Снег. Я еду в трамвае... Сквозь заснеженную пустыню, где каждая чёрная точка, мнивґшая себя букашкой, оказывается человечком. Интересно, а то, что я пишу, достойно лишь писем и телеграмм или, как нечто большее, может попасть в чей-то архив? Лет эдак через пятьдесят какой-нибудь юноша, разгребая какой-нибудь архив, найдёт какую-нибудь книжку с подписью “RJ” и подумает о том, кто это написал. Да... свой внутренний мир, своё ощущение... реальноґсти. И девяносто градусов поворот головы, чтобы увидеть, что же там... впереди.
Снег. Метель...
Что-то хрупкое, словно снежинка, с хрустальным звоном, ломается, бьётся у меня в груди. Сердце?... или простой укол совести? Это печаль, это серое озеро грусти, что так и не стало... мне хорошо. Не стало...
- Ах, глупости - думаешь ты, сидя уже в поезде. - Что так же не вечно, так эфемерно? Может пора прекращать попытки “идеализма-идиотизма”. - Какое там! Только и знаешь: каково “у Христа за пазухой”; там, где ты был всегда, нет места реальности, и т.д. и т.п.
А что мне эти мысли, эти слова, когда нет элементарного слушателя? Нет, не подумайте, что некому слушать, просто сложно оценить, когда говорим мы на разных языках. Говорят, что все поэты, да и простые люди, любят себя в других; только то, что сами пишут и самого сильного и тихого “коня”.
А для меня это, в общем-то, не откровение...
Страшно жить становится, зная, что когда-то, именно в этот час, ты поедешь в трамвае, и будешь таращиться на снег... простой белый снег...
Каркают вороны, лениво перелетая с ветки на ветку...
Просто в Москве идёт снег... и иду я...
P.S. Сейчас это уже не важно, да и было ли когда-то важно, но так же гадостно - противно. А сердце моё тает, как и снег..., снег в Москве. Задаёшь себе последний вопрос:
- Что же это за любовь такая? - И ищешь, ищешь ответа... Ну и что, что же дальше, что теперь?...
Уже июнь, жара и лёд только в палатках толстых тётенек - морожениц. Там, да и в моём сердце......................