Минуло уже более пятнадцати лет нахождения В.Путина на вершине властного Олимпа России (в должности ее президента и премьер-министра). С его именем связывают успешные попытки возвращения страны в сонм великих держав. Мировая политика сегодня всеобъемлюща: с интернетизацией планеты она стала более открытой, теперь она делает из людей "граждан мира". Таким образом, человеческое сообщество не можен не задумываться о будущем в глобальном масштабе как о неотвратимом последствии современных международных конфликтов, войн, дипломатической борьбы. Данная книга принадлежит к числу попыток дать концептуальный анализ места современной России на Земле (с экскурсом, казалось бы, в далеко прошлое) - места, определенного всем ходом нового и новейшего времени, которое, в свою очередь, дало уроки мировых войн и нетривиальные варианты геополитических решений крупнейших в мировой истории катаклизмов.
Автор благодарит за ценные советы и пожелания к.и.н. И.Ю.Зая и к.ю.н. Ш.Д.Содикова и особенно Е.Е.Дашкову.
Москва, 2016 г.
Глава 1. Посттоталитарная "пирамида власти" в современной России и ее социально-экономические черты.
Политическая экономия посттоталитарной России.
Представляется, что при отлучении современного человека от навыков элементарного труда вследствие автоматизации и компьютеризации различных видов труда вырисовываются формы мировой политики (Резникова Е.Е. Формы мировой политики. // http://samlib.ru/editors/r/reznikowa_e_e/). Также, очевидно, существуют и формы экономики. Так, современная экономика России представляется плоскостным кругом, поскольку существует, в термополитическом понимании проблемы, глобальное потепление и "пирамида власти (народовластия)" в РФ. Думается, что упомянутый круг имеет свойство расти в высоту (данное утверждение дается потому, что принимается во внимание весомая прибыль народонаселения в очень долгий кризис в России, с 1985 г. - перестройки). Данные, выложенные выше, дают основание говорить о медленном и стабильном экономическом росте в России, а о "слоях" плоскостного круга как о двигателях перехода экономики страны из одного цикла развития в другой. При сохранении общей стабильности развития РФ такие экономические циклы могут вписываться без проблем в "длинные волны" мирового развития Кондратьева. "Пирамида власти" в России устоит, демократизация активизируется, и, возможно, именно РФ станет зачинателем особых "демократических циклов" в мире. Возможно также, что такие демократические циклы станут отражением "длинных демократических волн", так как, учитывая рост плоскостного круга экономики в высоту и весомую прибыль народонаселения в России в 1985 - 2015 гг., можно сказать, что при таком быстром демократическом развитии, особенно в последние годы (2013 - 1015 гг.) РФ перехватила пальму первенства в процессе демократизации даже у западных стран.
Обращает на себя внимание проблема демократии как труда. Ведь это труд именно ручной, так как в обстановке мировой турбулентности и при очень быстрых темпах посттоталитарного развития России нужна прежде всего "проверка и перепроверка соседа" на лояльность к рядовому гражданину страны. Поэтому-то человек в РФ активно участвует в общественной жизни. В России этот вид труда есть (здесь автоматизация и компьютеризация труда не успела достичь западного уровня), но проверка на лояльность соседа происходит в виде его проверки и перепроверки на лояльность государству из-за сильных традиций государственной власти. Демократия как вид труда должна оплачиваться государством, а государство в России во многом, продавая углеводороды, содержало население. Поэтому "сырьевой принцип" экономики России был и остается принципом ее развития. Высокой активностью труда-демократии в РФ объясняется известная разряженность политического климата и в конечном счете терпимое отношение гражданина страны к политике государства. Поэтому, при сохранении "пирамиды власти" в РФ не так уж важно, какая именно единичная политическая партия придет к власти - важен источник содержания ею населения. Но надо развивать бизнес, продолжая продавать нефть и газ, так как искусство делать деньги дается, при отсутствии в России крепких столетних, как на Западе, непрерывных традиций предпринимательства, а также при трудностях кредитования, далеко не всем. И здесь "сырьевой принцип", конечно, уступает место тому же бизнес-образованию, которое позволяет быстро вырастить кадры для развития экономики страны.
Таким образом, демократия как труд уже продается в России (а, возможно, и во всем мире) за деньги. Стоимость демократии как труда исчисляется, на наш взгляд, исходя из формулы власти в обновляющейся России: Власть = Социальная мощь. Демократический труд, как представляется, это совокупность военной мощи и наличных купюр в обороте в РФ. Дело в том, что большое количество купюр труднее потратить сразу, чем меньшее (их будут проверять), поэтому, если армия РФ (ее военная мощь) - константа, то она идет составляющей в вышеуказанном уравнении с переменной (количеством купюр, которой, повинуясь принципу монетаризма, растет, борясь также с растущим дефицитом денег). Так, стоимость демократического труда возрастает и по мере этого возрастают государственная мощь и власть в России. Возрастет и количество денег, обеспеченных драгоценными металлами, в обращении, уменьшится дефицит денег. В период текущего внутреннего кризиса в РФ 2013 - 1016 гг., учитывая рост населения страны с 1985 г., начнется новый демократический подъем, по силе, возможно, превосходящий перестройку (социально-политическая революция 1985 - 1991 гг.). Иначе говоря, в течение внутреннего кризиса РФ, возможно, вступит в "длинную демократическую волну".
Массовая индивидуальность в сегодняшней России означает, что в стране происходит сегодня ценообразование демократии как труда (См.: Резникова Е.Е. Центризм в России. // http://samlib.ru/editors/r/reznikowa_e_e/). Эти цены почти не колеблются; можно так сказать, учитывая небольшую в целом степень социального расслоения в России, которое влияет вообще на стоимость труда как такового. Но есть ли в РФ или будут ли в ней, возможно, фирмы, делающие демократию? Или же этот процесс попадет в руки государства? На этот вопрос ответ дать сложно, тем более что ценообразование как классообразование идет сравнительно медленно и постепенно, то влияет на ценообразование демократии как труда. Стоимость труда вообще в РФ, таким образом, можно сопоставить со стоимостью труда военного, охраняющего рубежи страны и порядок внутри нее (учитывая критическую ситуацию слишком бурного для всего мира демократического роста России). Тогда можно сделать вывод, что социальный вес вооруженных сил страны возрастает и вместе с ним возрастает влияние военных на власть. Думается, что власть "силовиков", установившаяся в начале 2000-х гг., будет иметь свое, более демократическое, чем раньше, продолжение.
Каков же социальный статус демократии как труда в сегодняшней России? Скорее всего, если массовая индивидуальность влияет на ценообразование демократии как труда, последняя вообще социальное лицо российского государства учитывая общегосударственный масштаб упомянутого процесса. На фоне цивилизационного своеобразия России и традиции сильной власти в ней демократический процесс, который примерно с 1991 г. (распада СССР) попал в руки рядового населения страны - действительно дело всеобщее. Так, зарождение новой внешнеполитической инженерии в России, в конечном итоге связанной с усилением влияния общества на государство и последующим усилением последнего, укрепляет общественное влияние не только во внешней, но и во внутренней политике страны, что связано в первую очередь с необходимостью ликвидировать дефицит денег (это связано с увеличением стоимости демократии как труда). Переход к новой (народно-государственной) политике, как представляется, с присоединением к России Крыма в 2014 г. Взрыв "критической массы" народной инициативы, породившей упомянутую политику, не нашел, как этого и следовало ожидать, симпатии на Западе. Возможно, видя в произошедшем в России в 2013 - 1015 гг. не только "волю Путина", но, скорее, цивилизационный скачок страны, западная политическая элита высказалась словами американского госсекретаря Д.Керри в конце 2015 г. о возможности отмены санкций, наложенных Западом на РФ после "крымского кризиса".
"Иновалютный разум": так можно назвать направление в развитии менталитета граждан России в настоящее время. Кто, спрашивается, управляет страной и самой массовой индивидуальностью? Ответ можно дать прямой: Запад и, как показывает некоторая затянутость именно народного анализа ситуации в развитием экономики в текущий внутренний кризис, "иновалютный резерв", скопившийся у населения и дающий возможность тянуть время. Для развития новых технологий России не хватает западного информационного поля, и такую информацию черпают за большие деньги, а апробируют ее в процессе своего рода "постановок" ("игр"), содержанием которых является бизнес-процесс. Так народный анализ нехватки сил и средств для равного с Западом развития российской экономики приводит именно к ее развитию, поскольку в процессе указанных "игр" выкладываются необходимые, творчески выработанные навыки для развития собственного хозяйства. Если же принять во внимание то наблюдение, что поправиться дороже, чем похудеть, то, пользуясь термополитическим видением, можно сказать, что при возрастании внешнеполитической активности в интернетизированный на уровне каждого гражданина стране такое государство только беднеет. Здесь же следует упомянуть, что, вероятно, существуют особые "вирусы игр", прерывающие упомянутые выше "постановки" ("игры") и позволяющие очень быстро черпать информацию из западного информационного поля. Таким образом, "вирусное управление" увеличивает интенсивность экономической деятельности внутри страны, но в России ощущается и дефицит именно "вирусного менеджмента". Последнее происходит по мере уменьшения экономической интерактивности и по мере индивидуализации общества (зарождение внутри него буржуазных слоев); "вирусный менеджмент" от этого только совершенствуется. В дальнейшем ожидается, по мере накопления в меняющемся обществе движущего его потенциала "вирусной психологии", рост экономической интерактивности, и, как кажется, к моменту окончательного укрепления основ буржуазного строя российской общество пройдет несколько "вирусных циклов". Позиция "Хартленда", присущая России, как представляется, будет непременно влиять на то, что российская экономическая интерактивность будет принята в политике как явление, способствующее втягиванию страны в мировое хозяйство.
2. Монетаризм как "религия усовершенствования" и социальный долг в современной России.
При быстро развивающемся капитализме в РФ монетаризм - это не только спрос и предложение денег, но и спрос и предложение политики, причем спрос на политику активнее, чем ее предложение. Термополитически, таким образом, монетаризм в России - это основание "пирамиды власти" в стране, "пирамиды", доставшейся по сути от советских времен. Следовательно, монетаризм в РФ по своему происхождению имеет скорее не частный, а общественный характер. Рождается новая буржуазная человеческая общность, которая по степени подготовленности к восприятию мировых экономических реалий находится, вследствие современности воспринимаемых из-за границы экономических идей, на одном из главных мест в мире. График продаж политики колеблется "день-вечер" - в зависимости от работы СМИ. В рождающемся буржуазном обществе так колеблется и курс российской валюты. Это зависит скорее от политического курса в РФ, чем от стоимости на мировом валютном рынке евродоллара. Термополитическая активность в "пирамиде власти" в России только повышается. Но до прямых продаж политики пока дело не доходит: ведь монетаризм в РФ - это народное основание "пирамиды власти", а далеко не все граждане России оказались втянуты в нормальный по мировым меркам бизнес.
Дефицит денег в кризис при нарождающемся буржуазном обществе стал явью. Термополитически получается, в современной России, при дефиците денег экономическое развитие серьезно программируется: все возрастающая энергетическая активность северного развивающегося российского общества "подогревает" денежное обращение. Следовательно, недалек день и час выхода РФ из внутреннего кризиса. И, чувствуя это, правительство старается управлять страной все более и более дистанционно, отчего "пирамида власти" только укрепляется со стороны своего народного основания - так как ее верхушка уходит постепенно от общественно-политической жизни, не в силах справиться с бурным развитием страны. Вероятно, "пирамида власти", доставшаяся еще от советских времен, претерпит изменения в будущем: но пока, в период массового буржуазного развития, она консервирует социально-экономическую традицию общества - сильную государственную власть. При усилении последней, как представляется, общественный социально-экономический консерватизм только возрастает, само российское общество проведет подобие консервативной буржуазной революции, после чего будут закреплены результаты буржуазного классообразования.
Таким образом, в России определяются два курса политики - государственный и народный. Первый дистанцируется от общества, второй является продолжением чаяний и надежд российского народа. Сомкнутся ли они в ближайшем будущем? Думается, что на фоне резкого падения курса рубля в начале 2016 г. этого не произойдет. В лучшем случае обе политики ждет стагнация отношений, которая может привести к рождению "третьей силы" - политики "среднего класса". Нарождающееся буржуазное общество в РФ, таким образом, можно построить аналитически - ведь у всех политических курсов общее "сырьевое прошлое".
Происходящее в сегодняшний внутренний кризис в России - это равноудаленная социально-экономическая кампания российской власти в борьбе за избирателей. Современная ситуация, когда человек в мире "отлучен" от элементарных трудовых навыков автоматизацией и компьютеризацией самого трудового процесса, диктует в РФ следующее: здесь первые сохранились, и, принимая во внимание дефицит денежной массы, можно сказать, что власть должна равняться отношению социальной мощи, умноженной на деньги, к деньгам. То есть, социальной мощи самой по себе. Следовательно, "третья сила" так пока и останется "третьей силой" ("средним классом"), а народное основание "пирамиды власти" сомкнется с властной элитой или же победит ее революционным путем.
Социально-экономическая кампания власти в РФ с января 2016 г. имела определенную направленность. В.Путин, президент России, призвал подключить все научные и просветительские силы к научно-технологическому обновлению промышленности страны. Не исключено, что в условиях внутреннего кризиса такая стратегия может стать "революцией сверху" - но только на фоне успехов России во внешней политике. Последние в Сирии, как выяснилось на конец 2015 г., подстегнули новую кампанию Путина, о которой было сказано выше.
По своему значению это - кампания "по улучшению быта" - и государства, и его граждан в условиях буржуазного окружения. Так, собирая силы отечественных ученых, Путин бьет по пережиткам тоталитаризма, главный из которых - путь экстенсивного развития экономики. Именно с 2014 г. (начала "крымского кризиса") президента России можно назвать буржуазным деятелем и, хотя он говорит о себе, что не революционер, он признает, что Россия должна подтягиваться к Западу, а не наоборот, тем самым признавая необходимость преодоления ее цивилизационной отсталости. Институционализация и структурирование научных исследований в РФ пойдет по пути разгосударствления этой области человеческой деятельности - при повышении роли государственности в России и при наличии здесь "пирамиды власти". Разгосударствление было одним из постулатов монетаризма Р.Рейгана в США и М.Тэтчер в Англии в 1980-е гг, но в России, где Е.Гайдар и Б.Ельцин ввели в 1990-е гг. умеренное государственное регулирование экономики, разгосударствлению подверглась, следуя завоеваниям перестройки как социально-политической революции, только культура, в том числе и духовная. Наука, силы которой при упадке госфинансирования, были подорваны с 1990-х гг., в своем настоящем виде продолжает обслуживать государство, и новая инициатива президента РФ января 2016 г. уже открыто призывает ученых выкладывать свои открытия, чтобы преодолеть внутренний кризис в стране - без особого нажима со стороны государства. Термополитическая, высокая активность в северных широтах Земного шара плюс феномен глобального потепления дают прогноз снижения обычной человеческой активности в России - по крайней мере на ближайшие годы, скажем, на вторую половину 2010-х гг. Таким образом, буржуазная социально-экономическая революция в РФ пройдет легко, и экономика страны, надо полагать, впишется в "длинные волны" развития буржуазных стран.
Относительно христианства в современной России можно сказать, что ему свойственен "эффект кармана": оно (и прежде всего православная конфессия) не меняется - а вместе с тем очевидна быстрота перемен в постоталитарной стране. Но является ли этот "карман" внутренним либо внешним? Представляется, что "эффект кармана" стал реальностью потому, что сам "карман" и внутренний, и внешний. "Двойное проникновение" информации извне и изнутри страны в христианство, таким образом, исключено. Такая ситуация в общественно-политической жизни означает внутреннюю войну в государстве, подобную "войне законов" 1990-х гг., так как духовная часть идеологии в России лишается необходимой информационной подпитки и она не может удержать образующееся в РФ буржуазное общество от предельно обостренной конкуренции и даже борьбы за власть.
Как же сообщается "карманное" состояние христианства в современной РФ с внутренней войной в стране? Скорее всего, через "вирусную реакцию", так как "вирус интерактивности" позволяет "качать" информацию - и прежде всего из-за границы (что весьма необходимо для внутреннего развития страны) - и тем самым обеспечивать "информационный фон" для сообщения изолированного христианства и замкнутых на российском пространстве социально воюющих общественных прослоек и групп. "Вирус интерактивности" перетекает также в "карманное" состояние, создавая аналитический момент в развитии христианства в России. Итак, христианство здесь предается самоанализу; кажется, недалек тот час, когда оно подвергнется внутренней реорганизации - в том числе и в сфере догматики. Таким образом, долг христианина в России - самоанализ, а, принимая во внимание дефицит "вирусной интерактивности" (См.: Резникова Е.Е. Политическая экономия посттоталитарной России. // http://samlib.ru/editors/r/reznikowa_e_e/), можно сказать, что это и анализ окружающего мира.
Наличие в СМИ "25-го кадра" создает сквозное обзорное сознание, которое развивается циклически - в зависимости от "вирусных циклов" (Там же), что прокладывает дорогу созданию новых религиозных течений. У целого народа России есть циклическое обзорное мышление, которое действительно может привести к аналитическому пересмотру самих основ христианства, и в первую очередь православия. Таким образом, выясняется, что христианство в России с его "обзорным положением" - отнюдь не аполитично. А это, в свою очередь, принимая во внимание аналитический момент в развитии сегодняшнего христианства в РФ, а также развивающиеся "обзорные циклы" (о них было сказано выше), означает, что внутри христианских конфессий в стране происходит трансформация самой идеи бога. Возможно, что идея всевышнего как определенной силы судьбы человека вместе с божественным провидением постепенно уступает место вере в историческую и культурную миссию Христа как отца концепции духовного саморазвития современного европейского человека. Все вышесказанное наталкивает на мысль об идее "обзорного посредничества" христианства в жизни современных российских людей - особенно большинства, то есть православных. Последняя означает как интерес к интеллектуальному наполнению христианской культуры (особенно на фоне известной культурной деградации России после распада СССР, 1991 г.), так и критику сложившихся порядков в российском христианстве.
Корпоративно-государственный капитализм, утверждающийся в России, а также ее внешнюю политику может связывать сейчас только христианская парадигма, поскольку при зыбком положении первого и массовой поддержке последней (внешняя политика президента В.Путина) они практически не соприкасаются. Христианский мир, как кажется, еще не принял Россию после десятилетий ее государственного атеизма (в СССР), и поэтому христианство развивается здесь точно в закрытом пространстве, во многом определенном рамками государственной идеологии (она исходит из идеи духовного и политического единения - и прежде всего русского этноса). Так, русская соборность XIX в. преобразовалась в своего рода русскую обзорность. Последняя, возможно, является типом мышления нового ментального состояния россиян ("иновалютное мышление") (См.: Там же). Ее основными чертами являтся: 1) анализ и самоанализ единичного человека исходя из содержания западного информационного поля, 2) пирамидальность (общинность) сознания. Аналитическое обзорное посредничество России в мире, таким образом, по мере объединения русского этноса, налицо. Россия в сегодняшнем мире создает свое, российское информационное поле, тесно, по мере роста "вирусного менеджмента" (Там же), соприкасающееся с западным информационным полем. Так, в недалеком будущем налицо будет именно россиезападное, а не россиеазиатское информационно-экономическое партнерство, в котором христианство тоже займет свое место. "Идеологический пробел", образовавшийся в России с крахом государственного атеизма, постепенно заполняется обзорным мышлением прежде всего русского этноса, который является в России ведущим и который по мере развития обзорного мышления может стать ведущим и на всем евразийском политическом пространстве.
Из вышесказанного приблизительно следует, что отношение социального долга к обзорному мышлению тождественно отношению социальной конъюнктуры к народной конъюнктуре. Эти два отношения также, как представляется, тождественны уравнению "Власть = социальная мощь" для современной РФ. Таким образом, народовластие в России - это господство обзорного мышления. Россия полностью выбралась из "железного занавеса", и массовая индивидуальность в ней означает рождение не только буржуазного класса, но и сам процесс вхождения страны в орбиту интенсивного научного мирового развития. Представляется, что на место массовой индивидуальности в России придет массовая обзорность (а массовая соборность была уделом XIX и, возможно, начала XX вв.). Итак, социальный долг в современной России - это умение каждого индивидуума поставить перед собой цель - освоение мирового пространства, и Россия, "империя 25-го кадра", а также "вирусного менеджмента", несомненно, уже в недалеком будущем будет ведущим научным центром мира. Таким образом, российская идеология будущего - в приоритете научного мышления, а его тотальное господство, как в годы "развитого социализма", тем не менее, будет недостижимо. Последнее будет зависеть от того, что внутри ведущей российской религии, православия ведутся аналитические поиски божественной (религиозной) истины.
3. О смене политического вектора РФ.
Христианское право в посттоталитарной России опирается на эстетические лакуны (это зависит от смены имиджей начиная с 1990-х гг. в ее политике). Внешнеполитическая парадигма РФ, таким образом, это - эстетическая парадигма. Имиджевый менеджмент - основа создания концепции внешней политики, которая, в свою очередь, является отражением переживания народом страны смены политических эпох - от СССР до демократической России.
Переход к созданию новой внешнеполитической парадигмы на основе смены имиджей ("политических лиц") привел к смене политического градуса в РФ. Соединение имиджевой и градусной политики означало, что создание внешнеполитической парадигмы будет делом творческим. Последнее, в свою очередь, означает, что в основе этого процесса лежала творческая цель: не вывести страну, скажем, на новые рубежи, а скорее успокоить и умиротворить массы людей, пострадавшие в первую очередь от распада СССР в 1991 г. Творческую же цель в создании новой внешнеполитической парадигмы в таких условиях могли поставить только отдельные личности, и указанный процесс не мог не быть централизованным. Впоследствии создание внешнеполитической парадигмы (при президенте РФ В.Путине) попало в руки государства и тесно сомкнулось с созданием новой идеологии - идеологии сильной государственной власти и возвращения былого величия страны. Дальнейшее творение внешнеполитической концепции, таким образом, прошло под знаком общегосударственного целеполагания.
Сама внешнеполитическая парадигма была направлена в первую очередь на единичного российского человека, а не на иностранные государства-соседей. Так, мобилизация гуманитарных сил страны во главе с государственной властью стало ключевым звеном новой внешнеполитической концепции. Последняя поэтому стала одновременно и силовой, и гуманистической. В отношении сопредельных стран (в первую очередь западных) велась апелляция в первую очередь относительно ценностей сотрудничества великих держав в годы второй мировой войны против стран "оси". Пиком развития этого идеологического направления стал 2015 г. - юбилей великой победы над фашизмом. Однако великовозрастность идей взаимного сотрудничества против фашизма не устроил западные державы: вбирание огромных просторов России с ее собственными геопополитическими целями в общемировое пространство была слишком ранней акцией на фоне сохраняющихся постперестроечных идеологических стереотипов в отношениях между странами. Так, новое евразийство, пропагандируемое правительством В.Путина в бытность его премьер-министром, на фоне начавшегося мирового финансово-экономического кризиса с 2008 г. не было принято на Западе. В посттоталитарных обществах, в том числе и в российском, быстрота перемен при вхождении в мировую экономику и мировую политику обусловливает массовый спрос на политику (включая и внешнюю). В РФ ясно то, что массовый спрос на внешнюю политику поглощает саму внешнеполитическую парадигму как результат индивидуального творчества российских политиков. Термополитически получается, что в России (северные широты) высока физическая активность и, следовательно, очень активна преступность. Из сказанного выше следует, что люди среднего возраста в РФ (смотрят скорее Интернет, а не ТВ) - это и есть нарождающийся "средний класс". Так что даже отдаленное будущее России генетически связано с советским временем, а нарождающееся христианское право закрывает, в частности, лакуны в политико-правовой жизни, вызванные падением государственного атеизма (СССР). Итак, носителем такой "средней" идеологии (апеллирующей к сильной государственной власти) являются 40-летние, чей спрос на политику на ступени первого вхождения в нее особенно явный.
Политика России в течение 30 лет после перестройки - это своего рода погоня за бедой. Политический градус "погони за бедой" - 180 градусов (в стране в целом все хорошо). В ближайшем будущем поэтому ожидается переворот в сознании российских граждан, связанный с приходом нового типа жизни - европейской по существу. Этот приход ознаменует и смену политического градуса, он станет европейски - 90 градусов. Тогда можно будет сказать, что развитие России (а, возможно, и всего постсоветского пространства) снова будет поступательным. Приобщение РФ к европейским ценностям, таким образом, повлечет за собой смену вектора в ее внешней политике - с азиатского на европейский. Последнее даст толчок к очень длительному сотрудничеству, основанному на общей исторической судьбе Европы и России - по крайней мере с петровского времени ("петербургский период" русской истории). Так, без малого тридцать лет евразийского партнерства позволяют объединить "белую" часть евразийского населения в относительно единое политическое пространство. Последнее и станет своего рода плацдармом для новой внешней политики страны, в которой будут сочетаться как евроатлантическое, так и евразийское начала. Думается, что под знаком этого пройдет для РФ вся первая четверть XXI в., вследствие чего государство сохранит свое республиканской устройство и будет незыблемо территориально.
Глава 2. Власть и центр в современной России.
Имперский центр России как центр территории современного постсоветского пространства в XIX в.
Приступая к исследованию проблемы имперского центра в XIX в. в России, следует указать, что для истории этой страны была характерна несменяемость власти, а, следовательно, преобладание во власти силовых структур. Так называемый "петербургский период" русской истории (1703 - 1917 гг.) был уже характерен отсутствием феодальных корпораций на местах (возникли с основания государства Киевская Русь в 882 г.). Следует добавить, что, на наш взгляд, немногочисленные кризисы власти на геополитически стабильной территории в "петербургский период" зависели от процессов ослабления информационных связей мест с имперским центром, а главным информатором центра был военный контингент страны, разведка которого наиболее оперативно из всех других информаторов власти докладывала текущее положение дел. Заметим также, что после губернской реформы 1775 г. информационного голода центра практически уже не было: губернии были нарезаны Романовыми по количеству солдат, размещенной в каждой из них. Следует также сделать вывод о уже тогдашнем влиянии евразийской модели геополитического облика страны на власть, которая обеспечивала нормальный для XVIII - начала XX вв. (когда не было ни ускорения социально-экономических мировых процессов, ни технотронного общества) способ передачи информации, единственным препятствием чего оставалось, очевидно, многочисленного и статичное российское чиновничество. Следует отметить также, что преобладание тайной дипломатии как одного из методов управления и чиновничьим аппаратом ( реакция последнего на внешнеполитические шаги правительства, в связи с собственностью очень многих чиновников на крепостных крестьян и их ролью поставщиков хлеба) в периоды ослабления информационного голода центра, более открытая, вплоть до войн, наоборот - в периоды нехватки информации.
Российская монархия в области государственного строительства шла, в частности, по пути собирания вокруг себя владетельных домов (правда, азиатские дома были на положении неполноправных). Здесь можно говорить о принципе установления Россией дальнейшей несменяемости династий, которые отказывались от своих владений в пользу Романовых. В результате относительно мирное "поглощение" земель Российской Империей в Новое время (т.е. в "петербургский период", 1703 - 1917 гг.) обеспечивалось "свободой рук" и спокойствием для этой династии на евразийском пространстве - при крупных, революционных по характеру подвижках в земельной феодальной собственности в Европе и в североамериканских колониях, приведших в конце XVIII в. к буржуазным революциям (единственным противником России на международной арене оставалась островная Англия).
В "петербургский период" российской истории наблюдался расцвет процесса участия империи в крупных военно-политических союзах, от которых, по сведениям, данным в "Концепции внешней политики Российской Федерации", Россия стала отказываться только с 2008 - 2011 гг. Говоря об упомянутом документе, следует отметить, что евразийскую идею поздние Романовы (Александр III и Николай II) отвергали, отталиваясь всего лишь от принципов словно имманентно присущей самодержавию, якобы природной "народности". В эпоху петровских завоеваний и дворцовых переворотов были не выполнены одна второстепенная задача на севере (присоединение Финляндии), а также одна первостепенная - завоевание выхода в Черное море у Османской Империи. Невыполнение первой при ЕкатеринеII (1762 - 1796 гг.) компенсировалось в глазах тогдашнего мирового сообщества присоединением древних западнорусских земель - разделы Польши, - а приобретение императрицей черноморских, бессарабских и кавказских военных баз открывало эпоху полноправного участия страны в мировой торговле. Император ПавелI был убит за проект авантюристического для евразийской России союза с Англией, и его сын император Александр I продолжит "дело своей бабки" - завоевание Кавказа - вплоть до начала Кавказской войны 1817 - 1864 гг., а также открыл страницу российской внешней политики в Европе, победив Наполеона на своей территории и установив в регионе режим легитимных монархий, тем самым придя к принципиальным соглашениям с британским владетельным домом, и также присоединив Финляндию в 1809 г. Его брат император Николай I получил Бессарабию и Черноморское побережье Кавказа, продолжил Кавказскую войну, боролся с нелигитимными режимами в Европе, а также был до начала Крымской войны 1853 - 1856 гг. главным претендентом на раздел земель османской Турции. Проиграв последнюю упомянутую войну, Россия вступила в этап, характерный отходом из Европы, и царь Александр II и его сын Александр III (1855 - 1881, 1881 - 1894 гг.) сумели занять русские воинские силы за счет внутреннего ресурса: продолжив освоение Сибири, они присоединили к югу от нее нынешнюю Центральную Азию, Александр II окончил войну на Кавказе, подчинив народы Центрального и Северного Кавказа, а Александр III получил титул Миротворца, поскольку сумел найти, наконец, полную британскую поддержку против объединившейся Германии в Европе (этому способствовал его брат с датской принцессой). В XX в., в преддверии Первой мировой войны император Николай II проиграет русско-японскую войну (так и не поссорившись с Англией), а участие России в мировой войне приведет к свержению власти династии Романовых и победе большевиков. С точки зрения судеб русской элиты, она также проиграла, поскольку, как видится, при преобладании экономических связей в XIXв. (эпоха строительства всероссийского рынка) и политических в XX-м (геополитические подвижки после Первой мировой войны и социальные потрясения века мировых войн, связанные с нарушениями структур народного хозяйства, она, в отличие от дома Романовых, сама ушла в прошлое.
Интересна проблема государственных структур и связанных с ними расчетов и потерь. В XIX в. говорилось об "умственной энергии", теряли именно в этом отношении. Так, в царстоввание Александра I наблюдался (до 1812 г.) всплеск интеллектуальной активности по мере поддержки императором инициативы реформирования государственных структур. Наибольшие потери были понесены в царствование Николая I и Александра III (велась пропаганда об истинно народном характере самодержавия, что не соответствовало европейской государственной традиции, введенной и приспособленной Петром I к нуждам прозападной внешней политики Российской Империи). Силы в политике теряли профессиональную квалификацию и скорее всего переходили в "идейные дилетанты" (пример - С.С.Уваров). Мало кто (пример - М.М.Сперанский) долго удерживался, также теряя и рассчитывая свои силы не в соответствии с политическими потерями страны, а с настоящим "положением".
Согласно петровской "Табели о рангах" и принципу экзаменов на чин, только тот, что выступал отличным и быстрым обработчиком информации, мог выступать претендентом на видное чиновничье место, место в элиты империи. Но формально в высшем эшелоне элиты числилось прежде всего дворянство (по "Жалованной грамоте" Екатерины II 1785 г.), при этом сохранились и некоторые петровские принципы (чин коллежского асессора, дававший потомственное дворянство). Итак, в Российской Империи все-таки шло производство кадров в политике, однако гораздо медленнее, чем в странах с конституционной монархией, где именно закон, а не монаршая воля, решал в конечном итоге вопрос о назначениях. Принцип потерь зиждился главным образом на самом характере государства (абсолютная монархия до 17 октября 1905 г.), искусственно замедлявшим процесс обмена информацией в мире.
Важной носительницей информации была армия. Военная оперативность давало наиболее точные сведения, в армии выслужиться было легче, несмотря на то, что она была дворянской относительно офицерского состава (а, следовательно, элитарной). Поражение России в Крымской войне свидетельствовало о консервативности политики Николая I, который, несмотря на военное образование, практически вывел ее из состояния боевой готовности на фронтах войны. Армия потребляла, и политиков там было гораздо меньше, чем в гражданских (в основном чиновничьих) кругах. Потребление со стороны армейской тяги диктовало большую зависимость армейских от государства, чем у гражданских. Следовательно, именно те, кто сдавал экзамены на чин, обладали большим запасом прочности и гораздо легче входили в политическую жизнь. Армия в целом была послушна царю, и только в XX в. армейские круги на будущем постсоветском пространстве стали выдвигать масштабных политических деятелей, конкурентоспособных в отношениях с официальной властью. Армия в XIX в. также ничего не производила, была очень дорогой.
Как мы уже отмечали, именно дипломатия была одним из приводных ремней к управлению имперской Россией XIX в. Но были ли дипломаты русскими по духу и не была ли сама дипломатия консервативна и нацелена против реформирования? Думается, что если проанализировать вопрос соотношения пространства России и влияния на ее население религии в XIX в., то можно придти к выводу, что до 1861 г. религия распространялась "горизонтально" (вширь), а после - "вертикально" (вглубь), что сказалось в связи с освобождением населения страны от крепостного права на идеологии царствований Александра III и Николая II (в советское время новая религия, атеизм, распространилась снова "горизонтально"). При рассмотрении проблемы церкви и власти в России в указанную эпоху бросается в глаза, что власть ходила в церковь, а церковь не ходила во власть (вероятно, в "век романтизма" церковь заняла в известной степени антиобщественную и уж наверняка антиэлитарную позицию, став как источник духовности носительницей революционных идей в идеологии и духовной практике). "Век романтизма" в России XIX в. был связан в первую очередь с процессами национального самоопределения, которые на Севере, близком к Балтике и Европе (центром был Петербург), шли гораздо быстрее, чем на консервативном Юге; сотрудничество русских дипломатов с заграницей тогда, в век буржуазно-демократических революций, было более легким, чем в грядущем, XX в. Социально-политическим обликом русского дворянства в XIX в. были черты приверженности конституционализму (это почувствововал Александр I, имевший намерение дать России конституцию). Революции в России были не запоздалыми: представители дома Романовых (Александр I и Николай I) два раза брали власть штурмом, и память об этом усиливала охранительные тенденции во власти, негативные последствия которых серьезно стали препятствовать идеологическому и общественно-политическому развитию в царствование Николая II (1894 - 1917 гг.). На этом фоне, когда Романовы умели сдерживать послушный им народ идеологически и духовно (во многом личным примером веры и терпения), элита России оставалась фрондирующей, а затем закономерно, в 1917 г., ушла с политической арены, будучи по сравнению с династией и православным русским народом самым безвластным элементом общества империи. Историческим феноменом царствования являлось духовное царение династии над элитой, в то время как в будущем, XX в., ощущалось уже духовное царение элиты над обществом.
В качестве выводов можно предложить следующее. Статуса коронного населения русские в XIX в. на территории будущего постсоветского пространства не имели, они селились преимущественно с севера на юг, и в этом сказывалось историческое расположение цивилизационнных и миграционных потоков со времен основания Киевской Руси. Русские дипломаты здесь являлись барометром общей этнополитической ситуации: они не хотели служить в России, поскольку в большом треугольнике между днепровским и волжским путями (Днепр-Балтика-Волга, где в цивилизационном отношении наибольшую роль играли Север, Юг и Юго-Восток, а Петербург был прозападным центром империи) полжизни уходило на воспитание и перевоспитание местного чиновничества, чьи усилия по управлению страной только в XX в. были скоординированы чисто силовым и административным путем.
Россия и стабильность в Евразии.
Сегодня РФ представляет собой суверенное государство, в котором большинство электората поддерживает сильную президентскую власть, президента В.Путина. Идеология страны подразумевает то, что Россия взяла на себя в его правление организующую роль в военно-политическом строительстве на постсоветском политическом пространстве. С ростом национального самосознания в суверенных государствах, образованных на месте советских "социалистических" республик бывшего СССР, Россия как государство многонациональное не может не говорить о преемственности государственного и правового строя в этих регионах. Именно В.Путин в 2000-х гг. выступил с инициативой образования Евразийского союза. Последний геополитически мыслится как ядро военной силы на всем евразийском пространстве в случае начала мировой войны.
Однако, основными политическими характеристиками Евразийского союза сейчас являются стабильность и безопасность. Можно только предполагать, какими воинскими контингентами располагает это образование: многонациональная составляющая народного менталитета в странах постсоветского пространства явно еще сильна - так же, как и знание русского языка, даже пассивное. Создание ОДКБ, как представляется, de jure закрепило евразийскую военную мощь.
После распада СССР, с началом рыночных реформ евразийские народы этой бывшей супердержавы прошли своего рода школу выживания: их экономическая стабильность была поставлена под удар капиталистической экономикой и ее углублением на базе глобализации. В большинстве государств Евразийского союза - сильная президентская власть, а Россия и вовсе с начала 2000-х гг. занимается укреплением своей "вертикали власти". Стабильность РФ, в частности, связанная с ее энергетическими богатствами, притягивает к ней не только "ближнее зарубежье" (территории бывшего СССР), но и любую страну, на любом континенте. То заключение, что Россия, по всей вероятности, может считаться центром мира (heartland), дает огромные основания утверждать, что любые связи с ней (дипломатические, культурные, экономические и др.) имеют стратегические наполнение и направленность.
Существует мнение, что после победы мировых демократий над иракским диктатором С.Хуссейном в 2004 г. президент Путин поменял приоритеты и стал "евразийцем" по своим политическим взглядам. Это, в свою очередь, означало, что РФ будет в первую очередь экспортировать свою "мягкую силу" (soft power): культурные и научные достижения, товары, квалифицированных специалистов, частично идеологию и проч. - то есть то, что позволяет завоевать симпатии к ней в национально-государственном масштабе в первую очередь сопредельных стран. Собственно научные взгляды В.Путина, кандидата экономических наук, скорее всего, доказывают неизбежность в первую очередь экономического сотрудничества, которое всегда будет иметь стратегическую направленность. Из тактических соображений президента привлекает внимание отсутствие ксенофобии и наличие сильной, ксенофобской (во всяком случае до революции 2014 г. в Украине) армии. Однако демократический рост России вместе со сложной ситуацией в ее собственной национальной политике (например, подавляющее этническое русское большинство) представляют для анализа такую проблему, как легитимность сильной государственной власти между бывшим СССР и суверенными государствами Евразийского союза. Этот вопрос, как представляется, в ближайшем будущем будет решаться через укрепление сильной власти в РФ и углубление евразийского стратегического сотрудничества.
Новым словом в евразийской политике становится то, что она, "с легкой руки" В.Путина, является теперь составляющей дипломатического арсенала ведущих мировых держав (в первую очередь, США). Восстановление и умножение военной мощи на постсоветском политическом пространстве - такова главная политическая парадигма власти в Российской Федерации: не случайно она предлагает странам мира стратегическое сотрудничество, таким образом выступая как преемница СССР с его борьбой за мир во всем мире. Однако масштабы национализма в России (и даже национал-фашизма), а также многих радикальных политических сил (эсеры, коммунисты, сторонники М.Прохорова и др.) дают основания сомневаться в беспрепятственности осуществления именно бескровного завоевания Россией ведущей политической и военной роли в Евразийском союзе: указанные силы могут подтачивать РФ изнутри. Однако, миротворческая миссия России в Евразии сохраняет свой вес, и также именно В.Путин применяет на территории РФ инновации (в том числе и свои собственные как ученого-экономиста) в области управления. Последнее позволяет ему внедрять в странах Евразийского союза новую, российскую правотворческую традицию, то есть государство и право РФ могут разрабатывать образцы для национального строительства в странах постсоветского политического пространства. Российский инновационный опыт даст, без сомнения, политические плоды: РФ станет родиной и источником науки как социально-политической силы, способной оказывать влияние на целый ряд поколений бывшего населения СССР.
"Прямая демократия" в современной Российской Федерации.
Представляется, что восприятие современного постсоветского пространства в конфедеративном формате, а территории РФ - в федеративном относится к эпохе установления власти России и Москвы над землями бывшей Империи Романовых, составлявших с 1922 г. СССР. Сегодняшняя ситуация на постсоветском пространстве немыслима без анализа идеологии, подаваемой современниками не как учение о его целостности и неделимости, а как временное восприятие властью свершений 1922 и 1991 гг. (образование и ликвидация СССР). В изучении идеологии на постсоветском пространстве следует принять во внимание ее элитарный характер, поскольку те, кто принадлежит к современным элитам в СНГ, выросли своими корнями из культуры и образования еще СССР, где власть и элита составляли твердое, никак не эволюционировавшее единство идеологических принципов и властных структур.
В современном мире в идеологии властвует Интернет, где материалы столь разнообразны, что с трудом поддаются источниковедческому анализу, но тем не менее могут быть привлечены для исследовательского процесса. Так, представляется, что в мире правит научная мысль, тем более на русском языке, поскольку понятие память (о научных школах) и полученная специальность идеологов формируют информационное пространство, которое, вследствие сугубой элитарности идеологии, выявленной нами, призвано обслуживать принципы единства и неделимости пространства постсоветского. Мультиформатность современного сознания (См.: Е.Резникова. КОНЦЕПЦИЯ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ РФ - КОНЦЕПЦИЯ НАСТУПЛЕНИЯ КАПИТАЛИСТИЧЕСКОЙ ЭРЫ В РОССИИ. // http://www.toutlemonde.ru/content/view/688/) в большей степени свойственна РФ, чем ее ближнему зарубежью благодаря ее же геополитическим характеристикам и размерам, что рождает политическую спаянность и единство СМИ в подаче идеологии. Следствием этого является то, что информационные фонды обратно пропорциональны размерам изучаемой страны.
Интересен вопрос о приоритетах либо научно-теоретического, либо научно-практического знания в рунете. В связи с выделенной нами мультиформатностью идеологии РФ можно сказать, что приоритетно знание научно-практического характера, тесно связанное с аудивизуальной подачей информации. Это дает основание утверждать, что в демократическом обществе по мере совершенствования институтов власти возможность для индивидуума заниматься политической деятельностью все возрастает - по мере роста взаимозависимости индивидуумов этого общества. Наука в идеологии подчинена партии власти, какой бы она ни была, поскольку любой катаклизм революционного характера в современной России влечет за собой информационный кризис. Суверенитет постсоветского пространства в равной степени зависит от СМИ и от политической и экономической целостности последнего. Научно-практическое знание определяет и формат самой партии власти, поскольку стоит на службе данному суверенитету. Не будучи централизованной, идеология России диктует волю этого государства государствам более мелким, и можно сказать, что их суверенитет в свою очередь зависит от политических связей с РФ в пределах СНГ, а также Евразийского Союза. Период первоначального удержания постсоветского пространства в его единстве и неделимости был в идеологии России назван переходным, и сегодня можно сказать, что суверенитет этой территории напрямую и в большей степени зависит от политической постановки идеологических решений, на совершенствование которых должны быть направлены силы партии власти, поддержанный большинством населения суверенных государств.
На месте разрушенной советской экономики, с 1990-1991 гг., стало формироваться собственно российское народное хозяйство. "Первыми ласточками" здесь были так называемые "торговые точки" и "торговые зоны", в которых организовывалась торговля, в основном ввозным товаром. Таким образом, "плотность точек" определяла интенсивность развития всего постсоветского общества, часть которого еще оставалась не охваченной капиталистической активностью. Такие "общественные пустоты" означали, что на территории РФ накапливалась масса почти что деклассированного населения. Предполагаем, что для отвлечения внимания таких людей от политической борьбы, в 1990-е гг., были использованы такие "методы воздействия на психику", ничего общего не имевшие с советской пропагандой. Возможно, среди них были первые постсоветские ноу-хау. То есть, наполнение правительственной идеологии, адресованной нищавшим слоям населения в 1990-е гг., было вполне интеллектуальным. К тому же, это явление было характерно и для целых "торговых зон", но там интеллектуальное приложение интеллектуальных программ вело скорее к росту капиталистического производства и накоплению первых капиталов.
Параллельно с начальным развитием капиталистической экономики в РФ весьма успешно складывалась госэлита, которая, согласно структуре российского пиара (политическая реклама), была элитой политической. Она вобрала в себя некоторые капиталистические элементы российского народа. При таком характере госэлиты, учитывая в стране полунищих регионов, устанавливался российский тип демократии. Что же он собою представлял? Была ли такая демократия "прямой" или "непрямой"? Представляется сейчас, что все же непрямой, поскольку интеллектуальные ноу-хау, спущенные "сверху" "россиянам" в 1990-е гг. и составившие часть государственной идеологии, не явились новой наукой. То есть, они не были производительной силой общества, а поэтому не давали прибыли, не будучи "прокручены" через ряд первых постсоветских фирм. А это, в свою очередь, означало, что был невозможен "бартер" ноу-хау и другой продукции, которая в 1990-е гг. была на внутреннем рынке. Если бы такой "бартер" был возможен, то установилось бы относительное интеллектуальное равенство в РФ (на базе 10-классного школьного образования большинства взрослых к тому времени "россиян"). Интеллектуальное равенство ведет к установлению такого рычага управления народом, как идеология. И если бы поздняя советская идеология не отличалась мультиформатностью, то буржуазно-демократическая революция 1993 г. обернулась бы полосой террора. Российская же демократия развивалась "непрямым" путем: то есть она стала отсеивать неугодных партии власти политиков - прежде всего через ТВ, где и поныне принято "стирать грязное белье".
Итак, могущественные проправительственные СМИ (зарабатывающие в основном на рекламе и всякого рода так называемой "развлекухе"), во многих отношениях являются политическим фильтром российского народа. Представляется, что для современной РФ характерен и новый тип психологической войны. Российская психологическая война возможна только при относительном интеллектуальном равенстве людей - внутри России и за ее границей. Российская Федерация, как кажется, в ходе такой войны может "поставлять" свое интеллектуальное богатство только в упомянутой выше ситуации, поскольку производительность интеллектуалов за 30 с лишним лет с даты распада СССР упала. Действительно, трудно собирать "интеллектуальное обеспечение" такой войны, то есть собирать по крупицам. Вероятно, в такой войне "нагруженный" интеллектуально ее солдат ищет встречи с противником, заранее его боясь. Если психологическая война России с другими странами похожа скорее на встречу интеллектов, чем на конфронтацию, то такая война может служить и регулятором демократического роста. А именно: в ней устанавливаются связи идеолого-политического характера, на основе которых начинается демократическое сотрудничество. Демократическое - оттого, что только в такой войне, при колоссальном напряжении сил и умов, устанавливается реальный "интеллектуальный "бартер".
Думается, что внутренняя конфронтация в обществе современной РФ есть, поскольку население ее мультиформатно. А бывает ли мультиформатным интеллектуальный "бартер"? Вероятно, да, поскольку в приходом Интернета спонтанно и притом свободно развивались в нем своего рода "общества потребителей", ради которых представители бизнеса дают рекламу отменно высшего качества и на определенные сайты. Представляется, что следующим шагом было бы выдвижение в российском народе народных политических лидеров, заранее обеспеченных в результате интеллектуального обмена для будущего, успешного ведения внешней, а затем внутренней политики.
Внешняя политика России по отношению к США: конец "перезагрузки"?
Бизнес-процессы на территории бывшего СССР все привязаны к экономическому развитию России. Так, скрытые (латентные) локальные коммерческие процессы имеют двойственную природу. Дело в том, что при сегодняшней перенаселенности мира человек "прокачивает" через себя все ресурсы, и повышается контроль и самоконтроль - прежде всего над политическими процессами (эффект "живого присутствия" живого интеллекта в природе). Ужесточаются границы государств, крепнет Ялтинская система международных отношений, возрастают требования индивидуума к демократии. Двойственная природа локальных коммерческих (но не некоммерческих) процессов вытекает из исключительной развитости феномена "дружбы народов" на евразийском постсоветском пространстве, и, соответственно, из двойственной природы международных отношений здесь.
Локальные некоммерческие процессы имеют недвойственную, непирамидальную структуру и лишены "коммерческого заряда". Локальные коммерческие процессы, наоборот, имеют двойственную (внутренние и внешние) природу и, следовательно, открыто и умело приспосабливаются к внутреннему и внешнему рынку России. Глобализация сегодня, на момент начала 2015 г., может и не затрагивать внутреннего рынка РФ, хорошо, как видится, защищенного "дружбой народов". Внешний рынок, наоборот, открыт для глобализационных процессов, так что можно сказать, что богатство обуславливает социально-экономический и политический порядок во всей Евразии, центром которой является Россия. Богатство - это порядок.
В связи с перенаселенностью планеты Земля и сверхповышенными контролем, самоконтролем и вооруженностью ее населения, можно сказать, что есть сетевая и несетевая, то есть двойная дипломатия, ибо все в мире в начале 21 в. количественно возросло и минимум удвоилось. Несетевую дипломатию можно назвать публичной, демократической, а сетевую - силовой. Перспективы развития терроризма, таким образом, представляются конечными в ближайшие 16 лет (период роста "детей перенаселения" в России до получения ими паспорта).
При том, что в перенаселенном ныне мире все умножается и что человек таким образом тоже ресурс, важно отметить, что умножается и общественное богатство. И прежде всего оно - в наличии питания и бытовых удобств в каждой стране. Так, цены в РФ весомо подскочили во время снижения мировых цен на нефть в 2014 - 2015 гг., и надо здесь сделать вывод, что агроцентристская и нефтяная Россия способна кормить полмира - даже на фоне сравнительно недорого ввозного западного питания. Повышение цен на отечественные продукты питания воспринимаются в России в связи с пониманием ее гражданами особенностей функционирования мирового рынка и мирового хозяйства в целом. Локальным коммерческим процессом здесь можно назвать двуединый процесс импортозамещения-диверсификации экономики, то есть ее разворот к человека - к чему призвала в конце 2014 г. российская президентская власть. Локальные некоммерческие процессы лежат, как представляется в области международных отношений России, которые тоже являются сетевыми-силовыми и несиловыми-публичными.
Публичность международных отношений несетевого порядка в России зависит от способности "социальных цепей" (складываются во время общения индивидуумов в Интернете) ставить государственные вопросы. Такая публичность действительно существует, так как русскоговорящее население Heartland"а, сердца мира, откуда выходит то политическое, что касается всего мира, есть новая легенда о "русском гении" модернизации. Показателем публичности международных отношений является "живой интеллект", и в этом смысле публичные международны отношения сочетаются со всеми земными ресурсами, в частности, вычисляя их принадлежность и не претендуя на обладаниеими. Сферичность, а не пирамидальность международных отношений в РФ - вот то, что их характеризует, и, в глобализационном понимании, публичные, лишенные "коммерческого заряда", международные отношения - ярчайший пример новой школы демократии российско-евразийского происхождения начала 21 века.
Цена в сегодняшней Москве на проезд в городском транспорте сопоставима с ценой пачки сигарет, таким образом правительство и президентская власть глушит кажущийся престиж курения и заботится о здоровье граждан России. Ситуация со здоровьем в сегодняшнем перенаселенном мире, в отличие от хорошо отлаженной народной системы безопасности (контроля и самоконтроля), оставляет желать лучшего: много сил и здоровья люди в современном мире тратят на обеспечение собственных хороших бытовых условий и собственной безопасности. Именно два эти последних параметра жизни, две эти категории, как представляется, должны лежать в основе социальной и вообще всей внутренней политики государств мира - в особенности самых развитых социально-экономически. Евразийско-постсоветский опыт модернизации преподнес миру новую школу демократии, которую можно было бы назвать социальной. Так, в современной России президентская власть еще с 2000 г. дала политическую установку: "вкладывать в человека". Эта система во внутренней политике В.Путина обросла опытом жесткого управления и администрирования, чтобы "заморозить" негативные условия периода вхождения молодой рыночной экономики РФ в мировое хозяйство.
На этом фоне внешнеполитические отношения России и США, казалось бы, обрели новое дыхание, хотя сбросить со счетов их экономическое соперничество нельзя. Рассуждая геополитически, страны находятся на разных континентах, и с ужесточением границ в перенаселенном мире противостояние их должно ослабевать с приростом мирового человечества. Президенты России и США Д.Медведев и Б.Обамы объявили о "перезагрузке" отношений России и США. Что же осталось из результатов, достигнутых в соответствие с такими намерениями и каковы тенденции в политике и дипломатии обеих стран отношении друг к другу?
Экстремизм и терроризм в России: фундаментальные различия.
После НТР XX века, эпохи модерна, наступила эра постмодерна с всесторонней глобализаций мирохозяйственных связей и господством системы Интернет в информационной среде. Мир обычного человека стал ему более виден, и возникло ощущение им хрупкости и уязвимости этого мира; все чаще на уровне обычных обывателей всех стран - обращение к религии. Политика сегодня тоже видится все чаще через веру, и уровни ее понимания становятся уровнями веры.
Во что верят те, кто считает внутреннюю политику сегодня приоритетной перед внешней? В победы своей идеологии. В обоснование в результате этого исключительности положения своей страны в мире (на этих же позициях стояли и политические экстремисты-большевики, потерявшие власть в России в 1991 г.). В действительности же наивысшие уровни веры определяют сейчас политику внешнюю: из-за прозрачности границ и сквозной системы мирохозяйственных связей. Исключительная культурная и информационная контактность России, открывшаяся еще при Петре I, позволяет сейчас поставить проблему органического вхождения России в мир, выход ее из ее геополитического "плавильного котла", дальнейшее развитие принципа мирного сосуществования ее со странами и народами, использовавшегося еще в поздний советский период.
Т. о., сегодня, в эру мирового либерализма, вера - мерило политики, и классическая модель экстремизма, основанная на религиозных взглядах, определяет облик политики, в т.ч. и России. Итак, фундаментальными различиями экстремизма и терроризма являются:
- распространенность (экстремизм гораздо более распространен в силу постмодернистской идеологии мира, он "ветвится": существует политический и экономический экстремизм);
- масштаб (экстремизм дробнее, тем терроризм геополитически, он рождается религиозной идеологией, которая определяет сегодня мировую политику, терроризм более монолитен и не подвержен в большой степени разрушениям со стороны политики внешней);
- методы борьбы (с экстремизмом - это уничтожение религиозно-политических организаций, поддерживающих и направляющих его, а касательно терроризма - он сам политическая организация со своей инфраструктурой и социальной базой, иногда имеет подобие "государства в государстве").
Т.о., терроризм в большей степени имеет "выход" на внутреннюю политику, а экстремизм - на внешнюю. Государства-нации - то, в каком виде они сохраняются в глобализующемся мире, не в силах в одиночку противостоять терроризму, борьба с которым (по сравнению с борьбой с экстремизмом) особенно сложна. Национальная природа государств диктует все же первенство борьбы с экстремизмом как почвой, на которой может вырасти и укрепиться терроризм. Тем самым наносится первоначальный удар по терроризму; его расширение в международных масштабах привлекает силы государств, влияние которых "отточено" в борьбе с экстремизмом.
Задачей борьбы с экстремизмом в большей степени являются на сегодняшний день профилактические меры, а для подавления терроризма обязательно нужна военная сила. Так, наиболее ярким явлением в мире считаются нынче исламский экстремизм и терроризм, природа которых восходит к факту существования фундаменталистских течений ислама в Евразии - прежде всего в зонах межцивилизационного пограничья. В глубине исламского мира экстремизм и терроризм имеют социальную и материальную поддержку из "серых зон" с их банднаселением, выключенных в силу особенностей мирохозяйственного развития из общецивилизационного процесса.
Фундаментальные различия экстремизма и терроризма говорят о том, что пропасть между ними еще не существует, но что в силу множищахся глобальных связей она не за горами. Это позволит, вероятно, в первую очередь покончить с экстремизмом как реакцией прежде всего на глобализацию. Терроризм как тактика запугивания с целью достижения прежде всего политических результатов отстоит в методах борьбы с ним от экстремизма, и победа над ним кажется связанной решительными подвижками в хозяйстве и может быть достигнута в результате хозяйственном развитии "третьих" стран, что может быть в свою очередь достигнуто в результате качественно новых геополитических взглядов, направленных на перекачку ресурсов туда из стран "золотого миллиарда". Ликвидация мировых угроз в этом контексте представляется делом всемирной революции - прежде всего в науке, которая даст свободу материального существования индивидуума.
Геополитические ценности российской борьбы с терроризмом.
Во втором десятилетии XXI в. науку геополитику принято понимать как систему политического контроля и воздействия на географическое пространство, и это значит, что существует и система геополитических ценностей в государстве. В Российской Федерации, прошедшей нелегкий путь от победы радикальных демократов в 1991 г. до весомых результатов по консолидации всех слоев общества к 2013 г., все более становится заметным геополитическое образование и просвещение, выходя за пределы стен специализированных научных центров. Особенностями этого образования и просвещения является его своего рода мультиформатность: через российские СМИ подается информация с мультиформатным пониманием идеологии и особенностей массового сознания, которыми оперируют в своей работе журналисты. На одном из ведущих мест в СМИ оказываются перипетии контртеррористической борьбы, где акцент делается на борьбе российской. Каковы же геополитические ценности российской борьбы с терроризмом?
Мультиформатность массового сознания и идеологии не может не влиять на стратегию внешней политики, формируемую в массовом демократическом обществе РФ сегодняшнего дня в результате воздействия фактора СМИ. Ценности российской борьбы с терроризмом не могут не соответствовать наиболее многоформатной (мультиформатной) стратегии внешней политики страны, и таким образом мы считаем возможным сделать предположение о том, что общественная ценностность стратегии внешней политики измеряется ее мультиформатностью (ССЫЛКА). Отсюда: геополитические ценности российской борьбы с терроризмом имеют социальную ориентированность, и можно сказать, что сегодня российская борьба с терроризмом имеет характер системы и идет от общества, человека. Не случайно в Концепции внешней политики РФ упоминается сетевая дипломатия как система способов воздействия на политическую среду (ССЫЛКА). Можно сказать, что Российская Федерация по совершенству методов контртеррористической борьбы занимает сейчас одно из ведущих мест в мире.
Таким образом, мультиформатность стратегии внешней политики является первой специфической российской геополитической ценностью - в том числе и ценностью борьбы с терроризмом. Второй, вытекающей из первой, является сам процесс становления социального государства, пропагандируемый сверху, залогом чего является активная и успешная внешняя политика и в частности борьба с терроризмом как ее необходимая составляющая. Безопасность является третьей геополитической ценностью борьбы с терроризмом: при евразийском расположении теллурократического пространства РФ сам принцип безопасности вытекает из естественных условий жизни страны и нуждается в охране и развитии, невозможном: а) без помощи государства, б) успешной внешней политики и в частности борьбы с терроризмом. В качестве четвертой геополитической ценности борьбы с терроризмом в России можно назвать сетевой принцип этой борьбы, представленный в виде принципа сетевой дипломатии в Концепции внешней политики Российской Федерации редакции 2011 г. (Там же).
Свойствами стратегии внешней политики в свете геополитических ценностей борьбы с терроризмом являются ее а) универсальность, б) разнонаправленность, в) социальная ориентированность. Действительно, в контексте современной глобализации евразийская РФ ощущает зависимость от себя судеб мира и вырабатывает уникальные принципы борьбы с терроризмом, характеризуемые а) сверхцентрализацией, б) сугубо государственным характером, в) задействованием как силовых, так и дипломатических структур. Разнонаправленность борьбы с терроризмом в современной России, следствие мультиформатности ее внешнеполитической стратегии, позволяет а) захватить наибольшее число объектов террористической деятельности, б) выключить их полностью из политической жизни. Социальная ориентированность российской борьбы с терроризмом означает подключение к этой борьбе сил всего общества российских граждан, руководствуясь методами пропаганды и использования политической зрелости в процессе сбора специализированными органами информации о террористической деятельности, принципом гуманности по отношению к людям в проведении контртеррористических профилактических мер. Вследствие всего перечисленного становится ясно, как на огромных пространствах страны с их мультирелигиозностью и многоформатностью сознания человека, возможно нынешнее, характерное для государства спокойствие. Остается добавить, что указанная выше геополитическая специфика борьбы с терроризмом сложилась на евразийской сложилась на евразийской платформе внешней политики страны и вследствие высокого уровня консолидации общества за тридцать с небольшим лет хода истории новой России. Так, антиррористическая борьба в РФ становится самостоятельным фактором внешней политики страны, согласуясь с принципами построения социального государства и отвечая интересам населения.
Глава 3. Россия в движении к демократии.
О "русском стандарте" и общественном договоре в РФ.
Русская государственная школа еще до 1917 г. признала "естественное право", и затем на этом стало основываться общее дореволюционное представление российских либералов о том, что Российская Империя должна быть реформирована по образцу британской конституционной монархии. Политическая реформа 17 октября 1905 г. учредила, тем не менее, собственно российский тип конституционной монархии, которая пользовалась политическими принципами бонапартизма, то есть существовала при известной раздвоенности электората. Конституционная монархия в стране (1905 - 1917 гг.) к наступлению марта 1917 г. держалась прежде всего на консерватизме аграрного населения (большинства), избиравшем выборщиков. Сегодня в РФ - мощная госэлита, которая является во многом наследием советской номенклатурной системы. Здесь имеются в виду, например, "ветвящиеся" ко нескольку десятилетий семьи научных работников, которых приглашают во власть. Представляется, однако, что с началом движения российских капиталов на внутреннем рынке основной принцип формирования элиты в России в целом - горизонтальный. Так, в указанном процессе задействованы бизнесмены, то есть собственно владельцы таких капиталов. Элита России в целом вбирает в себя богатейших граждан страны и противостоит госэлите как "питомнику" своего рода постсоветской аристократии. Такое представление ближе народу РФ, а с точки зрения научного понимания - уже возможен капиталистический политический выбор, то есть круговорот элит. Последний должен базироваться на социально-экономической конкуренции в пользу выработки новых рычагов управления экономикой и обществом. Политическим же воплощением такой модели государственного развития является российская модель пиара - собственно политической рекламы.
Еще в перестройку, а именно в 1988/89 гг., советское общество погрузилось в капитализм: каждый человек в СССР теперь получил статус некоего "клиента", в экономике легализовывались прежние "теневики" и "торгаши". С развитием социально-экономических реформ М.Горбачева люди стали сами искать деловых партнеров - желательно "без посредников". Думается, что именно эта народная инициатива легла в основу общественного договора, на котором создавалось общество суверенной России (с 1990 г.). Однако постсоветский человек держался не за работу агентом, на процентах и бонусах, а все же за оклад.
Представляется, что после проведения грабительской гайдаровской приватизации, в течение всех 1990-х гг., формировался некий "человеческий материал" (как говорил президент Б.Ельцин, "россияне"). Ельцин принялся строить новое общество: он пригласил в госэлиту патриарха Алексия II, с которым его часто показывали по телевидению. К началу первого президентства В.Путина (2000 - 2004 гг.) взрослый "россиянин" ("россиянка") имели образование, полученное по стандарту еще СССР. Но в то же время именно они стали носителями раннекапиталистического "интеллектуального среднего": они 1) умели по десять классов школьного образования и 2) поддерживали в лице Ельцина "демократические силы" и рыночную экономику. Возможно, это и был так называемый "русский стандарт", пришедший на смену "homo sovieticus"у". Первые его носители, "новые русские", выехав путешествовать за границу, сделали там настоящий фурор своими огромными тратами.
Относительно безопасное движение капиталов для их владельцев пришлось на момент провозглашения президентом В.Путиным идеологии России как правового государства. Впрочем, это явление, открытое еще И.Кантом, воспринималось тогда властью как закономерный итог развития русского государства и русской нации (так обосновывалась легитимности власти в РФ по отношению к власти в СССР). В начале третьего президентства В.Путина говорилось уже о реальности капитализма (а, следовательно, о конце "переходного периода", заявленного в 2008 г. в "Концепции внешней политики Российской Федерации"). Именно при Путине информация превратилась в ходовой товар, чему способствовала "интернетизация" населения России (с 2000-х гг.). Думается, что именно упомянутый выше "русский стандарт" как единица интеллекта стала разменной монетой на мировом рынке интеллектуальной собственности: 1) усилилась толерантность постсоветского народа и 2) произошло, вместе с социальным расслоением, и социальное нивелирование. Эти процессы, как кажется, приблизили постсоветского человека к статусу "гражданина мира". После победы демократий над С.Хуссейном в РФ власть приняла концепцию глобализации; В.Путин стал основателем идеи Евразийского Союза на постсоветском пространстве. Политическое противостояние России и США по вопросам "евразийства" привело (уже при президенте Д.Медведеве) к "перезагрузке" в их внешней политике.
"Перезагрузка" (с 2008/09 гг.) пришлась на начало мирового экономического кризиса. Кризис мобилизовал интеллектуалов всего мира на поиски взаимоприемлемых для великих держав антикризисных решений и мер. В президентство В.Путина Россия отдала основную часть внешних долгов, и "русский стандарт", как представляется, перестал существовать с началом мирового экономического кризиса; Запад перестал делать бывшему советскому человеку скидку "на бедность".
Что же касается общественного договора, то он нашел косвенное свидетельство в уже упомянутой нами "Концепции внешней политики Российской Федерации" 2008 г., поскольку там был упомянут "переходный период" (к капитализму"). Западные демократии, скрепя сердце, все же стали разговаривать с Путиным на "евразийские" темы. Представляется, что "русский стандарт" теперь фигурирует как своего рода интеллектуальная собственность на постсоветском пространстве. Это имеет и "новое старое" смысловое политическое наполнение: "русский стандарт" кормит, к примеру, центральноазиатского трудового мигранта - в конечном счете, за то, что последний не пускает к российским границам китайскую "мягкую силу". В отличие от ситуации со странами "золотого миллиарда", РФ с ее "евразийством" предполагает выпускать на постсоветское пространство свой интеллектуальный капитал, который, к тому же, рассматривается и как антикризисная мера. Думается, что при этом стоимость российской интеллектуальной собственности занижается, а "утечка мозгов" из России за границу не прекращается. Новая оценка (переоценка) интеллектуальной собственности, как мы полагаем, будет исходить не от государства в РФ, а по воле мирового рынка. Мировой рынок интеллектуальной собственности, отвергнувший "русский стандарт" 1990-х гг., взамен выдвинет для России новую, неомодернистскую парадигму мышления, рассчитанную на обеспечение интеллектуальных потребностей страны в условиях существования мощной оппозиции президентской власти.
Деловые качества власти в современной Российской Федерации.
Сегодня мы сталкиваемся повсюду со сравнительно новым явлением для России, глобализацией, а также либерализацией общественной жизни. Становление новой идеологии сильной власти невозможно без веры, поскольку индивидууму в РФ следует ясно осознавать цели своего существования в государстве как следствии общественного договора. Таким образом, надо отметить, что вера сейчас - залог и мерило политики.
Религиозные верования сейчас можно рассматривать как страх перед будущим, а веру в прогресс, а это - реалия эпохи модерна в мире, - как страх перед настоящим. Какой же из этих страхов является более сильным? Ведь кроме него есть и глобальные угрозы, например, терроризм... Мы полагаем, что население современной РФ более всего боится настоящего - особенно, если угроза реальна, а не надуманна. В то же время, как мы полагаем, следует рассмотреть проблему: вырисовывается ли сознании индивидуума в России ее будущее более мистически, чем ее настоящее. Безусловно, да, если только вера не слепа, а обоснованна. Слепая вера в данном случае значила бы безверие, поскольку вера вообще означает принятие как есть, а безверие открывает возможность трактовать явление как минимум двояко. Мистическое восприятие жизни, таким образом, особенно характерно для либеральной идеологии.
Встает вопрос: может ли настоящее может лучше обеспечиваться антилиберальной идеологией в сознании людей (и являются ли корни либерализма, фритредерство, мистикой). И есть ли место, и каково оно, сегодня для государственного регулирования, которое, на наш взгляд, не ушло в небытие даже после смерти американского президента Рузвельта? Скорее всего, в сознании людей в эпоху либерализации и глобализации действует смешанная форма экономических представлений власти, где имеют место как принципы экономической свободы, так и государственного регулирования.
Здесь встает проблема проведения какой-либо державой в РФ политики двойных стандартов. Она, на наш взгляд, невозможна, поскольку сильно действие суверенитета государства, подкрепляемое традицией еще XIX в. - "народным выбором" (См.: http://www.toutlemonde.ru/xix-vek-rossiya-osnovny-e-orientiry-vneshnej-politiki-romanovy-h/). В итоге в современной России снова, как и в XIX в., "веке романтизма", действует самоукрепляющаяся вертикаль власти (Там же). В таком случае, является ли договор между индивидуумами вертикальным или горизонтальным явлением? Здесь, как представляется, следует усматривать российский феномен: общественный договор был бы более сильным на горизонтальном уровне, если бы не оформление параллельно с этим самоукрепляющейся вертикали власти. Это и обусловило смешанный характер российской экономики, что особенно ярко проявилось в начале президентства В.Путина. От консенсуса 1990-х гг. население России, своим путем, пришло к общественному договору.