Сам он черный, но хвост у него электрический. Спящий на солнце, он - наичернейшая вещь, сколько под силу вообразить. Даже во сне стережет он пугливых мышат. О том говорят коготки, которыми прорастает каждая лапка. Страшно он славный и недобрый. Пташек срывает с дерева прежде, чем они созреют.
Стена
Мы стоим у стены. Сорвана молодость с нас, словно рубахи - с приговоренных. Ждем. Прежде чем жирная пуля сядет на шею, есть еще десять и двадцать лет. Стена высока и прочна. За стеной - дерево и звезда. Дерево точит стену своими корнями. Звезда гложет камень как мышь. Сто, двести лет погодя будет уже небольшое окошко.
Цезарь
Был себе да жил однажды цезарь. Был он желтоглазый и с хищными челюстями. Жил во дворце, полном мрамора и полиции. Один-одинешенек. Ночами он просыпался и кричал. Его никто не любил, а он больше всего любил охоту и террор. Правда, фотографировался всегда с детьми и меж цветами. Когда он умер, никто не посмел убрать его портретов. Взгляните: возможно, у вас в атрии осталась еще его маска.
Гвоздь в небе
То была прекраснейшая лазурь в моей жизни: погожая, прочная и столь чистая, что замирало дыхание. Медленно исходили из нее великие ангелы эфира.
Как вдруг я заметил гвоздь - заржавелый, искоса вбитый в небо. Пытался я о нем забыть. Напрасно: хоть краем глаза, но запинался, снова и снова, о гвоздь.
И что же осталось тогда от моего неба? Лазурь синяка.
Башня
На пятьдесят локтей башня уходит в землю и на столько же - в небо. В ее крипте сидит человек. Король наложил ему оковы на совесть. Оставив позади прекрасную жизнь, тот считает дни и ничего не ждет.
На самой вершине обитает астроном. Король дал ему телескоп, чтобы приковать ко вселенной. Астроном считает звезды и ничего не боится. Один наверху, один внизу, оба они засыпают сном, полным цифр, поэтому понимают друг друга. Голубя у них нет, и взамен черный кот носит вести меж подземельем и шпицем.