Ройко Александр. И Лёшка с Моховой...

Александр Ройко

И Лёшка с Моховой...

Светлой памяти М. А. П. посвящается

Неожиданные встречи,

Неожиданные встречи

Тянут тайны за собой.

Светлана Сирена

Лето, ах лето, лето звёздное будь со мной... И оно было это лето, правда, далеко не звёздное, поскольку в данный момент был разгар светового дня - оставалось минут тридцать до обеда, да и звёзд эстрады не наблюдалось. И, хотя оживлённое движение по территории сейчас несколько уменьшилось, народ постепенно начал подтягиваться к столовой. Антон Иванович не спеша прогуливался по одной из мощёных клинкерным кирпичом аллеек санатория, ожидая супругу. У неё сегодня последняя процедура заканчивалась как раз перед самым обедом. Несколько старушек уже уселись на одну из лавочек перед столовой, на ту, что была в тенёчке - день сегодня выдался жарким - и неспешно вели свои беседы. Странным было то, что дам преклонного возраста тянуло именно к этим лавочкам. На территории санатория было несколько прекрасных удобных беседок, они были и удобные и довольно симпатичные. Покоились они на бетонном основании и были выполнены из дерева и металла (с фигурным оформлением), с конусным перекрытием, покрытые красноватыми плитками гибкой черепицы. В плане они были восьмиугольными, с удобными деревянными сидениями. Но там чаще отдыхали мужчины и женщины (семейные пары или одиночки) помоложе, а также отдельные старики. А вот старушек как магнитом тянуло на лавочки около столовой или, в крайнем случае, они отдыхали на подобных лавочках (ажурное чугунное основание и деревянные рейки сидений со спинками) возле корпусов или на аллеях санатория.

А далее Антон обратил внимание, что со стороны культурно-развлекательного корпуса (в котором были сосредоточены дискотека, кинозал, современный конференц-зал, закрытый бассейн с гидромассажем, сауна, бильярдная, спортзал и прочее) двигаются, оживлённо жестикулируя, и как бы споря друг с другом, двое знакомых ему отдыхающих - Николай Михайлович и Степан Васильевич. Антон вместе со своей супругой Валентиной Андреевной отдыхал в санатории уже вторую неделю, а потому с некоторыми его обитателями был уже немного знаком - больше, конечно, с соседями по 5-местному столу в столовой. А Николай Михайлович и его супруга Лидия Петровна как раз и были соседями по столу Антона и его супруги Валентины. Степан Васильевич отдыхал в санатории без супруги - в общем, их стол был укомплектован полностью. Правда, через 3 дня у Степана Васильевича уже заканчивался срок путёвки, значит, за их столом появится новое лицо. Но пока что сдружившаяся компания лечилась и отдыхала вместе.

-- Что это вы ругаетесь, или спорите друг с другом? -- обратился Антон к Николаю, когда пара приблизилась к нему.

-- А, -- махнул рукой тот, -- ни то, ни другое. Просто возмущаемся.

-- И чем это - обслуживанием, питанием? Как по мне, так всё нормальное.

Отдыхал Антон Иванович и его супруга в санатории "Сосновый бор", который располагался в 9 км от районного центра Полтавской области г. Зеньков. Располагался он и в самом деле в сосновом бору, воздух был просто замечательный. Они не первый раз здесь отдыхали, и санаторий им нравился. Коечный фонд санатория составлял всего лишь 200 мест, которые размещались в шести спальных корпусах. Но это, пожалуй, было плюсом, поскольку отдыхающим уделялось больше внимания. И желающих попасть в санаторий было очень много, и не только из Украины, но даже из России. Места в санаторий (особенно в летний период) бывало, что бронировались и более чем за полгода вперёд. Санаторий имел общетерапевтическое направление, при этом лечили болезни опорно-двигательной, сердечно-сосудистой, нервной, эндокринной систем, органов дыхания. Было создано и гастроэнтерологическое отделение с необходимой лечебно-диагностической базой. В здравнице применяли современные традиционные и нетрадиционные методы лечения, соединённые с правильным диетическим питанием. Это был целый небольшой городок с новыми корпусами, поликлиникой, оборудованной самой современной аппаратурой. На его территории был также источник минеральной воды "Ташань", внесенной в каталог минеральных вод.

-- Согласен, -- ответил на замечание Антона Николай Михайлович. -- С этим всё нормально. И лечение прекрасное, и кормёжка как на убой.

-- Тогда в чём дело?

-- Мы просто возмущаемся заездом некоторых отдыхающих. Вчера или позавчера заявился к нам один из москалей чёртовых. Я не понимаю, почему санаторий в такое-то напряжённое время их принимает. Пусть бы они себе отдыхали в своей Сибири.

-- Это точно, -- рассмеялся Степан Васильевич. -- И пусть Ани Лорак поёт им и медведям песни. Ведь ей в Канаде так и посоветовали: "Уезжай в свою любимую Россию петь песни сибирским медведям. Скатертью дорога!".

-- Ну, с Ани Лорак всё понятно. Но, я вот чего не понял - вы что, всех русских так не любите? Я тоже отрицательно отношусь к кремлёвскому руководству, -- шёл 2016-й год, -- но при чём здесь русский народ? В России много умных и толковых людей. И в этот санаторий ранее много русских приезжало, сейчас, конечно, уже значительно меньше. Но, всё же, приезжают - лечение, обслуживание да и природа здесь отличные. И никто не возмущается, пусть люди лечатся, отдыхают - простой народ, не шишки же кремлёвские

-- Да это понятно, -- теперь уже махнул рукой Степан. -- Но дело в том, что этот москаль военный.

-- Он что, молодой?

-- Да какой там молодой. Примерно нашего возраста.

-- Ну-у, -- улыбнулся Антон, -- это уже бывший военный. На Донбассе он точно не воевал.

-- Да кто его знает, -- скривился Николай Михайлович. -- Ладно, пусть он на Донбассе и не воевал. Но он служил в российской армии! А эта армия сейчас наших сыновей убивает.

-- Если он нашего возраста, -- лично Антону Ивановичу в этом году исполнились юбилейные 70 лет, -- то он больше служил в советской армии. Хотя, конечно, немного захватил и российскую. Ну и что? Вот вы мне скажите, Николай Михайлович, а у вас нет знакомых, которые служили в армии во времена ещё бывшего СССР?

-- Есть, конечно, -- недовольно покачал головой тот. -- Но этот и в российской армии служил, а мои знакомые в ней точно не служили?

-- Точно?

-- Точно!

-- А знакомые ваших друзей, родственников, которые и сейчас живут в России?

-- Ой, да не путайте вы праведное с грешным.

-- А мне кажется, что это как раз вы путаете праведное и грешное. Я, например, тоже бывший офицер, правда, офицер запаса.

-- Да-а? И когда вы служили? Во времена Брежнева?

-- Я вообще не служил.

-- Как это?

-- Я же вам сказал, что офицер запаса, получил воинское звание после института.

-- А-а. Ну, это понятно. Таких, как вы, много.

-- Естественно. Правда, я 3 года прокантовался в воинских частях.

-- Оп-па! -- удивился Степан Васильевич. -- А это ещё как? Не служили, а в воинских частях 3 года провели.

-- Очень просто - работал вольнонаёмным.

-- Ясно. В Сумах или в Полтаве? -- Антон Иванович и Степан Васильевич проживали в соседней Сумской области: первый в областном центре, а второй - в районном. А вот Николай Михайлович с супругой жили в одном из райцентров именно Полтавской области.

-- Нет, не в Сумах или Полтаве. За границей, в ГДР. Ладно, это не так уж важно. Я к чему это вам рассказал? Чтобы спросить - вы теперь и ко мне, в былые времена советскому офицеру будете неприязнь питать?

-- Да нет, ну, что вы. Это совсем другое дело.

-- Не совсем другое. Вы можете питать неприязнь к сегодняшним российским военным, а не к старикам, бывшим военным. Да и к сегодняшним военным далеко не ко всем. Многие русские военные, как вы, наверное, знаете, отказываются участвовать в агрессии на Донбассе. Стоп! А откуда вы вообще узнали, что тот русский военный? Он же отдыхать не в военной форме приехал.

-- Не в военной, конечно. Но он это сам сообщил. Ещё даже как бы похвастался.

-- Да? Странно. С чего бы это ему этим хвастаться в Украине?

-- Ну, мы разговорились, и спросили - от чего он лечится. Он сказал, что ни от чего, просто отдыхает. А вот жена его немного лечится. В общем, слово за слово, выяснилось, что ему 68 лет, а выглядит он молодо, очень хорошо выглядит. Мы начали расспрашивать, как это ему удаётся так здорово выглядеть. Он сказал, что занимается спортом. И это в его-то годы?! Он объяснил, что привык уже, что всю жизнь спортом занимался. Ну, мы предположили, что ранее он был профессиональным спортсменом. Но он этого не подтвердил, после чего и сказал, что бывший офицер, но с этаким, знаете ли, гонором это сказал. Как бы ожидая от нас негативной реакции.

-- Понятно. И он её от вас получил? -- улыбнулся Антон Иванович.

-- Получил, -- угрюмо ответил Степан Васильевич.-- А что он сам на рожон полез?! Молчал бы в тряпочку о своём офицерстве русском.

-- Ясно. "Приветливые" же вы украинские хозяева. Он, вероятно, как бы испытывал вас - как вы к этому отнесётесь. И получил "приветствие". Так-так. А вы не спрашивали этого офицера о его личном отношении к событиям на Донбассе?

-- Нет. Не до того было, мы уже разозлились на него.

-- А вот как раз это стоило бы выяснить. Тогда бы вы узнали, что он за человек. А так, возможно, вы его незаслуженно обидели.

-- Прямо-таки, незаслуженно?

-- Степан Васильевич, да вы ведь и сами понимаете, что неправы были.

-- Кто его знает.

-- Ладно, покажете мне его. Интересно с ним познакомиться и узнать, что он за человек.

-- Да покажем, Господи, что за проблемы. Разбирайтесь сами с ним, коль так уж горите желанием. Вот будет он идти на обед - и покажем.

-- Он уже прошёл, я видел, -- уточнил Николай Михайлович. -- Да и нам уже пора. Столовая уже открыта, люди заходят. А наши жёны, дожидаются нас, вон - в стороне, -- кивнул он головой. -- Пошли! После обеда покажем вам этого москаля или просто русского.

Обед прошёл нормально. За столом Антон Иванович уже не обсуждал с Николаем Михайловичем тему русского военного, были более интересные темы, да и зачем женщинам нужны эти заморочки. Кормили в столовой и в самом деле очень хорошо, было отменное. Всегда и Антон Иванович с женой, и другие отдыхающие оставались довольны и лечением, и отношением обслуживающего персонала, и бытовыми условиями, и тем же питанием. В свои владения уже вступил последний месяц лета, а потому каждый день на столах в столовой всегда красовались фрукты. В один из дней это могли быть яблоки, в другой - дыни или арбузы, - на третий - ранние персики и т. д.

Вышли из столовой семьи Антона Ивановича и Николая Михайловича вместе. Они не торопились расходиться по корпусам, спешить было некуда, - после обеда процедур уже не было, - а потому отошли в сторонку и негромко беседовали. В разгар беседы Николай Михайлович вдруг тронул партнёра за столом за рукав:

-- Антон Иванович, вон он пошёл, -- тихо промолвил он и кивнул головой в сторону проходящей метрах в десяти пары, резонно предполагая, что собеседник поймёт, о ком он говорит.

Антон Иванович увидел проходящих уже чуть ли не со спины, но, всё же, лицо мужчины успел запомнить. Жена бывшего русского офицера была слегка полноватая, но не растолстевшая - очевидно, хорошо следила за собой. А вот её супруг и в самом деле выглядел прекрасно - 68 лет ему точно никто бы не дал, ну, от силы 55-60. Высокий, подтянутый, стройный, с уверенной походкой. -- Ему бы только на парадах маршировать, -- с улыбкой подумал Антон Иванович.

-- А кто это? -- спросила Николая Михайловича его супруга.

-- Да так, один россиянин. Познакомились с ним перед обедом, -- странно, но сейчас Николай Михайлович уже не назвал офицера москалём.

-- Красивый мужик, -- протянула Лидия Петровна.

-- Во-во, начинай ему глазки строить.

-- Да куда уж мне, старухе молодым мужикам глазки строить.

-- Какая старуха, -- улыбнулся Николай Михайлович. -- Да и какой он молодой? - он всего на 3 года младше тебя.

-- Да ты что?! Не может быть!

-- Может, так оно и есть. Свой возраст он мне со Степаном Васильевичем сообщил. А он же не женщина, чтобы убавлять себе года.

-- Да, вот это мужик так мужик!

-- Николай Михайлович, а как его зовут? -- спросил Антон Иванович. -- Вы имя-то хоть у него спросили?

-- Спросили, спросили. Зовут его Сергей Анатольевич.

-- Понятно.

-- Антон, а ты что, тоже хочешь с ним познакомиться? -- удивилась Валентина Андреевна. -- И зачем он тебе?

-- Просто интересно поговорить с ним. А почему бы и нет? -- мужчины предпочли умолчать, что русский является бывшим офицером.

-- Ладно, говори. Мне-то что.

Две пары поговорили ещё несколько минут и разошлись по своим комнатам, точнее корпусам - жили в разных из них. Ближе к вечеру Валентина Андреевна и Антон Иванович вышли на прогулку. Они прошлись уютными аллейками санатория, а затем направились к культурно-развлекательному корпусу. Там, перед самим корпусом всегда вечером играла (даже тогда, когда в кинозале немногим позже должен был демонстрироваться фильм или проводиться дискотека), а потому всегда собиралось много отдыхающих. Увидели они и Сергея Анатольевича с супругой, первым его заметил зоркий женский глаз.

-- Вон твой русский, -- указала Антону Валентина. -- Будешь подходить к ним?

-- Нет. С его женой я, в принципе, знакомиться не собирался. Завтра, в перерывах между процедурами, я думаю, как-нибудь встретимся.

-- Ну и правильно, -- тема была закрыта.

* * *

Завтра процедур у Антона было немного, всего пара в день, у его супруги их было побольше. Поэтому у него и до обеда было много свободного времени. Вероятно, у бывшего офицера-спортсмена процедур было тоже немного, поскольку, в районе одиннадцати часов, прогуливаясь, Антон Иванович увидел сидящего на скамейке в одной из беседок нужного ему русского - тот доставал из нагрудного кармана тенниски сигареты. Антон подошёл к беседке, поздоровался и спросил:

-- Можно присоединиться к вам?

-- Пожалуйста. Мест свободных много.

Антон присел на скамейку напротив офицера, достал и свои сигареты. Вообще-то врачи запрещали ему курить из-за проблем с сосудами, и его жена строго следила за соблюдением этого запрета. Но летом на свежем воздухе, всё же, позволяла выкурить одну сигарету в день. Из-за ограниченности в сигаретах Антон Иванович не жадничал и курил только хорошие сигареты, а именно полюбившиеся ему "Marlboro". Он закурил, а потом произнёс:

-- Меня зовут Антон Иванович. А вас, насколько я знаю, Сергей Анатольевич?

-- Так точно. А откуда такая осведомлённость?

-- Мои знакомые, а ваши вчерашние обидчики мне об этом сообщили.

-- А, те старички, -- рассмеялся Сергей, -- да какие они там обидчики. Так, немного хамоватые пенсионеры.

-- Ну, и вы уже пенсионер, насколько я понял.

-- Совершенно верно. А вы не гнушаетесь с кацапом разговаривать?

-- А они вас даже так называли?

-- Нет, до такого не дошло. Сначала называли москалём, а потом уже никак. Они просто стали со мной враждебно разговаривать. А вам я просто так сказал, немного огрубил прозвище.

-- Ожидая моей реакции?

-- И этого есть немного.

-- А реакция будет обычная. Почему я должен гнушаться с вами разговаривать? Вы человек как человек.

-- Но я ведь русский офицер. Они вам это сказали?

-- Сказали. Но вы бывший, -- выделил слово Антон, -- русский офицер, точнее давно уже отслуживший. Да и не ко всем русским офицерам я испытываю неприязнь.

-- Но к некоторым испытываете?

-- Да, и, честно признаюсь, большую неприязнь, если не сказать больше. А вы бы на моём месте не испытывали?

-- Я вас понял. Слава Богу, я к тем офицерам не отношусь.

-- А это я и так понял.

-- Да-а?! -- удивился Сергей. -- И каким же это образом?

-- Ну, я ведь не спрашивал вас об отношении к событиям на Донбассе. Но к ним вы никакого отношения - такая вот тавтология - иметь просто не можете.

-- А, вот в каком плане. Это верно. Но вы же и не знаете моего личного отношения к событиям на востоке Украины? Так что, вполне возможно, вы поменяете своё мнение обо мне.

-- Вы знаете, я чувствую, что не поменяю. Вы же опытный офицер, со стажем, а потому, скорее всего, всё правильно понимаете, к тому же владеете хорошей, не пропагандистской информацией.

-- Тоже верно. Приятно, что вы не относитесь к разряду тех ваших знакомых. Не ру́бите с плеча.

-- Стараюсь, по крайней мере. Но тоже не всегда получается, по характеру я человек резковатый. Но только с теми, к кому душа не лежит. Или в спорах часто не сдерживаюсь. А в спокойной беседе чего с плеча рубить.

-- Понятно. Да, с вами можно спокойно поговорить. Вы местный, то есть из Полтавской области?

-- Нет, из соседнего областного центра Сумы. От Зенькова это примерно 125 километров.

-- А на русском вы отлично разговариваете. Вы украинец? Ну, в том плане, что...

-- Сергей Анатольевич, -- перебил его, покачав головой Антон, -- не ожидал я от вас таких примитивных штампов об украинцах? Да, я чистокровный украинец, но на русском языке я говорю хорошо, чисто. И не один я такой.

-- Ладно, извините. Вы опять правы.

-- А вы где в России проживаете?

-- Сейчас в Подмосковье, точнее на окраине Москвы, а родом я из Курска.

-- Хм, даже в самой Москве. А служили где-нибудь в глубинке? Или это секретная информация?

-- Сейчас уже нет. В разных местах служил, но больше в центре.

-- В центре, это в самой Москве что ли? Или тоже на её окраине? -- улыбнулся Антон. -- В центре Москвы воинские части ведь не располагаются.

-- Считайте, что в самой Москве. Но так не всегда было.

-- Понятно. Круто. Вот только я не особо понимаю, где вы в Москве могли служить. Вы же не из МВД, вы, как я понял, армейский офицер.

-- Армейский. Но есть и в Москве места, где армейцы служат.

-- Уж не в районе ли Арбата, точнее Воздвиженки или Крестовоздвиженского переулка?

-- Ничего себе! Вы так хорошо знаете Москву?

-- Нет. Москву я не особо хорошо знаю. Так, немного. Бывал в ней наездами, наверное, десятка полтора раз.

-- Это немало - полтора десятка раз.

-- Немало. Но я бывал в ней день-два и всё время именно наездами. Утром в Москву, вечером назад. Если приезжал на 2 дня, то ночевал на Курском вокзале, там масса народа была, и милиция никого не гоняла. Последний раз я был в Москве 30 лет назад, в 1985-м году, летал в командировку. И то это была промежуточная командировка, после неё мы с моим коллегой ещё в Новосибирск полетели.

-- Далековато. Я, например, в тех краях не бывал.

-- Да, это была как бы крайняя точка моего познания Востока.

-- А другие крайние точки?

-- Другие? На севере - Санкт-Петербург, точнее Ленинград, в детстве в нём бывал. На юге - Ташкент, а на западе - Калининград.

-- Хорошо, а откуда это вы в Москву на день-другой ездили? Вы сказали: "Утром в Москву, вечером назад". Вы что, в Подмосковье жили?

-- Нет, одно время я жил в Туле. Работал там в начале 70-х годов. Так что в Москву удобно было ездить - примерно 2,5 часа электричкой или на поезде. Расстояние от Тулы до Москвы примерно 195 км, не так уж и далеко.

-- Да вы что?! А я ведь Тулу неплохо знаю - бывал там несколько раз. И где вы работали?

-- Работал цеховым мастером на Тульском машиностроительном заводе.

-- Слышал о таком, Туламашзавод - один из крупнейших заводов советского оборонно-промышленного комплекса, а сейчас уже российского. М-да, -- покачал головой Сергей Анатольевич, -- какие у нас с вами имеются общие точки соприкосновения: Тула, Москва. Хотя в одном городе больше вы жили, а в другом - больше я. И бывали мы в городах друг друга только наездами. Но, тем не менее...

-- Что есть, то есть. А возможно, и другие точки соприкосновения найдутся. Мы же с вами беседуем всего ничего. Я бывал в России, а вы наверняка бывали в Украине, пусть даже и во времена СССР. Так что всё может быть. А вы оказывается прекрасный политик, -- расплылся в улыбке Антон Иванович.

-- Политик?.. -- удивился его собеседник. -- Это ещё почему?

-- Ну как же. Мы с вами беседовали о вашей работе, то есть службе. Но, вы плавно перевели стрелки с Москвы, где вы служили, на другой путь. Только политики так умело уходят от неприятных им вопросов.

-- Да не собирался я переводить стрелки, -- рассмеялся Сергей. -- Так уж получилось. Просто я действительно бывал в Туле и мне нравился этот областной городок. Да и не городок, а довольно крупный город - полумиллионник.

-- Был когда-то. Я поддерживаю связи с кое-какими моими знакомы в Туле. Да был в начале тысячелетия городом-полумиллионником. Пик численности населения припадал на 2003-й год. Тогда в Туле проживало 520 тысяч человек. А потом почему-то пошло на спад.

-- Миграция. Да ещё, скорее всего, в страны дальнего зарубежья.

-- Да, вероятно, так. А сейчас в Туле проживает примерно 485 тысяч человек. Правда, если считать в границах городского округа, то, как мне говорили, переваливает и за пол миллиона - примерно 550.000.

-- Ладно, наверное, будем заканчивать беседу о Туле.

-- Согласен, -- усмехнулся Антон. -- А то всё я рассказываю. Только ещё одна реплика, или вопрос. Насколько я знаю, тот же Туламашзавод, как вы его сокращённо назвали, да ещё и одним из крупнейших предприятий оборонного комплекса, сейчас выпускает ЗРАК "Кортик".

"Кортик" (в экспортном варианте "Каштан") - это был российский зенитный ракетно-артиллерийский комплекс (ЗРАК), который предназначался для обороны кораблей и стационарных объектов от высокоточного оружия (противокорабельные ракеты), воздушных целей (самолёты, вертолёты), а также для обстрела малоразмерных морских и наземных целей. Комплекс имел полную автоматизацию боевой работы от обнаружения до поражения цели.

-- Ничего себе!.. -- изумлённо протянул Сергей Анатольевич. -- Вот вы даже какой информацией обладаете. Стоп! А не разговариваю ли я со своим коллегой - бывшим украинским военным?

-- Я им быть никак не мог, хотя бы по возрасту.

-- Верно. Я немного не так сказал - бывшим советским военным?

-- Нет, Сергей Анатольевич. Да, я офицер, но запаса. И был им всегда. Никогда не служил, звание получил после института.

-- Понятно. Но вы хорошо осведомлены о Москве и о военных учреждениях.

-- Значит, мои недавние догадки по поводу Воздвиженки верны?

-- Скажем так, возможно.

-- М-да, вот уж чего я не ожидал, -- покачав головой, удивлённо протянул Антон Иванович. А затем тихо, как бы про себя выдал следующую фразу. -- Сергей, офицер Генерального штаба... Ну и ну! Неужели...? -- но продолжения не последовало.

-- Что ну и ну? Теперь вы, Антон Иванович, на меня точно всех собак повесите. Хотя я вам ничего определённого не сказал и ничего подтверждать не собираюсь.

-- Это мне понятно. Вот только ничего на вас вешать я не собираюсь. Я бы просто хотел задать вам несколько вопросов. Вопросов не о вашей службе, а обыкновенных житейских вопросов, например, об отдыхе, как мы с вами сейчас отдыхаем. Как я понял, именно отдыхаем, и значительно меньше лечимся.

-- О, хорошо, что напомнили о лечении. У меня же есть ещё одна процедура, -- Сергей Анатольевич посмотрел какое время. -- Через 15 минут. Или Бог с ней, пропустить её? -- теперь уже он рассуждал как бы сам с собой. -- Легко могу обойтись и без неё. -- А далее уже снова обращаясь к собеседнику. -- Что-то мне подсказывает, что у нас может интересный разговор состояться.

-- Вы даже не представляете себе, Сергей Анатольевич, насколько этот разговор может быть интересным. Вот только не нужно пропускать процедуры. Успеем мы ещё поговорить. Вы, как мне сказали, недавно заехали, да и я ещё не уезжаю. Успеем поговорить, -- повторил он.

-- Даже так?! - это я в отношении разговора. Действительно, уже интересно. Хорошо. Тогда встретимся после обеда, времени до вечера для беседы, я думаю, вполне хватит.

-- Нет, не после обеда, а уже завтра - примерно в такое же время.

-- Не понял, Антон Иванович. А почему не после обеда?

-- Вряд ли мы с вами сможем уединиться, я имею в виду наших жён. А разговор местами не будет предназначен для их ушей.

-- Ого! Вы меня здорово заинтриговали. Час от часу не легче. И что же это будет за разговор?

-- Всему своё время, услышите. Вы помните такую певицу, как Валентина Толкунова?

-- Валечку Толкунову? Конечно, прекрасная была певица, одна из моих самых любимых.

-- Тогда вы наверняка помните, Сергей Анатольевич, и одну из её песен. Например, такую. -- И Антон негромко и не очень-то красивым голосом - тот у него был неважным - напел:

Ах, как часто ищем счастье мы в чужом саду,

В чужом саду, в чужом саду запретном.

Ах, звездочка плывёт, душа поёт

Ну, что же, Серёжа, чужой не сладок мёд?

-- Вот те на! Эту песню я, конечно же, знаю. Мне ли, Сергею, её не знать. Но тема разговора!.. Это, по-моему, уже ни в какие ворота не лезет. Что вы можете знать обо мне, или я о вас?

-- Да, вы обо мне практически ничего не знаете, а вот я о вас, возможно, кое-что и знаю. Но, повторяю, только возможно. Это прояснится после пары моих уточняющих вопросов.

-- Слушайте, Антон Иванович, я уже сомневаюсь, в том, что вы мне сказали. Я имею в виду, что вы не были действующим офицером. Хотя такое тоже может быть. Не обязательно быть и офицером.

-- Я вас понял, -- рассмеялся Антон Иванович. -- Нет, в ГРУ, например, я не был задействован. Мне как раз кажется, что именно вы имеете большее отношение к этой организации. Или к подобной. Ну, да ладно, это сейчас абсолютно не важно.

-- Хорошо, я вам верю. А почему вы сказали, что я о вас ничего не знаю практически? А теоретически могу знать?

-- М-да, -- улыбнулся Антон, -- вероятно, я, всё же, прав. Мимо ваших ушей это слово не пролетело, а это о многом говорит. Да, теоретически, но самую малость можете и вы знать обо мне. Но об этом уже завтра.

-- Нет, -- уже просто рассмеялся бывший офицер, -- не доживу я, наверное, до завтрашнего дня. Не пойду я на процедуры, рассказывайте, или спрашивайте сейчас.

-- Так, всё, всё на сегодня. Идите на процедуры. И мне и вам нужно время, чтобы собраться с мыслями.

-- Ладно. Тогда поговорим завтра с самого утра. Нет, не с самого утра, тоже не получится. А сразу после завтрака. Наши жёны уйдут на процедуры, а мы поговорим. У меня супруга до обеда полностью загружена - набрала их себе массу от радости, что ничего дополнительно платить не нужно.

-- Хорошо, договорились. Тогда до завтра.

* * *

Перед обедом, перед тем как открылась столовая, жена Антона, которая заходила в комнату после процедур, спросила супруга:

-- Ну, что, ты поговорил с тем россиянином?

-- Поговорил.

-- Ну и что?

-- Да ничего. Человек как человек. Разговаривали мы вполне нормально.

-- А как он относится к событиям на Донбассе?

-- Ну, мы лишь чуть-чуть задели эту тему, но нормально он относится, с пониманием.

-- Это хорошо. Красивый мужик, а потому не хотелось бы о нём плохо думать.

-- Всё верно. Да и разговаривать с ним было приятно, он мужик, как говорим мы, украинцы без коникiв.

-- Ну и ладно.

Смотря уже поздно вечером в комнате телевизор, Антон думал о том россиянине (как сказала Валентина): "Он это или не он? Похоже, что он. Надо же...! Не ожидал я такого".

* * *

Но вот уже и наступило утро завтрашнего дня. У Антона и сегодня было две процедуры, и одна из них ещё с самого утра - ещё до завтрака в столовой. Сергея Анатольевича и его супругу Антон и Валентина увидели возле столовой, те даже первыми с ними поздоровались (хотя их жёны и не были знакомы), очевидно, Сергей тоже немного рассказал своей жене об Антоне. После завтрака у Антона было немногим больше часа свободного времени до начала второй лечебной процедуры. Вчера они с Сергеем не выясняли, в какое точно время у каждого из них та или иная процедура. Но когда он подходил к знакомой беседке, то увидел, что Сергей уже ожидает его, короткими затяжками нервно покуривая сигарету. Антон присел на лавочку, но свои сигареты не спешил доставать. Он чувствовал, что ему сегодня ещё придётся покурить, но позже. А свой "рацион" он не хотел нарушать.

-- Процедуры сегодня имеются? -- улыбаясь, спросил он у москвича.

-- Имеются, но, возможно, я на них не пойду.

-- Э, нет. То, что намечено, нужно выполнять, Сергей Анатольевич. Успеем мы поговорить.

-- Ладно. Антон Иванович, тогда у меня имеется предложение. Давайте перейдём на "ты", и без этих отчеств. Я чувствую, да и по вашему виду понятно, что вы не намного старше меня.

-- Ну, как раз по виду я от вас намного старше, -- рассмеялся Антон.

-- Да ладно вам. По виду или не по виду. Я-то свои годы знаю. Конечно, может быть, вам неудобно, чтобы младшие обращались к вам на "ты".

-- Да нет, всё нормально. Я не возражаю. Да и старше вас я всего на два года. Кроме того, я чувствую, что к концу нашей беседы мы бы точно, без всяких договорённостей, подсознательно перешли бы на "ты".

-- А вы знаете, -- улыбнулся Сергей, -- у меня, пока я вас дожидался, тоже промелькнула подобная мысль.

-- Тебя дожидался.

-- Что? А, ну да - теперь уже тебя дожидался. Хорошо, жду твоих уточняющих вопросов?

-- Вопросы будут простые. Ты раньше бывал в Украине?

-- Конечно, бывал. Например, отдыхал в Крыму.

-- Понятно. Кто же хоть раз в своей жизни не бывал в Крыму. А где именно?

-- Алушта, Ялта, Мисхор...

-- М-да, по одним дорожкам мы ходили. И я в этих городах был.

Антон на некоторое время замолчал, как бы что-то вспоминая, а потом негромко продекламировал:

Мне мило улыбнулся древний Кореиз,

Вот надо мной деревья нежно машут с гор.

С особым интересом вглядываюсь вниз,

Где так приветливо раскинулся Мисхор.

Улыбки, смех - всё так, как надо,

Цветов тех южных запах стойкий.

В воде русалка с толстым задом,

Барашки волн как из-под "плойки".

-- Что это?

-- Это я когда-то стряпал стишки. Так, для себя и ещё для одного человека.

-- Ясно. А стихи вообще-то неплохие. Только вот почему русалка с толстым задом?

-- А разве ты для себя её не такой видел? -- улыбнулся Антон.

-- Возможно.

-- Мне одна женщина об этом сказала так: "Господи! Все вы, мужики, одинаковые. Я уже это слышала. Обыкновенный женский зад".

-- Вот те на! -- без всякой улыбки выдавил из себя Сергей. Почувствовалось даже какое-то его внутреннее напряжение.

-- А что не так?

-- Да нет, ничего. Всё нормально.

-- Я могу продолжать задавать вопросы?

-- Можешь. Хотя честно скажу тебе - я их уже начинаю бояться.

-- Теперь уже я скажу: "Вот те на!", -- рассмеялся Антон. -- Боевой офицер начинает бояться детских вопросов.

-- Во-первых, в боевых действиях я нигде и никогда не участвовал, в горячих точках не был. Я, можно и так сказать, штабная крыса. А во-вторых, вопросы не такие уж и детские, какими могут показаться на первый взгляд.

-- Понятно. Ладно, тогда следующий вопрос: "Кроме Крыма в другой части Украины ты где-нибудь ещё бывал, в других городах?".

-- Да, был. Но тоже на юге.

-- Вот, всё теплее. А на юге Украины, пожалуй, имеется всего три города, которые заслуживают внимания: Одесса, Николаев и Херсон. Значит, именно в одном из них ты был?

-- Именно так.

-- Я не спрашиваю, что это за город. Я уже знаю, в каком городе ты был.

-- Интересно.

-- Да, интересно, -- как-то грустно протянул Антон и вновь продекламировал:

Не видел я когда и как разводят мост,

В музее знаменитом тоже не был я.

И всё же я такой провозглашаю тост:

"Пусть будут там здоровы все мои друзья".

-- Это стихи из той же серии, -- сразу же после декламации добавил Антон. -- Город узнал?

-- Скорее всего, да, -- тихо ответил Сергей. -- Но где именно и когда мы могли с тобой пересекаться.

-- Мы нигде и никогда не виделись. И ты это прекрасно понимаешь, точнее, знаешь. У тебя, я чувствую, прекрасная профессиональная зрительная память и ты уверен, что меня никогда ранее не видел. И это соответствует действительности.

-- Да, это я понимаю, знаю. Но тогда объясни мне - откуда такая осведомлённость? Я о тебе действительно ничего не знаю, а ты обо мне многое знаешь.

-- Я знаю не о тебе. Я знаю о неизвестном мне напрямую человеке. Но я знаю его имя и то, что он когда-то был, скорее всего, в конце 80-х годов подполковником Генерального штаба вооружённых сил бывшего СССР. Знаю заочно о нём и ещё об одном человеке - его друге.

-- И о его друге знаешь?

-- Ну, похоже, что так, -- и Антон тихо, вновь как бы для себя произнёс. -- Серёжка с Малой Бронной и Лёшка с Моховой.

-- В песне не так.

-- Что? -- не понял Антон.

-- В песне, говорю, не так. В песне Витька с Моховой.

-- А, ну да. А я как сказал?

-- Лёшка с Моховой. Но это уже переходит все границы! -- сердито произнёс Сергей. -- Почему именно Лёшка?

-- Это у меня ассоциативно вырвалось.

-- Не знаю, какие у тебя ассоциации, но и это мне понятно. Но почему, всё же, Лёшка?

-- Ну, пусть Алексей - майор Генерального штаба. Да я прекрасно понимаю, что вряд ли кто-нибудь из вас жил на Малой Бронной или на Моховой.

-- Не в этом дело! Чёрт возьми! -- не на шутку разозлился Сергей. -- Вот теперь я точно не верю, что ты не служил или не работал в каких-нибудь весьма специализированных военных организациях. Как украинец, которого я с Алексеем в глаза не видел, который живёт за 1000 км от Москвы, может знать о нас почти всё?!

-- Нет, в военных организациях я, всё же, не работал. Точнее, работал, но совсем в других. Да и о вас я мало знаю.

-- О, вот оно! Значит, всё же, работал в подобных организациях.

-- Да ничего не оно. Это совсем другое. Я работал в ГСВГ, именно работал, а не служил - работал вольнонаёмным служащим.

-- Вот оно что! Я ведь тоже одно время служил в ГСВГ.

-- Интересно... И когда это было?

-- На стыке 70-х и 80-х лет прошлого столетия.

-- А я там был немного раньше - в средине-конце 70-х годов. Но часть времени мы там вместе перебывали. По крайней мере, когда там Главкомом ГСВГ был Ивановский.

-- Точно. Застал я времена командования Евгения Филипповича. Но недолго я служил при нём - пару лет. А в октябре 1980-го года на смену генералу армии Ивановскому пришёл генерал армии Зайцев Михаил Митрофанович. При его командовании я прослужил немного больше. Хорошие времена были, -- вздохнул Сергей. -- Да и служил я почти в центре, недалеко от Берлина.

-- И где же, если не секрет?

-- Да какой там сейчас уже секрет. Служил я в Эберсвальде, точнее тогда полное его название было Эберсвальде-Финнов. Это сейчас он уже просто Эберсвальде. Расположен он на северо-восток от Берлина до Берлина было рукой подать - всего 65 км. Я служил в штабе 20-й гвардейская общевойсковой Краснознамённой армии - вч п/п 83379, позывной - Вершина.

-- Слышал я об этом городе, но вот бывать в нём мне не приходилось. Да и не знал я, что там размещался штаб какой-то армии. Но я тоже работал, именно работал, как я уже говорил, на должности начальника электрохозяйства. А моя жена, когда приехала в ГДР, работала медсестрой в нашем госпитале.

-- Я не забыл, что ты об этом говорил, о работе, я имею в виду, а не о службе. И где же ты работал, если тоже недалеко от Берлина? И когда? Хотя, извини, ты уже говорил, что работал в ГСВГ немного раньше меня.

-- Вот теперь узнаю военного человека - Где? Когда? -- улыбнулся Антон. -- Ну, да ладно. Ты ведь тоже имеешь право на вопросы. Да, работал я немного раньше тебя, и было это в небольшом городке Олимпишендорф-Эльсталь.

-- Оп-па! Не слышал я о таком городе, или городке. Да ещё вблизи Берлина. А я вокруг Берлина города вроде бы неплохо знал.

-- Ну, это и не город в его прямом смысле слова. Это как бы пригород Берлина.

-- Пригород?.. Интересно. А почему Олимпишендорф? В переводе это же Олимпийская деревня.

-- А это и есть Олимпийская деревня.

-- Как так? Я не помню, чтобы Олимпийские проходили в ГДР.

-- В ГДР они действительно не проходили. А вот в целом летняя Олимпиада в Германии проходила ещё в 1936-м году.

-- А, да-да. Слышал я про неё. Она ещё при Адольфе Гитлере проходила.

-- Точно. И в этом городке к Олимпиаде было построено около 145 одно- и двухэтажных жилых домов, столовая, театр, больница, крытый стадион, плавательный бассейн и сауна. Гитлер тогда и согласился на столь грандиозный и дорогостоящий проект только с тем условием, что деревня будет построена таким образом, чтобы после Олимпиады её можно было использовать в качестве учебного центра немецкой армии. Так оно потом и получилось. Когда Олимпиада закончилась, на территории деревни расположилась школа сухопутных войск и учебный центр вермахта. А уже после войны на этой территории расположилась наши советские войска - сюда переехали советские военные со своими семьями. И в частности 90-й отдельный медицинский батальон. А вообще-то город, или городок, называется просто Эльсталь. Это практически железнодорожная станция (Bahnhof Elstal), которая расположена на Восточно-немецкой ветке железных дорог (ODEG) Берлин-Лерте. Рядом со станцией есть большой товарный двор. В общем, Эльсталь расположен недалеко от Науэна, по пути на Берлин - между Вустермарком и Далльгов-Дёберицем. К Берлину путь чисто на восток, а вот чисто на юг располагается ещё и такой известный город как Потсдам.

-- О, а вот в Потсдаме я бывал. Уверен, что и ты там был.

-- Конечно. Пару раз съездили туда с женой. Не столько сам Потсдам изучали, сколько по парку Сан-Суси прогуливались. Да и сам Потсдам ничего город. Но мы не только в Потсдаме, мы с женой и в Берлине были. И даже куда больше, нежели в Потсдаме. Езды-то электричкой от Эльсталя было менее получаса - железной дорогой всего-навсего 27 километров. Как можно было не побывать в Берлине.

-- Даже так?! И как я понимаю, самовольно. В Берлин ведь строго-настрого запрещалось ездить - и офицерам, и уж тем более служащим.

-- Естественно самовольно. Но что это меняет? Да и что, по улицам Берлина ходил советский военный патруль с красными повязками на рукавах?

-- Не ходил, в этом ты прав, -- рассмеялся Сергей. -- А, вообще-то молодцы, что вы в Берлине побывали. Как было не побывать. Я ведь тоже в Берлине бывал, но больше по служебным делам. А вообще-то, хорошее время было.

-- Согласен, очень хорошее. О том времени один мой знакомый из этой как раз области - Полтавской, с которым я познакомился на "пересылке" во Франкфурте-на-Одере, даже написал книгу. Называется она "Не повторяется такое никогда!".

-- Написал книгу о тех временах?! Интересно. Он написал книгу, а ты стихи пишешь. Ну и творческие же вы личности...

-- Ну, именно на этой почве мы вновь и начали общаться, уже после Германии. В общем, я прочитал в Интернете его книгу, написал ему по E-mail, и завязалась переписка.

-- А книга публицистическая или художественная?

-- Художественная.

-- О, здорово! А почему такое название?

-- А оно как раз отвечает существующему положению дел. В своём послесловии к этой книге мой знакомый написал, что в этой книге автор хотел более детально рассказать о жизни в ГСВГ советских служащих, а частично и военнослужащих, а также о быте, нравах и взаимоотношениях двух дружественных народов. И этим своим "сослуживцам", а также молодёжи, мало знающей как о тех временах, так и о уже несуществующих странах, автор и посвятил свою повесть. Но ведь это именно так, Сергей - нет уже ни СССР, ни ГДР. Так что название вполне подходящее - слова известной песни, хотя та о школьных днях. Но, ни то, ни другое не повторяется.

-- Да, пожалуй, ты прав. Нужно почитать эту книгу. И где её можно найти?

-- Ну, как я уже сказал, в Интернете. Но, если хочешь, то я тебе вышлю её электронной почтой - у меня она в компьютере имеется, он мне сбросил свой авторский экземпляр. А его гораздо удобнее читать. Запишешь мне адрес своей почты.

-- Хорошо, договорились.

-- Ладно, давай, всё же, вернёмся к нашим баранам. Ой, извини, -- рассмеялся Антон. -- Как-то двусмысленно получается. Вернёмся к тебе и твоему другу, к вам обоим моя первая фраза не относится.

-- М-да, возможно, как раз и относится. После некоторых твоих откровений я себя точно бараном чувствую. Но пока что давай вернёмся не ко мне с другом, а к твоей Олимпийской деревне. При чём здесь Олимпийская деревня и госпиталь, в котором твоя жена работала?

-- Ну, там всё не так просто. Хотя, наверное, просто. Во время Второй мировой войны эта Олимпийская деревня стала госпиталем для раненых немецких солдат, а после войны на её территории расположились советские части. Например, вч п/п 58845, позывной Летания и 67-я зенитная ракетная бригада. А ранее там располагалась ещё и 36-я ШМАС, в/ч 65276. Что такое ШМАС, знаешь? -- хитро улыбнулся Антон.

-- Знаю. По-моему, Школа Младших Авиационных Специалистов.

-- Точно. В конце 50-х годов, мне говорили, её передислоцировали в Союз, куда-то в Забайкальский округ. Так вот о госпитале. Если во время войны это был госпиталь для немецких солдат, то после войны стал уже нашим госпиталем, а точнее расширенным медсанбатом. И что интересно, располагался он в бывшей столовой или "Доме Наций" - "Speisehaus der Nationen". В нём были расположены 38 различных кухонь, а также комнаты отдыха, медпункты и прочее. Само здание - "Дома Наций или "Столовой наций" - было построено в виде линзы. Оно расположено таким образом, словно смотрит по направлению к Олимпийскому стадиону.

-- Столовая? Интересно. И большая она?

-- Очень даже приличная. Это целый комплекс. Основное трёхэтажное здание имеет как бы форму части круга. Самое высокое здание деревни - в три этажа, форма которого напоминает глаз. Это как раз столовая и кухни. И с его верхнего этажа по идее должен был открываться вид на Олимпийский Стадион. Олимпийская деревня располагалась приблизительно в 14 километрах от олимпийского стадиона со всеми основными спортивными объектами. Помимо жилых помещений на территории располагались спортзал, бассейн, футбольное поле, а также помещения для таких видов спорта, как бокс, борьба и фехтование.

-- Ну, это понятно. Ведь в Олимпийской деревне должны были не только проживать, но, наверное, и тренироваться участники Олимпиады.

-- Наверное. Кстати, в Олимпийской деревне в то время проживали только мужчины, около 4000 человек, -- количество участвующих спортсменов до сих пор точно не определено, многие приехали и, поняв свою неконкурентоспособность, отказались от участия или были отозваны своими странами. -- Женщины-спортсменки, а их количество составляло всего лишь 10 %, проживали отдельно - недалёко от Олимпийского стадиона.

-- Хм, интересный экскурс в историю, -- ухмыльнулся Сергей. И ты как бы побывал в самой этой истории.

-- Я только прикоснулся к местам этой истории, -- поправил его Антон. -- Там ещё ранее было озеро, или пруд, с сауной. Специально для финских спортсменов на озере была построена финская сауна. Это была своеобразная фишка, и строители ею очень гордились. Но, как мне рассказывали, во времена расквартирования наших войск сауна сгорела, а позже и сам пруд высох.

-- А что было уже при тебе?

-- Ну, что. Как и везде, во всех наших гарнизонах, наверное. На территории военной части находились послевоенные постройки - панельные , где проживали советские офицеры и их семьи, детский , здание магазина, кафе. И магазин был довольно хорошим, в нём могли отовариваться также и граждане ГДР. Он ставили рядом свои "Трабанты" - "Траби", как они говорили - и шли к нам за покупками. Был на территории гарнизона ещё и приличный домик имени Гинденбурга, а в нём располагался наш центр отдыха.

-- Так всё понятно. Достаточно истории. Валяй дальше. Но уже конкретно об основном предмете нашего разговора.

-- Ага, ясно. Ты прав, мы немного отвлеклись от нашей темы. Так вот. Меня вот что перед этим экскурсом в историю службы в ГСВГ заинтересовало. Ты сказал: "...я с Алексеем". Значит, я не ошибся.

-- Да как ты мог ошибиться, если ты это знаешь?!

-- Не знаю, точнее, не знал. Но предполагал. И мои предположения оправдались.

-- Но ты же со мной и Алексеем никогда не виделся, не разговаривал. Мы тебе ничего такого сообщить не могли. От кого ты всё это знаешь?

-- Стоп! Есть в твоём высказывании одна небольшая, но существенная ошибочка.

-- Какая ещё?

-- Да, я с тобой и Алексеем никогда не виделся. Но вот в отношении разговора... С тобой я действительно вчера заговорил впервые. А вот с Алексеем я разговаривал.

-- Как так? Значит, ты с ним виделся. А, нет. Ты мог с ним и по телефону разговаривать.

-- Совершенно верно. Я с ним действительно говорил по телефону.

-- Хорошо, пусть так. Тогда следующий вопрос - откуда ты узнал номер Лёшкиного телефона?

-- Я не знал номера его телефона и не знаю до сих пор.

-- Тьфу! Что ты снова какой-то ребус загадываешь? Номера его телефона не знаешь, но говорил с ним по телефону. Он тебе, что ли, звонил?

-- Нет, звонил именно я. Но не ему, а другому человеку. А трубку поднял именно он. Меня это позже здорово удивило - как офицер Генерального штаба мог допустить такой промах? Для одного человека это могло быть чревато неприятностями.

-- А ты уже тогда знал, что он офицер Генерального штаба?

-- Да, уже знал.

-- И кто тебе об этом поведал?

-- А ты не догадываешься?

-- Ну... есть одна мысль. Но она мне кажется какой-то невероятной.

-- Скорее всего, твоя мысль правильная. Вот так постепенно мы и подходим к главному.

-- Вот и давай о главном.

-- Позже. Нужно идти на процедуры.

-- Да гори они синим пламенем, эти процедуры!

-- Сергей, мы же с тобой договорились - всё по плану. Ты же офицер, и знаешь что такое дисциплина.

-- Бывший офицер.

-- По факту да, но вот по сути... Я вчера тоже вначале сказал, что ты бывший офицер, но потом исправился, что давно служивший. А бывших офицеров, как и бывших разведчиков, наверное, не бывает.

-- Пусть и так. И что из того?

-- А то, что мы расходимся, и встречаемся после процедур. Времени до обеда ещё будет достаточно.

-- Хорошо. Тогда давай встретимся у спортплощадок, подальше от глаз наших жён. Теперь я понял, почему ты вчера сказал, что разговор не для их ушей.

-- Договорились.

* * *

На этот раз именно Антон первым оказался свободным от процедур, и теперь уже ему пришлось дожидаться Сергея, сидя на одной из лавочек - те в этом районе были попроще, без спинок. На спортивных площадках, которые были расположены слева от культурно-развлекательного центра, копошилось несколько детей среднего возраста. От нечего делать, да и от волнения - далее разговор мог сложиться по-разному - Антон вынул свои сигареты и закурил. Минут через десять, когда сигарета уже была выкурена, в поле видимости появился и Сергей. И он спешил, шагая быстрыми уверенными шагами, что было несколько непривычно для мужчины, у которого уже подходил к концу шестой десяток лет жизни.

-- Так, -- Сергей уселся на лавочку и даже не стал закуривать, а сразу обратился к Антону, -- продолжим разгадывать твой ребус. Или лучше ты сам всё объясни.

-- Да что объяснять, если ты уже всё понял.

-- Я кое-что и в самом деле понял, но не всё. Когда и зачем ты звонил Лёшке, или другому человеку, связанному с ним.

-- О! Вот это верное определение - я звонил именно другому человеку, связанному с ним. Было это где-то в начале 90-х годов. Лёшка приехал отдохнуть в известный тебе город. Приехал сам, и приехал не купаться в море, хотя, возможно, и это было, а чтобы встретиться с одной женщиной. Они и встретились, и отдыхали вместе, но жили они не в её квартире, а в квартире её подруги. У этой женщины, назовём её, к примеру, Нелей, имелся муж, которому она сказала, что уехала на несколько дней в командировку. А вот её подруга и в самом деле была в реальной командировке в Харькове, а её муж отдыхал в ближайшем к городу пансионате - они предпочитали отдыхать порознь, по принципу - отдыхать от работы и друг от друга. Как и ты, между прочим, -- улыбнулся Антон. -- Я так, например, понял.

-- Точно, -- улыбнулся и Сергей. -- По крайней мере, в молодости. Ладно, продолжай.

-- Так вот. В один из дней хозяйку квартиры, ключи от которой та отдала Неле, я провожал в Харькове на вокзале - она уже возвращалась домой после командировки.

-- Даже так?! -- изумился Сергей. -- Ты был с ней?

-- Не перебивай. Я всё расскажу по-порядку. Итак, эта женщина несколько раз звонила своей подруге, в свою же квартиру. Хотела сообщить, что завтра ранним утром она уже возвращается домой, то есть просто хотела предупредить любовников. Но дозвониться ей так и не удалось - то ли тех не было , то ли не брали трубку из-за взаимной занятости. В общем, уехала она, так и не дозвонившись. Но перед этим она попросила меня, чтобы я позвонил Неле и сообщил ей о завтрашнем приезде её подруги. я, естественно, знал, а потому после отъезда этой женщины и позвонил ей домой. После пары неудачных попыток мне повезло - дозвонился. И вот здесь меня ждала неожиданность - в трубке раздался мужской голос.

-- Алексея?

-- Ну да. Я-то о нём знал со слов женщины, которую провожал, но то, что именно он возьмёт трубку никак не ожидал.

-- Так, и о чём же вы говорили, не зная друг друга? И почему Лёшка, услышав мужской голос, не бросил трубку? Ведь это мог быть и звонок от мужа той женщины, который решил узнать, не вернулась ли его жена из командировки.

-- Вот в том-то всё и дело! Я тебе об этом и говорил. А бросить трубку твой Лёшка просто не успел. Да я ещё ничего и не успел сказать. Я буквально на пару секунд запнулся, услышав его голос. Но потом быстро среагировал и сказал: "Алексей, не бросайте трубку! Выслушайте меня. Мы с вами не знакомы, но подруга Нели попросила передать ей, что завтра утром она возвращается домой". Вот и всё. Такова была моя краткая беседа с Алексеем - всего какие-то полтора или два десятка слов. А от него самого я вообще только три коротких слова услышал.

-- И какие же это? -- рассмеялся Сергей. -- Послал куда подальше?

-- Нет. Первое слово было: "Алло!". А два других уже в конце моего сообщения: "Понял. Спасибо!"

-- Понятно. Теперь всё стало на свои места.

-- А что, Алексей тебе об этом не рассказывал?

-- Да рассказывал что-то, но я тогда не особо вникал в суть его рассказа. Всё закончилось нормально - ну, и хорошо. Чего жевать сопли.

-- Ты что-то не спрашиваешь, в какой квартире всё это происходило?

-- Да ты уже и так понял, что я прекрасно знаю эту квартиру, -- махнул рукой Сергей.

-- И не только знаешь о ней, был там, да ещё и память о себе оставил.

-- Какую ещё память?

-- Разбитую люстру в спальне. Точнее, один из её плафонов, который ты разбил, встряхивая скомканное одеяло в пододеяльнике.

-- И это ты знаешь? -- недовольно покачал головой Сергей. -- Значит, и ты в ней был?

-- Был.

-- Значит, и с ней ты тоже был?

-- Значит, был. Имя хозяйки квартиры называть?

-- Нет необходимости. Мы оба прекрасно понимаем, о ком речь идёт. Хотя имя у неё красивое, и не такое уж распространённое. Имя из сказки. Ладно. А что же она мне так подробно всего не рассказывала?

-- Ну, это было уже после тебя.

-- Да это я и так прекрасно понял. Ты же сказал, что провожал её из Харькова в начале 90-х. Мы тогда уже года 2 или 3 как расстались, причём по её инициативе. И я только сейчас, наконец-то, понял, почему она дальше не захотела со мной встречаться. А вот Лёшка с Нелькой продолжал ещё встречаться. Но я совсем о другом хотел тебя спросить. Почему она о себе, о других ничего мне не рассказывала? А тебе вон как всё выложила, даже о люстре.

-- Я сейчас тебе прочту ещё несколько четверостиший, и ты всё сам поймёшь, -- и Антон, грустно глядя куда-то вдаль, начал декламировать:

На соседних партах мы сидели,

На "немецком" вместе мы, вдвоём.

На тебя глаза мои глядели,

А мечтали каждый о своём.

В душе твоей мне места было мало,

Был я, к тому же, робок и несмел.

А у тебя поклонников хватало,

Но время шло, и я немного повзрослел.

-- Эх, дитё, -- подшучивал всё Генка,

А "дитё" мечтало вот о чём:

Провести рукой по кругленьким коленкам,

Чтоб обоим стало горячо.

К волосам твоим щекой прижаться,

К губкам алым прикоснуться хоть разок.

Как же трудно от соблазнов удержаться -

Вот моих мечтаний чувственный мазок.

-- Генка - это один из моих одноклассников, -- объяснил Антон после своего чтения.

-- Да это я и сам сообразил. А что значит на немецком?

-- А-а. На уроке немецкого языка - у нас в классе были и "англичане" и "немцы", в неравной пропорции. Если бы пришлось формировать классы по принципу иностранного языка, то один класс был бы по количеству учеников слишком большим, а другой - малым. Поэтому на уроках иностранного языка - а они были спаренными с нашим параллельным классом - "англичане" уходили к своим коллегам, а "немцы" оставались в своём классе. К нам же подходили "немцы" из параллельного класса. И рассаживались все уже по своему желанию.

-- Понятно. Так вот оно что! -- покачал головой Сергей и задумчиво протянул. -- Значит, вы в школе вместе учились. Но ты же вроде бы из Сумской области, как ты говорил.

-- А как связаны твои Курск и Москва?

-- М-да, ты прав.

-- Я родился в одном из городков Сумской области. А если конкретно, то в Ахтырке, это районный центр с населением примерно 40.000 жителей. В мои времена, по крайней мере, так было. Там же я учился в школе, а вот в институте поступал харьковский. Ахтырка расположена на юг от Сум, уже почти на границе с Харьковской областью. Вот в Харькове я и провёл 5 лет в ВУЗе. До Сум от Ахтырки чуть менее 80 км, а до Харькова около 120 км. В общем-то недалеко было и до нашего областного центра, и до харьковского. А в Сумы я попал уже после Тулы. Ну, а с девчонкой, о которой говорится в стихах, я вместе учился - в смысле, в одном классе.

-- Понятно. Одноклассники... -- тихо тянул Сергей.

-- И не просто одноклассники, она моя первая любовь.

-- А почему же ты на ней не женился?

-- Серёжа, а у тебя была первая любовь?

-- Ну, естественно. Как и у каждого.

-- И это твоя супруга, да?

-- Вот ёлки-палки! Понял. Конечно же, нет. Ты прав. В жизни всё довольно сложно устроено. Ты с ней с самого первого класса учился?

-- Нет, я и сам в этой школе начал учиться только с 5-го класса.

-- Оп-па! А до того где же ты учился? У вас что, школы-четырёхлетки были?

-- Нет, -- рассмеялся Антон, -- таких, конечно же, не было. Я до этого учился в Белоруссии.

-- Ничего не понял. А туда ты как попал?

-- Да очень просто - отец служил в Российской Федерации. В Псковской области. Но в 1957-м году отца отправили в запас - Хрущёвское сокращение войск - и мы вернулись на его родину в Сумскую область.

-- Да, а вот в Псковской области я никогда не бывал. Понятно. Продолжай.

-- Так вот. Я проучился в новой для себя школе - преподавание велось на украинском языке, а в Белоруссии оно шло на русском - четыре года, и с 9-го класса у нас появились новые ученики, в том числе и одна девочка, -- Антон снова прочёл свои стихи:

...Школьная осень - пора золотая,

Новая девочка в класс наш войдёт.

Мы познакомимся, не представляя,

Как же в дальнейшем судьба нас сведёт?

Карие глазки, короткая стрижка,

В моду входил, между прочим, шиньон.

Мог ли пройти равнодушно мальчишка,

Были ль такие - один на мильон.

-- И вот с ней я проучился ещё три года, -- продолжил он, -- 9-й, 10-й и 11-й классы. Она до этого училась в восьмилетней начальной школе, а в 9-й класс перешла уже в нашу школу-одиннадцатилетку. И хорошо, что попала в наш класс - у нас тогда было два девятых класса.

-- Да-а, ты правильно подметил, -- протянул Сергей, -- карие глаза.

-- У неё были не просто карие глаза, они были светло-карие, но насыщенные - как бы рыжие. Я её так и называл - рыжеглазка. Немного необычно, но ей это тоже нравилось.

-- Ну, вообще-то, хотя и необычно, но действительно красиво. Да, у тебя точно поэтическая натура. А я простой служака.

-- Да нет, не простой. Да и вообще - мужик ты видный. И ей с тобой хорошо было. Она мне многое о тебе рассказывала. И о том, как вы познакомились - ты и Алексей, и она с Нелей. Она даже сказала, что Нелька сразу на тебя глаз положила. Но тебе понравилась именно она. А потому Нельке и пришлось флиртовать уже с Алексеем.

-- Ты смотри. Многое же она тебе рассказала.

-- Да, многое. В частности рассказала и то, как ты её на руках нёс через площадь трёх вокзалов в Москве, -- площадь между тремя крупнейшими железнодорожными узлами столицы России: Ленинградский, Казанский и Ярославский.

-- Даже это?!

-- Да. И ещё многое другое. Так что она вспоминала о тебе очень хорошо.

-- Понятно. И приятно это слышать. Да-а, мы теперь с тобой как бы, даже не знаю, каким словом это определить - коллеги, что ли.

-- Друзья по несчастью.

-- Ну, нет, для себя время, проведенное с ней, я не считаю несчастьем. Это точно.

-- Я не это имел в виду, а то, что уже прошло десять лет, как её нет с нами.

-- Десять лет уже? Да ты что!

-- Да, в этом году исполнилось ровно десять лет.

-- И когда, в каком месяце? Я узнал об этом, наверное, только через год или два.

-- Я точно и сам не знаю. Мне тоже сообщили о её смерти позже. Она умерла где-то в апреле, с месяц или меньше не дожив до своих 59 лет. Я надеюсь, что ты помнишь, когда у неё был день рождения?

-- Конечно, помню. Стоп! Да, ей в 2006-м году действительно должно было исполниться 59 лет. Но тебе-то по твоему заявлению, сейчас 70 - на 2 года старше меня - в том году должно было быть уже 60 лет. Какие же вы одноклассники? Что ты мне лапшу на уши вешаешь! А, понял, тебе, наверное, в этом году исполнится 70 лет, но позже, где-нибудь к концу года.

-- Нет, мне в мае исполнилось 70.

-- В мае? Ты что, тоже в мае родился, как и она?

-- Именно, -- прозвучало новое четверостишье Антона:

Хотя не обещал тебе сады я райские,

Бывает в этой жизни всякое - как знать.

Ведь мы с тобой по совпаденью оба майские,

Не приведи, Господь, нам маяться опять.

-- Тогда я ничего не понимаю. Как она могла учиться с тобой в одном классе?

-- Да очень просто. Она пошла в школу с шести лет, точнее с шести лет и почти четырёх месяцев. У неё была подруга Галина, соседская девчонка, которой уже исполнилось 7 лет. Вот они и решили пойти в школу вместе. В Союзе это тогда не особенно было принято, но, поскольку посчитали, что подруге Галки перевалило уже за шесть лет, то пошли навстречу.

-- Понятно. М-да, -- покачал головой Сергей, -- когда мы вчера познакомились, я никак не ожидал, что у нас такая беседа получится. Всё, что угодно мог ожидать, но не такого.

-- Да, я тоже не ожидал такой беседы.

-- Как, не ожидал? Ты же с самого начала начал гнуть свою линию в этом плане. Я даже удивляюсь, как ты мог знать, или предполагать.

-- Да ничего я не знал и не предполагал. Сначала мне просто интересно было побеседовать с москалём, как отзывались о тебе мои знакомые и ругали на чём свет стоит. Я ничего не мог предполагать.

-- Вот те на! А когда же ты меня раскусил?

-- Окончательно раскусил я тебя только сегодня утром. Мне стукнула догадка в голову, когда ты не совсем адекватно отреагировал на Крестовоздвиженский переулок, где находится Генеральный штаб ВС Российской федерации. Нет, даже не тогда - это могло быть и простым совпадением. А вот когда я сказал: "...и Лёшка с Моховой". Вот тогда по твоей реакции я понял, что это уже не совпадение.

-- А Крым, Мисхор, русалка с толстым задом? Я ведь действительно однажды так о ней отозвался.

-- Это всё были пробные камешки, уточняющие, как я тебе перед этим говорил. А когда я понял, что Алексей и в самом деле твой друг, вот тогда уже всё и срослось - картинка из пазлов полностью сложилась.

-- Хорошо, это понятно. А твоё ещё вчерашнее упоминание песни Валюши Толкуновой "Серёжа"? Если ты ещё не предполагал, что я связан с нашей общей знакомой особой, то что же это было? Как бы некая проверка на вшивость?

-- Типа того, -- рассеялся Антон. -- Мне же нужно было с чего-то начинать.

-- Ну, ты и жук! -- рассмеялся уже и Сергей. -- Вот тебе бы точно служить в ГРУ - как ты тонко издали всё начал.

-- Ну, уж как получилось, -- развёл руками Антон.

-- Слушай, Антон. А от чего она умерла, молодая же ещё была? Мне коротко, и то позже, сообщили о её смерти, но причину не назвали.

-- Онкология. Рецидив старой болезни. Ты же знаешь, что у неё ранее был рак груди. Она в то время оперировалась. И тогда операция была удачной.

-- Знаю. Та операция была не только удачной, но и красивой. Её, по-видимому, делал ас своего дела - практически ничего не было заметно. М-да, а в том же городе у неё и сестра Людмила живёт, в то время она, кажись, была разведёнкой.

-- Да, я знаю. Я знаком с ней, и даже был у неё в квартире. Только живёт она в другом районе города. А вот третья их единоутробная сестра жила в Киеве, и она была замужем за твоим коллегой - офицером.

-- Так, нам нужно будет вдвоём посидеть в кафе, -- задумчиво протянул Сергей, -- и помянуть нашу общую знакомую, тем более что в этом году исполнилось 10 лет со дня её смерти.

-- Нужно, конечно. Только это не так-то просто сделать.

-- Я понимаю, что не просто. Нужно ведь в кафе без жён посидеть. Это ещё как-то можно устроить. Но нужно для их ушей придумать какую-то приемлемую версию.

-- Вот именно. А это сложное дело. Я уже думал об этом. Но пока что вариантов не нашёл.

-- А давай скажем, что мы встречались в Германии, вот и решили посидеть.

-- Нет, Сергей. Это будет белыми нитками всё шито. Как мы встречались, если здесь не узнали друг друга?

-- Ну, столько времени прошло, постарели, вот не сразу и распознали.

-- А где мы в ГСВГ встречались?

-- Ну, например, в Потсдаме или в Берлине.

-- Здравствуйте, вам, -- саркастически ухмыльнулся Сергей. -- Не пройдёт этот номер. И твоя, и моя жена всё знают о тех местах, в которых жили или в которых бывали.

-- Да-а, скорее всего, это так, -- согласился Антон. -- Они ведь тогда точно захотят поговорить о знакомых местах, ностальгические воспоминания, так сказать - значит, мы вдвоём уединиться не сможем.

-- Вот в том-то и дело! А ведь нужно что-то придумать.

-- Нужно. О! У меня, кажется, появилась идея.

-- Так, выкладывай.

-- Я ведь почти год без жены в ГСВГ работал. Ну, не год, но месяцев 8-9. И без неё я в некоторые города ездил. Вот нужно и говорить о каком-либо таком городе. Вот только нужно согласовать - в которых из них ты был.

-- Хм, это идея нормальная, -- хмыкнул Сергей. -- А в каких городах ты ещё бывал?

-- Да во многих. Но больше, конечно, в центре ГДР.

-- Хорошо, и в каких же конкретно городах ты бывал? Перечисли. В каком-нибудь из них наверняка и я был - по служебным делам. А я по командировкам во многих городах бывал, и наверное, побольше, нежели ты. А жена-то со мной в командироавки не ездила.

-- В каких, каких... Ну, в Хеннигсдорф, Тельтов, Хоппегартен.

-- Не годится. Что это за города, это же просто пригороды Берлина, как твой Олимпишендорф. Да в тех городах и наши части не стояли. Давай дальше. Какие ещё?

-- Какие ещё? Ну, тогда Ораниенбург, Штраусберг, Бранденбург.

-- О, это другое дело, это города как города. И что, в Ораниенбурге и Бранденбурге ты один был?

-- Да в том-то и дело, что как раз в этих городах уже не один, -- вздохнул Антон. -- Уже по приезду жены.

-- Понятною. Не годится. Слушай, а ты случайно не был в Райнсберге?

-- Я и не слышал о таком. А что в нём такого интересного?

-- Да в общем-то, ничего. Просто там находился наш учебный полигон, склад боеприпасов. Не в самом, конечно, городе. Но город приличный, стоит в одном ряду с Лейпцигом и Дрезденом. Так, где ещё ты был?

-- Да я вроде бы все основные города назвал. Ну, не считая, конечно, Франкфурта-на-Одере. Но там я только в пересылке был. А, ещё был я в Фюрстенберге.

-- Ого! И чего тебя туда занесло?

-- А что особенного? Всего 90 километров на север от Берлина.

-- Это я и сам знаю. Что, на экскурсию в заповедник Уккермеркише ездил.

-- Да нет, на какую там экскурсию. Хотя что подобное возле этого города я и проезжал. В КЭЧ я ездил, в/ч пп 47... А вот дальше я запамятовал.

-- Полевая почта 47245.

-- Ну и ну! Ох, и память же у тебя. Да, впрочем, чему я удивляюсь - ты же вроде как спецназовец.

-- Никакой я не спецназовец. Просто я там тоже не раз бывал, вот и запомнил. А чего тебя в КЭЧ занесло? Что других КЭЧ поближе не было - рядом с Берлином? Да хотя бы та же КЭУ в Вюнсдорфе. О, а в Вюнсдорфе ты был?

-- Конечно же, был. Но и жена там была. Мы в Союз из Вюнсдорфа ездили. А в Фюрстенбергскую КЭЧ я ездил потому, что в нашей КЭЧи не было некого электрооборудования для подключения аппаратов в госпитале. Вот и созвонились как раз с КЭУ в Вюнсдорфе, а те и выяснили, что таковое имеется именно в Фюрстенберге.

-- Ясно. Ну что ж, это не плохой вариант - Фюрстенберг. Там наших частей полно было - штаб 2-й Гвардейской танковой армии, вч п/п 70789; 47 спецотряд; 5-й гвардейский полк связи... и прочие подразделения. Кроме того, тот же заповедник Уккермеркише. Есть о чём поговорить. Всё, договорились - будем вести речь именно о Фюрстенберге. Можно даже о Равенсбрюке, где концлагерь был. -- С 1939-го и до конца апреля 1945-го года частью города Фюрстенберг являлась деревня Равенсбрюк, представляющая собой крупнейший женский концентрационный лагерь нацистов.

-- Хорошо, договорились, -- облегчённо вздохнул Антон.

-- Да, это неплохой вариант. И мы даже сможем плести об этом городе всё, что угодно, даже байки о совсем других местах. И нашим половинам это будет действительно совершенно не интересно. Так мы точно сможем побыть вдвоём.

-- Вот именно.

-- Всё. Договоримся только когда. Самое удобное - это в субботу вечером или в воскресенье - вообще весь день свободен.

-- Договоримся. Так, давай запишем номера телефонов друг друга. Я думаю, что в дальнейшем мы хоть изредка сможем перекинуться друг с другом парой слов о своих новостях.

-- Конечно. Пиши номера моих телефонов - у меня их два, точнее, один на две SIM-карты.

Прошло ещё какое-то время, пока Сергей с Антоном занесли номера телефонов коллеги в адресные книжки уже своих телефонов. А затем Сергей ещё продиктовал Антону и адрес своей электронной почты, чтобы тот смог выслать ему художественное произведение своего земляка о временах работы в ГСВГ. Они за сегодняшней столь оживлённой беседой не смотрели на , а потому даже Антон, который ратовал за соблюдение режима, уже пропустил время своей очередной процедуры, да и у Сергея таковая должна была состояться минут через 20. Но, понятно было, что и он на неё тоже не пойдёт. А далее они, расслабившись после недавнего, столь напряжённого разговора, молча, выкурили по сигарете - внеплановая вторая для Антона - после чего Сергей задумчиво протянул:

-- М-да, интересной оказалась моя поездка в ваш санаторий. И сам санаторий мне, да и моей жене понравился - всё здесь отлично: и лечение, и с питанием полный порядок, и отдых хороший. Но самое главное, что такая неожиданная для меня встреча произошла. Я не знаю, как ты, а я буду считать, что у меня, по крайней мере, появился ещё один друг.

-- Я тоже буду рад такому другу.

-- А у тебя нет зла на меня или хотя бы ревности, или раньше не было?

-- Нет у меня ни того, ни другого. А почему у меня на тебя должно быть зло? Ты мне ничего плохого не сделал, да и ей тоже, -- вздохнул Антон. -- А ревность...? - у меня её даже тогда не было. Ведь всё у меня было уже после тебя. Не было у меня никаких поводов для ревности. Ни у меня, ни у неё. Всё было у нас хорошо. Правда, не всегда - в конце разладилось, чего, наверное, и следовало ожидать. Но ты-то здесь ни при чём - просто времена пошли лихие.

Новоиспечённые приятели, ещё немного поговорив, уже на тему санатория, неспешно разошлись по своим корпусам - вскоре нужно будет уже готовиться к обеду. На следующий день после завтрака они наверняка вновь встретятся, а в выходные вечером за одним из столиков уютного летнего кафе помянут дорогого им обоим человека. Интересно, о чём Антон и Сергей будут беседовать завтра? Ведь за два дня своих насыщенных разговоров они ни одним словом не коснулись темы сегодняшних дней. У них почему-то не возникло никаких вопросов о том, чем каждый из них занимался после ухода на пенсию. Да и до того. С Сергеем всё было более-менее ясно, а вот с Антоном... Да, он работал в Германии, но кем? Не поинтересовался Сергей и тем, какая у инженера Антона специальность. Да и вообще, оба мужчины-старики так и не выяснили вопросы о том, кто как сейчас живёт, имеются ли у каждого из них дети, внуки и т. д. А вопросов по настоящему времени, вероятно, было немало. Возможно, такой разговор ещё предстоит впереди? - возможно. Но сейчас их как будто вовсе не интересовало настоящее, не загадывали они и о будущем. Они жили своим прошлым. С одной стороны в их возрасте это, наверное, было закономерно. Ведь на рубеже прожитых семидесяти лет человек уже живёт не столько своим настоящим, сколько своим прошлым. А о прошлом времени у них были хорошие воспоминания. Что старость живёт воспоминаниями - довольно распространённое мнение. Вот только Сергей с Антоном, вероятно, не знали, что у великого персидско-таджикского философа, математика, астронома и поэта Омара Хайяма, частично согласного с этим утверждением, было и несколько иное, дополняющее, и, скорее всего, более правильное мнение. Он уточнял: "Не живи воспоминаниями, у тебя вся старость на это. Делай воспоминания".

Оставить комментарий © Copyright Ройко Александр (molodorich@mail.ru) Размещен: 24/09/2017, изменен: 28/09/2017. 80k. Статистика. Рассказ: Проза Иллюстрации/приложения: 1 шт. Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Украинский пенсионер и его супруга отдыхают летом в санатории соседней области. Через некоторое время Антон Иванович знакомится с приехавшим в это достаточно популярное место отдыха жителем России. Завязывается разговор, из которого следует, что и русский, и украинец в своё время ходили как бы по одним тропинкам, побывали в одних и тех местах, городах. Но это, в общем-то, не такое уж и редкое явление. Однако вскоре выясняется, что мужчин связывают не столько знакомые им места или города - даже за рубежом - их связывает нечто гораздо более существенное.

Ройко Александр : другие произведения.

И Лёшка с Моховой...