На тринадцатую ночь после Рождества Вильям Шекспир проснулся в чужой постели. Проснулся он от сильного звука рвущейся ткани - это каблук его башмака вспорол тонкую простыню. Едва Вильям успел заметить прореху, в башке стали суматошно скакать мысли: что скажет хозяин (хозяйка), когда увидит дыру? Кто я? Где я? И где второй башмак, черт меня подери?!
Комедиант резко сел, потянул на себя одеяло, дабы прикрыть чресла, и с грохотом уронил медную грелку. Эхо шумно покатилось по дому. Пристыженный Шекспир заозирался в поисках штанов, но вокруг были сплошные салфетки, кружева и рюшечки - ни следа добротных шерстяных панталон или чулок. "Если я во дворце какой-нибудь знатной дамы, то почему на тарарам, что я устроил, не прибежали слуги?"- спросил себя Вильям.- "А если тут ни пыли, ни людей, то не похитили ли меня феи?" Как ни странно, эта мысль актера даже приободрила. В конце концов, все знают, что феи выбирают самых лучших.
Однако в этот самый момент что-то зашуршало в камине. Из трубы прямо на стылые угли упал здоровенный горшок, а из него выскочила рыжая крыса. Зверюга немного покрутилась на ковре и - хлоп!- стала самой что ни на есть ужасной ведьмой. Правда, чепец на ней был праздничный, в розовых лентах.
- О боже! Голый мужчина в моей кровати!- охнула ведьма и схватила кочергу.- Пошел вон, охальник! Вон отсюда!
- Да куда ж я пойду нагишом-то?- комедиант упал с постели, судорожно кутаясь в одеяло.- И башмак всего один. Мистрис, вы уж верните мне одежонку, а я ни слова не скажу о том, что вы в горшке летали.
- Он меня еще и в колдовстве обвиняет, распутник! Кыш, говорю, пока кочергой не пригрела!
Господин Шекспир бросился наутек по темным коридорам дома. Одеяло цеплялось за столики и кресла, явно не желая укрывать незваного гостя. В конце концов, актер сдался, бросил подлую тряпку и в чем мать родила побежал искать выход. Мраморные купидончики и сатиры, мимо которых он проскочил, мерзко захихикали.
"Что-то дом великоват!"- подумал господин Шекспир, распахивая десятые по счету двери.- "Может, я кругами бегаю?"
Он остановился и попытался осмотреться. Окна были занавешены, но добрая моль проела кое-где дырочки, чтобы впустить немного света. На противоположной стене, как и положено во дворцах, висели портреты, исполненные в раблезианском духе. Кое-кого из почтенных лордов господин Шекспир узнал даже в виде обнаженных толстяков, пожирающих забродивший виноград и лапающих мясистых нимф. Так, слева козлоногим Силеном прыгал сэр Кристофер Марло, а на второй картине справа прикидывался распутным монахом милорд Фрэнсис Бэкон. Относительно небольшое полотно живописало предающихся любовным утехам чету Рэтлендов. В самом центре под личиной лукавого рыжего пажа скрывалась сама королева, а к ее торцовой, так сказать, части недвусмысленно пристраивался граф Оксфорд. Были и другие персонажи, которых господин Шекспир никогда не встречал. Но более всего его поразило то, что все, решительно все герои картин, даже дебелые вакханки с двумя-тремя подбородками, размахивали бумагами, где было написано его собственное имя!
- Чур меня, бесовские чары!- завопил комедиант, широко крестясь. Не помогло - полотна стали только ярче.- Вот попал я! Как теперь выбраться из колдовского дома, если тут даже картины меня знают? Куда бежать?
- Зависит от того, куда ты хочешь попасть,- промурлыкал черный кот, проходя мимо.- И не вздумай записывать мои слова, права на них уже проданы в грядущем.
- Ну, раз уж все равно придется заключать сделку с нечистью, то лучше уж с ведьминым фамильяром, чем с ней самой,- пробормотал господин Шекспир.- Я, для начала, хочу попасть туда, где можно найти штаны и рубашонку. Я как-то лет с пяти отвык нагишом разгуливать.
- Найти можно и здесь. Вон, гляди, какие знатные панталоны у графа Дарби! Бери, не стесняйся, все твое.
Ну, раз кот так сказал, то комедиант сделал. Господин Шекспир сунул руки в картину, поймал графа Дарби за рога и попытался сдернуть с него штаны. Лорд, надо заметить, без сопротивления одежку не отдал. Он кусался, блеял и на ходу рифмовал сонеты. Правда, оставшись нагишом, граф ничуть не расстроился - напротив, он победно выставил возбужденный срам, на который тут же слетелись белые голубки. Актеру было плевать на аллегории, он споро натягивал панталоны.
- Теперь хорошо бы найти выход,- сказал господин Шекспир, однако кот успел сбежать. Или исчезнуть, кто их разберет, этих дьявольских тварей!
Пришлось комедианту опять блуждать впотьмах по нечистому дому. Через какое-то время господин Шекспир нашел две лестницы, одну наверх, другую вниз. Тут наш герой призадумался: если он сейчас ходит по первому этажу, то, спустившись, попадет в подвал - оттуда вторых выходов обычно не бывает. С другой стороны, а ну как это верхний этаж? Тогда понятно, почему ни одна из дверей не вела на выход - кому охота ломать шею! Со вздохами и стонами, в которых гром недоуменья, господин Шекспир стал спускаться.
Миновав девять кругов, он выбрался на площадку с двумя дверцами. Толкнув одну наугад, актер вошел в большую подвальную залу, набитую винными бочонками и оплетеными кувшинами. Три добрых джентльмена как раз лишали девственности одну из запечатанных бутылей. При этом они гнусно орали песню, не попадая ни в такт, ни в лад. Господин Шекспир поморщился.
- Да тут все с ума посходили,- сказал он вполголоса, но его все равно услышали.
- О неееет, нет, нет, наоборот!- высоким тенорком пропел самый длинный.
- А ты вообще кто такой? Домоправитель? - рявкнул толстяк.
- Простите?..
- И если ты весь из себя такой праведник, то на свете не должно быть ни кексов, ни эля?
После этих слов зрение господина Шекспира словно бы поплыло. Возможно, виной тому были винные пары, но на миг ему показалось, что толстяк здорово уменьшился, а голые его ноги внезапно поросли густой шерстью.
- Воисстину, моя прелессть,- просипел длинный и приложился к бутылке.
Актер быстро протер глаза. Нет, все было еще хуже, чем привиделось ему в первый раз: пивные кружки превратились в мелкие посудинки белого фарфора. Длинный и толстый запихивали собутыльника в кувшин с носиком, причем несуразный парень явно не собирался просыпаться.
- Слушайте, это уже ни в какие ворота не лезет!- завопил господин Шекспир.
Троица воззрелась на него как на полного психа. Полноте, да это были вовсе не джентльмены! То три колдуньи стояли они вокруг кипящего котла. Комедиант сморгнул: ну да, ведьмы, и он их знал. Та, толстая горластая образина - это ж его, шекспирова, теща. А дылда - ведьмина дочка, госпожа Шекспир, чтоб ее черти взяли. Ну, а третью, давешнюю недотрогу в розовом чепце, актер признал только когда она стянула ужасный убор. Пусть даже сильно состарившаяся, почти облысевшая, рябая, уродливая, но то была сама королева-девственница! Конечно, такая не станет терпеть голого мужика в своей комнате, даром что ведьма.
Рыжая старуха ткнула в него кривым пальцем:
- Не пишите свои пьесы, господин Шекспир!
- Какие еще пьесы?- ужаснулся тот. Досель ему и в голову не приходила такая ерунда: играл, что дают, и не задавал глупых вопросов.- Ничего я не писал! Богом клянусь!
- Ну, клясться-то всуе не надо,- захихикали ведуньи.- А то умрешь проклятым, как простой фигляр. Что стоишь истуканом? Иди драить свою цепь!
Они склонились над варевом и нараспев забормотали заклятия. Никто не обратил внимания на то, что незваный гость поспешил убежать.
Вернувшись на площадку, комедиант рванулся к другой двери. Она легко распахнулась, выбросив гостя на мокрую от росы траву. Господин Шекспир пополз прочь от колдовского дома на карачках, содрогаясь от холода и пережитых треволнений. Когда руки его заскользили по глине, актер даже не успел сообразить, что происходит. Через мгновение он плюхнулся в воду по самую шею.
Господин Шекспир огляделся: вот засада, он действительно был в Стратфорде! Предстояло подумать, что соврать жене о своей многолетней отлучке. А то ведь вышел всего лишь хлеба купить...