Рано поутру я иду торной дорогой, времени шестой час, сверкают звезды, а дорога оторочена деревьями, белыми от инея, и в оврагах иней, а на глыбах вывернутой земли в полях - серебристый отсвет.
Это Душички, и я иду вслед за ними, но на самом деле иду к ним, то есть в Смерть. И мысль о Смерти сегодня меня не пугает, мой путь в Смерть оторочен инистыми деревьями в хрустале - это верные Душички, и деревья, и их хрусталь, - и мое сердце так ликует перед скорой с ней встречей, так горит, что белые деревья розовеют, точно в цвету (это ведь у нас яблони), а иные тронула зелень и скачут в них птицы (это у нас зяблики), а звезды собрались в бриллиантовый круг шире и ласковей солнца, в круг зернистый и таинственно-жаркий, а город, куда я иду, венчает высокий холм Короной, в которую огромным драгоценным камнем вкраплен храм, а я, войдя в этот храм, чтобы помолиться об Усопших Верных, стану атомом на изломе лучей, что испускают суровые и кроткие глаза Богородицы - чистые пироповые зеркала вечного света в базальтовой оправе Смерти.
Перевод с чешского Рене Римских.
Dušiček
Jdu po jasné silnici časně zrána, je pět hodin, hvězdy jiskří a silnice jest lemována stromy, bílými jíním, i v příkopech jíní, a na hrotech hrud v polích je stříbrný přísvit.
Je Dušiček a já jdu za nimi, a vlastně se rozumí, že jdu tam, kde ony jsou, v Smrt. A myšlenka na tuto Smrt je dnes líbezná, moje cesta v Smrt jest lemována ojíněnými stromy, plnými křištálů - a to jsou věrné Dušičky, ty stromy i ty křištály - a moje srdce tolik plesá Smrti vstříc a je tolik vřelé, že bílé stromy růžovějí jako květy (avšak jsou to jabloně u nás) a některé se zelenají, a hopkají v nich ptáčci (jsou to pěnkavy u nás) a hvězdy se shlukly v démantové kolo, větší než slunce a nepalčivé, zrnité a mysticky hřející, a město, do kterého jdu, jest na kopci Korunou a na vrcholu chrám jest ohromným drahým kamenem v ní, a já, který jdu do toho chrámu modliti se za Věrné Zemřelé, budu tam jako atom v zášeří zlomených paprsků, linoucích se z krutých a slitovných zraků Matky Boží, čistých, pyropových zrcadel věčných jasů v čedičových rámech Smrti.