Один раз вечером, где-то в начале июля 2009 года мы с моим другом Мишей сидели в кафе "Палуба" на берегу реки и отдыхали: я пил пиво, а он - кофе, потому что вообще-то непьющий. Стояла влажная жара, и даже мы, хоть тогда и нигде не работали, чертовски устали, и хотели спать. В голову не приходило ни одной путной мысли, от нечего делать я глядел на реку, на поверхности воды то и дело появлялись круги. Еще я смотрел на тот берег - заросли ив, потом заливной луг, а там дальше и лес. Все это вместе с посеревшим небом и оранжевым солнцем смотрелось очень красиво, и сидеть так и глядеть было славно.
Миша пил кофе, иногда прикусывая угол пластикового стакана: у него такая привычка. В кафе было почти совсем пусто, наверно, просто рановато, думал я, правда, солнце вроде уже довольно низко. С другой стороны, смотреть на часы тоже не хотелось.
Правда, за одним столиком, у входа, парень шумно объяснялся со своей подругой. Кажется, они что-то не поделили и намеревались устроить скандал.
И, за другим столом, расположилась пьяная компания. Вот и все. В этой шайке блатных был вожак, он походил на клеща, некрасивый, в клетчатой рубашке с коротким рукавом. Еще один парень из них поставил на стол банку с полевыми цветами, и подставлял вожаку руку побороться. Отчего-то я решил, что это туристы.
Говорить нам с другом было особо не о чем, но чтобы не молчать мы обменивались примерно такими фразами:
-Ну чего, как ты думаешь... найдем на той неделе-то работу?
-Да черт знает. Сколько не работаем уже?
-Три наверно недели, - вспомнил я, - недели три. 15 июня мы уволились. Зря кстати.
-Ты сам вроде не против был, - вяло оправдывался Золотой, - вместе решили уйти.
-Ну да. А что, если они повышать плату не хотят. Но теперь-то мы почти "на мели". Позвоним Диме?
Дима - это один наш общий знакомый, в то время он обещал найти для нас "шабашку" на несколько дней.
-Ну его. Сам звони. Он так тараторит, ничего не поймешь.
-А, пустое. Вон Славик идет, кстати.
И на самом деле, подошел Славик. Этого человека я недолюбливал за безответственность и лень, и все же, как ни странно, меня к нему тянуло.
Мы поздоровались за руку, как всегда, пришлось дать ему денег на кофе: у этого типа даже мелочи никогда не находилось. Приятели закурили. Молчали. Непонятно даже было, зачем здесь сидеть.
-Ну что, Слава, как у тебя там с объявлениями?
-Да все роздал, Косте сто штук дал и еще Вите одному там.
-Деньги когда дадут? - поинтересовался я.
-Завтра, так-то, должны дать. Я, Золотой, помню...
-Ты это о чем?
-Ну, я же тебе должен, не думай, что я забыл.
-Как деньги будут на руках, так и говори, - отрезал я, - сейчас зачем об этом? Что за привычка вообще?
И опять сидели и молчали, я смотрел на речку и думал о рыбалке. О чем думали мои товарищи, я не знаю.
Тем временем посетителей на "Палубе" стало больше. Парень с девчонкой, кажется, устали спорить, и сидели чуть ли не с пристыженным видом. Три совершенно пьяные компании шумели и куражились в разных углах. "Клещ" поборол своего соперника и теперь показывал желающим, какие мощные у него предплечья. Помощник продавца, мой старый знакомец, врубил музыку, да такую убогую, что и слушать было как-то неудобно.
И когда это все успели так напиться, рассуждал я про себя. Например, тетка в сером платье встала и попробовала танцевать, да тут же и рухнула бы, если б ее кто-то не подхватил. Мне стало смешно и неловко:
-Смотри-ка ты, как эту корову разобрало...
-Пьяная... сейчас выставят, наверно.
-Хотя вообще-то здесь и не такое бывает, - с видом знатока подытожил Славик.
Тогда-то и произошло то самое происшествие, то "недоразумение", о котором и пойдет речь далее. Все предыдущее были лишь своего рода введением.
Ни с того, ни с сего, к нашему столику подсели трое: один интернатовский парнишка, которого я немного знал через Мишу и Славу, интернатовская же девчонка, по-моему, ее звали Полина. И еще парень постарше, насколько было видно, ее кавалер. Он весело и энергично со всеми поздоровался, тоже за руку, а Мишу даже немного обнял за плечо. Сразу отправил Славу за пивом, дал ему денег. Сел между Мишей и своей подругой, веселый, по-хорошему возбужденный, заговорил, широко и обаятельно улыбаясь.
Тут-то я и сообразил, что это ведь Питнарь.
В этом месте следует сделать небольшое пояснение. Питнарь (Женя Питнарев) был очень дальним родственником Миши. Я знал его лет с тринадцати, по рыбалке. Тогда мы с ним несколько раз виделись, но не общались: он был значительно, лет на семь, старше. Когда в семнадцать лет я так здорово вытянулся и окреп, мы несколько раз напивались вдвоем или в компании. Но я ничего толком о нем не знал, так что на самом деле мы были людьми совсем чужими.
В последние годы, примерно с 2007, пошел слух, что Питнарь умер от пьянства. Это походило на правду, потому что когда я видел его в последний раз, он меня даже не узнал. Исхудавший, грязный, весь в каких-то непонятных нарывах, он прошел мимо меня и не подал руки. Я решил, что теперь Питнарь наркоман. Особых чувств, правда, это открытие у меня не вызвало, ведь мы, повторюсь, были чужими и почти друг друга не знали.
Однако теперь я почувствовал нечто вроде радости за другого человека. Смотри-ка, думал я, глядя на него, надо же. Вот, судьба повернулась к нему лицом, вон как улыбается, и подружку завел, а то ведь только пил и рыбачил. И вообще он отличный парень, почему я раньше его избегал. Ну и все в этом духе, что тут добавить.
-Ну чего, Миша, как у вас дела? Это, извините, если не представил, Полина, моя подруга! - кричал Питнарь, видимо, уже далеко не трезвый, - Полина, это мои товарищи! Это Слава, это Миша...
-Да мы знакомы, - тихо отбивалась его подруга, - и ты уже меня представил.
-Мы на шашлык на днях ходили, да, Полина? В деревне были, у ее тетки...
-Слушай, - обратился я к этому человеку, - как там Джимми? Ты с ним хоть общаешься? Не помер он еще от наркоты?
Джимми был парнем из той старой компании, с которой я ходил на рыбалку.
-Да он запил, кажется, - отвечал Питнарь, - все квасит...
-Ну а на рыбалку ходит хоть, - продолжал я, - или уже все? А Шурик? Он вроде в Киров ездил, я его недавно видел...
-Потише ты, - шикала на своего кавалера Полина, - ты и так пиво разлил все.
И в самом деле, Питнарь разошелся и пролил на стол полбутылки пива. Уж не знаю, откуда у него взялось столько энергии. То он вскакивал, то снова садился, обнимал за плечо свою подругу. Хватал Мишу за руку и без нужды прижимал ее к груди. Клялся Славе в вечной дружбе. Заказывал пива снова и снова, даже Мишу, который вообще-то не пьет, уговорил выпить стаканчик.
Я сам после пятой или шестой бутылки немного захмелел и рассуждал, что, мол, кто мог знать - вот и пиво за свой счет покупает, не жадничает. Совсем другой человек стал, а раньше и на рыбалке только молчал. И не наркоман он вовсе, это все выдумки.
-Ну как думаешь, может, на рыбалку сходим, а? Шурика позовем, что ли. Он в Киров ездил. Хотя я уже говорил...
-Давай, ребята, на самом деле! Полина, как ты сама-то считаешь? Конечно, поедем, - заключил Питнарь, даже не выслушав ответ подруги, - конечно, надо поехать.
И так далее, не вижу смысла передавать весь разговор, тем более что не все и помню. Совсем пьяный, Питнарь наконец вскочил и начал танцевать под громкую дискотечную музыку. Чего-чего, а такого я от него не ожидал, даже мигом протрезвел:
-Слушай-ка,Миша! Что это с Питнарем?
-В смысле?
-Да вот, гляди, - я показал рукой на танцора, - смотри, чего он...
-Ты чего, о чем вообще? - не понял Золотой.
-Черт, что он, с ума совсем сошел? Чего он танцует-то?
-Почему нет?
-Это Питнарь вообще? - внезапно сообразил я.
-Чего, кто? Нет, конечно. Это сосед у меня, тоже интернатовский. Слава, скажи...
-Так ты что... - удивился Славик, - ты чего. Это Саша, вот сейчас на Южную переехал. А ты чего подумал?
-А, ну понятно.
Заключение
Не буду врать, и утверждать, будто испытал огромное разочарование. Не отрицаю, мне сразу стало не по себе, и все настроение пропало. Ведь как удивительно было испытать радость за другого человека. Тем более радость за человека совсем чужого, не имевшего ко мне никакого прямого отношения. Честно говоря, я даже и не подозревал, что способен на подобные чувства. Еще немного посидев с друзьями, я соврал, что хочу спать и ушел домой.
Потом я несколько раз рассказывал этот случай и родным, и товарищам, акцентируя внимание на комической стороне дела. О своем этическом отношении я тогда практически не задумывался.
Примерно в 2010 году мне пришло в голову записать по мотивам этого "недоразумения" небольшой юмористический рассказик. Когда вещь была готова, стало совершенно очевидно, что Питнарь (как выяснилось, он на самом деле умер) все-таки мне дорог, и вспоминать этот случай как смешной я больше не могу.