Я сижу на краю этого здания и смотрю вниз, на шумный, не замирающий даже ночью старый город, на толпу, снующую туда и сюда, на оживленные улицы, на туристов, восторгающихся красотами, и думаю лишь о том, что они намного счастливее меня просто потому, что они не знают ни меня, ни моих проблем. Они просто люди, с радостями, горестями, любовью, суетой, кредитами, семьями и душами. Да-да, у них все это есть. У них... у меня нет... у меня есть только пара крыльев за спиной.
Сколько себя помню, я всегда хотела плести кружева. Нет, не те, что творят мастерицы крючков или спиц - иные, состоящие из букв, причудливо сплетающихся в сложной вязи в слова, а те в свою очередь - в предложения как в законченный ряд петелек, а потом... О, я творила целые миры, я сочиняла такие узоры, что не снились и золотошвейкам! Я любила творить, это все, что я могла, это все, чем я жила, дышала, пока однажды моя муза меня не покинула.
Это случилось под мостом, где я как обычно проходила - ничего особенного, таких мест в городе полно, просто тогда, тем вечером... господи, я же совсем забыла, что там начался ремонт! Как всегда погрузившись в мир фантазий, я возвращалась домой, но так уж вышло, что до дома в тот вечер я так и не дошла.
Не помню, сколько их было - трое, четверо? Может целая футбольная команда - не знаю, только это было настолько страшно, что горло сжало спазмом, я не могла кричать, не могла позвать на помощь в каких-то жалких футах от оживленной дороги...
...Полиция их так и не нашла, впрочем, стоило ли удивляться, если я даже не смогла никого описать - люди, маски, боль... что еще они от меня ожидали услышать? Подробный отчет о группе крови каждого из нападавших? Номер медицинской страховки?
В тот вечер муза и миры погибли. Конечно, созданные ранее, мои фантазии и герои жили на страницах компьютера и сайта, но остался один, самый важный мир, самый любимый... незаконченный, и оттого болело сердце, но творить я уже не могла.
Полгода спустя, когда душа как старый дом затянулась тонкой паутинкой апатии, я попыталась вернуть хотя бы часть музы.
Под мостами я уже не ходила, старалась не выходить из дома поздно вечером, боялась темноты, но почему-то именно в тот вечер я вышла прогуляться до ближайшего магазина, но свернула совсем в другую сторону. Бородатый тату-мастер не удивился моей просьбе, и так на моей спине распахнулись белоснежные крылья - аналог того, чего я лишилась в метафорическом смысле. Это было потрясающее чувство, я готова была парить... если бы могла.
Я много раз думала о том сравнении с птицами, мол, отними у них небо и они умрут. Не все, конечно, некоторые могли бы доживать унылый птичий век в клетке на жердочке, рядом с кормушкой, поилкой, зеркальцем, будучи игрушками в руках людей, но некоторым птицам небо нужно не только для полета так такового, но и для того, чтобы жить. Ласточки... да, ласточки, они кормятся в полете. Посади такую в клетку, обрежь крылья - и птица не будет собой...
Собственно, жалкий заменитель музы сработал, мой незаконченный мир снова ожил, страницы наполнились голосами героев, способных жить, любить, бороться и побеждать, только что осталось от той задумки, что я вначале лелеяла? Куда делось желание закончить сюжет моего мира счастливым концом? Почему строки сами складывались в драматическую развязку? Им не быть вместе? Но почему? Это же любовь, это правильно, они же заслужили, они столько вытерпели, так почему же тогда мои пальцы и мои мысли разлучают героев? За что?
У меня есть крылья. Два белоснежных крыла на плечах - красиво, особенно, когда я поднимаю руки. Тогда это выглядит так, как будто крылья раскрываются и кажется, что я готова взмахнуть ими и взлететь, только это всего лишь иллюзия полета.
Всегда думала о той забавной фразе про фальшивые елочные игрушки - не помню, где я ее услышала: мол, красивые, но ненастоящие, потому что от них нет радости. У нас в Англии красивое Рождество, игрушки и гирлянды настоящие, разноцветные, как и положено, только именно в этот год все краски мира стали серыми, но это не вина продавцов или изготовителей, это только мое видение мира.
Раньше я думала: а что держит людей от серьезных шагов? Почему влюбленные не женятся, если все так хорошо; почему любящие пары распадаются, почему у одних есть пентхаусы, а другие ютятся в домах с тонкими стенами? Теперь я об этом уже не думаю. О чем я думаю? Да ни о чем. Наверное, если б врачи могли поставить диагноз, они бы так его и написали - атрофия чувств.
На моей спине есть два крыла, только с каждым днем они становятся темнее, как будто происходит какая-то пигментация кожи. Нет, дело не в ней, со мной все в порядке, я не больна, но я умираю. Врачи не могут вылечить меня, потому что лечить то, что не видишь, но ощущаешь - невозможно.
Антидепрессанты не помогли, хоть доктор МакКуин и обещал мягкий постепенный эффект. Я пробовала сказать ему про крылья, но он не понял, осмотрел меня, сказал, что тату красивое, что они не чернеют, а я лишь грустно улыбнулась. Это незаметно, этого никто не видит и не понимает, но они действительно чернеют, я это чувствую.
Я стала приходить сюда, на эту крышу высотного дома и смотреть на город, мечтая когда-нибудь снова обрести мою музу и однажды расправить мои крылья в полете. Забавно сидеть вот так и смотреть на то, как люди ходят по земле и совершенно не хотят взглянуть на небо. Небо - это же целый мир, это так же прекрасно, как поцелуй любимой или цветение самого красивого цветка, только в Лондоне небо почти всегда затянуто облаками, у нас не видно звезд. Все, что у нас есть - это смог и вечный туман.
Паутинки в душе стали сереть от пыли апатии. Я уже не могла творить, сидя ночами над включенным экраном ноутбука и глядя на белый лист Word-а. Меня никогда не пугала белизна нового листа - наоборот, это был целый мир возможностей, ограниченный лишь моей фантазией, но теперь, когда моя муза меня покинула, творить я уже не могу. Я могу лишь думать о том моменте, когда я могла бы снова вернуться к прежнему состоянию, и понимать, что этого никогда не произойдет.
По телевизору сводка новостей - снова драки в Сити, снова копы ловят преступников, снова ищут наркотики, потом мир мод с новым течением - нынче носим только бирюзовое, прогноз погоды и анонс новых серий сериала, который смотрит уже третье поколение британцев. Неплохо, только актер на главную роль, как мне кажется, слабоват.
Крылья сегодня чешутся особенно сильно - не знаю, почему они вообще начали чесаться. Я не аллергик, просто... глупо так думать, но хочется верить, что они как будто вот-вот готовы раскрыться.
Одеваюсь - легкий топ, чтобы ничего не мешало, джинсы, сапоги и поверх топа куртка - и выхожу из дома. Странное зудящее чувство - назад я уже не вернусь, что-то сегодня обязательно произойдет. Наверное, это что-то прекрасное, наверное, моя муза вернется, все станет как прежде, я снова смогу творить...
Под ногами хлюпает грязь - Рождество в этом году как всегда бесснежное, сырое, моросит дождь, но погода не распугивает гуляющих, скорее, наоборот. Кругом сверкают гирлянды и зазывают витрины магазинов - торопитесь купить подарки! Рождество уже завтра, сегодня Сочельник, все торопятся, как будто опаздывают жить, только мне спешить некуда. Я иду на то самое высокое здание, где теперь часто сижу и смотрю на мир передо мной. Наверное, там меня ждет моя муза.
Даже когда не обнаруживаю никого на крыше, не огорчаюсь - еще не все потеряно, просто нужно чуть-чуть подождать...
На крыше холодно, Биг Бэн наверняка уже показывает за полночь, люди разбредаются кто куда, а я сижу на крыше и смотрю вниз - сегодня Лондон красив как никогда. Отсюда мир как на ладони и очень хочется прямо сейчас ощутить в руках любимый ноутбук, чтобы начать творить новую сложную вязь из букв, слов и предложений, чтобы навсегда запечатлеть все это, но ноутбук остался в квартире, ключ от нее выпал где-то по дороге - намеренно ли или случайно? - а я все еще сижу на крыше и жду мою музу. Спина чешется так, что приходится сбросить куртку, чтобы ветер остудил зуд. Наверное, крылья все-таки могут прорезаться, даже если они нарисованные, ведь правда? Если я усилием воли, пальцев и клавиатуры могла создавать целые миры, героев, способных жить своей жизнью на страницах моих произведений, почему же тогда нарисованные крылья не могут распахнуться по какой-то прихоти небес?
Подо мной целый мир, ждущий, когда я снова смогу творить, мой мир вокруг, он внутри меня, ждет, трепещет, как готовый проклюнуться птенец - как помочь ему? Помочь ли?
Край крыши так близко...
Я встаю и распахиваю объятия, крылья на моей спине раскрываются от моих движений. Наверное, это очень красиво - я не видела себя со спины. Подхватит ли меня ветер, вознесет ли в небеса, позволит ли мне парить и нырять как птице в воздушных потоках?
Кажется, внизу кто-то кричит, кажется, за спиной кто-то очень осторожно просит отойти от края:
-Мисс, пожалуйста...
У меня есть два крыла - ничего, что черных, на них тоже можно лететь, ведь правда? Мне нужно так немного - всего лишь обрести мою музу, всего лишь снова начать творить, чтобы снова создавать миры - я люблю творить, это все, что я могу, что люблю, что умею, просто позвольте мне...
-Мисс! - вскрикивает голос сзади, моей спины касаются пальцы, но я раскрываю руки, делаю шаг вперед и...