Марья Петровна, хоть и пенсионерка, вдова с многолетним стажем, а дама все еще в теле, в самом даже соку. И пусть самочувствие уже не такое, как в молодости, женское естество настойчиво требует своего, и никакими силами его не укротишь, не уломаешь.
Беда только, кавалеры в дефиците - где их в ее солидном возрасте сыскать? Не бегать же ей, как сопливой дурочке, по дискотекам, не шастать - прости Господи! - по бульварам и паркам, не заводить шашни с азербайджанцами на рынке! Да и из дому-то она не часто выходит - если и отправляется куда, так по большей части в районную поликлинику: годы дают о себе знать, надо здоровье поправлять, тонус поддерживать. Но вот как раз эти походы по врачам - кто бы мог вообразить? - и дают ей возможность осуществлять сокровенные любовные помыслы, утолять позывы плоти.
Поликлиника ведь - не просто медицинское учреждение, а еще и своего рода бюро знакомств, клуб интересных встреч. К докторам - длинные очереди, а где долгие ожидания - там и задушевные беседы, обмен жизненным опытом, раскрытие интимных секретов и тайн. Известно: ничто так не сближает людей, как общие горести, болести и страдания.
Конечно, не во всякой очереди в охотку, с толком и удовольствием пообщаешься. К примеру, в предбаннике у стоматолога народ нервный и раздраженный, у некоторых челюсти заморожены и здоровенные тампоны во рту - как тут поговоришь? Или очередь к ушнику: большинство пациентов - глухие, спросишь что-нибудь, а они тебе "а?", "что?", "не слышу!". Приходится кричать на весь коридор, а при этом вся тет-а-тетность, доверительность разговора нарушается.
Кроме поликлиники, захаживала Марья Петровна и в диспансеры. Кожно-венерический, по понятным причинам, старалась без крайней нужды обходить стороной, а вот в психоневрологический регулярно наведывалась. Мужчины там - на редкость горячие, пылкие, рассказывают много забавных вещей - заслушаешься! Попадаются известные писатели и видные ученые, недавно даже - прямо с телевизионного диспута - привезли на обследование двух депутатов Государственной думы. Только ухо с тамошней публикой нужно держать востро, постоянно быть начеку - иначе не оберешься хлопот.
А то познакомилась она как-то с одним пациентом, а потом долго в себя прийти не могла. Дядька вроде бы интеллигентный, обходительный, вежливый: на первом же свидании стал перед ней на колени, целовал ноги, клялся в любви. Причем называл не Машкой, как иные грубияны, а уважительно - госпожой. И вдруг спустил брюки, вытащил из них ремешок и, заголив заднее место, как заорет: "Хлещи меня сильнее, о повелительница, грешен я, мерзок, подл и блудлив!" "Хорошо еще мазохистом оказался, - думала Марья Петровна, поспешно унося зацелованные ноги, - оказался бы садист, совсем бы мне крышка!"
Зато очень целительным для здоровья стало посещение травмопункта, куда Марья Петровна обращалась по поводу упавшей на голову сосульки. При выходе, в дверях, столкнулась она с представительным мужчиной, жертвой автомобильной катастрофы. Бедняга еле ковылял на костылях, и, будучи женщиной по натуре сострадательной, Марья Петровна помогла ему перейти дорогу, а затем - на улице был гололед - довела до дому.
Тут выяснилось, что в подъезде не работает лифт, и пришлось ей, буквально на своих плечах, втаскивать несчастного калеку на девятый этаж. Зашла к нему в квартиру передохнуть - да так и осталась там до самого закрытия бюллетеня, исполняя обязанности сиделки, а иногда и лежалки. И не пожалела: у нового знакомца, даром что были перебиты кости, все другие жизненно важные органы действовали преотлично.
И все-таки самые роковые знакомства завязывались у Марьи Петровны в очереди к врачу-кардиологу. Оно, видимо, неспроста: сердечные болезни, как никакие другие, располагают человека к сильным, утонченным чувствам. Любовь ведь, по сути своей, тоже сердечный недуг. Недаром же, как пишут в книжках, именно в сердце нацеливает свои острые стрелы коварный божок страсти Амур!
Вот и последний марьипетровнин роман зародился у дверей кардиологического кабинета. Случайно - а, может быть, даже и нет - выронила она из рук талончик на прием к врачу, а сидевший на соседнем стуле мужчина, вскочив с места, учтиво его поднял и вернул ей. "Ой, вам же наверно нельзя нагибаться!" - засмущалась Марья Петровна. "Чтобы услужить даме, я готов на все", - галантно произнес он. И добавил: "Кому суждено умереть от инфаркта, от инсульта не помрет."
Слово за слово, и, к обоюдной радости, выяснилось: у них схожие заболевания, причем не только сердечные, но и кишечные. Он рассказал ей про свой гастрит, она ему про свой колит, обсудили только что полученные анализы мочи и кала, обменялись рецептами... "Путь к сердцу лежит через желудочно-кишечный тракт", глубокомысленно заметил мужчина, и у Марьи Петровны томительно защемило под ложечкой и екнуло в груди.
Дабы продолжить знакомство, она пригласила Ивана Федоровича (так он представился) к себе в гости - продемонстрировать богатейшую коллекцию лекарств, собранную ей за долгие годы болезни. Коллекция была не только продемонстрирована, но и надлежащим образом продегустирована: поглотали пилюль, попили целебных отваров, а после намазали друг дружку мазями и сделали тонизирующий массаж. Марья Петровна достала из серванта хрустальные фужеры, наполнила их свежим желудочным соком и, расхрабрившись и густо покраснев, предложила чокнутся на брудершафт.
"После приема медикаментов неплохо бы и прилечь", мягко намекнул Иван Федорович, и радушная хозяйка не заставила себя ждать: тут же застелила стерильно чистым бельем кушетку, не забыв, на всякий пожарный случай, поставить у изголовья благоухающий душистым дезодорантом ночной горшок... Не прошло и нескольких минут, как успешно проведенные оздоровительные процедуры дали должный эффект, и две истомленных мучительными недугами души воспарили - вместе с телами - к вершинам блаженства, на время забыв о болезнях и хворях...
В последующие недели Марья Петровна и Иван Федорович встречались по четвергам, после утренней сдачи анализов и консультации у врачей. Сколько было переговорено, совместно пережито и прочувствовано! Влюбленные так сблизились, что вскоре уже наизусть знали истории болезни друг друга. Дышали из одной кислородной подушки, сообща ставили клизмы, делили таблетки пополам...
Увы, радужная идиллия была неожиданно разрушена скандальным звонком от супруги Ивана Федоровича, невесть как пронюхавшей об их сердечно-кишечной взаимопривязанности. Грубая женщина, как сразу поняла Марья Петровна, не имела ни малейшего представления ни о заболеваниях пожилого возраста, ни, тем более, о медицинской этике.
"Мой-то, сачок, дома всю дорогу на старческую немощь жалуется, импотентом прикидывается, а как на стороне кобелировать, так сразу же здоров, как бык," - визгливо кричала в трубку сварливая баба. И, наоравшись до хрипоты, злобно пригрозила Марье Петровне: "Гляди, стерва, застукаю вас - ноги тебе пообломаю да глаза повыцарапаю!"
Сидит теперь Марья Петровна и кручинится: а никак выполнит свою угрозу подлая разлучница? Впрочем - где наша не пропадала? - нет худа без добра! Пусть ноги переломает, пусть выцарапает глаза - значит, предстоят увлекательные визиты к ортопеду и окулисту, а, не исключено, и приятная отлежка в больнице. А там - новые знакомства, встречи с интересными людьми: плевать на разочарования и неудачи, жизнь продолжается!