Локализуется ли деловой мир как общественно-политическая категория в интернете и не "вымывается" ли он после этого - в современной России? Действительно, в России с ее масштабами и трудоемкостью управления информационные нагрузки, даваемые всем ее гражданам при получении образования (в основном высшего), могут заставить человека "поплыть" в медиапространстве, а его повседневную жизнь сделать своего рода информационным островом, который будет то обитаем, то необитаем для мирового информационного потока, стремящегося, казалось бы, к бесконечности. Если представить, что количество страниц (листаж) "подкаст-идей", то есть свободно переносимых и устойчивых информационных штампов, возрастает, то можно сказать, что сами "подкаст-идеи" могут выступать в интернете, читаемом подавляющим большинством человечества, как образовательные "модули", даже лекции; такие материалы, очевидно, не могли не обеспечивать идеологические потребности государственной власти в России после "крымского кризиса" 2014 г., по текущий, 2021 г., устраняя сомнения граждан страны и усиливая их доверие власти. Таким образом, антитеза "наше - ненаше" в РФ настоящего времени может трансформироваться в феномен россиянина как "гражданина-новиста" и почти что "гражданина мира", то есть феномен исследовательского значения - ведь человек в России невольно, каждый день работает как непрофессиональный аналитик и наблюдатель сразу с несколькими информационными каналами. Последний этап новейшей истории Российской Федерации, который часто относят к 2007 - 2021 гг., можно также назвать если не патриотическим, то суперофициальным периодом российской власти, когда, в частности, усилился вес именно научной работы в организации деятельности СМИ - ведь, как считается, историческое время убыстряется и мир поэтому становится быстро меняющимся. Однако, помятуя о том, что в российской истории государственная власть имеет и самодовлеющее значение, можно сказать, что сегодняшняя демократия в стране - это как бы "мировоззрение студента с ученой степенью", ученой степенью, которая недооценивается столь молодым человеком, который, будучи талантлив, все же, по возрасту (здесь - политическому) стремится больше к развлечениям, чем к устойчивой и солидной профессиональной деятельности. Однако, долгие проводы российского, "многослойного" (возможно, "мультидержавного" - по количеству "мозговых центров" интернета) образования у граждан не предвидятся: все больше и больше студентов начинают учебу в вузах, все большее и большее количество работодателей в стране должны предпочесть образованного работника при приеме на работу, все больше героизируется, как представляется, умственный труд - труд современного делового человека и истинного "гражданина мира". Своего рода интеллигентность исторического времени в современной России есть, и это видно из того, что за очень короткий период времени страна мирно "переварила" все интеллектуальные завоевания буржуазных цивилизаций, сумела дистанцировать себя научно, и даже с учетом требований гигиены труда, от любых ненаучных парадигм развития власти - и это на постсоветской политической основе, имея в виду также и начало небывалого религиозного подъема еще в перестройку 1985 - 1991 гг. Так, все люди, благодаря накопительной информационной политике в рамках российской цивилизации, могут получить своего рода отношение в "социальный архив" страны, также они могут понять и принцип "прозрачности" литературы по гуманитарным наукам, которая волей-неволей попадает в прессу, рекламу, в другие источники информации. Так, возможно, информационная революция в России приобретает характер консервативной, и при этом ее можно воспринимать как добровольную услугу "заинтересованных групп" и сообществ страны (имея в виду интернет) обществу.
Представляется, что роль слова в современном мире, в начале XXI в., меньше, чем в веке XX-м, поскольку нарративность компьютера, подключенного к интернету, больше сопряжена с обменом мнениями, самим по себе общением, чем с самостоятельной переработкой, усвоением и применением текстов книг - даже и в читальном зале библиотеки (где есть другие люди-читатели). Думается также, что, конечно же, именно интернет диктует стиль жизни, но понятие стиля в РФ - уже исключительно коммерческая категория, стильность может обходиться человеку дешевле, чем его собственный стилистический, творческий "самопал" и, скажем, демократический стиль поведения в России долго будет неизменен, а культурные коды людей будут сильно зависеть от полученных ими специальностей. Информационная революция как услуга, представляется, породит дальнейшую коммерциализацию любых услуг в России, и именно "переквалификация" (а не смена) стиля самого общения в стране сможет наиболее быстро и недорого вновь гуманизировать человеческую жизнь - если уж идеологам удалось в свое время, в начале "холодной войны" 1946 - 1985 гг. расстроить антигитлеровские настроения во всем мире и в целом заменить их интересами "общества потребления". Так, возможно, сегодняшний анализ происходящего в России может походить на "школьный учебник как вести себя на улице", возможно, дислайковый - так как стиль и ценовая политика в стране способны полностью замаскировать личность человека (в толпе), а потом обречь его на то, что им будет заниматься общественная конспирология. В России переходного периода (начался в 2000 г.), конечно же, сложился тип человека переходного периода (то есть, приблизительно говоря, человек постсоветский), и такой тип человек имеет свой как бы "подкаст-номинал" (включая в первую очередь образование, которое даже наследуется в семьях): переходный период еще не закончен, а выработавшийся социальный характер постсоветского человека, обращенного в мир, надо уже разменивать, то есть в первую очередь имея в виду использование труда такого человека в рамках мировой экономики. Так что, несмотря на большое количество в России людей физического труда, именно потребность в труде интеллектуальном не позволит "положить институт как ум в себя в карман", и даже "под большие деньги" - ведь любая задержка новой информации (и в том числе в медиапространстве) - это преступление против развития мирохозяйственных связей. Так что понятие возможной переквалификации стиля в постсоветском обществе не может не касаться и переквалификации стиля социального поведения, а вместе с ним и личности обычного человека - скажем, в историческую личность. Последнее с точки зрения психологии опасно, хотя, конечно, на фоне "серых буден" потребительского общества вся история России (особенно в подаче некоторых СМИ) выглядит как "дурацкий детский сад", особенно в сравнении с бурной историей того же бизнеса на Западе. История же конкретной семьи (в России) сегодня - это "плавильный котел" истории образования и воспитания, поскольку теперь, в эпоху постинформационного общества, любая "парааналитика" (в смысле "почти полное собственное знание" обо всем происходящем) стала частью жизни и воспитывает инстинкты, а также разум. В медийном море, конечно, история поколений - это в первую очередь "классический конспект" истории страны, привязка читателя (да и автора) к той силе, которую традиционно в России представляет государство. Мифотворчество в истории при современной ситуации с информацией неизбежно, и вместо того, чтобы впасть в прелесть с целью хотя бы самопозиционирования стать историческими персонажами, люди в России, как представляется, предпочитают стремиться к более высокому образовательному уровню, изобретая, возможно, при этом "сказочную сильную" историю своей семьи - а не самого себя. Так, возможно, активный приход в СМИ и интернет со стороны рядового человека есть одновременно и приобщение к человеческому обществу, и успешная попытка "смешаться с толпой" в целях безопасности - как, скажем, за радио, более легко воспринимаемым, "прячется" то же телевидение. "Социальная сказка" как часть культурного кода в современной России - это и зачитывание истории рода, и цитирование как правило достойных доверия образовательных источников, и само по себе формирование современной историографии новистики в России, и все это связано с информационной революцией и локализацией в интернете, для дальнейшего действия и влияния, многих прежних, казалось бы, отживших обществоведческих категорий.