Чайник оказался не так прост и при наклоне не проронил ни капли. Элен взяла его из моих рук, что-то нажала в нём, и из носика тут же повалил пар.
- Ну, или ты за мной поухаживай, - вышел я из положения.
Я наполнил чашки, поднял свою, другую подал Элен, и мы чокнулись.
- За тебя, - сказал я.
- За тебя, - повторила она. Мы отхлебнули по глотку и сели.
Чай оказался ароматным, горячим и очень вкусным. Последний раз я чаёвничал с Матвеенковым в Тайланде три года назад. Он тогда только поселился там. Мы частенько засиживались с ним вечерами на берегу моря за этой приятной процедурой. И тогда и сейчас чайная церемония меня здорово выручала. Тогда - в плане спиртного. Я завязал с ним перед самой поездкой в Тайланд, и чаепитие было хоть какой-то заменой выпивки. Сейчас - в плане общения с женщиной, тут у меня перерыв был ещё большим. Поэтому чай был, как нельзя кстати. К тому же было прохладно, и он меня согревал, ну и ещё надежды. Куда же без них.
Над горизонтом показалась мигающая точка.
- Что это там? - спросил я, - НЛО?
- Нет, - ответила Элен, - это самолёт заходит на посадку. Недалеко отсюда аэропорт Фааа. Прибывают новые туристы.
- В нём летит очередной я, - изрёк я глубокомысленно, - такой же неприкаянный.
И тут вдруг вспомнил про подарок.
- Это тебе, - я достал из кармана бусы и положил их на ладонь.
В свете луны они заблестели желтоватыми огоньками.
Такой же блеск отразился в глазах Элен.
- Это чёрный жемчуг? - в её голосе появились тревожные нотки, - ты знал, что я буду у Сергея в гостях?
- Когда я их покупал сегодня утром, - сказал я как можно спокойнее, - в аэропорту, то ничего ещё не знал ни о тебе, ни о Сергее, ни об этом прекрасном доме на горе.
- Зачем же тогда покупал? - тревога сменилась любопытством.
- На всякий случай. Вдруг пригодится.... вот и пригодилось. И ещё я рад, что ты оказалась русской.
- А была бы аборигенкой - не подарил бы? - в её голосе появились игривые нотки. Всё-таки внимание к женщине, вкупе с подарками, творят чудеса, в каком бы краю земли это не происходило.
- Подарил бы всё равно, - сказал я, - басурманином бы не стал, но для своей соотечественницы, да ещё такой красивой, это сделать куда как приятнее.
Я расстегнул бусы и потянулся к Элен.
- Смотри не урони, - тихо произнесла она, - я не хочу, чтобы мне тоже не повезло.
- Тебе это не грозит, - сказал я уверенно, - и я сделаю всё как нужно.
Я обвил её шею руками, ещё ниже наклонился и ловко застегнул бусы. При этом я вдохнул аромат её тела. Он, конечно же, был смешан с запахом французских духов, но был гораздо сильнее. Никакой парфюм не может отбить этот первобытный телесный зов. Он притягивает словно магнит. На секунду я замешкался и решил поправить бусы. Они классно смотрелись на её светлой бархатистой коже. Возле одной из бусинок я заметил маленькую синюю жилку. Она робко вздрагивала, прогоняя через себя алые капельки крови, частички жизни. Я не удержался и прикоснулся к этому пульсирующему чуду, как бы желая уберечь Элен от любых напастей.
'Жизнь на волоске', - подумал я и, приглядевшись, увидел, как мелкий бисер волосков-пупырышков покрыл её шею и голые плечи, сказывался свежий ветерок, потянувший с океана. Я осторожно потрогал её волосы, выбившиеся из хвостика. Они были мягкие, шелковистые и почти невесомые. От них тоже пахло ароматом женщины. Элен следила за моими манипуляциями, не выражая беспокойства.
Когда я садился обратно на скамью, то, как бы нечаянно коснулся её руки. Она её не отдёрнула, наоборот, тихонько пожала мою ладонь и оставила её в своей.
- Не будет, - Элен лукаво прищурилась, - и мне не холодно, меня греет твоё общение... и твоя нежность, - прибавила она, - но если тебе не нравится мой хвостик, я сделаю, как ты хочешь.
- Мне всё в тебе нравится, - сказал я, - просто я не умею этого выразить.
Элен пристально на меня посмотрела, как бы раздумывая, сделать-не сделать, потом вскинула обе руки за голову и ловким движением вытащила заколку. Волосы веером упали на её плечи, она встряхнула ими и улыбнулась. Произведённый эффект был ею ожидаем. Я сидел, как завороженный, почти не дыша. Элен снова взяла мою руку в свою и уже больше не отпускала. Мы так и сидели, делая вид, будто ничего не происходит, хотя там, наверху, всё давно уже произошло, всё случилось, и нам осталось лишь воплотить это в реальность. Не испортить бы только ничего неуместным словом или неловким движением.
Ещё один самолёт замигал огнями у горизонта, заходя на посадку. Ветерок стал свежее и резче. Элен поёжилась. Я не знал, что предпринять, то ли укрыть её чем-то тёплым, но на мне кроме футболки ничего не было, то ли предложить вернуться в дом, но последнее могло быть неправильно истолковано. Пока я думал и решался, а вернее, не решался, Элен крепче сжала мою руку и показала взглядом на входную дверь.
- Пойдём, - согласился я.
Мы взяли чайник, чашки, блюдца с остатками печенья и направились в дом. Внутри, в холле, было тихо-тихо. Настенные часы пробили полночь. Мы прошли мимо светящегося циферблата с застывшей стрелкой и повернули под арку. Я старался не думать, что будет дальше, и крепко держал за её руку. В столовой было по-прежнему светло, как и час назад. Яркая луна, рожками вверх, продвинулась по небосклону против часовой стрелки на добрую половину и застряла прямо над нами. Осторожно, чтобы не звякнуть, мы поставили посуду на стол и проследовали дальше по коридору.
Широкая кровать ожидала нас обоих. Сергей выделил нам самую большую комнату недалеко от столовой. Она была хорошо проветрена, запахов съестного не чувствовалось. Воздух был свеж и прохладен, как в ночном лесу. Над головой всё также сиял Млечный Путь. Элен дёрнула за шнурок и включила бра. Вспыхнул желтоватый свет, солнечный, спокойный, и на стенах появились две наших тени. Элен подвинула к изголовью плетёный стул и повесила на него сумочку, взглядом показав на стул с моей стороны.
Какое-то время мы стояли в раздумье, а потом, словно по команде, стали раздеваться. Мы снимали с себя каждую вещь по очереди, как при игре в карты на раздевание. Что-то снимал я, потом она. Делали мы это лихорадочно, спеша, словно боясь, чтобы кто-нибудь не помешал. Но опасения были напрасны, всё закончилось благополучно и быстро, в вечном лете одежды много не бывает. Когда на ней остались только две полоски раздельного купальника, а на мне цветастые трусы, как у мультяшного волка, Элен на секунду замешкалась, взглянула в мою сторону и села на кровать, повернувшись ко мне спиной. Я не стал подсматривать, что она будет делать дальше, и скользнул под одеяло. Проделал я это молниеносно, также молниеносно сорвал с себя последний лоскут материи и засунул его под подушку. Элен щёлкнула выключателем, и время для меня остановилось. Стало ещё тише, слышно было только, как вздрагивало моё сердце. Потом время постояло в нерешительности, и словно опомнившись, двинулось вперёд с новой силой. Краем уха я услышал лёгкий шорох, это приподнялось одеяло с её стороны.
Через мгновение прохладное обжигающее женское тело прикоснулось ко мне. Я замер. Потом оно прильнуло ко мне полностью и стало податливым.
- Я люблю это делать долго, не останавливаясь, и до изнеможения, - зашептала она мне в ухо, - ты постарайся. У тебя получится.
Я стиснул её в объятиях, и внешний мир перестал для меня существовать.
Глава II
Утро следующего дня
Утром, открыв глаза, я сразу понял, что в доме я один. Из холла доносилось равномерное тиканье настенных часов. Вчера ночью они освещали мне путь. Я был вдвоём с Элен.... Или не был? Или это опять был сон - цветной, с зеленоватым отливом фосфоресцирующего циферблата?
Я повернулся и посмотрел на стул. Он был пуст. Вчера на нём лежала женская одежда. Нет, не лежала, она была разбросана второпях в милом беспорядке. Белая крокодиловая сумочка висела на спинке, сверху было наброшено лёгкое платьице бирюзового цвета и ещё было бельё, тёмно- синее и совсем миниатюрное. Такое носят очень пылкие женщины. Почему-то мысль о белье была важной и не выходила из головы. Я посмотрел на свой стул, на нём одежда была аккуратно сложена в стопочку, и сделано это было явно не мной. Я встряхнул головой, сбрасывая остатки сна, соскочил с кровати и быстро оделся. Достал из сумки тайские шлёпанцы и направился к выходу. Проходя мимо столовой, заметил, что стол был прибран, на нём стояли только чайник и две чашки.
- Почему две, - подумал я, и сердце моё радостно забилось, - ведь я опять один. Или нет?
С этой обнадёживающей мыслью я выскочил из дома. Солнце уже было высоко, и звонкий птичий гомон оглушил меня. Сергей сидел на лавке под навесом с двумя полотенцами на шее.
- Доброе утро, - сказал он приветливо, - как спалось?
- Ты не шутишь? - ответил я вопросом на вопрос, но тоже приветливо.
Сергей улыбнулся одними губами.
- Я серьёзен, как никогда, и рад за тебя. Будем считать, что первый шаг ты уже сделал, и он в правильном направлении.
- Надин и Элен где? - спросил я, умышленно поставив Надин на первое место.
- Ушли час назад в Папеэте, им ведь учиться надо, если ты помнишь.
- Они не слишком молоды для нас? Особенно для меня?
- Нет. Элен уже двадцать пять. Ты не бойся, женщина не бывает слишком юной или слишком старой. Женщина есть женщина и в двадцать, и в сорок, а некоторые, как Светлана Дружинина, и в восемьдесят готовы свести с ума. Ты полагайся на ощущения и ничего не накручивай в своей голове. Если ты станешь для Элен неинтересен, она тебе скажет об этом незамедлительно, можешь не сомневаться. Но с утра она не выглядела недовольной, наоборот, светилась вся. Мне кажется, ты её чем-то поразил.
- Интересно чем? Она тебе не сказала? Я ведь с ней по-русски общался... и про подарок не забыл. Она была рада.
- Знаю... пойдём, искупаемся, - Сергей снял с шеи второе полотенце и протянул его мне, - завтракать будешь?
- Я не завтракаю уже давно, но водички бы попил с удовольствием.
- Вода у меня там, - Сергей махнул куда-то рукой в сторону обрыва, - я ею поливаю Тиаре Апетаки.
Шагах в двадцати от навеса, почти у самого края отвесной скалы, стояла ещё скамья, сбитая небрежно из двух чурбаков и не струганных досок. Из-под неё выглядывала пятилитровая бутыль с водой. Рядом со скамьёй на возвышении, чем-то напоминавшим клумбу, росли диковинные цветы с большими белыми бутонами. Я наклонился и стал их рассматривать. На первый взгляд ничего особенного: ровные зелёные стебли, округлые листья и большие белые соцветия, плотно закрытые. Я сосчитал лепестки, взял один из бутонов и слегка надавил.
- Осторожнее, - вскрикнул Сергей, - ты сейчас его раздавишь. Необязательно всё разлагать на атомы, чтобы понять суть. Не торопись! Они сами скоро раскроются, и мы ещё послушаем их таинственный треск.
- Почему я насчитал целых семь лепестков, - поинтересовался я, - ты говорил, их должно быть четыре?
- Я ничего не говорил. На Райатеа - да, четыре лепестка, а у меня они мутировали и умножились. Наверное, они теперь более священны, чем оригиналы, и мы с тобой ещё полетаем, как настоящие Маохи.... Ладно, пей, - Сергей вытащил из-под лавки бутыль Бон Аквы и протянул мне, - утоляй жажду, и пойдём купаться.
После проведённой под лавкой ночи, французская водичка была прохладной и приятной на вкус. Сделав несколько глотков, я отправил бутыль обратно.
Потом мы какое-то время шли вдоль обрыва, пока Сергей не показал мне на неприметную тропинку, ведущую вниз.
- У меня тут короткий путь к океану, - сказал он, - полчаса и мы на месте.
Он скользнул куда-то между кустов, я ринулся за ним, успев повязать полотенце на шее.
Спуск вначале был крутым и каменистым. Сергей шёл уверенно, с лёгкостью наступая на стёртые временем камни. Ни на секунду он не терял равновесия. Было ясно, что всё ему тут знакомо, и что путь этот он уже проделывал не раз. Я старался повторить его движения и ставил ноги на те же камни. Это мне удавалось, и я тоже чувствовал себя уверенно.
Через некоторое время спуск стал более пологим, и под ногами вместо камней зашуршал песок. У самого подножия, куда мы благополучно спустились, тропинка углубилась в лес. Сергей прибавил шаг. Чтобы от него не отстать, я снял шлёпки и почти побежал за ним. Влажный песок приятно холодил ступни. Ходить босиком по земле - для меня обычное дело. С самого раннего детства каждое лето я проводил в деревне и привык там обходиться без обуви. К тому же я двадцать лет в каратэ, а там все занятия проходят босиком.
Но вот, наконец, лес начал редеть, послышался шум океана. Ещё несколько деревьев на пути, потом большая поляна, на которой почти нет травы, вместо неё ровный белый песок и несколько чахлых кустиков, и вот мы у берега. Сегодня Тихий океан тихий не только по названию, но и по установившемуся везде штилю. Эта часть острова подветренная, и здесь всегда тихо. Только приливные волны медленно и величаво накатывают на белый песок. Ударяясь о берег, они застывают на короткое время, а потом также медленно откатываются назад. При этом они тихо шумят, будто жалуются кому-то на свою судьбу. Откатившись, они оставляют белую пену на белом песке, которая исчезает также быстро, как и всё в этом мире...
Развязав полотенце и побросав на ходу одежду, зафутболив в разные стороны шлёпки, я с разбегу прыгнул в воду. Выбросил вперёд руки, чтобы не удариться головой о поверхность и сразу всем телом ощутил прохладную свежесть. Под водой я открыл глаза. Солнечные блики играли на жёлто-песчаном дне. В этом месте было неглубоко, от силы метра три. Я осмотрелся: стайки рыб, морские звёзды, разноцветные кораллы расплывались в моих глазах. Резкость не наводилась. Я прикоснулся к лицу и понял, мои плавательные очки остались в сумке в доме наверху. Без них мне было не очень комфортно, но всплывать наверх не хотелось. Вода - моя стихия, я люблю воду, особенно морскую, кристально чистую с бирюзовым оттенком. Я неимоверно счастлив, если можно нырнуть на глубину и подольше задержать дыхание. Синее море, голубое небо и белый песок... иногда мне кажется, что это и есть признаки рая. И рай этот находится не где-то там, далеко-далеко, а здесь, на нашей милой Земле... Вот только почему-то очень часто мы этого не замечаем...
Я коснулся дна, посидел там немного, уцепившись за коралл, потом выпустил из лёгких часть воздуха и начал медленно подниматься наверх. В тот момент, когда голова моя показалась над поверхностью, рядом что-то бултыхнулось. Брызги полетели во все стороны, это Сергей прыгнул в воду 'солдатиком'. Через секунду он вынырнул и размашистыми саженками поплыл к коралловому рифу. Очки на нём были. В отличие от меня он был предусмотрительным. Я решил не соревноваться с ним в плавании и не ринулся следом за ним. Я остался в бухте, понырял ещё какое-то время и, когда глаза стало резать от соли, выбрался на берег.
Сергей был уже далеко, он обернулся и помахал рукой. Увидев, что я уже на берегу, он не стал продолжать заплыв и повернул обратно. Ритмично взмахивая руками и выбрасывая их на одинаковую высоту, он быстро приближался. Получалось красиво. Я так не умею и, вероятно, уже не научусь, но теперь не переживаю по этому поводу. Все переживания мои: как я выгляжу и что умею - остались в прошлом. В настоящем - только тихая светлая грусть. По крайней мере, я стремлюсь к этому состоянию...
Минут через пять Сергей преодолел водную гладь и вылез на берег.
- Как водичка? - поинтересовался я.
- Класс! - ответил он, стряхивая с волос влажные капли и брызгая ими в меня. Потом он взял полотенце и тщательно растёрся. Я залюбовался, глядя на его атлетическую фигуру. Настоящий Аполлон, наверное, не одна девушка лишилась покоя и сна в его объятиях. Чего стоит только поглядеть на Надин, бегает за ним, как хвостик и рада. Не отбил бы этот супер Серж мою Элен...
02.06.2016 11:38
Продолжение здесь: http://samlib.ru/editors/r/reshetnew_w_s/sozidajaboga8.shtml