Ройко Александр. Леди Монте-Кристо. Часть I. Аз воздам!

Александр Ройко

Леди Монте-Кристо

Часть I

Аз воздам!

Вступающим во взрослую жизнь посвящается

Школьная парта или студенческая скамья способствуют, конечно, развитию молодых граждан страны. Но вот жизненного, практического опыта они прибавляют значительно меньше. Получая путёвку в жизнь, выходя на свою первую работу, молодые люди обычно мало себе представляют суровые жизненные законы, по которым им предстоит жить и работать. И чаще всего несправедливыми именно производственные устои бывают во взаимоотношениях с коллегами-старожилами, которые смотрят на новичка свысока и порой пытаются "ездить" на нём. Особенно достаётся незаурядным молодым индивидуумам. Да, начальство приглядывается к ним и старается верно их оценить (хотя и не всегда), но вот рядовые работники... К сожалению незаслуженно устойчивым оказался принцип советских лет: не высовывайся. И вот подобных молодых "умников" их коллеги, не обладающие высокими интеллектуальными способностями, часто пытаются сжить со света, постоянно вставляя им палки в колёса.

Первопричиной изложенной в книге истории стала не столь уж редкая и мало примечательная строптивость одной молодой особы. Её спор с одним из руководителей строительной фирмы наталкивает того на довольно прозаическую мысль. Воплощение в жизнь идеи начальника приводит к тому, что у другой особы со временем полностью ломается жизнь. Да и только ли просто ломается, если друзья даже подозревают её физическое устранение.

Спустя несколько лет в городе появляется некая Ева Фрейл, которая устраивается на работу в одну из компаний. Профессионализм Евы должным образом оценён руководством. Однако через некоторое время начинают свершаться события, мало волнующие большинство окружающих, но которые становятся очень существенными для отдельных лиц. Ева становится как бы катализатором разворачивающихся вокруг неё событий. В их водоворот вовлекается всё больше лиц. Многим ли удастся удержаться на плаву? Всё это происходит на фоне не такой уж простой личной жизни мадам Фрейл - радости смешаны с огорчениями. Как-то сложится дальнейшая судьба Евы.

Творя бесчинство, сея зло,

На миг подумай о расплате...

Переступить черту легко,

Но счёт приносят вдруг, некстати...

Виктор Кондауров

ГЛАВА 1

Строптивость как генератор идей

Заканчивался май 2002-го года. В этом году месяц выдался вначале тёплым, но во второй его декаде резко похолодало. Однако через неделю уже вновь установилось тепло, и спиртовой столбик на наружном термометре, пусть и не резко, но ежедневно делал небольшие поправки в сторону своего подъёма. Вот и сегодня, а это было начало новой рабочей недели - завершающая декада месяца, в офисе Александра Рогозного, по истечении пары часов работы, начинала чувствоваться, пусть и не такая уж духота, но уже значительное тепло. Владелец кабинета выдвинул один из ящичков своего рабочего стола, достал пульт кондиционера и установил нужный ему режим этого чуда климатической техники. Почему такое уж чудо? - особенно для организаций и производств, где кондиционеры устанавливались в новом веке (да и в конце прошлого) не так уж и редко. А вот для жилищ они использовались во времена Советского Союза не особо широко, даже редко, и виной тому была государственная политика - в магазины кондиционеры не поступали, а выделялись по разнарядке в основном для административных помещений. Но мало кто знает, что ещё в 60-80-х годах прошлого века СССР начал экспортировать большие партии отечественных кондиционеров, причём качество этой техники было на должной высоте. Но после распада СССР производство кондиционеров в России и других странах СНГ (один только Баку раньше выпускал порядка 380-500 тысяч кондиционеров в год) практически сошло на нет, и только с началом 2000-х годов, ситуация резко изменилась. Вот и в их фирме кондиционеры появились лишь с приходом нового тысячелетия.

Через некоторое время в кабинете стало значительно прохладнее и уютнее. Александр уже с более приятным ощущением окунулся в лежащий у него на столе ворох бумаг. Сегодня утром их занесла ему секретарь фирмы, в которой выпала миссия трудиться Александру Степановичу Рогозному. Документы накопились за прошедшую субботу (часть сотрудников работала и тогда), а некоторые, вероятно, и за более ранний период. Он их отсортировал по важности. Большинство из них не требовали каких-либо поспешных решений. Но вот один документ нужно было вычитать и откорректировать, что он и сделал в течение получаса. После этого он вышел с этой важной бумагой (несколько листов) из кабинета. Открывшиеся им двери вели не в такой уж большой, но уютный изолированный холл, в котором находилось рабочее место секретаря фирмы, точнее, секретаря её руководителя. В этот холл-кабинет (или холл-приёмную, просто приёмную) вела входная дверь, дверь в небольшую каморку (где обычно секретарь готовила чай, кофе и некую снедь), а также дверь в кабинет главы фирмы. Этот холл и служил приёмной посетителей Виктора Фёдоровича Козакова - он то и был директором строительной фирмы "Козерог". Вроде бы несколько необычное название для строительного заведения. Но оно нравилось и Виктору, и его приятелю и компаньону Александру Рогозному. Они были основателями этой фирмы, и Саша являлся заместителем директора. Их кабинеты размещались по соседству, что было весьма удобно. Кабинеты заместителя директора по экономике и финансам, а также зама по строительству (а он же совмещал ещё и обязанности главного инженера) располагались в другом конце этажа, рядом со сметным отделом и группой управления персоналом. В холле обычно ожидали приёма посетители, желающие встретиться и с заместителем руководителя фирмы, то есть с Рогозным, но это бывало гораздо реже.

И Козакову и Рогозному в этом году исполнилось (одному исполнилось, а другому исполнится в конце лета) по 35 лет. Ранее они учились в одной школе в параллельных классах, кроме того их квартиры находились в одном подъезде. Правда, то были квартиры их родителей, сейчас же Виктор и Александр жили в разных местах. Поэтому их пути в детстве и юности часто пересекались. Большими друзьями они не были, но приятелями их можно было назвать. А вот их отцы работали вместе, поэтому на уровне родителей общений было побольше. Это именно их родители (точнее, именно отцы) и помогли сыновьям открыть своё дело, хотя сомнений в успехе было немало. На то время в городе существовало очень уж много различных строительных организаций, а потому были опасения, что их фирма будет не конкурентоспособна. Вначале заказов было немного, но постепенно приятели раскрутились - в таком многомиллионном городе как Москва нашлась отдушина и для фирмы Виктора с Александром.

Виктор окончил строительный факультет, да и их отцы работали в отрасли строительства, а потому и дело помогли открыть именно по этому направлению. Но вот Александр окончил юридический факультет университета, строителем он не был, да и разбирался он в строительстве не особо хорошо. Но, поскольку различных нотариусов и частных юристов-адвокатов в столице было гораздо больше, нежели строительных компаний, то он понимал, что устроиться куда-нибудь будет не просто, а открыть свою юридическую контору и вообще не реально. Потому он и согласился на предложение Виктора открыть своё дело и работать вместе, тем более что хороший юрист в строительной фирме был необходим. Сейчас Рогозный уже и не жалел, что работает в строительной фирме - и заказы были, и дело двигалось, и прибыли были неплохие. К этому времени приятели уже твёрдо стали на ноги, обзавелись своими квартирами и машинами. Обзавелись они уже и семьями.

Их совместная фирма была открыта в ноябре 1990-го года. Это был непростой год горбачёвской перестройки. Но это время было благоприятным для открытия своего дела. Ещё 26 мая 1988-го года был принят Закон СССР N 8998-XI "О кооперации в СССР". В его десятой статье о "принципах деятельности кооператива" было сказано, что "Вмешательство в хозяйственную или иную деятельность кооперативов со стороны государственных и кооперативных органов (союзов, объединений, кооперативов) не допускается". А в 25-й главе о "Труде и его оплате" записано, что "Кооператив самостоятельно определяет формы и системы оплаты труда членов кооператива и других работников". До этого был ещё закон о государственном предприятии (объединении), принятый на седьмой сессии Верховного Совета СССР одиннадцатого созыва 30 июня 1987-го года, и введённый в действие с 1-го января 1988-го года.

В общем, в СССР в то время наступила эра свободного предпринимательства. Правда, без всякой юридической проработки, что было несколько абсурдно, но это был отчаянный и не совсем продуманный шаг, чтобы не допустить банкротство страны. Но это был рай для предприимчивых людей - различные фирмы, кооперативы и компании росли как грибы после тёплого дождичка. На первый взгляд, идея свободного предпринимательства в социалистическом государстве казалась благой: пусть люди создают новые материальные ресурсы и зарабатывают на жизнь. Однако воплощение этой идеи в жизнь оказалось уродливым и бездарным, поскольку основные неприятности прятались в юридических деталях, которые были не продуманы, и на которые потом уже никто не обращал внимание. В капиталистическом цивилизованном обществе ограничителем деятельности частных компаний выступали законы, чётко регламентирующие абсолютно все сферы деятельности. Но в социалистическом обществе в то время их-то и не было - не успели, да и опыта не было, чтобы всё продумать. Поэтому в большинстве своём никто ничего не стал производить, просто началась распродажа (на скорую руку организованными фирмами), вначале товарной продукции социалистических предприятий, а потом и самих предприятий. Это была уже самая настоящая экономическая фантасмагория. Можно было даже (на примере кооператива "АНТ") вместо промышленного оборудования, указанного в сопроводительных документах, перегонять эшелоны, в которых находились современные танки, в последнее время становившиеся ненужными в таких количествах. Можно себе представить, как такое растаскивание государственных предприятий сказалось на состоянии многих подобных дельцов. Так, по данным американского Журнала "Forbes" в 2011-м году в странах СНГ будет уже насчитываться больше ста долларовых миллиардеров, а словосочетание "русских олигарх" во многих языках станет таким же нарицательным, как и "русская мафия". Но те же олигархи свой капитал приобрели не за 2-3 года, и даже не за 5-10 лет - всё это и есть отзвуки 90-х годов.

Да, частные организации росли сейчас как грибы после тёплого дождичка, но компаний и фирм, работающих истинно по производству чего-либо, оказалось не так уж и много. Но именно это обстоятельство и помогло приятелям и их фирме выжить. Ведь несколько позже - начало и средина 90-х годов (рэкетирство и разгул бандитизма) - Виктору с Александром пришлось пережить непростые времена. С горем пополам они, не столько выстояли, сколько выкарабкались. Далее ситуация в стране стала улучшаться, и дела в фирме постепенно пошли в гору. И вот начало нового тысячелетия - теперь уже деятельность их фирмы можно было вполне обоснованно назвать стабильной и более-менее успешной.

Что же касается названия фирмы, то в своё время Александр с Виктором долго ломали над этим голову. Не хотелось им называть фирму стандартными именами (особенно относящимися к строительству), каковых сейчас было немало, к тому же, могут быть и повторения. Хотелось чего-то оригинального. Долго придумывали различные названия, а потом Александру пришло в голову:

-- Слушай, Виктор, а давай назовём фирму своими именами.

-- Как это?

-- Ну, не полными именами, а их первыми слогами. Получится "АлВик" - просто, звучно, коротко и всё понятно.

-- Что понятно?

-- Ну, кому принадлежит фирма, кто её основатели.

-- Что-то не очень мне эта идея нравится.

-- Почему?

Виктор начал что-то объяснять, но довольно невразумительно и не очень убедительно - обоснований не хватало. И Александр понял, почему приятелю не нравится такое название фирмы - потому что на первом месте стоит Ал-, а не Вик-. Козаков был довольно амбициозным человеком в отличие от Александра. Он всегда считал себя как бы победителем, во всех своих делах, заявляя при этом, что недаром ему родители дали такое имя - Виктор. Всё стало понятно. Но не называть же фирму "ВикАл", поменяв местами слоги - тогда название созвучно с не очень-то приятным словом фекал.

-- Хорошо, а давай попробуем те же действия произвести со слогами наших фамилий, -- новое предложение Александра.

-- И что получится? - "РогКоз" или "КозРог". Чёрт-те что.

-- Тогда можно, например, "Козарог".

-- Хрен редьки не слаще.

-- О! А давай "КозеРог"? По-моему очень даже неплохо.

-- Да, Козерог не так уж плохо - знак зодиака. Но какое он имеет отношение к строительству?

-- Но мы же с тобой договорились, что не обязательно привязывать название фирмы к строительству. И ещё. Кроме того же знака зодиака, есть ведь ещё и животное - горный козерог, и вот он всегда поднимается всё выше и выше, он никогда не останавливается и не сдерживает свои порывы вплоть до достижения вершины. Это очень символично.

-- О! А вот это действительно хорошо - пусть и фирма достигает самых высоких вершин.

В итоге так и решили: отныне их фирма будет называться "Козерог" - без выделения в его середине заглавной буквы Р.

И фирма постепенно начала действительно подниматься в гору. Сначала были мелкие заказы на строительство обычных дачных домиков, нет, даже не домиков, а домишек. Потом пришёл черёд именно домиков, далее домов... А сейчас уже фирма выполняла более солидные заказы, связанные не только с загородными участками, но возводила некоторые объекты и в черте города. Пусть и не в самом центре и не элитные квартиры, но заказы были. Вот приложение к одному из таких заказов и редактировал сегодня с утра Рогозный.

Выйдя с отредактированными документами в холл-приёмную, Александр Степанович обратился к секретарше:

-- Алёна, возьми вот эти бумаги, уточни, кто их готовил и отнеси исполнителю. Фамилии исполнителя почему-то на последнем листе нет. Я сделал в документах свои поправки с юридической точки зрения. Пусть исполнитель исправит всё в компьютере и отпечатает на принтере новый экземпляр. Много времени это не займёт. Потом пусть занесёт мне, я его завизирую, а дальше на подпись Виктору Фёдоровичу. После этого нужно курьером передать документы заказчику. Всё это нужно успеть сделать до обеда.

-- До обеда ничего не получится, -- беззаботно ответила Алёна, старательно поправляя пилочкой свои длинные ногти.

-- Это почему?

-- Курьера до обеда не будет, а, возможно, и после обеда - сегодня очень уж много рассылок.

-- Ёлки-палки, -- возмутился Рогозный. -- Наступил век компьютеризации, многое мы передаём факсами, электронной почтой, так нет, всё равно куча рукописных бумажек, которые нужно куда-то относить.

-- Не я это придумала.

-- Это всё понятно. Но эти документы должны сегодня быть у заказчика, пусть хотя бы к концу дня. Когда, всё же, вернётся курьер?

-- Понятия не имею. Я же говорю, что он может и не вернуться. Если он будет у последнего клиента часа в четыре, то какой ему смысл приходить на работу? Чтобы тут же вместе со всеми уйти?

-- Чёрт-те что творится! Тогда ты отнесёшь документ сама, когда Виктор Фёдорович его подпишет.

-- С чего бы это? Я не курьер. Хотя... -- она задумалась.

-- Что, хотя?

-- Если относить документ после обеда, часика в два, то можно, конечно. Только, чтобы потом сюда уже не возвращаться.

-- Ещё чего! Это ещё что за фортели? Чтобы отвезти документ и вернуться назад тебе часа хватит. Тогда в три часа ты должна быть на работе. А ты с трёх часов, вероятно, уже собираешься по магазинам бегать?

-- Ну, не обязательно по магазинам.

-- Отнесёшь бумаги и вернёшься на работу.

-- Нет, так не пойдёт.

-- Это почему же не пойдёт?

-- У меня что, ноги казённые - бегать туда-сюда? У меня работа сидячая. Если я уж пойду, то чего я должна возвращаться, -- торговалась Алёна.

-- Потому что рабочий день ещё не окончится.

-- Если вы меня куда-то посылаете, то это считается местной командировкой. Значит, на работу я могу не возвращаться.

-- Может, тебе ещё и командировочные платить?

-- А что, неплохо было бы.

-- Алёна, ты не наглей. Ты в фирме без году неделю, а уже какие-то права качаешь. Да и не права вовсе, а одни выдумки.

-- Почему это я без году неделя? Я в фирме с прошлого года, более полугода уже работаю. Я пришла в фирму осенью, а на носу уже лето.

-- Ты пришла не просто осенью, а в конце осени. Хорошо, полгода работаешь, и что из того? Может, тебя за такую "заслугу" большим начальником назначить?

-- Обойдусь как-нибудь.

-- Вот спасибо за отказ. А то я подумал, что ты и в самом деле у нас всех умнее.

-- И не ехидничайте. Что вы ко мне придираетесь?

-- Я не придираюсь. Ты вот не хочешь после того, как отнесёшь документы на работу возвращаться, а кто в твоё отсутствие будет принимать телефонные звонки? А если ещё и посетители появятся?

-- Ну, звонки я могу переключить на ваш кабинет, или на кабинет шефа. Большая сложность - ответить на телефонный звонок.

-- Виктор Фёдорович этого делать не будет. Не солидно, когда руководитель не такой уж маленькой фирмы сам отвечает на звонки. Я-то могу, конечно, я не такой гордый. Но только в том случае, если тебя не будет в течение часа, а не до конца рабочего дня. В общем, так - делай то, что я тебе сказал: оформишь документы и сама завезёшь их заказчику. И на эту поездку тебе выделяется не более 1,5 часов.

-- Это не моя работа!

И секретарша вновь нашла новые аргументы, чтобы продлить пререкания с зам. директора. Алёна безропотно выполняла все распоряжения Козакова, но зато могла препираться с другими начальниками, а руководителями групп вообще пыталась командовать, как лицо наиболее приближённое к главному начальнику - таковой она себя считала. У Виктора в фирме было три его заместителя, которые считались зам. директора по различным направлениям деятельности. Но, поскольку это была не такая уж большая фирма, а не компания, трест, управление строительством и т. п., то приходилось совмещать некоторые участки работы. Так, например, был заместитель директора по экономике и финансам, который контролировал только эти вопросы. Но был также и зам. директора по строительству, который одновремённо выполнял функции главного инженера. Александр числился зам. директора по общим вопросам, но с совмещением роли зам. директора по персоналу. Кроме того, он ещё выполнял и функцию ведущего юриста. В общем, как зам. директора по персоналу именно он был прямым начальником Алёны Артуровны Серовой. И, хотя считалось, что она секретарша Виктора, на самом деле она была секретарём всей компании, ей приходилось также вести записи-стенограммы на деловых совещаниях - не было в фирме фондов ещё и на секретаря-стенографистку. А посему Алёна считала себя секретарём-референтом, не понимая, что у того совершенно иной (более многогранный и более интеллектуальный, профессиональный) круг обязанностей. Да, секретарь-референт подчиняется непосредственно директору предприятия, но на должность секретаря-референта назначаются лица с высшим или средним специальным образованием, а у Алёны такового не было. Но таков уж был характер Серовой - она считала, что подчиняется непосредственно и только директору фирмы. Странно, но сам Виктор её в этом и не разубеждал - у него была такая эгоистическая черта собственника, даже если это касалось некоторых подчинённых (а иногда именно подчинённых).

В общем, секретарь довольно долго препиралась с замом, приводя самые немыслимые доводы. Конец этому нескончаемому диалогу положил сам Козаков, который вышел из своего кабинета.

-- Что за шум, а драки нет? Вы тут так спорите, что у меня и за двойными дверями слышно. В чём дело?

Виктор коротко изложил суть дела. Да оно и было коротким, препирательства были куда длиннее.

-- Алёна, проследишь, чтобы у нас всё быстро сделали и до обеда документы должны быть у меня. Я в обед буду ехать в ту сторону, я сам и отвезу документы. Таким вот образом мы решим ваш спор.

-- Вот хорошо, -- обрадовалась Алёна. -- Прекрасно, не нужно мне бить ноги. А вы куда в обед едете? Может быть, вы и меня захватите? Мне нужно в одно место заскочить.

-- Да? А потом мне тебя из этого места силком вытаскивать, да ещё два часа ждать? И не рассчитывай на это.

-- Подумаешь, -- обиделась Алёна.

-- Так, Алёна, у тебя есть дела, вот и занимайся ими, -- очень быстро надоел язычок Алёны и шефу.

Алёна, надув губы, начала выполнять поручение Александра - выяснять по телефону исполнителя принесенных им документов. Рогозный, облегчённо вздохнув, направился в свой кабинет. Но там Александр не спешил чем-либо заниматься, он о чём-то размышлял. Затем он поднял телефонную трубку, набрал какой-то номер (короткий - местного телефона), дождался, пока на другом конце линии поднимут трубку, и произнёс:

-- Валерий Николаевич, зайди ко мне.

Через пару минут у него в кабинете сидел года на два младше его высокий стройный блондин, на удивление с тёмными глазами, что как-то было необычно для блондинов. Валерий Николаевич Никитин возглавлял группу управления персоналом фирмы.

-- Привет, Валера, -- многие сотрудники фирмы были на "ты", если это не касалось обращения к руководству или лицам, намного старше их по возрасту. -- Александр поздоровался за руку с вошедшим. -- Присаживайся.

-- Есть какие-то серьёзные вопросы?

-- Ты знаешь, я и сам пока что не решил - серьёзный это или не серьёзный вопрос.

-- Интересно.

-- Я совсем недавно минут двадцать спорил с Алёной.

-- О чём с ней можно спорить? -- удивился руководитель группы управления персоналом.

-- Ты прав, я неточно выразился. Это она со мной спорила, точнее, просто препиралась.

-- А с кем она не препирается? Разве что с Виктором Фёдоровичем да Авророй Аполлоновной. Даже подружилась с ней.

-- Ладно, Бог с ними. Так вот, наша размолвка возникла на почве работы курьера. Не его самого, а того, что часто он физически не успевает мотаться по адресам.

-- Да, это так. Я знаю. Людей не хватает, и не только для доставки почты. В некоторых отделах, то есть группах, тоже зашиваются с бумагами.

-- Вот! Отлично.

-- Что же в этом отличного?

-- Не в этом, конечно, а в том, то ты меня понимаешь.

-- Так, слушаю.

-- Мне кажется, что пришло время нам немного увеличить свои штаты, за счёт младшего персонала. Человека два-три нам бы не помешали.

-- Это точно. Полностью с вами согласен. Но как на это посмотрит Виктор Фёдорович? Он не очень-то склонен разбазаривать фонд зарплаты.

-- Об этом я позабочусь. Я тебя вызвал, чтобы выяснить обстановку в группах и твоё мнение по этому вопросу. Я рад, что ты меня поддерживаешь в этом вопросе. У меня есть одна идея. Я ещё переговорю с руководителями некоторых групп, которые, как ты сказал, зашиваются, да и с главбухом.

-- Может быть, нужно ещё и с Веселовым переговорить? -- зам. директора по строительству выполняющий ещё и обязанности главного инженера.

-- Главного инженера эти вопросы мало касаются, разве что его проектной группы. Правда, Фёдор Степанович ещё и зам. директора по строительству. Хотя там, насколько я знаю, напряжёнки нет. Но, может быть, и с ним я переговорю. Если только застану его - он ведь чаще на стройплощадке. Да, и с Турчиным, -- зам. директора по экономике и финансам, -- я побеседую, а также с главбухом.

-- Я думаю, что как раз главбух от вашей идеи не в восторге будет.

-- А вот это мы посмотрим. Уж бухгалтерия-то вообще бумагами завалена. Им что, лишний работник помешает?

-- А вы стратег, Александр Степанович, -- уважительно протянул Никитин.

-- Приходится им быть. Ладно, Валера, спасибо. Ты свободен.

Во второй половине сегодняшнего дня и в первой половине завтрашнего Рогозный пообщался ещё с некоторыми, запланированными им, сотрудниками компании, после чего решил, что этого достаточно. Для себя он принял не столько важное, сколько ответственное решение, и теперь оставалось выяснить, как к его идее отнесётся глава фирмы.

ГЛАВА 2

Деловое предложение

На следующий день после обеда Александр немного поработал с бумагами, а затем вышел в приёмную и спросил у Алёны:

-- Есть кто-нибудь у Виктора Фёдоровича?

-- У него Виталий Михайлович, -- Виталий Михайлович Костышин.

-- О, это даже весьма кстати, -- протянул Рогозный, открыл наружную дверь кабинета Козакова, постучал для приличия и, не дожидаясь разрешения войти, открыл внутреннюю дверь. Так уж повелось между приятелями или компаньонами, что Александр заходил в кабинет Виктора без информации последнего секретаршей.

Он поздоровался за руку с Костышиным, с Виктором с утра уже виделся, и спросил того:

-- Я не помешаю?

-- Нет, мы уже все вопросы решили, Виталий Михайлович уже собирался уходить, -- тот при этих словах поднялся со стула.

-- Виталий Михайлович, а вы можете задержаться на десяток минут? -- обратился к нему Александр. -- Если не спешите, конечно.

-- Могу, почему бы и нет. Работа-то есть, но десять минут ничего не решат.

-- Вот и хорошо.

-- Я так понял, что ты ко мне пожаловал по каким-то общим вопросам фирмы? -- усмехнулся хозяин кабинета.

-- Ты угадал. В целом именно по общим вопросам.

-- Выкладывай.

-- Виктор Фёдорович, -- между собой Козаков и Рогозный общались по именам, а при сотрудниках - по имени, отчеству, но всё так же на "ты", -- тебе нравится вчерашняя ситуация с Алёной и курьером?

-- А что у них произошло? -- спросил Костышин.

-- Между ними ничего, но вот одного на работе целый день не было, а вторая - отказывалась относить документы.

-- Ну, вообще-то, Алёна здесь не при чём.

-- Совсем не при чём, только вот распоряжения одного из заместителей директора для неё пустой звук, -- не преминул уколоть его Александр. -- Ну да ладно. Я о другом.

-- И о чём же? -- задал вопрос уже Козаков.

-- О том, что нам в последнее время не хватает персонала.

-- Я такими сведениями не располагаю. Отделы, группы работают нормально, и никто не жалуется.

-- Работают нормально, только они зашиваются с разными бумагами. Да, сотрудники свою работу успевают выполнять, хотя и с трудом, но накапливается много разной мелочёвки, которую просто некому или некогда разгребать.

-- С чего это ты взял?

-- Не с потолка, не подумай. Я вчера и сегодня побывал в некоторых группах и отделах, и побеседовал с людьми. И везде говорили, что им ещё один человечек не помешал бы.

-- А ты ожидал, что они заявят тебе о том, что один человек им не нужен? Все и всегда заявляют, что им ещё нужны люди - чтобы себя родного разгрузить. Разве не так, Виталий Михайлович? -- обратился он в сторону заместителя главного инженера.

-- Так-то так, Виктор Фёдорович. Но, всё же, ваш зам. прав - людей не хватает. Не специалистов, а, таких, что на подхвате. Я думаю, что именно это имел в виду Александр Степанович.

-- Вы меня совершенно правильно поняли, Виталий Михайлович, -- обрадовался Александр.

-- Так, сговорились уже, -- недовольно пробурчал Козаков.

-- Никак нет, Виктор Фёдорович, -- запротестовал Костышин. -- Мы с Александром Степановичем на этой неделе впервые встретились.

-- Так, хочешь ты или нет, но новые штатные должности мы вводить не будем, -- снова обернулся Виктор в сторону приятеля.

-- А я этого и не предлагаю.

-- А что же ты предлагаешь?

-- Я предлагаю взять двух-трёх человек...

-- Ты что, с ума сошёл?! -- возмутился Козаков. -- Ещё и двух-трёх человек! Одного - ещё куда ни шло. Но трёх человек - ни в какие рамки не лезет, то есть в наши штаты, -- ухмыльнулся он.

-- Ты не дослушал до конца. Я не предлагаю брать их на постоянную работу, а только на летний период. И платить мы им будем рублей по 700-800.

-- Нет, ты точно не в своём уме. И где мы таких дураков найдём? Это при средней зарплате по стране 3500-4000 рублей. В прошлом году средняя зарплата составляла, если мне память не изменяет, 3240 рублей, значит, в этом году она точно перевалит за 4000 рублей. А ты говоришь 700-800 рублей.

-- Ты не внимательно меня слушаешь. Я сказал на летний период. Мог бы и догадаться, что я предлагаю взять тех, у кого летом каникулы.

-- Это школьников, что ли? -- скривился Виктор. -- Тоже мне, нашёл работников.

-- Каникулы летом не только у школьников.

-- Студенты! О, а вот это уже другое дело. Но у них же июнь практически занят - сессии.

-- Но я и предлагаю их брать на неполный рабочий день - до обеда или после обеда. На полставки, так сказать.

-- Ну, всё равно непросто им будет работать, готовиться к экзаменам и сдавать их.

-- Уж кто-кто, а студенты выкрутятся. Ты что, себя не помнишь в молодости? Да им одной ночи хватит для подготовки к экзамену.

-- Ты прав, -- уже улыбнулся глава фирмы. -- Это такой контингент, что выкрутится из любой ситуации. Хорошо, и чем они будут у нас заниматься?

-- В отделах или группах для них работа есть всегда, а уж тем более на короткий период. Будут помогать сотрудникам разгребать завалы, которые у нас периодически появляются. Набирать тексты на компьютере, - они знают эту технику получше иного нашего работника, - составлять таблицы, строить по указанию различные графики и прочее. Работы хватит. Кроме того, хоть на 2-3 месяца в фирме появится ещё один курьер. Именно с этой должности у меня вчера и зародилась идея приёма на работу студентов. В общем, это будут, если так можно выразиться, "мальчики на побегушках", но довольно квалифицированные. Выполнят работу в одном отделе - перейдут в другой.

Виктор задумался. Но спустя пару минут он протянул:

-- Да, я согласен, это, в общем-то, неплохая идея. Так, одну минуту, -- он нажал кнопку телефона.

-- Я вас слушаю, Виктор Фёдорович, -- услышали присутствующие голос Алёны.

-- Алёна, пригласи ко мне Нину Григорьевну.

Через несколько минут Нина Григорьевна Калинина, главный бухгалтер была в кабинете Козакова. До её прихода все временно сидели молча, не обсуждая затронутую Рогозным тему.

-- Нина Григорьевна, можем мы на летний период найти резервы по заработной плате? -- спросил директор.

-- Ну, в общем-то, если это нужно, то можем. Только вопрос в том, какой резерв вам необходим - например, 5000 рублей или 50000 рублей?

-- Нет, речь идёт, конечно, не о 50000, а на порядок ниже.

-- Тогда точно можем. Кого вы собираетесь премировать? Я так понимаю, что речь идёт именно о премии, поскольку вопрос средств на оздоровление к отпускным мы с вами вроде бы утрясли.

-- Никому премию мы выплачивать не будем, мы возьмём на лето временных работников.

-- А, я поняла. Так вот почему Александр Степанович интересовался у меня состоянием дел в моих службах. Ну, что ж я не против. Только какая конкретно сумма? Вы сказали, что на порядок меньше 50000, но я боюсь, что как бы, наоборот, больше не было.

-- Не будет. Александр Степанович, ты прикидывал, сколько нужно будет денег?

-- Пока мы здесь сидим, -- раздался голос Костышина, досель не принимавшего участия в разговоре, -- я прикинул - три человека, к примеру, на 3 месяца, по 800 рублей, это всего 7200 рублей. Немного больше, конечно, нежели те же 5000, но это ведь за всё лето. К тому же, это не так уж намного больше моей месячной зарплаты. Но их-то трое будет, и три месяца работы.

-- Ну, не по 800 рублей мы будем им платить, а допустим по 600 рублей.

-- Виктор Фёдорович! Да не будь же ты скрягой, -- возмутился Александр. -- Выиграешь какую-нибудь 1000 рублей. Они тебе что, погоду сделают?

-- А какова сейчас стипендия студентов, ты не интересовался?

-- Интересовался - 200-300 рублей.

-- О! Вот пусть бы и получали в размере своей стипендии. А я же им предлагаю даже в 2-3 раза больше.

-- Виктор Фёдорович, -- вставила своё слово уже и Нина Григорьевна. -- Моё дело, конечно, экономить средства. Но, посудите сами - кто же из студентов пойдёт работать за такие деньги? Да на перекрёстках у останавливающихся перед светофорами машин стёкла мыть, и то за месяц больше заработаешь.

-- Но они же не ропщут, получая свои 300 рублей.

-- Может быть, и ропщут - мы этого не знаем, только от их возмущений стипендия не поднимется, не они этот вопрос решают, -- ответил на вопрос директора снова уже Рогозный. -- Большинство из них подрабатывают. Кроме того, они учатся, готовя своё будущее - они заняты. А в свободное-то время зачем им корячится за какие-то 300 рублей.

-- Прямо-таки большинство подрабатывают. Это сынки и дочери олигархов тоже, что ли?

-- Так, Виктор Фёдорович, не утрируй, -- остановил его Рогозный. -- Многие действительно подрабатывают, даже у нас в стране. А ты знаешь, что, например, в США и просвещённых странах Европы родители с рождения ребёнка начинают ему на образование копить-откладывать. А потом их дети, уже студенты вовсю подрабатывают. Хотя и там есть и бюджетники, и стипендии. Подрабатывают порой даже дети миллионеров, так их родители воспитывают своих чад, чтобы те привыкали крутиться и не были дармоедами.

-- Ладно, не об американцах речь. Хорошо, тогда 700 рублей - ни нашим, ни вашим. Вы же учтите, что они неполный рабочий день будут трудиться.

-- А на полный рабочий день с такой зарплатой ни один уважающий себя студент и не пойдёт, -- буркнул Виталий Михайлович.

-- О! Кстати, а если они захотят в июле и августе работать полный день? Тогда сколько мы будем им платить?

-- В июле вряд ли они смогут работать полный рабочий день, -- вновь вставил слово Александр, -- ты забываешь, что у них ещё и практики есть.

-- Ну да, упустил я сей факт. Хорошо, а в августе?

-- Захотят работать полный день - пусть работают. Но только те из них, кто сам изъявит такое желание. Но тогда мы его и припашем уже на полную катушку. Но, не думаю, что окажутся подобные желающие. Одно дело подрабатывать, а другое дело пахать целый день за 1400 рублей. Кроме того, им же отдохнуть хочется, впереди новый учебный год. Кто у нас, например, захочет трудиться без отпуска?

-- Ладно, Виктор Фёдорович, мы углубляемся в дебри, -- решила перебить эти споры главный бухгалтер. -- На данный момент такой вопрос перед нами не стоит. Когда возникнет такая ситуация, тогда и будем её решать. Давайте решим главное - сколько человек мы принимаем и сколько им платим?

-- Платить мы им будем по 700 рублей, - это в два с половиной раза больше их стипендий, - а возьмём... Скольких? -- обратился он к Александру.

-- Троих. Бог троицу любит.

-- Хорошо, решили.

-- Это выгодное для нас условие, -- продолжила Нина Григорьевна, -- всего 6300 рублей - мелочь. Чуть перетянули за те же 5000, но и не 50000 ведь.

-- Что и требовалось доказать, -- удовлетворённо и с некой подколкой своего приятеля, подбил итог Рогозный.

-- Так, тогда ты за всё это и отвечаешь, -- таким вот образом отреагировал на реплику Александра Виктор. -- Как мы их искать будем?

-- Проведём отборочный конкурс.

-- Конкурс - это хорошо, с этим я согласен. Но я о другом - как ты известишь их о конкурсе, через газету, что ли?

-- Упаси Боже! Ты представляешь, сколько их тогда набежит.

-- Представляю. А как?

-- Повешу объявление в институте. Причём, не в нескольких институтах, а только в одном - специализированном.

-- Строительном?

-- Нет, зачем нам в отделах, группах строители? Они, на мелких бумажных работах, наверное, даже Виталию Михайловичу не нужны. Я думаю, что в экономическом институте, чтобы они разбирались в наших бумагах.

-- Правильно, -- поддержала его главный бухгалтер.

-- И не просто экономистов, а лучше менеджеров, -- вставил своё слово и Костышин. -- Менеджеры тоже экономику изучают, но они готовятся как организаторы производства, то есть их приучают думать, а это важно.

-- Виталий Михайлович, -- обиделась Нина Григорьевна, -- а экономистов что, не учат думать?

-- Ой, Нина Григорьевна, простите. Я не хотел никого обидеть, просто менеджеры - более универсальны.

-- Не спорьте, пусть будут менеджеры, в этом вопросе Костышин прав, -- остановил их Козаков. -- Так, -- уже в сторону Рогозного, -- вывешиваешь объявление в каком-нибудь экономическом институте, или университете, это уже на твой вкус. Но, - приглашаешь только старшекурсников, и объявление висит только один день, -- подчеркнул он.

-- То, что старшекурсников, это и ежу понятно. Я и сам думал дать объявление, что приглашаются те, кто заканчивает четвёртый курс - это уже почти готовые специалисты. Но почему объявление должно висеть всего один день?

-- И полдня хватит. Иначе набежит даже с одного института столько людей, что не успеешь их просеять.

-- Не всё так сложно. Если мы решили брать только менеджеров, то четверокурсников в одном институте будет всего 2-3, ну максимум - четыре группы. А это не более 100 человек. Не все захотят и подрабатывать, да ещё в июне, во время сессии. Так что, ну, будет половина из имеющегося в институте контингента менеджеров-четверокурсников, максимум 50 человек. Кроме того, не все будут следить за доской объявлений, не так часто там что-либо интересное размещают.

-- К тому же в день конкурса у кого-то из них может быть экзамен, -- как бы про себя пробормотал Костышин.

-- Ничего, я сам был студентом, а потому знаю, как хорошо работает беспроволочный телефон, -- оставил без внимания реплику Костышина Виктор. -- Три-четыре человека увидят объявление, а к вечеру об этом будут знать уже те же твои 50 человек. Один день на объявление, ну, максимум два. Когда ты планируешь провести отбор?

-- Я его ещё и не планировал, без твоего-то согласия о приёме на работу. Но думаю, что не позже 30-31 числа, чтобы студенты с 1-го июня уже работали. То есть, чтобы был полный рабочий месяц.

-- Хорошо, целесообразно. На какой день у нас выпадает, к примеру, 30 мая? Пусть день в запасе будет, да и оформлять их, -- директор имел в виду студентов, -- ещё нужно будет.

В этом, 2002-м году 30 мая припадало на четверг, а тот уже не за горами - послезавтра. Об этом Александр и уведомил Виктора Фёдоровича.

-- Хм, не очень-то удобно - полноценный рабочий день. А этот конкурс как минимум полдня займёт, да и на подготовку совсем времени нет. Как же быстро этот месяц пролетел, -- недовольно бурчал Козаков. -- Придётся проводить конкурс в пятницу, 31 числа, скорее всего, после обеда - всё равно короткий рабочий день. Дальше отступать уже некуда.

-- Виктор Григорьевич, -- вмешался Костышин, -- можно отбор провести в субботу, это уже 1 июня, но первый календарный рабочий день всё равно выпадает только на 3-е число. А оформить мы этих студентов всегда успеем.

-- Тоже верно. Значит, так и решили - конкурс назначаем на 1 июня. Некоторые сотрудники фирмы и в субботу, наверное, работать будут, но основной массы на рабочих местах не будет. Так что можно спокойно поработать языками - задавать студентам-конкурсантам вопросы. А для них это будет разминка перед экзаменами. Вот вы, троица, и будете членами этой комиссии. Виталий Михайлович, сможете?

-- В субботу, пожалуй, смогу. В будний день - точно нет, работы много, а в субботу для пользы дела посижу в приятной компании, -- улыбнулся он.

-- Так, Нина Григорьевна?

-- Вы знаете, Виктор Фёдорович, вместо меня назначьте, пожалуйста, лучше кого-либо другого, если это возможно. У меня на 1-е число, на субботу, как раз давно уже запланировано некое мероприятие. Возьмите кого-нибудь из моих сотрудников.

-- Хорошо, тогда вместо вас в субботу в комиссии поработает Аврора Аполлоновна Тверская, -- руководитель сметного отдела. -- Так, Александра Степановича я и не спрашиваю - это его идея, так что пусть он её и воплощает в жизнь. Все вопросы решили?

-- Вроде бы все, -- ответил Александр. -- На какое время назначать конкурс, и в каком помещении его проводить?

-- Ну, это ты, как зам. директора, и сам уже решишь. Это мелочи, которые не имеют существенного значения. Если ни у кого больше вопросов нет, тогда наше маленькое производственное совещание можем считать закрытым. Все расходимся по рабочим местам.

Александр вернулся в свой кабинет очень довольный, и прежде всего, самим собой. То, что его предложение было поддержано и, главное, принято (пусть и не без неких споров) директором фирмы, льстило его самолюбию. Со стороны могло показаться, что это слишком уж мелкий вопрос, чему так радоваться? Да, по существу вопрос и был мелким, который в другом учреждении мог спокойно решить заместитель его главы и сам, не обращаясь к руководителю. Но в фирме "Козерог", Рогозный, хотя и был её создателем (в паре с Козаковым, и его компаньоном), финансовыми вопросами не занимался. А приём на работу, пусть даже временно и не на полный рабочий день - это, прежде всего, финансовый вопрос. На такое положение дел Александр и не обижался - было вполне целесообразным то, что в небольшой фирме бюджетные вопросы решаемы только одним человеком - руководителем.

Удовлетворение от сделанного, точнее, от намеченного, Рогозный получил от того, что в последнее время не так-то просто было получить согласие его приятеля не только на какое-либо навязывание своего мнения, но и на некоторые, на взгляд его компаньона, целесообразные нововведения в фирме. Виктор в этом плане оказался ретроградом, он практически не следил за быстрыми темпами развивающимися производствами, новыми технологиями и организацией работ. Кроме того, пусть их фирма не такая уж и большая, но тоже не совсем правильно концентрировать все рычаги управления в одних руках. Пусть финансовые вопросы справедливо централизованы и замкнуты на одном человеке (главбух не в счёт, потому-что в итоге всё равно выполняет решения директора фирмы), но Виктор пытался тянуть одеяло на себя и в других вопросах, чисто производственных. Он, вероятно, считал, что как выпускник строительного ВУЗа, знает не меньше кадровых производственников. Но у тех был практический опыт, а у Козакова только теоретические знания. А это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Ведь Виктор ни до института, ни по окончании его, ни одного дня не проработал на каком-либо производстве. И если бы не помощь родителей его и Александра, то неизвестно ещё где бы приятелям сейчас довелось трудиться, и какими бы они были специалистами. Именно поэтому Рогозный и был доволен тем, что сегодня удалось сломать непоколебимость руководителя фирмы пусть даже в маленьком вопросе.

ГЛАВА 3

Конкурс

До субботы оставалось ещё полных три рабочих дня (с хвостиком), а потому можно было нормально подготовиться к такому событию, как отборочный конкурс по приёму на работу новых сотрудников. А дел, несмотря на кажущуюся простоту вопроса, было немало. Нужно было определиться с ВУЗом, из которого планировался приём студентов на работу, возможно, даже зайти туда самому и предварительно разведать обстановку в нём - даже без опроса студентов многое опытному глазу могут сказать внутреннее обустройство ВУЗа, дисциплина и условия, в которых приходится заниматься студентам. Ещё нужно было правильно составить объявление о конкурсе - минимально короткое (без излишних подробностей), но чтобы оно полностью отражало суть вопроса. Нужно подготовить помещение для проведения конкурса, а также ближайший холл или кабинет - чтобы конкурсанты не теснились и могли сидеть (пусть даже не все, их количество мало предсказуемо), ведь времени процедура отбора заберёт, наверное, немало.

Но не эти вопросы беспокоили Рогозного, как будущего председателя комиссии. Был для него в этом деле самый главный вопрос, ответа на который он пока что не знал. Ведь он юрист, и сейчас уже опытный юрист, но он не менеджер, а потому никогда не занимался вопросами управления производством. Да, ему, как зам. директора по общим вопросам и по персоналу, приходилось заниматься некими организационными вопросами, но среди своих же сотрудников, которых уже не нужно было тестировать на профпригодность. А вот по каким критериям отбирать тех же менеджеров - он себе не представлял, точнее, представлял весьма смутно - не его это конёк. Конечно, студенты принимаются на работу лишь на короткий период, а потому вроде бы и не стоило их дотошно проверять. Но не хотелось Рогозному, чтобы потом кто-либо в фирме сказал, что вот этот работник по своим знаниям никудышный. Это ведь имидж уже самого зам. директора, поскольку идея-то его. Вот такие дела! А время пролетит быстро, нужно было что-то решать. Поэтому Александр уже сегодня в конце дня, после всех своих размышлений, наведался к Алексею Юрьевичу Турчину - заместителю директора по экономике и финансам. Поздоровавшись, он произнёс:

-- Алексей Юрьевич, меня к вам привёл один нестандартный, так сказать, вопрос. Но для вас, я думаю, он знаком, -- Турчин был на 14 лет старше Александра, а потому они обоюдно общались на "вы".

-- Интересно. Слушаю вас.

Рогозный рассказал своему коллеге зам. директора о решении принять на временную работу студентов и о конкурсе по их отбору.

-- О, это хорошее дело вы придумали. В моих службах уже столько бумаг накопилось, которые ждут своего разбора и систематизации. И папочки уже заготовлены, но у сотрудников всё руки не доходят - текучка, как вы понимаете, заедает.

-- Понимаю, и не только у вас подобное состояние дел. Потому и решено принять на летний период студентов.

-- Я надеюсь, что и мне кто-нибудь из них перепадёт?

-- Естественно. Но это будут уже более-менее квалифицированные студенты - не первый или второй курс.

-- Так это же прекрасно.

-- Прекрасно для вас, но не для меня, как председателя комиссии. Мне было бы как раз проще, если бы это был не квалифицированный контингент. Не для фирмы в целом, а именно для меня.

-- Почему это?

-- Дело в том, что я по образованию, как вы знаете, не экономист, а потому я не уверен, что так уж хорошо знаю подготовку в институте менеджеров - что они должны знать, и чего нет. Не сочтите меня неучем - просто подготовка юристов и менеджеров - разные вещи. Я управляю некоторыми нашими структурами, но это управление не требует от меня таких уж больших познаний в управленческой сфере. Но ведь на конкурсе именно это мы должны будем выяснять у студентов их знания более детально.

-- Я вас понял. И я вовсе не намерен думать, что вы плохой руководитель, я знаю, что это не так - убедился за десяток лет работы с вами. Ладно, это не по теме. А кто, кроме вас, ещё в составе комиссии будет?

-- Виталий Михайлович и Аврора Аполлоновна.

-- Очень даже квалифицированный состав комиссии. Вот те вопросы, которые вас так беспокоят, и будут задавать конкурсантам Виталий Михайлович и Аврора Аполлоновна. Погодите, -- остановил он порывающегося что-то сказать Рогозного, -- я ещё не договорил. Я понимаю, что вы, как председатель комиссии, тоже должны быть в курсе подобной тематики. Но вы, всё же, по моему мнению, больше должны будете делать нажим на общие вопросы. Однако я вам сегодня вечером дома набросаю перечень вопросов, которые обычно ставят во главу угла на подобных конкурсах. Завтра с утра я их вам занесу. Так что времени ознакомиться с ними у вас хватит. Я думаю, что мои наброски смогут пригодиться также Тверской и Костышину.

-- О! Вот это прекрасно, -- обрадовался Александр. -- Большое вам спасибо, Алексей Юрьевич. Теперь я буду полностью спокоен.

Утром Турчин, как и обещал, принёс Александру листочки с тематикой конкурса по отбору менеджеров или экономистов. В заключение Алексей Юрьевич сказал Рогозному:

-- Когда будете писать объявление о проведении конкурса, обязательно напишите фразу, что студенты должны приходить на конкурс с написанным резюме. Оно очень вам поможет в отборе - конкурсанты сами напишут о том, что они могут, и какие способности у них имеются. Кроме своих возможностей они могут написать о том, что, например, являются старостой группы, входят в состав студенческого самоуправления, или занимаются другой общественной деятельностью. Это вам тоже поможет понять характер человека и то, как он относится к порученному ему делу, а также как к нему относятся в институте. А вам потом только останется ненавязчиво всё это проверить. Если же вы уличите, что студент написал о себе в резюме неправду, то вполне понятно, что на работу ему путь закрыт - если он обманщик, значит, и работник он будет неважный.

-- Я понял вас, Алексей Юрьевич. Ещё раз большое спасибо.

После ухода коллеги Рогозный внимательно перечитал написанное Турчиным. В листочках Алексея Юрьевича упор делался на общую эрудицию конкурсантов, это был как бы отбор по общим качествам. Туда входили вопросы по следующим тематикам, которые кратко можно было изложить следующим образом:

-- Драйв:

Это энергия и желание работать. Это отношение к делу, обязанностям, поручениям. К работе можно подходить формально, чётко и правильно выполнять должностные инструкции. Безусловно, это очень важно. Но сотрудник с "драйвом", человек, который "горит" своим делом, который полон энтузиазма - более интересен для работодателя.

-- Креативность:

Способность к творчеству, способность предлагать решения, находить нестандартные методы. Поставлена цель, и её нужно достичь.

-- Нацеленность на достижение результата:

Умение доводить начатое до конца. Какие бы сложности ни встречались при выполнении задачи, она обязательно должна быть выполнена, и выполнена в оговоренный срок.

-- Знание иностранного языка:

Чаще всего требуется английский язык. Но и этого порой недостаточно, желательно, чтобы будущий работник владел не одним иностранным языком.

-- Устойчивость, сопротивляемость:

Например, вы участвуете в коллективном обсуждении какой-то рабочей ситуации. Предложенное вами решение вызвало смех и неодобрение коллег. Вы обиделись, замкнулись и перестали участвовать в дальнейшем обсуждении. Ваша "устойчивость" очень низка. Нужно уметь отстаивать свою точку зрения.

-- Лидерство:

Человека берут на работу за его потенциал в надежде на то, что он обязательно будет расти, станет организатором. Хороший менеджер, то есть человек, который может организовать других людей, безусловно, ценен для работодателя.

-- Работа в команде.

Очень часто какая-либо работа выполняется группой человек. Успешность её выполнения зависит от каждого из участников. Поэтому важно умение уживаться с другими, находить общий язык, ощущать себя единой командой. "Один за всех и все за одного". В любом деле наличие сильной команды - залог успеха выполнения любого проекта.

-- Коммуникативные способности:

Навыки общения являются самыми важными для человека, так как нет такой сферы деятельности, где бы ни приходилось общаться друг с другом. Как заставить других слушать себя, как презентовать себя, как отстаивать свою точку зрения? Вот минимум коммуникативных навыков, необходимых каждому.

Изучив то, что написал ему Турчин, Александр понял, что это просто кладезь для него, да и для всего руководства фирмы. Толковый мужик Турчин. Да, всё написанное им годилось для конкурса по отбору менеджеров или экономистов. Но эта тематика подходила в принципе и для любых других специальностей, что было очень даже важно. Когда Виктор с Александром подбирали себе сотрудников в компанию, то они, конечно, задавали будущим работникам многие вопросы из того, что было написано Турчиным. Но всё это происходило у них больше на интуитивном уровне. Ведь тогда ни Виктор, ни Александр не обладали достаточными знаниями, необходимыми для отбора нужных им людей. Теперь же, руководствуясь этими тезисами (а написано там было всё довольно подробно), можно было в будущем не волноваться о том, как подобрать себе новых сотрудников, если фирма будет расширяться. И уже не студентов (полуфабрикат), а настоящих специалистов.

Что же касается конкурса, то за его успешный итог Рогозному теперь можно было не волноваться. Сейчас можно было спокойно заняться другими подготовительными вопросами. Указание по приведению в надлежащее состояние комнаты, которая выполняла в фирме функцию конференц-зала, он даст соответствующим сотрудникам уже завтра. А сегодня нужно было набрать и отпечатать объявление по проведению конкурса и разместить его в выбранном институте. А завтра это же объявление нужно не позже конца рабочего дня ещё и обязательно снять. Набор объявления не занял много времени. Указал в нём Александр место и время проведения конкурса, условия работы (неполный рабочий день), размер оплаты и прочее. Кроме предложенного Турчиным обязательного резюме, приходить на конкурс студенты должны были, как это указал Александр, ещё и с зачётной книжкой. Этот очень полезный в таком деле документ позволит в самый кратчайший срок определить, если и не совсем точные знания студента, то, по крайней мере, его отношение к учёбе, а, значит, и к работе.

Поскольку времени до проведения конкурса оставалось всего каких-то полтора дня, то Александр не стал объезжать несколько ВУЗов, в которых готовили экономистов и менеджеров. Он только посмотрел список таких московских учебных заведений и остановил своё внимание на одном из них. В Москве было немало ВУЗов, в которых готовили выпускников-магистров (5 лет обучения) специальности "Менеджмент" или "Менеджмент организаций", такие, например, как:

-- Институт международных экономических связей;

-- Финансовая академия при Правительстве РФ;

-- Российская экономическая академия им. Г.В. Плеханова;

-- Государственный университет - Высшая школа экономики;

-- Российская академия предпринимательства;

-- Всероссийская академия внешней торговли;

-- Институт международных экономических связей;

-- Институт международной торговли и права;

-- Академия менеджмента инноваций.

Были, естественно, и другие учебные заведения этого направления. Но Рогозный выбрал учебное заведение, которое было, в общем-то, на слуху у многих, выбирать - так уж выбирать из лучших. Это был Государственный университет - Высшая школа экономики. В этом учебном заведении, как он ранее краем уха слышал, готовили будущих специалистов очень хорошо, в том числе и менеджеров. Это учебное заведение (ГУ-ВШЭ) находилось почти в самом центре Москвы, по улице Мясницкой, недалеко от Лубянской площади, где была и станция метро "Лубянка". Кроме того, не так уж далеко (по крайней мере, в этой части Москвы) в Басманном районе центрального административного округа города по улице Бакунинская располагалась и фирма "Козерог". Однако Александр кое-чего не учёл: он знал название ВУЗа и то, где он располагается. Но он не знал структуры этого учебного заведения. Как оказалось на Мясницкой улице находилось лишь здание, в котором располагались Приёмная комиссия, администрация ВУЗа, один из его факультетов, центральная библиотека и прочее. Но нужный Рогозному факультет располагался совсем в другом месте - на Покровском бульваре. По московским меркам расстояние между этими двумя объектами было не такое уж и большое. Родной город Александр знал неплохо, а потому на своей машине тотчас проскочил и туда. Но и нужный ему факультет оказался не последним местом, в котором он сегодня побывал со своей миссией. Повесив на доске объявление, он увидел, что именно сейчас студентов не так уж и много - кто-то сдаёт экзамены, кто-то к ним готовится - дома или в общежитии. По домам студентов, конечно, ездить абсолютно не реально, а вот в два студенческих общежития, узнав их адреса, Рогозный проскочил (благо листочков с объявлением было отпечатано несколько штук). Ему, правда, пришлось объясняться с вахтёром (или охранником) на входе, но, показав листочек с объявлением, вопрос сразу же утрясли.

Он повесил на доске объявление, а набрано оно было так, что сразу бросалось в глаза. И в одном из общежитий объявление сразу же заинтересовало некоторых студентов. Рогозному пришлось выслушать целый ряд вопросов:

-- А почему только четвёртый курс?

-- А чем занимается фирма?

-- А какая там будет работа?

-- А зачем зачётная книжка?

-- Обязательно ли писать резюме?

-- А когда придётся работать - с утра или после обеда?

Отвечая на эти и другие вопросы, Александр понял, что студенты на конкурс обязательно придут, значит, новые сотрудники в фирме точно появятся.

В пятницу утром Рогозного пригласил к себе Виктор.

-- Ну, что, как дела с конкурсом для студентов? Будем его проводить или нет? -- обратился он к приятелю.

-- Конечно, будем?

-- Именно в эту субботу? Успеешь? Ты всё уже подготовил?

-- Вроде бы всё. Комнату, где будем проводить отбор, сегодня подготовим. Объявление я ещё вчера повесил, сегодня уже сниму.

-- Ну и как ты думаешь, придут студенты?

-- Придут, это точно.

-- Ты так уверен?

-- Уверен, поскольку вчера, когда я размещал объявление, меня уже забросали вопросами. Так что заинтересованность есть.

-- Ну, что ж, неплохо, -- удовлетворённо протянул Козаков.

Доволен был и Рогозный - такая заинтересованность приятеля конкурсом, что для Александра было немного неожиданно, свидетельствовало о том, что Виктору идея зама понравилась. И это радовало Александра - значит, директор фирмы не такой уж непробиваемый для новых идей, глядишь и более полезные, более конструктивные решения не станет так резко и недовольно отталкивать, как это было вначале позавчера, когда приятель озвучил ему свою идею. Так что, возможно вскоре его приятель из противника нововведений перейдёт в противоположную формацию - новатора, это слово можно считать антонимом слову ретроград.

-- Аврору ты предупредил? Будет она завтра? -- продолжал задавать вопросы Виктор.

-- Предупредил. Будет.

-- А вы договорились, как члены комиссии, по каким критериям вы будете оценивать конкурсантов?

-- И Аврора, и Виталий Михайлович - хорошие специалисты, а потому они прекрасно знают, какие вопросы нужно будет задавать студентам. Предвидя твой следующий вопрос, я хочу сказать, что я тоже знаю, что спрашивать у студентов. У меня есть прекрасный, так сказать, темник для таких целей.

-- Покажи. Интересно даже.

-- Подожди минуту, он у меня в кабинете.

Александр пошёл к себе в кабинет и через пару минут принёс приятелю листочки, где были написаны вопросы по определению профессиональных качеств принимаемых на работу. Но это были уже не те листочки, которые ему передал Алексей Юрьевич. Александр в тот же день поручил одному из сотрудников набрать их текст на компьютере и распечатать на принтере, что и было сделано.

Козаков внимательно изучал написанное. Затем он поднял голову и удивлённо спросил:

-- Откуда ты это взял? Классный темник!

-- Турчин мне его написал, по моей просьбе.

-- Ты смотри, молодец Алексей Юрьевич!

-- Я тоже так думаю. Он не зря свой хлеб ест. Специалист он хороший, и голова у него работает что надо.

-- А ты помнишь, как мы с тобой мучились, когда только организовали фирму и занимались набором специалистов? Тогда бы нам такой темник!

-- Я тоже об этом думал. Но хорошо, что он есть хотя бы уже сейчас. В будущем это очень даже хорошее нам подспорье в подобных делах.

-- Это точно. Я думаю, что расти мы ещё будем, а потому и будем ещё принимать новых сотрудников.

-- Я тоже на это надеюсь.

-- Да-а, -- протянул Виктор, -- теперь я не сомневаюсь в успехе задуманного.

Вот только Виктор не уточнил, в успехе задуманного кем, но это на него было похоже, как впрочем, и на многих других руководителей.

* * *

И вот уже наступила суббота. Начало конкурса было назначено на 9:00. К тому времени студентов собралось не так уж мало - на глаз человек 20-25. Но это, как понимал Александр, ещё далеко не все - подойдут ещё и позже, уже в процессе работы отборочной комиссии. Ещё перед началом комиссии Рогозный, Костышин и Тверская договорились, что будут оценивать студентов раздельно - каждый будет выставлять им свою оценку. Собственно говоря, это были и не оценки, а просто отметка - годится этот работник или нет. Каждый себе на листочке записывал реквизиты студента и напротив его фамилии после собеседования ставил "плюс" или "минус". Но если "минус" ставился один, - а это точно означало, что такой работник фирме не подходит, - то "плюсов" не возбранялось ставить хоть десяток. Все ведь понимали, что если поставить один "плюс", то таких студентов может быть много - и как тогда по этому единственному "плюсу" отобрать заданную троицу. Поэтому количество плюсов было как бы неким знаком качества конкретного студента, определением того, что он из себя представляет, его характеристикой как профессионала и как человека.

Сам этап отбора занял довольно много времени. И это при том, что с некоторыми студентами члены комиссии беседовали не так уж и долго. Кто был в числе таковых не трудно было догадаться - что зря задавать кучу вопросов тому студенту, из которого, сразу видно, хорошего работника всё равно не получится. А такими были, в первую очередь, плохо успевающие студенты. "Минусы" сразу же появлялись у тех студентов, у которых зачётная книжка пестрела одними оценками "удовлетворительно", а то и "двойками", с последующей пересдачей. Причём ставили эти "минусы" члены комиссии, не сговариваясь, но решительно и бесповоротно - каждый на своём листике. Нет, таким студентам, всё же, задавали вопросы, но по равнодушным лицам членов комиссии было видно, что ответы на свои вопросы их уже абсолютно не интересуют - но приличия нужно было соблюдать.

Не обошлось и без неких конфликтов. Некоторые студенты пришли на конкурс без зачётной книжки. Комиссия их тут же выставляла за дверь - конкурсантов хватало, а без этого наглядного документа вести дальнейший разговор никому из членов комиссии не хотелось. Конечно, со стороны таковых студентов начинались препирательства и слёзные просьбы заслушать их. Но тот же Александр был неумолим:

-- Езжайте домой или в общежитие, и привозите зачётку. Мы ещё успеем вас заслушать.

Такие студенты уходили ни с чем, но ни один из них с зачётной книжкой так и не появился. И это говорило само за себя.

Пришли некоторые студенты и без резюме. Они оправдывались тем, что не успели написать, или не знали что писать. Например, были такие диалоги:

-- Ну, что там писать? Я не знаю. Автобиографию, что ли? Учился в школе, теперь в институте. То, что я студент, на каком курсе и по какой специальности обучаюсь, вы знаете. А что ещё писать?

-- Нужно было написать: чем увлекаешься, какие у тебя интересы, какие работы можешь выполнять, занимаешься ли общественной деятельностью - это ведь тоже работа, и немаловажная. Это ведь контакты с людьми.

-- Я не знал, что это нужно писать. Что касается работы, то я ведь раньше нигде не работал, разве что на практике. Но разве это работа? - так, ерунда.

И таких студентов, в отличие о тех, кто пришёл без зачётки, можно было понять. Ведь это же, по большому счёту, бывшие школьники - армейцев или с производств были единицы. И в самом деле, ну что они про себя могут написать? Ведь резюме - это документ, содержащий информацию о навыках, опыте работы, образовании и прочее кандидата для найма на работу. Какие навыки и опыт работы у студентов? Образование же незаконченное высшее, но это комиссии и так известно. И вот таких студентов комиссия не выгоняла, относилась к ним с пониманием. У многих были написаны резюме так, что по ним всё равно ничего не определишь - школьная парта, студенческая скамья. Ну что тут скажешь - всё это правда, но что она даёт членам комиссии? Поэтому, махнув рукой на резюме, они заслушивали таких студентов на общих основаниях. Конечно, Алексей Юрьевич рекомендовал писать резюме из самых лучших побуждений. Но он привык принимать на работу лиц, которые прошли хоть какую-то школу жизни, но никак не вчерашних школьников, а сегодняшних студентов. Будь он в составе комиссии, то наверняка и сам бы это понял, и поддержал бы коллег, что не уж важно резюме, написанное студентом.

Но были и такие резюме (пусть и не так много), которые оказались очень полезными для членов комиссии. В них указывалась и общественная деятельность студента и его навыки работы в определённой сфере - некоторые что-то умели делать в школе или же в прошлые года летом также подрабатывали. И напротив фамилий таких студентов уже появлялся первый "плюс".

Конечно, не обошлось и без некоторого количества хитрецов. Когда они предъявили свою зачётку членам комиссии, то оказалось, что некоторые учатся на втором или третьем курсе, а один из них вообще заканчивал только первый курс. Естественно, что они отправились в коридор следом за теми, кто прибыл без зачётки. Но здесь уже были не просто препирательства и просьбы, но порой и возмущение, которое выражалось в вопросах или репликах:

-- Почему такая дискриминация?! Почему только четвёртый курс, почему нельзя со второго курса? Это нарушение прав человека! -- и тому подобное.

Одного такого наиболее рьяного поборника прав человека осадил довольно оригинальным способом Виталий Михайлович. Он спросил студента:

-- Ты два года назад принимал участие в президентских выборах? Я имею в виду, ты голосовал за Владимира Владимировича Путина, или против?

-- Конечно, голосовал.

-- А в 1996-м году ты голосовал за Бориса Николаевича Ельцина?

-- Нет.

-- А почему это?

-- Ну как же. Мне тогда ещё не исполнилось 18 лет, а Конституция запрещает голосовать лицам, не достигшим совершеннолетия.

-- Совершенно верно, -- улыбнулся Костышин. -- Молодец, хорошо знаешь законы родного государства. Так вот, -- завершил он, -- а Устав нашей фирмы запрещает принимать на квалифицированную, -- он выделил это слово, -- работу лиц, которые не окончили хотя бы четыре курса института. Всё ясно?

-- Ясно, -- уныло ответил студент, вызвав улыбки уже и у других членов комиссии.

Впрочем, улыбаться им доводилось не единожды. Ответы на некоторые вопросы членов комиссии иногда были такими, что впору было от хохота за животы держаться, хотя члены комиссии и сдерживались, как только могли.

Ещё в течение примерно получаса члены комиссии обсуждали итоги конкурсного отбора, остановились на трёх претендентах, после чего фамилии отобранных были всем оглашены. О том, что комиссия сделала совершенно верный выбор, свидетельствовало полное молчание всех конкурсантов. Не было никаких там вопросов типа: "А почему выбрали его, а не меня?". А это свидетельствовало о том, что отобранных студентов их сокурсники хорошо знали, а потому не могли сказать, что выбор несправедлив. И это было уже большим "плюсом" самим членам комиссии - хорошо они поработали.

Отобраны были два парня и одна девушка: Геннадий Воронов, Павел Харламов и Ефросинья Тщедушная. И вот наибольшее любопытство у членов комиссии вызвала именно девушка. Именно напротив её фамилии у всех без исключения членов комиссии пестрело наибольшее количество "плюсов". Её кандидатура даже не обсуждалась, да и что было обсуждать, коль никто из остальных претендентов по количеству этих положительных знаков и не приближался к ней. Павел и Геннадий тоже по этому общему показателю, точнее суммарному, оторвались от других преследователей, но не намного - количество плюсов напротив их фамилий было у каждого члена комиссии разное. И даже напротив фамилий некоторых других претендентов у кого-то из членов комиссии плюсов могло быть и больше. Именно это обстоятельство и вызвало споры, а также задержку во времени, но в итоге все пришли к общему знаменателю.

А вот по кандидатуре Ефросиньи абсолютно никаких споров не было. Да и училась она блестяще - в зачётке были только единичные "четвёрки", остальные - "пятёрки". Кроме того на вопросы она отвечала так, что удивлялся даже опытный Костышин. Когда уже подвели итоги конкурса, Виталий Михайлович удивлённо произнёс:

-- Ну и девушку мы сегодня отобрали! Это что-то, я вам скажу. Давно я таких студентов не встречал, разве что ещё во времена Советского Союза, но и тогда их было не так уж много.

-- Да, интересная девчонка, очень толковая, -- согласилась с ним Аврора Аполлоновна.

Члены комиссии были бы удивлены гораздо больше, если не поражены, задай они девушке вопрос о том, сколько ей лет. Но четвёртый курс как будто сам по себе давал ответ на этот вопрос, а потому надобности в нём не было - так, по крайней мере, считали члены комиссии.

Очень понравилась Ефросинья Тщедушная и Рогозному - и в плане профессиональной подготовки, и просто как человек, как женщина, точнее, девушка. Александр не воспылал к ней страстью, нет - просто она вызывала симпатию. Да и он был уже два года как женат. И жена у него была красивой и любящей женщиной. Ефросинья вовсе не походила на свою несколько странную фамилию - она не была тщедушной, хрупкой или хилой, не была она и робкой или чересчур застенчивой. Наоборот, она была бойкой (чувствовался её, скорее всего, некий взрывной, темпераментный характер) девушкой - чуть выше среднего роста стройная шатенка с аккуратной причёской и с какими-то лукавыми искорками в тёмно-серых глазах. Они у неё появлялись, несмотря на серьёзность ситуации, в тех случаях, когда, по её мнению, вопрос был чересчур уж лёгким или требовал какого-то неординарного, но допускающего некие варианты, ответа. И улыбалась она очень приятно, улыбка очень шла её не совсем классической форме лица - слегка кругловато. Впрочем, это было и естественно (не в вопросе формы лица) - скажите, пожалуйста, а какую женщину, девушку улыбка не красит? На вопросы Ефросинья отвечала очень уверенно, чётко, коротко (расширяла ответ только по просьбе членов комиссии), безо всякой заминки и практически без обдумывания. Видно было, что она хорошо разбирается во многих аспектах современных знаний, начитана и эрудированна.

В общем, фирма свой выбор сделала, после чего бывшим конкурсантам, а в дальнейшем уже сотрудникам фирмы, нужно было доказывать, что члены отборочной комиссии в них не ошиблись. Неизвестно, были ли в то время у студентов сомнения по поводу своей успешной работы, но у членов комиссии, к удивлению, таких сомнений тогда не было.

ГЛАВА 4

Мы псковские, мы прорвёмся

Кто же такая была Ефросинья Тщедушная, так удивившая членов комиссии? Родилась Ефросинья в 1982-м году в городке Печо́ры - небольшой районный центр Псковской области. Его население в то время составляло примерно 10,5 тысяч человек. Основан был город в 1473-м году. На северо-востоке располагалось известное Псковское озеро. В 3-х км от города находилась железнодорожная станция Печоры-Псковские, да и до самого Пскова было не так уж далеко - 54 км, но вот расположен город был на западной окраине Российской Федерации (и Псковской области), вплотную примыкая к российско-эстонской границе.

И город долгое время не просто граничил с Эстонией. С 1920-го года в соответствии с условиями Тартуского мирного договора он и входил в состав Эстонии. Да и после присоединения в 1940-м году Эстонии к СССР город первоначально оставался в пределах административных границ Эстонской ССР. И только в 1944-м году Печоры вошли в состав РСФСР и были включены в одновремённо образованную Псковскую область.

Название города, в котором родилась Ефросинья, было немного необычным. Но в Псковской области немало и других необычных городов: Опочка (по населению такой же, как и Печоры), Дно, Кунья, Локня, Плюсса, Усвяты, Пыталово - и всё это были районные центры. Что уж тут говорить о названиях более мелких городишек, посёлков и сёл. Но чему тут удивляться - на огромной карте СССР можно найти такие удивительные, а порой и странные названия населённых пунктов, что просто диву даёшься.

Жила маленькая Фрося вместе с мамой Елизаветой Андреевной в небольшом доме. Родители мамы тоже проживали в Печорах, только на другой улице. Дом достался Фросиной маме как бы в наследство от её тёти, которая, выйдя замуж, уехала с мужем то ли в Новгород, то ли в Ленинград.

Отца девочка не знала. Когда Фрося подросла, уже став ходить в детский сад, она начала расспрашивать маму:

-- Мама, а почему у других деток есть папы, а у меня нет?

-- У тебя тоже есть папа, -- горько вздохнув, ответила мать.

-- И кто он?

-- Он большой, умный инженер, он строит заводы и фабрики. Но сейчас он с нами не живёт.

-- А где он?

-- Он уехал в другой город, в командировку.

-- А где есть такой город - Командировка?

-- Командировка, Фрося, -- продолжала вздыхать мама, -- это не город. Так говорят, когда человека временно посылают работать в другой город, строить там заводы.

-- А где сейчас работает папа?

-- Он работает за границей, строит там какой-то комбинат.

-- А где есть такая заграница?

-- Заграница - это другие страны. Вот мы с тобой в какой стране живём?

-- В СССР, -- еле выговорила малышка эту аббревиатуру.

-- Правильно. Но на свете очень много других стран - Польша, Англия, Франция, Турция, Италия, и ещё очень много других. Вот их-то и называют заграницей.

-- А эти страны далеко?

-- Очень далеко - туда нужно ехать не один день поездом, плыть пароходом или лететь на самолёте.

-- А почему их называют заграницей? -- не успокаивалась девочка.

-- О, Господи! Как тебе объяснить? Между этими странами пролегает граница.

-- Как это?

-- Сейчас попробую тебе объяснить.

Мама придвинула, лежащую на столе сложенную газету и попросила Фросю:

-- Подай мне какую-нибудь свою книжечку.

-- Вот смотри, -- сказала она, приложив края книжки и сложенной газеты, -- газета например, это Советский Союз, а твоя книжечка -- например, Польша. У них общая линия, где газета и книжка соединяются. Вот эту линию и называют граница. Граница - это край чего-то, окончание. У книжечки есть и другие края, видишь, она, как страна, может граничить ещё с другими странами. И вот всё, что за этой линией, за границей чего-либо и называют за границей. А для других стран есть объединяющее одно слово - заграница.

Неизвестно было, поняла ли Фрося мамино объяснение, но про заграницу она уже больше не расспрашивала. Скорее всего, что поняла - она росла очень смышлёной девочкой. Первая часть рассказа мамы об отце Фроси была, вероятно, правдой - за год до рождения Фроси в городе проводили реконструкцию комбината строительных материалов, который в основном выпускал строительную керамику. Приехала в то время и группа рабочих, с инженерами во главе, как говорила мама, из Ленинграда. Звали отца Фроси, большого, умного инженера Николаем. Но, как показало время, училась Ефросинья очень хорошо, возможно, как раз и сказывались гены умного отца. А потому и рассказ мамы о загранице вполне вероятно, что малышка хорошо поняла.

А вот что касается второй части рассказа мамы об отце дочери, что он работает за границей, то.... - кто его знает. Впрочем, и зарубежная командировка отца Фроси тоже могла быть правдой, всё это было вполне правдоподобно и понятно.

Непонятно немного было другое - почему мама выбрала для дочери такое имя, как бы на пару к её и так не весьма звучной фамилии? Или же она подбирала имя дочери по аналогии со своим - Елизавета, Ефросинья (оба имени ещё и начинались на одну и ту же букву). Но тогда лучше было бы выбрать имя Екатерина, уменьшительное Катя звучит лучше, нежели Фрося. Правда, полное имя вместе с отчеством, - Ефросинья Николаевна, - звучало вроде бы не так уж и плохо, но вот Фрося... Дочь стала задаваться подобными вопросами уже в школе, когда начались среди подросших малышей возникать прозвища и клички. Для Ефросиньи даже грубоватые детские Танька или Светка звучали куда приятней, нежели Фроська. К тому же пошла в школу Ефросинья в 6 лет и 3 (с хвостиком) месяца. Можно было и подождать годик, но она пошла за компанию со своей соседской подружкой Галей, которой к тому времени уже исполнилось 7 лет. Вот у подруги, как считала маленькая Фрося, имя было хорошее; и Галина нормальное имя, и Галка - птичка такая есть.

Но в школе Ефросинью ещё больше начал волновать вопрос о том, когда же вернётся из командировки её папа. Мама всячески увиливала от ответов на этот вопрос, как-то сказав дочери:

-- Папа вернётся годика через три-четыре. Ты к тому времени подрастёшь, папа вернётся на Родину, и я всё тебе расскажу о папе.

Но, увы, мамины обещания так и не сбылись, поскольку вскоре не стало и самой мамы. Мама погибла, когда Фросе ещё не исполнилось и 7-и лет, примерно за месяц до окончания первого класса. Возвращаясь поздно вечером домой с работы, Елизавета Андреевна попала под колёса бешено мчавшегося автомобиля.

После похорон Фрося стала жить вместе с бабушкой и дедушкой. Но все понимали, что такое положение долго длиться не может. Нужно либо оформлять опекунство над внучкой или отдавать её в детский дом. Опекунство было делом весьма проблематичным, и, скорее всего, безнадёжным. Да, опекунство является как бы формой заботы государства о своих гражданах, особенно малолетних. Но как же трудно порой оформить опеку над маленьким ребёнком даже его близким родственникам. Внук или внучка могут годами жить в семье своих бабушек и дедушек, пока их родители по разным причинам временно отсутствуют или просто не занимаются детьми. И не так уж часто местные советы опеки вмешиваются в подобную ситуацию. Но попробуй те же бабушка или дедушка оформить опекунство над малолетним внуком! И вот тогда у них начнутся проблемы.

Опека - это форма устройства семьи для малолетних детей, оставшихся по каким-либо причинам без попечения родителей, а также недееспособных граждан, достигших совершеннолетия. Опекун должен не только заботиться о состоянии здоровья, имущества подопечного, его воспитании и образовании, но и осуществлять от его лица все сделки, которые подопечный не в состоянии выполнить самостоятельно.

Для оформления опеки нужно обратиться в местный орган опеки и попечительства с целым пакетом документов, необходимых для данной процедуры. И одним из главных документов является заключение медицинской комиссии, которое подтверждает возможность кандидата по физическому и психическому состоянию выполнять обязанности опекуна. В этот пакет входят также автобиография; характеристики: с места работы и с места проживания; документ, подтверждающий размер ежемесячного дохода; согласие на опеку от каждого члена семьи кандидата в возрасте старше 10 лет; документ, содержащий детальную информацию о жилищно-бытовых условиях и прочее. При принятии решения, орган опеки рассматривает полный перечень факторов, влияющих на возможность выполнения кандидатом обязанностей опекуна, в том числе моральные качества кандидата и желание самого подопечного.

Почему возникла проблема с опекой для Фросиных дедушки и бабушки? Было много таких отрицательных факторов: оба старика были уже пенсионерами - дедушке Андрею Васильевичу исполнилось уже 62 года, а бабушке Варваре Тимофеевне - 58 лет; пенсия у них была не очень высока - какая могла быть высокооплачиваемая работа в провинциальном районном городишке; жилищные условия - так себе, дом строился ещё до войны, а потом только ремонтировался. И, самое главное, - дедушка был инвалидом 2-й группы. В феврале 1945-го года ему исполнилось 18 лет, в начале марта он был призван в армию, попал на фронт, застав последние 2 месяца войны, и был ранен в ногу. После госпитализации дедушка прихрамывал на левую ногу. А согласно положению об опеке, если кандидат на опекунство имеет инвалидность или ограничение трудоспособности (профзаболевание), то ему имеют полное право отказать в опеке над ребёнком.

Фросины дедушка и бабушка в полной мере начали осознавать сложность проблемы с опекунством, когда стали собирать необходимые для этого документы. Впрочем, в районном органе опеки им прямым тестом сообщили, что решение этого вопроса наверняка будет отрицательным для стариков.

Тогда дедушка обратился за помощью к бывшему однокласснику его дочери Лизы, который работал в райисполкоме.

-- Миша, помоги, пожалуйста, нам с Варей оформить опекунство над Фросенькой.

Михаил Фёдорович Пасечный частенько навещал свою одноклассницу, помогая, чем мог - то способствовал ремонту крыши старенького домика, то помогал в заготовке дров или угля на зиму и т. п. Иногда баловал он какими-либо подарками и маленькую Фросю, а она была его крёстницей. Не перестал он заботиться о Ефросинье и после гибели её мамы, а потому он готов был помочь чем угодно и ей и старикам. Но сейчас он развёл руками:

-- Андрей Васильевич, я бы очень рад помочь вам с Варварой Тимофеевной и Фросе. Но, поймите меня, это не в моей власти. Если бы всё решалось на уровне нашего городка, то ещё можно было бы как-то повлиять на органы опеки. Но этим занимаются органы, которые, хотя и районные, но мне не подвластны. Кроме того, документы идут в область, в Псков. Поэтому никто не решится нарушить Положение об опекунстве - это государственный закон.

-- И что, ничего нельзя сделать?

-- Вряд ли. Да вы и сами, наверное, это понимаете. Вы оба пенсионеры, пенсии небольшие, да ещё вы инвалид. Домик у вам тоже не новый, но этот вопрос мы как раз могли бы решить. Но маленькая пенсия, возраст, инвалидность...

-- Да-да, я понимаю, конечно. Но рассчитывал, что ты сможешь помочь. И что, Фросеньку заберут в какой-нибудь детский дом - в Пскове или вообще в каком-нибудь другом городе? И мы её не будем видеть?

-- Я уже начал предпринимать меры, чтобы вы могли её видеть.

-- Это как?

-- Сейчас расскажу. Фрося может остаться в городе, но проживать она с вами не сможет. Но видеть вы её сможете хоть каждый день.

-- Ты, что ли опеку оформишь? Но у тебя у самого двое детей, -- Михаил Фёдорович был женат и у него имелись дочь на полтора года старше Фроси и сын годом её младше.

-- Нет, не я. Для меня это тоже не простое дело, да и трёх детей тянуть, наверное, сложновато будет.

-- Тогда как?

-- Я попробую, но с вашего согласия, устроить Фросю в нашу школу-интернат.

-- Но это же почти как детский дом.

-- Нет, Андрей Васильевич, и вы сами хорошо знаете, что это не так. Вы знаете и многих воспитателей из интерната, знаете, что они очень хорошие люди, что в интернате никто Фросю не будет обижать - она там сможет учиться и жить, причём на полном государственном обеспечении. И, главное, никуда из нашего города её не заберут, она будет расти возле вас.

Дедушка Фроси задумался и задумался всерьёз. Видно было, что он прокручивает в голове различные варианты или пытается найти какие-то контраргументы. Но, спустя некоторое время, так, вероятно, ничего плохого в предложении Михаила не найдя, вздохнув, он произнёс:

-- Ладно, Миша, пусть будет так. Ты, наверное, прав - Фросе не должно быть плохо в интернате. Я действительно знаю многих воспитателей интерната, и уверен, что они будут заботиться о Фросеньке. Да и мы со старухой сможем её видеть. Но ты прав ещё и потому, что мы уже старые. И если с нами что-нибудь, не дай Бог, случится, никто ведь не вечен, то Фрося может остаться одна. А в интернате, да ещё в родном городе она никогда не будет одна. А это осуществимо, Миша? -- заволновался дедушка, который пару минут назад ещё сомневался в целесообразности такого шага.

-- Осуществимо, Андрей Васильевич. Я не могу помочь вам в оформлении опекунства, но устроить Фросю в интернат - это я вам твёрдо обещаю. Не волнуйтесь, всё будет нормально. Так что теперь нужно готовить документы из школы, и ходатайство на перевод вашей внучки в интернат. Понадобятся и ваши документы, которые вы готовили для опекунства. Но я вам ещё раз повторяю - всё будет нормально, 1-го сентября Фрося пойдёт во второй класс уже в интернате.

И, теперь уже успокоенный дедушка Фроси, поблагодарив Михаила, поспешил домой, чтобы рассказать обо всём своей супруге.

В Печорах имелось 3 средние общеобразовательные школы. Работали также Печорская районная детско-юношеская спортивная школа, Дом детского творчества и Детская школа искусств. Но функционировала в городе ещё и Печорская школа-интернат. Полное её название звучало так: Печорская школа-интернат для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Печорская школа-интернат была одной из самых крупных учреждений подобного рода в Псковской области, свою биографию она начала вести ещё с 1956-го года. В этом учреждении воспитывались и обучались:

* дети-сироты, родители у которых умерли;

* социальные сироты-дети, родители которых были лишены родительских прав, осуждены, признаны недееспособными, находились на длительном лечении или местонахождение которых не было установлено;

* дети одиноких матерей, безработных, беженцев, вынужденных переселенцев (по путёвкам ГУО Псковской области).

Не одно поколение детей вышло из стен этого дома за те 33 года, пока в него попала и Ефросинья Тщедушная. Вот так, начиная с 7 лет (со 2-го класса) Фрося начала обучаться в районной школе-интернате. Конечно, на первых порах маленькой Ефросинье там пришлось не сладко - ей нужно было научиться принимать интернатовских детей такими, какие они есть. Были ведь там и агрессивные поначалу дети - от свалившегося на них горя (основная масса родителей лишена родительских прав за пьянство или сидит в тюрьме), а также затравленные, как зверьки, скрытные, злобные, которые порой эту злобу старались выместить на ком-либо другом. Но, постепенно все они раскрывались, отходили, так сказать, теплели и становились одной семьёй. Это ведь дети, это пластилин, из которого ещё можно успеть при большом желании и терпении вылепить желаемого хорошего гражданина. Быстро привыкла в интернате и Фрося - начальные неурядицы только закалили неокрепшую ещё душу ребёнка, а тело и ум девочки помогли ей научиться стоять за себя, даже в стычках с мальчишками.

А вот училась Ефросинья очень хорошо, она любила учиться. Учителя не могли нарадоваться девочкой и всегда ставили её в пример другим. Это тоже было испытанием для Фроси - почему-то нигде в школах соученики не любят тех, кто хорошо, отлично учится - происходят нападки, а иногда и откровенная травля отличников. Но Фрося уже закалилась и вовремя поставила (даже в своём детско-отроческом возрасте) таких гонителей на место, она росла волевой, настырной и справедливой девочкой. Училась она хорошо потому, что схватывала всё прямо на лету. Её мама была в школе самой обыкновенной ученицей, а вот её дочь - просто талант. Наверное, это, всё же, было подтверждением того, что её папа, про которого она так никогда и не узнает подробностей, был не просто большим инженером, но и действительно умным, грамотным человеком.

Когда Ефросинья заканчивала 6-й класс (ей исполнялось 12 лет) в один из дней Михаилу Фёдоровичу позвонила Вера Егоровна Савичева, директор школы-интерната, и пригласила его зайти в школу.

-- Что, Ефросинья Тщедушная что-то натворила? -- заволновался дядя Миша, как его называла крёстница. Пасечный периодически справлялся у директора о состоянии дел у своей протеже-сироты. Да и дедушка Фроси умер в прошлом году - вроде бы 66 лет и не такой уж большой возраст для мужчины, но вероятно на его здоровье негативно отразились нелёгкие годы войны, первое послевоенное время, а также полученное ранение. Но и эти прожитые им годы в то время превышали средний возраст жизни мужчин в СССР. А пожилая уже тоже бабушка не могла слишком часто наведываться в интернат, хотя внучка навещала её регулярно.

-- Нет-нет, -- успокоила его директор интерната, -- ничего Ефросинья не натворила, все очень довольны ею. Но разговор пойдёт именно о ней.

-- Интересно! -- удивился Михаил Фёдорович. -- Ничего не натворила, а разговор пойдёт именно о ней. Обязательно зайду.

-- Так что там произошло с Ефросиньей? -- уже без волнения спросил Пасечный директора интерната, когда через день вырвался туда. -- Вы же говорили, что довольны ею.

-- Да, это так. Именно поэтому у меня к вам и есть разговор.

-- Интересно.

-- Ефросинья в школе-интернате одна из лучших учениц, нет, она даже, можно сказать, именно лучшая ученица.

-- Тогда в чём дело?

-- Понимаете, Михаил Фёдорович, нам, учителям кажется, что Фрося переросла стены интерната.

-- То есть?

-- Ей в прямом смысле тесно в наших стенах. Она любит, она хочет учиться, но школьные рамки сдерживают её. Её интересуют такие вещи, которых нет в школьной программе, по крайней мере, в тех классах, в которых она учится. Пока она училась во 2-4-м классах, это воспринималось вполне нормально - для младших школьников программа, всё же, не такая насыщенная, да и, более-менее, однообразная. Но в 5-м и 6-м классах уже совсем новые предметы, и более серьёзные. Но Ефросинья и их щёлкает как семечки. При этом, что немного странно для девочки, у неё склонности к точным наукам - математика, физика, химия.

-- Так, я понял. И что вы предлагаете, Вера Егоровна?

-- Это не я предлагаю, а наш школьный педагогический совет, - направить Ефросинью Тщедушную в Псковский областной центр развития одарённых детей и юношества.

-- Да, это очень неплохое предложение. Стоит подумать.

-- Не думать нужно, а действовать. Время идёт, заканчивается учебный год, летом в центре можно и не застать нужных людей.

-- Да это я так сказал, что стоит подумать. Конечно, тут и думать нечего. Я согласен с вашим предложением.

-- Тогда нужно заниматься этим вплотную. Мы дадим Ефросинье направление в центр, соответствующую характеристику напишем. Но то же самое предстоит ещё сделать на уровне районо. А вот этим уже удобнее заняться вам.

-- Вы правы. Я этим обязательно займусь, и в ближайшее время. А Фросе вы об этом говорили?

-- Зачем её волновать в конце учебного года, перед экзаменами. Вот закончатся занятия, тогда мы на общем собрании и сообщим, что Ефросинье Тщедушной за отличные успехи в учёбе даётся рекомендация в областной центр одарённых детей. И ей это будет радость, да и других учеников подстегнёт. Но до того времени нужно хотя бы устно переговорить с людьми в районо и в самом центре - заручится поддержкой, и знать наверняка, что ей там будет место.

-- Завтра же я этим займусь. Я вам обещаю. Спасибо вам за Фросю, вы ей здорово помогаете.

-- Это она сама себе помогает, своими стремлениями к знаниям. Так что нашей заслуги в этом немного. Мы все очень надеемся, что из неё большой человек получится.

И педагоги школы-интерната, и Михаил Фёдорович вовремя подсуетились, и новый учебный год Ефросинья начала уже в Псковском областном центре развития одарённых детей и юношества. Этот центр был создан на базе очно-заочной физико-математической школы распоряжением исполнительного комитета Псковского областного Совета народных депутатов всего лишь 3 года назад, в 1991-м году как областная очно-заочная физико-математическая и химическая школа (с выдачей соответствующего свидетельства о регистрации).

До этого времени Ефросинья была в Пскове всего лишь один раз - ездили классом на экскурсию. Но что можно было увидеть в не таком уж маленьком старинном городе, богатым на исторические достопримечательности за какие-то несколько часов экскурсии? Поэтому знакомство с новым городом восхитило Фросю. Она никуда за свою жизнь из Печор не выезжала, а потому с огромным интересом изучала бурлящую, по её меркам, областную жизнь.

Псков, как административный центр Псковской области (и одноимённого района) был расположен на реке Великая, которая впадала в Псковское озеро при слиянии её с рекой Пскова́. Псков - один из древнейших городов России. Население города составляло при Ефросинье около 180.000 жителей. Псков впервые упоминался 903-м годом в "Повести временных лет" и "Лаврентьевской летописи". Так, например, в "Повести временных лет" сообщалось о приведении князю Игорю жены Ольги "от Пскова". Княгиню Ольгу псковичи считают своей покровительницей и постоянно славят её. Древнейшая часть города - это Кром (Псковский Кремль). Старинный Псков вобрал в себя исторические вехи земли русской, здесь можно своими глазами увидеть, как развивалась Русь, ощутить сопричастность к историко-культурному наследию России. Жители Пскова бережно хранят древние традиции, передавая их своим детям и сберегая их для потомков. Так, например, сохранились в городе соборы Мирожского (построен до 1156 г.), бывшего Ивановского (1243 г.) и Снетогорского (1310 г.) монастырей. Древние храмы Пскова имеют необычную и выразительную архитектуру. Кроме них сохранились старинные парки и крепости, дворянские усадьбы и часовни. Во всём мире известна псковская живопись - такие шедевры древнего искусства, как иконы и фрески, являющиеся настоящим сокровищем земли русской. Красотой Пскова восхищались современники великих архитекторов, создавших неповторимый облик города. И сегодня древний город Псков вызывает восхищение у каждого, кто сюда приезжает.

Сама же Псковская область имеет уникальное геополитическое положение: она граничит с Ленинградской (на севере), Новгородской (на северо-востоке), Тверской (на востоке), Смоленской (на юго-востоке) областями. Граничит при этом область и целыми государствами - Белоруссией (на юге), Эстонией и Латвией (на западе). У Псковской области был и останется даже в начале третьего тысячелетия после рождества Христова один любопытный факт - она являлась единственным субъектом Российской федерации, которая так и не будет иметь своего флага.

Но ознакомление с древнейшим красивым городом, окунание в его жизнь ни в коей мере не влияло на учёбу Фроси - она продолжала учиться с такой же жаждой и неуёмностью, познавая всё новые неведомые для неё страницы науки. Учиться здесь ей было даже легче, нежели в интернате по причине того, что никто не пытался вставлять ей палки в колёса. Здесь все ученики были в равных условиях - всех их отобрали как одарённых, и каждый из них тянулся к знаниям. Среди учеников существовала только движущая их азартная конкуренция - узнать как можно больше.

В общем, успевала Ефросинья и с городом постепенно знакомиться и хорошо учиться. И не просто хорошо учиться. Ей предстояло в Центре проучиться ещё 5 лет, пройти программу 7-10-го классов. Среднее образование она должна была закончить в 16 лет, но она его закончила в 15 лет. В Центре это допускалось, даже поощрялось - на то он и центр развития одарённых детей. Если бы Ефросинья попала в него раньше, то вполне возможно, что она и ещё бы один годик сэкономила. И такие прецеденты в истории совсем ещё молодого государства уже были. Не один талантливый школьник в России (да и в других странах СНГ) окончил 10-летнюю школу за 8 лет. Кроме того, есть ещё немало случаев, когда юноши и девушки в 15 лет одновремённо получают школьный аттестат и диплом о среднем специальном образовании.

В это время, и помимо подобных Центров развития одарённых детей, в стране всё большей популярностью стали пользоваться ещё и школы-экстернаты, где ребёнок способен был окончить школу по ускоренной программе. Официальный экстернат - это бесплатная программа, позволяющая школьнику заниматься самостоятельно (по всем или по отдельным предметам) и приходить в школу только для сдачи экзаменов. Можно сдавать и единый государственный экзамен (ЕГЭ). ЕГЭ - это форма объективной оценки качества подготовки лиц, освоивших образовательные программы среднего (полного) общего образования, с использованием контрольных измерительных материалов. При этом результаты ЕГЭ признаются образовательными учреждениями, к примеру, высшего профессионального образования как результаты вступительных испытаний по соответствующим общеобразовательным предметам.

В Псковском Центре развития одарённых детей обучение строилось по модульной системе: выучил предмет полностью - и сдал. Кстати, многие считают, что такая система обучения с "погружением в предмет" более эффективна, чем традиционная. Ученику даётся только основа предмета в виде блоков тем, объём информации максимально сжат - например, химия в 10-м классе изучается 20 часов вместо обычных 70. Количество экзаменов при промежуточной аттестации не должно превышать 12-и за год.

В общем, в июне 1998-го года Ефросинья получила школьный аттестат о полном среднем образовании, а месяцем ранее - паспорт гражданина Российской Федерации, или России. И свидетельство о рождении, и паспорт были у Ефросиньи на фамилию матери, а отчество по отцу - Ефросинья Николаевна Тщедушная. А далее Фрося, как это и предполагал её крёстный дядя Миша, начала раздумывать о том, в какой институт ей поступить.

ГЛАВА 5

Хлопоты

Когда Ефросинья училась и жила в школе-интернате, её часто навещали дедушка (на первых порах) с бабушкой (потом уже одна), да и сама Фрося по воскресеньям иногда прибегала к своим родственникам. Позже именно она чаще навещала бабушку и дедушку, нежели они её. Дело в том, что, как уже говорилось, в интернате контингент большей своей частью состоял именно из детей-сирот, у которых вообще не было родственников. А потому при посещении внучки старикам больно было смотреть в глаза многих, особенно маленьких, воспитанников интерната, которые с такой завистью смотрели на свидания Фроси со своими бабушкой и дедушкой. В интернате естественно дети были всем обеспечены, и их там хорошо кормили. Но это была, всё же, не домашняя еда, поэтому старики при посещении внучки обязательно приносили что-то вкусное домашнее, чаще всего это была какая-нибудь выпечка. Всё это мигом исчезало - Фросе помогали её соученики, она всегда с ними делилась. Да бабушка и дедушка и не обижались на это, они всё понимали, и только с большой грустью смотрели, как малыши за обе щёки уплетают домашние пирожочки, ватрушки или заблаговременно порезанный пирог. В хорошую погоду старики ходили с внучкой на прогулки, в кино, покупали ей мороженое, конфеты. И они, и Ефросинья уже привыкли к такой раздельной жизни. Иногда навещал свою крёстницу и дядя Миша.

В конце сентября первого года пребывания Ефросиньи в интернате Михаил Фёдорович в один из будних дней как-то навестил и Фросиных дедушку с бабушкой. Они поговорили сначала немного о жизни, о здоровье стариков, а потом плавно перешли к теме пребывания Фроси в интернате, после чего Пасечный сказал:

-- Я тут вот что подумал. Сейчас Фрося учится в интернате, она там на государственном обеспечении. Но ей со временем понадобятся деньги.

-- Ой, Миша, ты что думаешь, что мы Фросеньке не даём денежки? -- удивилась бабушка. -- Конечно же, мы ей их даём, и покупаем всё, что она ни попросит. Мы ей также всегда гостинцы с собой приносим.

-- Я это знаю, Варвара Тимофеевна. Я не об этих деньгах - это мелочи.

-- А о чём тогда?

-- Я говорю о том времени, когда Фрося окончит школу-интернат. Она первый класс в школе закончила с отличием, и в интернате, насколько мне известно, тоже начала учиться хорошо. И я вот о чём думаю - она вполне вероятно захочет поступать после школы в институт. Значит, скорее всего, она уедет из нашего города. И вот там ей нужны будут деньги, и не такие, которые вы ей сейчас даёте.

-- И, правда, Миша. Да ещё и кто его знает, будем ли мы через десять лет ещё живы.

-- Вы живите как можно дольше, не нужно думать о смерти. Но помочь внучке вы тогда вряд ли сможете.

-- Мы это понимаем, Миша, -- грустно и озабоченно протянул дедушка. -- И какой же выход?

-- Я предлагаю продать дом, в котором жила Лиза с Фросей. Он всё равно стоит пустой, и вам он не нужен. А деньги от продажи положить на книжку. И вот тогда, после окончания школы, Фрося и сможет ими воспользоваться.

-- Ой, правильно, Миша, -- обрадовалась бабушка. -- И как мы об этом не подумали. Ты молодец, что до этого додумался. А Лизин дом нам, конечно же, не нужен, нам и своего вполне хватает.

-- Я согласен с Варей, -- поддержал жену Андрей Васильевич. -- Нужно искать покупателей на дом, только это не простое дело.

-- Я вам в этом помогу. Но за пару месяцев, а то и раньше, дом нужно продать. Чтобы новые хозяева обжили его до зимы.

-- Это верно. Хорошо, Миша. Спасибо тебе.

И Михаил Фёдорович параллельно со своей работой начал заниматься и таким непростым и непривычным для него делом. Но его усилия не пропали даром - уже в начале ноября, перед самыми праздниками, дом заселили новые хозяева. Он был построен давно и не был особо большим. Но сделан он был на славу, капитально, а потому понравился новосёлам, и чувствовалось, что послужит он им ещё долго. Пасечный даже пообещал новым хозяевам, что в этом году он поможет им получше подготовиться к зиме. Но дом в районном центре - это не дом в столице, а потому, конечно же, особо больших денег за него Михаил Фёдорович не выторговал, но, всё же, более-менее. Ефросинье, когда она окончит школу и соберётся поступать в институт (а в этом дядя Миша не сомневался) на первое время денег хватит, они смогут быть неплохим подспорьем девушке. Михаил Фёдорович был прав в том, что бабушка и дедушка особо помочь своей внучке вряд ли смогут - на свою пенсию они и так скудно живут, хорошо, что хоть огород имеется, да силёнки ещё не иссякли.

Но далее перед ним неожиданно возникла новая проблема. Время сейчас в стране было, как ранее говорили, смутное - время перестройки. А простой люд уже привык к тому, что как раз перестройки - это самое тяжёлое время, не догадываясь о том, что придут вскоре времена и того хуже. А сейчас в стране и в самом деле время было не из лучших - в магазинах скупалось всё, что только можно было купить. Люди, предчувствуя, что жизнь в стране так быстро не наладится, старались вложить деньги хоть в какую-то недвижимость или какие-нибудь дорогостоящие и долговременные товары. Казалось бы, что самая лучшая недвижимость - это именно жилые постройки, так оно было во все времена. Сейчас это тоже было так, вот только вряд ли это правило касалось старенького домика в районном центре на задворках огромной страны. Дом, в котором ранее жила Ефросинья с мамой, - это была вовсе не та недвижимость, от которой со временем следовало ожидать прибыль. Да какая там прибыль - через несколько лет за дом, в котором долгое время никто не жил, и ломаного гроша не дадут. Без ухода дом очень быстро придёт в состояние заброшенного, потом его вообще продать будет невозможно.

Но, по некоторым признакам (деньги есть, а купить на них нечего) чувствовалось, что в стране может наступить инфляция. Вдруг тогда вырученные от продажи дома деньги через десять лет (до окончания Ефросиньей школы) и вовсе по цене превратятся в копейки. И что делать? Класть деньги на сберегательную книжку? Дело вроде бы и не плохое - глядишь, через 10 лет появится какая-то прибавка от процентов, хотя тот и не велик - в Советском Союзе на обычный (не срочный) вклад на сберкнижках он составлял всего 2 % годовых. Но, у людей был ещё опыт средины 70-80-х годов, когда погашались облигации Государственного займа восстановления и развития народного хозяйства СССР (1946-1957 гг.), когда денежные реформы 1947-го и 1961-го годов, да и незримая инфляция превратила облигации "в пыль" - государство просто ограбило свой народ. И всё это результат различных реформ и перестроек. Могло такое произойти и сейчас, то есть в не таком уж далёком будущем. Поэтому Михаил Фёдорович решил, что ненадёжное это дело - класть Фросе деньги на сберкнижку. В более спокойные времена - да, можно, но сейчас - дело рискованное.

Но что же тогда делать? Если деньги будут просто лежать как говорилось "в чулке", то и того хуже - и вовсе могут пропасть. Михаил знал, что некоторые ушлые дельцы меняют рубли на доллары - те были надёжной валютой. Официально в прошлом году за 1 рубль давали 1,7229 долларов (кстати, это был самый высокий курс рубля по отношению к доллару). В этом году курс доллара составлял около 0,60 рубля за 1 доллар США (хотя Пасечному это и не было известно). Обычно 1 $ стоил примерно 70 копеек. Но в этом вопросе было много "но", причём некоторые из них были весьма опасны. Во-первых, такое соотношение рубля к доллару (или наоборот) применялось только на государственном уровне - для расчетов по внешнеэкономическим операциям. Никакого обмена долларов на рубль для простых граждан не существовало. Доллары неофициально можно было приобрести только на теневом валютном рынке в Москве и нескольких других крупных городах СССР. Однако там 1 $ США можно было купить уже только за несколько рублей, порой доходило и до 5-6, но и это было ещё терпимо. Опасно было другое - такие действия признавались контрабандой, а люди, занимающиеся скупкой или перепродажей долларов - валютчиками. И оценивались они статьёй 88 Уголовного кодекса РСФСР "Нарушение правил о валютных операциях", которая предусматривала уголовное наказание за спекуляцию иностранной валютой и валютными ценностями. Осуждение по 88-й статье предполагало в зависимости от состава преступления лишение свободы на срок от 2-х до 15-и лет, конфискацию имущества, ссылку на срок от 2-х до 5-и лет и даже смертную казнь. В общем, поменять рубли на доллары для Пасечного было абсолютно нереальным делом, тем более в районном центре, или даже в Пскове. А что уже говорить о том, что, пусть он даже и не попался бы на такой валютной операции, а просто в верхах прошёл бы слушок о его интересе к валюте - можно было и партийного билета лишиться, и своего поста в райисполкоме. Правда, сейчас уже были времена не Брежнева и не Черненко, и торговля долларами началась вестись бойче, да и смотрели на такие действия менее строго - даже многие аппаратчики этим занимались. Но 88-ю статью-то никто не отменял.

Получив деньги за проданный дом, Михаил Фёдорович тут же занёс их Андрею Васильевичу и Варваре Тимофеевне. Но Андрей Васильевич заявил:

-- Миша, пусть они у тебя и сохраняются. Мы ведь знаем, что ты Фросеньку не обидишь. А мы ведь старые уже - помрём, мало ли что с деньгами произойдёт - и украсть могут, и просто мы их сами не сможем найти - позабудем. Куда мы их прятать будем?

-- А зачем прятать, -- вмешалась бабушка. -- Положи, Миша, деньги на книжку, ещё и проценты набегут.

-- Точно, -- поддержал супругу дед.

-- Я и сам так сначала думал, -- покачал головой Пасечный. -- Но не знаю, правильно ли будет это решение в такое смутное время, -- и он рассказал старикам о своих сомнениях.

-- Я тоже не знаю, -- после небольшого раздумья протянул Андрей Васильевич, -- может быть, ты и прав. Но что же тогда делать?

-- Если бы я знал. У меня на этот счёт нет пока что никакой идеи. Разве что купить что-то - люди сейчас скупают телевизоры, холодильники, стиральные машины, мебель и прочее. А также дачи там разные. Автомобили тоже покупают, если удастся достать.

-- Ну, купишь ты холодильник, к примеру, хотя на эти деньги пять холодильников можно купить. А ты уверен, что через десять лет сможешь продать его по той же цене? Кому он устаревший нужен будет? Будут уже более новые марки, лучшего качества, и по свои параметрам другие.

-- Это я и сам прекрасно понимаю. Потому и сказал, что не знаю пока, что с деньгами делать. Но и класть их в сберкассу мне не хочется, интуитивно чувствую ненадёжность, а просто так хранить их дома опасно - надумает Горбачёв какую-нибудь новую реформу, то государство точно обманет народ, и пропадут денежки.

-- Да, в этом ты абсолютно прав. Но что же делать? -- повторил дедушка свой вопрос.

-- Не знаю. Хорошо, пускай деньги у меня полежат какое-то время. А там видно будет. Если увижу, что в стране что-то назревает, то придётся, наверное, золотые ювелирные украшения срочно купить. Они всегда в цене будут.

Принимая во внимание, то обстоятельство, что в нашей стране, рынок драгоценных металлов фактически не был развит, для населения единственной возможностью владения золотом была покупка именно готовых ювелирных изделий-украшений. Правда, покупая драгоценное изделие в уже готовом виде, приходилось практически переплачивать его двойную стоимость с учётом затрат на изготовление и коммерческие издержки. Продавая же приобретённые изделия, выгоды не получишь, ведь стоимость драгоценных украшений будет рассчитываться исключительно по себестоимости затраченного при изготовления металла.

-- О! Так это же выход - купи их сейчас, -- обрадовался Андрей Васильевич.

-- Нет уж. Сколько же я их должен буду купить на деньги от проданного дома? Десяток колец каких-нибудь, если не больше, или тех же цепочек? Во-первых, их в магазинах не так уж много - таких, что можно потом будет продать тем, кого они заинтересуют. А если никого не заинтересуют, то придётся продавать по цене золотого лома, а это намного дешевле. А во-вторых, это же очень заметно. Вы хотите, чтобы мной заинтересовались соответствующие органы? Разве им объяснишь, что покупаю я на честно заработанные деньги. Пришьют какое-нибудь незаконное обогащение или спекуляцию. Это уже на крайний случай, Андрей Васильевич.

-- Но ведь тогда тоже будет заметно.

-- Тогда до этого, может быть, уже никому дела не будет. Да и потом, возможно, придётся поездить - покупать в разных городах и магазинах. Я же говорю - это крайний случай. Ладно, ни до чего мы сейчас с вами не додумаемся, так что, может быть, со временем что-либо в голову придёт.

И помогла Михаилу Фёдоровичу в этом вопросе случайность. Уже в конце зимы нового года он разговаривал во время перекура со своим коллегой и приятелем по работе Павлом. Речь, как это обычно водится в таких случаях, шла о разных пустяках, но и о жизни тоже. Посетовали на то, что в стране никак улучшение не происходит, зашла речь о деньгах, о пустых полках в магазинах и тому подобное. И вот здесь Павел обмолвился:

-- Я давно хочу себе автомобиль купить, и очередь на него уже подходит. А вот как его покупать, если открытка на его покупку придёт?

-- Молча, -- пошутил Пасечный.

-- Это понятно. Не в этом дело.

-- А в чём же? Это же хорошо, что сможешь купить, да ещё, если и скоро.

-- Лучше бы как раз не так скоро?

-- Почему?

-- Денег на него у меня сейчас не хватает. Детей к новому учебному году нужно приодеть - поизносились они, да и выросли здорово, -- Павел был на три года старше Пасечного, а потому и дети у него были старше. -- Жене тоже зимой шубу купил, пальто у неё старое было. В общем, то да сё - разошлись денежки.

-- Понятно, и какую машину ты хотел себе купить?

-- "Жигули".

-- Я не о том, какую модель?

-- Записывался я на ВАЗ-2106. А теперь вот не знаю, может быть придётся покупать машину подешевле, 2103, например. Но и на него денег не хватит, правда, занимать меньше придётся. Но не хотелось бы мне покупать ВАЗ-2103. Что ни говори, "шестёрка" престижнее, чем "тройка", да и лучше. Но и покупать, к примеру, ВАЗ-2101 не хочу. "Копейка", -- так называли в обиходе эту модель, -- хотя и относительно дешёвая, денег на него у меня как раз, наверное, хватит, но уже совсем не та машина.

-- И сколько она стоит?

-- Примерно 6500 рублей.

-- А ВАЗ-2106?

-- Пару лет назад стоил 9124 рубля.

-- О, разница существенная. Да ещё если это было пару лет назад, то сейчас, наверное, уже и за десять тысяч перевалило, -- Михаил пока что машиной для себя не интересовался.

-- Не думаю. Если и подорожали машины, то не намного. Со середины 70-х годов и до последнего времени стоимость "Жигулей" практически не менялась. Но денег у меня всё равно не хватит.

-- Слушай, Паша! -- Михаилу внезапно пришла в голову одна идея. -- Я тебе могу одолжить деньги.

-- И в самом деле? -- недоверчиво спросил его Павел.

-- Абсолютно точно. Сколько тебе нужно, сколько не достаёт?

-- Ну, как я говорил, примерно тысячи две с половиной, три - разница между ВАЗ-2106 и ВАЗ-2101.

-- Вот как раз три тысячи я тебе могу беспрепятственно одолжить.

-- Ты что, внезапно разбогател, -- удивился приятель.

-- Не мои это деньги, -- и Михаил рассказал о проданном доме погибшей Лизы и её дочери.

-- Понятно, -- протянул Павел. -- Тогда действительно они тебе сейчас не нужны, а меня ты здорово выручишь. Отлично, спасибо тебе, -- обрадовался он. Но потом немного как бы загрустил и спросил. -- А когда мне тебе их возвращать нужно будет?

-- Не скоро. Ровно через десять лет.

-- Ого! Это и хорошо для меня, но мало ли что за это время может случиться.

-- Вот, это верно. А потому у меня будет одно условие.

-- И какое же? -- ещё больше загрустил Паша.

-- Ты сказал, что за это время много может случиться. И я вот хочу тебя спросить - а может что-либо произойти с деньгами? Я имею в виду - обесценятся или реформу какую-нибудь задумают произвести.

-- Запросто! -- ни минуту не сомневаясь, выпалил Павел. -- В нашем государстве всё что угодно может произойти.

-- Я тоже так думаю. И тогда вот моё условие -- через десять лет ты мне возвращаешь не три тысячи рублей, а то, что они на то время будут стоить.

-- Как это? Их соотношение может быть сложно и пересчитать. Чёрт его знает, что наше государство за это время может накуролесить.

-- Это верно. Но есть способ их легко сопоставить.

-- Как?

-- А вот так. Я тебе сейчас одолжу треть стоимости автомобиля ВАЗ-2106.

-- Чуть меньше.

-- Хорошо, -- рассмеялся Михаил, -- Действительно чуть меньше (3000 от 9124). Хороший из тебя экономист. Но ты прав, конечно. Тогда будем считать, что я тебе не треть денег от стоимости автомобиля одалживаю, а 30 % его стоимости.

-- Нет, так дело не пойдёт. Тогда в пролёте будешь ты. Я не могу так в уме прикинуть, сколько это процентов, но точно, что 3000 рублей от девяти с лишним тысяч более чем 30 %. А мы ведь друзья, негоже подводить один другого.

-- Ох, и крохобор же ты, -- вновь расхохотался Пасечный. -- Хорошо, я одолжу тебе для ровного счёта треть стоимости автомобиля. Доложу свои деньги, там будет, наверное, 30-50 рублей.

-- Да ладно, Миша, -- смутился Павел. -- Действительно, не будем мы эти копейки считать. Так, я начинаю догадываться, о чём ты ведёшь речь.

-- Ну, здесь уже и догадаться не сложно - через десять лет ты мне возвращаешь тоже ровно треть стоимости автомобиля, но уже на то время.

-- А если тогда "шестёрки" уже не будут выпускаться?

-- Будут, -- уверенно заявил Пасечный. -- Если, как ты говорил, до сих пор "копейки" выпускают, то шестую модель точно будут выпускать. Она же, даже я это слышал, очень популярная.

-- Ладно, наверное, это так. Хорошо, а проценты? -- улыбнулся Паша. -- За десять лет на сберкнижке у тебя много бы набежало.

-- А то, что и цену на автомобили могут повысить? -- тоже улыбнулся его приятель и коллега. -- Я имею в виду относительно других товаров, потому что неизвестно - какие будут тогда, например, 100 рублей к теперешним 100 рублям, что за них тогда можно будет купить. Да и что, мы гадаем, а, может быть, ничего и не изменится. Это всё просто наши опасения.

-- Ой, чувствую, что наши опасения не так уж и беспочвенны.

-- Ладно, поживём - увидим. Ну как, моё условие не очень кабальное для тебя?

-- Ничуть. Всё справедливо. Мне тебе нужно будет писать расписку?

-- Ты что, сдурел?! Ты же сам говорил, что мы друзья. И что, друзья должны не доверять друг другу?

Вот таким образом Михаил Фёдорович, как он считал, надёжно пристроил деньги от продажи дома, сейчас уже можно было говорить - деньги Ефросиньи.

Когда Ефросинья окончила школу, - Псковский областной центр развития одарённых детей, - Михаил Фёдорович получил эквивалент денег, которые он одалживал Павлу. Тот, проездив уже более 9 лет на своей купленной "шестёрке" (а сейчас уже подумывал об импортной машине) не забывал о долге, постепенно откладывая деньги. И вернул он приятелю всё сполна - по тому условию, что они договаривались. При этом Михаил подумал о том, что каким же он сам оказался молодцом, интуитивно чувствуя перемены в стране. Да той страны уже и не было. Была новая Россия, и были в этом государстве и новые деньги, хотя и всё те же рубли. Да и почему им было не быть, если они ходили на Руси ещё с 13-го века. И почему им не быть, если в новом государстве и гимн остался прежний, с несколько изменёнными словами. За это время и у самого Михаила Фёдоровича появилась своя машина, правда не "Жигули", а работяга "Москвич-412", купленный всего пару лет назад.

Далее в планах Пасечного было оформить на Ефросинью Николаевну Тщедушную сберегательную книжку, теперь уже можно было - ситуация в стране вроде бы нормализовалась. Но и здесь, удивительно, Михаил Фёдорович проявил какую-то прозорливость, хотя никаких предчувствий на сей раз у него и не было - просто подумал, что так будет надёжнее. Он собирался завести Ефросинье не сберегательную книжку, а просто открыть счёт в одном из банков, который, как ему сказали, пользуется авторитетом как один из самых надёжных. Таким банком ему виделась финансовая структура, которая назвалась очень просто: "Сбербанк России". Высокая степень надёжности этого банка объяснялась тем, что даже в период кризиса государство готово было оказать финансовую поддержку банку и вкладчикам. История этого банка началась ещё в 19-м веке. За почти два столетия банк завоевал статус крупнейшего финансового института страны. В 90-е годы он претерпел существенные изменения, и сформировался как современный и универсальный банк, открытый для работы со всеми группами клиентов. И Пасечный даже одно время хотел открыть счёт в банке не простой, а валютный счёт - счёт в банковском учреждении, на котором накапливаются и расходуются принадлежащие юридическому или физическому лицу средства в иностранной (конвертируемой) валюте. То есть хотел положить на этот счёт Пасечный уже не рубли, а доллары. Сейчас уже можно было совершенно спокойно простому гражданину иметь валюту различных иностранных государств.

И Пасечный даже успел для этих целей обменять часть денег. Конечно, при обмене рублей на доллары, он немного потерял, но эта потеря была весьма незначительной. Но счёт в банке Михаил Фёдорович так и не открыл. Сначала за своими делами просто не успел, а позже его будто кто-то за руку остановил, чтобы он не клал деньги в банк. Он просто решил, что пусть сама Фрося поступает так, как ей заблагорассудится: захочет положить деньги на счёт - пусть кладёт, не захочет - пусть хранит так, это её личное дело. Но почему такое решение Пасечного было как бы "непредвиденным предвидением", что от этого в итоге выиграл Михаил Фёдорович? Дело в том, что спустя всего какой-то месяц после того как он вручил своей крёстнице российские рубли и часть обмененных долларов, в России грянул так называемый дефолт, то есть разразился экономический кризис. В результате этого, начиная с августа, курс рубля по отношению к доллару упал за полгода более чем в 3 раза - c 6-и рублей за доллар перед дефолтом до 21-го рубля за доллар. Население страны, у которых не было значительных средств на счетах (да ещё в рублях) особо от этого не пострадало, просто резко упал уровень жизни, произошёл значительный спад производства и резкий скачок инфляции. Но дело было даже не в этом - просто банки перестали выплачивать населению вклады, многие из них вообще обанкротились. Пасечный позже не знал, в состоянии ли был "Сбербанк России" рассчитаться со своими клиентами, но это его уже и не интересовало.

Но были для страны в целом от дефолта и положительные моменты. Вследствие девальвации рубля цены на импортные товары внутри страны подскочили, а цены на отечественные товары за границей упали, что позволило им занять рынки, которые они не могли занять раньше. Кризис 1998-го года дал шанс отечественной промышленности набрать силу, частично отгородил её от импорта и увеличил экспортные возможности. Оздоровилась и государственная политика, финансовый кризис заставил чиновников более ответственно относиться к бюджетному планированию. Малый бизнес осознал свою силу и стал развиваться в крупные предприятия.

Когда Пасечный вручил Ефросинье деньги, та очень удивилась таким большим, по её меркам, деньгам, не понимая, откуда они у дяди Миши появились. Когда погибла мама, Фрося через время узнала, что в их доме кто-то живёт, но по малолетству не вникала в суть этих перемен. И вот теперь Михаил Фёдорович всё ей рассказал. Ефросинья горячо поблагодарила своего крёстного и сказала:

-- Дядя Миша, если эти деньги так долго у вас лежали, то пусть они полежат у вас ещё некоторое время. Я, конечно, часть их сейчас возьму, но немного. Зачем мне столько? Да, потом они мне наверняка понадобятся, но не сейчас и все сразу. А мне их девать некуда, ещё украдут, или потеряю. Бабушка уже старенькая, ей эта головная боль не нужна.

-- Фрося, я не против, конечно. Но, может быть, ты их положишь на сберкнижку или откроешь счёт в банке?

-- Я так, наверное, и поступлю, но позже - где-то уже осенью. Сейчас у меня другие заботы, мне нужно попробовать поступить в институт. Вот если поступлю, тогда и буду заниматься деньгами. Но не сейчас. Ведь всё равно, куда бы я ни поступила, в каком бы городе не жила, я буду обязательно периодически приезжать в наш город. Я же не могу оставить бабушку одну, да и вас проведывать буду. Вот когда мне понадобятся деньги, тогда вы мне их и отдадите.

-- Хорошо, договорились.

Вот так, сначала дядя Миша, а затем уже и сама Ефросинья, сами того не ведая, как бы сберегли эти деньги то ли от обесценивания, то ли от их невыплаты банком. Конечно, деньги, так или иначе, всё равно обесценились, но они, по крайней мере, были - пусть их покупательная способность частично и уменьшилась. А деньги сейчас Фросе ой как нужны были, ведь она собиралась поступать в экономический институт, и не где-нибудь, а в столице России, а Москва очень дорогой город. Так, например, через каких-то восемь лет, в июне 2006-го года Москва будет признана самым дорогим городом в мире, обойдя такие города как Токио, Лондон, Осло, Гонконг, Амстердам и Мадрид. Но и сейчас проживание в Москве было весьма дорогим удовольствием. Это исследование было выполнено рекрутинговыми консультантами Mercer - рекрутёров в разных компаниях называют менеджерами, консультантами или специалистами по подбору персонала. При этом был проведен анализ цен на более чем 200 товаров в 143 крупнейших городах мира.

Почему же Ефросинья выбрала для себя институт именно в Москве? В Пскове институтов с таким направлением не было. А Ленинград? - он ведь ближе к Пскову. Да, ближе - если время следования поезда между этими городами составляет в основном 4,5 часа, то до Москвы из Пскова поезд шёл целых 12 часов. И институты такого профиля в Ленинграде, сейчас уже Санкт-Петербурге, были, но там было много и ВУЗов не государственной формы собственности, то есть частных. А это означало, что нужно платить за обучение деньги. Правда, и в Москве таковых было немало, но Ефросинью почему-то тянуло именно в столицу.

ГЛАВА 6

Здравствуй, Москва!

И вот Ефросинья впервые оказалась в столице её необъятной Родины. После Пскова Москва показалась Фросе бушующим океаном. Всех размеров столицы её Родины она постичь пока что не могла, но вот людские и автомобильные волны города-океана постоянно накатывались на неё, поглощая и оглушая. Это было её первое свидание со столицей, но не последнее. Сейчас ей предстояло просто подать документы в тот ВУЗ, который она выбрала, а со временем приехать и на сдачу вступительных экзаменов Просто, да не совсем - этот ВУЗ ей самой предстояло ещё определить. Но и высших учебных заведений в Москве было много, как тех же островов в этом безбрежном океане. Острова эти были обитаемыми, вот только Тщедущной совсем не знакомы. Она знала об их существовании только понаслышке. Заканчивая Центр развития одарённых детей, Ефросинья, конечно же, интересовалась направлениями подготовки различных ВУЗов, и не только в Москве. В Центре беспокоились о будущем своих питомцев, а потому сведения об учебных заведения там были. Но они были далеко не полными. В киосках ещё можно было найти специально выпускаемые журналы-проспекты с перечнем ВУЗов страны и направлениями подготовки. Купила себе такой журнальчик и Ефросинья. Она его изучила от корки и до корки. И она, в первую очередь выбрала себе, по крайней мере, если и не конкретный ВУЗ, то чётко уже знала направление своей учёбы. И таким направлением для неё стала специальность "Менеджмент" или, как она звучала в других институтах, академиях и университетах "Менеджмент организаций".

После этого она стала думать и о самом высшем учебном заведении. И таковых в Москве было немало. Но выбрала себе будущее место учёбы, как она надеялась, довольно престижное. Им стала Высшая школа экономики. Звучит, вроде бы, и не очень солидно - высшая, но всего лишь школа. Однако его полное название было Московский Государственный университет - Высшая школа экономики (ГУ-ВШЭ). Высшая школа экономики была учреждена 27 ноября 1992-го года Постановлением Правительства России. В 1995-м году Высшая школа экономики получила статус государственного университета, её международное название: Higher School of Economics - National Research University. В составе университета было свыше двадцати факультетов и отделений. При университете за год до приезда Тщедушной в Москву был создан (при участии Лондонской школы экономики и политических наук), как автономное подразделение, ещё и Международный институт экономики и финансов НИУ ВШЭ (МИЭФ), международное название: International College of Economics and Finance (ICEF).

Очень порадовало Ефросинью ещё и то обстоятельство, что ГУ-ВШЭ находился почти в самом центре Москвы - неподалёку от Лубянской площади, на улице Мясницкой, которая и пересекала эту площадь. Правда, станция метро была немного в стороне. С Ленинградского вокзала Ефросинья, ознакомившись со схемой Московского метрополитена, добралась до станции метро "Лубянка", а от него она уже без особых проблем (конечно, тоже с расспросами прохожих) добралась до нужного ей места. По дороге она с интересом осмотрела монументальный замкнутый прямоугольный комплекс (с внутренним двором и тюрьмой - правда, это Фросе было неведомо) бывшего КГБ, который во времена СССР многих граждан приводило отнюдь не в благоговейный трепет. Рыжеватого цвета центральное здание, фасад которого выходило на площадь, было то ли 7-и, то ли 8-этажным (высокое чердачное помещение с нормальными по высоте одиночными окнами в его углах). Его цокольный этаж (с двумя этажами окон) был облицован серым гранитом, а само оно выполнено с использованием декора архитектуры итальянского Возрождения: рустованный нижний этаж, классические карнизы (после каждых 2-х этажей), двухэтажные (3-4-й этажи) глубокие лоджии.

А по другую сторону площади располагалось чуть менее монументальное здание магазина "Детский мир" - странное сочетание по разные её стороны суровости (даже жестокости) и детских улыбок, смеха и радости жизни. Никаких особых вещей у Ефросиньи не было, приехала она в Москву лишь на один день, вечерним поездом она планировала вернуться назад. Поэтому после сдачи документов у неё осталось ещё достаточно времени для ознакомления со столицей. И вот сейчас она в полной мере ощутила масштабность и величие Москвы. Она долго также ездила на метро, с удивлением и уважением знакомясь с этим великолепным (а старые станции метро и впрямь были великолепны - современные попроще) подземным миром. В общем, впечатлений у Ефросиньи после посещения Москвы была масса.

Но это была сейчас некая развлекательная поездка в столицу, поскольку сдача документов не отняла у неё много времени, хотя абитуриентов и было немало. А вот уже спустя некоторое время ей предстоял очень серьёзный вояж в Москву на сдачу вступительных экзаменов, а предметами, по которым нужно было аттестоваться, были математика, русский и английский языки. Конечно, Фрося очень рассчитывала на то, что ей придётся сдавать всего лишь один экзамен, поскольку окончила она школу с золотой медалью. В документах было у неё ещё и рекомендательное письмо Центра, ну, и кроме того, у неё была льгота как у сироты. Однако она прекрасно понимала, что до рекомендации и до льгот дело может дойти только в случае возможного отбора по конкурсу, при равных набранных баллах вместе с другими абитуриентами. А на самом экзамене (или экзаменах) они ей не помощники. Она догадывалось, что руководство факультета, конечно, возьмёт на заметку эти факторы, как и то, что она окончила школу на год раньше других, но поможет ли это ей. Конкурс на выбранную ею специальность в университете был очень большой (4 или 5 человек на место), поэтому нужно было с полной серьёзностью отнестись к сдаче первого экзамена. Ефросинья хотя любила и знала математику (а именно она была первым экзаменом), всё же, волновалась. Но все её волнения вскоре улеглись - экзамен она сдала на "отлично", а значит, она уже могла себя ощущать принятой в университет.

И вот с 1-го сентября Ефросинья окунулась в новый для неё мир - мир студенчества. Началась её учёба в "Вышке", как ласково называли своё учебное заведение в студенческом сообществе, да и в среде преподавателей, и даже руководства. Но, как узнала Фрося во время вступительного экзамена, заниматься студентам факультета менеджмента предстояло не на Мясницкой улице, там находилось здание, в котором размещались только Приёмная комиссия, администрация ГУ-ВШЭ, факультет государственного и муниципального управления, центральная библиотека, некоторые компьютерные классы, медпункт, столовая, кафе и студенческий театр. А будущим менеджерам предстояло учиться в корпусах, которые находились в районе столицы Соколиная Гора на улице Кирпичной, в нескольких кварталах от станции метро "Семёновская". Факультет менеджмента НИУ ВШЭ был образован в 1996-м году для подготовки специалистов по управлению различными аспектами деятельности бизнес-организаций в условиях рыночной экономики. Это был один из крупнейших факультетов менеджмента в России - в нём обучалось около 1500 студентов, из них около 300 - в магистратуре.

Да и общежитие, в котором поселилась Ефросинья Тщедушная, было в ином месте - уже в районе Лефортово на территории Юго-Восточного административного округа Москвы, на улице Энергетическая. Здание общежития N 3 (в плане в форме буквы Н) было закреплено за ГУ-ВШЭ на правах безвозмездного пользования у Московского энергетического института (МЭИ). Общежитие располагалось в Анненковой роще, ближе к центру столицы, нежели учебный корпус. А вот до того нужно было с пересадками добраться на метро, место занятий располагалось не очень-то близко, впрочем, по московским меркам, не так уж и далеко. Для этого, выйдя из общежития, нужно было пройти по улице минут 5-7 в сторону улицы Авиамоторная, затем свернуть на неё и идти по направлению к Лефортовскому рынку, где на пересечении улицы с шоссе Энтузиастов и располагалась одноимённая станция метро Калининской линии. А вот от неё уже проехать одну остановку до станции "Площадь Ильича" той же линии. Там снова проехать одну остановку до станции "Чкаловская" Люблинско-Дмитровской линии, перейти на станцию "Курская", и уже оттуда по "Арбатско-Покровской" линии проехать три остановки до станции "Семёновская" - и ты уже у цели. Но и там, правда, ещё и пешком изрядно нужно было пройтись.

Втянулась Ефросинья в учёбу довольно быстро, учиться она любила. Но всё равно это было нелёгким делом - "Вышка" отличалась очень жёстким стилем образования, были очень большие требования к тем, кто поступает и учится, а также бескомпромиссным отношением касательно тех, кто учиться не желает. А потому и девиз ГУ-ВШЭ был - "Не для школы, а для жизни учимся". О том, что учиться в "Вышке" было непросто, и требования предъявлялись очень серьёзные, Ефросинья увидела ещё после первой сессии, а убедилась в этом по окончанию первого курса, когда у них на курсе "исчезло" несколько студентов. В начале второго курса один из сокурсников Фроси спросил доцента, ведущего у них занятия, о том, почему в университете слишком уж жёсткие, по его мнению, требования, на что преподаватель ответил:

-- У нас существует правило, что выпускники ВШЭ должны добиваться хороших успехов в российской экономике. А для этого нужно учиться не просто для сдачи очередного экзамена, а для того, чтобы по окончанию учёбы от вас была полезная государству отдача.

-- Но ведь это первый курс, не все ещё так вот просто втянулись в учёбу.

-- А времени на раскачку нет. Вы знали, куда поступаете. Кроме того, на первом же собрании курса вас предупредили о том, что учиться вы должны на полном серьёзе, у нас нет места для расхлябанности.

-- И так на всех специальностях?

-- Практически, да. Но у нас на факультете, я имею в виду по специальности "Менеджмент", дело осложняется ещё и тем, что студенты сталкиваются с большими испытаниями. Менеджмент - это направление, которое является не наукой, а, скорее, искусством. Очень сложно обучиться менеджменту, для этого, можно сказать, нужно иметь талант. Ведь менеджмент - это самостоятельный вид профессиональной деятельности, направленный на достижение определённых намеченных целей путём рационального использования материальных и трудовых ресурсов с применением принципов, функций и методов экономического механизма. И это касается любой хозяйственной деятельности фирмы, действующей в рыночных условиях. Слово "менеджер" сейчас заменило такие слова как "управление", "управленческая деятельность", "руководитель", "директор". И хотя все эти слова являются синонимами по отношению друг к другу, термин "управление", - management, - имеет более широкий смысл. А для того, чтобы стать хорошим руководителем, нужно очень серьёзно и хорошо учится. Бывает ведь и так, что люди, которые даже хорошо успевали, оказываются не самыми эффективными руководителями. А это государству ни к чему - выброшенные на ветер деньги, особенно это касается тех, кто из вас занимается на бюджетных местах.

А на бесплатной форме обучения в "Вышке" учились две трети студентов. Но руководство боролось и за тех, кто как бы "недопоступил" - за тех, кто недобрал баллов для обучения на бюджетных местах, а потому пошли на коммерческие (а стоимость платного обучения была существенной - от 4-х до 8-и тысяч долларов за учебный год). Однако тем, кто показал хорошие результаты (недобрали 1-2 балла на бюджетные места), предоставлялась возможность учиться за ²/₃ стоимости. Правда, свои результаты им нужно было периодически подтверждать. Кроме того у них был шанс перевестись на бюджет.

-- А многих в университете отчисляют? -- спросил другой студент.

-- В общем-то немало. Бывает, что отсев составляет до 20-30 %. Да, это много, но зато те, кто заканчивают "Вышку", становятся бойцами, которые успешно работают, а также могут организовать себя, могут постоять за свои права.

Это были вопросы учёбы, но имелись ещё и вопросы быта. Весьма актуальным был вопрос проживания для иногородних студентов (а тех было до 50 % контингента), но поселялись в разбросанных по Москве общежитиях практически все. В том общежитии, в котором жила Тщедушная, юноши и девушки проживали в общежитии на разных этажах. На каждом этаже было расположено по 22 комнаты. В меньших по площади комнатах проживало по два человека, а в комнатах большей площади - по три-четыре человека. На две смежные комнаты был один холодильник. За проживание в общежитии с учащихся взималась ежемесячная плата, и для студентов, обучающихся на местах с оплатой стоимости обучения, она была немалой. А вот для студентов, обучающихся на местах, финансируемых из средств федерального бюджета, она была чисто символической (около 50 рублей в месяц). Со студентов из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, инвалидов I-й и II-й групп плата за проживание в общежитии не взималась вообще до самого окончания ими обучения.

На каждом этаже были комнаты для самостоятельных занятий. Кухня в общежитии была всего одна на этаж, но на каждой кухне было по три электрических плиты, два разделочных стола и три раковины. Работали кухни круглосуточно. На первом этаже находились две комнаты для стирки белья, где выдавались утюги и гладильные доски, смена постельного белья осуществлялась каждую неделю. И вот однажды, ещё на третьем году обучения у Ефросиньи на кухне произошёл довольно любопытный разговор с подругой. А дело было так. Девчонки смотрели по телевизору какой-то сериал. Фрося начала его тоже смотреть, но потом, по собственной инициативе пошла на кухню готовить ужин. Во время рекламы Ефросинью навестила напарница по комнате Татьяна. Она полюбопытствовала, что там такое готовит Ефросинья, а потом спросила:

-- Фрося, а почему ты не смотришь фильм? Пошли, посмотришь, интересный ведь фильм. Успеем ещё ужин приготовить.

-- Не хочу, не нравятся мне такие фильмы.

-- Почему?

-- А что в них хорошего?

-- Ну, как что? Героиня фильма - девчонка нашего возраста. Значит, фильм именно для нас. Интересно смотреть какие с ней истории приключаются.

-- Героини подобных фильмов полнейшие дуры.

-- Почему это? Вот в этом фильме выкручивается же героиня из различных ситуаций.

-- Ага, выкручивается с чьей-то помощью и снова в них попадает. Я посмотрела пару таких фильмов и сначала думала, что это случайность. Так нет, всё повторяется и в последующих фильмах, хотя сюжеты могут быть разными.

-- Что повторяется?

-- А то, что из серии в серию эти твои, как ты говоришь, главные героини наступают на одни те же грабли. Свои ошибки их совершенно не учат. Канадско-американский писатель и педагог Лоуренс Питер верно отметил: "Если вы не учитесь на своих ошибках, нет смысла их делать". Неужели ты не понимаешь, что таких идиоток в жизни не бывает. Это какие-то тупоголовые размазни, а не главные героини. Если они и героини, то крайне отрицательные. Вот ты мне скажи, сама бы ты хотела быть в жизни такой героиней?

-- Ну, вообще-то, конечно, нет. Но это же фильм.

-- И чему он учит молодых девчонок, таких как мы, и для нас? Ты ведь так отметила.

-- Так ведь это развлекательный фильм.

-- Да?! Развлекательный? С набором изощрённых подлостей, различными подставами, насилием и даже убийствами - хорошенькие развлечения.

-- Ну, не совсем всё так. Есть там и хорошие моменты. Добро ведь там побеждает зло.

-- Ничего подобного. Двадцать, тридцать, а то и намного более серий торжествует зло, а потом в конце вдруг справедливость восторжествовала, и то лишь частично. Знаешь, есть более-менее безобидные "мыльные оперы". Например, когда-то, ещё в юности, в средине 90-х годов, я смотрела "Санту-Барбару", хотя и там по-моему начальный сюжет крутился вокруг какого-то убийства. Но его, по крайней мере, не показывали. Подобные сериалы, если их долго смотреть, тоже приедаются, от них тошнит уже, но такие сериалы ещё можно назвать развлекательными.

-- Ну, немного ты права.

-- Да не немного, а полностью права. Твоих главных героинь постоянно обижают, а они как кроткие овечки и не думают дать сдачи обидчикам, даже взрослея, они не думают о том, чтобы отомстить разным подонкам. Если тех и наказывают, то не твои главные героини, а кто-то другой. Эти фильмы учат просто не противиться злу. Тебе это нравится? Так в жизни всё должно быть?

-- Фрося, ты утрируешь.

-- Ничего я не утрирую. В этих наших многосерийных "мыльных операх" провинциальных девчонок, которые приехали в какой-либо крупный город, режиссеры и сценаристы стараются представить привлекательными и умными. Первое условие в большинстве случаев ещё выполняется, а вот второе - почти никогда. Ещё раз повторю - это полные дуры. Не они сами по себе, такими их делают именно сценаристы, режиссеры, да ещё продюсеры. Вот к кому в полной мере относится мой эпитет. В погоне за деньгами, а это постоянное увеличение серий, они высасывают из пальца самые невероятные и самые глупые истории-сюжеты. Я бы на месте актрис никогда в жизни не согласилась играть подобную "главную" роль. И по жизни я не хочу и никогда не буду, -- выделила Ефросинья последние слова, -- подобной героиней.

-- Н-да, ты слишком уж категорична.

-- Лучше быть категоричной, нежели бесхребетной, -- с вызовом завершила Ефросинья разговор с подругой.

Татьяна за время совместного проживания в общежитии уже немного изучила бескомпромиссный, решительный и волевой характер подруги, а потому далее продолжать спор не стала. К тому же, она поразмыслила и поняла, что Фрося, скорее всего, права - героини в этих фильмах и действительно выглядели не очень-то привлекательно. Да, и в то, что Ефросинья никогда по жизни не уподобится героиням подобных сериалов, Татьяна очень хорошо понимала. Её подруга была не только бескомпромиссной, но ещё умной и умеющей за себя постоять.

Ефросинья на курсе была самой молодой, да ещё и, по представлению многих, с какого-то "хутора" у чёрта на куличках их необъятной страны. А потому на первом курсе не обошлось и без шуточек в адрес Фроси и мелких розыгрышей (порой не таких уж и безобидных). Некоторые потешались и над её уменьшительным именем:

-- У меня у бабушки была свинья, её тоже звали Фрося.

Кроме того, часто родной город Фроси (Печо́ры) путали то с рекой Печо́ра, то с городом Печо́ра, который находился в автономной Республике Коми АССР (с 1992-года она стала называться просто Республика Коми).

Поэтому Фрося начала говорить, что она родом из Пскова, возможно, название этого областного центра нельзя будет ни с чем перепутать. Но, оказалось, что и в этом случае может найтись место для шуток.

-- Понятно, -- говорили некие шутники, -- мы псковски́е, мы прорвёмся.

Это была известная фраза из кинофильма "Мы из Кронштадта", поставленного в далёком 1936-м году режиссёром Ефимом Дзиганом по сценарию и одноименной пьесе Всеволода Вишневского. В фильме был эпизод, когда тщедушный, маленький солдатик крестится, повторяя скороговоркой: "Мы псковски́е, мы скопски́е". Был и ещё подобный момент из фильма - этот же солдатик с испуганным лицом натягивает сапог (собирается удирать) и бормочет - "ничего, мы псковски́е, мы прорвёмся". Вот только сейчас псковичи говорят про себя - мы пско́вские, а вот их дальние предки делали ударение на окончании слова, они говорили - мы псковски́е, скопски́е, скобски́е.

Но шутили над Ефросиньей (а так было на первых порах и в Печорской школе-интернат) не так уж и долго, она быстро освоилась и вовремя поставила "шутников" на место. Детство без родителей в разношёрстной компании интернатовских мальчишек и девчонок закалило её характер. Она научилась давать отпор, и быстро взрослела. А вот в Псковском Центре шуточек не было с самого начала учёбы там Ефросиньи Тщедушной - и контингент там был уже постарше, да и поумнее, и атмосфера была пропитана тягой к знаниям, время на грубые шутки было ограничено, хотя в Центре ученики умели хорошо отдыхать.

Занятия в университете проводились, как правило, с 9:00 до 13:30, хотя были ещё вторая (13:40-18) и третья (18:10-21:00) смены. Третий и четвёртый курс Ефросинье и другим студентам пришлось заниматься уже по новой схеме: вместо двух традиционных семестров учебный год был поделён на модули, в конце каждого из которых студенты сдавали зачёты и экзамены в течение недели, свободной от аудиторных занятий. Расписание модулей и каникул менялось незначительно (в зависимости от дат календарного года). Например, на 2001-2002-й учебный год оно было таким:

* 1-й модуль - с 1 сентября по 28 октября 2001-го года;

* 2-й модуль - с 29 октября по 30 декабря 2001-го года;

* Зимние каникулы - с 31 декабря 2001-го по 13 января 2002-го года;

* 3-й модуль - с 14 января по 31 марта 2002-го года;

* 4-й модуль - с 1 апреля по 30 июня 2002-го года;

* Весенние каникулы - с 1 по 9 мая 2002-го года;

* Летние каникулы - с 1 июля по 31 августа 2002-го года.

Что касается летних каникул, то за годы учёбы Ефросинья первые пару лет летом приезжала в родные Печоры, отдыхая у своей бабушки. Но Варвара Тимофеевна умерла, когда Фрося оканчивала третий курс, в средине апреля. Дядя Миша дал ей телеграмму, и Ефросинья была на похоронах своей любимой бабушки. Это был единственный случай, когда Фрося отсутствовала на занятиях, но по уважительной причине. Тем же летом ехать Фросе в Печору уже было не к кому, поэтому она со своей подругой Татьяной, нашли себе в Москве подработку, на которой были заняты полтора месяца. Ещё две недели они вместе, по приглашению подруги, отдохнули в её городе, прекрасно проведя время на реке Десна, хотя та в этих местах ещё и не набрала свою водную силу. Бывая летом в Печорах, Ефросинья, конечно же, не забывала навещать и Михаила Фёдоровича - тот много для неё сделал. За годы учёбы и он её три раза навещал - два раза был в каких-то командировках, а один раз на двухмесячных курсах. Фрося, получше знакомя дядю Мишу с Москвой, даже пару раз побывала с ним в театре. Любимого парня у Фроси не было, хотя она и не чуралась отдыхать в компании сильного пола. На третьем курсе, осенью, у неё появился молодой человек, студент-пятикурсник, с которым она проводила значительную часть своего свободного времени, были у них даже близкие отношения. Но, окончив университет, он уехал в какой-то другой город, да и для Ефросиньи это не было такое уж сильное чувство - просто первая влюблённость, которую она легко перенесла, как и своё расставание с этим молодым человеком. К тому же, она решила, что до окончания института больше заводить никакие "шашни" не станет - сначала образование, а уж потом она начнёт думать о замужестве. Но это были просто её рассуждения, ответ же на вопрос о ребятах и о замужестве был очень прост - значит, не встретила она ещё такого человека, к которому прикипела бы сердцем. И никакой возраст, никакая учёба не могла бы в этом случае стать помехой.

В институте деньги, которые дядя Миша когда-то выторговал за продажу дома, а потом его друг Паша помог ему их "перевести" в современную валюту России, были хорошим подспорьем Ефросинье - в Москве прожить на одну стипендию было сложно (одежда, обувь, питание, хоть какое-то развлечение в вечернее время). Правда, стипендию в университете Ефросинья получала регулярно. Государственная академическая стипендия в "Вышке" назначалась на конкурсной основе по определённой схеме. Согласно ей из всего курса выбиралась группа студентов с определённым уровнем успеваемости за последний семестр (например, все студенты, сдавшие сессию в положенный срок без "троек" и "хвостов"). В этой группе по месту в рейтинге отбирался определённый процент стипендиатов (например, 27 % - он каждый семестр менялся). При этом размер государственной академической стипендии был не един; внутри группы стипендиатов также имел место конкурс, в результате которого образовывались три подгруппы стипендиатов, для каждой из которых устанавливался свой размер стипендии. Плюс ещё был ряд именных стипендий, значительно большего размера. Их получал примерно каждый десятый бюджетник. Ещё часть стипендий платилась по социальным мотивам тем, кому это необходимо.

Тщедушная неоднократно получала стипендию по первой подгруппе (самой высокой), да и в остальное время не опускалась ниже второй. Получала она, как сирота, и добавку к стипендии из статьи по социальным мотивам. Вместе с деньгами от дома, которые только на первых летних каникулах положила на счёт, жить можно было, но не шиковать. Но деньги, всё равно уходили, а потому на 4-м курсе на счету у Ефросиньи их оставалось не так уж и много. И она решила их не трогать, пусть лежат, как она для себя определила, - на крайний случай. Поэтому конкурс о приёме на работу в фирму "Козерог", пусть и временно, был для Фроси, как нельзя, кстати.

ГЛАВА 7

Ох уж эти умники!

В итоге первый понедельник лета строительная фирма "Козерог" начала в несколько обновлённом составе - в некоторых отделах появились новые работники, правда не на постоянной основе, а только на летний период, к тому же ещё и на полставки (по крайней мере, именно в июне). Назвать этих работников такими уж профессионалами вряд ли можно было (они не имели дипломов даже об окончании средне-технических учебных заведений), но и бездарями их уж точно называть не было оснований. Они как раз были довольно эрудированными особями, хотя и не имели практических навыков. Сопоставив всё сказанное, нетрудно, наверное, догадаться, что это были студенты, и студенты не первых курсов. С 3-го июня в фирме работали трое студентов, оканчивающих в этом месяце четвёртый курс одного из престижных московских ВУЗов. Компанию двум представителям мужского пола составляла одна девушка - Ефросинья Тщедушная.

Приступила Ефросинья к работе в фирме "Козерог" с понедельника, с утра. Вместе с ней вышел на работу и Геннадий, он занимался в одной группе с Фросей. А вот Павел, он был из параллельной группы, должен был выйти уже с обеда - сегодня у него была сдача курсовой работы.

Через полчаса после начала работы директор фирмы Виктор Фёдорович Козаков пригласил к себе Александра Степановича Рогозного, - зам. директор фирмы по работе с персоналом, - и спросил:

-- Ну, рассказывай. Провели конкурс в субботу?

-- Конечно.

-- Отобрали троих?

-- Ну да, как и договаривались.

-- Толковые?

-- А мы плохих и не отбирали, -- улыбнулся Рогозный.

-- Понятно. А почему ты их мне не представил? Я-то их должен знать. Они уже на работе?

-- Двое на работе, один будет после обеда. С утра у него какие-то дела в университете.

-- В университете? Ты что, их из МГУ брал?

-- Нет, -- улыбнувшись, покачал головой Рогозный и сообщил Виктору Фёдоровичу название ВУЗа.

-- А, слышал, о таком. Репутация у него солидная. Это хорошо, значит, действительно толковые должны быть ребята.

-- Во-первых, одна из них девушка, а во-вторых, если честно признаться, такие уж крутые студенты нам и не нужны. Да ты и сам это понимаешь. Вот если бы довелось брать их уже как специалистов, и на постоянную работу, то тогда другое дело. А так, временно, на полставки - можно было и не особо их проверять. Но ты прав, раз они из этого ВУЗа, то уже толковые.

-- И что, на конкурсе прямо все такие были?

-- Нет, разные были. Так что не совсем верно я рассуждаю - отбирать их, всё же, стоило.

-- Ладно, посмотрим, как они работать будут. Тогда представь их мне, уже всех вместе, после обеда. Нечего дважды смотрины устраивать.

-- Но эти двое после обеда уже уйдут.

-- Пусть задержатся на часок! -- повысил голос Виктор. -- Должны же они познакомиться с главой фирмы, или он с ними - посмотреть чего они стоят. С них не убудет, да и завтра смогут, если так уж упираться станут, уйти на час раньше.

-- Не будут они упираться, они сознательные.

-- Вот и хорошо, договорились.

Александр предупредил Геннадия и Ефросинью, чтобы они на час задержались и, когда подошёл Павел, представил троицу Козакову. Тот ничего не стал у них выяснять (комиссии он верил), кроме имён и фамилий, немного расспросил об учёбе в университете и отпустил студентов. Когда они остались вдвоём, он спросил Александра:

-- А зачем вы девицу брали? Что там больше ребят не было?

-- Она была самая толковая.

-- Из всех претендентов, что ли?

-- Именно так. Если не веришь, спроси Аврору или Виталия Михайловича, -- заместитель главного инженера фирмы "Козерог".

-- Да верю я тебе. Но, понимаешь, только вот как-то странно, чтобы девчонка была толковее ребят.

-- У тебя, как я смотрю, какое-то предвзятое отношение к женскому полу.

-- Не ко всему женскому полу, а к таким сопливым девчонкам.

-- Из таких сопливых девчонок, как ты говоришь, вырастают порой очень толковые специалисты. Или это не так? И твоя Аврора была когда-то такой же девчонкой, или я не прав?

Начальник сметного отдела Аврора Аполлоновна Тверская вот уже четыре года как была женой Виктора. Сначала у них был просто служебный роман, потом некоторое время они жили в гражданском браке, но, наконец-то, узаконили свои отношения. Сейчас у них уже подрастала дочь, весной ей исполнилось два годика. При регистрации брака Аврора не стала менять свою фамилию на супружескую, считая, что её фамилия вполне звучная, и многие девушки (особенно в богемной среде) остаются на своих фамилиях. Нежелание переходить на фамилию мужа, упоминание о богемной среде, Аврора ("утренняя звезда"), Аполлоновна ("лучезарная") - вполне могло показаться, что Тверская эдакая фифа с большими претензиями и высоким самомнением. Но это было совсем не так, она была довольно простой (симпатичной стройной, на 5 лет моложе мужа) женщиной без излишних запросов и, в целом, скромной. Аврора Аполлоновна никогда в среде своих сослуживцев не выделяла тот факт, что она супруга главы фирмы, не кичилась этим. Да, имя и отчество у неё были действительно как бы с претензией на богемный, эксцентричный стиль жизни, который порой характерен для определённой части творческой интеллигенции. Но она к таковой не принадлежала, и в подобные круги попасть не стремилась. Она просто пошла по стопам своего отца. И "лучезарная утренняя звезда" - это целиком заслуга её папы, который хотя и был простым бухгалтером, но, подобно дедушке Авроры (театральный костюмер и реквизитор), любил порой немного повоображать, поговорить с неким пафосом. Но подобное Авроре уже не было присуще, - пафос деда постепенно в его наследниках угасал.

-- Я не знал Аврору в юности, -- ответил Виктор, -- я ведь познакомился с ней уже, когда она пришла к нам дипломированным специалистом, да ещё и проработала пару лет на производстве. Да ты это и сам хорошо знаешь. Но, возможно, в этом отношении ты прав.

-- Конечно, прав. Я уверен, что года через 3-4 и Ефросинья станет хорошим специалистом.

-- Могет быть, могет быть, -- протянул, покачивая головой, Виктор слегка искажённую служебную часть речи, что ему было иногда присуще. -- Но вот её имя и фамилия...

-- А что тебе до её имени и фамилии?

-- Ну, в общем-то, ничего. И сама она тоже ничего, мордочка смазливая, но имя - ни в дугу. Возможно, и способности такие же. Да ещё и фамилия вовсе не подходит для ответственной работы. Если она так и работать будет, то какой из неё толк.

-- Не по имени и фамилии судят о человеке, а по его делах, -- решительно возразил Александр. -- Она тех же Павла и Геннадия за пояс заткнёт, хотя и они ребята не промах.

-- Ну-ну, посмотрим, как она будет работать.

-- Я уверен, что она работать будет очень хорошо.

-- Твоими устами мёд бы пить. Ладно, завершаем этот разговор. Время покажет.

И время показало, что с работой Ефросинья, впрочем, как и ребята, вполне справлялась. Да и какая это была работа... Ведь управлять каким-либо производством, что-то организовывать им не доводилось. Когда впервые Александр завёл с Виктором разговор о приёме студентов на работу, то он был, фактически прав, говоря, что это просто мальчики на побегушках (только весьма квалифицированные) - им доводилось выполнять обязанности курьера или перебирать бумаги, а для этого, вроде бы, особой квалификации и не нужно было. Но вот их квалификация в работе с бумагами была очень полезной, поскольку они не надоедали сотрудникам своими расспросами: "Что?", "Куда?" и "Как?" - они вполне грамотно разбирались даже в строительных бумагах. Очевидно, в Высшей школе экономики их приучали работать не в какой-то определённой сфере производства, а учили их быть готовыми работать в любой отрасли. Мало того, они даже, обладая хорошими познаниями (правда, пока что только теоретическими), пытались подсказать штатным и, на первый взгляд, опытным сотрудникам, как что-либо можно сделать по-другому, но лучше, не нарушая при этом технологический процесс, а только за счёт более грамотной организации работ.

И вот такие подсказки некоторым штатникам не очень-то нравились, хотя свои предложения студенты высказывали в вежливой (как бы несовершенной) форме, и никогда на них не настаивали - просто это их предложение, и всё. А вы уж, мол, поступайте так, как посчитаете нужным. Наибольшее количество предложений шло как раз от Ефросиньи Тщедушной, она по своей студенческой (но не жизненной) наивности считала, что своими предложениями она сможет сделать работу фирмы более конструктивной. Так их приучали на занятиях - не бойтесь высказывать своё мнение. Это было не поучение со стороны временных работников, а именно предложения, своё мнение. Да и что в этом было плохого? Но вот те, кто обрывал студентов с их нравоучениями, как они говорили, не знали, вероятно, пословицы, которая гласит: "Для умных поучение полезно, для дурака - наказание". Так кем же эти недовольные на самом деле были? Просто в "Козероге" некоторых сотрудников чужое мнение совершенно не интересовало. Сначала работой совместителей они были довольны, ведь те их немного разгрузили. Но они не терпели, когда им, не спрашивая, что-то своё предлагали.

Правда, тот же Виталий Михайлович, и Аврора Аполлоновна, да и начальники других групп и отделов относились к троице студентов как раз нормально. Меньше, как зам. директора, контачил со студентами Александр Степанович Рогозный. Но он знал, что отобранные комиссией студенты работают хорошо, руководители групп ими довольны. До него доходили слухи, что не все сотрудники в нормальных отношениях с временными рабочими, но он не придавал им значения. Да и контачил он со студентами всего две недели, после чего ушёл в очередной отпуск. Что касается отношений студентов с кадровыми сотрудниками фирмы, то он рассуждал примерно следующим образом:

-- Постепенно все шестерёночки притрутся друг к другу, и узел машины (отделы, группы, фирма в целом) будет работать нормально.

Он также слышал краем уха, что студенты чересчур умничают, но это только радовало его - значит, комиссия не зря старалась, неучи советов не давали бы, или их советы были бы глупыми. Но советы студентов, как ему говорили, глупыми не были, просто не всем они нравились.

-- На то они и будущие менеджеры, чтобы давать советы, их этому специально учат. Сегодня дают советы, а завтра сами будут управлять производствами, -- разъяснял он тем сотрудникам, кто об этих советах студентов высказывался не очень одобрительно, точнее, не о советах (те глупыми назвать нельзя было), а просто о студентах-нравоучителях.

И Рогозный, и Костышин, и Тверская сами были когда-то студентами, а потому прекрасно понимали, что студентов именно так учат, и правильно учат - стараться даже в самых мелких вопросах добиваться рациональности, улучшения, если это возможно. Учат не быть равнодушными, не жить по принципу "Не моё это дело". У молодёжи до всего должно быть дело, только так страну можно сделать процветающей. Они-то всё это понимали, иногда даже поддерживали студентов, хотя чаще просто помалкивали, но при этом думая, что вот такая грамотная молодёжь в скором времени и их за пояс заткнёт. Но те же руководители отделов не могли в приказном порядке заставить подчинённых уважать студентов, не травить их, а прислушиваться к их советам - пустых, глупых советов с их стороны не было. Да и свой ум, опыт, здравое мышление, терпимость они тоже не могли вложить в головы некоторых сотрудников. Вот потому-то за спиной временных работников не так уж редко звучали недовольные реплики: "Выскочки!" "Умники!". Вот так даже из прекрасных слов умный, умник, умница можно сделать чуть ли не ругательные. Так богатая русская речь иногда интерпретирует отдельные слова, а то и целые выражения. Точнее, это не сама русская речь производит такие интерпретации, а те, кто свою родную речь совершенно не уважает, не ценит, да, по большому счёту, и плохо знает.

Невзлюбила Ефросинью и секретарша директора Алёна Серова. Это была нелюбовь, замешанная на зависти - вот через год эта девчонка станет в какой-нибудь организации пусть пока что и не большим, но, всё же, начальником. А ей, Алёне, неизвестно, сколько времени придётся прозябать, отвечая на телефонные звонки, регистрируя почту и разные бумаги, передавая начальникам эти бумаги, да ещё и готовя им же чай, кофе и прочее - служанка, да и всё тут, что ещё можно сказать. И такое положение дел просто бесило Серову. К парням-студентам она относилась равнодушно, но вот к студентке... Ефросинье не так часто приходилось сталкиваться с Алёной, но когда иногда и доводилось - та просто съедала её, ехидничая, делая различные замечания и думая, что говорит что-то особо умное. Ей в голову не приходило, что таков её удел, такую стезю она сама для себя выбрала, не блистав знаниями в школе и не поступив в институт. Попытку туда поступить она-то предприняла, но провалилась на первом же экзамене. Она всем, конечно, говорила, что не прошла по конкурсу, но более поступать в ВУЗ и не пыталась, трезво оценивая свои знания. Она была коренной москвичкой, именно потому ей так мозолила глаза Тщедушная, которая приехала покорять столицу из какого-то забитого, как выражалась Серова, провинциального городишка. Но, главное, не то, что Ефросинья намеревалась сделать, а то, что она уже сделала и продолжает делать дальше. Алёна не сомневалась, хотя ей в это так не хотелось верить, что у этой Фроськи всё сложится в жизни как нельзя лучше.

Именно это и бесило Алёну и заставляло отыскивать какие-нибудь изъяны в работе Ефросиньи (хотя деятельность Тщедушной самой секретарши и не касалась), а потом, с нападками на студентку, ехидничать. В один из дней Ефросинья занесла в приёмную документы из отдела, в котором она работала, и сказала, что начальник отдела попросил передать их на просмотр Рогозному и директору фирмы. Если будут какие-то замечания, то нужно будет их указать и передать на правку. Алёна швырнула эти бумаги себе на стол, где в беспорядке покоились и другие документы.

-- Это нужно сделать как можно быстрее, -- спокойно, но укоризненно произнесла Фрося. -- Так передал начальник отдела.

-- Я сама знаю, когда эти бумаги отнести Александру Степановичу. Я не буду к нему бегать ежеминутно. Передам, не беспокойся.

-- Это не я беспокоюсь, а отдел.

-- А ты за весь отдел не расписывайся.

-- Но вы можете эти бумаги хотя бы отложить в сторону, -- Ефросинья ко всем в фирме обращалась на "вы", в том числе и к Алёне, хотя та была примерно одного с ней возраста, возможно, на год-два старше. -- Они у вас на столе затеряются.

-- Не твоё дело. Не затеряются.

-- Но у вас же на столе столько всяких бумаг. Как вы только определяете, какие и куда нужно отнести, или передать. Они же перепутаются.

-- Так, ты здесь не очень умничай и не командуй. Это моё дело. До сих пор ничего не перепутала.

-- Но можно хотя бы повесить на стенку небольшую полку-стеллаж с ячейками, куда будете ставить папки с документами.

-- Для этого есть ящики стола.

-- Но в ящиках папки не отсортированы. А на полочке в ячейках их можно расположить в каком вам угодно порядке. Так ведь удобней - и наглядно, и всегда под рукой. А на корешки папок можно наклеить опознаватели - что это за папки.

-- Не суй свой нос туда, куда тебя не просят, -- начинала закипать Алёна. -- Не учи меня жизни. Ты тут без году неделя, -- повторила она изречение Рогозного в свой собственный адрес.

-- Алёна, я вас и не учу жить. Просто это моё мнение, а вы вольны поступать, как знаете.

-- Я тебе не Алёна, а Алёна Артуровна.

-- Если вам так хочется быть старухой, -- не без иронии и с улыбкой ответила Фрося (ей уже тоже начинала надоедать глупое необоснованное упрямство секретарши), -- то, пожалуйста. Буду называть вас Алёной Артуровной - как сорокалетнюю даму.

Это уже просто взбесило Алёну. Если она раньше просто не любила Тщедушную, то с этого момента она её возненавидела.

-- Пошла вон отсюда! -- заорала она. -- И чтобы я тебя больше здесь не видела! Умничают тут разные! Выскочка!

Ефросинья спокойно повернулась и вышла из приёмной.

Алёна же теперь постоянно думала о том, как бы насолить этой "выскочке". И где-то через неделю, где-то в начале третьей декады июня ей, как она решила, такая возможность представилась. Секретарше перед самым обедом передали документы, которые курьером нужно было доставить по адресу. Документы, а их было с полтора десятка листов, были из того отдела, в котором сейчас работала Ефросинья. Алёна тут же перезвонила в отдел и сказала:

-- Передайте Тщедушной - пусть зайдёт в приёмную.

Фрося направилась в приёмную, обдумывая по дороге, что произошло. Никогда ранее (и до того, как секретарь выгнала её из приёмной) Алёна сама не приглашала Ефросинью.

-- Наверное, меня вызывает Козаков или Александр Степанович, Алёна же просто передаёт их распоряжение.

В приёмной Алёна встретила её словами:

-- Сейчас поедешь и отвезёшь по назначению эти бумаги, -- указала она на лежащие у неё на столе чуть россыпью документы, переданные из отдела.

На столе у секретарши всё было по-прежнему: как иногда говорят, полный бардак - различных документов было предостаточно, и все они, можно сказать, не лежали на столе, а валялись на нём.

-- Именно я должна отвезти эти документы? -- спросила Ефросинья.

-- А почему бы и не ты? И Геннадий, и Павел уже по нескольку раз возили документы. Почему не можешь отвезти и ты? Или дороги не найдёшь, заблудишься? Это ведь Москва, а не твоя деревня, -- язвила Алёна.

Но в одном она была права - Геннадий и Павел и в самом деле несколько раз выполняли функцию курьера, Фросю же эта участь пока что миновала - наверное, думали, что парням это сподручней. Хотя никакой разницы для мужского и женского пола в этом не было.

-- Да и документы именно из того отдела, в котором ты сейчас сидишь, -- продолжала Алёна с очередными колкостями - не работаешь, а именно сидишь. -- Так почему кто-то за тебя эту работу должен выполнять.

Со стороны это всё казалось верным. Но Ефросинья поняла, что Алёна просто хочет ей насолить. Через полчаса у Тщедушной рабочее время заканчивается, а на доставку бумаг потребуется значительно большее время. Значит, Фрося будет трудиться как бы сверхурочно, но без какой-либо дополнительной оплаты.

Но это Фросю как раз не волновало.

-- Подумаешь, -- размышляла она. -- Ну, потеряю я от этой поездки минут сорок времени, а может быть, и час. Ну и что? Куда мне спешить? Но, в самом деле, почему Гена или Паша должны отвозить документы из отдела, где я сейчас работаю? Я это могу спокойно сделать и сама. Алёна ожидает, что я начну с ней спорить, что-то доказывать, но она такой радости и удовольствия для себя от меня не дождётся.

К тому же, Ефросинья это знала, ребята-студенты сегодня работали (по какой-то причине и Геннадий) только после обеда. Поэтому она спокойно сказала:

-- Хорошо, я отвезу документы. Где они?

-- Вот, я же тебе на них указала. Возьми и посмотри их.

Ефросинья взяла верхний лист - этот документ ей был знаком.

-- Да, это документы, что мы с Аллой Григорьевной, -- сотрудница отдела, -- готовили.

-- Перебери их, проверь, все ли, -- сделала обычное (но, как после оказалось с потаённым смыслом) указание секретарша.

Тщедушная просмотрела бумаги и промолвила:

-- Всё в порядке, всё на месте. Можно отвозить? Где папка?

-- Папка и файл вон лежат. Но, подожди, я их должна ещё зарегистрировать, -- и она потянулась за журналом регистрации.

Пока Алёна регистрировала документы Ефросинья отошла чуть в сторону, где на стене висело зеркало, и начала поправлять свою причёску и критически себя рассматривая - через пару минут она выйдет в массу людей, а потому нужно было нормально выглядеть. Алёна тем временем, скосив глаза на Ефросинью, быстро сунула в предназначенные для отправки документы какой-то листок, но так, чтобы тот не просматривался из-под других листов. Через полминуты она обратилась к Тщедушной:

-- Забирай свои документы и относи. Да поторапливайся - их там ждут.

Фрося собрала сдвинутые листы, уже их не просматривая, выровняла их аккуратной стопочкой, вложила в файл, а затем в картонную папку с загибающимися вовнутрь бортиками. Она завязала папку, отошла, ещё раз глянула в зеркало, попрощалась с Алёной, - ответа не дождалась, - и направилась к двери.

* * *

Рабочий день продолжался, теперь уже без Ефросиньи Тщедушной, да и пока что без ребят-студентов. В самом конце рабочего дня к Алёне по селектору обратился Козаков и попросил принести один из документов. Через пять минут он своё требование повторил.

-- Я ищу его, -- ответила секретарь.

-- Что значит, ищу? Сколько можно искать? Он у тебя должен быть на видном месте.

-- Он и был на видном месте. А сейчас вдруг куда-то запропастился.

-- Что у тебя там творится?! -- раздражённо спросил Виктор и, не дожидаясь ответа, сам вышел в приёмную.

-- Ну что, не нашла? -- спросил Козакевич, наблюдая как Алёна роется в ящиках стола.

-- Нет, не нашла, Виктор Фёдорович.

-- А на столе ты все бумаги просмотрела. Может быть, он попал в стопку других документов?

-- Смотрела, его нигде нет.

-- Смотрела-смотрела, -- передразнил её шеф. -- Что у тебя на столе нормально можно найти? У тебя же на нём чёрт ногу сломит! Хотя бы на какой-то полочке или в шкафчике расставила документы по-порядку, -- бурчал Козаков, не ведая того, что подобную идею Алёне уже недавно подавала Тщедушная.

Не дождавшись ответа, он изрёк:

-- Ищи где угодно и как угодно, но через 10 минут документ должен лежать у меня на столе, -- и он отправился в свой кабинет.

Через минут 15 в кабинет зашла Алёна.

-- Нашла? Давай!

-- Да в том-то и дело, что не нашла.

-- Как так?!

-- Я вот что подумала. Вы сказали, что он мог попасть в другие документы. А сегодня перед обедом курьерской почтой отправляли некоторые документы? Может быть, он туда и попал?

-- Ох, и растяпа же ты! Конечно, такое может быть. Смотреть нужно было внимательно.

-- А это не я.

-- Что значит, не ты! А кто, дядя со стороны пришёл?

-- Все бумаги собирал сам курьер.

-- Да? И кто?

-- Тщедушная.

-- А почему она? А не Павел или Геннадий, или наш кадровый курьер?

-- Нашего курьера не было, парни же работают только с обеда, а документы как раз готовила в отделе Тщедушная, -- Алёна уловила-таки фразу Ефросиньи, что документы готовились Аллой Григорьевной и студенткой, и сейчас она это использовала.

-- Ладно, это не имеет значения. Тщедушная так Тщедушная. Я так и думал, что она нам ещё свинью подсунет. Так, звони в организацию, куда Ефросинья отправляла почту. Может быть, документ как раз там.

Минут через двадцать (как раз по окончанию рабочего дня) выяснилось, что нужный документ находился именно в папке с отправленными бумагами.

-- Так, Алёна! Как только завтра Тщедушная появится на работе, сразу же её ко мне, -- зло выговорил Алёне Виктор.

-- Понятно. Только у вас с утра завтра совещание.

-- Ничего, пусть сидит и ждёт, пока закончится совещание. Я за ней бегать не собираюсь. Всё равно толку от её работы нет, одни неприятности. Пусть сидит и ждёт! -- снова повторил он, -- если работать не умеет. Завтра она получит от меня по полной программе за своё головотяпство.

Он ещё что-то ещё буркнул, как бы уже про себя, и махнул рукой Серовой, что та свободна. Он не мог видеть того, как, выйдя за дверь, удовлетворённо и злорадно улыбалась Алёна. Она тут же подняла телефонную трубку и предупредила заведующую отделом, в котором трудилась Тщедушная, что ту прямо с утра вызывает директор фирмы. После этого Серова удовлетворённо, с той же улыбкой на устах, потянулась, расслабилась и начала собираться уходить домой - рабочий день, и даже с "прихваткой", уже окончен.

Нужный же документ Козакову минут через сорок доставил нарочный из той организации, куда "случайно" попала бумага, уже когда рабочий день давно был закончен.

ГЛАВА 8

Подстава

И вот наступил новый день, который начался для Ефросиньи в приёмной, возле кабинета Козакова.

-- Алёна Артуровна, вы не знаете, зачем меня вызывает Виктор Фёдорович? -- спросила Тщедушная.

-- Понятия не имею, -- небрежно бросила Серова, но от Фросиного внимания не ускользнула какая-то злорадная улыбка Алёны.

-- А когда окончится совещание?

-- Понятия не имею, -- повторила та свой ответ. -- Может через полчаса, может через час.

-- Но мне же работать нужно. Может быть, я пойду работать, а когда окончится совещание, вы меня вызовете?

-- Сиди. Виктор Фёдорович сказал, чтобы ты ожидала. Ему некогда потом тебя разыскивать.

-- А что меня разыскивать...

-- Сиди, -- перебила её Алёна. -- Так приказано.

Минут через двадцать в приёмную зашла Тверская, принесла какие-то бумаги.

-- А ты что здесь сидишь? -- поздоровавшись, спросила она Ефросинью.

-- Виктор Фёдорович её вызвал, -- ответила за Ефросинью Алёна. -- Аврора Аполлоновна, как вам мои серёжки? -- похвасталась она своим новым приобретением, точнее подарком своего ухажёра.

-- Ничего смотрятся, -- оценила серёжки Тверская. -- И камушки красивые, не драгоценные ли?

-- Да нет, что вы. На разные бриллианты или сапфиры у меня денег нет.

-- Понятно, хорошие серёжки, нарядные. Только вовсе не для работы.

-- Почему?

-- Потому что красивые украшения должны надеваться больше для праздничных случаев, чтобы тебе от них радость была.

-- А на работе что, совсем украшения не носить?

-- Почему? Я этого не говорила. Носи и на работе, но что-нибудь попроще. Если будешь постоянно носить красивые, то они тебе приедятся, наскучат - ты уже от них радости получать не будешь. Да и другие их замечать перестанут, не будут должным образом оценивать.

-- О! Я поняла. Да, вы, наверное, правы, -- и Алёна начала снимать серёжки.

-- Зачем, доноси уже сегодня. А завтра наденешь другие.

-- Нет-нет, я их сегодня ещё одену, но уже вечером, когда поеду в клуб отдыхать. Тогда они и впрямь будут приносить мне радость, -- и она положила серёжки в выдвижной ящик стола. Но делала она как-то непривычно медленно, поскольку в этот момент у неё зародилась в голове одна сумасшедшая мысль.

Она поболтала ещё пару минут с Авророй на другие темы. В последнее время Алёна и Аврора как бы подружились. Это было несколько странно, учитывая совершенно разные возраст и характеры, и, главное, степень интеллектуальности этих двух женщин. Но к этой дружбе очень стремилась именно Алёна - дружба с женой директора фирмы в её понятии могла приносить ей немалую выгоду. Сама Аврора не сторонилась Серовой, хотя и понимала, что у них много отличий. Она чувствовала, что Алёна легкомысленная девчонка, но на это можно было повлиять, изменить в лучшую сторону, убрать ветер из головы Серовой, направить её помыслы на полезные дела. Поэтому она и поддерживала приятельские отношения с секретаршей, тем более что та всегда разговаривала с ней вежливо и предупредительно. К тому же, Авроре за работой некогда было часто бывать в приёмной и видеть, как порой по-хамски ведёт себя Серова с некоторыми сотрудниками фирмы, считая себя особой, приближённой к руководству фирмой.

Затем Тверская намерилась уходить.

-- Я вас немного проведу, Аврора Аполлоновна, -- произнесла Алёна. -- Ещё поговорим пару минут тет-а-тет, без посторонних ушей, -- скосила она глаза на Ефросинью, после чего вместе с Тверской покинула приёмную.

Не было её минут пять. Вернувшись на рабочее место, она уселась за свой стол и начала перебирать бумаги. Ещё через несколько минут зазвонил телефон. Алёна сняла трубку. Кто звонил Серовой Ефросинье было не ведомо, но через полминуты, по разговору Алёны, она поняла, что это всё та же Тверская.

-- Ой, спасибо, Аврора Аполлоновна. Хорошо. Я сейчас попрошу Ефросинью, чтобы она к вам подскочила. Хорошо-хорошо, -- о чём-говорила Серова с Тверской.

Когда она положила телефонную трубку, то сразу же обратилась к Тщедушной:

-- Ефросинья, я тебя попрошу, сбегай, пожалуйста, на пару минут к Авроре Аполлоновне. Она там наготовила мне журнал мод. Я не хочу оставлять приёмную, вдруг кто-то позвонит или Виктор Фёдорович вызовет.

Ефросинья не придала значения тому, что только что Алёна не беспокоилась о звонках и вызове директора, покидая с Тверской приёмную, а сейчас вдруг этим обеспокоена. Её удивило совсем другое - никогда ещё Алёна не была с ней так обходительна, ещё и употребила в своей просьбе слово пожалуйста.

-- Я могу сбегать. Но вдруг меня за это время Козаков вызовет?

-- Не вызовет, -- Аврора бросила взгляд на часы. -- Ещё минут 15-20 продлится совещание. Это я уже из опыта знаю, -- и снова странность, которую тоже пропустила мимо ушей Фрося - то Алёна понятия не имеет, когда окончится совещание, то довольно точно ориентируется.

-- Хорошо, я сейчас принесу.

Как только Ефросинья вышла из приёмной, Серова быстро достала из ящика стола серёжки, открыла дамскую сумочку Ефросиньи и сунула туда (на самое дно) свои украшения. После этого она, уже не спеша, с чувством хорошо выполненной работы, уселась за стол. Ещё минуты через 3-4 вернулась Ефросинья и вручила Алёне журнал мод, та сразу начала его пролистывать, не обращая уже на Ефросинью внимания. Но в отношении той секретарша оказалась права - попала в кабинет Козакова, после окончания совещания, Тщедушная как раз через 15 минут. Серова тут же позвонила Тверской и скорбным голосом сказала:

-- Аврора Аполлоновна! Я вас очень прошу - заскочите сейчас ко мне.

-- Что, так срочно? -- удивилась Аврора.

-- Да.

-- У тебя что-то случилось?

-- Да, случилось.

-- Хорошо, сейчас подойду.

Встретила Тверскую Серова в слезах.

-- Что произошло?

-- У меня пропали серёжки.

-- Как пропали?

-- А вот так. Я полезла в стол за бумагами и удивилась, что не вижу серёжек. Я всё перерыла, но их нет, -- рыдала Алёна.

-- И куда же они делись?

-- Не знаю! Их кто-то стащил.

-- Кто их мог стащить, да ещё за какие-то полчаса. Примерно столько прошло времени, как мы с тобой разговаривали здесь, и ты мне их показывала.

-- Только один человек - Фроська. Больше о них никто не знал, и в приёмную никто не заходил. А вы сами сказали, что серьги красивые. Вот она на них и позарилась.

-- Не может быть! Это на неё не похоже.

-- Похоже. Она из какой-то забитой деревни родом. Она отродясь не видела таких украшений. Вот и стащила.

-- Не знаю, не знаю. Конечно, всякое может быть. А где она сейчас?

-- У Виктора Фёдоровича.

-- Это хорошо, что она не успела никуда уйти. Нужно срочно сообщить о пропаже Виктору.

-- Я не могу-у-у, -- ревела притвора Алёна. -- Что я ему скажу, это только мои подозрения.

-- Хорошо, я сама скажу.

Аврора постучала в дверь кабинета Виктора и, не дожидаясь разрешения, зашла. Когда Аврора вошла в кабинет к начальнику, Ефросинью Виктор собирался уже отпустить.

-- Подождите, Виктор Фёдорович, пусть Ефросинья на пару минут задержится. Есть разговор, который, возможно, и её касается.

-- Что ещё?

Аврора рассказала Виктору о пропаже серёжек у Алёны. Виктор поморщился, словно надкусил кислое яблоко, и обратился к Ефросинье:

-- Ты не брала серьги?

-- Конечно, нет

-- Но там кроме тебя, судя из рассказа Авроры Аполлоновны, никого не было.

-- Ну и что. Я никаких серьг не брала. Только их мне не хватало.

-- Не знаю, может быть и не хватало. А ты можешь открыть свою сумочку и показать её содержимое?

-- Пожалуйста, -- Ефросинья спокойно открыла сумочку.

-- Аврора, глянь, пожалуйста, что там у неё в сумочке. Неудобно мужчине шарить в дамской сумочке.

Аврора стала аккуратно перебирать содержимое Фросиной сумочки и на её дне вдруг обнаружила серьги Алёны. Видно было, что для Авроры это явилось полной неожиданностью. Она с удивлением и укоризной посмотрела на Ефросинью, вынула серьги и положила их на стол директора.

-- Вот, Виктор.

Тот от удивления раскрыл рот.

-- Вот оно что!! Воровка!! Ты же говорила, что ничего не брала.

-- А я ничего и не брала!

-- А это что такое? Как они оказались в твоей сумочке?

-- Понятия не имею.

-- Ах, понятия не имеешь?! Тогда чтобы и духу твоего не было в нашей фирме! Нам здесь такие не нужны!

-- Но я ничего не брала. Я вам даю честное слово.

-- Какое у тебя честное слово?! Вот доказательства твоей честности, -- Козаков ткнул пальцем в лежавшие на столе серьги.

-- Я не вру. Я не брала серьги.

-- Всё, хватит. Аврора, звони в милицию.

-- Виктор, не нужна нам милиция. Ты же понимаешь, какая слава о нашей фирме после всего этого пойдёт.

-- Ты права. Хорошо, Ефросинья уволена. Сегодня же я подпишу приказ. Он нажал кнопку селекторной связи:

-- Алёна, зайди ко мне.

-- Вот твои серьги, забирай, -- кивнул головой Козаков на лежащие на столе украшения.

-- Ах ты, воровка! -- Алёна кинулась к Ефросинье.

-- Алёна, прекрати! Этого нам ещё не хватало. Забирай свои серьги и уходи. И передай Мальцеву, пусть он готовит приказ об увольнении Тщедушной, -- Пётр Валерьянович Мальцев был начальником отдела кадров, или попросту кадровиком (отдела как такового не было) фирмы "Козерог".

-- Так, Тщедушная, доработаешь сегодня день, получишь расчёт, но только во второй половине дня, и выметайся отсюда.

-- Но это несправедливо, я ничего такого не делала, я не брала никаких серёжек. Меня просто подставили, -- Фрося уже прекрасно поняла, что её специально подставила Серова. Но она не могла о своей догадке сообщить директору - у неё не было никаких доказательств, а это означало наговор на человека. Уподобиться той же Алёне, Ефросинья не хотела.

-- Ах, даже так! -- рявкнул Козаков. -- Вот какие ты песни запела. И продолжаешь спорить, несмотря на все улики. Тогда я это дело так не оставлю. Я напишу письмо в твой институт. Пусть там с тобой разбираются, пусть институт, или твой университет, решает - передавать дело в милицию на свою студентку или нет. Но, я думаю, что там тебя по головке не погладят. Всё, ты свободна!

Тщедушная, понурившись, направилась в отдел, где она сейчас трудилась. Но какая уже могла быть работа, когда её душили слёзы от такой несправедливости. В кабинете директора она их отчаянно сдерживала, чтобы не показаться слабовольной, размазнёй, а сейчас их удерживать было уже сложно. Она выбежала из комнаты, заскочила в санузел и от души выплакалась. Потом она умылась, привела себя в порядок и разыскала ребят.

Когда Фрося рассказала своим сокурсникам о случившемся, те просто не поверили.

-- Что за чепуха! -- возмутился Геннадий. -- Это ты-то воровка?! Они там что, с ума сошли? Да ты никогда копейки ни у кого не взяла.

-- Это подстава, -- заявил Паша. -- Кто-то очень хочет убрать тебя из фирмы.

-- Я это понимаю, -- грустно протянула Фрося. -- И даже знаю кто.

-- Так чего же ты молчишь? -- удивился Павел.

-- А что я могу доказать?

-- Как это что? Доказывай, что ты серьги не брала.

-- Но их же нашли у меня в сумочке.

-- Ну и что, а ты стой на своём - не брала, мне их подложили. Стоп, если ты их не брала, а мы в этом уверены, то на них не должно быть твоих отпечатков пальцев. Вот и доказательство.

-- Какое доказательство, Паша? На них, после того, как их вынули из сумочки уже куча других отпечатков.

-- Она права, Паша, -- вставил слово Геннадий. -- Тут доказательств нет. Но нельзя же всё это так оставлять. Фрося, ты, всё же, стой на своём - тебя просто подставили.

-- Вы наивные люди, кто меня слушать будет. Козаков меня уже к себе и в кабинет не пустит. Да и что слово студента, который работает всего три с лишним недели против старожилов.

-- Да, всё это так. Но, всё равно, такую подлость нельзя прощать. На тебя это не похоже.

-- А я и не собираюсь прощать, но ведь и не сегодня же это делать, да и как. Возмездие требует времени, подготовки.

-- Ладно, это твоё дело, но и наше тоже. И мы так просто, молча, сносить подлости не намерены. Мы сами пойдём к Козакову.

-- Так он вас и будет слушать.

-- Ничего, выслушает, -- уверенно заявил Геннадий. -- Пошли, Паша.

И ребята направились-таки к Козакову. Но Ефросинья была права. Когда Алёна сообщила Виктору Фёдоровичу, что пришли сокурсники Тщедушной, тот, конечно же, понял, с какой миссией те пришли. Он тут же по селекторному телефону, по громкоговорящей связи (чтобы слышно было и студентам), бросил:

-- Я занят. И принимать никого не буду. По личным вопросам пусть приходят в установленное для этого время. Если будут настаивать, я вызову охрану, или милицию.

Ребята ретировались, но решительный Геннадий, хорошо знавший Фросю, не намерен был отступать. И ребята подкараулили Козакова, когда тот шёл на обед. Как не отмахивался тот от Геннадия и Павла, ребята упорно твердили, что Тщедушная не виновата, её подставили. На что Виктор Фёдорович заявил:

-- Поздно после боя кулаками махать, приказ я уже подписал. Тщедушная уволена, и пусть скажет спасибо, что я не передал дело в милицию.

-- Вот и нужно было передать, пусть бы милиция во всём разобралась. Неужели непонятно, что здесь, что-то не так.

-- Всё так. Серьги нашли у неё в сумочке, а не у меня в кармане. Всё, разговор окончен!

-- Пошли, Гена, -- со вздохом протянул Павел. -- Бесполезно всё это. Плетью обуха не перешибёшь.

Но эта его только фраза задела Козакова. Он со злостью и ехидством бросил:

-- Это вы, что ли, плеть? Да вы просто мышиные хвостики. Марш по рабочим местам, если не хотите последовать за Тщедушной.

* * *

В ВУЗе, в котором учились Воронов, Харламов и Тщедушная, тем временем заканчивалась сессия. Ещё немного, уже меньше недели и наступят летние каникулы. Сейчас у Ефросиньи было больше времени для подготовки к экзаменам, поскольку были у неё уже полностью свободные дни. В это время она успела успешно сдать предпоследний экзамен за четвёртый курс. Ещё немного, ещё чуть-чуть, как пел Михаил Ножкин, - последний бой, он трудный самый. Да, в фильме шла речь о войне, но и у студентов бывают свои последние бои. За три дня до последнего экзамена в общежитии вечером к Тщедушной подошла одна из сокурсниц из параллельной группы.

-- Фрося, я сегодня была в учебном корпусе в районе деканата, там меня увидела Фёдорова и просила передать тебе, чтобы ты завтра с утра зашла в деканат.

-- Зачем?

-- Не знаю, она не сказала.

-- Хорошо, я подъеду завтра. Спасибо, что передала мне.

Эльвира Степановна Фёдорова была деканом факультета менеджмента, очень строгая дама. Вроде бы, как весьма принципиальная. Но эта её принципиальность, иногда попадаются такие люди, почему-то всегда была направлена в сторону жёстких мер. Если стояла дилемма, какую сторону занять в том или ином вопросе - мягкую или жёсткую, а это касалось именно её подшефных - студентов, то Эльвира Степановна всегда выбирала именно жёсткую сторону. При этом она говорила, что руководствуется тем, что их университет очень престижный ВУЗ, очень хорошо себя зарекомендовал, а потому в нём не место различным вольностям и нарушениям дисциплины (учебной или бытовой). Но разве излишняя жёсткость панацея от различных неприятностей? - иногда можно и нужно прощать мелкие погрешности студентов. Но у Фёдоровой почему-то был только один рычаг управления - кнут, пряника в её понимании по отношению к студентам не существовало. С ней никогда студентам не удавалось поговорить по душам, да и диалога, как такового, не получалось - всегда монолог деканши и робкие попытки студентов что-либо сказать в своё оправдание. Даже если вёлся обычный разговор со студентом (ничем не провинившимся), то и тогда Эльвира Степановна разговаривала тоном, не допускающим никаких возражений, студенты даже очень робко задавали ей уточняющие вопросы. Заведующие кафедрами, да и зам. декана были в этом плане гораздо мякшими, они защищали своих студентов и по-дружески с ними беседовали, как с равными себе, но без панибратства. Конечно, это не касалось тех случаев, когда студент на экзамене или зачёте не знал материал, тут уж получай то, что заслужил. Но в быту, не на экзаменах, заведующие кафедрами и большинство рядовых преподавателей были нормальными людьми. Они не считали, что над студентами всё время нужно обязательно стоять с палкой. Но, увы, это не касалось декана факультета.

После беседы с сокурсницей у Ефросиньи пробежал какой-то неприятный холодок по спине. Просто так к себе Фёдорова никого не вызывала.

-- Неужели Козаков накатал-таки телегу в университет? -- подумала она. -- Неужто директор фирмы в своей несправедливой злобе дошёл и до этого?

Фрося, покинув пределы фирмы "Козерог", не думала, что Виктор Фёдорович способен выполнить свою угрозу. Ну, понятно, что в гневе чего только не скажешь. Но он же должен был понимать, что ситуация была неоднозначной, никто Фросю за руку не поймал, потому что и ловить было без надобности - она кражу не могла совершить. Да, серьги в её сумочке были серьёзной уликой, но эта улика косвенная. На факультете преподавали отдельные аспекты юриспруденции, менеджеры должны были быть грамотными в этих вопросах, чтобы не совершать ошибки в своей управленческой деятельности. Так что Фрося представляла себе, что её мнимую вину должны обязательно доказать. А раз она не доказана, то она только подозреваемая, но никак не преступница. Поэтому, по её понятиям порядочный человек не должен был писать письмо, в котором излагались бы непроверенные сведения.

Назавтра утром Тщедушная уже стояла в кабинете декана факультета.

-- Так, Ефросинья, -- сурово начала разговор Фёдорова. -- Ты подрабатывала в такой фирме как...., -- она заглянула в какую-то бумажку, -- как "Козерог"?

-- Да, подрабатывала.

-- И сумела там отличиться, да ещё как отличится.

-- Эльвира Степановна, я...

-- Не перебивай, когда с тобой декан разговаривает. Ты училась в таком престижном заведении, как ты могла себе такое позволить?

Фёдорова продолжала свой монолог, но его сути Ефросинья уже не улавливала. Её как молния поразило одно слово в проповеди Эльвиры Степановны: "Ты училась...". Не учишься, а именно училась, то есть уже в прошедшем времени. -- Неужели и до этого дойдёт? -- со страхом думала Фрося. Когда деканша, наконец-то смолкла, Ефросинья решительно сказала:

-- Эльвира Степановна, я ни в чём не виновата.

-- Как это не виновата? А это что? -- и она помахала какой-то бумажкой, очевидно злополучным письмом.

-- Я не знаю, что у вас в руках.

-- Ах, ты не знаешь! Это письмо из этой фирмы, как её... Впрочем, не важно. Так вот, руководство фирмы пишет, что ты совершила у них кражу. И ты не просто похитила карандаш или ручку, ты похитила у сотрудницы фирмы драгоценности.

-- Какие ещё драгоценности? Это те серёжки, что ли? Так это обыкновенная бижутерия.

-- А ты-то откуда это знаешь, если не брала их?

-- Сама владелица это сказала. Я присутствовала при её разговоре с коллегой.

-- Ага, знала! И решила, что если это не драгоценности, то можно и стащить - никто шум поднимать не будет. Так?

-- Нет, не так. Я ничего не брала.

-- Как это не брала. А в письме пишется, что серёжки нашли у тебя в сумочке. Или этого не было?

-- Да, нашли, но я их не воровала.

-- Ага, понятно, ты их просто взяла посмотреть, только вот вернуть забыла? -- ехидничала Фёдорова.

-- Я их вообще в руки не брала.

-- А как же они у тебя в сумочке оказались?

-- Мне их подложили.

-- Кто, зачем? Ефросинья, это не детективный сериал, только там такие вещи случаются. В жизни всё проще. Кому понадобилось строить козни против какой-то студентки? Или ты очень уж важный человек, а тебя нужно было обязательно скомпрометировать?

-- Ну, кому это нужно было - не важно. Вы всё равно этого человека не знаете. А вот зачем? - я и сама толком не понимаю. Ну, не понравилась я ей, вот и всё. Она постоянно на меня наезжала.

-- А ты была невинной овечкой? И этот человек из-за обыкновенной неприязни к тебе решила упечь тебя за решётку? Так не бывает, Тщедушная.

-- И, всё же, это так.

-- Так, да не так. В письме и слова нет о твоих конфликтах с сотрудниками.

-- Ну, руководство, наверное, не знало об этом.

-- Так, всё, прекратили этот разговор. Мне надоели твои наивные оправдание. Факт есть факт - письмо вот оно, а твои оправдания к делу не подошьёшь. Значит, так, Тщедушная, с завтрашнего дня ты в ВУЗе уже не учишься, ты отчислена.

-- Как отчислена?! Почему?!

-- А вот так. На основании этого письма.

-- Но, Эльвира Степановна, миленькая, у меня же через два дня последний экзамен.

-- Ничего не знаю. Ты отчислена из университета. Сегодня подготовят приказ, а завтра, я думаю, он будет подписан. Так что, рассчитывайся и уходи.

-- Но я не виновата, клянусь вам. Как же с последним экзаменом за четвёртый курс? Позвольте мне хотя бы курс окончить.

-- Так, всё, прекратили разговор. У меня есть официальное письмо, в котором расписаны твои "подвиги". Или ты завтра уходишь, или я сообщаю о твоём поступке в милицию. Хочешь посидеть пару лет на зоне?

-- Мне не за что там сидеть? Я не виновата. Моя вина не доказана, мнимая вина. Как же презумпция невиновности?

-- Так, ты меня не учи здесь. Вот она твоя презумпция виновности, -- кивнула Эльвира Степановна на письмо. -- Всё, до свидания!

Как Ефросинья добралась своего до общежития, она не помнила, все её действия просто напоминали автоматическую работу хорошо отлаженной машины, которой управлял кто-то иной, а не она сама.

Жила Ефросинья в общежитии в комнате на 3-х человек, вместе с ней проживали Татьяна Камышина и Марина Ветрова. Девчонки жили очень дружно, но, всё же, Фрося больше сдружилась с Таней, та была родом из соседней с Псковом Смоленской области, и тоже из небольшого районного центра. А вот родина Марины находилась по другую сторону от Москвы - родилась она и проживала в довольно крупном, индустриально развитом областном центре Самара (до 1991-го года - Куйбышев).

-- Что с тобой случилось? -- встревожились в комнате девчонки, увидев состояние подруги. -- Ты не заболела?

-- Мне сейчас не до болезней. Хотя, хорошо было бы заболеть и пролежать пару месяцев, не зная всего этого.

-- Чего не зная?

-- Девочки, я отчислена из университета.

-- Ты что, с ума сошла?! Что за дурь у тебя?

-- Никакая это не дурь. Завтра будет подписан приказ, и вы сами всё увидите.

-- Ты что, серьёзно?

-- Куда уж более чем серьёзно.

-- И кто это тебе сказал? Эльвира, что ли? -- студенты между собой называли деканшу пренебрежительно только по имени.

-- Она самая.

-- И за что она тебя хочет отчислить?

-- Да всё за то же самое. За то же, за что меня уволили с работы из фирмы.

-- А университет-то здесь при чём? -- спросила Марина.

-- Директор написал письмо в университет, в котором описал меня воровкой, и рекомендовал, наверное, принять ко мне меры. А вы же знаете, какие у Эльвиры меры, да ещё, как она считает, такой весомый аргумент как письмо. Разве мог быть другой исход?

-- Да, вряд ли. Это вполне в духе Эльвиры. Но какой же подлец директор той фирмы! Катить бочку на невиновную студентку, да ещё в разгар сессии.

-- Да, и я от него такой подлости не ожидала. Да, он довольно высокомерный человек, как мне показалось, но чтобы вот так, не разобравшись... А, ну их всех! -- махнула рукой Фрося, упала на кровать и разрыдалась.

Успокоилась она не сразу даже с помощью подруг. Да и какие утешительные слова можно было отыскать в этой ситуации. Человеку сломали будущее, сломали жизнь - чем его можно утешить, какие вот так сразу можно найти доводы, чтобы тот не унывал? Тут уж не до утешений, тут нужно смотреть уже, чтобы человек с собой ничего не сделал - таких случаев немало, когда несправедливостью человека загоняют в угол. А это очень опасная ситуация, когда человека доводят до отчаяния.

ГЛАВА 9

Прощай, Фрося!

После непростой беседы с деканшей факультета и её ужасного сообщения Ефросинья, наплакавшись в комнате общежития, не скоро, но постепенно пришла в себя - она была стойким человеком. Вот только до самого обеда она просто сидела или лежала на своей кровати, молча, не разговаривая с подругами и не отвечая на их вопросы, Фрося как бы впала в некий летаргический сон. Вывел её из этого ступора парень со второго или третьего курса, который постучал в дверь комнаты, после чего просунул голову и громко выпалил:

-- Тщедушную к телефону, срочно! Это из деканата звонят.

-- Господи! Что там ещё придумала Эльвира? -- пронеслось в голове Ефросиньи, а девчонкам она сказала, -- не поеду я к ней. И разговаривать с ней не хочу, хватит - наговорилась. Девочки, сходите и скажите, что меня нет.

-- Фрося, ты что? -- набросилась на неё Татьяна. -- Иди сама к телефону и поговори с ней. Объясни ещё раз ситуацию и попроси, чтобы она дала тебе хотя бы четвёртый курс окончить.

-- Не пойду. Унижаться перед ней я не буду.

-- Фрося, так нельзя, -- поддержала Татьяну Марина. -- А вдруг Эльвира изменила своё решение?

-- Ты веришь тому, что ты сейчас сказала? Это похоже на деканшу? Она за четыре года, что мы с вами учимся, хоть один раз поменяла своё решение?

-- Ну, а вдруг?

-- Никаких вдруг. Я Эльвиру хорошо знаю, а потому больше разговаривать с ней не стану. Всё, я тоже своего решения не меняю. Марина, сходи, пожалуйста, и передай этой стерве, что Тщедушной в общежитии нет.

-- А где ты?

-- Не знаю! Повесилась, утопилась, вены себе порезала.

-- Как ты можешь такое говорить? Фрося, нельзя так думать.

-- Иди, иди, -- через силу улыбнулась Ефросинья. -- Я так и не думаю. Это я нарочно сказала. Не дождутся они от меня такого. Я выживу, я выкарабкаюсь.

Марина, вздохнув, пошла к телефону, но минут через пять она влетела запыхавшаяся в комнату:

-- Фрося, срочно езжай в учебный корпус.

-- Это ещё зачем?

-- Это не Фёдорова звонила, это звонил Анатолий Алексеевич, -- зам декана факультета по фамилии Говоров.

-- А зачем мне туда приезжать, он не сказал? -- уже с какой-то надеждой спросила Ефросинья. Говоров был совершенно другим человеком в сравнении с Фёдоровой.

-- Он не сказал. Он и так долго висел на телефоне, пока ты тут пререкалась. Так что, быстро собирайся и езжай. На месте всё узнаешь. Но Анатолий Алексеевич зря звонить не будет, это что-то важное. Вставай, что ты сидишь! -- начала она уже кричать на подругу. -- Беги, умывайся и приводи себя в порядок. Не заставляй Говорова ждать. Он наверняка хочет помочь тебе.

Такая мысль пришла в голову и Ефросинье, а потому она, уже не мешкая, начала приводить себя в порядок. Минут через 45 она была уже в учебном корпусе. Анатолий Алексеевич ждал её в своём кабинете.

-- Присаживайся, Ефросинья, -- предложил он студентке. -- Разговор будет не очень длинным, но в ногах правды нет.

-- Спасибо, Анатолий Алексеевич.

-- Как же тебя угораздило вляпаться в такую ситуации? -- спросил он.

-- Сама не знаю, не понимаю даже. Так вот получилось. Но я не виновата, честное слово.

-- Не нужно клясться. Я и так знаю, что ты на воровство не способна. Мне понятно, что это подстава. Но почему так получилось?

-- Понимаете, секретарша директора, это её серьги были, здорово меня невзлюбила.

-- Почему?

-- Понятия не имею. К ребятам она относилась нормально, а ко мне - как с цепи сорвалась.

-- Всё понятно. Это обыкновенная женская ревность и зависть. Так, дальше можешь ничего не рассказывать.

Он надолго замолчал, как бы собираясь с мыслями, а может быть, и с духом, а потом негромко протянул:

-- Только понимаешь, Фрося, по большому счёту это ничего не меняет.

Он впервые назвал студентку уменьшительным именем, и не только, наверное, Тщедушную. Он никогда не обращался к студентам: Света, Таня, Гриша, Коля, а только: Светлана, Татьяна, Григорий, Николай. Это была не его сухость или чёрствость, он считал, что так демократичнее, таким образом он был как бы наравне со своими подопечными - они называют его Анатолий Алексеевич, вот и он их полными именами. Назови он кого-нибудь, например, Вася, а других полным именем, подумают, что Василий у него в фаворе, а другие нет. Называть же всех уменьшительными именами вообще не солидно - это не детский сад и даже не школа. Но сейчас, наверное, из жалости он так обратился к Ефросинье. И она поняла его.

-- И ничего нельзя сделать, Анатолий Алексеевич? -- так же тихо спросила она.

-- Если бы это письмо попало сначала ко мне в руки, то думаю, что мы бы нашли выход. Но, к несчастью, оно прямиком попало к Эльвире Степановне.

-- Понятно.

-- Я вижу, что не очень тебе понятно. Конечно, Фёдорова подошла к письму со своих позиций, очень категорично. Вот только ты поставь себя на её или даже на моё место. Как бы поступила ты?

-- Нужно было бы провести нормальное расследование.

-- Да, нужно было бы, но не у нас, а там, в фирме. Какое мы можем провести расследование, скажи мне? Какие у нас имеются факты? Только письмо, но оно не в твою пользу. Ведь оно написано в утвердительной форме. Там ведь не написано, что, возможно, украла, а написано украла - как свершившийся факт. Понимаешь, письмо носит как бы утверждающий характер. Да, оно содержит непроверенные факты, но кому мы, -- он сделал ударение на этом слове, можем что-либо доказать. -- А что у нас ещё есть? - ничего. Что мы, как говориться, по затоптанным следам теперь можем расследовать?

Фрося сидела и молчала, опустив голову. Потом она подняла глаза на зам. декана и сказала:

-- Вот теперь я действительно всё поняла. Но вот вы перед этим сказали, что, если бы письмо попало сначала к вам в руки, то вы бы нашли выход. А какой мог быть выход при таком письме?

-- Выход всегда есть, безвыходных ситуаций не бывает. Но его нужно искать, нужно желать изменить ситуацию. Я, например, сразу бы направил запрос в ту фирму с вопросом - проводилось ли официальное расследование. Кроме того, я бы попросил привести убедительные факты, того, что ты уличена в воровстве. Понимаешь, убедительные? То, что серьги найдены в твоей сумочке ещё ни о чём не говорит, их ведь могли и подложить. И руководство фирмы должно было рассмотреть и этот вариант. Заявитель сказала, что ты серьги украла, а ты говоришь, что тебе их подложили. И кто может определённо сказать, кто из вас прав? И я уверен, что на мой запрос пришёл бы невразумительный ответ, или его вообще бы не было. А потому первое письмо можно было бы считать чьей-то глупой шуткой.

-- Я поняла. Да такое действительно можно было сделать. Но Фёдорова этого не сделала.

-- Не сделала, и, как ты понимаешь, не сделает и сейчас. Зачем это ей, - пусть она меня простит за то, что я говорю, - но зачем ей лишние хлопоты, есть письмо, и всё. Значит, можно применить самые жёсткие меры.

-- Да, но можно же было хотя бы дать мне возможность окончить четвёртый курс?

-- Можно было. Но Эльвира Степановна в своём репертуаре. А почему ты меня не спрашиваешь, зачем я тебя вызвал? Ведь, наверное, не для душещипательных бесед.

-- Ой, и, правда, Анатолий Алексеевич. Извините, всю дорогу думала об этом, а увидев вас, как-то вылетело из головы.

-- Так вот, Фрося, я постараюсь эту ситуацию исправить, именно с четвёртым курсом.

-- И как же?

-- Да очень просто - я предоставляю тебе возможность сдать последний экзамен.

-- А приказ?

-- А его ещё нет. Эльвира Степановна занята какими-то делами, слава Богу, поэтому поручила заняться приказом мне. Да она и так сама ничего такого подобного не пишет.

-- А вы? -- осторожно спросила Ефросинья.

-- А я напишу этот приказ следующим днём после твоего последнего экзамена. Многого тебе не обещаю, но это я сделаю. Нормально будет?

-- Конечно, нормально. Всё же, будет полный четвёртый курс, а это уже неоконченное высшее образование.

-- Правильно. Я, как ты понимаешь, не могу отменить распоряжение Эльвиры Степановны. Но последний экзамен я, всё же, позволю тебе сдать. Действительно, терять целый курс из-за одного-то экзамена! У Фёдоровой совсем сердца нет. В общем, так, повторяю - приказ о твоём отчислении я напишу с датой следующего дня после твоего экзамена. Но, молчок! И до экзамена в институте не мелькай, а уж тем более не попадайся на глаза деканши.

-- Анатолий Алексеевич, а может быть, можно мне по собственному желанию уйти, как бы в академку? А не с записью: "отчислена"?

-- Фрося, я и рад бы это сделать, но не могу. Ты же знаешь Фёдорову, она всё проверит, и тогда она просто "съест" меня. Мне и так будет нахлобучка за оттягивание даты отчисления.

-- Понимаю. А какая запись будет?

-- М-да, это ещё тот вопрос, -- покачал головой зам. декана. -- Не писать же за воровство, да этот факт и не установлен юридически. Так, я напишу: "За нарушение дисциплины", - и всё, всего эти три слова. Весьма обтекаемая формулировка, да такое может быть и не связано с учёбой. А такая запись тебя устроит?

-- Конечно, устроит. Вы правы, Эльвира Степановна могла бы и куда хуже написать. Я также понимаю, что вам всё равно от неё нагоняй будет. Так что, извините меня и большое вам спасибо за всё. Хороший вы человек. Может быть, и я вам когда-нибудь и чем-нибудь смогу помочь.

-- Не благодари меня, Фрося. Я и так себя неважно чувствую, потому что не смог тебе помочь по-настоящему. Разве это помощь, если ты всё равно уйдёшь? За четыре года я уже хорошо тебя знаю. У тебя должно было быть хорошее будущее, а сейчас... -- он в сердцах махнул рукой. -- Но я знаю, что ты сильная, ты выкарабкаешься. Только не опускай руки. У тебя всё ещё может быть хорошо. Я верю в тебя! Всё, иди готовиться к своему последнему экзамену.

И на такой оптимистической ноте беседа Ефросиньи с заместителем декана была завершена. От его подбадриваний у Фроси даже защемило сердце - какой же хороший человек Анатолий Алексеевич. Какими разными бывают люди, даже работающие плечом к плечу в одном и том же структурном подразделении.

* * *

-- Вот и всё, -- с болью дрожащим голосом произнесла Ефросинья, когда после последнего успешно сданного экзамена приехала в общежитие. -- Прощай, "Вышка!". Завтра будет приказ о моём отчислении.

Подруги молчали, не зная, чем ответить на этот возглас Фроси. Потом Татьяна сказала:

-- Слушайте, девочки, семестр и четвёртый курс окончены, давайте отметим это событие. Да и расставание с Фросей, -- горько добавила она.

-- Сегодня, что ли? -- удивилась Ефросинья.

-- А почему бы и нет.

-- Давайте завтра или послезавтра, уже когда я окончательно рассчитаюсь с университетом, -- возразила Ефросинья. -- А так оно не то и не сё.

-- Завтра вечером я уже планирую уехать домой, я уже и билет купила, - протянула Ветрова.

-- Ну, тогда мы сегодня отпразднуем окончание курса в общежитии, -- продолжала Таня, -- а завтра или послезавтра, мы уже вдвоём с Фросей, в каком-нибудь кафе или вечернем клубе отметим расставание. А ты, Марина, с Фросей простишься уже сегодня. Не пить же тебе завтра на дорогу. Да и в клуб мы пойдём вечером.

-- Хорошо, договорились, -- резюмировала Ефросинья.

Но вот уже наступил и последний день пребывания Ефросиньи в стенах общежития, с самим университетом она распрощалась накануне, полностью решив все свои дела. Вчера она распрощалась и с Мариной, которая торопилась домой. Сегодня же подругами был запланирован вечерний поход в клуб. Фрося не знала, что и Таня тоже сегодня планировала вечером уехать домой, и у неё тоже на руках уже был билет. Но ради того, чтобы побыть лишний день-два со своей лучшей подругой, она сдала билет, новый же не брала, не зная, когда уедет Фрося. Вот что значит действительно лучшая подруга. Днём девчонки сидели в комнате, не зная как убить время до своего похода в клуб. Они даже мало разговаривали, думая каждая о чём-то своём. Но через время Татьяна вдруг удивлённо протянула:

-- Слушай, Фрося. Я вот о чём подумала. Ты ведь полностью окончила четыре курса.

-- Да, с помощью Анатолия Алексеевича.

-- Это сейчас уже не важно. Все экзамены ты успешно сдала. И ничего с этим Фёдорова уже поделать не может. Но я о другом.

-- О чём?

-- Раз ты успешно окончила четыре курса, то тебе положен диплом бакалавра. Это хотя и не магистерский диплом, но первая ступень высшего образования тобой закончена. И в дипломе будет написана специальность: "Менеджер". А для тебя сейчас это так важно. С дипломом бакалавра ведь можно успешно работать. А через время доучиться на магистра.

-- Я думала об этом. Но это бесполезный номер, мне Эльвира никогда диплом не выпишет. Ты что, не знаешь её. Хорошо и так, что написала, что я прослушала четыре курса учебной программы.

-- Вот именно, прослушала, а не окончила.

-- Ну, это Фёдорова со злости написала, из-за того, что Анатолий Алексеевич разрешил мне сдать последний экзамен, без её-то ведома. Но у меня на руках имеется выписка, о том, что за четвёртый курс все экзамены сданы, и есть даже ведомость со всеми сданными мной предметами. И эта ведомость заверена подписью и печатью. Это уже Анатолий Алексеевич постарался, огромное ему спасибо. Так что, меня запись Эльвиры не волнует. А диплом? - да Бог с ним, с этим дипломом, и так проживу. С четырьмя-то полными курсами университета я спокойно устроюсь где-нибудь на работу.

-- Нет, ты не права. Всё же, стоит попробовать.

-- И пробовать нечего. К дипломам Говоров уже никакого отношения не имеет, помочь он не сможет. Дипломы проходят только через руки Эльвиры. Точнее, именно она их оформляет, то есть подаёт документы на их изготовление. На меня она документы ни за что не подаст.

-- Стоп! Но документы уже поданы давно, ещё в начале месяца, если не в мае. Заказ на дипломы делается заранее.

-- Ничего подобного. Это не тот случай. На тех, кто и планировал довольствоваться дипломом бакалавра, документы, конечно же, поданы. Но мы-то с тобой планировали продолжать учёбу, чтобы получить диплом магистра. На нас, и на других, таких же, как мы, дипломы бакалавра не заказывали. На мой диплом бакалавра сейчас нужно специально готовить документы и заказывать его изготовление.

-- Ой, ты права. Я об этом сгоряча и не подумала.

-- Вот, ты над таким вопросом не думала, он у тебя возник спонтанно. А я над этим размышляла. И поняла, что это пустой номер. И Эльвира на него документы принципиально не подаст, и кто будет его тогда заказывать? Да и нужен ли типографии какой-то единичный заказ? В общем, я тебе говорю - ничего из этого не получится.

И тема была закрыта. Ефросинья, как и Таня, решила съездить в свой родной город, заскочив и в Псковский Центр развития одарённых детей. В Печорах родственников у неё уже, конечно, нет, но знакомые-то остались. Кроме того, обязательно нужно проведать дядю Мишу Пасечного. А что делать дальше? - видно будет, что-нибудь придумает. Так она и сообщила Татьяне, когда та завела разговор о будущем своей подруги:

-- Что ты собираешься делать после того, как навестишь свой город и знакомых?

-- Пока что я ничего ещё не решила, раздумываю над этим. Съезжу в Псков, в Печоры, а дальше видно будет.

-- А ты не собираешься восстановиться в каком-нибудь другом ВУЗе?

-- Возможно, и попробую, но не в Москве и, наверное, не в этом году.

-- Почему?

-- С записью "отчислена" тяжело будет перевестись в какой-нибудь другой институт. По крайней мере, в Москве. Точно ведь позвонят и начнут наводить справки. Возможно, переведусь в институт где-нибудь в областном центре. А почему не в этом году? - вряд ли меня так сразу примут - только отчислили и сразу в другой ВУЗ. Нужно хотя бы годик подождать, тогда это будет выглядеть так, словно после академического отпуска. Вот я год где-нибудь и поработаю. В общем, пока что мне и самой ничего не ясно, решения нет. Но я его обязательно найду.

Так постепенно приблизилось и время, когда подруги запланировали пойти в вечерний клуб. В этом клубе, расположенном на шоссе Энтузиастов они бывали несколько раз и ранее - это было не очень далеко от общежития. Работал клуб с 18:00 вечера и до 06:00 утра. Девчонки приехали в клуб примерно в половине десятого (практически только с 21:00 там собирался народ), планируя пробыть там до полуночи, максимум до начала первого ночи - нужно было успеть в общежитие. Это был клуб с философией полного расслабления и продуктивного отдыха - это была территория свободы от скуки и обыденности. Хорошо отдохнуть и пообщаться с друзьями можно было за уютными столиками, потягивая через соломинку отличные коктейли, которые были приготовлены барменом-виртуозом. А накопившуюся энергию подруги расходовали, наслаждаясь танцами, сливаясь в экстазе с ритмами самой модной музыки.

Во время этих танцев они познакомились с двумя парнями, которых звали Артём и Сергей. Обыкновенные парни, не красавцы, но симпатичные. Протанцевав с подругами (точнее, наверное, сказать возле них - танцы в большинстве своём были не контактные), парни пригласили девушек за свой стол, поменявшись с соседями. Далее они уже проводили время вместе, ребята теперь сами заказывали себе и девчонкам коктейли или вино. И в хорошей компании время летело быстро. Когда девчонки глянули на часы, было уже половина первого ночи.

-- О, Господи! -- подхватилась Татьяна. -- Опоздаем в общежитие. Мы уже и так, наверное, не успеем за 30 минут добраться.

-- Мы вас подвезём, -- сказал Сергей. -- Я на машине.

-- Но ты же пил! Как ты сможешь садиться за руль в таком состоянии?

-- Да в каком там "таком состоянии"? Пил я как раз немного. К тому же, что мне в первый раз возвращаться из клуба на машине. Ночь, улицы пусты, ГАИ нет. Всё нормально.

-- Поедем, Фрося? -- обратилась Таня к подруге.

-- А что остаётся делать, не ночевать же на улице. В шесть часов клуб закроется, а мы куда.

-- Можно погулять по городу, -- ухмыльнулся Артём. -- Конец июня, самые короткие ночи, скоро уже и светло будет.

-- Нет, ну его, после коктейлей и вина и так на сон клонит.

-- Ладно, поехали, -- это уже снова вставил слово Сергей. -- Мы быстро доедем.

Четвёрка начала выбираться из-за стола. Но быстро всё обычно получается только на словах, а как доходит до дела, то это "быстро" почему-то растягивается на более длинный промежуток времени. То да сё, пока выбрались из клуба, пока прошли на стоянку машин - время бежало. Да ещё Сергей не сразу завёл свой автомобиль, старенький немецкий "Ауди 100" года выпуска, скорее всего, начала 80-х годов. В общем, к общежитию девчонок они подъехали, когда стрелки часов показывали уже 01:10. И вот здесь возникла некая заминка. В общежитии существовал довольно строгий пропускной режим. Проживающие в общежитии студенты имели специальные пропуска, которые должны были предъявлять перед входом в здание охраннику частного охранного предприятия (ЧОП). Режим рабочего дня был с 6:00 утра и до 1:00 ночи. Родителей пускали в общежитие с 8:00 до 23:00 часов ежедневно, а вот гости могли проходить с 15:00 до 22:00. И охрана строго следила как за порядком внутри общежития, так и за распорядком дня, особенно в вечерне-ночное время.

Двери общежития были закрыты. Достучаться до охранника четвёрка достучалась, только вот пускать девушек в общежитие он не хотел - нарушили ночной распорядок, и это всего-то на 10 минут. Начались просьбы, уговоры. Наконец, охранник вроде бы смилостивился и решил впустить "гуляк", как он выразился, на ночлег. Но, когда он стал проверять пропуска подруг, то появилась новая заминка, которая оказалась куда серьёзнее предыдущей.

-- Так, Татьяна Камышина пусть проходит, а Ефросинье Тщедушной вход запрещён.

-- Это почему? -- удивилась Татьяна. Фрося же стояла, молча, она сразу поняла, в чём дело.

-- Тщедушная отчислена из университета, на доске объявлений приказ висит. И отчислена она ещё вчерашним днём. Значит, в общежитие она может попасть только как гость - с 15:00.

-- Но ей же нужно где-то ночевать?

-- Ничего не знаю, это её проблема. Раз она отчислена из университета, то и проживать в общежитии права уже не имеет. В общежитие я её не пущу.

-- Но у неё же в комнате личные вещи.

-- Вещи никуда не денутся. Завтра днём она их заберёт. В крайнем случае, вещи тебе, -- обратился охранник в сторону Фроси, продолжавшей молчать, -- завтра вынесет твоя подруга.

-- Но ей же ещё нужно рассчитаться с общежитием у коменданта?

-- Вот утром или днём и будет выяснять все вопросы именно с комендантом. И не просите - не пущу. Отчисленным студентам в общежитии не место. Ещё сворует что-либо.

После последней фразы Фрося окончательно поняла, что все просьбы напрасны (слухи о том, что она отчислена и, главное, за что отчислена, дошли и до общежития) - вахтёр её не пустит.

-- Таня, бесполезно это, -- остановила она всё ещё торгующуюся с охранником подругу. -- По большому счёту, охранник прав - это его работа, с него спрашивают, а потому он не хочет нарушать свои должностные обязанности.

-- И где же ты сегодня ночевать будешь? -- удивилась Татьяна.

-- На вокзале. А утром я приеду разбираться с комендантом. Или, знаешь что, - ты лучше, вынеси сейчас мне мою сумку. Я сейчас заберу её с собой. У меня вещей не много. И я всё уже сложила, так что тебе не нужно будет ничего искать. А сдавать коменданту мне практически нечего, одно только постельное бельё. Не хочу я уже в общежитии появляться и всем объяснять ситуацию.

-- Какую ещё сумку? -- подал голос охранник. -- Никаких сумок на вынос. Откуда я знаю, что это за сумка? Мало ли чью сумку вот так легко можно вынести. Только завтра, точнее, уже сегодня днём.

Охранник как бы стеснялся говорить о Фросе, что она воровка, но по всем его фразам чувствовалось, что именно так он о ней думает

-- Но это же моя сумка, -- пыталась объясниться Ефросинья, -- и вещи в ней мои.

-- Не знаю. Сумку вынести я не позволю.

-- Но как же я смогу забрать свои вещи?

-- Разговаривайте на эту тему с комендантом, он вас лучше знает.

Фрося поняла, что охранник не уступит. Тогда она вновь обратилась к подруге.

-- Тогда так. Таня, ты можешь сама договориться с комендантом? Покажешь ему сумку, пусть смотрит, там ничего кроме моих вещей нет. А утром привезёшь сумку на вокзал.

-- Хорошо. Так и сделаю. Комендант тебя хорошо знает, поэтому не думаю, что он станет возражать.

-- И ещё одна просьба - поднимись в комнату и вынеси мне мои документы. На вокзале могут проверять документы, поэтому паспорт нужно иметь. Но ты их все принеси, они лежат в боковом отделении сумки, все они собраны в один кулёчек, -- А документы мне можно забрать? Вы их сможете проверить, -- Ефросинья снова обратилась к охраннику.

-- Документы можно.

-- Вот и хорошо. Спасибо и на этом.

Минут через десять Татьяна вынесла подруге кулёчек с документами, которая тотчас положила их себе в сумочку. Охранник их даже не стал смотреть, совесть у него, всё-таки, была. Затем Фрося обратилась к подруге:

-- Ну, вот и всё, Танечка. До утра!

-- А каким поездом ты собираешься ехать?

-- Поеду дневным поездом, он отходит в районе четырёх часов. Правда неудобно то, что прибывает он ночью, точнее, слишком уж ранним утром. Тогда, может быть, дождусь вечернего поезда, в районе семи или восьми часов, он будет в Пскове поздним утром.

-- Хорошо, сумку я тебе привезу. Только жди меня, не уезжай.

-- Не уеду. Конечно же, я тебя дождусь, -- и Ефросинья обратилась к одному из ребят, ждущих развязку этой ситуации. -- Серёжа, ты подбросишь меня на Ленинградский вокзал? Это не так уж далеко, а метро ведь тоже уже закрыто.

Ехать машиной к вокзалу от общежития, в котором проживала Ефросинья с подругой, и в самом деле было в принципе не так уж далеко. Нужно было по Лефортовскому валу и улице Солдатской выехать по прямой на улицу Госпитальную (оставляя слева парк культуры и отдыха "Лефортово"), затем проехать на улицу Гаврикова. а далее по этой улице подъехать к станции метро "Красносельская". От него уже и рукой подать до станции метро "Комсомольская" - одна остановка по ул. Краснопрудная, и вот он Ленинградский вокзал. Через 1,5 года этот маршрут (в его начале) мог быть уже частично изменён - под Лефортовским парком откроется автомобильный тоннель, который станет частью третьего транспортного кольца.

-- Подброшу, конечно. Не вопрос.

Подруги попрощались до утра, Ефросинья села в машину и уехала. Татьяна же поднялась к себе в комнату.

* * *

Утром Татьяна собрала постельные принадлежности Ефросиньи и пошла к коменданту общежития. Она объяснила коменданту возникшую ситуацию. Тот и не стал возражать против заочной выписки Тщедушной из общежития, не стал и проверять её сумку - поверил на слово Камышиной. Но он, всё же, высказался в адрес Ефросиньи:

-- Баба с воза, на колёса легче. Не нужны нам такие студентки. Хорошо, что ничего у нас не своровала. У вас в комнате всё на местах?

-- А что у нас можно унести? Кровати, шкаф, стол или стулья? Посуда вся приобреталась в складчину. Разве что сковорода и чайник ваши, но они на месте. Что она, стаканы должна была забирать? Да она и не воровка.

-- Э, дорогая, суть человека не так-то просто распознать. Ладно, одной заботой меньше. Вези ей её вещи и пусть уезжает куда хочет. К нам она уже всё равно не вернётся.

Таня не стала дальше слушать коменданта, попрощалась с ним, и с сумкой Ефросиньи приехала на Ленинградский вокзал, который находился на Комсомольской площади, рядом была и станция метро "Комсомольская". Комсомольская площадь (до 1933-го года Каланчёвская площадь) в народе называлась площадью трёх вокзалов - на ней были расположены сразу три железнодорожных вокзала: Ленинградский, Ярославский и Казанский. Таня прошла в незнакомое ей (на Смоленск поезда шли с Белорусского вокзала) центральное здание вокзала - монументальное двухэтажное строение, первый этаж которого (довольно высокий) имел три центральные двухстворчатые арочные двери и такие же окна - тоже по три с каждой стороны. Второй этаж был пониже и окна у него были прямоугольными. По центру здания возвышалась башенка с часами. С Ленинградского вокзала отправлялись поезда, следующие в Санкт-Петербург, Великий Новгород, Мурманск, Петрозаводск, Псков, Хельсинки, Таллинн.

Но на вокзале Татьяну ждало непредвиденное осложнение - она около часа ходила по залам, и даже по перронам, в поисках Фроси, но той нигде не было. Тогда Татьяна решила позвонить Ефросинье на мобильник. Но тот не отвечал. Точнее, отвечал, но автоответчик твердил всё время одну и ту же фразу: "Абонент сейчас не может ответить вам. Перезвоните позже или пришлите SMS-сообщение...".

-- Сел аккумулятор во Фросином телефоне, -- подумала Татьяна. -- А зарядное устройство естественно находится в общежитии, точнее, сейчас уже во Фросиной сумке. Что же делать?

Мобильные телефоны только начинали входить в обиход, но девчонки в прошлом году их купили, прекрасно понимая удобство такой связи. Для этого им пришлось выделить на их покупку значительную часть средств, которые они летом подзаработали на каникулах.

А сейчас Татьяне оставалось только ждать. Но, когда прошёл ещё час-другой в поисках Ефросиньи, а та не появилась, то Таня уже испугалась:

-- Что-то случилось с Фросей. Но что? Стоп, на вокзал её повезли парни, которых они с Фросей знали буквально каких-то пару часов. А довезли ли они её до вокзала? Не завезли ли куда-нибудь в другое место?

Татьяна в растерянности бродила до обеда по вокзалу, пока не поняла, что это бесполезное занятие. Телефон Фроси по-прежнему молчал.

-- Могла бы Фрося мне с автомата позвонить, раз мобильный не работает, -- размышляла Таня. Но через время ей пришла в голову другая, связанная с предыдущей, мысль, -- а помнит ли Фрося номер моего мобильного телефона? Я, например, её номер телефона полностью и не помню. Набираю номер по телефонной книжке. Но ведь и мой номер у Фроси в мобильнике есть. Странно, неужели она потеряла свой телефон? -- вздохнула она. -- И что же делать?

Никаких реквизитов в родном городе подруги Таня не знала. Да и не было у Ефросиньи сейчас там своего пристанища, дом-то, как она рассказывала, продан, а дедушка с бабушкой умерли. На каникулы она ездила чаще в Псков, где заходила в центр для талантливой молодёжи и к своим оставшимся в городе подругам. К тому же, не могла Фрося уехать в родной город без своих вещей. Она решила дождаться дневного поезда на Псков, хотя до его отхода и осталось ещё немало времени, и поискать Ефросинью на перроне. Когда поезд подали на посадку, Таня до самого его отхода бегала от вагона к вагону в надежде, что её сейчас окликнет подруга и приветливо помашет рукой. Но, увы, Тщедушной нигде не было. И что в этой ситуации оставалось делать Татьяне? - она решила возвращаться в общежитие.

Вечером Таня решила пойти в ночной клуб, найти Артёма с Сергеем и поговорить с ними. Парней Татьяна-то парней разыскала, но разговор получился сложный и безрезультатный - те на все расспросы отвечали, что отвезли Фросю на вокзал. Но они, как показалось Тане, были какими-то растерянными, а возможно, даже напуганы. И у Татьяны возникли подозрения в правдивости их рассказов. Они стали ещё большими, когда на следующий день по телевизору в утренних новостях сообщили о том, что вчера в одном из парков обнаружен труп молодой девушки. Кто она, определить не удалось, поскольку при ней никаких документов не было.

Таня тут же помчалась в ближайшее отделение милиции. Но там ей сказали, что ничего об этом убийстве (или просто гибели) неизвестной девушки не знают. Но дежурный попросил Таню подождать, а сам стал выяснять, где нашли труп девушки. Оказалось, что это случилось далековато как от ленинградского вокзала, так и от общежития, в котором жили подруги - в Тимирязевском районе столицы. Да, путь неблизкий даже на метро, но что оставалось делать. Таня выяснила адрес отделения милиции, которое расследовало дело, и поехала туда, это было уже после обеда. Она рассказала о пропаже подруги и своих подозрениях в отношении Сергея и Артёма. Ей выписали пропуск к оперуполномоченному, ведущему дело, и тот сразу же ухватился за показания Татьяны - появился шанс раскрыть преступление.

-- Вы можете показать нам тех парней? -- обратился к Камышиной следователь.

-- Могу, если только они будут вечером в клубе. Но, только чтобы они меня не видели, кто знает об их помыслах.

-- Это понятно, так оно и будет. И будем также надеяться, что мы их там застанем. А нет, так придётся дежурить там и в другие дни.

-- Со мной?

-- Ну да, мы же не знаем о них ничего, кроме имён. А в лицо их знаете только вы.

-- Но я собиралась уезжать домой.

-- Придётся повременить. Вы же хотите узнать, что произошло с вашей подругой.

-- Нет-нет, я не против. Если нужно, то я, конечно, задержусь, мне особо спешить нечего.

-- Из общежития вас не выгонят, каникулы ведь?

-- Нет, не выгонят. У нас разрешают жить хоть всё лето.

-- Это хорошо. И ещё одно. Завтра утром вам придётся проехать со мной на опознание трупа.

Следователь увидел, как скривилось перепуганное лицо Татьяны.

-- Я понимаю, процедура неприятная, но без неё не обойтись. Да и займёт это всего лишь пару минут времени.

-- Хорошо.

К счастью Камышиной и сегодня парни были в клубе. Таню милиционеры на своей машине завезли к общежитию, а Сергея с Артёмом задержали и отвезли в отделение милиции (Камышина узнала об этом только на следующий день). Утром Татьяна со следователем отправились в морг. Таня ужасно боялась увидеть там не живое лицо подруги. Но когда на столе приоткрыли простынь с лица покойницы, Татьяна облегчённо вздохнула - это была не Фрося.

-- А что же тогда случилось с Ефросиньей Тщедушной? - спросила она у следователя.

-- Этого я не знаю. У нас нет сообщений о пропаже молодой девушки.

-- А её можно разыскать?

-- Если вы напишите заявление, только уже в своё отделение милиции, то её будут искать. Но заявление у вас примут только тогда, когда пройдёт не менее трёх суток со времени пропажи.

-- А что там с Артёмом и Сергеем?

-- Сидят пока что в КПЗ. Я с ними ещё не беседовал. Вот сейчас вернусь в отделение и займусь этим. Вы, кстати, запишите мой телефон и позвоните мне часа через три. Вы ещё можете нам понадобиться.

-- Хорошо.

Через три часа Таня позвонила следователю. И тот сказал ей, что парни непричастны к убийству девушки. Во-первых, девушка, как установила экспертиза, по времени была убита задолго до пропажи Тщедушной, а во-вторых, на время её убийства у Сергея с Артёмом железное алиби, а потому они будут выпущены на свободу. По поводу Тщедушной они в один голос твердили, что отвезли её на вокзал.

-- Итак, везде неудача, -- думала Камышина. -- Остаётся только одно - подать заявление о розыске Фроси. Сегодня как раз истекали третьи сутки со времени её пропажи.

Поскольку и до завтра Ефросинья не подала о себе знать, то Татьяна написала и оставила в отделении милиции заявление о розыске Ефросиньи Тщедушной, хотя и понимала, что это всё, скорее всего, ни к чему не приведёт. Сколько в Москве пропадает людей, а отыскиваются единицы. И у Татьяны всё больше крепла мысль, что с Ефросиньей она больше никогда не встретится - та исчезла навсегда.

ГЛАВА 10

Отряд не заметил потери бойца

За эти несколько дней, прошедшие со времени увольнения Ефросиньи Тщедушной в "Козероге" ничего не изменилось, да и что могло поменяться за столь короткое время. Продолжали работать в фирме и Геннадий с Павлом. В конце месяца их ошеломила новость о том, что Фросю не только уволили из фирмы, но ещё и отчислили из института.

-- Ну, и гад же директор фирмы, -- в сердцах прокомментировал это сообщение Геннадий. -- Ведь это он наверняка накапал в университет на Фросю, причём на невиновную девчонку.

-- Да, сволочь редкая, -- поддержал его Павел. -- Ну, уволил с работы, ещё и, не разобравшись, но зачем же в "Вышку" капать. Ёлки-палки, отчислить Фросю после четвёртого курса! А ведь она умница, она ведь училась лучше многих.

-- Если честно говорить, то и лучше нас. И Эльвира тоже свинья. Поверить какой-то бумажке, а не человеку, которого ты знаешь уже целых четыре года.

-- Да, ну и дела, -- протянул Павел. -- Хорошо бы нам как-то насолить этой фирме, в отместку за Тщедушную.

-- Ага! Ты хочешь, чтобы этот паразит и на нас письмо в университет написал? Тоже хочешь вылететь из ВУЗа?

-- А что же делать? Не хочется оставлять всё так, безнаказанно. Если в университете кого-то из наших друзей обижали, мы же заступались.

-- Во многих случаях заступались, только с деканшей это не всегда проходило, очень уж сложно было её переубедить.

-- Ладно, в университете мы ничего и сейчас не сможем сделать, но давай хоть здесь отомстим.

-- Неплохо было бы, только как?

-- А ты знаешь, я предлагаю объявить фирме бойкот.

-- И что это значит?

-- На работу будем выходить, но ничего делать не будем.

-- Хрен редьки не слаще. Опять Козаков напишет письмо в "Вышку". Выгнать нас-то не выгонят, но неприятности будут, это я тебе гарантирую.

-- Но что-то же нужно делать!

-- Нужно. И я знаю что.

-- И что же?

-- Не знаю, как ты, но я завтра же увольняюсь из фирмы. Чёрт с ними, с этими деньгами, да и не такие они уж и большие. Месяц поработали и хватит. В августе мы всё равно вряд ли работали бы - родных тоже ведь проведать нужно. А на июль можем что-то подыскать себе из подработки. Хотя, честно говоря, мне уже этого и не хочется. В государственную организацию всё равно не устроишься, а в частную фирму - можем ещё и на худшую нарваться.

-- А что, это идея. Мне тоже уже надоело бумажки перебирать или документы по Москве развозить. Разве это работа! Только я тогда предлагаю уволиться не с завтрашнего дня, а с 1-го июля - чтобы мы целый месяц проработали. Пару дней ничего не решат.

-- Не очень-то удобно, 30 число - воскресенье. А в пятницу вроде бы и рановато. Значит, нужно 1-го, в понедельник приходить. Но мы уже 1-го не планируем работать.

-- Ну, и Бог с ним! Придём 1-го утром. Это у нас займёт полчаса времени. Что у нас какие-то планы не этот день? К тому же всё равно придётся ещё приходить за расчётом.

-- Согласен. Замётано, так мы и поступим!

Когда 1-го июля, прямо утра, ребята принесли заявления об увольнении, то Серова, проглянув эти бумаги, тут же по телефону связалась с Козаковым:

-- Виктор Фёдорович! Студенты уходят!

-- Что ты меня из-за какой-то ерунды беспокоишь! Уходят, приходят - что я их лично контролировать должен? Зачем меня об этом уведомлять?

-- Нет, вы не поняли - они вообще уходят. Они принесли заявления об увольнении.

-- Это ещё что за новости! Так, пусть зайдут ко мне. С заявлениями.

-- Что за фокусы?! -- напустился на них Виктор, когда Павел с Геннадием оказались у него в кабинете. -- Вы обязывались проработать в фирме всё лето.

-- Ничего подобного, -- спокойно возразил Геннадий. -- Мы с вами контракт не заключали, а потому можем уйти, когда захотим.

-- Ишь, умники! Контракт, уйти, когда захотим. И почему это вы раньше срока уходите?

-- Мы не желаем работать в такой подлой фирме.

-- Что ты сказал, щенок?

-- То, что вы слышали. По вашей милости из университета отчислена Тщедушная. А она была лучшей студенткой на курсе.

-- Туда ей и дорога, воровке!

-- Она не воровка. Вы просто не захотели разобраться. Уж кто-кто, а Ефросинья честная. Мы её знаем четыре года. Вы же за каких-то три недели ничего о ней не узнали, и не желали этого. Но уволить-то её вы успели. Вы и нас не хотели нормально выслушать.

-- Вы прекрасно знаете, что серьги обнаружены у Тщедушной в сумочке.

-- А это ничего не доказывает. Вы её за руку поймали?

-- Так, хватит! Учить ещё меня будут сморкачи разные. Идите ко всем чертям! -- и Козаков в злости тут же начёркал на заявлениях студентов: "Уволить", и поставил подпись.

Так закончилась в фирме "Козерог" бесславная эпопея приглашения в летнее время на работу студентов. Да, ребята, не в пример главе фирмы, были и умниками, и честными, порядочными людьми. "Вышка" не только учила, но ещё и воспитывала.

* * *

В среду из отпуска вернулся Рогозный. В своём кабинете он не мог поднять головы от накопившихся бумаг, прихватив при этом и бо́льшую часть обеда. Поэтому Александр потом с удовольствием прогулялся по коридорам фирмы. Первым, кто ему попался в это время, был Олег Арменович Григорян - руководитель производственно-технической группы фирмы. Он был, пожалуй, самым опытным в фирме, да и самым старшим - ему уже исполнилось 56 лет. Они поприветствовали друг друга, после чего Григорян спросил:

-- Как отдохнули, Александр Степанович?

-- Нормально, отдыхать всегда приятней, нежели работать.

-- И то верно.

-- Олег Арменович, у вас в группе студенты работают?

-- Работал один студент, сейчас уже не работает.

-- Перешёл в другой отдел или группу?

-- Нет. Студенты вообще уже не работают.

-- Как не работают?!

-- А вот так, с понедельника они ушли, уволились.

-- Почему это?

-- Не знаю. Говорят, по собственному желанию.

-- И девушка ушла?

-- А Тщедушную Виктор Фёдорович уволил за несколько дней до того, как ушли ребята.

-- Уволил?! Даже не сама ушла?

-- Именно уволил. Вроде бы за воровство.

-- Тщедушная уволена за воровство? Что за чушь.

-- Серова пожаловалась, что у неё пропали какие-то серьги. И вот их-то нашли в сумочке у Тщедушной.

-- Та-а-к, -- протянул Александр. -- Да Серова...! -- Вспылил он, но затем вовремя остановился. -- Хорошо, спасибо за информацию, Олег Арменович, -- и Рогозный тут же направился к Козакову.

-- Привет, -- поздоровался он, с утра приятели не виделись.

-- Привет. Ты уже из отпуска вышел, это хорошо. Отдохнул, у тебя всё нормально?

-- У меня-то нормально, а вот в фирме, я так понимаю, не очень. Ты, оказывается, тут таких дел наворотил.

-- Я?! О чём ты?

-- Почему студенты ушли?

-- А я откуда знаю. Написали заявление и ушли. Как я их мог удержать?

-- И не сказали, почему?

-- Нет.

-- Хорошо. За что ты уволил Тщедушную?

-- Уже доложили, -- скривился Козаков. -- За воровство.

-- Это доказано?

-- Конечно, у неё в сумочке обнаружили серьги, которые принадлежат Алине.

-- Ты или дурак, или хочешь мне лапшу на уши повесить. Это мне-то - юристу? Я тебя спрашиваю - вы доказали факт кражи? То, что у неё в сумочке нашли серьги, ни о чём ещё не говорит. На серьгах обнаружили её отпечатки пальцев?

-- Мне что, ещё нужно было отпечатки пальцев у всех снимать?! Сам я это не мог сделать, а вызывать милицию - себе дороже. К тому же, из сумочки Тщедушной серьги доставала Аврора. Сам я к сумочке не прикасался.

-- Глупость за глупостью с твоей стороны. Ей кто угодно мог серьги в сумочку положить, это ты понимаешь?

-- Кто? Та же Аврора, или же Алёна - свои-то серьги?

-- Не знаю. Но факт воровства не установлен. У тебя были только подозрения, и именно ты должен был доказывать, что виновата Тщедушная. Тебе знаком такой термин - презумпция невиновности?

-- Знаком, -- буркнул Виктор, отводя глаза в сторону.

-- Хорошо, и что дальше было?

-- Ничего, я её уволил и написал письмо в университет, чтобы там с ней разобрались.

-- Что?! Ты написал письмо в университет? Идиот! И как же там с ней должны были разбираться? Нет, ну ты и дурак, законченный дурак просто - преступление совершено в одном месте, а разбираться в нём должны совсем в другом месте. И что ты там написал? Что такая-то подозревается в краже?

-- Нет, просто написал, что совершена кража и что пропажа обнаружена в сумочке такой-то. Но я не писал, что именно она украла.

-- Ты точно идиот! А кто, судя по твоему письму, мог ещё совершить кражу? Ты там назвал ещё какие-то фамилии?

-- Нет, а зачем?

-- О, Господи! Опять ты строишь из себя непонимающего. Неужели до тебя не доходит, что Тщедушную могли по твоему письму и отчислить из университета?

-- Уже отчислили, -- тихо буркнул Козаков.

-- Как?! Чёрт-те что! А, что с тобой говорить. Теперь я понимаю, почему ушли Геннадий и Павел - из чувства солидарности. Они не могли изменить ситуацию, но они и не могли здесь больше работать. Молодцы ребята! Уважаю их за такой поступок. Вот это люди. А ты..., да ты просто скотина. И это ещё мягко сказано.

-- Тоже мне друг!

-- Ну, по большому счёту, особыми друзьями мы никогда и не были. Приятели, будет точнее. Но мы знакомы с тобой, наверное, больше 30 лет - ещё в школу не ходили, но уже во дворе вместе играли. И за 30 лет я так и не раскусил, что ты за человек. Неужели ты не понимаешь, что ты сломал человеку жизнь? С ума сойти! - отчисление на пятом курсе университета. Ты не дал девушке его окончить.

-- Она воровка.

-- Опять за своё. Ты этого так и не доказал! А я лично в это не верю.

-- Что ты кипятишься?! Ну кто тебе эта Тщедушная - брат, сват?

-- Да, ты безнадёжный, -- покачал головой Александр. -- Она Человек, понимаешь ты это? А, что с тобой говорить, наш разговор напоминает беседу глухого с немым, -- Рогозный махнул рукой и удалился из кабинета директора фирмы.

Разговор между приятелями был непростой - один ругал другого, а тот только невнятно оправдывался. И хотя у них и ранее бывали подобные острые беседы (могли высказать что-то в глаза), на которые никто из них не обижался, и которые постепенно забывались, на сей раз в отношениях Александра и Виктора появилась какая-то незаметная посторонним глазом, но ощутимая трещина.

* * *

Рогозный видел Ефросинью от силы всего раза три: первый раз - на конкурсе и ещё пару раз сталкивался с ней уже на работе в фирме. Он нападал на Виктора не потому, что Фрося ему особо понравилась, а просто так, чисто по-человечески очень жаль было, что у молодой девушки таким глупым образом сломано будущее. Да, она ему понравилась во время проведения конкурса, как уже говорилось, - и как человек, и как женщина, - но больше всего она понравилась ему своей эрудицией и образованностью. Конечно, он понимал, что сейчас поправить что-либо практически невозможно. Даже напиши новое письмо в университет, там никто уже не будет пересматривать своё решение. Да Козаков никогда и не согласиться написать письмо-опровержение - упрямство и гордыня не позволят. Поэтому постепенно эта история начала стираться из памяти, к тому же, спустя какое-то время Александр вряд ли мог уже припомнить и черты лица девушки - увидев в толпе прохожих пару раз одно и то же лицо, очень непросто запомнить его навсегда.

Тем временем в фирме продолжалась размеренная деятельность, "Козерог" был на плаву, и свои позиции в данный момент сдавать не собирался. Новых студентов на летний период уже никто не планировал брать, опыт, к сожалению, по вине отдельных лиц фирмы, оказался если и не плачевный, то неутешительный. Не появились в фирме и новые кадры работников на постоянной основе, хотя в некоторых группах, отделах работники зашивались. Но Виктор Фёдорович, как распорядитель финансов, пока что экономил средства. Когда начинало уже звучать явное недовольство, то он предпочитал повысить работнику зарплату или надбавку к жалованию - так было дешевле. В общем, дни бежали своей чередой, практически не обозначая в календаре фирмы что-либо примечательное.

Та же Алёна Серова постепенно ещё больше сдружилась с Авророй Тверской. Они обменивались всё теми же модными журналами, гламурными новостями, о которых больше ведала Алёна, или просто болтали о моде, нарядах, украшениях. Никаких серьёзных бесед у них не происходило. И это натолкнуло Аврору на мысль о том, что её новоявленная подруга совершенно несерьёзный человек, который живёт одним днём. Она это определила для себя ещё ранее, до этого сближения, и сейчас Тверская решила исправить ситуацию, наставив Серову на путь истинный. В одной из бесед она спросила:

-- Алёна, ты не собираешься поступать в какой-нибудь институт?

-- Ну, я думала об этом, но вряд ли сейчас это получится. Да и... -- она запнулась.

-- Ты что, не хочешь учиться?

-- Нет, почему же, это было бы неплохо. Но не сейчас, наверное.

-- А почему не сейчас? Как ты представляешь своё будущее лет через пять-семь?

-- Ну, я планирую выйти замуж.

-- Ага, понятно! И чтобы муж тебя полностью содержал?

-- А почему бы и нет? Сколько сейчас девчонок удачно замуж выходят.

-- А удачно, это значит за олигарха? А их-то на всех девчонок не хватит. А если не получится у тебя выйти замуж удачно, как ты говоришь, что тогда делать собираешься? Так и будешь всю жизнь секретаршей работать?

-- Не знаю пока что.

-- Так дело не пойдёт, давай готовься к институту. Знания - это не тяжёлый мешок, который на своём горбу нужно таскать. Они тебе могут пригодиться в жизни.

-- Но я, наверное, не поступлю. Я в школе не очень-то хорошо занималась, ну, была далеко не отличницей. Сложно будет поступить в институт, по крайней мере, на госбюджетные места. А на платные у меня средств нет.

-- Ладно, что-нибудь придумаем.

* * *

Через пару дней Аврора дома, спросила лежащего на диване и смотрящего телевизор мужа:

-- Слушай, Витя, как ты представляешь будущее нашей фирмы?

-- Как? Нормально будет работать фирма.

-- Я не о том, а, может, как раз и о том. Если фирма будет нормально работать, то будет ли она расширяться?

-- Так, завела! Что, снова кто-то надбавку просит?

-- Нет. Ты ответь на мой вопрос?

-- Ну, в перспективе, я думаю, будет, наверное, расширяться.

-- А если она будет расширяться, то откуда ты планируешь новые кадры черпать?

-- Когда до этого дело дойдёт, тогда и буду думать.

-- А всё же?

-- Будем брать по конкурсу.

-- Кота в мешке? Опыт отбора по конкурсу у нас очень свежий.

-- Ой, ерунда всё это. Одно дело студенты, а другое дело - опытные работники. И вообще, к чему ты всё это ведёшь? Я что-то не пойму.

-- А вот к чему. А не лучше ли нам выращивать свои молодые кадры.

-- Как это? Институт при фирме открыть? -- засмеялся он своей удачной, как ему казалось, шутке.

-- Ты шутишь, а я серьёзно.

-- Хорошо, если серьёзно, то как я должен растить молодые кадры? Проводить еженедельные часы учёбы? Как ранее в Советском Союзе политинформации проводились?

-- Зачем. Просто помочь сотрудникам, которые не имеют высшего образования, поступить в институт. Например, на заочное отделение, они будут учиться и работать - а это хорошая школа. К тому же, они будут у нас на виду, мы их будем хорошо знать, да знаем уже и сейчас.

-- Но это их личное дело.

-- Верно. Но сейчас не так просто пройти по конкурсу на бюджетные места.

-- И мне что, для лучшей их подготовки нанимать им репетиторов?

-- Нет. Речь идёт о том, чтобы фирма оплачивала им учёбу в институте на платных местах - туда проще поступить.

-- Ты что, сдурела?! Это сколько же я на них должен денег тратить?

-- Во-первых, не ты, а фирма, а во-вторых, я не думаю, что это такие уж большие деньги. Для фирмы, я имею в виду, а не для тебя лично. Да и фирме от этого только польза будет, причём двойная.

-- Какая ещё такая двойная?

-- Ну, первое - ты получишь дипломированного специалиста, которого хорошо знаешь, сам же его воспитывая.

-- Ладно, это, допустим, ещё понятно. А второе?..

-- А второе, это то, что меньше с фирмы будут различных сборов сдирать. Например, отчислений на развитие города, района. Будут видеть, что фирма и так осуществляет спонсорство. Да и от разных там фандрайзингов -- специально организованный процесс сбора пожертвований -- легко можно будет отмахиваться.

-- Ты так уверена?

-- Уверена. Ты мне скажи - ну что такое для компании несколько тысяч долларов в год, не в месяц же?

-- Ну, наверное, побольше.

-- Не больше, пусть пять-шесть тысяч. Это всего около пятисот долларов в месяц. Так ли уж много для фирмы?

-- Это за одного человека, а если их будет три-пять?

-- Давай начнём именно с одного человека.

-- Так, хорошо, я тебя понял. О ком идёт речь?

-- Об Алёне Серовой. Фирме только польза будет - Алёна, будучи благодарна за поддержку, работать лучше будет, да и потом помощь от неё будет уже на профессиональном уровне.

-- У нас сейчас нет лишних мест. Хватит, что летом меня Александр уговорил принять на работу студентов. И ты сама видела, какая от них польза была - воровство и моральный ущерб.

-- Не надо наговаривать. Как раз была польза, в группах довольны их работой. Случай с Фросей не типичен. Да и что-то мне сейчас не верится в то, что она могла стащить серьги. Тогда я в состоянии аффекта от слёз Алёны как-то не очень всё соображала. Но на Ефросинью, что ни говори, это не похоже.

-- Похоже, похоже. Мне Сашка говорил, что она в детдоме росла.

-- Не в детдоме, а в интернате.

-- Не всё ли равно. А откуда ворюги происходят? - именно их подобных мест.

-- Ты не прав. Как раз в детдоме, или интернате, дети хорошо понимают, что чужое нельзя брать. Они круглосуточно на виду друг у друга. И если кого-либо засекут на подобном, то ему не поздоровится.

-- И откуда у тебя такие познания о детдомах? Ты же в них не росла.

-- Не росла. Но рассказывали, да и читала.

-- Во! Читала она, написать могут всё, что угодно.

-- Ладно, Виктор, мы отошли от темы. Ты сказал, что у нас сейчас лишних мест нет. А сейчас и не нужно. Но фирма растёт, и через несколько лет могут понадобиться дополнительные кадры. Ты сам это признал. Но выгоднее ведь выращивать свои кадры. Это же лучше, чем со стороны брать неизвестно кого. Ведь та же Алёна за 5-6 лет хорошо освоится в компании, поэтому и после института ей не нужно будет долго входить в курс дела.

-- Ой, до этого ещё очень далеко. Зачем наперёд забегать, Аврора?

-- Не нужно забегать, нужно просто предусматривать. Позже Серова может пойти, например, в производственно-техническую группу. Ты посмотри, тот же Олег Арменович часто болеет, и кто знает, что с ним может произойти через пару лет. А так Алёна обучится, наберётся опыта, и можно будет потихоньку вводить её в курс дела. Где-то на пятом-шестом курсах её можно будет перевести в этот отдел, она же всё равно будет учиться на заочном отделении. А там глядишь, будет и подмога Олегу Арменовичу.

-- Возможно, ты и права. Хорошо, уговорила, но пока что только Алёну. Но пусть она попробует не учиться как следует. Я тогда все потраченные на неё деньги назад затребую - не у института, естественно, а у самой Серовой. Так её и предупреди. Когда она собирается поступать и куда?

-- Куда - я пока что не знаю, а когда - естественно, сейчас, летом, как раз разгар сдачи документов, экзаменов, конкурсов и прочего, -- соврала Аврора, потому что конкретного разговора о поступлении в институт у неё с Серовой не было.

В итоге Серова поступила-таки, с помощью той же Авроры Аполлоновны - по направлению фирмы, на платное заочное отделение института, и плату за её обучение обязалась выплачивать фирма. Самое интересное, что Алёна поступила на специальность "Менеджмент организаций", и на её выбор оказали влияние именно проработавшие месяц в фирме студенты. И, скорее, всего не студенты в целом, а именно студентка. -- Если какая-то деревенская девчонка может учиться на менеджера, -- рассуждала Серова, -- то почему не могу по этой специальности учиться я, москвичка? -- Она безосновательно считала, что Ефросинья Тщедушная была родом из какой-то Богом забытой деревни. Ещё Алёне очень уж понравился перевод английского слова менеджмент - управление. Уж что-что, а управлять она, хотя абсолютно и не умела, очень уж любила. И в мыслях она уже видела себя после окончания института большим начальником.

Поступила она не в тот ВУЗ, в котором училась Ефросинья, но это было и невозможно даже гипотетически при самых отличных знаниях Серовой и любом количестве средств. Дело в том, что заочников в ГУ-ВШЭ никогда не было и нет. Руководство высшей школы экономики считало и, вероятно, небезосновательно, что учиться в "Вышке" заочно нельзя. После поступления в институт Алёна вообще задрала нос. Правда, её немного сдерживала, понемногу воспитывая свою подругу, Аврора Аполлоновна. С осени Серова приступила к учёбе, если только так можно было сказать, в институте - в конце сентября для студентов, зачисленных на первый курс заочного факультета, была проведена установочная сессия - лекции по основным учебным дисциплинам. Началась она с собрания, на котором студенты познакомились с коллективом деканата заочного факультета, со спецификой учебы на заочном факультете, а также имели возможность задать интересующие их вопросы. При этом Серова узнала, что студенты заочной формы обучения ежегодно будут участвовать в 2-х экзаменационных сессиях (зимней и летней) общей продолжительностью от 40 до 50 суток (Алёну очень порадовало, что на полтора месяца она увильнёт от работы в фирме), в течение которых они будут слушать лекции, заниматься на практических и лабораторных занятиях, защищать контрольные и курсовые работы, сдавать зачёты и экзамены. Преподаватели объяснили студентам, какие и как нужно делать контрольные работы, какая необходима литература для их выполнения. Выполненные контрольные работы студенты должны были присылать на кафедру для проверки.

Это была, пожалуй, единственная новость в "Козероге", и, кто хорошо знал Серову, удивлялись тому, что её протолкнули в институт. Другие эту новость пропустили мимо ушей. Работа в фирме шла по уже хорошо наезженной колее.

ГЛАВА 11

Бежит время

Учась заочно на третьем курсе института, Алёна выскочила замуж. Её избранником стал весёлый симпатичный парень, с которым она познакомилась в ночном клубе. Работал он менеджером в одной из средних компаний. Серовой понравился и парень, и то, что он по специальности менеджер, таковой скоро станет и она сама. Да, он был менеджером, но как позже оказалось, никаким производством не управлял, потому что был менеджером по продажам, то есть обычным агентом по продажам. Высшего образования он не имел и на данный момент нигде не учился. Но вешать лапшу на уши девицам он научился достаточно хорошо. Выйдя замуж, Алёна, по примеру своей старшей и более опытной подруги Авроры Тверской, тоже оставила свою девичью фамилию. Она ей нравилась, потому что однофамильцем был хорошо известный певец Александр Серов. И это льстило самолюбию Алёны. Если Аврора никогда не стремилась влиться в какое-нибудь богемное общество, то вот её младшая подруга об этом ужасно мечтала. Алёна, ещё только окончив школу, начала в разговоре с себе подобными говорить, что она племянница Александра Серова. Для этого она сочинила настолько правдоподобную легенду, что в неё трудно было не поверить. В 2001-м году, когда она только пришла в фирму Козакова и Рогозного, она рассказывала:

-- Мой дедушка по папе и отец Саши - двоюродные братья, -- Алёна не могла сказать, что братья, потому что их отчества были разные (если же единоутробные, то она и сама могла запутаться с объяснениями по линии отцовства), -- его папа на три года старше моего деда. Сейчас ему уже 74 года, он на пенсии. Правда, с семьёй он не живёт. Саша жил со своей мамой, она ранее работала на Николаевском парфюмерно-косметическом комбинате "Алые паруса". -- При этом Алёна никогда не уточняла, что даже по этой её легенде она не племянница Александра Серова, а, скорее, только его троюродная племянница.

-- А где сейчас живёт твой дедушка?

-- В Москве.

-- А почему твой дедушка живёт в Москве, а отец Александра Серова в Николаеве? Или не в Николаеве?

-- Я не знаю, где он сейчас живёт. Да и мой дядя родился не в самом Николаеве, а в каком-то небольшом селе, примерно в 46 км от областного центра, раньше это вообще был хутор.

-- Тогда тем более, почему брат твоего деда оказался в каком-то селе?

-- Он строитель (на самом деле отец Александра Серова работал начальником автобазы), после окончания института его по распределению направили в Николаев. В том селе он строил школу, когда этот населённый пункт приобрёл статус сельского посёлка. И там он одно время жил, женившись на маме моего дяди Александра Серова. Окончив строительство, он с семёй вернулся в Николаев. Мой дядя старше меня ровно на 30 лет.

-- Понятно. Ты смотри, какие у тебя родственные связи, -- с уважением говорили слушатели, поверившие в эту придуманную Алёной легенду.

На работе мало обращали внимания на мнимое родство Серовой с известным певцом, а вот в вечерне-ночное время Алёна стала пользоваться в среде молодёжи популярностью. Она настолько часто повторяла свою выдумку (а это была чистейшей воды ложь), что и сама вскоре поверила в придуманную ею небылицу, и очень обижалась, если её рассказ кто-то ставил под сомнение.

* * *

Так незаметно пролетели ещё три года, и летом 2008-го года Алёна Серова, наконец-то окончила институт, и получила диплом менеджера. Не все, но многие в фирме знали о том, как "училась" в институте Алёна. Большинство контрольных работ выполняла за неё её подруга Аврора Аполлоновна или же отдельные сотрудники других отделов фирмы. На первом собрании в институте шесть лет назад Серова радовалась, что у неё в году появилось примерно полтора месяца свободного от работы времени. Но сессии в институте её совершенно не радовали, поскольку ей приходилось расходовать энную, и немалую, сумму денег при сдаче зачётов и экзаменов, благо в институте многие преподаватели высокими моральными принципами не отличались. Да и привыкли на заочных отделениях многих ВУЗов к правилу, что если заочники плохо учатся, не хотят, не могут учиться, то в дело вступают купюры: не хочешь учиться - плати. А вот, попадая на принципиальных преподавателей, Алёна делала не одну попытку сдать зачёт или экзамен. Дело доходило до того, что Серова хотела бросать институт, ругая подругу, что та вовлекла её в такое неблагодарное дело. Но, слава Богу, всё уже было позади.

Виктор ещё в средине пятого года учёбы направил Алёну в производственно-техническую группу, точнее, сейчас это был уже отдел. Он считал, что именно этот отдел в фирме наиболее универсален, и является той структурной единицей, работая в которой, человек может получить наилучший, самый разносторонний опыт. И тем более при таком опытном руководителе отдела как Олег Арменович Григорян. Эту позицию мужа всецело разделяла и Аврора Аполлоновна. Кроме того, Григорян уже три года, как перевалил за пенсионный возраст. Он продолжал работать с полной отдачей, но вот здоровье его подводило. Работала Серова в отделе пока что обыкновенной рядовой сотрудницей, чему она была очень уж не рада - не сбывалась её мечта управлять. Она рвалась стать хотя бы замом Григоряна, конечно, с прицелом в будущем на большее. Но Козаков тоже уже был опытным главой фирмы, а потом со слов супруги знал, каким образом Серова сдавала сессии. И он понимал, что к управлению, руководству пока что подпускать её ни в коем случае нельзя - может тех ещё дел наворотить.

Понимала то, какие неопределённые знания имеет Алёна и супруга Козакова. Но, тем не менее, со временем она стала просить (по мольбе подруги), всё же, назначить Серову зам. начальника отдела. Она мотивировала это тем, что Алёна в тесном контакте с Олегом Арменовичем скорее переймёт управленческий опыт. Виктор долго сопротивлялся просьбам жены, но после того, как Алёна проработала в отделе уже год, решил пойти на некоторые уступки. Почему на некоторые? Дело в том, что Виктор Фёдорович назначил Алёну Артуровну Серову помощником Григоряна, но не его заместителем, повысив и оклад подруге Авроры. И в чём же была разница между помощником и заместителем? В том, что помощник не обладал правом подписи, а потому практически ничего самостоятельно решить не мог. Да, у Виктора был сложный характер, но в уме ему отказать нельзя было. В общем, такое решение устроило и его, и, как ни странно, Серову. Она, конечно, немного подулась, но потом смирилась, решив, что как помощник она уже может управлять если и не производством, то, по крайней мере, людьми, что она с переменным успехом и стала делать. Но, если эти её команды не нравились руководству, то оно их просто отменяло.

На старом месте Алёны уже работала новый секретарь - Людмила Игоревна Петренко, 20-летняя девушка, которая училась заочно на втором курсе строительного института. Она была полной противоположностью своей предшественницы - спокойная, уравновешенная, толковая, грамотная и аккуратная. Кроме того, она была очень коммуникабельной и никаких трений с сотрудниками у неё не возникало. Все эти качества Людмилы отметил как-то даже сам директор фирмы, вспоминая безалаберность и непростой нрав Алёны Серовой.

В последние годы фирма работала с переменным успехом, но, всё же, пока что достаточно успешно. Но долго ли будет существовать такое положение, трудно было предугадать. Дело в том, что "Козерог" немного нарастил свои обороты в начале-средине 90-х годах, когда начали создаваться различные фирмы-однодневки, которые в основном занимались куплей-продажей (последнего было больше), а не строительством. Но уже в самом конце второго тысячелетия и в начале нового стали возникать серьёзные строительные компании, основанные на частично разрушенных союзных строительных организациях, или же вновь созданные фирмы с опытными руководителями и давними связями. И вот они-то стали не только конкурентами "Козерога", но и постепенно старались вытеснить небольшие фирмы со строительного рынка, или же просто поглотить их. Фирма Виктора и Александра и держалась на плаву за счёт налаженных за уже почти 20-летний период времени связей. Но крутиться с выбиванием заказов приходилось вовсю. И, тем не менее, в средине первого десятилетия 2000-х фирма даже немного расширилась. Но Козаков, как глава фирмы, был скуповат. За всё это время в фирме появилось, не считая Серовой, всего два новых работника. Александр, как зам. директора по персоналу, считал, что эта цифра далеко не адекватна увеличившимся объёмам работ.

-- Виктор, -- обращался он периодически к компаньону, -- людей у нас явно маловато. Нужно взять ещё хотя бы пару человек.

-- Пока что не нужно.

-- И почему? Обоснуй.

-- Да просто потому, что и нынешним составом с заказами мы справляемся.

-- Справляемся, но люди-то на пределе.

-- А в чём это проявляется?

-- В том, что они выполняют порой несвойственную их должностным обязанностям работу.

-- Мы можем подкорректировать штатные обязанности.

-- Ты ему про Фому, а он тебе про Ерёму. Ты хочешь их ещё больше загрузить?

-- Да не буду я их грузить, к слову пришлось. Да и не вижу я, что они так уж перегружены.

-- Конечно, не видишь, когда ты целыми днями просиживаешь в кабинете.

-- Это я-то сижу в кабинете?! А кто по объектам мотается, кто с заказчиками, поставщиками встречается, кто иногда и по стройбазам мотается?

-- Извини, я не то хотел сказать. В этом ты прав. Я имел в виду то, что когда ты находишься на территории фирмы, то у тебя одно место - кабинет. А ты походи по отделам и посмотри, как люди работают. Вот тогда ты всё и увидишь.

-- Некогда мне по отделам ходить. Это, кстати, твоя обязанность.

-- Именно, моя. А потому я знаю, как люди перегружены. Потому и довожу до тебя эту информацию. А ты на неё не реагируешь.

-- Отреагирую, дай небольшой срок.

И такие разговоры компаньонов происходили неоднократно. Последний раз такой разговор состоялся уже в мае этого года. Но на сей раз Виктор решительно заявил:

-- Пока что никаких новых работников, не до жиру. Ты же видишь, что мы сдали позиции.

И это было так, первое полугодие было в плане заказов, работ не очень-то удачным.

-- И когда плохо, и когда хорошо - у тебя всё равно один ответ. Виктор, нам давно пора осваивать новые технологии, мы всё по старинке работаем. Потому-то у нас всё чаще заказы перехватывают.

-- Кстати о заказах. Вот если мы пробьём новый заказ, ты знаешь, о каком заказе я веду речь, то тогда точно возьмём пару новых специалистов.

Но ещё больше, нежели приятель Рогозный, поколебала несговорчивость Козакова в плане новых специалистов беседа с руководителем производственно-технического отдела Григоряном. Олег Арменович заявил, что хотел бы завершить свою работу в фирме и уйти на пенсию. Ему, мол, нужно серьёзно подлечиться, а лечение займёт немало времени. Но он понимает ситуацию, и уйдёт из фирмы только тогда, когда ему найдут замену. Но это должно произойти не позже конца лета - в сентябре он уже договорился лечь в клинику на обследование.

И вот в средине июля, после временных неудач фирма, наконец-то получила крупный заказ - тот, о котором в мае в беседе с Рогозным упомянул директор фирмы. Но теперь и в самом деле ребром стал вопрос об опытных специалистах для освоения новых технологий. И вновь состоялась беседа Рогозного с Козаковым о приёме на работу новых сотрудников, но теперь уже по инициативе последнего:

-- Так, Саша, вот теперь нам и в самом деле стоит подумать о паре-тройке хороших специалистов для работы в фирме.

-- Ты знаешь, что собирается уходить Григорян?

-- Знаю. Тогда точно нужно брать трёх человек - двоих, как ты говорил, но новым технологиям, а третьего - на место Олега Арменовича. Жаль, конечно, что он уходит - отличный специалист, а отдел-то не простой. Но что поделаешь.

-- А Серову ты не хочешь поставить начальником отдела? -- подколол приятеля Александр.

-- Так, давай без издевок. К её работе у меня претензий нет, но ты сам прекрасно понимаешь, что это не та кандидатура.

-- Ладно, это я так. И что будем делать, то есть, каким образом будем искать специалистов?

-- Через конкурс. Это тебе знакомо, а потому тебе и флаг в руки. Я имею в виду, что вся организаторская работа на тебе. Но на сей раз, - это уже не студенты, - в работе комиссии буду принимать участие и я.

-- Нет проблем. Давать объявление в газету?

-- Давай.

Таким образом, решено было провести конкурс. Но, в отличие от конкурса 7-летней давности, уже по приёму на работу на полную ставку и с законченным высшим образованием, но, главное, с опытом работы. Кандидатуры тех двоих новых сотрудников, которых фирма ранее пригласила на работу, были подсказаны руководителями служб - они знали этих лиц, это были как бы их протеже. Но не родственники, как это нередко бывает, а и в самом деле хорошие специалисты. На сей же раз никто из сотрудников никаких протеже не предлагал, а потому и доведётся проводить отбор, и, наверное, среди многих претендентов, при этом доселе никому не известных. И последнее обстоятельство очень беспокоило Козакова. Виктор задним умом даже подумал о том, что можно было наряду с Авророй оплачивать учёбу ещё пары-тройки своих работников, только более толковых - дело, действительно, выгодное. С улицы брать специалистов - не известно ещё кого возьмёшь, Аврора в этом вопросе была права. Правда, денег за учёбу нескольких человек уходило бы немало. Но, вполне вероятно, что сейчас они бы уже окупились. Однако, как говорится, поезд ушёл.

Конкурс состоялся в средине августа и по нему были вновь отобраны три человека: Алексей Бортников, Роман Ильин и Ева Фрейл - первые двое как специалисты по новым технологиям, третья - на замену Олегу Арменовичу Григоряну. Теперь крупный заказ (средства, выделяемые на него) позволял уже принять на работу несколько новых человек. Особый интерес среди этих новичков вызвала Ева Фрейл. Это была стройная, чуть выше среднего роста, шатенка с серыми, и какими-то строгими, глазами, но с какой-то довольно приятной, чуть ироничной улыбкой. Одета она была, можно сказать, по последней моде, но ничего кричащего в её наряде не было. Она выглядела очень моложаво - на вид лет 24-25, но имела уже опыт работы дипломированного специалиста. Интерес она вызывала не потому, что разбавляла этот маленький мужской коллектив, а потому, что была иностранкой. И её кандидатуру поддержал, среди других членов комиссии сам Козаков. Он был наслышан о высокой квалификации зарубежных специалистов, об их ответственном отношении к делу, честности и неподкупности. Правда, и платить зарубежным специалистам доводилось больше, чем отечественным. Но Виктор резонно посчитал, что в данном случае это вполне целесообразно, тем более что переплачивать нужно будет всего лишь одному человеку. Но мадам Фрейл, к его удивлению, не загнула заоблачную цену за свою работу в фирме. А потому эта сделка показалась директору весьма выгодной.

У Евы был зарубежный диплом менеджера и опыт (зарубежный) работы в солидной фирме - на сей раз резюме претендентов были обязательными, и читались они членами комиссии очень внимательно. Да и на конкурсе Фрейл показала себя с самой лучшей стороны. Поэтому Козаков, не раздумывая, направил её в производственно-технический отдел исполняющей обязанности начальника - всё равно нужно было присмотреться к её работе. Тем более что отдел и впрямь был серьёзный, и как им будет руководить женщина пока что было не ясно. Дня три Олег Арменович вводил мадам Фрейл (так её чаще стали называть в фирме) в курс дел, после чего попрощался с сотрудниками и ушёл на свою долгожданную пенсию. Но напоследок в разговоре с Козаковым и Рогозным он сказал:

-- Я сейчас прощаюсь с вами. Мне тяжело покидать фирму, в которой я проработал более 18 лет. Нелегко мне оставлять и свою группу, точнее уже отдел, который я практически создал и наладил в нём работу. Но я сейчас спокоен за работу отдела. Я хочу сказать вам, что отдел будет и впредь работать абсолютно не хуже, чем работал при мне, я уверен в этом. Фирма приобрела очень хорошего руководителя на это место. И поверьте, - это не будет преувеличением, - мадам Фрейл очень толковый и эрудированный специалист. Я очень боялся, что на моем месте может оказаться Алёна Артуровна. Как рядовой работник, она ещё более-менее, но руководителя из неё никогда не получится. Извините, если мои слова кому-то не понравятся, -- сказано это было, скорее всего, в адрес Козакова - всем было понятно, чья ставленница Серова, -- но это правда.

Самой Серовой в данный момент в фирме не было. У неё с понедельника после конкурса (а тот опять-таки проводился в субботу) начинался отпуск. Григорян, да и Козаков спокойно отпустили её в отпуск, понимая, что руководить отделом через пару дней уже будет кому, хотя и не предполагали, что таким руководителем окажется женщина. Алёна, как она рассказала Тверской, уехала отдыхать то ли на Мальорку, то ли на Мальту - в общем, на один из островов Средиземного моря. И уехала не одна и даже не с мужем, а со своим новым бойфрендом. Дело в том, что два года назад Серова уже успела развестись с мужем (прожив с ним всего пару лет), осознав, что вышла она замуж совсем не за того, о ком мечтала. При этом она очень гордилась тем, что "приняла умное решение", как она заявляла, не переходить на фамилию мужа, хотя причиной было совсем другое - сложновато было с другой фамилией хвастаться мнимым родством с известным певцом. Но Алёна говорила:

-- Зачем мне нужна была бы какая-то непонятная и не очень красивая фамилия Гендрикова, если у меня у самой очень звучная фамилия.

При этом Алёне неведомо было то обстоятельство, что Гендриковы - это старый русский графский род (хотя вряд ли бывший муж Алёны к нему относился). Но, тем не менее. Происходит этот род от брака Симона Гейнриха с Христиной, сестрой Императрицы Екатерины I-й. Их дети были возведены в графское достоинство императрицей Елизаветой ещё в 1742-м году. Нынешние графы Гендриковы происходят от генерал-аншефа Ивана Симоновича Гендрикова. При этом род графов Гендриковых внесён в V-ю часть родословной книги Харьковской губернии. Знай Алёна это, то наверняка хвасталась бы ещё и тем, что она, мол, графского рода.

В средине сентября Алёна вышла из отпуска и застала уже нового руководителя отдела, точнее, не руководителя, а руководительницу. Именно это обстоятельство расстроило и обозлило её. Как же, она сама не годится на роль руководительницы отдела (однажды Рогозный сказал ей, что таким серьёзным отделом женщины не руководят), даже проработав в фирме 8 лет, а какая-то фифа со стороны может руководить. Но особо пререкаться с новым руководителем отдела Серова, конечно же, не решилась, она терпела, хотя теперь работа в отделе ей казалась невыносимой. И она уже дней через десять совместной работы с Фрейл попросила Аврору Тверскую о том, чтобы она поговорила с Козаковым - пусть он переведёт её в какой-нибудь другой отдел. Аврора пообещала поговорить, но не спешила выполнять своё обещание. Однако вскоре этот вопрос разрешился самым непредсказуемым образом.

Ева Фрейл пару недель присматривалась к работе Серовой. Остальных сотрудников отдела за месяц совместной работы она уже неплохо изучила, и претензий к ним у неё не было. Но Серова, как ей казалось, была плохо профессионально подготовлена, безынициативна, слабо ориентирующаяся в часто меняющихся ситуациях, и ленива. И вот после одного из совещаний у Козакова, Ева не спешила покидать его кабинет. Когда все участники совещания уже практически разошлись, она спросила директора:

-- Виктор Фёдорович, вы могли бы уделить мне несколько минут?

-- Конечно. Присаживайтесь. Что у вас за вопрос?

-- Я хотела поговорить с вами по поводу Серовой.

-- Слушаю. Что с ней не так?

-- С самой Серовой всё в порядке, но работать с ней я не буду.

-- Почему?

-- Она не профессионал.

-- Вы это так быстро определили? Я ещё не знаю, какой вы профессионал. Алёна выросла на наших глазах. А вот кто вы и какими знаниями обладаете, мы ещё пока не знаем. Поработайте в отделе ещё хотя бы немного, чтобы мы смогли к вам приглядеться. А уж потом будем решать вопрос о Серовой.

-- Нет.

-- Ладно, -- после размышления недовольно буркнул Виктор, -- тогда пойдёте работать в другой отдел. Серова в отделе трудится уже не один год, да и в компании она уже почти десять лет.

-- А Серова будет продолжать работу в отделе?

-- Естественно.

-- Тогда я у вас работать не буду.

-- Это ещё почему?

-- Мне всё равно, работая в любом отделе, придётся контачить с Серовой. Я с ней работать не хочу.

-- А чего вы хотите?

-- Увольте Серову.

-- Что?! Ещё чего! Кто вы такая?! Я скорее вас уволю, нежели Алёну.

-- Отлично. Я так и предполагала. Возьмите, -- Ева вынула из папки, с которой пришла на совещание, лист бумаги с каким-то текстом и положила его на стол перед Виктором.

-- Что это?

-- Заявление о моём уходе. Всего доброго, -- Ева повернулась и вышла из кабинета.

Виктор несколько минут растерянно сидел за столом - ему казалось, что всё это произошло не наяву, а в каком-то весьма неприятном сне. Наконец, он поднял телефонную трубку и пригласил зайти к нему Александра.

-- Смотри! -- он протянул ему заявление Фрейл.

-- И почему она приняла такое решение? -- недоумённо спросил тот, прочитав текст.

Виктор рассказал ему о своей беседе с Евой.

-- И ты подпишешь ей это заявление?

-- Конечно. Даже если я его и не подпишу, она всё равно уйдёт. К тому же, практически она уже ушла, и придёт, наверное, только за расчётом. Да, мы ещё не досконально знаем её производственные возможности, но вот её характер уже поняли - она, так или иначе, уйдёт.

-- Да, в этом ты прав. А жаль, работник она толковый. Те же новички - Ильин или Бортников, всё же, слабее её. Хорошо, а кого ты теперь поставишь руководителем отдела? Ту же Алёну? Но Фрейл в этом плане права, да ты и сам это понимаешь. Или вновь конкурс проводить?

Виктор немного помолчал, раздумывая, а потом протянул:

-- Ты тут вспомнил об Ильине и Бортникове. Вот один из них и возглавит отдел. Можешь сам выбрать, кто из них лучше подойдёт на этот пост.

-- И оставить на освоении новых технологий всего одного человека.

-- Нет, не одного.

-- А кто же будет ещё этим заниматься?

-- Тот, кто возглавит производственно-технический отдел. Ему это нужно будет делать то ли по совместительству, то ли по прямым служебным обязанностям, и второе, пожалуй, даже более правильно. Кому же, как не производственно-техническому отделу заниматься подобными вопросами.

-- Хм, возможно, ты и прав. Хорошо, так и сделаем. Тогда производственно-техническим отделом будет руководить Роман Николаевич Ильин. При практически равном опыте работы Ильин, на мой взгляд, более расторопный и инициативный.

-- Согласен, пусть будет Ильин. Ты смотри, даже выгода для фирмы, -- уже улыбнулся Козаков, -- сэкономим на одной должности.

-- Как бы эта экономия нам боком не вылезла.

-- Да брось ты. Всё нормально будет. Слушай, Саша, я вот что подумал - давай сегодня посидим немного в каком-нибудь кафе или баре, отдохнём немного, встряхнёмся. Я что-то так устал в последнее время от этой суеты. А мы уже давно вместе не отдыхали.

-- Я и не возражаю. Ты прав, нужно немного развеяться.

* * *

Вечером, сидя в баре с бокалами коктейлей, приятели, и в самом деле, почувствовали себя гораздо лучше - накопившаяся усталость, нервотрёпка давала о себе знать в последнее время. Они поговорили на различные темы, а потом ненадолго замолкли.

-- Что-то ты невесёлый такой, какая тебя муха укусила? -- спросил Александра Виктор, видя, что друг и в самом деле не очень-то активный.

-- Всё думаю о твоей беседе с мадам Фрейл, и об её решении.

-- И что надумал?

-- Надумать ничего не надумал. Но чем больше я размышляю, тем больше прихожу к выводу, что ты, скорее всего, принял неверное решение. Всё-таки, Фрейл отличный работник.

-- А что мне нужно было делать? На коленях упрашивать её остаться или уволить Алёну.

-- Второе.

-- Что значит, "второе"?

-- Второе твоё высказывание - уволить Алёну.

-- Ты что, спятил?! С чего бы это? У меня нет к Алёне претензий по работе.

-- А к Еве есть?

-- Ну, пока что тоже не было. Но я её знаю без году неделю, а Алёну - уже лет десять.

-- Восемь.

-- Что?

-- Алёна пришла к нам в компанию восемь лет назад.

-- Хорошо, пусть восемь, -- раздражённо бросил Виктор. -- А Еву сколько я знаю, не лет, а недель?

-- Иногда бывает достаточно знать человека и одну неделю, даже пару дней, чтобы понять кто он.

-- И кто же такая Ева Фрейл? -- с иронией спросил Козаков. -- В целом, я имею в виду, не только по работе. Ты её уже так хорошо изучил?

-- Нет, в этом ты прав. Но вот, что касается работы, то да, я её уже неплохо знаю. И знаю то, что ты, тем не менее, принял неверное решение. Алёна действительно не профессионал. Она просто выскочка, которая много о себе воображает.

-- Я так не думаю. Да, она, как раньше говорили, в некотором роде задавака. Но с работой она справляется. Значит, знания имеются. Она же училась у нас на глазах.

-- Вот именно, у нас на глазах. Поэтому все знают, как она сдавала экзамены - в основном за деньги. А что касается того, что она справляется с работой, то в этом ничего удивительного нет. Какие самостоятельные решения она принимала? Просто выслушивала распоряжения Олега Арменовича и передавала их дальше. Что она самостоятельно делала и делает?

-- Постепенно научится.

-- И сколько будет длиться это постепенно? Да и ничему она не научиться, потому что ничему учиться она и не собирается. Она считает, что больше ей учиться нечему. То, что Алёна твоя любовница, -- а после развода Серовой так оно и было, и Александр это знал, -- фирме никакой пользы не приносит. Ты знаешь Алёну 8 лет, но так её и не раскусил. Она красивая, стройная, длинноногая - хоть сейчас на подиум её выводи. Но она никчемна, да ещё и просто карьеристка.

-- Ты ошибаешься, ты к ней просто придираешься.

-- Нет, я не ошибаюсь. Я интуитивно чувствую, что ты совершил большую ошибку. И она впоследствии ой как нам, точнее фирме, аукнется.

-- Что за глупые предсказания?

-- Не знаю. Сделанного, конечно, не воротишь. Может быть, предсказания и глупые, но у меня плохие предчувствия.

-- Сплюнь через плечо.

-- Ой, Витя, как бы со временем тебе с Алёной не пришлось плеваться по-настоящему. И не только плеваться.

Уходили из бара приятели уже не в столь радужном настроении, которое было у них ещё каких-то полчаса назад.

ГЛАВА 12

"Афина"

Менее чем через два месяца после ухода из фирмы "Козерог" мадам Фрейл уже работала в другой компании, и попала она в неё отнюдь не по конкурсу. Уйдя из фирмы Козакова и Рогозного, Ева не особо спешила устраиваться на работу - средства к существованию у неё были. Она, не спеша, начала изучать рынок организаций, ведущих свою деятельность в области строительства. Она ушла из строительной фирмы, в строительную она хотела и возвратиться. И вовсе не потому, что Ева так уж хорошо знала специфику строительной отрасли, были на то у неё свои причины. И вот в средине ноября, почти через полтора месяца после своего увольнения, она навестила строительную компанию "Афина". Это была довольно солидная строительная организация, а потому пробиться, как того хотела Фрейл, к главе компании было не так-то просто. В первый её приход Еве сообщили, что генеральный директор компании сейчас в отъезде, и будет только в начале следующей недели. Сегодня была среда, до понедельника менее пяти дней - можно и подождать, так решила Ева, отклонив предложение пообщаться с кем-либо из меньших начальников компании. Она подъехала опять уже с утра в понедельник. Но пробиться к генеральному директору ей не удалось и на сей раз. Сначала ей сообщили, что в данный момент проводится совещание. Когда же оно окончилось, один из охранников компании решил уточнить, по какому конкретно вопросу госпожа Фрейл (уже не мадам, а госпожа) хочет поговорить с главой компании.

-- По вопросу работы.

-- Работы, которую выполняет компания или вашей возможной работы в компании? -- уточнил охранник.

-- Моей возможной работы в компании.

-- У вас есть предварительная договорённость на этот счёт?

-- Такой договорённости у меня нет.

-- Это не очень хорошо, потому что Глеб Борисович обычно в рабочее время по таким вопросам не принимает, да ещё без предварительной договорённости. Я могу связать вас с отделом кадров, или с зам. директора по общим вопросам и работе с персоналом.

-- Нет, спасибо. Но я хотела бы разговаривать именно с главой компании.

-- Хорошо, я сообщу о вас и о вашем желании, -- скривился охранник, недовольный такой настойчивостью посетительницы.

Он отошёл немного в сторону, позвонил кому-то по своей мобильной связи и минуты две беседовал. После этого он вновь подошёл к госпоже Фрейл и сказал:

-- Ни сегодня, ни завтра гендиректор принять вас не сможет. Оставьте, пожалуйста, свою визитку и, если у вас имеется, резюме. Если гендиректор сочтёт нужным, то он сам с вами свяжется.

-- М-да, -- подумала Фрейл, -- фирма и в самом деле солидная, но это немного осложняет дело - так уж быстро ни к кому не пробьёшься. -- Хорошо, -- ответила она, -- Я оставлю и то, и другое, -- резюме она естественно составила, готовясь к встрече.

После посещения компании, у Евы Фрейл, к удивлению, - ведь её попытка закончилась неудачей, - было хорошее настроение. Просто она считала, что солидная фирма с хорошим имиджем именно так и должна вести свою кадровую политику. И это ей нравилось. Встречают по одёжке - и эта "одёжка" компании пришлась ей по вкусу. Пару дней в мобильном телефоне Евы царило затишье - друзей и хороших знакомых у неё в Москве можно было пересчитать по пальцам одной руки. Из компании "Афина" ей тоже никто не звонил. Но в четверг, в средине дня в её сумочке раздалась мелодия вызова сотового телефона. Фрейл быстро открыла сумочку, вынула телефон и нажала кнопку вызова:

-- Алло!

-- Добрый день! Это Ева Фрейл? -- услышала она молодой женский голос.

-- Здравствуйте! Да, это именно она.

-- Очень приятно! С вами говорит секретарь компании "Афина". Вы хотели поговорить с Глебом Борисовичем Твердохдебом?

-- Да.

-- Если вы не передумали, то он назначает вам встречу на завтра в 16:00. Охрана будет предупреждена, вас проводят.

-- Большое спасибо! Я обязательно завтра буду.

И вот в пятницу, без пяти четыре по полудню Ева Фрейл сидела уже в приёмной генерального директора. Кроме неё там находилась только хозяйка этого помещения - секретарь генерального директора компании "Афина" Глеба Борисовича Твердохлеба. Это именно она вчера разговаривала с Евой по телефону. В пять минут пятого на столе у секретарши раздался зуммер селекторной связи. Тамара, так звали секретаршу, взяла трубку. Очевидно, глава фирмы интересовался посетителями, потому что Тамара ответила:

-- Да, она здесь, -- а ещё через несколько секунд обратилась к Фрейл, -- Глеб Борисович приглашает вас в кабинет.

И вот уже Фрейл сидела напротив владельца довольно большого кабинета и, по её представлению, такой же компании. Это был начинающий седеть и с небольшими залысинами, средней полноты мужчина примерно лет 50-52-х. У него были как бы немножко грустные (возможно, просто усталые) серые умные, проницательные глаза.

-- Я вас слушаю, госпожа Фрейл, -- начал беседу после взаимных приветствий Твердохлеб. -- Как я понимаю, вы хотели бы у нас работать?

-- Да, это так, хотела бы.

-- Почему именно у нас? Вы специалист в области строительства?

-- Нет, Глеб Борисович, я не такой уж сильный специалист в области строительства. Но я менеджер, и я знаю, не сочтите за хвастовство, - это отзывы других людей, - неплохой менеджер. И нас учили управлять каким-либо производством вне зависимости от его профиля.

-- Хорошо, мне нравится ваш ответ. И нравится то, что у вас нет ложной скромности. Это хорошо, когда человек знает себе цену. Тогда повторю более уточняющий вопрос - почему вы хотите работать именно в нашей фирме? Есть много других фирм и компаний. Вы же нашу компанию, как я понимаю, совсем не знаете.

-- Уже немного знаю, -- улыбнулась Ева.

-- Да?! И как же вы о ней узнали? И когда?

-- Узнала в понедельник, когда пыталась пробиться к вам на приём. Узнала по хорошей дисциплине, она мне нравится.

-- Надо же! -- улыбнулся и Твердохлеб. -- Вот уж не думал, что кому-то постороннему понравятся такие строгости.

-- Я работала в зарубежной компании, и там я привыкла к порядку.

-- Да, это я понял. Я внимательно прочитал ваше резюме. Потому-то я заинтересовался и связался с вами. Вы до этого работали тоже в строительной фирме. И почему вы оттуда ушли, или вас уволили?

-- Нет, я ушла сама.

-- И по какой причине?

-- Я не хотела, чтобы у меня в отделе, я была назначена исполняющей обязанности начальника отдела, работали не профессионалы. Но руководство фирмы не пошло мне навстречу. И я подала заявление на увольнение по собственному желанию.

-- В каком отделе вы работали?

Ева не успела ответить, на столе хозяина кабинета раздался телефонный звонок.

-- Извините, одну минуту, -- произнёс Твердохлеб и поднял трубку. Через несколько секунд он сказал:

-- Тамара, передай Ивану Трофимовичу, что я занят. И до той поры, пока не выйдет из моего кабинета госпожа Фрейл, ни с кем меня не соединяй. -- Он положил трубку и вновь обратился к Еве, -- итак, я вас слушаю.

-- Я работала в производственно-техническом отделе.

-- О, солидный отдел, -- он немного посидел, молча, раздумывая, а потом сказал. -- У нас сейчас места в производственно-техническом отделе заняты, да в во многих других тоже. Даже если я соглашусь принять вас на работу, то я смогу вам предложить на первых порах только место рядового сотрудника. Вы согласны?

-- Согласна. Я думаю, что это будет не так уж и долго продолжатся.

-- Оп-па, вот это да! -- уже и вовсе расхохотался Глеб Борисович. -- Первый раз встречаю такую наглую и самоуверенную женщину. Не обижайтесь - в хорошем смысле слова. Вы мне с каждой минутой всё больше нравитесь.

-- Да я и не обижаюсь.

-- Хорошо, госпожа Фрейл, я подумаю над тем, чтобы вы работали в нашей компании. Но..., -- он немного замялся, -- это будет не сразу, не с завтрашнего дня. Не подумайте ничего плохого, но мне действительно нужно подумать.

-- И собрать информацию, -- улыбаясь, добавила за него Ева.

-- Вы прямо молодец, -- снова рассмеялся Твердохлеб. -- Вы точно на ходу подмётки срывать можете. Возможно, что и так, я насчёт информации. У нас солидная компания, а о вас мы ничего не знаем.

-- Я понимаю.

-- Хорошо, что понимаете. А вы не боитесь той информации, которую мы можем о вас получить?

-- Нисколько.

-- Прекрасно. Тогда я уверен, что через некоторое время вы будете у нас работать. Я вам сообщу о своём решении.

Расставались Твердохлеб и Фрейл вроде бы довольные проведенной беседой. Теперь Еве не оставалось ничего другого, как ждать и надеяться.

* * *

В средине следующей недели на приём к Глебу Борисовичу попросился Григорий Иванович Ермилов - начальник службы безопасности фирмы "Афина".

-- Так, Григорий, рассказывай, что удалось выяснить по Еве Фрейл?

-- Она иностранка, хотя родом из России. Окончила зарубежный университет, -- Ермилов назвал шефу полные реквизиты ВУЗа и города, в котором тот находился. -- Но вот проследить её жизнь там - не удалось, это как вы понимаете, сделать не так просто.

-- Я понимаю, это не так уж и важно. Давай дальше.

-- Специальность по диплому - менеджер. Стаж работы, с таким дипломом, я имею в виду, - всего лишь 2 года, но отзывы хорошие. Работала в зарубежной компании некоего Майкла Крейга, русского бизнесмена. Он имеет филиал компании и у нас в России, в самой Москве. Фрейл работала и здесь в Москве именно в этом филиале. Затем она по конкурсу попала в фирму "Козерог". Проработала там всего полтора месяца и ушла.

-- Сама ушла?

-- Сама, по собственному желанию.

-- Причина?

-- Достоверно неизвестно, записей об этом нигде нет, но по слухам - недовольство своими подчинёнными.

-- Всеми, что ли?

-- Нет. Извините, я дал неточную информацию - одной сотрудницей. Её фамилия, сейчас...

-- Это не важно. Где живёт в Москве, с кем?

-- Живёт одна, она не замужем. По приезду в Москву сразу же купила себе квартиру, небольшую, но удобную.

-- Ага, значит, средства у неё были. И откуда они у неё появились?

-- Установить не удалось. Но получала она, по слухам, в компании Крейга и его филиале неплохие деньги.

-- Понятно. Интересно было бы, конечно, ознакомиться с зарубежным периодом жизни госпожи Фрейл, но это не так уж и важно для нас. Хорошо, Григорий, спасибо за информацию, ты свободен.

Глеб Борисович довольно долго сидел, о чём-то размышляя, потом достал из ящика стола резюме Евы и стал его повторно внимательно изучать (или же он просто долго вновь размышлял). Потом бросил резюме снова в стол и нажал клавишу селекторной связи:

-- Тамара, пригласи завтра на 10:00 госпожу Еву Фрейл. Её координаты у тебя остались?

-- Да, Глеб Борисович.

-- Вот и хорошо, -- Твердохлеб отключил селектор.

* * *

Назавтра Фрейл вновь сидела на знакомом ей уже стуле напротив Глеба Борисовича.

-- Итак, госпожа Фрейл, я принял решение о зачислении вас в штат нашей компании. Работать вы будете в отделе внешнеэкономической деятельности. Есть у нас и такой, выходим потихоньку и на международный рынок. Вы жили за границей, работали в иностранной фирме, свободно владеете английским языком - вам и карты в руки. Как мы и договаривались, пока что рядовым сотрудником.

-- Я не возражаю.

-- Это ещё не всё - вы принимаетесь в компанию с трёхмесячным испытательным сроком. Даже чуть больше. У нас сейчас вторая половина ноября, так вот, испытательный срок продлится до 1-го марта - то есть, на весь зимний период. Извините, но мы ведь вас по работе практически не знаем. Вас не смущает назначение вам испытательного срока?

-- Нет. А почему он должен меня смущать? Так бывает и в зарубежных фирмах или компаниях.

-- Всё это так. Но в странах СНГ, в частности и в России, нередко находятся некие непорядочные фирмы, чаще всего частные, которые берут на работу сотрудника, устанавливая ему испытательный срок. И на протяжении этого времени платят новичку деньги намного меньше положенного. По окончанию испытательного срока они просто выгоняют его, сообщая, что тот им не подходит. И берут нового, опять-таки с испытательным сроком. И так далее, и тому подобное.

-- Интересно. Я этого и не знала. Хотя, это похоже на Россию, -- вздохнула Фрейл.

-- Так вот, я вам обещаю, что наша компания такими делами не занимается. Мы чтим наш имидж, да вы и сами видели. Поэтому я обещаю, что ничего подобного с вами не случится. Мы или примем вас на работу, или же вы сами почувствуете, что эта работа не для вас.

-- Я вас понимаю, всё нормально. Кроме того, я доверяю вам, я просто чувствую, что вы человек слова. Хорошо, я согласна.

-- И, всё же, я хотел бы вам немного кое-что пояснить - чтобы не осталось недомолвок. Дело в том, что мы сами строим свою кадровую политику, подбирая нужных нам сотрудников. У нас, как, например, в том же футболе тоже есть служба селекции. Мы внимательно наблюдаем за интересующими нас специалистами ещё на местах их прежней работы. То есть, о таких работниках мы почти всё знаем. В нашу компанию не так часто приходят работники по собственной инициативе. Но и о тех, кто попадает к нам подобным образом, мы тоже имеем, пусть и не совсем полную, но вполне достаточную информацию. А вот о вас мы практически ничего не знаем. Я интуитивно чувствую, что вы отличный специалист, но и я знаю о вас всего лишь из кратких бесед с вами, да вашего резюме. Но резюме-то пишет сам претендент на место. А потому нам ещё предстоит убедиться в его достоверности на практике. Вы только не обижайтесь, но всё обстоит примерно таким вот образом, -- наконец-то завершил свой не такой уж короткий монолог Глеб Борисович.

-- Не нужно извиняться, я ничуть не обижена. Всё правильно. Я знаю, что ваша компания весьма солидная, а потому такая кадровая политика её руководства мне вполне понятна.

-- Прекрасно. Теперь уточним некоторые детали. Если не секрет, какая ставка у вас была в "Козероге"?

-- Тридцать тысяч рублей.

-- Всего-то?! -- удивился Твердохлеб. -- И это при том, что в прошлом году средняя заработная плата составляла 22.000 рублей, я имею в виду по центральному федеральному округу. Значит, в этом году она будет выше. Но это же средняя зарплата, а не настоящее, должное жалование высококвалифицированного специалиста, да ещё зарубежного. Это так в фирме оценили вас как иностранного специалиста?

-- Это не они меня так оценили. Я сама предложила эту цифру, и они с радостью с ней согласились.

-- И почему вы себя так невысоко оценили?

-- Я не оценивала себя. Я просто выбрала эту цифру, чтобы никто не говорил, что мне много платят, а другим - мало, не хотела пересудов. А в небольшой фирме они были бы неизбежны. Мне не так уж важны были деньги, они у меня есть.

-- А что для вас важно?

-- Работа. Я хочу получать удовольствие от работы. И работать с квалифицированными сотрудниками, которым не нужно по десять раз всё повторять.

-- Хм, похвально. Но, всё же, сколько бы хотели получать у нас в компании вы?

-- Глеб Борисович, вы в разговоре мельком коснулись футбольной темы, значит, вы знаток футбола. А потому наверняка знаете титулованного украинского футболиста Андрея Шевченко? Не лично, конечно, но слышали о нём.

-- Знаю, конечно. Но при чём здесь Андрей?

-- Я немного отойду в сторону от нашего разговора. Так вот, в 1999-м году Шевченко из футбольной команды киевского "Динамо" перешёл в итальянский "Милан". Владельцем клуба в ту пору был, да и сейчас, по-моему, Председатель Совета Министров Италии Сильвио Берлускони. И вот он задал Шевченко вопрос о том, сколько бы Андрей хотел получать в "Милане". И знаете, что ответил Шевченко?

-- И что же?

-- Он сказал, не дословно, конечно, но по смыслу: "Я приехал в "Милан" играть, а какую я буду получать зарплату - решайте вы".

-- Н-да, любопытно. А откуда вы об этом знаете?

-- Мне об этом рассказали сведущие люди. Но мне ответ Андрея очень понравился. И в жизни теперь я руководствуюсь именно этим правилом. Так что, возвращаясь к нашему разговору о моей зарплате, я вам отвечу - ответ на этот вопрос целиком в вашей же компетенции.

-- Интересная вы женщина, -- протянул, качая головой Твердохлеб. -- Но ваши принципы мне очень нравятся. Я уверен, что и после 1-го марта вы будете работать в нашей компании, и, чувствую - у нас с вами будет очень плодотворное сотрудничество. А о вашей зарплате я действительно сам позабочусь.

* * *

И вот уже прямо со следующего дня началась работа Евы Фрейл в компании "Афина". Название "Козерог" вряд ли можно было отнести к деятельности строительной организации. Но, казалось бы, что и название "Афина" из того же разряда. Однако это было не совсем так. Компания "Афина" была названа по имени греческой богини, которая была покровительницей строителей и других мастеров. Афина также сама основала город своего имени. Точнее, она совершила обряд основания Афин. Ещё Афина - богиня знаний, искусств и ремёсел; она также дева-воительница, покровительница городов и государств, тех же наук и ремёсел, ума, сноровки, изобретательности - очень разносторонняя богиня. Такой же разносторонней Твердохлеб намеревался сделать и свою компанию.

Когда Еву представили в отделе, познакомив с его сотрудниками, она имела ещё и обстоятельный разговор в кабинете начальника отдела. Его хозяином был Виктор Александрович Михайлов - жгучий брюнет лет сорока, до белизны выбритый и с классической формой лица, Такая форма предполагала, что глаза должны (а они у Михайлова были тёмно-карими) располагаться на таком расстоянии, чтобы между ними мог поместиться ещё один глаз, то есть длина глаза равняется расстоянию между глазами. При этом такой же должна быть и ширина кончика носа. Вертикальная линия, проходящая через так называемый третий глаз, должна разделять лицо на две равные, строго симметричные половинки. Всё это было Виктору Александровичу присуще, да и вообще, был он красивым мужчиной. Кроме того, видно было, что он хорошо следит за своим внешним видом - отличный, сидящий на нём, как влитой, импортный костюм, белая рубашка с накрахмаленными воротничком и манжетами, галстук в тон костюма и до блеска отполированные туфли. Чувствовался также запах дорогого одеколона. Но такой его внешний представительский вид и не был чем-то удивительным, поскольку Михайлову нередко доводилось контактировать с зарубежными партнёрами.

Виктор Александрович долго рассказывал Фрейл о задачах отдела и об особенностях работы в нём. В компании "Афина" внешнеэкономические операции не имели постоянного характера, они осуществлялись время от времени, в зависимости от рода заказа. Были и экспортные и импортные операции. Поэтому и форма организации отдела внешнеэкономической деятельности (ВЭД) носила как бы встроенный характер - в данном случае как коммерческая служба. Компания уже неоднократно проводила строительные работы за рубежом (больше в странах СНГ). Это был экспорт. Но компания многие свои сооружения сдавала "под ключ", и во многих случаях их техническое оснащение приходилось ввозить из-за рубежа, и в этом случае уже преимущественно из стран дальнего зарубежья. И это уже был импорт.

Основными задачами отдела ВЭД в "Афине" были: поиск новых экспортных заказов, контроль над выполнением обязательств по заключенным контрактам, организация и участие в проведении переговоров с потенциальными клиентами, управление экспортным потенциалом предприятия, контроль за организацией отгрузки, и транспортировки экспортных товаров, сбор конкурентной информации (ценовой, технической, коммерческой по фирмам конкурентам), разработка проектов стратегии ВЭД предприятия с привлечением иностранных инвестиций.

Поскольку форма организации отдела ВЭД в компании носила как бы встроенный характер, то в самом отделе сосредотачивалось выполнение таких операций как протокольно-визовая, заключение контрактов и контроль за их выполнением, подготовка и проведение деловых переговоров и т. п. Вот как раз к протокольно-визовым операциям с заключением контрактов и подключилась Ева Фрейл. Другие необходимые функции по внешнеэкономической деятельности компании выполнялись больше в соответствующих отделах - бухгалтерия, экономический отдел, служба маркетинга и т. д.

Говоря о том, на каком участке будет работать Ева, Михайлов спросил новую сотрудницу отдела:

-- То, что вы в совершенстве знаете английский язык, это очень хорошо. Но имеется ли у вас хоть какой-то опыт работы по заключению контрактов или ведению протокольно-визовых операций?

-- Да, такой опыт у меня имеется, Виктор Александрович.

И Ева не приврала начальнику отдела, такой опыт у неё действительно имелся. Тот же начальник службы безопасности компании сообщил Твердохлибу, что Фрейл работала в компании некого Майкла Крейга - за рубежом, и в его дочерней фирме в Москве. И, следовательно, опыт экспортно-импортной специфики у неё был. Кроме того, генеральный директор компании, наверное, не зря долго изучал резюме госпожи Фрейл - он понимал, на каком участке Ева может принести наибольшую пользу компании, а потому и направил её именно в отдел Михайлова.

И, как показало время, Ева Фрейл очень быстро вошла в курс дел компании, и работала довольно успешно. Твердохлеб на первых порах периодически справлялся о том, как идут дела у новой сотрудницы отдела. Постоянно выслушивая ответы начальника отдела, что Фрейл прекрасно справляется с поставленными задачами и даже проявляет полезную личную инициативу, он успокоился и перестал наводить подобные справки, уверившись в том, что компания приобрела хорошего специалиста.

* * *

Так незаметно пролетела зима 2009-2010-го годов. И вот уже наступила весна, а вместе с ней закончился и испытательный срок у госпожи Фрейл - теперь она стала полноценным сотрудником компании "Афина". Профессионализм, умение, активность и инициативность не остались незамеченными руководством компании - ещё через четыре месяца, в начале июля, Ева Фрейл была назначена заместителем начальника отдела внешнеэкономической деятельности. Так быстро ранее в компании не повышался никто. Подписывая приказ о назначении Фрейл на новую должность, Глеб Борисович Твердохлеб улыбнулся и удивлённо покачал головой - он вспомнил, как в беседе с ним Ева сказала, что рядовой сотрудницей она пробудет не долго. Наглость и самоуверенность (как он сам сказал, в хорошем смысле слова) этой молодой красивой женщины тогда поразила его. Но она оказалась абсолютно права. И Твердохлеб ни на секунду не усомнился в том, подписывать ему приказ или нет.

Но это всё касалось работы Евы Фрейл. К этому времени она в компании работала уже восьмой месяц, а как же было заполнено её свободное время? Ева сейчас была уже знакома со многими сотрудниками компании, но особой дружбы у неё ни с кем практически не было и, уж тем более, любовных отношений. Она сдружилась лишь с сотрудницей отдела Валентиной Павловной Ладыгиной (та была года на три старше её) да с Николаем Викторовичем Бережным - заместителем начальника службы безопасности компании. Дружба Фрейл с Бережным, именно просто дружба, со стороны кому-нибудь могла показаться странной (это между мужчиной-то и женщиной, без каких-либо притязаний, по крайней мере, хоть с одной стороны), но это как раз была крепкая дружба, которая имела свои неординарные корни. Но, поскольку и у Валентины, и у Николая были семьи, то свободное время с ними Ева не проводила.

Чаще других Фрейл посещала один из вечерних клубов, хотя тот и находился не рядом с её местом жительства. Но метрополитен города и такси, - средства у Евы были неплохие (об этом позаботился и Твердохлеб, устанавливая госпоже Фрейл подобающую зарплату), - позволяли без проблем добираться и в клуб, и домой. Молодой женщине одной посещать вечерний клуб было не особенно удобно, но таковы уж были реалии - ни напарницы, ни любимого мужчины у Евы пока что не было. Но такое положение дел несколько изменилось, когда в средине мая она познакомилась с Юрием Борисовичем Шемякиным - на вид 30-35-летним симпатичным молодым человеком, умеющим неплохо ухаживать за женщиной. Шемякин понравился Фрейл своей тактичностью, ненавязчивостью, вниманием и упредительностью. Да и как мужчина он Еве нравился, хотя таким уж писаным красавцем он и не был. И теперь уже больше своего свободного времени Ева проводила совместно с Юрием.

ГЛАВА 13

Неожиданная встреча

Ещё госпожа Фрейл в свободное от работы время любила походить по магазинам. Это была ещё как бы совковая привычка, хотя во времена СССР Ева по советским магазинам и не ходила. В бывшем Советском Союзе многие девушки и молодые женщины посещали магазины не столько для того, чтобы что-то купить, а просто поглазеть, что интересного продаётся, порой они всё равно не имели возможности приобрести какую-нибудь модную или просто приглянувшуюся им вещь. Правда, за рубежом такой привычки у молодёжи вроде бы не существует - уж если зашёл в магазин, то покупай. Да и в России сейчас менеджеры по продажам пытались придерживаться этого правила, назойливо предлагая клиентам приобрести у них в магазине товар, и порой совершенно не нужные тем вещи. Но деньги у Евы имелись, потому она иногда баловала себя какой-либо покупкой (чаще всего товарами из категории одежды или обуви), надевая позже обновку всего пару раз.

Вот и в средине июня Ева в свободное время зашла в один из обувных магазинов - посмотреть, а возможно, и купить себе новые туфли. В отделе женской обуви она начала беседовать с продавщицей на русском языке, но с небольшим английским акцентом. Ева иногда применяла этот хитроватый приём в магазинах или ресторанах, в общем, в сфере обслуживания. Тогда, работники этой сферы, понимая, что перед ними иностранка, более вежливо начинали её обслуживать. Именно более вежливо, а не более внимательно. Во многих магазинах предупредительности, вниманию к покупателям (от этого зависел успех продаж) сотрудники обучились, но вот искоренить, как бы годами въевшуюся в кожу (точнее, в душу), русскую грубость простого гражданина порой оказывалось значительно труднее. Выбирая себе туфли, Фрейл их внимательно рассматривала и естественно примеряла. При этом Еве понравились одни туфли, но они не очень подходили ей по размеру. Точнее, размер-то был её, но вот полнота большая - у Евы была на удивление какая-то аристократическая, что ли, узкая маленькая ножка. Если по английским стандартам нормальной считалась полнота F, а комфортом - G, то у Евы полнота (ширина, подъём) ноги была всего лишь D (пропуская даже E) - а это разница в целый 1,0 см. Ева обратилась к продавщице, чтобы та поискала такие же туфли, но с полнотой D. Та долго перебирала коробки, ходила даже в подсобку-склад, но в итоге развела руками:

-- Извините, мадам. Но в данный момент туфель с такой полнотой у нас, к сожалению, нет. Придите, пожалуйста, через пару дней, возможно, поступят туфли именно с нужной вам полнотой.

-- Ёшкин кот! -- негромко, как бы про себя протянула Ева. -- Вот уж не везёт, так не везёт.

-- Фрося?! -- спустя какое-то время, услышала она вдруг женский голос.

Обернувшись, Ева увидела женщину примерно её возраста.

-- Вы ко мне обращаетесь, девушка? -- всё с тем же английским акцентом спросила её Ева. -- Извините, я не понимаю, что такое есть фрося? -- как бы с какой-то неприязнью добавила она.

-- Нет, нет, ничего, извините. Это мне просто показалось. Вы немного похожи на одну мою знакомую. Ещё раз извините.

И Татьяна Камышина, а это была именно она, с разочарованием и удивлением чуть отошла в сторону и начала рассматривать какие-то туфли. Но теперь она это делала уже просто для видимости. Краем глаза она следила за Евой. А та ещё пару раз примерила уже другие туфли, пообщалась немного с продавщицей (снова с акцентом), а затем, так ничего и не купив, вышла из магазина.

Через время вышла из магазина и Татьяна, её уже абсолютно не интересовали туфли. Иностранки в поле зрения уже не было.

-- Как же так?! -- думала она. -- Неужели это не Ефросинья? И похожа, и не похожа эта женщина на Фросю. Но это какая-то иностранка, да ещё такая интеллигентная, холёная. Хотя Фрося и аккуратистка была, но вот на неё совсем не похожа такая надменность. Но как же тогда "Ёшкин кот!"? Только Фрося так выражалась. Ни у кого и никогда я ни разу такого выражения больше не слышала. Да и как иностранка может знать подобные наши выражения? Странно, очень даже странно.

За 4 года учёбы и проживания в одной комнате Татьяна привыкла, что у её лучшей подруги Ефросиньи Тщедушной имеется одна небольшая странность - довольно часто в эмоциональном порыве у неё вырывался именно этот невинный, вполне приличный возглас: "Ёшкин кот!". Унаследовала же эту фразу Фрося от мамы, которая частенько таким образом выражала своё неудовольствие чем-либо. Татьяна шла по улице в полнейшем недоумении.

Камышина ещё долго вспоминала эту неожиданную встречу в магазине. Но, постепенно, за делами и семейными заботами встреча с той странной иностранкой (хотя та такой уж странной, как позже определила для себя Камышина, и не была - иностранка как иностранка, каковых сейчас много в России) стала стираться из памяти Татьяны. Так прошло пару месяцев. В один из субботних вечеров средины августа в квартире Татьяны раздался звонок в дверь.

-- Кого это ещё несёт? -- удивилась Таня. Никаких гостей сегодня не планировалось, муж в командировке - приедет только на следующей неделе, да у него и свой ключ есть. -- Наверное, соседка, -- подумала она и, не спеша, направилась в прихожую.

Но, когда она открыла дверь, то буквально остолбенела - на пороге стояла незнакомка-иностранка из магазина. Увидев шоковое состояние Татьяны, женщина улыбнулась и негромко произнесла (сейчас уже без акцента):

-- Здравствуй, Танечка.

-- Фрося!!! -- закричала Татьяна. -- Значит, это, всё же, ты, -- и она бросилась на шею Евы. Слёзы вмиг оросили её лицо.

Ева едва смогла её успокоить. Потом она вновь улыбнулась и спросила:

-- Зайти-то в гости разрешишь?

-- О, Господи! Конечно же. Входи.

Пока Ева входила в квартиру и раздевалась, снимая летнюю курточку (в течение почти всего дня шёл дождь, и, хотя он уже прекратился, было, всё же, прохладно), Татьяна, пропуская её и закрывая двери, постоянно твердила: "Фрося!", "Фрося!", как бы ни веря самой себе. Она не сводила глаз со своей старой подруги даже тогда, когда они прошли в гостиную и удобно расположились в креслах.

-- Фрося! Неужели это ты?

-- Я, Таня, я.

-- Но почему же в магазине ты тогда не призналась мне в этом!

-- Во-первых, это было уж очень неожиданно для меня...

-- А для меня-то как неожиданно, -- перебила её старая подруга. -- Я целый вечер потом думала - ты ли это, или действительно какая-то иностранка. Не признать лучшую подругу, эх, ты! -- укорила Ефросинью-Еву Татьяна.

-- Понимаешь, не могла я тебе так сразу открыться, да ещё в общественном месте. Твоя реакция была бы точной копией сегодняшней, ты же это прекрасно понимаешь. А мне это было совсем ни к чему. Никто в городе не знает, что это именно я. Так что, ты уж прости меня.

-- А как это тебя никто не знает?

-- Понимаешь, меня сейчас все знают как Еву Фрейл.

-- Ева Фрейл? Ты что вышла замуж за какого-то Фрейла?

-- Нет, -- улыбнувшись и покачав головой, ответила нежданная гостья, -- я не замужем.

-- Тогда в чём дело? Фамилия иностранная, имя изменено. Или Фрейл - это от твоего имени Фрося?

-- Нет, -- уже просто расхохоталась Ефросинья, -- фамилия Фрейл совсем не связана с моим именем. Надо же, мне и в голову не приходили такие ассоциации.

-- Тогда почему Фрейл? Да и, вообще, что с тобой произошло за все эти годы?

-- Ой, Таня, много чего произошло, долго всё рассказывать. Поэтому расскажи сначала ты о том, как поживаешь. Хотя бы коротко. А уж потом я тебе более детально расскажу о своей жизни.

-- Да что я. У меня всё, как у всех. Довольно буднично и прозаично. Правда, я уже, в отличие от тебя, замужем.

-- Это я знаю.

-- Муж у меня работает в фирме по изготовлению мебели. Сейчас он уехал по делам фирмы в командировку, вернётся дня через три-четыре.

-- И это я знаю.

-- Даже так? Откуда ты всё это знаешь?

-- Навела справки. Нужно же было немного выяснить о жизни подруги.

-- И как ты меня разыскала? Да, и в самом деле, я об этом как-то сразу не подумала. И адрес мой тебе не известен, и фамилия у меня сейчас совсем другая. И где я работаю, тебе было неизвестно. Господи, неужели так легко отыскать человека только по имени и отчеству? Ещё и в многомиллионной Москве.

И Татьяна, конечно же, в этом вопросе была права. С такими мизерными реквизитами разыскать человека в многомиллионном городе очень не просто. Но помог Еве Фрейл в этом вопросе Николай Бережной, именно тот, который работал заместителем начальника службы безопасности фирмы "Афина". И они к этому времени были уже хорошими друзьями. Казалось бы, какие могут быть точки соприкосновения у менеджера компании и сотрудника СБ? Но они, к обоюдному удивлению Евы и Николая, всё же, отыскались. И проявились эти точки довольно неожиданно для них обоих...

* * *

Ева познакомилась с Николаем в конце прошлого года, примерно через месяц после начала её работы в компании. После этого они несколько раз сталкивались где-нибудь в коридоре или в кафе, здоровались друг с другом, но никаких разговоров между ними не происходило. А в средине января наступившего 2010-го года они вновь попали в обоюдное поле зрения. Ева зашла в небольшое кафе компании выпить чашечку кофе. Как только она села за столик, в кафе зашёл Бережной и тоже заказал себе кофе. После этого он подошёл к Еве, поздоровался и спросил:

-- Ева Николаевна, вы не будете возражать, если я присяду за ваш столик - как-то скучно одному сидеть?

-- Пожалуйста, присаживайтесь, Николай Викторович.

-- Спасибо, -- Бережной сел за столик, отхлебнул кофе, а потом произнёс. -- У меня какое-то странное ощущение в отношении вас.

-- Да?! Вот это номер! И что же это за ощущение?

-- Я даже не знаю, как передать свои ощущения. Мы с вами до недавнего времени не были знакомы, да и ранее не встречались. Но что-то мне не даёт покоя. Мне почему-то кажется, что мы с вами всё равно где-то да пересекались. Я знаю, что, вроде бы, этого не должно быть, тем более что вы проживали за границей. Но вот какой-то мой внутренний голос подталкивает меня, говорит о том, что здесь что-то не так. Ну, не так всё просто. Вот такое ощущение.

-- Хм, интересно.

-- Вы хорошо говорите по-русски, чисто, без акцента, да и отчество у вас русское. Значит, ваши родители выходцы из России.

-- А я сама, -- улыбнулась Ева, -- вы считаете, не могу быть выходцем из России?

-- Нет, почему. Можете, конечно. Но мне почему-то подумалось, что вы уехали за границу с родителями в детском возрасте.

-- Это не совсем так. Я попала за границу одна, без родителей, и в возрасте двадцати лет.

-- Понятно. Тогда это только усиливает мои непонятные ощущения. И где же вы до своего отъезда проживали, если не секрет?

-- Конечно, не секрет, в России, только на самом её краю.

-- О, у России столько краёв. А где более точно - на востоке, на севере, или где ещё?

-- Да, -- улыбнувшись, покачала головой Фрейл, -- типичный стандартный стереотип в этом вопросе: край - это север и восток, но никак не юг или запад. А я вот как раз жила на крайнем западе России.

-- В Калининграде?

-- Нет, Калининград сейчас, хотя и в составе России, но как бы отделён от неё Белоруссией, Литвой. А я раньше жила на западе Псковской области.

-- В самом Пскове? -- почему-то вдруг заволновался Бережной.

-- Нет, неподалёку от него, в районном центре.

-- И как он называется?

-- Ой, вряд ли вы о нём слышали. Называется он Печоры. Не Печора, - как река или город в Сибири, - а именно Печоры.

-- Да, ну и дела, -- удивлённо покачал головой Николай. -- Вот уж чего не ожидал.

-- А что вас так удивило?

-- Вы говорите, что я вряд ли слышал о Печорах. А я о них слышал целых 18 лет, и не только слышал, я прожил там 18 лет, я там родился.

-- Да вы что?! -- уже изумилась Ева. -- Вы и вправду из Печор?

-- Могу вам завтра принести паспорт и показать.

-- Да нет, что вы. Я вам верю. Просто это удивительно.

-- Ещё как удивительно. Значит, меня мой внутренний голос не подвёл. Но всё равно удивительно - вдали от родины, в многомиллионной Москве встретить землячку. Это настолько редкое явление. Когда встречаются земляки из крупных городов, это не так удивительно. Но случайная встреча двух земляков из какого-то захолустного районного городишка - это событие!

-- Да, наверное, вы правы. Я тоже никогда не думала, что встречу в Москве земляка.

-- Вы знаете, например, в армии - земляк, земеля, это был почти что брат. Я отслужил армию, и во время службы искал земляков, там все стараются найти земляков. Но я нашёл всего лишь одного такого человека. И то он был с другого края Псковской области - из Плюссы. Но всё равно это был лучший друг, мы с ним до сих пор поддерживаем отношения - звоним друг другу, узнаём новости. Но чтобы из одного города..., -- протянул Николай. -- А где вы там жили?

-- На улице Проценко.

-- А я на Кузнечной - далековато от вас. А в какой школе вы учились?

-- Дело в том, что я в обычной школе проучилась всего лишь 1 год. Потом у меня погибла мама, - её сбила машина, отца же своего я не знала, - и я попала в школу-интернат.

-- Ух, ты! Я ведь тоже жил и учился в школе-интернат. У меня отец спился, когда мне было лет пять, а потом по пьянке замёрз в сугробе. Мама любила отца, несмотря на то, что он и пил. И когда он умер, она тоже начала пить, за мной практически уже не следила. Её лишили родительских прав, и так я оказался в интернате. Мама и там меня не проведывала, а позже и вообще из города выехала с каким-то своим сожителем. Так я её больше и не видел.

-- Да, удивительно даже, что у нас такие похожие судьбы.

-- Похожие, это правда. А в каком году вы окончили школу?

-- В 98-м.

-- Да, я от вас, наверное, на семь лет старше.

-- А возможно, что и больше, -- улыбнулась Ева. -- Вы считаете, что я окончила школу в 18 лет? Но я её окончила в 16 лет.

-- Как это?

-- Дело в том, что в школу я пошла в 6 лет, а в 12 лет меня направили в Псковский центр развития одарённых детей и юношества. И я его окончила экстерном.

-- Понятно. Точно, на девять лет я старше вас, я родился в 73-м году. Конечно, мы с вами в интернате не контачили, да и проучились вместе, наверное, всего год или два - вы только туда попали, а я уже заканчивал его. Да и разница в 9 лет - это целая пропасть в детстве. Разве десятиклассники обращают внимание на первоклашек? Да и те на десятиклассников, разве только завидуя им, что те вскоре уже станут самостоятельными. Теперь понятно также и то, как вы за рубежом очутились. Центр развития одарённых детей... Вы вон как продвинулись.

-- За рубежом я вовсе не потому оказалась. Но это другой вопрос. А как вы в Москве-то оказались? Вы учились?

-- Нет. Я ещё около года в родном городе проболтался, работая в разных местах. Но какую толковую работу можно было найти в нашем городе? А потом я попал в армию, и это оказалось для меня очень хорошим выходом.

-- Да? И чем же это?

-- Именно после армии я и оказался в Москве. Сразу после дембеля мы решили с другом проскочить в Москву, посмотреть столицу. Это не тот друг-земляк, - он на полгода позже меня призывался, - а парень из нашего общего с ним взвода. Родом он был их Подмосковья, вот и решил сначала в столицу заскочить. Ну, и я с ним за компанию. Он-то в Москве и ранее был, а я до армии вообще из Печор никуда не выезжал. Конечно, хотелось столицу посмотреть. И вот там мы случайно увидели объявление, что требуются охранники в одну из фирм, и именно из числа лиц, которые отслужили армию. Вячеслава, так звали моего сослуживца, это предложение не заинтересовало, он поехал домой. А мне возвращаться, собственно говоря, было некуда. Кто у меня в родном городе остался? - учителя из интерната да несколько человек приятелей. И я решил остаться в Москве, пойти на работу охранником. Я сменил пару фирм, пока окончательно не устроился в "Афине". И вот постепенно, начиная с охранника, продвинулся до заместителя начальника службы безопасности. Правда, и сейчас некоторые наши работники выполняют как бы по совместительству обязанности охранников. Вот так у меня сложилась жизнь - в Москве я и квартиру приобрёл, и женился, сыну уже одиннадцать лет. В общем, всё нормально, я не жалею, что меня судьба занесла в Москву. А теперь ещё и землячку встретил. А как вы оказались сначала за границей, а потом вновь в России? Да и фамилия у вас явно не русская.

-- Это длинная история, Николай, Николай Викторович. Я вам расскажу, но в другой раз. Мы тут с вами засиделись уже, работа ждёт. Я вот что подумала - может быть, коль мы земляки, то будем на "ты", и обращаться друг к другу только по имени. Правда, вы старше меня, не знаю, удобно ли это для вас?

-- Для меня по имени как раз очень удобно - я "за". По имени я смогу к вам ещё обращаться, хотя мне как-то не очень и удобно. Но, Ева - хорошее обращение. А вот на "ты", не знаю, смогу ли. Слишком уж большая разница у нас в социальном положении.

-- Николай, -- улыбнулась Ева, -- у нас сейчас одно общее социальное положение - земляки. А ты говорил, что земляк это друг, чуть ли не брат. Вот и я надеюсь, что мы будем друзьями. И какое же между друзьями-земляками может быть "выканье"?

-- Ладно, я попробую, но так быстро у меня не получится. Но за друга спасибо. Дружбу с вами я принимаю, и буду хорошим другом.

Вот так у Евы неожиданным образом появился в Москве и земляк, и новый, действительно хороший друг. Через пару дней Николай предложил Еве посидеть после работы в каком-нибудь кафе, отметить, так сказать, встречу земляков, скрепив тем самым их дружбу. Ева согласилась. Если в первой беседе с Николаем в кафе преимущественно говорил Николай, а Ева довольствовалась в большей степени вопросами, короткими ответами или репликами, то на сей раз уже больше говорила она. Там же, в кафе Ева, как и обещала Бережному, коротко, не вдаваясь в подробности, рассказала о том, как она очутилась за границей, где именно, и о самой жизни в новой для неё стране. Ну, а на Родину, её уже просто потянуло, это Николаю и так было понятно. Далее они частенько встречались уже во время работы в том же небольшом кафе компании, где за чашкой кофе вели свои беседы, включая и воспоминания о юности.

После неожиданной встречи в магазине с Татьяной Ева буквально через пару дней разыскала Николая и пригласила в кафе на важную для себя беседу.

-- Коля, мне нужно найти в Москве одного человека и узнать о нём как можно больше сведений. Но дело осложняется тем, что это женщина, у неё фамилия наверняка по мужу. Я же знаю только её имя, отчество и девичью фамилию. Это моя лучшая подруга по университету. И адреса я её тоже не знаю.

-- С адресом это понятно, раз так мало реквизитов. Да, задача непростая. Но попытаться можно. Стоп, вы сказали, -- Николай до сих пор обращался к Фрейл то на "ты", то на "вы", так пока ещё окончательно и не привыкнув к такой фамильярности с важной женщиной, -- что это ваша лучшая подруга по университету. А какой ВУЗ она заканчивала, какую получила специальность?

-- Она окончила государственный университет - Высшая школа экономики, специальность - менеджер. Окончила университет в 2003-м году.

-- О, это совсем другое дело. С такими данными уже можно начинать поиски. Я подключу своих ребят, они и чёрта найдут, а не то, что человека. Так что не волнуйся, Ева, найдём мы твою подругу. Не обещаю, что это будет через пару дней или даже недель, но обязательно найдём. Конечно, немало времени ещё уйдёт и на то, чтобы собрать о человеке как можно более полную информацию. Но это всё осуществимо.

-- Спасибо, Николай. Да мне и не очень к спеху, но обязательно её нужно найти, я виновата перед ней. Хотя, просто так сложились обстоятельства, -- грустно добавила Ева.

-- Благодарить меня пока что не за что. Вот найду вашу подругу, тогда и поблагодарите. Но то, что мы обязательно её найдём - гарантия 100 %. Давайте я запишу всю известную вам информацию о вашей подруге.

И вот так месяца через полтора после первой встречи с Татьяной Ева знала уже почти всю подноготную её теперешней жизни.

* * *

-- Да, всё это немного осложнила дело, -- ответила Ева на вопрос подруги о том, как же она её разыскала. -- Но сейчас всё решаемо, было бы только желание. А оно у меня естественно было - узнать, как там поживает моя лучшая подруга.

-- Что-то ты долго собиралась, -- уколола Ефросинью Татьяна.

-- Всему своё время. Да и раньше у меня такой возможности не было. Я в Москве нахожусь всего лишь чуть более года.

-- Ты жила в другом городе? Впрочем, это понятно - не могу я поверить, чтобы ты могла жить в Москве и не захотела за эти восемь лет дать о себе знать. На тебя это не похоже.

-- Я жила не просто в другом городе, Танечка, а вообще в другой стране, в другой части света.

-- И где же?

-- В Австралии.

-- Ого! И как тебя туда занесло?

-- Это очень длинная история. Подожди немного. Ты о себе мало рассказала.

-- Да что тебе рассказывать, когда ты и так всё знаешь.

-- Не всё. Я не знаю главного, и такую информацию никакие инстанции, осведомители или справочные службы мне не смогут выдать - ты счастлива?

Татьяна задумалась, вздохнула, а потом протянула:

-- Ты понимаешь, понятие счастье - оно такое неопределённое. Разные люди ведь и трактуют его по-разному. И в разных возрастах оно тоже разное. У детей понятие счастья одно, у молодых людей - оно уже другое, у замужних, или женатых - оно какое-то своё, а у стариков - оно абсолютно иное.

-- Ого! А ты стала прямо-таки философом.

-- А разве я не права? Уже пару тысяч лет подряд философы выясняют, сколько и чего человеку нужно для полного счастья. Но внятно на этот вопрос мало кому удалось ответить.

-- Права, Танечка. Ты абсолютно права, я с тобой полностью согласна. Ну, хорошо, а в твоём теперешнем возрасте и статусе замужней женщины - ты счастлива?

-- Ты знаешь, пожалуй, да, счастлива. У меня хорошая работа, хороший любящий муж, квартира, у мужа машина, правда, старенькая, но, всё равно, бегает ещё - чего ещё мне желать. Да, мы, конечно, не очень роскошно живём, не миллионеры, не олигархи. Но нам хватает, многие ведь живут и того хуже, а некоторые и намного хуже. Детей, правда, у нас пока что нет. Но, я думаю, -- улыбнулась она, -- что и этот вопрос мы с Дмитрием вскоре успешно разрешим.

-- Хотя и короткий, но вполне исчерпывающий ответ, -- улыбнулась и Ева. -- Я очень за тебя рада. Самое главное, что ты чувствуешь себя счастливой, и у тебя нет нареканий на жизнь, нет неудовлетворённости.

-- Ладно. Я же говорила, что у меня всё довольно прозаично. Ты давай рассказывай о себе. Я так понимаю, что у тебя событий в жизни произошло гораздо больше.

-- Да, немало. Я сейчас вот о чём подумала: скажи мне 10 лет назад о том, что со мной произойдёт - я бы никогда не поверила.

-- Ой, как интересно! Фросенька, давай рассказывай!

-- Мой рассказ будет очень долгим.

-- А мы никуда и не спешим. Или ты спешишь?

-- Нет, не спешу.

-- Тогда рассказывай. Тем более что мы одни, никто нам не мешает. Посторонних нет, хотя я своего мужа и не считаю посторонним.

-- Я потому и выбрала такое время, когда твой муж в командировке. Извини, конечно, но вдвоём как-то удобнее беседовать - как давние подруги. Ты потом, конечно же, можешь своему мужу всё рассказать, или по своему усмотрению - выборочно, но мне вести повествование, всё же, легче с тобой наедине.

-- Я поняла. Всё нормально. Жду твоего повествования. Куда ты пропала тогда? Я сколько тебя искала, даже через милицию. Целых восемь лет прошло с той поры, а от тебя ни слуху, ни духу. И сумка твоя до сих пор у меня хранится.

-- Хорошо, сейчас расскажу, но повествование, ещё раз повторю, будет очень долгим. Итак, слушай...

-- Нет-нет, стоп, погоди. Господи! Какая же я дура. Так дело не пойдёт. Сейчас я накрою стол, вот тогда и будешь всё рассказывать.

-- Да я не хочу есть.

-- Хочешь, не хочешь, не в этом дело - так положено. Да и за столом намного приятнее располагаться - похоже на праздник, по крайней мере, не такая сухая обстановка, как просто сидя в креслах.

-- Ладно. Тогда я тебе помогу.

-- Нет-нет, сиди спокойно, я сама всё приготовлю. Ты моя гостья.

-- В первую очередь я, всё-таки, твоя подруга.

-- Ладно, вот этим ты меня убедила, -- улыбнулась хозяйка. -- С таким статусом я согласна.

И подруги вместе пошли на кухню. Своё повествование Ева начала не ранее, чем минут через сорок. А рассказать Ефросинье-Еве и в самом деле было что...

ГЛАВА 14

Майкл Крейг

Ефросинья-Ева начала вспоминать события 8-летней давности - того рокового вечера, точнее, уже ночи, когда она возле общежития рассталась с подругой.

Выпитое немалое количество спиртного давало о себе знать. В машине на мягком сиденье Ефросинью немного сморило, и она как бы задремала. Спать по-настоящему она не спала, но с десяток минут сидела с закрытыми глазами, расслабляясь. Открыла она глаза на каком-то повороте, резко качнувшись в сторону - сидела она на заднем сиденье. Тщедушная посмотрела в окно - что-то не узнавала она ничего знакомого. Темно, ночной город, Фрося не совсем понимала, куда они едут.

-- А куда мы едем? Вроде бы не к вокзалу?

-- К вокзалу, -- ответил Артём, Сергей молча, покачивал баранку. -- Только немного кружными путями. Как раз на подъезде к вокзалу есть милиция. Пусть она и не ГАИ, но зачем нам рисковать после всего выпитого.

Остановилась машина в каком-то парке, или лесопосадке. Артём вышел из машины, открыл заднюю дверцу машины и так ехидненько спросил:

-- Ну, что, девочка, развлечёмся немного?

Фрося всё поняла, она начала отмахиваться от Артёма руками и ногами. Но, вместе с подоспевшим на помощь приятелю Сергеем, парни вытащили Фросю из машины и поволокли куда-то вглубь непонятного ей пространства. Она пыталась кричать, но ей закрыли рот. Потом уложили её на какой-то пригорок, Артём навалился на неё и начал шарить под платьем. Фрося, как могла, сопротивлялась, била кулачками насильника, пыталась его царапать. Но удар под дых - и Фрося на долгое время отключается. Что было дальше, Фрося уже не помнила. Когда всё закончилось, парни оттащили девушку ещё подальше в кусты и оставили её там.

Артём тем временем стал проверять сумочку Ефросиньи: паспорт, зачётная книжка, мобильный телефон, деньги, косметичка, разная дамская дребедень. Он вынул деньги и хотел положить их в карман.

-- Ты с ума сошёл! -- крикнул на него Сергей. -- Мы не воры. К тому же, что она без денег будет делать? Она же на вокзал собиралась. Как-нибудь доберётся до вокзала, подвезёт кто-нибудь, и уедет к себе в городишко. И всё забыто. А без денег точно в милицию обратится.

-- Ты прав, ладно, да и денег у неё немного. Но вот телефон нужно забрать.

-- А он ещё тебе зачем, своего, что ли нет? Или продавать будешь?

-- Да нужен он мне сто лет! Чтобы не позвонила в милицию.

-- О, а вот это верно. Но выбросишь его в первую попавшую урну. И разобьёшь его, чтобы он не трезвонил, не привлекал внимание. Можешь даже, если хочешь, оставить его себе, только "симку" (сим-карта) выбрось.

* * *

В ту фатальную ночь Фрося не скоро пришла в себя. Она долго в темноте бродила по лесопарку, не понимая, в какую сторону ей нужно идти. А позвонить она тоже никому не могла - телефона в сумочке не оказалось. Это уже значительно позже сей факт показался ей странным - паспорт, зачётная книжка, и даже деньги на месте, а телефона нет. Тогда над такими странностями она не размышляла. Её мысли были направлены на то, что с ней произошло и о том, как выбраться из этого незнакомого ей места. Сначала она подумала (в темноте плохо было ориентироваться), что это хорошо знакомый ей парк "Лефортово", в котором она с подругами часто бывала - он находился неподалёку от общежития.

Парк "Лефортово" - бывший Головинский, был одним из старейших парков Москвы, да и России. Построенный в 1703-м году, он считался первым регулярным парком в России и прообразом многих парков Санкт-Петербурга. Лефортово являлось главной императорской резиденцией Москвы в XVIII-м веке, эта зона послужила прообразом пригородных резиденций Петербурга. Это историко-культурный комплекс XVIII-го века, бывший сад при Екатерининском дворце, в создании которого принимал участие Пётр Первый. От первоначальной голландской планировки остались липовая аллея, беседка-ротонда, грот Растрелли. В парке множество прудов (5 крупных) различных форм и размеров: от совсем маленьких тенистых прудиков, полузабытых среди деревьев, до больших солнечных прудов геометрически правильной формы. Именно под этим парком и под рекой Яузой через 1,5 года откроется ещё и Лефортовский автомобильный тоннель, протяжённостью 3,2 км.

Но это был явно не парк "Лефортово" с его большой зелёной зоной. Место, в котором сейчас находилась Ефросинья, было куда скуднее на растительность. Да и этот парк они на машине миновали в самом начале поездки довольно быстро.

Слева от улицы Гаврикова, правда, не так уж близко (неподалёку от Казанского вокзала) находилась ещё одна зелёная зона - сад имени Баумана. Сад культуры и отдыха имени Н. Э. Баумана был историческим памятником ландшафтной архитектуры и садово-паркового искусства и располагался между Старой Басманной и Новой Басманной улицами. Он был небольшим и пользовался популярностью в основном у окрестных жителей и работников близлежащих офисов. Но Фрося пару раз бывала в нём и помнила, что в парке сохранилась старинная эстрада, построенная ещё в 20-30-е года, кинотеатр на 720 мест и танцверанда. Ничего похожего в теперешнем месте её нахождения не наблюдалось. Это был явно и не сад имени Баумана.

Это была, скорее всего, как позже проанализировала Ефросинья, какая-то небольшая зелёная зона или лесопосадка то ли в районе улицы Лобачика (там имеются гаражные кооперативы) или же где-то дальше по улице Гаврикова (минуя поворот на Краснопрудную улицу), примерно в районе железнодорожной платформы Москва 2-Митьково (рядом - справа от ул. Гаврикова). Но это было уже за Ленинградским вокзалом, в стороне (правее) от него, и с этим районом, частью его, Фрося детально не была знакома. Она только знала, что это уже как бы территория района Сокольники, хотя до его центра, пожалуй, далековато. К тому же, перед ним есть ещё станция метро "Красносельская", а уж потом метро "Сокольники", как и сам район.

Тщедушная ещё долго бродила в незнакомом районе, и только под утро, случайно услышав в одной из сторон вроде бы шум проходящей машины, (а утро было очень тихое) Ефросинья выбралась на дорогу. Она пыталась голосовать, останавливая проезжавшие машины, но машин было мало, да и те, что рано утром ехали куда-то, подбирать её не спешили. Фрося удручённо брела по дороге. Она даже не знала, куда ей сейчас направляться. Вид у неё был очень жалкий, то, что она зарёванная, неумытая, со сбитыми в комья волосами, ещё терпимо. Когда окончательно рассветёт, она приведёт себя в порядок - зеркальце и расчёска в сумочке имеется. Но вот платье - оно было помятое, всё в грязи, да ещё в одном месте порвано - сначала Фрося отчаянно сопротивлялась насильникам. К тому же была потеряна одна туфелька, и в темноте её обнаружить не удалось. Ефросинья выбросила и вторую, теперь уже не нужную туфельку, и брела по обочине дороги босиком.

Неожиданно рядом остановилась какая-то иномарка, приоткрылась правая передняя дверца машины, и послышался мужской голос:

-- Девушка, вам помочь? Подвезти вас?

Фрося десяток минут назад очень хотела, чтобы её подвезли до знакомых мест. Но когда это предлагает тебе мужчина по собственной инициативе, то невольно задумаешься. Естественно, что его слова вызвали у девушки опасения, да ещё после всего с ней произошедшего. Фрося глянула на мужчину в машине - тому было лет 45 - на целый четвертак больше, чем ей. Но бывают ведь и старые кобели, да ещё он и сам в машине, никаких пассажиров в салоне автомобиля не наблюдалось. Что же делать? Но немного подумав, Фрося согласилась на предложение водителя, считая, что хуже уже не будет. И Ефросинья села в машину на сиденье рядом с водителем.

-- Давайте познакомимся, -- через пару минут после начала движения произнёс владелец машины. -- Меня зовут Майкл Крейг.

-- Ефросинья, -- машинально ответила Фрося, а потом вдруг добавила. -- Странно.

-- Что странно?

-- У вас иностранное имя и фамилия, а говорите вы по-русски очень хорошо, и без всякого акцента.

-- Так я и есть русский, -- улыбнулся Майкл.

-- Как это?

-- Я русский, жил с родителями в Подмосковье. Но когда я ещё учился в школе, они перебрались в Австралию. Ну, и я с ними, разумеется. Там я сейчас и проживаю.

-- А в Москве в командировке?

-- Можно и так сказать. Но это не совсем точно. У меня в Австралии есть компания, а в Москве также имеется её филиал. Вот я периодами и мотаюсь туда-сюда. Ладно, об этом мы ещё успеем поговорить, пока будем ехать. Вы лучше скажите, куда вас подвезти?

-- Я даже не знаю.

-- Как это? -- удивился Крейг. -- Вы что, бомж или... -- он замялся.

-- Или путана, вы хотели сказать? Ни то, ни другое. Просто мне некуда ехать именно в таком виде.

-- А! Я понимаю. Вы, конечно, извините за расспросы, но что с вами произошло? Если не хотите рассказывать, то я не настаиваю.

Ефросинья размышляла о том, рассказывать ли чужому человеку то, что с ней произошло ночью. Не очень-то приятные воспоминания. Но, может быть, это и хорошо, что чужой человек - сейчас услышит, а через полчаса, когда она выйдет из машины, и позабудет обо всём. Вот как раз знакомым людям она бы не смогла всё это рассказывать. Да и зачем подробно рассказывать. В общем, Фрося решила, что лучше рассказать, а то будет думать о ней Бог весть что. И она, сначала неохотно, вкратце рассказала Майклу о том, что с ней произошло ночью, начиная с того, как она с Татьяной отправилась в ночной клуб. Крейг слушал, не перебивая её, а когда она закончила свой краткий рассказ, в сердцах произнёс:

-- Ну и сволочи же вам попались, подонки! Нужно заявить в милицию.

-- Нет, не нужно! Ничем милиция мне уже не поможет, а мне ещё только не хватало различных судебных разбирательств, да такой вот для всех известности. Тем более что никаких у меня доказательств нет. Могут сказать, что всё произошло по обоюдному согласию. Или ещё, чего доброго, как и вы вначале подумали, в путаны меня зачислят.

-- Ладно, но неужели вы всё это парням простите?

-- Не прощу. Но сейчас я не хочу об этом думать.

-- Но как же вы так неосторожно знакомитесь с кем попало? И сколько вам лет? Выглядите вы очень молодо. Извините за бестактный вопрос.

-- Месяц назад исполнилось 20.

-- Вы работаете, учитесь?

-- Учусь.

-- Первый, второй курс?

-- Окончила четвёртый.

-- В двадцать лет окончили четвёртый курс?! Не может такого быть!

Если строго подходить к этому вопросу, то не так уж много было поводов для такого искреннего удивления Крейга. Пойдя в школу в шесть лет, ты её окончишь в 17 лет. Значит, в 20 лет спокойно можно окончить пусть и не четвёртый курс ВУЗа, но третий - уже точно. Однако могут быть и разные другие обстоятельства - пойти в школу, когда исполнилось неполные шесть лет, или же сейчас четверокурснику неполных 20 лет, да мало ли какие ещё могут быть нюансы. Но, Майкл Крейг, тем не менее, здорово удивился.

-- И всё же, это так, -- поняв удивление и недоверие водителя, ответила Фрося. Открыв сумочку и покопавшись в ней, она нашла свою зачётную книжку и протянула её Майклу. -- Можете сами убедиться.

Видно было, что хозяин машины и впрямь ей не поверил, потому что он не стал смотреть зачётку мельком. Он съехал на обочину, остановил машину, включил в салоне свет и досконально изучил Фросину зачётку.

-- Действительно. Да ещё специальность "менеджер" - хорошая и серьёзная специальность. И к тому же почти по всем предметам одни "пятёрки". Ну, вы и молодец, -- с уважением протянул он. -- А как же вы так вляпались ночью?

-- А вот так. Кто мог знать. Отмечали в ночном клубе с подругой окончание четвёртого курса. Вот и наотмечались. Точнее я, с подругой-то всё в порядке.

-- Ну и дела! Теперь я понимаю, почему вы сказали, что не знаете, куда ехать.

-- Да, так оно и есть. Вчера вечером я планировала, что сегодня утром поеду в родной городок, каникулы ведь. Но вещи остались в общежитии. Хорошо, что хоть документы я догадалась забрать в сумочку. А в общежитие мне, конечно же, совершенно не хочется идти - это в таком-то виде. Естественно и в свой город тоже поехать сейчас я не могу. Поэтому просто шла, чтобы выбраться к знакомым местам. Нужно будет купить себе что-нибудь из приличной одежды. Но я сейчас не уверенна, что у меня на всё денег хватит - нужны, как минимум новое платье и туфли. Но меня в приличный магазин в таком виде могут и не пустить, точно подумают, что я бомж. Вот такие дела.

Майкл надолго замолчал, не спеша вывел машину на дорогу и продолжил движение автомобиля. Но видно было, что он о чём-то думает. Девушка понравилась ему. Нет, не своей привлекательностью, хотя и этого ей было не занимать. После ознакомления с её зачёткой (и возрастом) он понял, что девушка очень толковая, сейчас таких не так уж много. И вот он, наконец, снова обратился к Ефросинье:

-- Вы знаете, у меня есть к вам деловое предложение.

-- И какое же?

-- Я предлагаю вам пожить у меня некоторое время.

-- И это вы называете деловым предложением?! Как вы можете?! Остановите машину!

-- Погодите, Ефросинья, не спешите. Вы меня не так поняли. Это и в самом деле деловое предложение.

-- Как оно таковым может быть?

-- Дело в том, что я живу в Москве в квартире один, мои родители проживают в Австралии, сам я не женат, точнее разведён. А в Москве я набегами. За квартирой следить некому, там как бы холостяцкий беспорядок. К тому же, знали бы вы, как мне надоели все эти кафе, рестораны - с каждым годом, я в этом убедился, там всё хуже готовят. Да что, с каждым годом - с каждым месяцем, с каждым днём. Иностранцам это совсем не понятно - как такое может быть. Они привыкли, что если хорошо, то всегда хорошо. Но я-то русский, поэтому прекрасно знаю, что всё это в порядке вещей, такова русская натура - первое время готовить отлично, чтобы привлечь клиентов, потом уже более буднично, далее ещё попроще, а затем и вовсе как-нибудь - и так сойдёт. И это же касается не только кафе, - в ресторанах более-менее нормально, хотя и дорого, - но также и многих товаров, продающихся в магазинах, особенно пищевых.

-- Да, то, что вы русский, чувствуется, -- уже улыбнулась Фрося. -- Хорошо знаете местную специфику.

-- Конечно. А ещё по утрам мне также ужасно надоели постоянно приготовленный на скорую руку кофе с бутербродом. Вы, наверное, готовить умеете, раз жили в общежитии.

-- Умею. И не только общежитие тому причиной. Я сирота, росла в интернате. Поэтому многое я умею делать сама.

-- О, вы всё больше мне нравитесь. Не как женщина, -- поспешил добавить Михаил, увидев боковым зрением, что Фрося скривилась, -- а как человек. Вы действительно молодчина. И я вам предлагаю поработать у меня на дому - уход за квартирой, уборка, приготовление горячей пищи. Я нанимаю вас как домоправительницу. Как вам такое предложение?

-- Не знаю пока что. А где я буду жить?

-- Там же, у меня.

-- Нет, так дело не пойдёт. И каждый вечер вы будете приставать ко мне. Хорошо хоть днём вы будете на работе.

-- У меня просторная квартира, у вас будет своя комната. Что же касается моего приставания к вам... -- он на несколько секунд затих, а затем продолжил. -- Мне нечем вам сейчас доказать, что такого не будет. Я просто прошу поверить мне на слово. Я даю вам твёрдое слово, что ничего подобного не будет. После того, как вы мне рассказали о себе, я вас очень уважаю, как человека. Поверьте, это искренне.

Теперь уже замолчала на некоторое время Ефросинья. Затем она негромко произнесла:

-- Мы с вами знакомы всего каких-то 15-20 минут. Но, как ни странно, я вам почему-то верю. Да, мне всего 20 лет, но кое-что в жизни я уже научилась распознавать. И в людях я тоже научилась немного разбираться. Правда, до вчерашнего вечера, -- скривилась Фрося. -- Я обычно не так быстро схожусь с людьми, сиротский опыт - хорошая наука. Да, я не очень-то верю некоторым людям так просто на слово, особенно тем, с кем вижусь впервые. Но и не доверять всем, это тоже неправильно, желательно людям, всё же, верить. Хотя, говорят: "Доверяй, но проверяй". Так вот, вчерашний вечер не в счёт, это исключение из правил. Как говорится, и на старуху бывает проруха. Но вам я почему-то доверяю, чисто интуитивно чувствую, что вы неплохой человек. Да и отнеслись вы ко мне по-человечески. Ладно, я соглашаюсь на ваше предложение. Но только на время.

-- Отлично.

-- И ещё одно. Давайте сразу договоримся - как только мне что-то не понравится, я тут же ухожу из вашего дома.

-- Я согласен. И постараюсь сделать всё, чтобы вам у меня нравилось как можно дольше.

Они немного проехали, молча, а потом Фрося спросила:

-- А в каком районе вы живёте, что едете именно по этому шоссе?

-- Живу я в Бабушкинском районе, это северо-восток Москвы, на небольшой улочке Рудневой, которая идёт параллельно улице Менжинского. На пересечении же Менжинской и улицы Енисейской расположено метро "Бабушкинская".

-- Улица Рудневой или Руднева - комиссара соединения Ковпака?

-- Нет, не Семёна Руднева, а именно Рудневой, Жени Рудневой. Это лётчица, штурман ночного бомбардировочного авиационного полка, Герой Советского Союза. Погибла в 1944-м году смертью храбрых при выполнении боевого задания. В начале улицы установлен её памятник.

-- А я и не знала о такой.

-- О! Мы многих героев войны не знаем. Ладно, не о войне речь. Так вот, живу я в Бабушкинском районе, а вот офис моей фирмы находится в Сокольниках на улице Стромынка - не так уж близко от моего места жительства. Всё думаю поменять квартиру на район Сокольники, но как-то руки не доходят.

-- Сокольники мне немного знакомы.

-- А мы сейчас и едем по этому району, и уже подъезжаем в моему офису. Вы посидите немного в машине одна. Я ненадолго зайду в офис, если там уже кто-то появился, дам распоряжение, и мы отправимся в обратный путь.

-- Зачем?

-- Как это зачем? Вы же не будете сидеть в таком виде у меня в офисе до конца рабочего дня. Поедем ко мне домой.

-- Ну да. Я как-то не сообразила.

Крейга не было минут 15-20. Он вышел из офиса, сел в машину, завёл двигатель, и, развернувшись, они начали следовать в обратном направлении.

-- А вы всегда ездите по одному и тому же маршруту? -- спросила Ефросинья.

-- Практически всегда. От своего дома я выезжаю на улицу Лётчика Бабушкина, затем на проспект Мира, по которому доезжаю до Рижского вокзала, там я сворачиваю на улицу Гаврикова. Где-то в этом районе я вас и подобрал. Затем в районе метро "Красносельская" я поворачиваю влево на улицу Русаковскую, а она за метром "Сокольники" переходит уже в улицу "Стромынка". Ну, а сейчас мы и едем по привычному меня маршруту, только поменялись начальный и конечный пункты назначения.

-- Хорошо, что у вас постоянный маршрут, а то кто его знает, куда бы я сегодня забрела.

-- Вообще-то, от моего дома можно ехать и другим маршрутом, немного сократив расстояние - не доезжая до метро "ВДНХ", с проспекта Мира повернуть на улицу Бориса Галушкина, а далее ехать по Ростокинскому проспекту и Русановской набережной вдоль Яузы, затем с набережной заехать на Стромынку, но уже с другой стороны. Но там улицы у́же, много светофоров, так что, выигрывая в расстоянии, я теряю во времени. Поэтому так я уже не езжу.

-- А почему вы так рано сегодня ехали на работу? Рабочий день вот-вот только начнётся.

-- У меня сегодня в 10:00 деловая встреча. Поэтому я хотел с утра ещё раз просмотреть некоторые бумаги.

-- Но вы же теперь из-за меня опоздаете на встречу, да и бумаги не успеете просмотреть!

-- Не опоздаю. Вы сами сказали, что ещё рабочий день не начался. За час я обернусь туда и назад. Наверняка и бумаги ещё успею одним глазом глянуть, да и видел я, естественно, их уже. Просто хотел ещё раз просмотреть, подстраховаться, так сказать. Так что не беда.

Когда, поднявшись лифтом на 4-й этаж, они вошли в квартиру Крейга, то Майкл обратился к Тщедушной:

-- Так, вы здесь осваивайтесь, завтракайте, обедайте без меня. Используйте для приготовления всё, что найдёте в холодильнике. Правда, продуктов там не так и много. Но на вечер я скуплюсь, и тогда вы приготовите роскошный ужин, -- улыбнулся Крейг.

-- Да я не хочу пока что есть.

-- Это именно пока. От безделья вы проголодаетесь. Ванна в вашем распоряжении, свежее полотенце найдёте в бельевом комоде. Платье своё выбросите, наденете мой халат, или какую-нибудь мою рубашку, они все длинные - будет вам как платье. И ещё одно, скажите мне размеры вашей одежды и обуви.

-- Зачем?

-- Я вам куплю на первое время какое-нибудь платье и туфли. А уже потом в них вы походите по магазинам и сами выберете себе наряды.

-- Хорошо. Я вам сейчас дам деньги.

-- Не нужно. У меня деньги есть.

-- Хорошо, тогда привезёте чеки, я вам верну деньги.

-- Никаких чеков я привозить не собираюсь. И деньги мне возвращать не нужно.

-- Так дело не пойдёт! Я не содержанка.

-- А я такого и не говорил. Это будет просто аванс за вашу работу по дому. Вы же, наверное, знаете, что раньше вместе с направлением на работу, молодые специалисты получали ещё и подъёмные.

-- Я в какой-то книге читала о подъёмных деньгах. Но толком о них не знаю.

-- Это деньги, которые выдались на проезд к месту новой работы или службы. Собственно говоря, это был вид помощи при трудоустройстве после окончании ВУЗа.

-- А сейчас их тоже платят?

-- Вроде бы начинают платить. Размер теперешних подъёмных я не знаю, он зависит от региона. Но, по-моему, сейчас подъёмные точно платят молодым специалистам, направляемым в сельскую местность. Так, Ефросинья, мне некогда вести разговоры. Итак, ваши размеры?

Фрося назвала Майклу свои размеры одежды и обуви, и он поспешил из квартиры.

ГЛАВА 15

Домоправительница

Ефросинья начала осматриваться в новом для себя месте. Это был не дворец олигарха, а просто трёхкомнатная, не такая уж и большая, квартира - гостиная, спальня и, как она поняла, кабинет Майкла, поскольку на большом письменном столе стоял компьютер, а сбоку на стене, на полке стояли и лежали папки с бумагами. Папки и отдельные бумаги лежали и на столе. Ещё в кабинете был плательный шкаф, тахта, вращающийся, довольно удобный (Фрося на нём даже немного покрутилась) эргономический стул со спинкой, повторяющей форму тела человека, и пару обычных стульев. Конечно, ощущалось, что это квартира холостяка. Нет, разбросанных в беспорядке вещей не было, но не было и особого уюта, комнаты не были как-то украшены. В гостиной висела средних размеров картина, на подоконнике стояли два кашпо с цветами, которые давно никто не поливал, один вазон стоял и в кабинете. На стенах - часы, бра, фотография пожилой пары (вероятно, родители Майкла), на окнах давно не стираные шторы и т. п. Но, главное, что особенно было заметно, и что отличало квартиру от той, в которой хозяйничает женщина - это пыль. Она была практически на всём - на телевизоре, на мебельной стенке, на компьютере, на тех же часах, на картине, на внешней стороне стульев. Единственное место, где пыли не было - это стол в кабинете хозяина. Но по его чистоте не сложно было догадаться, что эта пыль перекочевала на рукава пиджака или рубашек Майкла. Чувствовалось, что влажной тряпочки давно не было в руках хозяина, если он её вообще когда-либо держал. Но Ефросинья тут же сообразила, что удивляться, а также винить во всём хозяина, в общем-то и нечего - неизвестно как часто он бывает в своей московской квартире.

И Фрося первым делом решила прибраться в квартире, а уж потом немного понежиться в ванной или под душем, если принять душ сейчас, то эту процедуру всё равно придётся повторить и после уборки. Она нашла на кухне и на лоджии веник, совок, пластмассовое ведро, тряпки и приступила к работе - прямо в том платье, в котором сюда приехала. Его всё равно нужно будет стирать, штопать или же, как посоветовал Майкл, вообще выбрасывать, так что нет, по крайней мере, беспокойства, что оно во время уборки испачкается. А вот сам процесс уборки занял довольно много времени, и когда Ефросинья его закончила, то почувствовала, что проголодалась. Но она всё равно сначала приняла душ, а уж потом стала думать о том, что бросить в рот. Она открыла в спальне гардероб Майкла и увидела, что вот там-то всё в полном порядке, всё аккуратно развешено, сложено и даже поглажено. Она не хотела ходить в халате хозяина, да и был он для неё (да, наверное, и для Майкла) довольно просторным. Она выбрала одну из его рубашек, нежно-голубую, в тоненькую вертикальную полоску и одела на себя. Она много раз в фильмах видела, как случайные женщины холостяков или любовницы женатых мужчин надевали по утрам именно мужские рубашки. И смотрелись женщины в этом одеянии очень даже привлекательно. Вот и Ефросинья, надев рубашку Майкла и закатав рукава, подошла к зеркалу, чтобы посмотреть на себя со стороны. Она покрутилась перед зеркалом и решила, что этот простой наряд ей идёт. Ещё она обнаружила в прихожей в нижней части шкафа (для обуви) небольшие синеватые войлочные тапочки. Судя по расцветке и по размеру тапочек, женщины в этой квартире, всё же, появлялись.

Не мудрствуя лукаво, она себе приготовила (а было уже время обеда) жареную картошку, которую в конце жарки залила расколоченным яйцом - давно опробованная в общежитии простая, но сытная и вкусная еда. Гарниром для этого блюда послужили свежий огурец и небольшой пучочек зелени петрушки. Это было и первое, и второе блюдо вместе взятые, а на третье Ефросинья приготовила себе крепкий кофе. У Майкла в достатке было кофе в зёрнах, на полке открытого подвесного шкафчика стояли кофемолка и разного размера джезвы (турки для заваривания кофе). Не возникало никаких сомнений, что Крейг кофе очень любил. Что касается ужина, то Фрося решила, что вечером она приготовит что-нибудь более экстравагантное, в зависимости от тех продуктов, которые принесёт хозяин квартиры. У неё оставалось ещё много времени до вечера, поэтому она, всё же, выстирала своё платье и повесила сушиться на лоджии. Она даже успела пару часов поспать на тахте в кабинете Майкла - ведь у неё сегодня выдалась бессонная ночь, концовка которой была вообще просто ужасной. Сейчас же Ефросинья хоть немного отдохнула и физически, и морально.

Майкл вернулся домой в районе семи часов вечера.

-- О, а вы в моей рубашке прекрасно выглядите, -- улыбнулся он. -- Я вам купил платье и туфли. Можете примерить.

-- Спасибо. Примерю позже. А вы не опоздали на деловую встречу? -- первым делом спросила его Ефросинья.

-- Нет, всё нормально. И встреча прошла успешно. Так, разбирайте кулёк с продуктами, а я сейчас немного умоюсь, жаркий день был.

Фрося отнесла на кухню увесистый кулёк с продуктами и стала его разбирать. Продукты были разнообразные и хорошие, вот только и в этом наборе чувствовалась мужская рука. Среди съестного были: дорогой твёрдый сыр, колбаса, буженина, маринованные грибы и огурцы в баночках, маслины, сливочное и растительное масло, кетчуп, бананы, апельсины, пару фляг сока и небольшой торт. Ну, десертные покупки - ладно. Но из чего же готовить ужин? - оставшиеся продукты были скорее закуской, из них ужин не приготовишь, снова только бутерброды, которые надоели хозяину квартиры. Хорошо ещё, что Майкл догадался купить килограмм свиного мяса. Теперь Фросе предстояло решить, что из него приготовить. Делать гуляш с картошкой (а другого гарнира в доме не было) - долго. Она решила приготовить отбивные, но не оказалось молока, а отбивные перед жаркой следует окунать в яйца, сбитые с молоком, да ещё, лучше, и в муку. Но муки она в доме не нашла, это было как раз понятно - что мужик может печь? Яйца в холодильнике были, наверное, по вечерам Майкл иногда жарил себе яичницу, а вот молока не было. Пока Фрося возилась с продуктами, а также искала их в холодильнике или кухонном шкафчике, из ванны вышел Майкл.

-- Майкл, а у вас молоко есть?

-- Молоко? Отродясь не было, я его не пью. Кефир, простокваша - это другое дело, но не молоко. А зачем оно вам?

-- Хотела отбивные приготовить, но их нужно обмакивать в кляре. Так что, скорее всего, из мяса я приготовлю просто стейки.

-- Стейки так стейки, очень даже привлекательно.

-- А вот на гарнир будет картофель, ничего другого не имеется. Что лучше - жареный или вареный?

-- Однозначно вареный. Мне в ресторанах уже надоел картофель-фри. Хорошо бы пюре покушать.

-- А вот пюре я вам как раз не обещаю, туда снова нужно молоко или сметана. С одним сливочным маслом пюре будет не то. Могу отварить картофель кубиками и посыпать его жареным лучком. На лоджии я видела лук. Будет вкусно. Или, всё же, пюре?

-- Давайте картофель кубиками с луком. Я в таком виде картофель никогда не ел, но уже представляю себе, что это будет действительно вкусно. И лука побольше, он и к стейкам подойдёт.

-- Хорошо. Но у меня к вам одно замечание.

-- Слушаю.

-- Из всего того, что вы принесли, готовить полноценные завтраки, обеды и ужины не представляется возможным. Это всё, скорее, закуска, но никак не продукты для готовки. Хорошо, что вы хоть мясо догадались купить. Но для первых блюд и оно не очень подходит, туда нужно мясо на кости.

-- Я это всё понимаю. Но у меня нет никакого кулинарного опыта. Так что, с завтрашнего дня вы сами будете заниматься покупкой продуктов и приготовлением из них пищи. Только обедаю я всё равно на работе.

-- Да? -- улыбнулась Ефросинья. -- И в выходные тоже?

-- Тьфу! Я и забыл совсем. Дело в том, что и в выходные я всё равно дома не обедал.

-- Понятно. Вы сказали, что я буду покупать продукты. Но я ведь буду выходить и входить в квартиру, ходить по лестничной площадке, ездить в лифте. Соседи не заявят в милицию, что в квартиру заходит кто-то им незнакомый?

-- Ой, да кто сейчас на это обращает внимание. Тем более, они знают, что я холостой, значит, ко мне могут приходить женщины. Конечно, для вас понимание того, что о вас могут подумать соседи, не очень приятно, наверное. Но, не обращайте на это внимание, тем более что ничего говорить вам они не будут, я уверен.

-- Ну, с этим я как-нибудь смирюсь. Майкл, а вы не боитесь, что приютили у себя совершенно незнакомую женщину.

-- Не боюсь, чего мне боятся?

-- А вдруг я вас обворую?

-- Нет, на вас это не похоже.

-- Да? А вы знаете, что я отчислена из университета?

-- После четвёртого-то курса?! Да не может такого быть.

-- Соответствующую бумагу я вам могу показать. Но не в этом дело. И знаете, за что я отчислена?

-- Откуда я могу знать, но уж точно не за плохую успеваемость.

-- Точно. Но я отчислена за воровство.

-- Что?! Шутите, да?

-- Да уж какие там шутки, -- горько вздохнула Тщедушная. -- Повод для отчисления был как бы такой, хорошо ещё, что не записали именно так. Но вы не волнуйтесь, это неправда. Никакая я не воровка. Но, так уж получилось.

-- И что получилось?

-- Давайте я вам всё расскажу за ужином. А его-то ещё готовить нужно.

-- Хорошо.

Майкл ушёл с кухни, а Ефросинья приступила к приготовлению ужина. Но минут через десять Крейг снова появился на кухне.

-- А я вас не ошибся, -- покачал он головой. -- За каких-то полдня моя квартира преобразилась.

-- Да ничем она не преобразилась. Только чище стала, я немного порядок навела.

-- Вот чистота и порядок чувствуется. И хорошо, что этот порядок вы не наводили на моём письменном столе. Там нужный мне беспорядок.

-- Это я как раз поняла, потому и не трогала бумаги. Да стол и убирать не нужно было, -- улыбнулась она. -- Вы его хорошо локтями отполировали.

-- Да, что есть, то есть. Я вам своими разговорами не помешаю во время готовки?

-- Нет, можете говорить.

-- Значит, так, чтобы я потом не забыл. Ключи я вам оставлю, код домофона скажу. Точнее, не домофона, а код на дверях подъезда, деньги тоже оставлю. Вы уже завтра сможете пройтись по магазинам и купить себе вещи - такие, какие вам по вкусу. Я ведь покупки сделал на свой вкус, а они у нас могут быть разные.

-- Вещами я займусь позже. Я думаю, что на первое время хватит и того, что вы мне купили. Завтра, а возможно, и послезавтра, я займусь покупкой продуктов. В первую очередь мне необходимо готовить хотя бы завтраки и ужины. Мне ещё нужно ознакомиться с вашим районом, найти подходящие магазины.

-- Ну да. Это понятно. Если что-то вам будет не ясно, звоните мне. Я вам сейчас запишу номер своего мобильного телефона. У вас есть мобильный телефон?

-- Был. Но сейчас, увы, нет. Он пропал ночью в той лесопосадке. Даже странно, что пропал только телефон. Куда хуже было бы, если бы пропали мои документы. А я их, дура, ещё все потащила с собой.

-- Да, без телефона, это плохо. Нужно будет вам его приобрести.

-- Возможно, но не сейчас. Я на него все мои наличные деньги израсходую. Правда, у меня на счёте ещё тоже их есть немного. Но, всё равно, это не горит.

-- Да нет, телефон лучше всегда под рукой иметь. Ну, хорошо, ко мне у вас какие-нибудь вопросы есть? -- Крейг как бы закрыл эту тему, но на следующий день купил-таки Ефросинье мобильный телефон, и опять-таки в счёт будущей её зарплаты.

-- Никак нет, товарищ генерал, -- пошутила Фрося.

-- Ну, что ж, хорошо, -- улыбнулся "генерал". -- Тогда не буду вам мешать. Я немного поработаю, а потом вы меня позовёте, когда всё приготовите.

Ужин был, конечно, поздний, но накрыла стол Ефросинья приличный, используя многое из того, что купил Крейг. Майкл также достал из своего мини-бара бутылочку хорошего сладкого вина, и они отметили своё сегодняшнее знакомство. Этот день для Ефросиньи показался очень долгим, но так оно и было, поскольку он сливался со вчерашним вечером и ночью. Кроме того, хозяин с гостьей ещё и долго сидели за столом, более детально рассказывая один другому о своей жизни. Первым делом Фрося рассказала Майклу о своём детстве и юности, а затем, как и обещала - об истории с подложенными в её сумочку серёжками.

-- Н-да, -- протянул Крейг, -- ну и потрепала вас жизнь. И это за каких-то всего двадцать лет.

-- Нет, на свои годы в молодости я не жалуюсь. Да, росла без родителей, но были дедушка и бабушка. Да и в интернате, я уже не говорю за Псковский Центр, мне жилось неплохо. А вот последние дней десять... - я такого не ожидала. И предполагать не могла, что вот так на меня всё свалится.

-- Но эти подонки не должны остаться безнаказанными. Неужели вы всё так легко забудете?

-- Не забуду, конечно. Но мне сначала нужно стать на ноги, а уж потом беспокоиться о наказании виновных. Никуда они не денутся. Майкл, у меня к вам предложение. Мне неудобно, что вы мне "выкаете", я ведь от вас намного моложе, в дочери вам гожусь. Называйте меня, пожалуйста, на "ты". И можно не Ефросинья, а просто Фрося. Мне не очень нравиться моё сокращённое имя, но я уже к нему привыкла. Да и подруги и друзья меня так и называли - просто Фрося.

-- Хорошо. Но, может быть, и вы будете обращаться ко мне на "ты"?

-- Нет, это уж слишком беспардонно будет выглядеть с моей стороны. Кстати, а как ваше отчество? В Австралии, конечно, как я понимаю, по отчеству не обращаются. Но мы же сейчас в России, и обращаться просто Майкл как-то неудобно.

-- Нет, будете обращаться ко мне именно Майкл. Как вы привыкли к Фросе, так и я привык к Майклу - очень удобно, коротко и ясно. Кстати, представлюсь вам, то есть, теперь уже тебе полностью - Майкл Крейг. Но это имя и фамилия, более привычные в Австралии, а у меня в свидетельстве о рождении записано: Михаил Валентинович Корягин.

-- Ну, Михаил, Майкл - это понятно. А почему Крейг?

-- А это уже подтасовка, так сказать, под австралийское звучание. Такая вот трансформация - Корягин, Крягин, Крейг. Фамилия Крейг более привычна для австралийцев, тем более что это известная на континенте фамилия. В Австралии есть даже именитый химик Дэвид Крейг. Да и Корягин - фамилия мне не очень-то нравится, так же, как тебе Фрося.

-- Теперь всё понятно.

-- Ладно, в общем, узнали мы друг о друге более детально. Время позднее, ты сегодня, как я понимаю, не спала, поэтому нужно закругляться. Посуду уберёшь уже завтра утром.

-- Нет, я так не привыкла - оставлять на ночь грязную посуду. Я сейчас приберусь и всё вымою, это недолго. А уж потом спать. А где я буду спать?

-- Ты будешь спать в спальне.

-- Нет, ну что вы, это же ваша спальня.

-- А что, так на ней написано? -- засмеялся Майкл. -- Там такой таблички нет, а потому в ней будешь спать именно ты. А я буду спать в своём кабинете, на тахте. Я часто долго сижу за компьютером, поэтому мне это сподручней.

-- Но я могу спать на диване в гостиной, или на раскладушке в кухне.

-- Ещё чего не хватало - спать в кухне! Да и нет у меня никакой раскладушки. А в гостиной тоже не очень удобно, это общая комната, а у женщины должна быть своя комната. Всё, ты спишь в спальне, и никакие возражения не принимаются. Постельное бельё я там уже поменял, но с этой минуты я туда наведываться не буду. Теперь это уже полностью твоя комната.

Вот так, именно с этой минуты (хотя, наверное, всё же, немного раньше) Ефросинья Тщедушная стала, как выразился в машине Майкл, домоправительницей его жилья. Обязанности Фроси были не сложные - покупка продуктов, приготовление еды, уборка. Но уборку-то каждый день проводить не нужно было, нужно было просто поддерживать порядок. На кухне у Майкла была стиральная машина, поэтому и со стиркой белья проблем не было. Фрося, уже по собственной инициативе гладила Майклу рубашки, а вот стрелки на брюках он наводил сам, как он сказал, так уж приучен, да и привык. Постепенно Ефросинья втянулась в обязанности домохозяйки, - более привычное и более точное слово, - а потому выполняемые обязанности были ей не в тягость. Освоилась она и с районом, и с магазинами.

И вот теперь Ефросинья начала думать о том, что нужно съездить в общежитие и забрать свою сумку, хотя она и не была уверена, что сумка именно в комнате. Татьяна могла отдать её коменданту на хранение, положить в камеру хранения на вокзале (не в автоматическую, там срок хранения ограничен) или, вообще, забрать с собой. Конечно, удобней всего было бы позвонить подруге, но Фрося, как и предполагала Таня, не помнила её номера. Написать письмо в родной город подруги? Но это было бы письмо "на деревню дедушке". Хотя Ефросинья в прошлом году и отдыхала немного летом у подруги, но она не обратила внимания на её почтовый адрес. Улицу, на которой стоял дом, ещё знала, но сейчас и её запамятовала. Возможно, в университете и есть домашние координаты Камышиной, но ехать туда Тщедушной совсем не хотелось, да и кто его знает, кто сейчас в деканате есть. Значит, оставалось только съездить в общежитие. Застать там Татьяну Фрося и не ожидала. Та, привезя на вокзал сумку, в чём Фрося ничуть не сомневалась, и не найдя Тщедушной, скорее всего, в тот же день или на следующий уехала домой. Потому-то Фрося на второй или третий день своего пребывания в квартире Крейга не спешила дать знать о себе подруге. На второй день это было вряд ли возможно ещё и потому, что Майкл по своему усмотрению купил ей действительно не ахти какое платье, да и туфли к нему мало подходили, хотя по размерам всё и было на неё впору. Только дней через пять, освоившись в новом для неё районе, Фрося купила себе подобающий наряд. И откуда же Фросе было знать, что Таня ещё три дня пыталась найти подругу, особенно после того, как услышала по телевизору сообщение об убитой девушке. Не могла Фрося также предполагать обо всех приключениях Татьяны в ночном клубе (непростой разговор с Артёмом и Сергеем), обо всех этих поездках подруги в милиции, в морг, и о том, что Таня даже написала заявление о пропаже Тщедушной.

Поездка в общежитие, как это и предполагала Ефросинья, оказалось безуспешной. Сумки в комнате (туда Фрося прошла вместе с комендантом) не было. Он сказал также, что Камышина ему никаких вещей не оставляла. Он не сообщил Тщедушной когда уехала домой Татьяна, очевидно не придавая этому значения, да сейчас это уже и было абсолютно не важно. Разговаривал комендант с Ефросиньей на удивление приветливо, не высказываясь по поводу её отчисления, не в пример тому, как он отзывался о Тщедушной в беседе с Татьяной. Очевидно, он уже понял, что во всей этой истории не так всё просто. Но вот помочь Ефросинье он ничем не мог. В общем, Фрося махнула рукой на эту злосчастную сумку - нет её, и не нужно, не такие уж там были дорогостоящие вещи. Постепенно наживёт себе новую одёжку. А, возможно, что-то прояснится осенью, когда приедет на учёбу Татьяна. Конечно же, Фрося обязательно с ней встретится. Но этому её плану, увы, не суждено было сбыться.

ГЛАВА 16

Интересное предложение

В один из вечеров в средине июля, когда Ефросинья вела с Майклом обычный праздный разговор, тот спросил её:

-- Фрося, а что ты собираешься делать дальше? Я, например, в конце лета возвращаюсь в Австралию. Жить тебе в Москве негде, работы пока что никакой тоже нет, не считая у меня дома. Чем ты собираешься в дальнейшем заниматься?

-- Не знаю ещё и сама. Если вы в конце лета собираетесь улетать, то за пару недель до этого мне нужно будет заняться поисками работы. Хорошо, что вы мне сказали примерную дату своего возвращения в Австралию.

-- Ну, я тебя, так или иначе, позже уведомил бы об этом. А у тебя в городе работы нет?

-- Да какая работа в маленьком районном городишке.

-- Понятно. А доучиваться ты собираешься?

-- Обязательно. Только в этом году уже не получится. Вот годик поработаю, тогда и попытаюсь восстановиться, не в "Вышке", конечно, а в другом ВУЗе. Возможно, что даже и в другом городе.

-- В Москве работу ты, конечно, найдёшь. Но вот такую, чтобы с жильём - это весьма проблематично. Это не ВУЗ, а потому общежития может и не быть. А снимать квартиру в Москве очень дорого.

-- Я это понимаю, но что же делать?

-- С квартирой я тебе, конечно же, помогу. Ты сможешь так и остаться домоправительницей в моей квартире. Только готовить будешь уже для себя самой, а вот функция поддерживания порядка останется прежней.

-- Ой, спасибо! А кто раньше следил за поддержанием порядка вашей квартиры, пока вы были в Австралии?

-- Я отдавал ключ одной из соседок. Она и цветы поливала, и пыль протирала, да и вообще следила, чтобы ничего не случилось - может водопроводный шланг где-нибудь прорвать или что-то другое, не дай Бог, случится. Я ей немного платил за такую работу. А теперь тебе буду платить.

-- Ещё чего! Это я вам должна платить, ведь это именно я буду квартиросъёмщицей. Кстати, а почему вы не сдавали квартиру? Квартиранты ведь лучше за ней следили бы. Да и деньги платили бы не вы соседке, а они вам.

-- А куда бы эти квартиранты девались, когда я приезжаю в Москву? А я бываю здесь не реже раза в год, а то и в полугодие. А мне жить в гостинице не хочется. Хотя у меня здесь и не очень уютная холостяцкая берлога, но дома, всё же, лучше.

-- Вы правы. Я как-то в спешке об этом не подумала. Но за ваше предложение с квартирой большое вам спасибо. Я буду за ней хорошо ухаживать. Только я всё равно буду вам платить за неё, когда устроюсь на работу. За вычетом тех денег, что вы платили соседке, -- улыбнулась Ефросинья.

-- Я этот разговор начал совсем не в плане квартиры, она просто к слову пришлась. У меня к тебе совсем другой разговор планировался.

-- Другой? И о чём же?

-- Фрося, а как ты смотришь на то, чтобы полететь в Австралию?

-- В Австралию? А что я там не видела?

-- Ну, ты много чего там не видела, -- улыбнулся Майкл. -- Ну, например, кенгуру, страуса, утконоса, ехидну, коалу, морскую черепаху, акулу или даже крокодила. Да ты там вообще ничего не видела. Но дело не в животном мире Австралии, а совсем в другом.

-- Интересно, тогда в чём?

-- Какие у тебя знания английского языка?

-- Ну, я не знаю, со стороны это лучше видно, в частности, вам. Можно попробовать поговорить с вами на английском. Но изъясняюсь я на английском языке, вроде бы, неплохо. Мне нравилось его учить, да и понимала я, что знание английского сейчас просто необходимо.

-- Это хорошо. Я не буду сейчас проверять твои знания, я верю тебе. Когда-нибудь вот так же вечером попробуем поговорить на английском языке. Так вот, если ты неплохо знаешь английский, а ещё подучив его в Австралии, то ты сможешь окончить ВУЗ и получить высшее образование там. Получив при этом диплом иностранного образца, а это очень даже неплохо.

-- Интересно, -- протянула Ефросинья. -- А вы уверены, что я там смогу восстановится в университете?

-- Неплохо уже зная тебя, я уверен, что сможешь. Конечно, придётся подтверждать свои знания, полученные здесь, возможно, даже пересдать, точнее, подтвердить свой багаж по отдельным предметам. Но ты с этим справишься. Это будет естественно тоже не в этом году, но оно будет.

-- А что я там буду делать целый год, до следующей осени?

-- Работать?

-- Кем? -- улыбнулась Фрося. -- Снова домоправительницей, как вы называете мою должность.

-- Не обязательно. Если захочешь, то можно и так. Но сначала я хотел бы, чтобы ты поработала какое-то время у меня в фирме. И не какой-нибудь секретаршей, а как раз кем-то вроде менеджера. Это будет для тебя очень полезный опыт. Да ты уже и есть менеджер, только бакалавр. И платить я тебе буду нормально, поскольку знаю, что ты с работой справишься.

-- И что, я у вас целый год в фирме буду работать?

-- Пока что не знаю, честно признаюсь. Но, по крайней мере, до нового года будешь работать у меня. А там что-то придумаем.

-- Хорошо, а где я жить буду?

-- Тоже у меня. В Австралии у меня не квартира, а частный дом, и не маленький, места хватит.

-- А ваши родители?

-- Они живут отдельно. Когда я женился, они оставили нам с женой хороший дом в самом центре города, а сами купили себе квартиру в высотном доме.

-- Не знаю, Майкл, нужно подумать. Конечно, иностранный диплом меня заинтересовал. У нас в "Вышке" тоже можно было получить иностранный диплом, даже два диплома - нашего образца и иностранного.

-- У тебя на факультете?

-- Нет. У нас там есть Международный институт экономики и финансов. Хотя он и входит в состав нашего университета, но это абсолютно автономное подразделение, которое сотрудничает с Лондонской Школой Экономики и Политических наук. Так вот, студенты, которые успешно выполнили четырехлетнюю программу бакалавра, могут получить два диплома: диплом ГУ-ВШЭ и диплом Лондонского университета. Ещё в начале второго года обучения те студенты, которые успешно сдали международные экзамены Collegeboard Advanced Placement и какой-то экзамен по английскому языку, становятся студентами Внешней программы Лондонского университета. Но к этому времени они уже должны определиться, по какой из специализаций будут учиться.

-- Ага! Значит, об экзамене по английскому языку ты представление уже имеешь. Называется он сокращённо IELTS.

-- Ну, вообще-то, у меня нет о нём представления. Я ведь его не сдавала, просто знаю, что такой экзамен есть. А в чём его суть?

-- Об этом мы поговорим с тобой позже, это отдельная тема для разговора. Итак, иностранный диплом тебя заинтересовал? А практика работы по диплому в Австралии? К тому же учти, в Австралии дипломированный специалист получает деньги, которые и не снились такому же специалисту в России. И ты за пару-тройку лет сможешь на зелёном континенте скопить хорошую сумму денег.

-- Да, всё это действительно для меня привлекательно. Но мне что, прямо сейчас нужно дать вам ответ?

-- Не обязательно именно сейчас, но и затягивать не нужно. Времени очень мало для того, чтобы подготовить все необходимые документы для твоей эмиграции в Австралию.

-- Хорошо, я вам скажу своё решение не позже, чем через пару дней.

-- Вот и договорились. Только ещё подумай вот о чём - для ускорения процесса эмиграции тебе лучше всего выйти за меня замуж. Конечно, это будет фиктивный брак.

-- Вот даже как?! А зачем это?

-- Дело в том, что обычно длительность иммиграционного процесса в Австралию составляет от 8 месяцев до 2-х лет. Но, если ты станешь моей супругой, фиктивно, естественно, то этот процесс значительно ускорится. Ты, наверное, и сама это понимаешь.

-- А если я не хочу?

-- Фрося, ты не подумай ничего плохого. Это будет и в самом деле фиктивный брак, я к тебе и пальцем не прикоснусь. Ты мне не веришь? Но разве я тебе за всё время, что живёшь у меня, дал хоть один повод усомниться в том, что я своё слово держу?

И Крейг был абсолютно прав, Ефросинья понимала это. Действительно, за всё это время с его стороны не было абсолютно никаких поползновений по отношению к ней. У них были ровные дружеские или партнёрские отношения. Он не только не прикасался к Фросе, но и в словах его никогда не было никаких намёков. Фрося в разговоре о переходе к ней на "ты", сказала, что она Крейгу годится в дочери, и он относился к ней именно как к дочери. Он обещал не заходить в спальню, которая стала Фросиной комнатой, и слово своё держал. Когда ему что-либо требовалось из своего гардероба, то он обязательно спрашивал Ефросинью, можно ли ему пройти в спальню. Это было даже удивительно, он вёл себя так, словно Тщедушная здесь хозяйка, а он сам какой-то гость или квартирант. Поэтому Фрося верила ему, но выходить замуж, даже по фиктивному браку, ей не хотелось. Она так и сказала Майклу:

-- Не знаю, мне не хотелось бы выходить замуж, даже если это будет и фиктивный брак. К тому же, как посмотрят на то, что вы... -- Фрося запнулась.

-- Что я намного старше тебя по возрасту? -- улыбнулся Крейг. -- А кого это в наше время интересует? 70-летние старцы сейчас женятся на 18-летних девушках, да и наоборот тоже случается - тому есть примеры, и в России тоже. Так что, это никого не смущает. Кстати, тебе не обязательно прямо сейчас выходить за меня замуж.

-- Как это, а когда же?

-- А вот так. Ты можешь выйти за меня замуж уже в Австралии. А сейчас уехать просто в статусе невесты. Как тебе нравится статус невесты?

-- А что, даже в таком статусе я смогу с вами уехать? -- удивилась Ефросинья.

-- Да, ты можешь уехать со мной, я имею в виду - срочно, по двум вариантам: оформив визу невесты или визу жены. Это, так называемые "партнёрские" визы, и они даже не требуют знания английского языка, наличия образования и профессии. К тому же, они не делают ограничений по возрасту.

-- Интересно. И что, даже невестой я смогу с вами выехать в Австралию? Но у жены есть брачное свидетельство, а у невесты ничего подобного нет и в помине. У неё же нет никакого документа, что она невеста. Или нужна помолвка?

-- Нет, никакие помолвки не нужны.

-- Но, как мне, да и вообще другим девушкам, доказать, что они невесты такого-то мужчины?

-- И всё же, ты можешь вылететь со мной в Австралию, не предъявляя брачного свидетельства или другого подобного документа. В Австралии в этом отношении лояльные законы. Главным аргументом для иммиграционной службы является наличие отношений между мужчиной и женщиной.

-- Вот! А как их доказать? Предъявлять фотографии в постели? Но это же нонсенс.

-- Постельные фотографии не нужны, -- улыбнулся Майкл. -- Для этого достаточно просто совместных фотографий в быту или на отдыхе, подтверждения подобных отношений со стороны других лиц. Годится также история взаимоотношений: переписка, распечатка счетов за телефон, копии паспорта с наличием виз для посещения вашей страны и т. п. Ну, последнее для нас, конечно же, не приемлемо - никакой переписки или паспортов с визой у тебя, у нас нет. А вот совместными фотографиями на прогулке по Москве мы можем заняться в ближайшее время. Мы можем выехать и на природу, чтобы там сфотографироваться.

-- И кто нас будет фотографировать?

-- Тоже мне проблема - в Москве мы можем попросить любого прохожего, а на природе я попрошу нас сфотографировать кого-нибудь из моей фирмы. Кстати, я в фирме даже попрошу пару человек, чтобы они оформили со своей стороны письменное подтверждение наших отношений.

-- Хм, тогда статус невесты мне больше нравится. И что мне нужно делать?

-- Да, практически ничего. Если у тебя нет заграничного паспорта, то подать заявление на его оформление. Ещё сфотографироваться на паспорт. А об остальном я позабочусь сам. Кстати, -- вновь улыбнулся Майкл, -- чтобы получить визу жены, не достаточно иметь только свидетельство о браке, как ты говорила. Ещё муж должен подать заявление, в котором он обязуется спонсировать пребывание жены в Австралии первые два года. Это, конечно, формальность, но, всё же, лишние хлопоты. А вот для статуса невесты такой бумаги не нужно.

-- Тогда точно более предпочтительна виза невесты.

-- Как сказать. Виза супруги, хотя и временная, но позволяет жить в Австралии до 2-х лет. Это для тех, кто заключил брак до момента подачи заявления на выезд в Австралию или прожили более 12 месяцев в гражданском браке, находясь вне Австралии.

-- А виза невесты?

-- А виза невесты выдается людям, находящимся вне Австралии, на срок всего до 9-ти месяцев. И в течение этого времени невеста должна решить заключать ей брак или нет. Эта виза даётся для сближения невесты со своим женихом и окончательного решения, хочет ли она этого брака. Правда, в этот период невеста может сколько угодно пересекать границу. Но, если невеста не согласна на брак, то по истечению 9-ти месяцев она должна покинуть страну. В итоге, так или иначе, ты должна будешь выйти за меня замуж - не здесь, так в Австралии.

-- Ну, за девять месяцев у меня будет время, чтобы присмотреться к вам, господин Крейг, -- хитро улыбнулась Фрося, -- чтобы вас лучше узнать, и решить стоит ли выходить за вас замуж. Хорошо, -- уже серьёзно спросила она, -- а когда я выйду замуж, я сразу получу австралийское подданство?

-- Нет. Сначала ты получишь временную двухгодичную визу (как жена), а по истечении двух лет совместной жизни ты можешь подать заявление на постоянную визу, а ещё через два года - сможешь получить гражданство.

-- М-да, не так уж и быстро.

-- Но не так уж и долго.

-- Ладно, слишком далеко вперёд я забегаю. Мне сначала нужно решить, хочу я ехать в Австралию или нет.

-- А ты ещё не решила? Мои аргументы тебя не убедили?

-- Вы меня почти что убедили. Но я же женщина.

-- А при чём здесь это?

-- Майкл! -- укоризненно, хитро улыбнувшись, глянула на него Ефросинья -- Ну как может женщина так вот быстро на что-либо согласиться?

-- Ну и молодец! -- уже просто рассмеялся Майкл. -- Теперь я вижу, что ты действительно истинная женщина. Да ещё и весьма привлекательная. Эх, где только мои 25 или тридцать лет?!

Ефросинья не особо долго раздумывала над предложением Майкла, и уже завтра вечером, не дожидаясь и двух дней (как она обещала), сообщила Крейгу, что она согласна лететь с ним в Австралию, но только пока что в статусе невесты. А уже на самом континенте она подумает о том, как быть дальше. -- Да и что я теряю? -- думала она. -- Пока что Майкл, и в самом деле, своё слово держит. -- Фрося доверяла ему, поверила она ему и сейчас, аргументы Крейга и в самом деле были весомые.

* * *

И уже через несколько дней, в воскресенье, Майкл с Ефросиньей начали осуществлять подготовку к реализации запланированного. Они полдня ездили по различным памятным местам столицы, фотографируясь на их фоне вдвоём, не забывая при этом улыбаться друг другу, а где-то и стоять (или сидеть) в обнимку. У Майкла была хорошая цифровая камера, такие только начинали появляться в России, поэтому им не нужно было следить за тем, не кончится ли у фотоаппарата плёнка. При этом они во время своей экскурсии разговаривали на английском языке, убивая тем самым двух зайцев - практика для Ефросиньи и возможность Майклу оценить её знания, а также полная естественность при фотосъёмке - влюблённая пара иностранцев просит запечатлеть их на фоне достопримечательностей Москвы. Они в этот день даже обедали не дома, - да Ефросинье и не было бы времени на его приготовление, - а в ресторане, как бы скрепляя за столом свою договорённость о перемене места жительства Тщедушной.

Когда же они вернулись на квартиру Крейга, то времени до ужина (и даже до его приготовления) оставалось ещё достаточно много, а потому Ефросинья попросила хозяина:

-- Майкл, расскажите мне, пожалуйста, об Австралии. Интересно побольше узнать о стране, куда ты собираешься поехать.

-- И что ты хочешь услышать? О её природе, климате, достопримечательностях, или об её истории.

-- Нет, не об этом. Это всё можно прочитать и в различных изданиях. Ну, истории немного можно, но я хотела бы услышать о её людях, о них сложнее раздобыть информацию. Я так понимаю, что Австралия подобна США, там тоже есть коренное население, но основная масса жителей это переселенцы с других континентов.

-- Совершенно верно.

-- А в Австралии коренное население это тоже индейцы или какие-то папуасы?

-- Нет, это, конечно, не индейцы, но и не папуасы. Я, честно говоря, и не знаю, как называется коренное население континента. Их просто называют австралийскими бушменами, от слова "буш".

-- Но ведь это слово, насколько я знаю, означает куст или кустарник?

-- Именно так. А в некоторых районов Африки и Австралии как раз и существуют пространства, поросшие кустарником или низкорослыми деревьями. Отсюда, скорее всего, и пошло название бушмен. Кстати, словосочетание bush-ranger означает скрывающийся в зарослях и живущий грабежом. А вообще-то бушмен - это собирательное название, применяемое не только к коренным австралийским, но и южноафриканским народам.

-- Значит, они похожи на африканцев?

-- Нет. По расовым и языковым признакам аборигены Австралии не похожи ни на один другой народ мира. Это особая австралоидная раса. У этих людей коричневый цвет кожи; волосы чёрные, скорее непокорные, чем вьющиеся, и тёмные глаза. Считается, что австралийские аборигены, точнее, был такой человек Мунго, сейчас же есть такая пустыня в Австралии - древнейший человек в мире. Предполагают, что существовал он ещё 50.000 лет назад.

-- А много в Австралии коренных жителей?

-- Численность представителей коренного народа составляет, по различным данным, всего 1-3 % от общего числа жителей Австралии.

-- А каково общее число жителей?

-- По данным 2001-го года число жителей Австралии составляет около 20 миллионов.

-- Для целого континент не так уж и много.

-- Да, не много - на каждой квадратной миле живёт всего лишь пять человеческих душ. Но зато очень много различных национальностей. Австралийцы в неофициальном разговоре сами себя называют оззи.

-- Австралийцы по образу жизни похожи на англичан?

-- Нет, что ты. Во-первых, они не такие чопорные, а во-вторых, это же не единая нация, а разношёрстная по национальностям толпа. Конечно, за длительное время они уже стали какой-то особой, своей нацией. А вообще-то австралийцы жуткие индивидуалисты. Они совершенно не похожи друг на друга.

-- А как они относятся к своей былой "матушке"?

-- К Англии? К Великобритании они относятся как к незначительному перенаселённому островку, имевшему наглость расположиться за целых тринадцать тысяч миль от Австралии. Кстати, мне рассказывали, что у первых европейцев, прибывших в Австралию, на куртках была надпись POHMI - заключённый её величества в изгнании, в русской аббревиатуре ЗЕВИ. И вот это POHMI звучит сродни прозвищу англичан - поммы, каковое отнюдь не восприниматься как оскорбление. Вообще-то, конечно, это оскорбление, но австралийцы могут оскорблять только друзей. Так что по отношению к англичанам это вовсе и не оскорбление. А вообще-то австралийцы грубоватый народ.

-- Да? И в чём это выражается?

-- Понимаешь, оскорбления в Австралии - это почти-что ласка, тем более что всё это с юмором. Если, к примеру, у тебя нет прозвища - значит с тобой что-то явно не в порядке. Расскажу тебе об одном известном случае. Как-то во время яростных дебатов в парламенте Нового Южного Уэльса некий политик заявил, что у его коллеги из палаты представителей "мозгов меньше, чем у осла". Спикер потребовал от обидчика извинений и, к своему удивлению, тут же получил их. Нарушитель спокойствия вскочил на ноги и заявил: "Господин председатель, приношу свои извинения. Я был не прав. Чем-чем, а мозгами осла наш достопочтенный коллега обладает!"

-- Да, действительно оскорбление и юмор воедино, -- рассмеялась Ефросинья.

-- Чтобы выжить в Австралии, оззи были вынуждены выработать особое чувство юмора.

-- А что, так трудно было выжить?

-- Не в этом дело. Вспомни, в каком окружении живут австралийцы. Даже географическое положение этой страны ненормальное. И я вовсе не о дешёвом утверждении, что она подвешена вверх ногами. Я говорю о расовом происхождении большинства населения. Практически все они живут вне своей родной климатической зоны. Поэтому, если ты надеешься встретить в Австралии человека с нормальным поведением, то похорони свои надежды. Это, конечно, грубовато я сказал, но в принципе верно.

-- А там большая преступность?

-- С чего бы это? -- удивился Майкл.

-- Но ведь раньше Австралию называли континентом каторжников.

-- А, вот ты о чём. Как раз австралийцы мечтают изменить такое расхожее представление об их любимой стране как о поселении каторжников. И они правы - за семьдесят с небольшим лет на зелёный континент было перевезено 160.000 заключенных, но это всего лишь капля в море от количества добровольных иммигрантов. Сама прикинь - эта цифра и 20 миллионов (0,8 %).

-- В общем, не каторжники, но зато с прекрасным чувством юмора, -- пошутила Фрося.

-- Просто для них юмор - дешёвое развлечение, которое позволяет скоротать время. Все разговоры австралийцев пересыпаны шутками и прибаутками. И не дай тебе Бог хоть чуточку спасовать, тебя тут же растерзают. Эти безжалостные пересмешники шутят по поводу любой страны и любого народа, имеющего или не имеющего над ними превосходство. Но это не та нация, что всадит тебе нож в спину. Знаешь, какое стандартное приветствие у Австралийцев?

-- Наверное, good day!?

-- Ну, чаще говорят не good day!, а good afternoon. А вот что касается good day, то его сократили. Австралийцы независимо от степени близости говорят друг другу "гдей", искажённое "гуд дей". Смеются, что это произошло оттого, что чем дольше у тебя открыт рот, тем больше мух в него может залететь. А чтобы произнести "гдей", губами шевелить почти не нужно. И, к примеру, утром первое, что говорят друг другу любовники, это именно "гдей".

-- А вот это, и в самом деле, немного смешно, но, наверное, верно, -- улыбнулась Ефросинья. -- Очень созвучно с вопросом: "Где я"?

-- Да, ты смотри, и впрямь, похоже. Но я должен сказать, что в целом Австралия - очень хорошая страна. На данный момент она занимает 3-е место среди всех стран мира по уровню жизни. Для сравнения, Канада занимает 4-е место, США - 12-е. Высокий уровень зарплат, относительно недорогое жилье, социальные условия - всё это делает страну, в которой я живу, весьма привлекательной для иммиграции. И Австралия в этом отношении проводит довольно чёткую политику - специально разработанная программа иммиграции обеспечивает приток нужных людей в страну.

-- И что это за система?

-- Да, -- протянул Майкл. -- Вот о ней-то тебе нужно знать. Об этом я более подробно расскажу тебе позже, возможно, уже в Австралии, когда ты немного освоишься, а сейчас скажу коротко. Разработана специальная бальная система, согласно которой иммигрант, набирая соответствующие баллы за свою квалификацию, опыт работы, возраст, знание английского и другое, должен в сумме получить не менее 60-и текущих проходных баллов.

-- А из чего формируются эти баллы?

-- Основные позиции из них такие:

* быть моложе 50 лет;

* обладать знанием английского языка, достаточным для того, чтобы сдать экзамен IELTS минимум на 24 балла (6+6+6+6) по четырём показателям (чтение, письмо, восприятие на слух, речь);

* иметь специальность, которая входит в список востребованных австралийских профессий;

* иметь не менее 1-го год опыта работы за последние 2 года;

Кроме того, к иммигрантам предъявляются ещё и определённые требования по здоровью. И вот этим требованиям должны отвечать уже все кандидаты, независимо от набираемого ими количества баллов. А в целом, в случае, если какой-либо из указанных пунктов у тебя отсутствуют, ты не сможешь получить иммиграционную визу.

-- Да, жестковатые требования, особенно по возрасту, здоровью. Люди ведь могут болеть.

-- Возможно, но эти требования, наверное, справедливые - зачем стране нужен человек, от которого не будет никакой пользы, который сам ждёт помощи. Государству нужен деятель, а не иждивенец. Но это лишний раз говорит о том, что попадание туда по "партнёрской" визе в качестве невесты значительно облегчает ситуацию.

Майкл беседовал с Ефросиньей об Австралии ещё очень долго, до самого ужина. А в последующие ближайшие дни наступил этап подготовки документов, и он растянулся на довольно длительный период. При этом, кроме начального этапа с заграничным паспортом Тщедушной, всей остальной работой занимался сам Крейг. А вот об успехе этой работы говорит тот факт, что 29 августа, в четверг, Майкл и Ефросинья вылетели в Австралию.

ГЛАВА 17

Загадочный континент

Австралия - это страна с конституционной монархией. Главой государства является королева Великобритании. С конца июня прошлого 2001-го года представителем Великобритании генеpал-губеpнатоpом стал австралийский англиканский епископ Питер Джон Холлингуорт. Высший законодательный орган страны - федеральный парламент, состоящий из сената и палаты представителей. Название государства, как и самого материка, куда летели Майкл с Фросей, происходит от латинского "южная земля" (austrālis - южный). Исследование этого континента, проводились европейскими мореплавателями ещё в XVII-м веке. Открытие Австралии произошло в 1606-м году, когда голландский мореплаватель, адмирал Виллем Янсзон высадился на побережье Австралии, назвав его Новой Голландией и объявив владением Нидерландов, хотя в дальнейшем голландцами она никогда не осваивалась.

Через полтора столетия, в 1770-м году британская экспедиция Джеймса Кука на корабле "Индевор" исследовала и нанесла на карту восточное побережье Австралии, впервые высадившись на берег 29 апреля в заливе Ботани. Правда, Австралия могла так и остаться заброшенной, несмотря на все усилия капитана Кука, если бы не события, произошедшие в другой части планеты. 4 июля 1776-го года 13 американских колоний провозгласили независимость. А это означало, что Англия более не сможет отправлять отечественных каторжников в Джорджию, Виргинию, а также в Северную или Южную Каролину. Великобритания начала заселение Северной Америки с 1707-го года, а несколько позже стала отправлять в свои колонии для их освоения и каторжников. И не только в Америку - русская императрица Екатерина II согласна была принимать английских каторжников даже в Крыму (и это реальный исторический факт). В общем, в 1779-м году сэр Джозеф Бэнкс, участник экспедиции Кука, выступил с предложением к правительству рассмотреть проект отправки бесполезных заключённых для колонизации залива Ботани. Идея была вначале встречена скептически. Однако притязания Франции в Тихом океане подтолкнули Лондон к такому шагу. С потерей Америки Англии следовало обратить внимание на свои восточные колонии. Старая соперница Франция планировала прочесать австралийские воды в поисках новых колоний. И британская колония Ботани-Бей могла бы послужить ей удобным плацдармом.

И вот почти через 9 лет, 18-20 января 1788-го года 11 небольших кораблей "Первого флота" под командованием капитана (позднее - губернатора) Артура Филлипа с 1000-ю пассажирами, - три четверти из них составляли уголовники, - прибыли в Ботани-Бей. Расчет времени был точен: сразу после высадки Первой флотилии в залив Ботани неожиданно вошли два французских корабля под командованием графа Лаперуза, возможно, прибывшие сюда по поручению Людовика XVI для исследования нового континента. 26 января 1788-го "Первый флот" перешёл в залив Порт-Джексон, расположенный по морю в 12 км к северу, где и было основано первое европейское поселение в Австралии - Сидней. Это событие стало отсчётом истории британской колонии Новый Южный Уэльс, а день высадки Филлипа отмечается в Австралии как национальный праздник - День Австралии. Колония включала не только Австралию, но и Новую Зеландию.

Всё это Майкл рассказал Ефросинье во время длительного полёта над Индийским океаном. Для того чтобы попасть в город Брисбен (а летели они именно в этот город) не обязательно было лететь в столицу Австралии Канберру. Рейсы из Москвы осуществлялись непосредственно в Брисбен, так же, как и в Сидней или Мельбурн. Конечно, рейсы были не прямые, чаще всего с пересадкой в Дубаи, Сингапуре. Вылетели Майкл с Ефросиньей из аэропорта Шереметьево ночью, хотя были рейсы и в районе восьми часов вечера. Но полётное время самолётов на этих рейсах, как ни странно, было значительно бо́льшим, а прилетали они в Брисбен в районе полудня. Самолёт же этого рейса совершал посадку в аэропорту международного аэропорта Брисбена (Australia Queensland Brisbane Airport Landing) утром. Полётное время (с пересадками и ожиданием) составляло около 28 часов. Аэропорт в Брисбене находился примерно в 25-и минутах езды от центра (около 13 км) и являлся одним из трёх главных аэропортов страны.

Во время этого импровизированного экскурса в историю Австралии при упоминании Майкла о капитане Куке, Фрося спросила:

-- Этот тот самый Кук, которого съели папуасы?

-- Ну, насколько мне известно, это были не папуасы, а гавайцы. Да и легенда о съедении Кука не совсем верна. Капитан Кук погиб 14 февраля 1779-го года во время 3-го путешествия на Гавайские острова, будучи атакован аборигенами. Команде удалось получить от туземцев тело Кука, и 22 февраля 1779-го года останки Кука были захоронены в водах Тихого океана.

-- Вы хорошо знаете историю.

-- А тебе история не нравится?

-- Почему, нравится. Просто история - это не моё пристрастие. Мне больше нравятся точные науки.

-- Ну, я, честно говоря, тоже не силён в истории и географии. Это, скорее, вынужденная учёба этих предметов. Понимаешь, это тоже часть моей подготовки к тестовому экзамену IELTS. Нужно было хоть немного знать историю страны, в которой мне предстояло жить. А капитан Кук имел непосредственное отношение к Австралии.

-- Понятно. Слушайте, Майкл, в Москве мы поговорили о людях Австралии. А теперь, коль скоро я ступлю на эту землю, можно более подробно узнать и о самой этой земле.

-- Я тебя понял. Но, общие сведения об этом континенте, я думаю, у тебя имеются. Об Австралии можно много рассказывать, это удивительный континент. Я тебе просто приведу несколько интересных фактов о стране, куда вскоре ступит твоя ножка. Ты знаешь, на этом материке, где выжженная солнцем почва отлично заменяет шоссе, и появились первые почтальоны на велосипедах. Австралия получает не более 500 мм осадков в год, что и делает её самым сухим обитаемым континентом в мире. Вот такой-то факт. И ещё - даже на высочайшей вершине этого континента, - горе Косцюшко (2228 м), - нет постоянного снежного покрова. Вблизи Австралии расположена крупнейшая коралловая структура в мире - Большой Барьерный Риф. Он простирается вдоль побережья Квинсленда на 2300 км (1430 миль). И на этом рифе существует своя почта с собственной лицензией и штампом.

-- Интересно.

-- Далее, хотя австралийцы составляют менее одного процента от населения Земли, но они тратят более 20 % от всемирных трат в покере. Наряду с покером самыми популярными видами спорта в Австралии являются теннис, гольф, регби, футбол и аэробика. И ещё один очень интересный факт. Голосование на выборах для всех совершеннолетних жителей Австралии является обязательным. За неявку взымается штраф. При этом Австралия стала второй в мире страной, где женщины стали иметь право голоса на выборах.

-- А какой была первая страна?

-- Я точно не знаю. По-моему, Финляндия, которая на тот момент входила в состав Российской империи.

-- Так, что ещё вы можете вспомнить?

-- Что ещё? Ну, например, то, что австралийские долларовые банкноты не горят, не рвутся и не изнашиваются.

-- Почему?

-- Потому, что они изготовлены из тонкого пластика, а не из бумаги.

-- О! А какое соотношение австралийского доллара к американскому?

-- Его курс постоянно колеблется, как и другой валюты. Но они примерно равны, австралийский доллар может быть выше доллара США, а может быть - и ниже, но не намного.

-- Понятно, значит, можно считать, что зарплата как бы ведётся в долларах США, так оно привычней.

-- Можно сказать и так. И ещё я вот что вспомнил. Ты, наверное, знаешь, какой символ Австралии?

-- По-моему, страус или кенгуру.

-- Да, кенгуру и страус эму. Но они являются символами не только потому, что они нигде больше не водятся, а потому что они не умеют пятиться. "Только вперёд" - вот девиз настоящих австралийцев.

-- О! Вот это любопытно. Красивый девиз, -- бросила Фрося.

-- И самый непонятный, отчасти смешной, но и опасный факт - на перекрёстках без светофоров знаки "Уступи дорогу" установлены во всех направлениях. А в правилах движения указано, что водители должны жестами дать знать, кому за кем проезжать.

-- Да, а вот это уже настоящая ерунда. Ладно, хватит фактов. Я вот ещё что хотела спросить. Я знаю, что мы летим против солнца. А какая разница по времени в том городе, где вы живёте, с Москвой?

-- И в котором скоро будешь жить и ты, -- улыбнулся Крейг. -- В штате, в котором я живу, а он называется Квинсленд, разница во времени с Москвой - 6 часов. Административным центром этого штата является город Брисбен.

-- Красивый город?

-- Не знаю, как кому, а мне нравится. Не хочу его хвалить, подобно кулику, который своё болото хвалит. Скоро увидишь сама.

За пару часов до прибытия самолёта в город проживания Крейга тот обратился к Ефросинье:

-- Фрося, наверное, тебе уже пора полностью переходить на изложение своих мыслей на английском языке. Вряд ли тебе в дальнейшем придётся встречаться с русскими переселенцами, исключая меня и моих родителей. Да и тебе это будет уже полезно.

Ещё во время их экскурсии в июле месяце по Москве, с фотографированием и беседой по-английски, Майкл отметил, что Фрося не так уж плохо изъясняется на языке великого Уильяма Шекспира. Конечно, её словарный запас значительно уступал багажу знаменитого английского драматурга и поэта. Но, в целом говорила Ефросинья неплохо. Майкл даже сказал ей, что многие переселенцы в Австралии, не один год там уже прожившие, говорят на английском куда хуже.

-- Хорошо, нет проблем, -- ответила Тщедушная, и с той поры она практически во всех случаях пыталась говорить именно на английском языке.

Вылетев из Москвы ночью в четверг, прилетели они в город Майкла Крейга уже в субботу утром. Аэропорт Брисбена запомнился Ефросинье большим полукруглым четырёхуровневым терминалом с телетрапами, а также сотнями машин перед ним (со стороны города). Этот день ушёл на различные устройства и ознакомления Ефросиньи с новыми для неё местами, пока что только домом и двориком Майкла. Этот милый средних размеров дом, был и в самом деле расположен в центре города, в районе Спринг Хилл по улице Квин-стрит, на левом, низком берегу реки Брисбен, которая в этом месте изгибалась змейкой. В Брисбене расположен один из крупнейших портов мира Оф Брисбен, который находился ниже по течению реки, точнее в самом уже устье, близ её впадения в залив Мортон (Тихий океан). Сам же район Спринг Хилл был окружён подобными городскими районами: Паддингтон, Келвин Гров, Херстон, Ньюстед, Нью Фарм. Севернее от Спринг Хилл располагались Парк Дауни, Парк Виндзор, Албион Парк Пейсуэй, восточнее - Парк Нью Фарм, а южнее, в семи километрах от центра города - Ботанический сад (City Botanic Gardens). Так что все эти районы были как бы зелёной зоной Брисбена. По нынешним временам дом Майкла, точнее бывший дом его родителей, стоил больших денег, поскольку частные дома в пригородах с непосредственным выходом к воде были самой дорогой недвижимостью в городе. Правда, прямого выхода в воде от усадьбы Крейгов не было, но до неё было не так уж и далеко.

Но вот уже на следующий день, в воскресенье, в первый день первого осеннего месяца Майкл организовал своей подопечной небольшую экскурсию по городу, объезжая достопримечательности Брисбена на своей машине. Город Брисбен, как рассказал Ефросинье Крейг, был основан в 1824-м году в устье реки Бризбен-Ривер (в 25-и км от моря) с целью создания исправительной колонии самого строгого режима - именно сюда ссылали самых страшных преступников и закоренелых рецидивистов. Именно открытие реки, впадающей в океан в бухте Мортон (Moreton Bay), названной Brisbane River в честь тогдашнего губернатора Томаса Макдугала Брисбена, послужило началом колонизации этого района. Свободным колонистам разрешалось селиться не менее чем в 80-и км от бухты. В 1842-м году колония была закрыта, каторжники перевезены в другое место, а район был объявлен зоной, свободной для поселения, а земли распроданы. Скотоводы приходили сюда со своими стадами и обживали эти земли.

Прямого выхода к побережью океана город не имеет, от Брисбена до океана - около 100 километров. Вся жизнь в Брисбене протекает по берегам реки, которая извивается как "большая змея", создавая 5-6 мысов (изгибов-полуостровов) на своём течении. В связи с этим создаётся впечатление, что река везде, так как, стоя на одном мысу, видишь реку с 3-х сторон, а по другим берегам находятся такие же противоположные мысы с аналогичным видом и ощущением.

Правда, севернее Брисбена, в полутора часах езды от центра города на автомобиле, было расположено "Солнечное побережье" (Sunshine Coast), а южнее, менее часа езды - "Золотое побережье" (Gold Coast). И вообще, в каком бы направлении житель города не поехал, примерно в часе езды на машине, он попадёт на чудесные пригородные пляжи. Если же ему просто лень куда-то ехать, то напротив центра (City) по другую сторону реки, расположен огромный развлекательный комплекс со свободным доступом для всех желающих и искусственно созданными озёрами для купания, мини-пляжами и т. д. Можно купаться с видами на небоскрёбы. Правда, в самой реке никто не купается, возможно, из-за её мутности, но скорее из-за отсутствия самой необходимости в "речном купании". Романтики могут прокатиться на пароме СityCat, который является одним из главных символов Брисбена. Причалы, к которым пристаёт паром, располагаются рядом с крупными городскими достопримечательностями.

Первичная застройка Брисбена велась, естественно, на высоком правом берегу, вдоль реки. Население Брисбена - около 1,5 миллиона человек (с пригородами). Брисбен является третьим по величине городом в Австралии, после Сиднея и Мельбурна и находится в типичном субтропическом климате. Погода летом жаркая и влажная, а зимой тёплая и сухая. Климат города считается одним из лучших в Австралии - здесь можно наслаждаться свежем воздухом и солнышком практически весь день и круглый год!

Построен Брисбен был традиционно для Нового Света. Небольшой "даунтаун" (англ. downtown) - центр город, который был застроен небоскрёбами, и где расположены главным образом деловые объекты города: офисы, банки, театры и другие развлекательные учреждения. В "даунтауне" не было жилых домов; местные жители там работали, а приезжие - гуляли, выпивая, закусывая, покупая сувениры и тратя деньги всякими другими способами. Жили же местные жители в "субурбах", в собственных домиках, или, как их ещё называют таунхаузах, а иногда в небольших многоквартирных домах. Субурба (spread of suburban) - это одно-, двух-, трёхэтажные пригороды города, которые окружали деловой центр и простирались на многие километры вокруг. При этом площадь Брисбена с пригородами была примерно равна площади Москвы, но его население значительно меньше, так что жили горожане довольно просторно.

По числу высотных зданий столица Квинсленда могла стоять на одном уровне с Нью-Йорком - ресторанов и развлекательных учреждений здесь было не меньше, чем в европейских городах, а для туристов созданы все условия для незабываемого отдыха. По городу курсировало более 300 автобусов, добраться на которых можно было до любого интересующего района. В городе существовал также особый, автобусный маршрут Brisbane City Loop с периодичностью движения 10-15 минут. Этот маршрут описывал полный круг по центру Брисбена, и вдобавок он бесплатен, что делало его особенно привлекательным для туристов.

Увидела Ефросинья и некоторые памятные места города. Так, например, её немного удивил один из примеров классической эклектики - городской зал Брисбена, расположенный в самом центре, на площади короля Георга. Тщедушная не была большим знатоком архитектуры, но в Москве она была знакома со многими сооружениями, построенными в различных архитектурных стилях. Потому она не могла понять, почему шесть колонн классического портика, круглые, - какими они по идее и должны были быть, - а две крайние имеют квадратное сечение. И кто видел здание в классическом стиле, увенчанное высокой прямоугольной башней с часами?

Ещё из сооружений классического стиля она отметила оригинальную ротонду без купола (с 15-ю или 16-ю колоннами), но с монументальным верхом и вечным огнём в средине, выстроенную в знак памяти обо всех австралийцах, погибших на полях сражений. При этом внутри ротонды были написаны места, где жителям зелёного континента довелось повоевать. И, как оказалось, воевали они во многих экзотических местах, в том числе и в Иерусалиме!?

Привлёк её внимание и англиканский собор Святого Джона (St. John's Cathedral). Собор был небольшой (с двумя высокими башнями шпилями по краям), и выдержан он был, снова-таки, в классических рамках английской готики и, наверное, представлял собой одно из последних в мире сооружений в таком стиле. Но запомнился собор Тщедушной не этим. Он был немного неоконченным, при этом Майкл сообщил ей, что этот собор начали строить уже давным-давно, ещё в 1906-м году. Позже окажется, что закончится его строительство только в 2010-м году.

Интересным было и первое здание правительства Квинсленда, где оно заседало с момента окончания строительства в 1862-м году и до 1910-го года. Во всех путеводителях, которые издавались в городе, указывалось, что здание построено в классическом стиле эпохи Возрождения, хотя оно больше напоминало имение богатых рабовладельцев в Вирджинии в начале позапрошлого века - вытянутое в ширину двухэтажное здание с центральным круглой формы входом-верандой, и тоже с колоннами.

Отметила для себя Ефросинья и здание бывшего казначейства - четырёхэтажное здание с многочисленными открытыми террасами-балконами арочной формы на его фасаде. На самом верху, на одной из его мансард-надстроек красовалась рельефная надпись "Treasure building" Что в этом здании располагалось в настоящее время, Майкл не интересовался.

Показал Майкл Фросе и архитектурный комплекс в Культурном Центре штата Квинсленд, который включал в себя Квинслендский Музей, Библиотеку штата Квинсленд, а также Квинслендский Центр театрального искусства и Квинслендскую Картинную галерею. Увидела она также театр Cremorne, австралийский парк развлечений "Мир Кино Уорнер Бразерс Warner Brothers Movie World" - своего рода "Голливуд на Золотом побережье", Парк развлечений Dreamworld ("Мир грез"), который считался лучшим в Австралии, а также одно из зданий университета (на него Ефросинья обратила особое внимание).

Посетили Майкл и Фрося и пару брисбенских парков. Особенно Фросе понравился Roma Street Parkland. Он был разбит всего два года назад на месте бывших подсобных помещений железной дороги. Сейчас там уже были: озеро, фонтаны, водопады, тропический лес, и много цветов. Парк выглядел настолько ухоженным и устоявшимся, что трудно в это поверить, хотя деревья и кустарники были ещё совсем небольшими.

Майкл при этом сообщил ей, что количество цветов в парке совершенно не зависит от времени года, туда можно приезжать и зимой и осенью и парк будет таким же прекрасным. Как у старушки-волшебницы в сказке Андерсена. В этом саду вечное лето, всегда цветы и очень похоже на рай, рай на земле прямо среди небоскребов Брисбена.

Вторым парком был парк New farm. Он был небольшим и находился в одноимённом районе, на берегу реки Брисбен и самый красивый путь туда, как сообщил Фросе Майкл, - на речном трамвайчике.

В парке были очень красивые беседки, возле которых посажены кусты с плетущимися розами, летом всё в цветах. Крейг сказал, что это красивое место пользуется особой популярностью у молодёжи, пар, вступающих в брак. Ещё этот парк знаменит и своими наземными розами. В этом парке гигантские клумбы с розами и большое количество разных видов роз. И цветут розы там круглый год.

-- Но этот парк знаменит не только розами, -- протянул Майкл, когда они прогуливались по парку.

-- А чем ещё?

-- Джакарандами.

-- А что это?

-- Вон те деревья, -- и Майкл указал Фросе на несколько деревьев высотой метров в 15 и с кроной до 12 метров в ширину.

-- И что в них необычного?

-- Сейчас пока что ничего. Но они становятся очень красивыми весной, когда будут цвести. У этого дерева мелкие сиреневые цветы, которые полны нектаром, а потому они имеют лёгкий запах мёда или карамели.

-- Ой, я хочу увидеть его цветение.

-- Хорошо, приедем сюда через пару недель или через месяц.

И Ефросинья с Майклом посетили парк вторично уже через три недели. И джакаранда Фросе очень понравилась. На первый взгляд странным казалось такое обстоятельство - как Ефросинья могла увидеть в сентябре дерево, которое цветёт весной? Но не следует забывать, что австралийская весна - это российская осень.

-- А эта джакаранда - австралийское дерево? -- спросила Ефросинья Майкла во время повторного посещения парка New farm.

-- Нет. Родиной большинства из них является Южная Америка, в частности, Бразилия. Науке известно, по-моему, около 50 видов джакаранды, но особенно популярна Jacaranda mimosifolia, именно это дерево привезли сюда когда-то эмигранты с далёкого континента на другой половине земного шара. Джакаранда хорошо прижилась в Австралии, особенно много их в Сиднее, ну, и у нас в городе. В Сиднее же есть целые улицы, засаженные этими удивительными деревьями.

Ещё Майкл рассказал своей гостье о том, что с джакарандой связано много легенд и традиций. Есть, например, легенда, пришедшая из Амазонии, откуда джакаранда родом, которая утверждает, что это дерево мудрости и многих знаний. Возможно, эта легенда действительно имеет подтверждение, так как Джакаранда является излюбленным деревом ландшафтов вокруг университетов и школ.

-- Ты знаешь, Фрося, в этой связи в университетах Квинсленда и Сиднея преподаватели говорят студентам так: "Начинайте готовиться к экзаменам, пока не зацвела джакаранда. Потом будет слишком поздно". А потому ничего удивительного в том, что здесь джакаранда известна как "экзаменационное дерево". Причём есть примета, которая заключается в следующем: если цветок джакаранды упал тебе на голову, экзамен не сдать. И спасти ситуацию можно, если успеешь поймать другой цветок до того, как он коснётся земли.

От этой экскурсии Ефросинья изрядно устала. И не столько от того, что многие достопримечательности пришлось обходить пешком, а скорее от избытка новых впечатлений. Она долго отдыхала в своей комнате, которую ей выделил в доме Майкл. Но вечером он здорово её озадачил, сказав:

-- Я понимаю, что ты сегодня устала. Но завтра у нас с тобой ранний подъём.

-- Готовить завтрак?

-- Да нет, завтрак завтраком. Теперь тебе как раз меньше придётся заниматься завтраками и обедами, больше уже только ужинами.

-- Почему это?

-- Потому что завтра утром ты уже приступаешь к работе в моей фирме.

-- Как?! -- испугалась Тщедушная. -- Прямо завтра, так быстро?

-- А чего тянуть кота за хвост.

-- Но я думала, что я сначала немного освоюсь.

-- Правильно. Вот и будешь осваиваться у меня в компании. Я думаю, что недели тебе для частичного освоения хватит. А потом уже полноценная работа, во время которой ты уже ознакомишься с особенностями своей службы более детально.

Фирма Майкла работала в сфере экспорта Австралии, и в частности, из города Брисбена. В мировой экономической системе Австралия характеризуется, прежде всего, тем, что, будучи высокоразвитой индустриально-аграрной страной, в международном разделении труда она участвует главным образом как экспортёр сельскохозяйственной продукции, минерального сырья и топлива. Внешнеторговый оборот (включая услуги) в 2001-м году составил 305 миллиардов австралийских долларов, из которых экспорт - 153 миллиардов долларов. При этом товарооборот с Россией составил 152,6 миллиона долларов, из которых 142,2 миллиона долларов - экспорт (импорт составил всего лишь около 7 %). При этом торгово-экономические отношения между Россией и Австралией регулировались межправительственным Торговым соглашением ещё бывшего СССР от 15 октября 1965-го года, которое предусматривало предоставление режима наибольшего благоприятствования. Основными видами экспорта страны является продукция машиностроительной, химической, нефтеперерабатывающей, горнодобывающей промышленности, а также железнодорожное оборудование, дорожная и специальная техника, насосное оборудование, спортивные товары, игрушки. Кроме того, в этот перечень входят ещё мясо, овощи, фрукты, консервы, а также кожевенно-обувная продукция, включая и необработанные шкуры (Австралия ещё и крупнейший в мире производитель и поставщик высококачественной шерсти). Вот как раз этой категорией товаров и занималась компания Майкла, внося свою небольшую лепту в торгово-экономических отношениях со своей родиной.

Но в последнее время фирма стала заниматься ещё и новыми перспективными категориями товарных поставок, в частности, таких как автоматические кассовые машины, сервисы и торговые програмно-аппаратные комплексы (Point Of Sale) для оплаты продажи на месте. Как раз переговорами по этой категории товаров и занимался этим летом в Москве Майкл.

Так, начиная с понедельника 2-го сентября, без всякой раскачки, Ефросинья Тщедушная с головой окунулась в насыщенную рабочую и будничную жизнь в новом для неё, ещё практически неизученном, месте обитания в другой части света, как она сказала своей старой институтской подруге Татьяне Камышиной.

Конечно, за предыдущий день Ефросинья просто физически не могла ознакомиться со всеми достопримечательностями административного центра Квинсленда, но она это с успехом успела сделать постепенно за годы своего проживания в Австралии. Она ознакомилась в частности с такими его интересными местами:

* старая ветряная мельница;

* планетарий сэра Томаса Брисбена;

* дом бабочек (с большой коллекцией гигантских австралийских насекомых, среди которых есть жалящие и водные виды);

* парк аттракционов "Большой Ананас"

* Центр исполнительского искусства Квинсленда (с Лирическим театром - зал на 2000 зрителей) - уже не только снаружи, но и внутри;

* англиканский кафедральный собор святого Иоанна;

* обсерватория и ботанический сад Маунт-Кута на горе Кутта;

* консольный мост Стори-Бридж и Мост Гейтавей-Бридж;

* заповедник Лоун-Пайн-Коала ("Коала-Парк" - старейший и крупнейший в Австралии и в мире парк-заповедник коал);

* аквапарк Wet'n Wild Water World (самый посещаемый в мире);

* крупнейший в мире центр по изучению жизни морских обитателей и океанических процессов океанариум Sea World.

Однажды Ефросинья посетила (больше ради любопытства) небольшую, но уютную русскую церковь в Брисбене - Богородице-Владимирский храм. Были в городе также Свято-Николаевский православный храм и Храм Святителя Николая Мир Ликийских Чудотворца - не так уж мало культовых сооружений для русской диаспоры. По итогам переписи 2001-го года православные в Австралии составляют 2,82 % от общего числа жителей, то есть примерно 530 тысяч человек. Из них на зелёном континенте проживает порядка 200.000 русских и, вероятно, около пятой части - непосредственно в Брисбене. С января 1996-го года начал издаваться ежемесячный "Новый Венский Журнал" - периодическое печатное издание на русском языке, при этом русский язык являлся одним из наиболее употребляемых в городе.

Года через два своего пребывания в Австралии Фрося совершила с Майклом экскурсию в Национальный парк "Ламингтон", расположенный на одноименном плато на хребте Макферсон на границе штатов Квинсленд и Новый Южный Уэльс в 110-и км от Брисбена. Парк был знаменит своей удивительной природой - дождевым лесом, древними деревьями, водопадами, захватывающими дух видами, открывающимися с горных перевалов, разнообразием животных и птиц. Большая часть парка расположена на высоте 900 метров над уровнем моря всего в 30-и км от берега Тихого океана. Само плато и горы "Ламингтона" и близлежащего национального парка "Спрингбрук" - это остатки огромного вулкана Твид, которому более 23-х миллионов лет!

Отдельные достопримечательности города стали появляться в нём уже во время проживания Тщедушной в Брисбине. Так, например, в 2005-м году было закончено возведение башни "Аврора" - 207-метрового небоскреба, второго по высоте здания города и первого, если измерять до крыши. В здании насчитывалось 69 этажей, в том числе 4 этажа с 18 пентхаусами, 54 двухэтажных апартаментов класса "люкс" и 408 обычных апартаментов. К услугам "небожителей" - бассейн с подогревом, кинотеатр и зона развлечений. На крыше здания установлена аэродинамическая продувка. А ещё через два года, в сентябре 2007-го в городе прошли Дни России в Австралии. В рамках этого события международный благотворительный фонд "Диалог культур - единый мир" передал в дар городу скульптурную композицию из бронзы, посвященную 150-летию со дня рождения знаменитого ученого и изобретателя, основателя космонавтики К. Э. Циолковского.

В целом, как позже отмечала для себя Ефросинья, жизнь на новом для неё континенте протекала довольно насыщенно и интересно.

ГЛАВА 18

Оливия Аткинсон

Рассказ Евы-Ефросиньи о своей встрече с Майклом Крейгом, о том, как она попала в Австралию, конечно же, занял немало времени, хотя Ева и старалась рассказывать коротко. Но разве можно коротко рассказать обо всём этом? При этом она поведала всего о каких-то трёх месяцах жизни. А ей ещё предстояло рассказать Татьяне (она ведь точно не отцепится) о полных восьми годах (семи в Австралии) прожитой Ефросиньей жизни, тем более что различных событий за этот период произошло очень много. В общем, повествование затянулось часов до десяти вечера. Во время рассказа Евы, в паузах Камышина изредка задавала какие-то уточняющие вопросы, но в целом просто внимательно слушала. Но Еву удивило одно из высказываний Татьяны во время одной из таких пауз, после первой своей части рассказа - о той страшной ночи. Та с грустным выражением лица протянула:

-- Фрося, а помнишь, ты когда-то говорила, что не попадёшься на такую удочку, не совершишь ошибку?

-- Ты, наверное, имеешь в виду нашу беседу на кухне о девицах-героинях российских мыльных опер. Я помню тот разговор на кухне. Но я ни тогда, ни вообще никогда не говорила, что не совершу в жизни ошибку. Всем людям свойственно ошибаться. Я говорила, что никогда не совершу подобной повторной ошибки, не наступлю на одни и те же грабли. И я не собираюсь на них наступать. Ты мне можешь указать ещё какую-то мою ошибку?

-- Ну, кто его знает. Из твоего рассказа я ведь не могу детально проанализировать твои проведенные без меня восемь лет, тем более что ты мне рассказала о совсем малом периоде времени.

-- Могу тебе поклясться, что никаких подобных ошибок у меня больше не было. И не будет! И бесхребетной, как я тогда сказала, быть не собираюсь. Все мои обидчики получат по заслугам. Это я тебе обещаю.

-- Ладно, я тебе верю. Не сердись. Давай рассказывай дальше.

-- Таня, а может быть в другой раз?

-- Нет, никакого другого раза. Я так поняла, что самое интересное впереди.

-- Слушай, но у меня так и язык одеревенеет - подробно всё рассказывать.

-- А мы твой язык смочим винцом, -- хитро улыбнулась Татьяна и налила в рюмки новую порцию вина, которое они до того за рассказом Ефросиньи не особо и употребляли. -- Вот твой язычок и отойдёт. Так, за встречу мы уже пили, теперь давай, поднимай рюмку - выпьем за твоё возвращение. -- Ну что, вперёд! Рассказывай, -- провозгласила Камышина (хотя её фамилия и была сейчас другой, но Ефросинье больше импонировала девичья фамилия подруги).

-- Так, Таня, я так подробно рассказывать уже не буду. Ты представь себе, я рассказала тебе о маленьком, начальном периоде своей новой жизни, а впереди ещё почти восемь лет. Да нам и трёх суток для такой беседы не хватит.

-- Ну, тогда, пусть и не очень подробно, но расскажи обо всех эпизодах твоей жизни в Австралии.

-- Давай лучше так - я буду рассказывать тезисно, отвечая на твои вопросы. С чего начнём, какой вопрос для тебя наибольше интересует.

-- Ой, у меня много вопросов. Ладно, скажи, ты вышла-таки замуж за Майкла.

-- Вышла.

-- Тогда почему у тебя не его фамилия?

-- Потому что я не брала его фамилию, да и развелась с ним, как только получила австралийский паспорт. Брак-то был фиктивным, для получения моего гражданства, он, собственно говоря, и был для этого предназначен.

-- А почему Майкл в 45 лет был не женат?

-- Он был женат, но развёлся с женой за шесть лет до моего с ним знакомства.

-- И почему?

-- Банальная история, он мне рассказал об этом ещё в Москве - жена ушла от него.

-- Интересно, я так поняла, что он не такой уж бедный. Почему же она от него ушла?

-- Танечка, ты же знаешь, что деньги в таких делах не всё решают.

-- Ну да, ты права. Но, всё же, почему его бросила жена?

-- Я же тебе сказала - банальная история. Она уехала на какой-то курорт, я не уточняла у Майкла на какой, это не играет роли. Он не поехал с ней, потому что был занят делами, да и его супруга, как я поняла, вообще предпочитала отдыхать одна. И вот она встретила на курорте какого-то молодого американца, тоже далеко не бедного. У них закрутился курортный роман, после которого они вместе уехали в Штаты. А до того она естественно развелась с Майклом.

-- Понятно. И она не претендовала на половину дома мужа? Ты же говорила, что у него дом в хорошем месте и стоит уйму денег.

-- Она и не могла на него претендовать. Это было не их совместно нажитое имущество, это был дом родителей Майкла. А дом, по-моему, Майкл до сих пор не переписал на своё имя. Его родители ещё живы, а потому необходимости в этом нет.

-- Ну, хорошо, сейчас ему уже за 50 лет. И что, он так и не женился, и у него никого нет?

-- Я вообще-то не понимаю, -- рассмеялась Ева. -- Тебя интересует история моей жизни или Майкла Крейга?

-- Твоей, конечно. Но интересно узнать и о той особе, благодаря которой ты попала в Австралию.

-- Ладно. Жениться он не женился, но женщина у него была. Они жили в гражданском браке. Я с ней знакома. Она часто бывала у Майкла, и жила периодически в его доме.

-- Вместе с тобой? И что, у тебя с Майклом за всё это время так ничего и не было?

-- Абсолютно ничего. Майкл очень хороший человек, он просто заботился обо мне, как о своей дочери.

-- Ты прожила с ним в одном доме целых восемь лет, и он за это время так и не подбивал к тебе клиньев?

-- Во-первых, клиньев он действительно ко мне не подбивал. Он очень порядочный, совестливый человек, который умеет держать своё слово. Не все же люди такие подонки как те же Сергей и Артём. А во-вторых, я прожила у него в доме всего четыре месяца, только до Нового года. Замуж же я за него вышла лишь в апреле, когда уже подходила к концу моя "партнёрская" виза.

-- Вот те на! А где же ты жила всё это время?

-- Ой, это отдельный разговор. И здесь я коротко изложить всё вряд ли смогу, -- недовольно покачала головой Ева. -- Ладно, ещё об этом этапе моей жизни расскажу немного подробнее, тем более что он, пожалуй, самый большой. Хотя, нет, так оно и есть, я ведь жила отдельно от Крейга до самого моего возвращения на Родину. Но потом уже точно останутся только несколько невыясненных вопросов, на которые я буду отвечать коротко. А история моего переезда от Майкла и впрямь интересная.

* * *

В один из длинных декабрьских вечеров 2002-го года в совместной беседе с Ефросиньей Крейг спросил её:

-- Ну что, за три с половиной месяца ты уже хорошо обжилась в Австралии, в частности в Брисбене?

-- Да, пожалуй, уже обжилась. И никаких неудобств я не ощущаю. Мне нравится ваш город, да и народ в нём неплохой. А то вы меня в Москве запугивали, что австралийцы и такие, и сякие. А они нормальные люди.

-- А я тебя и не запугивал. Просто рассказывал, что они довольно самобытные люди, со своими взглядами на жизнь. Я как раз не говорил, что они плохие - да, грубоватые, но с чувством юмора. А что касается моего города, то он уже и твой город. Разве не так?

-- Ну, пожалуй, вы правы. Хотя таким уж родным я ещё его не ощущаю. Всё-таки, я пока что мало в нём прожила.

-- А как с работой?

-- Ну, это вам судить, справляюсь я с ней или нет. Но и работа у вас в фирме мне не в тягость.

-- Работаешь ты хорошо, претензий по работе у меня к тебе нет.

-- А к чему есть претензии? -- улыбнулась Фрося.

-- Претензий нет ни к чему. Но я сейчас говорю о работе. Помнишь, летом в Москве я тебе говорил, что ты поработаешь некоторое время у меня в фирме. Именно некоторое время.

-- Да, конечно, помню. То есть, вы хотите сказать, что это время истекло?

-- Ну, можно сказать и так.

-- Хорошо. Это справедливо, поскольку действительно был такой уговор. Но что мне делать дальше? Жить на ваши средства я не собираюсь. Но мне же нужно где-то работать, зарабатывать себе на пропитание? Да и для учёбы мне деньги понадобятся.

-- Естественно. И я хочу предложить тебе одну работу. Это не будет работа в другой фирме или учреждении. Это будет совсем иная работа, но тебе уже знакомая.

-- И что это за работа?

-- Приглядывать за одной старушкой. При этом жить у неё, питаться у неё, да ещё и получать некое жалование.

-- Как это - жить и питаться, да ещё и жалование получать - за что же его получать?

-- За уход за пожилым человеком.

-- Но это же, вроде бы, естественно, если я буду жить в доме этого пожилого человека, да ещё и кормиться у него.

-- Не совсем так. Всё будет практически как и в Москве у меня в квартире. Ты будешь поддерживать порядок в квартире, ходить за покупками и готовить еду. И домработницам, которых нанимают, платят за такую работу очень даже неплохие деньги.

-- Но они же не живут и не питаются там же.

-- Почему, бывает именно и так. Ты, наверное, и в фильмах видела подобные ситуации. Да, в таких случаях платят меньше, но всё равно платят. Но, при этом, ты ещё будешь присматривать за человеком. Так что всё справедливо. Кроме того, эта старушка довольно богата, деньги для неё не главное.

-- А что для неё главное.

-- Уход и общение. Она живёт совсем одна, и никаких родственников у неё в данное время нет.

-- А что, у неё не было детей?

-- Была дочь, но она погибла.

-- Как погибла?! От чего, в наше-то время? Или она погибла ещё во время второй мировой войны?

-- Нет, ну что ты, -- грустно улыбнулся Майкл. -- Эта старушка замуж вышла только после войны. А дочь погибла примерно в 80-м году.

-- И как это произошло?

-- Она с мужем в один из отпусков решила ознакомиться с Новой Зеландией, ну, и немного отдохнуть там. И они на яхте мужа отправились туда. Детей у молодой семьи ещё не было. Но на второй или третий день своего пути они попали в жесточайший шторм. В общем, позже были обнаружены только обломки их яхты, а тел так и не нашли. А дочери старушки тогда не исполнилось ещё и тридцати лет.

-- На второй или третий день? -- удивилась Ефросинья. -- Но до Новой Зеландии от Австралии вроде бы не так уж и далеко.

-- Это ты по карте оцениваешь, причём на глаз, -- вновь, но уже саркастически улыбнулся Крейг. -- По карте, если не обращать внимания на её масштаб, вроде бы и недалеко, как ты выразилась. Но на самом деле расстояние между этими материками, или островами, не такое уж и маленькое. Особенно для яхты. К примеру, расстояние между Сиднеем, на восточном побережье Австралии, и Веллингтоном, - столицей Новой Зеландии, - составляет 1385 морских миль, а это примерно 2000 км, да ещё и с хвостиком.

-- Ого! А у них яхта была парусная?

-- Не знаю, не интересовался я этим. Возможно, что и моторная. Но это особо картины не меняет.

-- Как так?

-- А вот так. Морские парусные яхты ходят со скоростью от 5-и до 10-и узлов. Современные моторные яхты, да и катера, могут достигать более высоких скоростей - от 15-и до 70-и узлов. Я не знаю, какая у них была яхта, но тогда 70 узлов яхты точно ещё не развивали. Да на такую скорость и сейчас способны очень немногие яхты. Ну, пусть тогда они шли со скоростью где-то около 20-25 узлов.

-- А что такое узел?

-- Узел - это единица измерения скорости, равная одной морской мили в час. Так вот, подобная скорость яхты означает, что за сутки она могла реально пройти около 500 миль, это если поочерёдно управлять яхтой, и ночью, я имею в виду. Но я не думаю, что они шли и ночью, скорее всего ночью они дрейфовали. В общем, чтобы добраться до Новой Зеландии молодой паре нужно было не менее 4-х-5-и суток. И это, заметь, при идеальной погоде. Да, по морским меркам это и в самом деле немного, но за пять суток многое может произойти. Что, собственно говоря, и произошло.

-- Я теперь понимаю - одной старушке жить, действительно, несладко. Да ещё после гибели дочери с зятем. Одиночество и воспоминания о погибших близких - тяжёлая ноша.

-- Да, а вот в этом ты права. Потому-то старушке нужен человек, если и не по уходу за ней, то хотя бы просто для общения.

-- А у вас что, нет домов для престарелых, или чего-то подобного - пансионатов каких-то?

-- Почему нет. Есть, конечно, подобные дома, и очень даже неплохие. Австралия - одна из самых "пожилых" наций. Правительство тратит сотни миллионов долларов на поддержание жизненного уровня своих пенсионеров. Говорят, что хорошее государство должно, прежде всего, заботиться о своих детях и стариках. И это полностью относится к Австралии. Так вот, есть здесь дома для престарелых по прообразу российских, но есть и другого типа. Когда у людей наступает тот период жизни, когда они не могут полноценно следить за домашним хозяйством, им необходима помощь по быту, или они приобретают какое-нибудь заболевание, то в Австралии такие люди продают свои дома и переселяются в специальные многоквартирные дома, называемые хостел (hostel). В этом хостеле люди имеют возможность принимать лечебные процедуры, питаться, им также стирают, убирают квартиру и приносят всё необходимое, что они попросят. Поэтому в Австралии ты не увидишь сгорбленную бабушку, идущую по улице с огромной сумкой продуктов с базара. Там, в подобных домах, старики приобретают чувство безопасности, покоя, находят единомышленников и общаются по интересам, свободно перемещаются по территории, имеют беспрепятственный выход в город, возможность путешествовать. При этом уровень квартир различен - от однокомнатных квартир и до многокомнатных номеров "люкс". Но, в целом уровень жилья и услуг в таких домах не может быть ниже нормативов, за которыми следит специальное агентство.

-- И это всё бесплатно? -- выразила своё удивление Фрося.

-- Увы, чаще всего не бесплатно, но плата не заоблачная. Обычно пожилые люди платят бонд, это денежные средства в виде залога, в размере 13.000-15.000 AUD на срок 5 лет и более и арендную плату в зависимости от уровня квартир и своего состояния. Однако тем, кто не может внести бонд - за него это делают попечительские общества или государство.

-- Вы сказали, что в этих пансионатах, так такие дома можно назвать, старики могут принимать лечебные процедуры. То есть в таких домах есть и уход и лечение?

-- Нет, это не совсем так. Не всеми лечебными процедурами в хостеле можно вылечить человека, это чаще всего профилактические процедуры. А вот когда люди в Австралии становятся более зависимы от посторонней помощи или в виду болезни требуют постоянного наблюдения и ухода, то эти люди сами просят перевести их в Nursing House. Это уже, так называемые, Медсестринские Дома, практически это госпитали с большими одно-двухместными палатами, постоянно дежурящим медицинским персоналом и всем необходимым оборудованием. Уход за стариками круглосуточный. Полное содержание в них за счёт государства или частных фондов. Постояльцы перечисляют пенсию в этот фонд, но имеют ещё и небольшие карманные деньги на свои нужды.

-- Тогда почему эта старушка не переселится пусть даже и не в медсестринский дом, а в один из таких хостелей? Что ещё нужно - уход, единомышленники, как вы отметили, и контакты с ними, общение.

-- Фрося, -- укоризненно покачал головой Майкл, -- разве контакты с малознакомыми людьми или медсестрой может заменить человеку общение с родственниками, друзьями, приятелями, к которым ты за многие годы привязался. Да и зачем старушке какой-то хостел, если у неё прекрасный частный домик, не такой уж большой, но уютный. Ей просто нужен человек в её доме, -- акцентировал Крейг, -- с которым она сможет сблизиться и общаться как с подругой.

-- Да, вы правы, конечно, -- вздохнула Ефросинья. -- Всё понятно. Но, как же тогда моя учёба? -- в расстройстве спросила она.

-- Фрося, учёба обязательно будет, но до неё ещё далеко.

-- Почему?

-- Потому, что тебе нужно будет ещё усовершенствовать свой английский язык, он у тебя, всё же, хромает. Для России он был ещё более-менее, но для англоязычной страны твоих познаний в нём маловато. Нет, на бытовом уровне его достаточно. У нас многие прибывшие иммигранты, я тебе уже об этом говорил, и того хуже говорят. Да ты и сама это уже поняла. Но вот для учёбы такого уровня этого явно не достаточно. А тебе придётся подтверждать отдельные сданные тобой предметы в русском институте, профилирующие, на чистом английском языке. На это уйдёт, возможно, год, а, скорее всего, даже больше. Кроме того, тебе ещё предстоит сдача экзамена IELTS. Ну, и потом учиться тебе тоже придётся на английском языке.

* * *

-- А что такое экзамен IELTS? -- перебила рассказ подруги Татьяна.

-- Если коротко, то экзамен IELTS предполагает оценку владения языком с учетом среды, в которой кандидат на сдачу экзамена будет использовать свой английский. IELTS тест является самым быстрым способом для определения возможностей эмигранта, и он подтверждается признанным во всём мире сертификатом. Экзамен охватывает проверку всех основных навыков, необходимых человеку (умение говорить, понимать речь на слух, писать и читать). Соответственно этим навыкам тест состоит из четырех частей: Listenigg, Reading, Writing и Speaking.

-- Понятно: слушание, чтение, написание и разговор. И сложно его сдать?

-- Ну, вообще-то, тестовая система устроена довольно стереотипно, структура тестов может быть легко изучена, а задания построены, как из кирпичиков, из стандартных блоков. Но нельзя забывать, что тестовая система создана людьми, выросшими в иной, чем в России, культурной среде. В том числе, и в части языка. И сложности есть. Например, умение быстро сканировать тексты в англоязычных странах вырабатывается ещё в младших классах, где детьми регулярно выполняются тесты, чем-то напоминающие IELTS. Поэтому, для успешного выполнения некоторых модулей нужно не вдумчиво читать текст, как это делают у нас в России, а пробегать его глазами, выхватывая факты и главную идею

-- И писать, наверное, было самым сложным делом?

-- Не только. Хотя для большинства русских кандидатов темы эссе в модуле Writing кажутся глупыми и надуманными, что мешает им в сжатое время написать требуемые 250 слов. Дело в том, что для людей, воспитанных в англоязычной среде, процесс написания коротких эссе на любые заданные темы является привычным. Эссе тоже начинают писать в начальной школе и заканчивают в университете, где это является единственной формой проверки знаний. Многие русские переселенцы думают, что нужен большой словарный запас. Но в тестах IELTS используется в среднем 760 слов. На самом деле, чем больше слов ты знаешь, тем хуже их применяешь в напряжённой ситуации экзамена.

-- А грамматика?

-- Сложные грамматические конструкции встречаются там редко, так что важно просто научиться эффективно использовать элементарные.

-- Понятно, но какой ещё модуль тогда сложно сдавать, не слушание же? По-моему, понять собеседника не так уж сложно, если ты знаешь английский язык? Пусть и не очень досконально.

-- Это ошибочное мнение. Есть своя специфика и в модуле Listening. Люди, говорящие на английском языке с рождения, понимают друг друга хуже, чем ты можешь это себе представить. У них принято поминутно переспрашивать собеседника и уточнять важные моменты разговора, произносить фамилии по буквам и тому подобное. В диалогах и монологах, используемых в IELTS и имитирующих реальные ситуации, факты обычно повторяются и уточняются. Однако для русских кандидатов такая практика слушания непривычна, поэтому и модуль Listening для многих как раз считается самой трудной частью теста.

-- Ладно, Бог с ними, с этими модулями. Но ты-то успешно сдала этот экзамен? -- спросила подругу Татьяна.

-- Да, сдала я его нормально. Но мы отвлеклись от темы, ты перебила меня своими расспросами об экзамене. Слушай дальше.

* * *

-- Это я понимаю, -- ответила Ефросинья на сказанное Майклом о необходимости для неё усовершенствовать английский язык.

-- Это ещё не всё. Обучение в Австралии платное.

-- Но вы же говорили, что стоимость обучения в Австралии дешевле, чем в той же Англии или другой европейской стране.

-- Я и сейчас это повторю. Да, обучение в Австралии стоит на 30-45 % дешевле, чем в европейских странах и США. Стоимость же проживания тоже ниже примерно на 20 %, чем, например, в Европе. Но, тем не менее, стоимость одного года обучения в университетах примерно 10.000 австралийских долларов (AU$), а вместе с проживанием тебе потребуется около AU$28.000 в год. А вот у старушки ты будешь жить на всём готовом, и платить за квартиру ты не будешь. Это она тебе ещё будет приплачивать за уход. Ты за какое-то время насобираешь неплохую сумму денег, которой тебе хватит и на учёбу, и обеспечение себя всем необходимым. Ты меня извини, конечно, но я на тебя немало денег потратил. Поэтому в дальнейшем я не смогу тебе так помогать материально.

-- Ой, да ну что вы. Это я должна извиняться перед вами. Вы действительно на меня уйму денег угробили. Я вам очень благодарна, и ваш должник. Я обязательно верну вам деньги, как только смогу их заработать.

-- Об этом и речи не может быть, -- решительно покачал головой Майкл. -- Тем более что ты, скорее всего, большую часть тех денег отработала.

-- Да ничего я не отработала. Подумаешь - еду приготовить да пол подмести.

-- Отработала, отработала. Ты целый день по дому крутилась, а не только полы подметала. И не только в Москве, но и здесь уже. Понимаешь, я русский от роду, но при моём уже длительном проживании в Австралии я привык экономить деньги или вкладывать их в надёжные предприятия. Здесь предпочитают экономить каждую копейку. Хотя австралийцы - это не англичане, те гораздо скупее. И не такие чопорные, как англичане - австралийцы намного проще. Но, ладно, это к делу не относится.

-- А вы считаете, что вложение денег в меня - это надёжное предприятие?

-- Ну, вообще-то я считаю, что, каким бы ни казалось какое-либо дело надёжным, в нём всегда есть риск. Но в твоём случае никакого риска не было.

-- Это ещё почему?

-- Ну, я уже говорил, что часть денег ты уже отработала, а часть ещё отработаешь, когда окончишь университет. Место тебе в моей компании гарантировано. Я не могу долго держать тебя у себя на такой работе без диплома, меня мои коллеги вряд ли поймут. Правда, я хозяин фирмы и волен делать всё то, что считаю нужным. Но я не хочу, чтобы на тебя косо смотрели. Но и предлагать тебе место какой-то уборщицы или секретарши я тоже не могу. А работать ты как раз умеешь. Ты талантливая девушка. Поэтому я и говорю, что на другой же день после получения диплома можешь приходить в фирму с высоко поднятой головой.

-- А вы уверены, что мне удастся в Австралии завершить учёбу?

-- Абсолютно уверен. Я не могу только предугадать, когда это произойдёт, но максимум через года 3-4 диплом будет у тебя в кармане, или в твоей новой дамской сумочке, -- улыбнулся Майкл.

-- Ого! Через 3-4 года? Это же очень долго.

-- Во-первых, я сказал максимум, возможно, это произойдёт и раньше. Хотя ранее, чем через 2-3 года вряд ли. По причинам, о которых я тебе говорил ранее. А во-вторых, это сейчас тебе кажется, что 3-4 года огромный срок. Они пролетят так, что не успеешь их и заметить.

-- Вот вы говорите, что с дипломом я смогу работать в вашей фирме. А если я не захочу жить в Австралии? Меня уже сейчас тянет на Родину. Как я смогу отработать то, что вы на меня потратили? Я тогда окажусь неблагодарной, да?

-- Ни в коем случае. Но вряд ли ты сразу после получения диплома покинешь Австралию.

-- Почему это?

-- Я думаю, что год-другой тебе нужно будет набраться практического опыта. А где ты лучше сработаешься, как не здесь, где сложится для тебя благоприятная обстановка. В моей фирме тебя уже хорошо знают. А кто может сказать, что тебя будет ожидать в России. Или ты рассчитываешь, что сразу там станешь неоценимым работником?

-- Нет, я так не думаю, -- задумчиво произнесла Фрося. -- Я и тут не буду сразу неоценимым работником.

-- Это тоже верно. Но тебя за эти годы многие уже будут знать, и, наверное, не только в фирме. А в России ты будешь персона Incognita, как говорят на латыни, - неизвестная персона.

-- Персона Incognita, говорите? Интересно, -- действительно с интересом протянула Ефросинья. -- Хорошо звучит. А в этом что-то есть. Мне нравится быть персоной Incognita. Да, вероятно, пару лет я действительно в Австралии поработаю. Опыт мне будет нужен.

-- Вот и прекрасно. Я вообще предлагаю, чтобы ты приняла австралийское подданство.

-- Нет, я не хочу. У меня Родина - Россия.

-- А я тебе и не предлагаю отказываться от российского подданства. Я ведь тоже русский. Но у меня два паспорта - двойное гражданство. Оно признаётся и здесь, и в России.

-- Ой, я совсем забыла об этом. А что, я тоже так смогу?

-- Конечно, почему же нет. При получении австралийского паспорта иммигранты предпочитают не отказываться от первого гражданства. Здесь есть такой очень положительный нюанс - по российскому паспорту можно посещать Россию, Украину и другие страны, куда виза с российским паспортом не нужна. К тому же, у меня ведь есть филиал фирмы в России. Если захочешь, то сможешь работать там.

-- О, а двойное гражданство - это действительно ценно. А сколько нужно прожить в Австралии, чтобы получить австралийский паспорт?

-- Всего четыре года. Это не так-то и много по сравнению с другими странами.

-- Действительно. Ну, что ж, поживу годиков пять в Австралии, а там видно будет. Вы меня уговорили. А в России я буду персоной Incognita из Австралии - звучит!

-- Прекрасно, -- улыбнулся уже и Майкл. -- Вот мы с тобой и договорились. Ты поначалу принимаешь мои предложения с недоверием, но я, поверь, желаю тебе только добра.

-- Я это знаю. Извините, Майкл, если это выглядит недоверием. Просто это мои раздумья.

-- Я понимаю. Ладно, давай вернёмся к теме ухода за старушкой. И в этом случае я предлагаю тебе это исключительно с пользой для тебя.

-- А вот теперь я это понимаю, -- улыбнулась Фрося, сделав ударение на личном местоимении. -- А сколько этой старушке лет?

-- Я точно не знаю, примерно 75-80.

-- О, приличный возраст. Она что, совсем не может себя обслуживать?

-- Нет, что ты. Может, конечно. Она не лежачая и не инвалид. Просто трудно ей с хозяйством одной управляться, да и словом не с кем перекинуться.

-- Она говорит на английском языке?

-- В основном на английском. Но может частично общаться и на русском. Она дружила с моими родителями, а потому немного научилась и русскому языку. Это она помогала нашей семье обосноваться в Австралии. Зовут её Оливия Аткинсон. Она довольно грамотная, образованная женщина. Мама говорила, что она вроде бы даже какая-то дальняя родственница писателя Кевина Гилберта.

-- Ой, я что-то слышала о Кевине Гилберте. Только сейчас уже не помню, что именно. Но это имя мне, вроде бы, знакомо.

-- Ты, наверное, слышала об американском музыканте Кевине Гилберте, который родился в 60-х годах в Сакраменто - город на западе США. А есть ещё художник, тоже американский, Кевин Гилберт. Насколько я помню, то он работал при постановке каких-то фильмах. Но он родился ещё позже - где-то в конце 70-х годов. Я же говорю об австралийском поэте и драматурге, который родился ещё в 30-х годах, а в 90-х годах он уже умер. Он тоже был немного художником, а ещё и гравёром. И вот он как раз был австралийским аборигеном, то есть истинно коренным жителем нашей страны.

-- Хорошо. Тогда, Майкл, давайте так. Я скажу вам своё окончательное решение, когда познакомлюсь с этой старушкой. Вы меня пока что не представляйте ей как её, так сказать, сиделку. Такой вариант подойдёт?

-- Вполне, я согласен. Но она тебе понравится, я в этом уверен. И надеюсь, что ты будешь ей не сиделкой, а компаньонкой. Сказал бы подругой, но слишком уж большая у вас разница в возрасте.

Через несколько дней Тщедушная познакомилась с Оливией Аткинсон, и старушка ей действительно понравилась. Поэтому Ефросинья не очень долго раздумывала. Она согласилась на предложение Майкла и уже с нового 2003-го года стала жить в доме Аткинсон, занимаясь всеми работами по дому, а также часто беседуя с его хозяйкой (совершенствуя свой английский язык) - особого ухода, как это и предполагал Крейг, старушка пока что не требовала.

* * *

Проговорили Ефросинья с Татьяной чуть ли не до полуночи. Конечно же, Фрося по предложению подруги осталась ночевать у неё. Хорошо было то, что завтра был ещё один выходной день, и не нужно было торопиться на работу. Но повествование Тщедушной о своей жизни в Австралии ещё не было закончено, оно было продолжено уже завтра утром - во время завтрака и после него.

ГЛАВА 19

Окончание разговора с подругой

Утром подруги не спешили подниматься, а потому могли себе позволить подольше повалятся в постели. Но в чужом доме Ефросинья не могла себе позволить долго нежится на мягком диване. Она встала раньше хозяйки, умылась, привела себя в порядок и начала размышлять о том, чем бы ей заняться, пока Татьяна спит. Но она не успела ничего придумать, потому что её перебила уже вставшая Татьяна - наверняка услышала возню подруги, хотя та и старалась не шуметь.

-- Ты чего встала в такую рань? -- напустилась она на подругу. -- Сегодня же выходной, могла бы и подольше поспать.

-- Танечка, какая рань, уже почти девятый час. Да и не привыкла я так долго валяться в постели.

-- Ладно, я сейчас быстро умоюсь, а потом будем завтрак готовить. А ты пока что походи по квартире, осмотрись, глянь, как мы живём, ты же вчера ничего не видела.

-- А ты мне и не дала осмотреться, -- улыбнулась Ева. -- Целый вечер заставляла меня трепать языком.

-- Так уж и трепать. Ты так много интересного рассказала. Но я, конечно, виновата. Так что, сейчас и хочу исправить свою ошибку. Всё, я быстро, -- и она побежала в ванную.

Особо долго рассматривать квартиру Еве и не пришлось - большая и очень уютная двухкомнатная квартира, мало чем отличающаяся от других типовых жилищ, хотя они и стали в последнее время (их типы) куда разнообразнее. Но то, что она двухкомнатная, говорило о том, что квартира купленная (или построенная), но никоем образом не была предоставлена государством (предприятием, учреждением). На двух человек, без детей, это было просто невозможно, да и предприятия сейчас не так уж часто баловали своих сотрудников подобными подарками. Но вскоре уже появилась и хозяйка этой квартиры, и подруги вместе направились на кухню. И вот уже минут через 30-40, расположившись там же за столом (вечером ужинали они в гостиной) вновь повели беседу. Собственно говоря, вновь преимущественно говорила Ева, а Татьяна лишь задавала вопросы или комментировала сказанное.

-- А твоя старушка до сих пор жива? -- спросила она. -- Как-никак восемь лет прошло.

-- Нет, она умерла 4 года назад, в октябре 2006-го года. Я прожила с ней вместе 3,5 года. Но в последние 2 года у неё обострилась старая болезнь. Она уже больше лежала, нежели ходила, и мне действительно пришлось за ней ухаживать. Но она была хорошей женщиной, мне так жалко её было. Мы с ней здорово подружились, Майкл, наверное, был прав - мы стали как бы подругами, хотя разница в возрасте была огромная. Но что здесь удивительного, если мы жили в доме вдвоём и практически контачили только друг с другом. Я навещала только Майкла. В общем, если он для меня был как бы отцом, то Оливия была мне как бабушка. Но, увы, никто не вечен. Ты, может быть, и не поверишь, но я так плакала у неё на похоронах, как плакала когда-то именно на похоронах своей родной бабушки.

-- А где же ты после этого жила? Снова у Майкла?

-- Нет. Оливия по завещанию оставила мне дом и всё её имущество.

-- Да ты что?! И много?

-- Ну, из недвижимости только дом. Он не такой уж большой, но очень хороший. К тому же тоже находится в престижном районе города. Так что у меня есть куда приезжать в Австралии, там у меня свой участок с домом.

-- А сейчас там кто живёт?

-- Сдала его квартирантам, желающих было много.

-- О! Так ты сейчас богатая госпожа.

-- Не жалуюсь на нехватку денег, -- улыбнулась Ева. -- Мне ведь Оливия ещё и оставила денег на счету около двух миллионов.

-- Елки-палки! Вот это да! Так ты и в самом деле миллионерша. И чего тебе тогда не сиделось в Австралии?

-- Соскучилась я за Родиной, да и по тебе. Кроме того, в России у меня остались кое-какие дела.

-- Угу, соскучилась ты по мне, как же! -- подруга не обратила внимания на последнюю фразу Евы и, шутя, даже подколола её. -- Так соскучилась по мне, что в магазине от меня нос отворотила.

-- Но я же объяснила тебе, почему я так поступила.

-- Ой! Я совсем и забыла! Ты мне так и не рассказала о том, как ты вдруг стала Евой Фрейл, если сейчас не замужем?

-- Это всё из-за моей русской фамилии. -- Понимаешь, Тщедушная - для английского языка очень уж сложная фамилия, как для написания, так и в произношении. В переводе же тщедушный (или тщедушная) на английском языке frail (хотя именно такого же слова в английском языке и нет) - просто frail наиболее подходит по смыслу. Переводом с английского frail на русский язык являются такие слова как хрупкий, непрочный, хилый, болезненный, бренный, нравственно неустойчивый. Ни одно из этих слов мне не подходило, -- ни по её сути, ни по характеру Ефросинья не была хилой, болезненной или нравственно неустойчивой. -- Но слово frail означает ещё и: тростник или корзина из тростника, или же даже просто женщина. И вот последние определения мне понравились. К тому же английскому frail синонимами являются такие слова как fragile, fallible, imperfect, delicate, brittle, weak. Синонимы fragile, fallible, imperfect, brittle, weak в основном тоже указывали на какую-либо непрочность, хрупкость или ущербность. Но вот слово delicate наряду с хрупкая или непрочная означает ещё и нежная, изысканная, утончённая. А это мне нравилось куда больше. Поэтому с моего согласия и написали в паспорте моё имя и фамилию как Ева Фрейл. И было это сделано ещё во время регистрации моего брака с Майклом, его жену записали именно как Еву Фрейл. Он-то меня и надоумил взять фамилию более благозвучную для австралийцев и англичан, да, наверное, и для многих граждан Западной Европы, США и прочих стран, фамилию.

-- Так, это теперь понятно. А то я думала, что это, всё же, по фамилии какого-то твоего мужа, пусть даже и от фиктивного брака. Но почему ты взяла имя Ева?

-- Для английского языка Ефросинья - тоже совсем неблагозвучное имя. Другое дело - Ева, оно встречается почти у всех народов, интернациональное имя, что ли. Ефросинья и Ева - начинаются на одну и ту же букву. Не становиться же мне было Валентиной или Тамарой. К тому же имя Ефросинья, а тем более, Фрося мне совсем не нравится.

-- И это всё понятно, я совсем не то имела в виду. Можно же было взять, например, имя Елена или Евгения.

-- Понимаешь, на букву Е не так уж много женских имён: Елена или Евгения, как ты говоришь, слишком уж буднично. К тому же, Евгения, Евгений - больше мужчинам подходит. Елизавета или Екатерина - длинные имена, да ещё могли подумать, что я с претензией на королев или императриц. И что тогда остаётся - Евдокия? Что Фрося, что Дуся - хрен редьки не слаще. Есть ещё Евпраксия, но оно созвучно и под стать, если не хуже, моему бывшему имени Ефросинья.

-- А иностранные имена на букву Е ты не смотрела? Те же английские или итальянские?

-- Смотрела. И не только английские или итальянские, но и других народов. Но и у них на эту букву имён немного. Русский - самый богатый в этом плане язык, впрочем, как и в других отношениях. Но мне иностранные имена на букву Е не очень-то нравились. Вот как тебе такие имена: Ерания, Ерселла, Ерлине, Ерлайн, Ерта, Ерика?

-- М-да, не очень они звучат. Но вот Ерика - ничего имя, вполне благозвучное и приятное.

-- Да, ты права. Это имя неплохое, одно из немногих. У нас его, правда, больше произносят как Эрика. Но тоже ничего. А ещё я раздумывала над именем Ессения.

-- Ой! И вправду, очень красивое имя. И почему же ты на нём не остановилась?

-- Не знаю даже. Ессения Николаевна - как-то не очень созвучно, да ещё и с претензией на некую импозантность. Тогда и отчество должно было бы быть более замысловатое.

-- А, по-моему, очень даже ничего.

-- Кто его знает, может быть и так, но мне почему-то не захотелось брать это имя. Мне, кстати, ещё понравилось одно еврейское имя - Емима. В переводе оно означает голубка. Но с моим отчеством оно тоже не очень-то звучит. Поэтому я и остановилась на моём теперешнем имени. А что, Ева - в самый раз: короткое, нельзя его видоизменить, да и для женщины вполне нормально - известное имя прародительницы. И нормально звучит совместно с отчеством - Ева Николаевна. К тому же Ева - это жизнь, живая.

-- Ну, что ж, возможно, ты, и права.

Позавтракав, подруги прибрались на кухне, и перешли вновь в гостиную. И там уже повествование Евы Фрейл продолжились в усиленном режиме.

-- Я ведь тебе ещё не сказала, что у меня имеется диплом менеджера, и не бакалавра, а магистра, -- улыбаясь, протянула Ева.

-- Да ты что?! Ты окончила-таки институт в Австралии?

-- Да, только не институт, а университет Гриффит в Брисбене. На это у меня ушло почти два года. Мне Майкл написал официальную бумагу, что я проработала у него в фирме не четыре месяца, а целый год. Там ведь не так, как у нас, а так, как и в других странах - получил диплом бакалавра, поработай на производстве, выбери себе более конкретную специализацию, и вот тогда приходи учиться на магистра. Я немного работала у Майкла на должности менеджера, но диплома даже бакалавра, как ты знаешь, у меня не имелось. Поэтому мне ещё пришлось подтверждать этот диплом по выписке из "Вышки". Как хорошо, что мне тогда Анатолий Алексеевич написал, что я полностью окончила четыре курса "Вышки", да ещё и сделал выписку по сданным мной предметам. Как я ему благодарна! Кроме того, Майкл ещё сам написал и попросил одного из своих друзей написать мне два отзыва, они тоже были необходимы.

-- И когда ты только это всё успела? - и тот экзамен по английскому языку сдать, и сданные предметы подтвердить, и в университет поступить, окончить его?

-- Ну, времени у меня было достаточно. Экзамен IELTS я сдала ещё осенью 2004-го года, через полтора года после того, как переехала к Оливии. Этого времени с лихвой хватило, чтобы усовершенствовать свой английский язык. Подтвердила я сданные мной в России экзамены, не все, а только некоторые, в апреле-мае уже следующего года, и уже с сентября была зачислена в Бизнес школу университета Гриффит.

-- А почему школа?

-- Это как один из факультетов. У нас же в "Вышке" тоже так было. Расположен он практически в центре Брисбена, точнее, там находятся его кампусы (студенческие городки).

Университет Гриффит был создан в 1975-м году на базе Колледжа Искусств в Брисбене и Консерватории Квинсленда, основанной в 1957-м году. Сейчас Гриффит располагает пятью кампусами в Брисбене и Голд Косте. Это один из самых крупных университетов Австралии, где обучаются студенты из 124-х стран мира. Гриффит входит в группу инновационных исследовательских центров Австралии (Innovative Research Universities - IRU), являясь одним из её основателей. Университет предлагает более 300 учебных программ по четырём основным направлениям: гуманитарные науки, образование и право, бизнес, наука, инженерное дело и технологии, а также здравоохранение. Сама же бизнес школа университета Гриффит имеет престижную акредитацию AACSB наравне с Гарвардом, Йелем и другими ведущими бизнес-школами мира. Кстати, университет имеет даже русское отделение.

-- Ты училась на русском отделении? -- спросила Татьяна.

-- Нет. Я хотела более досконально изучить английский язык. Ладно, пойдём дальше, -- продолжила Ева. -- Два городка-кампуса были расположены совсем рядом, Маунт-Грейватт и Натан - на правом берегу реки, но езды туда не более 20 минут, примерно в 14,5 км от центра. А третий, - Саут-Бэнк, - на улице Грей-стрит, тоже правый берег реки, но неподалёку от дома Майкла (по маршруту Квин-стрит - Элизабет-стрит - мост Виктории - Мельбурн-стрит - Грей-стрит).

-- Но ты же не жила в общежитии?

-- Нет, конечно, жила я в доме Оливии. Просто я бывала в тех местах, где расположены кампусы. А ты знаешь, кстати, какие там условия в общежитиях?

-- Откуда мне знать.

-- Так вот. Размещение на кампусе, как правило, бывает двух видов: комната в общежитии (с питанием или без), а также комната в доме на несколько студентов с общей ванной. Некоторые кампусы предлагают одноместное размещение в квартирах-студиях (studio apartments).

-- Здорово, конечно. Но, наверное, дорого платить за такие комнаты.

-- А я этого, честно говоря, и не знаю. Не интересовалась, да и зачем оно мне было. На первых порах мне вообще очень тяжело было.

-- С непривычки?

-- Нет. Я хорошо знала английский, а потому проблем с учёбой не было. Просто тяжело больна была бабушка Оливия. Она умерла через полтора месяца после моего поступления в университет. Этот год был самым тяжёлым для меня.

-- Даже тяжелее лета 2002-го года?

-- Это несравнимые вещи, Таня. То лето было для меня тяжёлым, скорее, в моральном плане. А год смерти Оливии Аткинсон был тяжёлым именно физически.

-- Я поняла. Ладно, извини, что перебила. Продолжай.

-- Ну, а потом уже всё пошло нормально. Так, ну, наконец-то, я тебе всё рассказала, -- облегчённо вздохнула Ефросинья.

-- Нет, ещё не всё.

-- Как не всё? А что я пропустила?

-- Ты не рассказала о том, получила ли ты австралийское гражданство?

-- А, и в самом деле. Начало эпопеи с гражданством, с австралийским паспортом было положено после смерти Оливии, где-то в ноябре. У меня к тому времени уже истекли 4 года проживания в Австралии. Правда, они истекли ещё в начале сентября, но в связи с уходом за бабушкой мне не до того было. Особых проблем оформление гражданства не вызвало, я ведь была женой австралийского подданного. Да и мне, конечно, много помогал в этом деле сам Майкл, ему я особо благодарна за всё.

-- Да уж, он молодец. Подобрать на дороге незнакомую девчонку, то ли бомжа, то ли проститутку, и сделать из неё миллионершу.

-- Да, ты права, это именно так. Но, вернёмся к паспорту. Получила я австралийский паспорт в марте 2007-го года, а осенью этого же года мы с Майклом развелись. Но в паспорте у меня уже твёрдо стояло - Ева Фрейл. А в июне этого же года я получила и диплом магистра по специальности "Менеджмент", австралийский диплом, и тоже на имя Евы Фрейл.

-- Значит, ты теперь для всех нас иностранка?

-- Частично.

-- Как это частично?

-- А вот так. У меня двойное гражданство, и два паспорта. По австралийскому паспорту я Ева Фрейл, а по русскому Ефросинья Тщедушная.

-- Да, неплохо ты устроилась.

-- Я тоже так думаю, -- улыбнулась Ева-Ефросинья. -- Но не слишком ли высокой ценой мне досталось такое устройство? Да и сколько времени на это ушло - семь лет что-то да значат.

-- Тоже верно. И где ты потом работала? Всё там же у Майкла?

-- Да. Крейг, как и обещал, сразу же взял меня на работу к себе в фирму. Но теперь я работала уже на полном основании, как дипломированный специалист. И проработала я у него практически два года - со средины июня 2007-го года по середину мая 2009-го года.

-- И он тебе нормально платил?

-- Да, как всем австралийским специалистам. И в этом вопросе он тоже молодец. Он даже слушать не захотел, чтобы уменьшить мне плату, поскольку ранее на меня потратился. Но я не могла быть неблагодарной.

-- И что же ты сделала?

-- Я перед своим отъездом подарила ему новую машину, не особо шикарную, а просто новую. У него в Австралии была старенькая уже машина, и вот я её как бы обновила. Я ему передала ключи от его новой машины перед самым отъездом.

-- И он не возражал против такого подарка?

-- Возражал, конечно. Но что ему оставалось делать - во-первых, это подарок, а от подарков не принято отказываться. А во-вторых, я же тебе сказала, что ключи и документы отдала ему за пару дней до отъезда. Так что поворчал немного, но вернуть её мне уже никак не мог.

-- Да, значит, ты тоже молодец. Впрочем, кто бы сомневался в этом. Но почему же ты уехала из Австралии? Жила бы там в своё удовольствие. Или Майклу что-то не нравилось в твоей работе, или ему накладно было платить тебе большие деньги?

-- Нет, что ты! С этим было всё в порядке. Майкл был доволен моей работой, так он, по крайней мере, мне говорил. Да я и сама чувствовала, что я в его компании далеко не последний человек.

-- Так в чём же дело?

-- Таня, я тебе уже говорила, что я очень соскучилась по Родине. Я ведь за семь лет здесь ни разу не была. Майкл периодически бывал в Москве, а вот я нет. Да и что мне там было делать? Ладно, жить я могла, конечно, в московской квартире Майкла, но делать-то что? Бесцельно бродить по городу, который я и так неплохо знала?

-- Отыскала бы меня.

-- Ага! Ты думаешь, мне сейчас разыскать тебя было таким уж очень простым делом? Да не помоги мне Николай, я тебя сама, наверное, и не разыскала бы. Или разыскала бы через год, а то и через больший отрезок времени.

-- А где ты живёшь сейчас в Москве? Всё там же, на квартире Майкла?

-- Нет. Я там жила первое время, где-то месяца три, пока не подыскала себе и не купила свою собственную квартиру.

-- Ну да. Я забыла, что у тебя такие возможности имеются. А работала ты, конечно, в филиале фирмы Майкла?

-- А вот это ты точно определила, -- вновь улыбнулась Ева.

-- Ну, хорошо, приехала ты в прошлом году в Москву. Погостила бы немного, и назад в Австралию. У нас же здесь наверняка хуже, чем там.

-- Нет. В Австралию я, конечно, буду изредка наведываться. Но жить я планирую в Москве. Как бы ни хорошо за границей, но на Родине лучше, даже если на твоей исторической Родине и не особо хорошо обстоят дела. Что ни говори, а обычно человека тянет на его Родину. Кроме того, у меня здесь остались кое-какие не завершённые дела.

-- Какие у тебя тут могут быть не завершённые дела? Ты же здесь не жила восемь лет.

-- Не восемь, а семь лет. Да, семь лет не жила, но дела не завершённые есть, если вспомнить события перед этими годами.

-- А-а! Я поняла, -- протянула Татьяна. -- Ты тогда в общежитии, на кухне говорила, что ты не кроткая овечка, которая не может дать сдачи обидчикам. Я поняла тебя, и ты, в общем-то, наверное, права.

-- Ты смотри, как ты хорошо всё запомнила. Но я тоже так же думаю, и очень рада, что ты меня поняла.

-- Слушай, Фрося, а как Майкл отнёсся к тому, что ты собираешься покинуть Австралию? Ведь он так много для тебя сделал, да и, наверное, рассчитывал на твою работу в своей компании.

-- Да, Таня, это был больной вопрос и для меня, и для него.

* * *

Ефросинья, точнее на то время уже Ева Фрейл, начала подготавливать почву о своём возвращении на Родину ещё в начале 2009-го года, проработав в фирме Майкла чуть более полутора лет. Да, ей нужна была такая серьёзная практика работы менеджером, да ещё и в зарубежной фирме. Но оставаться навсегда в Австралии она не собиралась. Как и не планировала жить и работать в Брисбене более двух лет, ну, от силы, трёх - так она для себя определила сроки пребывания в этом городе. Да и прожила она уже в нём 6,5 лет - довольно большой срок. Что касается работы, то она считала, что 1,5-2-х лет зарубежной практики для неё вполне достаточно, пора эту практику дополнять отечественной. Так ли это было на самом деле - неизвестно, но уж коль Ева-Ефросинья для себя что-либо решила, то отступать или менять свои планы она была не намерена.

В один из выходных дней после обеда она навестила Майкла, и пришла с небольшим кульком, из которого выставила на стол бутылку отличного розового вина "Миссис Уигли" (Mrs. Wigley) местного производства и бутылку французского коньяка "Шато де Булон" (Chateau de Beaulon), а также выложила различную снедь-закуску.

-- Оп-па!? -- удивился Майкл. -- И что это у нас сегодня за праздник?

-- А что, обязательно нужен праздник, чтобы посидеть с друзьями за столом?

-- Да я и не возражаю. Просто немного непривычно. Да и ты ничего просто так не делаешь. И у меня, несмотря на эти продукты, какое-то не совсем-то радостное предчувствие.

-- Ёшкин кот! Вот уж не думала, что вы моментально сделаете подобные выводы. Но не приходить же мне было с пустыми руками.

-- Ладно, не сердись. Давай сейчас вместе накроем стол, кое-что из продуктов ещё я добавлю, и хорошо посидим.

Посидели они в этот раз и в самом деле хорошо. Они выпили по нескольку рюмок вина и коньяка (даже Ева выпила рюмочку этого прекрасного напитка), обменялись своими новостями, поговорили немного о фирме, но затем Майкл, пристально глядя в глаза гостьи, произнёс:

-- Так, а теперь выкладывай главное.

-- Какое ещё главное? -- попыталась прикинуться непонимающей Ева.

-- Фрося, то бишь, сейчас уже, Ева, я не первый год живу на свете. Как ты знаешь, в прошлом году мне уже перевалило за полтинник, а потому кое-чему в жизни я уже научился.

-- Ладно, -- тяжело вздохнула Ева, предвидя непростой разговор, -- начну, как вы говорите, с главного. Майкл, я хочу вернуться на Родину.

-- И ты спрашиваешь на то моего разрешения? Ты же взрослая женщина.

-- Я не спрашиваю у вас разрешения. Я просто хочу, чтобы вы меня поняли. Я не могу улететь просто так, не поговорив с вами. Я не настолько неблагодарная. К тому же, мне нужно знать ваше мнение по этому вопросу.

-- Ну, о моём мнении по этому вопросу, ты, наверное, и сама догадываешься. Иначе не пришла бы с такими угощениями.

-- Ну, это вы уже перегнули, -- вспылила Ева. -- Просто я не могла идти к вам с пустыми руками. Что же я такая дура, которая может решить, что вы выпьете коньяку и станете сговорчивей?

-- Опять злишься. Ладно, это я просто пошутил. Хорошо, а чем тебе не нравится здесь?

-- Мне здесь всё нравится. Но моя Родина там.

-- Я думал, что ты уже привыкла к Австралии, и она тебе пришлась по душе. Кроме того, у тебя сейчас уже есть в Брисбене и свой дом. Я думал, что бы будешь его обживать, выйдешь замуж, нарожаешь детишек.

-- В отношении Австралии так оно и есть, она мне по душе. И я обязательно буду сюда приезжать, но меня тянет в Москву. Я ведь там не была уже около семи лет.

-- Хорошо, поезжай туда, побудь там, сколько хочешь времени, моя квартира в твоём распоряжении. Но потом возвращайся. Мне будет тебя здесь не хватать.

-- По работе?

-- И по работе тоже. Но главное просто по-человечески.

-- Может быть, вы считаете, что я, всё же, не благодарная - не отработала вложенные в меня средства?

-- Не говори ерунды. Всё ты давным-давно отработала. И разве в этом дело? Я вообще дурак, что когда-то сказал тебе об этом. Ведь ты мне как дочь, и я к тебе очень привязался. Своих детей-то у меня нет. А какие долги могут быть между отцом и дочерью? Чушь какая-то!

-- Вот, теперь вы злитесь. Извините, что я об этом заикнулась. Я ведь тоже привязалась к вам, и тоже считаю вас как бы отцом. Я ведь своего отца никогда и не знала, а вы мне его действительно заменили. Но разве не бывает так, что дети живут отдельно от родителей, в другом городе?

-- Но не так же далеко.

-- Но я буду приезжать в Брисбен, да и вы часто бываете в Москве - вот и будем видеться.

-- Ладно, я ведь тебя уже знаю - ты своего решения всё равно не изменишь. И когда ты собираешься уезжать, то есть, отлетать?

-- Ой, не сейчас. Наверное, зимой, -- русское лето, -- или поздней осенью. В общем, примерно в мае-июне.

-- Это хорошо, что не сейчас. Будет время привыкнуть к мысли, что ты покидаешь меня, да и на фирме я буду постепенно искать тебе замену. Но что тебя так тянет в Москву?

-- Майкл, у меня там остались кое-какие долги, вернее мне кое-кто задолжал. А долги нужно возвращать, -- жёстко произнесла Ева.

-- Вот теперь я тебя понял. Ну, что ж, всё верно. Теперь никаких возражений с моей стороны не будет, -- он немного помолчал, а потом добавил. -- С жильём в Москве вопрос ясен. А вот где ты собираешься там работать? Я надеюсь, что в моём филиале.

-- На первых порах, конечно же, у вас в фирме. А вот дальше по обстоятельствам.

-- Так, и это понятно. Ну, что ж, тогда мы обо всём договорились. Я буду всё время желать тебе удачи. И ожидать тебя. Может быть, ты захочешь вернуться? -- с надеждой спросил он.

-- Не знаю, Майкл, ничего пока что обещать не могу.

На этом важный для Евы вопрос и был закрыт. Они ещё пообщались пару часов, разговаривая на различные темы, и только после этого Ева покинула всегда гостеприимный для неё дом Майкла Крейга. А в средине мая она его покинула уже на довольно значительный срок, улетев в Москву.

ГЛАВА 20

Первый шаг

И вот теперь в Москве, через год после своего возвращения сюда, у Фрейл появились настоящие друзья. Через время Ева познакомилась с Дмитрием Ковровым, таковой сейчас была и новая фамилия её лучшей подруги. Ева стала чаще бывать в этой семье, наведывались к ней и они. Да, и сейчас много времени Фрейл проводила со своим бойфрендом Юрием Шемякиным, в последнее время он даже практически перебрался жить к ней. Но это не была большая любовь, так, небольшое развлечение, которое началось в то время, когда Ева была как бы одна в громадном городе, и которое по инерции продолжается и сейчас. Ева даже как-то подумала, что уйди от неё сейчас Юрий, она даже не расстроится из-за этого и спокойно переживёт разлуку с ним. Но пока что эти отношения продолжались дома и в вечернее время (правда, теперь уже пореже).

Что касается именно вечернего времяпрепровождения, то она больше посещала с Юрием вечерние клубы, кафе, пару раз были в ресторане. Ранее Юрий удивлялся, почему Еву так тянет в один из вечерних клубов, который находился не так уж близко от её дома, на шоссе Энтузиастов. Да, этот клуб был неплохой, но в Москве полно и других очень хороших клубов, к которым легче и быстрее добираться от её дома. Но Ева упорно предпочитала посещать именное его. Конечно, Фрейл не рассказывала своему другу причину такой привязанности к этому месту, ему и ни к чему было это знать. Но она в этом клубе хотела разыскать её насильников - Артёма и Сергея. Она, конечно, понимала, что прошло очень много времени, и привязанности этих парней могли измениться - им сейчас уже не 18-20 лет. Да и они сами могли жениться, переехать в иной район Москвы, а потому шансы встретить их здесь мизерные. В то, что Артём с Сергеем могли изменить свои пристрастия (и то только по поводу клуба) или переехать в другой район, она ещё верила, но Еве почему-то абсолютно не верилось, что такие подонки могли жениться и обзавестись семьёй, да ещё и детьми. Это было, конечно же, в корне неверно - сколько тому есть подобных случаев, когда люди с низкими моральными устоями выдают из себя, а иногда такими и бывают, примерных семьянинов. Но вот мадам Фрейл почему-то так для себя решила.

Она также не верила, что сейчас Артём и Сергей перестали ходить в ночные клубы, кафе или рестораны. Но сколько их в Москве! - попробуй разыскать нужного человека. Даже если посещать такие места всего по одному разу, то на это уйдёт, наверное, не один год. К тому же, вполне реальна и такая ситуация - ты сегодня один раз посетишь ресторан, не встретив там нужного лица, а завтра или послезавтра он там появится. Но Еве негде было больше искать этих парней, кроме имён она о них ничего не знала. Искать по машине Сергея? Но Ева тогда не смотрела на её номер, да и он наверняка её уже поменял, та уже была сильно изношена. И, вопреки здравому смыслу, Ева продолжала иногда ходить в этот ночной клуб.

-- Слушай, Ева! -- начинал раздражаться Юрий, -- что ты прилипла к этому клубу? Он что, мёдом намазан? Сколько есть гораздо лучших клубов.

-- Наверное, есть. Но я привыкла к этому.

-- Отвыкай. Да и как тут можно отдыхать, в таком шуме, с этими дискотеками. Это развлечение для 16-летних. Давай лучше сходим в хороший ресторан. Там действительно можно нормально отдохнуть и послушать хорошую музыку, или песни, исполненные вживую.

-- Но мы же ходили и в ресторан с тобой.

-- Ой, когда это было, давным-давно.

-- Сходим и в ресторан, всему своё время.

Юрий отговаривал Еву от походов в надоевший ему клуб, но особо настаивать и тащить свою подругу в иное место, он не решался. Дело в том, что в ресторанах, да и в кафе, практически всегда расплачивалась Фрейл. Шемякин мог ещё в этом злосчастном клубе заказать или сам принести к столику какой-нибудь коктейль - и, пожалуй, всё. У него постоянно не хватало денег, он ныл, что с его бизнесом он всё время в долгах, что ему нужны крупные деньги на раскрутку и тому подобное. Ева иногда снабжала Юрия как раз не особо крупными сумами, но много давать ему не рисковала, понимая, что суммы тогда могут постепенно и нарастать. Что у Юрия за бизнес она толком и не знала, он его описывал ей только в общих чертах. Да она этим не особо и интересовалась, у неё постоянно были какие-то свои помыслы. Но, если Юрию уже надоел ночной клуб на шоссе Энтузиастов, то он себе не представлял, насколько же этот клуб осточертел самой Фрейл, её уже чуть ли не тошнило от него.

И вдруг посещения этого клуба резко прекратились. Ева вовремя вспомнила, что у неё теперь есть подруга. Не в том плане, что можно вечерами сидеть у неё, надоедать Ева как раз не хотела, а в том плане, что с подругой можно посоветоваться, тем более что она полностью (в отличие от Юрия) в курсе дел Тщедушной-Фрейл. В очередной раз зайдя в гости к Татьяне, в начале октября (приходила она к Ковровым всегда только одна), Ева выбрала момент, когда Дмитрий смотрел телевизор, а они вдвоём возились на кухне, и обратилась к подруге:

-- Таня, у меня есть к тебе один разговор, только он сугубо конфиденциальный.

-- Хорошо, я никому ни слова не скажу.

-- Слушай, ты за все эти годы где-нибудь встречала Сергея и Артёма?

-- А зачем тебе эти подонки?

-- Рассчитаться с ними хочу.

-- И каким образом?

-- Понятия не имею. Позже об этом думать буду. Но мне их сначала нужно найти. Я уже с десяток раз была в том вечернем клубе, в котором всё и началось, но их там ни разу не видела.

-- Я там была ещё только два раза. Первый раз, когда выясняла у них, куда они тебя отвезли. И эти подонки клялись, что отвезли тебя на вокзал. Теперь понятно, куда они тебя отвезли. А второй раз я их видела там, когда сдавала их милиции.

-- Ты сдавала их милиции?! -- изумилась Ева. -- За какие их деяния?

-- По подозрению в убийстве. Я тебе совсем забыла рассказать, что я тебя ещё три дня тогда разыскивала, даже в морге была.

-- А в морге-то почему?

-- Ой, Фрося, -- Татьяна, окончательно ещё не привыкнув к новому имени подруги, называла её то Фрося, то Ева, -- это долго рассказывать. Просто у меня в то время были разные подозрения по поводу твоего исчезновения. Я тебе обязательно расскажу об этом позже. Сейчас это не имеет значения.

-- Хорошо. А что, Сергей и Артём и в самом деле были замешаны в убийстве?

-- Нет. Да ладно об этом. Я тебе хочу сказать, что я видела их один раз. Но это было давно, ещё в прошлом году.

-- И где ты их видела?

-- В одном из ресторанов.

-- И что это за ресторан?

-- А вот этого я как раз и не помню. Мы там отмечали день рождения друга Дмитрия. Он находится где-то в районе метро "Профсоюзная", в Черёмушках, там Валентин, друг Дмитрия и живёт, -- а вот семья Ковровых жила в Ломоносовском районе, это были два соседствующие районы Юго-Западного округа.

-- Так, Танечка, вспоминай. Это для меня очень важно.

-- Ну, не помню я его названия, и всё тут. Да я тогда не особо и обратила на его название внимание. Я запомнила, что ресторан не такой уж и большой. Но там два зала, мы сидели в большем зале, мест, наверное, на 50, гостей у Валентина много было - ему тридцатник стукнул, как и моему Дмитрию. А второй зал был намного меньше.

-- Что ты ещё помнишь?

-- Да ничего больше. Правда, что-то в нём было особенного, но не помню что. А, интерьер там был как бы в индийском стиле, и ещё мне запомнилось, что там были приятные запахи?

-- Горелого мяса? -- пошутила Ева.

-- Нет, что ты. Пахло ванилью или лавандой, может быть, корицей. Слушай, Фрося, можно у Димки спросить, он наверняка помнит. А узнать у него название ресторана - нет в этом никаких секретов.

-- Хорошо, спроси у Дмитрия.

И уже тогда, когда вся троица, поужинав, уютно расположилась в креслах и на диване, Таня спросила мужа:

-- Дима, а ты не помнишь, как название ресторана, в котором мы в прошлом году праздновали тридцатилетие Валентина?

-- Помню. Его название "Арома". Это ресторан индийской кухни.

-- Вот, "Арома", -- обрадовалась Татьяна. -- Я же говорила, что там приятные ароматы. И вот что там было особенное, теперь я вспомнила, - официанты в национальной индуской одежде. Теперь я хорошо помню чалму на их головах. И одежда соответствующая. У женщин это сари, а вот у мужчин... не помню, как называется.

-- У индусов мужчин она называется дхоти или капра, лата, -- объяснил Дмитрий.

-- Дима, а на какой улице он находится? -- спросила Ева.

-- На улице Крижановского. А вот номер дома я не помню - то ли N 20, то ли N 30, -- на самом деле в номере дома было оба этих числа - хотя дом и не располагался на пересечении улиц, но почему-то имел дробный номер 20/30. -- А зачем он тебе? -- спросил он Еву.

-- Странный вопрос, -- улыбнулась та. -- Зачем нужен ресторан? - чтобы сходить туда. Твоя супруга так расписала его ароматы, что и мне захотелось там побывать.

-- Да, вообще-то неплохой ресторанчик, так что впечатления от него у тебя будут хорошие. Ты одна туда пойдёшь?

-- Ох, и любопытный же ты, -- уже вообще рассмеялась Ева. -- Пойду я туда не одна.

-- Во как! Я почему и спросил - ты всё время одна к нам приходишь.

-- Успокойся. Есть у меня с кем пойти в ресторан.

И Ева, вместе с Юрием, в ближайшую субботу посетили этот ничем не примечательный снаружи ресторан. Хотя уже начался второй месяц осени, но было пока что ещё тепло. А потому перед входом в ресторан на вымощенной тротуарной плиткой площадке стояли квадратные светлые пластмассовые уличные столики с такими же креслами под голубыми навесами-зонтами от дождя. Возле них ещё стояли на квадратных подставках полушары-вазы с растениями. Однако желающих посидеть за ними что-то не наблюдалось (кроме неспешно топающих между столами голубей), а потому царила как бы атмосфера некого запустения. Но вот уютный интерьер и улыбающиеся официанты сразу же переменили впечатление от ресторана. Удивило новых посетителей ресторана и его разнообразное меню: королевские креветки прямо из Гоа (самый маленький штат на юго-западе Индии, на берегу Аравийского моря), приготовленные по специальному рецепту; рыба в нежнейшем кляре; сочное мясо на углях; ароматные лепёшки с луком, кориандром, чесноком, мятой и сыром; "Мург Махмали Кабаб" (кусочки куриного филе, маринованные с сыром, орешками кешью и сливками, приготовленные на углях); "Дханья Шорба" (тающий томатный суп-бульон с кориандром), куриный шашлык и многое другое.

И Еве, и Юрию (ему особенно) этот ресторанчик понравился. В ресторане звучала традиционная индийская музыка, работали профессиональные музыканты и исполнители арабских и индийских танцев. Изюминкой ресторана как раз и были танцовщицы, которые исполняли индийские танцы. Не посрамился ресторан и при подаче десертных блюд: популярные индийские напитки ласси (на основе йогурта), молочные коктейли, шарики из муки и орехов в сиропе с мороженым. Ева выбрала себе молочный коктейль из манго - в меру сладкий, лёгкий, воздушный, в общем, достойный похвалы, как и сам ресторан, который впечатлил его новых гостей. Однако миссия Евы, к сожалению, так и осталась не выполненной - Сергея с Артёмом в ресторане не было. И Ева предложила Юрию съездить в этот ресторан ещё и завтра, на что тот с радостью согласился.

И вот в воскресенье Фрейл, наконец-то, за столь долгое время её поисков (правда, ранее всего в одном и том же месте) повезло. Она сидела с Юрием в ресторане уже около часа, когда в зал вошли парни, которых так разыскивала Ева. Они, конечно, не обратили внимания на Еву с Юрием, да и не узнали бы они сейчас Ефросинью (она здорово изменилась, превратившись из простой девчонки в эффектную даму), если её так и не узнали в "Козероге". Они пришли в ресторан вдвоём, без дам и сели за столик, который находился далековато от стола, за которым сидела Фрейл с Юрием. Но Ева их сразу узнала, а то, что они здесь нередко бывают, чувствовалось - к ним сразу же подошёл официант, с которым Сергей и Артём разговаривали словно со старым приятелем.

Юрий аккуратно орудовал за столом ножом и вилкой, делясь своими впечатлениями то ли о блюде, то ли о самом ресторане, но Ева его как бы не слышала. Сейчас она думала о том, что же ей делать дальше. Странно, но активно разыскивая своих обидчиков, она почему-то не думала о том, что будет дальше - все её помыслы были направлены на то, чтобы их хотя бы разыскать, а уж потом она решит, что делать. Но что делать сейчас, когда она их нашла, но ничего о них не знает? Ведь они через пару часов уйдут из ресторана, и что, всё по-новой? Но спустя какое-то время она обратилась к Юрию:

-- Юра, извини, мне нужно ненадолго отойти. Посиди немного без меня. Мне нужно в дамскую комнату, -- и она со своей сумочкой направилась к выходу из зала.

Ева обратила внимание, что к Сергею и Артёму вновь подошёл официант, принеся и расставляя на столе заказанные им блюда. Она вышла из зала и ожидала его. Когда он тоже уже вышел оттуда, она остановила официанта в индийском одеянии (но тот был явно не индус) своим обращением:

-- Извините, мсье, я хотела бы с вами поговорить, -- Фрейл опять применила свой приём с использованием английского акцента.

-- Да, я вас слушаю, мадам.

-- Вы только что обслуживали столик, за которым сидят двое мужчин. Я хотела бы знать, кто они.

-- Обычные наши посетители. Кто они по профессии, если вы это имеете в виду, я не знаю.

-- Но вы, как я поняла, их неплохо знаете - беседуете вы с ними довольно активно.

-- Да, я их немного знаю. Они не так уж часто, но регулярно у нас бывают.

-- Вы можете назвать мне их фамилии?

Тот замялся:

-- Я не знаю.

-- А я вот чувствую, что вы знаете, -- Ева вынула из сумочки стодолларовую купюру и аккуратно сунула их ему в нагрудный карман.

-- Их зовут Сергей и Артём, отчеств я не знаю.

-- Их имена я и сама знаю. Мне нужны их фамилии.

-- Артёма фамилия как будто Патрышев, или что-то в этом роде, но я не уверен. А Сергея фамилии я вообще не знаю. Честное слово.

-- Хорошо, я верю. Я приду к вам в ресторан в среду. В этот день вы будете на смене?

-- Да, в среду я как раз буду.

-- Вот и хорошо. К тому времени мне нужны будут их полные реквизиты. Узнаете - получите вдвое больше.

-- Я постараюсь.

-- Да уж, постарайтесь.

Ева вернулась к своему столику. Теперь уже сам ресторан и ужин в нём стали ей не интересны, а потому она старалась закончить это нудное сидение за столом, поторапливая Юрия. Тот, конечно, такое поспешное завершение ужина воспринял с явным неудовольствием:

-- Ну что ещё случилось? Так нормально сидели. А теперь куда-то спешим.

-- Просто у меня очень разболелась голова, и эта музыка раздражат меня. Мне нужно ехать домой, чтобы отдохнуть и выпить обезболивающее.

Юрий с удивлением посмотрел на свою спутницу - он очень редко слышал от неё разговоры о своём недомогании. Но он подчинился просьбе Еве, да и что ему оставалось делать - музыку, как говорится, заказывал не он. Минут через двадцать они покинули ресторан.

* * *

В среду утром, в запланированный Евой день посещения ресторана, она сказала Юрию, что сегодня надолго задержится на работе - на сей раз она не хотела идти в ресторан вместе со своим приятелем, тем более что она не планировала там долго задерживаться. И вот часов в шесть вечера она уже была в ресторане "Арома". Она села за один из столиков и заказала себе напиток ласси из ананаса с имбирным соком и кокосовым молоком. Когда через некоторое время официант принёс ей заказ, он тихо произнёс:

-- Мадам, вас ждут в коридоре.

Выйдя из зала, Ева тут же увидела официанта, с которым разговаривала в воскресенье.

-- Добрый день. Ну что, всё узнали? -- спросила она.

-- Узнал всё то, что смог узнать, мадам, -- и он сообщил отчества и фамилии Сергея с Артёмом.

-- Одну минуту, я запишу, -- и Ева собиралась открыть сумочку.

-- Не нужно, мадам. Я вам всю информацию записал, -- и он протянул ей сложенный листочек бумаги.

-- Большое спасибо. А вы узнали, где и кем они работают?

-- Увы, нет. Но мои коллеги рассказали, что у них имеется какая-то своя фирма. Какая точно - никто не знает. Но дело не в самой фирме. Говорят, что их фирма, это, скорее всего, просто прикрытие. Чем они занимаются на самом деле, никто ничего конкретно не знает.

-- Вот даже как! А вот это уже интересно. Хорошо, ещё раз большое вам спасибо, -- и Ева протянула официанту обещанное вознаграждение. -- А это передайте, пожалуйста, вашему коллеге, который обслуживал мой столик. Я уже не буду туда возвращаться, -- она протянула официанту дополнительные 50 долларов.

И это за ласси, который она только попробовала, и который стоил, наверняка, не более 100 рублей. Но у неё сейчас было хорошее настроение - первый шаг, наконец-то, сделан.

На следующий день Фрейл позвонила Николаю Бережному и договорилась о встрече в кафе в обеденный перерыв.

-- Коля, у меня к тебе снова есть просьба, -- сообщила она другу, когда они удобно разместились за столиками.

-- Постараюсь всё сделать, Ева Николаевна, если только это в моих силах. Что на этот раз?

-- Примерно то же самое, что ты делал по вопросу поиска моей подруги.

-- Сделаю.

-- Только вот задача и проще, и сложнее.

-- Гм, интересно.

-- Проще потому, что есть полные реквизиты человека, точнее, двух человек - имя, отчество, фамилия. По ним можно и место проживания установить. Узнай на всякий случай, но вряд ли их адреса мне понадобятся.

-- Тогда в чём сложность?

-- А сложность в том, что нужно знать, чем они занимаются.

-- Но это же вообще пустяк. Имея полные реквизиты, установить место работы или наличие собственного бизнеса совсем просто.

-- Верно. Я и так знаю, что у них имеется какая-то собственная фирма.

-- Тогда в чём дело? Установить название фирмы и где она находится?

-- Нет, не всё так просто, Коля. Как мне сообщили, их фирма - это только прикрытие, реального дохода от неё мало. А деньги у них водятся приличные, парни шикуют. Но вот чем они занимаются на самом деле, мне не известно. И вот это мне как раз и нужно узнать. И здесь сложность в том, что по официальным каналам ты, естественно, ничего не выяснишь. Здесь нужны неофициальные каналы, нужен вход в круги этих мужчин.

-- Да, это, конечно, сложнее, зато интересней. Это, действительно, так сказать шпионская задача - выяснить, чем на самом деле занимается отдельный индивидуум.

-- Но это может быть опасно, Коля?

-- Нет, не думаю. Ты их знаешь, кто они такие?

-- Примерно моего возраста, ранее они были обычными прожигателями жизни.

-- Ну вот. Вряд ли они занимаются чем-то достаточно серьёзным, торговлей оружием, например, или кражей детей с вымогательством выкупа. Противозаконные действия с их стороны, конечно, имеются, но, думаю, что мелкие. Разве что под видом моделей девочек поставляют в гаремы или дома терпимости.

-- А вот это на них более похоже. А не могут это ещё быть наркотики?

-- Могут, запросто. Но вряд ли это поставщики наркоты, скорее всего, просто обыкновенные наркодиллеры.

-- Но это всё равно опасно. Они же понимают, что через них можно выйти и на поставщиков. Могут сообщить, что ими кто-то заинтересовался. И тогда для тебя это уже реальная угроза.

-- Я что, похож на какого-то лоха? Я же не первый год работаю в службе безопасности компании. Что, я не знаю как нужно действовать? Кроме того, выйти на поставщиков наркотиков очень уж сложное дело, там такая конспирация - их знают единицы. Поэтому через обыкновенных дилеров их не достать. Не волнуйся, всё будет нормально. Не нужно заранее ничего загадывать сложного и опасного, возможно, всё намного проще. Например, сбыт через свою фирму палёной водки, да мало ли ещё какие могут быть мелкие жульничества.

-- Хорошо, я доверяю тебе, и верю в тебя.

Ева оставила Николаю полные реквизиты Сергея с Артёмом, и друзья разошлись по своим рабочим местам. Теперь Еве оставалось только ждать, или заниматься пока что другими делами.

* * *

Какие же дела были ещё у Евы Фрейл, кроме, разумеется, работы в компании? Был ещё вопрос, связанный с Юрием Шемякиным. Дело в том, что Фрейл в последнее время всё чаще стала задумываться над тем, кто такой Юрий Шемякин. Он уже практически полностью перебрался к ней в квартиру, правда, с минимальным количеством своих вещей. К себе же он Еву никогда не приглашал. Она всё больше убеждалась, что это, скорее всего, тип некого иждивенца, пытающегося жить за счёт других. Таких людей в обществе, к сожалению, не так уж и мало, но уж очень не хотелось, чтобы это касалось и тебя самого. Кроме того, Ева заметила, что Юрий постоянно крутится возле неё, когда она достаёт деньги из своего домашнего сейфа. И это навело её на некие подозрения. Поэтому, в средине месяца, вновь сидя за столиком кафе компании вместе с Николаем Бережным, она вдруг обратилась к нему:

-- Коля, скажи мне, это сложно - установить в доме видеокамеры?

-- Ну, не так уж и сложно их установить. Но ведь нужно устанавливать ещё и аппаратуру, куда они будут передавать информацию, и которая теми будет считываться, записывать её. А зачем это тебе всё, да ещё и на дому?

-- Понимаешь, у меня есть один приятель... Нет, так будет не очень понятно. Мы с тобой друзья, а потому можем говорить откровенно - это, скорее, мой сожитель, поскольку больших чувств я к нему не питаю. Но мы вместе проводим досуг. В общем, он практически поселился в моей квартире. И у меня в последнее время появились в отношении его некоторые подозрения.

-- Что он ведёт нечестную игру?

-- Именно так. Если он просто альфонс, то это одно дело, но, если он что-то затевает - совсем другое. Уж больно часто он стал крутиться возле моего сейфа, когда я набираю код для его открытия.

-- Но, если ты не пылаешь к нему чувствами, то просто отшей его.

-- Я так, скорее всего, и поступлю. Но я женщина, а потому мне интересно знать, что он намерен делать.

-- Тогда это проблема.

-- Почему?

-- Во-первых, не так просто установить скрытые видеокамеры, а тебе ведь нужны именно такие. Какой смысл их ставить, если твой приятель будет их видеть.

-- Ну да.

-- Их, всё же, можно установить, но это потребует немалого времени - возможно, придётся в каком-то месте стены долбить.

-- Да, это не подходит.

-- Но и это ещё не всё. Какой толк от самих видеокамер, если не будет возможности установить приёмную аппаратуру, различного типа видеорегистраторы. Даже если не будет монитора, то для записи на диск нужен специальный видеомагнитофон. А эти приборы не такие уж маленькие, их не скроешь. Да и сами камеры слежения должны быть миниатюрные, так сказать, шпионские. Конечно, в ФБР, ФСБ или ГРУ есть компактные видеокамеры, но у нас в компании ничего подобного нет, нам они ни к чему - достаточно обыкновенных камер. Я знаю, что в интернет-магазинах предлагают на продажу такие вещи, но где гарантия их качества. Что касается записывающей аппаратуры, то её можно, конечно, установить и вне дома, например, у нас в компании, или у меня на дому. Но ты же представляешь себе объём этой работы. В общем, для твоей цели это практически не реально.

Касательно видеокамер Николай обладал не совсем полной информацией, поскольку в самой компании использовались именно такие камеры слежения, а в отношении своих конкурентов компания "видеослежением" не занималась. Дело в том, что в настоящее время уже имелись беспроводные видеокамеры слежения, работающие по принципу передатчик-антенна-приёмник. При этом беспроводная скрытая камера видеонаблюдения, благодаря своим маленьким размерам могла быть совершенно незаметна, передавая изображение на видеоприёмник, который мог подключаться, например, к телевизору. Не исключено, что обо всех новинках техники в этой отрасли знал начальник службы безопасности Григорий Иванович Ермилов, но вот Бережному это было пока что неведомо. Впрочем, об этом уж тем более не знала и Ева, а потому разговор был продолжен в прежнем русле.

-- Понятно, -- уныло протянула Ева. -- Но что же делать? Мне нужно знать, что планирует делать мой, так сказать, приятель.

-- Давай поставим просто подслушивающие "жучки". Их-то можно установить совершенно незаметно.

-- Но что они дадут? Это же только аудио, но не видео.

-- Естественно. Их функции ограничены, но и функции большинства видеокамер тоже ограничены. Если "жучки" - это, как ты говоришь, только аудио, то видеокамеры - это, наоборот, только видео. И какая польза от самого видео? Ну, хорошо, увидишь ты, что твой сожитель крутиться возле твоего сейфа, но об этом ты уже и так знаешь. А вот как раз "жучки" могут подсказать тебе планы твоего приятеля. Я так понимаю, что он бывает в твоей квартире и без тебя, иначе ты и не планировала бы ставить видеокамеры. Но вряд ли он в твоё отсутствие сидит, абсолютно молча, он наверняка кому-нибудь звонит, беседует. А из этих бесед, даже если он и не станет делиться с собеседником своими планами, можно почерпнуть много полезной информации о человеке.

-- Точно! Ты прав. Хорошо, ты сможешь поставить у меня в комнатах, во всех помещениях, эти самые "жучки"?

-- Без проблем. Но только тогда, когда твоего приятеля там не будет.

-- Это понятно. В субботу я вытяну его на целый день на загородную прогулку, а тебе оставлю ключи.

-- Хорошо. Всё сделаю. Я установлю у тебя в квартире, это минутное дело, радиомикрофонные "жучки", ты и сама не будешь знать, где они установлены. Чувствительный микрофон позволит отчётливо разбирать даже тихую речь, в радиусе 8-10 метров - для квартиры этого вполне достаточно. А если установить мощный передатчик, то можно прослушивать разговор на расстоянии и до 600 метров, но тебе это вряд ли понадобится. Но нужен будет ещё и приёмник сигналов с "жучка". Приём сигнала с "жучка" можно осуществить на любой бытовой радиоприёмник, например, можно воспользоваться и сотовым телефоном с функцией прослушки радио. Я настрою его на частоту радиомикрофона "жучка".

-- А как я смогу прослушать разговор?

-- Так, -- размышлял Николай, -- ты, конечно, в доме не сможешь уединиться для прослушивания записи. Выход один - забирать сотовый утром на работу, и уже здесь спокойно слушать. Но тогда нужно два мобильных телефона, на подмену - один ты забираешь на работу, а другой оставляешь на запись. Они оба должны будут настроены на частоту "радиожучка". Не накладно для тебя купить два новых мобильника?

-- Пустяки. Это ты хорошо придумал, Николай. А где хранить эти мобильники, для записи, я имею в виду?

-- Ну, лучше всего в каких-то твоих вещах, в которых он не будет рыться.

-- Всё верно. Так будет нормально, Коля.

-- И ещё одно, Ева. Давай, наверное, мне деньги, я сам куплю тебе пару телефонов.

-- Почему? Нужен какой-то необычный телефон?

-- Нет. Просто лучше зарегистрировать их, точнее сим-карты, на подставных лиц, сами телефоны уже давно не регистрируются, -- в России вначале существовала система обязательной регистрации сотовых телефонов, но ещё в 2000-м году она была отменена. -- А вот сим-карты нужно-таки регистрировать.

-- Насколько я знаю, в некоторых областях Российской Федерации, да и в самой Москве, при желании, всё равно, можно приобрести комплекты SIM-карт без каких-либо документов.

-- Да, это так. Именно об этом я и веду речь. Например, на митинском радиорынке барыги свободно продают SIM-карты, без всяких паспортов. Там-то мы их и купим.

-- И где такой рынок находится?

-- Он расположен в Северо-Западном округе Москвы, на Пятницком шоссе. Туда можно проскочить машиной, а можно и общественным транспортом - до станции метро "Тушинская" выйдя в сторону Волоколамского шоссе. А далее от метро на маршрутном такси или автобусом до остановки "Митинский рынок".

-- Ясно.

-- Так вот, тебе этим не с руки заниматься, а наша служба сможет. На крайний случай и поддельные паспорта у нас имеются. В общем, мало ли что, может быть, телефоны тебе когда-нибудь и пригодятся - например, для звонков, когда ты не захочешь, чтобы адресат знал, кто ему звонит. Такие случаи в жизни нередко бывают.

-- О! А в этом ты, наверное, прав. Мне такое инкогнито может пригодиться.

-- И я так думаю.

Николай на следующий же день вручил Еве два новых сотовых телефона, а со следующей недели у неё в доме уже стояла подслушивающая аппаратура.

ГЛАВА 21

Жеглов был прав

Записи на мобильных телефонах, регулярно оставляемых Евой в неведомых Юрию местах, как ни странно, пока ещё принесли мало информации. Шемякин, как оказалось, звонил немного - всего двум каким-то лицам: мужчине (реже) и женщине. Но это как раз и было странным. Если у тебя имеется свой бизнес, а ты часто просиживаешь дома (то есть, в доме Фрейл), то как можно не интересоваться тем, как идут дела в фирме? Но никаких деловых разговоров не было в помине - обычный трёп. Но примерно через месяц одна фраза, которая прозвучала в беседе с абонентом-женщиной, озадачила и насторожила Еву. Юрий сообщил той женщине, что он вскоре намерен закругляться. И Фрейл поняла, что это связано именно с ней. Если он собирался от неё уходить, то и чёрт с ним - невелика потеря, Ева и сама была намерена порвать с ним отношения. Но в этой фразе была какая-то недомолвка, известная, наверное, лишь неизвестной ей женщине, которую звали Алла. Ева поняла, что Юрий что-то затевает. Но что? Впрочем, немного она догадывалась о том, что решил предпринять Шемякин. И натолкнул её на эту мысль, а точнее, наверное, заставил убедиться в её правильности сам Юрий.

Ева говорила Николаю, что Шемякин постоянно крутиться возле неё, когда она достаёт деньги из домашнего сейфа. Ближе к средине декабря (за это время от Николая пока что не поступило никаких известий в отношении Артёма и Сергея) ей снова понадобились наличные деньги, и она в один из вечеров открыла сейф, чтобы взять их оттуда. У Евы был сейф с механическим кодовым замком (с тройным наборным диском - с тремя круглыми ручками). Сейчас уже стали более популярны электронные сейфы, но Еву устраивал и этот механический - число возможных комбинаций на нём превышало 800.000. Да и крупных денег дома она не хранила, для этого есть банк и карточка. Юрий сидел в кресле и на сей раз не успел подойти к Еве, вероятно, потому что такие действия точно вызвали бы подозрения - ранее в подобных случаях он ходил по комнате или был рядом с Евой. Но, оказалось, что к действиям Евы и сейчас он проявлял интерес. Как только Ева открыла дверцу сейфа, Шемякин небрежно протянул:

-- Что-то ты очень быстро открыла сейф, а ведь он у тебя с тройным диском. Не слишком ли у тебя простая комбинация шифра?

-- А почему ты думаешь, что простая? Ты же не видишь, какие я набираю числа.

-- Не вижу, но слышно, что число щёлканий диска примерно одинаковое, -- он, как оказалось, прислушивался.

-- Если вор не знает кода, то всё равно каковой может быть комбинация.

-- Не скажи. Если код будет, например, только с одинаковыми числами, то ворам несложно подобрать комбинацию цифр, -- и Юрий пустился в пространные рассуждения (как нотации в адрес Евы) о том, что нельзя устанавливать код с одинаковыми цифрами, со своим именем, датой рождения и прочее. В общем, изрекал известные всем прописные истины.

Ева поняла, что всё это неспроста. Юрий сменил тактику, и теперь пытается таким вот образом выведать у неё код сейфа. И она решила его немного подразнить.

-- А вот у меня как раз самый простой код, как раз в надежде на то, что воры будут пытаться подобрать именно замысловатый код.

-- Да? -- удивился Юрий, -- и какой же это может быть самый простой код?

-- Полное "зеро".

-- Что это значит?

-- Одни нули.

-- Не может быть! Шутишь?

-- Сейчас я тебе докажу.

Ева закрыла дверцу сейфа, покрутила диски, сбрасывая цифры, а потом предложила Юрию:

-- Можешь попробовать сам.

Тот встал с кресла, подошёл к сейфу и стал набирать на дисках "нули". И Ева лишний раз убедилась в том, что Юрий прекрасно осведомлён, как набирать код. А для несведущего человека это был бы небольшой ребус, поскольку вращать диски против часовой стрелки нужно было определённое количество раз. Но, если у него нет никакой фирмы, а телефонные разговоры это подтверждали, то откуда такие познания в конструкции сейфов? После набора комбинации "зеро" Юрий и в самом деле открыл сейф. И это его здорово озадачило.

-- Слушай, я никогда не думал, что ты такая наивная женщина. Разве можно устанавливать такой код, это же очень просто?

Ева хотела ему ответить: "Почему же ты до сих пор не додумался?", но решила не дразнить преждевременно гусей.

-- А мне так нравится. И до сих пор всё нормально, никто мой сейф не вскрыл.

Было видно, что Юрий что-то хотел сказать или спросить, но усилием воли заставил себя промолчать на объяснения Евы. Он только, спустя некоторое время буркнул:

-- Ну, поступай, как знаешь, -- и поспешил закрыть вопрос, связанный с сейфом, тут же перейдя на другую тему.

Безо всяких событий прошло три дня. Но на четвёртый день прослушка разговоров Юрия по телефону подтвердила опасения Евы - Юрий заказал по телефону на своё имя на послезавтра билет на самолёт до Воронежа. События начинали ускоряться.

Билет в Воронеж у Юрия был на будний день, на четверг. Ева в этот день, естественно, работала. И она, уехала утром на работу, Юрий ещё валялся в постели. Но он успел небрежно спросить хозяйку дома:

-- Ты когда сегодня вернёшься?

-- Не раньше 18:00, -- ответила Ева, помахала ему рукой и пошла в прихожую, чтобы ещё минут через пять выйти уже на лестничную площадку.

Но Ева только сделала видимость, что уезжает на работу. Она вывела свой автомобиль из подземного паркинга, который располагался под одним из домов в их квартале, и поставила его в соседний двор. Она приобрела себе машину не так уж давно, в начале августа, через некоторое время после того как была назначена заместителем начальника отдела внешнеэкономической деятельности. У Евы был автомобиль японского производства "Toyota Yaris", выпускаемый с 1999-го года. Это была очень безопасная машина с отличной репутацией, компактная, но не тесная, довольно экономичная (расход топлива 5,8 л на 100 км), и при этом ещё и красивая. На права Фрейл сдала ещё в Австралии, когда работала, уже с дипломом, в фирме Майкла Крейга. Но там у неё своего автомобиля не было, она просто в случае необходимости брала машину напрокат, как бы арендуя её, - была в Брисбене, да и в других крупных городах зелёного континента такая услуга. А вот в Москве, где Фрейл планировала обосноваться надолго, она решила приобрести себе личный автомобиль, да и имидж зам. начальника такого важного отдела того уже требовал.

Сама же Ева расположилась напротив, в кафе, наблюдая за подъездом дома. Она ещё вчера предупредила Михайлова (начальника отдела), что на сегодня возьмёт отгул. Сидеть ей пришлось очень долго, она даже вынуждена была заплатить официантке 10 долларов, чтобы её не трогали и не набивались с заказами блюд. У неё сейчас хватало времени на то, чтобы поразмыслить о Юрии и о его поступках. Её, например, удивило то обстоятельство, что Шемякин заказал всего один билет. А как же та пресловутая, неизвестная Еве, Алла? Значит, Юрий обманывает и её. Была ли та его соучастницей, сложно было сказать, поскольку Шемякину в принципе напарники и не нужны были. Но о том, что "скоро закругляется", он её, всё же, известил.

Ева уже пару раз, чтобы вообще не сидеть истуканом, заказывала то кофе, то кексик, то сок, а Юрий всё не появлялся. И она уже было подумала, что сегодня так ничего и не произойдёт. Правда, самолёт, на который у Шемякина заказан билет, отбывал в рейс ещё нескоро. Но, примерно через 2,5 часа из подъезда вышел, наконец-то Юрий. И Ева сразу поняла, почему он задержался - у него в руках были две плотно набитые большие сумки.

-- Так, -- подумала Фрейл, -- значит, забрал из квартиры всё, что только могло уместиться в сумках, а это небыстрое дело.

Кроме того, он наверняка много времени потратил на то, чтобы вскрыть сейф. Но сейф Юрию вскрыть не удастся - Ева предусмотрительно сменила код. Да и "зеро" в тот вечер было просто шуткой, у Евы никогда не было такого несложного кода. Просто, заподозрив Юрия, она ещё раньше специально установила это "зеро", решив посмотреть, что из этого выйдет. И её уловка сработала.

Юрий остановился на краю тротуара и принялся "голосовать". Наконец, ему удалось остановить какого-то частника, с кем он, немного поторговавшись, и уехал. Ева глянула на часы - вылет самолёта через три часа.

Ева тотчас вынула из сумочки телефон и позвонила в милицию. Она сказала, что её квартиру только что ограбили. У неё дежурный спросил адрес, а потом сказал:

-- Ждите, к вам выедет бригада.

-- Вы сначала направьте бригаду, чтобы она задержала вора.

-- Мы его будем искать, конечно, но это непростое дело.

-- Дело очень даже простое. Вор направился в аэропорт. У него через три часа рейс на Воронеж.

-- А вы что, знаете кто он?

-- Отлично знаю. Это мой бывший сожитель Юрий Борисович Шемякин, хотя, не знаю, может быть, у него и другой паспорт имеется. И вот этот Юрий таким образом решил меня отблагодарить.

-- Это меняет дело. Вы говорите, что рейс на Воронеж через три часа? Отлично, там мы его и задержим. Повторите его фамилию, имя, отчество, -- и после того, как он записал реквизиты вора, он добавил, -- но к вам всё равно сейчас выедет опергруппа - нужно установить факт кражи.

-- Хорошо, я буду ждать вас у подъезда.

-- Это может быть не так и скоро - в течение 40 минут или часа.

-- Ничего, я немного подышу свежим воздухом, погода хорошая, -- в Москве уже лежал небольшой снежок, но было и вправду относительно тепло.

Приехала милицейская бригада и в самом деле почти через час. В квартире Фрейл было всё перевёрнуто вверх дном. Исчезла практически вся небольшая электроаппаратура (исключая, конечно, телевизор), а также большинство дорогих вещей Евы. Сейф стоял закрытым, хотя видно было, что его пытались вскрыть. Но когда это не удалось, то Юрий, видимо в злости, чем-то тяжёлым покорёжил наборные диски. Ева подумала, что сейф точно придётся менять. Но ещё неизвестно удастся ли его вообще открыть, видимо придётся вызывать специальную службу.

Следователь, составив протокол, попросил Еву никуда не отлучаться из дому, ей позвонят, когда задержат преступника. И пусть она тогда подъедет в отделение милиции на опознание, или на очную ставку с преступником. Ева согласилась. Позвонили ей примерно через час после отправки рейса самолёта, на который Шемякин брал билет. Приехав в милицию и зайдя в комнату следователя, Фрейл увидела там поникшего и перепуганного Юрия, а также стоящие в углу (раскрытые) сумки с её вещами. Она подтвердила персону Шемякина, осмотрела свои вещи и дождалась, пока следователь оформит все бумаги. В конце тот подписал ей пропуск и сказал, что её, возможно, ещё вызовут в один из дней для каких-либо уточняющих вопросов. Ева и с этим согласилась, после чего спросила следователя:

-- А можно мне поговорить с подследственным. Это недолго, просто хочется узнать, почему он так меня отблагодарил.

-- Хорошо, но только в моём присутствии и не больше десяти минут.

-- Юрий, и чего тебе не хватало? -- обратилась Фрейл к Шемякину. -- Ты ведь жил у меня как у Христа за пазухой.

-- Не хочу я с тобой разговаривать, -- хмуро ответил тот, а потом злобно добавил. -- Ты сука! Ты сдала меня.

-- Зло должно быть наказано, -- спокойно ответила Ева. -- И всё справедливо. Ты иждивенец, живущий за счёт других, при этом нигде не работая.

-- Ну и что?! А мало ли девиц живут за счёт богатеньких Буратино? -- чуть ли не кричал Юрий. -- Да таких сейчас хоть пруд пруди.

-- Совершенно верно. Здесь я с тобой согласна. Мне тоже абсолютно не нравятся молодые девчонки, которые ничего собой не представляя, порой просто неучи, вешаются на богатых мужчин. Те женятся на них из-за смазливой мордочки, или стройных ног. Но красота девиц - это не их заслуга, это заслуга матушки-природы. А что умеет эта девица? Только тратить деньги своего мужа и капризничать?

-- К чему ты мне всё это рассказываешь? -- грубо прервал её Юрий.

-- А вот к чему. Те девицы, которых я тебе привела в пример, да и ты о них заикнулся, они хотя бы замужем. Почему я сказала хотя бы? Потому что слово замужем и определяет статус этих девиц - за мужем, они за мужчиной как за каменной стеной. Поэтому их ещё понять можно. Но таких, как ты, я презираю. Ты хуже всех тех девиц. Слово замужем записано во всех словарях, во всех энциклопедиях, но нет такого слова заженой. Значит, общество не признаёт подобного статуса. Ты же просто пользуешься богатыми дамочками. И я подозреваю, что подобных дам у тебя было немало. Я не первая, но я последняя такая дама в твоей жизни. Но ты мало того, что альфонс, ты ещё и вор, грабитель. А отсюда уже всего лишь один шаг и до бандитизма. Вот потому я и сказала, что зло должно быть наказано. Глеб Жеглов говорил: "Вор должен сидеть в тюрьме". И он был прав. Так что и тебе пора ознакомиться с подобными местами.

-- А вы очень интересная женщина, -- улыбаясь, протянул по окончанию монолога Фрейл следователь, обращаясь к ней. -- Ну и выдали вы этому мерзавцу по полной программе.

-- Вы считаете, что я не права?

-- Да в том-то и дело, что правы. Вы совершенно правы. Вы очень точно всё акцентировали. И ваше замечание о Жеглове было верным. Вот только не известно, научат ли чему-нибудь этого поддонка места не столь отдалённые.

Как позже оказалось, Ева была права ещё в одном вопросе - через несколько дней следователь сообщил ей, что Юрий подобным образом облапошил уже нескольких дамочек и находился в розыске. Он же сказал, что теперь Шемякину светит немалый срок.

* * *

Буквально через пару дней после завершения истории с Юрием Николай Бережной позвонил Еве и сообщил, что он всё выяснил о Сергее и Артёме. Друзья вновь встретились в кафе.

-- Итак, Ева, я всё выяснил об этой парочке, -- сказал Николай. -- Ты права, у них есть своя фирма. И действительно она малоэффективная. Они специализируются на продаже мужской и женской одежды, а также обуви. Часть одежды они завозят более-менее нормальную, и то большей частью китайскую. Но большинство их товара это обыкновенный секонд-хенд. Да, они его хорошо отстирывают, иногда даже проглаживают, в общем, придают товарный вид. Но ты сама понимаешь, какая от этого может быть прибыль, да ещё в Москве, где и нормальных магазинов с головой хватает.

-- Хорошо, так мы и предполагали. Но откуда у них тогда деньги? Чем же они на самом деле занимаются?

-- Занимаются они кардерством.

-- А это ещё что такое, с чем его едят?

-- Кардер, так называют людей, занимающихся подобным промыслом, - это мошенник, который собирает информацию о платёжных картах обманным путём. И не только собирает. Кардеры похищают не только номера, имена владельцев платёжных карт, узнают срок их действия, но и PIN-коды, а также CVV-коды. Кардерство, это как бы один из подвидов хакерства, - это махинации с кредитными картами, счетами в различных платёжных системах, и даже взлом банкоматов и платёжных терминалов.

-- Как?! Ломают банкоматы и воруют оттуда деньги? - удивилась Фрейл.

-- Нет, -- улыбнулся Николай. -- Монтировкой и кувалдой никто, конечно, банкоматы не ломает. Мошенники похищают личную информацию пользователей из банкоматов, а затем получают оттуда деньги. Они похищают такую же информацию о пользователях также из интернета, магазинов, то есть из любых мест, где предоставляется возможность осуществления оплаты при помощи карточки.

-- И много таких мошенников?

-- В России в сравнении с развитыми странами, возможно, и не так много, поскольку и карточками или интернет-магазинами у нас пользуется не такое огромное количество людей, как на Западе. Но и таких мошенников уже предостаточно.

-- А при чём здесь интернет-магазины? Ты же говорил за банкоматы.

-- Вот как раз через интернет и воруется наибольшее количество денег. Чаще всего для хищения информации о платёжных картах пользователей мошенники создают фиктивные магазины электронной торговли или другой подобный сервис. На таких интернет-ресурсах пользователей просят ввести данные платёжной карты для регистрации, вследствие чего информация попадает в руки злоумышленников.

-- Так просто?

-- В общем-то, да. И многие на это покупаются. Но, учти, что видов интернет-кардинга, то есть способов заработать в сети по купленным номерам карт, существует не меньше десятка. Самый испытанный и надежный связан с использованием дропов.

-- А это ещё кто такие?

-- Дропы - это люди, которые согласны принимать товары, купленные через интернет, на свой адрес. Это попросту те, кто собственно и обналичивает чеки. Кроме того, дроп занимается принятием и сбытом товара. В идеале, такой человек должен приносить кардеру реальные бабки, ну и, соответственно, получать некоторый процент от них.

-- Н-да, интересные вещи ты рассказываешь. И Сергей с Артёмом работают в паре?

-- Скорее всего, да. Это удобнее. Бывают даже группировки кардеров. Одни взламывают интернет-магазины с целью получения доступа к базам данных - то есть к номерам кредитных карт и информации, записанной на магнитной полосе, так называемых дампах. Это хакеры. Другие используют номера кредитных карт для покупок через интернет. Они либо просто "обналичивают" карты через подставные онлайновые магазины, либо совершают покупки в интернет-магазинах, обеспечивая схемы по приёму "накарженных" фотоаппаратов, ноутбуков и прочих дорогих, но компактных вещей, удобных для пересылки. Но, бывает и натуральное воровство.

-- Как это?

-- А вот так. Один из группы, вор-карманник вытаскивает у прохожего карту, второй (специалист по документам) быстро, буквально за 10 минут делает пластиковое удостоверение личности на имя владельца карты. Далее, третий, специалист по подделке подписей, срочно отправляется с нею и удостоверением по магазинам. А четвёртый идёт за человеком, у которого карту украли. Его цель - ни на секунду не упускать клиента из вида, чтобы зафиксировать момент, когда тот обнаружит пропажу. В этом случае идёт звонок тому, кто ходит по магазинам, и карта выбрасывается. В день удается таким образом освоить шесть-семь карт, а потому ежедневный доход может доходить до 10-15 тысяч долларов.

-- Ничего себе! И что, Артём и Сергей именно этим занимаются?

-- Нет. Они занимаются кражами через интернет-магазины. Но поймать их очень трудно, -- добавил Николай. -- Тем более что во многих случаях для этого используются подставные лица, и порой втёмную.

-- И что, совсем ничего нельзя сделать?

-- На моём уровне это очень сложно. Нужно много лиц, которые постоянно следили бы за Артёмом с Сергеем, а также за их дропами.

-- Значит, ты говоришь, что поймать этих, как ты назвал, кардеров непросто?

-- Скорее, даже нереально.

-- Да-а, -- разочарованно протянула Ева. -- Это, конечно, не совсем то, что мне хотелось бы услышать. Но, что поделаешь, таковы реалии. Спасибо, Коля, и на том. Мне есть над чем поразмыслить.

Ева была ужасно разочарована - сколько было потрачено усилий, чтобы сначала найти её обидчиков, затем установить, чем они занимаются, и всё впустую. А она хотела обязательно с ними рассчитаться, но вполне законными способами. Она и ранее была уверена, что эти подонки, так или иначе, занимаются чем-либо незаконным, таков казался ей их характер. Так оно и оказалось, но, увы, подступиться к парням было невозможно. Точнее, подступиться-то ещё можно было, что Бережной и сделал, но вот уличить их, а, следовательно, потом и наказать пока что не представлялось возможным. В данном случае законным способом посадить вора в тюрьму, к большому сожалению Фрейл, не удастся. Значит, теперь нужно искать какой-нибудь другой выход. Но вот какой?

ГЛАВА 22

Заманчивое предложение

Далее потекли ничем не приметные дни второй половины декабря. Правда, они уже начинали знаменоваться предпраздничной суетой - начали появляться ёлочные рынки, уличные продуктовые мини-рынки и всё оживлённее становилось в промышленных (пока что - выбор новогодних подарков) супермаркетах. Но чем ближе подходил праздничный вечер (но рабочий день) 31 декабря, тем более грустно становилось на душе у мадам Фрейл. Эта грусть облекала её душу по банальной причине одиночества. И годом ранее Ева встречала Новый год в одиночестве (с Юрием она познакомилась лишь в мае этого года), но тогда это одиночество ещё не сильно ощущалось на фоне недавнего возвращения в Россию, хлопот с покупкой квартиры, перемен работы (фирма Крейга - "Козерог" - "Афина"), испытательного срока в последней компании. Да, она отметила Новый год на работе с новыми коллегами, однако официально Новый года встретила дома, одна. Она посидела в одиночестве около часа, а потом выбралась на улицу и долго ещё бродила улочками Москвы, на которых в эту ночь было немало любителей празднования на свежем воздухе.

Конечно, и в этом году в "Афине" сотрудники будут совместно отмечать этот, пожалуй, самый лучший праздник в году, будет в этой компании и Ева. Была даже договорённость о том, что вечером уже 1-го января желающие могут отметить наступивший год по предварительной договорённости в одном из кафе. Но вот сам переход одного года в другой большинство предпочитали встречать в тесном семейном кругу или вместе со своими друзьями. Но ни того, ни другого на данный момент у Фрейл не было. Была лишь одна её подруга Татьяна да ещё её муж Дмитрий - хороший человек, как определила для себя Ева. Пусть Камышина и лучшая её подруга, проверенная временем, но не напрашиваться же ей самой в гости, что ни говори, а Таня и Дима - это семья, а у каждой семьи могут быть свои планы, свои разговоры. В наступавшем году бродить по улочкам столицы Еве уже почему-то не хотелось, как отказалась она и от приглашения на вечер первого дня года в кафе. Значит, придётся коротать длинную новогоднюю ночь одной. Но за длинной новогодней ночью наступят ещё более длинные (не в световом плане) нерабочие дни. А их будет немало. Дело в том, что с 1-го по 10-е января включительно россиян по Трудовому кодексу ждали новогодние каникулы. При этом 1-е и 2-е января пришлись на субботу и воскресенье, а потому выходные дни перенеслись на четверг, 6 января, и понедельник, 10 января - правило о том, что при совпадении выходного и нерабочего праздничного дней выходной день переносится на следующий после праздничного рабочий день. Конечно, частные компании и фирмы столько простаивать не имели права, а потому некоторые их сотрудники (по договорённости) после 3-го числа будут присутствовать на работе, но это будет лишь как бы дежурная смена, состав которой будет видоизменяться вплоть по 10-е января.

Но за пару дней до окончания календарного года настроение Фрейл резко подскочило вверх - от семьи Ковровых поступило предложение провести новогодние праздники вместе в их квартире, в общем семейном кругу - Ева-Ефросинья уже как бы стала для них родной. Впрочем, именно для Татьяны (причём взаимно) подруга, наверное, стала таковой уже давно. Кроме того, в телефонном разговоре Таня сказала подруге, что она может пожить у них столько, сколько захочет - ни Татьяна, ни её муж работать не будут целую неделю, а потому смогут проводить новогодние каникулы совместно по их усмотрению. Ева естественно не намеревалась все эти дни надоедать Тане с Дмитрием, да и "Афину" ей нужно было по плану пару раз навестить, но побыть вместе с друзьями дня три было бы не так уж и плохо. Теперь Еве предстояло только позаботиться о новогоднем подарке, не идти же с пустыми руками в гости к друзьям, да ещё в такой праздник. Правда, это был непростой вопрос - что подарить семье, а не отдельно каждому из пары? Не дарить же кровать, диван или ещё что-либо такое, чем пара пользуется совместно. И Ева остановила свой выбор на видеокамере - ею могут пользоваться как Таня, так и Дмитрий, запечатлевая самые знаменательные моменты своей жизни. То, что у Ковровых нет видеокамеры, а имеется лишь цифровой фотоаппарат, она знала со слов Татьяны. И Фрейл купила хозяевам компактную (59×129×61 мм) цифровую Flash видеокамеру Samsung HMX-H106, выпуск которой был налажен всего лишь в прошлом году. Это была лёгкая (380 г) камера с 2,2-мегапиксельной матрицей, и с 10-кратным оптическим увеличением. Получила от хозяев, конечно же, подарки, более дешёвые и прозаические, и сама Фрейл.

Встретили Новый год Ковровы и Фрейл очень весело и дружно, посмотрев новогоднюю развлекательную программу, послушав хорошую музыку и вдоволь наговорившись за столом. Легли они спать, когда часовая стрелка уже перевалила за цифру 4. Никаких индивидуальных бесед подруги в эту ночь не вели. Но вечером первого дня наступившего года они беседовали уже и на темы, интересующие сугубо их. После ужина Дмитрий пошёл к себе в кабинет и начал заниматься чем-то на компьютере, а подруги, оставшись в гостиной, повели более интимную беседу. И началась она с вопроса Татьяны:

-- Слушай, Фрося, а у твоего Майкла в Москве хорошая компания?

-- Ну, компанией её, наверное, сложно назвать, скорее, фирма. Вот в Австралии у него больше похоже на компанию, а здесь ведь только филиал. Но неплохой филиал.

-- И платил тебе Майкл хорошо? Я имею в виду в Москве.

-- Да, неплохо платил.

-- А в той фирме, куда ты перешла потом, наверное, меньше?

-- Меньше, но там я сама установила уровень зарплаты себе.

-- Я тогда так и не поняла, зачем тебе нужно было переходить из фирмы Майкла в ту фирму, где тебя так беспардонно подставили?

-- Именно поэтому.

-- Что значит, именно поэтому?

-- Это означает, что я желала узнать в каком состоянии эта фирма сейчас. Как она работает, как у неё идут дела, расширилась она или, наоборот, на грани банкротства. И, главное, все ли действующие при мне лица там и сейчас работают.

-- И что, нельзя было собрать эти сведения заочно?

-- Можно было. Но мне хотелось увидеть всё собственными глазами.

-- А ты не боялась, что тебя там узнают?

-- Особых опасений в этом плане у меня не было. Ты ведь сама говорила, что я здорово изменилась. Да и ты, которая знала меня целых 4 года, не сразу поверила, что та иностранка в магазине это именно я.

-- Нет, я тебя узнала.

-- И всё же, ты меня не так уж быстро узнала, твоё внимание привлёк мой возглас: "Ёшкин кот!". Вот его-то ты узнала. Ты же до этого не обращала на меня внимание.

-- Но всё равно, я всё время потом думала о том, ты это или не ты.

-- Именно, что потом, и думала, но не была уверена. Но, ладно, хватит о том, узнала ты меня или нет. Меня в "Козероге" знали менее месяца. И кого? - какую-то девчонку с улицы, или из какого-то ВУЗа, которая вскоре покинет фирму. Руководство меня вообще видело всего лишь пару раз, включая и директора Козакова. В отделах я работала всего дней по пять, порой и того меньше, примелькаться не успела. Так что риск быть узнанной был совсем небольшой.

-- Ну, хорошо. Да, узнать в такой экстравагантной, красивой даме девчонку из университета и впрямь сложно. И как долго ты там работала бы?

-- Не знаю. Всё зависело бы от обстоятельств. А они-то очень быстро повернулись отнюдь не в мою сторону.

-- А как они должны были поворачиваться, по твоёму плану?

-- Не знаю. У меня тогда ещё не было плана. Я тогда об этом ещё не думала. Это была просто разведка боем, как говорится.

-- А о чём ты думала?

-- Я планировала отомстить тем, кто меня подставил, кто меня выгнал с работы и благодаря кому меня отчислили из института.

-- То есть ту секретаршу, её подругу и директора?

-- Секретаршу и директора, обязательно. А вот насчёт её подруги, которую зовут Аврора, я ещё не решила. Не знаю даже, есть ли её вина.

-- Как так?

-- Да вот так. Ладно, это всё нюансы. Но вот директор, и уж точно Алёна, должны ответить за всё. Да, много времени прошло, но справедливость не имеет срока давности.

-- Я согласна с тобой. Но, каким образом они ответят?

-- С Алёной я пока что не определилась. Не знаю пока что как с ней рассчитаться. А вот с Козаковым...

-- И что с Козаковым?

-- Мне нужно будет загнать его в какой-то угол, разорить его, чтобы он стал никем. Очень даже неплохо, если бы именно его выгнали из фирмы, из собственной фирмы. Чтобы он как бы побывал на моём месте.

-- Но разоряя директора, ты разоряешь и фирму. А там люди, ты о них подумала?

-- А кто думал обо мне? -- резко ответила Ева. -- Хоть один человек защитил меня? Или хотя бы один из них пошёл к директору и сказал тому, что я несправедливо уволена?

-- Ой! А такие люди как раз были, правда, не штатные сотрудники фирмы. Я забыла тебе сказать - а вот Геннадий и Пашка как раз пытались тебя защитить.

-- Правда?

-- Истинная правда. Они сами рассказывали. Они пошли к директору и начали тебя отстаивать. А когда тот не обратил на их защиту внимания, оборвал их разговор в грубой форме, они в знак протеста покинули фирму сами.

-- Да ты что?! Впрочем, чему я удивляюсь - Гена и Паша хорошие, честные ребята. Так что это и не удивительно. Но всё равно молодцы. Спасибо им за это хоть заочно. А ты не знаешь, где они сейчас? Хотела бы я с ними встретиться.

-- Не знаю, Ева. После "Вышки" мы так и не виделись. Я даже не уверена, работают ли они в Москве или уехали в другой город.

-- Погоди, а в 2008-м году вы не встречались на пятилетие окончание университета?

-- Нет, не было такой встречи, по крайней мере, мне никто ничего не передавал. Возможно, такая встреча состоится через два года, на десятилетие окончания "Вышки".

-- Да-а, жаль. Ладно, может быть, позже мне и удастся их разыскать. А сейчас у меня планы получить свои долги. И не только в фирме "Козерог". Кстати, как мне думается, можно рассчитаться с директором так, чтобы это не сказалось на его подчинённых.

-- И это как же?

-- Пока что не знаю, но возможно и такое. Буду думать об этом.

-- А с секретаршей?

-- Я тоже ещё не знаю, но уверена, что с ней всё обстоит проще. Она не владелец фирмы и решающей роли там не играет. Хотя для меня удивительно, что она окончила институт, и работает сейчас помощником начальника отдела.

-- Зам. начальника, ты хотела сказать?

-- Нет, именно помощником начальника. Тот же Козаков, хотя и оплачивал обучение Серовой, мне об этом рассказали, так и не рискнул назначить её заместителем начальника, а придумал такую вот необычную для фирмы должность. Она же бездарь, и я понимаю, как она училась в институте. У меня было две недели, чтобы это определить. Вот потому я и уволилась из фирмы, не хотела я вместе с ней работать. Но о "Козероге" я уже имею кое-какое представление. Так что теперь можно и действовать.

-- Слушай, Ева. Но прошло ведь уже полтора года, как ты вернулась в Москву. Почему же ты до сих пор ничего не сделала?

-- Ты знаешь, и меня это гложет. И гораздо в большей степени, нежели тебя. Но не всё так просто. Кто я была такая по приезду в Москву? Мне нужно было крепко стать на ноги. Кроме того, я ещё с весны начала поиски Сергея и Артёма. С ними я хотела разобраться в первую очередь. Но даже найдя их, мне это не удалось. Но это не означает, что я отказалась от своих планов, просто они перенесены на более позднее время. Все реквизиты их у меня имеются, а потому придёт и их черёд. А тем временем я займусь фирмой "Козерог".

-- Ты имеешь в виду некоторыми лицами из этой фирмы?

-- Нет, именно фирмой. А через саму фирму я выйду и на конкретных лиц. Ты думаешь, почему я устроилась, даже сама туда напросилась, именно в компанию "Афина"? Да потому что это главный конкурент фирмы Козакова и Рогозного.

-- О, а с последним ты не собираешься рассчитаться?

-- А с ним-то за что? Он меня не увольнял, он был в отпуске в это время. Именно он принимал меня на работу, я с ним не конфликтовала, да и виделись мы всего два-три раза.

-- Хорошо, всё ясно. И ты, как я поняла, решила воспользоваться той компанией, в которой сейчас работаешь, чтобы уничтожить фирму Козакова?

-- Уничтожать я её не собираюсь. Но вот поколебать её устойчивость на строительном рынке - это я надеюсь сделать. Тогда уже Козакову доведётся искать пути для нормального функционирования своей фирмы. И я думаю, что он волей-неволей наделает ошибок, совершит что-либо противозаконное. Вот на этом я его и поймаю. И сотрудников его фирмы мне не придётся садить в лужу.

-- А ты уже в состоянии влиять на руководство компании? Ты же сама там в число руководителей не входишь. А если это им совсем ни к чему?

-- Да, влияние у меня пока что небольшое. Но со мной там считаются, иногда и прислушиваются к моему мнению. В общем, я попробую. Я уже неплохо знаю бизнес в целом, а потому мне не ведома такая фирма, которая не желала бы сожрать своего конкурента или хотя бы насолить тому.

На этом объяснении Евы тема вроде бы была исчерпана. Далее подруги поговорили немного о делах Татьяны, то есть семейства Ковровых в целом. Фрося, она же Ева искренне радовалась за свою подругу и за её мужа. При этом она ненароком грустно вздохнула - Татьяна уже замужем, возможно (хотя разговор об этом сейчас не заходил), у неё появится вскоре и ребёночек. А что у неё самой? - только одиночество и мысли, которые направлены совершенно в другую сторону. Ещё не так давно, когда рядом был Юрий, она не задумывалась над таким вопросом. Замуж она, правда, за него и не планировала выходить, но, всё же, рядом был мужчина, и она не так остро ощущала своё одиночество. А сейчас... Она совсем не жалела о том, что упекла Юрия за решётку, он это заслуживал, и не только по отношению к ней, но и к другим обманутым им женщинам. Но именно сейчас её начало давить это её нынешнее безрадостное существование. И она твёрдо решила, что нужно хоть в каком-то деле продвинуться вперёд.

Прогостила Ева у Ковровых ещё три дня, а потом решила, что нужно закругляться. Ей хорошо было в обществе Татьяны и Дмитрия, но нужно же и меру знать - нельзя долго стеснять молодую семью. У них могут быть свои планы, они же тактично умалчивают о них, не решаясь побеспокоить свою гостью.

Ева уже в средине недели заехала в компанию, хотя именно в этот день ей там появляться не было необходимости. Но дома ей не сиделось, гулять целыми днями по городу в одиночестве тоже не будешь, вечером идти (и снова одной) в кафе и ресторан тоже не хотелось. Далее Фрейл уже полностью отработала ещё пару дней, теперь уже тех, которые были запланированы, правда, просто как посещение компании. А уж со вторника, 11 января полностью втянулась в работу. Но она не забывала о своей недавней беседе с Татьяной. И Ева начала обдумывать свой новый план.

На этой же неделе, в четверг, она в обеденный перерыв, в разговоре с Николаем, поинтересовалась:

-- Коля, а ты знаешь о такой фирме - "Козерог"? Она работает по нашему профилю.

-- Это та, из которой ты ушла перед приходом к нам? -- улыбнулся Бережной.

-- Ты и это знаешь? -- удивилась сначала Ева, а потом спохватилась. -- О, Господи! Я и забыла, с кем разговариваю. Конечно, кому же и знать об этом как не зам. начальника службы безопасности. Хорошо, тогда следующий вопрос: "Вы отслеживаете работу фирмы, их контакты, заказы и прочее".

-- Узнаём кое-что по мере возможности. Но она не представляет для нас особой угрозы. Пока что не такая уж большая сошка. Хотя порой и путается у нас под ногами, мешая нам.

-- Понятно. А как ты думаешь, руководство хотело бы, чтобы эта фирма меньше путалась у нас под ногами?

-- В принципе, да. Но заниматься этим вопросом шеф пока что не намерен. Считает, что это несколько преждевременно. По той же причине, что я уже упоминал - особой конкуренции она нам не создаёт.

-- Хорошо, я поняла. А ты не в курсе их новостей каких-либо?

-- Нет у них особых новостей. Прошлый год у них прошёл ни шатко, ни валко. Держатся пока что на плаву, но особо раскрутиться у них уже не получается. Пытаются внедрить новые технологии, но производственные возможности у них не столь высоки. Кадры всё те же. Взяли пару новых человек, но это было ещё в позапрошлом году. Да ты знаешь, их принимали на работу вместе с тобой. Один из них и занял твоё бывшее место - начальника производственно-технического отдела. И руководит нормально, мужик толковый. Сейчас, с нового года, у него появился новый заместитель.

-- И кто же?

-- Алёна Артуровна Серова.

-- Кто?! Серова? Ха-ха, добилась-таки своего, бестолочь.

-- Это ты из-за неё ушла оттуда?

-- Именно. Она уже давно работала помощником начальника отдела, а сейчас Козаков, наверняка по неоднократным просьбам супруги, это подруга Алёны, назначил-таки Серову на эту должность. Н-да, толковый начальник, как ты говоришь, и бестолковый заместитель, как знаю я. Хорошенькая себе парочка. Потому-то я и ушла оттуда, предвидя подобную ситуацию.

-- Предвидеть ты умеешь. Да наше руководство и не жалеет, что ты попала к нам. Насколько я знаю, шеф твоей работой доволен.

После беседы с Бережным, и особенно после его сообщения о Серовой, Фрейл приняла для себя окончательное решение. Во вторник утром, она зашла в приёмную Твердохлеба и попросила Тамару выяснить у шефа, когда тот сможет её принять. После обеда секретарь позвонила Фрейл и сообщила, что Твердохлеб назначил ей время встречи уже сегодня, по окончанию рабочего дня, точнее просто на 17:00, поскольку именно это был час окончания, но редко кто из руководства (наверху и в отделах) заканчивал рабочий день именно в это время. За пять минут до назначенного времени Фрейл была уже в приёмной. Принял её генеральный директор минут через 10-12.

-- Вы хотели мне что-то сообщить лично, Ева Николаевна? -- спросил Твердохлеб после взаимных приветствий и мелких расспросов (как дань вежливости) о делах, о здоровье и прочем.

-- Сначала я хотела поинтересоваться у вас, как бы вы отнеслись к тому, чтобы фирма "Козерог", вы о ней знаете, перестала путаться у вас под ногами?

-- Я бы отнёсся, конечно, положительно. Любая конкуренция грозит стать опасной. Но пока что до этого дело со стороны "Козерога" не доходит. Поэтому я не планирую ими вплотную заниматься.

-- А если бы этим занимались не вы, а кто-либо другой.

-- Я бы, по крайней мере, не мешал этому другому этим заниматься. Это естественно в наших интересах. Но кто может быть таким другим? Наша служба безопасности периодически докладывает мне ситуацию о делах конкурентов, это тоже входит в их обязанности.

-- Я знаю об этом.

-- Понятно. Я знаю о вашей дружбе с Николаем Бережным. Мне только не понятно, простите, откуда такая дружба между незамужней женщиной и женатым мужчиной. Хотя, насколько мне известно, никакого служебного романа у вас нет.

-- Мы земляки, Глеб Борисович. Из одного города, к тому же оба сироты - после смерти родителей воспитывались в одном и том же интернате.

-- Вот оно что! Тогда понятно. Ещё раз извините, Ева Николаевна, за мою бестактность.

-- Не стоит извиняться, всё нормально. Но мы с Николаем действительно просто очень хорошие друзья.

-- Хорошо. Тогда вернёмся к нашему разговору о фирме "Козерог".

-- Вы сказали, что не стали бы мешать кому-нибудь другому, который стал бы конкретно заниматься этой фирмой. Я хочу предложить в качестве такого человека себя.

-- Вы сами? Интересно. Я, конечно, возражать не стану.

-- А помогать? -- хитро улыбнулась Ева.

-- И помогать тоже смогу, поскольку это в интересах компании, -- тоже улыбнулся гендиректор. -- Но, в рамках законности.

-- Естественно, Глеб Борисович. Только так.

-- Хорошо. Я не возражаю. Всякая полезная инициатива только приветствуется. А то, что вы именно инициативная женщина, и умная, я уже знаю.

-- Спасибо.

-- Это не комплимент, это констатация фактов. Но для женщины это не такая уж и простая задача. Я понимаю, что если вы поставили её перед собой, то в итоге справитесь. Но это нелёгкое дело для хрупкой женщины.

-- Ну, на самом деле я не из хрупких, -- улыбнулась Ева. -- Это просто по фамилии я как бы такова.

-- По фамилии английской или по русской? -- тоже улыбнулся Твердохлеб.

-- И по той, и по другой. Как вижу, вы догадались, что Фрейл - это просто перевод моей русской фамилии. Но и по ней я не Хрупкая.

-- Да? Интересно, и как же ваша русская фамилия?

-- Пока что секрет. А вот своё русское имя я могу вам сообщить. Мама назвала меня Ефросиньей.

-- Х-м, красивое старинное имя.

-- Да, теперь и мне оно нравится. А раньше очень не нравилось, особенно Фрося, потому-то я и сменила не только фамилию, но и имя.

-- Хорошо, Ефросинья, -- всё чаще в беседе с Фрейл стал улыбаться Твердохлеб, -- а почему вы пришли ко мне с этим вопросом? Вы могли бы, ничего мне не сообщая, заниматься "Козерогом" сами, да и Бережной, наверное, помог бы вам в этом.

-- И как бы вы это расценили, Глеб Борисович, узнай, что за вашей спиной кто-то из сотрудников ведёт какую-то свою игру? Да ещё и самовольно привлекая службу безопасности. Так я поступить не могла, это было бы откровенным неуважением к вам, как к главе фирмы, так и человеку. Я просто обязана была поговорить с вами.

-- Хорошо, спасибо за такое отношение ко мне и к компании. Ваше неожиданное предложение весьма заманчивое, а потому я постараюсь помогать вам. Если будут возникать какие-то вопросы, то теперь смело обращайтесь ко мне. И к Бережному, можете и без моего ведома, я его об этом предупрежу. Я понимаю, что вы ничего плохого с ним не надумаете. Тогда удачи вам!

И Ева впервые за последнее время осталась довольна собой. Итак, благословение получено, теперь нужно только действовать. Правда, для действий нужен разработанный план, и вот как раз этим ей в первую очередь и предстоит заняться.

ГЛАВА 23

Серый кардинал

Конец этой недели и начало следующей прошли для Фрейл под знаком раздумий. Между тем шла уже средина очередной рабочей недели, и вот в четверг (ровно через неделю после своей первой в этом году беседы с Бережным), Ева вновь беседовала с Николаем. Сначала это был разговор о новостях каждого из них (хотя какие особые новости могли быть за столь короткий период времени). Но затем Ева плавно направила разговор в иное русло, которое было как бы продолжение предыдущей беседы.

-- Николай, ты говорил мне, что ваша служба немного в курсе дел фирмы "Козерог".

-- Да, я помню тот разговор. И это действительно так.

-- А вы что-нибудь знаете о планах этой фирмы по поводу заказов. Календарный год только начался, значит, сейчас горячая пора по согласованию заказов на этот год. Я понимаю, что многие из них могли быть заключены ещё перед Новым годом, но и сейчас наверняка идёт стадия их разработок.

-- Вероятно, это так, ты права. Но данных у нас не так уж и много. Мы знаем это из наших оперативных разработок, но своего осведомителя, так сказать "крота", в этой фирме у нас нет. Я понимаю, на что ты нацелена, мне как раз вчера Твердохлеб об этом сообщил. И я, конечно, буду помогать тебе. Те договора, что уже у них подписаны, мы вряд ли отменим. Это тоже можно было бы сделать при острой нужде. Но много мороки - нужно разворачивать компанию по дискредитации фирмы, а это накладно, да и времени займёт много. Но пару договорённостей мы постараемся сорвать.

-- Прекрасно. Этого, конечно, мало, но я прекрасно понимаю, что большего вряд ли пока что удастся добиться. Но нам нужно знать как можно больше о планах "Козерога", тогда можно будет их реально и практически безболезненно разрушать.

-- Совершенно верно. Ты правильно мыслишь. Договоры "Козерога", которые находятся на заключающей стадии разработки, мало доступны нам из-за ограниченности во времени. Пока мы начнём что-либо предпринимать, фирма уже успеет их заключить. А вот планируемые договоры - это совсем другое дело. Срывая их, мы постепенно перекрываем фирме кислород. Но я повторяю, у нас нет там своего человека, а потому информация очень скудная.

-- И внедрить такого человека не представляется возможным, -- рассуждала Ева, -- поскольку кадры там практически не обновляются.

-- И это тоже верно.

-- И остаётся только одно - подкупить там кого-нибудь.

-- Да, но из-за всё той же кадровой ограниченности подступиться к кому-нибудь там сложно. К тому же мы неважно знаем характеры сотрудников фирмы.

-- Я многих там тоже не очень-то хорошо успела изучить, но о нескольких лицах у меня кое-какое представление уже сложилось. Хорошо, Николай, я буду думать над этим вопросом, а ты постарайся что-нибудь сделать в плане разрушения тех договоров "Козерога", о которых упомянул.

-- Я постараюсь сделать. Но это не так много даст. Что такое пару договоров, да ещё, если они небольшие. Этим фирму не развалишь.

-- Ничего, всё нормально. У англичан на этот счёт есть пословица: "A small leak will sink a great ship".

-- Что это означает эта пословица?

-- Малая течь большой корабль ко дну пустит. Вот и в нашем с тобой случае нужна хоть маленькая трещинка. Нужно же с чего-то начинать. Кроме того, не следует упускать время, а потому и маленькая подножка не помешает.

-- Хорошо. Будем работать в этом плане. Тем более что всё это идёт в унисон политики нашей компании, особо ничего и выдумывать не нужно.

И этим разговором Ева осталась довольна - наконец-то дело сдвинется с мёртвой точки. А вот примерно через месяц, в средине следующего месяца её порадовали два новых сообщения. К этому времени Николай известил землячку о том, что компания, точнее служба, в которой работал Бережной, уже успела сорвать, или перехватить (с согласия Твердохлеба) пару заказов у фирмы "Козерог". Это было первое, ожидаемое сообщение. А вот второе сообщение было совершенно неожиданным для Евы Фрейл - её ввели в состав Правления компании. Это было корпоративное управление компанией, которое предусматривало систему взаимодействия между акционерами (инвесторами) и руководством компании, а также с другими заинтересованными лицами. В соответствии с акционерным законодательством текущее руководство деятельностью компании возлагалось на исполнительные органы, являющиеся ключевым звеном структуры корпоративного управления: Генеральный директор (единоличный исполнительный орган) и Правление (коллегиальный исполнительный орган). При этом задачами Правления являлось обсуждение стратегических направлений развития компании, контакты с Советом акционеров и проведение регулярных консультаций по поводу достигнутых результатов. В общем, это был целый комплекс механизмов, с помощью которого реализовались права акционеров, и позволявший им также контролировать деятельность руководителей компании.

Правда, ввели Еву в Правление компании пока что только с правом совещательного голоса. Совещательный голос - это формально не имеющий юридической силы глас, то есть не влияющий прямо на результат голосования. Именно прямо. Однако часто бывало и так, что лицо им обладающее в силу своей профессиональной деятельности способно было перед голосованием убедить лиц, обладающих правом решающего голоса в принятии того или иного решения, выгодного ему. Делали это некие, так сказать, краснобаи и балагуры. Подобным образом в своё время Владимир Высоцкий в стихах иронично отзывался об учёном-физике, профессоре Сергее Петровиче Капице, ведущем чрезвычайно популярной в Советском Союзе познавательной телепередачи "Очевидное - невероятное":

Говорил, ломая руки,

краснобай и баламут

про бессилие науки

перед тайною Бермуд...

Но, если Капица доводил до ушей слушающих очень толковые познания, то некоторые баламуты с совещательным голосом, используя своё краснобайство для уговаривания коллег, порой умудрялись лоббировать в Правлении свои, нужные им, задумки. При этом они ничем не рисковали, это был беспроигрышный билет - ведь решения принимали не они. Да, идею, они подали, но, если она, мол, кому-то не нравилась, то зачем её приняли к исполнению. Теперь пусть пеняют на себя, а они умывают руки.

Ева Фрейл, войдя в Правление компании, не пользовалась подобным приёмом, да и для себя лично она никакой выгоды не искала. На первых порах в Правлении, а она оказалась там самой молодой, она никаких предложений и не выдвигала, предпочитая пока что прислушиваться к высказываниям старших. Но на её молодость, в сочетании с умом и умением выдвигать полезные для компании решения (по работе в отделе), наверняка рассчитывали, иначе и не вводили бы в состав Правления. Ева была права, когда говорила Татьяне, что она на хорошем счету в компании, и что к её мнению иногда прислушивались. Именно иногда, поскольку такого уж большого пакета предложений у неё не имелось. Но, наверное, на решение членов Правления повлиял и сам Твердохлеб, держа в памяти месячной давности свой разговор с Фрейл, точнее её неожиданное, но, как он выразился, заманчивое предложение. Да и эффективность работы службы безопасности по предложению, поданному Фрейл, тоже наверняка сказала своё слово.

Однако, как всегда это бывает, при этом просочились и некие слухи о том, кто стал как бы первоисточником подобной работы, а потому члены Правления, а затем и рядовые сотрудники компании такое протеже гендиректора восприняли довольно своеобразно - Еву за глаза стали называть серым кардиналом в юбке. Об этом Еве по секрету в преддверии Дня защитника Отечества сообщила её подруга по работе в компании Валентина Ладыгина.

-- Х-м, -- скривилась Фрейл, услышав это известие, -- а не могли меня назвать как-то по-другому? Не очень-то приятная кличка, или псевдоним. Насколько я знаю, в Советском Союзе так называли Михаила Суслова, негласно ведавшего вопросами идеологической работы.

-- Ты не обижайся, -- начала успокаивать её Валентина. -- Ты ведь не исключение в этом плане, многие лица в компании имеют псевдонимы. Конечно, это больше касается различных руководителей, на всех уровнях. Простые сотрудники редко имеют псевдонимы, у них бывают иногда, как ты выразилась, клички. Но псевдоним - это уже более высокий уровень, да и более приятный термин.

-- Я это понимаю. Но мне всё равно не очень-то мне нравится подобный псевдоним.

-- А как бы ты сама себя назвала?

-- Как? Ну, например, у меня уже есть псевдоним, я давно себе его выбрала - леди Нискрометто.

-- Странно, когда другие тебе придумывают псевдоним, то тебе это не очень нравится. А самой брать себе псевдоним и желать, чтобы тебя им называли? У тебя же фамилия вполне благозвучная.

-- А почему это так странно? Тот же серый кардинал - это что, не псевдоним? И чем он лучше? Это, скорее, даже не псевдоним, а именно не такая уж и лестная кличка.

-- Слушай, Ева, пока я не забыла, я хочу тебя спросить - по теме разговора. Я неоднократно слышала о сером кардинале, например, о том же Суслове. А ещё говорят, что в начале уже этого десятилетия таким серым кардиналом был Александр Волошин, бывший глава Администрации Президента.

-- Да? А я этого и не знала. Волошин, говоришь? Значит, это именно Волошин предложил идею так называемой "управляемой демократии".

-- С чего ты взяла? Да и что это такое?

-- Я где-то прочитала, что такую идею высказал именно глава Администрации Президента. Но я как-то не запомнила тогда его фамилию. А запомнила я этот факт потому, что по специальности я менеджер.

-- А при чём здесь твоя специальность?

-- Ну как же? Понимаешь, управляемая демократия, а я именно управленец. Да и на английском языке это звучит managed democracy.

-- Понятно. А что означает управляемая демократия, с чем это едят?

-- Насколько мне известно, управляемая демократия - это система, при которой те проблемы, которые можно решить демократическим путём, и решаются демократическим путём. А вот те же проблемы, которые нельзя решать демократическими методами, решаются другими методами.

-- И какими же?

-- А вот это ты спроси у Волошина. Откуда я знаю, что он имел в виду.

-- Ладно. Я совсем о другом хотела тебя спросить - почему таких людей называют именно серыми кардиналами? Почему не чёрный, белый, красный, зелёный и тому подобное?

-- Это название пошло как бы из книг Александра Дюма.

-- Я в детстве читала его книги, но не помню, о ком он так говорил.

-- А я эти книги перечитывала совсем недавно.

-- Нечего тебе делать, они же детские.

-- С чего ты взяла? То, что они приключенческие вовсе не означает, что они детские. Из них можно почерпнуть много полезного именно взрослым. Но, ладно, это отступление. Так вот Дюма упоминал о таком сером кардинале в лице отца Жозефа.

-- А кто он такой, точнее, кем он был и когда?

-- Он был монахом Ордена капуцинов во времена формального правления монарха Людовика XIII.

-- Почему формального? Такой король ведь точно был.

-- Правильно, был. Я сказала не формальный король, а его формальное управление. Ты знаешь, читала, о Людовике XIII, а потому, наверное, помнишь, что он больше занимался различными утехами, нежели реально руководил страной. А вот страной в это время фактически управлял Ришелье, полное его имя которого Арман-Жан дю Плесси де Ришелье. Ещё Ришелье, на пару со своей противницей королевой Анной Австрийской, плёл различные интриги. Вот его-то и называли "красным кардиналом" из-за цвета шапочки, положенной кардиналу. А во всех фильмах ещё и одеяние его было красного цвета. Так что есть и красные кардиналы, ты ведь говорила о цвете. Я, кстати, видела его портреты, написанные при жизни. Так вот, хотя кардинальская мантия и подразумевает ярко-красный цвет, но на портретах его одежду никак нельзя назвать красной, скорее коричневой или тёмно-вишнёвой.

-- Ой, Ева, да Бог с ними, с кардиналом Ришелье, его одеянием и королевой. Но я ведь больше спрашивала о том, почему именно серый кардинал.

-- Я это помню. Так вот, за кардиналом Ришелье стоял именно отец Жозеф, который не занимал никакого формального поста, но оказывал большое влияние на Ришелье. И вот он-то, как монах, носил рясу серого цвета. За это его и прозвали серым кардиналом. Кстати, под прозвищем "серый кардинал" часто подразумевали и самого Ришелье, имея в виду огромное влияние, которое он оказывал на короля Франции Людовика XIII.

-- Вот оно что. Теперь понятно. Хорошо, вернёмся к нашему разговору о псевдониме. Тебе не нравится псевдоним серый кардинал, но ты почему-то выбрала себе какой-то и вовсе непонятный псевдоним. Но зачем тебе вообще псевдоним?

-- А зачем мне кличка? -- парировала Ева. -- Ты права в том, что псевдоним - более приятный термин. К тому же псевдонимы берут многие писатели, артисты, актёры, и даже политические деятели.

-- Ладно, пусть ты и права. Но что за странный псевдоним? Почему именно нискрометто? Что это означает? Похоже вроде бы на какое-то итальянское слово.

-- Возможно, что и похоже. А по существу псевдоним может быть каким угодно, самым даже замысловатым.

-- Хорошо, согласна. Но почему тогда леди? Итальянцы ведь обращаются к женщине сеньора или сеньорита.

-- Ты не совсем права. Это в Испании обращение к женщине или девушке - сеньора, сеньорита. Да, в Италии тоже нередко существует такое обращение, точнее почему-то синьора или синьорита. Но часто бытуют и такие обращения как госпожа, мадам, миледи, или тоже, как в Испании, - донна.

-- Ну, ладно, пусть синьора или сеньора - ничего от этого не меняется. Но так же, наверное, более правильно - синьора Нискрометто.

-- Но я ведь не итальянка, -- улыбнулась Ева. -- Я австралийка, у меня английская фамилия Фрейл. Зачем мне это обращение синьора.

-- Ну, тогда, наверное, правильнее было бы мисс или миссис. Или какие ещё в Англии бытуют обращения к женщине - маркиза, баронесса? А что, звучит - маркиза Нискрометто!

-- Нет, на это я права не имею. Маркиза, баронесса, а ещё графиня, виконтесса, герцогиня - это титулы. Ни одним из них я не обладаю. Да, леди - это тоже довольно частое обращение к титулованным особам, но одновремённо и просто вежливое обращение к простой женщине. А мне при этом ещё и вспоминается леди Диана? Мне очень нравилась эта женщина, жаль, что она так рано ушла из жизни. Вот поэтому мне больше нравится именно леди Нискрометто.

-- Хорошо, пусть так. Но, вообще-то, если без начальной буквы, то имя Искрометто тебе очень подходит - ты как раз по характеру такая искромётная. Ты поэтому и взяла себе такой псевдоним? Это что, такой перевод с итальянского?

-- Нет. Насколько я знаю, в итальянском языке нет точного перевода такого слова как искромётный - я этим как раз интересовалась, тоже, как ты, оценивая это созвучие. Там есть похожие слова, но не совсем точные по смыслу, даже, скорее, совершенно неточные - например, scintillante, spumante или sfavillante. Но переводятся они больше как сверкающий. Ещё есть слово frizzante. А оно уже переводится как хрустящий. Но все эти итальянские слова, опять-таки, лучше всего переводятся как искристый. То же самое и слово effervescente - шипучий. Последние слова, как ты понимаешь, больше применяются по отношению к винам. А вот что касается характера человека, то у итальянцев к словам искромётный, взрывной есть очень верный перевод - pirotecnico. Но пиротехнический характер совсем даже не красиво, и синьорой Pirotecnico я быть не желаю.

-- Ладно, ты прочла мне целую лекцию, и в целом убедила меня. Но что означает псевдоним Нискрометто, как он расшифровывается?

-- А вот это пока что секрет. Всему своё время. Но мне нравится это созвучие, тем более что ты сказала о его некотором сходстве с моим характером. Потерпи намного - узнаешь. Как украинцы говорят - не лiзь поперед батька в пекло.

-- Хорошо, леди Нискрометто, -- рассмеялась Валентина, и своим смехом как бы подвела черту под этим диалогом.

С этого дня, вероятно, с подачи Валентины, в фирме начали в разговорах между собой постепенно называть Еву именно как Леди Нискрометто. Одни это ассоциировали, как и Валентина, с кажущимся им искромётным (...искроменто) характером Евы (так оно частично и было), а другие - как с не таким уж и скромным (Нискром...) её характером. И это тоже было частицей правды, поскольку Ева Фрейл, в отличие от бывшей Ефросиньи Тщедушной, излишней скромностью уже не страдала.

День защитника Отечества припал в этом году на среду, это был выходной день, который Ева полностью провела дома. Но она помнила о своей беседе с Бережным, и долго думала на эту тему. Поэтому уже в пятницу она повторно напросилась на приём к генеральному директору. На сей раз беседа Евы с Глебом Борисовичем оказалась короче предыдущей. Фрейл лаконично изложила Твердохлебу одно из своих предложений по фирме "Козерог". Но и эта краткая беседа вызвала некоторое удивление директора. Согласившись с предложением Евы, тот в заключение беседы, всё же, не удержался от вопроса:

-- Ева Николаевна, я с вами согласен, что фирме от этого, возможно, и будет польза. Я имею в виду обе наши беседы по этому вопросу. Да, наверняка польза будет. Но вам-то?!

-- А что мне?

-- Вам лично какая от этого выгода? Понятно, что я, допустим, могу повысить вам потом зарплату. Но я же знаю, что деньги вас мало интересуют. Да к тому же, вы сами, осуществляя свой план, влезете в большие расходы. Ладно, пусть они потом и окупятся. Но зачем это вам? Я так понимаю, что это не только забота о нашей компании, но и что-то другое, личное?

-- Вы правы. Здесь личное наряду с общественным. И первого, вероятно, даже больше, нежели второго, честно вам признаюсь. Глеб Борисович, я вас уже неплохо знаю. Знаю, что вы человек порядочный и не болтливый. Поэтому я вам в двух словах всё объясню. А дело обстоит следующим образом. Меня несколько лет назад из этой фирмы, именно из этого "Козерога", выбросили как шкодливого котёнка. Выбросили абсолютно беспочвенно, грубо подставив. И подставили так, что я могла и за решётку угодить. Я там не оказалась, но вместо этого меня выгнали из института, не дали его окончить. Дальше ещё больше... Но это для вас не суть важно. В общем, в итоге я случайно оказалась в Австралии.

-- А вот в Москве вы появились вновь не так уж случайно?

-- Нет, не случайно. Но и не по той причине, о которой вы, вероятно, подумали. Меня просто очень тянуло на Родину, поверьте мне, это так. Но я, конечно, не забывала и о случившемся со мной. А зло должно быть наказано.

-- Да-а-а, -- протянул Глеб Борисович, -- вот теперь я вас хорошо понимаю. Я ведь догадывался, что вы ранее жили или даже работали в Москве, ведь вы же русская. Так же как и догадывался о том, что вы изменили фамилию. Но я не наводил никаких справок - зачем, я вам доверяю. Так же, как и вы доверяете сейчас мне. А доверие - это очень ценное качество. Поэтому я никому не скажу ни слова, и буду вам помогать. Что нужно для осуществления вашего плана?

-- Сейчас только одно - мне нужен верный и надёжный человек.

-- Кто конкретно вам нужен?

-- Пока что только Николай Бережной. А уж он дальше сам решит.

-- Ну, что ж. Хороший выбор, я это отметил и в прошлый раз. Нет проблем. Я ему тогда передал, всё, о чём мы беседовали.

-- Я знаю. Большое вам спасибо.

-- Но сейчас мы этот вопрос решим по-другому - в вашем же присутствии. -- Он нажал кнопку селекторной связи и бросил в микрофон, -- Тамара, пригласи ко мне Бережного.

Когда в кабинете появился заместитель начальника службы безопасности, Твердохлеб произнёс:

-- Николай Викторович, с этого момента вы постараетесь выполнить всё то, о чём вас попросит госпожа Фрейл.

-- Слушаюсь.

-- Возможно, будут и какие-то щепетильные моменты. Но это всё в интересах фирмы, а значит, и в ваших интересах. И ещё, я надеюсь, вы понимаете, что об этом должны знать только присутствующие здесь лица.

-- Об этом вы могли бы и не напоминать, Глеб Борисович. Я всё понял. Не нужно ничего объяснять. Я выполню всё, что прикажет Ева Николаевна.

-- Это не приказ, это просьба.

-- Не важно. Всё будет исполнено.

-- Хорошо. С деталями вас ознакомит сама Ева Николаевна.

После беседы Евы с гендиректором и его указаниями Бережному у Николая состоялся ещё и обстоятельный разговор с самой Евой Николаевной. Выслушав всё сказанное ему, и задав пару вопросов, Бережной пообещал землячке всё исполнить по высшему разряду.

ГЛАВА 24

Встречи, знакомства

Прошло уже почти два месяца, как Алёна Серова работала в должности заместителя начальника отдела. Это ей, конечно, очень льстило, и она всем рассказывала о том, какая она "важная и влиятельная особа" в фирме (называя её, правда, компанией) "Козерог". Для того чтобы это выглядело более убедительно, она заказала себе красочные визитки, которые раздавала кому ни попадя. Но она, как та же старуха, получив взамен разбитого корыта новое, потом дом и столбовое дворянство, мечтала о большем. Да, ей Козаков немного прибавил и жалование, но для молодой женщины, желающей гламурной жизни, это была капля в море. Правда, она прекрасно понимала, что занять место начальника отдела, Романа Николаевича Ильина, ей не удастся, по крайней мере, в ближайшее время. Тот нормально справлялся со своей работой, и был на хорошем счету у руководства. Но, Серова, всё равно, надеялась, что когда-нибудь ей удастся осуществить свою мечту и стать начальником отдела. Всякое, мол, в жизни может случиться.

Алёна довольно пышно отпраздновала своё новое назначение (с заменой всего лишь слова помощник на слово заместитель). Виктор поставил её в известность о новой должности только 11 января, хотя подписал приказ о её назначении ещё в конце года. Он поступил мудро, понимая, что скажи Серовой об этом раньше, она все новогодние каникулы будет праздновать это событие, после чего, истратив все свои средства, прибежит за новой надбавкой к зарплате. Но Алёна всё равно праздновала все официальные и неофициальные праздники: Крещение, День студента (Татьянин день), День воинской славы России (2 февраля), День святого Валентина, Сретение Господне (15 февраля), День защитника Отечества, Масленица (28 февраля). А далее на носу был уже Международный женский день. После развода со своим мужем (а шёл уже четвёртый год) она замуж пока что повторно так и не вышла, хотя поклонников у неё было немало. Но, обжёгшись на молоке, она и холодную воду дула, критически перебирая своих ухажёров. И ходила она теперь по кафе или вечерним клубам (в ресторанах появлялась редко) вновь одна. В последнее время она предпочитала именно хорошие кафе, поскольку в тех же клубах не так уж много было посетителей, которые были бы старше её - в основном там тусовалась молодёжь.

Вот и накануне женского праздника, в субботу, 5 марта, она вновь вечером посетила полюбившееся ей кафе. И вновь одна. Впрочем, долго сидеть ей в одиночестве не довелось. Минут через двадцать к столику (а напротив неё сидела ещё какая-то пара среднего возраста) подошёл молодой человек, протянул ей розу на длинном стебле и сказал:

-- Это вам.

-- Мне? -- удивилась Алёна. -- От кого? -- иногда бывало, что ей подносили какой-либо дар от посетителей из-за других столов.

-- От меня. Я просто хотел поздравить красивую женщину с праздником. Желаю вам всегда оставаться такой красивой и молодой. Извините, что я вас побеспокоил.

Алёна не успела ничего ещё ответить, как парень тихонько повернулся и ушёл. А Серова была шокирована. Нет, не розой или назойливостью парня, а совсем наоборот. До этого она уже успела отшить пару назойливых кавалеров, которые набивались присесть к ней - она сама выбирала себе компанию. Парень поразил её тем, что он как раз не набивался ей, не приставал, не был назойливым. Он казался очень простым и искренним. Это было первый раз в её жизни, чтобы молодой человек произнёс всего лишь пару фраз, сам лично подарил ей в кафе цветы и, не делая даже естественных попыток познакомиться, так вот спокойно ушёл. К тому же этот парень был красив. На вид он был одного с ней возраста, может быть, на год старше, а может, и младше. Правда, свои-то года знала только она сама, не афишируя, что в этом году ей уже исполнится 30 лет, солидный, как она считала, возраст - да ещё для женщины. И вот сейчас этот парень озадачил и заинтересовал её. Серова уже не обращала особого внимания на принесенные ей блюда, без всякого аппетита ковыряясь в них, она краем глаза поглядывала в сторону столика, за которым сидел незнакомый парень.

Тем временем в кафе начала звучать приятная музыка, и некоторые пары стали танцевать. Алёна, слушая музыку, как-то отвлеклась от наблюдения за парнем и пропустила момент, когда он вновь появился у её столика и пригласил её на танец. И Серова с удовольствием согласилась, что в кафе было с ней не так уж и часто. И танцевали они не привычным для вечерних клубов, дискотек образом - друг перед другом, а в тесном контакте, как когда-то танцевали их мамы и папы, бабушки и дедушки. Алёне в принципе было всё равно как танцевать, танцевала она очень хорошо любым способом. Но сейчас, когда одна рука парня покоилась у неё на спине, а вторая сжимала почему-то разгорячённую её руку, танец её взволновал.

-- Если вы разрешите, я вам представлюсь, -- сказал парень. -- Меня зовут Виктор, фамилия Смирнов.

-- Алёна Серова, -- коротко представилась Алёна.

-- О! Алёна - красивое имя. Да и фамилия у вас известная. Вы случайно не родственница певца Серова?

-- Есть немного, но это неважно, -- впервые в жизни Алёне расхотелось рассказывать о своём мнимом родстве с Александром Серовым. Сейчас она хотела просто побыть сама собой. Да и к чему ей уже это родство, если она сейчас и сама имеет имя, занимая должность, которая обязана, по её мнению, заставлять других уважать Алёну.

Они ещё немного поговорили во время танца, а потом Виктор провёл её к столику. И здесь Серова сама предложила парню пересесть за её столик. Как рассказал Виктор, он работает в компании по продаже частной недвижимости, занимает там неплохой пост, и дела у него идут неплохо. Алёна не строила далеко идущих планов в отношении Смирнова, однако печальный опыт со своим бывшим мужем Гендриковом, навешавшем ей по поводу своей работы лапшу на уши, заставил её усомниться в искренности её нового ухажёра. И она осторожно, но довольно настойчиво в процессе разговора направила одну его ветвь в сторону доказательств работы Виктора. Того это абсолютно не смутило, и он показал Серовой своё служебное удостоверение. Теперь Алёна успокоилась, и далее их беседа продолжалась уже довольно дружелюбно. Продолжилась она и после кафе, когда Виктор поехал провожать Алёну домой. Он не стал напрашиваться к ней на чашечку кофе, и это тоже удивило и обрадовало Серову - парень продолжал оставаться тактичным и не наглым. А потому она с радостью откликнулась на предложение Смирнова встретиться завтра.

Назавтра Виктор пригласил её уже не в кафе, а в довольно дорогой ресторан. Они там посидели очень хорошо, прекрасно отдохнули, и при этом отведали некоторые экзотические блюда, которые заказал для своей спутницы сам Виктор. Расплачивался естественно он, и Алёна увидела, что у парня водятся приличные деньги - значит, не соврал он и о том, что зарабатывает в компании хорошо. Теперь у неё окончательно отлегло на сердце, и в дальнейшем их встречи стали уже регулярными.

* * *

Интересно, что примерно подобным образом, и примерно в то же самое время провела вечер накануне Международного женского дня и Ева Фрейл. Она тоже 6 марта (у Алёны уже была вторая встреча с Виктором) решила сходить в ресторан (но в иной, нежели Серова), в котором не была с ноября или декабря прошлого года. На сам праздник её вновь пригласили к себе Ковровы, хотя Ева ещё и не решила, идти ей к ним или нет - не хотелось им надоедать и вводить привычку постоянно все праздники проводить с ними, это не очень-то и прилично. Но завтра оно и есть завтра, она ещё решит, а сегодня вечером Ева решила отдохнуть именно в ресторане. Но, если Алёна сегодня была уже с кавалером, то Фрейл по-прежнему (начиная со средины декабря) была одна. Но в ресторане её уже неплохо знали, поэтому и посадили её за уютный столик, стоящий немного в стороне от центральной части зала. К тому же, как сказал ей официант, на сегодня многие столики были заказаны (на более позднее время). Впрочем, это было видно и по специальным табличкам на столах.

Народу в ресторане было пока что немного, а потому сидела она одна за столиком, с интересом наблюдая за посетителями. И вдруг её внимание привлекли двое мужчин, которые неспешно вошли в зал и сели за заказанный столик. Один из них был Еве незнаком, а вот второго она знала, это был заместитель директора фирмы "Козерог" Александр Степанович Рогозный. Мужчины заказали себе блюда, в их ожидании закурили и тоже начали рассматривать публику. Ева натолкнулась на острый взгляд Рогозного и поняла, что тот узнал её. Он о чём-то поговорил со своим партнёром, а потом поднялся со стула и направился к столику Фрейл. А далее между ним и Евой состоялся диалог.

-- Добрый вечер, Ева Николаевна!

-- Добрый вечер, Александр Степанович!

-- Я давно вас не встречал, а потому очень рад вас видеть.

Ева хотела ответить, что, мол, не может ответить ему тем же. Но сдержалась, в её уходе из "Козерога" Рогозный был абсолютно не виноват - ни полтора года назад, ни, уж тем более, семь лет перед этим (а сейчас уже почти девять). К тому же он даже не представлял себе, что тогдашняя девчонка-студентка и дама, к которой он сейчас обращался - одна и та же особа. Но у Евы в душе просто накопилась неприязнь к этой фирме, которую она как бы автоматически переносила и на всех её сотрудников. Хотя она и понимала, что это неправильно, многие там относились к ней хорошо, и одним из них был как раз Рогозный. А потому она просто ответила:

-- Спасибо, Александр Степанович, -- но шпильку отпустить не преминула, и присесть за свой столик тоже не спешила предлагать. -- Хотя многие из вашей фирмы, как мне кажется, меня бы совсем не хотели видеть.

-- Но не я, Ева Николаевна, -- вздохнул Александр. -- Я очень сожалел, что вы ушли от нас. Но вы как истинная англичанка, ушли, не попрощавшись.

-- Ладно, извините. Действительно, моя реплика вас не касается.

-- Ева Николаевна, мы с моим другом приглашаем вас за свой столик. Чего сидеть-то порознь, скучать. Или вы кого-то ожидаете?

Ева отметила тактичность Рогозного, который не спросил удивлённо, почему она одна в ресторане, а просто предложил провести время вместе. Ева, после того как увидела Александра, предвидела подобную ситуацию. Сначала она для себя решила, что если вдруг он пригласит её к себе за столик, то откажется от предложения. Но сейчас она передумала. Ранее у Евы была как бы неприязнь к Александру - просто потому, что он заместитель Козакова, к тому же его друг - по принципу: скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты. Но она хорошо помнила, что именно Александр был одним из немногих людей, который в компании к ней хорошо относился. А потому никакой личной обиды на Александра у неё не было. Сейчас же она подумала, что более тесные отношения с ним могут пойти ей на пользу, точнее на пользу компании, в которой она работает. К тому же, именно сейчас никакой неприязни лично к Рогозному она уже не ощущала. И она ответила:

-- Ещё раз спасибо, Александр Степанович. Я никого не ожидаю, я в ресторане одна, без друзей, а потому я, пожалуй, -- всё-таки и здесь сработало женское начало, последнее слово как бы намекало на её неуверенность и раздумье, -- приму ваше приглашение.

Когда Ева села за стол с незнакомым мужчиной, Александр предупредительно подвинул Еве стул и помог сесть, а его партнёр, сначала вежливо поднялся со своего стула, а затем с интересом её рассматривал. Александр тем временем обратился к Еве:

-- Разрешите представить вам моего друга Дмитрия Носова. Он мой сокурсник и очень проницательный человек, -- далее уже в сторону друга, -- Дима, это Ева Николаевна Фрейл, не так уж давно она работала в нашей фирме, но, к сожалению, ушла от нас. А жаль, она прекрасный специалист и просто красивая женщина.

Отвесив в знак знакомства небольшой поклон головой Дмитрию, и улыбнувшись ему же, Ева про себя отметила, что с правилами этикета Александр неплохо знаком.

-- Мне очень приятно с вами познакомится, -- Дмитрий склонился к протянутой для знакомства руке Фрейл и прикоснулся к ней губами. -- Саша как-то говорил мне о вас, но я не думал, что прекрасный специалист может быть ещё и прекрасной женщиной.

-- Спасибо, но вы с Александром преувеличиваете.

-- Ничуть, -- подключился к этому диалогу Александр. -- Дмитрий абсолютно прав. Да и глаз у него, как я уже сказал, намётан. Он сыщик, так что распознаёт людей с первого взгляда.

-- Вы частный детектив? -- обратилась Ева к Дмитрию.

-- Государственный, -- улыбнулся тот. -- Я работаю в милиции, точнее, уже в полиции. Я следователь. Мы с Сашей однокашники по университету, вместе учились на юридическом факультете. А затем наши пути разошлись. Сейчас мне до него вообще не дотянуться. Александр вон какая шишка - заместитель главы компании, -- с уважительной иронией протянул Дмитрий. -- А я рядовой мент.

-- Так, не выдумывай, -- остановил друга Александр. -- Не рядовой, а майор милиции. А что касается расхождения путей, то ты сам виноват. Представляете, Ева Николаевна, я, наверное, десяток раз предлагал ему переходить к нам, на вольные хлеба, так сказать, - а он ни в какую. И зарплата у нас намного выше, и спокойнее. Так нет же, как приклеили его там, в его следственном отделе.

-- Нужно и там кому-то работать, Саша. Да и привык я уже, коллектив у нас хороший, ребята дружные - один за одного горой, расставаться не хочется.

-- Ладно, это я к слову. Я понимаю. Так, что мы прекрасную даму грузим лишней информацией. Давайте лучше вести светские беседы. Ева Николаевна, мы поздравляем вас с наступающим женским праздником, и желаем вам вечной молодости и успехов во всех ваших делах и планах.

"Знал бы ты о моих планах, то не желал бы такого", -- подумала Фрейл, но вслух произнесла другое. -- Спасибо за поздравление. Но не акцентируйте, пожалуйста, своё внимание на празднике и на мне лично. Давайте просто будем отдыхать, а не говорить постоянно друг другу комплименты.

-- Хорошо, слово дамы - закон.

И дальше они действительно хорошо отдыхали втроём. Чуть позже Рогозный приятно удивил Еву. Он, попросив прощение, на минуту отлучился из-стола и о чём-то пошептался с метрдотелем. А ещё минут через 15 официант принёс и вручил Фрейл роскошный букет цветов.

-- Ева Николаевна, -- обратился к ней Александр, -- извините, мы с Димой не предусмотрели подобную ситуацию, а потому заранее не приготовили цветы. Но сейчас мы исправляем эту ошибку.

После этого обстановка за столом полностью приняла дружеский характер. И со стороны, наверное, можно было подумать, что эта компания проводит вечера в подобном составе постоянно. Вероятно, тоже по просьбе того же Рогозного, к ним за стол никого четвёртого не подсаживали, а потому до самого конца этого приятного вечера они провели его втроём. И этот вечер Фрейл понравился и запомнился, как впрочем, к её же удивлению, ей понравился и Александр Степанович. По окончанию вечера он заказал такси и отвёз, в своём сопровождении, Еву домой. С Дмитрием они расстались на выходе из ресторана. Прощаясь с Евой Николаевной, тот вновь галантно прикоснулся губами к руке дамы, теперь уже к надетой на неё тонкой лайковой перчатке. У подъезда дома, где жила Фрейл, спутники ещё немного поговорили друг с другом. Александр не стал напрашиваться в гости, но испросил у Евы разрешения встретиться вновь. И Ева, абсолютно не понимая себя, согласилась. Они договорились, что встретятся в ближайшую среду, Александр будет ждать её в семь часов вечера на этом самом месте, у её подъезда. И на прощание уже он полностью повторил ритуал своего друга, прижавшись губами к руке Евы.

* * *

Тем временем, как бы параллельно, подобным образом развивались и отношения Алёны Серовой и Виктора Смирнова. Алёне понравился этот молодой человек. Он был и симпатичным, и умел ухаживать, у него водились деньги, и в то же время он не был наглым, развязным. Серова даже подумывала о том, что он, в принципе, мог бы стать и надёжным спутником в её жизни. Но, к её сожалению никаких многообещающих заявлений со стороны Виктора пока что не поступало, а сама она не привыкла вешаться мужчинам на шею.

Виктор и Алёна теперь совместно проводили свободные выходные, частенько и будние вечера, а позже и ночи. Чаще всего ночевали они в двухкомнатной, но немалой по площади, квартире Смирнова. Это было не претендующее на роскошь, но уютное и со вкусом меблированное гнёздышко. Виктор старался не отказывать своей подруге ни в чём. Но Алёне было уже не 18 лет, жизненный опыт имелся, и она видела, что собственных средств у Виктора на все её потребности явно не хватает, хотя, по её прикидкам, зарабатывал он нормально. Но на такую уж райскую жизнь, как ей того хотелось, средств Смирнова всё равно не хватит. Виктор тоже видел, что Алёне хорошо с ним, но что её что-то беспокоит. И он в один из вечеров, уже в конце месяца, прямо спросил её об этом. Алёна не стала скрывать перед своим приятелем своих потаённых желаний и ответила:

-- Просто я немного завидую тем женщинам, которые замужем за олигархами. Какая у них роскошная жизнь.

-- Понятно, -- усмехнулся Виктор. -- Я, хотя и неплохо зарабатываю, но до олигархов мне далеко.

-- Да, это уж точно.

-- Но я стараюсь всё для тебя делать.

-- Я это вижу, Витя, и ни в чём тебя не обвиняю. Не твоя вина, конечно, что ты не миллионер. А тебе не могут повысить зарплату?

-- Не знаю. Понимаешь, у нас как-то не принято самому выпрашивать или требовать повышенную зарплату. Руководство само иногда повышает работникам зарплату, поощряя их лучше работать. Возможно, что в этом году и мне повысят, я ведь пару лет назад вообще намного меньше зарабатывал.

-- Понятно, -- разочарованно протянула Алёна.

-- Ты знаешь, мне в голову пришла одна мысль, -- спустя время нарушил возникшую паузу Смирнов. -- Я так быстро повысить своё благосостояние вряд ли смогу, но вот ты можешь дополнительно зарабатывать неплохие деньги.

-- Это как? На панель мне, что ли, идти, или стать валютной проституткой? Ещё чего не хватало! Это дело не по мне.

-- Ну, зачем такие крайности? Деньги можно по-разному зарабатывать.

-- И как же, например, я смогу их заработать?

-- Дело в том, что наши руководители постоянно твердят: "Отыскивайте информацию о фирмах, компаниях, организациях, которые работают в сфере нашего бизнеса или на стыке с ним. Ищите её любыми средствами". При этом они призывают искать эту информацию даже в том случае, когда у иной компании совершенно другая сфера деятельности, намекая на то, что если нам и не нужна такая информация, то она точно нужна какой-нибудь другой фирме. У многих есть свои конкретные интересы - это же бизнес, конкуренция.

-- Ну и что? Это всё понятно. Но мне-то какая от этого польза?

-- Ну как? Ты можешь сообщать информацию о своей фирме. Найдутся люди, которые этим заинтересуются. А они платят очень неплохие деньги за такие сведения.

-- Ты предлагаешь мне шпионить? -- возмутилась Серова.

-- Я этого не говорил. Никакого шпионажа в этом нет. Ты не должна будешь что-либо вынюхивать в фирме, а просто говорить, что ты знаешь, что дошло до твоих ушей.

-- Это всё равно означает, что я буду предавать интересы фирмы.

-- Какие интересы, и что предавать? Да вы в быту, не лично работники вашей фирмы, а вообще сотрудники любой компании или фирмы, болтаете о делах фирмы куда как более открыто. У нас практически в любом бизнесе нет секретных организаций, и никто не берёт с тебя или сотрудника иной компании подписку о не разглашении государственной тайны, которой и нет вовсе. Но эта болтовня не остаётся не замеченной. Кому надо, тот её запоминает и передаёт нужным людям. А потом именно этот человек получает деньги за переданную им информацию. Но он становится как бы непроизвольным посредником в таком деле, и он же получает бабки. Но отнюдь не тот, кто что-то сказал о делах фирмы, кто является первоисточником информации. И разве это справедливо? Так почему же не получать деньги именно первому лицу, а не посреднику? Зачем упускать свою выгоду?

-- Не знаю, может быть, всё это и так. Но всё равно как-то неприятно всё это.

-- Неприятно получать реальные деньги?

-- Не делай из меня полную дуру. Неприятно заниматься такими делами, грязными делами, можно сказать.

-- А вот те же олигархи, жёнам или подругам, которых ты завидуешь, не гнушаются заниматься куда более грязными делами. И ничего, живут себе припеваючи вместе со своими жёнами, и в ус не дуют.

-- Всё равно. Ты толкаешь меня на неблаговидные дела. А если в компании кто-то узнает, что я этим занимаюсь? Меня же сразу выгонят.

-- А почему об этом кто-то должен узнать? Но, даже если кто-то и узнает, ты с чистой совестью можешь сказать, что ты никаких тайн не раскрывала. Тебя о чём-то спросили, ты просто ответила. А что, мол, нельзя было говорить? Но тебя по этому поводу никто не предупреждал. И, уж тем более, никакой подписки о неразглашении служебной информации ты не давала. Так что никакого риска в этом нет.

-- Ой, Витя, вводишь ты меня в соблазн. Но этот соблазн всё равно рискованный.

-- Ну, дело твоё. Я тебе предложил, а тебе самой решать.

Оба они надолго замолчали, но видно было, что эта мысль засела в голове у Серовой. Доводы Смирнова казались ей абсолютно верными, но какой-то не очень приятный холодок пробегал у неё по телу, а возможно, по душе. Как говорится: "И хочется, и колется". И минут через десять Алёна спросила:

-- А деньги-то большие платят? -- о чём шла речь, было понятно обоим.

-- Я знаю только, что деньги хорошие, но о самих цифрах, размере оплаты, понятия не имею. А ты что, решилась?

-- Нет. Но ты на всякий случай узнай о размере вознаграждения.

-- Хорошо, узнаю.

Через два дня Виктор назвал Алёне цифру.

-- Это за одно сообщение? -- удивилась Алёна

-- Да.

-- А если я каждый день буду делать сообщения?

-- Не тешь себя такой мыслью. Что ты будешь каждый день сообщать? Что Варвара Петровна накрасила губы новой помадой, а Иван Сидорович пришёл на работу с крепкого бодуна? Полезная информация о реальной работе фирмы будет у тебя не более 2-3-х раз в месяц, ну, может быть четыре - раз в неделю, так сказать.

-- Да, ты прав. Это я уже чересчур размечталась. А они могут платить немного больше? -- кто эти "они" пока что для Серовой оставалось загадкой.

-- Не знаю, возможно, что и могут. Я не знаю, никогда не интересовался таким вопросом, просто слышал об этом. Но ты должна, наверное, учесть, что всё это будет зависеть от самой информации, от её качества, полезности для интересующего лица. Вот сообщи, на пробу так сказать, какую-нибудь информацию, тогда они и решат. Возможно, и примут твои условия. А сколько бы ты хотела получать за разовую информацию?

-- Не знаю, но хотя бы немного больше. Ведь не так часто, как ты говоришь, будет информация, -- срабатывало неписаное правило, что нельзя человеку сразу называть конкретную сумму денег, которую он сможет получить за ту или иную выполненную работу. Какими бы не были большими деньги, человек всё равно захочет получить ещё больше. -- А какого рода нужна информация?

-- О планах фирмы, о предполагаемых контрактах, о заказчиках, о поставках материалов, да мало ли найдётся различных производственных вопросов. В общем, о многом, что касается реальной деятельности фирмы. Для тебя же, работающей в производственно-техническом отделе, наверняка это всё секретом не является.

-- Да, ты прав. Не всё, конечно, но о многом я знаю.

-- Вот и прекрасно, тебе и флаг в руки.

-- А кому мне передавать информацию? Тебе?

-- Зачем она мне? Будешь передавать информацию непосредственно заинтересованным людям. Зачем в таком деле лишние посредники.

-- А кто эти заинтересованные люди?

-- Я не знаю, так они мне и будут докладывать об этом.

-- Но как же я буду кому-то передавать информацию, если ты не знаешь кому. И что это за люди?

-- Я узнаю у своего руководителя. Он сообщит мне, а через меня и тебе номер телефона. Вот на этот телефон ты и будешь звонить. Это очень удобно и безопасно. Если ты даже вдруг что-то и заподозришь, то тут же выбросишь из своего телефона "симку", купишь новую, и звони с нового номера сколько хочешь.

-- А и, правда, это очень удобно. И не так уж страшно. Не нужно никому лично передавать информацию, не нужно идти на какие-то контакты с незнакомым человеком. Да ещё неизвестно где с ним встречаться.

-- Конечно, -- рассмеялся Виктор. -- Ты просто начиталась шпионских романов, вот тебе и мерещатся тайные встречи в тёмной подворотне с различными резидентами иностранной разведки. А всё гораздо проще. Ну, так что, узнавать мне номер телефона?

-- Узнавай, -- нерешительно протянула Серова, а потом спохватилась. -- А как они мне деньги будут передавать, и когда?

-- Когда? Я думаю, что на следующий же день. А что касается "как", то снова твои шпионские страсти. Они будут тебе их не передавать, а перечислять. Сейчас век компьютерной техники. Скажешь им при первой же передаче информации номер своего счёта, на него они и будут перечислять тебе деньги. Тоже всё просто и удобно.

-- Ой, я как-то об этом и не подумала. Ты прав.

-- Кстати, и тебе легко проверить, поступили ли деньги на счёт, насколько надёжен твой партнёр, будем его так называть. Значит, решено? Я узнаю́ телефон?

-- Узнавай, -- уже более решительно произнесла Алёна.

Ещё через три дня она сообщила, ужасно волнуясь, неизвестному для неё абоненту (на слух голос мужчины средних лет) свою первую информацию о деятельности фирмы "Козерог". Однако все её волнения испарились уже назавтра, когда она проверила состояние своего лицевого счёта - он увеличился ровно на запрашиваемую ей сумму. И с этого дня Алёна Артуровна Серова стала платным информатором по фирме "Козерог". Кому нужны были подобные сведения, а они, по её мнению, не были такими уж глобальными, она не знала, но это её, в конце концов, и абсолютно не интересовало. Но вот регулярно интересоваться состоянием своего счёта она не забывала. И теперь она могла себе позволять некоторые вещи, которые ей ранее были недоступны. Правда, она не афишировала то, что начала приобщаться к более роскошной по её понятиям жизни. Как Алёна и сказала Смирнову, полной дурой она отнюдь не была.

ГЛАВА 25

Ева и Александр

Второе свидание Евы с Александром практически тоже прошло в хорошо знакомом им ресторане. Но теперь они были просто вдвоём. В ресторан они попали раньше, нежели в воскресенье, да и праздник уже прошёл, а потому и покинули это заведение гораздо раньше. Но это время они потратили на свою прогулку по ночной столице, которая в последнее время хорошо освещалась, да ещё и украсилась многочисленными разноцветными рекламами.

Фрейл не могла пока что понять своего отношения к Рогозному. В воскресенье в ресторане она согласилась перейти за его столик больше по той причине, что зам. директора компании "Козерог" мог быть полезен в её планах. Но за прошедшие три дня ей почему-то, она и сама не знала почему, расхотелось использовать Александра для подобной цели. Узнавать что-либо у него о планах его фирмы напрямую, было нелепо, а использовать человека втёмную ей тоже не хотелось. Она испытывала перед ним какую-то неловкость. Будь на его месте любой другой человек из его фирмы, она ни на минуту не стала бы задумываться и проявлять нерешительность в подобном вопросе. Но она помнила, что именно Рогозный был одним из немногих, кто оба раза её кратковременного пребывание в "Козероге" очень хорошо к ней относился. И не потому, что проявлял к ней интерес как к женщине, а просто чувствовалась его человечность. При этом Еву даже не обижало то обстоятельство, что именно как на женщину он внимания не обращал. Она, естественно, не знала, что студенткой она ему как раз понравилась (хотя и тогда тоже её эрудированность преобладала для него над её красотой). Да и Александр никаких вольностей по отношению к ней не допускал.

Но, если Рогозный не нужен ей как источник информации, то зачем она продолжает контакты с ним? Ева за эти дни не раз задавала себе этот вопрос и не находила на него ответа. Никакой тяги к Александру она, по крайней мере, сейчас, не испытывала. Но не испытывала она к нему и отталкивающих чувств, ей не нужно было притворятся в общении с ним. Она чувствовала, что ей легко с Александром, и эта лёгкость проявилась всего лишь за один вечер. Да какой там вечер, всего за 2-3 часа. И это было для неё странным. Правда, ранее она тоже контачила с Рогозным, но те контакты и вовсе были всего лишь по 2-3 минуты. Разве что несколько длиннее отрезок времени был на конкурсе, но Александр Степанович был там не один, контактировали с ней (задавая вопросы) все трое членов жюри конкурса. Поэтому, в принципе, Фрейл не знала Александра как человека, не знала и его характера. Но и ранее, и сейчас она понимала, что, скорее всего, человек он как раз неплохой. Она думала о той странности, что у компаньонов (Козаков и Рогозный), и даже давних приятелей могут быть такие разные характеры. При этом она, конечно же, не могла предполагать, что в обоих случаях её ухода из фирмы у Александра имели место довольно резкие разговоры с Виктором именно в её пользу.

Сейчас же Ева даже не могла ответить себе на вопрос о том, нравится ли ей Александр как мужчина. Нет, он, конечно, нравился ей, хотя писаным красавцем и не был. Михайлов, начальник отдела, заместителем которого работала Фрейл, был, пожалуй, более эффектен. Но и Рогозный задних в этом плане не пас - брюнет с серыми выразительными глазами, ростом под метр девяносто. Но вот черты его лица вряд ли можно было назвать такими уж правильными, как у того же Михайлова, скажем так - обычные. Но при этом чувствовалось, что Александр при всей своей занятости находил время и для атлетических занятий - у него был не такой уж могучий торс, но красивые широкие плечи, крепкая шея и рельефная, мускулистая грудь - при расстёгнутом пиджаке тонкая батистовая рубашка (тёплого белья Рогозный принципиально не признавал) позволяла это определить. Да и вообще, мужская красота - это понятие относительное, тем более что писаные красавцы (как с картинки) Фрейл никогда и не нравились. Некоторые женщины вообще говорят: "Пусть будет чуть красивее обезьяны, лишь бы человек был хороший". Да и следил Рогозный за собой не хуже Виктора Александровича. Но, всё равно, так как Александр, Еве могли нравиться (без каких-либо чувств) десятки мужчин, даже обычные прохожие на улице, которые одаривают тебя приветливой улыбкой. Но ведь этого мало для человека, которого ты хочешь видеть постоянным спутником жизни.

Было ещё одно обстоятельство, как бы не в пользу Рогозного, в вопросе возможных более тесных контактов с ней - он был старше её на целых пятнадцать дет. Но именно это обстоятельство Еву абсолютно не смущало. Ей никогда не нравились ребята-сверстники. Да, она дружила с теми же сокурсниками Павлом и Геннадием, как впрочем, и с другими студентами. Но это и была именно дружба, которая вряд ли по её понятиям могла перерасти в чувство между мужчиной и женщиной. Вероятно, потому так быстро прервался и её первый студенческий роман в институте (тогдашний Фросин кавалер был старше её всего на пару лет), и потому она благополучно о нём забыла. Да, в недавнем прошлом и Юрий тоже был старше Евы, правда, не на 15 лет, а всего где-то (точно она и не знала) лет на пять-шесть. Её же сверстники казались Фрейл, а ранее и Тщедушной какими-то совершенно не серьёзными. Нет, как студенты многие из них были очень толковые. Но вот просто по жизненным ситуациям они казались мало приспособленными, они оставались просто вытянувшимися вверх (подросшими) мальчишками, с такими же мальчишескими поступками, шуточками, хохмами, с их преобладающими разговорами о футболе, хоккее, гуляньях и, реже, о девчонках. Это было, наверное, отчасти закономерно, поскольку девушки взрослеют раньше ребят, и раньше становятся серьёзными, исключая, конечно, различных просто легкомысленных, ветреных девчонок. Но было в этом и ещё одно обстоятельство, которое Ева не учитывала - это её интернатское (Центр в Пскове это тот же интернат) детство. Вот где дети обоих полов быстро взрослеют. Сама обстановка приучает их быстрее становится самостоятельными и серьёзными. Вряд ли можно найти несерьёзного, легкомысленного парня или девушку, которые всё своё детство и юность провели в детском доме или интернате. Вот поэтому-то Ева и тянулась к более старшим за неё по возрасту особям, и даже женского пола. Правда, сейчас Фрейл совершенно не задумывалась над вопросом возможного пребывания того же Рогозного в качестве своего спутника жизни. У неё стоял один вопрос - почему она продолжила отношения с ним? Странно, но при этом у неё почему-то не стоял другой закономерный вопрос - а продолжать ли вообще с ним отношения в дальнейшем. Ева избегала задавать себе именно этот вопрос, но это как раз о многом говорило.

В итоге, общее времяпрепровождение Рогозного и Фрейл продолжалось. Они бывали в ресторанах, кафе, но не так уж мало времени проводили и на свежем воздухе. И длилось это уже недели две-две с половиной. И ни разу за это время Александр не стал набиваться к Еве в гости. Да, пару раз он приглашал госпожу Фрейл заглянуть к нему в гости. Но когда она тактично отказывалась, он не настаивал. Правда, кое-какие изменения в их отношениях, всё же, произошли. Они по предложению, скорее по просьбе, Александра перешли на "ты". Это было и не особенно удивительно, поскольку в средине второй недели их губы уже несколько раз соприкасались. Но даже в этом случае Ева не могла себе дать ответ на вопрос, что же это такое - взаимное влечение или просто приятная случайность? И, если себя она всё ещё не очень понимала, то зато прекрасно чувствовала, что Александр с каждым новым свиданием всё больше увлекается ею. Он пока что не признавался мадам Фрейл в любви, но говорил, что ему её очень не хватает, что он скучает по ней, если они день-другой не видятся, и что ему плохо без неё. Но постепенно и Ева стала понимать, что у неё тоже начинают проявляться какие-то личные чувства к Александру. Не видя его пару дней, она тоже начинала по нему скучать. И теперь уже все помыслы об использовании Саши с пользой для её компании окончательно отошли на задний план, а точнее, канули в небытие.

В один из вечеров конца марта Рогозный и Фрейл не пошли ни в ресторан, ни в кафе, они просто совершили пешую прогулку по городу - погода стояла хорошая. Александр рассказал Еве о своей молодости, учёбе, начале работы, организации фирмы. После этого, когда Александр проводил Еву к дому, она пригласила его на чашечку кофе. И на этот раз никаких расхождений со своим внутренним миром Ева уже не почувствовала, этого сейчас желали её как внешнее, так и внутреннее Я.

Пока Ева накрывала на стол (готовила кофе и сладости) Рогозный немного походил по квартире, осматриваясь. Когда она зашла в гостиную, то увидела, что Александр мнёт руками шторы на окнах.

-- Не поняла, -- удивилась Ева, -- чем тебя так привлекли мои шторы или гардины?

-- Не гардины, а именно шторы. Они у тебя оригинальные, -- с каким-то тоже удивлёнием протянул Рогозный.

-- И чем же они оригинальные? Шторы как шторы. Или тебе их расцветка не нравится?

-- Нет, дело не в расцветке. Они какие-то тонкие.

-- А-а, -- улыбнулась Ева, -- вот оно в чём дело? Я поняла. А вот ты мне скажи - какова задача штор?

-- Ну как? Закрывать на ночь окна от любопытных глаз. Да, наверное, иногда и летом от излишнего света и слишком уж палящего солнца.

-- И что, по-твоему мои шторы эту функцию не могут выполнять?

-- Нет, почему же, могут, конечно. Но, как-то необычно. Более привычны плотные шторы.

-- Вот то-то и оно - более привычны, как ты сказал. А кто установил эти привычки? Ты, кстати, не смотрел никогда телепередачу "Квартирный вопрос"?

-- Пару раз случайно наткнулся на неё. Но полностью её никогда не смотрел. Но она-то здесь к чему? А, там тоже по-моему украшали окна шторами?

-- Верно. И там тоже постоянно вешают на окна тяжёлые, из плотного материала шторы. И тоже, наверное, по привычке. И вот это меня бесит. Кто, скажи мне, пожалуйста, установил такие каноны? Скоро шторы на окна станут вешать из драпа, вельвета, букле или типа театральных занавесей, не знаю уж, из чего они делаются, из портьерного бархата, по-моему. Но, если театральный занавес, таким, наверное, и должен быть, хотя и это тоже ещё под вопросом, то почему должны быть такими же шторы в небольшой уютной квартире. Тяжёлые шторы из плотного материала - это же очень грубо. Зачем это делать, если свою функцию могут выполнять и красивые шторы из лёгкой, можно и цветной, именно красивой ткани? Все энциклопедии, например, пишут, что шторы - это функционально-декоративные оконные занавеси. Понимаешь, декоративные, но ведь более красочную декорацию помещению придают именно лёгкие ткани.

-- Но через лёгкие ткани с улицы может просматриваться комната, если в ней вечером горит свет.

-- Ты не прав. В лучшем случае ты сможешь увидеть лишь какие-то силуэты. А уж тем более, зачем тяжёлые шторы на верхних, кроме первого, этажах высотного дома? Ты и туда сможешь заглянуть? Тогда какой смысл в этих драповых шторах? Пыль собирать? А часто стирать их очень даже проблематично - от частой стирки они станут похожими на тряпки.

-- Не знаю, никогда не задумывался над этим.

-- Оно и видно. И недальновидные дизайнеры тоже над этим, как и ты, не задумываются. Они привыкли, что так было ещё до них, значит, так пусть будет при них и после них. Они только додумываются до того, чтобы делать в комнатах фиолетовые стены, оббивать их амбарными досками или делать чёрные потолки.

-- Ну, это ты уже наверняка утрируешь.

-- Ничего подобного. Посмотри как-нибудь на досуге подобные телепередачи, и сам в этом убедишься. Но эти дизайнеры, я уверенна, свои квартиры подобным образом не оформляют. Такие их выдумки характеризует не совсем красивое, но ёмкое русское слово "выпендриваться" - сделать всё не так, как делают другие, лишь бы обратить на себя внимание.

-- Ладно, -- махнул рукой Александр. -- Возможно, ты и права. Я, хотя и работаю в строительной фирме, но я, всё же, не строитель. И над такими вопросами никогда не задумывался. Если мы и сдаём какие-то помещения "под ключ", то мы редко сами разрабатываем их интерьер. В этом случае всё делается по требованию заказчика. Но, хватит говорить о шторах и о дизайнерах - тоже мне, нашли мы с тобой тему для разговора. Есть и куда более интересные темы.

-- Да, и какие же это? -- кокетливо улыбнулась мадам Фрейл.

-- Да хотя бы о нас с тобой.

-- И что в этой теме интересного?

-- Многое, -- улыбнулся уже и Рогозный. -- Например, о моём отношении к тебе.

-- О-о! Это, и в самом деле, интересно.

-- Ева! Со мной давно такого не было. Я жду наших встреч, как никогда ничего не ждал. У меня даже в юности ничего подобного не было. Да и когда этому суждено было быть, если тогда все наши с Виктором помыслы были о раскрутке только-только созданной фирмы.

-- А в институте?

-- В институте у меня не было постоянной девушки. Жениться так рано я не собирался, а потому это были некие флирты. Впрочем, если бы я тогда любил кого-нибудь серьёзно, то, вероятно, мои намерения изменились бы. Значит, серьёзно и не любил, -- заключил Рогозный. -- А сейчас я влюбился в тебя как мальчишка. Я постоянно брежу встречами с тобой.

-- Это что, признание в любви? Или на тебя так мои шторы повлияли? -- пошутила Ева.

-- Да, это признание в любви. Я люблю тебя, и хочу, чтобы мы всегда были вместе. И шторы здесь ни при чём. А вот обстановка в квартире... квартира - это хорошее место для такого признания. На улице как-то не то.

-- Саша, я ценю твоё признание. Но сама я тебе тем же ответить не могу, пока что, -- добавила она. -- Я ещё сама в себе не разобралась толком.

-- Да я и не тороплю тебя. Я понимаю, что это неожиданно для тебя. Мы знаем друг друга всего ничего, да и познакомились и расстались каких-то полтора года назад.

-- Гораздо раньше, -- тихо протянула Ева.

-- Что?

-- Нет-нет, ничего. Это я так, беседую сама с собой.

-- Я понимаю, что тебе нужно разобраться в своих чувствах. Но мне уже в этом разбираться не нужно. Я всё в себе окончательно осознал. Правда... -- он замялся.

-- О! -- улыбнулась Ева. -- Вот уже и появились какие-то оговорки.

-- Нет, это не оговорки. Просто я гораздо старше тебя.

-- Ах, вот оно в чём дело. Как раз над этим ты можешь не комплексовать. Мне никогда не нравились мальчишки, мне и нравятся зрелые мужчины, а не сопляки-подростки. Так что, дело, Саша, не в этом. Я тебе ведь не сказала "нет". Просто нужно время.

-- Хорошо, я понял.

-- А если понял, то давай за стол, будем чаёвничать, или кофейничать, как правильнее. Или тебе налить что-нибудь покрепче?

-- Нет, спасибо, не хочу. Нет в этом необходимости.

-- Ну, как. Первый раз у дамы в квартире, можно и отметить такое событие.

-- Шутишь, я понимаю. Да, это, действительно, большое событие для меня, но его вовсе не обязательно закреплять алкоголем. Оно и так останется у меня в памяти навсегда.

-- Хорошо. Я и вправду шучу. Но по капле коньяка в кофе можно добавить.

-- Ну, если только по капле, и в кофе.

Ева достала из барного шкафчика бутылку хорошего коньяка, Александр откупорил её и налил по нескольку капель в чашечки с парящим кофе. А далее они начали свою нехитрую трапезу.

-- Саша, расскажи о своей жизни, -- попросила Ева.

-- Я же рассказывал.

-- Ты рассказывал больше о своей юности, студенческих годах, о работе в компании. Но ты не упоминал о своей семейной жизни. А это ведь важный этап в жизни.

-- Не думал, что тебя это интересует. Да и что о нём рассказывать, всё в былом.

-- Я понимаю, что всё в былом. Так что успокойся - ревновать я не собираюсь.

-- Слушай, Ева. Но я о многом в своей жизни тебе уже рассказывал, а вот ты о своей жизни и слова мне не сказала. Но ведь у тебя наверняка много интересного было, если ты значительную часть жизни провела в Австралии.

-- Ну, не такую уж и значительную, скорее, значимую. Но об этом я расскажу тебе когда-нибудь позже.

-- Когда-нибудь! И когда же? Долго ждать придётся?

-- Не долго, но немного потерпеть придётся. Всему своё время. Вот как я разберусь в себе, тогда и до повествования дело дойдёт.

-- Хорошо, понял. Тогда что бы хочешь услышать о моей семейной жизни?

-- Всё, что вспомнишь, или захочешь мне рассказать.

-- Да у меня нет секретов от тебя. А история моей семейной жизни, наверное, похожа на многие другие. Ну что рассказывать? Я женился в 2000-м году, это был юбилейный год, знаковый для человечества. Но, как все високосные годы, он оказался для моего брака несчастливым. Мне было 33 года, не молод уже был - возраст Иисуса Христа, моей избраннице, зовут её Наташа, - всего 24 года. Она была красивой, да и сейчас, наверное, красива. Не хочется говорить о ней в прошедшем времени, ведь она жива и здорова.

-- Ничто не забыто?

-- Да нет, не в этом дело. Это ведь и на самом деле так. Хотя у меня и не осталось о ней особо тёплых воспоминаний, разве что о начальных годах нашей совместной жизни.

-- Ты что, не любил её.

-- Врать не хочу, наверное, любил, особенно, в первое время. Но позже она меня так стала доставать.

-- И чем же это?

-- Пустотой своей. Понимаешь, она ведь после школы нигде не училась. В первый год после окончания школы она пыталась поступать, но провалилась, точнее, не прошла по конкурсу. Я так понял, точно не знаю, что в школе она особо не блистала. Но самомнение у неё было ещё то, да и амбиции такие же. Она пыталась поступить в МГУ, на факультет журналистики. Нет, чтобы выбрать что-то попроще, но куда там - что она будет где-то сидеть обычным бухгалтером? Это, она считала, не для неё.

-- И потом, как я понимаю, она уже никуда не поступала.

-- Ещё один раз пыталась, но с тем же успехом. А после этого бросила эти попытки. С каждым годом всё труднее заставлять себя готовиться к вступительным экзаменам, тогда ещё экзамены были, а не сдача тестов. А знания из головы постепенно выветриваются. В общем, познакомились мы с ней в вечернем клубе, куда я однажды заглянул вместе с парой знакомых ребят. Вот они-то меня сдуру и представили ей как заместителя директора крупной строительной компании. Они в шутку сказали, что крупной, но Наталья, наверное, поверила. И она вцепилась в меня когтями. Эдакая тигрица.

-- А тебе она тогда понравилась?

-- Ты знаешь, честно говоря, да. Я уже говорил, что она красивая - стройная, при формах, большие выразительные зеленоватые глаза. Довольно правильные черты лица, хорошая причёска, про макияж, маникюр я уже не говорю. Но, это была, как я позже понял, некая прожигательница жизни, которую интересовали только развлечения. Ну и деньги, конечно, поскольку без них и развлечений не будет.

-- Легкомысленная девочка?

-- Да, пожалуй, можно и так сказать, хотя и не глупая. Но, если и легкомысленная, то уж никак не лёгкого поведения. В этом ей нужно отдать должное. Она умела легко отшивать тех парней, которые к ней цеплялись, а таких было немало.

-- Ждала своего принца, или выбирала его.

-- Вот, это точно. Ты в этом совершенно права. Она присматривалась, кому отдать предпочтение, как себя подороже продать. Но не на одну ночь, а на всю жизнь.

-- А что? - практично и умно.

-- Да, согласен. Я её за это и не осуждаю. В общем-то давно известно, что, как мужики не пыжатся, а выбирают, всё-таки, женщины. Да и любила она меня вроде как по-настоящему. И до свадьбы, и в первые годы супружеской жизни. А потом пошло, поехало.

-- Начала изменять?

-- Нет-нет, этого как раз не было, -- покачал Саша головой. -- Чего не было, того не было, -- повторил он. -- Женщина только патологического типа, любя мужа, -- Александр сделал ударение на последних словах, -- может изменять. К сожалению, мы, мужчины, устроены немного по-другому.

-- То есть, из твоих слов следует, что изменял ей ты? -- улыбнулась Ева.

-- Тоже нет. За мужские измены просто к слову пришлось, как бы для сравнения.

-- Понятно. Тогда в чём дело?

-- Понимаешь, я уже говорил, что она выбирала себе мужа вроде бы на всю жизнь. Но такого мужа, который бы её постоянно обеспечивал и потакал всем её желаниям, а точнее, капризам.

-- Качала деньги?

-- Да. Сначала были небольшие желания, а потом всё больше и больше. Когда она уже полностью освоилась с ролью супруги и решила, что имеет на меня бо́льшие права, чем я на неё, то она уже пробовала командовать. Она уже не просила что-либо, а требовала. А мы, фирма, я имею в виду, только в гору шли. Да, мы уже раскрутились, но ещё не настолько, чтобы позволять себе очень уж роскошно жить. Но Наталья этого не понимала. Вот у её подруг и то есть, и то, а у неё всё старьё. Хотя, поверь, никакого старья у неё отродясь не было.

-- А она работала?

-- Куда уж там. Она за свою сознательную жизнь и дня не проработала. Но главное даже не в этом, ей и не хотелось работать. Бывают ведь молодые девчонки, или жёны, что не работают, но их тянет на работу. Дома скучно, а в коллективе, всё же, веселей. Только вот работу они себе по душе не всегда подобрать могут. Но это не про мою бывшую супругу. Видя, что ей тоже скучновато, я пару раз предлагал ей работу в фирме. У нас штаты небольшие, но жену-то я мог пристроить. Но она отказывалась. А один раз знаешь, что мне заявила?

-- Ну?

-- А ты можешь меня устроить на работу в своей фирме так, что бы я там числилась, но на работу не ходила?

-- А деньги бы получала? -- улыбнулась Ева.

-- Конечно. А как же, на карманные расходы. Ещё надулась на меня, что я ей в этом отказал. Какой же ты, мол, зам. директора, если такую ерунду решить не можешь.

-- Да, девочка с запросами.

-- Вот то-то и оно. И ещё одним она меня замучила. Тем, что, по её мнению, мы плохо отдыхаем, никуда не ходим, ей скучно, не с кем поговорить, некому себя показать. Представляешь, я порой домой поздно заваливался, на работе заказы только стали идти, мы все пахали дай Боже. Тут бы дома отдохнуть, так нет, Наталья командует идти в ночной клуб. Она бы из этих клубов не вылезала. И не хочет понимать, что мы оттуда заявимся под утро, а мне завтра с утра опять на работу.

-- И развод ей предложил, конечно, ты?

-- Я, ей его не предложил, а твёрдо заявил ей об этом. Я уже проклинал тот день, когда с ней познакомился. Хотя, там, в клубе, и гораздо хуже девчонки были. Нет, не по красоте, а по своему образу мышления. Не понимаю я их, и не приемлю такого вот их образа мышления.

-- Какого это?

-- В их понимании, мужчины должны только давать, понимаешь? А они могут только брать. Ну, а как же? Девушка создана для любви... А мужчина что, для всего остального? И ещё одна фраза, которая убивает: "Купи мне новое то-то и то-то, в общем, супердорогую хрень! Что? Не купишь? Значит, ты меня не любишь...". И слёзы ручьём. Да и вообще, если что-то не так - глаза уже на влажном месте. Но это обычно свойственно маленьким детям. Или ты на таком же этапе развития? Тогда чему ты сможешь научить своего ребёнка?

-- А вот здесь ты не прав, -- остановила его Ева. -- У женщин слёзы в большинстве случаев от эмоций.

-- Ладно, пусть в этом я и не совсем прав. Признаю свою неправоту. Но в остальном-то? Купи то, купи это. То, без чего ты не можешь прожить, пожалуйста. И нарядов, и обуви, украшений, - не бриллиантов, конечно, - у неё полно было, не отказывал я ей в этом. Но нужно же и меру знать. Да и вообще, а за какие заслуги я должен тебе что-то покупать? Не о Наталье конкретно речь, а о некоторых женщинах в целом. Что ты сама по себе представляешь, объясни мне? Это относится, конечно, к неработающим девицам, не желающим ни работать, ни учиться.

-- Н-да, твои выводы в отношении женщин очень суровы. Мне бы сейчас, как женщине, возмутиться и обидеться, но я не стану этого делать, потому что во многом ты прав.

-- Я тоже думаю, что прав. Я понимаю, если бы у нас была куча детей, да пусть даже только один ребёнок. Ну, тогда ещё простительно - уход за ребёнком дорогого стоит. Но детей-то у нас не было, готовить Наталья тоже практически не готовила, хотя и умела, - но мы преимущественно питались в кафе или ресторанах. За домом она не следила, два раза в неделю приходила домработница. Так за что же тебе дорогие подарки дарить? Почти как в песне, -- ухмыльнулся Александр. -- А чем же ты эти подарки заслужила? Красотой? Но это не твоя заслуга, это просто твоё приданное от природы.

-- Да, любопытны твои рассуждения, -- улыбнувшись, покачала головой Ева. Сама же она подумала о том, как сейчас похожи размышления Саши о девицах на её монолог-выговор Юрию Шемякину при очной ставке с ним. И она продолжила, -- и как же ты разрулил этот вопрос?

-- О! Это интересно. Поймал я свою Наташку на последней фразе.

-- Как это, не поняла? На какой последней фразе?

-- А вот на той, что я недавно говорил, главной, что ли, для неё: "Ты меня не любишь". Когда она опять у меня что-то потребовала, не помню уже что, а я отказал, то она и заявила: "Раз ты не хочешь мне купить, значит, ты меня не любишь".

-- И что?

-- Вот тут я и ответил: "Да, не люблю. А, если любви больше нет, то - развод". Она остолбенела, а потом подумала, что это шутка. Но, когда поняла, что я не шучу, такие истерики стала закатывать!

-- Да, я её понимаю, -- негромко протянула Ева. -- Тем более если она тебя искренне любила, как ты сказал. Хотя и это, наверное, не самое страшное.

-- А что ещё страшнее?

Ева устремила глаза куда-то вдаль и тихо продекламировала:

Пусть завтра кто-то скажет, как отрубит,

И в прах развеет все твои мечты.

Как страшно, если вдруг тебя разлюбят,

Ещё страшней, когда разлюбишь ты.

-- Что это? -- удивился Александр. -- Твои стихи?

-- Нет, стихов я никогда не писала. Песня такая есть, старая, правда.

-- Я и не слыхал о такой.

-- Она была написана Эдуардом Колмановским на слова Инны Гофф ещё задолго до моего рождения, да и до твоего тоже, поскольку пели её Марк Бернес и Майя Кристалинская. А это певцы 50-70-х годов, Бернес ещё и до войны пел разные песни. А эту песню я случайно услышала и она мне очень понравилась. Очень красивая песня. И я выяснила, кто её написал и кто пел.

-- Да, песня, и в самом деле красивая. Хорошо бы услышать её. Ты все её слова помнишь?

-- Увы, нет. Ещё две-три строчки, может быть, и вспомню, но не уверена, что полностью и правильно. Запомнилось самое главное. Ладно, я тебя перебила. И что дальше-то было?

-- Так вот эти истерики у Натальи шли вперемешку с извинениями, что, мол, такого больше не повторится, и что она, вообще, в дальнейшем будет паинькой-девочкой. Но я уже принял твёрдое решение, и отступать от него не собирался.

-- Понял, что, если уступишь, то через время всё повторится.

-- Конечно, никаких сомнений относительно этого у меня не было.

-- Расстались-то по-мирному?

-- Да как тебе сказать - никаких козней Наталья не строила, но, всё же, расстались через суд. Развод давать она категорически отказалась.

-- И какую же причину развода на суде ты привёл?

-- Самую главную.

-- Да?! И что же это за главная причина?

-- То, что я её не люблю, что наш брак был ошибкой. Я не хотел на Наталью ничего наговаривать, зачем. Да и в целом, ничего плохого она мне не сделала. А то, что меня уже доконали её требования, то как это всё объяснить? Да ещё и судья была женщина, могла меня и не понять.

-- Могла, -- вновь улыбнулась Ева. -- И вас сразу развели?

-- Не сразу. Дали срок на раздумья. Но, поскольку я твёрдо стоял на своём, а детей у нас не было, то развели, куда было деваться. Но Наталье грех на меня жаловаться, я её не обидел, голой она от меня не ушла. Говорили, что сейчас она вроде бы уже повторно замуж вышла. Так ли оно, я не знаю, не уточнял.

-- Да, интересная история твоей семейной жизни. Но ты прав, в настоящее время это не такое уж редкое явление, -- покачала головой Ева.

Они ещё немного побеседовали на другие темы. Но в итоге Александр остался у Евы на ночь. И, как потом призналась сама себе Ева, ничего предосудительного в этом факте она уже не видела.

ГЛАВА 26

Шероховатостей не избежать

Встречаясь с Александром, Ева как-то совершенно забыла о его друге и бывшем сокурснике Дмитрии Носове. И не потому, что тот ей не понравился, он показался ей как раз интересным и хорошим человеком, хотя и был, как сам выразился, ментом. Но у многих граждан, к сожалению, сложилось не совсем верное мнение о работниках милиции, или сейчас уже, как исправился тот же Носов, полиции. Впервые о реформе милиции заговорили ещё осенью 2002-го года, как раз тогда, когда Фрейл только перебралась в Австралию. Но только 21 января 2010-го года на заседании ассоциации юристов России её сопредседатель и член Совета Безопасности Российской федерации Сергей Степашкин заявил о том, милиции общественной безопасности в нынешнем её виде скоро не будет. И уже 7 августа того же года был предложен новый законопроект "О полиции", а 28 января 2011-го года Госдума приняла этот законопроект в заключительном третьем чтении. И, хотя первоначально планировалось, что новый закон вступит в силу уже с января 2011-го года, но официально полиция в России вновь возродилась буквально накануне встречи Евы с Александром в ресторане - с 1 марта 2011-го года.

И вспомнила она о друге Рогозного уже только в конце первой декады апреля. Но, вспомнив о Носове, Ева тут же вспомнила и о Николае Бережном. И вовсе не потому, что их профессии как бы соприкасались друг с другом, а совсем по другой причине. Она сразу же вспомнила о Сергее и Артёме, и об их неуловимом занятии - кардерстве. Но так ли уж это занятие было неуловимо и не наказуемо? На этот счёт у Фрейл, всё же, были сомнения. Да, Бережной квалифицированный работник службы безопасности компании, иначе не дослужился бы до нынешнего своего поста. Но он не профессионал в вопросах разного рода незаконной деятельности отдельных граждан, он такими вопросами никогда не занимался, а вопрос о занятиях обидчиков уточнял только по просьбе Евы. А вот Носов, как майор милиции со стажем, подобные вопросы может знать куда лучше. А потому Ева решила, что ей нужно обязательно встретиться с Дмитрием. И она при очередной встрече с Рогозным, при возникшей в разговоре с ним паузе, совсем не по теме с предыдущей, вдруг спросила того:

-- Саша, а как там поживает твой друг Дима Носов?

-- Нормально поживает. По крайней мере, у него всё без перемен. А почему это ты им вдруг заинтересовалась? -- удивился Александр.

-- Понимаешь, я хотела бы проконсультироваться с ним по одному вопросу. Если это, конечно, возможно.

-- Возможно, а почему бы и нет. Серьёзный вопрос? -- забеспокоился он.

-- Нет, не очень. Так, по вопросу некой незаконной деятельности отдельных лиц.

-- Хорошо, нет проблем. Кстати, он работает именно в том районе, где находится твоя квартира. Так что можешь к нему официально обращаться по каким-либо вопросам, он тебе всегда поможет. Конечно, очень желательно, чтобы у тебя вопросов с милицией не возникало. Ты же, наверное, знаешь, -- улыбнулся Александр, -- что когда человек выходит из отделения милиции, то предпочитает говорить не "До свидания!", а "Прощайте!".

-- А-а, -- протянула Ева, -- то-то мне как-то показалось, что я видела Дмитрия на соседней с домом улице. Но, если он работает где-то поблизости, то ничего удивительного в этом нет.

-- Ладно, всё это сейчас не существенно. Вернёмся к твоей просьбе. Где назначить встречу - у меня, -- к тому времени Ева уже была пару раз в квартире Рогозного, -- у тебя или на нейтральной территории?

-- Ты знаешь, мне абсолютно безразлично где. Можно и у меня.

-- А давай встретимся снова втроём в ресторане, как бы отмечая нашу состоявшуюся месяц назад первую встречу. Я думаю, Димке эта идея придётся по душе. Или ты хочешь поговорить с ним наедине?

-- Хорошо, я не возражаю. Давай встретимся все вместе в ресторане. Что касается встречи наедине, то у меня, как и ты мне заявлял, нет от тебя тайн.

-- Ну, тайн, может быть, и нет, но вот кое-какие секреты, по-моему, имеются. Или не так?

-- Саша, но у какой же женщины нет своих маленьких секретов, -- улыбнулась Ева. -- Но, всё тайное когда-нибудь обязательно становится явным. Так что узнаешь ты и мои небольшие секреты. Дай срок.

-- Хорошо, тогда я договариваюсь с Дмитрием на ближайшую субботу.

-- Меня это устраивает.

Встретилась знакомая троица всё в том же знакомом им ресторане. Конечно, сначала со стороны Дмитрия последовал ряд комплиментов в адрес Фрейл. Но было видно, что он заинтересовался отношениями Александра с Евой. А это означало, что Александр был явно не из болтливых, раз не поделился со своим другом таким неординарным событием в своей холостяцкой жизни. А в то, что для Рогозного встречи с ней являются заурядными, привычными, очередным развлекательным событием в его жизни Фрейл почему-то не верилось. Да и знала она Сашу, как она привыкла того называть, уже неплохо - настолько притворятся было явно не в его правилах, Александр был в целом довольно открытым человеком. В общем, Ева остановила ни к чему не обязывающий разговор Носова и перешла к делу, собственно ради которого они здесь и собрались. Отметить месячный их юбилей (прямо такая уж значительная дата?) они ещё успеют.

-- Дима, я хочу проконсультироваться у тебя по одному вопросу.

-- Я это понял, да и Сашка мне говорил об этом. Я слушаю вас Ева Николаевна. Задавайте свой вопрос.

-- Дмитрий, сначала у меня есть одно предложение. Вы друг Саши, я тоже сейчас уже его друг, подруга, -- улыбнулась Ева, хитро скосив глаза на Рогозного. -- Вы с Александром естественно на "ты", а потому давайте и мы с вами отныне тоже будем на "ты". И без отчеств. Тем более что вы меня называете по отчеству, а вашего я и не знаю. В тот раз Александр не полностью вас представил.

-- О! -- удивился Носов, -- это большая честь для меня. Но я руками и ногами за такое предложение. Хорошо, тогда спрашивай, Ева, о том, что ты хотела узнать.

-- Я хотела бы узнать о кардерах. Кратко с деятельностью этих жуликов я уже знакома. Но мне хотелось бы поточнее узнать насколько возможна их поимка с поличным.

-- Да, интересный вопрос. Я не буду спрашивать, зачем тебе это. Если спрашиваешь, значит очень нужно.

-- Действительно, очень нужно.

-- Что я могу сказать. Наш отдел этим не занимается. Мы занимаемся серьёзными преступлениями - бандитизмом, убийствами. Но, естественно я наслышан и о кардерстве. Но я также знаю, что поймать кардера весьма сложно. Никаких плановых операций по их выявлению милиция, точнее, сейчас уже полиция не проводит - просто невозможно предусмотреть когда, где и как кардер будет совершать своё мошенничество. Даже, если подозревают, что этот человек занимается кардерством, то как его ловить? Круглосуточная слежка просто нереальна, у нас нет таких сил. Да и не будешь же ты следить за ним, когда он дома сидит в Интернете. Ловят их больше случайно, в основном на каких-то мелочах.

-- Понятно. А какое уголовное наказание может быть кардеру?

-- Дело в том, что у нас в России кардерство приравнивается к обычному мошенничеству. Ведь в основном махинации с карточками, деньгами у кардеров идут через сеть Интернета. А у нас порой некоторые рядовые сотрудники правоохранительных органов вообще с трудом представляют себе, как можно купить товар в интернете, да ещё и расплатившись кредиткой. Хотя в любом случае, милиция, конечно, пытается доказать, что кардер действительно осуществлял противозаконные махинации.

-- А если доказывают - то его судят?

-- Да, но, как я уже сказал, у нас кардинг - это всего лишь мошенничество. Если это относится к воровству из интернет-магазинов, то за это чаще всего дают условный срок с конфискацией компьютера. Вот если кардера поймали на более серьёзной махинации, например, с банкоматами или подделкой кредитных карточек, то для него уже может быть применена статья 187 уголовного кодекса.

-- И что это за статья?

-- Согласно этой статье, изготовление в целях сбыта или сбыт поддельных кредитных либо расчётных карт, а также иных платёжных документов, не являющихся ценными бумагами, наказываются лишением свободы на срок до 6-и лет со штрафом в сумме от 100.000 до 300.000 рублей или в размере заработной платы, или иного дохода осуждённого за период от 1-го до 2-х лет. Аналогичные деяния, совершённые организованной группой, наказываются лишением свободы уже на срок до 7-и лет со штрафом в сумме до 1-го миллиона рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до 5-и лет либо без такового.

-- О! Значит, всё же, можно осудить человека, занимающегося кардерством?

-- Теоретически, можно. Но очень сложно. К тому же, действующая редакция статьи 187 Уголовного Кодекса не предусматривает таких квалифицирующих признаков, как действия группы лиц и причинение ущерба в крупном и особо крупном размере.

-- Н-да, в целом статья неплохая. Но из твоих разъяснений я поняла, что применить её довольно не просто в связи с трудностями в поимке кардера.

-- Совершенно верно. И всё же, я задам вопрос, который ранее не собирался задавать -- зачем тебе это нужно?

-- Есть подозрения, что двое парней занимаются этим. Вот я и хотела вывести их на чистую воду.

-- Абсолютно бесперспективное занятие. Тем более, если это только подозрения, и нет никаких мало-мальских доказательств.

-- Это я уже поняла. Спасибо, Дмитрий, за убедительные разъяснения. Хорошо, тогда мы пойдём другим путём, -- негромко протянула Фрейл.

А далее пошла уже более весёлая и оптимистическая часть вечера в ресторане, и продолжалась она довольно долго. На сей раз Фрейл не предпринимала попыток уйти раньше (как это было в том случае, когда в ресторане "Арома" она выяснила полные реквизиты Артёма и Сергея) - ей было легко и приятно в компании Александра и Дмитрия.

* * *

Но уже в понедельник, на работе, у неё состоялся новый разговор с Николаем Бережным.

-- Коля, помнишь, ты добывал для меня информацию о неких Сергее Хромове и Артёме Петрушеве, -- а не Патрышев, как Еве первый раз сказал официант.

-- Конечно, помню. Сейчас тоже что-то связанное с ними?

-- Да.

-- И что именно ты хочешь знать?

-- Чем они занимаются в свободное время, особенно вечерами?

-- Ну, это совсем не сложно. Я и сейчас могу тебе это сообщить.

-- И чем же они занимаются?

-- Насколько я знаю, в основном просиживают в ресторане.

-- И всё?

-- Ну, иногда ещё развлечения с девочками.

-- О! А вот это уже интересно.

-- А что тебе-то в этом интересного? -- рассмеялся Николай.

-- Интересно, ещё как. Потом расскажу. И какие же это девочки - постоянные любовницы, снимаемые девочки или случайные?

-- За любовниц точно не знаю, может быть, есть и такие. Я не владею подобной информацией.

-- Хорошо, Коля, а это ты можешь выяснить, более детально?

-- Могу, конечно. Только, как скоро это нужно? Да и зачем тебе это грязное бельё?

-- Нужно, Коля, нужно. Но мне нужна не срочность, а наиболее полная информация. Они, кстати, женаты?

-- Нет. Они, как рассказывают, решили, вроде бы, сначала сколотить приличное состояние, и уж только потом жениться. А сейчас им, наверное, пока хватает и случайных связей.

-- Понятно. Так я и предполагала. Ладно, это не так уж и важно. Ты узнавай главное - об их, как ты сказал, случайных связях. Когда сможешь всё разузнать, тогда и расскажешь.

-- Хорошо.

И вот через пару недель (вероятно, парни бывали в ресторанах не каждый день) Николай сообщил Еве информацию о ночной жизни Артёма и Сергея. В частности он сказал:

-- Значит так, бывают у парней девочки по заказу, этих больше. Но не гнушаются они и случайными девчонками. Правда, не так уж часто, но случается.

-- А вот с этого места поподробней, -- заинтересовалась Ева.

-- А что подробней? Всё как обычно - знакомятся в ресторане, в баре или ночном клубе с какой-либо девчонкой, а потом вместе уезжают.

-- Девчонок берут двух или одну?

-- Бывает и двух, но чаще одну.

-- Всё понятно. Всё то же, что и 9 лет назад, -- тихо, как бы для себя, протянула Ева. -- Повзрослели, а совести так и не прибавилось.

-- Не понял. Что всё то же, и что было 9 лет назад?

-- Ой, извини, Коля, эта информация для твоих ушей не была предназначена. Это были мои рассуждения. Но коль уж я проговорилась, и мы с тобой друзья, то я тебе скажу. Девять лет назад я была на месте одной из этих девчонок.

-- Ты была на их месте? -- удивился Николай. -- Значит... Так, всё понятно. Ну и сволочи! -- это он уже в сторону парней. -- Тогда, Ева, у меня не будет больше никаких вопросов. Я сделаю всё, о чём ты меня попросишь.

-- Я знала, что ты поймёшь. Спасибо. Вот что значит друг.

-- Я так понял, что ты хочешь рассчитаться с ними?

-- Обязательно. Зло должно быть, если и не уничтожено полностью, то хотя бы примерно наказано. И я не признаю в этом отношении сроков давности. И это не самосуд, и не вендетта. Всё должно быть по закону, но наказание преступники должны понести.

-- Правильно. Можешь полностью рассчитывать на меня.

-- Ещё раз спасибо.

Итак, Еве стало понятно, на чём можно поймать насильников. Как она проговорилась Бережному, всё на том же. Но это было чрезвычайно непростым делом - не мог же Николай все вечера неизвестно в течение какого времени следить за Хромовым и Петрушевым. Да и что потом? В общем, вопросы в этом плане были, и ответы на них были, но, наверное, не такие уж и простые. Поэтому Ева решила правильно сформулировать вопросы и дать на них ответы, но пока что отложить всё это на некоторое время. Главное это то, что она теперь была уверенна - в будущем Сергей и Артём точно не останутся безнаказанными. А решение вопросов постепенно к ней придёт, время такого уж большого значения не имело.

Всё это происходило в средине апреля, а в конце месяца, незадолго до майских праздников у неё произошла размолвка с Рогозным. Впрочем, это была и не размолвка, просто Ева в одностороннем порядке разорвала с ним отношения. И причиной тому стала её подозрительность. Дело в том, что в последнее время Александр стал проявлять повышенный (как ей казалось) интерес к делам компании "Афина", расспрашивая Фрейл о разных на первый взгляд мелочах. В первый раз Ева как-то не обратила на это внимание, ответив на некоторые вопросы Саши. Но когда такое повторилось второй и третий разы, она тотчас оборвала свои ответы и заявила Рогозному:

-- Дела компании, в которой я работаю, тебя, извини, не касаются. И никакой информации я тебе предоставлять не буду.

-- Но мне и не нужна никакая секретная информация. Я просто спрашиваю об организации производственных процессов, сравнивая их у нас и у вас. Возможно, и мы сможем перенять у вас что-либо полезное.

Но это только усилило подозрения Фрейл - знакомая, распространённая отговорка, или неумелое объяснение, когда тебя на чём-то поймали.

-- Всё, Саша, тема закрыта, -- резко ответила Ева.

На следующий день, когда Александр по телефону стал выяснять, каким образом они проведут вечер, - пойдут в ресторан, кафе, погуляют по городу и просто посидят в квартире, - Ева отрубила:

-- Мы с тобой никуда не пойдём ни сегодня, ни завтра. И вообще, все наши встречи с этого дня прекращаются.

-- Почему?! Что случилось?

-- Ничего не случилось. Мы с тобой не связаны никакими обязательствами, и каждый волен поступать так, как считает нужным. Поэтому я приняла именно такое решение, можешь даже считать это моей прихотью.

-- Но должна же быть какая-то причина?

-- Она есть. Для меня, по крайней мере. Решение уже принято, и я не собираюсь его ни отменять, ни обсуждать.

-- Подожди, Ева. Но так же нельзя...

-- Всё, Александр, заканчиваем разговор. И не звони мне, -- и Фрейл отключила свой мобильный телефон.

Да, Ева для себя уже всё решила. Она ни на минуту не могла представить себе, что кто-то может использовать её в своих корыстных целях. И не смотря на то, что она уже очень привязалась к Александру, и его ей порой очень не хватало, Фрейл решила прекратить все отношения с ним. Она помнила о том, что сама вначале хотела использовать Рогозного для сбора информации о фирме "Козерог". Но себе она это прощала, считая небольшой женской слабостью, хитростью или даже именно прихотью. Раз мужчина увлёкся ею, раз именно он сделал первый шаг к сближению, то он может и заплатить небольшую цену за то, что объект его внимания снизошёл к нему и ответил на его притязания. И ещё она оправдывала себя тем, что она, как бы там ни было, поменяла свои планы. По какой причине это произошло, она старалась не анализировать. Она гнала от себя мысли, что она не просто привязалась к Саше, но, наверное, уже успела и полюбить его. Но вот он-то точно любит её, и его признания в любви были совершенно искренними, она чувствовала это. Но тогда уж тем более. -- Как он мог, -- внушала себе Ева, -- любя её, одновремённо просто пользоваться любимой для каких-то гнусных целей! А то, что помыслы Александра гнусные, для неё служила подтверждением фраза самого Рогозного о некоторых категориях женщин: "Женщина только патологического типа, любя мужа, может изменять". Правда, и тогда Александр относил это только к женщинам, но никак не к мужчинам. Но использование женщины в своих корыстных целях, Ева (возможно, и не безосновательно) относила к разряду измены. А то, что некоторые вещи женщинам не позволены, а мужчинам позволены (как бы со слов Александра), ещё больше убеждало Фрейл в том, что права именно она, а не Рогозный. Вот так в порыве эмоций, а то и гнева можно порой интерпретировать обычные рассуждения мужчины совсем по другому поводу, тем более что он на своих высказываниях не настаивал, и не оправдывал поступки особей своего пола. Но Еве сейчас, в своих возмущениях было не до анализа таких тонкостей. И с того звонка Рогозного Фрейл старалась забыть о нём.

Правда, этот звонок Александра был далеко не последним. Он и в тот же день, и в последующий звонил Еве и пытался завязать разговор. Но Ева, взглянув на экран сотового телефона, и увидев, что звонит именно Рогозный, сбрасывала вызов. Когда на второй день Александр уже достаточно надоел ей своими звонками, она просто вообще отключила свой телефон. Тот переменил свою тактику, вечерами он стал приезжать к дому Евы и подниматься на площадку её квартиры, код замка на двери подъезда он знал. Но в этом случае роль определителя гостя исправно выполнял дверной глазок. Александр попробовал пару раз перехватить Еву именно у подъезда, но и это ему не удалось, поскольку Фрейл схитрила - договорившись на работе, она стала приезжать домой раньше, а на звонки поднявшегося на площадку Рогозного, понимая, что это именно он, к дверному глазку не подходила. В один из вечеров тот увидел свет в её окнах, но он попросту терялся в догадках, каким образом Ева попала в квартиру, минуя его.

В общем, в таких попытках пойти на контакт с любимой и нежеланием этого последней прошли все майские праздники. И Рогозный, как поняла Ева, успокоился, он перестал ей надоедать - ни телефонных звонков, ни звонков в дверь, ни караула у дома. Но ей от этого было, как ни странно, абсолютно не легче, настроение у неё было, если и не окончательно подавленно, но отнюдь не праздничное, а самое что ни есть скверное. Одной дома вообще было очень тяжело находиться, а потому Ева предпочитала больше свободного времени проводить на свежем воздухе.

ГЛАВА 27

Родные места

Шла средина мая, который раскрасил природу в первые яркие цвета. Природа, словно юная девица, преображалась, примеряя то одно, то другое платье. А вот в самой столице деревья уже окончательно примеряли свои новые наряды, словно, готовясь к лету. По газонам разошлась молоденькая травушка. Отметился май в столице уже и первой грозой, первыми раскатами грома. Солнце внезапно померкло, небо заволокло тяжёлыми тучами. Тусклый небосклон озарился вспышками молний, на прохожих обрушился кратковременный водопад, а вдали послышались раскаты грома. Но в центре Москвы, где зелени было не так уж много, исключая парки, весеннее буйство природы как-то не особо ощущалось. Поэтому Ева несколько дней ради созерцания истинно майской природы ездила на окраины столицы, где можно было действительно приобщиться к природе, слиться с ней. Уже вовсю цвела сирень, и начинала зацветать черёмуха, наполняя своим ароматом воздух. Красива была столица в мае. Как пел в своей песне Олег Митяев:

Москва, Москва, в сиреневом и белом,

Москва, Москва, весенняя Москва!

Мы всю насквозь тебя пройдём,

В ладони дождика нальём,

И выпьем стоя за тебя, Москва!

Всё это, конечно, немного улучшило настроение Евы, но отнюдь не восстановило тот тонус, который был месяц назад. Пребывая на окраинах столицы, Фрейл, вспомнила о своём городишке, в котором она не была с 2001-го года, со времени смерти бабушки - целых десять лет. И она решила съездить на свою родину, в её милые захолустные Печоры. Поехала она туда поездом (машиной ночью ехать не хотелось, а выезжая утром, бо́льшая часть дня будет потеряна) в пятницу вечером, чтобы рано утром следующего дня быть в Пскове. И через пару часов (немалая часть времени у неё ушла на ожидание рейсового автобуса) она уже была в Печорах. Встретил её родной городок буйным цветением садов, которых в столице было немного. Над цветущими деревьями кружились труженицы пчёлы, оплодотворяя нектаром цветы. Зацвели береза, тополь и клён, раскрылись почки у осин. Прилетели ласточки, в небе появись стрижи. Обочины дорог украшали уже жёлтые головки одуванчиков. Цвёли также ясень, бузина, анютины глазки. Было тепло, хотя майское тепло ещё и ненадёжно. Недаром ведь говорят: "Май обманет, да и в лес уйдёт", то есть, холода ещё обязательно придут, но, как правило, на непродолжительное время.

Первый маршрут Евы был к дому, в котором жили её бабушка с дедушкой. Дом, где она сама жила с мамой, она видела часто в годы своего пребывания в интернате или псковском центре развития одарённых детей и университете. Он ей был уже не очень-то интересен, поскольку там уже более двадцати лет жили совсем другие люди. А вот к дому стариков она сейчас после десятилетнего перерыва приближалась впервые. Но и этот дом уже был кем-то обжит, в него тоже вселились новые хозяева. Ева это и предполагала, поскольку ещё после похорон она договорилась с Михаилом Фёдоровичем Пасечным, что тот постарается продать дом стариков. Правда, это дело было довольно сложным, поскольку дом бабушки и дедушки был гораздо старее, нежели тот, в котором жила Фрося с мамой. И, вероятно, в течение года дядя Миша не нашёл на него покупателей, поскольку никаких известий по этому вопросу от него ей не поступало. А потом она уже была в Австралии. Заходить в дом Ева не захотела. Она немного постояла неподалёку от него, увидела, как из дома вышла новая его хозяйка, вынесла миску с кормом и начала сзывать на кормёжку кур. После этого Ева, вздохнув, направилась на рынок. Там она купила три букета ранних цветов и с ними устремилась на кладбище для посещения могилок бабушки, дедушки и мамы. Там она немного, как могла, привела могилки в порядок, хотя те и были в более-менее приличном состоянии - очевидно изредка за ними ухаживал дядя Миша. Она положила на могилки свежие цветы и долго ещё сидела около них. Потом она решительно направилась в центр городка.

У Евы было ещё запланировано посещение интерната. И вот она уже возле знакомого ей строения. Это было двухэтажное здание старинной постройки. Центральный вход - арочная входная дверь и два такие же окна по её обе стороны. Остальные окна и на первом и на втором этажах - прямоугольной формы. Имеется и небольшая мансарда с центральным прямоугольным окном, а над ним барельеф с завитушками, и двумя симметрично расположенными овальными окошками. Фрейл зашла в учебный корпус и направилась к кабинету директора. Вокруг сновали детишки, с удивлением рассматривая незнакомую, нарядно одетую тётю. Она постучала в дверь и, услышав: "Войдите!", открыла дверь. За столом сидела знакомая ей учительница старших классов Валентина Петровна Букина. Ева поняла, что именно она сейчас директор интерната, а Вера Егоровна Савичева, - бывшая в годы учёбы Тщедушной директором, - наверное, уже ушла на пенсию. Женщины обменялись приветствиями, после чего Букина предложила Еве присесть и спросила:

-- Вы по какому делу к нам?

-- Я сначала вам представлюсь, -- улыбнулась Ева. -- Меня зовут Ева Фрейл. Я работаю в московской компании "Афина". Вот моя визитка. -- И она положила на стол вынутую из сумочки свою визитную карточку.

-- Вы иностранка? -- удивилась директорша.

-- Я жила в Австралии, но русская по происхождению.

-- Вы, наверное, по вопросу усыновления или удочерения. У вас собраны необходимые документы? Вы...

-- Подождите, Ва...-- Ева чуть не проговорилась, поскольку Букина почему-то не назвала ей своё имя и отчество, -- к вам я совсем не по этому вопросу.

-- А по какому же?

-- Я хотела бы оказать материальную помощь интернату, внести, так сказать, некое пожертвование на его развитие и на обеспечение детей.

-- Да вы что! Вот это радость для нас! Ой, извините, я вам ещё не представилась. Меня зовут Валентина Петровна Букина. А как вы нас нашли? Да ещё в Москве?

-- Ну, это нетрудно сейчас сделать, и тем более в Москве. Данные об интернатах и детских домах имеются.

-- Ну да, правильно. А почему вы именно приехали к нам? Сколько интернатов имеется в центральной части России!

-- Именно поэтому. В центре им часто оказывают помощь, а вот в глубинке...

-- Да, у нас здесь именно глубинка, но условия в интернате очень хорошие. Конечно, государственное финансирование не совсем достаточное, а потому мы никогда не отказываемся от помощи частных структур или даже отдельных лиц. Вы знаете, многие сегодняшние бизнесмены когда-то тоже учились в детских домах или интернатах, а потому не гнушаются помогать нам.

-- Я это знаю, -- улыбнулась Фрейл.

-- Спасибо вам большое, госпожа Фрейл. Ваша компания делает большое дело для детишек.

-- Не за что пока что благодарить, Валентина Петровна. Я ещё ничего не сделала, но обязательно сделаю. А потому мне в первую очередь нужны номер расчётного счёта вашего интерната и отделение банка. В общем, все реквизиты интерната и банка.

-- Хорошо, я вам всё напишу.

Когда с бумажными делами было покончено, Букина спросила:

-- Госпожа Фрейл, а вы не хотите немного ознакомиться с нашим интернатом?

-- Очень хочу, Валентина Петровна.

И началась экскурсия Евы по знакомым ей коридорам и классам интерната. Всё было ей знакомое и незнакомое. За неполных 17 лет (после перевода Тщедушной в Псков) здесь многое изменилось. Помещение остались теми же, но вот их наполнение здорово обновилось - новая мебель, не парты, а столы, хорошие наглядные пособия, оснащённые специализированные кабинеты и даже компьютерный класс. И Ева искренне порадовалась за родной ей интернат.

После экскурсии по учебному корпусу она спросила Букину:

-- Валентина Петровна, а можно мне немного посмотреть и ваши спальные корпуса? Мне интересно увидеть не только как вы здесь учитесь, точнее детишки, но и как вы вообще здесь живёте.

-- Конечно, госпожа Фрейл. Давайте я вас провожу, покажу всё.

Они вышли из здания учебного корпуса и направились к одному из зданий, в которых обычно во второй половине дня находятся и ночуют дети. Это было общежитие N 1. Располагалось оно рядом с учебным корпусом по улице Свободы (в здании бывшей эстонской гимназии постройки 1928-го года). А вот общежитие N 2 находилось подальше - на улице Гагарина. По пути Букина сообщила Фрейл, что сейчас у них насчитывается около 250 воспитанников в возрасте от 3,5 до 18 лет.

Далее они вошли вовнутрь общежития, и пошли по коридорам этого тоже школьного заведения (хотя и не учебного), заходя, или просто заглядывая, в некоторые помещения, в основном, конечно, в спальни. Но в ту спальню, где когда-то жила Ефросинья, Ева не просто заглянула, а зашла - это и была основная цель её похода по коридорам и помещениям интерната. Детей в спальне не было, только старенькая техничка протирала подоконники. Валентина Петровна начала рассказывать госпоже Фрейл о том, дети какого возраста, из каких классов, здесь проживают, какой режим дня у детишек и прочее. Ева задала пару вопросов, на которые директор ответила. Они перебросились ещё несколькими фразами, а затем Ева прошла к кровати, на которой когда-то спала, остановилась и ласково провела рукой по одеялу. Конечно же, её бывшее спальное место было уже не тем - в спальне стояли совсем другие, новые современные кровати. И вдруг Ева услышала голос старушки:

-- Фрося! Это ты?!

Ева повернулась к техничке. Та буквально сверлила её ласковым удивлённым взглядом. Она с самого начала прислушивалась к беседе директрисы с гостьей (точнее к голосу последней) и с любопытством рассматривала Еву.

-- Я, тётя Маша. И как только вы меня узнали?

-- Ой, Фросенька, я всех вас помню. И голоса ваши помню. Не сами голоса, может быть, но ваши интонации. Ты, конечно, очень изменилась, но я всё равно тебя узнала. Ты мне сразу кого-то напомнила. А когда ты подошла к своей кроватке, да ещё и ласково погладила её, я точно убедилась, что это ты.

-- Я вас тоже сразу узнала, тётя Маша. Да и как мне было вас не узнать, если вы столько мне когда-то внимания уделяли. А вот вы как раз мало изменились. Нянечка вы моя, -- Ева подошла к старушке и обняла её.

В интернате, поскольку дети круглосуточно находились в его стенах, школьных техничек больше называли нянечками. Ведь эти же технички убирали не только классы, но и спальные помещения, а также по собственной инициативе часто ухаживали за детьми.

-- Прямо-таки, не изменилась, -- тихо бурчала тётя Маша, растроганная такой нежностью. -- Старая я уже совсем стала. И работать тяжело стало, но на мою пенсию мне не прожить.

-- Вы ещё не старая, а просто пожилая. Годы-то идут. А с вашей работой или пенсией мы как-нибудь уладим.

-- Ефросинья?! -- изумилась директриса. -- Ефросинья Тщедушная? -- До поры до времени она не вмешивалась в разговор своей подчинённой с гостьей, внимательно приглядываясь к Еве.

-- Да, Валентина Петровна, это я.

-- А почему же ты, ой, извините, вы, сразу не назвались своей фамилией? А то Ева, да ещё и какая-то Фрейл.

-- Нет, теперь уже именно на "ты", Валентина Петровна, -- улыбнулась госпожа Фрейл. -- Теперь я уже не высокопоставленная гостья, а просто ваша бывшая ученица.

-- Хорошо, Ефросинья..., позабыла твоё отчество. Да мы ведь никогда вас, детей, по отчеству и не называли.

-- И не нужно. Просто Ефросинья, а ещё лучше Фрося. Вы знаете, мне раньше не нравилось моё имя, а вот когда тётя Маша назвала меня Фросей, у меня аж сердце сжалось. И так приятно стало.

-- Но, всё же, почему ты назвалась какой-то вымышленной Евой Фрейл?

-- А это не вымышленные реквизиты - это мои действительные имя и фамилия по австралийскому паспорту.

-- Вот оно что. Это по мужу теперь такая твоя фамилия?

-- Я не замужем. А Фрейл в английском переводе приближённо и означает Тщедушная. Но мою бывшую фамилию австралийцы, англичане никак не могут выговорить.

-- Теперь понятно. И ты живёшь сейчас в Австралии?

-- Жила там, но сейчас живу в Москве, у меня двойное гражданство.

-- Ну, а где же твой дом - в Австралии или в Москве? Ты вернёшься в Австралию?

-- Нет, Валентина Петровна, не вернусь. Точнее, навещать Австралию я буду, там ведь у меня тоже остались небезразличные мне люди. Но жить я буду в Москве.

-- Значит, и твоё обещание помочь интернату просто басни? Ты просто приехала посмотреть на место, в котором ты когда-то училась?

-- С чего вы взяли, Валентина Петровна? Разве я в детстве вам когда-нибудь лгала?

-- Что ты, Валентина Петровна, вот уж наговорила, -- обиженно вклинилась в разговор тётя Маша. -- Фрося никогда никого не обманывала.

-- Люди меняются.

-- Плохо вы обо мне думаете, -- продолжила Ева. -- Всё, что я вам говорила, я выполню. Я затем сюда и ехала.

-- Извини, Ефросинья. Просто я уже привыкла, что нас постоянно разными обещаниями кормят, а до дела у высокопоставленных мужей всё никак руки не доходят. А ты это... действительно перечислишь нам деньги от своей компании, не упомнила её название? Или ты нам помогаешь сама?

-- Какая разница, Валентина Петровна, -- улыбнулась Ефросинья. -- Компания-то вовсе и не моя, просто я там работаю, и начальник я не такой уж и большой. Но разве деньги от этого поменяются, если я и сама вам помогу, и если у меня есть такая возможность? Вы же сами говорили, что вам нередко помогают частные предприниматели.

-- Понятно. Вот как ты сейчас выросла. Конечно, живя за границей, аж в Австралии! Вот даже куда наши птенчики, как перелётные птицы, долетают.

Ефросинья ничего не ответила на последнюю тираду Букиной, но больше ходить по коридорам и помещениям спального корпуса у неё надобности уже не было. Но у госпожи Фрейл остались ещё кое-какие невыясненные вопросы. Фрося трогательно попрощалась со старенькой техничкой-нянечкой, пообещав старушке, что она обязательно поможет ей и ещё когда-нибудь проведает её. Затем она вдвоём с Валентиной Петровной вернулась в кабинет директрисы. И там Ефросинья спросила:

-- Валентина Петровна, а вы не знаете, как там поживает Пасечный?

-- Михаил Фёдорович? Ой, Фрося, плохо.

-- Как плохо, почему?! Что-то в семье не так, или на работе?

-- Да нет. В семье у него всё нормально. Дети выросли, сын женился, дочь замужем, у него уже внуки есть. А вот работать он уже не работает.

-- Почему? Он же ещё относительно молодой?

-- Заболел он серьёзно, а потому и не работает. На инвалидности он сейчас.

-- Да вы что!

-- Да, Фрося, такие вот дела. Жалко его, хороший он человек. Всем всегда помогал. А вот ему сейчас помочь некому.

-- А нужна помощь? -- оживилась Ева. -- И тогда он выздоровеет?

-- Операция ему нужна. И Пасечному порекомендовали делать операцию за границей. У нас мало какие клиники делают такие операции. А ты знаешь, какие для хирургической операции деньги нужны?! И у нас, и, уж тем более, за границей.

-- Представляю себе. А чем он болен?

-- У него осложнения после обширного инфаркта, что-то то ли с самим сердцем, то ли с его желудочком. Я не разбираюсь в этих делах.

Как позже выяснилось, у Пасечного была постинфарктная аневризма левого сердечного желудочка. Аневризма сердца - это выбухание стенки левого желудочка. Она образуется вследствие гибели при инфаркте мышечных волокон, за счёт которых сердце сокращается. В этом случае волокна замещаются рубцовой тканью, которая не имеет способности к сокращению. В результате при сокращении желудочка повышается давление. При этом рубцовая ткань движется как бы противоположно движению мышечной стенки, задерживая (недополучая) кровь в нужном количестве. Более того, часто в области аневризмы образуются тромбы, которые могут оторваться и по току крови попасть в любой орган, вызвав его инфаркт (гибель части или всего органа). Если тромб попадает в мозг, возникает инсульт, если в конечности - гангрена и т д. Современная медицина как раз бьётся над вопросом эффективного лечения аневризм сердца.

И вот Михаилу Фёдоровичу нужна была пластика уменьшения желудочка по Дору, которая позволила бы уменьшить его полость (при дилатации камеры сердца напряжение в её стенке увеличивается пропорционально радиусу камеры) и тем самым снизить напряжение в его стенке. Да, такую операцию действительно проводили некоторые российские клиники, например, Центр сердечно-сосудистой хирургии им. А. Н. Бакулева или Центр хирургии сердца "КорАлл". Но, всё же, лучше такую операцию делали в кардиологическом Центре города Фрайбург (Германия).

-- Ладно, не так уж важно, какие у дяди Миши проблемы с сердцем, -- ответила Фрося на не очень внятные объяснения Валентины Петровны (да и сама Ефросинья не специалист в подобных вопросах). -- Понятно, что после инфаркта могут быть разные осложнения. А операция на сердце, и в самом деле, недешёвое мероприятие. Но я постараюсь помочь Пасечному.

-- Не так всё просто, Ефросинья. Ты же, наверное, знаешь характер Михаила Фёдоровича? Он очень принципиальный и щепетильный. Ему коллеги по работе предлагали помощь, но он категорически отказался.

-- Почему?

-- Ну, они деньги хотели ему собрать в складчину, то есть из своих сбережений. А он сказал: "Из вашего кармана я и копейки не возьму. Если есть возможность помочь официально из государственных средств, или даже спонсорских - тогда, пожалуйста, это другое дело. А свои личные деньги и не предлагайте". А где в районном городке взять такие большие государственные деньги, да и какие у нас в городке спонсоры?

-- Понятно. А дети?

-- Вот дети сейчас как раз и ищут спонсоров. Сами они таких денег не имеют. Людмила (дочь Пасечного) - учительница, Владимир (сын) - инженер на заводе. Да и работают они не так уж давно.

-- Хорошо, но дядю Мишу ведь знали и в области. Неужели областные руководители не могут ему помочь?

-- Его коллеги пытаются решить этот вопрос, но дело практически не движется - одни отговорки или пустые обещания, которые уже больше года не выполняются. Это у нас в норме, потому, ты уж ещё раз извини, я и тебя несправедливо заподозрила в пустых обещаниях.

-- Так, Валентина Петровна, всё будет в норме. Сделают операцию Михаилу Фёдоровичу ещё в этом году.

-- Я тебя поняла. Но как ты ему поможешь? Он денег не возьмёт даже от тебя, точнее, именно у тебя, у сироты, и не возьмёт.

-- А вот в этом мне нужна ваша помощь.

-- И как же я тебе могу помочь?

-- Вы в контакте с его коллегами, районными властями, по делам интерната. Поговорите там с лучшим другом дяди Миши. Пусть он скажет, что они нашли спонсора в лице московской строительной компании "Афина". Компания выделит ему на операцию и на лечение столько денег, сколько нужно.

-- Я поняла. Я сейчас запишу название компании, а то, не дай Бог, забуду. Это ты в этой компании работаешь?

-- Да. Но не нужно ничего записывать, на моей визитке указаны все реквизиты компании. Я оставлю ещё одну визитку и для друга дяди Миши. Если ему Пасечный не поверит, то он сможет убедить его именно визиткой. А имя Ева Фрейл ничего дяде Мише не скажет.

-- Да, это ты хороша придумала.

-- Только, Валентина Петровна, я вас прошу - никому больше ничего не говорите, и пусть этот друг Михаила Фёдоровича молчит до поры до времени.

-- Ну, это понятно. А когда Михаил Фёдорович встанет на ноги, можно будет сказать?

-- Давайте не будем забегать так далеко. Нехорошо в таком деле загадывать наперёд. Там видно будет. Но и тогда вовсе не обязательно всю эту кухню дяде Мише раскрывать.

-- Что ты, Ефросинья, потом уже можно. Ты представляешь себе как дяде Мише, как ты его называешь, да он для тебя и был почти что родным дядей, будет приятно, что именно ты о нём позаботилась. Сначала он о тебе заботился, а теперь - ты о нём.

-- Валентина Петровна, я ещё раз повторяю - не забегайте вперёд. Давайте сначала дело сделаем.

-- Хорошо, я завтра же поговорю с Павлом, это его лучший друг.

-- Так, название компании у вас имеется, теперь ещё запишите себе номер моего мобильного телефона. А у этого Павла в первую очередь узнайте, на какой счёт, и в какой банк перечислить деньги. Как только всё выясните, перезвоните мне.

-- Хорошо, диктуй мне свой номер. Господи, ещё нужно будет его себе в телефон ввести, -- озабоченно протянула учительница и директор.

-- Давайте свой телефон, -- улыбнулась Ева, поняв, что даже некоторые директоры интернатов не всегда в ладах с современной техникой, -- я сама введу вам свой номер в телефонную книжку.

Через пару минут она обратилась к директрисе:

-- Всё, Валентина Петровна, мой номер в памяти вашего телефона. Найдёте вы его под именем Ефросинья Тщедушная, так для вас привычней. Так, ещё одну минуту.

Секунд через 10-15 в сумочке у Евы зазвонил телефон. Она отключила телефон директорши, который перед этим включала на вызов, и добавила:

-- Вот теперь всё. Сейчас уже и ваш номер в памяти моего телефона. Так будет надёжней.

-- Я поняла. Спасибо тебе, Фрося.

-- Ой, Валентина Петровна, это же такая мелочь.

-- Да я не о телефоне. Я о нашем интернате и Михаиле Фёдоровиче. Ты так много для нас делаешь.

-- Я ещё пока что ничего не сделала. Да и людям обязательно нужно помогать. Мне в детстве помогали, вот и я плачу́ тем же.

-- Хорошо, я поняла. Ефросинья, а ты не собираешься проведать Михаила Фёдоровича?

-- Я это планировала сделать, -- грустно протянула Фрося. -- Мне очень хотелось увидеть дядю Мишу. Сколько лет я его не видела. Он ведь ничего обо мне не знал все эти годы. И, наверное, подумал о том, какая же я неблагодарная. Я виновата перед ним. Мне так нужно с ним поговорить. Но теперь это не удастся сделать.

-- Почему?!

-- Ну как. Я его сегодня проведаю, а через несколько дней, пусть через неделю, на его счёт поступят деньги на операцию. Пусть я даже и не назову ему в разговоре название компании, в которой сейчас работаю. Но, неужели вы думаете, что когда придут деньги, он ничего не поймёт? Но ведь тогда всему конец. Вы же сами сказали, что от меня денег он не возьмёт.

-- Да, ты, наверное, права, -- покачала головой директриса. -- Я понимаю, как тебе сейчас нелегко. Быть в родном городе и не проведать Пасечного. А вдруг он узнает, что ты была в городе и не зашла к нему?

-- Ой, Валентина Петровна, не давите на больную мозоль! Именно этого я наибольше и опасаюсь. Да, слухи о появлении в интернате какой-то иностранки обязательно поползут по городу. Но о том, что госпожа Фрейл это Ефросинья Тщедушная знаете только вы и тётя Маша. Поэтому я вас очень прошу - никому об этом ни слова! И попросите за меня об этом тётю Машу, она поймёт. А я с ней уже сегодня не увижусь.

-- Хорошо. Я тебе обещаю, что никто об этом ничего не узнает. Но мне жаль, что Михаил Фёдорович не увидит тебя сейчас такой. Как бы он порадовался за тебя.

-- Он меня ещё увидит. Я обязательно приеду снова в город, как только ему сделают операцию, и он хоть немного поправится. Я вам это твёрдо обещаю. И ещё одно. Коль уж была упомянута нянечка, то у меня будет к вам ещё одна просьба.

-- Какая?

-- Откройте, пожалуйста, на имя тёти Маши расчётный счёт. Нет, не счёт, она вряд ли сумеет пользоваться разными там пластиковыми карточками. Откройте лучше ей просто сберегательную книжку. Я реквизитов тёти Маши ведь не знаю, а вы знаете. Положите туда хотя бы 30-50 рублей, просто для открытия счёта. Я их вам потом верну.

-- Ты что, с ума сошла?

-- Почему, что здесь сложного?

-- Да я не о том. Как ты могла подумать, что мне жалко потратить на старушку свои деньги. Я выполню то, о чём ты просишь, но ничего возвращать мне не нужно.

-- Ой, извините. Спасибо вам за помощь. Вы мне только сообщите номер счёта сберкнижки, и я переведу на имя тёти Маши некоторую сумму. Пусть старушка отдыхает, уже не работая. И пусть нормально живёт - если государство не в состоянии дать своим гражданам нормальную пенсию, то нужно же чтобы о таких гражданах кто-то заботился. Человек более 50 лет горбатился на это государство, а оно, как неблагодарная свинья, не отдаёт этому человеку положенные долги. Чиновники заботятся только о себе подобных.

-- Хорошо, Фрося. Спасибо и тебе за то, что ты делаешь для многих из нас. И я со своей стороны обязательно сделаю всё, о чём ты меня попросила. В следующий раз, когда приедешь в город, зайди снова к нам. Мне так приятно видеть своих бывших питомцев.

-- Непременно зайду. И вам спасибо за всё, Валентина Петровна.

Теперь уже Еву Фрейл ничего больше не задерживало в родном городе, а потому она, простившись с Букиной, направилась на автостанцию, и через некоторое время выехала в Псков. Там она, конечно же, заскочила в Центр развития одарённых детей и юношества. Она там пообщалась со знакомыми преподавателями, а некоторые уже были ей и не знакомы, а вечером отправилась в обратный путь на Москву.

ГЛАВА 28

Облака развеялись

Да, Ева провела майские праздники в одиночестве. Конечно, она побывала в гостях у Ковровых, но это было только единожды, остальное же время она была одна, предпочитая, как уже говорилось, прогулки по городу. Но на душе у неё было очень неспокойно. Теперь она уже начала сомневаться в том, правильно ли она поступила, прервав отношения с Рогозным и обидев его, так и непонятно - заслуженно или незаслуженно? А вдруг Александр говорил ей правду? Но как это выяснить? Встретится с ним, поговорить ещё раз? Но поверит ли она его словам на этот раз? А если и вновь не поверит, хотя тот, возможно, и будет разговаривать с ней чистосердечно? Как отличить правду от лжи? Есть ли в мире такой определитель, исключая детектор лжи? Да и тот опытные разведчики, вроде бы, успешно обманывают. Она подумала о том, принёс ли за это время Рогозный какой-нибудь вред компании "Афина". Но этого она точно не знала. А потому через пару дней после свидания с родным городом она обратилась к Бережному.

-- Коля, ты, как работник СБ, скажи мне, были ли за последний месяц какие-нибудь неприятности у нашей компании со стороны других компаний или организаций?

-- Ничего такого мне не известно. А это примерно на 95 % означает, что таковых и не было.

-- А со стороны "Козерога" не было заинтересованности нашей компанией?

-- Ну, относительно их заинтересованности я не могу говорить так уж уверенно, это непросто определить. Но вот пакостей с их стороны не было, это совершенно точно.

-- Ты уверен в этом?

-- Абсолютно. Мы ведь теперь постоянно держим эту фирму под прицелом, она у нас, что называется, под колпаком.

-- И никто лично из её сотрудников, к примеру, на наши контакты с заказчиками не посягал?

-- Если ты имеешь в виду Александра Рогозного, -- улыбнулся Николай, -- то точно не посягал.

-- А почему ты привёл именно эту фамилию? -- удивилась Ева. -- Я ведь тебя конкретно о нём не спрашивала.

-- Но думала ты конкретно о нём.

-- Откуда такая осведомлённость в моих мыслях?

-- Но для нас ведь не секрет о твоих отношениях с ним.

-- Вот даже как! Вы что же, шпионите за мной?!

-- Не за тобой, а за ним. Ты сама дала команду взять под наш контроль руководителей фирмы. К тому же мы служба безопасности. И если сотрудник этой фирмы устанавливает контакты с нашей сотрудницей, то мы просто обязаны проверить его лояльность к нам.

-- Ёшкин кот! Вот это да! Я даже не подумала о том, что, получив команду следить за сотрудниками "Козерога", вы начнёте влезать и в мою личную жизнь.

-- Ну, это просто издержки производства. Кроме того, мы не влезаем в твою жизнь, а просто оберегаем тебя от разных случайностей. Разве мы причиняем тебе какие-нибудь неудобства? Знание это ещё не действия.

-- Знания, говоришь? И многие знают о моих отношениях с Рогозным?

-- Кроме меня всего пару человек. Это тот минимум, без которого просто не обойтись.

-- Ладно, извини, если я тебя ненароком обидела. Ты прав, это просто твоя служба.

-- Да ничего, я всё понимаю.

-- Хорошо, тогда давай поговорим конкретно о Рогозном. Может он затевать что-либо против нашей фирмы?

-- Вероятность очень мала.

-- Хорошо, мы друзья, а потому спрошу по-другому. Может ли он вести со мной нечестную игру?

-- Ты хочешь знать мнение СБ или лично моё мнение?

-- А что, это разные вещи?

-- Наверное, разные. При докладах своих сотрудников я не могу знать, что они лично думают о том или ином человеке. Они только сообщают мне сухие те или иные факты, не обобщая их. Факты уже обобщаю я.

-- Хорошо, я поняла. Тогда спрашиваю об этом конкретно тебя - и как одного из руководителей СБ, и просто как человека, друга.

-- Если как человека и друга, то я уверен, что Рогозный нечестную игру с тобой вести никак не может.

-- Откуда такая уверенность?! -- удивилась Ева. -- Я, и то, как видишь, сомневаюсь в этом.

-- Ты сомневаешься потому, что ещё недостаточно изучила Рогозного.

-- Вот это номер! Я, проводя с ним иногда целые сутки, плохо изучила его, а вы хорошо.

-- Да, это так. У тебя односторонний подход к нему, больше просто с позиции женщины. Но ты ведь абсолютно не знаешь его по производственной линии. А мы изучили все его стороны.

-- Но я ведь и спрашивала тебя о его производственной нечистоплотности со мной. В личном плане у меня с ним было всё нормально.

-- Не вали всё в одну кучу. Это не производственная нечистоплотность. В этом отношении Рогозный как раз в норме.

-- Да?!

-- Да. У нас сейчас есть досье на многих сотрудников фирмы "Козерог", ну, из состава руководства, начальников отдела, их заместителей, да и на многих других.

-- И что из этого?

-- А то. Я не могу сказать, что в этой фирме все очень уж честные, разные там люди, как и везде, хотя честных и немало. Но Рогозный как раз принадлежит к их числу. За ним никаких нечестных делишек не числится.

-- Но он юрист, а потому может умело скрывать их, на профессиональном, так сказать, уровне?

-- Нет, ты не права. Он просто честен. А если он просто честен, то честен и во всём.

Наступила какая-то пауза в разговоре, Ева что-то обдумывала, и Николай это видел. Через пару минут он обратился к землячке:

-- Ева, мы друзья, и ты знаешь моё отношение к тебе. Это, конечно, не моё дело, я не лезу в твою личную жизнь. Но, коль уж об этом зашла речь, то я тебе скажу, можешь меня и ругать потом, - ты ошибочно разорвала отношения с Александром. Он ни в чём не виноват.

-- Это твоё личное мнение? -- тихо, продолжая раздумывать, спросила Фрейл.

-- Да, вот это именно моё личное мнение. Никто другой по этому вопросу тебе ничего не скажет. Но я тебе это говорю, потому что искренне желаю тебе добра. Александр хороший человек, в отличие, например, от его друга и компаньона Козакова, -- Николай уже во второй раз назвал Рогозного по имени, как бы размежёвывая производственные вопросы с личной жизнью мадам Фрейл.-- И ещё я добавлю - это говорит тебе не только друг, но и сотрудник службы безопасности конкурирующей организации, а это кое-чего да сто́ит.

-- Спасибо, Коля. Я всё поняла. Ты только неправ, сказав, что это кое-чего сто́ит. Это многого сто́ит. К тому же, я знаю, что ты хороший друг, и желаешь мне только добра. Поэтому никогда я тебя ругать или упрекать в чём-либо не стану, а буду только благодарить. Какой из тебя преданный друг я уже убедилась. Ещё раз спасибо, Николай.

Но этот разговор вовсе не облегчил страдания Евы, а только больше их обострил. Если она раньше обличала Александра, хотя прямо и не ругая его, то теперь она уже со всей силой ругала себя - как можно было так не поверить любящему тебя человеку. Она понимала, что несправедливо обидела Рогозного. А раз она виновата, то ей и исправлять ситуацию. Да, она это прекрасно понимала, но вот звонить Александру и извиняться по-прежнему не спешила. Виной этому была и некая женская гордость, нежелание признавать свою неправоту, а также упрямый характер Евы, а он особенно обострился в качестве мадам Фрейл. Но был ещё и маленький червячок сомнения - Николай, конечно, искренен, но может быть, и он ошибается, недоглядел чего-то - все люди ошибаются. Она понимала, что такая неуверенность идёт как раз от первых двух факторов, но ничего с собой поделать не могла. И она решила отложить пока-что решение этого вопроса, ровно на неделю - не такой уж и большой срок. Дело в том, что в субботу, 21 мая у неё был день рождения. Дата была совсем некруглая, а потому отмечать в кругу друзей Ева его не собиралась. Да и настроение у неё было сейчас совсем не праздничное. Она не собиралась приглашать ни Александра (тот вообще не знал, когда у неё день рождения), ни Татьяну с Дмитрием (возможно, та и не помнила точной даты рождения Евы). Ева тоже смутно помнила дату рождения подруги - не была точно уверена именно в числе с расхождением в день-другой. Она знала, конечно, что у Тани день рождения в начале июля, а потому можно было поздравить подругу и днём позже, это допустимо - не раньше ведь. В прошлом году день рождения подруги Ева-Ефросинья пропустила, поскольку ещё не знала её домашнего адреса. Но до дня рождения Татьяны ещё далеко. А вот что касается собственного дня рождения, то она посидит полдня дома, а под вечер сходит в какое-нибудь кафе и там скромно сама отметит свой день рождения.

Утром в субботу Ева долго валялась в постели. Потом умылась, оделась и начала готовить себе завтрак. Через некоторое время раздался звонок в дверь. Поскольку Ева не ожидала сегодня гостей, то она сначала удивилась, а потом подумала, что, наверное, это Татьяна вспомнила о её дне рождения (Ковровы уже несколько раз бывали в гостях у Фрейл). Уверенная в своём предположении, она открыла дверь, даже не глянув в дверной глазок. Открыла, и замерла, словно увидела что-то уж очень необычное. Необычного там, конечно же, ничего не было, но у порога её квартиры стоял Александр Рогозный с большим букетом голубых (любимых для Евы) роз.

-- Доброе утро, Ева!

-- Здравствуй, Саша!

-- В квартиру впустишь? Не прогонишь?

-- Не прогоню, входи.

Когда Александр вошёл в прихожую, Ева молча закрыла дверь, потом повернулась к Рогозному, уткнулась ему в плечо и тихо заплакала.

-- Ты что, любимая, почему ты плачешь? Да ещё в такой день.

Ева не отвечала. Наконец, она успокоилась, вытерла рукой глаза и тихо произнесла:

-- Я виновата перед тобой, Саша. Прости меня, пожалуйста.

-- Да ну что ты! Ни в чём ты не виновата, это жизнь, а в жизни всё бывает. Я из своего опыта, из рассказов друзей, коллег не помню таких случаев, чтобы у кого-то всё было гладко и безоблачно. А семейная жизнь вообще переменчива как погода: иногда солнышко на небе застилают тучки, иногда идёт, как и сегодня, дождик.

-- Какой сегодня дождик? -- удивилась Ева. -- На небе ни одной тучки.

-- А вот этот дождик, который только что прошёл, -- улыбнулся Александр, целуя глазки Евы. -- Ладно, достаточно об этом. Я ведь ещё не поздравил тебя с днём рождения. И сейчас я тебя с ним поздравляю. Прими от меня этот букет роз. Я хочу пожелать тебе, чтобы в твоей жизни никогда не было грозовых туч, чтобы твой небосклон всегда был чистым. А если уж и появятся небольшие тучки, то лишь для того, чтобы тебе не было так жарко порой.

-- Спасибо, Саша. Стоп! А откуда ты узнал, что у меня сегодня день рождения?

-- Тоже мне, большое дело - узнать что-либо в век информатики. Я давно о нём узнал.

-- А обо мне что ты узнал из той информации? -- улыбнулась Ева.

-- Практически ничего, кроме сухих общих данных. Так что ты для меня до сих пор инкогнито.

-- Странно, -- рассмеялась Ева. -- Ты сейчас упомянул об инкогнито. А ты знаешь, мне когда-то очень хотелось быть персоной Incognita, -- Фрейл вспомнила о своём разговоре с Майклом в первые месяцы её пребывания в Австралии.

-- Вот, значит, я не ошибся.

-- Так, что я глупая тебя в прихожей держу, проходи в комнату. А я сейчас завтрак приготовлю. Начала готовить только для себя, но сейчас нужно капитально стол накрывать.

-- Капитально как раз и не нужно. Просто позавтракаем, а уже вечером будем отмечать твой день рождения. А после завтрака можем погулять на природе, погода хорошая, ты правильно заметила, что на небе ни одной тучки. Не возражаешь?

-- Не возражаю. Так, сначала поставлю розы в вазу. Какие они красивые!

-- Стоп, розы - это ещё не весь подарок. -- Рогозный полез во внутренний карман пиджака и достал какую-то коробочку. -- Вот основной подарок тебе.

Ева раскрыла коробочку. Там лежали симпатичные женские часы с коричневым синтетическим браслетом. Корпус часов был позолоченный, а на циферблате (ниже стрелок), под сапфировым стеклом с антибликовым покрытием красовалось сердечко (видимо, со значением для Евы), выполненное из хрустальных кристаллов австрийской компании Swarovski. Сами же часы Cerruti Odissea, с кварцевым механизмом, были итальянского производства. Часы под брендом Cerruti 1881 выпускались компанией Egana Goldpfeil, но во всех моделях подобных часов были установлены высококлассные швейцарские механизмы EТА. Часы Cerruti позиционировались как "роскошь, доступная всем", поскольку цены на них были не так уж велики, а механизм и дизайн их были чётко и качественно выверен до малейших деталей. История компании Cerruti насчитывала уже более ста лет, однако любопытно было то, что достаточно долгое время компания Cerruti представляла собой просто небольшую текстильную мануфактуру. Производством же часов она начала заниматься относительно недавно - в 2007-м году, однако, её продукция завоевала популярность с первых же дней своего появления на свет.

-- Большое спасибо, Саша, -- протянула Ева. -- Красивые часики. Да ещё и с сердечком.

-- Вот, теперь моё сердце постоянно будет с тобой, -- пошутил тот. -- И ты даже сможешь его слышать, приложив своё ушко к этому сердечку. Носи и помни, что я люблю тебя, леди Нискрометто.

Рогозный знал псевдоним Евы Фрейл, она ему как-то рассказала об этом.

-- Леди Нискрометто, с таким итальянским звучанием, -- продолжил он, -- и должна носить итальянские часы. Я хотел сначала купить тебе швейцарские часы, но мне понравились именно эти, да и механизм у них, как мне сообщили, швейцарского производства. Надеюсь, что они понравятся и тебе.

-- Спасибо, уже понравились, -- Ева потянулась к Александру и поцеловала его.

Через время они позавтракали. После чего, как предлагал Рогозный и согласилась Фрейл, они долго гуляли парками Москвы, которые в эту пору года были необычно красивы. Вернулись они в квартиру Евы только после обеда. Немного отдохнув, не обедая (в одном из парков пара перекусила таким известным армянским блюдом как люля-кебаб, приготовленным из нежной мякоти ягнятины), они начали приготовления к праздничному ужину, именно начали, поскольку Еве активно помогал и Александр. И праздничный ужин затянулся надолго, Александр с Евой никуда не спешили. В перерывах между трапезой они смотрели телевизор, беседовали. И во время беседы Рогозный вдруг сказал:

-- Ева, а ты знаешь, что наша фирма делает всё, чтобы перехватить у вас один из заказов? Точнее, мой партнёр Козаков это делает, не гнушаясь никакими методами. А они у него в последнее время стали не самые порядочные, -- грустно добавил он.

-- И зачем ты мне это рассказываешь?

-- Но вы же одного профиля с нашей фирмой, так что, почему бы вам и не знать.

-- Наши компании не просто одного профиля, они конкуренты. Так зачем же ты выдаёшь конкуренту секреты фирмы?

-- Понимаешь, Ева, -- тихо и снова грустно протянул Александр.-- Ты мне гораздо дороже, нежели какая-то фирма.

-- А если об этом узнает тот же Козаков, и Правление решит отстранить тебя от дел?

-- Правления у нас как такового нет, мы ведь не такая крупная сошка, как вы. А если Виктор и решит меня выгнать, то и чёрт с ним. Что я себе работу не найду. К тому же мои акции он отобрать у меня не сможет.

-- А их у тебя много?

-- Столько же, сколько и у Виктора с Авророй. После женитьбы он часть акций передал супруге. Но контрольного пакета акций у них всё равно нет. После создания фирмы мы поделили их поровну, о чём, я думаю, Виктор не раз уже пожалел. Часть акций есть также и у остальных акционеров, а это в основном наши сотрудники, но их не так уж и много.

-- Понятно. Конечно, устроиться на работу ты сможешь. Но потерять, тобой же созданную фирму, ты не боишься?

-- Я гораздо больше боюсь потерять тебя. Я ведь понял, почему ты на меня обиделась - из-за моих расспросов о вашей компании. Но я тебе говорю честно, я действительно интересовался вашей компанией потому, что примерял ваши методы к нашим условиям. У нас ведь в последнее время дела обстоят неважно.

-- Саша, не нужно оправдываться. Я уже это поняла. Так же, как и поняла, что я была неправа. Я верю тебе.

-- Вот и хорошо. Давай и впредь во всём доверять друг другу. Не хочу тебя терять. Мы в жизни допускаем много ошибок. Когда я рассказывал тебе о своей семейной жизни, ты прочитала мне строки из песни. Сейчас я хочу ответить тебе той же монетой. Я тебе прочту строки не из песни, а из стихотворения:

Как часто в жизни ошибаясь,

Теряем тех, кем дорожим.

Чужим понравиться стараясь,

Порой от ближнего бежим.

-- Ой! Хорошие строки, верно сказано. А кто это написал?

-- Вот чего не знаю, того не знаю.

-- Как это?

-- Да вот так. Где я только не искал, но везде пишут - автор неизвестен. Некоторые предполагают, что это вроде бы Омар Хаям.

-- Возможно. Тогда перевод просто прекрасный. А это всё стихотворение?

-- Нет, не всё. Всё я не запомнил, но ещё пару куплетов могу прочитать. Слушай:

От тех, кто любит, мы уходим,

К тому, кто нас совсем не ждёт,

В пустом прекрасное находим

И пьём обмана сладкий мёд,

Так счастье мы своё теряем,

А вслед за призраком идём,

Так трудно всё мы понимаём,

Так поздно всё осознаём...

-- Боже! Какие правдивые строки! -- воскликнула Ева. -- Так поздно всё осознаём... Как верно сказано. Хорошо, что я не так уж поздно осознала кое-какие вещи. Я с тобой согласна, Саша, давай будем верить друг другу, и говорить только правду, без обмана.

-- Я с тобой целиком согласен. -- И, не смотря на серьёзность момента, добавил текстом присяги в американском суде. -- Обязуюсь говорить правду, только правду и ничего, кроме правды!

Но Ева восприняла это вполне серьёзно, она поняла, что это не шуточки Александра, а как бы действительно закрепление ранее сказанного. Да и он, как юрист, наверное, вправе был говорить именно такими фразами.

* * *

Так, теперь уже в общем мире и согласии Евы и Александра, прошло немногим больше месяца. А 2 июля Еве позвонила Татьяна и пригласила её на свой день рождения, который она намечала отметить ровно через неделю, тоже в субботу. Теперь Ева знала точную дату рождения подруги - 8 июля, за день до намеченного торжества. Ева поблагодарила Таню за приглашение, а потом спросила:

-- Танечка, а можно я приду не одна?

-- Конечно, можно, -- даже обрадовалась будущая именинница. -- И я надеюсь, что это будет лицо не женского пола.

-- Ты угадала.

-- Прекрасно! Приходите вдвоём.

-- А у тебя будет много гостей?

-- Всего четверо - мы да вы.

-- Всего-то?! -- удивилась Ева. -- А как же друзья, подруги, сослуживцы, в конце концов?

-- С сослуживцами я отпраздную в пятницу, после работы, именно в день рождения. А особых друзей и подруг у меня нет, они больше тоже из числа сослуживцев. Кроме тебя Марина ещё была, но сейчас в Москве её нет.

-- О! А где сейчас обитает Марина?

-- Уехала после окончания университета к себе в Самару.

-- Понятно. Хорошо, Таня, мы будем.

-- И кто это тебе звонил? -- спросил Рогозный, который находился неподалёку. Еве почему-то было уютней в своей квартире, а не в квартире Александра, хота та у него и была большей площади. Так что Саша большую часть времени проживал именно в квартире Фрейл. -- Подруга с твоей компании?

-- Нет, это не с работы, -- задумчиво протянула Ева. -- Это моя старая подруга.

-- Старая - в плане возрастная?

-- Нет, она всего на год старше меня. Ей исполняется 30 лет - круглая дата, женщина в самом прекрасном для себя возрасте.

-- А у тебя в Москве были подруги? -- удивился Александр. -- Ты когда-то жила в Москве, или это твоя землячка?

-- Нет, это не землячка. Это именно я жила, как ты сказал, когда-то в Москве.

-- И давно? Я предполагал, что ты давно проживала в Австралии.

-- Нет, Саша, проживала я там не так уж и долго. Хотя, и больше, нежели в Москве.

-- Интересно, -- протянул Рогозный.

-- Итак, мы с тобой приглашены на день рождения моей подруги, на следующую субботу.

-- Это я уже понял. Хорошо, я с удовольствием познакомлюсь с твоей подругой.

-- Я поняла тебя, -- улыбнулась Ева. -- С удовольствием, потому что из разговоров надеешься побольше узнать обо мне самой. Тебе не придётся особо этим интересоваться.

-- Как так?

-- Я это говорю в том плане, что тебе там не придётся прислушиваться к каждому слову. Ровно через неделю ты узнаешь обо мне всё, дорогой мой Сашенька. Абсолютно всё. Ты поймёшь это и из разговоров, но больше я тебе расскажу уже сама дома.

-- О! Тогда я буду ждать следующую субботу с нетерпением.

-- Жди, -- вновь улыбнулась Ева, но затем посерьёзнела. -- Только у меня будет к тебе одна просьба.

-- Я слушаю.

-- Что бы ты там, на дне рождения не услышал, как бы ты не удивлялся, постарайся сдерживать себя и не выказывать это удивление. А также ни о чём никого не расспрашивать, это просто неудобно. Я тебе всё сама расскажу.

-- А будет повод для моего удивления?

-- Будет, Саша, будет.

-- Елки-палки! Вот это да! Как же ты меня заинтриговала.

-- Ничего, ждать не так уж и долго, всего какая-то неделя. И за эти дни меня ни о чём не расспрашивай, пожалуйста, наберись терпения.

-- Хорошо. Но один вопрос можно задать, именно по поводу дня рождения?

-- Конечно.

-- Нужен ведь подарок имениннице. Тридцать лет действительно знаменательная дата в жизни женщины. Мы будем покупать подарок один на двоих или каждый по отдельности?

-- Хороший вопрос, -- покачала головой Ева. -- Вроде бы, идя первый раз в гости вдвоём, нужно именно один подарок покупать. Но мне почему-то хочется, чтобы было два подарка. Тем более что гостей, кроме нас, не будет. Так что один подарок как бы и маловато.

-- Хорошо, я понял. Да ты, наверное, и права. Но что мне тогда купить имениннице, тем более что я её пока что совершенно не знаю. Какие у неё вкусы, пристрастия?

-- Я и сама их точно не знаю. Ведь мы с ней в последнее время жили в разных городах, на разных континентах.

-- М-да, ну и задачка, -- Рогозный на какое-то время задумался, а потом хлопнул себя по лбу. -- О, Ева, а если я ей тоже подарю часы? Как и на твой день рождения? Такой подарок для твоей подруги сойдёт?

-- Конечно, сойдёт. Только покупай другую модель часов, не именно той марки, что ты подарил мне. Не очень-то симпатично будет выглядеть, если и мне, и ей ты подаришь одинаковые часы. Можно подумать, что ты ограничен в воображении.

-- Хорошо, нет проблем. Вот твоей подруге я куплю как раз часы швейцарского производства, чтобы было различие с твоими. Я думаю, что такой подарок имениннице должен понравиться.

-- Понравится, обязательно понравится, -- поддержала его Ева.

-- А что сама купишь подруге?

-- Пока что не знаю, -- задумчиво протянула Фрейл. -- Буду думать.

Ева понимала, что 30 лет - это действительно, как сказал Саша, знаменательная дата. Кроме того, Татьяна и вправду была лучшей её подругой, и она это доказала делом, трое суток разыскивая пропавшую Ефросинью, и не уехав домой. Она заслуживала очень хорошего подарка, пусть тот будет и дорогим. Но деньги для Евы не были чем-то таким, на что можно было бы скупиться. И она через пару дней, наконец, определилась с подарком для Татьяны.

ГЛАВА 29

День рождения подруги

И вот наступило 9 июля. Приглашены Ева с Александром были к Ковровым не на сам вечер, а на четыре часа дня. Вероятно, Татьяна планировала немало времени провести не только за столом, но и в приятном общении с подругой и её кавалером, да ещё и хорошо изучить последнего. Женское любопытство, вероятно, играло в этом плане не последнюю роль.

Александр ещё вчера вечером показал Еве подарок, который он купил Татьяне. Часы для подруги Фрейл понравились, о чём она и сообщила Рогозному, не сомневаясь, что подарок понравится и самой Татьяне.

-- А что сама купила имениннице? -- полюбопытствовал Александр.

-- Завтра увидишь, -- хитро улыбнулась Ева.

Саша не стал настаивать. Днём, примерно за два часа до назначенного Татьяной времени, Ева куда-то отлучилась. Она сказала Александру, что за подарком имениннице. Что она привезла с собой, возвратившись домой, Саша не видел. Однако, ему, вероятно, тоже было присуще любопытство, поскольку, когда они собрались и уже намеревались выходить из квартиры, он удивлённо обратился к спутнице:

-- Я что-то так и не вижу твоего подарка.

-- Но ведь и я твоего не вижу, -- рассмеялась Ева.

-- А он у меня в кармане, -- и он похлопал рукой по борту своего пиджака.

-- А у меня - он в сумочке, -- и Ева с улыбкой, по манере Александра, похлопала по своей дамской сумочке.

-- Х-м, ладно, -- только и нашёл, что ответить тот.

Подошли они к дверям квартиры Ковровых с кульком в руках Александра и букетом роз, но на сей раз уже алого цвета. Ева помнила, какого цвета нравятся цветы её подруге, к тому же красный цвет ей был к лицу - она была стройной брюнеткой (чуть ниже ростом за Еву) с тёмно-серыми глазами, и менее кругловатой, нежели у Фроси, формой лица. На её щёках отчётливо были видны приятные ямочки, а на правой щеке, неподалёку от тонких губ - ещё и маленькая пикантная родинка. Женщины с такой родинкой, как говорили многие предсказания, должны быть счастливы, пользоваться успехом у противоположенного пола и сами часто являться довольно любвеобильными. В кульке, который принесли Фрейл с Рогозным, находились бутылка хорошего коньяка, шампанское и фрукты. Ева с Александром понимали, что стол должен быть накрыт хороший, но так уж было принято - не приходить с пустыми руками. Открыла двери сама именинница, за которой стоял и Дмитрий. Они все поприветствовали друг друга, познакомились (это уже не касалось Евы), Александр вручил хозяйке цветы, поздравив вместе с Евой именинницу, а кулёк передал её мужу. После этого Татьяна произнесла:

-- Так, Ева, Александр, проходите в комнату.

Татьяна, хотя Ева её на этот раз ни о чём не предупреждала, уже привыкла обращаться к подруге по новому имени, хотя порой, в спешке или порыве эмоций ещё и называла ту иногда Фросей. Дмитрий в основном обращался к мадам Фрейл тоже как к Еве, но изредка, как бы за компанию с супругой, у него проскакивало имя Ефросинья. Но вот Фросей он Фрейл никогда не называл, с его стороны это была бы уже фамильярность. Все прошли в гостиную, где был накрыт обильный стол. Но садиться за него они пока что не собирались, начав вести беседы, как бы более предметно знакомясь друг с другом. Александр вручил Татьяне свой подарок.

-- Ой, какая прелесть! -- обрадовалась Таня. -- Но они же дорогие, -- и она укоризненно посмотрела на нового для неё гостя.

-- Таня, не оценивай всё деньгами. Это подарок, -- не поддержала её подруга.

-- Хорошо, но всё равно. Ну, ладно. Так, что, будем садиться за стол?

-- Подожди ещё немного, -- остановила её подруга. -- Давай подойдём к окну.

-- Зачем?

-- Полюбоваться видом из твоего окна.

-- Да какой там вид. Мы же не на двадцатом этаже живём (Ковровы жили на третьем этаже), какой из наших окон вид - многое ведь закрыто соседними домами.

-- Ничего, сейчас посмотрим, -- и Ева, не забыв прихватить с собой сумочку, первой подошла к окну. За ней последовала именинница, мужчины продолжали о чём-то беседовать.

-- А что, неплохой вид даже из твоих окон, -- улыбнулась Ева. -- Красивый двор, - чистый, аккуратный, - деревья, детская площадка, да и соседние дома приятно смотрятся. А как тебе вон та машина? -- и Ева указала на стоящий невдалеке какой-то тёмно-голубой автомобиль.

-- Очень симпатичная.

-- А ты хотела бы такую?

-- Ещё бы! Только мне такую не купить, это же какая-то импортная. Знаешь, сколько мне на неё работать пришлось бы?

-- Но иметь такую, ты, всё же, хотела бы?

-- Ну, кто бы не хотел.

-- А раз хочешь, то, пожалуйста, получай, -- Ева достала из сумочки ключи и протянула Татьяне.

-- Что это?

-- Ключи от этой машины, она твоя.

Татьяна машинально взяла протянутые ей ключи, вот только она буквально застыла, не зная, что сказать. Но, потом она пришла в себя и напустилась на подругу:

-- Фрося! Ты что, с ума сошла!? Какая она моя. Она, наверное, твоя?

-- Нет, именно твоя. У меня тоже японская машина, но совсем другой марки. Я тебе ещё и паспорт на неё отдам, инструкцию и разные там сервисные книжки.

-- Да она же бешеных денег стоит!

-- Таня, это ты нашу дружбу с тобой деньгами измеряешь? -- укорила её Ева.

-- Да нет, что ты! Но я не могу принять такой дорогой подарок.

Тем временем подошли к окну и заинтересованные мужчины. Когда Дмитрий увидел автомобиль, предмет разговора подруг, то и он обратился к Еве.

-- Таня права. Послушай, Ефросинья, она действительно не может принять такой дорогой подарок. Да и не заслужила она его.

-- Дима, как раз твоя супруга его заслужила. Поверь мне, я знаю, что говорю. Это как раз я в долгу перед ней.

-- В каком ещё долгу?

-- Ты многого не знаешь. Я думаю, потом Таня тебе всё расскажет. Девять лет назад она одна разыскивала меня по всей Москве, а я уехала, не попрощавшись с ней, не оставила даже малейшей весточки. Это я свинья неблагодарная. Но таковой я быть не хочу. Кроме того, она получает подарок от своей подруги, а не от какого-нибудь тайного ухажёра. Так почему она должна отказываться от того, что ей предлагает друг от чистого сердца?

-- Но, Ева, это же не часы, которые хотя и дорогие, но ещё, скажем так, в допустимых пределах. Это ведь супердорогой автомобиль.

-- Ничего подобного. Это как раз не такой уж дорогой автомобиль, относительно, конечно. Его стоимость отнюдь не пол-лимона баксов, да ты и сам это, наверное, знаешь. Дима, а если бы я подарила Тане, к примеру, сервиз из китайского фарфора, ты бы не оспаривал такой подарок?

-- Ну, это ещё куда ни шло, хотя и тонкокерамический китайский фарфор тоже довольно дорогая штука.

-- Ну вот. Как видишь, всё относительно. Так что никакие возражения не принимаются. А ты сам считаешь, что твоя жена недостойна такого подарка?

-- Да я не о том.

-- Ага! А я именно о том. Она заслуживает и лучшего подарка. Всё, тема закрыта. -- И она уже обратилась к имениннице, -- Таня, у тебя есть права?

-- Есть, я их давно получила, сразу же после Димы. Но я ни разу не ездила одна, даже с Димой - только он всегда был за рулём.

-- Прекрасно, значит, ты быстро освоишь свой автомобиль, и Дима тебе в этом поможет. Так, Дима, -- вновь в сторону супруга именинницы, -- отгони, пожалуйста, автомобиль на какую-нибудь близлежащую платную стоянку, а уже позже будете решать вопрос с его постоянным местом. Вот тебе его техпаспорт, автомобиль зарегистрирован, остальные документы я отдам вам позже, они тебе сейчас не нужны. Бак в машине заправлен полностью. Я потому и не хотела, чтобы мы сейчас так вот сразу садились за стол - пока мы ещё не выпили, ты спокойно прокатишься на машине.

И что оставалось делать Дмитрию? Он, уже молча, взял техпаспорт, забрал у супруги ключи от автомобиля, сходил за своими правами и направился знакомиться с обновкой Татьяны. В споре по поводу подарка дискутировала троица, Александр не принимал в нём участия. Сейчас их в гостиной осталось тоже трое, но и сейчас Рогозный молчал. Сначала Татьяна засыпала подругу потоком благодарностей, от которых та еле отбивалась. Но, чуть позже, полностью обсудив эту тему, женщины перешли на спокойный разговор по различным пустякам. Александр же продолжал молчать. Препирательства по поводу машины ошеломили его. Но не сами препирательства, и не сам подарок - он понимал, что Ева вправе дарить подарки по своему усмотрению, а уж тем более своей лучшей подруге. Его ошеломило совершенно другое - произнесённые Татьяной и её супругом в порыве эмоций слова Фрося, Ефросинья. Сначала он не сообразил, что к чему, но потом для него не составило большого труда сложить два плюс два. И теперь он всё понял, к тому же и у Евы вырвалась фраза - девять лет назад она одна разыскивала меня по всей Москве, а я уехала, не попрощавшись с ней... И что тут уже могло быть непонятного. Да, Александру стало понятно всё, но ему было непонятно, о чём теперь беседовать с Евой-Фросей или Татьяной. Вопросов у него как раз было очень даже много, так же, как и переполнявших его чувств. Но ведь он пообещал Еве в гостях ни о чём никого не расспрашивать. И что теперь ему делать? Поэтому он просто сидел и молчал, хотя это и было немного непонятно, да и неудобно. Конечно, Ева понимала его, но вот что подумает о нём хозяйка. Но, как ни думал Александр о том, с какой стороны ему вклиниться в разговор подруг, он так и не мог придумать ничего путного. К тому же, он абсолютно не вникал в разговор женщин, его сейчас занимали совершенно другие мысли.

Выручил Рогозного вернувшийся, наконец-то, хозяин квартиры. Он сообщил, что машина стоит на стоянке, и теперь они уже могут садиться за стол. Что они и сделали, и с особым облегчением Александр. За столом пошли, конечно, тосты, поздравления в адрес именинницы, сопутствующие тому разговоры, различные воспоминания, шутки и прочее. Это разрядило сложившуюся несколько напряженную атмосферу, и обстановка за праздничным столом, наконец, попала в привычную колею. И еды, и выпивки на столе хватало. Вот только именинница почти ничего не пила, она лишь изредка пригубливала сухое белое вино. Но это ей прощалось, гости уже знали, что Татьяна находится в интересном положении. Как и сказала год назад Еве подруга, они с Димой один нерешённый для семьи вопрос старались решить положительно. Фрейл, улучшив момент, спросила подругу:

-- И сколько сейчас месяцев ребёнку? Когда будешь рожать?

-- Примерно 3,5 месяца. По моим прикидкам до Нового года он успеет родиться. Так что Новый год, я надеюсь, будем отмечать втроём.

-- Всё будет в порядке, Танечка. Я тебя поздравляю и очень рада за вас с Димой.

Сама же она подумала о том, что у подруги есть семья, которая вскоре станет, так сказать, полновесной. А вот она сама в свои 29 лет по-прежнему остаётся старой девой. Это, конечно, не совсем так, поскольку она с Александром жила как бы в гражданском браке, но, всё равно, это было не совсем то, чего ей хотелось. Но сейчас было не время для грусти, а потому за праздничным столом её невесёлые мысли быстро улетели в сторону, и она, наравне со всеми, активно включилась в празднование юбилея подруги.

Отошёл за столом и Александр, который вскоре уже балагурил наравне с остальными, на время позабыв о мучавших его вопросах. Но эти вопросы ему припомнились, как только он с Фрейл вернулся к ней на квартиру. Отдохнули за столом именинницы все очень хорошо, и наговорились вволю, второй половиной этого дня и хозяева, и гости остались довольны. Первые, вероятно, прибравшись, уже спокойно отдыхали, правда, возможно ещё продолжая обсуждать подарки имениннице. А вот атмосфера у их гостей была не такая простая. Ева понимала, что Александр ждёт от неё объяснений, даже не объяснений - что тут объяснять, она его ни в чём не обманывала, просто многого не рассказала. Но она обещала всё рассказать, и неделей назад, и двумя-тремя месяцами раньше. И вот пришло время этого рассказа.

-- Ты на меня обижен, Саша? -- тихо спросила Ева, прижавшись на диване к его плечу. Они уже не сидели на нём, а полулежали, отдыхая.

-- Нет, почему я должен на тебя обижаться. Ты обещала мне всё рассказать позже, я с этим согласился, и вот оно это время. Я могу обижаться только на самого себя, за то, что сразу всё не сообразил. А твоя-то вина в чём?

-- Но ведь я скрывала от тебя, кто я такая.

-- Да, до поры до времени. Но я сам должен был догадаться, узнать тебя.

-- Вряд ли ты мог узнать меня в той двадцатилетней девчонке. Да и виделись мы тогда в стенах твоей фирмы не так уж часто.

-- Это правда. Всего пару раз, не считая конкурса. А потом я ушёл в отпуск, когда же я из него вернулся, то для меня шоком было известие, что студенты уже не работают. Тебя Виктор выгнал, а ребята сами ушли, наверное, из солидарности с тобой.

-- Да, Паша с Геной хорошие честные парни. Мне Таня рассказала, что они ходили к Козакову заступаться за меня, но он их и слушать не стал.

-- А Татьяна, я так понимаю, тоже твоя бывшая сокурсница?

-- Да.

-- Но почему она на год старше тебя?

-- Потому что я школу окончила в 16 лет.

-- Вот даже как. Я не знал этого, мы ведь ваши биографии тогда не изучали.

-- Но ты мог уже сейчас прикинуть всё, -- улыбнулась Ева, -- когда искал данные о моём дне рождения.

-- Хм, мог, конечно. Но мне как-то в голову не пришло что-либо сопоставлять. Да, ты молодец. Недаром ты тогда всем нам, членам конкурсного отбора, понравилась.

-- Как женщина или как работник? -- кокетливо улыбнулась Фрейл.

-- Ты знаешь, не буду врать - в основном ты понравилась всем как толковая, эрудированная девушка. Правда, не знаю за Костышина, Тверская естественно не в счёт, ты мне понравилась и как женщина, девушка. Честно говорю. Но я тогда был женат, да и много старше тебя, а потому ни о чём фривольном не думал.

-- Ясно.

-- А вот когда ты пришла к нам в фирму два года назад, то ты мне уже понравилась именно как женщина. Но ты снова так быстро ушла. Кстати, что ты не поделила тогда с Серовой? Я о ней и сам невысокого мнения, но должна же была быть какая-то весомая причина.

-- Во-первых, она безграмотный работник, а во-вторых, именно из-за неё и начались все мои беды. Это она меня подставила.

-- Ты хочешь сказать, что именно она тогда подложила тебе в сумочку свои украшения? Не помню что именно.

-- Да, она. Я уже позже всё проанализировала и поняла это. Я сидела у Козакова в приёмной и ожидала его вызова. Он должен был сделать мне разнос за то, что я накануне в курьерской почте якобы отнесла важную бумагу, которая этому адресату не предназначалась. Но и эту бумагу в папку подсунула именно Серова, когда я отвлеклась на минуту. Но ей этого оказалось мало, и она на другой день ещё и свои серёжки мне в сумку подложила.

-- Каким образом - это же не бумага в папку?

-- Она послала меня к Тверской за каким-то журналом. А я сумочку оставила, зачем она мне нужна была, если я выходила из приёмной на какие-нибудь пару минут.

-- Понятно. Ну и сволочь же Алёна! Знал, что она бестолочь, пустышка, но чтобы до такого докатиться...

-- Да, одна стерва меня подставила, второй - дурак, не разобравшись, выгнал. Но это ещё ладно, я бы и сама ушла, как те же Генка с Пашкой. Но ведь он, гад, написал ещё письмо в университет, из-за которого меня отчислили, тоже не захотев разобраться. Правда, там это сделать было труднее.

-- И я так понимаю, что ты здорово на нашу фирму обозлилась?

-- В общем, да. Конечно, не на всю фирму, а на отдельных её личностей, но не будь вашей фирмы, то не было бы у меня проблем.

-- Так, понятно. У нас сейчас дела идут откровенно плохо. И я так догадываюсь, что и ты приложила к этому руку?

-- Саша, мы пообещали говорить друг другу правду. А потому я, держа своё слово, должна признаться - да, я к этому причастна. Даже больше - это идёт именно с моей подачи. В "Афине" меня поняли и помогают мне. Да это и в интересах компании. Так что прости меня за это. Получается, что именно я, если и не рою для тебя могилу, то уж точно расшатываю грунт под твоими ногами.

-- Да, это не есть приятно, -- грустно покачал головой Рогозный, -- но не катастрофа. Я уже говорил тебе, что я не особенно держусь за эту, свою, как ты говоришь, фирму. А ты имела на это полное право. Тем более что это началось ещё до нашей встречи в ресторане, наверное.

-- Да, немного раньше. Я тебе ещё одно должна сказать, что откликнувшись на твоё предложение пересесть к тебе с Дмитрием за столик, я просто планировала использовать тебя как источник информации.

-- Ха-ха, -- рассмеялся Александр. -- Значит, ты могла, а я нет? Но ты же именно так обо мне подумала.

-- Да, именно так. Но такова уж женская логика.

-- Ясно. Но почему же ты меня не использовала? Даже выговорила, когда я тебе в день твоего рождения сообщил о затее Козакова.

-- Потому, что поняла, что это нечестно по отношению к тебе. Я быстро осознала, что, в отличие от своего друга, ты хороший человек. Кроме того, -- она опустила глаза и теснее прижалась к нему, -- я со временем сама влюбилась в тебя.

-- Это правда?! -- вскинулся Александр.

-- Правда, -- тихо ответила Ева.

-- Тогда тебе всё прощается! -- обрадовался Рогозный. -- Бог с ней, с фирмой, проживу и без неё.

-- Так всё просто?

-- Конечно. А зачем что-то усложнять? Так, всё, закрыли эту тему. Я сейчас о другом. Ты знаешь, я с самого начала, ну, два года назад, никак не мог понять, кого ты мне напоминаешь. Но ты быстро ушла, и я перестал об этом думать. Но вот с марта месяца я об этом вновь периодически думал. Я чувствовал, что где-то видел тебя, но понять где, когда - так и не смог. Ты права, узнать тебя было непросто. Теперь я понимаю, что твоя фамилия Фрейл - это перевод с русского. Но твоя фамилия не была Хрупкая, она была и похожая, но немного другая. Не могу вспомнить.

-- Тщедушная.

-- Вот, точно - Тщедушная! А в английском языке такого слова, наверное, не оказалось? Или я не прав?

-- Прав. Всё именно так.

-- И как же мне тебя теперь называть - Ева или Фрося?

-- Фросю ты не любил, а Еву, по-моему, любишь, -- улыбнулась Фрейл, -- так что ответ, вроде бы, однозначен.

-- Да, ты права. Да и Ева - красивое имя.

-- Ты знаешь, а я порой скучаю по своему прежнему имени, хотя оно мне раньше не нравилось. А теперь, когда Татьяна иногда так меня называет, мне приятно.

-- Тогда и я могу тебя, как бы по очереди, называть тебя Фросей.

-- Не нужно. Для тебя я Ева. А Фрося - это из прошлой жизни, в которой была я и Татьяна. Тебе в той моей жизни места было очень уж мало. Я перед днём рождения побывала у себя в родном городке, была и в интернате, в котором провела часть жизни. И там меня тоже называли Фрося, Ефросинья. Но они имели на это полное право, другой они меня и не знали.

-- Хорошо, я понял. Все эти вопросы, касающиеся твоей современной жизни, мы выяснили. Хотя, нет. Я не понимаю, зачем ты два года назад пришла к нам на конкурс, если ты уже тогда ненавидела нашу фирму.

-- Я её не ненавидела, а недолюбливала. А пришла потому, что хотела произвести разведку. Раньше я вообще думала, что работая у вас, проще отомстить Козакову и Серовой. Но потом поняла, что глядя им в глаза, это будет сделать наоборот гораздо сложнее.

-- Ясно. Теперь остался лишь один вопрос, но он очень уж комплексный - как ты оказалась в Австралии, и как ты там жила?

-- Ты хочешь, чтобы я тебе сейчас всё рассказала? Посмотри на время. Ты же сам сказал, что вопрос очень уж комплексный - за семь лет, что я там прожила, многое произошло. Татьяне об этом периоде жизни я два дня рассказывала, а ты хочешь, что бы я тебе сейчас за 10-15 минут всё рассказала? Пожалуйста, могу уложиться даже в две минуты - сдала экзамен IELTS, подтвердила некоторые сданные в Москве экзамены, поступила в университет, как бы восстановилась, окончила его, получила диплом. Получила также гражданство Австралии, паспорт на имя Евы Фрейл, работала в одной из компаний. Вот и всё. Устраивает тебя мой рассказ?

-- Нет, конечно, не устраивает, -- улыбнулся Александр. -- Хорошо, я человек понятливый, продолжишь свой рассказ уже завтра. Или ты предпочитаешь ограничиться только сегодняшними фразами?

-- Нет, почему? Я тебе завтра всё детально расскажу, всё, что тебя интересует, целый выходной день впереди - времени много. Да и не собираюсь я перед тобой что-либо скрывать.

-- Хорошо. Я согласен.

После этих слов Александр прижал Еву к себе и начал осыпать её поцелуями, на которые Ева сначала отвечала. Но когда они разгорячились, она отстранила Рогозного и тихо попросила:

-- Саша, пошли в спальню.

-- Почему.

-- Потому, мне неудобно, -- и указала глазами на фотографию на стене. Там, с фотографии на них смотрела какая-то пожилая пара.

* * *

Когда Ева в прошлом году встретилась с Татьяной в её квартире, та ещё в первые 10-15 минут сказала ей, что у неё до сих пор хранится сумка Ефросиньи. На следующий день, когда Ева всё уже рассказала о своём семилетнем цикле жизни в Австралии и ответила на вопросы Тани, та принесла Фросе её бывшую институтскую сумку. Ева с замиранием сердца открыла её и начала перебирать находящиеся в ней вещи. Они уже ей, конечно, абсолютно не нужны были - сколько прошло времени. Но ей было приятно прикоснуться к своей былой жизни. Поэтому она аккуратно их перекладывала, некоторые даже разворачивала, разглаживала руками и любовалась ими, вспоминая о том, как они на ней сидели. Но она тогда больше, всё же, интересовалась не вещами, а книгами. Почему именно книгами? Дело в том, что в одной из этих книг, её личных учебников, купленных по случаю в магазине, лежали некоторые старые фотографии. Она только уже не помнила, в какой книге они лежат. Поэтому она аккуратно просматривала каждый учебник. И фотографии, конечно, отыскались. Это был какой-то десяток-полтора фотографий из её детства, включая пару фотографий юности - уже в Пскове. Всё это были любительские чёрно-белые фотографии. И только одна маленькая фотография была цветной и профессионально выполненной. Это была фотография мамы - она примерно за год до гибели снималась для замены фотографии в паспорте, и эта фотография по правилам должна была быть уже цветной. На других фотографиях (чёрно-белых) была снята сама Фрося, а также бабушка и дедушка.

После того, как Ева забрала у Татьяны свою сумку, ей через время в одном из фотоателье увеличили фотографию мамы, а также немного подретушировали и тоже увеличили (фото размером примерно 18×24) снимок с бабушкой и дедушкой, на котором те были сняты вдвоём, до нужного ей размера. Затем она вставила фотографии в симпатичные рамки под стеклом. Реставрированную и увеличенную фотографию бабушки и дедушки она повесила на стену в гостиной, а фотографию мамы поставила на журнальный столик. Теперь её родные всегда были с ней.

Вот и сейчас со стены на внучку и на Александра, как бы осуждающе, так, по крайней мере, казалось Ефросинье, смотрели её дедушка с бабушкой. Александр понял свою любимую, а потому они вместе пошли в спальню.

* * *

Беседа о жизни Евы Фрейл в Австралии была продолжена уже в воскресенье после завтрака. И на это ушло не только дообеденное время, но и значительная часть послеобеденного. Когда изрядно уставшая от своей исповеди Ева окончила её, внимательно слушавший Александр задал пару вопросов, на которые Ева ответила. Но Александр задал и ещё один вопрос, который уже долгое время мучил Фрейл:

-- А с теми своими насильниками ты уже рассчиталась?

-- Увы, пока что нет.

-- Не на чем их поймать?

-- В общем-то, да, -- она коротко рассказала Рогозному о кардерстве, а в конце добавила, -- Но я уже, кажется, знаю, как это сделать. Однако, возможно, мне понадобится помощь твоего друга Дмитрия.

-- Так, теперь я понял, что твой разговор с Димкой в апреле вёлся именно в плане этих негодяев. Тогда и я, и он всё для тебя сделаем, тем более для того, чтобы наказать этих отморозков.

-- Хорошо. Но, наверное, чуть позже, у меня сейчас другие дела.

-- По развалу моей фирмы? -- рассмеялся Рогозный.

-- Пожалуй, это так. Ты только не обижайся, Саша. Я не хочу разваливать фирму, я хочу только подставить самого Козакова и наказать Серову.

-- Тогда, может быть, нужна и моя помощь? Я согласен тебе помогать.

-- Даже не заикайся об этом! Я никогда не позволю себе использовать тебя в таких целях. Да ещё против собственной компании. Это уже слишком.

-- Ладно, но я хотя бы постараюсь тебя оберегать. Кто его знает, как дальше могут развернуться события.

-- Так, не забегай вперёд. Там видно будет.

-- Слушай, Ева, а Тверскую ты не собираешься наказывать?

-- А за что?

-- Но ведь это именно она, как ты сказала, пошла к Виктору, рассказала о пропавших серьгах, а потом именно она нашла их в твоей сумочке. То есть, фактически с её подачи ты попала в эту передрягу.

-- Нет, Саша, не так оно. Да, всё что ты перечислил, Аврора делала. Но она это делала не по злобе, а, скорее, просто поверила в рассказ Серовой, что именно я украла её серёжки.

-- Возможно, ты и права.

-- Права, Саша. Да, мои отношения с Авророй не были дружескими, да и как мы могли с ней подружиться? Ещё и за столь короткий период времени. Но наши отношения не были и плохими - они были просто ровными. Ты вспомни, Аврора и на конкурсе по отбору на работу студентов девять лет назад ко мне относилась нормально, не фыркала, не ехидничала, не задавала каверзных вопросов. Она только очень удивилась моей молодости, но из-за этого и, видя мои знания, по-моему даже зауважала меня. Она, не как другие, не завидовала мне и не говорила, что я, мол, "выскочка". В общем, до того рокового случая с "подставой" серёжек у нас были с ней нормальные деловые отношения. Аврора, по-моему, хороший человек, и у меня нет зла на неё. Если компания "Афина" когда-либо и приобретёт фирму "Козерог", то я бы предпочитала, чтобы Аврора продолжала работать в единой компании - она хороший специалист, и человек, как мне кажется, порядочный.

-- Хорошо, закрыли эту тему. Все вопросы, вроде бы, выяснены. Но я ещё хотел спросить тебя о вчерашнем праздновании дня рождения твоей подруги.

-- А там какие могут быть невыясненные вопросы?

-- Я мельком видел в окно машину, которую ты ей подарила, но не понял какая её марка. Мне тогда было не до машины, меня тогда шокировало совсем другое.

-- Я понимаю, -- улыбнулась Ева. -- Узнать вдруг, что я и есть та самая девчонка Фрося - от такого известия у многих мог быть шок. Но держался ты молодцом, своего удивления не выказал.

-- Да нет, не особенно хорошо я держался. Когда вы с Татьяной беседовали, я, как чурбан, молча, сидел.

-- Я видела это, но понимала, что с тобой тогда творилось. А Таня, по-моему, не обратила на это внимание.

-- Ладно, так что за автомобиль ты ей подарила?

-- Honda Jazz.

--У-у, -- протянул Александр, -- хорошая машина, для женщин, я имею в виду. Нового поколения?

-- Не знаю, но выпуска этого года.

-- Тогда, значит, нового. Второе поколение Jazz появилось два года назад.

Honda Jazz (или Honda Fit) был массовым японским автомобилем. Он славился своей хорошей управляемостью и имел форму кузова с высокой крышей, что отличало его от автомобилей подобного класса. Пятидверный и пятиместный автомобиль пользовался спросом, как у мужчин, так и у женщин, и носил гордое название "самый женский автомобиль". В декабре 2009-го года Honda Fit был признан "Японским автомобилем десятилетия". Первый критерий, на который должна была обратить внимание Татьяна, кроме цвета кузова, - Azure Blue (голубая синева), - это удобный стильный салон автомобиля, который был выполнен в современных нотках дизайнерского искусства из качественного материала.

Хорошими были и главные характеристики автомобиля, на которые обычно женщины редко обращают внимание: двигатель объёмом 1,3 л, передний привод, 5-ступенчатая автоматическая трансмиссия, смешанный расход топлива (по городу/загородний) составлял всего 5,5-5,8 л на 100 км пробега.

На этом серьёзный разговор Александра с Евой был завершён. Далее они говорили уже на другие темы, потом поужинали, после чего просто смотрели телевизор, сидя, обнявшись, на диване, изредка комментируя увиденное.

ГЛАВА 30

В гостях и дома

Далее, весь этот месяц и начало следующего Ева проживала уже в квартире Рогозного, по своему усмотрению облагораживая жилище одинокого (ещё менее полугода назад) мужчины. Трёхкомнатная квартира Александра была меньше запущена, нежели в своё время холостяцкая берлога Майкла Крейга. Но оно было вполне понятно - Рогозный даже на короткое время практически не покидал своё жилище, за исключением проживания в квартире Фрейл (правда, конец мая и июнь он там провёл почти полностью). По площади квартира Рогозного, как уже говорилось, была больше, нежели у Евы, но она не особо была насыщена мебелью - так, самое необходимое. Он говорил, что до развода у него с Натальей убранство квартиры было более богатое. И тогда у них была трёхкомнатная квартира. Но после развода он разменял её на двухкомнатную (хорошей площади), которую оставил бывшей супруге, и небольшую однокомнатную, в которой стал жить сам. Но, менее чем через год он её продал, доложил деньги и купил ту квартиру, в которой они сейчас с Евой находились. Конечно, одному ему достаточно было минимум мебели, мало заботился он и о различном её убранстве. Чистота и порядок в квартире поддерживались, но вот менять в ней что-либо Александр не спешил. Поэтому Ева, как менеджер, тут же составила план мероприятий, который, уже как женщина, наполнила пунктами о различных покупках, перестановках, изменениях. Александр ни в чём ей не перечил, понимая, что это всё делается ради его же блага, втайне надеясь, что вскоре и для их общего блага. А далее Ева засучила рукава и начала претворять свой план в жизнь.

Она спешила управиться с пунктами плана (или сетевого графика) до конца месяца или, на крайний случай, не позже первой недели августа - 10 августа в Москву должен был прилететь Майкл Крейг. Ева уже виделась с ним в прошлом году, в средине июля. Она тогда только была назначена заместителем Михайлова. Майкл пробыл в Москве две недели, и всё это время проживал в квартире Фрейл. Это был как бы долг за то, что Ефросинья когда-то жила в его квартире. Но дело было, конечно, совсем не в этом. Майклу было бы одиноко и скучно в своей квартире, да и вновь приходилось бы питаться в кафе или ресторанах. Он, правда, и намеревался жить в своей квартире, но прожил там всего одни сутки, после чего Ева его оттуда вытащила и привезла к себе на квартиру. И она вновь стала как бы домоправительницей, теперь уже на законных основаниях, готовя, по будням ужины, а по выходным - ещё дополнительно и полноценные завтраки и обеды. Лишь пару раз они сходили в ресторан, и то в будние дни, а вот выходные проводили в прогулках или у Евы в квартире. Им было о чём говорить друг с другом. Ева с интересом слушала новости о жизни Майкла и о новостях самого Брисбена - она немного соскучилась уже по этому городу. Вот и на этот раз Майкл должен будет остановиться у неё, а потому она к тому времени должна будет снова переселиться к себе. Хорошо, что сейчас в России, не в пример союзному времени, не было никакого дефицита с различными товарами. А потому все планы Ева с Александром, включая и небольшой ремонт, успели осуществить, рабочей силы (причём квалифицированной) тоже было с избытком.

Фрейл заранее созвонилась с Крейгом и узнала, каким рейсом она прибывает. Встречала Ева Майкла в аэропорту, приехав туда на своей машине. В прошлом году, когда австралиец прилетел в Москву, у неё ещё не было своей машины, были только планы в отношении неё. Она буквально неделю назад была назначена заместителем начальника отдела, а потому так быстро решить вопрос с машиной она просто не успела. Прилёт Майкла отодвинул эти планы ещё на три недели, а потому личный автомобиль у неё появился только в начале августа. Но, когда Ева подвела Майкла к своей машине, щёлкнув пультом снятия блокировки с её дверей, то Крейг удивлённо протянул:

-- Растёшь. Значит, дела идут нормально.

-- Естественно. А как ты думал.

Ева была к тому времени, начиная ещё с прошлогоднего прилёта Майкла с ним на "ты". Об этом они договорились ещё в аэропорту Брисбена, когда Фрейл улетала на Родину. Точнее, такое условие поставил Еве Майкл. Он сказал:

-- Мы с тобой знакомы уже семь лет. И сколько же можно "выкать" мне? Разница в возрасте не имеет сейчас уже никакого значения, тем более что мы договорились о наших как бы отцовских и дочерних отношениях. Так что ты уж уважь просьбу старика, -- улыбнулся он.

-- Да какой вы там старик! Ладно, -- улыбнулась и Ева, -- именно для того, чтобы ты не чувствовал себя стариком я и начинаю разговаривать на "ты".

И в Москве уже потом они без всяких условий, оговорок прямо с момента встречи разговаривали именно как любящие друг друга дочь и отец.

-- Давно купила машину? -- спросил Майкл.

-- Сразу после твоего прошлогоднего отлёта в Брисбен.

-- Ясно, значит, год уже отъездила. И как? Нормально по Москве ездишь, без проблем?

-- Ну, кое-какой опыт у меня был ещё в Брисбене. Лично я-то езжу без проблем, но мне эти проблемы не так уж редко создают пробки на дорогах.

-- Ну, это понятно.

Приехав к месту назначения и немного освоившись у Евы в квартире (хотя там с прошлого года и было без перемен), Майкл увидел в прихожей мужские тапочки, а в ванной обнаружил крем для бритья, который там оставил Александр.

-- Ты вышла замуж? -- спросил он.

-- Пока что нет.

-- Угу, но мужчина у тебя, как я понял, имеется.

-- Имеется.

-- В отношении замужества ты сказала, пока что нет, значит, планы тоже имеются на этот счёт?

-- Я, наверное, неточно выразилась, -- улыбнулась Ева. -- У меня как раз нет по этому вопросу планов, поскольку официальных предложений выйти замуж пока что не поступало. Ну, а сама я, естественно, не набиваюсь.

-- Но и не против была бы?

-- Честно тебе признаюсь - не возражала бы.

-- Да, тебе давно уже пора замуж выходить.

-- Прямо-таки... давно. Теперь уже ты из меня старуху делаешь, -- улыбалась Ева.

-- Ладно, -- рассмеялся Майкл. -- Конечно же, ты ещё пока что молодая и очень даже привлекательная женщина. Но нельзя же жить постоянно одной. Ты и в Брисбене жила одна, и сейчас.

-- Ничего, Майкл, я уже привыкла быть одинокой волчицей. Ты, может быть, и не знаешь, но сейчас в России есть песня об одинокой волчице. И в ней поётся:

Её не всегда среди женщин земных угадаешь,

Но если увидел, то глаз уже не оторвать.

И дрогнет душа, потому что ты даже не знаешь -

Чего и когда можешь ты от неё ожидать.

Просто одинокая Волчица

Не любого может полюбить.

Словно неприступная царица,

Ни купить её нельзя, ни приручить.

-- Да, это на тебя похоже, -- протянул Крейг. -- Но, всё равно, быть одной противоестественно природе. Так что ты поскорее определяйся. Ладно, больше спорить с тобой я не буду, -- добавил он, увидев, что Фрейл что-то порывается сказать. -- Себе же дороже будет. Но человек-то он хороший?

-- Хороший.

-- Как его зовут?

-- Александр.

-- Хорошее имя. Александр ведь в переводе с греческого - мужественный защитник. Ну, что ж, пусть он окажется для тебя и вправду хорошим защитником. А кто он, и чем занимается?

-- Заместитель директора и один из основателей строительной фирмы "Козерог".

-- Постой-постой. Это не та ли фирма, которая тебя подставила, а потом и вовсе выгнала?

-- Она самая.

-- Я тогда чего-то, наверное, не понимаю?

-- Майкл, всё просто. Выгнал тогда меня сам директор, а его заместитель в это время находился в отпуске. Так что он к этой истории абсолютно непричастен. Александр и девять лет назад ко мне нормально относился.

-- Ну, хорошо, тебе виднее. Я же с ним не знаком, не знаю, что он за человек.

-- Вот завтра и познакомишься, он придёт ко мне.

-- Он живёт у тебя?

-- По-разному бывает. Мы живём то у меня, то у него.

-- Так, тогда я, наверное, завтра буду перебираться к себе. Вам я буду мешать.

-- Ещё чего! Никуда ты не будешь перебираться. У меня, по-моему, комнат хватит на трёх человек.

-- Да дело не в комнатах, просто неудобно.

-- Неудобно спать на потолке, если это не в космосе. Что неудобного?

-- Но,... Но вы же не успели ещё друг другу наскучить.

-- Я тебя поняла. Да, наскучить друг другу мы ещё не успели, и я этому очень рада. Но у нас сейчас и не медовый месяц. Так что не бери лишнего в голову. А что, не бывает, что родители живут вместе с детьми? И всё ведь нормально.

-- Ну, смотри. Но если что, то не стесняйся мне сказать, чтобы я съезжал. Тем более что своя квартира у меня имеется.

-- Не надейся, не будет такого.

-- Ладно. Ты мне говорила в прошлый раз, что ты ещё не успела рассчитаться с обидчиками. А как дела обстоят сейчас?

-- Идёт подготовительная работа.

-- А не долго ли?

-- Майкл, не так всё просто. Если нанять каких-либо дюжих молодцев, то можно и быстрее. Но, во-первых, такой урок быстро забудется, а во-вторых, я предпочитаю действовать законными методами. И так, чтобы они запомнили мой урок надолго.

-- Ты их надеешься упечь за решётку.

-- Да, такой вариант представляется мне наиболее предпочтительным.

-- Понимаю. Тогда, действительно, всё не так просто. Подловить человека на чём-либо противозаконном сложно. Это может растянуться ещё на несколько лет.

-- Не растянется, я в этом уверена. Не волнуйся, скоро все мои обидчики получат по заслугам. Я им не прощу подлости по отношению к себе. Как говорится: "Аз воздам!".

-- А ты считаешь, что это выражение к месту? -- удивлённо посмотрел на неё Майкл.

-- А почему нет?

-- Ну, во-первых, ты знаешь, что такое "аз"?

-- Наверное, первая буква славянского языка: "аз", "буки", "веди" и так далее.

-- И при чём тогда оно к высказанному тобой? - А воздам, - так, что ли?

-- Не знаю, честно говоря. Но есть же такое выражение, и оно означает как бы возмездие.

-- Да, есть. Но ты знаешь, откуда оно взято?

-- Скорее всего, из Библии. Но я никогда не интересовалась богословием.

-- Оно и видно. А вот я немного интересовался. У моего отца были хорошие библейские книги. Так вот, эта фраза взята из послания апостола Павла к римлянам. И дословно Павел сказал следующее: "Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию. Ибо написано: Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь". Теперь тебе, наверное, понятно, что ты исказила смысл фразы: "Аз воздам"? Карать должен как раз Господь, а не человек.

-- Нет, мне это не нравится. Я так могу и не дожить до того времени, когда Господь покарает негодяев. Я не приемлю выражение: "Если тебя ударили по одной щеке, то подставь и другую". Это рабское повиновение. Если следовать этому принципу, то никакого и прогресса бы не было, одно рабовладельческое право.

-- Всё это не так, но я не хочу с тобой спорить - тебя ведь всё равно не переубедишь.

-- И не нужно. Но ты мне не ответил на вопрос о том, что же означает "аз".

-- А, ну да. Дело в том, что славянские церковные книги написаны на церковнославянском языке. Но, церковнославянский язык - это не древнерусский язык, как некоторые думают, а по сути древнеболгарский.

-- И что из этого?

-- А вот что. На древнеболгарском языке "аз" это "Я" - личное местоимение.

-- Что, серьёзно? -- удивилась Ева.

-- Вполне. И в современном болгарском языке "Я" это "Аз".

-- Как интересно. У нас применительно к такому личному местоимению, когда человек много "Якает", говорят, что "Я" - это последняя буква в алфавите. А у болгар она как раз первая. То есть они как бы с полным правом могут часто употреблять в разговорах "Я". Ну и брату́шки, -- так говорили о южных братьях-славянах в эпоху русско-турецкой войны 1877-78-го годов, -- молодцы! Спасибо, Майкл, что ты растолковал мне смысл фразы "Аз воздам!", но я остаюсь при своём мнении. Не буду я уповать на Господа Бога, это моё дело, именно я воздам!

Майкл уже хорошо знал характер Евы, а потому не стал с ней спорить, она и сейчас всё равно будет делать по-своему.

Вечером следующего дня, как и планировала хозяйка, Майкл и Александр познакомились. При этом мужчины долго беседовали между собой - и когда Ева была занята приготовлением ужина, и во время него, и после. Они ещё долго беседовали и тогда, когда Ева, уже прибравшись, пошла отдыхать в спальню.

У Евы была небольшая квартира, как докладывал в своё время гендиректору компании "Афина" начальник СБ, но уютная, обставила её Ева со вкусом. При покупке себе жилья она сначала планировала купить двухкомнатную квартирку, по потом, всё же, остановила свой выбор на трёхкомнатной. Она решила, что нужно подумать и о будущем - не век же она будет жить одна. О том, что, к примеру, при замужестве квартира может быть и у мужа, она даже выпустила из вида - Ефросинья Тщедушная с самого детства привыкла полагаться только сама на себя. К тому же, она понимала, что к ней со временем начнут приходить какие-нибудь гости, и, возможно, с ночёвкой. Поселять их в гостиной не очень-то удобно, а потому отдельная третья комната не помешает. Сейчас комната выполняла функцию кабинета Евы, хотя там практически хозяйка дома никогда не сидела, да она мало и работала дома. Громоздкого настольного компьютера у неё не было, а был удобный ноутбук, поэтому при необходимости Ева работала на нём в гостиной. Это было удобно, потому что краем глаза можно было ещё смотреть и телевизор. Был телевизор и в её спальне, а потому вечером взобравшись на свою кровать, она также могла сочетать приятное с полезным - просмотр передач по телевизору и работу на компьютере. И вот сейчас этот псевдокабинет хозяйки дома достался в полное распоряжение Майкла Крейга. Там находился небольшой симпатичный, раскладывающийся диванчик. Это была как бы обкатка кабинета и самого дивана в качестве дополнительной спальни, поскольку ранее Юрий, а сейчас Александр там, естественно, никогда не ночевали. В гостях у Фрейл уже несколько раз бывали и Ковровы, но на ночь они никогда не оставались.

Утром следующего дня, а это была, к сожалению, пятница, - не удалось достаточно выспаться после обильного, затяжного ужина и продолжительных бесед, - все разъехались на работу. Но где-то часа через два у Евы зазвонил телефон. -- Что это Саше приспичило? -- подумала Ева, привыкшая, что ей обычно звонил только он. Но, к её удивлению, это был не Рогозный, а Крейг.

-- Что случилось, Майкл? -- заволновалась Ева.

-- Ничего не случилось. Просто нам вчера поговорить с тобой наедине после ужина не удалось, а сегодня все спешили на работу.

-- А что, возникла необходимость поговорить именно наедине?

-- Особых секретов нет. Просто я хотел поговорить о твоём Александре, но при нём, как ты понимаешь, это делать неудобно.

-- Ясно. И что не в порядке с Александром?

-- С ним как раз всё в порядке. Это я тебе и хотел сказать. Толковый, грамотный мужик, да и как человек, как мне кажется, неплохой.

-- Спасибо, Майкл. Я это и сама знаю, но мне всё равно приятно, что он тебе понравился.

-- Он, конечно, намного старше тебя, но, я думаю, что тебе именно такой и нужен. По крайней мере, он не пацан, а потому под каблуком у тебя не будет.

-- Я того же мнения, Майкл, -- рассмеялась Фрейл, -- Правда, я и не собиралась кем-либо командовать.

Этот утренний звонок обрадовал Еву, ей было приятно, что у Майкла нашёлся общий разговор с Александром и что тот ему понравился. Это было такое ощущение, как вроде бы тебя самого похвалили. Впрочем, наверное, так оно и было - не высказанная вслух похвала за удачный выбор.

Сегодняшний день был не особенно удачен в плане отдыха, но он был вполне рационален в другом плане - на завтрашний вечер в гости были приглашены Ковровы, чтобы не откладывать в долгий ящик знакомство с австралийцем, о котором они были наслышаны. Подготовку к приёму Татьяны с Дмитрием Ева начала ещё сегодня вечером, а завершила её уже в субботу к обеду. Супруги пришли к Еве с Александром, а теперь уже и Майклом, в начале шестого вечера. И вновь серьёзное застолье, только слава Господу, что хоть завтра выходной день. Общение всех было приятным и весёлым. В конце вечера Татьяна помогала хозяйке наводить порядок, в процессе которого на кухне они ещё и длительное время беседовали - тройка мужчин довольно громко (сказывалось, вероятно, употребление спиртного) продолжали разговаривать в гостиной. Татьяна и в этот раз естественно только пригубливала лёгкое вино. На кухне беседа сначала зашла о Майкле, но Татьяна вдруг очень быстро, к удивлению, Евы переключила разговор на Александра. Собственно говоря, удивляться, наверное, было и нечего - со слов Фрейл и Татьяна, да и Дмитрий уже достаточно знали о Майкле. А вот встреча с Рогозным у них происходила лишь во второй раз, после дня рождения Тани они не виделись. И тогда, на дне рождения, подругам не удалось нормально побеседовать наедине, а потому Татьяна об Александре практически ничего и не знала. Поэтому она сегодня сразу же задала вопрос Еве, предпочитая, несмотря на некий гомон в гостиной, вести беседу с подругой шёпотом:

-- Слушай, Ева, а кто Александр по специальности, где он работает?

-- Заместитель директора и один из основателей фирмы "Козерог", -- ответила, улыбаясь, Ева, заранее предвкушая реакцию подруги.

-- Что?! Шутишь, наверное? -- изумилась Коврова. -- Это той фирмы, из-за которой тебя отчислили из "Вышки"?

-- Она самая. И я не шучу.

-- Ты что, спятила?

-- Почему?

-- Ну, как почему? Он тебя выгнал, а ты с ним роман крутишь? -- в своём возмущении Татьяна непроизвольно стала повышать голос.

-- Не шуми. Выгонял меня как раз не он, а директор, он же, как я сказала, заместитель директора.

-- Ну и что?! Два сапога пара. А, я поняла, -- вдруг протянула она, -- ты просто улеглась с ним в постель, чтобы выуживать из него нужную тебе информацию по этой фирме?

-- Я ещё до такого не докатилась, плохого ты обо мне мнения. Чтобы из-за какого-нибудь пустяка затаскивать мужика в постель. Я тебе честно, признаюсь, что вначале у меня была подобная мысль. Но тогда речь шла о лёгком флирте, а не о близких отношениях. Это я ещё допускала.

-- Тогда зачем он тебе?

-- Как это зачем? -- рассмеялась Ева. -- А зачем тебе Дима?

-- Ну, Дима! Дима мой муж.

-- И он всегда для тебя был мужем?

-- Ой, ну тебя. Я поняла. Так что, ты в него серьёзно втрескалась?

-- Я в него серьёзно влюбилась, -- поправила её Ева.

-- И в самом деле?

-- Да. А что, он тебе не нравится?

-- Нет, почему. Как мужик, нравится. Вы с ним на вид прекрасная пара. Только я не знаю, какие у него планы в отношении тебя.

-- Самые серьёзные, насколько мне известно.

-- Я не о том. Ведь если не ты, то именно он может использовать тебя в своих интересах. Шпионить через тебя уже за твоей компанией, они же, наверное, конкурируют.

-- Исключено.

-- Это он тебе такое сказал? И ты ему веришь?

-- Во-первых, я ему действительно верю, наши отношения построены на взаимном доверии, а во-вторых, я так уверенно говорю, потому что знаю, что это именно так. Ты сомневаешься в моей уверенности?

-- Да нет. Я хорошо знаю тебя, а потому понимаю, что, если ты так твёрдо заявляешь, то это, наверное, так. Только, всё равно, немного странно, -- растерянно тянула Татьяна.

-- Что странно?

-- Один компаньон тебя выгнал из фирмы, а второй не заступился за тебя, как будто бы так и нужно было, вроде бы он ничего не знает.

-- Ты права. Он как раз ничего и не знал, потому что в это время находился в отпуске. Иначе, я уверенна, всё могло быть по-другому.

-- О, тогда это другое дело. А то я разрываюсь в своих противоречиях - и мужчина на вид неплохой, и в то же время один из руководителей фирмы, сломавшей тебе жизнь.

-- Ну, своей жизнью я сейчас довольна.

-- Это сейчас, а когда-то было по-другому.

-- Ты знаешь, я никогда не жаловалась на свою судьбу. Такие жизненные перипетии только закаляют человека, делают его сильнее. А с Сашей, не волнуйся, у меня складывается всё самым лучшим образом. Я не говорю, что всё было всегда гладко, -- Ева вспомнила месячный провал в их отношениях, -- но сейчас, а я надеюсь, что и в дальнейшем, у нас всё хорошо. И он очень хороший человек, если тебя это интересует. Он любит меня, а это главное. Я тебе даже скажу больше. Я ведь ему призналась, что пытаюсь вставлять палки в работу его фирмы.

-- Ты что, с ума сошла?!

-- Я тебе говорила, что у нас отношения построены на доверии. Поэтому я не могла скрывать этот факт.

-- И как он на это отреагировал?

-- Это не было для него особой новостью, он догадывался. Но его реакция тебе о многом скажет. Он ответил: "Бог с ней, с фирмой. Я найду себе и другую работу. Ты мне дороже". Ну, может быть, я и не совсем точно передаю его слова, но смысл именно такой.

-- Д-а-а, интересно, -- протянула Таня. -- И в самом деле, заявление, говорящее о многом. Ну, что ж, тогда я искренне рада за тебя. Потому что Александр действительно симпатичный мужик, и на вид очень подходит тебе.

-- Спасибо, Таня. И я рада, что ты теперь не будешь к нему насторожено относиться. А то напустилась на меня.

-- Это я ещё не напустилась. Это ещё впереди.

-- Не поняла. А за что ты мне ещё собираешься выговаривать? -- удивилась Ева.

-- А за то! Ты говорила, что моя лучшая подруга, а на свой день рождения не пригласила. Как же так?! Я-то о тебе не забыла, а ты забыла. Я знала, конечно, что у тебя день рождения в мае, но, когда именно, уже забыла. Я ждала, что ты пригласишь, но май закончился, а от тебя - ни слуху, ни духу.

-- Ой, Танечка, я, конечно, виновата. Прости, пожалуйста! Но я не собиралась его праздновать, свой день рождения. Во-первых, дата совершенно не круглая...

-- Ну и что?!

-- Да, это не так уж важно. Но главное в том, что мне было совсем не до дня рождения. У меня было тогда отвратительное настроение. Перед этим я поссорилась с Сашей, и виновата была именно я. Поэтому мне совершенно было не до празднований. Но на следующий год, а мне уже исполнится 30 лет, я тебя с Димой обязательно приглашу. А за этот год ещё раз прости. Так уж получилось.

-- Ладно, это немного меняет дело. Когда отвратительное настроение, то и в самом деле не хочется никого видеть. Я тебя понимаю. Но сейчас вы уже помирились?

-- Да. Ты же видишь, что у нас сейчас нормальные отношения, хорошие отношения.

-- Ну, и прекрасно.

Вот такой любопытный разговор выдался у подруг, пока мужчины беседовали о чём-то своём. Правда, закончился этот день тоже довольно любопытным разговором, но уже у Александра с Евой, и непонятно, настолько он был шутливым, а настолько серьёзным. Это происходило уже в спальне, где Ева с Александром, лёжа, ещё немного посмотрели телевизор. Там шла какая-то программа о власть имущих, точнее, о семьях довольно не бедных людей. Но главными действующими лицами были не они сами, а больше их жёны или подруги, которые были разодеты и разукрашены по последней моде. И вот глядя на них, Александр, улыбаясь, протянул:

-- Не понимаю я некоторых олигархов.

-- И в чём твоё непонимание?

-- Глядя на некоторых из этих женщин, я не совсем понимаю, как они попали в такие дома.

-- Тебе что, их наряды не нравятся? А по-моему ничего - модно, экстравагантно, хотя порой несколько и вызывающе. Правда, у некоторых дам наряды излишне откровенные. Тебя это смущает?

-- Нет, подобное меня давно уже не смущает. На экранах сейчас засилье голых задниц и грудей. Да и вообще разных развлекательных программ, от которых просто тошнит.

-- Да уж, что есть, то есть. Серьёзных передач с гулькин нос, но вот уж развлекательной дури...

-- Пир во время чумы.

-- Да, можно и так сказать. Хотя и не совсем это точно. Все эти развлекательные программы придуманы, чтобы отвлекать простой народ от насущных, житейских проблем.

-- Это я прекрасно понимаю, -- согласился Александр. -- Но потому и отвлекают, что простому народу живётся не сладко. Но это как раз и есть пир во время чумы.

-- Ладно, не будем это обсуждать. Всё равно от нашего разговора ничего не изменится.

-- Да, у таких вот олигархов, -- он кивнул головой на экран, -- пир, а у народа - чума.

-- Так, перестань. Ты говорил о каком-то своём непонимании.

-- А, ты знаешь, у нас, мужиков, есть одно любопытное изречение. Да и ты его наверняка знаешь: "Некрасивых женщин не бывает, бывает мало выпитой водки". И вот я подумал, глядя на одну из показанных дам, это сколько же водки нужно было выпить её мужу, и не бутылок, а, пожалуй, ящиков?

-- Так, а не слишком ли ты критичен в отношении женщин? Все они красивы по-своему.

-- Так я же об этом и говорю, -- рассмеялся Александр, -- некрасивых женщин не бывает.

-- Ёшкин кот! -- рассмеялась уже и Ева. -- Ты ему про Фому, а он тебе про Ерёму. И сколько же довелось выпить тебе, чтобы выбрать меня?

-- Э, нет! Выбирая тебя, я был трезв как стёклышко. Мы тогда в ресторане с Дмитрием ещё ни одной рюмки пропустить не успели. Да и ранее, за полтора года до того, на работе, я тоже был трезв. А ты мне понравилась уже тогда. Так что, выпитым спиртным при выборе такой прекрасной женщины как ты, меня упрекнуть как раз нельзя, поскольку ты красива для любого глаза, и в любое время.

-- Ну, спасибо и на этом. Так, всё, выключай этот ящик, и будем спать.

Неплохой день и чудесный вечер были завершены. Что касается Майкла, то он, выполнив в своём российском филиале намеченное, в конце августа улетел снова в Австралию.

ГЛАВА 31

Покой нам только снится

Между тем у самого Александра дела в его фирме, точнее в фирме Козакова и Рогозного стали ухудшаться чуть ли не еженедельно. Сейчас они функционировали практически за счёт старых, давно заключённых контрактов. А вот с новыми контрактами всё обстояло плачевно - были в основном мелкие заказы, позволяющие фирме лишь держаться общими усилиями на плаву, но никоем образом не позволяющие фирме двигаться вперёд. Крупных контрактов "Козерогу" в этом году практически не удалось заключить. Переговоры по ним по каким-либо причинам то ли затягивались, то ли неожиданно обрывались по инициативе Заказчика. Было даже пару таких случаев, когда они доходили до решающей стадии - не сегодня, так завтра должно было состояться подписание Договора, все бумаги были уже готовы. Но они так и остались не подписанными, и отнюдь не по вине фирмы. Сотрудникам в этом году впору было затягивать ремешки на брюках. Нет, зарплата пока что выплачивалась вовремя и в полном объёме. Но вот о премиальных все уже позабыли. И по итогам года она, вряд ли будет. Если же такое положение дел продлится ещё с полгода, то чуть ли не треть сотрудников следовало бы уже сокращать ввиду резкого сокращения финансирования. Подобного в фирме не случалось с начала её основания, и даже в разбойные годы средины 90-х.

Конечно, для самого Рогозного первоисточники такого положения не были секретом, но своими познаниями он с Козаковым предпочитал не делиться, хотя сам и не помогал Фрейл топить свою фирму. Наоборот, он всеми силами пытался, если и не значительно поправить положение (понимая, что это ему всё равно не удастся - тягаться с "Афиной" им было не под силу), то хотя бы добиться устойчивости. Он старался править их общей лодкой без какого-либо крена то в одну, то в другую сторону - так ненароком можно зачерпнуть столько воды, что она тебя точно вовлечёт в пучину. Но вот его партнёр, тоже понимая такую опасность, нередко стал пытаться поправить дела не совсем законными методами. Например, чтобы сэкономить средства фирма втихаря стала приобретать некачественные материалы, а подобные поставщики имелись. Им естественно не особо хотелось полностью выбрасывать на ветер свой строительный брак, который может случиться в любом производстве. Его пытались по заниженным ценам спихнуть мелким частникам для строительства гаражей, дач, сараев и прочего, или же подъездных дорог к ним. Но это были единичные продажи, да и сами эти объекты строительства были мелкими, не связанными с большими нагрузками. Да, в этом плане риска почти не было, но не было и существенной прибыли. Поэтому гораздо прибыльнее было продавать свой брак именно строительным фирмам, а такие желающие тоже находились. Конечно, полностью такие, не совсем качественные строительные элементы, и браком-то порой назвать вряд ли можно было. Просто они не соответствовали неким строительным стандартам. Но кто сейчас проверял их качество? В Союзе в любом производстве был свой отдел технического контроля (ОТК), да порой существовал ещё и контроль со стороны. Сейчас в крупных копаниях ОТК тоже были, но вот их отношение к процессу контроля несколько изменилось. У Рогозного, после случайного посещения летом одной из строек фирмы, произошёл непростой разговор с Козаковым.

-- Виктор, я вчера побывал на одной из наших строек.

-- О! Приветствую, наконец-то ты выбрался на реальное производство. И как оно тебе? Нормально там идёт работа?

-- Работа-то идёт нормально, но мне непонятно нечто другое.

-- Что именно?

-- Там рабочие, точнее, наверное, прораб, используют брак. А это чревато. Это я тебе как юрист, говорю.

-- Какой ещё брак?

-- Я для интереса прошёлся по этажам. На нижних всё было нормально. А вот на верхних плиты перекрытия пестрели надписями, сделанные краской: "Брак". И что это означает?

-- Не сунулся бы ты не в своё дело, -- сморщился Козаков. -- Ты же не специалист. Я же не сую нос в твои юридические бумаги.

-- Но, чтобы прочитать слово "Брак" никаким специалистом быть и не нужно.

-- Нет, как раз нужно.

-- Это ещё почему?

-- Ещё раз повторяю, ты не специалист, а потому не знаешь, что, например, те же увиденные тобой плиты перекрытия выпускаются почти с десятикратным запасом прочности. Так повелось ещё со времён Советского Союза - делать всё с большим запасом. А потому многие вещи получаются громоздкими и тяжёлыми. У тебя какая машина?

-- "Ауди".

-- О, прекрасно! Как раз хороша для примера.

-- А при чём здесь моя машина?

-- Сейчас поймёшь. Ты её ремонтировал хоть раз?

-- Было дело.

-- А двигатель снимал?

-- Сам не снимал. Снимали рабочие, и не на СТО, а мои знакомые частники. Я же просто наблюдал за этим процессом.

-- Жаль, конечно, что ты сам не снимал. А то, что снимали частники, без тали, вообще прекрасно. Так вот, двигатель из кузова извлекали максимум два человека. Не так ли?

-- Да, именно двое.

-- Вот! А чтобы извлечь двигатель, например, из отечественных "Жигулей" ранних выпусков, а уж тем более из "Москвича", нужно было минимум четыре человека. Это я хотел показать тебе для примера громоздкость и большой запас прочности некоторой нашей отечественной продукции. Просто наши технологии в Союзе были далеки от совершенства. Но они практически не изменились и сейчас. Поэтому и сейчас те же плиты перекрытия выпускаются с десятикратным запасом прочности.

-- Но, если плиты бракует само производство, то это значит, что ставить их опасно.

-- Ничего это не значит. Тем более что мы устанавливаем их только на верхних этажах, ты и сам это подтвердил. А там нагрузки снижены.

-- И подобные плиты заложены у нас в смете? Заказчик об этом знает?

-- Так, не задавай лишних вопросов. Давай каждый будет заниматься своим делом. Это не твои вопросы, а производственно-технического отдела.

-- Но они касаются и тебя, и меня. В случае чего отвечать будем именно мы с тобой.

-- Вот только не надо в случае чего! Не каркай, и всё будет нормально. Всё, иди и занимайся своими делами. Нечего тебе лезть в чужую парафию.

Рогозный махнул рукой, этот спор был бесполезный, он знал, что Козаков всё равно будет поступать так, как он задумал.

А Козакова между тем состояние дел в фирме, особенно в последние месяцы, здорово беспокоило. И осенью известия о заключении новых контрактов на следующий год были явно неутешительными. Поэтому в начале ноября Козаков вызвал к себе начальника службы безопасности Горбулина.

-- Анатолий Петрович, ты знаешь, что у нас в последнее время дела в фирме обстоят далеко не блестяще?

-- Знаю, конечно.

-- И что ты делаешь по улучшению ситуации?

-- А что я могу сделать? Не я же ответственный по вопросам заключения контрактов.

-- Да, не ты. Но именно ты ответственный за то, чтобы их у нас не воровали, не перебивали нам переговоры с заказчиками, не ставили нам палки в колёса работы фирмы.

-- Я понимаю. Мы стараемся делать всё, что в наших силах. Но с крупными компаниями нам просто сложно тягаться.

-- Но ведь до последнего времени мы с ними тягались.

-- Они просто раньше на нас не обращали особого внимания, мы им были не особенно такие уж конкуренты.

-- Хорошо, пусть так. Я это понимаю. Но почему они именно сейчас стали обращать на нас пристальное внимание? Кому мы мешаем, кто и зачем пытается загнать нас в угол? Это ты хотя бы знаешь?

-- Это я как раз знаю.

-- И кто же это?

-- Компания "Афина"

-- Ну, для меня это тоже не Бог весть какая новость. Но вот кто конкретно? Сам глава компании этим заниматься не будет.

-- Я понимаю.

-- А если понимаешь, Анатолий, то действуй. Разыщи это конкретное лицо и узнай, как к нему лучше всего подступиться, чтобы убедить его не мешать нам.

-- Всё ясно, можно выполнять?

-- Выполняй. И срок тебе - не позже Нового года. Так что впрягайся, и без раскачки.

* * *

А вот в обсуждаемой главой фирмы "Козерог" и его начальником СБ компании "Афина" дела обстояли как нельзя лучше. И пакет заказов в компании не истощался, и постепенно компания расширялась, как расширялись и её внешнеэкономические связи, при этом не без участия Евы Фрейл. Всё было нормально в плане работы и у самой Фрейл. Для неё в средине ноября руководством компании подготовлено было приятное известие - Ева в Правлении компании приобрела право, если так можно сказать, решающего голоса (точнее, просто право голоса). Решающий голос в данном случае не совсем точное определение, поскольку таковым является голос председателя, ведущего голосование в Правлении (он при открытом голосовании обычно голосует последним). Вот он в большинстве случаев и "решает" вопрос, поставленный на голосовании, когда мнения остальных разделились поровну. Поэтому не случайно комиссии для решения вопросов голосованием обычно создаются из нечётного числа членов, имеющих право голоса.

Правда, таким уж неожиданным это решение для Евы не было. Она была готова к такому повороту событий, прекрасно понимая, что рано и ли поздно такое обязательно должно случиться. Но она абсолютно не ожидала нового для неё известия. Через пару дней после сообщения о новом статусе Фрейл в составе Правления её сам пригласил к себе в кабинет гендиректор компании Твердохлеб. После того, как Ева удобно устроилась в одном из производственных кресел за длинным столом Глеба Борисовича, тот произнёс:

-- Ева Николаевна, я вас вызвал вот по какому вопросу. С нового года мы, то есть руководство и Правление компании, предполагаем ввести должность заместителя директора по внешнеэкономическим связям. Мы уже неплохо освоили внешний рынок, а потому нужен человек, который координировал бы не только работу вашего с Виктором Александровичем отдела, но и часть работы по этим вопросам, которая ведётся в других отделах. И правильней будет значительно расширить ваш отдел, перенеся всю работу в его стены.

-- Я с вами полностью согласна, Глеб Борисович. Мы уже, по-моему, выросли из тесных пелёнок. И создание полноценного отдела внешнеэкономической деятельности действительно необходимо и своевременно.

-- Я рад, что вы разделяете моё мнение. Вот с нового года и начинайте заниматься созданием такого отдела.

-- Я?! Как я?! Наверное, Михайлов должен этим заниматься, он же начальник отдела. Я, конечно, всеми силами буду ему помогать, но мне неудобно прыгать через головы. Просто неприлично это.

-- Нет, этим будете заниматься именно вы. И при этом прыгать через головы вы не будете. Дело в том, что на должность заместителя директора по внешнеэкономическим вопросам рекомендовали именно вас.

-- Меня?! -- изумилась Фрейл. -- Меня одним из заместителей Гендиректора?! Вы шутите, Глеб Борисович.

-- Не шучу. Именно вы займёте это кресло.

-- Но почему я? У меня же нет опыта работы на таком уровне. Если бы вы предложили мне должность начальника отдела, то это ещё куда ни шло. В этом плане у меня опыт имеется. Хотя в компании я ещё и полутора лет не проработала в должности заместителя начальник отдела. Но вот должность зам. директора...

-- И всё-таки именно вам я предлагаю это место. То, что у вас нет опыта такой работы, это не довод. Все люди растут в профессиональном плане, и всем им вначале нужно обучаться новым, несколько непривычным для них обязанностям.

-- Ну, хорошо. В этом вы правы. Но Михайлов, наверное, более подходящая кандидатура, у него и опыта побольше.

-- Да, Михайлов человек с опытом, он профессионал, и работает очень хорошо. Но ему мало присущи некоторые необходимые для должности зам. директора, да ещё на стадии организации отдела, качества.

-- И какие же это?

-- Например, целеустремлённость, активность, напористость, инициативность, которые в избытке имеются у вас. Зам. директора - это не просто человек, которому о чём-то докладывают, а он принимает решения. Это человек, который сам должен активно впрягаться в работу вверенного ему участка, организовывая эту работу и направляя в нужное русло. Ещё он должен постоянно тормошить своих подчинённых, при этом подавая личный пример, в поисках новых, лучших решений. Но без личной целеустремлённости и активности он этого сделать не сможет. И тогда в работе вверенного ему участка может произойти, по меньшей мере, застой, который в итоге скажется и на работе организации, компании, фирмы в целом.

-- И вы считаете, что я именно такой человек?

-- Считаю. И не только один я. Меня лично вы поразили в одной из наших первых встреч - своей, как я выразился тогда наглостью. Но подобная наглость во многом полезна, когда нужно организовывать какое-нибудь новое дело. Тогда без разумной, деловой наглости никак не обойтись. У того же Виктора Александровича подобной наглости не имеется. Он прекрасный работник, но несколько консервативен в подобных вопросах. У него вместо наглости имеется излишняя вежливость, которая, конечно, полезна для переговоров с зарубежными заказчиками, но никак не для организации какого-нибудь нового дела.

-- И всё равно, мне перед ним неудобно.

-- Ничего неудобного в этом нет. Поверьте мне, Михайлов тоже в накладе не останется. Поскольку отдел значительно расширится, то и зарплата у него повысится. Кроме того, он умный человек, и всё воспримет правильно.

-- Н-да, странно, -- протянула Фрейл. -- То он мной руководил, а тут вдруг я начну им руководить. Непривычно.

-- А вы привыкайте. Так в жизни часто случается. А уж такое, когда молодые руководят пожилыми - сплошь и рядом. Так, я считаю, что этот вопрос закрыт. Вы теперь начинайте думать совсем об ином.

-- О чём?

-- Как организовать расширенный отдел и наладить в нём работу. Должность будет введена, как я сказал, с нового года. Но вы начинайте постепенно работать над вопросами организации уже сейчас. Пока что, так сказать, на общественных началах. До нового года ещё полтора месяца, и вы за это время, как менеджер, прикиньте все вопросы, которые необходимо будет решить, составьте план мероприятий, включая и кадровые вопросы. В отделе наверняка появятся новые штатные должности. Перед Новым годом, я думаю, мы с вами вместе их просмотрим. Такие намётки можно будет делать и дома, в свободное от работы время. Вы уж извините меня, что таким образом я причиню вам неудобства, краду часть вашего личного времени.

-- Да ну что вы, Глеб Борисович, какие неудобства. Мне самой интересно это будет делать. Я уже сейчас вижу некоторые пункты мероприятий.

-- Отлично! Это лишний раз является подтверждением того, что решение моё и Правления были правильными. Действуйте, Ева Николаевна!

Результатом этого разговора явился разработанный Фрейл детальный план мероприятий по организации расширенного отдела и налаживания активной его работы. И за неделю до Нового года этот план просмотрел, как и обещал, Твердохлеб. Он с Фрейл долго обсуждал отдельные его вопросы, они вместе вносили в него коррективы, но в итоге нашли обоюдно приемлемые решения.

Когда вопрос по организации расширенного отдела ВЭД был исчерпан, Ева, пользуясь случаем, поговорила с Глебом Борисовичем о фирме "Козерог". Когда она, с его разрешения, завела разговор о фирме, то Твердохлеб спросил:

-- В этом плане возникли какие-нибудь новые непредвиденные вопросы? Как мне иногда сообщают, у нас с этой фирмой всё, как говорится, на мази.

-- Да, там всё нормально, -- Фрейл в этом вопросе, благодаря Бережному и, как некие отзвуки Александру, была информирована об этом значительно лучше Твердохлеба. -- Я хотела поговорить немного о другом.

-- О чём же?

-- Мы уже довели эту фирму практически до банкротства, ещё полгода-год и там можно будет только черепки собирать.

-- Но вы же и ставили такую задачу.

-- Да, ставила, хотя немного и не такую. Полностью разрушать фирму нам как раз не выгодно. Какой смысл в том, что она развалится, а работники, которые имеют уже хороший опыт, разбредутся куда попало? Это экономически нецелесообразно.

-- Я с вами абсолютно согласен. Я уже понимаю, куда вы нацелились - влить "Козерог" в нашу компанию или сделать филиалом компании, дочерней фирмой, так сказать. Правильно?

-- Совершенно верно, Глеб Борисович. Зачем разбрасываться хорошими кадрами, ранее эта фирма работала очень даже неплохо. Нужно именно подчинить её нашей компании.

-- Это как - путём рейдейства?

-- Нет, только не рейдерство. Я, как и вы, не приемлю такие насильственные методы. Путём скупки акций.

-- Ева Николаевна, но вы же наверняка, не хуже меня знаете, что приобретение контрольного пакета акций чужого предприятия против воли его владельца - это, по сути, тоже один из видов рейдерского захвата.

Рейдерство являлось силовым недружественным процессом поглощения предприятия против воли его собственников, имеющих преимущественное положение в данном предприятии, или его руководителей. Рейдерство в России началось ещё в 90-х годах прошлого столетия, но особых размахов оно достигло в начале уже нового столетия, тысячелетия. Так, например, в 2002-м году в России состоялось 1870 поглощений различных фирм или предприятий, при этом три четверти (76 %) были именно рейдерскими.

-- Знаю, конечно, -- уныло протянула Ева, но тут же более оптимистично добавила. -- Но это, всё же, не такой грубый метод подчинения предприятия. Он как бы более цивилизован. Это не "чёрное" и даже не "серое" рейдерство, а, я бы сказала, оно более приближено к "белому". Ведь скупка акций любой фирмы не является противозаконной. Кроме того, нам неизвестно насколько содержание уставных документов "Козерога" соответствует законодательству. Документы оформлялись, насколько я знаю, ещё в конце 80-х годов. А тогда, как известно, частные фирмы росли, как грибы, и мало кто вникал в правильность их оформления.

-- Хорошо, в этом я с вами согласен. Откинем пока что наш интерес к уставным документам этой фирмы - это тоже не очень цивилизованный метод, хотя и вполне законный. Возьмём скупку акций. Допустим, мы начнём потихоньку скупать акции "Козерога". Но, насколько мне известно, -- задумчиво протянул Твердолхлеб, -- акции там в основном в руках сотрудников. Серьёзных инвесторов там практически нет. А потому приобретать акции будет очень даже непросто. Если бы акции находились вне стен фирмы, то можно было бы вести об этом речь. А уговаривать или шантажировать, осуществлять какой-либо нажим в этом плане в отношении сотрудников фирмы - занятие тоже неблагодарное. И лучше это делать лицу, вхожему в круги фирмы.

-- Я это понимаю. Но с другой стороны это даже хорошо, что акции не разбросаны, а сгруппированы в руках ограниченного круга людей. Не нужно искать этих людей. Если вы согласитесь, то я найду подход к некоторым лицам, чтобы мы могли обеспечить себе их контрольный пакет акций.

-- Конечно же, я согласен. Но, Ева Николаевна, я боюсь, что вы в своём усердии можете перегнуть палку, дело может со временем приобрести серьёзный, а возможно, и опасный оборот. Не для нашей компании, нет, а лично для вас. Они ведь тоже не лыком шиты, у них тоже работает, так сказать, своя разведка. И если они вас вычислят, то мало ли что они смогут придумать. Одно дело просто вставлять палки в колёса работы фирмы, и совсем другое дело вести речь о полном её захвате.

-- Я это приму к сведению, и позабочусь о своей безопасности.

-- Не знаю, не знаю, -- протянул Гендиректор, -- Я, конечно, не располагаю сведениями о ваших возможностях. Но мне не хотелось бы, чтобы с моим новым заместителем, который ещё и не начал работать, что-нибудь случилось.

-- Не волнуйтесь, я предприму меры. Так вы даёте мне добро на покупку акций?

-- Не могу пока что решить. Да, это выгодно компании, но мне бы не хотелось, чтобы этим занимались лично вы. Ещё раз повторяю, это может быть опасным. Вы же отделываетесь двумя, ничего не значащими, словами о своей безопасности. И это меня настораживает.

-- Хорошо, в плане безопасности мне поможет Бережной, и ещё один человек.

-- И кто этот человек?

-- Один из заместителей и основателей "Козерога".

-- А как вы на него надавите?

-- А мне не нужно на него давить. Мне нужно его только об этом попросить.

-- Даже так? Это тоже часть вашего плана?

-- Нет. Просто это мой хороший друг, даже можно сказать, что он больше, чем друг.

-- Вот оно что! Хорошо. Но как он будет вам помогать? Ходить везде на пару с вами? Это малоэффективно, даже если он и отечественный Рембо.

-- Просто, я думаю, что он сможет своевременно меня информировать о том, например, что фирма захочет предпринять в отношении меня. А это очень важно - зная планы, можно хорошо подготовиться.

-- Да, это совсем другое дело, и действительно эффективное.

-- Кроме того, они ведь ещё ничего обо мне не знают, то есть не знают, кто копает им яму.

Ева пока что, к сожалению, не знала, что Козаков через Горбулина уже занимается именно таким сбором информации. Она как-то довольно легкомысленно, что на неё не было похоже, относилась к предупреждениям главы "Афины". А он, умудрённый опытом, знал, что говорил, это не были его стандартные, риторические что ли, предупреждения. Он ещё раз подчеркнул это своим дальнейшим высказыванием, в котором оказался абсолютно прав.

-- А вот этим вы не очень-то обольщайтесь. Как только вы усилите на них нажим, они быстро вычислят, кто этим занимается. Мы, хотя и не афишируем нашу деятельность в отношении их, но докопаться со временем до этого можно. Ладно, так и быть, занимайтесь и этой стороной нашей работы по "Козерогу", но только очень вас прошу - будьте предельно осторожны.

-- Хорошо, я постараюсь быть осторожной, -- беззаботно и самоуверенно ответила Фрейл.

Вечером этого же дня Ева рассказала о беседе с Твердохлебом Рогозному. Александр уже естественно знал о будущем назначении Фрейл заместителем директора компании "Афина" по внешнеэкономическим вопросам. И он был рад, что Ева так быстро профессионально выросла, ведь ей ещё не исполнилось и 30 лет. А вот реакция Александра на полученное добро от главы компании на скупку акций "Козерога", её немного удивила. Александр, без всяких лишних расспросов, принял эту информацию к сведению, немного поразмыслил, а потом сказал:

-- Ты знаешь, а это, наверное, не так уж и плохо для меня. И я даже могу помочь тебе в этом, например, продать свои акции. Конечно, потеря акций не так уж и приятна. Но я надеюсь, что их приобретёшь именно ты, значит, я ничего не теряю. Нет, немного потеряем, конечно, поскольку на данный момент за них большую цену не дадут. Но это мелочи. Так что считай, что 40 % акций нашей с Виктором компании у тебя уже имеется. У самого Виктора с Авророй столько же. Остальные 20 % акций у сотрудников компании и у инвесторов, хотя какие у нас особые инвесторы, -- вздохнул Александр, -- так, по мелочам. Конечно, Виктор и Тверская свои акции продавать не будут, но тебе в итоге нужно будет выкупить всего 11 % акций. И я осторожно попробую разведать, кто это может сделать. Инвесторов я, конечно, беспокоить не стану, а вот сотрудников можно потормошить. Я думаю, что некоторые из них на это пойдут. Чем им прозябать в фирме, которая вот-вот рухнет, то лучше работать в приличной, крепкой компании. Если только их обеспечат там работой.

-- Обеспечат. Руководство компании не собирается разгонять фирму и компанию. Это будет как бы её филиал, дочерняя фирма.

-- Тогда вообще прекрасно. Я надеюсь, что и мне тогда найдётся место в компании, и мне не придётся искать работу.

-- Не придётся.

-- Замечательно. Все вопросы тогда решены.

-- Саша, только я не планирую заниматься этим прямо с завтрашнего дня, -- Ева, как она беспечна не была в отношении себя, всё же, немного вняла словам Твердохлеба. -- Мы займёмся этим немного позже, не хочется светиться раньше времени. Никуда оно от нас не убежит.

-- Хорошо, как скажешь. Нет проблем.

Рассказав Александру о своей беседе с главой компании "Афина", Фрейл, всё же, упустила значительную её часть - она ни словом не обмолвилась об опасениях и предупреждениях Твердохлеба. Она почему-то не верила в то, что дело может стать опасным. Ева, привыкшая за два года работы в Австралии (июль 2007-го - май 2009-го гг.) к цивилизованному бизнесу (да и два года работы в той же "Афине" прошли абсолютно спокойно), мало ещё, к сожалению, знала реалии жёсткого, а порой и жестокого российского бизнеса.

ГЛАВА 32

Предновогодние тревоги

Предупреждения и прогнозы, высказанные Твердохлебом в адрес Фрейл, сбылись ещё до Нового года. Буквально через пару дней Александр пришёл домой (сейчас Ева почти постоянно жила в обновлённой квартире Рогозного) расстроенным, что осталось незамеченным для Евы.

-- У тебя что-то случилось, Саша? -- участливо спросила она.

-- Случилось. Но только не у меня, а у нас.

-- Оп-па! Даже так. И что же?

-- Сейчас расскажу.

* * *

А дело было так. Как оказалось, сегодня Козакову позвонил начальник службы безопасности Горбулин и попросился к нему на приём. Анатолий Петрович сообщил директору "Козерога", что он выполнил его задание. Он рыл землю носом, но старался уложиться в указанный ему срок.

-- Так, ты сказал, что выяснил кое-что. Это так? -- спросил Виктор, когда тот зашёл к нему в кабинет.

-- Да, я выяснил, кто копает под нас.

-- Есть конкретное лицо?

-- Есть.

-- И кто он?

-- Она.

-- Что она?

-- Это женщина.

-- Ладно, это понятно. Кто она такая, фамилия?

-- Ева Николаевна Фрейл.

Виктора как будто кто-то обухом по голове стукнул. Он вроде бы и пытался что-то сказать, и не мог этого сделать. Наконец он негромко промолвил:

-- Вот оно что. Стерва!

Затем он вновь переключился на Анатолия Петровича:

-- И как её приструнить, или подкупить, чёрт её забери?!

-- Ребята пытались найти её слабые места. Но пока что безуспешно. Купить её вряд ли удастся. Мы узнали, точнее, слышали, что она богата - в своей Австралии она то ли получила какое-то наследство, то ли провернула какую-то афёру. Точно нам установить это не удалось, но она далеко не бедная. Так что деньги вряд ли её интересуют.

-- Деньги всех интересуют. Чем больше денег, тем больше их ещё хочется.

-- Всё это так. Но дело в той сумме, которую вы сможете ей предложить. Вряд ли вы сможете предложить ей столько, чтобы она согласилась работать на вас или хотя бы оставить нашу фирму в покое.

-- М-да, здесь ты, скорее всего, прав. Какие могут быть другие пути?

-- Пока что не знаю. На контакт она плохо идёт. Да и вообще, насколько мы выяснили, - это кошка, которая гуляет сама по себе. К тому же, очень упрямая кошка.

-- Да уж, что-что, а это я знаю. Переубедить её не удастся. А деньги... Да-а, купить мы её тоже не сможем.

-- Не сможем, Виктор Фёдорович. Тем более что платят ей там очень прилично. Это мы достоверно выяснили. Её там очень ценят. А сейчас её уже даже прочат в зам. директора компании.

-- Ого! Ишь ты, ценят её там! -- со злобой выдохнул Виктор. -- А нас она ни в грош не ставит, ещё и вредит, как только может. Накаркал Сашка.

-- Не понял? -- удивился Анатолий Петрович.

-- Это я не тебе. Так, всё, ты свободен. Я подумаю, что можно сделать, а потом вызову тебя.

Когда начальник службы безопасности ушёл, Виктор ещё долго сидел, раздумывая, а затем нажал кнопку селекторной связи.

-- Александр, зайди ко мне.

-- Ты знаешь такую особу, как Ева Николаевна Фрейл? -- спросил он своего компаньона, когда тот появился у него в кабинете.

-- Конечно. Да и вы её знаете. А что? -- невозмутимо спросил Александр, хотя его сердце обжёг какой-то неприятный холодок. Он никому не говорил о своих встречах с Евой, а уж тем более Виктору, понимая, что его компаньону это вовсе не понравится.

-- А то, что наша фирма катится под откос благодаря именно твоей Еве.

-- Почему это моей Еве?

-- Потому, что ты больше всех за неё заступался. Ты пророчил нам неприятности после её ухода.

-- И я оказался неправ?

-- Прав, чёрт тебя подери! Но нам сейчас от этого не легче. Ты лучше скажи, что нам сейчас делать? Если всё пойдёт так и дальше, то мы скоро вылетим в трубу.

-- А вернуть Еву назад, к нам в фирму, не удастся?

-- Я думал над этим. Но вряд ли она согласится. Да, я её мало знал тогда по работе, но её характер запомнил. Она гордая. И она не вернётся.

-- А ты сейчас согласился бы на её условия?

-- Сейчас я кого угодно уволил бы, а не только Алёну. Даже тебя, чтобы спасти фирму. Шучу, конечно, тебя я уволить не могу. У тебя сейчас акций фирмы больше, чем лично у меня. Ты же ими ни с кем не делился, а я поделился с Авророй. О чём я сейчас уже жалею, -- тихо протянул Виктор. -- Неизвестно, как всё обернётся.

-- Но ведь у тебя с супругой всё равно в сумме такой же процент акций.

-- Да, но не у меня. Аврора же очень самостоятельная особа, и потому неизвестно, что ей взбредёт в голову, если дела в фирме станут вообще хуже некуда. Ладно, это всё лирика. Так вот, сейчас я бы, пожалуй, принял условия этой чёртовой Фрейл, и уволил бы Алёну. Пользы от неё, действительно, не много. Всю работу в отделе тянет Ильин. Такие вот дела. Но поезд ушёл.

-- А вот в этом на данный момент ты прав. Ева Фрейл действительно не вернётся, ты верно заметил, что она гордая.

-- Ничего, я тоже гордый. И предлагать ей вернуться не стану. Найду другой выход.

-- И какой же?

-- Какой? -- переспросил Виктор. -- Какой, какой... Я сейчас пока что и сам не знаю, -- медленно тянул Виктор, о чём-то сосредоточенно размышляя. -- Но я его точно найду. Не может быть, что бы я его не нашёл, -- он разговаривал не столько с Александром, сколько сам с собой.

Он ещё долго сидел, молча, Александр не мешал его измышлениям. И вдруг лицо Виктора просветлело, он хитро улыбнулся, так же хитро взглянул на Александра и спросил:

-- А знаешь, кто мне в этом поможет?

-- Откуда мне знать.

-- А поможет мне в этом, нет, не мне - а всей нашей фирме, -- акцентировал Виктор, -- Александр Степанович Рогозный.

-- Я?!!

-- Да, именно ты.

-- И как же это?

-- Кто у нас в фирме был в наилучших отношениях с Фрейл? Именно ты. Вот и найди к ней подход. Ты мужик симпатичный, сейчас уже холостой, женщины на тебя засматриваются. Сколько уже лет прошло, как ты развёлся с Натальей?

-- Пять, с хвостиком.

-- Ого! Как время летит. А ты всё ещё один. И у тебя так никого и нет? Я имею в виду на постоянной основе.

-- Что это ты стал так заботиться о моей личной жизни?

-- Да не собираюсь я о ней заботиться. Так, к слову. Ладно, вернёмся к теме нашего разговора. Так вот, постарайся встретиться с Евой, только, чтобы эта встреча выглядела случайной. Слово за слово, прогуляйтесь, посидите в ресторане и так далее. С тобой на контакт она пойдёт. Постарайся влюбить её в себя, затащи в постель... А дальше дело техники. Я думаю, что после всего этого ты сможешь на неё влиять.

-- А если я этого не хочу?

-- А ты захоти! Нужно! Тем более что баба она красивая, да и денежная. Я бы и сам этим занялся, но ты прекрасно понимаешь, что на контакт со мной она не пойдёт. А с тобой, скорее всего, пойдёт. И тебе выгода, да и удовольствие, и фирме польза.

-- Ты знаешь, честно говоря, я и сам бы не прочь с ней сблизиться. Но в твоих устах всё это выглядит как-то подленько и мерзко. Неприятно всё то, что ты предлагаешь.

-- Ах, Боже ж ты мой! Неприятно ему, нашёлся ангелочек. Это всё жизнь. Тем более что ничего такого плохого я тебе не предлагаю. Предлагаю просто пофлиртовать с женщиной. Что в этом такого?

-- Хорошо, я подумаю.

-- А что тут думать, действовать нужно.

-- Я тебе ещё не дал на это согласия, -- рассердился Александр. -- Я сказал - подумаю.

-- Так, ты не кипятись, а давай думай поскорее. А то, я чувствую, что может прийти время, когда ни мне, ни тебе это уже и не нужно будет - съест нас с потрохами твоя Фрейл.

-- Но нужно же ещё найти возможность встречи с ней.

-- Праздники на носу, как раз удобно.

-- Удобно то удобно, но к Новому году я точно не успею. Подготовка нужна.

-- Я это понимаю. Но в январе будут и новогодние каникулы, и другие праздники. Так что при желании можно что-нибудь придумать.

-- Ладно, скорее всего, я пойду найти контакт с Евой.

-- Вот это другое дело! Ищи возможность, думай, её нужно самому создать. Или, может, подключить Анатолия? Он как раз выяснял всё об этой Фрейл.

-- Нет, не нужно. Я сам. Чем меньше людей будут об этом знать, тем лучше.

-- Это верно. Ладно, действуй. Но не тяни резину.

Для Александра предложение Виктора было абсолютно неожиданным. Но, тем не менее, оно было ему весьма на руку. В разговоре с Виктором он возмущался вполне искренне, однако для себя всё уже решил где-то ещё в его середине. Конечно, ни о каком, как бы заданном Виктором, влиянии на Еву со стороны Саши и речи быть не могло. Точнее, он и хотел некого влияния, но совсем не по делам фирмы. Но через время он, конечно, отрапортует своему приятелю, что с Евой контакт ему удалось установить. Тогда, если кто заметит его где-нибудь в паре с Евой и доложит главе фирмы, то Виктор решит, что это всё делается по его заданию. Если только чёртов Горбулин уже не выяснил, что он давно уже встречается с Евой. Но, поскольку Виктор ничего подобного не упомянул, значит, пока что шеф СБ фирмы с этим фактом не знаком. Действительно, Горбулин спешил выполнить поручение директора, а потому разузнавал о служебной деятельности различных сотрудников "Афины", не касаясь пока что их личной жизни - до поры до времени это было ему ни к чему, да и не ставилась перед ним такая задача. Но Александр понимал, что если Горбулин не знал неких фактов личной жизни Фрейл, то вскоре ими, возможно, и заинтересуется. А потому нужно было спешить, чтобы отрапортовать Виктору, что контакт с Фрейл установлен. И это уже в его личных интересах, а также в интересах Евы - в таком случае лучшее прикрытие трудно было придумать.

* * *

И вот сейчас и суть своего разговора с Козаковым, и свои размышления на эту тему Рогозный довольно детально изложил Еве.

-- Интересно, -- протянула Ева, тотчас вспомнив предупреждения Твердохлеба, -- и как же ты собираешься поступить?

-- Через несколько дней после Нового года, нужно торопиться, я сообщу Виктору, что контакт с тобой установлен. Скажу, что это произошло действительно случайно. Опишу сцену нашей встречи с Дмитрием в ресторане. Всё одно к одному, только со сдвижкой во времени. Если кто-то из Викторовых церберов и решит проверить, то ему скажут, что так оно и было. Не думаю, что они станут выяснять точную дату.

-- Возможно. Хотя кто его знает. Но, в общем-то, неплохо. Для меня лично это выгодно - можно будет периодически вешать твоему шефу лапшу на уши. Со мной-то всё понятно. Но почему это делаешь ты? Вот это мне не совсем понятно. Как бы там ни было, но вы же компаньоны.

-- Да, компаньоны. Хотя настоящими компаньонами мы были только в первое время. Потом Виктор постепенно начал всё прибирать к своим рукам. Сейчас он со мной практически не советуется, принимая все решения самостоятельно. И эти решения не всегда верные. Мало того, они порой граничат с рамками закона и даже иногда переступают их.

-- Это любопытно. Он что, тебя сейчас вообще ни в грош не ценит, не делится никакими новостями?

-- Не буду врать, делится. Но он сейчас использует меня практически по моей прямой специальности - как юриста. И очень дотошно выясняет как ему лучше обтяпать то или иное дельце. В юридических вопросах он мне доверяет полностью. Но это практически и всё.

-- Хорошо, я поняла. Так частенько бывает, когда глава компании постепенно подминает всех и вся под себя. Но, всё равно, это же ваша общая фирма. Разве она тебе не дорога?

Александр помолчал, опустив голову, а потом негромко произнёс:

-- Я уже тебе говорил - фирма мне дорога, конечно, но ты мне дороже. Хотя я уже жалел иногда, что подался в строительный бизнес, лучше бы я ещё в институте учился на физика. Ладно, это я так - к слову пришлось. Да и мы уже решили с тобой, что мне никакого вреда не будет, даже если "Афина" поглотит нашу фирму. Но это всё не так важно, я сейчас больше беспокоюсь именно о тебе.

-- А при чём здесь я? -- удивилась Ева.

-- А ты думаешь, что совсем не при чём? Во-первых, ты мне не безразлична, ты это знаешь. Но есть и вторая причина.

-- И какая же?

-- А ты не догадываешься?

-- Ну, так, смутно.

-- Вот смотри, пройдёт месяц-другой и Виктор спросит меня, какое я имею на тебя влияние. Он спросит об этом, конечно, гораздо раньше. Но именно месяц-другой его можно будет водить за нос. А потом?

-- А что, потом. Скажешь, что я не поддаюсь твоему влиянию. Он ведь мой характер немного знает.

-- Правильно, так я ему и скажу. И что дальше? Он махнёт на это рукой и прекратит тебя доставать?

-- А что ему останется делать?

-- Видно, что ты оторвана от реальной жизни в России. Если уговоры и другие мягкие меры не помогают, тогда что делают?

-- Я поняла, -- помрачнела Ева, -- принимают более жёсткие меры.

-- Совершенно верно.

-- Ну, хорошо, попробует он меня запугать, но ничего у него из этого не получится.

-- Это первый этап, точнее его начало. Сначала угрозы могут быть по телефону или письменно. Ты на них не отреагируешь. Тогда обычно пытаются применить силу, мордовороты у того же Виктора, точнее у Горбулина, имеются.

-- Этого я не боюсь, да и убивать же они меня не будут.

-- До поры до времени не будут, но покалечить могут.

-- Я ещё раз повторяю, я этого не боюсь. Они меня и пальцем не тронут.

-- Ты так уверенна? У тебя же нет охраны.

-- Абсолютно уверенна. И не нужна мне никакая охрана.

-- Ну, не знаю, не знаю. Возможно, конечно, что у тебя чёрный пояс по карате. Я ещё недостаточно ознакомился с твоими возможностями.

-- Придёт время - ознакомишься.

-- Ладно, я не об этом. То, что ты, как сама считаешь, сможешь противостоять бандитам, только усугубляет ситуацию.

-- Это ещё почему?

-- Ты ведь не оставишь своих попыток потихоньку вставлять нам палки в колёса, нашей с Виктором фирме, я имею в виду?

-- Не оставлю. Кроме всего прочего, это ещё и бизнес.

-- Правильно, я так и думал. Вот поэтому мне не жаль компанию, мне жаль тебя.

-- Опять за своё. Что они мне сделают?

-- А что делают с человеком, который постоянно мешает и не идёт ни на какие уступки? Я тебе сам отвечу - идут на крайние меры. Ты ведь не первый год живёшь в Москве, пусть и с неким разрывом, а значит, слышала о заказных убийствах. Тебе этого хочется?

-- Ты думаешь, до этого может дойти дело?

-- Вполне. В нашей стране до чего угодно может дойти дело. Это тебе не цивилизованная Австралия.

-- Н-да, -- не смотря на серьёзность ситуации, улыбнулась Ева, -- как всё странно. Ведь в Австралию ранее ссылали только преступников, а теперь ты говоришь о ней как о цивилизованной стране, а свою страну и в грош не ставишь.

-- Увы, такие времена и порядки. Правда, сейчас и у нас в стране спокойнее стало, не то, что в 90-е годы. Но, всякое случается.

-- Хорошо, я поняла. И что, мне охранников нанять?

-- Охранники не помогут. Если захотят убить, то убьют, имей ты и два десятка охранников. Снайперской винтовке, с прекрасной оптикой, с прицельной дальностью до 1,5 км и с дальностью уверенного выстрела за 700 м никакие охранники не помеха.

-- Да, в этом ты прав. И как же ты мне сможешь помочь?

-- Помочь очень трудно. Но, вполне реально предупредить тебя о готовящемся покушении. Я думаю, что буду знать о планах Виктора, он может ими со мной и делиться. Тем более что в его глазах я буду выглядеть как эксперт по Еве Фрейл.

-- Кто его знает. Пока он будет намереваться запугать меня, возможно, и будет с тобой делиться. Но вот при планировании более жёстких мер - вряд ли, такими вещами не делятся.

-- Да, это вполне реально. Но теперь ты и сама понимаешь степень опасности.

-- Стала понимать. Спасибо, что предупредил меня. A danger foreseen is half avoided, -- протянула она.

-- Что это означает? -- спросил Рогозный. -- Я немного знаю английский язык, в меру необходимого, но, всё же, не силён в нём.

-- Это английская пословица, переводится она примерно так: "Кто знает о надвигающейся опасности, тот наполовину избежал её".

-- Понятно. В русском языке есть нечто похожее: "Опасайся бед, пока их нет", или "Предупреждён - значит, вооружён".

-- Да, правильно, можно и так сказать.

-- Но одно знание опасности, всё же, не уберегает от неё самой. Да и слишком уж туманны её сроки и методы реализации. А потому нужно будет что-то делать, чтобы выяснить что-либо более конкретно.

-- И что ты намереваешься делать?

-- Ну, например, можно будет установить в кабинете Козакова "жучок". Но у своих охранников, точнее у сотрудников СБ, я его взять не могу - это будет подозрительно выглядеть. Но его нужно будет обязательно достать.

-- "Жучок" - не проблема, -- Ева вспомнила о том, как Бережной устанавливал подобные "жучки" у неё в доме. Они стоят там до сих пор, как и валяются где-то мобильные телефоны-приёмники - ни то, ни другое ей сейчас уже не нужны были. -- Я тебе его достану, какой ты только закажешь. Проблема, вероятно, в другом - у него же в кабинете наверняка периодически проводят проверку на "жучки".

-- Проводят, естественно, но не так и часто. Но об этом я постараюсь знать.

-- То есть ты хочешь сказать, что тебе придётся "жучок" то ставить, то снимать, то снова ставить.

-- А другого выхода нет. Но я смогу сделать это лучше, нежели кто-то другой. В кабинете Виктора я бываю почти каждый день, а то и по нескольку раз на день. Да и пока что я вне его подозрений.

Ева молчала, серьёзно задумавшись над тем, о чём они беседовали. Молчал и Александр. Наконец Ева тихо произнесла:

-- Ты сказал, что пока что ты вне подозрений. Именно, пока, а если Козаков что-то заподозрит? Я далеко от него, достать меня реально не так просто, но ты же у него под боком. И тебе тогда грозит более реальная угроза, нежели мне.

-- Вряд ли. Он сам сказал мне, что уволить меня не может. Кроме того, он понимает, что у меня почти половина акций фирмы, тогда как лично у него их гораздо меньше. И понимает, что при большом желании я смогу получить контрольный пакет акций.

-- Он тоже может это сделать.

-- Может, не спорю. Но ему это труднее сделать. Кроме того, в последнее время вера в него в фирме пошатнулась. Многие сотрудники неудачи компании напрямую связывают с деятельностью именно Виктора. Так что ему опасно наезжать на меня.

-- Но он сможет попытаться давить на тебя. Ох, и опасную игру, Саша, мы с тобой затеваем. Я уже не рада, что втянула тебя в свои планы.

-- Без меня, Ева, эта игра будет ещё опаснее, и главное, совершенно непредсказуемой, поскольку тогда будут неизвестны намерения Виктора.

На этой отнюдь не оптимистической ноте беседа о Козакове, Горбулине, да и в целом о фирме "Козерог" была завершена. До Нового года оставалось всего несколько дней, а потому Ева с Александром постепенно перешли к более приятной теме, касающейся подготовки к такому замечательному празднику.

Когда Ева рассказывала Рогозному о беседе с Глебом Борисовичем и ничего не сказала о его предостережениях, она просто не хотела останавливаться на каких-либо хмурых мыслях, которые могли бы омрачить приближающиеся праздники. К тому же, не хотелось ей, чтобы этот месяц в её памяти остался хотя бы немного нерадостным, поскольку на самом деле этот месяц выдался для неё очень хорошим. Был и ещё один повод для радости, правда, косвенный, поскольку он касался её подруги - всего несколько дней назад, 20 декабря Татьяна родила мальчика. И Ева очень радовалась за подругу, которая ещё находилась в роддоме. Но до Нового года Дмитрий уже должен был забрать супругу и сына домой. А ещё Дима пригласил её с Александром встречать Новый год у них дома, заодно они смогут познакомиться с его наследником. Вообще-то Ева ранее планировала как раз пригласить на Новый год Ковровых к себе, но теперь, по понятным причинам, от этого приглашения пришлось отказаться. Но она с радостью приняла приглашение Дмитрия - какая разница, у кого на дому они будут отмечать праздник, главное, что все вместе, и теперь их будет уже пятеро, хотя малышу, конечно, будет не до праздника.

И встретили они Новый 2012-й год очень хорошо. Ещё задолго до боя курантов они познакомились с новым маленьким гражданином России - Алексеем Дмитриевичем Ковровым, крошечным пока что Алёшенькой. Они не стали оставаться до утра у Ковровых, не хотели им мешать, у Татьяны сейчас забот хватало, да и уставала она сейчас с непривычки от ухода за малышом, ночных кормёжек. Поэтому около четырёх часов они вызвали такси и уехали к себе, где уже часов с одиннадцати утра начали праздновать пришествие нового года. Снова было больше недели, 8 выходных дней - с 1-го по 8-е января. Так что впереди только начинались новогодние каникулы.

Но при этом Александр постоянно держал в памяти поручение Козакова относительно Евы Фрейл. А потому утром 8 января он позвонил своему компаньону и сообщил, что вчера, вечером, отмечая со своим другом Дмитрием Рождество Христово, он установил контакт с Фрейл. Естественно, Виктор забросал приятеля вопросами, на что Александр ответил, что никакой другой нужной информации нет, поскольку контакт был недолгим. Но ему удалось, мол, уговорить Фрейл на новую встречу. Козаков остался доволен и этой информацией, был доволен и сам Рогозный - теперь беспокойства о том, что Горбулин станет копать о личной жизни Евы, как бы там ни было, частично уменьшились.

Самой Еве начало нового календарного года, а точнее его первый день, запомнился особо. Часов в двенадцать дня, когда Ева только подумывала о том, что нужно накрывать на стол, - то ли для завтрака, то ли для обеда, - Александр остановил эти её намерения. Он привлёк её к себе, поцеловал, а потом произнёс:

-- Ева, мы с тобой уже десять месяцев вместе. Пусть и с небольшим перерывом, но и он нам пошёл на пользу - мы стали больше доверять друг другу.

-- Да, это так. Но к чему ты это говоришь? Или это какая-то преамбула к чему-то другому, более серьезному.

-- Господи! -- рассмеялся Рогозный. -- Да с тобой просто опасно разговаривать, ты всё заранее предугадываешь, -- шутил он, но потом стал серьёзным. -- Да, это именно вступление к более серьёзному, как ты заметила. Я думаю, что мы нормально выдержали этот срок, мы любим друг друга, а потому, я считаю, что нам пора узаконить наши отношения. Я предлагаю тебе выйти за меня замуж. И возражений я не приму, -- снова в шутку добавил он.

-- Саша, я и не буду возражать. Я с радостью принимаю твоё предложение. Но сейчас никакой регистрации брака, а уж тем более свадьбы, быть не может.

-- Это почему?

-- А ты сам не догадываешься? Ты ещё даже не установил контакт с Евой Фрейл, -- она имела в виду поручение Козакова, -- а уже женишься на ней?

-- Чёрт возьми! -- в сердцах воскликнул Александр. -- Я совершенно выпустил это из виду. Вот уж не вовремя мне Виктор свинью подсунул.

-- Но ты же сам говорил, что это польза для нас обоих.

-- Да, всё верно. Ты права. Значит, со свадьбой и в самом деле придётся подождать. Но как долго?!

-- Не знаю. Но я надеюсь решить вопрос с твоей фирмой, а значит, и с Козаковым ещё в первом полугодии.

-- Хорошо. Но через полгода я вновь повторю тебе своё предложение.

-- А я вновь приму его, -- улыбнулась Ева, в свою очередь, целуя своего возлюбленного.

ГЛАВА 33

И вечный бой

А это полугодие, как оказалось позже, стало очень богатым на различные события в жизни Фрейл и Рогозного. Январь прошёл спокойно, правда, в нём, кроме праздников, для Евы ещё один день оказался радостным, поскольку 19 января, именно в день этого неофициального государственного, но одного из самых древних праздников христианской Церкви, - Крещения Господнего, - она стала крёстной мамой маленького Алёши Коврова. Но вот февраль сразу начал создавать проблемы, уже в самом его начале, когда Александр в кабинете Виктора закончил обсуждать с директором один из производственных вопросов, тот спросил:

-- Как продвигаются твои отношения с Фрейл?

-- Ну, отношения установлены, и довольно близкие.

-- Я в этом и не сомневался. На тебя она должна была клюнуть. Ладно, это уже хорошо, но скорее для тебя. А что по делам фирмы?

-- Я уже пару раз намекал ей о том, что фирму лихорадит, и что мы на грани банкротства. Но она пока что делает вид, что это её не касается.

-- Хитрая кошка! Тогда тебе пора уже сказать, что ты знаешь, кто в этом виноват, и усилить нажим на неё. Достаточно уже месяца, ушедшего на раскачку.

-- Я попробую.

-- Ты не пробуй, а действуй - мягко, но решительно.

-- Хорошо, я понял.

-- Давай. Ни пуха, ни пера.

-- К чёрту!

Когда Александр передал этот свой короткий разговор Еве, та, подумав, сказала:

-- Так, начинается завершающая фаза. Пока что непонятно, как поступит Козаков, -- Ева никогда в разговоре не называла того Виктором или Виктором Фёдоровичем, а только по фамилии, -- когда ты ему, скажем, снова через месяц, сообщишь, что я не поддаюсь на все твои уговоры. А потому мне, наверное, нужно успеть завершить один из этапов своей операции.

-- Ух, ты! И что это за операция?

-- Скажу позже. Зная о ней, ты невольно можешь помешать мне. Правда, это маловероятно, но лучше поостеречься. Ты вскоре и сам всё поймёшь.

И уже на следующий день у Фрейл состоялся разговор с Николаем Бережным.

-- Коля, как у нас идут дела по "Козерогу"?

-- Всё так же, ничего нового. Но сейчас уже особого нашего вмешательства не очень и требуется.

-- Я так и предполагала. Тогда, наверное, будем закрывать эту нашу затею.

-- А не рановато ли? Можно ведь ещё немного узнать об их планах.

-- Нет, достаточно. Кое для кого будет даже чересчур достаточно. А о планах, если таковые будут весомыми, я постараюсь узнать из другого источника.

-- Я понял, Ева. Хорошо, завтра же, или даже сегодня, я этим займусь.

-- Нет, не так быстро. Я думаю, что через месяц-полтора. Я тебе скажу. Просто будь готов к этому.

-- Хорошо.

Пока наступило временное затишье, Ева решила параллельно выяснить ещё один вопрос. Сначала она вновь хотела попросить об этом Николая, но потом подумала, что уж слишком загружает своего земляка своими проблемами. Да и касался это вопрос одного человека, деятельность которого абсолютно не стыковалась с работой компании. Да, когда Ева попросила Бережного разузнать о Сергее и Артёме, те тоже не были связаны с компанией. Но Николаю тогда это было сделать не так уж трудно. А в данном случае всё может быть сложнее. А потому она решила нанять частного детектива. Таковых в Москве было предостаточно, но уровень их квалификации определить было сложно. Поэтому, Ева, вздохнув, сначала, всё же, вновь обратилась к Бережному:

-- Николай, у меня к тебе есть ещё одна просьба. Узнай, пожалуйста, о каком-нибудь хорошем, опытном частном детективе.

-- Зачем? Если ты решила что-то узнать, то я и сам тебе помогу.

-- Нет. Не в данном случае. Это абсолютно отдельное дело, и оно совершенно не связано с деятельностью нашей компании или того же "Козерога". К тому же, у тебя дел и так хватает. А там, возможно, понадобиться пролезать в такие щели, которые тебе недоступны.

-- Да я пролезу в любые щели.

-- Нет, и ещё раз нет. Занимайся тем, о чём у нас была с тобой договорённость, не забывая о своих прямых обязанностях в компании.

-- Хорошо. Да и как я сейчас могу возражать заместителю Генерального директора, -- ухмыльнулся Николай. -- Кто я такой.

-- Ты лучший друг этого зама, -- улыбнулась и Ева.

За месяц с небольшим Фрейл постепенно освоилась с новой для себя должностью. С помощью самого Генерального, а также Михайлова, его отдел значительно расширился, обновился, постепенно забирая у других структурных подразделений все те вопросы, которые касались внешнеэкономической деятельности компании. При этом, как и прогнозировал Твердохлеб, у Евы остались хорошие отношения с Виктором Александровичем, никакой обиды на своего бывшего зама он не держал. Довольны, вроде бы, остались все, но это было только началом. Отдел ВЭД только начинал набирать новые повышенные обороты, а потому дел новоиспечённому зам. Генерального директора предстояло ещё немало.

-- Хорошо, госпожа Фрейл. Ваше задание будет выполнено, -- вновь шутливо-уважительно протянул Бережной, но потом уже серьёзно добавил. -- Это пустяк, Ева. Через пару дней я тебе сообщу фамилию такого детектива.

И Николай не подвёл. На третий день Ева встретилась с частным детективом - Владимиром Ивановичем Гладышевым. Это был молодой человек, всего лет на пять старше самой Евы, но его лицо было довольно серьёзным, улыбка за время разговора с клиенткой на нём так и не появилась. Как Еве ранее сообщил Николай, Гладышев был ранее офицером милиции, ещё три года назад он работал оперуполномоченным в одном из районных отделений. Но ему не понравились действия своего начальства по закрытию некоторых дел, а потому, не согласный с такой политикой, он ушёл из органов милиции. Но это только говорило о честности бывшего офицера. Когда они познакомились, Владимир, а он попросил Фрейл называть его просто по имени, спросил:

-- Я вас слушаю, Ева Николаевна. Какая будет моя задача - розыски человека или сбор информации о нём? Или это что-то семейное?

-- Нет, это не семейное, Владимир. Но и не розыски человека. Этот именно сбор информации о нём.

-- Понятно. Задача упрощается, хотя сбор информации тоже непростое дело. Но справимся и с этим. Реквизиты этого человека?

-- Эльвира Степановна Фёдорова. Лет десять назад она работала деканом факультета менеджмента Московского Государственного университета - Высшая школа экономики, или сокращённо ГУ-ВШЭ.

-- Или "Вышка".

-- Правильно. Вы знаете о такой?

-- Ну, кто же в Москве не знает о "Вышке". Что мне нужно будет выяснить о Фёдоровой?

-- Всё что сможете - где сейчас работает, кем, какие контакты. В личном плане тоже - имеется ли любовник, связи на стороне. Чем она вообще занимается, и нет ли каких-либо незаконных или просто не особо приятных поступков с её стороны.

-- Всё понятно. Сеть для сбора информации довольно разветвлённая. К какому сроку я должен это сделать.

-- А вот здесь, Володя, я не ставлю вам каких-либо условий. Я понимаю, да мне и сообщили, что вы довольно занятый человек, заказов у вас много. А потому никакого конкретного срока, тем более ближайшего, я вам не назначаю. Ну, если вы управитесь в два-три месяца, то и это будет неплохо.

-- Спасибо, Ева Николаевна, за такую нетребовательность, -- глаза Гладышева заметно потеплели. -- У меня действительно много дел. Но я не буду тянуть три месяца, если этого не понадобится. Я буду периодически сообщать вам добытую информацию, а вы сможете корректировать, в какую тогда сторону мне направить бо́льшие усилия. Я думаю, что первую информацию о том, чем сейчас занимается ваша Фёдорова, я смогу сообщить вам уже через пару дней. Это совсем не сложно при нынешних информационных технологиях. А вот дальше, это уже другое дело - это уже и будет работа частного детектива.

-- Хорошо, Владимир, договорились. А как с оплатой?

-- Аванс сейчас, остальное же по завершению дела.

-- Нормально.

Фрейл заплатила Гладышеву указанную сумму аванса и на том они расстались, не забыв при этом обменяться номерами мобильных телефонов.

* * *

Ева была права. Уже в конце февраля, даже ранее, нежели она предполагала, Козаков вновь спросил Александра, как у того продвигаются дела с Фрейл.

-- Она не поддаётся ни на какие уговоры.

-- Значит, нужны не просто уговоры, а именно нажим. Она же, наверное, за это время много рассказала тебе о себе. Не может быть, чтобы она вела абсолютно правильный образ жизни. Должны быть у неё какие-нибудь уязвимые места. И ты наверняка знаешь их. Проанализируй всё, найди зацепку и дави именно на эту болевую точку. Она точно не выдержит.

-- Не знаю. На все мои попытки уговорить её перестать вставлять нам палки в колёса, она отвечает, что это бизнес.

-- Бизнес! Я понимаю, что это бизнес. Но она же рушит фирму любимого мужчины. И где же её совесть в таком случае?

-- Ну, я не могу сказать, что я для неё любимый мужчина, в любви она мне не признавалась. Мы с ней, скорее, просто партнёры по сексу, и то периодические, -- осторожно добавил Александр, следя за реакцией приятеля - Вдруг Горбунов сообщил тому, что отношения у Рогозного с Фрейл куда более тесные.

-- Ну, хорошо - топит фирму мужика, с которым она спит, -- не отреагировал на последнюю часть фразы Козаков.

-- Она говорит, что делает это в интересах своей компании. Да и не только она к этому причастна, задействованы и другие лица.

-- Это тоже понятно. Но именно она начала нас уничтожать. Она точно обозлилась на меня. Но дело не в этом.

-- А в чём?

-- А ты что, сам не понимаешь? Не так просто что-то делать, не владея информацией. Значит, её "Афине" кто-то сливает. У нас завёлся "крот". Ты это понимаешь? И таким "кротом" можешь быть именно ты.

-- Здравствуйте! Я с Евой установил контакт менее двух месяцев назад. А когда у нас неприятности начались? Ты подумай о том, что ты говоришь.

-- Ладно. Ранее действительно ты мог быть и ни при чём. Но сейчас может быть и по-другому.

-- Я тебе Богом клянусь, чем угодно могу поклясться, - здоровьем своим, - что и сейчас я никакой информации Фрейл не сливаю. Тебе не достаточно моей клятвы?

-- Достаточно. Но она может ненароком выведывать у тебя информацию. А ты просто не обращаешь на это внимание.

-- Как можно не обратить внимание, например, о сроках заключения того или иного заказа, о самом Заказчике?

-- Ты прав. Это уже я просто горячусь. Но "крот" у нас есть, это точно. И Горбулин, ёлки-палки, никак не может установить кто это. Ладно, вернёмся к нашим баранам, точнее, к одному упрямому, хотя и умному барану. Ищи болевую точку у Фрейл и дави на неё. И срок тебе не более двух недель. Если и тогда эта партизанка не будет сломлена, придётся предпринимать более радикальные методы.

Александр естественно поведал и этот разговор Еве. И сейчас они с горечью понимали, что оба оказались правы - и подозрения Козакова в отношении своего приятеля, и угроза применить более радикальные методы к Еве имеют место. Информация была явно неутешительной. Но, если Рогозный воспринял всё очень серьёзно, то Ева по-прежнему не унывала.

-- Ничего, мы псковские, мы прорвёмся, -- шутливо заявила она Александру, ответив тому этой известной ей с молодости фразой на все его предупреждения о том, что нужно быть максимально осторожной.

А вот по поводу подозрений Козакова в отношении Александра, Ева спокойно заявила, что опасаться ему нечего, этот вопрос легко решаем.

-- Как это он легко решаем? -- удивился Рогозный. -- Да, сейчас Виктор мне поверил, но как только у него появится больше информации о наших с тобой отношениях, подозрения у него вспыхнут с новой силой.

-- Ерунда. Всё равно именно по этому вопросу он тебя подозревать не будет. Да, если дойдёт дело до реальной потери им фирмы, до скупаемых акций, то он тебя, конечно, заподозрит. Но не в сливе информации.

-- Почему это?

-- Потому что у вас в фирме и в самом деле имеется "крот", который сливает нам информацию. Но, как понимаешь, это же не ты. А Козаков на днях получит информацию о "кроте" в фирме.

-- Каким образом?

-- Очень просто. Это сообщат, как бы ненароком вашему начальнику службы безопасности, а тот передаст её Козакову.

-- Зачем это делать? Какая вашей фирме от этого польза - раскрывать собственного "крота"?

-- Фирме, может быть, пользы и нет, а вот мне - есть.

-- Какая, не понимаю?

-- Дело в том, что таким "кротом" является Серова.

-- Алёна?! -- удивился Рогозный.

-- Она самая.

-- Теперь понятно, почему тебе выгода. Если Козаков об этом узнает, он уже точно её выгонит. Именно таким образом ты рассчитаешься с ней.

-- Правильно.

-- Ну, наверное, не совсем правильно.

-- Почему?

-- Потому что, как я понимаю, вы её специально подставили.

-- А меня, ты считаешь, она не подставила?

-- Подставила, конечно. Но негоже на подлость тоже отвечать подлостью.

-- А это не подлость с моей стороны.

-- Как это?

-- А вот так. У твоей Серовой был выбор, а вот у меня его не было. Когда ей предложили сливать информацию о фирме, она могла отказаться это делать. Могла или не могла, как ты считаешь?

-- Наверное, могла. Вряд ли её заставили силой.

-- Совершенно верно. Но она же не отказалась. Она в течение года сливала информацию, вот кто подлинный источник всех ваших бед. Но она не просто сливала информацию из-за нелюбви в вашей фирме. Она получала за это деньги. И поверь мне, деньги немалые.

-- И компания ей их платила? Тогда понятно, почему не только ты, но и твоё руководство стараются заполучить "Козерог" - им нужно вернуть свои деньги.

-- Руководству нет необходимости возвращать деньги, все расходы на это взяла я на себя.

-- Ты?!

-- Да, именно я. Но руководство, конечно, заинтересовано в приобретении фирмы, она ей не помешает, да и одним конкурентом станет меньше. Хотя особой конкуренции "Афине" вы и не составляли. Но, бережёного Бог бережёт.

-- Ясно. Но ты же одновремённо и обогатила Алёну.

-- Я постараюсь забрать эти деньги у Алёны. Нет, не себе, мне они не нужны. Хотя и говорят, что деньги не пахнут, но это грязные деньги, они получены ею за тёмные делишки, какими является предательство своей фирмы. Или ты не считаешь это предательством?

-- Да нет, в этом ты права.

-- Таким образом, давая своё согласие на предательство, Серова сама выбрала свой путь. Ещё раз повторяю - у неё был выбор. Поверь мне, её к этому не принуждали. Да, уговаривали, но никакого силового воздействия, или шантажа, не было. Я бы на это никогда не пошла. Но я знала, что Серова согласится. Ведь у неё был пунктик относительно красивой жизни. Вряд ли она могла устоять перед таким соблазном. А за уступку своим низменным чувствам, низменным, потому что эту красивую жизнь она себе зарабатывала нечестным путём, нужно платить. Сначала платили ей, теперь расплачиваться должна она сама. Так что, я ещё раз повторяю - это выбор самой Серовой. Откажись Серова, я бы не настаивала, я бы придумала другую комбинацию. Но Алёна в итоге всё равно должна была бы понести заслуженное наказание. Ты по-прежнему считаешь, что я поступила подло?

-- Нет, уже не считаю, -- тихо промолвил Александр. -- Она и в самом деле сама виновата.

-- Впрочем, Саша, если ты по-прежнему считаешь, что я неправа, можешь предупредить Серову. Я разрешаю, и не буду на тебя в обиде. Но я всё равно с ней когда-нибудь да рассчитаюсь. Я не позволю ей оставить безнаказанной откровенную подлость по отношению ко мне.

-- Я не собираюсь предупреждать Алёну. Я признаю твоё право поступать так, как ты считаешь для себя нужным. А почему ты решила именно сейчас сообщить Козакову о "кроте"? Почему не позже?

-- Да по простой причине. Потому, что я позже могу и не успеть. Вдруг дела примут такой оборот, что Козакову уже будет не до Серовой. Какой смысл ему будет её выгонять, если он будет думать, что вскоре и ему самому там может не оказаться места? А в том случае, если ваша фирма перейдёт под контроль "Афины", то ему там точно места не будет. Это я тебе обещаю, хотя вы и друзья. В фирме смогут остаться все, кто этого пожелает, но только не Козаков. Он меня вышвырнул из неё, а теперь вышвырнут его. И даже ты не сможешь помешать мне в этом, даже если очень и захочешь. Я своего добьюсь при любых раскладах.

-- Это я понимаю. Что-что, а твой характер я уже знаю.

* * *

В начале марта, в самом начале недели, в понедельник, начальник службы безопасности фирмы "Козерог" вновь попросился на приём к Козакову, сказав при этом, что у него очень важное и срочное сообщение.

-- Так, что там у тебя такое срочное? -- спросил его Виктор уже, когда тот был у него в кабинете. -- Уж не собирается кто-либо нам бомбу подложить?

-- Нет, речь идёт о той бомбе, которая под нашу фирму уже давно подложена, -- оказывается, чувство юмора было присуще и Горбунову.

-- Что ещё за загадки?

-- Я веду речь о "кроте" в нашей фирме.

-- Да ты что?! Ты установил, кто это?

-- Да.

-- И кто же это?

-- Алёна Артуровна Серова.

-- Что?!! Ты белены наелся? А не выпил ли ты, случайно вчера вечером лишку?

-- Никак нет. Всё абсолютно достоверно.

-- Откуда ты это узнал?

-- Раскололся один человек из "Афины".

-- И ты ему поверил на слово? А если это просто подстава, чтобы отвлечь нас от истинного "крота"?

-- Не похоже. Это человек серьёзный.

-- Вот то-то и оно, что серьёзный. Как раз такой и может задумать любую комбинацию, чтобы ввести кого-нибудь, в данном случае именно нас, в заблуждение. Я в таком случае больше поверю первому попавшему забулдыге, который ляпнет что-то по пьяной лавочке. У того уж точно, что на уме, то и на языке. А вот что на уме у серьёзного человека, да ещё и трезвого - поди, проверь.

-- Всё это так. Но я считаю, что это правдивая информация. Да и разве такого не может быть?

-- В общем-то, и это не исключено, -- размеренно тянул Козаков, думая о том, что неужели его подставляет человек, к которому он ещё совсем недавно сам имел какие-то чувства.

Хотя, положа руку на сердце, нужно сказать, что серьёзных чувств и не было, одна похоть. Но всё равно, сколько времени провести, можно сказать, в одной койке, и на тебе. Но так ли всё это, настолько правдива информация об Алёне? И Козаков решительно заявил:

-- Так, Анатолий, в твои обязанности входит добывать проверенную информацию, а не слухи. Да ещё идти с ними ко мне. Так что ступай проверять эти слухи. Если они подтвердятся, и ты представишь мне убедительные доказательства тому, о чём ты мне заявил, то это другое дело. Не подумай, что я тебе не верю. Но просто это очень серьёзное обвинение, а потому не хотелось бы, не разобравшись, рубить с плеча.

-- Я понимаю. Поэтому постараюсь всё досконально разузнать.

-- Да уж, именно досконально. И не затягивай с этим, может быть дорога любая минута.

-- Хорошо. Я всё понял.

ГЛАВА 34

Счёт 1 : 1 в пользу Фрейл

Примерно в то время, когда Горбунов понял поставленную Козаковым перед ним задачу, Александр Рогозный тоже кое-что понял, точнее он уяснил для себя, что, играя с Виктором в кошки-мышки, он только всё больше навлекает на себя подозрения. Поэтому, он решил в последний раз навесить компаньону лапшу на уши, и после этого перестать врать. Правда, он понимал, что словесно он врать-то перестает, но вот реально, на деле, всё может оказаться по-другому, ведь он же не сможет прекратить с Евой отношений. Но это ещё ладно, в конце концов, он может сказать Виктору, что за это время он серьёзно в неё влюбился, а потому именно он не хочет прерывать отношения. В это Виктор, может быть, и поверит, но вот в то, что Александр за два с лишним месяца так и не смог найти подхода к Фрейл в вопросе фирмы - точно не поверит. Это будет действительно подозрительно.

Поэтому Рогозный решил не откладывать дело в долгий ящик и в средине марта сообщил Козакову, что в вопросе с их фирмой он потерпел полное фиаско - Фрейл не поддаётся ни на какие предложения, не реагирует на любой его нажим.

-- Чёрт возьми! -- разозлился Виктор. -- И чем ты только занимался всё это время?! Впрочем, чем ты с Фрейл занимался, догадаться несложно. Но я тебе ставил совершенно иную задачу, эта же была просто как сопутствующая, но не главная. А для тебя, оказывается, именно она была главной.

-- Нет, я помнил об основной задаче.

-- Так почему она не решена?!

-- Бывают задачи, которые не поддаются решению.

-- Да, и какие же это?

-- Ну, применительно к математике, например, это теорема Ферма.

-- Что ещё за теорема? Какая ферма?

-- Не фе́рма, а Ферма́. Великая теорема французского математика Пьера де Ферма́, жившего в средине XVII-го столетия.

-- А, я что-то по-моему слышал об этой теореме.

-- Конечно, должен был слышать, учась в институте.

-- Ну, хорошо, тоже мне профессор нашёлся. И что?

-- Так вот, Ферма в где-то в 30-х годах столетия, в котором он жил, сформулировал свою знаменитую теорему, которая позже и была названа Великой теоремой Ферма. И доказательство этой теоремы искали многие математики более трёхсот лет. Даже большие деньги предлагали тому, кто её докажет. В начале прошлого века один немецкий любитель математики завещал сто тысяч немецких марок тому, кто докажет её.

-- Я вообще-то тебя не об этом спрашивал. Но, ладно, и что, так никто и не доказал эту теорему?

-- Доказали, но совсем недавно, в 1993-м году она была окончательно доказана английским математиком Эндрю Уайлсом.

-- Ну вот, а ты с более простой задачей не справился.

-- Да кто его знает что проще - решать математические задачи или уламывать непокорную Еву Фрейл?

-- Иди уже, математик хренов! -- махнул рукой Виктор. -- Толку с тебя, как с козла молока, -- настроение у Козакова было хуже некуда - недавно Анатолий его здорово огорчил, а теперь и Сашка не справился со своей работой.

Но его настроение куда больше было испорчено дней через десять, в самом начале новой недели, когда у него в очередной раз был на приёме Горбулин. И Козаков выслушал не только Анатолия Петровича, но ещё и прослушал сделанную тем запись разговора Алёны с неизвестным абонентом, которому она рапортовала об очередных новостях (и не таких уж пустяшных) в их фирме. Серый от злости Козаков пару минут молчал, а потом грубо спросил:

-- Как тебе удалось записать этот разговор?

-- В сумочке Серовой мы установили миниатюрный "жучок". А с сумочкой она практически никогда не расстаётся.

-- А дома?

-- Радиус уверенного приёма "жучка" до 10 метров.

-- Понятно. И почему вы раньше до такого не додумались?

-- Мы что, всем сотрудникам должны были их ставить? Это просто невозможно.

-- Ладно, проваливай, -- бросил Виктор. -- И без твоих объяснений тошно. Хотя, стой! Не хочу, чтобы у тебя складывалось обо мне плохое мнение. Ты принёс мне очень плохую весть. Ранее за такие новости вестника казнили. Но мы живём не в эпохе ранних цивилизаций. Ты хорошо потрудился, ты сделал всё, что мог. И я благодарен тебе за это. Не твоя вина, что так карта легла. Я ценю твоё усердие, а потому ты ещё получишь от меня денежное вознаграждение. Вот теперь, вроде бы, всё. Но ты мне ещё можешь понадобиться в дальнейшем.

Горбулин ушёл, а Козаков долго сидел, молча, о чём-то размышляя, настроение у него окончательно испортилось. Примерно в таком подавленном настроении его через время застал Рогозный, зашедший обговорить с директором один из документов.

-- Ты что такой чёрный, угрюмый сидишь? Что-то случилось - дома или в фирме?

-- Дома у меня всё в порядке. А вот в фирме в последнее время чёрт-те что творится.

-- Н-да, ты прав. Хотя в последнее время как будто чуть лучше стало.

-- Какое там лучше! -- взорвался Виктор. -- Я сегодня от Анатолия получил подтверждение о том, кто нас предаёт, кто сливает информацию.

-- Да ты что! И кто?

-- Алёна Серова.

-- Не может быть?

-- Может. Я собственными ушами слышал запись её разговора.

-- Д-а-а, ну и дела. Кто бы мог подумать, -- Александр старался не смотреть в глаза Виктора, притворяться несведущим ему было сложно.

-- Вот и я сначала не поверил, хотя от Алёны всего можно было ждать. Но, чтобы именно она мне подножку подставила, я такого действительно не ожидал.

-- И что теперь делать? Выгонишь её?

-- Конечно, выгоню. Но не просто выгоню, я её раздавлю, как таракана. Она меня долго помнить будет. Вот ещё сука, на пару с твоей Фрейл.

Когда вечером Александр рассказал всё Еве, та промолвила:

-- О, это важное сообщение. И как там Серова, выгнал её Козаков?

-- Нет. И это даже странно. Он её не выгнал, хотя и пообещал это сделать, а, как я краем уха слышал, отправил её на два или на три дня в командировку.

-- Вот даже как?! Значит, твой приятель задумал по отношению к ней какую-то пакость. Но это его дело, пусть оно будет на его совести. И когда у неё начинается командировка?

-- Этого я не знаю. Наверное, завтра. Завтра у нас вторник, до конца недели точно вернётся.

-- Уточни это.

-- Хорошо, завтра же с утра я это выясню.

На следующий день Ева тут же разыскала на работе Бережного и сказала:

-- Так, Коля, начинай завершающую стадию операции.

-- Ага! Значит, снимать со счёта Серовой все деньги?

-- Да. Сможешь ты это сделать?

-- Легко, хоть через пять минут.

-- Как это? Тебе же нужно подобрать пароль к её счёту, или ПИН-код.

-- Номер её счёта мы естественно знаем, раз сами перечисляли на него деньги. Что же касается ПИН-кода, то и его мы уже давно знаем. Мы же не сидели без дела. Если нам была в самом начале поставлена конкретная задача, то не обязательно её решать в последний день. Да, нам пришлось немало покопаться с этим делом, но, в конце концов, докопались. У нас в компании есть опытные программисты, ещё те хакеры.

-- Это хорошо.

-- Так снимать её деньги просто сегодня?

-- Сейчас, одну минуту. У тебя мобильник с собой? А то я сумочку не захватила.

Николай вынул из кармана и протянул Фрейл свой мобильный телефон. Ева набрала номер и, после соединения, сказала:

-- Саша, это Ева. Я говорю с чужого телефона, но это не важно. Ответь мне коротко, - "да", "нет", - на один вопрос: "Серова уже в командировке?".

-- Да.

-- Спасибо.

Ева отключила телефон, вернула его Бережному и сказала:

-- Да, Коля, можешь заниматься этим прямо сейчас.

-- Хорошо. А куда переводить деньги - на твой счёт?

-- Нет. Мне эти уже запачканные деньги не нужны. Переведи их на свёт любого детского дома.

-- О, тогда, может быть, мне их перевести на счёт нашего интерната, в Печорах? -- обрадовался Бережной.

-- Можешь и туда, -- медленно протянула Ева, раздумывая. -- Только не все.

-- А куда ещё?

-- Переведи четверть денег в наш интернат, а три четверти - в Псковский Центр развития одарённых детей. Узнать их счёт сможешь?

-- Да без проблем. В наше время это легко сделать. Но, Ева, -- обиженно произнёс Николай, -- почему нашему интернату всего четверть? Может быть, хотя бы пополам?

-- Нет, -- улыбаясь, покачала головой Фрейл. -- Именно так, как я сказала. Коля, не подумай, что я такая уж жадина для нашего интерната. Но я уже, ещё в прошлом году, перечислила нашему интернату кругленькую сумму. А вот в Псковский Центр денег я не перечисляла. Потому такая пропорция.

-- Теперь ясно. Спасибо тебе за это, Ева.

-- Да за что спасибо, Коля? Я ведь тоже росла и училась в нашем интернате.

-- Хорошо, я всё понял, больше вопросов нет. Хотя, нет, есть, всё же, один вопрос - ты была в нашем городе?

-- Да, была.

-- Значит, ты и в интернате была. А кого ты там видела?

-- Валентину Петровну Букину, сейчас она директор интерната. А также нянечку, тётю Машу.

-- Я помню эту учительницу. Но при мне директором была Савичева.

-- При мне тоже. Но сейчас она, наверное, уже на пенсии. Я это не уточняла.

-- А вот тётю Машу я что-то не припоминаю. Д-а-а, -- грустно тянул Николай, -- А вот я в родном городе так и не был. Нужно будет как-нибудь туда, всё же, заскочить.

-- Так, Коля, не время для ностальгических воспоминаний. Я договорюсь с Твердохлебом, чтобы он, как потеплеет, дал тебе 2-3 отгула, а то и неделю. Вот и съездишь на родину - ты это заслужил, -- сама же Ева подумала о том, что и ей нужно в этом году обязательно снова съездить в Печоры, встретиться с дядей Мишей. Ей ещё осенью звонила Букина и сказала, что Пасечному успешно сделали операцию, и что сейчас он уже идёт на поправку.

-- Ещё раз спасибо, Ева. Всё. Тогда я пошёл заниматься делом. К концу дня на счету Серовой будет тоже о-очень круглая сумма - вот такой круглый нолик, -- и он, улыбаясь, подтвердил это большим и указательным пальцами правой руки, изобразив этот нолик.

* * *

Через два дня, вечером, в четверг, вернулась из командировки Алёна Серова. Но во второй половине следующего дня она, зарёванная, прибежала на работе к Авроре Тверской.

-- Что случилось, Алёна?

-- Пока я была в командировке, меня обворовали и сожгли квартиру?

-- Да ты что?! Полностью сожгли квартиру? -- Виктор пока что не говорил супруге, каковой оказалась её подружка.

-- Не полностью, соседи заметили дым и вызвали пожарных. Огонь быстро загасили, но вся мебель испорчена от огня и от воды. Так что квартира у меня есть, но обстановку всю полностью нужно менять. Разве что кроме кухни, туда огонь не успел добраться. Но в гостиной и спальне всё испорченно. Даже странно, -- удивлённо протянула Серова, только сейчас сообразив то, о чём она поведала далее, -- огонь почти не повредил коридор, а ты же знаешь - комнаты у меня раздельные. Значит, поджигали одновремённо в двух местах.

-- Господи! Кому это нужно было?

-- Не зна-а-ю, -- голосила Серова. -- Всё испорчено, все вещи вынесены.

-- Как?! Вообще, всё вынесли?!

-- Не всё, только всю аппаратуру. Моих вещей не тронули, но они все тоже попорчены огнём.

-- Странно всё это. Ты в милицию заявила?

-- Заявила. Потому и вышла на работу только сейчас, полдня у меня милиция всё обследовала, составляла протоколы, опрашивала соседей. Но я же понимаю, что никого они не найдут.

-- Да, не могу тебя утешить, скорее всего, это так.

-- И деньги у меня из сейфа все своровали.

-- А сейф взломан?

-- Нет, в том-то и дело. Милиция сказала, что наружную дверь открыли отмычкой, а вот сейф открыт аккуратно. Значит, знали код. А его, кроме меня, знал только..., -- запнулась она, -- только один человек. Вот он, паразит, наверняка и сообщил ворам код.

-- Это как раз ничего не означает. Сейф у тебя простенький, да и код ты, наверное, не такой уж сложный придумала. Опытным ворам открыть твой сейф не составило большого труда. Постой, а сигнализация сработала?

-- Какая ещё сигнализация, на сейфе что ли? Нет там у меня никакой сигнализации.

-- Да не на сейфе, а на наружной двери. Когда твою дверь открывали, вневедомственная охрана это должна было тотчас определить.

-- У меня квартира не на охране. Как же, платить им каждый месяц кругленькую сумму.

-- Вот оно что! Вот твоя жадность тебя и сгубила.

-- Откуда я знала, что такое может случиться?

-- Здравствуйте вам! Она не знала. А для чего же тогда ставят квартиры на охрану? Так, всё, Алёна. Я понимаю тебя и сочувствую, Но у меня есть работа. Давай поговорим об этом уже по её окончанию.

Обиженная Серова покинула кабинет Тверской. Но её ждал ещё один, более серьёзный удар - примерно через полчаса её вызвал к себе Козаков, узнавший, что Алёна появилась на работе.

-- Так, -- зло сказал он, даже не ответив на приветствие Серовой, -- сегодня же до конца дня собирай свои манатки, и чтобы духу твоего не было в компании. Ты уволена.

-- Почему?

-- А ты не знаешь почему?

-- Не знаю, -- тихо ответила Алёна, уже всё предвидя.

-- Тогда послушай, -- и Козаков включил лежащий у него какой-то небольшой приборчик, типа диктофона. Из него донёсся приглушённый, но отлично узнаваемый голос Серовой, которая рассказывала кому-то о каком-то контракте, когда и с кем фирма собирается его заключить.

-- Виктор, миленький! Но я же не знала, что этого нельзя говорить. Ты же меня не предупреждал об этом.

-- Во-первых, отныне я для тебя не Виктор, и даже не Виктор Фёдорович, а только господин Козаков, а во-вторых, всё ты прекрасно знала, понимала, ты, хотя сейчас и корчишь из себя дурочку, но ты не такая уж глупая. Всё, вон отсюда! И учти, ты вряд ли теперь устроишься где-нибудь на приличную работу. Уж я об этом позабочусь.

-- Ах, так! -- разъярилась Алёна. -- Значит, это ты обворовал мою квартиру и поджёг её. Я сообщу об этом в милицию. Только ты знал код моего сейфа.

-- Не понял, тебя что, обворовали? Первый раз слышу. Да, не повезло тебе. Надо же, сколько напастей на тебя свалилось, -- хорошо подготовленный и прекрасно сейчас владеющий собой Козаков, уже как бы издевался над Серовой. -- Но я к твоей двери уже давно не подходил, так что можешь сообщать куда угодно и кому угодно. Будешь выходить, аккуратно закрой за собой дверь.

Но Серова, поняв, что Виктора ей не уговорить и в компании ей уже ничего не светит, так хлопнула дверью, что у Козакова на столе задрожал селектор.

* * *

Алёна не могла догадываться о том, что несколько дней назад уже не в Москве, а в другом государстве, охранник компании "Афина" Анатолий Чесноков вспомнил тот день, когда заместитель службы безопасности компании поставил перед ним новую и довольно необычную задачу. В тот день, более года назад, в конце февраля прошлого года, его вызвал к себе Николай Бережной. Правда, Чесноков не знал, что это произошло после короткого разговора Николая с Твердохлебом в присутствии Фрейл, а затем и его обстоятельной беседы с самой Евой.

-- Толя, я хочу поставить тебе одну задачу, -- начал разговор Бережной. -- И эта задача, скажем так, неординарная.

-- Да у нас почти все задачи неординарные, а порой и не такие уж безопасные.

-- Нет, эта задача опасной вряд ли будет. Она, возможно, даже приятной будет - на первых порах, по крайней мере.

-- Интересно.

-- Ты парень красивый, но холостой пока. И, насколько я знаю, жениться пока что не собираешься.

-- Ну, кто его знает. А вдруг какая-нибудь девица и захомутает.

-- Но пока что не захомутала?

-- Нет.

-- А у тебя сейчас есть постоянная пассия?

-- Ну, -- замялся Анатолий, -- постоянная - это вопрос сложный. Во времени, я имею в виду. А что это вы моей личной жизнью стали интересоваться?

-- Не волнуйся, я не из комитета защиты общественной морали. А интересуюсь я потому, что это напрямую связано с твоей будущей задачей.

-- Вот как?! Чем дальше, тем интереснее. И что я должен делать?

-- Для начала познакомиться с одной молодой женщиной и постараться влюбить её в себя.

-- И всего-то? А она, небось, уродина?

-- Нет, наоборот - довольно красивая, стройная и длинноногая.

-- Да вы что? -- заинтересовался Чесноков. -- Вот это задача, мне такая нравится.

-- Не спеши. Не так всё просто. Я почему и сказал тебе, что задача может быть приятной, но только на первых порах. И смотри сам в неё не влюбись.

-- Почему?

-- Потому что расставаться будет сложнее.

-- Ну, мне не привыкать.

-- Я догадываюсь об этом, потому-то тебя и выбрал для этой задачи. Но это ещё и не задача, она будет впереди, когда эта девица влюбится в тебя.

-- Так, слушаю.

-- Тебе нужно будет завербовать её работать на нас, то есть, сливать информацию о фирме, в которой она работает.

-- О, вот это действительно та ещё задача. А если не получится?

-- Нужно чтобы получилось.

-- И на чём её поймать, какие у неё слабые места?

-- Деньги? Для роскошной жизни.

-- А где я их возьму?

-- Об этом не беспокойся. Деньги будут в том количестве, которые запросит девица.

-- Это хорошо. Я понял. Но, Николай Викторович, когда-нибудь всё тайное становится явным. Или, по крайней мере, возникают подозрения. А потому работать под своим именем мне бы не хотелось.

-- Я это понимаю, поэтому мы подстрахуемся. Сделаем тебе удостоверение, что ты работаешь в какой-то организации, не нашей, естественно. И занимаешь там неплохой пост.

-- А если проверит?

-- Я что, полный идиот? Конечно же, сделаем удостоверение на реального сотрудника той организации. Я подберу тебе легенду, это несложно. Сейчас в Интернете данные о многих компаниях можно найти, и об их сотрудниках, в частности - полные их реквизиты, порой даже с автобиографией.

-- Да, опасная штука Internet, -- улыбаясь, покачал головой Чесноков.

-- Опасная, но одновремённо и полезная, а уж в нашем случае - и тем более. Кроме того, сделаем тебе ещё и паспорт на это имя. Девица может оказаться ушлой, а потому вдруг решит пошарить у тебя в карманах, или в квартире.

-- У меня в квартире? Ещё чего не хватало! Зачем мне светить свою квартиру.

-- Я не сказал в твоей квартире, а просто в квартире. Не будешь ты светить свою квартиру, успокойся - снимем квартиру.

-- Это на какие же расходы вы идёте!

-- Не бери в голову, это тебя не касается.

-- Ладно, я понял. Только мне немного странно насчёт паспорта. Откуда у вас такие связи, чтобы сделать мне паспорт на чужое имя? Нет, меня это, конечно, устраивает, я...

-- Так, теперь уже ты выглядишь идиотом, -- перебил его Бережной. -- Конечно же, паспорт будет липовый, сами сделаем, бланк купим на чёрном рынке. Ментам ты его показывать не будешь, а девица не отличит его от настоящего. Она же не профессиональная паспортистка, нюансов не сможет уловить.

-- Вот теперь я всё понял. Хорошо, буду стараться выполнить поставленную задачу. Только последний вопрос - а если девица так и не поддастся на мои уговоры? Тогда что? Не силой же мне её заставлять.

-- Нет, конечно. Никакого физического насилия, ни в коем случае. Да и откровенного морального нажима тоже. Уговоры, и убедительные - это да. Но и только. Только её добровольное согласие. Не удастся её уговорить - докладываешь мне, и мы сворачиваем операцию.

-- Всё ясно.

Вот так Анатолий Чесноков спустя всего неделю стал для Алёны Серовой Виктором Петровичем Смирновым. Николай Бережной, вручив ему новые (липовые) удостоверение и паспорт, более детально проинформировал его об Алёне Серовой и о том, что и как нужно будет делать. Предусмотрительность Бережного, да и самого Анатолия, оказались отнюдь не лишними, поскольку Алёна в одну из ночей и в самом деле ознакомилась с паспортом новоиспеченного Виктора Смирнова. Но на этом она успокоилась и даже не стала выяснять, работает ли в названной её приятелем компании он сам, да и существует ли вообще такое реальное лицо.

* * *

Козаков сдержал своё обещание Серовой, что она вряд ли устроится где-нибудь на приличную работу. На следующей неделе вышли пару, так называемых "жёлтых" газет, в которой были красочно описаны "подвиги" Алёны Артуровны Серовой, да ещё и красовалась её фотография (позаимствованная Виктором из её личного дела). Отныне работа для неё в приличных фирмах была закрыта. Алёна действительно была полностью раздавлена.

Но Виктору и этого оказалось мало. Он ещё в ту же пятницу вызвал Горбулина и дал указание, чтобы была угнана машина Алёны и разобрана на запчасти для продажи - чтобы её невозможно было разыскать. Конечно, и к краже в квартире Алёны Козаков был причастен, хотя сам он этого и не делал. Просто Горбулин по указанию директора через своих ребят слил информацию о квартире Серовой, о коде на подъезде и на сейфе заинтересованным людям. Виктор даже предложил сделать всё самому Анатолию Петровичу, но тот, к его чести отказался. Виктор же даже не стал требовать себе от этой афёры какой-либо процент - у него не было такой уж большой тяги к деньгам, он просто хотел отомстить Алёне. Итак, Козаков дал ещё Горбунову указание относительно машины Серовой, но, не успел начальник СБ передать соответствующим лицам это распоряжение своего начальника, как тот его уже отменил. Как-никак, Алёна была когда-то его бывшей любовницей, а потому что-то да осталось в сердце Козакова по отношению к ней. И он решил, что достаточно с неё провала с работой, потери денег и угробленной квартиры. Да и нельзя окончательно загонять человека в угол, тогда в поисках выхода из него тот таких дел натворить может. Ладно, решил он, пусть у Алёны как бы в утешение останется хотя бы машина, нельзя же у дитяти отбирать его последнюю игрушку.

Когда Ева Фрейл узнала от Рогозного обо всех злоключениях своей бывшей обидчицы, она послала с одного из своих резервных телефонов, купленных когда-то Николаем Бережным, (вот когда он вновь ей пригодился) на телефон Алёны (его узнал Александр) коротенькую SMS-ку: "За всё нужно платить. Ефросинья". После этого она сказала Саше:

-- Ну вот, с Серовой я полностью рассчиталась. У нас с ней счёт 1 : 1, но явно в мою пользу.

-- Как это ничейный счёт может быть в чью-то пользу? -- удивился тот.

-- А вот так. Ты же футбольный болельщик. И вот тебе пример: если одна команда на поле соперника проигрывает матч со счётом 0 : 1, но в ответном матче на своём поле берёт верх со счётом 3 : 0, 5 : 0, пусть даже 2 : 0, то кто проходит дальше? А ведь по победам и поражениям у них счёт именно 1 : 1.

-- Ты смотри! -- рассмеялся Александр. -- А ты оказывается ещё и спортивный знаток. Вот уж чего от тебя не ожидал.

-- А я что, не права?

-- Права, абсолютно права. Да и когда ты бываешь не права.

ГЛАВА 35

Водоворот событий

Алёна Серова, после того, как, хлопнув дверью, выскочила из кабинета Козакова, вновь со слезами отправилась домой. Она подумала о том, что свои вещи она заберёт из отдела уже в понедельник, всё равно ей нужно будет приходить за расчетом, сегодня его точно не произведут. Но дело было и не только в этом - не хотела она зарёванной ходить по фирме и всем всё объяснять. Да и что она сможет объяснить? - что директор её выгнал за предательство. Нет уж, ей такой славы не нужно. Но и в понедельник нужно будет с некоторыми лицами объясняться, а потому Алёна, подумав, нашла иной вариант. Она уже из дому позвонила главному бухгалтеру Нине Григорьевне Калининой и спросила, можно ли ей прийти за расчётом завтра, в субботу, будет ли готов расчет для неё и будет ли завтра работать кассир. Она была в неплохих отношениях с Калининой, а потому та сказала, что перезвонит примерно минут через 15 Серовой сама и сообщит об этом. Алёна тут же по телефонной книжке мобильника нашла номер Тверской и сказала:

-- Аврора Аполлоновна, я сегодня после работы не могу, как мы договаривались, поговорить с вами, мне нужно в квартире убирать, освобождать мебель, многие из них нужно будет разбирать и выбрасывать, ну, и прочие дела. А вы завтра не будете на работе?

-- Возможно, выйду на пару часов, примерно с десяти.

-- Ой, отлично, тогда и я к тому времени подъеду. Тогда и поговорим.

-- Хорошо, подъезжай.

Чуть позже Серовой позвонила Калинина и сказала, что расчёт она завтра сможет получить.

-- Когда тебе удобней, Алёна? Когда подойти кассиру?

-- Часов на десять.

-- Хорошо. Светлана, -- так звали кассиршу, -- будет в десять часов.

Конечно, Алёна ничего пока в квартире убирать не собиралась. Но у неё после командировки в кошельке оставалось всего рублей 300-400. Поэтому она решила заскочить в ближайший банкомат и снять со своего счёта немного денег. И вот где её ждал истинный ужас - денег на счету у неё не было ни копейки, это ей (после неудачи в банкомате) подтвердили и сотрудники банка, которым она перезвонила. Алёна, конечно же, была в шоке от того, что обворовали её квартиру, испортили мебель и вещи, да ещё и в завершение всего Виктор выгнал её из фирмы. Но, всё это дело наживное, думала она, деньги на счету есть, будут и мебель, и вещи. Сама же она с дипломом менеджера работу себе как-нибудь найдёт. Но сейчас отсутствие денег на счету было для неё полной катастрофой, концом света. Ведь тогда получается, что у неё за душой нет ни копейки, остаток денег в кошельке и небольшая сумма по расчету её никоим образом не спасает. Нужно было, всё же, не отменять ей встречу с Авророй, может быть, та уломала бы мужа, или, по крайней мере, посоветовала бы, как Серовой быть. Она глянула на часы - почти шесть. Теперь она уже вряд ли застанет Тверскую на работе, а к ней домой она, конечно, не поедет - там к тому времени может быть уже Алёнин обидчик Виктор.

Завтра она получила у кассира расчёт, - тоже копейки, как она определила для себя, - и собрала в приготовленную сумку вещи из отдела. Там находился сегодня только Ильин, но он ни о чём с Алёной не беседовал, вероятно, уже всё знал. Далее Алёна стала дожидаться Тверскую, но той всё не было. После одиннадцати часов Серова позвонила ей.

-- Я на работу сегодня решила не выходить, а с тобой разговаривать вообще не собираюсь, -- заявила та и отключила телефон.

-- Вот дура я, -- кляла себя Серова, возвращаясь домой. -- Нужно было именно вчера с ней разговаривать, а не сегодня, когда её муженёк всё уже рассказал.

Она ещё пару раз набирала телефон Тверской, но та скидывала соединения, видя, кто ей звонит. И Алёна оставила свои попытки переговорить с Авророй. Но во вторник у неё появилась новая причина для испуга, а потому она вновь предприняла попытку поговорить со своей бывшей подругой, других друзей у Серовой практически не было. Но она понимала, что на звонки Тверская отвечать не будет, а потому дождалась, когда та после работы направлялась к своему автомобилю.

-- Алёна, я тебе уже сказала, что разговаривать с тобой я не хочу, -- сразу же заявила та, увидев Серову.

-- Аврора Аполлоновна, ну, хотя бы пять минут мне уделите. У меня никого нет ближе вас, Мне очень нужен ваш совет. Я ведь теперь вообще нищая.

-- Как это, нищая? -- уже заинтересовалась Тверская.

-- А вот так. У меня со счёта украли все деньги, все, до последней копейки.

-- Да ты что? Не выдумываешь?

-- Мне сейчас только до выдумок, -- искренне расплакалась Алёна.

-- Ладно, садись в машину, поговорим.

В машине Алёна всё рассказала Тверской. Та повозмущалась наглостью воров, посочувствовала, тоже искренне, Серовой, а потом сказала:

-- Ну, если воров, которые ограбили твою квартиру, ещё есть шанс найти, то тех, кто у тебя со счёта деньги увёл - уж точно нет, -- и она, с нескрываемой неприязнью, добавила. -- И мне кажется, что это работа тех, кто тебе платил за слив информации. Большие деньги они на ветер пускать не хотели.

-- Но как они узнали мой пароль к счёту?

-- Так же, как и код к сейфу - подобрали. Сейчас такие хакеры пошли, что взламывают пароли и Пентагона.

-- Я это всё понимаю. Но, что же мне делать? -- продолжала гнуть свою линию Алёна.

-- Не знаю, это твои проблемы, -- чувствовалось, что Тверская еле сдерживается, чтобы не послать свою подругу куда подальше. -- В первую очередь тебе срочно нужно устроиться на работу, -- жёлтые газеты с репортажем про Серову выйдут только завтра, а потому обе женщины ещё не ведали, какой новый сюрприз подготовил Алёне Козаков.

-- А не может Виктор Фёдорович переменить своё решение?

-- Что?! Я когда ему ещё в пятницу об этом заикнулась, то он и вовсе рассвирепел и пообещал и меня из дому выгнать. Так что абсолютно исключено. Ты что, не понимаешь, какую ты подлость всем нам преподнесла?

-- Я не знала.

-- Хватит лгать! Всё ты знала и всё ты понимала. Денег срубить побольше хотела, вот и срубила. Ничто не остаётся безнаказанным.

-- Ой, Аврора Аполлоновна, у меня ещё одна новость, -- услышав про наказание, вспомнила Алёна.

-- Какая? Господи! Что у тебя ещё могло произойти?!

-- Сейчас, -- Алёна вынула из сумочки свой мобильный телефон, понажимала его кнопки, а потом протянула его Тверской, -- вот, читайте.

-- Правильно, почти то, что и я тебе только что сказала, -- съехидничала Аврора, прочитав, отправленную Евой Фрейл, SMS-ку Серовой. -- А кто это такая - Ефросинья?

-- Я точно не знаю, но мне кажется, что это та студентка.

-- Какая ещё студентка?

-- Та, которой я... Та, которую Виктор Фёдорович выгнал десять лет назад из фирмы за воровство моих серёжек.

-- Ага! Вот оно что! Так, стоп. Ты только что кое о чём заикнулась. Признавайся, и честно, это ты сама подсунула ей серёжки в сумочку?

-- Я, -- чуть слышно ответила Серова, низко наклонив голову.

-- Ну и сволочь же ты! Я потом позже думала о той краже, и поняла, что дело было нечисто. Но потом всё это забылось.

-- Это та Фроська меня сейчас подставила.

-- Если это и так, то она правильно поступила. За что ты ей тогда такую свинью подсунула? Её же потом, как мне Виктор говорил, выгнали из института. Мой муженёк тоже хорош - портить человеку жизнь, не разобравшись. Но он тебе поверил. А ты-то за что невзлюбила ту студентку, что она тебе плохого сделала?

-- А что она постоянно умничала?

-- Ах, вот оно что! Умничала она, наверное, потому что имела собственный ум. А ты своего ума не имеешь, так чужому позавидовала. Всё, нет больше моих сил терпеть тебя! Выметайся из машины!

-- Аврора Аполлоновна...

-- Вон из машины, я сказала! И не приближайся ко мне ближе ста метров. Не хочу я с такой дрянью дело иметь.

И вновь Серова осталась одна. Она сейчас проклинала тот день, когда она познакомилась с Виктором Смирновым. Она уже всё сопоставила, а потому поняла, что это знакомство было не случайным. Кроме того, на это указывало и внезапное исчезновения Виктора. Дней через десять после того, как Алёна начала сообщать информацию о делах в "Козероге" неизвестному абоненту, Смирнов заявил ей, что он едет в Украину налаживать там дела своей фирмы, мол, многие в России интересуются недвижимостью в этой республике, давно уже ставшей независимой страной. И пробудет он там, вероятно, месяца два. Но прошло и три месяца, и полгода, но Виктор не давал о себе знать Серовой, его же автоответчик мобильного телефона отвечал стандартную фразу: "Абонент вне зоны действия". Алёна даже сходила к нему на квартиру, но там жили совершенно другие жильцы, по их рассказам они сняли эту квартиру как раз примерно через неделю после исчезновения Смирнова. Уже тогда Серова поняла, что её подставили, но продолжала сливать информацию - зачем было отказываться от лишних, и неплохих, денег. Но она всё равно попыталась разыскать Виктора через его фирму. Да, она нашла такую фирму и даже встретилась с Виктором Смирновым, но это был абсолютно незнакомый ей мужчина. Он пожал плечами и сказал, что в Москве, наверное, сотни Викторов Смирновых - фамилия распространённая, да и имя тоже. После этого Алёна прекратила поиски. Сейчас же она попыталась дозвониться до таинственной Ефросиньи, но и по этому номеру она вновь слышала только фразы автоответчика. Алёна, наконец-то плюнула на все свои розыскные мероприятия и направила свои усилия в этом плане на поиски хоть какой-то работы, она уже знала про репортажи о ней в "жёлтой" прессе. Вот только она не уставала мысленно проклинать Ефросинью и выгнавшего её из "Козерога" Виктора Козакова.

* * *

Подходил к концу уже первый весенний месяц, сам Козаков в это время строил уже совсем иные планы в отношении той особы, которую Серова для себя именовала Фроськой - ни Алёна, ни Виктор не знали, что Ева Фрейл и неизвестная Ефросинья - это одно и то же лицо. Когда он понял, что Рогозному так ничего положительного для фирмы и не удастся добиться от Фрейл, то подумал о том, что, так или иначе, нужно окончить начатое дело, вместе с "кротом" нужно выбросить и оставшиеся палки из своих колёс. Только тогда он и его фирма смогут облегчённо вздохнуть. В самом конце марта, через неделю после того, как была изгнана из фирмы Серова, вновь в кабинете директора "Козерога" находился Анатолий Петрович Горбунов.

-- Так, Анатолий, нам по-прежнему мешают? Я имею в виду фирме.

-- Ещё пока что сложно сказать. Но, хотя и не в такой степени, как раньше, но, всё же, мешают.

-- Значит, слив информации продолжается?

-- Вряд ли.

-- Как это?

-- В последнее время, после увольнения Серовой, конкретной информации "Афина" уже не получает, я это прозондировал.

-- Тогда в чём же дело?

-- Дело в том, что более чем за год "Афина" уже прекрасно изучила наше окружение заказчиков. А потому она теперь больше следит уже не за нами, а именно за ними. Мне кажется, что информация о Серовой просочилась именно потому, что она стала им не нужна - зачем выбрасывать деньги на ветер, когда можно всё узнать и по-другому.

-- Вполне возможно. Вот только результат для нас всё тот же.

-- Да, почти что так.

-- Значит, Ева Фрейл по-прежнему работает на развал нашей фирмы?

-- Похоже на то.

-- Так, её нужно приструнить!

-- Силовыми методами?

-- Да.

-- Ни я, ни мои ребята на мокрое дело не пойдут.

-- А я тебе этого и не предлагаю. Напугайте её.

-- Письмами, угрозами по телефону?

-- Можно и это. Но если это не подействует, то пусть пара твоих ребят встретит её где-нибудь вечером. Выходит же она из дома в вечернее время.

-- Выходит. Но чаще с Рогозным. Хотя иногда и одна.

-- Проследи, когда и куда она ходит одна. И выбери время. Пусть твои ребята будут наготове. Если всё время будет с Александром, то и это устранимо. Я его пошлю куда-нибудь в командировку на несколько дней, на неделю. Только не переборщите, в крайнем случае, помни́те её немного, но без видимых следов - чтобы не было обращения в полицию.

-- Хорошо.

Дней десять после этого на мобильный телефон Евы Фрейл (Горбунов давно уже знал его номер) приходили SMS-ки угрожающего характера. Но Ева не обращала на это внимания, готовая к этому, хотя и её и Александра это волновало - они понимали, что вряд ли Козаков, или его прислужники, обойдутся одними телефонными угрозами. Так оно и произошло. Когда Горбунов понял, что такие угрозы бесполезны, он приступил к следующей фазе плана, предложенного Виктором Фёдоровичем. За это время он уже хорошо изучил маршруты и время нахождения Фрейл вне дома. И Рогозного не пришлось отправлять в командировку, просто физически не мог же он постоянно с ней куда-то ходить. И вот в один из дней конца второй декады апреля Ева приехала домой поздно (задержавшись на работе), да ещё после этого ставила машину на парковку. Сейчас они с Александром жили у неё. Она разделась, зашла в комнату, где её ждал Александр, села в кресло и, горько улыбнувшись, сказала Рогозному:

-- Ну вот, Саша, я и дождалась второй стадии запугивания.

-- Что-что?! -- заволновался Александр.

-- А вот то - сегодня ко мне уже пытались применить и грубую силу. Правда, сначала тоже были словесные угрозы, но потом пытались именно воздействовать физически.

-- Где это произошло? Возле подъезда? Но там хорошее освещение.

-- Нет, не возле подъезда. На пути моего следования от подземного паркинга к дому.

-- И что они тебе сделали?

-- Абсолютно ничего.

-- Как это? Ты же сама сказала, что они применили силу.

-- Не применили, а пытались применить. Но они и пальцем меня не коснулись, я тебе как-то говорила, что я сумею себя защитить.

-- Не понял. А сколько их было?

-- Двое, и на вид качки́ приличные.

-- Тогда как они могли к тебе и пальцем не прикоснуться. Даже, если ты знаешь приёмы каратэ, то обоюдные прикосновения должны были быть.

-- А их как раз не было.

-- Ничего не понял. Как такое может быть? Объясни, пожалуйста.

-- Я тебе объясню, конечно. Но со слов ты мало что поймёшь. Давай я сначала тебе кое-что продемонстрирую, а потом уж буду объяснять. Встань.

Она сама тоже поднялась с кресла, приблизилась к Александру и сказала:

-- Ударь меня.

-- Ты что, с ума сошла?! Зачем ещё такие фокусы?

-- Это не фокусы. Я тебе именно покажу, как мордовороты ко мне не дотронулись. Ты тоже ко мне не дотронешься. Бей, не бойся.

Александр удивился, но решил попробовать, его заинтересовало, как это он не притронется к Еве. Сначала он просто пытался только имитировать удар, как бы оберегая возлюбленную, но его рука постоянно уходила то вправо, то влево, не касаясь тела Евы. Её правая рука делала какие-то пассы, но при этом она не касалась его тела. Тогда он пытался бить уже по-стоящему, но с тем же успехом. Когда же разгорячённый, удивлённый, а, возможно, что уязвлённый и обозлённый, Александр уже с большей настойчивостью старался хоть как-то дотянуться кулаком до тела Евы, она продолжала делать уводящие пассы рукой, опять-таки не касаясь его тела, и Александр теперь уже стал боком, а то и спиной валиться на пол. И так продолжалось не один раз. Наконец, даже запыхавшийся немного от своих бесплодных попыток, Рогозный снова присел в кресло и удивлённо спросил:

-- Что это такое? Как это у тебя получается?

-- Это один из видов бесконтактного боя - древнее китайское искусство борьбы. Называется оно цигун.

-- Я слышал о цигун. Но мне казалось, что это просто искусство саморегуляции организма, некая оздоровительная система.

-- Так оно и есть. Но не только. Это ещё и искусство боя, именно бесконтактного боя. Физического контакта, как ты видел, нет, но атака противника всегда будет отбита. Этим искусством давно заинтересовались силовые структуры Китая, а сейчас, насколько мне известно, уже и наши. Наверное, и американцы тоже.

-- Но за счёт чего всё это происходит?

-- За счёт некой внутренней энергии человека. Это пронизывающая энергия, подобная электрическому току. Я не применяла с тобой сильной энергии, иначе ты бы почувствовал как бы её уколы.

-- Но как и где ты этому научилась?

-- Ещё живя в Австралии.

-- И все могут этому научиться?

-- Если говорить теоретически, то, наверное, все. А вот практически..., нужно немалое время и упорные тренировки. Кроме того, у человека должны быть задатки этой энергии. Имеется в виду, что у слабовольного человека вряд ли есть подобная энергия. Нужна сила воли, упорство в достижении результатов, и не только в обучении цигун, а вообще по жизни. Такая энергия есть у напористых людей, только её нужно развивать.

-- А как ты в себе обнаружила такую энергию?

-- Ну, вообще-то по жизни я именно напористый человек.

-- Да, это я уже знаю, -- улыбнувшись, покачал головой Александр.

-- Но я не знала о такой энергии. Между прочим, она называется "Ци". Согласно китайским учениям энергия Ци - это основа всего живого на земле. Благодаря этой энергии цветут сады и живут все существа на нашей планете. Считается, что изначально энергия Ци присутствовала во Вселенной задолго до того, как был создан человек и всё материальное. Законы движения энергии Ци одинаковы как для человеческого тела, так и для всей нашей планеты. Она движется по меридианам, называемым "драконовыми линиями", но, несмотря на такое грозное название, "драконовы линии" очень благоприятны со всех точек зрения. В тех местах, где меридиан выходит близко к поверхности земли, почва более плодородна, там произрастают изобильные плоды, климат благоприятен для жизни. В тех же местах, где энергии Ци мало из-за глубокого залегания меридиана, земля похожа на пустыню. Зайдя в незнакомое помещение, ты, например, можешь чувствовать себя как дома, уютно и спокойно - это означает, что в доме хорошее движение Ци. Противоположностью энергии Ци является энергия Ша, которая уничтожает гармонию и благополучие. Также, согласно китайским воззрениям, большое количество энергии Ци есть в местностях, обладающих гористым или холмистым ландшафтом. Большое количество зелени и обилие рек и озер также указывает на наличие большой Ци. В таких местах люди живут богато и счастливо. Если местность подвержена сильным ветрам, то это плохо для энергии Ци - её просто сносит ветром. Также неблагоприятны для Ци и бурные реки, а также и заросшие тиной болота. Человек получает свою долю энергии Ци ещё при рождении от матери. В течение жизни энергия Ци пополняется посредством питания, дыхания, обучения разным наукам.

-- А дыхание здесь при чём?

-- Ну как же. Нужно уметь правильно дышать, и тогда ты будешь лучше получать эту энергию. Вот скажи мне - ты, уже будучи взрослым, играл когда-нибудь с маленькими детьми? Я имею в виду подвижные игры.

-- Х-м, наверное, пару раз приходилось - с детьми знакомых.

-- А ты не замечал тогда, что, играя с ребёнком, ты через несколько минут начинаешь задыхаться, в то время как малыш резвится, как ни в чём не бывало?

-- Пожалуй, было такое. И что?

-- А ты не задавал себе вопрос - откуда малыш берёт столько энергии? Ответ прост. Если ты внимательно приглядишься, как ребёнок дышит, то получишь ответ. Ребёнок дышит животом. Это естественный способ дыхания, так мы дышали, когда были в чреве матери. Обычные люди, вырастая, постепенно начинают дышать совсем по-другому. Но вот спортсмены высшего класса, певцы, мастера боевых искусств и другие люди, нуждающиеся в изобилии энергии, тоже дышат животом. Путь энергии до живота гораздо длиннее, чем до груди. Горловое дыхание, каким дышат много пожилых людей, ещё хуже. Поток энергии к горлу так короток, что эти люди очень быстро начинают задыхаться.

-- Интересно.

-- Да, интересно и поучительно. Правда, люди при этом нередко задают вопрос по теме такого способа дыхания: "А как же нам удаётся вдохнуть воздух в живот? Ведь наши лёгкие воздухонепроницаемые. Для воздуха нет пути через нос и лёгкие в живот".

-- А и, правда, как?

-- Ответ таков - мы вдыхаем не просто воздух, но и космическую энергию. Она и есть именно то, что проникает, а потом даже ощущается в животе - для энергии нет препятствий. Но такой сгусток космической энергии, ощущаемый нами в животе, далеко не полностью состоит из энергии, принесённой вдыхаемым воздухом. Вдох добавляет лишь малую порцию к уже запасённой энергии. Так вот, мастер цигун способен на большее, чем просто заурядное дыхание животом. Он может распространить своё дыхание по всему телу по кругу вдоль меридианов "жэнь" и "ду" или "жэнь-май" и "ду-май", - есть такие, - по так называемому потоку "ци" малой вселенной.

-- Хорошо, это я понял. Но мы говорили о том, как ты сама обнаружила в себе эту энергию.

-- Это не я обнаружила. Её обнаружил один знакомый мне филиппинец.

-- Ты что, была и на Филиппинах?

-- Нет. Это был друг Оливии Аткинсон, моей как бы австралийской бабушки. В Австралии живёт много филиппинцев. Точнее, он был не столько знакомым самой Аткинсон, сколько приятелем её умершего второго мужа. Но он часто навещал Оливию. Я с ним часто беседовала, иногда и спорила по каким-либо вопросам. И вот он, видя мою неуступчивость, и сказал, что во мне много энергии Ци. А потом он спросил меня, не хотела бы я заниматься с ним усовершенствованием этой энергии.

-- И ты согласилась?

-- Конечно. Во-первых, мне всегда нравилось учиться чему-то новому, а во-вторых - это же прекрасно, когда человек, тем более женщина, умеет постоять за себя. Это было ещё до моего обучения в университете Брисбена, так что свободного времени у меня было много - почему бы не научиться чему-то полезному.

-- И долго ты училась этому бесконтактному бою?

-- Да уж немало времени. Всё шло по определённым этапам. Моего учителя-филиппинца звали Баяни Консьо. Вообще-то у филиппинцев широко распространены испанские имена и фамилии, это наследие колониального прошлого. Но мой знакомый имел именно филиппинские имя и фамилию. Его имя было ему под стать, и переводилось как герой. Поскольку залогом освоения бесконтактного боя является хорошее состояние здоровья и хорошая физическая форма, то сначала Баяни, делал упор именно как бы на накоплении внутренней энергии. Только в здоровом организме внутренняя энергия может накопиться и потом быть направлена на внешний источник. Второй этап предусматривал возможность достижения сознанием, так называемого, пограничного состояния. Благодаря этому ты достигаешь ряда нужных эффектов. Третий шаг - это умение сконцентрироваться. И так далее - позже уже начались непосредственно упражнения и тренировки.

-- Да, интересно. Ты молодец. Хорошо, а что ты говорила как бы об уколах током? Я ничего подобного не ощущал. Я просто по не понятным мне причинам валился на пол.

-- Увлекал на пол твоё тело невидимый взгляду вихрь. Эта реальная, спиральнозакрученная сила как бы вкручивает нападающего в этот вихрь, заставляя выполнять невероятные по сложности движения вплоть до резкого падения, напоминающего результат уже контактного броска. Но можно усилить эту силу, ещё и добавив подобие тока. От такого удара у нападающего тоже могут быть, как при реальном ударе током, подобные симптомы - онемение рук с болью, головокружение и даже тошнота. Всё это похоже ещё и на состояние как после нокаута. И к моим сегодняшним противникам я уже применила эту усиленную энергию. Так что они больше ко мне не сунутся.

-- Н-да, ну и дела.

-- Но и это ещё, Саша, не всё. Иногда эту энергию можно даже зрительно увидеть.

-- Да ты что?!

-- Да. Но мне это, конечно, не удастся. Такой силой владеют только очень опытные бойцы цигун из Китая, Кореи и Филиппин. Но такие бойцы есть, и я их видела. Баяни мне как-то для наглядности это продемонстрировал. Кстати, на Филиппинах есть своё подобное искусство бесконтактного боя, которое называется эскрима. Эскрима являлась ещё в более ранние столетия эффективным средством для выживания в межэтнических конфликтах местного населения. Существует множество легенд о мастерах эскримы, о том, как бойцы в одиночку вели бой с множеством противников, как они голыми руками побеждали вооружённые огнестрельным оружием отряды, как продолжали, будучи даже смертельно ранеными, сражаться - и побеждали во всех схватках.

-- Ладно. Ты начала рассказывать о зримой энергии.

-- Да, так вот. Однажды друг Баяни Консьо, а он был очень опытный боец, намного сильнее самого Баяни, показал мне на одном из добровольцев бесконтактный удар противнику. А он обучался этому и в Китае, и в Корее. Я стояла сбоку от этого мастера боя, но точно перпендикулярно удару, и видела все его фазы, хотя это были, наверное, доли секунды. Был нанесен прямой удар в лицо добровольца, но, не доставая до тела около 1-го метра. Представляешь, какое расстояние! При ударе из руки мастера выдвинулся пульсирующий, как бы прозрачный, но слегка желтоватый, стержень. По своей видимости он как бы напоминал марево над асфальтом шоссе в летнюю жару. Этот стержень напоминал палку от половой швабры, да и диаметром он был 3-4 см. После такого удара доброволец не упал, но всё его тело, как он потом признался, как бы пронзили иглы. Правда, еще до показа своей силы, мастер предупредил, что удар будет всего лишь на 10-15 % силы от максимума. Представь себе, что было бы с человеком при максимальной силе.

-- Ладно, всё это мне интересно было слушать. А также на собственном опыте я убедился, что голыми руками Еву Фрейл не возьмёшь. Это хорошо, конечно. Но что нам делать дальше? Я ведь боюсь, что Виктор на этом не успокоится. А если он пойдёт на крайние меры, тогда что? Что я должен делать, и что именно ты собираешься предпринимать?

Ева молчала. То ли она раздумывала, то ли просто не хотела говорить Александру о своих дальнейших шагах.

-- Что ты надумала, что намерена предпринять? -- спросил немного спустя Александр.

-- Не торопи меня.

-- Хорошо, не буду. Н-да, -- покачал головой Рогозный, -- правильно говорят, что торопить женщину - то же самое, что пытаться ускорить загрузку компьютера. Программа всё равно должна провести множество действий, скрытых от понимания пользователя.

-- Да, похоже, -- улыбнулась Ева.

-- Так, только не затягивай со своей загрузкой. Боюсь, что времени у нас может быть и не так уж много.

-- Хорошо, постараюсь надумать что-то побыстрее.

ГЛАВА 36

Спираль закручивается всё туже

Мордовороты-охранники из службы Горбулина, конечно же, рассказали о своей неудаче начальнику СБ, после чего тот доложил об этом Виктору. Когда же он попытался в деталях обрисовать рассказанное его людьми, то Козаков возмутился:

-- Что за ахинею несут твои подчинённые?!

-- Это не ахинея. Я своим людям верю.

-- Да верь сколько угодно. Но это же чушь! Они не выполнили задание, а теперь очень уж неумело оправдываются. Это что, два амбала не могли притронуться к женщине, которая на вид Гераклом отнюдь не кажется?

-- Виктор Фёдорович, они не врут, и это не чушь. Да, я сам такого не видел, но я слышал, что есть такие мастера бесконтактного боя.

-- Да? И что, Фрейл одна из них?

-- Этого я не знаю. Но, не забывайте, что она жила в Австралии, а это восток земного шара. О различных восточных единоборствах вы же наверняка слыхали. И мы не знаем, чему Фрейл научилась в Австралии.

-- Если ты прав, то это только подтверждает мою уверенность, что с ней нужно поскорее разделаться.

-- Возможно, только как? Мы уже многое перепробовали. А ей что с гуся вода.

-- Многое, но не всё.

-- Виктор Фёдорович, у меня есть ещё одна неприятная новость.

-- У тебя таких новостей что, целая кладовая? Ладно, выкладывай.

-- Я узнал, что "Афина" скупает наши акции.

-- Да ты что?! И много они уже скупили? У нас же с Александром и моей супругой основной пакет акций. На стороне их не так уж много.

-- Немного, но они у сотрудников, всё же, имеются. Скупила "Афина", как мне удалось установить, пока что всего лишь 12 % акций.

-- Всего лишь, говоришь? Вроде бы немного, да? Но их-то на стороне всего лишь двадцать процентов. Ощущаешь, они уже скупили 60 %, -- Виктор был неплохим математиком (12/20 = 0,6), -- акций на стороне. Кто продал свои акции?

-- Я этого не знаю, и вряд ли узнаю. Да и вы не узнаете. Сами сотрудники вам ничего не скажут, будут клясться, что ничего не продавали. А нажать на них, заставить показать свои акции вы не вправе - каждый волен поступать, как ему заблагорассудится.

-- Так, ты прав, конечно. Но нужно же что-то делать?

-- Но пока ничего страшного нет. Как я понял, 80 % акций у вас на руках?

-- А вот я в этом не уверен.

-- Почему?

-- Да, ни я, ни Аврора Аполлоновна свои акции не продавали. А вот в отношении Рогозного я не уверен. Тем более что он уже, как я понял, полностью живёт с Фрейл.

-- И вы думаете, что он мог продать свои акции?

-- А почему бы и нет? У него 40 % акций, плюс 12 %, которые "Афина" уже приобрела, как ты утверждаешь. В сумме это 52 % акций, то есть контрольный пакет акций уже может быть у "Афины".

-- Нет, не может быть.

-- Почему?

-- Потому что в таком случае "Афина" уже сожрала бы нашу фирму. Зачем им время тянуть?

-- Ну, хорошо, пусть так. Но к этому, как мне кажется, всё и идёт. Ты можешь быть уверен, что Рогозный уже завтра не продаст свои акции?

-- Не знаю.

-- Вот и я не знаю. А это очень плохо, когда не знаешь намерений противника. Я только понимаю одно - это всё звенья одной цепи, которую соорудила эта сучка Фрейл. Только зачем нам было вставлять палки в колёса, если посредством акций всё так просто решается? Не понимаю.

-- Да нет, не всё так просто. Во-первых, Фрейл ещё не была знакома с Александром Степановичем, когда начала вставлять нам палки в колёса. Да она его и не использовала, тоже, наверное, влюбившись в него. Вероятно, совесть не позволяет ей это делать.

-- Да какая у неё совесть?

-- Погодите, я о другом хотел сказать. Вряд ли сотрудники компании раньше добровольно продавали бы свои акции. Зачем им это, если у нас дела шли хорошо, и они были всем довольны? Фрейл и вставляла нам палки в колёса, чтобы со временем легче было скупать акции. Теперь особого нажима на наших сотрудников и не требуется, они же видят, что дела в фирме только ухудшаются.

-- Да, резонно. Но это лишний раз говорит и о намерениях Фрейл. Она нас точно сожрёт, и в самое ближайшее время. Теперь ты понимаешь, что с ней точно необходимо разделаться?

Горбулин благоразумно промолчал. Козаков тоже не стал больше говорить, но видно было, что какие-то мысли у него в голове крутятся. На следующий день, прямо с утра, он вызвал к себе Рогозного.

-- Присаживайся, разговор может быть и не таким уж коротким, -- предложил он приятелю.

-- Что-нибудь случилось?

-- А разве у нас бывает в последнее время без чего-то случившегося?

-- И что произошло сегодня, или вчера?

-- Сегодня ещё ничего. Хотя я и не уверен, что не произойдёт. А вот вчера Анатолий мне кое-что сообщил.

-- И что же?

-- "Афина" скупает наши акции.

-- Ну, это можно было предположить. Но у сотрудников их немного, так что опасаться нечего. И много они скупили?

-- Двенадцать процентов.

-- Ого!

-- Вот, правильно, именно ого! Ты ориентируешься намного лучше, нежели Горбулин. Для того это мелочи. Но это далеко не мелочи. А если к этим двенадцати процентам приплюсовать ещё и твои 40 % процентов, то сколько получится?

-- Ах, вот оно что! Теперь я понял. Ты обвиняешь меня в том, что я продал свои акции "Афине"? Но это абсолютно беспочвенные обвинения. Я с таким же успехом могу и тебя с Авророй обвинить.

-- Я пока что тебя не обвиняю, а просто не исключаю такую возможность.

-- И на том спасибо.

-- Хорошо, а вот скажи, только честно, ты, действительно не продавал свои акции.

-- Ответ лежит на поверхности. Если бы я их продал, то учитывая то, что тебе сообщил Горбулин, я, кстати, не знал об этом, то ты бы уже, наверное, не сидел за этим столом.

-- Я это и сам понимаю.

-- А если понимаешь, так зачем спрашиваешь? Говорю честно - свои акции я не продавал. Если не веришь, могу завтра принести и показать.

-- Хорошо, верю. А Ева Фрейл тебе не предлагала их продать?

-- Нет. Как я тебе уже говорил, мы не разговариваем на темы наших работ.

-- Ладно. А если Фрейл предложит тебе продать свои акции ей, ты продашь?

-- Отвечу тебе вновь честно, хотя мог бы и соврать. Не знаю, не думал об этом. Всё зависит от обстоятельств.

-- Вот оно! Я так и думал.

-- Что ты думал? Я тебе ничего конкретного не сказал. Всё, Виктор, в жизни зависит от обстоятельств, и ты это прекрасно знаешь. Так почему я обязан действовать наперекор всему, может быть, даже здравому смыслу?

-- Здравый смысл, здравый смысл, -- злился Козаков. -- Пока ты здесь философствуешь, Фрейл гробит нашу фирму. Вот в чём здравый смысл. Так, я всё понял. Вряд ли ты уже будешь во всём меня поддерживать. Была дружба, но как только наступили тяжёлые времена, то ты решил отговорками отделываться.

-- Ничего я отговорками не отделываюсь. Я тебе сказал всё честно. А вот ты в последнее время что-то юлишь. Ты со мной уже почти ни о чём не советуешься, а только со своим Горбуновым. И что ты с ним затеваешь, не понятно. Еве долгое время шли угрозы по телефону, но на днях дошло и до прямых физических угроз. Хорошо, что Ева умеет за себя постоять. Но я подозреваю, что не обошлось в этом без молодцев Анатолия Петровича. А значит, и тебя самого. Так это или нет?

-- Не дави на меня. Фрейл на меня давит куда сильнее, а потому, если это и так, то Анатолий имел право на ответные меры.

-- Почему же ты не борешься с Фрейл её методами, как обычно повелось в бизнесе, а направляешь на неё дюжих молодцев. И это против женщины!

-- Это не женщина, а чёрт в юбке, если этим молодцам не удалось с ней справиться. К тому же, в бизнесе, и это ты тоже знаешь, любые методы хороши. Вспомни 90-е годы.

-- Ага, ты сейчас хочешь вытащить эти методы их пыльной кладовой, и реанимировать их?

-- Ничего я не хочу. Но фирма-то гибнет.

-- А почему ты считаешь, что она гибнет? Ты же не знаешь намерений руководства "Афины". Может быть, они просто хотят присоединить нашу фирму к своей компании. Но тогда это не означает, что они хотят её разрушить. Можно работать и в объединённой компании.

-- Вот ты как заговорил! И ты там собираешься работать? Тёпленькое местечко себе уже подыскал?

-- Я ничего не ищу. Но и не вижу особой разницы - где и как работать.

-- Ты не видишь, а я вижу. На чужого дядю я горбатиться не собираюсь. Это моя фирма, я её хозяин! Я решаю, что и как мне делать. А потому я не собираюсь выслушивать чьи-либо указания и выполнять только то, что мне прикажут. Не на того напали! Я эту фирму создал, и не собираюсь никому её уступать. Поэтому я буду бороться за неё любыми методами, можешь так и передать это своей драгоценной Фрейл. Я, и только я, хозяин фирмы! И вы все запомните это! Не буду я работать ни под чьим руководством. Только я сам! Так, всё, разговор окончен. Нечего попусту время тратить, давай заниматься делами. Хорошо, что ты ещё хоть от дел фирмы не устранился.

-- А я никогда и не собирался от них устраняться.

-- Но, я так предполагаю, уже собираешься.

На этом беседа, теперь уже можно точно сказать бывших приятелей, полная различных намёков и недомолвок, отдельных нападок и грубого монолога Козакова была завершена. Что касается последнего, то это было вполне в характере Козакова - он всегда был откровенным индивидуалистом, собственником - всё только моё. У него не было особой тяги к деньгам, но зато была огромная тяга к власти, пусть даже и не на особо высоком уровне. Но радости эта беседа, скорее всего, не принесла ни одному, ни другому из владельцев фирмы. К тому же, в своей злости Козаков как-то и позабыл, что "Козерог" принадлежит не только ему одному. Рогозный явственно ощущал обострившуюся неприязнь Виктора к нему и к Еве. И он лишний раз убедился в том, что Виктор, в своём стремлении во что бы то ни стало сохранить фирму именно за собой, способен на всё. Поэтому, приехав домой, Александр так и заявил Еве:

-- Виктор определённо что-то задумал, -- и рассказал в деталях о беседе с Козаковым.

-- Это хорошо, -- протянула Ева.

-- Что же в этом хорошего?

-- Понимаешь, порой сложно заранее предвидеть - что хорошо, а что нет. Хорошо уже хотя бы то, что мы об этом знаем, а это уже немало. Есть даже некая притча по этому поводу.

-- По какому поводу и что ещё за притча?

-- А вот послушай. У одного африканского короля был близкий друг, с которым он вместе вырос. Этот друг, оценивая всё, что бы с ним, или с кем-то другим ни происходило, имел привычку говорить: "Это хорошо!".

Король был заядлым охотником, а его друг всегда был при нём как верный Санчо Панса, постоянно заряжая во время охоты ружья. И вот однажды друг, заряжая ружья для короля, сделал что-то не так, и при выстреле у короля оторвало палец руки. Увидев это, друг, как обычно, изрёк:

-- Это хорошо.

-- Нет, это совсем не хорошо! -- возразил король и приказал поместить друга в тюрьму.

Через год случилось так, что во время охоты короля и находившихся с ним слуг взяли в плен людоеды. Они привели их к себе в деревню, где собирались изжарить и съесть. Но вдруг один из каннибалов заметил, что у короля не хватает пальца на руке. Из-за своего суеверия это племя людоедов никогда не ело того, кто имел ущербность в теле. И короля отпустили. Что стало со слугами, остаётся только догадываться.

Вернувшись домой, король сразу же освободил друга:

-- Ты оказался прав. Это было хорошо, что я остался без пальца, -- и король рассказал другу о происшедшем с ним, а также выразил сожаление, что продержал его год в тюрьме. Он сказал, что это нехорошо уже со стороны самого властелина.

-- Нет, -- ответил его друг, -- это тоже хорошо! Если бы я не был в тюрьме, то оказался бы на охоте вместе с тобой и твоими слугами.

-- Притча любопытная, конечно, -- без тени улыбки отреагировал Александр. -- Но нам сейчас не до различных притч, и не до смеха. Ты понимаешь, чем всё это может закончиться?

-- Понимаю. Но ты же говорил, что постараешься поставить у Козакова "жучок". Вот тогда мы и узнаем конкретно о его планах, -- Ева уже принесла Рогозному несколько различных "жучков", которыми её снабдил Бережной.

-- А сейчас я тебе сообщу вторую неприятную новость - "жучка" у Виктора я поставить не смог, и поставить мне его точно не удастся.

-- Почему?

-- Я сегодня пытался это сделать, но Виктор, очевидно, уже подозревает меня, недаром же был этот разговор об акциях, да и концовка разговора свидетельствовала об этом. Так вот, он с меня сегодня глаз не спускал.

-- Да, а вот здесь я уже не скажу, что это хорошо.

-- Это ещё не всё. Примерно через полчаса я случайно увидел Горбулина, который направлялся именно к директору. И в руках у него была сумка, в которой он обычно носит свои различные приборы, в общем, технические средства, включая и прибор поиска "жучков". И это явно не случайно. Виктор, не доверяя своему глазу, решил проверить после моего ухода, не установил ли я у него в кабинете чего-либо. И доверять мне он уже, видимо, не собирается, а потому, я смею предположить, что он это будет делать после каждого моего посещения его кабинета. Понимаешь, никакой "жучок" мне установить уже не удастся. А если я его даже исхитрюсь поставить, то он сразу же будет обнаружен. Со всеми вытекающими для меня последствиями. Я Виктора, говоря тебе о "жучках", явно недооценил.

-- Да, это действительно уже совсем плохая новость. И что же делать?

-- Выход только один - рассказать обо всём Диме Носову.

-- При чём здесь Дмитрий? Это, во-первых, не его район, фирма же находится совсем в другом районе от моего дома, а во-вторых, что может сделать Дима, если у тебя нет никаких доказательств, ты даже не знаешь, что собирается сделать Козаков? Одни предположения, а предположениями ни одна милиция или даже полиция не занимается.

-- Я это и сам понимаю, но что-то же нужно делать. А Дмитрий опытный оперативник, он может и подсказать, что делать.

-- Ничего он по таким скупым данным, да по каким там данным, по твоим, прямо скажем, домыслам он ничего не скажет. Если ему и сказать, то позже, когда появится, хоть маломальская информация.

-- А если потом поздно будет?

-- Да ничего не будет поздно. Что, у Козакова полно знакомых киллеров, если ты именно о таком варианте думаешь?

-- А своими силами, силами своей службы безопасности?

-- А там у вас они все такие тупые? Они не понимают, чем это может грозить им самим?

-- Пожалуй, ты права. Вряд ли Горбунов на это подпишется. Хорошо, немного подождём.

* * *

А вот Козаков, как оказалось, терять время не хотел. Он прекрасно понимал, что в самое ближайшее время может оказаться не у дел. -- Стоит Сашке решить, что ситуация подходящая, и он тут же продаст свои акции, -- думал он. -- Или его распрекрасная Фрейл уломает. Тогда мне крышка. -- И в начале последней недели апреля, - разговор с Александром был в четверг, - он, вернувшись с обеда и сидя в своей машине, позвонил Горбунову:

-- Анатолий, спустись вниз, я нахожусь в своей машине. Есть разговор.

-- Я вас слушаю, Виктор Фёдорович, -- сказал Анатолий Петрович, расположившись на переднем сидении, рядом с директором.

Но Козаков молчал, то ли что-то ещё додумывая, то ли не зная, с чего начать разговор с начальником службы безопасности. Наконец, он протянул:

-- Я принял решения - Ева Фрейл должна быть устранена.

-- Что значит, устранена - от дел по нашей фирме, от работы в своей компании или устранена физически?

-- Последнее.

-- И кто это будет делать?

-- Ты или твои ребята.

-- Я ещё с ума не сошёл. Да и мои ребята тоже. Я вам уже говорил, что на мокрое дело никто из нас не пойдёт.

-- А если я прикажу?

-- Такая работа не входит в мои служебные обязанности.

-- В твои обязанности много чего не входит. Но многое из этого ты выполняешь.

-- Выполняю, но смотря что. Хорошо, я, может быть, и соглашусь на ваш приказ, но при одном условии.

-- И каком же?

-- Напишите письменный приказ.

-- Ох, умник какой нашёлся! -- рассвирепел Виктор. -- Может, мне его ещё провести по канцелярии?

-- Не нужно. Достаточно небольшой записки с вашей подписью, -- ухмыльнулся Анатолий.

-- Так, ты уже совсем обнаглел, и заелся.

Затем, немного остыв, он произнёс:

-- Анатолий, я хорошо заплачу.

-- Нет, и ещё раз нет. Зачем мне деньги в тюрьме, а туда я спокойно могу угодить, выполняя такой приказ. И надолго...

И снова Козаков надолго замолчал, но извилины у него, вероятно, шевелились.

-- Хорошо, тогда ты можешь найти исполнителя?

-- А как я его искать буду?

-- Ну, например, написать объявление в газете...

-- Что требуется киллер, -- съехидничал Горбунов.

-- Не перебивай. Просто написать, что нужен опытный человек, побывавший в горячих точках, для выполнения некоторых поручений.

-- Вы что, с ума сошли?! Это же явная подстава. Если бы на такие объявления откликались, то их писала бы сама полиция. И ой, как бы облегчала себе работу и повышала раскрываемость преступлений. Или ставила бы себе галочку за предупреждение серьёзных преступлений. Это вы, наверное, детских фильмов насмотрелись о якобы таких глупых киллерах. Это всё для дураков, и придумать такое может только семнадцатилетняя девица, задумав убить бросившего её ухажёра.

-- Но найти исполнителя, всё же, нужно. Или сама Фрейл лучше любого киллера уничтожит нас. Неужели нельзя найти исполнителя? Кто-нибудь о таких людях должен же знать.

-- Наверное, можно найти, и такие люди, конечно же, есть. Но это не такое уж быстрое дело.

-- Почему?

-- Потому что выяснять нужно осторожно - я, к примеру, спрашиваю своих ребят, те своих знакомых, знакомые уже своих знакомых, и так далее, по цепочке. А потом в обратном порядке. Да и спрашивать можно только тех людей, в которых не сомневаешься, что они разболтают. Понимаете это?

-- Понимаю. И сколько может тянуться этот процесс?

-- Вот уж чего не знаю, того не знаю. Если сразу попадёшь на осведомлённого человека, то, может быть, и всего несколько дней. А вот если нет, то и неделю, две, месяц, а то и больше. Откуда мне знать, я такими делами никогда не занимался.

-- Месяц - это долго. Нужно уложиться хотя бы в пару недель. Хорошо, ищи исполнителя и договаривайся с ним о задании, которое он должен выполнить. Покажи ему фото Фрейл, оно у тебя наверняка есть.

-- Э, нет! Я лично с ним договариваться не стану. Да и не будет он действовать через посредников. Он будет разговаривать только с заказчиком. При этом, после разговора, например, с вами, он обязательно проверит вашу надёжность - не подстава ли это. А также проверит вашу платёжеспособность, если только не запросит наперёд всю сумму. Но это, насколько мне известно, редко бывает - обычно 50 % аванс, и остальное при исполнении заказа.

-- О! Я смотрю, ты прекрасно информирован в таких делах. Так почему тогда ломаешься?

-- Я информирован, потому что я профессионал, но не по убийствам, а, наоборот - по защите физических и юридических субъектов. Поэтому я и наслышан о таких вещах. Я должен это знать, чтобы предупреждать разные покушения, а не организовывать их.

-- Ладно, не кипятись. Я всё понял.

-- Да нет, Виктор Фёдорович, как мне кажется, вы ещё не всё уяснили. Наёмный исполнитель наверняка сдерёт с вас деньги на порядок выше, нежели те, что вы могли предложить мне или моим ребятам. Там расценки совсем другие!

-- Ну и чёрт с ним! Найду я деньги. Мне ничего не жалко, лишь бы разделаться с этой проклятой Фрейл, и сохранить свою фирму. Так что ищи, и не тяни с этим.

-- Хорошо. Это я постараюсь сделать.

-- Не постарайся, а сделай!

-- Этого я твёрдо обещать не могу, но приложу все свои усилия.

-- И на том спасибо. Так, этот вопрос мы, в конце концов, решили, -- хмуро, неудовлетворённо протянул Козаков. -- Я ещё хотел выяснить у тебя один аспект. Именно ты занимался сбором информации по этой Фрейл. Значит, ты в курсе её отношений с Рогозным. Так вот, только честно, - мог Рогозный действовать на пару с Фрейл? Я имею в виду, вставлять нам палки в колёса, или сливать информацию, скупать акции.

-- Если вы хотите знать лично моё мнение, то нет. Рогозный честный человек, а то, что он не был "кротом" подтверждается известной мне информацией. Он знал намного больше, чем Серова, но как раз информация, которая была недоступна Алёне Артуровне, не была известна и "Афине" - я это анализировал. Так что не мог он быть в сговоре с Фрейл. Да и если бы это было так, то наша фирма уже давно бы уже развалилась. Ведь то, что знаете вы, реально знает и Александр Степанович.

-- Возможно, ты и прав. Но ведь они практически живут вместе?

-- Это так. Но не всегда любовная связь является ещё и объединяющей производственной. Александра Степановича как раз можно понять - Ева Фрейл чертовски симпатичная женщина.

-- Ладно, тогда всё. Иди, и постарайся сделать то, о чём я тебя просил, -- сам он в этот момент подумал о том, что этой чертовски красивой бабе не долго уже остаётся быть таковой.

А вот Горбулин, выходя из машины Козакова, думал о том, что он только что совершил небольшой должностной проступок. Он уже давно знал о том, что Фрейл и Рогозный встречались задолго до того, как такую задачу поставил перед Александром его приятель. А ведь скажи он об этом Козакову, то неизвестно, как бы всё повернулось, вряд ли бы директор оставил этот факт без внимания. Но сейчас Анатолий Петрович оправдывал себя тем, что директор его об этом не спрашивал. Горбунов был хорошим специалистом и таким же исполнителем приказов директора. Но нельзя сказать, что он был и таким уж плохим человеком. Да, по службе ему, а чаще его ребятам, иногда приходилось выполнять некоторые, если так можно сказать "скользкие" поручения Козакова, но он сам, как это было и с сегодняшней первой просьбой директора, закон старался не преступать. Кроме того, Рогозный, как человек, да и как начальник, нравился Анатолию Петровичу. И нравился гораздо больше, нежели тот же Козаков, которому он был напрямую подчинён. Даже тот факт, что Александр Степанович всегда говорил с ним уважительно, только на "вы" и по имени, отчеству, о многом говорило. А потому он не желал, чтобы у хорошего человека возникли какие-нибудь неприятности.

И ещё одно обстоятельство держал в уме практичный Горбунов. Он уже прекрасно понял, что Фрейл копает именно под Козакова, а не под саму фирму. Но раз так, то даже в случае поглощения их фирмы "Афиной", Рогозный, скорее всего, останется работать в фирме, или реформированной из неё организации. А вот Козакову такова участь наверняка не светит. Но Рогозный, как один из основателей фирмы, мог бы при определённых раскладах быть и начальником Горбунова. Так зачем ему портить отношения с этим человеком? А вот Козакову, как ни крути, похоже, с директорским креслом вскоре придётся расстаться. По большому счёту Анатолий Петрович ничего не имел и против самой Фрейл. Но не выполнить поручение директора "Козерога", Горбулин, всё же, не решался. -- Чёрт с ними, -- думал он. -- Я только отыщу нужного человека, а дальше пусть разбираются сами. -- Но сейчас, он подумал о том, что в случае задуманного Козаковым, он может стать как бы соучастником преступления. Его, если вдруг всё раскроется, могут обвинить хотя бы в том, что он не сообщил, куда следует о готовящемся покушении. А вот это ему было уже совсем ни к чему. Но идти в милицию ему тоже не хотелось - свяжись с ней, а вдруг его самого и обвинят. И он решился на куда более тяжёлый служебный проступок, но зато и более человечный. На следующий день, случайно встретив в коридоре Рогозного (хотя именно с его стороны это было не совсем случайно), он поприветствовал того. Они буквально минуту обменивались стандартными фразами типа: "Как дела?". В общем, всё как обычно, но вот расставаясь, Горбунов тихо прошептал короткую фразу из трёх слов и сразу же ушёл. Он знал, что Рогозный, как умный человек, всё поймёт.

Но, после этой услышанной фразы у Александра полдня не ладилась работа, он никак не мог дождаться конца рабочего дня. В конце концов, после обеда он бросил всё, сообщил секретарше Людмиле, что уезжает по делам, и на своей машине помчался к Еве. В машине он ей позвонил и сказал, чтобы та ждала его у входа в компанию. Когда он туда подъехал, Ева уже была на месте.

-- Что случилось? -- волновалась она. -- Ты никогда так срочно меня с работы не вызывал.

-- Плохое случилось, очень плохое.

-- И что? -- испугалась уже и Фрейл.

-- Мне в первой половине дня наш начальник службы безопасности сказал одну вещь, страшную вещь.

-- И что он сказал?

-- Он бросил очень короткую, но абсолютно понятную фразу: "Козаков ищет киллера". Ты понимаешь, для чего, или для кого он его ищет?

-- И что он тебе ещё сказал?

-- Ничего. А разве этого мало? К тому же, не мог он, наверное, со мной долго разговаривать, это было бы подозрительно. Мы с ним не такие уж приятели, он напрямую подчинён Виктору. И, вполне вероятно, что Виктор поставил перед ним именно такую задачу. Но мы с ним в хороших отношениях, вот он, вероятно, и решил меня предупредить. Сообщил он мне это коротко, зная, что я и так всё пойму. Горбулин неплохой человек, хотя и на побегушках у директора, но такова уж его служба.

-- Да, это очень страшно. Но зачем Козакову убивать тебя?

-- Ева! -- разозлился Александр. -- Ты что, шутить вздумала, или прикидываться непонимающей. Я тебя не узнаю. Ты права в одном - на кой чёрт я Виктору. Но речь идёт не обо мне, а именно о тебе!

-- С чего ты взял? Твой начальник службы безопасности тебе ведь этого не сказал.

-- Да это и ежу понятно. Виктору нет абсолютно никакого смысла убирать меня. Он бы мог попытаться украсть у меня акции, но понимает, что это неосуществимо - мой сейф ему не вскрыть. Да я могу их хранить и в другом месте, например, в банке. Ему мешаешь ты, а не я. Горбулин занимался именно тобой, а не мной. И ещё одно. Я давно знаю Горбулина, а потому не верю, что он не знает о том, что мы с тобой встречались и раньше, Анатолий Петрович профессионал. Но Козаков мне об этом ни разу даже не намекнул, и это означает, что он просто не знает этого. А если Горбулин ему это не сообщил, то он, вероятно, уже хорошо понял расклад, и на Виктора уже не ставит. Потому он и предупредил меня. Как хорошо, что пришла нам помощь, пусть даже и с той стороны, откуда мы абсолютно и не ожидали.

-- Ты во всём этом уверен? А это случайно не подстава? -- уже как-то тихо спросила Фрейл.

-- Абсолютно уверен! Что Горбулин или Виктор могут добиться такой подставой, какой её смысл?

-- Хорошо, пусть так. И что же нам делать?

-- А вот это вопрос, на который я и сам пока что не нахожу ответа. Но вот сейчас уже время, наверное, обратиться к Дмитрию.

-- Я уже говорила тебе, что это не его район.

-- Э, нет! Сейчас это уже именно его район, если это касается напрямую тебя, ты живёшь именно в его районе. А потому теперь мы будем жить исключительно в твоей квартире. Кроме того, у Димы ведь полно знакомых по службе и в других отделениях полиции.

-- Ладно, делай, как знаешь. Тебе виднее, -- вздохнув, подытожила беседу Ева.

ГЛАВА 37

Готовность N 1

Но беседа на эту тему была продолжена Александром уже завтра, только сначала не с Евой, а со своим другом Дмитрием Носовым. Рогозный вначале хотел поехать к майору прямо с утра, но потом передумал - пару часов ничего не решат. Он передумал вновь покидать пределы фирмы в рабочее время - Виктор мог что-либо и заподозрить. Но он позвонил другу и договорился встретиться с ним в обеденный перерыв где-нибудь в удобном для обоих месте. Дмитрий пообещал быть, если только ему не помешает что-либо - сложно, мол, предугадать, что может случиться через час или два, работа в полиции часто непредсказуема. Но, ничего, вероятно, не случилось, поскольку в указанное время Носов был в договорённом ими месте.

-- Что случилось? -- спросил он. -- Просто так ты бы меня в рабочее время не дёргал.

-- Конечно. А случилось то, что на Еву готовится покушение.

-- Покушение на здоровье или жизнь? Её планируют избить или убить?

-- Именно убить.

-- Настолько достоверна эта информация? О таких вещах лишние люди не знают.

-- Информация достоверна. И шепнул мне о ней тот человек, который, вероятно, занимается поисками киллера.

-- Стоп. Почему вероятно, и почему именно он тебе это сообщил? Как-то абсолютно не вяжется всё это с серьёзным делом.

-- Так, ты прав. Нужно мне рассказать тебе всё подробней, иначе, и в самом деле, не очень всё понятно, -- и он, правда, всё же, не так уж и подробно, - за неимением времени, - обрисовал создавшуюся ситуацию.

-- Ясно, -- промолвил Дмитрий. -- Да, это очень серьёзная опасность. Я всё понимаю, как и понимаю твою тревогу за Еву. Но что ты хочешь от меня?

-- Помощи, естественно.

-- А что я могу сделать? Я не могу открыть дело, тем более что это не мой район.

-- Как не твой? Ева живёт именно в твоём районе.

-- А разговор идёт о твоём директоре и о его начальнике СБ. Твоя фирма не в моём районе.

-- Но покушение-то готовится на человека, живущего в твоём районе.

-- Не знаю. От этого человека заявлений не поступало, и пока что не поступит.

-- Как так?

-- А вот так. То, что не поступало, ты и сам знаешь. А то, что не поступит, я тебе разъясняю - мы не откроем дело по бездоказательному заявлению. Если бы мы такое делали, то мы были бы завалены подобными бумагами и абсолютно бесперспективными делами. Если бы на Еву уже напали, избили, и она подала бы заявление, то тогда ещё другое дело.

-- О! Так на неё недавно именно и нападали.

-- Избили?

-- Нет, она защитилась?

-- Простая женщина сама себя защитила от бандитов?!

-- Ты слышал что-нибудь о бесконтактном бое цигун?

-- Слышал, но не очень в это верю. Хотя некоторые наши службы пытаются продвинуться в этом плане.

-- Ева в совершенстве владеет этим искусством.

-- Да ты что?! Серьёзно?

-- Абсолютно, я на себе это испытал. Если ты заинтересуешься, то она сможет тебе продемонстрировать своё искусство. Она обучилась этому в Австралии у какого-то филиппинца.

-- Вот это да! Ценный человек, оказывается, для нас твоя Ева.

-- Так, Дима, разговор не об этом.

-- Я помню. Времени у нас немного, поэтому не буду тебе всё разжевывать, короче - её заявления не было, телесных повреждений тоже нет, личности нападавших не установлены. А потому оснований открывать дело нет.

-- Значит, вы открываете дело только тогда, когда человека уже убьют?

-- Не передёргивай! Просто нет ни малейшего, самого мизерного доказательства. Вот если это подтвердит твой начальник СБ, это совсем другое дело.

-- Но ты же понимаешь, что он не подтвердит.

-- Понимаю. Но и ты пойми меня, сейчас ситуация напоминает такую - одна баба что-то сказала другой.

-- Но что-то же нужно делать! -- разозлился Рогозный. -- Неужели ты не понимаешь, что это реальная угроза?

-- Понимаю. Если только дело обстоит именно так. А мы этого точно не знаем. А ты можешь скрытно установить в кабинете директора прослушку?

-- Я это и планировал сделать, но не могу, -- и Александр рассказал причины такой невозможности. -- А ты можешь поставить на прослушку телефона Козакова?

-- Абсолютно исключено. Это ещё серьёзней, нежели открыть дело по голословному заявлению.

-- Но что же делать?! Пустить всё на самотёк?

-- Выход только один - проследить за действиями твоего директора, и твоего приятеля, кстати, -- съехидничал Дмитрий.

-- Ты можешь выделить такого своего человека? -- Александр пропустил ехидство своего друга, которое казалось ему совсем неподходящим для данного момента.

-- Нет. Этого я тоже не могу сделать, нет оснований. Следить придётся тебе самому или Еве. Лучше даже, если бы это делала именно Ева, чтобы заявление было именно от неё. Но я понимаю, что ей не с руки следить за человеком из совершенно другой организации.

-- Это не важно - следить буду я, а заявление напишет Ева, чтобы оно попало в твоё отделение. От меня же заявление попадёт чёрт-те куда.

-- Не чёрт-те куда, а тоже в районное отделение полиции. И я всё равно смогу вам помогать, хотя и не напрямую.

-- Нет, лучше уж напрямую.

-- Хорошо, это не так уж и существенно. Ты ищи хоть малейшую зацепку, чтобы обосновать твоё или Евино заявление. Так, на этом всё. Извини, но у меня масса дел. Стоп! Если ты не можешь установить прослушку в кабинете директора, попробуй подкинуть миниатюрный "жучок" в его одежду. Есть у тебя такие?

-- Есть. А что, это вариант. Попробую. Тогда так, у меня к тебе есть деловое предложение - давай на время махнём своими машинами. Виктор мою "Ауди" знает как облупленную.

-- Хорошо, понял. После работы произведём такой обмен. Это ты хорошо придумал. Я даже согласен, чтобы не было слов на время, -- улыбнулся Дмитрий.

-- Идёт! Я выкину эти слова, если тебе удастся обезопасить Еву. Обещаю, что тогда ты сможешь навсегда расстаться со своим старым "Жигулёнком".

-- Да ну что ты, Саша! Я же пошутил.

-- А вот я не шучу, мне сейчас не до шуток. Я своё обещание сдержу. Хватит тебе ездить на своём старом козле.

А дальше разговор, связанный с готовящимся покушением, был продолжен уже вечером в квартире Фрейл. Александр рассказал Еве о беседе с Дмитрием.

-- Ну, что ж, всё так, как я и предполагала. Я же тебе ещё раньше говорила, что слова к делу не пришьёшь.

-- Да я это и сам понимал. Но делать-то нужно было что-то. Я после обеда на работе долго думал обо всём. И вот к чему я пришёл - давай, я продам тебе свои акции, и "Афина" на полном основании подчинит себе "Козерог". Может быть, тогда Виктор откажется от своей затеи.

-- И как это может повлиять на его планы?

-- Ну, он поймёт, что уже делать что-то бесполезно - поезд уже ушёл. Он же хотел тебя устранить, чтобы ты не захватила нашу фирму. А если она уже будет захвачена, то какой смысл ему тебя устранять.

-- Ты из своего понятного желания защитить меня в последнее время перестал мыслить логически. Это не похоже на тебя, хотя и объяснимо. А ты не думаешь о том, что тогда Козаков ещё больше захочет от меня избавиться? Чувство мести гораздо сильнее чувства кажущейся ему несправедливости.

-- Я понимаю это, но...

-- Но ты просто сам себя обманываешь, -- перебила его Ева. -- Обманываешь сознательно, надеясь на какую-то призрачную возможность.

-- Не знаю, может быть, и так.

-- Я хотела выгнать Козакова из его же фирмы. Но теперь я этого делать не стану.

-- Как так?

-- Очень просто. Он сам за меня это сделает. Он не просто сам себя выгонит из фирмы, но и сам засадит себя в тюрьму.

-- Если только удастся раскрыть его готовящееся преступление.

-- Я уверена, что удастся.

-- Почему ты в этом уверена?

-- Не знаю. Просто чувство женской интуиции. Да и Дмитрий, как ты говорил, прекрасный специалист.

-- Будем на это надеяться.

-- Я вот что тебе скажу - я ведь не желала Козакову такого уж большого зла. Да, фирма "Козерог" перешла бы в собственность компании "Афина". Козаков из своей фирмы был бы выкинут. Но это же для него не было бы так уж смертельно. Уйдя из фирмы, Козаков мог свободно устроиться работать в другом месте, ведь специалист, как я поняла, он хороший. Но он, судя по твоему разговору с ним, нигде больше работать не желает - только командовать фирмой. Я эту его идею-фикс не дам ему осуществить. Но он упрямый, потому так сражается за свою фирму. Но и я упряма, мы оба упрямы. Только я ничего противозаконного не делаю, а вот он сейчас сам выбрал себе неверную дорогу. И он понимает, куда эта дорога может его привести. И пусть он туда отправляется. Он ведь в любое время может остановиться, и свернуть с этого губительного для него пути. Если только сам того захочет. А не захочет, так ты уж извини меня - я его на этот путь не толкала. Ты ведь это понимаешь.

-- Понимаю, -- с горечью протянул Александр. -- Только наш с тобой путь пересекается с его дорогой. И не дай Бог нам столкнуться на их пересечении. Это, как маршруты самолётов - в плане, в проекции на плоскость, они визуально могут пересекаться, но их высоты и время подлёта к точке пересечения всегда разные. Поэтому катастроф и не происходит, за редким исключением. Вот и нам нужно набрать такую высоту, чтобы мы с Виктором Фёдоровичем ни в коем случае не пересеклись.

-- Вот давай на это и направлять свои усилия, а не обманывать самих себя.

За несколько дней до конца месяца Ева немного отвлеклась от разных там замыслов Козакова, переключив своё внимание на другой вопрос. Ей позвонил частный детектив Владимир Гладышев и назначил встречу. Володя ещё буквально через два дня после первой встречи сообщил Фрейл, что Эльвира Степановна Фёдорова ушла из "Вышки" и работает сейчас в другом подобном ВУЗе.

-- Тоже деканом? -- спросила Ева.

-- Нет. Она возглавляет там институтский центр последипломного образования (ЦПДО).

-- Ого, выросла.

-- Похоже на то.

-- И чем этот центр занимается?

-- Они готовят магистров, повышают квалификацию производственников, а также проводят переподготовку специалистов.

-- Обучение, вероятно, платное.

-- Конечно, платное.

-- И суммы большие?

-- Я это ещё не успел выяснить. Но я знаю, по моим другим делам, что, наверное, в пределах 10.000-15.000 рублей за семестр.

-- Немало. И это уже хорошо. Тогда наверняка имеются какие-нибудь финансовые нарушения.

-- Возможно. Но мне самому это непросто выявить.

-- Да, наверное. Вы же не придёте к ним с ревизией. Так, тогда зайдём с другой стороны. Любое окончание учёбы завершается выдачей аттестатов или дипломов. В нашем случае именно дипломов. Но ведь бывает так, что дипломы выдают незаконно, или, скажем, не совсем законно?

-- Бывает, и не так уж редко.

-- О! Вот это, Володя, и есть оно самое. Ищите именно в этом направлении.

-- Хорошо.

И вот сейчас Гладышев сообщил Фрейл, что Фёдорова и в самом деле замешана в продаже некоторым лицам дипломов.

-- Вам эти лица известны, Владимир?

-- Некоторые да.

-- Хорошо. Возможно, они понадобятся нам как свидетели и как источники информации.

-- Но я с ними не встречался. Да и многие из тех, кто обучался когда-то в этом Центре или просто незаконно приобрёл диплом, проживают вне пределов столицы.

-- Это понятно. Но пока что с ними нет необходимости встречаться. Хотя, нет - встретьтесь с одним из них, кого проще отыскать. Вызовите его на откровенный разговор, пусть расскажет именно процедуру получения диплома, передачи денег. Это очень важно знать. Вы ему, конечно, пообещаете, что всё рассказанное останется между вами, и сдержите своё обещание. Но если он будет упираться, то вы знаете, как на него нажать.

-- Конечно. Он не захочет терять диплом, да ещё быть притянутым к уголовной ответственности.

-- Вот и хорошо. Но главная ваша задача будет состоять не в том.

-- А в чём же?

-- Вы должны будете найти человека, через которого можно будет уличить Фёдорову.

-- Ева Николаевна, это совсем не моя задача. Я могу ещё разыскивать пропавшего человека, но искать человека для подставы - это не дело частного сыщика.

-- А вы не так смотри́те на эту задачу. Вы рассматривайте её в плане поиска людей, которые могут быть в ближайшее время потенциальными покупателями не заработанного ими диплома. Это могут быть разные неуспевающие, хвостисты, не предоставившие в срок своих контрольных работ и прочие. И даже те, кто был отчислен или на грани отчисления. Именно это интересующий нас контингент. Вы просто определяете круг этих людей. Я ведь и не ставлю вам задачу лично готовить человека для уличения Фёдоровой. Отыскивать же человека из ограниченного круга лиц для вас не составит такого уж большого труда. Мы возьмём пока что только этот год, выпуск, наверное, будет в июне.

-- Если срок подготовки, к примеру, 1,5 или 2,5 года, то выпуск может быть и зимой.

-- Ничего, ограничимся пока что только летним временем. Время у нас в запасе ещё есть. Но, если вам нужна помощь, то я могу подключить к вам своего человека.

-- Кто он?

-- Заместитель начальника службы безопасности нашей компании.

-- О, это серьёзное лицо. Я буду иметь это в виду. Но пока что помощь мне не потребуется. Попробую справиться собственными силами. Приятно иметь дело с грамотным человеком. Мне бы такой человек, как вы, не помешал, в качестве аналитика.

-- Спасибо за комплимент, Володя. Я подумаю над вашим предложением, -- рассмеялась она.

Впервые и на лице Гладышева появилось что-то наподобие улыбки.

-- Я всё понял, Ева Николаевна. И всё сделаю.

-- Это ещё не всё. Володя, у меня будет к вам ещё одна подобная задача. За отдельную плату, разумеется.

-- Так, слушаю вас.

-- Я почему сказала, что задача подобная. Это как бы звенья одной цепи. Мне ещё нужно узнать о бывшем помощнике Фёдоровой. В ту пору он был её заместителем.

-- Понятно, это действительно звенья одной цепи. Так что отдельная оплата здесь и не нужна. Разве что я в конце расследования немного увеличу сумму при окончательном расчете.

-- Хорошо.

-- Мне тоже искать у него неприглядные делишки?

-- Я так думаю, что таковых вы у него не найдёте.

-- У всех они есть, Ева Николаевна.

-- Возможно, но в малой степени. По крайней мере, криминала вы у этого человека не отыщите.

-- Тогда что мне у него искать?

-- Вы будете искать у него совсем другое - его проблемы.

-- Что это значит?

-- Это значит, что меня интересует, есть ли у него в жизни какие-нибудь проблемы - на работе, в быту, в личной жизни, в семье, жена, дети. И не только. Сюда тоже входят его ближайшие родственники, в первую очередь родители. Возможно, они больны, им нужна помощь.

-- Я так понимаю, что вы хотите помочь этому человеку. Очевидно, когда-то этот человек что-то сделал для вас важное.

-- Да, Володя, это так.

-- Да, интересная задача. Мне никогда не приходилось такую работу выполнять. Но она мне нравится куда больше, нежели копание в грязном белье. Интересная вы личность, Ева Николаевна. И я с каждой минутой всё больше в этом убеждаюсь. Хороший вы человек.

-- Володя, мне уже надоели ваши комплименты. Я обычный человек, в моём понимании, конечно.

-- Вот в этом-то и всё дело. Как было бы прекрасно, если все люди жили по вашему пониманию. Правда, у меня тогда значительно снизился бы объём работы, -- уже более открыто улыбнулся Гладышев. -- Хорошо, оставим лирику. Реквизиты этого человека?

-- Анатолий Алексеевич Говоров.

-- Тогда всё. Я продолжаю свою работу. Всего вам доброго, Ева Николаевна!

Тем временем в последние дни Рогозный отыскивал возможность подложить в одежду Козакова "жучок". И ему, наконец, через пару дней после разговора с Дмитрием, удалось подсунуть за подкладку куртки Козакова миниатюрный "жучок" - верхнюю одежду Виктор снимал и оставлял в шкафу приёмной. И такая его непредусмотрительность оказалась на руку Александру, наверное, ранее Виктор не подумал о возможности такого рода прослушки, упустил он из виду это и сейчас. Рогозный улучшил такой момент в то время, когда Людмила вышла в санузел, чтобы набрать воды для полива цветов. Конечно, шансов на то, что Козаков заведёт разговор по телефону на улице (а это чаще всего поездки на работу, домой, или обеденный перерыв) были очень не большими - основная часть суточного времени припадала на его пребывание в кабинете или дома. Но Фортуна, всё же, улыбнулась Александру и Еве. В этом году, как обычно, был праздничный день 1-е мая. А вот ко Дню Победы было приурочено сразу четыре выходных - 6-е, 7-е, 8-е и 9-е (часть из них были перенесены с суббот). И вот 7-го мая Александр услышал и записал такой разговор (радиус действия этого "жучка" был около 500 м) между Козаковым и Горбулиным:

Виктор: Анатолий Петрович, добрый день!

Анатолий: Добрый день, Виктор Фёдорович! С праздниками вас!

Виктор: Тебя тоже, но сейчас не до них. Как продвигаются дела с поисками исполнителя?

Анатолий: На днях должно быть уже более предметное сообщение. Ребята, вроде бы, подобрались к выходу на нужного вам человека. Но нужно ещё всё уточнить. Нужно время.

Виктор: Давай, уточняй, но поторапливайся.

Анатолий: Такие дела в спешке не делаются. А потому не могу вам обещать, что всё решится в несколько дней, или даже за неделю.

Виктор: Я понимаю. Но, всё равно, не тяни с этим. Мне уже эта дама поперёк горла стоит.

Анатолий: Хорошо.

Да, Рогозному в этом плане просто повезло, но только одна Ева знала, чего это ему стоило. Как бы там ни было, но радиус уверенного приёма от "жучка" был не так уж и велик, а потому Александру практически целыми днями пришлось крутиться на старых "Жигулях" Носова около дома Козакова, или незаметно следовать за "Вольво" Виктора, когда тот куда-нибудь выезжал из дому. В таких поездках Александр даже пару раз потерял своего подопечного - своё дело делали светофоры, ведь Рогозный не мог "висеть на хвосте" у Виктора так уж близко. Но в итоге разговор, хотя и не особо конкретный, ему записать удалось. Это уже было кое-что. Конечно, исходя из этого разговора, Ева написать заявление в полицию не сможет, да и не были в нём упомянуты её имя или фамилия. Эта дама поперёк горла стоит - тоже мало о чём говорит, но в общем контексте, всё же, догадаться, о чём идёт речь, можно, тем более искушённым в таких делах сотрудникам полиции. А потому теперь уже Дмитрий Носов, возможно, что-нибудь и придумает. Если он дело и не откроет, то наверняка поможет - разговор Козакова и Горбулина, хотя и можно было трактовать по-разному, всё вместе взятое уже более уверенно позволяло предполагать о готовящемся покушении.

ГЛАВА 38

А время летит

Утром 10 мая в кабинете начальника районного отделения полиции, в котором служил Носов, состоялась оперативка на предмет того насколько спокойными в плане правонарушений выдались прошедшие праздники. Когда совещание закончилось, Дмитрий попросил аудиенции у начальника отделения, полковника Василия Николаевича Гаврилина. Он рассказал тому всё, что знал о готовящемся покушении на Фрейл и дал послушать запись разговора Козакова с Горбулиным.

-- Да, я, как и ты, понимаю, что, скорее всего, готовится покушение, -- протянул Гаврилин. -- Но, только именно, скорее всего. Запись ни о чём не говорит, её каждый может трактовать по-своему. Что такое исполнитель? В том же строительном производстве это может быть прораб, мастер, да и кто угодно.

-- Я это понимаю.

-- Насколько ты доверяешь в плане достоверности информации своему осведомителю?

-- Доверяю как самому себе, это мой лучший друг. Если бы я в чём-то сомневался, то не стал бы вас беспокоить.

-- Понятно. Но ты же тоже понимаешь, что на основании таких неубедительных фактов мы дело открыть не можем.

-- Понимаю.

-- Тогда, что ты от меня хочешь.

-- Я хочу попросить вас установить наблюдение за Козаковым.

-- Ты что, с ума сошёл. Во-первых, это не наш район.

-- Да не наш район, но можно согласовать совместные действия.

-- Ладно, при необходимости, конечно, можем это сделать. Но при необходимости, а я таковой не вижу. К тому же, ты представь себе, скольких лиц нужно задействовать для наружного наблюдения. Да ещё и по делу, которого нет. А его-таки нет.

-- Товарищ полковник, немного не так всё.

-- Почему? Ты считаешь, что я дам разрешение на открытие дела? И не надейся.

-- Нет, я не о том. Я о том, что много "наружки" нам не потребуется. Козаков пока что не преступник, он не скрывается и не подозревает, что его засекли. Он не будет прятаться. Да, будет, наверное, осторожен в некоторых контактах, но не более того. Поэтому достаточно для слежки и одного оперативника.

-- Хорошо, согласен с тобой. Пусть и так. Но я не могу дать официальное разрешение на привлечение нашего оперативника к делу, которого нет.

-- А если не официально?

-- А если не официально, то это самодеятельность, которая недопустима. И это ты тоже хорошо знаешь, но толкаешь меня на проступок.

-- Василий Николаевич, я опять повторюсь - не совсем это так.

-- Как это?

-- Дело в том, что мы оба с вами понимаем, несмотря на отсутствие прямых доказательств, что преступление готовится. И я уверен, тут не может быть никаких скорее всего. И это именно так, зачем нам самих себя обманывать. Да, дело мы открыть не можем, но можем предупредить преступление. И даже больше того.

-- Ну, и о чём ты?

-- Если Козаков действительно ищет профессионального киллера, в чём лично я не сомневаюсь, то вполне возможно, что им может оказаться знакомое нам лицо, проходящее по некоторым заказным убийствам. Но он так и не пойман, а дела эти находятся в разряде "висяков". Проследив за Козаковым, мы можем реально выйти на киллера. А потом и взять его с поличным, с оружием в руках. Вы же понимаете, что мы тогда сможем разгрести некоторые незавершённые дела. И требуется для этого всего лишь один оперативник, и то просто как наблюдатель. А вот если он действительно установит, что Козаков встретился с киллером, тогда оснований для открытия дела будет больше, чем достаточно.

Гаврилин поднялся со своего кресла и в задумчивости начал измерять шагами площадь около стола. Через некоторое время он остановился и произнёс:

-- Да, Дмитрий Алексеевич, заинтриговал ты меня. Очень соблазнительно ты всё описываешь. Но не так уж редко подобные соблазнительные вещи заканчиваются обыкновенным "пшиком", а то и куда хуже. Гладко на бумаге, но порой мы забываем про овраги. Заманчивое, но рискованное предприятие.

-- А в чём риск?

-- Снова-таки, как я уже упоминал, это не наша парафия. Фирма "Козерог" находится вне зоны подведомственного нам района. Ведь слежка должна быть установлена именно за её директором, а не за лицом, на которое готовится преступление. Это твоя дама проживает в нашем районе, но никак не директор, и его фирма здесь не расположена. Но это я ещё смогу утрясти, заручившись поддержкой наших коллег.

-- Понятно, в том районе у меня тоже есть пару знакомых ребят, так что с поддержкой будет всё порядке.

-- Но не это главное. Главный риск заключается именно в профессионализме киллера, если твой Козаков выйдет действительно на такового. Это хорошо для нас, но опасно для следящего. Если это птица невысокого полёта, то ещё ладно. Но если это именно профессиональный киллер, который, как ты предполагаешь, может проходить по нашим расследованиям, то уже совсем иное дело. Ты прекрасно понимаешь, что может произойти, если профессиональный киллер поймёт, что за ним следят? А глаз у такого сорта людей очень даже намётан, ведь от этого зависит их успех, да и вообще их жизнь.

-- Понимаю. А потому для такого дела нужен не просто оперативник, а опытный следак, -- так нередко в узком кругу называли следователей, а в этом случае это слово неплохо подходило ещё и в плане слежения за объектом.

-- И кого ты предлагаешь задействовать?

-- Старшего лейтенанта Алексея Соломатина.

-- Ну, что ж, выбор, конечно, хороший. Но и ответственность велика. Хорошо, я разделю с тобой эту ответственность. Но ты хорошо проинструктируй старшего лейтенанта, и, пожалуйста, строго-настрого предупреди его - никакой самодеятельности, только слежка, больше никаких действий. И помни, что это пока что неофициальная операция.

-- Я всё понял. Разрешите выполнять?

-- Выполняй.

Сегодня же Носов поставил перед старшим лейтенантом Алексеем Григорьевичем Соломатиным новую задачу, хорошенько его проинструктировал, не забыв упомянуть и о том, что дело пока что не открыто. Действовать Соломатину следовало только с завтрашнего утра, поскольку нужно было ещё утрясти вопросы с коллегами того районного отделения, в сфере влияния которого находилась фирма "Козерог".

Вечером Дмитрий приехал на квартиру Евы.

-- Я к вам ненадолго, -- сразу предупредил он. -- Нужно утрясти кое-какие вопросы с Сашей.

-- Ты что-то пробил? -- спросил его Александр.

-- Немного, но пробил. Мне разрешили установить слежку за Козаковым. За ним днём будет следить наш оперативник, естественно только на улице, вне стен работы и дома.

-- Понятно.

-- Но оперативник не может сутками сидеть в одном месте, а если это будет машина, то она примелькается и вызовет подозрение. Нужна твоя помощь.

-- Что я должен делать?

-- Не спускать глаз с Козакова на работе. Не в прямом смысле, конечно. Но ты должен знать, где он находится. Если увидишь, что он собирается уходить с работы, ты тут же звонишь нашему оперативнику. Он вызов не включит, чтобы ты не сказал чего лишнего, тебя могут услышать. Так, не перебивай, -- сердито сказал он, видя, что Александр что-то порывается ему сказать. -- Я понимаю, что ты сейчас скажешь, что лишнего болтать не будешь. А потому объясняю детально. Дело в том, что твои слова, любые, - даже одно, два могут быть подозрительными для окружающих. Именно несколько слов, брошенных в телефон, и вызывают наибольшие подозрения, долгая беседа не так подозрительна, потому что там всё понятно. А несколько слов понятны лишь тебе и твоему абоненту, для остальных это ребус. А ребус загадочен и не всегда понятен. Оперативнику же не до длинных бесед с тобой, а от лишних слов порой может зависеть его жизнь. Так что ты звонишь, дожидаешься трёх сигналов, и отключаешь телефон. Оперативник знает, что ты ему звонишь только в одном случае - Козаков уезжает из фирмы. Он понимает это и начинает слежку. И заруби себе на носу, ничего больше, от твоих действий зависит жизнь человека. Ты сейчас введёшь номер телефона оперативника в свой телефон, но не под фамилией или именем, а всего лишь под одной буквой, любой, это уже ты выбирай на свой вкус. Звонишь ты ему в единственном случае, об этом я уже сказал.

-- А если возникнет нестандартная ситуация?

-- Хороший вопрос. Такое иногда может произойти. Но и это предусмотрено. В этом случае ты звонишь мне и всё объясняешь, а я уже звоню следаку. На мой звонок он откликнется, такая договорённость есть. Всё понятно?

-- Понятно.

-- И никакой самодеятельности! Я вообще-то предпочитаю не привлекать к работе дилетантов, но в этом случае просто вынужден это делать. Да и не может оперативник сидеть сутками без еды или воды. Есть у него и другие потребности. Но он всё бросит, как только увидит, что звонишь ему именно ты.

-- Хорошо, я всё понял.

-- Очень надеюсь на это. Тогда всё. Со мной по пустякам тоже не связывайся, у меня масса другой работы. И не унывай, если завтра ничего не произойдёт. Бывает, что приходится ждать и по нескольку недель, поскольку не знаешь замыслов преступника. Теперь тебе, наверное, понятно, что у оперативника будет очень непростая задача - неизвестно, сколько времени ему придётся торчать неподалёку от вашей фирмы. А он один, никакой смены ему нет. Поэтому чётко выполняй всё то, что я тебе говорил, и ничего больше. Всё, я побежал. Мне нужно выспаться, в шесть утра у меня уже оперативное мероприятие. Давай, вводи номер телефона оперативника.

Четыре дня слежки не принесли никаких результатов. Об этом регулярно сообщал Носову Соломатин. Конечно, и эти четыре дня Козаков куда-нибудь уезжал. За ним незримо следовал и старший лейтенант. Но ничего подозрительного в отлучках Виктора до поры до времени не было, все его контакты потом проверялись. Однако 15 мая ситуация несколько изменилась - после обеда, уже ближе к концу дня, Козаков отклонился от своих привычных маршрутов и поехал на окраину города. Там он вышел из машины и прошёл пешком в парк. Минут через десять к нему подошёл среднего возраста и роста мужчина, довольно интеллигентно одетый - брюки, чёрные туфли, пиджак и рубашка с галстуком. Они поговорили минут десять о чём-то, Козаков вручил неизвестному небольшой пакет, который тот быстро спрятал в карман. На этом встреча была завершена. После этого свидания Козаков поехал домой. Оперативник вернулся в отдел и вывел на экран монитора компьютера сделанные им издали фотографии встречи Виктора с незнакомцем. Полиции этот человек был незнаком. Соломатин позвонил Носову, тот Рогозному, и оба они вечером приехали в отдел.

-- Саша, тебе знаком этот человек? -- спросил друга Дмитрий.

-- Я его не знаю, но видел пару раз, один раз у нас в фирме, а второй - не помню где, по-моему на какой-то встрече то ли с заказчиками, то ли с поставщиками. Хотя, нет, не с заказчиками, мы с ними обычно встречались в компании максимум 3-4-х человек. А на той встрече народу было побольше. Значит, именно на встрече с поставщиками.

-- Но кто он, ты не знаешь?

-- Нет.

-- Плохо. Ладно, Юра, -- обратился он к молодому сотруднику, лейтенанту Юрию Березину, который был на короткой ноге с компьютером, -- давай срочно прошерсти всех поставщиков фирмы "Козерог". Александр Степанович поможет тебе отбрасывать лишних, тех, с кем фирма никогда не сотрудничала. Саша, сможешь просеять эту массу?

-- Постараюсь.

-- Тогда действуйте. Мы пока что займёмся с Алексеем другими делами.

Примерно через час работы на компьютере на экране появилось лицо, идентичное тому, что и на фотографиях.

-- Виталий Борисович Горностаев - замдиректора небольшого комбината по производству стройматериалов, -- доложил Юрий майору Носову.

-- Так, кажется, мы вытянули пустышку, -- недовольно покачал головой Дмитрий. -- Но, проверить всё равно нужно. Юра, его адрес? Поехали.

Ещё через час они выяснили, перепуганный Горностаев всё рассказал Носову, что это была обыкновенная встреча по договорённости о поставке материалов фирме "Козерог". Нет, встреча была не совсем обыкновенная, поскольку на ней шла речь опять-таки о поставках некого брака по заниженным ценам. В пакете, переданном Козаковым Виталию Борисовичу, находились деньги, - взятка. Однако Носова и других полицейских эти мелочи сейчас абсолютно не интересовали, да и не их это был профиль. Горностаева строго-настрого предупредили о его молчании в вопросе сегодняшней встречи с полицией, и все разъехались по домам.

И вновь потекло время без каких-либо событий. И на сей раз прошло куда больше четырёх дней. Носов уже порой начал сомневаться в том, на самом ли деле Козаков что-то затевает, а вдруг фраза, которую шепнул Горбулин Рогозному, была просто глупой шуткой. Но телефонный разговор Козакова с Горбулиным, о чём же в нём тогда шла речь? Неужели и вправду о каком-нибудь прорабе? Да, это же нужно так опростоволоситься.

В первый день третьей декады мая у Евы был день рождения, но у неё и у Саши было не особо радостное настроение. Ева даже вначале не хотела его отмечать, но Александр её уговорил - как-никак круглая дата. Пригласила именинница только семьи Ковровых и Носовых - сейчас и Дмитрий был Еве другом, хотя с его супругой она не была знакома. Дмитрий поблагодарил за приглашение, но сказал, что не уверен в том, удастся ли ему приехать к Фрейл - сегодня рабочий, да ещё первый день недели (день рождения Евы неудачно припал на понедельник), работы много даже вечерами. Если удастся вырваться, то заскочит, но наверняка сам, без супруги, поскольку домой заезжать не будет. Александр потом сказал, что Люба, жена Дмитрия, постоянно пилит мужа за то, что дома практически не бывает, но такова уж работа оперативника. Дмитрий таки приехал к Фрейл, но практически в самом конце торжества. Но Рогозный, всё же, успел немного переговорить с другом о ситуации с Козаковым и киллером.

-- Слушай, Дима, что-то затягивается эта история. Может быть, вам нужно потрясти Горбунова?

-- Бесполезно.

-- Почему?

-- Дело не открыто, задержать мы его не можем, да и нет оснований. В частной беседе он будет от всего отказываться. Далее. Поняв, что им заинтересовалась милиция, он может свернуть поиски. Может и рассказать об этом Козакову. Тот, испугавшись, тоже может отказаться от своей затеи. Но, я так понял, вообще от идеи разделаться с Евой он вряд ли откажется. И тогда может придумать иную каверзу, о которой нам ничего не известно. И ещё. Вряд ли Горбулин что-то знает.

-- Как это, почему?

-- Если он до сих пор не нашёл киллера, то он его не знает. А раз так, поиски ведутся через других лиц, и знать о нём Горбулин будет только в самый последний момент. Тогда он и передаст Козакову номер телефона киллера или какой-либо другой метод связи.

-- А, может быть, мне самому тихонько переговорить с Горбулиным?

-- Исключено! Саша, ты, наверное, уже слишком много выпил. Я тебе только что говорил, что лично Горбулин ничего не знает. Как ты слушал? Начни ты его расспрашивать, итог будет такой же, если бы его расспрашивал и я сам.

-- Ладно, я понял, -- уныло протянул Александр. -- Слушай, меня ещё один вопрос беспокоит.

-- Какой?

-- Я ведь не изъял "жучок" из куртки Виктора. И вынуть его мне в ближайшее время уже не удастся - сейчас уже тепло, и Козаков в куртке не ходит.

-- Сейчас это уже не существенно. Я очень надеюсь на то, что Козаков обнаружит "жучок" не ранее осени. Но я надеюсь и на то, что к тому времени он дома уже не будет находиться.

-- Может, мне покрутиться у его дома? А вдруг он что-либо скажет - радиус передачи "жучка" достаточный для уверенного приёма из его квартиры, находясь даже на улице.

-- Не нужно. Ещё чего доброго увидит тебя, тогда мы только вспугнём его. Так и ещё одно, я сейчас вспомнил. Ты нормально соображать ещё можешь?

-- Конечно, могу, -- обиделся Рогозный.

-- Так вот, передай Еве, пусть она постоянно ездит на работу и с работы одним и тем же маршрутом. Если киллер выйдет на неё, то это существенно снизит район наших поисков. А он, конечно же, будет изучать маршруты движения своей жертвы. Извини за такое слово.

-- Ничего, я понимаю. Но, Дима, ведь тем самым Ева как бы облегчит работу киллеру.

-- Отчасти ты прав. Но из двух зол нужно выбирать меньшее. А меньшее зло в этом случае - это то, что нам в случае различных маршрутов придётся задействовать массу оперативников. А это и сложно, и опасно - кто-нибудь из них, переодетый, конечно, ненароком может вызвать подозрение у киллера. И ещё одно. Машину Евы из паркинга и назад будешь брать ты, и подгонять её к подъезду. А уже дальше Ева сама. Чтобы она не ходила от дома к дому, это большой риск, пусть находится только в машине и на своём маршруте: дом - компания - дом. И всё, никаких вечерних прогулок, кафе, ресторанов. Она, так сказать, под домашним арестом, исключая работу.

-- Хорошо, я всё понял.

Таким вот выдался день 21 мая. Если Дмитрий пришёл на день рождения Евы один, и в последний момент, то Ковровы были у Фрейл ещё задолго до начала торжества, и всем семейством. Впервые у Евы в квартире появился и Ковров младший, которому вчера исполнилось пять месяцев. Он не плакал в новой для него квартире, а только удивлённо таращил свои глазёнки по сторонам, изучая незнакомую для него обстановку и новых людей - вряд ли он мог запомнить Еву и Александра после того, как они за это время всего пару раз его проведали. Конечно, Татьяна и Дмитрий готовились ко дню рождения Евы. После её дорогого подарка Тане они хотели ответить ей той же монетой. Понятно было, что возможности у них в сравнении с Евой были разные, к тому же сейчас Татьяна находилась в декретном отпуске. Но, поздравляя именинницу, Дмитрий вручил той букет голубых роз (оказалось, что Таня уже знала пристрастия подруги), а его супруга - паспорт на домашний кинотеатр (у Евы в квартире были просто два плазменных телевизора - больший в гостиной и меньший в спальне). Нужно отдать должное Ковровым - судя по паспорту, это был очень хороший последней модели (японского производства) комплект, стоящий около 25.000 рублей. Примерно такие же цифры означали и стоимость подаренного Татьяне автомобиля, но только уже в долларах. Но это было и естественно - даже зарплата Дмитрия не шла ни в какое сравнение с зарплатой Фрейл, да ещё в последнее время - как заместителя гендиректора компании. Да и дело-то не в деньгах (это была более-менее реальная покупка для семейства Ковровых), а потому важно было их внимание.

Кроме того, и голубые розы стоили недёшево. Да, на рынке были розы такого цвета, но они не являлись настоящими, поскольку были получены путём скрещивания различных видов (потому и дорогие). Если цена одной розы иного цвета (на длинном стебле) лежала в пределах 30-50 рублей, то голубая роза стоила 170 рублей. Такой же была цена и чёрной розы, а вот самыми дорогими были радужные (с разноцветными лепестками) розы - 220 рублей. Настоящие же голубые, или синие розы на протяжении многих веков были несбыточной мечтой селекционеров. Правда, не так давно в Японии, с появлением генных технологий, удалось вывести настоящую голубую розу. Это стало возможным после того, как одному японскому ученому удалось извлечь ген, отвечающий за выработку голубого пигмента в анютиных глазках, и ввести его в розы. По прогнозам цена на такие розы может достигать до 33-х долларов за цветок - почти в десять раз выше обычной.

Конечно, Ева искренне поблагодарила Таню с Дмитрием. Уже, когда Татьяна помогала Еве накрывать стол, та спросила:

-- Ну как, ты уже освоила машину? Ездила по московским улицам?

-- В конце лета и осенью ездила. Правда, почти всё время с Димой - страшновато было. Он мне подсказывал всё. Но уже в средине осени я попробовала и сама ездить, не далеко, в основном в районе дома, но, тем не менее. Вроде бы получается. Зимой я, конечно, не ездила, да и не до того уже было. В общем, в этом году за руль ещё не садилась. Вот с лета займусь этим.

-- Ну, значит, всё будет в порядке.

Но всё в порядке должно было быть не только у Татьяны, но, по всем приметам, и у самой именинницы. В конце торжеств, когда пришёл Носов, Ева оказалась за столом между двумя Дмитриями. Конечно, она тут же загадала желание, чтобы и у неё, и у Саши всё сложилось как нельзя лучше. И теперь Ева очень надеялась на это.

А ещё через три дня, 24 мая, уже заканчивалась ровно вторая неделя слежки за Козаковым, и всё безрезультатно. Но как раз этот день и принёс результаты, но такие, о которых никто и предполагать не мог. Он стал как бы неким времяразделом между прошлым и будущим. Все происходящие до этого дня событие, догадки, непонятности, опасения, тревоги, надежды и прочее достигли, вероятно, своей критической массы. А потому, начиная именно с этой даты и до самого конца первого летнего месяца, события следовали один за другим с калейдоскопической быстротой чуть ли не каждый день.

ГЛАВА 39

Заказчик и исполнитель

Этот день запомнился Рогозному тем, что перед самым обедом Козаков вдруг куда-то заторопился. Рогозный тут же набрал номер телефона Соломатина. Но время было уже почти обеденное, поэтому и он решил сходить (по погоде) или съездить на обед. Садясь в свою машину, сейчас это вновь была его "Ауди" (чтобы не вызывать лишних расспросов и подозрений у Козакова), он увидел, что автомобиль Виктора вывернул совершенно в противоположную сторону от того маршрута, по которому тот обычно ездил на обед. Это удивило Александра, и он свернул в ту же сторону. Автомобиль Козакова находился на значительном расстоянии от него. Минут через десять Козаков, направляясь к центру столицы, вдруг свернул к большому супермакету, остановил машину, вышел из неё и направился к магазину. Рогозный в растерянности не знал, что ему делать - искать в толпе Виктора было занятием бессмысленным. Тогда он позвонил Носову и обрисовал тому ситуацию.

-- Какого чёрта ты туда попёрся?! -- разорался Дмитрий. -- Ты что, идиот?! Тебе было велено сидеть в фирме и носа не высовывать! Ты же всё погубишь! Быстро уматывай оттуда, пока тебя не увидел Козаков! Если он уже тебя не засёк, ты же попёрся туда на своей машине! Идиот! Если сорвётся операция, я тебя сам прибью! Марш оттуда!

Рогозный поспешно ретировался от супермаркета, а чуть позже Дмитрий позвонил Соломатину:

-- Алексей, как дела?

-- Всё в порядке, товарищ майор - я веду Козакова.

-- Он на машине?

-- Да. Возле супермаркета он оставил свою машину, немного попетлял, а потом пересел в такси. Мне кажется, что он направляется в район Химок или Северного Тушино, по крайней мере, едет в ту сторону, в северо-восточном направлении.

-- Так, вот это уже на что-то похоже! Если он меняет машины, то это уже неспроста. Не так уж прост этот Козаков. Смотри не упусти его.

-- Не упущу.

-- И каждые пять минут докладывай, где ты находишься.

-- Есть докладывать!

Через время Алексей доложил:

-- Козаков вновь поменял машину, он пересел к какому-то частнику. Направление то же.

Последнее сообщение старшего лейтенанта звучало так:

-- Козаков пешком входит на территорию Химкинского лесопарка. Попытаюсь проследовать за ним.

Химкинский лесопарк примыкал к каналу имени Москвы, севернее него, за Московской кольцевой автомобильной дорогой (МКАД Внутренняя Сторона) находилась железнодорожная станция "Левобережная". Но это сообщение Соломатина действительно оказалось последним, после него он на связь уже не выходил. Дмитрий, подождав немного, сообщил об этом полковнику Гаврилину, а сам на машине помчался в ту сторону. Полковник поднял на ноги коллег райотделения, контролирующего зону лесопарка, с просьбой прочесать парк. Минут через сорок Гаврилину поступило сообщение, что старший лейтенант Соломатин найден убитым недалеко от канала. Носов был на месте преступления через десять минут после того, как было обнаружено тело Алексея. На его теле были две огнестрельные раны - в районе сердца и на лбу (контрольный выстрел). Рядом покоился разбитый выстрелами фотоаппарат. Метрах в 20 под кустом валялся брошенный киллером пистолет. Теперь уже никаких сомнений не оставалось - эта сволочь Козаков действительно вышел на опытного киллера, сбылись опасения начальника отделения, которому подчинялся Носов. Но теперь все ниточки к наёмному убийце были порваны.

Вернувшись после обеда в отдел, Носов сначала услышал справедливый разнос Гаврилина, после чего начал с коллегами разбирать сложившуюся ситуацию. Теперь уже на ноги была поставлена вся городская милиция, поймать преступника было делом чести каждого сотрудника полиции - убит их товарищ, офицер полиции. Но с чего начинать? Преступник ушёл, его личность не установлена, да и где его искать. Даже Козаков им был сейчас плохим помощником - он сам видел киллера впервые, ничего о нём не знал, а составленный по его возможным описаниям фоторобот, вероятно, мало бы им помог. Киллер оказался опытным, а значит и умным человеком - вряд ли он пришёл на свидание с заказчиком, не загримировавшись. Конечно, будь хорошие снимки, они помогли бы установить истинное лицо убийцы, исключив грим. Но камера была разбита. Правда, Носов, всё же, захватил остатки камеры, и сейчас пытался выяснить у специалистов, можно ли вытянуть из памяти фотоаппарата какие-то, пусть и не чёткие, снимки. Но все отрицательно качали головой. Если это и было возможно, то не из такого расколоченного фотоаппарата.

-- Дмитрий, сходи ещё к Анатолию, -- посоветовал один из коллег. -- Он в фотоаппаратах хорошо разбирается.

Анатолий Кошеров был сотрудником отдела, ведающим техническим оснащением, он выдавал сотрудникам различные звукозаписывающие устройства, видеокамеры, фотоаппараты и прочее оборудование. И Носов пошёл к Кошерову, так, на всякий случай, не надеясь уже на положительный результат.

-- Толя, подскажи - можно ли что-то вытянуть их этого фотоаппарата?

-- А что это за фотоаппарат? Одни осколки.

-- Это фотоаппарат убитого Алексея. Конечно, в таком виде тебе его сложно узнать.

-- Я узна́ю фотоаппараты, которые у меня имеются, даже в худшем состоянии. И даже с закрытыми глазами. Но это не камера Соломатина.

-- Как не его камера?! Она была найдена рядом с его телом.

-- Не знаю, где она была найдена, но этот фотоаппарат я вижу впервые.

-- Как так, не понял? -- Носова охватило вдруг непонятное ему волнение. -- Ты что, не этот фотоаппарат выдавал Алексею?

-- Конечно же, не этот. Я ведь знал, для чего он ему нужен. Я не идиот, чтобы давать для слежения, да ещё на дальнем расстоянии, такую ерунду, как эта камера. Нет, конечно, для обычных фотографий...

-- Погоди ты со своими рассуждениями! Какой фотоаппарат ты да Соломатину?

-- Я ему дал последнюю модель цифрового фотоаппарата Sony NEX-F3. А у него телеобъектив с автоматической фокусировкой и со стабилизацией изображения. Объектив 55-210 mm, это фокусное расстояние, которое колеблется от 55 до 210 мм. Понимаете, длина того объектива 108 мм, а вес 345 г. А это что? Ерунда какая-то. Тот был с мощным 11-кратным зумом.

-- Что это ещё за зум?

-- Ну, это, грубо говоря, кратность увеличения, как, к примеру, у бинокля. Зум-объективы позволяют производить фотосъемку разных по удалённости объектов с одной заранее выбранной точки съёмки. И это очень важно для следящего. Существуют даже ультразумы с кратностью 18.

-- Ты уверен, что этот не тот фотоаппарат?

-- Товарищ, майор, не делайте из меня болвана. Я могу показать вам книгу регистрации.

-- Не нужно, я тебе верю, -- и Носов помчался к Гаврилину, а после него в комнату к коллегам.

-- Так, боевая тревога!

-- Что случилось?

-- Снова едем на место гибели Алексея. Нужно прочесать там каждый кустик, каждую ямку, -- и Дмитрий рассказал о своей беседе с Анатолием.

-- Наверное, коллеги из того районного отделения быстрее это сделают.

-- Они уже приступают к поискам, Гаврилин предупредил их начальника. Но фотоаппарат нужен нам, а не им, и нужен срочно. Я думаю, у нас сегодня впереди будет бессонная ночь. Если только Алёшка успел заснять киллера.

-- Успел, я уверен, -- возразил Миша Новиков, лучший друг Соломатина. -- Потому-то такая история с фотоаппаратом. Алексей был очень опытным следаком, и он подстраховался. Это на него очень похоже. Вероятно, он понял, что обнаружен, и спрятал фотоаппарат со снимками, оставив при себе этот. Ребята, ведь он в таком случае уже понял, что ему грозит. Но думал не о себе, а о том, как нам помочь. Вот это человек!

В итоге фотоаппарат Sony NEX-F3 был найден и через полтора часа был уже в отделе. Юрий подключил камеру к компьютеру и начал "пролистывать" кадры.

-- Вот он!

В камере имелось несколько снимков встречи Козакова с киллером, в том числе и лицо последнего крупным планом. Кошеров был прав - выданный им Соломатину фотоаппарат был очень хорошей длиннофокусной камерой, и снимки были отличного качества.

-- Так, кого-то он мне напоминает, -- протянул Носов, всматриваясь в лицо киллера. -- Так, Юра, ты можешь убрать с фотографии эти его пышные усы. Да и вообще, потом заняться ретушированием этого кадра?

-- Могу. Подождите немного, я настрою нужную программу.

Минут через пятнадцать, когда Юрий "стёр" со снимка усы, Дмитрий воскликнул:

-- Ну, конечно же, я так и знал! Он нам знаком. Это же Хромой. Юра, убери-ка ещё эти брежневские брови и сними с него эту чёртову шляпу. Она здесь ни к селу, ни к городу, это же явный камуфляж, кто сейчас в шляпах ходит.

-- Ну вот! -- сказал он минут через десять. -- Хромой во всей своей красе. Николай Васильевич Татаринов, он же Андрей Сибирцев, и ещё кто-то, не помню уже. Участник двух войн в Чечне. Был ранен и вначале прихрамывал, отсюда и кличка Хромой. Но приобрёл ортопедическую обувь, хорошо натренировался, и сейчас его хромота уже незаметна. Отличный стрелок, хотя в снайперах и не числился. Но его результаты в стрельбе говорят сами за себя, это видно по его последним делам. Вот это, мужики, удача будет, если мы заарканим Хромого.

-- Если только он не ляжет на дно. Он же понял, что за ним следили. Так что, поостережётся.

-- Не ляжет, я уверен. Во-первых, он решил, что уничтожил и оперативника, и снимки. Возможно, он и не подозревает, что убил именно оперативника - Алексей на задание удостоверения не брал. Может, это просто любитель-фотограф. Но все следы, ведущие к Хромому, как тот думает, таким образом, тоже уничтожены. Он и не догадывается, что Алёша его переиграл, пусть и ценой своей жизни. Вечная память Алексею. А во-вторых, Хромой взял аванс, и для него теперь дело чести его отработать. Что ему сейчас угрожает? Да ничего. Что бы мы о нём знали без Алёшиных фотографий? Ни-че-го!

-- Да, наверное, так оно и есть.

-- А вот теперь основное. Как его выследить? Что он сейчас должен делать?

-- Известно что - произвести рекогносцировку местности. Найти удобную точку для выстрела.

-- Правильно. И теперь вся работа ложится именно на нас. В большей мере, -- добавил Дмитрий, -- поскольку предполагаемая жертва живёт именно в нашем районе. Конечно, контролировать придётся и прилегающие к нашему районы, по пути её следования на работу и с работы. А вот теперь, Юра, -- в сторону компьютерщика, -- твоя работа. Увеличь и размножь фото Хромого. Назавтра оно должно быть у всех оперативников этих районов.

-- Сделаю.

-- Но это ещё не всё. Оригинал фото Хромого в шляпе и с усами - тоже.

-- Это понятно. Но он может и сменить грим.

-- Верно. А потому проработай ещё пару вариантов грима его лица. Только лица - шляпы, кепки, вязаные шапочки - это всё ерунда, мы это всё сможем отмести. А вот лицо... С бородой обязательно сделай, попробуй добавить ещё и очки.

-- Ого! Это же прилично работы.

-- Да, прилично. Но ты помни при этом о погибшем Алексее, к тому же, на этом твоя работа закончится. Так что, сиди хоть до утра, но сделай. А завтра уже начнётся именно наша работа. И с самого раннего утра, поскольку нужно фотографии доставить по назначению. Но, нам кровь из носа нужно узнать в толпе Хромого, и не просто узнать, а определить, где он выберет себе место для стрельбы.

-- Да, непростая задача.

-- А для него это тоже непростая задача. Во-первых, это должна быть возвышенность - для лучшего обзора. Но эта возвышенность должна быть такой, чтобы он на ней мог безопасно укрыться. А район густонаселённый, сделать это непросто. Самое оптимальное, это крыша дома, чердак или какая-нибудь квартира. Но вряд ли у него имеется туда свободный доступ. Так что на рекогносцировку у него должно уйти как минимум пару дней. И мы должны быть начеку.

-- И ночью тоже?

-- Это хороший вопрос. Наверное, и ночью. С точки зрения его обнаружения, народу практически нет, идеальный вариант. Хотя и осложняет ему задачу, так как видимость неважная. Хорошо было бы на это время погасить все фонари, рекламу и прочее, но это невозможно. Конечно, ночью толпы оперативников не нужны, но дежурство должно быть.

-- Ох, и задачка!

-- А у киллера задачка ничуть не легче. Но он один, а вот мы не одни, и в этом наше преимущество. О нас он не догадывается, точнее, надеется, что мы ничего о нём не знаем. А мы о нём как раз знаем. Ребята, упустить его мы не имеем права. Помните всё время об Алексее Соломатине. Так, Юра, отпечатай пару снимков Хромого, пойду с ними к Василию Николаевичу.

Но это была лишь одна задача Носова и его коллег, и, возможно, она даже была не главной. Главной задачей было обеспечение надёжной защиты жизни Евы Фрейл, её нужно было обезопасить от пули киллера. Конечно, когда он будет обнаружен, его можно сразу же арестовать. Хотя и это непростая задача - задержать среди прохожих опытного вооружённого убийцу. Но это ничего и не даст полиции, его можно будет обвинить лишь в незаконном ношении оружия. Да и то опытный адвокат его легко вытащит, доказывая, что его подопечный, мол, нашёл оружие и как раз шёл сдавать его в полицию. А стрелял по оперативникам? Каким оперативникам? - он думал, что это бандиты, милицейской формы на них не было. В общем, это был бы, так сказать, дохлый номер, киллера нужно брать с поличным на его огневой позиции. Но до выстрела, или помешать ему произвести именно прицельный выстрел, чтобы пуля, выпущенная из винтовки киллера, не успела найти свою жертву. И это была самая сложная задача. Да, сотрудники ОМОНа заранее будут рядом с позицией киллера, маскироваться они умеют очень хорошо. Но нужно чётко определить момент готовящегося выстрела и, хотя бы на пару секунд, отвлечь киллера. Они сумеют это сделать, но риск, что киллер, всё же, успеет сделать прицельный выстрел, был, немалый. А потому и следовало в первую очередь побеспокоиться о Фрейл.

К сожалению, на следующий день Хромого обнаружить не удалось. Но вот уже на второй день, в субботу 26 мая, один из оперативников соседнего райотдела полиции узнал (сравнив отретушированные фотографии) Хромого и тут же доложил об этом. Теперь уже за киллером была установлена аккуратная широкомасштабная слежка. Он долго ходил в одной зоне и, похоже, определился с местом своего укрытия, но подняться туда днём, вероятно, не рискнул. Часа через два он остановил какого-то частника и уехал. Его попытались даже провести до места, где он жил - так, на всякий случай. Но тот, поменяв пару частных машин, доехал до Павелецкого вокзала, а там смешался с пассажирами. Оперативник сказал, что вроде бы видел его у электрички, которая отправлялась в сторону Чертаново, Барыбино. Но сколько на этой линии станций! К тому же, это могло быть и просто запутыванием следов - незаметно сошёл на одной из станций и поехал в противоположную станцию, а там - ищи, свищи! Он мог вообще улететь из Москвы, поскольку существовала (с августа 2002-го года) скоростная транспортная система Москва Павелецкая - Аэропорт Домодедово. В общем, этот вариант слежки ничего не дал. Киллера нужно было задерживать именно на том месте, которое он выбрал себе для выстрела.

-- Так, у нас сегодня беспокойные вечер и ночь, -- вздохнул Носов, -- Хромой обязательно должен подняться на точку выстрела - он должен там всё проверить, особенно пути отступления. Возможно, что и заготовит там что-либо.

-- Что именно? -- спросил майора один из коллег.

-- Не знаю, но может приготовить любую пакость. Так что всем быть очень внимательными. И не дайте ему обнаружить вас или заподозрить в вас ментов. Это касается особенно вечернего времени. А ночью - полная тишина и неподвижность, только слежка. В общем, всем быть начеку. А завтра днём у нас будет отдых. В воскресенье Фрейл из дому не выйдет, об этом я позабочусь.

И киллер ближе к полуночи и в самом деле появился на объекте и провёл там немало времени.

В воскресенье утром, созвонившись с Рогозным, Носов приехал к Еве. Он должен был её хорошенько проинструктировать.

Сначала он рассказал Еве и Александру, что Козаков действительно нанял киллера, но полиция уже установила, кто это. Теперь беспокойство хозяйки и её приятеля ещё больше усилилось. Но, тем не менее, зоркий глаз женщины позволил ей высказать реплику в сторону Носова:

-- Господи! Дима, ты за эту неделю, прошедшую после моего дня рождения, как-то осунулся, даже, вроде бы, посерел.

-- Последние три дня были такими напряжёнными, что не только посереешь, но и почернеешь, -- он сделал небольшую паузу, а потом продекламировал:

Если вы встретите в нашей милиции

Бледных людей с измождёнными лицами,

Знайте, что эти бедняги из следствия -

Службы опасной и очень ответственной.

-- Что это? Твои стихи?

-- Нет, они не мои. Стихов я не пишу, да и некогда мне их писать. Автор этих строчек мне неизвестен, знаю только, что это женщина, которую зовут Ольга. Но стихи классные, они о нас о следаках, то бишь о следователях. Вероятно, она моя коллега, потому что подмечено всё очень верно.

-- Это только одно четверостишье?

-- Нет, что ты. Стихотворение большое. Там написано и о взаимоотношениях с начальством, участковыми, прокуратурой, об условиях работы в отделе и прочее. Грамотно всё написано.

-- Прочти тогда ещё какой-нибудь куплет.

-- Так, я к вам приехал не стихи читать, а по делу. Но, так и быть, ещё одно четверостишье прочту:

Вечно в запарке он, вечно в цейтноте,

Днями, ночами сидит на работе.

Сложное дело, много мороки,

Чуть не подох, еле вытянул сроки.

-- Вот потому-то я такой серый, да и не я один сейчас, -- завершил Носов. -- Ладно, давайте по делу. Ева, я привёз с собой пару бронежилетов. Нужно, чтобы ты примерила их - какой лучше подойдёт. Я ведь их на глаз выбирал.

-- А что, без этого нельзя?

-- Конечно, нельзя. Если ты жить хочешь. Ева, киллер уже убил три дня назад сотрудника нашего отдела, который следил за Козаковым.

-- Да ты что?! -- воскликнул Александр. -- Это того, кому я звонил?

-- Да, старшего лейтенанта Алексея Соломатина.

-- И как это произошло?

-- Ты тогда возле супермаркета потерял Козакова, а вот он нет. И он проследил до встречи Козакова с киллером, и заснял её. Но тот, гад, опытный, заметил слежку. Наверное, на солнце блеснула оптика фотоаппарата. И теперь уже он выследил Алексея и убил его.

-- Ой, как жалко, -- протянула Ева. -- И это всё из-за меня. Это я виновата в его гибели, -- уныло протянула Фрейл.

-- При чём здесь ты? Виноват только сам киллер, да ещё Козаков, который его нанял. Это просто была работа Алексея, опасная работа, но такова уж она у нас есть, -- ответил Носов.

-- Всё равно, он погиб, чтобы защитить меня. У него была семья?

-- Да, он не так давно женился. Но детей пока что не было.

-- Так, я понимаю, -- решительно протянула Ева, -- что погибшего мужа любящей супруге не заменят никакие деньги. Но, всё равно, я позабочусь о жене Алексея. Она не будет ни в чём нуждаться. Это мой долг перед ней.

-- Это не долг, конечно, но это твоё право. Никто возражать и не будет. Но теперь вы уже прекрасно понимаете, что это всё не шутки. Ладно, к делу! Ева, иди, примерь жилеты. Постарайся завтра на работу одеть что-то такое, чтобы бронежилет не выпячивался. Он тонкий, но всё же.

-- Дима, но я же в нём чучелом буду выглядеть!

-- Не будешь. Ты его оденешь под платье, лучше бы, конечно, под какую-нибудь кофточку. Хотя бы завтра похолодало.

-- И я буду целый день сидеть в нём на работе, ходить?

-- Нет. Ты его оденешь на работу, в своём кабинете снимешь, а потом вновь оденешь перед окончанием работы. И ещё одно - в ближайшие дни никаких отлучек с работы, даже на обед. Объясни ситуацию своему начальству. У вас там есть, где перекусить?

-- Есть, в нашем кафе.

-- Вот и отлично. Иди, одевай.

Когда Ева вернулась в гостиную, Дмитрий критически её оглядел и остался доволен.

-- Вот видишь, ничего страшного. Конечно, вблизи немного видно, но на расстоянии ничего не будет заметно. Вот и отлично! Удобно тебе в нём?

-- Немного непривычно, но, в целом нормально.

-- Хорошо. С этим мы справились.

-- А откуда предположительно киллер будет стрелять? -- спросил Александр.

-- Мы уже знаем место не предположительно, а точно. Вчера ночью это всё установили. Я могу набросать план, хотя он вам и не к чему. Стрелять будут, не дай Господь, вероятно, в тот момент, когда Ева будет находиться около подъезда, на пути к машине. Она в этом момент будет ничем не прикрыта. Так что, Саша, машину утром ты подгоняешь как можно ближе к подъезду, а ты, Ева, после работы тоже старайся подъехать поближе.

-- Дима, а во время движения автомобиля он может выстрелить? -- продолжал задавать вопросы Рогозный.

-- Теоретически может. Но, как понимаешь, надёжней стрелять по неподвижной цели, или медленно идущей. Кроме того, с той высоты, что он планирует стрелять, ему плохо видно лицо водителя, оно частично перекрыто крышей автомобиля, а вблизи вообще закрыто ею. Правда, по нашим прикидкам, есть зона, где лицо видно полностью, но эта зона невелика, да и расстояние приличное. Так что, всё же, наиболее опасны моменты посадки и высадки из машины, и путь, хоть он и короткий, от машины к подъезду. И здесь к тебе, Ева, есть особые условия.

-- Какие?

-- Дело в том, что мы защитили бронежилетом только тело. Но, не исключена возможность выстрела в голову, а она не защищена - каску же ты не оденешь. Значит, нужно упредить киллера, или не дать ему времени на прицеливание. Поэтому Ева, выходя из машины, и садясь в неё, не стой истуканом, а всё время двигайся. Делай вид, что ты что-то забыла в машине, садись в неё, нагибайся поправлять платье или юбку, туфли, колготы и прочее, не давая киллеру нормально прицелиться. Кроме того, это относится к вам обоим - ставьте машину у подъезда так, чтобы к киллеру была ближе правая её сторона - тогда при выходе из машины Ева будет хотя бы частично прикрыта машиной. Направление выстрела вы знаете, -- Носов уже кратко сообщил им об этом. -- Киллер, скорее всего, будет ожидать, когда Ева отойдёт от машины, машина ему, всё же, мешает. Но на прицеливание, как бы ни был опытен киллер, требуется время. Пусть даже всего несколько секунд, но время нужно. А потому он будет постоянно следить за Евой через окуляр оптики, а это отвлечёт его внимание от засады. Кроме того, Ева, у тебя в ухе будет мини-радионаушник. Полиция будет следить за каждым движением киллера из окна соседнего высотного дома. В случае окончательного прицеливания киллера и решения выстрелить, тебе тотчас будет дана команда быстро упасть на землю. Падай, не раздумывая, не остерегаясь ушибиться или запачкаться. Ушиб заживёт, а от твоей реакции может зависеть жизнь. Команда будет очень короткая, чтобы не уходило время: "Падай!". И она не должна застать тебя врасплох, будь постоянно готова к ней. Господи! -- вздохнув, покачал головой Носов. -- Как всё сложно! Может, всё же, на пару дней тебя заменит подходящая по внешности и комплекции сотрудница полиции? Её загримируют так, что и вблизи она будет на тебя похожа.

-- Нет, не нужно. Я справлюсь. Реакция у меня хорошая. И я всё поняла.

-- А что будет с Козаковым? -- спросил Александр.

-- Им мы займёмся позже, никуда он не денется. Возьмём киллера, а уж потом Козаков. Его телефоны уже на прослушке. Так, хорошо, что вспомнили о Козакове, а значит и о работе. Саша, ты завтра спокойно едешь на работу.

-- А может, мне не ехать?

-- Слушай меня внимательно! Ехать, и обязательно. А если покушение будет не завтра? Ты что, несколько дней не будешь ходить на работу? Спугнёшь Козакова. Когда всё закончится, я тебе обязательно позвоню и всё расскажу. Я уверен, что всё будет благополучно. Но ты после моего звонка двигаешься к Козакову и, сделав скорбное лицо, говоришь, что убита Ева. Правда, идёшь к нему не сразу, а спустя минут сорок, час.

-- А почему не сразу?

-- Потому что ты так вот сразу об этом узнать не можешь, а только как бы после звонка из милиции или, на худой конец, моего звонка. Козаков ведь знает обо мне, как о твоём друге. Это касается, прежде всего, если я позвоню тебе с утра. После этого ты мчишься домой. Ева будет дома, на работу она естественно не пойдёт. Да и ты уже тоже. И на следующий день ты тоже на работу не выходишь, будто бы на тебя свалилась куча хлопот. Ты понимаешь, для чего это делается?

-- Конечно. Чтобы усыпить бдительность Виктора.

-- Правильно. И в тот день, что ты будешь не на работе, Козакову звонить уже не нужно. Твои объяснения могут показаться ему не натуральными, ты же не артист. А вот Козаков жук ещё тот! Ты знаешь, что едучи на встречу с киллером, он поменял три машины. И, если бы не опыт покойного Алексея, ему, может быть, и удалось бы оторваться. Так что, не звони - ты просто позабыл за уймой дел, так будет естественней. Так, ну, вроде бы всё. Я убегаю, у меня ещё сегодня куча подготовительных дел. Всем всё ясно?

-- Ясно, -- почти хором ответили Александр с Евой.

Назавтра Рогозный, подогнав к подъезду машину Фрейл, уехал на работу. Ему от квартиры любимой к "Козерогу" было добираться дольше, Ева же обычно уезжала на работу минут на пятнадцать-двадцать позже, а то и на полчаса - зам. директора иногда могла себе это позволить. На душе у другого зам. директора (только неизвестно, сколько ему таковым осталось быть) было очень уж неспокойно, но он старался не подать виду, утром даже пытался шутить, чтобы поддержать Еву, которая тоже весёлой отнюдь не выглядела. Да, и предыдущие дни были напряжённые, но с сегодняшнего дня всем своим существом они оба стали уже ощущать реальную опасность. И на работе Александр не находил себе места. Но так продолжалось недолго. Не прошло и получаса, как у него в кармане раздались сигналы вызова мобильного телефона. Звонил Носов. Рогозный быстро нажал на кнопку приёма и плотно прижал динамик телефона к уху:

-- Слушаю!

-- Саша! Успокойся. Ева жива и здорова, она сейчас дома. Всё закончено. Его взяли. Действуй, как мы договаривались. Только посиди минут сорок, как мы договаривались, и настройся. Я ведь понимаю, как ты сейчас обрадовался, но к Козакову с таким настроением идти нельзя. Сосредоточься, вспомни о чём-нибудь плохом, и только тогда иди к нему. Ничего ему не объясняй, скажи, что и сам подробностей не знаешь. Всё.

-- Хорошо.

Вот теперь Рогозный облегчённо вздохнул уже на полную грудь. И Дмитрий был прав - Александру сейчас хотелось шутить, веселиться. Ан нет - нужно изображать печаль на лице, а потому указанное Дмитрием время была весьма кстати - должным образом настраиваться ему пришлось долго. Но, вспомнив своего недавнего абонента Алексея Соломатина, которого он никогда не видел в лицо, и уже не увидит, Рогозный посерьёзнел и решительно направился к кабинету Козакова.

ГЛАВА 40

Незавершённые дела остались

Со слов Евы в её квартире Александр узнал, что всё прошло практически по тому сценарию, что и рассказывал Носов. Киллер решил не ждать вечера, а действовать утром, когда все торопятся на работу, мало обращая внимание на происходящее вокруг. Как рассказал ей Дмитрий, киллер занял свою позицию, как только начало светать. Хорошо, что бойцы ОМОНа и сотрудники полиции ещё с ночи были на своих местах. И Хромого взяли с поличным, он успел сделать выстрел. Но буквально в момент выстрела Ева по команде, услышанной ею в микронаушнике, успела упасть на землю - реакция у неё (плоды занятий с Баяни Консьо) действительно была отменная. Киллер после выстрела недоумевал, ему показалось, что его жертва упала на какую-то долю секунды раньше, чем он нажал на спусковой крючок. Такого в его практики ещё не было. Но эти секунды его замешательства были как раз на руку бойцам ОМОНа - они воспользовались этим моментом. Впрочем, Хромой сопротивления и не оказывал - он уже всё понял. Но, к его большому разочарованию, всё уже было закончено.

Ева сегодня, по приказу Носова, на работу не поехала - Козаков мог устроить проверку, а он до поры до времени об истинных результатах договорённости с киллером ничего знать не должен. И звонить на работу ей Дмитрий тоже запретил - всё должно было выглядеть натурально. Но, если Фрейл и Рогозный сейчас уже успокоились, то Дмитрию и его коллегам предстояла очень серьёзная и непростая работа. Полиции нужно было уже сегодня, по горячим следам, прокачать киллера. Он должен был связаться с Козаковым и сообщить, что заказ выполнен. Но даже это не главное - он должен был нажать на Виктора и сказать, чтобы тот сегодня же перечислил ему оставшуюся часть денег. Этот перевод и станет одной их главных улик в обвинении Козакова. Но они пока что даже не знали о том, какая договорённость была у заказчика и исполнителя: отдать деньги наличными или же перевести на какой-то счёт.

И сейчас киллера допрашивали по полной программе, но он мало на всё это реагировал, спокойно отвечая, что винтовку с оптическим прицелом недавно нашёл на том же месте, где его взяли. А сегодня решил её испробовать, стреляя по голубям. Калибр явно не для голубей? Но он этого не знал, он не разбирается в таких вещах. Какая Ева Фрейл, какой Виктор Козаков? Кто они такие? - он их в глаза не видел. И всё в таком же духе.

-- Хорошо, Еву Фрейл ты действительно лично не знаешь, -- обратился к нему следователь, -- но, вот что касается Козакова, то ты лжёшь.

-- Слушайте, не знаю, кто вы по званию, -- возмутился задержанный. Следователь был в гражданской одежде, -- но по возрасту мы примерно одинаковы; возможно и звания у нас одинаковы - я бывший майор вооружённых сил России, боевой офицер. Мы с вами не знакомы, почему вы мне "тыкаете"? По моему пониманию, я прохожу у вас как подозреваемый, а не как обвиняемый. Я гражданин России, и обращайтесь ко мне как к гражданину России.

-- Хорошо. Да, вы гражданин России, Татаринов, но отнюдь не законопослушный. Вы бывший офицер, который запятнал себя кровью ничем не повинных законопослушных граждан России.

-- Возможно, это по вашим понятиям все граждане России законопослушны, но это далеко не так.

-- Ладно, не будем спорить на эту тему. Так вы говорите, что никогда не видели в лицо никакого Виктора Козакова?

-- Да, я утверждаю это.

-- Даже утверждаете? -- переспросил Татаринова Носов, который присутствовал на допросе - взяли киллера именно в их районе. -- Тогда посмотрите сюда, -- Дмитрий вынул из кармана сделанные покойным Соломатиным фотографии, и стал, не спеша, раскладывать их на столе перед киллером.

--Что это?! -- поразился киллер. -- Откуда они у вас?! Я же..., -- и он осёкся.

-- Продолжайте, Татаринов. Вы же хотели сказать, что убили фотографа, а его фотоаппарат уничтожили. Так?

Киллер угрюмо молчал.

-- Старший лейтенант Соломатин был нашим коллегой, и хорошим другом. И таким же хорошим оперативником. Он был опытным человеком, и он переиграл вас, Татаринов.

-- Как это?

-- А вот так. У него на задании было два фотоаппарата. Вы разбили его личный, домашний фотоаппарат, но служебный он сохранил. Он понял, что вы его вычислили, а потому спрятал фотоаппарат, на который снимал вашу встречу с Козаковым.

-- Но это же означает, что он... Ведь он почти не пытался от меня скрыться. Значит, он...

Киллер наклонил голову и долго молчал. Потом он выпрямился и решительно сказал:

-- Я уважаю вашего сотрудника, и сожалею, что убил его. Я, кстати думал, что это какой-то частный детектив, или журналюга. А к этой категории людей я особой жалости не питаю - ищейки проклятые, всюду свой нос сунут.

-- Нашего сотрудника тоже можно назвать ищейкой, -- вставил реплику сотрудник, ведущий следствие. -- Но вы, чтобы разжалобить нас, сказали, что уважаете его.

-- Погодите. Я вам не солгал, я не пытался вас разжалобить. Я понимаю, что вы меня ненавидите за убийство вашего друга. Как видите, я уже беру на себя это преступление, хотя вы меня об этом как раз и не спрашивали. Но я действительно уважаю таких людей, жертвующих собой ради дела. Я воевал в Чечне, и хорошо воевал, поверьте. Там были разного сорта люди. Большинство из них честно выполняли свой долг, но были и такие, кто прятался за чужие спины. Некоторые высокие начальники вообще бойцов и в грош не ставили, посылая их безосновательно под пули, а сами наживались за счёт награбленного. Но вы не найдёте ни одного человека из моих подчинённых, который может сказать обо мне плохое слово. Я своими солдатами не торговал, я за них мог перегрызть горло любому чину. И они мне платили той же монетой, это было военное братство, настоящая мужская дружба. Некоторые из них, как и ваш старший лейтенант, отдавали жизнь во имя правого дела. Я был ранен, и меня списали из армии, хотя я был вполне дееспособен. Я никому не нужен был на гражданке, я умел только воевать, другой профессии у меня нет. Я не хотел жить на пенсию, но и работать охранником в какой-либо частной фирме мне было не по душе. Что это за работа для боевого офицера, когда тобой командуют какие-то мальчишки, абсолютно не знающие жизни? Я хотел служить, но мне этого не дали сделать. Поэтому я, как офицер, многое повидавший на своём веку, искренне уважаю вашего коллегу. А потому я всё расскажу. Мне уже всё равно, от вас мне теперь не уйти. Я расскажу всё именно в память убитого мной вашего коллеги, который честно выполнил свой долг, отдав свою жизнь ради того, чтобы сейчас вы могли со мной беседовать. Возможно, это мне там, -- он кивнул головой вверх, -- и зачтётся. Что вы хотите узнать?

-- Все ваши связи с Козаковым.

-- Хорошо.

И Татаринов всё подробно им рассказал, не пытаясь что-либо скрывать. Расчет с ним Козаков должен был произвести переводом денег на счёт - снова встречаться с заказчиком киллер считай очень уж большим риском для себя.

-- Счёт у вас не в банках России?

-- Конечно?

-- И где? В Швейцарии?

-- Почти, -- впервые улыбнулся Татаринов.

-- Что значит, почти?

-- Названия стран почти похожие, начало у них одно. Не в Швейцарии, а в Швеции. Мне там сподручней, да и собирался я туда переехать - хорошая, истинно демократическая страна.

-- Каково название банка?

-- Skandinaviska Enskilda Banken. Это один из крупнейших банков Швеции.

-- Козаков знает номер вашего расчётного счёта?

-- Нет. Я его должен был сообщить ему, уже выполнив заказ.

-- По телефону?

-- Да, SMS-кой. Симку я потом выбросил бы.

-- Назовите номер счёта.

-- Давайте я наберу сам вам SMS-ку, а вы уже отправите её, когда вам заблагорассудится. У меня с этим заказчиком существует определённая условленность. Я не обману. Но без одного слова Козаков деньги может и не перечислить. Не беспокойтесь, я ведь вам назову номер своего счёта, а потому вы им, наверное, сможете воспользоваться. Или, по крайней мере, заблокировать его.

-- Это не наш вопрос. Да и сделать это в иностранном банке не так-то просто. Тем более что вы, насколько мне известно, не проходите по линии Интерпола.

-- Не прохожу, слава Богу.

-- Ладно, набирайте SMS-ку.

Татаринову подали его телефон, он немного поколдовал над ним и вернул его оперативнику. Тот прочёл на экране: "Заказ выполнен. Счёт в банке Skandinaviska Enskilda Banken. N .............. Аминь"

-- Ага! Именно "аминь" есть договорным словом?

-- Да, без него деньги не будут перечислены. Если кто-то знает номер моего счёта, то может этим воспользоваться якобы от моего имени, чтобы как-то на меня выйти. Правда, такая осторожность мне уже не понадобится.

-- В какой срок Козаков должен перечислить вам деньги?

-- В день прихода SMS-ки. И он это сделает, будьте уверены. Я его предупредил, что если деньги вовремя не поступят, то он будет следующим на очереди. А по его глазам я видел, что он и так трусит.

Номер расчетного счёта Козакова был уже на контроле полиции. Об SMS-ке на его адрес доложили начальству, и то дало команду отправлять её, что и было сделано. Как сообщили работники банка, во второй половине дня оговоренная Козаковым и киллером сумма денег была отправлена на расчётный счёт автора SMS-ки. Виктор, вероятно, был уверен в успехе задуманного - сначала о гибели Евы ему сообщил Рогозный, а сейчас и непосредственный исполнитель. То, что между этими двумя сообщениями был немалый перерыв во времени, по мнению Козакова только подтверждало правдивость информации - киллеру в первую очередь нужно было замести следы, а это не такое уж и скорое дело. А вот для полиции операция сейчас вступала в свою завершающую стадию.

Козакова можно было брать с поличным хоть сегодня. Именно это и решено было сделать, не оставляя ему времени для наведения справок о Еве Фрейл. Арестовали Козакова по его приезду домой. Для него это стало абсолютной неожиданностью. Но он быстро перестал этому удивляться, когда его известили, за какие деяния он арестовывается. Он, конечно, начал сначала возмущаться, но его быстро успокоили, сказав, что киллер задержан и уже дал показания. Виктор уже понимал, что неизвестно какое время проведёт в местах не столь отдалённых (лет эдак до 15). Если часть 3 статьи 33 Уголовного Кодекса Российской Федерации признавала исполнителя наиболее важной фигурой в заказном убийстве, то вот организатор являлся уже самой опасной фигурой, поскольку именно от его пре-ступной воли зависело поведение других лиц сговора. Однако сейчас Виктор горевал даже не об этом, он больше был обозлён тем, что киллер так и не выполнил его заказ - Ева Фрейл жива и здорова. Но и это сообщение было не последним сюрпризом для него в этот роковой вечер.

Оказывается, практичная Фрейл утром успела не только поблагодарить Носова за своё спасение, но и кое о чём с ним договориться.

Сначала Дмитрий на её просьбу не соглашался, говорил, что не положено, но потом, когда Ева ему всё объяснила, согласился и сказал, что переговорит на эту тему с лицами, которые будут задерживать Козакова (а когда это случиться, он не знал). Сам он при этом присутствовать не сможет, поскольку и фирма "Козерог", и местожительства Виктора было вне пределов его района. Но он пообещал узнать, кто и когда будет производить задержание (что таковое произойдёт, он не сомневался), а также переговорить с одним из участников операции.

Согласно ордеру, на квартире Козакова, в присутствии его супруги, сотрудники правоохранительных органов произвели не только задержание Виктора, но и обыск. Во время обыска зазвонил изъятый (и лежащий на столе) мобильный телефон Козакова, точнее не зазвонил, а был сигнал, что на его адрес поступило какое-то сообщение. Открыл SMS-ку сотрудник полиции. Прочитав её, он показал текст своему напарнику, а потом, с общего согласия, они позволили взглянуть на экран и Козакову. А там было написано: "За всё нужно платить. Ефросинья".

-- Что за чушь! -- возмутился Виктор. -- Не знаю я никакой Ефросиньи. Что вы ещё пытаетесь на меня повесить? -- обратился он к сотруднику полиции.

-- Мы? Но это не мы послали вас сообщение, эта особа нам тоже не знакома. А вот вам, наверное, известна, раз SMS-ка пришла на ваш адрес. Но с текстом мы вполне согласны, потому и показали его вам.

-- Да не знаю я никакой Ефросиньи!

-- Знаешь, Витя, знаешь, -- тихо произнесла Аврора, вспомнив такую же SMS-ку в адрес Алёны Серовой.

-- И кто это такая?

-- Стоп! Не разговаривать! -- прервали дискуссию сотрудники полиции. -- Мы ещё успеем всё это выяснить.

Виктор так и остался в полном недоумении - так знает он какую-то мистическую Ефросинью или нет? Гораздо позже, уже на свиданиях Аврора Тверская ему всё растолкует.

* * *

А та же Ева Фрейл, или Ефросинья, в это время обсуждала с Рогозным дальнейшие действия в отношении фирмы "Козерог". Собственно говоря, завёл этот разговор именно Александр, Ева просто морально отдыхала от последних душевных переживаний. А вот Рогозного сейчас беспокоил вопрос дальнейшей судьбы фирмы. Что ни говори, а это отчасти и его детище. В ноябре исполнится 22 года со дня её существования - срок немалый. Правда, фирма создавалась не им одним, а на пару (и по инициативе) с тем же Виктором. Но последний теперь долго не сможет переступить порог фирмы, и сейчас в принципе директора, руководителя их организации уже не существует. Но каков же тогда сейчас статус самого Александра? Вот он и спросил Фрейл:

-- Ева, а что теперь будет с фирмой "Козерог"?

-- Как что? Будет продолжать работать, я не собираюсь её окончательно разваливать.

-- Хорошо? Но кто будет ей руководить?

-- Как кто, ты. Ты же был заместителем Козакова.

-- Я был только одним из его заместителей, есть и другие зам. директора.

-- Но ты же был его правой рукой, ты один из основателей фирмы.

-- Я не был его правой рукой, а если и был, то только в качестве его приятеля. Я всего лишь зам. директора по персоналу, не такая уж большая шишка. Да, все юридические вопросы были на мне, но собственно производственных вопросов я мало касался. В этом плане в "Козероге" есть более опытные люди, тот же Турчин, как заместитель директора по экономике и финансам. Или Веселов - зам. директора по строительству, он ещё совмещал обязанности главного инженера. Кроме того, его заместитель по инженерной части, Костышин, он ещё отвечал и за производственные участки, включая участок авто и специального транспорта. И я не желаю быть каким-то самозванцем - руководить фирмой меня никто не уполномочивал.

-- Возможно, ты и прав. Ты практически в равных правах с другими замами. Тогда соберите Правление, и выберете главу фирмы.

-- Ева, это будет неконструктивный базар. Такой вопрос обсуждать на Правлении, которое у нас и так чисто формальное, кстати, без его председателя, не рационально. Проводить общее собрание со всеми юридическими тонкостями долго.

-- Хорошо, и что ты предлагаешь?

-- Не знаю. Я думал, что ты, которая так стремилась развалить фирму, лучше это знаешь.

-- Саша, ты уже начинаешь обвинять меня. Я понимаю, что в тебе сейчас говорит чувство обиды, но я не пыталась уничтожить фирму, как ты на это намекаешь.

-- Да я ничего не намекаю. Просто сейчас фирма почти не у дел. Она развалиться сама по себе к концу года - заказы ведь в последнее время практически не заключались. И ты это прекрасно знаешь.

-- Знаю. И каков выход?

-- Выход, как мне кажется один - срочно оформить пакет заказов. Но просто так, естественным путём, это сделать не удастся. Нужно, чтобы кто-нибудь передал нам хотя бы пару заказов, временно, пока мы вновь станем на ноги.

-- Я тебя поняла. Ты подводишь к тому, чтобы фирма влилась в компанию "Афина". Но сам ты говорить это не решаешься, а подталкиваешь к такому выводу меня. Хитрый ты.

-- Ну, не так просто мне это говорить. Когда ты боролась с Козаковым, то я ради тебя что угодно готов был сделать. Но вот эта борьба завершена, и теперь как-то тоскливо на душе стало. К тому же, Ева, акции "Козерога" скупались частично и по этой причине.

-- Ты прав, именно частично. Но, наверное, ты прав и в том, что "Козерогу" лучше объединиться с "Афиной". И сделать это нетрудно. Если ты готов уступить компании свои акции.

-- Готов, конечно. Ради благого дела. Сами мы, без помощи, вряд ли выкарабкаемся. Но, наверное, это понимает и руководство "Афины", может быть, мы ему в таком состоянии уже не интересны.

-- Я думаю, что для того же Твердохлеба, да и многих других членов правления, ничего не поменялось. Опыт у вас большой, и работали вы хорошо. Так что, вытянув сейчас пару хороших заказов, вы вновь войдёте в прежний ритм. Да и сотрудники у вас неплохие, основной балласт я убрала. Вот в этом вопросе именно я с тобой согласна. Ну что ж, я поговорю на эту тему с Глебом Борисовичем, да он в принципе давно готов к такому повороту сюжета. Хорошо, готовь свои акции. Не жалко?

-- Нет, ведь, как я понимаю, купишь их именно ты. Тогда чего мне жалеть.

-- Да нет, Саша. Все твои акции я купить не могу, это будет нечестно по отношению к другим членам нашего Правления, не будем сейчас говорить о рядовых сотрудниках. Если я и куплю твои акции, то не более твоих 25-30 %. Остальные 15 или 10 % я отдам на усмотрение членов Правления. Вот если их не захотят покупать, тогда другое дело. Так что и ты, и я можем на этом немного потерять.

-- Ерунда. Мы ведь за проданные акции получим деньги. Да, они сейчас не так уж высоко котируются. Значит, немного и потеряем, но это мелочь.

-- Хорошо, в ближайшее время мы этот вопрос решим.

Один вопрос для себя Рогозный, вроде бы выяснил, но теперь он думал о завтрашнем дне - нужно будет всё объяснять сотрудникам компании. Нет, пока что не о подчинении фирмы "Афине", а просто о ситуации с арестом Козакова, и о том, кто будет, пусть и временно, руководить компанией. Наверняка кто-нибудь ещё и затронет вопрос взаимоотношений с "Афиной", ни для кого не было секретом, что подножки их фирме ставила именно она.

Да, вопросов утром в фирме было-таки немало. Как ни странно, но слухи об аресте Виктора (каким образом - непонятно) уже просочились. И основной вопрос поэтому был точно таким, как его задал он сам Еве: "Что будет с фирмой?". Как мог, Рогозный на собрании руководителей отделов и групп успокоил сотрудников. Но теперь встал вопрос о руководителе фирмы.

-- Так, -- сказал Александр, -- я на правах одного из учредителей фирмы, только соучредителей, но не руководителей, объявляю своё решение: Временно фирмой будет руководить Фёдор Степанович Веселов - как заместитель директора по строительству, и как главный инженер. Фёдор Степанович совмещает два серьёзных поста, ему и карты в руки.

-- А почему не вы сами, Александр Степанович? -- спросил Веселов.

-- Я гораздо слабее вас в производственных вопросах.

-- Но руководителю и нет необходимости так уж вникать во все производственные вопросы. Его задача - общее руководство. А я ведь здорово загружен.

-- Фёдор Степанович, это ненадолго. Я думаю, что не позднее конца первой декады июня мы все организационные вопросы утрясём.

-- Значит, перемены будут?

-- Наверное, будут.

-- И связаны они, как я понимаю, с компанией "Афина"? Или это не так?

-- Вполне вероятно, но не абсолютно утвердительно. Вы имеете что-то против этой компании?

-- Лично нет, если только у нас будут заказы и, если не будет массовых сокращений.

-- Я вам твёрдо отвечаю на первое условие "Да", а на второе - "Нет". Даю вам слово, что это так. Ещё есть вопросы?

-- В таком случае никаких вопросов больше нет. И меня, да и, наверное, других наших сотрудников, это вполне устраивает.

В конце этого совещания ещё один вопрос задала Тамара Ивановна Осипенко - начальник группы финансового учёта:

-- Какова участь Виктора Фёдоровича?

-- Я знаю только то, что его ожидает суд, а он всё решит.

Больше вопросов не было, но, всё равно, этот рабочий день получился скомканным - в каждом отделе, группе практически до истечения рабочего времени происходило обсуждение последних новостей. И только уже следующий день, когда все успокоились, был истинно трудовым.

Ева до конца недели (а пятница уже была первым числом следующего месяца) утрясла в компании "Афина" вопрос приобретения ею фирмы "Козерог". Рогозный в понедельник продал компании свои акции, а со среды, 6 июня, фирма уже стала числиться дочерней фирмой "Афины". И эти первые три дня Твердохлеб, Фрейл, Веселов, Рогозный (с привлечением и других лиц) решали вопрос нормальной загрузки новоявленной дочерней фирмы. Начиная с новой недели, 11 июня, фирма уже работала в полноценном режиме. Но один вопрос пока что не был утрясён - кто будет руководить новой-старой фирмой. А этот вопрос теперь уже был в ведении руководства компании. В субботу, она была рабочей (выходным вместо неё был понедельник, а вторник праздник - День России) Твердохлеб вызвал к себе Еву Фрейл.

-- Ева Николаевна, у нас по бывшей фирме "Козерог" остался один важный нерешённый вопрос - о её руководителе. Кто сейчас руководит фирмой?

-- Фёдор Степанович Веселов. Он был в нашей четвёрке, когда обсуждали вопрос передачи отдельных заказов фирме.

-- Помню. Как я понял, он в фирме занимает пост главного инженера?

-- Да. Но ещё является заместителем директора по строительству.

-- А сейчас ещё как бы и директор. Не большая ли нагрузка на одного человека?

-- Большая, конечно. Но это временно. Совмещение обязанностей там было потому, что фирма не такая уж большая.

-- Это я понимаю. Но сейчас такое положение дел уже нужно менять. Вы инициатор присоединения фирмы к нам, вы и провели значительную работу в этом плане. Может быть, именно вы хотите руководить фирмой? Ведь она неофициально ваша и есть. Мне, конечно, не хочется, чтобы вы оставляли свой пост в компании, но если вы пожелаете руководить фирмой, то я с пониманием отнесусь к этому.

-- Нет, Глеб Борисович, я об этом не мечтала. Меня вполне устаивает моя должность в компании.

-- Прекрасно, вот этому я искренне рад. Тогда, кто будет руководить нашей новой дочерней фирмой? Нам отсюда руководить не с руки, человек постоянно должен находиться в стенах фирмы.

-- Понимаю. Я предлагаю на пост руководителя, - не знаю, как будет называться должность, - Александра Степановича Рогозного. Он тоже был в фирме зам. директора, но он ещё и соучредитель фирмы.

-- Это второй участник нашего совещания из руководства фирмы?

-- Да.

-- Но он, насколько мне известно, не только соучредитель, но и друг бывшего директора.

-- Скорее, приятель, но это так.

-- И вы ему доверяете? Он не мог быть соучастником и в вашем деле?

-- Абсолютно исключено, Глеб Борисович.

-- Интересно. Вы что, так уж его хорошо знаете?

-- Очень даже хорошо. Я должна вам признаться по секрету, что вскоре мы с ним станем мужем и женой.

-- Вот оно как! Тогда понятно.

-- Глеб Борисович, только не подумайте, пожалуйста, что я проталкиваю в руководящее кресло будущего мужа. Это вовсе не так. Просто Рогозный отличный специалист и, главное, пользуется там у людей уважением.

-- Ну, что вы, Ева Николаевна, я так и не думаю. Я ведь хорошо знаю вас, и понимаю, что на первом плане у вас рабочие моменты, а уж потом - личные. Это я к тому, что мне стало понятно, почему вы так за него ручаетесь. Хорошо, я согласен. Значит, с завтрашнего дня руководителем бывшей фирмы "Козерог" назначается Александр Степанович Рогозный. Впрочем, почему бывшей - фирма существует, а потому пусть и работает под своим прежним именем. Но уже в составе нашей компании. Только вот по понятным причинам там директора и его замов уже не будет - общее руководство здесь, в компании. А там будет управляющий фирмой. Точнее, замы там, конечно, останутся - зам. директора, зам. главного инженера, и так далее. Но это будут замы уже наших главных специалистов. В зарплате, несмотря на переход в ранг замов, они ничего не потеряют. Они будут продолжать работать, как работали и ранее. Что же касается нового управляющего фирмой, то ему в первую очередь, и в ближайшие дни, следует позаботиться о новом штатном расписании.

Фрейл сначала хотела сообщить Твердохлебу, что начало названия фирмы взято частично от фамилии его бывшего руководителя, который будет вскоре осуждён. Но потом передумала, пусть всё остаётся так, у людей название фирмы будет просто ассоциироваться с симпатичным альпийским парнокопытным животным, называемым ещё ибексом. И она ответила:

-- Я поняла, я передам ваши распоряжения Рогозному.

-- Хорошо. И пригласите его на понедельник,... стоп, в понедельник мы не работаем. Так, -- он глянул в свой "Ежедневник" -- на среду 13 июня на 14:30 ко мне на аудиенцию.

-- Будет исполнено.

-- Тогда все точки над i окончательно расставлены. Всё, Ева Николаевна, спасибо за конструктивную беседу, можете быть свободны.

ГЛАВА 41

Суета сует

Рогозный хотя и ошибся, сказав Фёдору Степановичу Веселову, что до конца первой декады июня все организационные вопросы будут утрясены, но и не так уж намного (просто помешали праздники) - до среды, 13 июня эти вопросы и впрямь были решены. А вот с 13 июня руководил фирмой "Козерог" а составе компании "Афина", как управляющий, уже Александр Рогозный. И сотрудниками фирмы это известие было воспринято как совершенно естественное. В этот же день у Александра состоялся доверительный разговор с Глебом Борисовичем Твердохлебом. А уже завтра, окончательно выяснив для себя все вопросы, Рогозный в обеденный перерыв собрал сотрудников в так называемой комнате для совещаний, всё им объяснил и ответил на все их вопросы. А тех было, к его удивлению, не так уж и много. Но был у Александра и один довольно личный разговор. После собрания к нему подошёл Горбулин и обратился к нему:

-- Александр Степанович, я очень виноват перед вами. Не знаю, сможете ли вы простить меня. Мне, наверное, нужно уходить из фирмы?

-- Я не вижу вашей вины. И лично я зла на вас не держу. Мне вы ничего плохого не сделали? А потому не вижу смысла в вашем уходе.

-- А Ева Фрейл?

-- Анатолий Петрович, вы по своим служебным обязанностям должны были защищать фирму от постороннего вмешательства. Вы это и делали. Да и что вы делали? - собирали информацию о Еве. Кроме того, у меня есть к вам один вопрос - вы знали о том, что я встречался с Евой ещё до того, как меня об этом попросил Козаков?

-- Ну, сначала не знал. А потом это выяснилось.

-- Вот. Но вы же об этом Виктору не сказали. А если бы сказали, то и мне, наверное, здорово бы досталось. Обмана Козаков очень не любил.

-- Хорошо. А попытка физического воздействия на Фрейл

-- Значит, это-таки дело рук ваших ребят?

-- Да.

-- Я догадывался об этом. Вот это уже действительно неприятно.

-- Ну, и самое главное - я замешан в организации покушения на Фрейл. В полиции мне сказали, что меня могут судить за пособничество. Есть такая статья.

Горбунов был прав. Согласно той же ч. 3 ст. 33 УК РФ пособником признавалось лицо, оказывающее содействие совершению преступления, то есть своими действиями способствующее выполнению совместно совершаемого преступного деяния. При этом соучастник нёс уголовную ответственность за приготовление к преступлению или покушение на преступление даже в случае недоведения (по не зависящим от него обстоятельствам) исполнителем преступления до конца.

-- Я это знаю. Я уже давал показания в полиции по этому вопросу. Но я сказал, что именно вы предупредили меня о готовящемся покушении на Еву Фрейл. Если бы не вы, то, скорее всего, киллеру удалось бы выполнить заказ Козакова. И полиции вряд ли удалось бы задержать киллера. Так что вы одновремённо оказывали содействие одной и другой стороне. Но, так как преступление не доведено до конца, то чаша содействия полиции, косвенного, конечно, наверное, всё же, перевесит. И следствие это тоже понимает.

-- Но меня всё равно будут судить?

-- Скорее всего, да. Но, если вы сейчас на свободе, то полиция, вероятно, не считает вас слишком уж причастным к преступлению.

-- Меня задерживали, и пару суток я провёл в КПЗ. Но потом мне изменили меру пресечения на подписку о не выезде.

-- Ну, вот. Что я вам только что и доказывал. Мне мой друг сказал, что если вас и осудят, то, скорее всего, условно, учитывая вашу, так сказать, помощь следствию. Анатолий Петрович, я вообще не понимаю - к чему весь этот разговор? Вы что, решили поплакаться в жилетку? Но на вас это не похоже.

-- Нет. Я просто хотел спросить вас - мне уходить из фирмы?

-- Повторяю - не вижу в этом необходимости. Если только вы сами этого не хотите.

-- Я не хочу.

-- Ну и всё, вопрос решён. Я ценю ваш профессионализм.

-- А мои ребята?

-- Вы имеете в виду ту парочку, что нападала на Еву?

-- Да.

-- А вот им, наверное, придётся уйти.

-- Значит, тогда и я уйду, -- вздохнул Горбулин. -- Они выполняли мой приказ.

-- Они выполняли приказ Козакова.

-- Не важно. Приказ отдал именно я, они подчиняются непосредственно мне.

-- Хм, а мне нравится ваша принципиальность. Тогда, тем более, мне не хочется, чтобы вы уходили. Впрочем, я всегда относился к вам с уважением, понимая, что вы хороший профессионал.

-- Я тоже с уважением отношусь к вам.

-- Ладно, не будем расшаркиваться друг перед другом. Хорошо, пусть и они остаются. Только с одним условием.

-- Я вас слушаю.

-- Эта ваша парочка должна извиниться перед Евой.

-- Ну, что ж, это справедливое требование. Они это сделают. Я вам обещаю.

-- Тогда всё. Работайте. Я вам никаких распоряжений, идущих в разрез с законом, давать не стану.

-- Хорошо, я понял. Спасибо, Александр Степанович.

* * *

А у Фрейл были сейчас свои заботы, она должна была закончить все свои запланированные дела. С Козаковым и Серовой она сполна рассчиталась, но есть ещё и другие её должники. Во второй половине мая Еве естественно было не до того, да и начало июня было загружено вопросами объединения "Афины" с "Козерогом". Но сейчас уже, слава Богу, наступило затишье, а потому можно было заняться и временно отложенными делами.

Фрейл ещё сразу после майских праздников, 11 числа, встречалась с частным детективом Володей Гладышевым. После того, как он ей рассказал о том, что ему удалось узнать о Говорове, она поставила перед ним новую задачу. Как рассказал ей Гладышев, Анатолий Алексеевич Говоров, - зам. декана факультета, на котором учится Ефросинья, - тоже уже не работал на прежней должности. Через пару лет он повздорил с Фёдоровой, точнее она за что-то взъелась на него, и Говоров ушёл работать просто доцентом на кафедру. А ещё через четыре года ему предложили место декана в родственном институте, и он ушёл туда. По словам Володи никаких проблем с работой у него не было, нормально всё было и в семье - жена, дети здоровы, отношения хорошие. Живы были и родители Анатолия Алексеевича, и отец и мать были ещё довольно бодры. Вот только отец Владимира несколько лет назад стал инвалидом. Он работал на заводе инженером, начальником одного из цехов. И вот там вдруг неожиданно взорвалась компрессорная установка, как потом говорили, вроде бы из-за повышенной вибрации. Во время взрыва установки отцу Анатолия Алексеевича раздробило кости голени левой ноги. Он много времени провёл в больнице, врачи пытались спасти ногу, но этого сделать им так и не удалось. Алексей Николаевич стал инвалидом 2-й группы, однако по этому поводу долго не горевал - через год он уже нормально передвигался на протезе и даже работал.

Ева попросила Гладышева более подробно разузнать об отце Анатолия Алексеевича. Но не это было главное, у Фрейл было и новое задание для Владимира. Она попросила того проследить за ночной жизнью Артёма Петрушева и Сергея Хромова.

В конце мая Гладышев звонил Фрейл, но тогда все её помыслы были заняты историей с киллером, поэтому она сказала, что встретится с частным детективом позже, сама перезвонит ему, когда улягутся все её с Александром волнения. Такое время наступило в первой декаде июня, хотя и тогда Фрейл была относительно занята, но только относительно. Перед тем, как фирма "Козерог" перешла под контроль компании "Афина" (6 июня), у Евы было пару не особо загруженных дней. И за день до этого события она вновь встретилась с Владимиром. Тот рассказал ей, что развлечения с девочками у Артёма и Сергея периодически случаются.

-- На дому? -- спросила Ева.

-- Нет, где-то на природе, в каком-нибудь парке, не так уж далеко от очередного ресторана или кафе.

-- Ясно. За ними в парке можно проследить?

-- При желании можно.

-- Отлично, тогда я вам на днях позвоню и скажу, когда вам нужно будет начать слежку.

-- Хорошо.

Приехав вечером на квартиру Александра, Ева поспросила его:

-- Саша, позвони, пожалуйста, Диме. Выясни, когда он не будет занят - мне нужно с ним встретиться.

-- Хочешь расспросить его что-то о киллере? Сейчас, наверное, он о нём не так уж много знает. Того, как говорил Дима, у них уже забрали, он находится где-то в более серьёзном месте, нежели районное отделение милиции.

-- Нет, я совсем по другому вопросу. Мне нужно засадить за решётку ещё пару человек.

-- Оп-па! Что за кровожадность такая? Тебе киллера и Виктора мало?

-- Да не в этом дело. Должны получить по заслугам две некоторые более молодые особы.

-- А, это те Сергей и Артур?

-- Не Артур, а Артём.

-- Не важно, я понял. И каким образом ты хочешь с ними рассчитаться? Что-то открылось новое в их махинациях с карточками?

-- Нет. Я попытаюсь засадить их за изнасилование, или за таковую попытку. Мне сегодня Гладышев рассказал, что их кутежи с девочками продолжаются, и иногда последствия этих кутежей те же. Им ведь не по 20 лет, возможно, уже третий десяток разменяли. Я даже не думала, что они и сейчас занимаются этим. Но, наверное, горбатого могила исправит. Они порочны и, как я поняла, неисправимы. Некоторые людские пороки можно простить, но только не этот. И вот на этом пороке их можно и поймать.

-- Понятно. То есть ты хочешь, чтобы полиция поймала их на месте преступления?

-- Да, и чтобы девчонка написала заявление. И это главная проблема. Нужно выждать момент, пока девочка будет молоденькая. Зрелые девушки вряд ли захотят писать заявление. Предпочтут молчать, или надеяться на то, что эти подонки ей заплатят за молчание.

-- Но и молоденькая девчонка, даже написав заявление на насильников, потом может спокойно его забрать. Парни через адвоката предложат ей деньги, она и заберёт заявление.

-- Она его не заберёт.

-- Почему ты так в этом уверенна?

-- Потому что я ей заплачу деньги, гораздо бо́льшие, нежели смогут ей предложить эти подонки.

-- Понял. Но ведь так можно найти девчонку, которая и так напишет заявление на них, хотя ничего и не было.

-- Нет, ни в коем случае! За кого ты меня принимаешь? Я такими методами пользоваться не собираюсь. Ты хочешь, чтобы меня потом всю жизнь совесть мучила?

-- Извини. Это я как вариант обдумываю.

-- Нечего такие варианты обдумывать.

-- Но ведь ты частично и так подставляешь неизвестную тебе девчонку.

-- Я поняла, о чём ты. Нет, я её не подставляю. Я не могу заранее знать какие у парней помыслы в отношении той. Может быть, они просто катаются по городу. Для этого мне и нужен Дмитрий - чтобы полиция была наготове. Раньше, чем они не поймут намерений парней, они их задержать не смогут. Но, чем быстрее полиция появится на месте событий, тем лучше. Я вообще предпочитаю, чтобы с девочкой ничего не произошло. Почему я тебе в начале разговора и сказала, что включая и попытку изнасилования. Но ни я, ни милиция ничего гарантировать не смогут. Всё будет зависеть от их оперативности и частного детектива, который им должен позвонить, как только поймёт намерения парней.

-- Хм, это всё так. Но нужно ещё и место знать. А районы могут быть разные.

-- Гладышев уже знает примерно такие места, их немного, всего в двух районах. И вот Дима должен поговорить с коллегами именно из этих двух районов. Но, и это главное, он должен их предупредить, чтобы не было никакой тягомотины: кто, что, когда, где. С записыванием данных звонящего и так далее - на это уходит очень много времени.

-- Ты права. Я всё понял. Сейчас позвоню Дмитрию.

Носов предложил встретиться с Евой (и Александром) послезавтра, что и было сделано. Через день вечером Дмитрий приехал к ним. Кстати, Рогозный сдержал-таки данное другу слово - сейчас Носов ездил уже в машине "Ауди". Дмитрий переписал свою машину на друга, купив себе новый автомобиль. После рассказа Фрейл троица всё детально обсудила, и Дмитрий обязался помочь Еве. При этом он ещё и пошутил:

-- Я уже говорил Саше, что ты очень полезный человек для полиции. Правда, несколько в другом плане. Но, я смотрю, получается, что благодаря именно Еве Фрейл может неуклонно повышаться процент раскрываемых полицией преступлений. Другие отделения завидовать будут.

-- Лучше бы этих преступлений вообще не было, -- отреагировала Ева.

-- Ну, это понятно. Но, увы. Нужно принимать всё таким, каким оно есть.

-- Да, конечно. Только, Дима, я ещё раз прошу - пусть полиция не тянет резину, пусть будет наготове. Я предупрежу частного сыщика, чтобы в этот день он заранее позвонил в полицию и предупредил. А потом он только назовёт конкретное место.

-- Хорошо, я всё сделаю.

-- А по какому поводу ты упоминал Саше о моей полезности полиции?

-- А-а, ну да. Саша мне рассказал, что ты владеешь приёмами бесконтактного боя. Это так?

-- Да, есть такое.

-- Надо же! Ева, а ты не можешь у нас в отделении провести показательный сеанс?

-- Могу. Почему бы и нет. Договоримся о том, когда.

-- А проводить занятия, учить наших сотрудников, ты сможешь?

-- Дима, а вот это уже очень непростое дело. Нужна учёба на постоянной основе. И у вас это сделать, наверное, очень трудно - то один на задании, то другой. Да и для того, чтобы научиться владеть этим искусством нужно очень много времени.

-- Да, я понимаю. Ты, наверное, права. С учёбой дело сложнее. Тогда хотя бы показательный сеанс, а там видно будет.

-- Хорошо.

На следующий день Фрейл по телефону дала команду Володе Гладышеву начать слежку за Сергеем и Артёмом. Она также передала весь разговор с Дмитрием, обещая на днях сообщить ещё конкретно - куда и кому звонить. Этот разговор состоялся 8 июня, а в воскресенье 17 июня Артёма и Сергея задержали, предъявив им обвинение в изнасилования. Полиция чуть опоздала, правда, при этом Артём, только приступил к активным действиям, и девушка особо не пострадала. Но зато и отвертеться теперь насильникам будет куда сложнее. Согласно статье 131 Уголовного Кодекса Российской Федерации им светил тюремный срок от трех до шести лет, и скорее в сторону его увеличения, поскольку их действия будут оценены как совершённые группой лиц по предварительному сговору. В отделении тот же Гладышев и сотрудники полиции настойчиво предложили девушке, которую затащили в парк парни, написать заявление о попытке изнасилования, что ею и было сделано. Теперь Дмитрию и Еве ещё предстояло только проконтролировать, чтобы до суда девушку не уговорили забрать заявление.

* * *

Через день после ареста Хромова и Петрушева вечером Александр обратился к Еве:

-- Так, госпожа Фрейл, заканчивается уже шестой месяц этого года, да и вы вроде бы все свои планы осуществили.

-- Ну, я ещё не все задачи решила. Но при чём здесь шестой месяц? - то, что он шестой и так понятно.

-- В первый день этого года я признался тебе в любви и попросил твоей руки. Но мы перенесли этот разговор на полгода вперёд. Вот этот срок и заканчивается.

-- Понятно, -- улыбнулась Ева, -- но, во-первых, он заканчивается, но ещё не закончился, а во-вторых, я тебе уже сказала, что не все ещё дела завершены. А я хочу сказать тебе "Да" на твоё признание, когда буду абсолютно свободна, в том числе и от своих дел.

-- А что ещё осталось?

-- Ну, например, осталась должна мне бывшая деканша моего университета.

-- Ты говорила мне о ней. Но как ты сможешь заставить её вернуть тебе твой долг? Из твоего рассказа я понял, что она вроде бы очень принципиальный человек. Что она не шла ни на какие компромиссы со студентами.

-- Вот именно, Саша, вроде бы она принципиальная. Разве ты не замечал, что часто именно у таких "принципиальных" людей рыльце в пушку. Это одна видимость принципиальности. Многие наши чиновники стараются выглядеть очень уж принципиальными, строя себе при этом прямо настоящие дворцы на полученные от взяток деньги. И деньги эти не копеечные, счёт там идёт на десятки, сотни тысяч долларов, а порой и на миллионы. Вот и Фёдорова, как выяснилось, точно такой же "принципиальный" человек.

-- Да, в этом ты права. С этим пунктом твоего плана всё понятно. А что ещё у тебя по плану?

-- Нужно дождаться суда над подонками-насильниками.

-- О-о! -- недовольно протянул Рогозный, -- а потом ты скажешь, что нужно дождаться суда над Виктором. А этого можно и год ждать, и больше.

-- Нет, не скажу. Виктор не откупится. Ему этого не дадут сделать сами силовые структуры, не простив ему гибель своего товарища. А вот, например, те же Сергей с Артёмом на это пойти могут, а я этого допустить не могу. Так что месяц, может, полтора нужно подождать. Но я уверенна, что до конца лета всё будет завершено. Саша, уже немного осталось ждать, ты не обижайся.

-- Ладно, не обижаюсь, больше терпел, потерплю ещё немного. Только бы ты не передумала.

-- А почему я должна передумывать?

-- Ну, как же. Кто я сейчас такой? Ты заместитель Генерального директора крупной компании, а я? - всего лишь управляющий маленькой фирмы. Ты барыня, а я у тебя всего лишь управляющий твоим имением. Разве барыня может снизойти до брака с каким-то управляющим?

-- Понятно, -- рассмеялась Ева. -- Я буду прогрессивной барыней, которую абсолютно не смущают никакие ранги и титулы. В наше время многие принцы отказываются от своего положения в обществе, чтобы жениться по любви на простой сельской девушке. А я буду принцессой, не собирающейся ждать заоблачного принца. Так что ты не беспокойся - выйду я за тебя замуж, -- она подошла к Александру и впилась своими губами в его губы.

* * *

На следующий день мадам Фрейл позвонил Владимир Гладышев и сообщил, что он нашёл человека, которого можно использовать для незаконного приобретения диплома в Центре последипломного образования через Эльвиру Степановну Фёдорову. Этому человеку на самом деле диплом о втором образовании не нужен, поэтому он ничем не рискует. Он даже не требует за такую свою специфическую работу денег, просто предпочитая вывести на чистую воду нечистого на руку человека. К тому времени Владимир уже знал всю кухню процедуры такого приобретения, детально всё это выяснив через человека, который подобным образом приобрёл у Фёдоровой диплом. Теперь стояла задача Еве выделить этому человеку требуемую сумму денег, и снова просить помощи у Димы Носова. Он должен был связаться с работниками "Отдела борьбы с экономическими преступлениями", района, в котором работала Фёдорова. Раньше такой отдел назывался отделом борьбы с хищениями социалистической собственности, бывший на слуху у советских граждан ОБХСС. Работники этого отдела должны пометить деньги специальной краской, видимой только в ультрафиолете, и быть поблизости при передаче этих денег Фёдоровой. Ева через пару дней поговорила с Дмитрием, передала ему деньги и записала ему телефон Гладышева - дальше они уже должны были довести операцию до конца сами.

Но Владимир сообщил Еве ещё одну новость, а потому после договорённости с Носовым и Гладышевым она направила свои усилия именно на решение некого возникшего вопроса. И сейчас помощником в этом вопросе должен был оказаться Рогозный. И в тот день, когда она обо всём договорилась с Носовым, вечером Ева обратилась к Александру:

-- Саша, ты можешь в ближайшие дни вырваться на авторынок?

-- Ты что, решила поменять свой автомобиль? Тогда, наверное, нужен не авторынок, а автомагазин.

-- Нет, именно авторынок. Я тебе дам карточку, ты снимешь деньги, на авторынке, наверное, нужны наличные, и купишь там подержанный автомобиль - наверное, "Жигули" или "Москвич". Но он должен быть в хорошем состоянии, с не таким уж большим пробегом. В общем, он не должен подлежать в ближайшее время ремонту. Я нормально вожу машину, но ничего не смыслю в самих автомобилях, я никогда свой автомобиль сама не ремонтировала, и даже сама масло не меняла. А ты мужчина, ты должен быть в курсе дела.

-- Я понял. Это я могу сделать, руки у меня растут из положенного для них места, а потому свой автомобиль я немного и сам ремонтировал. Но зачем тебе старый автомобиль, да ещё отечественного производства.

-- Это не мне, это одному человеку. Для него привычней марки наших автомобилей. К тому же, она не будет бросаться в глаза, а то не поверит он.

-- Чему не поверит?

-- Не важно. Все детали потом. Но это ещё не всё.

-- Д-а? А что ещё.

-- Ты должен найти станцию техобслуживания или частную фирму, где этот автомобиль смогут приспособить для езды на нём инвалида.

-- Вот это да! Это не так-то просто. И тогда точно нужна частная фирма по ремонту автомобилей, государственные этим не захотят заниматься. Во-первых, нужно приобрести необходимые детали, а их в продаже нет, их нужно заказывать только на производстве, которое выпускает автомобили для инвалидов. Или же делать их самим, переделывать что-то подобное, но зачем эта морока государственным станциям техобслуживания. Кроме того, это копеечный заказ, а работы немало - в основном, связанной с приваркой ушек, кронштейнов и прочего. Автомобили обычно покрыты антикором, нужно всё чистить, затем приваривать необходимые детали, а потом вновь замазывать. В общем, дел много, а денег мало.

-- Понятно, но сделать это можно?

-- При желании всё можно сделать.

-- Вот ты и отыщешь у себя такое желание.

-- Хорошо, нет проблем. Но ты мне так и не сказала, кому предназначен этот автомобиль?

-- Отцу моего бывшего зам. декана. Он инвалид, он ходит, конечно, но на протезе.

-- Ага, нет ноги. Это хорошо.

-- Что в этом хорошего? -- удивилась Ева. -- Ты говоришь, как по той же притче о короле и ого друге.

-- Хорошо, что нет ноги, а не руки. Проблем с переделкой автомобиля меньше. А какая нога у него с протезом - левая или правая?

-- Левая.

-- Тогда не просто хорошо, а вообще прекрасно?

-- Почему?! -- уже просто изумилась Ева.

-- Ты же автолюбитель, должна бы сама догадаться. Какая у тебя нога при вождении автомобиля работает больше - левая или правая?

-- А, поняла. Больше работает правая - то педаль газа, то педаль тормоза.

-- Вот именно. А если проблемы именно с левой ногой, то переделок меньше - вывести лишь на ручное управление педаль сцепления, то есть работы намного меньше. О! Вот ему-то как раз импортная машина была бы вообще класс. Но я теперь понимаю, что это вызовет у него подозрение. Наши собесы инвалидов импортными машинами не обеспечивают.

-- А почему именно импортная класс? Наши автомобили сейчас тоже уже есть неплохие.

-- Потому что на импортных машинах сейчас в большинстве устанавливают автоматические коробки передач, там вообще нет педали сцепления, есть только газ и тормоз. В таких автомобилях, как ты знаешь, водитель только задаёт необходимые режимы переключений, которые включаются кнопками и переключателями, расположенными на рычаге управления, селекторе, или рядом с ним.

-- Понятно. Да, ты прав. Но, как я вижу теперь, ты хороший знаток в таких делах. Так что займись, пожалуйста, этим.

-- Хорошо. Я так понял, что ты хочешь презентовать эту машину отцу своего зам. декана?

-- Да. Володя сообщил мне, что у него есть небольшая проблема. Что ни говори, а посадка и высадка в общественном транспорте более сложна для инвалида на протезе. У него была машина, но её продали, нужны были деньги. Он почти год пролежал в больнице - врачи пытались спасти ему ногу. Но, увы. Как сказал мне Гладышев, отец Говорова встал на очередь в органе социальной защиты для получения автомобиля, который полагается инвалидам. Но он быстрее помрёт, нежели получит этот автомобиль, ты, наверное, представляешь себе какие там очереди.

-- Представляю. Понятно. Хорошо, любимая, всё сделаю. Но машину ещё нужно будет регистрировать. Не имея паспорта владельца, это сделать непросто.

-- Я знаю, -- вздохнула она. -- А вот этим придётся заняться уже мне самой. Но, был бы сам автомобиль, а этот вопрос я утрясу.

-- Хорошо. Завтра же побываю на авторынке, тем более что это суббота, нерабочий день. Сначала присмотрюсь к автомобилям, а уже в воскресенье, наверное, буду покупать.

В воскресенье, Александр, как и обещал Рогозный, автомобиль был куплен. Его поставили временно на платную стоянку. С понедельника Александр начал выяснять, где можно переоборудовать автомобиль под ручное управление. На это и на само переоборудование у него ушла вся текущая неделя, но к её концу (как и к концу месяца) инвалид с травмированной левой ногой уже сможет спокойно на нём ездить - хороший будет сюрприз для отца Анатолия Алексеевича.

ГЛАВА 42

Кто вы, леди Нискрометто?

Как оказалось позже, не один Горбулин сомневался в целесообразности продолжения своей работы в фирме. Был и ещё один человек, более решительно заявивший о своём намерении покинуть фирму. А вот его-то Александр отпускать очень не хотел. Но тот был упрям, да и имел, наверное, право на такое своё решение. И Рогозному, как он ни старался, переубедить его не удалось. Единственное, на что согласилось это лицо, так это на то, что новый управляющий отпустит его только через две недели. И Рогозный имел на это законодательное право. В средине месяца, приехав домой, сейчас он с Евой снова перебрался в свою квартиру, Александр рассказал о своей новой проблеме Фрейл:

-- Ева, из фирмы уходит Аврора Тверская.

-- Сама?

-- Да. Она сегодня принесла мне заявление. Я отложил решение до конца месяца. Но через две недели она точно уйдёт. А мне бы этого очень не хотелось - сметный отдел под её руководством работал хорошо. Ко мне не так давно подходил и Горбулин почти по такому же вопросу. Но ему замену я ещё мог бы найти, а вот Авроре... Новому человеку придётся долго вникать в наши дела.

-- Я понимаю. Хорошо, я попробую с ней поговорить сама. Кстати, - к слову пришлось, - что касается твоего Горбулина, то его сотрудники передо мной уже извинились.

-- Это хорошо. А вот что касается Тверской, то вряд ли она захочет с тобой разговаривать.

-- И это я тоже понимаю. Но, как говориться, попытка - не пытка.

-- О'кей.

Завтра Фрейл немного раньше покинула работу и на машине проскочила к фирме "Козерог". Она дождалась, когда Тверская вышла из дверей фирмы и направилась к своей машине. Ева пошла ей навстречу.

-- Здравствуйте, Аврора Аполлоновна! Меня зовут Ева Фрейл.

-- Я это уже поняла! Вы мало изменились. И такая эффектная женщина засадила моего мужа в тюрьму. Вы, вы... -- Тверская не находила слов, чтобы высказать Еве всё своё возмущение. -- Я не желаю с вами разговаривать! Вы пришли поиздеваться надо мной! Вам моего мужа мало?!

-- Успокойтесь, Аврора Аполлоновна. Я не собираюсь над вами издеваться. Я, наоборот, хочу попросить у вас прощения. Я уважаю вас.

-- Вы меня уважаете? Вы просите у меня прощения? После всего того, что бы сделали! Вы загнали ничем не повинного Виктора в тюрьму, а теперь просите прощения!

-- Я его не загоняла в тюрьму, он сам себя туда загнал. И вы это прекрасно понимаете. К тому же Козаков был виноват передо мной, я просто хотела отплатить ему той же монетой.

-- Чем это он был перед вами виноват?

-- Аврора Аполлоновна, на нас уже обращают внимание. Давайте, или пройдёмся, или сядем в машину - мою или вашу. И тогда спокойно поговорим.

-- Не получится у нас спокойного разговора.

-- А вот я уверена, что получится.

-- Да?! Интересно. Ну, хорошо, тогда пойдёмте в мою машину, на мою, так сказать, территорию.

Они прошли к стоящей неподалёку машине Тверской. Та шагов за двадцать пультом сняла блокировку дверей.

-- Мне можно сесть на переднее сидение? -- спросила Фрейл. -- Сзади мне неудобно будет говорить вам в спину, а вам оборачиваться ко мне.

-- Я не собираюсь к вам оборачиваться. Ладно, -- смилостивилась Аврора, -- садитесь на переднее.

-- Так чем это Виктор завинил перед вами? Уж не тем ли, что вы года три назад ушли из нашей фирмы? Но вы сами того пожелали. Почему он должен был выполнять ваши глупые требования? -- распалялась Тверская.

-- А они были такими уж глупыми? Вы и сейчас так же думаете?

-- Не важно, что я сейчас думаю, это совсем другое дело. Но, всё равно, вы знакомы были с моим мужем какой-то месяц, если не меньше.

-- Ваш муж был знаком со мной гораздо раньше.

-- Как?! -- Аврора даже с удивлением повернула голову в сторону Фрейл и уставилась на неё. До того времени она смотрела только перед собой.

-- Не волнуйтесь, у меня не было никаких флиртов с вашим мужем. Я говорю совсем о другом.

-- О чём же?

-- Вы помните, фирма ровно десять лет назад приняла на работу трёх студентов.

-- Помню.

-- И среди них была девушка, Ефросинья.

Тверская ещё больше впялилась взглядом в Фрейл.

-- Так вы Ефросинья? -- еле смогла она выговорить свою фразу.

-- Да, рядом с вами сидит именно Ефросинья Тщедушная, она же Ева Фрейл.

-- Вот оно в чём дело. А вы здорово изменились.

-- Да, конечно. Но я почему-то думала, что вы уже об этом догадались.

-- Да, мне следовало об этом догадаться. Особенно после ваших SMS-ок Виктору и Алёне. Значит, и Алёне мстили именно вы?

-- А я не имела на это право?

-- Наверное, имели. Алёна недавно призналась мне, что она сама подложила вам серьги в сумочку. Да я и сама думала, что в той истории не так всё просто. Мне было противно смотреть на Алёну, и я послала её ко всем чертям.

-- А сейчас вам противно смотреть на меня.

-- А вас это удивляет? После всего-то.

-- А после чего всего? Я не собиралась садить Козакова в тюрьму. Это не входило в мои планы.

-- А что тогда входило в ваши планы?!

-- Ваш муж тогда выгнал меня из фирмы, и выгнал совершенно необоснованно, не захотев разобраться.

-- И всего-то? Да, он был неправ, я это сейчас признаю. Но вы бы всё равно через месяц сами ушли. Так уж велика была его вина?

-- Велика. Если бы он просто выгнал меня с работы, я бы его простила и вскоре позабыла бы об этой истории. Но он написал письмо в университет, в котором утверждал, понимаете, утверждал, что я воровка. И меня выгнали из университета. Дальше ещё больше, но это к теме не относится. В общем, Козаков полностью сломал мне жизнь. Да, я жила в Австралии, и там же окончила университет. Но знаете, как я туда попала? Меня по жалости подобрал один добрый человек. А я тогда была похожа на оборванную проститутку. Но есть же хорошие люди, и его это не смутило. И он помог мне, помог и деньгами, и переездом в Австралию. И не за что-то, как можно подумать. Он ко мне и пальцем не прикоснулся, он был для меня как бы отцом. Своего отца я как раз не знала, но это не важно. В общем, если бы не он, то неизвестно, что бы со мной случилось. Вы и сейчас уверены в том, что я не имела право рассчитаться с вашим мужем?

Тверская не отвечала, она просто сидела, низко наклонив голову. Молчала, выговорившись, и Фрейл. Наконец, Аврора тихо сказала:

-- Но вы тоже сломали Виктору жизнь, и ещё больше, чем он вам.

-- Аврора Аполлоновна, не врите сама себе. Вы прекрасно понимаете, что это не так. Я не подталкивала вашего мужа на попытку убийства. Я вам уже говорила, что просто хотела убрать вашего мужа из фирмы. Да, планировалось подчинить вашу фирму "Афине", и Козакову там места точно бы не было. В этом я признаю́сь. Но он спокойно мог найти себе другую работу, ведь специалист он хороший. Так что его жизнь я ломать не собиралась. И фирму я не пыталась развалить, как некоторые думают. Вы сейчас в этом сами убедились - фирма нормально работает, и никто не уволен. В ней отсутствуют только Серова и ваш муж. Но вот путь, по которому он пошёл, выбран им самим.

-- Не знаю, -- тихо тянула Тверская. -- В чём-то, может быть, вы и правы. Но я не понимаю, вы что, захотели встречи со мной лишь для того, чтобы объяснить мне всё это?

-- Не совсем так. Я, конечно, хотела объясниться с вами, но не решалась на это, понимая ваше отношение ко мне. Меня подтолкнуло к этому сегодня немного другое.

-- И что же?

-- Мне вчера вечером Саша сказал, что вы собираетесь уходить из фирмы, а он этого не хочет допустить. И я тоже не хочу.

-- И вы не хотите?! -- удивлённо спросила Аврора, -- странно.

-- А что в этом странного? Да, я тоже не хочу, чтобы вы уходили. Я не так уж много с вами знакома, но знаю вас как очень хорошего работника. Я вас уважала 10 лет назад, уважаю и сейчас, о чём я уже в начале нашего разговора говорила. Поэтому я хочу, чтобы вы продолжали работать в фирме.

-- В вашей фирме, -- уколола Аврора. -- И вы будете меня терпеть?

-- Аврора Аполлоновна, не передёргивайте. Во-первых, фирма не моя, она сейчас в составе "Афины", и я не собираюсь вмешиваться в её дела. И она даже не Рогозного, он просто сейчас управляет ею. Он уже не является её владельцем, продав акции. И, во-вторых, а за что я должна испытывать к вам неприязнь? Лично вы мне ничего не сделали. Более того, вы относились ко мне нормально - и десять лет назад, и три года назад. Мне даже показалось, может быть, я и ошибаюсь, что я вам нравилась как работник.

-- Да, это так, не скрою. Вы хороший специалист. Но вы мне больше понравились не три года назад, а именно десять лет назад. Я не ожидала, что может быть такая толковая студентка. Я даже удивилась, что вы могли совершить кражу. Да, но я тоже как бы виновата перед вами за то, что Виктор выгнал вас. Ведь это произошло с моей подачи.

-- Разве вы обвиняли меня в воровстве? Вы просто поверили Серовой. У меня нет на вас обиды, любой другой на вашем месте поступил бы так же. Что в этом удивительного?

-- Странно как-то всё это. Вот уж не предполагала я такого разговора с вами.

-- А мне намного легче стало после этого разговора, мы как будто расставили всё по своим местам, нет недоразумений.

-- Вы знаете, мне почему-то тоже легче стало - вот уж не ожидала. Но, если я останусь в фирме, то Виктор мне этого никогда не простит.

-- Зная характер вашего мужа, скорее всего, это так. Но вот здесь вы уже сами должны сделать выбор - идти навстречу мужу или дочери. Мужа вы ещё долго не увидите, а дочь вашего внимания требует ежедневно. Сколько ей уже исполнилось?

-- Двенадцать лет.

-- Ну вот. Она окончит школу, а, возможно, уже и какой-нибудь ВУЗ за это время. И ей нужна будет ваша помощь. Так зачем вам срываться с насиженного места, и искать себе приключения? Работайте, как работали раньше. Тем более что в фирме вас уважают. А неизвестно, как станут относиться к новичку на новом месте - по-разному ведь бывает, я на себе это испытала.

-- Я подумаю.

-- Подумайте. Я не имею права настаивать, вы сами должны сделать выбор, кто сейчас для вас важнее - муж или дочь. Я могу только просить вас об этом, но решать придётся вам самим.

-- Хорошо. Спасибо вам за беседу.

-- Вот те на! -- улыбнулась Ева. -- Вот уж не ожидала, что вы меня будете благодарить.

-- Я и сама от себя такого не ожидала, -- улыбнулась в ответ, наконец-то, и Тверская.

* * *

Близился уже и конец месяца, решение Тверской пока что было не известно ни Фрейл, ни Рогозному - заявление она пока не забирала, но по-прежнему добросовестно трудилась. А вот Еву почти в самом конце июня, 28 числа, ожидал очередной сюрприз - Эльвиру Степановну Фёдорову поймали с поличным при получении крупных денег за продажу не заслуженного покупателем диплома. Об этом событии ей сразу сообщил Владимир Гладышев, а позже подтвердил и Дмитрий Носов.

На следующий день Ева послала SMS-ку на телефон супруга Эльвиры Степановны. Номер его телефона на сей раз узнал Николай Бережной, специалист по добыванию сведений о нужных людях. Текст SMS-ки был следующий: "Передайте супруге такие фразы: За всё нужно платить. Ефросинья".

Неделя, как решила для себя Ева, была очень плодотворной и удачной. Новый месяц начался с сообщения Александра о том, что Аврора Тверская забрала-таки своё заявление об уходе, буквально в последний день - долго же она раздумывала. Тем не менее, благополучно разрешилась и эта задача. Но сейчас у Евы были другие проблемы - ей нужно было ещё утрясти вопрос с регистрацией переоборудованного автомобиля на нового владельца. И этим она занялась уже во вторник, направившись к квартире Анатолия Алексеевича Говорова, адрес которого сообщил ей Владимир Гладышев. Не забыла она положить в сумочку и свой австралийский паспорт, понимая, что разговор предстоит непростой.

После звонка в квартиру, дверь ей открыла супруга бывшего зам. декана Тщедушной.

-- Здравствуйте. Меня зовут Ева Фрейл. Могу я увидеть Анатолия Алексеевича?

-- Можете, проходите. Толя, к тебе гости, -- позвала она мужа.

В прихожую вышел Анатолий Алексеевич. Он, конечно, постарел за прошедшие десять лет, но, всё же, мало изменился - крепкий мужичок. Ева вновь представилась (естественно, новым именем), теперь уже ему.

-- Проходите в гостиную, там и поговорим.

Они прошли в гостиную и расположились в креслах.

-- По какому вопросу вы пожаловали ко мне, госпожа Фрейл? -- спросил Говоров, внимательно изучая её лицо.

-- Анатолий Алексеевич, я представляю компанию "Афина", вот моя визитка, -- Ева положила на журнальный столик свою визитную карточку. -- Мы проводим спонсорскую акцию помощи инвалидам.

-- Интересно. Но с чего вы взяли, что я инвалид?

-- Не вы, а ваш отец. Но мне удобнее сначала поговорить с вами.

-- Ясно. И какая же это спонсорская помощь?

-- Специализированный автомобиль для инвалидов. Он не новый, но в хорошем техническом состоянии.

-- Ого! Вот это так спонсорство. Ваша фирма так богата? И многим вы дарите автомобили?

-- Этого я не могу вам сказать, это закрытая служебная информация.

-- Даже так? А мой отец что, был выбран случайно?

-- В общем-то, да. Он, и ещё пару человек.

-- И что требуется от меня?

-- Автомобиль нужно зарегистрировать на имя вашего отца. Конечно, он или вы и сами потом это можете сделать. Но нашей фирме хотелось бы, чтобы у инвалида с этим было как можно меньше проблем. Да и удобнее презентовать автомобиль уже зарегистрированный на имя владельца. Это станет хорошим сюрпризом для вашего отца.

-- Вот оно что! -- Говоров замолк, но после некоторого раздумья протянул. -- Так, Ева...

-- Ева Николаевна.

-- Так вот, Ева Николаевна, не сочтите это за недоверие или бестактность, но мне хотелось бы взглянуть на ваш паспорт. Понимаете, визитка, это... -- он замялся.

-- Визитку любой проходимец может изготовить, -- улыбнулась Ева. -- Вы это хотели сказать.

-- Нет, так грубо я, конечно, сказать не хотел. Но, понимаете, в последнее время столько случаев, о них даже по телевизору рассказывают, когда в дома приходят люди, которые выдают себя за совсем других лиц, при этом именно официальных. Не обижайтесь только.

-- Я вас понимаю, и совсем не обижаюсь. Вот мой паспорт, -- Фрейл достала из сумочки и протянула Говорову свой паспорт, ненароком вздохнув при этом.

Тот раскрыл его, прочитал английское записи, а потом несколько раз бросал свой удивлённый взгляд то на Фрейл, то на её фотографию в паспорте.

-- Что, не похожа? -- улыбнулась Ева. -- Сомневаетесь, что этот паспорт принадлежит мне?

-- Нет. В этом я как раз не сомневаюсь, -- как-то медленно тянул Говоров. -- Дело совсем в друго́м, -- он ещё пристальнее стал вглядываться в лицо Евы.

-- И в чём же?

-- Мне знакомо лицо в вашем паспорте. Я где-то раньше видел эту девушку.

Именно этого Ева больше всего и боялась. Фотография на паспорт была сделана в то время, когда она подавала свои документы при поступлении в университет Брисбена. А было это в 2005-м году, всего лишь через три года после прилёта в Австралию. И, конечно же, на фотографии она выглядела совсем не такой экстравагантной дамой, как сейчас, на ней она была обыкновенной девчушкой, хотя и выглядела подросшей и немного более серьёзной.

-- Ну, в жизни много есть людей, похожих на других.

-- Э, нет. У меня хорошая зрительная память. Пребывая на посту зам. декана университета мне приходилось сталкиваться со многими студентами, и большинство из них я помню до сих пор. Вы отлично говорите по-русски, без малейшего акцента. Значит, вы родом из России. Это так?

-- Так, -- вздохнула Ева.

-- А вы случайно не учились в "Вышке"?

-- О, Господи! Вот уж не думала, что у вас, Анатолий Алексеевич, задатки сыщика.

-- И всё же?

-- Училась, -- опустила голову Фрейл.

-- Так кто же вы? Никакая Ева Фрейл у нас не училось?

-- Но ведь были же иностранные студенты. Неужели вы всех их помните?

-- Всех не помню. Но Евы Фрейл среди них точно не было, да и были это в основном студенты мужского пола. Где я вас видел?

-- Ох, Анатолий Алексеевич, Анатолий Алексеевич. Хотела я остаться для вас инкогнито, но, увы, не получается. Так и быть, скажу, хотя и не хотела этого делать. Вы помните, десять лет назад Эльвира отчислила на четвёртом курсе одну студентку, не дав ей сдать последний экзамен. А вы этой студентке помогли. И эта студентка всё время помнила об этом, и была благодарна вам.

-- Вот оно что! Так вы Ефросинья?! Ефросинья, как же фамилия?... Вот, говорил, что почти всех помню, а сейчас оконфузился. У вас была необычная фамилия.

-- Ефросинья Тщедушная.

-- Точно! Значит, это вы? Но почему Ева Фрейл?

-- В Австралии моя фамилия была абсолютно непроизносимая для местного населения, да и имя не ахти какое.

-- Понятно. Значит, вы теперь австралийка?

-- У меня двойное гражданство. Я могла вам показать и российский паспорт, но не хотела этого делать.

-- Почему?

-- Как раз из-за машины.

-- Угу! Значит, никакая это не спонсорская акция?

-- Анатолий Алексеевич, миленький, ну, какая разница для вас, а уж тем более для вашего отца, кто ему предоставляет машину?

-- Разница есть. Одно дело средства компании, и другое дело личные сбережения.

-- Вот именно этого я и опасалась. Анатолий Алексеевич, пожалуйста, не говорите, что отец не примет эту машину. И вообще скажите ему, что автомобиль именно презентован ему компанией, дайте ему мою визитку. И сами не отказывайтесь. Я богата, для меня это такой пустяк.

-- Да, я обратил внимание на вашу визитку - заместитель Генерального директора. Да ещё такой солидной компании. Как же здорово вы выросли!

-- А вы помните, что вы мне говорили тогда, перед тем, как мы расстались?

-- Честно говоря, не помню.

-- Вы сказали примерно следующее: "У тебя должно быть блестящее будущее. Ты сильная, ты выкарабкаешься. Не опускай руки. У тебя всё ещё будет хорошо. Я верю в тебя!". Анатолий Алексеевич, я всегда помнила ваши слова, именно они вдохновляли меня не останавливаться, а упорно двигаться вперёд. Вы помогли мне и верили в меня. И я вам очень благодарна вам за это.

-- Спасибо и вам, Ефросинья, что не забывали меня, -- растрогался Говоров.

-- Анатолий Алексеевич, вы тогда обращались ко мне на "ты", и просто по имени Фрося. Я вас прошу, не "выкайте" мне и сейчас. Для вас я остаюсь Фросей, ну, пусть Евой, но не важной дамой, а просто вашей бывшей студенткой.

-- Хорошо, -- улыбнулся хозяин квартиры. -- Я так рад видеть тебя, да ещё и такой успешной. Ты окончила университет уже в Австралии?

-- Да.

-- А как ты там оказалась?

-- Ой, Анатолий Алексеевич, это такая долгая история. Оказалась я там совершенно случайно, но это не имеет особого значения. Главное, что теперь у меня всё хорошо.

-- Ты права, наверное. Я рад, что тогда не ошибся в тебе. Ты уже замужем?

-- Нет, но до конца лета этот пробел в моей биографии, наверное, будет исправлен.

-- Это хорошо. Не должна такая красивая и элегантная дама быть одна. У тебя в Москве квартира?

-- Да. Я её купила три года назад, вернувшись в Россию. Я получила большое наследство в Австралии, и поэтому с покупкой у меня проблем не было. Я потому и прошу вас, Анатолий Алексеевич, не отказываться от автомобиля для отца. Для меня это совсем небольшие расходы. Но я себе никогда не прощу, если останусь по отношению к вам, или вашей семье, неблагодарной. Анатолий Алексеевич, пожалуйста. Вы, таким образом, будете всегда обо мне помнить.

-- А я и не собираюсь тебя забывать, -- улыбнулся Говоров. -- Больше того, я прошу тебя и далее не забывать меня, обязательно навещая. Такому гостю я и все члены моей семьи будем только рады. Так, давай, наверное, отметим нашу встречу. А то, что мы сидим, и ведём сухие разговоры.

-- Я соглашусь на это только при одном условии. Если...

-- Ладно, -- не дал ей договорить хозяин. -- Я понял твоё условие. Хотя и не в моих правилах принимать такие дорогие подарки, но для тебя Ефросинья, Ева, я сделаю исключение. Сделаю это потому, что понимаю - это ты делаешь не ради корысти, а от чистого сердца. Да и не для меня, всё-таки, а для моего отца. Я, конечно, прекрасно понимаю, -- улыбнулся он, -- что это как бы некий самообман, но так будет легче для моей совести.

-- Ой, прекрасно, Анатолий Алексеевич! Спасибо вам.

-- Мне спасибо? Это тебе я спасибо должен говорить. Ладно, завтра я съезжу к отцу и возьму у него паспорт.

-- А когда вы мне его передадите?

-- А я тебе его не буду передавать. Мы вместе займёмся оформлением машины на отца. Не подумай только, что я тебе не доверяю, просто мне, как сыну, это делать будет сподручней.

-- Отлично! Я согласна.

-- Так, все организационные вопросы мы решили. А теперь неофициальная часть. Валя! -- позвал он жену. -- Накрывай на стол, будем праздновать - сегодня у нас в гостях очень дорогой для меня человек. Ефросинья, это, как ты уже поняла, моя супруга, Валентина Александровна.

-- Как Ефросинья? -- удивилась Валентина. -- Мне гостья представилась как Ева.

-- Всё правильно, -- рассмеялся её супруг. -- Ты не пугайся, она тебя не обманула. Она моя бывшая студентка. Когда-то она была простой девчонкой Ефросиньей Тщедушной. А сейчас, смотри, какая важная дама - именно Ева Фрейл. Случаются в жизни и такие метаморфозы, -- шутил Говоров.

-- Анатолий Алексеевич... -- взмолилась Ева.

-- Хорошо, хорошо, прекращаю свои шуточки. Ты не смущайся, Ева. Всё нормально.

Вернулась домой Фрейл очень довольная как самой встречей с Говоровым, так и осуществлением главной части задуманного ею плана. Сейчас она была уже полностью уверенна в том, что не позднее начала следующей недели Алексей Николаевич Говоров будет уже ездить не в общественном транспорте, а в личном автомобиле. Она помогла-таки Анатолию Алексеевичу Говорову, оказала посильную помощь его отцу. И в душе у неё были самые радостные чувства - как же порой приятно не брать у человека что-то, а наоборот - отдавать ему своё. И теперь Еве для полного успокоения оставалось только одно - дождаться справедливого суда над Сергеем Хромовым и Артёмом Петрушевым.

В средине месяца в один из вечеров Еве позвонил Дмитрий Носов. Александр слушал по телевизору новости и особо не вникал в беседу друга с его любимой. В конце разговора Ева передала Рогозному привет от друга, тот ответил тем же. После этого Фрейл немного посидела, молча, а потом обратилась к Александру:

-- Ну, что, Саша, на следующей неделе можем выбрать время, сходить в ЗАГС и подать заявление. Если ты не против, конечно?

-- Я, против?! Да ты что! Конечно, не против. А что это тебе Димка такое сказал, что ты вдруг решила не дожидаться суда над парнями?

-- Сказал, что суд точно начнётся в средине августа, может быть, даже немного раньше. Я тебе обещала, что до конца лета мы поженимся, вот и выполняю своё обещание. Как раз нормально - дату регистрации брака нам назначат всё равно не раньше, чем через месяц. Вот после суда и распишемся.

-- А суд не затянется?

-- Нет. Дима говорит, что там всё ясно, а потому на всё уйдёт максимум 2-3 дня.

-- Девчонка не пыталась забрать заявление?

-- Нет. Может быть, она это под давлением и попыталась бы сделать. Но я ведь с самого начала выделила ей некую сумму, и сказала, что после суда она получит такую же.

-- И что она?

-- Ничего. Она, конечно, удивилась, почему я ей решила заплатить. Я объяснила, что просто хочу, чтобы эти подонки понесли заслуженное наказание. Я также спросила её о том, хочет ли она сама этого. И она, не раздумывая, ответила: "Да". Так что вопрос решён. Зачем ей надеяться на откуп, если она убивает сразу двух зайцев: и наказывает своих обидчиков, и деньги всё равно получает.

-- Хорошо, с эти понятно. С Виктором и киллером мы тоже решили - там суд стопроцентно состоится. А вот с твоей деканшей? Ты не будешь ожидать суда над ней?

-- Нет. Там суд тоже стопроцентно состоится.

-- Кто тебе это сказал? Откуда такая уверенность?

-- Жизнь мне это сказала, наша реальность. Так уж повелось у нас в стране. Те, кто осуждает Фёдорову, сами берут миллионные взятки, но на это все закрывают глаза. А вот если попался мелкий чиновник, какой-нибудь клерк, взявший пару тысяч рублей, даже не долларов, то над ним тут же устроят показательный суд, чтобы другим неповадно было. Как же, суёт нос в их кормушку, на такие деяния имеют право только они. Так что, никуда Фёдорова от неба в клеточку не убежит. А во второй половине августа мы отпразднуем свадьбу.

-- А Майкл Крейг будет на нашей свадьбе?

-- Надеюсь, что будет. Он должен прилететь в конце этого месяца. Но я сегодня же позвоню ему и попрошу, чтобы он перенёс свой вояж в Москву на средину августа. Думаю, что он скорректирует свои планы.

-- Вот и хорошо. Тогда готовим паспорта. О, интересно, а ты какой паспорт будешь готовить?

-- Я как-то над этим и не думала. Но, наверное, австралийский. Всё же, фамилия Фрейл лучше, нежели Тщедушная.

-- Ты свою фамилию оставишь при бракосочетании?

-- И этот вопрос я для себя ещё не решила.

-- Ладно, всё это мелочи. Главное, что мы станем мужем и женой.

Как и прогнозировал Носов, заседание суда над Петрушевым и Хромовым было назначено на средину месяца, на вторник 14 августа, и уже до конца недели всё было решено. Суд был открытым, хотя нередко такого рода заседания проходят в закрытом режиме. Но девушке пообещали не особо выяснять все щепетильные моменты, всё уже было детально рассмотрено в процессе следствия. Хотя заседание и было открытым, но народа в зале суда было мало, в основном заинтересованные лица с обеих сторон. Сергей с Артёмом на следствии выкручивались, как только могли, надеясь, что их адвокату удастся уговорить девушку забрать заявление. Но окончательно убедившись, что это дохлый номер, на суде они признали свою вину, надеясь теперь только на то, что их чистосердечное раскаяние (каковым оно не было) снизит им срок наказания. Ева не присутствовала на заседаниях суда, но её, так сказать, представитель там был. Как только судья-женщина огласила приговор Хромову и Петрушеву, - три года лишения свободы с отбыванием наказания в колонии общего режима, - этот представитель (специально нанятое Фрейл лицо) развернул небольшой плакат (на ватмане) со словами: "За всё нужно платить. Ефросинья".

* * *

Примерно через месяц (апелляционный суд подтвердил назначенную меру наказания) Артёма и Сергея по этапу доставили в колонию. В процессе поездки у них была возможность поговорить о своей участи и о странном плакате в зале суда. Сергей и Артём могли получить и больший срок, докажи суд неоднократные подобные деяния с их стороны. Но Фрейл не стала этим заниматься, хотя у Гладышева такая информация и имелась - достаточно было и этого. Кроме того, она знала, что в колонии этим подонкам тоже будет несладко. Сами они тоже всё понимали, поэтому и признали свою вину по одному случаю, рассчитывая, что суд не станет копать глубже. Колония их очень пугала, но немалым было и их недоумение по поводу автора плаката.

-- Кто эта чёртова Ефросинья? -- как бы разговаривал сам с собой Артём. -- Не припомню такого имени.

-- Я много об этом думал, -- протянул Сергей. -- Была такая девчонка, Фрося. Не помню, лет 8-10 назад это было. Мы её с подругой ещё подвозили к общежитию.

-- А, точно, было такое дело. Так это она, стерва, нас, наверное, и подставила.

-- Вполне возможно.

-- Вот, зараза, найти бы её и рассчитаться. Я бы такое с ней сделал...

-- Ты сейчас думай лучше о том, что с тобой в колонии сделают.

-- Да-а, это вопрос очень больной.

Оба они прекрасно знали, что в колонии делают с осуждёнными по этой статье. Им грозила участь стать "петухами". А для так называемых "опущенных", "петухов" в местах лишения свободы были связаны самые страшные запреты и ограничения. Зэка "опускали", и с этого момента к нему запрещалось относиться как к человеку. Ничего, кроме презрения, они уже не заслуживали. И беспокоились они об этом совсем не напрасно. В камере Сергея и Артёма сокамерники встретили радостными приветливыми возгласами: "Новые петухи прибыли!". Слухи на зоне распространяются очень быстро, а, возможно, на то была и специальная информация.

* * *

Как и договаривались, Александр и Ева побывали в ЗАГСе когда подходила к концу вторая декада июля. Регистрация брака госпожи Фрейл и господина Рогозного была назначена на субботу 25 августа. В преддверии этой даты, после суда над Артёмом и Сергеем, будущие молодожёны в один из вечеров обсуждали многие вопросы, связанные с таким знаменательным событием в их жизни. Нужно было решить, например, вопросы заказа машины для торжества, выбора ресторана или кафе для застолья, определения круга приглашённых, да и многое другое. Когда "прения" по этим вопросам были уже вроде бы завершены, после некоторой паузы Александр, улыбаясь, обратился к Еве:

-- Ну, что, Леди Монте-Кристо, вы уже осуществили все свои планы?

-- Да, -- машинально ответила та, но тут же удивлённо встрепенулась. -- Как ты меня назвал, Саша?

-- Леди Монте-Кристо.

-- И почему это?

-- Потому что ты сама себя так назвала.

-- И как ты догадался? Другие до сих пор в полном неведении.

-- Они в неведении, потому что их это не особо интересует.

-- Ну, почему не интересует? Интересует, периодически меня об этом спрашивают.

-- Правильно, спрашивают. Но когда ты хитро уклоняешься от правильного ответа, они этим довольствуются, и сразу же забывают.

-- А ты не довольствовался?

-- Нет, меня твои объяснения не устраивали. Впрочем, я тебя особо и не расспрашивал. Но я довольно быстро понял, что нискрометто - это обычная анаграмма. После этого оставалось только расшифровать её, то есть из составляющих это слово букв сложить новое слово.

-- И быстро ты с этим справился?

-- Врать не буду, не сразу. Когда я пытался сложить новое слово, то мало что получалось - слишком уж много букв.

-- Да, это так. И что дальше?

-- Я начал размышлять. После слова Леди должно было стоять имя существительное или прилагательное. Другие части речи вряд ли подходили.

-- Так, и...?

-- Если это прилагательное, то не очень правильный порядок слов для русской речи - например, Леди Красивая, Леди Привлекательная, Леди Неприступная и так далее. Значит, всё же, следует ещё одно имя существительное, то есть имя собственное: Леди Диана, Леди Черчилль, Леди Маккартни. Или же немного по-другому. Помнишь, был такой сериал "Леди Бомж", "Леди Босс" и "Леди Мэр".

-- Интересны твои размышления.

-- Так вот, для существительного, всё же, довольно длинное слово - целых 11 букв. Для прилагательного это ещё куда ни шло. И я подумал: "А если здесь не одно слово, а два?". Просто ты их сознательно объединила. Может быть, даже и не объединяла - ты же его нигде не писала, а на слух что одно слово, что два - звучат одинаково, не различишь.

-- Ну, вообще-то остров Монтекристо, чьим именем твой тёзка Дюма нарёк своего главного героя очень популярного произведения, - это одно слово.

Монтекристо (в переводе с итальянского "Гора Христа") - был островом в Средиземном море, площадью всего 12 км², который, входил в состав Тосканского архипелага.

-- Я это знаю. Но ты же брала себе псевдоним не острова, а марсельского моряка Эдмона Дантеса.

-- Всё верно. И после этого ты быстро расшифровал анаграмму?

-- Довольно быстро. Первым словом, чисто случайно, было кристо. Окончание анаграммы ведь на -то. А дальше уже не трудно было догадаться. Я проверил оставшиеся буквы, всё совпало - монте кристо. Не было только дефиса между этими двумя словами, но в разговорной речи он и не чувствуется.

-- А я думала, что кто-нибудь скорее догадается по моим поступкам.

-- Нет, это я и не связывал. Точнее, вначале не связывал. Связал уже тогда, когда расшифровал.

-- Молодец. Впрочем, это я и так знаю. А хвалить тебя вредно, не то ещё зазнаешься. Впрочем, всё равно, молодец, -- улыбнулась Ева, обняла Сашу за шею и прижалась к нему.

Они немного посидели так, молча, а потом Ева сказала:

-- Но у меня есть ещё один пункт плана, ранее упущенный.

-- И какой же?

-- На днях, ещё до свадьбы, мы съездим с тобой на пару дней в мой родной городишко. Я с твоей родиной уже неплохо знакома, ты ведь коренной москвич. А вот ты на моей родине никогда не бывал. Вот и познакомишься с моими родными местами. А ещё я тебя познакомлю с одним очень хорошим человеком, который сыграл немаловажную роль в моей жизни - дядей Мишей, Михаилом Фёдоровичем Пасечным. А вот с моими родителями, к сожалению, тебе познакомиться уже не удастся, -- грустно добавила Ева.

-- Да, это так. Но что поделаешь, многое от нас не зависело, и не зависит. Но вот ты с моими родителями, они живы, должна обязательно познакомиться, и в самое ближайшее время.

-- Конечно, познакомлюсь. А после свадьбы мы ещё устроим себе небольшое свадебное путешествие. И проведём мы его, ты догадываешься, где?

-- Догадываюсь, -- улыбнулся Саша. -- На твоей, так сказать, второй родине.

-- Правильно. Там замечательные места, тебе понравится. И там у меня, кроме Майкла, тоже друзья имеются. Значит, впереди у нас пора знакомств и ожиданий.

-- Ну, ожидания скоро закончатся. А вот дальше нас ожидают годы счастливой жизни, которые пройдут в любви и радости.

-- Да будет так! -- подытожила Ева Фрейл.

Продолжение повести смотреть: "Леди Монте-Кристо", Часть II, "И прощены будете"

( r/rojko_a/rrojko_arrojko_acm4_eva_frail-2 )

Оставить комментарий © Copyright Ройко Александр (molodorich@mail.ru) Размещен: 11/05/2017, изменен: 30/07/2021. 1088k. Статистика. Повесть: Проза Иллюстрации/приложения: 1 шт. Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Первопричиной изложенной в книге истории стала не столь уж редкая и мало примечательная строптивость одной молодой особы. Её спор с одним из руководителей строительной фирмы наталкивает того на довольно прозаическую мысль. Воплощение в жизнь идеи начальника приводит к тому, что у другой особы со временем полностью ломается жизнь. Да и только ли просто ломается, если друзья даже подозревают её физическое устранение. Спустя несколько лет в городе появляется некая Ева Фрейл, которая устраивается на работу в одну из компаний. Профессионализм Евы должным образом оценён руководством. Однако через некоторое время начинают свершаться события, мало волнующие большинство окружающих, но которые становятся очень существенными для отдельных лиц. Ева становится как бы катализатором разворачивающихся вокруг неё событий. В их водоворот вовлекается всё больше лиц. Многим ли удастся удержаться на плаву? Всё это происходит на фоне не такой уж простой личной жизни мадам Фрейл - радости смешаны с огорчениями. Как-то сложится дальнейшая судьба Евы.

Ройко Александр : другие произведения.

Леди Монте-Кристо. Часть I. Аз воздам!