Соотношение пропаганды и сетевого принципа дипломатии РФ выглядит, как представляется, следующим образом: здесь играет роль своего рода потребительский закон пропаганды, выражающийся в народном потреблении ее готовыми блоками. Последнее говорит о том, что не только дипломатии, но и всей внешней политике свойственен сетевой принцип. При смещении в постсоветский период истории России оставшейся советской "пирамиды власти" (Е.Е.Резникова. О "пирамиде власти" в сегодняшней России. // http://samlib.ru/r/reznikowa_e_e/) все же остается ее система - хотя бы на уровне человеческой привычки. Это говорит о том, что характер устройства общества после распада СССР в РФ - сетевой. Современный кризис в России, таким образом, тоже имеет сетевой характер. Вообще, при сдвигах "пирамиды власти", Россия становится практически недоступна главной "чуме" XXI в. - терроризму, и высокий уровень безопасности в стране вкладывает свою лепту в формирование благожелательного имиджа РФ на мировой арене (ее "мягкую силу"). Единовластие - совершенно новое явление, а, следовательно, не сетевое. Наоборот, оно может расшатать и расколоть сетевое устройство общества, образовавшееся после сдвига советско-постсоветской "пирамиды власти". Постепенный переход инициативы во внешней политике от второго ее центра (народа) укрепляет единовластие, так как внешняя политика, ставшая массовым явлением после распада СССР в 1991 г., является средством укрепления того же единовластия.Заработать на внешней политике индивидууму невозможно. При углублении национального развития народов России только армия остается интернациональной, и в этом - духовный капитал единовластия в стране. Сетевое устройство общества говорит о том, что заработки индивидуумов - индивидуальны. Значит, где-то есть и общинный капитал, который позволяет поддерживать интернациональную армию и ее престиж в обществе. Следовательно, существуют в России и общины: они не видны невооруженному глазу и могут служить на сей день альтернативой сетевому устройству общества, а также его внешней политики. Переходный период в укреплении единовластия может быть назван "сетевой трендовостью": так эволюционирует привычная на Западе форма демократии, перенесенная в основе своей в РФ еще в 1990-е гг. Внешняя политика России, ставшая массовым явлением с распадом СССР, политически делима: каждый индивидуум пытается компенсировать свою обиженность утратой статуса сверхдержавы и прямо или косвенно повлиять на "заграницу" - тем более в этом помогает ему принцип "прозрачности" границ в мире. Сетевая дипломатия и единовластие сотрудничают, поскольку они неделимы (это своего рода форпосты для преодоления сетевого устройства в обществе, то есть следствия устойчивости остатков советской политической системы). Внешнеполитическое сознание масс в России также делимо, и в борьбе за инициативу в последней между единовластием и народом ожидается новый всплеск социальной борьбы. Армия выступает косвенным благотворителем - скорее всего, привлекая к содержанию сетевого общества общинный капитал. Представляется, что жизнь в "сети", образовавшейся после сдвига советско- постсоветской "пирамиды власти" платная, то есть за предоставление места в ее уходящих в прошлое "ячейках" трендовая демократия взимает плату с рядового индивидуума (возможно, через полугосударственные монополии). Тогда и внешняя политика превращается в "платную услугу" государства,предоставляемую народу. Единовластие же, возможно, сделает внешнюю политику бесплатной для него - в обмен на гражданскую добропорядочность и послушание. Эволюция демократии в современной России, таким образом, идет по пути нарастающего демократического развития, освобождая общество от чрезмерной власти политической элиты, а не в сторону авторитаризма