Про летающие тарелки ничего не знаю - сам не видел, а врать не хочу, - а вот летающая рюмка и вправду время от времени ко мне наведывается, "выпить хочешь?" - спрашивает. Я, понятное дело, не отказываюсь, потому что всегда хочу, тогда она, рюмка, подзывает к себе летающую бутылку - это у них вроде самолета-заправщика - и дает команду: "наливай!" Та наливает - не скупясь, от души, до самого краюшка, - я засасываю, крякаю, причмокиваю, занюхиваю рукавом. И сердечно благодарю, помахивая ручкой вслед: летите, голуби, горячий привет труженикам космических цивилизаций от жильцов планеты Земля! Рюмка кивает мне в ответ, дрыгает, как балерина, хрустальной своей ножкой и исчезает.
Не подумайте только, что я допился до того, что мне всякая чертовщина мерещится. Но, клянусь матерью Родиной, рюмка прилетает не сама по себе, а с экипажем, юркими такими пацанятами, которые ее пилотируют. Ребятишки прикольные, свойские, заводные - вроде лилипутов в цирке, только росточком еще пониже. По-нашему неплохо калякают да и, как и мы, выпить не дураки. Но когда поддадут, кайфа не славливают, да и вообще бухают они - сами мне объяснили - не для куражу, а единственно для энергетической подзарядки.
Но вот недавно прилетают ко мне эти рюмочники какие-то смурные и скучные и, вместо того, чтобы спросить, как всегда, "выпить хочешь?", спрашивают: "выпить есть?" У меня - шары на лоб. Я-то, конечно, и раньше понимал, что за гуманитарную помощь когда-нибудь придет пора рассчитываться, долг платежом красен, тебе проставились - ты должен ответить. Но дома, как всегда по утрам, великая сушь. Во рту, как в пустыне Кара-Кум, песок скрипит, в ушах суховей свищет, спасительной влаги ни капли...
"А где же ваша боевая подруга бутылка?" - спрашиваю. "А с ней, - отвечают, авария, вчера налетела в темноте на чью-то твердолобую башку да и разбилась. Мы тут же за новой послали, но путь ведь неблизкий, расстояния астрономические - улита едет, когда-то будет".
Что делать, надо кентов выручать. "Айн момент", - говорю и бегу через лестничную площадку к соседке, толстухе Машке. Выдергиваю ее из кровати и объясняю: так, мол, и так, гости из космоса заявились, а налить им нечего, помогай, чем можешь, не то чтО они о нашем традиционном земном хлебосольстве подумают?
"Ага, - понимающе кивает Машка, - знаю я твоих инопланетян: такие зелененькие, с рожками и хвостиками, да? Так ты, дорогой, не по адресу обратился, тебе надо было не ко мне в дверь звонить, а по телефону ноль-три, оттуда сразу бы прислали машину с санитарами, чтобы твоих гостей с почетом встретить и тебя за одно прибрать..."
"Ды ты что, Манёк, - обижаюсь я, - совсем они не зелененькие, а беленькие, и не рожки у них на голове, а радиоантенны торчат, а вместо хвостов в задницы коаксиальные кабели вставлены. Не веришь - пойдем, сама поглядишь, третьей будешь, заодно межпланетный контакт установишь, может быть, и тебе потом чего-то обломится - или сувенир, или кого-нибудь прикадришь... Ты пошарь, пошарь у себя по сусекам, где там у тебя эн-зе хранится, накидывай халатик и побежали!"
Поломалась еще Машка чуток для приличия, подинамила, а потом махнула рукой, полезла в угол под раковину и вытащила оттуда початую бутыль. "Вот она, - говорит, - последняя моя бабья утеха, клопомор, по старой цене еще брала, ну да ладно, чем ни пожертвуешь, чтобы поддержать честь родной планеты".
Возвращаюсь я к себе в квартиру, как полагается, представляю даму присутствующим - а рюмка, гляжу, уже на краешке стола пристроилась, нетерпеливо ждет, отбивая на клеенке чечетку. "Вот, - говорю, - гости дорогие, чем богаты, тем и рады. Пойло у нас, конечно, не такое, как у вас - не знаю, где вы его достаете, - а наше, отечественное, русское народное, хоть и дешевое, но зато очень сердитое. Видите, на этикетке, рядом со знаком качества, напечатано "Универсал" - оно и для насекомых, и для людей, и для двигателей годится. И ржавчину удаляет, и слизистые оболочки прочищает, и дезинфицирует, и тонизирует. А аромат забористей, чем у французских духов - попробуйте сами, чтобы убедиться".
Нюхнули инопланетяне клопомора - затряслись, как осиновые листы, и позеленели, в самом деле, на чертиков стали похожи. "Да вы не брезгуйте, - успокоила их Машка, - он же чистый, как слеза грудного ребенка, я его к торжественному случаю, себе на поминки берегла, в заветном сундучке рядом с белыми тапочками хранила". Тогда, чтобы подать гостям пример, плеснули мы себе с соседкой по полстакана, и - хлоп! - хорошо пошла, хоть и натощак, даже закуси не потребовалось. А теперь, говорю, давайте все вместе, за дружбу народов, и налил им рюмку до краев.
А ведь верно говорят: что русскому здорово, то немцу смерть... Вздрогнула рюмка, помутнела, хрустнула, треснула - и вылетела стремглав в открытую форточку, оставляя за собой черный дымный след, как подбитый вражеским снарядом истребитель.
"Ну и слабаки же твои инопланетяне, - покачала головой Машка. - Мы, бывалоче, в трудные времена и не такое пивали, и ничего: вызовешь "скорую", промоют тебе желудок, чуть оклемаешься - и хлещешь по новой... Что ж, придется без них застолье продолжать, тут еще грамм двести осталось, не пропадать же добру".
...Вот уже недели три прошло с того дня, а рюмочники ко мне чего-то больше не летят. Думаю, потому это, что бутылка их заправочная подзадержалась где-то в пути, а пустыми прилетать неудобно: проставляться-то теперь их очередь.