В 1908 г. Лацис сдал экзамен на звание народнаго учителя. В 1912 г. перебрался в Москву. Там он обучался с 1912 по 1915 годы в университете, параллельно руководя латышской социал-демократической группой.
С 20 мая 1918 г. Лацис становится членом коллегии ВЧК, а вскоре - возглавляет отдел ВЧК по борьбе с контрреволюцией. С этого времени начинается стремительный процесс превращения "пламеннаго революционера" в цепного пса большевизма, этакого красного Робеспьера.
После прихода большевиков к власти насилие и массовые убийства стали обыденностью. В одном Севастополе в январе 1918 г. было зверски убито около 800 офицеров и гражданских лиц. В Евпатории казнили свыше 300 человек, предварительно подвергнув их мучительным пыткам. Казни производились на гидрокрейсере "Румыния" и транспортном судне "Трувор" под руководством комиссарши Антонины Нимич. Жертву выводили из трюма на палубу, раздевали, отрезали нос, уши, губы, половые органы, рубили руки и ноги и сбрасывали в море.
В Таганроге офицеров и юнкеров расстреливали прямо на улицах. Около 50 человек были брошены связанными в доменные печи. Аналогичные вещи происходили и в обеих столицах.
Так, количество жертв, убитых по приказу того же Урицкого, составляло не менее 5 тыс. человек. При этом председатель петроградской ЧК имел обыкновение наблюдать за расстрелами из окна своего кабинета. "Для меня, - говорил он, - нет высшего наслаждения видеть, как умирают монархисты".
Пытался Лацис оставить свой след и в драматургии. В частности, им была написана "революционная" пьеса "Последний бой. Революционная хроника в пяти действиях, семи картинах".
В апреле 1919 г. Лацис был командирован на Украину, якобы затем, чтобы помочь местным органам "в организации чекистского аппарата". Здесь, постановлением украинского правительства, Мартын Янович назначается председателем Всеукраинской ЧК и одновременно становится неограниченным властителем Киева.
Типичный палач-теоретик, этот несостоявшийся педагог собрал под своим началом целую коллекцию монстров, представлявшую собой сборище клинических психопатов, садистов, сексуальных извращенцев и маньяков-убийц.
В городе работало шестнадцать "чрезвычаек", действовавших независимо друг от друга, так что человек, чудом вырвавшийся из одной, мог сразу попасть в другую. Главные из них компактно расположились в Липках - квартале богатых особняков, за короткое время превратившемся в царствие страха и смерти.
Среди палачей киевской ЧК наибольшей жестокостью прославились Роза Шварц и некая "товарищ Вера". Особо страшную ненависть у обеих чекисток вызывали люди с нательными крестиками. После не поддающихся описанию многочисленных издевательств и богохульных кощунств чекистки срывали эти кресты и выжигали затем каленым железом изображения креста на груди или на лбу своих жертв.
По-другому действовал комендант ГубЧК Михайлов: в ясные летние ночи он выгонял арестованных голыми в сад и охотился за ними с револьвером в руках. Прежде чем застрелить свою жертву, он подробно расспрашивал о ее переживаниях, чувствах, и только потом убивал.
Отъявленным садистом и извращенцем был главный палач губернской ЧК Сорин (Блувштейн), устраивавший шумные оргии, где обнаженные "буржуйки" плясали и играли на фортепиано - причем иногда во время таких оргий принимал и посетительниц, приходивших просить за родных.
При допросах чекистами практиковались изощренные пытки - капали на тело горячим сургучом, сутками держали узников стоя в узких шкафах или забивали в гроб вместе с трупом, угрожая похоронить живым.
Наблюдая за деятельностью организованных им "конвейеров смерти", Лацис на полном серьезе писал "научные труды" со статистикой, диаграммами, графиками, исследующими распределение казней по полу и возрасту жертв, строил временные и сезонные зависимости, занимался изучением социального состава расстрелянных и подгонял свои выкладки под фундаментальные законы марксизма.
Упиваясь всевластием ЧК, 18 августа 1919 года Лацис писал: "Для нас нет и не может быть старых устоев морали и "гуманности", выдуманных буржуазией для угнетения и эксплуатации "низших классов". Наша мораль новая, наша гуманность абсолютная, ибо она покоится на светлом идеале уничтожения всякого гнета и насилия. Нам все разрешено, ибо мы первые в мире подняли меч не во имя закрепощения и угнетения кого-либо, а во имя раскрепощения от гнета и рабства всех. Жертвы, которых мы требуем, жертвы спасительные, жертвы устилающие путь к Светлому Царству Труда, Свободы и Правды".
Накануне взятия Киева войсками генерала Деникина, по личному указанию Лациса была организована массовая "чистка" тюрем, в ходе которой многие содержащиеся в них узники были расстреляны. Вошедшие в город белые части застали лишь груды остывающих трупов.
Вот так, согласно данным деникинской комиссии по расследованию злодеяний и беззаконий большевиков, выглядело одно из мест экзекуций, принадлежавшее губернской ЧК: "Весь цементный пол большого гаража был залит уже не бежавшей вследствие жары, а стоявшей на несколько дюймов кровью, смешанной в ужасающую массу с мозгом, черепными костями, клочьями волос и другими человеческими остатками. Все стены были забрызганы кровью, на них рядом с тысячами дыр от пуль налипли частицы мозга и куски головной кожи. Из середины гаража в соседнее помещение, где был подземный сток, вел желоб в четверть метра ширины и глубины и приблизительно в десять метров длины. Этот желоб был на всем протяжении доверху наполнен кровью..."
А вот что вспоминает о тех временах Герой Социалистического Труда, трижды лауреат Госпремии СССР академик АН СССР, А.А.Дородницын: "...когда Киев и наше село заняли деникинцы, отец отправился в Киев раздобыть лекарств для больницы. Завалы трупов - жертв ЧК - еще не были разобраны, и отец их видел своими глазами. Трупы с вырванными ногтями, с содранной кожей на месте погон и лампасов, трупы, раздавленные под прессом. Но самая жуткая картина, которую он видел, это были 15 трупов с черепами, пробитыми каким-то тупым орудием, пустые внутри. Служители рассказали ему, в чем состояла пытка. Одному пробивали голову, а следующего заставляли съесть мозг. Потом пробивали голову этому следующему, и съесть его мозг заставляли очередного..."
После окончания гражданской войны Лацис занимал ряд высокопоставленных правительственных должностей. Но вот наступил 1938 год. И Лацис, арестованный по обвинению в принадлежности к "контрреволюционной националистической организации", был расстрелян.
