Аннотация: Гимн - это не просто набор бессмысленных звуков. Это поэзия сердца
Гимн.
Учока, охотник из племени красных гиен, стоял в шеренге, рядом со своими товарищами, охотниками, рыболовами, собирателями, которые тоже были из того же племени, что и Учока. Мужчины из племени красных гиен стояли на большой ровной песочной поляне, окружённой со всех сторон корявыми невысокими деревьями и сухими кустами, со щитами и копьями в руках, в ожидании боя с племенем серых грифов. Молодые мужчины из племени серых грифов стояли метрах в ста от красных гиен, сжимая в руках свои копья и щиты. Перед шеренгой серых грифов вышел их вождь и запел гимн их племени. Лица серых грифов стали суровыми и печальными, их голоса окрепли, их песня понеслась по саванне, словно быстроногая антилопа.
Перед шеренгой красных гиен вышел их вождь, Нубука и запел гимн племени красных гиен. Учока знал слова этого гимна и повторял про себя их за вождём, но сердце его молчало. Раньше у красных гиен был другой гимн, слова которого выливались из сердца каждого война, каждого ребёнка, каждой женщины их племени. Этот гимн был песней сердца их племени, а новый главный шаман, заменивший умершего Куачу, объявил всем, что прежний гимн не благословляют духи и племени нужен новый гимн.
Итану, новый главный шаман, вообще был большим любителем всего нового. Новых законов, новых духов, новых обрядов. Итану заводил в племени новые порядки, говорил, что племя красных гиен отстало в развитии и им нужно двигаться в ногу со временем. Итану говорил, что если красные гиены не изменят свой образ жизни, то скоро все люди племени станут рабами более могущественных племён. Итану собирался развивать в племени изготовление разных вещей и обмен их на другие вещи у других племён. Таким образом, как говорил Итану, племя красных гиен станет скоро самым могущественным племенем саванны южного ветра.
В старом гимне племени красных гиен говорилось о том, как прекрасно небо и земля, что питает племя. Как прекрасны стада буйволов и антилоп, как прекрасны духи, живущие в покровителях племени - красных гиенах. В старом гимне говорилось о том, как прекрасно быть свободным и сильным, как прекрасно охотиться и ловить рыбу, как прекрасно собирать разные коренья. Как прекрасно кочевать по просторам необъятной саванны южного ветра в поисках новых земель, новых стад, новых озёр. В старом гимне говорилось о том, как прекрасно жить в этой саванне.
Красные гиены всегда были кочевым племенем, они никогда не строили крепких домов и никогда не дрались с соседними племенами из-за стад животных или земель. Если гиенам угрожало другое племя, они уходили подальше от места своей стоянки в поисках лучшей доли. В саванне южного ветра было много земель и много стад и мудрые жрецы прошлых поколений никогда не заставляли мужчин из племени красных гиен проливать свою кровь за то, что можно добыть без крови. В саванне хватало места и еды для всех племён и жрецы не хотели, чтобы красные гиены стали как пятнистые шакалы, которые постоянно враждовали с другими племенами из-за жажды крови. Красные гиены были свободным миролюбивым племенем, которое не решало спорные вопросы с другими племенами путём демонстрации своей силы и ярости. Но пришёл Итану и всё изменилось. Он сказал, что теперь гиены должны строить крепкие дома и защищать эти дома от чужих племён. Итану сказал, что нужно накапливать богатство, изготавливать какие-то вещи, которые будут нужны другим племенам. И никто не посмел возражать Итану, ведь он был главным шаманом племени, от его имени с красными гиенами говорили их духи-покровители.
Нубука, стоя перед шеренгой мужчин своего племени, пел слова нового гимна, но ему никто не подпевал. Учока стоял, беззвучно шевеля губами, выговаривая про себя за своим вождём слова нового гимна, но сердце Учоки молчало. Да и как оно могло не молчать, если в новом гимне речь шла не о свободе, не о любви к своей земле, которую нёс в себе каждый человек из племени красных гиен, кочуя по прекрасной саванне южного ветра из века в век. Новый гимн был пропитан духом ярости, в нём содержались призывы к тому, чтобы мужчины племени красных гиен овладевали территориями, принадлежащими другим племенам, а женщины из красных гиен изготавливали ценные вещи. В новом гимне говорилось о том, что красные гиены должны стать самым могущественным племенем саванны южных ветров, даже могущественнее, чем племя белых носорогов. Но сердце Учоки противилось изо всех сил пропусканию через себя смысла этого гимна. Учока не мог произнести вслух ни одного слова из нового гимна, потому что новый гимн не был песней сердца племени. Новый гимн представлялся Учоке бессмысленным набором звуков.
У красных гиен всегда были добрые отношения с серыми грифами, но когда грифы увидели, что гиены на их земле начали строить крепкие дома и убивать гораздо больше животных, чем им нужно, чтобы прокормиться, серые грифы пошли войной на красных гиен. Итану сказал гиенам, что они не должны бояться ни грифов, ни любые другие племена. Итану сказал гиенам, что с новым гимном в их сердцах они завоюют и подчинят себе все племена саванны. Но сердце Учоки не могло впустить в себя новый гимн.
Учока не хотел никого завоевывать, никого подчинять себе и не хотел никого убивать. Ему нравилось охотиться на антилоп, газелей, кабанов, нравилось брать на охоту свою будущую жену, Абану и показывать ей своё мастерство. Учоке нравилась земля, по которой путешествовало его племя, ему нравилось наблюдать за парящими над саванной грифами, за стремительным бегом гепарда, за обдирающими ветви деревьев слонами. Ему нравилось наблюдать за своими духами-покровителями, которые в телах пятнистых гиен загоняли отставшую от стада жертву. Но Учока не понимал, почему он должен драться за то, чего так много вокруг. Его племя тысячи лет обходилось без войны, но вот пришёл новый шаман и захотел поселить в сердца красных гиен ярость. Итану объявил красным гиенам, что они должны забыть старый гимн, ибо дальнейшее его пение ведёт к гибели племени. Итану придумал новый гимн, который теперь должен овладеть сердцами красных гиен, но сердце Учоки было глухо к словам нового гимна. Учока покосился на своего соседа и друга Нуриби, который тоже был охотником и сейчас стоял слева от Учоки, в шеренге красных гиен. Нуриби тоже беззвучно шевелил губами, но не мог вымолвить ни слова. Кроме вождя Нубуки, который выпевал грозным голосом слова нового гимна и яростным взором сверлил шеренгу красных гиен, ни один мужчина из шеренги не издал ни звука.
Учоке стало жаль своего вождя, который один пытался вдохновить красных гиен на проявление храбрости в предстоящем бою. Учока набрал в грудь побольше воздуха и зажмурился, настраиваясь на то, чтобы в новом куплете запеть вместе с вождём бессмысленные слова так нелюбимого им нового гимна и чуть не рухнул на землю от удивления. Вместо слов нового гимна из уст Учоки вырвался звук, который издают люди, когда плюются. Казалось, само сердце Учоки, помимо его желания, исторгло этот звук. Нубука прекратил петь и с огнём ярости в глазах взглянул в глаза Учоки. Учока отвёл взгляд от вождя и подумал о том, что раз уж само его сердце воспротивилось против пения им слов нового гимна, то Учоке ничего другого не остаётся, кроме как прислушаться к голосу своего сердца.
- Тьфу! - снова произнёс Учока в полной тишине, а потом повторил ещё и ещё: - тьфу! Тьфу! Тьфу!
Все взгляды красных гиен обратились на выразившего свой протест Учоку. Нуриби, друг Учоки, сначала изумлённо посмотрел на своего друга, а затем с яростью во взгляде посмотрел в глаза вождю и повторил за Учокой:
- Тьфу! Тьфу! Тьфу!
А затем справа и слева от Нуриби и Учоки другие красные гиены стали в ярости произносить:
- Тьфу! Тьфу! Тьфу! Тьфу!
Когда яростные голоса красных гиен умолкли, в наступившей тишине, нарушаемой лишь шуршанием ветра в окружающих поляну кустах, зазвучал голос Учоки, который запел слова старого гимна. Песнь сердца племени красных койотов понеслась над саванной. Голос Учоки усилился голосами всех мужчин из племени красных койотов, кроме голоса вождя, который с изумлением взирал на мужчин своего племени, словно видел их впервые. Песнь сердца племени красных койотов подхватил ветер, подхватило солнце, подхватили антилопы, пробегающие рядом с поляной, подхватили птицы, кружащие над саванной. Вскоре к поющим красным гиенам присоединился и их вождь.
Когда красные гиены закончили петь, вождь серых грифов встал перед шеренгой мужчин своего племени и о чём-то заговорил с ними. Потом он развернулся к красным гиенам и крикнул им, вздымая своё копьё над головой:
- Да здравствуют наши братья!
Крик своего вождя подхватили все серые грифы, которые пришли, чтобы сразиться с красными гиенами:
- Да здравствуют наши братья! - разнёсся громкий крик по саванне.
Нубука, вождь красных гиен, повернулся к серым грифам, поднял своё копьё над головой и крикнул им в ответ:
- Да здравствуют наши братья!
И тут же его крик подхватили остальные красные гиены, стоящие на поляне:
- Да здравствуют наши братья!
Серые грифы и красные гиены развернулись и пошли в стороны своих деревень. Учока шёл к своей деревне и думал о том, что первое, что он сделает, когда окажется в ней, это разрушит свой крепкий дом из глины и лозы, который он начал недавно строить и обнимет в своём шатре из шкур антилоп свою будущую жену.