- Не стучи - входи! Раз двадцать говорил! Что надо? - Стивен крутанулся в кресле, глянул на дверь сквозь очки в тяжелой черной оправе.
Табита, круглолицая полная женщина лет сорока, внесла в комнатку мужа накрытое белоснежной салфеткой блюдо. В чистом крахмальном передничке она напоминала сдобную булочку в подарочной упаковке.
- Пирог вот, - ее большие голубые глаза в обрамлении крашеных светлых кудряшек смотрели виновато.
Стивен побарабанил узкими пальцами по подлокотнику. Поджал тонкие бледные губы - опять на ней это платье, в разноцветную горошину. И волосы как у куклы! Так, стоп... Может, хоть в этом что-то есть!? На фарфоре хороши трещины, и глаз расколотый, но платье серое, в бурых пятнах, так...
Теплый, лучистый, доверчивый, любящий и такой домашний взгляд жены уничтожил начавшую зарождаться идею. Проклятье!
Нестриженым ногтем он потыкал в пирог. Облизнул. Вишневый... Стоп! В ванну!
- Я в магазин, - сказала Табита. - Не огорчайся, деньги есть. И издатель найдется - не этот, так другой. И подождет, пока ты все не допишешь. Читатели очень любят ужасные истории, а ты мастер...
- Я еще не начал! - перебил он.
- Извини... я хотела сказать, пока не напишешь... Но я все равно в тебя верю!
- "Все равно" - это радует.
- Послушай... - она вздохнула. - Я все для тебя сделаю. Я очень тебя люблю!
- И я, - привычно отозвался он. - Для тебя ж стараюсь! Напишу роман - купим просторный дом.
Она посмотрела на него долгим взглядом, но он не заметил. В голове ворочалось тяжелое, бесформенное - ощущение, предчувствие сюжета.
Жена ушла, а он, держа пирог, кинулся в ванную. Швырнул, измазал вареньем кафель. Сел на пол и долго смотрел на сочные красные пятна. Не то... Глаз шокировало, но пахло вишней.
Забили часы. Стивен вскочил. Звук, надо звук! Хрипловато закуковала кукушка. Зажмурившись, он испустил вопль, вместе с ней, как эхо потустороннего мира, как привидение, как... Еще немного и... Голос сорвался, дал петуха. Образ страшного, чужого растаял, не родившись.
Он вышел из дома. Словно тая, умирая душой, смотрел на яркое летнее солнце, на тихую улицу родного Портлэнда.
От остановки отъезжал чистенький школьный автобус.
Табита переходила улицу. Увидела Стивена. Вдруг глянула виновато, с тоской - ускорила шаг и оказалась прямо перед набиравшим скорость автобусом. Визг тормозов, крик водителя...
Стивен стоял неподвижно. Его стало заливать что-то большое, всех оттенков синего, фиолетового, черного, багрового, оглушающе грозное, тошнотворное, бьющее фонтанами все новых и новых кошмарных миров. Стивен развернулся и бросился в дом, лихорадочно нашаривая в кармане блокнот и ручку.