Докладывать или не докладывать, думал Антошкин, забивая данные в таблицу. Как бы невзначай покосился вбок. Сидит. Никуда не делся.
"Зараза ты, а не домовой", - старательно протранслировал он, даже поморщился от напряжения мысли. Но сказочное существо в мысленный диалог вступать не пожелало. Пожалуй, это к лучшему, решил Антошкин. Значит, болезнь ещё не настолько далеко зашла. И всё же: докладывать или нет? С одной стороны, окончательно спишут "по здоровью", с другой, если заметят, что вовремя не доложился, будет хуже. Осталось решить, есть ли, куда хуже. С детской мечтой он давно попрощался, а остальное - что ж, спасибо и на том, что у него уже есть.
Закрепившись в экспериментальной установке, Антошкин передвинул монитор в рабочее положение, напялил на голову "шапочку" с электродами, и, поняв, что дальше тянуть некуда, доложил о готовности.
- Понял вас, - прошуршало в ухе, - приступаем.
На мониторе замелькали картинки. Каждый день одни и те же в одно и то же время. Предполагалось, что изменения в ЭЭГ будут следствием нахождения подопытного на орбите. Антошкин же думал, что все изменения тут могут быть лишь следствием раздражения и скуки. Пара недель -- это ещё ладно, но три месяца... Лучше бы кино какое-нибудь показали.
Тем не менее, он старательно наблюдал смену заготовленных Землей изображений и изо всех сил старался не отвести взгляд -- сказочное существо прилепилось к фиксатору монитора и следило за Антошкиным круглыми мультяшными глазами.
- А что ты делаешь? - поинтересовалось оно задушевным, слегка заискивающим тоном. Совсем как младшая сестрёнка когда-то.
Антошкин стоически молчал. Существо переползло поближе и приняло ещё более умилительный вид, хотя казалось, что больше некуда.
- А почему ты со мной не разговариваешь?
Антошкин молчал. Спина покрылась испариной. Лишь бы на Земле ничего не заметили. Интересно, можно ли будет выдать аномалии на кривой за сбой в системе?.. В какой-то момент ему померещился в наушнике сдавленный смешок. Вот уже и паранойя развивается, отстранённо констатировал Антошкин.
После картинок пошла серия звуковых раздражителей и оператор с Земли велел закрыть глаза. Это Антошкин выполнил с превеликим удовольствием.
- А почему ты меня игнорируешь? - тут же услышал он и едва не скрипнул зубами. - Я хороший!
С трудом дождавшись окончания сеанса, Антошкин отключил микрофон, огляделся (как бы между прочим), убедился, что посторонних нет, и процедил краем рта, глядя при этом в сторону:
- Изыди, нечисть!
- Я не нечисть, я домовой. Или домовёнок? - существо задумалось. - Может, корабельный?..
Антошкин воспользовался моментом и сбежал. Нехорошо, Антошкин, укорял он себя, стремительно удаляясь от экспериментального модуля. С глюками разговаривать - нехорошо. Проблему свою скрывать - совсем нехорошо. А ну как этот попросит завтра шлюз в открытый космос открыть, а ты и пойдёшь?..
"Плантация" оказалась оккупирована репортёрами и Антошкин застыл за порогом, спрятавшись за край переборки. Сначала богатые туристы, теперь киношники... Дорогостоящий проект требовал жертв.
Судя по звукам, у Софи брали интервью. Мелодичный, чуть хрипловатый голос с лёгким прононсом словно уговаривал притормозить, расслабиться и покачаться на волнах. Совсем немного, пообещал себе Антошкин, и прикрыл глаза. В речь француженки периодически врывался совсем не такой приятный голос ведущего Мишани и Антошкин каждый раз страдальчески морщился.
Над самым ухом кто-то откашлялся. Прямо в Антошкина упирался колкий ревнивый взгляд.
- А это член американской команды Билл Купер! - радостно донеслось из глубин "Плантации". Перед камерой Мишаня пылал энтузиазмом, в промежутках между съёмками его безбожно тошнило. - Вместе с Алексеем Антошкиным Билл занимается испытаниями надувного модуля. Билл, скажите "хай" нашим зрителям!
- Хай, - послушно отозвался Билл, неловко зависший перед входом в отсек.
- Кажется, Билл немного напряжён. Мы уже говорили, что космонавтам приходится спать в экспериментальном надувном модуле, который совсем недавно прибыл сюда, в Международный Космический Док, и проходит, что называется, обкатку перед окончательным включением в комплектацию "марсианского" корабля. Несмотря на новую технологию антирадиационного покрытия и другие новшества, кажущаяся хрупкость жилища оказывает психологический эффект... Мы ещё спросим об этом у наших испытателей...
Билл торопливо отодвинулся в тень рядом с Антошкиным.
- Думаю, сейчас должны идти работы в исследовательском модуле?
- Только что закончил, - улыбнулся Антошкин. Он прекрасно понимал подоплёку происходящего - американец, как и он сам, сох по "прекрасной садовнице". Они наверно могли бы сдружиться на этой почве, как в какой-нибудь старой мелодраме, если б не одно "но" - когда закончится сборка корабля и штатные испытания, Софи вместе с "Плантацией" отбудет на Марс. Купер, поговаривали, тоже является одним из кандидатов в основной состав. Он же, Антошкин, останется здесь - на Земле или, в лучшем случае, в Доке. Он останется, а они улетят...
Антошкин уже придумал, чем подколоть соперника, но едва не поперхнулся остротой - по стенке, медленно, но верно, полз его глюк, аккуратно перебирая всеми четырьмя конечностями, словно разомлевшая на солнце жаба.
- Я решил! - возопил он издалека. - Я кораблёнок!.. Кораблёнок Гриша!
Тренажёры, вспомнил Антошкин. Вот вполне уважительная причина, чтобы удалиться, пока галлюцинация не подобралась вплотную и не вышла из-под контроля. А потом пойти к начальству и покаяться...
Лицо американца странным образом застыло. Только веко правого глаза слегка подёргивалось. Антошкина осенило:
- Ты его видишь!
- Прошу прощения?..
Ах, Купер, Купер... Решил прикинуться валенком, усмехнулся Антошкин, чувствуя во всём теле необычайную лёгкость. Проблема не в нём! Проблема...
- Стой, - сказал он, - если ты его видишь... значит, он существует.
- Не понимаю, о чём речь, - гнул свою линию американец. - Что я, по-твоему, должен видеть?
- Его, - ткнул пальцем Антошкин.
- Я хороший, - сообщил Гриша и уставился на палец с обожанием.
- Кого? - Билл глянул в упор на прилипшую к стене "галлюцинацию" и снова повернулся к коллеге. Взгляд его был полон заботы и бесстыжей невинности. - С тобой всё в порядке?
- Переигрываешь, - буркнул Антошкин. Временно потеряв интерес к сопернику, он двинулся к домовому. Тот насторожился.
- Иди сюда, - проворковал Антошкин и с неудовольствием уловил в собственных интонациях угрожающие нотки.
- Мама, - сказал Гриша и попятился.
- Кис-кис, - позвал Антошкин. Купер со сдержанным интересом наблюдал его манёвры и не двигался с места.
Антошкин протянул руку, рывок... слишком рано. "Кораблёнок" скрылся за переплетением кабелей.
- Я хороший, - сообщил он оттуда.
Антошкин с досадой крякнул и поглядел на американца.
- И давно это с тобой? - спросил тот с плохо скрытым сарказмом.
Настучал, понял Антошкин, едва увидел выражение лица непосредственного начальства. Сдал-таки, хрен заморский. Наверно надо было на него тоже... того.
Антошкин согласно молчал, всем своим видом выражая, что да - ой, как стыдно. Самому не верится, до чего стыдно.
- Почему не сообщил о наличии неучтённого объекта? Почему я про это с Земли узнаю, а не от тебя?
- М-м...
- Да это был риторический вопрос, - отмахнулся Гордеев. Смерил Антошкина долгим взглядом, полным досады и решил: - Иди уже. Пусть на Земле думают, что с тобой делать.
- А... - начал Антошкин, - а с неуставным объектом что?
- Без тебя разберутся.
Две недели Антошкин и Купер окатывали друг друга ледяными взглядами и многозначительно молчали. Говорили только по делу и исключительно корректно.
Вот же какой фрукт, думал Антошкин, уединившись в сан-узле. Настучал на него на Землю, ещё и мину обиженную корчит. Словно это он, Антошкин, настучать его заставил.
- Кто здесь? - послышался сдавленный воркующий голос. - Я хороший?
Антошкин скрипнул зубами.
"Неуставной объект" так и не поймали. На вопросы Антошкина по этому поводу и предложения подсобить начальство отвечало ничего не выражающим взглядом.
Торопливо покинув сан-узел, Антошкин направился к "Плантации". После разговора, случившегося у него с Софи, появляться там он избегал, тем более, что в последнее время её облюбовала съёмочная группа, но привычка оказалась сильнее. Да и на ряды сочной зелени посмотреть приятно... Собрав в кулак остатки воли, он повернул прочь.
Купер нагнал его недалеко от надувного модуля как раз в тот момент, когда Антошкин расслышал голос Мишани прямо по курсу, и притормозил. Мелькать лишний раз перед камерой ему не хотелось -- как-то так получалось, что каждый раз при съёмках он выглядел, как ему казалось, крайне глупо.
- Ну что, доволен? - набросился на него американец.
Антошкин подивился нарушению установившегося порядка, но виду не подал.
- Чем?
- Добился своего?
- Чего это? - поняв, что связного разговора не получится, Антошкин продолжил свой путь.
- Далеко собрался? - Купер дёрнул его за ногу, пытаясь остановить. - Я с тобой разговариваю!
Не ожидавший такого подвоха Антошкин неловко повернулся и ударился о стену дока. Стена отозвалась сдавленным писком.
- Я хороший! - заявила она с возмущением.
- Какого чёрта?! - отмахнулся ногой Антошкин. - Убери от меня свои грабли!
- Нужен больно!.. Стукач.
- Что?! - Настала очередь Антошкина вцепляться в американца. - Чего сказал?
- Ты меня сдал! - пихнул его Купер.
- Я?.. Это ты меня сдал!..
Стены станции с готовностью завертелись.
- ... теперь мы покидаем надувной модуль, чтобы продолжить нашу экскурсию по доку. - Из экспериментального отсека спиной вперёд выплывал Мишаня. Его лицо отливало лёгкой зеленью, но бодро отбарабанивать текст на автомате он научился ещё на заре карьеры. - Как вы знаете, атмосфера в Доке очень добросердечная, демократическая, эта славная традиция идёт ещё от МКС... - Мишаня наконец заметил, что выплывший следом оператор сместил камеру куда-то мимо него, и обернулся.
По длинному коридору, соединяющему разные узлы дока, удалялись две кувыркающиеся фигуры; по пути они обменивались не очень добросердечными пинками.
- Это я сейчас не понял, - признался Мишаня.
Полковник Гордеев сверлил Антошкина нехорошим взглядом.
- А ведь тебя уже в состав миссии почти записали, - сказал он сварливо.
Антошкин вскинул глаза.
- Как? - удивился он. - Ведь сказали...
- Вот так. Психологи сказали, что так лучше будет - дезу выдавать. Чтобы правду в отчётах говорили! А не подстраивали показания! Есть дискомфорт - чтоб так и написали: "есть дискомфорт". А нет его, так и... Экспедиция, поди, не на месяц. Вам же, молодняку, голову совсем задурили этим Марсом. Нет, Марс - это хорошо, кто ж спорит, не вечно ж в колыбели сидеть. Но мозги-то надо включать!..
- Так я что - полечу?..
Губы Гордеева странным образом изогнулись.
- Не знаю, - сказал он. - Теперь - не знаю. Мало того, что с "домовым" этим проштрафился, так ещё и драка в прямом эфире!.. Подождём. Старт не скоро, что угодно поменяться может. Всё ясно?
- Так точно.
- Как вести себя надо тоже понятно?
Антошкин кивнул.
- Ну, иди тогда. И перед американским коллегой извинись.
- А с домовым-то что? Он так и лазит повсюду!
- Дроид это, - не выдержал Гордеев, - нового поколения. Велели не предупреждать для чистоты эксперимента. Вместо кота, обстановку разряжать.
- И камеры у него, небось, тоже есть?
- Сам как думаешь?
- Тоже обстановку разряжать? - не выдержал Антошкин. - В сортире.
Гордеев поджал губы и изобразил суровый командирский взгляд.
- Вас там на Земле при подготовке разве не предупреждали, что Космический Док -- не только база для сборки "марсианского" корабля, но и площадка для испытаний новейших технологий? И учти: у него несколько режимов есть - это я тебя, чтобы больше никаких эксцессов, предупреждаю. Домовые, чебурашки, черепашки ниндзя какие-то... ещё что-то там... Самообучающийся тоже, - Гордеев вздохнул и покачал головой, сокрушаясь потерянным технологиям.
Антошкин подумал, не обидеться ли на такое свинячество со стороны неведомых психологов, но решил, что не в том положении. Может, потом. После Марса.
Купер нашёлся возле обзорного иллюминатора, где мужественно предавался тоске и скорби.
- Приношу свои извинения, - сказал Антошкин официально. - Был неправ и введён в заблуждение дезинформацией, постараюсь исправиться.
- Взаимно. Всё время забываю, - Купер помахал рукой, как бы описывая круг. - Камеры.
Антошкин кивнул.
Оба помолчали. На стенке поодаль сидел "кораблёнок" и глядел на них с обожанием. Антошкину было хорошо. От сознания того, что таки годен, таки есть у него надежда и не совсем он пропащий, хотелось расцеловать и американца и скотину-дроида. Все же, жить иногда стоит, счастливо думал он.
- Ты прости, - вдруг прорвало Купера, - я перед тем с Софи говорил. Она мне заявила, что до завершения миссии ни с кем и ничего, тем более с коллегами. Бережёт репутасьон. А я так думаю, что просто отшила.
Антошкин кивнул. У него с француженкой состоялся примерно такой же разговор. Странным образом, это сближало.
Кораблёнок Гриша меж тем претерпевал метаморфозу - выпростал одни членики, всосал другие, отрастил черепаший панцирь. Отвалился от стены и отправился в полёт, лихо помахивая лапами.
- И ещё про яйцеклетки свои сказала. На Земле часть оставила, ты представь.
- Репродуксьон она тоже бережёт, - серьёзно кивнул Антошкин.
Американец не ответил. Лицо его знакомо закаменело, а глаза сделались какие-то... квадратные, что ли.
Эге, подумал Антошкин, а про дроида Куперу, получается, не разъяснили. Давя изо всех сил ухмылку, он отвернулся к иллюминатору и уставился на далёкую Землю. Земля, казалось, ухмылялась в ответ.