индюк
- Бьёт ключом.
- И всё из вен?
- Иногда - из артерий. Как бизнес?
Индюк - вурд "нетрадиционной ориентации". Его принципы "не убий человека", "живи и дай жить другим" были постоянными поводами для насмешек. Тогда он злился, наливался дурной кровью и точь в точь походил на индюка. Кровь он добывал из всяких крысок, жучек и кисок. Потом совместил приятное с полезным. Открыл кооператив по отлову вредных животных. Кооператив разросся в солидное предприятие с хорошим годовым оборотом. Теперь насмешники таились по тёмным углам, промышляя редкой, но "правильной" кровью. А Индя - уважаемый человек, большой друг мэра и санэпидемнадзора. Его тачку ни один серый не остановит. А "светлячки" - вежливо здороваются, только что руку не подают.
С Индей мы давно знакомы. Пару раз я даже заступался за него. Да и то - символически. Видели б вы его тушу. Но, хоть он и пытался меня обратить в свою веру, я своему принципу "живи сам и дай умереть другим счастливо" не изменил. Так что знакомство в большую дружбу не переросло. Но помогать друг другу нам приходилось.
- Слушай, ты Хомяка давно видел?
- Ну, видел. А зачем он тебе?
- Да так ...
- Не хочешь - не говори. Найдёшь его в пиццерии "У Потапа". И скажи, чтоб о долге не забывал.
- Угу, благодарю.
- Ну, бывай.
- Пока.
Черный авто резко берёт с места и, сверкая, как ёлка, уносится вдаль.
Хомяк всё такой же. Совсем не изменился. В приглушённом свете кафе его пухленькие щёчки просто сияют. Натирает он их чем? И, конечно, две милашки сбоку.
- А, Владик! Как я рад тебя видеть. Проходи, садись. Познакомьтесь, девочки, это Владик. А это - Нонна и Инна.
- Привет, Хомяк. Тут Индюк просил напомнить, чтобы ты на его деньги шибко не гулял. Долг платежом красен.
Улыбки девушек тускнеют, а Хомяк обиженно моргает своими большими ресницами. Тоже мне, красавец. Я разваливаюсь на диванчике рядом с Нонной (или Инной?), заказываю фирменную пиццу.
- Дэвушки, шо ж вы совсем не едите ничого?
Девицы, поморгав друг на друга, извиняются и идут в дамскую комнату. Надеюсь, они больше не вернуться.
- Ты што, хад, - шипит на меня Хомяк, - мне охоту портишь.
- А ты что, совсем дальше своих щёк не видишь?
- А что? - он даже не обиделся на щёки, так его поразило моё уверенное нахальство.
- А то, у Нонны твоей дурная болезнь в крови.
Хомяк заметно бледнеет. Его гордость, его "кровь с молоком" становится синевато-серой. Всем известен панический страх Хомы перед всякими кровяными болячками. И хотя нет доказательств, что нам эти болячки передаются, но нет и обратных. Поэтому все, кому не лень, пользуются пугливостью красавчика.
- Т-ты уверен?
- Ты ж знаешь, у меня верный глаз. Как вошёл, так и понял, надо спасать друга.
- Спасибо. Я тебе обязан, друг.
- Ещё как. Ты с этими давно познакомился?
- Да нет, на прошлой тусовке.
- И, конечно, не проверял?
- Когда? - Хомяк расстроено качает головой. Мне жаль обламывать его охоту. Девки-то вполне аппетитные. Но сейчас меня беспокоит Николай. Для него такие не подойду.
- Слушай, а у тебя нет в запасе какой-нибудь спокойненькой, добренькой, без выкрутасов?
- А-а, ну, есть. А тебе зачем?
- Надо. Дай телефончик.
- Держи, - Хом открывает свой органайзер, ворошит пачку визиток и протягивает мне клочок с телефоном.
- Переписать?
- Бери совсем. Ты ж знаешь, я такими не увлекаюсь.
- Зачем же хранишь? - я уже знаю ответ.
- Про запас.
Вот потому его хомяком и прозвали. Не надо, а хранит. Вдруг пригодиться? Расстроенный Хомяк уходит. Я в одиночестве расправляюсь с пиццей.
- А где Андрей? - рядом со мной стоит одна из девушек. Я думал, они совсем слиняли.
- А-ан ... Хомяк-то? Да убёг куда-то. Вызвонил его кто-то.
- Индюк?
- Откуда? А, ну да.
- Нам так неудобно, мы хотели отдать деньги за ужин. Нонну срочно позвали домой, по телефону, - девушке явно неловко за подругу. Ба! Да никак она решила оплатить столик за себя и за неё? Неужто такие ещё бывают?
- Вы не переживайте. Потом встретитесь, отдадите. У вас его телефон есть? Нет? Что ж вы, право. Давайте ваш телефон, я ему передам, как встречу.
Девушка послушно пишет номер и уходит. Да, логика и женщины - удалённые понятия. Даже не спросила, знаю ли я телефон Хомяка. Уж лучше было взять его телефон, чем свой светить.
Запихиваю номер в карман (не всё хомякам копить про запас), доглатываю пиццу и смотрю на обрывок с первым номером. "Маша 758-..." Знакомое сочетание. Какой же это район? У Коли вроде есть комп. Надо пошарить в сети, уточнить адрес. Это только юные вурды бросаются на добычу, очертя голову. Мы-то давно не пьём в подворотнях. Эх, охота! Тряхнём стариной? Обложим дичь красными флажками. Да погоним на номера. На Колю, значит.
В отличном настроении выхожу из кафе. Чувствую, ночь предстоит восхитительная.