Мы все жили в одном доме, в шестнадцатиэтажном кондоминиуме - мы соседи. Гордое, тёплое, нежное слово. Я - на пятом этаже, она - на восьмом, а между нами пропасть из трёх этажей, восемнадцати квартир и чёрт знает скольких задрипанных, никому не нужных жизней. Кем для неё были мы? Наверное, просто люди - она никогда особо не интересовалась двуногими... да и вообще, любой фауной. Первой она не заговаривала никогда, отвечала на все вопросы преимущественно односложно. Впрочем, вы должны понять, всё это закономерно...
Когда ей было десять лет, у неё умер отец, умер во сне. Она проснулась от маминых воплей и, вбежав к родителям в комнату, увидела своего голого мёртвого отца и такую же голую (уже тогда слегка двинувшуюся) мать. Мать ревела и прыгала на животе отца - пыталась сделать остывшему покойнику массаж сердца. Смешно, да? Вот она и рассмеялась - любой бы рассмеялся... если бы ничего не понимал, а она ничего не понимала, она РЕШИЛА, что не хочет понимать. Так бывает...
Папа её работал "на производстве" - так мама говорила. На том же производстве его и похоронили: казённые венки, казённые автобус, казённые люди...
В её одиннадцать, умерла мать. Следователь с простой русской фамилией Козлов, после шести месяцев безрезультатных допросов дочери закрыл дело - "смерть при невыясненных обстоятельствах". Дело в том, что мать нашли уже мёртвой - не первой свежести труп - на четвёртые сутки. Рядом, измазанная в маминой крови, сидела она и тупо пялилась на свои ногти. Всё, что удалось выяснить, это как они вместе выходили из дома - их видели соседи - и, по посмертной экспертизе, возможное развитие событий. Так вот, где-то за московской кольцевой дорогой её мать ударили ножом в спину, прямо в позвоночник. Были судороги, паралич и она ещё была жива... Она ещё была жива, когда её изнасиловали - следы спермы во влагалище; жива, когда трахали железной ржавой трубой, рваной на конце; жива, когда "ввели в анальное отверстие" (забавная формулировка) пивную бутылку и, уже внутри разбили её; жива, когда мочились на неё. Умерла она через пять часов - люди очень живучи - от потери крови. Очевидно, как написал Козлов в протоколе, дочь наблюдала все издевательства...
Самое смешное, что через четыре года, в нашем же районе, задержали группу её одноклассников, которые признались в этом и "ряде других преступлений". Когда Козлов рассказал ей об этом, он рыдал как ребёнок, а она... она стоически перенесла горечь потери - ей было всё равно...
Кстати, я до сих пор встречаю Козлова - он живёт этажом ниже меня, и неизменно расспрашиваю о делах. Для него, да и вообще для всего нашего микрорайона - случай уникальный, и он просто свихнулся на этом убийстве: постоянно и заново переживает во всех подробностях, говорит, что возникает чувство, словно что-то забыл, что-то где-то упустил...
С одиннадцати и до самого совершеннолетия её опекуном была бабушка - добрая душа. Единственным хобби старушки были крысы и мыши: она любила травить их, ставила мышеловки. Вместе с грызунами дохли соседские кошки и собаки... Естественно даже приятельских отношений с соседями у них не было никогда.
Старушка представилась через три месяца после празднования внучкиного двадцатилетия - поскользнулась, спускаясь по пожарной лестнице. На следующий день соседи слева завели прекрасного щеночка лабрадора, соседи справа - двух "голых" египетских кошек. Как они так быстро узнали о смерти старушки?
Ещё через четыре года затопило седьмой, шестой и пятый (моя квартира) этажи. Оказалось - она. Нас было пятеро (Козлова я позвал), когда мы взломали дверь её квартиры и попытались получить хоть какое-то объяснение. Зашли в ванную и увидели её: голая в горячей воде... б-р-р-р! мерзость какая.
Может быть, она забыла, что вода, которая течёт из крана, бывает двух видов - горячая и холодная, вот и сварилась заживо - дура... А может, назло нам, свинью подложила; у неё был до крайности довольный вид, когда Козлов, щипцами для белья, вытащил из воды её дурную голову. Могу поспорить, что она улыбалась.