Резяпкин Михаил Александрович : другие произведения.

Моя Ойкумена. Глава 10. Экспедиция на Край Света

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


   Часть десятая. Экспедиция на Край Света
  
   - Вы собираетесь жить среди индейцев?
   Мердок ответил:
   - Нет, я, наверное, не вернусь туда. То, чему меня научили эти люди, годится везде и при любых обстоятельствах.
   Хорхе Луис Борхес, Этнограф
   Отвал
   Экспедиция начинается с отвала - эту азбуку мы уже выучили. Накануне в Академии Наук нам не выдали обещанных теплых вещей, зато выдали еды аж на 140 рублей! От еды мы никогда не отказываемся, но... все-таки едем за полярный круг, а одной тушенкой с водкой не согреешься...
   Водку мы с Андреем храним в ящиках письменного стола. Когда готовишься к занятиям и открываешь ящик, то раздается мелодичный звон. Долго это продолжаться не могло. Однажды в полуночной тишине (хотя тишина в ночном общежитии очень относительна - кругом все равно бурлит какая-то жизнедеятельность), при свете настольных ламп мы спина к спине усердно что-то зубрили за своими столами. И вдруг - звякнуло один раз, другой, третий... Мы молча повернулись друг к другу и посмотрели глаза в глаза. Пристально так, со значением. Потом, как в вестернах, каждый одновременно дернул правой рукой, как будто выхватывая кольт из кобуры. У каждого в руке было по пол-литра. У меня - "Лимонная", у Андрея - "Столичная". Он пошел запирать дверь на ключ, а я полез за стаканами. Не успел я разлить по первой, как он уже порезал сало. Начали мы с ним тихо и вдвоем, соблюдая светомаскировку - горели лишь настольные лампы. Выпили еще пока немного, и Андрей успел задать только один вопрос: "Миха, а в том поселке сколько чукчей живет? Ты успеешь их всех изучить?" Вдруг - стук в дверь. Мы молчим - ясное дело. Вдруг за дверью крики: "Ну открывайте, хватит пить вдвоем!!!" Мы открываем - стоят казахи - Амантай и Тимур. Я спрашиваю у них - откуда они знают, что мы пьем? Они отвечают: "Шли мимо - показалось странным, что у вас тишина и только настольные лампы горят". Вот тебе и светомаскировка. Ну что ж - заходите! Пили за чукчей, теперь будем пить за русско-казахскую дружбу. Стало нас четверо. Включили свет, а тут и народ начал подтягиваться. Заболотный пришел, потом Демиденко с гитарой. Пару ящиков стола мы опустошили.
   Татьяну я сам поймал в коридоре и предложил зайти в гости, указывая на нашу дверь охотничьим ножом. К стакану водки она потребовала какой-нибудь закуски, и я сказал, что закуска - в банке. Она спросила: "Что это?" Я ответил:
   - Перчик
   - Я не буду!
   - Почему? Не нравится?
   - Мне не нравится, что он шевелится...
   Потом пришел милиционер - наверное, кто-то его вызвал, ведь мы его не приглашали. Аман не мог твердо стоять на ногах, и поэтому повис на милиционере, держась обеими руками за его погоны. Последнее, что я помню - это выпученные глаза старшины, глядевшие на меня. А меня сильно тошнило, и я делал это в люк балкона с нашего шестнадцатого этажа. Старшина смотрел, смотрел и не мог насмотреться. Аман по-прежнему висел у него на эполетах... До меня долетали обрывки фраз: "Экспедиция... наука... надежда России... дружба народов... у меня в армии тоже был такой случай...а Магомета знаешь?"
   Обидно было, что в результате этой пьянки наши экспедиционные запасы существенно истощились. Но сказано ведь, что не оскудеет рука дающего! На следующий день все участники принесли нам водку и талоны, на которые мы можем ее купить. Мы тут же пошли к девчонкам на филологический факультет и поменялись с ними: мы отдали им свои талоны на сахар, а они нам - свои талоны на водку. Не все девчонки были готовы на такой обмен - были и плохие девочки в нашей общаге. Но мы дружили только с хорошими. С плохими мы просто пили. Их водку.
   Но не будем отвлекаться - запасы пресной воды и водки были пополнены, и мы двинулись в путь.
  
   Дорога навстречу солнцу и мечте
   В зеркале Арктики видно, кто ты есть и какова цена твоей личности, твоих поступков, твоего ума и таланта быть человеком. Чувство Арктики -- это подарок судьбы, особенно в 19 лет, это -- божественное богатство и морозоустойчивость к "общественным мнениям.
   Юнна Мориц
   В Домодедово нас ожидала приятная встреча - нас пришла провожать Ольга - девушка-искусствоведка из тех, которые никогда не отказывались от талонов на сахар. Она принесла с собой кулек черешни - очень кстати, мы ведь кроме ягеля не увидим в Заполярье никаких растений...
   Вылетающие на Чукотку очень сильно отличались от остальных пассажиров, которые подходили к очереди на регистрацию и вкрадчиво спрашивали: "Извините, это очередь на Крыжополь?" или еще куда-нибудь. Суровые северные люди вели себя по-другому. Они подваливали морской походкой и развязно, с утвердительной интонацией басили: "Че, мужики, на Чукотку летим!" Это звучало примерно, как: "Ну че, допрыгались? Теперь посмотрим, кто кого!!!"
   Вначале мы летели до Анадыря - семь с половиной часов прошли как несколько минут. С первого раза не смогли приземлиться из-за плохих метеоусловий, чуть-чуть покружили. Наконец ласковый голос стюардессы сообщил, что мы приземлились, и что температура за бортом +6. В Москве-то - начало лета, жара. Наш попутчик из Боржоми обернулся и в ужасе переспросил с грузинским акцентом: "Сколько градусов???"
   Кто видел аэропорт Анадыря начала 90-х - тот никогда его не забудет. Спускаясь по трапу самолета, с веселящим восторгом смотришь на этот сарай и понимаешь, что вот наконец-то и сбылась твоя мечта о великих приключениях! А размашистая неграмотная надпись белой краской на стене немного предостерегает и одновременно вдохновляет на подвиги: "ЕбОнутым нет покоя!" Мы с Андрюхой переглянулись и понимающе заулыбались... Добро пожаловать на Чукотку!
   Ступая на землю Чукотки, испытываешь то же чувство, как будто открываешь обложку приключенческого романа. Бросив вещи в аэропорту, мы поплыли на катере "Капитан Сотников" на противоположную сторону залива, в город. Интересно, кто у нас в стране рисует планы городов? Аэропорт - на одном берегу, город - на другом. Летом из аэропорта в город добраться можно только на пароме, зимой - на санях, в межсезонье - никак... Люди здесь на каждом шагу тренируются в преодолении трудностей. Здесь, на Чукотке, наверное, специально выводят специальную выносливую и неприхотливую породу людей!
   Всю дорогу, пока плыли до города, мы наблюдали за резвящимися серыми китами. На их спинах сидели, крепко прицепившись, белые симпатичные детеныши. Мы так искренне восторгались этим зрелищем, что местные чукчи на корабле смотрели на нас с таким же интересом, как мы на морских чудищ.
   На палубе стояла симпатичная девушка в красном платье и любовалась закатом. А я невольно стал любоваться ею на фоне заката. Не помню, как я оказался рядом и спросил:
   - А вы не знаете, что это за такие удивительные животные резвятся вокруг нас?
   - Нет, не знаю, - пожала она плечами, пытаясь разглядеть что-то в моем лице.
   - Вы, наверное, не биолог?
   - Нет, я юрист.
   - Ого! А вы здесь работаете, в Анадыре?
   - Я еду сюда работать прокурором. А вы кто?
   - А мы - ученые, этнографы, едем в экспедицию изучать местных жителей - чукчей и эскимосов.
   - А вы откуда?
   - Мы из Московского университета, а вы?
   - А я закончила Свердловский.
   - А вы где живете?
   - Я получила квартиру в городе, а вы?
   - Мы пока не знаем - первый раз здесь.
   - А сколько вас?
   - Нас всего двое, - с надеждой сказал я, уже понимая, куда клонится беседа.
   - Ну тогда я могу вас пригласить к себе - не мотаться же вам по гостиницам...
   - С радостью приму ваше приглашение. Кстати, мы не познакомились... Вас как зовут?
   - Ольга
   - Очень приятно...
   И я жестом позвал Андрюху присоединиться к нам, шепча ему на ухо:
   - Вот чем не мистика - в Москве нас провожала Ольга, и здесь мы едем ночевать к Ольге. Это ж не просто символично - в этом есть какой-то тайный смысл. К тому же у этой Ольги - смотри - платье цвета черешни...
   Андрюха лишь посмотрел на меня с легким упреком, вздохнул и многозначительно покачал головой.
   Вокруг тем временем проплывал суровый чукотский пейзаж, о котором лишь читали в детстве: оскаленные горы вокруг залива напоминают нижнюю челюсть мифического чудовища. Мрачное плотное небо так давит на море, что вода способна лишь на мелкую дрожь, не в силах поднять волну. Равновесие двух стихий - до самого горизонта. На берегу залива к подножию скалы как ракушка прилепился город. Полное отсутствие всякой зелени: лишь голые скалы, серые пятиэтажки, пустые улицы. Скрежет строительной техники нарушает тишину, но не придает жизни этой картине. Город - совсем небольшой, все дома-пятиэтажки - на сваях, чтоб снегом не заносило.
   Ольгу встречал на берегу капитан милиции. Она нас представила ему, и я, чтоб произвести впечатление, вытащил свое волшебное экспедиционное удостоверение, подписанное Председателем Совета Министров СССР, которое начиналось словами из далеких революционных годов:
   "Ко всем Советским, Партийным и хозяйственным органам, а также к командованию воинских частей. Предъявителю сего удостоверения оказывать всевозможное содействие..." Насчет капитана не знаю, но Ольга впечатлилась - в этом я уверен. А я уже был впечатлен и до этого: из головы не выходило ее красное платье. Оно меня дразнило как быка на корриде...
   Дойдя вместе до ее квартиры и запомнив место, мы с Андреем пошли гулять по городу. Как подсказывал мне мой, хоть и небогатый, полевой опыт, начинать движение нужно сверху вниз, поэтому мы отправились прямиком в горисполком - к местному начальству. Там мы познакомились с Вильдяйкиным Владимиром Сергеевичем. Он постарался вникнуть в наше положение и позвонил в поселки Эгвекинот и Ванкарем, чтобы предупредить о нашем прибытии (по документам, я должен был провести работу в Ванкареме, а Андрей - в Эгвекиноте). Он дал нам много напутствий и сказал, что неплохо было бы в Ванкареме чем-нибудь помочь - что-то построить, ведь кроме этнографии, нужно еще и делом заниматься:
   - Своими насекомыми успеете еще заняться, а вот сарай отремонтировать - от этого польза будет!
   - Мы к насекомым не имеем отношения!
   - А при чем тут этнография тогда?
   - Нас чукчи интересуют, а не насекомые!
   - А чукчей - сарай! Вот и договорились! - и он сунул нам свою мозолистую руку для рукопожатия. Мы не стали возражать.
   После разговора с председателем горисполкома мы с Андреем, здраво рассудив, решили внести коррективы в планы нашего московского руководства и немного изменить маршрут: зачем по отдельности делать работу в разных поселках, когда можно тот же объем делать вместе вначале в одном, потом в другом поселке. Ведь от перемены мест слагаемых сумма не изменяется!
   Потом мы решили сходить в кино, хотя нас отговаривали, предупреждая, что "там собирается борзота". Мы поблагодарили за совет, но все равно пошли. Или мы не искатели приключений???
   Давали "Комендантский час". Зрителей было всего пятеро - видимо, кино здесь не является "важнейшим из искусств". Пока шел сеанс, за дверями кого-то жестоко мудохали. Зашла маленькая девочка, и мама сказала ей: "Садись сюда, а то там тоже кого-то бьют". Раздавались удары и крики, процесс продолжался. Потом хлопнула дверца машины - похоже, милиция. Когда мы возвращались домой, тут и там встречались разбитые морды местных жителей - зрелище удручающее.
   Зато дома у Ольги нас уже ждал роскошный ужин: соленая горбуша на закуску, копченая оленина и вареная картошка - это самый дорогой на Чукотке продукт. Мы с Андрюхой единогласно решили судьбу нашей первой бутылки водки, выставив ее на праздничный стол. Ольга восприняла это как должное, без жеманства - все-таки настоящий прокурор, а не кисейная барышня. Очередной раз мы вместе отметили прекрасное начало нашей экспедиции...
   ...На завтрак Ольга приготовила яичницу с салом. Мы с Андрюхой уплетали за обе щеки, а она сидела в халате, облокотив голову на руки, и с улыбкой наблюдала за нами. Нет, все-таки она не похожа на прокурора. Это вчера она была прокурором, а сегодня - просто добрая милая девушка. Даже уезжать жалко. Эх, если бы не эскимосы... но пришла пора прощаться - нам нужно переправиться на тот берег в аэропорт, чтобы лететь дальше на Север. На прощание Ольга все-таки напомнила о том, кем она работает:
   - Если не дай бог что случится нехорошее - сразу же связывайтесь с Анадырской прокуратурой! Чем могу - помогу.
   - Спасибо, не волнуйся! С нами не может произойти ничего нехорошего!
   Уже на улице по пути к парому Андрюха спросил:
   - Ну, и как самочувствие?
   - А как оно может быть? В порядке!
   - Все-таки выпили две бутылки!
   - Как две? Мы ж одну выставили!
   - Ну да, мы одну и Ольга одну - получается две!
   - А я и не заметил...
   - Ты знаешь, мне уже тоже очень нравится эта экспедиция!
   В аэропорту первым делом пошли в кассу, чтобы взять билеты до Эгвекинота и Ванкарема.
   Но кассир отказалась продавать мне билет по причине того, что у Андрея в командировке отсутствовал пункт Ванкарем. Тщетно мы пытались объяснить суровой тетеньке, что эти идиоты академики в Москве забыли напечатать в командировочное удостоверение один населенный пункт. Но она была неумолима - видимо, наслушалась уже таких историй.
   - Так что же делать? - причитали мы вслух. Решение неожиданно было подсказано самой кассиром:
   - Вот если бы здесь аккуратно допечатать - тогда пожалуйста!
   И тут, почти как Архимед, я закричал "Эврика!!!" и предложил срочно поехать в поселок Угольные Копи, что рядом с аэропортом, и найти какую-нибудь контору с печатной машинкой.
   ...Такого засранного пейзажа я не видел никогда в жизни. Белый человек изрядно загадил Чукотку - кругом груды металлолома и прочих отходов его жизнедеятельности. Хорошо, что холода консервируют запахи...
   Шли по улице и искали вывески - наконец-то встретилась какая-то местная администрация. Там даже секретарша была - Алина Викторовна - еще достаточно молодая и совсем не страшненькая. Мы не только отметили там свои командировочные удостоверения, но и впечатали недостающее слово. Не обошлось тут без изрядной порции лапши, которую пришлось элегантно развесил на ушки Алины:
   - Добрый день, красавица!
   - Ну здравствуйте, вы кто ж такие будете?
   - Мы - ученые из Москвы, а будем академиками. Нам небольшая помощь нужна! Вот тут надо одно слово напечатать!
   Она чуть ли не в истерике ответила, что завтра как раз тоже в Москву летит и даже может привет кому-нибудь передать.
   - Значит, мы практически земляки! - резюмировали радостно мы, забирая готовые откорректированные командировочные, - спасибо вам большое!
   Зарегистрировались на рейс уже по-умному - дважды взвесили один легкий рюкзак, а тяжелый отставили в сторону, чтоб не платить за перевес. Нужно же экономить экспедиционные средства.
   После регистрации расположились на креслах, я достал книжку на английском и уселся почитать. Ко мне тут же подошли три местных девушки и попросили посмотреть книжку. Это был первый контакт с коренным населением. Интересно, они из оленных или береговых чукчей? Девушки повертели книжку в разные стороны - явно изнывали от скуки в аэропорту, ожидая не первый день своего рейса. Как хотелось их расспросить обо всем, но я не знал, с чего начать. Вот так они разглядывали книжку, а я разглядывал их и фантазировал: где они живут? В ярангах? Или в домах? Что они едят на завтрак? Рыбу или оленину? Кем работают?..
   Через час, если все идет по плану, мы должны уже совершить посадку в аэропорту Залива Креста, рядом с поселком Эгвекинот - следующем пункте по пути нашего следования. Залив Креста, как и Анадырь, находится на побережье Тихого океана. А нам еще нужно добраться до Северного Ледовитого.
   Как радостно щекочет душу название "Залив Креста" - сразу представляются отряды первопроходцев, которые идут и идут сквозь пургу, чтобы присоединить к России новые земли. Залив Креста... это не то, что Москва-Сортировочная...
   ...Из другой реальности, в которой я плечо к плечу с казачьим атаманом Шестаковым отбивал атаки воинственных чукчей, меня выдернула хамоватая кассирша аэропорта, которая, проходя между рядов сидений, грубо скинула мой рюкзак на пол. Она зря это сделала, так как я в тот момент мысленно отбивал саблей проворный удар чукотского копья, и вся моя агрессия досталась ей:
   - В чем дело? Что за бесцеремонность? - В ответ она начала грубить:
   - Надо иметь мозги и не ставить рюкзак на сиденье! Порвете - будете платить!
   - А если вы разбили видеоаппаратуру в наших рюкзаках, вы тоже будете за это платить? - я нагло блефовал, ведь кроме водки, ружья и тушенки, ничего ценного там не было. Мысленно я уже повалил ее сабельным ударом на землю и поставил правую ногу на ее истекающую кровью грудь. Может быть кассирша почувствовала это, так как после моей контратаки вся как-то сразу поникла и стала очень вежливой, вкрадчиво поинтересовавшись нашими делами:
   - А что это занесло таких молодых мальчиков в наши края?
   Я хотел достать из кармана наше волшебное удостоверение-манифест "Ко всем партийным, советским и хозяйственным органам, а также к командованию воинских частей...". Но подумал, что этого мало, и что лучше я отрублю ей ее наглую голову. Увы, таких людей можно пронять только грубостью!!! Я взмахнул саблей, но кассиршу спас громкоговоритель аэропорта, который закричал визгливым голосом:
   - Рейс Анадырь - Залив Креста отменяется ввиду погодных условий!
   - Как отменяется? У нас же работа, что же нам делать?
   - До Залива Креста можно морем добраться! - посоветовал мне один из пассажиров.
   - Да? А как? - эта идея привела нас в восторг.
   - От причала корабли отходят.
   Мы помчались к причалу. Там никого не было, но от капитана парома мы узнали, что с той стороны, из Анадыря в Залив Креста уйдет сухогруз. Подкрепившись консервами с хлебом, мы разделились: Андрюха с рюкзаками остался ждать меня на причале, а я на пароме перебрался в Анадырь.
   Там уже стоял под погрузкой угольщик "Байконур", который должен был идти на Залив Креста. Я поднялся на борт "Байконура" и договорился со старпомом о двух пассажирах. Опять предоставил свое всемогущее удостоверение, не разглашая цели поездки. Этнографией здесь никто не интересовался, а наша военная форма не располагала к излишним расспросам. У меня был час времени до отбытия парома назад к Андрею, и два часа до отхода сухогруза.
   Именно поэтому я зашел в соседний магазин "Дары моря" за кефиром. Интересно, что же на этот раз подарило море жителям столицы Чукотки? Глаза рябило от бутылок спиртного. В этом году навигация завезла болгарский бренди "Слнчев бряг". Здесь свой календарь - в отличие от Восточного, летоисчисление ведется по тому, что завезли корабли за короткий период навигации. Прошлый год, говорят, был годом коньяка "Наполеон". Что будет в следующем? Одному богу известно. Кроме бренди, в магазине были консервы, масло, кефир. Я купил две консервы, кефир и банку ананасового сока за 30 рублей. Наступило время обеда. Для ритуала я выбрал удобное место, с видом на залив, откупорил бутылку кефира, взял в руку т.н. "пиццу" и принялся ждать знамения. Посланец мордовского бога недолго испытывал мое терпение. Явился он в образе персонажа из Джека Лондона - красивого крепкого мужчины лет сорока, одетого в ярко-синий костюм, который, не смотря на строгий покрой, был не в состоянии скрыть физическую мощь этого человека. Раскачивающейся походкой он направился прямо ко мне. Я пристально смотрел на него, нее переставая жевать. Точно! Он идет ко мне! Что ему нужно? По законам вестерна я должен был в этот момент расстегнуть кобуру, но кобуры у меня не было, поэтому я просто высвободил ногу из-за скамейки на всякий случай. В двух шагах от меня человек внезапно остановился и произнес: "От морской пехоты тебе привет, брат! И спасибо тебе, что ты есть на свете. Больше я тебе ничего не скажу". Он был взволнован, но трезв. Затем мы пожали друг другу руки, и я тоже сказал ему спасибо. Он развернулся и исчез так же, как появился.
   Я спустился к причалу. Ветер пронизывал, но мне было лень надевать свитер. Я лишь перемотал портянки и уселся на скамейку ждать катера. Когда тот прибыл, я забрался на верхнюю палубу, чтобы избежать билетного контроля. Пронесло. Так я сэкономил еще 200 руб. казенных денег. Завидев Андрюху на берегу, я начал неистово махать руками, давая ему понять, что мы сейчас же отчаливаем. Принял от него рюкзаки, подал ему руку, и все - мы идем обратно в Анадырь.
   Сухогруз дождался нашего возвращения - мы успели. И вот - мы поставлены на довольствие, и нам даже выделена каюта с табличкой на двери "Кок и юнга". В каюте корабля я достал свою заначку - купленную час назад в Анадыре банку ананасового сока и с грохотом выставил ее на стол. Вот уже слышится голос по рации: "Швартовой команде приготовиться к отшвартовке!" Ну вот, теперь у нас уже морская экспедиция!
   По всему выходило, что решение отправиться в путь морем было верным. И какой комфорт! Конечно, комфорт - понятие относительное. Вот, например, многие люди в городах забывают об этом и стремятся к абсолютному комфорту, что есть химера. Они из кожи вон лезут, чтобы выбрать идеальное место для своей жизни, соревнуются друг с другом в зарабатывании денег, которые тратят на новые машины и дорогую мебель. В результате они заняты этим процессом всю жизнь, а так и не могут достигнуть абсолюта - ведь прогресс не стоит на месте, и мода предлагает новые стандарты комфорта. В результате - постоянная неудовлетворенность в погоне за ускользающей линией горизонта. Другое дело мы - ценители относительного комфорта. Попадаем в какую-нибудь нестандартную ситуацию, и радуемся тому, что можем в ней устроиться максимально комфортно. Да мы просто счастливые люди! А может быть, с этим чувством просто рождаются???
   Пока Андрей кимарил, я под мурлыкание телевизора сожрал банку консервов, а то у меня уже жировая прослойка исчезла. Перед экспедицией я усердно откладывал запас, учитывая житейскую мудрость "пока толстый сохнет - тонкий сдохнет". Однако, у меня уже видны ребра. А если бы не запасы, то, наверное, кости бы уже оголились...
   Увидев на корабле официанток, я подумал, что здесь неизвестна поговорка "женщина на корабле - к несчастью".
   Нас перевели в другую каюту - более просторную, двухместную. Выдали чистое белье. О нас позаботился сам помощник капитана - молодой и здоровый парень по имени Валера.
   Открыт иллюминатор, за бортом плещется море, мы лежим на чистых шконках, и впереди нас ждут приключения - настроение - лучше не бывает... С такими мыслями мы засыпаем...
   Прекрасно выспался. Встал в 6.45 - совсем не хочется спать. Умылся, вышел на палубу, которая уже усердно драилась двумя девушками. Так вот зачем нужны женщины на корабле! Понятно! Потом я присмотрелся к девушкам повнимательнее и подумал, что, наверное, не только для того, чтоб драить палубу...
   Я сделал гимнастику на свежем воздухе и тут же почувствовал зверский голод. А Андрей тем временем дрых... В море - абсолютный штиль. Заняться - нечем. Пойду погуляю что ли по кораблю!..
   Вот уже входим в Залив Креста и швартуемся в порту поселка Эгвекинот. Я рвусь на берег, но почему-то очень долго подают трап. На палубе мы знакомимся с небольшого роста мужчиной. В соответствии с северной традицией, он представляется как начальник авиаплощадки поселка Уэлькаль и добавляет: "Чем я могу вам помочь?" к сожалению, ничем. Был бы он начальником авиаплощадки Ванкарема, или хотя бы женщиной...
   Наконец-то сходим на берег. Если бы не льдины в заливе, пейзаж был бы вполне курортным - горы, морской прибой. Около этих льдин находим выброшенную морем кухлянку (чукотская куртка из оленьей шкуры с капюшоном). Она насквозь мокрая, но зато настоящая! Интересно, какова судьба ее владельца?
   Отметив командировки в исполкоме, заходим в гастроном за едой. Покупаем абрикосовый десерт по рублю за банку (!) ведь на Чукотке инфляция задерживается на год из-за навигации. Во всей стране уже давно за рубль коробку спичек не купишь, а здесь - завезенный в прошлом году продукт стоит столько, сколько установили год назад. Просто машина времени какая-то! На банке - выпуск 1989 года, сделано в Болгарии. Как раз наши Андрей с Аманом и Тимуром были там в стройотряде на уборке фруктов. Садимся и с аппетитом поедаем этот привет от наших товарищей.
   Теперь пора искать себе место для ночлега. Вначале мы сунулись было в гостиницу, но цены быстро охладили нас. Затем - в школу, но тоже неудачно. Повезло нам лишь в общежитии для геологов - братьев по разуму. К тому же, на вахте сидела женщина-землячка родом из Куйбышева. Вначале она, как и положено всякой порядочной женщине, поломалась, а потом, как и всякой порядочной женщине, ей не оставалось ничего другого, как сдаться под нашим напором обреченных и согласиться приютить нас. Дали нам шикарную двухместную комнату и чистое белье, которое мы так и не использовали, и вот почему...
   В геологической общаге познакомились с геологами из Семипалатинска, Каменец-Подольского, Москвы и Свердловска. Они справляли девять дней по одному своему приятелю - студенту, которого в драке зарезали местные. Геологи были, как и положено, простыми ребятами, но удивительно, что геологинь было подавляющее большинство. Я до этого вечера всегда думал, что геолог - это бородатый мужик неопределенного возраста в рваной штормовке с мудро-печальный взглядом, пропахший дымом, водкой и таежными шишками. Все оказалось не совсем так. Геологини ничуть не отличаются от наших среднестатистических ПТУшниц-швей, которых однажды, как сейчас помню, привезли целый автобус к нам на картошку, где мы, пять парней из МГУ, работали как грузчики на благо родины. Эти девицы высыпали из автобуса, закурили и стали рассматривать свои ногти и нас сквозь них. Ну как такими ногтями собирать картошку?! Их задачей было собрать картошку и насыпать ее в мешки, а мы должны были эти мешки погрузить в кузов. Они стали насыпать мешки "с горокой", так что невозможно было их завязать и погрузить (килограммов по 80). Тогда мы отправили самого грозного из нас - казака Юру Заболотного, чтоб он доходчиво им это объяснил. И мы услышали такой короткий диалог:
   - Девушки! Ну сколько раз вам можно объяснять, что нужно класть поменьше, иначе мы просто не будем это грузить!
   Одна из девиц, не отрываясь от своих ногтей и не вынимая сигареты изо рта, процедила в ответ:
   - Не будете грузить? А куда вы денетесь, интеллигенция хуева?
   Заболотный развернулся кругом, мы вздохнули и пошли грузить. И правда, а куда мы денемся? Слово женщины - закон для всех, просто не все это знают. Так вот, эти нынешние геологини были очень похожи на тех, с ногтями. Интересно, а как они молотком породу в горах отбивают???
   Мы дивились, глядя на них, а они - глядя на нас. При этом нам положено было пить водку. Рисовую. Вьетнамскую. Ужасную. Я при каждой возможности сливал ее в свой кирзовый сапог - благо голенище широкое, а бедный Андрюха был лишен такого преимущества, так как был в ботинках, поэтому ему приходилось разливать этот напиток вьетнамских богов тонким слоем по столу, рискуя быть замеченным.
   Постепенно геологини незаметным образом перекочевали со своих табуреток к нам на колени и сидели как куры на насесте - на каждом колене по одной, всего четыре на нас двоих. Сливать водку в сапог стало труднее, так как они сами заливали ее нам в рот. Единственный способ остаться трезвым и сохранить ясность рассудка - занять рот чем-то другим. Я предпочел поток рассказов о древних цивилизациях. Прекрасное упражнение в красноречии. Вот Демосфен набивал рот камешками и заставлял себя говорить, а мы обвешались геологинями с водкой наготове - это еще сложнее. К тому же бороться нужно было еще и с искушением - все-таки комплексное воздействие давало о себе знать (крашеные ногти, теплые геологини на коленках, водка и т.п.). Но мы знали - нам нельзя расслабляться - мы еще не добрались до конечной цели своего маршрута, где нас ждут неизученные чукчи и эскимосы...
   Поэтому в 6 утра мы согнали наседок с колен и выдвинулись пешком в сторону аэропорта.
   Но в аэропорту нас ждало разочарование - вертолет был задержан из-за метеоусловий. От расстройства мы достали из рюкзаков сухпай для солдат бундесвера, который уже окрестили "нах остен", и моментально слопали его. Этим пайком нас - студентов - последнее время поддерживали как гуманитарной помощью. Присылают огромные грузовики и распространяют в общежитии. Абсурд какой-то. Бундесверовский паек как гуманитарная помощь для московских студентов. А может быть, нас уже давно оккупировали, просто не говорят об этом?
   Задержка вертолета объясняется просто - сливая водку в сапог, мы нарушили одну из заповедей, и потому наш покровитель Мордовский бог вмешался в череду событий и наказал нас. Делать было нечего - мы понуро побрели обратно в поселок убивать время. Жалко музей был закрыт. Пришлось опять брести в аэропорт, но на этот раз нам уже повезло - регистрация началась. Досмотра не было, поэтому ружье, патроны, ножи, топоры мы взяли с собой в салон - на материке так не получится.
   Перед посадкой в вертолет к нам подошел участковый милиционер и буквально начал нас стращать. Представляете - начальник участка - в звании подполковника! Хотя и участочек у него не маленький - наверное, пол-Франции по территории выйдет. Он рассказывал нам об ужасах, которые ожидают нас в Ванкареме.
   - Вы это, там смотрите! Аккуратнее! Нам тут ЧП не нужны! Вон студента-геолога на днях зарезали!
   - Да знаем! Вчера поминали его с геологами
   - Знаете, да не все! В Ванкареме ребята шустрые - ломают носы и челюсти, а потом сматываются в Магадан или на материк - и все шито-крыто. Вы там в контакт с местными не вступайте!
   - Ну здрасьте-пожалуйста! Как это не вступайте? У нас же работа такая - со всеми в контакт вступать!
   - Эт че за работа такая?
   - Мы этнографы, ученые!
   - Там насекомых нет! Только медведи...
   Вот опять одно и то же! Когда же у нас научатся этнографов от энтомологов отличать? Эх, знаю, что никогда!!!
  
   Но вот объявили нашу посадку...
   После этого он долго сверял номер на моем ноже с номером, записанном в охотничьем билете. Здесь все были охотниками и поэтому разбирались в таких вещах:
   - Откуда нож такой интересный взял?
   - Это из Эфиопии.
   - Че, в Эфиопии был что ли?
   - Не, друг отца там военным советником служил. В подарок привез.
   - А! Понятно. Таким только бегемотов разделывать. Хотя... для наших белых мишек тоже подойдет!
   Ну вот, всего несколько дней назад этим ножом я в общежитии указывал Татьяне на дверь нашей комнаты, а очень скоро буду разделывать белых медведей!
   И вот мы летим в МИ-8 над необычайно красивой тундрой: снег не успевает таять, заполняя все складки и подчеркивая неровности рельефа. Опять все те же сопки - прокуренные гнилые зубы чудовища, от которых еще валят клубы табачного дыма в виде облаков. А еще - эти сопки похожи на яранги с белыми снежными столбами...Мы же летим над страной яранг!!!
   Сидящий со мной маленький чукча пришел в восторг, получив возможность пощелкать моим фотоаппаратом. В благодарность он достал из кармана игрушечную машинку и дал мне ее посмотреть. Начинаю заводить первые контакты. Рядом сидит красивая девушка-чукча. Таких густых ресниц я ни разу не видел. И волосы... такие черные... настоящая скво из романов Фенимора Купера. Оказывается, это не просто скво - а местная принцесса Покахонтас, по профессии - балерина! Танцует в государственном национальном чукотско-эскимосском ансамбле "Эргырон" (в переводе на русский - рассвет). Родом она как раз из Ванкарема и летит в отпуск повидать родителей. Вот она знает, что такое этнография! Поэтому нам есть о чем поговорить, и мы не замечаем, как подлетаем к месту: вертолет резко делает боевой разворот и начинает пикировать на узкую береговую косу, прямо как штурмовик ИЛ-2. В иллюминатор отчетливо виден маленький поселок, прилепившийся к узкой полоске земли, с обеих сторон сжатой морем. Из всех домов как по команде выскакивают местные жители и устремляются к точке предполагаемого приземления. Меня охватывает тревожное чувство - с какой целью они так резво бегут к нашему вертолету? Что у них в руках? Копья, гарпуны, луки со стрелами??? Не есть ли это тот самый героический конец этнографа, который я иногда видел во сне - что-то похожее на картину о мученической смерти святого Себастьяна...?
   И вот вертолет коснулся земли, я не отрываюсь от иллюминатора. Нас окружают плотным кольцом, но близко не подходят, так как лопасти пока неистово отбиваются от толпы, как гладиаторы своими мечами. Пригляделся - гарпунов нет. Будем выходить...
   С трудом прокладываем себе дорогу сквозь плотную стену аборигенов, жадных до новостей. Ничего себе! Некоторые - в настоящих кухлянках из оленьей замши. И лица - как с картинок прошлого - глаз не оторвать. В поселке нет ни театра, ни цирка, и единственное живое событие, связывающее людей с внешним миром - прилетающий в хорошую погоду вертолет. Балерина попрощалась со мной и сказала, что найдет меня и придет в гости.
   А нас уже, оказывается, встречают! Сам предисполкома Козик Леонид Кириллович представился и протянул нам ключи от комнаты:
   - Вот, пока располагайтесь в этом "бичушнике" - тут старатели живут.
   Мы осмотрелись - в комнате уже стояло 5 коек и валялась куча вещей.
   - Спасибо! Только вот бы что-то с письменным столом придумать... - начал было я
   - Вы лучше это, вступайте в артель - по строительству поможете. Да и денег заработаете. А ваша наука и всякие букашки могут и подождать! Будете вкалывать по 12 часов в день - буду платить по 60 рублей в день!!!
   - Двенадцать часов не можем! Нам свою работу надо сделать! Давайте нам одну ставку на двоих! Тогда мы все успеем!
   Мог ли я тогда предполагать, что всю свою будущую жизнь с того момента я буду сталкиваться с этой дилеммой и бороться с собой и окружающими, отстаивая свое право изучать букашек. И кому, кроме меня, решать - подождет меня наука с букашками или нет? Что важнее, заколачивать кучу денег по 60 рублей в день или просто стараться обойтись без них, ведь судьба малых народов меня волнует гораздо больше, чем все деньги в мире. Главное, чтоб бедным чукчам, нивхам, индейцам стало лучше, и они сохранили свою самобытность, ведь правда?
  
   Жизнь среди чукчей
   Поскольку в вопросе письменного стола я был непреклонен, то в результате нам все-таки удалось выбить для себя отдельную комнату в клубе. Это - пионерская. Здесь было аж два письменных стола и диван - такая роскошь! Диван я сразу же уступил Андрею, как самому крупногабаритному члену экспедиции. Себе и так найду что-то подходящее. Директор клуба Лариса Аркадьевна очень помогла нам с самого начала - достала самовар, плиту, обогреватель и разрешила полностью здесь распоряжаться. Потом пришла ее маленькая дочка Настя и привела с собой двух подружек. Мы сразу же подружились. Вначале они поинтересовались нашим семейным положением на всякий случай, но сформулировали этот вопрос очень необычно:
   - Скажите, а за вас замуж еще никто не вышел? - и столько было мудрости в этой формулировке, ведь, если так посмотреть на моих друзей, почти никто из них не женился по своей воле - за них действительно кто-то взял и вышел замуж.
   - Нет, за нас никто замуж пока не вышел, и мы ни на ком не женились.
   - А вот у меня есть один солдат! Я за него замуж выйду! - уверенно заявила 10-летняя девочка.
   А потом самая маленькая из них определила:
   - Вы - чукчи, я знаю!
   - Молодец, а как ты догадалась? - спросил я с любопытством
   - У вас коричневые глаза и ружья есть собой. У русских глаза голубые и нет ружей!
   После этого мы открыли тушенку и предложили всем угощаться. Девочки скромно отказались, а мы с Андреем с аппетитом съели всю банку. И вдруг Настина подружка переменила о нас свое мнение и воскликнула:
   - Нет! Вы - не чукчи! Вы - русские!!!
   - Это почему ты так решила? - осмелился я спросить.
   Примерно таким же тоном, как Холмс произносил свое знаменитое "элементарно, Ватсон!", девчонка ответила:
   - Вы тушенку съели, а жир оставили! Чукчи жир ни за что не оставят!
   Ведь точно - "жирная пища занимает особое место в рационе северных народов, которым необходимо большое количество калорий для поддержания жизнедеятельности в условиях холодного субарктического климата". Это же основы этнографии для первокурсников!!!
   В первый день мы отрубились спать в 8 вечера и проспали 12 часов. Поскольку диванчик я уступил Андрею, то для себя принес из соседнего кинозала 4 сколоченных в ряд стула. Залез под подлокотники, руки свесились до пола. Когда проснулся - руки так затекли, что не мог пошевелиться. Конечно, не очень удобно, но нам не привыкать. Спали в спальнике и в ватниках. Это же не Крым и даже не Сахалин - здесь есть своя полярная станция, а в море в середине лета плавают здоровенные льдины.
  
   Работа
   Прежде чем начать работу, нужно распределить обязанности. Я уже как опытный этнограф целиком взял на себя опрос населения, а Андрею досталась аналитика, переписывание похозяйственной книги и составление картотеки - то, чем я занимался в прошлом году в совместной экспедиции с Артемом.
   Итак, первая вылазка в писках информаторов. Сразу идти по домам духу не хватило - захожу в контору. Здесь сидит человек, как две капли воды похожий на российского губернатора Аляски Александра Баранова. И зовут его тоже Александр, только Мельников. Интересно было бы проследить и его генеалогию, но нам нужны генеалогии коренных жителей - чукчей и эскимосов. Вздыхаю и выхожу на улицу - смотрю - идет странный персонаж, похожий на Кожаного Чулка - бледнолицый охотник в меховой кухлянке, длинные седые волосы ниспадают на плечи. Лицо испещрено морщинами, на плече - ружье-оленебой.
   - Здравствуйте!
   - Ну здравствуйте!
   - Вы на охоту?
   - А куда ж здесь еще, как не на охоту?
   - А с вами можно поговорить?
   - Так ты ж уже разговариваешь!
   - А вас как зовут?
   - Марчук моя фамилия, а зовут меня здесь Марчукча!
   - Это почему так?
   - Потому, что я с чукчАми с этими уже двадцать лет живу и сам как чукча стал...
   - А до этого где жили?
   - С Украины я родом.
   - А как сюда занесло?
   - Да вот занесли... По своей воле сюда не приезжают!
   - Ну почему же, некоторые приезжают... - начал было я.
   - Ну дураки если только, - оборвал он меня ехидно. Разговор не клеился. Но вдруг Марчукча, раскурив папиросу, сам прорвал плотину недоверия и начал рассказывать. Видно было, что один и тот же текст он пересказывает уже сотый раз:
   - Дело давнее. Был я крестьянином, пахал и сеял, сеял и пахал. Агроном у нас в колхозе появился, еврейчик из города. Говорит: "Неправильно сеешь!" А что неправильно? Говорит: "Ты не просо сей, а пшено, без шелухи!" "Так не взойдет!" - говорю. А он говорит: "Слушай, что тебе агроном приказывает!" Ну я и посеял, дурак. А что мне было делать? Пшено ясное дело не взошло. Вот я за вредительство и загремел в Магадан на полный срок...
   - А полный это сколько?
   - Четвертной! 25 годков в Магадан! Мало кто столько выдюжит. Но меня бог миловал. Из Магадана куда? На Украине меня никто не ждет. Тут к чукчам подался. Охотником стал. Песца бью. Все сдаю колхозу. За шкурку дают 25 рублей. Но все сдавать надо. Если сам "налево" пустишь - опять под статью пойдешь. Даже рыбы не дают продавать, все сдавать надо.
   - А кто не дает?
   - Кто? Да местные "короли" - секретари да председатели. Небось видел уже...
   - Знаком...
   - Вот они только и живут здесь...
   - А чукчи?
   - Эти-то? А шо о них говорить? Им все можно. Работать они не любят. В запой уйдут - и вся работа. Даже выговор им не влепят за это. На охоте могут стрелять все, что хотят, без ограничений...
   - А кто на охоте попадается? - поспешил я перевести разговор с нелюбимой темы на любимую.
   - Да кто только не попадается! От волка до белого медведя! Но с медведем надо осторожно. И стрелять его нельзя - в Красную книгу занесен, и не стрелять нельзя - уж слишком опасен. Вот и ждем, пока он в поселок не зайдет - тогда уже наверняка можно валить. А если уж он в поселок повадился - знамо дело - людоед значит. У нас каждый год кого-то задирает. Не дай бог встретить. Хитрый собака. По одному пути дважды не ходит. Если в дом зашел через дверь, то выходит в окно. А силища у него - страсть какая! Как даст лапой по бочке с горючим, она аж мнется и укатывается, это 300 литров-то! А нерпу он у лунки, у проруби поджидает. Нос лапой закрывает и ждет, когда она вынырнет дыхнуть. Тут он ее за морду и хватает. И потом через лунку вытаскивает то, что пролезло - заодно и потрошит ее так. Съедает всю без остатка...
   Так мы беседовали долго, пока шли вдоль берега Ледовитого океана, а там дремала суровая неизвестная еще мне стихия. Как же это они так могут? На таких утлых лодочках уйти в такое холодное море и скитаться неделю в поисках дичи... А у нас анекдоты про чукчей рассказывают. Попробовал бы хоть один из тех шутников составить компанию чукотским охотникам! Вот тогда бы я его зауважал. Вот бы мне попробовать!
  
   Материальная культура охотников Заполярья
   Работа закипела! За сегодняшний день удалось составить 17 генеалогий, а Андрей сделал на них карточки. Познакомился с интересным человеком - Кавры Иваном Васильевичем. Он чукча-охотник, сейчас на пенсии. Когда я зашел в дом, он сидел плел сети. Я вкратце изложил суть дела, а он выразил сомнение в том, сможет ли помочь. Я уверил его, что сможет, и мы начали разговор. На самом деле Иван Васильевич был просто кладезь! Находка для этнографа. Он столько всего знает! Когда мы закончили разбираться с генеалогиями, он начал показывать мне традиционные орудия добычи. Во-первых, меня заинтересовали лыжи-ракетки, которые до этого я видел только на картинках. Затем - всевозможные скребки и ножи для выделки шкур. Здесь были и "мужские", и "женские" ножи - весь арсенал. А вы знаете, например, почему замша для одежды, изготавливаемая чукотскими женщинами, славится своей мягкостью? Это потому, что они обрабатывают ее своими ... зубами. Всю поверхность ткани тщательно пережевывают. Это адский труд, именно поэтому к тридцати годам у женщин все зубы уже стачивались под корень...
   Потом, к моему все более возрастающему восторгу, Иван Васильевич достал гарпуны. Вы знаете, как северные охотники умудряются одолеть самого большого животного - кита, причем в его стихии - в воде? Все это - благодаря этому удивительному изобретению - поворотному гарпуну. Кривой наконечник входит под кожу животному и, повернувшись там, застревает, как пуговица в петле одежды. Кит ныряет и разматывает шнур, к противоположному концу которого привязан поплавок из шкуры нерпы. Несколько таких поплавков затрудняют его движение и изматывают его, после чего он становится добычей людей. Эта гора мяса спасает жизнь целому поселку, обеспечивая его мясом и жиром на всю зиму.
   А вот, наконец, кульминация - праща и бола - орудия охоты, которые были распространены у американских индейцев. Старик утверждал, что у чукчей бола "была всегда", и называют они ее "эплекхытет" - по-русски значит "паук". Бола представляет собой несколько грузиков (зубы моржа) на шнурках, соединенных в одной точке. При броске в воздух эти грузики раскрываются в воздухе как ладонь с пальцами и покрывают площадь около квадратного метра. При попадании в птицу грузик со шнурком обматывается вокруг крыла или головы, и птица падает. Гениальное изобретение. А вот и праща, из подобной библейский Давид убил великана Голиафа. Чукчи называют пращу "вьевье". Описание этих орудий встречаются у исследователя Чукотки Богораза. Я пришел в восторг от увиденного, а Иван Васильевич стал учить меня владеть пращей. Поначалу было непросто, но в результате я освоил навык и научился зашвыривать камень далеко-далеко в море. Правда, попасть в цель, как это делал старик, для меня было пока невыполнимой задачей.
   После упражнений Иван Васильевич с женой тетей Наташей угощали меня чаем. Старики показывали мне фотографии и рассказывали об истории своего рода. Тетя Наташа - из тундры. Ее отца посадили в тюрьму во время раскулачивания - а он ведь даже не знал, что это такое. Там в тюрьме он повесился на поясном ремне... И чем же наша колонизация отличается от колонизации Американского континента? Судьба чукчей ничем не отличается от судьбы апачей, команчей, навахо...
   Ну все, пора уходить! Жалко. Зато Иван Васильевич пригласил меня на рыбалку - нужно будет пойти далеко от поселка вдоль берега океана и провести там пару суток.
  
   День молодежи
   Сегодня в поселке праздник - день молодежи. К этой категории причисляют себя все без исключения - от вульгарных малолеток до скрюченных старух. С утра к нам начали стягиваться активисты с самогоном и ужасной на вкус брагой. Поневоле пришлось участвовать в каких-то дурацких конкурсах, а затем гремели танцы до утра, хотя какое к чертям утро в полярный день?
   В нашу "пионерскую комнату" постоянно кто-то врывается и просит пить. Мы открыли трехлитровую банку сока и предлагаем стаканы. В ответ гости гордо заявляют: "Не надо стаканов! Мы - чукчи!" И с этими словами пьют прямо из банки.
   Нужно спасаться из этого вертепа. Как раз в гости пришла Жанна-балерина, с которой мы вместе сюда прилетели. Она вытащила из пакета кастрюлю с котлетами и бутылку водки, гордо демонстрируя этикетку с надписью "Русская". Мы с Андрюхой приняли это как комплимент. Быстро съев котлеты и оставив водку на столе в качестве отвлекающего маневра, я взял Жанну за руку и быстро вывел ее на улицу.
   - Может быть, к океану пойдем погуляем, - применил я отработанный прием. Да и куда еще было идти - ведь океан был со всех сторон...
   - А пойдем! Я тебе бывшую погранзаставу покажу, хочешь? - ответила она, нежно смотря в глаза и почти касаясь меня своими волшебными ресницами. Никогда в жизни я не предполагал, что слово "погранзастава" может вызвать такой взрыв романтических чувств, горячей волной которого меня накрыло в этот момент...
   Больше мы ничего не говорим, а просто идем, держась за руки. Вот мы доходим до смотровой вышки и молча, как будто обо всем уже давно договорились, лезем на самый верх. Потрясающая картина! На Сахалине я уже видел это - мягкий изгиб горизонта, доказывающий всем, что Земля круглая. Но тогда этот восторг я испытывал один, а сейчас нас двое, и мы как будто заряжаем друг друга электричеством. Там, за горизонтом, лежат неведомые мне страны. Совсем близко - Аляска, а там, слева - Северный полюс... Но каким бы бескрайним ни казался горизонт, каким бы бездонным ни был океан, все же они не могут в этот миг соперничать с глазами балерины, в которые я окунаюсь с головой и надолго теряюсь.
   ...Жалко, что на Севере в полярный день сумерки не наступают... все же пришло время спускаться. Мы подходим к убогому ветхому деревянному сараю - он служил у пограничников оружейным складом. Сарай обнесен бочками из-под горючего, которые наполнены крупными камнями - чтобы штормом не поломало здание.
   После заставы начинается место древнего поселения, где до сих пор можно увидеть остатки строений из крупных китовых костей. Рядом вырыты ямы, где в вечной мерзлоте хранятся продукты - специально закапывается мясо, чтобы прокисло. В таком виде старики употребляют мясо - "кхопаль" в пищу. С непривычки вы этого сделать не сможете, молодежь тоже воротит нос. Но раньше это был распространенный на севере способ ферментизации пищи.
   Проходя в обнимку вдоль берега, где сушатся перевернутые охотничьи байдары и вельботы, встречаемся с интересным стариком по имени Вуквувье. Говорят, что он участвовал в спасении полярников-челюскинцев в 1935 году - на собачьих упряжках ездил на дрейфующую льдину и вывозил оттуда людей. В молодости Вуквувье обладал удивительной меткостью и недюжинной силой - он не стрелял нерпу в море, а оглушал ее, метко бросив ей прямо в морду деревянную колотушку. После этого в одиночку затаскивал ее в свою байдару.
   Старик пристально посмотрел мне в глаза, потом посмотрел на девушку, которую я обнимал, после этого закивал головой и без слов, жестами, стал объяснять мне, что я должен взять и затащить ее под байдару. Он делился со мной своим богатым опытом прошлой жизни - наверное, так поступали их предки на протяжении столетий. Такому в университете не научат. Только в экспедиции! если бы вы видели, как радостно хохотала при этом балерина!!!
  
   Охота на уток
   Сегодня утром я был дежурным по кухне. Осмотрел нашу небогатую утварь - пару пустых консервных банок из-под тушенки, служивших нам мисками, и проверил запасы продовольствия - банку крупы и горбушу среднего размера. Из головы я сварю уху, остальное пожарим.
   Вышел на улицу - перед каждым домом стояла пустая бочка из-под горючего, наполненная пресной водой - такая же консервная банка, из которой мы едим, но только большая - 300 литров. Из нее берут воду для мытья и готовки, ведь никакого водопровода или колодца здесь нет. Я как обычно сделал зарядку и облился водой до пояса. После этого сполоснул посуду и задумался. Надоела эта рыба - не пора ли пойти на охоту? Вот бы сварить шулюмчик из дикой утки! Как раз чукчи говорили, что "утка вот-вот должна пойти". Я взял ружье и пошел спросить, где можно ее стрелять.
   - Как где? - недоуменно переспрашивали чукчи, - где увидишь, там и стреляй!
   - Ну куда нужно отойти от поселка, чтобы стрелять ее?
   - Зачем уходить? Прямо из дома и стреляй! Но только подождал бы - она вот-вот пойдет!
   - Ну она же и так летает!
   - Это не то! Когда пойдет - много будет!
   - А мне много не надо - только на супчик!
   И я стал ждать. Показалась стая, я вскинул свою одностволку и прицелился в вожака, который вел клин прямо на меня. Раздался выстрел, было видно, как вожак потряс головой, как бы отряхиваясь от дробин, и продолжил движение.
   - Что за ерунда? - воскликнул я, второго ствола у меня не было, и стая уже улетела.
   - Ты зачем северную птицу в лоб бьешь? Так ты не возьмешь ее! У нее перо как броня.
   - А что же делать?
   - Эх ты, охотничек! - посмеивался старый чукча, не выпуская курительной трубки изо рта - нужно дать им пролететь над головой и бить в угон, в хвост! Тогда дробь зайдет под перо!!!
   - Ну я ж точно попал! - пытался я оправдаться.
   - Попасть мало - надо взять! - приговор старика был неумолим. Я расстроился, а он продолжил:
   - Ничего, вечером пойдет утка! Вот тогда будет тебе суп!
   - Вечером - это осенью что ли - попытался пошутить я насчет полярного дня.
   - Не, осенью рыба пойдет, а вечером - утка...
   Век живи - век учись. Старик оказался прав. Прошло немного времени, и меня поразила картина, которую я увидел. Все небо почернело от огромного количества мигрирующей птицы. Утки было столько, что было жутко с непривычки. Она летела низко и застилала горизонт.
   И вот тогда началась настоящая охота! Чукотские охотники на утку делятся на 3 категории - активных, ленивых и хитрых. Активные берут болу или пращу и, как их доблестные предки на протяжении последних 10 тысяч лет, ловко бросают эти орудия в скопления утки. Сегодня промахнуться было почти невозможно, и я с восторгом наблюдал, как работают древние метательные орудия в ловких руках молодых и старых чукчей.
   Вторая группа - ленивые охотники. Они не хотят попусту бросать вверх камни, поэтому находят длинный шест или доску и ставят ее вертикально. Птица в потоке, летя низко, не успевает сманеврировать и уйти от удара, поэтому время от времени какая-нибудь утка врезается в доску и, оглушенная, падает на землю.
   Третья группа охотников - хитрые. Они просто берут бутыль самогона и идут к ЛЭП - линии электропередач. Садятся под электростолбом и наливают по первой. Вот выпили по первой, и вдруг - дзынь - зазвенел как струна электропровод. Надо лишь встать и пройти вдоль провода. Нашел - принес - налил - выпил - романтика охоты!
   Пока я думал, ка какой группе мне примкнуть, ко мне подошел все тот же старик и, хитро улыбаясь, вручил двух уток:
   - На, вари супчик!
   - Ух ты! Спасибо! А как вы их?
   - Камешком, - ответил он просто, показывая на гальку под ногами.
   - Тогда приходите к нам попробовать!
   - Может и приду, - ехидно прищурился он в ответ. Со своей трубкой во рту он так напомнил мне моего любимого покойного деда!
   - Андрюююхаааа!!! Сегодня едим шулюм из дичи!!! - восторженно орал я. По нашим правилам, дежурный готовит еду в течение всего дня, а посуду моет другой. Я радостно пошел к берегу океана потрошить утку. В глубине души свербило чувство неудовлетворенности от того, что эту утку добыл не я. Со своим ружьем не смог, а старик сбил ее камнем. Но потом я убедил себя, что это даже лучше - утка сбита первобытным способом, а значит и шулюм получится настоящим, первобытным и волшебным.
   Я тщательно ощипал утку, промыл и почистил потроха - ничего не должно пропасть в экспедиции. Кишки выкинул в море, сказав рыбам, что я их благодарю за то, что они нас кормят: по-моему, я уже становлюсь чукчей. Глядя на море, я задумался. Когда смотришь на это море, то становится страшно. Как люди выходят на охоту и скитаются неделями по этим суровым просторам? Как они умудряются выходить победителями в схватке со стихией и с огромными животными? Как первобытный человек начал охотиться на китов в их естественной среде обитания? Это просто подвиги титанов из того же разряда, как и охота на мамонта. Сегодня для охоты на кита используются противотанковые ружья времен отечественной войны. Но каждый чукча и эскимос знают и традиционные способы охоты с поворотным гарпуном, когда кит буквально загоняется к берегу командой отважных гарпунщиков. Дело гораздо более рискованное, древнее и зрелищное, чем испанская коррида. Но по сути, символика та же - борьба человека и стихии... Пока я так мечтал, ко мне сзади кто-то подошел. Я резко обернулся - стояли три парня чукчи, один из них - рыжий.
   - Привет!
   - Ну привет!
   - Утку тебе Анкарамкытагин дал?
   - Кто? - переспросил я.
   - Анкарамкытагин! Он шаман у нас.
   - Шаман??? - удивился я. - А это как?
   - Ты не знаешь, кто такой шаман?
   - Не совсем, - притворился я. - А что он может?
   - Он? Погоду вызвать, китов приманить. Вылечить может. Он вообще убить одним взглядом может, понял?
   - Прямо так и убить?
   - Ты сомневаешься?
   - Я во всем сомневаюсь, чего не видел собственными глазами.
   - Может сомневаешься, что море холодное? - это уже была провокация, и я понимал, что нужно держать ухо востро.
   - Может и сомневаюсь!
   - А ты проверь!
   - В каком смысле?
   - Слабо ноги в море пять минут продержать? У нас если охотники в лодке перевернутся, то жизни им остается только 5 минут. Потом гибнут от холода. А ты хотя бы ноги попробуй!
   Это была проверка. Отступать было нельзя - я же знал, что такое инициация. Пожав плечами, я снял свои кирзовые сапоги, размотал байковые портяночки и внешне спокойно вошел по колено в обжигающе-ледяную воду. Сняв с руки командирские часы, я отдал их рыжему со словами:
   - Засекай!
   Ноги сразу же сковало жутким холодом. Началось сильное покалывание, стопы немели. Но я знал - мне нужно было невозмутимо стоять. Я стоял к ним спиной и лицом к Северному Полюсу. Сколько жизней унес этот холод! Сколько исчезнувших в белом безмолвии охотников! Сколько пропавших экспедиций! Холод здесь - самый главный и страшный бог. Сколько еще жертв будет ему принесено? Ног я уже не чувствовал, время тянулось долго, но спросить я не мог - нужно было пройти испытание достойно. А что, если мне как Мересьеву после таких экспериментов ноги отрежут? Но не могу же я перед чукчами сдаться. А! Аж зубы сводит!!!
   - Ну это, все, хватит! - сказал рыжий.
   Я радостно начал разворачиваться, но не устоял на ногах и упал. Непослушные ноги подкосились, но чукчи успели подпрыгнуть и поймали меня.
   - Прошло пять минут-то?
   - Да уже 10 прошло! - засмеялись ребята, и я понял, что тест пройден. Я растирал и хлестал ноги. Кровообращение возвращалось с жуткой болью, но это меня радовало, и я улыбался так, как будто меня родители отвели в кино и накормили мороженым.
   - А мы из бригады охотников. На моржа и кита ходим. Пойдем покажем тебе место, куда моржи приходят! - предложили они. Я сложил почищенных уток в свой "сидор" и пошел...
   Только в этом районе земного шара можно до сих пор увидеть древний способ охоты на моржа, который называется "покол" или "поколка". Я слышал об этом - во время лежки моржей несколько охотников неожиданно нападают на стадо и колют зверей копьями. Охота эта очень опасна - полтонны мяса может обрушиться на охотника своими длинными клыками. Невероятно! Как в каменном веке! Если же нарушается традиция и начинают охоту с нарезным карабином, то моржи потом не приходят на то место, где были слышны выстрелы. Еще русские казаки, описывая первые встречи с воинственными чукчами, отмечали, что они очень "искусны в копейном бое". До сих пор здесь в поселке можно увидеть старинные кованые наконечники копий.
   - Вот там! Видишь? Туда моржи и подходят!
   - А меня можете взять? - с восторгом спросил я
   - Тебя? Надо подумать! - неопределенно ответили охотники.
   Нужно было возвращаться готовить ужин, и я распрощался с парнями, радуясь, что пока иду на своих двоих.
   Дома я заварил такой шулюмчик - пальчики оближешь. Утки дали слой жира на два пальца толщиной. И как только я закончил варить, в дверь постучали. Открылась дверь и на пороге показался... Анкарамкытагин с трубкой в зубах. Я разглядывал его внимательнее обычного. И что в нем шаманского? Обычная черная кожаная куртка, джинсы, резиновые сапоги. Только глаза - хитрые-хитрые. В руках он держал бутыль с желтоватой мутной жидкостью и какой-то сверток.
   - О! заходите! Садитесь! - предложил я и подвинул ему стул. Он кивнул и подал Андрюхе руку.
   - А у тебя же послезавтра день рождения? - спросил он меня.
   - Вообще-то да! - ответил я, смущаясь, - а откуда вы знаете, я же никому здесь не говорил? - и только сейчас понял, что не такой уж он и старик - больше 40 лет, но точнее определить сложно.
   - Я покурю! - поставил он нас в известность и зажег трубку - а здесь подарок на день рождения: чукотская выпивка и закуска.
   - А что за выпивка и закуска? Самогон? - усмехнулись мы.
   - Самогон, да непростой. Он на мухоморе настоян. Слышали о таком?
   Мы, конечно же, слышали о галлюциногенах, которые используются шаманами на Чукотке. Мухоморы были популярны у жрецов древней Индии, у викингов и у индейцев. Вот это да! Мы с Андрюхой переглянулись. Уговаривать нас не пришлось - наше любопытство и научный интерес выступали единым фронтом, душа уже развернулась в боевой порядок и пошла в атаку на мухоморовку.
   - Ну тогда по первой - под шулюм! - предложил я тост.
   - А шулюм и правда хорош! - сказал Анкарамкытагин, получив свою порцию в консервной банке.
   - Ну тогда - чтоб между первой и второй не пролезло лезвие топора! - продолжил было я...
   - Ты не части, а то до дня рождения не дотянешь! - усмехнулся шаман, - вот, закусывай! - и с этими словами развернул сверток.
   - Что это? - вступил в диалог Андрюха, которому мухоморовка явно пришлась по душе.
   - Вы слышали, что у нас в вечной мерзлоте мамонтов находят?
   - И что, вы хотите сказать... - изумились мы
   - Я хочу сказать - пробуйте мамонтятину! И загадывайте желание, ОДНАКО! - последнее слово, я уверен, он сказал нарочно, чтоб соответствовать стереотипу.
   - Ну это же невероятно! Хотя... что-то мне напоминает эта мамонтятина. По-моему, вяленую оленину.
   - Ха-ха, мамонтятина действительно похожа на оленину! - с торжеством ответил Анкарамкытагин. А я уже перестал понимать, когда он шутит, а когда говорит серьезно.
   - А может быть мухоморовка тоже не настоящая? - опять очнулся от оцепенения Андрюха.
   - Мухоморовка - настоящая! И дух Келет, с которым мы будем общаться после этого, тоже настоящий.
   - А правда, что вы китов приваживаете? - не выдержал я и все-таки задал этот терзавший меня вопрос. Шаман затянулся дымом и, видимо, подбирал выражения. Наконец, он разродился:
   - И да и нет! - и замолчал
   - Это как-то ничего не прояснило - буркнул я, вновь разливая по рюмкам.
   - Я просто погоду делаю.
   - Как это - делаю? Предсказываете что ли?
   - Предсказывают наши соседи - вон синоптики с метеостанции. И то не всегда точно. А я - я делаю.
   После этого мы как-то незаметно напились до невероятного состояния. Это не было обычным опьянением. Анкарамкытагин казался мне каким-то синим великаном. Пол в нашей комнате начал ходить ходуном как морские волны. Я потерял осязание и не мог держать стакана, если не смотрел на него. Стоило мне отвести взгляд от руки, как она разжималась и пальцы не слушались. И еще - я чувствовал невероятный прилив сил. Бутылка не кончалась. В комнату периодически заглядывали, но увидев нашу компанию, быстро закрывали дверь.
   - Ну что ж, с днем рождения! - объявил шаман.
   - Так заранее нельзя - это будет послезавтра! - сказал я.
   - Уже настало послезавтра! - усмехнулся Анкарамкытагин, - но мне пора! После этого он так быстро вышел, что мне показалось, что он испарился чудесным образом.
   - Как послезавтра? Мы что, уже третий день пьем?
   - Выходит так! Черт, здесь же солнце летом не заходит! Когда календарь переворачивать - непонятно! Мы могли до зимы просидеть за бутылкой, а вечер так бы и не настал!
   Наш организм был введен в заблуждение полярным днем. Чукчи делают окна только с южной стороны, чтоб понимать, когда заканчиваются сутки. Как только солнце зашло за дом, значит наступила ночь. После мухоморовки в этом вообще невозможно разобраться.
   .
   Чукотский лупанарий
   Выход из мухоморного похмелья был тяжелым. Клин клином вышибают, и мы заставили себя заняться работой - пойти на опрос.
   В 50-е годы была проведена паспортизация местного населения, и примерно в то же время всех береговых охотников насильственно переселили из землянок и яранг в типовые домики. Стоят эти домики в 3 шеренги окнами на юг. Мы начали их прочесывать один за другим. На краю поселка забрел в домик, в котором живут две девушки. Они радостно ставят на стол бутылку и сдают карты.
   - А мы давно вас ждали!
   - Вот и прекрасно! Только мы пить не будем!
   - А почему бы с нами не выпить?
   - Да мы по делу пришли!
   - Это хорошо! Мне постоянно мужчину хочется.
   - О как интересно! А сколько ж тебе лет?
   - Уже скоро четырнадцать!..
   Мы с Андрюхой надолго замолчали и начало озираться по сторонам. Постепенно, привыкнув к полумраку, я разглядел многочисленные надписи на стенах. Поднявшись с табуретки, я подошел почитать. Оказывается, это автографы многочисленных гостей - в основном солдат из соседней части ПВО. В этой части почему-то служат только узбеки, туркмены и киргизы. А чукчей по обмену посылают на юг. Тут можно найти адреса, пожелания и даже картинки - почти как в древнеримском лупанарии, вот только изображений обнаженных гетер не хватает.
   - Андрюха, давай поклянемся, что не оставим своих автографов в этом Атласе Средней Азии!
   - Клянусь!
   С научной точки зрения от девушек толку было мало, поэтому надолго в лупанарии мы не задержались.
   Вернувшись домой, мы сели писать дневники. Андрей уснул за столом. Когда я подошел к нему сзади, то увидел, что он успел написать лишь два предложения: "Я сегодня занялся опросом. Сплошная экзотика". И не говори, Андрюха! Работа в экспедиции - вещь экзотическая... Ставлю ему окончательный диагноз: глубокий культурный шок. Лишь бы не перешел в хроническую форму!
  
   Светка
   Прямо рядом с клубом по соседству живет красивая молодая девочка Света. Жалко, что по генеалогиям она никак не проходит - в роду у нее кого только нет, но нет чукчей! Отец, то есть отчим - белорус. На этом банальности заканчиваются. Мама - из юкагиров - самых древних обитателей Севера, которые были здесь уже до чукчей. Мама съездила по турпутевке заграницу и познакомилась там с арабом, от него и появилась Света. У Светки есть младший брат от другого отца. Сейчас у них каникулы, поэтому они здесь в поселке, а так обычно в учебное время их всех забирают в интернат, в котором царят ужасные тюремные порядки. Старшие бьют и унижают маленьких - и как может быть иначе на земле, где тюрьмы и лагеря устанавливали свою моду и правила. Вообще, интернаты - проблема для народов Севера. Единственная возможность дать ребенку образование - это отправить его куда-то в интернат. Вот и летают вертолеты по тундре, собирая детей по стойбищам. А расстаться с ребенком на год - это значит не дать ему нужных в хозяйстве знаний, не обучить его навыкам выживания в суровых северных условиях, которые тысячелетиями передавались из поколения в поколение. Трудный выбор у людей: что лучше - обучить ребенка грамоте или научить его науке адаптироваться к природе? Характер у Светки закалился в интернате, где она как старшая заступалась за своего младшего братика. Она частенько стала заходить к нам, но просто сидела, молчала и пила чай.
   В этот раз Света пришла со своей подружкой Анжелой. Они обе звали меня в гости к Анжеле. Это была своего рода ловушка - Анжела была уже замужем, но это не мешало ей искать встреч с незнакомцами. Стоит на материке завести разговор о Чукотке, как все сразу спрашивают: "А правда, что...?" И всегда - один и тот же вопрос. Правда ли, что чукчи делятся своими женами с гостями? Вот съездите на Чукотку и узнаете! А я не расскажу.
   Раньше у чукчей встречалось "товарищество по жене", которое абсолютно превратно толкуется среди русских. Два чукчи могут вступить в сакральный союз, который предполагает совместное владение всем, что у них есть - охотничьими угодьями, оружием, пищей, жилищем, огнем в очаге, детьми и женой. Это тоже один из способов выжить в условиях снежной тундры. Жена здесь - один из символов, и далеко не самый важный. К тому же в этом вопросе предполагается взаимность. Ты - мне, я - тебе. Богораз описывал случаи, когда русские казаки и даже священники пользовались подобным радушием чукчей и приходили в ужас, когда чукчи приезжали в острог на ярмарку и требовали причитающегося им вознаграждения - предъявляли права на русских жен. Доходило до поножовщины. Ситуацию спасали русские женщины, которые с удовольствием шли по доброй воле улаживать вопрос с чукчами. В те времена выйти замуж за чукчу было престижнее, чем за русского. Чукчи были хозяева природы, а век русских в тех краях был краток и ненадежен.
   Может быть, сегодняшние свободные нравы среди местной молодежи - историческое следствие гостеприимного гетеризма, традиционного для многих регионов земного шара? Скорее всего, нет - причина в другом. Причина в том, что пришельцы извратили символику древнего обычая и навязали свои стандарты. А стандарты колонизаторов просты - бери, что понравилось и объясняй, что это - норма, что так принято у "старшего брата". Колонизаторов здесь перебывало буквально всех мастей. Мой приятель - тот рыжий охотник, свой цвет волос унаследовал от норвежских китобоев. Странно видеть чукчу с гарпуном и понимать, что перед тобой - потомок викингов, какого-нибудь Эрика Рыжебородого, может быть, основателя правящей династии России... Американцы тоже здесь немало наследили: в 20-е годы, пытаясь отложить эти земли от ослабевшей после революции России, спаивая чукчей и скупая за бесценок пушнину, снабжая их оружием и подстрекая против русских. Да и русские... Советская власть в первые свои годы все-таки навела на Чукотке относительный порядок - были побеждены главные враги Севера - голод и эпидемии, истреблявшие целые побережья. Но что потом? Система образования приносит сомнительный результат - в интернатах дети могут научиться пить, курить, заниматься проституцией. Они теряют ценности своей культуры и не приобретают ничего полезного.
   Люди без детства, проводящие свой нежный возраст в интернатских камерах, где царствует закон джунглей. Их мир жесток, он готовит их к безрадостной жизни на Севере. Здесь ничего нельзя изменить, но можно хоть кого-то вырвать из пошлой местной никчемности, из этих поселков, в которых уже пахнет мертвечиной...
   Система, построенная на дармовой рабочей силе солдат, зеков и одиночек-энтузиастов, рухнула, и народ бежит отсюда (те, кому есть, куда бежать). Конечно, убегут не все, но сама атмосфера тонущего корабля калечит души, создавая у остающихся ощущение того, что они - последние неудачники, и единственная радость - пуститься в разгул, ибо никто не знает, что будет завтра. Пир во время чумы! Поэтому в поселках все пьют от безысходности.
   Хотя, если мы приедем в рязанскую деревню, то увидим почти то же самое, только вместо Вуквутунегыргына с гарпуном в руках мы встретим Кузнецова с граблями...
  
   Тревога и спасение
   Сегодня вскочили утром, разбуженные очередью из крупнокалиберного пулемета. Выбегаю, осматриваюсь - на рейде корабль. Думаю: "Началось! Наверное, агрессия США - на этот раз со стороны Аляски заходят! Нужно организовать оборону из местных охотников, благо все имеют нарезное оружие. Военкомата все равно поблизости нет - будем партизанами. Вот и настал шанс проявить себя! Просто так на сдадимся!" Смотрю по сторонам - народ спокоен, как ни в чем не бывало. Осторожно спрашиваю - что за стрельба? А они говорят: "Да это Рашид из военной части по дому тоскует. Как совсем грустно становится, он из зенитки по айсбергам лупит". Тяжело узбеку на Чукотке...
   Пошел умываться к бочке. Только нагнулся - по бочке ударил камень размером с яйцо. Я отпрыгнул и оглянулся. На пригорке стоял маленький мальчик и радостно вертел пращой над головой, как бы приглашая к игре. Я улыбнулся и помахал ему в ответ рукой. Интересно, куда он целился? Если бы попал в голову - то все.
   В общем, рабочий день начался по-боевому. Решил уж пройтись по поселку оценить боеготовность. Для начала пошел к старателям. Они занимаются здесь стройкой нового клуба в поселке и чувствуют здесь себя хозяевами. Их тут четверо - дед Богдан из Литвы, Серега Давыдов и еще двое. С Серегой мы разговариваем не первый раз. У него великолепный полевой опыт. Он родом из Магадана и в прошлом работал с кинопередвижкой - мотался по тундре и показывал кино в стойбищах оленеводов в глубине тундры и в прибрежных поселках. Чего только от него не понаслушаешься! Он, попробовав эту жизнь, с полным правом теперь говорит: "Эта жизнь - не для меня и не для моих детей". Но он не рубит с плеча и принимает многое, что не приемлется мимолетным приезжим наблюдателем. Его поражает приспособленность местных жителей к суровым условиям северной природы.
   - А правду говорят, что чукчи не моются?
   - Да, - говорит Сергей, - они не моются. Но зимой в тундре это невозможно. Вот представь: когда я живу с ними зимой в тундре, за водой мы ходим с чукчанкой к реке и накалываем топором льда, затем загружаем им нарты и сами в них впрягаемся. Подвозим это к яранге и складываем рядом в кучу. Это - запас воды, он никуда не денется. Чтобы приготовить пищу, нужны дрова, ведь так?
   - Ну так, и в чем проблема?
   - А в том, что в тундре их почти нет. Вернее, есть, но это - не дрова в русском понимании, не поленья, а просто веточки и сучки. И чукчанка подкладывает в огонь очень экономно, сучок за сучком, ибо топливо зимой в тундре - это жизнь, и его неразумная трата - преступление. Этого топлива хватает только на приготовление пищи, но не на то, чтобы помыться. Главное - не упустить тепло.
   - А детей как же они растят?
   - Очень просто. Ребенок утром одевается в комбинезон, и весь день ходит вокруг яранги, ничем не занимаясь. Иногда он подползает к собакам, и они играют с ним, облизывая его с ног до головы. А вечером ребенок "вытряхивается" из своего костюма и кладется спать. Костюм чистится снегом, так же, как и полог яранги, который за ночь покрывается инеем - его нужно постоянно выбивать. Из полога ночью никто не выходит, чтобы не напустить холод, так как все обогревается лишь теплом человеческих тел. Даже по нужде ходят здесь же, в горшок, который выставляется из-под полога в ярангу.
   - А в тундре как они зимой себя чувствуют?
   - Пастух преследует стадо пешком. Одет он, как и раньше, в двойную меховую одежду. Никакие современные материалы не держат тепла так хорошо, как оленья шкура. Когда его настигает ночь, то он выбирает снежный холм и ложится в него, укрывается от ветра. Часа через три, когда он начинает замерзать, ему приходится вставать и продолжать путь. Так он может путешествовать дня три без перерыва, неизвестно как ориентируясь.
   - А что они едят во время переходов?
   - У пастуха с собой есть лишь маленькая котомка с сушеным или мороженым мясом. Эта сумка висит у него на спине. Она таких маленьких размеров, что иногда кажется, что он надевает ее только для того, чтоб меньше дуло в спину.
   Я отчетливо представляю себе эту сцену: старуха-чукчанка сидит на морозе и разделывает оленью тушу. Правая рука и грудь обнажены. Она ловко орудует ножом, лишь время от времени надевая правый рукав и рукавицу, чтоб согреться. Затем продолжает работу снова. Вскрывает череп и предлагает угоститься свежим мозгом - одним из немногих источников витаминов, который спасает организм от истощения...
   Потом Серега начинает рассказ про белых медведей и про золотоискателей, и про зеков. Вдруг он молча достает кружку, наполняет ее спиртом и протягивает мне:
   - Пей!
   - Без закуски не буду!
   - Тогда пошли к берегу, там как раз рыбаки копошатся!
   - Ну и пошли!
   Рыбаки только что вытащили сеть (сети там прямо с берега выталкиваются длинными шестами в море). В сети - полно рыбы. Лосося мы брать не стали, а попросили что-то похожее на селедку. Рыбаки все равно ее не берут - сорной рыбой считают. Серега махнул кружку, схватил селедку и выкусил из нее полспины, пока та трепыхалась. Крякнул и передал кружку мне. Непривычно как-то. Серега говорит:
   - Ну с непривычки конечно в соль можешь макнуть. Но где ж ее взять, соль-то?
   - Я может тогда совсем без закуски выпью! - попытался я дать задний ход и опрокинул содержимое кружки себе в рот. Но после такой дозы руки сами потянулись к селедке, и я повторил Серегину операцию. А ничего так! Вкусненько! Соль даже и не нужна. Только живая рыбка непривычно во рту дергается - хорошо, что молчит. А с другой стороны, едим же мы мороженную строганину! А здесь - совсем свежая рыба, только что из моря. Как огурцы с бабушкиной грядки!
   - Ну что, по второй?
   - А давай!
   Так я пристрастился к сырой рыбе еще задолго до открытия в Москве сети суши-баров. Я уверен, что в сырой рыбе есть какое-то вещество, вызывающее зависимость. А может быть у меня в организме гормон какой-то специальный чукотский стал вырабатываться? В общем, именно с тех пор я не могу равнодушно смотреть на сырую рыбу...
   Стоим мы медитируем, а во фляжке спирт еще слава богу не закончился. Прислонились спиной к бульдозеру, который завезен сюда для строительства клуба, но используется как такси. Дед Богдан из Литвы по пьяни катает на нем девок по поселку - никакой другой транспорт кроме гусеничного здесь не проедет. Хотя, мотоциклы еще что-то могут. Так вот, не знаю, как мы услышали - почувствовали, наверное, может быть потому, что чувства обострились:
   - Тебе кажется, или трактор дрожит?
   - Такое впечатление, что гусеничные траки клацают друг о друга, ага!
   - Ну мы и нарезались!
   - Да нет, надо в кабине посмотреть!
   - Полезли! Ух ты!
   Мы полезли в кабину, чтоб убедиться, что бульдозер не включен и неожиданно обнаружили там человека. Он был насквозь мокрый и дрожал как отбойный молоток.
   - Ты кто такой? Раздевайся! - заорал Серега и начал стаскивать с него мокрую одежду.
   Я тем временем, вспомнив рассказы деда о войне, засунул флягу со спиртом в рот человеку. У того округлились глаза, но тем не менее он присосался к фляжке как младенец к сиське. Раздев его догола, мы одели его в мою сухую куртку, а грудь и ноги растерли остатками спирта. Серега побежал за сухими штанами в балок к старателям. Пока тот бегал, человек пришел в себя и начал отвечать на мои вопросы:
   - Ты как здесь оказался?
   - Залез отогреться - от холода умирал...
   - А почему мокрый?
   - Лодка перевернулась, хорошо, что близко от берега - выплыл. А дальше пойти уже сил не было.
   - Во! А говорят, что после этого не выживают! А ты давно здесь лежишь?
   - Не знаю.
   - А кто такой, как зовут?
   - Я чукча, рыбак, Петрухой зовут. А ты кто?
   - Можешь звать меня товарищем Суховым. Повезло тебе, Петруха! Щас Верещагин сухие шаровары принесет тебе.
   Тут прибежал Серега с сухими штанами и новой фляжкой.
   - Ну че, Петруха, за твое второе рождение штоль? По первой? - и я пошел к берегу за остатками селедки...
  
   Рассказ флибустьера Петрухи
   В четверг, 19 февраля, к берегам Чукотки приблизилась дрейфующая без экипажа канадская самоходная баржа Natl II. Ее уже прозвали призраком. Корабль находится на расстоянии 70-80 километров от российского побережья, в нем более 3,5 тонн топлива.
   На сегодняшний день судно сковано льдами Чукотского моря и пребывает между поселками Ванкарем и Мыс Шмидта. Местные власти успокаивают - повода для беспокойства пока нет, разлива топлива вокруг баржи-призрака не наблюдается.
   До этого корабль дрейфовал вдоль северного побережья Канады и Аляски, однако ветром его принесло сюда. Пока неясно, что будет с ним дальше, передает Интерфакс.
  
   Комсомольская Правда, 19 февраля 2014 г.
  
   Петруха был счастлив и пьян, язык у него развязался, но ворочался с трудом. Его историю придется пересказать своими словами, так как буквально передавать ее не имеет смысла - большую часть повествования составляют междометья, матюги и мычание:
   В прошлом году неподалеку от поселка потерпел крушение канадский пароход. Он получил пробоину, наскочив то ли на льдину, то ли на скалу, и сел на мель. Команду и пассажиров спасли, а железо оставили - посчитали, что вытаскивать нерентабельно - пусть себе гниет. Но как только стал лед, туда потянулись за добычей собачьи упряжки, и в результате теперь у чукчей в домах можно увидеть классные холодильнички, матросские шконки и прочую полезную утварь, украшенную изображением кленового листочка. Летом до парохода можно добраться на лодке, что и хотел в очередной раз проделать Петруха. Но его постигла неудача - лодка черпанула волну после того, как Петруха черпанул огненной воды. Лодка утонула, а Петруха чудом спасся, об этом вы уже знаете.
   Рассказ продолжил Серега. Он как Николай Озеров комментировал слова Петрухи: "А ты думаешь мы откуда здесь появились? Цветные металлы - это тоже золото! Об этом пароходе прознали местные районные власти и решили тоже погреть руки - отправили старателей распилить пароход на металлолом. Вот мы и пилили этот кораблик, а цветные металлы продавали тем же канадцам за валюту. Хе-хе! Тогда и в поселке Ванкарем возмутились - это, мол, наши территориальные воды! Это наш корабль! После этого районная администрация решила бросить подачку поселку и построить за счет ограбленных канадцев новый клуб. Вот так! Мы его и строим! А ты думаешь откуда деньги на клуб? А первую школу в Ванкареме кто построил, не знаешь? В тридцатые годы? Догадываешься?"
   - Откуда ж я могу знать?
   - А ты подумай, что тут произошло у берегов в тридцатые годы?
   - Неужели Челюскин?
   - Да! Вот именно!
   - И как, его тоже распилили и разграбили?
   - Не! Никто его не грабил. Просто чукчи активно спасали наших полярников...
   - Да, я даже знаю старика Вуквувье - он на льдину ездил на собаках людей спасал и продукты им возил. - вспомнил я того старика, который учил меня обращаться с балеринами.
   - Старика я не знаю, но знаю, что все, что здесь построено - это результат кораблекрушений. Благодарные полярники во главе с Отто Юлиевичем Шмидтом выделили средства на строительство школы.
   - Ничего себе! Ну, а сельсовет?
   - Да мало ли здесь вертолетов попадало и вездеходов затерялось? Ходи да собирай по тундре!
   - Ну это ж самый настоящий флибустьерский промысел!
   - Ага. И еще - охота за скальпами. Как у Фенимора Купера.
   - При чем тут скальпы?
   - А при том, что когда здесь были лагеря, то чукчам платили за подстреленных сбежавших зеков. Всем удобно - и в погоню не надо отправляться, и зеки боялись сбегать.
   - Это правда?
   - А ты спроси у стариков! Хотя... вряд ли они расскажут.
   Что-то подобное я уже слышал в прошлом году на Сахалине, но не очень этому поверил. Так что ж выходит? Наш Крайний Север - это "их" Дикий Запад! Ковбойско-флибустьерская действительность. Не укладывается как-то в голове. Наверное, нужно еще мухоморовки хватануть. Не найти ли мне Анкарамкытагина?
  
   Со старателями
   Продолжили мы у старателей в балке. Для тех, кто не был на Севере и не знает, что такое "балок", рассказываю: это такой передвижной фанерный или железный домик на полозьях. Внутри есть складные кровати, как в поезде, обеденный стол и другая утварь. Балок цепляется за вездеход и перетаскивается по тундре, оставляя за собой следы-шрамы, незаживающие лет двадцать. Балок - такай же символ покорения Севера, как ковбойский фургон - покорения Дикого Запада.
   У старателей в балке был организован непрерывный процесс варки самогона - бутылка наполнялась ровно с такой скоростью, с которой выпивалась предыдущая. Как мартеновская плавка. Сколько раз меняли бутылки - никто не считал, но пили долго. Потом устроили турнир по армреслингу. Я стал чемпионом и заслужил рюмку кофе. Так здесь называли коньяк.
   Дед Богдан напился и уснул, а мы продолжили. Потом один из старателей, Вовка, пустил слезу и начал рассказывать о работе на БАМе - он проработал там много лет на вездеходах и бульдозерах. В его рассказе было много чего: неведомая тайга и бескрайняя тундра, замерзшие насмерть водители вездеходов, мощь дизельных двигателей и траншеи, пробитые в вечной мерзлоте. Он то и дело пытался зажечь своими огромными обмороженными руками потухающую сигарету и жаловался на то, как ему здесь скучно, потому он любит подраться. А вообще - лучше одному мотаться по тундре на вездеходе, но сейчас - четверо детей и жена, куда ж их бросишь?
   Но его слезливая меланхолия напоролась на Серегино буйное веселье. Вовка пытался трагическим голосом рассказывать жуткие истории о следах лагерей в тундре, о том, как он хоронил своих товарищей в вечной мерзлоте, как это гадко - кидать скрюченного от мороза человека в ледяную яму и забрасывать кусками льда. А Давыдов в ответ ржал как конь, как будто в жизни ничего смешнее не слышал, и приговаривал: "Если ты уважал человека при жизни - это еще не причина, чтобы так трястись над его телом! Тело - дрянь! Мне, покойнику, было бы уже все по хрену! Хоть дрова на моей жопе коли! Выдумал тоже - над жмурами трястись!" Вовка пытался вернуть все в трагическое русло и говорил, что после того, как он насмотрелся, больше уже хоронить бы не смог. "Ха-ха, ну а меня хоть смог бы?" - спрашивал Серега Давыдов. Так и общались они, как инь и янь. Точно так же в каждой русской душе уживаются два этих начала, перетекая из профанного в сакральное.
  
   Мемыль
   Петруха чем больше пил, тем больше приходил в себя и трезвел. Видимо, до него наконец-то дошло, что случилось. Он раскраснелся, обхватил руками голову и запричитал:
   - Лодка! Утонула! Брат меня убьет!
   - А при чем тут брат?
   - Это его лодка, и он сколько раз мне говорил...
   - Значит, от судьбы не уйдешь! - язвил Серега, - кому суждено быть повешенным, тот не утонет!
   - Не смешно. Ну все, спасибо, я пойду домой. Идемте со мной, я вас с мамой познакомлю и мухоморовкой угощу.
   - Мухоморовкой? А откуда она у тебя?
   - Мама делает.
   - Очень интересно! Пошли!
   Старушка очень хорошо говорила по-русски, но выглядела как классическая северная колдунья - зубы стерты почти до основания, все лицо - в паутине морщинок. Возраст определить было просто невозможно. Петруха представил нас ей, а она представилась сама:
   - Мемыль. Просто бабушка Мемыль. По-чукотски это нерпа. Вас чаем поить или?..
   - Нам бы чего покрепче, мама! Тут со мной такое приключилось!
   - Все твои истории я знаю, можешь не рассказывать! Вот придет брат - ему расскажешь.
   При этих словах Петруха загрустил, а старуха встала и прошла к шкафчику, который был явно канадского происхождения. Не успела она достать оттуда бутылку, как на пороге появился... Анкарамкытагин.
   - Брат! - воскликнул экзальтированно Петруха.
   Анкарамкытагин кивнул всем нам и подсел к столу. Анкарамкытагин и Петруха - братья? За прошедшие сутки я уже приучился ничему не удивляться. Но по возрасту как-то все не сходилось.
   - Я лодку утопил, - начал было Петруха.
   - Про лодку знаю. Это я ее утопил.
   - Как это? - не выдержал я и встрял.
   - Брат хоть и непутевый, но дороже лодки. Если б лодка в десяти метрах от берега не затонула, то в таком состоянии они бы в море сгинули. А так - протрезвеет, завтра сам лодку вытащит, - и Анкарамкытагин ехидно подмигнул Петрухе.
   Вот хоть убей не понимаю, что здесь правда, а что - нет. Может он и вправду шаман? Но я же в них не верю! Тогда как все это объяснить? Да никак! Нет здесь никаких чудес и все! А чтоб не было сомнений, лучше хлебнуть мухоморовки.
   Бабушка Мемыль сказала мне:
   - Ты, Камесыкин, поспи чуть-чуть, а потом в тундру поедем травы собирать! Тебе же интересно?
   - Кто я? - переспросил я бабульку.
   - Камесыкин - бродячий охотник. Так я тебя теперь звать буду. Не сидится тебе на месте, может в этом и есть твоя природа.
   Я задумался и не заметил, как уснул. А когда проснулся, то ни Сереги, ни братьев уже не было. Старушка напоила меня чаем и рассказала много интересного о чукотском житье-бытье. Когда она была молодая, то ее выдали замуж за старика - уважаемого оленевода. Его репрессировали при раскулачивании, и ее унаследовал его младший брат, который был еще ребенком. Она нянчила его, шила ему одежду, пока он не вырос и не стал ее полноправным мужем. Анкарамкытагин был от первого мужа, а Петруха - от второго. Эта система брачных отношений "нгэвен-увекусь" - по-чукотски буквально "муж-жена" практикуется на Севере с древнейших времен. Она обеспечивает женщине гарантированное наличие мужчины - кормильца и защитника, без которого женщина с детьми обречена на голодную смерть. Именно поэтому младшие братья наследуют жен с детьми от старших. Эту систему мы и приехали изучать. Вот так неожиданно напал я на золотую жилу...
   В окно постучали - из тундры приехал вездеход за нами, и мы поехали собирать травы. После мухоморовки карликовые березки погружали нас в какой-то мир гномов. А щавель здесь растет размером с болотную ряску! На вкус - такой же. Чукчи рвут его в больших количествах, сушат, запасают на зиму и используют как приправу к мясу.
   Как красива цветущая тундра! Мох отливает всеми цветами - выглядит, как туркменский ковер. Падаю лицом в цветущий мох и дышу, дышу...
   Очнулся я в нашей пионерской комнате. Андрюха сидит кипятит чайник. С той поры со мной случаются провалы в памяти. Вернее, это даже не провалы, а какие-то разрывы между картинками жизни. Но мне они нравятся. Все равно иногда трудно объяснить, как ты попал из одного мира в другой. А зачем объяснять? И кому? Нужно все принимать как есть, наблюдать и радоваться...
   - Чай будешь?
   - Ты ж знаешь, я никогда не отказываюсь!
   - Я картотеку закончил - мы все население уже опросили, работу практически закончили.
   - Так это ж замечательно.
   - Замечательно, только надеюсь, что от нее польза будет кому-то...
   Мы замолчали, оба одинаково понимая, о чем речь. Не раз уже это наболевшее обсуждалось нами и в Москве, в университете, и здесь, в экспедиции. Научная задача уже выполнена, и вроде бы нам ничего не остается, как беззаботно веселиться и двигаться вперед, делая научную карьеру. Но все время внутри гложет сомнение, перед глазами стоят упреки простых людей - нивхов, чукчей. Многие говорят: "Вы тут ходите, спрашиваете, а какая потом нам будет от этого польза? Раньше тоже спрашивали, сколько у нас оленей в стаде, а потом отбирали. Не верим мы, что нам будет хорошо от вашей науки". Очень грустно слышать такое, но ответить нам нечего. Для таких вопросов увы, есть основания. Я и сам не уверен, будет ли толк чукчам от нашей работы. А если нет? Зачем тогда все? Нужна ли эта наука, если она не приносит пользы простому охотнику??? Может быть, на те деньги, которые мы потратили на дорогу, лучше накупить мандаринов для местных детишек, которые не видят ничего кроме пурги длинными полярными ночами? На этот вопрос у меня тоже нет ответа. Боюсь, что академики-ортодоксы запишут меня в еретики. Но точно знаю одно - я готов потратить всю свою жизнь на то, чтобы изменить жизнь этих простых и отважных людей к лучшему, но не хочу быть тупым орудием сбора цифр для чужих диссертаций. Раньше русские чиновники собирали с малых народов ясак - дань пушниной. Сегодня мы собираем научный ясак, не давая ничего взамен. Я так мечтал стать этнографом, и вот я могу сказать, что стал им - веду настоящую полевую работу. И что же? Попал в моральную ловушку, как песец в давилку...
   Как ни крути, а чукчей я уже полюбил больше, чем зеленый учебник этнографии (который первокурсники называют "тоска зеленая"). Хочется верить, что собранная нами информация принесет пользу тем, с кем мы жили вместе целый сезон в этом поселке первобытных охотников на Краю Ойкумены. Надеемся, что те данные, которые мы здесь добывали, как золото на приисках, не только послужат основой для написания научных статей нашими начальниками, но помогут в исследованиях причин хронических заболеваний и ранней смертности северных народов, будут способствовать сохранению их численности...
  
   Мишка
   Сегодня я встретил рыжего - одного из охотников, который устраивал мне испытание в холодном океане. Теперь я знаю, что он эскимос и зовут его Алексей. Вообще я теперь знаю почти всех жителей, а также всех их предков до третьего колена. Даже в своих родственниках я так не разбираюсь. Приеду домой - нужно будет опросить своего деда и бабку. А то что же это получается - мы своих корней не знаем, а лезем к чукчам.
   Леша приехал на мотоцикле и предложил прокатиться вдоль берега океана. Накатанная прибрежная полоса - самая удобная трасса, чтоб погонять.
   - Ну так что с охотой на моржа? - поинтересовался я.
   - Не подошли они пока что, но я помню! - ответил он.
   Я сел на заднее сиденье и обхватил его за пояс. Леша рванул с места. Мы долго мчались по берегу, глотая плотный воздух. Вдруг мотоцикл закашлял и остановился.
   - Че-то с бензонасосом! - сказал рыжий и начал ковыряться в технике.
   И вдруг... мы повернули голову в сторону тундры, и на пригорке над нами появился силуэт самого крупного и страшного на земле хищника. Это был белый мишка. Сразу же вспомнились все страшилки, рассказанные Марчукчей, Анкарамкытагиным и дядей Ваней. Медведь рядом с поселком - это людоед! Вся надежда на мотоцикл, иначе нет спасения. Даже в воду не броситься - нет смысла. Нам стало страшно и обидно. Леша, матерясь, бил ногой по педали зажигания. А медведь смотрел на нас, подняв морду и втягивая воздух носом, как пылесос. Интересно, он ударит лапой или просто сразу голову откусит? Какие они, последние мгновения? Бежать глупо. Только спровоцируешь эту гору мяса.
   И вдруг - взревел мотор. Мы как два д'Артаньяна прыгнули в седло и помчались назад. Вот так прогулочка! На въезде в поселок Рыжий заорал: "Умка! Умка! Там, вдоль берега!" Мы с детства знаем мультфильм про Умку. Это чукотское слово. Но здесь оно вызывает ужас, а не умиление. Мужчины быстро заходили в дома и выходили уже с карабинами - почти у каждого был СКС. Они начали обсуждать план действий. Несколько человек остались на всякий случай в поселке, остальные группами по двое вышли в нескольких направлениях. Среди них были и Марчукча, и Анкарамкытагин, и приятели Алексея.
   - Один раз мы пошли на рыбалку, и он выскочил на нас. А у нас в руках - только удочка. Мы перепугались и давай ему по морде удочкой хлестать. Он замычал как корова и ушел! - рассказывал охотник, - просто нам повезло, что он сытый был
   - А в этом году уже задрал одну девочку, которая в тундру за ягодами пошла. Наверное, это он и есть. Стрелять его надо!
   На этот раз охотники выстрелами отогнали его от поселка, но надолго ли?
  
   Проводы
   Вот и пришло время нам уезжать! Скоро за нами должен прилететь вертолет. Грустно. Надо пойти попрощаться с поселком. Достали последнюю спрятанную водку и начали обход - нельзя ведь никого забыть! Все чукчи уже стали практически нам родственниками. Составляя генеалогии, мы так научились разбираться в их родовых хитросплетениях, что местные жители сами стали приходить к нам и наводить справки о том, кто кому кем приходится.
   Старик Анкарамкытагин спросил, куда мы собрались. Мы ответили в шутку:
   - Домой, однако, пора!
   - Не спешите, поживите!
   - Не можем - дела ждут!
   - Нет. Нехорошо. Нужно хорошо попрощаться.
   - Мы все равно полетим!
   - А мы вас не пустим!
   - А как это у вас получится? У нас ведь кругом хорошие связи - с геологами и с их вертолетом, с военными...
   - Это у вас связи? Хе-хе! Это у нас связи! Мы вам погоду не сделаем!!!
   Мы вместе посмеялись и пошли дальше своей дорогой. Вроде бы всех обошли. Но... На следующее утро вертолет не прилетел... по метеоусловиям. Хотите - верьте, хотите - нет.
   Я открываю дверь, передо мной вместо воздуха - сплошное белое молоко, буквально не вижу в тумане кисть вытянутой руки. Мы приходим к шаману. Он курит трубку, молчит и улыбается. Потом спрашивает:
   - Что, правда очень надо лететь?
   - Да, надо! Честное слово! А что нужно сделать для этого?
   - Нужно снять трусы и помахать ими в форточке, призывая погоду.
   Мы про себя разозлились за свою наивность, мысленно послали его к чертям, выпили по рюмочке и распрощались.
   А погода не налаживается. Терять нечего - решили с Андреем все-таки помахать трусами. Так, в шутку. На следующее утро прилетел вертолет... Летим опять в Залив Креста, поселок Эгвекинот. Балерина Жанна перед отлетом дала нам адрес своей подруги Натальи в Эгвекиноте, чтоб мы могли у нее остановиться. Поселились мы у нее в квартире на улице Рынтыргина. Несколько дней прошло в неизвестности - наш рейс постоянно откладывали, и мы несколько раз ходили в аэропорт и обратно. Уже неудобно было многократно прощаться-здороваться. Но такова жизнь здесь - никакой уверенности в погоде...
   В морском порту грудятся контейнеры - народ уже повалил отсюда. Это уже предсказывалось раньше: говорили, что если поднимутся цены, то Север сгинет. В общем, логично: большинство приезжает сюда за длинным рублем, так как коэффициент зарплат здесь - 2 или даже 2,5. Если на материке сейчас можно заработать столько же или даже больше, то зачем мерзнуть вдали от Родины? Ходит пословица: "умные уехали уже в прошлом году, полу-умные собираются и уезжают, а дураки остаются".
  
   Пришельцы из другого мира
   В аэропорту увидели группу американцев и разговорились с ними. Главный у них - Дэвид, заядлый рыбак и охотник из Миннесоты. Сопровождал группу некто Юрий, который увидел, как мы общаемся, подлетел к нам и говорит:
   - О! По-английски говорите? Поедем с нами! Мы пообщаемся, вы попереводите!
   Поскольку самолета сегодня уже не ожидалось, эта перспектива вполне нас устраивала.
   Приехали в квартиру к Юрию - местному дельцу. Начали травить анекдоты. Дэвид хвалился своим снаряжением и рассказывал, как он ловит рыбу прямо в Мичигане, угощая нас жевательным табаком. Этот табак очень похож на насвай из Средней Азии. Потом мы все дружно пили водку и бренди. О чем бы ни заговаривал Дэвид, Юрий технично все сводил к водке и подбадривал:
   - Ну, давай по пять капель!
   Дэвид рассуждал о вреде курения, обосновывая свое пристрастие к жевательному табаку. Юрий вставил:
   - А вот от выпивки вреда гораздо меньше!
   Налили, выпили. Затем обсудили снаряжение Дэвида, на что Юрий добавил:
   - Но на охоте и на рыбалке мало теплого снаряжения, нужно еще разогреваться изнутри водочкой, иначе - смерть!
   Налили, выпили. Затем стали обсуждать технические средства - вертолеты, вездеходы. Юрий сказал:
   - И человеку никак нельзя без горючего!
   Налили, выпили. Американец начал идти на попятную и говорить, что у него от водки кислотность в желудке повышается. Юрий объяснил ему:
   - Кстати, переведи, что лучшее средство в таком случае - водка с солью, а от простуды водка с перцем. Кстати, он, по-моему, кашлял!
   Налили, выпили. Тут Дэвид решил взять инициативу беседы в свои руки, резко переменить тему и вырваться из заколдованного круга. Он метнулся к рюкзаку, достал оттуда конфеты и раздал их всем присутствующим, Юрию - еще четыре сверх положенного, по количеству детей. Тем самым Дэвид дал повод выпить вначале за его щедрость, а потом за гостеприимство Юрия. Американец все еще пытался сбить хозяина с его генеральной линии, но тот изящно парировал все удары и гнал его по старой разоренной калужской дороге, опрокидывая рюмку за рюмкой. А потом Дэвид чуть не лишился своего теплого гидрокостюма - Юрий решил поменяться с ним на болотные сапоги. Бедный гость отделался фирменной бейсболкой и несколькими долларами, которые раздал как сувениры. Американец рассказал, что его друг сейчас остановился на 13-м километре одного охотника, который тоже спаивал его водкой разных сортов. Юрий тут же предложил поехать туда всем вместе на мотоцикле. Американец запротестовал, а Юрий сказал:
   - Ну скажи ему, Мишка, может он хоть раз в жизни позволить себе нажраться как свинья и отдохнуть как человек? - но американец уже ничего не мог...
   После этого, пока Дэвид лежал лицом на столе, Юрий начал обсуждать американцев, постоянно добавляя слова: "Только ты ему это не переводи" ...
   Дэйв очнулся, увел меня в другую комнату и подарил футболку со словами, что со мной чувствует себя комфортно. Оно и понятно - мы-то хоть с ним понимаем друг друга, а с другими он просто должен пить и улыбаться. Говорю, что он тоже классный мужик, и что у него в порядке с чувством юмора. Стреляю напоследок жевательного табаку и расстаемся друзьями.
   А вообще этот Юрий - большой брехун. Он считает себя то ли русским купчиной первой гильдии, то ли американским бизнесменом, а по сути - обычный советский халявщик, попавший в струю.
  
   Феи и евражки
   И еще будут в жизни дары и находки,
   Много встреч, много странствий
   И много друзей
   Отчего же мне снится белый берег Чукотки
   И какой-то кораблик на темной воде?
   Юрий Визбор
  
   Сегодня я опять столкнулся с искушением во плоти. Когда уже пришло время спать, я остался на кухне, Андрей ушел, и вышла Наталья в наброшенном не голое тело одеяле. Она зябко поводила плечами, и резкий контраст загорелого тела и белоснежного пододеяльника просто сводил с ума. Она решила закурить, и этими незамысловатыми движениями, обнажившими половину ее тела, раскрутила маховик моих фантазий. Я растерялся и заговорил обо всякой ерунде. Я буду ведь потом жалеть о своей нерешительности! А она действительно хороша! И где только смогла так загореть на севере??? Ладно, может быть завтра решусь... И как это так может уместиться в одну экспедицию? Прокурор Ольга, балерина Жанна, Светка с Анжелой, Наталья. Все такие разные и в чем-то одинаковые. Они сливаются у меня в один образ, одну загадку. Может быть, это одна и та же фея, преображающаяся в разных девушек? Она как будто спрашивает меня: "Ну, теперь ты узнал? Что ж стоишь в нерешительности?" а что, если это не она? Если это ошибка? Может быть, фея - это заколдованная бабушка Мемыль? Ну как в этом разобраться? Наверное, единственный способ - это подольше поговорить с ними на отвлеченные темы, чтобы они сами себя невзначай как-то выдали. А может быть вовсе не надо угадывать и выбирать? Нужно принимать и любить всех?
   Как назло, сегодня прилетел самолет. На аэродроме произошло некоторое замешательство. Мы стояли на летном поле и наслаждались солнышком, которое на Севере уже начинает прощаться с природой - скоро оно скроется на полгода. Чувствуя то же самое, что и мы, из земли повылезали евражки - эти забавные герои чукотских сказок. Они просто входили в экстаз от солнца и не замечали ничего вокруг - подходи и собирай их, как грибы. И вот смотрю я на евражку, смотрю, и меня вдруг как будто по голове ударило. Я понимаю, что у нас с ней очень много общего. Более того, я и она - одно и то же. Я поворачиваюсь к своему другу и говорю:
   - Андрей, лети один! Я остаюсь!
   - Что? Я не понял? Как остаешься?
   - Это моя земля, я здесь останусь. Передашь материалы нашим научным руководителям и скажешь, что я решил остаться. Могу выполнять и дальше все необходимые задачи, но жить буду здесь!
   - Ты с ума сошел? А университет?
   - Потом разберусь!
   - Я один не полечу!
   - А это приказ - я в экспедиции старший! На этих условиях мы сюда летели.
   Мы ругались, а евражка стояла, чуть изогнувшись, как знак вопроса, и ничего не замечала. И теперь мне стало казаться, что у евражки ухмылка Анкарамкытагина. И я понял, что стою как витязь на распутье, и евржака задает мне вопрос: остаешься или летишь? Будешь верен своей мечте или будешь жить как все?
   И тут Андрей мне напомнил о моем обещании. Я ведь должен лететь в Америку на стажировку, иначе я подведу свою преподавательницу Василису, а кроме этого создам проблемы многим людям и расстрою родителей. Я не решился на этот экстравагантный шаг, как-то обмяк и вымолвил:
   - Черт с тобой, полетели!
   Всю дорогу я дулся на своего друга, перед глазами стояла евражка в виде знака вопроса, а в глубине души вызревало чувство, что я предал что-то важное и сделал неправильный выбор, после которого вся моя жизнь пойдет другим путем. Подлетая к Анадырю, я уже пришел в себя и вспоминал об этом вроде бы как о забавном происшествии, но радость встречи с Большой Землей была омрачена вопросом: в чем твое предназначение? Не сбился ли ты с пути?
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"