Аннотация: Повесть на конкурс "Мир Хроник Реликта"
Я открыл глаза. Внизу, где-то через два этажа - слышимость в этой конструкции была очень хорошей - кто-то ходил и, кажется, рылся в том, что там осталось - по крайне мере, один раз что-то упало, и неизвестный выругался себе под нос. Точнее, я решил, что он выругался, потому что слов-то слышно не было. Я не чувствовал от этого человека никакой угрозы себе, однако за ним шёл ещё один, которого я ощущал на грани восприятия. Не слышал, нет - он был далеко внизу, - скорее чуял шестым, седьмым или черт знает каким чувством. Чуял даже не столько самого человека, сколько исходящую от него опасность. Я неожиданно ясно понял, что этот второй, встретив здесь кого бы то ни было, не раздумываясь спустить курок своего оружия - если оно, конечно, стреляет. Почувствовав присутствие этого человека, я, по-видимому, и проснулся.
Я осторожно встал - всё тело почему-то болело - и осмотрелся. Я стоял на площадке, которая опоясывала огромную трубу непонятного для меня предназначения. Тут и там стояли пульты - по-видимому, предполагалось, что люди, сюда пришедшие, будут знать назначение всех кнопок, которых на этих устройствах было немало. Труба была усеяна множеством каких-то вмятин и выступов и, похоже, была не цельной, а составленной из каких-то блоков. Недалеко от меня с одного выступа была снята пластина - она валялась рядом - и через отверстие были видны какие-то устройства и провода. Пол был чем-то порезан - достаточно широкая полоса тянулась от вскрытой части трубы до стены, потом продолжалась по стене, а затем по потолку обратно до того же места. Словно какой-то великан пытался вскрыть это помещение консервным ножом, но это ему надоело, и он бросил. Кроме того, на полу лежало семь человеческих скелетов - и это только в области прямой видимости, а за трубой может быть ещё несколько. На черепах у пятерых из них я разглядел по три отметины, сделанные, видимо, каким-то лучом, вот только зачем? Странно. Эти пятеро были убиты из огнемёта или чего-то похожего. Двое других были убиты, кажется, топором - черепа у них были разрублены на две половины. Невдалеке я увидел лестницу, ведущую куда-то вниз.
Не заметив больше ничего интересного, я оглядел себя. Одет я в странный зеркальный комбинезон, в руках - пистолет странной, на мой взгляд, формы, с длинным игольчатым дулом, который я нащупал ещё когда лежал. За поясом обнаружился неизвестный энергоизлучатель и два ножа в чехлах. Невдалеке валялась ещё какая-то пушка.
Быстро осмотревшись, я двинулся к спуску. Я находился на самом верху - по крайне мере, лестницы выше по близости я не заметил. Второй, опасный, чужак между тем уже поднялся метра на шесть. На два яруса, если прочие той же высоты, что и мой. Первый незнакомец что-то искал здесь, потому что шёл медленно, проверяя всё вокруг - похоже, другие этажи не были так пусты, как верхний. Второй же поднимался целенаправленно - как мне показалось, он собирался пристрелить другого, которого заметил, когда тот входил. Интересно, а откуда я это знаю?
Я начал спускаться, и сразу понял, что остальные ярусы отличаются от последнего. Во-первых, следующий этаж был значительно выше, а круг-основание - шире. Во-вторых, всё свободное пространство было оплетено какими-то лесенками и переходами, огороженные метровыми перилами, на один из которых и вела лестница. Часть яруса была отгорожена стеной - там, видимо, располагались какие-то помещения, где, похоже, и копался первый чужак. Кстати, его желания и мысли я не чувствовал - интересно, почему? И ещё - почему его не слышно с тех пор, как я встал? Может, на него чего упало?
- А ну стоять, - раздался откуда-то из-за спины приказ, прервав мои размышления. - Руки вверх, и не чуди тут.
Ага, а вот и первый чужак, о здоровье которого я только что беспокоился. Видимо, услышал, что я встал, и подкрался к лестнице, после чего ему оставалось только дождаться, пока противник спуститься и отойдёт, и выйти из укрытия, направив на него свою пушку. А он это сделал, я почувствовал прекрасно, хотя он и не упёр ствол мне в спину. Но мы ещё посмотрим, кто будет жертвой, а кто охотником...
Тело действовало само, пока голова предавалась праздным размышлениям. Медленно поднять руки вверх, после чего быстро упасть через поручень, для чего, правда, надо немного подпрыгнуть. Лазерный луч прошёл мимо - неизвестный, как и было рассчитано, слегка расслабился, когда его враг, коим он считал меня, поднял руки, и не ожидал, что противник рыбкой спрыгнет вниз - до пола было лететь метров пятнадцать. В воздухе перевернуться на спину и сделать два выстрела из странного пистолета - и вот уже целый кусок перехода, в концы которого впились чёрные молнии из моего оружия, вместе с незадачливым чужаком падает вниз. "Это ещё зачем?" - возмутилась голова и забрала контроль. Тело, правда, ещё успело схватиться за перила одного из нижних переходов - не лететь же до пола, в самом деле, так и разбиться недолго, - и вылезти на твердую поверхность.
Отойдя от странной раздвоенности, охватившей меня в тот момент, когда я почувствовал спиной ствол чужого оружия, я огляделся в поисках места, куда упал мой противник. Долго искать не пришлось - падение, видимо, не причинило ему никакого труда, потому что мне пришлось уворачиваться от лазерного луча. Уклонение превратилось в падение - похоже, где-то на костюме чужака были установлены ещё энергоизлучатели, которые он вначале не задействовал. Я вознёс хвалу неизвестным строителям этого сооружения - материалы на перила они не пожалели - а может, такая была техника безопасности этого помещения? Как бы то ни было, ограждения были сделаны из чего-то, отражающего лазер, а потому выстрелы противника не достигали меня.
В этот момент острая боль пронзила всё тело. Не сразу я понял, что это полыхнула и обожгла меня - не физическое, понятно, тело, а скорее то, что называют душой, - волна испепеляющей ненависти, идущей откуда-то от пола яруса. Волна эта, впрочем, была направлена не на меня, а на моего оппонента, которому, судя по звуку упавшего тела, раздавшемуся недалеко, метрах в трёх, пришлось хуже.
Я осторожно выглянул из своего укрытия. Второй чужак стоял внизу, метров на пять ниже меня - не слабо я пролетел во время своего вроде бы недолгого падения. На плечах у него было укреплено по турели энергоизлучателей, но из них он не стрелял, похоже, знал, что материал переходов отражает лазер. А вот в руке он сжимал пистолет, как две капли воды похожий на мой. И целился как раз туда, где, как мне показалось по звукам, находился первый незнакомец. Ну уж нет, этого я допускать не собирюсь.
Чужак что-то почувствовал - он перекатом ушёл в сторону и, не глядя, выстрелил в мою сторону из пистолета. Лишних свидетелей он оставлять не собирался в любом случае, это я понял, случайно коснувшись его разума. И благодаря этим же мыслям я успел спрыгнуть в тот самый момент, когда он уходил в перекат. Обернувшись, мой противник мгновенно оценил ситуацию, правильно понял причину моего прыжка - как, интересно? - и между нашими разумами будто упала железная стена, сразу отрезав от меня его мысли. Жаль, конечно, ну да ничего, и так прорвёмся.
Падание с пяти метров - это хоть и чепуха по сравнению с пятнадцатью, но всё равно неприятно. Я мгновенно ушёл перекатом в сторону, завершая им прыжок, и вовремя - в то место, куда я должен был упасть, уже ударили два лазерных луча. Пистолет, разрушающий покрытие, чужак использовать не стал - берёг то ли заряды, то ли пол. Я осторожничать не стал и выстрелил, однако противник увернулся, и выстрел уничтожил ни в чём не повинную лестницу. А потом мне пришлось уносить ноги - под лазерным огнём особо не постоишь, да и двигаются турели быстрее человека. Пробежав немного, я прыгнул и упал уже за какую-то распахнутую дверь, надеясь, что она сделана из того же материала, что и всё остальное - тогда она могла послужить мне временной защитой. Увы, недолго - до тех пор, пока противник не применит свой пистолет. Выглянув из укрытия, я дважды выстрелил во врага, но тот оказался быстрее и снова увернулся.
Чужаку, похоже, надоел этот бой. Одним движением руки он сдернул с себя плащ, в котором до этого ходил. На нём был комбез, похожий на мой, однако не зеркальный, а ярко-зелёного оттенка с странным рисунком в центре - круг, разделённый на шесть частей, выкрашенных поочерёдно в чёрный и жёлтый цвета. Но это всё я отметил вскользь, потому что меня поразило другое - у этого чужака было шесть рук. То-то мне показалось, что он необычайно высокого роста - больше двух метров. Все руки, кроме одной верхней, держали оружие - в скрещенных нижних по мечу, сделанных из странного металла - ножи у меня, кстати, были такие же, - а в средней - какая-то ракетная установка. Вот это хуже всего, даже того, что у основания каждой руки находилось по турели того же энергоизлучателя. Целый ходячий арсенал, блин!
- Эй, Шорган! - раздался крик сверху. - Да ты ещё уродливее, чем все считали! Ты...
Окончание фразы первого чужака потонуло в диком рёве этого чудовища. Я ясно понял план моего недавнего противника - отвлечь монстра на себя, чтобы дать мне его поразить. И я начал действовать.
Два ножа, которые я метнул, пропали втуне - шестирукий просто отразил их мечами. Он и не думал отвлекаться от меня. Три лазерных выстрела, которые сделал первый чужак, также не причинили особого вреда - костюм хорошо держал удар лучей. Я спустил курок своего пистолета, но монстр ловко отпрыгнул в сторону.
- Моя очередь! - скорее прорычал, чем сказал, шестирукий. В его голосе слышались нотки торжества, кажется, он даже посмеивался над нами и нашими попытками одолеть его.
Его верхняя рука неожиданно изогнулась в локте назад - интересно, какие у него ещё тузы в рукаве? - и монстр несколько раз выстрелил в сторону моего нечаянного союзника. Мне досталось куда больше - шестирукий не только включил все турели, направив их в мою сторону, но и выстрелил из ракетницы. Лазер, впрочем, был спокойно поглощён моим костюмом, а вот на ракету тело среагировало автоматически.
Правая рука сама вскинулась, и из запястья вырвался будто бы луч, больше всего по своему поведению походящий на кнут или бич. Взмах - и луч разрезает ракету - та взорвалась, но слишком далеко от меня, чтобы принести какой-то вред, - второй - сносит голову впавшему в ступор шестирукому, причём спокойно разрезав его костюм. Чёрт, как я это сделал, а?
Отойдя от удивления, я огляделся. Взрыв ракеты, как и следовало ожидать, не причинил существенного урона, в отличие от чёрных молний. Ни одна из них, к счастью, не задела сооружение в центре - неизвестно, как бы оно на это прореагировало, вполне могло бы и взорваться, и тогда от нас и клочка бы не отыскали. Другое дело - переходы и лестницы. Некоторые из них обрушились - ещё повезло, что не мне на голову, - в других зияли пробоины, третьи держались только на честном слове строителей. Похоже, шестирукий стрелял не особо целясь - да и как, если подумать, у него ведь нет глаз на затылке, - а просто на голос первого чужака. Тот, кстати, спокойно увернулся - может, он ушёл и от моих выстрелов, поэтому так быстро начал стрелять в ответ? - и теперь спускался вниз. Он был одет в комбез песочного цвета, только, в отличие от моего, с капюшоном и маской.
- Чёрт, - проговорил он, подойдя, - всё-таки здесь была ловушка. То-то смотрю, уже всё обчищено! Спасибо, парень, что помог, без тебя бы мне бы отсюда не выбраться. Но Шорган-то каков гад, а?
Он подошёл к трупу шестирукого и склонился над ним. Подобрал пистолет, повертел в руках, кинул мне. Я схватил и покачал головой:
- Мне трофеи не нужны, забирай себе, - и, вернув пистолет, пошёл собирать свои ножи.
Чужак пожал плечами, сунул оружие за пояс - откуда только тот у него взялся, вроде только что не было? - и, взяв какой-то контейнер, стал складывать в него предварительно снятые с Шоргана турели энергоизлучателей. Потом туда же отправилась и ракетница, и мечи, убранные в ножны. Я между тем подобрал ножи, благо далеко они не улетели.
- Кстати, я забыл представиться. Меня зовут... Впрочем, для тебя, наверное, это имя будет слишком сложным - в моей семье принято давать крайне сложные и вычурные имена. Считают, что так завещано предками. Как никак... В прочем, без разницы. Можешь звать меня... Например, Аль. Вполне сойдёт. Я сталкер - брожу по миру, ищу то, что может помочь выжить городу - разные генераторы, технику, оружие. Некоторые называют это искательством, но я предпочитаю старый термин, введённый несколько веков назад. А тебя как зовут?
Он, кажется, говорил что-то ещё, однако я его не слышал. Банальный вопрос - "как тебя зовут?" Банальный - для тех, кто знает на него ответ. Всё время после пробуждения я не задумывался над ним - было просто некогда. Другое дело теперь, когда вроде всё спокойно. А как, собственно, меня зовут? Кто я? Что тут делаю, да ещё на самом верху? Кажется, это называется амнезией... Не помню ничего!
- Совсем? - удивленно спросил Аль. Видимо, последнее я сказал вслух.
- Совсем, - кивнул я. - Даже имени не помню.
- Хм, неслабо тебя кто-то приложил. Скорее всего, какой-то интраморф попытался то ли прочитать, то ли подчистить твою память, но, похоже, был слишком в таких делах неопытным... Да, скорее всего, так и было.
- Постой, постой, а кто такой интраморф?
- Даже этого не помнишь? Это человек, которому по наследству достались экстрасенсорные способности. Мог быть ещё экзоморф - получивший эти способности извне, - их в последнее время стало немного больше, чем раньше, но это вряд ли.
- А что имеешь в виду под экстрасенсорными способностями?
- Перестройка своего организма, пирокинез, чтение мыслей... Да много их, в общем.
Ага, ясно. Значит, мне не почудилось, и я действительно слышал мысли и эмоции шестирукого. Видимо, я тоже или интра-, или экзоморф. Запомним на будущее.
- Может быть, это и был кто-то из них, - не стал отрицать я. - Но даже этого я не помню.
- Ладно, глядишь, память постепенно и восстановиться. А пока... Пожалуй, пока я буду называть тебя Югом - как никак, мы недалеко от Австралийского океана.
Я не стал спорить - я мало что помню о мире - если уж быть совсем честным, то совсем ничего, - а потому спутник пригодиться - во всяком случае, на первое время. Почему бы и не этот чужак с неизвестным мне сложным именем?
Аль повел меня вниз, по дороге рассказывая мне о мире. Как оказалось, комбинезон на мне называется уником и может по желанию владельца принимать любой вид, а также спасает владельца от энерголуча - в этом я уже убедился - и пули. Пистолет, который был у меня и у шестирукого - это нейтрализатор межатомных связей, поэтому он пробивает всё, что угодно -мой спутник не знал материала, который он не берёт. Ножи называются мономоликами, у них молекулярная заточка. Мечи, видимо, были ими же, хотя Аль первый раз видел такие большие. Энергоизлучатели называются "универсалами", что турели, что пистолеты.
Назначение сооружения, в котором мы находились, Аль не знал, потому что оно было построено давно, до какой-то катастрофы, о которой мой спутник не распространялся, возможно - не знал сам. Он надеялся здесь поживиться техникой и, самое главное, энергогенераторами. Информацию он получил от надёжного человека - имени его он не назвал, - который, видимо его предал. А возможно, его самого кто-то обманул.
За рассказом Аля мы спустились на первый ярус - кроме двух верхних их оказалось ещё три, причем высота каждого последующего превосходила предыдущий, хотя и не так сильно, как в начале - всего на метр-два. Кроме того, круг-основание по мере продвижения к земле увеличивался, из-за чего я сделал вывод, что сооружение представляет собой усечённый конус, из верхнего основания которого торчит конец трубы - если она, конечно, превосходит по высоте всё остальное сооружение.
Трупы валялись на каждом этаже: по два-три - с расколотыми черепами и отсутствующими костями, - и по семь-десять - с тремя отметинами на лбу. Последние были убиты почти на всех этажах из энергетического и пулевого оружия - огнемёт был использован только на самом верху. Иначе они были уничтожены и на первом - все были перебиты чем-то острым. Один, например, был разрезан на две половины - нижняя валялась у лестницы, а верхняя - почти в полуметре.
- Как это их? - спросил я, разглядывая трупы меченных. Здесь их будто бы кто-то порезал, причём чем-то, режущим кости как масло.
- А, - махнул Аль, - мономоликами кто-то порезал. В заброшенных местах и не такое встретишь.
Кажется, он говорил что-то ещё, наверное, про то, что можно увидеть ещё в местах вроде этого. Но в голове будто бомба взорвалась, и я уже ничего не слышал.
Мы лежали недалеко от входа в станцию техобслуживания двигателя. Техники прямо здесь и жили - снаружи было особо не побегать, хоть до бункера и рукой подать. Семьи их, понятно дело, жили в убежище.
- В общем так, Ваня, - сказал я. - Сейчас я туда захожу и пытаюсь всех завалить без шума и пыли. Ты приготовь оружие, пока простое, огнемёт побережём. Родим, тебя это тоже касается. Если они поднимут тревогу - врывайтесь, до этого - сидите тихо, как мыши. Техников, скорее всего, нет в живых, судя по тому, что мне рассказал Белброд об этих флагоносцах. Поэтому стрелять во всё, что движется. Но аккуратно - не заденьте двигатель.
Иван и Родим кивали. Они были опытными бойцами и сами всё отлично понимали. Но слушали, потому что Белброд поставил командирам меня, а командир обязан напомнить бойцам задачу перед боем. Так, на всякий случай.
Я влетел в дверь, заранее включив режим маскировки на унике. Всего-то и надо сказать мысленно "тень". Влетел и превратился в танец смерти - флагоносцам пощады не было, особенно после того, как я увидел, как трое жрут одного из техников, а четвёртый выколупывает мозг у другого.
Однако я успел завалить только шестерых, несмотря на режим сверхскорости, в который я вошёл заранее. Седьмой успел издать дикий вопль, предупредив остальных.
Первого, спрыгнувшего с лестницы, я разрезал пополам ударом двух ножей. Верхняя часть пролетела надо мной и шмякнулась за спиной, благо я заранее присел. Следующего принял на нож и перекинул через себя. Но их было слишком много, и меня, несмотря на "тень", в конце концов прижали. Тут-то и появились Иван с Родимом, поливая всё вокруг лазером и пулями. Уников на флагоносцах, к счастью, не было...
Мы пробились сквозь ещё три яруса. Враги не успевали нас достать, впрочем, у них не было оружия, которое могло бы пробить уник. Скоро мы подошли к последней лестнице. Вот тут-то и случилось непредвиденное.
Первым полез Иван - я в это время стрелял в вылезшего откуда-то противника. Выпрыгнул наверх - и беззвучно рухнул обратно с огромной дырой в груди. Я не успел остановить рассвирепевшего Родима, жаждущего отомстить. Тот взлетел по лестнице с криком: "Они убили Ваню! Всех...", увернулся от черной молнии - "чёрт, у них есть нейтрализатор" мелькнула запоздалая мысль, - и залил всё пространство вокруг- огнемёт тащил он.
Я вспрыгнул наверх одним длинным прыжком, но врагов уже не было - они все сгорели, являя миру черепушки с тремя отметинами - отличительным знаком флагоносцев. Родим устало привалился к стене станции. На полу валялись два техника с раскроенными черепами.
- Можно работать, - безразлично сказал мне боец. Вся ярость и горечь потери у него ушли на крик и огонь.
Я снял пластинку и глянул на часы. Чёрт, по расчётам, данным мне Белбродом, до Катастрофы осталось минут десять, максимум - двенадцать. Я начал работать, отлично понимая, что не успею, даже со своею сверхскоростью.
- Помогите, - звал я своих. - Помогите же.
Меня услышали в тот момент, когда сзади раздался всхлип. Я обернулся и увидел, как нагуаль, уже пробивший стену, потолок и пол, медленно движется ко мне, а я не успеваю отпрыгнуть. Последнее, что я видел - это разрубленное пополам тело Родима, падающее в разрезанную стену.
* * *
Я очнулся. Аль недоуменно смотрел на меня и уже начал щёлкать пальцами перед моим носом.
- Эй, Юг, ты как? В порядке?
- В полном, - почему-то прохрипел я. Горло пересохло. - Я вспомнил кое-что.
- Расскажи, может, помогу чем.
Я кратко, не углубляясь в подробности, пересказал Алю мои воспоминания.
- Белброд, говоришь, - задумался мой спутник. - Белброд, Белброд... Где-то было это имя... Кажется, кто-то из моих знакомых где-то его слышал... Нет, постой, не слышал, а читал! Точно! Мне рассказывали, что тут недалеко есть бункер - видимо, тот самый, о котором ты мне рассказал, - а в нём есть кабинет начальника безопасности. Так вот, кроме фамилии - Белый, и инициалов - А. С., на ней ещё написано Белброд. Прозвище, наверное. Похоже, ты помнишь именно о нём. Правда, кабинет закрыт на цифровой замок, код так никто и не подобрал, поэтому, хотя бункер давно обчистили сталкеры, кабинет не открыли. Ты не помнишь кода?
Я покачал головой. Кроме штурма станции я так ничего и не помнил, включая своё имя. И это мне не нравилось.
- Хорошо, пойдём, сходим в бункер, может, найдём там что-нибудь интересное. Да и ты, глядишь, вспомнишь чего.
Я кивнул, и мы отправились в путь. Аль тащил с собой контейнер с оружием шестерукого, сказав, что по пути забросит его в свой птеран. Меня заинтересовало, что это такое, и мой спутник объяснил, что так называется достаточно вместительный летательный аппарат.
Вскоре мы вышли из станции техобслуживания. Вся окружающая нас природа будто излучала тревогу, тревогу перед тем, что произошло совсем недавно - по меркам планеты, конечно. Всё вокруг будто бы умирало или же ещё не ожило после каких-то катаклизмов. Однако мой спутник не обращал на это внимание, видимо, привык - чтобы не было катастрофой, планета вряд ли быстро бы от этого отошла.
Пока мы с Алем шли к его птерану, я задумался, раз за разом прокручивая появившееся у меня воспоминания. Больше всего меня заинтересовал нагуаль, который убил Родима и неизвестно что сделал со мной. Из того, что я помню, можно сделать вывод, что и катастрофа связана с этими странными образованиями, взявшимися неизвестно откуда. Я уже хотел спросить у Аля, что же такое этот нагуаль и не стоить ли нам их опасаться, как вдруг мой взгляд упал на одно дерево. Не знаю, что это была за порода, я в этом не разбираюсь, но оно удивительно походило на кряжистого, массивного, полностью уверенного в себе человека, поднявшего свои руки-ветви к небу. На самом стволе даже без особого труда проглядывало лицо с носом-суком, бородой из мха и прищуренными глазами. И на меня неожиданно накатили новые воспоминания.
* * *
- Смотрите, какое дерево, - остановился Иван перед приметным стволом. - Вылитый Белброд. Теперь уже совсем недалеко осталось.
Его брат-близнец со странным моему слуху именем Родим остановился рядом.
- А по-моему, больше на его отца, дядьку Черномора.
- Почему?
- У того борода длиннее, как и у дерева.
Оба радостно рассмеялись. Они не верили, что на станции что-то случилось, думали, наверное, что у техников просто рация отказала. Я был уверен, что это не так.
- А ну цыц, - рыкнул я на братьев...
Вильям нашёл меня в столовой, где я как раз получал свой обед.
- Тебя к Белброду, парень.
Пробормотав что-то вроде стандартного "Поесть не дадут", я взял булочку, которую давали сегодня на обед, с собой и направился за Вильямом. Если я правильно понял характер начальника безопасности по тем рассказам, которые о нём слышал, то просто так он звать не будет, тем более во время общего обеда.
Идти пришлось недолго - правда, пришлось воспользоваться кабиной метро. Всю дорогу я терзался вопросом - зачем я понадобился Белброду? Неужели он узнал мой секрет? Но откуда бы? Я, вроде, не подавал для подозрений никаких оснований. Неужели чутьё профессионала?
Наконец мы пришли. Вильям, потратив на набор дверного кода минут пять - ещё бы, тот состоял из семи восьмизначных комбинаций, порядок ввода которых менялся каждый день, а сами комбинации - каждый месяц, - кивком показал мне на дверь, а сам остался снаружи. Такие инструкции ему, видимо, дал Белброд. Код, кстати, я на всякий случай запомнил, благо абсолютная память это позволяла.
Я вошёл внутрь. В кабинете Белброда я ещё не разу не был, но теперь увидел, что он мало чем отличается от многочисленных служебных комнат - стол, несколько стульев, шкаф с какими-то неизвестными мне устройствами, видеофон для связи, "окно"-голограмма с видом какого-то леса в пору золотой осени. Разве что такого сейфа нигде больше не было. Там, как я решил, храниться оружие.
В кабинете, кроме самого хозяина, присутствовал его отец, дядька Черномор. Хотя с первого взгляда и не скажешь, кто из них старше. Если волосы Черномора были, как и следует из прозвища, черны как ночь, а само лицо заросло так, что только глаза и нос видать, то Белброд, несмотря на то, что был его сыном, был полностью сед. Да и брился он, похоже, всё же чаще, по крайне мере, укорачивал бороду. Почему его волосы были белы как снег, я не знал, а слухи, которые ходили по базе, были не более чем простыми слухами, выявить из которых крупицы правды, ловко упрятанные под грудой домыслов и откровенной выдумки, было невозможно. По крайне мере, я не смог.
- Садись, - кивнул Белброд на стул. - Садись и слушай. Я знаю... Думаю, что знаю, кто ты.
- Вы наконец-то нашли информацию обо мне в своих базах, - обрадовался я, присаживаясь. - Я, к сожалению, ничего не помню о себе.
- Да, да, знаю, мне передавали, что ты говорил. К сожалению, человека с именем Вячеслав Юг мы пока не нашли.
- Но вы же только что сказали, что знаете, кто я.
- Я имел в виду профессию. Судя по всему, ты в прошлом военный. У нас возникла проблема. Дело в том, что для того, чтобы спасти Землю, наш орден создал специальные двигатели.
- Орден?
- Да, орден Спасения. Мы действовали независимо от файверов и контр-3, - при этих словах сына Черномор едва заметно усмехнулся, - и именно орден создал сеть бункеров и убежищ. Мы же создали двигатели, чтобы остановить Землю и не дать ей расколоться, как другие планеты, тот же Марс. Однако они должны быть запущены одновременно. Наш двигатель, который в получасе ходьбы от бункера, сломался - техники недавно сообщили. Что с остальными - не знаю, но хочется верить, что мы нашли не ошибку всех проектов. Вот уже двадцать минут, как техники не отвечают, похоже, что-то случилось. Я отправляю тебя с ещё двумя парнями проверить, что же произошло.
- Если техники погибли, - неожиданно сказал Черномор, - то здесь, в этой папке, описание того, как предположительно можно устранить поломку.
Я глянул на папку, неожиданно поняв, что все техники действительно мертвы. Дядька сильный интраморф - Белброд, впрочем, тоже, но у него меньше опыта, - а потому редко ошибается. И это очень, очень плохо.
- С тобой пойдут Иван - он встречал тебя, когда ты сюда пришёл и привёл ту толпу народа, - и его брат-близнец Родим...
Я шёл через лес. Деревья будто чувствовали приближающуюся беду и шелестели одновременно грустно и тревожно. Им вторили кусты и трава, выплетая общую мелодию близкой опасности. Скоро, уже скоро, - говорили деревья. Осталось недолго, - подтверждали кусты. Смерть, смерть, погибель, - тихо плакали травы. Что могли они, неподвижные, но от этого не менее живые, противопоставить тем, кто обладает разумом, а вместе с тем и бездумным любопытством? Что они могли сделать с теми, кто не стал слушать даже старших братьев по разуму и в результате... В результате - лишь смерть и гибель живого на Земле.
Неожиданно я услышал крик, из-за которого пришлось резко разворачиваться и бежать. Несмотря на то, что люди сами виновны в нынешней своей беде - как и в большинстве предыдущих, впрочем, - это не лишает меня, более сильного в данный момент, ответственности за слабых. И если кто-то кричит, значит, надо помочь.
Бежать пришлось недолго - вскоре я выскочил на край глубокого оврага. И выругался. Было с чего - на противоположной стороне, схватившись за корень, висел пацан лет шести-семи. Причём болтался он куда ниже края оврага. На краю лежал какой-то мужик, пытавшийся дотянуться к мальчишке, однако это у него не выходило. Я трижды чертыхнулся. Обегать овраг или разбираться, как пацан туда упал, было некогда. Можно быть уверенным, что и мужик, и бегущие ему на помощь люди - толпа, похоже, была огромная, но, к счастью, спасать ринулись не все, - не успеют помочь. Выход был только один, и оставалось молиться, чтобы люди не заметили во мне странностей, которые нельзя свалить на интраморфные способности.
Вариант был только один, и я решил им воспользоваться. А потому я разбежался - и прыгнул...
* * *
Резкое чувство опасности выдернуло меня из потока воспоминаний. Не раздумывая, я упал, сделал подсечку Алю - я шёл за ним, несмотря на образы из памяти. Мой спутник тоже повалился, и вовремя. Буквально в следующую секунду над нами пронеслась ракета, взорвавшись где-то в лесу, а потом туда, где мы только что лежали, вгрызлись три молнии нейтрализаторов. Но нападавшие опоздали - мы с Алем уже бежали к птерану, даже не пытаясь вступить в схватку - атакующих, судя по всему, было много для двоих, прятались они хорошо, да и могли быть приятелями того шестирукого, которого нам обоим вполне хватило. Птеран, к счастью, заминировать не догадались. Но когда мы взлетели, я понял, что расслабляться было ещё рано - они учли-таки возможность нашего выхода из-под обстрела. Вслед за нами поднялась погоня.
Аппараты преследователей - не знаю, были ли это птераны, или ещё что, - были значительно больше и массивнее нашего, и, кроме того, несли вооружение. Это я понял по нескольким лучам, пролетевшим мимо только благодаря пилотскому мастерству Аля да изрядной доли удачи. Однако долго это, как понимали мы оба, это продолжаться не могло.
- Придётся лететь через нагуали, - сказал Аль через пару минут, уклонившись от очередного выстрела. - Достань карту, а то сами вляпаемся в эти невидимые "колючки".
Отметив про себя слово "невидимые" - если мне не изменяла память, то один из них я прекрасно видел, - я порылся там, где мне указал спутник, и достал бумагу, на которой были помечены нагуали. Быстренько сориентировавшись, я понял, что это недалеко. Аль уже свернул в ту сторону и забрал карту у меня.
- Теперь не отвлекай меня.
Я кивнул. Преследователи, впрочем, не отстали, как на то, похоже, и надеялся Аль. Через минуту мы начали лавировать среди "колючек", как и враги, у которых, похоже, тоже была карта этой местности. Я отметил, что продолжаю видеть нагуали, и в этот момент понял, что птеран несётся прямо на особо густые заросли этой невидимой для прочих смерти.
- Сворачивай! - крикнул я. - Сворачивай быстрее!
- Нельзя, - покачал головой Аль, решив, видимо, что я боюсь попадания преследователей. - По бокам нагуали.
- Да мы несёмся на него, не видишь, что ли!
- Ты зря волнуешься...
- Поворачивай, идиот! - рявкнул я так, что он неосознанно подчинился приказу и повернул.
Преследователи не сворачивали и один за другим - слишком кучно и быстро летели, и никто не успел затормозить, - врезались в "колючку". Их машины нагуаль буквально нашинковал на мелкие полосы. Вместе с экипажем, если только они не велись как-нибудь дистанционно.
Нам повезло чуть больше - один из шипов срезал только правую заднюю часть птерана, а несколько других - располосовали крышу. Спустя пару секунд - высота была, к счастью, небольшой, - не встретив больше ни одного нагуаля - ещё одна удача, - мы рухнули на землю.
* * *
Пятьдесят метров... Ничтожно мало для бегуна - и огромное расстояние для прыгуна, даже если надо попасть метров на десять ниже того уровня, на котором находишься. Совсем другое дело - если умеешь летать. А я умел.
Вцепившись в стену оврага в паре метров под пацаном, я повис, точно паук. Земля мягкая, и пальцы легко вонзаются в неё. Проползти немного - и рыкнуть мальчишке - удерживаться только своими силами всё же не так уж и легко, чтобы тратить много времени на разговоры, - чтобы лез на закорки. И преодолеть остаток пути с вцепившемся в тебя не хуже клеща маленьким человечком...
Мужик, который пытался вытащить мальчишку, увидев, что я снял того с ветки, разразился радостными криками. Замолк, правда, почти сразу, поняв, что отвлекает этим меня от подъёма - откуда ему, действительно, было знать, что это мне ничем не мешает? - и оставшееся время следил за нами, лишь сжимая кулаки в опасные моменты. А когда смог дотянуться - одним рывком вытащил и меня, и вцепившегося мальчишку. Тот, кстати, отпустил меня далеко не сразу - видимо, от усилия у него свело пальцы, а может, сперва не поверил, что всё уже закончилось.
- Спасибо, парень, - хлопнул меня по плечу мужик. Сил ему было не занимать, я чуть было не упал на землю - сказывалось нервное и физическое напряжение, да и неподготовленный полёт даётся не абы как.
- Не за что, - с трудом прохрипел я в ответ, и уже окрепшим голосом продолжил. - Долг сильного - помогать тому, кто слабее. Я мог помочь в этой ситуации - и я помог.
- Классный прыжок, - подошёл к нам какой-то парень. - Ты что - файвер? Человек не может так прыгать.
- Нет, - искренне ответил я. - Не файвер я.
- Да? - удивился парень. - Значит, ты - интраморф? А ты сейчас летел, да? А повторить можешь?
- Да, летел. Но полёт забирает много сил, да и, к тому же, крайне энергоёмок, так что в ближайшее время я такое повторить не смогу.
Как это просто порой - говорить правду, но не договаривать до конца и одновременно ни в чём не отступить от истины. Я действительно не файвер. Но я не подтверждал, что я интраморф, однако теперь все будут думать именно так. Полёт действительно сильно истощает организм - но это не означает, что я не смогу сейчас взять и полететь. Другое дело, что тело долгое ещё время будет готово подняться в воздух - а значит, неподготовленное воспарение в небеса я повторить не смогу. Всё мною сказанное - правда, но вот понимают люди так, как они сами этого захотят. Это их право - а я не хочу, чтобы они догадались, кто я.
- Ух ты! А с нами идут несколько интраморфов, они так не умеют...
- Не все так могут, - усмехнулся я, вновь не покривив душой. Другое дело, что, по моим, конечно, сведениям, этого не может никто из интраморфов, но рамки ввёл мой собеседник, а не я.
- А...
- Вениамин, - нахмурился мужик, - хватит приставать к нашему гостю и спасителю твоего брата. Вы уж простите, - обратился он ко мне, - его любопытство, шестнадцать недавно стукнуло.
- Ничего, - ответил я. - Меня нисколько не тяготит этот разговор.
- А скажите, пожалуйста, тогда... - снова попытался спросить Вениамин.
- Можно с вами поговорить наедине? - к нам подошёл ещё один мужчина, невысокий, темноглазый, в светлом комбинезоне. - У меня есть к вам пара вопросов...
- Конечно, - кивнул я. - Куда отойдём?
- Вон к тем дубам.
- Я попрощаюсь и подойду.
- Хорошо, - кивнул невысокий.
- Работу будет предлагать, - заговорщицки шепнул первый мужик. - У нас проводников нет, а интраморф был бы в этом деле подспорьем, тем более такой сильный, как ты. А вообще, спасибо тебе за сына, век не забуду. Будешь свободен, подходи. Спроси Чёрного, меня все так знают.
Прозвище, кстати, ему подходило - у мужика всё лицо заросло чёрной как смоль бородой. А вот волос почему-то не было - то ли рано облысел, то ли специально бреет...
Я кивнул ему, подмигнул Вениамину и направился к дубам...
* * *
Очнулся я рывком. Только что передо мной разворачивались красочные картины воспоминаний - а вот я уже чувствую койку, на которой лежу. Открыв глаза, я увидел, что нахожусь в небольшой комнате с одним лишь выходом, в которой, у стены, и находилась моя койка. Больше ничего здесь не было. Комната освещалась одной лишь лампой, говорящая о том, что хозяева в энергии особо не ограничены.
Как только я попытался встать, дверь открылась - следили за мной, что ли? - и в неё вошли двое. Не скажу, чтобы их вид привёл меня в недоумение или, тем более, вселил в сердце ужас - есть же в этом мире шестерукие гиганты, не так ли? Так почему бы и не быть существам, более всего напоминающим животных, вставших на задние лапы и обзавёдшихся продуктами труда - одеждой, оружием, каким-то передвижным столиком?
У первого - и, похоже, главного, - в далёких предках явно были коты - он был весь покрыт короткой серой шерстью, да и строение лица и вертикальные зрачки явно унаследовал от пращуров. Одет он был в кожаную безрукавку, изобилующую множеством ремешков с кобурами пистолетов. За спиной - два меча крест-накрест, видны только их рукояти. Ещё один меч, короткий, у пояса.
Второй, который толкал столик, уставленный какими-то бутылочками и склянками, больше всего напоминал медведя, надевшего белый халат и шапочку с красным крестом - это явно был медик. Именно он и начал разговор:
- И как вы себя чувствуете?..
Вот уже пять дней я жил у зверо, как они себя называли. Надо сказать, что день был странным - точнее, просто не было ночи, а в сутках насчитывалось двадцать восемь часов. Солнце недвижимо стояло в небе - я, по крайне мере, движения не заметил. Зверо мне объяснили, что это так стало после Катастрофы - точнее, так говорят люди.
У этих полулюдей-полузверей было кастовое устройство общества - уровень каждого определялся в зависимости от того, кого он числил в пращурах - котов, медведей, морских львов, обезьян... "Коты", например, были элитой армии - зверо, не смотря на то, что ни с кем не воевали, имели боеспособные подразделения, - и предпочитали пистолетам различные мечи - как мономолики, так и иные, их собственной идеи и производства. Я бы их сравнил с древними японскими самураями. Представители всех каст овладели не одной только профессией. Те же "коты", к примеру, были ещё инженерами и техниками, а "медведи" - не только тяжеловооруженными бойцами, но и медиками, и грузчиками, да и вообще работали везде, где требовался физическая сила. Так мне объяснил Калерн, тот "кот", которого я встретил первым. Как к физическому труду относиться медицина, он сказать не смог - просто, де, так издревле повелось.
Зверо жили недалеко от Австралийского океана, который образовался после Катастрофы на месте Индийского и южных частей Тихого и Атлантического океанов. Это мне рассказал всё тот же Калерн, пояснив, правда, что они называют этот океан просто Южным, а о его происхождении узнали от немногочисленных людей, их посетивших. Вторым океаном был Русский Сверкающий, - или, опять же, просто Северный, - который образовался, соответственно, из Северного Ледовитого и оставшихся частей Тихого и Атлантического. Жили зверо несколькими общинами, расположенными на береговой линии на протяжении всей южной части появившейся после катастрофы вместо Земли лепёшки-линзы. Общины были тесно связаны друг с другом, ведь в каждой жили не все возможные касты, а только часть из них, а для полноценной жизни зверо было необходимо взаимодействие всех народов. Поэтому между поселениями были проложены многочисленные дороги - невидимые для постороннего взгляда, даже если смотреть с воздуха, - похожие больше не на пути привычного для человека вида, а на звериную тропу. А потому люди даже если натыкались на них, то не понимали, что это такое. Одну из таких троп показал мне Калерн - без него я бы её ни в жизни не нашёл.
Естественно, у каждой из каст-народов, входящих в зверо, было своё название. В той общине, куда я попал, жили кассры - "коты", - альтираки - "медведи" - и мальтауры - "обезьяны". Последние, кстати, были самым многочисленным народом у зверо. У всех каст был единый язык, сильно отличающийся от человеческого, так же как и своя письменность. Почему при этом я их понимал, Калерн мне объяснить не смог. Конечно, некоторые из зверо знали человеческий язык - письмо им категорически не давалось, - и именно на нём ко мне обращался тот альтирак-медик. Мой сопровождающий тоже старался первое время говорить на нём. Однако он то и дело сбивался на кайчи - так зверо называли свой язык. Потом он понял, что мне нет разницы, как он говорит - если честно, я вообще не слышал переходов с одного слога на другой, - и стал говорить так, как ему было привычнее. Во всём этом он мне однажды честно признался.
В какой-то момент меня вдруг заинтересовала неожиданная откровенность моего собеседника. Он рассказывал и показывал мне всё более-менее значимое в жизни общины, разве что до заводов и храма ещё не дошёл. Неужели они ничего не скрывают от случайных гостей вроде меня? Этот вопрос я и задал моему сопровождающему.
- Нет, - покачал головой Калерн. - Обычно с людьми, посещающими нас, мы просто торгуем - обмениваем генераторы и другой хлам, который остался от их древних предков и случайно попал к нам, на то, что считают мусором они, в основном всякий металлолом, который мы потом используем. Они думают, что ловко нас околпачивают, однако всё необходимое нам мы в состоянии произвести сами, в том числе и энергию. Есть и другие, вроде Чужака, с которым ты пришёл - этих мы можем назвать своими друзьями, однако это не означает, что мы рассказываем им абсолютно всё.
- Почему же такое исключение для меня?
- Всё просто. Ты - Создатель.
Наверное, моё лицо было столь красноречиво, что замолчавший было Калерн счёл за нужное пояснить:
- Ты - Истинный Создатель. Нас создал человек, ты в другом обличии, точнее, не совсем ты, а будто твоё кривое отражение. Внешний вид он, правда, имел совершенно иной. Говоря об отражении, я говорю о внутреннем мире. Он создал нас вскоре после Катастрофы - нам так, по крайне мере, кажется, - из обычных животных, дал нам разум, письменность, язык. Тот путь, который, как я знаю, люди проходили века и тысячелетия, даже больше, мы проскочили за три дня благодаря Первому Создателю. Однако он где-то ошибся в своих расчётах, он хотел, чтобы мы были агрессивными, ибо через три дня он созвал всех нас и сказал, что уходит и просит очистить то, что осталось от Земли, от человека. Я помню это, ибо видел, как и другие зверо - его не зрели лишь юнцы и дети, которые родились и выросли позже. Он ушёл - а мы остались. Остались и размышляли. Он научил нас думать, и мы поняли, что война не нужна в первую очередь нам. Несмотря на то, что он для нас сделал, он - Ложный Создатель, ибо стремился к своим целям, и создал нас как орудие для достижения этих целей, которые ничего не будут значить после выполнения работы. Даже если они сломаются во время службы - ничего страшного, если труд не будет закончен - можно всегда взять или сделать новые. Мы поняли, что должен быть Истинный Создатель, похожий на того, но с чистым духом. Жрецы из мальтауров способны видеть внутренний мир и читать память. Пока ты был без сознания, они изучили тебя. Пусть ты помнишь не всё, это так, но того, что есть, достаточно. Нам по пути с тем, кто не только считает, что долг сильного - помогать слабому, но и претворяет это в жизнь, рискуя собой.
На следующий день после этого разговора Аль наконец-то очнулся - он был без сознания намного дольше меня. Об этом мне сообщил один из зверо - мой спутник ещё не мог сам вставать. Вышел он только через два дня и сразу же изъявил желание продолжить наш путь - по его словам, отсюда нам оставалось немного. Зверо не протестовали.
Шли мы через леса, пробираясь то ли по настоящим звериным тропам, то ли по дорогам гоминоидов - так люди называли говорящих на кайчи. Через три дня деревья расступились, выпуская нас на равнину, а спустя ещё сутки с небольшим мы вышли к огромному сооружению, в котором и находился город. Как Аль объяснил, это был один из бункеров, в котором укрылись люди во время Катастрофы - но не подземный, как тот, в котором начальником стражи был Белброд, а наземный. Ходит легенда, что существует ещё воздушный, настоящая летающая крепость, а может, даже не один. Однако даже если они и есть, их давно уже не видели.
Бункер действительно больше походил на многоярусный город, закрытый сверху. Как мне рассказал Аль, к настоящему времени заселено было только пять убежищ, причём, как ни странно, все они располагались недалеко друг от друга - в планетарных, конечно, масштабах. Хотя, может, это и не странно? Видимо, здесь, на юге, буйство Катастрофы было гораздо меньше, чем в северных частях. Там уцелело несколько десятков миллионов, может, сотен миллионов, здесь - почти миллиард.
- Кстати, - неожиданно перебил мои мысли Аль, - ты не вспомнил, как тебя зовут?
Не знаю, почему я вдруг решил изменить имя, ведь Белброд назвал меня Вячеславом. Но мне отчего-то показалось, что тот человек, которым я был раньше, умер. Погиб в той станции техобслуживания двигателя за десять минут до Катастрофы.
- Зови меня Владислав Юг...
- Это твоё настоящее имя?
Хм, и как он догадался? Мысли мои, что ли, читает?
- Нет, - покачал головой я. - Я вспомнил, что как-то представлялся одному человеку Вячеславом, но я не уверен, что это не псевдоним. Кажется, я тогда что-то скрывал от окружающих... Но не факт.
- Ясно, - пробормотал Аль.
Между тем, разговаривая, мы подошли к огромным воротам бункера. Впрочем, было видно, что создателями вход был предусмотрен небольшой. Здесь располагалась маленькая по сравнению с бункером дверь, в которую спокойно мог войти человек, но только один. В этот же вход вполне могли влететь три птерана, а то и больше. Ворота высились, наверное, метров двадцать, если не на все тридцать.
- Это ещё зачем? - удивлённо спросил я, запрокинув голову.
- Ты грузовые ворота не видел, - усмехнулся Аль. - Они были просто огромны, но, к сожалению, во время Катастрофы... м-м-м... немного повредились. Пришлось делать новые самим - надо же как-то арахнидам выходить.
- Арахнидам? Это ещё кто такие?
- Не кто, а что - это роботы, просто говорят так. А вообще, скоро увидишь - они вот-вот должны пойти на работу. Тогда мы и зайдём через эти ворота - тащиться в обход слишком долго, а ради нас этот вход открывать не будут. Так что садись, подожд...
Окончание слова потонуло в скрипе отворяемых створ. Ворота открывались тяжело, генератор явно не был рассчитан на такие нагрузки и уже практически выработал свой ресурс. Интересно, а откуда я это знаю? А потом из ворот вышла первая машина, и мысли о генераторе пропали.
Робот напоминал паука весьма отдалённо - разве что наличием восьми конечностей да их формой, схожей с видом лапок этих существ. По крайне мере мне показалось, что он куда больше похож на богомола, с дополнительными хватательными лапками и без крыльев. Собственно, так он и выглядел - "брюшко" с четырьмя ногами, расположенное горизонтально, поднятое под прямым углом к нему "тело" с "головой"-кабиной и четырьмя "руками". Одна верхняя была оснащена чем-то напоминающим циркулярную пилу - явно инструмент для рубки леса, - вторая - захватом, как я полагаю - для собирания брёвен. Оставшиеся несли оружие - мономолик вместо кисти соответствующего размера и шесть турелей универсалов. Неслабая, надо сказать, машинка. И я знал, кто её создал. Точнее, вспомнил.
* * *
- Эй! Есть кто? - я застучал в дверь небольшого дома, стоящего на отшибе. - Славка, открывай, это я!
Стучать пришлось долго, хотя по размеру дома и не скажешь, что в нём где-то есть места, в которых можно не слышать шум с улицы. Однако Славка открывать дверь явно не собирался. Опять, небось, спустился в свой подвал - надо сказать, что вырыл он его знатный, на семь метров в только глубину, а уж о площади и говорить нечего. Мда, придётся ломать дверь - вдруг на него там что-то упало?
- Эй, Славка! Я щас дверь ломать буду!
Хорошо, что городская управа выселила его далеко за окраину, чтобы не ставил свои "опасные для жизни окружающих, а также могущие повлечь непоправимый ущерб всему граду в целом" опыты где-нибудь в другом месте. Будь их воля, они бы его ещё куда-нибудь послали, но, к счастью, ненормативная лексика в правительственных документах не используется под страхом огромных штрафов и даже снятия с должности, поэтому им пришлось указывать конкретное место нового дома горе-изобретателя. "Горе", впрочем, исключительно с их точки зрения, потому что по-настоящему Славка обогнал свою эпоху если не на век, то уже точно не на один десяток лет.
Сейчас для меня сложившаяся ситуация была даже хороша, потому что если бы я орал, что сломаю дверь, в центре города, где раньше жил парень, то меня упекли бы в тюрьму минут через пять. Если бы это происходило на окраине, куда его вначале собирались пересилить, то это время несколько бы увеличилось, но какая-нибудь въедливая сварливая старушка обязательно доложила стражникам о творящемся непотребстве. А здесь... Тишь да гладь да божья благодать, как кто-то говорил.
Вздохнув - мне так никто и не ответил, - я пошарил рукой в кармане и достал отмычки. Ломать дверь плечом, чтобы в клубах пыли и щеп - если дверь, конечно, деревянная, как у Славки, - и испортить другу интерьер - пусть в данном доме он практически отсутствует, - а потом ещё с больным плечом искать человека в огромном подвале... Варварство, одним словом. Мы уж так, отмычками...
Впрочем, подумав, я убрал отмычки обратно и просто толкнул дверь. Так и есть - Славка опять не заперся. Здесь, конечно, никто не войдёт, разве что какой-нибудь прохожий - хе, кто попрётся вдоль кромки гиблых болот, интересно, да ещё войдёт в дом, столь похожий с виду на сказочное обиталище не менее сказочной болотной ведьмы... Как же, ищи дурака. Но Славка не запирал и свой небедный особняк, который достался ему от предков и который теперь отошёл каким-то дальним родственникам, объявившимся, кажется, только тогда, когда хоромы уже решили пустить с молотка. Правда, большинство воров попросту плутали во всяких механизмах и явно алхимических столах и, если выбирались более-менее целыми, то сами сдавались страже. Помниться, при выселении на Славку пытались повесить три смерти самых отъявленных бандитов - за ними стража охотилась не по одному году, нет чтобы спасибо сказать за избавление от мира этаких негодяев. Из того особняка они выбраться не смогли...
Я зашёл и огляделся. Дом состоял из двух комнат - одна, которая, видимо, предполагалась в качестве общей, на первом этаже, другая, чуть меньше, где полагалось спать хозяину, на втором. К жилищу прилагался небольшой подвальчик, в котором прежний владелец, видимо, хранил всякие соленья. Но того то ли турнули куда-то ещё дальше, то ли, наоборот, помиловали, а дом вместе с подземным хранилищем достался Славке. И тут уж он развернулся...
Ага, так и есть, крышка люка, ведущего в подземные катакомбы, которые, помимо огромного основного помещения, прорыл Славка со своими землеройками, был откинут. Вот ещё вопрос - и почему бы землероек ни купить той же управе для проведения подземных работ, того же рытья канализаций хотя бы. Так нет же, "многие люди потеряют свой единственный доход", "как можно стольких лишать работы", "да как можно использовать роботов"...
Насчёт последнего, кстати, вообще написан трёхтомный научный труд, обстоятельно доказывающий, что использовать "какие-либо агрегаты" сложнее кирки и лопаты - это я утрирую, буры там тоже разрешили использовать, - при "рытье чего-либо подземного, ровно и как при работе в уже вырытых помещениях" нельзя ни при каких обстоятельствах. Бред же полный! Посмотрели бы они на хоромы, созданные этими роботами. Я, конечно, верю, что многие потеряют доход, но ведь можно дать им менее грязную работу!
Я спустился и осмотрелся. Ага, так и есть - дрыхнет! Нет, ну надо, а? Я понимаешь, стучусь-стучусь, беспокоюсь-беспокоюсь, а он спит!
- Подъём! Труба зовёт.
- А? - Славка поднял голову и автоматически поправил очки. - А, это ты... Зачем будишь, только спать лёг, да и ночь ещё на дворе...
- Ночь? - удивился я. - Да уже полдень давно миновал!
- Да? - удивлённо покосился на часы Славка. - Ну я и спать... Ладно, тогда заходи.
- А если бы была ночь, то выгнал бы? - усмехнулся я.
- Да ну тебя. Ты лучше смотри, что я придумал вчера.
Славка схватил голопланшет. Точнее, хотел схватить, потому что рядом ничего похожего не наблюдалось. Пока он, чертыхаясь, пытался найти его, я вспоминал. Как мы познакомились. Как я учил его, пытающегося изобрести что-нибудь полезное. Как ученик во много раз превзошёл учителя. Мы выглядели ровесниками, потому я и попросил его называть меня на "ты", хотя был значительно старше его. На многие жизни.
- Вот, смотри, - Славка, наконец, нашёл голопланшет, и я смог полюбоваться на его новое творение.
Вся моя весёлость, которую я всегда ощущал, когда общался со своим другом и бывшим учеником, мгновенно слетела. Что? Откуда? Как? Я смотрел на богомолоподобного бескрылого четырёхрукого робота и не мог понять этого.
- Учитель, что случилось? - собрался Славка, мгновенно уловивший изменения во мне, но ещё не понявший, что случилось. - Вам плохо?
- Нет, - с трудом разлепил губы я. - Просто... плохие воспоминания.
Плохие... Это слабо сказано, просто чтобы его успокоить его. Старые... Страшные... Воспоминания...
Типичная лаборатория и два предмета в руках. В одной - синтезатор, что ты взял у учёных, которые разобрались, как добавлять в него проекты большого размера. Теперь можно начать создавать армию роботов. Ты получил этот прибор от одного из "хозяев", но тот сказал только, как делать с его помощью оружие, и только. А потому пришлось провести небольшую акцию, благодаря которой синтезатор попал к учёным другого "начальника", которые и смогли понять, как он работает.
А в другой руке у тебя - бомба, которой предстоит взорвать всю эту лабораторию и всех этих людей. Потому что иначе кто-нибудь проболтается, и до первого "хозяина" дойдёт информация о пропаже именно твоего синтезатора, и тогда ни о каком доверии говорить не придётся. А тебе надо, чтобы оба твои врага тебе доверяли. Простите, ребята...
Кабина машины после боя и взрыватель в руке. Полная победа над обоими противниками. Но надо убедить стоящих за ними в их абсолютном разгроме, в выигрыше врага. А значит, те, кто шёл рядом с тобой, не должны сообщить своим начальникам о победе. Ведь этих хозяев уже нет в живых, и сообщение пойдёт выше по инстанциям, и кто-то сильно удивиться, узнав, что проиграли-то оба. Удивиться и насторожиться. Насторожиться и пойдёт разбираться. Придёт разбираться и поймёт, что его надули. А этого быть не должно. Потому-то во всех машинах, кроме твоей, и стоит сейчас по бомбе. И в роботах тех, кто сейчас сражался рядом с тобой, и тех, кто выполнил твоё задание в другом месте, уничтожив второго врага. Все бойцы не знают, что воюют вовсе не за своих хозяев. Пусть эти ребята идут против мира - но я их всех знаю в лицо.
- Простите, ребята, - снова и снова шепчут губы, раз за разом ты мысленно повторяешь их имена, пока палец тянется к кнопке взрывателя. Целую, наверное, вечность, а может, чуть больше.
Но вот она нажата. И взлетают на воздух богомолообразные уродливые машины, которые отныне мне будут сниться в кошмарах вместе с разделанным как на бойне телом сестры. Тогда голос мерзко смеялся. Но это было в последний раз...
Блеск инструментов и голос, рассказывающий, что твоя сестра оказалась вражеским агентом, и что она передавала врагу передовые технологии. И что обладатель голоса, имеющий полную власть, вынес приговор - медленную смерть от твоей руки. И знаешь, что не можешь отказаться, потому что тебя тоже подозревают, не зная, что вы оба ведёте собственную игру. Не можешь отказаться, потому что это означает гибель мира, рано или поздно. Не можешь отказаться, потому что за три часа до ареста сестра сама приходила к тебе и рассказала в экранированной комнате, что засветилась. Не можешь отказать, потому что тогда же она умоляла пойти на всё, чтобы закончить дело, даже на её убийство. Не можешь отказаться, потому что это погубит не только твою сестру и тебя, но и весь мир окончательно падёт, ведь об игре, которую вы вели, не знал больше никто. Да и какая игра - скорее афёра, шанс на выигрыш в которой призрачно мал, а при твоём отказе и вовсе растает без следа. И ты идёшь в пыточную, зная, что это сделаешь всё, что говорит тебе голос, ведя себя так, как и должен себя вести поражённый горем человек - но при этом беспрекословно подчиняющийся хозяину, ведь когда тот говорит, ты должен превращаться в зомби. Все аргументы - всего лишь забава, да проверка, не вышел ли ты из-под контроля. Он ведь не знает, что ты давно это обошёл, и не должен узнать до самой своей смерти...
Много... Слишком... Воспоминаний... Проносятся...
- Учитель, вам точно не плохо?
- Нормально, - сказал я.
Да, теперь они все живы - я проверил это. Но отвращение к себе за то, что мог сотворить подобное, тем не менее, не прошло...
* * *
- Юг, с тобой чего? Ты там вообще жив ещё?
Интересно, а что бы было, если бы я уже был мёртв? Что бы я тогда ответил на этот вопрос? Смешно...
- Порядок, - поднял руку я.
Интересно, а почему я валяюсь? Ах да, воспоминания... А почему я был уверен, что все они живы? Кажется, пока я пытался выстроить более-менее стройную систему из всех воспоминаний, язык болтал какой-то бред, потому что очнулся я от незнакомого голоса:
- Всё ясно. Учитывая, что он, как вы говорите, не пил, то это реакция на перегрев. Ему крайне противопоказано долго находиться на солнце.
Я открыл глаза - и когда я их закрыл? - и огляделся. Ага, больничная палата, рядом Аль всё в том же комбезе с маской - он её когда-нибудь снимает? - и тип в медицинской шапочке, сильно напоминающий первого встреченного мной альтирака. Я даже усмехнулся.
- Видите? - кивнул врач на меня. - Беспричинный смех лишь подтверждает мой диагноз. Ни в коем случае нельзя быть долго на солнце - кто знает, что случиться в следующий раз?
Ха, знал бы ты причину этого смеха, полез бы с кулаками, не посмотрел бы, что я больной. А знал бы причину моего состояния, разом бы уволился в связи с профнепригодностью. Так что лучше я помолчу и, может, даже посплю.
Не снилось, к счастью, ничего кошмарного, чего следовало бы ожидать из-за поднявшихся из глубин сознания воспоминаний. Только явился один раз мужчина - тот, который вроде как должен был нанимать меня в проводники, темноглазый в светлом комбинезоне. Он вначале удивлённо посмотрел на меня, потом понимающе усмехнулся и махнул рукой, будто бросая что-то в меня. И я проснулся.
Как оказалось, я проспал без малого восемь нынешних земных часов - об этом услужливо сообщали часы, на которые я посмотрел перед тем, как провалиться в грёзы Морфея. Значит, пора вставать и идти искать Аля - больше я всё равно никого в городе-бункере не знаю. Но этого делать не пришлось - мой недавний спутник сам вошёл в палату, так и не расставшись со своей маской и комбезом. Контейнера не было, видимо, сдал по прибытии. С меня, кстати, комбез тоже не сняли
- Проснулся, Юг? Вставай и давай за мной - познакомлю тебя с одним человеком, которых распределяет всех по работам. Я попрошу его отправить тебя в поиск или в охрану - это уже ты сам куда захочешь. Всё равно все остальные профессии либо мирные, либо требуют специальных навыков, а тебе не подходит ни первое, ни второе.
- Второе-то понятно почему, - ответил я, вставая, - я ничего не помню, даже если и умел. Но отчего мне не подходит мирная работа?
- Смеёшься? Не, рубить дрова или что-то вроде того - это не твоё.
- А зачем вам дрова? - заинтересовался я.
- Да мало ли, - пожал плечами Аль. - Часто где бывают нужны. Ну ладно, пошли.
Темнишь ты что-то Аль, темнишь. Пока, конечно, пошли, но потом надо будет разобраться поподробнее. А зарубку в памяти обязательно оставим.
Шли мы недолго - на больничном этаже палата, в которой я лежал, была недалеко от одного из лифтов. Они, как объяснил мне Аль, в бункере располагались достаточно часто, причём ездили по весьма странным маршрутам - не вертикально, как по идее должны. По крайне мере, я считал, что должны. Здесь же кабины могли, как я понял со слов моего спутника, занимать любое свободное место в шахте. То есть вводишь номер нужного яруса, затем - номер кабины, из которой хочешь выйти, немного тряски - вуаля, ты оказываешься в нужном месте. Как это работало, Аль не имел ни малейшего понятия, а я уж и тем более. Однако можно было заподозрить либо телепортацию, неизвестную, насколько мне известно, в этом мире.
Когда мы подошли к кабине лифта, я неожиданно кое-что вспомнил. Ну конечно, это ведь кабина метро! Кто-то из бункера Белброда просветил меня, что в бункерах работает закрытая сеть чего-то вроде телепортаторов. Местные называли это кабинами метро, но как точно работает эта штука, я, кажется, так и не понял - а может, просто не помню? То, что сеть закрыта, означало, кажется, что можно перемещаться только внутри бункера. Хотя, кажется, существовали и кабины, которые могли переместить туда, куда только пожелаешь - знать бы адрес, - но в убежищах таких было всего по две-три, чтобы не потерять связь после Катастрофы. Но об этом, похоже, здесь благополучно забыли... Хотя, не будучи точно уверенным в том, как работает метро - например, высаживает ли она вблизи места назначения, как делают здешние "лифты" или нет, - я не могу утверждать, что именно его кабины стоят бункерах. Возможно, неизвестный планировщик привнёс что-то в эту технологию. Пожалуй, решил я, буду называть местные средства передвижения так же, как и аборигены - лифтами. Хотя и оставлю очередную зарубку на память - надо разобраться, почему, собственно, все забыли о возможностях метро и того, что здесь стоит по-настоящему.
Но вот мы прибыли на место. Это был небольшой офис, скорее даже просто кабинет, и не скажешь, что здесь решаются судьбы миллионов людей - вряд ли в бункере проживает меньше. Я не преминул спросить об этом Аля.
- Таких офисов достаточно много, - пожал плечами Аль.
Почему мы пришли именно сюда, мой спутник пояснять не стал, а спросить я не успел - он уже толкнул дверь, входя. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. За дверью располагалось не такое уж и маленькое помещение, которое на две части делил стол. За столом сидел высокий мускулистый человек, который даже в помещении не снимал капюшон - видимо, привык к нему, как и Аль. Похоже, я видел одного из бывших - а может, и действующих, - поисковиков-сталкеров.
- Привет, Барни.
- А, это ты, - названный странным для меня именем Барни поднял глаза. - Аль Маска. Так и не показываешь своё лицо. Что тебя привело сюда?
- Вот, - кивнул Аль на меня. - Надо распределить на работу. Думаю, на поисковика или воина.
- Ишь, думает он. Думаю здесь я. Сейчас посмотрим, что есть свободное... Ага, вот. Есть только пилот арахнида. Не самое плохое место, по-моему. А там посмотрим.
- Хорошо, - кивнул я, не давая возразить Алю, который явно собирался это сделать. - Какую-то бумагу надо подписать?
- Да, конечно. Благодарю, Аль, не буду тебя задерживать.
Моему спутнику ничего не оставалось, кроме как покинуть нас, хотя он явно хотел высказать Барни всё, что о том думает - об этом говорили его эмоции, прорывающиеся за обычный барьер.
- Итак, что подписать?
- Ты даже не хочешь узнать, почему я определил тебя в пилоты? Только не говори, что поверил, что других мест нет.
- Не буду говорить. Думаю, даже Аль в это не поверил, хотя не уверен, что он хороший физиономист. Я же ясно вижу, что у вас какие-то проблемы с вырубкой леса либо с вашими арахнидами.
Господи, что за бред я несу? Язык сам молол что-то, не особо слушая мозги, так что оставалось только внимать.
- Вы правы, - перешёл отчего-то на "вы" Барни. - Действительно есть проблема. Дело в том, что с одного участка стали пропадать лесорубы - вместе, кстати, с роботами. Последнее столь же недопустимо, как и первое, потому что мы нашли пока только один склад арахнидов, да и не слышали ни о чём подобном от других бункеров.
- Ясно, - кивнул я. - Давайте бумагу и скажите, когда приступать.
- Думаю, дней через семь, когда отправиться очередная партия - зачем тянуть?
- Действительно, - вновь согласился я и подписал протянутую бумагу.
- Вот карта от вашей квартиры, на ней написан код для лифта. Можете идти.
Вечером - если, конечно, здесь вообще можно говорить о ночи и переходах к ней, учитывая, что Солнце недвижимо, - я ещё раз обдумывал события сегодняшнего дня. Какой чёрт дернул меня согласиться на это предложение? Понятно, что после тех воспоминаний мне хотелось побывать внутри робота, но зачем было соглашаться на работу? Я не понимал это, и мне этого не нравилось. В конце концов я плюнул на все размышления и отправился ужинать - как попасть в близжайшую столовую мне поведал первый встречный, весьма удивлённый моим вопросом. А вот по возвращении меня ждал сюрприз.
- Калерн? Ты здесь что делаешь?
- Приветствую тебя, Создатель, - поднялся касср с пола, где сидел, скрестив ноги.
- Как ты сюда попал?
- Прошу простить меня, но мы, зверо, тебе не всё рассказали. Избранные жрецы из нас могут делать... проекции, что ли... да, пожалуй, именно проекции на большие расстояния, причём не себя, а иных живых существ. Меня выбрали по двум причинам. Первая - я знаю тебя, а ты знаешь меня.
- А вторая?
- Вторая... следует, если я правильно говорю ваше слово... следует из причины, приведшей меня сюда. Дело в том, что через три дня, если ни что не измениться, зверо нападут на людей, и будут биться до последнего живого.
- Что?! - я только присел в кресло, как пришлось вскакивать. - Почему?! Вы же мирный народ, ты сам это говорил, вы не хотите войны! Что изменилось?!
- Появилась проблема... и большая. Ты не знаешь, но мы очень любим своих детей.
- Люди убили ваших детей?
- Нет... не совсем. Мы, зверо, несмотря на то, что разительно отличаемся друг от друга, едины. Вы, люди, крайне похожи, но столь же и разделены. Существует группа, рекомая флагоносцами...
- Живы ещё, гады...
- Вижу, вы их знаете. Так вот, их мы уже за людей не считаем, хоть и выглядят они точно так же. Есть ещё множество таких же групп и сообществ, но речь сейчас не о них. Мы понимаем, что люди и эти существа - разные. Но, боюсь, не все из нас, особенно не хотят принимать это дети из погибших деревень...
- Дети... из погибших деревень? - я не заметил, как ногти впились в кожу. Ибо я помнил...
* * *
Когда я подошёл к деревеньке, она уже горела. Кто? Как? Когда? Чёрт, ведь чувствовал ведь, что нельзя вчера было отсюда уходить! Так нет же, решил, что уже паранойя, что ничего не случится... Что б я ещё хоть раз не доверился своим предчувствиям!
Все эти мысли, впрочем, проносились в голове как-то мимоходом, я уже бежал и намечал цели, которые надо выполнить в первую очередь. Найти живых, если такие остались. Убить тех, кто сотворил это, ибо теперь они не могут называться людьми, их надо давить, как заразных насекомых, разносчиков опасной инфекции. Если, конечно, эти твари ещё не свалили, с них станется.