Режабек Александр Евгеньевич : другие произведения.

Принц Илиар

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


   А. Режабек
   ПРИНЦ ИЛИАР

Сказка

  
   АГОРА.
   Принц Илиар, рассевшись поперек трона и перекинув ноги через подлокотник, читал трактат о лечебных свойствах челеты. Он был единственным и любимым сыном короля Агоры Крига, но, как ни странно, не был его наследником. В королевство испокон веков повелось так, что монарх выбирал себе преемника не по праву рождения, а по заслугам, и обладал лишь правом его рекомендовать, а решающее слово оставалось за советом рыцарей трона из двенадцати человек, который запросто мог новую кандидатуру оспорить и изменить. Кстати, в совет входил и сам Илиар.
   Королевство Агора процветало. После периода кровопролитных и опустошительных войн оно не воевало уже больше столетия. Простирающиеся на десятки и сотни километров плодородные земли, густые бескрайние леса, изобилующие дичью, горные кряжи, богатые углем и
   рудами, составляли основу ее богатства. Управляемая умеренным и умным монархом Кригом, всячески поощряющим интерес простого народа к получению знаний и тратящим большие деньги из казны на его обучение, Агора давала своим подданным возможность не только жить в достатке, но и с гордостью называть себя Гражданами королевства. Но и представителям знати, если только они уж не были безнадежно ленивы, а заинтересованы в карьере, приходилось волей или неволей садиться за учебники и монографии, потому что Криг утверждал, что аристократ у образованного простолюдина должен быть образован вдвойне.
  
   Столицей Агора была красавица Милаццо, издали из-за устройства городских стен похожая на королевскую корону.
   Но, если вы отстояли очередь и прошли через городские ворота, то ваше первое впечатление могло быть неоднозначным. Вы видели не красоту, а попадали в мрачноватый с виду квартал слепо глядящих на прохожего малюсенькими щелевидными окнами, похожих на каменные кубы домов, разгороженных узкими на одну телегу улицами. И лишь одна достаточно широкая магистраль вела от каждых из четырех ворот города к центру. Но квартал вовсе не был задворками города. Просто каждый дом был повернут своими "глазами", настоящими окнами, внутрь, в маленький усаженный зеленью дворик, оставаясь извне крепостью, защищенной от нашествия врага.
   Следующий квартал, а точнее пояс кварталов, параллельный стене города, был совершенно иным, торговым и изобиловал гостиницами, тавернами, увеселительными заведениями, лавками и магазинами, т.е. всем тем, что могло понадобиться гостю или купцу, приехавшим в столицу. Он строился не по специальному плану, а, наоборот, намеренно хаотично, и вдобавок власти города потребовали, чтобы в каждой постройке в какой-то мере отражалась индивидуальность или профессия его хозяина. И после первого, геометрически правильного и слегка мрачноватого окраинного квартала вы попадали в карусель разноцветных, разноформенных домов с крышами, украшенными стилизованными кастрюлями, цветами, военными шлемами и даже женским бельем. И лишь после этого начинался центр города с особняками и широкими, усаженными редкими породами деревьев аллеями, площадями с фонтанами, и дорогами, которые вели в королевский дворец.
  
  
   Несмотря на то, что Агора не воевала уже много лет память о прошлых войнах была жива. И королевство держало внушительную и хорошо подготовленную армию, служить в которой считалось престижным и выгодным занятием. Когда-то на заре правления короля Крига знать обратилась к нему с предложением создать отборные рыцарские войска, состоящие только из дворян, а простолюдинов использовать только в ополчении. На что Криг резонно заметил, что хорошо обученный военному делу пахарь сражается ничуть не хуже, чем наследный барон. Поэтому в агорийской армии и дворяне, и граждане поначалу проходили подготовку совместно, а, значит, вместе спали и вместе ели. И хотя в результате командирами полков в большинстве были представители знати, их заместителями, как правило, служили обычные граждане. А в мирной жизни это только улучшало взаимоотношения между разными слоями общества, и не редки были сцены, когда какой-нибудь садовник мог, хлопнув по плечу, по-простецки поприветствовать знакомого по военной службе лорда. Но отборные рыцарские войска все же существовали и формировались преимущественно из дворян, хотя никаких ограничений, связанных с происхождением, для простолюдинов при вступлении в рыцарство не существовало. Помехи скорее были финансовые, так как экипировку надо было покупать самостоятельно, а она стоила дорого.
  
  
   Агорийцы были не очень религиозным народом, хотя общая вера и существовала. Они верили в Великих Создателей. Маленький принц Илиар часто ходил и смотрел на их изображение в виде гордых, красивых и величественных мужчину и женщину, стоявших взявших за руки. И однажды он пошел и спросил отца-короля, а почему, собственно говоря, создатели, а не создатель.
   - Видишь ли, сынок, - ответил отец, - я не очень силен в теологии, но устройство мира доказывает, что практически невозможно создание чего-либо без наличия как минимум двух начал. Для рождения тебя, например, как и для рождения всего сущего, требуется мужское и женское начало. А это, как считают мудрецы, лишь данная нам Богами аналогия общих механизмов созидания. Так думал и Изуар-отшельник, когда его осенила благодать, и он написал книгу откровений о Создателях.
   - А разве Создатели выглядят как мужчина и женщина?
   - Как выглядят Создатели, не знает никто. Но человеку, обращающемуся к неизвестной высшей силе, проще иметь какой-нибудь знакомый и понятный символ, и наши мудрецы вместе с Изуаром выбрали образ мужчины и женщины. Впрочем, если хочешь получить более подробные ответы, можешь сходить, мой любопытный сын, к верховному жрецу.
   Принц Илиар не пошел к жрецу. Теология на самом деле не так уж его волновала, как не волновала она и агорийцев, хотя немало алтарей с фигурками мужчины и женщины были разбросаны по всей стране.
  
  
   То ли в связи с образом женщины-создательницы, то ли по иным причинам, но мужчины в Агоре весьма уважительно относились к прекрасному полу. И те же мужчины, безоговорочно принимая равенство отношений с женщинами, в в повседневной жизни с удовольствием и не без юмора мило играли в общую с теми хорошо знакомую игру, в которой кавалеры почтительно опекают дам, а те, в свою очередь, старательно изображают некоторую степень своей слабости и беззащитности. В общем обижать женщин в Агоре было не принято и чревато для обидчика опасными, а иногда и смертельно опасными последствиями.
   Агорийцы были весьма либеральны и совершенно спокойно относились как к внебрачным связям, так и к адюльтеру, считая последний делом семейным, подлежашим разбору только участвующими сторонами, а не публики извне, а уж решат ли эти стороны пустить друг другу кровь на дуэли или продолжат жить в любовном треугольнике, является исключительно личным делом самих участников и больше никого. Впрочем, выйдя замуж, агорийки мужьям практически никогда не изменяли, так же как и мужья им. Брак в Агоре был в почете, но не был самоцелью. Люди и вне его могли свободно создавать временные гражданские союзы. И, более того, у них рождались внебрачные дети, но это вовсе не являлось в Агоре проблемой. Ни закон, ни общественная мораль никакой разницы между законно- и незаконорожденными детьми не видели, поэтому, поскольку все жили в достатке, ситуация, в которой всеми осуждаемой и брошенной с ребенком женщине было нечем его кормить и вообще некуда деться, в королевстве была нонсенсом. Да и отцы, которые не желали узаконить отношения с матерями своих детей и брать на себя функцию отцовства не только биологически (или, наоборот, женщины не хотели), подверглись бы жесточайшей обструкции со стороны общества, если бы не обеспечили женщине нормальных условий существования. Поэтому свободные молодые женщины с детьми в Агоре были не редкостью. Но их одинокий век, как правило, длился недолго. Наоборот, мужчины со свойственным им эгоизмом предпочитали жениться на избранницах с детьми в возрасте 2-3 лет, т. е. тогда, когда время плача по ночам и кормления грудью уже прошло, а дети как раз вступали в в самый забавный и умильный возраст. А те легко привыкали к мужчине, который становился для них папой.
   Впрочем, несмотря на всю идилличность картины, агорийцы, как и все люди, оставались не без греха, поэтому и ревновали, и завидовали, и обманывали, и обкрадывали, а иногда и убивали себе подобных. Хотя, возможно, и меньше, чем могло бы быть при ином устройстве государства.
  
  
   Соседом агорийцев было королевство Девон со столицей Беур. Расположенное чуть южнее, оно, тем не менее, мало отличалось по климату и богатству ресурсов. Среди девонцев было больше голубоглазых и светловолосых, чем среди агорийцев, но на этом внешние различия заканчивались. С точки зрения государственного устройства Девон был на много более консервативен, и классовое деление на знать и простолюдинов было достаточно строгим. Впрочем, и девонцы в большинстве своем жили в достатке. Армия Девона опиралась на рыцарские полки, а простолюдинов в принудительном порядки забирали в рекруты. Те, хоть и роптали, но не слишком сильно, потому что платили им хорошо. Религией королевства была вера в бога Майо, сотворившего мир. В отношении женщин никакого равенства не признавалось, и те должны были держаться в тени мужчин. Границей между Девоном и Агора служила не очень широкая, но быстрая и глубокая река Урек. А для обеспечения торговых и дипломатических связей между странами служили три моста и сеть паромных переправ.
  
  
   Именно с Девоном больше ста лет назад и воевала Агора. Война длилась почти десять лет и опустошила почти все людские и экономические ресурсы. Предание гласит, что в конце концов войска обоих королевств решили сойтись в последней битве. Они долго стояли в противостоянии, но никто не решался атаковать. Наконец, было принято решение не жертвовать больше людьми. Исход битвы должен был решить смертельный поединок между двумя лучшими воинами. Победа или смерть означала победу или поражение соответствующего королевства и присоединение
   побежденного к победителю. Два могучих и славных бойца вышли на поединок. Рыцарь Верилинк от Агора и рыцарь Ранелот от Девона. Много часов длилась их битва. Звон мечей был слышен на многие километры, искры от ударов зажигали траву, но силы воинов были равны. И вдруг Ранелоту не повезло. Он подскользнулся и открыл свою грудь. И скользнул змеей меч Верилинка, и пронзил сердце врага. И упал бездыханным Ранелот. И возликовало войско Агора, и сотряслись небеса от радостных криков. Но Верилинк вдруг достал кинжал и вонзил его себе в грудь, и, упав рядом с Ранелотом, в последнем движении сжал и поднял вместе со своей его руку вверх. И упали на колени оба войска перед телами великих воинов, и простояли так много часов. А потом полководцы Агора и Девона, не сговариваясь, сбросили с себя доспехи, вышли друг к другу, отсалютовали воинским салютом, подняли на руки своих героев и бережно отнесли к своим воинам. С великими почестями были похоронены Верилинк и Ранелот, и у каждого на родине стоит одинаковый обелиск. Так закончилась война, и наступил мир. Хотя и сейчас девонцы и агорийцы продолжают беззлобно задирать друг друга, и первые агорийских мужчин дразнят "юбочниками", а женщин - "давалками", а вторые девонцев и девонок - "нудилами" и "кухонными бабами".
  
  
   Итак, принц Илиар сидел на троне и, скучая, читал трактат о лечебной челете. Надо сказать, что это растение, точнее кустик, вовсе не было редкостью в Агоре и росло вдоль каждой тропинки, на каждом клочке земли, радуя агорийцев мелкими розовыми цветочками весной и пополняя их рацион сладкими терпкими ягодками летом. А главным потребителем челеты был пасущийся скот. Но несмотря на такой "гигантский" спрос ягодки как будто только радовалась своей популярности, и от этого кустики цвели пышнее да росли гуще.
   Илиар неожиданно почувствовал, что чьи-то нежные ручки обняли его сзади за шею, а копна душистых волос полностью закрыла ему лицо. Это была одна из фрейлин двора короля, хорошенькая и лукавая Лорит. Он галантно поцеловал ей руку, а затем легонько шлепнул по попке - не мешай.
   - Ваше высочество совсем себя не щадит, - с хитрой улыбкой сказала Лорит. - Принц до того погрузился в науку, что, гляди, как бы его благородная голова не распухла окончательно от знаний. Я даже на всякий случай попросила королевского лекаря быть наготове и приготовить инструменты.
   - Какие еще инструменты? - удивился Илиар.
   - Как какие? - изобразила удивление Лорит. - Для вправления вывихнутых от зевания челюстей.
   Принц засмеялся и отложил книгу. Он снова взял нежную ручку фрейлины и прижал ее к своей щеке.
   - А, кроме заботы о моих челюстях, что прекрасной даме нужно от меня еще? - спросил он.
- Его королевское величество зовет вас, - ответила девушка и в полупочтительном, полунасмешливом поклоне склонила голову.
   Илиар вздохнул. Он любил своего отца. Королева-мать умерла давно, когда принц был совсем малышом, и поэтому король был для него всем. Но в последнее время в силу возраста и огромной ответственности, которую он нес перед своими поддаными, его характер стал меняться, и он во многом утратил свойственное ему чувство юмора и стал склонен к нравоучениям. Вот принц и опасался, что причина вызова - очередная порция наставлений как жить.
Покои короля находились в самой верхней части дворца, позволяя тому на дальние расстояния видеть свои владения. Когда вошел Илиар, он стоял спиной, повернувшись к окну. Принц приблизился и встал рядом.
   - Я здесь, отец, - тихо сказал он.
   Король какое-то время молчал, а потом движением головы указал на вид из окна.
   - Посмотри, какая красота.
   И, хотя Илиар видел открывшийся взгляду пейзаж тысячи раз, он не мог не согласиться, что тот был удивительно красив: и раскинувшийся у подножья дворца весенний город, одурманивающий запахами цветения, и аккуратно распаханные, зеленеющие нивы, и покрытые лесами холмы, и чистое без единого облачка прозрачной голубизны небо, украшенное ярко желтым, щекочущим светом ноздри шариком солнца.
   - Да, отец, - в некотором недоумении поддакнул принц. Ему пока был несколько непонятен лирический настрой отца.
   - Пойдем, сядем. - И король с принцем, соблюдая давнюю традицию, сели в кресла друг против друга за маленький столик для бесед, как делали еще с тех пор, когда Илиар был малышом.
  
  
   - Какова ширина Урека? - неожиданно спросил король.
   - Метров тридцать-сорок. - удивленно ответил принц и подумал, что Кригу взбрендило в очередной раз проверить кругозор его знаний.
   - А какова дальнобойность лука и точность стрельбы из него?
   Илиар недоуменно и недовольно пожал плечами.
   - Отец, ты задаешь странные вопросы.
   - Отвечай.- И король нетерпеливо хрустнул косточками пальцев, а Илиар нехотя проговорил:
   - Честно говоря, я думаю, что ты знаешь и сам, но, если ты настаиваешь... Все зависит от обстоятельств. Если стрелять на точность по мишени, то 50 метров для хорошего стрелка - пустяк, можно и дальше. Если речь идет о навесной стрельбе из многих луков - то 100 метров и больше. А так, все во многом зависит от крепости лука и силы лучника.
   Принц налил себе и отцу вина из кувшина
   - Вчера, загнав нескольких лошадей, прискакал гонец с девонской границы, - сказал король. - Из-за реки был обстрелян наш пограничный патруль. Четыре человека убиты... - Криг как-то растерянно дернул головой. - Зачем? Зачем, будь я проклят, девонцам стрелять в нас? Они, что, хотят начать войну? Но почему? Мы ведь уже столько лет живем в мире... - Король тяжело вздохнул. - Я обратил внимание на выражение твоего лица, когда ты, потакая моему желанию, взглянул на пейзаж. Нет, я, как ты мог подумать, не стал излишне сентиментальным и, слава Создателям, не начал впадать в маразм. Я, глядя в окно, просто размышлял над тем, что будет с нашей землей, если разразится война. - Король встал и нервно заходил по комнате.
   Поднялся и принц, отчасти по этикету, но большей частью потому, что сидеть уже не хотелось.
   - Отец, но мы же их сюда не пустим. Да и почему сразу война? Может, все-таки там возник какой-то местный конфликт? В конце концов, и среди девонцев, и среди агорийцев водятся контрабандисты и разбойники, которые вовсе не дружат ни с пограничниками, ни с таможенниками, ни друг с другом. И трагическое происшествие на границе необязательно должно стать casus belli для наших стран.
   - Я бы очень хотел, чтобы ты оказался прав, сынок, - проговорил король и ободряюще похлопал его по плечу. -Но я должен предполагать худшее, т. е. заранее спланированную провокацию с целью столкнуть наши государства. Как показала последняя война, наши силы и ресурсы приблизительно равны. Поэтому в течение войны то мы доходили до их столицы и осаждали её, то они. А в итоге ничего хорошего это ни нашим землям, ни нашим народам не принесло. И слава погибшим Вирилинку и Ранелоту, благодаря которым мы давно живем мирно. Но мирная жизнь расслабляет. И усыпляет бдительность. А это значит, что в Девоне исподволь могла бы вызреть почва для роста и укрепления каких-то новых, неизвестных нам и недружественных сил. А то, что девонцы рискнули напасть, внушает мне подозрение, что у них есть какой-то козырь, иначе они не были бы так нахальны... - Криг помолчал, а затем продолжил: - Вряд ли тебе известно, но Агора держит в Девоне разветвленную сеть шпионов. - Принц удивленно посмотрел на отца. - Да-да, сынок, и давно. Но до последнего времени она занималась исключительно поисками секретов изготовления знаменитых девонских изделий, как булат, стекло и т.п., хотя, естественно, военные вопросы интересовали ее не меньше. Так вот, то ли наши агенты безмятежно спят, то ли их раскрыли, но в последние месяцы мы не получили ни одного сообщения. Кстати, я думаю, что подобная сеть, только девонская существует и у нас.
   Как и все дворяне, Илиар проходил службу в армии, и владел в совершенстве несколькими видами оружия, предпочитая всем старый добрый меч. Но в мирное время, не находясь на действительной службе, ходил, как все, безоружный. Так было принято. Однако сейчас он подошел к стене и снял висящий меч, когда-то принадлежавший кому-то из его предков. Отец-король даже рассказывал кому, но он пропустил мимо ушей, хотя мальчишкой неоднократно тайком пробирался в покои короля и, взобравшись с ногами на кресло, гладил и разглядывал меч, хотя со стены снять и не решался. А сейчас, подняв его в церемониальном приветствии, принц подошел к королю и с полуулыбкой, опустившись на колено, сказал:
   - Ваше величество, я готов к защите Агоры.
   Отец с грустью посмотрел на сына.
   - А я и не сомневался, что ты готов. - Король нетерпеливо дернул рукой. - А теперь встаньте, ваше высочество. - Принц встал, а Криг, словно в первую очередь убеждая самого себя, проговорил: - И все-таки для начала мы начнем действовать через дипломатические каналы. Вдруг действительно речь идет о недоразумении, и это дело рук какого-нибудь ненормального или ненормальных. Я свяжусь с королем Девона Ферном и спрошу его. А вскоре получу и письменный ответ.
   Принц в который раз за день удивленно посмотрел на отца. А тот усмехнулся.
   - Ох. Илиар, Илиар. Неужели ты думаешь, что мы не поддерживаем постоянные личные контакты? У нас давно налажена система специальной королевской соколиной почты. Мы мало того что поздравляем как все нормальные люди друг друга с днем рождения и другими праздниками, но также сами, без посредников, договариваемся о личных встречах, и только после этого дипломаты вручают официальные приглашения.
   Король снова сел в кресло.
   - Давай-ка лучше допьем наше вино. Как ты знаешь, его делают девонцы. Проклятье, жалко было бы сражаться с создателями такого чудесного напитка. - Король посмаковал последний глоток и вздохнул. - А утром я соберу совет рыцарей трона, на котором изложу ситуацию и поставлю вопрос о мобилизации и начале концентрации войск на девонской границе.
   - А не будет ли это ошибкой? - Принц от внезапного волнения нетерпеливо взмахнул рукой. - Если, как считает ваше величество, существует вероятность недоразумения, то концентрация войск может быть расценена как недружественный шаг.
   Криг не без уважения взглянул на сына.
   - А вот тут ты молодец. Соображаешь правильно. Но только учти, что военная машина неповоротлива и раскручивается медленно, так что мы успеем многократно получить ответ из Девона и понять, грозит ли нам на самом деле война или нет. А приказ легко ко всеобщей радости и отменить.
  
  
   Совет рыцарей трона собирался нечасто и заседал в малом зале заседаний, круглом, выложенным светло-зеленым камнем помещении с большим камином. В центре располагался широченный квадратный стол и тринадцать одинаковых кресел.
   Каждый совет был важным политическим событием в жизни страны, и, хотя на столе стояли кувшины с вином и вазы с фруктами, атмосфера оставалась серьезной. Даже слуги и служанки, обычно пикирующиеся и подшучивающие друг над другом, а то и над собственными господами, сегодня убрали с лиц улыбку.
   Рыцарей в совет выбирал сам король, хотя иногда его выбор вызывал и недоумение. Что стоил, например, один только совсем юный баронет Дарт, несмотря на годы, известный повеса и картежник, неоднократно битый в кабаках за не совсем честную, скажем так, игру в карты. А толстый, апоплексичный барон Помпф, которого, казалось, ничто не волнует, кроме завтрака, обеда и ужина. А нудный старик, герцог Акрел, рассуждения которого могли довести до белого каления даже самого невозмутимого. Кстати, именно эта тройка и Илиар, входящий в совет по праву принца, играла доминирующую роль на заседаниях. Остальные рыцари чаще держались в тени, предпочитая вступать с кем-нибудь из вышеназванных в коалицию. Впрочем, несмотря на критику, совет умел работать эффективно.
  
  
   Рыцари, не торопясь, рассаживались в кресла. Пустовало только место короля. Помпф не удержался и, налив полный кубок вина, с шумом его выпил. Дарт и несколько рыцарей ухмыльнулись. Вошел король. Все сразу посерьезнели. Криг вкратце обрисовал ситуацию. Некоторое время все молчали. А король продолжил:
   - В силу сложившихся обстоятельств я буду рад услышать мнение уважаемого совета.
   Никто не хотел начинать первым, но, в конце концов, заговорил Дарт.
   - Как всем прекрасно известно, с последней войны, если мне не изменяет память, прошло 127 лет. Это значит, что никакого навыка военных действий у нас уже нет. - И Дарт как бы в подтверждение своих слов поднял и опустил палец. - Теперь продолжим. Допустим, у нас есть хорошо вооруженная и обученная армия, и мы все ломали кости в учебных боях. - Рыцари согласно заулыбались и закивали. - И, допустим, у нас разрешены дуэли, что доказывет то, что большинство наших мужчин ради защиты чести способно рискнуть жизнью. Но дуэль - это все-таки только дуэль, опасный, но прежде всего ритуал. И редкость, когда дело действительно доходит до гибели одного из противников. Другое дело, настоящая война, в которой мало правил, и в которой один человек убивает другого, не потому, что тот исконный его враг или обидчик, а потому, что так приказал король. - При этих словах баронета Криг недовольно поморщился, но ничего не сказал. А баронет, как ни в чем нe бывало, продолжил: - Поэтому в первую очередь, говоря о возможности военного конфликта между нашими государствами, я бы поставил вопрос о реальной боеспособности нашей армии. Впрочем, как и армии Девона. Но при этом должен подчеркнуть, что и у девонцев должны быть те же проблемы. И не могут не быть. Так почему же они рискнули затеять провокацию, чреватую началом войны? Почему они нас не боятся или перестали бояться? - Дарт обвел рыцарей взглядом и, увидев их недоуменные лица, ухмыльнулся. - Вот-вот... И я тоже не понимаю. И поэтому я, старый картежник, и полагаю, что у Девона есть какой-то "джокер".
   Помпф фыркнул.
   - Дарт, ты как был, так и останешься игроком, но что-то ты ухватил верно. Делить нашим государствам в принципе нечего. И мы, и они богаты. Более того, в связи с этим исторически, если не брать в расчет наши межсоседские конфликты, ни Агора, ни Девон до последнего времени никогда не стремились расширять свои владения в иных направлениях, продвигаясь, скажем, от Агоры на север, а от Девона на юг. Исследованиями новых земель, и нас, и у них всегда занимались только авантюристы-одиночки, которые большей частью пропадали без вести, а те, что возвращались, рассказывали такие небылицы, что люди, чтобы не слушать всякую чушь, обходили их стороной. Но это не значит, что политика самоизоляции Девона не могла измениться. И что девонцы не могли отправиться исследовать территории за пределами собственных границ. Ведь нам и так известно, что мы на этой земле не одни, хотя и поддерживаем отношения только с ближайшим соседом. Так что я вполне поддерживаю точку зрения Дарта и допускаю, что Девон мог найти себе союзника.
   - Девон всегда славился оружейными мастерами. А что, если они изобрели какое-то новое оружие? - вступил в разговор Илиар.
   - А что, если они нашли союзника с неизвестным нам оружием? - буркнул Помпф и снова налил себе вина. - Это было бы уже совсем плохо для нашего королевства.
   И снова в зале застыло молчание.
   Король встал и подошел к камину, жестом руки позволив рыцарям оставаться на местах.
   - И все-таки я не понимаю, - наконец, заговорил Криг, бездумно поворошив начинавшие затухать угли. - Даже если у них есть союзник и неизвестное оружение, все равно нужна причина. Ведь воюют не короли, а люди. А как им объяснить, за что они проливают кровь? Ведь совет совершенно прав в том смысле, что нам нечего делить.
   Заговорил Акрел. Некоторые из рыцарей поежились. Это было надолго.
   - В моих герцогских владениях есть две деревни. Одна называется Дырно, а другая Ягарь. Их разделяет холм, который местные крестьяне называют Бутлик, в честь Бутлика, который в нетрезвом виде упал с вершины холма в овраг и, пока его не нашли, пролежал там 2 дня.
   - Пожалуйста, герцог, дальше, - взмолился король.
   - Так вот, испокон веков принято, что юноши из деревни Дырно женятся на девушках из Ягари. Этот обычай повелся от первого старосты Дырно Магула, который женился на Лоте. Помимо всего прочего он прославился своей капустой, которую возил продавать даже в столицу.
   Рыцари как один, не сговариваясь, подняли глаза к небу.
   - Так вот однажды меня позвал управляющий. Его зовут Грендил, и он служит у меня больше двадцати лет. У него еще такая смешная родинка на носу.
   - Дальше, герцог, дальше, - уже почти зашипел король.
   - Так вот управляющий сказал мне, что мужчины Дырно дерутся с мужчинами Ягари на границе между деревнями, и уже есть много раненых. Кстати, я забыл уточнить, что граница от холма Бутлик проходит между пшеничным полем со стороны Дырно и кукурузным со стороны Ягари.
   Так вот, я подпоясал свой меч, а он, между прочим, сделан из девонской стали и достался мне еще от моего прадеда. А тот служил в пограничных подразделениях и выиграл его в карты у девонца. Так вот, я взял свой меч и сел на своего коня. Он арахонской породы, хотя и старый, но еще выносливый. И поскакал к дерущимся. И выяснилось, что девица Тария из деревни Ягарь должна была выйти замуж за юношу по имени Перт из деревни Дырно. Очень талантливый молодой человек и резчик по дереву. У меня в спальне уже стоят три вырезанные им фигурки. - Один из рыцарей нетерпеливо забарабанил пальцами по столу. Акрел обиженно посмотрел на него и продолжил:
   - Так вот, оказывается, родители молодых не поделили между собой, где должна проходить свадьба, в доме жениха или в доме невесты. По обычаю Дырно - в доме жениха, а по обычаю Ягари - в доме невесты, хотя, по правде говоря, этот обычай не так уж и соблюдают. И слово за слово отцы семейств заехали друг другу по морде, а за ними их родня, а там все в этих чертовых деревнях родня. И пошло-поехало. Прямо-таки побоище. - И Акрел замолчал.
   - Так вы, герцог, намекаете на то, что различия в обычаях или обрядах могут стать причиной раздоров и войн? - с интересом спросил король и одновременно облегченно вздохнул, потому что речь Акрела закончилась. Часть рыцарей заулыбалась.
   Герцог неопределенно пожал плечами.
   - Великие создатели! А у нас ведь разные религии. Чем не повод для войны? - неожиданно воскликнул принц, но было непонятно, говорит ли он в шутку, или всерьез. - И у нас самих тоже есть ненормальные, которые считают девонцев народом греха из-за того, что они поклоняются какому-то идолу, богу Майо.
   Король вернулся в свое кресло и сел, опустив голову. Рыцари молчали, чувствуя, что продолжать дискуссию неуместно. Криг обвел сидящих мрачным взглядом и сказал:
   - Мысли рыцарей очень интересны, и пока из соображений безопасности мы просто начнем концентрацию войск на границе с Девоном. Я, в свою очередь, обращусь к королю Ферну за разъяснениями. Кроме того, я прошу, чтобы члены совета в ближайшее время в силу необычности сложившейся ситуации не покидали мой дворец и столицу. Рыцари, распорядитесь также об издании указа о мобилизации. Кстати, довожу до вашего сведения, что письмо Ферну ушло соколиной почтой еще вчера.
   И король быстро вышел из зала заседаний.
  
  
   Члены совета расслабились, а вместе с ними расслабились и замершие как статуи, стоящие около стен слуги. Рыцари дружно потянулись к кувшинам и захрустели яблоками.
   - Ну что? Каково тебе? Похоже, с нами сильно посоветовались, - с иронией проговорил Дарт и пихнул принца локтем. - И вообще ненавижу участвовать в подготовке указов. Это скорее в духе зануды Акрела. В связи с этим, ваше высочество, не пойти ли нам и напиться?
   Баронет вообще-то обращался к Илиару, но вместо этого мгновенно отреагировал Помпф:
   - Если высокородные господа не возражают, я готов к ним присоединиться.
   Дарт засмеялся.

- Что, барон, настало время потешить утробу?

   - И это тоже, хотя, может, найдется и тема для разговора, неопределенно ответил Помпф. - Принц, так вы идете?
   Илиар, хотя и не брезговал, но не очень любил ходить по кабакам. Однако на душе было тошно, и он согласился, сказав:
   - Только пойдемте вначале скинем к лесным бесам эту парадную одежду.
   Но, несмотря столь соблазнительный план пойти и напиться, из-за стола никто вставать не торопился, да и остальные рыцари трона оставались сидеть, явно раздумывая, не продолжить ли совет в отсутствие короля, и тогда вновь заговорил герцог Акрел.
   - Господа, теперь, когда совет закончился, я думаю, что сумею все-таки вам рассказать о моем управляющем Грендиле. Так вот, когда я принимал его на работу был сентябрь. У нас тогда очень хорошо уродились груши. Вы знаете, груши очень полезны при поносах, но очень важно, чтобы при этом они были чуточку перезрелыми. Так вот...
   - Благодарю вас, дорогой Акрел, но мы дослушаем эту историю в другой раз, - скороговоркой произнес Илиар, и рыцари дружно бросились к выходу, не обратив внимания, что герцог насмешливо ухмыляется им вслед.
  
  
   Переодевшись и сев на коней, три рыцаря двинулись из дворца в сторону торгового квартала. К удивлению намного более молодых Дарта и Илиара тучный Помпф ловко держался в седле. И они молча скакали в направлении знаменитой на всю Милаццо таверны с многообещающим названием " Последнее пристанище гурманов и пьяниц ". Это было красноватое, сложенное из камней разного размера, двухэтажное здание с крышей в виде лежащей на боку бутылки и поросячей головой вместо горлышка.
   Рыцари вошли и, не желая привлекать внимания, сели за дальний столик. К ним тут же неслышно подскочила служанка.
   - Что желают господа?
   - О, прекрасная леди, - пропыхтел Помпф. - Я не знаю, что желают молодые люди, но думаю, никто не откажется от большого кувшина красного пурийского вина, и, кроме того, мой урчащий от голода желудок желает хороший кусок холодной оленины с острым маронским соусом и хрустяшей соломкой жареного варза. А эти достойные люди, - барон с некоторым пренебрежением указал рукой на своих спутников, - пусть выберут сами.
   Принц и баронет переглянулись и ухмыльнулись.
   - Мы ценим вкус нашего почтенного друга и с удовольствием выпьем пурийского, а в отношении еды, то я ограничусь салатом из овощей, только не забудьте бросить в него моченые ягодки челеты, - сказал принц и добавил, глядя на Дарта, который выразительно тряс рукой с поднятыми двумя пальцами вверх. - И, прошу прощения, любезнейшая, мой нетерпеливый друг тоже желает откушать салат.
   Дарт страдальчески поднял глаза к небу и, забыв об этикете, наклонившись к уху Илиара, прошипел: - Болван, я показывал два пальца, намекая на то, чтобы она пригласила подругу.
   Служанка же невозмутимо и задумчиво разглядывала своих посетителей, а потом с ухмылкой спросила:
- Господа, вы всегда так витиевато говорите или на солнце перегрелись?
   - О, изумруд моих глаз, мы бродячие поэты и глаголим так всегда, потому что не можем говорить иначе, - ответил Дарт и картинно закатил глаза к небу. - Но это не главное. Главное то, что, когда этот пыхтящий по соседству толстяк наестся, и мы выпроводим его на встречу с лучшим другом, послеобеденным сном, мы смиренно просим вас, прекраснейшая, присоединиться к нашему столу. Только не забудьте пригласить подружку из сонма красавиц, к которому принадлежите и вы.
   - А ну вас в болото, поэты, - с легкой улыбкой парировала служанка и оставила рыцарей одних.
  
  
   Разговор же за столом между тем не клеился. Помпф предвкушал скорую трапезу. Дарт и Илиар помалкивали, не считая нужным распускать языки в присутствии значительно старшего их по возрасту барона. Вскоре было принесено вино, и они медленно цедили его, лениво разглядывая сидящих в зале. Агорийцы как агорийцы, купцы-девонцы как девонцы. Ни малейшего намека на вражду или призрак надвигающеся войны. Единственный человек, который привлек их внимание, так же, как и они, сидел в отдалении. Он был одет по-агорийски, но лицо его было странноватым. И агорийцы, и девонцы в большинстве своем обладали приятной внешностью, хотя и не были сделаны под копирку. Незнакомец тоже не был уродом, но его лицо было на удивление вытянутым, а глаза, хотя и большие, чересчур раскосы. Кроме того, обращали на себя внимание смуглая кожа и резкое раграничение на лице темного и светлого участков в верхней и нижней части, какое бывает у загорелых мужчин, сбривших бороду. Впрочем, все люди разные, философски подумали рыцари и сосредоточились на вине и разглядывании присутствующих в зале куда более очаровательных существ, т.е. женщин.
   Помпф жадно, за обе щеки и время от времени урча как кот, уплетал оленину с варзом, не забывая при этом прикладываться к расставленным тарелочкам с пирожками, салатами, соусами и солениями. Дарт и Илиар без особого энтузиазма ковырялись в салате, поглядывая с долей брезгливости на барона. Наконец, тот наелся.
   - Я недавно перечитывал "Хроники последней войны", - безо всяких предисловий вдруг заговорил барон. - Там, в одном из эпизодов мы подошли почти к самой столице Девона Беуру и долго и с переменным успехом сражались за него на подступах. В итоге и нам, и девонцам понадобилась передышка, и на месяц было заключено перемирие под предлогом необходимости похоронить убитых, эвакуировать раненых и т.п., хотя и мы, и они просто хотели перегруппироваться и дать войскам отдохнуть. Нашей армией тогда командывал Хорт, который дал странное указание: выбрать из убитых в последнем бою 20 наиболее известных рыцарей и не хоронить, а в том виде, каком они были найдены на поле брани, положить в лед. Как искали этот лед - это отдельная, достойная хроник история, но приказ был выполнен.
   По прошествии недели наши шпионы донесли, что перемирие девонцам нужно только для того, чтобы дождаться подмоги, и в трех днях пути находятся свежие войска резерва, которые давали бы противнику несомненное преимущество. И вот тут стала понятна хитрость Хорта. Он отдал приказ инсценировать бой недалеко от расположения наших войск и оставить там трупы замороженных, а затем размороженных рыцарей. А утром наш парламентер вызвал девонского для переговоров. Тому было продемонстрировано место "битвы" и мертвые тела. И таким образом был установлен факт нарушенмия перемирия со стороны Девона. А на склоне дня наши войска атаковали и разбили девонцев, а потом и ничего не подозревающий, приближающийся резерв. Вот такой факт истории существует. Правда, Беур мы так и не взяли.
   - Хитро, хотя и не очень честно, - протянул Илиар.
   - Война - подлая штука, - парировал барон. - А, значит, всем нам и, главное, королю придется играть в грязные игры. А грязные игры не любят свидетелей. И поэтому ваш отец, мудрый и хитрый правитель, прекрасно понимает, что быть королем значит никому не верить и оставаться одиноким. Поэтому, даже несмотря на наличие совета рыцарей, ему придется полагаться только на самого себя. Поэтому у меня, старого обжоры, возникает вопрос: а в чем, собственно говоря, его истинная роль в нынешней истории с Девоном? Нас всех купили на эту историю с провокацией, но так ли это? Действительно ли мы пострадавшая сторона? А нет ли во всем этом собственного интереса короля? Я сомневаюсь, конечно, что он хотел бы развязать войну, но, может, ему нужно обострение отношений между нами, чтобы добиться для Агоры каких-то преференций? А, мальчики?!
   - Барон! Как вы можете так думать! - воскликнул Дарт.
   - А я так и не думаю, но сомневаться - моя работа. Вы, что, действительно думаете, что король держит меня в совете, потому что я люблю поесть? - Помпф вдруг выпрямился в кресле и как-то неуловимо изменился. - Я тайный советник короля по вопросам внутренней безопасности. Кстати, нас двое. Попробуйте догадаться, кто второй.
   - Ну, меня уже ничем не удивишь. Неужели зануда Акрел? - проговорил принц.
   - Вы совершенно правы, молодой человек, - с удовлетворением констатировал барон. - Только не зануда, а герцог. Его занудство напускное, Эдакая проверка собеседника на "вшивость". Если тот сумеет уловить информацию, которая обычно скрыта в потоке его слов, значит, человек достоин внимания и продвижения в карьере, если же он только скучает, то так и останется пешкой. Иначе как бы вы объяснили, что при наличии старого и нудного правителя его герцогство является самым процветающим в королевстве? Кстати, вы еще не забыли эту историю про драку между деревнями? Я знаю, как это происходило на самом деле. Дерущихся было человек сто. Герцог, совершенно один, прорезал на коне напополам как нож масло дерущуюся массу, ломая иногда чересчур увлекшимся кости, а затем, развернувшись, достал меч и сказал: " Когда поскачу обратно, начну отрубать руки ". И мужики остановились. А Акрел продолжил: " Вы, что, балбесы, с ума посходили? У вас должен быть праздник, а не слезы. Не хотите друг другу уступать, так сделайте две свадьбы - одну у жениха, другую у невесты." И ускакал.
   Вот так- то, молодые люди. А сейчас я вас оставлю в надежде, что мысль о том, почему молчат наши шпионы в Девоне, не помешает моему послеобеденному отдыху. А напоследок перед прощанием я в силу сложившихся обстоятельств нижайше попрошу вас соблюдать определенную осторожность.
  
  
   Помпф ушел, и рыцари вздохнули свободнее.
   - А наш барон, оказывается, презабавнейшая личность, - протянул Дарт. - Мне, наверно, следует лучше присматриваться к тем, с кем я сижу за столом совета.
   - Баронет, я - принц и только поэтому являюсь членом совета. Но, если Помпф и Акрел - тайные советники, то какова ваша должность в ряду остальных рыцарей? - глядя с иронией, спросил Илиар.
   - Ответ в отношении меня не так уж и сложен, - с улыбкой начал Дарт. - Однажды пару лет назад после очередной драки в кабаке меня вызвал ваш отец. Честно говоря, я труханул в ожидании взбучки, но разговор шел о совершенно ином. Его величество сказал мне, что на совете нуждается в присутствии свежего, как он выразился, не "покрытого ржавчиной" человека, умеющего принимать нестандартные решения. Так что должности особой у меня нет, но теоретически меня можно назвать советником-наблюдателем. О роли других рыцарей, "молчальников", я, как и ты, не имею ни малейшего представления, хотя их присутствие очевидно дань традиции и одновременно необходимая принадлежность любого совета. Ведь всегда есть люди, предпочитающие говорить, а есть и те, которые больше любят слушать, но в итоге именно они влияют на расстановку сил, поддерживая или нет чью-то точку зрения... А вообще, ну эту всю политику к лесным бесам, давай-ка лучше пить. Кстати, пора заказывать второй кувшин.
  
  
   Знакомая служанка в сопровождении незнакомой миловидной девушки принесла вино и попросила разрешения сесть вместе со своей спутницей за их столик.
   - Моя смена закончилась, и я могу позволить себе немного посидеть с забавными парнями, вроде вас, - сказала она. - Меня зовут Ренад, а мою подругу Лирея.
   - Дил, - не колеблясь ни секунды, показал на себя Дарт. - Дол. - И показал на принца.
   - Странные, однако, у вас имена, - с сомнением проговорила Ренад.
   - Мы - поэты, и наши имена должны быть простыми и запоминающимися. Мы всегда путешествуем вдвоем, и, покидая какой-либо край, остаемся в памяти людей наподобие звона колокольчиков "дил-дол", "дил-дол", - улыбнулся Дарт.
   - Ну, уж если вы поэты, так сочините мне стишок, - вступила в разговор Лирея.
   Принц усмехнулся и начал рукой отбивать ритм по столу.
   Если бы я не был такой,
   А просто был бы псом,
   Я бы млел под твоей рукой,
   От счастья виляя хвостом.
   - Ах ты мой песик, - засмеялась Лирея и погладила Илиара по голове.
   - А вы, господин Дил, тоже умеете сочинять или читаете чужие стихи? - насмешливо спросила Ренад.
   Дарт, иронически пародируя принца, тоже начал отстукивать ритм на столе, а потом замолк на несколько мгновений.
   Нашел однажды раненую птицу
   И пожалел, и рядом у окна
   Я в клетку посадил её, в "темницу", -
   Поправится и улетит она.
   Но птица билась крыльями об прутья
   И умерла, не выжив в заточении,
   А я шептал себе упрямо: позабудь, я
   Не виновен в обстоятельств тех стечении.
   Принц уважительно склонил голову и зааплодировал.
   Лирея, делая вид, что внимательно разглядывает Дарта, произнесла:
   - Господин поэт, ваше лицо кажется мне знакомым. Не вас ли пару месяцев назад побили в кабаке "Хочешь напиться - напейся" за передергивание в картах?
   Баронет вздохнул.
   - Во-первых, меня не побили. Я подрался и меня побили, а это не совсем одно и тоже. А, во-вторых, не хотите ли вы, прекрасная леди, сказать, что я - шулер?
   Лирея потупила глаза.
   - А как, по-вашему, называется человек, позволяющий себе жульничать в карты?
   - Вы только посмотрите, - сделал вид, что возмутился Дарт. - И этой женщине благородный Дол только что посвятил четверостишие.
Милая дама, шулер - это человек, который ради собственной выгоды обманным путем обыгрывает партнеров в карты. Чего нельзя сказать обо мне. Я обожаю играть, но однажды взял и подсчитал, сколько я таким образом зарабатываю в месяц. И, выяснилось, что ничего. Ноль. Я играю ради игры.
   - Ну, тогда мы вообще ничего не понимаем. - И девушки в недоумении пожали плечами, а Илиар, соглашаясь с ними, закивал.
   - А тут и понимать ничего не нужно, - начал объяснять баронет. - Все очень просто. Я играю с раннего детства, и играть меня научил профессиональный шулер, асс своего дела. Он был многократно бит, поэтому весь покрыт шрамами и ассиметрично бугрист из-за многочисленных неправильно сросшихся переломов. Он, кстати, часто мне рассказывал, что в драках, когда на него наваливались целой кучей, единственное, что он хотел уберечь были руки и детородный орган. И то, и другое осталось в сохранности, и, несмотря на жутковатый вид, он слыл известным ловеласом. Так вот, вначале он учил меня, как играть по правилам. Как планировать комбинации, как вычислять карты противников, как запоминать малейшие различия "рубашек" карт. А потом перешел и к шулерскому делу. Как подменить нормальную колоду на крапленую, как незаметно вытащить туз, как пользоваться помощью партнера, играющего роль случайного зрителя. В итоге я сильно преуспел в науке карточной игры, но одновременно понял, что честно играть с соперниками равного класса скучно. Все все знают, и никто не рискует. Поэтому и выигрывают, и проигрывают по мелочи. Со слабыми же игроками просто неинтересно, а жульничать ради собственной выгоды, как ни странно, не позволяет совесть. Не забывайте, что я поэт.
   На этой фразе принц усмехнулся. А Дарт продолжал:
   - Вот я и придумал, как придать игре остроту и непредсказуемость. Я безо всякой системы вынимаю и вкладываю в колоду дополнительные карты. Вы не представляете, что может сделать внезапно появившиеся валет или семерка, когда, по мнению игроков, их уже не должно быть.
   Что же касается злополучной драки, то её затеял я, разбив нос, обидчику. Это же надо было до такого додуматься, чтобы обвинить меня в том, что я подложил пятого туза. Это была гнусная ложь, туз был шестым. Хоть бы считать научился. Да и вообще, где это написано, что играть с двумя бубновыми тузами в колоде можно, а с тремя нельзя. Но мир полон несправдливости, на меня навалились всей честной компанией и слегка помяли. Но это пустяки, два сломанных ребра стоят остроты ощущений.
   Так в милой и непринужденной атмосфере протекли несколько часов. Было выпито немало ароматного и дурманящего вина, но все попытки рыцарей повернуть беседу в более интимное русло оказались тщетными. В конце концов, девушки мило попрощались и с обещанием увидеться удалились.
   - Что-то вино сегодня кислое, - уныло промямлил Дарт.
   - Это просто, поэт Дил, "непруха". Вот и все, - засмеялся принц.
   - Ладно, пошли уже. - И бросив несколько монет на стол мужчины двинулись к выходу.
  
  
   Было еще светло. Рыцари вышли, и прохладный ветерок легонько дунул им в лица, освежая чуть затуманенную выпитым голову. Принц наклонился, чтобы поправить шнуровку на сапогах, и в этот момент в дверь точно в то место, где только что была его голова, с глухим звуком вонзилась стрела. Илиар стал недоуменно оглядываться, а Дарт, не мудрствуя лукаво, втолкнул его обратно в таверну. И вовремя, потому что вторая стрела вонзилась уже на уровне груди наследника.
   - И что это значит, баронет? - с некоторой дрожью в голосе спросил Илиар.
- А это значит, что открыт охотничий сезон по отстрелу принцев крови, - невесело буркнул Дарт.
   - Да кому я нужен? Мы ведь не в Девоне. Это там отсутствие наследника прямая дорога к гражданской войне, а у нас... Ну, убьют меня, и что дальше? Король и совет рыцарей выберут нового преемника. И все.
   - Не скажи. По мне даже хорошо, что тебя пытались подстрелить. - Баронет мрачно ухмыльнулся. - Трудно ведь предположить, что инцидент на границе и это покушение не связаны одно с другим. А, значит, оба спланированы и проведены Девоном. И это хорошо еще и потому, что у барона Пампфа теперь нет никаких оснований подозревать, будто король Криг за спиной у всех плетет какую-то интригу. Уж он-то точно тебя убивать бы не стал. Он же в тебе души не чает. - Дарт дружески улыбнулся. - Я, принц, тебе даже завидую. Ты единственное, что осталось у него после королевы. А в политическом смысле смерть любимого сына и возможного наследника сыграла бы на руку только девонцам, дестабилизировав обстановку в стране и, что не исключено, спровоцировав необдуманный военный ответ Агоры. И тогда мы бы сами оказались разжигателями войны и агрессорами. И последнее. Я не люблю прятаться. Пойдем, поймаем этого умника.
   - Но мы же безоружны, - неуверенно проговорил Илиар.
   - А ты, мой друг принц, когда-нибудь видел агорийский дом без оружия? Пойдем-ка поищем что-нибудь стоящее у хозяина этого милейшего заведения.
   А хозяин уже и сам с лукавой улыбкой спешил к ним.
   - Уважаемые господа передумали и решили вернуться? - начал было он, но, увидев их серьезные лица, тут же сменил тон. - Что случилось?
   - Я - принц Агоры, Илиар, а это член совета рыцарей трона баронет Дарт, - довольно величественно произнес Илиар.
   Трактирщик протестующе поднял руки.
   - О высокородные господа, не утруждайте себя лишними словами. Мы прекрасно знаем, кто вы. В Агоре много рыцарей, и нельзя всех их запомнить, но, тем не менее, короля, принца и рыцарей трона народ столицы знает в лицо.
   Дарт вдруг рассмеялся.
   - Так что, и девушки, сидевшие с нами, тоже знали?
   - Естественно, с самого начала. Господам хотелось пошутить, и вам просто подыграли. Кстати, ваши стихи, принц и благородный рыцарь Дарт, им очень понравились.
   Не удержавшись, Дарт снова начал хохотать.
   - Принц, а не кажется ли вам, что сегодня нас все делают, как хотят?
   Илиар криво улыбнулся, но потом не удержался и тоже рассмеялся. Однако веселье продержалось недолго. Рыцари снова помрачнели.
   - Хозяин, у тебя есть оружие?
   - У меня целая оружейная комната покрытых пылью доспехов, мечей, пик и луков. Только зачем они вам? - в недоумении ответил трактирщик.
   - Пойдем, и мы объясним тебе. - И Дарт, взяв под локоть, повел того к входу в таверну. - А теперь, мой любезный друг, встаньте-ка вот тут, но только у стеночки, а не в створе двери. Она, на счастье, открывается внутрь, и, когда я её распахну, скажите, что вы видите. - И баронет распахнул дверь.
Трактирщик вытаращил глаза.
   - Кто-то стрелял в мою дверь!
   - Весьма глубокомысленное замечание, - прокомментировал не без иронии слова владельца трактира Дарт и добавил: - Но стреляли, впрочем, не в дверь, а в принца, хотя я уважаю вашу озабоченность сохранностью имущества. Вот по этой-то причине, желая выяснить, кто пытался нанести ущерб такому законопослушному гражданину, как вы, мы, дабы найти и поймать шутника, просим снабдить нас толикой хранимого вами оружия.
   Трактирщик насупился.
   - Господин Дарт. Я, как и вы, служил в армии и был лучником, и при всем уважении к вашему титулу попросил бы все-таки не паясничать. Я прекрасно понимаю, что важны не две дырки в куске полированного дерева, а защита жизни принца.
   - Ну-ну, дружище, не обижайтесь, это просто мой дурацкий характер. - И баронет, как бы сдаваясь, поднял обе руки вверх. - А, если вы бывший лучник, то не скажете ли нам, что вы думаете об этих стрелах.
   - Я с удовольствием бы помог, но мне нужно их вытащить и рассмотреть поближе, а для этого мне придется встать в дверном проеме, что, честно говоря, мне ужасно не хочется делать.
   - Вообще-то охотятся не на вас, а на принца, - начал было Дарт, но Илиар нетерпеливо перебил его.
   - Рыцарь, не пори чепухи. Мы не можем вот так взять и подставить ни в чем неповинного человека, даже если риск минимален. Поступим так. В том положении, в котором находится сейчас дверь, её легко снять с петель. Это сделаем мы с тобой, а потом просто перегородим ею вход, повернув внутренней стороной наружу. И тогда трактирщик в полной безопасности сможет разглядеть злочастные стрелы.
   Так рыцари и поступили. А трактирщик, присев на корточки, не притрагиваясь, долго разглядывал торчашие орудия убийства, а потом не без натуги вытащил обе стрелы.
   - Конечно, прошло уже много лет с тех пор, как я служил в армии, - начал он, - но одно могу с уверенностью сказать, они не принадлежат агорийцам. Они прекрасно сбалансированы и выпущены мощной рукой из мощного лука так, что почти пробили дверь. Но я не видел таких стрел ни у нас, ни у девонцев, хотя у тех могли появиться и новинки.
   Дарт и Илиар переглянулись.
   - Дорогой хозяин, ты очень нам помог, и мы от всей души благодарим тебя, - с поклоном сказал Илиар. - Поэтому не сочти за обиду и прими от меня в награду золотой, но не как плату за услугу, а как символ признательности. А сейчас мы с баронетом вернем твою дверь на место и крепко её прикроем.
   Трактирщик добродушно улыбнулся.
   - Никогда раньше не слышал, что можно обидеть человека золотой монетой, но теперь буду иметь это в виду.
   - Господин принц, - продолжил он, - а вы не обидитесь, если я отдам его дочери? Все-таки монета из рук сына короля и, возможно, будущего короля. Она будет носить его на шее, на цепочке.
   - А у тебя есть дочь? - встрепенулся баронет.
   - Так вы ж с ней столько времени за столом просидели! -
   озадаченно воскликнул добрый гражданин.
   - Не томи, которая? - умоляюще попросил Дарт.
   - Ну, Лирея, а что? Вон принц ей стишок написал, монетку золотую подарил. Глядишь, и свадебку сыграем. - И трактирщик, как бы наказывая себя самого за длинный язык, притворно прикрыл себе рукой рот.
- Трактирщик! Ты можешь мне не верить, но для меня большая честь, что ты согласен выдать свою прелестную дочь за меня замуж, - без тени иронии произнес Илиар. - Однако, как ты знаешь, для счастья требуется взаимная любовь, но, если она возникнет, я без малейших колебаний приду и попрошу руки Лиреи. А сейчас все-таки пойдем в твою секретную комнату вооружаться.
   - Высочество, а ты все-таки будешь королем, в тебе чувствуется порода, - по дороге шепнул Илиару Дарт.
  
  
   Оружейная комната оказалась частью перегороженного на отсеки подвала. И в ней лежали груды оружия на любой вкус, включая страшные с виду, но ужасно неудобные в бою алебарды. Рыцари некоторое время прикидывали, чтобы им взять, а потом остановились на двух коротких мечах и кинжалах. Илиар протянул еще два золотых трактирщику, но тот было начал протестующе махать руками.
   - Слушай, любезный, не противоречь принцу, а то не женится он на Лирее, - строго сказал баронет и заинтересованно спросил: - А у тебя есть еще дети?
   - Ну, по правде говоря, Ренад тоже моя дочь, - несколько смущенно проговорил трактирщик.
   - Так, что ж ты морочишь нам голову, ошибка Создателей, - притворно возмутился Дарт. - Повесишь одну монету из этой пары на шею Ренад, другую себе... Я ведь тоже написал ей стишок. Между прочим, в два раза длинее, чем принц Лирее. А мне ты почему-то не предлагаешь жениться.
   - А вы слишком много болтаете, благородный рыцарь, - парировал хозяин таверны.
   - Все, мое терпение лопнуло. Завтра переезжаю в Девон, - изобразив безнадежное отчаяние на лице, чуть ли не со стоном сказал Дарт. - Во всяком случае там всякие людишки не позволяют себя так вести с потомственными баронетами.
   - Остынь, рыцарь, - одернул его принц.
   Баронет в ответ на слова Илиара только дружески обнял трактирщика за плечи.
   - Ладно, принц, не заводись. Это просто дурацкие шутки на нервной почве. - Дарт снова состроил скорбное лицо. - Я-то как раз туточки стою и думаю. Представляешь, какое было бы горе, если бы тебя пронзила стрела. Я бы обрыдался. - Барлнет в притворном отчаянии прикрыл глаза рукой, а потом сделал удивленное лицо. - Высочество, а ведь стрелок мог промахнуться и попасть в меня. - И Дарт вновь словно в ужасе прикрыл глаза рукой. - В меня... В меня, родимого... - И баронет вдруг смешно запричитал:
   Ну, ты-то, понятно, большая политика, судьба государства и т. д... Хотя принцем больше - принцем меньше... даже не очень жалко. Но я-то причем? Я всего лишь простой картежник. Где справедливость? Ведь ты бы даже слезинки не проронил.
   Принцу в конце концов осточертела эта болтовня, и он совсем не по правилам этикета дал приличного пинка под зад Дарту.
   Атмосфера в подвале снова стала серьезной.
   - Дарт, ты думаешь, что он все еще ожидает меня в засаде? - спросил Илиар.
   Баронет неопределенно пожал плечами.
   - Это зависит от того, насколько серьезны его намерения. Если бы на его месте был я, то после твоего невежливого обращения с моей задницей я бы тебя точно дождался.
   - Хочешь получить еще пинок?
   - Господа, пожалуйста, будьте посерьезнее, мы ведь не играем в игрушки, - взмолился трактирщик.
   И Дарт уже совершенно спокойным будничным голосом заговорил:
   - Вероятность, что охотник все еще тебя поджидает существует. Ведь мы его не обнаружили. И он может рассчитывать на то, что мы, переждав, рискнем выйти. Поэтому, в принципе, мы должны четко решить, чего, собственно говоря, хотим. То ли нам нужно просто переждать и скрыться, чтобы передать информацию о покушении, то ли нам самим хочется поймать этого урода. И в том, и в другом случае выход через парадную дверь не подходит... Дружище! У тебя ведь есть черный вход? - обратился он к трактирщику.
   Тот кивнул.
   - А как же.
   - Что же касается вас, ваше высочество, - официальным тоном заговорил баронет, - то во имя королевства вы не имеете права рисковать своей о жизнью. Лучше быть живым трусом, чем мертвым героем. И самым большим разочарованием для ваших врагов было бы как раз то, что покушение не удалось. Поэтому, по зрелом размышлении, вместо вашего участия в поимке подосланного убийцы я предлагаю вам, выйдя через черный вход и оставив коня здесь, вернуться во дворец. Заодно нам с вами неплохо было бы обменяться плащами и шляпами. А то мои что-то мне перестали подходить. А мы уж тут с достопочтимым трактирщиком как-нибудь без вас и сами разберемся.
   Трактирщик согласно закивал головой.
   Принц задумался, а потом убежденно произнес:
   - Баронет, я понимаю ваше патриотическое стремление охранять мою персону как некий символ государства, но не забывайте при этом, что я - агориец. И неважно, выживу я или погибну, стану королем или нет. Король и совет рыцарей трона и без меня легко найдут на трон другую кандидатуру. Но, если мне суждено быть королем, то я не хотел бы быть тем, про кого говорят, что он сбежал от первой стрелы, пролетевшей над его головой. Поэтому, хотя мы и выйдем через черный вход, но не побежим от страха во дворец, а попытаемся выяснить, кто и откуда стрелял, и есть ли у него сообщники. В конце концов, в опасности не только я, но и случайные посетители трактира.
   - Как прикажете, ваше высочество. - И баронет и трактирщик склонили головы.
   Протерев ветошью мечи и кинжалы, рыцари в сопровождении своего нового друга поднялись по лестнице и подошли к неказистой, но достаточно широкой двери. Трактирщик отдвинул засов и широко её распахнул.
   - Господа, я, надеюсь, что вы вернетесь живыми-здоровыми, и, если не ради меня, то, хотя бы для того, чтобы проверить, носят ли мои дочки ваши золотые монеты.
   У Илиара мелькнуло и исчезло какое-то неприятное предчувствие, а трактирщик вдруг взмахнул руками и, попятившись, откинулся назад. Рыцари пытались его поддержать, а он продолжал падать на них тяжелым, мертвым грузом, и из груди его торчала знакомая стрела.
   Дарт захлопнул дверь, запер её на засов и обессилено опустился на колени рядом с телом еще минуту назад живого, гостеприимного и добродушного человека. Принц стоял в полном оцепенении.
   - Это моя вина. Я должен был предвидеть. Что мы скажем его дочерям? - Илиар, как бы очнувшись, нервно заходил по коридору. - Дарт, не молчи. Нужно что-то делать. Это - война.
   Баронет, не говоря ни слова, шарил по телу трактирщика и, наконец, нашел то, что искал, кошелек. Он вынул из него три золотые монеты и буркнул принцу: "Пошли".
   Они снова направились в зал таверны и подошли к стойке, за которой, улыбаясь им навстречу, стояла незнакомая девушка.
   Дарт предостерегающе поднял руку.
   - Милейшая, вы очаровательны, но случилось несчастье и нам не до шуток. - И после некоторой паузы подозрительно спросил: - А вы случайно не дочь трактирщика?
   - Нет, я просто работаю у него вечерами, - сдерживая смех, ответила девушка, глядя на чересчур серьезные лица рыцарей.
   - Отлично, это облегчает ситуацию, - пробормотал баронет. - А не позволите ли вы нам узнать, где сейчас Ренад и Лирея. Это очень важно.
   - Ну, полагаю, отдыхают в комнатах наверху. Через пару часов здесь начнется сумасшедший дом, и мне понадобится их помощь.
   - А не можете ли вы отлучится на некоторое время от стойки и проводить нас к ним? - продолжал Дарт.
   - А не много ли благородные рыцари хотят? - перестав изображать неведение, спросила девица.
   - Я снова повторяю, что случилась беда, и нам нужно с ними поговорить, - ответил Дарт.
   - Хорошо, я вам верю. - И девушка крикнула в сторону столика, где группа агорийцев играла в карты: - Дикен! Мне нужно на несколько минут отойти. Сможешь присмотреть за этим балаганом?
   - Нет проблем, красавица. - И со стула поднялся высокий, коренастый мужчина с перебитым носом. - Ради тебя я готов навести порядок во всем Милаццо.
  
  
   На втором этаже располагались комнаты на съем, там же в конце коридора жили трактирщик и его дочери. Девушка из-за стойки, имени которой рыцари даже не знали, как, к своему стыду, не знали и имени покойного хозяина таверны, подошла к одной из дверей и постучала. Некоторое время не было слышно ни звука, а потом раздались тихие шаги, и рыцари увидели в приоткрывшемся просвете чуть заспанное лицо Ренад.
   - Господа поэты? - с удивлением спросила она. - А вам не кажется, что вы немножко нахальны?
   - Ренад! Нам не до шуток, - решительно отрезал принц.- Нам известно, что вы знаете, кто мы. Поэтому я прошу вас и Лирею привести себя в порядок и разрешить нам войти для серьезного разговора. Случилось несчастье.
   Ренад переменилась в лице.
   - Подождите минуту.
   Через некоторое время рыцари вошли к девушкам. Это была обычная агорийская девичья комната с пуфиками , ковриками, мохнатыми игрушками и, как неким предостережением, двумя висящими мечами на стене. Ренад и Лирея стояли рядом и выжидающе глядели на Дарта и Илиара.
   - Ваш отец погиб, - произнес Дарт. Лирея в немом крике прикрыла рот рукой, а Ренад непонимающе переспросила:
   - Как погиб? Он все время был в доме. Я разговаривала с ним буквально час назад.
   - И все-таки вашего отца больше нет, - повторил баронет. - На принца при выходе из таверны было совершено покушение, и трактирщик, мы даже не успели узнать его имени, взялся нам помочь скрыться. Он снабдил нас оружием и хотел выпустить через черный вход, но был убит, видимо, по ошибке стрелой наемного убийцы.
   - Его звали Мардир, - с каменным лицом прошептала Ренад и села на краешек кровати.
   Дарт вынул золотые с изображением короля Агора.
   - Эти монеты, а они еще должны хранить тепло тела вашего отца, Мардир получил от принца как награду и символ дружбы, и пообещал, что он и вы с Лиреей будете носить их на шее как талисман. А через несколько минут его не стало.
   Лирея беззвучно плакала, по-детски размазывая слезы по лицу. Ренад, наоборот, казалось, превратилась в кусок льда, и глаза её оставались сухи.
   - Мы сделаем так, как хотел отец, - сказала она. - Пойдемте, нам нужно перенести его в комнату.
   И рыцари с девушками вернулись к черному входу. Тело лежало на том же месте. Лицо трактирщика было спокойным, и только торчащая из груди стрела с расплывшимся вокруг пятном крови указывала на то, что человек мертв.
   Ренад наклонилась к отцу и резким движением вырвала стрелу.
   - Я сохраню её, - довольно зловеще произнесла она.
   Рыцари переложили Мардира на плащ и с помощью девушек перенесли беднягу наверх.
   - Ты сможешь обмыть его и переодеть в чистое? - спросила Ренад Лирею.
   Та кивнула.
   - А я тогда спущусь вниз. Надо закрывать таверну.
   Она было двинулась к двери, но принц удержал её за рукав.
   - Постой, Ренад. Ты ведь не можешь пойти и просто так в разгар веселья разогнать всех по домам. Тебе придется объясниться. А это значит рассказать людям о смерти отца и о том, что у парадного и заднего входа засели наемные убийцы. Понятно, что охотятся на меня, но какова гарантия, что по ошибке не подстрелят еще какого-нибудь бедолагу, который захочет уйти?
   Принц достал несколько золотых и, протянул их девушке, сказал:
   - Мы сделаем чуть по-другому. Вместе спустимся вниз и все честно объясним. Но никто не уйдет. Эти деньги помогут людям не очень скучать за мой счет. В конце концов, нужно лишь продержаться до темноты, когда невозможно будет точно стрелять из лука.
   Баронет тяжело вздохнул.
   - Илиар, ты все-таки совершенно заплесневел, сидя во дворце. Какая-такая темнота? Это квартал увеселительных заведений. Через час здесь будет светлее, чем днем. Каждая забегаловка и каждый притон расцветятся огоньками фонарей.
   - Так что же делать?
   - Пошли, есть идея.
   Возмущенный ропот пронесся по залу таверны, когда Дарт рассказал о произошедших событиях. Кто-то даже предложил всем вооружиться и пойти на поиски убийц, но посетители были просто обывателями, пришедшими провести время, а не рисковать жизнью, и публика быстро "завяла", когда принц поднял руку и обратился к согражданам:
   - Жители Агоры! Это не ваша вина и не ваша беда, что кто-то захотел меня убить. Я бы всю жизнь мучился угрызениями совести, если бы из-за меня погиб кто-то из присутствующих здесь достойных мужей. Вместо этого я просто предлагаю вам за мой счет хорошо провести вечер и по возможности отвлечься от мыслей о трагической смерти нашего хозяина Мардира.
   Агорийцы одобрительно зашумели.
   - А проблему с убийцами мы, рыцари, должны решить сами, - продолжил принц, - И мне кажется, - Илиар кивнул на Дарта, - у моего хитроумного друга есть план.
  
  
   Рыцари ошибались. Убийца был один. Увлекшись флиртом с девушками, они не заметили, как незнакомец со странным лицом покинул таверну. И сейчас они легко бы узнали его в почти неприметной фигуре человека, распластавшегося на крыше дома напротив. А тот, мысленно ругая себя за то, что дважды промахнулся, и стрелы пропали зря, внимательно и терпеливо следил раскосыми глазами за входом, чтобы не пропустить, когда принц снова рискнет высунуть нос. А выбора у того не было. Не мог же он так и сидеть сиднем в таверне, ожидая, пока не придет подмога, за которой он вполне мог попытаться и послать. Но из трактира после неудавшегося покушения пока никто не выходил, а у его черного входа любого сунувшегося на улицу ждал сюрприз. Убийца закрепил против него замаскированный и нацеленный на уровень груди лук с нехитрым спусковым устройством из крючка и веревки, привязанной к ручке двери. Впрочем, ему было все равно, в кого он попадет и попадет ли вообще. Важно было создать видимость, что и этот выход под прицелом. А пока затаившемуся в ожидании на крыше неизвестному оставалось только надеяться, что принц и его сопровождающий решат, что покушавшийся после неудачных выстрелов поспешить поскорее скрыться, и рискнут выйти, попав под обстрел..
  
   Когда ему поручили убить принца Илиара, он уж было приготовился застрять в Милаццо надолго. А тут вдруг такая удача: пришло внезапное сообщение из дворца, что тот и еще два рыцаря выезжают в город. А дальше было совсем просто. Проследить путь Илиара не составило труда, и поэтому убийца зашел в таверну практически одновременно с ним.
   Какое-то время у него заняло разобраться, кто из рыцарей принц, поскольку того он никогда не видел. Толстяка он сразу отмел. А вот с двумя другими была проблема. Один был суетлив и без умолку болтал, фамильярно обращаясь и к собутыльникам и к подсевшим девушкам. Другой же больше помалкивал. И все-таки в последнем было что-то особенное, если хотите, некое достоинство в молчании, и убийца решил, что тот и есть сын короля.
  
   Сейчас же неизвестный просто лежал в ожидании, привычно отрешившись от потребностей тела и время от времени разминая мышцы. Рядом стояла бутылочка, куда он по необходимости мочился. Так он мог проводить часы и дни. А если бы в его фляге закончилась вода, он стал бы пить мочу, но пост не покинул бы.
   Он был членом "Ордена провожающих". Когда-то в молодости он часто задавал себе вопрос: а почему, собственно говоря, "провожающие", но ответ был очевиден. Провожающие в последний путь, в который они же сами и отправляли, т. е. убийцы. Хотя, как он к "провожающим" попал, не помнил, потому что был маленьким ребенком. Единственное, что осталось от детства - это имя Кас.
   В ордене его звали Кастильерхо. У них у всех были сложные, вычурные имена. Своего рода пароль, который никто к ним не принадлежавший не знал. И, если кто-то обращался к нему полным именем, он понимал, что говоривший - "свой", и речь идет об очередном задании.
   Он не знал сколько их, членов ордена, хотя полагал, что всего несколько десятков, максимум, сотен. В лицо они друг друга не знали, потому что по уставу были обязаны носить маски. И только на занятиях, которые проходили один на один с учителями, ученики открывали свои лица, давая запомнить себя наставникам. А учили их вначале тому, как не боятся боли, как перебороть страх, как принять смерть и лишь потом, как любым способом убивать. И убийство даже ценою собственной жизни "путника", т. е. приговоренного, были их единственной целью и смыслом существования. И общепринятой в их среде была практика, когда "провожающий", потерпев неудачу, совершал ритуальное самоубийство.
   Услуги "провожающих" стоили дорого. И Кастильерхо был богат, хотя давно уже перестал понимать, для чего ему деньги. Человек, привыкший жить в засаде, питаться от голода орешками, запивая их водой, и мочиться в бутылочку, вряд ли сумел бы изменить себя и зажить как богатей. К тому же у "провожающих" не было семей и наследовать их деньги было некому.
  
   Внезапно из таверны послышалсь шум. Гремела падающая мебель, раздавался звон разбитой посуды, невнятно слышалась чья-то ругань. Кастильерхо натянул тетиву лука и прицелился. Неожиданно дверь распахнулась и из нее пулей вылетел и растянулся на земле брюхатый, неуклюжий агориец. За ним вышел здоровенный бугай с черной кучерявой бородой и заорал:
   - Я тебе, ублюдок, покажу, как жульничать в картах. - Бугай брезгливо сплюнул. - Сейчас и своего напарника, урода, получишь. - И из дверей с протестующим оханьем вылетел еще один агориец, отличительной чертой которого был горб.
   - И только попробуйте еще раз здесь появиться. - зло процедил агориец и хлопнул дверью.
   Убийца усмехнулся. Он не знал правил агорийских карточных игр, но на его родине однозначно было нечто подобное, да и в кабаках частенько наблюдались похожие сцены. А незадачливые игроки в это время не торопясь отряхнулись и, погрозив кулаками в сторону таверны, в относительно спокойном темпе удалились в сторону других, подобных заведений.
  
   Пройдя квартал, рыцари, а это были они, остановились. Дарт вынул подушку из-под рубахи, а Илиар убрал "горб".
   - Слушай, надо бы отблагодарить Девина. Он рисковал больше всех. Не каждый решился бы так вот выйти, зная, что может подставить себя под случайную стрелу, - заметил баронет.
- Рыцарь! Не считайте меня дураком, - с иронией ответил принц. - Когда закончится эта заваруха, он получит деньги на экипировку и ходатайство о приеме в гвардейский полк.
   - Ладно-ладно, хреново высочество. Ближе к теме сегодняшнего вечера. Нас-то только двое. И только кинжалы. Мечи, которые сложно скрыть, мы не взяли. Убийц, похоже, тоже, как минимум, двое. Другими словами, двое на двое плюс энное количество неизвестных. Весело. Так с кого начнем?
   Принц задумался.
   - Я полагаю, что лучше начать с черного входа, который освещается хуже и, значит, нам будет легче подкрасться и схватить убийцу, а затем безопасно вывести из трактира
   людей.
   Дарт согласно кивнул.
   - Вы читаете мои мысли, о солнце королевства, - напышенно и важно произнес он.
   И рыцари повернули назад. Крадучись и вытащив кинжалы, они шаг за шагом обшаривали местность, пока вдруг не раздалсь ругань Дарта.
   - Сукин сын, они нас провели, - в сердцах, но не очень громко сказал он. - Принц, смотри.
   И Илиар увидел закрепленный на деревянной подставке лук и тянущуюся от тетивы веревку.
   - Во всем плохом есть частица хорошего, - философски заметил он. - По крайней мере мы сейчас знаем, что этот выход свободен. А теперь пойдем что ли, поищем с другой стороны.
  
   Кастильерхо продолжал наблюдать за входом в таверну, когда внезапно возникло ощущение допущенной ошибки, а "провожающий" привык себе доверять. Что же он сделал не так? О великие сады умиротворения, он же был в таверне и осмотрел всех посетителей. Там не было никого похожего на вышвырнутых на улицу толстяка и горбуна. Теоретически нельзя было исключить, что они появились и позже, когда он готовил засаду, но чутье говорило, что его перехитрили, и добыча ушла.
   Убийца решил, что нет смысла ждать дальше и тоже нужно уходить, но вдруг затылком почувствовал опасность. Он начал группироваться, готовый отразить нападение, когда на него жестко навалились два тела и заломили руки за спину. Кастильерхо понял, что проигрывает. Заученным движением он потянул пуговичку на воротнике, чуть выставляя вперед подбородок. Та освободила острый, как игла, металлический стержень, сидевжий на тугой, сжатой пружине в трубке, вшитой в куртку, и тот пронзив шею, застрял в его мозгу. "Провожающий" был мертв.
  
  
   - Принц, на сегодня вы, по-видимому, в безопасности, и это хорошо. Мы же как ловцы убийц, наоборот, в заднице, а это плохо. - Баронет сплюнул. - И на настоящий момент у нас в наличии только труп странного косоглазого агорийца, которого нам посчастливилось до этого видеть в трактире, и никакого представления, какого хрена ему от вас надо.
   Говоря это, Дарт продолжал осматривать крышу и шарить по карманам мертвеца.
   - Итак, странный лук, какие-то орешки, фляга и бутылка с желтоватой жидкостью. - Рыцарь понюхал и брезгливо отодвинул. - Моча. - А затем продолжил:
   - Принц, у нас во дворце практикует сумасшедший лекарь, который утверждает, что по моче можно поставить не только диагноз болезни человека, но и составить представление о его личности. И многие считают, что он не шарлатан. Может, отнесем ему? Вопрос только, кто эту дрянь потащит.
   Илиар удивленно поднял брови.
   - Баронет, ваш вопрос мне не понятен. Я вообще-то принц. Дарт скорчил рожу.
   - Да знаю я, знаю. Просто я подумал, что вы сегодня поиздержались, без разбору раздавая золотые, поэтому, может, за умеренную плату, чтобы поправить нанесенный казне ущерб, согласились бы отнести и сами.
   Илиар шутливо размахнулся, а баронет притворно испуганно присел.
   Рыцари вернулись в таверну, и, склонив голову перед Ренад, принц произнес:
   - Убийца вашего отца мертв.
   У той чуть-чуть дрогнули губы, и она, подняв руку со все еще зажатой в ней смертельной стрелой, с силой воткнула ее в деревянную стойку.
   - Да будет это напоминаем тем, кто рискнет покушаться на агорийца.
Понимая, что требуется некоторое время для того, чтобы улеглись эмоции, баронет и принц присели за столик, попросив у Ренад налить им вина, а потом, поскольку опасность миновала, предложили ей пойти отдохнуть. Та, поупрямившись, согласилась, и рыцари вздохнули с облегчением.
   - Дикен! Поможешь нам притащить того поганца сюда? - спросил Дарт.
   - Конечно, хотя и не был никогда трупоносом, - криво усмехнулся тот.
   Не стоит вдаваться в подробности, каково было этой троице стаскивать труп с крыши и тащить его в таверну, но в итоге тело Кастильерхо оказалось в трактире.
   Осмотр тела и повторный обыск ничего не дали. Единственной странностью была татуировка в виде падающего желтого осеннего листа на левой стороне груди. И только сам "провожающий", будь он жив, мог рассказать о её значении и происхождении.
  
  
   Когда Касу было лет десять, учителя сообщили, что ему предстоит испытание. Он уже к таким вещам привык, и ничего хорошего не ждал. Ему объяснили, что он будет заперт в комнате с псом приблизительно его возраста по собачьему отсчету. Только пес этот не кормлен два дня и привык с щенячьего возраста питаться человеческим мясом.
   - Учитель, - удивленно спросил Кас, - откуда у нас человеческое мясо? Разве мы для этого нападаем на людей внешнего мира?
   - Конечно, нет, - был категорический ответ. - Но не забывай, что ты тут не один. И среди вас есть такие, которые не дают загрызть себя, а есть и менее везучие. Поэтому мяса хватает.
   - Другими словами, если пес окажется ловчее, я пойду на мясо?
   - Мне трудно ответить точнее и правильней.
   Его заперли в тесном помещении, где, кроме кувшина с водой на полке, деревянного стула и отверстия, куда можно было оправиться, не было ничего. Он вспоминал, что знает о собаках, и размышлял, как ему построить предстоящий бой. Он разбил стул на куски, вооружившись ножками, а потом снял рубашку и обмотал ею левую руку.
   Была, очевидно, поздняя ночь. Несмотря на многолетнюю тренировку, Кастильерхо, который все еще оставался ребенком, задремал. В это время в комнату был впущен пес, который без лишних звуков бросился на мальчика, намереваясь вцепиться ему в горло.
   Если Кастильерхо и уцелел, то это было чистое везение. В последний момент он ухитрился загородиться ножкой стула, в которую и вцепились челюсти зверя. Мальчик из последних сил отпихнул от себя пса и, подхватив в руку другую ножку, вскочил на ноги. Пес, развернувшись, разглядывал его спокойными и умными глазами убийцы. Потом аккуратно положил на пол зажатую в пасти деревяшку и, обнажив клыки, зарычал. Надежды Кастильерхо, что собака может оказаться и не такой уж опасной и большой, развеялись, как дым. Напротив него готовился к прыжку молодой кахаданский волкодав, который в стойке на задних лапах, был бы на голову выше мальчика.
   Но тот все-таки не зря шесть лет был учеником "провожающих", а потому, когда собака прыгнула вновь, сумел отскочить и нанести рубящий удар по голове. Пес взвизгнул. А Кастильерхо снова застыл в ожидании. Он понимал, что эта игра не может продолжаться бесконечно. Ножка стула не могла нанести смертельный удар, и он только оттягивал момент, когда зверь в конце концов перехитрит его и загрызет. Кастильерхо не прекратил борьбу, но, как его учили, постарался отключиться от внешних раздражителей и действовать чисто инстинктивно. Снова прыжок пса и промах. А мальчик философски размышлял, как это глупо быть съеденным собакой. Хотя, вдруг мелькнуло в его голове, "провожающие" никогда ничего не делали просто так, они не признавали случайностей. И в этой комнате должно быть что-то, дающее ему шанс на победу. Ну, деревянный стул, как некое оружие, очевиден. А что еще? Кувшин с водой? И почему он металлический? Чтобы не разбился во время драки? Собака опять прыгнула, и Кастильерхо отскочил, даже не пытаясь её ударить. Некая мысль зрела в его голове. Пес рычал и снова готовился атаковать. Мальчик снял кувшин и выплеснул воду на морду зверя. Тот недоуменно приостановился и начал отряхиваться. И в этот момент Кастильерхо, понимая, что второй попытки может и не быть, бросился на пса и насадил ему кувшин на голову, натянув, обрывая уши, до самой шеи. Собака гулко завыла, скребя передними лапами, тщетно пытаясь освободиться от сосуда, а мальчик, высоко подпрыгнув, со всей силой двумя ногами опустился на спину пса. Хрустнул позвоночник.
   Через пару минут вошел учитель. Вынув нож, он добил все еще живую собаку, а потом, взяв Кастильерхо за руку, повел его за собой. Мальчика привели в странную комнату и уложили на стол.
   - Сегодня ты получишь знак, который есть на теле всех "провожающих", - торжественно произнес учитель. А другой, шепнув "не бойся", нанес ему знакомую татуировку.
   Прошло несколько обычных дней учебы, воспаление вокруг татуировки стало проходить. И однажды Кастильерхо не утерпел и спросил:
   - А почему все-таки желтый лист?
Он не мог видеть скрытое маской лицо учителя, хотя подумал, что тот, наверно, хмурится.
   - Ты можешь этого не знать, но высоко в горах климат намного более суров, чем здесь, и зимой выпадает снег. И там растут деревья, которые осенью сбрасывают мертвые сухие листья, чтобы весной обзавестись новыми. Мы, "провожающие", - "осень" людей, срывающая с человечества листья. Убиваем одних, чтобы другие возродились вновь.
   - Но ведь люди рождаются и умирают и так, - заметил мальчик.
   - Смерть обычного человека случайна и приходит, когда хочет. И часто она желанна, а ее все нет. Мы же можем по заказу эту смерть подарить. Мы - своего рода эквивалент законам природы. Порядок смены времен года известен и предсказуем. Мы же предсказуемой делаем смерть, избавляя ее от элемента случайности.
  
  
   Посетители разошлись, и таверна все-таки закрылась. Рыцари снова поднялись к девушкам, чтобы выразить соболезнования и попрощаться. Они церемонно поцеловали им руки, но те вдруг беззащитно прильнули к ним и чмокнули обоих молодых людей в щеки.
   - Ничего не скажешь, повеселились, - по дороге во дворец, мрачно сгорбившись на коне, ворчал Дарт.
   - Между прочим, твоя идея, - моментально отреагировал принц, - А трактирщика и его девчонок ужасно жалко... Но меня, в принципе, сейчас больше занимает другое. Ты ведь выбрал эту таверну случайно? Как же так получилось, что в ней оказался убийца?
   Баронет выпрямился в седле.
   - Уж не хочет ли ваше высочество сказать, что покушение подстроено мной или Помпфом? - с иронией спросил он.
   - Ваше баронетство, хоть ты не будь дураком, - вздохнул Илиар. - Впрочем, в твоих словах тоже кроется информация к размышлению. - И с силой хлопнул Дарта по плечу.
   - Как подозреваемый в покушении на убийство сына короля, - ехидно заметил Дарт, - я бы попросил ваше высочество соблюдать дистанцию и не распускать ваши благородные ручонки. - И баронет подал коня в сторону. - А если серьезно, то у королевства Агора похоже есть "друзья" во дворце и столице. Обрати, кстати, внимание на их оперативность. Кто-то подает сигнал, и нас, ты только подумай, вместе с советником по внутренней безопасности выслеживают как маленьких детей.
   - А ты не забыл, что он сам вызвался присоединиться к нам под предлогом серьезного разговора? - вдруг притормозив коня, спросил Илиар. - По сути, ничего особо важного барон не сказал. Может, он сам и есть сигнал и наводчик?
   - Помпф? - в сомнении ответил Дарт. - Не верю, хотя и не могу доказать. Но готов съесть свою рубашку, если это он.
   Некоторое время рыцари ехали молча
   - Забавно, - проговорил принц, - мы покинули дворец только для того, чтобы скоротать время. Всего навсего. А теперь из нас троих двое уже могут попасть под подозрение в предательстве. Осталось только для полноты картины предположить, что я сам все и подстроил, желая спровоцировать войну как предлог для узурпации власти.
   Баронет без тени улыбки посмотрел на Илиара.
   - Слова вашего высочества сложно опровергнуть.
   Принц в сердцах хлопнул коня по крупу.
   - Вот так и будем теперь все время друг друга подозревать?
   Рыцари снова приумолкли. Вскоре показались стены дворца.
   - Принц, когда пойдем докладывать королю?
Илиар задумался.
   - Не будем беспокоить его сегодня. Уже поздно, и нам тоже нужно отдохнуть и переварить произошедшие события. А завтра на свежую голову пойдем и попросим аудиенции.
  
  
   Но события разворачивались не совсем так, как думали рыцари. Утром их позвали на совет, правда, в этот раз в неприспособленный для церемоний каминный зал.
   Король Криг, грел руки, протянув их к камину.
   - На рассвете, господа, я получил ответ от короля Ферна и хочу его вам зачитать. - И Криг, чуть щурясь, начал читать письмо, держа его на вытянутых руках:
  
   - Ваше величество, мой дорогой и любимый брат, король Криг!
   Да ниспошлет Великий и Единственный бог Майо процветание вашему королевству!
   Да пребудут его величество и его королевское высочество в добром здравии, как и пребудут в здравии ваши подданые!
   Я был сильно огорчен вашим посланием о трагическом инциденте на нашей общей границе и немедленно отдал приказ о расследовании. Соболезнуя семьям погибших, я распорядился выделить им определенную сумму из казны королевства, дабы по мере возможности компенсировать утрату кормильцев.
   Более того, я с удовлетворением должен отметить, что убицы, а их было трое, найдены и казнены. И в соответствии с суровыми, но справедливыми законами Девона их головы с нарочным будут в ближайшее время доставлены вам.
   Помимо всего, желая загладить невольную вину королевства Девон, я приглашаю вас и принца на праздник весенних всходов, хотя и без связи со случившимся вы всегда желанные гости.
   Искренне ваш, король и брат Ферн.
  
   Гул голосов прокатился по залу и замолк под предостерегающим взмахом руки короля.
   - Пожалуйста, рыцари, по порядку. Помпф!
   Тот потер руку об руку.
   - С формальной точки зрения послание должно нас успокоить. Девон признает, что произошло недоразумение, и преступники наказаны. Но некоторые моменты смущают. И в первую очередь то, что мы, ваше величество, недостаточно информированы о тонкостях вашей частной переписки с королем Ферном. Не просветите ли вы нас, нет ли в этом письме чего-либо, что отличает его от предыдущих?
   Король задумался.
   - Да как вам сказать, барон. Это трудно назвать и отличием, и чем-то новым. Вот уже почти год Ферн посылает мне письма с пожеланиями процветания под покровительством "великого и единственного бога Майо", а этого не было раньше. Поэтому-то я вчера на совете не протестовал против мысли о том, что в Девоне не ислючена возможность разжигания религиозного фанатизма.
   Помпф удовлетворенно кивнул.
   - Нечто подобное я и предполагал. Кроме того, вам, ваше величество, не кажется странной та быстрота, с которой был расследован инцидент, и казнены преступники?
   Криг и рыцари совета не нашлись, что ответить. А барон продолжал:
   - Допустим, только допустим, что Ферн наш недруг. Тогда какова цель его приглашения на праздник? Загладить вину? Или это тоже провокация? Может, он просто хочет поставить вас в безвыходное положение? Отказавшись, вы тем самым показываете девонцам, что не принимаете извинения короля, и наносите им оскорбление. И тогда - война. Согласившись и приехав, попадаете с принцем в заложники. И тогда Девон сможет диктовать нам любые условия.
   Помпф вытер пот со лба, а король посмотрел на Акрела.
   - Герцог, вы не хотите что-нибудь добавить?
   Тот уже собрался было что-то сказать, но принц опередил его.
   - Отец! У нас с Дартом есть, о чем рассказать совету.
   Акрел расслабился, а Криг бросил:
   - Так говорите же.
   Принц открыл было рот, но Дарт придержал его рукой.
   - Ваше величество, говорить буду я. Вчера на вашего сына было совершено покушение. Неизвестный пытался застрелить его из лука, когда мы выходили из таверны "Последнее прибежище гурманов и пьяниц". Мы сумели покушавшегося схватить, но он сумел покончить с собой. Этот мужчина был одет как типичный агориец, и ничего примечательного, кроме нескольких предметов, при обыске мы не обнаружили. Первое из необычного, это лук и стрелы не агорийского и, возможно, не девонского происхождения. Второе, какие-то не встречающиеся в Агоре орешки, которые он, видимо, грыз, сидя в засаде. Кроме того, лицо его было странновато вытянуто, а глаза раскосы.для агорийца. На теле же обнаружена странная татуировка в виде желтого зубчатого листа. Следует отметить, что хозяин таверны оказал нам неоценимую помощь и погиб от случайной стрелы убийцы.
   Король потемнел лицом.
   - А ведь я, по-моему, вчера ясно намекнул, что рыцарям следует вести себя осторожнее.
   Илиар попытался вмешаться, но Дарт, не дрогнув, продолжил:
   - Ваше величество! Что произошло, то произошло. Но мы, признавая, что не совсем точно выполнили ваше несколько расплывчатое указание, настаиваем на том, что наша информация чрезвычайно важна. - Баронет перевел дух. -Согласитесь, плетется сложная интрига, и существует реальная угроза войны. Более того, события показывают, что во дворце и в столице находятся предатели, иначе как можно объяснить, что нас так легко выследили. В ту таверну мы заехали совершенно случайно.
   В разговор снова вмешался Помпф.
   - Так, вы говорите, татуировка в виде желтого листа... В хрониках истории Агоры столетней давности сохранились мемуары путешественника, которого считали душевнобольным. В них он описывает приключения в некой южной варварской стране, где существует страшный орден убийц, называющих себя "провожающими". Так вот их отличительным знаком и был желтый падающий лист на левой стороне груди.
   - А ведь я тоже когда-то пытался читать эти хроники, - задумчиво протянул принц, - но счел их не историческим документом, а набором легенд. Выходит, не все в них вымысел.
В этот момент король снова взял в разговоре инициативу в свои руки.
   - Это, конечно, интересно как факт, но практически ничем нам не может помочь. "Провожающие" они или "встречающие" - это всего лишь наемные убийцы, и сколько их находится в королевстве, нам только предстоит выяснить.
   - Герцог! - продолжил он. - И другие члены совета! Если вам по сути вопроса нечего добавить, то будем считать, что барон дал исчерпывающую оценку ситуации, а эти два неосторожных молодых человека, чуть не лишившиеся шкур, обнаружили существование в Милаццо активно действующей шпионской сети. А это позволяет мне предположить, что принятое нами решение о концентрации войск на границе с Девоном, вероятно, уже известно или скоро будет известно Ферну.Кто же эти шпионы, нам только предстоит раскрыть, хотя ими могут быть все, включая и лица, присутствующие на совете.
   Принц хотел было возмущенно что-то сказать, но сдержался.
   Криг заметил этот порыв и, выдержав паузу, позволяющую принцу все-таки начать говорить, обратился к Илиару.
   - Кстати, достойный рыцарь, я бы хотел с вами поговорить. Поднимитесь-ка ко мне.
  
  
   Отец и сын сидели в известной нам комнате за столиком и потягивали вино.
   - Принц! Ваша и, как я полагаю, моя жизни находятся в опасности. Противник хитер, и, если бы ему удалось обезглавить королевство, он, начав военную кампанию, получил бы неоспоримое преимущество. И, как мне не без основания кажется, несмотря на все мое уважение, совет рыцарей трона вряд ли сумел бы в создавшихся условиях эффективно функционировать в качестве временного правительства. Мгновенно начались бы разногласия, тем более, что существует вероятность наличия среди нас предателя или предателей. Поэтому я, как ваш отец и король, категорически настаиваю на соблюдении максимальной осторожности. Это - первое.
   Теперь о другом. Помпф - умница и, как всегда, прав. Своим приглашением Ферн загоняет меня в угол. Мы не можем от него отказаться и тем самым совершить враждебный шаг, поскольку инцидент формально исчерпан, но не можем и оставить королевство, создавая угрозу как его безопасности, так и для самих себя. Но выбор все равно придется сделать. И я считаю, что мы должны принять приглашение и послать делегацию Агоры. Но без меня. И возглавите эту делегацию вы, принц.
   Илиар удивленно посмотрел на отца.
   - Да-да, сын. Именно вы, - король грустно усмехнулся. - И это говорю я, который еще минуту назад призывал вас к осторожности. А теперь собираюсь послать в путешествие, из которого можно не вернуться. Но, если вы позволите мне быть циничным, то ваша осторожность здесь залог того, что вы доживете до отъезда.
   Принц встал и сладко потянулся.
   - Ну, во-первых, мне полезно развеяться. Во-вторых, чтобы не было скучно, я возьму с собою Дарта, а, в-третьих, нет никакого противоречия в том, чтобы идти навстречу опасности и соблюдать при этом осторожность.
  
  
   Следующие два дня выдались совершенно спокойными,
как будто и не было событий на границе, и никто не покушался на жизнь принца. Единственным напоминанием были только подозрительные взгляды, которые рыцари время от времени бросали друг на друга и на безостановочно суетящуюся дворцовую челядь. Дарт и Илиар занимались фехтованием, играли в шахматы, читали и напропалую флиртовали со всеми придворными дамами и служанками.
   Впрочем, принц заметил и некую закономерность. Где бы он ни находился во дворце, он практически постоянно натыкался на фрейлину Лорит, упомянутую в начале повести. Тоненькая и гибкая, с притворно скромно опущенными насмешливыми глазками она всегда оказывалась рядом с Илиаром, который, зная ее склонность к проказам, не без опаски ждал какого-нибудь подвоха. И, что греха таить, она была той, с кем ему нравилось проводить время больше всего. Впрочем, Лорит держала его на длинном поводке, и, когда принц пытался позволить что-нибудь лишнее, пренебрежительно морщила нос и убегала.
  
  
Помпф же зачем-то попросил оборудовать ему кабинет для работы и безвылазно в нем сидел. Как-то Дарт и Илиар поймали его в коридоре по дороге в трапезную и подхватили под руки.
   - Дорогой барон, вам нельзя столько работать. Вы даже похудели, - зашептал ему на ухо Дарт. - Что вы там в кабинете все время делаете? Готовите план обороны королевства?
   - Ловлю на "живца", - загадочно ответил барон и попытался высвободиться.
   - Нет, милейший, не выйдет. - Рыцари и не подумали отпустить советника. - Мы будем держать вас здесь и морить голодом до тех пор, пока не сознаетесь, что вы затеяли.
   Баронет довольно грубо выругался.
   - Нехорошо, конечно, выражаться так при малых детях, - и Помпф с иронией посмотрел на баронета и принца, - но я предупреждаю вас, молодежь, что, если мой бульон остынет, то не посмотрю на ваши титулы и отлуплю обоих палкой. А теперь слушайте. Мы все подозреваем, что во дворце есть предатель И он должен находится или в составе совета или среди дворцовой челяди. В отношении челяди, по-моему, все просто. Присутствующие на совете слуги стоят в отдалении у стен и вряд ли могут что-то услышать. Я тут рискнул провести эксперимент и попросил самого ушастого пацаненка из дворцового хора рассказать, что он услышал, когда я ему за столом заседаний что-то громко читал из "Хроник Агоры". И выяснилось, что ничего, лишь иногда он сумел уловить отдельные слова и все.
   Барон перевел дух и после паузы произнес:
   - А теперь, прежде чем продолжить, позвольте мне напомнить вам, молодые люди, о вполне реальной угрозе быть битыми палкой. - Но рыцари железной хваткой продолжали держать его за локти. Помпф вздохнул. - Но, если порка вас не пугает, закончу. Предатель, очевидно, член совета, и нам надо его вычислить. И вот тут и возникла идея "живца". Мой кабинет не такой простой, как кажется. И, кстати, не без умысла не запирается. Задняя стена в нем фальшивая, а за ней потайная комната, в которой безвылазно сидит мой слуга Колин. И, простите меня за столь примитивный для советника по безопасности ход, через незаметную, но вполне подходящую по размеру дырочку в стенке подглядывает. А заодно и подслушивает. И, как только открывается дверь кабинета, и в потайной комнате раздается тихий сигнальный звон колокольчика, Колин в соответствии с моими указаниями внимательно следит за тем, не захочет ли визитер ознакомиться с неким документом, лежащим на моем столе.
   - А что это за документ? - в один голос спросили рыцари.
   - Список резервной сети агорийских шпионов в Девоне, - гордо ответил Помпф. - Всего 21 имя с должностями и адресами.
   - Задумано здорово, но мы рискуем нашими людьми, - протянул принц.
   - Ничем мы не рискуем, - сердито обрезал барон. - Документ фальшивка. Никакой резервной сети в Девоне у нас нет.
   Дарт в сомнении пожал плечами.
   - Замечательно задумано, но сколько времени займет эта охота? Я уже не говорю о том, что нам нужно не только позаботиться о том, чтобы шпион узнал о существовании этого списка, но также и обеспечить ему подходящие для проникновения в кабинет условия плюс время, которого бы хватило для копирования списка. Ведь его похищение, просто вынудило бы Агора приказать несуществующим агентам уйти в подполье или вернуться на родину.
   - Вы совершенно правы, рыцарь, - кивнул Пампф. - Но я рассчитываю, что нам не придется долго ждать. Нас в совете 12 человек. Принц и вы, баронет, отпадаете, потому что знаете о ловушке. Я отпадаю, потому что сам её подстроил. Акрел - потому, что как тайный советник прекрасно знает, что никаких резервных шпионов у нас нет. Итого, остаются 8 человек. Вот их-то я и собираюсь по какой-нибудь суперважной причине пригласить по отдельности для беседы в кабинет, а потом под каким-нибудь убедительным предлогом оставлю их одних с документом наедине.
   - Ловко, ничего не скажешь, - с уважением покачал головой Дарт. - И все же не томите, барон, скажите, почему вы на самом вы исключили меня из списка подозреваемых? Только ли потому, что я знаю о ловушке? Или я для предателя мордой не вышел?
   Пампф отмахнулся.
   - Рыцарь, вы чересчур безалаберны для того, чтобы быть шпионом. - Но затем барон пристально и с сомнением посмотрел на Дарта, - Хотя, бесы его знают, может и стоит проверить. Вы, к примеру, могли проиграться в пух и прах и заложить имение. А король Девона мог без труда купить молодого баронета.
   - Ладно-ладно, Помпф. - Баронет почувствовал, что начинает сердиться, и у него испортилось настроение. - У вас больная фантазия. Идите-ка лучше, а то суп остынет. - И Дарт легонько подтолкнул барона.
   Принц молча посмотрел тому вслед.
   - Послушай, Дарт, тебе не кажется, что мы тут с тобой два дня в игрушки играем, а толстяк делом занимается?
   И рыцари уныло двинулись в сторону той же трапезной.
  
  
И опять на следующий день король созвал совет. В этот раз им пришлось спуститься в подвалы дворца, где изготавливался лед, хранились продукты, и было много других разного назначения служебных помещений. Король без лишних слов повел рыцарей к стоящей в одном из них корзине и откинул крышку. Там на куске ткани, обложенные льдом, лежали три отрубленные головы среднего возраста мужчин.
   - Король Ферн держит свое слово, - мрачно проговорил Криг.
   Помпф наклонился и стал всматриваться в лица несчастных.
   - Я, кажется, знал этих людей.
   И рыцари, и король на него удивленно посмотрели.
   - Примерно лет двадцать назад, когда и они, и я были значительно моложе, мне пришлось их инструктировать перед засылкой в Девон. Это наши шпионы-резиденты в Беуре.
   Криг раздраженно хлопнул себя кулаком по бедру.
   - Девонцы издеваются над нами.
   - Ваше величество! - попытался успокоить его Дарт. - Бессмысленно давать волю гневу. А Ферн, видимо, от самонадеяности сглупил и невольно оказал нам услугу. Теперь мы знаем, что наша шпионская сеть частично или полностью раскрыта, и нам не стоит на неё рассчитывать.
   - А баронет прав, - поддержал друга принц, - поэтому давайте лучше прикажем слугам достойно похоронить головы этих сыновей Агоры и продолжим совет в другом, более приятном месте.
   Рыцари в молчании поднялись в зал заседаний и расселись по своим местам. Король подозвал слугу, и что-то шепнул ему на ухо. Тот вышел и через минуту вернулся и поставил у стола еще одно кресло. Криг сделал паузу.
   - Господа! Сегодня на совет я пригласил командующего нашими пограничными заставами генерала Брадура. С минуты на минуту он должен быть здесь.
   И вскоре действительно распахнулись двери, и в зал вошел высокий, в парадных доспехах воинственного вида мужчина с дорогим мечом на перевязи.
   - Дорогой друг, отдадим дань традиции, - мягко обратился к нему король. - В этом помещении мы всегда безоружны. Слуга постережет ваш меч.
Брадур молча кивнул и снял перевязь.
- Присаживайтесь, генерал, - и после того, как тот сел, король продолжил: - Я вкратце остановлюсь на известных нам фактах. Первое, на границе с Девоном был обстрелян наш патруль. Второе, король Ферн прислал любезное письмо о поимке и наказании виновников и своего рода извинениями. Третье, по прошествии нескольких дней, мы получили отрубленные головы нападавших, но, как выяснилость только сейчас и по чистой случайности, они принадлежат нашим шпионам в Беуре. И, четвертое, на днях была совершена попытка убить принца Илиара. Генерал, какова ваша оценка ситуации?
   Бардур сухо заговорил.
   - У нас хорошая армия и хорошие солдаты. Но, с другой стороны, давно уже прошли те времена, когда агориец стрелял в человека, если тот не был преступником, чтобы его убить. Что же касается изложенного вами, ваше величество, то не нужно обладать семью пядями во лбу, чтобы соединить факты. Нападение на солдат, покушение на принца, казнь наших людей в Беуре. Король! Мы стоим на пороге войны. Но здесь есть и некоторая странность. После нападения и вручения соответствующей ноты протеста начальнику пограничной заставы девонцев я приказал по всей линии границы переправить разведчиков через Урек и прочесать полосу шириной пять-семь километров с целью выяснения, не наблюдается ли подтягивание девонских войск к границе или их перегруппировка. Все разведчики благополучно вернулись, и ни один не заметил ничего подозрительного. Более того, торговые обозы свободно продолжают двигаться в обоих направлениях по бе стороны границы, и никакой враждебности девонцев по отношению к агорийцам замечено не было. Десятки моих офицеров опросили сотни возращающихся в Агору купцов . И они также в один голос заявили, что в Девоне все по-старому. А если что и изменилось, то по мелочи. В городах и селах стало больше молельных домов и монахов, а на улицах и в домах больше изображений их бога Майо. Но есть еще одна странность. По словам торговцев, в столице Беуре появились какие-то странно одетые люди с длинными черепами и раскосыми глазами, не похожие на девонцев, а тем более на нас.
- Благодарю вас, генерал, - сказал король. - Надеюсь, что все сказанное вами отразится и в письменном докладе.
- Доклад уже передан вам в канцелярию, - склонил голову Брадур.
   Криг уже хотел распустить совет. Но тут заговорил Дарт.
- Мне, конечно, нелегко вмешиваться и говорить после короля, но должен сказать, что нам с принцем знакомо, по крайней мере, одно длинноголовое и раскосое существо. Покушавшийся на Илиара был одет как агориец, но внешне точно подходил под такое описание. Кроме того, его оружие было и не девонским и не агорийским.
  
  
   Король и сын обсуждали план действий агорийской делегации в Девоне. Криг положил принцу руку на плечо.
   - Сын, я прекрасно понимаю твои чувства. Тебе не нравится твоя роль при дворе Ферна. Ты не хочешь чувствовать себя соглядатаем. Но не стоит так уж воротить нос. В конце концов, это часть работы любого дипломата. И все они - соглядатаи. И это естественно, потому что сохранение приемленых дипломатических отношений между государствами требует от партнеров взаимного изучения и умения идти на компромисс. А тебе будет намного проще. Ты - скучающая царственная особа, прибывшая с дружеским визитом и по мере сил старающаяся соблюдать правила этикета, которому девонцы придают преувеличенно большое значение. И именно так для любого стороннего наблюдателя ты и будешь внешне себя вести. Так, а не иначе, ибо при всем уважении к твоей храбрости я уверен, что тебя не тешит мысль попасть в заложники. - Его величество вздохнул. - Беда в том, что я твой отец, который наперекор своей совести посылает сына в рискованное предприятие. Но у меня нет выбора, ведь пока я не могу посадить тебя вместо себя на трон. А так бы, зная, что ты можешь заменить меня, я бы предпочел поехать сам. Да и с Ферном мне проще. Уж сколько лет знакомы. Но для того, чтобы стать королем, ты еще незрел, хотя, возможно, сам думаешь и иначе. - Криг помолчал, предвидя реакцию принца, но тот не повел и бровью. Король удивленно взглянул на него и хмыкнул. - Можешь никак не отвечать. Просто прими к сведению. И не сомневайся, я прекрасно понимаю, что ты предпочел бы не играть в дипломатические игры, а присоединиться к нашим движущимся к границе войскам или заняться выявлением девонских шпионов. Но в каждый конкретный момент времени человек должен играть наиболее соответствующую ситуации роль. Поэтому смирись. Мои военноначальники знают, что делают, и обойдутся без тебя. А если война все-таки начнется, поверь, повоевать с лихвой успеют все. И не беспокойся, Помпф позаботится о шпионах, у него такие дела получаются хорошо. Кстати, ты до отъезда можешь тоже вести параллельное расследование. Глядишь, наши недруги засуетятся и совершат какую-нибудь глупость. - Криг снова сделал паузу. - Кстати, последний раз король Ферн видел тебя в возрасте 16 лет, и ты называл его дядей. И даже при наличии шпионов вряд ли он может знать, насколько ты изменился за последние 8 лет. Но ему отлично известно, что ты единственный и любимый сын. Вот и играй роль этакого избалованного и капризного сыночка, который уехал от папеньки повеселиться и побегать за юбками. Но не забывай при этом присматриваться и принюхиваться. Что-то в Девоне, похоже, воняет.
   Принца тяжело вздохнул.
   - Отец, ты прямо-таки разжевываешь мне все как маленькому ребенку.
   - Зато моя совесть будет чиста. А то, что я с возрастом становлюсь нудным, я знаю и так. Лучше давай думать, кого возьмем тебе в сопровождение. Дарта понятно. С народом попроще тоже проблем не будет. Выберем трех почтенных и обеспеченных граждан. А вот кого из рыцарей?
   Илиар невесело улыбнулся.
   - Для начала нужно решить, какие цели мы ставим. Требуется ли нам представительная делегация, подобранная по принципу богатства и знатности рода, или же нужны рыцари, которые в случае неоходимости могут за себя постоять и смогут с боем уйти из столицы Девона.
   Криг кивнул.
   - Ты, в принципе, прав, но желательно сочетание и того и другого. Впрочем, одна кандидатура у меня готова. Рыцарь Верилинк, прапрапра- и т. д. внук знаменитого Верилинка. Он знатен, почитаем и доблестный воин. И уже по дороге во дворец. Кстати, принц, при случае подбросьте ему идею, пусть поморочит голову девонцам, что хочет поклониться в память предка обелиску Ранелота. А заодно по стране покатаетсь, глядишь, увидете что. А еще в делегацию добавим пару доблестных рыцарей похрабрее и помоложе с границ королевства. Я рискнул положиться тут на Брадура, и по его рекомендации двое молодых людей, потомков славных агорийских родов, с каждой милей приближаются к Милаццо... Итого, получилось восемь человек. Теперь слуги. Когда, как я надеюсь, ты, Илиар, станешь королем, то поймешь, что монархи только делают вид, что советуются. На самом деле они принимают решения заранее и лишь потом незаметно склоняют к ним своих советников. Поэтому, извини, что ни с кем не посоветовавшись, я обратился к командиру полка дворцовой стражи, и он откомандировал в мое распоряжение девять лучших воинов, которые, прилежно, хотя и умирая от скуки, изучают в настоящее время науку быть хорошим слугой.
   - А почему девять, отец?
   - Два твоих, ты - принц, и по одному у остальных.То есть семнадцать мужчин, из которых четырнадцать - воины.
   - А если горожане захотят взять жен?
   Криг отрицательно покачал головой.
   - Обременительно и в силу неоднозначности ситуации рискованно.
   Принц заходил по комнате.
   - Отец, ты вроде все предвидел. И все-таки... Будут ли люди знать правду, как они рискуют? Допустим, мы в большинстве или рыцари, или солдаты. Это наш долг. А как же простые граждане? Ведь попади мы в заложники, если начнут казнить, то начнут не с меня, а с какого-нибудь слуги или бедняги- штатского.
   Король Криг тоже встал и сказал как отрезал:
   - Мое тебе королевское слово. Все люди, за которых ты будешь нести ответственность, поедут только осознанно и добровольно.
  
  
   Дарт и принц охотились на Помпфа, который старательно их избегал, под любым предлогом пытаясь скрыться и не заводить разговоров. Наконец, по прошествии нескольких дней они все-таки подловили его в каминной.
   - Барон, вы нас обижаете. Или у вас снова остывает бульон? Вы совсем с нами не разговариваете. Ну ладно я, мелкая сошка, какой-то там баронет, - язвительно заговорил Дарт, по установившейся привычке крепко взяв Помпфа за локоть. - Но принц - особа королевской крови. Вы же оскорбляете достоинство его высочества.
   Илиар, состроив серьезную мину, закивал, а Пампф с ворчанием отцепил руку Дарта от своей.
   - Баронет, вы, как были, так и останетесь праздным болтуном. Информацией делятся тогда, когда она есть. И, кстати, именно сегодня я собирался с вами поговорить, поскольку появились некоторые новости.
   - Так не томите же душу, барон. - хором взмолились приятели.
   - После нашего последнего разговора, - начал свой рассказ Помпф, - все рыцари, находящиеся под подозрением, были приглашены на аудиенцию со мной и якобы по случайному стечению обстоятельств оставались какое-то время в кабинете одни. И только трое из них невозмутимо дождались моего возвращения. Пятеро же других с вороватым видом осмотрели стол и его содержимое.
   Илиар и Дарт переглянулись, а барон засмеялся.
   - Что поделаешь. Люди любят совать нос не в свои дела, и я предполагал, что не только шпион заинтересуется моими бумагами. Но, клянусь Создателями, даже не подозревал, что таких любопытных будет целых пятеро. Но из них, по донесению моего слуги, попытки переписать "список агентуры в Девоне" не сделал никто. Кстати, расставаясь с очередным собеседником, я демонстративно прятал его в ящик стола, но не запирал. Но вот сегодня ночью Колин сообщил, что некто проник в мой кабинет и при свете потайной свечи скопировал документ. Опознать злоумышленника не удалось, так как тот был одет в нечто вроде балахона.
   - Так что же Колин не попытался его задержать? - удивился Дарт.
   - У него не было приказа, - спокойно ответил барон. - Да и слуга он, а не боец. Просто немолодой и не очень крепкий человек.
   - Значит, с чего начали, тем и кончили, - разочарованно протянул Дарт.
   - Ну, не совсем так. - пропыхтел барон и подвинулся к камину. - При осмотре комнаты я на полу обнаружил вот это. - И барон протянул какой-то маленький предмет рыцарям. - Это пуговица с гербом виконта рыцаря Ристау.
   - О, Великие Создатели, самый скромный и незаметный среди нас шпион? - воскликнули принц и баронет.
   Барон с сомнением покачал головой.
   - Пуговица еще не достаточное доказательство. Кто-то мог её просто подбросить, чтобы очернить рыцаря. Да и вообще я не очень верю, что ночным гостем был сам член совета. Зачем рисковать? Проще послать преданного слугу, который в случае провала мог бы взять вину на себя. - Помпф перевел дух и неторопливо продолжил: - Хотя я, может, и чересчур все усложняю. И поэтому совершенно сбрасывать виконта со счетов не намерен.И вне зависимости от того виновен он или нет, убрал его из дворца. Виконт получил из своего поместья внезапное известие о болезни матери. И он, как и ожидалось, обратился к королю с просьбой об отлучке и уже отбыл. Другими словами, если предатель действительно Ристау, то он во дворце отсутствует и шпионить не может
   Пампф снова замолк, задумавшись, а затем, очевидно преодолев колебания, продолжил:
   - А теперь, молодые люди, - рыцари встрепенулись, - наступает ваш черед вступить в игру. Ристау хоть и попал под подозрение, никто не может исключить, что шпион кто-то другой, никакими потерянными пуговицами с гербами незапятнанный. И наша задача этого ловкача любой ценой поймать. Ваша же роль проста, хотя и небезопасна. А чтобы вам ее сыграть, мне по сценарию потребовалось распространить некую информацию. Оставшиеся во дворце рыцари трона были извещены о том, что принц перед отъездом в Девон собирается лично познакомиться с Гражданами, членами будущей агорийской делегации, не относящимися к дворянскому сословию, и вечером отправится в город по таким-то адресам. - Барон легонько подтолкнул друзей к выходу. - Пойдемте-ка, мне нужно кое-что вам показать. - И рыцари, выйдя из дворца, двинулись в сторону конюшен. А там Помпф прямиком повел молодых людей к дальнему, запертому на замок стойлу и отпер его.
   - Это плод кропотливого труда лучших ремесленников Милаццо, которые работали день и ночь, чтобы сотворить это чудо, - гордо сказал барон.
   Принц, как и Дарт, выпучил глаза. Напротив, удобно устроившись в кресле, сидело его высочество. Помпф, глядя на их реакцию, рассмеялся.
   - Это кукла, господа. Под вечер принц, у всех на виду и в сопровождении небольшого конвоя, выедет из дворца, а за воротами мы вместо него пересадим на коня манекен. Его конечности закреплены на шарнирах, и он может принимать любую позу. А дальше кортеж проследует по известному рыцарям трона маршруту. И я надеюсь, что, если шпион кто-то другой, а не виконт Ристау, то информация о поездке принца покинет дворец, и на него будет совершено новое покушение.
   - Однако вы кровожадный, Помпф, - усмехнулся принц.
   Дарт же с сомнением поинтересовался:
   - А не считает ли любезный барон шпиона слабоумным, который вначале делает попытку подставить бедолагу Ристау, а затем вопреки логике в его отсутствие устраивает покушение? И кто тогда поверит, что виконт шпион?
   - Может, вы и правы, баронет. - Старый рыцарь задумался. - Но я исхожу из того, что подброшенная или потерянная пуговица - это или дстраховка на случай, если будет замечено, что в кабинете кто-то был, или просто случайность. И лазутчик, вероятнее всего, полагает, что его ночное проникновение в мой кабинет осталось незамеченным. Но даже если и нет, то какова гарантия, что пуговица будет найдена. Ведь кабинет убирают слуги, а они, даже ее обнаружив, вряд ли придали бы находке важное значение. Будь она дорогой из золота да еще и с какими-нибудь камнями, ясно, что ее бы хватились. А тут медь да чуть-чуть серебра для герба, ничего особенного. У ремесленников нп парадных сюртуках и то пуговицы подороже. А это значит, что попал под подозрение Ристау или нет, остается совершенно неясным. И его отъезд выглядит совершенно объяснимым, особенно учитывая то, как быстро после копирования списка, - и барон не без самодовольства похлопал себя по груди, мол, хорош, подсуетился, - пришло известие о болезни матери. Зато принц как будто и сам напрашивается, чтоб его подстрелили. Меня больше смущает другое. Вы-то, баронет, не кукла. И при всем моем скептическом к вам отношении я бы не хотел, чтобы и вас случайно или до кучи подстрелили. Стрелять-то будут издали и ориентироваться на знатных господ. А их-то как раз двое.
   - Расслабьтесь, барон. - Дарт хлопнул того по плечу. - Я так и быть не побоюсь сопровождать это набитое соломой чучело, т. е., пардон, принца.
   - Ты там полегче, баронет. - И Илиар дал тому легкого тычка.
  
  
   Илиар и Дарт неторопливо двигались к выходу из дворца и, стараясь привлечь как можно больше внимания, шумно смеялись, как бы обсуждая предстоящий визит к господину Транту, который и на самом деле был выбран для поездки с ними в Девон. Он возглавлял гильдию оружейников Милаццо и с удовольствием согласился посетить соседнее королевство, чтобы параллельно ознакомиться и с секретами изготовления девонского оружия. Король сдержал слово, данное принцу, и честно рассказал опешившему от удивления ремесленнику о сложившейся политической ситуации и о том, что поездка в Девон может вовсе не оказаться увеселительной прогулкой. Но на предостережение о том, что он может вместе с остальными оказаться в заложниках, почтенный гражданин ответил, что как бывший копейщик не боится. И со спокойным фатализмом добавил, что, если ему в какой-то день и суждено умереть, это произойдет, где бы он ни находился.
   Когда ворота дворцовой крепостной стены захлопнулись, всадники как бы замешкались. И в это время два стражника из сопровождения загородили мгновенно спрыгнувшего с коня принца, а третий вместе с Дартом выташил из мешка, навьюченного на отдельную лошадь, манекен и усадил его верхом. Илиар же без колебаний залез в мешок и вместо своего "двойника" был кулем брошен на коня. И только дальше по дороге стражник, ведущий навьюченную лошадь, свернул в тихую улочку, где и освбодил принца. А еще через минуту оба растворились в лабиринтах переулков Милаццо.
   Дарту было скучно, и он развлекал эскорт, от нечего делать разговаривая с куклой:
   - Ваше высочество! Вы сегодня почему-то не разговорчивы. Может быть, у вас несварение желудка? Это было бы некстати. Не забывайте, жители Милаццо гостеприимны, и нас наверняка ждет обильное угощение. Представляете, какой будет конфуз, если среди застолья у вас вдруг разболится живот, и вы вместо того, чтобы быть обаятельным и приветливым, станете кислым и бледным, а то еще и не выдержите и начнете метаться по дому, забыв спросить у хозяина о самом главном, где у него туалет.
   Стражники, слушая эту болтовню, прикрывали лица руками и тихо ржали.
   Дом Транта был уже невдалеке. Но делать им там было совершенно нечего. Никакая встреча с оружейником на сегодня не планировалась. Если бы ничего не произошло, они просто вернулись бы домой. Дарт уже собирался командовать отбой, но что-то вдруг свистнуло, и в грудь "принца" вонзилась стрела. Баронет и кто-то из стражников, не сговариваясь, бросились поддерживать начавший заваливаться манекен и, развернувшись, быстро поскакали в сторону дворца, как бы спасая принца и уводя его с линии обстрела. Остальная же стража бросилась на розыски стрелявшего.
   Но одно в этой истории все-таки стало ясным. Виконт Ристау шпионом не был.
  
   .
   Это проишествие наделало при дворе много шума. Еще бы, два покушения за такой короткий срок. Впрочем, подробности первого покушения не очень-то и разглашались, хотя и о нем мгновенно распространились слухи. Правда, среди части придворных бытовала версия, что два молодых шалопая, т.е. Илиар и Дарт, сами нарвались на неприятности, начав сорить в трактире золотыми монетами. И в случившемся нет никаких политических мотивов, а это просто попытка разбойного нападения с целью ограбления. Надо сказать, что и король и совет всячески поддерживали эту точку зрения. Но, когда на принца напали во второй раз, стало ясно, что против возможного наследника плетется какая-то интрига, направляемая кем-то из дворца. И все единодушно восхищались остроумной выдумкой Помпфа.
   А тот ходил хмурый и ворчал. И даже похудел на несколько килограммов. Однажды он позвал принца для разговора.
   - Мне всегда нравилось думать, что, хотя я и толстый и с виду неуклюжий, то при этом самый умный и хитрый, - начал бухтеть барон. - А теперь все мои иллюзии развеялись как дым. Чего я, в сущности, добился, расставляя эти ловушки? А ничего. Ноль в квадрате. Зато мне, например, совершенно перестало быть понятным то, что поначалу казалось очевидным.Скажем, зачем надо было на вас покушаться во второй раз, если за всем этим стоит Девон? Допустим, первое покушение - это они. И тогда его действительно нужно рассматривать в прямой связи с пограничным конфликтом и учитывать то, что официальную реакцию Девона на это проишествие мы еще не получили. Сами события как бы однозначно указывали на враждебные намерения Девона и угрозу войны. Но второе-то! Ведь мы же уже получили письмо короля Ферна, где тот приносил извинения и просил признать инцидент недоразумением. Более того, письмо содержало и приглашение посетить Девон на праздники. И Криг немедленно дал положительный ответ, в котором он, поблагодарив за любезное приглашение, принес извинения, что по государственным причинам не может им воспользоваться, и взамен пообещал послать в Девон делегацию агорийцев, возглавляемую вами. И я видел это письмо своими глазами. Вам, принц, это может быть и неизвестно, но королевские письма пишутся и подписываются монархом в двух экзмплярах. И второй из них хранится вечно в архивах. Так, зачем же было нападать на вас повторно, если вы уже через несколько недель и так будете в Беуре, т. е. окажетесь в полной власти Ферна?
   Принц! Подумайте, может все не так, как мы думали раньше? Может, вы по молодости и легкомыслию нрава разбили сердце какой-нибудь фрейлине, и она хочет отомстить? Или, может, какой-то не в меру честолюбивый рыцарь хочет избавиться от наиболее вероятного претендента на престол и занять его место? Другими словами, может, весь этот балаган с покушениями - наша внутренняя проблема, а Девон здесь и не при чем?
   Принц задумался.
   - Ну, если в Агоре кто-то хочет стать вместо меня королем, я первый пожму ему руку, присягну на верность и пожелаю удачи... Если же просто руководствоваться характером моих взаимоотношений с рыцарями, то, естественно, есть те, которые относятся ко мне хорошо, а есть те, которые и не очень, но ведь это нормально. Но открыто проявляемой по отношению ко мне вражды я не замечал. Хотя, с другой стороны, надо быть дураком, чтобы её проявлять.
   Что же касается фрейлин и других очаровательных созданий, то ничего о разбитых сердцах я не слыхал. Это скорее по части Дарта.
   - А, Лорит? - внимательно глядя на принца, спросил барон. - Ведь она, кажется, за вами бегает. Может, вы её невзначай обидели?
   - Лорит? Бегает за мной? - искренне удивившись, переспросил Илиар. - Это для меня новость. Скажу более, очень приятная новость. Но мы с ней только хорошие друзья, правда, допускающие в отношениях толику легкого флирта.
   - Ну-ну, ваше высочество, - недоверчиво протянул Помпф. - Надеюсь, что вы не ошибаетесь. - Барон почесал себе лоб. - А знаете, принц, может, второе покушение и должно было внести смятение и заставить сомневаться в причастности Девона. Умри вы там во время этих их дурацких праздников, вина, как ни крути, лежала бы на них, даже если бы вас забодал взбесившийся бык. А смерть на нашей территории после того, как была достигнута договоренность о дружеском визите, оставляет вопрос, кому это выгодно, открытым.
   - Не знаю - не знаю, барон. - Принц мрачно улыбнулся. - Замечу лишь то, что в последние дни вы много и легко говорите о моей смерти.
   И на этом разговор закончился.
  
  
   Шло время. Из поместья вернулся кипящий от гнева виконт Ристау и тут же попросил аудиенции у короля. Обычно спокойный и уравновешанный, он в этот раз очень эмоционально поведал Кригу, что стал жертвой гнусной провокации. Что некто с помощью подложного письма о болезни матери постарался удалить его на время событий, требующих личного присутствия рыцаря, из дворца.
   Его величество, как мог, успокоил виконта и пообещал разобраться. И вызвал Помпфа. А тому ничего не оставалось, как рассказать королю правду. И вопрос заключался теперь в том, посвящать Ристау в нее или нет. Но в итоге король решил, что не стоит, Вряд ли это улучшило бы отношения в совете, если бы рыцарь узнал о том, что подозревался в шпионаже, и, как следствие, затаил бы обиду на барона. А так, пусть лучше уж виконт покипит. Покипит-покипит да успокоится.
   Приближалось время отъезда в Девон, чему искренне радовались и принц и Дарт, уставшие от скучной жизни во дворце. Помпф продолжал ходить невеселый, утверждая, что расследование зашло в тупик, и после аферы с манекеном лазутчик, наверняка, затаился и не высунет носа. Второй советник по безопасности, герцог Акрел казалось бы и вообще отстранился от всех дел и часами сидел в королевском архиве.
   Наконец, наступил долгожданный день. Принц получил последние наставления от отца, а Дарт от Помпфа. Их женатые спутники попрощались со своими супругами, а неженатые с подругами, но радость предвкушения интересного путешествия вдруг сменилась печалью, хотя и ехали-то они на праздник, но что-то изменило настроение, и неожиданно у многих стали влажными глаза, а у женщин совсем мокрыми платочки. Пришла и Лорит и, закрепив Илиару в петлице букетик белых ликоний, шепнула: "Берегите себя, принц". Илиар подал команду, и все вскочили на лошадей. Торжественно затрубили фанфары, и кортеж под дробь барабанов торжественно покинул пределы дворца. Впереди ехал принц, чуть в отдалении от него баронет, гордо державший расшитый золотом королевский штандарт, а затем следовали рыцари, посланники из Граждан и арьергард слуг, ведущих вьючных лошадей, груженых необходимым скарбом, оружием и подарками королевскому дому Девона.
   Покинув Милаццо, отряд, перестав соблюдать строй и сбившись кучей, легкой рысью двинулся по широкому Баргульскому тракту, названному так в честь девонского короля Баргула, после последней войны предложившего агорийцам соединить две столицы. Этот путь являлся почти прямым и основным между Милаццо и Беуром. И, если бы у путешествующих по нему не возникали, как это частенько бывает, непредвиденные обстоятельства, то они уже через пару недель мог ли бы запросто быть у цели своего визита.
  
  
   Ехать было приятно. Путники, греясь на солнышке, с удовольствием подставляли лица прохладному ветерку, а вид радовал глаз зеленеющими полями, чередующимися с тенистыми лесами и рощами. Невольно расслабившись, путешественники растянулись по дороге, сбившись в несколько групп, состоящих из общих по духу и интересам собеседников. Принц о чем-то бездумно болтал с Дартом, не входящие в состав рыцарей трона воины говорили между собой, горожане судачили о сделках и ценах, а псевдослуги вспоминали гарнизонные забавы. А мимо них в сторону столицы неспешно ползла череда конных и пеших путников, повозок, а то и целых торговых обозов из просторов Агоры и самого Девона. Останавливаясь же по пути перекусить или переночевать, путешественники неизменно встречали приветливый и радушный прием местных жителей, и агорийская часть поездки казалась им нежданными каникулами.
  
  
   Первым, что выпало из рамок привычной, идиллической картины нескольких прошедщих дней, был заставивший всех умолкнуть, обгоревший и еще дымившийся алтарь Создателей неподалеку от деревни Гирха. Агорийцы не были чересчур набожны, но вот так взять и поджечь фигурки богов ни у одного из них не поднялась бы рука.
   Но в самой деревне принца со свитой приняли с обычным гостеприимством. Деревенский староста деловито распределил гостей на постой, хотя на его лице то и дело мелькала тень озабоченности.
   - Любезный, что тебя беспокоит? - отведя слегка струхнувшего мужичка в сторону, с любопытством спросил Илиар.
   - Видите ли, ваше высочество, - тягуче заговорил тот. - Я, если вам угодно, готов поделиться своими заботами, но далеко не уверен, что это будет интересно.
   - А ты начни, а там посмотрим, - подбодрил старосту принц, и тот в некотором сомнении кивнул.
   - Так слушайте, ваше высочество. Мы давно, мирно и по-соседски живем с деревней Клоша. До нее день пешего хода. А когда-то у нас с ними были проблемы. И мы, и они - крестьяне. Выращиваем и сеем одно и то же. Вот и повелось, как повезем на рынок, так там, что у нас пшеница, что у них пшеница, что у нас яблоки, то и у них яблоки. А покупателю-то все равно, не станет он ради одной только справедливости покупать половину товара у нас, половину у них. Значит, кто подсуетился, тот и продал. До драк доходило. Вот подумали мы с клошцами и решили, что будем сеять разное, те, скажем, кукурузу, а мы - рожь. И выгода еще из этого дополнительная, время сева не совсем совпадает. Вот поэтому мы уже годами гоняем друг другу на подмогу в посевную не занятых вспашкой волов. - Староста сделал паузу, а затем с извиняющимися нотками в голосе продолжил: - Видите, ваше высочество, как я, старый дурак, долго объясняю. А озабочен я тем, что пару нашенских уж неделю как ушли к соседям, а ни их, ни волов все нет и нет. Загуляли они там, что ли? Так что, когда благородные господа дальше проследуют, не сочтите за обиду, спросите в Клоше, что там с нашими мужиками.
   - Непременно постараемся выяснить, - вежливо кивнул принц. - А не скажешь ли ты, любезный, что случилось с алтарем Создателей. Что это он вдруг сгорел?
   - Так, мы и сами не понимаем, - пожал плечами тот. - Только бабы наши брешут, что ночью гроза была, и, может, молния ударила.
   - Ну, грозу б, наверно, и вы бы услышали и увидели.
   - Да-к и мы так думаем. Но если не молния, то что?
   - Может, поджег кто? - уже без обиняков спросил Илиар.
   - Поджечь Создателей? - возмущенно переспросил староста и решительно замотал головой. - Да сроду такого не было.
  
  
   Ночь в Гирхе, как и ночевки в других местах, прошла совершенно спокойно, и ранним утром всадники, поблагодарив хозяев, поскакали дальше. Через несколько часов, когда дорога привела их в гущу зеленого пахнущего свежестью леса, принц объявил короткий привал. Все облегченно спешились. Часть повытаскивала фляги, кто-то двинулся за деревья. Прошло минут пятнадцать, и, видя, что люди уже немножко размялись и раслабились, Илиар хотел было дать команду продолжить путь, но в это время из леса выскочил белый как полотно горожанин, представитель гильдии ткачей, Маро. Он вприпрыжку подбежал к принцу и хотел что-то сказать, но в этот момент его вырвало. Илиар чуть поморщился, однако взял себя в руки и, дружески положив руку тому на плечо, спросил:
   - Что случилось, господин Маро? Вы заболели?
   Горожанин, вздохнув поспокойнее, извинился и, крепко взяв принца за рукав, сказал:
   - Ваше высочество! Господа! Пойдемте. Я хочу вам кое-что показать. - И потащил принца, баронета и еще несколько рыцарей в лес.
   Метрах в тридцати от дороги на небольшой полянке кучей громоздились части расчлененных человеческих тел, уже частично обгрызанные лесными зверями. Над ними роились стаи мух.
   - Великие Создатели? Какой изверг мог такое натворить? - с ужасом спросил Дарт.
   Побледневний принц сжал его плечо.
   - Кто бы он ни был, но нам придется задержаться и попытаться это выяснить. Придется разобрать этот кошмар и рассортировать, чтобы понять, сколько здесь убитых. Рыцарь! - продолжил он, обращаясь к одному из своих спутников, сурового вида воину Лерфу, прибывшему из пограничных земель. - Я попросил бы вас, прихватив господина Маро, вернуться к оставшимся и откомандировать в деревни Гирха и Клоша по трое из числа слуг, чтобы те сообщили жителям об этой чудовищной находке. Категорически запретите им сходить с дороги и делать остановки на неоткрытой местности. Раздайте оружие всем, включая граждан. Попросите слуг, которые пойдут в Клошу дожидаться нас там, а тех, что должны вернуться в Гирху, привести кого-нибудь из местных, но не из слабонервных, для опознания пропавших на днях, жителей деревни.
   Рыцари удивленно посмотрели на Илиара, и тому пришлось рассказать о разговоре со старостой, а потом он продолжил:
   - Лерф! - снова обратился принц к воину. - Исполнив эти указания, без промедления возвращайтесь к нам, прихватив лошадь с оружием.
   Рыцарь, не говоря ни слова, взял под руку Маро и ушел в сторону дороги. Остальные, распределив обязанности, занялись каждый своим делом. Верилинк и Дарт, отводя лица в сторону, руками, обернутыми в платки, начали разбирать ужасные останки. Принц и малознакомый ему рыцарь Дабол осматривали поляну.
   Убитых оказалось двое. Туловище каждого было располосовано точно посередине сверху до самого низа. Часть органов тел отсутствовала. Не было голов, у одного отсутствовало бедро, у другого - печень.
   Рыцари позвали принца, чтобы доложить о результатах, но в это время раздался окрик Дабола, и все поспешили к нему. Он стоял перед недавно выкопанной ямой, на дне которой виднелись следы кострища, и рукой указывал на дерево напротив. Там на сучке, вне досигаемости от зверья висели, связанные собственными волосами, две человеческие головы.
   - Что же здесь, да помогут мне Создатели, происходило? - мрачно пробормотал принц.
  
  
   Верилинк и Дарт копали могилу. Баронет мрачно и несколько двусмысленно ругался в сторону:
   - Начавший возиться с мертвечиной, мертвечиной и закончит.
   Принц и Дабол продолжали осматривать поляну, пытаясь найти что-нибудь, указывающие на личности убитых или убийцы, но поиски были тщетны. Даже клочка одежды жертв не было найдено.
   Наконец, подоспел и Лерф, который привел с собой не только лошадь, вьюченную оружием, но и, вопреки приказу Илиара, оставшуюся ждать часть отряда.
   - Ваше высочество! - виновато заговорил он. - Я знаю, что ослушался, но подумал и решил, что людей нельзя оставлять на открытой дороге, когда рядом лес. Они ведь мишень для лучников за деревьями хоть куда. Да и навыков обороны или даже просто маскировки в таких местах у них нет. Только зря нарвутся на стрелу.
   Илиар нетерпеливо отмахнулся.
   - Да помогут вам Создатели, рыцарь. Вы сделали все правильно. Я и сам уже подумывал, что мне придется гонять вас еще раз. Отведите их в дальнюю часть поляны подальше от места трагедии, пусть привяжут лошадей и садятся отдыхать. Если хотят, могут развести костер, тут полно валежника. Из пределов видимости не выходить. Кстати, Лерф. А наши гонцы сумеют нас найти по дороге обратно?
   - С вашего позволения я воткнул на обочине шест с яркой лентой. Думаю, сообразят.
   Принц удовлетворенно кивнул. А в это время Верилинк и Дарт, закончив копать, сбросили в могилу останки несчастных, пока что прикрыв её только сосновыми ветками. Не хватало голов, ждущих своего опознания.
   Рыцари, в глубине души облегченно вздохнув, разобрали оружие и, надев доспехи, сели кружком чуть в отдалении от остальных. Принц хотел было уже сказать что-то, как из зарослей послышался какой-то шум. Илиар поднял руку и жестом показал приготовить луки. Рыцари и слуги встали в линию, направив стрелы в сторону звука ломаемых веток. Кто-то приближался к ним, не очень заботясь о тишине. Напряжение нарастало. И вот уже совсем близко раздался хруст какой-то особенно большой ветки, а следом обиженное мычание, и затем из зарослей показалась голова вола. Весь отряд, как один, дружно выдохнул, а животное, увидев привычных его глазу людей, успокоилось и мирно начало пастись.
   - Господа! Мне кажется, что в опознании тел уже нет надобности. Вол сам за себя говорит, - сказал Дарт, а принц согласно кивнул. - Может, вся эта история просто ограбление? Ведь точные детали отношений между Гирхой и Клошей мы не знаем. Какой смысл только из-за глупого скота туда-сюда мотаться? Наверняка, у мужичков и свой интерес в Клоше был. Пивка там в трактире попить, да и клошанки, возможно, дамы внимания стоящие. А все стоящее стоит дорого. Так что денежка у этих бедолаг должна была быть.
   - Да вы, баронет, как будто и сами из Гирхи, - улыбнулся Верилинк, а рыцари рассмеялись.
   - Чем и горжусь. Не вам чета. По крайней мере с котелком на голове не хожу, - показав на шлем рыцаря, ухмыльнулся Дарт. - Однако, если по-серьзному, то, возможно, что кто-то приметил мужичков с денежкой и увязался за ними. А по дороге и прикончил.
   Принц в некотором сомнении покачал головой.
   - А убивать-то зачем. Можно ж просто припугнуть.
   Дарт кивнул, но парировал:
   - Это правильно, если жертва смирная. А если те оказали сопротивление, то у грабителя или грабителей могло не остаться другого выбора кроме как убить. Возможен и другой вариант: он был им знаком, и они могли его опознать.
   Принц неопределенно пожал плечами.
   - Ну, хорошо. А для чего нужно было над телами глумиться? Головы на дерево вешать?
   Дарт нахмурился.
   - Это у меня и самого в голове не укладывается. А может, он просто психически ненормален?
   - Так, по-вашему, рыцарь, нам нужно искать подозрительного, склонного к жестокости сумасшедшего крестьянина из жителей Гирхи и Клоши, ведь они все знакомы друг с другом, а, значит, однозначно не могут оставлять в свидетелях земляков?
   Дарт обиженно поджал губы.
   - Ваше высочество может думать и поступать, как ему будет угодно. Мы всего лишь его верные слуги.
   - Ну-ну, баронет. - Принц дружески похлопал баронета по плечу. - Вам стало изменять чувство юмора.
   Дарт грустно улыбнулся.
   - Я думаю, после такого есть почему.
  
  
   Разговор увял. Спутники, разведя костер посильнее, молча сидели вокруг, время от время прихлебывая из фляг воду. Прошло уже много часов, когда они ели в последний раз, но никому даже не приходило в голову думать о еде в этом страшном месте. Все просто нетерпеливо ждали возвращения гонцов из Гирхи, хотя те вряд ли мог ли вернуться до наступления вечера.
   Наконец, уже почти в полной темноте, послышался возбужденный звук голосов, и на поляну вышли четверо, слуги и средних лет, сухощавый и мускулистый мужчина, вооруженный луком.
   - Ух, чуть было ваш дурацкий шест с лентой не проскочили. Слава Создателям, Луста углядел, - сказал один из слуг и, облегченно вздохнув, указал на незнакомца. - Наш гость из Гирхи.
   Тот приветливо кивнул.
   - Моя семья издавна поселились в этой деревне, хотя и не занимается крестьянским делом. Мы - потомственные охотники. Так что, даже если задержусь, деревня без меня преспокойно обойдется, хотя жена и не похвалит, - проговорил он и без лишних разговоров продолжил: - Ну что? Пошли смотреть?
   Рыцари зажгли несколько факелов и подвели его к дереву с висящими головами. Луста со злостью сплюнул.
   - Да, это наши. Мерил и Сидна. У одного двое, а у другого трое маленьких детишек.
   - Луста, а как вы думаете, почему их убили? - спросил принц, избегая несколько витиеватой речи, которой он почему-то зачастую пользовался в разговорах с простым людом.
   - Да бес его знает. Простые, хорошие и безобидные парни. - Охотник недоуменно пожал плечами.
   - А, может, они с собой деньги несли? - вкрадчиво спросил баронет.
   - Какие там деньги! - усмехнулся тот. - Если они, что и получили на дорогу, то от жен подзатыльник да несколько монеток на пиво, чтоб совсем уж жизнь кислой не казалась. А ходить к соседям для них привычное дело, староста туда их часто посылал по разным надобностям. Ну, они и рады там посидеть, пока денег на выпивку хватает. Обычно это день-два, а если хозяева начнут угощать, то и еще денек прихватывают. Так что, когда обратно домой идут, в карманах только ветер свистит.
   - Так вы думаете, что их убили по дороге обратно? - снова задал вопрос принц.
   - А мне тут и думать не надо, высокородный господин, -
   - уверенно ответил охотнк. - Свежие они, вчерашние скорее всего. Ну, допустим, из-за того, что хвойный дух гниение задерживает, тогда, максимум, позавчерашние.
   Илиар подвел его к могиле и, убрав ветки, осветил содержимое факелом.
   - А что вы скажете на это?
   Охотник присел, чтобы разглядеть.
   - Создатели праведные! - с изменившимся лицом воскликнул он. - Да кто ж такое злодеяние мог сотворить?
   Принц отвел гирховца в сторону.
   - Луста! Я не знаю обычаев вашей деревни, но думаю было бы бессмысленно жестоко вернуть тела в таком виде семьям. Поэтому я, принц Агора, прошу вашего разрешения похоронить их здесь.
   Простолюдин почтительно и низко склонил голову.
   - Простите, ваше высочество, я не знал.
   Илиар серьезно покачал головой.
   - Вам не за что просить прощения.
   А охотник продолжил:
   - Конечно, нужно хоронить бедняг здесь. Нельзя такой ужас везти в деревню. А я помечу место и потом устрою настоящую могилу и оградку выстрою в их светлую память.
   Слуги сняли головы с дерева и, сложив вместе с остальными останками, забросали их землей, соорудив сверху холмик. А Луста положил на могилу, чтобы ее не раскопали лесные звери, несколько крупных камней.
  
  
   Было уже совсем темно, и путники подбросили новую порцию сухих веток в костер, чтобы тот разгорелся с новой силой.
   Но после того, как тела, а, главное, эти ужасные висевшие на дереве головы были окончательно преданы земле, все немножко успокоились. У людей пробудился аппетит, и они всухомятку перекусывали перед тем, как устроиться на ночлег. А принц распорядился о караульных из числа слуг.
   Спутники, устав после тяжелого дня, крепко спали. Илиар скорее подремывал, чем спал, часто беспокойно просыпаясь и поглядывая, в порядке ли остальные. Время близилось к рассвету. Ночь отступала. Это были самые сладкие часы сна. Сквозь дрему, принц внезапно услышал тихий вскрик и какой-то тоже почти неслышный шум. Он открыл глаза. Мимо почти погасшего костра двигалась чья-то тень. Илиар уже хотел поднять тревогу, как вдруг свистнула стрела, и тень с хрипом рухнула на землю.
   Принц вскочил и взялся за меч, за ним, мгновенно разобрав оружие, повскакивали рыцари и остальные члены отряда.
   - Только случайно не пальните в меня, господа, - раздался знакомый голос, и из сумерек появилась фигура Луста. - Давайте-ка возьмем веток из костра и посветим, кто это к нам наведался.
   Рыцари соорудили несколько факелов и пошли к месту, где упало тело. По одежде это был агориец. И у него из груди торчала стрела. Но вид его длинного черепа и раскосых глаз у всех, кроме принца и баронета, вызвал недоумение.
   Дарт поежился и глубокомысленно начал:
   - Если так дальше пойдет, эти раскосые физиономии скоро начнут мне сниться по ночам...
   Принц жестом остановил рыцаря, по-видимому, собиравшегося поделиться своими соображениями, и обратился к охотнику:
   - Луста! Я не знаю, как вас благодарить. Вы не только наказали жестокого убийцу, но, вероятно, спасли жизни некоторых из нас. Однако скажите, как вы догадались, что убийца может вернуться?
   Охотник устало вздохнул. Он не спал всю ночь.
   - Когда я к вам присоединился, было уже темновато, и я не мог, как следует, осмотреть местность. Но, судя по вашим рассказам, некоторые вещи выглядели странными. В Агоре не так уж часто убивают, но, тем не менее, если такое и случается, то следы преступления убийца обычно пытается скрыть. А что мы видим тут? Неизвестный по непонятной причине убивает двух ни в чем неповинных парней. Но, вместо того, чтобы скрыться, он начинает расчленять их тела, на что требуется время. Затем выкапывает яму и зачем-то разводит в ней костер. Это - тоже трата времени. После этого не ленится и лезет на дерево, чтобы повесить на нем головы. А в те самые минуты и часы, пока он этим занимается, на дороге остался десяток волов, которые в силу своей тупости и лености могли стоять там часами до прихода хозина, тем более что по обочинам полно сочной травы и челеты. Но не забывайте, что наш тракт самый широкий и крупный по дороге столицу, и животные запросто могли привлечь внимание кого-нибудь из проезжающих, а те начать поиск хозяев.
   Дарт перебил Лусту.
   - Простите, любезнейший, я просто туповатый баронет, и поэтому пока не очень понимаю. Вы не могли бы разжевать вашу мысль для не самых умных.
   Охотник снова вздохнул.
   - Да тут и жевать особо не надо. В то, что он сумасшедший, я при всем уважении к благородным, пусть и туповатым господам, - в голосе Лусты прозвучала ехидца, - не верю. Скорее всего, он просто не успел убрать все улики. Само место преступления и трупы с дороги не видать, и риска в общем никакого. А вот оставшиеся волы - другое дело, они рогатое и мычащее свидетельство того, что хозяин или хозяева должны быть, но их почему-то нет. А где они? Вот я и подумал, что он решил отвести волов от дороги в лес долой от любопытных глаз, а затем вернуться и убрать все остальное. Просто убийце не повезло, что вы, ваше высочество, соблаговолили устроить здесь привал. - Охотник перевел дух. - Хотя все может быть и сложнее. Вы ведь обратили внимание, что у неизвестного нет никакой поклажи. Только оружие. Странной выделки лук и ножи. А это, по-моему, говорит о том, что он вернулся сюда не только уничтожить улики, но и за чем-то еще, что, возможно, нужно любой ценой забрать. Полагаю, что он давненько наблюдал за нами и ждал удобного момента. Вот поэтому я и устроил, не сообщая никому, засаду.
   - Но мы же все по близости обыскали, - заметил принц.
   - А, может, не там искали. Не забывайте, что, вешая головы, он уже проявил навыки лазанья по деревьям. - И охотник замолчал.
  
  
  
   Было еще сумеречно и недостаточно светло, чтобы заново начинать поиски. В этот момент слуги спохватились, что у них не хватает одного, ставшего в караул последним. Долго искать его не пришлось. Он лежал с перерезанным горлом на своем посту. Это его тихий предсмертный вскрик и разбудил принца. И это была первая смерть в их отряде.
   Тем временем постепенно совсем рассвело. Илиар попросил двух друзей погибшего на посту стражника, предать его тело земле. А остальные разбрелись, внимательно разглядывая растущие у поляны деревья. И тут снова отличился знающий лес Луста, сумевший разглядеть на одном из них некую неправильность. Присмотревшись, он показал на почти сливающуюся с листвой сумку. Достать её оказалось нелегко, но все-таки она оказалась на земле.
   Принц под пристальными взглядами своих спутников по одной начал вынимать находящиеся в ней вещи. Длинный и теплый плащ с капюшоном. Сверток, в котором оказался кусок, обложенного неизвестными пахучими листьями подкопченого мяса, которое сразу выбросили. Складной нож с несколькими лезвиями. Прекрасной выделки, серебряная, украшенная дорогими камнями фляжка, которую тут же схватил делегат от гильдии ювелиров Хани.
   - Создатели, какая красота! - воскликнул он и отвернул пробку. Пахнуло челетой. Ювелир отпил глоток.
   - Давно не пил так вкусно приготовленный сок.
   Принц посмотрел на него, как на малого ребенка, и молча отобрал флягу.
   И, наконец, на дне лежал, похоже, тоже серебряный цилиндр непонятного предназначения. Илиар долго крутил без толку его в руках, пока случайно не нажал на мало заметный выступ, и цилиндр распался на две части. В нем лежал свернутый в трубку кусок бумаги с написанным знакомыми буквами, но бессмысленным текстом.
   - Похоже на шифрованное письмо. - Дарт подтолкнул Илиара в спину.
   - Какая острота мысли! - с явной иронией прокомментировал тот. И в это время со словами "мне что-то нехорошо" ювелир бездыханным упал на землю.
   - Он пил из этой фляги. Там яд, - с ужасом сказал господин Маро.
   - Сок челеты нейтрализует все известные науке яды, - несколько раздраженно парировал принц. - Короли, как многим известно, опасаясь быть отравленными, испокон веков пьют его перед каждой трапезой. Скорее всего, у бедняги произошел сердечный приступ. Он ведь немолод. Вот и не выдержал сегодняшних потрясений.
   - Высочество! А может проверим? - ввязался Дарт.
   - А на ком будем пробовать? Будь я уверен, что там яд, то с удовольствием предложил бы тебя в качестве кандидатуры, - ехидно заметил принц.
   Баронет отмахнулся.
   - Да ну тебя. Скажи мне лучше, где наш вол? - А тот, легок на помине, мирно стоял невдалеке между деревьями и жевал траву.
   - А если там яд, тебе скотину не жалко? - продолжал издеваться над Дартом Илиар.
   - А если там яд, тебе не кажется, что нужно предупредить того, кому он предназначен? - парировал баронет.
   Они налили в котелок воды и добавили в неё немного сока. Вол с жадностью вылакал содержимое. А приятели, мучаясь в глубине души угрызениями совести, в ожидании результата настроились ждать. Минут через двадцать вол замычал и рухнул как подкошенный. Наперекор всем постулатам науки, в соке челеты был яд.
   - И для кого же, ваше высочество, этот напиток предназначается?
   - У меня есть предположение, и оно мне не нравится, - внезапно ссутулившись, ответил Илиар. - Мой отец по древней традиции каждый напиток и каждую трапезу предваряет несколькими глотками сока челеты.
  
  
   А на поляне между тем копали новую могилу. Настроение у путешественников было подавленное. Принц приказал Лусте отдыхать, а сам послал Лерфа на поиски другого, более спокойного места, где они могли бы передохнуть перед тем, как продолжить путь. До Клоши было еще несколько хороших часов пути, а люди до сих пор даже нормально не ели.
   Охотник отдыхать не стал, сказав, что та закуска, которой они запаслись до следующего постоя, годится только для того, чтобы перебить аппетит, но не восстанавливать силы уставших, полуголодных и не выспавшихся людей. И, взяв лук, отправился охотиться, попросив развести к его приходу костер.
   Лерф вернулся довольно скоро. Всего в четверти часа ходьбы от места, где они находились, он обнаружил полянку и чистый ручеек. И отряд цепочкой двинулся туда, оставляя Лусте хорошо вытоптанный след.
   Время близилось к полудню. Люди лениво отдыхали, стараясь не думать о прошедших событиях. В котле закипала вода. Наконец, вернулся довольный Луста. Он притащил трех крупных тетеревов и мешочек с какими-то съедобными корешками и травками.
   Закипела работа. Часть разводила еще один костер, часть ощипывала и потрошила птиц. И через полчаса над поляной уже разносился аппетитный запах супа и жарящихся на вертеле тетеревов. Люди, наконец, по-человечески поели, и настроение сразу поднялось. Принц дал еще какое время на отдых, а затем скомандывал седлать лошадей.
   Илиар подошел к Лусте, желая поблагодарить его и попрощаться.
   - Нет, ваше высочество, - с улыбкой произнес тот и протестующе поднял руки, - вам теперь от меня не избавиться. Вы ведь должны отрядить гонца в столицу, чтобы доложить о случившемся и предупредить короля и совет о яде? Правильно? Так вот ваш гонец и заглянет по дороге к моей благоверной и объяснит, что ваш покорный слуга временно перешел на королевскую службу. А без меня, да с сыновьями, она справится не хуже, чем со мной.
   Илиар, понимая, что охотник был бы для них находкой, немедленно согласился и снова тепло поблагодарил его и судьбу, случайно столкнувшую его с этим бесценным человеком.
   Гонец был снаряжен немедленно. Ему вручили сумку с вещами неизвестного, краткое донесение принца и снабдили деньгами, и тот, попрощавшись, поскакал в обратную от остального отряда сторону.
  
  
   До Клоши добрались без приключений. Их нетерпеливо дожидались, посланные гонцами слуги. И снова, как и прежде, отряд встретил теплый, радушный прием и ночлег в удобных мягких постелях.
   Вечером, перед сном весь отряд отправился посидеть в местный трактир, куда клошцы набились так, что яблоку было некуда упасть. Ответив на их вопросы, принц и Дарт попытались выяснить, не встречали ли те в последние дни странноватого вида агорийца. Но клошцы отрицательно качали головами. Ни странных агорийцев, ни странных девонцев они не видели.
   - Может, обошел деревню стороной, не желая привлекать внимание? - не совсем уверенно спросил Дарт.
   - Хотел бы я надеяться, что ты прав, - ответил Илиар. - Намного хуже, если он шел не из Девона в Милаццо, а, наоборот, возвращался, выполнив задание. Содержание записки мы не знаем. А она могла быть как посланием шпионам в Милаццо, так и их ответным донесением в Беур.
   - Тогда зачем же ему тащить с собой остатки яда обратно? - удивился баронет.
   - Не знаю. Но и оставлять яд было небезопасно. Как-никак улика. Да и в дороге мог бы пригодиться, если бы понадобилось убрать какого-нибудь случайного, но назойливого и любопытного спутника. - Принц мрачно взглянул на баронета. - Рыцарь, а тебе не кажется, что мы чересчур увлеклись темой шпионажа и заговора? Я понимаю, что безопасность королевства и жизнь короля архиважны и остаются в ряду интересов на первом месте. Но, Создатели, за этим мы позабыли ответить на естественный и первоочередный вопрос: зачем девонскому лазутчику было убивать безобидных жителей Гирхи и расчленять их тела? А у меня есть некоторые предположения, но, честно говоря, я даже не хочу и думать, что это может быть правдой.
  
  
   До границы с Девоном оставалось два дня пути, которые прошли без приключений, хотя идти было менее удобно: дорога плавно, но неуклонно шла в гору. Но затем местность выровнялась, и путешественники остановились на последнюю стоянку в расположенной там деревушке. А когда снова двинулись в путь, то уже через несколько километров в раскинувшейся внизу долине увидели стены пограничного города Крепеля.
   Он стоял на берегу Урека, и был окружен высокими стенами и глубоким и щироким рвом. Расположенные со стороны Агоры и Девона городские ворота находились на высоте двухэтажного здания, и от них в сторону Урека на юге и Баргульского тракта на севере спускались два навесных моста. Мало кто знал, что при необходимости в них срабатывал специальный механизм, и мосты ощетинивались торчащими наружу острыми стальными прутьями, затрудняющими движение при нападении врага. Фактически же соседние государства соединял прочный и широкий мост через Урек, охраняемый с обеих сторон пограничными заставами.
   Принца со свитой принимал мэр, богатый Гражданин Фарис, и командир гарнизона, барон Бриберо. В их честь
   крепелийцы закатили настоящий пир. Еще бы! Не так уж часто к ним приезжала особа королевской крови. Люди непринужденно гуляли и веселились, а когда почти всё было съедено и выпито, а сплетни и анекдоты рассказаны, принц отозвал в сторону Бриберо и Фариса. Не вдаваясь в подробности, он сказал, что ему нужно пополнить состав делегации, и попросил у коменданта подыскать ему смышленного, хорошо владеющего оружием солдата, способного сыграть роль слуги, а у мэра - найти достойного горожанина, который мог бы представлять в Девоне королевство. Кроме того, он поручил Бриберо официально сообщить пограничной службе Девона, что принц находится в Крепеле и намерен завтра в сопровождении свиты пересечь границу.
   - А разве ваше высочество не погостит у нас пару дней? - в голос спросили крепелийцы.
   - К моему великому сожалению, нет, - вежливо, но категорически отказался принц. - Мы и так уже задержались.
   А назавтра ранним утром, пополненная двумя новыми членами делегация, возглавляемая принцем Илиаром, вступила на мост через Урек. И над агорийцами гордо реял королевский штандарт.
  
   ДЕВОН
  
   Примерно за год до описываемых событий верховный жрец бога Майо Элиграс попросил аудиенции у короля Девона Ферна. Тот величественно, как и положено государю, сидел на троне, но выглядел больным. Он был отечен, говорил с одышкой, а сквозь пудру и румяна проступала синева лица. Жрец, наоборот, был подтянут и мускулист и одет в традиционные, свободного покроя голубые одежды с белым вышитым святым треугольником на груди. Голубой цвет олицетворял небеса, где правил Майо, а белый - чистоту помыслов верующих. Еще один белый треугольник, только маленький, девонцы основанием вниз носили на шее. Он был у всех одинаков вне зависимости от социального статуса его владельца и сделан из рога карнала, водящегося в изобилии в южных частях королевства. Зато каждый был волен выбирать, на чем он его носит, и бедняки вешали треугольник на простую веревочку, а те, кто побогаче, - на серебряные или золотые цепочки. Как ни странно, но несмотря на высокий ранг, жрец носил свой символ веры на простой веревке.
   - Ваше величество! Могущественный король Ферн! Да продлит Великий Майо его царствование на долгие годы! - начал Элиграс, а Ферн нетерпеливо кивнул и знаком велел переходить к делу. - Мой король, вы знаете, что духовная власть почти также сильна, как и королевская, как знаете и то, что нет у вас более верных и преданных слуг, чем мы, жрецы.
   Ферн снова согласно кивнул.
   - Мне нелегко было решиться на этот разговор, - осторожно продолжал жрец. - Другой за сказанное запросто мог бы лишиться головы. Но если я вам не скажу, то кто тогда? - Элиграс несколько тетрально выдержал паузу. - Так знайте, ваше величество. Народ обеспокоен вашим здоровьем. Поговаривают, что вы с трудом справляетесь с обязанностями и почти не показываетесь своим подданным.
   Король нахмурился, но велел продолжать. Элиграс выждал, полагая, что Ферн не оставит его слова без комментария, но тот молчал. И жрец заговорил снова.
   - Я наводил справки. У вас больное сердце, слабая мышца которого не способна нормально перекачивать кровь из органа в орган вашего тела. А это значит, да не допустит этого Великий Майо, что где-то через год-два вы, если не случится чудо, можете умереть.
   Король зловеще улыбнулся.
   - Дворцовый лекарь сегодня же будет казнен.
   - Успокойтесь, ваше величество. Ваш лекарь, во-первых, прекрасный профессионал, а, во-вторых, информация о вашем здоровье исходит не от него, а из других источников, и он не выдавал никаких ваших личных тайн. Ведь ваши личные тайны, по сути, те же государственные. - Жрец пожевал убами. - Это, в общем, моя вина. Я начал собственное расследование и, обратившись к известному столичному доктору, попросил совета якобы для моего родственника. И описал ваши симптомы: одышку, отеки, синий цвет лица. А доктору заочно предлагалось поставить диагноз. Что он нехотя и сделал. Но во всем плохом есть капелька хорошего. Я заодно получил и подтверждение того, что получаемое вами лечение правильно. Экстракт дигиты и лиазида укрепляет мышцу сердца и выводят лишнюю жидкость из организма.
   - Жрец, к чему ты все это ведешь? - Ферн устало провел ладонью по лицу.
   - Ваше величество! Я - девонец, и судьба королевства мне небезразлична. Наше могущество испокон веков зиждется на сильной королевской власти, которая, ослабнув в результате болезни короля, ослабляет и все государство в целом. Более того, у вас нет наследника, и появление его на свет в вашем возрасте и состоянии практически равняется нулю. Да, у вас есть наследница, принцесса, которой не занимать ни ума, ни красоты. Но дело в том, что Девоном никогда не правила королева, и девонцам это может не понравиться, тем более что женщины у нас традиционно играют второстепенную роль. А это значит, что её, чтобы продолжить династию королей, нужно выдать замуж.
   При этих словах Элиграса синюшное лицо Ферна начало багроветь. Было видно, что он с трудом сдерживает гнев.
   - Ты, жрец, хорошо и четко все объяснил, и создание новой династии неизбежно. Я думал об этом и раньше. Так какова все- таки цель этого разговора. Рассердить меня?
   - Ваше величество! Я никогда не поставил бы перед собой бессмысленную цель, - почтительно, но без подобострастия ответил Элиграс. - Смена династий в ходе истории вещь обыкновенная. Тем более что в вашем случае, какую бы фамилию не носили будущие короли, в них все равно текла бы ваша кровь. Проблема в том, что для этого переходного от династии к династии периода характерны междоусобица и сепаратизм, ослабляющие государство. И в этой связи после того, как я отнял у вашего величества столько времени, хочу напомнить, что мы не одиноки в этом мире, и у нас есть большой и сильный сосед, королевство Агора. И мы давно уже живем с ним в мире, который основывается на равновесии сил. Но что будет, если Девон ослабнет? Не увидят ли они в нас лакомый кусочек? Ведь и в нашем государстве найдутся люди, которые поддержат врага.
   - А не сгущаешь ли ты краски, жрец? - в сомнении спросил король.
   - Так мы же не раз воевали друг с другом. Неужели вы думаете, что агорийцы или девонцы изменились? Не зря же мы держим такие армии?
   - Что же ты предлагаешь жрец?
   Собираясь духом, Элиграс сделал длинную паузу.
   - Я предлагаю, пока у нас еще есть сильный король Ферн, первыми начать войну.
   Король в недоумении поднял брови.
   - Не вижу смысла. Ты же и сам говоришь, что силы равны.
   - Простите, ваше валичество, вернее было бы сказать, были равны. - Жрец не сдержал удовлетворенной ухмылки. - Вряд ли вы знаете, король, но у нас существует секта странствующих монахов, которые покидают Девон, чтобы донести искру истинной веры до других народов. Примерно с месяц назад из далекого юга вернулся один из таких странников с историей о воинственном племени язычников, которых, возможно, нетрудно будет уговорить участвовать в войне на нашей стороне. И я уже снарядил туда гонцов с приглашением для их вождей посетить Беур. О чем заранее и прошу у вас всемилостивого прощения. Но даже если мы и не выступим совместно против Агора, в любом случае от союза с дикарями ничего не потеряем. Что же касается смысла войны, то он прост. Любое королевство в военное время естественным образом стремится к политической и идеологической консолидации. Это первое. Второе, это паритет сил между Девоном и Агорой. И даже если мы не найдем союзника, способного помочь окончательно решить проблему независимого и сильного соседа, мы, т. е. противоборствующие стороны, благодаря пресловутому паритету, как и в прежние времена, придем к состоянию, когда нас больше будут интересовать внутренние проблемы, а не угроза извне. Цена, конечно, высока, но зато это даст возможность сплотить нацию вокруг вашей дочери и ее супруга.
   Король задумался.
   - А ведь у Крига есть взрослый сын, жрец. Чем он не пара моей дочери? Ты только подумай о перспективах. Объединение династий, совместное правление, гарантия мирного сосуществования.
   Элиграс отрицательно покачал головой.
   - Вы, ваше величество, правы только в той части, когда говорите об объединении династий. Такое действительно возможно. Но, так сказать, в бытовом, семейном смысле. Т. е. путем вступления в родственные отношения.Что же касается совместного правления, то это лишь теория. Опыт истории показывает, что в подобных случаях одна более династия просто поглощает другую, так же как одно из государств переходит в подчинение другого. И в нашем случае я бы сделал ставку на агорийцев, у которых уже есть король,а не на обезглавленный Девон с королевой, которая не правит. Туманной выглядит и перспектива мирного сосуществования Девона и Агоры. Как только наши сограждане почувствуют, что их хотят подчинить, если не поработить, чужаки, начнется народный бунт.
   - Верховный жрец! - Король встал. - Я поручаю вам сегодня же ознакомить с содержанием этого разговора верховного главнокомандующего и главного советника по безопасности Девона и пригласить их завтра на совет ко мне. Естественно, приглашение касается и вас.
   И на этом аудиенция была закончена.
  
  
   Вечером следующего дня в овальном зале совещаний, где напротив нескольких ярусов кресел на возвышении стоял трон короля, собрались четверо.
   После положенного этикетом обмена приветствиями король обратился к присутствующим.
   - Итак, господа, вы уже успели ознакомиться с ситуацией. Верховный жрец, предвидя ухудшение политической обстановки в стране в связи с моим возрастом и состоянием здоровья, а также отсутствием наследника мужского пола, предлагает начать подготовку войны с Агорой. Целью этой войны будет консолидация народа под управлением существующей династии или ее потомков, возможное объединение государств под управлением Девона, а также распространение среди агорийцев религии единого бога Майо. В случае же невозможности достижения полной победы не меньшим выигрышем станет дестабилизация политической и экономической обстановки у соседей, которая позволит Девону беспрепятственно и спокойно решать свои внутренние проблемы.
   - А если не мы, а нас победят? - спросил невысокий мужчина со скучающим лицом, советник по безопасности Беер.
   - Глупо начинать войну не рассчитывая победить, - парировал король. - Тем более что у Элиграса, возможно, есть, что по этому поводу сказать.
   - Я как командующий девонскими вооруженными силами, - вступил в разговор седой, полноватый и обманчиво добродушный барон Дагрен, - считаю, что в мирное время, несмотря на проводимые маневры, учения и тренировки, армия представляет собой ничто иное, как сборище дармоедов, пожирающих деньги из казны королевства. Но, хотя мне не очень интересны тонкости политики, я - патриот, поэтому, если король скомандует, мы все, как один, пойдем выполнять свой долг.
   Но Беер, безо всякого интереса выслушав барона, вновь обратился к жрецу.
   - Да, я наслышан о ваших монахах-путешественниках. -Элиграс чуть удивленно приподнял бровь, а советник продолжил: - А нельзя ли побеседовать с вашим монахом-разведчиком?
   Жрец состроил кислую мину.
   - Боюсь, что в данный момент это невозможно. Дело в том, что варвары, или, как они себя сами называют, махчеты, весьма опасны. И чудо, что он вообще выжил в их стране. Поэтому в отсутствие иной подходящей кандидатуры я вновь послал его туда во главе нашего представительства, как единственного, знающего язык и обычаи страны.
   Беер понимающе кивнул, а король обвел взглядом присутствующих и снова заговорил:
   - Девон десятилетиями торгует с Агорой. И бесконечные купеческие обозы и торговцы-одиночки курсируют между королевствами. А тысячи людей путешествуют ради удовольствия. Между нами и агорийцами регулярно заключаются смешанные браки. Другими словами, на настоящий момент времени мы - добрые друзья. А это значит, что затеять против Агоры нечто враждебное, а уж тем более начать подготовку к войне, дело не только непростое, но и чреватое потерей доверия населения. Это значит, что вся обстановка в стране как и симпатии народа должны измениться, а, соотвественно, увеличиться производство оружия и численность армии, интенсивнее вестись поиск и разработка новых видов вооружений. А как эти изменения можно скрыть от праздного любопытства посещающих Девон агорийцев и, что хуже, от профессионального интереса их шпионов? А они ведь наверняка у нас есть? - И Ферн вопросительно посмотрел на Беера.
   Тот понимающе кивнул.
   - Думаю, ваше величество, что просто праздное любопытство вряд ли нам повредит. Информацию ведь надо долго собирать и анализировать. Что же касается шпионов, то, естественно, они у нас есть, как и у них есть наши. Но, не скрывая чувства удовлетворения, должен заметить, что они в большинстве своем находятся под нашим контролем, хотя этого и не подозревают. Конечно, я мог бы приписать заслугу раскрытия сети лазутчиков только себе и своему ведомству, но это было бы не совсем правдой. И во имя справедливости должен признаться, что нам помог случай. Несколько лет назад у одного из наших агорийских шпионов трагически погибла сестра с мужем, и их дети остались сиротами. Об этом было передано донесение в Агору, и агент обратился с просьбой о возвращении, чтобы забрать и воспитывать племянников у себя в семье, на что и получил соответствующее разрешение. Через какое-то время этот достойный человек, находясь в Беуре, случайно встретил некоего зажиточного и влиятельного девонца, которого ему нескольками годами раньше приходилось встречать в Агоре в офицерской форме их армии. И он тут же доложил об этом в нашу канцелярию. За подозрительным девонцем установили наблюдение и потихоньку выявили его связи и связи его связей, а также каналы передачи информации в Агору. И с тех пор мы за вражескими агентами ненавязчиво и аккуратненько присматриваем. И регулярно читаем их шпионские донесения, а затем посылаем дальше по адресу нашим коллегам-агорийцам. Но в итоге вся эта мышиная возня вылетает в копеечку казне государства, потому что никакой серьезной утечки информации нам пока выявить не удалось. Впрочем, ничего существенного мы не получаем и от наших агентов.
   Король засмеялся.
   - Вы хоть наградили этого достойного девонца? - спросил он. Советник кивнул, а король добавил: - Надеюсь, что нашим агентам повезло больше, чем агорийским, и их не раскрыли.
   Некоторое время все молчали. Ферн, задумавшись о чем-то, сидел, опустив голову. Наконец, он вновь заговорил:
   - Господа! Решение, которое мы сегодня примем, может коренным образом изменить судьбу Девона как в лучшую, так и худшую стороны. Война, какими бы целями она не прикрывалась, всегда несет зло и её начавшим и обороняющимся. Поэтому, прежде чем я вынесу свой вердикт, попрошу каждого присутствующего проголосовать "за" или "против" войны. Замечу, что даже наличие хотя бы одного воздержавшегося для меня тоже означает "против". И добро на подготовку к войне я не дам. Мы не можем ее начинать без однозначного единства мнений.
   И трое самых влиятельных после короля лиц в государстве, переглянувшись, после тяжелой паузы один за другим произнесли:
   - Да. Война.
   Ферн, как показалось, без всякого удовлетворения вздохнул и задумчиво протянул:
   - Ну что ж. Война - так война. Элиграс! Скажите, как по-вашему, сколько времени займет путешествие к варварам и обратно?
   Жрец на минуту задумался и проговорил:
   - До последних южных поселений королевства около недели пути. После этого местность становится все более засушливой и постепенно переходит в совершенно безводную пустыню. По словам монаха Шерта, побывавшего в тех местах, чтобы ее перейти, требуется минимум две недели. А дальше начинаются земли махчетов. Другими словами, считая все про все, только путешествие туда и обратно займет около двух месяцев. Плюс пару недель на переговоры. Месяц уже прошел. Значит, где-то недель через шесть-семь следует ждать гостей.
   Король кивнул.
   - Хорошо. Вопрос ко всем. Когда мы будем готовы к войне?
   - Если я правильно понял великого жреца, - отвечая на вопрос Ферна, заговорил советник, - то мы только через полтора месяца сумеем познакомиться с нашими потенциальными союзниками. Где-то еще с месяц придется их развлекать и исподволь склонять к мысли выступить на нашей стороне против Агоры. И в этом мы можем преуспеть, а можем и сесть в лужу. Но если да, то нам придется еще и дожидаться их войск, переход которых через пустыню может затянуться, и, в итоге, все это выльется в еще четыре-пять месяцев задержки. - Беер сделал паузу. - Затем несколько месяцев займут совместная подготовка и решение задач по распределению функций. -
   В этом месте генерал недовольно фыркнул. Штатский, а залез в дела военных. А советник, не смущаясь, продолжил:
   - Другими словами, реально начать войну мы сможем не раньше, чем через год. Что в общем-то приемлемо. Но вообще-то меня больше волнует, что будет, если махчеты не согласятся. Мы все равно начнем войну?
   В ответ, выразительно и с иронией поглядев на советника, заговорил барон Дагрен.
   - Ну, если уважаемый господин советник сумел так точно сформулировать задачи армии в предвоенный период, то и я позволю себе немножко влезть в вопросы внутренней безопасности. Как я понимаю, при передаче власти от законного короля, - генерал почтительно поклонился Ферну, - к гипотетическому преемнику или преемнице могут возникнуть смута и гражданская война. Поэтому я считаю, что вне зависимости, будут ли у нас союзники или нет, нужно будет провести дополнительную мобилизацию в армию и перебросить войска ближе к границе с Агоры. Этим мы добьемся сразу нескольких целей. Первое, в случае начала политического кризиса в стране мы, лишив князьков с непомерными амбициями боеспособных мужчин, сильно их ослабим. - Беер поднял глаза к небу: "О, генерал говорит оксюморонами!". Элиграс засмеялся, а Дагрен недоуменно запнулся, но все-таки продолжил: -Второе, наличие мощной армии на границе станет для соседей, если они захотят воспользоваться ухудшением у нас политической ситуации, сдерживающим фактором. Третье, даже если в ответ Агора и перебросит свои войска к реке Урек, противостояние войск, хотя и опасно, но еще не означает начала войны.
   Король удовлетворенно и согласно кивнул и советнику, и генералу, но вопрос адресовал жрецу:
   - Элиграс, вы согласны с тем, что сказали господа?
   - До последнего слова, ваше величество, - мгновенно отозвался тот.
   - Тогда в завершение нашего совета я поручаю вам, Дагрен, и вашим генералам начать разрабатывать план военных действий. Вы же, Беер, во-первых, максимально активизируйте работу агентов в Агоре, во- вторых, заставьте ваших канцелярских крыс заново проанализировать донесения в Агору и из нее за последний год, чтобы передать любую имеющую значение информацию генералу, и, в-третьих, усильте разведывательную деятельность внутри Девона как в поисках агорийских шпионов, так и с целью выявления особо ретивых лиц, способных поставить под угрозу стабильность государства. Вам бы, Элиграс, я порекомендовал уделить больше внимания пропаганде веры в бога Майо и верности ей.
   Король, задыхаясь, спустился со своего возвышения и покинул зал.
   Слуги проводили его в спальню, где он знаком попросил оставить его одного. Он опустился в большое и удобное кресло у окна, его излюбленное место, в котором он проводил и большую часть ночей. Из-за одышки ему давно уже не удавалось спать лежа, как всем людям, в постели.
  
  
   Король, как и правитель Агоры Криг, был вдовцом, хотя потерял жену относительно недавно два года назад. Королева, не играя никакой политической роли в государстве и будучи просто необходимым атрибутом власти тем не менее была чрезвычайно дорога Ферну, потому что всю свою жизнь оставалась его верным и преданным ангелом-хранителем. Только с ней он мог расслабиться и говорить свободно, выплеснуть наружу кипящие эмоции и сбросить маску властительного монарха. У них долго не было детей, и король ужасно переживал, а когда, в конце коцов, королева забеременела и родила дочь, вначале обрадовался, а затем расстроился еще больше. У всех его предшественников были дети и сыновья, и проблема наследования короны не была актуальной. А у него была только девочка. И он хорошо помнил из истории, к чему привела подобная ситуация около ста лет назад, когда началась смута, в результате которой к власти и пришла их династия Бернердортов. Первое время он даже не хотел подходить к дочери, но у королева хватило ума проявить дальновидность и терпение. Принцесса потихонечку научилась ходить и лепетать первые слова, и король все чаще стал видеть у трона темные кудряшки и большие смешливые ярко синие глаза. Постепенно он полюбил девочку так, что предпочитал её общество даже обществу королевы.
  
  
   Мрачно глядя в окно, король вспоминал счастливые прожитые с женой годы и ее тихую смерть, перед которой она поцеловала его и принцессу и, успокаивающе, взяла их руки в свои. Даже на смертном одре она пыталась поддержать их, а не они ее. И мало кто понимал, какое горе для короля был ее уход из жизни. И сейчас он не скрывал от самого себя, что его согласие начать войну, куда более личного характера, чем думают его подданные. Да, он действительно понимает свой долг перед Девоном и его людьми и готов сделать все для того, чтобы их жизнь и достаток не пострадали. Но, на самом деле, причина была в дочери, которую королю было безумно жаль. Ведь ей, прекрасной принцессе Иселин, была уготована роль пешки в политической игре. Он даже думать не мог о том, как её в надежде ухватить корону больного короля вот-вот начнут осаждать стервятники-женихи. А больше всего его сводило с ума то, что кто-то из этих хлыщей залезет к ней в постель. Так что война была нужна Ферну, который прекрасно понимал, что он на этом свете в достаточно близкой перспективе не жилец, только как средство отвлечься от грустной мысли, что его красавица и умница дочь может выйти за какого-нибудь высокородного болвана без любви и по политическому расчету. Но чтобы этого, т. е. брака с пустышкой, не произошло, война как раз и была хороша тем, что могла помочь выявить лидера, сильного харизматичного человека, с которым даже его Иселин было бы не стыдно создать новую династию. Впрочем, споря с самим собой и приводя последний довод, бедняга Ферн каждый раз приходил в ужас от мысли, что решил развязать войну, лишь чтобы выбрать дочери достойную пару.
  
  
   Поздно вечером того же дня в главной святыне Беура, храме божественного треугольника, состоялось тайное совещание Элиграса и двух его помощников, старших жрецов Халита и Пирау. Элиграс был доволен.
   - Братья! - начал он. - Все прошло так, как мы и предполагали. Участники совета согласились с моими доводами о возможности агрессии против нас со стороны Агоры. - Жрец не стал скрывать презрительную усмешку. -Я бы и сам в нее поверил, если бы королевства постоянно находились в состоянии конфликта. Но напасть на соседа после стольких лет мира только потому, что у него началась свара из-за короны?! Думать так об агорийцах, которые имеют другую ментальность и согласно их собственным законам могут передавать корону кому угодно и избирать короля, по крайней мере, глупо. Но, видимо, Майо с нами, и он затуманил мозги Ферну и иже с ним. Кстати, тот даже опередил мою просьбу и сам предложил усилить пропаганду истинной веры. - Это было сказано с некоторой иронией. - Таким образом, у нас есть отличная возможность поработать над умами и душами подданных Девона.
   Старшие жрецы были настроены не так оптимистично.
   - Допустим, задурить голову человеку и сделать его фанатиком вещь несложная, - сказал Халит. - Многие и сами раболепно ищут того, кому бы начать поклоняться. Не богу - так королю. Не королю - так барону. Или того проще, слабый - сильному. Такова природа людей. - Халит демонстративно и пренебрежительно сплюнул, растерев плевок сандальей. - Но вопрос не о быдле, а о нас. В чем наша роль? Мы понимаем, что конечная цель - создание единого религиозного государства, в котором власть контролируется церковью. И путь к этой цели мы видим в развязывании войны с Агорой, которая неизбежно приведет к усилению как политического контроля, а это прерогатива светской власти, так и идеологического, который будем осуществлять мы. Но остается открытым вопрос, как убедить народ, пусть и фанатично верящий в Майо, начать воевать с дружески настроенными соседями, пускай и язычниками.
   Элиграс ответил, не скрывая легкого раздражения:
   - Наша задача внушить людям идею, что цель войны не захват Агоры, а спасение душ агорийцев путем обращения их в истинно праведную религию Майо. Так сказать, жест доброй воли, сделанный рукой с мечом. - Элиграс рассмеялся. - Эта война, будут ли махчеты с нами или нет, наверняка, затянется. Войны между Девоном и Агорой всегда были долгими. Армии обеих государств сильно ослабнут и устанут воевать. А в Девоне к этому времени будет или совсем больной дышаший на ладан король или уже новый и занимающий шаткие позиции его преемник. И это тот самый момент, когда мы, выступив имнициаторами мирных переговоров, ратующими за спасение нации, поставим правление и экономику страны под свой контроль, номинально сохранив королевскую власть.
   Заговорил Пирау.
   - Кстати, о махчетах. В ваших, брат, мудрых рассуждениях, при всем уважении, есть слабые места. Например, мы, с одной стороны, собираемся вести войну за истинную веру, а, с другой, призываем в союзники язычников. Как на это прореагирует народ Девона?
   - Я не хотел развивать эту тему, - спокойно ответил Элиграс, - но, если вопрос задан... У меня есть аргумент, который заставит махчетов, хотя бы на время войны, принять веру в Майо.
   А Пирау продолжал.
   - Второй вопрос. А известно ли королю, что махчеты - каннибалы?
   Элиграс неприятно улыбнулся.
   - Я думаю, что сейчас преждевременно посвящать его во все подробности. Кстати, и мы должны делать вид, что ничего не знаем. Но в последствии королю, естественно, придется узнать часть правды. Я полагаю, мы объясним ему, что воины-язычники по древним законам, чтобы не разгневать своих богов, должны ритуально съедать некоторые части убитых врагов.
   Великий и Единый бог Майо везде и всегда изображался одинаково в виде сидящего на троне, сурового и строго глядящего на молящихся мужчины, протягивающего им руку с белым треугольником. Вот и сейчас фигура в человеческий рост молча и, казалось, осуждающе глядела из угла на заговорщиков. Элиграс подошел к Майо и, буркнув " это вообще-то не для ваших глаз и ушей", накрыл того покрывалом. И все почему-то облегченно вэдохнули.
   Элиграс вернулся на место и спросил, переключившись на другое:
   - А что, братья, у нас с принцессой? Насколько сильна её вера?
   Отвечал Пирау.
   - Принцесса довольно крепкий орешек. Она умна, независима до своенравности и не боится принимать самостоятельные решения, т.е. обладает всеми теми качествами, которые мешают превратить человека в религиозного фанатика. Тем не менее, мы обрабатываем её с четырнадцати лет, концентрируя внимание на той части веры, которая говорит о милосердии бога и награде тем, кто в него искренне верует. Однако время от времени мы подливаем масла в огонь и рассказываем ей о мучениках, погибших за веру и ставших святыми. Девушка ведь все еще юна и склонна к максимализму, поэтому скармливать ей страшные сказки легко. Но даже и не став фанатичкой, она все-таки в достаточной степени попала под наше влияние, и ей можно манипулировать.
   - Так вы считаете, что она согласится выйти замуж за претендента на престол по нашему выбору? - с интересом спросил верховный жрец.
   - Гарантий нет, но не исключаю, что да. - довольно уверенно ответил Пирау.
   Элиграс не скрыл удовлетворения.
   - А у нас уже есть кандидатура?
   В разговор снова вступил Халит.
   - Наиболее подходящим нам кажется ландграф Стрент. Не урод, богат, очень знатен и полный болван. Никаких интересов, кроме охоты, фехтования и кулачных боев. И баб.
   - Но ведь он же женат.
   Халит усмехнулся.
   - Его жена, к великому сожалению, бесплодна, что в данной ситуации плюс. Кроме того, нам кажется , что Великий Майо захочет вскоре прибрать её к себе.
   Верховный жрец кивнул.
   - А что у нас с проектом "челета"?
   Братья-жрецы переглянулись.
   - Проект оказался безумно дорогим, но близок к завершению. Как выяснили наши ученые, чтобы лишить челету способности быть противоядием, ее нужно выращивать на почве, удобренной специальными солями, которые это свойство нейтрализуют, не затрагивая вкусовых качеств. Производство нескольких крупинок такой соли стоит дороже килограмма золота. Так что можете представить, Элиграс, во сколько обошлось нам разведение этих ягодок.
  
  
   Через несколько недель у южных ворот города показалась необычная процессия, с десяток странно одетых людей с вытянутыми черепами и раскосыми глазами в сопровождении нескольких привычного вида девонцев. Незнакомцы с любопытством разглядывали город и его жителей, сохраняя при этом полное молчание. Уже через несколько улиц за ними увязалась толпа мальчишек, кричавших вслед "мне глаза перекосило - мама дверью прищемила ". Впереди ехал гордого вида высокий и красивый мужчина с золотым обручем на шее. В отличии от своих спутников он был безбород. Процессия медленно приближалась к королевскому дворцу. Королю было доложено о прибытиии долгожданных гостей, и на вечер был назначен прием.
  
   Зал ярко освещался многочисленными светильниками. Его величество то грозно, то милостиво поглядывал на подданых со своего трона. По его правую руку, на троне поменьше, сидело темноволосое синеглазое очаровательное существо, его любимая красавица-дочь. Придворные с любопытством застыли в ожидании. Наконец, в зал вошли гости.
   К трону подошел девонец в одежде жреца.
   - Ваше величество! Позвольте вам представить сына бадохана страны Махамарт Хонка, т.е. по нашим понятиям принца. - И указал на красивого мужчину.
   Тот с достоинством приблизился и поклонился, прижав руки на уровне живота. Потом, выпрямившись, уважительно заговорил на мелодичном, чуть свистящем языке.
   - Принц Хонк от имени своего отца и страны Махамарт приветствует короля Девона и желает ему лично и всему королевству процветания, - перевел монах.
   Махчет же, повернувшись в сторону принцессы, продолжил речь, и в ней появились нотки восхищения. Чуть поколебавшись, жрец перевел.
   - Принц говорит, что одно то, что он увидел вас, ваше высочество, стоило перехода через пустыню. И, когда он вернется на родину, частичка его сердца навсегда останется здесь.
   Искорка мелькнула в глазах Иселин, но лицо сохранило холодное выражение.
   - Варвары, оказываются, галантные кавалеры, - заметила она.
   На самом же деле, сердце принцессы трепетало, как у испуганного мышонка. Его смертельно ранила странная, чуждая красота этого мужчины.
   Как и следовало по этикету, ничего особенного от этой встречи, кроме формального представления сторон друг другу, вручения даров и совместного ужина, не ожидалось. Хонк подарил королю большой необработанный алмаз, а принцессе - красивую черную жемчужину. Единственное, что выходило за рамки обычной церемонии, была просьба принца разрешить ему изучать девонский язык под руководством принцессы. Ферн не без колебаний согласился.
Знатный махчет праздно и с удовольствием проводил время. Его водили по городу, показывали мастерские, возили на охоту. Однажды сводили в казармы, показали, как обучают солдат. Там, к великому огорчению девонцев, произошел конфуз. Хонку, как бы в шутку, предложили сразиться на мечах с одним из лучших фехтовальщиков королевства. Тот было отказался, но, увидев тени насмешливых улыбок на лицах девонцев, передумал. Теперь настала очередь подданых короля удивляться, почему заухмылялись вдруг сопровождающие принца махчеты. Хонк сделал из королевского бойца посмешище. Он практически даже не поднимал меча, а только ловко уклонялся от ударов противника, который все сильнее и сильнее горячился. Наконец, подставив меч под удар девонца, он крутанул его каким-то хитрым движением так, что оружие противника отлетело далеко в сторону. А в этот момент кулак левой руки махчета ударил воина в челюсть, и тот рухнул без сознания.
   А по вечерам он под руководством принцессы и всегда в присутствии нескольких придворных дам прилежно учил девонский язык и заметно преуспевал.
   По прошествии двух недель король пригласил махчета на беседу, на которой, помимо них, присутствовал только монах-переводчик. Вот ее протокольный текст.
   Король.
   - Ваше высочество! По состоянию своего здоровья я не мог присоединиться и сопровождать вас в эти дни. Надеюсь, однако, что мои подданые приложили максимум усилий, чтобы вам не было скучно.
   Махчет.
   - Благодарю вас, ваше величество, я давно не проводил так прекрасно время.
   Король.
   - Я рад это слышать и надеюсь, что ваше пребывание здесь будет способствовать развитию взаимоотношений между нашими странами.
   Махчет.
   - Совершенно с вами согласен. Хотя есть и одно "но". И это "но" - разделяющая нас пустыня.
   Король.
   - Но и она преодлима. - Махчет в этом месте кивнул.
   Король.
   - Принц, я не буду тратить ваше время и утомлять праздными разговорами, а перейду непосредственно к делу. Наше королевство стоит на пороге войны. У нас есть сильный сосед и враг, государство Агора, с которым мы воевали и раньше, хотя никогда, в сущности, ни одна сторона не сумела нанести окончательное поражение другой. Наши силы равны. Мы наслышаны, что махчеты - доблестные и храбрые воины. И я, кстати, принц, восхищен вашей победой в поединке на мечах. - Махчет молча поклонился.
   Король.
   - Я позволю себе вернуться к теме войны. Ваше участие на нашей стороне могло бы изменить баланс сил.
   Махчет.
   - На войне убивают, ваше величество. А мой народ даже не знает о существовании Агоры. Так в чем может заключаться наш интерес?
   Король.
   - Во- первых, воинам хорошо заплатят. Во-вторых, Агора - богатая страна. Если победим, то пропорционально вашему участию получите и часть добычи.
   Махчет.
   - Ваше величество! Как вы понимаете, цель моего визита к вам ознакомительная. Я не уполномочен решать вопрос о вступлении в войну, хотя ваше предложение может оказаться заманчивым. - Ферн понимающе кивнул.
   Махчет.
   - Мой визит запланирован на месяц. Но планы могут меняться. Одно же поизойдет точно: через две недели большая часть нашего представительства уже отправится в обратный путь с подробным письмом от меня бадохану. Я же, с вашего позволения, останусь погостить, как минимум, до получения ответа, а там, глядишь, может и приму командование над пришедшим в Девон войском махчетов.
   Король.
   - Вы, принц, вне зависимости от ответа вашего отца всегда будете для нас желанным гостем.
   На этом аудиенция была закончена. С монаха взяли клятву о неразглашении содержания беседы, которую тот тут же нарушил, первым делом побежав докладывать Элиграсу.
  
  
   Пару дней прошли как обычно, а на третий Хонк и от верховного жреца неожиданно получил приглашение на аудиенцию.
   Махчет с любопытством разглядывал внутренние покои храма и многочисленные статуи Майо. Незаметно подошел Элиграс и жестом пригласил следовать за ним. Они прошли в маленькую скудно обставленную комнату, и жрец задвинул дверь на засов.
   - Теперь нам никто не помешает,- к великому удивлению Хонка проговорил он на чистом языке махчетов.
   - Дорогой бадилир! - И Хонк удивился снова. Его впервые за время пребывания в Девоне назвали официальным титулом.
   - Дорогой мой бадилир! - повторил жрец. - Мне известно содержание вашей беседы с королем.
   Принц, не удержавшись, рассмеялся.
   - Забавные вы люди, девонцы. Один дает клятву хранить тайну о содержании беседы с королем и тут же её нарушает, другой вдруг начинает говорить по-махчетски, как махчет, хотя ни разу не был в Махамарте.
   Элиграс сделал нетерпеливый жест рукой.
   - Принц, вы все поймете позже. Итак, махчетам было предложено участвовать в войне с Агорой на стороне Девона как наемникам, т. е. за плату и с долей добычи. Что может оказаться взимовыгодной сделкой для обеих сторон.
   Хонк кивнул.
   Элиграс довольно улыбнулся.
   - Ну что ж, я всецело поддерживаю эту идею и от лица церкви заявляю, что буду рад союзу с Махамартом. Но полагаю, вы нуждаетесь в более подробных разъяснениях, как и в понимании необходимости соблюдать определенные условия.
   Хонк снова кивнул и сделал рукой знак жрецу, чтобы тот продолжал.
   - Прежде всего я считаю, - начал Элиграс, - что махчетам ни в коем случае не следует лезть в дебри внутригосударственной политики Девона и выходить с нами за рамки отношений между нанимателем и нанимаемым. Кроме того, я не вижу особого для вас смысла вникать в истинные причины войны. Да вы, бадилир, и сами прекрасно понимаете, что каждый, вне зависимости от провозглашенной цели, по сути, воюет за свое. Но, если вы все-таки хотите знать, с формальной точки зрения, эта война станет походом против неверных, т.е. религиозной.
   - Другими словами, вы хотите сказать, что девонцы будут убивать агорийцев, чтобы заставить тех молиться этому вашему истукану Майо? - недоуменно спросил махчет.
   - Во всяком случае большинство так будет думать, - хладнокровно ответил жрец. - И в этой связи возникает некая этическая проблема. Вы, махчеты, придерживаетесь иной веры, поэтому моему народу будет нелегко объяснить, почему для войны с неверными привлекаются язычники, т.е. тоже неверные.
   - И что же вы предлагаете? - с любопытством спросил Хонк.
   Элиграс пристально посмотрел на принца и с некоторой задержкой проговорил:
   - Вам следует на время войны или поверить, или сделать вид, что верите в Майо.
   - А не много ли вы хотите? - надменно поинтересовался принц.
   - Я думаю, что это в ваших же интересах, бадилир, как и в интересах бадохана. Вам ведь знакома эта метка? - Жрец обнажил грудь, и махчет вздрогнул, увидев татуировку в виде желтого падающего листа. - Вряд ли ордену понравится непослушание. А честь ваших воинов не пострадает, если они какое-то время будут носить на шее белые треугольники.
   Жрец встал и спокойно повернулся спиной.
   - Вы, бадилир, умнейший человек и доблестный воин, - продолжал Элиграс. - Но кое-что вы в Махамарте упустили из виду. Как, к примеру, наш монах до него добрался? Кто указал ему дорогу? Кто объяснил, сколько нужно запасти еды и питья для перехода через пустыню? И кто научил, как, в конце концов, в Махамарте не оказаться съеденным "гостеприимными" махчетами?
   Принц холодно смотрел на спину жреца. Тот, хоть и был "провожающим", но казался неосторожным. Наверно, размяк от спокойной жизни. Только одно движение, один лишь быстрый шаг, и клинок мог бы уже торчать между лопаток.
   Однако Элиграс будто прочитал его мысли.
   - Спина защищена кольчугой, кинжалом ее не пробьешь. - И жрец снова повернулся лицом к махчету.
  
  
   Принцесса Иселин тихо лежала в своей постели. Казалось, что она спит, но это было не так. Её красивые глза были заплаканы. Она уже давно знала как то, что безнадежно влюблена, так и то, что ей никогда не соединиться с возлюбленным. Принцесса хорошо понимала, что, чтобы создать новую династию королей, ее, руководствуясь исключительно политическим расчетом, вот-вот выдадут замуж. И была достаточно умна для того, чтобы понимать, что варвар-язычник не рассматривается как подходящая для нее кандидатура. Да, она, горе ей, полюбила махчета, и это чувство сейчас сжигало её изнутри. Конечно принцесса, как все девочки и девушки, влюблялась и раньше, даже однажды предметом её обожания стал молодой королевский конюх. Но все это оставалось просто глупыми детскими увлечениями. Сейчас же было совсем иначе. Ей было наплевать и на королевство и на волю любимого отца. Она готова была по первому зову убежать с принцем варваров хоть на край света. Она только и жила от вечера к вечеру, когда приходил Хонк и садился рядом, когда он, устремив на неё свои темные пронзительные глаза, начинал старательно повторять за ней девонские слова, смешно присвистывая на шипящих звуках, когда пытался мило шутить, пользуясь минимальным запасом выученных слов. А однажды после очередного выхода в город он принес ей корзину чуденых, сладко пахнущих цветов. Это были первые цветы от молодого мужчины, которые Иселин получила в жизни. Она поставила их в спальне, и даже когда те завяли, в комнате долго чувствовался их запах.
   И принцесса снова безнадежно зарыдала.
   Незаметно пролетели две оставшиеся до возвращения махчетов на родину недели. К превеликой радости Иселин, она узнала, что принц останется и дальше гостем королевства, сохранив при себе только одного слугу, который одновременно выполнял обязанности и телохранителя.
  
  
   Наконец, махчеты после торжественных проводов покинули Беур. Они везли с собой прелюбопытнейшее послание бадилира отцу. Даже если бы девонцы смогли его прочитать, то вряд ли, не зная обычаев Махамарта, сумели бы понять до конца всю, заключенную в нем, информацию.
  
   О, Великий и Могущественный бодахан!
   Да пошлют ему духи здоровья и процветания!
   Да преумножатся его богатства.
   Да сгинут его недруги, а их души затеряются в Черном
   Ничто!
  
   Отец!
   Я знаю, что ты в первую очередь проверишь, насколько я соблюдаю этикет и перечислил ли все положенные по нему приветствия. Как видишь, да. Теперь к делу. Жизнь в королевстве Девон, коренным образом отличается от нашей. Начиная с того, что они не охотники, как мы. Они богаты. У них большие каменные города. Развиты ремесла. Я думаю, что это их большое счастье, что нас разделила пустыня, иначе у махчетов было бы хорошое место, где можно порезвиться. Ты помнишь, что нам казалось непонятным, ради чего их посланники, рискуя жизнями, потащились через мертвые пески, чтобы принести нам приглашение посетить Девон. Так вот, у них есть к нам вполне практический интерес. Они собираются воевать с соседним, не менее богатым и сильным государством Агорой и зовут нас в союзники. Естественно, я отказался давать ответ, но хочу тебе напомнить, что каждый месяц чен мы начинаем охотиться и убиваем друг друга. Поэтому наше население практически не растет. Не подумай, что я пытаюсь дать тебе совет, но, если Девон с нашей помощью победит Агору, мы можем брать дань не только золотом, но и самими агорийцами, чтобы отпускать их в наши леса для охоты. В конце концов, вкус мяса добычи не зависит от цвета её глаз.
   Познакомился я и с их армией. Они не трусы, умеют владеть оружием, но не умеют воевать. Точнее они воюют "по правилам". Армии выстраиваются друг против друга, бьют барабаны, трубят трубы, а потом они сходятся в битве. И так может решиться судьба всего королевства. А я бы с тысячей опытных махчетов просто перерезал бы оба войска как поросят ночью во время сна.
   Отец! У местного короля - красивая дочка. Ты знаешь, у меня только четыре жены, и, думаю, не будешь возражать, если я привезу пятую. А если вдруг окажется строптивой, просто приглашу её на обед.
   Отец! Я твой сын и желаю тебе здоровья.
  
   Твой верноподданый,
   жалкий червь
   бадилир Хонк
  
   Отец! Важная деталь. Девонцы этого не знают, но одна из ключевых фигур королевства, верховный жрец их бога Майо, "провожающий". Он заинтересован в нашей помощи, и я думаю, с этим нужно считаться.
  
   Время близилось к лету. Прошел уже больше месяца с отъезда махчетов. Принц все лучше и лучше говорил по-девонски. Принцесса была счаствлива, что теперь может не только его видеть, но и общаться. Однажды она случайно столкнулась с ним в дверях, и тот невольно обнял её и прижал к себе, хотя тут же немедленно отпустил. Иселин залилась краской и, пробормотав что-то, убежала. А Бадилир только усмехнулся. Он же сам и инсценировал это якобы случайное столкновение.
  
  
   В один из теплых вечеров в одной из таверен Беура собралась обычная публика. Люди, как всегда, выпивали, сплетничали, пока внимание завсегдатаев не привлек столик, за которым что-то возбужденно рассказывал подвыпивший девонец средних лет.
   - Я торгую тканью и езжу в Агору уже скоро 10 лет, но после этого визита моей ноги там больше не будет.
   - Так что же такое случилось, милейший? - участливо спросил кто-то.
   - Да все вначале было как обычно. Товар шел хорошо. Осталась только небольшая партия, которую я рассчитывал продать в Кельсте, куда и отправился. Но по дороге заблудился и стал искать помощи. Бояться, по сути, было совершенно нечего, места там заселены довольно густо, но не хотелось застрять на ночь и терять время. И чуть стороне от дороги, на которую я сдуру вступил, обнаружил довольно большое деревянное здание непонятного предназначения, из которого разносилось то пение, то звуки голосов. Естественно, я захотел войти, чтобы узнать дорогу, но дверь была заперта. Я постучал, но звук выходил какой-то глухой, и меня, наверно, не было слышно. Тогда я пошел искать окно. И лучше бы этого не делал. То, что я увидел, не забуду до конца своей жизни. В зале, ярко освещенном множеством свечей, кто в обнимку, кто так, расположились лежа полностью обнаженные мужчины и женщины. И занимались свальным грехом.
   Кто-то из присутствующих рассмеялся.
   - Торговец! Что ты нам тут разыгрываешь драму. Ну, собрались люди провести время. Какое твое дело, как и где? А ты еще "за так" и зрелище посмотрел.
   Обстановка разрядилась. Некоторые тоже начали хихикать. Но торговец не принял шутливого тона.
   - Вы что, братья-девонцы, действительно думаете, что меня волнует, кто, где и как трахается? Дослушайте лучше до конца. Так вот, в середине зала находилось некое просторное ложе, которое в этот момент пустовало. Тогда я снова стал присматриваться к присутствующим и с ужасом понял, что не менее половины из них подростки и дети, младшие из которых выглядели всего-то лет на десять. И внезапно все они замерли, видимо, по чьей-то команде и запели странную тягучую песню с неизвестными мне словами. К ложу подвели совсем юную девочку. Её уложили и раздвинули ноги. Потом дали несколько капель какой-то жидкости и неким, гладко отполированным стержнем, похоже, сделанным из кости, лишили невинности. Песня в этот момент зазвучала торжествующе. После этого платком вытерли капельки крови и бросили его в кубок с каким-то напитком, а затем пустили по кругу.
   - Какая мерзость! - выдохнули девонцы.
   - Но это еще не все, - продолжал девонец, - Когда кубок опустел, трое взрослых мужчин по очереди совершили с девочкой половой акт. А присутствующие в это время совокуплялись и мастурбировали.
   Девонец тяжело вздохнул, как бы снова переживая увиденное.
   - Но и это еще не все. У меня уже не было сил следить за омерзительным ритуалом, и я стал разглядывать зал и его убранство. Мое внимание привлекли свечи. И как, по-вашему, они выглядели? Это были фигурки нашего бога Майо с утрированно,торчащим мужским органом
   Девонцы возмущенно зароптали.
   - Погодите-погодите, - вступил в разговор пожилой кузнец, известный своим умом и рассудительностью, - прежде чем горячится, давайте подумаем. Во-первых, уроды были, есть и будут всегда и везде, и единичный случай не дает нам достаточных оснований, чтобы очернить все королевство Агора. Во-вторых, я надеюсь, что наш друг повел себя правильно и сообщил местным властям о случившемся, дабы те провели необходимое расследование. В-третьих, вон за тем столиком сидят и ужинают агорийцы, которых мы знаем давно, и которые торгуют с нами много лет, и я не помню за это время ни одного случая проявления с их стороны неприязни как к нам, так и нашей вере. Мне трудно себе представить, что эти люди весь день ведут себя нормально, а по ночам растлевают малолетних и издеваются над нашей верой. Поэтому я предлагаю принять эту историю к сведению, посочувствовать натерпевшемуся торговцу и подумать, не стоит ли все-таки послать письмо в Агору с просьбой разобраться в произошедшем.
   Девонцы, хотя и продолжали хмурились, но все же успокоились, понимая, что кузнец прав. А торговец же тканями, наоборот, весьма не по-доброму на того посмотрел.
   И тем не менее по столице пошли слухи. Подобные истории рассказывались и в других местах. Жрецы Майо даром время не теряли.
  
  
   Кавалькада, возглавляемая принцем Илиаром, неспешной колонной по двое двигалась по мосту через реку Урек. На том берегу её уже ждал отряд одетых в парадные доспехи девонских рыцарей. На ветру реяли штандарты королевств. Принц в сопровождении Дарта приблизился к выехавшему ему навстречу командиру девонцев и отсалютовал тому мечом. Рыцари обменялись официальными приветствиями. Не стесняясь своего любопытства, обе стороны разглядывали друг друга. И было понятно почему. Хотя торговля между королевствами и была оживленной, воины напрямую друг с другом контактировали редко. И сейчас у тех и у других мелькала одна и та же мысль о том, что, хотя они и граждане разных государств, но выглядят почти одинаково. Люди - как люди, с виду никакой враждебности. Спокойные лица, уверенный взгляд и безразличные официальные улыбки. Но взаимное разглядывание не затянулось. По знаку командира девонцы развернулись и предложили агорийцам следовать за ними. Но, если те ожидали, что их сопровождают в подобный Крепелю пограничный город-крепость, то сильно ошибались. Девонцы строили укрепленные города только в глубине страны, а не на границе, где держали многочисленные подвижные и отлично вооруженные гарнизоны, целью которых в случае нападения было, в первую очередь, дать возможность приграничному населению эвакуироваться вглубь страны в хорошо защищенные города и крепости, а, во-вторых, максимально задержать противника, а то и вовсе отбросить его за реку до прихода основных сил.
   В гарнизоне агорийцам было предложено перекусить и отдохнуть, а затем командир девонцев, рыцарь Эрд, объяснил, что ему поручено в составе отряда из десяти человек сопровождать их до самого Беура.
   Когда представительству Агоры было предоставлено время для отдыха, Дарт подошел к принцу и дернул того за рукав.
   - Высочество! Ты обратил внимание, что отряд сопровождения будет меньше нашего? Выглядит достаточно миролюбиво.
   Илиар согласно кивнул.
   - Естественно. И я надеюсь, что ты прав в том, что они, возможно, не считают нас врагами. Но, как ты сам понимаешь, мы на их территории. Им нечего бояться. Они могли просто захотеть усыпить нашу бдительность и набрать в эскорт сопровождения самых лучших бойцов, которых не смущает перевес в людях. И, кроме того, за нами может следовать тайно и другой отряд.
  
  
   Путешествие по территории соседей было скучным. Девонцы оказались то ли неразговорчивыми, то ли получили приказ помалкивать, но даже Дарту, несмотря на все его усилия, не удавалось наладить дружеский контакт. Рыцари вроде бы разговоров и не избегали и вежливо поддерживали беседу, но и интереса к ней не проявляли, ограничиваясь максимально краткими и нейтральными фразами и ответами на вопросы. То же самое происходило на постоялых дворах и в поместьях местной знати, где они останавливались на отдых. Им предоставлялась полная свобода, лучшая еда, удобные постели, но сами девонцы предпочитали не навязывать свою компанию и держаться в отдалении. Другое дело ребятишки, которые часто гурьбой сопровождали их, по большей части дразня и насмехаясь, хотя вовсе не отказывались прокатиться с рыцарями на лошади или получить какую-нибудь сладость. В общем, все выглядело довольно заурядным и, если не брать в расчет прохладное отношение местных жителей, мало отличающимся от Агоры. Только один раз Дарт обратил внимание, что какой-то толстяк после того, как всадники проехали мимо него, сжал в кулак белый треугольник на шее и презрительно сплюнул им вслед. Баронет сообщил об этом принцу, а тот философски заметил, что на всех не угодишь.
   Проезжая по девонской части Баргульского тракта, агорийцы внимательно присматривались к движущемуся в обе стороны потоку пеших и конных. Но то, что их интересовало, т. е. военные обозы и движущиеся войсковые части, не встречали. Обычные обыватели, идущие по своим делам, и торговцы. Привычная мирная картина.
   До Беура оставалось совсем немного, и на последней стоянке перед столицей командир девонцев отослал гонца предупредить о скором прибытии делегации в город. А пока путешественники спокойно отдыхали и чистили одежду и доспехи.
  
  
   Встреча была торжественной. При входе в Беур рыцарь Эрд поднял руку, и его воины, освобождая проход, раздвинулись в сторону и встали почетным караулом с приветственно поднятыми мечами по обе стороны дороги. Зазвучали фанфары.
   Улицы были полны народа, который был отделен от агорийцев плотным рядом солдат. Раздавались громкие крики, смысл которых было трудно понять, потому что каждый раз, видя принца, девонские воины дружно кричали: "Да здравствует Агора и её принц Илиар!". Над толпой там и сям реяли знамена с белыми треугольниками и королевские флаги Девона и Агоры.
   Дарт, не переставая приветственно махать рукой, шепотом, насколько это было возможно в этом гаме, сказал принцу:
   - Высочество! Все вроде бы выглядит замечательно, но у меня создается впечатление, что солдаты здесь для того, чтобы нас случайно не разорвали в клочья. И орут они так громко, чтобы заглушить толпу, и мы не узнали, что на самом деле нам, а, возможно, и нашим близким родственникам желают девонцы.
   А принц, не переставая улыбаться в обе стороны, процедил:
   - Твое дело кланяться и ручкой махать. Позже разберемся.
   Наконец, процессия добралась до дворца. Зал приема был битком набит придворнными, желающими увидеть редких гостей. Среди них в непосредственной близости от трона короля стоял и бадилир Хонк, спокойно и внимательно разглядывающий принца. Ферн знаком предложил принцу приблизиться. Тот сделал несколько положенных церемониальных шагов вперед и опустился на колено. За ним последовали и остальные члены делегации. После обмена официальными приветствиями и вручения даров король, знаком предложив агорийцам встать, проговорил:
   - Дорогой мой Илиар! Я действительно очень рад, что вы посетили наши земли и примете участие в празднике весенних всходов. Прошло много лет, когда я видел вас в последний раз, и, помнится, вы тогда называли меня дядей. - Придворные заулыбались. - Вы сильно изменились с тех пор и возмужали, поэтому я уверен, что ваш великий отец, король Криг, вами гордится. Кстати, если помните, в те времена рядом со мной крутилась девчушка, помладше вас года на три, правда, в те времена вы еще не были в возрасте, когда интересуются девочками. - Все снова засмеялись. - Она тоже выросла. Позвольте мне представить вам её королевское высочество, принцессу Иселин.
   Ферн этого не знал, но его речь пролетела мимо ушей Илиара, взгляд которого уже давно был прикован к девушке, сидящей рядом с королем. Сказать, что он влюбился, значит, ничего не сказать. Куда там агорийские девушки. Куда там Лорит. Они в первую же секунду вылетели из его головы навсегда. Принц пропал, был околдован, даже не успев перекинуться словом с предметом своего обожания. Уже сейчас он был готов в одиночку начать войну со всем Девоном, покорить его, а потом милостиво вернуть ему независимость, но только при условии, что принцессу выдадут за него замуж. Однако этикет не позволял в присутствии короля витать в облаках, и, спохватившись, принц церемонно поклонился Иселин. Та вежливо улыбнулась и кивнула.
   - Я рада видеть вас, принц, и с удовольствием восстановлю наше прошлое знакомство.
   Ни от нее, ни, кстати, от бадилира не ускользнуло, как Илиар смотрел на принцессу. Но той он не понравился, и, наслушавшись большей частью завиральных рассказов об агорийских мужчинах, она уже прикидывала, как поставить нахала на место, если тот вдруг начнет за ней ухаживать. Хонк же просто забавлялся. Что это за мужчина, который до такой степени не умеет себя контролировать?
   Король тем временем продолжил.
   - Ваше высочество! Мы много лет живем в достатке и добрососедстве, и, может быть, поэтому немножко "заржавели" и забыли, что мир, созданный Великим Майо, не имеет пределов и не ограничивается нашими двумя королевствами. В связи с этим, позвольте мне вам представить гостя из далекой страны Махамарт, принца Хонка.
   Бадилир с легкой усмешкой поклонился, а Илиар и Дарт дружно подумали, как им везет в последнее время на такие лица.
   В дальнейшем, собственно говоря, ничего существенного не происходило. Король представил еще нескольких важных сановников и верховного жреца и распорядился об ужине и комнатах для гостей. А на следующий день в их честь был назначен бал.
  
  
   Вечерело, сумереки опустились на город Беур. Дворец был празднично подсвечен многочисленными разноцветными светильниками. Сводчатый бальный зал ярко освещался же только посередине, где расположилась окруженная колоннами танцевальная площадка. Вне её царил интимный полумрак, где сидели за столиками или прохаживались разодетые придворные. Наверху, на балконе располагался известный всему Девону королевский оркестр, а под ним на специальном возвышении стояли два трона, для Ферна и Иселин. Все ждали выхода монарха и его разрешения начать бал. Наконец, в сопровождении дочери появился король и милостиво махнул рукой. Пары выстроились друг против друга, и заиграла музыка.
   Агорийцев усадили вместе за несколько столиков недалеко от короля. Но вскоре все трое граждан Агоры из простолюдинов, которые откровенно стеснялись присутствия большого количества знатных особ, и поэтому почти не ели, хотя и налегали на питьё, попросили у принца разрешения удалиться. Тот же исподтишка поглядывал на Иселин, выжидая момент, когда ее можно будет пригласить на танец. Оркестр же, закончив играть мелодии к трем обязательным танцам, открывающим балы, перешел к более модной во дворце музыке. К этому времени большинство уже успело выпить достаточное количество легкого, но кружащего голову вина. Принц встал и двинулся к трону принцессы, но практически одновременно с ним к нему подошел и бадилир. Тот за месяцы, проведенные в Девоне, достаточно поднаторел в светских развлечениях, в том числе и научился хорошо танцевать. Приглашения обоих прозвучали в один голос. Принцесса встала.
   - Господа! - сказала она. - Мне трудно отдать предпочтение кому-нибудь из таких достойных рыцарей, как вы, но все-таки этот танец я отдаю вам. - И положила руки на плечи Хонка.
   Ядовитое жало ревности больно кольнуло в сердце Илиара. Он посмотрел на бадилира, и вряд ли этот взгляд можно было бы назвать дружелюбным. Хонк чуть шутовски поклонился и увел Иселин.
   Дарт дружески положил руку на плечо Илиара.
   - Ваше высочество! Вы - принц. И вы должны быть выше пошлых человеческих чувств, каким, например, является ревность. Как бы это не казалось странным в устах человека, пьющего хорошее вино и собирающегося подержать за попу вон ту кокетливую девонку, которая давно стреляет в меня глазами, мы здесь на государственной службе. Вы не можете себе позволить дать эмоциям возобладать над вами. Мы здесь выполняем одну определенную задачу, а именно, стараемся выяснить, грозит ли нам война, и, второе, если она неминуема, то, как её максимально оттянуть. И, кстати, в этой игре на кону ставкой могут оказаться и наши жизни.
   Дарт немного помолчал, но принц вступать в разговор не стал.
   - А, впрочем, прошу прощения, ваше высочество, за наглость, - не без издевки начал баронет, - но, может, вы умнее, чем кажетесь. - Дарт с дурашливым видом оглядел принца с головы до ног. - И кто бы мог подумать, что у такого могут быть мозги? - Но даже на эту нахальную и откровенную подначку принц никак не отреагировал. - Баронет помрачел, и на его лице появился вопрос, но вместо того, чтобы его задать, он только сказал: - А ведь ваш брак с принцессой мог бы решить все проблемы.
   - Да я об этом только и мечтаю, - грустно прошептал Илиар.
   - Вот теперь, принц, я действительно верю, что вы - государственный человек, - откровенно ухмыльнулся баронет. - Два раза всего-то и видел куклу, обменялся с ней парой пустых фраз и теперь, как честный человек, хочет на ней жениться. И все это, - с иронией продолжал Дарт, - исключительно ради интересов королевства Агоры. - И в результате не в первый в жизни раз получил от Илиара чувствительный удар под ребра.
   Но когда принц попытался пригласить на танец Иселин во второй раз, то вновь получил вежливый отказ под предлогом того, что и он уже обещан бадилиру. Принцесса согласилась только после третьей попытки, да и то в середине покинула принца и бал, сославшись на начавшееся головокружение. Король внимательно и с явным раздражением следил за происходящим. А Илиар кипел от гнева. Выбрав подходящий момент, принц подошел к бадилиру, спокойно стоящему у колонны и пьющему вино. Девонцы, находящиеся поблизости, с любопытством навострили уши. Ни от кого не укрылось, что Иселин несколько раз предпочла принцу махчета. Дарт уже в тревоге спешил к Илиару в надежде предотвратить возможный конфликт. А тот с трудом сдерживал ярость.
   - Принц! Или как вас там, бадилир! Вы, оказывается, пользуйтесь успехом у принцессы.
   - Дорогой мой агорийский друг! Иселин молода и своенравна. Я для нее как экзотический фрукт. Людям свойственно тянуться к неизвестному, - миролюбиво ответил тот, хотя глаза его смотрели насмешливо.
   - Да как вы, варвар, смеете называть принцессу своенравной! Вы, который не стоит даже ее мизинца! - дал волю гневу Илиар.
   Махчет остался совершенно невозмутим.
   - Я сказал "своенравна", потому что считаю её своенравной. Как вас, агорийское высочество, не в меру возбудимым.
   - Уж не собираетесь ли вы меня учить как себя вести? - еще сильнее вспылил Илиар.
   Хонк также спокойно продолжал пить вино.
   - Учить можно только того, у кого есть шанс научиться. Это не распространяется на вас, - бесстрастно прокомментировал он.
   Внезапно совершенно успокоился и Илиар и тихо сказал:
   - Вы знаете, принц, а вы, наверно, правы. Вы просто мне не нравитесь. Может, все дело в ваших раскосых глазах. Они у вас все время полузакрыты, и мне хочется помочь им закрыться навсегда.
   Хонк оценивающе глянул на Илиара.
   - Уж не хотите ли вы вызвать меня на поединок?
   Принц вежливо и церемонно поклонился.
   - Как раз это я имею честь и делать.
   Этот диалог был услышан многими, и избежать дуэли было невозможно. Её назначили на 12 часов следующего дня.
  
  
   Бал закончился. Все разошлись. В отведенных им покоях метался Дарт и, не скрывая раздражения, орал на принца.
   - Это же надо до такого дойти. И он еще называется принцем крови. Претендентом на корону. Ты не сын короля Крига и, светлая ей память, благородной королевы. Нет. Ты ублюдок. Потомок недоношенного козла и парализованной ослицы. Надо же было умудриться, уже на второй день пребывания в стране, где мы должны выглядеть совершеннейшими паиньками, нанести оскорбление хозяину дворца королю Ферну, вызвав на поединок его почетного гостя, с которым они уже год носятся как с алмазом Самардина. Ну, что ты разлегся, как бревно! - И баронет в сердцах пнул ложе принца ногой, - Скажи что-нибудь. Ответь. Допустим, тебя, дурака, убьют, если раньше это не сделаю я, что будем тогда делать мы, твои слуги? Ты, надеюсь, не забыл, что несешь ответственность за всю миссию?
   Принц, не отвечая, лежал на кровати. Он понимал, что, хотя и в оскорбительной форме, но Дарт говорил правду.
  
  
   Рано утром к удивлению бадилира, его пригласил к себе король.
   - Принц! Я знаю, что вам сегодня предстоит поединок, проведение которого я, к своему сожалению, не могу запретить. Более того, я считаю вас правым и желаю победы. И, тем не менее, хочу обратиться с просьбой, заранее предупреждая, что не настаиваю на её исполнении. Как вам известно, вскоре после праздника весенних всходов мы вместе с двумя тысячами ваших воинов собираемся напасть на Агору. Одновременно с этим мы готовим убийство их короля и захват принца в заложники.
   При этих словах Хонк внезапно встрепенулся и перебил короля.
   - Держу пари, что идея, в одно и то же время вонзить кинжал в тело противника и отрубить ему голову, принадлежит Элиграсу.
   Король не без удивления взглянул на него.
   - Да. А как вы догадались?
   Хонк пожал плечами.
   - Просто он показался умным и дальновидным политиком.
   Король кивнул и продолжил.
   - Так вот, принц пока нужен нам живым. Его смерть может вынудить нас начать войну поспешно и несвоевременно. Вы, бадилир, опытный и искусный воин. Вам не составит труда проучить Илиара, не убивая. Ведь он всего лишь нахальный сопливый мальчишка.
   - О воине судят не потому, как он выглядит, а потому, как сражается, - протянул Хонк. - Хорошо, посмотрим, чего он стоит. Если я увижу, что не представляет опасности, то только маленько его потреплю.
  
  
   Ровно в двенадцать часов противники, секунданты и зрители собрались на лужайке перед дворцом. Принцесса присутствовать отказалась. Придворные решили, что ею руководил чисто политический расчет, желание показать агорийцам отрицательное отношение к дуэли, но у принцессы были сугубо личные прияины. Хотя Иселин и была наслышана о том, как легко махчет победил известного девонского бойца, она за Хонка боялась, да и не в меньшей степени опасалась выдать на людях свои к нему чувства.
   По команде принцы сошлись, и зазвенела сталь клинков.
   Более опытный бадилир не торопился, выжидая, когда Илиар начнет горячиться и пойдет в атаку. Помимо того, ему хотелось выяснить, насколько опасна для него его техника боя. Принц тоже осторожничал, понимая, что поспешность может стать причиной ошибки, которая может оказаться смертельной. Поэтому противники некоторое время фехтовали, как в спортивном зале. Атака-контратака. И снова атака-контратака. Но через некоторое время махчет изменил тактику. Он сделал вид, что мечу Илиара почти удается его достать, и ему стоит больших усилий избежать рокового удара. Принц, почувствовав слабину, усилил натиск, а бадилир во время одного из выпадов изящно уклонился в сторону и, поймав меч Илиара своим, выбил его у того из рук. Принц Агоры Илиар застыл, скрестив руки, в ожидании смертельного удара. Вместо этого бадилир ударил его в лоб рукояткой меча, и тот со стоном упал. Хонк наклонился над принцем и сорвал перчатку с его левой руки.
   - Ваше высочество сказало мне, что я не стою мизинца принцессы. Возможно, вы и правы. Да и не допустил бы я, чтобы она заплатила за меня своим пальчиком. А вот вы, принц Агоры, другое дело. - Бадилир мрачно и неприятно рассмеялся. - Вам заплатить все-таки придется. - И Хонк отсек кинжалом мизинец левой руки Илиара.
  
  
   До праздника весенних всходов оставалось четыре дня. Рана принца заживала на удивление быстро. Про поединок ходило много разговоров, которые превращались постепенно в чистые небылицы. К махчету, что было понятно, стали относиться с несравненно большим уважением, оценив его благородство и минимальность ущерба, нанесенного побежденному принцу. Но, к удивлению Илиара, поединок повысил и его престиж, и вместо ожидаемых насмешек он получил не один комплимент за умение искусно владеть мечом. Единственное, что продолжало огорчать, это то, что принцесса, не избегая его формально, сохраняла с ним прохладные отношения. А ведь принц даже предпочел бы, чтобы она посмеялась над его поражением и отрубленным пальцем. Но та, как назло, просто не реагировала.
  
  
   Тем временем агорийцы скрашивали досуг прогулками по городу и светскими забавами. И они уже давно привыкли к примелькавшимся им лицам махчетов, то тут то там попадавшихся на улицах, и к их странной речи.
   Накануне же праздника к королю Ферну на совещание вновь прибыла знакомая троица, состоящая из главнокомандующего, советника по безопасности и верховного жреца. В сущности, каждый подготовился докладывать о степени готовности к открытию боевых действий. Но начал Ферн, который считал, что, какие бы отношения не сложились в дальнейшем между Агорой и Девоном, честь королевского дома не должна быть запятнана, и он проговорил:
   - Если забыть о степени ответственности за грядущие события, то чисто технически моя задача одновременно и проста, и сложна. Я как глава государства, несмотря на начавшиеся военные действия, должен сохранить лицо и хотя бы подобие нормальных отношений с агорийской делегацией. Поэтому, как только будет объявлено о начале войны, я постараюсь заверить принца и его свиту в их полной безопасности и предложу оставаться моими гостями и пользоваться полной свободой в пределах столицы Беур и ее пригородов. На что ему, собственно говоря, и нечего будет ответить. Не у себя дома. Разве что от обиды сам себе вонзит кинжал в грудь. - Король усмехнулся. - Или, на худой конец, отрежет себе еще один палец. А чем меня порадуете вы, господа?
   В тон королю хмыкнул генерал Дагрен, и он же вызвался говорить первым:
   - Наша армия согласно плану боевых действий разделена на три неравные части, расположенные вдоль границы с Агорой. Наименьшая часть, центральная должна ударить по Крепелю, создавая видимость, что мы хотим захватить ведущий к столице Баргульский тракт. Их задача плотно ввязаться в бой , вынудить противника отступить к Крепелю, осадить его и тем самым постараться оттянуть на себя основные силы агорийцев из других мест. Именно в центре мы ожидаем наибольшее количество потерь. На самом же деле, основные кулаки армии - это фланги. Их задача, по прошествии некоторого времени, форсировать Урек, минуя пограничные города и, по возможности, не ввязываясь в сражения, быстрым маршем обогнуть Крепель и ударить по армии Агора в тыл, а затем, разбив её, наступать на Милаццо. Авангардом Девона станут махчеты, которые до начала наступления переправятся через Урек и мелкими группами начнут нападать на подразделения войск агорийцев, собирать разведывательную информацию и просто сеять панику.
   Король.
   - А вы уверены, что в Агоре до сих пор ничего не знают о наших войсках?
   Генерал.
   - Наши войска расположены в специально оборудованных лагерях на расстоянии ночного перехода от границы. Их местоположение выбрано так, чтобы находиться на максимальном отдалении от магистральных дорог и населенных пунктов. Об их существовании, по нашим сведениям, не знает даже большая часть местного населения. Связь с ними осуществляется только через тайные дороги и тропы. Единственная случившаяся за это время накладка - это пресловутое, известное вам нападение на агорийский пограничный патруль. К сожалению, тут не обошлось без наших новоиспеченных союзников махчетов, которые занимаются разведкой на том берегу Урека. К сожалению, в тот раз им пришлось обстрелять противника, чтобы отвлечь внимание от находящейся вблизи лодки с нашими людьми, собирающимися переправляться обратно в Девон. Кстати, эти ребята показали себя меткими стрелками. В настоящий момент, насколько мне известно, назревающий конфликт был, по крайней мере, частично, улажен вашим величеством. - Генерал чуть нервно сжал рукоятку меча. - Но только частично. Поэтому агорийцы, сделав вид, что поверили в ваши объяснения, начали концентрацию войск у нашей границы. Впрочем, делали они это практически в открытую, не соблюдая никакой секретности. Их армия частью расквартирована в лагерях в окрестностях населенных пунктов, а частью усилила пограничные гарнизоны.
   Заговорил советник Беер.
   - Следует уместным подчеркнуть, генерал, что информация по Агоре получена с помощью моих, а не ваших агентов. - Беер повернулся к королю. - Позволю напомнить, ваше величество, что в соответствии с вашими указаниями королю Кригу были посланы головы мнимых виновных, которых вы предложили выбрать из числа подлежащих казни преступников. Я позволил себе некую вольность, насмешку над коллегами, так сказать, и отправил в Агору головы двух их давних агентов, занимающих центральное место в разведывательной сети. Эти люди находились в Девоне уже больше двадцати лет, и вероятность, что их кто-то опознает, практически была равна нулю. Что же касается нашей резидентуры из окружения короля Крига, то они докладывают о готовности начать действовать и о получении яда. Им приказано отравить короля, как только будет получено известие о начале войны.
   Ферн ободряюще улыбнулся Бееру.
   - А ваши агенты молодцы.
   Но Беер в ответ только тяжело вздохнул.
   - Молодцы-то они молодцы, да только если бы не занимались самодеятельностью. Слава Майо, что их затея с покушениями на принца Илиара провалилась.
   - Какими-такими покушениями? - удивился король, который о них ничего не знал.
   Советник пожал плечами.
   - Эта история остается темной и для меня. Я знаю, что их было два, и в обоих случаях были задействованы махчеты, один из которых погиб. Смерть Илиара могла бы только разозлить Крига, и неизвестно, было бы это на руку девонцам. Одно дело пограничное "недоразумение" и прочие предвоенные стычки, а другое - король-мститель. Так что я не исключаю, что кто-то из агентов хотел решить свои проблемы, подставив под подозрение Девон.
   Наконец, в разговор вступил и Элиграс.
   - Моя задача, хотя и совсем невоенная, была достаточно непростой. Но думаю после того, что народ с подачи служащих Майо правоверных левонцев наслушался об агорийцах, он несомненно поддержит против них войну. Сложнее было вбить ему в голову мысль о необходимости союза Девона с махчетами. Те, как известно, язычники и, более того, что знают далеко не все, каннибалы. Мне удалось через бадилира убедить бадохана Махамарта принять веру в бога Майо, и все махчеты, находящиеся в Девоне, теперь носят белые треугольники на шее. В отношении каннибализма же в войсках было разъяснено, что это - их древняя традиция, носящая ритуальный характер, а не способ утоления голода или получения удовольствия. И только у убитого в бою врага в знак уважения к его доблести поедаются определенные части тела, дабы приобрести дополнительную ловкость, хитрость или остроту зрения. Более того, с принятием веры в Майо махчеты обещали отказаться от этого варварского обычая. Другими словами, заблудшие души встали на путь исправления и истины, что придает союзу Девона и Махамарта некую мистическую мессианскую роль.
   Король не выдержал и с гримасой отвращения покачал головой.
   - Надеюсь, мы не делаем ошибки.
   - А вы, ваше величество, посмотрите на бадилира. Разве он не образованный и не обаятельный человек и разве не доблестный воин? Разве он хуже девонцев? Махчеты просто взращены в другой чуждой нам культуре, но они и далеко. И, по большому счету, мы им, как и они нам, безразличны. А вот Агора - другое дело, она - под боком, - парировал жрец.
   Через некоторое время после уточнения некоторых незначительных деталей совещание было закончено.
  
  
   Наступил канун праздника, для большинства девонцев день отдыха и веселья, а для жрецов больших и малых храмов Майо - один их самых тяжелых дней в году. Их, служителей бога, в нетерпении ожидали сотни, если не тысячи, молодых пар, которые до захода солнца должны были успеть вступить в брак, обещающий, по поверью, стать прочным и счастливым. Вечером же город, как всегда, начинал пустеть. Закрывались лавки и магазины, запирались дома горожан, и празднично одетая толпа выходила на улицы, следуя к воротам города за процессией молодых монахов, несущих фигуру бога Майо. Там, за стенами столицы, на просторном лугу, за которым специально для этих целей ухаживали, засевая его густой и мягкой травой, начиналось гуляние. Люди пели, танцевали, возносили благодарственные молитвы богу, жгли костры, готовили и ели разнообразную вкусную снедь. Другими словами, делали все то, что принято делать в праздник в любом другом месте. Конечно, были и мелкие отличия. Например, истово, отдельно от других молились лишенные зрения. Для них это был день Майо, исцеляющего слепых. В священном двукнижии девонцев была притча о бедном крестьянине, потерявшем зрение, и не сумевшем вспахать и засеять, как следует, свое поле. И тот горько сетовал на судьбу, обрекшую семью на голод, когда услышал голос, сказавший ему: "Не печалься. Вот увидишь, все будет хорошо". И действительно, несмотря на плохую обработку поля, урожай выдался на славу. И за это крестьянин денно и нощно возносил небесам благодарственные молитвы, а в день весенних всходов пошел с дарами в храм и долго стоял на коленях перед статуей Майо. А уходя, нерешительно произнес: "О, Великий Майо! Я знаю, что все случилось именно так, как ты и предсказывал. Кроме одного. Ты тогда сказал "вот увидишь", а я так ничего и не увидел." Некоторое время стояла тишина, а потом раздался тихий смех: " А ты, крестьянин, не такой простак, каким кажешься". И крестьянин прозрел. С тех пор слепые и молят бога в этот день, чтобы тот вернул им зрение.
  
   Агорийцы сидели вместе со знатью на специальных трибунах и глядели на веселящуюся толпу и комедиантов, устраивающих разнообразные шутливые представления. К ним то и дело подскакивали слуги, разносящие напитки и кушанья. Вначале, пока не исчезла прелесть новизны, было интересно, а потом принц и его свита начали скучать. Видно было, что скучает и часть придворных, видящих в происходящем обязательную процедуру, а не удовольствие. Наконец, далеко заполночь праздник пошел на убыль. Публика на трибунах не без облегчения двинулась обратно в город. Усталые агорийцы вместе с остальными медленно тряслись на лошадях, предвкушая близость теплой постели.
  
  
   Было раннее утро дня после праздника. Прошло уже больше десяти дней с тех пор, как принц прибыл в Девон. Король сидел в своем кресле у окна и мучился горькими раздумьями. Ему нравился принц и его свита. Он часто ловил себя на мысли, что не замечает никакой разницы между ними и девонцами, а различие в вере его совершенно не волновало. Вера в бога нужна тем, кто хочет в него верить. Вместе с этим он понимал, что счет времени до войны, которую должен он сам и объявить, пошел на дни. И он снова и снова анализировал в голове те личные и государственные причины, которые вынудили его согласиться напасть на Агору, и находил их все менее и менее убедительными. Король понимал, что, скорее всего, он просто старый больной человек, который, предвидя скорый и неизбежный конец, равнодушно относится к жизни и смерти других людей. Может, поэтому он так легко и поддался уговорам жреца. И вовлек страну в опасную авантюру с неоднозначными последствиями. Ведь ни Девону ни Агоре так никогда в войнах и не удалось добиться подавляющего превосходства и капитуляции противника. Конфликт обычно заканчивался взаимными уступками и заключением перемирия, длящегося до тех пор, пока девонская или агорская военщина вновь не втягивала страны в военное противостояние. Знал Ферн и о том, что казна государства почти опустела. Почти все ресурсы ушли на подготовку войны. Но он был готов плюнуть и на убытки, лишь бы эту войну избежать.
   А ведь способ сохранить мир, пусть и небезупречный, но существовал. От короля не укрылось, что принц серьезно увлечен его дочерью. То, что та вела по отношению к нему холодно, его беспокоило мало. Это могла быть просто женская уловка. Но даже если он ей и не нравился, вряд ли кто-нибудь, включая Ферна, стал бы считаться с ее мнением. Уж лучше принц Агоры, чем какой-нибудь местный князек. И, какие бы доводы против этого союза ни приводил Элиграс, их брак мог коренным образом изменить ситуацию. Дети принцессы создали бы новую династию королей. Прогрессирующая неприязнь между королевствами сошла бы на нет. И король Девона продолжал терзать себя сомнениями, не решаясь сделать последний решительный шаг навстречу войне.Но надо было что-то делать. И Ферн, наконец, принял решение и попросил слуг передать принцу Агоры просьбу нанести ему визит. Все-таки он пока король, и только он решает, как ему поступать в собственном королевстве.
  
  
   Илиар завтракал. У него после вчерашнего праздника трещала голова. Сказывалось и выпитое и слишком короткие часы сна. Он был раздражен, понимая, что напился в сущности из-за того, что не мог видеть, как весело щебечет принцесса с бадилиром, и как холодно реагирует на его шутки. Переданная ему просьба Ферна посетить его была совсем некстати, но королям не отказывают.
   Тот, как всегда, был величественнен, хотя и выглядел немного взволновано. Он начал без обиняков.
   - Ваше высочество! Я - король и привык повелевать. Но в настоящий момент нахожусь в смущении, ибо тема, которой я хочу коснуться, является достаточно деликатной.
   Принц вежливо поклонился и показал, что он весь во внимании.
   - Принц! Вы - умный, интересный, храбрый человек и, возможно, будущий король Агоры. Вас ждет большое будущее. За те дни, в течение которых я имел честь быть с вами знакомым, мое изначальное мнение, что у короля Крига может быть только блистательный сын, лишь ещё более укрепилось. Помимо этого, я заметил, как вы смотрите на принцессу Иселин и как оказываете ей знаки внимания. Скажу честно, это греет мою душу. Я стар и нездоров. Поэтому девушку надо выдавать замуж, чтобы она родила королевству наследника. И я готов вам официально объявить, что, если ваш интерес к моей дочери серьезен, то можете считать, что я с удовольствием назову вас своим зятем. Если же ваши ухаживания только принятый у агорийцев флирт, то попрошу немедленно оставить принцессу в покое.
   Если бы это был не прием у короля, принц просто бы сел на задницу. Но вместо этого Илиар взволнованно и пылко произнес:
   - Ваше величество! Великий король! В этом мире для меня нет более желанного существа, чем ваша дочь. Я влюблен в нее с того момента, как только ее увидел. И буду счастлив, если она согласится выйти за меня замуж. Но проблема здесь не во мне, а в ней. Я, к сожалению, ей безразличен.
   Ферн с добродушной иронией поглядел на Илиара.
   - Ну, принц, да будет вам. Где ваш агорийский гонор? Видимое безразличие женщины - это её оружие и традиционная уловка. А Иселин еще и норовиста как кобылка. - Принц поморщился, услышав это нелицеприятное сравнение, а Ферн, как ни в чем не бывало, продолжил: - Не обращайте на выходки моей дочери внимания и продолжайте добиваться ее благосклонности. Упорство не может быть не вознаграждено, и ситуация, глядишь, изменится в вашу пользу. Да и у меня для принцессы найдутся аргументы, прибавляющие вашему предложению веса.
  
  
   Король оставил Илиара в полном смятении, а сам, решив, что мало только начать, а надо окончательно брать быка за рога, пригласил для беседы Иселин.
   - Дорогая моя дочь! - начал он издалека. - Ты знаешь, как нам не хватает твоей матери. - У короля влажно блеснули глаза. - Поэтому мне приходится играть роль, к которой я совершенно не подготовлен. Этот разговор должен был бы вести не я, а королева. Но делать нечего...Ты, Иселин, уже взрослая девушка. Более того, известная на все королевство красавица, которая давно уже стала предметом пристального внимания мужчин, о чем ты прекрасно знаешь и сама. Но при этом ты еще и принцесса, и на тебе лежит груз огромной ответственности перед Девоном, королевой которого ты станешь. Я стар, у меня больное сердце. И мое время уходит. - Принцесса хотела что-то протестующее сказать, но Ферн жестом остановил ее. - Да, мое время уходит. Но и на пороге смерти, я буду благодарить Великого Майо за то, что он дал нам с матерью счастье иметь тебя. И все же я король. И не могу не испытывать сожаления, что бог не дал мне еще и наследника. А, значит, продолжительницей нашей династии и создательницей новой станешь ты, Иселин. Ты и твой будущий муж.
   Ферн сделал паузу, ожидая реакции дочери, но принцесса оставалась спокойной. Она предполагала, что рано или поздно подобный разговор должен был произойти, и сейчас просто старалась потянуть время.
   - Я понимая свою отвественность перед Девоном, и я выполню свой долг, но все же хотела бы иметь право выбора, - коротко ответила она.
   Желание дочери нимало не смутило короля. Он не сомневался, каков будет выбор принцессы, если в один ряд поставить Илиара и пусть достаточно знатных, чтобы составить ей пару, но староватых для юной девушки девонцев.
   - Естественно, ваше высочество, у вас будет такое право. Хотя, с моей стороны, я считаю, что у меня, как у короля и отца, тоже может быть свое мнение и хочу предложить вам замечательную кандидатуру.
   - И кто же этот соискатель моей руки? - стараясь оставаться невозмутимой, спросила девушка, хотя её сердце замерло от страха.
   Король заулыбался.
   - Во всех сказках принцесса находит прекрасного принца, с которым живет потом долго и счастливо. Я думаю, что и нам не следует отступать от традиции. Принц Агора Илиар в разговоре со мной заявил сегодня, что будет счастлив видеть вас в качестве супруги.
   У Иселин потемнело в глазах.
   - Ваше величество! Это так неожиданно для меня, - промямлила она. - Я должна подумать. - И убежала, чтобы отец не увидел её слезы.
  
  
   Это был конец. Крушение всех надежд. Принцесса не была дурой и давно поняла, что появление воинов-махчетов в Девоне неспроста, что затевается что-то серьезное и, по-видимому, против Агоры, но, естественно, подробностей не знала. Да и была она еще совсем девчонкой, которая, что такое войны, знала только из рыцарских романов и, представляя войну как череду поединков между благородными и галантными кавалерами, судьбой агорийцев озабочена особенно не была. Жаль, конечно же, что люди гибнут. Но ведь они большей частью плохие. И враги хороших. Поэтому известие о том, что её хотят выдать за агорийского принца, было полной и неприятной неожиданностью. А тот непросто не нравился, он раздражал. Более того, она опасалась, что в связи с матримониальными планами короля необходимость пребывания в Девоне махчетов отпадет, а, значит, её бадилиру придется вернуться на родину. И принцесса зарыдала. А чуть успокоившись, решила, что скорее убьет себя, чем свяжет судьбу с Илиаром. Но все-таки она была будущей королевой. А королевы избегают опрометчивых поступков. И Иселин подумала, что ей необходим кто-нибудь, кто умеет хранить тайны, и с кем можно было бы посоветоваться. И для этой цели выбрала верховного жреца.
   Элиграс с каменным лицом стоял и слушал полную всхлипываний и вздохов историю девушки о том, как она страстно, но безнадежно любит бадилира, о том, что отец хочет выдать её за принца Илиара (в этом месте у жреца приподнялась бровь), о том, как сложно быть принцессой, которой не дано выйти замуж по любви. И даже о том, что она готова наложить на себя руки. Когда Иселин выговорилась, Элиграс мягко погладил её по голове.
   - Ваше высочество! Девонцы, агорийцы, махчеты, неизвестные нам народы - мы все рождены людьми. И это нас объединяет. И в тоже время мы все абсолютно разные по цвету кожи, волос, глаз, росту. Кто-то рождается более умным, кто-то менее. Кто-то - правшой, а кто-то - левшой. Я уж не говорю о том, что есть мальчики и есть девочки. Но это различия, данные от рождения, и это то, что изменить нельзя. А есть различия, которые возникают между людьми со временем и зависят от того, где они выросли, и кем воспитывались. И девонцы и агорийцы - хорошие люди, но мы в Девоне верим в Великого бога-творца Майо и не терпим разврата. В Агоре же верят в ложных богов, и это не их вина, а беда. А то, что у нас считается грехом, для агорийцев норма. И поэтому нам очень сложно совмещать наши культуры, хотя мы и сохраняли до последнего времени дружественные отношения. Но честные девонцы уже устали закрывать глаза на то, что творят в Агоре с женщинами и детьми, и как они хулят нашего бога. - Иселин гневно сжала святой треугольник на шее, а жрец продолжал: - Надвигается война, которую король хочет избежать. Но, к сожалению, и поверьте, мне очень неприятно об этом говорить, он собирается сделать это за ваш счет. За ваш, принцесса, и больше ничей. Но его можно понять. Любая война несет за собой гибель ни в чем неповинных людей. Многих тысяч людей. А еще тысячи останутся инвалидами, вдовами и сиротами. Так почему бы, чтобы не допустить кровопролития, не пожертвовать интересами собственной дочери?.. - Жрец осуждающе покачал головой. - Но, если бы ваш отец спросил меня, одобряю ли я брак с Илиаром, то я бы категорически ответил "нет". Я не верю в искренность принца-агорийца. И думаю, что все это хорошо продуманная интрига короля Крига. Женитьба на вас дает принцу корону Девона и, таким образом, королевства сливаются, а у нас насаждаются обычаи и вера Агоры. Поверьте, - жрец оценивающе взглянул на принцессу, - я бы даже предпочел для вас в качестве жениха бадилира. - В этом месте принцесса покраснела. - Да, дочь моя, вы оказались в сложной ситуации. Мы все подданые короля Ферна и не можем ему перечить. Это касается и вас. А самоубийство - не решение проблемы. Поэтому надо думать. Итак, сказать "нет" мы не можем. А что, если принц Агоры, нарушив договоренность с нашим королем, сам возьмет и покинет Девон?
   Принцесса с надеждой посмотрела на жреца.
   - И что ж заставит его так опрометчиво поступить, ваше святейшество?
   Жрец на минуту задумался, а потом довольный сам собой кивнул.
   - Принц получит важное известие. - Элиграс мягко взял Иселин за руку и подвел ее к стоящему в углу столику. - Знайте что, дорогая, садитесь-ка, берите перо и бумагу, а я вам продиктую, что писать.
  
  
   Принц после встречи с королем Ферном был совершенно не в себе. Поэтому он тут же, не скрывая удивления и радости, поделился с Дартом содержанием их беседы, а тот, дружески и насмешливо похлопав его по плечу, констатировал, что это идеальное решение проблемы. Но на поведение принцессы достигнутое между Ферном и Илиаром согласие никак не повлияло. Иселин оставалась такой же холодной и неприветливой.
  
   В один из дней Илиар созвал своих агорийских спутников и сообщил им, что их пребывание в Девоне подходит к концу, и они возвращаются домой. Однако в связи с государственными делами он сам, Дарт, Верилинк и Луста остаются еще на какое-то время гостями Беура. Поздно вечером того же дня принц, ложась спать, под подушкой обнаружил пакет с письмом.
  
  
   Ваше высочество!
  
   Внимательно прочтите это письмо. Нам известно, что на днях вы получили от короля Ферна очень лестное для вас предложение. Не верьте. Это всего лишь уловка, чтобы усыпить ваше внимание. Девонцы собираются напасть на Агору. Никаких агорийских принцев на троне девонского короля им не нужно. Вы, наверно, и сами заметили, что поведение принцессы не напоминает поведение девушки, предвкушающей скорое замужество. Вас и ваших спутников хотят убить. Через четыре дня состоится праздничная королевская охота, на которую будет приглашена в полном составе и вся ваша делегация. Только дичью будут не кабаны, а вы. Поэтому, если хотите сохранить себе жизнь, следуйте нашим указаниям. Соберите накануне охоты деньги и ценности и возьмите с собой столько оружия, сколько можете взять, не вызывая подозрений. Сама охота будет проходить в Грибном лесу, через который ведет известная всем проселочная дорога, ответвляющаяся от Баргульского тракта. Так вот, объяснив, что собираетесь присоединиться к остальным охотникам позже, не доезжая до Грибного леса, сверните почти сразу же перед ним в сторону от проселка на небольшой тракт (он там один) и скачите к городку под названием Пулер. Это приблизительно пять миль. Там найдите трактир под названием "Краюха хлеба", где вы получите одежду простых девонцев и дальнейшие инструкции. Надеемся, что нам удастся таким образом довести вас до границы с Агорой. Письмо уничтожьте.
   Ваши друзья.
  
   Принц немедленно бросился за Дартом. Тот уже спал, и на все попытки Илиара растолкать его только глубже зарывался под подушку и одеяло. Наконец, принцу это надоело, и он просто столкнул баронета с кровати. Тот тупо расселся на полу и начал брюзжать.
   - Лежал себе человек, спал, никого не трогал. Так на тебе... Высочество, шел бы ты, к бесу, спать. Глядишь, принцессу во сне увидел бы. А у меня сил нет. Помнишь ту девонскую девчонку с бала? Так вот я весь вечер был у нее. Думал, долго придется уговаривать. Куда там. Уделала меня так, что ноги не двигаются. А, говорят, девонки - скромницы. Ну, если они все такие скромняшки, то я тогда бадохан Махамарта.
   Дарт, в конце концов, поднял голову и взглянул на принца. Тот кипел от гнева.
   - Ладно, ладно. Не злись. Я не только чуть не иссушил вконец свой источник жизни, но и добыл интересную информацию. Кстати, высочество, тебе не кажется, что это звучит забавно? Иссушил конец вконец.
   - Господин баронет! Потрудитесь сейчас же привести себя в порядок и немедленно явиться ко мне. - Необычно жестко произнес принц и вышел из комнаты.
   Через несколько минут чуть наигранно серьезный Дарт был у Илиара. Тот показал ему письмо. Баронет внимательно прочитал его и озадаченно глянул на принца.
   - Высочество! Я понимаю, что не к лицу человеку гордиться собственной проницательностью, но мне кажется, что мы по уши в дерьме, - задумчиво протянул баронет.
   - Послушай, ты, сын сифилитика! Ты когда-нибудь перестанешь паясничать? - взмолился принц.
   Дарт с преувеличенной грустью посмотрел на Илиара.
   - Вот такова она жизнь при королевской особе. Ничего хорошего. Сплошные грязные инсинуации, подлость которых заключается в том, что они направлены даже не против меня лично, а против моего почтенного родителя, потомка славного рода рыцарей Нерхентетов...
   Принц молча вынул кинжал и приставил его к горлу баронета. Тот спокойно отвел лезвие в сторону и после паузы продолжил:
   - Ну хорошо. А что мы, в сущности, имеем? А имеем мы, принц, анонимное письмо, к которому еще и неизвестно как относиться. Оно, конечно, может действительно отражать истину и быть попыткой неведомых друзей предостеречь от беды, но с тем же успехом может быть и провокацией. Проверить ни то ни другое мы возможности не имеем. Но исходить, конечно же, обязаны из худшего варианта, т. е. планируемого убийства. Однако боюсь, ваше высочество, что, если это провокация с целью испортить государственные отношения между Агорой и Девоном или ваши личные с Ферном, то проигнорируй мы приглашение короля да возьми и исчезни, то без сомнения разразится скандал. А ноги, как ни крути, уносить придется. Но письмо как раз ни в коем случае уничтожать нельзя. Оно послужит нам оправданием. Потому что, когда страсти чуть улягутся, мы вернемся, а вы возьмете эту писульку и, подняв ее как флаг, пойдете замаливать грехи перед разгневанным величеством. - И Дарт вдруг захохотал так, что Илиар даже удивленно как на ненормального на него посмотрел. - У меня сегодня день, в котором все почему-то вертится вокруг "писулек", - пояснил тот.
   Принц сел на кровать и устало прикрыл ладонью глаза. А Дарт, видя, что тот не склонен вступать в разговор, как всегда немного ерничая, продолжил:
   - Принц! А ведь вы можете этим даже гордиться. Подумать только, вы - главный приз на охоте. Точнее ваша благородная, еще не покрытая сединами голова. Мы же, ваша свита, так. Мелкая рыбешка. Разве что я, еще чего-то стою. - И Дарт было приосанился, но тут же снова опустил плечи, добавив: - Но, с другой стороны, то, что вы главная мишень, не может радовать. Охота на всякую мелочь из числа агорийцев вряд ли принесет славу девонской знати. А вот вы - это же совсем другая история. Представляете, подстрелить настоящего принца, повесить его голову в каминной, а потом хвастаться ею перед внуками. Это да. - Баронет почесал нос и вдруг заговорщицки подмигнул Илиару. - Рыцарь! Вы ведь не дали себя обмануть? И сообразили, что тайная служба Девона не могла не установить за нами наблюдение? - Принц раздраженно дернул рукой, но ничего не сказал. - А значит, - продолжал Дарт, - их "помпфам" и "акрелам" известно о каждом нашем шаге. А, следовательно, не секретом осталась и повестка последней встречи нашей делегации, где вы объявили о возвращении большей ее части на родину... И думаю, что девонцы этому только оказались рады, поэтому и чинить препятствий отъезду не будут. В конце концов, в случае провала их военных планов вашу гибель на охоте всегда можно было бы представить как несчастный случай. Стыдно так думать, но, полагаю, что, если короли решат закончить все миром, эта версия при всей ее неправдоподобности была бы принята в Агоре как истинная. А вам, мученику, чтобы скрыть, что рыльце-то в пушку, еще и памятный обелиск здесь в Девоне поставили бы. Поэтому, если в Беуре останемся только мы, т. е. вы, я и, скажем, Луста, выиграют и девонцы, они ведь не тронули остальных, и агорийцы, шкура которых осталась целой. А нам троим легче затеряться, чем всем семнадцати. Даже Верилинк пускай тоже отправляется и руководит отрядом. А засим завтра, точнее уже сегодня, вы, сохраняя идиотски радостный вид будущего зятя короля, объявите Ферну, что для основной группы нашего представительства наступает минута грустного расставания, а мы с вами, пользуясь гостеприимством короля и в надежде, что не успели ему надоесть, с удовольствием продолжим свое пребывание в Девоне.
   Некоторое время оба рыцаря молчали.
   - Принц! А ловушка может оказаться хитрей, чем мы думаем. - Баронет возбужденно заходил покомнате. -Допустим на минуточку, что король все же к вам благоволит, а, значит, охота - не более чем развлечение маящихся от скуки аристократов, а не заговор. Понятно, что тогда ваше бегство из Беура может расстроить ваши и так не всеми приветствуемые планы жениться на принцессе. Но в этом ли цель? А, может, она проста и прямолинейна как стрела махчета и заключается в том, чтобы выманить вас в незнакомое место и убить? Ведь мы же сами суём голову зверю в пасть, тайком сбегая неизвестно куда. А где гарантия, что там нас ждут друзья? - Дарт скорчил грустную мину. - И ведь грохнут они вас, высочество, как пить дать, ни за понюх табаку. А заодно и меня, любимого, ничем себя перед девонцами не запятнавшего, если не считать трахнутую мною девицу.
   Принц встал и поворошил горящие поленья в камине. В воздух взметнулись и тут же погасли стайки искорок.
   - Так ты думаешь, что нас будут поджидать убийцы?
   - Ну, вряд ли именно в том трактире, - с сомнением проговорил Дарт. - Это может оказаться для убийц небезопасным. Мы ведь въедем в этот городишко одетыми как рыцари Агоры. И, наверняка, бросимся жителям в глаза. И те, естественно, о нас, когда начнутся поиски, расскажут. Но в трактире, следуя инструкции в письме, мы должны будем переодеться в одежду простых девонцев. И уже не будет тогда ни принца, ни баронета, ни агорийского охотника. Только чистой воды девонцы. А кого волнует смерть местных крестян, смердов, по всем признакам ограбленных и убитых по дороге в Беур или из него?
   Илиар грустно улыбнулся.
   - А вы большой оптимист, баронет. Пойдем на охоту - могут убить. Не пойдем, и сбежим - тоже. Так что? Кинем монетку?
   - Вы же знаете, принц, я не сторонник азартных игр,- фальшиво потупил глаза Дарт.
   - Как же, как же. Премного наслышан, - усмехнулся Илиар.
   - Высочество! Смерти все равно никому не избежать, - философски заметил баронет. - Другое дело, что и торопить её тоже не надо. И поэтому мы поступим согласно правилу "и нашим и вашим", т. е. посетим гостеприимный трактир, переоденемся девонцами и уйдем, но только совершенно другой дорогой, а не той, по которой нас направят наши доброжелатели. В связи с этим мне позарез необходима хорошая карта Девона.
   Илиар кивнул.
   - Ну, эту проблему, надеюсь, будет нетрудно разрешить. Завтра же попрошу Лусту раздобыть её без особого шума в городе. - Принц помолчал и вновь вступил в разговор. - А тебе не кажется, Дарт, что в письме есть веши, которые выглядят наивными? Как, например, его авторы представляют себе исчезновение нескольких человек, не больше не меньше, как почетных гостей с охоты? Нас же ни на секунду не оставят без опеки.
   - А я вовсе и не собираюсь на охоту, - ответил баронет. -Мы исчезнем раньше. А для этого в ночь накануне нам нужно будет найти предлог, чтобы заночевать в городе. Скажем, для встречи с земляками, которые хотят увидеть своего принца. Вот после нее и скроемся. Ускользнем от всех точнехонько перед звоном храмового колокола, дающего сигнал для закрытия городских ворот, т. е. незадолго до наступления полуночи.
   В комнате принца воцарилось молчание. Илиар отрешенно смотрел на огонь камина. Дарт, казалось, совсем выдохся. Но он свое дело уже сделал. Сказанное им было разумно, и принц Агоры решил принять его слова за основу.
   - Хорошо, баронет. Ваша мысль, как всегда, точна и быстра. Я сомневаюсь, что кто-нибудь другой мог бы за такой короткий отрезок времени дать исчерпывающий анализ ситуации. - А затем, переводя разговор в другое русло, Илиар спросил: - А что такое интересное, о чем вы собирались похвастаться, вы узнали у вашей подружки?
   Дарт скорчил гримасу.
   - То, что сказала мне эта бойкая девица, честно говоря, вызвало полное недоумение. После продолжительных игр, во время которых, не знаю, как вы, а я не склонен вести разговоры, моя скромняжка, в конце концов, поняла, что настал момент, когда уже проще расшевелить засохший сучок дерева, чем меня. И тогда ни с того ни с сего вдруг заявила, что не верит, что агорийцы плохие. Я, естественно поинтересовался, с чего она взяла, что мы плохие. А девушка ответила, что так считает большинство девонцев, ведь мы хулим их бога Майо, развратничаем и растлеваем малолетних. И при этом еще гордимся этим. Я попытался говорить с ней на уровне логики и спросил, зачем нам это нужно. И,если девонцам не приходит в голову поносить наших богов-создателей, то зачем нам могло понадобиться хулить их бога Майо? На что та ответила, что не понимает в таких сложных вещах, хотя слышала, как в Беуре говорят, что мы хотим захватить их королевство, чтобы насадить свою веру. Кстати, это косвенным образом подтверждает, что подброшенное письмо может быть и правдивым.
   - Да. Ничего не скажешь. - Лицо Илиара стало совершенно серьезным. - Информация важная, хоть, может, уже и запоздалая. Обрати только, баронет, внимание. Отец, похоже, нечто подобное предвидел. - Принц тяжело вздохнул. - Ладно, пошли спать. Начинаются тяжелые дни.
  
  
   Уже рано утром Илиар, несмотря на плохо проведенную ночь, растолкал Дарта и попросил его известить всех агорийцев, что те вскоре ему понадобятся. Сам же через королевского мажордома передал королю просьбу его принять и немедленно был извещен, что тот его ждет. Криг принял его радушно и предложил принцу присоединиться к завтраку, но тот под предлогом, что не ест так рано, вежливо отказался и в свою очередь обратился с просьбой.
   - Ваше величество! - сказал он. - Я глубоко тронут как лично вашим гостеприимством и радушием, так и гостеприимством и радушием девонцев в целом. Вместе с тем к настоящему времени делегация выполнила свою миссию. То, что мы увидели в вашей стране, подтвердило в очередной раз, что узы дружбы между королевствами сохранены и крепки как никогда, и что небольшое облачко опасений их ухудшения после трагического инцидента на границе развеялось без следа. Поэтому я официально имею честь заявить вам, что большая часть делегации уже завтра отправится домой. Если же, ваше величество, великий король, не будет возражать, то, памятуя о прошедшей между нами беседе, я, баронет Дарт и один из слуг по имени Луста просили бы всемилостейшего разрешения и дальше оставаться гостями Девона в надежде, что безнадежно влюбленному принцу удастся завоевать сердце прекрасной Иселин. В связи с этим и с вашего согласия принцу хотелось бы сегодня устроить где-нибудь в столице прощальный обед с отъезжающими поддаными.
   Криг в возмущении замахал руками.
   - О чем речь, ваше высочество. Вам даже не нужно спрашивать моего разрешения. Вы - почетный гость и вольны поступать, как вам заблагорассудится, и в любой день. Меня лишь огорчает то, что не все агорийцы будут участвовать в традиционной королевской охоте на кабанов, которая состоится через три дня. Именно сегодня я собирался пригласить на нее вас и ваших соотечественников.
   Принц почувствовал, как его пробрал тревожный холодок. Все происходило, как и предсказывалось в письме. Однако, не показав виду, Илиар с любезной улыбкой произнес:
   - Ваше величество! Я прошу прощения, что невольно в некоторой степени нарушаю ваши планы, но надеюсь и верю, что это не только не последняя королевская охота, но и что агорийцы в дальнейшем сумеют наверстать упущенное. Смею ли я спросить, а будет ли на охоте и принцесса?
   Король отечески улыбнулся.
   - Она и сама неплохая охотница. Так что вряд ли упустит случай.
   Принц выпил предложенный ему королем бокал вина и удалился.
  
  
   Дарт уже успел расспросить придворных, где в Беуре можно хорошо выпить и закусить, и беспечно выглядящая кавалькада агорийцев направилсь в знаменитую беурскую харчевню "Голодный толстяк". К их удовлетворению, зал был просторен и заполнен шумными завсегдатаями. По их просьбе, несмотря на протест хозяина, им предоставили стол не в центре стороне, а в углу, чтобы они могли, не опасаясь чужих ушей, безопасно обсудить свои проблемы.
   Естественно, чтобы не вызывать недоумения у других посетителей, в достаточном количестве были заказаны еда и питье. Принц вкратце изложил ситуацию и те выводы, к которым они пришли с Дартом. Агорийцы начали было возмущаться, но Илиар остановил их, предупредив, что необходимо сохранять видимость праздно гуляющих гостей.
   - Верилинк! Вы будете возглавлять отряд вплоть до вашего возвращения в Агору, - приказал принц. - Выходите уже завтра на рассвете. Если помните, мы добрались от границы до Беура где-то за неделю, но мы ехали медленно, делая продолжительные остановки. Если же поторопиться, то, наверняка, можно уложиться в три-четыре дня. Значит, к моменту, когда нас хватятся, что мы не появились на охоте, и вам, возможно, начнет угрожать опасность, вы уже будете или на границе, или даже успеете ее пересечь. Но я прошу, чтобы не вызвать кривотолков, в людных местах никоим образом не показывать виду, что спешите, и двигаться в общем со всеми ритме. В пустынной же местности торопитесь что есть сил. Старайтесь меньше останавливаться на постоялых дворах и сведите часы отдыха к минимуму. Илиар помолчал, собираясь с мыслями.
   - Я тут подумал, - наконец, вновь заговорил он, - возможно, имеет резон воспользоваться по несколько иному сценарию советом наших неизвестных доброжелателей. Раздобудьте девонскую одежду для всех, включая нас, и при первой же возможности где-нибудь в лесу переоденьтесь перед границей переоденьтесь. Ваши лошади, особенно боевые кони рыцарей, чересчур хороши и бросаются в глаза. Продайте их, и купите что-нибудь добротное, но попроще. А дальше, разделившись на мелкие группы, следуйте вместе с обозами купцов, но старайтесь при этом не терять контакт друг с другом. Кстати, девонскую одежду для вас Луста и еще кое-кто из слуг помогут подобрать уже сегодня. И не забудьте также набрать на всех этих святых треугольников. Кроме того, Лусте поручается найти мне хорошую детальную карту Девона. И последнее, мне понадобится помощь кого-нибудь из граждан. Он должен будет договориться с кем-нибудь из находящихся в Беуре надежных агорийцев, чтобы тот обеспечил нам убедительное основание покинуть дворец вечером накануне охоты, например, пригласив нас на поздний ужин.
  
   На следующий день ближе к полудню состоялись официальные проводы агорийцев. Ни те, ни девонцы не показывали виду, что за доброжелательными улыбками и пожеланиями скорейших новых встреч скрывается нарастающая враждебность. Лишь король Криг, по-видимому, был единственным, кто искренне верил, что его матримониальные планы помогут избежать войну, и прощался по-настоящему тепло. И этим он разве что ухудшил положение, так как агорийцы в душе только диву давались лицемерию монарха.
   Принц и его спутники тоже подготовились оставить Беур, но только следующей ночью. Именно тогда наступала их очередь уносить ноги, хотя, в отличие от остальных, им приходилось это делать тайно. Ближе к вечеру баронет нашел мажордома и, как бы в некотором замешательстве, обратился к нему за содействием. Он сказал, что завтра принца и его самого пригласил на ужин богатый агорийский купец, которого они знают еще по Милаццо. Тот славился своим хлебосольством и любовью к выпивке. Поэтому было не исключено, что вечер затянется, и принцу, как и остальным, придется ночевать в городе в доме купца. В связи с этим они хотели бы знать, не возникнут ли обиды, если они присоединятся к охоте не во дворце, а позже уже в самом лесу. Мажордом снисходительно усмехнулся и ответил, что они вольны поступать как им угодно, хотя он лично советует к утру быть в достаточно трезвом состоянии, чтобы отличить кабана от коровы или лошади, и засмеявшись, откланялся Дарту.
   Время близилось к восьми вечера. Из ворот дворца верхом на лошадях выехали трое агорийцев, экипированных для охоты. Через луку седла у каждого была переброшена сумка с минимальным набором необходимых вещей. Они ленивой рысцой поскакали в сторону центра города, где была назначена встреча с купцом. На некотором расстояния за ними следовал одетый в неприметные одежды какой-то человек.
  
  
   Гостиница, где была назначена встреча, была рассчитана на богатых постояльцев и славилась хорошей кухней. Принц со своими спутниками присели за столик с двумя незнакомыми агорийцами, за которых поручились их товарищи. То, что из угла за ними наблюдает незнакомый мужчина, они не заметили. Впрочем, поведение агорийцев внешне выглядело совершенно естественным. Они смеялись, ели, много пили. Другими словами, проводили время. Тем не менее, Дарт успел шепнуть принимавшему их купцу, чтобы тот достаточно громогласно обратился с просьбой к хозяину гостиницы перевести дальнейшее веселье к нему в номер и приготовить место для ночлега его знатных друзей. Что попозже и было сделано. А присматривающий за агорийцами соглядатай, видя, что те поднялсь в комнаты, поудобнее устроился на стуле и, бросив на стол золотую монету, объявил, что намерен провести за выпивкой всю ночь.
   Ближе к полуночи компания подвыпивших агорийцев, покинув гостеприимного купца, перешла в комнату, отведенную им для сна, предварительно попросив прислугу не беспокоить их до утра. Беглецам сопутствовала удача, окна их номера выходили в тихий дворик, где располагались конюшни, куда они, выждав удобный момент, по веревке и спустились. Вывести же лошадей оказалось делом несложном, особенно после того, как беглецы сунули конюхам по увесистой золотой монетке. А те еще и помогли коней оседлать да и низко поклонились. Гостиница же, несмотря на поздний час, продолжала жить своей жизнью, и входят ли в конюшню лошади или выходят из нее, никого не интересовало. И вскоре вся троица уже скакала к городским воротам.
   Выскочить из города им удалось чуть ли не в последний момент. Стражники, хоть и заворчали им вслед, но особенно не пригядывались, благо различия между одеждой девонцев и агорийцев в полумраке света факелов были не очень заметны. Проскакав некоторое время и отдалившись от столицы на безопасное расстояние, путники остановились и уткнулись в карту.
   - Слава Создателям, господа, - проговорил Луста, - заблудиться здесь сложно, и мы на правильном пути. - Охотник ткнул пальцем в карту. - Вот он этот Пулер. Я полагаю, что по дороге нам надо попытаться поспать или хотя бы передохнуть пару-тройку часов в придорожных посадках. Все равно в том трактире нас так рано не ждут. Вопрос, куда более принципиальный, куда мы направимся после Пулера дальше.
   - Это если только нас до этого не убьют, - вставил, состроив испуганную гримасу Дарт.
   Принц раздраженно отмахнулся от баронета.
   - И что вы, мой друг, предлагаете? - задал он вопрос, а Дарт, передразнивая приятеля, с преувеличенно умным видом его повторил. За что и получил очередной от принца тычок.
   - Когда я вез карту, чтобы вручить ее вам, ваше высочество, я не поленился её внимательно изучить, - продолжил охотник. - От Пулера в сторону нашего королевства ведут три дороги. Одна идет в северо-восточном направлении, наискось соединяясь с Баргульским трактом, две другие уходят на запад и северо-запад. Первая, по сути, идет почти параллельно границе с Агорой и не может прямо нас туда привести, а вторая, на северо-запад, упирается в еще один достаточно оживленный, хотя и второстепенный путь к нам в страну. Поэтому я считаю перспективными северо-западную и северо-восточную дороги. Интуиция говорит мне, что, если нам подстраивается ловушка, то, вероятней всего, нас отправят в сторону от Баргульского тракта через мало населенные места, мотивируя это соображениями нашей же безопасности. Но, чем безлюдней местность, тем легче на нас будет напасть.
   - Так как же мы поступим? - с любопытством спросил принц.
   - Я ставлю на Баргульский тракт, где нас будут меньше ждать, - ответил охотник. - По нему всегда движется большое количество народа, и намного легче затеряться. Более того, даже если нас предали, то, наверняка, будут искать по приметам. В том числе и по одежде. Но мы же не собираемся одеваться в то, что было приготовлено неизвестными людьми. У нас все свое. И последнее, Баргульский тракт - это самый короткий путь в Агору, а нам нужно спешить.
   Принц совершенно серьзно негромко зааплодировал.
   Составив план предварительных действий, спутники продолжили путь. Благодаря тому, что светила полная луна, дорога была не такой уж трудной. Вскоре показались Грибной лес и практически на въезде в него развилка. Свернув по карте в сторону Пулера, путники сошли в подлесок и, привязав лошадей, устроились на ночлег.
   Воздух был приятен и свеж. Мох глубок и мягок. И уставшие от напряжения товарищи по несчастью провалились в глубокий сон. Разбудил всех на рассвете привыкший к лишениям Луста, и они, наспех глотнув воды из фляг, снова вскочили на коней.
  
  
   Пулер лишь с большой натяжкой можно было назвать городом. Скорее это была деревня-переросток, в которой за исключением державшейся особняком небольшой гильдии ткачей, обрабатывающих там же в окресностях Пулера выращиваемый лен, большая часть населения была занята в сельском хозяйстве. Поэтому скорее в соответствии с деревенским, а не городским обраом жизни, его жители вставали рано, и путникам не составило труда найти кого-то из местных, подробно объяснившего, где находится трактир "Краюха хлеба".
   Его хозяин был хмур, хотя не выразил никакого удивления или неприязни. Он только сказал, что ждал их намного позже. Агорийцы не стали вдаваться в объяснения, а тот, видя, что те не намерены продолжать разговор на эту тему, просто бросил:
   - Пойдемте со мной, господа. - И провел их в заднюю комнату. Там стоял стол со стульми, а в углу были брошены три узла и тюфяки с соломой.
   - Сейчас моя жена принесет вам поесть, - без предисловий заговорил трактирщик. - В узлах для каждого припасена девонская одежда. Лошадей оставите здесь. Взамен получите трех ослов. Это больше подходит простолюдинам. После еды передохнете и тронетесь в путь. Дорога, идущая мимо трактира, полностью пересекает весь Пулер, а затем разветвляется. Выберете ту, которая - посередине. Левая ведет в глубь государства, правая - к Баргульскому тракту. Вам туда нельзя. Чересчур опасно.
   - Трактирщик! Дорогой ты наш! - чуть театрально всплеснул руками Дарт. - Мы даже не знаем, как нам тебя благодарить. Ведь помощь нам связана с немалым риском.
   Трактирщик некоторое время спокойно и внимательно его разглядывал, а потом сплюнул на пол.
   - Если господа подумали, что меня сильно беспокоит судьба Агоры, то тут они ошибаются. По мне, судя по тому, что о вас говорят, так чтоб вам прямо сейчас яйца поотрезали. Но за вас заплатили и достаточно хорошо, чтобы успокоить мою совесть. Кроме того, с минуты на минуту мы с женой уезжаем погостить к сыну и оставляем трактир под присмотр моего двоюродного брата, который 24 часа в сутки или пьет или дрыхнет после выпивки. Поэтому, если будет расследование, то вы для меня воры, укравшие, пока брат гулял, одежду и ослов. - И трактирщик вышел из комнаты.
   - Ух, хорош типчик! - с восхищением воскликнул Дарт. - Между прочим, его поведение склоняет меня к мысли, что нам действительно хотят помочь. Я бы, подстраивая ловушку, изображал немое обожание всего агорийского.
   - А, может, он просто поумнее тебя? - не удержался принц.
   Но обычной перепалки не возникло. Дверь открылась, и в комнату вошла приятного вида женщина средних лет, которая принесла тарелки с простой, но вкусной едой и добрый кувшин вина. После трапезы снова вошел трактирщик.
   - Мы с женой уезжаем. Советую несколько часов отдохнуть. - И он показал на тюфяки. - А потом уезжайте. Та дверь в углу ведет на задний двор. Найдете конюшню, где ваши кони. Там же будут и ослы. А дальше скатертью дорога.
   Часа через три от трактира отъехали трое девонцев, простолюдинов, сидящих на ослах. На них никто не обратил внимание. Проехав немного, Луста сам остановил одного из местных жителей.
   - Братишка! А у вас тут только один трактир? А то там, где мы были, накладно выходит. Может, что попроще есть?
   Девонец рассмеялся.
   - Что? "Краюха хлеба" не по карману вышла? Ладно, не печалься. Дуйте компанией прямо до конца дороги. Там на выезде из города есть еще трактир. Не заблудитесь. Ослы доведут. Ведь называется он "Ослиное ухо". - И девонец, продолжая смеяться, пошел своей дорогой.
   - Ты что задумал, Луста? - поинтересовался Дарт.
   - Да я вдруг подумал, что трое на ослах тоже чересчур приметны. Вот и прикидываю, не купить ли нам вместо них телегу с лошадью? Вы же, господа, наверно, люди не бедные?
   - А что? Мысль хоть куда! - согласился принц.
   Трактир "Ослиное ухо" был неказист, как и его посетители. Внутрь зашел только Луста, который не желал привлекать к спутникам лишнего внимания.
   У хозяина была собственная телега и лошадь, тоже неказистые, но исправно исполняющие свои функции, Но продавать их он ни в какую не хотел. И, желая отвязаться от настырного Лусты, заломил непомерную цену. На которую тот не только согласился, но и предложил её удвоить, если на телегу нагрузят побольше сена, а также запас продовольствия и питья. И трактирщик не устоял перед соблазном.
   Оставив Пулер, путешественники в ближайшем перелеске оставили ослов и переоделись в одежду, привезенную из Беура, которая, к счастью, была мало похожа на прежнюю. Не забыли они повесить на шею и белые треугольники.
   Судя по карте, до Баргульского тракта был день пути. Путники ехали спокойно без приключений. Редкие встречные прохожие не обращали на них никакого внимания. А принц время от времени вздыхал, думая, как это окажется глупо, если на них никто всерьез не охотится. И что, может, кто-то просто решил окончательно испортить его репутацию в глазах принцессы, показав, как он трусливо сбежал от мифической угрозы. И как принцесса, а может, и весь двор над ним потом посмеются.
   Они заночевали в чистом поле, зарывшись в сено и укрывшись плащами, а утром вскоре выехали на Баргульский тракт. Очередной день пути также тихо сходил на нет, когда Луста вдруг охнул и резко остановил лошадь.
   Вдоль дороги на копьях по семь с каждой стороны были насажены отрубленные человеческие головы. Присмотревшись рыцари с ужасом узнали Верилинка и остальных. Им никогда уже не было суждено вернуться в Агору.
  
  
   Утро дня королевской охоты было ясным и теплым, предвещая хороший день. Король сам не мог участвовать в ней из-за болезни, хотя и чувствовал себя в последнее время значительно лучше. Но и он вместе со всеми предвкушал упоение погони и поединка с этими опасными и коварными созданиями, кабанами. Мажордом довел до его сведения, что принц Илиар присоединится к охоте позже в самом лесу. Ту же информацию он передал, но с ехидными комментариями и в более развернутой форме и до придворных, объяснив, что агорийцы ушли на ночь кутить с каким-то купцом.
  
   На большой поляне Грибного леса было установлено несколько цветастых, украшенных гербом Девона тентов и накрыты столы с легкой закуской. Кавалькада, одетых для охоты всадников, раздраженно застыла в ожидании. Все ждали принца. Наконец, принцесса не выдержала.
   - Господа! Это просто неуважение к нашему гостеприимству и долготерпению. Я не понимаю, почему вся девонская знать должна ждать, когда у принца Агора пройдет похмелье, и он соблаговолит присоединиться к нам. Я настаиваю, чтобы мы начинали охоту без него. В конце концов, если принц все-таки появится, стражники объяснят, где нас искать.
   А в это время состоящий на службе у верховного жреца незнакомец, следивший вечером за агорийцми, спешил в храм. Под утро, увидев, что ни Илиар ни Дарт не думают спускаться, он заподозрил неладное и, рискнув оставить пост, побежал на конюшню. Коней агорийцев не было, а из окна их номера свисала веревка. Птичкам удалось улететь.
   А уже через час взволнованный жрец требовал во дворце немедленной встречи с королем.
   - Ваше величество! - начал он. - Вести, которые я имею честь донести до вашего сведения, ужасны. Вы знаете, что мы, служители бога Майо, хотя и не требуем этого, но всячески приветствуем, когда прихожане, которые являются в первую очередь вашими подданными, приходят поделиться с нами наболевшим или покаяться в чем-то неправедном. И в результате мне невольно стало известно о ваших намерениях заключить брак между вашей дочерью и принцем Агоры. - Жрец замолчал и покаянно опустил голову перед королем, но тот лишь сделал нетерпеливый жест рукой "продолжай". Элиграс кивнул.
   - Более того, принцесса сказала, что, хотя она пока и не любит Илиара, но в нем есть все те качества, которые могли бы способствовать возникновению настоящего чувства. По сути, она уже была согласна выполнить вашу волю и лишь пришла посоветоваться, как ей наименее обидно для её достоинства показать принцу, что у того есть шанс. - Ферн удовлетворенно склонил голову.
   - Дальше.
   - Так вот, - снова зановорил жрец, - ни один из агорийцев сегодня не появился на охоте. Ваше величество этого не знает, но я, каюсь, уже давно установил наблюдение за принцем. И вчера вечером агорийцы под предлогом встречи с соотечественниками не ночевали во дворце. Утром мой соглядатай обнаружил их исчезновение из гостиницы, где проходила вечеринка. Они тайком спустились по веревке во двор, вывели лошадей и ускакали в неизвестном направлении. Вам, ваше величество, нанесено оскорбление. Похоже, ваша дочь была отвергнута.
   Бледное с синевой лицо короля налилось кровью.
   - Немедленно пригласите ко мне советника Беера и генерала Дагрена.
   Через несколько часов по воинским частям разошелся приказ о начале военной кампании против королевства Агоры. А агентам советника Беера, в помощь которым были приданы несколько махчетов, было приказано разыскать и убить всех до единого членов агорийской делегации.
   Началась война.
  
   МАХАМАРТ.
  
   За празднично убранным длинным столом, мягко освещаемым несколькими серебряными чашами с полыхающим благовонным маслом арука, напротив друг друга сидели двое. Он, гладко выбритый, хищного вида мужчина лет пятидести в дорогих ниспадающих одеждах и золотым обручем на шее, был бадохан Махамарта Бахуонк. Она, очаровательная, лет трядцати пяти женщина с кокетливо взбитыми волосами, выкрашенными полосками красного, черного и белого цветов, и золотым обручем, поддерживающим прическу, была его жена Ардея. Женщина, казалось, дремала, удобно откинувшись в кресле, и её закрытые глаза только усиливали привлекательность изящно подкрашенного лица и подчеркивали длину её черных ресниц.
   Стоящий сбоку, голый до пояса слуга, склонившись в низком поклоне и не поднимая головы, спросил:
   - Что прикажет великий бадохан?
   Тот внимательно посмотрел на жену и тихо спросил:
   - Дорогая, что прикажешь тебе подать? - но, увидев, что та не отвечает, ухмыльнулся и обратился к слуге:
   - Госпожа немного устала от нашего совместного времяпрепровождения. Подай ей салат из фруктов, она его любит, но только тихо. Пусть себе спит. А мне вели слегка отварить несколько кусочков печени в кисло-сладком соусе и после этого подать парочку чуть поджареных и подкопченых ребрышек с тушеными овощами. Жене налей апельсинового сока, а мне принеси вина, присланного из Брухта.
   Слуга в знак повиновения склонился ещё ниже.
   Бадохан продолжал тихо говорить что-то супруге, впрочем, не очень рассчитывая на ответ.
   - О, цветок моего сердца! Наш сын бадилир Хонк прислал мне письмо. Если хочешь, я могу прочесть тебе его вслух. -Бахуонк застыл на мгновение в ожидании ответа, но его так и не последовало. Он пожал плечами. - Ну, смотри, как хочешь. - И уткнулся в известное нам послание. А, прочитав, недовольно прищелкнул языком.
   - Зря я, наверно, послал сына повидать чужие страны. Теперь только дополнительные хлопоты. И еще ко всему прочему откуда-то свалился на голову один из "провожающих".
   Ужин подходил к концу. Бадохан омыл руки в чаше с водой, смешанной с соком лимона. Тарелка его жены так и осталась нетронутой. Бахуонк посмотрел на нее с оттенком грусти.
   - Жаль. Ты так ни к чему и не притронулась.
   Вошел слуга с корзиной в руках.
   - О, Великий бадохан! Каковы ваши распоряжения в отношении супруги?
   Тот встал, приблизился к Ардее и нежно погладил её по голове.
   - Дорогая! Я рад, что в своими обьятиями ты долгие годы дарила мне блаженство, но теперь грущу, потому что все кончилось, и я, наконец, узнал, как вкусны твои печень и ребрышки.
   А затем поднял за волосы голову жены и бросил её в корзину слуги.
   - Брось это в пруд, а то, что осталось от госпожи, можете доесть сами. Кстати, передай благодарность моему повару, он получит награду. У блюд был замечательный "женский" привкус.
   Слуга согнулся в низком брагодарственном поклоне и вышел, а искусно выточенная из дерева и разодетая женская фигура осталась сидеть в кресле.
   Бадохан отдал дань давней традиции Махамарта. Эта церемония называлась "пригласить на обед". Не каждый мог позволить себе приобрести безголовую фигуру женщины или мужчины из дерева, чтобы служила подставкой, но голова "приглашенного" даже у последнего бедняка должна была "смотреть" на хозяина стола.
  
  
   История Махамарта, пожалуй, была даже более древней, чем история Девона или Агора. Махчеты не были слишком религиозным народом. Их вера была прагматична. Они верили в духов. Если слишком долго лил дождь, они молились духу солнца, чтобы тот разогнал тучи. Если вдруг наступала засуха, то духа дождя молили поскорее закрыть небо тучами. Убивая врага, они просили прощения у его души, а съедая его, каялись еще сильнее, обещая тому, что его душе будет не так одиноко в теле нового хозяина. А, чтобы подтвердить искренность своих молитв, махчеты приносили духам и душам дары, четко соизмеряя их ценность с возможностями своего кармана. История собственного народа и особенно осознание того, что можешь быть не только убитым, но и съеденным, приучило жителей Махамарта быть фаталистами и не очень страдать угрызениями совести. Впрочем, в каждом доме хранилась одна особенная Книга, которую внимательно читали и хорошо знали все махамартцы. Книгу бережно хранили, но, прочитав, больше никогда не открывали. Она называлась "Проклятие махчетов"
  
  
   Много, много веков назад, когда солнце было моложе, а, значит, желтее и ярче, когда небо было более синим и прозрачным, в середине огромной пустыни раскинулся оазис с чистым большим озером, питаемым подземными источниками. Озеро окружала широкая полоса плодородной земли, пригодной для земледелия, и джунглей, богатых дичью и съедобными растениями. Это была родина первых махчетов. Они не знали, откуда взялись, хотя некоторые поговаривали, что как-то молодой дух солнца играл в камешки, а, когда надоело, бросил их в озеро. Часть из них не долетела и упала на землю. Вот из этих камешков, которых коснулись руки духа солнца, и появились махчеты. Махчет значит сын солнца. Жили они счастливо. Оазис кормил их, солнце согревало. Не было ни одного человека, который бы горбил спину из-за краюхи хлеба. И они могли бы продолжать жить так бесконечно. Нужно было только ценить и беречь то, что дано им судьбой. Но вместо этого среди молодых махчетов стало появляться все больше и больше недовольных. "Для чего мы живем? - говорили они. - Мы едим фрукты с деревьев, ловим рыбу в озере или охотимся, чтобы набить себе утробу. Мы совокупляемся с самками, чтобы удовлетворить свою похоть и родить таких же никчемных людишек, как мы, чтобы те в точности повторили пройденный нами путь. Чем же мы в таком случае отличаемся от обезьян? Мы, дети солнца!". И некоторые махчеты стали уходить из оазиса в поисках другой жизни. Но никто никогда не возвращался. И однажды вождь махчетов, а тогда у них еще были вожди, увидел сон. К нему пришел дух солнца и сказал: " Вы, камешки, не долетевшие до озера, родились по ошибке. Я мог уничтожить вас изначально, но сжалился. Я дал вам все, чтобы жить счастливо и ни в чем не нуждаться. И после этого выясняется, что вам плохо от того, что хорошо.Так будь по-вашему, пусть это "хорошо" и кончится.".
   Долгое время казалось, что в жизни оазиса ничего не изменилось. Стареющий вождь все больше и больше склонялся к мысли, что просто видел кошмарный сон. Но через некоторое время махчеты стали замечать, что озеро потихоньку мелеет, а песчаные бури медленно, но верно заносят песком леса и посевы. Куда-то пропали дожди, и знойный воздух сжигал все живое. Махчеты стали молиться духу солнца, но тот оставался глух. Вода в озере становилась все грязнее и хуже, рыба в нем начала дохнуть, так же как в высохшем бесплодном лесу постепенно исчезать дичь. Над детьми солнца нависла угроза голода.
   Никто теперь не узнал бы в этих худых, изможденных нуждой людях бывших цветущих махчетов. Первого человека они, борясь со рвотой, съели, когда тот умер от голода. Потом же поедание умерших стало обычным делом. Наконец, однажды, уже новый и последний вождь детей солнца сказал: "Махчеты! Нашей жизни все равно приходит конец. И такой исход мы со смирением принимаем. Рожденные из камня, да обратятся в песок. Но, махчеты, мы можем попробовать и бороться, а для этого только нужно набрать побольше запасов еды и питья и отправиться искать другое место, пригодное для жизни".
   Мнения махчетов разделились. Часть захотела остаться в надежде, что дух солнца сжалится над ними. Это были наиболее ослабевшие. А часть тут же решила собираться в путь, хотя никто, по сути, не знал, куда идти. В результате решили пойти на север. По крайней мере, в том направлении должно было быть менее жарко.
   Махчеты скитались по пустыне более трех месяцев. Вначале ели только умерших, а потом стали активно помогать перейти в мир иной самым слабым, т.е. убивали их. И людей становилось все меньше и меньше. Угасала последняя надежда. Но, в конце концов, махчеты увидели первые чахлые кустики растений, указывающие на присутствие в окрестностях воды. Так дети солнца вышли к тому месту, где они живут и сейчас. Из вышедших из оазиса пяти тысяч дошли только пятьсот.
  
  
   И махчеты как будто снова обрели утерянный ими рай. Так было сказано в их Книге: "И проснулись они утром там, где застиг их сон. И увидели, что попали в блаженное место. И удивились красоте его. Но снова дал себя мучительный голод. И стали они, как раньше, присматриваться к тем, кто ослаб духом и телом. И снова зов утробы заслонил им разум. И захотели они убить нескольких из них. Но вскричал тут один из махчетов: "Стойте, братья! Вон ручей, в нем полно рыбы. Вон лес, там найдем мы фрукты и дичь". И разбрелись люди, кто куда, в поисках еды. И вернулись вскоре одни и принесли разных рыб. И пришли другие с птичьими яйцами и плодами деревьев. И вернулись третьи и сказали, что нашли огромное без края озеро с соленой водой и поймали на берегу несколько странных медлительных животных с панцирем. И был в этот день пир среди детей солнца. И впервые за долгое время они не притронулись к мясу человека".
   Было очевидным, что добраться до места, которое махчеты впоследствии назвали Махамарт, т. е. мир и покой, смогли только те, кто помоложе и посильнее. Первое время они просто наслаждались жизнью, отдыхая и набираясь сил, а затем те, кто постарше, стали говорить, что не к лицу махчетам жить как животным, а нужно, как раньше, строить дома, заниматься земледелием и рожать детей, чтобы восстановить почти исчезнувшее племя детей солнца. Так они и поступили. Земли было много. Махчеты разбрелись группами в разные стороны, и потихоньку стали обустраиваться. Прошло немало лет. Первые поселенцы Махамарта состарилось и воспитывали многочисленных внуков и правнуков. Повсюду закладывались новые поселения, которые окружали распаханные поля, и между которыми бродили стада одомашненных животных. Прошлое постепенно забывалось Последние годы жизни в оазисе и, особенно, переход через пустыню все больше и больше походили на страшный сон.
  
  
   Однажды в деревушке, которую запомнила история под названием Ехто, в доме одного старика собрались его товарищи, так же как и он, одни из последних, оставшихся в живых выходцев из оазиса. Они потягивали вино, лениво болтали и, как принято в таком возрасте, вспоминали старину и сетовали на молодых. Они называли их слабаками по сравнению с ними, мужественно перенесшими переход. Старики успели подзабыть, что считали тот период жизни кошмаром. Теперь же он казался подвигом, в чем их вовсе не разубеждали и собственные потомки. Внезапно в разговор вступил Грахт, хозяин дома.
   - Братья! Я никогда не решался сказать это раньше, потому что, как и все, хотел избавиться от этого пагубного пристрастия, но сегодня честно заявляю, что из всех видов мяса мне больше всего нравится человеческое, - сказал он и напрягся в ожидании осуждающих возгласов.
   Но вместо этого несколько из его друзей опустили голову и одновременно произнесли:
   - И мне.
   Только один из них, самый молодой, Терх запротестовал.
   - Я пришел в Махамарт мальчишкой. Мне было всего лишь 12 лет. И я тоже, чтобы выжить, ел мясо человека. Но у меня не было выбора. Здесь, в этой стране, я могу умереть от голода, только если сам захочу. В лесах полно дичи, ягод и орехов. В реках полно рыбы. Мне даже думать стыдно, что на человека можно смотреть как на еду.
   Грахт встал и заходил по вомнате.
   - Может, ты и прав. Действительно я забыл, что такое голод.. И так же, как и все, не притрагивался многие годы к к мясу людей. Но я уже стар. Мне осталось недолго жить. А нам старикам иногда ужасно хочется побаловать себя тем, что напоминает нам нашу молодость.
   С этими словами он подошел к Терху и перерезал ему горло. В этот вечер в деревне Ехто впервые за многие годы был вновь съеден махчет. А после трапезы престарелые дети солнца, уничтожив все следы пиршества, похоронили останки Терха в лесу, договорившись, что все-таки больше не будут трогать жителей своей деревни, а будут охотиться в соседних поселениях. И это именно они первыми назвали себя "охотниками".
  
  
   С тех пор в окрестных деревнях стали исчезать люди. И было совершенно непонятно почему. Но, в итоге, правда обнаружилась чисто случайно. Собака раскопала могилу со свежими останками пропавшего. А по характеру нанесенных повреждений махчетам, особенно пожилым, не стоило труда понять для какой цели использовали убитого.
   Весть о том, что в Махамарте снова появились людоеды разнеслась быстро. Но на махчетов она подейстовала неожиданным образом. Вместо того, чтобы утихнуть, волна нападений на людей стала распространяться еще шире..
  
  
   С географической точки зрения Махамарт располагался изолированно от других населенных людьми мест. Он был окружен с одной стороны пустыней, с другой - горами, а с третьей - "соленым озером", т.е. морем. Впрочем, привычные еще со времен оазиса жить в изолированном мирке махчеты особенно от этого не страдали. Трагическое путешествие через пустыню навсегда отбило у детей солнца охоту далеко уходить в пески, а море странным образом ассоциировалось с пустыней своим отсутствием питьевой воды. Логики ж лезть в горы прагматичные махчеты и вообще не видели. Поэтому они не стремились на поиски земель обетованных и до поры до времени спокойно жили своим народом, благо условия их существования по воле провидения оказались более чем удовлетворительными. Но в этом были и свои недостатки. Легкость, с которой добывалось пропитание, мягкий и ровный климат не способствовали развитию технического прогресса. Махчеты не знали, что такое металл, стекло, не строили домов из камня. Их ткани, хотя и искусно сплетеные, были довольно грубы. Период досуга дети солнца предпочитали заполнять музыкой, песнями, среди них очень ценились хорошие рассказчики, лучшие истории которых записывались на грубых свитках. А еще они любили резать по дереву, и повсюду дома и деревни были украшены самобытными фигурками. Вместо металла для создания колющих орудий они использовали кость, а для режущих - остро заточенные створки плоских раковин.
   Жизнь резко изменилась, когда вспыхнула эпидемия каннибализма. Теперь никто и никогда не выходил на улицу безоружным. Люди стали предпочитать передвигаться группами. Все, от мала до велика, мужчины и женщины, учились владеть оружием. Разрабатывались и осваивались разнообразные техники нападения и обороны. Всё больше и больше махчетов сносили свои деревянные жилища и строили взамен более защищенные дома из камня. Но это все равно не помогало. То тут, то там люди продолжали пропадать. Чтобы спастись от каннибалов, в каждой деревне было создано нечто вроде отряда милиции, которая охраняла население и беспощадно охотилась на людоедов. Но вскоре выяснилось, что и сами милиционеры не брезгуют отведать мяса пойманных преступников, утверждая, что поедание их сердец придает храбрости, мозга - хитрости, а печени - здоровья. Над махчетами постепенно вновь нависла угроза вымирания.
  
  
   Но пусть это выглядит непонятным, но, как ни странно, возвращение народа к каннибализму способствовало формированию государственности Махамарта. Когда положение достигло критической точки, старосты деревень решили собраться вместе, чтобы попытаться найти выход из сложившейся ситуации. Но, оказалось, что даже вроде бы однозначно правильная мысль о запрете людоедства не вызывает единодушия. И вовсе не потому, что старосты тоже баловались человечинкой, хотя, может, некоторые были и не без греха, а потому, что часть резонно заявила, что запретить - это все равно что велеть коту не есть мышей. В итоге, было принято странное решение, которое до сих пор является одним из основополагающих правил жизни махчетов. Каннибализм был узаконен и регламентирован. Было установлено, что каждые три месяца в Махамарте наступает месяц чен, т.е. месяц охоты, во время которого, и только во время которого, можно охотиться на людей и есть их. Запрещено было нападать на детей до восемнадцати лет и беременных женщин, а также на взрослых старше пятидесяти пяти, поскольку они уже не могли оказать достаточного сопротивления. Или просто невкусных. Все, не участвующие в охоте, обязаны были носить яркую красную повязку на голове. В дальнейшем этот принятый за основу закон обрастал различными дополнениями. На этом же совете был избран верховный староста, который впоследствии стал первым бадоханом.
  
  
   Со временем махчеты распались на несколько кланов, которые и охотились друг на друга в месяц чен. Охотиться на "своих" было не принято. Существовало довольно много ограничений. Человеческое мясо можно было есть только свежим. Никакая заготовка впрок не допускалась. В каждом доме была специальная, всегда, и днем, и ночью, ярко освещенная комната, где большую часть месяца чен проводили те, кто обладал правом неприкосновенности. Прятаться в этой комнате обманным путем не допускалось и каралось смертью. Все остальные махчеты, и мужчины, и женщины, должны были участвовать в охоте, хотя поедать человечину никого не заставляли. Кстати, среди детей солнца хватало, как их считали, чудаков, которые это мясо не ели принципиально. Обладатели красных повязок по желанию могли также участвовать в охоте, соотвественно сняв повязку и лишившись неприкосновенности.
   В каждом поселении махчетов было несколько мест, связанных с охотой. Например, некий загон, приспособленный для содержания людей, куда сажали пленных. С ними хорошо обращались, кормили, поили. Никогда не оскорбляли и не обижали. Однако иногда они покидали загон, чтобы больше уже не вернуться. Любой махчет, взрослый или ребенок, мог по своему усмотрению выпустить на волю любого пленника. Такое чаще всего случалось с красивыми женщинами или молодыми мужчинами. Получивший свободу становился полноценным членом клана. Если месяц чен кончался, а еще оставались пленные, их тоже отпускали и оставляли в клане.
   Другим местом, посвященным охоте, был священный круг, который обычно находился за пределами поселения. Махчеты не хоронили покойников, как это принято в других местах. В некоторых реках Махамарта водилась очень вкусная, но опасная рыба с крупными и острыми зубами. Нападая стаей, она могла в течение нескольких минут обгладать до костей крупное животное. Махчеты разводили этих рыб в специальных прудах, куда бросали умерших. Время от времени водоем чистили. Излишки рыбы попадали на стол детей солнца. Кости закапывали в землю, а черепа собирали и складывали в центре священного круга. Чем больше была эта гора, тем большим почетом пользовались жители соответствующего поселка.
   Надо отметить, что, несмотря на более чем странные обычаи страны, вне месяца чен махчеты оставались абсолютно нормальными людьми. Дружили, любили, воспитывали детей, строили, сеяли и т.д. Чтобы сохранить, а еще лучше увеличить численность населения законы Махамарта обязывали мужчин иметь нескольких жен. Разводы в обычном смысле слова не существовали. Эта была процедура "приглашения на обед", являющаяся исключением из правила месяца чен. Желающие разойтись одевали на руки желтые повязки, указывающие на их намерение, и начинали охоту друг на друга. Победитель был обязан съесть какую-либо часть тела бывшего супруга или супруги. Это завершало процедуру обряда. А поскольку женщины-махчетки были не худшими воинами, чем мужчины, то исход развода всегда был неоднозначен. Бадохан Бахуонк на всю жизнь сохранил шрам от ножа жены Ардеи, чуть не удостоившей его чести быть "приглашенным на обед".
   Еще одним исключением были чужеземцы. Как уже говорилось, Махамарт исторически располагался вдалеке от других мест обитания человека и частично был отделен от них непреодолимыми препятствиями. Но все-таки случалось, что время от времени чужестранцы или по собственной воле или по случайности к ним забредали. А точнее заплывали со стороны моря. И тогда редких гостей отлавливали и сортировали. Тех, которые могли быть полезными клану, оставляли полноправными членами, другие же попадали на стол. Однажды до берега моря с трудом доплыл большой полуразбитый корабль с изможденной командой на борту, в которой махчеты не видели никакой ценности ни с точки зрения клана, ни с точки зрения десерта к обеду. Но на судне также было найдено много странных предметов: оружие из металла, стекло, непонятно как сотканные ткани, а чужеземцы утверждали, что они знают, как научиться эти вещи изготовлять. Так история Махамарта получила новый толчок к развитию. В горах начал строиться необычный поселок из каменных крепких домов для пришельцев и молодых махчетов, который чужеземцы в шутку прозвали университетом. Со временем, а это заняло многие годы, ирония исчезла. И, как это ни кажется странным, но в Махамарте был создан один из самых передовых центров науки в обитаемом мире. Именно оттуда к детям солнца пришли знания, как добывать и обрабатывать металл, основы инженерии и агротехники. Именно там их научили строить первые ткацкие, печатные и другие станки. Однако, несмотря на это, махчеты так и не начали строить большие города с развитой промышленностью и сохранили привычку жить, хотя и с большим комфортом, но небольшими поселениями.
  
   Одной из наиболее развитых отраслей науки в Махамарте была медицина. И это было естественным в стране, где три месяца в году все воюют против всех. А в самой медицине, хотя хирургические специальности и занимали главенствующее место, параллельно развивались и другие. Гинекология, чтобы сохранить как можно больше матерей и детей, фармакология, чтобы уметь облегчить страдания или излечить болень, которая может превратить человека в легкую добычу в месяц чен.
   Ученые и студенты также пользовались правом неприкосновенности. Часть из них им пользовалась, часть нет.
  
  
   Годы сменялись десятилетиями, десятилетия веками. В Махамарте сформировалась странная нация людей, которые 9 месяцев в году во взаимоотношениях друг с другом сохраняли идеальные добрососедские отношения, были дружелюбны и отзывчивы, а на 3 месяца превращались в безжалостных солдат герильи. Армии, как таковой, в отсутствие внешних врагов дети солнца не имели, хотя некие добровольные вооруженные отряды милиции традиционно существовали. Махчетская знать тоже держала при себе отряды воинов, но скорее как символ своего высокого положения, а не как защиту от нападения. Преступности у них практически не было, так как единственным наказанием за проступок была смерть. Махчеты вполне резонно рассудили, что, если в месяц чен любого из них безо всякой вины и так могут убить и съесть, то несправедливо миловать того, кто действительно совершил нечто плохое. Редким, более гуманным наказанием было "изгнание на условиях". Махчет на три месяца изгонялся из клана и становился предметом охоты. Надо сказать, что в этом наказании было меньше жестокости, чем кажется с первого взгляда. Во-первых, махчету сохраняли его оружие и право на самооборону. Во-вторых, в охоте участвовали только те, кто этого хотел. В-третьих, остальным жителям разрешалось безнаказанно помогать, подкармливать и прятать преследуемого. Таким образом, осуществлялся эдакий суд народа. Если большинство считало, что проступок невелик, или вина махчета не доказана, то на него, по сути, и не охотились. Если нет, то избежать мести народа было практически невозможно.
  
  
   На четвертый век существования Махамарта произошло событие, всколыхнувшее всю страну. Сын вождя морского клана "черепах" Ухрош полюбил дочь вождя лесного клана "барсуков" Гленду. Но та не отвечала ему взаимностью. Она вышла замуж за знатного махчета из своего клана и ждала от него ребенка. В очередной месяц чен она, как и все неприкосновенные, пережидала в специальной комнате. Но ей было неведомо, что Ухрош вынашивал план мести. И однажды после ужина неприкосновенные "барсуки" почувствовали, что всех их непреодолимо клонит в сон. Предатель из их клана и шпион Ухроша тайком подсыпал им в питьё снотворное. А, когда все уснули, сам Ухрош прокрался в комнату и похитил Гленду, предварительно сняв с неё красную повязку. Этой же ночью он совершил с ней обряд "приглашения на обед". Вождь лесного клана едва не сошел с ума от горя, когда узнал о случившемся. То, что началось потом, уже совсем не походило на обычный месяц чен. Это была настоящая кровавая бойня между "барсуками" и "черепахами", в которой были позабыты многие существовавшие до этого ограничения. Когда чен кончился, от бадохана прибыли послы, которые должны были разобраться в ситуации. Но морской клан, несмотря на явную виновность Ухроша, категорически отказывался признать вину. "Черепахи" утверждали, что закон не запрещает неприкосновенным участвовать в охоте. Поэтому, если Гленда рискнула снять повязку, и в результате погибла, то это не преступление, а трагическое стечение обстоятельств. Опровергнуть этот довод "барсуки" так и не смогли. И тогда вождь клана поклялся отомстить. Собрав отряд верных ему махчетов, он отправился в горы, где, по слухам, началось какое-то строительство. Так начала зарождаться история ордена "провожающих".
  
  
   Вначале "черепахи" опасались мести. Но от ушедших в горы "барсуков" не было ни слуха ни духа. Поговаривали, что они строят там нечто вроде монастыря для умиротворения в созерцания. Эти слухи, собственно говоря, распространял сам сложивший с себя полномочия вождь лесного клана. На самом деле он старался воплотить в жизнь далеко идущий план уничтожения "черепах". Он понимал, что, поскольку все махчеты без исключения хорошо владеют оружием, то никакого шанса у его небольшого отряда нанести значительный урон врагу не существует. Более того, наверняка, морской клан получил бы поддержку других кланов, согласных с версией "черепах" о смерти Гленды. Поэтому вождь решил, что, первое, мстителям стоит набраться терпения и подождать, второе, нужно из каждого воина сделать бойца, стоящего десяти, и, третье, необходимо строить укрепления, позволяющие в случае необходимости отсидеться и выдержать осаду. И жизнь покинувших свой клан махчетов превратилась в ад. Многочасовые военные тренировки сменялись тасканием камней для строительства и возведения стен укреплений. А для сна и отдыха почти не оставалось времени. Рожденные от этих добровольных изгнанников дети с младенчества приучались к аскетизму. Все было посвящено одной цели - созданию идеального воина-убийцы, презирающего собственную смерть.
   В самом же Махамарте об существовании отколовшихся от основного клана "барсуков" потихоньку стали забывать. Но прошло чуть больше десяти лет, и вдруг один за одним стали гибнуть "черепахи", и первым был убит Ухрош. Все попытки поймать убийц оказывались тщетными. Никто не знал, откуда прилетит стрела или метательный нож. Пощады не давали никому. И тогда вспомнили о ушедших в горы "барсуках". У "черепах" не было никаких доказательств, но косвенно "барсуки" были единственными, не согласившимися с решением, принятым в результате разбора межкланового конфликта. "Черепахи" собрали большой отряд воинов, к которому присоединилось немало махчетов других кланов, и выступили в поисках отколовшейся группы детей солнца. Но ни один махчет не вернулся. Все они пропали в ловушках и засадах, искусно замаскированных "барсуками". Однажды рано утром вождя морского клана разбудил камень, разбивший стекло его окна. Он выбежал вместе с охранниками на улицу. Перед его домом стояла большая, накрытая грубой тканью телега. Когда, по приказу вождя, один из воинов откинул ветошь, то все увидели груду отрубленных голов махчетов-"черепах".
  
  
   Эти события могли бы кардинально изменить историю Махамарта и ввергнуть страну в хаос гражданской войны, если бы кланы вновь стали разбираться, кто прав или виноват, принимать ли им ту или иную сторону. Но царствовавший тогда бадохан оказался дальновидным политиком. Он сказал, что ничто не возникает из ничего. И то, что происходит - это результат сомнительного решения, принятого после смерти Гленды. Поэтому он своей властью запретил другим кланам вмешиваться во внутренний конфликт между "черепахами" и "барсуками".
   У "черепах" не осталось шансов. Часть их просто вырезали, а часть успела разбежаться и была принята другими кланами. Морской же клан, как таковой, перестал существовать.
   С их исчезновением должен был быть утерян и смысл жизни горных "барсуков". Но те чересчур изменились. Из просто мстителей они превратились в профессиональных убийц. И тогда они впервые назвали себя орденом "провожающих" и придумали татуировку в виде желтого листа, как знак принадлежности к избранным, и начали прятать под масками свои лица. И стали они предлагать свои услуги по всему Махамарту, а позже и за его пределами. А ничего не боявшиеся махчеты, не принадлежавшие к ордену, впервые познали страх.
   Именно "провожающие", в сущности, стали звеном, связывающим Махамарт с внешним миром. Члены ордена, преодолевая тяготы, уходили через пустыню, уплывали на случайных кораблях, помогая экипажам избежать плена и возможной гибели у махчетов. Все они старались вернуться и приводили с собой учеников. "Провожающие" парадоксальным образом поддерживали тесные контакты с университетом, стараясь дать своим послушникам максимум знаний. Именно в их монастыре, в потайной комнате хранилась единственная полная и подробная карта мира.
   Со временем философия "провожающих" все больше и больше претерпевала изменения. Воспитанные в аскетизме, равнодушные к богатству, более сильные и ловкие, чем другие люди, обладающие широкими знаниями и с уважением, но без страха глядящие в лицо смерти, члены ордены превратились в элитную касту, которая научившись полностью владеть и контролировать потребности собственного тела и духа, не смогла справиться с одной из самых распространенных человеческих слабостей, гордыней. "Провожающие", считавшие себя избранными и не отказываясь выполнять свои традиционные функции наемных убийц, начали все чаще вмешиваться в дела других народов, тайно внедряя своих членов в соответствующие структуры власти.
  
  
   Бадилиру Хонку был хорошо знаком некрасивый, покрытый бугристыми рубцами шрам на груди его отца. Тот не любил рассказывавть его историю, но поговаривали, что, когда Бахуонк был подростком, он однажды в месяц чен вместе со всей семьей попал в засаду враждующего клана. Ему самому и его братьям ничего не грозило, они были неприкосновенны, но родителям угрожала смерть и съедение. Говорят, что тогда Бахуонк подошел к командиру захвативших их махчетов, и сказал, что скорее даст выжечь себе сердце, чем позволит убить своих родных. И с этими словами положил раскаленный уголь из костра себе на грудь. Дети солнца спокойно ждали, когда мальчишка заорет от боли. Воздух наполнился запахом паленого мяса. Бахуонк молчал. Наконец, главный махчет засмеялся, они умели ценить мужество. "Ты - действительно упрямый сукин сын!" - сказал он, и родителей отпустили. Будущий бадохан и на самом деле как-то держал раскаленный уголь у себя на груди, но при несколько иных обстоятельствах. Это было частью испытания в ордене и подготовкой к будущей жизни. Ему таким образом вывели татуировку в виде желтого листа с груди. И он был не единственным. Во всех странах встречались люди с подобными уродливыми шрамами, и все они, как правило, занимали важные посты. А в Бахуонке можно было теперь узнать "провожающего", только выведав его полное имя Бахдорехуонк.
  
  
   Лет тридцать пять до описываемых событий к становищу прежнего бадохана Хураса прискакал худощавый юноша из дальнего клана. Он привез рекомендательное письмо от дальнего родственника правителя с просьбой пристроить молодого человека, оставшегося после последнего чена последним выжившим членом семьи. Того взяли в свиту конников сопровождения бадохана. Жизнь была легкой, так как ничего, кроме как с важным лицом ездить вместе с правителем, делать было не нужно. У того было несколько жен и куча детей, среди которых - трое сыновей. Один из них впоследствии должен был стать новым бадоханом. Хурас ничуть не беспокоился за будущее. Как и все махчеты, он философски относился к смерти, хотя и не искал её, а наличие наследников вселяло уверенность, что Махамарт останется и дальше во владении его семьи.
   Наступил очередной чен. Необходимость охранять бадохана стала реальной. Однажды Хурас со свитой охотился во владениях соседнего клана. Как назло, все поселения оказались пустыми, не считая неприкосновенных, и махчеты сетовали на невезение. В одной из деревень они, выставив охрану, остановились на ночевку. И этой же ночью на них напали. Большая часть свиты погибла в первые же минуты под стрелами нападавших. Жизнь бадохана находилась в реальной опасности. И тогда Бахуонк подхватил его на коня и ускакал, получив стрелу в плечо. Спасение жизни бадохана не могло не приблизить молодого человека к правителю. Тот стал к нему прислушиваться, благо Бахуонк не злоупотреблял положением и, если говорил, то дельные вещи. Хурас не знал, что нападение на него было организовано "провожающими", а в это время Бахуонк тайком, хотя и не без самоиронии ругал членов ордена за меткую стрелу в плечо.
   Бахуонк потихоньку становился все более важной фигурой в Махамарте. И тут, на беду, бадохана стали преследовать несчастья. Погиб в чен старший сын бадохана, среднего понесла лошадь и тот упал, свернув себе шею, а через несколько лет младший странным образом утонул во время купания. Хурас остался без наследников. Женщины править не могли. Бадохан был уже не молод и после смерти сыновей совсем начал сдавать. И однажды утром его нашли с кинжалом, который он вонзил себе в грудь. Никто не знал и не видел, как Бахуонк незаметно проник в спальню Хураса и заколол его, зажав потом правую руку убитого на рукоятке кинжала. Махамарту требовался новый бадохан.
   По законам страны, если бадохан умирал, не оставив наследника, его место мог занять любой махчет. Месяц чен до момента выбора правителя и на три месяца после этого отменялся.
  
  
   На пост бадохана претендовали около двадцати самых лучших и достойных воинов всех кланов. Мнение остальных жителей страны в выборе не учитывалось. Махчеты должны были решить все между собой, пройдя несколько испытаний. Исход решался просто. Бадоханом становился оставшийся в живых.
   Количество испытаний зависело от числа претендентов. В этот раз их было чересчур много, и поэтому решили начать с самого простого. Их по жребию поделили на две группы, которые должны были сражаться друг против друга в течение часа или до момента, когда останется только половина. Разрешалось пользоваться любым оружием по выбору. Никаких ограничений не существовало. Раненых добивали.
   Группа с белыми повязками сражалась против группы с черными. Почти у каждого был меч в одной руке и щит или кинжал в другой. У всех были налокотники с торчщим назад шипом и подобного вида наплечники с шипом вверх, т.е. все, чтобы колоть, рубить и резать противника. Единственным, кто прикрылся обыкновенной кольчугой и вооружился только мечом, был Бахуонк. Надо сказать, что мечи махчетов отличались от мечей жителей других стран. Они издали выглядели совершенно обыкновенно и даже были покороче. На самом же деле острие меча заканчивалось зачерненным очень прочным и тонким стилетом длиной в ладонь взрослого мужчины. В бою такое оружие вводило в заблуждение. Стилет во время движения было плохо видно, а он не только мог нанести серьезную рану, но и убить. Поэтому участникам боя приходилось быть очень осторожными, так как был трудно рассчитать, где заканчивается зона поражения.
  
  
   Бахуонк получил подготовку у "провожающих" и полагал, что превосходит в технике своих противников. Он занял выжидательную позицию, рассчитывая, что видя его кажущуюся слабой экипировку, противники кинутся на него сами.
   Люди с началом боя превратились в совершеннейших зверей, еще более возбуждаясь от вида первой пролитой крови. Никто не ждал и не просил пощады. Раненые, падая, вцеплялись зубами в ноги врагов, выхватывали мечи из отрубленных рук и продолжали сражаться держа их в здоровых. Бахуонк хладнокровно отражал нападение сразу двух противников, увлекая тех в какой-то варварский танец, и через некоторое время оба из них лежали бездыханными. Бой был остановлен. Осталось девять человек. Все еще слишком много.
   Следующим испытанием был спуск по горной реке. Махчеты в маленьких одноместных лодках по очереди должны были спуститься по почти вертикально бегущему потоку со многими порогами. Здесь никакая подготовка в ордене помочь не могла. Бахуонк уцелел чудом. Из девятерых теперь осталось трое.
   На следующий день предстояло третье испытание. Махчеты должны были за определенный промежуток времени рассчитать и уложить на специальную платформу определенный вес из приготовленных определенного размера камней. Эта платформа, если вес был правильным, останавливало спускное устройство. В противном случае на голову неудачника падала и раздавливала его огромная глыба. С заданием справились только двое, включая Бахуонка.
   Последнее задание, а до него доходило редко, было самым сложным. По преданию бадоханы обладали спобностью укрощать лесных багралов. Это были редкие, крупные и опасные звери. Размером они превышали человека. Их туловище было похоже на кошачье, но без хвоста и шерсти. Лапы заканчивались острыми и длинными когтыми. А голова была больше похожа на вытянутую зубастую волчью, украшенную острыми рогами. Безоружные махчеты должны были одеть ошейник на шею голодного баграла и посадить его на привязь в противоположном углу длинной клетки.
  
  
   Ночью перед испытанием, что- то почувствовав, Бахуонк привычным движением сунул руку под подушку и сжал кинжал, продолжая делать вид, что спит. В комнате кто-то был. Но внезапно он услышал, как его тихо назвали полным именем и успокоился. "Провожающий" без лишних слов протянул ему банку с какой-то мазью и несколько пахучих шариков.
   - Мазью натрешься перед испытанием. Багралы не переносят этот запах, и зверь к тебе не подойдет. Шарики незаметно брось рядом с ним. Они содержат вещество, которое, наоборот, баргулы обожают. Но оно на них действует специфически. Они на некоторое время становятся безобидными и игривыми, как щенки. Когда увидишь что зверь проглотил шарик, подожди, пока он начнет потягиваться и почесываться. Это признак, что вещество подействовало. Вот тогда и надень на него ошейник и посади на привязь. Только поторопись, действие вещества длится недолго.
   В день испытания Бахуонк по жребию был вторым. Его соперник подошел к клетке с баргулом и заколебался. Он постоял так несколько минут, как бы собираясь с духом, а потом выхватил кинжал и вонзил себе в сердце. Бахуонк, не скрывая, посмотрел на того с сочувствием. Отказаться от испытания было нельзя, это грозило смертью, а шанс выжить в клетке в реальности равнялся нулю. Вот махчет и выбрал свой путь.
   Бахуонк тоже колебался. При всем доверии к собратьям по ордену он никогда не слышал, что им известны секреты, как обращаться с опасными зверьми. Кроме того, он не без мрачного юмора подумал, а что, если у баргула насморк, тот просто не почувствует ни отталкивающий ни, наоборот, привлекающий запах. Но выбора не было.
   Действительно, зверь повел так , как и предсказывалось. Он брезгливо отводил морду от Бахуонка, а тот, желая произвести впечатление на зрителей, сделал вокруг него несколько кругов. В один из моментом он незаметно разжал руку, и из нее выпали спрятанные шарики. Баргул сразу зашевелил ноздрями и в секунду слизнул их с пола. Через какое-то время животное стало потягиваться и чесаться. Бахуонк спокойно к нему приблизился, без особой спешки надел ошейник и оттащил в другой угол клетки, где и привязал к крюку.
   Бахуонк стал бадоханом.
  
  
   У бадохана было четверо сыновей от разных жен. Как это ни было странным, все они сохраняли дружеские и даже братские отношения, хотя Бахуонка от некоторых из его благоверных иногда начинало тошнть. Двое из сыновей погибли во время месяца чен, и это, кроме скорби, вызывало у бадохана некоторые подозрения. Чен давно уже давно перестал быть таким кровожадным, как раньше. Махчеты воевали не на шутку, но к смерти врага стремились редко, слишком мало было их население. Как правило, в боях погибали и бывали съедены только те, с которыми стремились свести счеты: соседи, которые что-то не поделили, мужчины, дравшиеся из-за женщин или, наоборот. Охотились и на самого бадохана недовольные его решениями, так как он был и верховным судьей.
   А его сыновья еще не успели нанести никому серьезную обиду.
   В принципе же все старались захватить как можно больше пленных. А тем после этого редко что-нибудь угрожало. Женщины просили освободить мужчин, мужчины женщин, а если у кого-то слишком разыгрывался аппетит, тогда вступали в дело подростки, которые в пику взрослым немедленно просили освободить пленника. Так что, в принципе, во многом чен был круговоротом людей кланов. Естественно, бывали случаи, когда съедали и пленных, но только, если кто-то из них кому-то особенно насолил.
   Поэтому у бадохана было достаточно серьезное подозрение, что за всем стоят "провожающие", которые недовольны им самим.
   Те, прожив много лет в изоляции, в мрачных кельях и выполняя мрачные обряды, не могли не заметить, что внешний мир при всех его недостатках живет другой жизнью и постоянно меняется. И они, внешне гордясь своей избранностью и незаурядностью, тайком завидовали тем, остальным, за то, что те могли просто завести семью или пойти и напиться в кабаке. И многим высшим из "провожающих" надоело быть невидимыми и ненавидимыми. Боги не сотворили их изначально, чтобы убивать и пугать остальных. В итоге состоялся совет наставников, который составил прогамму легализации жизни "провожающих", но не правах изгоев, а как полноправных и уважаемых членов общества. Было решено, что в соседние государства с целью занять там максимально важные посты будут посланы двое наиболее толковых молодых "провожающих", закончивших учение. Этими государствами стали, находящийся у подножья горы монастыря, Махамарт и, лежащий через пустыню, Девон. А молодыми людьми оказались Бахуонк и Элиграс. Они ничего не знали о существовании друг друга, хотя наверняка встречались много раз в масках. Те были сделаны из легкого и прочного металла, переплетенного сетью на лице. Не закрывая доступа воздуха и не очень сильно мешая, они, тем не менее, абсолютно скрывали внешность.
  
  
   Практически навсегда расставшись с монастырем, Бахуонк вначале честно выполнял свое задание и поддерживал постоянную связь с "провожающими", которые активно помогали его карьере. Со временем влияние монастыря стало ослабеать, тем более что ему нравились люди, с которыми он жил. Они, по сути, были теми же воинами, которые в отличие от "провожающих" научились законно регламентировать собстенную свирепость. И став бадоханом Бахуонк потихоньку стал уклоняться от выполнения указаний "провожающих" или вообще их саботировать. И сейчас он сильно подозревал, что перестал их устраивать, и они хотят его устранить, чтобы поставить вместо него одного из сыновей, наиболее подходящего на роль марионетки. Двоих они уже убрали. Остались Хонк, младший, и Бахорт, старший. Оба были отличными парнями, но Хонк был живей умом и сдержанней, а Бахорт немного туповат и не любил надолго задумываться. Поэтому, скорее всего, на роль бадохана для монастыря более подходил Бахорт, а Хонк был следующей целью убийства.
   Поэтому для Бахуонка стало настоящим подарком, когда однажды Хонк попросил у него аудиенции. Он пришел со странно одетым чужеземцем.
   - Почему этот человек жив? - недоуменно показав на последнего, спросил бадохан. - Или он чем-то ценнен?
   - Покажи ему, - подтолкнул незнакомца бадилир.
   Тот вытащил пять шариков и начал ими жонглировать. Хонк ухмыльнулся, заметив удивление бадохана.
   - Теперь, отец, ты понимаешь, как, увидев это, разинула рот детвора, а с ней и взрослые, и почему никто его не тронул. Но история его появления в Махамарте на самом деле намного более странная. - Хонк по-мальчишески сморщился и почесал нос. - Как мне рассказали в деревне, в которую он пришел со стороны пустыни, он вовсе не выглядел изможденным. Он ехал на повозке, впряженной в неизвестное нам животное с горбом, которое, по его словам, не пьет много воды, а в самой повозке оставалось еще достаточно запасов еды и питья. - Бадилир многозначительно приподнял брови, а Хонк продолжал: - Похоже, чужеземец знал, куда идет и как к нам добраться. А когда выяснилось, что наши люди по отношению к нему настроены миролюбиво, заявил, что послан специально для переговоров с тобой, Великий бадохан. Что государство через пустыню хочет завязать с нами взаимовыгодные отношения.
   Хонк сказал отцу правду. Только он не знал одной мелкой, но существенной подробности. Незнакомец был в Махамарте уже второй раз, и его фокусы с шариками, как и многие другие, были доведены до совершенства. Но в первый раз по личному указанию жреца Элиграса он был у детей солнца исключительно с ознакомительной целью, и цели встретиться с правителем страны себе не ставил.
   Бахуонк не подал и виду, но в душе возликовал. Он любил Хонка, а лучшего способа спрятать того от "провожающих", хотя бы на время, как отправить куда-нибудь подальше во главе первой в истории Махамарта делегации, не видел.
   И в итоге бадилир Хонк попал в Девон.
  
   ВОЙНА.
  
   Принц, баронет и охотник не торопясь двигались на повозке в сторону Агора. Они прекрасно понимали, что их наверняка ищут, но излишняя поспешность могла только привлечь внимание. К их удивлению, в ту же сторону шли довольно многочисленные группы мужчин, иногда в сопровождении военных. Часто появлялись патрули, которые, к счастью, не проявляли к ним особого интереса. Они были небриты, грязны и выглядели оборванцами. Стражники, видя их, не говоря ни слова, просто тыкали пиками в телегу с сеном, проверяя не прячут ли они там что-нибудь запрещенное, и кивком давали сигнал ехать дальше
   Весть о том, что началась война, пришла в трактире, в который они рискнули заглянуть. Там было полно подвыпивших девонцев и несколько военных. Все орали "смерть агорийцам". К ним подсел, одетый в форму старшины, солдат и спросил:
   - Тоже хотите присоединиться к армии Девона?
   Агорийцы переглянулись, а принц кивнул. Старшина с довольной ухмылкой похлопал его по плечу.
   - Так вы это можете сделать прямо сейчас. Подсаживайтесь к нам, встанете на довольствие, а вашу телегу и лошадь
   армия выкупит для службы в обозе.
   Лучший способ добраться до Агоры трудно было себе представить.
   Старшина пошел к офицеру оформлять их присоединение к добровольцам и покупку повозки, а те подсели к девонцам. Будущие солдаты были уже достаточно навеселе и лишние вопросы не задавали. Они лишь похлопали тех по плечу и благодушно налили по кружке пива.
   Дальше путешествие пошло, с одной стороны, спокойней, так как патрули вообще не трогали сопровождаемые военными группы девонцев, а, с другой, требовало немалого напряжения, потому что приходилось отвечать на задаваемые, в принципе, без задней мысли вопросы "кто ты", "откуда ты". В итоге, снова благодаря Лусте, им удалось как-то отбрехаться, хотя большинство девонцев про себя посчитали, что у новобранцев, вероятно, какие-то нелады с законом, что они и хотят скрыть. Впрочем, собираясь на войну, люди уже не столько интересовались тем, что осталось позади, сколько тем, что будет с ними потом, а, главное, можно ли положиться на товарища, с которым будешь вместе сражаться. А вот последнее можно было узнать, только хлебнув вместе лиха.
   А Илиар, сидя за столом со своими ничего не подозревающими врагами, не в первый раз за время этого путешествия заметил про себя, что, кроме непонятной ему ненависти и предубеждения против агорийцев, девонцы ничем от них не отличаются. Хорошие ребята с такими же житейскими проблемами и радостями.
  
   Через несколько дней они были уже на подходе к реке Урек, где их разместили в учебном лагере для новобранцев.
   В армии Девона царило ликование, она успешно продвигалась вглубь Агоры, ломая ожесточенное сопротивление противника. И также все восхищались храбростью и боевыми качествами махчетов.
   Раз агорийцы, используя кратковременные часы отдыха, разлеглись на траве вдалеке от остальных
   новобранцев, чтобы обсудить ситуацию. Нужно было решить, попытаются ли они, отколовшись от остальных, самостоятельно перейти в Агору, или пойдут дальше со всеми.
   - Ваше высочество, - протянул Дарт, - я считаю, что гостеприимство девонской армии в первую очередь дает нам исключительнаю возможность собрать о ней и ее солдатах побольше информации. Кроме того, самим идти к Уреку и форсировать его небезопасно, потому что наверняка дороги охраняются патрулями, и требуется знание паролей. Не нужно также забывать, что нас, очевидно, продолжают искать. Поэтому я считаю, что лучше продолжать двигаться со всеми.
   Луста согласно кивнул.
   Илиар колебался, он хотел как можно скорее вернуться к своим. Но логика его спутников была безупречна, и они остались, хотя им было нелегко изображать неумение владеть оружием среди новобранцев. К ним относились немного подозрительно из-за скрытности, хотя вряд ли кто-то думал, что они агорийцы. Улучшить ситуацию помог случай. Рядом с их лагерем находился другой, в котором тренировались "бешеные". Это действительно были опасные преступники, которых освободили при условии, что они пойдут служить в армию. И тех тренировали для выполнения самых опасных заданий. Зная, что их жизнь ничего не стоит, "бешеные" относились к остальным пренебрежительно и часто устраивали кровопролитные ссоры с другими солдатами.
   Однажды в свободное время агорийцы зашли в кабак, где разыгралась следующая сцена. Человек восемь "бешеных" играли в "стеночку" с двумя окровавленными парнями из их лагеря, а молодая служанка, из-за которой, наверно, разгорелся весь сыр-бор, плакала и умоляла:
   - Пожалуйста, не надо!
   Что вызывало только грубый смех.
   Дарт, не колеблясь ни минуты, тут же спародировал девушку и сказал:
   - Пожалуйста, не надо. Ведь, по-моему, сказано понятно.
   "Бешеные" остановились. Они не совсем понимали, получили ли они поддержку или новый конфликт. А Илиар по-простому рявкнул:
   - Ну вы, отбросы, вон отсюда.
   "Бешеные" слегка оторопели, а потом начали смеяться. Неравенство сил бросалось в глаза.
   В этот момент из темного закутка трактира вышла новая фигура и встала рядом с агорийцами. Это был махчет. И это тоже теоретически не изменяло расстановку сил.
   Агорийцы с удивлением переглянулись. "Бешеные" с ором бросились на новых противников, полагая, что нападают на недоумков-новобранцев, но получили такой отпор, что трое были заколоты сразу, двое получили ранения и больше месяца пролежали в больнице, а остальные просто сбежали.
   Поединок не занял много времени, но агорийцы не могли его забыть никогда. Махчет воевал, как бог смерти. Невозможно было угадать, откуда придет смертельный удар, или, если повезет, только ранящий. Когда все кончилось, агорийцы, не сговариваясь, протянули ему руку. В глазах того мелькнула легкая усмешка, и он, не отвечая на их жест, поклонился, прижав обе руки к животу на уровне пупка. Подумав, агорийцы сделали тоже самое.
   История наделала много шума, хотя нашим героям не нанесла никакого вреда. "Бешеных" строго предупредили насчет развязывания конфликтов между солдатами, а холодок между псевдо- и настоящими девонцами в лагере расстаял.
  
  
   Девонцы, не торопясь, шли длинным обозом через Урек. Среди них находились принц и агорийцы, которые с ужасом смотрели на последствия войны и когда-то принадлежавшую им территорию.
   Но пока они оставались только новобранцами армии Девона, которых щадили и в бой пока не посылали.
   То, что они делали, было или патрульной службой или сопровождением обозов. Но с каждым часом они все больше и больше приближались к театру боевых действий.
   Девонская армия, соблюдая приказ командования, старалась не наносить большого ущерба мирному населению Агоры, но это не всегда проходило, как задумано. Понюхавшие крови солдаты превращались в зверей, и не все, но некоторые не упускали случая поиздеваться над агорийцами, а чаще над агорийками.
   И в один из таких моментов принц и его сопровождение смогли отдать дань за услугу махчету и его соплеменникам. Они не забыли, как один из них присоединился к ним в поединке.
   Агорийцы давно уже поняли, что махчетов боятся не только в Агоре, но и сами девонцы. Одни, считая их страшными и опасными врагами, другие, не понимая и не принимая их культуры. Примером этому послужил случай, когда патрульная группа девонцев вместе с нашими героями выполняла задание практически на границе с воюющими сторонами. Они увидели разъезд махчетов, которые жарили себе что-то на костре.
   Махчет обратился к старшине.
   - Хотите, присоединиться?
   А молодой парнишка из девонцев вдруг с ужасом увидел разделанное, как мясная туша, тело человека и его вырвало. Махчеты засмеялись. А старшина, отмахнувшись, сказал:
   - В другой раз.
   - О, Великий Майо! Разве он разрешает есть людей?- спросил солдат.
   Некоторое время старшина не отвечал.
   - Он не разрешает и не запрещает. А нам указано не вникать в обычаи махчетов.
  
  
   А что касается случая, когда агорийцы встали на стороне махчетов, то дело происходило так. В одной из деревушек, в трактире, принц и его сопровождение увидели сцену, характерную для войны. Пьяный девонский солдат сдирал платье с хорошенькой агорийки., а его собутыльники радостно смеялись.
   Агорийцы не успели вмешаться, когда подскочил махчет и ударил девонца по физиономии. Раздался хруст сломанной челюсти, а девонец упал без сознания. Солдаты повскакивали и выхватили оружие. Махчет равнодушно на них смотрел. Откуда-то вдруг появился еще один и встал рядом. Вскочив, принц и баронет заняли место с флангов, сложив руки на пупках и поклонившись. Махчеты не без удивления ответили тем же.
   Драки не произошло. Агорийка плача убежала, а девонцы, увидев серьезные и спокойные лица своих соперников, "растворились в тумане".
  
  
   Прошло время. Наконец, находившимся уже в зоне боевых действий агорийцам повезло, и их послали в патрудь. Это была исключительная возможность вернуться к своим.
   Они вошли в перелесок, и Дарт панибратски прихватил принца за полу.
   - Может, высочество, снимем, к бесам, с шеи треугольнички, а с потного и немытого солдатского тела девонскую форму?
   В этот момент рядом с головой Илиара вонзилась стрела.
   - Слушай, баронет! А почему всегда стреляют в меня? - сердито спросил приниц.
   А Дарт настороженно огляделся по сторонам и знаком указал спутникам на плохо различимые силуэты фигур в зарослях. Все мгновенно соскочили с лошадей и встали за ними. А баронет неожиданно рассмеялся.
   - А, знаете, вы, принц, привлекательная мишень. Я бы тоже пальнул. В меня же стрелять неинтересно, я - просто картежник, Луста - обыкновенный охотник, впрочем, которого, по-моему, пора бы уже произвести в рыцари. Вы же не будете возражать?
   Принц кивнул, а Луста разинул рот
   - Слушайте, вы, умники, - раздалось из-за кустов, - если сделайте резкое движение, то следующая стрела не пролетит мимо.
   Дарт сделал медленный шаг в сторону на открытое пространство.
   - Вы, армия Агора! Знаете, хотя бы, с кем говорите? Это - его высочество принц Илиар. Я - рыцарь трона Дарт, и с нами рыцарь Луста.
   Из кустов появилось несколько агорийцев с серьезными лицами и натянутыми луками, старший из которых произнес:
   - А я - король Девона.
   Рыцари переглянулись.
   - А у вас есть кто-нибудь, кто знает нас в лицо? Вы же должны понимать, что из Девона мы не могли прийти в агорийской форме, - спросил принц.
   Старший из агорийцев усмехнулся.
   - На ваше несчастье, да. Нашим полком командует барон Помпф.
   - Этот толстяк еще не умер от ожирения? - удивленно спросил Дарт, а принц рассмеялся.
   Тут уж удивились и агорийцы.
   - Барон - храбрый воин и умелый полководец, - ответил старший из агорийцев, не скрывший возмущения словами баронета.
   - Так ведите нас скорей к нему, - взмолился принц.
  
   И его вместе со спутниками под конвоем повели в сторону расположения агорийских войск. Попадавшиеся на встречу соотечественники, видя девонскую форму, пренебрежительно посвистывали. В лагере они подошли к палатке главнокомандующего, куда старшина, оставив пленных под охраной, и вошел. Буквально через минуту выбежал барон Помпф. Лицо его было напряжено в ожидании и сомнении. Но оно тут же разгладилось, когда он увидел беспечно вертящих головами мужчин.
   - Принц, баронет, - барон невольно прослезился, - я счастлив вас видеть живыми. Сожалею, что не имею чести знать вашего спутника.
   Рыцари подошли и обняли Помпфа.
   - Барон, нам было не так уж легко сюда вернуться, - проговорил Дарт, - Познакомьтесь. Наш новый рыцарь Луста.
   Барон вежливо поклонился, и снова повернувшись к принцу нетерпеливо спросил:
   - А где же остальные?
   Принц и баронет помрачнели.
   - Их больше с нами нет. Они подло и коварно убиты.
   Барон гневно махнул рукой.
   - Девон ответит и за это.
   Старшина агорийцев, приведший принца, с явным страхом наблюдал за этой сценой, ожидая наказания. Принц, заметив его реакцию, дружески положил руку на его плечо.
   - Барон, этого человека нужно наградить и повысить в звании. Я надеюсь, что все ваши солдаты подобны ему.
   А потом, засмеявшись, бросил:
   - А вы, дружище, можете потом рассказывать, как стреляли в принца Агоры... Барон, кстати, как дела в королевстве? Как поживает мой отец? - принц спросил это, как бы шутя, но в глазах читалось напряжение. - Надеюсь, наш гонец с вестью о соке челеты пришел вовремя?
   Барон опустил голову.
   - Гонец успел, и весь сок челеты во дворце был уничтожен. С этого момента король заедал трапезу только свежими ягодами, собранными лично мной или герцогом Акрелом. Но это не помогло, и мне, на мое горе, приходится поставить вас в известность, что вы - уже не высочество, а величество. Великий король Криг был убит две недели назад в своем кабинете стрелой из арбалета, выпущенной из скрытого хитроумного механического приспособления.
   Принц горестно закрыл лицо руками, а его рыцари преклонили колено.
   - Неужели умница Акрел не сумел вычислить предателя? - недоуменно спросил Дарт.
   Барон печально покачал головой.
   - Он почти успел. Но помешал возраст, а, может, злая воля злоумышленника. Если вы помните, последнее время герцог большую часть времни проводил в архиве, хотя большинство над ним посмеивалось и не понимало, зачем ему это понадобилось. Однажды меня позвали и сказали, что герцогу плохо. Я спустился и увидел его умирающим и хрипящим. Это выглядело как обычный сердечный припадок. Он протянул мне руку и в какой-то момент, как бы очнувшись, совершенно ясно спросил: "Барон, а вам не кажется, что цифра "один" бессмысленна?" И умер. Я долго думал, что это лишь бред умирающего, но Акрел был умным человеком. И, возможно, хотел передать информацию. И вместо того, чтобы расставлять бесполезные ловушки для шпионов, как делал раньше, я стал искать следы расследования герцога и тоже стал работать в архиве.
   Акрел, да будет ему земля пухом, сообразил то, до чего мое разумение не дошло. Шпион был не один. И они прикрывали друг друга. Одним, как и подозревалось раньше, оказался барон Ристау. Помните, мы как-то отсылали его к якобы больной матери. Он, между прочим, ваш брат по отцу и хотел вас убрать, желая занять трон. Вы же знаете, что в королевстве много незаконнорожденных детей. А второй, рыцарь Гондер, по архивным данным появился из захолустья, но странностью было то, что он никогда туда не возвращался. На всякий случай я попросил одного из старых слуг его поместья приехать в столицу и взглянуть на него. Тот приехал, но глядеть не согласился. По его словам, он лично похоронил рыцаря, умершего от злокачественной лихорадки по дороге в Милаццо. Вот так были найдены и казнены шпионы.
   Принц подошел и снова обнял барона
   - Я думаю, вы можете быть королем лучшим, чем я.
   Помпф преклонил колено.
   - Ваше величество! Вы знаете законы нашего государства, и, пока не принято другое решение, вы - король и ваше место на троне. А я - просто полководец.
   Принц на какое-то время задумался.
   - А сколько нас там осталось в столице? Из рыцарей трона?
   Барон пожал плечами.
   - С королем нас было тринадцать. Здесь вместе с вами - нас трое, двоих казнили, герцог умер, осталось семь.
   - А они справляютя с функциями управления?
   - Более чем упешно, но хотят, чтобы был король.
   Принц кивнул.
   - Очень хорошо. Короля они могут выбрать хоть сейчас. А у меня пока есть счеты. Барон Помпф! Своей волей, на минутку став королем, я отдаю вам приказ. Я и, если только они ко мне захотят присоединиться, баронет и рыцарь Луста поступаем в ваше рапоряжение. Сколько рот в вашем полку?
   Помпф немного смутился.
   - Может, прежде, чем продолжить разговор, войдем ко мне в палатку и отпустим достойных агорийцев, сопровождавших вас сюда?
   Барон знаком показал патрулю, что те могут удалиться.
   - Командир патруля заслуживает награды больше, чем вы думаете, - уже внутри протянул Помпф. - Он из осторожности несколько исказил ситуацию. Я командую не полком, а значительной, хотя и не всей, частью агорийской армии. В моем подчинении четыре дивизии, в каждой из которой по три полка. Так что можете выбрать и принять командование любым из них.
   Принц отрицательно покачал головой.
   - Я не знаю как мои друзья, но вмешиваться в налаженное руководство мне кажется не только неправильным, но и небезопасным. Поэтому я против каких-либо кардинальных перестановок и предпочитаю выступить во второстепенной роли заместителя командира одного из подразделений. Это, кстати, даст мне возможность осуществить то, к чему я стремлюсь, надрать девонцам задницу. Хотя снова подчеркиваю, что решение баронета или рыцаря командовать дивизией или полком зависит только от них самих.
   Дарт и Луста одновременно протестующе замахали руками.
   - Высочество, оно же величество! - с шутливым поклоном проговорил Дарт. - Да это и неважно, какой у вас титул. Завернули вы, конечно, красиво, хотя, чего греха таить, ваша речь и ваши намерения достойны настоящего короля. - Помпф в этом месте согласно кивнул. - Но королевская стать и умение говорить глупости не исключают друг друга. Мы - остатки вашей свиты и таковыми останемся. Мы с Лустой будем стоять рядом с вами в любом месте, где бы вы ни находились. - Дарт вдруг по обыкновению засмеялся. - Если это, конечно, не постель какой-нибудь девицы... И я предлагаю следующее. Наш упитанный друг известит своих солдат о том, что вернулся принц, и на добровольных началах объявит призыв в отдельное подразделение под его командованием, не забыв объяснить, что мы собираемся воевать, а не сторожить обозы.
   Помпф снова молча кивнул, а в разговор вступил Луста.
   - Нет сомнения, что я готов воевать и считаю справедливым наказать девонцев, вторгшихся на нашу землю. Но при этом я, конечно же, ни в коем случае не возьмусь отнимать кусок хлеба у профессионально подготовленных военных и браться командовать кем-либо или чем-то. Меня-то и жена не всегда слушается. Правда, не скрою, воевать я немножко умею. - Принц и баронет в этом месте усмехнулись. - Но я начал с принцем и, если будет на то его воля, с ним же и закончу, будь он командир подразделения, полка или всей армии. А в отношении вопроса о его титуле могу сказать, что, как бы ни складывались обстоятельства, мы все слуги короля вне зависимости от того, кто станет его физическим воплощением.
   Помпф пихнул принца локтем в бок и тихонько буркнул:
   - А твой новоиспеченный рыцарь совсем не дурак.
   А бывший охотник продолжил:
   - И, тем не менее, мне жалко людей, и тех и этих, хотя изменить ситуацию я не могу. Поэтому я обращаюсь с просьбой. Вы, рыцари, как-то вступились за двух молодых людей Девона и спасли их. А людей, которых, рискуя своей шкурой, вы сами спасали, как мне кажется, несправедливо убивать. Вы дважды стояли плечом к плечу с махчетами, точнее с тремя из них. Так можно ли, если этому будут способствовать обстоятельства, сохранить им жизнь? Или это будет рассматриваться как предательсто?
   Барон посмотрел на рыцаря и сказал принцу:
   - Вам придется воевать вместе с этим достойным господином. Так что вы и решайте.
   Лицо Илиара было мрачно.
   - Спасибо, Луста, что напомнил нам о необходимости оставаться людьми. Но идет война, правила которой мы не можем изменить. А что касается тех людей, за которых ты попросил, то можешь не сомневаться, что насколько это будет в моих силах, я постараюсь сохранить их жизни.
   Помпф с уважением следил за этим диалогом и, не удержавшись, заметил Дарту:
   - А этот ваш Луста, похоже, серьезный дядечка.
   Баронет потянул того за рукав и шепнул:
   - По мне лучше встретиться с тремя махчетами, чем с ним, если он рассердится.
   Барон оживился и спросил:
   - Кстати, что нам делать с махчетами? Я считаю, что главная проблема нашей армии - это страх перед ними. Кроме того, они к тому же людоеды.
   Тройка рыцарей переглянулась.
   - Они такие же люди, хотя и воспитаны в совершенно иных традициях. И они, как и мы, сделаны из мяса и костей. Поэтому их, как и нас, можно калечить и убивать, чем мы с сожалением, но по справедливости в ближайшее время и займемся. Но будь я проклят, если понимаю, почему они присоединились к Девону. Да и наплевать. С противником нужно воевать, а не бояться его.
   Так за всех остальных ответил Илиар.
  
   На самом деле все получилось не совсем так, как хотелось. Действительно армия обрадовалась, что всеми уже потерянный и похороненный принц нашелся, но, когда возник вопрос о мобилизации солдат в его отдельный полк, стали появляться проблемы, о которых рыцари даже и не подозревали. Большинство агорийцев не были знакомы с Илиаром как воином и не знали, хорош ли он как командир. Поэтому многие, несмотря на уверения Помпфа, решили, что это не боевая часть, а ее фикция, в которой легко служить под боком у вот-вот почти уже короля, получать награды и продвижение по службе. Остальные же предпочли тех командиров, которых знали по не очень большому военному опыту и могли им доверять. Лишь небольшая часть рискнула и пошла к нему из соображений войны и патриотизма. В итоге подразделение Илиара было совсем небольшим, и только процентов тридцать по-настоящему хотели воевать. Естественно, все говорили одно и то же о том, как они зададут пороху девонцам, и исправно несли службу, пока им реально не пришлось столкнуться с противником.
  
   Однажды его полк, посланный в для рекогносцировки местности, по чистой случайности и по-невнимательности одного из горе-офицеров принца нарвался на бригаду девонцев в соотношении сил один к двум. Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, что при появлении превосходящих сил противника, не имеющие в большинстве своем боевого опыта агорийцы разбежались, поскакав за "подмогой".
   А принц остался где-то с пятью десятками воинов, готовых дать отпор девонцам даже ценой смерти.
   Внезапно с правого фланга раздался странный визг, и в девонцев нахально врезалась группа всадников в агорийской форме, единственным отличием которых от воинов Илиара была зеленая ленточка на шлеме. У принца не было времени разбираться, кто такие эти пришельцы, как как не было и боевого опыта, но разгоряченная кровь уже жгла ему лицо жи у остальных, и он вдруг буквально зарычал:
   - Агора! Клином! Вперед! - И поскакал, подняв меч. За ним тут же увязались баронет и Луста, а с небольшой задержкой такие же неопытные, но храбрые агорийцы. И конечно же зеленые ленточки.
   Несмотря на явное численное преимущество девонцы, которые тоже, похоже, не были готовы к бою, дрогнули. А врезавшиеся в их ряды агорийцы устроили тем настоящую мясорубку. И Девон побежал. Может быть потому, что их не сопровождали махчеты.
   Но бой на этом закончился. У Агоры не было достаточно сил, чтобы преследовать врага, и воины остановились.
   Принц в сопровождении друзей и нескольких агорийцев поскакали навстречу незнакомым союзникам. Они были уже недалеко друг от друга, когда скачущий впереди тех всадник снял шлем, а за ним это же сделали остальные.
   - Великие Создатели! Девки! - заорал заляпанный кровью Дарт и соскочил с коня. К нему приближалась величественная и красивая женщина лет сорока. Ее глаза смотрели устало.
   Дарт преклонил колено и, встав, поцеловал воительнице руку.
   - О, прекраснейшая! - сказал он тоном, в котором слышалось уважение и одновременно нахальство, - Я счастлив, что боги моей судьбы позволили увидеть вас.
   Женщина посмотрела на него строго, хотя и не очень сердито.
   - Рыцарь, хотите, чтобы я отрубила вам голову и возила ее как сувенир на седле?
   Дарт покорно склонился.
   - Если вам угодно, я готов даже на это. - И баронет продемонстрировал ей шею.
   В этот момент подоспел Илиар, который без тени иронии преклонил перед женщиной колено и поцеловал руку.
- Госпожа! Я не знаю вашего имени, но вы спасли моих солдат и в том числе этого клоуна. Я - принц Илиар, а это чучело - рыцарь трона, баронет Дарт.
   Увидев произошедшее и реакцию принца, все как один рыцари спешились и преклонили колено.
   Женщины рассмеялись, а их командир, поклонившись в ответ, сказала:
   - Мы рады, что агорийцы остались агорийцами.
  
   С легкой руки баронета кличка "девки" прижилась. Более того, женщины на нее не обижались.
   История происхождения воительниц уходила достаточно далеко. После последней войны с Девоном, унесшей много крови, группа женщин обратилась к королю с просьбой разрешить им тоже служить в армии. На что тот вежливо, но с оттенком превосходства дал отказ. Однако играть в игры "кто сильнее" с женским полом не всегда дальновидно.
   На какое-то время женщины, желающие научиться воинскому искусству, затаились. А потом произошла известная на всю Агору трагедия на озере Борг. Это было популярное место отдыха богатых агорийцев и знати. В хрониках было потеряно имя организатора гуляния, но не в нем было дело. Два крупных прогулочных корабля с большим количеством агорийцев на борту попали во внезапный шторм и утонули. Небольшое количество уцелевших рассказывало о появившейся ниоткуда большой волне.
   Все это была ложь. Погибших не было вообще. Просто женщины, считавшие, что и они имеет право быть воинами, давно выискивали среди мужчин лучших в производстве оружия и военном мастерстве. И путем сложных и чисто женских интриг устроили так, что именно такие и были на этих кораблях. А те, на самом деле и не шибко сопротивлялись, когда им предложили продолжить обеспеченную жизнь среди молодых женщин при условии, что поделятся с ними секретами профессии.
   Корабли пустили на дно, а мужчин и остальных увезли в отдаленное и пустынное место Агора, где законным образом открылся монастырь Святой Смерч, проихождение названия которого не было понятно никому, кроме участников мнимого кораблекрушения.
   Их нынешняя главная воительница алуфит Смарен как-то потом при другой встрече рассказала Илиару, что их, если посчитать с теми, кто ушел из монастыря, чтобы завести семью или по возрасту, около десяти тысяч.
  
  
   Эта стычка "девок" и рыцарей Илиара с девонцами стала для принца и его солдат боевым крещением. А по армии поползли слухи как о бесбашенных "девках", так и о принце, хотя его роль как командира была в значительной степени преувеличена. Но это ему сыграло только на руку. Знатные приспособленцы из его полка начали под любыми предлогами бежать, а вместо них пришли молодые, отважные и готовые сражаться бойцы. И в течение недели его полк разросся до размеров дивизиии, хотя был и организован с точки зрения военной науки неправильно. Да и не хотел принц быть командиром дивизии и продолжал считать себя командиром полка. Но состоял он теперь из двух практически равных боеых единиц: рыцарской, в основном дворянской кавлерии и пехоты, большей частью, сформированной из Граждан.
   А вот отношения армии с "девками" складывались непросто. К сожалению, несмотря на общие интересы, женщины категорически отказались перейти под армейское командование. Они достаточно резонно заявили, что слишком долго жили изолированно, чтобы начать подчиняться кому-нибудь извне, и, кроме того, они уже и так доказали свою лояльность по отношению к королевству.
   Не совсем удачной оказалась первая встреча Смарен и Помпфа, к которому она была отдельно приглашена для официальных переговоров. На протяжении всей встречи он не переставал хихикать и все время угощал алуфит сладостями и фруктами. А женщина в ответ хмурила брови, а иногда хваталась за меч.
   Наконец, рыцари, которые из вежливости какое-то время присутствовали при встрече, удалились и ушли отдыхать.
   Было далеко заполночь, когда баронет пихнул принца.
   - Слушай, о звезда моего сердца! Ты разве не умираешь от любопытства?
   Взбешенный принц вскочил.
   - Вы, недоделанный баронет, не понимаете, что уже ночь и нужно спать. Мое терпение тоже не бесконечно.
   Дарт, не очень испугавшись, хлопнул принца по плечу.
   - Высочество, мы с вами молодые люди, и на завтра у нас ничего важного не планируется. А у меня возникла интересная мысль, которую я хочу проверить. Так что нам несколько часов бессонной ночи? Вам не хотелось бы знать, чем занимается сейчас наш барон?
   Принц мгновенно успокоился и спросил:
   - Ты считаешь, что он предатель?
   Баронет как-то странно ухмыльнулся:
   - Может, проверим?
   Они быстро собрались и двинулись в сторону палатки главнокомандующего. Их знали в лицо, и никто не задерживал. Охрана Помпфа стояла в некотором отдалении, и поэтому рыцари без труда обошли палатку и встали по указанию баронета с задней стороны.
   - И что будем делать теперь? - ехидно спросил принц.
   Не отвечая, Дарт достал нож и, стараясь делать это максимально тихо, начал резать отверстие в ткани. А когда в прорезь брызнул яркий свет, прильнул глазом.
   -Высочество! Мои последние сомнения, что барон - умный человек, развеялись. Пойдемте-ка обратно спать, это зрелище не для ваших целомудренных глаз.
   Баронет сделал вид, что собирается уходить, но нет-нет а продолжал поглядывать в разрез. Принц тихо выругался и, оттолкнув баронета, приник к отверстию. Не очень беспокоясь о том, что их могут застукать, совершенно голые барон и Смарен бурно занимались любовью. Брови Илиара потихоньку полезли вверх.
   - А барон, оказывается, живчик.
   Дарт хохотнул в кулак.
   - Зато теперь я уверен, что в какой-нибудь форме союз с "девками" будет достигнут.
  
   Утром Помпф торжественно объявил, что, поскольку участие женщин в регулярных войсках Агора не принято, "девки" формально не могут к ним присоединиться. Но поскольку не существовало также и никакого запрещающего вердикта, они остаются в резерве и принимают участие в боевых действиях тогда, когда посчитают, что нужна помощь, или же если агорийцы обратятся с просьбой о такой помощи.
   Появление "девок" улучшило положение войск Агоры, хотя те и продолжали проигрывать.
  
   Небезинтересной была реакция махчетов на появление новых противников.
   Как-то бадилира срочно вызвали, дабы что-то показать. В палатке лежали два свежих тела агорийских воинов, убитых стрелами.
   Хонк пожал плечами, не понимая, что от него хотят. Тогда один из махчетов снял с убитых шлемы и распахнул разрезанные кольчуги. Бадилир увидел раскинувшиеся густые женские волосы и вызывающе красивые груди.
   - И что, - спросил он, - вы хотите, чтобы я присоединился к вашему обеду? Наши женщины тоже умеют владеть оружием.
   Ответил пожилой махчет, знающий Хонка много лет.
   - Бадилир! Эти женщины - не мои сварливые жены, с которыми мне хочется иногда свести счеты. И у этих чужеземцев нет месяца чен. Эти женщины - храбрые воины, которые просто защищают свою родину. Это - предупреждение, а не приглашение на обед.
   Бадилир понимающе посмотрел на него и произнес.
   - Тогда похороните их по-махчетски с почестями, и, ради духов, поскорее прикройте их тела. Женщин нельзя позорить даже после смерти.
  
  
   Война затягивалась. Захватив довольно большую часть территории Агора, девонцы стали вязнуть в позиционной войне. Обе стороны набирались все больше и больше военного опыта, но в условиях, когда агорийцы за спиной противника начали активно развязывать партизанские действия, мешающие обеспечению основных войск пополнением и продовольствием, девонцам становилось все более неуютно. Даже несмотря на помощь махчетов, которых агорийцы ужасно боялись. Многие из них считали, что махчеты вообще неуязвимы, хотя дело было в ином. Просто те, по традиции, старались забрать тела погибших с поля боя, чтобы не отдать врагу на съедение, и поэтому редко кто видел убитого махчета. А тех хоронили в агорийских водоемах. Но ряды воинов Хонка таяли.
   И странным противовесом махчетам против Девона у Агоры стали "девки", которые, не подчиняясь никому, были непредсказуемы. Девонцам никогда нельзя было оставаться в покое. В любой момент мог раздаться визг и начаться бесстрашная атака конницы воинов с зелеными ленточками на шлемах.
   Полк Илиара со временем превратился в элитный, в котором служили "отчаянные". Они гибли десятками, но на смену одним тут же приходили другие. Вскоре агорийцы начали считать честью воевать с Илиаром.
   В один из моментов относительного затишья в армию Девона пришло известие о смерти от сердечной болезни короля Ферна. Это, как и предполагал верховный жрец Элиграс, вызвало брожение умов как и в самом государстве, так и среди высокородных военноначальников действующей армии. Всем вдруг ужасно захотелось оказаться при дворе, желая получить руку принцессы и стать королем.
  
  
   Нет никакого сомнения, что радости агорийцев, когда они узнали, что король Девона умер, не было конца. И они не могли не заметить, что напор врага ослабевает, и
   все же им приходлось продолжать противостоять большой и боеспобной армии. Обстоятельства ухудшились также из-за того, что барон Помпф со своей охраной попал в засаду и погиб. И в Агоре начались склоки по поводу того, кто его заменит, потому что принц категорически отказался от этого поста.
  
  
   Однажды после очередного кровопролитного сражения сильно потрепанный, а, по сути, разбитый полк Илиара устало возвращался по лесу к месту, где можно было бы разбить лагерь. Их осталось-то всего человек сорок.
   Внезапно они нарвались на отряд махчетов. Тех было около семидесяти. Это были остатки двухтысячного войска, пришедшего из Махамарта, во главе с самим бадилиром.
   Стороны стали готовиться к бою.
   В это время раздался визг, и к агорийцам присоединились человек пятьдесят "девок". Теперь преимущество перешло к принцу, хотя нельзя было сбрасывать со счетов и то, что против них стояли махчеты.
   От тех отделился всадник и спокойно подъехал к агорийцам. Илиар с удивлением узнал Хонка.
   - Как ваши дела, принц? - как будто находясь на балу короля, спросил бадилир. - Видите, нам снова пришлось встретиться. Я вряд ли готов сказать, что рад вас видеть, но, очевидно, нам придется закончить эту историю.
   Принц вежливо поклонился.
   - А знаете, Илиар! У меня есть три человека, которые не хотят с вами воевать, и за это им грозит смерть. Хотите на них посмотреть?
   Принц подскакал к махчетам, из которых выехали три всадника. Это были те, с которыми агорийцы попадали в свары с девонцами.
   К принцу тут же подъехал и Дарт, и они, прижав руки к пупку, поклонились. Махчеты ответили тем же.
   Илиар вернулся к Бадилиру.
   А тот снова обратился к нему.
   - Видите, на кону стоят три жизни. А я не хочу убивать этих махчетов в угоду законам чужой войны, если честь не позволяет им поднять на вас меч. И все-таки наши духи требуют смерти как минимум троих... - Бадилир помолчал. - Хотите, чтобы их выбрала судьба? - И Хонк вытащил из ножен меч. То же самое сделал принц и крикнул:
   - Любые два добровольца ко мне!
   По рядам солдатов Илиара прошла рябь, все сделали движение вперед. Но опередили остальных Дарт и Луста.
   - Значит, трое на трое, - согласно кивнул Хонк, и по его знаку из отряда выехало еще два воина.
  
  
   Может, когда-нибудь кто-то красиво опишет этот бой, и читатель будет восхищаться мужеством воином, но все было не так. Оба отряда сохраняли полное молчание, а шесть испуганных дюдей, подняв мечи, поскакали друг на друга. Единственное, чего они хотели, это выжить. Не соблюдались никакие правила, поэтому первыми пострадали лошади. Отразив удар, каждый стремился нанести следующий по-крайней мере по коню, который, упав или встав на дыбы, мог или сбросить, или придавить всадника. В итоге вскоре все дрались пешими. Продолжало царить полное молчание, нарушаемое только звоном мечей и, если придираться, пыхтением воинов.
   Удивительное дело, но все выглядело так, словно происходило две разные схватки. В отдалении от всех, как бы лениво, обменивались ударами оба принца. И отдельно на некотором расстоянни бились четверо из их свит. Возможной ошибкой агорийцев было то, что Луста пытался одновременно защитить баронета, подставляя свой меч под удары обоих махчетов. Дарта это только сердило. В какой-то момент обе пары, отскочили друг от друга, чтобы передохнуть, и баронет зашипел:
   - Луста, не лезь.
   А махчеты, отдышавшись, по их традиции вежливо поклонились.
   Воины снова сошлись, и снова Луста попытался взять бой на себя и, стараясь одновременно отвести меч от Дарта и увернуться от удара, рыцарь сделал неточное движение, и меч противника вместо того, чтобы уйти в сторону, неожиданно для баронета вонзился ему в грудь, в то время как клинок самого Дарта, не встречая препятствий, пронзил махчета. Таким образом, первыми погибли Дарт и его соперник. Баронет же, умирая и сплевывая кровь, только и успел произнести:
   - Какая же это грязная штука война.
   Затем погиб Луста. Смерть друга как будто парализовала его, и его сопротивление ослабло. Опытный противник мгновенно этим воспользовался, и охотник упал с разрубленной головой. Махчет тут же поспешил на помощь бадилиру, но тот, отступив на несколько шагов от Илиара, дал тому знак не вмешиваться.
   Бой продолжился. Но на этот раз против Хонка сражался не неопытный мальчишка, с которым он когда-то встретился в первый раз в Девоне. Взгляды обоих были пусты. Ни ненависти, ни страха. Удар клинка - блок. Ответный удар - блок.
   В этот раз судьба была не на стороне Хонка. Принц его перехитрил, и меч пронзил грудь бадилира. Тот упал на траву. Илиар с уважением склонился над его телом, а Хонк последним усилием ударил того кулаком с железным шишаком в лоб. Бездыханный принц упал на землю.
  
  
   Отряд махчетов медленно перестроился и двинулся на агорийцев. Они напоминали, покрытого щитами и ощетинившегося мечами и пиками броненосца, живущего на берегах их Соленого озера и несущего с собой смерть. Агора приготовилась к защите. "Девки" заверещали и вытащили мечи, мужчины полка Илиара заорали привычное "АААА".
   В это время раздался странный стук.
   Обычно махчеты в атаке никогда не кричали. Они считали, что воины кричат только от страха. Но, из середины медленно двигающегося отряда начал доноситься нарастающий стук, ритм которого отбивало все больше воинов. Движение "броненосца" замедлилось. Оно превратилось в какой-то пугающий сопровождаемый воем танец.
   Четыре удара мечом об кольчугу вместе с четырьмя шага вперед и пауза. Шаг назад в тишине и "ууу". Тихое, напоминающее волчье "ууу". И снова и снова. Ритм тревожил. От него по коже агорийцев начали ползти мурашки. Наконец, одна из девок не выдержала и поскакала навстречу махчетам.
   - Ну, кто хочет сразиться с Агора?
   Но "броненосец" воинов продолжала двигаться. Раз, два, три, четыре, шаг назад, "ууу". Пара воинов Агора подскакали к "девке" и, схватив ее лошадь за уздцы, отвели к своим.
   Агорийцы естественно не знали, что они слышат.
   Это был древний марш махчетов, которым они сами практически никогда не пользовались. Он назывался "Марш мертвого махчета". Те, как воины, умели воевать и гибли, но, когда кто-то начинал отстукивать этот ритм и подвывать, означало, что он уже считает себя мертвым, и будет резать и крушить все на своем пути. В этих случаях другие махчеты просто салютовали отбивавшему ритм и оставляли того в покое. Напряжение в рядах агорийцев нарастало.
   Но махчеты дошли только до места поединка. Их ряды раздвинулись, и из середины безо всякого оружия вышли несколько человек и начали грузить тела воинов и той, и другой стороны на лошадей. Пожилой агорийский воин, не вынимая меча, подскакал к ним.
   - Зачем вы берете наших воинов? Чтобы съесть?
   Один из махчетов, видимо, хотел ответить грубо, но сдержался.
   - Мы едим людей только в месяц чен. Ваши воины не менее доблестны, чем наши, и мы похороним их с почетом по нашим обычаям.
   И отряд махчетов, повернувшись незащищенными спинами, ускакал.
   У ближайшего водоема воины остановились, и, соблюдая самые почетные похоронные обряды, начали по одному сбрасывать тела в воду.
   - Слушай! - вдруг сказал один махчет другому, - А у этого сердце еще бьется. Добить его?
   Старший из воинов сделал предостерегающий жест.
   - Оставьте его рядом с рекой. Укройте одеялом и положите рядом еду и питье. Если умрет, то это не наша вина, а выживет - такова воля духов.
   Принц Илиар остался лежать на берегу.
  
  
  
  
   КОЛДУН.
  
   - Меня зовут Илиар, - это первое, что промелькнуло в голове принца, и он почувствовал, что начинает чувствовать запахи и шум. Что-то прохладное и приятное полилось ему на голову, и он не без труда попробовал приоткрыть глаза. Яркий свет ударил его как камень, но он понял, что жив. Рядом с ним стоял маленького роста человек с зеленоватой кожей и волосами и поливал его из фляги, а потом стал лить жидкость на его губы. Принц жадно, хотя и не очень успешно попробовал пить.
   - Ты знаешь, кто ты? - спросил человек. Принц не без усилия сделал некий утвердительный жест.
   -А шевелиться можешь? - вновь спросил зеленый человечек.
   Илиар сумел чуть-чуть пошевелить пальцами.
   Человечек кивнул.
   - Тогда расслабься и не бойся потерять сознание. Мы попытаемся тебе помочь.
   Принца не нужно было уговаривать терять сознание. Он сделал это тут же. Время от времени он приходил в себя и чувствовал, что его куда-то везут, а, может, тащат, хотя периоды просветления были очень коротки.
   В очередной раз он очнулся, когда вкусно пахнущая наваристая жидкость полилась ему в рот. В этот раз сознание его не затуманилось, а, наоборот, он с удовольствием начал глотать. А питье с каждым глотком все лучше и лучше проясняло его мозг. Он попытался сесть, что и сделал, только в последний момент поняв, что выбил из рук питье, находившееся в руках его целительницы. Рядом с ним стояли и сидели девочки, но, присмотревшись, он понял, что это взрослые сформировавшиеся женщины, хотя и маленькие. Они что-то мелодично и громко защебетали, и к нему подошел седовласый и такой же маленький мужчина.
   - Очухался?
   Принц сделал неопределенный жест руками.
   - Тогда пойди окунись. Мы тебе поможем.
   К Илиару подошли несколько мужчин и помогли ему встать. У того кружилась голова, но сил сопротивляться тоже не было.
   Была, видимо, уже глубокая ночь, так как светили яркие звезды.
   - Куда вы меня ведете? - с трудом прошептал приц.
   Человечки ответили:
   - Да вон, к озеру.
   - Но я же в таком состоянии утону, - выдавил из себя Илиар.
   - Значит, такова твоя судьба. - И пихнули того в воду.
   Принц почувствовал нежный запах водяных лилий и солоноватый привкус воды. Ему не требовалось ничего делать, озеро само держало его на поверхности, а он смотрел на небо, которое как будто на него опустилось. Он даже попытался взять в руки звезду. С каждым мгновением он чувствовал себя все лучше и лучше, ощущая, как возвращается контроль за руками и ногами, как яснее работает мозг. Вылезать из воды не хотелось, но он вдруг вспомнил, что у него есть долги.
   Принц вылез из воды и услышал хихиканье. Это были маленькие чуть зеленоватые, но привлекательные женщины. Он не знал, сколько из них на него смотрят, и, засмущавшись, прикрыл место, которое, возможно, привлекло внимание женщин, ибо он был гол. В ответ смех усилился, и к нему присоединились мужчины.
   - Человек! Ты думаешь, наши женщины не видели то, что находится между ног мужчин?
   Вернувшийся к жизни Илиар начал выходить из себя.
   - Я - принц и рыцарь. И, несмотря на всю мою благодарность к вам, не позволю над собой смеяться.
   В результате смех стал только еще громче.
   - О, кажется, у нас возникли проблемы, - бросил один из зеленых. - Может, просто дадим ему одеться, чтобы он почувствовал увереннее.
   К принцу, прыская от смеха, подошло действительно маленькое существо, ребенок, неся его оружие и доспехи.
   Илиар, не скрывая гнева, насколько можно было быстро оделся. А потом вдруг понял, что ведет себя глупо. Эти люди спасли ему жизнь, они же его, оказывая помощь, раздели и наверняка все видели. А в самой наготе ничего позорного нет. И он тоже рассмеялся.
   Его позвали ужинать, и он со всеми сел у большого костра, где его угощали каким-то вкуснейшим мясом и похлебками, а потом налили какой-то напиток, от которого принца потянуло в сон. За все это время зеленые не задавали практически никаких вопросов, возможно, щадя неокрепшего Илиара.
   Его подвели к дереву неизвестной ему породы и уложили на мягкую подстилку.
   - Это дерево, запах листьев которого проясняет голову, - сказал зеленый сонному принцу. - А это - твое одеяло, шкура горкона, придающая силы. Отдыхай. Дождя сегодня не будет.
  
  
   И действительно Илиар проснулся в предрассветные часы, чувствуя себя не только совершенно здоровым, но и полным сил. Неожиданно появилось ощущение, что рядом с ним кто-то есть. Его рука потянулась к мечу.
   Руку легонько придержали, а нежная прохладная ручка погладила его по лицу. Приглядевшись, принц разглядел в темноте маленькую большеглазую женщину с пухлыми губками. Та, ни говоря ни слова, скользнула к нему под одеяло. Было бы нескромным описывать, что там происходило. А женщина через пару часов, даже не сказав своего имени, убежала, но когда Илиара уже с рассветом позвали к завтраку, тот разве что не урчал как кот.
   - Как ваши дела, принц? Ничто не помешало вашему сну? - с изрядной иронией спросил зеленый, и Илиар понял, что и он, а, наверно, и остальные знают о ночном приключении и, поднявшись на ноги, почтительно поклонился.
   - Мне, дураку, нужно всю жизнь учиться, как правильно относиться к людям, и вы меня, невежу, пожалуйста, простите. Я вам навсегда обязан жизнью и никогда не забуду эту женщину.
   Зеленый добродушно засмеялся.
   - Мы тебя прощаем. Ты же ушибся головой.
   Илиара снова покормили чем-то вкусным, но на этот раз задавалось много вопросов.
   Принц объяснил им, что он - солдат и воюет за свободу своей родины.
   - То есть ради этого ты убиваешь других людей? - спросил один из зеленых.
   Илиар пожал плечами.
   - Таковы законы войны.
   Зеленые переглянулись.
   - Мы - маленький лесной народ, который старается жить в мире с природой. И давно выучили простое правило. Есть три причины, оправдывающие убийство другого живого существа. Первая, это - голод. Хищник охотится на антилопу не потому, что ему это нравится, а потому, что не может питаться травой. Вторая, чисто человеческая. Наше тело голо. И нужно спасаться от холода, поэтому мы добывем шкуры животных. Хотя не очень уважаем тех, кто ради этого идет и убивает двадцать маленьких беззащитных белок. Почти все мы, как ты мог заметить, одеты или в шкуры оленей или волков.Третья, простая. На тебя напали, и ты защищаешься.
   Принц кивнул.
   - Очень справедливые правила. И тогда вам понятно, что я воюю по третьей из причин.
   Но зеленые отрицательно покачали головами.
   - Ты воюешь не с конкретным человеком, а с целым государством, в котором много людей, и ты считаешь их всех врагами. Ты сознательно их ищешь, чтобы убить. Это - не наше третье правило.
   Принц задумался, но не нашелся, что ответить.
   - Хочешь остаться с нами? - спросил один из зеленых. - Ты нам понравился.
   - Нет, - ответил Илиар. - Мне у вас очень хорошо, и я не забуду то, что вы мне сказали, но я должен выполнить свой долг. Закончить эту проклятую войну.
   - Ты один собираешься завершить войну между королевствами? - удивились зеленые.
   - Если не я, то кто? - ответил принц.
   - Тогда иди к колдуну. Он может помочь, - задумчиво сказал один из его собеседников.
   - К колдуну? - заинтересовался принц.
   - Да, - закивали зеленые. - Мы держимся особняком от большого мира, но иногда выполняем функции посредников между ним и теми, кто его ищет. Мы никогда его не видели, но он обладает большой силой.
   - Так скорее объясните, как мне его найти. - И принц вскочил на ноги.
   - Не торопись, а дослушай. Колдун своенравен, и каким будет его решение никто не знает. Если он согласится помочь, то он это сделает, если нет, то ты умрешь. Теперь ты понимаешь, что рискуешь жизнью?
   Какое-то время Илиар молчал.
   - Я уже несколько лет рискую жизнью, часто даже не зная для чего. Я только что был на волосок от смерти и умер бы, если бы вы случайно меня не нашли. А сейчас я по крайней мере знаю, что рискую в надежде спасти мое королевство. Говорите, где его найти.
   Зеленые переглянулись.
   - Его не нужно искать. Только скажи: "Колдун, помоги мне".
   Принц уже хотел произнести эту фразу, но его перебили.
   - Подожди еще секунду. Видишь этот манок? - Зеленый подул в него и выдул две простые ноты. - Если уцелеешь и захочешь к нам вернуться, приходи в лес и свистни. Мы придем.
   Принц благодарно поклонился и позвал колдуна.
  
  
   Он очутился в пещере ярко освещенной чуть чадящами факелами, хотя воздух оставался чист и бодрящ. Вдоль стен стояли стеллажи с книгами, а в углу за столиком сидел совершенно обыкновенного вида человек.
   - Проходите, принц, и садитесь. Выпейте со мной вина, - сказал колдун.
   Илиар опешил.
   - Вы знаете, кто я такой?
   - Я много чего знаю, - без тени превосходства ответил незнакомец.
   Принц сел и пригубил. Легкое вино чуть дурманило голову и успокаивало. Колдун некоторое время наблюдал, ожидая, когда скажется эффект выпитого, а потом спросил:
   - Вы знаете правила?
   - Жизнь или смерть. Как на войне, - спокойно ответил Илиар.
   Колдун чуть усмехнулся.
   - Я менее кровожаден, чем думают мои лесные друзья. У вас на вариант больше. Если я посчитаю вашу просьбу обоснованной, я ее выполню. Если я увижу, что ваша просьба недостаточно справедлива, но вы обратились ко мне по-наивности и без злого умысла, я вас просто отпущу. И только третий вариант - смерть.
   Колдун пригубил из кубка.
   - Так что же вы хотели, принц?
   - Я хочу остановить войну, - не колеблясь, ответил тот.
   - Похвальное и справедливое желание, - удовлетворенно кивнул колдун. - И каким образом, вы считаете, я должен вам помочь?
   - Я хочу, чтобы вы помогли мне разбить армию девонцев и махчетов и прогнать ее с лица нашей земли.
   Колдун поднял брови.
   - Принц! Я уже не молод, а потому люблю точность в формулировках. Разбить - т. е. уничтожить?
   - Если понадобится, то да, - с некоторой горячностью заявил принц.
   Колдун уселся поудобнее.
   - Ко мне уже давно не обращались с просьбами, и я, наверно, немного заплесневел. Расскажите мне о причинах войны. Тогда мне будет легче решить.
   Принц сделал паузу. Он начал понимать, что ситуация, в которую он попал, сложнее, чем просто поединок на войне.
   - Девонцы утверждают, что наши боги ложны, и мы в связи с неправильной верой погрязли в грехе. Они верят в бога Майо, который создал мир.
   - Так, может, они правы?
   Илиар чуть было не вспылил, но в последний момент сдержался.
   - Великие создатели! Как можно так думать. Все в природе построено на соединении двух начал, рождающих третье.
   Колдун смотрел на него с любопытством.
   - Другими словами, они не согласны с вашей верой, а вы с их. Поэтому вы и убиваете друг друга.
   Принц невольно удивился такой прямой трактовке сказанного им, но кивнул.
   - Колдун! Они напали на нас, а не мы на них.
   - Хорошо, а причем здесь махчеты?
   Принц пожал плечами.
   - Мне сложно ответить, они сильно отличаются и от нас, и от них, но носят на шее символ девонской веры. А, кроме того, они едят людей.
   - А людей есть нельзя?
   Илиар удивленно посмотрел на колдуна и не ответил. Колдун засмеялся.
   - Я же уже объяснил, что предпочитаю точность в формулировках. Что вам больше мешает в махчетах? Их вера в Майо или каннибализм?
   - И то, и другое, - недоуменно произнес принц.
   - Т. е. они вам просто не нравятся.
   Илиар промолчал.
   - Хорошо, принц, мне нужно подумать.
   Колдун встал и подошел к какой-то полочке.
   - Я давно не слышал человеческих баллад. Помню, что была когда-то очень популярная об Арлиде. Ее любили и в Девоне, и в Агора. Можете мне ее напомнить?
   Принц в очередной раз удивился.
   - Баллада пользуется популярностью и сейчас, но я же не актер, да и текст не помню.
   - И не надо. Просто своими словами расскажите, о чем она. Илиар покопался в памяти.
   - Когда-то жил великий воин Арлид, который женился на красавице Яндар. Он часто уезжал, и один из рыцарей стал ухаживать за его женой. Но та хранила верность мужу. Тогда подлый рыцарь написал подметное письмо, в котором рассказал Арлиду, что его супруга изменяет ему еще с кем-то, уже не помню. Арлид пришел в гнев и заколол кинжалом жену, а потом себя.
   - Так о чем баллада? - поинтересовался колдун.
   - Как? - удивился принц, - О подлом обмане, о ревности.
   - А если бы женщина и действительно изменила, было бы справедливым ее наказывать смертью?
   Принц запнулся. Он не знал, что ответить. А колдун продолжил:
   - У вас есть еще одна интересная баллада о Ринео и Джут. Напомните мне ее.
   Илиар потихоньку начинал злиться, хотя понимал, что хозяин здесь не он.
   - Однажды по-соседству жили две знатные семьи, которые много лет враждовали после ссоры их дедушек. Между их челядью постоянно завязывались драки. Но однажды младший сын Ринео одной семьи влюбился в молоденькую дочь из другой семьи Джут. У их любви было мало будущего, тем более, что случилось несчастье. Брат Джут убил друга Ринео, а тот, в свою очередь, заколол его. Ринео пришлось скрываться от мести. И тогда один добрый жрец предложил Джут инсценировать ее смерть и дал сильное снотворное, чтобы потом дать ей возможность сбежать к возлюбленному. Семья девочки впала в глубокий траур. Но весть о смерти его любимой докатилась и до Ринео, и тот, не взирая на опасность, прискакал к склепу с ее телом и, увидев тело, воткнул в себя меч. Когда Джут очнулась, она увидела Ринео и приняла яд. Эта история считается одной из самых грустных.
   Колдун согласно закивал.
   - И поучительных. О том, как две семьи из-за ссоры покойных дедушек довели детей до самоубийства. Но достаточно баллад. Подойдите ко мне, принц. Я принял решение.
   Илиар подошел. Колдун стоял рядом со стеллажом, на одной из полок которого лежали несколько хрустальних шариков. Колдун показал на них пальцем.
   - Часть этих шариков умеют разговаривать и показывать, а один, помимо всего прочего, является мощным оружием. Возьмите первый, загляните в прошлое.
   Принц взял, и вдруг оказался присутствующим на беседе Элиграса и больного короля Ферна, Именно тогда жрец предложил начать войну с Агорой. Он полагал, что в случае смерти короля в Девоне могут возникнуть беспорядки из-за борьбы за руку принцессы и трон, и имеет смысл, начав войну, дестабилизировать обстановку у сильного соседа и бывшего врага, чтобы у того не возник соблазн напасть на ослабевшее из-за смуты королевство.
   Илиар хотел положить шарик, но колдун сделал протестующий жест.
   - Смотрите, смотрите. Там много интересного.
   И принц увидел и услышал свой разговор с Ферном, который давал согласие на его брак с принцессой.
   Илиар презрительно скривился, но шарик показывал дальше, и теперь он пристуствовал при беседе короля Девона с дочерью, где он всерьез предлагал ей выйти за принца Агора.
   - Ничего не понимаю. Но если это так, то между нами должен быть мир, - удивился Илиар.
   - А вы смотрите дальше, - с некоторым сочувствием повторил колдун.
   И принц увидел, как заплаканная принцесса бежит к Элиграсу и пишет под его диктовку подметное письмо.
   - Великие Создатели! Так письмо написала она! - произнес оторопевший принц, а шарик показывал разгневанного Ферна, и как тот отдавал приказ о начале войны.
   - Молодой человек! - невозмутимо спросил колдун. - Нельзя ли спросить? Будет ли это большим преувеличением сказать, что война началась невольно, но по вашей вине? Вы оскорбили короля сбежав и таким образом отвергли руку его дочери.
   Илиар чуть ли не заорал:
   - Но если бы я мог знать!
   - Успокойтесь принц. Давайте посмотрим что-нибудь из настоящего. Возьмите второй шарик.
   Илиар с опаской протянул к тому руку.
   Он оказался в незнакомом, но богатом кабинете. А потом увидел его хозяина, точнее хозяйку. Это был будуар принцессы Девона. Принц обмер и начал ее разглядывать. Женщина ему нравилась, но прежнего щемления в груди он не ощутил, ведь прошло уже несколько лет.
   Раздался стук в дверь и к ней вошел главный управляющий.
   С каменным лицом он произнес:
   - Ваше высочество! В приемной дожидаются несколько высокородных рыцарей, желающих быть вам представленными. Я знаю вас с детства, поэтому смею позволить себе вольность и допустить, что они тоже намерены претендовать на вашу руку.
   Принцесса закатила глаза.
   - Ваше высочество, я сочувствую, но вам в любом случае придется сделать выбор, пока в Девоне не началась гражданская война. - Управляющий глубоко вдохнул. - К моему большому сожалению, я принес и грустную весть. - Его глаза действительно смотрели печально. - Я знаю, как вы были дружны с принцем махчетов.
   Принцесса испуганно вскочила.
   - Что случилось?
   - Я ненавижу то, что вынужден сказать, но получено сообщение, что он погиб в бою. - И управляющий склонился в поклоне.
   - Оставьте меня одну, - холодным тоном сказала принцесса.
   Управляющий вышел, а женщина безутешно зарыдала. Потом ее лицо снова стало холодным и полным решимости. И она, как будто желая взлететь как птица, одним рывком бросилась из окна башни.
   Илиар вскрикнул и побледнел.
   Колдун, не давая тому минуты передышки, жестко спросил его:
   -Принц! Загляните на секунду в свое сердце и честно скажите, почему вы убили бадилира? Он ведь один раз вас пощадил. Вы сражались во славу Агоры или мстили мужчине, которого женщина предпочла вам?
   Илиар опустил голову.
   - Я больше ничего не хочу видеть, - сказал он колдуну, но тот решительно покачал головой.
   - Молодой человек! Я вас к себе не звал. И здесь играют по моим правилам. Берите следующий шарик. Это, кстати, оружие, которое вы хотели. Он называется "оружием равновесия", и я научу вас, как им пользоваться. Только шарик вначале показывает, что произойдет, если его приведут в действие.
   Илиар взял очередной шарик и вдруг увидел, как разрушаются дома и города, как гибнут под обломками люди, как кричат дети. Но самым страшным было то, что это происходило везде: и в Девоне, и в Агоре, и Махамарте.
   Увидев удивленное лицо принца, колдун кивнул.
   - Это - оружие равновесия. Те, кто останется в живых будут заняты тем, как выжить, а не тем, чтобы воевать из-за того, чей бог лучше.
   Колдун какое-то время молчал.
   - Принц! Вы, может, этого еще и не поняли, но война приходит к концу и безо всякого моего участия. В Девоне начинается междоусобица в борьбе за трон, что дальновидно предсказывал Элиграс. Он только недоучел одного. Он сам воспитывался в Махамарте в неком монастыре, и с детства знаком с традициями махчетов. Поэтому обычай поедания людей не вызывает у него никаких особенных чувств, хотя сам он не каннибал. Но он не понял, насколько это противоестественно для девонцев, и как им изначально было тяжело мириться с появлением с благославения церкви союзников-людоедов, верующих в одного с ними бога. Поэтому они в этот тяжелый для королевства период не будут торопиться объединиться вокруг церкви под руководством Элиграса. Бог Майо в значительной степени потерял привлекательность.
   Что же касается махчетов, то они после гибели бадилира потеряли полностью интерес к союзу с Девоном. Им все равно, те или Агора. Их осталось мало, и скорее всего они растворятся на просторах обоих государств, благо есть достаточно женщин, потерявших мужей, и вообще незамужних. Если помните, мирное население они никогда не обижали.
   Так что скоро армия Девона начнет отступать.
   Кстати, принц, вы еще не трогали последний шарик. Это - будущее.
   Илиару ничего не оставалось делать.
   Он увидел знакомый зал заседаний совета рыцарей и вначале ничего не понял.
   Во главе сидел отец, рядом с ним он и вроде бы знакомые рыцари, но, присмотревшись, понял, что король - это он сам, только сильно постаревший, а принц, наверно, его сын. Взял слово рыцарь, напоминающий Помпфа.
   - Вот уже сорок лет, как мы мирно живем с Девоном, хотя обида, нанесенная их нападением еще не прошла. У тех же до сих пор длится междоусобица, возникшая после установления правления династии Гарба, и сильны сепаратистские настроения. Другими словами, Девон довольно ослаб. И это наводит на некоторые размышления. Присоединение к нам соседнего королевства могло бы навсегда исключить угрозу будущего нападения, даже не принимая в расчет, что у нас и так есть с ними счеты. Кроме того, у меня есть интересная новость. На нашей северной границе мы обнаружили возможных союзников, если мы решимся взять реванш и начать войну. Эти северяне говорят, что вынуждены двигаться на юг из-за сильного похолодания на их территориях.
   Рыцарь сделал знак слуге, и тот ввел в зал высокого одетого в меха человека.
   На этом месте Илиар с отвращением отбросил шарик, а тот, почти долетев до земли, остановился и вернулся на место.
   - Все, - сказал он колдуну. - Можешь меня убить.
   Колдун задумчиво поглядел на него.
   - Принц! Вы - воин и знаете, что убить человека не так уж сложно. Сложно понять, что вы из себя представляете. Вы, люди, ищете любые причины, оправдывающие убийство себе подобных, я уж не говорю об убийстве животных. Так, может, вам просто нравится убивать? Но, если это так, то лучшими из вас являются махчеты. Те, по крайней мере, решили, что если я зверь, то буду им только какое-то время. Если я убью кого-то, то хотя бы съем, но не буду просто убивать другого человека, потому что он верит во что-то иное, или женщину за то, что она переспала с другим мужчиной.
   Колдун помолчал.
   - Принц! Возьмите третий шарик. Это, возможно, самое правильное решение. Скажите слово "равновесие", и оно наступит.
   Илиар в ужасе отступил и отрицательно закачал головой.
   Так они некоторое время простояли друг против друга, а потом принц спросил:
   - Колдун! Ты один из Создателей?
   - Если бы я был Создателем, я бы вас, людей, не создал. - ответил колдун, и пещера исчезла.
  
  
   Илиар стоял в каком-то помещении, в котором он не без удивления узнал один из залов королевского дворца Милаццо. У окна стояла женщина и, похоже, вытирала слезы. Принц кашлянул. Женщина оглянулась. Это была Лорит. Глаза той вдруг засветились счастьем.
   - Принц, никто не извещал нас, что вы должны появиться. Как вы здесь очутились? - И она было бросилась ему на шею, но быстро отстранилась и преклонила колено.
   - Извините, пожалуйста, мой глупый порыв, вы ведь теперь король, ваше величество.
   Принц поморщился как от боли и, протянув руку, помог ей встать. Молодые люди рассматривали друг друга, а принц вдруг понял, что больше всего на свете ему хочется прижать к себе эту женщину, но он не решается. А еще острой занозой вонзилась в мозг мысль, что он искал счастье где-то далеко, бегал за чужеземной принцессой. Из-за нее убил соперника и разбил той сердце. А его счастье все время было рядом еще с тех пор, когда они вместе играли в песочек.
   - Никогда не зовите меня "ваше величество", - вместо того, чтобы дать волю нормальным чувствам, строго сказал он. Лорит послушно без улыбки кивнула. Но принц неожиданно понял, что достаточно быть болваном и взволнованно заговорил.
   - Не обижайтесь. Моя напускная строгость - это просто самозащита. Меня действительно не надо называть величеством, потому что я не хочу и не буду королем. Я не хочу быть ни принцем, ни рыцарем. Я не хочу брать ответственность за других людей, не хочу принимать за них решения, якобы для их блага. Все эти решения в итоге ошибочны. Я не хочу никем командовать. - Принц сделал паузу и набрал воздуха. - Впрочем, вру. Я хочу командовать одним человаекам. Вами, Лорит. Я хочу приходить с охоты и говорить: "Жена, я проголодался, пожарь мне кусок мяса".
   Женщина заплакала и обняла принца.
   - Как долго я ждала этих слов.
   Принц легонько и осторожно от нее отстранился.
   - Погоди секунду.
   Он отстегнул меч и хотел было отбросить его в сторону, но, заколебавшись, все-таки осторожно прислонил его к стене. А потом уже с меньшими церемониями поскидывал с себя остальные железки доспехов. На Лорит смотрел совсем еще молодой мужчина с ясным, но, может, чуть суровым взглядом. Теперь, уже не стесняясь, оба бросились друг другу в объятия.
   - Собирайся, милая, нам предстоит путешествие к одним очень странным людям.
  
  
   В погрузившийся в тишину лес въехала пара просто одетых всадников. Принц огляделся.
   - Кажется, это здесь.
   Он достал манок и дунул.
  
  
   Отставший от своих махчет выискивал в траве следы. В этот момент из зарослей раздался странный свист. Не колеблясь ни минуты, махчет натянул лук и выстрелил на звук. Раздался вскрик и шум падения. Махчет выхватил меч бросился сквозь заросли. На полянке лежал мужчина со стрелой в груди, а над ним в беззвучном плаче склонилась женщина. Махчет спрятал оружие. Внезапно чутьем солдата он понял, что его спина уязвима. Он медленно оглянулся. Недалеко стояли несколько небольших зеленоватых человечков с натянутыми луками.
   К махчету подошел один из них и спросил:
   - Зачем ты убил этого человека?
   Солдат гордо вырямился.
   - Я - воин-махчет. Уже несколько лет я воюю на враждебной мне территории. Большинство моих товарищей погибли. Я заблудился, а, когда услышал свист, выстрелил. Мне не очень верилось в то, что кто-то зовет меня поговорить о погоде. А потом увидел этого мужчину, у которого даже нет оружия и плачущую женщину. Я сожалею.
   Зеленый кивнул, как бы принимая объяснения.
   - Этот человек просто позвал нас.
   Махчет сложив руки на животе поклонился, а за тем скрестил их на груди.
   - Я вновь повторяю, что сожалею. Мы - люди чести, и за отобранную по ошибке жизнь я готов заплатить своей. Она принадлежит вам.
   Зеленый кивнул.
   - Я запомню эти слова.
   Зеленый подошел к женщине.
   - Ты боишься умереть?
   Та испуганно посмотрела, решив, что ее сейчас убьют, и кивнула.
   - Тогда решай, но только быстро. У нас мало времени. Твоего мужчину еще можно спасти, хотя шанс невелик. Нужно обратиться к колдуну, который умеет воскрешать мертвых. Но колдун делает все по своему разумению. Это - его решение, достоин ли человек воскрешения, или нет. И, если он решит, что нет, то умрешь и ты. Ты готова на это?
   Женщина на мгновение дрогнула, а потом утвердительно кивнула.
   - Подумай. Ты понимаешь, что рискуешь жизнью? - вновь настойчиво переспросил зеленый.
   Женщина вновь и более решительно кивнула.
   - Что я должна делать?
   - Ничего особенного. Просто обними своего мужчину и скажи: "Помоги мне, колдун".
   Лорит легла рядом с Илиаром и крепко его обняла.
   - Помоги мне, колдун, - с мольбой произнесла она.
   Тела обоих исчезли.
   Зеленый повернулся к махчету.
   - Манок прозвучал. Пойдем, махчет. Твоя жизнь принадлежит нам.
  
  
  
  
  

ЭПИЛОГ

  
  
   Возле обшарпанного двухэтажного дома барачного типа стоял новенький джип "тойота". В нем сидели двое мускулистых хорошо одетых и пахнущих молодых людей.
   - Толик! А ты уверен, что это место, которое нам нужно? - спросил сидящий за рулем парень помельче.
   - Костя, не грузи меня. Я несколько раз проверял. Красногвардейская улица, дом 8, квартира 7. Николай Сергеевич Кузнецов, - ответил сосед.
   - Слушай, а на хрена Боре он понадобился? У него, что, наследство?
   Боря, кстати, было не имя. Человека звали Александр Петрович Борин, и он категорически запретил своим подчиненным называть друг друга по "погонялам", но так и остался " за глаза" Борей.
   У Кости, например, было "погоняло", которое было бы весьма многозначительным, будь он в "авторитетах", но он им не был. Его звали Вий, и от этого он достаточно нахлебался, когда был "шестеркой". Дело было в том, что перед первой "ходкой" по малолетке он посмотрел фильм "Вий". Гоголя он, естественно, не читал, но фильм произвел на него огромное впечатление. И как-то он рассказал о нем своим сокамерникам, а рассказывать он умел хорошо, видимо, была какая-то артистическая жилка. Часть пацанов смеялась, часть слушала, разинув рты, но после этого его стали звать Вий. Все бы было хорошо, если бы он не пошел на вторую ходку уже как взрослый. А в криминальном мире все друг про друга знают. И поскольку он был "шестеркой", и многие или видели фильм, или просто выучили "прикол", ему приходилось почти каждый день, а то и несколько раз прибегать на зов:
   - Приведите мне Вия.
   А когда он приходил, то должен был говорить:
   - Откройте мне веки.
   И две другие "шестерки" постарше растягивали ему веки в разные стороны до тех пор, пока не начинали слезиться глаза.
   Так что Костя только обрадовался, когда его стали звать просто по имени.
   А вот его соседу было все равно. Его погоняло было Болт. Это происходило от фамилии, которая была не слишком благозвучной, Болтунов. Можно было бы назвать его и Болтуном, но только если у вас в руках автомат или человек 7 охраны. Он был бывший десантник, афганец и псих. Костя один раз участвовал в разборках вместе с Болтом и видел, что он стреляет и убивает, бьет кулаком и убивает. В прнинципе, он давно должен был быть "авторитетом", но но иногда был совершенно "отмороженный", поэтому ходить под ним было просто страшно. Но сами "авторитеты" предпочитали с ним дружить.
   - Костя, смотри, вон наш клиент, - вдруг встрепенулся Толик.
   Из подъезда вышел пожилой бедно одетый человек с мусорным ведром.
   - Толян, и это он нам нужен? Да он нам весь джип провоняет.
   - А ты позвони и скажи это Боре. Кстати, как будем его брать? Нам было сказано безо всякого насилия. У тебя какие "ксивы"? - спросил Болт.
   - Да какие хочешь. ФСБ, ментовские, депутатские, - ответил Костя.
   - Ладно, бери ментовские, он на них скорее клюнет.
   Молодые люди бодреньким шагом подошли к пожилому человеку. От того исходил несильный, но неприятный кисловатый запах старости и перегара. Но глаза смотрели на удивление ясно.
   - Николай Сергеевич? - официальным тоном спросил Вий.
   - Да. Чем могу служить, молодые люди? - Как это ни казалось странным, в поведении мужчины не чувстовалось страха.
   - Лейтенант милиции Зубков. - И Костя показал удостоверение. - А это старший лейтенант Бондаренко. - продолжил он, махнув рукой в сторону Толика-Болта, который тоже открыл перед лицом мужчины фальшивые "корочки". - Вы могли бы пройти с нами для беседы?
   - А почему бы и нет? Но у меня важная утренняя миссия - выбрасывание мусора. Могу ли я ее завершить? - с некоторой насмешкой спросил Кузнецов.
   - Пожалуйста, и ведро можете отнести домой, - ответил Толик.
   Мужчина выбросил мусор в грязный и вонючий бак и в некотором раздумье посмотрел на собеседников.
   - На Руси говорят, что встретить женщину с пустым ведром плохая примета. А если это мужчина? Это хуже или лучше? Ладно, не будем вникать в тонкости. Поскольку вы на службе, то лучше отвернитесь и не смотрите на то, что я буду делать.
   Братки, естественно, отворачиваться не стали, но Кузнецов, не смущаясь, отошел в сторону и достал из какой-то дыры початую бутылку водки и сделал несколько больших глотков.
   - Теперь я чувствую себя намного лучше и готов следовать за сотрудниками МВД. Только хотелось бы посигналить жене.
   Братки пожали плечами.
   - Никаких проблем. Идите и объясните.
   - Нет, сейчас мне уже лучше на нее не дышать, а ведра не жалко, не в первый раз. А вот позвонить не мешало бы. Но ведь не поверит же, - скривился Кузнецов.
   - Ну, поверит или не поверит, это уже не наша проблема. А позвонить - так позвоните из "мобильника" в машине, - скороговоркой проговорил Костя.
   Они вместе загрузились в джип, и Кузнецов с любопытсвом стал осматриваться.
   - А что, полиция теперь ездит на таких машинах? - спросил он с иронией.
   - Это, между прочим, не наша, а начальства машина. И могли бы, кстати, и не глушить вот так водку у мусорки. У нас там бар целый, - отрезал Толя.
   - А вы, молодой человек, могли бы и не изображать из себя милиционера. У них, как правило, нет татуировок в виде перстня на пальцах с лучиками.
   Толя мгновенно обернулся, хотя и не рассердился.
   - Слушай, отец, а ты много знаешь.
   - Знать-то я знаю, но ни хрена не пойму, зачем я вам понадобился? Денег у меня нет. Дорогой квартиры нет. Смерти я не боюсь. Старый уже. И без вас водка убъет.
   Братки вдруг в голос заржали.
   - А ты - юморист, мужик. Мы и сами не знаем, на кой ты Боре понадобился да при этом с соблюдением уважительного обращения. Если б тебя "заказали", так бы на помойке и нашли.
   - Ну, а если вам было сказано уважительно ко мне относиться, то можно я рюмочку приму? - с хитринкой обратился Кузнецов.
   - Да пей, сколько влезет.
   Кузнецов открыл бар и слегка оторопел.
   - Господа! Это становится все более интересным, - восхищенно проговорил он. - Если проживу достаточно долго, будет что рассказать. Как с утра ехал на джипе и опохмелялся дорогим коньяком. Кстати, пить одному можно, но скучно. Ну, лейтенанту за рулем я не предлагаю. Как можно-с. А вот старшому... Земеля, дернешь со мной?
   Толик обернулся. Мужик ему все сильнее нравился.
   - Дед, не гундось. Хочешь пей, а мы, хоть и не на милицейской, но службе.
   Кузнецов с удовольствием выпил и попросил "мобильник".
   - Ирочка! Тут такая незадача получилась, - заискивающе начал он, - меня задержала милиция. Они говорят, что я нужен как важный свидетель.
   Кузнецов продолжал в жалобном тоне, хотя глаза его смеялись.У "мобильника" был хороший микрофон, и на весь джип вдруг раздался сварливый голос его жены.
   - Да чтоб ты сдох, алкоголик проклятый. Кому ты вообще нужен? Какой ты свидетель? Будешь давать показания, как глушишь водку на помойке?
   Братки, не стесняясь, заржали. Кузнецов несколько опешил, он не думал, что жена так хорошо информирована, но все-таки не сдался.
   - Дорогая, я знаю, что не раз тебя обманывал, но в данном случае я действительно нахожусь в сопровождении двух достойных офицеров милиции. Так что к завтраку, а, может, и к обеду меня не жди.
   - Да я тебя и так давно уже не жду, - устало ответила женщина и бросила трубку.
   - Ну, ты, мужик, попал по полной программе, - снова начали ржать братки.
   Джип в это время выехал за пределы города. Через несколько километров они подъехали к заброшенному заводу. Несмотря на неухоженный вид, у одного из корпусов с бронированной дверью, видимо, бывшего цеха, стоял охранник. Все трое вошли и оказались в зале, оформленном как зал заседаний и полном народа. К ним сразу подошел невысокий человек с волевым лицом, который, чувствовалось, руководил всем этим мероприятием.
   - Николай Сергеевич? - уважительно обратился он к Кузнецову. - Рад с вами познакомиться. - И представился. - Александр Петрович Борин. Или, как меня зовут эти придурки за моей спиной, Боря. Пойдемте, Николай Сергеевич. Ваше место в президиуме.
   Кузнецова проводили в президиум, в котором он успел разглядеть несколько красивых, "упакованных" женщин и рядом несколько ухоженных, но потасканных немолодых мужчин. Он сел, и его соседи слегка раздвинулись, почувствовав некоторое амбре, хотя из зала это показалось жестом уважения. Но Кузнецову было все равно. Он принял свою дозу и пребывал в некотором блаженстве. Краем глаза он успел разглядеть сидящую публику. Первые ряды занимали молодые крепкие люди с рассеченными бровями, кривыми носами или перебитыми ушами, а дальше сидела молодежь разного вида и калибра. Всего эдак человек триста. Кузнецов продолжал ничего не понимать и начал клевать носом. Но услышав слово "махчет" тут же очнулся. Говорил Борин.
   - Мои дорогие друзья! Сегодня у нас знаменательный день, который мы все так долго ждали. В нашем погрязшем в коррупции государстве, где только ленивый не пытается обворовать другого, где чиновников волнуют не интересы отечества, а мзда, которую они получат за услугу, где старики и дети за ненадобностью выбрасываются на улицу, давно созрела необходимость создания новой сильной и молодой партии.
   В зале прогремели приветственные возгласы и свист.
   Борин глотнул из стакана и продолжил.
   - Этой партией будем мы. Те, которые ничего не боятся, те, которые с открытым сердцем пойдут на защиту интересов партии, государства и любого нуждающегося в нашей помощи. Мы не потерпим в наших рядах тех, кто, прикрываясь интеллигентской демагогией о демократии и гуманизме, разрушил великую державу и сейчас разворовывает ее ресурсы. Посмотрите на этих бывших "мучеников", заседающих в парламенте! Может, они ездят на "запорожцах" или на метро? Может, они живут в коммунальных квартирах? Может, они ездят сажать картошку за 300 километров от Москвы, чтобы есть ее зимой?
   В зале раздался дружный смех и аплодисменты. Борин без улыбки поднял руку.
   - Нет. Их интересуют только они сами и их демагогия. Но мы найдем, что противопоставить им. Мы - новая партия, мы - "Махчеты".
   За спиной оратора упала драпировка, и на экране высветилась огромная надпись "ПАРТИЯ МАХЧЕТОВ". Зал взревел от восторга.
   Борин переждал минуту.
   - И мы не только уничтожим их, но и съедим. - Он сделал паузу и сладко улыбнулся. - Ну, может, и не физически, но фигурально...- И он в противоречие после5дним словам демонстративно цыкнул зкбом. Зал снова зааплодировал, а Борин продолжил: - А сейчас я хочу представить вам человека, который придумал махчетов и написал о них книгу. Это писатель Кузнецов. Пожалуйста, Николай Сергеевич.
   Теперь Кузнецов, наконец, понял смысл расхожей фразы "у него отвисла челюсть".
   На подкашивающихся ногах он дошел до трибуны. Борин уступил ему место на кафедре, но не предупредил, что она не закреплена. Поэтому первое, что произошло, когда Кузнецов решил на нее опереться, это то, что он под гомерический хохот зала чуть не вывалился со сцены, только в последний момент удержавшись каким-то чудом.
   Это, несмотря ни на что, помогло ему сосредоточиться, и он тоже рассмеялся.
   - Все-таки, что не говори, старость не радость. - И замолчал, спокойно разглядывая публику. Та, отсмеявшись, начала умолкать, а где-то вообще послышалось шикание.
   - Молодые люди! Я горжусь, что мне выпала честь беседовать с вами.
   Публика заплодировала, а Борин заулыбался.
   - Я благодарен Александру Петровичу за сюрприз, который он мне приподнес, привезя сюда. Вряд ли у меня будет еще раз такое развлечение.
   Борин снова удовлетворенно кивнул.
   - Меня назвали писателем, хотя я написал не так уж много, и все-таки можно ли мне попросить у сидящих в зале поднять руки тех, кто читал мою книгу? - Голос Кузнецова неожиданно посуровел и и в нем послышались металлические нотки.
   Поднялось где-то двадцать - тридцать рук.
   - Видите, большая часть даже не подозревает о чем идет речь. - абсолютно спокойно прореагировал писатель. - Но давайте расставим точки над i. Я действительно придумал махчетов и очень их люблю. И за то, что они - каннибалы, и за то, что они осознали свою свирепую природу и смирились с ней. И, наконец, за то, что они попытались необычным способом решить свою проблему и установили рамки, в пределах которых они ведут себя как хищники. И, если задуматься, их месяц охоты "чен" ничто иное, как попытка установить контроль над присущей человеку страстью к убийству, которая реализовалась в формуле, если кому-то и суждено быть убитым, то последнего, по крайней мере, надо съесть. Махчеты - не наемные убийцы и в положенное время охотятся только друг на друга.
   Кузнецов откашлялся и довольно пренебрежительно поглядел на присутствующих.
   - А то, что мне пришлось услышать здесь, больше напоминает попытку создания военизированной организации с элементами виртуального каннибализма. У такой позиции нет будущего. Вы не можете воевать против всех. Вас просто раздавят.
   В зале воцарилась полная тишина. Кузнецов говорил тихо, но казалось, что голос его гремит.
   - Посмотрите на своих соседей. Это - ваши друзья. Но, может, вы когда-нибудь обидели сидящую рядом с вами девушку, обманули вашего друга или сделали еще что-то, чем не стали бы гордится. Так вот, если вы - махчет, то ваш друг или подруга придут в месяц чен сводить с вами счеты и съедят ваше сердце. Более того, махчеты не воюют с теми, кто не умеет оказать сопротивление. Им это неинтересно. Так что, с моей точки зрения, формировать партию махчетов рановато. Научитесь воевать, выучите правила. А потом поговорим. Кстати, махчеты никогда не воевали во имя идеи, вне зависимости от того хорошая она, или плохая. Все идеи, ради которых проливается кровь, или рождается насилие, плохие.
   Кузнецов вдруг совершенно выпрямился.
   - У нас у всех одна жизнь и одна смерть, которую не избежать. Не я придумал эти слова, но лучше умереть гордо, чем жить рабом и плясать под чью-то дудку. Поэтому храните себя и свою независимость и станете махчетами.
   Кузнецов спустился с трибуны и в полной тишине пошел к выходу. Борин кипел от гнева. К нему подскочил Костик.
   - Мочить его?
   - Да кому он к черту нужен, мараться об него. Отвезите домой. Только праздник интеллигент вонючий испортил. - И Борин, сделав приветливое лицо, снова подошел к кафедре.
   Кузнецов снова оказался в джипе с Костей и Толиком. Последний не без нотки уважения протянул:
   - Слушай, мужик, а Боря тебя не полюбил.
   Кузнецов пожал плечами.
   - Если бы он меня полюбил, я дал бы ему адрес сайта в "Интернете" с мальчиками.
   Братки засмеялись
   - Ладно, писатель, - продолжил Толик, - ты дешево отделался. Борю сердить опасно, а, кроме того, как ты понимаешь, мы не такси. Так что сойдешь на автобусной остановке.
   - Вот так, без прощальных поцелуев, посередине дороги? - с притворным удивлением спросил Кузнецов.
   Братки снова заржали.
   Действительно где-то через километр они его высадили. Из машины вылез Толик. Кузнецов стоял вызывающе, держа руки за спину.
   -Слышь, мужик. Вот тебе 200 рублей. Хватит на автобус да и на "левака". Живи и сильно не высовывайся.
   На автобусной остановке, прогреваемой осенним солнышком, сидел пожилой, плохо одетый мужчина и пил из горла дорогой коньяк, который он в последний момент стащил из джипа, и смеялся.
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"