Cвой опыт работы в агентстве по усыновлению детей из России NEWSRU.com описала Мария Уманская, письмо которой раскрывает тайные стороны жизни детдомовских питомцев до усыновления:
Много лет назад, после Первой Мировой войны моя бабушка ездила по России, собирала в приемники беспризорных детей... Так сложилось, что после 15-ти лет жизни вдали от России, я сама оказалась невольно втянутой в схожие проблемы. Работа моя в агентстве по усыновлению закончилась в результате проволочек с возобновлением его российской аккредитации. Однако не писать этой статьи я просто не могу, да и не имею права, потому как молчание - это соучастие в преступлении. Ни одно из американских агентств по усыновлению никогда бы не осмелилось выпустить подобный материал в страхе разгневать российские власти и поставить под угрозу и так с трудом полученное право вывозить российских детей. Так что моя инициатива абсолютно независима и направлена только на то, чтобы привлечь внимание к угасающей теме.
Три года назад бездетные супруги Дэй с помощью нашего агентства усыновили двух детей: брата и сестру из детдома N 35, г. Анжеро-Судженск Кемеровской области. Миссис Дэй только и ждала повода рассказать хоть кому-то еще о своих мытарствах. Ее речь сменялась то мольбами о помощи, то обвинениями в адрес моего агентства и угрозами подачи на нас в суд за утайку информации об усыновленных ею детях, которые нуждаются в серьезной психиатрической помощи.
Миссис Дэй жаловалась, что финансовые ресурсы ее семьи истощены дорогостоящими посещениями психолога. Ее дети сменили уже четыре школы, а совсем недавно врач-психиатр отказался от работы с приемной дочерью Ириной, назвавав ее случай безнадёжным. Мисс Дэй сама разговаривала как душевно больная. Она почти плакала, рассказывая, что ее дети "настоящие монстры", и что она не в силах так больше жить, и звонит для того, чтобы мое агентство, которое она винит в том, что "ее жизнь превратилась в сущий ад", забрало ее детей и "вернуло их обратно в Россию"...
Если бы не лежащий в ее деле очередной доклад независимого социального работника о наблюдении за жизнью усыновленных детей, можно было бы подумать, что дама не в своем уме. Ведь миссис Дэй жалуется, что из-за сексуальных приставаний Ирины к соседским детям и кузенам, семья Дэй постепенно оказалась в изоляции. Опять-таки, если бы не независимый доклад, подготовленный лицензированным социальным работником, заявления миссис Дэй могли бы оказаться свидетельством безумия самой матери, ведь девочке всего-то 12 лет!
Но вот что написано в 3-ем, последнем из тех, что требуются по российским законам, докладе об условиях жизни приемных детей, вывезенных заграницу:
"Образование: Ирина учится в пятом классе. Как отмечают ее учителя, девочка не может нормально заниматься в классе, особенно работать самостоятельно. Находиться в классе для нее сложно из-за серьезных эмоциональных и поведенческих проблем, относимых на счет ее воспитания в детском доме. По словам самой Ирины, она не способна сконцентрироваться, потому что "постоянно думает о сексе".
Из того же доклада: "Эмоциональная адаптация: Переход от жизни в детдоме к "нормальной" жизни в семье продолжает оставаться ежедневной баталией из-за привитых в детдоме привычек, где Ирину научили целовать своего брата в губы и стимулировать его сексуально<...>.
Поведенческие проблемы: "Девочка предпочитает занимать свое дневное время сексуальными утехами, к которым ее приучили воспитатели детдома... Ирина часто рассказывает о физическом и сексуальном насилии в детдоме."
"Как я не стараюсь привить им манеры, научить элементароной гигиене, он может наложить прямо посреди гостиной", - срывающимся голосом продолжает свой печальный рассказ миссис Дэй.
"Внешний вид и социальная адаптация: Под присмотром родителей, Сергей одет чисто и опрятно, так, как и полагается мальчику его возраста. Если однако его предоставить самому себе, он не будет чувствовать никакой неловкости и дискомфорта от белья, полного мочи и кала. По словам Сергея и его сестры, это было нормой в их приюте. <...> И действительно, даже в классе Сергей неоднократно отправлял нужду прямо в штаны", - читаю я дальше в докладе. - "Сколько Ирина себя помнит, работники детдома способствовали и настаивали на том, чтобы она участвовала в половой "активности", начиная лет с 5-ти и вплоть до ее удочерения... Все это привело к смещению понятий о дозволенном прикосновении, нормальном выражении ласки и любви... Совершенное над ее психикой в прошлом насилие остается барьером, не позволяющим ей понять и почувствовать удовлетворение от нормального выражения любви, которое она получает в семье. В ее сознании любовь - это секс, и она была бы куда более счастлива, если бы ей было позволено вступать в половые отношения, с кем угодно: с братом, почтальоном, сантехником, с кем угодно...<"
Может быть вы решите, что происходяшее в доме миссис Дэй - изолированный случай, редкое трагическое исключение? Читаете по-английски? Тогда откройте на интернете страничку FRUA ("Фэмилис фо Рашэн энд Укрэниан Адопшн") и почитайте, что пишут родители, вывезшие детей из детдомов бывшего Советского Союза:
Суббота, 13 ноября 2004 г., 22 ч 51 мин: "Лиза... мой сын тоже ничего не говорит о половом насилии (ему было 9 лет и 9 месяцев на момент усыновления, и он прожил в (детдомовской) "системе" 5 лет), но он часто рассказывает о физическом насилии, как его били проводом с вилкой на конце; у него есть шрамы на руках, оставленные окурками сигарет, и т.д. Когда мы только привезли его домой, он забивался в угол, если я повышала голос..."
Воскресенье, 14 ноября 2004 г., 19 ч 44 мин: "Не знаю с чего начать. Девочки старшего возраста (11 и 12-летние) рассказывали мне истории о половой жизни в их приютах. Они рассказывали о мальчиках с мальчиками, девочках с девочками и о мальчиках с девочками. Они также рассказывали про мальчика, который повесился в душевой. Я пытаюсь представить себе, через что прошла моя дочь в своем приюте. С самого начала я знала, что она испытала на себе физическое насилие, потому что она сжималась в комок всякий раз при любом резком движении окружающих. Я пыталась задавать ей вопросы, пыталась проиграть ситуацию, но она рассказывала только "о других детях". В конце концов я бросила эту тему, решила не бередить.
Не так давно нашей драгоценной девочке делали биопсию. Выйдя из под наркоза, она не хотела разговаривать. Даже доктора заволновались. У нее был такой испуганный вид, и давление очень высокое. В конце-концов она приша в себя и начала рассказывать о том, что происходило в приюте. Мы обе плакали в течение нескольких часов. Каждый день она рассказывала мне все больше и больше подробностей. Мне очень тяжело было все это слушать, мне было физически не по себе, моя ярость сменялась депрессией... Я назначила визит к гинекологу, специализирующемуся по несовершеннолетним. Я решила, что мою девочку нужно проверить на наличие внутренних повреждений и на венерические болезни. Когда в разговоре с врачом она стала описывать некоторые детали, мне стало просто дурно. Одно из ее замечаний: "Bсе равно сколько детями лет или месяцев"... Гинекологический осмотр установил, что моя дочь была изнасилована. Теперь мы ждем результатов анализов. Неужели еще одна "бомба"?!..."