Войлошникова Рианна : другие произведения.

Ириска (Тема отчима и падчерицы) Общий файл

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:

    Любовь в пятнадцать лет. Что это? Увлечение? А если ОН и НАВСЕГДА? ТОТ ЕДИНСТВЕННЫЙ? Юношеский максимализм? Что делать в ситуации, если ОН твой отчим? Забыть, закрыть глаза, постараться выкинуть из головы? Не выходит. Смерть любимого человека. Угроза быть вырванной из привычного мира, от НЕГО... И единственный способ выжить - довериться ЕМУ, слиться с НИМ, стать ЕДИНЫМ ЦЕЛЫМ. ОН - тот самый, ОН - навсегда. И ВОПРЕКИ ВСЕМУ, для НЕГО, для НЕЕ, они будут бороться за свое маленькое, но такое нужное им счастье!!!

    Тема достаточно сложная, но любовь врывается в нашу жизнь, не спрашивая, хотим мы этого или нет, любовь меняет все. Возраст, обстоятельства, наше мнение в конце концов - все это помехой не является. Порой нити судьбы связывают людей там, где казалось бы эта связь невозможна и невообразима. Эта необыкновенная сила способна возродить уже почти мертвого человека, в душе мертвого, способна толкнуть на безумие, преступление, подвиг. Стоит также различать обычную похоть, флер романтического влечения, страсть, лавой бурлящую внутри нас, и любовь, которая становиться все больше, глубже, полнее, всеобъемлющее... Главные герои сопротивлялись, но все-таки противиться этой силе не смогли. А я не смогла отказать им три года назад появиться на свет, так как не могу сейчас отказать себе все же дописать эту историю до конца. Если для вас подобный формат отношений не приемлем - то просто перейдите на другое произведение.

    Ознакомительный фрагмент. Открытый доступ. РОМАН ЗАКОНЧЕН 15.08.2020
  Ириска. Для тебя вопреки - 1
  
  Автор: Рианна Войлошникова
  
  Возрастное ограничение: 18+
  
  Аннотация: влюбиться в отчима в пятнадцать лет... Чувства ворвались в их жизни и изменили все. Нити судьбы связали двух людей не смотря на обстоятельства, возраст, личное мнение. Проживите с ними радость и горе, страсть, чувство вины, счастье от обретения родственной души. Невозможно, нельзя, неизбежно. Человеческое сердце способно вместить всю боль этого мира и продолжить биться, продолжить любить. Если для Вас подобный формат отношений не приемлем - перейдите к следующему произведению.
  
  От автора: Тема достаточно сложная, но любовь врывается в нашу жизнь, не спрашивая, хотим мы этого или нет, любовь меняет все. Возраст, обстоятельства, наше мнение в конце концов - все это помехой не является. Порой нити судьбы связывают людей там, где казалось бы эта связь невозможна и невообразима. Эта необыкновенная сила способна возродить уже почти мертвого человека, в душе мертвого, способна толкнуть на безумие, преступление, подвиг. Стоит также различать обычную похоть, флер романтического влечения, страсть, лавой бурлящую внутри нас, и любовь, которая становиться все больше, глубже, полнее, всеобъемлющее... Главные герои сопротивлялись, но все-таки противиться этой силе не смогли. А я не смогла отказать им три года назад появиться на свет, так как не могу сейчас отказать себе все же дописать эту историю до конца. Если для вас подобный формат отношений не приемлем - то просто перейдите на другое произведение. Внимание! Данный отрывок романа и роман в целом защищены законом Российской Федерации об авторских правах. В соответствии со ст. 1229 Гражданского кодекса РФ, правообладатель может по своему усмотрению разрешать или запрещать другим лицам использование результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации. Размножение, обработка, распространение и любой вид использования информации, недопустимый законом о защите авторских прав, требует предварительного письменного согласия Автора. Игнорирование настоящего предупреждения будет воспринято Автором как умышленное нарушение исключительных прав на Произведение и вынудит его использовать все инструменты правовой защиты.
  
  
   Когда два сердца бьются в унисон, Когда мечта становится реальной, Когда я чувствую, моя судьба - лишь он, Когда в его глазах кажусь я идеальной... (Сухова Екатерина) Часть 1. 'Невозможно' Глава 1 4 апреля, 2012 Ириска - Ириска, ты куда пропала? Через сорок минут мы должны быть в кафе! Услышав голос отца, я улыбнулась. Он и мама сделали все возможное для того, чтобы сегодня я была счастлива. У меня день рождения! Мне исполнилось пятнадцать лет. - Иду! Уже иду! Внимательно осмотрела свое отражение в зеркале. Улыбнулась. Платье сидело на мне идеально! Купила его месяца два назад, когда вместе с подружками случайно забрела на распродажу в торговом центре. Небесно-синий цвет, воротничок - стоечка, открытая до поясницы спина. Длина достигала щиколоток, складки подола мягко ласкали кожу ног. Туфли я тоже покупала специально для праздника. Молочно-белые, с высокой платформой и каблуком - шпилькой. Да, когда родители меня в этом увидят... Учитывая, что и бюстгальтер под это платье надеть невозможно - реакцию папы сложно предсказать. Во мне проснулся азарт, щеки порозовели, в глазах загорелся игривый огонек. Я действительно повзрослела, хотя до этого момента даже самой себе не хотела в этом признаться. - Ира! Считаю до пяти! - голос отца стал грозным. Если он назвал меня Ирой, значит, его терпение уже на исходе. Подхватив со стола белый клатч, выплыла в коридор. Отец хотел еще что-то сказать, но, увидев меня, замер. - Дочка, какая ты у меня красивая! - Мама подошла ко мне, крепко обняла и поцеловала в щеку. - От парней точно отбоя не будет. Я улыбнулась. Отец после этих слов напрягся. Я улыбнулась еще шире. - Ира, может переоденешься? Мы тебя подождем. Я предупрежу гостей о задержке. Мама удивленно на него посмотрела. - Коль, ты чего? - Да, пап, тебе не нравится? Отец смутился. - Ты очень красивая, но твое платье... Не по возрасту оно. Это платье взрослой девушки! Мы с мамой переглянулись. Я уже мысленно подбирала наиболее убедительные аргументы. Помощь пришла, откуда ее не ждали. - Папа, Ира взрослая! Ты ей сам утром сказал. В этот момент я была готова расцеловать Артема, своего младшего братишку. Отец тяжело вздохнул, понял, что изменить что-либо в данной ситуации не сможет, покачал головой и открыл входную дверь. Я подмигнула Артемке и вышла из квартиры. День был по-весеннему солнечным и теплым, даже плащ на плечи накидывать не пришлось. Отец открыл дверцы машины, мы загрузились внутрь: я - на переднее сидение, а мама с Темкой сели сзади. Мама, редко водила машину самостоятельно и всегда предпочитала садиться там. А я - ближе к отцу. Мне нравилось наблюдать за его уверенными движениями. В отличие от большинства автолюбителей, он никогда не ругался и всегда соблюдал правила. Если нам предстоял долгий путь, то или я, или брат задавали ему разные вопросы. Отец отвечал, рассказывал что-нибудь интересное. Иногда к нашим беседам подключалась мама. Поэтому мы с братом очень любили дальние поездки на природу и пикники. Но сейчас мне хотелось несколько минут помолчать. Семья уловила мое настроение. В салоне стояла уютная тишина. Я задумалась о свой и маминой дальнейшей судьбе, если бы нас, в далеком прошлом, не встретил папа. Это сейчас я его так зову, но на самом деле он мой отчим. Мой биологический отец - Павел Колесов, сотрудник правоохранительных органов, домашний тиран и мерзавец. Мои первые воспоминания связана со скандалом мамы и Колесова. Я стою рядом и очень за нее боюсь, слезы льют из глаз ручьем. Этот кошмар продолжался бесконечно долго для трехлетнего ребенка. Я привыкла бояться громкого голоса и криков, непонятного шума в соседней комнате, пьяных мужчин. Не знаю, хватило бы мне мужества сделать то, что сделала моя мама. Когда Колесов уехал в очередную командировку, она собрала наши вещи и пошла на вокзал. Мама понимала, что муж обязательно найдет ее в родном городе, счет шел на часы. Именно тогда отец, мой любимый папочка, нашел нас. Как же я его боялась! Все мужчины мне казались грубыми, жестокими и злыми. Нужно обладать огромным терпением, чтобы суметь приручить меня, словно зверька. Помогла случайность - папа узнал, что я очень люблю ириски. Конфеты помогли нам сблизиться. С тех пор я - Ириска, а он - папочка. Машина остановилась под неоновой вывеской кафе 'Александрит'. - Прошу! - отец подал мне руку, и я вышла из машины. - Праздник для моей принцессы начинается! Я рассмеялась. Вот всегда он так, чувствую себя прямо какой-то драгоценностью, а не обычной девочкой. Гости нас ждали. Пришли мамины подруги - Наталья и Надежда. Они были одиноки, поэтому оказались без спутников. К тете Наде я относилась хорошо, а вот тетя Наташа... Когда она смотрела на папу, было в ее взгляде что-то такое, что мне очень сильно не нравилось, хотя я и не могла до конца понять свои ощущения. Мои школьные подруги Оля, Ника и Лара сделали коллективный подарок - серьги. Пару недель назад кто-то из девочек обратил внимание, что они мне очень понравились. Дядя Сережа - папин зам, был сегодня без своей жены, наверное - снова поругались. Он осмотрел меня с ног до головы, вручил подарок, и сказал то, что уже стало традицией: - Ириш, а давай я тебя с сыном познакомлю поближе, а? Я лишь улыбнулась и обернулась к выходу. В кафе вошел красивый высокий парень с букетом белых роз. Костя. Мой друг. - С днем рождения! - просто сказал он. Мы оба понимали, что ему есть, что еще сказать, но сделает он это наедине. Все сели за стол. Мама разрешила 'молодежи' выпить шампанского, хотя папа и был против. Народ веселился. Я тоже была счастлива. Дорогие мне люди радовались рядом со мной. Я купалась в любви, наслаждалась каждым мгновением, каждой минутой. Нет, тщеславия в себе я не наблюдала, просто это же - день рождения! А папа всегда мог превратить мой праздник в настоящее чудо! Повторно нам, 'молодёжи', шампанского не налили, взрослые перешли на вино. Постепенно наша компания разделилась на две. Друзья шутили и развлекались, решили включить караоке. Костя обладал великолепным голосом, и, конечно, он свое выступление посвятил мне. Это было трогательно, мне всегда нравились в отношениях настоящие, не наигранные чувства. Захотелось оказаться в его объятиях, в укромном уголке, чтобы папа не видел. После караоке, под дружное и громкое одобрение взрослых, мы пошли танцевать. Я, наконец-то, оказалась рядом с Костей, хотя и чувствовала на себя тяжелый папин взгляд. Ничего, пусть привыкает, что я взрослая. Одна песня сменяла другую, а мы все танцевали и танцевали, не отрываясь друг от друга ни на минуту. Костины глаза чуть потемнели, а зрачки немного расширились. Заметив это, я сглотнула. Внизу живота расплавилась сладкая карамель. Незаметно прижалась к нему в танце и, наверное, первый раз в жизни так явно ощутила мужское возбуждение. Покраснела и хихикнула. Костя смотрел на меня виновато, ему было стыдно. - Прости, ничего не могу с собой сделать, ты такая красивая! Его пальцы легко пробежались вдоль позвоночника, лаская обнаженную кожу. Мои ноги стали ватными, и я еще больше прижалась к парню, чтобы не споткнуться. Чувствовать себя женственной, привлекательной, соблазнительной было настолько классно, что это изменило во мне что-то. Я почувствовала себя девушкой, которая нравится парню... - Не переживай. Все хорошо. - Было видно, что мои слова нисколько Костю не успокоили. - Можно тебя поцеловать? Я вспомнила о том, что в кафе полно народу, что рядом танцуют мои подруги, что недалеко за столиком сидит папа и внимательно наблюдает за тем, чтобы Костя не сделал чего-то лишнего. Но все это в какой - то момент перестало иметь для меня значение, и я тихо выдохнула: - Можно. Первое касание губ было легким, невесомым. Внутри ликовала моя авантюрная натура. Он на это решился! Немного углубив поцелуй, парень ласкал мои губы, ненавязчиво находил мой язык, посасывал нижнюю губу. Я уплывала все дальше и дальше, мне очень остро захотелось большего. Из-за стола поднялись взрослые. Их наверное растормошил папа, чтобы не дать зависать нам с Костей у всех на виду. Девчонки быстро взяли меня в оборот, теперь мы танцевали все вместе. Через какое-то время моим партнером оказался папа, а с мамой танцевал дядя Сережа. Папа двигался с потрясающей грацией. Мне было приятно смотреть на красивое подтянутое мужское тело, любоваться, как под кожей, прикрытой тонкой тканью рубашки, перекатываются тяжи мышц. В какой-то момент подумалось, что мой муж, будущий, должен быть похож на него - сильный, красивый, заботливый, нежный. Пока все знакомые парни, даже Костя, ему в этом проигрывали. Это и понятно, папа - состоявшийся зрелый мужчина, а парни - зеленые, они еще не успели повзрослеть. Всему свое время. Когда заиграла популярная зажигательная мелодия, мама, дядя Сережа, мамины подруги и ребята снова присоединились к нам. В результате у нас получилось что-то типа хоровода, где каждый 'кто на что горазд'. Было весело всем. Под вечер я сильно устала, ноги гудели. И все равно комочек счастья рос, рос и рос, пока не заполнил всю меня. Я чувствовала, что свечусь, как солнышко, и поэтому улыбка не сходила с моего лица. Домой вернулись уже около одиннадцати часов вечера. С Костей побыть наедине не удалось, но я успела шепнуть, что мы завтра увидимся. Папа, видимо, после беседы с мамой, не возвращался к теме нашего прилюдного поцелуя с Костей. Я была благодарна маме за это. Хотелось завалиться на кровать и уснуть. Уже переодевшись в любимую пижаму, увидела, что на мой телефон пришло новое смс. Странно. Может еще поздравление? Нажав 'прочитать', я заледенела. 'С Днем Рождения, дочь! Твой настоящий отец.' Номер был не знаком. Несколько секунд тупо изучала цифры, а потом у меня подкосились ноги, и я опустилась на стул. Как? Откуда он узнал мой номер? Его не должно появиться в нашей жизни, у меня уже давно другой отец, а Колесова мы с мамой хотим забыть, как страшный сон. Столько разных эмоций вскипело внутри меня, но главной был страх. Меня затрясло. Не хочу, чтобы моя жизнь стала такой же, как и двенадцать лет назад. Не хочу снова прятаться под столом от тяжелой отцовской руки. Не хочу снова в истерике молиться Боженьке за маму, чтобы он спас и защитил. Я подтянула колени к подбородку и крепко сжала ноги руками, хотя бы так стараясь овладеть собой. - Ириска, тебя завтра в котором часу будить? Папа будил меня каждое утро, потому что я была страшной соней. Это была задача не из легких. Порой он просто вытаскивал меня из-под одеяла, щекотал и грозил холодным душем. Артем, кстати, активно ему в этом помогал. - Что случилось? - в его голосе послышалось беспокойство. Я молчала. Не потому, что хотела скрыть, просто в первые секунды не могла подобрать слов, чтобы выразить ту гамму чувств, что разрывали меня на мелкие клочки. Протянула телефон с открытым смс. Если бы я не знала его так хорошо, то не заметила бы и половины эмоций, которые отразились на его лице. Папа стянул меня со стула, усадил к себе на колени, как в детстве. Я прижалась к нему, и только когда почувствовала, что мою спину гладят родные руки, гарантирующие защиту и безопасность, смогла расслабиться. Знакомый с детства, родной и любимый, присущий только моему отчиму запах помог успокоиться. Не знаю, сколько мы так просидели. Может, минуту, может, десять. В конце концов, дрожь утихла, и я смогла оформить свои страхи в слова: - Пап, я не хочу к нему! Вы же с мамой меня не отдадите? Ожидая ответа, чуть отстранилась и вгляделась в его глаза. - Я никому тебя не отдам! Эти слова успокоили меня, сняли родившееся напряжение. Мой папа, отчим, всегда держит свое слово! Вошла мама. - Ира, Коля, что случилось? Папа рассказал, что произошло. Мама молчала, но страх и отчаяние отчетливо читались в ее взгляде. - Таня, я позабочусь об этом! Мне показалось, что мама ему не поверила, и я потянула ее за руку ближе к нам. Ей тоже была нужна поддержка. Именно это называется семьей, а семья у меня замечательная! Николай Я смотрел на спящую Иру, и в который раз благодарил создателя за это чудо. Если бы двенадцать лет назад я не опоздал на поезд, то не встретил бы Татьяну. С женой мы знакомы еще со школьной скамьи. Учились в параллельных классах, гуляли одной компанией. Но нескладная задорная девчонка у меня интереса не вызывала. У лучшей половины человечества я пользовался большим успехом, поэтому мне были доступны первые красавицы двора и школы. Удачно завалив экзамены в институт, загремел в армию. Два года мы не виделись. Это время не прошло для меня бесследно, вдалеке от дома, в жестких условиях, когда самое главное - это выжить, я наконец-то осознал истинные ценности человеческой жизни. Уехал зеленым сосунком, домой вернулся - мужчиной. Родители были рады меня видеть и устроили пир на весь мир по случаю моего дембеля. Там я снова увидел Таню. Угловатость фигуры сменилась плавными линиями, она стала уверенной самодостаточной молодой женщиной, которая пленила меня, и я впервые в жизни влюбился. Наши отношения развивались бурно. Я не думал, что в тихоне столько страсти и желания дарить другому любовь и заботу. Осознав, что она - моя женщина, сделал через четыре месяца предложение. Таня согласилась. Жилья у нас не было, жить с ее или моими родителями не хотелось, хотя они и старались всячески нас поддержать. Тогда я задумался о том, чтобы каким-то образом заработать на квартиру. Быстро оценив варианты, понял, что самый быстрый - это отслужить пару сроков в горячих точках. Таня, конечно, расплакалась, но удерживать силой не стала - поняла, что в первую очередь мне нужно это самому. Почувствовать себя главой семьи, мужчиной, опорой. Мама разрыдалась, когда узнала о подписании контракта. Отец просто молча пожал руку. Танины родители тоже не были в восторге от моей затеи, но отнеслись с пониманием. Мне предстояло отслужить три года. Первый год мы активно переписывались, писали каждую неделю, высылали фото. Через десять месяцев я приехал домой, в отпуск. Мы купались в любви, минуты друг без друга не проводили. Родители быстро поняли, что сопротивляться порыву молодых душ бесполезно, и оставили нас в покое. Пришло время снова уезжать, на этот раз расставаться было значительно сложнее. И снова письма, письма, письма... огромное, пожирающее тебя желание прикоснуться к любимому человеку. А потом, в один момент, письма приходить перестали. Я ничего не понимал, думал, что почта запаздывает, пытался дозвониться - тщетно! Ни о чем в тот момент не думал, не строил каких-либо версий, боялся допустить любую мысль, иначе... Мама позвонила, сказала, что Таня вышла замуж за моего одноклассника Пашку Колесова. Это было ударом ниже пояса, ножом в спину. Когда контракт закончился, я остался на третий срок, и на четвертый... Умерли мои родители, эта боль еще сильнее ускорила мое падение в бездну. Я лез в самое пекло, думал, найдет пуля - дура, и мучиться не буду. Но стал как заколдованный. Ребят вокруг автоматчики косят, а я жив... И от гранаты ни одного осколочка, так, легкая контузия. Столько друзей потерял, что представить страшно. Спустя еще три года все же решил - хватит. На заработанные деньги открыл свой бизнес, который стал приносить неплохой доход. Опыт службы зря не прошел. Как - то раз позвонил мне старый приятель, поинтересовался, буду ли я родительскую квартиру продавать. Долго думал и решил, что все же продать стоит. Пусть в нашей старой квартире снова зазвучит детский смех, даже если это чужие дети. Память о родителях в сердце живет. Вот и поехал, чтобы фотографии забрать, да некоторые вещи, но на обратном пути опоздал на поезд. На вокзале встретил Таню. Не узнал. Избитая, измученная, с маленькой трехлетней дочкой на руках. Струна внутри меня оборвалась, обида, что долгое время жила в душе, пропала. Осталось единственное желание - защитить, уберечь, помочь. Забрал их обоих к себе. Там - то и выяснилась причина, почему Таня перестала мне писать. Ей пришло письмо, якобы от меня, в котором сообщалось, что я встретил другую, успешно женился и прошу меня забыть. Видимо, Пашкина тетка постаралась, она была начальницей на Главпочтамте. И почерк, гады, подделали так, что сомнений не вызывал. И штемпели соответствовали... Мои же письма аккуратно изымались. Пашка еще с начальной школы был влюблен в Таню, но она внимания на него не обращала. А после такого ему удалось ее уговорить. Воспользовался Таниным состоянием. Ребеночка по-быстрому сделал, выбора не осталось. Дураки мы были, оба. И Таня, и я. Нет, чтобы разобраться, поговорить, так все сгоряча... Иришку я полюбил сразу -Танина дочь. О генах Колесова я никогда не думал. Маленькая бука с серьезными серыми глазами. Сама пигалица, но за маму готова стоять любой ценой. Никак со мной на контакт не шла, все возле мамы крутилась. А Тане просто не хватало сил на ребенка, у нее все тело было в синяках и ссадинах, да еще сильнейший стресс. Пришлось искать путь к упрямому девчоночьему сердечку. И кто бы мог подумать, что им окажется тот самый 'золотой ключик' - знакомые с детства конфетки, гроза пломб и причина неисчисляемого количества дырок в зубах? Ира от ирисок просто балдела, ела их с таким умильным личиком, что я просто терялся. Удивительно, простое лакомство, и столько удовольствия. Стал пользоваться обнаруженной слабостью, уговаривал гулять вместе со мной, читать сказки, ездить по магазинам. Через несколько недель, когда мы познакомились поближе, я из разряда 'злого дяди' перешел в 'папочку'. Вот так в моей жизни появилась белокурая сероглазая бестия, которую мне надо сейчас будить... Ириска смешно наморщила носик во сне и перевернулась на другой бок, словно почувствовала мой взгляд. - Вставай соня, утро наступило. Чудо не произошло. - Я сейчас Артема позову. Дыхание девчонки стало тихим и ровным. Проснулась. Притворяется. - Пап, я уже здесь. Сын ураганом влетел в комнату и занял выжидательную позицию в изголовье кровати. - Ириска, ну, все... Я вытащил ее из-под одеяла, хотя она пыталась незаметно сопротивляться, а Тема стал щекотать сестру. Через несколько секунд Ириска не выдержала, рассмеялась. Но как только я ее отпустил, плюхнулась обратно. - Мама уже стол накрывает. Просыпайся. Таня всегда кормила нас завтраком, который мы очень любили. У нас появилась традиция угадывать, что жена приготовит. Фантазия у нее богатая. Съев свою порцию блинчиков с очень вкусным кремом, мы вышли во двор. Детям нужно в школу, мне - на работу. Таня последние несколько лет работала через интернет. Я, как мог, ограждал ее от забот и трудностей, а она взамен окружала меня и детей теплом домашнего уюта и семейного счастья. - Пап, мы пойдем в выходные на аттракционы? Артем просунул голову между передними креслами и занял выжидательную позицию. Конечно, на Ирискином дне рождения мы хорошо развлеклись, только традиция есть традиция, и ее нужно всячески поддерживать. - Пойдем, если у тебя не будет снова "неуда" по поведению! - Мой сын с виду - ботаник ботаником, но при ближайшем рассмотрении... За год он умудрился порвать три портфеля, а число потерянных сменок перевалило за десяток. Он не конфликтный паренек, но неприятности словно притягивались магнитом. То стекло нечаянно разобьет, то налетит на учителя химии с реактивами в руках. - Ура! - закричал сын и тут же достал приставку, подаренную месяц назад. Ириска же молчала и что-то упорно строчила в телефоне. Наверняка, опять смс своему бойфренду. Как-то раз я все-таки залез в ее телефон, прочитал переписку с Константином. Ничего крамольного на тот момент не нашел, но столько пылкости и юношеского максимализма. За ней сейчас нужен глаз да глаз. Я вообще уважаю личное пространство детей, и все же беспокойство за Ириску было сильнее. Костя - хороший парень, поэтому я не против него конкретно. Я был против вообще любого, кто бы решил ошиваться вокруг моей дочери. А когда застал их в подъезде целующимися... Ире тогда впервые от меня влетело по полной, я даже Таню не послушал, проигнорировал ее уговоры. Девчонка клятвенно пообещала думать головой, только знаю я эти ветреные головы пятнадцатилетних девчонок. Как быстро она повзрослела... Превратилась в самую настоящую красавицу. Моя дочь. И не важно, что гены не мои. Все равно моя! Мой характер, мои манеры. Таня даже одно время шутила, что скоро начнет ревновать - так резко она превратилась из маминой дочки в папину. Повторяла за мной все мои жесты, выражения, интонацию. Ходила хвостиком и везде совала свой маленький носик. Я терпеливо объяснял, показывал, рассказывал. Когда они переехали ко мне, то я не мог смотреть на то, как Ириска вздрагивает от громкого слова, или боится хоть на минуту остаться одна в квартире. Кулаки просто чесались, хотелось Колесова как минимум покалечить. Таня отговорила. Сказала, что рада жить просто в мире и покое. И большего не надо. Я уважал мнение жены. Сказал, что разборки чинить не буду, но только до тех пор, пока он не лезет в нашу жизнь. А вчера... На мгновение мне показалось, будто снова вернулась та зашуганная озлобленная девочка из прошлого. День рождение мы отметили славно. Она была довольна, с таким восторгом открывала подарки, радовалась незначительным мелочам, просто лучилась счастьем. И все время целовала нас с мамой, благодарила. Я усмехнулся. Подхалимка, но такая искусная, что не сердишься, а наоборот, улыбаешься до ушей. Вечером эта проклятая смс-ка. Неужели одумался? Сомневаюсь. Тогда зачем ему она понадобилась? Я решил навести справки о бывшем однокласснике, чтобы, в случае чего, хотя бы знать, чего от него ожидать. Ире уже исполнилось четырнадцать, это большой жирный плюс. Но кроме официальных, законных методов решения проблем есть множество незаконных. Это тоже стоило брать в расчет. - Папочка, можно я сегодня вечером задержусь? Ну, вот, начинается. Я ждал продолжения. - Меня Костик в кино пригласил. - Вроде бы, вчера виделись. Ириска надула губки. Вот ведь все понимаю, а сопротивляться не могу, как с платьем вчера. Веревки вьет, как хочет. Ох, не позавидую будущему мужу. - Папочка, фильм новый вышел в 3D, очень посмотреть хочется. Там такие спецэффекты и актерский состав... - Ты мне зубы не заговаривай. - Ну, пап! Хочешь, я даже телефон выключать не буду? - Ладно, - согласился я, - только из кинотеатра сам тебя заберу, сбрось мне смс минут за тридцать. Ириска радостно улыбнулась. Вот ведь плутовка! На работу опоздал, потому что Тема забыл сменку, и мне пришлось возвращаться. Неудобно было перед сотрудниками, сам же требовал неукоснительной дисциплины. Но, как известно, начальство не опаздывает - задерживается. День пролетел незаметно. Сергей - мой заместитель и лучший друг, быстро накопал информацию на Колесова. Майор милиции, женат, двое детей. Мальчики двух и пяти лет. Жена младше на десять лет. Своя трехкомнатная квартира, дорогая машина. Откуда? Сергей из неофициальных источников нашел информацию о связи бывшего одноклассника с криминалом и активной работе на местного авторитета. Это уже было интересно. Информацию, если бы еще под нее подвести доказательную базу, можно выгодно использовать. Козырь лишним никогда не бывает. Смущало одно - зачем ему Ириска? Ладно бы, не было детей, а то двое, да еще парни. Что - то тут нечисто, нужно докопаться до истины. Вот так, загруженный под завязку своими думами, я пришел домой. Таня приготовила очень вкусный ужин. Даже Артем, любитель погрызть чего-нибудь в уголке, как хомяк, попросил добавки. Это показатель. Ириски все не было... - Тань, я, конечно, понимаю, что она взрослеет, и все такое, но уже девять часов. - Коль, сеанс идет до половины десятого. Они еще фильм смотрят. Не переживай ты так! - Как не переживать? Она же... Я не знал, как выразить свою мысль. Держишь вот такое крохотное чудо, миг, и это чудо возвращается домой в полночь со свидания. - Коль! Таня надо мной откровенно смеялась. А мне было не до смеха. - Вспомни нас в ее годы. - Вот я и вспоминаю, и еще то, что я в эти годы уже делал с девчонками. Таня накрыла своей ладонью мою ладонь. - Несмотря на напускную внешнюю несерьезность и браваду, Ира очень серьезная девочка. Ты же знаешь нашу дочь, сам ее воспитывал. И притом неплохо воспитал! И за себя может постоять, и как границу допустимого не перейти знает. А то, что она мальчиками интересуется - это нормально. Было бы странно, если это было не так. Просто верь ей... Я немного успокоился. Таня права. Что я в самом деле? - Коль... Таня хотела что-то спросить, но не решалась. Я сразу понял, о чем. - Узнал все, что мог. Не беспокойся. У него почти нет шансов. По закону Ира может сама выбрать, с кем жить. - Я просто боюсь. Очень. Таня дрожала. Не одна Ириска вчера окунулась в прошлое. - Дорогая моя, послушай, я же тебе обещал всегда - всегда тебя защищать. Значит, так оно и будет. Ты мне веришь? - Верю. - Ее ответ последовал незамедлительно. - Но все равно боюсь, это сильнее меня. В последний раз... думала, что это конец. Жена уткнулась мне в плечо, ее мелко трясло. - Он уронил меня на пол, бил, а я все на Иришку смотрела, наглядеться не могла. Думала, что последний раз ее вижу. Она тогда на него с кулаками кинулась. Он ударил ее, Ира в угол отлетела. Не знаю, откуда силы взялись, соскочила и закрыла ее собой. Он остановился. Ругался, орал, ушел, хлопнув дверью, и замок забыл закрыть. Выскочила, в чем была, только паспорт и свидетельство о рождении забрала. Как вспомню... Коль, если бы не ты - он же нас в покое не оставил бы! Он и не оставил, только жене это знать не надо было. Пришел к нам домой с разборками, когда Таня с Ирой уже спали. Я спустил его с лестницы. Колесов не успокоился, устроил слежку около подъезда, ждал удобного случая. У меня выбора не оставалось, подключил ребят. Они вытащили его, как червя из консервной банки, и так избили, что подонок потом три месяца в больнице лежал. Я к нему и пальцем не притронулся. Боялся, если начну, то уже не смогу остановиться. На тот момент это меня не страшило, только вот Таню с Ириской опять бы без защиты оставил. С тех пор он больше не появлялся. - Тань, ну, Тань! Все, хватит, сейчас Артемка прибежит и будет у тебя спрашивать, почему ты плачешь. Все будет хорошо, я обещаю. Пиликнул мобильник. Пора. - Поеду, Ириску заберу, а ты пока успокаивайся, чаю попей. Приеду - поговорим. Хорошо? - Да. Жена у меня умничка. Держится молодцом. А подобные минуты слабости - это не удивительно после всего, что было. Ночной город пролетал мимо меня, но красота ярких огней не трогала. Снова проснулось предчувствие, как в Чечне. Что-то должно случиться, и это что - то будет нехорошее, злое, разрушительное. Меня прошиб озноб. Только не это. Мое предчувствие еще ни разу меня не подводило. Я бы все отдал за то, чтобы это случилось со мной, а не с Ирой, Таней или Темкой. Ириска ждала меня на крыльце, такая маленькая, словно фея. Костя стоял рядом, дожидался меня, как и договаривались. Он пообещал не оставлять Ириску одну. Хороший парень, только вся проблема в том, что - парень. Костя открыл двери, помог дочери сесть в машину. Галантный, блин. - Садись, и тебя подбросим, время уже позднее. Парень кивнул и тоже сел в машину, не стал спорить. Молодежь сразу же взялась за ручки, начала играть в гляделки. Вот бли н! Костя жил не очень далеко от нас. Доехали быстро, машин на дорогах из-за позднего часа почти не было. Он попрощался и пошел домой. Наконец-то. - Поехали и мы домой? - Ага, только давай в магазин за ирисками заедем. Кто бы сомневался? Глава 2 Ириска Папа всю неделю ходил смурной, мама была, как на иголках. Причина очевидна, но я боялась заводить разговор. Папа меня обманывать не станет, но узнать всю правду я сама была не готова. Представляла себе, что все точно так же, как и раньше. Иногда, глядя на себя в зеркало, я вижу мамину копию, только на двадцать лет моложе. Это приятно, да и мама счастлива, когда на меня смотрит. Только среди маминых черт лица проскакивают и черты Колесова. Это раздражает, а еще очень злит то, что я не могу поменять свою фамилию с Колесовой на Кудрявцеву. В первом классе я всегда вздрагивала, когда учительница, строгая женщина с твердыми принципами, вызывала к доске: 'Колесова!'. И не понятно, от чего больше, то ли от страха отвечать, то ли от звучания ненавистной фамилии. Я восхищалась отчимом и очень хотела быть похожа именно на него. Поэтому стала копировать папины жесты, мимику, походку, манеру вести беседу. Мама это заметила, иногда это служило поводом для шуток. На этом сформировалась моя личность, а отчим по-прежнему оставался для меня любимым и родным. Рождение брата стало переломным моментом. Я его, наверное, полюбила сразу, как только узнала о маминой беременности. Только страх, что родители станут меня любить меньше, мешал радоваться. Старалась не показывать виду, даже в свои восемь лет понимала, как сильно могу обидеть родителей, особенно папу. Ему же хотелось родных по крови детей. Не знаю, каким образом он понял причину страха, грызущего меня. Когда маму увезли рожать, я училась во втором классе. Папа посадил меня к себе на колени, крепко обнял и сказал, что его любви хватит на нас двоих, на меня и на брата. Я всегда буду его любимой дочерью. Поверила, разревелась в три ручья, с моей детской души будто бы пудовые гири слетели. А папа все гладил меня по спине и успокаивал, говорил, что любит. Когда мама приехала из роддома, все уже было хорошо. Родители действительно очень любят Темку, но при этом я не чувствую себя ущемленной. Не понимаю, как им так удается, у нас действительно очень дружная семья. С новорожденным братом я проводила много времени, а когда он начал ходить... Забавный карапуз, мы ставили весь дом 'на уши'. Мне казалось невероятным наблюдать, как маленький человечек растет с каждым днем, развивается, учиться говорить... Именно тогда появилось желание родить и воспитывать своих детей с человеком искренне любящим меня. - Солнышко, в школу не опаздывай! Я кивнула маме и продолжила собираться. Сегодня суббота, всего три урока, значит, к обеду я буду свободна. Костя приглашал меня в кафе. Я отказалась, хотелось поболтать с подружками. Зазвонил телефон. - Алло! В ответ молчание. Я посмотрела на номер, чтобы узнать, кому перезвонить, и замерла. 'Неизвестный абонент'. Попробовала утешить себя мыслью, что это Оля. У нее каждый месяц, а то и чаще менялись парни, и вместе с ними телефонные номера. - Оля, ты? Тебя не слышно! На том конце стояла тишина. Быстро нажав отбой, бросила телефон на кровать, словно ядовитую змею. В глубине души знала, что это он звонил. Ну почему Колесов не может оставить нас в покое? Ненавижу его! За то, что мама так долго оглядывалась по сторонам, когда выходила из дома, за то, что шарахалась от каждой машины, за то, что так долго не могла снова стать собой. Ненавижу! Решение созрело сразу, надо рассказать папе. Он разберется. Я ворвалась в кухню, но тут же об этом пожалела. Папа целовался с мамой. Нежно, трогательно, неторопливо. Мама закрыла глаза, растворяясь в своем мужчине, опираясь на сильные руки, которым доверяла. Я, конечно, понимала, что родители - взрослые люди, целуются, занимаются сексом, но это сторона отношений обычно была скрыта от нас с Темкой. Каждый раз, становясь свидетелем подобных сцен, чувствую себя неудобно, как будто разрушаю их особый мир. Вышла тихонько из кухни, решила сказать о звонке позже. Через десять минут я вышла из подполья, но папа уже уехал на работу. - Солнышко, вечером с ним поговоришь. Одевайся, вы с Темой на такси до школы доедете. Я разочарованно вздохнула. Это был тот редкий случай, когда папа с нами не завтракал. Такси приехало в семь тридцать. Мы с Темой быстро спустились вниз и помахали маме рукой. Она провожала нас, наблюдая за нами в окно. Вот и школа - одна из лучших в городе. Даже по виду школа отличалась от других учебных заведений. Белоснежная, укутанная в весеннюю свежую зелень, обнесенная кованым забором с широкими автоматическими воротами. Большие окна, прорезанные в форме арок, давали много света, позволяли солнечным лучам гулять по партам и лицам прилежных учеников. В нашей школе работали замечательные учителя, которые старались найти индивидуальный подход к каждому ребенку. Множество углубленных дисциплин позволяло качественно подготовиться к поступлению в институт. В этом году заканчиваю десятый класс. Прошлый год, когда я сдавала экзамены за девятый класс, мне показался кошмаром. Что будет в следующем - представить страшно. Учусь я хорошо, тройки в моем дневнике редкость. - Привет! Костик бесшумно подошел сзади и поцеловал меня в щеку. В школе я запрещала целовать меня в губы. - Привет. Какой же он все-таки красивый, даже несмотря на то, что совсем не похож на отчима. Высокий, выше меня на целую голову, но все равно ниже папы. Темно-каштановые вьющиеся волосы. Тонкие, идеальной формы губы растянулись в приветливой улыбке. В раскосых глазах с длинными, почти девчоночьими ресницами тепло и радость. Одевался Костя стильно и со вкусом. Именно с такими парнями хотят встречаться девчонки, когда мечтают о поцелуях под луной и неземной романтике. Однажды он подошел ко мне, сказал, что я ему нравлюсь. Сначала я приняла его слова за шутку или розыгрыш. Конечно, парни на меня внимание обращали, но на тот момент увлечение спортом и книгами занимали все свободное внимание. Мы стали понемногу общаться, разговаривать на переменах, гулять по вечерам. Костя умел слушать, меня это очаровало. Сближаясь все больше, начала доверять, а дальше появились чувства. Острые, новые, первые. Все зашло дальше, чем я могла бы предположить в самом начале. Этот учебный год для Кости последний, он заканчивает одиннадцатый класс. Его родители переезжают в Москву, и в университет парень будет поступать именно там. Как сложатся наши отношения дальше - неизвестно... - Значит, ты меня сегодня динамишь? - Ага. - Моя улыбка была немного виноватой. - Хочется с девчонками прогуляться. Костя посмотрел на меня с укоризной. Времени осталось мало, подготовка к экзаменам отнимает львиную долю времени. Конечно, до Москвы не так уж и далеко, особенно на самолете, только каждую неделю летать не будешь. Мы оба это понимали. - Ириш... Он так печально на меня посмотрел, решил впервые заговорить о будущем? - Костя... Я не знала, что сказать. Заранее, наверное, смирилась с тем, чему суждено быть - то и будет. - Ладно, не обращай внимания. Твой отец будет рад, что не придется звонить каждые пятнадцать минут, пока ты со мной. Я шутливо ударила его по плечу. - И вовсе не каждые пятнадцать минут, всего-то пару раз за вечер. - Да-да, плюс десятиминутное внушение каждый раз... Тут мне возразить было нечего. - Он очень меня любит и поэтому переживает, заботится. - Я тоже. - Что? - Я тоже тебя люблю. Обернулась к Косте и замерла. Наша симпатия друг к другу была как бы по умолчанию, он говорил мне много приятных слов, но вот так открыто о своих чувствах... - Костя... - Я уезжаю через три недели. - Как? Парень грустно усмехнулся. - Это все равно случится, месяцем раньше, месяцем позже. ЕГЭ буду сдавать в Москве. Отца раньше решили перевести, выделили квартиру из фонда. Я просил остаться на экзамены здесь, но они отказали. У меня перед глазами замелькали моменты, когда мы были вместе. Вот Костя взволнованно и робко предлагает дружить. Не подходит с вальяжным видом, словно спускаясь с Олимпа, а неуверенно ждет ответа. Наш первый совместный поход в кино. Билетов на нормальные фильмы уже не осталось, и в итоге мы попали на третьесортный фильм ужасов. Весь сеанс безудержно хохотали, наблюдая за трехметровыми струями крови. Ну, уж очень ненатурально у режиссера и оператора получилось снять 'страшные' кадры. Осенний бал в школе в прошлом году. Я - в белом воздушном платье, с копной светлых волос, собранных в небрежную шишку, он - в угольно черном смокинге. Я надела туфли на платформе, и наши глаза оказались практически на одном уровне. У него тоже серые, только чуть темнее, чем у меня. Знакомство Кости с отчимом. Костя держался молодцом, не каждый парень в его возрасте с честью ответит на все вопросы, больше напоминающие по своей форме допрос, да еще под прищуром строгих зеленых глаз. Наш первый поцелуй. Именно такой, о котором мечтала. Совместная поездка к его родителям на дачу. Целая ночь при свете костра... Не заметила, как на глаза набежали слезы. До этого момента не понимала, насколько дорожу нашими отношениями. - Костя... Не знала, что сказать, ругала себя за косноязычность. - Не переживай. Я очень рад, что ты подарила мне эти семь месяцев. Если ты согласишься, то мы могли бы видеться, постараюсь приезжать часто. Возможно после окончания школы ты тоже захочешь поступать в Москву? Его искренность заслуживала уважения. - Я не могу сказать, что люблю тебя. Ты стал мне дорог. Очень. Не хочу с тобой расставаться. Если бы не этот переезд, то мне бы хотелось продолжить встречаться с тобой. Но... - у меня вырвался тяжелый вздох, мои страхи и сомнения обрели словесную форму, - ты уедешь, поступишь в университет. Все изменится... Ты изменишься. И, возможно, я тебе буду больше не нужна. Костик резко повернулся ко мне. - Ира, просто дай мне шанс! Я на все готов ради нас. Ты согласна? Безрассудно. Глупо. Опрометчиво. Но я ответила: - Согласна. Парень сначала растерялся, видимо, не ожидал, что я соглашусь так легко. Потом рассмеялся, подхватил меня на руки, крепко прижимая к себе. - Костик! Мы в школе! - Я помню! На этот раз я не стала отказываться от поцелуя в школьных стенах. - Эй, молодежь! Через три минуты звонок. Марш по кабинетам. Завуч со строгим лицом сердито сверкала глазами сквозь узкие затемненные стекла очков. А мы... Сделали вид, что смущены, извинились и побежали к крыльцу. На уроках я постоянно отвлекалась, не могла сосредоточиться на учебе. Хорошо, что к доске не вызывали, а то бы заработала себе 'неуд' под конец года. Хотелось то плакать, то смеяться. Костя уезжает, расставаться с ним будет тяжело. - Идешь? - сияющая Ольга возникла передо мной, как черт из табакерки. Я даже вздрогнула. - Колесова! Земля вызывает! В кафе идешь? Оля натуральная блондинка с голубыми глазами и весьма стервозным характером. Моя подруга очень красива, о чем прекрасно знает и бесстыдно пользуется при общении с парнями. Ее интересы это: мальчики, плавание, мальчики, шопинг и... снова мальчики. Мне вспомнился утренний звонок. Разговор с Костей вытеснил это событие из моей головы. - Оль, а ты номер меняла? Подруга чуть потупила взгляд, понятно - опять с парнем разругалась, и нехотя ответила: - Ага. - А ты мне утром звонила? - Не помню. Пока Оля листала память вызовов, я барабанила пальцами по парте от нетерпения. - Так, Насте звонила, Нике... Тебе... Не выдержав, я шагнула к ней и прошептала угрожающе: - Я тебя на следующей тренировке утоплю, если ты мне сейчас не скажешь - звонила или нет! Подруга отступила назад на два шага, осмотрела с ног до головы и изрекла: - Не переживай, ну, уедет Костик... Найдем тебе кого-нибудь. Да... Ну, что еще я ожидала от нее услышать? - О, девчонки, вы тут! В кафе идете? Ника, маленькая, хрупкая, с копной рыжих волос, стояла около двери и улыбалась от уха до уха. Пока мы шли к торговому центру, Оля все-таки пролистала память вызовов и уверенно ответила: - Я тебе точно утром не звонила! Настроение мое упало. Вывод напрашивался сам собой. В торговом центре было людно - суббота. Мы решили сначала сходить в кино на премьеру, но сеанс начинался только через час. Чтобы скоротать время, отправились в отделы с одеждой. Может быть, найдем что-нибудь интересное на лето. Оля и Лариса сделали пару покупок, их родители в деньгах не ограничивали. Нику воспитывала мама, поэтому она делала покупки редко, и заранее их продумывала. У меня, в принципе, денег было достаточно, чтобы позволить то, что мне хочется. Но я не привыкла тратить их просто так, поэтому старалась выбирать те вещи, которые действительно буду носить. От просмотра премьеры мы получили громадное удовольствие. Действительно качественная работа режиссера, сценаристов, актеров. На редкость хорошее кино, пусть и снято по мотивам комиксов, которые я не очень люблю. Обсуждая самые интересные моменты, мы пошли за мороженым. Разговор плавно перетекал с одной темы на другую. Девчонки развлекались. Оля строила глазки парням за соседним столиком. Лариса зачитывала смешные цитаты из соцсетей. Ника, доедая вторую порцию, сверлила взглядом аппетитный кусочек торта на витрине напротив. - Жизнь нужно прожить так, чтобы, как пример для воспитания внуков, она совсем не годилась, - прочитала Лариса. - Ага, давайте прямо сейчас начинать! - добавила Оля. Мы посмеялись. - Ир... А Ир... Слушай, там женщина сидит, за твоей спиной. Она уже минут десять с тебя глаз не сводит. Я захотела повернуться, но что-то меня остановило. Достала пудреницу и чуть развернулась, чтобы хорошо просматривалась столики позади. Да уж, видимо, чтение любимых детективов отчима просто так не прошло. На меня смотрела женщина в возрасте, ухоженная, красивая, дорого и элегантно одетая. Бежевое платье - футляр с высоким воротником идеально сидело на стройной фигуре. В ушах массивные золотые серьги. И глаза... Жесткие, расчетливые... Мне стало не по себе, последний раз я видела эту женщину, когда мне было три года. - Ты ее знаешь? - тихо спросила Лара. - Знаю, но хочу забыть. - А кто это? - не выдержала Ника. Я лишь прикрыла глаза. Все начинается опять. Что им от меня понадобилось? Детская обида вернулась с новой силой. - Девчонки, мне надо делать ноги! - грубо прервала я спор Лары с Олей. - Сейчас мы собираемся и дружно идем в туалет. Оля, выгляни, если никого в коридоре не будет, то идем к выходу. Встречаемся на нашей лавочке. - И, немного подумав, добавила. - Если что, звоните отчиму. Номер есть? Его номер был у Ники и Оли. Подружки, почувствовав мое напряжение, дружно встали и пошли за мной. У меня дрожали руки, чувство тревоги возрастало с каждой секундой. Какую опасность для меня могла представлять пожилая женщина? Но разум отказывался слушать доводы логики. Подсознательный страх, копившийся первые три года моей жизни, просачивался наружу. За нами никто не пошел. Я облегченно вздохнула. - Все, давайте на выход. - Может, ты нам все-таки объяснишь, что происходит? Оля, как всегда, не выдержала первой. - Потом. В такси сядем, и расскажу. Друг за другом, словно по минному полю, мы добрались до эскалатора. Я огляделась, стараясь не привлекать внимания. - Ириш, такси сейчас будет. Я вызвала. - Спасибо, Лара. Подъехала машина, я уже открыла дверцу, когда позади раздался голос: - А ты умная девочка! Может пойдешь по стопам отца? Тебя ждет замечательная карьера в правоохранительных органах. Твой отец будет тобой гордиться. У меня внутри все заледенело. Не знаю, откуда взялись силы, чтобы 'сохранить лицо'. - Мои отец и мама действительно мной гордятся. Вы правы. Моя бабушка, пропустила шпильку мимо, не обратив на нее внимания. - Я о твоем настоящем отце. Хотя, что от тебя ждать при такой-то матери? Она наверняка наговорила тебе страшилок, чтобы бы ты боялась и слушалась ее. Это было слишком. Страх ушел, его место заняла ярость. Как она смеет оскорблять мою маму? - Я помню достаточно. На ее губах зазмеилась ироничная улыбка. - Ты нам нужна. Отец по тебе скучает. Я хочу видеть, как растет моя внучка. Поедем к нам в гости, посмотришь, как мы живем. Если понравится - останешься. Маме твоей позвоним, предупредим. Паша ремонт в твоей комнате сделал, компьютер купил. Ему, кстати, путевку дали. Можете в Турцию слетать, отдохнуть. Да уж, с места в карьер. Честно говоря, я даже растерялась от такого напора. - Нет. - Ну, ладно, не хочешь в Турцию, можно в Таиланд или Египет. Ее наглость и непробиваемость меня просто поражала. Она же прекрасно поняла мою позицию. - Вы не поняли меня, я не поеду с ним никуда отдыхать. И с вами не поеду. И вообще, оставьте меня в покое. Вы двенадцать лет прекрасно без меня прожили. Выпалив это, я быстро села в машину, подружки без промедления последовали за мной. - Поехали! Водитель вырулил со стоянки торгового центра и встроился в поток машин. В голове было пусто, сердце в груди бешено колотилось. Глава 3 Николай Всю неделю Серега, мой зам, тщательно разрабатывал Колесова. Информация подтвердилась. Бывший одноклассник оказался оборотнем в погонах, имел обширные связи в криминальном мире и соответствующую репутацию. Эта ситуация мне все больше не нравилась. Зачем ему Ириска? Девчонка ходила вся напряженная, как струна. Снова появились старые привычки - вздрагивала от громкого крика, оглядывалась по сторонам на улице, все чаще жалась к матери. Из глаз исчезло веселье, даже цвет одежды с ярких жизнерадостных цветов поменяла на темные и серые тона. Таня переживала за дочь, расстраивалась сама. Я как мог, старался успокоить жену. Но, к сожалению, она меня не слышала. Снова попала во власть кошмара, который управлял ее жизнью более двенадцати лет назад. А в городе хозяйничала весна. Люди совсем разделись, вернее, женщины оделись в яркие летние наряды, на радость сильной половине человечества, мужчины сменили шерстяные костюмы на лен и хлопок. На остановочных комплексах и в торговых центрах в огромном количестве начали продавать солнцезащитные очки, разливной квас, мороженое. Мне же было не до отдыха и развлечений, значительно прибавилось. Да еще Серега предложил в качестве дополнительной услуги для наших клиентов заняться установкой охранных систем. Я с электроникой не очень дружил, но раз согласился, то приходилось ликвидировать пробел в знаниях. Целыми днями теперь сидел в интернете, вникая в тонкости. Попутно заинтересовался всякими шпионскими штучками, типа очков с видеозаписью, жучков и так далее. Хотя достать подобное оборудование у нас в стране было непросто, но возможно. Вот теперь и игрался, как мальчишка, грезивший о карьере Джеймса Бонда. А вот Серега такими штуками увлекся всерьез. Зазвонил телефон. Таня. Обычно жена днем не звонит, я сам набираю ее, когда появляется свободная минута. - Коля! Сердце пропустило удар. Таня была расстроена, и голос казался глухим, далеким. - Что случилось? - Он звонил, просил тебе передать... Уточнять личность звонившего я не стал, и так понятно. Жена даже лишний раз к нему по имени обращаться не хотела. А если уж приходилось - то по фамилии. Эту же привычку переняла и Ириска. - Когда? - Только что. - Таня замолчала, собираясь с силами, тихо всхлипывая в трубку. - Он хочет забрать нашу дочь! Говорит, что в суд подаст, и выиграет. А у нас шансов нет! Коля, этот подонок отнимет у меня Иру! Ириске уже есть четырнадцать, поэтому, в любом случае, все не будет так гладко, как это представлял Татьяне Колесов. Но он предпочитал грязные игры, поэтому собственный горький опыт со счетов сбрасывать тоже не стоило. - Танюш, успокойся. Он специально пугает тебя! - Я понимаю... Мне захотелось прижать к себе жену, утешить, защитить. Я слышал, как она тихо плакала. Как же так? Мои девочки за двенадцать лет не разучились бояться этого урода! - Я скоро буду. Дождусь звонка Сергея, и сразу приеду. Сергей позвонил через тридцать минут. Проблема нашего клиента решилась положительно, можно было ехать домой. Я уже собирался уходить, когда в кабинет влетела Ириска. Бледная, по щекам текут слезы, размывая тушь двумя короткими дорожками. Она бросилась мне на шею, уткнувшись хлюпающим носом в плечо. Ее трясло. - Она нашла меня. В торговом центре. Пока мы с девчонками гуляли. Честно говоря, я ничего не понял. И кто эта 'она', доведшая мою любимую дочь до слез? Видимо, Ириска почувствовала мое замешательство. - Бабушка! - девчонка будто выплюнула последнее слово. Мне резко захотелось куда-нибудь присесть. Пошел к дивану, прижимая к себе Ириску. Сел сам, ее посадил на колени и крепко к себе прижал. Она свернулась клубочком, спряталася у меня на руках. - Я не хочу к ним. И ни в какую Турцию не поеду. И Колесова знать не хочу! И мать его тоже! - Ириш, успокойся. Дочь переместилась чуть выше, теперь нос утыкался мне в шею, а пальцы железной хваткой вцепились в рубашку. - Глупо, да? - вопрос прозвучал на грани слышимости. - Что глупо? - Я так испугалась. Она же мне ничего не сделала, а я уже испугалась. Так страшно стало, как в детстве, и холодно. Привычка, наверное... бояться... Она еще теснее прижалась ко мне, хотя, казалось, это уже невозможно. - У нее такие глаза... Она за секунды будто маску надевает и другим человеком становится. Выследить нас смогла, хотя мы сначала в туалет пошли, потом только на стоянку. Арина Юрьевна дурой никогда не была, Ириска права. - Пап, - девчонка замолчала, собираясь с мыслями, - это вы из-за Колесова такие напряженные ходите всю неделю? Он еще звонил? - Сегодня. Маме. Ириска резко выпрямилась. - Как она? А я вдруг увидел, какие у нее глаза. Чистые. Ясные. Без налета лжи и притворства. Светло-серые, будто тучка на солнышко набежала. И вообще, где мои-то глаза были? Дочь выросла, превратилась в прекрасную девушку. Все черты, которые достались от Тани, распустились в Ире, как бутон, явив миру настоящую красоту. Ее губы, мягкие, чуть полноватые, приоткрылись в ожидании ответа. Я позавидовал тому, кто будет их целовать. 'Что за мысли?' - стало жутко неудобно перед самим собой. Это точно стресс. - Держится. Я злился. Очень. Из-за этого подонка страдают обе мои девочки. Гнев пудовой гирей упал мне на грудь. - Так хочется ему сейчас рожу разукрасить... И руки повыдергивать, чтобы больше не мог ни тебя, ни маму обидеть. И еще кое-что за то, что Таня от него натерпелась... Сам не понял, как вырвались эти слова. Таня тут же начала бы меня успокаивать, а Ириска меня поняла. Заявила с отстраненной торжественностью, будто клятву давая: - Я бы на это посмотрела. Удивился. Она никогда не была кровожадной. - А после того раза он больше не приходил? - Какого раза? - Когда ты его с лестницы спустил, а потом с какими-то мужиками вытаскивал из машины. Я видела. - А маме говорила? - Нет, не хотела расстраивать. Я прижал Ириску к себе, еще крепче, чем раньше. Она молодец, сообразила, Тане тогда точно волноваться не стоило. - Больше он не приходил, мы тогда очень хорошо поговорили. Думал, что друг друга поняли. Оказалось, у Павла плохая память. Ириска молчала, задумчиво скользя пальчиком от моего подбородка к ключице и обратно. - Я его тогда пальцем не тронул, боялся, что не остановлюсь. Посадят - вы снова без защиты останетесь. Дочь встрепенулась. - Не надо, ты мне очень нужен. - И, смутившись, добавила: - И маме с Артемкой. - Ириска, не переживай. Я всегда об этом помню! Мы так и сидели, объединяя тепло наших тел и душ. Я постепенно успокаивался. Ира перестала дрожать и испуганно жаться ко мне. Зазвонил телефон. Таня. - Коля, я до Ириши дозвониться не могу. - Жена была на грани истерики. Мне почему-то стало неудобно перед ней, но причина ускользала, не получалось разобраться в себе. - Ира у меня в офисе. Мы выезжаем. - Попроси маму чай заварить и обед подогреть. Это ее займет, и она успокоится, - тихо шепнула мне на ухо дочь. Я последовал ее совету. Ириска поднялась, а я ощутил пустоту. Она - как солнышко, маленькое, но невероятно теплое, проникающее во все уголки моей неправедной души. Домой мы приехали только через час. По дороге меня остановил ДПСник. На краткий миг показалось, что это очередная подлость Колесова. Документы сотрудника полиции я проверял с особой тщательностью, инспектор, конечно же, это заметил. После нескольких фраз быстро выяснилось, что ему от нас нужно - пополнить и без того не тощий кошелек. Так как законы я знал очень хорошо, предприимчивый сотрудник доблестной милиции решил нас отпустить с миром. В бесконечном потоке машин легко поймать более сговорчивую жертву. Таня, увидев дочь, крепко ее обняла, и некоторое время не хотела отпускать. Ириска тоже, как могла, успокаивала мать. Я смотрел на них, и внутри разгорался пожар. Мои девочки, моя семья, самые дорогие для меня люди. Они и Артем. По-настоящему я стал мужчиной, когда взял на себя ответственность за любимую женщину и ее дочь. Сын вышел из комнаты с заспанными глазами. Его учительница заболела, и класс отпустили по домам после первого урока. - Пап, мама снова плакала. Она меня не хочет слушать, скажи ей, что плакать не нужно. Я подхватил сына на руки. - Скажешь? Посмотрел на Таню, она кивнула и слабо улыбнулась. - Мама больше не будет плакать. Жена отпустила наконец-то Ириску, подошла к нам, обняла Артема. Сын завозился у меня на руках. - Мам, ты говорила, что мультфильм скоро закачается. Можно уже смотреть? - А что, давайте устроим семейный просмотр? Да, не думал, что сегодняшний день закончится просмотром детского мультика в кругу семьи. После этого мультика посмотрели еще один, и еще... Первым сдался Артем, он уснул у меня на коленях. Я отнес сына в комнату и вернулся назад. Таня с Ириской тоже уснули. Я впервые побоялся взять Ириску на руки... Сам не понимаю, чего испугался. Наверное, тех ощущений, которые вызовет во мне ее сонное мягкое тело, поэтому просто укрыл теплым пледом. - Таня, идем спать. Жена приоткрыла глаза, я помог ей встать и дойти до спальни. Лег, прижал ее к себе крепко, зажмурился. Когда моя жизнь перестала быть управляемой? Почему у меня все вышло из-под контроля? В груди холодным комом развернулось предчувствие беды. То самое, которое не раз и не два спасало меня, предупреждало о взрыве или засаде в расстрелянном доме. Что-то будет... *** Прошла неделя. Колесов молчал. Серега узнал, что в суд этот гад заявление еще не подавал. Но это ничего не значит, просто хочет поиграть на наших нервах, пытается выбить из колеи. - Не получится у тебя ничего! - сказал я своему отражению в окне, представляя на месте этого отражения своего злейшего врага. Таня была вся на нервах, замкнулась в себе. Ее точно беспокоило что-то еще, но я не понимал, что именно. Попытался разговорить - не получилось. Впервые за долгие годы мы серьезно поругались. Сам не понимаю, как так получилось, слово за слово... Очнулись от этого кошмара посреди кухни, выкрикивая очередную болезненную колкость в адрес друг друга. У меня на душе так муторно стало, что, не выдержав, я выскочил на улицу. Около часа бродил по окрестным дворам, пытался проанализировать произошедшее. Не получалось. Жена мне что-то недоговаривала, я чувствовал, был в этом уверен. И это 'что-то' было точно связано с Колесовым. Мне было обидно. Неужели за все эти годы я так и не заслужил в ее глазах доверия? Мало того, что мне приходится бороться с бывшим одноклассником, так еще и надо заморачиваться секретами собственной жены. Яркое солнце, жара под сорок градусов, мокрая от пота футболка, усталость от быстрой ходьбы притупили эмоции, я постепенно успокоился. Пешком возвращаться не хотелось, а забрел я на приличное расстояние, поэтому вызвал такси и поехал домой. Хорошо, что не выложил бумажник, по старой привычке. Таня лежала на нашей кровати, уткнувшись в подушку. Ее плечи чуть вздрагивали, волосы рассыпались золотой гладью. - Родная, прости... Эта картина просто разрывала мне сердце, не выношу женских слез. Мне не кажется это глупым или наигранным, как другим мужчинам, но настолько явное страдание слабого существа заставляет меня желать вывернуться наизнанку, лишь бы как-то помочь и утешить. - Танюш... Я прилег рядом, обнял жену крепко, начал нежно поглаживать плечи и спину. - Прости меня, я погорячился. Мы все на нервах последний месяц. Жена повернулась, не глядя на меня, уткнулась в шею. В то самое место, что и Ириска в офисе. - Это ты меня прости. Я виновата. Во всем... Те же самые слова, что и двенадцать лет назад. - Какая же я дура! Другая бы на моем месте поехала к тебе в часть, потребовала объяснений! А я... - Таня! - И сейчас, Коля, я не знаю, что мне делать! Я укачивал плачущую жену, из последних сил старался ее успокоить, придать уверенности в светлом и радостном будущем. - Прости меня, Коля! - Опять старая пластинка, родная! Прекрати передо мной извиняться! Ты ни в чем не виновата! Она наконец-то подняла заплаканные глаза и посмотрела на меня. В них было столько отчаяния и боли, что у меня ком в горле встал, и сердце защемило. - Мне есть, за что просить прощения... Я тебе не сказала... Снова. Таня снова от меня скрывает. - Колесов звонит. Часто. Почти каждый день. Когда тебя дома нет. Я испугалась, не сказала сразу. Я весь напрягся. Значит, моя интуиция меня не подвела. - Он угрожает, постоянно угрожает! Колесов хочет разрушить твой бизнес, чтобы ты не смог нас обеспечивать, и тогда, он думает, что мы Иришу добровольно отдадим! Она снова зашлась слезами. Я прижал ее крепче к себе и ждал, когда жена продолжит. - Колесов сказал, что полиция нам не поможет. А еще у тебя могут случайно найти наркотики, или обнаружить твои отпечатки пальцев на месте преступления. Клиенты могут уйти в другую фирму, у него там друг работает директором. А если и тогда не поймем... Таня снова зашлась в слезах, а я еще раз убедился в том, какой Колесов - подонок! Он не тот человек, который будет воевать в открытую. Его фишка - это подлость, хитрость, изворотливость. От Колесова можно ждать чего угодно. Я должен хорошо подготовиться, переосмыслить всю информацию, которая имеется, и ответить на самый главный вопрос. Зачем? Зачем ему понадобилась моя дочь? Если получится узнать это, то тогда я пойму как защититься, уберечь . А так - догадки, версии, предположения... - Коль, он угрожал мне, говорил, чтобы я тебе ничего не рассказывала! Я понял, для чего он это делал. Колесов - неплохой психолог, набрался в органах. И в то же время меня до сих пор цеплял тот факт, что Таня мне до конца не доверяет. А я выкладывался, делал для нее, Ириски, Темки все, что мог. Хотя, с другой стороны... Имею ли я право ее судить? После всего того, что она перенесла... И еще одна мысль мелькнула совершенно неожиданно: Ириска мне верит, полностью, безоговорочно. Она бы пришла ко мне. Всегда. В любой ситуации. Я закрыл глаза и встряхнул головой. Что-то странное со мной происходит, появляются мысли, которых совершенно не ждешь... - Родная, я благодарен тебе за откровенность. Это правильное решение - твой рассказ. Ты просто помни... Чтобы я мог вас защитить, я должен знать все! Таня удобнее устроилась на моих руках. - Меня несколько лет терзает одна мысль... - Какая? - Ты столько для меня сделал, делаешь для нас всех каждый день. А я? Я так и не смогла тебя отблагодарить, я тебя не заслуживаю! Я быстро перекатился, нависнув над женой, кровожадно улыбнулся и провозгласил: - Тогда, я потребую платы, прямо сейчас! Иногда это срабатывало, Таня отвлекалась на мои шутки и забывала о проблемах. Хотя бы на время. У жены была очень мягкая, чувствительная кожа, особенно на шее и груди. Запах ее тела меня возбуждал, а тихие стоны будили что-то глубокое, неосознаваемое. Потребность в любимой женщине вспыхнула в моем теле. Таня поймала мои губы, начала целовать. Потребность была обоюдной. *** Было уже восемь часов вечера, Ириска до сих пор не вернулась домой. Таня заснула после секса, мне не хотелось ее будить. Жене необходим отдых. Темку домой привела бабушка его друга - они иногда сидели у него дома после школы, играли в стрелялки. А Ириски все еще нет... Не представляю, как можно жить под одной крышей после вот такого скандала, который у нас с Таней сегодня произошел. Я еще раз порадовался тому, что мы помирились. Она сговорчивый человек, не конфликтный, понимающий. Мне очень это нравилось. Я считал, что именно это и есть проявление женственности, мягкости, чувственности. Но это все потом, а сейчас... Сейчас я ждал свою дочь. На телефон пришла смс: 'Папа, я с Костей. Задержусь до десяти. Не ругайся, пожалуйста, что так поздно. Нам с ним нужно поговорить. Приеду на такси. Костя проводит. Люблю! Целую!'. Вот так просто, 'не ругайся, пожалуйста'. Знал, что даже если начну - не смогу продолжить. В очередной раз все закончится моим обещанием сводить ее на какую-нибудь премьеру или вывезти всю семью куда-нибудь отдыхать на выходные. Вот как, как у нее получается мне зубы 'заговаривать'? Никто больше так не может, даже Таня. 'Я с Костей'. Почему-то сегодня мне это было слышать особенно неприятно. Да, моя девочка выросла, даже не успел понять, когда именно... Время пролетело незаметно. Казалось бы, совсем недавно любопытная светловолосая головка следовала за мной, как хвостик, и вот... 'Нам с ним нужно поговорить' ... Ириска стала взрослой, самостоятельной, умной. Понимаю, что не могу вмешиваться в ее отношения с парнем. Пообещать Косте все круги ада за то, что он мою девочку обидит - это одно, а специально лезть... Нет, не имею на это права, как бы сильно ни хотелось. Я могу лишь поддержать ее. В детстве у нее никогда не было от меня секретов. Мальчики, которые ей нравятся, чем болеет кошка подруги, какой мультик самый любимый, что она хочет на день рождения - я знал все! Сбитые коленки, порезанные пальцы, многочисленные ушибы - это все было по моей части. Ириска всегда видела во мне того, кто защитит, спрячет от всего мира. Мне до безумия это нравилось и, чего уж греха таить, значительно повышало самооценку. Я гордился тем, что нашел 'подход' к этому чуду, отыскал ключик от маленького сердечка. С возрастом многое начало меняться. Было очень интересно наблюдать за тем, как она взрослеет, из девочки превращается в девушку. Первые настоящие подруги, первые секреты, первые мальчики, о которых моя девочка молчала, и лишь тяжело вздыхала, глядя на общеклассную фотографию. А год назад появился Костя, первое серьезное увлечение. Серьезное настолько, что я еле сдержался, застав их целующимися в подъезде... Молодежь в упор никого не замечала, поглощенная первыми вспышками страсти и сильных новых чувств. То, что для меня было обыденностью, повседневностью, для моей Ириски было открытием, новым рубежом, важной вехой в жизни девочки - девушки. Первое, новое, чистое, светлое... Я готов на все, чтобы Ириска была счастлива, чтобы ей никогда не пришлось пережить то, что пережила Таня. А Костя... По большому счету, зря я его недолюбливал. Серьезный парень, да и намерения у него тоже серьезные для его возраста. Когда дочь привела его познакомиться с семьей - кстати, его инициатива, я просто впал в ступор. Привык считать ее кнопкой, а тут целый 'мой парень', 'мы решили встречаться' ... Устроил я тогда ему допрос с пристрастием, не каждый мужик выдерживал мой коронный взгляд, родом еще из армии. Но парень держался, я его невольно зауважал. Конечно, о настоящей любви речи не шло, но влюбленность была. Сильная, юношеская, пылкая. Я понимал, что она все равно, рано или поздно, начнет с кем-нибудь встречаться. И Костя для роли 'первого' подходил неплохо. Совсем неплохо... Всклокоченная темноволосая головка появилась в кухне. - Тем, ты чего не спишь? - Пить хочу. Я налил ребенку молока. - Пап, сказку почитаешь? - Сын, какая сказка, ты уже в школе учишься! - Ну, паааааап.... Вот еще один... - Пойдем, - сказал со вздохом. Сын лег в кровать. Долго не могли выбрать сказку, когда Артем наконец-то сделал свой выбор, я ушел искать книгу. Вернувшись назад, застал ребенка сладко спящим. Я снова вздохнул, теперь уже от разочарования. Рядом с Темкой время пролетело бы гораздо быстрее. Но, не будить же сына из-за того, что папе скучно! Вернулся в кухню, поставил на огонь чайник. Без десяти десять в замочной скважине повернулся ключ. Ириска пришла. Я вышел в прихожую, встретить дочь. Было видно, что она плакала, но пыталась это от меня скрыть. - Чай будешь? Ириска благодарно кивнула и пошла в ванную - умываться и переодеваться. На кухне она появилась в пижаме с мультяшными героями 'Русалочки' - любимого мультика в детстве. Ее гардероб за последний год очень сильно изменился, короткие юбки, довольно открытые платья, каблуки... Но при этом ее страсть к детским пижамам с любимыми персонажами сохранилась. Тапки - мики-маус, халат с феями... Такая мягкая, открытая, уютная, родная! Даже львенок - один из первых моих подарков до сих пор охраняет постель хозяйки. Столько разных граней в одном маленьком юном человечке! Я привык к другому - все четко, ясно, просто. - Осторожно, горячо. Поставил перед ней чашку, добавил кусочек сахара и каплю молока. Мы пили в молчании. Ее взгляд, устремленный в никуда, меня напрягал. Хрупкое молчание, комфортное для нас обоих, наоборот, сближало. Я взял ее хрупкую маленькую ладошку и прижал к своей щеке. - Все будет хорошо. Веришь? Ириска усмехнулась, а потом из глаз полились слезы. Крупные, редкие, тяжелые. Я смотрел, как прозрачные хрустальные капли стекают по щекам, подбородку, падают на розовый хлопок пижамы и растекаются мокрыми пятнышками. Не мог понять, что же случилось, как помочь, почему ей так больно. Хотел прижать к себе, но почему-то не сделал этого. - Ириска... Она сама забралась ко мне на колени и крепко прижалась. Скоро и моя футболка стала мокрой от слез. Я гладил ее по мягким длинным волосам своей шершавой широкой ладонью, шептал всякие глупости, обещал всегда быть рядом. Постепенно потоп прекратился, моя девочка затихла. - Рассказывай! - велел я. Дело действительно серьезное, для нее серьезное, раз дочь так реагирует. Я обязан знать, что происходит. - Костя уезжает через три дня. Я почему-то облегченно выдохнул, будто бы внутри пружина ослабла. Ириска пошевелилась, устраиваясь поудобнее, подтягивая замерзшие ступни выше. Внезапно я совершенно по-новому ощутил ее тело, доверчиво прижатое ко мне, ласковое тепло, которое меня просто парализовало, легкое частое дыхание, еще не восстановившееся после слез. Внутри что-то екнуло и оборвалось... Глава 4 Ириска Два дня после встречи с 'бабушкой' я носа из дома не показывала. В школу нас отвозил папа, а домой привозил дядя Сережа, его зам. Когда мы с девчонками сели в такси, то у меня перед глазами все плыло, в ушах стояли слова Колесова: 'Где бы вы ни были, я вас все равно найду!'. Подружки пытались меня отвлечь, разговорить, но получалось это у них очень плохо. Водитель несколько раз спросил меня, куда ехать. Я не ответила, не могла сосредоточиться и понять, что от меня хочет этот грузный и недовольный дядька. Оля назвала мой домашний адрес. Увидев знакомый подъезд, поняла, что хочу к отчиму. Только рядом с ним почувствую себя в безопасности. - Нам не сюда. Офис отца находился на другом конце города, водитель явно не хотел нас везти дальше, и я сунула ему в ладонь пятисотенную купюру. Девчонки доехали со мной до офиса, пообещав написать смс, как доберутся до дома. - Спасибо! - поблагодарила я их. Они дружно кивнули, завели меня в здание, и пошли к выходу. А я поторопилась подняться на второй этаж. Охранник меня даже не затормозил, мы были давно знакомы. Пробежав мимо Инны, папиной секретарши, вломилась в его кабинет. Он уже собирался уходить, я до безумия обрадовалась, что успела. Бросилась к нему на шею, как в детстве, когда сдирала коленки, или со мной приключалась еще какая-нибудь беда, выдуманная или настоящая. Папа обнял меня, прижал к себе крепко-крепко, как мне хотелось. И тут я дала волю своему страху, рвущимся наружу слезам. Меня трясло, а он сел на диван, усадил меня к себе на колени. Свернувшись клубочком, наконец-то почувствовала себя абсолютно защищенной. Рядом с ним мне ничего не грозит, но проблема была в том, что папочка не мог находиться рядом со мной круглосуточно. Когда начала свой рассказ, слова из меня потекли сами. Я практически не отдавала себе отчет в том, что говорю, просто выплескивала свой страх, все свои переживания. Папа гладил меня по голове. Его запах, знакомый с детства, родной, близкий, меня успокаивал. А тепло большого тела согревало, позволяло оттаять, вынырнуть из накатившего кошмара. Немного поерзав на коленях, забралась повыше и устроилась удобнее, уткнулась носом в ямочку между плечом и шеей - с детства люблю так делать. Его щетина щекотала мне лоб, это было приятно. Мама всегда ругалась на отца, когда он не брился по утрам, а мне наоборот - нравилось. В такие моменты папа специально принимался меня щекотать подбородком по рукам, спине, плечам... Я хохотала и понарошку пыталась вырваться. Может быть, сейчас именно счастливые воспоминания вливали в меня по капле уверенность и надежду. Снова вспомнились глаза Арины Юрьевны, матери Колесова. Опять к горлу подкатил болезненный ком. Я казалась себе глупой, наивной, трусливой, но не могла по-другому реагировать на появление в моей жизни самого страшного кошмара. - Глупо, да? - сама не поняла, что задала терзавший меня вопрос вслух. - Что глупо? - папа растерялся. - Я так испугалась. Она же мне ничего не сделала, а я уже запаниковала. Так страшно стало, как в детстве. Привычка, наверное, бояться... Я еще теснее прижалась к нему, и в ответ ощутила мягкие ласковые объятия. Мои предположения оказались верными. Именно из-за Колесова они всю неделю ходили наряженные, а сегодня этот подонок снова угрожал маме. Бедная! Как же ей сейчас плохо! Я тогда ребенком была, мало что из увиденного понимала... Но если на меня накатывает такой ужас при воспоминании о биологическом отце, то каково приходится маме? Вспомнились несколько малозаметных шрамов, которые всегда были спрятаны у нее под одеждой... - Как она? - спросила папу, встречаясь с ним взглядом. И провалилась в глубокую насыщенную зелень его глаз, очень напоминающую болотный мох, который видела в детстве, когда была в гостях у бабушки. Я испугалась собственных чувств, тут же нахлынувших на меня. Мое сердце заколотилось с бешеной скоростью, в горле пересохло. И чем дольше смотрела в эти удивительные глаза, тем все больше и глубже тонула в их невероятной зелени... Мне вдруг стало страшно. Голова опустилась на прежнее место, и под равномерные сильные удары его сердца постепенно получилось успокоиться. Я никогда раньше так не воспринимала своего отчима. Отчима? Раньше он для меня был папочкой, родным, любимым, самым лучшим, но сейчас... Сейчас я почему-то была очень рада, что между нами не существует кровного родства. Мои размышления были прерваны его откровением. - Так хочется ему сейчас рожу разукрасить... И руки повыдергивать, чтобы больше не мог ни тебя, ни маму обидеть. И еще кое-что за то, что Таня от него натерпелась... Я понимала его, мне тоже хотелось придушить Колесова, собственными руками, чтобы он больше никогда и никого не смог обидеть. Перед глазами снова встала та же картинка, что и в такси. Мне годика три... Конечно, маленькая девочка, которой я была в тот момент, мало что поняла, и лишь спустя годы стало ясно, чему стала свидетелем. Он был пьян, зашел в комнату, где мы находились, начал бить маму. Она начала сопротивляться, тогда Колесов пригрозил, что побьет меня. И мамочка сдалась, безвольной куклой повисла на его руках. Я стояла и смотрела, как мой биологический отец причиняет боль самому дорогому для меня человеку. До сих пор не могу осознать масштабы происходившего тогда, но даже от смутной картины становится тошно. Заскользив пальцем по его щетине, спустилась на горло, раньше в детстве часто так делала. Отчим почему-то напрягся. - Я его тогда пальцем не тронул, боялся, что не остановлюсь. Посадят - вы снова без защиты останетесь. После этих слов мое сердце пропустило удар. Я не представляю свою жизнь без него, без родного дома, где меня любят и ждут, без маминой улыбки, без смешной сонной мордашки брата по утрам. Моя семья для меня - это мой мир, самое ценное, что у меня есть! Позвонила мама, мы быстро собрались и поехали домой. Она обняла меня и долго не отпускала от себя, действительно сильно переживала и расстраивалась. А я благодарила кого-то... Сама не понимаю, кого... За то, что она рядом, за то, что с ней все хорошо... Артемка утащил нас смотреть мультик. Мы постепенно расслабились, и даже немного посмеялись над приключениями забавных зверюшек. Потом включили следующую часть. Я досматривала ее, положив голову маме на колени. Так, под красивую мелодию титров и нежные прикосновения родных рук, незаметно уснула. День был слишком тяжелым. Сквозь дрему услышала, как папа отнес Темку в его кровать, потом разбудил маму и отвел в комнату. Какой-то частью не задремавшего сознания я ждала, что он и меня унесет в мою спальню. Но, папа лишь постоял рядом несколько мгновений, укрыл пледом и ушел... Стон разочарования потревожил сумрак гостиной. Меня снедала нужда в его большом, сильном, родном теле. Желание быть рядом, быть под его защитой, укрыться одеялом из нежности, заботы, любви, ласки просто зашкаливало. Во сне эти мысли и стремления казались правильными, настоящими, естественными. Здесь, на грани между сном и явью, не существовало норм приличия, многие невозможные вещи оказались допустимыми и возможными. Я все глубже и глубже проваливалась сквозь чувственную завесу. Жажда чего-то непонятного, но очень желанного и необходимого в это мгновение накрыла меня, смывая мою личность неконтролируемой силой, дикой первозданной потребностью... в ком? Уже невозможно было вспомнить. Нежные, большие, чуть шершавые ладони легли на мою грудь, отчего внизу живота до предела сжалась спираль желания, кровь с бешеной скоростью заструилась по телу. Мне было жарко, плед стал мешать. А Он принялся целовать мою шею, иногда поднимаясь до ушной раковины, а затем опускаясь вниз, до ложбинки груди. Я выгнулась дугой, стремясь побыстрее закончить эту пытку, и в то же время желая, чтобы она длилась до бесконечности. Его тело прижалось ко мне, я растворялась в Нем, Его тепло проникало мне под кожу, ближе, глубже... Его движения замедлялись, а желание внутри меня все нарастало и нарастало. Мне хотелось немедленно... Что? Я не знала, но была уверена, что это мне необходимо, жизненно важно. Он был мне нужен, до боли, до сдавленного крика. Пытка продолжалась до самого утра. Я не выспалась, проснулась злой и раздраженной. Родители списали мое плохое настроение на события прошедшего дня, разубеждать их в этом не стала. Школа встретила меня звонким гомоном, привычным и неизменным на протяжении десяти лет. Костя ждал в фойе, болтая с охранниками. Он вчера написал несколько смс, но я не ответила - увидела их только утром. - Прости, - даже не поздоровавшись, перешла сразу к делу. - Все в порядке. Мне Оля звонила. Все рассказала. Взявшись за руки, мы пошли проверять расписание. Странно, но дикие мысли об отчиме, преследовавшие меня все утро, рядом с Костей растаяли. Я сумела сосредоточиться на важных для меня вещах. Глядя в серые, чуть темнее моих, глаза Кости, спросила себя: что за нелепица влезла мне в голову? Мой папа - это папа. Конечно, я взрослею, и начинаю по-другому оценивать мужчин вокруг себя, это нормально... Но папа! Хотя... Маме очень с ним повезло. Теперь я это отчетливо понимаю. Все перемены проводила рядом с Костей. Мы болтали о разных пустяках, смеялись, вспоминали забавные случаи. Но ощущение надвигающейся разлуки давило, как бетонная плита. - Когда ты уезжаешь? - Пока не знаю. Скоро. Так, в подвешенном состоянии, и ожидали новостей от Костиного отца. После уроков Костя пригласил меня к себе, но я отказалась и поехала домой вместе с дядей Сережей. Страшно было высовывать из дома даже кончик носа. Он все понял. То же самое повторилось и на следующий день. За время моего добровольного заточения я выучила уроки на неделю вперед. Даже любимые тренировки по плаванию решила пропустить. Мой тренер был недоволен пропусками, и я понимала, что скоро придется что-то решать... В пятницу Костя все-таки уговорил меня на поход в кино. Мы держались за руки, упорно глядя лишь на экран. Когда до конца оставалось минут двадцать, я все же встретилась с Костей взглядом. Таких страстных поцелуев, между нами, еще не было. Постепенно стал зажигаться свет, и из кинозала мы вышли, тяжело дыша, с раскрасневшимися лицами. Было немножко неудобно перед пожилой женщиной - контролером. Она наверняка все поняла по нашему внешнему виду. Как же мне не хотелось терять Костика! На выходные мой парень уехал навестить родных, а я снова засела за уроки. Если так и дальше пойдет - стану круглой отличницей. Положение спас папа - вытащил меня вместе с Темкой погулять по парку. В понедельник и во вторник мы с Костей снова не расставались на переменах, а в среду случилось то, чего я никак не ожидала. Он пригласил меня к себе, знакомиться с родителями. Они приняли меня хорошо, радушно. Хотя, его отец был очень серьезен - наверняка нашел бы общий язык с моим отчимом. Официальный статус 'девушки', заверенный согласием родителей, меня немного напрягал. Мы же подростки - нам положено романы налево и направо крутить, а родители - решили узнать всю родословную, вплоть до седьмого колена. После ужина Костик увел меня к себе в комнату. Я отдала ему подарок, который начала готовить еще до появления моей 'бабушки'. Долго ломала голову, чем же его удивить, и наконец-то придумала. Заказала для Кости ежедневник, на страницах которого фоном шли наши фотографии. Конечно, вышла кругленькая сумма, но это того стоило. Мой парень был в восторге. - Спасибо! Я подошла к нему и поцеловала. Первая. Костик углубил поцелуй, и мы не заметили, как оказались на кровати. - Прости, Ириш, поторопился... Он хотел встать, но не я отпустила. Тогда Костя перекатился на бок и прижал меня к себе. - Я люблю тебя! Очень... Очень сильно мне хотелось сказать ему те самые слова, что он желал сейчас услышать больше всего на свете. Но я сомневалась... Что-то внутри меня протестовало против ответного признания в любви. Костя был мне дорог, но как-то по-другому. - Мы уезжаем через три дня, - сказал парень спустя несколько минут. У меня ком в горле встал. Хотелось зареветь. Навзрыд. - Кость... - Буду к тебе приезжать, ты только жди. Хорошо? Я кивнула. Говорить что-либо сил просто не было. На душе поселились тоска и печаль. Прощание с родителями Кости и возвращение на такси домой помню очень смутно. Ревела всю дорогу, да еще и дядечка-водитель сердобольный попался, всю дорогу допытывался: кто же так сильно меня обидел? На лестничной площадке постаралась привести себя в порядок, поправила макияж, расчесала волосы, сделала над собой невероятное усилие и улыбнулась своему отражению в зеркале... Но! Как только папа меня увидел - так сразу все понял. - Чай будешь? Я была благодарна ему за понимание. Кивнув в знак согласия, поплелась в ванную, умываться уже как следует. Потом зашла к себе в комнату, переоделась в любимую пижаму с русалочками и халат с феями. Подружки смеялись, когда видели меня в моей домашней одежде, но у меня все никак не поднималась рука 'расстаться с детством'. Чай мы пили молча. Я пыталась успокоить разбушевавшиеся чувства, взять эмоции под контроль, но царивший в голове и сердце бардак, никак не желал проходить. - Все будет хорошо! Понимаю, что он хотел меня поддержать, но папины слова произвели обратный эффект. Из глаз брызнули долго сдерживаемые слезы. Я не выдержала и пересела к нему, спрятавшись в надежных объятиях. Глупо, конечно, что пятнадцатилетняя девица все так же бегает к отцу за утешением, только отказаться от ощущения спокойствия и защищенности мне было не по силам. Он вообще не любил женских слез, лишь к моим обычно относился с пониманием. Папа гладил меня по волосам, шептал что-то на ухо, говорил, какая я умная, красивая, хорошая, и что все будет замечательно! На душе стало светло от его присутствия рядом. Я рассказала обо всем, что случилось. Откровенно, не подбирая слов, не думая о том, как моя исповедь будет воспринята со стороны... Даже с мамой у меня не получилось бы такого открытого разговора. Она сразу начинала меня жалеть, перебивать, не позволяя выпустить наружу все то, что бурлило внутри меня. А папа - он никогда не стал бы взращивать мое неумное горе! После затянувшегося молчания я подняла голову. Его глаза стали какими-то необычными, темными, взгляд потяжелел, губы упрямо сжались в тонкую линию. Он на несколько секунд прикрыл веки, а когда снова открыл глаза, то я уж не могла с уверенностью сказать - было ли это на самом деле, или просто показалось? - Что случилось? - День был тяжелым. - Прости, я тут еще со своими проблемами... Хотела встать, чтобы налить нам еще по чашке чая, но папа удержал, прижал меня к себе крепче и поцеловал в макушку. Нужно было выяснить один вопрос, и я решила задать его сейчас. - Ты отпустишь меня учиться в Москву? Он закашлялся. - Почему именно в Москву? - Там Костя будет жить и учиться. Мне бы тоже хотелось туда уехать. Папа долго не отвечал. На меня уже начала наваливаться дрема, когда услышала ответ. - Давай мы с тобой об этом поговорим, когда ты закончишь школу. По его тону я поняла, что этот разговор для него неприятен. Только почему? Понимаю, что родители меня любят, но не думают же они, что я всю жизнь буду жить здесь, в нашей квартире? Разговор действительно не хотелось продолжать сейчас, волнений на сегодня уже достаточно. Вернемся к этому позже. И потом... Слишком хорошо, слишком уютно было слушать тишину у него под боком... *** Четверть подходила к концу. Колесов звонил еще два раза. Маме. Оба раза трубку брал папа и, глупость какая, мне даже хотелось пожалеть Колесова - настолько холодным и угрожающим был тон отчима. Но этот подонок просто так отступать не хотел. Я не понимала, что, ну, что ему от меня нужно!? Прощание с Костей мне далось очень тяжело. Родители поставили жесткое условие - до первой сессии никаких поездок. Значит, мы увидимся с Костей нескоро, в нашем распоряжении оставались скайп и телефон. Меня саму поразила глубина моих чувств, рваная рана кровоточила, только рядом с папой я чувствовала себя немного лучше. По собственному желанию снова заперлась в четырех стенах, и, как результат, ни одной четверки за последнюю неделю. Но папа был недоволен. Сказал, что лучше бы я на тройки училась, чем ходила такой хмурой. Однажды, проснувшись рано утром от ласкового солнечного лучика, пробившегося в щелку между занавесками, поняла - лето, каникулы, свобода! Я привыкла ходить в школу, на тренировки, делать уроки. А сейчас появилось такое огромное количество свободного времени, что я растерялась. Конечно, пару дней буду заниматься ничегонеделанием, но потом?.. Этот вопрос мучил меня недолго. Папа с мамой за завтраком были серьезны и задумчивы. Я поняла, меня ждет серьезный разговор. - Папа тебе приготовил подарок в честь успешного окончания десятого класса. И вообще... на тебя в последнее время слишком многое свалилось. Мама погладила меня по руке, успокаивая. Папа в глаза мне не смотрел, внимательно изучал кофейную гущу. - Ира... И замолчал. Я улыбнулась. - Говорите уже. Вижу же, что все решили за меня. Родители переглянулись. - Ира, - дело совсем плохо, если он называет меня так вместо привычного 'Ириска', - я попросил моего друга, чтобы ты погостила у него на каникулах. Так надо. Да и ты отдохнешь, развлечешься, новую страну посмотришь. - Страну? - Он в Германии живет. Такого я не ожидала. Уехать на все лето... А почему бы и нет? Эта идея неплоха. Отвлечься от всего, забыть. Сменить обстановку. Разобраться в своих чувствах. - Хорошо. - И никаких возражений? - Родители были удивлены. - Надо - так надо. Ты же попросил. Но как я заграницу выеду без его разрешения? Всем было понятно, о ком идет речь. - Он дал разрешение на выезд. Давно. - Видимо, и для мамы это стало сюрпризом. Последующие дни потонули в суматохе. Папа оформил все необходимые документы и купил билет на самолет. Мы с мамой совершали набег на магазины, стараясь купить все необходимое в России. Первый раз я ехала куда-то одна, да еще и почти на три месяца! Меня захлестнуло предвкушение чего-то неизвестного, интересного, нового, неизведанного. Плохое настроение постепенно сошло на нет, и я снова радовалась жизни. Огорчало лишь то, что летом, скорее всего, мы с Костей не увидимся. Но туда загребущие руки Колесова до меня точно не дотянутся, и мой парень это понимал, заботясь в первую очередь о моей безопасности. В день отъезда все были на нервах. Артем завалил меня кучей вопросов: куда я еду, где и с кем я буду жить, какие подарки собираюсь ему привезти? Пока не получалось ответить ни на один - сама еще ничего не знала. Братишка попросил меня почаще звонить, привезти много фотографий и, конечно же, подарков. Мама очень переживала, все время проверяла сумку, убеждаясь, что мы собрали все, что нужно. Плакала утайкой от меня, а я от нее. В конце концов, мы не выдержали и разревелись на плече друг у друга. Наши мужчины лишь снисходительно смотрели, всем своим видом выражая 'женщины, что с них возьмешь?'. Папа тоже нервничал, но успешно это скрывал. Незадолго до выезда к нам пришла в гости мамина подруга - тетя Наташа. Она была привлекательной, даже, можно сказать, красивой женщиной, маминого возраста. Жгучая брюнетка, одетая в элегантный темно-синий костюм. Золотые кольца на пальцах и серьги с бриллиантами незнающему человеку могли сказать о том, что и в профессиональной сфере у нее все хорошо. Только вот в личной жизни тете Наташе не везло. Три раза она выходила замуж, три развода следовали буквально в течение года после бракосочетания. У меня при виде нее внутри всегда возникало неприятное напряжение. Мне очень не нравились взгляды, которые она бросала на папу в отсутствие мамы. - Все, пора! До Москвы я поеду с папой на поезде, а там он посадит меня в самолет и вернется домой. Одну отпускать родители меня не захотели. Мы попрощались с мамой, Темкой и понесли чемоданы в такси, которое уже ожидало нас возле подъезда. В купе мы оказались вдвоем, остальные пассажиры еще не сели. В сезон отпусков на перроне было целое столпотворение. Все кого-то встречали, провожали, люди уезжали, приезжали, пересаживались в другие поезда. Бабушки развернули бойкую торговлю пирожками, булочками, семечками, газетами. Окунувшись в этот хаос, сопровождающийся неумолимым стуком колес, я наконец-то осознала... Я на три месяца уезжаю в другую страну! Мне стало страшно. Одна. В чужом доме. И от того, что я хорошо знала английский и неплохо говорила по-немецки, легче не становилось! - Испугалась? Как у папы получается настолько тонко меня чувствовать? Он в очередной раз меня удивил. - Испугалась, - призналась я. - Не бойся. Андрей хороший парень, мы дружим с ним с армии. Его жена, Алена, добрая и приветливая женщина. А с их детьми, я думаю, ты общий язык найдешь без проблем. Их сынишке четырнадцать, а дочь чуть старше - ей семнадцать. Очень хотелось на это надеяться. Проводница еще раз проверила наши билеты и предложила чай. Я уже обрадовалась тому, что нас в купе только двое, когда дверь отъехала в сторону, и к нам вошли две блондинки. Не просто блондинки, а Блондинки. Шикарное тело, бронзовый загар, грудь четвертого размера, туфли на высоченной шпильке. Они сразу распознали во мне дочь, а не пассию, и больше не брали в расчет. Атака на моего отца началась с заинтересованных взглядов и тонких намеков, высказанных как бы в шутку. Постепенно знаки, исходившие от блондинок, стали более красноречивыми. Мне очень захотелось вцепиться им в волосы и повыцарапывать ярко накрашенные глаза. Как настолько откровенно можно вешаться на мужчину? Неужели они совсем себя не уважают? Не понимаю. Короткая поездка до Москвы превратилась в кошмар. Утешало лишь то, что папа сразу ненавязчиво отшил этих дур. Видимо, сказывался большой опыт общения с женщинами. Я впервые задумалась о том, что знаю его лишь как своего любимого папочку, а какой он человек? Какой мужчина? Как бы он повел себя, если бы меня не было рядом? Ответил бы на призывы этих крашеных самок, или так же проигнорировал бы? Изменял ли он когда-нибудь маме? И, совсем уж нескромный вопрос, нравится ли маме он в постели? Я покраснела от этих мыслей, понимая, что меня занесло куда-то совсем не туда. Мне нужно умерить свое любопытство. Из поезда я вышла злая на весь мир. Меня пугали собственные чувства, ощущения, вопросы. Как раньше было хорошо - все просто и понятно. - Ириска, что случилось? Ехать не хочешь? - Не в этом дело. Мне было стыдно признаться в причине моего плохого настроения. - Ириска? - Пап, пойдем уже. Мы сидели в зале ожидания аэропорта. Я с негодованием отмечала очередной заинтересованный взгляд в сторону моего отчима, кокетливую улыбку, располагающий к дальнейшему общению соблазнительный жест. Внутри меня поднималось что-то такое, чему я не могла подобрать названия. Он ведь даже не проявлял заинтересованности, лишь прохладная вежливость. Да что же со мной творится? - Ириска, что происходит? Что ты такая дерганная? Я еще раз убедилась в том, насколько хорошо он меня чувствует. Подняла голову, встретилась с ним глазами, готовя очередную отмазку - только бы увести разговор в другую сторону. Но... снова растворилась в невероятной зелени глаз. Как другие женщины могут претендовать на него, если он мой папа! Папа? Нет, отчим. Назло все им, красивым, взрослым, опытным, смелым, я подсела к нему поближе и положила голову на плечо, а он меня обнял в ответ. Я могу себе это позволить, а вы - нет! Наверное, об этом говорил мой настороженный взгляд. - Ты меня будешь ждать? Дежавю. Только в это раз уже не Костя, а я сама задаю этот вопрос. - Да. - Обещаешь? - Обещаю. Раз папа так сказал, значит, так и будет. У меня появилась цель - дождаться сентября, когда я снова смогу вернуться к нему. Объявили регистрацию. Папа помог мне с сумками. Прощаясь, я поцеловала его в щеку... Так близко от губ! Меня охватил озноб. Его глаза снова потемнели, дыхание стало тяжелым, мышцы почти неуловимо напряглись. - До встречи. Жди меня! - пискнула я и быстро побежала к самолету, напугавшись взрыва собственных чувств и непонятно откуда взявшейся смелости. Глава 5 Прошло три месяца... Николай Сегодня приедет Ириска! Вместе с Таней и Артемом мы поехали на вокзал ее встречать. Летние месяцы оказались очень насыщенными, на работе был полный завал - значительно прибавилось клиентов, приходилось срочно набирать в штат новых сотрудников. А это было непростым делом, подготовка каждого проверялась индивидуально, собиралось полное досье с тщательной проверкой всех фактов биографии. Серега, конечно, мне помогал, но наши силы и возможности все равно были на пределе. К тому же, начала себя оправдывать идея с охранными системами, но я был в электронике практически полный ноль, поэтому с чистой совестью свалил это дело на зама. Ему было интересно копаться в видеонаблюдении, регистраторах и всяких шпионских штучках. Время пролетело быстро, раз, и конец августа! Но ночи... Ночи были тяжелыми, длинными, тоскливыми. Таня мирно спала у меня под боком, а я думал об Ириске. Как там моя девочка? Беспокойство нарастало с каждым днем. В отношении нее меня посещали отнюдь не отеческие мысли, и из-за этого я испытывал жесточайшее чувство вины. Мне хотелось греться в лучах этого юного, необыкновенно ласкового солнышка, улыбаться ее искренности, непосредственности, исполнять маленькие капризы, радовать и дарить счастье. У меня никогда не хватало сил противостоять ее обаянию, а Ириска, хитрюга, это еще в детстве поняла. Мне не хватало ее тихого доброго смеха, красивого сонного личика по утрам, не по-детски серьезных серых глаз. Я почувствовал себя снова зеленым пацаном, от этого становилось не по себе. Потом, спустя годы, анализируя этот период своей жизни, понял, что Ириска и Таня существовали для меня в параллельных реальностях. Хотя до сих пор не понимаю, как это возможно. Мысли о каждой из дорогих для меня женщин просто не пересекались в моей голове. Таня - жена, любимая, мать моих детей. Ириска... Уже не дочь, а... Понимание пришло постепенно, из глубин моего сознания. Кто она для меня? Лишь одно слово приходило на ум - моя! Я жалел о том, что отправил ее так надолго в другую страну, и в то же время был рад тому, что сумел обеспечить безопасность. Мое состояние не поддавалось адекватному объяснению. Я мог звонить Ириске несколько раз на дню, желая хотя бы услышать ее голос. А потом не набирал ее номер неделями, борясь с самим собой, с пагубным влечением к чистой девочке, к которой еще совсем недавно относился, как к родной дочери. Мой личный рекорд - девять дней молчаливой пытки, устроенной самому себе. Целая вечность. В конце концов, я срывался, подрагивающими пальцами искал ее номер телефона в электронной книге контактов, сознательно продлевая свои мучения, стараясь наказать себя как можно больше. Номер телефона Ириски я выучил уже на следующий день. В ее голосе, тихом, родном, журчащем, словно игривый ручеек, всегда слышались радость и почему-то облегчение. Ириска не стеснялась говорить мне: 'Я скучаю по тебе!'. Не по маме, брату, дому, городе, школе... А по мне! Каждый раз ее слова что-то переворачивали внутри меня, и я боялся собственных мыслей, боялся самого себя. Совместная поездка в Москву помогла мне понять, что девочка взрослеет. Мотивы ее поступков становятся непонятными. Неужели Ириска меня ревновала тогда, в поезде? От подобных мыслей самому смешно становится. Или все-таки?.. Ее настроение упало, как только к нам присоединились две настырные девицы, тут же начавшие агрессивно флиртовать и недвусмысленно предлагать продолжить знакомство в более интимной обстановке. Ириска замкнулась, забилась в уголок, сверкая оттуда на меня огромными серыми глазищами. В аэропорту странности продолжились. Задумчиво и отстраненно она изучала пассажиров напротив, как будто бы кого-то искала. Когда я попытался ее разговорить, Ириска прильнула ко мне, спрятала голову на плече и блаженно расслабилась. Что творилось в ее девичьих мыслях - осталось для меня загадкой. А наше прощание возле трапа самолета? Столько яростных безумных эмоций танцевало в глубине ее глаз, что меня дрожь пробрала. В какой-то миг показалось, будто Ириска лишь в последний момент изменила направление движения, и поцелуй пришелся на щеку, так близко от губ... Я замер, не ожидал от тихой скромной девочки подобного. Случайность или преднамеренный поступок? Ценой огромных усилий получилось сдержать себя и не натворить глупостей. Горько-медовое наваждение накрыло с головой, помутило разум. После свадьбы с Татьяной я не обращал внимания на других женщин. Они для меня просто перестали существовать. Мой брак оказался на редкость удачным, и искать на стороне было просто нечего. Но Ириска... Она была на своем законном месте, в сердцевине моей души, уже давно и, видимо, навсегда. Недели через три, когда колдовское наваждение достигло пика, меня посетила мысль о возможности переспать с кем-нибудь, чтобы хоть как-то прогнать прочь призрак той, которая никогда не будет принадлежать мне. Не вышло. Образ Тани не дал совершить измену, я уважал свою жену и понимал, что не пойду на подлость. Вспомнился ее вопрос Ириски: 'Ты отпустишь меня в Москву?'. Да, конечно, так я тебя и отпустил! Колесов что-то затевает, эта ситуация просто не завершится. Только в Колесове ли было дело? Я поднял все связи, чтобы найти хоть какие-то концы, но змеиный клубок сплелся слишком туго. Выходило, что Павел действительно вдруг воспылал к позабытой дочери отцовскими чувствами. Только поверить в это было невозможно. В начале августа нам позвонила приторно вежливая дама и, представившись сотрудником органов опеки, пожелала поговорить с Ирой. Свой интерес женщина мотивировала 'профилактикой детского и подросткового насилия'. Ложь, шитая белыми нитками! Колесов звонил каждый понедельник ровно в восемь утра. Гад! Таня еще в выходные начинала накручивать себя, а к понедельнику изводилась практически до невроза. У нас за все лето не было нормальных выходных. Понимаю, что жене тяжело, но она никак не шла на контакт, помочь человеку против его воли очень сложно. Я был готов смириться с истериками, слезами, но после каждого звонка Таня все глубже закрывалась в собственной раковине из страха и боли. Лишь перед приездом дочери жена немного ожила и взяла себя в руки. Вчера Павел тоже звонил. Но мое терпение закончилось, и я просто выдернул шнур телефона. Если бывший одноклассник предпримет какие-либо действия, мы в любом случае об этом узнаем. Травить жену угрозами я больше не позволю несмотря на ее протесты. Встретить Ириску в аэропорту у меня не получилось, поэтому в Москву поехал Серега. На днях позвонил Слава Вахрушев, попросил о встрече. У него жена загуляла, нужны доказательства ее грехопадения. Условия брачного контракта были достаточно жесткими, и друг планировал, благодаря собранным нами доказательствам, выиграть в суде раздел имущества. Местные следаки знали друг друга, как облупленных, и слух о частном расследовании обязательно дошел бы до отца супруги. Это грозило разными неприятностями. Вместе с Кириллом, специализирующимся на подобных делах, мы составили план работ. Его группа уехала вместе со Славой. - Пап, ну скоро уже? Артем дергал меня за штанину и заглядывал в глаза. Соскучился по сестре. Помню, когда Таню увезли в роддом, Ириска, понурая и грустная, начала меня сторониться, в комнате забаррикадировалась. Я сходил за 'золотым ключиком', не помогло. Когда жена родила, девчонка сначала вся аж засияла, обрадовалась, что с мамой и братом все хорошо, а потом - в слезы. Долго понять не мог, что случилось, пока Серега не объяснил довольно простую вещь - она боится! Оказывается, Ириска подумала, что с рождением брата мы будем ее меньше любить. Я поспешил домой, посадил ее на колени, прижал к себе и долго-долго убеждал в том, что наша с Таней любовь не станет меньше. Наоборот, если раньше нас было трое, то сейчас в нашей семье появится еще один человечек, который будет дорожить ее вниманием и заботой. - Тем, слышишь? Уже объявляют. Сын скакал рядом - не хватало терпения стоять на месте, но никуда не отходил. - Коль, я так по дочери соскучилась! - Знаю, Танюш. Потерпи еще пару минут. Прижал нежно жену к себе и стал наблюдать за приближающимся поездом. В душе царил хаос. То накопившаяся тоска с новой силой била по сердцу, то страх сковывал все тело. Какая она стала? Андрей говорил, что Ириска благополучно влилась в компанию его детей и даже пользовалась успехом у мальчиков. При этих словах друга карандаш в моей руке переломился, как соломинка. Под началом студента-соседа из Франции начала изучать французский, и к концу лета добилась немалых успехов. Знаю я эти 'занятия', если бы Ириска была в России, то никогда бы не отпустил к такому 'репетитору'. Сначала хотел попросить Андрея прекратить беспредел, а потом одернул себя. Что, собственно, происходит? Девочка делает то, ради чего и поехала в Германию - отдыхает и весело проводит время. В последний раз, когда мы разговаривали по телефону, Ириска что-то негромко сказала мне по-французски. От хрипловатого голоса и чувственных интонаций у меня сперло дыхание. Когда спросил, о чем она говорила, Ириска только рассмеялась в ответ. - Смотри, пап, вот десятый вагон. Проводники открывали двери и опускали лестницы. Люди все выходили и выходили. Последние мгновения растянулись в бесконечность. Наконец показалась русая голова Сереги, а за ним... Друг вынес два чемодана и подал руку моей падчерице. Я забыл, как дышать. Ириска спустилась на перрон, остановилась, осматриваясь в поисках семьи. Нежная, хрупкая, красивая. За лето кожу покрыл бронзовый загар, в белых шортах и футболке она смотрелась особенно привлекательно. Волосы, ставшие за лето еще длиннее, рассыпаются по плечам. Глаза, два дымчатых топаза, лучатся радостью. На губах играет легкая улыбка. Темка с громкими нечленораздельными криками побежал к сестре, от бурного приветствия брата Ириска с трудом удержалась на ногах. Артем буквально в нескольких предложениях попытался уместить все события, произошедшие за лето. Ира выслушала его внимательно, а потом что-то шепнула на ухо. Сын засиял. Следом подошла Таня. Теперь уже Ириска бросилась обниматься к матери. Они долго не отходили друг от друга, радуясь встрече. Я был счастлив тому, что затянувшаяся депрессия жены прошла. Наступила моя очередь здороваться... - Привет, - нарушил я молчание. - Привет. - Тихий выдох в ответ. Наваждение, снова! Я не верил себе. Щеки девочки, вернее, уже девушки, покрыл легкий румянец. Она отвела взгляд и, зажмурившись, в один шаг преодолела разделявшее нас расстояние. Ее головка уместилась на моем плече, а руки обвились вокруг талии. После трех месяцев разлуки присутствие Ириски ощущалось особенно остро. Сердце с бешеной скоростью гнало кровь по телу, в висках стучало. Мои руки легли на ее плечи, и я крепко обнял свою падчерицу. Смесь легкого аромата ванили и ее собственного, чуть сладковатого запаха, стала последней каплей. Я глубоко вдохнул, постаравшись в полной мере ощутить охватившее меня безумие, и медленно, через нос, начал выдыхать распирающий легкие воздух. Помогло. Гладя шелковистые, слегка вьющиеся волосы, понимал, что мои надежды не оправдались. Дурак! Думал, что за лето 'это' пройдет, растворится в суматохе напряженных дней. Все изменилось, ничего уже не будет, как раньше. И с 'этим' нужно научиться жить. Ириска немного отстранилась, подняла голову. Она была взволнована и, как мне показалось, немного напугана. - Как добралась? Хорошо? - Легкий кивок в ответ и тоска во взгляде. Стоя рядом с ней, обнимая, прижимая к себе, я впервые за все лето почувствовал себя счастливым, будто бы все пазлы моей души встали на место. Ощущение завершенности и правильности происходящего раскрасило реальность в живые яркие цвета. Мир вокруг менялся, наполнялся смыслом. И вместе с этим росло чувство вины... Грызущее, пронзительно-колючее, мучительное. Сознание отвергало творившееся с душой и телом, билось в клетке собственных сомнений, пыталось найти объяснение неправильному, грязному происходящему действу. Несовместимые чувства рвали меня на части, возносили до чертогов рая и тут же опускали в раскаленный ад. Ириска повзрослела, изменилась. Я гордился ею. Как мужчина, невольно отмечал мелкие черточки внешности, делающие ее еще более притягательной. Отчаянно захотелось остаться наедине и завершить то, начало чему было положено у трапа самолета. - Вас проводить? - голос Сереги охладил разбушевавшуюся фантазию. - А я подарок хочу! - подхватил Артем. - Как доберемся до дома, Ира тебе его сразу же отдаст! - пообещала сыну Таня. Подхватив сумки, пошел вслед за другом к машинам. Он был задумчив и не особо настроен на разговор. Я любовался длинными светлыми волосами и мечтал зарыться в них пальцами, аккуратно расчесывая прядь за прядью. Да что же со мной такое? Веду себя, как пацан... Возле выхода с вокзала стоял ларек с мороженным. Тема дернул Таню за рукав и попросил пломбир. Жена не стала отказывать, и они, прихватив Ириску, пошли выбирать себе лакомство по вкусу. - Вы с Ирой перед отъездом не ссорились? - Нет, - уверенно ответил я на вопрос Сереги. - Почему ты так решил? - Она всю дорогу меня пытала, будто на допросе. Как ты тут... Из поезда вышла, словно воды в рот набрала! Думал, заскочит на тебя и до самого дома не слезет. А вы будто чужие... Зам ошибался. Но я не стал его разубеждать. - С дороги, наверное, устала. - Ира? Устала? Скорее в Африке снег выпадет... - Серега пробормотал последнюю фразу себе под нос. Потом задумался и добавил, - странные вы какие-то! - Серег! - Ладно, не лезу не в свое дело! Своих проблем по горло. Кстати, Ира спрашивала, много ли у тебя женщины было до Тани. Да, падчерица удивила. - И что ты ответил? - Правду. Ты же ни одной юбки не пропускал! Я нахмурился. Не хотелось знакомить Ириску с некоторыми эпизодами моей жизни. - Когда Таня за Павла вышла, я ее забыть пытался. И еще был зол... Думал, в постели с другой поблекнут воспоминания. - Я Иришке так и объяснил. Совсем взрослая она у тебя стала. Все понимает! Сергей обернулся и внимательно посмотрел на мою дочь. - Слушай, может, давай, ее с моим сыном познакомим? Он на днях прилетает. Хорошая пара получится. Ох, хорошо, что друг продолжал наблюдать за Ириской, и не прочел всех моих эмоций, промелькнувших на лице за считанные секунды. Из глубины существа рвалось наружу: 'Не отдам!'. - Нет. Таню я никогда не ревновал, после того как мы поженились. Жена, конечно, поводов не давала, но я не раз и не два видел, какими глазами смотрят на нее другие мужчины. И ничего... А Ириску... - Почему? - С парнем у нее отношения сложные. Класс выпускной. Экзамены. Об учебе думать надо! - Понятно. Ладно, тогда давай, до завтра! Мы попрощались, Серега пошел к своей машине. Пока загружал сумки в багажник, вернулась Таня с детьми. Артем торопился домой, ему не терпелось получить подарок. - Поехали, пап! Семья загрузилась в машину, я сел последним. Глянул на соседнее кресло и замер. Ириски не было. С самого детства девчонка обожала ездить на переднем пассажирском рядом со мной. Конечно, по правилам этого не допускалось, но я не мог ей отказать. Поэтому в такие моменты вел машину особенно осторожно и тащился по дороге с черепашьей скоростью. Ириска сидела на заднем сидении рядом с братом и матерью и излишне активно поддерживала разговор. Со мной она предпочла не встречаться взглядом, хотя невысказанный вопрос повис в салоне автомобиля. 'Это к лучшему' - шептал внутренний голос... Безумие пора заканчивать. По дороге домой я не проронил ни слова - не мог, лишь неоднозначно хмыкал на Танины вопросы и качал головой. На парковке жена с детьми вышла из машины и, не дожидаясь меня, зашла в подъезд. Я подхватил сумки и отправился следом. В лифте меня снова окутал чуть сладковатый аромат ванили. Я не знал, куда от него деться в ограниченном пространстве кабины. Вернее, от той бури, что снова начала бушевать внутри. Несколько десятков секунд, меньше минуты... Этого хватило, чтобы проверить мою выдержку. - Мам, можно я сам открою? Таня отдала ключи сыну, и он отворил дверь. Мы дома. Ириска сразу пошла в свою комнату, мне показалось, что она хотела сбежать от меня. Таня пообещала накормить нас обедом через полчаса и отправилась в кухню. Тема поскакал вслед за сестрой - добывать подарок. Я остался в прихожей один. Захотелось встать под жесткие струи ледяного душа, чтобы привести в порядок мысли. В голове полная каша, на душе сумбур. Глубоко вздохнув, решил помочь жене. Таня что-то негромко напевала, колдуя над кастрюлями. Я обнял ее за талию и провел кончиком носа по контуру ушной раковины. Она развернулась в кольце моих рук. - Прости меня. - Ее слова стали для меня неожиданностью. - За что? - За то, что так ужасно вела себя... Я боюсь, Коля. Очень боюсь. Но стараюсь держать себя в руках! - Я знаю. - Что еще я мог ответить? - Ира дома, я справлюсь. Обещаю! Я улыбнулся и легко поцеловал жену. За нашими спинами раздалось скромное покашливание. - Родители, а нас кормить будут? Есть хотим! Я переглянулся с Таней, и мы рассмеялись. - Кстати, давайте я вам прямо сейчас подарки отдам, а то Артем не даст спокойно покушать. Ириска быстро сходила в свою комнату и принесла пакет. - Это тебе, мам! Не смогла пройти мимо! - Спасибо, моя хорошая! В бархатной коробочке оказался на удивление изящно выполненный кулон - символическое изображение женщины с младенцем на руках. - А это тебе... - мне показалось, что она оборвала фразу, не закончив. Взял пакет и не поверил своим глазам. Футбольный мяч с подписями игроков немецкой сборной. Я не был ярым фанатом футбола, но игру любил и смотрел все важные матчи по возможности. - Пап, поставь меня! - сквозь смех расслышал просьбу дочери. От переполнивших меня эмоций я закружил Ириску по кухне. Последняя фраза каким-то образом сгладила шероховатости наших отношений, и мы оба облегченно вздохнули. Все стало по-прежнему. Почти. Я опустил дочь на пол и сел за стол. - Спасибо! - Еще раз поблагодарил Ириску, - Мужики обзавидуются! Таня переглянулась с дочерью. На их лицах четко читалось: 'мужчины'. Артем притащил в кухню огромную коробку - коллекцию гоночных автомобилей, миниатюрных копий лучших болидов. В последнее время сын всерьез увлекся гонками. - Пап, смотри! Правда, они классные? Мы занялись модельками, а Таня с Ириской закончили накрывать стол. Если бы кто-то сейчас посмотрел на нашу семью, то, что бы он увидел? Среднестатистическая ячейка общества, счастливый брак, счастливые дети. Куда меня тащит? Неужели я готов рисковать семьей ради нездоровых противоестественных желаний? С Ириской все понятно, мелкая она еще. Переходный возраст - самый сложный период для подростка, и проблема влюбленности в своего отчима довольно распространена. А я? Дурак! Мне нельзя поощрять себя, мне нельзя поощрять ее! Мне тридцать восемь, а ей только пятнадцать. Нездоровое влечение, перерастающее в настоящую проблему. Если бы Колесов не вмешался в наши с Таней отношения, то я был бы ее отцом. Пора это прекращать, только как? Она завладела моими мыслями, подчинила себе мои желания... Мне нужно найти выход, действовать мягко и осторожно, чтобы не обидеть девочку. Постараться плавно вернуть наши отношения в прежнее русло. Может быть, действительно будет лучше, если Ира уедет учиться в Москву? Встретится там со своим Костиком и построит нормальные отношения с неплохим парнем. Или, быть может, с кем-то еще... Серега правду сказал - красивая! Естественной природной и внутренней красотой. Только не на моих глазах. Не смогу, сорвусь! Очень надеюсь, что со временем это помешательство закончится... Я не хочу осложнять жизнь ни себе, ни девочке, которая подобного совсем не заслужила. Звонок в дверь прервал неспешно текущий разговор. - Кого-то ждем? - спросил я. Ответ был отрицательным. - Я открою. - Таня поднялась из-за стола. Нехорошее предчувствие зашевелилось внутри, поэтому я пошел следом. - Цветы для Колесовой Ирины Павловны. На лестничной клетке стоял молодой человек в фирменной куртке с огромным букетом. - Для меня? Я и не заметил, как подошла Ириска. - Если вы Колесова Ирина Павловна, то для вас! - улыбнулся курьер. Девчонка расписалась и взяла букет. - Ира, а это от кого? - Тема от нетерпения приплясывал рядом. - Наверное, от Кости, - сделала предположение Таня. - Он приезжал, пока тебя не было. Ириска наконец-то нашла вложенную карточку и открыла конвертик. Через мгновение она дрожащей рукой протягивала мне записку. 'Поздравляю тебя с началом учебного года. Надеюсь, что поездка в Германию тебе понравилась. До скорой встречи. Жду с нетерпением. Твой папа'. Глава 6 Ириска Я наблюдала за падением цветов на асфальт. Курьер, наверное, удивился, когда увидел букет Колесовой Ирины Павловны у себя под ногами. Мне было все равно. Не хочу, чтобы хоть частица биологического отца была в моем доме. Единственное, что я никогда не смогу изжить из себя - это гены. К сожалению, с природой не поспоришь, да и не хотелось уже этого делать. Мысли и чувства, взбудораженные очередным 'сюрпризом' Колесова, хаотично перепрыгивали с одного на другое. Страх, задавленный глубоко внутрь, снова вылез наружу, вызывая озноб, возвращая ощущение уязвимости. За прошедшие годы я отвыкла от подобного. Папа, отчим, отучил, хоть и с большим трудом. Что же ему от меня надо? Я никогда не поверю в то, что Павел изменился и захотел стать для меня настоящим отцом. Да и поздно уже... Я взрослая, я - другая. Во мне слишком много всего от другого мужчины, ставшего для меня целым миром. - Ириска! Папа положил мне ладони на плечи, я спиной привалилась к его груди. Зажмурилась снова, все лето мечтала вернуться домой, к нему, услышать родной голос. - Ты в порядке? Хотела обернуться, чтобы еще раз разглядеть все черточки родного лица, боялась обернуться, потому что не была уверена в том, что обуздаю собственные порывы. Зелень его глаз поглотит меня, оставит лишь оголенные желания пока не до конца понятной для меня природы. Грань наших отношений истощилась, один неверный взгляд, жест, слово... Уже никогда не будет, как раньше, я могу лишь постараться сделать вид, что ничего не происходит. Все лето мы играли в эту игру... И оба молчали, и дальше будем молчать! Потому что так надо! От нас зависит счастье любимого человека, мама не заслужила подобного. - Ириска... - тяжелый вздох за моей спиной. Он придвинулся еще ближе, обнял крепче, сцепил пальцы в замок на моей талии. Поездка действительно пошла мне на пользу. Многие взгляды подверглись переоценке, в том числе и мое представление о мужчинах. Даже там, за границей, я не встретила того, кто был бы лучше моего отца, отчима. Да и в России вряд ли такой сыщется. Все они заранее проигрывали в любом сравнении. Время помогло разобраться в своих чувствах, только вот я не знала теперь, что с ними делать. Это испытание, для двоих. Его симпатию ко мне, как к девушке, я успела заметить. И почему-то для меня это было естественно. Я считала это нормальным. Его губы коснулись моих волос. А потом он наклонился ниже, и едва ощутимая щетина коснулась моей щеки, шеи. Небольшое раздражение чувствительного участка кожи спровоцировало настоящую бурю, темная неконтролируемая сила закручивалась тугой спиралью. - Ты так сладко пахнешь. Новая туалетная вода? Я кивнула, не в силах совладать с голосом. - Мне нравится. Время остановилось между моими фантазиями и реальностью. - Ты так и не ответила. Как ты? Голос его выдал. Отчим спрашивал не о том, что сейчас произошло. Вернее, не только об этом. Я в ответ лишь пожала плечами. Он понял гораздо больше, чем мог вместить обычный жест. Еще раз тяжело вздохнув, папа отстранился. - Пойдем. Чаю попьем. Мама заварила твой любимый, на травах. - Иди, я скоро приду. Было неудобно показываться перед мамой в таком виде. Мои пылающие щеки и рваное дыхание могли породить множество вопросов. Как мы дальше будем жить под одной крышей, если лишь одно его присутствие рядом вызывает такую реакцию? Пятнадцать лет отчим был для меня любимым папочкой, и вдруг, в одночасье, превратился в мужчину, желанного, идеального, родного. Почему? Зачем? Вспоминалось прошедшее лето. В целом каникулы я провела неплохо. Море новых впечатлений и знакомств. Красивые живописные места, в которых при других обстоятельствах я, возможно, никогда бы не оказалась. Но сейчас, рядом с ним, все произошедшее становилось сном... Ярким, красочным, насыщенным сном. Я дома. В любой момент могу прийти к нему, моему отцу. Нет - отчиму. Мое понимание его места в моей жизни изменилось, но привязанность и потребность в нем остались так же сильны, как и раньше. Я перестала ощущать себя девочкой. Что-то щелкнуло внутри меня, будто бы распаковался пакет ранее спящих программ. Я осознала себя женщиной... Привлекательной для противоположного пола. Жан... Студент, француз, приехал в Германию по обмену и поселился у соседей Андрея и Алены. Двадцатилетний брюнет с длинной, падающей на глаза челкой, которая придавала его образу особую привлекательность. Внимательный, нежный, заботливый. Говорит кучу комплиментов, притом все они звучат действительно от души. Умеет ухаживать, в его арсенале припасено много больше стандартных цветов, конфет и мягких игрушек. Жану я понравилась сразу, как только он меня увидел. Парень глаз с меня не сводил, оказывал всевозможные знаки внимания. Помимо него, было много парней, обративших на меня внимание и пожелавших продолжить наше знакомство... Не знаю, почему я дала понять именно Жану, что не против перевести наши дружеские отношения в немного иную плоскость. Наверное, это - как действие от противного, когда делаешь не 'потому что', а 'вопреки'. Жан целовался классно - сказался большой опыт. Вообще французы, если делать выводы по моему другу - странные люди. Он мог часами рассказывать о своих бывших девушках, ни разу не оскорбив и не унизив, вспоминая только хорошее, забавное и счастливое. При этом у меня не возникало ревности или обиды. Для Жана все рассказанное осталось в прошлом, хотя и очень насыщенном в плане отношений с противоположным полом. А мне рассказывать про Костю было стыдно, почему - я сама так и не поняла. Наверное потому, что у парня ко мне были искренние глубокие чувства, и выносить их на обсуждение не хотелось. Меня мучили угрызения совести, что я так поступаю с человеком, который меня любит, скучает и ждет встречи, но они не стали препятствием для встреч с Жаном. Во время обратного перелета, сидя в удобном кресле, задалась вопросом: люблю ли я Костика? А если бы на самом деле любила, поступила бы так? Ответ на оба вопроса 'нет'. С каждым днем мне все больше и больше казалось, что я отношусь к нему, как к брату. Что же касается моего отца - я гнала от себя эти мысли, и в то же время его образ был всегда со мной, глубоко-глубоко, там, куда не проникают нормы морали. А еще было интересно, пережил бы Жан папин допрос с 'пристрастием' ?.. Андрей с Аленой приняли меня хорошо. Андрей рассказал о папе много интересного. Я и не знала, что он был душой их компании, и все шутки и розыгрыши в роте рождались именно в его головк. Сослуживцы Николая очень любили и уважали, у него и сейчас большинство друзей осталось со времен службы. Но, кроме этого, Андрей рассказывал о таком, что... Папа никогда об этом не говорил. Молчал про трех человек, вытащенных из горящей машины, про растяжку, из которой, рискуя собственной жизнью, вызволил Андрея. Про то, что он, вместе с Андреем и Игорем, остался единственным выжившим членом большой группы, посланной на зачистку территории. У меня внутри все леденело, когда в голове возникали картинки из прошлого, пережитого отчимом. Один неверный шаг, и он никогда не стал бы для меня настоящим отцом, самым лучшим папочкой, любимым... Просто любимым. Заканчивать фразу не хотелось. Как тогда бы сложилась моя жизнь? Я не знаю, но, скорее всего, она была бы серой и бессмысленной. Женя и Егор - дети Алены и Андрея, оказались классными ребятами, мы быстро нашли общий язык. Женька, в начале лета превратившаяся в блондинку с фигурой модели и слегка хрипловатым голосом, была на голову выше меня. Поразительное сочетание. Она напомнила мне Олю, мы сразу подружились. В первый же день Женя устроила поход по магазинам со всеми вытекающими - стертыми ногами, уставшими от тяжелых пакетов руками и вредным, но вкусным обедом в кафешке. По пути новая подруга, уверенно управляющая фольксвагеном, показывала мне интересные места и рассказывала о разных случаях. Женька была без комплексов. Вообще. В первое время я краснела от столь непосредственного проявления эмоций девушки, потом привыкла. Она могла подойти на улице к незнакомому красивому парню и поцеловать его несмотря на то, что рядом стояла другая девушка, обычно не очень симпатичная и ухоженная. Про флирт я вообще молчу - видимо, это в крови. Женька одевалась сногсшибательно, в прямом смысле этого слова. Первый раз, увидев ее наряд для вечеринки, мне захотелось приземлиться на ближайшую горизонтальную поверхность. Егорка, предпочитающий имя Грег, мечтал стать владельцем заводов, газет, пароходов. В четырнадцать лет он участвовал во всех возможных конкурсах и олимпиадах и, мало того, выигрывал большую их часть. Увлекался экономикой, финансами, менеджментом, в школе был отличником. Но назвать парня ботаном - язык не поворачивался. Рост метр семьдесят, внушительная мускулатура, регулярные занятия в тренажерке - заставляли особо задиристых попридержать язык. Однажды Грег пригласил меня с собой в зал. К уговорам присоединилась Женька, и у меня не осталось шансов. Для себя я там нашла мало привлекательного, все-таки мое увлечение - плавание, а вот парням 'русская девушка' очень понравилась. Они потом долго уговаривали Грега привести меня в их компанию. Я согласилась, даже сходила с одним из ребят на свидание, но мне стало неинтересно. Тем более, вскоре состоялось знакомство с Жаном. Вообще, на мой взгляд, молодежь была... даже не знаю, как сказать... слишком раскрепощенная. Родители нормально относились к тому, что дети начинали заниматься сексом в четырнадцать - пятнадцать, лишь следили за пополнением презервативов в аптечках. А подростки не стеснялись обсуждать подробности таких встреч с родителями и задавали вопросы. Я не смогла представить, как подойду к маме и скажу: 'я провела замечательную ночь с Костиком у него на даче'. А представив папу... - Пойдем, тебя мама зовет! - Артемка вывел меня из задумчивости и потащил в кухню. - Ириша, садись, будем ужинать! Не позволяй ему испортить тебе настроение! Мама остановила свою бурную деятельность по громыханию кастрюлями и сковородками, обернулась, прошлась взглядом с головы до ног, и крепко обняла. - Ты дома! Я так рада! - Мам, я кушать не хочу. Мы же недавно ели! Мама улыбнулась и чуть взлохматила мне волосы ласковым жестом. - Ты на часы, когда последний раз смотрела? Оказывается, я простояла на балконе, погрузившись в воспоминания, больше часа. Подошли папа и Тема. Я постаралась выкинуть из головы Колесова и окунулась в общение с семьей. Очень соскучилась! Артемка заваливал меня вопросами. Снова. С горящими глазами ожидая новых подробностей. Я, наверное, так и не поела бы, но папа строго на него посмотрел, и братишка ненадолго умолк. Мама еще несколько раз меня обняла и повторила, что я дома. А папа... Я пыталась относиться к нему, как раньше... Не получалось. Мы делали вид, что ничего не происходит. Мы оба играли в игру, правила которой никто не озвучивал, но они все равно были известны нам обоим. После ужина я показывала фотографии, которые привезла в огромном количестве, так как с фотоаппаратом не расставалась ни на минуту. Женька надо мной постоянно смеялась, а я поняла, что увлеклась фотоискусством. Но на самом деле... На самом деле я пыталась остановить время, стараясь привязать его к фотобумаге и монитору ноутбука. Часть меня хотела, чтобы жизнь остановилась на этом моменте, когда хорошо, радостно, легко... Не нужно принимать тяжелых решений, бояться, ждать. А другая часть меня умоляла время лететь быстрее. Но время игнорировало мои желания, все шло своим чередом. - Какая красота! - восхищалась мама домом Андрея и Алены. - Вот бы мне такой бассейн! - не отставал от мамы Артемка. На следующей фотографии мы были в обнимку с Жаном. Я мысленно дала себе подзатыльник. Надо было в самолете еще раз просмотреть все фото и убрать в другую папку те, что не предназначались для глаз родителей. Хорошо хоть, что слишком 'неформат' сразу рассортировывался в отдельные папки. - А это кто? - В глазах мамы вспыхнул интерес. - Жан, студент из Франции. По обмену приехал в Германию. Мы все вместе, Жан, Егор, Женя и я развлекались вечерами. - Догадываюсь, как вы развлекались, - прошептал тихо отчим, немного наклонившись к моему уху. А его теплое дыхание вызвало толпу мурашек на моей спине. - Ириш, а это Игорь? Смотри, Коль, как он изменился! Я еще раз мысленно дала себе подзатыльник и вернулась в реальность. - Он много про тебя рассказывал, про твою службу. Папа вопросительно изогнул бровь. Я осторожненько и незаметно переместилась к маме за спину. - Например, о том, что ты Андрея спас, когда он на растяжку наступил! - И что еще тебе нащебетал этот 'говорун'? - Он был взволнован и недоволен. - Много чего... - Продолжать эту тему резко расхотелось. - Ты даже мне это не рассказал! - удивилась мама. - Давайте не будем об этом. Все в прошлом, и не стоит его ворошить. Пойду, Сереге позвоню. Он вышел из комнаты, мне стало легче дышать. И в то же время я ощутила его боль, будто бы свою. Никогда первой больше не буду затрагивать эти темы - пообещала самой себе. - А это кто? - Мама начала расспрашивать про других ребят из нашей компании. Я называла имена, немного рассказывала о каждом. Когда фото закончились, мама тепло улыбнулась. - Я рада, что ты так хорошо провела лето! - Я тоже! - улыбнулась в ответ и добавила: - Но дома лучше! С этим утверждением мама спорить не стала. - Мам, а что Костя говорил? - Ириша, парень в тебя безумно влюблен. Это видно невооруженным взглядом! - Она погладила меня по щеке. - Если сократить его речь, то получится: 'Как я соскучился по своей Ире'. Он, кстати, обещал в выходные приехать. Скоро увидитесь. Я кивнула. Все, что было, осталось там, в Германии. В том числе и Жан. Здесь другая реальность, другой мир, другие правила. - Мамочка, я так устала. Пойду спать, хорошо? Любимая комната. Обои, которые я выбрала сама, длинные, в пол, золотистые шторы - однажды увидела похожие в журнале и просто влюбилась. Мама твердила, что они совсем не подходят к интерьеру моей комнаты, но мне было все равно. Кровать из бука с плюшевым покрывалом, большой мишка в ногах - тоже папин подарок. Все родное, знакомое с детства, привычное. Завтра, все завтра, - сказала самой себе и завалилась спать. Веки сразу потяжелели, на то, чтобы встать и раздеться, не осталось сил. *** Я проснулась, и никак не могла понять, который час - смещение часовых поясов, плюс очень крепкий сон. Нашла телефон, каким-то образом очутившийся под кроватью, посмотрела время - десять минут второго. Ночь. Улыбнулась, потянулась, вдохнула запах родного дома. Мне давно не было так хорошо! Тихо, спокойно, уютно, тепло. Но спать в повседневной одежде я все-таки не привыкла, поэтому включила ночник и полезла в чемодан искать пижаму. На глаза попался комплект, подаренный Женькой перед отъездом. Шелковые брючки с топом кремового цвета и шоколадно-золотистый халат. Мне на мгновение стало грустно, все-таки успела привыкнуть к непосредственной подруге. И, наверное, поэтому решила надеть именно его. Захотелось пить. Осторожно ступая по паркету, чтобы никого не разбудить, пошла в кухню. Помню, что вечером мама убирала в холодильник целый кувшин клюквенного морса. Но мне не повезло. Я нечаянно, в темноте, наступила на новую Темину машинку. Раздался хруст, и мой большой палец обожгло острой болью. До кухни пришлось прыгать на одной ноге, придерживаясь за стену. Заливать пол кровью не хотелось. - В Германии так по ночам ходят? Ни разу не слышал о таком. Я вздрогнула. Никак не ожидала обнаружить в кухне, в час ночи, отчима. Но все возрастающая боль в пальце заставила забыть о смущении. - Ага. Его силуэт, напротив окна, четко вырисовывался на фоне ночного города, разбавленного тусклым светом фонарей. Он стоял, скрестив руки и слегка наклонив голову набок, внимательно меня рассматривал. - Ира? - Да не переживай, на Темкину машинку наступила. Отчим резко отстранился от подоконника и шагнул ко мне. Что-то внутри меня возликовало от стремительности и мощности его движения. - Давай посмотрим. Он включил ночную подсветку и закрыл дверь в кухню, чтобы не будить Артема, чья комната была ближайшей. Я зажмурилась от неяркого света, глазам стало больно, будто бы в них насыпали песка. Когда проморгалась, папа уже сидел на полу у моих ног. - Где у зайки болит? - вспомнил он хорошо знакомую с детства присказку. Это разрядило обстановку, я улыбнулась. Моя ступня оказалась в его большой, теплой, чуть шершавой ладони. Мне стало душно, кровь прилила к щекам, и они горели, словно в огне. Каждая клеточка пела от его касаний, от мягкости прикосновения. Плохо дело. Не сразу удалось вникнуть в смысл его слов... - Что такое? Папа серьезно так, даже немного угрожающе на меня посмотрел, и шепотом, будто страшную тайну, поведал: - Придется ампутировать! Он меня еще пугает, когда мне и так больно. Сама не заметила, как у меня в руках оказалось полотенце, и я тихонько шлепнула его по плечу. - Думаю, что перекиси и пластыря будет достаточно! Отчим улыбнулся, а я зависла, наблюдая за его мягкими и в то же время по-мужски жесткими губами. Как знать... Легко перекатившись, Николай поднялся на ноги и достал аптечку. - Будет немного больно. - Потерплю. Ради его прикосновений, не обыденных, а вот таких, как сейчас, я была готова хоть каждый день наступать на машинки брата. Я сосредоточилась на его движениях, уверенных, размеренных, точных - видимо, сказался опыт службы. Боли не было, вернее, я ее просто не чувствовала, переключившись на того, кто сейчас занимал все мои мысли, будоражил чувства. - Вот и все. Я боялась того момента, когда он поднимет голову, и наши глаза встретятся. Полумрак кухни сыграл злую шутку, он отделил нас от остального мира, сузил нашу реальность до пятнадцати квадратных метров. Сейчас у меня не получится сдержать себя, спрятать все тайное и недопустимое на дно своей души. Приглушенный свет правильно расставит акценты, и мои чувства будут открыты для него. Что тогда? Нет, я пока не готова. Моя голова упала, волосы скрыли лицо. - Я еще бинт наложу, утром снимешь. Чтобы пластырь не задирался, а то знаю, как ты во сне вертишься. Еще минута и... Его губы невесомо касаются кожи рядом с повязкой. Зачем он так? Разряд, мощный, острый пронесся по моему телу, остановил дыхание, ударил в низ живота. - Чтобы быстрее заживало. Да... Вот и ответ на мой вопрос. Я молчала, ответить было не в моих силах. Раскаленная спираль внутри раскручивалась, расплавляя меня, как воск. - Ириска, я... Отчим, наконец, поднял голову. Выражение его лица мгновенно изменилось - это отчетливо было видно сквозь пелену волос. Его глаза сузились, совсем немного, но я заметила. Ладони напряглись, сжимая мою ступню. Если бы я не была настолько наполнена его присутствием, то наверняка бы вскрикнула от боли. - Ириска... Пальцы осторожно коснулись моей щеки, наметили линию скул, легли на подбородок. - Посмотри на меня! - Жесткий приказ, обернутый в мягкую обертку просьбы. - Так неправильно. Я кивнула, соглашаясь, скорее догадываясь о смысле слов, нежели осознавая его. И в то же время, все, что он сделает и скажет - будет правильным. На этом держится мой мир. У меня не нашлось слов, чтобы сказать об этом, поэтому осталось лишь выполнить то, о чем он просит. Быстрое, яростное, подчиняющее своей воле, движение губ. Я раскрылась навстречу, ловя каждую кроху неожиданно произошедшего со мной чуда. Моя сущность, моя душа ликовала. Разум не мог пробиться сквозь бурлящий, до безумия сладкий хаос. Желание взорвалось фейерверком ярких брызг, окончательно проломив стену запретов и морали, хлынуло тугим потоком, подхватив нас обоих, и неся с огромной скоростью вперед... Прямо в пропасть... Из горла вырвался стон, мои руки взлетели на его плечи, тело придвинулось близко настолько, насколько это вообще возможно. Как я буду без этого жить? Как дышать? Не смогу... Мои пальцы зарылись в его волосы, ноги обвились вокруг талии. Не хочу отпускать! Не хочу!.. - Ириска, я не железный! Знаю, все знаю. Но это сильнее! Я раньше и представить не могла, что один лишь поцелуй может сотворить со мной подобное. Снова его губы на моих губах, невозможное сумасшествие продолжилось. В каждое движение я вкладывала осколки своей души, даря любимому свое дыхание, выпивая его дыхание до дна. Прикосновения его языка обжигали, будили во мне голод. Спина выгибалась под сильными руками. От мысли, что нас разделяет лишь тонкая грань шелка и хлопка, прошибло сладкой болью. - Ира! Отчим прекратил поцелуй и прижал мою голову к своей груди, а второй крепко обнял за талию, баюкая, словно ребенка. Сердце колотилось с бешеной скоростью, перед закрытыми глазами проплывали разноцветные кляксы. Не знаю, сколько мы так просидели. Он позволил мне поднять голову, когда я пришла в себя. Мне было совестно... Мне было жаль, что поцелуй закончился. Кажется, если бы это тянулось вечность - все равно было бы мало. Папа прятал глаза, видимо, корил себя за произошедшее. Может быть, я потеряла всякий стыд? Или забыла о том, что правильно, а что нет? Но жалеть о произошедшем я не смогу. Почему все так? За что? Мгновение ускользало, просачивалось, как песок сквозь пальцы. Мне было больно видеть отчима таким, погрузившимся в себя, отключившимся от мира. Нужно его вытащить из ада, в который он сейчас себя загоняет. С языка чуть не сорвалось привычное 'папочка', но я сумела вовремя себя остановить. Кончиками пальцев принялась гладить его щеки, обрисовала контур губ, спустилась на шею. Я старалась передать ему всю нежность, всю любовь. Его боль была моей болью. Наконец, как и он несколько минут назад, положила пальцы на подбородок и легонько потянула вверх. Прося, умоляя вернуться ко мне. В родных глазах стояло отчаяние. - Спасибо! Мне показалось, что он меня не услышал. - Спасибо за то, что ты есть! - Добавить, что-либо еще я не сумела. Просто стала целовать щеки, нос, лоб, скулы, подбородок.... Я закрыла глаза, из последних сил сдерживая слезы. То ли от радости, то ли от грусти. С каждым поцелуем любимый возвращался ко мне, становился прежним, теплым, нежным, родным. - Ириска... Девочка моя! На меня тоже посыпался град легких чувственных поцелуев. - Прости меня! Я не должен был этого делать! Я виноват, очень виноват! - Нет! Я обхватила его лицо руками, не разрешая отвернуться. - Ты ни в чем не виноват! И я ни в чем не виновата! И мама тоже... Просто так случилось. - Когда же ты успела повзрослеть? Ответить на этот вопрос не получилось. Помню себя веселой, беззаботной, взбалмошной... А потом он из любимого папочки превратился просто в любимого... И все изменилось. - Нам нельзя! Конечно, я это понимала. Моя голова снова упала ему на грудь. Как много хотелось рассказать. О том, чего хочу, о том, что со мной происходит, даже о том, чего еще сама не понимаю. Но я молчала. Каждое мое слово болью отзовется в сердце мужчины, которого я любила. Каждый виноватый взгляд, от того, чему произойти не суждено, нанесет рваную рану мне. - Я не буду тебя просить забыть... - Он замолчал, видимо, не зная, как закончить фразу. Я кивнула. Боль в ноге не ощущалась, слишком мелкой была неприятность на фоне всего, недавно произошедшего. - Я и не забуду... Мы одновременно глубоко вздохнули и прижались друг к другу лбами. Несколько минут тишины, которая наполнена пониманием больше, чем любой разговор. - Доберешься до комнаты? - Доберусь. Николай встал, взъерошил мне напоследок волосы и вышел. А у меня внутри осталась тянущая бессмысленная пустота... Точно такая же, как после его нерегулярных звонков, когда до безумия хотелось услышать его голос. Всего-то надо было набрать хорошо известный номер. Я часами гипнотизировала мобильный, так и не нажав кнопку вызова. Что он подумал обо мне тогда, в аэропорту? Наверное, именно поэтому я ни разу за все лето не позвонила первой, лишь с трепетом и радостью смотрела на заветные цифры входящего вызова. Наши разговоры, порой состоящие из пары фраз, а иногда тянувшиеся часами, стали наркотиком. Чем дольше тянулось ожидание, тем больше внутри меня разрасталась пустота. Но звонок, один единственный, и неизменное 'Ириска'... Преодолевая собственное нежелание, встала, допрыгала до холодильника, налила стакан морса. А потом, прихрамывая вдоль стенки, добралась до спальни, скинула халат, упала на кровать. Некстати вспомнился рассказ Сергея о том, что папа был изрядным 'бабником'. У него было много женщин, но мне почему-то казалось, что маме он никогда не изменял. Я лишь слегка коснулась той стороны, которая всегда была скрыта от меня. Вдруг стало грустно, ни один парень не сможет мне подарить того, что для меня сегодня сделал отчим. Все парни, мужчины будут заранее проигрывать, потому что никто не сможет быть для меня лучше! А при мысли о том, что могло бы произойти дальше, щеки залил горячий румянец. Но внутри меня уже зрело желание, узнать, понять, испытать. Реальность оказалась прекраснее самых ярких фантазий. Этот поцелуй - совсем иной. Глупо было бы сравнивать с тем, что было раньше между мной и Костей, или с поцелуями Жана. Теперь я почувствовала, как это может быть по-настоящему... Но испытать нам этого не суждено. Когда на улице начало светать, я закуталась в теплое одеяло, чтобы тонкий шелк больше не раздражал чувствительную кожу, и провалилась в глубокий сон. Второй раз за сутки. Глава 7 Николай Подавив зевок, растер ладонями лицо. Сегодня ночью я так и не смог уснуть. В шесть утра сбежал на работу. Сбежал от моей Ириски. Дежурный охранник удивился моему раннему появлению на работе, но ничего не сказал - наверное, решил, что я поругался с женой. Серега часто оставался ночевать у себя в кабинете, когда скандалил со своей Наташей. Я же сбежал от дочери из собственного дома. Покусился на святое! Она еще вчера ребенком была... Вчера! Увидев ее в новой пижаме, я понял, что пропал. Гладкий шелк обрисовал не по-детски притягательную фигуру, выделив вершинки груди, привлекая внимание к стройным ногам. При ночном свете загорелая кожа казалась бархатной, мягкой, до ломоты в зубах захотелось попробовать ее на вкус, провести ладонью по нежной шее, опуститься на грудь, живот, колени. Как можно быть такой в пятнадцать лет? Соблазнительная невинность, обольстительная простота. Такой контраст мутил мой разум, я терял любые мыслимые ориентиры, душа выворачивалась наизнанку, не в силах вместить в себя столь противоречивые чувства. Стыд и желание. Страх и жажду. Осознание фатальности происходящего. У меня оставалась надежда, что Ириску я смогу вытащить, не дам ступить на этот путь. А я?.. Обо мне разговор короткий. Не хочу пока задумываться о том, что я делаю. Раньше презирал таких, бил морду, а сейчас сам превращаюсь в того, кто покусился на самое дорогое. Расписался в журнале безопасности, снял сигнализацию и на автомате пошел к себе в кабинет. ...Ее ступня практически полностью поместилась в моей ладони. Ира выросла девочкой высокой, но ножки были маленькими, всего тридцать шестой, редко тридцать седьмой размер. Когда мы ходили вместе по магазинам, я всегда подшучивал над ней. Она обижалась, стучала кулачком по плечу, и переставала со мной разговаривать. А я выбирал самые красивые и практически всегда самые дорогие туфли и шел "замаливать вину". Я был готов на все, чтобы увидеть улыбку на ее лице, услышать негромкий смех. Как-то раз, года три назад, Ириска сказала, что поедет вместе со мной выбирать туфельки на бал. Вчера, сидя на полу у ее ног, я был готов порвать в клочья любого принца, осмелившегося посмотреть на мою Золушку. Но... Придет время, и мне придется отпустить девочку во взрослую жизнь. Наступить себе на глотку и уйти в тень, наблюдать издалека, оберегать, заботиться. Ей было больно. Алая кровь стремительно вытекала из раны, сгусток за сгустком, капли тихо шлепались на пол с неприятным звуком. Девчонка молчала, лишь закусила губу и немного прикрыла глаза. Знакомый запах войны и безумия будил крепко дремавшие воспоминания, инстинкты, рефлексы. Кровь - медленно вытекающая жизнь, стоны, крики, мольба о помощи, тихие молитвы... Сознание то и дело возвращало меня в прошлое, пробуждая во мне темную сторону, которая помогла мне выжить. Годы тихой размеренной жизни потонули во взрывах гранат, мате нелюдей, уничтожающих себе подобных, пулеметной очереди, и смерти, смерти, смерти... Людей, ставших твоей семьей. - Плохо дело. - Сказал то ли ей, то ли себе, даже не до конца понимая, о чем конкретно говорю. Она смотрела на меня внимательно, будто загипнотизированная, своими огромными серыми глазищами, явно не понимая смысла моих слов. Именно такого взгляда я ждал на вокзале, после трехмесячной разлуки. Именно такого взгляда боялся. Он обжигал, как раскаленное добела пламя, как самая жгучая и едкая кислота. Растворял все, сносил все барьеры и условности. Проникал в душу, до самого основания. - Что такое? - Я видел, что слова ей давались с большим трудом. - Придется ампутировать! - Глупая шутка, но она выполнила свою задачу, разрядила до предела напряженную обстановку. Легкий удар полотенцем мне в плечо, и веселые смешинки в глазах. Меня попустило. Я достал аптечку и обработал рану. Сверху дополнительно наложил бинт. Ранки в подобных местах всегда особо болезненны. Сейчас я для нее всего лишь отец, заботящийся о здоровье любимой дочери. Эх, знала бы она о моих мыслях и желаниях. Осталась бы тогда все так же спокойно сидеть на стуле в тишине спящего дома, доверчиво наблюдая за моими действиями? Все лето убеждал себя, что это неправильно, пытался заглушить разгорающиеся чувства, выкорчевать из подсознания несбыточные желания. Но одно лишь ее присутствие вернуло все, усилило радость после трехмесячной разлуки, смешало такой коктейль из мыслей, чувств и эмоций, который просто "сносил крышу". Ее ступня в моих ладонях... Не хочу отпускать! Оттягивая неизбежный момент, я поцеловал свод стопы и почувствовал, как сильно она вздрогнула всем телом, сжалась в комочек, прерывисто вздохнула, будто бы от недостатка кислорода. До одури хотелось продолжить незамысловатую ласку, подняться выше, до колен, которые сами по себе были произведением искусства. Ровные, гладкие, женственные. А кожа на обратной стороне, в подколенной чашечке, наверное, такая тонкая, и сквозь нее просвечивают дорожки сосудиков... Ириска замерла, даже дышать перестала - как мне показалось. Я поднял голову, испугался того, что слишком откровенными показались мои движения для нее. Никогда раньше я не видел в глазах женщины столь обнаженного желания, неприкрытой искренней страсти. Наивные серые глаза, юные, неопытные, излучающие отчаяние и безысходность. Наверное, даже смирение. Именно оно, смирение, ударило под дых, и я понял, что сорвался. Не осталось больше сил для сопротивления. Поцелуй получился жадным, яростным. Я умирал от мысли, что это наяву, а не в моих бесчисленных извращенных фантазиях. Ириска отвечала мне, отдавая всю себя, без остатка, сгорая в пепел, возрождаясь, чтобы сгореть еще ярче. Вчера я познал, каков грех на вкус. Чем дальше длилось это безумие, тем более чудовищные мысли посещали мою голову. Тело... Желанное, мягкое, податливое, реагирующее на мое малейшее движение. Хлопок и шелк... Ненадежная защита, очерчивающая хоть какую-то границу взаимного сумасшествия. Многочисленные "но" погибали, одно за одним, растворялись в одурманивающем угаре запретной и невероятно сладкой потребности друг в друге. Ириска застонала, зарылась пальцами в мои волосы, обвила ногами талию, прижимаясь невыносимо близко, и, в то же время, оставаясь невозможно далеко. Моя девочка. Она открывалась для меня. Ее тело молило о том, чего она сама еще не понимала. Титаническим усилием я заставил себя оторваться от нее. Потерянная, дезориентированная, опьяневшая без капли спиртного... Не выдержав, снова вернулся к ее губам, сходя с ума от неуверенных торопливых движений. Хриплое дыхание, разрывающее тишину тускло освещенной кухни, бешено колотящееся сердце под моей ладонью. Привкус вины, горчинка неправильности происходящего и в то же время... Собрав всю волю в кулак, я оторвался от ее губ и прижал головку к своей груди, запрещая себе думать "что будет, если...". Что же я наделал? Как нам жить дальше? Это... Не жалея себя, я называл вещи своими именами. Грязно, отвратительно, подло... И в то же время... Нет! - остановил себя снова. Мне придется с этим жить, коря себя за испытанное удовольствие, возрождая в памяти каждый миг, наслаждаясь запретной болью. Перед нами разверзлась бездонная пропасть. Еще шаг, и... Ириска потянула меня к себе, приподнимая подбородок, как и я несколько минут назад, заглянула в глаза. В ее взгляде не было осуждения, лишь то же невыносимое болезненное смирение. И жажда сохранить в памяти каждый осколок только что случившегося. Когда моя девочка повзрослела? Когда успела стать мудрой и понимающей? Это только, между нами, наше сокровенное... Верно! Глупо отрицать, я люблю ее, как дочь, как женщину, как далекую и недосягаемую звездочку, яркую, желанную, прекрасную. Люблю от светлой макушки до порезанного большого пальчика на ноге. Боготворю. Жажду. Схожу с ума. Лист плотной офисной бумаги смялся в моей руке. Уже несколько минут пытаюсь читать договор, но смысл ускользает. Строчки прыгали, буквы превращались в нечитаемые кракозябры. - Привет! Серега ворвался в кабинет, как ураган. - Слышал последние новости? Славка только что звонил, просил ребят выслать. У них в регионе передел собственности начался. Так что времечко предстоит горячее. Он никому из местных не доверяет. - Привет - привет. Я зажмурился, сдавливая виски пальцами. Вроде помогло. - Коля, ты меня слышишь? Дело, говорю, выгодное, и не очень хлопотное. Славка наших никуда посылать не будет, ребята только для охраны нужны. Он же знает твое отношение к подобным делам. Ты с Танюхой, что ли, поругался? Я отрицательно помотал головой. - С любовницей? - Серега! - Меня передернуло. - Так, без кофе тут не обойтись. Серега вышел в приемную и попросил нашу секретаршу Инну сварить крепкого кофе. Через минуту друг вернулся, довольный и сияющий. - Оставь девочку в покое. Сообразительная, расторопная, умная. Крути шашни на стороне. А за Инну голову отверну. Как-то вечером, за чашкой кофе, Инна немного рассказала о себе, и я понял, что ей надо помочь. Добрые люди заслуживают доброго отношения. А женщина, взвалившая на себя добровольно заботу о чужом больном ребенке - тем более. Друг развел руками, пожал плечами и плюхнулся в кресло. - Ну, так что случилось-то? Я набычился и не ответил. - Ладно, черт с тобой. Захочешь, расскажешь сам. Так вот, помнишь завод? Я тебе еще статью про него давал читать. Я кивнул, что-то смутно вспоминалось. - Короче. Сорок процентов того заводика принадлежит Игнатову, он решил свой бизнес легализовать, выйти из тени, уйти от братков на заслуженную пенсию. Ну, и отжал по случаю у бывшего директора эти акции. Вторые сорок процентов держит Антонов - местный депутат, большая жирная шишка. Они этот завод никак разделить не могут, есть там второе дно с огромной кучей денег. Кроме того, эти двое время от времени и по другим вопросам лбами сталкиваются, в общем, зуб у них друг на друга большой, длинный и гнилой. А самое интересное, есть там еще третий собственник - Якутин Борис Никонорович, владелец заветных двадцати процентов. Дедок, божий одуванчик, восемьдесят четвертый год землю грешную топчет. Но старик только с виду такой, а на самом деле дела держит так, что молодой позавидует. От горячего крепкого кофе мысли прояснились. Давно надо было попросить Инну его сварить. - А причем тут Славка? - Да притом, что сегодня ночью на Якутина было совершено покушение, его с дыркой в груди отвезли в больницу. В коме сейчас. Дед одинокий, прямых наследников нет. Вот и началась мышиная возня. А Вахрушев все за родину радеет, договорился с кем-то, хочет Игнатова на пару с Антоновым обыграть. Прибрать к рукам заводик. Там же практически все мужики из городка и близлежащих деревень работают. Выгорит у кого-нибудь из этих рвачей дельце, продадут ведь по камушку. Но дело опасное, и не понятно, каким боком Вахрушеву выйдет. Вот и просит помощи, да ребят в личную охрану. Тем более, у него там еще с выборами какие-то заморочки. Я недовольно поморщился, всегда старался держаться от политики как можно дальше. А тут самое пекло... Хотя, с другой стороны... Скажи мне кто-нибудь о том, что он о людях решил позаботиться - я бы только посмеялся. Но Слава не раз и не два доказывал, что его слова с делом не расходятся. Он действительно занимался благотворительностью, предоставлял реальные рабочие места, создавал людям нормальные условия труда, поддерживал детские кружки и спортивные секции. Нельзя сказать, что Вахрушев снимал с себя последнюю рубашку, но с людьми, нормальными людьми, друг подло никогда не поступал. - Что-то мне это не нравится... - Нравится, не нравится. А Славке помочь больше некому. Мы единственные, в ком он уверен, ни тебе, ни мне эта политика вообще не сдалась. Да и в накладе, сам знаешь, не останемся. Я тут такую тему раскопал! Но туда вливания нужны, и не малые... А денег - сам знаешь. - Что за тема? У Сереги зазвонил телефон, ответить он не успел. - Хорошо, сейчас буду, - быстро бросил он в трубку, отключился и повернулся ко мне. - Давай, потом расскажу. Ты подумай. Мне кажется, надо соглашаться. С кадрами проблем нет - ребята у нас классные, все профессионалы. Я задумался. Деньги нужны, конечно, но они - не проблема. Можно и кредит в банке взять. А вот друга поддержать, который не раз и не два выручал из самых скверных ситуаций, не жалея для тебя ничего... Решение принято. Осталось только подобрать ребят для этого непростого дела. Через полчаса Серега вернулся, мы начали составлять списки. Тот уже выслал на электронку заявку. Потом я позвонил по старым связям, раз уж решил в это дело впутаться, надо получить как можно больше информации. Это никогда лишним не бывает. В обед позвонил Славка, сказал, что приедет на выходные, познакомит кое с кем. По недосказанности и намекам я понял, что это и есть загадочный союзник по борьбе с оборотнями в погонах и местной братвой. Я нагружал себя работой, гнал любые мысли об Ириске, и о Тане... Пытался избавиться от чувства вины, отключая эмоции, выходя в "ноль". Лишь дело, четкие взвешенные решения, результативные переговоры. Слова Сереги до сих пор звенели в ушах. "Любовница"... С ужасом понял, что сама мысль об этом уже не кажется совсем уж дикой. Сумасшествие, помешательство, бред! Я любил и уважал свою жену, Таня не заслужила такого! Да и Ириска... девочка достойна гораздо большего! За все время нашего брака у меня была лишь одна попытка измены - когда Ира улетела на лето в Германию, да и та потерпела фиаско. Не смог я предать. А Ириска - она сминает реальность, как пластилин, все начинает казаться возможным. Но цена... Она будет слишком велика, если черное и белое поменяется местами. На улице начало темнеть. Немногочисленные прохожие, за которыми я мог наблюдать из своего окна, спешили по своим делам. Мне тоже нужно собираться домой. Таня ждет на ужин. И Ириска с Темкой. Теперь, когда сделан шаг за грань, нужно быть осторожным. В следующий раз дороги назад может уже не быть... Не могли мы причинить боль человеку, которого оба любили. Таня подобный удар вряд ли вынесет. Смотреть в сияющие дымчатые топазы глаз и делать вид, что все, как прежде. Слышать голос и притворяться безразличным. Окунаться в неповторимый аромат и сжимать добела ладони, чтобы удержаться от мимолетного прикосновения. Контролировать себя, чтобы не выдать грешные мысли жестом, взглядом, словом. Я вдруг понял, что у меня совсем не осталось сил. Вымотался. Не смогу сегодня вернуться домой, это выше моих возможностей. - Привет, Танюш. - Решение созрело мгновенно, медлить не хотелось. - У меня тут завал на работе. Я в офисе останусь. Вы не ждите меня, ложитесь пораньше. Таня забеспокоилась. Я оставался в офисе считанные разы. Долго уверял, что все в порядке, что ничего не случилось. Наконец, жена поверила, пожелала спокойной ночи и положила трубку. Я добрался до кожаного дивана, который стоял тут же, в моем кабинете, снял ботинки, пиджак и, лишь моя голова коснулась мягкого подлокотника - отключился. Сказались предыдущая бессонная ночь и напряженный рабочий день. *** Утром меня разбудила Инна. Она не ожидала застать начальника в собственном кабинете. Выспался я на удивление хорошо, видимо, разум, измученный метаниями грешной души, просто отключился на какое-то время, дав телу отдохнуть. Одежда измялась, да и побриться не мешало бы, поэтому я, повалявшись еще пару минут, отправился в душ. Когда мы с Серегой делали ремонт, то предусмотрительно оборудовали ванную комнату и небольшую гардеробную. Мне вспомнилось, что Таня оставляла у меня в офисе костюм и пару рубашек - на всякий пожарный. Я мысленно поблагодарил заботливую жену, ехать сейчас домой не хотелось. После душа, переодевшись в чистое, почувствовал себя человеком. Инна принесла кофе, круассаны, и даже поделилась домашними бутербродами. А самое главное - не стала о чем-либо спрашивать, лишь тепло улыбнулась. Видимо, почувствовала, что с начальником происходит что-то не то, вот и старалась поддержать в меру возможностей. Умная девушка. Вот чего Сереге неймется? Найти замену ей будет сложно, а работать, когда твой зам и твоя секретарша выясняют отношения - не очень-то приятно. Нужно будет еще раз с ним об этом поговорить. Позвонила Таня, пожелала доброго утра, поинтересовалась, как у меня дела. Я старался быть мягким и ласковым, не стоит ее беспокоить лишний раз, и так с Колесовым проблем достаточно. Перед тем, как положить трубку, жена поинтересовалась, не в курсе ли я, что с Ирой случилось? Мне в тот же момент захотелось сорваться с места и немедленно поехать к ней в школу. О себе позаботился, отдохнул, а девочке каково? Таня предположила, что такое ее состояние связано с парнем. Не в бровь, а в глаз. Только не с парнем, а со взрослым мужиком. После разговора я долго держал в руках телефон, уговаривая себя не набирать ее номер. Просто дождаться вечера и поговорить, если она захочет. К счастью, работа снова затянула. Как только в памяти всплывали сладкие губы и хриплые стоны, я брался за самое сложное, концентрируясь на решении необходимых текущих задач. Даже в юности я так сильно не зацикливался на девчонках, считая, что они должны быть счастливы лишь от одного моего присутствия. Каким же глупым я был! Видимо, это мне такая кара свыше за все девичьи слезы. Мои старания увенчались переменным успехом, периодически я выпадал из реальности, а потом ловил на себе заинтересованные взгляды Сереги. - Колись, влюбился? И откуда у него такие светлые мысли берутся?.. Особенно, когда это меньше всего надо. Я в ответ промолчал. - Ты так себя вел, только когда с Танюхой встречаться начал. И потом, когда ее с Ирой сюда забрал. Либо любовница, либо отношения с женой вышли на новый уровень. Поделишься секретом, как в жену второй раз влюбиться? Я бы тогда в Наташку... Не всегда же она такой стервой была. Карандаш в моей руке сломался. В последнее время они у меня быстро приходили в негодность. Инна даже стала регулярно пополнять стратегический запас. - Серега, отвали. Давай лучше закончим побыстрей. Друг скептически ухмыльнулся, но замолчал. Не оставит меня в покое - знаю. Сам попытается все выяснить. В тот момент казалось, что он ни за что не догадается. Наивный. На Славу и его загадочного компаньона потребуется много сил. Мы выделим им лучших, но обескровливать постоянных клиентов тоже нельзя. Поэтому было принято решение начать дополнительный набор сотрудников, уже второй раз за год. Процесс был долгий, кропотливый, сложный. Каждый соискатель пробивался по базам ФСБ, проходил обучение, сдавал тест на профпригодность. И лишь после испытательного срока мы официально принимали нового сотрудника в постоянный штат. Требования в агентстве были жесткими, но я платил хорошо. Текучка небольшая, коллектив хорошо сработался, парни всегда страховали друг друга. - Ну что? Я тогда Инне даю добро? Пусть начинает принимать резюме, да и старые посмотрит. Может, у кого что-то изменилось. Я согласился. На том и порешили. Серега уехал по объектам, а я погрузился в бумажную волокиту. У меня из головы не выходила эта история с заводом. Предчувствие, наработанное на службе, пробудилось. Я искал, снова и снова, было ощущение, как будто не хватало какого-то важного кусочка мозаики. Мне не хотелось подставлять ребят под удар, они мне доверили свои жизни. А потерь я перенес уже достаточно. Рабочий день подходил к концу. Сегодня я разобрал все бумаги, скопившиеся за неделю. К бизнесу мое отношение довольно серьезное, но раньше за мной все-таки подобного трудолюбия не наблюдалось. Еще пара таких дней, и секретарша останется без работы. - Николай Александрович, я ухожу. Вы сами на сигнализацию сдадите? Инна ждала ответа, а я растерялся. - Иди, отдыхай. Я сам. Шесть вечера наступило как-то неожиданно быстро. Что мне делать? При мысли о том, что я сейчас выйду, сяду в машину и поеду домой - охватила паника. Непривычное мерзкое чувство. Доигрался. Я откинулся в кресле, прикрыл глаза. Соскучился по ней, и в то же время... Если я увижу в ее глазах страх или отвращение - что со мной станет? Это уничтожит меня... Той ночью Ириска не показала подобных чувств, но времени прошло много, эмоции наверняка схлынули, буря улеглась. Ира - девочка неглупая, наверняка все обдумала и пришла к правильным выводам. Недозволительные отношения. Острая, как бритва, грань. Невозможно. Мой телефон завибрировал. Смс. Нехотя потянулся за трубкой. "Я соскучилась. И беспокоюсь. Приезжай, пожалуйста, домой!" Вот и все... Я не посмею поступить иначе. Быстро выключил компьютер и свет, расписался в журнале безопасности, включил сигнализацию и пошел на стоянку. Как ей удается одной фразой, нерешительной просьбой изменить все? Таня очень обрадовалась мне, сразу побежала накрывать на стол. Я сходил в душ, переоделся. Артемка играл машинками, подаренными сестрой, рассказывал о новой компьютерной игре, которую сегодня выбрал вместе с Таней в магазине, делился переживаниями по поводу завтрашнего дня. Первое сентября. Тема идет во второй класс, Ириска - в одиннадцатый. Как же быстро летит время. Я съел все, что положила Татьяна. - Сильно проголодался? - Ага! - В следующий раз предупреждай заранее, что останешься в офисе. Я привезу тебе ужин. Я улыбнулся. Таня заботилась о нас, старалась сделать все, чтобы в семье было хорошо. Притянул ее к себе на колени, и допил чай с домашним печеньем. Артем уже пожелал нам спокойной ночи и ушел к себе. Ириска так и не вышла из своей комнаты, лишь приглушенная музыка доносилась из-за плотно закрытой двери. Я был рад, что наша встреча откладывается, и в то же время жаждал увидеть ее хотя бы мельком. - Наелся? - Вроде. - Точно? - в интонации жены проскользнули игривые нотки. - Для десерта силы еще остались. Таня рассмеялась. Мы перестелили кровать. Белый холодный атлас. Мне нравился белый цвет, и если говорить о женском белье, он возбуждал гораздо больше, чем черный. Она готовилась к сегодняшнему вечеру, купила новую сорочку. Красивую, открытую, соблазнительную. Мне не хотелось ее разочаровывать, этот шаг навстречу, после всего произошедшего с Колесовым, хотелось по достоинству оценить. Но, все же, больше всего на свете сейчас мне хотелось упасть на кровать и заснуть... До самого утра. - Милый, все в порядке? Таня обняла меня, поцеловала в шею. Было приятно, я лег на кровать и потянул ее за собой, сверху. Доверился чутким губам и ласковым рукам. - Все хорошо. Устал просто. - Давай, я тебе массаж сделаю. Переворачивайся. Жена стащила с меня футболку и брюки, выключила свет. Таня классно делала массаж, расслабляя мое тело, снимая напряжение. Ее пальцы периодически нажимали на определенные точки, и я проваливался в негу, с каждым разом все глубже. Быстрые легкие прикосновения опустились с лопаток на поясницу, затем поднялись обратно. Через некоторое время ладони легли на шею и затылок. Я застонал от удовольствия, все-таки кожаный диван в офисе - не лучшее место для сна. Отвык уже спать, где придется, лишь бы пули над головой не свистели. - Вот скажи, много ли человеку для счастья надо? - Танюш, не знаю, как другие мужчины, но я счастлив. Она смеялась и продолжала дарить моему телу удовольствие и ласку. - Переворачивайся. Лениво и медленно я выполнил ее просьбу. К рукам присоединились губы. На шее, груди, животе... - Точно счастлив? Ее ладонь скользнула под резинку боксеров... *** Таня спала у меня на плече. Довольная. Немного удивленная. Не знаю, что на меня нашло? Во время массажа мне было приятно, не возникало того острого, необузданного, требующего немедленной разрядки возбуждения, как раньше. Я задумался, а когда в последний раз испытывал подобные чувства по отношению к своей жене? Не могу сказать, что у нас был плохой секс. Нет. Мы друг друга очень хорошо чувствовали, и за прошедшие годы научились доставлять удовольствие, изучив то, что больше всего нравится партнеру. Таня никогда не отказывала мне, когда хотелось чего-то особенного, сначала даже сама предлагала что-то. Просто пропал тот огонек, задор, новизна. Секс был зрелым, размеренным, качественным. Сегодня же, когда она сняла с меня трусы и начала ласкать, то в неверном свете ночника мне вдруг почудилось... Светло-золотистые волосы рассыпались по моим бедрам и... Будто кто-то вселился в меня. Такого безудержного, яростного, животного секса между нами не было уже давно. Таня громко стонала подо мной, а я пытался хоть как-то заглушать стоны поцелуями. Видимо, и в ней накопилось неудовлетворенное желание, потому что она отвечала не менее эмоционально, отдаваясь полностью. Я почувствовал себя виноватым, ведь не давал жене всего, что ей хотелось, всего, чего она заслуживала. А сейчас, когда удовлетворил ее желания, то, на самом деле, проделывал все это не с ней. С другой. С нашей дочерью. С моей Ириской. Зажмурил глаза и на миг задержал дыхание. Что же творю, в постели с Таней думаю о ее дочери? Наваждение какое-то. Последним гвоздем стало то, что у меня медленно, но неотвратимо стало проявляться чувство, что я изменил. Ириске. Моей девочке. Как бы ни был сейчас хорош секс с Таней, с Ириской он был бы лучше, в тысячу, в миллион раз! Я не мог больше оставаться в постели, мне захотелось подышать свежим воздухом, проветрить мозги в слабой надежде, что они все-таки встанут на место. Открыл в кухне окно, и ночная прохлада ворвалась в квартиру, неся с собой долгожданное, пусть и кратковременное успокоение. В голову пришла мысль о том, что наступила осень. Уже первое сентября, час ночи. Стало как-то грустно, от того, что и в мою жизнь тоже скоро придет осень. А Ириска, это весна. Май. Такая же веселая, юная, озорная, с претензией на взрослость, но в душе все еще остающаяся ребенком. Я очень надеялся, что она ничего не слышала. Почему-то стало стыдно. Тишина дома помогала думать. Так дальше продолжаться не может, нужно как можно быстрее разруливать ситуацию с Колесовым, и принимать какое-то решение. Постояв еще около часа, наблюдая за вялотекущей жизнью ночного города, я все-таки решил пойти спать. Завтра день тяжелый, нужно собраться с силами. Завтра я посмотрю в глаза Ириске... По пути в спальню я все же задержался около ее двери. Прислушался. Тихо. Наверное, спит. Перед глазами возникла сцена, как я вхожу в ее комнату и... Снова почувствовал возбуждение. Нет, так дальше продолжаться не может. Я снова сбежал. В сон. Глава 8 Ириска Мама готовила завтрак, при этом что-то негромко напевая. Я давно не видела ее в столь приподнятом настроении. Это хорошо, что она счастлива, в последнее время было мало поводов для радости. Артемка носился по кухне в трусах и галстуке, с раскрытым портфелем, из которого периодически что-то вываливалось. Неужели и я была когда-то такой? Улыбнулась, представив себя... Нет, бред. Галстуки я никогда не носила! Когда же я начала разделять свою недлинную жизнь на "до" и "после"? Как-то незаметно это получилось, да и мысли в моей голове витали совсем недетские. Даже я сама это понимала. Мне хотелось назад, туда, где весело и беззаботно. И в то же время приятно ощущать себя по-новому, взрослой. Только тяжесть решений, которые должны быть обязательно приняты, давила на меня своей неотвратимостью. После поцелуя я не виделась с отчимом. Впервые за долгое-долгое время он не пришел домой на ночь. Мама сказала, что у него появились срочные дела на работе, но я знала настоящую причину. Всю ночь ворочалась, пыталась выкинуть лишние мысли из головы и, наконец, уснуть. Дежавю... Точно так же, в гостях у Андрея и Алены я не могла нормально спать первые ночи, да и все последующие, если быть до конца откровенной. Мне не хватало его! Он сейчас мучает себя, точно знаю! Но так нельзя. Нет смысла накручивать себя и ругать. Как же хотелось объяснить, доказать, убедить... Почему все так сложилось? Я достаточно взрослая, чтобы осознать свой поступок и его последствия. Я была виновата. Перед мамой. Но если бы была возможность сделать выбор еще раз, я ни за что бы его не изменила. Это... Это больше, чем просто желание или прихоть. Мое сердце рвалось из груди к нему навстречу, кровь текла по венам только ради того, чтобы еще хоть на секунду продлить это безумие. Мне хотелось позвонить, но я так и не решилась. Это словно вирус, который я привезла с собой из Германии, отказ первой нажать на кнопку вызова и желание раз за разом гипнотизировать взглядом знакомый до последней циферки номер. "Это больше не должно повториться", - шептал он мне, а глаза кричали о другом! Кто-то там наверху поделил пополам нечеловеческую муку и вылил ее на наши головы, на наши души. Ему плохо, мне плохо... И одновременно... Я люблю! А значит, за спиной крылья, и серебряный ветер шумит в ушах. Утром он так и не пришел. Я расстроилась, но присутствовало и некое облегчение. Нужно было время, чтобы успокоиться. Нет, я не считала, чтобы мы сделали плохо лишь потому, что он мой отчим. Но мама! Выбирать между двумя дорогими людьми, а ведь выбора, по сути, нет! Что делать, если мой мужчина, любимый и единственный, вырастил меня, воспитал и заменил родного отца? Кто-то скажет, что это временное помешательство, детская болезнь, но почему тогда ТАК больно? А если бы мама зашла в тот момент в кухню? У меня перехватило дыхание, перед глазами поплыла чернота. Нельзя, не должна она страдать. Я ведь никогда себя не прощу, он никогда себя не простит. Но что-то внутри пело, струны души мелодично вибрировали, и казалось, что это повторится снова, снова и снова... Артемка с мамой не давали мне скучать. Первый день мы бегали по магазинам, покупая все необходимое для школы. Братишка, как сорока, падкий на все яркое и блестящее, тащил нас от палатки к палатке на местной школьной ярмарке, все больше и больше нагружая пакеты. По пути я и для себя кое-что покупала, не много, а так, чтобы хватило на первое время. Позже мы с девчонками еще совершим набег на магазины. На следующий день бессонная ночь сказалась в полной мере. Я уже не с таким энтузиазмом увлекалась покупками, все больше впадая в апатию. Мама еще вчера спросила, что со мной происходит. Но что я могла ответить? Она сделала свои выводы. Мальчики. В принципе, ее выводы были недалеки от правды, только не мальчики, а один мужчина... Мое настроение немного поднялось, когда мы зашли в магазин одежды. Я задалась вопросом, а как я выгляжу? В его глазах? Пока мама с Темкой примеряли костюм, рассматривала себя в зеркале. У меня хорошая фигура, все-таки регулярные занятия спортом сказываются, длинные светлые волосы - это плюс, папа не любит короткие волосы у женщин, большие серые глаза, длинные ресницы. Насколько я знаю, такая внешность ему нравилась. А одежда? Яркая цветастая блузка - разлетайка, короткие потертые шорты, босоножки со стразами. Не то, все не то! Рядом с ним должна быть другая женщина. Идеальная! Даже мама, по моему мнению, немного не дотягивала до этого образа, а уж про себя и вовсе молчу... - Ира, может быть, тебе что-нибудь подберем? Я согласилась. Идея эксперимента захватила меня. Но в этом магазине не нашлось ничего подходящего, и мы пошли дальше. Слишком консервативно, слишком открыто, слишком строго... Мне хотелось найти именно то, что будет полностью соответствовать выбранному образу. Наконец, набрели на довольно приличный магазинчик, и я отправилась в примерочную с целым ворохом вещей. Первым на очереди оказался темно-синий костюм - тройка с брючками с заниженной талией. Оделась, вышла в зал. - Иринка, он на тебе как влитой сидит! Ты такая взрослая, такая красивая. Мама подошла ближе, покрутила меня в разные стороны. Я почувствовала себя манекеном. За костюмом последовали брюки, юбки, платья, блузки. Что-то мы откладывали, от чего-то сразу отказывались. Но кучка вещей все росла и росла. Я уже хотела переодеться назад, в свою одежду, когда продавец закатила в зал стойку с новым товаром. И я увидела его. Белое приталенное платье с глубоким квадратным вырезом и рукавом в три четверти. - Можно? - Я глаз не отводила от белоснежного чуда. Продавцы охотно согласились. Клиенты мы оказались неплохие. Я снова побежала в примерочную. Надела платье и поняла, что точно знаю, в чем завтра пойду в школу! Мой образ стал именно таким, какой мне хотелось создать. Завершенным, совершенным. Строгость, простота, элегантность. Невинность, чистота, свежесть. И... Нет, не буду думать об этом, для белого наряда в моей жизни еще придет время. Папа... Отчим увидит меня в нем. В голове возникла картинка, как он ждет нас на стоянке, нетерпеливо постукивая пальцами по металлической крыше машины. Наши глаза встречаются... На его губах начинает играть нежная улыбка... Я зажмурилась. Нет! Все, пора заканчивать шопинг! Зачем? К чему все это? Какова цель? В груди защемило, по щеке покатилась одинокая слеза. Почему я продолжаю мучить себя? А его? Устало опустилась на пуф и с обидой повернулась к собственному отражению. Что же я творю? Никогда, никогда я не буду его женщиной! Быстро скинула платье, натянула свою одежду. Разочарование кислотой жгло в груди. Я хотела просто уйти... Но... Все же, в последний момент решила забрать платье. Слишком оно мне нравилось. А настроение - вещь переменчивая. По дороге домой я молчала, уныло рассматривала рекламные вывески за окном, провожала взглядом пролетающие мимо машины. Мама тревожилась за меня - это чувствовалось, но молчала. Я была ей за это благодарна, не хотелось сейчас обсуждать что-либо или еще хуже - врать. В квартире было пусто, одиноко, холодно. Без него. Через какое-то время я просто не выдержала, схватила телефон, напечатала смс и нажала на кнопку "отправить", не задумываясь. Его машина показалась на стоянке под окном через полчаса. Мне стало страшно, сердце с бешеной силой заколотилось, к горлу подступил ком. Я включила музыку, закрыла дверь. Глупо. Но по-другому сейчас я не могу. Девять шагов... Ровно девять шагов из одного угла комнаты в противоположный. Минут через пять с меня будто огромная глыба свалилась - он дома! Стало спокойно. Тугой узел беспокойства распустился, внутри осталась пустота. Музыка! Она меня спасает. Я растворяюсь в звуках, лечу вслед за мелодией. Сама не понимаю, куда, но там хорошо, и нет боли. Свет от лампы бил в глаза, я выключила ее, растянулась на кровати в полный рост и постаралась ни о чем не думать. Он дома, буквально в нескольких метрах от меня, а значит... Музыка! Она проникала в меня, расслабляла, позволяла жить дальше... *** - Ира, Артем, завтракать! Мама показалась в дверном проеме. Она тепло мне улыбнулась. - Доброе утро! Просыпайся! Первое сентября! Кушать я не хотела, поэтому лениво ковырялась в тарелке перед собой. - А папа с нами идет? - Идет. Пытка, длиной в целый день. Сладкая пытка. Но от того не менее болезненная. - Иринка, ты с нами? Или с подружками? - С подружками. Если вы, конечно, не обидитесь! - Не говори глупостей! Вы же целое лето не виделись. Мама еще что-то говорила, но я понимала плохо. Опять это чувство, буквально несколько секунд... - Доброе утро! Отчим зашел в кухню и присоединился к нам за столом. Сел напротив. Я смотрела в свою тарелку, он разговаривал с Артемом, но я чувствовала внимание, направленное на меня. - Милый, завтракать будешь? - Буду! Что-то задело меня. Я даже не сразу поняла, что именно. Выражение ее лица, поза, жесты, взгляд... И его... Как-то сразу стала понятна причина маминого хорошего настроения. Больно, внутри, и тесно. Будто для боли в сердце не хватает места. Ревновала ли я? Скорее всего, нет... Просто осознание произошедшего отрезвило меня. А падать на острые камни реальности всегда больно. Не знаю, сколько времени я просидела вот так... Наступившая тишина заставила выползти из собственного кокона, оглянуться. Безбрежный зеленый омут снова меня затягивал, вынуждая забыть обо всем. Он все понимал, все, что со мной происходит. И ему тоже было больно. Гипсовая маска вместо лица, плотно поджатые губы, борьба внутри и виноватый взгляд. - Пап, а мы не опоздаем? - Темка влетел в кухню, на руке красовались новые часики. - Посмотри, который сейчас час? Брат скосил взгляд на запястье. - Половина десятого. - Значит, не опоздаем. Артем так же, пулей, вылетел из кухни. Я встала из-за стола вслед за ним. - Пойду, оденусь. Я сбежала, не специально, просто так получилось. И дверь хлопнула особенно громко. Или мне показалось? Я никак не могла успокоиться. Хотелось закуклиться в одеяло, и ничего больше не чувствовать. Забыть, раствориться в повседневной суете. - Ты готова? Брат для приличия быстро поскребся в дверь и влетел в комнату. Он уже был одет в костюм, на шее - неизменный галстук. - Нет еще... - Так одевайся. А то папу позову! Да, угроза подействовала. Я рассмеялась, представив эту сцену. - Одеваюсь. Иди уже... За полчаса я успела привести в порядок волосы, наложить легкий макияж, выбрать белье. А вот с выбором одежды... Платье, белое, с квадратным вырезом, манило меня. Я сдалась. Надела именно его. Красиво получилось, только глаза грустные и чуть припухшие. Так дело не пойдет! Не стоит расстраивать маму с папой в такой день. Улыбнулась своему отражению. Выругалась - редко такие слова произношу. Улыбнулась правдоподобнее. Взяла сумку и вышла из комнаты. Он замер, когда увидел меня. Точно так же, как в моей вчерашней фантазии. Я глазами впитывала его образ в себя, и мне было мало... - Я готова, - сумела выдавить из себя и отвела глаза. - Идем? - Идите, Артем пуговицу оторвал. Мы спустимся через пять минут. Брат и правда в руках держал черную пуговку, а на пиджаке, как раз по центру, болтались оборванные нитки. - Сам будешь сейчас шить, горе ты мое неугомонное! Мама увела брата в комнату. Мы молча, не касаясь друг друга, вышли из квартиры. Также молча спустились на лифте. У машины он открыл передо мной дверь, подождал, пока я сяду. Захлопнул. Громко. Или мне снова показалось? Я замерла, боясь пошевелиться, превратилась в сплошное внимание и настороженность. - Ириска... - Его голос был глух. Разговор неизбежен, так почему бы это не сделать сейчас? Я не хочу, чтобы он продолжал мучить себя. - Я.... - начала, резко обернувшись к нему. - Я.... - сказал он одновременно со мной, наклонив голову к плечу. Мы смотрели друг на друга. Его взгляд пронзал, проникал сквозь все щиты и преграды. Я не поняла, в какой миг наши губы встретились, и мир снова, пусть на краткий быстротечный миг, раскрасился невероятными красками. - Девочка моя! - шептал он мне в приоткрытые губы, поглаживая затылок большим пальцем. - Еще... - рвалось из глубины, я была готова умолять. Только бы он не отпускал! - Ириска, нам нельзя! Я и так виноват перед тобой! Его поцелуи - это как прыжок с самолета, когда не помнишь, прихватил ли с собой парашют, или прыгнул в никуда. Именно так я себе это представляла! Одурманивающее чувство свободы, полета, так близко к солнцу, так тепло!.. Но за дерзость придется платить, дорогую цену. Не всем дано летать. - Сейчас Таня и Артем придут. Надо остановиться. - Да, - выдохнула ему прямо в губы, уговаривая себя остановиться. Знаю, если сейчас сделаю хоть малейшее движение навстречу, все повторится. - Нам нельзя, девочка моя! Нельзя! - Нельзя, - подтвердила я. Кто, ну кто над нами так подшутил? - Ириска... - со стоном выдохнул отчим и снова впился в мои губы. Это не было нежно или ласково. Это был как последний глоток воздуха утопающего, в собственном отчаянии. - Все, моя хорошая. Все! Я выдохнула, не открывая глаз, стараясь продлить ощущение невероятного счастья, впитать его в себя, запомнить каждой клеточкой тела. - Ты очень красивая сегодня... - Спасибо! - Я чувствовала, что он искренен со мной. - Ты всегда красивая... Наверное, ничто не могло повысить мою самооценку больше, чем этот простой комплимент. Ни дождь цветов, ни море мужчин у ног, ни океан витиеватых комплиментов. Он считает меня красивой! - Прости меня, я виноват! Это просто невозможно... - Нет! - Легкими поцелуями я пыталась разгладить морщинки, которые залегли у него на лбу. - Ириска, девочка моя, ты не понимаешь! Я рассердилась. Неужели он думает, что для серьезных вещей я все еще ребенок? - Пап, не говори ерунды! Все я понимаю. Его взгляд, теплый и мягкий, похолодел как-то в раз. - Ира, ты сама-то себя слышишь? С отцами не целуются. Я отвернулась, надеясь увидеть за окном хоть что-то интересное. - Как тогда мне тебя называть? Николай? Коля? Я по-прежнему люблю тебя, ты для меня самый родной, самый близкий... - очень хотелось сказать мужчина, но я все же постеснялась, - человек. Просто мои чувства, они изменились. - Ира, наши отношения невозможны. - Я знаю, мама... - Да мама, но даже если бы и не мама - все равно невозможны! - Почему? - Глупо, конечно, спорить о том, что никогда не произойдет, но мне был важен ответ. Я не видела больше иных причин. - Ириска... - со стоном выдохнул Николай, его голова упала на скрещенные над рулем руки. - Мама с Темой идут, - закрыла я тему, обещая себе больше никогда к ней не возвращаться. Наивная. Пока ехали до школы, мы не сказали друг другу ни слова. Мама заметила напряженность между нами, вопросительно погладывая то на меня, то на него. Как только машина затормозила, я сразу же выскочила из салона. - Пока, увидимся вечером. Меня заметила Оля. - Привет, подружка! - Привет, Ириш. Как лето? - Нормально. - Что-то я не слышу особого энтузиазма. Подруга, ты в Германии была! А делаешь вид, будто все лето у бабушки на даче провела, пропалывая грядки кверху попой. Я усмехнулась. Оля за лето нисколько не изменилась. - Да так, много всего случилось. Мне не хотелось делиться своими переживаниями с кем-либо, даже со своими близкими подругами. Я была уверена в том, что они сохранят мою тайну, просто... Это было только мое! Подошли Ника с Ларисой. Еще одна волна поцелуев, объятий, шуток. Вокруг нас начали кучковаться парни из нашего класса и из параллельных. Оля кокетничала вовсю, Ника стеснялась, Лариса делала вид, что не обращает внимания. А мне было все равно, мой мир концентрировался вокруг лишь одного, конкретного, мужчины. - Слушай, Лешка на тебя запал! - шепнула мне на ухо Лариса. - Да ну! - Подключилась к разговору Оля, как только речь заходила о мальчиках, ее зрение и слух становились феноменальными. - Ты бы видела, как он на нее смотрел! У Костика появился конкурент. Я обернулась. Лешка, одноклассник, на год старше меня. Симпатичный, веселый, хорошо учится. И... Никаких шансов. - Везет тебе! - грустно усмехнулась Ника. А я поняла, по кому она сохла последние полгода. Мы дружно повернулись к ней. Ника сообразила, что влипла. В ближайшие дни ей от Оли поступит, как минимум, десяток планов по завоеванию отличника Лешки. - Девчонки! - Я обняла своих подружек всех сразу. - Я так по вам соскучилась! - В ответ мне послышался веселый смех. Музыка, льющаяся из динамиков, притихла. Учителя старались упорядочить кучку первоклашек. Все они, первоклашки, были такие милые. Девочки с огромными белыми бантами, мальчики в костюмах. Большущие рюкзаки за плечами, широко распахнутые от испуга и предвкушения глаза. Второклашки держались более организованно и в то же время вальяжно. Они уже не самые маленькие в школе, стреляные воробьи - одним словом. Артем крутился в самой гущи, за прошедший год братишка приобрел кучу друзей. Анна Федоровна, учительница начальных классов, снисходительно рассматривала своих чад, улыбалась в ответ на приветствия. Нашей классной все еще не было, поэтому мы плотной группой стояли немного в стороне. - Внимание, пожалуйста! Вот и наступило первое сентября, день знаний! Завуч первой смены взяла слово. На уроках, бывало, достаточно одного ее грозного взгляда, чтобы успокоить разбушевавшийся класс. - Мы рады приветствовать вас, дорогие наши ученики и родители, в стенах нашей любимой школы! Этот день особенный для нас всех... Ее речь текла плавно и неумолимо. Ученики слушали вполуха, отвлекаясь на шепотки, но при этом сохраняли торжественные выражения лиц. Кое-кто из родителей украдкой смахивал слезу. Потом слово взяла директор. Она уверяла нас в необходимости получить хорошее образование, рассказывала об открывающихся перспективах. Мой взгляд непроизвольно остановился на родителях, стоящих немного позади Темкиного класса. Мама, красивая, нежная, добрая. Отчим, мужественный, сильный, надежный. Они - такая красивая пара! Боже! Что же творится? Дай мне силы прожить этот год, а потом... Может быть, Костик прав, мое место - в Москве. Далеко - далеко от человека, которого нельзя любить и невозможно не любить. Линейка закончилась. Мы начали разбредаться по классам. Лешка хотел сесть рядом, я не разрешила. Лариса заняла соседний стул. Ребята галдели, расспрашивали друг у друга, кто как провел лето. Раньше я и сама с удовольствием бы присоединилась к веселому гомону, но это раньше. - Ты чего? Лариса внимательно смотрела на меня. Сейчас, когда мы были, можно сказать, один на один - Ника с Олей сидели на передней парте, мне захотелось поговорить, чтобы хоть немного распустился напряженный узел внутри. - Я, кажется, влюбилась. Лариса улыбнулась и показала большой палец. - Только молчок, а то Оля мне устроит веселую жизнь. Подружка закрыла рот "на замок" и "выбросила" ключ. - И кто он? Вот что мне ответить? Мой папа? Отчим? - Тот, с кем я никогда не смогу быть вместе. - Только не говори, что это певец какой-нибудь, или актер... Не разочаровывай меня! Я рассмеялась. - Если бы... - Тогда в чем проблема? - Он старше меня, намного. У него жена и дети. Молчание было довольно долгим. - Знаешь, если бы Оля сказала подобное, то я даже не удивилась бы. Но ты! И что? Он отвечает взаимностью? - Я скажу так, хотел бы ответить... - Я легла головой на парту, прикрывая глаза. - Может, пройдет? У нас же возраст такой... - Лариса явно озвучила чью-то "взрослую" мысль. - Не пройдет. - Всегда так кажется. Я промолчала. Если бы ее слова оказались правдой!.. - Что делать собираешься? - Не знаю. Наверное, стану круглой отличницей. Может, учеба хоть немного будет меня отвлекать. Окончу школу - поступлю в Москву. В класс вошла наша классная - Елизавета Васильевна, взволнованная и немного растерянная. - Смотрите, что с Лизой случилось? - повернулась к нам Оля, заговорщически подмигивая. Елизавета Васильевна внимательно осмотрела весь класс, дольше всего задержав свой взгляд на мне. Дальше началась обычная школьная рутина. Дежурство, учебники, расписание, ну и, конечно, сбор денег на нужды класса. Куда же без этого? - А ты Костика до с сих пор не списала со счетов? - продолжила разговор подруга. - Не знаю, он мне нравится. Но это все не то! - А у тебя с ним было что-то? - С кем, с Костиком? - Нет. С тем, другим. - Целовались. Глаза Ларисы засветились любопытством. - И как? - Как - как? - вздохнула я тяжело. - Я и не представляла, что может быть настолько хорошо рядом с другим человеком. Мы замолчали, слушая вполуха классную. А потом я решила поделиться своими опасениями. - Я теперь всегда буду всех парней сравнивать с ним. И сравнение будет не в их пользу. А еще буду думать о том, как это было бы, если... Ну, сама понимаешь. - Даже не знаю, что сказать. Классный час подошел к концу. Я уже собрала свою сумку, когда Елизавета Васильевна попросила меня задержаться. Переглянувшись с девочками, пошла к учительскому столу. - Ирина, как лето прошло? - Традиционный, казалось бы, вопрос... - Я слышала, ты в Германии была? Обдумав вопрос, ответила правду. - Да, гостила у папиных друзей. Елизавета Васильевна внимательно сканировала меня от макушки до носков моих белых туфель. - Хорошо отдохнула? - В вопросе чувствовался какой-то подтекст, пока для меня не понятный. - Хорошо. Новая страна, языковая практика, друзья. - Рада за тебя. Скажи, а тебя никто не обижает? Вот теперь я действительно удивилась. Ни разу не слышала, чтобы классная задавала такой вопрос хоть кому-нибудь. - Нет. - А в семье? С отчимом у тебя хорошие отношения? - Замечательные! - Я ответила чуть более резко, чем хотелось бы. Учительница нахмурилась, обдумывая что-то, потом махнула рукой. - Ну, хорошо, иди. Увидимся с тобой на уроках. Подружки ждали меня на крыльце. Первой не выдержала Оля. - Что от тебя Лиза хотела? - Не знаю. Странно это все... Спрашивала, как лето прошло, не обижает ли отчим. Девчонки переглянулись между собой и дружно уставились на меня. - Что? - Пока мы тебя ждали, к нам директор подходила. Тоже спрашивала, все ли у тебя хорошо дома. Рядом с нами остановилась черная иномарка. - Мне пора, мама приехала! - заторопилась Лариса. - До завтра! Следом за ней ушли и Оля с Никой. Я осталась одна. Домой не хотелось идти, поэтому решила пойти гулять в парк, благо погода стояла замечательная. Предстояло многое обдумать, да и тревога не покидала меня. Впереди меня, точнее, всех нас что-то ждет. Недоброе. Глава 9 Николай Передо мной раскинулся праздничный город. Первый день осени. Скоро листья на деревьях превратятся в золото, ночи станут холодными, вся природа замрет в ожидании студеной зимы. Но пока в памяти живы воспоминания о жарких днях знойного лета, мы наслаждались теплом и солнцем. Корзина чертового колеса поднимала нас все выше и выше. Таня что-то рассказывала Артему, отвечала на его вопросы, хвалила, шутила, а я участия в разговоре не принимал. Никак не мог вникнуть в суть, отвечал невпопад. Жена чувствовала мое состояние, и, видимо, поэтому оставила меня в покое и переключила на себя внимание сына. Перед глазами стоял образ Ириски - сладкие губы, длинные золотистые волосы, серые глаза, подернутые пеленой желания, пока еще не совсем понятного для нее самой, мягкая понимающая улыбка. Только от ее улыбки у меня теплело на душе и внутри что-то смягчалось, в мою душу приходил мир. Сводящий с ума запах до сих пор окутывал меня, едва ощутимая нотка ванили преследовала повсюду, вынуждая остановиться и оглянуться в поисках той, что никогда не будет мне принадлежать. Я ругал себя, последними словами. Как я мог? Взрослый мужик, давно не пацан... Через два года сорок стукнет. Ей простительно, она совсем еще девчонка... Но в тот момент, когда она, красивая, юная, недосягаемая, как самая яркая звездочка на небосводе, села в машину, мой разум отключился. Я понимал, что ворую это мгновение у судьбы, но не хватило воли, чтобы остановиться. Невозможно. Нельзя. Недозволительно. Лишь после пришло осознание всего произошедшего. Если бы Таня с Артемом вышли на пару минут раньше... Никогда себе этого не прощу! Жена уже заметила напряжение между нами, только не придала этому особого значения. Иногда у меня с Ириской случались споры, но мы всегда могли договориться и прийти к компромиссу. Так не может дальше продолжаться, этого нельзя больше допускать. Но внутри засела предательская мысль: "не сдержусь". Я оглянулся вокруг в поисках хоть чего-то, достойного внимания. Мне нужно переключиться, отвлечься хотя бы на несколько минут от мыслей о моей девочке, о ее губах, улыбке, волосах, влюбленных глазах... - Пап, смотри, наш дом! - Артем показывал на девятиэтажку, которая отсюда казалась крохотной, кукольной. - Да. Чуть левее - твоя школа. Сын внимательней всмотрелся в горизонт, выискивая среди зелени черетых этажное здание. - Вижу! Мы уже второй раз поднимались наверх, одного раза для Темки оказалось мало. Отказывать ребенку не стали. Таня боялась высоты, но храбро боролась с собственным страхом, вцепившись в мое плечо мертвой хваткой. Я предлагал ей остаться внизу, подождать нас на твердой земле, она отказалась, хотела остаться рядом с сыном. До чертового колеса мы уже покатались на машинках, потолкались друг с другом, посмеялись. Потом купили билеты на американские горки. У меня до сих пор руки тряслись, от перенапряжения. А Темке - хоть бы что! По-прежнему хохотал, прыгал, задавал кучу вопросов. Умный, добрый, смышленый парнишка, правда, неловкий немного, и постоянно в какие-нибудь истории влипает, но это не страшно - с возрастом пройдет. Мы уже провели воспитательную беседу и установили лимит на портфели и сменную обувь. Сын пообещал быть бдительным и ответственно относиться к собственным вещам. Так смешно было наблюдать за выражением его лица, и, в то же время, я гордился своим продолжением! Хороший человечек растет. - Мама, я кушать хочу! - В кафе пойдем или домой? - Таня уже обдумывала варианты, чем можно накормить голодное дитя. - В кафе! Жена вопросительно на меня посмотрела. Я кивнул. Все равно, на работе меня сегодня уже не ждут, поэтому отдыхаем, и радуем ребенка. Детское кафе располагалось неподалеку. Артем быстро проглотил блинчик со сгущенкой, попросил добавки. Набегался, проголодался, устал. Мы просидели там около часа, а дальше пошли смотреть на фонтаны. Сын вдоволь набегался с другими ребятами, брызгаясь из купленного неподалеку водного пистолета. В общем, домой мы приехали уже после шести. Ириски все еще не было, мне стало не по себе. Как-то слишком резко закончился наш разговор утром. Хотелось утешить, стереть с ее души все переживания, но как? Сказать, что это всего лишь подростковая влюбленность, которая пройдет со временем? Обижу, потому что - ложь! Я слишком хорошо ее знаю. Первая любовь... Хотя, может быть, и не первая, учитывая присутствие Кости в ее жизни. Не хочу делать ей больно, пусть лучше я один буду мучиться за нас обоих. Меня тянет к ней, будто магнитом, я теряю рассудок, поступаюсь всеми принципами и убеждениями, уподобляюсь озабоченному пацану. Я увяз в своих чувствах, как в болоте, и, чем больше брыкаюсь, тем больше меня засасывает трясина. Я влюбился, в падчерицу. Но признать пока не могу, совесть не позволяет, не получается принять этот факт, всплывают все новые и новые отговорки, оправдания. Правда - как вспышка молнии, бьет по глазам, и прячется обратно, в собственные иллюзии. Это безумие должно закончиться, мы сумеем пережить, перешагнуть через нашу нездоровую тягу. Мне очень хотелось, чтобы все стало, как раньше - отец и дочь. Просто. Понятно. Правильно. Темка уснул, даже не поужинав, свернувшись калачиком на диване в гостиной. Я отнес сына в его комнату, переодел, укрыл одеялом, включил ночник. - Коля, что между вами происходит? Ира сама не своя, ты нервничаешь. Это с ним связано? Или вы просто опять поспорили? Вот и дождался я разговора. Стыд обжигал все внутри, но я заставил себя уверенно посмотреть жене в глаза. - Нет, Танюш. Все в порядке. Жена не поверила. - Ириска взрослеет, я переживаю за нее. Впереди экзамены, поступление в ВУЗ. Таня расслабилась. - Милый, не дави на нее. Она у нас умная девочка, все понимает. Юность в жизни раз бывает, и проходит слишком быстро, пусть наслаждается ею. С подружками гуляет, с парнями встречается, занимается тем, что нравится. Я уверена, что она ни в коем случае не забросит учебу, знает, как это важно. Я обнял Таню. Мне повезло с женой, не приходилось жалеть ни об одном прожитом вместе дне. На протяжении тринадцати лет она дарила мне тепло, уют, заботу. Я не мог даже помыслить о ком-то другом. Когда же началось помешательство на моей Ириске? В ее день рождения, или еще раньше? Не знаю, просто вдруг понял, что она выросла, превратилась в девушку, ради которой мое сердце хочет гнать по сосудам кровь. - Устала? Таня кивнула в ответ, видимо, на разговоры сил уже не осталось. - Приляг, отдохни. Я пока поработаю. - Побудь со мной, - попросила она, будто пытаясь удержать, не отпуская меня туда, в тот неправильный мир. - Танюшка, милая! - как же щемит в груди... - Прости, не знаю, что на меня нашло. - Идем. - Я взял ее за руку и отвел в спальню. - Сейчас возьму ноутбук и вернусь. Ты не против? Дел за день накопилось много. Таня улыбнулась, неуверенно, но тепло. Когда я лег рядом, она положила голову мне на плечо и закрыла глаза. А я, протяжно выдохнув, будто в попытке изгнать из себя грешные мысли, принялся за работу. Семь часов, восемь, девять... Ириски все нет. Вот уже и Таня проснулась. - Ира пришла? - Нет еще, если к десяти не придет - позвоню. Отдыхай. Она перевернулась на другой бок, и снова провалилась в сон. Я беспокоился. Такое поведение ей не свойственно. Она знает, что я переживаю за нее. Раньше бы Ириска позвонила или, в крайнем случае, написала смс. Тихонько выбравшись из-под одеяла, чтобы не разбудить Таню, пошел на кухню, заварил крепкий чай. Минутная стрелка медленно ползла вперед, подтягивая за собой неповоротливую часовую. Без десяти десять. Мое терпение на исходе, в голову лезут самые разные мысли. Наконец, в замочной скважине повернулся ключ, еще раз, и еще... Ириска была сама на себя не похожа - будто незнакомка, обманом пробравшаяся в мой дом. Веки припухли, длинные золотистые волосы - предмет моих фантазий, спутались, серые глаза пусты. - Ужинать будешь? - Буду. - В глазах появилась хоть какая-то заинтересованность. Голодная. - Иди, переодевайся. Я ужин разогрею... Еда с тарелки быстро исчезла, а вместе с ней и мое время на раздумье. Сейчас Ириска закончит ужин и уйдет к себе, а я все еще не решился на разговор. Она спрятала глаза, отгородилась от меня золотистой стеной волос. Пыталась избегать прикосновений, односложно отвечала на мои вопросы. Моя ладонь сжалась в кулак, под кожей проступили вены. Безысходность, невозможность что-либо изменить. Я был больше не в состоянии смотреть на призрак своей девочки, поэтому встал и отошел к окну. Отвернулся. На улице уже совсем темно. Звон посуды стих. Я замер, ожидая, что будет дальше. Силы воли не хватало для того, чтобы принять хоть какое-нибудь решение. Ее ладошки коснулись моих плеч, а щекой она прижалась ко мне между лопатками. Ириска часто и глубоко дышала, наверняка пытается сейчас сдержать слезы. Повернуться к ней не хватило духа. Одно неверное движение, и она снова окажется в моих объятиях. - Выбора нет? - Нет. - Ком в горле мешал мне дышать. - Но надо как-то жить дальше? - Надо. Я почувствовал, что футболка на спине стала мокрой. - Почему ты плачешь? - Глупый вопрос. Знаю. - Я в парке гуляла. Прости, что не позвонила. Хотела побыть одна. Ириска замолчала. Похоже, что она собирается с силами. Только для чего? - Я люблю тебя! - ее признание рубануло по мне, судорогой прошло по напряженным жилам, разрывая по живому нутро. - Люблю, люблю, люблю... - шептала девочка, как заведенная. Речь шла явно не о дочерних чувствах. Я понимал это, и все же, слышать от нее такие слова... - Я мечтала, фантазировала, но этого не может быть. Никогда! - Слова лились потоком, и каждая капля, каждый звук, оседали на дне моей души. - Я же не понимала до конца, что ничего не может быть! Ничего! Никогда! Не будет! Ириска внезапно замолчала, тишина удушливой змеей перехватила мне горло, тихие всхлипы - как удар ножом в незащищенную плоть. - Ириска... - Никогда больше не назову тебя папой. Не смогу! - Еще один всхлип. - Николай. Коля... Что же она творит? Никогда не думал, что мое имя, услышанное от нее, запустит такую мощную реакцию. Все смешалось, мои силы оказались на пределе, нервы напряглись, как струны. Она почувствовала, поняла, пожалела. Поцеловала куда-то в шею и быстро отошла. - Спокойной ночи! Любимая, не моя, невозможная, скрылась в темноте коридора, а я повернулся обратно к окну, прислоняясь лбом к холодному стеклу. Сегодня ночь будет долгой... *** Неделя пролетела незаметно. Выходные. Ириска отдалилась, перестала со мной общаться. Прекрасная и далекая звездочка. Контраст с теплым улыбчивым солнышком, которым она была раньше, вводил меня в ступор. Я привык видеть ее другой, перемены меня пугали. Рядом с Таней и Артемом поведение моей девочки было естественным и непринужденным, только грусть в глазах никуда не девалась, но наедине... Да и случаи, когда мы оставались вдвоем - на пальцах одной руки пересчитать можно. Тогда ее движения становились неуверенные, дерганные, она замирала от звука моего голоса, вздрагивала, когда я двигался в ее сторону. Сначала подумал, что мне показалось, потом убедился - правда. Пришлось по-новому взглянуть на Ириску, на нашу семью, на собственную жизнь. Ее тело было совершенно, мне хотелось изучить каждый сантиметр бархатной кожи, поцеловать все чувствительные точки, ощутить, как под моими руками ее мышцы начнут подрагивать, от возбуждения, от желания. В памяти надежно закрепился образ моей девочки в том треклятом платье. Пятнадцать лет, день рождения. Я не в силах был побороть, обесцветить контрастную картинку. Ириска переросла в себе маленькую девочку, превратилась в роскошную девушку, которой я хотел обладать. Но ее решение было твердым, и я этот выбор уважал. Она страдала, точно знаю. Я не мог помочь, в моих силах было лишь отойти в сторону, чтобы не причинять еще большей боли. На отцовские чувства наложились другие, более тонкие и, в то же время, более грубые, желание защищать и заботиться стало абсолютным. Мне было интересно наблюдать за ней, изучать по-новому. Раньше она была для меня дочерью, славной девочкой, покорившей мое сердце. Маленькая бука с серыми глазами, чье доверие явилось бесценным даром. А сейчас... Девушка. Почти взрослая. Самостоятельная. Человек с собственными интересами, стремлениями, желаниями. Для меня было важно все. Чем она живет, чего хочет от будущего, кто ее друзья, как продвигается учеба. Ириска всегда говорила со мной, как с отцом, старшим мужчиной в семье. Между нами не было секретов. Я старался предельно честно отвечать даже на самые каверзные вопросы, делая минимальную скидку на ее возраст. Но сейчас... Как же мы далеки! Куда пропало то доверие, легкость и непринужденность общения? Между нами разверзлась огромная бездонная пропасть, пожирающая сантиметр за сантиметром истончившуюся ниточку, связывающую наши души. Таня. Жена. Мать моего ребенка. Верная спутница моей жизни. Наши чувства, глубокие и искренние, переросли во что-то иное. Наверное, так друг к другу относятся пары, прожившие рядом половину века. Понимание, приятие, уважение, поддержка, но... Страсть, потребность близости, огонь, сжигающий дотла... Все это давно потухло под напором быта, размеренной повседневности и ненавязчивой обустроенности жизни. Нет больше новизны, остроты, бесшабашности, задора. Наверное, стоило приложить хотя бы чуточку усилий, чтобы постараться вернуть былое, а не довольствоваться регулярным качественным сексом и ровным теплом домашнего очага. Мы слишком давно не оставались наедине, лишь вдвоем, отставив в сторону домашние хлопоты и заботы. Требовались перемены, яркие впечатления, водопад эмоций, которые отряхнут с наших душ осевшую за прожитые годы пыль. Темка, моя радость, мой сын, мое продолжение. Маленький человечек, счастливый в своей наивности и детской непосредственности. Я не могу лишить его полноценной семьи, сын этого не заслужил. Как он может воспринять сложившуюся ситуацию? Я могу только догадываться. Если о моем влечении к падчерице станет известно, то его уютный мир рухнет, а травма для детской психики будет огромна. Не могу так рисковать. Не могу лишить сына нормального детства. - Коля, дверь открой. У меня ужин на плите, не могу отойти. Кто-то пришел? Я не услышал звонка. Медленно поднялся, возвращаясь из своих нерадостных мыслей в реальность, пошел в прихожую. - Здравствуйте, Николай Александрович. Ирина дома? Костя. - Здравствуй. Проходи. Парень неуверенно переступил через порог. Он всегда терялся в моем присутствии. Разулся, аккуратно поставил туфли на обувную полку. А я... Я ревновал! Ненависть вперемешку со злостью. Он пришел, чтобы забрать то, что никогда не будет моим. Нежность серых глаз, мягкость золотистых волос, доверчивую улыбку и огромное море тепла, исходящее от моей звездочки. "Она моя! Только моя!" - хотелось проорать в этот несправедливый мир. Парнишка доверчиво смотрел на меня, даже не подозревая, какая буря бушует у меня сейчас внутри. И еще я завидовал. Ему. Зеленому юнцу. Он может прикасаться к ней, обнимать, целовать, говорить то, что я никогда не осмелюсь. Почему все именно так? Ведь именно о таком я мечтал в армии. О девушке, что воспламенит мою душу, и расколет мой мир на "до" и "после". Мне казалось, что Таня - это и есть она. Я ошибся, жестоко. Доводы здравого смысла о том, что так будет для всех лучше, звучали слишком тихо. Костя - хороший парень, Ириска будет счастлива рядом с ним. Но ревность, волна за волной, накрывала меня, заставляя захлебываться собственными эмоциями. Я пытался остановить этот бурный прилив в напряжении мышц, контролируемом спокойном дыхании, стиснутых до такой силы челюстях, что ломило зубы. - Я ее позову. Ириска открыла дверь не сразу. Быстро взглянула на меня, словно обожглась, наклонила голову, спрятавшись за золотистой мягкой волной волос. Она была рада видеть Костю, обняла его прерывисто и увела в комнату, как и всегда, в последние дни, плотно прикрыв за собой дверь. Я же места себе не находил, со мной творилось что-то неописуемое. Стараясь не попадаться Тане на глаза, прошел несколько раз мимо Ирискиной двери. Кроме музыки, из ее комнаты больше ничего не было слышно. Все! Больше так не могу! Сдерживая себя из последних сил, собрался за считанные минуты и выскочил из дома. Поеду в офис. Займусь делами. Иначе ничем хорошим этот день не закончится. Время тянулось медленно, словно резинка. Час за часом, минута за минутой. Я просидел в кабинете до самого вечера, убеждая себя снова и снова, что все именно так и должно быть. Ириска - юная девушка, встречается с симпатичным хорошим парнем. Возможно, у этих отношений есть будущее. Все правильно, все хорошо. Ей будет легче. Она уедет, и забудет все, что здесь произошло. Новый город, ВУЗ, сокурсники помогут отвлечься, вытеснят из головы абсурдные мысли о влюбленности в собственного отчима. А я? Бог и так даровал мне слишком многое, семью, работу, детей, друзей, дело, которое я люблю. Жаловаться и просить еще больше - грех. Единственное, о чем я готов молиться каждый день - о ее здоровье и счастье. Пришла мысль о том, что неплохо бы было остаться в офисе. Я прогнал прочь эту идею. Нужно убедиться в том, что моя девочка дома, и с ней все хорошо, поговорить с Таней, пожелать доброй ночи сыну. После ужина, на котором Ириски не было, Таня ненавязчиво увела меня в спальню, где начала чувственно и нежно целовать. Я мягко отказал, сославшись на усталость. Жена, конечно, все поняла. Поверила. Обняла, положив голову мне на плечо, и прошептала, что все будет хорошо. Как же хотелось в это верить! Ириска носу не казала из своей комнаты. Костя ушел. Я хотел узнать, сколько он тут пробыл, но не стал. Понедельник - день тяжелый. Хотя, любой день будет именно таким, если ему предшествовала бессонная ночь. Я отвез детей в школу, а затем поехал на работу. Ириска теперь садилась вместе с Артемом, будто бы пряталась от меня за непробиваемой стеной. Минимум движений, минимум слов, минимум эмоций... Мне не хватало ее, я скучал! Отношения между нами изменились, но моя привязанность не уменьшилась, ни на грамм. Она была мне нужна... Как путнику в пустыне, помирающему от жажды. Но призрак моей девочки ускользал, становился все тоньше, и обещал в скором времени совсем исчезнуть. Бизнес развивался, это меня и спасало. Позвонил Слава, друг был расстроен, и просил о помощи. Помощь эта была очень специфической, и оплачивалась более чем достойно. Ничего криминального, просто люди нужны были надежные, как кремень. Якутин до сих пор находился в коме, а Вахрушеву каким-то чудом удалось узнать, что наследник все-таки существует. Это делало ситуацию одновременно и более легкой, и более сложной. Слава просил меня выяснить личность наследника. Ну да, плевое дело! Их Штирлицы не выяснили, а я взял, и раскопал. Потом стало жалко несчастного. Те люди, если их еще можно так называть, ни перед чем не остановятся, переступят через жизнь человека, и даже не споткнутся. - Что грустим? - Серега вошел в кабинет с огромной коробкой в руках. - Не грустим, а работаем. В отличие от некоторых, праздношатающихся. Ты где ходишь? Я уже час до тебя дозвониться не могу! Друг только усмехнулся, никак не отреагировав на мою тираду. - Хороша работа - ворон за окном считать. Лучше посмотри, что я добыл! У меня на столе выстроилась целая пирамида из коробок, коробочек и непонятных вещиц в прозрачной пластиковой упаковке. - Это что? - Шпиёнские штучки, - сострил зам. - Надо же Вахрушева выручать, а просто так наши ребята не справятся. Не тот уровень. Я присмотрелся внимательнее. Прослушка, микрокамеры, крошечные наушники, очки с встроенной камерой. - Где столько добра добыл? Надеюсь, не в интернет - магазине заказал? Серега оскорбился, видимо, до глубины души. - Обижаешь, начальник. Вахрушев и помог, за наш счет, конечно, но он договорился о хорошей скидке. Глаза у друга горели, как у мальчишки, разглядевшего новую интересную игрушку. Зазвонил телефон. - Да. - И через несколько секунд, - сейчас буду! Я хмыкнул. Серега в последнее время держал наших людей в строгости - слишком много новеньких. А подчиненные, чтобы не попасть под "раздачу" начальства, по всем вопросам обращались сразу к нему. Его, конечно, это раздражало, но менять он пока ничего не хотел. - Сложи это все обратно, потом заберу. Бежать надо. Не успел я ответить, как за замом уже захлопнулась дверь. - Развел бардак, и деру, - поворчал я немного и принялся складывать "шпиенские" штучки обратно в коробку. Я уже почти успел все убрать, когда дверь моего кабинета распахнулась. Без стука. Ириска. Настороженный взгляд серых глаз ударил "под дых", выворачивая на поверхность все затаившиеся мысли и желания. Не ожидал ее тут увидеть, офис стал для меня убежищем, где я мог взять себя под контроль. - Привет. Впервые за последние дни падчерица смотрела мне в глаза. - Привет. Ириска прошлась по кабинету, огибая меня по широкой дуге, присела на диван, бросила сумку на пол. - Что-то случилось? - Ничего серьезного. Просто... Ты просил меня рассказывать о событиях, которые мне покажутся странными. Вот я и пришла. Что бы ни привело Ириску в мой кабинет, я был рад ее присутствию. Казалось, будто Ириска похудела за последние дни. Да и одета моя девочка была непривычно. Строгий брючный костюм, неброский макияж, волосы в высоком хвосте... Все это делало ее старше, чем она была на самом деле. И глаза... Недетские глаза. - А это что? - Ириска все же не выдержала моего пристального взгляда и отправилась бродить по кабинету. - Сергей принес. Для работы. - Можно посмотрю? Интересно, а я вообще могу ей хоть что-то запретить? Ириску больше всего заинтересовала миниатюрная камера в яркой небольшой коробке. - Я про такие читала в интернете. Давай ее включим! Глава девчонки горели тем же лихорадочным огнем, что и у моего зама. - Если у тебя получится. Я совсем не разбираюсь. Электроника... Она уже не слушала, увлекшись новой идеей. Достала камеру из коробки, что-то с ней сделала, напряженно хмурясь при этом, а потом пошла к африканской маске - подарку благодарного клиента, что висела как раз над диваном. Я наблюдал за ней, отмечая мелкие морщинки на нахмуренном лбе, затаившуюся улыбку в уголках губ, плавность движений. Мир постепенно снова становился цветным. - Вот! - камера оказалась надежно спрятана в сувенире. - Пустишь за компьютер? Я отошел от стола, освобождая место, стараясь не спугнуть. Ириска села в мое кресло и по-хозяйски начала настраивать программу видеонаблюдения. А мне было все равно... Да, пусть хоть весь кабинет разнесет, главное - чтобы она была рядом. Счастливая. Улыбающаяся. - Готово. Смотри! Я вернулся к столу, сосредоточив все внимание на мониторе. - Молодец! Тебя бы даже Серега в помощники взял! - Это предложение? - ее личико стало задумчивым. А я... Почему бы и нет? - Почему бы и нем? - озвучил собственные мысли, а потом добавил, - можешь приходить после школы, и копаться в его шпионских штучках. Ириска сначала улыбнулась, тепло, открыто, а потом вмиг погрустнела. - Лучше не надо. - Почему? - вырвалось помимо воли. - Ты здесь работаешь. Нам будет тяжело. Я вдруг остро ощутил, что мы сейчас одни в кабинете. Она рядом. Восхитительная, нежная, родная... стоит лишь протянуть руку... - О чем ты хотела поговорить? Ириска вспомнила о причине прихода, напряглась, стала серьезной. - Первого сентября меня классная задержала, спрашивала о том, как каникулы прошли. А сегодня меня вызвала к себе школьный психолог. Интересовалась, не обижаете ли вы меня с мамой, не плохо ли мне с вами... Еще один карандаш в моей руке сломался. - И что ты ответила? - А что я могла ответить? - взорвалась Ириска. - Сказала, что все они чокнутые, и чтобы оставили нас в покое. Потом ушла из кабинета, хлопнув дверью. Прости, не сдержалась. Ириска замолчала. Вот она, "первая ласточка". Колесов прощупывает почву. Но зачем? К чему такие усилия? Многоходовые комбинации? - Что все это значит? У меня предчувствие плохое... - Не знаю, Ириска, пока не знаю... Зазвонил телефон, в груди кольнуло. Я принял звонок, внутренне напрягаясь, готовый, к чему угодно. Это оказалась Татьяна. Ее мобильный сел, и она звонила с чужого. Артем попал в очередную передрягу. Его увезли в скорой с подозрением на перелом. - Сейчас будем. Ириска у меня в офисе, не нужно ей звонить. В какой вы больнице? Моя девочка быстро вникла в ситуацию. Выключила компьютер, закрыла окна, подняла свою сумку с пола. - Поехали? - Она любила брата, и сейчас была очень встревожена. - Поехали! Думаю, пока добираемся, ему уже сделают рентген. Глава 10 Ириска В противоположных направлениях мы мерили коридор шагами, сталкиваясь на середине, ударяясь взглядами друг о друга. Мама сказала, результаты обследования обнадеживающие. Я хотела увидеть брата, убедиться лично, что с ним все хорошо. Минуты тянулись медленно, капали, подобно физраствору в капельнице. Больничная обстановка, запах дезинфицирующих средств, светлые однотонные стены вгоняли в тоску. И как Тёмке только в голову взбрело забраться на крышу того гаража? Вроде бы, уже большой, ответственный... Вот выйдет из палаты, сначала обниму крепко-крепко, а потом попрошу у отчима ремень и отшлепаю. Присев на скамью, уперлась взглядом в малопривлекательный медицинский плакат. Мое сознание отказывалось расшифровывать крупные буквы, выведенные ярко-алой краской, поэтому я рассматривала картинки: человечек с шарфом на шее, грелка, шприц с длинной острой иглой. - О чем задумалась? - Родной голос прозвучал совсем рядом, я запоздало вздрогнула. Его ладонь легла поверх моей ладони, по телу заструилось мягкое тепло. Колючий лед внутри начал таять, отпуская мою душу из омута страха и беспокойства. - Да так... Что с Тёмкой делать? Сначала обнять, а потом попросить у тебя ремень, или наоборот? Как думаешь? В его зеленых глазах родились смешинки, придавая родному лицу мягкость. - Ириска. Я вдохнула запах, преследующий меня во снах и наяву, беспокойство отступило. Еще один вдох - мир изменился, наполнился красками. Третий вдох - глубокий, тягучий, медленный... Желания, гонимые моим сознанием, начали терзать с новой силой. Прижавшись к плечу отчима, я разревелась. Горячие слезы проложили дорожки по щекам, на губах появился соленый привкус, в носу защипало. - Ну-ну! Будет!.. Он качал меня, как ребенка, которым я уже не была. Маленькая девочка не способна с таким отчаянием жаждать мужчину. - Почему? Слишком много "почему" прозвучало в этом безнадежном вопросе. Он понял. - Девочка моя, если бы я знал ответ. Мы молчали, соприкасаясь телами, душами, мыслями... Пусть так, издали, на короткое мгновение. Это нас спасало, придавало сил, продлевало агонию. Мы должны бороться. За будущее. Послышались голоса мамы и брата. Николай отстранился, сжав напоследок мои руки. Только сейчас он показал, насколько сильно был обеспокоен случившимся. - Папа! - Тёмка подбежал к нам, и папа крепко обнял сына. Я же поцеловала маму в щеку и улыбнулась. Ей нужна моя поддержка. - Тём! Вот скажи мне, зачем ты туда полез? А? - накинулась я на брата, когда тот отлип от отца. - Ира, ну, все прыгали... и я прыгнул! - Артём, ты должен научиться просчитывать последствия своих поступков! - подключился к воспитанию отчим. - Ну, пап! - Тёмка, от бессилия объяснить правильность своего поступка, топнул ногой по кафельной плитке пола, тут же морщась от боли. - Меня тогда бы слабаком посчитали, все перестали бы со мной дружить! А так... вот! - Братик выставил напоказ загипсованное предплечье правой руки. - Да... - задумчиво протянула я, - теперь ты звезда всей школы... Артёмка довольно улыбнулся, но я решила не спускать все на тормозах. - Вопрос в том, надолго ли? Мама увидела, как погрустнел Тёма, и поспешила перевести разговор на другую тему. Видимо, успела его поругать во время обследования и процедур. - Дети, давайте жить дружно! - Мультяшная цитата была ее любимой присказкой, именно так она примиряла наши с братом ссоры. - И вообще, пора ехать домой. Вы еще не ужинали. По дороге домой украдкой следила за отчимом. Я так и не решилась сесть на переднее сидение и ехала рядом с братом и мамой. Артём был рад этому, раз за разом пересказывал подробности собственной глупости и последующих мучений. Постепенно его рассказ обрастал новыми подробностями. Мы с мамой переглянулись и улыбнулись, она ласково трепала его по голове и прижимала к себе, стараясь беречь загипсованную руку. На перекрестках отчим задумчиво барабанил по рулю и особенно внимательно рассматривал пейзаж за окном. Я чувствовала его напряжение. Мне стало страшно, доводы разума все больше сокрушались потребностью близости. Слабость. Обычная. Человеческая. Это стало для меня открытием, раньше я никогда не понимала, как можно идти на поводу собственных желаний. Что ж, теперь возможно испытать все самой, прочувствовать оттенки невозможного притяжения. Мама, Артём... Мы не имеем права рисковать их благополучием. Отчим с раннего детства учил меня думать, анализировать, просчитывать... Я могла предусмотреть последствия. Гибельные. Разрушительные. Но фантазия бурным потоком устремлялась вперед, в будущее. Мои пальцы в его волосах, мягких, густых. Его губы на моей шее, плечах. Мурашки от едва ощутимых прикосновений вдоль позвоночника. Незатейливая ласка, рождающая болезненный жар внизу живота. Резко перестало хватать воздуха. Тесно. Ограниченное пространство машины давило на меня, провоцировало панику. Нет, я не могу так больше! Захотелось сбежать, прямо сейчас, далеко-далеко... Я отвернулась к окну. Образовавшаяся не вовремя пробка обещала еще несколько минут горькой пытки. Зажмурилась, вдохнула, как могла, глубоко, при этом стараясь все проделать незаметно для семьи. Мама мирно разговаривала с Артёмом, а из зеркала заднего вида за мной наблюдали зеленые глаза. И я поняла - не отпустит. Потому что это - выше его собственных сил! Несколько лет спустя, анализируя происходящие сейчас события, я сама удивлялась силе переживаний, бушующих в юном сердце. Мои чувства не были мимолетной влюбленностью. Ветреность, характерная для взрослеющих подростков, развеялась ответным невозможным откликом мужчины, который являл собой целый мир, безграничный космос моего существования. - Ириша, с тобой все хорошо? Мама все-таки обеспокоилась моим состоянием, видимо, что-то почувствовав. Я не смогла выдавить из себя ни слова, поэтому просто кивнула и снова отвернулась к окну. Взгляд зеленых, как омуты, глаз возвращался ко мне снова и снова, оставлял на моей коже несуществующие, но от того не менее болезненные, ожоги. Желание сбежать достигло пика, я надеялась, что вдали от отчима больно будет не так сильно. Глупая. Точно так же, как в тот вечер, первого сентября. Сердобольные прохожие останавливались, спрашивали, нужна ли мне помощь. Я отвечала: "нет, не нужна", "соринка в глаз попала", "никто не обидел". А слезы лились и лились по щекам, вымывая каплю за каплей страдание, горе, боль. Но почему-то легче от этого не становилось, лишь пусто и гулко. Бессмысленно. Хрупкое равновесие, наконец-то проявившееся внутри, позволило мне повернуть в сторону дома. Я шла, шаг за шагом приближая нашу встречу, мыслей не было. Вернее, они метались в моей голове с такой скоростью, что не получалось их понять и обдумать. Подъезд, лифт, дверь. Тихое, наполненное беспокойством: - Ужинать будешь? Выхода нет. Осталось лишь примириться с собственными чувствами и учиться жить дальше. Я сильно проголодалась, все-таки бродила по улице довольно долго. Искушение повторить то, что вообще никогда не должно было случиться, снедало меня. Утренний поцелуй в машине. Последний раз, единственный. Самый последний... Не знаю, что меня остановило, наверное, обреченность и вина, проглядывающие в родных глазах отчима. Он отошел к окну, и мне почудилось, что я его теряю... Признания в любви сами вырвались из меня. Душа корчилась, рвалась на части. Николай слушал молча, лишь тело под моими руками напрягалось все больше. - Ириска... Всегда так - Ириска. Только он называет меня детским прозвищем, это делает меня особенной. Я чувствую себя бесконечно нужной и любимой рядом с ним. Но сейчас эмоции окрашивались совершенно новыми оттенками, меняли нас изнутри, выжигали границы, условности, правила. Решетки тюрьмы, видимые только нам, запирали нас по камерам-одиночкам, отбирали шанс... Тот самый, о котором мечтали многие поколения ищущих настоящую любовь. Я спряталась в спальне, прижалась спиной к двери, незаметно для себя сползла на пол и свернулась калачиком. Мне ничего больше не хотелось. Чувства выплеснулись вовне, эмоции сожгли все, что еще было живо внутри. Вот так, сжаться, как можно сильнее, исчезнуть, раствориться, и, может быть, все закончится. Разбудили меня первые солнечные лучи. Тело болело, неудобная поза для сна и жесткий прохладный пол никак не способствовали полноценному отдыху. Лучше мне не стало. Просто события прошедшего дня немного отдалились, позволив разуму взять верх над эмоциями. Посмотрела на себя в зеркало, ужаснулась, поняла, что не могу появиться в таком виде перед мамой. Но и просидеть целый день в комнате я не могла, поэтому придется выжать последние капли внутренних сил и взять себя в руки. Наедине с отчимом я не пыталась притворяться. Он прекрасно видел то, что со мной происходит. Все внутри меня замирало от звука его голоса, рвалось к нему навстречу, и лишь решетки собственноручно сотворенной тюрьмы сдерживали от невозможных поступков. Я боролась сама с собой, это сводило с ума. Стараясь как можно меньше попадаться ему на глаза, стала почти все свободное время проводить у себя в комнате. Ко мне прицепилась школьный психолог. У меня возникло к ней внутреннее отторжение, хотя я и не смогла бы назвать объективной причины. С ней было некомфортно, а завуалированная ложь в адрес родителей заставила утвердиться в собственных выводах. При последнем разговоре, когда женщина ослабила контроль, ее слова стали особенно резкими. Я не выдержала, высказала все, что накипело, и ушла, громко хлопнув дверью. Решение поехать к отчиму в офис и рассказать о произошедшем было принято мгновенно. Думать о том, что является истинной причиной такого поступка - не хотелось. Перед дверью в его кабинет я замерла, и даже пристальный взгляд Инны, папиной секретарши, не смог сдвинуть меня с места. Он там один, я просто это знаю. И будет очень рад моему визиту... Перед глазами снова начали рождаться картинки близости, пусть даже короткой, мимолетной. Титаническим усилием пресекая непозволительные фантазии, все же повернула ручку двери и шагнула внутрь. Николай находился на своем рабочем месте. Хмурился, разглядывая кучу коробочек на своем столе. Он не ожидал меня увидеть, и от того улыбка, прыгнувшая по его губам, была особенно нежной. Безрассудное счастье затопило меня, не спрашивая разрешения, лаская израненное сердце. Стараясь не встречаться с любимым глазами, бросила сумку возле дивана и прошлась по кабинету. Шкаф с бумагами, тумба с плазмой, сувенирный уголок. Клиенты и партнеры иногда ему что-нибудь дарили. Если сувенир был подходящим для домашнего интерьера, он забирал его домой. Но вот от этой африканской маски, оскалившейся пустым провалом искореженного рта, мама наотрез отказалась. А мне она нравилась, чувствовалась в ней какая-то первозданная сила. Обойдя стол с противоположной от отчима стороны, я обратила внимание на коробки. У меня загорелись глаза, когда поняла, что это такое. Отчим привил мне любовь к детективам, и мое желание рассмотреть все это добро было естественным. Мне захотелось подключить миниатюрную камеру, всего сантиметра два в диаметре. Мама позвонила, когда я закончила с настройкой программы. При этом папа смотрел на меня так, будто у меня отросла вторая голова. - Почти дома! - с облегчением выдохнула мама. Для нее пара часов в больнице не прошла даром. На парковке мы дружно выбрались из машины, но отчим решил немного задержаться, осмотреть колеса. Мама кивнула, попросила не задерживаться, а я поняла, что он дает мне время спрятаться в своем убежище. Растянувшись на кровати в полный рост, начала рассматривать потолок. Обычное для меня в последнее время занятие. Впереди долгие восемь месяцев, которые хотелось посвятить учебе, плаванию, общению с подружками... Да, в принципе, чему угодно... Только чтобы меньше видеться с ним и мучиться от терзающей боли внутри. Восемь месяцев до экзаменов. Почти вечность в персональном аду. Видимо, я настолько глубоко погрузилась в размышления, что Костя смог дозвониться до меня лишь с третьего раза. - Привет. Я соскучилась. По-настоящему. Мне не хватало друга. - Привет. Молчание. Моя улыбка была искренней. И я была уверена в том, что и Костя сейчас улыбается от уха до уха. - Как ты? Как у тебя дела? - Все хорошо. - Ира? - В его голосе послышалось беспокойство. - Может быть, мне приехать? Я смогу отпроситься из универа. - Кость, не надо! - Я отвергла эту идею, как несостоятельную. Парню учиться надо. - Хорошо. Еще минута молчания. Потом ласковое: - Соскучился. - И я. Как учеба? Нравится? Костик делился со мной впечатлениями, а их оказалось много. Новые дисциплины, интересные преподаватели, приятели и студенческие посиделки. Я внимательно слушала, но почти ничего не запоминала. Наверное, и мне нужно стремиться к чему-то подобному, может быть тогда смогу снова почувствовать себя обычным подростком. Проболтав минут двадцать, попрощались. Костя - хороший парень, мне стоит с ним поговорить. Нужно было это сделать сразу после возвращения. Если бы действительно относилась к нему больше, чем к другу, не стала бы целоваться с Жаном. Он не заслуживает быть обманутым. Приезд парня застал меня врасплох. Я не запомнила, как договаривалась с ним о встрече. Костя стоял в прихожей под пристальным взглядом отчима, переминаясь с ноги на ногу. Двое мужчин моей короткой жизни. Один мне не нужен в том качестве, о котором он мечтает, а второй недосягаем. Поприветствовав друга, потянула его за собой в комнату, чувствуя на себе тяжелый взгляд. Еще полгода назад я бы подошла к отчиму и попросила совета, как мне поступить. Сейчас бездонная пропасть проглотила естественность и простоту наших отношений. Костя сел на мою кровать, я устроилась на стуле напротив. Рассматривая парня, отмечала произошедшие изменения. Мы не виделись целое лето, даже больше. Он стал взрослее, серьезнее. Взгляд серых глаз заострился, остатки подростковой неуклюжести сменились уверенной плавностью движений. Девушки, наверное, еще больше стали засматриваться на друга, привлеченные мягким обаянием. Обычно мы без проблем находили темы для разговора. Костя умел внимательно слушать, и постепенно я стала позволять себе общаться рядом с ним свободнее, высказывая любые глупости, забредающие в голову. Он никогда не смеялся надо мной, лишь изредка по-доброму подшучивал, а потом серьезно принимался рассуждать о поднятом вопросе. Сейчас все было по-другому. Я не знала, как вести себя. Голова отказывалась думать, утомленная бесконечными размышлениями над неразрешимой задачей. Костя привстал, подкатил стул ближе, спрятал мои пальцы в своих уже по-мужски широких ладонях. - Что случилось? Расскажи. Я молчала. Не представляла даже, как могу ответить на его вопрос. Влюбилась в отчима? На каникулах целовалась с другим парнем? Умираю от тоски и безысходности? Мучусь по ночам несбыточными фантазиями? - Ира, иди сюда! Я пересела на кровать и крепко его обняла. Он обнял в ответ. Так мы и замерли. Подступившие слезы не получилось сдержать. - Ты ничего мне не расскажешь? Я помотала головой. Мой ответ огорчил Костю, это было заметно, но он не стал настаивать. - Я рядом, если ты все-таки захочешь выговориться. Я кивнула. Постепенно горечь рассасывалась, дыхание пришло в норму, слезы закончились. Тема разговора нашлась сама собой. Парень звал меня с собой, обещал ждать. А у меня так и не повернулся язык начать разговор, который должен состояться. Костя ушел уже поздним вечером, а мама сказала, что отчим поехал в офис. Глаза снова защипало. Я сбежала назад в комнату, пока мама не заметила неладное. Коля меня ревновал. Но эта мысль не принесла ни удовлетворения, ни радости. - Ириша, пойдем ужинать. Папа с Тёмой уже за столом. Он приехал. Он дома. Я поплелась в кухню, не хотелось обижать его отказом. И еще я ужасно соскучилась. Мне были необходимы эти полчаса рядом, пусть даже вот так... - Дочь, тебе надо нормально питаться. Ты в последнее время мало ешь. Не заболела? Мамина нежная ладошка осторожно легла на мой лоб. - Вроде, не горячий. Передо мной оказалась тарелка с пловом. - Спасибо, мам. - Она улыбнулась и тоже села за стол. За ужином родители пытались вразумить Артёма, брат обещал вести себя хорошо. Но я сомневалась в том, что этого обещания хватит надолго. В новом году он уже успел порвать пиджак и потерять новенький пенал. Мама пыталась втянуть меня в общую беседу, не получилось. Ее взгляд, направленный в мою сторону, становился все более обеспокоенным. Я очень надеялась на то, что она все спишет на разлуку с Костей. Следующим утром в школу нас повез отчим. Я перебралась на свое обычное место, вперед. Он удивился, но промолчал. По дороге молчали, только братишка все тараторил и тараторил, периодически вынуждая отца отвечать. А еще он расцветал от мысли, что врачи выписали ему освобождение от физкультуры. Вообще спорт Тёмка любил, просто ребята с освобождением периодически устраивали в раздевалке всякие шалости. И Артём жаждал принять в них участие... Видимо, папе скоро снова придется посетить нашу школу. Брат пулей выскочил из машины и понесся к большой группе ребятишек, толпившихся возле крыльца. Одноклассники. Я медлила, проживая каждое мгновение, запоминая, складывая, как драгоценность, в укромное место внутри своей памяти. В следующий раз мы увидимся только вечером, а может и не увидимся, если я побоюсь выйти из комнаты. Мне было больно сейчас, невыносимо, до ломоты, и в то же время сладко... Эта сладость пьянила, будоражила. Меньше, чем через год, я сбегу, поддамся собственному страху, уеду в другой город, поступлю в ВУЗ. У меня не было в этом сомнений, пятерки в дневнике делали мои надежды оправданными. Как дальше все сложится? Наверное, я вернусь назад нескоро... Каким он окажется, этот год, вдалеке от главного мужчины в моей жизни? Мне хотелось наслаждаться каждым пролетающим мгновением, неуловимым взглядом, не случившимся поцелуем, непроизнесенными клятвами. - Мне нужно идти. - Иди. Отчим смотрел на меня неотрывно, будто впитывая мой образ, так же, как и я его. Собравшись с силами, разорвала зрительный контакт и вылетела из машины. Крыльцо и вестибюль пролетели мимо смазанным пятном. Остановиться я смогла только возле лестницы на верхние этажи. - Привет, подруга. - Оля неодобрительно меня разглядывала, словно решая, сейчас мне устроить выволочку, или, все же, немного погодя. Я кивнула и привалилась к перилам. Сердце колотилось в горле. - Что случилось? За тобой будто стадо зомби гналось. Попыталась представить такую картину, не получилось. - Так, - подруга подперла бока руками, - ты пролетела мимо меня на крыльце, даже не заметила, когда я с тобой поздоровалась. Стоишь тут, вся взъерошенная, глаза бешеные. Ты случайно не из дома бежала? Что, тренировок мало, решила дополнительно утром пробежки устраивать? Я все отрицала, мотая головой. Сил говорить все еще не было. Затянутый внутри узел начал постепенно расслабляться. Да и Оля в покое точно не оставит. - Кстати, - Оля хитро прищурилась, - я Костика видела. Он к тебе приходил? Как вечер? Славным получился? Я пожала плечами. Однозначно ответить на вопросы не было возможности, а пускаться в длинное повествование уже не осталось времени. Звонок через четыре минуты. Поэтому, развернувшись, начала подниматься по лестнице. Оля последовала за мной. - Погоди! - Подруга резко затормозила, придержав и меня за локоть. - Это ты из-за Кости такая? Поругались. - Нет, Оль. Я не ругалась с Костей. - Мои первые слова в школе сегодня утром. Звучание собственного голоса мне совсем не понравилось. Бесцветное, тусклое. - Вот и хорошо! А то я уже расстроилась... Мне не удалось уловить нить рассуждений подруги. Она догадалась по моему озадаченному виду. - Ну, сама подумай. Студенты. Вечеринки. Новые знакомства... - Выражение ее лица стало мечтательным. - Оля... - устало выдохнула я. И как ей парни еще не надоели? - Ты же влюбилась. Навечно. Сама вчера Нике это говорила. Я слышала. - В Эдика? - Блондинка сделала "круглые" глаза, а потом пожала плечами. - Козел он. В клубе к другим девчонкам подкатывал. Ну, я ему пощечину залепила и ушла. Мда... И что тут скажешь? Лариса и Ника были уже в классе, сидели на своих местах и тихонько переговаривались. - Всем привет! - Поздоровалась я и плюхнулась на стул. Преподавателя не было, поэтому ребята негромко болтали между собой. Беситься не стали, на шум могла прийти директриса и озадачить нас каким-нибудь дополнительным заданием. Кабинет, где она проводила свой урок, находился совсем близко. - Что, совсем плохо? - Лариса толкнула меня локтем в бок, привлекая внимание. Я протяжно выдохнула и подперла голову рукой. - Расскажешь? Задумалась. Лариса была самой серьезной в нашей компании. Такое уже случалось несколько раз, если мне требовался совет, то я обращалась именно к ней. - Костя вчера приходил. - Знаю, Оля рассказала. - И когда успела? - удивилась я. - Мы вчера вечером болтали. Так ты из-за Костика переживаешь? Я молчала. Мысли были тяжелыми, неповоротливыми. - Не переживай. Если он тебя любит, то дождется. А потом поступишь в Москве, будете вместе, все наладится. Я невесело усмехнулась. - Лара, я его не люблю. Удивить подругу было нелегко, но у меня получилось. - Так ты серьезно тогда говорила? - Я другого люблю. Мы помолчали некоторое время. Лариса задала следующий вопрос: - Ты ему призналась в любви? - Призналась, но... В общем, мы не можем быть вместе. Лариса достала из сумки шоколадный батончик, разломила его, протянула половину мне. - Почему? Женат? Ты упоминала... - Да. В этот раз подруга молчала еще дольше, нервно наматывая на палец длинную прядь. - Сколько ему лет? - Тридцать восемь. Она покачала головой. - Если бы Оля заявила подобное, то я бы нисколько не удивилась, но ты... Я пожала плечами. - Только не говори девчонкам. Не надо. - Конечно, ты же знаешь. Дверь кабинета открылась, но вместо преподавателя в кабинет вошли директриса, школьный психолог и.... моя бабушка. - Дети, повторяем домашнее задание. Алина Петровна скоро подойдет, - обратилась директриса к классу. - Ирина, пойдем со мной. - Это уже мне. Но я не смогла встать со своего места, просто впала в какой-то ступор. Арина Юрьевна. Здесь. В моей школе. - Ира Колесова, собирай вещи. К тебе пришла бабушка. Она хочет с тобой поговорить. А Анастасия Андреевна, - кивок в сторону психолога, - поприсутствует при вашем общении. Мне стало страшно, все происходящее было неправильным. Собрав волю в кулак, я встала, закинула в сумку тетрадь и учебник, подошла к директрисе. Все вместе мы пошли к ней в кабинет. По пути я пыталась дозвониться до отчима, но он не брал трубку. Странно. - Присаживайтесь. - Директриса пригласила психолога и мою бабушку занять места за столом. - Ирина, и ты садись. Я положила сумку на стул, но сама садиться не спешила. Почему он не отвечает? Нехорошее предчувствие родилось внутри. Номер офиса, вспомнить бы... Быстро набрала рабочий телефон. Гудок, еще гудок... - Слушаю. - Вместо Инны трубку поднял дядя Сережа. - Здравствуйте, а вы можете позвать к телефону папу? На том конце тяжело вздохнули. - Девочка, твоего отца арестовали полчаса назад. Перед глазами все поплыло, мне пришлось воспользоваться предложением директрисы. Я опустилась на стул и замерла, пытаясь осознать случившееся. Глава 11 Николай - Скажу тебе откровенно... Неважные у тебя дела. Вляпался по самое "не хочу". - Подполковник милиции Анатолий Сергеевич Громов смотрел на меня с сочувствием. - Ты-то хоть веришь в то, что меня подставили? - Я затаил дыхание в ожидании ответа. С Толей нас связывала многолетняя дружба. Мы общались не слишком близко, но при необходимости всегда помогали и поддерживали друг друга. - Верю. - Подполковник помолчал немного, рисуя на девственно чистом белом листе рожицы и непристойные жесты, потом поднял голову, ловя мой взгляд, и грустно усмехнулся. - Да и ты не такой дурак, чтобы хранить улики у себя в ящике рабочего стола. А та скорость, с которой была организована операция... У нас на задержание наркобаронов так шустро не выезжают. Глубоко вдохнул, выслушав друга, расслабился. Наркоторговцев я люто ненавидел - насмотрелся в свое время, что с ребятами, не нашедшими себя на гражданке, делает белая дурь. - Я вижу здесь две проблемы. - Лист уже больше, чем наполовину покрылся непристойными рисунками. - Первая - хороший адвокат, профессионал, который тебя сумеет вытащить из этой ж***. Вторая, протекция там. - Анатолий указал ручкой куда-то вверх. - Без поддержки тебе не выстоять, даже с лучшим адвокатом. Я уронил голову на стол, зажмурился, силой заставил себя собраться, сосредоточиться на проблеме. - Серега носом землю роет... Пока ни одной ниточки, за которую реально можно зацепиться. Хотя подозрения есть, сам понимаешь. Врагов у меня было немного, я вел дела предельно корректно. Но всегда будут те, кому ты волей или неволей перешел дорогу. И еще один, главный претендент на роль режиссера третьесортного спектакля... Мои ладони сами сжались в кулаки. - Решай пока с адвокатом, а я поговорю, с кем надо. И Сереге скажи, пусть мыслями поделится. Будем думать вместе. Мы снова замолчали. Толя перевернул лист и вернулся к бумагомарательству. На этот раз его художества были еще более непристойными. Я откинулся на спинку стула, принялся рассматривать потолок. Внутри жила безумная надежда - все разрешится. - Зачем ты ему, такой красивый, сдался? Расскажешь? Уточнять, о ком именно спрашивает друг, я не стал. - Если бы я знал... Он биологический отец Иры. Когда ей три года было, Таня вместе с ребенком от него ушла. Избитая, запуганная. Ириска не лучше была... Громкого окрика боялась. Колесов приезжал пару раз, отношения выяснить. Сначала с лестницы спустил, потом ребята помогли объяснить, что обижать слабый пол - плохо. - И он больше не объявлялся? - Нет. До недавнего времени. Все началось в день рождения дочери. Смс ей прислал, потом звонки Тане, мать его пыталась с Ирой встретиться. Толя заинтересовался. - Она не стала с ней общаться. Села в такси и уехала ко мне. Начались какие-то непонятные вопросы в школе. Сначала классная руководительница, потом психолог. Толь, я одного понять не могу, что ему нужно? В то, что по родной дочери заскучал - не верю! - Будем копать. - Вздохнул подполковник и поднялся со стула. - Появятся новости - сразу сообщу. Держись! Не падай духом. Меня увели назад в камеру. В СИЗО я уже больше недели, а в голове все еще вертятся картины того дня. Отвез детей в школу. Темка гордился загипсованной рукой. Я незаметно усмехнулся - ребенок он еще совсем. Ириска рассматривала меня из-под опущенных ресниц. Ее взгляд казался осязаемым, у меня по телу волнами пробегало будоражащее возбуждение. Я все внимание направлял на дорогу, утром движение плотное, и лавировать среди движущегося транспорта стало непросто. Ириска была спокойнее, выдержаннее - значит, приняла для себя какое-то решение. Меня это беспокоило, идеи, посетившие юную голову, могли быть самыми неразумными. На работу немного опоздал, остановился в круглосуточном кафе, чтобы выпить кофе. Мысли самую малость прояснились, предстоящий рабочий день уже не казался таким трудным. На проходной поздоровался с охранником, расписался в журнале, пошел к себе в кабинет. Инна уже приготовила бумаги на подпись и ждала меня. Потом появился Серега, мы договорились вместе пообедать и решить накопившиеся вопросы. Звонка от Колесова я не ожидал. Бывший одноклассник потребовал вернуть ему дочь, я не стал даже слушать - просто отключился. А минут через десять началось... В здание вломился спецназ. Всех сотрудников поставили носом к стенке. Серега шел ко мне в кабинет, когда бойцы поднялись на второй этаж. Через приоткрытую дверь стал доноситься отборный мат друга. В итоге зам оказался на полу, на запястьях - металлические браслеты. В обстановке разобрался быстро и остался спокойно сидеть за столом. Парадом управлял капитан Чижов, еще одна сволочь от правоохранительных органов. - Кудрявцев, ну, привет тебе, что ли... Вот и свиделись. У меня снова возникло стойкое желание дать ему по морде. Ниже меня на полторы головы, пивное брюшко нависает над брюками с отутюженными до остроты стрелками, рыжий, на макушке виднеется намечающаяся лысина. Беспринципный продажный подонок, готовый заложить мать родную ради сиюминутной выгоды. - Какими судьбами? Чижов хитро подмигнул и развалился на кожаном диване. - Да так... На огонек заскочили. Я обвел полдюжины вооруженных до зубов спецназовцев, держащих меня на мушке. По губам капитана скользнула подлая ухмылка. Да, помешать сейчас я был им не в силах. Кто-то скажет - закон! Но здесь и сейчас проку от него никакого. Дверь снова распахнулась, в кабинет вошли двое оперативников. Чижов начал отдавать приказы. У меня в кабинете перевернули все вверх дном, отодрали плинтуса, сдернули со стены гардину со шторами, бумаги складывали в коробки и уносили прочь. Наконец, дошла очередь до стола. Промелькнула мысль - Чижов отчетливо знает, что и где искать. А бардак, который он тут развел, лишь развлечение для собственного удовольствия. - Прошу! - Капитан в издевательском полупоклоне "пригласил" меня пересесть на сдвинутый со своего привычного места диван. - Запаролен, - сообщил оперативник, включая мой компьютер. Чижов обернулся ко мне, мой взгляд был тверд. Капитан пожал плечами и бросил на ходу: - Забирай, умники потом сами разберутся. Системный блок быстро отключили и передали спецназовцам, те пошли его грузить вместе с оставшимися документами. Чижов лично начал выворачивать ящики моего рабочего стола. Меня снова кольнуло предчувствие. Я не ошибся. В последнем ящике под горой разного хлама, до которого у меня так и не дошли руки, чтобы разобрать, нашелся пакет с белым порошком. - На экспертизу, - приказал капитан. - Господин Кудрявцев, Вам закон не писан? - продолжил ерничать Чижов. Многое мне хотелось ответить ему... Но пользы от этого не было, а вред оказался бы огромен. В голове засел единственный вопрос: кто? Офис очень хорошо охранялся - сигнализация, регулярный обход помещений, видеонаблюдение. - Это не мое. - Конечно, не ваше. И стол тоже не ваш. Как и кабинет... Вы, может, вообще сюда в гости на чашечку кофе заглянули? - В его глазах горело торжество. На запястьях защелкнулись наручники. Сопровождаемый спецназом, я пошел к выходу. Хорошо, что дети в школе, а жена дома. Не стоит им такого видеть. Следователи слишком сильно давить на меня боялись, но от этого допросы не стали менее выматывающими. Они понимали, что вскоре "наверху" начнется совсем иное противостояние, поэтому и старались выжать из меня максимум информации. Ближе к вечеру в отделении появился Громов. Сослуживцы его уважали, а некоторые, особо нечистые на руку, боялись. Подполковник не был безгрешен, но и до сволочи не скатился. Жизнь, если мое прозябание в камере предварительного следствия можно так назвать, сразу стала веселее. Меня оставили в покое, нормально накормили, даже принесли какую-то затасканную книжонку. Так я и сидел, тупо уставившись в стену, обдумывая, анализируя, коря себя за то, что не сдержал обещание, данное жене. Я должен был защитить свою семью. И не смог... Когда на улице уже стемнело, Громов пришел ко мне в камеру. - С тобой Серега хочет поговорить. Потом домой позвони, успокой жену и детей. Зам ответил сразу. - Обрадовать пока нечем. Кто заказчик - установить пока точно не удалось, но ниточки тянутся сам понимаешь, куда. - Предпринять что-нибудь можем? - Пока не стоит. - В голосе друга слышалось сомнение. - За ним стоит довольно крупная фигура, и их реальных сил мы пока не знаем. Кстати, это один из соакционеров того завода, за который зацепился Вахрушев. Я уже связался с ним, он обещал помочь. Картинка отчего-то не складывалась. Не хватало пазлов. - Я делаю все возможное, чтобы вытащить тебя как можно быстрее. Ищем крысу. Надо узнать, кто наркоту подбросил. - Ладно. Как там мои? - Ребята у тебя в квартире дежурят. Без охраны никуда не отпускают. - Хорошо. - Иринка меня в коридоре подловила, устроила выволочку за то, что сразу им не позвонил, не рассказал, что случилось. К тебе очень просилась. Мысль о том, что девочка увидит меня вот такого, беспомощного, почти сломленного, оказалась невыносимой. - Нет, не надо. Не разрешай ей ко мне приезжать. Как друга прошу. - Как скажешь. - Если Сергей и удивился моей эмоциональности, то ничего не сказал. Мы поговорили еще немного. Я попросил коротко рассказать, как дела у Вахрушева. Оказалось, что неплохо. Наши ребята предупредили два покушения, и вполне успешно. Детали зам рассказывать не стал, а я и не настаивал. Не обсуждаются такие дела по телефону. Закончив разговор, набрал жену. Она не брала трубку - номер незнаком. Не нужно, чтобы ей Колесов нервы трепал. Написал смс и через минуту позвонил еще раз. - Здравствуй, Танюш. - Коленька, дорогой! - послышался из трубки надрывный всхлип. - Как ты там? Что происходит? - Таня, не стоит плакать. Береги силы, они нам еще понадобятся. О детях позаботься! Жена постаралась успокоиться. - Как у вас дела? Как ты? Как Ириска с Темкой? - Ира в комнате у себя закрылась, Артем с охраной в гонки играет. Хорошие у тебя сотрудники работают, поддерживают нас, как могут. А я... Главное - ты как? - Нормально, - выдавил из себя и постарался глубоко вздохнуть, но так, чтобы жена не услышала. - Сергей работает, Слава обещал помочь. Выпутаемся как-нибудь. Таня не хотела отключаться, и мы проговорили до прихода Толи. Тот пришел не с пустыми руками. - Разузнал я про твоего Колесова. Непростой тип. За годы службы оброс связями, как паук. Твой арест действительно он заказал, но не в одиночку, а при поддержке очень влиятельных "друзей". Я сейчас твоему Сереге позвоню, подкину еще информации. Надо выйти на исполнителей. Я кивнул. Подполковник замолчал, но я чувствовал, что он сказал не все, что собирался. - Не томи, - поторопил я его. - Колесов подал прошение об опекунстве над Ирой. Мое сердце пропустило удар. Я развернулся и со всей силы ударил по стене. Кожа лопнула, показалась кровь. Громов подскочил ко мне и встряхнул за плечи. - Возьми себя в руки! Тебе сейчас как никогда нужен здравый рассудок! Делая медленные вдохи и выдохи, я стал мерить шагами небольшую камеру. Друг отошел к стене, освобождая проход. - Я тут, а они там... - Успокойся. Сергей обеспечит охрану, Вахрушев поможет своими связями, и я попробую узнать, что планируется. Нанимай хорошего адвоката, специализирующегося на семейном праве, и отстаивай дочь в суде. - В суде? Да мне самому скоро суд светит. Толя тяжело вздохнул. - Бесполезно с тобой сейчас разговаривать. Завтра зайду. Я остался один. Сновал по камере туда-сюда, выучил каждую трещину на чуть вздувшейся штукатурке, расположение пятен, оставшихся после покраски оконного проема, расчертил слой пыли, скопившейся на узком подоконнике, зубастой рожицей. Упал на койку со слегка погнутыми ножками и принялся рассматривать царапины на столе. Их еще изучить я не успел... Вот и моя жизнь в очередной раз раскололась на "до" и "после". Я не ожидал подобного от Колесова, но не потому, что считал его неспособным на любую подлость, а оттого, что не понимал его конечной цели. Подумав еще немного, более точно сформулировал свой вывод - не понимал мотивов того, кто стоял за Колесовым. Раз за разом прокручивал ситуацию у себя в голове, пытался найти не обратившие на себя внимание детали, скрытые смыслы. Из глубин сознания выплывало почти невероятное умозаключение - моя семья как-то связана со всей шумихой, которую организовал Вахрушев. Но я отчаянно не понимал природу этой связи... - Я должен вернуться домой! - прошептал в тишину, мой шепот растворился в немытых углах камеры. Я был готов молить любых богов, поднять все свои связи, тщательно оберегаемые и поддерживаемые для самого крайнего случая, только чтобы выбраться отсюда. Я должен защитить свою семью! Сомневаться в том, что за эти годы Колесов стал еще подлее, корыстнее, завистливее - не приходилось. Сломать психику девочке во второй раз я не мог позволить и ради этого был готов на все! Бешенство, рожденное безысходностью настоящей ситуации, скинуло меня с койки и заставило метаться по камере. Пять шагов вперед, резкий поворот, при котором плечо касается шершавой облупившейся стены, и снова вперед, навстречу тусклому свету, проникающему сквозь давно немытое зарешеченное окно. Пришло время узнать, чего я стою как мужчина, проверить на прочность взаимовыручку старых друзей, испытать собственные нервы и душу. В замочной скважине повернулся ключ. Вздрогнул. Поглощенный собственными, бесполезными сейчас переживаниями, не заметил, как шаги стихли у моей двери, а не проследовали, как обычно, дальше по коридору. - Кудрявцев, на выход! Меня повели в знакомую комнату, где чуть ранее состоялся разговор с Громовым. Славка в кипенно-белой рубашке и дорогущем костюме стоял ко мне вполоборота и с каким-то детским удивлением рассматривал лист бумаги. С опозданием до меня дошло, что это очередные художества Громова. Друг повернулся ко мне, улыбнулся и подошел ближе, протягивая руку для рукопожатия. Аромат качественного парфюма никак не вязался с убогой обстановкой кабинета. Отчего-то мне стало не по себе, проснулось давно забытое чувство неудобства. Душ и свежая одежда не входили в прайс-лист пребывания в камере предварительного следствия. - Привет, дружище! - От радостной улыбки Вахрушева, казалось, даже уходящее за линию горизонта солнце собралось с последними силами и засияло сильнее. - И тебе не хворать. - Мое ворчание снова составило контраст с образом друга. Мы сели за стол. Сидеть на жестком казенном стуле было неудобно. - Я к тебе с хорошими новостями. У меня все замерло в ожидании продолжения. Безумная надежда по капле начала вливаться в мою душу. - Мне удалось договориться с очень хорошим адвокатом. Она сделает все возможное, чтобы вытащить тебя из этого дерьма, а я окажу поддержку ей там. - Палец Славки указывал на ту же самую точку, что и палец Громова пару часов назад. - Спасибо, Слава. Мне нужно выбраться отсюда, сам понимаешь. Мы синхронно вздохнули и встретились взглядами. - Колесов подал прошение об опекунстве над Ирой. Толик уже сказал? Вахрушев помрачнел. - Все рассчитали, гады, но ничего... обломают они зубы, обещаю! А я сидел и думал, стоит ли поделиться с другом неожиданными выводами. Потом махнул рукой. Если не доверять друзьям, то тогда зачем это все вообще? - Знаешь, возможно, это лишь мои домыслы, но у меня складывается такое впечатление, что моя семья имеет какое-то отношение к заводу. Только пока даже представить не могу, какое именно? Его действия продуманы до мелочей. Слишком систематично. Чувствуется жесткая рука опытного кукловода, а Колесов - фигура совсем не того масштаба. Я все больше начинаю верить в то, что за моим арестом действительно стоит Антонов. Только Ириска-то им зачем? У Колесова двое парней от второго брака. Славка слушал внимательно, не перебивал. - Попробуешь выяснить? - Попробую. Обязательно. Действительно, ситуация странная складывается. Мы еще немного поговорили. Друг спрашивал меня о семье, я отвечал коротко. Не хотел распространяться о том, насколько мне сейчас тяжело. Вообще, не люблю нытье, а еще больше - нытиков. Он понял это и перевел разговор на агентство. Иллюзия хоть какой-то деятельности помогла мне успокоиться. Потом меня снова повели в камеру. Я лег на койку и почувствовал, что безумно устал. Сон придавил меня свинцовой плитой, скособоченные бугры тонкого казенного матраца не могли удержать уплывающего в никуда сознания. Перед внутренним взором замелькала череда образов. Бойцы спецназа в камуфляже, удивленное и рассерженное внезапным вторжением лицо Сереги, звероподобная морда Чижова с хищным оскалом, полная нежности Танина улыбка, Ириска... Меня подбросило на тощем матрасе, светловолосый образ моей девочки щемил загрубевшее сердце, вдавливал комок в пересохшее горло. Ирина выходит из комнаты, ее взгляд неожиданно взрослый и вызывающий, ладная фигурка обтянута тонкой тканью прекрасного платья, узкая лодыжка виднеется в разрезе, длинные шелковистые волосы струятся по плечам... Жаркое дыхание между моими лопатками и отчаянное "люблю", мокрые дорожки слез на побледневшей коже, нервное объятие дрожащей фигурки... Серые глаза, выворачивающие наизнанку душу... Доверчивая маленькая ладошка в моей руке... Ум, уже преодолевший оковы настоящего, но еще не провалившийся в сон, стирает грани между возможным и невозможным. Воспоминания переплетаются в ярком невероятном коктейле с воображением и неисполнимыми фантазиями, взрываются полыхающими эмоциями, рвущими мое нутро на мелкие клочки. Украденный поцелуй не заканчивается тихим сожалением, а разворачивается калейдоскопом видений... Если бы мне предложили переписать те мгновения, я не согласился бы! Никогда! Ни за что! И пусть совесть гложет меня день за днем, но отдать самый ценный кусочек своего сердца я оказался не готов. Как скряга, складывал крупицы абсолютного счастья одна к одной и запаковывал в надежные уголки памяти. Признание в любви, сквозь слезы и вопреки здравому смыслу. Титанические усилия, сдерживающие самого себя. Желанное тело обожаемой женщины в одном шаге, на расстоянии одного биения взбешенного сердца. Тонкий аромат, пьянящий, проникающий под кожу, сладкие губы, робкие, но откровенные, изящная ключица, скрывающаяся под воротом футболки... Она убежала от меня, потому что ей так было легче. Быть рядом - пытка, для нас обоих. Быть далеко - пытка еще большая. Мы горели в персональном аду, поделенном пополам. Если бы не угроза со стороны Колесова, я бы даже обрадовался заключению. Сил держаться на расстоянии уже почти не осталось, доводы разума блекли, и лишь раскаленный образ Тани еще будил совесть и стыд. Перевернувшись на бок под собственные негромкие стоны, я вжался в холодную стену. Мои мысли еще больше расплылись в пустоте и растаяли. Ночь тянулась очень долго. *** Бойтесь своих желаний - видимо, слишком сильно я скучал по Ириске. На следующий день Громов быстрым шагом вошел в мою камеру, глаза блестели, губы расплылись в улыбке. - Что ж ты от меня такое сокровище прятал? Я растерялся. - Ну и дочка у тебя! Умница, красавица, папку вон как любит. Смелая!.. Внутри екнуло. - Она тут. - Тут, тут. В моем кабинете. Сидит, ждет с тобой свидания. Пришла пораньше, меня еще в отделе не было, начала уговаривать, чтобы я к тебе ее провел. Уверенно так, кучу аргументов привела, почти доказала, что увидеться вам - жизненно необходимо. Одежду передала и еду. Вот! - На койку плюхнулся увесистый пакет, а на стол Толя поставил сумку поменьше. - Беспокоится о тебе, переживает. Вот бы моему обормоту такую невесту... - Громов мечтательно закатил глаза. А внутри меня бушевала гроза, слишком противоречивыми были эмоции. С одной стороны, я безумно рад, что Ириска помнит и ждет, ее поступок был трогательным, настоящим. С другой... Мне было стыдно, что не смог, не уберег, подставился... Да еще и друг масла в огонь добавил. Невеста! В центре груди зарождался глухой рык. Не отдам! Моя! Никому не отдам... - А почему она к Сереге не обратилась? - Твой зам отказался ее сюда везти. Сказал, чтобы ждала. Ну, она самовольно сюда и рванула. Я нахмурился. - А охрана? - В машине ждут. Уговорила ребят нарушить Серегин приказ. Вот пообщался с ней пять минут, и понял, что у ребят-то шансов не было. - Толик снова заржал. - Ну, так что, переоденешься сначала? Или так пойдешь? В голове шумело, мысли путались, но решение уже созрело, и менять его я не собирался. - Нет, Толя, не знаю, что ты ей скажешь... Только не обижай девчонку! Придумай что-нибудь. Не хочу, чтобы она меня вот такого видела. Я отвернулся к стене. Громов мужик опытный, может и догадаться, а это сейчас никому не нужно. - Кудрявцев, ну ты и скотина... Угукнул, не поворачиваясь, прислонился лбом к шершавой прохладной стене. - Скажи, что я на дознании, или на допросе... - Фразу закончить не успел. - Ага, ты же нарасхват! В санатории все-таки отдыхаешь. Я молчал. Не было сил не то, чтобы отвечать, просто думать. Громов вышел из камеры, громко хлопнув дверью. Снова один, но на душе тепло. Ириска рядом, нас разделяло всего два этажа. Целых два этажа! Я подошел к столу и начал доставать контейнеры с едой. Чего тут только не было... Соскучился по домашней еде, в животе заурчало. Мои девочки постарались на славу. Поев, разобрал пакет с вещами. Спортивный костюм, джинсы, пара футболок, носки. Это хорошо, пойду на встречу с адвокатом в приемлемом виде. А внизу, на самом дне, фотография. Новый год, наша семья у елки, все счастливые и радостные. Одной рукой я обнимаю Таню, другой - Ириску, Тема стоит рядом с огромным роботом трансформером в руках. Мимолетная радость, а потом волнение. Будут ли у нас еще подобные минуты? Уже под вечер приехала адвокат. Молодая симпатичная брюнетка с курносым носиком и очаровательной улыбкой. Но, как я выяснил уже через полчаса, первое впечатление было обманчивым. Волевая, целеустремленная особа, предпочитающая концентрироваться на поставленной задаче, использующая все возможные ресурсы и, в итоге, достигающая своего. Для многих это становилось неприятным открытием. - Добрый вечер, Николай. Меня зовут Ксения Ясинская, я адвокат. По вашей просьбе со мной связался Вячеслав Александрович и попросил взять ваше дело под свой контроль. - Добрый вечер, - поздоровался в ответ и продолжил рассматривать девушку. Сколько ей? Тридцати точно нет. Ксения опустилась на табурет, в разрезе ее юбки стал виден краешек резинки чулок. Мужчины наверняка не оставались равнодушными к такому зрелищу, но у меня в голове и сердце надежно жил образ другой девушки, светловолосого хрупкого ангела. Поэтому мой взгляд спокойно поднялся до уровня ее лица. Ксения оценила и, усмехнувшись, подколола: - Вижу, дело совсем плохо? Я улыбнулся. Мы точно сработаемся. Наша первая беседа заняла три часа. За окном уже совсем стемнело, в приоткрытую форточку потянуло холодом. Ксения поднялась с табурета, потянулась, как кошка, смахнула несуществующую пылинку и подытожила: - Ситуация тяжелая, но не безысходная. Будем искать возможные варианты решения. Шансы неплохие. При задержании наши доблестные сотрудники такого наворотили... Вот отсюда и будем отталкиваться. Набирайтесь терпения, Николай, процесс будет долгим. Конечно, лучшим вариантом было бы найти исполнителей. Я поговорю по этому поводу с Вячеславом Александровичем. Мы попрощались. Я побрел назад в камеру, пересчитывать выученные назубок трещины на стене напротив. Ночь, как и предыдущая, обещала быть долгой. Но судьба не даст мне заскучать и преподнесет еще не один сюрприз, приятный или не очень.
  КОНЕЦ ОЗНАКОМИТЕЛЬНОГО ФРАГМЕНТА
  
  
  Уважаемые читатели! Если вы хотите дочитать историю Ириски и Николая до конца,
  напишите мне на почту rikasssvkv@gmail.com
  или на страницу ВК https://vk.com/riannavkvs
  
  Я отправлю вам инструкцию о том, как можно произвести оплату и получить полный текст.
  
  Буду рада видеть Вас в постоянных читателях!
  
  Присоединяйтесь к моей группе ВК https://vk.com/riannavkv_lovestory
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"