Альбус Марина : другие произведения.

Хор грядущей тишины, глава 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Йон - простой парень, живущий на краю севера, который, в силу жизненных обстоятельств, хочет вступить в ряды рекрутов. Ведь только так он сможет выбраться из маленького городишка, окруженного непроглядной чащей, и дойти до столицы Артанта, что бы раздобыть информацию о загадочном барьере, который видит только он. Но в своём безрассудном и рискованном путешествии Йон сталкивается не только с трудностями зимней экспедиции, но и с опаснейшими существами, которые могут быть связаны с его целью.
  "Я отдал бы всё, чтобы быть с тобой,
  Но, может, тебя на свете нет..."
  (с) Мельница
  
  "Ночь полна тайн и загадок", - так подумал Йон, обратив взгляд к небу, по которому щедрой россыпью было раскидано несчитанное число звезд, казавшихся ему далекими светящимися песчинками на огромном полотне из черного бархата. Необычайно яркая луна, наблюдающая за миром с ледяного неба, озаряла серебристым светом макушки елей и занесенную снегом тропу под ногами молодого человека.
  Вдохнув полной грудью свежий морозный воздух, он, проверив на месте ли его верный кинжал и ружье, направился прямиком в лесную чащу. Ни гулкое уханье сов, ни странные шорохи в кустах морозницы, ни скрип снега под тяжелыми сапогами не могли отвлечь Йона от мыслей о том, как же прекрасна северная ночь.
  Он любил это время суток ещё с тех самых пор, как они с отцом и другими городскими смельчаками ходили в дозор. Йон хорошо помнил, как тогда он сидел возле костра, разведенного отцом, и с замиранием сердца слушал его небылицы, казавшиеся в детском возрасте реальными.
  Родители Йона считали, что чем раньше их ребенок станет самостоятельным и храбрым, тем лучше. Поэтому отец всегда брал его с собой в походы, на охоту, в дозор. Всё-таки, когда ты живешь в самом северном городе страны Артант, взрослеть и крепчать духом и телом волей-неволей приходится быстро. Йон был похож на жителя Ксамора [1]. Как и у большинства местных артов [2], волосы его лежали непослушными каштановыми вихрами, а тёмные большие глаза, резко выделявшиеся на белом лице, обладали прямым, цепким взглядом. Но, как бы то ни было, характерное крупное телосложение и высокий рост, присущие почти всем ксаморцам, он не унаследовал.
  А что касалось силы, то и ей парень явно не выделялся, но зато был уж больно шустрый, что, прямо сказать, порой причиняло много хлопот его семье. После игр и походов с отцом, после обучения бою на клинках, Йон возвращался домой весь в ссадинах, царапинах, в пыли, взлохмаченный, иногда и с ободранными коленками и никогда не заживающими синяками. Осторожность явно не была его сильной стороной - с годами это не изменилось, на его лице и руках до сих пор были мелкие царапинки и следы от порезов, а волосы по-прежнему растрепаны.
  Да и если бы дело было только в том, что мальчик родился слишком активным! Главной проблемой для счастливого семейства стало заявление их единственного чада о том, что он якобы в видит границу мира, самый его край. Разумеется, после заявлений о некой прозрачной стене, что светится за далекими горными перевалами и уходит прямо в небо, следовал крепкий подзатыльник от отца. Горожане, которые, по всей видимости, не понимали, о чём он говорит, возмущались: как этот сопляк смел обманывать их?! Никто не принимал слова юного Йона всерьез, они считали его избалованным, невоспитанным ребенком, смеющим докучать им детскими выдумками.
  Поэтому со временем ему пришлось замолчать. Желание стать "своим" было отчаянным, кричащим, оно было сильнее жажды узнать хоть у кого-нибудь о том, что кроется за той далекой полупрозрачной стеной, видимой ему одному. Мальчик часто задумывался, откуда она могла взяться? Было ли это странное свечение, границы которого размывало небо, творением рук человеческих?
  Но постепенно он и сам перестал верить себе, своим видениям, считал всё миражом, плодом больного воображения.
  Из-за этого проклятого "дара" с самого детства его избегали. Никто не хотел водить с ним дружбу, люди в городке долгое время игнорировали и побаивались его. Кто-то даже пустил слух, что мальчик одержим Демирой, богиней тьмы, безумства и хаоса, которая шепчет ему на ушко все эти лживые сказки про "другой мир".
  Йон целиком и полностью признавал себя "странным", не таким, как другие, чужим. А вот счастливым он себя не считал. Ни капельки. На долю молодого человека выпало великое горе - потеря семьи. Ему было тринадцать, когда, при загадочных обстоятельствах, родителей Йона нашли растерзанными в собственном доме. Никаких следов диких животных так и не нашли. Потому очень скоро одна часть Ксамора, потрясённого таким убийством, подумала, что с этим может быть связан дурной мальчишка Коуолов, а вторая, внемлющая словам церкви, утверждала, что за ними пришли шиды [3]. В итоге ни те, ни другие не захотели брать к себе на попечение осиротевшего подростка.
  Йон был очень подавлен после известия об их гибели. Ещё больнее ему сделал тот факт, что тела родителей сожгли, а пепел развеяли по ветру. Ему не позволили даже похоронить их. Хоть и тогда не видел смерть, он почти сразу понял, что это такое. Смерть - это лишение, это тьма в душе, в сердце, в мыслях.
  Возможно, если бы кузнец по имени Гор, которому как раз требовался подмастерье, не приютил мальчишку, то Йон бы умер в одиночестве, отвергнутый всеми. Характер у приемного отца оказался тяжелый, он был строг, суров и крайне требователен к нему. Ни о каких походах и прочих развлечениях при Горе и речи быть не могло - он нагружал своего ученика работой с утра до ночи. Он пытался научить его делать гвозди и ножи, но бесполезно. Йон лишь портил заготовки и понапрасну тратил уголь. Кузнец приходил в ярость, видя очередной кривой нож, порой даже доходило до того, что он поднимал руку на мальчика. Гор считал его избалованным, глупым, слабым и плохо воспитанным, без должного уважения к старшим, хотя таким его приемный сын никогда не был.Немудрено, что по ночам Йон начал уходить из дома, взяв с собой оружие, кусок соленого мяса и флягу с крепко заваренной зверь-травой - напитком, который очень сильно бодрил. Он ненавидел свой новый "дом", не испытывал абсолютно никаких теплых чувств к Гору, тосковал по родителям. Порой он просто хотел сбежать. Тем более что деревенские уже много раз намекали ему, что таким, как он, в их совершенно обычном и мирном поселении не место.
  Ночной лес был его надежным укрытием. Убежищем ото всех недоброжелателей. Его вторым домом, в котором он знал каждую тропинку. И сейчас Йон шёл давным-давно известным ему маршрутом: к обрыву, с которого открывался прекрасный вид на заснеженный лес. По дороге ещё должна была быть небольшая поляна - вполне пригодное место для привала. Там он сможет присесть на какую-нибудь корягу или пенек, перекусить и выпить травяной отвар, чтобы не уснуть и согреться.
  
  Неожиданный шорох в кустах насторожил парня, его рука машинально схватилась за кинжал. Конечно, при всей красоте этого места, не стоило забывать об опасностях, которые скрываются во тьме. Дикие животные, проявляющие агрессию в том случае, если чужак ступит на их территорию. К счастью, существом, шуршавшим в кустах, оказался маленький снежный орм, животное, похожее на кошку и на енота одновременно. У него была белоснежная шубка, короткий хвост и бурые пятна на мордочке, вокруг глаз. Малыш орм явно решил подкрепиться ягодами на этом кусте, но Йон его спугнул. Усмехнувшись, провожая взглядом скачущего по снежным кочкам зверька, парень тоже сорвал с куста пару алых ягод и отправил их в рот. На морозе они имели просто чудесный сладкий вкус.
  Наконец ноги принесли его к той самой поляне. Снег здесь был глубокий, покрытый ледяной коркой. Других людей здесь не было, по крайней мере, несколько дней - на снегу лишь застывшие отпечатки лап лесных жителей. Присев на ствол сухой ели, поваленной ветром, Йон открыл сумку, которую всё это время нес за плечами. Достав оттуда кусок мяса и флягу с питьем, он по привычке мысленно поблагодарил богиню Дивию за еду и принялся есть. Во время своего похода Йон довольно-таки сильно проголодался, поэтому ел быстро и жадно. Мясо было жестким и слишком соленым, приходилось часто делать глотки из фляжки, чтобы размягчить его теплым отваром и перебить вкус соли. Насытившись, юноша продолжил свой путь.
  Он прошел совсем немного прежде, чем разгрести тяжелые лапы елей и обнаружить за ними обрыв, который они за собой скрывали. Йон подошел почти к самому краю и посмотрел вниз. Высоко. Если упадешь отсюда - костей не соберешь. Впрочем, вид снизу не так интересовал его как вид сверху.
  Отсюда был виден весь Ксамор - город, где он жил. Его называли настоящей лесозаготовительной империей. Но помимо лесной промышленности, город занимался производством пиломатериалов и бумаги. Ксамор находился на линии огромной территории Глухолесья и за столетия активно ведущейся промышленности, рабочие не охватили и малой части этого глуши.
  Самый отдаленный от всех, на фоне величественных могучих гор, он выглядел как игрушечная модель, вырезанная из дерева. Точно светлячки, присевшие на листья морозницы, вдали мелькали теплые огоньки - свет в окнах домов. А за городом лес, занесенные снегом хвойные растения, кусты морозницы и прочие растения, в том числе и редкие цветы, растущие в мороз, под названием кирата. Йону всегда было интересно, как такие прекрасные цветы выживают в диком холоде. Как их ростки пробиваются сквозь толщу промерзлой земли и снега?
  Порой, он сам ощущал себя таким цветком, семечком, посаженным на неплодородной почве. Ростком, что пробился сквозь массу проблем, как сквозь холодную землю. И всё-таки, глядя на себя и на эти цветы, он понимал - они росли, потому что иначе быть не могло. Потому что здесь их место. Иначе - темнота и холод, явление, которое он уже не боится называть своим именем.
  Смерть.
  Но могло ли всё быть иначе? Йон напряг зрение, всматриваясь в небо над лесом. Ему все ещё казалось, что за Ксамором, за лесом, он видит в небе таинственный блеск. Так блестит подтаявший на солнце лед. И из этого о блестящего льда словно составлена целая стена. Та самая стена, о которой он рассказывал другим артам, будто отделяющая Артант от чего-то. Завеса - так назвал её для себя парень. Есть ли за ней другие земли, или это и был край света?
  Он много раз слышал рассказы приезжих путников о том, что с юга начинаются неизведанные опасные территории, о которых ничего не известно. Именно там, где парень видел эту завесу. Не имея возможности с кем-то поделиться, он всеми возможными способами искал подтверждения их слов. Но сколь бы туда ни ходили, живыми никто не возвращался. Потому нигде, ни в каких книгах и записях не было ни единого слова ни о загадочных пустых землях, ни о блестящей стене. В Ксаморе такой информации ни за что не достать.
  Он ещё долго-долго смотрел на таинственные, сверкающие отблески завесы за далекими горными хребтами. Небо постепенно из темно-синего начинало окрашиваться в светло-голубой, освещая края собирающихся на горизонте серых туч. День не обещал быть солнечным. Одна за другой стали гаснуть звезды, и луна сменила свое положение, чтобы уступить место просыпающемуся солнцу, которое, вскоре, должно было появиться из-за горизонта. Утро вступало в свои права, провожая уходящую ночь.
  Йон зевнул, он едва стоял на ногах. Отвар из зверь-травы, может быть, слегка и взбодрил его, но ненадолго. Сейчас ему снова хотелось спать, веки были точно свинцовые. Нужно было добраться домой до того, как небо станет молочно-голубым, до того, как станет совсем светло. Нужно было торопиться, иначе Гор будет в ярости, но у него совсем не было сил. Про себя Йон пожалел, что у него нет крыльев, чтобы спрыгнуть с обрыва, поймать поток ветра и воспарить над темно-зелеными деревьями, над безжизненными камнями, над сугробами и прячущимися в лесу зверями. Подняться выше облаков, выше всего этого бренного мира, отделиться от него. Парень сам не заметил, как раскинул руки, ловя ветер. Глупый, совсем позабыл о том, что он не птица, а человек. Арт, каких в Артанте тысячи.
  Он опустил руки, вздохнув. Хватит мечтать, пора обратно, в то место, которое у него язык не поворачивается назвать "домом". Йон, поправив ремешок заплечной сумки, побрел обратной дорогой. Но стоило парню выйти на ту самую полянку, как его охватило странное чувство тревоги. Йон не понимал, что его заставило, вдруг, сесть на корточки и изучить следы на снегу. Среди старых, промёрзлых отпечатков лап животных и своих следов он заметил новые, ещё свежие. Отпечатки крупных лап, похожих на собачьи следы, только больше раза в два. Сердце парня ёкнуло - ошибки быть не могло, это следы волка, свирепого хищника, который считается главной напастью Ксамора в последние годы. Обычно, это животное не нападает на человека без особой надобности, но те охотники, которые имели несчастье столкнуться с ними лицом к лицу, утверждали, что в близи это настоящий монстр. Нужно было убираться отсюда как можно скорее и молиться Дивии [4], чтобы эта тварь не учуяла его запах. По рассказам, эти волки были в несколько раз больше обычных, со светящимися глазами и такой огромной зубастой пастью, которая, казалось, могла бы поглотить целого человека, не поперхнувшись. Но самая большая опасность таилась в их чудовищной силе, коей не обладали обычные представители этого вида. Никто не знал откуда взялись эти монстры, никто, по крайней мере из Ксамора, не уходил от них живыми. По началу, Йон мало верил в эти байки, считая их вымыслом для запугивания непослушных детей. Но вскоре, слухи поползли по всему городу, держа в страхе горожан. А кто не испугается, увидев перед собой монстра? Арты почти беспомощны перед этими волками. Особенно Йон, который и сражаться-то как следует не умеет, никто его не учил. Зато он лазает по деревьям и бегает. Бегство, конечно же, самый позорный вариант, но это все же лучше, чем быть выпотрошенным мерзкой тварью. Йон бросился прочь с поляны.
  Дикий крик пронзил воздух, застав парня посередине его пути. Тот остановился и обернулся, тяжело дыша. Всё это время он несся сломя голову, но сейчас, услышав крик, он понял, что зря бежал. Острый запах крови наполнил воздух. Волк был близко, и он уже убил какое-то животное, кричавшее в агонии совсем, как младенец.
  Поздно. Слишком поздно.
  Сердце Йона бешено барабанило в груди, он попытался вдохнуть ртом морозный воздух, словно рыба, выброшенная на лёд. Рука потянулась к небольшому ружью, пристегнутому к бедру - единственному шансу на спасение. Он не готов умирать, только не здесь, только не сейчас. Но встреча с диким животным была уже неизбежна - страх Йона наверняка можно было почувствовать на другом конце Ксамора.
  
  "Либо я его, либо он меня", - решительно подумал Йон, заряжая ружье, слыша хруст снега неподалеку.
  
  Он уже здесь. Шорох в кустах. И стремительный прыжок.
  Йон едва успел увернуться от черной косматой тени, попытавшейся напрыгнуть на него. Он упал на спину, но, приподнявшись, смог отползти подальше. На какие-то мгновения он даже забывал, как надо дышать, кто-то, словно сдавил его горло, не позволяя ни вдохнуть, ни выдохнуть. Взгляд его был направлен только на крайне агрессивное, черное, как смоль, существо в паре метров от него. Казалось, волк был больше Йона примерно в полтора раза. Он нависал над ним, оскалив острые зубы, по которым стекала слюна. На черной, запачканной кровью, морде горели два желто-оранжевых, как будто бы слепых, глаза. Йон в ужасе опустил взгляд с его морды на лапы, обнаружив гигантские крючковатые когти, похожие на изощренное орудие убийства.
  Волк медленно повернул голову к испуганному юноше. Его крупные желтые глаза, пустые, не выражающие абсолютно ничего, встретились с глазами арта, в которых читался неподдельный ужас. Из длинной черной глотки существа вырвался наружу утробный рык.
  Добро пожаловать в кошмар, юный Йон.
  Парень медленно встал на ноги, направив на животное дуло ружья, словно пытаясь ему угрожать - "дернешься, и я в тебя выстрелю". Но, казалось, что выстрелы для этих тварей не смертельны, за исключением, пожалуй тех случаев, когда ты стреляешь в упор в голову. Попытаться все же стоило. Ещё ничего не кончено, покуда волк его не убил.
  Палец Йона случайно соскользнул на курок, и пуля, точно оса, ужалила монстра в бок, из которого на секундочку, как показалось парню, выглянули несколько белых рёберных костей с виднеющимся на них полусгнившем мясом. Тот дернулся, издав протяжный вой, и попытался вновь наскочить на "обидчика". Но Дивия вновь уберегла Йона от его страшных когтей - он успел увернуться, хотя острые, точно бритва, челюсти волка звучно просвистели буквально в нескольких сантиметрах от его руки. Ещё чуть-чуть, и молодой арт остался бы без запястья.
  До сих пор в схватке с этим животным Йону везло, но удача рано или поздно заканчивается. Сделав ещё один выстрел, чтобы отвлечь это черное, как ночь чудовище, парень, бросив тяжелую заплечную сумку, рванул в сторону деревни. Ему казалось, что он бежал со скоростью, с которой никогда прежде не бегал, напрочь позабыв об усталости, слыша, как позади него несется его погибель. Но сколько он сможет вот так пробежать? Если волк напал на след, то преследовать свою жертву он будет, пока не убьет. Надеяться можно только на чудо.
  Возможно, это Дивия была столь благосклонна к Йону сегодня, не желая забирать его душу, а возможно, он просто родился в рубашке. Прямо за спиной парня что-то просвистело, рассекая воздух, и Йон упал на снег. Он зажмурился, тяжело дыша, приготовившись уже было отправиться к праотцам. Чудовище за его спиной заревело, оно было всего в полуметре от него. Только...не нападало почему-то, хотя явно очень хотело оторвать от парня кусок побольше, громко щелкая челюстями и рыча.
  В себя Йона привел чей-то бесцеремонный, пускай и несильный, пинок. Перепуганный юноша приподнялся и открыл глаза, увидев перед собой неожиданную картину: волк, пригвожденный крепкой стальной стрелой к дереву, яростно дергался в разные стороны, выл и рычал, пытаясь высвободиться, а рядом с ним стоял человек, которого юноша ещё ни разу не видел в здешних местах. Высокий, смуглый, широкоплечий, с мощной жилистой шеей и руками, в одной из которых мужчина держал огромный арбалет, заряженный стальными стрелами. Волосы у незнакомца были почти что черные, как вороново крыло, точно такой же была его густая борода. Темные же глаза смотрели на Йона строго и несколько свирепо. Тем не менее, парень понимал, что вреда ему этот арт не причинит, он же спас его от волка.
  Не позволив молодому человеку разглядеть себя получше,мужчина резко развернулся и, выхватив из ножен на спине блестящий, по-своему изящный парный меч, отрубил волку голову. Разбрызгивая во все стороны грязную, гнилую кровь, содрогаясь в конвульсиях, обезглавленное тело монстра стало медленно обвисать на стреле. Незнакомец же смотрел на этот процесс без эмоций, как будто он только что убил не какую-то жуткую тварь, а разрубил червя лопатой пополам во время садовых работ.
  - Оклемался? - фыркнув, адресовал вопрос он Йону, даже не повернув к нему головы. Схватив железную стрелу за древко, мужчина с легкостью вытащил её из туловища мертвого волка, словно нож из масла. Его сила поражала. - Тебя мать не учила, что гулять одному по ночам опасно, а?
  Йон было открыл рот, собираясь ответить своему спасителю в не менее едкой манере, возразить, но арт слушать возмущенную речь парня и не собирался вовсе. Он лишь с презрением посмотрел на мальчишку через плечо и, отвернувшись, зашагал восвояси.
  - Эй, постой! - окончательно придя в себя, Йон поднялся на ноги и засеменил ногами за удаляющимся грозным мужчиной.
  Когда он догнал своего спасителя, тот всё-таки соизволил вновь повернуться лицом к нему лицом. Правда, на лице этом читались всё тоже негодование.
  - Ну что тебе ещё? Домой вали, сопляк, - фыркнул он
  - Но что это было? Кто ты? - Йон усердно пробирался сквозь снег, безуспешно пытаясь настигнуть мужчину, который шел так легко, словно по траве.
  - Тот, кто только что спас твою шкуру.
  Подойдя к окраине опушки, мужчина снял с пояса небольшой, но массивный топорик, которым принялся расчищать себе дорогу от еловых веток. Он внимательно осматривался по сторонам, будто бы ища кого-то взглядом. Воспользовавшись временной остановкой воина, Йон перевел дыхание, стоя по колено в снегу.
  - Ты же ведь не отсюда? Не с этого города? - крикнул он, уперевшись ладонями в колени. То ли от мороза, то ли от пережитого шока, дышать было крайне тяжело. Йон про себя немного даже удивился, ведь у кого, а у него-то точно никогда не было такой отдышки.
  Услышав вопрос, мужчина повернул голову, бросив на парня раздраженный взгляд. Он ничего не сказал, но Йон и так уже догадался, что вопрос был крайне нелепым. Конечно, он не с Ксамора. Где это видано, что бы в этой деревне так сражались? Да и наверняка, если бы в этой дыре появился такой защитник, его бы уже все знали в лицо.
  - Я... А!
  Резко разогнувшись и готовясь сделать еще один шаг, Йон вскрикнут от внезапно появившейся простреливающей боли в боку. Словно тысяча раскаленных игл, по всему телу разлилась жгучая волна, сосредоточившись в боку, словно в полыхающем цветке.
  "Черт... рана" - подумал Йон, падая на колено и зарываясь руками в холодный снег. Все тело внезапно начало, словно, скручивать изнутри, сводить все мышцы. Воздух уже практически не попадал в легкие. Парень упал на бок, наблюдая сквозь подернувшую глаза дымку за тем, как мужчина, чертыхнувшись, скрылся за ветвями деревьев. Оставшись в одиночестве, Йон отстраненно подумал, что его тело сейчас настолько горячее, что, должно быть, под ним уже растаял весь снег. А еще о том, что воин его, наверняка, бросил и теперь нужно добираться до деревни самостоятельно. Он осмотрелся вокруг, но увидел лишь яркие красные всполохи, которые заменили собой и снег, и деревья, и арта, сидящего возле него. Арта?
  - Стой-стой, куда ты собрался? - произнес мягкий голос где-то еще совсем рядом, но так безжалостно удаляясь. - Сейчас все сделаем... ты толь..к.. дер.. м..к...
  
  
  ***
  
  Йон распахнул глаза, тут уже уперев взгляд в дощатый потолок. Неяркий морозный свет едва пробивался сквозь маленькие щели, которые, как не старался заделать Гор, все равно время от времени появлялись. Обведя взглядом помещение, мальчишка понял, что лежит в своей каморке. Судя по ощущениям, был обед. Или ближе к вечеру. За окном бушевала снежная буря - ветер разбрасывал повсюду снег и то, что арты не убрали в свои дома. Он завывал так яростно и печально, точно тот прибитый к дереву волк. Волк!
  - О, нет... - застонал парень, вспомнив предшествующие события.
  Извернувшись и сбросив одеяло, Йон взглянул на свой аккуратно перемотанный и затянутый бинтами бок и мысленно порадовался, что не обнаружил там кровоточащую рану. Он аккуратно прикоснулся тонкими пальцами к бинтам, точно пытаясь почувствовать то неистовое пламя, которым полыхала разодранная кожа. Но ничего. Будто бы и вовсе никогда такого не было.
  Вздохнув, Йон тяжело сел на кровати, все еще держась рукой за бинты. Он судорожно пытался понять, сколько времени прошло с тех пор, как он потерял сознание. Несколько часов? Или, может быть, день? Успел ли покинуть Ксамор тот арт, что спас его или снежная буря помешала ему? Йон вдруг резко поднял голову, посмотрев на дверь. В его голове только что сложилось более целостное осознание того, чем для него может обернуться упущенный шанс поговорить с тем воином. Несмотря на режущую боль в боку, Йон слетел с кровати, натянул штаны и резко распахнул дверь, врываясь в горницу. Холодный воздух, будто кисель, застывший в пространстве морозил оголенные белые плечи парня, заставив его поёжиться. Йон подошел к окну, припав лбом к холодному стеклу и пытаясь разглядеть хоть что-нибудь среди снежного урагана.
  - Очухался, да?
  Голос, внезапно раздавшийся позади, заставил Йона испуганно обернуться. В тот момент его глаза встретили до боли знакомый, ненавистный ему взгляд. Сколько раз он пытался убедить себя в том, чтоне должен так относиться к Гору, что он должен быть благодарен ему за свое спасение, но... Но тяжелый взгляд мутно-серых выцветших глаз, так презрительно смотрящих на него, каждый раз напоминал о том, почему он не может этого сделать. Парень вмиг подобрался, ожидая хорошей взбучки.
  - Да.
  - Похоже, я был прав, - процедил Гор, небрежно бросив на стол грязные кузнецкие перчатки. - Ты глуп и в тебе нет ни капли уважения.
  -Это не так, я...
  - Заткнись!
  Казалось, его грохочущий голос занял все пространство в горнице, заставив юношу вжаться в стену.
  - Ты настолько безмозглый, что не понимаешь, что я тебе говорю?! Никаких. Ночных. Вылазок. Что в этих трех словах для тебя непонятного?!
  - Можно подумать, ты за меня беспокоишься, - тихо, но зло прошипел Йон.
  - К шидам тебя! - Гор вдруг быстро пересёк комнату, оказавшись совсем близко. - Я взял тебя по глупости. Взял на себя долг и ответственность за такой мешок с дерьмом, как ты. Я надеялся, что смогу вырастить из тебя нормального мужика, а не слабака, которого сделали из тебя твои проклятые родители!..
  Йону вдруг показалось, что он стоит в горнице совсем один. Он не видел мужчину, но отголоски его слов, отзвуки его голоса все еще звенели в пространстве. Юноша внимательно осмотрелся. Вокруг было так много вещей. Необъятный стол, стулья, светильники и масляные лампы, печь, занавески, шкуры, полки, которые ломились от количества стоящих на них предметов, ветвистые рога артанского тинда [5], бесформенной кучей сваленные в углу, заготовки будущих ножей и еще столько всего, чего его беглый взгляд просто не мог захватить. Все это было покрыто толстым слоем пыли и золы. И Йон вдруг понял одну очень простую вещь - ему просто нет здесь места. Столь простая мысль вдруг настолько его удивила, что он впервые взглянул на Гора как на чужое ему существо. Ни его лицо, опаленное жаром и изъеденное морщинами, ни его вещи совершенно не обязывали юношу терпеть все это дальше. Он чувствовал, что если останется здесь еще хотя бы на день, то превратиться в такой же хлам, заваленный пылью, какой Гор считал бесполезным, но выкинуть почему-то не мог.
  Распаленный яростью и внезапным осознанием, парень оттолкнул стоящего перед ним мужчину и твердым шагом направился к своей комнате. План сам собой складывался в голове. Первое, что нужно было сделать - узнать у местных, куда направился воин, встретившийся ему в лесу. Йон был практически полностью уверен в том, что арт обязательно засветился в городе, ведь любой путь лежал через него. О том, что это может быть не так, Йон решил пока что не думать, чтобы не расстраиваться заранее.
  Одеваясь, он слышал, как отчим кричит ему в след что-то про то, что юноша сейчас же должен направиться в кузню и работать там до скончания своих дней.
  
  "Нет, хватит", - подумал Йон, выходя из дома.
  
  
  
  ______________________________________________
  
  [1] Арт (муж), арта (жен) - официальное именование жителей северной страны Артант.
  
  [2] Ксамор - один из восьми крупных городов Артанта, занимающихся основными видами промышленности.
  
  [3 ]Шиды - согласно Артантскому поверию, это демоны, посланные Демирой сводить с ума людей, сбивать с истинного пути.
  
  [4] Дивия - в мифологии северного народа является богиней света, Матерью всех живых. Распоряжается рождением людей и прядет их судьбы. Так же состоит в родстве с Демирой - богиней тьмы, безумия и хаоса, Матерью всех мёртвых.
  
  [5] Артанский тинд - парнокопытное мощное животное, с четырьмя черными гладкими рогами - два из них длинные, два покороче. Ценится именно за рога. У взрослых тиндов на них проступает природный узор, но не у всех. Считается очень упрямым и непослушным животным. Из-за этого в народе ходит выражение "Упрямый, как тинд".
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"