Существует ли в сегодняшнем мире, объятом глобализацией, мода на глобализацию, или она уже приелась людям? Скорее всего, да, ведь при всевластии виртуального мира, через Интернет, при привязанности современного человека к компьютеру, происходит не только унификация людей, но и унификация их деловых отношений, зависящих как от виртуального, так и "живого" контакта и со временем строящихся все же на доверии. Деловое "лицо" человека, таким образом, подчиняется скорее "улице", чем компьютеру, а поиск человеком доверия, при глобализационно-модной "раскрутке" на деньги, труден и часто зависит от случайности, что повышает значение религиозной веры в гуманитарном сообществе. В современной РФ, где возрождение религии шло переллельно с демократическими реформами ("построение демократии"), во многом из-за трудностей выживания, общество стало сугубо "мужским", а мужское верующее население страны - настоящей "четвертой властью" (минуя значение "четвертой власти" как власти прессы - хотя бы потому, что внезапно, в 1990-х гг., "читающее" общество бывшего СССР было переведено на массовый Интернет). Без признания огромного значения "мужского" общества власть в РФ не смогла бы сохранить свой сильный характер, а также проводить политику внутренней и внешней безопасности в условиях исторически новой открытости общества страны.
С наступлением постсоветского периода в России все ее общество окунулось в деловую жизнь, при которой символом социального престижа стало участие в бизнесе и последующее обогащение. Но, однако, слой состоятельных людей даже на конец 2010-х гг. по сравнению с большинством граждан РФ - небольшой. Все же, как представляется, россияне, поставленные в буржуазные социально-экономические условия, всю свою жизнь стараются зарекомендовать себя как хорошие работники и специалисты, а при быстроте перемен в стране, начиная с 1985 г., начала перестройки, влекущей за собой общественную "ломку", такая рекомендация имеет часто характер социальной. Так, в обществе современной РФ накапливается потенциал для общественного самоанализа, и, думается, оно уже успело в основном проанализировать себя, тем самым приспособившись к мировой глобализации и начав становиться уже постпостсоветским, то есть теряя последние остатки советских социальных устоев. Среди таких устоев, как представляется, указанная выше "четвертая власть" в России не числится, а она является, будучи властью сугубо "мужского" общества, наоборот, признаком социального омоложения, которое, принимая лозунг "возвращения к историческим корням", проявляется даже на рынке труда в стране. Так, необходимость материального выживания даже сегодня толкает многих пенсионеров в трудовую деятельность, позволяя не "выпадать" из общества и влиять на расстановку политических сил в России.
Уже указанная нами современная гонка в РФ за западным уровнем жизни, вместе с втягиванием всех слоев российского общества в сравнительно новые, буржуазные отношения, позволяет говорить о своего рода политическом воспроизводстве в России, которое, в условиях стабильного развития и даже роста рынка труда, соответствует росту политического настроения в недрах общества. Политическое воспроизводство, думается, включает в себя как само политическое настроение, так и особое политическое влияние людей, потянувшиеся в постсоветские годы к религии. При этом бывают разговоры, даже в СМИ, что в том же современном российском православии "угнездилась ересь", что в нем нет нужного смирения и покорности. Действительно, Русская Православная Церковь сегодня - уже духовный авторитет, и, даже будучи отделенной от государственной власти, косвенно влияет на государственную идеологию, поддерживая, например, тезис об особом характере российской цивилизации и демократии, а также о сохранении особого духовного облика страны. Новый облик РПЦ, паствой которой становятся представители расслаивающегося общества, строится и на том, что церковь активно вживается в социум, причем не акцентируя внимания на том, что, например, те же церковные требы воспринимаются часто как своего рода услуги и в области таких услуг священники имеют, как правило, высокую социальную рекомендацию. Таким образом, современное "мужское" российское общество имеет не только военизированный, но и духовно обеспеченный характер - когда в условиях духовно-религиозного подъема клирики РПЦ должны окормлять всех без исключения страждущих и верующих, открыто не проявляя чисто индивидуальной симпатии или антипатии к представителям паствы. Активная социальная позиция РПЦ в РФ, тем не менее, имеет в целом происхождение не от давления и воли сильного государства, а от внутреннего общественного призыва о помощи в условиях жизни, которая, по сравнению с жизнью в советское время, до сих пор многим гражданами России кажется по меньшей мере неустойчивой. Так, представляется, что церковь улавливает политическое настроение в известной степени ушедших в себя и в частную жизнь граждан - в отличие от государства, которое может и не учитывать новейших общественных движений с его стареющим политическим истэблишментом. На фоне возрастания роли "четвертой власти" в РФ РПЦ, как представляется, уже рассталась со своего рода "катакомбной", еще советской традицией жизни, и вполне независимая от государства ее духовная деятельность становится частью активности "гражданского общества" России