Решетников Александр : другие произведения.

В львиной шкуре (продолжение - 7)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.44*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Конец 15 век, Русь становится Российским царством. Однако новые веяния не всем по нраву...
  В ЛЬВИНОЙ ШКУРЕ
  (продолжение номер 7).
  
  
  ПРОЛОГ.
  
  
   Год 1484, наступивший по новому календарю 1- ого января, принёс жителям Москвы кучу новостей. Сначала пришло сообщение из покорённой Твери, которую с бою взяли московские рати. Вслед за этим поползли мистические слухи о необычной кончине бывшего Великого Тверского князя Михаила Борисовича. Не успели улечься эти слухи, как очередное событие обрушилось на головы обывателя: зверски убит митрополит Всея Руси Геронтий. На фоне произошедшего три последующих новости были встречены, можно сказать, без особого удивления... Первое: Казань полностью перешла в руки Московских князей. Второе: старший сын Великого князя Ивана III женится на бывшей казанской ханше Каракуш. Третья: по повелению Государя и с одобрения боярской думы на территории Руси создано новое царство - Российское, стольным градом которого объявлена Москва. Другим новостям люди и вовсе не предали значения. А зря. С появлением нового царства, нововведения только начинались. Прежде всего, они коснулись торгового люда. Новые лицензии, новые цифры, новые единицы измерения, единые для всего царства...
  
   "Слухи, слухи, слухи... И нет им конца и края, - так думал игумен Иосиф Волоцкий, сидя в небольшой горенке, выделенной ему князем Лукомским в своём доме. - Если верна хотя бы десятая часть из них, то..."
  
   В Москве Иосиф Волоцкий оказался не случайно. Слишком нехорошие дела затевались в Новгороде. Ересь жидовская вползла ядовитой змеюкой в лоно православной церкви. Иосиф хотел лично рассказать митрополиту обо всех известных ему фактах. Только приехал он в Москву не в добрый час. Какой-то безумец напал на митрополита и зарезал его, словно свинью. Убивца, конечно, поймали и казнили по велению Великого князя лютой смертью, но легче от этого не стало. Встреча с самим Государем вышла напрасной. Хотя Иван III выслушал игумена внимательно и успокоил, мол, не нужно беспокоиться, кому надо, разберутся. Ободрённый этими словами, Иосиф покинул государевы палаты, да только случай свёл его с князем Лукомским... Тот-то и открыл игумену глаза на многие вещи, щедро сдобренные слухами... Первый слух: по приказу Великого князя были умерщвлены оба родных его брата - Андрей Большой и Борис Волоцкий. А ведь Иосиф прекрасно относился к Борису Волоцкому и пользовался у того поддержкой. Второй слух: митрополита убили по наущению Великого князя, который был очень недоволен Владыкой. И третий слух: Иван III сам привечает тех, кто подался на жидовскую ересь. Доказательством могут служить протопопы Алексей и Дионисий, которых Великий князь привёз из Новгорода в Москву и дал им высокие должности. Мало того, Государь отказался от родной цифири и единиц измерения. Эти новости расстроили Иосифа Волоцкого не на шутку. Но как быть, что делать?.. Однако игумену недолго пришлось прибывать в растерянности. Князь Лукомский невольно расположил его к себе праведными речами. Что ж, нашёлся человек, на которого можно положиться, чтобы противостоять богомерзкой ереси. Вскоре к Иосифу Волоцкому и князю Лукомскому примкнули ещё люди. Среди них оказались не только монахи, но и воины, не желавшие мириться с политикой Великого князя. Ишь, чего удумал, царство создал, словно хан ордынский! Значит, прощай былые вольности, значит, бояре уже не имеют права сами выбирать, кому служить, а кому - нет? И заговорщики решили действовать, но действовать тайно. Сначала нужно поднакопить силы и обзавестись надёжными союзниками, а уж там...
  
  
  ГЛАВА 1.
  
  
   Апрель уходил... Но уходил ярко, повсюду разбрызгивая солнечные лучи. Так разбрызгивает свой сок зрелый апельсин, неожиданно угодивший под пресс. Причём совершенно необязательно, чтобы пресс был механическим. Соблазнительная женская попка, не глядя плюхнувшаяся на скамейку, заставит оранжевого толстячка брызгать "слюной" ничуть не меньше. Мало того, в ответ сорвутся ещё более "прелестные" эпитеты из очаровательного женского ротика. А затем прелестница уйдёт... И скорее всего в ту сторону, где запачканной одежде устраивают баню. А раздавленный и опустошённый апельсин, пойманный на крючок женской красоты, останется грустить. Флюиды этой грусти ещё долго будут возбуждать вкусовые и обонятельные рецепторы случайных прохожих...
  
   - Что же ты, молодец, совсем не смотришь, куда идёшь? - осуждающе качала головой дородная женщина, одетая в одежды, в которых обычно принято посещать церковные службы.
  
  "Видать нянька, - подумал Василий Китаев, водя сконфуженным взглядом то по фигуре этой женщины, то по спине уходящей девицы, с которой он, задумавшись, столкнулся посередине улицы. - Вот же, угораздило! А девица-то востра на язычок... А ещё говорят, что на Москве живут одни скромницы".
  
   - Это кто же такая будет? - спросил Василий, задержавшись взглядом на ладной фигурке, каждое движение которой источало оскорблённое достоинство.
  
   - То дочь Государева окольничего Еропкина Афанасия Ивановича.
  
   - Ох, ты! - не сдержался Василий. - Я ж час назад с ним разговаривал...
  
   - Это где же, милок, ты с ним разговаривал? - женщина окинула молодца пристальным взглядом, оценивая его одёжки, в которых не было ничего особенного для жителя Москвы: серый войлочный колпак, подбитый беличьим мехом, длинная зелёная однорядка с высоким воротником, чёрные остроносые сапоги.
  
   - Так у Государя в палатах... Оттуда иду...
  
   - Побывал у Государя и возгордился? Света белого замечать перестал? - нахмурилась тётка, уперев руки в бока.
  
   - Простите меня великодушно, - Василий раскаянно прижал правую ладонь к груди. - И передайте мои извинения дочери Афанасия Ивановича. Не знаю, к сожалению, её имени. Не возгордился я. Замечтался просто...
  
   - Девицу зовут Наталья Афанасьевна. А от чего же ты, молодец, замечтался? - похоже, тётка отличалась словоохотливостью и любопытством.
  
   - Государь пожаловал меня новым чином...
  
   - Это, каким же?
  
   - Полковник.
  
   - Не слыхала о таком... - недоверие моментально отразилось на женском лице.
  
   - Полковник - это тот, кто командует полком, - благодушно объяснил Китаев.
  
   - И каким же полком ты командуешь? - удивилась тётка, разглядывая молодое лицо Василия.
  
   - Известно каким, стрелецким. А полковник - это новое звание, навроде воеводы.
  
   Новое звание появилось не на пустом месте. Осенью прошлого года Великий князь Иван III принял решение создать в Москве полноценный стрелецкий полк в количестве одной тысячи человек. Задание это он поручил боярским детям, которые вернулись из Южной империи, где постигали самые разнообразные науки. Многие из них, пройдя обучение, получили дипломы младших офицеров, то есть лейтенантов. Теперь каждый молодой офицер вполне спокойно мог командовать сотней. По понятиям Южной империи это рота или эскадрон. Только в Московских землях и без этого хватало командиров. Высокородные князья, бояре, воеводы... Зачем Ивану III с ними ссориться? Совершенно незачем. Правда, существовал один нюанс... Командовали они обычно профессиональными воинами, которые постигали ратную науку с детства. Основным оружием этих воинов были: луки, сабли, мечи и копья. Действовали они, как правило, конно. Хотя, если нужда заставит, хорошо умели держать пеший строй. Однако строй копейщиков и строй пехотинцев, вооружённых огнестрельным оружием - это большая разница. А если учесть, что уровень образования молодых офицеров соответствовал уровню 16 - 18 века ТОЙ истории, то разница получалась просто огромной! Конечно, сами они про это не знали. Правители Южной империи надёжно хранили свои тайны. Даже собственные граждане оставались в неведении. Просто, благодаря стараниям императора и правительства, страна имеет самую передовую науку в мире...
  
   Но вернёмся к Великому князю и к его поступкам. В результате скоропостижной гибели всех родных братьев, Иван Васильевич стал обладателем большого количества земель. Это позволило ему не только увеличить поместное войско, но и заметно пополнить казну, отдавая на откуп те или иные территории. Тут же встал вопрос, как с умом распорядиться деньгами? Общение с представителями Южной империи, анализ боевых действий последних лет, а так же доклады собственной разведки дали ему чётко понять: "Основная роль в будущих войнах будет за огнестрельным оружием". И вот он решает создать в Москве полноценный стрелецкий полк, тем более уже имелся его прототип, успевший вполне достойно проявить себя. А буквально через полгода приходит подтверждение, что решение оказалось верным. В Москву вернулись послы, которых Иван III отправлял к Андрею Палеологу. Послы поведали своему Государю о серии побед императора Эллады над османами. И везде решающую роль играло огнестрельное оружие. Особенно это касалось битвы под Фивами. Рейтары, вооружённые пистолетами (не считая палашей), практически безнаказанно перебили султанскую гвардию, а пехотинцы, применяя ружейный и пушечный огонь, обратили в бегство основное войско. За эту победу всем своим офицерам, которые командовали полками, Андрей Палеолог присвоил звание полковника. На взгляд Ивана III решение выглядело вполне очевидным: кому же ещё командовать полком, как не полковнику? Поэтому, после недолгих раздумий, он решил, что у него тоже должен быть свой полковник. Тем более недавно сформированный стрелецкий полк во многом копировал организацию боевых подразделений русичей и эллинов. Например, те же воинские звания и погоны. А что? Вполне удобно. Сразу видно, кто есть кто.
  
   Именно сегодня Василий Китаев получил от Государя бумагу о присвоении ему нового звания. Поэтому и шёл, летая мыслями в облаках. Хотя, какие там облака? Скорее клубок с запутавшимися нитками. Чтобы воспитать полноценное боевое подразделение, способное успешно решать поставленные задачи, придётся пролить немало пота. Народ в полк собирали всю осень, зиму и часть весны. Основная масса состояла из простолюдинов, которые прельстились жалованием, кормёжкой и обмундированием. Однако в него вошло немало мелкопоместных дворян. Бедность не позволяла претендовать на что-то большее. Их обычно определяли на рядовые командные должности: сержант, ефрейтор. За прошедшие с осени месяцы новобранцев удалось кое-чему научить. Строем ходить умели уже все. Более-менее различали, где лево и право. Ознакомились с принципами действия ружей и пушек. Даже пострелять успел каждый. Но все экзерциции выглядели пока слишком коряво. Как минимум нужен был ещё год, чтобы общая слаженность стала приемлемой. К тому же вооружена была всего половина полка и то не полностью. Великий князь выдал из арсенала пятьсот ружей, которые там хранились. Всё остальное придётся ждать...
  
   - Так ты из Стрелецкой слободы? - продолжала сыпать вопросами словоохотливая тётка.
  
   - Нет. Я из Офицерской слободы.
  
   - Офицерской... - женщина наморщила лоб, стараясь вспомнить, откуда она слышала это слово? - Это где такая? Уж, не на краю ли Китай-города?
  
   - Там, - кивнул Василий. - По соседству с церковью Иоанна Богослова (Храм Апостола Иоанна Богослова под Вязом).
  
   - Ну, конечно! - лицо тётки расплылось в благодушной улыбке. - Это же там Государь поселил молодых отроков, которые изучали науки в далёких южных землях.
  
   - Совершенно верно.
  
   - А как же звать тебя, молодец?
  
   - Василий Дмитриевич Китаев.
  
   - Китаев?
  
   - Ага.
  
   - Уж, не из тульских ли ты бояр?
  
   - Из них, - снова кивнул Василий. - А откуда...
  
   - Я сама из Тулы, - не дала договорить тётка и, поглядев вслед уходящей девице, вдруг заторопилась. - Ох! Заболталась я с тобой. Наталью Афанасьевну совсем одну оставила... Ну, прощевай, полковник...
  
   - Э-э... - Василий хотел узнать имя этой женщины, но так и не успел. Тётка довольно живо догнала девицу, после чего горделиво выпрямилась и не спеша двинулась рядом.
  
  Полковник смотрел им вслед, пока они не скрылись за поворотом. Потом тяжело вздохнул и направился дальше по своим делам. А дел хватало. И связаны они в основном со строительством. Несмотря на громкое название "Офицерская слобода", как таковой её ещё не было. Лишь старая деревянная церквушка, покосившийся острожек, да новая бревенчатая казарма на сто человек. Казарма - единственное здание, которое построили прошлой осенью. Конечно, молодым парням хотелось красивых каменных палат в два-три этажа... Но кто начинает каменное строительство накануне зимы? Даже фундамент сделать не успеешь. А если успеешь, то весною его так вывернет... Осенняя влажность, зимние холода и весенняя оттепель все труды сведут на нет. Поэтому со строительством парни не спешили. В основном проводились топографические и геодезические изыскания, да материала побольше заготавливали.
  
   Кроме возведения собственного жилья, ещё требовалось выполнить Государев наказ. А конкретно, построить в разных концах слободы по учебному заведению: военное училище и торговое училище. Первое будет состоять из трёх факультетов: пехотного, артиллерийского и инженерно-сапёрного. Второе из двух: коммерции и бухгалтерского дела. В общем, объём работ предстоял не малый. Благо в их распоряжении имелись стрельцы. Правда, не стоило забывать о боевой подготовке, а так же о бытовых условиях самих стрельцов. Стрелецкая слобода образовалась два года назад и уже достаточно разрослась, напоминая собой военный городок. Однако после численного увеличения личного состава появилась насущная необходимость в новых жилых помещениях. Вот и придётся крутиться, чтобы строительство гармонично сочеталось с боевой подготовкой и прочими делами.
  
   За частоколом собственных проблем не стоило забывать о друзьях. Не всех определили офицерами в стрелецкий полк. Государь, ознакомившись с дипломами боярских детей, каждому нашёл дело по специальности. Например, Тимофей Травин заведовал возведением Монетного двора, Фрол Змеев строил бумагоделательный заводик, Сергей Одинцов руководил строительством нового Литейного двора, в котором станут изготавливать ружья, отливать пушки и попутно прочие вещицы, например, колокола, сабли, скобяную утварь. Причём деятельность оружейников явно отразится на стрельцах. Обеспечение воинов надёжным оружием - задача не из последних. А ещё надо заключать подряды с послом Южной империи. Умеют русичи делать качественное обмундирование. Правда, взамен многое просят. Тут и поставки древесины, глины, просеянного песка и засеивание вотчинных земель нужными им культурами, большую часть урожая которого придётся отдать... Видать стоило серьёзно подумать над тем, как наладить собственное производство всего необходимого. Иначе выходило слишком накладно, потому что слободские мастерские новые объёмы совершенно не тянули. И это несмотря на то, что Государь освободил стрельцов от всех налогов.
  
   Так и шёл новоиспечённый полковник, снова ничего не замечая вокруг. Апрель пел свою прощальную песню. Нянька Натальи Афанасьевны рассказывала своей боярышне, кого же она сегодня обругала...
  
  
  
  ГЛАВА 2.
  
  
  
   Срочное сообщение застало дона Игната Себастьяновича Лемезова в спортивном зале, где он со своим верным телохранителем отрабатывал приёмы фехтования. Причём фехтовал посол особым клинком. А если говорить конкретнее, то клинок походил на сильно удлинённый стилет, у которого отсутствовала гарда. Зачем же нужно такое нестандартное оружие? Вообще-то оружие нужно для того, чтобы убивать и желательно убивать быстро. Но, как это сделать, если будущая жертва (или злоумышленник) видит перед собой вооружённого человека? Ждать покорно собственной смерти - дураков мало. Чтобы избежать подобного казуса, была придумана специальная трость, в полость которой прятался необычный клинок. Причём сама трость выглядела хрупкой и безобидной. Набалдашник олицетворял собою невинный бутон розы, спрятавшийся внутри прозрачной сферы, огранённой под бриллиант. А её тонкий деревянный "стебель" был покрыт замысловатым резным узором. Разве можно ждать опасности от такой красоты? Тем более, если она находится в руках не грозного воина, а милого, вежливого мужчины, одетого в элегантный костюм.
  
   - Что там? - спросил посол, жестом руки останавливая тренировку.
  
   - Дон Игнат, - дворецкий сделал лёгкий поклон, - пришёл человек от Великого князя. Иван III приглашает вас к себе.
  
   - И как скоро?
  
   - Желательно побыстрее.
  
   - Хорошо. Пусть посланник немного обождёт. Мне надо умыться и переодеться.
  
   Уже через тридцать минут дон Игнат вместе с посланником ехал в Кремль. Посла сопровождала охрана из пяти человек. Мало ли, что может произойти? Тем более случай уже был. Буквально две недели назад, когда закончился весенний ледоход, Лемезов захотел проверить лесопилку. Официально она числилась за ним, но распоряжался там московский купчишка Фёдор Губа, который шибко поднаторел в торговле древесиной, поэтому дон Игнат и заключил с ним договор по найму. Находилась лесопилка на берегу Яузы (современный район Медведково). Расстояние до неё от подворья составляло примерно 15 километров. Дорога заняла два часа. Прибыв на место, дон Игнат выявил массу нарушений. Территория неухожена. Кругом грязь вперемешку с опилками. Горбыль, сваленный в одну безобразную кучу, тупо гнил. Обрезные доски не рассортированы. Уличные навесы обветшали и представляли из себя жалкое зрелище. Чертёж по постройке сушильного ангара утерян. Такого похабного отношения к строительному материалу Лемезов ещё не видел, но шум поднимать не стал. Со свойственной ему невозмутимостью он тщательно записал все нарушения. Причём записи сделал в трёх экземплярах. После этого одну копию отдал купцу и велел в ближайшее время всё исправить. Иначе ничего хорошего Губу не ждёт. Пока длилась проверка, наступил вечер. Обратно пришлось возвращаться уже в сумерках. Дорогу на полпути перегородили бородатые мужички в количестве четырёх человек. Правда, убивать сразу не стали. Зачем-то захотели, чтобы он слез с лошади. По случайно обронённым фразам дон Игнат понял, что ждут эти хмыри именно его, и явно не для вручения денежного приза. Поэтому слезать с лошади он не стал. Зато разрядил в любителей вечерних бесед два пистолета, после чего обнажил палаш. В результате четыре трупа. А где же трость? Так ведь ездил не в княжеские палаты, а на лесопилку. Но после этого случая дал себе зарок, одному по Москве не шляться. В принципе посол и раньше без сопровождения никуда не ездил. Как минимум с телохранителем. Но в тот день верный человек приболел, да и само подворье нуждалось в усиленной охране в связи с наплывом торгового люда. А охраны и так не хватало. Пётр Стриж, уезжая к берегам Днепра, забрал самых лучших. Быстро же восполнить дефицит обученных и дисциплинированных бойцов не получалось. Вот и решил дон Игнат попутешествовать в одиночестве...
  
   В горнице, куда проводили посла, Иван III находился один. Правда, возле кресла, на котором он сидел, возились три щенка кане-корсо. Великий князь бросил им кожаную игрушку, и теперь каждый щенок пытался завладеть забавой единолично.
  
   - День добрый, Иван Васильевич. Здоровья тебе и благополучия.
  
   - Взаимно, дон Игнат, взаимно, - улыбнулся Великий князь и указал на щенков. - Видишь, растут твои гостинцы. Уже характер показывают.
  
   - Характер - это хорошо. Главное, чтобы тебя не разочаровывали.
  
   - Собаки не люди, разочаровать не могут.
  
   - Тоже верно, - согласился посол и замолчал, давая возможность Великому князю озвучить причину, по которой тот его позвал.
  
   - Скажи мне, кто на этой парсуне? - не заставил себя ждать Иван III, передавая дону Игнату портрет.
  
   - Донья Екатерина Кузьминична Краснов, - почти сразу ответил Лемезов, правда, слегка удивлённо. Он ждал портрета не раньше середины лета. А сейчас только конец апреля. Не могли ещё корабли прийти в Архангельск. Тогда как? Почему не предупредили по радиотелеграфу?
  
   - Вижу, ты удивлён?
  
   - Совершенно верно, Иван Васильевич. Не ждал я портрета так быстро.
  
   - Значит, это ваша принцесса?
  
   - Да. Правда, одета необычно. Так одеваются в твоей державе, но не у нас.
  
   - Хм... А больше ничего не замечаешь?
  
   - Мне кажется, что донья Екатерина немного походит на твою сестру Анну Васильевну.
  
   - Не лукавь, дон посол. Не немного, а копия Аннушки в девичестве! Если бы не волосы и цвет кожи, подумал бы, что моя сестрица.
  
   - Это плохо?
  
   - Почему же? - удивился Иван III. - Лично мне ваша принцесса по душе. Надеюсь, образ написан верно? Хотя можешь не отвечать. Признал-то ты её сразу. Кстати, присаживайся. В ногах правды нет.
  
   - Благодарю, - кивнул Лемезов, садясь на лавку, стоящую напротив кресла Великого князя. - Иван Васильевич, если это не тайна, кто привёз портрет?
  
   - Нет никакой тайны. Привёз парсуну архимандрит Галактион, в миру Геннадий Гонзов.
  
   - Вот, значит, как... Получается он ехал напрямки...
  
   - Ты угадал. Ехал он через греческую Элладу, Болгарию, Валахию, Молдавию, Литву и так до Смоленска. Потом свернул на Москву.
  
   - Не боялся, что может к османам в плен угодить?
  
   - Сказывал, что боялся. Особенно после того, как в Константинополе учинили резню православных монахов вместе с Вселенским Патриархом.
  
   - Ох, ты! - новость реально потрясла посла. - А что случилось?
  
   - Патриарх решил перебраться поближе к Андрею Палеологу. Вот османы и отомстили. Тем более, как мне рассказал архимандрит Галактион, они проиграли несколько сражений. Все родственники прежнего султана погибли. На престоле сидит ребёнок...
  
   - Ну, не ребёнок же правит страной?
  
   - Понятно, что не ребёнок, - усмехнулся Великий князь. - Думаешь, у османов своих бояр не хватает?
  
   - Даже не сомневаюсь.
  
   - Молодец! А ещё мне донесли, что османы с венецианцами вступили в союз.
  
   - Неужели, правда?! - изобразил удивление Лемезов. Эту новость он получил ещё вначале весны.
  
   - Крымский хан мне врать не станет. Что скажешь на это?
  
   - А что тут сказать? Венеция живёт благодаря торговле. Даже не так, она не торгует, а занимается перепродажей. Покупает восточные товары задёшево и продаёт их в Европу задорого. Сейчас Андрей Палеолог частично эту кормушку перекрыл. Республика несёт большие убытки. Ради денег венецианцы заключат союз хоть с дьяволом, а уж с басурманами подавно.
  
   - Что, не любят в твоей стране венецианцев?
  
   - Понимаешь, Иван Васильевич, умные люди всегда могут договориться друг с другом. Всех денег всё равно не заработаешь. Венецианцы этого не понимают. Мало того, стараются гадить по-всякому. Поэтому, какая может быть любовь? Даже об уважении говорить не приходится... Кстати, вспомнил! Недавно наши люди узнали, что венецианские купцы торгуют женской косметикой, которая содержит ртуть! А ртуть - это яд похлеще свинца. Если хочешь, чтобы женщины в твоей державе рожали здоровых детей, запрети им пользоваться подобной косметикой. Даже можно напечатать специальную книжицу, где бы подробно объяснялась вся пагубность таких мазей. И чтобы с ужасными картинками. Пусть наглядно видят...
  
   - А ты мне не лжёшь? - перебил Иван III, пристально глядя на посла. - Не по нраву вам венецианцы, вот и возводите на них напраслину...
  
   - Не напраслина это, - вздохнув, начал отвечать Лемезов. - Ещё во времена Великой империи знали о ядовитых свойствах ртути. Но после нашествия варваров многие знания были утеряны. Возможно, венецианцы сами не подозревают, что продают вредные мази. А возможно, им просто всё равно. Сразу же никто не умирает. Просто человек день за днём начинает увядать, как цветок, потом болезнь вызывает бесплодие, сильные боли, помутнение рассудка... А им-то что? Деньги не пахнут. Подумаешь, в Российском царстве девицы мрут, зато они в золоте купаются...
  
   - Вот умеешь ты, дон посол, настроение испортить, - недовольно сжал губы Великий князь.
  
   - А с чего оно у тебя испортилось? Тут наоборот надо радоваться. Вовремя узнал о грозящей опасности.
  
   - Хм... Возможно, ты прав. Только я вот, что подумал... - и Великий князь улыбнулся. - У вашей принцессы кожа смуглая... Как бы моя сестра не заставила её мазать лицо белилами...
  
   - Не заставит. Во-первых: донья Екатерина прекрасно образована и хорошо знает, что вредно, а что полезно. Во-вторых: принцесса обязательно привезёт личного доктора, у которого всегда можно спросить совета. В-третьих: она попытается со всей обходительностью объяснить своей... - Лемезов чуть не сказал: "свекрови", - твоей сестре, что не стоит подвергать здоровье опасности. И в-четвёртых: если кто-то попытается насильно намазать ей лицо ядовитыми белилами, то этот кто-то здорово пожалеет. Принцесса с воинами билась на саблях, а с бабами и голыми руками справится. А может и вовсе, так палкой пройтись по спинам...
  
   - Аха-ха-ха!!! - развеселился Иван III. - Ох, не завидую я сестре! Достанется ей невестка... Зело своенравная...
  
   - Откуда же, своенравная? Наоборот, весёлая, добродушная, рассудительная. А то, что не хочет быть жертвенной овцой, это разве своенравие? Просто есть вещи, в которых она разбирается намного больше твоей сестры.
  
   - А в чём она разбирается слабо? - тут же насторожился Иван Васильевич.
  
   - Скорее всего, в государственных делах. Вот где Анна Васильевна сможет многому её научить. Донья Екатерина будет слушать свекровь, как родного отца или даже деда.
  
   - Деда? - удивился Великий князь.
  
   - Дон Владимир, - пояснил Лемезов. - Он принцесс с раннего детства везде с собою таскал. Никаким мамкам-нянькам не доверял их воспитание.
  
   - А-а, ваш министр энергетики, - вспомнил Иван Васильевич. - Это он придумал все лампы, что светят в десятки раз ярче свечей.
  
   - Совершенно верно.
  
   - Скажи мне, а он никогда не мечтал стать императором? - и князь внимательно поглядел на посла.
  
   - Нет. Ему этого не надо. Других забот хватает.
  
   - Например?
  
   - Э-э... - задумался Лемезов, прекрасно понимая, что про паровые машины и электричество говорить нельзя. - Допустим, геологи обнаружили месторождение меди. Но, чтобы её добывать, надо рыть подземные ходы. Ходы может затопить водой. Он придумывает механизмы, которые эту воду откачают.
  
   - Понятно. А как так получилось, что отец и сын женились одновременно?
  
   - Дон Владимир к тому времени уже был вдовым, а дон Кузьма ещё холостым. Тут война... Армия царицы разбита. Куда ей деваться? Подписывает мир и выходит замуж за дона Кузьму. Заодно пристраивает свою сестру. Дон Владимир с удовольствием берёт в жёны молодую, красивую принцессу. В общем, все счастливы...
  
   - Да, уж... - усмехнулся Великий князь. - Кому расскажи, не поверят.
  
   - А чего не верить? Твой сын тоже женился на молодой ханше. Если у Нур-Девлета не останется наследников, то все ногайские земли по праву перейдут к московским князьям.
  
   - Хм, - скривил лицо Иван III. - Если бы всё было так просто... Казань-то наша, зато вокруг неё, сколько разных племён обитает... Пока с ними не разберёмся, спокойной жизни не будет.
  
   - Крепостицы надо ставить, - заметил Лемезов.
  
   - Надо. Только где брать деньги? Между прочим, твой император обещал за наши товары прислать серебро и золото в слитках.
  
   - Раз обещал, значит пришлёт. Думаю, как раз к открытию нового монетного двора всё прибудет.
  
   - Было бы хорошо... Кстати, ты завтра не сильно занят?
  
   - Нет, а что?
  
   - В гости хочу прийти, в баньке попариться...
  
   - Приходи, буду рад.
  
   - Вот и договорились. И ещё хочу спросить, не заметил ли ты чего подозрительного?
  
   - В каком смысле?
  
   - Две седмицы назад тебя чуть не убили. Сам понимаешь, я со своим братом доном Павлом ссориться не хочу.
  
   - Я теперь без охраны никуда, - серьёзно ответил посол. - Подозрительного тоже ничего не замечал.
  
   - То и ладно, - задумчиво покивал Иван III. - Жаль никого не удалось взять живьём...
  
   - Сам сожалею, Иван Васильевич. Действовал чисто на рефлексах...
  
   - На чём действовал? - удивился Великий князь.
  
   - На рефлексах... - пришлось дону Игнату популярно объяснять, что это за "зверь" такой.
  
   - То есть, Господь Бог что-то заложил в нас с самого рождения, а остальному мы учимся сами? - сделал выводы Иван Васильевич.
  
   - Совершенно верно. Взять хотя бы любого младенца, что человеческого, что от животного. Титьку-то их сосать никто не учил, но ведь сами ещё слепые, а мамкину грудь ищут, - улыбнулся Лемезов.
  
   - Понятно. А кто же в вашей державе так учит владеть оружием, что потом одни дохляки остаются? Воин должен думать, какой стороной бить: плашмя или остриём...
  
   - В первый раз со мной подобное случилось, - повинился посол, - вот я и растерялся немного. Тем более я не воин, а дипломат. Мне больше головой приходится работать, а не оружием.
  
   - Что-то плохо твоя голова сработала, - Великий князь явно насмехался над собеседником.
  
   - Так я сразу сказал, что сработал чисто на рефлексах, то есть совершенно не думая.
  
   - Думай в следующий раз. А пока иди и жди меня завтра в гости.
  
   - Хорошо, Иван Васильевич. Всего доброго, - пожелал Лемезов, поднимаясь с лавки.
  
   - И тебе того же.
  
  
  ГЛАВА 3.
  
  
   После того, как дон Игнат покинул покои Великого князя, тот велел пригласить архимандрита Галактиона. Хотелось более подробно расспросить его про Южную империю. Конечно, про эту страну очевидцы рассказывали ему не раз. Но время идёт, всё меняется. К тому же в далёком городе под названием Иван-Дальний проходил церковный собор, где присутствовало много представителей из других стран. Они тоже что-то говорили... Да и вообще хотелось понять, ради чего устраивали собор? Тут-то архимандрит и огорошил Великого князя.
  
   - Государь, а ты знаешь, что римский папа имеет верховную церковную власть незаконно?
  
   - Это как? - удивился Иван III.
  
  И архимандрит рассказал о неком итальянском учёном Леронцо делла Валла, который доказал, что документ "Дар Константина" подделка.
  
   - Ты веришь этому?
  
   - Сомнения, конечно, есть. Работу Леронцо делла Валла оплачивал Арагонский король Альфонсо V Великодушный. Доказательства были сочинены ещё в 1440 году. До этого Святой престол и Арагонский король сильно враждовали. Однако, как только появился документ, Римская курия пошла на большие уступки арагонским королям и с тех пор о документе не вспоминают. Однако он существует. Кстати, наверно ты слышал про странные кончины португальских и арагонских монархов? Одного отравили вместе с его рыцарями прямо на пиру, а другой попал в горах под камнепад...
  
   - Про отравление слышал, а про камнепад - нет. Неужели ты думаешь, что к их гибели приложил руку Святой престол?
  
   - "Cui prodest", как говорят латиняне. Ищи, кому выгодно, - ответил Геннадий Гонзов, которому информацию о подделке документа "Дар Константина" ловко слили сотрудники службы безопасности Южной империи.
  
   - А что в Южной империи говорят по этому поводу? - задал очередной вопрос Иван III.
  
   - В Южной империи очень не любят католиков. Наверное, даже больше, чем басурман и язычников. Поэтому какую-либо унию заключать с ними даже не помышляют. Какая может быть уния с самозванцами? Тем более эти самозванцы претендуют на верховную власть. Правда, правительство страны открыто своё мнение не высказывает. Дипломатия, политика...
  
   - Ну, это понятно: почти вся Европа под папской властью, зачем же с ним ссорится? Кстати, у императора дона Павла большое войско?
  
   - Ты знаешь, Государь, можно сказать, что войско-то я и не видел.
  
   - А что видел?
  
   - Крепости каменные, пушки грозные, корабли большие, а войск как будто и нет. Никто по улице с саблями не ходит. Даже полицейские.
  
   - А это кто такие?
  
   - Это особая служба у императора, которая отвечает за охрану общественного порядка. То есть, чтобы не было драк, воровства, мошенничества. Представляешь, в полиции служат даже девицы.
  
   - Хе-хе! - улыбнулся Великий князь. - Неужели девицы ловят разбойников и татей?
  
   - Ещё как ловят! Сам видел: спеленала взрослого мужика, словно младенца и наручники на руки одела.
  
   - Наручники?
  
   - Это кандалы такие, только маленькие и с защёлкивающимся замком. Все полицейские их носят с собой. Поймали разбойника, раз и сразу в кандалы. И сделаны они из какого-то особого железа. Просто так не сломать.
  
   - А как же их с рук снимают? - удивился Иван III.
  
   - Ключиком простым, - улыбнулся архимандрит. - Ключик тоже небольшой. В ладошке легко прячется.
  
   - Надо же! Значит, вообще вооружённых людей не видел?
  
   - Почему же? Дон Иван - маршал Южной империи, всегда ходит с вооружённой охраной, - и Геннадий Гонзов подробно описал, как выглядит охрана.
  
   - Что ещё интересного видел? - задал очередной вопрос Иван III. - Говорят, храм там большой есть?
  
   - Да, храм большой и красивый, - мечтательно произнёс архимандрит, после чего подробно описал храм. Потом рассказал про гостиницу для приезжих, которая своим видом напоминает огромный корабль. Дальше завёл речь о государственном банке и как вообще организовано денежное хождение внутри страны. И завершил свою речь медициной. Оказалось, что церковный собор в основном был связан именно с ней.
  
   - Отче, а что ты слышал про ртуть? - Иван III решил проверить слова посла. - Где её применяют?
  
   - В Южной империи к ней относятся с большой опаской. Зело она ядовита. Раньше её добавляли в краски и мази, но потом запретили это делать. Если подобными красками выкрасить стены в комнате, то краска начинает выделять невидимую глазу отраву. Человек, живущей в этой комнате, начинает быстро заболевать. Болезни приводят к бесплодию, помутнению рассудка, сильным болям... Кстати, государь, а ты знаешь, как в Южной империи испытывают лекарства?
  
   - Как?
  
   - На мышах.
  
   - На мышах? - удивился Иван III.
  
   - Ага. Их содержат в специальных клетках, кормят разными лекарствами и следят в течение долгого времени, что с мышами случится? Если те живы и здоровы, то лекарство годное. А если нет, то его запрещают.
  
   - А разве можно сравнивать людей с мышами? - засомневался Великий князь.
  
   - Почему - нет? Всё, что вредно человеку и мышам приносит вред. Поэтому для мышей они построили целый терем. Их кормят, поят, ухаживают, следят, чтобы не убежали...
  
   - Дорого, наверное?
  
   - Медициной в Южной империи заведует родственник императора. Поговаривают, что во всём мире нет лучше лекаря, чем он. Зовут его дон Илья.
  
   - Надо же, как пророка...
  
   - Ага, - согласился архимандрит. - Так вот, если верить рассказам, то он на развитие медицины потратил столько денег, что хватило бы на строительство нескольких городов. А ещё дон Илья придумал "кесарево сечение"...
  
   - Это что такое?
  
   - Это когда роженица не может разродиться, ей разрезают живот и достают из него младенца.
  
   - Разве баба от этого не умирает? Да и младенца недолго зарезать... - в очередной раз удивился Великий князь, хотя про операции на внутренние органы уже слышал.
  
   - Подобную операцию делали на моих глазах. И мать и дитя остались живы. Живот режут специально обученные доктора, хирурги называются. Режут аккуратно, дабы не задеть младенца. Живот женщине потом зашивают. А чтобы она не умерла от боли, ей вводят обезболивающие лекарства. Кстати, раненные воины на поле боя зачастую умирают именно от боли. Дай им лекарство от неё, и они выживут.
  
   - И что ты думаешь насчёт всего этого?
  
   - Думаю, что надо строить в Москве лекарскую школу. Не одну жизнь сможем спасти.
  
   - Есть же у нас монастырские травницы...
  
   - Травницы - это хорошо, но мало. Для всей страны мало. В Южной империи лекарскому делу учат в стольном граде. После окончания учёбы будущие лекари сдают специальные экзамены, на которых доказывают, что имеют право лечить людей. Всем, кто успешно прошёл экзамен, выдают специальные дипломы. Без диплома заниматься лекарским делом запрещено. Потом кого-то из них оставляют в столице, а кого-то отправляют заниматься врачеванием в другие города. То есть общие знания распространяются по всему государству. Таким образом, пресекается деятельность всяких колдунов, еретиков, самозванцев, мошенников. А ещё продажа лекарств приносит в казну немало денег...
  
   - Знаю, - кивнул Иван III. - У нас русичи много разных ягод и трав закупают. Между прочим, платят за них золотом и серебром.
  
   - Тогда, Государь, ты сам должен понимать, как выгодна медицина. И жизни спасает, и казну пополняет.
  
   - Хорошо, я тебя услышал. Что ещё можешь сказать про Южную империю?
  
  Дальше архимандрит повёл рассказ о мельницах, которых в Южной империи очень много. Рассказал, как с их помощью изготавливают большое количество строительного материала, обрабатывают кожу и шерсть, перемалывают различное зерно. Кроме мельниц поведал об идеально ровных дорогах, покрытых асфальтом, о газовых плитах, керосиновых лампах, рассказал про спортивные состязания и букмекерские конторы, про почтовый дом, про аптеки... Короче, рассказал обо всём, что видел в Иване-Дальнем. О чём-то Великий князь уже слышал, про что-то узнал впервые.
  
   - Вот так вот и живут, - закончил свой рассказ архимандрит.
  
   - Спасибо, отче, за интересную беседу, - благодушно кивнул Иван III. - Можешь отправляться в Рязань к моей сестре. Но постарайся там не задерживаться. Покажи парсуну, узнай, понравилась ей невеста или нет, и скорее возвращайся обратно.
  
   - К чему такая спешка, Государь?
  
   - Как ты знаешь, нет у нас сейчас митрополита. Враги сгубили. Скоро будут выборы... Хочется мне, чтобы ты занял этот пост, - и Великий князь испытующе поглядел на архимандрита.
  
   - За что такая честь, Иван Васильевич? - очень удивился Геннадий Гонзов и даже немного растерялся.
  
   - Ты человек разумный, книжный, много в жизни повидал, печёшься об укреплении нашей державы... Поэтому мне бы очень хотелось, чтобы место митрополита досталось тебе.
  
   - Что же, Государь, я постараюсь оправдать твоё доверие...
  
   - Постарайся, - кивнул Великий князь, внимательно глядя на архимандрита. - Вижу, ещё что-то хочешь мне сказать?
  
   - Да. У первого маршала Южной империи есть старшин сын возрастом, как раз подходящий для княжны Александры. Я, Государь, уверен, что их женитьба принесён нашей державе много полезного.
  
   - Это тебя попросил сам дон Иван? - удивился неожиданной просьбе Великий князь. Дочь от первого брака жила несколько уединённо и в светской жизни особого участия не принимала.
  
   - Нет. Об этом меня попросил патриарх Южной империи. А вот парсуна самого сына...
  
  В далёком 19 веке русский живописец-баталист Карл Карлович Пиратский создал серию замечательных рисунков, по которым в 20-21 веках изготовили сувенирные открытки с изображением воинов Российской империи, где описывалась одежда и вооружение. Наши герои, попав в прошлое вместе с торгово-сервисным комплексом "Олимп", получили немало ништяков из будущего, которые помогли им выжить в 15 веке. В числе этих ништяков оказались открытки по мотивам Карла Карловича Пиратского. К чему эта экскурсия в историю? А к тому, что Ярослав на портрете выглядел точно, как штаб-офицер лейб-гвардии Гусарского полка образца 1858 года. Единственное отличие, Ярослав был без усов и бакенбардов. Не выросли пока. А ещё старшин сын маршала имел смуглую кожу и очень походил на голливудского актёра Майкла Или.
  
   - Думаешь, дон Иван согласится взять в невестки мою дочь? - спросил Иван III, внимательно разглядев портрет.
  
   - Всё в руках Божьих, Государь. Но, как говорит сам первый маршал: "Попытка - не пытка".
  
   - Аха-ха-ха!!! - рассмеялся Великий князь. - Похоже, дон Иван ещё тот шутник. Хорошо, я подумаю. А теперь ступай...
  
  
  ГЛАВА 4.
  
  
   После того, как архимандрит покинул великокняжеские покои, Иван III поднялся с кресла и подошёл к окну. "Весна, снова весна, - подумал он, глядя, как на ветках деревьев красуются молодые зелёные листочки. - Весной 1462 года умер отец, и Московский престол перешёл ко мне. Двадцать два года уже минуло с тех пор. Сколько всего случилось за это время..."
  
   Вспоминая прошлые события, Великий князь вернулся к насущным делам и невольно нахмурился. В свете последних сведений, которые он получил от архимандрита, а так же от своих послов, которые вернулись из Литвы, выходило, что католическая церковь рьяно принялась устанавливать своё влияние. Одного короля отравили вместе с верными ему людьми, другого завалили камнями. Случайно ли произошёл камнепад? Возможно. Но если действовать одними и теми же методами, то это вызовет большие подозрения. Зато Великому князю уже неоднократно докладывали, как при помощи бочек с порохом можно рушить каменные стены. А что мешает устроить подрыв в горах? Тут ещё Михаил Олелькович чуть яда не отведал. Однако его сын и невестка не избежали злой участи. А ведь сначала хотели рассорить Литву с Москвой. Обоих Великий князей ловко подталкивали к войне друг с другом. Но когда это не удалось, применили другое коварство. Кабы не счастливая случайность, то пришлось бы воевать с Польшей и её союзниками. По договору, если Михаил Олелькович умрёт и не оставит наследников, то все земли переходят к Ивану III. Но кто же отдаст их без боя? Да и не выгодна сейчас война. К Московскому княжеству присоединилась Казань. Вот где нужно твёрдо устанавливать свою власть. С той стороны приходит много товаров, необходимых державе. Да и сама земля вокруг Казани зело богата: промысловый зверь, рыба, полезные ископаемые, обширные поля, пригодные для выращивания урожая и разведения домашних животных. Опять же Урал-камень близко. Если верить рассказам дона посла и прочих бывалых людей, то богатства за Урал-камнем просто несметные. Вот куда необходимо расширять державу. А участвовать в сваре с католической церковью совершенно не хочется. И прав Геннадий Гонзов, нужно развивать медицину. Вон в Южной империи и про яды всё знают, и прочие коварные болезни лечить умеют. Нужно поговорить с доном послом, сколько можно отправить в их страну отроков для изучения медицины? Интересно, что он за это попросит?
  
   Додумать свою мысль Великий князь не успел. Ему доложили, что из Вятской республики вернулся верный ему человек.
  
   - Беда, Государь, - с ходу выложил соглядатай.
  
   - Говори яснее! - жёстко приказал Иван III.
  
   - Бояре хлыновские заговор против тебя замышляют. Земского воеводу изгнали, а ещё грамотки крамольные рассылают.
  
   - Кому отправляли грамотки?
  
   - К черемисам, чтобы бунт против тебя подняли, и земли казанские под себя брали.
  
   - Кто является заводилой?
  
   - Трое наипервейших хлыновских боярина: Аникиев, Лазарев и Богодайщиков. А помогают им во всём монахи...
  
   - Что за монахи?
  
   - Пока неизвестно, откуда они взялись. Только эти ироды слухи среди народа распускают, что совсем ты старину захотел порушить - вече запретить. А ещё меры и весы гнусные придумал, заставляешь всех пользоваться богопротивной цифирью, купцов прижимаешь, дескать, без бумаги из Москвы теперь и торговать никому нельзя... Про календарь старый вспоминали...
  
   - Хм... - задумался Иван III. - Как отдохнёшь с дороги, сразу отправляйся обратно. Узнай, что за монахи такие объявились. И за прочими делами следи, запоминай всё. Сам старайся не выделяться. Понял?
  
   - Понял, Государь. А когда обратно?
  
   - Сиди пока в Хлынове. Как понадобишься, придёт от меня человек и покажет вот этот перстень... - Великий князь продемонстрировал серебряную печатку, украшенную малахитом. И перстень, и камень имели отличительные узоры. - Запомнил?
  
   - Да.
  
   - Того, кто покажет тебе этот перстень, слушаться, как меня.
  
   - Хорошо, Государь.
  
   - А это тебе за труды... - Великий князь подошёл к секретеру, изготовленному из вишни, выдвинул небольшой ящик и достал из него расписной кошель. Кошель чем-то напоминал дородного боярина, собравшегося на воскресный молебен. Умерив дородность "холопа" на пять золотых монет, Иван Васильевич вложил их в ладонь своему человеку.
  
   - Храни тебя Господь, Великий Государь, - низко поклонился соглядатай.
  
   - Ступай.
  
   После того, как соглядатай ушёл, Иван Васильевич позвал своего окольничего Андрея Михайловича Плещеева. Вскоре тот явился.
  
   - Слушай меня внимательно, Андрюша... - начал Великий князь. - Твой брат Пётр одно время наместничал в новом граде под названием Архангельск... Так?
  
   - Истинно так, Государь. Целый год наместничал.
  
   - Тогда слушай мою волю... Пусть твой брат отправляется в Архангельск. Туда морским путём должны доставить десять новейших пушек. Эти пушки нужно как можно скорее привезти в Великий Устюг.
  
   - Кого Пётр может взять с собой? И на чём везти пушки?
  
   - Для начала Петру нужно отправиться в Офицерскую слободу, - стал объяснять Великий князь, - и найти там полковника Василия Китаева. Сейчас мой писарь напишет бумаги, которые нужно ему передать. Пусть Василий Китаев выделит самого разумного офицера, разбирающегося в пушечном бое, и в придачу даст сотню обученных стрельцов. С ними твой брат поедет в Архангельск за пушками. Привезти их в Великий Устюг нужно на ушкуях. Корабликами твоего брата снабдит наместник Архангельска Кутузов. О том тоже будет бумага. Всё понятно?
  
   - Да, Государь.
  
   - Тогда позови моего писаря.
  
  Вскоре в горнице объявился дьяк, неся с собой бумагу, чернильницу и перья. Надиктовав всё необходимое, Великий князь поставил свои печати и отправил боярина выполнять приказ. Не успел окольничий покинуть княжеские палаты, как Иван III вызвал другого окольничего - Еропкина Афанасия Ивановича, который контролировал строительство Литейного двора.
  
   - Как дела у Сергея Одинцова? - спросил Великий князь.
  
   - Какие дела? - растерялся окольничий.
  
   - Афоня, ты часом не пьян? - Иван III удивлённо поглядел на своего окольничего.
  
   - Нет, Государь.
  
   - Тогда отвечай на мой вопрос.
  
   - Я не знаю, что ответить, - сильно смутился окольничий.
  
   - Как не знаешь? - нахмурился Иван III. - Ты когда последний раз ходил на Литейный двор?
  
   - Вчера.
  
   - Ну, и как идёт строительство?
  
   - Никак, Государь...
  
   - Это ещё почему?! - не на шутку рассердился Великий князь.
  
   - Так ведь донос пришёл на Сергея Одинцова и князь Хованский посадил его в темницу. Сейчас, наверное, допрашивает...
  
   - Что!?! - Иван III вскочил с кресла, словно выброшенный пружиной. Щенки кане-корсо, игравшие поблизости, забыли про все свои дела и тоже оказались на ногах, насторожено глядя на своего хозяина.
  
   - Я думал, Государь, что ты знаешь, - виновато сморщился окольничий.
  
   - Откуда я знаю, если ты мне ничего не говорил? Следующий раз докладывай обо всех новостях. А сейчас живо пошли к Хованскому! Он что, совсем, что ли из ума выжил?
  
   - Не знаю, Государь, - пролепетал Афанасий, семеня следом за Великим князем. А тот, кипя гневом, не придал значения странному поведению своего окольничего.
  
  
  ГЛАВА 5.
  
  
   Темницу принято представлять одновременно унылой и жуткой. Но это лишь плод человеческих фантазий. Живут же люди в пещерах и катакомбах и ничего, намного спокойнее и безопасней. Именно что: спокойнее и безопасней. У сидящих в темнице арестантов по этому поводу существуют большие сомнения. А отсутствие возможности увидеть солнечный свет, день за днём заполняет душу горьким отчаянием, как бы говоря: "Оставь надежду всяк сюда входящий". Противостоять отчаянию могут лишь те, кто обладает могучей силой воли или истово верующие.
  
   Сергей Одинцов и ещё семеро оружейников, можно сказать, его друзей, так как они все вместе проходили обучение в Южной империи, уже второй день сидели в темнице. О чём они думали? А думали они об одном и том же: "За что?" Ни страха, ни отчаяния в их сердцах, лишь жгучее недоумение: "За что!?" Парни целыми днями отдавали себя строительству нового Литейного двора, а их, словно гнусных татей за шкирку и в подземелье. Хорошо, что пытать ещё не начали. Но глава тайного сыска князь Хованский уже на это намекнул. Даже не намекнул, а сказал прямо: "Или сознаетесь в злом умысле против Государя, или придётся познакомиться с дыбой". И как тут быть? Грехов за собой они не ведали. На дыбу тоже не хотелось...
  
   - Ты сначала скажи, в каком злодеянии меня подозреваешь? Тогда, возможно, я отвечу на все твои вопросы, - говорил Сергей Одинцов, стоя на каменном полу в одном рубище со связанными за спиной руками. Мало того, верёвка, которой были стянуты руки, тянулась сначала вверх к стальному крюку, а от него вниз к поворотному колесу, очень похожему на колодезное.
  
   - А то ты не знаешь? - глумился Хованский, усевшись на деревянную лавку, которая стояла на небольшом возвышении, позволяя князю тем самым смотреть на арестанта сверху вниз.
  
   - Нет, не знаю, так как никаких злодеяний не совершал.
  
   - Значит, хотел совершить.
  
   - Неужели? И что же я хотел совершить? - усмехнулся Сергей.
  
   - А это мы сейчас узнаем... Давай! - приказал Хованский, кивая головой звероподобному кату, стоящему возле поворотного колеса. Колесо тут же пришло в движение, и верёвка натянулась, подобно струне.
  
   - А-а!!! Сука!!! - взревел Одинцов от резкой боли. - Молись тварь, если я выйду отсюда, тебе не жить!!!
  
   - Ты смеешь мне угрожать?! - удивился Хованский. - Мне, Государеву человеку?!
  
   - А я убью тебя не как Государева человека, а как гниду, которая нарушает закон! - морщась от боли, не сдавался Одинцов. Его руки, связанные за спиной, были выгнуты кверху и причиняли нешуточные страдания.
  
   - Это какой же я нарушил закон? - снова удивился глава тайного сыска.
  
   - Презумпцию невиновности!
  
   - Чего?! - окончательно опешил Хованский. Он не то, что о таком законе не слышал, он даже слов подобных не ведал. - Понабрались ереси за морем, теперь на Руси всякую гнусность распространяете...
  
   - Не ереси, но учений книжных, которые существовали со времён Великой империи! А ты, дебил конченный, наук не изучал, а ещё князем зовёшься. Какой же ты князь? Быдло!!!
  
   - Что?! - взревел Хованский, соскакивая с лавки. - Давай! - приказ кату.
  
   - Отставить!!! - дверной проём, который вёл в пыточную, полностью заслонила высокая фигура Великого князя. Отставить, я сказал! Что же ты, Мыник Ушатый (прозвище Хованского) творишь? - Иван III грозно поглядел на князя. - Хочешь оставить меня без пушек?!
  
   - Э-э... - растерялся Хованский. - Каких пушек, Государь?
  
   - А ты что, Иван, не знаешь, что такое пушка?
  
   - Знаю, - быстро ответил князь.
  
   - А кто их делает, знаешь?
  
   - Да. Оружейники.
  
   - Так какого беса ты арестовал зодчего и всех оружейников?!
  
   - Злоумышляли они против тебя, Государь.
  
   - Как именно? В чём конкретно их вина?
  
   - Так ведь ты сам мне велел найти тех, кто причастен к нападению на посла Южной империи.
  
   - Ну-у...
  
   - Убитых татей опознали...
  
   - Кто опознал?
  
   - Монах...
  
   - Что за монах?
  
   - Он не назвался, Государь. Но сказал, что убитые тати постоянно навещали оружейников, которые строят новый Литейный двор, а так же Сергея Одинцова.
  
   - Не знаю я никаких татей, Государь! - крикнул всё ещё подвешенный Одинцов.
  
   - Опусти его! - бросил кату Иван III, и снова повернулся к Хованскому. - Что за монах тебе пожаловался? Откуда он?
  
   - Он не назвался...
  
   - Ну, ты даёшь, Ивашка! - недоумённо воскликнул Великий князь. - Эдак любой обвинит Государева человека в злодеянии, а ты его в пыточную потащишь?
  
   - Государь, так он грозился меня убить, - неуклюже попытался оправдаться Хованский.
  
   - Кто? Монах?! - изумился Иван III.
  
   - Нет, зодчий твой, - Хованский ткнул пальцем в Одинцова.
  
   - Это ты правильно сказал: "МОЙ"! И МОИХ людей без МОЕГО ведома больше не смей трогать! Понял?
  
   - Да, Государь, - обиженно опустил голову Хованский.
  
   - А ты за что грозился убить его? - Великий князь повернулся к Одинцову, который после пытки испытывал слабость, из-за чего привалился к стене.
  
   - За то, что не объяснил моей вины, за то, что стал пытать меня лишь по подозрению, нарушая главный принцип судопроизводства - презумпцию невиновности. Так, как поступил он, поступают лишь вредители, покушающиеся на государственную власть!
  
   - Государь, лжа всё это! - крикнул Хованский. - Сам видишь, оговорить меня хочет.
  
   - Да, Сергей, ты с обвинениями-то поаккуратней, - нахмурился Иван III. - Не забывай, что князь Хованский тоже мой человек. Ну, ошибся, бывает. Поэтому велю обоим: обиды друг на друга не держать. Договорились?.. Не слышу ответа?
  
   - Как прикажешь, Государь, - кивнул Одинцов. - Только пусть он за свою ошибку целый месяц кормит меня обедами, чтобы моё здоровье быстрее восстановилось.
  
   - Что на это скажешь? - Великий князь повернулся к Хованскому.
  
  Мириться с этим мальчишкой Хованскому совершенно не хотелось, особенно после того, как тот сравнил его со скотом. Но и отказать Великому князю он тоже не мог. Ненадолго задумавшись, князь изобразил на лице снисходительное выражение, густо сдобренное высокомерием.
  
   - Мне не жалко. Пусть хоть все вместе приходят, но с одним условием.
  
   - С каким?
  
   - Раз они такие справные оружейники, то, думаю, им ничего не стоит изготовить для меня саблю, наподобие тех, что сами носят.
  
   - Это не сабля, а палаш, - уточнил Одинцов.
  
   - Вот и сделайте для меня палаш.
  
   - Пока новый кузнечный цех не построим, палаш сделать не получится.
  
   - А я не тороплю. До конца лета, думаю, времени вам хватит?
  
   - Вполне, - кивнул Сергей Одинцов. - Только и ты с обедами расстарайся. Мы все парни молодые, энергичные, покушать любим...
  
   - Ну, вот и славно, - улыбнулся Великий князь, нежелательный конфликт удалось погасить. - А ты, Иван, найди мне того монаха, что напраслину возводил...
  
   - Государь, а вдруг не напраслина? - Хованский снова попытался обелить себя.
  
   - Найди его, там и узнаем! - снова нахмурился Иван III. - А зодчего и оружейников больше трогать без моего приказа не смей!
  
   - Слушаюсь.
  
  
  ГЛАВА 6.
  
  
   Гостить на подворье у русичей Великий князь любил. Уютно там было и красиво. А про баню и говорить нечего - ЛЕПОТА! И напаришься, и намоешься, а искусные индианки так разомнут уставшую плоть умелыми руками, что все невзгоды напрочь вылетают из головы. Лежи себе, лежи и ни о чём не думай. Зато по возвращению в свои палаты неожиданно просыпалась мужская сила и, словно застоявшийся в стойле конь, рвалась на волю... Утро следующего дня приносило Великой княгине двоякое чувство: всё тело ломило от боли и неги. От желанной боли и неги. В такие дни она была особенно добродушна со своей челядью. Вот вам и причинно-следственная связь. Поэтому провожали Великого князя в баню к русичам с большими надеждами. Это не в гости к боярам, откуда он обычно возвращался сильно во хмелю со всеми вытекающими отсюда последствиями. Особенно с головными болями по утрам. Бодун, как говорится...
  
   - Ох, ё-о!!! - Иван III изумлённо уставился на своего дядю Михаила Андреевича Верейского, который зашёл по делам в его покои.
  
   - Что, Иван Васильевич, бражничал вчера? - спросил тот, после чего повернулся в сторону красного угла, перекрестился на образа и снова поглядел на своего племянника.
  
   - Э-э... - проблеял Великий князь, не сразу находясь с ответом. И было от чего. Тронутые сединой волосы Михаила Андреевича, обычно свисающие до плеч, теперь были собраны на голове в виде необычной конструкции, которую венчала бархатная ермолка. Мало того, они стали иссиня-чёрными. Лишь в некоторых местах проглядывали светлые "прожилки". - У Патрикеева вчера гостил. А с тобой, что случилось? Мне мерещится или на самом деле?
  
   - А-а, это... - улыбнулся князь и указал пальцем на голову. - Я вчера тоже немало изумился, когда увидел себя в зеркало.
  
   - А как же так произошло? - Иван Васильевич не переставал изумлённо пялиться на голову своего дяди.
  
   - Проиграл дону Игнату в бильярд. По уговору тот, кто проиграет, выполняет желание соперника. Вот он и захотел, чтобы его цирюльник подстриг меня.
  
   - Зело необычно... Ты как будто помолодел лет на двадцать.
  
  Тут надо заметить, почему причёска вызвала сильное изумление у Ивана III. Во-первых: волосы поменяли свой цвет. Конечно, это не было чем-то необычным. Нередко мужчины подкрашивали хной усы и бороду. Но тут... Во-вторых: это необычная форма причёски. Люди конца XX века сказали бы: "Прямо, как у Элвиса Пресли". Здесь и сейчас о короле рок-н-ролла вообще никто не догадывался. Однако у посла Южной империи имелся профессиональный парикмахер, который обучался по методичкам из 21 века. Министр лёгкой промышленности Ольга Яковлевна Гладкова в своё время училась в колледже на мастера-парикмахера. Отсюда все её фантазии...
  
   - Это ты верно заметил, как будто помолодел. Но вначале так стыдно было... Даже хотел, чтобы дон посол всыпал своему цирюльнику плетей за издёвку... Но тут вошли его индианочки и принялись расхваливать мой новый облик. А если красивые женщины хвалят, то глупо обижаться...
  
   - Понятно, - кивнул, поморщившись, Иван III. - Ты, Михаил Андреевич, присаживайся на лавку. Тяжело мне смотреть на тебя снизу вверх.
  
   - Благодарю, - ответил дядя, садясь на лавку, стоящую недалеко от кресла, в котором располагался племянник. - Кстати, ты знаешь, что у дона посла в э-э... - князь не сразу вспомнил новое слово, - кабинете висит портрет его императора?
  
   - Знаю. В Южной империи так положено. Везде, где заседает высокопоставленный человек императора, должен быть его портрет.
  
   - Да. Он мне сказал то же самое. Как думаешь, зачем это нужно?
  
   - Затем, чтобы в каждом городе знали, как выглядит их император, - ответил Иван III. - Заодно это напоминание служивым людям, от имени кого они действуют.
  
   - Богомольцы бы с этим не согласились.
  
   - Богомольцы забывают простую истину: Богу - Богово, а Кесарю - кесарево. На портрет императора не молятся, но помнят, кто на земле осуществляет Его волю! Кстати, а что ты делал у дона посла?
  
   - Как что? - удивился Михаил Верейский. - Ты же сам просил, чтобы я узнал у него, в каких палатах живёт императорская дружина.
  
   - Узнал?
  
   - Да. Дом этот называется "казарма". Проживает в ней тысяча человек.
  
   - Прямо, как у меня, - улыбнулся Великий князь.
  
   Тут стоит уточнить слова Ивана III. На территории Кремля располагались так называемые казармы (дворы), в которых проживала отборная княжеская тысяча. То есть, самые лучшие и хорошо экипированные воины. Обычно с наступлением лета они вместе с Великим князем покидали столицу и отправлялись в ближайший потешный городок, в котором повышали своё боевое мастерство. Поэтому воинская потеха - это не какое-то там разнузданное увеселение, а серьёзные тренировки. Да, потешные городки возникли задолго до появления на свет Петра I. Что же касается Ивана III, то его очень интересовала армия императора Южной империи и её устройство. Вот Лемезов и предоставил Михаилу Верейскому заранее подготовленный экземпляр. Типа смотрите, как наш император заботится о своих солдатах.
  
   - Не совсем, как у тебя, - ответил Михаил Андреевич. - Гляди, что я принёс...
  
  С этими словами князь разложил на столе различные рисунки. Что они изображали? Они изображали благоустроенные казармы, которые есть в каждом крупном городе 21 века. Сиречь воинская часть. Отличия, конечно, имелись. Всё-таки реалии далеко не те. Во-первых: вся мебель из дерева. Во-вторых: полностью отсутствовало электричество. Однако куда же без новшеств? Они касались освещения, водоснабжения, канализации и отопления. В принципе Великий князь всё это мог наблюдать в особняке посла Южной империи. Тот ему подробно рассказывал и про световые колодцы, и про печи, способные обогревать большие помещения, и про водонапорные башни. Мало того, итальянцы, которые сейчас реконструировали Кремль, уже начали потихонечку внедрять кое-какие из этих новшеств в жизнь. Да, Ивану III хотелось всё передовое, в том числе обустройство домов (казарм) для своей дружины. Так же на картинках были изображены элитные конюшни. Всё-таки есть разница между бревенчатым сараем и тщательно разработанным проектом (скопированным из будущего). Почему именно сейчас Великий князь занялся этим делом? Потому, что на территории Кремля находилось очень много боярских дворов. Например, двор того же Ивана Юрьевича Патрикеева, у которого он вчера бражничал, занимал более шести гектаров. Так вот, не так давно произошёл очередной пожар. Воспользовавшись случаем, Иван III отселил погорельца за кремлёвские стены, а на его месте решил построить для своей отборной тысячи нечто более престижное. Чтобы они видели заботу о себе. Такая предупредительность появилась не на пустом месте. Далеко не все одобрили создание стрелецкого полка. Некоторые решили, что Государю дороже простолюдины, чем знатные воины. Вот и хотел Великий князь показать им своё благорасположение. Заодно дядю подтянул к этому делу. Воины относились к нему с уважением, поэтому охотно прислушивались к его мнению. А если дядя расскажет о проявляемой заботе, то страсти быстро поутихнут. Хотя, думая о своей дружине, Иван Васильевич не забывал и про себя. Недавний пожар навёл его на мысль, что деревянный Теремной двор пора сносить, а взамен ставить каменный. Правда, вопрос по поводу Теремного двора он предпочёл обсудить с итальянскими архитекторами. А к Патрикееву ходил в гости затем, чтобы предупредить князя, мол, скоро временно останусь без жилья... Не пустишь ли на постой? Озаботил, в общем.
  
   - И что скажешь? - спросил Великий князь, внимательно разглядывая цветные рисунки и читая к ним пояснения.
  
   - Зело необычно...
  
   - Причём тут, обычно - необычно? - нахмурился Иван Васильевич, у которого после вчерашнего и так настроение отсутствовало. - Главное, чтобы польза была. Возьми ту же водонапорную башню...
  
   - Согласен, хитрая придумка.
  
   - Не такая уж и хитрая... Вон, во времена Великой империи были акведуки длиною чуть ли не в сотню вёрст... - и Иван III поделился информацией, которую в своё время услышал от посла Южной империи. - Растеряли людишки по дурости своей все знания.
  
   - Ого! - изумился князь Верейский и невольно перекрестился. - Это ж от Москвы до самой Коломны будет... Богато люди жили!
  
   - Так ведь не боги горшки обжигают, - снова поморщился Иван III. - А жили действительно - богато. Вот и я хочу, чтобы воины земли русской жили не хуже. Но вечно кто-то мешает.
  
   - Кто? - спросил дядя, и услышал рассказ про таинственных монахов. - Значит, богомольцы воду мутят?
  
   - Они... Ещё бы знать, откуда ноги растут?
  
   - Да уж... - почесал бороду Михаил Андреевич. - Кстати, а ты знаешь, что некоторые наши святые отцы нелицеприятно высказываются по поводу того, что император Южной империи не носит бороду?
  
   - Слышал. Только видать эти убогие не от большого ума подобные речи ведут. Ногти ведь тоже стригут, а не отращивают, как у зверя лесного. Между прочим, в армии императора для нижних чинов стрижка бороды и усов обязательна. Тем самым соблюдается гигиена. Помнишь, я тебе рассказывал про вшей и блох, которые разносят заразу?
  
   - Помню, - кивнул Михаил Верейский.
  
   - Тогда должен понимать, что все эти кровососы часто находят себе пристанище именно среди густых волос. Возьми любой ратный поход... Где там воинам следить за своей чистотой? Бани под каждым кустом не стоят.
  
   - Это точно! - улыбнулся дядя. - А ты, я слышал, сегодня в баню собираешься?
  
   - Собираюсь. Хочешь со мной?
  
   - Нее, я вчера напарился от души. Сегодня другие дела есть.
  
   - Ну, что же, неволить не буду. Тем более у тебя волосы зело чудно уложены... Не иначе к какой-нибудь зазнобе пойдёшь? Ты смотри, я Елене Ярославне всё расскажу, - рассмеялся от души Великий князь.
  
   - Занедужила Елена Ярославна, - тяжело вздохнул Михаил Андреевич, вспомнив о супруге.
  
   - А что так? Может, лекарь нужен? Между прочим, у дона посла замечательный лекарь.
  
   - Благодарствую, Иван Васильевич, но лекаря я уже нашёл. Князь Лукомский посоветовал смышлёного человечка. Вроде от его травок Елене Ярославне получше.
  
   - Ну, дай Бог ей скорее поправиться.
  
   - Благодарю, Иван Васильевич.
  
   А Иван Васильевич тем временем задумался, стоит ли сообщать дяде о том, что у его сына - Василия Верейского, родился сын? Причём родился больше года назад. Посол Южной империи информировал Великого князя обо всех событиях, которые произошли с Василием Михайловичем Верейским. Понятно, что доводил он лишь те сведения, которые ему разрешал озвучивать император. Правда, Иван III тоже не разрешал дону послу разглашать свежую информацию, не упредив сначала его, а о некоторых вещах и вовсе молчать...
  
   Прежде, чем продолжить тему, напомним читателю об интригах правителей Южной империи. Так вот, для того, чтобы заселить пустующие земли Южной Африки русскими людьми, они решили сыграть на слабостях Великого князя. Тот очень болезненно относился к тому, что его родственники владеют удельными княжествами. Как присвоить их земли себе, не прибегая к прямому насилию? Иначе, если начнёшь кидаться на всех, как взбесившийся пёс, долго не проживёшь или получишь большую смуту. Правители Южной империи предложили Ивану III следующую схему: выгодная женитьба. В результате неугодные ему родственники венчаются и уезжают править далёкими землями, которые принадлежат их мужьям или жёнам, а взамен передают свои вотчины Великому князю. Схема, как говорится, зашла. Тем более сам император Южной империи, благодаря этой сделке, обзавёлся прекрасной, молодой женой. Потом, используя красивых индийских княжон, удалось увезти из Руси родного и троюродного братьев Великого князя. К сожалению, родной брат во время морского путешествия умер. Люди, которые плыли вместе с ним, перешли под руку Василия Верейского. Однако когда тот прибыл в столицу Южной империи, то узнал, что индийские княжества, полагающиеся ему в качестве приданого, захвачены более шустрым и сильным соперником. И как быть? Возвращаться назад? Засмеют: дома всё потерял, и на чужбине ничего не приобрёл. И тут император Южной империи предлагает ему службу, а в придачу солидные земельные территории. Мало того, выделяет денежные средства на строительство города-порта на этих землях. Василий Михайлович охотно соглашается. Вся пикантность данной ситуации в том, что Иван III не знал об истинных целях правителей Южной империи. Он, впрочем, как и его родственники, думал, что братья действительно уплывают в Индию. Когда же ему сообщили, что Василий Верейский с наследством "пролетел", то немало озаботился: "А вдруг Василий решит возвратиться? Вдруг захочет вернуть назад свои вотчины?" Но посол Южной империи заверил Великого князя, что отпускать Василия Верейского обратно на Русь никто не собирается. И он, и его жена нужны императору возле себя, чтобы в удобный момент переправить их в Индию. Успокоили, по большому счёту.
  
   - Кстати, Михаил Андреевич, хочу тебя обрадовать, - решился Великий князь.
  
   - Чем же?
  
   - Внук у тебя родился. Петром назвали.
  
   - Внук? Неужели дочь ещё одного родила? - радостная улыбка заметно преобразила лицо дяди.
  
   - Причём тут дочь? - поморщился Иван III. - У тебя, между прочим, сын ещё есть.
  
   - Значит, у Васьки сын родился? - улыбка у Михаила Верейского стала ещё шире.
  
   - Да. Иди, обрадуй Елену Ярославну. Может хвори быстрее пройдут.
  
   - Непременно, Иван Васильевич, непременно! Благодарствую за такие новости...
  
   - Ага, только картинки оставь. Хочу посмотреть на них более внимательно.
  
   Принципиально не опохмеляясь по утрам, Иван Васильевич сидел с угрюмым видом и глядел на оставленные картинки. Вскоре его от этого занятия отвлекли щенки кане-корсо, устроившие весёлую баталию за обладание кожаной игрушкой.
  
   - Федька! - Великий князь крикнул своего стольника.
  
   - Что, Государь? - в покои зашёл белобрысый Федька.
  
   - Принеси снеди для щенков. Покормить их надобно. А то забаву свою на части разорвут.
  
   - Это я быстро, Государь, - кивнул Федька и исчез за дверью.
  
  Ожидая своего стольника, Великий князь принялся играть со щенками. Пока он забавлялся, в покои вместо Федьки вошла Великая княгиня. В руках она держала поднос со снедью для питомцев мужа.
  
   - Вот, Иван Васильевич, гостинцы для твоих щенков, - сказала, улыбаясь, княгиня. - Знаю, что никому не дозволяешь их кормить. Только из собственных рук... А Федю я отослала за квасом, сдобренного мятой. Он от болей хмельных зело помогает.
  
   - Благодарствую, Софья Фоминична. Давай сюда поднос, а сама присаживайся на лавку, да погляди на рисунки, что на столе лежат.
  
  Отдав мужу поднос, Великая княгиня подошла к столу... Комплекс зданий, расписанный в воздушном стиле (рококо), невольно заинтересовал её. После того, как были внимательно пересмотрены все рисунки, она спросила, тщательно скрывая волнение:
  
   - Для кого ты хочешь построить этот дворец?
  
   Опасения Великой княгини выросли не на пустом месте. Она и так недолюбливала пасынка, который испытывал к ней аналогичную неприязнь, а уж после его женитьбы... Не станет мужа и всё, пасынок, как законный наследник Российского царства, упрячет её в монастырь, и детей туда же. Причиной для тревог послужила не только свадьба старшего сына Ивана III, но и размах, с которым он обустроил её. Подобного зрелища Москва, наверно, не видела со времён своего основания. Началось всё с того, что необычайно красивый возок с молодожёнами везли не кони, а нарядно украшенный слон Август, которого Иван III очень любил. В своё время император Южной империи прислал Великому князю слониху со слонёнком, но слониха через год умерла... То ли отравилась чем-то, то ли простудилась. Зато слонёнок адаптировался к новому климату и вырос вполне здоровым. Поговаривали, что любил выпить ядрёного кваса и даже медовуху. Кроме слона были четыре громадных птицы (страусы - тоже подарок императора), на которых ехали пёстро разодетые карлики. Всю эту процессию сопровождали конные витязи в блестящей броне. А вокруг дудели трубы, стучали барабаны, бесновались скоморохи и палили пушки... В самой же трапезной зале благоухали красивейшие розы... Корзины с розами! И это зимой! А ночью устроили небывало яркий фейерверк, наблюдаемый со всех концов города. На другой день народ снова мог лицезреть необычных животных (кенгуру), которые в огороженной канатами площадке лупцевали друг друга маленькими передними лапами и здоровенными ногами, чем всех очень потешили. А ещё были: красивый ледяной городок и горки; игры в хоккей; лёгкие парусные лодки, установленные на коньки и развивающие бешеную скорость; факиры, выпускающие огонь изо рта и распиливающие человека пилой пополам... В общем, впечатлений на годы вперёд.
  
   Устроить зрелищные представления помог Великому князю дон Игнат, а так же боярские дети, которые обучались несколько лет в Южной империи. Для них подобные забавы были привычны. Насмотрелись в далёкой стране. И вообще, Софья Палеолог видела в юношах мощный потенциал и всячески стремилась приблизить к себе, чтобы в случае чего опереться на смелых, сильных, хорошо образованных молодцов. Недаром, трое из них: Фрол Змеев, Дмитрий Герасимов и Иван Хабар Симский обучали её детей наукам. Конечно, греки, составляющие свиту Великой княгини, тоже знали не мало, а кое в чём разбирались заметно лучше отроков, но их учёность совсем не подходила для детей. Слишком заумно, скучно и неинтересно. Поэтому Софья Фоминична нашла им другие занятия. Например, они ездили вместе с послами мужа к её брату Андрею Палеологу, который успешно бился с османами. Многие, возможно, не отказались бы перейти к нему на службу. Только кто их возьмёт? В окружении императора Эллады, как сейчас называли бывшую Византийскую империю, появилось слишком много новых людей. И обустройство страны Андрей тоже переделал на иной лад. Например, по образу Москвы и Южной империи ввёл у себя новый календарь и единицы измерения. Правда, в Риме и в некоторых других странах Европы новый календарь действовал уже два года. А вот новые меры католики не приняли. Своих хватало. Это ведь не календарь. Что же касается брата, то к посольству он отнёсся благодушно, отдарился дорогими подарками и прислал заманчивые варианты по торговым договорам. Сестру тоже не забыл, написал ей трогательное письмо и даже намекнул, что в случае трагических событий Софья имеет право на власть в Элладе... Но Эллада далеко, а Москва - она вот, под ногами. Тем более Великая княгиня совершенно не знала, как вести себя с доном послом. На чью сторону он встанет в случае чего? Кого поддержит: её старшего сына Василия или старшего сына Ивана III? А может ему без разницы с кем дружить? Те же бояре, которые вначале отнеслись к дону Игнату с неприязнью, со временем поменяли своё мнение. Выгодная торговля приносила им хороший доход. Зачем же от этого отказываться? Опять же, Софья Фоминична не понимала, как относиться к возможной женитьбе племянника мужа на принцессе донье Екатерине? Не усилится ли после этого Рязань? Она тоже может претендовать на Московский престол. Тревог и опасений выходило много. И как на них реагировать? Лучше, конечно, избавляться от самых опасных. Поссорить, например, дона посла и пасынка...
  
   - Это не дворец, Софьюшка, - улыбнулся Великий князь. - Хочу дворы новые для своей дружины построить. А на картинках нарисованы казармы, в которых проживают лучшие воины императора Южной империи.
  
   - Ах, вот оно что! - улыбнулась в ответ княгиня. Она-то подумала, что муж хочет построить дворец для своего старшего сына. - Что ж, мне картинки зело понравились. Красиво и необычно. Думаю, твоим воинам тоже понравятся... Кстати, хочу спросить, почему в твоей державе есть посол Южной империи, а твоего посла со своим двором в самой Южной империи нет? Разве император откажет? Зато ты сможешь получать послания из первых рук.
  
  В этот момент в покои вошёл стольник и принёс для Государя квас. Дождавшись, когда муж утолит жажду, а Фёдор покинет помещение, княгиня продолжила:
  
   - Кроме посланий из первых рук можно будет напрямую обмениваться товарами. К тому же донья Екатерина, скорее всего, выйдет замуж за сына твоей сестры... Неужели ты не хочешь знать, что об этом думают в самой Южной империи?
  
   - Как ты говоришь, мой посол со своим двором? - Великий князь задумчиво почесал бороду. В этот момент он вспомнил про свою дочь от первого брака и о предложении патриарха Южной империи. Можно было воспользоваться этим поводом. Иметь своего посла в далёких землях всегда выгодно.
  
   - Да, - ответила Софья Фоминична.
  
   - Хорошо, я спрошу об этом у дона Игната. Только кого мы туда отправим?
  
   - Направь туда князя Лыко-Оболенского. В самый раз будет.
  
   - Так он в темнице сидит! Смутьян и казнокрад, каких свет не видывал... - возмутился Великий князь.
  
   - Ну, не век же ему в темнице сидеть? Поди, уже раскаялся в грехах. А так отпустишь его, дашь новый чин, он тебе и послужит верно. А ещё к нему приставить кого-нибудь можно. Тот же Дмитрий Траханиот всегда советом поможет... - оказывая помощь князю Лыко-Оболенскому, Великая княгиня хотела заиметь в свои ряды человека, который будет ей лично обязан. Что же касается Траханиота, то свой человек в посольстве никогда не помешает.
  
   - Твой Дмитрий только недавно из посольства вернулся.
  
   - Ну, и что? Зато, благодаря ему, твои послы привезли выгодные варианты по торговым договорам. Выбирай, какой тебе больше нравится. Или ты не хочешь торговать с моим братом?
  
   - Почему же не хочу? Хочу. Он много дельного предлагает.
  
   - Вот видишь! Пусть едет. Ещё можешь кого-нибудь туда отправить. Особенно тех, кто в последнее время вызывает у тебя неудовольствие. Путешествие в далёкую страну живо выветрит всю дурь из их голов.
  
   - Хорошо, я тебя услышал. А теперь иди и прикажи, чтобы готовили мои наряды. После обеденного сна поеду к дону послу. Хочу нынче в банку сходить.
  
   - Вот и правильно, - улыбнулась княгиня и ушла отдавать распоряжения.
  
  
  ГЛАВА 7.
  
  
   Верхом на красивой пегой кобылице в окружении молодцеватых рынд Иван III ехал к подворью русичей и хозяйственным глазом водил по сторонам. С приходом весны всё вокруг зазеленело и расцвело. Только не везде это случилось само по себе. Русичи, наверное, не были бы русичами, если и здесь не внесли свою лепту. От каменной пристани, которую они обустроили на берегу Неглинной, шла дорога к самому подворью, тоже каменная. Но главное в другом. Вдоль всей дороги они высадили в шахматном порядке ёлочки и липы. Мало того, установили через равные промежутки резные дубовые скамейки с навесами. Так что усталый путник мог не только отдохнуть, но и переждать случившийся дождь. Хотя расстояние-то совсем небольшое, всего метров триста, если считать новыми мерами. Но даже это расстояние они умудрились приукрасить. А сараи, что стояли рядом с пристанью... Тоже смастерили по-своему: в виде громадного шишака (ангары клюшечного типа). От чего было непонятно: где стены, а где крыша? И назывались эти сараи: ангарами. Как доложили Великому князю, в этих ангарах строили речные кораблики, а осенью эти самые кораблики ставили туда на сохранение. Но где это видано, чтобы для лодий строили отдельные избы? А тут целых двенадцать штук! Да ещё огородили их живой изгородью высотой почти в два человеческих роста. Сплошная стена зелени! Так что со стороны к ангарам и не подойти. А ещё говорили, что кораблики русичам помогали строить боярские дети, которые обучались в Южной империи морскому делу. Было их десять человек. Как использовать отроков по специальности, Великий князь ещё не придумал, поэтому они пока занимали должности десятников в стрелецком полку. Однако не дело, когда люди занимаются не своим делом. Требовалось по данному вопросу посоветоваться с доном послом.
  
   Думая про посла, Великий князь невольно вспомнил, сколько тот построил предприятий. Правда, началось это ещё при его предшественнике. Не все услуги Иван III мог оплатить серебром или товаром, вот и приходилось выдавать разрешения на подобную деятельность. Сейчас в собственности дона Игната находились: лесопильня, кирпичный заводик, канатная и парусная мастерские, маслобойня, изба по откачке мёда и перетопке воска. Всеми этими предприятиями заведовали московские купцы потому, что у дона посла хватало различных мастерских на самом подворье. Только налогов с этих предприятий в казну не шло. Договора заключались на десять лет. По истечению этого срока Великий князь мог всё забрать себе, а мог установить твёрдую пошлину. Хотя некоторые купцы и даже бояре, глядя, как развернулись русичи, стали им подражать. Но, так как своих знаний не хватало, обращались непосредственно к дону послу. А тот и не отказывал. Взять, к примеру, зимний сад или теплицы, как их называют русичи. Что там самое главное? Правильно, листовое стекло. На Руси его делать не умели. Однако бояре, которые имели возможность собственными глазами увидеть растущие зимой цветы и ягоды, загорелись построить у себя подобные теплицы. Но где взять основную составляющую для теплиц? Из Южной империи, конечно, привозили некоторое количество стекла. Только Великий князь всё забирал себе. У него Кремль вовсю строился. Выход предложил сам дон Игнат: создать на паях стекольный заводик. А там каждый может поступать со своей долей, как ему заблагорассудиться. И ведь согласились, причём сразу пять человек: Патрикеев, Кошкин, Бороздин, Морозов и Плещеев. Правда, как рассказывал Патрикеев, условия договора дон Игнат выставил жёсткие, а самый главный, за разглашение секрета по изготовлению стекла - смерть. Вот и думал Иван Васильевич, разрешать это товарищество или нет? Понятно, что угрозы касались только работников. Зачем боярам углубляться в хитрости стекловарения? Но случиться может всякое. Тем более своих людей на заводе будет держать каждый пайщик, опасаясь обмана со стороны партнёров. Иван Васильевич склонялся к мысли, что разрешить товарищество стоит. Лишний повод обвинить в чём-нибудь бояр никогда не помешает. Да и само стекло всегда пригодится. Спрос на него большой.
  
   Так в размышлениях Иван III доехал до подворья русичей, где его со всем вежеством встретил дон Игнат. По уже заведённой традиции все рынды отправились в игровой зал, чтобы не скучать в ожидании своего Государя. А Великий князь и хозяин подворья расположились в уютной комнате отдыха, которая примыкала непосредственно к помывочной и парной, этакий вариант бани и мыльни в одном лице, но гораздо лучше.
  
   Сегодня дон Игнат угощал Великого князя борщом - супом императоров, как называли его русичи. Правда, порция составила всего одну фарфоровую пиалу на триста миллилитров. Всё потому, что имелись и другие угощения. Кроме того, зачем сразу набивать брюхо? Париться в парной с полным пузом - удовольствие сомнительное. А так, не спеша, по чуть-чуть, да с разговорами под рюмочку...
  
   - Иван Васильевич, - обратился к своему гостю Лемезов, - прежде, чем станешь кушать борщ, отведай-ка рюмочку водки, настоянную на берёзовых бруньках...
  
   - А ты? - вскинул бровь Иван III, при этом развалясь на Г- образном кожаном диване, подобно римскому патрицию, посетившему термы.
  
   - Ну, и я с тобой одну рюмочку употреблю.
  
   - Что ж, - кивнул головой Великий князь, - давай попробуем твой новый напиток. За что пьём?
  
   - За здоровье! - улыбнулся Лемезов, разливая из запотевшего графина охлаждённую водку. - За твоё и моего императора!
  
   - Тогда и за твоё тоже! - вернул улыбку Иван Васильевич, непринуждённо чокаясь хрустальной рюмкой с рюмкой своего собеседника.
  
   - Эх, хорошо пошла! - весело осклабился дон Игнат после того, как залпом осушил свой сосуд. Прозрачная жидкость, изготовленная по особому рецепту, мягко скатилась по пищеводу и разлилась по желудку, наполняя нутро приятным теплом.
  
   - М-м, и впрямь хороша! - с удивлением согласился Великий князь. - Не то, что у генуэзцев. Угощали как-то меня... Глотку дерёт, просто жуть! А уж запах... Когда пьёшь, лучше вообще не дышать. Да и голова с утра от их пойла раскалывается - мОчи нет...
  
   - Не умеют они делать хорошую водку, Иван Васильевич, - усмехнулся Лемезов, поправляя молочного цвета простыню, накинутую на голое тело и сползшую с правого плеча. - А теперь борщика, борщика, да со сметанкой...
  
  Горячий борщик, щедро сдобренный густой, прохладной сметаной, зашёл на ура! На некоторое время в комнате отдыха установилась тишина, нарушаемая лишь звуками употребляемой пищи. Доев суп, Иван Васильевич, словно ребёнок, облизал серебряную ложку и спросил:
  
   - Скажи мне, дон Игнат, а что ты знаешь об арагонских землях?
  
   - Хм... - задумался Лемезов, после чего озвучил историю Арагонского королевства.
  
   - А что сейчас там творится? - задал очередной вопрос Великий князь.
  
   - Об этом я тебе расскажу, как только придут свежие новости из Архангельска, привозимые туда нашими торговыми судами. Пока я знаю не много. В прошлом году, отправляясь в твою державу, я не дождался кораблей, которые плавали к арагонским берегам. Почему-то они слишком запоздали...
  
   - Значит, ты не слышал о смерти короля Фердинанда II и королевы Изабеллы?
  
   - Нет, не слышал, - не моргнув глазом соврал посол. - А откуда такие сведения, Иван Васильевич? Опять скажешь, что архимандрит Галактион привёз?
  
   - Угадал, - покровительственно кивнул Иван III. - Представляешь, и король и королева угодили в горах под камнепад.
  
   - Ничего себе! - Лемезов изобразил удивление, а затем троекратно перекрестился. - Царство им небесное.
  
   - И что ты думаешь по этому поводу? - спросил Великий князь, перекрестившись следом за своим собеседником.
  
   - А что тут думать? В Испании, скорее всего, началась война за наследство.
  
   - А как ты считаешь, Риму это выгодно?
  
   - Риму, сиречь римскому папе, это, несомненно, выгодно. Понтифика страшит любое усиление королевской власти вблизи его границ. Ты же читал книгу "Проклятые короли"? Помнишь, как французский монарх запер всех кардиналов...
  
   - Да, помню, - перебил Иван III. - Спасибо за книгу. Очень понравилась. Я такого увлекательного чтива ещё ни разу не встречал.
  
   - Скажи за это "спасибо" своему духовенству, - криво усмехнулся Лемезов. - Они берут на себя роль учителей, только сами от жизни очень отстали. Поэтому ты, Иван Васильевич, вынужден искать умелых мастеров не у себя в державе, а в немецких землях. Взять того же митрополита Геронтия, царство ему небесное... Это надо было удумать, причислить исцеление людей от оспы к богомерзкому скотоложству. И ведь нашлись дурни, которые верили ему. А то, что от болезни умрёт сын или дочь, наплевать. Вот и в нашей стране до поры до времени было так, пока народ тысячами умирать не стал. Тогда и вопросили люди: "А во славу кого вы действуете?"
  
   - Считаешь, что простым людишкам надо читать такие книги?
  
   - Почему бы и нет? Там каждый что-то найдёт для себя. Но дело даже не в этом.
  
   - А в чём?
  
   - В невежестве. Возьми, к примеру, двух кузнецов. Один обучен грамоте, а другой нет. Тот, кто обучен, может написать книгу о своём мастерстве и о кузнечных секретах. Благодаря его книге десятки отроков быстрее и легче освоят новое ремесло. Мало того, придумают новые секреты и тоже про них напишут... А много ли пацанов обучит кузнечному делу безграмотный умелец? Если только своих сыновей, коли родятся. Ну, ещё может быть, двух-трёх учеников. Вот и думай, от кого больше пользы? Или взять монастыри в твоей державе. Земли у них много, а толку мало. Не умеют распоряжаться ей по уму. А всё от чего? От недостатка образования. Святые книги читают, а то, что лежит под ногами, не видят.
  
   - Мне Нил Сорский говорил примерно то же самое, - задумчиво обмолвился Великий князь.
  
   - Нил Сорский без сомнения мудрый старец. Только и его заносит порою... Отстаивая собственные взгляды, он нетерпим к другим. А это уже гордыня. Как день или ночь не могут длиться вечно, так и в жизни должно быть некое равновесие.
  
   - Ты о чём?
  
   - Я о том, что начиная строить новый дом, нельзя ломать старый. Нил Сорский призывает к тому, что у монастырей нужно отнять все земли, а оставить лишь столько, сколько монастырская братия сможет обработать.
  
   - А ты не разделяешь это мнение? - в голосе Великого князя послышалась неприязнь.
  
   - Я согласен с Нилом Сорским, только есть одно большое НО!
  
   - И что тебе не нравится?
  
   - Прежде, чем решаться на подобное, нужно под это дело сочинить правильные законы. Например, нельзя завещать церкви землю, только деньги. А земля должна отходить казне. Но опять же, глупо грести всех под одну гребёнку. На основе больших монастырей можно создать учебные центры, в которых детишки станут постигать науки по единым книгам, принятым во всей державе. Слава Богу, печатня у тебя процветает. Даже в немецких землях такой нет, - польстил посол. - А чтобы обучение было бесплатным, у монастыря должны быть работники, которые будут трудиться на его земле. Одни займутся ремеслом, другие земледелием. Тем более, есть большая разница в том, как обрабатываются поля...
  
   - Ты про агрономов?
  
   - Нет, Иван Васильевич, я про другое. Гляди, можно взять одно большое поле и поделить его на десять хозяев, и пусть каждый хозяин обрабатывает свой участок... А можно это поле не делить, а обрабатывать сообща. И поверь мне, где люди будут работать сообща, то есть общиной, да ещё под присмотром агронома, урожай всегда выйдет больше. Значит, и народа сможет прокормиться больше.
  
   - А как же делить урожай?
  
   - Если брать по уму, то по количеству едоков. Просто нужно подсчитать, сколько зерна в год необходимо человеку. А всё, что останется свыше, убирать про запас и на посев. Между прочим, по нормам, принятым у нас в стране, каждому человеку в год полагается двести килограммов хлеба и хлебопродуктов в пересчёте на муку. На прочие продукты питания тоже есть нормы. Подсчитывали эти цифры не одно лето. Зато теперь правительство может планировать развитие сельского хозяйства на годы вперёд, не опасаясь неурожаев и голода.
  
   - Про общину понятно. А как быть с личными владениями? Каждый сынок, тянет в свой роток...
  
   - Могу привести пример германских земель. У них по закону наследные земли получает только старший сын, все остальные должны искать свою дорогу в жизни. Поэтому большинство идут учиться, чтобы стать священниками, чиновниками или военными. То есть у императора всегда есть в запасе не только грамотные чиновники, но бравые парни, приученные с детства к ратному поприщу. Зато земля остаётся неделимой.
  
   - А у тебя в стране? - снова спросил Иван III, которого, похоже, тема очень заинтересовала.
  
   - В нашей стране существует два типа ведения сельского хозяйства. Первый - это общинный, а второй - фермерский. Фермеры - это арендаторы, которые берут у государства столько земли, сколько в состоянии обработать. А общинные земли изначально принадлежат общине. Она никак не делится, даже среди общины.
  
   - Так ведь община растёт... - Великий князь сделал логичный вывод.
  
   - Пусть растёт. Моему императору тоже нужны солдаты, моряки, чиновники, священники, ремесленники. Это дело контролируют два министерства: министерство по кадрам и министерство внутренних дел. Они же заботятся о людях, попавших в тяжёлую жизненную ситуацию. Предоставляют им жильё, работу и медицинскую помощь, если требуется. Попрошаек на улицах нет. У нас запрещено попрошайничать. Появилась проблема, обратись в специальную службу. Как минимум тебя помоют, накормят и определят на ночлег.
  
   - И не холопят?
  
   - Нет, конечно! В рабство попадают только те, кто нарушил закон. И то не на всю жизнь, а лишь на срок, предусмотренный законом. Украл, например, курицу и съел её... Получишь год рабского труда. Через год снова свободен. Иди куда хочешь. Только если опять начнёшь воровать, то срок наказания увеличивается в три раза.
  
   - Понятно, - Великий князь задумчиво покачал головой. - Может ещё по рюмашке? А то, что-то мы заболтались...
  
   - Согласен, - кивнул Лемезов и снова наполнил рюмки. После того, как прозрачный нектар осел в желудках, он продолжил. - Кстати, Иван Васильевич, у тебя сейчас, благодаря взятию Казани, появилось много свободных земель. Так что есть, куда расселять служивых людишек. А с монастырями торопиться не стоит. Сначала необходимо всё продумать, как перед большой войной, составить план, а уж потом...
  
   - Я уже говорил, там не всё так просто. Местные племена воду мутят...
  
   - Значит, необходимо выстроить систему блокгаузов и провести полномасштабную зачистку. Только вначале нужно построить крепость.
  
   - Какую зачистку? Что за крепость? - удивился Великий князь.
  
  Следуя инструкциям из столицы, дон Игнат начал объяснять, что он подразумевает под терминами "система блокгаузов" и "зачистка", а потом рассказал про крепость. В ТОЙ истории прежде, чем захватить Казань, русские рати, ведомые Иваном Грозным, построили крепость. Расположилась она на высоком берегу реки Свияги, что впадает в Волгу. Со временем крепость превратилась в город Свияжск. В ЭТОЙ истории Казань уже отошла к московским князьям. Однако Иван III слишком болезненно относился к данному приобретению, так как Ногайский, Астраханский и Крымский ханы восприняли эту новость слишком насторожено. Хотя информационная война была раскручена на всю катушку. О зверствах почившего в Бозе Казанского хана кричали на каждом углу. Кроме зверств расписывали его захватнические планы. Вывод слухам был один: не захвати Иван III Казань, всем бы вокруг не поздоровилось. Сейчас же дон Игнат подбивал Великого князя к мысли, что перед Казанью просто необходимо установить русский форпост, это будет очень выгодно в стратегическом плане. Мало того, Лемезов вызвал своего слугу и что-то шепнул ему на ухо. Вскоре тот принёс красивый деревянный макет крепости.
  
   - Ну, как Иван Васильевич, нравится?
  
   - Лепо, лепо, - кивнул Великий князь, внимательно рассматривая необычный макет крепости бастионного типа. - Только кто её будет строить?
  
   - У тебя есть восемь человек, которые в нашей державе учились зодчеству. Вот и отправь туда парочку из них. А в усиление пусть возьмут сотню стрельцов.
  
   - Хм... Я подумаю над твоими словами. А пока пошли-ка, попаримся, а то что-то мы засиделись. Зови своих индианочек, - бодро сказал Иван Васильевич и поднялся с дивана, обшитого белой кожей, о котором по всей Москве ходили самые фантастические слухи. Не научились ещё жители 15 века делать подобную красоту.
  
   Спустя некоторое время собеседники снова расселись на диване. Мягкие, белые простыни бережно прикрывали их разгорячённые тела. А там, где участки плоти оставались открытыми, радужно блестели капельки пота. Пока Великий князь и дон Игнат отсутствовали, на столе произошли некоторые изменения. Вместо графина с водкой появились большие стеклянные кружки, наполненные прохладным пивом. По соседству с кружками расположилась вместительная тарелка с варёными раками.
  
   - Дон Игнат, а что ты мне можешь сказать по поводу молодцов, которые в твоей державе изучали морские науки? - спросил Иван III после того, как сделал из кружки довольно большой глоток пива.
  
   - Хм... - задумался Лемезов, затем поднялся, подошёл к шкафу, достал из него карту, вернулся обратно и разложил карту на диване. - Начну издалека, Иван Васильевич... Несмотря на то, что Михаил Олелькович приходится тебе родственником, и ты в случае его кончины, имеешь все права на Литовские земли, ситуация далека от радужной. За время своего правления твой брат раздал слишком много земель вассальным князьям. Вряд ли они захотят пойти под руку Москвы. Поэтому дружить с Литвой, конечно, стоит, но в уме лучше держать её во врагах. Одна из причин, почему так надо поступать, кроется в прибрежных городах, которые твой брат отвоевал у Ливонского ордена. Вот основные из них: Ругодив (Нарва), Ревель, Пернау, Рига. Купцы, проживающие в этих городах, плавают по всему Варяжскому морю и ведут активную торговлю. Причём Рига и Ревель входят в число городов Ганзейского союза. Между тем купцы из твоей державы дальше острова Котлин ходить боятся. Зажали их конкуренты.
  
   - Это я и без тебя знаю, - недовольно скривился Иван Васильевич, ломая раку клешню.
  
   - А я знаю, - улыбнулся Лемезов, - что ты хочешь напротив Ругодива (Нарвы) построить свой город, чтобы купцы заморские шли не в Ригу, Ревель или Ругодив, а сразу к тебе.
  
   - Откуда знаешь? - Великий князь пристально посмотрел на Лемезова.
  
   - Слухами земля полнится, Иван Васильевич. Ты общаешься с одними людьми, они с другими, так информация и разлетается по свету.
  
   - Понятно. Так что там насчёт отроков?
  
   - Я думаю, что их нужно отправить туда, где ты задумал строить город, а заодно пусть возьмут парочку зодчих.
  
   - По зодчим вопросов нет, а для чего нужны молодцы, которые учились морским наукам?
  
   - Гляди, вот река Норова (Нарва), которая выходит в Варяжское море. А вот её приток - река Росона (Россонь). Росона впадает в Норову вблизи от её устья. А недалеко от места их слияния стоит деревенька Норовское. Из рассказов купцов я знаю, что в этой деревеньке есть пристани, амбары и торг. Поэтому предлагаю отправить отроков в эту деревню.
  
   - Зачем? - снова задал вопрос Великий князь, ломая клешню очередному раку.
  
   - Пусть строят там верфь, на которой будут делать морские суда. А по соседству крепостицу, чтобы защитить верфь от возможного нападения. Вот для этих целей и пригодятся зодчие. Заодно поглядят на земли, где ты задумываешь ставить свой город.
  
   - То есть ты предлагаешь в районе деревеньки Норовское построить большой порт?
  
   - Совершенно верно: и порт, и верфи. Пора уже русским купцам объединятся в товарищества, и плавать по всему Варяжскому морю. А боярские дети построят для этого дела самые хорошие корабли. Чтобы строительство не стало для них накладным, можно освободить отроков от торговых податей на несколько лет и разрешить свободно рубить лес.
  
   - Хорошо, я запомню твои слова. Кстати, мне Патрикеев рассказывал, что ты отправил в Хаджи-Тархан (Астрахань) двенадцать корабликов и на каждом установил по две пушки.
  
   - Совершенно верно, Иван Васильевич, - отпив из кружки пиво, кивнул Лемезов. - Как ты знаешь, наши купцы построили в Архангельске пушечную избу. По договору, каждая пятая пушка идёт в твою казну. Остальные мы или продаём, или используем для собственных нужд. Вот и решили усилить новые речные кораблики пушками. Между прочим именно боярские дети помогали их строить.
  
   - Мне сказали, что кораблики выглядели зело необычно, носы у них, как у журавля.
  
   - Это лёгкие галеры: парусно-гребные суда, способные ходить как при помощи вёсел, так и при помощи ветра. Они очень удобны для хождения по рекам.
  
   - Вон оно чё... И много груза берёт такая галера?
  
   - До ста тонн, - Лемезов озвучил новые единицы измерения, которые по указанию Великого князя стали внедрять повсеместно.
  
   - А сколько гребцов и воинов она может перевозить?
  
   - Галера имеет восемь пар вёсел, по два гребца на одно весло. При необходимости можно и троих сажать. Но это нужно лишь при большой спешке или при движении против течения. В результате выйдет от тридцати двух до сорока восьми гребцов. В противном случае и шестнадцати человек хватит. Тем более парусное снаряжение помогает. К этим цифрам можно смело прибавить сто пятьдесят воинов, которые спокойно уместятся на галере.
  
   - Значит, отроки будут строить галеры?
  
   - Не совсем, - покачал головой Лемезов. - Всё-таки Варяжское море - это не река. И шторма на море не редкость. Лёгкие галеры для этого не очень подходят.
  
   - И что же они будут строить? Такие же суда, как на Белом море?
  
   - Смотря, для каких целей. Торговые и военные корабли имеют немало отличий. Например, купеческие корабли могут перевозить больше груза, но ходят при этом медленнее. А ещё есть рыболовные суда. Там тоже присутствуют свои хитрости. Но если брать в целом, то самым лучшим вариантом для Варяжского моря будут галеасы. Кстати, подобные корабли есть у венецианцев и у Андрея Палеолога.
  
   - Да, я слышал, - кивнул Великий князь. - Мне архимандрит Галактион рассказывал, как греческие галеасы сожгли у Салоники османский флот. Я вот всё хочу спросить у тебя, что это за пушка такая, которая огонь мечет?
  
   - Эта пушка так и называется, огнемёт.
  
   - И как далеко она бьёт?
  
   - Всё зависит от конструкции... - задумался Лемезов, отпивая из кружки пиво. - Насколько я знаю, самая маленькая бьёт на двадцать метров, а большая на сто.
  
   - Ух, ты! - воодушевился Иван III. - Я тоже хочу такие пушки.
  
   - Ну... - дон Игнат пожал плечами. - Сделать такую пушку - не проблема, хотя хитростей хватает, но главное - это состав горючей смеси. А его держат в большом секрете.
  
   - А у моего брата дона Павла есть мастера, ведающие этот секрет? - задавая вопрос, Великий князь весь подобрался, словно приготовился к прыжку.
  
   - Думаю, должны быть, - Лемезов задумчиво почесал подбородок. - Но сам понимаешь, секрет откроют далеко не каждому, да и попросят за него немало...
  
   - Конечно, понимаю, - быстро кивнул Иван III. - Кстати, хочу узнать, разрешит ли твой император моим купцам построить свой двор в Звёздном?
  
   - Хм... - дон Игнат снова ненадолго погрузился в думы. - Не вижу к этому никаких препятствий. Только купцам нужно самим плыть в нашу столицу и обо всём договариваться.
  
   - Угу, - кивнул Великий князь, находя подтверждение своим мыслям. - Я это к чему спрашиваю... Мне бы тоже хотелось, чтобы мои посланники имели постоянное место жительства в вашей державе, как ты у меня.
  
   - Ты хочешь отправить в нашу страну посольство? - слегка удивился Лемезов.
  
   - Да, хочу. Есть некоторые вопросы, на которые может ответить только мой брат дон Павел или кто-то из его министров. Тем более туда поедут дети, которые будут обучаться изобразительному искусству.
  
   - Да, я помню: двадцать человек, - кивнул дон Игнат.
  
   - Хотелось бы побольше, - как-то нехотя произнёс Иван Васильевич.
  
   - А что, ещё нашли талантливых ребятишек?
  
   - Нет, не нашли. Тут дело в другом... Архимандрит Галактион очень много говорил про лекарскую науку. Вот и хотелось бы отправить на обучение с десяток отроков...
  
   - Почему обязательно - отроков? - удивился Лемезов. - Девицам такие науки нужны ничуть не меньше. Кто роды принимает? Кто за детьми ухаживает? Кто о муже заботится? Всё они... У нас, например, число девиц, изучающих лекарское дело, больше, чем отроков.
  
   - Хм... - задумался Великий князь. - А можно и тех, и тех?
  
   - Можно, конечно. Только обучение лекарскому делу обходится очень дорого нашей казне, - дон Игнат сказал эти слова таким тоном, будто бы он самый бедный и несчастный человек на свете.
  
   - И сколько же? - сразу скривился Иван III, понимая, что больше никого бесплатно учить не будут. Про это дон посол говорил ещё, когда речь зашла о художниках. Пришлось тогда разрешить ему построить маслобойню. Не деньги же тратить. Тем более их всегда не хватает.
  
   - Чтобы обучить одного человека лекарскому делу, наша казна тратит триста рублей, если считать вашими деньгами.
  
   - Ого! - удивился Иван Васильевич. Удивился не случайно: на один рубль человек мог прожить целый год, правда, без особых изысков, но всё же! А ещё за рубль можно было купить холопа на рынке. - А почему так много?
  
   - Во-первых: это содержание самого ученика или ученицы. Проживание, еда, одежда - всё стоит денег. Тем более обучение длится не один год. Во-вторых: учебный материал... Книги, бумага, чернила, карандаши, кисти, альбомы, краски, наглядные пособия. В-третьих: жалование учителям. В четвёртых: использование врачебных инструментов. А инструмент очень дорогой. Вспомни тот же микроскоп, который тебе показывали. Кроме микроскопа есть десятки других приспособлений. Лекарь должен все их знать и уметь ими пользоваться, чтобы правильно и успешно лечить болезни.
  
   - Да уж... - Иван III задумчиво почесал бороду. - Нет у меня таких денег.
  
   - Есть вещи, которые вполне могут их заменить, - спокойно ответил Лемезов.
  
   - Например? - тут же спросил Великий князь, понимая, что начался торг. С одной стороны он и без лекарей мог спокойно обойтись. Для себя и семьи хватало, да и ладно. Но были они все чужие... А так хотелось, чтобы на Руси появились свои учёные люди. Неприятно слушать насмешки, когда твой народ считают глупым и невежественным. Но самое обидное, что очень часто эти насмешки были вполне обоснованы. Не раз ему докладывали о церковных служащих, которые грамоту не разумели. И не только они...
  
   - Например, земля, - ответил дон Игнат.
  
   - И для чего она тебе?
  
   - Хочу построить ферму по разведению птиц, кроликов и лошадей. Моему императору очень не хватает сильных, выносливых лошадей.
  
   - А птицы и кролики зачем?
  
   - Перья, яйца, мясо, шкурки, пух - всем этим можно торговать, чтобы восполнить казне те траты, которые пойдут на обучение детей лекарскому делу.
  
   - Понятно. И сколько детей можно отправить учиться за эти пожелания?
  
   - Думаю, человек двадцать вполне можно.
  
   - И на какой срок ты хочешь быть освобождён от податей со своей фермы?
  
   - На десять. А дальше, как обычно: можешь землю обратно забрать себе, а можешь установить твёрдую пошлину. Например, с каждого десятка лошадей, три твоих, с каждого десятка птиц, три тебе, ну, и так далее.
  
   - Хм... И много тебе надо земли?
  
   - Предполагаю, гектаров сто, если считать новыми мерами.
  
   - Хорошо, я подумаю над твоими словами, - кивнул Великий князь.
  
   - Иван Васильевич, чтобы тебе лучше думалось, разреши кое-чего показать, - с этими словами Лемезов вытер льняной салфеткой руки, которыми до этого потрошил раков, и снова разложил карту, лежащую на краю дивана.
  
   - Ну, покажи...
  
   - Гляди, вот река Кама... Вот Пермь Великая... Выше по реке находятся соляные промыслы вологодских купцов Калиниковых, а вот тут обнаружены медные руды, - и дон Игнат ткнул пальцем в Григорову гору. - Можешь смело отправлять туда рудознатцев и умельцев по выплавке меди.
  
   - Ты уверен? - Иван III пристально уставился на дона Игната.
  
   - Абсолютно! - кивнул тот. Хотя уверенность эта базировалась на информации, полученной из столицы Южной империи. Откуда про эту гору было известно в Звёздном, он не знал, но и для сомнений не находил повода. - А ещё поговаривают, что где-то там есть золотишко. Но это уже слухи. Хотя, насколько я знаю, золото не редко сопровождает медные россыпи.
  
   - Хорошо, ответ по поводу своего предприятия получишь в ближайшее время.
  
   - Тогда просьба, Иван Васильев.
  
   - Какая?
  
   - Если решишь дать землю, то желательно поближе к Москве.
  
   - Поближе к Москве все хорошие земли заняты, - снова стал торговаться Великий князь.
  
   - Не все. Есть ещё леса.
  
   - И зачем тебе? - удивился Иван Васильевич. - Где коням простор?
  
   - Леса спилить можно. Тем более у меня лесопилка имеется.
  
   - Эх, дон Игнат, дон Игнат, везде выгоду ищешь, словно купец, - усмехнулся Великий князь.
  
   - Каюсь, грешен, - Лемезов изобразил стыдливую улыбку. - Но не своей корысти ради. Об императорской казне пекусь.
  
   - О моей бы казне кто так пёкся...
  
   - Не печалься, Иван Васильевич, в твоей державе тоже много достойных людей.
  
   - Спасибо, утешил, - хмыкнул Великий князь. - Лучше зови своих прелестниц, пора попариться, а то заболтались мы больно...
  
   Следующий этап делового разговора состоялся минут через тридцать, когда оба собеседника от души напарились и намылись. На столе их ожидала свежая окрошка на квасе с толикой горчицы, рядом румяные пироги с луком и яйцом, а в больших стеклянных кружках всё так же поблёскивало янтарного цвета пиво. Инициативу в беседе взял дон Игнат. Он снова высказал озабоченность по поводу степняков. Но если в начале застолья разговор шёл про казанские земли, то сейчас заботой послужили территории, расположенные южнее Тулы. А конкретнее: междуречье Оки и Дона. Все доводы посла сводились к тому, что пришла пора серьёзно укреплять границы Российского царства. И делать это надо не как раньше, опираясь на "Пояс Пречистой Богородицы", то есть на реки Оку и Угру, а выдвигаться дальше, перекрывая засечной чертой пространство между Окой и Доном. А для этого следует отправить в Тулу ещё парочку зодчих из числа боярских детей. Пусть заранее составляют план, или даже начинают что-то делать. А в качестве силовой поддержки могут взять с собою сотню стрельцов. Иван Васильевич, как всегда, обещал подумать над этими словами.
  
   Потом темой разговора опять стало Варяжское море. Дон Игнат поделился новостями, полученными якобы от купцов, что между Данией и Швецией начал разгораться конфликт, и Великому князю желательно поддержать в этом конфликте Данию. Тем более есть повод. Швеция, нарушив Ореховский мирный договор, залезла на территорию Российского царства в районе рек Овла и Кемь и возводит там свои населённые пункты. Такой бесцеремонности способствовало отсутствие в Варяжском море русского флота. Добираться же сухопутным путём до тех мест выходило слишком проблематично. В общем, дон Игнат советовал создать новую боевую структуру наподобие стрельцов, только действовать они станут исключительно на море.
  
   Для чего всё вышеперечисленное было нужно правительству Южной империи? Во-первых: хорошо защищённые границы Российского царства позволяли более спокойно вести торговую деятельность. А то прорвётся какой-нибудь хан со своей конницей к Москве, пожжёт всё, разграбит, создаст кучу проблем... Зачем это надо? Во-вторых: постоянно добираться до земель Руси через холодные северные моря выходило слишком накладно. В Баренцевом море потеряли уже не один корабль. Поэтому, кроме северного пути, было бы очень желательно протоптать дорожку поближе. Тем более торговля в Варяжском море процветала. Зачем же отказываться от кучи полезных ресурсов, включая людские? Но флоту необходимо на что-то опираться. Иметь, так сказать, базу. А кто её мог предоставить? Только Иван III. Вот и подбивал его дон Игнат к "правильным" решениям. К тому же эти решения вполне вписывались в политику, проводимую Москвой.
  
   - Кстати, а кого бы ты посоветовал отправить в вашу державу в качестве посла? - спросил Иван III незадолго до расставания.
  
   - Сам решай, Иван Васильевич. Тут я тебе не советчик. Хотя, мне не раз доводилось слышать, как князь Лукомский высказывал желание посетить нашу страну, - не без тайного умысла предложил Лемезов. Вокруг князя Лукомского творились какие-то непонятные дела. И это очень напрягало. Тем более в Москве отсутствовал Пётр Стриж - агент по особым поручениям. Другого специалиста подобного класса у Лемезова под рукой не было. Пётр же обещал вернуться лишь к концу лета. Поэтому дон Игнат, моментально просчитав варианты, решил отправить князя к себе на родину. Там, если что, найдут метод, чтобы выведать у него все тайны.
  
   - Хорошо, - кивнул Великий князь. - И ещё один вопрос, что такое "презумпция невиновности"?
  
  
  ГЛАВА 8.
  
  
   В опочивальне Великого князя царил полумрак. Свеча, установленная в бронзовый подсвечник, порядком оплыла, отчего её пламя нервно подёргивалось и коптило. Но это нисколько не беспокоило обитателей опочивальни. Софья Палеолог, получив порцию любовных утех, нежно прижалась к мужу и ласково поглаживала ладонью по его груди. Тот же, глядя на игру теней, возникшей на потолке от мерцания свечи, мысленно возвращался к разговору, который состоялся несколько часов назад между ним и Лемезовым. "Нет, не прав дон Игнат, говоря, что книгу "Проклятые короли" нужно читать всем подряд. Слишком много там того, о чём людям знать вообще не следует. Пусть лучше ремесленным наукам учатся или той же агрономии. Вон как о ней Геннадий Гонзов увлечённо рассказывал. Конечно, чего бы императору не жить богато, когда с каждого посеянного мешка зерна его пахари собирают двадцать. А на Руси в самые благоприятные годы эта цифра доходит лишь до семи-восьми. Ну, и где оброк больше соберёшь?"
  
   - Любый мой, о чём задумался? - промурлыкала жена.
  
   - Вспоминаю разговор с доном Игнатом, - нехотя ответил князь.
  
   - Он тебя чем-то озаботил?
  
   - Он советует мне укреплять порубежные земли, - чуть подумав, ответил Иван Васильевич. - А ещё предлагает создать флот на Варяжском море. Такой же, как у твоего брата.
  
   - Как у Андрея? - удивилась княгиня. - А ты знаешь, что корабли для моего брата построили венецианцы?
  
   - Знаю. Теперь он бьёт их, их же оружием, - хмыкнул князь.
  
   - А флотом управляют португальские рыцари ордена Христа, - продолжила свою мысль жена. - А кто тебе построит такие же корабли, и кто будет ими управлять?
  
   - Есть среди боярских детей умельцы, которых морским наукам учили.
  
   - Да-а, - протянула Софья, - благодаря императору, ты приобрёл немало хороших специалистов.
  
   - Обзавёлся-то, обзавёлся... - вздохнул Иван III. - Только теперь отправлять отроков на обучение за просто так не получится. Дон посол жаловался, что сие слишком дорого обходится их казне.
  
   - Пусть бояре отсылают учиться детей за собственный кошт, - тут же возразила княгиня, а про себя подумала: "Нужно и мне кого-нибудь отправить туда на обучение. Эх, если бы в своё время меня посватал сам император... Вот, где действительно сила и богатства! Чем бы сейчас промышлял брат Андрей, не сведи его судьба с доном Русланом? Ходил бы, как и раньше, да торговал своим титулом".
  
   - И кто согласится? - предложение жены заставило поморщиться Ивана Васильевича. - Мало того, что сына на долгие годы отправляешь в чужую державу, так ещё деньги за это надо большие платить...
  
  Сказав это, Великий князь задумался снова. Пришла мысль поручить жене дело - собрать десяток сообразительных монастырских послушниц, чтобы отправить их учиться лекарской науке, но передумал. Такие вещи нужно делать без лишней помпы, а Софья, как обычно, разведёт церемонии, чем немедленно привлечёт внимание. Поэтому Иван III сказал следующее:
  
   - Хочу лекарский приказ учинить.
  
   - Зачем? - удивилась жена неожиданному решению мужа.
  
   - В прошлом году русичи скупили у меня целебных ягод и трав на сумму в пять тысяч рублей. Считай, годовое жалование всей моей дружины. А дон Игнат намекнул, что это количество будет только расти.
  
   - Хочешь сказать, что лекарства, получаемые из этих трав, стоят ещё дороже? - Софья приподнялась на локте и внимательно оглядела в глаза мужа.
  
   - Даже не сомневаюсь. Никто не будет скупать товар себе в убыток. Поэтому пригляд за этим делом нужен.
  
   - И кого хочешь поставить главой приказа?
  
   - Пока не знаю. Назначить кого-нибудь из бояр - большого ума не надо. Только в этом деле не знатность нужна, а знания.
  
   - Я знаю людей, которые хорошо разбираются в медицине, - тут же отреагировала княгиня.
  
  После этого заявления Софья Палеолог назвала три кандидатуры. Ими оказались два грека-униата и один иудей. Выслушав жену, Иван Васильевич недовольно покачал головой. Всех униатов он считал пособниками римского папы, а уж иудей, который был родом из Венеции, вообще его не устраивал. Назначить такого человека главой приказа, значит перессориться со своим духовенством и боярами. А тут ещё вспомнились слова дона Игната о ртути... Нее, таких медиков нужно держать подальше от себя. Лучше пригласить какого-нибудь монаха из Соловецкого монастыря. Слухи о чудесных исцелениях, что происходили там, уже не раз достигали ушей Ивана III. К тому же Соловецкая обитель почиталась в народе. Немало паломников ходило в её сторону...
  
   Софья, видя негативную реакцию мужа на своё предложение, обиженно поджала губы. Но быстро оправилась. Незачем показывать своё недовольство. Вновь приняв благодушное выражение лица, она спросила:
  
   - А вправду говорят, что твоя невестка не жалует подарок дона посла?
  
   - Ты о чём? - удивился Великий князь.
  
  Княгиня имела в виду подарок, который дон Игнат подарил на свадьбу Ивану Ивановичу Молодому. Подарком послужила двуспальная панцирная кровать, изготовленная из латуни. Сам каркас кровати представлял из себя целое произведение искусств. Фигурные стойки, украшенные замысловатым узором, переплетающиеся витые решётки, куполообразные навершия... В купе с кроватью шёл толстый матрас. Его внутренность была изготовлена из кокосовой койры, а чехлом послужила цветная ткань из бамбука, украшенная рельефным рисунком. В общем, смотрелось всё очень роскошно и богато, тем более для 15 века.
  
   Для чего Великая княгиня упомянула про кровать? По её мнению пренебрежение таким дорогим подарком вызовет неудовольствие у дона Игната. К тому же он представлял своего императора. Нанося удар по жене пасынка, она и его ставила в невыгодное положение. А ханша Каракуш, получившая при крещении имя Екатерина, действительно в последнее время сторонилась подарка. Случилось это по двум причинам. Первая... Любой ребёнок из 20 или 21 века прекрасно знает, как на панцирных кроватях можно здорово попрыгать... Екатерина Ямгурчиевна тоже сделала для себя это открытие. Если кто-то думает, что аристократы из прошлого были ходячими манекенами, лишёнными эмоций, то глубоко заблуждается. Ничто человеческое им не чуждо. Вот и бывшая ханша напрыгалась на свою голову - упала. Хорошо, что без физических последствий. И тут вылезла вторая причина... Её "разнузданное" поведение и последующее за ним падение привлекло внимание дворцовой няньки, приставленной следить за великокняжеской невесткой. Нянька же, насквозь пропитанная религиозными запретами, обрушила грозную отповедь на молодую женщину. Отповедь щедро подогревалась нелюбовью к басурманке и элементарной завистью. Не первой свежести женщина завидовала молодости, задору, энергии, высокому положению в обществе и ложу небывалой красоты. Короче, застращала "бабка внучку". Тем более бывшая ханша, можно сказать, и так находилась во враждебном лагере. Никого из близких при ней не осталось. Одни погибли во время мятежа в Казани, других отодвинули в сторону по велению Великого князя. Незачем, чтобы рядом с женой сына крутились люди из её прошлого окружения.
  
   - Екатерина Ямгурчиевна отговорила твоего сына спать на кровати, которую им на свадьбу подарил дон Игнат, - ответила Софья Палеолог.
  
   - Зачем? - снова удивился Иван Васильевич. Лично ему эта кровать очень понравилась. Он даже немного позавидовал сыну, хотя у него самого спальное ложе было ничуть не хуже и тоже изготовлено в Южной империи. Правда, сделали его не из металла, а из дерева. Зато как!.. Кровать, выполненная в стиле барокко, украшенная великолепным изголовьем и богатым декором, заставляла завистливо вздыхать многих.
  
   - Не знаю, - ответила княгиня, пожав плечами. - Может, считает, что подарок не соответствует её титулу, а может, тем самым, хочет праведность свою показать.
  
   - Скромная, значит, - усмехнулся Великий князь. - Ну, ну... И на чём же они почивают?
  
   - Сбили им плотники лавку из липы, на ней и почивают. Я надеюсь, они не брезгуют подарком дона посла? А то ненужных слухов потом не оберёмся.
  
   - Хм... - нахмурился Иван III. Портить отношения с императором он совершенно не хотел. От дружбы пока выходила сплошная выгода. Только хватает на Руси дураков, которые не понимают этого. А если дон Павел обидится и предложит дружбу его соседям: Молдавскому господарю или Литовскому князю?.. Чего бы императору не найти с ними общий язык, они ведь тоже проповедуют православие?.. Взять хотя бы Андрея Палеолога... Смог бы он гонять венецианцев и османов без помощи русичей? Навряд ли. А дурни всё о Божьей воле шепчутся. Только дорогу осилит идущий. Под лежачий камень вода не течёт. А они всё за старину держаться... Цифири новые, видите ли, им не нравятся, меры другие... Привыкли считать каждый на свой лад... От того и вольница, от того и нестроение в державе, что единства нет. А ещё законов общих нет. Правда, Великий князь уже озадачил группу бояр, лучше всех разбирающихся в законах. Теперь составляют новый Судебник... Но как долго это будет длиться?.. А вот сына вместе с невесткой лучше отправить в Тверь. Пусть Иван там княжит, подальше от дона посла и дворцовых интриг. В Москве же будто кто-то настраивает его против русичей. Слишком скептично сын относится ко всем нововведениям. Дай волю, так и вовсе насмехаться бы стал. Но от кого это идёт? А тут ещё неизвестные монахи...
  
   - Давай, Софья, почивать, - вздохнул Иван Васильевич. - Утро вечера мудренее.
  
   На следующий день после утренней молитвы Великий князь не сразу отправился в трапезную залу. Сначала он имел приватную беседу с настоятелем Благовещенского храма, а потом посетил Вознесенскую обитель, где так же, наедине, пообщался с игуменьей. Цель обоих визитов одинакова: подобрать за две недели по десятку смышлёных послушников и послушниц в возрасте 12 - 14 лет, которые отправятся изучать лекарскую науку. Дело это нужно выполнить без лишней суеты и помпы. Нечего привлекать к нему внимание. Зачем Иван III развёл такую секретность? Так ведь уже успел убедиться, как за грамотными специалистами ведётся тайная охота. Кому-то очень не по нраву, что рядом с Государем Российского царства появились молодые грамотные специалисты, причём свои - местные, а не откуда-то с чужих земель. Детей тоже следовало уберечь от преждевременного внимания.
  
   Вернувшись в Теремной дворец, Великий князь отправил посыльного за Василием Китаевым. Потом, во время утренней трапезы, предупредил жену, чтобы она готовилась к переезду на подворье к Ивану Юрьевичу Патрикееву, так как деревянные палаты будут сносить, а взамен поставят каменные. Озаботив жену хлопотами, Иван Васильевич позвал к себе Фёдора Курицына, который заведовал посольским приказом.
  
   - Звал, Государь? - перекрестившись на иконы, спросил боярин у сидящего в кресле Великого князя, который игрался со щенками кане-корсо, посадив их себе на колени.
  
   - Звал, Феденька, звал... Придётся тебе снова посетить столицу Южной империи.
  
   - Как прикажешь, Государь, - сделал поклон боярин.
  
   - Готовься, выезд через две седмицы. Отправишься в Южную империю морским путём из Архангельска. С тобой вместе поедут дети в количестве сорока человек. Одним предстоит научиться писать парсуны, а другим изучить лекарскую науку.
  
   - А мне, что делать в столице Южной империи? - Курицын быстро понял: дети - это предлог, перед ним же стоит другая задача.
  
   - Не спеши, Феденька, - беззлобно осадил его князь. - В самом Архангельске навестишь наместника и передашь от меня бумаги. Теперь, что касается Южной империи... Кроме тебя туда поедет основное посольство под предводительством князя Ивана Владимировича Лыко-Оболенского. Но они поедут южным путём. Не знаю, кто прибудет на место первым, но это не важно. Поручения у вас всё равно будут разные. Лично тебе поручаю выяснить всё, что касается их принцессы доньи Екатерины Кузьминичны Красновой. А ещё хочу, чтобы в столице Южной империи у нас было своё подворье, навроде того, как у русичей здесь в Москве. Для этого дела возьми парочку справных купцов. Пусть они оценят, насколько такое предприятие будет выгодным. И последнее, необходимо всё разузнать про Василия Верейского. Как поживает, чем занимается, какие имеет мысли о будущем?.. Всё ли понятно?
  
   - Да, Государь.
  
   - Ну, тогда ступай.
  
  Не успел уйти Фёдор Курицын, как Великому князю доложили, что его аудиенции ждёт Юрий Траханиот. Иван III велел его впустить.
  
   - Здрав будь, Иван Василевич, - с поклоном поприветствовал тот, после того, как перекрестился на иконы.
  
   - И тебе, Юрий, не хворать... А нужен ты мне по делу...
  
   - Сделаю всё, что в моих силах, - снова поклонился Траханиот.
  
   - Придётся тебе снова возвратиться в Элладу. Нужно заключить с Андреем Палеологом полноценный торговый договор. Главой посольства будет князь Иван Владимирович Лыко-Оболенский. А ты, Юрий, будь добр, присмотри за ним. До недавнего времени князь сидел в темнице. Грех мздоимства его обуял, вот и пришлось окоротить немного. Только Софья Фоминична попросила оказать грешнику милость. Я всё же не зверь какой... Коли раскаялся, пусть послужит мне верно... Ты меня понял?
  
   - Да, Государь, понял, - быстро смекнул грек, что просит у него Великий князь.
  
   - Вот и ладно. Теперь слушай дальше. Кроме торгового договора, тебе нужно выяснить, с кем Андрей Палеолог дружит, а с кем враждует.
  
   - Так он враждует с османами и венецианцами, - тут же сказал Траханиот.
  
   - Это я и так знаю, - поморщился Великий князь. - Но рядом много других государств. Вот и постарайся о том подробно разузнать. Кроме этого, нужно всё выяснить о пушках, которые огонь мечут. Говорят, что состав воспламеняющейся смеси там очень хитрый. Мне нужен мастер, который умеет такие пушки делать и знает состав смеси.
  
   - Хорошо, постараюсь всё разузнать.
  
   - Это ещё не всё. После того, как посольство завершит дела в Элладе, вам нужно будет отправиться в столицу Южной империи. Там тоже поищи мастеров по пушкам, которые мечут огонь. Про это дело, думаю, лучше всего поговорить с самим императором. Как известно, он знатный оружейник, поэтому о таких мастерах знать должен.
  
   - Значит, Государь, тебе нужны умельцы, способные изготовить огнемёты?
  
   - Да, ты меня правильно понял. Но помимо огнемётов есть и другие поручения. Следуя в столицу Южной империи, необходимо посетить город Иван-Дальний и встретиться с маршалом доном Иваном Леонидовичем Сомовым. У него есть старший сын Ярослав. Говорят, что патриарх Южной империи хочет, чтобы моя старшая дочь вышла за него замуж. Вон и надо мне знать, какая будет выгода с этого... Кстати, возможно маршал тоже всё знает про огнемёты.
  
   - Хорошо, выясню, - кивнул Траханиот.
  
   - И самое главное, встретившись с императором, необходимо узнать, что он думает про мой союз с датским королём, и сможет ли оказать помощь, если случиться война со Швецией? А то мне докладывают, что шведы ведут себя слишком дерзко и смеют без моего соизволения селиться на моих землях... Тебе всё понятно?
  
   - Да, - поклонился Юрий.
  
   - Ну, тогда ступай, готовься к путешествию. А я завтра соберу боярскую думу, чтобы утвердить состав посольства.
  
   Только-только ушёл Юрий Траханиот, Великому князю сообщили, что по его приказу явился Василий Китаев. Иван III велел пропустить к нему полковника.
  
   - Ну, что, Василий, ты выделил Петру Плещееву сотню лучших стрельцов, знакомых с пушечным боем? - спросил Великий князь, после всех приветственных церемоний.
  
   - Так точно, Государь, выделил! - бодро ответил полковник, прикладывая правую ладонь к виску. Великий князь уже давно знал, что обозначает этот жест, поэтому воспринимал его вполне серьёзно. Всё-таки ритуал. А как к ритуалу без почтения?
  
   - А что про остальных стрельцов расскажешь?
  
   - Про остальных, Государь, пока ничего хорошего сказать не могу. Всех лучших отдал Петру Плещееву.
  
   - А почему, ничего хорошего? - нахмурился Великий князь.
  
   - Потому, что пока плохо обучены. Время с начала обучения прошло совсем чуть-чуть. Нужен ещё хотя бы год. К тому же не хватает оружия и обмундирования. Дай мне, Государь, время до следующего лета и тогда стрельцов можно будет смело вести в бой!
  
   - Хм... - задумался Иван III. То, что полковник не тушевался и открыто говорил про трудности, радовало: правда лучше пустых обещаний. Что же, тогда трогать стрельцов не имело смысла. Пусть постигают ратную науку. А в приграничные земли вместе с зодчими отправятся отряды дружинников и поместных дворян. Им привычнее... - Хорошо, учи своих стрельцов. Трогать пока их не стану. Но придётся тебе сделать ещё одно дело...
  
   - Я весь внимание, Государь.
  
   - Задание будет для офицеров, которые изучали морскую науку. Пусть к следующему лету построят двадцать четыре галеры, наподобие тех, что изготовили для дона Игната.
  
   - Тогда у меня есть несколько вопросов, Государь.
  
   - Слушаю.
  
   - В каком месте строить галеры? Нужны ли для них ангары?
  
  Вопрос был не случайным. Если небольшую лодку ещё можно затащить в сарай, стоящий недалеко от берега, то суда покрупнее обычно зимовали прямо на берегу под открытым небом. Единственная защита - это расположить кораблик в затоне, чтобы уберечь его от весеннего ледохода. Иначе сомнёт или хорошо потреплет. Именно эти опасения Василий и выложил. Великому же князю галеры понадобились по нескольким причинам. Первая, Иван III являлся самым крупным землевладельцем, а ему в этом году пообещали богатый урожай. Значит, можно будет сохранить немалый припас до следующей весны. А по весне отправить зерно в Астрахань на продажу. Кочевники хоть и занимались земледелием, но было оно развито слабо, поэтому по весне вечно испытывали нужду в хлебе. Кроме зерна имелось много других товаров, в том числе древесина, которая пользовалась не меньшим спросом. Тем более Великий князь по примеру дона Игната тоже завёл себе лесопилку. Хороший брус и доска много куда требовались. Да и строительство Кремля не прекращалось ни на день. Что же касается обратной дороги из Астрахани, то галеры порожняком точно не пойдут. Соль, хлопок, шёлк, пряности, персидские ковры, кони и многое другое имели на Руси большую цену.
  
   Вторая причина - это использование галер в качестве перевозки судовой рати. А если на них ещё поставить пушки, то Господь Бог точно станет на сторону Великого князя. Поэтому Иван III живо перенимал все военные новшества. И последнее, во время строительства галер здесь в Москве, молодые офицеры смогут обучить новой науке холопов, а потом с ними отправятся к берегам Варяжского моря. Как говориться, приедут туда уже с готовой артелью корабельщиков. Торговля с западом интересовала Великого князя не меньше, чем торговля с востоком.
  
   - Строить галеры будете на Яузе по соседству со Стрелецкой слободой. Там же и ангары поставите. Как мне рассказывал дон Игнат в таких ангарах можно сушить и хранить древесину, и не только. В отсутствие судов их удобно использовать под амбары. Так что лишними не будут.
  
   - Хорошо, - кивнул полковник.
  
  Дальше пошли вопросы, касающиеся финансирования будущего строительства. То есть, где брать людей, материал и деньги? Тогда Великий князь вызвал своего окольничего Еропкина Афанасия Ивановича. Все проблемы, связанные с изготовлением речных галер, предстояло утрясать через него. Так вместе с окольничим Василий Китаев и покинул княжеские палаты. А вечером они договорились встретиться у Еропкина дома и всё подробно обсудить. Правда, полковник предупредил, что придёт не один, а с офицерами, обученными морской науке. Сам Василий в этом деле смыслил мало.
  
  
  ГЛАВА 9.
  
  
   Любопытство делает жизнь человека интересней. Не всегда, конечно, безопаснее... Но, то издержки любого процесса. Как говориться: "От любви не только погибают, но ещё больше рождаются". Вот и Наталья Афанасьевна вся извелась, ожидая гостей, о которых предупредил её тятенька. Причём все гости, как один - добры молодцы. Тут любая девица сойдёт с ума от любопытства, особенно если не знает причины, по которой они придут. А окольничий не спешил посвящать дочь в свои дела. Ещё чего не хватало! Вот если бы была жива жена... Но прибрал её боженька пару лет назад...
  
   - Здравствуйте, гости дорогие! - Афанасий Иванович, не чинясь, самолично спустился с высокого крыльца, хоть по социальному положению стоял выше детей боярских. Даже Василий Китаев всего лишь какой-то там воевода, а он, Еропкин - окольничий самого Государя! - Не побрезгуйте испить с дороги квасу домашнего.
  
  Дорогие гости, а именно: Василий Китаев, да парочка самых разбирающихся в корабельном строительстве офицеров, охотно приняли из рук молодой девушки продолговатый деревянный ковш, украшенный причудливой резьбой. Наталья Афанасьевна даже виду не подала, что узнала Василия, с которым всего несколько дней назад столкнулась на улице и наговорила кучу язвительных замечаний. Дочь окольничего, скромно потупив глазки, протянула добрым молодцам угощение, хотя её так и тянуло рассмотреть их наряды. А вырядились парни в военную форму стрелецкого полка, соответствующую их чину. Полковник был в белой каракулевой папахе с красным верхом, в синей длиннополой черкеске, из-под которой выглядывал белый бешмет со стоячим воротником. Причём на воротнике красовался золотистый узор. Синие же галифе с красными лампасами скрывались под полами черкески, наружу выглядывали лишь чёрные кожаные сапоги. Так же из чёрной кожи был поясной ремень с бронзовой пряжкой, изготовленной в виде оскаленной медвежьей головы. С левой стороны к ремню крепились ножны из коричневой кожи, украшенные бронзовыми вставками. В ножнах прятался палаш. Кармашки для газырей совпадали цветом с черкеской, имея снизу красный кантик, а сверху - белый. Сами газыри поблёскивали серебристыми крышечками. На плечах у Василия красовались золотистые погоны с двумя красными полосками и тремя бронзовыми звёздочками средней величины. Спутники полковника тоже носили золотистые погоны, но с одной красной полоской и двумя звёздочками малой величины. Папахи у них были чёрными, а черкески красными. Вот и все отличия в одежде. Сюда ещё следует добавить пряжку ремня, где вместо оскаленной медвежьей головы, скалился волк. Разница в пряжах была не случайной, а являлась своеобразным атрибутом воинской иерархии. Те же нижние чины (сержанты и ефрейторы) носили пряжки с изображением вепря, а рядовые стрельцы - быка.
  
   - Эх, доброе угощение! - громко сказал Василий, отирая с усов капельки кваса. - Тогда и ты, Афанасий Иванович, не побрезгуй нашим подарком... - после этих слов один из офицеров протянул окольничему симпатичный берестяной короб. - А это хозяйке дома...
  
  Последняя фраза полковника вызвала настоящий шок, как у Еропкина, который тут же забыл о коробе, так и у его дочери. Василий протянул Наталье Афанасьевне шикарный букет из алых роз...
  
   - Это чаво это?.. Это зачем?.. - захлопала она своими длинными ресницами, изумлённо пялясь на букет. Окольничий же от растерянности и вовсе не находил слов. Зато половник, быстро оценив ситуацию, поспешил всё объяснить.
  
   - Там, где мы обучались наукам, есть обычай: не приходить в гости с пустыми руками. По традиции положено дарить хозяйке дома цветы, ну и торт на стол...
  
   - Торт? - окольничий невольно сделал глотательное движение. Про необычное лакомство он знал. Им угощались на свадьбе Ивана Ивановича Молодого. А ещё раньше про торты рассказывали люди, побывавшие в столице Южной империи.
  
   - Совершенно верно, Афанасий Иванович, торт, - широко улыбнулся Василий, вложив, наконец-то, букет в руки девушке. - В коробе, который ты держишь, находиться кремовый торт под названием "Лебединое озеро".
  
   - Где ж ты его взял?
  
   - По дороге к тебе мы зашли на подворье русичей. К сожалению, во всей Москве только они умеют делать торты. Впрочем, цветы тоже оттуда.
  
   - Почему, к сожалению? - спросил Еропкин, поглядывая на короб.
  
   - Так ведь монополия...
  
   - Чаво? - окончательно растерялся окольничий.
  
   - Монополия, говорю. Сиречь единоличное право и отсутствие всякой конкуренции. Если же говорить простым языком, то получается: хочешь торт, иди на поклон к русичам, так как больше взять его негде.
  
   - А-а, это - да! - закивал Еропкин. - Много у них всяких хитростей имеется.
  
   - Но мы тоже не лыком шиты! - снова улыбнулся Василий. После этих слов один из сопровождающих его офицеров продемонстрировал стеклянную двухлитровую бутыль, в которой плескалось что-то багровое. - Настойка вишнёвая, изготовленная по нашему собственному рецепту...
  
   - Что ж мы всё возле крыльца, да возле крыльца? - встрепенулся Еропкин и вспомнил о своём статусе гостеприимного хозяина. - Прошу в дом...
  
  Вскоре все уже сидели в трапезной зале, кроме дочери. Наталью отец отправил на женскую половину. Нечего ей делать в мужской компании и слушать серьёзные разговоры. Только, какие тут разговоры? Сначала хозяин дома угощал гостей ужином, постоянно спрашивая, хороша ли кухня? Во время этого действа активно уничтожалась вишнёвая настойка, и произносились различные здравицы. Потом окольничий от выпитого раскраснелся, стал не в меру разговорчив, всё больше упоминая старину, да истории из собственной жизни. В результате стал повторяться, как это обычно бывает с поддатыми людьми, желающими прихвастнуть. Затем велел принести медный самовар (тоже хвастал), правда, китайского чая в доме не имелось (дефицит, да и дорого), зато своих душистых травок хватало. Как только по кружкам разлили взвару, Василий Китаев напомнил о деле, ради которого они пришли. От этого напоминания Еропкин словно наткнулся на невидимую стену и замолчал. Тем временем один из офицеров выложил на стол тетрадь с бизнес-планом, где подробно было расписано, что им необходимо для выполнения государевой воли. То есть чертежи ангаров, галер, а так же необходимое количество материала и число рабочего люда. Составили план на основе строительства галер для дона Игната.
  
   - Это чаво? - спросил Еропкин, непонимающе уставившись на тетрадь.
  
  Один из лейтенантов открыл её и стал всё популярно объяснять. Окольничий, глядя на новые цифири, непонятные обозначения и незнакомые слова, брезгливо скукожился, словно увидел перед собой змею. Неожиданно его взгляд зацепился за короб, в котором находился торт. Как ему объяснили до этого, кушать лакомство надо под чай и в самом конце застолья.
  
   - Вы тетрадку-то мне оставьте, - произнёс он потерянным голосом. - Я после разберу, что и как... А сейчас давайте торт с взваром кушать.
  
   - Вот это правильно! - охотно согласились молодцы. Сладкое они все любили. - Нельзя оставлять торт на другой день, а то испортится.
  
   - Как испортится? - насторожился Еропкин.
  
   - А вот так, - развёл руками Василий Китаев. - Продукт скоропортящийся, в какой день изготовили, в тот и надо съесть. Иначе выкидывать придётся.
  
   - А если на другой день оставить?
  
   - Животом маяться будешь, да в отхожее место часто бегать. Кстати, Афанасий Иванович, ты бы распорядился, чтобы дочери твоей тоже кусочек торта отнесли, пока он свежий... Побалуй кровиночку родную...
  
  Наталья, которая со свойственным ей любопытством подслушивала, о чём разговаривает тятя с гостями, невольно зарумянилась от этих слов: "Надо же, Василий помнит обо мне, заботится..." Поэтому, как только нянька, прислуживающая мужчинам за столом, направилась в её светёлку, она быстро отбежала от двери, взяла в руки пряслице и изобразила из себя скромную рукодельницу.
  
   Тем временем гости вовсю угощались купленным ими же тортом. Но не долго. Тут и за окном темнеет, да и застолье утратило живость. Что-то хозяин невесел, к лакомству равнодушен... В общем, распрощались и ушли. Еропкин проводил их только до крыльца, даже не соизволил спуститься. Видать притомился человек. А человек, вернувшись в дом, велел всем укладываться спать. Нечего напрасно жечь свечи и лучины. Вскоре и сам отправился в опочивальню. Правда, не один, а с холопом. Через некоторое время холоп покинул своего хозяина и вышел во двор. А как только за окном окончательно стемнело, он провёл в дом монаха. Хотя, глядя на него, закрадывались совсем другие мысли: воин или тать. Кряжистый, рост чуть выше среднего, волосы чёрные, из-под густых бровей пытливо смотрят тёмно-карие глаза, а ручища - землю можно копать, как лопатой. Действительно, породу не спрячешь. Ночной гость был выходцем из тверских бояр, радевший за феодальные вольности. А тут в одночасье все угодили под твёрдую руку Москвы...
  
   - Здрав будь, Афанасий Иванович, - негромко пробасил монах, зайдя в слабоосвещённую опочивальню. В комнате горела всего одна свеча, стоящая в подсвечнике по центру стола. Как раз за столом расположился Еропкин и, щурясь, разглядывал оставленную ему тетрадь.
  
   - И тебе, отец Исидор, не хворать, - безрадостно отозвался тот.
  
   - Чего такой хмурый? - спросил ночной гость, садясь без всякого приглашения на лавку.
  
   - А чему радоваться? Дети боярские, которые строили новый Литейный двор, угодили в темницу, да только ненадолго. Государь всех выпустил и без его ведома трогать их запретил. Мало мне было с ними хлопот, так ещё одних поручил, которым велено построить необычные кораблики.
  
  Горевал Еропкин не случайно. Если брать новый Литейный двор, то Великий князь просто поставил его следить, как идёт строительство? Он и следил, да разговоры подслушивал. Тем более финансирование шло непосредственно через государева казначея. А тут Иван III полностью возложил на него всю ответственность. А как её блюсти, если ничего не понимаешь в порученном тебе деле?
  
   - Значит, Государь не поверил в виновность Сергея Одинцова?
  
   - Нет, не поверил, - мотнул головой Еропкин. - А ту ещё эти кораблики...
  
   - И когда их нужно построить?
  
   - К следующему лету.
  
   - Ну-у, тогда тебе нечего волноваться! - улыбнулся монах.
  
   - Почему?
  
   - Как мне говорил князь Лукомский, к Рождеству у нас будет другой Государь Всея Руси - Иван Иванович Молодой. А он все эти новшества не жалует.
  
   - Ох! - Еропкин левой рукой зажал себе рот, а правой быстро перекрестился. - А что же станет с Иваном Васильевичем?
  
   - Ты лучше о своей голове думай, - нахмурился монах. - Или тебе по нраву Государь, который старину рушит, и ересь жидовскую привечает? Сегодня ты окольничий, а завтра мертвяк без головы. Зато на твоём месте окажется кто-нибудь из боярских детей. Причём все они напрочь забыли дедовы заветы, обучаясь непонятно где. Разве на пользу тебе их учёность?
  
   - Упаси меня Господь от этого, - снова перекрестился Еропкин.
  
   - А это, что за книжица? - ночной гость кивнул на тетрадку, лежащую на столе.
  
   - Какой-то непонятный план, по которому нужно строить новые корабли...
  
   - Чем же он не понятен? - спросил монах, листая тетрадь.
  
   - Всем. Тут и цифири новые, и слова незнакомые, и меры непонятные...
  
   - Откуда она у тебя?
  
   - Дети боярские оставили. Сегодня ко мне в гости приходил глава стрелецкого полка и ещё парочка офицеров вместе с ним.
  
   - И в каких они летах?
  
   - Вроде бы всем по двадцать вёсен...
  
   - Вот видишь! - монах многозначительно поднял вверх указательный палец. - Им и двадцати нет, но уже при высоких должностях. А тебе четвёртый десяток подходит, только милость Государева всё боком выйти норовит...
  
   - Это точно, - вздохнул Еропкин. - Я им сегодня за трапезным столом про старину толкую, а они смотрят на меня, словно на дитё малое, да всё шутками непонятными сыплют. Сижу промеж них, как дурак...
  
   - Вот оно немецкое образование! - ночной гость снова поднял палец вверх. - Сплошная гордыня и никакого уважения к старшим...
  
   - Ох, я же совсем забыл, - вдруг встрепенулся окольничий.
  
   - О чём ты забыл?
  
   - Государь хочет отправить князя Лукомского и ещё нескольких бояр с посольством в земли греческие.
  
   - Когда? - тут же подобрался монах.
  
   - В самое ближайшее время.
  
   - А князь Лукомский знает про это?
  
   - Бог его ведает, - Еропкин пожал плечами. - Я сам случайно услышал, когда у Государя в палатах был.
  
   - Ладно, я его нынче же предупрежу...
  
   - А мне, что делать? - окольничий вопросительно уставился на монаха.
  
   - Служи пока, как служил и виду не показывай.
  
   - А как же постройка кораблей? Государь спрашивать будет...
  
   - Ей Богу, Афанасий Иванович, ты, как маленький, - усмехнулся монах. - Не тебе же самому корабли строить. Пусть у боярских детей за то голова болит.
  
   - Но ведь Государь...
  
   - Брось! - ночной гость махнул рукой. - Если так беспокоишься, то найди купцов, у которых древесина подешевле, да скупи её.
  
   - Зачем?
  
   - Как зачем? Корабли же из дерева строят. А ты ещё сможешь похвалиться Государю, что казну для него сэкономил. А то и вовсе, часть денег положишь в свою калиту. Тут главное найти купца, который лишнего болтать не станет, или кого-нибудь не из местных... В Москве разных гостей хватает.
  
   - Неужто всё так просто? - удивился Еропкин, которому мысли о возможной прибыли всколыхнули воображение. И не случайно, любил Афанасий Иванович азартные игры, особенно карты, которые не так давно стали пользоваться в Москве большой популярностью. Именно из-за карт окольничий свёл дружбу с окружением князя Лукомского и встал на скользкую дорожку предательства. Как это обычно водится, сначала он крупно проигрался, а долг отдавать нечем... Вот и начали его шантажировать, мол, нет денег, окажи небольшую услугу. Услуги-то вроде пустячные, только каждая отдавала неприятным душком... Так и сел Еропкин на хороший крючок.
  
   - А чего тут мудрствовать? - глумливо усмехнулся монах.
  
   - А как же тетрадь, отец Исидор?
  
   - А что, тетрадь? Таким путём боярские дети цену себе набивают, мол, смотри, какая работа тяжёлая предстоит... Верни её и не забивай свою голову. Если будет, что не так, всегда вину на них можешь свалить. Понял меня?
  
   - Да, отче, понял.
  
   - Ну, тогда пойдём, проводишь. У меня ещё дела есть. Дай Бог, если под утро удастся прилечь, отдохнуть...
  
   Майская ночь выдалась тёплой и звёздной. Мало того, сладкоголосые соловьи уже вовсю пели любовные серенады, привлекая к своей персоне наивных самочек. Наталье Афанасьевне тоже не спалось. Её мысли занимал бравый молодец Василий Китаев, чему очень способствовал ароматный букет из роз, который девушка установила на столе, поместив его в самый большой глиняный кувшин. Устав ворочаться под тёплым одеялом, она встала, затеплила лампадку перед иконой божьей матери и принялась читать молитву. Однако молитву перебил резкий звук, донёсшийся со двора. Девушка на миг замерла, потом на цыпочках подошла к приоткрытому окну, тихонечко отодвинула рамку в сторону, чтобы увеличить обзор, и выглянула наружу. Во дворе со свечою в руках стоял тятя с каким-то монахом. Резкий звук, привлёкший её внимание, исходил, скорее всего, от лестничных ступенек, по которым они спустились вниз.
  
   - Чем это от тебя пахнет? - вдруг поинтересовался монах.
  
   - Дети боярские приносили с собой эту... как её...
  
   - Ну?
  
   - О, вспомнил! Настойку вишнёвую... Забористее медовухи будет и вкус приятный, - расплылся в добродушной улыбке окольничий.
  
   - Чем хмельные напитки с ними пить, лучше бы зелья ядовитого им подсыпал, - мрачно отозвался монах.
  
   - Да что ты такое говоришь!? - испуганно дёрнулся Еропкин и торопливо перекрестился. - Грех же...
  
   - А донос, когда писал, о грехе не думал? - саркастично осклабился ночной гость. - Ладно, открывай, давай калитку, некогда мне.
  
   В ночной тишине негромкий разговор двух мужчин был слышан вполне отчётливо. Как только до Натальи дошёл весь смысл сказанного, она жутко побледнела, зажала рот обеими ладонями и отшатнулась от окна.
  
  
  ГЛАВА 10.
  
  
   Офицеры ехали домой, и обсуждали вечер, проведённый у Еропкина... Сперва, как это принято у добрых молодцев, поспорили о статях Натальи Афанасьевны. Правда, полковник предпочёл отмолчаться по этому поводу. Глядя, что начальник не поддерживает тему, лейтенанты переключились на обустройство дома Еропкина. Дом не понравился. Слишком убого. То ли дело в Южной империи... После чего каждый офицер поделился планами, какой дом построит для себя. По их словам выходило, что Офицерская слобода в ближайшем будущем превратится в самый красивый район Москвы, где все дома будут из камня, а улицы ровными и покрытыми брусчаткой. Так же на улицах установят фонарные столбы. Не забыли и про водонапорную башню. Потом разговор перешёл на служебную тему, то есть на строительство ангаров и галер. Хотя проблема касалась скорее не их, а затона. Именно о нём сегодня втолковывали Еропкину. Яуза - река неширокая, от двадцати до сорока метров. Поэтому мини-порт необходим. Конечно, было бы намного проще возвести ангары чуть дальше от берега, сделать к реке плавный спуск и установить на нём деревянные валки, при помощи которых транспортировать галеры на воду и обратно. Но это решение лишь для сиюминутной выгоды. Если же строить на перспективу, то выходило изрядное количество земляных работ. Сам затон должен быть в длину не меньше трёхсот метров, в ширину - пятьдесят и глубиною - три, а лучше все пять. А ещё придётся укреплять берег брёвнами. То есть вбить их в грунт плотно друг к другу и в два ряда, а пространство между ними засыпать землёй и утрамбовать. Так же на углах затона необходимо возвести сторожевые башни. Такой объект оставлять без охраны нельзя.
  
   - А мне кажется, что окольничий ничего не понял из наших объяснений, - сказал один из лейтенантов. - Взгляд у него был, как у телка, жующего траву.
  
   - Это точно! - засмеялся второй лейтенант.
  
   - Парни, - в разговор вступил Василий Китаев, - наша главная задача - это построить к следующему лету двадцать четыре галеры. Всё остальное второстепенно.
  
   - Не под открытым же небом их строить! - тут же возразил первый лейтенант. - Да и на воду придётся спускать, чтобы окончательно всё доделывать. Только на Яузе для этого нет места. Поэтому без затона никак.
  
   - Тогда придётся вести параллельное строительство.
  
   - Это как?
  
   - Ты мне сначала ответь, за какое время можно построить все ангары?
  
   - Если будет в достаточном количестве материала, а так же рабочих рук, то за месяц можно возвести все двадцать четыре ангара.
  
   - Тогда необходимо первым делом выбрать место, для строительства ангаров, и приступить к их возведению. Будут готовы ангары, уже можно спокойно делать галеры.
  
   - А затон?
  
   - И параллельно затон. Тем более там особого мастерства не нужно. Работы-то в основном земляные. Как говориться: "Бери больше, кидай дальше". Поэтому самые лучшие мастера по дереву будут делать кораблики, а все прочие - затон. Только необходимо составить чёткий график работ, чтобы каждый стрелец хотя бы два часа в день посвящал боевой подготовке. А лучше - четыре. Часть утром, часть вечером.
  
   - Согласен. А ты тереби Еропкина по поводу материала и холопов. Хотя было бы лучше, чтобы он занимался только финансированием, а всё нужное мы бы и сами приобрели. Чувствую я, что он в нашем деле вообще не петрит.
  
   - Ладно, разберёмся, - поморщившись, Василий махнул рукой. Всё-таки Наталья Афанасьевна ему приглянулась, и говорить плохо об её отце совершенно не хотелось. Хотя окольничий был действительно со странностями.
  
   Утро в Офицерской слободе начиналось не с молитвы, как это было принято, а с зарядки. Именно так их научили в монастыре: подъём, туалет, построение, пробежка и полноценная тренировка, нагружающая все группы мышц. После тренировки водные процедуры. И лишь затем бодрым и чистым идёшь внимать молитвенным откровениям. А иначе, какой толк переться спросонок в церковь? Сонное ухо к божественному учению глухо. А тут и аппетит нагуляешь, и приобщишься в духовной пище... Эти же порядки были перенесены и в Стрелецкую слободу. А следили за исполнением дежурные офицеры. Начиналось всё с сигнала полковой трубы. Трубач объезжал улицы слободы на коне и выдувал специальную мелодию. Заслышав его, стрельцы должны были в течение двадцати минут встать, одеться, справить естественные надобности и прибежать строиться на плац. Хотя, какой это плац? Бывший овраг, который засыпали землёй, песком, щебнем и тщательно утрамбовали. Получилось ровное поле размером двести на двести метров. Плюс к этому по всему периметру установили спортивные снаряды: брусья, турники, лабиринты, лестницы, канаты... Так что на плацу не только занимались строевой подготовкой, но и бегали по кругу, а затем шли к спортивным снарядам...
  
   После утренней трапезы стрельцы снова собирались на плацу и ждали полковника и всех прочих офицеров. Считай, утренний развод, на котором каждому десятку ставилась задача, чем заниматься. Обычно время исполнения определялось до обеда. После обеда очередное построение на развод и новый круг задач. Армия, короче. Именно к послеобеденному построению в Стрелецкую слободу приехал Еропкин, чтобы встретиться с Василием Китаевым.
  
   - Здрав будь, Афанасий Иванович! - полковник первым заметил восседающего на красивом гнедом жеребце окольничего, которого сопровождала пара стрельцов. Всё правильно, посторонних здесь без пригляда не оставляли и гулять свободно не давали. Ну и что, что ты посланник Великого князя? Вот и передавай послание. А распоряжаться не смей! Своё начальство имеется.
  
   - И тебе не хворать, - ответил недовольный Еропкин. Оно и понятно, никакого уважения к чину. А тут ещё пришлось пропустить послеобеденный сон. Традицию эту нарушать не любили. Если только ради каких-то неотложных дел... - Вот, держи свою тетрадь.
  
   - Можешь себе оставить, - ответил Китаев, похлопав по шее свою лошадь, чтобы не дёргалась. - Мы обычно делаем несколько копий.
  
   - Зачем? - удивился окольничий, и решил оставить тетрадь у себя. Действительно, ведь её можно показать Государю, если что.
  
   - Во-первых: чтобы в случае утери не начинать все расчёты по-новому. Во-вторых: зачем постоянно бегать друг за дружкой и уточнять детали, когда можно поглядеть в свою копию?
  
   - Понятно, - слегка покивал головою Еропкин. - Ну, поехали, покажешь, где и как собираешься строить кораблики.
  
  Василий Китаев дал знак двум вчерашним офицерам сопровождать его и направил лошадь в район строительства затона. В принципе они сегодня уже успели там побывать. Снова прикидывали, каким образом снизить фронт работ? Пришла идея, что затон лучше выкопать размерами сто на сто метров, ангары же поставить не в одну линию, а буквой "П". Тогда объём земляных работ уменьшится почти на треть. На том и порешили.
  
   Когда вся кавалькада выехала на берег, и Василий уже наглядно стал объяснять, что предстоит сделать, Еропкин невольно ужаснулся. Это сколько же всего надо, кроме древесины?! А тут ещё один из офицеров сказал ему, чтобы без согласования с ними древесину лучше не покупал. Иначе подсунут какую-нибудь дрянь, из которой только корыта делать... И как тут быть? Он-то с утра уже договорился с одним купцом о поставках леса. Только какой это лес, его не заботило, хотя купчина всячески расхваливал свой товар. А сейчас, похоже, что прикроить деньгу не получится. Станешь делать что-нибудь не так, Василий Китаев быстро нажалуется Государю. Тем более полковник дружен с сыном боярина Василия Фёдоровича Образца-Симского. Они вместе в далёких землях изучали науки. А теперь молодой Симский даёт уроки детям Великого князя. Эх, если бы на престол вошёл Иван Иванович Молодой... Но на это надежды мало, что бы там не говорил вчера монах, ссылаясь на князя Лукомского. Ивана III окружают верные люди и будут всячески противиться смене власти. Грекиня тоже бдит. Ей пасынок поперёк горла. Поэтому придётся исполнять волю Государя, как следует. Тем более офицеры дали ясно понять, что сделают всё сами, а ему лишь надо выпросить через казну нужное финансирование. А может пожаловаться? Дескать, требуют чересчур много, не иначе хотят положить в свой кошель... К тому же все знают, что офицеры задумали понастроить для себя каменных домов...
  
   - Ну, и что тебе сейчас надо? - решил спросить Еропкин, а то его молчание непозволительно затянулось.
  
   - Государь обещал холопов, которых нужно обучить корабельному ремеслу. Вот их в первую очередь. Потом инструмент. Особенно лопаты и кирки. Носилки и тачки мы сами смастерим. Ещё нужно разрешение на добычу песка, бутового камня и известняка вот здесь и здесь, - с этими словами полковник достал подробную карту Москвы и её окрестностей. Многие земли находились в частном пользовании и вести там какую-либо добычу полезных ископаемых, значит, создать конфликтную ситуацию. Тратить лишний раз казённые деньги Василий тоже не хотел. Поэтому выбрали свободные места. Нужно лишь разрешение Государя. Что касается района Стрелецкой слободы, то тут имелись только глины, из которых делают кирпич, черепицу и гончарные изделия. Недаром русичи по соседству построили кирпичный заводик. Трудилось там всего два десятка человек, а кирпичом снабжали всю Москву, и не только...
  
   - Зачем тебе песок, бутовый камень и известняк? - спросил Еропкин.
  
   - Для основы, на которой ангары будут стоять.
  
   - А разве нельзя вбить деревянные сваи, положить на них брус и настелить сверху доски? - блеснул окольничий строительными познаниями. - Вы же сами ангары из дерева собираетесь строить?
  
   - Да, из дерева. А чтобы уберечь его от гнили и снизить пожароопасность, покроем известковым раствором. Фундамент для надёжности сложим из камня. Полы же будут сплошными, глинобитными. На них дерево не нужно, зато надо много песка, мелкого камня и глины. А ещё потребуется кирпич. Придётся в ангарах печки ставить с выводом трубы наружу.
  
   - Зачем это?
  
   - Затем, что основные работы по строительству корабликов придутся на холодное время года. Я работников морозить не хочу. Они трудиться должны, а не с простудой по лавкам валяться.
  
   - А землю, куда станешь девать? - снова спросил Еропкин, игнорируя услышанное. - Вон, какую яму копать собрался...
  
   - Верхний слой, богатый полезными свойствами, по стрелецким огородам разнесём, чтобы урожай лучше был. Воинам надо хорошо питаться. А всё остальное на защитные валы пойдёт. И саму слободу, и район ангаров нужно укрепить понадёжнее, да башенки сторожевые поставить. Чужаки нам здесь не нужны.
  
   - Ладно, - нехотя произнёс окольничий и указал на самого молчаливого офицера. - Пусть завтра после утренней службы придёт ко мне на двор. Сведу его с купчишкой, который мне лес предлагал. Говорил, что хороший... В общем, дела станет решать с тем купцом сам, а мне не досуг - других забот хватает. Только если, что не так, весь спрос с твоего офицера будет. Понял?
  
   - Как скажешь, Афанасий Иванович, - покладисто согласился Василий.
  
   - Как звать-то хоть? - видя такую покорность полковника, Еропкин позволил себе толику добродушия. - А то я вчера не упомнил...
  
   - Степан Бобров это. Из угличских дворян будет.
  
   - Хорошо, - кивнул окольничий, после чего развернул своего мерина и отправился дальше по делам.
  
   Закатное солнце ещё нежило землю своими лучами, а на двор к Еропкину снова пожаловал вчерашний полуночный гость. Правда, пришёл не один, а привёл с собою невысокого мужчину. Несмотря на малый рост, безобидным незнакомец не выглядел. Чувствовалась в нём какая-то скрытая угроза. А узнай окольничий о последнем годе жизни этого человека, то постарался бы держаться от него подальше.
  
   Звали незнакомца Пшемисл Возняк, лекарь по роду деятельности. И был этот лекарь дьявольски коварен. Например, прошедшей зимой угодил он в руки к адептам тайного ордена. В результате натерпелся страху и наговорил на допросе такого, чего бы даже на исповеди не решился открыть. Излив душу, приготовился к лютой смерти. Иной участи его деяния не заслуживали. Но, как ни странно, был отпущен. Правда, ему велели доносить обо всех поступках, совершаемых князем Лукомским, с которым лекарь крутил тайные делишки. На воле, оправившись от испуга, Пшемисл стал думать, как отвязаться от навязанной ему опеки? Самое поганое было то, что адепты тайного ордена доставили его в своё убежище, когда он находился в беспамятстве да ещё с мешком на голове, выводили аналогичным образом. А во время допроса прятали лица под масками, каких-либо имён тоже не называли. Поэтому выяснить: кто они, откуда и кому служат - не представлялось возможным. Любой прохожий с улицы мог оказаться их приспешником. Не станешь же к каждому приставать? Получение сведений от Пшемисла тоже устроили хитро. Если имелось, что передать, то сначала требовалось упредить об этом при помощи специального знака, который ставился угольком на стенах двух городских зданий. Знак ставился в определённое время, а не когда захочет Пшемисл. Через два часа после этого ему нужно было сесть в лодку, переплыть на другой берег, найти в овраге приметное дерево с дуплом и положить вовнутрь послание, в котором излагались все подробности. Затем снова сесть в лодку и плыть обратно. Короче, никаких личных встреч. Конечно, можно было бы отследить того, кто заберёт послание. Но для этого пришлось бы нанимать людей и ставить засаду. Только Пшемисл сомневался, что она сработает. Люди, которые придумали такой хитрый план передачи информации, всяко продумали подобное развитие событий. К тому же на допросе ему ясно дали понять, если начнёт хитрить, то не поздоровится. Тем более сам выдал все свои секреты, которые тщательно записали. Передадут их куда надо, и всё - здравствуй палач! А ещё намекнули, что за его домом приглядывают... За слово "дом" лекарь и зацепился в своих невесёлых раздумьях. Не следят же за ним круглые сутки? Тут ни людей, ни терпения не хватит. Поэтому в один из ненастных вечеров он тайно выбрался на улицу, оставив в доме гореть несколько свечей, якобы хозяин на месте. Сам пошёл в ближайшую корчму, отыскал там подвыпившего мужичка примерно своей комплекции и уговорил его зайти в гости, чтобы пображничать в более уютной обстановке. В потёмках, да ещё в ненастную погоду, трудно определить, кто ходит по улице? На это Пшемисл Возняк и рассчитывал, опасаясь возможной слежки. Приведя мужичка к себе в дом, он его напоил до беспамятства, а потом устроил пожар. Как говорится, вот пепелище, вот труп... Зачем же искать человека, имея такие доказательства? К тому же он на всякий случай надел мужичку на палец приметное бронзовое колечко, которое носил сам. Куда уходить, Пшемисл продумал заранее. Имелся у него знакомец в одном из монастырей, к нему и подался. Пару месяцев пожил, как последний холоп, выполняя в монастыре самую грязную работу, стараясь избегать излишнего внимания к своей персоне. За это время отрастил волосы и бороду, которые раньше коротко стриг, изменил осанку и походку, а затем покинул обитель, толком не объяснив, куда идёт. А пошёл он обратно в Москву к князю Лукомскому. Встретившись со своим покровителем, Пшемисл не стал рассказывать ему правду. Тогда бы князь точно отправил его к праотцам. Сказал лишь, что ездил по делам, в дороге сильно заболел и был вынужден отлёживаться в местной деревеньке, борясь с недугом. Как выздоровел, вернулся. А тут, оказывается, дом его сгинул в пожаре... Было видно, что Лукомский лекарю обрадовался. Он-то действительно считал, что Пшемисл сгорел. Выходит, на пепелище нашли останки совсем другого человека, которого лекарь оставил приглядывать за домом. Но так даже лучше. "Чудесное" воскрешение желательно держать в тайне, мало ли что... Пшемисл был только рад такому решению. Это полностью соответствовало его планам. А тут, кстати, и работёнка лекарю нашлась по профилю. У князя Михаила Верейского жена занедужила. Вот Лукомский и подогнал им Возняка. И удачно так... Целебные снадобья, что он готовил, действительно приносили княгине облегчение. А Пшемисл, кроме врачевания, исполнял другой наказ своего благодетеля: следить, подслушивать и докладывать, что происходит в доме Верейских. Тем более они близки к Великому князю. А ещё, если рядом с умирающим окажется свой человек, то можно обзавестись бумагами, подтверждающими выгодное наследство... Кто не мечтает о выгодном наследстве? Точно не князья.
  
   - Как дела, Афоня? - спросил монах, когда они расселись в трапезной комнате. Няньку, накрывшую угощения на стол, окольничий отослал, мол, сами разберёмся, давая ясно понять, лишние уши тут не нужны. Та охотно удалилась, меньше хлопот.
  
   - Дела у нас всё государевы, - солидно ответил Еропкин. Откровенничать при постороннем человеке совсем не хотелось.
  
   - Ну, да, ну, да... - усмехаясь в бороду, покивал монах. - Давай, что ли выпьем за встречу?
  
  С собой гости принесли кожаный бурдюк объёмом примерно на три литра. Внутри что-то плескалось. Оказалось - брага на основе берёзового сока. Выпили, закусили, ещё выпили... Напряжение немного спало. Разговорились. Еропкин поведал о своей "инспекции" в Стрелецкую слободу, рядом с которой станут строить кораблики. Правда, он скромно умолчал о том факте, что в слободе без постороннего пригляда и шага ступить не мог.
  
   - Ну, и как тебе стрельцы? - после очередной выпитой чарки поинтересовался монах.
  
   - Хе, как! - пьяно осклабился Еропкин. - Мужичьё сиволапое. Зато дети боярские между ними, словно первые воеводы в справной дружине. Понабрали черни и мнят себя славными князьями... Ямы копать, вот и всё их предназначение. Впрочем, этим и будут заниматься всё ближайшее время.
  
   - Зачем?
  
   - Яуза - река узкая, корабликам встать некуда, вот и станут рыть для них заливчик. Ну, и пусть себе роют...
  
   - Тут ты прав, пусть роют, - улыбнулся захмелевший монах. - Новому Великому князю понадобятся верные люди. А за верную службу платить надо. Думаю, от корабликов никто не откажется... Даже ты!
  
   - Так их ещё построить надо, - растерянно промямлил Еропкин.
  
   - Ничего, построят. Кстати, хочешь стать главным воеводой над боярскими детьми? И стрельцы, и эти офицеры - все пойдут под твою руку. Ты-то им хвоста накрутишь, всех будешь держать в железном кулаке! - польстил окольничему монах, от чего Еропкин моментально покрылся липким потом. Да, он любил выпить, но критического мышления до конца не терял и опасность чуял. Вот и сейчас, по сути, ему за какое-то дело предлагали мзду и немаленькую. Стрельцы хоть и сиволапые, но дисциплину чтут. Боярские же дети и ратному мастерству обучены, и прочим наукам. А он этим умникам морды утрёт, будут знать, как над ним насмехаться.
  
   - В честь чего такой подарок? - осторожно поинтересовался Еропкин.
  
   - Понимаешь, тут вот какое дело... - замялся монах и, чтобы взять паузу, принялся разливать брагу по чаркам. Затем продолжил. - Твои вчерашние слова подтвердились.
  
   - Это, какие слова?
  
   - Сегодня князя Лукомского вызывали в боярскую думу. Принято решение отправить его и ещё парочку преданных нашему делу людей с посольством в греческие и южные земли. Только им сейчас, ну, никак нельзя уезжать.
  
   - Хех, - саркастически усмехнулся окольничий, - тут я не помощник. Боярская дума мне не подчиняется, и отменить её решение я не могу.
  
   - Ну, ты и шутник, Афанасий Иванович! - рассмеялся монах этому ответу. Пшемисл Возняк тоже обозначил скупую улыбку. Он вообще всё время молчал, лишь изредка бросая короткие реплики. - Неужели захотел стать главой боярской думы?
  
   - Куда мне? - Еропкин тактично съехал с темы. С представителями более могущественных родов он тягаться совершенно не хотел. Раздавят. А ещё окольничий не совсем представлял своё место при Иване Ивановиче Молодом, коли тот займёт московский престол. Что-то не прельщала его должность воеводы, хоть и было желание покомандовать стрельцами и офицерами.
  
   - Это ты верно заметил, куда тебе? - лицо монаха вдруг приобрело хищническое выражение. - Денег у тебя нет, одни долги. А если ещё всплывут тёмные делишки...
  
   - Что ж ты такое говоришь, отче, да ещё при постороннем человеке! - опешил Еропкин.
  
   - Пшемисл Возняк - не посторонний человек! Это ты уже должен был понять по нашему разговору. Так что девицу из себя не строй! Тебе дело предлагают, а ты нос воротишь...
  
   - Да какое же дело?! Ходишь всё вокруг и около... - сдался окольничий, но постарался это скрыть за напускной бравадой.
  
   - Скажи мне, ты часто бываешь в покоях Великого князя?
  
   - Почитай, каждый день. А что?
  
   - А кто ему подносит еду?
  
   - Федька - стольник евонный.
  
   - И в каких ты с ним отношениях?
  
   - Хм... - задумался Еропкин. - В добрых.
  
   - Это очень хорошо! - несмотря на широкую улыбку, глаза монаха злобно сверкнули. - Надо свести Пшемисла с этим Федькой.
  
   - Зачем?
  
   - Зачем?.. Он научит его готовить новое блюдо, которое Великому князю очень понравится... Только знакомь быстрее, времени у нас мало...
  
  
  ГЛАВА 11.
  
  
   - Ну, как дела? - спросил князь Лукомский у монаха, когда тот поздно вечером вместе с лекарем вернулся к нему домой.
  
   - Согласился, - пьяненько улыбаясь, ответил монах. - Куда бы он делся?
  
   - Зато у нас всё не слава Богу, - пасмурнел князь.
  
   - Что случилось? - тут же насторожились оба гостя.
  
   - Случилось... Иосиф Волоцкий вылез не по делу. Раньше он только в тайном пристанище проповеди читал, да иноков с монахами рассылал по Руси, чтобы слово его несли в народ, да чтили заповеди дедов наших. А тут столкнулся на улице с любимцем государевым, с протопопом Алексеем, которого тот из Новгорода привёз. Спор учинил, дело дошло до драки. Как на грех рядом оказались великокняжеские дружинники. Недолго думая они обоих драчунов посадили в холодную. Как остынут, Великий князь разбираться с ними станет. Как бы этот дурак лишнего не наговорил.
  
   - Он что-то знает? - присаживаясь на лавку, спросил монах.
  
   - Нет. К нашим делам он вообще отношения не имеет. Я использовал Иосифа лишь для того, чтобы смуту зародить в народе. Сам знаешь, рыбку лучше ловить в мутной воде. Он и рад стараться. Поверил, дурачок, всяким слухам и наветам. Но боюсь, что расскажет, кто его надоумил...
  
   - Н-да... - монах задумчиво почесал макушку.
  
   - Нельзя ему дать дожить до суда, - вставил своё слово Пшемисл Возняк.
  
   - И как это сделать? - заговорщики уставились на лекаря.
  
   - Питьё пронести в холодную. Неужто охранник за деньгу малую откажет в этой милости. Что плохого, если сиделец согреется тёплым питьём?
  
   - И кто это сделает? - спросил Лукомский.
  
   - Пусть отец Исидор сделает, - кивнул Пшемисл на монаха. - Ему веры и уважения больше.
  
   - Нежелательно мне там появляться, - затряс тот своей головой. - Я донос на боярских детей приносил. Их сперва посадили в темницу, а затем выпустили. Как бы меня искать не начали.
  
   - Мне тоже не стоит привлекать к себе лишний раз внимание, - открестился Пшемисл.
  
   - Ладно, я найду, кого послать, - махнул рукою Лукомский. - Ты, Возняк, главное питьё нужное к утру приготовь.
  
   Тем временем в своей опочивальне всё никак не мог заснуть Афанасий Еропкин. Несмотря на выпитую бражку, мозг у него работал достаточно ясно и активно. Под каким предлогом можно свести этого Пшемисла и Федьку-стольника, он придумал легко. Удивить Государя новым блюдом и, скорее всего, заслужить похвалу, а то и подарок, Федька всяко не откажется. А каким способом гнусный лях засунет в пищу ядовитое зелье, окольничего интересовало меньше всего. Главное, что делать это будет не он. Важно другое. Ему предложили пост воеводы над офицерами и стрельцами, а ещё намекнули про кораблики. Все, конечно, не отдадут, но часть точно получит. А кораблики - это деньги. Их можно продать, можно сдать в аренду купцам, а можно самому отправлять торговые караваны, объединившись с кем-нибудь в товарищество. Но, чтобы всё это случилось, кораблики сначала надо построить. Поэтому необходимо показать тетрадь с записями Государю. Тот к наукам относится с большим уважением. Под этим предлогом надо просить денег по максимуму. Отказать не должен. Зато в любом случае Еропкин окажется в выигрыше. Останется жив Иван Васильевич, окольничий исполнит его наказ, а отдаст Богу душу, тут и вовсе хорошо. Кораблики можно строить, а можно не строить. Деньги-то на руках, и применение им всегда найдётся.
  
   В доме, кроме самого окольничего, не спал ещё один человек. Наталья Афанасьевна уже второй день не находила себе покоя. Молитвы перед иконой Божьей матери тоже не приносила успокоения. Тайна, которую случайно услышала девушка, жгла сердце калёным железом. Сначала этот страшный монах предложил тяте отравить молодых офицеров, а ещё попенял ему на какой-то донос. А сегодня и вовсе речь шла о самом Государе. Наталья, как всегда, не преминула подслушать, о чём гости говорят. Только какие это гости? Бесы, облачённые в человеческую плоть. Зачем тятя водится с ними? Неужели не видит, что толкают его на большой грех? А если эти аспиды застили ему глаза мороком? Они могут. Няня часто рассказывала истории о колдунах и прочей нечисти. Но ведь сегодня она сама накрывала для них стол и отнеслась к гостям очень уважительно, особенно к тому, который спрятался под личину отца Исидора. Как быть? Попытаться "открыть" глаза тяте и няне? Но тогда придётся сознаться в своём грехе. Её чрезмерного любопытства точно никто не одобрит, да и захотят ли слушать? Скорее всего, кроме кучи упрёков, она ничего не добьётся. Ещё хуже, если тятя запрёт в горнице. Тогда даже в церковь не сходишь. А в храме можно исповедаться батюшке. Он всяко посоветует что-нибудь хорошее. С этими мыслями девушка уснула.
  
   Утро Наталья Афанасьевна встретила с первыми петухами. Сделав свои женские дела, она быстро прочитала перед иконой положенную молитву, после чего поспешила нарядно приодеться. Всё-таки в храм собралась. Вдруг во дворе послышался шум. Девушка выглянула в окошко и от увиденного у неё учащённо забилось сердечко. Возле крыльца стоял стрелецкий офицер Степан Бобров. Холоп велел ему дожидаться Афанасия Ивановича, а сам ушёл. Девушке очень хотелось заговорить с молодым человеком, но она не знала как. К тому же сильно стеснялась. Одно дело высказать на улице своё возмущение недотёпе, и совсем другое заговорить с тем, кого видела всего лишь мельком. Хорошо, хоть имя запомнила. Однако эмоции били ключом и, быстро перекрестившись, девушка решилась...
  
   - Степан, - негромко позвала она. Юноша, услышав своё имя, начал крутить головой. - Я здесь, посмотри наверх, - уже более внятно произнесла Наталья.
  
   - Моё почтение, - расплылся в улыбке Степан, рассмотрев в окошке приятное девичье личико, после чего уважительно поклонился.
  
   - Степан, мне нужно с тобой серьёзно поговорить, - нахмурилась хозяйка дома, так как совершенно не разделяла хорошего настроения гостя. - Ступай к конюшне и там меня дожидайся.
  
   - Как будет угодно... - растерялся юноша от такого неожиданного поворота событий и снова огляделся, ища взглядом конюшню. Стойкий запах навоза и лошадиное пофыркивание подсказали, что искомое сооружение скрывается за углом дома справой стороны от крыльца.
  
   - Нам не стоит здесь стоять, - опасливо озираясь по сторонам, произнесла девушка, обнаружив Степана возле открытых ворот конюшни.
  
   - И куда идти? - недоумение не сходило с лица юноши. Наталья, ни слова не говоря, схватила его за руку и потащила за собой в конюшню. В углу, напротив лошадиного стойла, находился куцый стог прошлогоднего сена. За него девушка и спряталась с гостем.
  
   - Слушай и не перебивай, - потребовала Наталья.
  
   - Как будет угодно, - кивнул Степан, глядя на серьёзное лицо девушки.
  
   - К моему тяте приходил монах. Не монах, а тать настоящий. Таким только детишек малых пугать...
  
   - И что?.. - невольно улыбнулся Степан. Уж он-то успел насмотреться на страшные рожи в заморских странах. А тут всего лишь монах...
  
   - Я же велела не перебивать! - девушка властно повысила голос.
  
   - Молчу, молчу, - закивал юноша, а самого так и тянуло на улыбку.
  
   - Приходил этот монах дважды, - продолжила скороговоркой Наталья. - Первый раз после того, как вы втроём приходили к нам в гости. А второй раз - вчера. Сначала он подбивал тятю на то, чтобы отравить вас ядовитым зельем. А вчера злоумышлял против Государя...
  
   - Неужто, правда?! - не поверил Степан. Слишком неправдоподобно звучало заявление девицы. Зачем какому-то монаху их травить? И причём тут Государь?
  
   - Ты что же думаешь, - Наталья возмущённо упёрла руки в бока, - я тут шутки шучу?! Я, позабыв все приличия, уединилась с тобой, чтобы рассказать о серьёзных вещах, а ты насмехаться?!
  
   - Нет! Конечно же, нет! - опешил юноша от такого напора и выставил перед собой ладони. - Просто это всё так необычно...
  
   - Необычно ему... - немного успокоилась девушка. - А каково было мне это услышать?
  
   - И что теперь делать? - спросил Степан, не зная, как реагировать на ситуацию.
  
   - Я вот в церковь собралась, хотела батюшке исповедаться. Может, что подскажет...
  
   - Нет, Наталья Афанасьевна, в церковь нельзя! - тут же отреагировал офицер. - Если дело касается Государя, то и твоего тятю могут обвинить в злом умысле. - Как я понял, он про злодея никому не говорил. Иначе бы того монаха давно в темницу посадили.
  
   - А как же тайна исповеди? - изумилась девушка.
  
   - Когда события касаются государственных дел, то скрывать тайну никто не станет, - серьёзно произнёс юноша. Говорил он это не случайно. В своё время министр безопасности Южной империи не раз проводил с ними лекции на подобные темы. Не зря же у князей и бояр имеются личные исповедники. А с тех, кто каждодневно причащает простой народ в храме, спрос небольшой. Тем более монахи тоже люди. Чего им стоит продать секрет за деньги? Один римский папа чего стоит. Уж про него они немало наслушались... - Ты не запомнила, как зовут того монаха?
  
   - Отец Исидор, - автоматически произнесла девушка, думая о чём-то своём.
  
  Степан тоже задумался, вспомнив про неприятный случай, произошедший совсем недавно. Его друзья, которые строили новый Литейный двор, угодили в темницу. А донос на них принёс какой-то монах. Сергей Одинцов это хорошо запомнил и рассказал всем ребятам. И вот снова монах... Кто же затаил на них злобу? Надо об этом непременно рассказать Василию Китаеву. Только информации мало. Стоит ещё порасспрашивать Наталью Афанасьевну. Но тут...
  
   - Да где этот Степан?! - со двора раздался недовольный голос Еропкина.
  
   - Всё, иди, - встрепенулась девушка. - Спросит, что ты здесь делал, скажешь, любовался конём.
  
   - А ты?
  
   - Иди, говорю! Я здесь пережду, - Наталья буквально вытолкнула Степана в центр конюшни.
  
   - Ах, вот ты где! - вскоре дочь услышала голос отца и затаила дыхание, прячась за колючим стогом сена.
  
   - Жеребец у тебя, Афанасий Иванович, зело добрый, - громко ответил Степан. - Вот думаю, не откажешь ли ты в милости, если я попрошу свести с ним мою кобылку?
  
   - Ишь, чего захотел! - высокомерно усмехнулся окольничий. - Не ты один добиваешься у меня этой милости. Только её ещё заслужить надо!
  
   - Так заслужу, Афанасий Иванович! Ей Богу, заслужу. Все твои пожелания, что будут в моих силах, непременно исполню.
  
   - Да-а... - растянул окольничий, удивлённый покладистостью молодого офицера.
  
   - Вот тебе крест! - и юноша живо перекрестился.
  
   - Хм... Ладно, посмотрим, - покровительственно улыбнулся Еропкин. Раз молодой дворянин сам желает ему послужить, то почему бы и нет? - Но сперва государево дело!
  
   - Конечно, конечно! - охотно согласился Бобров.
  
  Ваньку он валял не случайно. Его и его товарищей пять лет учили в монастыре самым разнообразным наукам. Можно сказать, что правители Южной империи отрабатывали на боярских детях методику подготовки будущих священнослужителей и учителей начальных классов. Так вот, хороший батюшка, как и учитель, должен не хуже профессионального разведчика уметь вербовать людей. Это необходимо, чтобы держать свою паству под строгим контролем. За детишками тоже нужен пригляд, а то могут такого учудить... Поэтому министр безопасности Южной империи без всяких экивоков подробно рассказывал на лекциях, что такое вербовка и для чего она необходима. Тем более большого секрета в этих знаниях не было. Ими пользуются тысячелетиями. Зато, если не дурак, всегда сможешь употребить их с умом. Сейчас, например, Степан сознательно подставлялся под вербовку. Поверит ему окольничий, станет доверять, возможно, раскроет какие-нибудь тайны. В общем, сориентировался молодой офицер быстро. Заодно отвлёк внимание Еропкина от ненужных мыслей.
  
   Еропкин, не подозревая, какие страсти кипят за его спиной, переживал за свои проблемы. Ему сегодня идти на доклад к Государю, поэтому нужно было хорошо подготовиться, чтобы привести убедительные аргументы, касающиеся финансирования корабельного строительства. Вот он и стал "пытать" Боброва, как это лучше сделать? Конечно, говорил он не напрямую. Не совсем уж дурак. Просто интересовался, почему нельзя использовать дешёвую древесину, ну, и прочие подобные вопросы. Офицер же, ратуя за качество будущих изделий, охотно всё рассказывал. Тогда Еропкин напрямую спросил, кукую сумму лучше всего затребовать, чтобы хватило на все запросы в полной мере? Степан, понимая, что рынок нестабилен и цены постоянно плавают, выдал всю сумму по максимуму. Афанасию Ивановичу сумма понравилась, и он повёл Боброва знакомиться с купцом. Купец оказался из-под Калуги. Ассортимент древесины, которой он торговал, выходил солидный: ель, дуб, липа, осина, берёза. Бобров сразу начал уточнять, какие объёмы этой древесины у купца есть в запасе и сколько ей дали вылежаться? Судя по ответам, выходило, что товар хороший. Видя заинтересованность офицера, Еропкин оставил его, а сам отправился в Кремль.
  
   Государь принимал всех в доме боярина Патрикеева, куда он временно переехал. Атмосфера, царившая здесь этим утром, окольничему не понравилась. Слишком лица у людей выглядели озабоченными. Поэтому Еропкин не стал спешить с докладом. Вскоре выяснилась причина всеобщей озабоченности... Ивану III доложили, что два охранника, которые сторожили подравшихся служителей церкви, неожиданно окочурились. На лицо выходило явное отравление. Советники Великого князя быстро смекнули, что, скорее всего, отравить хотели одного из драчунов, но стража по каким-то причинам отраву не передала, а решила сама её употребить. Новость очень быстро разнеслась по всей Москве. В результате этого в доме князя Лукомского произошло смертоубийство. Князь самолично удавил в конюшне холопа, а потом вздёрнул его на верёвке, якобы тот повесился. Случилось же следующее... Лукомский дал холопу деньги и сосуд с отравой, повелев ему заплатить стражникам мзду, чтобы они передали питьё Иосифу Волоцкому. Только отправленный к темнице дурень поступил иначе. Решив, что охранники, чтя церковный сан, передадут питьё без всякой корысти, деньги прикарманил. Охранники, конечно, пообещали исполнить эту невинную просьбу, но как только хитрец ушёл, позабыли о своих словах и с удовольствием опустошили принесённый сосуд.
  
   Как только советники Ивана III сообщили ему о своих подозрениях, тот сразу вызвал дьяка Василия Мамырева, которого уважал за проницательный ум, и приказал провести расследование. Дьяк очень быстро выяснил, кто принёс сосуд с отравленным питьём. Выходило, что это челядин князя Лукомского, о чём и было доложено Государю. При разговоре присутствовал и Еропкин, отчего сразу покрылся холодным потом. Если Лукомского схватят и начнут допрашивать, то он может с лёгкостью сдать всех своих подельников. Нужно было как-то отвести от себя эту беду. Тут он вспомнил про Степана Соболева и решил поручить ему убийство Лукомского. Тем временем Соболев уже доложил Василию Китаеву о разговоре с Натальей Афанасьевной. Полковник, недолго думая, отправился её проведать. Требовалось более подробно расспросить о странном монахе. Лейтенант подсказал ему, в каком окне находятся покои девушки, так как идти в гости напрямую к незамужней девице было нельзя.
  
   Метко брошенные в окно камушки привлекли внимание Натальи Афанасьевны. Увидев Василия, она быстро поняла, что тот хочет и под благовидным предлогом покинула дом. Китаев не спешил к ней приближаться. Вдруг увидят соседи? Поэтому шёл на некотором отдалении. Вскоре девушка разглядела укромное местечко, спрятавшееся за кустом сирени, и юркнула туда. Юноша поспешил следом.
  
   - Здрав будь, Наталья Афанасьевна, - слегка взволновано поздоровался полковник, как только убедился, что их никто не видит и не слышит.
  
   - И ты, здрав будь, Василий, - потупилась девушка, которая совсем не ожидала этой встречи. Однако любопытство и природная смелость толкнули её на приключения. Да и чего греха таить, симпатия к юноше тоже оказала своё воздействие.
  
   - Наталья, - с дрожью в голосе продолжил Василий, - сейчас, конечно, не время и не место об этом говорить, но люба ты мне...
  
  От услышанных слов лицо девушки вспыхнуло ярким румянцем. Поборов охватившее её волнение, она спросила:
  
   - Отчего же не время и не место?
  
   - По делу я хотел тебя увидеть. По очень нехорошему делу...
  
   - Ты разговаривал со Степаном? - догадалась Наталья.
  
   - Да, - кивнул Василий. - Но, как я понял, ты не успела ему всего рассказать?
  
   - Не успела.
  
   - А мне расскажешь?
  
   - Расскажу. Только поклянись сначала, что сделаешь всё, чтобы злая хула не коснулась моего тяти, - девушка пристально взглянула в глаза юноше.
  
   - Клянусь! Христом Богом клянусь! - без всяких сомнений произнёс полковник. - А ещё я пришлю к нему сватов.
  
   - Не спеши со сватовством, - огорчённо произнесла Наталья.
  
   - Почему? - обиженно вспыхнул Василий. - Или не мил я тебе?
  
   - Мил. Очень даже мил, - девушка заметила обиду юноши и поспешила его успокоить. - Но ты сам сказал, не время и не место. Тятю сначала нужно выручить из беды.
  
   - Выручим! Я постараюсь. А теперь рассказывай...
  
  
  ГЛАВА 12.
  
  
   - Пшемисл, доведи дело до конца... - князь Лукомский давал лекарю последние наставления перед тем, как бежать.
  
  Его слугу всяко видели у холодной, где померли стражники, тем более Иосиф Волоцкий остался жив. Зачем же искушать судьбу? Бежать князь решил тем же путём, которым в своё время бежали вдовые княгини. С собою он взял Емельяна Собакина и ещё четверых самых преданных воинов, умевших хорошо владеть оружием. Всем остальным сказал, что поехал по делам в Звенигород. Великий князь непременно учинит сыск, поэтому пусть погоня возьмёт ложный след.
  
   - Князь, ты бы казны немного подбросил, - хитрый лекарь решил поиметь свою выгоду. - В твоём доме мне оставаться нельзя. Если будет сыск, то допрашивать начнут всех, кто проживал с тобой под одной крышей. Поэтому я схоронюсь от греха подальше. Только не хочется изображать из себя нищего. Государев стольник такого точно слушать не станет.
  
   - Хорошо, - кивнул Лукомский, понимая резон в словах лекаря, и нехотя расстался с двумя золотыми дукатами. - Если будут срочные вести, искать меня станешь через смоленского купца Вакулу Колашова. Я тебе о нём рассказывал.
  
   - Да, я помню, - кивнул довольный Пшемисл, убирая в кошель деньги.
  
   Этим же днём князь Лукомский с пятёркой верных слуг благополучно покинул Москву. Хитрый Пшемисл тоже затаился до поры до времени. Зачем лишний раз подставлять свою голову? Тем более в городе стало слишком неспокойно - повсюду рыскали люди Великого князя. Как и предполагали заговорщики, Иосиф Волоцкий обрушил на Государя всю правду матку. Короче, наговорил много. В результате ему ещё больше задали вопросов, выясняя детали заговора. Вскоре начались аресты. Однако главные зачинщики успели скрыться. В руки правосудия попала лишь мелкая шелупонь. Одних соблазнили "праведными" речами, других и вовсе использовали втёмную. Как бы то ни было, но стало абсолютно очевидно: надо поднимать дружины, ибо слишком неспокойно во многих городах, особенно в порубежных. Боярская дума выступила за это решение единогласно. Основные силы направили в Вятскую республику и казанские земли.
  
   "Чёрные тучи" прошли мимо Еропкина. Главные заговорщики разбежались, а кроме них указать на него никто не мог. Но всё равно, окольничий жил в постоянном страхе. Вдруг кто-нибудь объявится? Боясь разоблачения, а так же видя, милостивое отношение Государя к молодому полковнику, он решил отдать свою дочь ему в жёны. Тем более Василий Китаев посватался сразу, как только стало понятно, что Еропкин зависит от них. Степан Бобров ничего не скрывал от командира. Так же они сообща старались отыскать бунтовщиков. Правда, не долго. Других дел хватало. Особенно после того, как Еропкин дал согласие на свадьбу. Где её праздновать? Куда приводить молодую жену? Срочно был нужен свой большой дом. Можно сказать, что вся Офицерская слобода в течение двух месяцев трудилась на строительстве жилья для своего полковника. Двухэтажный кирпичный особняк в готическом стиле получился просто на загляденье. То ли мини замок, то ли теремок... Сначала, как водится, отметили пышное новоселье. Затем принялись за свадебку. Еропкин и Китаев били челом Государю, приглашая его на это торжество. Великий князь отказывать не стал. К тому же ему было любопытно посмотреть на необычный дом, о котором уже растеклись слухи по всей Москве.
  
   Свадьба - это всегда скопление народа. Зачастую совершенно левого народа, который к торжеству не имеет никакого отношения. Тут и случайные зеваки, и просто любопытствующие, и людишки с криминальным душком. Срубить под шумок халяву - всегда есть кому.
  
   - Дон Игнат, - к послу Южной империи, который тоже был приглашён на свадьбу, незаметно подошёл сотрудник службы безопасности, - можно вас на минутку?
  
   - Слушаю тебя? - спросил Лемезов, покинувший без лишних вопросов место за свадебным столом, понимая, что по пустякам его бы не стали беспокоить.
  
   - Кажется, я нашёл нашу потеряшку.
  
   - Какую потеряшку? - удивился посол.
  
   - Помните ляха по имени Пшемисл Возняк?
  
   - Конечно, - сохраняя на лице спокойствие, кивнул дон Игнат, хотя внутренне весь подобрался. Лях был связан с князем Лукомским, который неожиданно исчез. А затем у посла случился неприятный разговор с Иваном III. Тот всё хотел знать, какие у дона Игната были дела со сбежавшим князем? Ведь не зря же он просил отправить того в составе посольской свиты в Южную империю? Пришлось отмазываться, говоря, что беглец сам проявлял большое желание посетить далёкую южную страну. Почему бы и нет? Тем более Лукомский присутствовал на многих пирах, устраиваемых Великим князем. Разве посол мог подумать о нём плохо? В общем, отмазался, но неприятный осадочек остался.
  
   - Будут какие-нибудь указания? - спросил сотрудник службы безопасности.
  
   - Хм... Нужно не привлекая внимания доставить его в нашу подземную темницу. Сможете это сделать?
  
   - Конечно. Оглушим и под видом напившегося гостя уведём...
  
   - Хорошо. Только все не уходите. Пусть хотя бы парочка охранников находится недалеко от меня.
  
   - Не волнуйтесь, одного вас не оставим.
  
   - И ещё, - продолжил посол, обводя шумное застолье внимательным взглядом, - понаблюдайте за ним, вдруг он пришёл не один...
  
   - И как тогда быть? - сотрудник службы безопасности снова запросил инструкций.
  
   - Ляха по любому нужно доставить к нам, но, не привлекая внимания, как гостей, так и возможных пособников Пшемисла. Ох, не нравится мне, что он сюда пожаловал...
  
   - Понял, сделаем, - кивнул мужчина и растворился в толпе гостей.
  
   Тем временем невеста, которая до этого сидела за столом, смущённо потупив глазки, вдруг напряглась. Новоиспечённый муж, несмотря на всеобщее веселье, моментально уловил, как изменилось настроение у жены.
  
   - Что случилось, радость моя? - тихонько спросил он, наклонясь к её уху.
  
   - Мне показалось, что среди гостей промелькнуло лицо монаха.
  
   - Какого монаха? - удивился Василий.
  
   - Того самого, который хотел, чтобы мой батюшка вас отравил.
  
   - Ты ничего не путаешь? - тут же посерьёзнел полковник.
  
   - Нет.
  
   - Горько! - вдруг раздался чей-то крик и гости стали дружно его повторять.
  
  Жениху с невестой ничего не оставалось делать, как подняться из-за стола и отдать дань традиции. В это же самое время Великий князь, сидящий на самом почётном месте, решил ненадолго оставить застолье. Мочевой пузырь давал знать о себе. Вот он поднялся со стула и, ведомой прислужником, пошёл в соседнее помещение. Лемезов, возвращаясь к столу, старался держать всю трапезную залу в поле своего зрения. Слишком неспокойно было на душе. Вдруг он увидел злобный взгляд одного из гостей, направленный в спину Великому князю. Этого человека дон Игнат не знал. Лемезов озабоченно остановился и продолжил следить за незнакомцем. Тем более тот направился следом за Великим князем, держа одну руку запазухой. "Неужели что-то скрывает? - подумал дон Игнат. - Но что, если не оружие?" После этих мыслей Лемезов быстро пошёл за незнакомцем... Войдя в соседнее помещение, он увидел страшную картину: на полу лицом вниз лежал прислужник, а по его спине расплывалось кровавое пятно. Злодей находился рядом, притаившись возле двери, которая вела в уборную. В его руке поблёскивал окровавленный кинжал. Ни слова не говоря, дон Игнат привёл в действие скрытый механизм трости. В результате на её конце обнажился стальной клинок. Услышав шум за спиной, незнакомец обернулся и увидел презрительную усмешку необычно одетого человека.
  
   - Ах ты! - отец Исидор вскинул кверху руку с кинжалом.
  
   - Ха! - выдохнул Лемезов, сделав выпад, и стальной клинок вошёл в живую плоть ниже правой ключицы.
  
   - А-а, тварь! - взревел раненный злодей, роняя кинжал на пол.
  
   - Что здесь происходит?! - требовательно вопросил Великий князь, выходя из уборной.
  
   - Иван Васильевич, этот злодей покушался на тебя, - Лемезов ткнул пальцем в сторону отца Исидора, который прижимая левой ладонью рану, бессильно опустился на колени.
  
   - Стра... - хотел громко позвать Иван III.
  
   - Тихо, Иван Васильевич! - перебил его посол. - Не будем привлекать внимания, и портить праздник.
  
   - Э-э... - Государь сначала удивлённо поглядел на Лемезова, а потом слегка призадумался. - И что ты предлагаешь?
  
   - Ты возвращайся за праздничный стол, и вели своим людям, пусть идут сюда. Злодея нужно без лишнего шума увести в темницу. Тело прислужника тоже лучше убрать по тихому.
  
   - Хорошо. Не будем портить праздник, - согласился Великий князь, - но сегодня вечером ты мне всё расскажешь, что тут произошло.
  
   - Непременно, - кивнул дон Игнат.
  
   - Кстати, ты его знаешь? - уходя, Иван Васильевич кивнул на отца Исидора.
  
   - Нет, впервые вижу.
  
  Вскоре в комнату зашли пятеро телохранителей, которые отвечали за охрану Государя. Все они были, как на подбор: высокие, с мощными фигурами, цепким взглядом и хищными движениями.
  
   - Что здесь произошло? - спросил самый старший.
  
   - Да вот, напились и подрались, прямо на глазах у Великого князя, - спокойно ответил Лемезов. - Иван Васильевич велел шума не поднимать, а драчунов тихонько вывести из дома и посадить в темницу. Только сначала нужно оказать им медицинскую помощь.
  
   - Этому помощь уже не требуется, - один из телохранителей склонился над лежащим прислужником.
  
   - Ещё бы! - гадко усмехнулся отец Исидор, продолжая сидеть на полу и зажимать рукой полученную рану. - Кинжал-то отравой намазан.
  
   - Отравой?.. - грозно нахмурился главный телохранитель.
  
   - Воины, - тут же вмешался Лемезов, - исполняйте приказ Государя. Незачем омрачать праздник. А кинжал я приберегу.
  
  С этими словами он достал из кармана шёлковый платок, бережно поднял кинжал и тщательно обмотал его тканью. Телохранители тоже не стали тянуть кота за хвост. Быстро обхватив оба тела под руки, они с улыбками вынесли их из помещения. Если у гостей и были какие-либо вопросы по поводу непонятной суеты, то они быстро забылись. Хмельное на свадьбе текло рекой, так что приключений хватало. Какая русская свадьба без драки?
  
   Задерживаться на свадьбе Великий князь не стал. Поблагодарив хозяев за угощение, он покинул праздник, сославшись на государственные дела. И как тут не уйти после всего случившегося? Неизвестность буквально терзала его душу. Уходя, Иван Васильевич сделал знак Лемезову, мол, пошли тоже.
  
   - Ну, рассказывай, - велел Иван III, когда они остались в некоем уединении. Полностью уединиться не давала охрана, ехавшая впереди и позади собеседников, правда, на почтительном расстоянии.
  
   - Если честно, Иван Васильевич, то и рассказывать нечего. Просто я случайно увидел, как тот человек злобно посмотрел на тебя, а потом двинулся в твою сторону, сунув руку запазуху. Мне это показалось подозрительным, и я решил проследить. Как видишь, успел вовремя.
  
   - Чем же ты его ранил? Я не видел у тебя оружия.
  
   - Тростью.
  
   - Тростью?! - удивился Иван Васильевич.
  
   - Да. Внутри спрятан клинок, который выходит наружу при нажатии хитрого механизма...
  
   - Ну-ка, покажи.
  
   - Покажу, Иван Васильевич. Только ты, пожалуйста, не раскрывай мою тайну...
  
   - Хорошо, - улыбнулся Иван III, - обещаю.
  
   - Смотри, - после этих слов Лемезов несколько раз продемонстрировал, как действует хитрый механизм.
  
   - Хм, забавно, забавно, - усмехнулся Великий князь. - А можно сделать так, чтобы в моём посохе тоже прятался клинок?
  
   - Можно. Только зачем именно в твоём? Лучше сделать новый.
  
   - Хорошо, сделай! А за то, что уберёг меня сегодня от происков злодея, получишь разрешения на все дела, о которых просил. И землю хорошую вблизи Москвы.
  
   - Благодарю, Иван Васильевич, - Лемезов изобразил учтивый поклон.
  
   - А сейчас давай прощаться. Хочу лично допросить эту тварь, посмевшую поднять на меня руку.
  
   Однако допросить пленника не получилось. Великому князю доложили, что когда того вели по улице, из переулка прилетела стрела и угодила злодею под левую лопатку. Смерть наступила мгновенно. Никогда ещё Иван III не был так зол. Бунтовщики действуют прямо под его носом. Счастливая случайность помогла избежать смерти, зато сообщники (а кто же ещё?) убийцы, оборвали все верёвочки, ведущие к ним. Самое обидное, что даже ранее пойманные крамольники его не опознали. И лишь когда тело выставили на площади, в надежде, вдруг найдутся люди, которые знали покойника, опознание состоялось. Ниточки вели в Тверь. Узнав эту новость, Великая княгиня стала склонять мужа к тому, что заговор придумала бывшая ханша Каракуш, то есть невестка. Обвинять напрямую Ивана Ивановича Молодого она поостереглась. Но Иван III эти наветы отвергал. В окружении старшего сына находились верные ему люди, и они ничего подозрительного не заметили. Да и кто будет слушать невестку?
  
   Накопившиеся злость и страх требовали выхода. Поэтому Великий князь устроил суд и казнь. Если не считать мелких персонажей, которых казнили прилюдно, как изменников, то основным фигурантом судилища оказался Иосиф Волоцкий. Однако Иван III, опасаясь ораторского таланта церковнослужителя, а так же помня книгу "Проклятые короли", велел отрезать бунтовщику язык и выколоть глаза. После чего изуродованного монаха поместили под арест в далёкий монастырь, где он вскоре и умер.
  
   Кто же пустил стрелу в отца Исидора? Исполнителем был Степан Соболев. Когда Афанасий Еропкин увидел на свадьбе, как государевы люди тащат его знакомца под руки, то жутко испугался и тут же обратился к офицеру, мол, выручай. Лейтенант долго не раздумывал. Взяв кем-то оставленные лук и стрелы, он затаился в подворотне, откуда и произвёл свой снайперский выстрел, после чего моментально скрылся, вернув взятое оружие на место.
  
   Пшемисл Возняк больше не увидел свободы. Сотрудники службы безопасности Южной империи безукоризненно провели захват, после чего утащили беспамятное тело на своё подворье и поместили в подземную темницу. Месяц из него выбивали показания. Когда стало понятно, что ничего нового лекарь не расскажет, ему в питьё подсыпали яд, от которого тот не проснулся.
  
   Все эти ужасные события разбавил приезд из Рязани Геннадия Гонзова. Новости он привёз хорошие. Портрет доньи Екатерины Красновой понравился Рязанской княгине и её сыну. За невестой было отправлено посольство. С приездом архимандрита в Москву, Великий князь устроил выборы митрополита, на которых, как он и обещал, победил Геннадий Гонзов.
  
   В то время, когда в Москве отмечали избрание нового митрополита, кораблик, на котором плыл князь Лукомский, повстречался с флотилией Петра Стрижа, возвращавшейся из Литвы. Случилось это на стоянке возле городка Укек. Агент по особым поручениям моментально признал человека, на которого давно вёл охоту. Встал вопрос, как захватить князя Лукомского? Тупо напасть? Тем более у Петра воинов намного больше. Но стоило ли поднимать шум на территории чужого города? К хорошему это точно не приведёт. Да и своим людям рты не позакрываешь. Выпьют где-нибудь и начнут трепаться. И как быть? Тут ещё встал вопрос, почему князь Лукомский оказался далеко от Москвы? Неужели тоже бежал? По всем признакам выходило, что именно так. Не желая упускать столь лакомую добычу, Пётр решил произвести захват в одиночку. А спрятать князя можно в трюме, подальше от посторонних глаз. Конечно, плыть тому придётся с большими неудобствами, но ничего, переживёт. Подпоив всю команду "вражеского" корабля сонным зельем, агент по особым поручениям дождался, когда они уснут. И всё бы хорошо, но два человека пить не стали. Это сам Лукомский и его верный слуга Емельян Собакин. Именно Собакин обнаружил чужака на борту корабля и громко спросил: "Ты кто?" Пётр без раздумий ткнул его кинжалом в сердце. Однако громко заданный вопрос разбудил Лукомского, который моментально почувствовал опасность и обнажил саблю. Не желая упускать добычу, а так же понимая, что шум драки разбудит всех остальных, агент по особым поручениям выбрал, на его взгляд, единственно верное решение... Он метнул кинжал прямо в горло князю. Когда ещё живой князь стал заваливаться на палубу, Пётр ловко поймал его и аккуратно опустил на доски. Затем попытался положить оба трупа таким образом, словно между ними произошла драка. Разобравшись с "маскарадом", агент по особым поручениям обыскал вещи Лукомского, но ничего интересного не нашёл. Сильно расстроенный он вернулся на свой корабль. Это был первый серьёзный провал в его карьере.
  
  
  ГЛАВА 13.
  
  
   Адмирал дон Константин Климович Башлыков и министр торговли дон Арсений Звягинцев стояли на пирсе. Министр торговли наблюдал за погрузкой судов, которым предстояло плыть в Южную Титанику (Южная Америка), а адмирал, можно сказать, совершал инспекционную проверку. После модернизации морской школы, требовалось заняться модернизацией порта, расположенного в бухте Столовой горы. По мнению Башлыкова, следовало расширить и укрепить оба мола, которые защищали внутреннюю акваторию порта от штормов. А ещё он хотел построить на конце каждого мола по небольшой крепости полигонального типа. Это позволит защитить внутренний рейд от внешней угрозы. Крепости, стоящие на берегу, не в полной мере соответствовали данному требованию. Так же требовалось обезопасить вход в реку Тёмная (Swart river). Её устье лежало в двух километрах от порта. Река вообще имела стратегическое значение. Если от устья двигаться вверх по течению, то через один километр начиналась промышленная зона. Там располагались и очистные сооружения, и четыре производственных предприятия. Цементный завод уже вовсю работал, а остальные (резиновый завод, фармацевтический завод, текстильный комбинат) достраивались. А ещё выше по течению, примерно в трёх километрах от промышленной зоны, начинался жилой район. В том районе возводились многоквартирные дома для работников вышеперечисленных предприятий. Поэтому река находилась на особом контроле у правительства. Тут следует заметить, что несколько дней назад дон Константин был официально назначен первым замом министра безопасности. По сути, он теперь был правой рукой Буркова. А в случае его ухода с должности в связи с состоянием здоровья или в связи с кончиной, автоматически становился главой министерства. В настоящий момент Бурков имел четырёх замов, если считать Башлыкова. Первый зам отвечал за внешнюю разведку, второй - за контрразведку, третий занимался делами таможни. В своё время Артём Николаевич хотел подмять под себя ещё и пограничников, но этому жёстко воспротивился министр обороны маршал Сомов. Как говориться, таможня на границе - пожалуйста, но сами пограничники - нет. Так же Сомов протолкнул идею о главном разведывательном управлении. Император поддержал оба его мнения. Две параллельные службы непременно создадут здоровую конкуренцию, а так же послужат сдерживающим фактором для различных злоупотреблений.
  
   - Дон Арсений, - обратился адмирал к своему спутнику, - а это кто?
  
   - Это фенек, миниатюрная лисица, - ответил Звягинцев, проследив взглядом за рукой адмирала. Тот показывал на деревянные клетки, которые несли грузчики. В клетках сидели рыжеватые зверьки с большими ушами.
  
   - А-а, - закивал дон Константин, - слышал о них, слышал. Живут, вроде в пустыне...
  
   - Совершенно верно. Мы охотно покупаем этих зверьков на северо-западе Африки у кочевых племён.
  
   - И зачем они нужны? - удивился адмирал.
  
   - В первую очередь, как дорогая забавная игрушка. Тем более приручаются они легко. А ещё фенек не хуже кошки охотится на всяких мелких грызунов, поэтому для домашнего хозяйства имеет несомненную пользу.
  
   - Значит, зверьки ручные? - уточнил Башлыков.
  
   - Абсолютно, - кивнул Звягинцев.
  
   - И что, пользуется спросом?
  
   - Ещё как! В прошлом году пяток зверьков увезли в Российское царство, так сразу поступили заявки, чтобы ещё привозили. В этом году уже десяток отправили.
  
   - А ещё каких-нибудь животных возите?
  
   - Конечно. Правда, в основном экзотический товар, и не для простого потребителя.
  
   - Поясните? - адмирал заинтересованно поглядел на министра торговли.
  
   - А что тут пояснять? На домашней скотине большой выручки не сделаешь, несмотря на её спрос. Возьмём для примера индюков... Дальние перевозки стоят денег и, чтобы окупить затраты, приходиться задирать ценник. Простым людям он не по карману. Более обеспеченные клиенты тоже не спешат раскошеливаться, так как не видят смысла тратить свои накопления на какую-то птицу, похожую на глухаря. Проще сходить на охоту. Или купить у тех же охотников, так как цена намного ниже.
  
   - Что, всё так плохо?
  
   - Ну, почему же? Экспериментаторов и эксцентричных людей всегда хватало. Поэтому, при желании, найти покупателя на заморскую диковинку всегда можно. Но кому нужны лишние хлопоты?
  
   - Понятно, - кивнул адмирал и почесал кончик носа. - А какие животные пользуются спросом? В той же России, например...
  
   - Клиентами выступают в основном богатые купцы, бояре или князья, - стал объяснять Звягинцев. - У них пользуются спросом наши венценосные орлы, фламинго, яркие попугаи, породистые собаки. Так же мы торгуем необычными зверушками: черепахи, лемуры, страусы, обезьянки, кенгуру... Людям нравиться хвалиться тем, чего нет у других.
  
   - Это точно, - согласился дон Константин, а спустя некоторое время поинтересовался, - я слышал, что в этот раз в Россию были отправлены десять пушек типа "Наполеон" калибром сто миллиметров...
  
   - Совершенно верно. Московский князь давно их просил. Его величество решил удовлетворить эту просьбу.
  
   - Почему именно их?
  
   - Четыре года назад наш экспедиционный полк побывал на Руси именно с этими пушками и во всех боестолкновениях имел успех.
  
   - Ага, понятно... А заряды тоже были в комплекте?
  
   - Да, мы отправили по сто пятьдесят зарядов к каждой пушке.
  
   - Только ядра? - задал очередной вопрос адмирал.
  
   - Нет, все три вида: ядра, картечь и бомбы, они же гранаты. Пятьдесят штук каждого типа на пушку.
  
   - Больше заявок на боеприпасы не было?
  
   - Нет. Про боеприпасы вообще никто не заикался. Видать, даже не думали про них. Но император сказал, чтобы мы всё сделали, как для себя. Дальше пусть сами решают. Короче, не наши заботы. Да и вообще, не велика проблема, сделать для себя боеприпасы...
  
   - Что-то я сомневаюсь, - дон Константин покачал головой и снова почесал нос.
  
   - Ну-у... - задумался Звягинцев. - По крайней мере, чугунные ядра в Москве лить уже умеют. Пульнуть дробью, особенно каменной, тоже не проблема.
  
   - Согласен, - кивнул адмирал. - Лишь бы был порох. Кстати, а боярские дети, которые обучались у нас оружейному делу, какие печи для изготовления металла умеют делать?
  
   - Насколько я знаю, домны по выплавке чугуна они точно в состоянии изготовить. Кроме этого их обучали делать пудлинговые печи, при помощи которых получают низкоуглеродистую сталь. Вроде бы и тигельный процесс им знаком. Но то максимум, что им преподавали. Тем более озвученные мною знания далеко не новы.
  
   - Да, не новы, - согласился Башлыков. - Только во всём остальном мире они ещё не собраны воедино и научно не обоснованы. Поэтому, считаю, нам тоже не стоит чересчур распространяться об этом.
  
   - Что, даже исключить из учебной программы? - министр удивлённо поглядел на адмирала.
  
   - Нет, из учебной программы исключать не стоит. Как говорится, методику и методички уже наработали, зачем же теперь всё портить? Это же монастырский уровень?
  
   - Да, это преподают только у нас в столице в Чудовом монастыре, - ответил министр торговли.
  
   - Вот и прекрасно. Нам же говорить об этом лишний раз не следует. Тем более, в связи с массовым строительством промышленных предприятий, в столице очень много людей из других государств. Император желает, чтобы они со временем все осели на наших землях. Без жилья и работы не останутся. Но всё равно, за каждым не уследишь. Вдруг кто-нибудь захочет обратно вернуться на родину? А возвращаются обычно те, кому есть, с чем возвратиться. Тут и материальные ценности, и секреты технологического или коммерческого порядка.
  
   - Согласен, - кивнул Звягинцев.
  
   - И ещё вопрос, - продолжил адмирал, - как я понял, по приказу императора в Москву отправили одну тонну золотых слитков и две тонны серебряных. С чего вдруг? Раньше такого не было.
  
   - Во-первых: благодаря содействию Московского князя нам удалось привезти из России достаточно много переселенцев. Во-вторых: так же не без его помощи мы ведём активную коммерческую деятельность во всех его землях. В-третьих: это товары из России. И поверьте, дон Константин, их не мало. Конечно, в основном всё идёт в виде сырья, но своего сырья нам пока очень не хватает. Это и древесина, и поташ, и лечебные травы с ягодами, и различная кудель, а так же воск, мёд, меха и прочее... И ещё один нюанс: в Баренцевом море пару раз затонули наши суда, которые везли товары для Ивана III. Получилось, что мы не выполнили договор... Взять у него - взяли, а в обмен ничего не дали. Поэтому, чтобы не портить лишний раз отношения, император пошёл на эту сделку.
  
   - А если корабль с драгоценностями затонет? - поморщился адмирал. - Океан, он не предсказуем.
  
   - Надеюсь, этого не случиться, - перекрестился Звягинцев. - К тому же мы всё загрузили на самый надёжный корабль, которым руководит самый опытный капитан.
  
   - Что ж, будем надеяться, - кивнул Башлыков и тоже перекрестился. - Ладно, пора мне, с императором встретиться надо.
  
   - Всего хорошего, - попрощался Звягинцев.
  
   Через полчаса дон Константин встретился с императором. Правда, не в его кабинете, а в одном из цехов, что располагались недалеко от дворца. Обычно Черныш с утра занимался документами, а после обеда преподавал различные учебные дисциплины или делал обход предприятий. Одно дело, вызвать директоров к себе, и совсем другое - оценить всё собственным взглядом. Это автоматически подстёгивало трудовую дисциплину и заставляло соблюдать технику безопасности. Не все понимали её полезность и необходимость. В этот раз император находился в новом цеху, в котором создавали и испытывали различные виды стали. Варили её в специальных индукционных печах.
  
   - Что, Костя, знакомишься с объектами повышенной секретности? - спросил, улыбаясь, император.
  
   - Типа того, - кивнул адмирал. - Хоть буду знать, что они из себя представляют. Здесь я ещё не был.
  
   - Ясно. Бурков послал?
  
   - Ага.
  
  В этот момент к ним подошёл дежурный офицер и доложил, что в порт, который находится в Акульем заливе, прибыл посыльный корабль. На его борту находится полковник дон Василий Михайлович Верейский со своей охраной.
  
   - Большая охрана? - спросил император.
  
   - Сказали, что восемь человек.
  
   - Хорошо, свободен.
  
   - Есть, - ответил офицер и ушёл.
  
   - Что, Костя, не хочешь встретить брата моей жены?
  
   - Ну, если вы, Павел Андреевич, выделите мне тройку джипов, то съезжу.
  
   - Конечно, выделю. Полковнику скоро на войну отправляться, поэтому покажем ему наше благорасположение. Как корабли-то, готовы к походу?
  
   - Готовы, - кивнул адмирал.
  
   Уже через тридцать минут три джипа подъехали к зданию торгового порта. Там их ожидал полковник Верейский и восемь человек его охраны.
  
   - Здравия желаю, дон Константин! - полковник приложил правую руку к виску.
  
   - И тебе того же, - ответил с улыбкой адмирал, тоже выполнив воинское приветствие. - Рад встречи!
  
   - Взаимно. А не подскажешь, чего меня вызвал император?
  
   - Давай сначала по машинам рассядемся, а потом поговорим.
  
   - Хорошо, - кивнул полковник. - Куда садится?
  
   - Мы с тобой вот в этот джип, - указал рукой адмирал. - А твоя охрана пусть рассаживается по остальным. Они как, не испугаются? Ездили уже на них?
  
   - Не ездили, но не испугаются, чай не дети малые.
  
   - Тогда, как говорится, вперёд и с песней.
  
   Как бы ни хотел полковник поговорить о делах, но мелькающий за окном ландшафт привлекал его намного больше. С тех пор, как он побывал в столице, здесь произошли значительные перемены. Во-первых: заметно разросся торговый порт, по краям которого выросли мощные каменные бастионы, защищающие его от незваных чужаков. Во-вторых: вдоль ровной, покрытой асфальтом трассы, что вела из порта в центр города, появилось множество красивых домиков с садами, привлекательных постоялых дворов, ферм. Чаще стали встречаться различные повозки, перевозящие как грузы, так и людей. В-третьих: неожиданно на пути вырос целый каменный город, который дон Константин прозвал спальным районом от промышленных предприятий. Вслед за спальным районом показались сами предприятия. Правда, можно было увидеть лишь верхушки их зданий. Остальные части прятались за высокими каменными оградами. И во всём этом чувствовался размах и сила, вызывающие в душе чувство восхищения.
  
   Вскоре полковник Верейский узнал, для чего его вызвал император. Требовалось возглавить военных поход, чтобы наказать города, которые решили жить по пиратским законам. Дон Василий откровенно обрадовался порученному делу. Открывалась возможность не только покрыть своё имя славой, но и привезти богатую добычу. Эх, если бы он знал наперёд свою судьбу, то, возможно, его радость заметно бы убавилась. Нет, военная компания пройдёт замечательно и города в Малайзии удастся довольно легко поставить на колени. Возвращаться домой полковник будет, как и хотел, со славой и с богатой добычей. Однако в порту родного города, спускаясь по трапу в лодку, он неожиданно сорвётся, упадёт в воду и утонет. Нелепая смерть опечалит многих. Ну, как же, победитель вернулся домой и умер прямо на пороге. Правда, не всех удивит эта смерть. Министр безопасности Южной империи лично отдаст приказ на ликвидацию бравого полковника. Бурков, чувствуя скорее приближение своей кончины, не хотел оставлять за спиной проблемы. А они бы точно случились. Как докладывали его люди, полковник Верейский и его окружение слишком много возомнили о себе. К тому же императрица в брате души не чаяла. Даже раскрыла некоторые сведения, которые находились под грифом "совершенно секретно". Сам император о самоуправстве министра безопасности ничего не знал. Да и не разрешил бы он трогать шурина. Поэтому Бурков поступил так, как поступил. Оставшиеся без предводителя воины вскоре разбились на несколько партий, ведомые своими вожаками, что заметно облегчило управление ими. А тем, кто слишком выступал, быстро закрывали рты.
  
   Но не только об этом не знал полковник Верейский. Он не знал, что через тридцать пять лет его сын станет правителем всей Индии. Он не знал, что сын товарища маршала через двадцать три года соберёт большой флот и нападёт на Европу, опустошив сотни её городов, отбросив развитие процветающих стран на сотню лет назад. Он не знал, что дочь Екатерины Красновой, Мария, станет первой Российской императрицей. Он не знал, что императрица Эллады, красавица Галина Краснова, так и не родив детей, уйдёт в монастырь и со временем будет причислена к лику святых. Он не знал, что через семьдесят лет начнут летать самолёты. Ещё раньше по морю поплывут железные беспарусные корабли. Он не знал, что никогда не случится Варфоломеевкой ночи, потому что уже в этом году тиару римского папы наденет на себя Джулиано делла Ровере, который объединит под своей рукой всю Италию, превратив её в мощное Папское государство. Благодаря его политике весь протестантизм будет задушен в самом зародыше. А флот Ярослава Ивановича Сомова ему в этом поможет. Он не знал, что в 1500 году мир узнает о Южной и Северной Титанике (Америке), а так же о морском пути вокруг Африки. Он не знал, что через тридцать лет в состав Российского царства полностью войдёт православная Литва. Он не знал, что через четыре года Суэцкий канал соединит Средиземное и Красное моря. А ещё через двадцать лет Египет превратится в еврейское государство. Он не знал, что никогда не будет США и Канады. Зато на их месте возникнут множествах независимых государств. Он не знал, что Африка будет опережать Европу в развитие до самого двадцать первого века. Он не знал, что через сорок лет султанский дворец в Константинополе будут брать штурмом русские спецназовцы, имея на вооружении автомат Калашникова. Он не знал, что через сто лет будет запущен большой международный проект по озеленению пустыни Сахары. Он очень многого не знал, зато сейчас ехал на джипе и наслаждался быстрым движением необычной, самобеглой коляски.
  
  
  ============== КОНЕЦ КНИГИ =============
Оценка: 7.44*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"