- Поцелуй меня ... крепче целуй, - окликнул женский голос. Он раздавался гулко, как колокол церкви на холме.
Юлия вздрогнула.
Знала этот женский и настойчивый голос.
Помнила свои преследования всю жизнь.
- Поцелуй меня, - неслось по дому опять и опять, раздирая ушные перепонки.
Женщина встала и набросила плед. Верилось, что ... это мать. С таким голосом могла быть она, и только она ... ее мать.
Юлия никогда не видела ее. Не касалась ее груди. Ни одной капли молока мать не дала ей. Они были чужие и разные во всем. Несхожесть подтверждали и фотографии. Их судьбы пересеклись только раз. Рождение дочери было концом ее матери, которая умерла в родовой горячке. Эта смерть была продолжением одиночества Юлии.
Отец вечно был на работе. Хотел стать богачом. Не было его и тогда ... давно. Мать не дождалась его. Ничего ему не сказала. Ничего не успела написать. Она только поцеловала Юлечку и перекрестила ее тихое личико. Нет, девочка не была плаксивым ребенком и серьезно смотрела на все вокруг. Все было новым, необычным.
Сирота любила вибрирующий свет, когда горели восковые свечи.
Керосина в доме не было. Отец, как всегда, забывал его купить. Работа приносила деньги, но не время для их траты. Да и беременность жены разрушила все в доме.
Часто голодали. Просто, когда он уходил на работу, магазины еще не были открыты, а когда возвращался, были давно закрыты. Этот мужчиќна не заботился о том, что в холодильнике пусто.
Текст - рамка: читать вслух!
Его цель была... делать деньги.
В этом он был вся и всем.
Здесь отец был на своем месте ... всегда.
Мать умерла - умерла и забота о детях.
Юлия встала и подошла к бассейну. Закурила. Опустила ладонь под воду. Луна серебрила кожу. Жидкое белое золото ласкало душу. Поводила ногой по воде и стала искать глазами ... бабочек. Но только цикады стрекотали в ее саду, было одиноко и зябко. В доме отзвонили часы. "Пять утра."
Не торопясь, пошла на кухню. В холодильнике, как обычно, ничего не было.
- Я ничем не отличаюсь от своего отца, - заметила она. Оделась и залезла в свои любимые туфли. Они нравились своим уютом. Машинально сняла их и подошла к торшеру.
- Мы с одного года. Удивительно, что туфли все еще держатся? - постучала подошвами друг о друга.
- Время завтракать, - продолжала Юлия, расчесывая волосы. Через минуту вышла на угол и села в такси. Заказала по телефону все, что могло прийти на ум голодной женщине.
- Район ночной жизни Кингс Кросс, - шофер остановил машину и открыл ей дверь.
Она вышла.
Вокруг кружилась толпа.
Здесь никто и никогда не знал сна.
Здесь все жило по своим часам.
Сонные проститутки приставали к морякам.
Юношеские и старушечьи лица подзывали и подмигивали ей на каждом шагу.
Она смотрела под ноги, стараясь не споткнуться о разбитые бутылки.
Кингс Кросс готовился к получасовому сну, чтобы проснуться как обычно в шесть.
"Первые газеты начинали новый день. Их стали продавать вокруг".
Это было очень рано. Она посмотрела на часы... и не нашла их на руке.
- Вероятно, я их обронила где-то, - оглянулась она по сторонам.
- Ты мне нравишься, Юлька, - раздалось приветствие из дверей книжного секс-магазина.
- Джон ? Ты что здесь делаешь в этот час? - удивилась она.
- Продаю газеты, - ответил он, смеясь. "Конечно, он лгал!"
Она увидела, что его глаза смотрят в разные стороны. Нет, она не ошиблась. Это было то самое, что она звала исчадием ада. С локтевого сгиба выпал окровавленный клочок ваты.
- Ты что, на героине? - уверенно мотнула она головой в сторону его подошв.
- Да, это моя игла, - захохотал он истерически.
- Пока... сукин сын, - бросила она ему и быстро пошла прочь, поймав себя на мысли, что от него пахнет марихуаной.
- Старая сука, сука ... сука, - слышалось ей вслед.
Она заткнула уши и перебежала улицу на другую сторону.
Полицейский набросился на Джона и стал избивать его дубинкой. Не успела она сесть за столик, как полицейская машина исчезла в узком переулке.
Внутри ресторана было тихо и спокойно. Юлия назвала свое имя, чего можно было и не делать. Все ее хорошо знали. Она чувствовала себя здесь уютно и непринужденно. Взяла розу из вазы и приколола ее на грудь. Все было как всегда ... всегда.
- Доброе утро, Юлия, - подошла официантка с капуччино. Она махнула приветливо рукой и присмотрелась к обстановке. Все вокруг было розовым. Это смотрелось нарочито, возбуждающе и глупо.
"Дурацкий цвет, но нравится ... мне без ума. Почему? Бог его знает, почему. Люблю я его, да и только", - слизывала она сливки с серебряной ложечки.