Перед расстрелом.

Включили свет. 'Всем встать!'
Блеснули в коридоре цепи.
Проснись, дружок, теперь поспать
Нам не придется. Жестом: 'Эти'.

'Руки за спину'. Тишина.
Звенят засовы, зябнут руки.
Встаешь и нету...нет тебя,
А в памяти лицо подруги.

Таких как ты сегодня тьма.
Все встали. Нас ведут. Нет боли.
Все коридоры, псы и я,
А рядом люди твоей крови.

Не слышно, что кричат.
Ты слышишь голос свой и сердце.
А на груди твоей печать,
Оставлен дом с открытой дверцей.

Шагаешь, как в бреду,
Идешь, не зная, что же будет.
И тихо просишь ты судьбу:
'Надежду дай, что не забудет'.

Вот отпирается замок,
Дверь распахнулась: ночь и звезды.
Хрустит еще живой снежок.
Зима. Снежинки таят - слезы.

Шаг в пустоту несет.
Ты склонен делать этот выбор:
Попытка - смерть, а нет - везет.
Душа отправилась на дыбу.

Прошли бараки и дома
И снега больше под ногами.
Вокруг людей - простая тьма.
Убито, что цвело годами.


Ты понимаешь слово смерть.
За спинами рычат собаки.
'Даже не думай! Нет. Не сметь'.
Жизнь покорежена от драки.

'Стоять!' Поймали бедолагу.
Решился, нечего терять.
Ведут, и ты идешь к оврагу,
И крики: 'В спину не стрелять'.

Шаг оборвался у меня.
Я утонул в снегу и крови.
Я умолял: 'Вставай',- себя,
От злобы все смыкая брови.

Дошли. Боимся повернуться.
Руки дрожат. 'Стреляй! Стреляй!'
Не хватит сил, чтобы коснуться
Друзей. Свободу ты поймай.

Вот обернулись все. Мгновенье.
Готовы? Мы поем судьбе.
В зрачках солдат блестит сомненье,
И пальцы тянутся к земле.

Глаза печальны и светлы,
Все держат за руки друг друга.
Ты вспоминаешь грезы, сны
И зелень солнечного луга.

Но все. Мороз уже другой,
Снег красным делает природа.
Мы падаем, дружок, с тобой.
Для смерти хороша погода.

*          *          *

Снега вдоволь ногами помну,
Не со зла, а от безделья.
Очень близок мой камень ко дну,
Когда в омут бросаюсь с похмелья.


Не ласкают мне душу слова,
Ни багровые морем закаты,
Согревают мне сердце глаза,
Появившись в дверях палаты.

Ветра нет. Легкий пар изо рта.
На скамейке средь белого грима
Я, как серая тень, а она,
Словно 'Лампа Зеленая' Грина.

Тишина. Молчаливые взгляды наши,
Скрип упавшего утром снега.
В горле привкус овсяной каши.
Больше нет сумасшедшего бега.

Пальцы ловко узор плетут,
Вдохновляя больное тело.
Только дети потом поймут - 
От любви моя боль сгорела.

Вновь темнеет. Прощальный вздох.
Я тону теперь в этих глазницах.
Как же счастлив мой милый Бог,
Что нет смысла в пропитых лицах.

*         *          *

Мерцает лампочка качаясь,
На кухне ждя свой час.
На табурете опечалясь 
Сидит уже не в первый раз
Герой стареющей войны,
Дымится 'Беломорканал',
А на стене портрет страны,
Которую когда-то знал.

Печаль росла, мешаясь с водкой
В стакане. Пепел на столе.
В тарелке лук лежит с селедкой.
Вся жизнь валяется в золе.



Перед глазами жизнь - эпоха:
Друзей улыбки, пошлый смех,
Звон бубенцов, речь скомороха. 
Другая жизнь иль просто бег?

Газеты на полу валяясь,
Ворчат уж ночь о нас.
Герой сидит слегла качаясь,
И видит он в последний раз:
Эту страну с ее лесами,
Погосты, тюрьмы и поля.
Побитый стол умыт слезами.
Быть может все ... все это зря?

Шум поездов и вой сирены 
Немного отрезвляют ум.
Былые промахи, победы
Да истина нескладных дум.

Ночь хороша. Луна. Прохладно.
Погас уж 'Беломорканал',
И жизнь-то кажется нескладной.
Да кто б другую показал.

Вольный город Крит 
Или 
Сказание о земле нашей грешной. 

Оставляю я
Время, чтобы жить.
Разбавляю так,
Может, чтобы пить.

И не знаю как
С неба падает снег,
Я совсем один,
Я забыл про всех.

Да забавы лишь
В тихой темноте
Видеть звездный блеск,
Как в прекрасном сне.

Вот и вижу я
Чудный город спит,
Вдалеке сверкнул
Город - Вольный Крит.

И мерцает свет
В окнах, тех домов,
Где звучат сейчас 
Песни трех даров.

Звонко там поют,
Пьют, ломая лоб.
Выдыхают вслух
Сгусток тайных злоб.

Песни глотка льет,
Вдохновляя лож.
Спросишь. Кто поймет?
Только сука вошь.

Русский звук гремит
По проулкам лет.
А кто тихо спит,
Тот хлебнет лишь бед.

Выйти, крикнуть бы:
'Запрягай коней,
Гордость задави
И с ветерком по ней'.

Развернуть красу
К солнцу. Подлецом
Проскакать сто миль,
Чтоб предать потом.

Закулачить лень,
Нарастив Ваш страх.
Откупить с небес
Свой нетленный прах.




Освятить крестом
Пыльный город наш,
Становись народ.
Все. Отбой. Шабаш.

Хватит криков тех,
Что едят глаза,
От которых пьем.
Им, как яд, роса.

Успокойте то,
Что печалит Вас,
Что горчит в груди,
Что туманит глаз.

Подвиг Ваш - пьянеть,
Глупость создавать.
Я хотел уйти.
Но пришлось страдать.

И народ гулял,
Что хотел творил.
Бога бросил он
Да водкой все запил,

Растоптал в снегу
Да в густой грязи
Звездочку мою.
Боже ты прости.

Уж прости ты нас.
Злых, похмельных душ
Стало много вмиг,
Как червивых груш.

Нас едят внутри
Мысли о судьбе.
По ночам все сны
Только о себе.




Подле здешних мест
Нет дорог, нет троп - 
Позапрошлый век.
Город, словно гроб.

Грешные дела
Затопили нас.
По крови идем
Тех овец, что пас.

Пронеслась по всем
Огревая, плеть.
Лихость пила страх,
Заставляя зреть.

Ночь давила люд,
Хохоча шутом,
Обирая жизнь,
Чтоб продать потом.

Не слыхать вокруг
Соловьиный пой,
Птицы все на юг,
А народ в запой.

Кто-то тихо спит,
Кто-то петли шьет,
Кто один сидит
Да кандалы кует.

И народ плясал
Да хоровод водил,
Песни пел о том,
Что не позабыл.

Глотку рвали так,
Что дрожал огонь,
А в глазах лишь страх.
Только душу тронь




В миг забудешь свет, 
Плоть свою сотрешь,
Счастье и любовь
Пылью заметешь.

И тогда не петь,
Не снесешь беду,
Не залезть в постель,
Так разве что в петлю.

Закричишь потом
От укусов блох,
Что в душе твоей
Молят, чтоб ты сдох.

Не туда забрел,
Милый друг ты мой.
Да зачем спросил,
Кто же тут живой.

Нет людей живых,
Звери здесь живут,
Взглядом всех едят
Да к себе зовут.

Ты же душу им
За пятак продашь,
А коль попросят вслух
И вовсе так отдашь.

И уйдешь ни с чем,
Сядешь у ворот.
Господи зачем
Этот поворот?

Этот буйный путь
Язвою покрыт,
А в конце пути
Лишь мешок лежит.




А в мешке лежат
Горстка бед и мук,
Лишь откроешь ты,
Сразу слышишь стук.

Это смерть пришла
И колотит в дверь.
Просит жизнь спасти,
Чтоб унялся зверь,

Чтоб впустили в дом,
Расспросили как,
Мол, живет она.
Да это все пустяк.

Но цена же есть
У беседы той,
Не простой медяк
И не золотой.

Жизнью заплати
За доброту свою,
А отдашь ее,
Может и спою.

Может и спляшу,
Закручу метель, 
Ляжем все углы,
А вынут из петель.

Вот и все, прощай,
Помирать пора,
Смерть свое взяла,
Только не дала.

Не дала пожить.
Ну, ничего пройдет.
Погрустишь пока,
А народ споет.




Водки выпьет он
За душеньку твою.
И только я один
Об одном молю.

Чтоб забыли нас,
Пыльный городок.
Счастлив, буду я, 
Коли Вам помог.

Но не дремлет люд,
Все сюда идет
Да и не один.
Кто же вас зовет?

Да зачем же нам 
Ваш похмельный бред,
Заблудились б вы
В чаще своих лет,

Утонули бы
В роднике лесном.
Ну, зачем же к нам
Вы пришли потом.

Выходи народ
Да встречай гостей.
Сколько у ворот
Тут у вас костей.

Сколько гиблых душ
Пало у ворот,
Это ж люди все,
Это ж все народ.

Но плевать хотел
Город - Вольный Крит
На тех, кто у ворот.
Он давно уж спит.




*           *          *

А ты кусай себе локти
До слез, до крови
И тихо шепчи проклятья.
А то, что не смог 
Заметить боли - 
Так это не стоит вниманья.

И в глазах стареющих
Жалкие слезы,
Перекошенный горем рот,
От того, что твои
Детские грезы
Сыграли в дубовый гроб.

Распихал дрожащей рукой
По карманам
Несколько глупых дел
И отправился дальше
Искать по канавам
Свой забытый в стакане предел.

О себе.

- Вы кто?
- Я? Хм, пьяница и трус.
Я лжец и сука. Я мираж.
Я к Вам в сознание взберусь,
что ты последнее отдашь.

- И это все?
- Нет. Я паяц,
убогий слушатель души.
Я поздний... ранний ренессанс.
В моей крови бродили вши.

- Ваши глаза...
- Ты не смотри.
Они бесчувственны, слезливы.
И то, что наши небеса
заточкой колют нам в сердца -
все эти домыслы смазливы.
К обедне праздничный парад
и соль, и хлеб, и рюмка водки.
А тот полуживой солдат,
который был когда-то рад...
Что ж мы не рвали тогда глотки?!

- Ты не молчи.
- Я говорю.
Кричу, сдирая кожу с раны.
Я очень многого хочу.
Еще остались в жизни планы.

- Куда и с кем?
- Вот мой ответ.
Туда, с собой неся в кармане
затертый, черненький портрет,
записку с адресатом: 'Маме',

худые, старые штаны,
ботинки, что наелись пыли.
Не верится, но мы одни.
Хотя, и это мы забыли.

- Давай сначала.
- Я живой.
Калечу сам себя напрасно.
Когда ж командуют отбой
я становлюсь с тобой собой.
И это, кажется, прекрасно.

Я тлею, я горю, вдыхая
Боль, трепет, жалость, детский смех.
Куда же выведет кривая?!
Быть может, доведет до края.
Хотя, признаться, это грех.

Уж лучше в драке в кабаке,
чем молча, где-то в желтой ванне
с разрезом бритвы на руке.
А лучше по весенней мгле
шататься... Звуки в старом кране.


Да уж, сегодня я грущу.
Невесел, что-то гложет. Поздно.
Последний приступ пропущу
И ерунда, что я свищу.
Ты взглядом, так, впивайся грозно.

Я пленник собственной мечты,
я от себя скрываю правду.
- Быть может, перейдем на 'Ты'?
- Согласен. Выше красоты
Вы, Ты. Казалось все взаправду.

- Тебе неловко? Ты смущен?
- Я глупо подбираю фразы.
Мне страх и боль уж нипочем.
Давай, я прикоснусь плечом.
Пройдем вдвоем сомненья фазы.

Прогулка вдоль реки без слов,
по набережной черной речки.
Где водят как людей ослов,
где внутрь отворил засов,
словно, на старой русской печке.

- Кого любил?
- Я не скажу.
Слова бессмысленнее пыли.
А о любви я не пищу.
Душой я Им давно служу.
Страшнее нет, чем слово 'Были'.

- Куда идем?
- Нет, нет. Летим,
под ветер, подставляя перья.
Давай же звездам запретим
Внезапно гаснуть.
- Ты раним.
- Возможно. Это от старенья.





Меж фонарей в прозрачной глади,
цепляясь за остатки дыма,
я задержусь печали ради,
чтобы подкрасться к смерти сзади,
увидеть ее всю, без грима.

- И все равно, вопрос открыт:
Кто Ты, куда бредешь, чем дышишь?
- Я как солдат, что был забыт,
что в поле не один зарыт.
Я был поэт, но вышел. Слышишь?

Я прост как маятник. Подпой.
Я тот бычок, что урка курит.
Я жалкий тип, облит слюной.
Я кот, забывший про покой.
Я жулик, что людей обдурит.

Куда? Совсем другой вопрос.
Сегодня - юг, а завтра - север.
Быть может, пьяным под откос,
Иль живописцем средь берез,
я плотно прижимаю клевер.

Мне в Петербурге помирать,
на старом кладбище томиться.
Мне нужно многое раздать.
Успеть бы поворот проспать,
чтобы со всеми враз проститься.

Вопрос-ответ - забавы детства.
Последний зрелый эпилог.
Послеэкранное кокетство -
Заставили душой раздеться.
Забудь и ты сей диалог.

*          *          *

Не умею писать о любви,
Песни этой не спеть мне вовсе.
Только я умоляю - пойми,
Что я без любви, лишь кости.

*          *          *

Как обидно, до белой сырости
На глазах с синяками впалых,
Что не нужен я - стихописец
На просторах наших усталых.

Что в краях, где Великое Слово
Проросло сквозь пустое семя,
Нужно все окромя живого.
Это, люди, такое время?

*          *          *

А растут у нас не крылья,
А растут у нас рога.
Поперхнулись души пылью,
Что забыли номера.

Подавились от досады,
Что не той идем тропинкой.
И изжога на награды,
Справим по душе поминки.

Выше поднимаем руки,
Громче всех кричим, холеры.
А на завтра эти суки
Нас отправят на галеры.

Мимо сального нахальства,
Вдоль изрубленного слова,
Ты возьми да и отдайся
За абстрактное 'Свобода!'

По остаткам вещи сушим,
По повадкам ищем ложь.
Где-то в чаще дремлют души,
В сердце поселилась вошь.

Перекрасились, умылись,
Причесались холуи.
А кто Был, под стол забились - 
Все огромные слои.
Поредели ряды крыльев,
Подросло число рогов,
Все скрывается под пылью.
Ставим на своих врагов.

Лучше ползать ближе к тени,
Чем парить поближе к солнцу,
Лучше трахаться как звери,
Чем любить, летя к оконцу.

В разных поколеньях судеб
Вырастили сук изящных.
Те, кто после смерти будет
Крылья обрезать у спящих.

Что ж, растут давно не крылья,
Пробиваются рога.
Души обернулись пылью,
Всем раздали номера.

*          *           *

Ложь - 
Место для тихого плача.
Нож
Входит под кожу все дальше.
Нет
Без ответов вопроса.
Бред
Льется на лампу допроса.

Тень 
Не оставит, не бросит.
Лень
Тебя душит, не спросит.
Тьма
Крадет вопли вокзалов.
До дна
Высохла бездна стаканов.




Прячь
Счастье свое под подушку.
Калач,
Лучше простую ватрушку.
Льешь
Тоску в безмятежность.
Пьешь
Удаляясь в промежность.

Рви
Оковы тяжкой болезни.
Пойми,
Как далеко мы залезли.
Сны
Закружат, поднимут выше.
Мы 
С каждым мгновением ближе.

*          *           *

Слова, слова, кому они нужны,
Коль не хотим мы слушать?!
А речи наши муторны, сложны.
Я замолкаю и начинаю кушать.

Алфавит.

Алфавит лежал на полке,
Буквы спали в букваре,
В старом пожелтевшем томе,
Где-то в новом январе.

Дремлют буквы на страницах,
Ерничал лишь твердый знак.
'Ё - мое',- срывалось с полки. - 
'Жизнь проходит как-то так'.

Знак кипел, бурлил от злости,
Истерически хрипя.
Клялся улететь на остров,
Лишь бы уберечь себя.


Мялся в белизне страничной,
Не охота было спать.
Оправдать свое бесчинство,
Плавно остальных послать.

Раз за разом знак плевался,
Суетился в темноте.
Так хотелось быть первее,
Устранить всех в букваре.

Факт великой неприязни
Храм культуры разбудил.
Цыкнули все разом буквы.
Чаше матом знак скулил.

'Ша!', - ему в ответ кричали. - 
'Щебет свой уйми скорей.
Это, ты, напрасно, харя'.
Юродивый средь вещей.

А - сильнее всех ругалось.
Б - старалось быть собой.
В - шипело и кусалось.
Г - оно всегда с тобой.

Д - скучало и курило.
Е - давно, казалось, спит.
Ё - по-волчьему скулило.
Ж - кричало: 'Не простит!'

З - раскатисто икало.
И - смотрело за окно.
Й - друзей искало.
К - душевно всем врало.

Л - надменно усмехалось.
М - смеялось не смешно.
Н - недавно с А рассталось.
О - шептало, что грешно.




П - цедило свою водку.
Р - завидовало П.
С - нещадно драло глотку.
Т - заигрывало с Б.

У - смотрело со страницы.
Ф - качалось в гамаке.
Х - хотелось стать убийцей.
Ц - болталось в сквозняке.

Ч - беседовало с лампой.
Ш - глотало мутный чай.
Щ - лежит у края рампы.
Ы - лелеяла печаль.

Ь - плясал в проеме.
Э - грустило на полу.
Ю - который день в заеме.
Я - ликует на боку.

Вроде, вместе наши буквы,
Но нет стройности рядов.
Твердый знак сбежал под утро.
Плюнул в пол и был таков.

*          *           *

Вели вдоль стен,
Виднелись пятна крови.
Вдали средь звезд болтались петли.
От страха мы смыкали брови.

Тонули в темноте и боли,
Закинув за спину, мы руки.
Кого-то обуял последний приступ воли.
Мы скоро встретимся. Убитые от скуки.

Письмо в кармане для родных.
В глазах безверие и злость.
Быть может, голос остальных
Забьет им уши правды гвоздь.


Тень рядом, я еще живой.
Нет чувства времени и тела.
Подпой душа, пройди со мной.
И слышав стон, она летела.

Линейность нынешней эпохи
Рубила языки и глотки,
А треть страны сжирали блохи,
А треть - тонула в капле водки.

Мы были, помните, мы Были,
Когда начнете засыпать.
Услышьте, как предсмертно выли
Те, кому есть, что потерять.

Кто ж долго дергался глотая
Последний воздух этой ночи,
Кто-то бездушно наблюдая
Считал в уме остатки прочих.

Так развлекаются Иуды,
Скрипя шарнирами костей,
Сливая в сердце, запах трупный
И ненавидя всех гостей.

*          *           *

Прошлись по восклицаньям, лицам,
Не перейдя пределы быта,
Устроив из людей подпитых
Образ всезнающего быдла.

Разбили, рассекли до крови,
Чтоб отомстить за сны больные.
И даже не подняли брови,
Лишь сдвинули тела худые.

Вполне все мирно начиналось - 
Кто-то шепнул, неверно понял.
Зато как дальше продолжалось - 
Упал, уснул, чужое поднял.


Перевернули всю квартиру,
Ругались пожилые люди - 
Соседи по дрянному миру,
Харчи для беса в одном блюде.

Утро краснеет за окошком,
Все спят, убитые бедою.
Мурлычет на подушке кошка.
Проспимся, только мы с тобою.

*          *           *

Ты молча слушаешь чужие восклицанья - 
Лихая дрессировка пьяных душ.
Потом уходишь, не сказав им 'До свиданья'.
Петляешь в коридоре пьяных луж.

Бредешь и бредишь детскими мечтами,
Легко вставляешь ругань в свой эскиз.
Жонглируешь в уме ты фразами, словами,
Ища для жизни легкий компромисс.

*          *           *

Плотно сжимая круги
Около хрупкого тела.
Всюду - 'слепые', враги.
След на асфальте от мела.

В прежние времена
Все бы скулили неделю.
Ну, а сегодня вода
Смыла бесследно потерю.

Масса топталась на плоти,
Дико смеялись в глаза.
Утром проснулись в блевоте,
Скупо скатилась слеза.

Можно и мимо пройти, - 
Думал простой обыватель.
Водка, венки, цветы - 
Так начертал бы писатель.

Просто - Душа умерла!
Кратко и лаконично.
Утром еще же цвела.
Алый закат -  поэтично.

Мимо прошел. Улыбался.
Радостно, что чужая.
Дома тихо нажрался,
А ночью все понимая

Взлетал и парил обреченно,
Срываясь, пикируя вниз.
Чужая судьба оскорблено
Где-то орудует близ.

С утра не проснулся и днем он
Лежал долго-долго в воде.
И крови на теле разводы,
И строки на мокром столе.

*          *           *

Глаза закрытые напротив.
Их ты не видишь. Ты - слепец.
И только в образе затертом
В зрачках поблескивал свинец.

Переизбыток метадона,
Гнетущий ужас бытия.
На стенах: скалы, грот, Мадонна,
Немного крови, ты и я.

Размытость на холстах тревожна.
Ты понимаешь знаки, сны.
Штрихи поверх - это не сложно,
Сложней держаться до весны.

Изрытые иглою руки,
В ожогах пальцы божества.
Все это делалось от скуки.
Стремление невежества.

Грань распыляется мгновенно,
Ты переходишь данность дней.
Смерть запускалась внутривенно,
Хотелось быть с тобой своей.

Последний взмах перед расплатой
За свой нескромный ритуал.
Поставил роспись, числа с датой
И лег на пол, скорей упал.

Глаза под муками открылись,
В последний миг ты разглядел
Величество своей натуры.
Свинцовый блеск перегорел.

*          *           *

Не клейми меня, родной, и не совести.
Бог даст еще поживу.
Но возможно под вечер от страшной новости
Руки на груди я сложу.

И отправлюсь домой с пересадками
Без билета и без адресов.
Разошью свой костюмчик загадками,
Чтоб не слышать убийственных слов.

Я пройдусь по дворам своей юности,
Что милее мне призрачных гор.
Посижу на скамеечке узенькой,
Вспоминая свой старенький спор.

Посмотрю -  все заношено, сгинуло - 
Нет меня, нет тебя, нет родных.
Жаль, что сердце мое износилось - 
Рад, что стерлось оно за других.

Пролистал свою жизнь, словно сказочку,
Без картинок и без вензелей.
Но не спрятал волшебную палочку,
Чтобы стать перед смертью смелей.


Все страницы оборваны, скомканы,
Ты последнюю пишешь сопя.
Оглянулся, прочесть начертания.
Впечатление - словно с тебя.

Вековые утраты на зависть им.
Белена, словно утренний хлеб.
Мне не выйти от них независимым,
Не войти в твой чарующий хлев.

Проворонил, проспал (в доме холодно)
Ты последний свой, яростный крик.
Променял совесть, душу на золото.
Видишь в мутной водице - старик.

Перевел, исчеркал  сотни листиков - 
Поделился с другим, чтоб смотреть.
А за это мне  дали без малого
Одному в тишине помереть.

И хоть плюйся в себя, хоть кидайся
На пошарпаный, вымытый пол
Все равно,  в шаль обиды закутайся,
Облачись в своих мыслей камзол.

Прогулял я отпущенный вечер,
Собираюсь в незримую даль,
Где колышется в полюшке зелень,
Куда мчится последний трамвай.

И не бойся - теперь не до совести,
Не до мук души по утрам.
До конца этой жизненной повести
Доберусь я уж как-нибудь сам.

Сочиню образ свой только в белом - 
Будет резать глаза дуракам,
А без красок под стареньким пледом
Я достанусь костлявым рукам.




Так не пугай меня, родной, и не спрашивай,
Когда я уеду домой.
Бог даст поживу, Ты ж донашивай.
Бог даст встречусь сегодня с тобой.

*          *           *

Нет, я не хочу Вас оправдать.
Быть может, виноваты сами,
Что не желаем воевать
И умоляем их безмерно со слезами.

Расспросы наши о лишениях без сна
Уютно поселились в коммуналках.
И все равно и день, и ночь, гроза,
Когда нету рассола в грязных банках.

Зубы стучат спросонья, от мороза.
Ты кутаешься в старый, пыльный плед.
На подоконнике засохла, глупость, роза,
А ты все кровью пачкаешь паркет.

Да, я хочу Вас осудить
За предрассудки, лживые старанья.
Печально, грустно, тяжело просить,
С укором думать, что заслужил вниманья.

Нельзя построить свой великий дом
Орудуя одними матюгами.
Запомните: расплатитесь потом,
Когда затопчите родное сапогами.

Тебе не спится, тревожит тихий бред,
Мечтания о радостной расплате.
Ты сим живешь последних пару лет
В разбитой, однокомнатной палате.

Глаза уже устали от борьбы,
И кожу на руках спалили сигареты.
Ты протоптал ногами полстраны,
Частенько попадая в лазареты.


Остался только хрипловатый голос,
Печаль и пару шрамов на щеке.
Ты так решил - по определенью холост.
И вновь плывешь по этой каменной реке.

Нет, мне сегодня не до шуток.
Я запрещаю Вам всем говорить.
Наш вид за окнами так жуток,
Что хочется скорее кровь пустить.

Тебя съедает частый приступ рвоты,
Нет сил слова произносить.
Ты вновь солдат уже убитой роты,
Которую не смогут допросить.

Желтеют стены, замедляя сон.
Ты шепчешь: 'Просыпайтесь люди'.
Ваш лозунг: Преступить закон.
И ждете счастья на красивом блюде.

С каждой секундой тяжелей дышать.
Не шевелишься, даже не моргаешь.
Нет сил, чтобы с постели приподнять
Себя. Давно ты умираешь.

*          *           *

Растворяются в воздухе,
Безвозвратно уйдя,
Два темнеющих отблеска,
Словно перья крыла.

И небесная музыка
Принимает твой взгляд.
Мысли крошечным облаком,
Словно ангел парят.

Ты беседуешь в сумерках,
Непрерывно дыша,
И ликующий шепот
Спросит: 'Есть ли душа?'


А ответом - безмолвие,
Неба синего гладь.
И рисуют в нем рожицы
Облака, чтоб понять:

То, что сказано - сбудется,
Рассмотри в синеве,
Горе, траур - забудется,
Сгорит подобно листве.

Ты стоишь огорошенный,
В забытье иль бреду.
Обретя состояние
Ты уходишь ко дну,

Чтоб собрать воедино
Мысли, сгустки мечты.
Поднимаешься  с силой
Полузревшей судьбы.

*          *           *

Секунды убивают разум,
Едят старинные слова.
Ты перепутал эти фазы,
Забыл промыть себе глаза.

Запутал промежутки жизни,
Чуть-чуть и начинай стрелять
В этих людей, что дремлют рядом.
А как хотелось бы летать.

Для округления подсчета
Своих, чужих, врагов, друзей,
Сквозь траекторию полета
Ты гильзы отдавал в музей.

Последовательность мутной речи.
Границы непрерывных снов.
Пустые ожиданья, встречи
Да сумма срубленных голов.


Ты был на мраморном коне,
Палач, загубленный свободой.
Теперь гореть тебе в огне
Совместно со своей породой.

*          *           *

Я вновь бросаюсь по стене
Спустя два литра этой дряни.
Лишь капля боли в голове,
Скрипящие по снегу сани.

Не перестану бить посуду
И зеркала, ходить домой.
Все эти образы повсюду
Слепили. Что же друг с тобой?

Лишен был зрения навеки
Любитель выстрелить в упор.
Меня живее все калеки,
Что удалились в желтый дом.

Разбит был город под ногами
Осколками других знамен,
Истоптан, забит сапогами.
А был когда-то он силен.

Видения сжирали лица,
Светил живучий абажур.
В оконном образе - убийца,
Любимец обрусевших дур.

Бездарность.

Болван, мошенник, трус и плут,
Испорченный своим стремленьем.
Он ненавидит, когда врут,
Хоть лжет с великим наслажденьем.

Рисует несравненно плохо,
Хотя считает - Гений Я!
В его душе давно все сдохло.
Этот глупец, такой как я.

ТанГне.

Ты поздний ренессанс,
Ты истина без веры.
Красивый, но чужой
Ты берег полный пены.

Последний, может быть,
Трамвай идущий дальше,
Ты же в пути сойдешь,
Ответишь мне без фальши,

Что это не твое,
Что ты уже устала,
Что лишних пару дней 
Ты этому отдала.

Пора менять свой путь,
Пора ловить мгновенья.
Ты вновь идешь вперед,
Отбросив все сомненья.

Прощальный взгляд в глаза,
Усмешка через слезы.
И снова старт к луне
Туда, где дремлют грезы.

Ты рвешься сквозь забор,
Железную ограду,
И проволоки шип
Щекочет твою рану.

Без этого не жить.
Скучать - подобно смерти.
Торопишься, не спишь.
Вас не догонят черти.

В глазах чужая суть,
Цветной след, но потухший.
Ты призрачная тень.
Таких зовут - Идущий.

Маленький закат.

Туман и ты теряешь вид
Свой, города, родного дома.
Ты знаешь - кто-то уже спит,
Ну а кого-то держит кома.

Ты же листаешь свои сны
О прошлом, будущем. Печален.
В квартире молодой вдовы
Твой стол тетрадями завален.

А в них хранится твоя жизнь
Так просто - в клеточках томится.
И в каждой строчке ее нить.
Ты же решился с ней проститься.

Не отпускает. Вот беда.
Это страшнее смерти - мука.
Ты стар. Седая голова.
И не осталось в жизни друга.

Читаешь. Тяжело листать.
Страница - год твоих ведений.
Тебе теперь уж не поспать.
Остался час этих мгновений.

Очки скользят, поправил вновь.
В руке как раньше карандаш.
Как редко видишь там любовь,
Но в жизни видел, не отдашь.

Ты рад за прожитую жизнь,
И клетки трогает слеза.
И строки шепчут: 'Разошлись,
Простились наши берега'.

Осталось несколько минут.
Рисуешь маленький закат.
И если даже не поймут,
То вспомнят. Ты же будешь рад.


*                 *                 *

За окошком кончился летний дождь,
И ушел в парк последний трамвай.
На душе тепло, но по телу дрожь.
На улице гаснет мой разбитый фонарь.

Липкие пули.

Липкие пули
Вскормленных лет
Пронзают осколки
Треснувшего неба.

Скомканные стрелы
Сонных дней
Упали на солнце -
Вечер, стемнело.

И слышен лишь шорох
И стук копыт,
Несущийся в даль
Разрывая время.

Он сильнее тебя,
Он прозрачен и чист
И духом свободы
Пропитывает племя.

Восторженные взгляды
И крики в небо,
Запятнанные кровью
Нелепой войны.

И сыпью покрыты
Все слепые дороги,
Так что не видно
Живые следы.

Все взвешенно жизнью
И измерено горем,
Заплевано страхом
Безумных ночей.
Но жив очевидец
Тех дней, поколений
Без памяти он,
Как без вкусных харчей.

Стыдливые лица, 
Закутанные в совесть
Плетутся по свету,
Как по воде.

Их мысли похожи
На бескрайнее небо
И покоряются
Ведьме - Беде.

Разбит и фонарь
Волной безрассудства
И у подъезда
Все так же темно.

Но жизнь продолжается
Нам некуда деться,
Мы ждем своей участи
В черном пальто.

За окном.

За окном снег столбом,
Он как пепел летит,
А в глазах только звон,
Так что совесть скрепит.

Мы прожили уж горе
И отпели немногих,
И гуляем на воле
В свете дней таких долгих.

Запретили нам плакать
И смотреть себе в ноги,
Начинает уж капать
Кровь по лунной дороге.


Записались мы в роту
Смерти - серой старухи.
Не прожили и году,
Не лизнув оплеухи.

Солью белой посыпал,
Душу правдой заправил,
Странный голос услышал,
Свечку в вечность поставил.

Разливалась свобода
По рукам да стаканам.
Жаль, что не было грома.
Вот и утро настало.

В России жизнь, в Сибири смерть.

В России жизнь - сплошная радость,
Хоть иногда она горька,
Но даже если я состарюсь,
Со мной останется она.

И эти красные закаты,
Что так пылают вдалеке.
Я не забуду это время,
Не дам соскучится тебе.

Я возвращусь к тебе родная,
Когда начнешь ты засыпать
И разбужу тебя словами:
'Пора, любимая, вставать'.

И я услышу робкий шепот
Твоих лесов, что  сладко спят,
Заплачет речка под ногами.
В ветрах журавушки летят.

Воскликнет эхо где-то в небе,
Несясь сквозь пыльный горизонт,
Ворвется молния с грозою,
И я открою старый зонт.


Прольется дождик на Россию,
Смывая грязь минувших лет.
А я стою и наблюдаю,
Как ты рисуешь свой портрет.

Вот капли падают на стекла
И на траву, что расцвела.
Мир расцветает в синем небе,
Когда стучится в дверь весна.

И ты откроешь ей спокойно,
Не улыбаясь, не крича,
И перебьешь на полуслове:
Прости, потухла та свеча.

В Сибири смерть намного слаще
И потому виновен я,
Совсем немного жить осталось,
Зовет сибирская земля.

Вот потемнело наше небо,
Солнце погасло в облаках.
Скорей - кричит моя Россия,
Но я запутался в гробах.

Стучусь на волю к людям - братьям,
Но вы не слышите меня,
И я кричу, но все напрасно,
Взяла меня уже земля.

И не видать мне больше поле,
Что так окутало тебя,
И снег не трогать мне рукою,
Не пожалеть уже себя.

Лечу я мирно в поднебесье,
Гляжу, как стелится туман
Слышу звонящий смех капели,
Как колокольчик по волнам.




Проснулась ты моя Россия,
Пошла заправила постель.
И порыдав возле окошка,
Вскружила жизнь твою метель.

Забравшись после под одеяло
И попивая теплый морс,
Ты вспомнила меня родная
И объявила вечный пост.

Но жизнь проходит твоя скучно
Без скоморохов и шутов,
Ты позабыла их как будто,
Смерть окрестила их в врагов.

Рождественская ночь.

Темнота зовет меня,
Я не слышу твоих слов.
И так громко плачу я,
Что не вижу ночью снов.

Мне охота заглянуть
В тот мирок, что очень мал,
В детстве хочется уснуть,
Чтоб никто тебя не ждал.

Там остаться на всю вечность,
До утра там жить с луной,
Там плясать и петь там песни,
А потом забрать с собой.

Показать своим друзьям
Это счастье, этот сон,
Чтоб понять смогли меня
И вернуться снова в дом.

Загорятся везде свечи,
Засверкает снег и лед.
Насмешит нас гром картечи
И, быть может, повезет.


Пустота.

Загорелись ночью звезды,
Осветили млечный путь,
Засверкали словно грезы.
Ты их помнишь, так забудь.

Ты забудь последний вечер,
Что прошел давным-давно.
Лучше вспомни эти речи,
Ты сказала: Все равно.

Отблеск неба показался
Где-то в мутных берегах.
А не помнишь, как качала
Ты луну на облаках.

И смеялась вместе с солнцем,
Убегая от дождя.
Как зовут тебя, родная?
Мое имя - Пустота.

Может зря.

Гаснет лампа в моем доме,
Загорается свеча,
Достаются кисти, краски.
Может все конечно зря.

Я пишу эту картину
Целый век, а может два.
Это мир наш, это сказка.
Может, просто темнота.

Там летают все как птицы
И парят над небом тем,
Там душа поет, смеется.
Кто-то спросит: А зачем?

Тут же сказка растворится
И исчезнет в пустоте.
Я отвечу: Может просто 
Нужно так твоей душе.

*                 *                 *

Слышен гром дождя по крыше
И журчащий смех детей.
Я уверен это свыше
Все летит на нас людей.

Эти слезы, это горе,
Это счастье, смех и боль.
Все не просто по погоде,
Все имеет свою роль.

Мир - театр бесконечный,
Наша жизнь - скупая роль,
А земля - большая сцена,
Люди - зритель дорогой.

И живем мы как в театре,
Лишь не нужен нам билет,
Зато платим за спектакль
Болью, горем многих лет.

Посмотрите за окошко,
Вот же то, что мы так ждем:
Небо, звезды, темный вечер.
Только вряд ли мы поймем,

Что не нужно прятать мысли,
Разжигать в душе огонь,
Нужно сделаться добрее,
Жизнь всего лишь просто роль.

Призрак.
    
Тише, тише спят уж люди,
Ночь окутала наш мир.
Только я и чей-то призрак
За столом одни сидим.




Догорает в углу лампа,
Допиваем мы вино,
Только ночь стучится в двери,
Просит выпить за нее.

Тихий треск пошел по дому,
Шорох спрятался под стол.
Вот исчез и свет от лампы,
Призрак сел на грязный пол.

Прислонился к белой стенке
И уснул тут в темноте.
Лишь один я здесь остался
Ждать утра и свет в окне.

*                 *                 *

Ты на месяце сидишь,
Попивая звездный сон,
И качаешь этот день
Будто он в тебя влюблен.

Ты плывешь по темным стенам
Переулков и домов,
И смеешься, если видишь
Пыльный ветер городов.

Он блуждает по дорогам
Тех краев, где не был я.
Он приносит с каждым годом
Больше счастья и добра.

Пыльный ветер гонит солнце
Через горы в новый мир,
Он увидел очень много
Даже старый, грязный тир.

Там стрелял он в свою тень
И в разорванную душу,
Только там он смог понять,
То кому он в жизни нужен.


Лесная картина.

На дереве у дома
Сидела белка Тома,
Грызла орехи лихо
И напевала тихо.
К ней подлетела птичка,
Отцовская сестричка,
И стала вместе с белкой,
Известной всем кокеткой,
Сидеть и грызть орешки,
Передвигая пешки
На шахматной доске
В гнилой, сырой тоске.
А рядом на опушке
Гремели громко пушки -
Это играли братцы,
Известные тут зайцы.
На шум от взрыва ядер
Пришел к нам дядя ящер,
Потом пришла лисичка
И рыжая сестричка.
Пришел и волк зубастый,
Не чистит их он пастой,
Затем приехал мишка,
В руках сверкает книжка,
Блестит на солнце красном,
Палящем очень страстно.
Бежит вон ежик Вася,
За ним плетется Ася,
Известная певица,
Пока еще девица.
Она из рода сонных
Известных и народных,
Летающих по свету
И возвращавших к лету
Себя, жизнь, дух, свободу,
А так же стиль и моду,
Чтоб не уснуть от скуки
Днем слушает бред мухи.
А я дворовый воробей,
Эй, мальчишка не убей.
Сижу я здесь у дома,
А рядом тут корова
Пасется на лугу да мычит - Агу.
Эту всю картину
Сейчас бы на витрину
Выставить как сало,
Жаль, что только мало.
Достать бы кисти, краски,
Да душу русской сказки.
Написать штук двести,
Подарить невесте.
А все, что осталось
Зверям, чтобы досталось,
Пускай красуются
Да на себя любуются.

*                 *                 *

Ветер тихо засыпает,
Сев на краешек луны,
Потихоньку вспоминает
Громкий смех своей судьбы.

Вспоминает как с ветрами
Он гонялся за звездой
То, что светит очень ярко
В мутном небе над землей.

Вечер лег, укрывшись светом
От ночных, настольных ламп.
Он не спит, он только дремлет
В полумраке серых дамб.

Видит вечер старый город,
Где живет забытый мир.
Каждый жил когда-то в доме
И устраивал там пир.

Вот уснул и мудрый вечер
На краю седой луны,
Спит и слышит где-то рядом
Громкий смех своей судьбы.


*                 *                 * 

Раны старых битв
Не дают мне спать,
Их я не могу
Никому отдать.

Это память мне
О прошедших днях,
Как тогда мы все
Душу рвали зря.

Отдавали кровь
За слепую ночь,
За сырые дни,
Чтоб себе помочь.

Чтоб ушел тот страх
Темных площадей
И пустых квартир,
Чтоб понять людей.

И вернуться вновь
В наш безумный мир, 
И увидеть здесь
Не чуму, а пир.

*                 *                 *

Давным-давно в те времена,
Когда искали счастье,
Когда любовь в углу спала,
И смерть являлась чаще.

В те годы жил один король,
Был беден он и скромен,
Такая уж земная роль
Искать иглу в соломе.

Вставал он рано, на заре
И шел копать картошку,
Потом работал во дворе
И отдыхал немножко.
А в перерывах между строк
Писал стихи о жизни,
Как жаль, что сделать все не смог,
Спустились с неба ливни.

По вечерам король страдал
И мучался от боли.
Зачем его Господь создал
В небесном, теплом доме?

О них.

Те, кто дорог мне сегодня,
Посвящаю им сейчас,
Их уж нет на белом свете.
Все давно ушли от нас.

Так случилось, все не вечно.
Ну, а люди, их душа?
Все в руках, а в чьих не знаю.
Может Бога, что тогда?

Вы скажите, не молчите,
Так нельзя, ну крикни мне,
Что сегодня бесконечно,
Может жизнь, а может все.

Может те, кто умер живы,
И поют на небесах,
Там играют свои роли,
Шутят, пляшут у костра.

Пишут книги и поэмы
О прожитых здесь годах,
Кто-то пишет там картины,
Забывается в мечтах.

Мол, когда-нибудь вернется
К нам сюда на Землю-мать.
А потом он засмеется,
Станет снова вспоминать.


Все, что было здесь когда-то,
Что прошло, уж не вернешь.
Но мы помним вас ребята.
Это честно. Нет, не ложь.

Немного бессмысленной глупости 
                        Или
      Глупой бессмысленности.

Все как-то очень не реально,
Верней сказать, много фронтально,
Изыски видно с двух сторон
Из настежь выбитых окон.

Они к нам выперли навстречу,
Их люди выбели за встречу,
Налили и из разбитых стекол
Слепили город. Кто-то охал.

Но кто-то может в связи с этим
Запомнит вечер тот. Мы встретим!
И отложив в мозгах на полку,
В чем я уверен, нету толку.

Затем квадратными кругами 
И треугольными врагами
Начнут ломать мой интеграл,
Который в душу мне запал.

*                 *                 *

Вот закрывают нам глаза,
Как мертвецу на влажной травке,
И нам осталось лишь купить
Петлю да мыло в частной лавке.

Закутать тело в пыльный плед
И пить вино в скрипучем кресле,
Забыть про то, кто мы теперь.
Все это можно. Ну а если?                          



А если пыль стряхнуть, и вновь
Бежать и рваться прямо в пекло,
Когда откроешь ты глаза,
Увидишь, все давно поблекло.

Рассмотришь мир, но без очков
Его законы - волчьей стаи
И леденящий холод снов - 
Это давно все предсказали. 

Расскажешь все другим потом,
Когда поймешь, что нужно в жизни.
Иначе будешь мертвецом
Лежать ты в поле среди пыли.

Свадьба.

Двадцать четвертый ряд
Моих, твоих костей,
И этот скучный взгляд
Моих, твоих гостей.

Уж выпили по двести
И закусили мы.
А торт внесли невесте?
Забыли про цветы?

Гостей все больше, больше,
И пьяных рож средь них.
Не весело уж теще,
Скучающий жених.

Столы, салфетки, водка,
Бокалы, танцы, мат,
Под шубою селедка.
Ты этому не рад?

Невеста уж пьяна,
И ты бежишь от них.
Наверно хорошо,
Что ты не тот жених.


Я устал.

     1.

Года прошли,
Но помнят люди,
Как правда
Убивала всех.

Она стреляла
В тех, кто спорит
И изгоняла
Тех, кто слеп.

А ложь, нахлынув
Морем крови,
Смывала 
Мысли и слова

И заполняла
Всех собою,
Кто стер
Из памяти глаза.

Тридцать седьмой,
У стенки снова
Стоят и ждут
Последний залп.

А я устал
От этой крови,
Которой ОН
Уже не рад.

Народ не слышал
Этот выстрел,
Забыл, что может
Говорить.

И лишь ночами
Сам с собою
Под правду мог
Он слезы лить.

За тем война,
И снова стены,
В которые
Стрелял палач.

Солдаты мертвые,
Их жены.
И сквозь года
Лишь детский плач.

Аресты тех,
Кто вновь за правду,
Расстрелы, пытки
Тех, кто прав.

А у народа
Только право
Смотреть на все,
Глаза зажав.

И сотни тысяч
Лягу рядом,
По памяти
Моей пройдут.

И этим милым,
Добрым взглядом
Кусочек счастья
Отберут.

Но я устал
От этой правды,
О том, как жили
И живем.

Как ни за что
Стреляли в братьев,
От этой правды
Мы умрем.



       2.

Стоя у зеркала
На стуле,
Ты начинаешь 
Понимать.

И думаешь,
Как жить сегодня,
И начинаешь 
Забывать.

Что жизнь прошла,
Ушли те люди,
Что начинали
В нас стрелять.

Затоптаны
Уже дороги.
Пора, пора
Уж помирать.

А кровь
Смывается дождями,
И время лечит 
Наши дни.

И старичок, 
Стоя на стуле
В объятиях
Тугой петли,

Шагнет навстречу
Правде, гордо,
Как он шагал
В былые дни.

Она немножечко 
Поплачет 
И тихо скажет:
Милый спи.


Последний расстрел.
 
О жизни и о смерти,
О добре и зле
Я мог бы рассуждать
Весь этот тихий вечер.

Но я вам расскажу
Сегодня сказку о себе
И, может быть, напомню
О том, что время лечит.

Скажу, что жизнь одна,
Не нужно всех бояться,
Не нужно тихо петь,
Пред смертью запинаться.

Свободу не отнять, 
А совесть замараешь,
Ты тихо сам себе
Надгробье подбираешь.

Спешишь раскрыть глаза
На то, на это - молча.
А если мне судьбу 
Да разодрали в клочья?

Ответ не прост, не ясен,
Он твой и не стреляй.
Не мсти, а лучше просто
Прости всех - это знай.

Распутай клок болезней
В душе собравших грязь, 
Отмой пред смертью мысли,
Что ели тебя в сласть.

А лучше крикни в небо:
Прощай любимый мир.
Смирение наступит - 
Это последний пир.


Об этом ты напишешь
В письме себе потом,
Когда уже наступит
Последний, громкий звон.

И звонари нальют
Да скажут о тебе:
Он сделал себя сам
Благодаря душе.

Последний залп за вас
Герой своей мечты,
Ты помнил про себя,
Забыл лишь про цветы.

Забыл последний раз
Поздравить свою душу,
Тридцать четвертый раз
Слезами склеить лужу.

Расплавить плоть свечи
Под тихим небосводом.
Ликуют палачи.
Расстрелянный свободой.

Затоптанная в грязь
Струна твоей гитары,
Но песня пронеслась,
И мы об этом знали.

И трудно человеку
Хорошим просто быть.
Ты был, но вот они
Успели уж забыть.

Как ты менял людей
Одним прикосновеньем.
Они смогли убить
Тебя этим мгновеньем.




Роса наполнит утро
Прохладой своих слез,
И ты уже не тот,
Что плыл теченьем грез.

Мечтал, любил, смеялся
Теперь ты одинок,
И грустно улыбался,
До крови ты промок.

Под градом этих слов,
Что ранят тебе душу,
Ты, слава Богу, смог
Прожить и эту стужу.

Разбил ты лед сердец
Своим тяжелым взглядом
И знаю, что потом,
Мы ляжем где-то рядом.

Пройдут по нам, проедут
Не бросят даже взор
На то, как ты красиво
Выписывал узор.

Узор из слов и звуков,
Несущихся с небес.
Ты молча улыбнешься
И побежишь вдруг в лес.

Там нет той пыли, грязи,
Что нас покрыла здесь,
Не топчут сапогами,
Да и молчит там лесть.

Но вот подъем и утро,
Рассвет встал провожать,
И облака остались
Тебя тут подождать.




Прости, сказала пуля,
Разбив о сердце сталь.
Я прожила так глупо
И мне об этом жаль.

Не плачь, судьба такая,
Что в праведных делах
Всегда найдется тот, 
Кто обвинит в грехах.

*          *          *

Нет слов уже и мыслей,
Осталась грусть в душе.
Потеря чьей-то жизни
И слезы на лице.

Я ем себя так просто,
Не думая о том,
Что мы с тобою люди,
Что все уйдем потом.

Касаясь только тени
И раздражаясь вмиг,
Мы вместе с тобой съели
Этот забытый лик.

И в пьяном разговоре
Ты говоришь о том,
Что ест тебя без крови
И что убьет потом.

Боишься? Я не знаю.
Чего стесняться мне.
И вот уже гадаю,
Что я сказал тебе.

Подвыпивший и мутный,
Как грязное стекло,
Я говорю о том,
Что было и ушло.


Стыдясь себя на утро,
Казня свою душу,
Подумаю: как трудно
Жить просто по утру.

*          *          *

Я с каждым днем все ближе к смерти,
Она мне стала так близка.
По вечерам я слышу песни,
Которые поет она.

Я слышу звуки тех мотивов,
Которым место в небесах,
Они несут меня в то царство,
Откуда нет пути назад.

Там тишина и пустота
И нет там дней со страшными ночами,
Когда так хочется туда
Лететь в окно с раскрытыми руками.

Живя там, люди познают,
Что их судьба осталась с нами,
И что теперь их узнают
Лишь по глазам с засохшими слезами.

*          *          *

У нас уж нету ничего,
У нас уж все забрали.
Да нет, не лгите вы себе,
Мы сами все отдали.

И что же есть у нас теперь,
Да что у нас осталось,
Кроме больных слезами глаз,
В которых смерть топталась.

Что снег летящий, он для всех,
Как искренность в печали.
Шум поездов только затих.
Века нам отвечали.

А дело в нас самих, пойми,
Нам наплевать на тех, кто рядом,
Кроме быть может нас самих,
Мы их едим голодным взглядом.

Да как же жить в этой грязи,
Когда вокруг такое.
А ты возьми да разберись,
Спокойно сам с собою.

Когда поймешь, что не один
Ты думаешь о смерти,
Тогда найдешь своих друзей
И может, споешь песни.

У нас уж нету ничего
Давно уж все забыли,
Кому-то все отдали,
А многое пропили.

*          *          *

Вот жизнь упала на асфальт,
А я прошелся мимо,
И кто-то плюнул, кто-то рад,
А на душе тоскливо.

И я заплачу, горько мне,
А люди крикнут: Брось ты,
Ведь жизнь всего лишь кожура,
А может рыбьи кости.

Не лезьте в душу вы ко мне,
Не плюйте вслед и в сердце,
Лишь это будет жить во мне,
Когда захлопнут дверцу.

Без стука, тихо, щелкнет ключ.
И неба уже нету.
Такая вот больная жизнь.
Прощай, - скажу я лету.


Хворают души, сквозняки
Уже давно продули,
И только наши огоньки
В церквях лишь не задули.

Придворный шут. 
 
Известно ль вам, что есть такие люди,
Которым жизнь дается только раз,
Чтоб успокоить мысли, душу, тело,
Они уходят слишком рано все от нас.

Еще давно, забыв про счастье,
Был на земле один чудак,
Он жил в обломках самовластья,
Ему казалось все не так.

Ему казалась жизнь тоскливой,
Хоть был шутом он при дворе,
Он относился к ней брезгливо,
Спал очень часто на траве.

Смеялся шут над миром нашим,
Но зачастую он ревел.
Все потому, что было страшно,
Он умереть давно хотел.

На войну.

Запрягаю я коней
Буйных и лихих.
Эх, буди меня роса
Каплей по груди.

Поклонюсь тебе я, солнце,
Прямо, до земли.
Посмотри, теперь уж поздно.
Слышишь, спать иди.

Птица проводи меня,
Хату запали.
Только крикни про меня,
А потом лети.
Но! Пошли залетные,
На войну летим.
Мы одни такие гордые,
По ночам не спим.

Да жуем чужое горе,
Варим на золе.
Посидим немного, вскоре
Мы сгорим в огне.

Нет ни прошлого у нас,
И сегодня нет.
Ты, поди, прости уж нас
Бедных, бремя лет. 

Стой ты конь мой вороной,
Посмотри - рассвет.
Солнце, здравствуй друг,
Царь кровавых лет.

Распиши меня лучом - 
Красным, серебром.
Может быть и я потом
Отплачу добром.

Не доехал тот солдат
До победных дней,
Расписали его красным
Очи трех царей.

Птица крикнула о нем,
Но не слышал люд.
Страшный век грядет, настал,
Да народец лют.

Снег.

А я титры пролистаю,
Мультик уж прошел.
Я назло тебе мерцаю.
Я домой зашел.


Да, холодный по неволе,
Скрип и треск по льду.
Руки за спину, схлестнулись.
Я домой пойду.

Аль барак мне по дороге,
Я к нему иду,
Кто же это мне назначил.
Коридором я пройду.

Разбужу в себе я детство,
Помечтаю, полежу.
Что за времена настали.
Все же это я прощу.

Вот звонок глухой раздался,
До свиданья добрый дом,
Я и сам бы тут остался,
Но пора мне. Слышишь звон?

Колокольный день настанет,
Мир мирской покину я.
Тут и сказочка растает,
Да и жизнь уже прошла.

Пред смертью. 

Ты рядом? Я не слышу,
Подай стакан воды.
Ты дышишь? Я не вижу.
Уйти б мне от судьбы.

Сядь рядышком со мною,
Немного тебе ждать,
Вот я глотну воды
И буду помирать.

И вот никто не дышит
И рядом не сидит,
И эхо тихо, тихо
По воздуху летит.


И вздох, улыбка мертво
Застыли на лице,
Да ты один лежишь
В полночной пустоте.

Бабушке.
 
Снег засыпал ели в парке,
Светофор мигнул, стоит.
Мы спешим, сегодня праздник,
Может Бог нас и простит.

Свет уже горит на кухне,
И хозяйка топит печь,
Гости ждут, бокалы рядом - 
В отраженье теплых свеч.

Здравствуй, бабушка, родная.
Как здоровье? Как дела?
Поздравляем в этот вечер
С днем рождения тебя.

Ты прости, что припозднились,
Нас просил вечерний снег,
Чтоб мечту твою согрели 
Под потоком звездных рек.

За столом согрелись гости,
Отогрели руки, взгляд,
Кушать, пить теперь уж просят,
Да немного вслух кряхтят.

Ты спокойно улыбнешься,
И они поймут, что зря,
Все обиды вмиг забудут,
Видя прежнюю тебя.

Жизнь когда-то начиналась,
Продолжалась, тихо шла.
Боль, страданья забывались,
Но летела ввысь душа.


Вот прошла лишь половина,
Впереди еще одна.
Радость, счастье в этом доме
Не исчезнут никогда.

И любовь твоя согрела 
Наши снежные сердца,
Это просто королева
Льдинки кинула в глаза.

В этот вечер тихий, снежный
Сбудется твоя мечта,
Волшебство ее подхватит.
Это правда. Верь всегда.

Мой мертвый дождь.

Мой мертвый дождь гуляет,
Ушел еще вчера.
По каплям собираю.
Сгоревшая свеча.

С туманом попрощавшись,
Одев свой черный фрак,
И в полночь он умчался,
Оставив там лишь мрак.

Захлопнул дверь мой дождь,
Открыл свой старый зонт,
Пошла по телу дрожь
И изморозь, озноб.

Ботинки все в пыли,
И мертвый дождь устал.
По небу поплыли,
Лишь звезды я достал.

Распался друг на слезы,
Упал с небес он к нам.
И детские лишь грезы
Напомнили годам.

Что жил мой дождь когда-то,
Смеялся, пел, плясал,
Хранил так долго счастье,
Он нам его отдал.

Его убили мысли
О смерти, о судьбе.
Как он гулял по небу,
Но он теперь в земле.

*          *          * 

А жизнь черта всего лишь,
Рождение - вот смерть,
Меж датами проходит, 
Последнюю б стереть.

Убрать гранит и мрамор,
Да прошлое вернуть,
Еще свечу расплавить,
И время повернуть.

Сказать бы смерти: НЕТ,
Но иногда охота,
Так громко крикнуть: ДА,
И горло вяжет рвота.

Чтоб душу затянуло 
И унесло туда.
А иногда ты знаешь,
Что смерть - это беда.

Грех.

И смешались мысли с грязью,
Напоили всех.
Отчего душа немая
Принимает грех.

Почему следы по снегу
Отмечает кровь?
И зачем смотрю я в небо,
Умирая вновь?
Растоптал я чье-то счастье,
Плюнул на него.
Но потом вернется солнце.
Только для чего?

Распростертые объятья
Отвергает грех.
Он один на этом свете
Все решил за всех.

*         *          *

Послесловие о смерти
Громче всех сказал
Тихий, тихий голос лести,
Будто злой сигнал.

Раздражая наши мысли
Он хотел кричать:
О, зачем нам эти мысли,
Лучше помолчать.

Здоровее будем, братцы,
Если не умрем.
Только вот о чем нам петь,
Если все поймем?

Но не слышен голос лести
Среди правды лет,
Он хотел кричать о смерти,
Но кричал во вред.

Посвящение Янке Дягилевой.
 
Плюнь на все,
Да растери.
В реку мы
С моста.

Только правда
В эти дни
Нас сожгла
Дотла.

Пепел мыслей
По ветру
Разлетелся
Вмиг.

Я и ты
Идем, курю.
А остался 
Лик.

Стыд нашел
Последний круг
И пошел
По нам.

Головами бьемся.
Стук.
Слышен
Только срам.

Распахни 
Свое окно,
Выйди
И в него.

И останется
Одно - 
Наше
Ремесло.

Выстрел слов
Убьет тебя,
А воскресит - 
Кровь.

Только
Вольная земля
Помнит этот
Вздох.



Посвящение А.Башлачеву.

Три колокольчика звенели
На шее русского поэта.
Они на нас с нее глядели
Нам не забыть теперь об этом.

Шуты плясали в его честь,
А музыканты пели песни.
И даже смерть пришла поесть
И выпить водки с нами вместе.

Потом, немного прослезившись,
Она ушла, забрав его.
И только песни в ночь вцепившись, 
Для нас теперь важней всего.

Но и сейчас, хоть очень редко
Мы слышим колокольный звон,
Что к нам несется с белой тучки,
Где как живой играет он.

Посвящение А. Литвинову. (Веня Д'Ркин)

Подпишись своею кровь
Поразмашистей.
Посмотри на небе звезды
Внизу пропасти.

Вот двух букв и не хватило,
Чернила кончились,
А другие, остальные
Скособочились.

Красной краскою разлились
Капли нежности,
Так сковали тебе руки
Слезы грешности.

Трех имен тебе хватило,
Да жизнь обрушилась,
А душа отвар варила,
Судьба мучалась.

Расписал мечтами сказки ты
Для чужих детей,
Посмотрел и в этом мире
Ты своих людей.

И куда ты путь свой держишь
Веня, Веничка?
Уж пора тебе домой,
Красна фенечка.

Заждалась тебя родня.
Воротись. Постой.
Вдруг выходит из огня
Паренек босой.

Не зовите, не вернусь.
Кончен бал.
Только многого, боюсь,
Не отдал.

Что ж Фома, тогда иди,
Путь далек.
Но прошу, ты сбереги
Свой мирок.

Посвящение Нике Турбиной.

Эх, полынь-трава,
Где ты тянешь свет
На свое лицо?
'Там',- кричит в ответ.

Где теряешь взгляд
И не слышишь фраз?
'Там, где жжет роса
Пепел старых ваз.

Где печали нет,
Лишь живет тоска
По своим словам,
Где цветет лоза'.

Где же твои дни,
Что мечтали быть?
Где хранится тень, 
Пытаясь, все забыть?

На моем пути
Были лес и степь,
Горы и поля.
Мне б к тебе успеть.

А ветерок подул
И занес сюда,
Где лелеешь свет,
Где блестит слеза.

Так полынь-трава
Тянет свет лицом,
Жжет свои года.
Что же ждет потом?

Пустыня. Д.Д.Моррисону.

Шаманы выпили настойку кактуса,
В пустыне их души парят.
Время - песок под босыми ногами.
Века безутратно летят.

Глаза закрываются, разум шепчет во тьму.
Губы слиплись. Жара.
Они видят тебя, боль и смерть.
Подняться выше пора.

Начинаются пляски под песни племен
У костра. Танец теней.
Ночь проглотила солнце, ветер устал.
Поднимайся выше скорей.

Полет свободной птицы влечет за собой.
Твой голос стал тише.
Пыль оседает на коже. Ты уже стар.
Душа опускается ниже.


Твой первый поход на небо прошел.
Костер уже догорел.
Шаманы легли на песок и уснули.
Ты на целую жизнь постарел.

Художник. Быкову Л.Ф.

Износилось сердце до дыр
Не оставив и красной нити.
До свиданья любимый мир.
Не вставайте, друзья, сидите.

Где морозы с ветрами в лицо,
Жгут глаза, но потом вспоминаешь
Это время. Сегодня не то.
И искрятся щеки слезами.

Ты безмолвно идешь умирать
На край пропасти, там светлее,
Там ты сможешь все собрать.
Жизнь по капелькам. Веселее!

Весна.
 
Остывший кофе,
Уснувший кот,
Ужасный сон,
Холодный пот.

Ну что не спится?
Опять кошмар?
Луна ползет,
Как таракан.

Эта картина
Пугает всех,
Кто этим утром
Встречал рассвет.

Звезда мигнула,
Летя к земле,
А ты сказал:
Прощай,-  зиме.

Опять весна,
Желание летать
Или хотя бы
Мечту поймать.

Вот кто-то вскрикнул,
Упал, уснул.
Свободу в кружку
Налил, глотнул.

Заел ватрушкой,
Вытер рот,
Пошло веселье -
Вот поворот.

Глаза хмельные,
Улыбка в них.
В душе же звон
Совсем утих.

Раскрыв объятья,
Шагнул к тебе,
Но оказалось, 
Что во сне.

Так постепенно
Сходил с ума,
Потом улыбка
Ушла с лица.

Согрел я кофе,
Кот зевнул,
А за окошком
Ветер дул.

Проснулся, утро,
Сон прогнал.
А сам не знаю
Зачем встал.



Терпел свободу
Как только мог,
Потом повесил
Большой замок.

Закрыл все окна
Пнул кота.
Весна зачем
Ко мне пришла?

Душа скрипела,
Я стонал,
Она вспотела,
Но я ждал.

Вот боль уж в сердце,
Плохо мне,
Глаза слезятся,
Все во тьме.

Скорей свободу
Дай сюда,
Я умираю,
Закрыл глаза.

Но воздух рвется
Сквозь окна в дом,
И я глотнул,
Что было в нем.

Напился вдоволь,
Сел на стул
И стал мечтать.
Ветер дул.

Так каждый день
Весной страдаю.
Мой кот уж спит,
А я все лаю. 




*          *         *

Облик мира на бумаге -
Это чистый лист,
Где нет грязи, вони, пыли,
Даже стерт абрис.

Но вот клякса появилась,
Растекается и ест
То, что было очень чистым
Жрет в один присест.

И вот остались лишь вкрапленья
Той самой чистоты,
Но и в них уже живет
Пыль и облик пустоты.

*         *        *

Идя тихонечко по лезвию ножа,
Посмотришь вправо: виден Бог и небо,
А с левой стороны увидишь жизнь:
В которой ты ласкаешь тело.

Эй, не свались,- кричала мне свобода -
Упасть не мудрено, но вот беда,
Ты потеряешь все на этом свете  
И там останешься, возможно, навсегда.

*         *         *

Ты хочешь плакать,
А слез уж нет.
Глаза больные
Жжет горечь бед.

Тепло надежды
Согрело кровь.
Но память ранит
Все вновь и вновь.



Лицо укроешь,
Не виден свет,
Живешь и ноешь
Ты много лет.

И терпишь муки
Своей судьбы,
А завтра сдашься
Ты без борьбы.

Поднимешь руки,
Закрыв глаза.
Но этой скуки
Не жди конца.

Меняй скорее
Ладони след,
А то ты слышишь
В ответ лишь 'НЕТ'.

'Вчера' ты бросишь
в ночную даль,
поймаешь 'Завтра'.
Да только жаль,

Не взять с собой
Остаток дня,
Что было важно
Лишь для тебя.

*         *         *

Разорваны флаги,
Они втоптаны в грязь.
По лужам осенним
Смерть пронеслась.

Солдаты в окопах
Бездыханно лежат,
Твой лоб залит потом
И мутен твой взгляд.


Не слышишь вопросы,
Да рот вяжет кровь.
А он тебя давит.
Все снова. И вновь.

Нет сил на дыханье.
Я в прошлом живу.
От боли, от муки
Туда ухожу.

Тот вечер я помню,
Забыть не могу,
Как он тянул душу,
Ты смеялся врагу.

А после молчал
И ждал приговор,
Когда же тебя
Поведут уж во двор.

Поставят к стене,
Перед глазами палач,
Душа говорит:
Ты только не плач.

Очнулся под утро
В холодном поту.
Так я по ночам
Прошлым живу.

Фонарь.

Стоит один под лунным светом,
Никто не скажет ничего.
А так охота слушать, слушать.
И кто-то спросит для чего?

Зачем ему чужие мысли?
Пускай моргает в темноте.
Так он один, ему не тесно.
Он нем, а так бы крикнул о себе.


И слышит он лишь шорох листьев
И шум дождя, и ветра свист.
Один прохожий обернулся,
И разговор во тьме повис.

Присел и стал играть словами,
Переходя на грубый лад.
От злости, лязгая зубами, 
Что все давно уже не так.

Фонарь молчал, огнем мерцая.
Прохожий встал и вдаль ушел,
Вернулся и сказал икая:
Как хорошо быть фонарем.

*          *          *

Боюсь, панически боюсь,
Что больше не смогу
Я написать и пары строк,
От этого умру.

Заброшу старое перо
В пустой, сырой подвал.
Пергамент я сожгу в огне, 
Чтобы тепло мне дал.

А муза будет просто спать, 
Как кот на покрывале.
И ночь теперь не для меня,
Я сплю уж на диване.

Луна не радует меня, 
Восход не греет душу, 
И слезы мерзнут на щеке,
Да ветер гонит стужу.


Все это страшно представлять - 
Игра воображенья,
Но иногда чтобы понять
Нам нужен миг сомненья.


*          *         *

Потресканные стены
Старых домов,
Ночные фонари
Горят свечами.

Луна просмотрит за ночь
Сотни снов
Своими черными,
Как ночь очами.

Раскинется над городом
Большой ковер,
Огнями вышит он,
Блестит мечтами.

И ты стоишь один
Плетя шатер
Из звезд, что по ночам
Летят словами.

*          *           * 

Пепел лег на землю,
Тихо таял снег,
Звезды молча дремлют.
Лошадиный бег.

Люди спят, им снятся
Красочные сны.
Тяжело смеяться.
Сломаны цветы.

Слезы едят душу,
Пламя греет плоть,
Черви грызут тушу
Да мою любовь.




По лесам несется
Легкий ветерок,
Ко мне в дом ворвется,
Перейдет порог.

Встанет у окошка,
Дунет на огонь - 
Появилась кошка.
Старая ладонь.

Замелькали тени,
Вой наполнил дом.
Ветер вышел в сени.
Вдруг раздался гром.

Потемнело небо,
Я закрыл глаза,
И приснился лес мне,
Дождик да гроза.

Птица белая.

Утро маленьким дождиком
Рассказало, что ты
Собираешь охотников,
Точишь дома ножи.

Начищаешь оружие,
В ножных старый клинок.
Вы сегодня подарите
Птице белой венок.

Собрались в путь-дороженьку,
Зашумят сапоги.
А вернетесь убийцами
Птицы белой, враги.

Вот исчезли и из виду,
Но слышно крики и смех.
Ах, зачем вам охотиться,
Брать на душу свой грех?


Так забава уносит вас
В путь к другим небесам,
Но вернуться придется вам.
Ты проводишь их сам.

Птица белая крикнула:
Не стреляй, подожди.
И в последний раз видела,
Как сверкают ножи.

Кровь, холодные обручи
Вдруг сдавили ей грудь.
Помнишь слезы ты горести?
С ней минуту побудь.

Ей осталось мгновение.
Вздох, она умерла.
Утром с маленьким дождиком
Все она поняла.

*          *          *

Пляс пьяных мужиков,
Да смех хмельных детей,
Рев женщины и стон,
Удары трех плетей.

Ухмылки дерзких лиц
Над фразой старика,
Ножи и кулаки
Бьют наши зеркала.

А кто уже не пьет,
Тот мутен и лежит,
Потом он оторвет
Кусок твоей души.


Растопчет свечи он,
Да разотрет их в пыль.
В глазах пустой стакан,
Распитая бутыль.

Темнеет, ночь не спит,
Ты бредешь, весь в крови.
А пьяная толпа
Поет уже вдали.

*         *          *

Темнота грызет вокзалы,
Плавит свечи у окна,
Поедает те пироны,
Где греют руки у костра.

Ты бредешь ночной дорогой,
Снег меняешь цветом - в кровь,
И сугроб большой, но добрый 
Принимает тебя вновь.

Вдалеке не виден город,
Позади только луна.
Ноги тонут в твоем горе,
Взгляд встречает лишь стена.

Руки ищут ночь, опору,
Разум шепчет: Погоди.
А во рту лишь привкус крови.
Сердце мне кричит: Беги.

Завело меня больного
В этот тихий уголок,
Где ночью ищут все свободу,
Где тьма закрыла потолок.

Болезнь.

Опять бессонный вечер
Застал меня врасплох.
Болезнь со мной осталась,
И я был очень плох.

Листал стихи тихонько,
Пил чай, дырявя свет.
Болезнь читала сказки,
Ища немой ответ.
И вот страница - тридцать,
Знакомые слова
Согрели мои руки,
Мутнела голова.

Болезнь мешала думать,
Шептала что-то мне.
Я ж яркости добавил,
Тень кралась по стене.

Болезнь проникла в душу,
Я книжку доедал,
Тень все росла над полом,
Чай в кружечке крепчал.

Глоток, мне стало больно,
За миг я смог уснуть.
Болезнь мной овладела.
Мне душу не вернуть.

*          *         *

Остров племен
Свободных от тел,
Лживо несущих
Память о предках.

На ночь уходят
От праведных дел,
Но остаются 
В каменных клетках.

Тянут из глаз
Душу твою,
Молча, не глядя
Бьют под распятье.

Так утоляют 
Жажду свою.
Это наше
С вами проклятье.


*          *         *

Если на утро вам плохо,
Стонет от боли душа,
Если вам хочется плакать,
И время бежит не спеша.

Значит, вчера много выпили,
Кому-то разбили лицо,
Да плюнули в душу близкому
За шутку, лихое словцо.

А утром конечно не помните,
Кого вы били вчера,
Чье сердце изрезали криками,
Не помните милой глаза.

Вся жизнь после этого страшного
Вечера, тянет на дно,
Совесть грызет вас тихонечко,
А ночью ужасней всего.

Если весь день вы подавлены,
Слезы вам ранят глаза,
Если любовь вас оставила.
И это поверьте не зря.

Значит не все уж потеряно,
Совесть осталась у вас.
Завтра все люди вчерашние,
Может, простят снова вас.

*          *         *

Когда друзья грызут друг другу глотки,
Когда ты время где-то обронил,
Тогда сжимаешь зубы, бьешь о стену.
Свои мечты и грезы подарил.

Твои глаза не видят, мир мутнеет.
Ночь опустилась, день пропал,
Да ноги еле держат тело.
Ты душу, сердце - все продал.

Не помнишь две минуты лета,
Которые решали: Жить тебе.
Друзья расстались, кто-то плачет.
Ты ж душу вымоешь себе.

С утра ты где-то в страшной сказке,
Проснись,- кричишь тебе народ.
Твоя душа грязна от слез и крови, 
Которые нашел ты у ворот. 

*          *         *

Так же тихо мы играем, 
Как и звуки струн.
Так же плавно льется песня,
Как нам шепчет лгун.

Наши мысли о прекрасном
Неотесанны, грубы.
Наши взгляды, как и речи -
Острые ножи.

Кто остался, я не знаю.
Вы зачем пришли?
Уходите, уплывайте,
Вы нам не нужны.

Нам одним под этим солнцем
Очень хорошо,
Вы не знаете, как бьется
Хрупкое стекло.

Мы грязны и так похожи,
Но в душе не так.
Мы же разные, как можно:
Жизнь, цена - пятак.

Убиваем словом, звуком
Тех, кто нам не рад.
Мы ломаем, если можем
Каждый дикий взгляд.

Пожуем, потом проглотим
Тех, кто слишком горд,
Набиваем каждый вечер
Свой беззубый рот.

Вы боитесь, поперхнемся,
Выплюнем потом.
Все на свете повернется.
Смерть перед лицом.

Да и мы вчерашней датой
Снова всем нальем.
Эй, давай за нас ребята,
Может, не помрем.

Расстреляют завтра утром
Нас за этот стих.
Посмотрите уже вечер,
Да и гром затих.

Колыбельная.

Это не то, что давно хотел,
Это не то, что когда-то умел,
Это сплошная ночь.
Уходи поскорее прочь.

Беду не зови ты в дом,
От нее не уйдешь потом.
Правду скажи ты во сне,
Прошепчи ее только мне.

Твои очи закрыла тень,
Руки держат прошедший день,
Ноги топчут чужую плоть,
А в душе храниться любовь.

Пальцы ищут свое тепло,
Одеяло поверх легло.
Укрывает душа тебя.
Спи скорее, молю тебя.


Засыпай, закрывай глаза.
Тише вьюга - течет слеза.
Шорох стих, за окном ночь.
Уходите все беды прочь.

Остается твоя мечта -
Сказка, быль. Горит свеча.
Убаюкал тебя ветерок,
Вот и сон перешел порог.

Он прокрался в твою постель,
Спит уже и злая метель.
Теплота окутала дом.
Засыпай, но проснись потом.

Утром солнце разбудит нас
Не в последний, не в первый раз.
А сейчас сну себя отдай,
Да мечту свою поймай.

Праздник первого снега.

Вот и праздник первого снега,
Когда он скрипит под ногами.
Тихо напевает вслух Нега.
Зима к нам идет дворами.

Песня разудалая, лихая
Праздник наполняет осенний.
Ты сидишь, теряясь, не зная,
Начиналась полоса везений.

Вечером, собравшись вместе,
Люди радуются, шутят, пляшут,
Кушают варенье в тесте,
Не думая, что завтра утром скажут.

Только ночь укроет белый город,
Снежный дождь румянит наши лица.
Забываем про колючий холод.
Хочется бездумно веселиться.


Песни завлекают ветром души, 
Детвора играет павшим снегом,
Кушаем изюм и мякоть груши,
Заедая это сладким хлебом.

По простывшим тропам звенят сани,
Бубенцы смеются дружным хором.
Нам не слышно в небе черной брани,
Мы не смотрим на других с укором.

Фонари играют теплым светом,
Огонек горит, не уставая пляшет.
Ты такого не увидишь летом,-
Старичок потом нам нежно скажет.

Под луной, под этим звездным небом
Кружится народ, слегка танцуя.
Вместе с белоснежным, липким снегом
На земле узор любви рисуя.

Льются вина из бочонка в кружки,
И глаза немного захмелели.
Попроси прощенья у старушки,
Что всю ночь под окнами шумели.

А когда устанут наши очи,
Остается лишь под этим небом
Закопать кусочек дивной ночи,
Чтоб весною отыскать под снегом.

И уже под утро, вместе с солнцем
По дорогам люди разойдутся.
А за сказочным моим оконцем
Души наши еще год смеются.

Я стану дождем.

Тук! Тук! Стучится дождь по крыше.
Пустите меня в дом.
Спустился чуть поближе.
Часы пробили: Бом.


Двенадцать. Ночь. Не спиться.
Трещит в камине жизнь.
Осталось лишь напиться.
За краешек держись.

Окно открыл пошире.
Впустил. Дождь молча пробежал.
Теперь вдвоем в квартире.
На столике кинжал.

Он тихо сел на стул,
Сигару прикурив.
Свечу мою задул,
В бокал вина налив.

Поднял и залпом выпил,
Как воду из ковша.
Ах, если б я предвидел.
Горела жизнь, душа.

Дождь капал мне на веки,
Глаза играли в сон.
Засни, засни навеки,-
Шептал мне тихо он.

Устал я это слушать.
Уснул. Рукав в крови.
Полмира в этой луже.
Проспал я до зари.

Будили меня долго
Врачи. Белел халат.
Ругались очень много
В углу чужих палат.

А я смотрел на это
Сквозь мутное стекло,
Стекая по карнизу
И падая в окно.




*         *         *

Падает тень на стены,
Где трещины режут глаза,
Где кто-то плевался кровью,
Чье имя смывала слеза.

Там падали люди от боли,
Там пьяные спали мыча.
Сегодня тень бьет кулаками.
Лишь бы горела свеча.

А улочка тянется к небу,
И трещины колют глаза.
Уже мои руки кровью
Омыла чужая гроза.

Нет здесь ни дверей, коридоров,
Нет окон, где спит огонек.
Лишь тьма поедает наш город
И этот забытый мирок.

А крыши домов прячет небо,
Чердачные окна жгут ночь.
Там прячется тень от свободы.
Не выйти за рамки ей прочь.

Но вот появляется солнце,
И трещины гладят глаза.
Теперь наступило утро,
По окнам стекает роса.

Третий этаж.

Купол неба лег на землю,
Вечер песенку допел.
Ночь взяла на руки звезды.
Воздух быстро холодел.

Час оттикал мне будильник,
Зазвенело в голове.
Кто-то спит, а кто-то дремлет
На этом третьем этаже.

На ступеньки встал прохожий,
Тень подъезда стала есть:
Плащ, перчатки, брюки, обувь,
Не давая ему сесть.

Проглотила его бездна
Полумрака, темноты.
Ты глядишь на это молча
С трехэтажной высоты.

Тоска.

За таким лицом
Прячется тоска,
Слезы на глазах,
Надгробная доска.

Кто-то скажет: 'Да',
Кто-то, может: 'Нет'.
Я скажу: Она
Тяжелее всех.

Мечтаю.

Темным вечером на кухне
Я мечтал, смотрел в окно,
А над небом проплывали
Облака, как бы в кино.

Теплый чай лежал в стакане,
И представил я, что ночь
Только время для мечтаний.
Все мечтают. Мне бы смочь.

Кто мечтает сидя в кресле,
Кто, уснув на чердаке,
Я мечтаю просто молча,
Полулежа в башмаке.




На полу, где тлеют свечи,
Огонек в тиши хрустит,
В этот темный, теплый вечер
У меня душа скрипит.

Все мечты растут как дети,
Беспорядочно, легко.
Только вот звучит в ответе
Безучастно: 'Все равно'.

Что мечтам сказать на это,
Если ты во власти грез,
Если ты не можешь больше
Удержать соленых слез.

Только это нас спасает
И уводит от окна,
Где быть может скоро ляжет
Вся великая страна.

*         *         *

Лежат очки на покрывале,
А на подушке - пепел, кровь.
Ночь опять прошла в тревоге,
Я играл с судьбою вновь.

*         *         *

В цилиндре черном от печали
Под фонарем пройдешь один.
Ты ждешь, волнуешься. Кричали,
Может, орали: 'Господин'.

Бред, бред...несется в голове,
Как может мысль нестись. Она
От глаза к глазу, к бороде,
Затем от двери до окна.

Несется бред, а, может, мысль,
Через эпоху, времена.
Бред - все равно же чья-то мысль.
Но мысль не бред. Вот голова!

Скажу себе, а сам не верю
(Ну, недоверчив с детства я)
И слышу шепот, скрип за дверью.
Кто-то все слушает меня.

Соседи, родственники, люди,
А может чьи-нибудь враги,
Мои, твои - уж лучше сплюньте.
Опять уперли сапоги.

Спасибо, что пальто осталось,
Низкий поклон вам за него.
Кому и что, как, где досталось,
А мне вот страшно за него.

Так вот соседи (это жлобство)
Сидят и слушают весь день.
Как я один читаю ночью.
Ломают мысли мои лень.

От этой гадостной заразы
Нам нужен верный проводник - 
Сей смысл был из первой фразы,
Но он последней не достиг.

Итак, орали иль кричали
На улице близ фонаря,
В цилиндре черном от печали
Они бежали на меня.

Пошли вы в ж... или на х...
Идите хоть куда-нибудь.
Вот эта мысль на рубеже
Явилась. Нужно повернуть.

Там за углом чужая лошадь,
Опять нажрался почтальон.
Ох, извините, это пошло,
А пошлость нам несет урон.



Удар-плевок в лицо. Дождался.
Провалы, темнота и тишь.
Этим мгновеньем наслаждался.
Очнулся - темнота и тишь.

Ох, неудобно мне лежится - 
Это мучение. Где свет?
Не повернуться, наклониться.
Где выход? Есть он или нет?

Кругом из дерева обивка,
Подушка и костюм на мне.
Хороший! Туфли. Где наливка?
И вновь не верю я себе.

'Давай копай, да глубже, глубже.
Только вчера здесь яму рыл.
Костюм ему уже не нужен...
Сегодня брат похоронил'.

Так иногда в цилиндре черном
Гуляешь вечером один,
Под фонарем, где обречено
Гулял и этот господин.

*         *         *

Сомненье помогает
Нам справиться с собой,
Когда ты смотришь жизнь
На грязной мостовой.

Когда петляешь ночью
По темным, злым дворам,
Когда меняешь профиль,
Скрываясь по углам.

При стуке в дверь сухую
Теряешь речь, и страх
Тобой овладевает.
Еще один замах.


Когда с утра бьешь стену
Озлобленной рукой.
Тебя понять мы можем.
Зачем, о, Боже мой?

*         *         *

Размокли под дождем их лица,
Убийца выглядит нежней,
Чем праведник. Не может влиться
В эту стихию гнев царей.

Он под дождями не мягчеет,
Жесток он, строг и ядовит.
Ты же окажешься ловчее,
Если Господь тебя хранит.

*           *            *

Там за окном обрывки, петли.
В замочной скважине глазок.
Там перевернутые дети
Плюются на чужой порог.

Там сквозь завесу снов и мыслей
Мы шепчим тихо: 'Помоги'.
Там за окном чужие лица
Кричат друг другу: 'Посмотри'.


Ты пьян, тебе пора сниматься
И уходить скорей под лед.
А сможешь ты, потом подняться
С глубинных, темных, мутных вод?

Здесь не меняется картина - 
Страшнее люди, судьбы их.
А размалеваны красиво
Лишь только подвиги других,




Чьи имена уже забыты, 
Свои же спрятаны в столах.
Слезами даты их размыты
На перекошенных гробах

А за окном все то же солнце,
Дома в пыли да грубый день.
Ты видишь это сквозь ресницы.
Винишь во всем свою лишь тень.

Разорвав замкнутый круг.

Ложка в правой руке,
В левой же мякоть хлеба.
Стол, еда на столе.
В окне краешек неба.

Рядом сидит кот,
За дверью лай собаки.
Взрослый, забитый рот.
Мятый костюм от драки.

Тарелка, в ней суп.
Кислый, но есть надо.
Человек вроде бы глуп.
Умен! Как странно.

Жизнь для него игра, 
Где ты тянешь карту.
Вопрос: 'Где ты была?' -  
Мертв уже к марту.

Работа, замкнутый круг:
Утро, день, вечер.
Есть у него и друг.
Вспомнил, что он невечен.

Завтра проснется в два,
Сядет за стол на кухне,
Выпьет бокал вина.
Прошлый мир рухнет.


Вот он тот поворот, 
Что в каждой жизни бывает.
Искренний, чистый полет,
Что красотой убивает.

К черту прошлые дни,
Это лишь миф, сказка.
Хочется честной любви.
Судьба - простая раскраска.

Бросит свое ремесло
В пропасть прошлых ошибок.
Как же его занесло.
Как было раньше паршиво.

Ну, а сегодня суп,
Кислый. Противный ужин.
Вроде бы он не глуп.
Гений! С душой дружен.

Пятна на рукаве,
Пыльные туфли в прихожей,
Зонт. А в голове
Шум моря. Похоже,

Это не пустота,
Это мечта, веденье.
Счастье и простота
Склеили это мгновенье.

Вот и доеден суп,
Хлеб же еще остался.
Он далеко неглуп,
Взял да с крючка сорвался.

*          *         *

На холме, где твой дом,
Спят убитые волки.
Нам бы видеть их битву 
Не за пищу, за жизнь.


Нам бы слышать их крики, 
Вой встречающий гибель, 
Утишающий вопль,
Что закончилась жизнь.

Не зализывать раны,
На холме, где лишь ветер,
Не растить себе смену,
Не бежать от людей.

Им не нужен твой голос,
Тихий ласковый шепот,
Разрывающий хохот
Твоих милых детей.

Они спят сном беспечным,
Умиляющим душу.
Ты не видел подобной
В этом мире войны.

Жизнь была так спокойна,
Равномерна, беззвучна.
Не искали мы смерти,
Смерть взяла нас взаймы.

Чтоб не трогать твой вечер
На холме, где мы - волки
Так любили играть
Вместе с Вами - детьми.

Мы проснемся от грома,
Дождь прольется слезами
На могилы, где лягут
Дети вашей семьи.

*          *          *

Город спит.
На улице снег
Лежит,
Хрустит под ногами.
Дрожит
Рука, и пепел в стакане.
Там за окном
Белая ночь
Горит
Желтыми фонарями.
Летит.
Стены и танец с тенями.

Сказка и быль.
Как серебро
Мечты.
Играет лучами 
Звезды.
Дворы. Шаги за плечами.

Ветер в окно.
Воет собака,
Дрожит.
Мысли речами.
Спешит.
Город мерцает огнями.

Стук по стеклу.
Прокуренный голос
Кричит.
Чай с пирогами.
Стучит.
Шинель. Забит сапогами.

Старый мундир.
Толпы знамен
Спешат
В ночь удалиться,
Грешат,
Чтобы потом напиться.

Лучшая ночь.
Белый снежок
Летит,
Кружит над нами.
Лежит,
Лед хрустит под ногами.


*          *          *

Чем больше власть у жадной крови,
Чем больше выбор гнусных дел,
Тем шире область гари, вони,
Тем больше ляжет мертвых тел.

На тех фронтах, где лечат души,
Где бьются за мирской покой,
Там ставят сети, гниют груши.
'Свободу задавить страной!' - 

Вот лозунг для живущих прошлым,
Для тех, кто жил партийным днем,
Кто красное любили больше,
Чем жизнь. Когда же мы поймем,

Что изменились мы, и время
Уже не то, чтоб воевать?
Проснитесь. Оживает семя.
Все расцвело. Пора вставать.

Другие.

О горе вам неправедным и лживым, 
Лишенным искренности, ласки и любви.
А в глубине душе, каким же был красивым,
Когда плясал, чуть отрываясь от земли.

Сегодня вы смеетесь за спиною,
Улыбку прячете от нравственных очей,
А завтра убежите, взяв с собою
Всю красоту и сказочность ночей.

Скрываетесь по темным переулкам,
Боитесь своих собственных речей.
Любовь для вас - стремление к прогулкам,
Ни жизнь под искрами божественных свечей.

И пьете вы не с горя, а со злости,
От черной зависти к родне или к друзьям,
Не ходите вы вечерами больше в гости,
А счастье все расписано по дням.

И думаете: все другие - слуги,
Бездушные и глупые они.
В ваших глазах от злобы и натуги
Давным-давно погасли все огни.

Вы умираете, не видя мир чудесный,
Для вас главнее, что скажет завтра люд.
Спешите просчитать ходы, вам не известны
Причины, из-за которых все живут.

Глупцы, вы прожили бездарно.
Разбили все идеи. Горе вам.
И этот яд я пью, но как не странно
Себя за каплю счастья не продам.

Вот мой клинок, и честь я отстаю
Решительно, не в праве отступить.
Но вас всего лишь об одном молю:
Не стоит мои мысли хоронить.

Пьяные - Похмельные.

Топчем звонкие монеты
Да в грязи купаемся.
Кушаем пряники, конфеты,
А с похмелья маемся.

Бесимся да прыгаем
По углам, все лавками,
Да ногами дрыгаем.
Очередями, давками.

Роемся и рыскаем
По чужим палатам,
И слюною брызгаем,
Бегаем по лапам.

Жмуримся от солнышка, 
Прячемся под койками.
И не свить нам гнездышка.
Вечера попойками.

Старыми, дырявыми
Закрываем двери.
Смолоду кудрявыми
Словно звери.

Тужимся, калечимся
Под ножом соседей.
По утрам же лечимся,
Днем уж веселее.

Краешком до вечера,
После уже все равно.
Да и просто нечего,
Сгинуло давно оно.

Плавимся мы планками
Ждем когда соскучимся.
Скоро станем дамками,
Да недолго мучиться.

Жить до послезавтра нам,
Петь до понедельника.
Мы еще вернемся к вам
Да найдем подельника.

Кто-то спит до ужина,
Кто-то дремлет, мается.
Пьянка как отдушина,
Кто-то водкой давиться.

А с утра все прячутся,
Да глаза под стеклами,
К вечеру развяжутся.
Снова жизнь за окнами.

Руки, кожа - синие
И трясутся, греются.
Господи, спаси меня.
Беды все развеются.




Ты спляши нам русскую,
Лучше возьмись под руки,
Зажги лампаду тусклую.
Посмотрел бы под ноги.

Разорви рубаху. Край.
Что ж вы слезы держите?
Бей в лицо, с размаху. Дай.
Вы ж мне душу режете.


А кто потом опомниться,
Пусть бежит да катится.
Кто же не забудется,
Пусть с тобой останется.

Так и проживете вы
Похмельными да пьяными.
Взяли, поменялись бы,
Стали бы нормальными.

Народ.

Вечерний стол для всей семьи.
Молитва молча, про себя.
Сидим на краешке скамьи
И обсуждаем вслух Тебя.

В тарелках хлеб и сухари,
В стакане темная вода.
За окнами горят огни.
Все повторяется всегда.

'Кругом сплошные лишь враги,-
Сказал он, туфлями скрипя.-
И их дома хоть и вдали,
Но все равно 'съедят' тебя'.

В ответ лишь кашель в кулаки.
А что ответишь? Лишь молчанье.
И понимаешь - Дураки.
Всему виной его отчаянье.

Затем пошли топтать могилы
Тех, кто ни в чем не виноват,
И били вазы мы из глины,
Да фотографии солдат

Мы жгли. От радости смеялись.
Не зря прожита эта ночь.
На утро мы легко поднялись
И удалились. 'Пшли вы прочь!'


*          *          *

Мы перестали верить.
Мы лжем в ответ на ложь.
Мы закрываем двери,
В карманах прячем нож.

Мы блещем в объективах
(Уроды в зеркалах),
Живем в чужих квартирах,
В похмельных номерах.

Листаем днем газеты, 
Весь мир для нас вопрос,
И ищем лишь ответы.
Куда он нас занес?

Одни мы в этом свете
Наедине с собой.
И мы всегда в ответе.
Покой, один покой.

Перевернулся мир наш,
Упал лицом он в грязь.
Ты и рубля не дашь
За этакую мразь.

Кидаемся словами,
Обрывки - разговор.
И кажутся ослами,
Кто проиграли спор.

Так и живем. Печально.
Нет места для любви.
Все было, неслучайно,
Когда были детьми.

*            *            *

Тон ответа бьет как жало
По рукам и по ногам,
Оставляет, что мешало
И разносит по домам.

Подкосившись, слышишь шепот - 
Это ты кричишь в ответ,
Но слова глотает ветер,
Оставляя твой портрет.

Ты трясешься от обиды,
И в глазах горит огонь.
Жалок ты, но в то же время,
В кулак сжимается ладонь.

Ты бьешь быстро, без замаха,
Собирая силы, страх.
Превращая слабость духа
В простой развеявшийся прах.

*            *            *

Муха подлетела к столу,
Села на бисквитный торт - 
Это у нее в роду.
Я за эту муху горд.

*            *            *

По старым ранам, по осколкам
Еще пульсирующих глаз,
Узнаю я себя во взрослом,
Состарившемся. В первый раз.



Быть может, зеркало откроет
Мне таинство святой души.
В слезинках глаз, в морщинах кожи
Увижу я. Иль нет? Скажи.

Размена жизни по монетам
У старой тетки. Дал взаймы.
Долг не вернуть, прошли те годы.
В карманах пусто. Все, увы.

*            *            *

Клятва на крови
Тянется века.
Страх, твои враги,
Чужие берега.

Жгут лиловый свет,
Ставя на поток.
Пережиток лет.
Бьются о порог.

Ты поклялся быть,
В мире жизнь храня,
По теченью плыть
Да судьбу клеймя.

Совесть ты берег,
Прятал в пол глаза,
Душу все стерег.
Плакала лоза.

А они росли,
Били купола,
Зло в дома несли,
И она брала.

Ты ж руки отмывал,
Боялся почернеть,
А в душе страдал.
Кровь уж не стереть.


Плакал по ночам
И встречал рассвет.
Страх за жизнь крепчал.
След тянулся бед.

Слезы, кровь смешав,
Ты клятву растоптал.
От себя сбежав,
Тяжело ступал.

Не выдержал, сломал
Мостик до небес.
Совесть, все продал,
Но остался бес.

Заплутал в ночи.
Не дожил. Сберег?
Не смогли врачи.
Преступил порог.

Ты ушел под крик
Лживого 'Прости',
Но на один лишь миг,
Чтоб потом спасли.

Разобрал всю жизнь
По крупинкам в стол.
Ты скорей ложись
На холодный пол.

За прошедший день
Ты выжить не сумел.
Наступил на тень,
Сумрак взять успел.

Тяжело любить,
Предавая свет,
А за тем топить
Правду прошлых лет.




Ты сумел пройти
Путь длинною в век,
Только не успел
Совершить побег.

От удара в грудь,
Тяжело дышать.
Начинаешь путь:
Шаг, потом бежать.

*            *            *

Я спокоен - это ложь.
Душу мне грызет свобода,
И впивается как нож
В память мне моя порода.

Стало страшно по ночам
Просыпаться очень часто
И кричать своим врачам.
Жить и думать - все опасно.

Портрет.

Тонет ночь в глухом дворе,
Спят уж фонари.
На скамейке иль в золе
Мы совсем одни.

Где-то свет тихонько пляшет
Танец свой ночной.
Кто-то очень громко плачет,
Кто еще живой.

Кран закроешь равнодушно,
Выплюнешь слова.
А в квартире так же душно.
Тлеет голова.

Тапочки, халат и вечер,
Твой любимый фильм.
За окошком: мир не вечен.
Стынет парафин.
Пауза между сном и утром,
Чей-то разговор.
Предложенья все о дутом.
Крошечный простор.

Топчешь в своих мыслях имя,
Бредешь по ночам.
Убиваешь болью время.
Холодно плечам.

В поисках: читаешь, пишешь.
Знаешь, но не все.
Многое еще услышишь.
Сам ни то, ни се.

Это будет тебя мучить,
Бить тебя хлестать.
Неизвестно, что же лучше - 
Просто не писать.

Может быть это и смысл
Наших буйных лет.
Еще один клочок исписан.
Тишина в ответ.

Так и жить до смерти в этом
Сумраке ночном.
Слова служили мне портретом.
Слушают потом.

*          *          *

Безликие творенья Бога
Нас унижают, треплют слух.
Их разговоры не наивны,
Пугают даже тех, кто глух.

Глаза безумны от творенья
Тех рук, что прячут за спиной.
Зубы в крови друзей любимых,
Кого оставят за собой.


Боимся видеть себя с ними,
В одном ряду с таким лицом.
А выйдя за порог родимый,
Глумимся над святым отцом.

*          *          *

Я заблудился. Где же выход?
Где дверь ведущая на двор?
Куда все подевались в этот вечер?
Иду. Один лишь коридор.

Все стены, стены, двери. Окон
Не видно. Греет лишь мечта,
Что я проснусь и все вернется:
Жизнь пережитая моя.

И вновь закрыта дверь. Светлеет.
Быть может скоро я очнусь.
Ноги не держат, разум дремлет,
Возможно, скоро откажусь.

Вновь странный поворот налево,
Дорожки цвета крови, пустота.
В кармане ключ от старой двери.
На стенах роспись - красота.

С каждой минутой все прочнее
Я верю в то, что все не зря:
Эти скитанья, сон, виденья
Или реальность, тишина.

Картины на стене из жизни
Моей. Ее я вновь живу.
Здесь тяжело дышать. Простите.
Ноги бессильны. Пол. Сижу.

Я перестал бояться смерти,
Она мне ближе, чем я сам.
И я другой ... другой, поверьте,
Коль не прикован к небесам.


Я сам придумал коридоры,
Чтоб походить, один в тиши.
Быть честным нужно (Вы не спите?),
Сей опыт нужен для души.

Силы вернулись, дверей меньше.
Вдали виднеется просвет.
Ключ подошел... Жизнь изменилась,
Я счастлив уже сотни лет.

*          *          *

За стенкой чьи-то шаги.
Я тихо прикрою глаза.
Покашляли. Где-то вдали
Сверкнуло. Будет гроза.

Послышался стук каблуков.
Я медленно сел на кровать.
Подходят. Белена облаков.
Идут не лечить, убивать.


В окно виден город. Закат.
Немеют от боли глаза.
Дверь приоткрылась. Идут.
Вот-вот и начнется гроза.

Дождь. Я закрываю лицо.
Входят, их много. Я сплю?
Руки не слушают. Боль.
Страх. Про себя лишь молю.

Тихо. Молчат. Я молчу.
Нет сил, чтобы что-то сказать.
Я ничего не хочу.
Только бы дали поспать.

Память закрыта стеной
От моих старческих глаз.
Что-то же было со мной,
Раз уж пришли в этот раз?

Руки болят. Я не сплю.
Кончился дождь за окном.
Теперь я возможно посплю
Детским несбыточным сном.

Но мне хотелось понять
Чьи же шаги за стеной
Мне не давали поспать,
Словно следили за мной.

Вспышка. Я вижу глаза,
Руки, белый халат.
Меня связали. Слеза.
За окнами прожит закат.

Рот закрывают. Кричат,
Что - не могу разобрать.
Вены по швам трещат.
Возможно пора умирать.

Холодно. Чьи-то слова
Бьют меня прямо в лицо.
Книги о смерти глава.
Но понимаю - не то.

Никто не хотел убивать,
Тебя возвращали в себя.
О, как тяжело отнимать,
Что стало частью тебя.

Стало легко. Я лечу.
'Сегодня довольно, пойдем.
Завтра поставим Свечу.
Он оживет с каждым днем'.

Так я вечерами молю,
Чтобы пришли убивать.
Ну, а пока я посплю.
Завтра мне рано вставать.




*          *          *

Поэт, что пишет по ночам, 
Печален в своем скрытом замке.
Он молча машет фонарям
В полуприкрытом детском парке.

Кусает быстро бутерброд
И пишет новую поэму.
Он переходит время вброд,
Не видя в поисках делему.

На старом дедовском столе
Свеча бездумно догорает.
Погас огонь, поэт во тьме
Другие смыслы открывает.

Сквозь тьму квартиры-комуналки
Он делал первые шаги.
'Сопливый сын нашей служанки', -
Шипят застенные враги.

Он вновь писал о новой жизни,
Иных мирах, другой душе,
Не в этой маленькой квартире
На своем пятом этаже.

А за дверьми война без крови.
Быт - обозвали этот бой.
Сражение душевной боли,
Только никто не скажет стой.

Поэт печален по природе,
Когда один - совсем другой.
Днем очень рад любой погоде,
А ночью говорит  с собой.

Еще одна свеча сгорела,
Их пало много на столах.
Она талант его согрела,
Не дав повиснуть на столбах.


И вновь берется за перо,
Услышав крик, тихонько пишет.
Сегодня ночью для него 
Небо поет. Поэт услышит.

*          *          *

Написали пару сказок 
Про Великую Русь.
Кто про завтра, кто про вечер
Навевали нам грусть.

Я ж про наше время тихо
Рисовал эскиз.
Горе луковое снилось,
Дождика каприз.

По оврагам через поле,
Да последний разок,
Побежали - разливное.
Подглядели в глазок.

Пили тихо без ударов,
Зато ели как скот.
Да водили хороводы 
У дубовых ворот.

Попади к нам Лихо будем
Целый год пировать,
А коли родина попросит
Так уйдем воевать.

Душу рвали как тельняшку,
Вывернув все швы.
Шли по площади Вы строем,
А околицей Мы.

Через кладбище на волю,
По тропинке меж болот.
А на праздниках плясали,
Веселился народ.


Церкви, храмы - все спалили,
Завертелась весна.
До колодца добежали,
Потеряли сердца.

Пряли козни поэтапно
На фронтах судьбы.
Кто в оврагах, кто в болотах,
А по площади Мы.

Лучше тихо бы на кухне
Пили сами с собой,
А вместо этого погосты
Возводили стеной.

Лавры брошены на печку,
Царство тихо гниет.
Что за вечер мы собрали 
У разбитых ворот.

Сказка пишется, да ночка
Подходила к концу.
Много сделали за вечер,
Все послали к ветру.

 *          *          *

И жили мы так весело,
Пока нас не повесила,
Пока не расстреляла нас
Любимая страна.

Пока не затоптала в грязь,
Разинув свою злую пасть.
Ничтожное пророчество 
Сведет меня с ума.

А за ее идеями,
Холеными лакеями
Стоят уже могучие,
Военные полки.


Печально и невесело
Взяла да и развесила
По тихим своим улицам
Кровавые платки.

Из окон тянет холодом
И морит людей голодом,
Содержит их как проклятых,
Больных чумой зверей.

А под матрасом головы,
Аресты, тюрьмы, поводы,
Чтобы стереть с лица земли
Остатки всех идей.

Загублены, изломаны,
Все души окольцованы,
Клеймо на них поставлено
И все с одним лицом.

Ты ж веришь только холоду,
А так же страху, голоду.
Скрестили руки за спину.
Бараки все битком.

Затем теряешь голову
И по любому поводу
Клокочущее зарево
Бьешь кулаком в лицо.

А за забором стороны
Все в красный измалеваны,
Стоят на полусогнутых
Перед своим отцом.

Слезы.

Дороги мокнут от дождя,
Чернеют под ногами,
А слезы, капельки дрожа,
Смахнешь потом руками.


И грянешь громом по степи,
Неся с собой святое,
То, что осталось, что снесли,
Что русское, простое.

Прольешь на землю сладкий дождь
Из родника, под солнце.
Посмотришь, а потом пройдешь,
Заглянешь, ночь, в оконце.

Увидишь свет в людских глазах,
Чьи имена не знаешь,
И отразишься ты в слезах
Да радость в них поймаешь.

*          *          *

Забиться бы в какой-нибудь угол,
Чтоб никто не трогал тебя,
А потом ты снова
Подожжешь свои имена.

Прогорят они, и ты пепел
Дунешь, и нет его,
Пыльным дождиком сгинет.
Это будет лучше всего.

Чем искать где-то призрачный город,
В чем я смысла не вижу, увы.
Лучше просто искать повод,
Чтобы жизнь поменялась на сны.

*          *          *

В глаза себе смотрю
И вижу пол-лица.
Мерцание огней.
Блеснула вновь слеза.

Размытые черты
Скрывает тень и страх - 
Так у меня в груди
Живет мой лютый враг.

В моих глазах его
Безумие и власть.
Стыдливое: 'Прости'.
Оскалена чужая пасть.

Если сможешь.

Он потерялся, он не знает пути.
Лишь между айсбергами солнце.
И если ты сможешь, тогда смотри
Через небо в свое оконце.

Ты в океане, где холод и смерть
Кружат вокруг забытого места.
И если можешь, стоит уметь
Лепить себя из живого теста.

Ты не находишь и дальше идешь
Вдоль пьедесталов и чьих-то звезд.
И если можешь, то и несешь
В своих ладонях пару чужих слез.

Ты без награды уходишь домой,
Рвешь отношения с прошлым.
И если сможешь - тогда ты поймешь - 
Не стоит мешать что-то светлое с пошлым.

Дурак и король.

Дурак сказал: 'Я глуп!'
И тихо засмеялся.
Бубенчик с колпака
Нам молча улыбался.

Король смотрел в окно
На город под ногами,
Ему плевать на все,
Что смято сапогами.




'Ты слышал это Шут?',- 
Спросил король неловко.
Внизу шумел Народ:
'Смерть короля - веревка'.

'Я слышал крик детей,
Я видел эти лица.
Какой же ты дурак,
Опомнись же убийца'.

'Борьба не терпит слез,
Они ей лишь помеха,
А кровь смывает все - 
Это цена успеха'.

'Как тяжко же тебе,
О, мой король, живется!'
Снимает Шут колпак,
Бубенчик не смеется.

'Беда уже стучит
Тебе в дубовый гроб.
Ах, если б ты спросил меня,
Чего хотел Народ'.

Родителям.

Звонок! Простите, я старался.
Мои слова дырявят пустоту.
'Алле'. Со стула я поднялся.
Легонько стукнул пальцем по столу.

'Привет. Я долго ждал'. Дождался.
Услышав голос, ранит глаз слеза.
'Я вас люблю'. От слез не удержался.
За окнами упала в снег звезда.

'Здоровья Вам и не болейте больше'.
Добрая улыбка трогает лицо.
Пошел по коридору. 'Да, не спится'.
Дождь тихо гладит старое окно.


За поворотом я остановился,
Утер слезу, мне хочется бежать,
Бежать, куда глаза глядят, не зная,
Что будет после. 'Нет, мне с утра вставать'.

'Да, хорошо. Я завтра забегу к Вам'.
А сам смотрю себе в глаза. Слеза.
И вижу страх, боязнь быть одиноким.
В мою квартиру заглянула вдруг весна.

*                 *                 *

Зажги огонь в ночной тиши
И пару строчек напиши
О том, что мы сегодня днем
Читали мысли лишь вдвоем.

Листали старую тетрадь,
В которой пылью стерлись строки,
Но под дождем она опять
Слезилась кровью, мы промокли.

Умылись смыслом этих букв,
Утерлись пониманьем жизни,
Потом и свет вокруг потух,
Страницы все листались тише.

*                 *                 *

Вот так случается однажды,
Когда ты видишь зло в глазах
И ты идешь наверх под звезды,
И вдруг пронзает боль глаза.

Сползают мысли через сетку,
Пытаясь сделать умный вид.
А ты бежишь от смерти в клетку
Потом поймешь: душа болит.

Она болит в тернистых дебрях
Смурой и мутной пустоты,
И ты бредешь по тонким стеблям
Простой и искренней судьбы.
Ангел смерти.

Ангел смерти - это ворон,
Ангел жизни - это я.
Чей-то слышу стон за морем,
Небо плачет от огня.

И смеется белый клоун,
Издеваясь над людьми.
Он приходит год за годом,
Наблюдая за детьми.

Клоун - белый, клоун - умный,
Познает он плотский грех,
И не любит клоун белый,
Обожает лишь орех.

Так познал он чуждый ветер,
Так познал он власть судьбы,
Так узнал он, где на свете
Просыпаются цветы.

Наступает после ночь
И идет сюда любить,
Лишь увидит свою дочь
Тут же плачет и горит.

Улетает ангел смерти,
Лишь откроет солнце глаз.
Просыпаются тут дети
И идут пить свежий квас.

*           *          *

Гражданский чин, лишенный счастья,
На переломанной доске
И на обломках самовластья,
В любимой, но глухой стране.

Где правит  жадность и пороки,
Мешая истину с говном,
Где каждый день единороги
Рисуются тупым пером.

Там у народа стыд и совесть
Закрыты в старом сундуке,
Там каждый день плохая новость
Кричит: 'Везет же, брат, тебе'.

Где вместо жалости стаканы,
На полдник пепел, перегар.
Они стоят как истуканы,
Когда ты губишь божий дар.

В ответ на 'Здравствуйте' - 'Пошел ты'.
В глазах читается печаль.
Ты целый век давно прожег бы,
Если б дожил. Да только жаль...

Свобода - слово для наивных,
Любовь - легенда для глупцов.
За окнами река постыдных,
Глумливых, подлых стервецов.

Мы скоро вернемся.
Посвящение погибшим с АПЛ 'КУРСК'.

А сколько еще нам до смерти,
А сколько еще до нее?
И вот остается полметра,
Мы скоро увидим ее.

Зачем эти страшные мысли?
Мы так умирать не хотим.
Эй, люди, откройте нам двери,
И мы с новой жизнью влетим.

Оставим все почести старшим,
Нам нужен лишь мир да покой.
Эй, люди, вы слышите, слышите,
Мы скоро вернемся домой.





*                 *                 *

Поэт уходит всегда рано
Куда-то в небо, в те миры,
Живя на свете понимая,
Он страстно ждет своей пары.

И вот когда она приходит,
Он все бросает и идет,
Идет наверх к судьбе и звездам,
И там, в том мире он живет.


А мы не знаем как там в небе,
Что делать там, когда умрешь.
Мы знаем лишь, что жить нам стоит,
А если любишь, то живешь.

Разговор с тенью.

Прости мой друг,
Но мы забыли нас
И как-то холодно
В душе моей.

Потух тот яростный
И дикий отблеск глаз,
Наверно смерть
Стучится в мою дверь.

Что, что? Ты слышишь
Ее тихий шепот,
Как будто тот
Осенний листопад.

Что мы с тобой
Когда-то проводили
В последний путь.
Уж не вернуть назад.




И вот остался
Этот лунный вечер,
Бутылка, стол
И тусклая свеча.

А тихий шепот
Все слышней за дверью,
И вот рука
Касается плеча.