Вертать Алясочку назад не придется
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Свое раннее детство помню плохо. Одно из сохранившихся воспоминаний - огромный человек в меховой шапке смеется и подбрасывает меня к потолку. Да так, что все замирает в животе.
Это одна из немногих картин об отце оставшихся в памяти, маму я вообще знаю только по редким фотографиям. Родители были геологами и в экспедиции предпочитали отправляться вместе. Так вместе они и погибл в Саянах под лавиной. Никто, естественно, в те годы их не искал, шла Великая война, и геологи были её рядовыми солдатами, пропала экспедиция и ладнио. Только через год их гибель была подтверждена поисковым отрядом, обнаружившим остатки буровой платформы. От людей к этому времени ничего не осталось.
В моей жизни это ничего не изменило, только бабушка Маша начала называть меня сиротиной, хотя деду Игнату это жутко не нравилось, и они постоянно ссорились по этому поводу.
Жили мы после блокады втроем в огромной комнате в коммунальной квартире на Васильевском острове в Ленинграде. Бабушка Маша была полная улыбчивая женщина большую часть своего времени, занимавшаяся готовкой и стиркой, а также штопкой моей одежды, которая рвалась на мне почти каждый день. Дед Игнат Николаевич, напротив, был всегда строг и мрачен, После гибели сына он стал еще менее разговорчивым и более суровым. Ходил всегда в военной форме, без погон, а его хромовые сапоги я начал чистить с пяти лет и выучил в них каждую складку. В детский сад меня не отдавали, все время проводил с родными, поэтому, когда я с букетом цветов, портфелем и большими надеждами на пятерки пришел в первый класс, обратно домой шел уже без букета, нес подмышкой портфель с оторванной ручкой и огромный фингал под глазом. К моей чести я не плакал, помня дедовы наставления, хотя это очень захотелось сделать, когда дома бабушка квохтала и ахала вокруг меня.
Школьная жизнь не задалась, друзья не появлялись, зато синяки и шишки появлялись регулярно.
Своим детским умом я тогда не понимал в чем дело, лишь через несколько лет до меня дошло, что вел себя неправильно, свысока, как часто бывает с детьми, поздно попадающими в детский коллектив.
Так, что в один прекрасный день я просто отказался идти в школу, приведя в шоковое состояние бабулю.
Дед поступил хитрее, он долго говорил со мной и конце концов взял на слабо. Но ему пришлось пообещать, что меня научат драться.
Ветерану ОГПУ, НКВД и КГБ было несложно пристроить меня в закрытую спортивную школу, где я оказался самым младшим по возрасту. Тренер, поговорив с дедом, нагрузил меня ОФП, и специализированными упражнениями. Чем я и занимался три года. Ставить меня в пару было просто не с кем. Как ни странно, хоть меня и не учили драться, в классе все стало налаживаться, и даже начали появляться друзья. Думаю, что в этом большую роль сыграл мой тренер, Кузьма Палыч. Неоднократный призер закрытых соревнований по боевому самбо, оказался хорошим воспитателем и лучше деда разобрался в моих проблемах.
В школе все вошло в свою колею, но я так увлекся борьбой, что продолжил занятия и дальше, хотя Палыч прямо сказал, что больших успехов от меня не ждет, но на приличный уровень вывести постарается. Чем было хорошо боевое самбо - это тем, что я в школе, несмотря на вспыльчивый характер со второго класса никогда не лез в драку. Потому, как прекрасно знал, один мой удар и с тренировками будет навсегда покончено. Правда никто ко мне и не приставал, даже самые отпетые школьные хулиганы знали, где я занимаюсь, хотя это вроде был секрет.
С учебой тоже было все в порядке. Я мечтал, как родители, стать геологом, искать золото и нефть для своей страны. Даже художественную литературу подбирал себе своеобразную, а книги Джека Лондона про золотую лихорадку на Аляске выучил, чуть ли не наизусть. С помощью деда заполучил себе подробную карту Аляски и прокладывал на ней маршруты своих героев, управляя в мечтах собачьей упряжкой и стреляя из кольта в барных разборках. Для того чтобы читать в подлиннике американских авторов, я приложил немалые усилия к изучению английского языка, из-за чего стал любимцем учительницы, канадской финки Хельми Виролайнен. Узнав о причине моего прилежания, пожилая женщина однажды пригласила меня к себе домой, где я впоследствии увлеченно разглядывал старые фотографии, на которых были запечатлены ее родственники на фоне высоких канадских елей, или около своих домов и машин. Читал немногие книги, сохранившиеся у нее после блокады. Разговаривали мы исключительно на английском языке. Хельми Энсиевне нравились наши посиделки, и она мне прочила учебу на инъязе. Но я был стоек в своем выборе, несмотря на ее уговоры.
Школьные годы пролетели быстро. Когда я успешно сдал вступительные экзамены в горный институт, на торжественном ужине в мою честь, дед вынес чехол с охотничьим ружьем. Дрожащими руками я вынул из чехла новенький ТОЗ-34.
-Владей, будущий геолог, - добродушно сказал дед, - без оружия тебе никак нельзя.
Ружье прошло испытание этой же осенью, когда на уборке картофеля по вечерам на болоте я устраивал засидки на уток, и показал себя классным мазилой.
Из этой охоты я вынес одну важную вещь, хочешь метко стрелять- тренируйся. Так к моим занятиям боевым самбо, добавилась стрельба. Сначала на охотничьем стенде по тарелочкам, а потом уже на биатлонном стрельбище. На военной кафедре, узнав о моих успехах пришли в восторг и в скором времени я катался на все соревнования, проводившимся в ЛЕНВО. И даже периодически занимал там призовые места. Дед, узнав о моих успехах, переоформил на меня свой наградной вальтер, не знаю уж чего ему стоила эта процедура. Наверно выручило то, что к этому времени подписок у меня по поводу боевого самбо было выше крыши, и я числился нештатным сотрудником КГБ.
Через год я из пистолета вполне прилично укладывал девять пуль из десяти в десятку с двадцати пяти метров. Однако мои напарники по борьбе узнав о таких результатах долго смеялись а потом пригласили к себе на полигон. И там я понял, что такое настоящая стрельба.
При таких нагрузках я как-то выпал из общественной жизни института и всегда мог отыскать повод не участвовать в дурацких мероприятиях вроде комсомольского зачета. Так, что и все развлекательные мероприятия проходили мимо меня. На летнюю практику я всегда уезжал с золотоискателями. На второй год уже мог сам определить места, где нужно бить шурфы и устраивать промывку грунта. По правде говоря, меня всегда завораживал этот момент, когда после резкого движения на дне лотка остаются желтые блестящие крупинки.
К сожалению, за три полевых сезона такое везение случилось всего пару раз. А так это была просто тяжелая однообразная работа, гнус, комары. И даже повариха тетя Варя с волосатой бородавкой на носу через месяц-два начинала казаться вполне симпатичной женщиной. Обычно на этом моменте наша работа заканчивалась, никто не мог предсказать, когда пойдут первые выяснения отношений.
На второе лето начальник экспедиции после одной из разборок с наемными работниками полностью оценил мою полезность, когда трое бывших зэков нанятых для тяжелых земляных работ слегка перебрав халявного спирта, решили поговорить с ним об увеличении зарплаты. Наш начальник, Иван Николаевич и сам был видавший виды геолог - здоровенный мужичара с окладистой бородой, Но, когда два крепких парня в наколках хватают тебя за руки, а третий метит заточкой в шею, поневоле будешь юлить и соглашаться на любые предложения. Надо сказать, что все это происходило на глазах остальных скромно глядящих в землю сотрудников. И только тетя Варя что-то кричала, размахивая половником, правда, не приближаясь к месту событий.
Ну, что же мои действия в подобной ситуации были отработаны до автоматизма и через пару секунд двое нападавших лежали без сознания, а третий баюкал сломанную кисть. Я же с любопытством разглядывал заточку, в первый раз такое произведение тюремного искусства попало мне в руки.
К счастью мы еще не успели отойти далеко от населенных мест, и после переговоров по рации на следующий день к нам пришел бот с тремя милиционерами и парой местных работяг, согласившихся на работу вместо провинившихся. Сами пострадавшие от моих рук, протрезвев, чуть не плакали и рыдали, просили их простить.
- Мол по пьяному делу черт попутал, а так они кудрявые и пушистые.
Я сам проникся этими мольбами и даже вступился за них перед Иваном Николаевичем.
Тот, похлопав меня по плечу, сказал:
-Санек, еще раз тебе хочу сказать спасибо, если бы не ты, черт знает, что случилось, так, что я, может, жизнью тебе обязан. Но просьбу твою, извини, не уважу. Молод ты еще, людей не знаешь, не понимаешь. Этих уркаганов только могила исправит. Так, что чем дальше они от нас, тем лучше.
Участковый тоже долго не разбирался, оформил протокол, уважительно поцокал языком, когда узнал, откуда у меня такие умения и вскоре троица в наручниках, усевшись в бот, покинула наш лагерь. На прощание зэк со сломанной рукой, крикнул уже с воды.
-Я запомнил тебя студент, сукой буду, но тебя достану. Бурый свое слово держит. Считай, что ты уже труп.
Эти слова я всерьез не воспринял и сразу о них забыл.
Однако мои подвиги среди сотрудников забыты не были и моя кликуха "Студент" приобрела уважительное звучание. Иван Николаевич после этого случая взялся за меня всерьез, таскал вслед за собой и заставлял объяснять каждую мелочь в работе.
Я из тебя настоящего геолога сделаю.- выдал как то он, вечером, когда мы вдвоем пили чай у костра. Ушли мы вверх по ручью далековато, и возвращаться в базовый лагерь было лень.
- Похож ты Саня на батю своего,- продолжил он, - я его не очень хорошо знал, но в управлении встречались. Веселый был мужик, компанейский в тебе этого нет, хотя как и он, на амбразуру попрешь без колебаний.
В тот вечер мы с ним долго проговорили, может, под настроение, но я рискнул поделиться с ним планами на будущее.
-А что?- сказал подумав Николаевич, - если не хочешь в Питере штаны протирать, возможно сделать запрос на тебя, парень ты надежный, соображение имеешь и как с дипломом разберешься милости просим на работу, а если жену с собой привезешь будет совсем хорошо. Сам знаешь, тогда в общаге отдельную комнату получишь. И на квартиру сразу в очередь поставят. Да, тебя, кстати, в армию не возьмут?- спросил он напоследок.
-Вроде не должны, ответил я почесав затылок, - у нас же кафедра военная имеется.
-Ага, кивнул начальник, - знаю, под шифром "Дубовая роща".
Мы немного поржали, вспомнив своих командиров, и залезли в спальники.
Этот разговор я часто вспоминал, во время учебы на последнем курсе. До этого времени я с девчонками особо не общался, в школе у меня на это не было времени, да и желания тоже, на школьные вечера я не ходил, в старших классах, конечно, приходилось слушать рассказы парней, про поцелуи обжимания и все прочее. Было немного завидно, но я успокаивал себя тем, что все еще впереди
И вот достойный финал; мне двадцать два года, я на пятом курсе института, мастер спорта по пулевой стрельбе, КМС по спортивному самбо и уж не знаю какой разряд по боевому самбо, по крайней мере убить за секунду обычного человека трудности для меня не представляет. В том числе любого из расплодившихся в последние годы, каратистов. И вот у такого положительного персонажа нет девушки, и он даже ни разу не целовался.
Когда я поделился своей проблемой со своим одногруппником Семой Финкельштейном, тот грустно вздохнул:
Эх, Шурик, Шурик, а я ведь тебя предупреждал, все надо делать вовремя.
Паразит знал, что я не люблю, когда меня называют Шуриком и сейчас специально измывался надо мной.
-Ты же сам знаешь, что на нашем потоке все симпотные девочки уже разобраны, помнишь, Галка Аникина, как к тебе подкатывала, а ты ноль внимания. А сейчас у нас девушек нет, да и Аникина уже стала Иванова.
-Неужели так все плохо? - спросил я, - ты сам-то чего не женился?
На этот вопрос Сема загадочно улыбнулся и пропел строки известной песни:
"Где под солнцем Юга ширь безбрежная, ждет меня подруга нежная"
Я фыркнул, вспомнив носатую нежную Семину подругу весом около центнера. Она недавно свалила в Израиль, и Семе надо было делать вид, что он знать ее не желает, как порядочный комсомолец.
Узнав, зачем мне срочно понадобилась жена, Сема взгрустнул еще больше.
-Я всегда знал, что у тебя непорядки с головой, но где ты найдешь девушку, которая поедет с тобой жить в Магадан, не представляю,- заявил он, - может, на младших курсах такие энтузиастки имеются, но жена, то тебе нужна сейчас. В тех местах, где я обычно тусуюсь, таких точно нет.
Наш разговор тогда так ничем и не закончился, но после него на меня стали нехорошо поглядывать те несколько девчат, шансы которых выйти замуж равнялись нулю. Семка, свой поганый язык под замком держать не мог совершенно.
Как иногда бывает, помог случай. Одним вечером, возвращаясь с тренировки, в нише ворот на Литейном проспекте я услышал подозрительный шум. Шли мы втроем, и когда я остановился, оба моих спутника, сотрудники Конторы, удивленно поглядели на меня. Но тут из подворотни отчетливо донеслись сдавленные стоны и мы, переглянувшись, кинулись туда. Пыталась кричать девушка, которой зажимал рот субтильный пацан. А его старшие товарищи пытались сдернуть с нее одежду. Увидев нас, они бросили свою жертву и попытались удрать. Мои спутники погнались за ними, а я наклонился к лежащей девушке и в свете тусклого фонаря увидел заплаканное лицо и испуганные голубые глаза, с надеждой смотревшие на меня.
-Ты не ушиблась?- спросил я, первое, что пришло в голову. Девушка помотала головой и попыталась встать. Я легко поднял ее на ноги, и она судорожно попыталась застегнуть разодранную куртку. Оглядев себя, она стала малинового цвета и пролепетала:
-Отвернитесь, пожалуйста, мне надо привести себя в порядок.
-Неплохо девица держится после такого,- подумал я и, отойдя на пару шагов, посмотрел в сторону, куда помчались несостоявшиеся насильники. Там некоторое время было тихо, потом послышались шаги. Из темноты вышел один из моих спутников и спросил:
- Не знаешь, где тут ближайший телефон-автомат?
Я собирался пожать плечами, когда из-за спины прозвучал тихий голос девушки.
-Телефон здесь недалеко, на углу.
Товарищ отправился звонить в милицию, а мы стояли некоторое время в неловком молчании. Однако через минуту ее прорвало, и она вся в слезах начала, благодарить меня за помощь.
Тем временем подъехала ПМГ и недовольные менты начали заталкивать туда побитых парней. К нам у них все вопросы пропали после того, как им были показаны корочки известного заведения. Мой постоянный спарринг-партнер Сергей, прошептал мне на ухо:
- Смотри, какая девка видная, ты все жалился, что не можешь ни с кем познакомиться. Давай, съезди с ней в ментовку для моральной поддержки. А мы туда завтра нарисуемся, только на службе вначале рапорта напишем. Ты-то у нас птица вольная, объяснительных никому не надо писать, что силовое задержание проводил с умеренным членовредительством.
В отделении дежурный следователь взял у нас показания и сам предложил отвезти до дома, поскольку был уже третий час ночи.
Когда мы вышли из уазика, на улице разыгралась метель. Я довел Лену до парадного подъезда и остановился, открыв ей дверь. Девушка боязливо глянула в темный подъезд и тихо попросила:
-Саша, может, ты проводишь меня до квартиры?
Никаких проблем,- галантно сказал я и храбро двинулся вперед. Лена жила на втором этаже тоже в коммунальной квартире. Только ее малюсенькая комнатушка находилась в самом начале коридора. Меня пригласили попить чаю, и я не отказался. Лена ушла в ванную комнату, приводить себя в порядок, я же разглядывал женский будуар, оказавшись в подобном первый раз в жизни. В комнате уместилась только узкая пружинная кровать, напротив стол. Узкая полка с книгами на стене и в углу на палке висели несколько вешалок с платьями и комбинациями. У меня начали гореть уши то ли от волнения, то ли от тепла, а когда на спинке кровати увидел два висящих бюстгальтера, у меня от волнения вспотела и спина.
Тут в комнату влетела взволнованная, раскрасневшаяся девушка, она была одета в простенький застиранный халат, а в руке держала кипящий чайник.
-А вот и я, ты не устал ждать? - спросила она.
Не знаю, что со мной произошло, тело все делало само. Я медленно встал, аккуратно взял у нее чайник и поставил на подставку. Потом обнял Лену за узкие плечи и приник к губам. Я думал, она рассердится, возмутится, но она в ответ обняла меня и пыталась отвечать на мои неумелые поцелуи. Непослушными пальцами я расстегнул пуговицы на халате, под которым ничего не было, и принялся целовать грудь и соски.
-Свет, Саша, пожалуйста, выключи свет, я стесняюсь,- прошептала девушка.
Утром я проснулся первым, голова Лены лежала у меня на руке. Я шевельнулся, и моя первая женщина открыла глаза и улыбнулась распухшими губами.
-Знаешь,- сказала она,- я часто представляла, как это все случится, , что наверно буду стесняться раздеться. А сейчас лежу с тобой и мне нисколько не стыдно. Мне кажется, я тебя полюбила.
Она крепко поцеловала меня и откинув одеяло, встала с кровати. Я смотрел на точеное тело моей девушки, на небольшое кровяное пятно на простыне и надеялся, что нашел свою половинку.
На учебу в этот день я не пошел. Первым делом позвонил домой, что со мной все в порядке. Потом проводил Лену до работы. Работала она, оказывается, библиотекарем, по дороге мы договорились, что я встречу ее с работы пораньше, и мы пойдем в ЗАГС, подавать документы на регистрацию брака. Когда, наконец, явился домой, бабушка сразу заметила, что мои мысли витают где-то далеко.
-Эй, внучок, ты чего-то сегодня странный какой, небось, всю ночь с друзьями куролесил?- спросила она, наливая борщ в тарелку.
Я улыбнулся и сказал:
-Сегодня пойду с девушкой заявление подавать. Женюсь я, бабушка! Половник выпал из ее рук.
-Господи! Божеж ты мой!- запричитала бабушка, -неужели сподобилась дождаться. Игнат иди скорей сюда! - крикнула она деду, читавшему за перегородкой газету,- наш Санька жениться собрался!
Дед с газетой в руках вышел к нам, уселся за стол и уставил на меня свои окуляры.
- Ну, Саша давай рассказывай, что да как,- промолвил старый чекист.
Через пятнадцать минут вся нехитрая история была из меня вытащена в подробностях. И только тут я сообразил, что о своей девушке знаю лишь, как ее зовут, сколько ей лет и где она работает.
Бабушка схватилась за голову, укоряя меня, что ничего не зная о девушке, уже собрался брать ее в жены. На эти слова дед, подкрутив усы, сказал:
-Вот это я понимаю, по-нашему по Столяровски! Ты бабка помнишь ли, как сама за меня замуж попала,
-А чего не помнить, когда ты меня гад ползучий без спросу на сеновале завалил!- закричала в ответ бабуля и сразу осеклась, испуганно поглядев в мою сторону..
-В общем, так,- заключил дед, - после Загса сразу едете к нам. Знакомиться будем.
Привести к нам Лену, оказалось еще той проблемой, но она была решена. Бабушка пустила слезу, узнав, что она тоже выросла без родителей, как и я. А недавно, после смерти тетки, Лена осталась вообще без родственников.
Мы засиделись допоздна и бабуля уже по-свойски предложила ей остаться у нас и занять мою кровать, мне же было предложено переспать на полу. Однако, когда за тонкой перегородкой послышался храп стариков, я немедленно перебрался на кровать и был встречен жаркими, объятьями.
На курсе известие о моей свадьбе прозвучало сенсацией - один из последних могикан женится!
За несколько дней меня поздравили все от декана, до вахтера на входе. С этого момента у меня все получалось. Диплом, Госы, все шло, как надо. Даже запрос на меня из Магаданского управления пришел вовремя.
Свадьба у нас пышной не была, так, как справлять ее было особо не на что. Но зато она была веселой и запоминающейся. Одногруппники устроили нам целое представление.
Вот только мое прощание с бабулей и дедом было печальным, у них последнее время были проблемы со здоровьем, но мне они не жаловались. Дед держал все в себе, а бабушка, плакала и просила писать почаще. На вокзал они ехать отказались, и нас с Леной провожали два моих приятеля и ее подруга-библиотекарь.
Сели мы в купе в плохом настроении, однако, вскоре вагонная суета и предвкушение новой жизни помогли забыть неприятные моменты расставания.
Мы собирались ехать поездом до Владивостока, нам было обещано, что оттуда в Магадан мы попадем попутным самолетом, работавшим для геологов. Так, что у нас была возможность провести вместе несколько дней. Вот только попутчики периодически портили всю малину. До Свердловска с нами ехала пожилая супружеская пара очень приятные в общении люди. Они по вечерам уходили часа на два в вагон-ресторан, оставляя нас вдвоем. К сожалению после них к нам подселили двух неприятных типов. Нет, они вроде были достаточно вежливы и не ругались матом, но показалось, что после нашей вечерней беседы они были несколько разочарованы и не очень настойчиво предложили перекинуться в картишки. Они не подозревали, что я еду этим маршрутом уже в четвертый раз, а в экспедициях наслушался десятки историй про карточные долги, и поездные разборки. Получив отказ, мужики особо не расстроились, действительно, что можно поиметь с нищего студента и его жены? И вскоре они уже азартно шлепали карты с какими-то вояками в соседнем купе.
За Уралом попутчики стали меняться еще чаще и на какой-то станции в купе зашли два здоровых мужика, По татуировкам на руках сразу было понятно, кто это такие.
Однако, общались они с нами вполне вежливо, можно сказать уважительно из чего я заключил, что с нами едут очень серьезные люди, которым не надо ничего доказывать.
Как только они расположились и накрыли стол, пригласили нас почаевничать с ними. Я за несколько месяцев экспедиций достаточно нагляделся на зэковские обычаи так, что надеялся, что веду себя правильно.
Мужики переглянулись, и один из них спросил:
-Ты вроде паренек не наш, зону не топтал, скажи, где науку прошел?
Я улыбнулся.
-Так вышло, что я три летних сезона в экспедициях проводил. Там в вербованных рабочих разный народ попадался. Вот там и узнал кое-что.
Это ты молодца!- одобрительно сказал старший мужчина, -у нас от тюрьмы да от сумы никто не застрахован.
-Ну-ка, ну-ка,- оживился второй, расскажи, с кем там встречался, может, про знакомых кентов, что узнаю.
Я припомнил несколько кличек, и оказалось, что у нас имеются общие знакомые. Правда, говорили о них наши попутчики с неким пренебрежением. Все это было понятно, для настоящего вора работать западло. К вечеру они засобирались в ресторан, не стесняясь при мне распихивать банковские упаковки десятирублевок по карманам.
Когда они ушли, жена, просидевшая мышкой весь день, облегченно вздохнула.
-Ой! Санчик, милый, мне так было страшно! Это же бандиты настоящие! Как у тебя смелости хватило с ними разговаривать?
Я, как мог, успокоил её, говоря, что нашим соседям нужно доехать до Владивостока без проблем так, что они будут вести себя прилично. Ведь не алкаши обычные, которые выпьют и в драку лезут.
Мы уже легли спать, когда попутчики вернулись из ресторана, и усевшись на нижней полке, принялись что-то обсуждать на своем тюремном жаргоне.
Я предполагал такой вариант, поэтому до их прихода отправил Лену спать на верхнюю полку, а сам на нижней лег головой к дверям. Воры продолжали тихо бубнить, меня начало клонить в сон, как вдруг, острое чувство опасности заставило поднять голову, Дверь купе бесшумно отъехала, и в узкую щель пролез проволочный крючок, опустивший дверную защелку, в стуке колес о рельсы тихий щелчок был практически не слышен.
Дверь резко отворилась, но рука с пистолетом, появившаяся в проеме, оказалась у меня в захвате. Когда, хорошо поддавшие соседи сообразили, что случилось, дверь была закрыта, а на полу лежал потерявший сознание от болевого шока молодой парень. Я же разглядывал старый наган с самодельным глушителем.
В руках у старшего бандита блеснула выкидуха. Он наклонился к лежащему на полу парню и схватил его за волосы.
Я подняв пистолет спокойно приказал:
-Сидеть! Кто дернется, труп!
Мужик отпустил голову парня и злобно смотрел на меня.
-Ты, пацан творишь, эту гниду грохнуть надо. Он бы и тебя с женой пришил.
На верхней полке Лена широко раскрытыми глазами глядела на меня, прижав руки к губам,
-Только не кричи! Не кричи. пожалуйста, - мысленно молился я.
-Так. Вы двое, быстро собрались и на первой станции выходите, -_ сказал я, - после этого подниму тревогу. Мне кровь не нужна, разборки свои в другом месте устраивайте.
Слушай, - предложил старший, давай так, мы его в тамбуре кончим и в двери выкинем, а ты вроде не при делах останешься.
Ленка наверху судорожно вздохнула, и ее глаза закатились.
Я с облегчением вздохнул, очень уж вовремя она отрубилась.
Отрицательно мотнув головой, я сказал:
-Нет, так не пойдет. Собирайтесь и валите, Только из другого вагона уходите.
-Не учи ученого, - мрачно сказал один из них, надевая пальто и доставая небольшой чемодан.
Когда они уходили, старший, обернулся и шепотом сказал;
-Мы тебе даже спасибо за наши жизни не успели сказать. Ладно, бывай, паренек, если, вдруг в местах окажешься известных, можешь, на меня сослаться, Клестом меня кличут. И еще скажу, такому парню не геологом надо работать.
Они ушли, а через несколько минут поезд замедлил ход и остановился на какой-то небольшой станции.
Быстро приведя Лену в чувство, я рассказал, что ей ничего не надо будет сочинять, кроме того, что, когда она проснулась от шума, я сидел верхом на грабителе, и в купе больше никого не было.
Подождав двадцать минут я отправился к проводнице и та, вся дергаясь и волнуясь вызвала поездного милиционера.
Милиционером оказался здоровенный хохол, Гриценко Василь Васильевич.
Недовольный ночным вызовом он пришел с мрачным видом и заспанными глазами. Но когда увидел лежащего на полу худого парня и валяющийся на полу наган, глаза его так и забегали по сторонам. Протокол допроса он составил формально, протокол изъятия оружия не писал, разрядив пистолет, сунул его себе за пояс. Легко, одной рукой он поднял несостоявшегося киллера, и пинком придал ему ускорение по коридору.
Понятно, - подумал я,- пистолет сегодня канет в неизвестность. А собственно, мне то, чего волноваться, тем и лучше.
Мы после этого случая почти сутки ехали в купе вдвоем, чем я воспользовался, чтобы успокоить свою жену. А то она после этих событий стала бояться каждого шороха и практически не отходила от меня.
Владивосток нас встретил жарой и суетой. До управления пришлось добираться на такси. Все вопросы решились очень быстро, нам вручили билеты на самолет и через пять часов мы были в Магадане . Пока мы ехали из аэропорта в гостиницу я все размышлял, не проще было прилететь сюда сразу из Ленинграда, а не париться в поезде неделю. Но кто, же знал, что наше свадебное путешествие окажется таким неудачным.
Как ни странно, но двухместный номер в гостинице оказался в наличии. Поэтому коробка ленинградских конфет осталась в нашем распоряжении. Администратор за стойкой внимательно просмотрела штампы в паспортах, и только тогда, записав все данные в журнал, выдала нам ключи.
Когда мы зашли в небольшую комнату, с двумя деревянными кроватями и гардеробом, после недельного путешествия она показалась нам раем.
Я с облегчением поставил чемоданы и немедленно повалил жену на кровать. Однако меня ожидало неожиданное сопротивление. Что надо, мол, сначала привести себя в порядок, принять душ и все такое. Однако поцелуи и поглаживания в нужных местах свое дело сделали и мы, закрыв дверь на ключ и покидав на пол одежду, на время выпали из реальности.
-Ну, ты Столяров и нахал! - через час улыбаясь говорила Лена, подбирая с пола разбросанное белье, - в три секунды уговорил бедную девушку.
-Бедная девушка была совсем не против,- ответил я, улыбаясь. Вставать совсем не хотелось, и пока Лена собирала одежду, я уже был готов к продолжению банкета. Но тут брошенные меткой рукой трусы упали прямо на, гордо демонстрируемый мной, агрегат.
-Хватит разлеживаться!- непреклонно скомандовала моя библиотекарь, - идем в душ и ужинать, пока не закрылся ресторан.
Нам повезло, что душ на этаже был разделен по половому признаку, а то неизвестно, сколько времени ушло на мытье.
После душа, куда-то идти совершенно не хотелось, я поднял трубку и позвонил в ресторан. Список блюд был "огромен"; салат крабовый, краб консервированный, краб отварной с укропом и почему-то язык говяжий под соусом. Завершало все водка Столичная и вино Ркацители. Ну, что же пришлось брать, что дают. Минут через двадцать ожидания к нам зашла официантка, поставила на стол поднос и, получив расчет, удалилась, пожелав спокойной ночи.
Я налил себе стопку водки, а Лене бокал грузинского вина. Я уже знал, что она плохо переносит алкоголь, однако надеялся, что сухое вино ей не повредит, но понял свою ошибку только тогда, когда жена расплакалась и стала признаваться мне в любви.
-Санчик, милый, - плакала она у меня на плече, - ты как по волшебству в моей жизни появился. Такой уверенный, в себе, сильный, мне тобой так надежно. Я сейчас такая счастливая!
Мы вновь переместились на кровать, но тут с первого этажа начали пробиваться звуки музыки.
-Ой, Саша, в ресторане танцы начались, давай сходим, потанцуем, мы с тобой на свадьбе почти не танцевали,- прервав мои попытки ее раздеть, заговорила Лена.
Идти не хотелось до жути, моя чуйка решительно этого не желала. Но голубые глаза так смотрели, что я мог сопротивляться их немой мольбе. Пока Лена переодевалась, немного пришла в себя и ее уже не пошатывало. Я же решил, что крепче лимонада, покупать ей ничего не буду.
Когда мы спустились в ресторан, там было полно народа, гремела музыка. Зал утопал в сизом сигаретном дыму. На мое несчастье за столиками оставалось несколько свободных мест, куда нас и посадила администратор. Лена удивленно оглядывала все вокруг.
-Ты знаешь, я никогда не бывала в ресторане, вдруг призналась она, -пока училась, девочки несколько раз уговаривали сходить. Но у меня никогда не было денег. Они так хорошо рассказывали, а тут какая-то забегаловка и пьяницы.
Я засмеялся и с надеждой спросил:
-Так может, пойдем в номер, займемся чем-нибудь другим.
-Нет, будем танцевать,- заявила Лена.
Спиртного мы не заказывали, танцевали медленные танцы, я поглядывал на часы, но моя чуйка не успокаивалась.
И она оказалась права. От компании здоровых бритоголовых бородатых джигитов в спортивных костюмах подошел к нам довольно симпатичный брюнет и попросил разрешения пригласить даму на танец. Я вопросительно глянул на Лену. Та в ужасе замотала головой.
-Извини, - сказал я парню, -жена устала, не может больше танцевать.
-Ты чего пацан?- сказал зло улыбаясь брюнет, -ты Ахмеду отказал. Кто у девки спрашивает, может, она танцевать или нет. Ты не мужчина, а раз не мужчина мы сегодня твою бабу будем ипать, а ты смотреть.
Я быстро глянул на столик, из-за которого пришел Ахмед. Там все напряженно глядели в нашу сторону.
-Вот хер вам, драки не будет, - подумал я и боязливо улыбнувшись, сказал:
-Простите уважаемый Ахмед, конечно, моя девушка с вами пойдет танцевать. Разрешите ей только в туалет сходить.
Парень презрительно улыбнулся.
-Пусть идет, и сбежать не думает.
До него не дошло, что мы постояльцы из этой гостиницы. Сейчас у меня была задача увести отсюда Ленку, и тут на секунду вспыхнуло раздражение, почему я с ней влипаю всю дорогу в проблемы?
Я взял ее за руку и пошел в сторону туалетов, зайдя за угол, отдал ей ключ от номера и сказал:
-Cиди тихо и никому не открывай, пока я не приду.
-Саша, -возбужденно сказала она,- пойдем, закроемся в номере, а если, что позвоним в милицию.
-Вот ты иди и закрывайся, а я пойду разруливать ситуацию.
Я вышел обратно в зал взял стул и подошел к кампании весело смотревших на меня парней. Подсев к ним я представился:
Столяров Александр народ меня знает, как Студента. Пацаны, я тут год не был, что за это наезды?
Ахмед, с которым я сел рядом, закричал:
-Ты фраер дешевый понты не строй! Куда девку дел?
Несильный удар в спину и брюнет медленно опустился лицом на стол и начал сползать со стула.
-Ты что с ним сделал, падла, -прохрипел бородатый джигит.
-Ничего страшного, беспечно ответил я, -месяц в нейрохирургии, и будет, как огурец, вот только насчет женщин не знаю будет ли, что получаться. А вы что хотите, этот сын шакала оскорбил мою жену. По-моему у вас за это смерть полагается.
За столом замолчали. Потом один из угрюмо сидящих бородачей спросил:
-Студент, а это не ты в прошлом году на Ясном россыпь нашел.
-Ну, я и что с того?
-Ладно,- решительно сказал старший бритоголовый ингуш со сломанными борцовскими ушами, - парень в своем праве был, Ахмед сам нарвался. Ты больше ничего не хочешь сказать?- Обратился он ко мне.
-Да, нет, если у вас ко мне поводу вашего родственника вопросов нет, тогда на этом все - сказал я.
-Но смотри если парень инвалидом останется, мы тебя найдем, - сказал другой ингуш.
-Не дергайтесь, все с ним будет в порядке, спина с месяц поболит и больше ничего, усмехнулся я, - зато в следующий раз не будет к незнакомым людям приставать.
Радуясь, что разговор закончился спокойно, я отправился в номер.
Конечно, где-нибудь в другом месте, без свидетелей, он мог закончиться гораздо хуже для этой компании. И скорее всего живыми из них там бы никто не остался.
На мой негромкий стук и голос дверь сразу открылась, и меня встретило заплаканное лицо Лены.
Она сразу принялась каяться, что из-за нее у нас неприятности. Но я закрыл ей рот поцелуем и, легко подхватив на руки, понес на кровать.
Утром после завтрак я отправился в геологическое управление. Все входы и выходы я там знал, поэтому слегка удивился, когда кадровичка сообщила, что меня хочет видеть заместитель директора. Обычно такие "шишки" нечасто общались с рядовыми геологами-поисковиками.
Я поднялся выше на этаж и, постучавшись, зашел в кабинет. В нем сидели трое представительных мужчин, и громко обсуждали какую-то проблему, при этом обильно матерясь и дымя папиросами, Огромная пепельница уже была забита окурками.
При моем появлении наступило молчание, троица придирчиво разглядывала меня, пуская кольца дыма к потолку.
-Да зеленый он совсем! - с сожалением сказал один из них. - не справится ни хрена. Там такие архаровцы работают, завалит работу, зуб даю!
-Не скажи Сидор Иваныч,- басом прогудел другой мужик, - еще в прошлом году Ефремов рассказывал, что парень на его глазах трех урок, как котят раскидал. А мне тут доложили утром, что он с Асланом и его шайкой вчера в ресторане пересечься успел и как видите - жив и здоров.
После этих слов меня начали разглядывать более внимательно. Сидор Иванович, оказавшийся заместителем директора, со вздохом сообщил, что про меня никто бы и не вспомнил. Перебирал бы я бумажки в архиве до осени, если бы в одной из буровых отрядов, не случилось несчастье, начальника задрал медведь, после чего вторая геолог-женщина, получила нервное расстройство и ее отправили в больницу.
А отряд находится в очень перспективном районе, на его заброс потрачено много сил и средств. И ни единого свободного специалиста на данный момент кроме меня в наличие не имеется.
-Так, что Александр Юрьевич, - обратился ко мне замдиректора,- Родина и Коммунистическая партия, отправляют тебя на передовой фронт работы. Ты у нас товарищ проверенный, надежный, так, что сегодня приказом по управлению будешь оформлен начальником бурового отряда с соответствующим окладом. И завтра на вертолет и в тайгу.
-Но, товарищи, так, же нельзя,- попытался я возмутиться, - мы с женой вчера только прилетели. Я ее, что в гостинице жить оставлю, или, может, в Ленинград назад придется отправлять?
Так, что давайте решим вначале вопрос с жильем и работой для жены, потом уже будем о моем назначении говорить. Что-то мне не верится, будто у вас такой дефицит кадров образовался. Объясните в чем там дело. Похоже туда просто желающих не найти?
Начальство переглянулось.
- А ты парень не прост, - с довольным видом сказал Сидор Иванович,- ладно, давай так сделаем, сегодня же заедете в общежитие, я коменданту сам позвоню, он вам и мебель на первое время подберет. Жена твоя кто по специальности? Библиотекарь, прекрасно! Будет работать у нас в техническом архиве. Ну чего на меня смотришь? Что-то еще волнует? По твоему назначению? Понимаешь, так получилось, что контингент там специфический подобрался, не всякого пошлешь туда командовать. Павел Петрович с ними справлялся, так видишь, несчастье, какое, под медведя попал.
-А был ли медведь?- спросил я осторожно, - может мишка уже труп объел?
Тут вся троица начала наперебой уверять, что милиция чуть не носом землю рыла, судебная экспертиза пару дней назад была. В заключении написано: ранения не совместимые с жизнью, нанесены диким зверем.
Диким, так диким, мне уже все было ясно, разговор на этом закончился, и я вновь отправился в отдел кадров за документами, а потом в бухгалтерию за подъемными.
Сумма приятно удивила, таких денег мне в руках держать, еще не доводилось. Так, что в гостиницу я отправился на такси. Лена уже была готова и сидела буквально на чемоданах, дожидаясь меня.
Сидор Иванович сдержал свое слово, потому, что комендант общежития встречала нас у дверей с приветливой улыбкой. Комнату нам выделил и просторную, светлую, только что после ремонта, после клетушки, в которой ютилась моя жена в Питере, она казалась дворцом. Правда после моего сообщения, что завтра мы расстаемся месяца на два, Ленка разревелась. Но тут в комнату стали заносить мебель и жена забыв про слезы, начала командовать парадом. Я, тем временем беседовал с комендантом, Зоей Петровной, выяснял всякие местные бытовые подробности и особенности.
До глубокой ночи мы благоустраивали наше жилье, и только ближе к двум часам улеглись спать. Следующий день прошел опять в суете. Лена знакомилась со своей новой работой, я тоже пытался выяснить подробнее, как меня встретит буровой отряд. Ночь у нас была бессонная, мы никак не могли оторваться друг от друга, а Лена то и дело орошала мое плечо горючими слезами.
Но всему приходит конец и этой ночи тоже. Не выспавшиеся, мы стали собираться. Лена на работу, а я в аэропорт. Последние объятия, поцелуи и мы расстались.
Через час я сидел в вертолете среди кучи ящиков и прочего барахла, уставившись в иллюминатор на море тайги, перемежающееся голыми сопками и болотами.
Прошло почти четыре часа, когда под нами заблестела очередная река, на ее берегу виднелись несколько домов и посадочная площадка для вертолета. Мы сделали небольшой круг, подстраиваясь под ветер и наконец, приземлились.
Не успел я выбраться из двери, как набежала шумная компания и начала разгружать вертолет.
Ко мне подошел пожилой усатый якут протянул руку и представился:
-Николай Федорович, но можешь называть дядя Коля, мне так привычнее.
Я в ответ тоже представился, а дядя Коля изучающе разглядывал меня.
-как у тебя с лошадьми, верхом можешь ехать? - спросил он после недолгого молчания. Я улыбнулся и сказал:
- Три лета провел в поле.
Якут заулыбался так, что узкие морщины побежали вокруг глаз.
-Это хорошо, однако, - сказал он и добавил уже без малейшего акцента:
-Бери свои вещи и пошли со мной.
Пока мы шли по грязи до конторы, он все косился на чехол с ружьем у меня на плече. Очень, наверно, хотелось ему глянуть, что там за стволы.
И действительно, как только мы, счистив лопатой, грязь с сапог, зашли в его кабинет, он попросил глянуть ружьишко.
Дядя Коля долго цокал языком, разглядывая ореховый приклад со щечкой, вертикальные стволы, которые в этих местах мало кто еще видел и, наконец, со вздохом отдал их мне.
-Хорошее ружье,- сказал он, - береги.
Он затопил печку и поставил на нее закопченный до черноты чайник.
-Сейчас чайку попьем и в путь, дорога неблизкая километров сорок, придется ночевать в лесу,- пояснил он и высыпал в закипевшую воду пачку грузинского чая.
Я полюбопытствовал, кем дядя Коля работает.
-сторож я - сказал он с усмешкой, - раньше бухгалтером экспедиции работал, пока с Пашкой, покойничком не поладил.
Я промолчал, надеясь, что якут сам расскажет причину ссоры, но тот не стал больше говорить на эту тему и начал наливать кирпично-черную жидкость по большим железным кружкам. Я засмеялся.
Дядя Коля ты меня к чифирю начал приучать.
Тот махнул рукой.
-Да разве это чифирь, так, баловство одно.
Мы выдули по две кружки обжигающего напитка и отправились в сарай, гордо именовавшейся конюшней. Дядя Коля выбрал четырех лошадей и заседлал их, видимо, еще не доверяя мне. На двух меринов мы навьючили мои вещи и отправились в путь по весеннему лесу. Как ни удивительно, но лес здесь был вполне еще весенним. У меня на коленях лежал дробовик, заряженный на всякий случай и пулей. Ехали мы не торопясь весь световой день и только когда стало вечереть мы остановились около старенького балка, стоящего здесь именно для этой цели. Из его трубы вился дымок, видимо кто-то тоже нуждался в ночлеге. Спрыгнув с лошади, я непроизвольно охнул и схватился за спину. Все же с непривычки тридцатикилометровая поездка верхом, дала себя знать. На шум и конское фырканье из двери балка высунулась красная бородатая физиономия мужика.
-Это Федорович приехал и сосунка какого-то привез,- крикнул он во внутрь, потом приветственно махнул нам рукой и продолжил разговор:
-Федорович, привет, ты кого это нам везешь? Давайте расседлывайте коняг своих да к столу присоединяйтесь.
После этих слов его голова убралась из дверного проема, не дожидаясь ответа от дяди Коли.
Пока мы снимали вьюки, и седла я тихо спросил:
-Это кто такие есть?
Дядя Коля усмехнулся и сказал:
-Подчиненные твои, вот кто.
-А чего тогда они тут делают, за десять километров от буровой,- поинтересовался я.
Дядя Коля тяжко вздохнул:
-Бардак у них там сейчас полный, эти орлы работу кинули и на охоту за утками отправились, здесь болото подходящее, вот они сюда и повадились щастать.
Уложив поклажу под навес и спутав ноги лошадям мы зашли в балок. Внутри темного, небольшого помещения нас встретили приветственными возгласами двое мужчин лет около сорока. Они были уже хорошо под хмельком. На столе стояла кастрюля со сваренными утками, лежало несколько луковиц, и с десяток галет. Поллитровая бутылка спирта была почти пуста.
На меня устремились любопытные взгляды, и дядя Коля нехотя сказал: - Вот начальника вам нового везу, Александром Юрьевичем зовут, ну, а о себе он сам расскажет, если захочет.
Мужики переглянулись.
-Чего-то я в непонятках, - сказал один из них,- зачем нам сопляка сюда на воспитание отправили?
-Нет,- сказал я жестко, - все наоборот, меня направили для того, чтобы вас перевоспитывать.
Мужики засмеялись.
-Ну, сынок даешь, мы без очков видим, что ты сопля зеленая, тебе мамка вчера еще жопу подтирала. А вот ружьецо у тебя классное, - сказал бородач с наглыми веселыми глазами, - ты ведь подаришь его дяде Васе?- добавил он и потянул руку за ружьем, висевшим на стене.
И тут же уткнулся носом в грязные доски стола. Я, слегка удерживая его за вывернутую кисть, сказал:
-Тебе дядя Вася разве в детстве не объясняли родители, что без спросу чужое брать нельзя? Особенно оружие, - и усилил нажим. Мужик застонал и сдавленным голосом промычал:
-хорош издеваться я все понял.
- Это хорошо, что ты такой понятливый, - сообщил я и отпустил руку.
-Ну. ты и бугай, ты же мне чуть руку не сломал,-возмущенно проворчал дядя Вася но наглости в его глазах убавилось.
Они оба смотрели на меня, открыв рот, и только дядя Коля прятал усмешку в густых усах, видимо уже немного был в курсе моих талантов.
После этого события бурильщики, молча, выслушали мои высказывания по поводу охоты в рабочий день, виновато опустив головы. Однако, постепенно разговор у нас перешел в рабочее русло, посыпались жалобы на отсутствие солярки, что кузнец криворукий ни одно долото по нормальному оттянуть не может. Но больше всего достали станки БУ-22, которые в отличие от американских ломаются всю дорогу. И поэтому на кой хер им выбиваться из сил, если плана все равно не сделать. А в шлихе до сих пор ни единой золотинки не было.
- Зачем "бутор" таскаем непонятно. Может вообще сменить маршрут, - под конец сообщил мне один из них.
Я слушал их жалобы, и начинал понимать, в какую задницу меня запихало начальство.
Выговорившись, мужики по-быстрому разлили остатки спирта по эмалированным кружкам, мы выпили без тостов, заели выпитое утиным мясом и луковицами. Я взял в руки галету, но ей наверно можно было заколачивать гвозди. Мужики заметили, как я положил ее обратно на стол и завопили:
-Во, во, такие галеты едим, хлеба черного месяц не видели! Да и лук сейчас последний подъедаем.
Я кинул вопросительный взгляд на якута. Тот ответил таким же взглядом и сказал:
-А чего ты на меня смотришь, я здесь сторож и больше никто. Завтра до буровой доберемся, там сориентируешься.
Засыпал я плохо, на жестком лежаке, накрытом промасленной телогрейкой. Бурильщики и дядя Коля уже дружно храпели, распространяя запах перегара, периодически кто-нибудь из них громко пердел. Но все же, повертевшись с полчаса, смог заснуть.
Проснулся я от шума. В ржавой буржуйке трещали дрова, а на ней уже шумел чайник
-Вот и начальство изволило проснуться, -ехидно заметил бурильщик дядя Вася, - не желаете на дорожку чайку похлебать?