Если после смерти захотят нас превратить в высохший огонечек, что блуждает дорогами ветров, - нужно взбунтоваться. К черту вечный отдых на лоне воздуха в тени желтой глории, под шамканье двухмерного хора.
Нужно вселиться в камень, в дерево, в воду, в щели калитки. Лучше стать скрипом половиц, чем прозрачным до ужасного совершенством.
Органист
Живет он в лесу голых пней. Прививает им листья, ветви, целые кроны - зеленые и огневые. Ударяет ветром. Порой распаляет пожар, называемый фугой или хоралом. Ксендз, маленький словно короед, ворочается в зеркальце над нотами, а он бьет до великолепного танца, до роскошных падений. Завершается все спазмом архангельских труб, затем он спускается по темной крученой лестнице, кашляет и сплевывает в клетчатый платок густую флегму.
По дороге в Дельфы
Было это по дороге в Дельфы. Только я миновал красную скалу, как с противной стороны показался Аполлон. Шел он быстро, ни на что не обращая внимания. Когда мы сблизились, я заметил, что он поигрывает головой Медузы, перекошенной и высохшей от старости. Он что-то шептал себе под нос. Если я верно услышал - повторял: "Искусствовед должен исследовать жестокость".
Клавесин
По правде это орехового дерева шкафчик в черной оправе. Можно помыслить, будто хранятся в нем выцветшие письма, цыганские дукаты и ленты. А на самом деле там только кукушка, затерянная в гуще серебряной листвы.