Виталина Набокова. 📽️ Кинообраз Маруси. Фильм "Первоклассница"(1948), возраст 8лет.
Авдей Набоков. 📽️ Кинообраз Андрея. Фильм "Караси". Возраст 16 лет.
Соседка Ольга Михайловна. 📽️ Кинообраз мамы военкома. Фильм "Спасите Колю!"
Заведующая почтой Зубова Татьяна Вальдемаровна - 📽️ Э́мелайн. Фильм "Безумный мир".
Марина, ученик оператора: 📽️ кинообраз Доминики. Фильм "Доминика".
Дед Миша: 📽️ кинообраз Хали-Гали. Фильм "Участок".
Алимардон: 📽️ к.о. - Сардор - "Супер невестка" (узбекский фильм на русском языке) 2008.
Лизка: 📽️ кинообраз Скарлетт. Возраст - 22 лет. Фильм "Certain Fury - Ужасная ошибка".
* * * * *
От обеда до города расстояние не великое.
Опять Еля попросилась к Вадиму со Стасом "покататься", и опять её не взяли.
- Мы же едем не только детей забрать, у нас в городе - наши мужские дела,- Зимин по-товарищески (и ему это было очень приятно, как мужчине), обнял Елю за плечи, отвел в сторонку.- А вот видишь эту красную Ладу. Хозяин сказал, что это теперь не только Бориса тачка, но и моя. Будет время - можем с тобой... и покататься. Например... - потом.
-А Змей Горыныч не прилетит?
-Еля, не надо больше Шурика бояться. Никогда. Он нормальный мужик. Тебе он и слова плохого не скажет. Мы же трактор вытащили, трактор ездит, как ни в чем не бывало. И ты Шурику ничего не должна.
-А можно я в кабине в красненькой посижу?
-Можно,- ответил за Стаса Вадим, он слышал разговор.- Только не уезжай далёко, а то ещЁ что-нибудь сломаешь.
Проезжали мимо вспаханной утром земли,- Вадим притормозил, увидел пашню черную, дело, легко сделанное и сказал:- Отлично, Станислав, остальное завтра до обеда успеем вспахать.
Джип, веером поднимая желтую пыль, ехал со скоростью приятной во всех отношениях. Дорога мягкая, гладкая. Пейзаж вокруг - сказочный, словно сошедший с картины Куинджи - "Лунная ночь на Днепре". Только вместо ночи - день, вместо Днепра - Балалайка, вместо луны - солнце и вместо штиля - бодрящий свежий ветерок,- а в остальном Архип был прав.
-Так ты говоришь - в городе лучше, чем на земле?..- сам спросил и сам ответил Набоков.- Это ты ,Стас, зря. Я город совсем не понимаю. Людей много - толку мало, бегают суетятся... думают, что они - люди
-А кто же они?
- Они, Станислав Михайлович - городские люди. Вот ты поставь рядом меня и городского, разницу чувствуешь? Бессмысленный народ эти городские, толку с них никакого. Или, скажешь, с твоей Лизки толк?..
Вот мы к ней и подъедем сейчас... но не сейчас. Сперва - три сетки забросим в три точки. Я нарочно овощи взял; времени не тратя даром, покажу тебе всю простоту нашей работы... Два раза в неделю мы разводим овощи - по везде, где у нас берут. Развозим мы с Борисом по очереди, на "Зиле"... Теперь и ты подключайся. Права на управление гужевым транспортом, шучу,- на грузовики у тебя есть?
-Есть... На грузовики - нет.
-Не проблема, съездим в автошколу, сдашь на "цэшку".
***
При въезде в город,- на окраине - в основном частный сектор. Многие дома по сути своей до сих пор - деревенские: с крыльцом, с выгнивающими двумя-тремя ступеньками, с и́збледно-зеленой верандой, с широким окном - в клетчатых стеклянных квадратиках. В домах - печка в пол кухни, крошечные спаленки, в зале - фикус в бочке. У многих до сир пор (о господи), нужники на участке, и собаки на цепях.
Но уже за Виноградной,- на улице Пионерской - хрущевые пятиэтажки, и в ближней от перекрестка - в цокольном этаже - овощной магазинчик.
Вадим остановил джип напротив дверей лавки.
-Так, Стас, начинаем работать. Считай, что это первая торговая точка. Хозяина зовут Алимардон, он узбек... но все его - Аликом зовут. Хороший парень. И ты - на будущее запомни: если кого забудешь, как звать - называй Аликом - они не обидятся. Это как во время войны: немцы называли нас Иванами, а мы их Фрицами - дело-то житейское.
Бери сетку,- пошли.
В этот послеобеденный час в магазинчике покупательниц было всего две: Старушка в цветастом платке недовольно морщила губы, набирала в пакет мелкой картошки, молодая выбирала огурцы.
-Привет, Алик!- войдя в лавку, сказал Набоков.
-О-о! Привет, Вадик, привет уважаемый! Сегодни не ждал тебя... другой день тибе ждал.
-А я сегодня.
-Ну и хорошо. Совсем, слушай, хорошо. Круглый красный картошка совсем закончился и репка тоже.
Набоков кивнул на Зимина:
-Я с товарищем, это помощник мой, его Стас зовут. Теперь иногда О́Н будет овощи привозить, это друг мой.
-Здравствуй, уважаемый, Алик легко поклонился Зимину.
- Привет, Алимардон.
- О, ты,- уважаемый, как имя мой знаешь?! Суда сетка клади, на весы не клади. Вадик все равно сетка килограмм болше картошка положит.
Старушка уже было подошла к весам с пакетом, в котором была "дрянь а не картошка" увидела "Канадку", высыпала "дрянь" обратно в кучу.
-Я вот этой возьму.
-Могу два сетка брать, сказал Алимардон.- Круглый, красный хорошо разбирают. А база последний раз нехороший картошка прислал. Один - мелкий. Я болше такой брать не хочу. Луди ругаются на мине, как будто я этот картошка сажал, как будто я этот картошка раскопал.
-Тогда уже все три сетки бери, у меня сегодня их всего три.
-Хорошо, возму, но тогда бистро не периезжай, через десат дней снова периезжай. Или мой жена тебе позвонит... если как.
-Стас, неси остальные.
Алик из кассы взял, протянул Набокову две двухтысячные, Вадим ответил тысячей сдачи.
-Вот видишь,- уже в джипе и с улыбкой от уха до уха, сказал Вадим.- Стрижём купоны. Одна сетка, двадцать кило - одна тысяча. Три тысячи - как с куста. Когда полный завоз по всем сорока трем точкам - сорок тысяч - с большого куста. А если бы я по осени по десять рублей продавал оптовикам? Вместо сорока тысяч... раздели на пять... А за весь урожай - вместо пяти миллионов прибыли - один задрипанный лимон. За год труда... Ничо так разница, да? А ты думал, мы в погреб, когда строили,- несколько миллионов вбухали, за красивые глаза что ли?
Набоков завёл мотор. Неожиданно из под джипа выскочила белая с красными пятнами на спине курица.
"Здесь не частный сектор,- удивился Набоков. - Залетная какая-то, с соседней улицы или с юга прилетела?"
- Кстати, вот тебе и зарплата твоя,- проводив взглядом подозрительную курицу, продолжил Вадим.
-Ты отработал сегодня... считай с шести, считай до двух, считай - 8 часов. По четыре сотни в час. Вот три тысячи - кровно заработанных - твоя зарплата! Держи! Ты очень молодец.
-Погоди, ты же говорил раз в неделю будешь платить?
-Так я и плачу раз в неделю - по пятницам. Сегодня - пятница. Мы поле пахали? Пахали. Овощи продали? Продали. Ну так и всё - рабочий день закончился. Сейчас отдыхать начнём... Песни запоем.
Неожиданно Набоков крайне удивил друга крайне краткой песенкой "собственного сочинения". Голоса у Вадима тоже не было, так что "песня" и голос - сочетались, как нельзя хуже...
И спел медвежьим голосом:
"Отдых начинается, как в лесу листок. Песня льется изо рта, как во рту грибок."
Так же неожиданно закончив с песней, как и начав, Вадим вздохнул:- Дальше пока не идет. Для этого в башке что-то повернуться должно, а оно не поворачивается, не хватает таланту...
Машка моя смеялась надо мной, а сама хоть и начитанная - перечитанная,- сама и этого сочинить не может.
Ничего... без стихов зубы на стенку не положишь, а без еды - полезешь... Завтра - тебе в поле.
-А тебе?
-Ты слышал, что Алимардон сказал? База мелкую картошку подогнала... А значит что? - лови момент! Я и песенку эту пою всегда, когда хорошую поживу чувствую... Лишние пятьдесят тысяч кому навредят?.. Всегда пожалуйста!
Ты завтра - на поле, а я с утра - на большой развоз. В Зилок побольше сеток накидаю, думаю сотню или даже полторы. Если на базе мелочь, значит во всех магазинчиках... у всех мелочь. Думаю у меня всё возьмут. Репы как обычно по десяти кило, а картофана сколько возьмут столько и сдам. Но это я сам или с Авдеем должен, даже Бориса не пошлю... Так, Стас, и поднимаемся с копейки на копейку. Когда случай если удобный, как сейчас... - лови момент. Мы же не банкиры, это им, дармоедам, люди деньги сами несут, а они на этом жиреют, ни .уя не делая. Ничего, наши денежки - очень правильные денежки.
Набоков сказал, и сразу, с хороших мыслей для себя, перескочил на плохие - для друга:
-Представляю, как сейчас тебя Лизок встретит: в цветном сарафане, с караваем, с хлебом с солью.
-Балабол ты, Вадик... Как был в детстве - балабол, так и сейчас - балабол.
Стас аккуратно убрал деньги в карман, подумал: "Моя первая крестьянская зарплата... "как с куста"... А чё, так жить можно, чем я не крестьянин, если я родился и вырос в деревне?
-Нет, друг мой детский,- продолжал балаболить детский друг.- На земле - работать, потом урожай с выгодой продать... Это тебе не в кочегарке - легкие угольной пылью забивать. Мы - под свежим солнцем на глазах, да с воздухом, и при денежках, если с умом! Как бы сказал Алимардон: "Мине такой жизнь - очень хороший". А если, Стас, тебе земля не нравится - то ты дурак каких мало.
Я еще до твоей второй ходки хотел тебя к себе позвать, все ждал, думал ты приедешь, а ты и адреса не оставил.
Когда приехали на улицу Сладкую к дому 2, к пятиэтажке оранжевого цвета, из которой Зимин ушел сам... семь месяцев назад - Стас немного напрягся. Он уходил тогда нехорошо, неправильно уходил.
В одном вдохе нахлынули воспоминания.
"Сколько позади всего?.. разве уместишь всю память в один вдох... Даже вдох протяжный и глубокий. Вот и в этом доме - три года жизни... Не так уж и много, но... не так уж и мало. Все же это его дом, его балкон,- его три окна, его квартиры на втором этаже.
На звонок - дверь не открылась, на второй и третий звонок - дверь не открылась.
Набоков топтался у двери квартиры, как недовольный конь - у закрытых ворот в денник.
-У всех двери железные, а у тебя обычная. Давай я ногой стукну - дверь и вывалится. У меня дури хватит,- предложил он.
Стас невежливо не согласился:-Давай Я́ в твоём доме ногой дверь вышибу... у тебя двери тоже не железные... Стукнет он; тоже мне стукач нашелся. Это моя квартира. У меня ключи есть.
-Ключи есть? Ну... и на хрена тогда мы звоним?.. Открывай давай.
- В сорок девятой - ключи, у соседки, Ольги Михайловны.
Поднялись этажом выше.
Ольга Михайловна, начинающая пенсионерка, открыла сразу, она как раз собиралась в магазин и уже стояла у двери.
- Ну вот знала, что ты не виноватый... ведь знала,- после соприветствий говорила Ольга Михайловна, как будто она знала, что: ни в чем не виноватый Зимин, именно сейчас заявится, и у неё других дел нет, как только ключи соседу передать и сказать о том, что она "ну вот знала".
-А твоя сожительница, ох, уж эта Лизка... Ты извини, я как есть скажу... Кобели у неё толкутся с утра до вечера,- вот что. Как дверь откроет, так вонища на площадке. Притомила она уже всех... Ты, Станислав Михайлович, разберись: что... где... когда... и зачем тебе - вся эта музыка? Не мальчик уже; две ходки - не шутки... Вот ключи.
Как открыли квартиру - в нос ударило спёртым воздухом, запахом прокисшего пива, ржавых рыбных консервов, дешевой водки, дешевого курева и еще какой-то бормотухи.
Стены у дверей в комнаты - в потемневших жирных пятнах, в черных точках от потушенных папирос, обои местами подраны, по дверным косякам - краска побитая, на кухне - гора немытой посуды, кастрюли с пригоревшими доньями. В ванной комнате - веером треснутое зеркало, унитаз почему-то без бачка и сам унитаз разбит.
Ужас¡ Стасу от увиденного даже слегка не по себе стало. И без "слегка".
В спальне, на кровати - трое: Лизка - в мужской рубахе,- лежала, поджав костлявые ноги к животу, - спала посередине. По краям примостились,- и в одежде и в обуви - два каких-то дрыща.
- Обрати внимание - она в рубахе,- брезгливо сказал Вадим.
-Это моя рубашка.
- Ну да... и больше из одежды на ней ничего нет... Как в том анекдоте: Ноги, как руки, руки как спички, вместо головы - шишка, пру и плачу.
Вадим, недолго думая, - резко, с брезгливым раздражением, выдернул с кровати дрыщей,- за шиворот, как щенков, вытащил их из квартиры на лестничную площадку, каждому дал по хорошему поджопнику, и захлопнул дверь.
Лизка даже здрастье не сказала.
Она таращила полупьяные глаза, хлопала одной приклеенной ресницей, другой почему-то не было.
-Ты что сбежал, тебе же десять лет дали? Я тебя ждала. Видишь я одна.
Стас, ответно не поздоровавшись, бросил ей какую-то нечистую тряпку, похожую на когда-то полотенце:- Прикройся, смотреть противно.
-Ты что с квартирой натворила, идиотка? Я купил квартиру, отремонтировал, конфетку сделал. А сейчас что?
-А я откуда знаю.
-В туалете сливного бачка нет, куда делся?
-А я откуда знаю.
И унитаз разбит.
- А я откуда знаю. Он не разбит, там - чуть-чуть.
- Слышь ты, коза драная,- не выдержал Набоков.- Я же неделю назад тебе говорил, что Стас возвращается... Сейчас мы с ним... сейчас уедем. Снова приедем в понедельник утром. Тебя чтобы здесь... Чтоб тобой тут и не воняло. Ты поняла?
-Стасик, ты что меня выгоняешь? Я же тебя люблю.
-Убить тебя мало за такое люблю... Иди в зал на диван, матрас я на помойку выкину. Будешь уходить - ключи оставишь на столе... Вадик, помоги...
Хороший широкий матрас по узким лестницам хрущевки проходил нехорошо...
-А чё,- ёрничал Вадим,- матрас-то ничо, мягкий, не дешевый.
-Ты-то, Вадик, хоть помолчи сейчас... Сколько на нём... Шо ты зацепился углом за эти почтовые ящики, ты же гляди хоть немного, приподнимай... поворачивай давай,,, сколько на нем кобелей эту дрянь... Зла не хватает... Неси давай, не бойся запачкать... У тебя в джипе ручка, бумага есть?
-У меня, как в Греции.
- На помойку не понесем, была охота - до неё метров сто - не меньше. Вот здесь станови - к углу дома прислоним, тут народу полно проходит. У нас же двор проходной.
Вадим принес тетрадку и фломастер.
На двойном развернутом тетрадном листе Стас нервно и неровно, но крупными печатными буквами написал.
"Матрас ничей, кто хотите, тот берите".
Уже они уехали от дома Зимина, уже подъезжали к интернату и Набоков что-то там болтал, ерунду какую-то, как бы успокаивающую, а Зимин в мыслях всё ещё был в своей изуродованной квартире.
Наконец он включил слух и друга услышал:
- Ты, Стас, если квартиру продавать не хочешь... - у меня предложение - для всех выгодное. Этот Алимардон - он узбек, он здесь недавно, и он здесь с семьёй: жена и двое деток: девочка и девочка. А живут рядом с мага́зиком... В частном секторе, флигель снимают... Ты бы видел тот флигель... Я видел, там - сарай гнилой.
Нормальная, короче, семья. Нормальное жилье хотят. Давай им сдадим твою квартиру. Они всё сами отремонтируют... Матрас у них есть, кастрюли тоже.
- Я, Вадик, от шока ещё не отошел, а тут ты со своими узбеками... Квартира моя... Я еще ничего не решил... А ты - уже... всё за меня решил? ... Готово дело. Не гони лошадей, Вадик. Ну тебя к черту! На душе погано... И куда эта стерва сейчас пойдет?
- Тебя не колышет.
- Да... я и сам понимаю... Но у каждого свои примочки. Ты суеверный, иногда... - до дури.
- Ну да, а ты всех жалеешь,- перебил Набоков. - Ты, Стас, исусика из себя не строй, я тоже к людям нормально отношусь. И кого мне жалко - мне тоже жалко. В отличие от твоей... извини не твоей Лизки... А Алимардон,- они недавно приехали. У них там в Узбекистане с работой не очень. Вот они и приехали. Работяги. Трудно им, на ноги - встать нужно. А Динора - его жену так зовут... Хорошая женщина. Две дочки,- такие попрыгушки, возрастом - погодки, примерно как Вита моя. Соглашайся, Стас. Ты и глазом не моргнешь, как твоя квартира снова в конфетку превратится. И хорошим людям поможешь.
- Дай мне в себя прийти...- из окна авто́ Зимин смотрел на солнечную дорогу, на разноцветные машины, вдоль и поперек едущие, на людей идущих куда-то и зачем-то.- Не могу... Никак вспомнить не могу, как эта Лизка тогда у меня в постели оказалась. Хоть убей.
- Вспомнить? Много ей чести. Тебе её уже забыть надо, этот... мешок с костями.
- Она тогда нормальная была... не худая.
***
Часом раньше - в три часа пополудни, в школе-интернате закончились занятия. Школьники стали расходиться, разъезжаться на выходные по домам. Большинство школьников - из деревень, где нет школ, и дети фермеров. Но были и городские.
Авдей сразу после последнего урока из своего класса прошел по с шумом утихающему залу, среди разбегающихся учеников, по серой гранитной лестнице - этажом ниже. Там в игровой комнате играли ученики младших классов, в ожидании своих родителей.
Вита, увидев вошедшего и улыбающегося дядю Аву, бросила в ящик для игрушек плюшевого одноухого мишку, схватила свой довольно тяжелый для такой маленькой девочки розовый рюкзак, вприпрыжку подбежала к дяде.
- Уже папа за нами приехал?
- Еще не приехал. А хочешь со мной на почту сходить?
- Хочу, а зачем?
- А давай пойдем, там увидишь.
- А почта - это банк?
- Пошли давай, дитё рекламы, дай мне рюкзак. Еще не хватало тебе такую тяжесть на себе таскать. Мы его у деда Миши оставим.
Дед Миша, сторож при школе-интернате, был на улице у ворот. То и дело подъезжали и отъезжали "авто́". Родители забирали своих детей.
Дед сидел у ворот, на недавно выкрашенной в голубой цвет лавочке, кивал давно не стриженной, белой как снег головой въезжающим, махал рукой уезжающим.
- Здравствуйте, молодые люди. Вы куда это наладились... без родителей.
- Дед не буксуй,- весело сказал Авдей,- мы на почту сходим, - посылка мне, а почта вон же она через улицу.
- А мне же от директора нагореть может.
- Авось-небось не нагорит. Все же мне не двенадцать лет... А мы тебе, за соучастие в твоём преступлении, шоколадку на почте купим.
- Да зачем мне шоколадка, ты мне лучше кофе купи. Знаешь, бывает такое в красивых железных банках. Московское. Оно уж лет пятьдесят как в продаже. Самое первое, растворимое, эх ты. Тогда водка стоила 2,87. А банка кофе - два рубля. Дорого.
- Ладно дед, я про водку ничего не знаю, я не пью. Не будет московского куплю какое есть. Окей?
- Окей.
- Мы рюкзак здесь оставим, за нами скоро приедут.
***
До почты сто метров. В почте - два отделения, оба в бледно голубом цвете. Одно для коммунальных платежей, другое для писем бандеролей посылок, и в обоих отделах по "магазинчику" с очень пестрым набором товаров. Здесь можно купить: и утюг холодный, и ватрушку вместе с подушкой и перчатки для работы в саду... жвачку, конфеты... тушенку, макароны, стиральный порошок и... густой гребешок. Впрочем, все мы к этому уже так привыкли, что и внимания не обращаем, и понимаем: в наше нервно-прыгающее время, каждый не прочь заработать лишнюю копеечку.
Набоков поставил племяшку себе под ноги, протянул молоденькой кассирше квитанцию:
- Вот, мне посылку получить.
- Это не посылка, это бандероль.
- Какая разница, мне лишь бы получить... в целости и исправности.
Кассирша растерянно оглянулась на служебную входную дверь:- А ты не мог бы... подождать немного, понимаешь, кассирша отошла на минутку, я на подмене... где искать... тут их тьма.
-Тогда мы сначала купим, что нам нужно,- Авдей улыбнулся, поднял племяшку на руки.- Вот, Витуля, смотри, выбирай. Шоколадку тебе какую: большую, среднюю или маленькую?
Мне одну большую, одну среднюю и одну маленькую. Маленькую - "Аленка", среднюю вот эту - с Красной шапочкой, а большую - с красивой картинкой, где принцесса нарисована.
- Да и еще банку кофэ,- добавил Авдей.- Московское, в металлических банках если есть.
- Есть Индийский, в таких же точно банках; кофе - точь в точь такой же, просто названия разные.
- Окей, давайте индийское, если оно "точь в точь".
Девушка поставила на прилавок банку кофе, положила три шоколадки.
- Кофе, между прочим, мужского рода.
- Это вам кто сказал?- Авдей улыбался.
- Это все знают... кроме двоечников.
- То что кофе мужского рода - это анекдот,- Авдей улыбался.- Какой-то идиот этот анекдот придумал, а вы как попугаи - повторяете.
...А насчет двоечника... - здесь всё просто... Я как школу закончу, хочу выучиться на... пастуха. Буду быкам хвосты крутить... А уж быкам... совсем без разницы, какой я двоечник и какого рода кофе; быки они сами - мужского рода.
В отдел вошла заведующая, Зубова Татьяна Вальдемаровна, удивленно посмотрела на Марину (ученика оператора):- А Светлана где?
-Татьяна Вальдемаровна... Ей дочка позвонила, сказала, что она на детской площадке где-то потеряла ключи. Ну тёть Света и побежала домой со своими ключами. Уже с полчаса как убежала.
- Какие полчаса, Светка отсюда через дом живет, здесь ей до квартиры две минуты ходьбы?
- А я откуда знаю? Наверное ключи ищут. Если ключи не найдут, нужно же тогда замки в двери менять... или их обокрасть могут. У нас вот случай был...
- ...Стоп, Марина, я знаю - поболтать ты любишь, но у тебя посетители.
- Да тут бандероль, а где искать... я думала тёть Света уже... быстро придет.
Заведующая, по квитанции быстро нашла бандероль, положила перед Мариной на стол.
- Бандероль, наложенным платежом.
- Так,- сказала ученик оператора,- с вас юноша... ... 8 тысяч 636 тысяч 656 рублей.
- Марина, мать твоя - подруга моя,- заведующая округлила глаза,- ты что такое говоришь?
- А я откуда знаю, тут цифры неправильно напечатали... наверное?
- Ну-ка дай, посмотрю... - голова два уха. Ох, уж мне это егэшное поколение.
- Так, 86 тысяч 366 рублей 56 копеек. Правильно?- Заведующая с удивлением посмотрела на Авдея. -Что в самом деле восемьдесят шесть тысяч... так дорого?
- Так оно и есть. Все верно,- Авдей улыбался; его цена бандероли устраивала.
- Здесь что - золото, бриллианты?
- Вот - вы, Татьяна Вальдемаровна, правильно спросили,- Авдей улыбался.- Мне же нужно при вас открыть, убедиться, что ничего не разбито, и не мешало бы проверить, как устройство работает.
Авдей достал банковскую карту.
Марина, ученик почтового оператора, оконфуженная в цифрах и увидев банковскую карту, решила себя реабилитировать:
- Оплата только наличными, молодой человек,- Марина взглянула сложноподчинённым взглядом на заведующую, ожидая от Татьяны Вальдемаровны если не похвалы, то... похвалы.
Авдей слегка замешкался, оглянулся по сторонам, ища в помещении банкомат:- У меня столько налички нет.
Вместо похвалы строгая заведующая легонько, но со смыслом, постучала кулаком по лбу "ученика оператора", буркнула негромко:- Вижу я, ты мне тут наработаешь... всех посетителей распугаешь. Запомни, Марина: только наличкой оплачивают коммунальные платежи, а посылки, бандероли, можно и карточкой. Давайте, молодой человек, набирайте пин код прикладывайте, оплачивайте... Марина, позвони Светлане, впрочем - работай, я ей сама позвоню, нашла же она кем себя подменить.
- Марина, ученик оператора, после двух конфузов, хлопала глазами и не переставая хлопать внимательно уставилась на юношу Набокова:
- Ты... молодой да ранний, ты богатый что ли? То есть родители, конечно, не сам же ты в самом деле?
- Никакой я не богатый,- Авдей посмотрел на порхающие ресницы ученика оператора - он улыбался.- Но ты знаешь, Марина, - я об Э́том дУ́маю.
- Ну думай думай, как надумаешь позвони. Я бы за богатого и за муж сходить... не прочь.
Марина смутилась, даже ладонью рот прикрыла, поняв что пошутила неудачно и не к месту: Татьяна Валдемаровна рядом стоит, и головой совсем неодобрительно качает.
Авдей открыл бандероль, не отходя от кассы. На свет появилась черная коробочка, похожая на смартфон.
- Нет, мамзель - это всего навсего - переводчик - с разных зыков - на разные языки: Для того что бы я "ай лав ю" на любом языке мог сказать: хоть в кофейной Индии, хоть в картавой Франции, хоть в трудовом Китае, хоть в курортном Тае, и чтобы все мои невесты меня поняли.
Он снова поднял племяшку на руки:
- А теперь, Вита, скажи - Ай лав ю,- он включил переводчик.
- Ай лав ю,- сказала племяшка, - улыбнулась, смутилась и отвернулась.
- Молодец, а теперь услышим это на английском:
Переводчик послушно перевел с английского на английский -
"Ай лав ю".
-Теперь на французском: Набоков нажал другую кнопку: - Жю тэм.
-Такая прелесть, что и не перелезть,- не без сарказма скаламбурила Татьян Вальдемаровна. - И вот такая чепуховина стоит 86 тысяч?.. Я бы лучше сережки себе купила или новый стол на кухню.
-Мне сережки не нужны,- Авдей улыбался.
-Мне твоих денег жалко, - Татьяна Вальдемаровна сбилась, хотела сказать "таких", а сказала "твоих".
-Да не переживайте вы так,- Авдей улыбался.- Будет и на вашей курице петух.
- Это ты сейчас... я не поняла... ты мне нахамил... или я не поняла?
-Да нет, просто я подумал, зачем вам жалеть мои деньги,- у вас же свои есть... Или у вас совсем денег нет?
Татьяна Вальдемаровна неприветно махнула рукой и на Марину и на Авдея:- Совсем это егешное поколение нас старших не уважают... Следующий проходите к окошку.
Из почты Набоковы вышли каждый со своим пакетом: у Виталины в пакете - шоколадки, у Авдея - переводчик на сорока языках и банка кофе - мужского рода.
Как только перешли через улицу, Вита подергала дядю за рукав:- Ава, дай мне в мяуколку поиграть.
- Какую мяуколку?
- Ну ту коробочку, в которую я говорила айлавью, а она в ответ мяукала.
-Понимаешь, Вита, это не игрушка.
-В твоей коробочке нет игр?
-Нет.
-Ни одной?
-Ни одной-приодной.
-И телевизора тоже нет?
-Тоже нет.
Дядя племяннице врал: в его дорогой коробочке было всё: и телевизор и навигатор и интернет и много еще чего, но "Витьке",- так в их семье иногда называли Виталину, ей об этом знать совершенно необязательно, потому что "сопля еще зеленая". А коробочка для дела нужна. Для очень серьёзного дела.