Романов Артём Борисович : другие произведения.

Дом на песке (киносценарий)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    оригинальный сценарий (архив ВГИК)

  " Нам всегда везёт, - сказал я,
  и, как дурак, не постучал по дереву, чтобы не сглазить. А ведь в той квартире повсюду было дерево, по которому можно было постучать".
  
  Эрнест Хемингуэй.
  "Праздник, который всегда с тобой".
  
  
  
  
  Действующие лица:
  
  Марго, светлая женщина лет шестидесяти, одета в некое подобие мексиканского пончо, её длинные седые волосы разделены на прямой пробор и заплетены в тонкую косичку.
  
  Ри, муж Марго, эксцентричный старик с полубезумным взглядом, но за внешней вычурностью... Словом, совершенно стандартная картина.
  
  Ле Дио, сын Марго и Ри, красивый загорелый блондин с шальными волосами, один из тех, кого женщины называют “милашками”, а мужчины тихо ненавидят.
  
  Пино, друг Ле Дио, высокий худой брюнет, такую внешность называют “скупой”, медленный и задумчивый, туманный и ненавязчивый.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Ясный солнечный день.
  Океан.
  Камера движется назад по волнам, оказывается под домом, стоящим на сваях.
  Выплывает на солнце вновь.
  Мы видим дом.
  Белый двухэтажный дом с небольшой террасой.
  На террасе стоит Марго.
  Камера движется дальше и захватывает кусочек берега.
  Мы видим, что от дома до холмистого берега с одиноким развесистым деревом идут длинные мостки.
  
  
  Картина первая
  
  Гостиная. В центре кадра - панорамное окно, в котором видна Марго, стоящая на террасе.
  Ветер развевает длинную седую косичку.
  
  Крупный план лица Марго.
  Она смотрит исподлобья прямо перед собой.
  
  Голос Ри. Марго, кто-то опять забрызгал мою акварель!
  Марго (не оборачиваясь). Что ж, Ри, получи двойную акварель! Все последние десять лет критики в один голос твердят, что тебе не хватает смелости. Назови эту работу “Женские слёзы” и отправь на выставку, это же оригинально!
  
  Ри тем временам спускается по полукруглой лестнице со второго этажа.
  Лестница скрипит.
  В руках Ри - длинная папироса.
  
  Ри. Что же в этом оригинального?
  Марго. Ты можешь повторить саму работу, но капли, что размыли её, никогда не упадут точно так же...
  Ри. Да, да, а гроза не бьёт дважды в одно дерево! Чем подбрасывать мне ученические идеи, лучше признайся, что опять поливала свои отвратительные флоксы над моим рабочим столом. Твой уют дорогого стоит!
  
  Марго оборачивается.
  
  Марго. Ах, милый Ри, ты художник, но тебе всегда недоставало фантазии...
  
  Пауза. Марго и Ри смотрят друг на друга. Марго отворачивается вновь.
  
  Марго. Твой травяной чай остыл.
  Ри. Марго! Я изо дня в день твержу тебе, что его пьют холодным. Где ты летаешь, Марго?
  Марго (с обидой в голосе). Моё дело - заваривать твой дурацкий чай, а потом я могу летать, сколько мне вздумается.
  
  Пауза. Ри подходит к Марго и, щурясь от яркого солнца, обнимает её за плечи.
  
  Ри. Так что ж, именно поэтому ты так молодо выглядишь?
  Марго (смеясь и кокетничая). Ри, милый мой, по утрам я не пью вина и не падаю в обморок от неуклюжих комплиментов.
  
  Оба смеются.
  Пауза.
  
  Ри. Я так скучаю по Ле Дио.
  Марго. Он всегда был твоим любимчиком.
  Ри. Да, потому что он красив, а наши дочери - дурнушки.
  Марго (вырываясь). Никогда не говори глупостей! Я ненавижу тебя за это!
  Ри (снова обнимая Марго за плечи). Ты нервничаешь по пустякам, Марго. Успокойся, сегодня приедет Ле Дио и расскажет нам сказку о том, как хорошо у него идут дела. Он привезёт все новости и слухи от твоих беззубых товарок, а мне он снова подарит сигары.
  Марго. Но он никогда не дарил тебе сигар!
  Ри. Ну и что? Значит, он бережёт их до лучших времён. Но он когда-нибудь подарит мне сигары.
  
  Герои остаются в том же положении, но свет меняется с полуденного на вечерний.
  
  Марго. Который час?
  Ри. Это эхо, или ты спрашивала об этом пять минут назад?
  Марго. Эхо. Я волнуюсь. Ри, пойдём на берег, подождём его там...
  Ри. Он сегодня не приедет.
  Марго (словно эхо). Он сегодня не приедет... Праздник пропал, Ле Дио первый раз забыл о том, что мы ждём его именно сегодня. Пойдём спать, милый Ри...
  
  Уходят с террасы. Остаются голоса за кадром. В кадре же только колышущаяся луна в полнеба.
  
  Чуть постояв, камера “спиной” въезжает в дом.
  За кадром слышен скрип лестницы.
  
  Голос Марго. А завтра ты сам починишь перила на лестнице.
  Голос Ри. Я починил перила на лестнице.
  Голос Марго. Но они шатаются!
  Голос Ри. Ну ещё бы! Ты расшатываешь их каждый вечер, а потом ворчишь, чтобы я их починил. Погоди, Марго, когда-нибудь ты свалишься и расквасишь себе нос!
  Голос Марго. Ничего, старый лис, Ле Дио починит их.
  Голос Ри. Я уже зеваю, Марго...
  
  Электрический свет гаснет.
  В лунном свете перед камерой проходят две фигуры в белых костюмах.
  
  
  Картина вторая
  
  Свет меняется с вечернего на утренний.
  
  В кадр входит Марго в утреннем белом халате.
  Она выходит из столовой, снимает покрывало с дивана, прижимает его к груди, закрывает рот ладонью, её глаза наполняются слезами.
  Потом Марго успокаивается, берёт настольную лампу и идёт обратно.
  В это время Ри спускается по скрипучей лестнице, куря длинную папиросу.
  
  Ри. Марго, где моя пепельница?
  Марго. Доброе утро, Роджери.
  
  Марго уходит в столовую.
  
  Ри (вслед, опасливо перегибаясь через перила лестницы). Ты и её унесла в столовую? Хватит тебе паковать вещи, мы ведь уедем нескоро.
  Марго (выходя из столовой). Я не хочу беготни. Можно собраться спокойно, ничего не позабыв. Кроме того, Роджери, сегодня утром я измерила глубину вдоль задней сваи.
  
  Пауза. Ри ждёт.
  
  Марго. Песок ушёл ещё на три дюйма. Может статься, что дом рухнет раньше, чем говорил Ле Дио.
  Ри (слово очнувшись). Что ж, рухнет, когда ему вздумается. А всё-таки верни мне пепельницу, если ты не завалила её своими лиловыми занавесками. Верни, Марго, уж о пепельнице я сумею позаботиться.
  Марго. Я поняла, Роджери, ты и на этот раз не бросишь курить.
  
  Марго оборачивается к двери в столовую и вскрикивает. Ей навстречу выходит Ле Дио в белом свободном летнем костюме с мягкой шляпой и пепельницей в руках. Он кланяется вместо приветствия.
  
  Ле Дио. Вот твоя пепельница, папа.
  Марго. Мы ждали тебя вчера.
  Ле Дио. Я и приехал вчера, только вы уже спали. Не мог же я вас разбудить.
  
  Ле Дио бросает пепельницу сияющему отцу и плюхается на диван.
  
  Ри. Успокойся, Марго. Сынок, ничего страшного, отпразднуем сегодня.
  
  Марго уходит в столовую. Это уже и не столовая, а, скорее, склад, где собраны чемоданы, упакованы картонки, сняты занавески с окон и мебель затянута белыми чехлами.
  
  
  Голос Ле Дио. Это странный праздник, мама. Он похож на пир во время чумы. Ваш дом вскоре рухнет на дно морское, а вы держитесь за него так, словно вам негде больше жить.
  
  Из одного тюка Марго достаёт белую скатерть, покрывает ею волосы и подходит к зеркальному стеллажу со скульптурками из белой глины.
  Марго смотрит на своё отражение.
  В зеркале - старуха в саване.
  
  Лицо Ри.
  Голос Марго. Этот дом нужен папе для работы. Кроме того, здесь родились твои сёстры.
  Ле Дио (заговорщицки глядя на отца). Странно, мама, я приезжаю сюда, вещей в гостиной всё меньше, но всё равно здесь уютно и спокойно. Это похоже на смерть мученика...
  Ри. Ты опять болтаешь глупости, Ле Дио, ты всю жизнь болтаешь глупости. Лучше расскажи о себе.
  Ле Дио. Я не люблю сплетничать.
  
  Марго входит и начинает раскладывать на столе белую скатерть.
  
  Тем временем мы видим залитый солнцем дом и человека в белом костюме, идущего к дому по мосткам.
  
  Марго. Разве это сплетни, сынок?!
  Ле Дио. Мама, ты всегда гордилась тем, что я похож на тебя. И я не могу рассказывать о чём-то, не приукрасив... А это уже сплетни. Кроме того, мамочка, мы знаем друг друга слишком давно, чтобы узнать что-то новое. Кстати, мама, можно я буду называть тебя по имени?..
  
  Стук в дверь. Входит Пино.
  
  Пино. Здравствуйте.
  Ле Дио. Пино, боже мой, я совсем забыл о тебе! Мама, папа, знакомьтесь, это Пино, мой приятель. Пино, это мои почтенные родители. Садись, Пино.
  
  Пино садится.
  
  Марго. Здравствуйте, Пино.
  Ри. Вы похожи на грека. Но совсем не похожи на статую. (Смеётся). Здравствуйте, очень приятно.
  Пино (несколько смущённо). Здравствуйте.
  Ле Дио. Пино, не удивляйся, старик шутит. Он - художник, и ему дозволено всё, хотя с этим не согласен никто, кроме художников. А вы, дорогие родители, не смейте обижать Пино, и умоляю вас, не окружайте его заботой.
  Пино. Отчего же?
  Ле Дио. Оттого, милый мой, что у этой заботы дурные последствия. И одно из них - я.
  
  Лицо Марго.
  Ле Дио встаёт и направляется к своей комнате.
  
  Ле Дио (спиной и на ходу). Мы с Пино поживём тут несколько дней, поможем вам собраться, и отправим вас подальше отсюда. В вашем доме на материке наверняка поселились шакалы.
  
  Лицо Марго.
  Ле Дио громко хлопает дверью.
  Марго вздрагивает.
  
  Пино. Ле Дио всегда хочет казаться хуже, чем он есть.
  Марго. Это часто случается со слишком мягкими людьми. (Смотрит на Ри.) Хотите мороженого, Пино?
  Пино. Я не люблю мороженое. От него ноют зубы.
  
  Марго вертит в руках косичку.
  
  Ри. Тогда как вы находите общий язык с Ле Дио? Мне иногда кажется, что он изо льда. Впрочем, если это и так, то и я в этом виноват отчасти. Простите меня, я должен работать. Избавлять человечество от благих намерений.
  
  Смеётся, потом уходит вверх по лестнице.
  Лестница скрипит.
  В кадре лицо Марго.
  
  Свет меняется с утреннего на вечерний.
  
  Пино. У вас уютный дом.
  Марго. А вы приехали помочь нам уехать отсюда навсегда.
  Пино. А почему бы вам не остаться?
  Марго. Разве Ле Дио ничего вам не рассказал?
  Пино. Ле Дио не может долго говорить на одну тему. Он дитя своего времени.
  
  Во время монолога Марго, который она произносит со множеством пауз, мы видим дом с горящими окнами. Свет окон отражается в спокойной воде.
  
  Вода плещется о сваи.
  
  Ле Дио в своей комнате. Он сидит в кресле, покрытом белым чехлом, и грызёт ногти.
  
  Ри в своём кабинете. Он заканчивает карандашный набросок лица Ле Дио. Потом подтирает пальцем глаза, нос, добавляет пару штрихов - получается лицо Пино.
  
  Марго (вздохнув). Ну что ж. Однажды - а это было давно, вы были тогда ребёнком - мой муж решил купить дом для работы. Он пишет городские пейзажи, но здесь, как ни странно, ему лучше работается. Здесь спокойно, и нет ни души. Только море до горизонта, да мостки, что идут из той двери, упираются в холм на берегу. До внешнего мира можно добраться лишь на велосипеде, но Роджери не умеет на нём кататься. Он ничего не умеет. А пару месяцев назад Ле Дио сказал нам, что вода вымывает песок из-под свай куда быстрее, чем мы думали. Сегодня песок ушёл на четыре дюйма. Да, Пино, когда я увидела вас с Ле Дио, я поняла, что наш дом действительно может рухнуть.
  Пино. Отчего же?
  Марго. У вас были тревожные лица.
  Пино. Неужели вам не страшно здесь, на кромке? Ведь с морем шутки плохи.
  Марго. Вы можете не верить, Пино, но пока мы здесь, не было ни одного шторма. Это спокойное место.
  
  Входит Ле Дио.
  
  Ле Дио (кричит). Папа, ты бросил курить?
  
  Ри в своём кабинете молча смотрит на рисунок.
  
  Ле Дио. Мама, оставь Пино в покое. Я привёз тебе подарок.
  
  Ле Дио кладёт на стол цветастый свёрток и плюхается в кресло.
  
  Марго. Что это, Ле Дио?
  Ле Дио. Вязальные спицы.
  Марго. Я не умею вязать.
  Ле Дио. Научишься. Тебя научит Пино. Он превосходно вяжет.
  Пино. Неправда.
  Ле Дио (закуривая). Фу, какой ты скучный. Ладно, мама, придумай им какое-нибудь применение. Ты не рада?
  Марго. Конечно рада, сынок.
  Ле Дио. Я знал, что тебе понравится. Пойдём, Пино, выпьем кофе.
  Марго. Когда ты отвыкнешь от этого пойла? Пино, он и вас приобщил к этой дурацкой привычке?
  Ле Дио. Это не пойло, мама, это кофе. Ты отстала от цивилизации. Кроме того, я ведь ледяная глыба, и горячий кофе мне просто необходим.
  Марго. Тебе не стыдно подслушивать?
  Пино. Извините.
  Ле Дио. Пойдём, Пино. Позволим маме поворчать в одиночестве.
  
  Уходят. Марго встаёт, берёт пепельницу, снимает кашпо со стены и уходит в столовую. Через некоторое время раздаётся оглушительный звон бьющегося стекла.
  
  Медленно, очень медленно пепельница разбивает зеркальный стеллаж с белыми глиняными статуэтками.
  Лишь одну секунду в зеркале мы видим старуху в саване.
  
  На лестницу выбегает Ри, с грохотом скатывается вниз, вбегает в столовую, возвращается, в ужасе кричит: "Ле Дио!!!" и снова исчезает. Из дверей комнаты Ле Дио выбегает Пино, следом - Ле Дио. Крик Ри: "Ле Дио!!!" Ле Дио и Пино бегут в столовую, откуда чуть погодя выносят Марго и кладут её на диван. Ри суетится вокруг. Ле Дио плюхается в кресло.
  
  Марго. Ну что вы мальчики, не надо...
  Пино. Вам нельзя разговаривать.
  Ри. Марго...
  Марго (торопливо). У меня просто голова закружилась... Будто пол из-под ног ушёл.
  
  Пауза.
  
  Марго. Ри, я разбила твой стеллаж с глиняными статуэтками... Сколько шума!.. Прости, Ри...
  Ри. Ничего страшного, успокойся, Марго... Зачем нам глиняные сыновья, когда рядом живой? Успокойся, Марго...
  Марго. Я успокоилась... Уф-ф... Будто страшный сон...
  Пино. Вы не порезались?
  Марго. Не знаю... Кажется нет... Ле Дио!
  
  Ле Дио резко встаёт и убегает в свою комнату. Пино извиняется и уходит за ним.
  
  Далее следуют очень крупные планы.
  
  Марго. Ле Дио становится чужим.
  Ри. Он вырос.
  Марго. Он давно вырос. А теперь он будто хочет уйти насовсем... И этот Пино...
  Ри. А что Пино?
  Марго. Ты правда не сердишься за стеллаж?
  Ри. Нет, конечно, я вылеплю тебе ещё больше глиняных сыновей!..
  Марго. Спасибо, добрый Ри. Я разбила и твою пепельницу...
  Ри. Попробуй уснуть... Сможешь?
  Марго. Да. Посиди со мной немного.
  
  Тёмный дом.
  Луна.
  
  Голос Ри. Я люблю тебя, Марго...
  Голос Марго. Ах, милый Ри...
  
  
  Картина третья
  
  Свет меняется с вечернего на утренний.
  
  В полной тишине чьи-то босые ноги идут по белёным доскам. Неизвестный берёт полосатый шест со шкалой, опускает его в воду.
  Затем мы слышим звук пилы.
  На дощатый пол и босые ноги падают опилки.
  Следом падает отпиленный кусок шеста.
  Ноги сбрасывают всё это в воду.
  
  Общий план дома, залитого солнцем.
  Звучит allegro vivace из четырнадцатой сонаты Бетховена.
  
  Марго стоит на террасе.
  Через некоторое время входит Пино. Он взволнованно ходит по комнате.
  Крупный план лица Марго.
  Пино садится в кресло.
  
  Музыка обрывается, на мгновение - отзвуком - вспыхивает снова и замолкает.
  
  Марго (вздрагивая и оборачиваясь). Пино, вы меня напугали.
  Пино. Простите, я не хотел.
  Марго. Может быть.
  Пино. Мне показалось, что вы звали меня.
  Марго. Да. Впрочем, нет. Я не знаю. Может быть.
  Пино. Что с вами?
  Марго. А что? Нет, ничего, всё хорошо. Сегодня с утра ещё кружилась голова, но после завтрака всё прошло. Вы знаете, Пино, у меня как-то теряется ощущение времени. Ри опять заперся в своей комнате, я брожу тут одна, как старуха-отшельница. Признаться честно, милый Пино, когда Ри работает, мне кажется, что он мне изменяет.
  
  Пауза.
  Пино широко открытыми глазами смотрит в глаза Марго.
  Марго смущается.
  
  Марго. Глупо, правда? Но я не могу отделаться от этого ощущения. В молодости я даже обижалась. Мы так горячи, Пино... Я имею в виду всех женщин.
  
  Пауза. Пино продолжает гипнотизировать Марго.
  
  Марго. Вы знаете, Пино, у женщин свой бог. Он, возможно, помоложе, но ничуть не глупее вашего, уверяю вас. И ему не нужно молиться. Нужно только соблюдать несколько нехитрых правил, и тебе воздастся... Или не воздастся... (Смеётся). Это всё-таки женский бог! Нельзя быть уверенным. И в этом - удовольствие... Знайте, Пино, загадка не в самой женщине, а в том, что она позволяет себе вовремя ошибаться.
  
  Пауза. Пино сидит, как статуя.
  
  Марго. У меня такое ощущение, что вы уже знаете об этом. Впрочем, это не важно... А что важно, Пино?.. Я устала.
  Пино. Пойдите наверх, отдохните.
  Марго (вспылив). Да, а через стенку будет сидеть Ри, склонившись над своими акварелями! Вы знаете, Пино, Ри перепробовал всё: он лепил статуэтки, делал веера, писал триптихи, занимался ксилографией, поставил памятник Равелю и наверняка мучил в детстве кошек. И всё это ему удавалось, Пино, но это только капризы. Он работает вполсилы. И Ле Дио - лишь очередной его каприз. Кстати, где он?
  Пино. Уехал за документами. На велосипеде.
  Марго. И то, и другое удивительно.
  Пино. Да уж, ездок он никудышный.
  Марго. Что ж, успокоили мать...
  Пино. Простите.
  
  Пауза. Марго изучает Пино.
  
  Пино. Вам помочь укладывать вещи?
  Марго. Не надо, Пино, не надо об этом говорить! Это и так происходит, зачем же ещё обсуждать это по двадцать раз на дню?! Я болею от этого!
  Пино. Извините, кажется, мне лучше уйти.
  Марго. Постойте... Я хотела с вами поговорить. О Ле Дио.
  
  Пауза. Верещит сверчок.
  
  Марго. Кто он, по-вашему?
  Пино (меняясь в лице). Перекати-поле...
  Марго (словно эхо). Перекати-поле...
  Пино. А я - перекати-сад...
  Марго. Что-что?
  
  Сверчок замолкает.
  
  Пино (очнувшись). Ничего. Простите. (Прячет лицо).
  
  Распахивается входная дверь, входит сияющий и потрёпанный Ле Дио. Он слегка пьян.
  
  Ле Дио. Хорошая новость! Я разбил велосипед!
  
  Пино уходит. Он не в себе.
  
  Ле Дио. Мама! Ты опять терзала Пино расспросами? Нехорошо, ты так бываешь похожа на провинциальную барышню...
  Марго. Ты - пустозвон.
  
  Уходит.
  
  Ле Дио (один, размахивая бумагами). Ну что же вы? Разбежались по норам, как раненые мыши? Неужели вам нет дела до меня?!!
  
  Бросает бумаги, выбегает на террасу, хватается за перила, прогибается назад и захлёбывается в плаче.
  
  Камера въезжает в гостиную.
  
  
  Картина четвёртая
  
  Свет меняется с утреннего на вечерний.
  
  Марго собирает салфетки и скатерти с мебели и уносит их в столовую.
  Ле Дио выходит из своей комнаты и быстрым шагом направляется к входной двери.
  На втором этаже из своего кабинета выходит Ри.
  
  Ри. Ле Дио!
  Ле Дио (нервно). Да, папа.
  Ри. Ты уходишь?
  Ле Дио. Да, папа.
  Ри. Надолго?
  Ле Дио. Не знаю, папа.
  Ри. Ты говоришь как швейцар. Тебе не нужны деньги?
  Ле Дио. Чаевые не беру.
  
  Уходит.
  
  Ри. Не уходи, Ле Дио! Постой!!! Ле Дио!!!
  
  Пауза.
  
  Ри. Ушёл. Он всегда уходит именно тогда, когда я хочу его видеть. Ле Дио! Ле Дио, чёрт тебя побери!!!
  
  Идёт к входной двери и распахивает её. По мосткам убегает Ле Дио.
  
  Ри. Ле Дио! Ле Дио! Не поворачивайся к отцу спиной! Вернись! Вернись домой сейчас же, или я возненавижу тебя!
  
  Из столовой выходит Марго.
  
  Марго. Ри! Я первый раз слышу, как ты кричишь... Не надо, прошу тебя. Зачем тебе Ле Дио?
  Ри. Я хочу его видеть.
  
  Марго смеётся.
  
  Ри. Марго!
  Марго. Старый шут! Неужели тебе не совестно?! Ты сидишь в своей каморке, мы забываем твоё лицо, а ты хочешь, чтобы мы являлись пред тобою по первому же зову?!
  
  Ле Дио стоит на мостках.
  
  Ри. Не кричи на меня.
  Марго. Вот ещё. И не щурь глаза, мне не страшно. Я не в том возрасте, чтобы бояться смерти. Хотя принять смерть из рук художника - вот где стыд! Успокойся, Роджери, Ле Дио вернётся к ужину.
  Ри. Как ты себя чувствуешь?
  Марго. Успокаиваюсь.
  
  Пауза. Пока Ри произносит монолог, Ле Дио раздевается донага, бросается в воду и плывёт рядом с мостками.
  Перемежаются планы брызжущего слюной Ри и захлёбывающегося Ле Дио.
  
  Ри. Ну почему в жизни всё происходит помимо нашей воли?! Если ты даёшь в долг, то настаёт пора рассчитаться. Но эта нахалка, эта мужланка-жизнь имеет наглость набирать миллионы, а потом горланить на каждом углу о своей копеечной щедрости! Разве ради этого я стал врагом самому себе? Куда ушли сорок лет моего прислужничества? Кто знает цену? Кто помнит, сколько строптивых слёз было выжжено кропотливой работой?!
  
  Пауза. Ле Дио плывёт. Когда его голова оказывается над водой, Ле Дио вскрикивает. К концу монолога Ле Дио доплывает до берега, ложится лицом на песок и плачет.
  
  Ри. Когда я учился в моей первой студии, я был похож на старичка. Меня пошатывало от голода и усталости. У меня не было ничего своего. Даже мои руки принадлежали тому, кто неохотно проявлялся на очередном наброске. Женская нагота пугала меня - я разрывался между двумя страстями... В то время моя жизнь была сумбурной, и я часто плакал, но однажды, отдавшись жалости к самому себе, я зарыдал над тончайшей графической работой, и четыре месяца упорного, ежесекундного труда стали мазнёй. С тех пор я не плачу... И, как ни странно, именно тогда и пришёл мой первый успех... Я надоел тебе, Марго?
  Марго. Ты надоел мне очень давно, Ри - Сухая Река, я привыкла.
  Ри. Я не хочу отсюда уезжать.
  Марго. Оставайся. Жди, когда дом рухнет, и ты сможешь вечно рисовать водоросли. Что тебе было нужно от Ле Дио?
  Ри. Он обещал позировать.
  Марго. Что ж, нарисуй его со спины!
  
  Входит Пино.
  
  Пино. Здравствуйте.
  Марго. А, здравствуйте, Пино, дорогой, как ваша прогулка?
  Пино. Замечательно. Кроме того, я договорился о транспорте.
  Ри (сухо). Спасибо за заботу. Вы видели Ле Дио?
  Пино. Видел, но... Не хочу вас пугать, но он бегает по берегу голышом и кричит. Что с ним?
  Ри. С ним? Приступ самолюбования! Я иду наверх.
  Марго. Прощай.
  
  Пауза. Ри уходит.
  
  Марго. Он совершенно неисправим. Впрочем, мы и не пытаемся. Живём как потерянные... Пино, вы никуда не торопитесь?
  Пино. Нет, я хочу отдохнуть. Кроме того, у меня сегодня кружится голова. Знаете, я как-то не могу привыкнуть, что у нас под ногами оседает пол.
  Марго. В таком случае сядем. Я хотела с вами поговорить.
  Пино. О чём?
  Марго. Ни о чём. Я так редко вижу людей. Пино, мне удивительно спокойно рядом с вами. В вас нет причуд, я устала от них отбиваться... Ваша воля где-то глубоко внутри, а это - главная радость для женщины.
  Пино. Я вас не понимаю.
  Марго (страстно). Вы любили когда-нибудь?! Так, чтобы закладывало уши?! Так, чтобы люди, дома, города мелькали кругом в детском хороводце?! Любили, Пино?! Я любила. Моей первой страстью был странный человек. Он был плохим танцором, и никудышным любовником, но я любила его. Любила так, что было больно. А сейчас я с трудом вспоминаю его лицо. Наверняка он мёртв...
  
  Пауза. Пино смотрит в пол.
  
  Марго. А впрочем, какая разница? Ах, Пино, как жаль, что я не молода. Сколько вещей оставались бы для меня непонятными?.. Ровно треть. А ещё одной трети я бы не замечала вовсе. Но оставшуюся треть я бы прожила с блеском!
  
  Пауза. Пино прячет глаза.
  
  Марго. Пино, неужели у меня тоже глупое лицо, когда я мечтаю?
  
  Пауза.
  
  Марго. Почему вы молчите, Пино? Я мучаю вас?
  Пино. Нет, я не знаю, что сказать.
  Марго. Что ж, это ваше достоинство, Пино. Вам нужно отдохнуть, вы бледны.
  Пино. Да, у меня такое чувство, что... что будет гроза.
  Марго. Грозы не будет. Здесь всегда спокойно. Идите спать.
  
  Пино уходит.
  Марго идёт за ним, останавливается у лестницы и плачет, опершись на поручни.
  Первый и единственный раз она похожа на старуху.
  Поднявшись по лестнице, Марго уходит к себе, задержавшись на минуту у двери в кабинет Ри.
  
  Входит мокрый Ле Дио.
  
  Ле Дио. Эй вы, мыши, крысы, черепахи! Все по норам!
  
  Пауза.
  
  Ле Дио садится, задора на его лице как не бывало.
  Он наливает себе вина, выпивает залпом, наливает ещё, выпивает.
  Потом долго, очень долго рассматривает комнату.
  
  Повторяется сцена с шестом и босыми ногами, только почти в кромешной темноте.
  
  
  Картина пятая
  
  Свет меняется с вечернего на утренний.
  
  Интерьер.
  В гостиной накрыт небольшой праздничный стол.
  Марго, Ле Дио и Пино, сидят за столом.
  Ле Дио жадно ест, Пино играет с вилкой, а Марго смотрит на сына.
  
  Марго. Пино, почему вы ничего не едите?
  Пино. Я не завтракаю.
  Ле Дио. Конечно, ты выше всяких глупостей.
  Пино. Не язви, Ле Дио, тебе это не идёт.
  Ле Дио (делая вид, что подавился). Неужели? Мне не идёт язвить? Если бы все мои знакомые сидели за этим столом, то и они бы поперхнулись.
  Марго. Ты опять болтаешь ерунду. Пино, мне бы на вашем месте давно надоело с ним разговаривать.
  Пино. А кто же ещё пойдёт на такую пытку? Ле Дио. Ну конечно же, милый Пино, ты просто жалеешь меня.
  Пино. Неправда. Если я пожалею кого-нибудь, меня начинает мучить совесть.
  Марго. Перестаньте, Пино. Неужели вам нравится, когда каждый в вашем присутствии чувствует себя ничтожеством?!!
  
  Пауза.
  Ле Дио смотрит на мать.
  
  Ри в своём кабинете рвёт рисунки. У него совершенно детское лицо.
  
  Пино. Простите.
  Ле Дио. Ну так что, кто из нас дурак?!
  
  Пауза.
  
  Марго. Ри опять увлёкся самим собой. Роджери, спустись к нам, и прихвати с собой свою совесть!
  
  На лестнице появляется Ри с папиросой в руках.
  
  Ри. Ты стареешь, Марго, моя совесть всегда при мне, правда она иногда давит мне на горло.
  Ле Дио. Папа, поужинаешь с нами?
  Ри (спускаясь по лестнице). Конечно, ведь даже мне иногда нужно отдохнуть.
  Ле Дио. Трепещите, слуги, монарх отложил молоток!
  Ри. Браво, сынок, ты недурно шутишь!
  
  Марго встаёт и уходит в столовую.
  
  Ле Дио. Мама!
  Ри. Оставь её.
  Ле Дио. Это ты оставь её, папа. Ты делаешь ей больно. Она устала.
  Пино. Какие вы странные люди!
  
  Пауза. Марго в столовой перебирает вещи.
  Плачет.
  
  Пино. Нет, правда, вы боитесь друг друга, и оттого говорите колкости! Это не дом престарелых.
  Ри. Ах, Пино, у вас, похоже, хватит совести на всех нас!.. Вы хотите быта? Вам нравится просто жить, безо всяких излишеств? Да будет вам известно, что именно из этих самых излишеств и состоит всё то приятное, что можно отыскать в нашей жизни, а прятать в себе животное начало глупо, от этого стареют.
  
  Марго стоит посреди столовой, держит в руках расколотые глиняные статуэтки и раскачивается в стороны.
  
  Ле Дио. Пино, не обижайся, когда у папы что-то не ладится с работой, он начинает учить жизни.
  Ри. А что, я должен уступить это место тебе? Чёрт с тобой, забирай, мне надоело, впрочем, и ты мне надоел. Пино, извините меня, я должен идти.
  
  Тушит папиросу и уходит к себе в кабинет.
  
  Пино (Ле Дио). Неужели вам так нравится портить друг другу настроение?
  Ле Дио. Это хоть немного спасает от скуки.
  Пино. Тогда играйте в преферанс.
  
  Марго трёт друг о друга статуэтки, и белые крошки падают к её босым ногам.
  
  Ле Дио (вяло). Мы пробовали, но к этому слишком быстро привыкаешь, и снова становится скучно. (Сменив тон.) Пино, прекрати, неужели ты веришь во всю эту чушь? Никому не скучно, просто им не нравится, что я стал взрослым, им не нравится, что я вижу их насквозь, а мне не нравится, что они так безобразно стареют. Отец не закончил ни одной работы за последние несколько лет, у него всё умирает в наброске, а маму жалко, ей нечем прикрыться, она бродит по дому, как нищенка, и разговаривает сама с собой, и сейчас, наверное, перебирает вещи в столовой. Нужно увезти их как можно скорее. Это начинает их пугать.
  
  Пока Ле Дио говорит, свет медленно меняется с утреннего на вечерний. В конце монолога - вечер.
  
  Пино. Ле Дио.
  Ле Дио. Что?
  Пино. Правда, что песок уходит?
  Ле Дио (не сразу). Конечно. Иначе не стоило бы торопиться.
  Пино. А вы и не торопитесь. Здесь что-то неладно, Ле Дио.
  Ле Дио (встаёт). Думай, что хочешь. Я иду спать. Завтра тяжёлый день.
  
  Пино вскакивает, хватает Ле Дио за локоть, шепчет ему что-то на ухо, Ле Дио резко оборачивается, бьёт Пино по лицу и уходит.
  Пино садится в кресло, потирая щёку, потом встаёт, нервно бросает салфетку на стол.
  Появляется Марго, долго смотрит на Пино. Она в ночном халате, её волосы растрёпаны.
  
  Марго. Ваша мать жива?
  Пино (испугавшись). Вы здесь?
  Марго. Не беспокойтесь, я почти ничего не слышала. А то, что слышала, вскоре забуду. Но это чепуха. Ваша мать жива, Пино?
  Пино. Нет.
  Марго. Поэтому вы такой правдолюбец? Только не надо отвечать.
  
  Пока Марго произносит монолог, Ле Дио в своей комнате смотрит в окно на воду.
  Ри в своём кабинете спит, сидя за столом.
  
  Марго. Матерям нужно лгать, Пино, они хотят быть обманутыми, тем более, что правду о своих детях они чувствуют сердцем. Ле Дио мне врёт, бессовестно врёт, и между этой ложью и тем, что я чувствую, и есть истина... Мне стыдно... Я не могу подобрать слов... Знаете, Пино, уже несколько дней я вижу во сне красную горящую нить - и мне не по себе. Я плачу и пугаюсь своих слёз: я к ним привыкаю. Я чувствую, что вот-вот должна перевернуться последняя страница моей, слышите, Пино, моей жизни, а я не хочу, не хочу, я боюсь, что все чувствуют то же самое, меня будто выбросили голой в толпу, и мне стыдно, мне страшно, Пино! Неужели вы не видите, какое горе вы принесли в нашу семью? Ради чего я убежала на край света?.. Неужели можно так просто прийти и наступить на горло младенцу?.. А потом развернуться и уйти, не попрощавшись?.. Ну хоть на минуту вам должно было стать стыдно?!! Я ненавижу вас, Пино, я никогда и ни к кому не испытывала такой сухой, такой жалкой ненависти! Вы - мёртвый человек! У вас нет ничего ни в душе, ни за душой! Вы как-то странно, злобно красивы... у вас нет возраста... вы - мёртвый человек...
  
  Марго замолкает, будто в её лёгких не осталось больше воздуха. Пино пытается что-то сказать, но Марго останавливает его.
  
  Марго. Не надо ничего говорить. Идите спать, а завтра вы уберётесь отсюда, а следом за вами и мы. А послезавтра этот дом со всем добром рухнет на дно морское. Спокойной ночи.
  
  Дом. Мостки. Берег. Дерево на берегу.
  Свет медленно меняется с вечернего на утренний.
  
  Босая нога сбрасывает в воду отпиленный кусок шеста.
  
  
  Картина шестая
  
  Ри в халате стоит на террасе.
  Марго спускается по лестнице.
  
  Марго. Доброе утро, Ри.
  Ри. Да, Марго.
  Марго. Что да?
  Ри. Доброе утро, Марго.
  
  Мы видим, что дом пуст. Нет ни мебели, ни занавесок, ни цветов.
  
  Марго. У тебя очаровательная спина, Роджери. Твой травяной чай остыл.
  Ри. Его пьют холодным.
  Марго. Вот как? Ты знаешь, Ри, я видела во сне твою старшую сестру, и она рассказала мне свой сон. Сон во сне, представляешь? Будто есть где-то яблоневый лес, и она видела его из окна большого белого замка. А над этим белым лесом - белое небо. И всё. После она проснулась, но в глазах её ещё долго всё было белым.
  Ри. Она, наверное, смотрела в потолок.
  Марго. Тревожно, Ри. Будто всё хорошо, мы уезжаем - а тревожно.
  
  Пауза.
  
  Марго. Я любила тебя, Ри.
  
  Пауза.
  Руки Ри сжимают поручень.
  
  Марго. Где мальчики?
  Ри. Они собрали вещи и ушли. Сказали, что в полдень будет машина. И всё.
  Марго. И всё. Ты знаешь, Ри, я мечтала посадить душистый горошек в ящики, и эти ящики расставить по дому, когда мы будем уезжать. А сегодня уже поздно... Вспомнила!
  
  Ле Дио и Пино сидят на берегу, прижавшись спинами к дереву.
  Ле Дио плачет.
  
  Ри. Что ты вспомнила, Марго?
  Марго. Я мучилась всё утро, не могла вспомнить фразу, что сказала мне во сне твоя сестра. А теперь вспомнила: "Это не снег - это пепел". Когда с неба на этот яблоневый лес начал падать снег, за её спиной кто-то сказал: "Это не снег - это пепел". Она протянула руку за окно, а потом вытерла о своё... белое платье, и на нём осталась грязь.
  Ри. Глупый сон.
  Марго. Страшный сон. Он совсем о другом. Ты не хочешь меня слушать, Ри.
  
  Ри поворачивается.
  
  Ри. Я бросил курить, Марго.
  
  Марго подходит к Ри и обнимает его за плечи.
  
  Марго. Теперь это уже не важно. Песок ушёл, Ри, я пыталась вчера измерить, но не достала шестом до дна. Песок ушёл. Сегодня мы уедем на материк, ты перестанешь писать картины, а я научусь вязать на спицах. У нас теперь будет новый праздник - день, когда ушёл песок. Какая мелочь, Господи, какая мелочь!..
  
  На берегу, прислонившись к дереву спиной, сидит Пино.
  Ле Дио нет.
  Слышен звук подъезжающих машин.
  Пино встаёт и впервые улыбается.
  
  Ри. Нам мало осталось, Марго.
  Марго. Ты старше - тебе виднее.
  
  Входит Ле Дио.
  
  Ле Дио. Машина пришла. Одевайтесь, ваше свадебное путешествие закончилось.
  Ри. А где Пино?
  Ле Дио. Он ждёт на берегу. И почему-то нервничает.
  Марго. Неужели?
  Ле Дио. Мама, за что ты его так невзлюбила?
  Марго. Он глуп. А я - капризная старуха. Чем не противоположности? Хочешь, скажу правду, сын?..
  
  Пино идёт к дому по мосткам.
  
  Марго. Я должна была возненавидеть вас обоих, но тебя я возненавидеть не смогла. У меня не хватило сил. И мне стыдно за это.
  
  Пино подходит к дому.
  
  Ри. Что ты несёшь, Марго?
  Марго. Замолчи, Роджери. Я иду одеваться.
  
  Уходит.
  
  Ле Дио. Иди и ты, папа.
  
  Ри пытается что-то сказать, но ссутуливается и уходит.
  
  Ле Дио (один). Поторопитесь.
  
  Входит Пино.
  
  Пино. Ле Дио, люди ждут.
  Ле Дио. Чего они ждут? Денег? Я и так переплатил. Подождут.
  
  Пино уходит и идёт по мосткам.
  
  В это время Марго в своей комнате стоит у окна. Она одета в чёрное длинное платье, в её руке ножницы.
  
  Пино идёт по мосткам.
  
  Рука Марго сжимает ножницы.
  
  Пино идёт по мосткам.
  
  Марго отрезает свою белую длинную косичку, взлохмачивает волосы, выбрасывает ножницы в окно.
  Слышен всплеск воды.
  
  Пино идёт по мосткам.
  
  Марго красит губы ярко-красной помадой и выбрасывает её в окно.
  Слышен всплеск воды.
  
  Ри выходит из своей комнаты.
  
  Ри. Я готов, сынок.
  Ле Дио. Поторопи маму.
  Марго (выходя из своей комнаты). Не надо меня торопить. Я чуть не сделала глупость.
  
  Спускается по лестнице, следом за ней - Ри.
  
  Марго. Ну что ж, пора прощаться.
  Ри. Прощай, милый дом...
  Марго. Прощай, милый дом. Эти годы прошли как в летаргическом сне. Теперь я проснулась и начну стареть. Как глупо. Аминь.
  
  Марго направляется к выходу.
  
  Марго. Ты идёшь, Ри?
  Ри. Иду.
  
  Марго выходит за дверь, бросает шест в воду и идёт по мосткам.
  
  Ри. Ле Дио, проследи, чтобы с картинами обошлись аккуратно.
  Ле Дио. Ладно, папа.
  Ри. Обещай.
  Ле Дио. Обещаю, папа.
  
  Ри выходит и идёт следом за Марго.
  Она движется впереди тёмным пятном на фоне зелени берега.
  
  Ле Дио выходит на террасу хватается за поручни, прогибается назад и долго кричит, словно от боли.
  Потом выходит прочь, громко хлопнув дверью.
  
  
  Картина седьмая
  
  Ярко-красная машина с открытым верхом стоит на берегу возле того самого дерева.
  Тишина.
  
  За рулём сидит Ле Дио.
  Рядом с ним Пино.
  Сзади Марго.
  У неё на плече спит Ри.
  
  Машина отъезжает, камера взмывает ввысь и показывает океан.
  
  Дома нет.
  Словно и не было никогда.
  
  Длинная пауза.
  Титры.
   апрель 2001
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"