Аннотация: Комментарии ЧМ-1-3 отключил Поскольку книги давно изданы, толку от критики никакого Для отзывов четвертого хватит
Александр Романов
ЧЕЛОВЕК С МЕШКОМ
КНИГА 1. ОБОРОТНИ ДВОРАНННЫ
"Распрекрасно жить в домах,
на куриных на ногах.
Но явился всем на страх -
вертопрах..."
ГЛАВА 1. ЗАБЛУДИВШИЙСЯ В ТРЕХ СОСНАХ.
"А мужик, купец и воин,
попадал в дремучий лес..."
Когда я понял, что все это мне не мерещится, что я на самом деле не могу понять, где иду - я остановился. Но было уже поздно: я столько плутал перед тем, что сейчас не знал в какой стороне обратная дорога
Немыслимо! Я заблудился в двухсотметровой лесопосадке, буквально перед собственным домом, в центре города. Это никак было невозможно, но ни единого городского звука я не слышал, не видел ни одного огонька. Только ветер шумел вокруг листьями.
Был первый час ночи. Я возвращался домой, услышал впереди пьяные голоса - и свернул в заросли от греха подальше. И вот! Да эту чахлую поросль и лесом-то назвать нельзя, так, заросший пустырь. Ну что это - нарочно, что ли?!..
Я постоял, попробовал успокоиться и подумать. Яснее, однако, не стало. Я обязательно должен был куда-нибудь выйти из этих кустов! Но до сих пор не вышел. Но все равно ведь ничего другого не оставалось - не сидеть же тут всю ночь?
Это просто глупо. Я пошел дальше. Может, это мне просто так ночью кажется - что вокруг непроходимые заросли? А на самом деле ничего такого нет. Как ему и положено.
Но ощущение, что мир вокруг ничем не напоминает собой рощу, по которой я ходил столько раз, было навязчиво до головной боли. А ведь я и так весь день с утра на ногах! В добавок не евши!..
С огромным трудом я удерживал себя на мысли, что все это какое-то нелепое недоразумение. Вроде того случая, когда, приехав в закрытой машине в глухой двор, я никак не мог сориентироваться в хорошо знакомом, казалось бы, месте.
Но то случилось днем, я все равно оставался в городе и, в общем, не так уж обеспокоено себя чувствовал. Но теперь: ночью, голодному, путаться ногами в каких-то корнях! Поминутно рискуя остаться без очков...
Тут, наконец, заросли начали редеть, я с облегчением выбрался на открытое место. Одновременно небо слегка расчистилось, выглянула луна и осветила все кругом. Я огляделся... И сел где стоял на подкосившихся ногах.
Если бы при этом у меня еще в глазах потемнело, я бы только обрадовался. Увы, наоборот - только еще ярче засветилась луна. Я поправил очки, протер глаза и полез в карман за сигаретами. Здесь, как говорится, без поллитры было не разобраться.
Покурив немного, я малость пришел в себя. Я очень удачно сидел на какой-то коряге. Луна светила вовсю. А прямо передо мной стеной стояли огромные разлапистые ели. Что мне делать и как себя вести, я совершенно не знал.
Полагалось бы, наверно, захихикать истерически, или за голову схватиться. Но меня не тянуло как-то ни к одному, ни к другому. Я сидел, курил и чувствовал, как нарастает где-то внутри меня лихорадочный жар.
Особенно в голове. Словно меня нагревали токами высокой частоты. Очень, между прочим, гнусное состояние. Впечатление было такое, как будто весь мир вокруг меня сворачивается в длинную, бесконечно вытягивающуюся трубу...
Лес был, был! Он торчал передо мной сплошным черным силуэтом, хотя мир свернулся так туго, что в этом свитке с трудом помещалась моя голова. Я чувствовал, как кольцами охватывает щеки, уши, череп и подбородок. Потом кольца сомкнулись совсем уж невыносимо, и я прикрыл глаза.
Тишина.
Посидев так какое-то время, и все еще ощущая жар в голове, я приподнял веки.
Черная стена елей.
Все. Не избежать!
Из всего, что я знал о подобных вещах - видит бог, я и не предполагал, что когда-нибудь что-то такое может и в самом деле приключиться, тем более со мной! - вытекало мало утешительного.
Никакой подготовки, снаряжения, никакого представления о происходящем у меня не было. А ситуация сулила мало приятного даже владеющему и с к у с с т в о м. Единственно, что я мог вспомнить обнадеживающего, так это то, что если в открывшийся проход - вот как сейчас - не входить, то останешься в своем мире.
А мне сейчас как раз, ну никак уж не хотелось куда-нибудь перенестись. За эту мысль я и ухватился мертвой хваткой. Это было хоть что-то! Поудобнее устроился на коряге, закурил и приготовился сидеть до рассвета. Раздумывая в глубине души о том, как забавно будет, когда по утру эта тайга исчезнет.
Тайга не исчезла.
На рассвете я пережил самые неприятные минуты. Становилось все светлее, небо на востоке наливалось перламутром, и со страшной отчетливостью местность вокруг меня переставала быть ночным видением.
Прямо на глазах оборачиваясь обыкновенной прогалиной в обыкновенном лесу. Подернутой полупрозрачной дымкой предутреннего тумана. Обыкновенное чудо, так редко видимое современным горожанином.
По причине тотальной оторванности от природы, надо полагать. Связанной с урбанизацией, цивилизацией, индустриализацией и еще бог знает с какими "-циями" привнесенными нам благодатным двадцатым веком. Не считая иных причин...
Но поляна!.. В лесу!!.. Этого же не могло быть!! Сказать, что я почувствовал в тот момент, что схожу с ума - ничего не сказать. Я просто помирал со страху. Отдавал концы. И совершенно точно чувствовал, что смерть близка.
Один, неизвестно где, без оружия, без еды, а при себе только и есть, что паспорт, сигареты, да немного денег. Да, еще спички. И все. Я сидел, скорчившись занемевшим без сна телом, борясь с противным предутренним ознобом.
И совершенно четко осознавал, что я - покойник. Все остальное было где-то за тридевять земель: в Америке, на Марсе, в туманности Андромеды. Единственное, пожалуй, с чем я еще готов был согласиться в тот момент - это что ничем иным кроме подобной бессмысленности моя жизнь закончится и не могла...
Небо потеряло непрозрачность, поголубело. Легкий туман пробился сквозь верхушки кустов и мир вдруг обрел окончательную реальность: листья стали зелеными, трава густой, а елки ощетинились темной хвоей.
Сверху было обычное небо. Правда все еще слишком прозрачное, но - предрассветный призрачный час все таки закончился. Наступил день. И требовалось начать что-то делать со всем этим. Не смотря на то, как бы сильно мне ни хотелось обратного.
Хрустя всеми суставами, я поднялся с коряги. Не сидеть же на этом месте бог знает до каких пор. Это было бы просто глупо. Да и надоело. Одной проведенной здесь ночи было достаточно вполне. Хватит. Ну, что делать-то будем?
Автоматически я полез за сигаретами. Хотя во рту и так уже за ночь загорчело до отвращения. Но по привычке... Странное дело: сигарет было полпачки. Ночью было полпачки, домой когда шел, точно помню, что тоже оставалось полпачки.
Потом я всю ночь курил без передыху и вот - на тебе! Неизвестно зачем я посмотрел, сколько окурков валяется у коряги. Судя по ним, я как раз полпачки и выкурил, если не больше.
Почему-то я все-таки закурил. Язык защипало сразу же и я выбросил сигарету с раздражением. Противное состояние неизвестности снова начало заполнять меня, наливаясь тупой чугунной тяжестью в голове.
Я бы, наверное, взбесился оттого, что ничего не понимаю, если бы от этого мог быть хоть какой-то толк. Но, увы... Здесь вам не золотое детство, когда у папы с мамой за истерику можно было выманить то, что тебе нравится.
Н-да. Но что-то делать действительно было надо. И ближайшую пару часов я был занят тем, что пытался сориентироваться на местности теми способами, какие приходили в голову.
В результате, эти два часа спустя я все еще шел куда-то на юг в поисках подходящего высокого дерева, на которое можно было бы влезть и оглядеться. Как ни странно, эта несложная на первый взгляд задача оказалась на практике почти неразрешимой проблемой.
Дремучесть ельника поражала. Все деревья были высокими. И нельзя сказать, что влезть на некоторые не представлялось возможным. Я убедился в этом, засадив голову сухой корой и иголками.
Но толку от сего мероприятия вышло не много - ни одно дерево не было выше других. То есть, где-нибудь такое несомненно имело место, вот только мне это место известно не было. Аминь.
Поляна, на которой я встретил рассвет, была, видимо, остатком какой-то старой гари. И елки на другой стороне росли даже ниже, и с них вообще ничего увидеть было невозможно.
Настроение мое сильно понизилось. Какая-то труха набилась за шиворот. Кроме того, ночь проведенная без сна совсем не прибавляла бодрости - и я в итоге шагал уже совсем просто так, куда ноги идут. лишь бы не останавливаться посреди леса.
Хорошо, по крайней мере, что обут я был в туристские ботинки - по случаю наступления у нас осенних времен - в обычной городской обувке я бы уже к вечеру остался тут без ног.
Время шло, становилось жарко. Явно здесь стоял не октябрь, как в наших краях, а что-то не в пример более летнее. Я брел и брел по лесу, перевалило за полдень, но ничего и не думало меняться.
Единственно нежелание оставаться в этом царстве мрачных шершавых стволов и тусклого света гнало меня вперед. Теперь даже оставленная мной поляна вспоминалась с завистью - хоть какое-то открытое место!
Но я уже слишком далеко ушел, чтобы возвращаться. Да и не было смысла.
Впрочем, его с самого начала не было. Но покуда я на ходу, есть хоть какое-то дело. А стоит остановиться - мгновенно окажешься посреди бескрайнего моря тайги в компании со своими невеселыми мыслями...
А я ясно отдавал себе отчет в том, что ничего кроме смерти меня не ждет здесь: один, в диком лесу... Да что я стану делать, хотя бы, когда настанут первые заморозки?
Сразу налетали мысли о покинутом мире. Застроенном и заселенном. Пусть дымном, тесном, издерганном, но - безопасном. По крайней мере - для меня! Поскольку там была м о я комната - так нужная мне сейчас!
Там было несколько человек, с которыми мы могли понимать друг друга. Там, наконец, была девушка... Впрочем, девушка уже как раз не была. Стал бы я иначе бродить до ночи по осенним слякотным улицам? Впрочем, это теперь неважно.
На кой ляд занесло меня неведомо куда?! Чтобы помереть здесь с голоду?!
А еще, если вспомнить, в тайге имеют обыкновение водиться дикие звери...
Но... То ли лес шумел очень уж завораживающе, то ли прохлада ельника приятно успокаивала - но только я почти против собственной воли не позволял себе удариться в совсем уж безоглядную-то панику.
Солнце брызгало лучами меж спутанных еловых лап. Влажный запах травы оставался по-утреннему чист и свеж, а кора елей пахла смолой и сухим деревом. И, не очень хотелось задумываться, что там ждет впереди.
Даже если это будет "всего лишь" голодной смертью. Я ведь далеко не Дерсу Узала и даже не Натаниэл Бампо, чтоб суметь выжить в первобытном лесу. В тайге. Как турист-любитель, я это ответственно заявляю...
Лес кончился.
Я вышел на еще одну гарь, судя по всему. Или, может, вернулся на ту же самую? Впрочем, нет, та не была голубого цвета. Я удивленно остановился и только тогда понял, что поляна синя от ягод.
Сплошным ковром, от самых моих ног по всей площади! Как цветочный газон! Я никогда раньше и представить себе не мог, что такое бывает: не было места поставить ногу. Не было ничего кроме ягод. По-моему, это была голубика.
Если я ничего не путаю. В детстве мне доводилось собирать эту ягоду. Или - какую-то похожую. Признаться, этот вопрос занимал меня менее всего в тот момент: в животе у меня заурчало, скулы свело судорогой...
Я вспомнил, сколько уже не ел, сглотнул заполнившую рот слюну, опустился на четвереньки и начал рвать все ягоды подряд, горстями, набивая непрерывно рот и переползая на освобождающееся пространство.
***
Через несколько часов я уселся на другом конце поляны, икнул и с опаской подумал о последствиях такого обжорства. Ягоды были спелые, нежные, таяли во рту и уменьшали усталость просто на глазах.
Не знаю, сколько я съел, но теперь поляна уже не выглядела голубой. И хотя ягоды не очень плотная еда, я даже почувствовал, что сыт. Точнее заморил червячка. Во всяком случае, жить можно было.
И хотя перспектива у меня по-прежнему оставалась самая безрадостная, я неожиданно даже повеселел. Закурив - на сытый-то желудок! - я быстро пришел к решению здесь и заночевать.
Тем паче, что солнце клонилось к вечеру. Здесь была поляна, можно развести огонь, ночью будет не так зябко. А поди-ка попробуй запали костер прямо в лесу! Того и гляди, пожар устроишь. Да и просто здесь было как-то лучше.
Приняв решение, я с радостью растянулся на траве. Усталое тело с трудом воспринимало передышку. Каждый мускул тупо ныл. Даже лежать неподвижно было трудно. Но все-таки так лучше, чем пробираться через нехоженую тайгу или коротать ночь, скорчившись на коряге.
Шевелиться не хотелось. В каждой мышце звенело уходящее напряжение. Ноги... Впрочем, пока ничего. Онемели только в ботинках. Что вот дальше с ними будет? Гм. А что может быть дальше? Идти придется. Вот и все. Только вот вопрос - куда?
И как долго. А?.. Я вздрогнул и проснулся. Наступили уже сумерки. Воздух стал холодным, небо поблекло. Поляну покрывала глубокая тень. Лес опять выстроился темной стеной.
Спохватившись, я кинулся собирать топливо для костра. Хорош бы я был делать это ночью! Добро еще, что на другом конце поляны лежало несколько сушин. А то бы, пожалуй, был мне шиш а не костер.
Чего бы я наготовил в темноте-то, да голыми руками? У меня ж даже ножа нет с собой никакого...
Над лесом сгустилась ночь. Гулкая тишина воцарилась кругом. И снова малоприятные мысли зашевелились во мне. Даже костер не очень помог. Стоило только вспомнить, что я один-одинешенек в этой кромешной тьме и сразу же начинал ощущаться молчащий лес за спиной.
Кроме того, хотя я и объел ягоды со всей поляны, есть мне все равно хотелось. И чем дальше, тем сильнее. Слушая, как в голодной тоске сжимаются внутренности, я с холодным спокойствием отметил, что вот это и будет причиной моей смерти.
Голод. Не на каждом же шагу есть в лесу ягодные поляны. А больше я за весь день ничего не видел. Думать ни о чем не хотелось. Я сидел, подкидывал в костерок сучья и следил, как они превращаются в уголья.
Да еще с опаской прислушивался к звукам за пределами светового круга. Было тоскливо и хотелось есть. Причем хотелось так, что по временам и вовсе на все становилось наплевать.
И мечталось не о корочке хлеба, как надо бы голодному, а о хорошем куске мяса. Сигареты не помогали - курить уже было противно. К тому же их по-прежнему оставалось полпачки, хотя я старался по возможности не обращать на это внимания.
Что за дурацкая ситуация?! Ну, заблудился бы в тайге - это я еще понимаю, ладно! Так ведь и заблудился-то совершенно не разбери как! Ну пусть и слышал раньше о подобных вещах - но я-то тут причем?!
Если требовалось угодить в переплет, то почему именно таким способом? Почему, зачем? И сигареты эти - они-то тут с какого боку?! Вот уж этого я совершенно точно не понимаю.
В довершение всех неприятностей мне стало мерещиться, что с другой стороны костра что-то отблескивает в неверном свете пламени. Металлическим блеском. С голодухи мне немедленно стало казаться, что это консервная банка.
Ничего, конечно, там быть не могло, но видение выглядело таким навязчивым, что в животе началось тоскливое тягучее урчание. Принимая во внимание ситуацию, все это подвернулось как нельзя более кстати.
Через несколько минут я готов был проклясть все. Издевательство представлялось очевиднейшим. Со злобой глядя через огонь, я всеми силами старался рассеять наваждение, но ничего у меня не получалось.
Банка по-прежнему продолжала отблескивать в пламени костра. Может быть усилия мои были тщетны оттого, что я с не меньшей силой желал, чтобы что-нибудь там было. Но что там могло быть?
Я же сам там топтался, когда место для костра готовил, и знал, что ничего там нет. В конце концов я не выдержал, встал, шагнул за костер и с ненавистью пнул проклятую железя...
Я все-таки успел сдержать ногу в последний момент. А то бы ползал потом в потехам по всей поляне, эту банку разыскивая. Я успел-таки сообразить, что никакая она не галлюцинация.
Насколько сильное впечатление это на меня произвело, можно судить по тому хотя бы, что убедившись в том, что банка есть на самом деле, я спокойно вернулся обратно на свое место и сел.
Засунул руки в карманы и... в правом кармане обнаружил свой собственный складной нож. В том, что он именно мой, я убедился, рассмотрев его внимательно. Само собой разумеется, без ножа бы я эту консерву не открыл. Естественно.
Да что же это такое! Я стукнул себя по колену. Получилось несильно. Тогда я ударил еще раз. Потом еще и еще... Нога отозвалась резкой болью, я опомнился. Ночь, костер, в правой руке нож. Все как было. И банка за костром.
Ничего не понимаю! Ну, как есть ничего! Вот банка, а вот нож, который я сам оставил дома! Это-то уж точно.
П о ч е м у??
Однако, похоже, вопросы выходили чистой риторикой. Ответов ждать было неоткуда. Но в принципе там, где есть возможность п е р е х о д а, очень даже просто может быть и что-то еще.
Вот только что? Ведь я представления не имею, как банка и нож появились! Я есть хотел. Ну и что? Я вот домой тоже хочу, но продолжаю сидеть на поляне. Почему-то. Как все это объясняется? С ума же сойти можно...
Рассуждая о вещах, представления о которых не имеешь. Вот уж то еще удовольствие... Я мысленно плюнул на все несуразности и занялся консервной банкой.
Внутри оказалась тушенка. Великолепнейшая тушенка, чье великолепие не поколебало даже ее необъяснимое появление. В мгновение ока я опростал жестянку и даже вычистил изнутри. Вылизал бы, если б смог.
Жить стало если не лучше, то веселей. Почти как говаривал дядюшка Джо. Вот как раз про меня. Хотя я по-прежнему ничего не понимал, но зато теперь был сыт, пусть и несколько невероятным образом.
Я даже закурил с удовольствием впервые с прошлой ночи. Подбрасывая сучья в костер, сидел и слушал окружающие звуки. Лес был исключительно тих. И, судя по всему, в этой, по крайней мере, местности не летали никакие самолеты.
И не было вблизи ни автомобильных ни железных дорог. Я попробовал было понаблюдать за небом на предмет пролета спутников, но достаточно плотные облака не давали ничего толком рассмотреть. Да и костер не позволял отвлекаться.
Куда же меня занесло?
***
Следующий день прошел так же. За ним следующий. Потом еще и еще... Какая-то странная у меня началась жизнь. Я брел по лесу, не встречая никаких следов человеческой деятельности и совершенно не представляя, чем все это закончится.
То есть, представлять-то я представлял, конечно...
Но тем не менее, еда у меня продолжала появляться, регулярно, причем самая разная. Хотя и не так часто, как я бы этого хотел. А однажды, после затянувшегося на несколько дней дождя, сырого и холодного, я обзавелся даже фляжкой.
Не то с коньяком, не то с бренди. Отличная армейская фляжка в зеленом чехле. И она теперь тоже была все время наполовину полна, т а к ж е, как сигареты и спички.
И все. Хоть сломай себе голову, никаких объяснений происходящему не было. От всего этого можно было взбеситься. Да я бы и взбесился бы, наверное, если бы не знал уже по жизни, что пользы от этого в моих обстоятельствах ноль.
Вот и оставалось идти, - столько, сколько потребуется. А точнее до тех пор, пока не наступит конец этого путешествия. А поскольку дело шло к осени - а там и к зиме - это означало, что через пару месяцев все, так или иначе, разрешится.
Так или иначе... Если, конечно, не произойдет чего-то из ряда вон выходящего. Опять же в том или ином смысле. И вообще я, видимо от всего случившегося, несколько ошалел. Потому что на происходящее стал смотреть как-то слишком по-философски.
Однажды мне, наконец, встретилось то самое подходящее дерево. В поисках которого я пустился в странствие.
Среди прочих деревьев это был гигант. Из одних его сучьев я думаю, можно было бы срубить небольшой сруб для колодца, например. Ствол уходил вверх, как Останкинская телебашня, белея огромным пятном содранной коры.
У комля раскинулся великолепный муравейник едва не в мой рост. Одно слово - впечатляло. Если бы не это впечатление, я бы прошел мимо, даже не покосившись. А так полез вверх, хотя теперь уже это не имело ни малейшего значения.
Дерево впечатляло и наверху. Оно возвышалось как утес и над поверхностью леса. Здесь пел ветер и ствол ощутимо покачивался, роняя иголки в двадцатипятиметровую бездну.
Во все стороны уходили сплошным ковром зеленые волны. Давно не виденный простор восхищал. Полной грудью вдыхая прохладный ветер, я уцепился за ветви и огляделся. Даль купалась в туманной дымке.
С трех сторон над горизонтом парили контурные росчерки горных вершин, как бы тесня, огораживая лес. С юга же в панораме имелся разрыв. И тайга уходила в него, как в ворота.
Сливаясь где-то там - в дымчатой дали - с небом. Это выглядело очень красиво! Но вся красота мгновенно вылетела у меня из головы, когда вдали над лесом я увидел поднимающуюся вертикально полоску дыма.
***
Дым был далеко. Даже с дерева я его еле различал. Но все-таки он был. Я засек направление, спустился на землю, сел под соседним деревом, подальше от муравьиной кучи, и задумался.
Мне бы вроде обрадоваться полагалось. Но я воспринял этот дым совершенно спокойно. Тупо даже. Словно и не со мной вовсе все происходило. Словно не ждал я в тайне все эти дни чего-нибудь подобного. Жить-то ведь хочется!
А с другой стороны - неизвестно, что там впереди еще ждет, возле дыма. Поди, угадай! Но тут уж выбирать не приходилось: либо к дыму, либо настанет зима. И тогда... И я пошел. Деваться-то - куда?
пришлось долго. Дольше даже, чем я думал. И то бы я вряд ли куда пришел, если бы случайно не набрел на тропу. Сперва я принял ее за обычную звериную - они мне часто попадались - но тут на стволах имелись затеси. Значит - люди.
Вообще, наверное, полагалось бы волноваться. Как-никак плутал две недели с лишком в тайге. И - вышел к людям! Но то ли отупел я так за это время, то ли еще что, но я никак не мог поверить, что путешествие мое подходит к концу.
Так что был я совершенно спокоен. Хотя, надо признаться, то, что меня там ожидало, я совсем увидеть не предполагал.
Я вышел на пепелище.
Вообще-то это был замок. Настоящий, хотя и деревянный. Со рвом, башнями - но очень старый. Да и не большой размером. Так, фортеция местного значения. Во рву даже воды не имелось.
Подле замка совсем недавно стояла деревня. Тоже не очень большая. Дым от нее я и видел. А все что осталось - лежало черными обугленными кучами. Тут-то я, пожалуй, пожалел, наконец, что угодил сюда. Но было уже поздно.
Над замком летало воронье. Воронье каркало над пожарищем же. За деревней, на околице, я увидел людей. Но, только подойдя ближе, понял что они заняты похоронами.
Меня подвело мое плохое зрение: слишком близко я подошел, что бы разглядеть, что момент для моего визита не самый подходящий. А когда понял - меня уже тоже заметили.
Ситуация получилась глупейшая. Я только в тот момент осознал, что не знаю языка этих людей. А они - моего. Обычаи, опять же... Одежда на них была явно классическая средневековая - в моем понимании - какие-то холстины да кожи.
Облик - типично крестьянский. Здесь присутствовали и старые и молодые. Мужчины, женщины, старики, дети. Солнце клонилось к горизонту, разливая в воздухе золотую тоску, сильно пахло гарью.
Я смотрел на людей, люди - на меня. И вид у них был такой, словно я не весть какое чудо о десяти головах. И чем дальше мы глядели друг на друга, тем сильнее я чувствовал в насколько же дурацкое положение угодил.
Я совсем было уже собрался повернуться и уйти обратно в лес - почти как гиппопотам в одной небезызвестной песне - когда из толпы вышла женщина, подобротней и побогаче одетая и, встав впереди, обратилась ко мне с каким-то вопросом.
В совершеннейшем замешательстве я понял, что обращается она ко мне по-русски!
- Кто вы? - спросила она. - И что вам здесь надо?
Замешательство продлилось необычно долго, поскольку я в такой ситуации попросту не мог сообразить, что отвечать. В конце концов, я выдавил из себя:
- Извините меня, я не здешний... Я попал сюда издалека... Долго шел лесом... Не могли бы вы мне чем-нибудь помочь?
Лепет мой бессвязный, понятное дело, не вызвал ни у кого восторга. Женщина же - тут я разглядел, что она очень молода и только следы копоти на лице прибавляют ей лет - нахмурившись, отвечала:
- Не в лучшее место вы обратились, сударь... Мы сами в затруднительном положении. Боюсь, что ничем не сможем помочь вам. Более того - скоро здесь опасно будет оставаться. Особенно незнакомцу вроде вас...
От этих ее слов все во мне померкло с нехорошей быстротой. Но пугайся хоть десять раз - от этого все равно ничего не изменится. Что-то надо было делать. Я напряг свои мозговые извилины и спросил:
- Может быть, тогда вы можете мне сказать, куда бы я мог направиться?
Вопрос прозвучал весьма бледно. Моя собеседница внимательно посмотрела на меня.
- Вам некуда? - спросила она. - Почему? Что произошло с вами?
- Я не знаю этих мест и этого края, - ответил я. - Я вообще не представляю, в какой стране нахожусь!
Тут уж удивление ясно выразилось в моей собеседнице. А в толпе произошло какое-то оживление.
- Но как же это может быть? - недоуменно спросила она.
Я в затруднении задумался. Как объяснить?
- Не знаю, - ответил я, в конце концов. - Каким-то образом я очутился в лесу, к северу отсюда. Две недели пробирался, пока вот - не пришел сегодня сюда...
Тут девушка даже мигнула.
- То есть, - сказала она, - Вы хотите сказать, что ваша страна находится на севере?
Но уже по самому этому вопросу я понял, что за ним кроется какой-то другой смысл. Нетрудно было догадаться, что появление мое с севера совсем не обычное дело. Я ответил:
- Я не знаю, где находится моя страна, - и добавил: - Боюсь даже, что здесь у вас ее совсем нет.
На секунду возникла пауза. Потом девушка спросила:
- Так вы...колдун?
- Нет... - отвечая, я лихорадочно попытался сообразить, почему она об этом спросила. - Не колдун...
- Но тогда как иначе объяснить все, что вы говорите? - задала она новый вопрос. - Или, может быть, вы были околдованы?
Я даже рот разинул, слушая ее. Уж чего только не обещали мне все чудеса с тушенкой, фляжкой, спичками и сигаретами - казалось бы, чему удивляться? Но это было удивительно: стоять и слышать такое предположение запросто, как единственно возможное. Но тут из толпы протолкался какой-то зверовидного вида мужик, хмуро глянул на меня и обратился к девушке:
- Госпожа... Это шпион: он подослан, чтобы задержать нас здесь!
От этих слов мне стало не по себе. Дело оборачивалось скверно. Стараясь не поддаваться страху, я взял себя в руки и сказал как можно тверже:
- Можете считать меня кем хотите, но я действительно две недели шел по лесу и понятия не имею, где нахожусь!
- Нет, он не шпион, - ответила девушка, задумчиво меня разглядывая. - Подсылать шпиона т а к - просто глупо. Он действительно ничего не знает. Скажите, - обратилась она ко мне: - Вы идете из...
Последнее слово она произнесла неразборчиво. И еще до того, как я раскрыл рот, чтобы попросить повторить, я по ее лицу понял, что она поверила.
- Что же делать вам теперь? - спросила она задумчиво. - Здесь вам оставаться не стоит. Один ваш вид привлечет внимание кого угодно...
- Так я бы и хотел только узнать, как мне добраться до какого-нибудь безопасного места! - подхватил я. - Больше мне ничего не нужно!
- Да, конечно, - согласилась девушка со мной, но как-то рассеянно, о чем-то раздумывая.
Давешний мужик опять приблизился и заговорил предостерегающе:
- Госпожа Рэра... Что вы хотите делать? Никто из нас не знает этого человека. А вдруг он все-таки шпион Потура? Мне он не нравится!
Еще бы я ему понравился. Будь я на его месте, а он на моем - он бы мне еще меньше понравился... А собеседницу мою, значит, Рэрой зовут. Странное какое-то имя. Не слыхал прежде...
- Этот человек обратился к нам за помощью, Слейф, - ответила Рэра строго. - он чужой здесь, это видно. И оставаться тут ему тоже нельзя. Разве мы можем отказать ему?
- Но госпожа моя... - начал было тот кого она назвала Слейфом, но Рэра перебила его:
- Это решено! Мы не можем отказать человеку в помощи!
- Но послушайте, - вмешался я в их распрю. - Если это для вас трудно, то ради бога, не беспокойтесь! Укажите мне только дорогу и я доберусь сам!
Но ответить мне уже никто не успел. Ни Слейф, ни Рэра, потому что в этот момент события рванулись вперед, точно окупая ту медлительность, с которой они тащились предыдущих две недели.
***
В толпе возник какой-то переполох, донеслись неясные возгласы, совершенно взволнованный паренек протиснулся к нам.
- Госпожа Рэра, они едут! - выпалил он, запыхавшись и уставился на меня.
На секунду возникла пауза, а потом все разом пришло в движение. Толпа кинулась куда-то в деревню. С Рэрой возле меня осталось несколько человек. В мгновение ока у всех откуда-то взялись котомки, оружие - длинные ножи, топоры.
Похоже, девушка была здесь за старшего. Небольшой группой, обойдя деревню задами, мы прошли мимо замка и двинулись в лес. Причем таким темпом, что я, за день отмахавший уже изрядно, начал опасаться, угонюсь ли за моими спутниками.
Безусловно, это были тренированные ходоки.
Когда мы проходили мимо замка, я обернулся, разглядывая кондовые, потемневшие от времени бревна стен на каменном фундаменте - укрепление было возведено по-настоящему, не бутафорски. И, видимо, очень давно.
И как раз в противоположной стороне, за деревней, из леса стали выезжать верхами какие-то люди. Какие - я с моими глазами различить не мог, даже в очках. Но это затруднение в тот же момент различил давешний Слейф.
Мигом оказавшись рядом, и сверля меня при этом взглядом, он пообещал:
- Если только ты попробуешь отстать, или подать знак... - он кивнул назад и выразительно потянул из-за пояса внушительный топор с длинным, окованным железом ратовищем.
Я оглядел его зверовидную физиономию, темную, как земля и всю заросшую жуткой бородой и решил, что он, наверное, был здешним кузнецом.
- Хорошо, - пообещал я ему.
- Слейф, - донесся голос Рэры, и сверлящие меня глаза сделались более нормальными. Бросив косой взгляд в сторону деревни, он еще раз оглядел меня с ног до головы. Сказал;
- Я не верю тебе. Будешь рядом со мной. Пошли! - и, схватив меня, как клещами повыше локтя, потащил вперед, в голову маленького отряда. Пожалуй, он-таки действительно был здешним кузнецом.
***
Мы продрались через какой-то ивняк, быстро, почти бегом, миновали открытое пространство и нырнули в чащу. Здесь стало поспокойнее. Но все равно все спешили, как на пожар. Впрочем, чему удивляться?
Гораздо серьезнее стоило задуматься о причинах такой спешки. Куда я попал? Что это за страна, место, деревня или, в конце концов - параллельный мир?! И в какую заваруху я угодил уже здесь, с самого, так сказать, начала?
Вот только времени для рассуждений было не очень много. Торопясь, мы гуськом скользили между стволами. Слейф отпустил меня, но все время следил, чтобы я был рядом. Так мы почти бежали примерно с четверть часа.
Затем местность ощутимо пошла вниз, пахнуло прохладой. Лес поредел, и впереди между стволов мелькнула река. Не очень большая, но достаточная, что бы воспользоваться лодкой для бегства.
Спеша, мы стали спускаться по крутому, поросшему кустарником откосу. Ноги скользили, приходилось изо всех сил цепляться за ветки кустарников, и я даже толком не заметил, когда спуск закончился.
От неожиданного удара сзади я полетел кувырком и, ничего еще не успев сообразить, понял, что произошло самое страшное для меня здесь - я остался без очков...
На какое-то время я, видимо, потерял сознание. Потом очнулся и почувствовал, что меня подымают куда-то рывком и ставят вертикально. Перед глазами что-то мелькало. Сосредоточившись, я понял, что стою, кем-то поддерживаемый за руки, что я без очков и что кто-то стоит передо мной.
- Кто такой? - услышал я вопрос. Ни к кому другому кроме меня вопрос относиться не мог. Я помотал головой, пытаясь избавиться от нехорошего ощущения, что мозги у меня из пробкового дерева. Нельзя сказать, что это мне помогло, но я вспомнил, что могу говорить.
- Ради бога! - торопливо попросил я. - Тут где-то мои очки! Они упали! Я без них ничего не вижу! Дайте мне найти их!
- Что? - тоном, не обещающим ничего хорошего, произнес спрашивающий и рукой ухватил меня за лицо. Повернул мою голову к себе: - А меня ты видишь?
Во мне все перевернулось и заныло от такого тона: влип-таки в историю, влип! Ведь не хотел же сюда ! Не хотел же!... Ведь чувствовал! А теперь что?
- Вижу, - ответил я ему, с трудом переглотнув. - Но это же только вблизи, в общих чертах... - пальцы сдавили мне лицо и я смолк.
- Не морочь мне голову, - с расстановкой сказал он. - Трусов и лгунов вроде тебя я вижу насквозь... Говори быстро и без уверток - кто ты такой ?!
Это было совсем плохо. Завернутые за спину руки загнули аж чуть не к лопаткам. При этом державшие меня все время сопели и всхрапывали. Не то от удовольствия не то от хронического насморка.
Совершенно невольно я вспомнил Слейфа с его железной хваткой - по сравнению с этими ребятами он обращался со мной просто по-божески. Но что я мог им всем ответить, кроме того, что было на самом деле?..
- Да я попал сюда совершенно случайно! - начал объяснять я, с тоской предчувствуя, что ничем хорошим это не кончится. Но, может быть, удастся, все-таки, объяснить? - Я две недели бродил по тайге...
Объяснить мне не дали. Пальцы на лице опять сжались, на этот раз сильнее.
- Я тебе сказал не морочить мне голову? - со зловещим шипением переспросил он.
С толчком отпустив мое лицо, спрашивавший отошел, коротко бросив:
- Связать!
Державшие меня тут же обмотали мне туловище и руки веревкой. Я не сопротивлялся. Какой смысл? Связав меня, один из двоих ушел. Второй остался, не спуская с меня глаз и не снимая руки с рукоятки меча.
Насколько я мог рассмотреть, это был достаточно молодой парень. Крепкий, темноволосый, перетянутый ремнями. Одетый в какую-то кожаную рубаху с бляхами, из-под которой виднелась шкура неизвестного мне зверя мехом наружу.
Его, видимо очень интересовала моя одежда, в свою очередь, но никаких попыток ознакомиться поближе он не предпринимал. Выражение же его лица мне очень не понравилось - насколько я, опять же, мог рассмотреть его без очков.
Слишком знакомый у него был взгляд - уличной шпаны, прекрасно мне известный по детским впечатлениям. Вид этого охранника, все время, пока мы стояли с ним, ожидая неизвестно чего, вызывал во мне непреодолимо мерзкое чувство какого-то прямо гадского страха. И это не смотря на то, что он ни словом ни движением никак не выказал каких-то своих намерений. Все они были написаны у него на лице...
Вернулся Бокут. Быстро отодвинул в сторону охранника и сунул мне под нос... мои очки! Целые и невредимые! О, какая это была радость!
- Это - твое? - резко спросил он.
- Да, это мои очки, - сказал я. - Я говорил...
Бокут резко убрал очки за спину. Глаза его впились в мое лицо.
- Ты - колдун? - произнес он с угрозой.
Да что же это такое, подумал я, чего им всем в голову взбрело??...
- Да нет же! - я вздохнул. - Я не колдун! Я здесь случайно! Я же говорил уже!...
Прищуренные глаза Бокута блеснули сталью, - у меня аж сердце сжалось, - и он холодно спросил:
- Дурака со мной хочешь валять? Ничего: долго не станешь! - и, слегка повернув голову, позвал: - Рыбец!
Охранник тут же подскочил к нам.
- Отведи его в замок. К остальным. Да смотри в оба глаза! Птичка интересная... А чтоб пропала у него охота чепуху молоть - обломи ему, как следует! - сказав все это, Бокут повернулся и ушел, оставив меня в полном отчаянии - без очков и умирающим от страха.
Я посмотрел на Рыбца. Он, улыбаясь жуткой улыбкой, что-то поправил в свой амуниции и не спеша шагнул ко мне. В моем распоряжении были только ноги, но бежать представлялось позорным, а ударить его я не мог: и без толку и все равно лишь озлоблю...
-Ну, что? - спросил он лениво и, взявшись одной рукой за веревки, рывком развернул меня в свою сторону.
Сколько не убеждай себя, что бояться унизительно - все равно против воли будешь всегда уворачиваться от ударов. Я отдернул голову... но Рыбец лишь только слегка потыкал меня кулаком в скулу, усмехаясь.
Пошлепал по лицу раскрытой ладонью, отпустил... Я невольно почувствовал облегчение. И тут же получил легкий, какой-то играющий удар по лицу. Это было не больно - исключительно, неприятно, обидно.
Я отвернул лицо снова - и тут же получил еще раз. С другой руки. Теперь уже чуть посильнее. Выражение лица у Рыбца было скучающее... От унижения все внутри у меня просто свернулось: вот, вышел, называется, к людям! Мерзавцы! Так с человеком обращаться...
- Чо морду воротишь? Чо воротишь, сопля гнилая? - тыкая мне в лицо кулаком приговаривал Рыбец с отсутствующим видом. Я дергал головой, уворачиваясь. - Чо воротишь, я тебя спрашиваю, - повысил он внезапно голос перешедший разом в рев: - А?!
Я не успел испугаться этого вопля: все тело от живота до лопаток точно огнем прожгло. Не знаю даже - закричал я или нет от боли, не помню даже, как упал. Из глаз текло, в паху страшенно резало.
Убил, сволочь! - полыхало в мозгу багровым от боли светом, убил! Я даже все остальное перестал замечать - даже продолжавшие сыпаться удары. Только чуть погодя сообразил, что все эти толчки - пинки по ребрам, спине, голове...
Наконец последовало еще несколько толчков и все стихло. Я, скорчившись, прятал голову в траве.
- Вставай, - отдуваясь, произнес надо мной чей-то голос. Рыбец.
Я осторожно попробовал пошевелиться, но боль всплеснулась с новой силой и я, всхлипывая, снова скорчился.
- Встать! - проревел Рыбец визгливо и я получил еще пару пинков. Скуля и подвывая, я начал подниматься. Господи: вроде все было цело! В висках колотило, как отбойными молотками, голову разламывало, в паху все еще болело и каждое движение вызывало слезы.
Дрожа и шатаясь, я поднялся на подгибающихся ногах. По лицу потекло что-то теплое... Кровь. Голову разбил, подлец. Я облизал разбитые губы и почувствовал, что с подбородка капает соленое. Слава богу, кажется, по ногам ничего не стекало.
- Пошел, - без предисловий рванул меня Рыбец за веревки и я поневоле заковылял непослушными ногами, вообще почти ничего не видя перед собой сквозь наплывающий туман.
За что?
За что,!
З а ч т о?!!!...
Ну почему? Что я такого сделал? В чем виноват? По какой причине встретился я с этим скотом, что им - друг друга мало, или других дорог нет?! Почему обязательно оказаться здесь должен был именно я?! За что?
- Не спотыкайся, яма поганая! - достал меня окрик Рыбца. - Чего тащишься, как вошь беременная? А ну давай шевелись! А не то я тебе сейчас в задницу сук обломанный вколочу и так с ним до самого замка бежать заставлю! Понял? - он весело засмеялся беззаботным смехом свободного человека.
И только бесшабашный пинок, подвинувший меня вперед по тропе, дал мне понять, что это несколько более шутка, нежели угроза.
Я думаю, нет надобности в итоге говорить, ч т о я думал к моменту прихода в замок об этом новом этапе моих неожиданных приключений....