Помимо всего прочего, цирк "Ля неф де фо", "Корабль дураков", славился одним поистине завораживающим номером. Возможно, именно благодаря этой задумке - столь же восхитительной, сколь и омерзительной, играющей на контрастах, балансирующей на грани между высоким вдохновением и наркотическим бредом - цирк мастера Аргуса и стал таким знаменитым.
Сколько бы ни выступала труппа, коронное представление давалось лишь однажды в каждом из городов Побережья. И народ валил на него валом - парусина шатра на пристани под красно-жёлтым боком каравеллы едва не трещала по швам. Горожане и буржуа, разносчики еды и воды, ворьё, жульё, ротозеи, стар и млад, жуя, ворча и сплёвывая, ждали.
Публика уже с привычным страхом смотрела на арену, где чередой видений морфиниста шествовали один за другим человек-краб, самая старая женщина в мире, безрукий силач, сиамские близнецы, человек с лицом скелета... Тощие или чудовищно заплывшие, корявые или неестественно-прямые, огромные или тщедушные - это были остатки той глины, того неведомого материала, из которого кто-то когда-то лепил людей.
Они шли и шли - все обитатели палуб и трюмов "Корабля дураков". Они шли и сбивались в плотную массу на арене. Свет гас. Народ замирал, настороженно вслушиваясь в неясный рокот там, в центре шатра, где бурлило чудовищное живое варево. Движения замирали, рты открывались, глаза вглядывались в темень, а сердца затихали в надежде на...
Свет!
Луч слепящего света - невыносимо яркого, тёплого, золотого - он прорезал тьму, как скальпель режет нарыв. Он зло впивался в неумолчную и вязкую массу человеческих чудовищ, беспощадно выявляя весь её невыразимый ужас.
Но не это видение вырывало стон из груди зрителей.
Там, в самой сердцевине многоглавой толпы высилась женщина - невыразимо, нестерпимо, пугающе прекрасная. Она парила над всей тёмной жутью, воздетая на руках уродов, и торжествующе смеялась, купаясь в золотом блеске. Её волосы, её кожа, её почти обнажённое тело - всё сияло в безжалостном свете, так ясно обличавшем, что есть красота, а что есть уродство. Две границы, две абсолютные величины одного понятия.
Лишь пару мгновений сиял свет, но эту картину и этот яростный ликующий смех помнили все, кто хоть однажды видел представление.